Самолеты мира 2001 02 [Журнал «Самолеты мира»] (fb2) читать онлайн

Самолеты мира 2001 02

2001, № 2 (26)

Ежемесячный научно-популярный журнал

На 1-й стр. обложки: Ту-204-120 На 2-й стр. обложки: фоторепортаж

Фото Вячеслава ТИМОФЕЕВА

Страницы биографии конструктора Д.Л.Томашевича

Владимир ИВАНОВ, Виталий ЛЕБЕДЕВ

Д.Л.Томашевич (1931-1933 гг.)

Создание новой техники является сложным делом, в котором участвуют представители различных специальностей. Руководит процессом Главный конструктор – и это не только должность, но всегда судьба. Практика показывает, что недостаточно самому умело проектировать и пройти весь путь от едва зародившейся в голове идеи до серийной постройки машины. Необходимо еще быть хорошим администратором, потому что главный конструктор, кроме своего коллектива, взаимодействует со многими людьми вне стен конструкторского бюро. Успешная работа часто зависит от его личных человеческих качеств, способности ладить и с подчиненными, и (что немаловажно) с руководителями отрасли.

Знакомство с биографией и творческим путем ярких представителей плеяды главных конструкторов дает более полное представление об истории развитии отечественной науки и техники. Жизнь одних широко отражена на страницах печатных изданий, о других упоминается крайне редко.

Дмитрий Людвигович Томашевич родился 27 сентября 1899 г. в местечке Ракитно Киевской губернии, в семье лесовода. Проучившись до 1910 г. в сельской школе, одиннадцатилетний Дима поступил в приготовительный класс гимназии города Белая Церковь. Мальчик увлекался изготовлением моделей паровых машин, которые неплохо работали. Безоблачное детство закончилось рано. В 1912 г. отца уволили с государственной службы без выслуги лет и, соответственно, без права на пенсию. В результате Дмитрий вынужден был самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Он устроился помощником киномеханика, затем стал киномехаником, что давало некоторые средства к существованию.

При этом он продолжал добросовестно и старательно учиться. Такое отношение, привитое, очевидно, в семье, у Томашевича сохранилось к любому виду деятельности. Неудивительно, что в 1915 г. его пригласила в качестве репетитора «Группа родителей»-своеобразный родительский кооператив при белоцерковской гимназии. В 1916 г. умер отец, и Дмитрий Людвигович стал единственным кормильцем в семье.

После окончания в 1918 г. гимназии Томашевич подал документы в Киевский университет. Украина, как и вся территория бывшей Российской империи, была охвачена гражданской войной. Власть менялась с калейдоскопической быстротой: Директория, немцы, Петлюра, красные, белые… Разумеется, нормального финансирования высших учебных заведений не было. Для того, чтобы выжить в этих условиях и помогать матери, Томашевич в феврале 1919г. вынужден прервать учебу. Он нанялся слесарем на Синявский сахарный завод, где в октябре 1920 г. в результате несчастного случая Дмитрий Людвигович потерял правый глаз. После излечения работать слесарем уже не мог, но пригодилась прежняя профессия киномеханика: Томашевич организовал кинопередвижку и ездил по окрестным селам.

В 1921 г. он был арестован, однако уже через восемь дней освобожден. В том же году Томашевича для продолжения образования направили в Киевский политехнический институт (КПИ).

В двадцатые годы прошлого века авиация являлась для Советской республики не только важной составляющей вооруженных сил. Именно с ней ассоциировался технический прогресс, индустриализация. В 1923 г. началась компания по укреплению воздушной мощи государства, звучали призывы правительства идти служить в военную авиацию, работать в авиапромышленности. Лозунг «Трудовой народ, строй Воздушный флот!» находил живой отклик в сердцах молодежи. По совету своих друзей Д. Л. Томашевич оставил намеченную специальность-паровозостроение, вступил в действующее при КПИ Авиационное научно-техническое общество (АНТО) и перешел на авиационное отделение вновь созданного механического факультета.

Учебные планы КПИ продолжали традицию дореволюционного авиационного образования, зародившегося в 1909 г. 8 стенах Санкт-Петербургского политехнического института. Здесь изучали такие предметы, как самолётостроение, аэродинамика, расчет воздушных винтов, теория полёта, строительная механика самолёта, аэронавигация, аэрорадиотелеграфия и другие необходимые будущему инженеру дисциплины.

Особенностью преподавания авиационной тематики в КПИ было повышенное внимание к вопросам технологии: разрабатывались соответствующие методики, проводилась углубленная производственная практика. Дипломные проекты тоже имели практическую направленность. В 1925 г. из стен Киевского политехнического института впервые выпустили пятерых советских инженеров-авиастроителей.

Учился Томашевич у видного деятеля авиационной промышленности и образования Украины – Викториана Флориановича Боброва, который являлся одновременно научным руководителем и заведующим студенческим конструкторским бюро. Параллельно, на общественных началах Дмитрий Людвигович работал в планерной мастерской института в качестве квалифицированного слесаря и механика.

Томашевич принимал активное участие в проектировании и строительстве планеров. На 2-е Всесоюзные планерные состязания в Крыму осенью 1924 г. студенты Д. Л. Томашевич, Н. А. Железников и И.И.Савинский представили свой первый крылатый аппарат – одноместный рекордный планер КПИР-1. Это был подкосный высокоплан с прямоугольным крылом большой относительной толщины. Фюзеляж планера обшили фанерой. Пилотировал его рабфаковец К.Н.Яковчук, получивший два третьих приза за продолжительность и высоту полета. Успех с ним по праву разделили конструкторы планера.

В марте 1925 г. на проходившем в Харькове Всеукраинском конкурсе проектов рекордных и учебных планеров тот же маленький конструкторский коллектив представил проект рекордного одноместного планера КПИР-4, который получил первый приз в своей группе. По аэродинамической схеме это был высокоплан, имевший крыло большого размаха с коротким подкосом и обтекаемый фюзеляж переменной формы по сечению. Построенный весной аппарат в августе 1925 г. принимал участие в 6-х Рейнских планерных соревнованиях в Германии, проходивших на горе Вассеркуппе.

Наэтом международном смотре КПИР- 4 показал неплохие результаты. Яковчук совершил 27 августа полет продолжительностью 1 час 16 минут и стал первым пилотом на состязаниях, сумевшим продержаться в воздухе свыше одного часа.

Первый опытный экземпляр ЦКБ-3 (И-15)

Еще два дня КПИР-4 удачно летал, несмотря на туман и слабый ветер. В последний день состязаний, 30 августа, Яковчукосуществил полет продолжительностью 1 час 31 минута 30 секунд и получил второй приз.

Вернувшись из Германии, КПИР-4 принял участие в 3-х Всесоюзных планерных состязаниях, которые проходили с 27 сентября по 11 октября 1925 г. в Коктебеле на горе Клементьева (Узун- Сырт). Планер пилотировал К.К.Арцеулов и установил на нем всесоюзный рекорд высоты – 3400 метров.

В этих соревнованиях участвовал и другой планер, созданный Томашевичем совместно с Железниковым – модернизированный КПИРИбис. По схеме и размерам он имел сходство с КПИР-1, но отличался от своего предшественника более продуманной конструкцией некоторых узлов и деталей, уменьшенным миделем фюзеляжа и применением фанеры различной толщины. Усовершенствованный планер весил на 30 кг меньше, что позволило Яковчуку установить на нем новый всесоюзный рекорд продолжительности полета-9 часов 35 минут 15 секунд.

По конструкции, чистоте отделки и простоте сборки КПИРы не имели себе равных среди современных советских планеров. Разработчики большое внимание уделили научно-экспериментальным исследованиям, вопросам унификации основных узлов. Например, крыло КПИР-4 могло быть уставлено на КПИР- 1 бис и наоборот. Такой подход к проектировани ю летательных аппаратов Дмитрий Людвигович пронес через всю свою жизнь. Полученный опыт особенно пригодился в годы Великой Отечественной войны, когда фронту требовались простые в постройке и ремонте самолёты.

В начале 20-х годов пересеклись жизненные пути Томашевича и студента механического факультета КПИ, бывшего летчика Первой мировой войны К.А.Калинина.

В декабре 1923 г. Калинин разработал проект своего первого самолёта-четырехместного подкосного высокоплана. Когда техническое решение созрело окончательно, по инициативе директора киевского ремонтного авиазавода В.А.Герасименко-Кенского для помощи Калинину было сформировано небольшое конструкторское бюро. Туда вошли студенты, имевшие некоторый опыт создания летающих конструкций в планерном КБ – в их числе А.Н.Грацианский, Н.А.Железняков, А.Т.Руденко, И.И.Савинский, Д.Л.Томашевич.

В июле 1924 г. проект самолета под названием РВЗ-6 («Ремвоздухозавод-6») был окончательно утверждён научно-техническим комитетом. Пилотируемая С.Косинским машина впервые поднялась в воздух 26 июля 1925 г., и в августе успешно прошла испытания. Для заключительных государственных испытаний 9 сентября 1925 г. самолёт совершил перелёт в Москву. Здесь подтвердили его пригодность для службы в гражданском воздушном флоте и назвали «К-1». Томашевич внес посильный вклад в создание этого летательного аппарата, приобрел бесценный опыт.

Самолет К-1 положил начало творческой деятельности оригинального и самобытного конструктора авиационной техники К.А.Калинина. Правда, «К-1 «тогда не означало «Калинин-первый». По словам главного инженера авиазавода С.И.Карацубы, это расшифровывалось как «Коллективный-1», поскольку в проектировании участвовала группа из десяти человек.

С1925 г. Томашевич работал над дипломным проектом. Темой он выбрал конструкцию авиетки КПИР-5, защитил проект с отличной оценкой и занялся постройкой этой машины.

В 1926 г. после окончания института Дмитрию Людвиговичу предложили работу на хорошо знакомом ему Ремвоздухозаводе № 6 (в начале 1927 г. завод получил номер43). Благодаря поддержке дирекции, в 1927 г. Томашевичу удалось завершить строительство авиетки КПИР-5. Воплотить проект в жизнь начинающему инженеру помог летчик и руководитель планерного кружка Константин Николаевич Яковчук.

Авиетка представляла собой двухместный аппарате двигателем А.В.С. «Скорпион» мощностью 27/35 л.с. Несмотря на маломощный мотор, она получилась на редкость удачной и неплохо летала несколько лет, радуя киевлян на многочисленных авиационных праздниках.

Кстати, свои первые планирующие полеты на КПИР-5 летом 1925 г. совершил будущий основоположник практической космонавтики, а в то время студент механического факультета КПИ Сергей Павлович Королев.

Завод № 43 входил в трест «Промвоздух», главным инженером которого по совместительству являлся Н.Н.Поликарпов. Это предприятие создали для проведения капитального и текущего ремонта самолетов военной и гражданской авиации, для восполнения выбывших из строя узлов и агрегатов. Томашевич внес немалый вклад в решение поставленной задачи и за короткое время разработал методы, удешевляющие ремонт самолетов.

В 1928 г. впервые в практике отечественного самолетостроения по его технологии стали изготавливать крылья с совмещенными профилями.

Дмитрий Людвигович изобрел наиболее эффективный способ «лечения» трещин в деревянных лонжеронах фюзеляжа самолета Р-1.

Участвуя в организации производства радиаторов для поступающих на завод иностранных и отечественных самолётов, Томашевич предложил автоматизировать штамповку крышек радиаторов самолетов фирмы «Де-Хэвилленд».

Затем он возглавил бригаду по расчетам, необходимым для изготовления новых крыльев и оперения ремонтируемых самолётов.

Не забыл Дмитрий Людвигович и свою первую любовь – планеры. Еще в студенческие годы он изучил труды Прандтля, Эйфеля и на их основе разработал методику выбора профиля и геометрических размеров крыла для планера и самолета. Эти исследования были опубликованы в 1934-1935 гг. на страницах журнала «Техника Воздушного флота».

На практике свою методику Томашевич применил при проектировании совместно с Н.А.Жемчужиным (впоследствии заместитель Н.Н.Поликарпова) и А.М.Сорочинским нового планера-парителя «Гриф». Его постройку удалось завершить в 1929 г. на заводе № 43. Одноместный рекордный «Гриф» стал одним из лучших по конструкции аппаратом на 6-х Всесоюзных планерных соревнованиях, проходивших с 6 по 23 октября 1929 г.

По схеме «Гриф» представлял собой свободнонесущий моноплан-парасоль с крылом эллиптической формы. Фюзеляж овального сечения в носовой части плавно переходил к круглому сечению в хвостовой. Для обеспечения удобного подхода к основным узлам планера носовой и хвостовой обтекатели сделали съемными. Горизонтальное оперение было цельноповоротным. Вертикальный киль, как и другие органы управления, имел эллипсовидную форму. Испытания планера проводил летчик-испытатель завода Л.А.Юнгмейстер. На 6-х Всесоюзных планерных соревнованиях пилот Д.А.Кошиц установил на «Грифе» два всесоюзных рекорда: на дальность-34,6 км и высоту полета- 1520 метров. Неплохо «Гриф» летал и на 7-х Всесоюзных планерных состязаниях.

И-15бис

Творческую активность Д.Л.Томашевича оценили, и в 1929 г. по распоряжению правления треста «Промвоздух» его перевели в Москву на должность начальника технического сектора самолетного отдела. Там он занялся организацией работ по ремонту самолетов. В частности, разрабатывал методы ремонта истребителя И-3 конструкции Н.Н.Поликарпова. Знакомиться с самолетом Дмитрию Людвиговичу пришлось не по чертежам, а на реальном опытном экземпляре, поступившем после аварии на завод №39.

Так сложилось, что в 1929 г. приказом правительства трест «Промвоздух» ликвидировали , а его заводы вошли в «Авиатрест» с теми же номерами и были преобразованы из ремонтных в самолетостроительные. В «Авиатресте» Томашевичу поручили техническое руководство производством запасных частей на всех авиазаводах страны. Однако на этой должности Дмитрий Людвигович провел всего несколько недель, так как «Авиатрест» быстро реорганизовали. И на его основе возникло Всесоюзное авиаобъединение (ВАО), подчиненное Наркомату обороны СССР.

Томашевича назначили наблюдающим за внедрением в серию на заводе № 1 (бывший «Дуке») самолета-разведчика Р-5, созданного Н.Н.Поликарповым. Дмитрий Людвигович имел возможность глубже познакомиться с конструкторской школой Поликарпова и проникся к ней большим уважением. В своих воспоминаниях Томашевич писал: «Самолет отличался большой продуманностью размещения аэронавигационного и боевого оборудования, простотой пилотирования и надежностью конструкции». Однако личная встреча с Николаем Николаевичем тогда не состоялась.

В конце двадцатых годов по стране прокатилась волна репрессий. Затронула она и авиационную промышленность. По формальному обвинению во вредительстве и в принадлежности к Промпартии арестовали Н.Н.Поликарпова, Д.П.Григоровича, инженеров ряда заводов страны. В декабре 1929 г. в Бутырской тюрьме из заключенных конструкторов и инженеров было сформировано Особое конструкторское бюро (ОКБ), которому поручили разработку истребителя И-5.

В начале 1930 г. для организации постройки этой машины ОКБ перевели на завод № 39. Там на его основе создали Центральное конструкторское бюро (ЦКБ), где трудились и вольнонаемные инженеры. Деятельность его курировало ОГПУ, поэтому завод получил имя В.Р.Менжинского. Затем возникла идея влить в ЦКБ все остальные конструкторские коллективы (за исключением ЦАГИ).

ЦКБ имело структуру, во многом отличающуюся от принятой в те годы. Сравнительно небольшие по численности конструкторские бригады занимались проектированием машин. В отделе общих видов разрабатывалась их детальная компоновка. Расчеты аэродинамики, прочности и другие проводились в специализированных отделах для всех конструкторских бригад. Отрицательная сторона такой ор ганизации труда-оторванность процесса проектирования от оперативного выполнения расчетов, немаловажных при оптимизации конструкции самолета.

Наркомат обороны не смог осуществлять эффективное управление авиационной промышленностью, поэтому в 1931 г. ВАО передали в ведение ВСНХ.

Стремясь к творческой работе, Томашевич в 1931 г. добился перевода в ЦКБ, стал работать в отделе общих видов и впервые повстречался с Николаем Николаевичем Поликарповым.

«Он относился кнам-вольнонаёмным молодым инженерам, – как равный. Не гордился своей квалификацией. С другой стороны, и не лебезил перед нами- вольнонаёмными -как заключённый. Всё это невольно вызывало уважение к нему и желание работать с ним»,-вспоминал Дмитрий Людвигович.

В середине июля 1931 г. из заключения освободили Поликарпова и других инженеров.

В августе 1931 г. к ЦКБ присоединили и конструкторские коллективы ЦАГИ. Образовалось единственное в стране авиационное конструкторское бюро – громоздкая и плохо управляемая организация. Его начальником назначили С.В.Ильюшина.

Томашевича как специалиста, имеющего опыт в проектировании и организации серийного выпуска водяных радиаторов, направили в отдел силовых установок.

Внутренние склоки и противоречия раздирали коллектив ЦКБ. Напряженные отношения в руководстве ЦКБ и ЦАГИ не способствовали успешному завершению работ. Наконец, 13 января 1933 г. заместитель наркома тяжелой промышленности СССР и начальник Главного управления авиационной промышленности (ГУАП) П.И.Баранов издает приказ о формировании на заводе № 39 им. В.Р.Менжинского нового ЦКБ «для организации замкнутого цикла проектирования и производства легких самолетов».

