Большие проблемы маленького кота [Роман Артемьев] (fb2) читать онлайн

Роман Артемьев Большие проблемы маленького кота

Почему-то большинство авторов, пишущих о "жжутких" приключениях в иных мирах случайно заброшенных туда людей (в большинстве случаев выбирая героинями хамоватых студенток с кучей комплексов), исходили из одного ничем не подкрепленного предположения. Они считали, что человек всегда остается человеком. В смысле тела.

Позвольте, с какой стати? В другом мире, скорее всего, действуют иные физические законы. Вселенная слишком многообразна, чтобы сосредоточиться на одном, довольно узком, диапазоне излучений и однообразности констант. Неважно, единый творец, куча богов или случайность создала всю огромную совокупность миров, населив ее многообразными существами. Значение имеет только тот факт, что материя, устойчиво существующая в одном мире, обладает законным правом исчезнуть или превратиться во что-то непотребное в соседнем. Здесь ты плотный, там — газообразный, или жидкий, или еще какой. Таким образом, требуется некий общий знаменатель, одинаково подходящий для любых условий, нечто абсолютное и практически неуничтожимое.

Почему бы не назвать это "нечто" душой?

Черныш (так его теперь звали), меланхолично разглядывал суетящихся во дворе стражников и вяло размышлял о несовершенстве человеческого рода. Тот факт, что до недавнего времени он сам принадлежал к числу двуногих прямоходящих, служил мыслителю лишним подтверждением его правоты.

Чего суетиться-то? Ну, нашли тело одного из крупнейших торговцев города в несколько… как бы помягче выразиться… пожеванном виде, так что теперь? Вызывать сюда всю стражу города? Позвали бы лучше толкового мага, надавали оплеух бьющейся в истерике на кухне служанке, опросили свидетелей: домочадцев и соседей. Ничего подобного — согнали всех. Единого органа следствия в королевстве Торсия, куда его забросила шутница-судьба, не существовало. Функции полиции, расследования, прокуратуры и адвокатов заменяла стража, с различной степенью успешности справляясь с многочисленными жалобами. Население крупнейшего города королевства не превышало ста тысяч жителей, сложная система управления просто-напросто не нужна. Правда, действовала еще Тайная стража, но она специализировалась на связанных с угрозой короне делах — заговоры, шпионаж, темная магия наподобие той, что сорок лет назад унесла половину жителей континента. С тех пор магов в народе не любили.

Черныш задумчиво покосился вниз. Вообще-то, вид тела наводил на размышления неприятного свойства. Не станет зверь так глумиться над мертвецом, бессмысленная жестокость чужда животным. Голодный хищник предпочтет съесть как можно больше, с удовольствием выгрызет самые лакомые куски, расколет кости, чтобы добраться до сладкого мозга. Но при этом он не будет аккуратно откусывать суставы и вырывать глаза, причем в полнейшей тишине. Даже если предположить, что купца оглушили, странно, почему он не очнулся от боли. И не заорал.

Наконец прибыл маг, с брезгливым неудовольствием покосившийся на десяток мужчин, истоптавших место происшествия. С его появлением большая часть людей предпочла найти себе дела в другом месте, во дворе остались только те, кому это необходимо по долгу службы, или кто считал себя достаточно важным для наблюдения за процессом волшбы. То есть капитан городской стражи, его лейтенант с парой подчиненных и городской голова с тремя писцами в качестве свиты. Город принадлежал короне, поэтому выше господина Бравина власти в нем не было.

С тех самых пор, как безумный колдун Дап Проклинаемый создал свое последнее творение — магическую чуму — магия находилась в загоне. Из ста младенцев, обладавших магическим даром, выживал один, поэтому волшебников всегда не хватало. Дап относился к числу фанатичных приверженцев Трехкрылого Бога и верил, что все беды происходят от волшебства, вот и поспособствовал, в меру своих сил, избавлению от напасти. Жаль, история мира могла пойти по интересному пути.

— Что вы можете сказать, мэтр Юрган? — требовательно обратился Бравин к подошедшему магу. — Вы чувствуете эманации зла в этом месте?

Юрган посмотрел на голову, как на полного идиота. Его раздражала пафосность и напыщенность представителя королевской власти, но поделать с ним он ничего не мог. С другой стороны, Бравин был лишен предрассудков, характерных для большинства представителей низших сословий, и не испытывал в обществе мага желания побыстрее прекратить разговор и вытереть руки влажными салфетками. Такая терпимость многого стоила, поэтому волшебник сдержался, высказавшись довольно корректно:

— Здесь чувствуется присутствие какого-то гомункула, но подробнее сказать что-либо без проведения обряда невозможно. Все следы затерли своими аурами остолопы капитана Форна.

Капитан немедленно побледнел от сдерживаемой злости. На его взгляд, всех магов вместе с их так называемой Гильдией следовало держать в наморднике под присмотром жрецов. А что? И не натворят ничего, и простым людям спокойнее. Волшебников только знать и привечает, без защиты благородных давно избавились бы от чародеев.

— Я рекомендую вызвать специалиста из Тайной стражи, — продолжал Юрган. — Все-таки преступления с магической составляющей по их части, а в наличии присутствия потусторонних сил у меня сомнения нет.

— Так-то оно так, — хмуро пробормотал голова.

Внимания королевских сыщиков хотелось избежать. Особых грешков за господином Бравином не водилось, но и на святость чиновник не претендовал. Поэтому и хотел расследовать убийство собственными силами в кратчайшие сроки, чтобы спокойно сообщить в столицу о поимке преступника. Скорее всего, Тайная стража не захочет ворошить закрытое дело и присылать комиссию, отделается формальной проверкой. Конечно, при условии, что Юрган сумеет сообщить что-либо толковое, и местная стража не оплошает.

Надежды господина Бравина подпитывались высокой квалификацией местного мага, пребывавшего в захолустье исключительно из желания не лезть в столичные интриги, и ехидным взглядом лейтенанта Корника. Заместитель капитана, как полагал голова, намного умнее своего непосредственного начальника. Собственно, по этой самой причине он и не рвался занимать высшую должность в городской страже, предпочитая втихую обтяпывать связанные с контрабандой товаров делишки. Учитывая, что практически все городские верхи прямо или косвенно имели с незаконных операций толику малую (а некоторые и немалую, голова, например), влиянием лейтенант пользовался даже большим, чем если бы сидел в капитанском кресле. Опять же, с нынешним государем оно и безопаснее, больно уж тот воинственен. Кого командовать ополчением назначат, случись что? Правильно, капитана Форна, лейтенант же "на хозяйстве" дома останется.

— Вы все-таки попробуйте, мэтр, — подытожил свои размышления Бравин. — У меня нет сомнений в способности столь опытного мага, как вы, дать путеводную нить в руки доблестным воинам, жаждущим свершить правосудие и восстановить попранную справедливость.

"Доблестные воины", привычные к языковым изыскам главы, никак не отреагировали на услышанное. В отличие от Черныша, нервно стукнувшего хвостом по деревянной черепице. К магу он приглядывался давно. Рассчитывать на возвращение в родной мир бывшему работнику Министерства культуры Михаилу Павловичу Савельеву не доводилось, он помнил летящий ему в лицо железный прут и не сомневался — выжить в той ситуации он не мог. Исходя из этого, следовало попытаться устроиться в новой жизни максимально комфортно. Практичный ум немедленно мобилизовал свои интеллектуальные ресурсы и пришел к неутешительному выводу — независимо от того, случайно его занесло в кошачье тело или нет, второй раз халява не прокатит. Ангел-хранитель свои ресурсы исчерпал, на его помощь надеяться бессмысленно.