Дмитрий Людвигович вспоминал: «Перед переездом Николай Николаевич подошел ко мне и предложил работать с ним. Я согласился, не оговаривая никаких условий».

Группа из 13 конструкторов во главе с Поликарповым 8 февраля 1933 г. появилась в ЦКБ. Очень быстро расставили столы и 9 февраля приступили к работе. С 13 февраля началось официальное зачисление сотрудников в штат организации. Дмитрий Людвигович Томашевич был назначен начальником группы крыла.

Начальник ЦКБ С.В.Ильюшин разделил коллектив на шесть бригад. Бригадой № 1, где проектировали штурмовики и самолеты-разведчики, руководил С.А.Кочеригин.

Бригаду № 2 возглавил Н.Н.Поликарпов, и основным направлением ее деятельности стали истребители.

Бригада № 3 первоначально занималась разработкой экспериментальных конструкций. Ее работой руководил В.А.Чижевский. Через некоторое время группу Чижевского перевели на Смоленский авиазавод, а реформированная бригада под руководством Ильюшина занялась дальними бомбардировщиками.

Бригада № 4 во главе с Я.И.Мальцевым проектировала вооружение. Бригада № 5 создавала морские самолеты под руководством Г.М.Бериева. Бригада № 6, возглавляемая П.М.Крейсоном, занималась статическими испытаниями.

С 15 февраля 1933 г. все бригады уже работали над плановыми заданиями. К середине мая бригада № 2 выпустила проект маневренного истребителя И-15 (ЦКБ-3) с мотором Райт «Циклон» SGR- 1820 F-3. Самолет-полутораплан с изогнутым верхним крылом типа «чайка» имел длину 6,1 метра, размах верхнего крыла составлял 9,75 метра, взлетный вес – 1340 кг. Вес самолета уменьшился в результате применения новых конструкционных материалов: хромомолибденовых труб, листового электрона. Профиль крыла Геттинген 436 (10% – на верхнем крыле и 12% – на нижнем).

Об атмосфере, царившей в конструкторском бюро, Дмитрий Людвигович писал в своих воспоминаниях:

Группа крыла бригады № 2 ОКБ И. И. Поликарпова (1935 г.) В первом ряду сидят: Д.Л.Томашевич (второй), Н.Н.Поликарпов (третий)

«Здесь я… не ощущал никакого давления. Просто говорил Николаю Николаевичу: «На таком-то самолете сделано так-то и, мне кажется, лучше, чем на таком-то», и обычно получал согласие или слушал сомнения в добротности конструкции, обоснованные технологически. Это заставляло и самого подумать еще раз, прежде чем принимать решение.

Если не было хороших образцов, то искали сами, делали образцы, испытывали. Так было и с нервюрами, которые удалось сделать простыми и надежными. И всегда получал немногословное и ненапыщенное одобрение. Свои предложения Николай Николаевич излагал в виде желания посоветоваться… Работу выполняли весело и напористо…

На И-15 было реализовано несколько моих изобретений и рацпредложений. Они были приняты Николаем Николаевичем как-то естественно, без грохота и без препон, как теперь часто бывает».

Центроплан «чайка» (в разработке которого активно участвовал Томашевич) уменьшал сопротивление, а также имел значительную подъемную силу, сравнимую с весом самолета. Это позволяло совершать горизонтальный полет с креном 90 градусов. Хорошая аэродинамика и специфичность схемы обуславливали отличные пилотажные качества И-15. Летчик-испытатель М.Л.Г аллай отзывался о машине так: «Это был очень легкий по весу, исключительно хорошо управляемый самолет, обладавший поразительной способностью устойчиво держаться в воздухе едва л и не в любом положении».

Первенец бригады № 2 появился на аэродроме в начале октября 1933 г. На киле ярко-красного самолета в центре белого круга была изображена звезда, а поверх ее выведены цифры «39» и надпись «ЦКБ-3». Испытания прошли успешно: И-15 был принят на вооружение ВВС СССР и в течение двух лет выпускался серийно. На опытном экземпляре ЦКБ-3, специально облегченном для этого полета, летчик Владимир Константинович Коккинаки 21 декабря 1935 г. установил мировой рекорд высоты, поднявшись на 14575 метров. Этот результат на 132 м превысил рекорд высоты, установленный в 1934 г. итальянским летчиком Р.Донатти на самолете «Caproni 14а».

Томашевич принимал участие в разработке многих модификаций этой машины: И-15 с винтом регулируемого в полете шага типа Гамильтон-Стандарт; И-15 с полукольцом NACA; И-15М (ЦКБ- ЗМ); ЦКБ-3 № 1 дублер; ЦКБ-ЗРВ («рекорд высоты») или ЦКБ-42; И-15 с гермокабиной CK-IV конструкции А.Я. Щербакова; И-15бис; И-153 и других. Из них И-15бис, И-153 строились большими сериями.

В 1933 г. началось проектирование истребителя-моноплана И-16. Приведем выдержки из воспоминаний Томашевича:

«При разработке И-16 была объявлена борьба за снижение веса самолета. Не помню точно, была ли определена и указана премия за снижение веса против лимита. …И самолет оказался самым легким в мире…

Самолету И-16 не хватало устойчивости. Николай Николаевич сетовал: «Самолет И-3 был устойчивым, но военные его ругали, так как считали, что из-за этого он теряет в управляемости». И ему пришлось делать И-16так, как хотели военные, хотя в этом и крылась их ошибка, которую понимал Поликарпов…

Компоновка И-16 была необычной для всего мира. Николай Николаевич сам изучил и дал мне изучить особенности низкого размещения крыльев….На И-16 были реализованы меры, ликвидирующие отрицательные свойства [схемы] низкоплана…

На И-16 случилась трудность: не удавался подъемник шасси. …Думали все. Мне удалось наметить схему, и она была реализована нашим представителем на горьковском заводе Коротковым».

Первый опытный экземпляр машины В.П.Чкалов поднял в воздух 30 декабря. Истребитель около восьми лет строился серийно в разных модификациях с моторами М-22, М-25, М-62, М-63. Развитие И-16 осуществлялось по разным направлениям, улучшались эксплуатационные свойства машины, росла мощь вооружения. Именно на этом самолете были установлены синхронные крупнокалиберные пулеметы (впервые в СССР), появилась первая в мире установка синхронных пушек, первое убираемое лыжное шасси.

Всего было построено около девяти тысяч И-16. Эта машина долгое время составляла основу воздушной мощи СССР, воевала в Испании, Китае, Монголии, Финляндии, принимала участие в тяжелых воздушных сражениях Великой Отечественной войны.

Проектирование самолетов под руководством уникального конструктора стало хорошей школой для Дмитрия Людвиговича. Поликарпов оценил Томашевича и перевел его начальником бригады общих видов. Первой крупной работой, которую выполнял Томашевич в новой должности, было создание истребителя с мотором жидкостного охлаждения И-17 (в модификациях ЦКБ-15, ЦКБ-19).

Снова обратимся к воспоминаниям Томашевича:

«Николай Николаевич показывал мне, как будет обтекать воздух то или иное место самолета и как выбрать формы дл я И -17. Эту методи ку анал иза воздушного потока я запомнил надолго и применил при модернизации самолета Пе-2 в 1943 г. (на нем получили увеличение скорости почти на 100 км/ч)…

И-17 был устойчив, имел высокую управляемость, входил и выходил из «штопора» легко…».

В конце 1935 г. Поликарпов назначил Томашевича своим помощником и ведущим конструктором по истребителю ЦКБ- 19бис с мотором М-100. Это еще одна модификация И-17, главной особенностью которой (впервые в СССР) являлась пушка, стреляющая через полый вал редуктора мотора жидкостного охлаждения. По причинам, не относящимся к этому самолету, в серии он не строился, хотя возможность серийного производства на авиазаводе в Казани рассматривалась.

Томашевич участвовал в проектировании рекордных самолетов на базе И-17, модификаций этого истребителя-ЦКБ- 25, ЦКБ-33, ЦКБ-43 и других.

Еще одним направлением деятельности КБ в те годы была разработка самолетов-разведчиков и бомбардировщиков. В итоге создали разведчик и легкий бомбардировщик «Иванов», постройку и испытания которого курировал Дмитрий Людвигович. Отсутствие производственной базы не позволило в срок реализовать проект, а когда самолет был построен и испытан, на вооружение уже приняли ББ-1 конструктора П.О.Сухого (будущий Су-2).

Директор завода № 39 Кацва (очевидно по указанию М.М. Кагановича), загрузил производство серийной продукцией, поэтому строить опытные машины стало негде. Только Поликарпов осмелился выступить с протестом. Он направил письмо начальнику главка, затем – наркому тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе.

И-153 с мотором М-25В

Первый опытный экземпляр И-153 с M-25R

Руководству завода это сильно не понравилось. И когда решили каждой конструкторской бригаде предоставить собственную производственную базу, КБ Поликарпова постарались «выпихнуть» с завода № 39, разделив на две части. Одних направили на завод №21 в Горький, других-на завод № 84 в Химки. Ни там, ни там не было ни опытного производства, ни помещений для конструкторского бюро.

Томашевич воспоминал: «Мы переехали на завод № 84 в Химки. Из 105 человек коллектива добровольно перебазировались сразу 103 человека, 104-й присоединился через два месяца. Хотя условия проезда на завод были тяжелыми и отнимали много времени. Такова была сплоченность коллектива Николая Николаевича…

В 1936 г. в Химках начали разработку самолета «ВИТ»-воздушного истребителя танков, вооруженного двумя крупнокалиберными пушками Шпитального. Нас посещал генерал Воронов из Артиллерийского управления. Мне приходилось с ним разговаривать, когда он не заставал Николая Николаевича на заводе. Он очень интересовался этим самолетом. Очевидно, идея Николая Николаевича, заложенная в этот самолет, считалась полезной для Красной Армии».

В 1937 г. население страны подвергалось беспощадным репрессиям. Под благовидным предлогом (отсутствие правого глаза) Томашевича убрали из резерва инженеров Красной Армии. Вызвали на Лубянку и, сославшись на статью в газете «Правда» о бдительности и нарастании классовой борьбы, намекнули о подозрительности фамилии и отчества Дмитрия Людвиговича. Предложили подробно описать биографию. При этом сотрудник НКВД постоянно заглядывал в машинописный текст на листе с логотипом завода, читая, по- видимому, отзыв и ходатайство.

Спустя два дня Томашевич, сдавая автобиографию на Лубянке, спросил следователя: «Может быть, мне покинуть авиапромышленность?». И в ответ услышал, что в этом сейчас нужды нет.

Николай Николаевич Поликарпов ни слова не сказал Томашевичуо поддержке со стороны завода и КБ, только посоветовал самому авиапромышленность не бросать – предоставить инициативу властям.

Благодаря усилиям Поликарпова, на заводе № 84 удалось организовать опытный цех, понемногу оснастить лаборатории. Но в конце 1937 г. вышел приказ о перебазировании КБ на завод № 156, «освободившийся» после ареста А.Н.Туполева и ряда его сотрудников.

М.М.Каганович в письменной и устной форме заявил руководству и коллективу завода, что главной целью перевода сюда конструкторского бюро Поликарпова является «преодоление последствий туполевщины и петляковщины». Поэтому неудивительно, что «поликарповцев» встретили на заводе крайне враждебно. Приказы Николая Николаевича как главного конструктора и технического директора завода зачастую игнорировались или выполнялись с демонстративным небрежением. Томашевича вначале вообще не пустили на завод. Поликарпов посоветовал Дмитрию Людвиговичу посидеть недельки две дома, пока всё уладится. Почти сразу на конструкторов поступили доносы. Ведущие работники КБ – Янгель, Гиндин и другие – уехали к себе на родину, чтобы собирать документы, опровергающие выдвинутые против них обвинения.

Поликарпов назначил Томашевича своим заместителем и поручил ему курировать вопросы, связанные с проектированием, постройкой и испытаниями самолетов «Иванов», И-153, И-180, ВИТ-1, ВИТ-2.

Отметим, что интересы Дмитрия Людвиговича распространялись и на экономику авиационного производства. Он направил 14 сентября 1938 г. в Военно- промышленную комиссию при Комитете Обороны СНК СССР докладную записку, в которой предложил в масштабах страны кардинально пересмотреть заготовку и использование авиационной древесины, создать «Завод авиалеса» для сортировки и тщательного отбора поставляемого сырья. Эта интересная и весьма полезная идея осталась нереализованной.

Приведем основные тезисы предложений Томашевича:

«Требование конструкторов, разрабатывающих летательные аппараты, коротко-максимальная прочность при минимальном удельном весе. Повышение прочности на 10% резко меняет лицо конструкции. Доля авиационной древесины как конструкционного материала, на фоне дефицита дюралюминия, по- прежнему высока. Поставляемая для производства сосна вся усреднена, оценивается как имеющая предел прочности 350 кг/см 2 при удельном весе 0,53 кг/см 2 . С учетом этих значений и ведутся все расчеты при проектировании. Однако встречается сосна с пределом прочности около 500 кг/см 2 и удельным весом 0,584 кг/см 2 . Требуется создать организацию, которая бы тщательно сортировала и отбирала древесину, испытывала на прочность каждый поставляемый кряж дерева с целью более эффективного его использования».

Полыхала война в Испании и в Китае. После перевода КБ на завод № 156 Николай Николаевич получил от 1-го Главного управления Наркомата оборонной промышленности, которое тогда возглавлял С.В.Ильюшин, разрешение на проектирование нового истребителя. Самолет получил обозначение И-180. Томашевич курировал все этапы создания машины.

В феврале 1938 г. завершилась разработка эскизного проекта. Расчеты показали, что истребитель может иметь неплохие летные характеристики: максимальную скорость у земли-478 км/ч, на высоте 5000 метров-572 км/ч, время набора высоты 5000 метров – 3,86 минут. Длина самолета равнялась 6,487 метрам, размах – 9 метрам, полетный вес- 1805 кг, ас наибольшей перегрузкой – 2005 кг.

И-153 с М-25В

В целом конструкция И-180 близка к конструкции И-16, но шасси убиралось пневматическим приводом, устанавливались сверху фюзеляжа два синхронных пулемета LUKAC, еще два пулемета из консолей крыла были перенесены в центроплан и синхронизированы. В дальнейшем Поликарпов планировал заменить их крупнокалиберными или установить вместо них пушки.

В начале 1938 г. в Испании удалось захватить, а затем доставить в Советский Союз самый совершенный по тому времени немецкий истребитель Мессершмитт ВМ09В. Его испытания в апреле-мае 1938 г. в НИИ ВВС вызвали большой интерес авиационных специалистов. Поликарпов попросил начальника института А.И.Филина разрешить ему, Д.Л.Томашевичу, Н.А.Жемчужину, В.Д.Яровицкому и другим сотрудникам КБ осмотреть самолет.

Анализ конструкции и летных характеристик Bf-109В позволил увязать проектные параметры И-180 с перспективами развития мировой авиации и внести соответствующие коррективы.

Постройка И-180 началась в июле 1938 г. В технической документации машина именовалась как «заказ 318». Заместитель главного конструктора Томашевич воспоминал: «На заводе нас встретили в штыки, так что постройку самолета проводили с трудом».

Качество сборки агрегатов и конструктивных узлов И-180 было невысоким. С одной стороны, мешала нездоровая обстановка вокруг ОКБ Поликарпова на заводе № 156. Указания проектировщиков и самого Николая Николаевича (не только главного конструктора, но и технического директора) зачастую игнорировали соответствующие заводские службы. С другой стороны-сказывался низкий культурный уровень производства и устаревшие технологии 156-го.

Существовала еще одна причина. Начальник 1 -го Главного управления НКОП Беляйкин торопил с выпуском первого экземпляра И-180 на испытания (по планам постройка машины должна завершиться в конце декабря, а испытания начаться уже в 1939 г.). Объективно это было связано с необходимостью скорейшего реформирования отечественного авиационного парка. Тяжелые бои в Испании в 1938 г. приглушили звучание победных фанфар и заставили иначе оценить состояние советского самолетостроения.

Кроме того, Беляйкин знал, очевидно, о предполагаемом выделении из НКОП нового Наркомата авиационной промышленности, рассчитывая занять в нем далеко не последнее место. Поэтому он выдвинул эффектный лозунг: «Встретим грядущий съезд партии трудовыми успехами -досрочно вы пустим на летные испытания И-180!» и позволил себе напрямую вмешиваться в производственный процесс. Вышеперечисленные факторы отразились на качестве производства. Уже во время первых цеховых испытаний готовых агрегатов 19 ноября 1938 г. обнаружился ряд дефектов.

Самолет собрали в последних числах ноября 1938 г. Полетный вес первого экземпляра И-180 достигал 2111 кг, размах крыла-9 метров, его площадь-14,7 м2 .

После осмотра машины 2 декабря 1938 г. было выявлено 190 дефектов, из них 40 (!) – в оборудовании моторов. Большую часть дефектов устранили в заводских цехах.

На аэродром И-180 вывезли 7 декабря 1938 г. Начались наземные испытания систем, взвешивание, регулировка, опробование мотора. Днем 11 декабря 1938 г. дефектная ведомость по машине «заказ 318» еще насчитывала 46 пунктов.

Поликарпов протестовал против ненужной и даже вредной спешки перед летными испытаниями новой машины, но его просто отстранили от этого дела. Начальник главка и директор завода № 156 предпочли действовать через более податливого Томашевича, в руках которого сосредоточились рычаги управления подготовкой И-180 к первому полету.

Летчик-испытатель В.П.Чкалов 10 декабря 1938 г. произвел рулежку самолета на земле, показавшую удовлетворительную работу шасси, тормозов, костыля и мотора. Правда, остались проблемы – перегрев двигателя М-88 и его плохая приемистость. Мотор часто «глох» при наземных испытаниях.

При повторной рулежке самолета 12 декабря поломалась тяга управления газом мотора. К утру 14 декабря 1938 г. ее заменили на усиленную. Вспоминая эту историю, заместитель главного конструктора Д.Л.Томашевич писал:

«Осматривая уже готовый самолет, я обратил внимание на плохую работу сектора газа и указал, как устранить дефект. На самолете было много отступлений от чертежей, и около тридцати из них я решил не устранять. Начальник ОТК А.И.Яковлев (полная фамилия Яковлев- Терновский-прим. авт.), не очень сведущий в авиации, как я позже узнал, сделал донос, и на заводе за нами стали следить работники НКВД – буквально «по пятам». Создалась нервозная обстановка. 12/12-38 г. была рулежка на аэродроме. Отказал сектор газа. Я убедился, что мои указания не были выполнены, и дал их вновь уже аэродромной бригаде».

По мнению Томашевича, эти тридцать не устраненных дефектов не могли явиться препятствием для выполнения первого полета, то есть не могли привести к аварии.

В тот же день, 14 декабря 1938 г., в другом подписанном акте фиксировалось, что при подготовке к полету остались невыполненными 14 пунктов дефектной ведомости. Практически все они не влияли на возможность проведения первого полета.

Об обстановке, царившей на аэродроме, Дмитрий Людвигович писал в своих воспоминаниях:

«15 декабря на аэродром приехало много начальства-смотреть на первый вылет. Был мороз около минус 25°, механик от аэродромной установки долго разогревал мотор.

В ангаре вокруг В.П.Чкалова стояла толпа начальства и Поликарпов. К ним подойти нельзя было, так что не знаю, о чем они говорили. Недавно бывший работник КБ т. Сарычев сказал, что Поликарпов будто бы отговаривал Чкалова вылетать, но тот не согласился.

Позже, в 1944 г., когда я возвратился в Москву, бывший шофер директора завода № 156 сказал мне, что В.П.Чкалов сутра 15/12-38 г. был неизвестно где 1,5 часа. Ранее он дружил с Ежовым (наркомом внутренних дел-прим. авт.), может, был у него – этого не знаю».

Перед тем, как самолет поднялся в воздух, директор завода № 156 Усачев позвонил наркому оборонной промышленности М.М.Кагановичу, сообщил о предполагаемом полете и получил на это его разрешение.

Полетное задание предполагало полет «по коробочке» над Центральным аэродромом (один круг). Прогрев мотор, проверив управление рулями и закрылками, Чкалов пошел на взлет, выполнил полетное задание. А затем, в нарушение его, пошел на второй круг. Полет закончился катастрофой, чего никто не ожидал.

Приведем выдержку из воспоминаний Дмитрия Людвиговича, касающихся событий 15 декабря 1938 г.:

Серийный экземпляр B-16 c мотором М-22 (завод №39)

«…Иногда ранее бывало, что В.П.Чкалов шел в полет выпивши. Теперь этого, полагаю, не было, так как окружающие его люди заметили бы, и это было бы отмечено в акте о смерти. Полет кем-то, возможно, начальником летно-испытательной станции Пораем, был разрешен (больше я Порая не видел – очевидно, он был сразу арестован). Самолет сделал не помню сколько кругов, и мне было видно с аэродрома, как он шел на посадку с вертящимся винтом. Между самолетом и аэродромом был только деревянный забор.

Вдруг самолет сделал правый крен и скрылся за зданием, стоявшим левее трассы снижения самолета (если смотреть с аэродрома). Все бросились к машинам и уехали. Я помедлил, не зная, что делать, но тут подошел механик, мы с ним сели в нашу машину и поехали на место падения самолета. Мы приехали первыми, только карета Боткинской больницы (или аэродромная) успели забрать Чкалова. Самолет, мало разрушенный, лежал на куче дров. Механик взобрался на кучу, проверил сектор газа и сказал, что все работает. Не помню, было ли выключено зажигание. Чкалов вылетел из кабины и ударился основанием затылка о рельсы, лежавшие штабелем на земле – это мне сказали позже.

На другой день заседала комиссия. Официальной версией было – застыл мотор… Из следственного дела я потом узнал, что ни одно из допущенных мною отступлений от чертежа не сказалось и не было причиной катастрофы».

После получения известий о гибели Чкалова специально образованная аварийная комиссия ВВС под председательством комдива Алексеева и комиссия НКВД рьяно взялась задело. Начали с опроса очевидцев происшествия, других работников ОКБ, с анализа обломков самолета.

Гибель Чкалова произошла из-за наложения целого ряда факторов, главным из которых являлась остановка двигателя из-за плохой приемистости М-88 в момент «подбора» газа или в дефектах конструкции мотора. Но одно, на наш взгляд, несомненно: трагического исхода могло и не быть, если бы Валерий Павлович строго выполнял полетное задание. В авиации любая инструкция, как известно, «пишется кровью».

Впрочем, в то время многих больше волновал поиск виновных, чем установление истинных причин. Свидетельствует В.Г.Сигаев: «Когда Н.Н.Поликарпов появился в ОКБ (после катастрофы – прим. авт.), то стал приводить в порядок содержимое своего письменного стола. Он явно готовился к тому, что его привлекут к ответственности. Но арестовали за случившееся директора завода Усачева, заместителя главного конструктора Томашевича (20 декабря 1938 г. – прим. авт.), начальника Главного управления Беляйкина и начальника летной станции Порая. Все арестованные были осуждены».

Еще несколько строк из воспоминаний Томашевича:

«19 декабря ко мне домой приехал Николай Николаевич, поцеловал меня и сказал, что ЦК не позволил меня арестовать. Однако в ночь с 19 на 20 декабря я был арестован. Так закончилась совместная работа с Поликарповым.

По окончании следствия я познакомился со своим делом. Из него узнал, что 19 декабря с завода на меня поступил донос, в котором я обрисован как бывший дворянин, по происхождению латыш, веду замкнутый образ жизни – не бываю в гостях и сам не принимаю таковых…, что мой зять – муж сестры, арестован, как враг народа…

Нарком внутренних дел на этом доносе дал разрешение на арест».

Сроки наказания установили для той скорой на расправу жестокой эпохи сравнительно небольшие-до пяти лет. Это наводит на мысль, что их арест был почти формальным, «за потерю бдительности». Беляйкин и Порай умерли в ссылке. Усачева досрочно освободили в 1939 г., и он работал заместителем директора одного из заводов. Томашевича освободили в июле 1941 г.

Николай Николаевич Поликарпов, который прошел через подобные испытания, знал, как трудно приходится семье Томашевича. Поэтому он старался поддержать ее материально и морально. Деньги передавал и сам, и через работников КБ-в частности, через М. К. Янгеля и М.И.Гуревича.

После следствия и скорого суда Дмитрий Людвигович с середины 1939 г. стал работать в тюремном конструкторском бюро ЦКБ-29 НКВД (так называемой «шарашке»). В описываемый период времени оно размещалось на территории опытного завода № 156, в одном из корпусов КБ. Так как на заводе имелись и другие конструкторские организации, то ЦКБ-29 получило еще одно «внутреннее» обозначение – Специальный технический отдел, или сокращенно СТО. В нем конструкторским бригадам присвоили свои порядковые номера. Начальником ЦКБ-29 от НКВД был назначен Кутепов.

Аббревиатура СТО имеет еще один смысл-обозначение сотни (100), поэтому разрабатываемые самолеты получали соответствующие обозначения: «100» – высотный истребительбригады В.М.Петлякова, «102» -высотный бомбардировщик бригады В.М.Мясищева, «103» – пикирующий бомбардировщик А.Н.Туполева и другие. Ряд бригад (аэродинамики, управления, вооружения) «обслуживал» проектные бригады.

В «шарашке» Дмитрий Людвигович поначалу занимался разработкой систем управления самолетов «100» (будущий Пе-2), «102» (ДВБ-102) и «103» (Ту-2).

Томашевич обладал большим опытом в проектировании истребителей, и его назначили руководить бригадой 110. Перед ней поставили задачу создать фронтовой дальний истребитель И-110 с мощным вооружением, готовый к массовому производству при минимальном уровне подготовки рабочей силы. Отметим, что в 1940-1941 гг. в бригаде Томашевича работал конструктор необычной судьбы и таланта-Роберт Людвигович Бартини, который попросился сюда из бри гады Туполева.

После начала Великой Отечественной войны заключенные конструкторы трудились изо всех сил, понимая, как тяжело приходится Родине.

В июле 1941 г. Дмитрий Людвигович был досрочно освобожден из заключения . Однако реабилитировали его только в 1956 г.

Идеи агрегатной сборки, которые Н.Н.Поликарпов старательно культивировал в своем КБ, Томашевич достаточно полно воплотил в конструкции И-110. Это позволяло упростить произ водство, а в случае внедрения машины в серию быстро организовать ее серийный выпуск.

Немцы приближались к Москве, и было решено эвакуировать ЦКБ-29 и опытный завод № 156 в Омск. Там на базе авиаремонтных мастерских ГВФ в Куломзино был организован авиазавод № 166. Заключенные и вольнонаемные конструкторы эвакуировались по отдельности. В соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета уже в Омске освободили большую группу заключенных.

И-17 (ЦКБ-15)

Для разработки технологии предполагаемого поточного производства И-110 по просьбе Томашевича в работе участвовали автомобилисты-конвейерщики Иванов и Геллер. Двигатель с радиатором и пропеллером, системы управления, крылья, хвостовая часть фюзеляжа в виде законченных агрегатов должны были производиться обособленно и соединяться вместе без предварительной подгонки. На самолете в крыльях установили четыре протестированных бака, выдерживающих прямое попадание из 12,7- мм пулеметов.

Вооружение машины состояло из одной 20-мм пушки ШВАК, стреляющей через полы й вал редуктора, двух пулеметов УБС и двух LLIKAC. Допускалась подвеска бомб общим весом до 500 кг.

«Самолет был исключительно технологичным. Производство его было разложено на операции – не более трех минут каждая-и хорошо приспособлено для массового производства на конвейере», – писал авиаконструктор В.Б.Шавров.

Благодаря продуманной конструкции и технологии, сборка первого опытного экземпляра самолёта заняла всего десять дней. И-110 по летным данным достигал уровня самых современных истребителей этого класса, а по некоторым тактическим характеристикам превосходил их. Пилот истребителя был даже защищён 13-мм бронеспинкой. Однако бронирование, мощное вооружение и большое количество топлива не могли не отразиться на массе конструкции (3980 кг).

Испытания И-110 начались в 1942 г. Самолет развивал у земли максимальную скорость 508 км/ч, на высоте 6000 метров-610 км/ч. На испытаниях боль – ших проблем с истребителем не возникало. Но двигатель М-107 оказался достаточно «сырым», несколько раз снимался с производства и возвращался в КБ В.Я.Климова на доработку. Поэтому испытания И-110 затянулись и завершились лишь в 1943 г. Повышенная масса конструкции сказалась на скороподъемности машины: высоту 5000 м самолет набирал за семь минут.

И-110 не был запущен в серию. В наркомате сочли, что для серийного производства с мотором М-107 больше подходит Як-9 конструктора А.С. Яковлева с более высокой скороподъемностью (бои преимущественно велись на вертикалях). Однако мотор М-107 на Як-9 перегревался, самолет запустили в производство лишь в 1944 г. На И-110 подобных дефектов не наблюдалось благодаря особой конструкции радиаторов. Поэтому стоит лишь сожалеть, что самолет Д.Л.Томашевича не вышел в серию; советским ВВС в годы войны не хватало мощно вооруженного истребителя.

В 1942 г. в Омск приехала комиссия Наркомата авиапромышленности, возглавляемая Н.Н.Поликарповым, для решения вопросов серийной постройки бомбардировщика Ту-2. Снова после 1938 г. встретились Поликарпов и Томашевич. Как вспоминал Дмитрий Людвигович, «это была очень сердечная встреча, он расспрашивал обо мне, о семье».

Большие потери бронетанковой техники, снижение ее выпуска из-за эвакуации заводов требовали принятия экстренных мер. В 1942 г., учитывая положение на фронтах и состояние нашей промышленности, для борьбы с танками противника, а также для непосредственной поддержки наземных войск Д.Л.Томашевич предложил создать воздушную противотанковую армию, оснащенную специальными бронированными самолетами массовой постройки.

По замыслу конструктора, это должен быть простой в изготовлении и недорогой одноместный штурмовик-бомбардировщик, легкий в управлении, не требующий высокой квалификации летчика. В КБ новая машина обозначалась как Л ШБД (легкий штурмовик-бомбардировщик, деревянный), но вскоре проект получил название «Пегас». Самолёт был с двумя двигателями М-11Ф, деревянной конструкции, но сбронекабиной, выдерживающей попадания крупнокалиберных пуль и снарядов 20-мм пушек. Контуры самолета образованы прямыми линиями, конструкция исключительно проста и технологична, сборка производилась без стапелей, из «выкроек». Это способствовало быстрому развертыванию производства практически на любом заводе, в любой мастерской с минимально необходимым составом станочного оборудования и невысокой квалификацией рабочих.

Вооружение состояло из двух 23-мм пушек ВЯ-23, одного 12,7-мм пулемета УБК. Допускалась подвеска двух бомб по 250 кг или одной 500 кг, но при этом пушки снимались. В документации «Пегас» назывался «самолетом противотанковой воздушной армии».

Действительно, в случае успешного завершения летных испытаний 15-тысячную армию «Пегасов» планировали развернуть уже к 1943 г.

Основные производственные мощности Омска были заняты выпуском продукции для фронта. Поэтому агрегаты «Пегаса» (сразу пять экземпляров) строили заключенные в мастерской одного из лагерей, окончательная сборка производилась на территории завода № 288.

Самолет на испытаниях развивал максимальную скорость 172 км/ч. Но на вооружение не был принят, несмотря на все его конструктивные и технологические достоинства. В 1943 г. из-за насыщенности фронтовой полосы истребителями, неприкрытый сзади одноместный «Пегас» не имел шансов выжить при нападении противника. Небольшую серию в 5 экземпляров хотели испытать на фронте. Для получения машин даже прибыли экипажи, но, как писал в своих воспоминаниях Томашевич, «из-за ка- ких-то бухгалтерских комбинаций Министерства авиапромышленности самолеты ВВС переданы не были».

В 1943 г. ОКБ закрыли. Дмитрия Людвиговича, имевшего опыт проектирования систем бомбардировщика Пе-2, перевели в Казань в КБ Мясищева на завод № 124 (где когда-то планировали запустить в серию И-17). После гибели В.М.Петлякова конструкторское сопровождение Пе-2 оказалось запущенным, летные характеристики машины снизились. Для доведения производства этого самолета до требуемого качественного уровня 29 июня 1943 г. главным конструктором назначили В.М.Мясищева. Но высококвалифицированных кадров не хватало. Вот почемуТомашевич оказался в этом КБ на должности начальника отдела компоновок. В процессе модернизации Дмитрий Людвигович разработал конструкцию усиления моторных рам Пе-2 в полевых условиях, за что по приказу директора завода был премирован двухмесячным окладом.

Кроме текущих доработок Пе-2 ему пришлось заниматься проектированием новых модификаций. Мясищев хорошо понимал, что ВВС требуется бомбардировщик с гораздо более высокими характеристиками, чем серийный Пе-2. На его основе разрабатывали модификацию Пе- 2И, представлявшую собой практически новый самолет. Ведущим конструктором назначили Л.Л.Селякова. Активное участие в создании Пе-2И принимал и Томашевич.

Используя методику анализа воздушного потока, разработанную Н.Н.Поликарповым, Томашевич предложил ряд мероприятий по улучшению аэродинамики бомбардировщика. В основном это касалось установок радиаторов, изменения профиля на концах крыла для устранения преждевременного срыва потока. Оказался востребованным и опыт проектирован для мотоустановок с двигателем М-107.

ВИТ-2

«Иванов»

Макет истребителя И-110 с мотором ВК-107

Благодаря предпринятым усилиям, Пеги с мотором М-107 развивал на испытаниях, проходивших в мае-июне 1944 г., максимальную скорость 656 км/ч.

В конце 1943 г., будучи в командировке в Москве, Дмитрий Людвигович посетил Поликарпова на его опытном заводе №51.

«Он познакомил меня с новыми самолетами, находящимися в постройке и модернизированными…», – вспоминал Дмитрий Людвигович. – «Николай Николаевич жаловался, что некоторые ответственные работники авиационного министерства его «зажимают». Позже, уже после окончания войны, я сам убедился, как не давали хода пятиместному пассажирскому самолету По-2, хотя многие организации нуждались в таком самолете и, отчаявшись его получить, требовали от завода чертежи, чтобы самостоятельно переделать учебный самолет По-2 в пассажирский».

Поликарпов предложил Дмитрию Людвиговичу перейти к нему заместителем, получил согласие и написал в наркомат письмо с просьбой назначить Томашевича на эту должность. Но бюрократическая машина на просьбы Поликарпова реагировала крайне медленно.

Интересно, что в 1943-1944 гг. Д. Л .Томашевич по совместительству преподавал в эвакуированной Ленинградской Военно-воздушной академии (ныне – Военная инженерно-космическая академия им. А.Ф.Можайского).

Летом 1944 г. КБ Мясищева возвратилось в Москву.