Мешало новоявленному четвероногому, и мешало сильно, новое тело. Насколько Черныш помнил, срок жизни представителей семейства кошачьих в идеальных условиях не превышал тридцати лет. Следовательно, раз в запасе у него оставалось в лучшем случае лет десять активного существования, требовалось этот срок как-то удлинить. Выход из создавшегося положения виделся в переселении в человеческое тело, вполне реальная по местным меркам операция. Таким образом можно будет и вторую молодость (третью, если считать с хвостатой и усатой нынешней) обрести, и нормально влиться в местное общество. За последние два с половиной месяца Черныш ни с кем словом единым не перемолвился, опасаясь неадекватной реакции на говорящего кота, и сейчас жутко хотел с кем-нибудь потрепаться. Хотя бы словечком перекинуться.

Возможность общаться у него появилась благодаря нежданно прорезавшимся телепатическим способностям. Умение транслировать и читать появляющиеся эмоции, после некоторой тренировки, позволили ему подслушивать чужие разговоры, теперь он неплохо разбирался в местной структуре общества. Даже лучше, чем многие туземцы, ведь обмануть-то его было нельзя. Исключение составляли маги и аристократы, носившие амулеты против чтения мыслей, они искажали ауру владельца и "прочесть" ее становилось сложно. Понимать разговоры элиты пришелец научился всего неделю назад и теперь старался по возможности находиться рядом с головой или его помощниками.

Намного больше Черныша интересовал маг, но подступиться к Юргану он боялся. Еще указом Ириадока Прекрасноволосого все гомункулы, обладающие разумом не ниже четырех пунктов по шкале Фрала, подлежали истреблению, а маги, их сотворившие — трехгодичному заточению с последующим запечатыванием дара на десятилетний срок. Принять этот закон короля заставила привычка некоторых волшебников создавать себе слуг, способных конкурировать с воинами людей, власти опасались создания частных армий. С тех пор в обязанности каждого мага входило доносительство в Тайную стражу, едва он замечал признаки разума у сотворенных существ. Собственно, Гильдия магов считалась государственным учреждением, а все ее члены — чиновниками на службе короны, им даже жалование платили.

Говорящие коты в природе, как известно, не встречаются. О таковой странности Юрган просто вынужден будет доложить куда следует. Человек же с советским прошлым традиционно привык избегать общения с "куда следует", не говоря уже о том, что о существовании иных миров местные маги не подозревали. Скорее всего, его примут за обычного гомункула, хитрым способом пытающегося избежать очищающего костра, дальнейшее очевидно. Вскоре после своего появления в этом мире Михаил Павлович имел сомнительное счастье наблюдать за казнью нарушившей указ ведьмы, вместе с которой сожгли четыре клетки с похожими на крыс созданиями, тонкими голосками пищавшими "Пощады". Хотелось бы избежать подобной участи. Таким образом, пришелец оказался в положении героя пословицы "близок локоть, да не укусишь". Он знал, чего хочет, видел цель, знал, что она теоретически достижима (легенды пестрили упоминаниями о конкретных фактах переноса сознания, пусть и немногими сильнейшими магами), но не видел путей достижения. Юрган оставался единственной ниточкой, способной помочь, и тянуть за эту ниточку следовало осторожно. Впрочем, единственной ли? Кто-то же убил колдовством торговца.

Тем временем маг выгнал всех со двора, и встал в ногах тела, не обратив внимания на сладковатый трупный запашок. Кот, свесив голову, с любопытством следил за его действиями. К сожалению, ничего интересного не происходило, Юрган стоял на одном месте и заунывно тянул какой-то речитатив, вгоняя себя в транс.

Внезапно Черныш ощутил взгляд. Пристальный, давящий, одновременно с появлением этого чувства маг поднял голову и уставился на крышу дома, прямо на застывшего в ужасе кота. Какой-то иррациональный страх не позволил бывшему человеку пошевелиться, сковав его звериное тело. Наконец, он встряхнулся, освобождаясь от чар, и быстро побежал по черепице, желая побыстрее оказаться подальше от опасного соседства. На сегодня он узнал достаточно.

В самом деле, почему бы не поискать убийцу? Они могли бы стать друг другу полезными. Черныш практически ничего не знал о магии, следовало хотя бы отсеять фальшивые слухи и сплетни. Следует выведать побольше о магии и магах, соседних государствах, существующей в королевстве оппозиции. Запреты всегда порождают желание нарушить их, в народе поговаривают о существовании секты еретиков-магов, тайно промышляющих незаконным колдовством. Занятные, должно быть, люди, неплохо бы найти с ними общий язык.

Если секта действительно существует.

Черный кот запрыгал по заборам в сторону ближайшего трактира, хозяин которого не возражал против его присутствия. Всего-то требовалось показать ему трупик дохлой крысы, пойманной в ближайшей подворотне, и трактирщик проникся к полезному зверьку пылкой любовью. Кстати сказать, охота доставила несказанное удовольствие пополам с испугом — Михаил Петрович обнаружил, что не понимает, сколько в нем осталось от человека. Некоторые эмоции явно сохранились от прежнего владельца, например, на кличку "Черныш" он отзывался охотно.

В трактире не только могли налить мисочку молока, посетители постоянно делились друг с другом свежими слухами. Обе причины заставляли держаться за место, время от времени ловить крыс и демонстрировать добычу хозяину в качестве доказательства полезности. Заведение держал здоровенный усатый дядька по имени Гирл, которого завсегдатаи почтительно называли "Папаша Брюхо". Черныш однажды видел, как поставленная на сию необъятную часть тела пивная кружка, наполненная доверху, не пролила не капли. При этом Папаша отклонился назад всего сантиметров на десять.

В городке проживало около двух тысяч людей, соответственно, трактиров, кабаков, харчевен насчитывалось не так уж много. В основном они размещались в гостиницах и постоялых дворах, в которых останавливались на ночлег охотники, крестьяне, паломники и торговцы. "Мельничий боров", при котором обосновался Черныш, находился на первом этаже маленькой гостиницы и считался приличным заведением, хотя и не мог сравниться с "Орлом и короной" или "Благоденствием", расположенными в центре. Вечером здесь собирались горожане, желающие пропустить кружечку пива в приятной компании, обсудить последние новости. Сегодня вечером обязательно следует послушать разговоры людей, все слухи и сплетни, какие только ползают по городу, стекаются в прокуренный зал.

Постоянным посетителем, так сказать, местной знаменитостью, считалась госпожа Ханира. Личностью она была необычайной. С момента переезда в город трижды проходила проверки на наличие колдовского дара — королевской Гильдии, храмовой стражи и дознавательскую, расследовавшую убийство предыдущего городского мага. Все три проверки однозначно показали, что старушка к магии отношения не имеет никакого и колдовать не сможет никогда. Тем не менее, практически все горожане упорно называли Ханиру ведьмой. Как и приезжие, видевшие ее впервые. Низенькая, вечно закутанная в шерстяной черный платок, с длинным носом, слегка подергивающимся и с огромной бородавкой на конце, она вечно что-то вынюхивала, выспрашивала. Если где-то что-то происходило, обязательно рядом вертелась вздорная старушонка с визгливым голосом, хватала свидетелей цепкими пальцами за рукав и не отпускала, пока не выпытывала из них самые мельчайшие подробности. Черныш сегодня видел ее рядом с местом убийства торговца, где ведьма приставала к служанкам с нелепыми вопросами. На какие деньги она существовала, оставалось загадкой, потому как для официально декларируемого промысла — вязки носков — времени у старой сплетницы не оставалось однозначно.

Кот удобно устроился на широкой балке под самым потолком, зевнул, прикрыл глаза и вслушался в неторопливые беседы местных.

— Зерно нынче плохо уродилось.

— Кто бы говорил, видел я твое поле!

— А что? Королю отдай, мельнику отдай, храму поклонись….

— Хозяин! Еще пива!

— Совсем стражники обнаглели, теперь требуют пошлину за выезд плотить…

— Куда мир катится! В столице мода на платья с воот таким вырезом! Сам видел!

— Колдуны клятые придумали небось.

— Ага, только тсс — говорят, новая королевская фаворитка из ихнего племени будет.

— В лесу, по дороге на Синюю Горку, волки двух путников растерзали.

— Говорят, война скоро будет. Визирийский король у нашего Кавс требует, по закону город ему в наследство переходит. Ну, то есть он так говорит.

— В Храме Трехкрылого знамение было, статуя кровавыми слезами плакала.

— А из-за колдунов все беды! Помяни мое слово, Фаратху почтенного не зверь сжевал, без волшбы дело не обошлось.

— Ась!?

Визгливый голос прорезал гомон, подобно царапанью ключа по стеклу. Уши сразу заныли. Почтенная Ханира пристроилась к двум собеседникам, торговцам зерном, до сей минуты мирно сидевшим за уставленным кружками столиком. Оба синхронно отдвинулись, но поздно — старушонка уже пристроила свой сухонький зад на лавку и преданно уставилась на ближайшего соседа. Каким-то парадоксальным образом она умудрилась так занять место, что выйти, минуя ее, не представлялось возможным.

— Слышала, слышала я о жути ночной! Ой, Фаратха, бедненький, что с тобой судьба-то так обошлася жестоко, никому зла не делал, душевный человек был, мимо идет всегда здоровье спросит, поинтересуется, а теперь лежит, глазки высосаны, ручки съедены, ножки обкусаны, губки яхонтовые с корнем вырваны кровища хлещет! Ой, беда какая!

Соседние столики стремительно пустели.

— А чегой-то вы про волшбу помянули? — Ханира хищной птицей нависла над столиком. — Вроде ж собачка взбесилась, так стражники поговаривают?

— Так собаку тоже растерзал кто-то, — вяло промямлил сосед, безуспешно пытаясь вытащить край своего плаща из-под седалища старушки.

— Ох тебе, страсти какие! — глубоко посаженные глазки торжествующе блеснули. — Чего ж на животинку бедную валят? Ты скажи, милок, у тебя брат стражником, неужто не шепнул на ушко родной кровиночке? Ни в жисть не поверю.

— Извини, бабка, не твоего это ума дело!

Выпитое пиво ударило купцу в голову, трезвый он связываться с Ханирой не решался. Правильно делал, старушка практически сразу заставила его пожалеть о сказанной грубости. Мило улыбнувшись и сжавшись в крохотный беззащитный комочек, она тоненьким голосом заныла

— Старую да беззащитную всяк обидеть норовит! Нет, чтобы сказать "Держись, Ханирочка, дома, колдуны шалят, али в храм зайди жрецу монетку кинь во здравие". Или успокой несчастную, пока сердечко дряхлое на куски не разорвалось, сам-то небось к Мирке-прачке сегодня ночью опять зайцем серым проскочишь. Ой, несчастная я, что делать не знаю! Везде хожу, глаза красные чудятся, клыки длинные скалятся!

— Какой Мирке? — занервничал сосед. — Ты чего несешь?

— Как какой! — повысила голос старушка, заставив купца предупреждающе зашикать, оглядываясь по сторонам. — Той самой, что возле рыбного рынка живет. Грудастенькая такая, у нее ишшо муж грузчиком работает. Здоровенный такой, ручищи — во, морда — во! Приятный человек, обходительный такой. Всяко старушку не обидит, поможет сиротинушке, подскажет чего. Пойду-ка я к нему, покалякаем о своем.

Ханира нарочито медленно начала подниматься, чтобы тут же быть ухваченной занервничавшим купцом.

— Ну что ж ты так, бабушка, только пришла и сразу уходишь. Хозяин, пива нам! С курочкой! Голодная небось, перекуси, что боги послали.

— Ой, какой же ты хороший, — по щекам старухи поползли крупные слезы. — Добрая у тебя душа, широкая! Удачи тебе в делах, торговле, чтоб жена лаской одаривала, детишки резвые бегали, лошадки не болели, волки лютые не кусали, собак бешеных в доме не водилось. А то ведь знаешь, где одна, там и две.

Поняв, что отделаться от ведьмы не удастся, купец раскололся:

— Не собака то была. Демон Фаратху задрал.

— Да неужто? — бабка в ужасе округлила глаза и зашептала. — Это что, колдун наш городской так сказал?

— Он. Прогнал всех со двора, вышел минут через десять и говорит, мол, иномировую сущность почуял. Демона, стало быть. Брат возле ворот стоял, потому и разговор слышал. Колдун голове так сказал, что сегодня же в столицу отпишет, дескать, запретная магия налицо и пренебречь долгом он не может. Голова аж скривился весь.

— Чего деется, чего деется-то! Посреди белого дня демоны шасть-шасть по улицам, во дворы забегают. Слыхала я, Фаратху бедного аж в спальне сожрали? — старушка трепетно вздохнула и требовательно уставилась на купца.

— Какой в спальне? Во дворе, аккурат на крыльце дома. Только странность одна есть, будто никто ничего не слышал.

— Эвона как.

— Точно говорю. Ни слуги, ни соседи, ни родня, все в один голос твердят — тихо было. Соседские собаки скулили, и все.

— Это потому что животные всяко людей умнее, они богами отмечены, истинным взором владеют. Только они, да дети малые Вражью силу чуют. У Фаратхи же дите родилось недавно?

— Точно, — хлопнул себя по лбу купец. — Кухарка жаловалась, ребенок посреди ночи на плач изошелся, никак успокоить не могли. Вынесли во двор свежим воздухом подышать, а там — это.

— Ой-ой, бедненький, — запричитала старушка, стремительно вскакивая на ноги, — пойду, травок целебных заварю, авось полегчает сиротинушке. Благодарствую, милый, за беседу да за угощение, благослови тебя светлые боги.

Черныш только сейчас заметил, что за разговором Ханира успела стрескать тарелку рыбы и полкруга хлеба, непонятным образом ополовинив кувшин с пивом. Кружки ей не принесли, из горла она не пила. Одно слово, ведьма.

После того, как за бабкой закрылась дверь, Черныш еще долго безуспешно прислушивался к разговорам. Ничего интересного из трактирной болтовни выцепить не удалось. Видимых врагов, готовых пойти на убийство, у покойника не имелось, состояние целиком отходило старшему сыну, за вычетом небольших сумм замужней дочери и храму. Также большую сумму денег и городской дом получала жена, с условием заботиться о младшем ребенке, не обошел Фаратха других своих детей. В общем, обычное завещание богатого купца, любящего родственников и не ждущего от них зла. Надо бы навестить скорбящую семью, послушать, о чем говорят.

Дом уже начали убирать перед предстоящими похоронами, свежевыкрашенные в белый цвет ворота сильно пахли, и Черныш невольно расчихался. Вот это плохо, по местным поверьям, именно кошки черного цвета приходят за душами грешников, родственники могут и убить в запале. Что за судьба у несчастных животных, нигде их не любят. Пришлось потихоньку карабкаться через высокий забор, сторонкой обходить будку со злющим кобелем, в общем, всячески стараться не попасться никому на глаза. И внутри усадьбы двигаться бесшумно, из одной тени в другую.

Одетые в траурные одежды домочадцы старательно избегали упоминать в разговорах покойного, чтобы душа не смогла вспомнить свое имя и спокойно ушла в поля скорби. Но эта мера не мешала служанкам полушепотам обсуждать ужасную кончину хозяина, а также поведение его семьи. Любящие родственники оказались людьми практичными и решительными, в частности старшая дочь. Ей показалось, что завещание отца нуждается в некоторой корректировке, о чем она и заявила во всеуслышание. Сейчас все семейство, за исключением младшей дочери, собралось в гостевой комнате и взахлеб изливало друг на друга потоки яда. Девушка же с самого утра сидела в своей комнате и ни с кем не общалась, переживала. Остальные… Неплохо было бы подслушать их свару. Вдруг, интересное что скажут?