Поликарпов был тяжело болен. Но мужественно боролся с болезнью, продолжал руководить коллективом. Зная о трагической безнадежности своего положения, он просил наркомат в случае его смерти назначить Томашевича главным конструктором ОКБ. В июле 1944 г. Дмитрий Людвигович навестил Поликарпова.

«Я застал его в кровати» – вспоминал Томашевич.-«Он жаловался, что чтобы ни съел, у него рвота. И тут же начал строить планы: приглашал работать вместе.говорил, что надо создать науку о проектировании самолетов, вспомнил мои старые исследования 1933-1938 гг., говорил о своем выздоровлении».

Направление на завод № 51 заместителем главного конструктора Томашевич получил 30 июля 1944 г. – в день смерти Николая Николаевича Поликарпова.

Для того чтобы была более понятна цепь дальнейших событий, сделаем некоторое отступление.

В 1942-1943 гг. Ставка Верховного главнокомандования получала большое количество информации о ведущихся в Германии работах по созданию реактивной авиации и ракетной техники. В октябре 1943 г. Государственный Комитет Обороны СССР принял специальные постановления об ускоренном развитии этих направлений. В Советском Союзе приступили к разработке образцов отечественного ракетного оружия. Ранее не занимавшиеся ракетной тематикой КБ подключались к этой программе.

В середине 1943 г. немцы приняли на вооружение крылатую ракету V-1 и баллистическую М-2 (от немецкого слова «Vergeltungwaffe»-оружие возмездия), самые совершенные по тому времени образцы беспилотных оперативно-тактических систем. Для того чтобы сократить отставание в этой области, правительство СССР приняло решение об их копировании. По-видимому, соответствующую документацию наша разведка добыть сумела.

Работы по созданию ракеты типа V-1 развернул ись и на заводе № 51. В. Н. Челомей в Центральном институте авиационного моторостроения (ЦИАМ), используя имевшийся задел, занимался проектированием для нее пульсирующего воздушно-реактивного двигателя (ПуВРД).

К сентябрю 1944 г. работы по созданию нашей копии крылатой ракеты типа V-1, получившей впоследствии условное обозначение 10Х, было решено сосредоточить на заводе № 51 (изменив его профиль после смерти Н.Н.Поликарпова).

Приказом наркома авиационной промышленности А.И.Шахурина № 717к от 19 октября 1944 г. главным конструктором опытного завода № 51 назначили Челомея. Хотя ещё в августе его кандидатура рассматривалась только в качестве разработчика двигателя, и то на конкурсных началах-наряду с А.А.Микулиным и Б.С.Стечкиным.

10X

Отметим,чтоуже с сентября 1944г. на заводе № 51 приступили к наземным испытаниям первых образцов двигателей. В качестве вентиляторов для создания скоростного напора, необходимого для их запуска, использовались опытные самолеты Поликарпова - в частности, И- 185 и ИТП. Проходили испытания некоторые другие агрегаты. Это свидетельствовало о том, что разработку отечественной версии V-1 начали,по крайней мере, в первом квартале 1944 г.

Вступив в должность, Томашевич курировал все еще продолжавшиеся летные испытания опытных машин Поликарпова (ИТП, ТИС, НБ, По-2ШС); строил первый экземпляр легкого транспортно-пассажирского самолета «Лимузин»; проводил дальнейшее проектирование новых истребителей И-187, ВП, ракетного перехватчика «Малютка». Фактически он являлся заместителем главного конструктора завода № 51 по авиационной тематике. Но постепенно подключался к решению разных вопросов по ракете 10Х.

Интенсивные обстрелы Англии, Бельгии, Голландии, Франции ракетами V-1 показали возможности этого вида оружия. Поэтому в соответствии с Постановлением Государственного Комитета обороны (ГКО) № 7350 от 18 января 1945 г. заводу № 51 официально поручалось внедрение в серию крылатых ракет, создаваемых по образцу и подобию V-1. До выхода этого постановления уже была организована широкая кооперация предприятий-смежников.

С общей схемой 10Х было все ясно. Самолет-снаряд представлял собой небольшой среднеплан нормальной схемы с ПуВРД, установленным сверху фюзеляжа и закрепленным на законцовке киля. Конструктивно схема ПуВРД тоже была достаточно простой.

Перед воздухозаборником располагалась клапанная решетка с трубопроводами и форсунками подачи бензина. Под действием набегающего потока стальные пластины клапанов прогибались назад и пропускали воздух в камеру сгорания. А при воспламенении воздушнобензиновой смеси изгибались вперёд до упора в ребра решетки подачи воздуха, тем самым запирая клапан. Несложная автоматика регулировала подачу топлива в камеру сгорания. После этого продукты сгорания могли истекать только назад, толкая летательный аппарат вперед.

С целью ускорения работ, в сентябре 1944 г. доставили из Англии в СССР «натурный» самолет-снаряд V-1, разобранный и некомплектный, без ряда деталей в автоматике питания двигателя, без автопилота и компаса-курсодержателя.

Почти одновременно специальная комиссия НКАП нашла в Польше обломки других самолетов-снарядов. В обоих случаях полностью отсутствовала и автоматика и приборы управления. Воссоздание крылатой ракеты (КР) пришлось выполнять по одному разбитому трофейному образцу.

Дмитрий Людвигович считал, что ситуацию осложняло поведение Челомея, который «по понятным только ему причинам, принял меры, не позволяющие изучить работу автоматического регулятора подачи горючего: перепутал пружины и скрыл некоторые детали, приказав строго придерживаться намеченной им схемы включения автомата».

Начальник бригады двигателей В.И.Тарасов, ведущий инженер Александров и Томашевич сочли предложенную Челомеем схему неверной. Но доказать это можно было только натурными испытаниями, чего удалось добиться с большим трудом. На самолет Пе-2 сверху установили один ПуВРД. Кабину летчика оснастили системой дозирования топлива, причем положение дозатора фиксировалось в зависимости от скорости и высоты полета.

Провели серию испытательных полетов и после каждого расход топлива измеряли холодным проливом. Построив график расхода в зависимости от высоты и скорости полёта, показали, как следует установить пружины в автомате. И доказали, что одну из его камер следует подключать к скоростному напору, а не к камере двигателя (как предлагал Челомей).

Еще до этих испытаний поступившие из Англии сведения подтвердили правильность предложенной Томашевичем с товарищами схемы. Тем не менее, Челомей отверг результаты этой работы.

Первый этап летных испытаний КР 10Х начался весной 1945 г. Испытания проводились в Голодной степи между Ташкентом и рекой Сыр-Дарья. До конца августа с трех переоборудованных самолетов-носителей Пе-8 произвели шестьдесят три пуска 10Х, лишь 30% которых по совокупности показателей признали удовлетворительными. Во многом неудачи первого этапа связаны с плохой работой автомата регулятора подачи горючего.

Для анализа причин этих неудач на завод № 51 прибыли три генерала: В.Ф. Болховитинов, С.А.Лавочкин и Н .А.Жемчужин (бывший заместитель Н.Н.Поликарпова). Дмитрий Людвигович вспоминал: «В.Н.Челомей предъявил им ранее отвергнутый и не утвержденный наш отчеткакдоказательствотого, что он над этим вопросом работал».

По результатам первого этапа испытаний в чертежи 10Х внесли необходимые изменения. В 1946 г. построили новую партию из 180 модернизированных ракет, и начались повторные испытания.

Следует отметить одно обстоятельство, существенно осложнявшие проектирование. Ни ВВС, ни Сухопутные войска не имели ясного представления о назначении и тактике боевого применения этого способного атаковать только крупный город оружия.

Разрабатывались улучшенные модификации – 14Х, 16Х и другие. Отсутствие у Челомея в то время большого конструкторского опыта не всегда искупалось напористостью и энергией. Томашевич вспоминал: «В.Н.Челомей предлагал нам проектировать и строить разные аппараты с прямоточными двигателями, выдавая задание буквально «на пальцах». Было построено несколько аппаратов, так и не запущенных в полет».

V-1(Фау-1)

Hs-293A

Hs-293

Hs-293c

Напряжение, возникшее между Челомеем и Томашевичем, постепенно возрастало. Дмитрий Людвигович подал «наверх» докладную записку, в которой обвинял Челомея в техническом авантюризме. После чего ему пришлось оставить завод.

В 1947 г. перешел на постоянную работу в Военно-воздушную инженерную академию им.проф.Н.Е.Жуковского. Там он преподавал по совместительству с 1944 г., и ему было присвоено в 1946 г. звание доцента по кафедре «Проектирование самолетов». В 1947 г. Томашевич защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук по теме: «О конструировании частей самолёта с учетом факторов прочности, веса и стоимости». В ней Дмитрий Людвигович отразил свои мысли и изыскания по поводу оптимизации конструкций – с точки зрения интересов страны в целом, а не только стоимости проектирования. Так, в частности, в диссертации были выявлены пределы целесообразности весовой отработки деталей и частей самолёта. Он справедливо полагал, что в условиях массового производства критерий «стоимость-эффективность» должен стать определяющим.

В том же 1947 г. Томашевич по совместительству работал главным конструктором отдела в КБ-2 министерства сельскохозяйственного машиностроения (ГСНИИ-642), которому Постановлением Совмина СССР № 1017-419 от 13 мая 1946 г. было поручено разрабатывать перспективные реактивные снаряды и пороховые двигатели. В целях ускорения развития советской реактивной техники в этой организации копировали образцы немецкого оружия, представляющего интерес для военных. Здесь Томашевич осваивал немецкую реактивную планирующую бомбу Хеншель Hs-293c.

Запускаемая и управляемая с самолета по радио ракета Hs-293c, созданная конструктором Гербертом Вагнером, оказалась удачной и хорошо отработанной. Немцы ее успешно применяли для атаки кораблей союзников (всего произведено 2300 пусков). Hs-293 имела длину 3,85 метров, вес ее боевой части составлял от 250 до 600 кг – в зависимости от модификации. Двигатель работал на перекиси водорода (Tstoff), превращавшейся в присутствии катализатора – перманганата натрия (Z-stoff) – в парогазовую смесь, истекающую из сопла.

Компоненты подавались в камеру давлением сжатого воздуха.

Отметим, что процесс копирования совсем не прост, поскольку в каждой стране имеются свои стандарты на механические и физико-технических характеристики выпускаемых материалов, нормы прочности, определенный уровень развития и культуры производства. Практически изделие перерабатывается и перепроектируется заново. Трудовые затраты при копировании зачастую ничуть не меньше, чем при создании новой техники. Тем не менее, Дмитрий Людвигович Томашевич с заданием справился.

В 1948 г. вышли налетные испытания собранные на отечественных заводах аналоги Hs-293c. Пуски проводились со специально доработанного бомбардировщика Ту-2Д. К сожалению, эти испытания успешными назвать трудно: из 24- х сброшенных с самолёта-носителя «хейншелей» только три достигли цели. С другой стороны, стало понятно, что заложенные характеристики устарели и требуются изделия с новыми параметрами. Поэтому работы над Hs-293c прекратили.

В соответствии с правительственным Постановлением № 1175-440 от 14 апреля 1948 г. Томашевич получил задание на проектирование реактивной авиационной морской торпеды (крылатой ракеты класса «воздух-море») РАМТ-1400, позже названной «Щука». На ней использовались новые для отечественной техники органы управления, так называемые «крыльевые высокочастотные прерыватели потока»-интерцепторы.

Ракета-торпеда запускалась с самолёта-носителя Ил-28 на высоте примерно два километра. Как и на Hs-293c, у РАМТ- 1400 после выведения, за 10-12 метров до цели отделялась обтекаемая боевая часть (БЧ), что позволяло поражать цель на глубине до трех метров. Проектировали ракету в двух вариантах: с командной системой управления («реактивная торпеда 1948 г.») и с радиолокационным визиром («реактивная торпеда 1949 г.»), В дальнейшем эти варианты в соответствии с Постановлением Совмина СССР N9 5766-2166 от 27 декабря 1949 г., узаконившим их создание, получили обозначение «Щука-А» (РАМТ-1400А) и «Щука-Б» (РАМТ -.1400Б) соответственно. Однако в 1949 г. Томашевич из-за своих расхождений в организационных вопросах с администрацией КБ-2 уходит оттуда. Работу над ракетами продолжил новый главный конструктор М.В.Орлов.

К этому времени С. Л. Берия (сын известного партийного деятеля) закончил Ленинградскую Военно-морскую академию и защитил дипломный проект, темой которого была система радиолокационного самонаведения противокорабельного оружия. Можно по-разному относиться к личности самого Сергея Лаврентьевича, к его отцу, к степени глубины проработки основных идей, заложенных в проект. Одно несомненно: тема в тот период весьма актуальная и обладающая определенной новизной.

Поэтому 8 сентября 1947 г. Совмин СССР издал постановление о создании на территории НИИ-20 Специального бюро № 1 (СБ-1) для разработки управляемого ракетного оружия. Его директором назначили П.Н.Куксенко, заместителем директора-полковника МГБ Г.Кугепова (бывшего начальника ЦКБ-29), а главным инженером – двадцатитрехлетнего С.Л.Берия. Поэтому некоторые балагуры расшифровывали название организации как «Серго Берия».

КС «Комета»

КС под Ту-4

Самолет-аналог КС

В СБ-1 работала небольшая группа немецких конструкторов, а также «спецконтингент» – заключенные инженеры. Благодаря поддержке «сверху» удалось быстро решить все организационные вопросы. СБ-1 начало свою деятельность с создания авиационной противокорабельной системы «Комета».

В 1949 г. Томашевич перешел на работу в СБ-1 техническим руководителем отдела № 32. Возглавлял отдел Н.Зырин, ранее работавший в ОКБ-482 В.М.Мясищева. На дверях кабинета, где сидели Томашевич и Зырин, появилась надпись: «Просьба в дверь не заглядывать, а входить сразу». Как опытный конструктор, Дмитрий Людвигович занимался созданием самолета-летающей лаборатории для системы «Комета». Он предназначался для доводки бортовой ап паратуры крылатой ракеты, проектируемой в ОКБ-155 А.И.Микояна. В 1953 г. за участие в работе над «Кометой» Д.Л .Томашевич в числе других разработчиков удостоен звания лауреата Сталинской премии.

Совершенствование систем противовоздушной обороны приобрело особую важность в связи с развернувшейся «холодной» войной и появлением атомного оружия. Оснащение ПВО управляемыми зенитными ракетами считалось одним из перспективных направлений. Постановление Совмина СССР о создании системы ПВО города Москвы вышло 9 августа 1950 г.

А уже 12 августа головной организацией, отвечавшей за разработку принципов построения и функционирования системы, определялось КБ-1 (созданное на базе СБ-1). Главными конструкторами всего комплекса, который получил имя «Беркут», назначили П.Н.Куксенко и С.Л.Берия. Для успешного проведения работ в сжатые сроки сюда переводили сотрудников из других, в основном авиационных, конструкторских бюро.

Техническим руководителем отдела № 32 в КБ-1 оставался Томашевич. Ему поручили создание зенитной управляемой ракеты (ЗУР) под обозначением ШБ или 32Б.

Двухступенчатая ЗУР с наклонным стартом была оснащена твердотопливным ускорителем конструкции И.И.Картукова, который обеспечивал разгон ракеты с продольной перегрузкой до 15 единиц (впервые в отечественной практике). Вторая ступень, выполненная по аэродинамической схеме «утка», имела маршевый ЖРД С2.168Б с тягой 1300 кг конструкции А.И.Исаева. Такую схему ракеты разработали впервые в СССР. Впервые было применено и комплексирование бортового оборудования. Bsc боевой части (БЧ) равнялся 120 кг. БЧ представляла собой набор кумулятивных зарядов, при подрыве которых вокруг ракеты создавалось кольцевое поле осколков, согласованное с диаграммой направленности радиовзрывателя, разрабатываемого в НИИ-504.

К 1952 г. создание нового аппарата было в основном завершено. Ракета 32Б имела длину 7,8 метров, диаметр корпуса-0,4 метра и стартовую массу – 1,37 тонн. За 60 секунд полета она разгонялась до скорости 2,5 Маха, преодолевала расстояние в 30 км. Перехватывать цели ЗУР могла в диапазоне высот от 3 до 20 км.

К 1953 г. на заводе № 82 построили сорок ракет 32Б. Первые опытные образцы доставили на полигон Капустин Яр летом 1952 г. Для ускорения работ по ракете и обеспечению комплексных испытаний КБ-1 был придан завод № 293 в Химках. «Аппарат был хорошо проработан во всех отношениях»,-вспоминал Томашевич,-«и это позволило уже в 12ом опыте испытать весь комплекс». Всего было выпущено 36 ракет. Испытания этой ЗУР, которые проводились в 1953- 1954 гг., показали, что она по некоторым данным превосходила изделие «205» – появившуюся годом ранее зенитную ракету ОКБ-301 С.А.Лавочкина. Ракета 32Б получилась легче, дешевле и имела перспективы по мобильности.

В 1953 г. Томашевича назначили главным конструктором 32-го отдела КБ-1.

Под его руководством разработали и довели до серии специальные наземные устройства, выполненные для системы по заданию отдела Г.Кисунько. После проведения испытаний по использованию ракеты 32Б в составе комплекса С- 25 (так стала называться система «Беркут» в 1954 г.), дальнейшие работы по ней прекратили.

УР РС-1У (Р-5, К-5)

Эскизная схема зенитной управляемой ракеты 32Б

После смерти И.В.Сталина и расстрела Л .П.Берии со всех постов изгонялись их сторонники. Поэтому быстро сменили все руководство КБ-1, прекратили доводку ракеты 32Б. Главным конструктором системы «Беркут» назначили А.А.Расплетина, работавшего с августа 1950 г. в КБ-1 заместителем главного конструктора. Отдел № 32 и его экспериментальный цех на заводе № 293 в Химках в конце 1953 г. стали базой для новой самостоятельной организации-ОКБ-2 Главспецмаша министерства среднего машиностроения. Руководителем ОКБ-2 назначили Петра Дмитриевича Грушина, бывшего главного инженера ОКБ-З01 С.А.Лавочкина.

Отношения между конструкторами не сложились, как говориться – «коса нашла на камень». Грушин постепенно оттеснял Томашевича оттворческой работы, понижая в должности. После прекращения работ над изделием ШБ ракета еще много лет служила образцом для обучения молодых специалистов. Схема ракеты, как и многие технические и конструктивные решения были впоследствии с успехом использована на зенитных управляемых ракетах других КБ.

В период работы под началом Грушина, совместно с еще двумя инженерами Дмитрий Людвигович исследовал аэродинамические схемы управляемых ракет и доказал целесообразность при определенных условиях применения схемы с поворотными крыльями. Однако поддержки в родных стенах он не нашел.

Кроме «ШБ», с февраля 1952 г. Томашевич проектировал ракету класса «воздух-воздух» по теме «ШМ». Тогда же Дмитрия Людвиговича перевели на должность заместителя главного конструктора. Однако работа по ШМ затягивалась, Первой вышла на испытания ракета СНАРС-250 главного конструктора ОКБ-293 М.Р.Бисновата.

К 1953 г. в активе СБ-1 были только чертежи и отдельные изготовленные блоки, а СНАРС уже летал. Т ем не менее, разработки ОКБ-293 продолжения не имели и постановлением правительства от 19 февраля 1953 г. мощности ОКБ-293 передавались СБ-1.

По аналогичным с изделием ШБ причинам комплексе ракетой ШМ, получивший в дальнейшем обозначение К-5, дорабатывали в Жуковском филиале НИИ-17, а саму ракету-вОКБ-2П.Д.Грушина. Осенью 1953 г. закончились основные испытания, но внедрение К-5 в серию проходило уже без Томашевича.

Не найдя себе достойного применения в ОКБ П.Д.Грушина, Дмитрий Людвигович попросил перевести его в Московский авиационный институт на кафедру «Конструкция летательных аппаратов», созданную в 1952 г. Профессор И.Голубев вспоминал: «В институте Томашевич вывел на новый, более высокий уровень, вопросы проектирования. Можно сказать, что он создал философию системного проектирования. Ракету он рассматривал не саму по себе, а как часть ракетного комплекса, а комплекс- как часть системы ПВО. В те годы это было внове для нас».

Томашевич много сделал для оснащения кафедры наглядными пособиями – натурными образцами ракет разных классов, их оригинальн ыми узлами и агрегатами. Его бывшие студенты, Е.В.Куприянов, РА.Мусатов вспоминали, что«Дмитрий Людвигович лекции читал четко, подробно до деталей, доходчиво. Он обращал наше внимание на системный подход к проектированию. Утверждал, что летательный аппарат является только частью целого комплекса, выполняющей специальную целевую задачу. Создание всего комплекса требует разрешения проблемных технических вопросов в рамках, как сейчас говорят, новых технологий. На лекции он не стоял на месте. Когда говорил о проектировании, о его методах и принципах -лицо озарялось, потому что в нем всегда жил конструктор».

И правда, не забывал Томашевич конструкторскую деятельность. В 1956 г. по указанию ЦК КПСС он по совместительству работал в КБ-1 научным консультантом. Занимался модернизацией своей бывшей темы «ШМ» – авиационной системы К-5. Проектировал и новую ракету такого же класса, но с улучшенными характеристиками. Ввиду изменения взглядов руководства страны на роль авиации, эту тему в 1959 г. закрыли.

В 1957 г. Томашевич начал разрабатывать противотанковую ракету «Дракон» по теме «В», главным конструктором которой был А.И. Богданов. В мае-июне 1958 г. министр авиационной промышленности П.В.Дементьев назначил Дмитрия Людвиговича главным конструктором беспилотныхлетательныхаппаратов , по теме «В» и научным руководителем тем в двух смежных организациях. Маршал бронетанковых войскА.Х. Бабаджанян поддерживал этот проект. Однако ПТУР «Дракон» не вписывался в тематику КБ-1. Министр оборонной промышленности Д.Ф.Устинов считал, что противотанковыми ракетами должны заниматься специализированные конструкторские бюро. Он приложил немало усилий, чтобы тему «Дракон» передали в тульское ЦКБ-14, где ракету довели и внедрили в серийное производство.

Постепенно работа в КБ-1 поглотила все время Дмитрия Людвиговича, и он перешел туда на постоянную работу. Но преподавание в МАИ продолжал до 1967 г., вел дипломное проектирование, читал курсы лекций «Основы устройства летательных аппаратов» и «Основы авиационной техники», издал учебники «Противосамолетные беспилотные аппараты», «Основы проектирования аппаратов».

В 1960 г. вышла из печати книга «Конструкция и экономика самолета», которая стала продолжением и развитием его кандидатской диссертации. В ней впервые введены в обиход такие понятия, как «стоимость веса», «стоимость аэродинамического сопротивления». Томашевич один из первых в стране начал изучать проблемы функционально-стоимостного анализа, но многим его оппонентам в то время эти понятия казались ненужными.

Тема книги легла в основу ряда научно-исследовательских работ по экономике в области конструкции и технологии производства летательных аппаратов, выполненных в МАИ под руководством Дмитрия Людвиговича для НИИ авиационной технологии (НИИАТ) и других авиационных организаций. Концепции Томашевича получили дальнейшее развитие в пяти защищенных докторских диссертациях.

В 1961 г. Д.Л.Томашевичу по совокупности работ присвоили степень доктора технических наук, а в 1962 г. он стал профессором по кафедре «Проектирование летательных аппаратов». В 1964 г. вышла из печати его новая книга «Основы устройства беспилотных летательных аппаратов». Начиная с 1963 г. Томашевич состоял в экспертном совете ВАК министерства высшего и среднего специального образования.

В 1969 г. Д.Л.Томашевич стал лауреатом Государственной премии СССР. Он был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

Скончался Дмитрий Людвигович в 1974 г. в возрасте 75 лет. Это был человек большого таланта и ума, внесший ценный вклад в развитие отечественной авиации и ракетной техники.

Истребители ОКБ П.О.Сухого

Владимир ПЕРОВ, Владимир ПРОКЛОВ, ОлегРАСТРЕНИН

(Продолжение. Начало в № 1 /2001)

П роектированием и постройкой двухмоторных истребителей Павел Осипович Сухой начал заниматься в 1932 г. Свой последний проект самолета данного типа конструктор разрабатывал в 1946 г. В течение этого времени был построен и испытан один двухмоторный истребитель, а также выполнено девять очень удачных и оригинальных проектов. Но они, ксожалению, не реализовались.

Работая в ЦАГИ, в период 1932-1935 г.г. Сухой спроектировал и построил двухмоторный двухместный пушечный истребитель ДИП (АНТ-29), у которого основным вооружением была динамо- реактивная 102-мм калибра пушка Л.В.Курчевского. Однако дальнейшего развития самолет не получил из-за недоведенности пушки и, главным образом, абсолютной бесперспективности применен ия такого рода оружия в авиации.

В 1940 г. коллектив ОКБ П.О.Сухого возвращается к идее создания двухмоторного истребителя и разрабатывает проект одноместного истребителя обороны пунктов (ИОП) с двумя моторами АМ-37 конструкции А.А.Микулина.

Сухой направляет 9 октября 1940 г. эскизный проект этого самолета на рассмотрение в НКАП и чуть позже - в НИИ ВВС.

Объектовый истребитель в основном предназначен для борьбы с бомбардировщиками противника, которые пытаются наносить удары по особо важным тыловым объектам: крупным административным центрам, железнодорожным узлам и портам, стратегическим промышленным предприятиям.

Назначение самолета определило его схему, вооружение и летные данные. Истребитель представлял собой моноплан – низкоплан с двухкилевым хвостовым оперением. Для достижения большой скорости полета были выбраны весьма облагороженные формы фюзеляжа и мотогондол. Конструкция самолета цельнометаллическая, основные примененные в ней материалы – дюралюминий и сталь.

Фюзеляж веретенообразной формы - монокок с вырезами. Летчик располагался в носовой части фюзеляжа над крылом, что обеспечивало ему хороший обзор вперед и в стороны. За спиной летчика предусмотрели боковые окна- для оптимизации обзора в стороны и частично назад. Специальное окно давало возможность обзора вперед вниз по оси самолета. Сдвижной фонарь кабины летчика имел форточку, что улучшало обзор на взлете и посадке.

Заметим, что для увеличения обзора назад вверх следовало бы сделать дополнительное остекление в верхней задней части кабины и поставить зеркало заднего обзора. Кроме того, плавные обводы носовой части фонаря были неприемлемы с точки зрения обеспечения достаточного обзора вперед – здесь полезнее использовать прямоугольное лобовое стекло.

В фюзеляже размещалось приборное и радиооборудование.

Крыло трапециевидное в плане, с закруглениями на концах. Для получения высоких скоростей полета была принята относительно большая нагрузка на крыло. А чтобы обеспечить хорошую поперечную устойчивость на больших углах атаки, предусмотрели автоматические предкрылки, малое сужение крыла (2,5) и достаточно большое поперечное V крыла, составляющее 7 градусов.

Уменьшать посадочную скорость должны были посадочные щитки. Крыло имело главный лонжерон со стальными полками (расположенный примерно по линии максимальных толщин профиля) и вспомогательный лонжерон, воспринимающий местные нагрузки от щитков и элеронов.

Такая конструкция обеспечивала хорошие весовые характеристики крыла и допускала размещение радиаторов внутри него – между лонжеронами.

Длина самолета составляла 11,1 м; размах крыла – 15,2 м; площадь крыла – 34,0 м² .

Хвостовое оперение двухкилевое. Обусловлен такой выбор, по-видимому, стремлением обеспечить хорошую устойчивость полета-поскольку самолет был одноместным и стрелок отсутствовал. Конструктивно стабилизатор составлял одно целое с задним отсеком фюзеляжа и крепился к нему по контуру обшивки. Руль высоты и рули направления были снабжены триммерами. Площадь горизонтального оперения составляла 18% от площади крыла, а вертикального – 9 процентов.

Моторы АМ-37 с взлетной мощностью 1400 л.с. имели такую же номинальную мощность на расчетной высоте. Винты металлические, изменяемого в полете шага, с регуляторами оборотов, трехлопастные, диаметром 3,4 метра.

От проектировщиков требовалось обеспечить высокие скорости полета, что привело к необходимости:

– выполнения капотов моторов сильно вытянутыми и заостренной формы;

– размещения туннельных радиаторов в крыле, входных каналов для охлаждающего воздуха-в передней кромке крыла, а регулируемых выходных каналов – в задней части крыла на его верхней поверхности;

– размещения мотогондол под крылом -для уменьшения интерференции с крылом.

Шасси трехколесной схемы с хвостовым колесом. Основные колеса со стойками убирались в мотогондолы, хвостовое колесо-в фюзеляж. Уборка шасси гидравлическая. Давление в гидросистеме создавалось помпой, установленной на одном из моторов. Кроме того, предусматривался аварийный выпуск шасси от ручной помпы. Переднее расположение центра тяжести и небольшие габариты мотогондол потребовали разработки специальной схемы шасси.

Нормальный запас топлива составлял 1000 кг, масла- 100 кг. Основных бензобаков было четыре. Два из них общей емкостью 600 кг располагались в средней части фюзеляжа за кабиной летчика, а два других общей емкостью 400 кг -в мотогондолах. Маслобаки емкостью по 50 кг размещались за моторами в мотогондолах. Все баки протестированные.

При перегрузочном варианте без бомбовой нагрузки предусматривалось (в случае необходимости) размещение в грузовом отсеке фюзеляжа до полнительного бензобака.

Как положительный фактор следует отметить, что проектом предусматривалось отопление кабины.

Стрелково-пушечное вооружение включало две 23-мм пушки Я.Г.Таубина с общим запасом снарядов 280 штук и шесть пулеметов LUKAC с общим запасом 4500 патронов. Вместо пушек Таубина можно было использовать пушки А.А.Волкова и С.Я.Ярцева, или С.Г.Салишева и Галкина. Специалисты НИИ ВВС при рассмотрении эскизного проекта рекомендовали заменить четыре пулемета ШКАС на крупнокалиберные пулеметы БС с общим запасом 1600 патронов и оставить два пулемета ШКАС с общим боезапасом 1500 патронов. В этом варианте самолет обладал бы очень мощным стрелково-пушечным вооружением.

Устанавливалось стрелково-пушечное вооружение в нижней части фюзеляжа, на специальном поворотном мосту за кабиной летчика. Это обеспечивало хороший доступ к оружию для его обслуживания.

Использовался стрелковый прицел летчика ПБП-1 или ПАН-23. Для контроля результатов стрельбы имелся фотокинопулемет ПАУ-22.

Самолет мог служить и в качестве среднего бомбардировщика. При таком варианте в перегрузку внутри фюзеляжа размещались бомбы калибра от 8 до 100 кг-общим весом 400 кг. Для мелких бомб предусматривалось использование кассет. Подвеска бомб калибра 50 и 100 кг осуществлялась при помощи специальной лебедки. Бомбометание производилось только с горизонтального полета.

Возможна была и наружная подвеска под крылом двух бомб ФАБ-100, или ФАБ-250, или ФАБ-500. Такая конструкция обеспечивала сброс бомб с горизонтального полета и с пикирования.

Летчика спереди защитили прозрачной броней, а сзади установили бронеспинку толщиной 8,65 мм. Чтобы сохранить определенный обзор назад, верхняя бронеплита была срезана, но для защиты головы ее заменили прозрачной броней. Пол кабины сделали бронированным.

Одноместный ИОП с двумя моторами АМ-37 низкоплан (1-й вариант)

ИОП с двумя моторами АМ-37 среднеплан (2-й вариант)

ИОП с двумя моторами АМ-38ТК

Нормальный полетный вес самолета должен был составить 6480 кг. По оценкам специалистов НИИ ВВС, в перегрузочном варианте, рассчитанном на максимальную дальность полета, полетный вес мог равняться 7000 кг. По нашему мнению, с использованием наружной подвески бомб при условии некоторого снижения запаса топлива и масла, он мог достигать 7300-7400 кг.

Соответственно, нагрузка на крыло составляла 190 кг/м² (в перегрузочном варианте -до 217 кг/м² ). Нагрузка на взлетную и номинальную мощность – 2,31 (2,64) кг/л.с. Мощность, отнесенная к площади крыла – 82,2 л.с./м² . Таким образом, самолет имел высокую тяговооруженность, что обеспечивало его высокие летные данные.

Максимальная скорость полета в варианте истребителя на расчетной высоте 7000 м должна была равняться 670 км/ч; у земли – 545 км/ч. На высотах, наиболее вероятных для пролета немецких бомбардировщиков: 2000 м

– 590 км/ч, 3000 м

– 615 км/ч, 4000 м

– 640 км/ч.

Специалисты НИИ ВВС полагали, что при плавных обводах кабины максимальная скорость на высоте 7000 м достигнет 650-670 км/ч. Если же козырек фонаря будет образован прямоугольными стеклами, то максимальные скорости ожидались следующие: на расчетной высоте – 640-650 км/ч, на 2000 м-575 км/ч, на 3000 м -603 км/ч, на 4000 м – 630 км/ч, у земли – 520 км/ч.

Самолет обладал высокой скороподъемностью. Вертикальная скоростьу земли и до высоты 4000 м составляла около 20 м/сек. Время набора высоты 5000 м равнялось 5,1 минуты (по оценке НИИ ВВС -5,4).

Скорости полета и скороподъемность советского истребителя позволяли ему перехватывать основные типы бомбардировщиков, состоявших на вооружении немцев в 1940-1941 гг., на рубеже примерно 55 км от обороняемого пункта.

Для перехвата предполагалось использовать ИОПы, дежурившие на аэродроме в готовности № 2 в летних условиях. Локационные станции должны засекать самолеты противника на расстоянии до 150 км, что было вполне реально для наших РЛС в системе обороны важных объектов к началу Великой Отечественной войны. Например, РЛС РУС-2С имела дальность обнаружения целей типа двухмоторного самолета – около 150 км, точность определения дальности до цели -1,5 км, точность определения азимута цели – 4-5 градусов.

Кроме того, предполагалось, что аэродром базирования ИОП должен выдвигаться на 20 км в сторону наиболее вероятного направления пролета самолетов противника.

В основу расчетов по бомбардировщикам противника приняты летно-технические характеристики самолета Пе-2 2М-105РА с оборонительным пулеметом УБТ-12,7 у штурмана. Авторы имели все необходимые экспериментальные данные по Пе-2. Подразумевалось, что штурман и воздушный стрелок обладали хорошей стрелковой подготовкой. Поскольку летно-технические характеристики и оборонительное вооружение у немецких бомбардировщиков Ю-88, Хе-111 и До-215 были хуже чем у Пе-2, то, естественно, результаты расчетов несколько занижены.

На рис.1 сравниваются результаты моделирования процессов перехвата бомбардировщиков противника. Тактический фон соответствует начальному периоду войны. На высотах боевого применения 2000-6000 метров по эффективности перехвата бомбардировщиков (т.е. вероятности их поражения) ИОП более чем в два раза превосходил самолет МиГ-1.