К счастью, нашлось удобное местечко, как раз для кошки. Между двумя сундуками оказалась ведущая в гостиную мышиная нора, через которую проникали звуки. Мог бы устроиться поближе, если бы не подслушивавшие слуги, сволочи.

— Дом — мой!

— С какой это стати? Владей своими амбарами.

— Бирека, эта земля восемь поколений принадлежит главе рода!

— Подумать только, нашелся глава!

Старший сын с мачехой ругаются. В стороне орут друг на друга две сестры, старшая и средняя.

— Да ты брюхатая за своего вышла, дура! Кто б на тебя посмотрел по трезвому-то делу!

— Ну и что? Зато в девках до семнадцати не сижу!

— Какое счастье, что я не женат, — судя по всему, шипящий голос принадлежит среднему сыну.

— Тихо!!

Короткая тишина, которую прервал голос старшего сына:

— Насколько я понимаю, все недовольны тем, что отец оставил после себя меньше, чем каждый надеялся. Лично я ожидал большего. Мне известно, что крупная сумма денег незадолго перед… вчерашней ночью, была изъята лично отцом из дела. Где золото, лично я не знаю. Кому-нибудь из вас есть, что поведать?

— Сколько исчезло? — спросила мачеха после короткого молчания.

— Достаточно, чтобы говорить о потере значительной части состояния. Половины, не меньше. Вся выручка от продажи последней партии леса и табуна коней.

Кто-то невольно присвистнул.

— Мы разорены.

— Почти. Пусть тот, у кого деньги, скажет, где они. Он все равно не сможет использовать их без огласки.

— Уверяю тебя, Бирон, у меня их нет. Твой отец никогда не посвящал меня в свои дела.

— Возможно, матушка. Но чтобы спрятать мешочек с круглой суммой, нет нужды разбираться в бумагах, достаточно иметь запасной ключ.

— Дурак.

Семейка снова принялась орать, на сей раз совершенно бессмысленно. Никакой полезной информации извлечь не удалось, тем более, вскоре родственнички разошлись, обменявшись напоследок оскорблениями. Кот еще немного побродил по дому, прячась от шныряющих людей, утащил пирожок с мясом на кухне, заполз в подвал.

Наконец, ни на что уже не надеясь, забежал в сад. Маленький садик, обычный для усадеб богатых горожан, ничем особенным не выделялся среди десятков себе подобных — пара яблонь, несколько кустов шиповника и маленькие грядки с лекарственными травами. Собственно говоря, вся усадьба представляла собой квадрат, поделенный господским домом пополам. В первой части, ближе к улице находился хозяйственно-парадный дворик, иными словами, здесь размещались конюшня, сарай для телег и прочие необходимые помещения. За домом раскинулся садик, замкнутый между зданиями, где жила прислуга, хранились запасы провизии и всякие мелочи. Богато жил купец, побогаче, чем иные благородные. В центре стояла беседка, бывший хозяин иногда пил в ней чай вечерами. Любил покойничек отрешиться от суетного мира, мнда. Черныш обошел вокруг беседки, просто так, затем заглянул внутрь.

Глаза девушки, лежавшей на скамейке, смотрели прямо в глаза животного. Никакой реакции на появление слуги Нижнего Хозяина она не выказала. Странное поведение, особенно если сравнить с предыдущим случаем, когда Черныш нечаянно забрел в дом недавно умершего человека. Он тогда только-только осознал свое появление, с трудом мог контролировать часть кошачьих инстинктов, и совершенно ничего не знал о местных традициях. При виде черного кота без единого пятнышка женщины во дворе разразились жуткими воплями, мужчины же дружно похватали ножи. Жрец из соседнего храма поддался общей истерии и затянул заунывную молитву, помахивая в сторону адова посланца ольховой метелкой. В общем, весело было, еле ноги унес. Поэтому поведение незнакомки выбивалось из стандартных рамок. Не верит религиозным сказкам? Сумасшедшая?

— Тело отца в центральной комнате.

Черныш пулей вылетел из беседки, промчался по садику и забился в щель между грудой наваленными ящиками, в них привезли то ли вино, то ли что-то еще. Маленькое сердечко бешено билось, хвост нервно подергивался. От волнения кот принялся вылизываться, приводя в порядок растрепанные чувства. Наконец, слегка успокоившись и начав соображать более-менее ясно, он спросил себя: "А что, собственно, произошло?"

Девушка по какой-то причине решила насолить покойнику. Понятия "о мертвых либо хорошо, либо ничего" в здешних краях слыхом не слыхивали, посему мстили мертвым часто. Из-за чего, кстати сказать, тела сжигали, а не зарывали в землю. Чего он так испугался? Ну не пользовался мертвец всеобщей любовью!

Стоп. Девушка, скорее всего, та самая младшая дочь, которая не присутствовала на… назовем это семейным собранием. Что ж она так с папочкой-то? Вроде не бил, голодом не морил, издевательств всяких не учинял. Городок маленький, сплетницы мигом бы растрезвонили, случись между отцом и дочерью конфликт. Значит, напряженность между собой они тщательно скрывали, в том числе и от ближайших родных. Действительно, ни одна порядочная семья не обходится без "скелета в шкафу".

Вот и первый подозреваемый. Надо бы поподробнее установить причины ненависти, не стоит уходить, не разобравшись с первой серьезной загадкой. Тем более, что других реальных зацепок нет. Надо вернуться, может быть, поговорить, или просто последить издалека за поведением незнакомки, подслушать ее разговоры. Перво-наперво, узнать, где она живет, обыскать ее комнату. Да, придется задержаться, ничего не поделаешь. Черт, как по минному полю в футбол играть, такая же степень опасности.

Черныш перебежками, от куста к кусту, вернулся к беседке. Судя по звукам, внутри по-прежнему находился один человек, поэтому предоставлялся реальный шанс по-быстрому заглянуть в комнату младшей дочери покойника. Надо бы, кстати сказать, узнать, как ее зовут. Как-то неудобно получается — объект пристального интереса и просто красивая девушка, и неизвестно, как зовут. Обогнув беседку по длинной дуге, кот методично пробежался вдоль ряда окон, выискивая подходящее. Кошки, конечно, не собаки, предпочитают использовать слух, но по запахам тоже ориентируются.

Повезло, окно по летнему времени оказалось открыто. Запрыгнув на подоконник, Черныш в нерешительности остановился. Так, он внутри. И что дальше? Что искать-то? Самая обычная комната девушки из состоятельной семьи — кровать, столик, пара сундуков, на стене символы Пяти Богов, на полу ковер, высокий подсвечник в углу. Рыться в сундуках времени нет, при условии, что их удастся открыть. Может, попробовать залезть в маленькую шкатулочку на столе, вдруг найдется что поинтереснее пары колец? Увы, не нашлось. Немного подумав, кот растянулся на подоконнике и принялся ждать. Он ничего не теряет, решившись переговорить с девушкой, в самом худшем случае придется сбежать. Суеверия играют ему на руку. Если повезет, можно будет вытянуть информацию о покойнике, узнать, какие причины побудили дочь отнестись к отцу с такой ненавистью.

Сэнтэл вышла из беседки под вечер, когда старая Флосс позвала ее ужинать. Сердобольная кухарка взялась опекать "бедную девочку", со вчерашнего дня упорно не желающую никого видеть и ни с кем говорить. Вот от этой опеки Сэнтэл и пряталась в беседке. Ее никто не побеспокоил, родня делила наследство рядом с еще не сожженным телом отца, слуги старались не попадаться на глаза хозяевам, предпочитая сплетничать в харчевнях. Смерть Фаратхи взбудоражила город, вызвав шквал слухов и самых диких предположений. То есть, девушка так предполагала, подслушав разговор между кухаркой и возничим, вернувшихся засветло. Остальные заночевали в кабаках, ожидая, пока нанятый жрец не очистит усадьбу от скверны.

Если бы они только знали правду…

Сантэл случайно подслушала не предназначавшийся ее ушам разговор. Несколько фраз, перевернувших представления девушки о родном отце, его делах, об окружающем мире. Она и в кошмарном сне не предполагала, какими делами занимаются близкие ей люди. С самого детства купеческой дочери внушали, и она воспринимала как должное, что есть преступления и Преступления. Контрабанда, подкуп таможенных чиновников и инспекторов, шпионаж и поставка товаров качеством пониже, чем оговорено заранее, представлялись ей совершенно обыденным явлением. В меньшей степени приличным почиталось ремесло работорговца, запрещенное на большей части северных земель, равно как изготовление фальшивой монеты или торговля нелицензированными амулетами.

Но то, с чем связался отец… Появление посланника Хозяина Мертвых ее не удивило. Наоборот, она восприняла его как должное, ибо столь великое преступление не может остаться незамеченным. Поначалу, после короткой вспышки эмоций, девушка ругала себя за глупость — как же, приняла обычного черного кота за низшего демона, приходящего за душами грешников! Зверек наверняка искал, чем можно поживиться, он просто-напросто испугался неожиданной встречи. Теперь же, когда ночная тьма окутала невесомым шлейфом город, когда в углах скопились смутные тени, когда древние страхи предков всплывали в памяти, Сантэл снова вспомнились сверкающие зеленые кошачьи зрачки. Слишком разумные, пристально глядящие, чтобы принадлежать зверю.

Девушка тупо замерла перед дверью в свою комнату, затем встряхнулась, глубоко вздохнула, расправила плечи. Глухо стукнула распахнутая дверь. Странно, целый день ничего не делала, а голова от усталости словно мхом набита. Нет, надо спать. Спать, и молить богов, чтобы не приснилось мельком увиденное изодранное отцовское тело да залитый черной кровью двор. Она откинула покрывало с кровати, приготовленной старой служанкой, потянула завязки домашнего легкого платья (завтра его придется сменить на белое траурное), кинула короткий взгляд в окно. Отвернулась, сбрасывая с ног вязаные шерстяные туфли. Вздрогнула, замерла. Медленно, очень медленно повернулась обратно.

Кот лежал на подоконнике.

Смотрел глазами-щелочками, лениво помахивая хвостом.

Напряжение, с самого утра тяжелым камнем давившее на сознание девушки, незаметно накапливающееся в потаенных уголках разума, вылилось диким криком.

Черныш вскочил на лапы, едва заметив расширившиеся от ужаса зрачки девушки. В тот самый момент, когда из ее горла вырвался первый звук, кот что есть силы выкрикнул:

— Молчать!

Ему почти не доводилось разговаривать с людьми с того самого раза, когда напуганный вежливым "извините, уважаемый" старик скончался на месте от сердечного приступа. Вторая попытка окончилась менее трагично, его всего лишь попытались зарубить топором. Поэтому импульс вышел необыкновенно громким, был бы звук, голос разнесся бы по всему дому. К счастью, услышать Черныша мог только тот человек, к которому тот непосредственно обращался, зато без помех в виде посторонних шумов и каменных стен. Сантэл (имя удалось подслушать из разговоров слуг) "услышала" его очень хорошо, раз подавилась собственным криком.

— И что теперь делать?

Воды в комнате не нашлось, из обморока пришлось выводить ударами лап с втянутыми когтями. После первого стона Черныш предусмотрительно вскочил на маленький столик и оттуда наблюдал, как лежащая на ковре девушка медленно приходит в себя. Вот она поднесла руку к голове, бросила испуганный взгляд на окно, скривилась от короткого укола боли. Одновременно испустив облегченный вздох.

— Нет, тебе не показалось, — угадать, о чем она думает, оказалось не сложно.

Девушка смотрела на кота испуганно-обреченно, не ожидая ничего хорошего. Понаблюдав, как она медленно опускается на колени, принимая подходящую для храма позу, хвостатый понял — конструктивного диалога не получится. Впрочем, девушка еще может прийти в себя.

— Поговорим?

Вместо ответа она затянула один из жреческих гимнов, прославляющий милосердие богов, предопределенность смерти и славящий непосредственно доброту Нижнего Хозяина. И как только вспомнила? Выждав немного, Черныш прервал ее:

— Ну, хватит. Рассказывай, что ты знаешь о смерти своего отца.

— Господин смеется над бедной смертной, — тихо прошептала молящаяся. — Господин сам забрал его душу.

Кот лихорадочно соображал, как себя вести и что говорить дальше. То, что его считают потусторонним существом, не так уж плохо — легче получить информацию. Главное, правильно подобрать слова.

— Вообще-то с твоим отцом имел дело не я, — наконец-то определился он с линией поведения. — Его забрал кто-то другой, и мне очень интересно узнать, кто.

— Но… как это возможно? — Сантэл не поверила собственным ушам.

— Вот так, — дух пожал плечами почти человеческим жестом. — Так что рассказывай с самого начала. Абсолютно все, что знаешь.

Сантэл сама не понимала, почему задержалась возле отцовского кабинета. Никакой видимой причины не было, разве что желание лишний раз поглазеть на лейтенанта Корника. Молодой красавец-офицер пользовался популярностью у женской половины населения города, и Сантэл не стала исключением. Вот и сейчас она постаралась "случайно" попасться на пути зачастившего в последнее время к отцу гостя. Когда же не удалось, решила подождать конца разговора, и невольно услышала:

— Но почему душепийцы? Их намного проще заметить.

— Потому, что так пожелал заказчик. Равно как и десяток "верных до гроба", их тоже требуют доставить в ближайшее время.

— До столицы путь неблизкий, — неуверенно засопел отец. — Застав шесть придется пройти, на каждой есть проверяющий с амулетом или маг.

— Ваш риск неплохо оплачивается, господин Фаратха, — жестко оборвал его Корник. — Вопросы же безопасности предоставьте жрецам Синеликого.

Синеликий — старый бог, страшный бог. Когда-то давно он почитался владыкой Луны, вечным охотником, но с приходом новых народов культ переродился. Теперь ему служат только маги, мораль которых допускает человеческие жертвоприношения, достижение цели любым путем, презрение к общепринятым ценностям. Культ запрещен везде, что не мешает ему существовать в отдаленных горных районах почти в открытую. Жрецы активно использовали сами и торговали черной магией — могли наложить проклятье, исторгнуть душу из неугодного человека, превратить его в преданного раба, призывали демонов. Демонов…

— Что было потом?

— Отца убили через два дня, о смертоносный.

— Артефакты ушли с караваном или нет?

— Не знаю, могущественный. Я рассказала все, что мне известно, об остальном спрашивайте отца.

Черныш чуть было не ляпнул "он же мертв!", вовремя вспомнил, что сейчас его принимают за духа из царства мертвых. Ему по должности положено общаться с покойниками. На мгновение возникло искушение во всем признаться, но не успело оно оформиться в четкое желание, как обманщик успешно задавил идиотский порыв. Не стоит рисковать той мизерной возможностью получить информацию, которая есть у него сейчас. Лучше оставить все, как есть.

— Нет его у нас, — соврал кот. — Потому меня сюда и прислали, что душа пропала. Эй-эй, не смей в обморок падать! Успокойся, я сказал! Ничего страшного не произошло, найдем, не в первый раз души пропадают… Перестань реветь! Лучше перечисли всех партнеров отца, с кем он особенно дружен.