На рис.2 видно, что рубеж перехвата у ИОП был примерно в 1,2-1,5 раза больше, чему МиГ-1.

Самолет должен был обладать достаточно высокими маневренными характеристиками в горизонтальной плоскости. Расчетное значение времени выполнения виража на высоте 1000 м составляло 19 секунд. А по оценкам специалистов НИИ ВВС, оно равнялось 22- 24 секундам, что практически сопоставимо со временем выполнения виража у немецких одномоторных истребителей.

Нормальная дальность полета на скорости, равной 0,9 от максимальной, составляла 900 км (по оценкам НИИ ВВС- 800), а в перегрузку – до 1860 км (по оценкам НИИ ВВС-до 1550). Соответственно, можно было ожидать, что продолжительность полета в режиме барражирования была не менее четырех часов.

Практический потолок самолета равнялся 11500 метрам.

Разбег самолета составлял 235 метров, пробег со щитками – 211 метров (по оценке НИИ ВВС -250 и 270 соответственно).

Самолет имел стандартное для того времени оборудование. В частности, предусматривалось использование радиостанции истребительного типа РСИ- 3 и радиополукомпаса РПК-2.

Зависимость вероятного перехвата и сбития одиночного бомбардировщика противника истребителем IIBO от высоты полета бомбардировщика с учетом ответного огня его стрелка

Зависимость дальности перехвата одиночного бомбардировщика противника от высоты полета бомбардировщика с учетом ответного огня его стрелка

По совокупности летных данных, бронированию летчика, составу оборудования и мощности стрелково-пушечного вооружения ИОП был отличным истребителем для обороны важных объектов.

Поскольку самолет оказался не вполне приспособленным для борьбы с одномоторными истребителями противника, он в меньшей степени подходил на роль фронтового истребителя-перехватчика. Препятствием для использования в качестве истребителя сопровождения была недостаточная дальность полета и отсутствие оборонительного вооружения.

Зато он успешно послужил бы как многоцелевой самолет. При размещении бомбовой нагрузки внутри фюзеляжа мог стать легким скоростным бомбардировщиком. Высота его боевого применения равнялась 2000-4000 метрам, максимальная скорость полета находилась в пределах 570-620 км/ч. Требовалось, однако, небольшое истребительное прикрытие, поскольку самолет не имел оборонительного вооружения в задней полусфере и обладал ограниченным обзором назад.

Самолете наружной бомбовой нагрузкой мог использоваться как средний пикирующий бомбардировщик с максимальной скоростью полета 530-560 км/ч (при наличии двух 500-кг бомб). Для обеспечения достаточного времени нахождения самолета на прямолинейном участке в режиме пикирования необходимо было установить специальные тормозные устройства. Обязательным было бы прикрытие истребителями.

Мощное стрелково-пушечное вооружение позволяло использовать самолет для штурмовых действий, но и в этом случае требовалось истребительное прикрытие. Бронирование, предусмотренное на самолете, обеспечивало некоторую защиту, однако недостаточную: отсутствовали передний бронещит перед летчиком, бронирование радиаторов, бензо- и маслобаков, моторов. Это снижало живучесть самолета-как при штурмовых атаках, так и во время атак бомбардировщиков противника.

Комиссия НКАП под председательством академика Б.Н.Юрьева положительно оценила проект. И все-таки предложение П.О.Сухого, имеющее целью создание совершенно оригинального по назначению и весьма актуального самолета, не включили в план опытных работ. Очевидно потому, что ранее уже поступило несколько проектов двухмоторных истребителей с моторами АМ- 37.

В НИИ ВВС дали высокую оценку проекту ИОП 2АМ-37, отметив реальность его воплощения. Но оригинальную основную идею-создание самолета, специально предназначенного для обороны важных стратегических пунктов – все же не сумели понять. Институт предлагал: «Учитывая опыт в конструировании двухмоторных бомбардировщиков и то, что никому на 1941 г. это не предложено, поручить Сухому опытный двухмоторный средний бомбардировщик».

Заключение НИИ ВВС утвердил 9 декабря 1940 г. П.3.Рычагов, который написал следующую резолюцию: «Считаю необходимым т.Сухому заняться одномоторным ближним бомбардировщиком». Дело в том, что в это время Наркомат Обороны СССР возлагал большие надежды на самолет Сухого ББ-1. Конструктору рекомендовали завершить его доводку, усовершенствовать летные данные, улучшить условия работы штурмана, усилить бронирование, довести нормальную бомбовую нагрузку до 700 кг и превратить самолет в пикирующий бомбардировщик. Одновременно решались проблемы доводки мотора М-88.

Вскоре после утверждения командованием заключения НИИ ВВС, в конструкторском бюро П.О.Сухого закончили разработку более совершенного варианта истребителя ИОП 2АМ -37. Основным его отличием был переход на среднее расположение крыла, что давало дополнительные возможности для улучшения летных характеристик самолета. Позднее в конструкции фонаря предусматривалось использование прямоугольных элементов. Были увеличены размеры вертикального оперения, изменена его форма. Проект этого варианта ИОП не был представлен для официального рассмотрения.

В 1940 г. А.А.Микулин приступил к разработке уникальной силовой установки, в которой сочетались низковысотный мотор с большой взлетной мощностью и турбокомпрессоры. Был использован мотор АМ-38 с двумя турбокомпрессорами ТК-3, разработанными ЦИАМ и доведенными до серийного производства самим Микулиным.

С этой силовой установкой Сухой в 1942 г. проектировал более совершенный вариант истребителя оборон ы пунктов ИОП 2АМ-38 ЗТК-З. Особенностью самолета была герметическая кабина, что сделало его высотным истребителем. Благодаря наличию турбокомпрессоров, которые размещались в хвостовой части мотогондол, практический потолок достигал 12400 метров.

Конструктивно самолет мало отличался от предыдущих вариантов. Топливные баки протестированные. Общая их емкость 970 литров. Четыре бензобака размещались в центроплане и один-в фюзеляже. Маслобак протестированный, емкостью 78 кг.

Стрелково-пушечное вооружение включало две пушки ВЯ-23 калибра 23 мм с боезапасом 280 снарядов, четыре пулемета БС с общим боезапасом 800 патронов и два пулемета ШКАС с общим боезапасом 1500 патронов. Размещалось оно в отдельном отсеке, закрывающемся легкосъемным капотом. Предусматривалась возможность использования восьми реактивных снарядов и бомб.

Основные летно-технические данные самолета

Длина, м 11,1

Размах крыла, м 17,1

Площадь крыла, м² 39

Взлетный вес, кг 7350

Удельная нагрузка на крыло, кг/м² 188

Удельная нагрузка на мощность на расчетной высоте, кг/л. с. 2,3

Мощность, отнесенная к площади крыла, л. с./м² 80

Максимальная скорость, км/ч

– у земли 550

– на Н=2000 м 570

– на Н=4000 м 600

– на Н=6000 м 667

– на Н=7000 м 703

– на Н= 10000 м 660

– на Н= 12000 м 561

Время набора высоты, мин.

– 5000 м 4,12

– 7000 м 7,0

Время выполнения виража, сек..

– на Н=1000 м 20,0

Скоростная дальность полета, км 1137

Длина разбега при выпущенных щитках, м 195

Длина пробега, м 328

Как видим, этот вариант ИОП более приспособлен для полетов на больших высотах. Появилась возможность более широкого его применения для перехвата бомбардировщиков из положения «дежурство в воздухе», что обеспечило бы дальнейшее увеличение рубежа перехвата.

Специалисты НИИ ВВС заключили, что ожидаемая максимальная скорость у самолета будет 670-680 км/ч; практический потолок- 11000 метров; время набора высоты 8000 м – 10,0 минут; время выполнения виража на высоте 1000 м составит 28-30 секунд. Понижение летных данных по сравнению с проектом объяснялось использованием там завышенных показателей мощности моторов. К моменту рассмотрения в институте эскизного проекта реально были получены: взлетная мощность- 1634 л.с. (в проекте – 1740), на расчетной высоте 7800 метров-1570 л.с. (в проекте-1600).

Напомним, что для истребителя обороны пунктов полученная в эскизном проекте дальность полета была вполне достаточной. Кстати, двухмоторные истребители немцев обладали примерно такой же дальностью – и даже меньшей.

Отмечался недостаточный обзор вперед; недостаточное бронирование самолета спереди-требовалось обеспечить защиту от пуль калибра 12,7 мм при стрельбе бомбардировщика противника с дистанции 300 метров. Обращалось внимание на неудачное размещение кислородного оборудования в месте, наиболее уязвимом при атаке истребителями противника. Предлагалось общий боезапас 12,7-мм пулеметов довести до 800 патронов.

В итоге предлагалось проект не утверждать ввиду малой дальности полета, недостаточного бронирования летчика и некоторых конструктивных недостатков. Под заключением должна стоять подпись А. Н .Филина. Однако он был репрессирован, и подписать этот документ не успел.

Отметим, что вариант ИОП с моторами АМ-38 2ТК-3 был заметно эффективнее, чем предыдущий. Прежде всего, за счет повышения высотности, максимальной скорости и создания комфортных условий для экипажа при полетах на больших высотах.

В декабре 1942 г. Сухой разрабатывает проект одноместного истребителя обороны пунктов с двумя моторами воздушного охлаждения М-71 ф, каждый из которых оборудован двумя турбокомпрессорами ТК-3. Взлетная мощность мотора равнялась 2200 л.с., номинальная у земли – 1910 л.с., на первой расчетной высоте 1500м-2000 л.с.,на второй расчетной высоте 8300 м-1970 л.с. Винты четырехлопастные, диаметром 3,72 метра.

Самолет являлся дальнейшим развитием «истребителя обороны пунктов». Но при его проектировании учитывали также опыт создания штурмовиков ОДБШ 2М-71 и ДЦБШ 2М-71ф. Конструктивная схема самолета в основном повторяла ОДБШ 2М-71.

ИОП 2М-71ф4ТК-3 представлял собой низкоплан с двухкилевым оперением. Моторы подвешивались под крылом. Маслорадиаторы располагались под моторами. Бензобак емкостью 800 л размещался в фюзеляже, за кабиной летчика. Крыло с прямоугольными законцовками оснащалось автоматическими предкрылками и посадочными щитками типа Шренка. На рулях были применены триммеры.

Кабина летчика «каплевидной» формы размещалась в передней части фюзеляжа. Летчика защищали спереди бронеплита толщиной 15 мм, бронестекло толщиной 60 мм, бронещиток над 10-мм бронестеклом. Сзади располагались 15- мм бронеплита, надголовник толщиной 10 мм, левая рука была защищена 8-мм броней. Всего использовалось 135 кг брони.

В передней части фюзеляжа размещалась стрелковая батарея, состоящая из двух пушек ВЯ-23 с общим боезапасом 400 снарядов и четырех 12,7-мм пулеметов БК с общим боезапасом 1600 патронов.

Длина самолета-17,6 м, размах крыла – 12,7 м, площадь крыла – 48 м² . Взлетный вес 8900 кг. Удельная нагрузка на крыло – 185,4 кг/м² , на взлетную мощность-2,02 кг/л.с., на мощность на второй расчетной высоте-2,26 кг/л.с. Мощность, отнесенная к площади крыла -91,67 и 82,08 л.с./м² соответственно.

Официально эскизный проект самолета не предъявляли. Летные характеристики этой машины автором статьи найти не удалось, поэтому мы определили их ориентировочно. Использовали летные данные описываемого ниже двухместного истребителя и корректировали согласно заключению НИИ ВВС. При этом учитывалось, что одноместный истребитель имел меньший взлетный вес и меньшее лобовое сопротивление. Результат получился следующий: максимальная скорость полета у земли-600 км/ч, на форсаже-630 км/ч, на расчетной высоте 8300 м – 730 км/ч, время набора высоты 5000 м – 5,36 минуты.

Известно, что руководство ВВС в основном рассматривало двухмоторные истребители в качестве истребителей сопровождения. И вот в апреле 1943 г. Сухой предъявил в НИИ ВВС эскизный проект такого истребителя с двумя моторами М-71ф и четырьмя турбокомпрессорами ТК-3. Самолет отличался от предыдущего наличием двухместной кабины экипажа и сильного оборонительного вооружения у стрелка.

В его состав входили верхняя задняя оборонительная установка с пулеметом БТ с запасом 200 патронов и люковая – С пулеметом БТ с запасом 150 патронов. Защита стрелка обеспечивалась бронированием: задней стенкой толщиной 15 мм, задней боковой 8-мм стенкой, боковой 6-мм стенкой и нижним 10-мм щитом.

Самолет имел ту же размерность, что и одноместный. Но взлетный вес был больше и составлял 10092 кг, поэтому несколько понижалась его тяговооруженность. Удельная нагрузка на крыло составляла 210,25 кг/м² , на мощность- 2,54 кг/л.с. Мощность, отнесенная к площади крыла равнялась 82,08 л.с./м² .

Расчетная максимальная скорость у земли была 536 км/ч (на форсаже – 562) и на высоте 8300 м – 663 км/ч. Время набора высоты 5000 м – 5,5 минуты. Практический потолок 11900 метров. Дальность на расчетной высоте, при скорости полета 0,67 от максимальной, составляла 2000 км.

Двухместный истребитель с мотором М-71Ф с ТК-3

Бронирование И-2М 2М-71Ф с ТК-3

Время выполнения виража на высоте 1000 м – 22,7 секунд. Длина разбега – 297 метров, посадочная.скорость- 133 км/ч.

По мнению специалистов НИИ ВВС, можно было ожидать максимальную скорость у земли-500-510 км/ч, на расчетной высоте-620-630 км/ч, время набора высоты 5000 м-6,0-7,0 минут, дальность полета – 1700-1800 км, время выполнения виража на 1000 м – 25-27 секунд, длину разбега – 350 метров, посадочную скорость-140-145 км/ч.

Проект отклонили с мотивировкой «уступает по летным данным истребителям противника», не указав, о каких конкретно самолетах идет речь. Если это фронтовые истребители Me-109 Г2 и ФВ-190 А8, то летные данные истребителя Сухого близки к ним – при наличии более мощного вооружения, более эффективного бронирования и большей дальности полета. На самом деле он превосходил аналогичные зарубежные истребители, или, по крайней мере, не уступал им.

Пользуясь случаем, авторы хотели бы изложить свои взгляды на проблемы создания истребителей сопровождения периода Второй мировой войны. Дальность их полета должна быть на 20-25% больше дальности сопровождаемых самолетов. Для штурмовиков типа Ил-2 дальность полета истребителя сопровождения могла не превышать 1000 км, фронтовых бомбардировщиков Пе-2- не превышать 1500 км/ч, для сопровождения фронтовых бомбардировщиков Ту- 2 желательна была дальность порядка 2200 км. Ни один из спроектированных и проходивших к тому времени испытания истребителей не в состоянии был сопровождать такие самолеты как Ил-4, Ер-2 и ТБ-7. В начале 1943 г. речь могла идти лишь о сопровождении самолетов Ил-2 и Пе-2. Поэтому дальность полета истребителя Сухого даже при величине, соответствующей оценкам НИИ ВВС, была вполне достаточной.

В идеале, для надежного прикрытия сопровождаемых штурмовиков и бомбардировщиков формируются три группы истребителей сопровождения: авангардная, группа находящихся непосредственно в боевых порядках сопровождаемых самолетов и арьергардная. Разделенные подобным образом истребители решают различающиеся между собой боевые задачи. Соответственно, и различными становятся предъявляемые к ним требования.

Так, истребители сопровождения, входящие в авангардную группу, должны иметь наиболее высокие летные данные (максимальную скорость полета, скороподъемность, разгонные характеристики, по возможности малый радиус виража) и мощное наступательное вооружение. Это необходимо для расчистки от истребителей противника района атаки целей ударными самолетами; недопущения атак по ним с передней полусферы на маршруте и в районе цели; участия в подавлении зенитных средств противника. Оборонительное вооружение требуется достаточно эффективное (для самообороны истребителя) в сочетании с маневренностью-для ухода от возможных атак истребителей противника.

Одноместный истребитель с двумя моторами М-71Ф с ТК-3

Двухместный истребитель с двумя моторами М-92

Истребители сопровождения, находящиеся в боевых порядках ударных самолетов, по летным данным могли не намного их превосходить. Но оборонительное вооружение должны были иметь достаточно мощное, чтобы не допустить истребители противника на дистанцию, обеспечивающую эффективное поражение ударных самолетов.

Двухмоторные истребители сопровождения в арьергардной группе решали задачи по отсечению ударных самолетов от истребителей противника, атакующих с задней полусферы. Они должны были иметь относительно неплохие маневренные характеристики, неплохое наступательное вооружение и эффективное оборонительное вооружение- для самообороны.

Специфика боевых задач, которые решались истребителями сопровождения разных групп, привела бы к созданию специального самолета для каждой из них.

Истребитель сопровождения конструкции Сухого целесообразно было использовать для решения задач в арьергардных группах. Но они вполне могли справиться и с задачами в авангардных группах. Меньше они подходили для использования в боевых порядках ударных самолетов, хотя наличие двух крупнокалиберных оборонительных пулеметов позволяло им действовать и в этой группе. Поэтому отклонение проекта кажется нам совершенно необоснованным.

В 1946 г. Сухому было предложено разработать проект двухместного истребителя сопровождения с двумя моторами АШ-73ТК. По-видимому, предполагалось создать истребитель сопровождения самолетов Ту-4. Никакими сведениями о судьбе этого проекта авторы не располагают.

К концу ноября 1942 г. ОКБ П.О.Сухого разрабатывает проект экспериментального одноместного двухмоторного истребителя И-2 М-92 весьма оригинальной схемы, с использованием двух моторов воздушного охлаждения конструкции Е.В.Урмина. Моторы М-92 имели трехступенчатый нагнетатель, их взлетная мощность составляла 2200 л.с., номинальная на первой расчетной высоте 1000 м – 2000 л.с., на второй расчетной высоте 3700 м – 1900 л.с., на третьей расчетной высоте 6500 м – 1650 л.с.

Один мотор размещался вблизи передней кромки крыла, в фюзеляже, под углом 90 градусов к продольной оси. Второй – немного сзади первого, под углом 45 градусов к продольной оси самолета. Первый мотор осуществлял привод правого винта самолета, а второй – левого. Схема истребителя – среднеплан с двухкилевым оперением. Входы для питания моторов воздухом и охлаждения маслорадиаторов размещались в передней кромке крыла-между фюзеляжем и воздушными винтами. Привод винтов осуществлялся через специальную передачу, состоящую из редукторов и длинных валов.

Одноместный истребитель с двумя моторами М-107

Бронирование одноместного И-2 М-107

Размах крыла составлял 13,2 метра, длин а самолета – 12,9 метра.

Идея была не новой. Привод на винты от моторов, размещаемых внутри фюзеляжа, в 1940 г. предусматривал Н.Н.Поликарпов на пикирующем бомбардировщике ОДБ. Самолет был одномоторным, а от мотора приводились во вращение два винта, установленные в передней кромке левой и правой консолей.

Немного позже конструктор Курбала предложил проект двухмоторного истребителя с двумя дизелями, расположенными внутри фюзеляжа, с приводом на два винта в передней кромке крыла.

Применение подобных схем позволяло получить высокие летные характеристики. Опираясь на расчеты Поликарпова и Курбалы, предполагаем, что максимальная скорость полета И-2М-92 ожидалась порядка 780-790 км/ч.

В феврале 1944 г. в ОКБ Сухого разрабатывали проект одноместного истребителя И-2М-107 с двумя моторами М-107, расположенными в фюзеляже за кабиной летчика-один за другим вдоль продольной оси самолета. Первый мотор был смещен к правому борту фюзеляжа , а второй-к левому. П ривод соосных винтов осуществлялся удлиненными валами. Самолет цельнометаллической конструкции имел весьма изящные аэродинамические формы. Кабина летчика «каплевидной» формы обеспечивала отличный обзор практически во все стороны. Для улучшения обзора на посадке она была смещена влево от продольной оси.

Вооружение самолета состояло из трех пушек калибра 23 мм. Одна помещалась во втулке винта, две другие – в консолях крыла. Бронирование летчика включало передний бронещиток 10-мм толщины, 60-мм бронестекло и 12-мм бронеспинку.

Выхлопы моторов осуществлялись через патрубки, выходящие на верхнюю поверхность фюзеляжа по бокам. Маслорадиаторы размещались под кабиной летчика, водорадиаторы – в консолях крыла, воздухозаборники – в носках крыла (выход воздуха у задней кромки консолей). Диаметр винтов равнялся 4 метрам. Бензобаки и маслобаки размещались в фюзеляже, их емкость была 735 кг и 130 кг соответственно.

Крыло трапециевидное в плане, с эллиптическими законцовками. Вертикальное и горизонтальное оперение с характерными для самолетов Сухого очертаниями. Шасси убиралось в консоли в направлении продольной оси.

Максимальная скорость полета предполагалась около 800 км/ч.

В заключение отметим, что ОКБ Сухого в предвоенный период и входе войны разрабатывало весьма актуальные для ВВС двухмоторные истребители с высокими летными данными, мощным вооружением и достаточно хорошим бронированием. Можно только сожалеть, что замечательные разработки Павла Осиповича Сухого оказались нереализованными.

Двухместный истребитель пушечный

Николай ГОРДЮКОВ

В начале тридцатых годов руководители советских ВВС сделали попытку сформулировать предварительные требования к истребителю с динамореактивной пушкой 150-мм калибра. По их замыслу, самолет ДИП (двухместный истребитель пушечный) должен был создаваться специально под применение на нем безоткатных динамореактивных пушек АПК. И, как следствие, превзойти по мощности артиллерийского огня все истребители, стоящие на вооружении отечественных и зарубежных ВВС.

Основными объектами поражения для истребителя предполагались тяжелые самолеты противника.

В ЦАГИ эти тактико-технические требования поступили 20 июля 1930 г. Из-за огромного количества различных заказов начало работ поданному истребителю все время откладывали. Летом 1931 г. УВВС представило уже новый вариант ТТТ к самолету (ДИП-1), но дело с «мертвой точки» не сдвинулось. Только после нескольких реорганизаций в ЦАГИ и формирования отдельных бригад П.О.Сухому поручили, наконец, проектирование и постройку нового истребителя.

Полномасштабные работы по машине с порядковым номером АНТ-29 развернулись с октября 1932 г. Но 26 декабря того же года требования УВВС к истребителю опять изменились: теперь необходимо было установить на нем два мотора М-34 мощностью по 750 л.с. каждый. Готовность самолета (заказ № 7091) на 1 января 1933 г. составляла 12 процентов.

Однако 8 января 1933 г. возник еще один вариант – проект ДИПа под два мотора М-34, отвечающий самым последним требованиям УВВС.

Конструкторы возражали против этих ТТТ, поскольку летные характеристики истребителя ухудшались: скорость посадочная – 110 км/ч вместо 90, разбег – 180 м вместо 140, пробег (с тормозами) – 140 м вместо 80, пикирование под углом 75° по вертикали на протяжении 600 м – вместо 500.

Первоначально постройку истребителя хотели завершить к 1 декабря 1933 г. Но большое количество конструктивных изменений, вызванное часты ми изменениями требований УВВС, а также передача на самолет МИ-Збис изготовленного оперения снизили готовность ДИПа до 6,5 процентов.

Основные работы по постройке истребителя развернулись в сентябре 1934 г. и продолжались пять месяцев. Ведущим по этим работам был старший инженер Д.Ромейко-Гурко.

Цельнометаллический истребитель- моноплан с двумя моторами М-100 вышел на заводские испытания 3 февраля 1935 г. Поднимал машину в воздух летчик-испытатель Н.Благин, известный впоследствии как виновник гибели самолета «Максим Горький» (он исполнял «мертвую петлю» вокруг крыла).

В процессе испытаний было выявлено значительное-количество дефектов, и, в частности, неудовлетворительную оценку получили силовая установка и оперение самолета. После переделок силовой установки, наращивания киля, изменения горизонтального оперения и других доработок машина 3 мая 1935 г. была сдана на аэродром, где продолжились ее испытания.

ДИП (АНТ-29)

ДИП (АНТ-29)

Особенностью конструкции самолета являлось применение полностью гладкой обшивки с потайной клепкой, а также наличие динамореактивной пушки АПК-8 Л.В.Курчевского. Ствол пушки, не имевшей отдачи, проходил через весь фюзеляж самолета ДИП-от носка до хвостового среза, в котором находилось ее сопло. В момент выстрела такой пушки действие газов на дно снаряда уравновешивалось действием реактивной силы, развиваемой соплом.

На основе испытаний пришли к выводу, что необходимо увеличить стабилизатор, уменьшить руль высоты, а также повысить эффективность руля поворота. Для уничтожения заваливания самолета вправо требовалось на элеронах установить триммеры. Водяные радиаторы силовой установки не обеспечивали нормального охлаждения двигателей и давали течь после каждой посадки. Кроме того, на всех возможных эксплуатационных центровках самолет был неустойчив. Подъем шасси, испытание вооружения и радиооборудования не проводили.

В заключение Акта по испытаниям указывалось: «Считать рациональным в дальнейшем использовать самолет ДИП для проведения экспериментальных и научно-исследовательских работ, предварительно устранив указанные в отчете недостатки».

После прекращения работ по пушке АПК-8 надобность в самолете отпала, и его сняли с заводских испытаний. Распоряжение о прекращении работ по самолету ДИП было получено 28 марта 1936 г.

Отмечу, что параллельно с постройкой истребителя в 1933 г. велись работы по головному серийному самолету.

ТЕХНИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ УВВС К ДВУХМЕСТНОМУ ИСТРЕБИТЕЛЮ

	26.07.1930 г.	26.06.1931г.	29.12.1932г.
Боевая высота, м	5000	5000	5000
Полезная нагрузка, кг	1115	-	1180
Дальность полета, км	1000	-	-
Радиус действия, км Максимальный радиус действия, км	-	300	300
(без боевой нагрузки при G норм)	-	600	-
Максимальная скорость горизонтального полета, км/ч	на Н=5000м при номинальн. мощности >250	350	на Н—5000м 325
Скороподъемность на Н=5000 м, мин	15-20	10-12	15-18
Скорость посадочная,км/ч	100	100	90
Потолок практический, м	-	8000	8000
Длина разбега, м	-	-	140
Длина пробега, м	.	-	80
Вооружение:
— пушки ДРП	1х150 мм	2	1 х АПК
— пулеметы в крыле	-	-	2 х ШКАС
— пулеметы для стрельбы назад	2 пулемета Дегтярева кал. 7,62 мм на ТУР-7	1	2 х ШКАС

Краткое техническое описание

Каркас фюзеляжа состоял из двадцати шпангоутов, четырех лонжеронов и стрингеров. Обшивка фюзеляжа (как и всего самолета) закреплялась потайной пленкой. Листы обшивки наклепывались внахлест.

В нижней части носа фюзеляжа выступал ствол пушки АПК-8. Над стволом размещалась закрытая кабина летчика, оборудованная фонарем с остеклением из нескольких прямых стекол. Верхняя часть фонаря сдвигалась назад, обеспечивая хороший доступ в кабину.

В хвостовой части фюзеляжа располагалась кабина наблюдателя, которая также имела сдвижной фонарь.

Каркас хвостовой части состоял из четырех лонжеронов (два верхних-трубы, два нижних – профили), овальных шпангоутов и стрингеров из U-образного профиля. Эта часть фюзеляжа переходила в нижнюю часть киля с вертикальной колонкой. В хвостовом обтекателе фюзеляжа находилась сопловая часть пушки АПК-8.

Низко расположенное крыло с профилем АНТ-6 состояло из центроплана, который составлял одно целое с центральной частью фюзеляжа, и двух трапециевидных отъемных консолей. Каркас крыла, образовывавший кессон, представлял собой набор из нервюр ферменного типа, трех лонжеронов из дюралевых труб с трубчатыми расчалками и стрингерами U-образного профиля. Крепление ОЧК к центроплану производилось в шести точках нормальными стаканами на конических болтах. На каждой консоли подвешивался двухсекционный компенсированный щелевой элерон. Между элеронами и фюзеляжем размещался щиток типа Шренк, состоявший из четырех секций, отклоняемых на 60 градусов. На концах центроплана подвешивались мотогондолы.

Вертикальное оперение представляло собой съемную часть киля, крепящуюся к нижней части киля, составляющей одно целое с фюзеляжем (выше стабилизатора – в двух точках к колонке и впереди стабилизатора -в одной точке). К килю подвешивался руль направления, снабженный управляемым флетнером. Руль имел также роговую и свинцовую весовую компенсацию.

Переставной стабилизатор двухлонжеронной конструкции. Лонжероны выполнялись из дюралевых труб, со стенками из листа с отбортованными отверстиями. Нервюры листовые. Две задние точки крепления горизонтального оперения – неподвижные на колонке, передняя – впереди носка стабилизатора опиралась на подъемный механизм.

Стабилизатор растягивался расчалками. Компенсация руля осуществлялась при помощи управляемых флетнеров.

Силовая установка состояла из двух моторов Испано-Сюиза 12Ybrs (М-100) мощностью 750 л.с., снабженных металлическими винтами изменяемого на земле шага, диаметром 3,4 метра. Сборка их была советская, на заводе в городе Рыбинске.

ЛЕТНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ САМОЛЕТА ДИП КОНСТРУКЦИИ П.О.СУХОГО

	2 х М-34 не высотный	2 х М-34 с импеллером	2 х Испано- Сюиза	2хМ-100*
Мощность мотора, л.с.	826	750	830	760
Диаметр винта, м	3,1	3,3	-	3,4
	двухлолас.	двухлопас.		трехлопас.
Длина самолета, м	11,27	11,27	10,2	11,1
Высота самолета, м	5,23	5,23	5,3	5,5
Размах крыла, м	19,95	19,95	19,19	19,19
Площадь крыла, м2	58,6	58,6	56,7	56,86
Площадь горизонтального оперения, м2	7,442	7,442	7,7	8,31
Площадь вертикального оперения, м2	3,179	3,179	2,97	3,85
Взлетный вес, кг	4926	-	4966,4	5300
Вес пустого самолета, кг	3345	-	3237,11	-
Вес нагрузки,кг			1729,29	-
Максимальная скорость полета, км/ч
— на Н-0м	296	305		296
— на Н=1000м	-	-		310
— на Н=2000м	306	317		324
— на Н=3000м	308	-		338
— на Н=4000м	302	346		352
				Н=4100 м
— на Н=5000 м	295	357		251
— на Н=6000м	-	350		342
Время подъема на высоту, мин.
— на Н=1000м	-	-		1,9
— на Н=2000м	Змин.22сек.	3 мин.49 сек.		3,7
— на Н=3000м	5 мин.34 сек.	-		5,6
— на Н=4000 м	8 мин. 19 сек.	7мин.38сек.		7,6
— на Н=5000м	11 мин.58сек.	9 мин.44 сек.		9,6
—на Н=6000м	-	12мин.23сек.		12,2
—на Н=7000м	-	-		16,0
— на Н=8000 м	-	-		23,0
Потолок практический, м	7600	8700
Потолок абсолютный, м	8000	9150
Длина разбега, м	203	203
Емкость бензобаков, л	-	-		1072
Емкость маслобаков, л	-	-		72
* Результаты испытаний (3 февраля 1935 г. — 28 марта 1936 г.)

Двигатели подвешивались в носках мотогондол, под ними располагались водяные радиаторы туннельного типа с регулируемыми жалюзи. Баки для бензина находились в отъемных частях крыла.

Стойки шасси с вилкой для колеса крепились за двигателем (в мотогондоле) к переднему лонжерону крыла и убиралась назад так, что небольшая часть выступала наружу. Стойка состояла из масляно-пневматического амортизатора и выше вилки подкреплялась (от боковых ударов) парой подкосов из хромо-молибденовых стальных труб.

От переднего удара нога подкреплялась вильчатым подкосом к нижнему поясу второго лонжерона. Середина этого подкоса была подхвачена к верхнему поясу переднего лонжерона двухступенчатым масляным поршневым насосом. Он же производил вращение стойки назад при уборке.

Основная часть колес размером 900x200 мм и стоек закрывались в полете створками ниши. Для подстраховки выпуск шасси можно было производить вручную – тросовой передачей от штурвала в задней кабине.

В хвостовой части фюзеляжа устанавливался неуправляемый самоориентирующийся костыль, снабженный башмаком с масляно-пневматической амортизацией.

Вооружение самолета ДИП имело две составляющие: атакующее и оборонительное. Для атаки вперед предусматривалось два 7,62-мм пулемета ШКАС в центроплане (с запасом по 1000 патронов на каждый) и одна пушка АПК-8 кал ибра 100 мм с запасом снарядов 16 штук. Снаряды размещались следующим образом: в трубчатом магазине-6 штук, в дополнительной кассете- 10 штук. Крепилась пушка на четыре опоры, одну из которых сделали неподвижной, а другие регулировались при установке.

Для защиты от атак противника у наблюдателя был 7,62-мм пулемет ШКАС на турельной установке ТуР-9 с одной тысячей патронов. На самолете устанавливался оптический прицел ОП-1 и кольцевой прицел КП-5 для пилота.

Управление рулем высоты от нормальной ручки через короткую жесткую тягу и тросы шло к колонке, где тросы замыкались и опять переходили на тягу из труб. Управление РП – тросовое от педалей. Управление подъемом стабилизатора осуществлялось от штурвала с барабаном в кабине пилота. Управление щитками-тросовое.

Самолет был снабжен приемопередающей радиостанцией ВСК-2, электросетью 24 в. Питание от двух аккумуляторов 6AT-VI, соединенных последовательно. Пилот и стрелок обеспечивались кислородным питанием.

Кабина стрелка оборудовалась установкой для визира ОПБ-1,компасом А-3 и доской приборов.

Авиасалон Airshow China

Андрей БАРАНОВСКИЙ

S-92

Во всех пятилетних планах, по которым строится жизнь Китайской Народной Республики, авиакосмическая отрасль науки и промышленности относится к числу приоритетных. Поэтому неудивительно, что авиасалон AIRSHOW CHINA в Чжухае – специальной экономической зоне Китая-претендует на лидирующее положение в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По размерам экспозиционных площадей он уже перегнал сингапурскую выставку и продолжает стремительно набирать темп. Неуклонно растут количество участников и размеры экспозиционных площадей.

Как правило, хозяева занимают самую большую территорию для показа собственных достижений. После ознакомления с экспозициями выставок 1998 г. и 2000 г. можно сделать вывод, что авиастроение в Китае развивается не слишком бурно, но основательно. Самолеты, которые китайская промышленность выпускает серийно, в основном являются аналогами советских машин 1940-1970 гг. Очевидна заинтересованность в налаживании производства современных моделей военных самолетов, в чем эта громадная азиатская страна опять ориентируется на Россию.