До бьющейся в истерике девушки не сразу дошел смысл требований Черныша. Как же так!? Неужели ее несчастный отец лишен покоя и бродит по земле в страданиях? Чем же он заслужил столь ужасную участь? Пришлось подождать, пока Сантэл перестанет метаться по комнате и заламывать руки. Наконец, слегка успокоившись, она начала подробно рассказывать, кто из купцов чаще прочих бывал в доме. По всему выходило, среди партнеров покойника числилась вся городская верхушка плюс многие другие, вплоть до столичных. Фаратха успешно торговал, чем сейчас здорово мешал поискам своего убийцы. Единственной ниточкой оставался лейтенант.

Приказав молчать о своем визите и наскоро успокоив девушку, Черныш выбрался в окно и по крышам заскакал в сторону трактира. Ему хотелось подкрепиться, спокойно подумать в привычной обстановке. Сунуться к лейтенанту "в лоб" будет ошибкой — неизвестно, по какой причине убрали торговца, но вряд ли с необычным котом поступят милосерднее. Свернуть шею, и концы в воду. Общаться с городским колдуном не хотелось по озвученным выше причинам. Будь в городе отделение Тайной Стражи, к ним стоило бы присмотреться внимательнее. Да, спецслужбы жестко контролировали бы добычу, но и возможности у них велики. Времечка-то все меньше, надо успеть переселиться в нормальное тело.

Приняв решение последить за лейтенантом, следующим утром кот удобно расположился на узком бордюрчике под окнами офицерского кабинета. Тепло, солнышко светит, мерзкие блохи не выдержали вчерашней грязевой ванны и сбежали, голоса собеседников прекрасно слышны. Пока что ничего интересного не происходит. Корник занимается обычными делами, входящими в обязанности заместителя начальника стражи, принимает посетителей. Приходил приказчик одного из купцов, принес "благодарность" от своего хозяина. Еще приезжал поставщик, продающий в казармы овощи из окрестных деревень. Словом, нормальные будни среднестатистического стражника.

Зато к Чернышу минут двадцать назад пристал какой-то рыжий кот и попытался согнать с насиженного места. Ха! Не на того напал! Животные необычайно остро реагировали на мысленные посылы, поэтому достаточно оказалось погромче сказать "брысь" настырному драчуну, и тот сбежал, задрав хвост трубой. На всякий случай отбежав в сторонку, Черныш пересидел минут десять, но Корник из окна не выглядывал и вел себя, как обычно. Кажется, лейтенант ничего не заметил.

Скрип двери возвестил о появлении очередного визитера. Черныш хотел было проигнорировать его появление — обычный стражник, только что игравший в зернь во дворе — и собирался немного подремать на солнышке, когда неправильные интонации в голосе вошедшего заставили кота встрепенуться. Не могут так разговаривать солдаты с офицерами, не должны. С легкой барственной ленцой, еле заметным начальственным недовольством и тем неуловимым, но четко ощущаемым чувством, которое испытывает человек, обладающий правом приказывать. Словно дает понять — я выше тебя. Не прекословь.

— Я слышал, лейтенант, у вас проблемы?

Корник сухо усмехнулся.

— Было бы странно, если бы ты этого не слышал, Грак.

Обращение на "ты" общую расстановку сил в комнате не изменило. Старший стоял при входе в свободной позе, прислушиваясь к шумам за дверью, слуга сидел в кресле и вертел в руках гусиное перышко. Насторожившийся кот примостился на карнизе, обратившись в одно чуткое ухо.

— И все-таки, лейтенант? Купец мертв, товар исчез… Не хотелось бы подводить заказчиков. Не вам рассказывать, насколько они серьезные люди.

— До назначенного срока осталась целая неделя.

— Да, но сумеете ли вы найти товар за оставшееся время? К слову сказать — моего хозяина чрезвычайно интересует, почему купец вдруг перестал доверять старому тайнику. И почему вы, лейтенант, сначала не заполучили предметы, а предпочли первым делом убрать покойного Фаратху.

— Я опасался его спугнуть.

— Понимаю, — кивнул стражник с вежливой улыбкой. — Купец действительно ничего не заподозрил. Только, увы, товара у нас тоже нет. Нехорошо получается.

— Товар — будет. Так ипередайте хозяину.

— Как скажете, лейтенант. Как скажете.

Черныш вяло размышлял на тему людской глупости. Желание получить все и сразу до добра не доводит. Почему люди так любят деньги? Взять, скажем, Корника. Мог бы всю жизнь прожить в родном городе, удачно жениться, разбогатеть за счет постоянных приношений, воспитать детей, стать одним из старейшин и умереть уважаемым человеком. Или, если гложет неудовлетворенное честолюбие, имел реальную возможность получить прекрасные рекомендации, перевестись в столицу, делать карьеру там. Но нет! Предпочел связаться с какими-то мутными личностями и сейчас заполучил ворох серьезных проблем на свою дурную голову. И ведь не глупый человек, вроде…

Интересно, что он собирался делать с деньгами в провинции-то?

Общаться с лейтенантом смысла нет. Если Черныш хоть что-то понимал в жизни, Корник уже сброшен со счетов. Найдет он пропавшие артефакты, не найдет — все одно ему дорога одна. В могилу. Вот если бы удалось найти контрабанду и предъявить ее, скажем, вернувшемуся во двор говорливому стражнику, то можно было бы просить о разговоре с главой бандитов. Преступники должны отнестись к говорящему коту с большим дружелюбием, чем законопослушные граждане. Для приговоренного к четвертованию — кажется, именно оно полагается за нелицензионную торговлю магическими предметами — лишнее нарушение королевского указа роли не играет. Только надо доказать свою полезность, в качестве шпиона, например. Потом, глядишь, с магами сведут, новое тело помогут получить… Не сразу, конечно. И не за красивые глаза.

Поискать, что ли, артефакты? Девочку поспрашивать? Хотя откуда ей знать…

— Постарайся вспомнить, милая. Куда твой отец мог спрятать два десятка артефактов? Где он часто бывал в последнее время?

— Я не знаю, — шептала Сантэл дрожащими губами. — Он вел себя, как обычно, разве что выглядел озабоченным.

— Для озабоченности у него имелись основания, — хмыкнул кот. Он валялся на кровати вверх лапами и рассуждал вслух, мало заботясь о реакции собеседницы. В том, что она узнает подробности гибели отца, плохого Черныш не видел. — Фаратха поздновато осознал, с кем связался. Выйти из игры ему не позволили. Впрочем, можешь утешиться — его убийце тоже недолго осталось землю пачкать.

— Вы его покараете?

— Не я. В данный момент меня интересуют только заряженные черной магией предметы. Стоит их найти, как все вопросы отпадут сами собой. Так, еще раз. Странностей в поведении отца не было?

— Нет, смертоносный.

— В доме артефактов нет, ведь ни я, ни маг их не чувствуем. Какие места отец посетил за последние два дня? Вспомни хорошенько.

— В ратушу ездил, в храм ходил, — послушно принялась перечислять Сантэл. — На кладбище побывал, могиле бабушки поклонился. Съездил на лесопилку вместе с головой, у того в дело доля вложена. Батюшка собирался в столицу ехать, да не успел…

В ратуше артефакты прятать никто не станет — слишком велика вероятность, что их найдут. Тащить их за город в одной коляске с неглупым типом Бравином Фаратха тоже вряд ли захотел. Иное дело кладбище. Энергетика святого места, густо замешанная на эманациях смерти, способна подавить, спрятать любое колдовство. Стоит проверить.

— Тело следующим утром сжигают?

— Да, господин. — Девушка замялась, затем тихо спросила. — Разве обряд имеет смысл? Ведь душа отца исчезла и не может увидеть нашей скорби?

Чернышу стало стыдно за обман доверчивого подростка, но как еще заставить ее помогать, он не знал. Поэтому неуклюже солгал:

— Вреда не будет. Не переживай за отца, долго его прятать невозможно. Появится. Просто чем скорее мы его найдем, тем лучше.

— Я понимаю, — всхлипнула Сантэл. — Если душа не уйдет в Нижний Мир, то станет призраком, вечно скитающимся в тоске и печали.

— Ну, что-то вроде того, — смутился Черныш еще больше. Слава богу, что кошки не краснеют. — Ладно, я на кладбище. Ты посиди, подумай. Может, еще что вспомнишь.

Выскользнув из дома, он облегченно вздохнул. Все-таки неприятно получилось. Чернышу потребовалось приложить некоторое усилие, чтобы прекратить самобичевание и сосредоточиться на предстоящем. Все равно действовать иначе не получается, так какой смысл рефлексировать?

Место упокоения праха богатых горожан находилось в старой части города, возле старейшего храма Пятерых. Сюда, в богато украшенные склепы, приносили урны с пеплом и таблички с именами, здесь же проводились церемонии поминовения усопших. Черныш на кладбище приходить избегал. С тех самых пор, как он вселился в новое тело, он стал острее воспринимать невидимые простым человеческим глазом явления и сейчас с настороженностью наблюдал за вьющимися над могилами полупрозрачными дымками. Сгустки полуразумной энергии агрессии не проявляли, но и подходить к ним слишком близко не хотелось. Инстинкт советовал держаться от призраков подальше. К сожалению, придется идти прямо сквозь них — иначе к родовой усыпальнице Фаратхи не подобраться. А если догадка верна и купец запрятал артефакты на кладбище, то логично искать их там, где его появление не вызывает удивления посторонних.

Прикосновение к окружающему призрака облаку боли удовольствия не доставило. Нахлынули обрывки чужих воспоминаний, густо приправленные эмоциями горя и отчаяния. Ну, радоваться действительно не с чего — приятного мало оказаться в замкнутом круге памяти и изо дня в день наблюдать за событиями ушедшей жизни, понимая, что все в прошлом. Черныш брезгливо встряхнулся. Зачем ему знать, где родилась покойная Мирика, дочь Рута, как росла, чем травила мужей и благодаря каким уловкам умудрялась сохранять репутацию приличной женщины до самой смерти? Нет, конечно, кое-какие моменты полезны, но в целом… Слишком много информации, да еще за короткий период времени, сумбура в голове прибавляет. Стоило бы послушать Фаратху, но после знакомства с демоном тот уже никому и ничего не расскажет. Нет его, совсем нет.

Опаньки! Кот торопливо юркнул за мраморную плиту. Возле дверей склепа, в котором вскоре предстояло упокоиться Фаратхе, стояла знакомая старушечья фигура. Почтенная Ханира приникла к толстым дубовым доскам, практически носом прилипла, да еще и что-то шептала вполголоса. Укрытые вдовьим платком плечи в нетерпении подергивались. Черныш подошел поближе, прислушался:

— Да что же такое! Эх, напасть экая!

В ловких длинных пальцах извивалась тонкая проволока, безуспешно пытающаяся пролезть внутрь замка. Зачарованный страж гробницы сопротивлялся, старуха тихо ругалась. Занятная вещица, с ней любой дурак откроет почти любую дверь. Если бы не магия кладбища, неизвестно, устоял бы замок на двери склепа или пал в неравной борьбе с коварными воровскими чарами.

— Да ты, бабушка, и впрямь ведьма! — позабыв об осторожности, вслух высказался кот.

Бабка подскочила на месте и стремительно развернулась, цепко оглядывая пустынное кладбище. Отмычка словно испарилась, зато руки крепко держали увесистую клюку с подозрительно массивным набалдашником и обитой железом пятой. Никого не заметив, она минуты три стояла, чутко прислушиваясь к ночным звукам. Потом слегка расслабилась и потрясла головой:

— Почудится же… Все, пора домой. Чайку попить, сухариков пожевать. Бедная я бедная, обманули старушечку злые люди… кол им в печень!

Продолжая ворчать, она плотнее завернулась в платок и бодро заковыляла в сторону выхода. Черныш задумчиво смотрел ей вслед. Ай да бабка! Может, она и про артефакты знает? Причин залезть в чужую усыпальницу у старой сплетницы найдется масса, слухи по городу ходят самые дикие.

Безуспешно повторив попытку почтенной Ханиры проникнуть в склеп, кот отправился навестить лейтенанта. Ничего другого ему не оставалось — зацепок, как искать товар, не было. Да и зачем ему артефакты? Чернышу требовался выход на магов, а не куча созданного ими барахла. С чародеями на государственной службе, типами законопослушными, резона связываться нет. Значит, нужно искать связи с незаконопослушными.

Как и следовало ожидать, ни в казармах, ни дома Корника не нашлось. Это простые люди по ночам спят, непростые же находят себе иные занятия. Речь, естественно, не о танцульках идет. С учетом нависших над головой лейтенанта неприятностей было бы странным, если бы он не пытался как-то решить свои проблемы. Немного порыскав по округе, Черныш уселся на крыше двухэтажного дома какого-то богатея и призадумался. Проникнуть в казарму и покрутиться возле того стражника, Грака? Потенциально очень болезненная затея. Солдаты суеверны и кошек не любят, удар сапогом — легкая плата за встречу с ними. Может, Ханире компанию составить? Любопытная старушка, надо бы узнать о ней побольше. Или подождать?

Кот распластался по теплому дереву брюхом кверху и в очередной раз перебрал места, в которых покойник мог бы спрятать запретный товар и мешочек с деньгами. Тайник должен быть большим, чтобы вместить увесистую сумку с товаром, надежным и защищенным от магии. Склеп подходит идеально, только в него не пробраться до начала завтрашней церемонии погребения. С утра тело купца сожгут, днем безутешные родственники примут участие в религиозных ритуалах и будут раздавать бедным на улицах еду, а вечером урну с прахом внесут в усыпальницу и поставят на предназначенное ей место. Велика вероятность, что в конце пути горюющая семейка найдет сиротливо притулившуюся в углу сумочку с любопытным набором предметов. Язык за зубами они не удержат, посторонних будет много, так что вся история мигом выплывет наружу. Если же учесть, что Юрган наверняка послал известие в столицу и сюда со дня на день прибудет интеллегентная Тайная стража, картинка получается совсем неприглядной.

Корник дурак? Вроде нет. Тип он жадный, но соображать умеет. Он наверняка тоже просчитал все варианты и пришел к единственному выводу — в усыпальницу надо проникнуть сегодня. Завтра уже будет поздно. Только как это сделать, если открыть замок на склепе могут либо маги, либо кровные родичи похороненных? Лучше родичи — колдун обязательно наследит, да и шансов у него поменьше.

Додумывал кот уже на бегу. Выманить одного из семьи Фаратхи лейтенант стражи, известнейшая и популярная в городе личность, сумеет без труда. С его или ее помощью он откроет дверь, заберет необходимое, пособника прикончит и уйдет счастливый домой. А завтра придет, как ни в чем не бывало, на службу, такой же довольный жизнью и продолжит считать себя в безопасности. Черт, да он ведь еще и перед настоящими хозяевами обелиться сможет!

Торопливо проскочив сквозь надоедливых призраков, Черныш метнулся к знакомому сооружению из белого мрамора. Торгаши и после смерти не смогли не выпендриться, украсив свое последнее пристанище невероятным количеством позолоты. Дверь в склеп была приоткрыта, изнутри доносились спорящие голоса. Кот быстро скользнул в узкую щель, тихо прокрался вдоль стены и притаился в самом темном углу, прислушиваясь к разговору:

— Как видите, почтенный Бирон, я оказался прав, — лейтенант говорил спокойно и уверенно, слегка нависая над пошатывающимся собеседником. — Ваш отец действительно был замешан в поклонении Синеликому.

— Не могу поверить! Это какая-то ошибка!

Старший сын и наследник Фаратхи закрыл лицо руками, отказываясь верить услышанному. Впрочем, доказательств более чем хватало. Два десятка различных вещей с выбитыми на них символами запретной религии лежали между молодым торговцем и стражником, делая бессмысленными попытки отрицать очевидное.

— Увы, но это правда, — с сожалением развел руками Кормик. — Крепитесь, друг мой.

— Что же теперь будет?

— Ну, я обязан выполнить свой долг. Артефакты будут переданы прибывающим в ближайшее время следователям, деньги… Деньги я готов вернуть вам хоть сейчас. Думаю, вскоре они вам пригодятся.

Бирон сухо и тоскливо засмеялся.

— Да от нас отвернутся все партнеры! Мы разорены. Никто не захочет иметь с нами дело!

— Я уверен, все не так плохо. Вы ведь ничего не знали о связях отца?

— Нет, клянусь Пятью!

— Тогда нечего опасаться. Тайная стража в конце-концов отпустит вас, как только вы докажете свою невиновность, а репутацию со временем можно восстановить.

— Вы полагаете, меня могут арестовать? — побледнел купец.

— Ненадолго, друг мой, ненадолго. Хотя, конечно же…

— Не томите, прошу вас!

— Прекратите истерику, Бирон! — холодно оборвал его офицер. — Вы же мужчина. Вот и примите удар судьбы с достоинством.

— Да, да, прошу прощения, — сник Бирон. Внезапно лицо его озарила мысль. Он метнул на собеседника короткий острый взгляд, нервно облизал губы. — Лейтенант?

— Слушаю вас.

— Не знаю, осознаете ли вы всю тяжесть нашего положения. После смерти батюшки многие кредиторы потребовали возврата долгов, и наша семья находится в очень сложной ситуации. Тем не менее, с трудом, но мы изыщем нужные суммы. Однако если поведанная вами история выплывет наружу — семья разориться! Мы пойдем по миру!

— Я уверен, вы преувеличиваете.

— Вовсе нет! Прошу вас, лейтенант, смилуйтесь! Избавьте нас от позора!

— Как вы себе это представляете, хотел бы я знать? — саркастично хмыкнул Кормик. В его голосе впервые с начала разговора промелькнули торжествующие нотки.

— Просто избавьтесь от артефактов, никому не сообщая о них. И все. Деньги оставьте себе, они послужат справедливым вознаграждением.

— Господин Бирон! Ваше предложение оскорбляет мою честь!

— Именно к вашим чести и милосердию я и обращаюсь! Неужели вы желаете видеть малышку Сантэл, стоящей с протянутой за подаянием рукой!

Еще немного, и Бирон предложил бы офицеру все — оставшиеся земли, долю в семейном деле, да хоть собственную жену в постель — лишь бы тот согласился молчать. Доведенный до отчаяния купец был готов умолять убийцу собственного отца о помощи. Корник не просто собирался выйти сухим из воды, нет. Он гениально доил Бирона, причем незаметно поставил того в положение просителя, считающего потерю огромной суммы денег наименьшей потерей из возможных. Черныш слушал и восхищался. Работа мастера, пусть подлого, мерзкого, но мастера. Овладевшие котом восторг, густо замешанный на гадливости, вырвался в едином вздохе-вскрике:

— Вот это разводка!

Как ни странно, его услышали. Невольный эмоциональный посыл оказался достаточно силен. Однако реакция у двух мужчин оказалась диаметрально противоположной. Если Бирон с невнятным возгласом отскочил в сторону, к стене, где и скорчился на полу, то лейтенант поступил совершенно иначе. Он с невероятной быстротой выхватил короткий нож, висевший у него на поясе, и метнул его на звук, в еле заметно шевельнувшуюся тень. Следом, так же стремительно, с легким шелестом ножны покинул меч.

Офицер махнул раз, другой, кинул перед собой факел. Оглядел пришпиленное к деревянному декоративному столбу тельце.

— Кошка. — Он облегченно потер лицо, рассмеялся, сунул оружие обратно в ножны. С усмешкой оглядел трясущегося, закрывающего руками голову, купца. — Всего лишь кошка, Бирон. Вставайте. Ну же!

В тот момент, когда он встряхнул и приподнял собеседника за шиворот, в зале появились новые действующие лица. За спиной офицера беззвучно возникла закутанная в серый балахон тень, цепко охватившая его за горло, вторая такая же проворно скручивала Корнику веревкой руки. Получивший удар ногой в голову купец отлетел к стене.

И последней, с факелом в одной руке и с медальоном на цепочке — в другой, с громким криком в склеп влетела почтенная Ханира:

— На колени! Тайная стража! Руки за голову, лицом к стене, сволочи!

Черныш сидел на карнизе городской ратуши, нервно вылизывался и слушал, как потеющий голова понемногу раскрывает душу беспощадно-вежливому следователю. Скоро прибывший ночью стражник будет знать всю подноготную маленького городка. Ему не понадобится даже беседовать с Ханирой, кстати сказать, с самого утра как ни в чем не бывало снующей по улицам вместе с другими такими же записными сплетницами.

Человеческий разум в кошачьем теле упорно отказывался понять, как можно остаться живым, будучи пронзенным ножом прямо в сердце. Боль в тот момент не возникла, только шок. Зверек висел, ожидая прихода смерти, а она все никак не приходила. Первой ушла Ханира, следом за ней молчаливые фигуры уволокли Бирона и Кормика, склеп погрузился во тьму. Тогда Черныш извернулся, уперся лапами в стену и, напрягая все силы, сумел-таки расшатать нож. Уже лежа на полу, он умудрился вытащить лезвие из тела и с удивлением смотрел, как на глазах зарастает рана. Только тогда, когда на месте шрама начала вылезать шерсть, ему перехватило горло от острой рези и на глазах выступили слезы. Но вскоре боль прошла, и кот выбрался из темноты наружу, навстречу рассвету.

И чем дело кончилось? Теперь он знает даже меньше, чем раньше. Во всяком случае, он точно не обычное животное. Срочно надо переговорить с магом, только где его взять? Не в Тайную же стражу обращаться. Эти ребята уже взяли в оборот Бирона и Кормика, Грак тоже куда-то исчез. Горожане тряслись от страха и сидели по домам. Несмотря на летнее время, во многих дворах горели костры, в которых быстро обращались в пепел толстые кипы бумаг.

Хотя есть и плюсы. Сантэл считает его сверхъестественным существом и выражает готовность помочь, так что теперь есть, с кем словом перемолвиться. Правда, настроение у девочки сейчас не самое лучшее, и есть с чего — отец умер, брат в тюрьме, в дом уже выстроилась длинная очередь кредиторов. Но Бирона скорее всего выпустят после показательной порки, а с деньгами Черныш, как ни странно, может помочь. Пока сидел в склепе, невольно пообщался с одним из предков Сантэл и теперь знает, где тот зарыл клад. Чистая удача, обычно призраки вспоминают более личные моменты. Убийства, рождение детей, предательство близких. Надо бы навестить беднягу, утешить. Успокоить насчет отца.

Что же, будем считать первую попытку условно-неудачной. Полученный результат полезен, только, увы, не соответствует ожидаемому. Бывает. Попробуем еще раз.

Красивый черный кот потянулся, прошелся по карнизу и бойко запрыгал по своим делам.