Парк гражданских самолетов Китай пополняет и усовершенствует исключительно за счет контактов с западными партнерами. В частности, это американские фирмы «Боинг», «Гольфстрим» и «Пратт энд Уиттни», западноевропейский концерн «Эрбас Индастри», немецкая ДАЗА, французские СНЕКМА, «Дассо» и «Аэроспасьяль», израильская «Израиль Эркрафт Индастри», канадская «Бомбардье».

Многообещающим рынком сбыта гражданской авиатехники Китай станет в двадцать первом веке. По оценкам специалистов, прирост авиаперевозок на ближайшие двадцать лет здесь составит ежегодно 9,5 %. Понадобятся 1800 новых реактивных лайнеров на сумму 125 млрд. долларов. Сейчас эта страна с численностью населения свыше полутора миллиардов человек эксплуатирует менее 600 гражданских самолетов, включая небольшие-местного производства.

На поле аэродрома Чжухая в 2000 г. было продемонстрировано более 100 летательных аппаратов, значительную часть которых составляли современные самолеты легкой и деловой авиации. Это явилось доказательством того, что рынок магистральных авиалайнеров Китая уже в значительной степени поделен между «Боингом» и «Эрбас Индастри». Можно отметить, что в 1999 г. для авиакомпаний Китая упомянутые гиганты гражданского самолетостроения поставили соответственно 34 и 19 авиалайнеров.

Остается во многом незаполненной ниша самолетов и вертолетов для региональных и местных компаний. Фирма «Гольфстрим» предлагает деловой G-V, который без посадки может пересечь Тихий океан. «Файрчальд-Дорнье» привезла реактивный 32JET вместимостью 38 пассажиров, предназначенный для региональных авиалиний.

Франко-итальянский консорциум ATR налаживает на авиазаводе в городе Ксиань производство своих межрегиональных самолетов ATR-72-500. Совместно с английской фирмой «Роллс- Ройс» начат выпуск отдельных детале й для двигателя RR «Тау».

Что касается гражданских вертолетов, то Китай от закупок готовых машин стремится перейти к совместному производству. Так, вертолет «Сикорский S-92» собирают на заводе в Джунгджене. Машину можно назвать интернациональной: китайцы делают хвостовую часть, тайваньцы и японцы поставляют кабину, бразильцы – систему подачи топлива, испанцы – пилон ротора.

Россия рискует вообще оказаться вне китайского рынка гражданской авиатехники. Например, первый раз многочисленная делегация АНТК им.Туполева прибыла в Чжухай на Ту-204 и провела серьезные переговоры о поставке по лизингу в Китай как минимум 20 этих машин с двигателями ПС-90. На втором авиасалоне фирма не имела даже собственного стенда. Правда, «туполевцы» участвовали совместно с Казанским авиазаводом в переговорах с представителями Всекитайской корпорации авиапромышленности. Речь шла о возобновлении отношений с традиционными заказчиками самолетов Ту-154, в том числе по продлению ресурса этих лайнеров (всего в Китае эксплуатируется 42 штуки Ту-154 различных модификаций).

В 1960-1970 гг. практически все гражданские самолеты Китай импортировал из СССР. Постепенно поставки прекратились. В настоящее время китайскими авиакомпаниями эксплуатируется следующее количество самолетов нашей постройки: два Ил-86, пять Ил-76, восемь Ил-14, двадцать шесть Ан-24, по три Ан-26 и Ан-30, два Ан-12 и пять Як-40.

Владельцы этих самолетов в большинстве своем не относятся к крупным авиаперевозчикам и не в силах покупать дорогую западную технику. Поэтому следует помочь им модернизировать и продлить работоспособность наших самолетов. А параллельно продвигать на китайский рынок новые разработки, такие как Ту-204, Ил-114, Ан-38.

Сегодня плодотворное сотрудничество России и Китая сосредоточилось только на боевой авиации. На авиасалоне в 2000 г. присутствовали две пилотажные группы: «Русские витязи» на шести Су-27 представляли министерство обороны России, летчики-испытатели ЛИИ им.М.М.Громова пилотировали Су- 27П и Су-30.

Прилет истребителей ЛИ И в Чжухай из подмосковного Раменского без посадки, с двумя дозаправками в воздухе от танкера Ил-78 заставил китайцев задуматься о расширении боевых качеств существующего и перспективного парка военной авиации своей страны. Как теперь известно, успехом закончились сложные переговоры о поставке Китаю более пятидесяти экземпляров Су-30.

Помимо прилетевшего с командой Летно-испытательного института заправщика Ил-78, Россия показала на стоянке Ил-62 (авиалайнер принадлежит местной авиакомпании, но представлял его Казанский авиазавод), Ил-76 и Ан-124 «Руслан».

Российская павильонная экспозиция имела общую площадь 200 м2 , и в ней участвовали 24 предприятия авиационно- космического комплекса: самолетостроительные, моторостроительные, приборостроительные, а также специализирующиеся на создании систем жизнеобеспечения самолетов и космических аппаратов. Особо заинтересовали китайцев двигатели АЛ- 31Ф (с поворотным соплом) и АЛ-55, бортовая РЛС «Копье» для установки на модернизированные МиГ-21.

На авиасалоне китайцы показали свой истребитель- бомбардировщик FBC «Летящий леопард». Это экспортная версия истребителя FH-7, находящегося уже много лет на вооружении армии. В макете был представлен создаваемый на паритетных началах с Пакистаном легкий однодвигательный истребитель FC-1, которым предполагается заменить находящиеся на вооружении МиГ-21, F-7 и F-5 «Мираж». Всего до 2005 г. ВВС НОАК собираются снять с вооружения 2500 истребителей устаревших моделей.

Аэродинамические характеристики истребителя FC-1 разрабатывались совместно со специалистами МАПО «МИГ». Машина будет оснащена двигателями РД-33, лицензионное производство которых предполагается освоить на моторостроительном заводе в городе Лиань. Серийный выпуск истребителя должен начаться не позднее 2003 г.

Создатели FC-1 считают целесообразным сотрудничать с другими странами в оснащении его авионикой, вооружением и локатором. МАПО «МИГ» предлагает изготавливать нашлемную систему целеуказания, «Фазотрон» – локатор «Комар» из семейства «Копье». Другие российские разработчики готовы оснастить истребитель высокоточными ракетами класса «воздух- поверхность».

Организаторы авиасалона показали экспортную версию тяжелого истребителя F-8II, который имеет индекс F-8IIM, с российским локатором «Жук-27». Вооружение этого самолета включает ракеты, бомбы и сдвоенную 23-мм пушку.

Боевые вертолеты Китай представил военной версией выпускаемого по французской лицензии Z-9 (под названием Z-9G).

Не исключено, что на следующей выставке в Чжухае в 2002 г. Китай продемонстрирует какую-то новую сторону своих весьма динамичных взаимоотношений с мировым авиастроительным сообществом.

Китайские вертолеты глазами российского авиатора

Иван ГРИГОРЬЕВ

Реформы, начатые Ден Сяопином более двадцати лет назад, привели к заметным успехам Китая в области экономики. В немалой степени этому способствовало привлечение иностранных инвестиций, общий объем которых составил 350 млрд. долларов, а также использование западного технологического опыта. В стране были построены первоклассные аэропорты и дороги, бурно развивались телевидение, мобильная связь и Интернет. Доходы населения за годы реформ выросли почти в четыре раза и продолжают увеличиваться.

Китай обладает парком самых современных самолетов (Боинги-727, -737, -747, -757, -767, -777, А-340), внешние авиалинии соединяют его с более чем тридцатью городами различных государств. К сожалению, Россия не лидигирует на китайском рынке гражданской авиации. Однако заинтересованность в сотрудничестве есть, о чем свидетельствует подписанный недавно контракт на закупку Китаем пяти самолетов Ту-214М.

Одним из важных направлений наши соседи считают создание национальной вертолетной техники. Кстати сказать, идею строительства летательного аппарата, который поднимается в воздух с помощью несущего винта, впервые предложил китайский философ и алхимик Го Хуан в 320 г. Много позже, в 1475 г., к этой мысли пришел Леонардо да Винчи, за что получил всеобщее признание на долгие годы. Ради справедливости следует заметить, что игрушка «бамбуковая вертушка» была известна в Китае задолго до Го Хуана – уже в самом начале прошлого тысячелетия.

Сегодня в Китае активно работают научно-исследовательские институты и промышленные предприятия, занятые проектированием и серийным выпуском вертолетов. Общее руководство этой деятельностью осуществляет «Вторая Всекитайская Корпорация авиационной промышленности» (AVIC – II), при участии основанной в 1979 г. «Всекитайской авиатехнической экспортно-импортной корпорации» (CATIC).

В настоящее время эксплуатируется не очень много (для такой огромной страны) вертолетов, большая часть которых российского производства. Улан- Удэнский и Казанский вертолетные заводы продали Китаю около ста машин марок Ми-8, Ми-171 и Ми-172. Вертолеты приобретали в основном для военных целей, но без нашего отечественного вооружения. Китайская армия закупила также семь Ка-27ПС и пять Ка-28.

На авиационной выставке в Чжухае в 2000 г. состоялось подписание контракта с южнокорейской компанией Korea Aerospace Industries на поставку в Китай восьми двухмоторных вертолетов SB-427.

Китайские конструкторы сами проектируют и производят винтокрылые машины различного назначения. Среди беспилотных вертолетов интерес вызывают Soard Bird, Z-2 и М-22.

Начиная с 1992 г. Soard Bird разрабатывается по одновинтовой схеме специалистами Нанкинского университета. Взлетный вес вертолета равняется 280 кг, полезная нагрузка-30 кг, дальность полета – 150 км, практический потолок-3000 метрам, продолжительность полета составляет 4 часа. Эта машина предназначена для наблюдения, обеспечения радиорелейной связи и создания радиопомех. Каркас вертолета металлический, лопасти – из композитных материалов, двигатель – поршневой двухцилиндровый с водяным охлаждением. Установлена цифровая система контроля полета, телеметрическая система передачи информации в режиме реального времени. Система управления дистанционная, с использованием GPS и лазерного альтиметра. Вертолет Soard Bird удостоен одной из государственных премий в области национального научного и технологического развития.

Вертолет Z-2 разрабатывается по одновинтовой схеме в Нанкинском исследовательском институте технологий моделирования (NRIST). Он предназначен для наблюдения, обеспечения радиорелейной связи и создания радиоэлектронных помех. Взлетный вес этой машины-35 кг, продолжительность полета-1 час, дальность-до 1000 метров. Управление вертолетом дистанционное.

Вертолет соосной схемы М-22 создан в Пекинском аэрокосмическом университете. Взлетный вес аппарата составляет 50 кг, максимальная дальность полета – 160 км, продолжительность полета равна 2 часам. На вертолете установлены два двухцилиндровых поршневых двигателя. Впервые М-22 поднялся в воздух в октябре 2000 г. Вертолет имеет дистанционное управление, может совершать взлеты и посадки на небольшие площадки – в том числе на палубу корабля.

Китай сотрудничаете Францией, США, Италией, Канадой, Великобританией и Россией, когда речь идет о создании пилотируемых экипажем вертолетов. Совершенно очевидно его стремлением занять передовые позиции в этой области на внутреннем и внешнем рынках. Проектирование новых вертолетов осуществляет вертолетостроительный институт № 602, который поддерживает творческие контакты с российскими авиационными институтами ЦАГИ, ЦИАМ,ВИАМ.

Серийное производство вертолетов осуществляют самолетостроительная компания CHANGHE (CHAIG, Changhe Aircraft Industries Group со. LTD) и авиационная компания HAMC (Harbin Aircraft manufacturing Company). Последняя находится в Харбине и в свое время серийно выпускала лицензионные вертолеты Ми-4, получившие у китайцев обозначение Z-5. Всего построено около 600 вертолетов этого типа.

Z-8

Z-9

В июле -октябре 2000 г автор в соста ве группы специалистов Летно-исследовательского института им. М.М. Громова совместно с китайскими специалистами проводил сертификационные летные испытания гражданской модификации одновинтового вертолета Z- 11. Необходимо было определить его характеристики в момент отказа двигателя в полете, а также выявить опасные сочетания высоты, скорости и взлетно- посадочных характеристик при отказе двигателя вблизи земли.

Большую часть исследований проводили в городе Цзиндэчжэнь, где расположены институт № 602 и компания CHANGHE («Чжанхэ»). Совместная работа со специалистами этих организаций позволила глубже ознакомиться с положением дел в вертолетостроении современного Китая.

Институт № 602 (CHRDI – China Helicopter Research and Development Institute – Китайский вертолетный институт научных исследований и разработок) основан в конце шестидесятых годов прошлого века. В его структуру входят 48 научно-технических групп, деятельность которых охватывает все направления, связанные с проектированием, испытаниями и эксплуатацией вертолетов. В институте создана современная стендовая база, освоено комплексное машинное проектирование с использованием самой современной вычислительной техники. Свыше 2100 научных и технических работников, в том числе специалистов из США и Японии, представляют 30 отраслей науки.

Авиастроительная фирма «Чжанхэ» – одна из 500 ведущих промышленных компаний в Китае, созданная более тридцати лет назад. Здесь работают свыше 10000 человек. На площади размером 4330 тыс. м 2 , кроме производственных помещений, имеются отличные дома культуры и отдыха, богато оснащенная поликлиника. Автор лично убедился в мастерстве китайских врачей, когда пришлось посетить поликлинику по поводу воспаления аппендицита. Никакой очереди, анализ крови сделали сразу, все процедуры заняли не более 15 минут.

В институте № 602 созданы вертолеты Z-8, Z-8A, Z-9A, Z-9B, Z-9C и Z-11. Вертолеты Z-8, Z-8A и Z-11 производятся серийно компанией «Чжанхе», а машины семейства Z-9 строят на заводе в Харбине. Однако мощности этих предприятий не заняты полностью производством летательных аппаратов. Поэтому на заводе в Харбине совместно с Японией налажен выпуск легковых автомобилей, а «Чжанхе» делает микроавтобусы, также спроектированные вместе с японцами.

Z-8 является самым тяжелым винтокрылым аппаратом, сконструированным и изготовленным в Китае на базе французского «Супер Фрелона», в тесном контакте с компанией EUROCOPTER («Еврокоптер»). Максимальный вес вертолета равен 13000 кг, при этом он может взлетать с водной поверхности и садиться на нее. Z-8 совершил первый полет в декабре 1985 г., был поставлен в авиацию военно- морского флота в августе 1989 г., принят на вооружение в декабре 1994 г. Имеет мощную силовую установку, хорошие летные и эксплуатационные характеристики. Широко используется как в военных, так и в хозяйственных целях: для монтажных работ, борьбы с лесными пожарами, прокладки кабеля, патрулирования, обслуживания геологических партий, санитарных работ и многого другого. Вертолет Z-8 удостоен первой премии «Национальное научное и технологическое развитие».

На базе Z-8 создан армейский транспортный вертолет Z-8A, который совершил первый полет в 1995 г. и принят на вооружение в 1998 г.

Z-9 разработан в институте № 602 на основе французского вертолета Дофен SA-365N2 «Дофен-2». Он является самым массово производимым вертолетом в Китае. Строй этих машин – непременный участник всех воздушных парадов. Несколько вертолетов Z- 9 были проданы в Мали.

Конструкторы постоянно модернизируют вертолет Z-9. Вариант Z-9A используется в качестве связного. Вариант Z-9B был первым китайским боевым вертолетом, способным совершать полеты в сложных метеоусловиях. Военные приняли Z-9B в декабре 1995 г, поставки в армию начались с 1996 г. Этот вертолет удостоен второй премии «Национальное и техническое развитие». Z-9C стал первым корабельным вертолетом противолодочного назначения. Швартовка его на палубе осуществляется при помощи гарпуна. Первый полет состоялся в 1994 г., принят Z-9C на вооружение в 1999 г.

Z-11 – многоцелевой вертолет для военного и гражданского применения, созданный на базе французского вертолета «Экюрей». На нем установлен двигатель\ЛЮ-80, изготовленный в Китае на основе французского двигателя «Ариэль» фирмы «Турбомека». Лопасти несущего винта, хвостовой винт и втулка типа «Старфлекс» до сих пор делают во Франции и поставляют на сборку в компанию «Чжанхе».

Первый полет состоялся в декабре 1994 г., к поставкам в армию приступили в начале 1997 г. Выпущено около двадцати серийных вертолетов. Z-11 может использоваться для обучения, командной связи, патрулирования, оказания медицинской помощи. В настоящее время вертолет модернизируют – в частности, проходят испытания новые лопасти несущего винта, разработанные в институте № 602.

В сентябре 1995 г. подписано соглашение с американской компанией «Сикорский» (Sikorsky) о совместной работе над проектом модернизации девятнадцатиместного вертолета общего и транспортного назначения S-92. Кроме Китая в этой программе участвует японская компания «Мицубиси» (Mitsubishy Heavy Industries Ltd) и бразильская «Эмбраер» (Embraer). Два модернизированных вертолета S-92 уже проходят испытания и налетали около 400 часов.

Продолжается успешное сотрудничество с Францией и Сингапуром в деле модернизации легкого вертолета ЕС- 120. При этом Китай является держателем 24% акций совместного предприятия. К работе приступили в 1993 г., в 1995 г. вертолет получил сертификат летной годности, а к началу 2000 г. было подписано 256 контрактов на поставку этих машин.

Z-11

В г.Цзиндэчжэнь после завершения испытательных полетов Z-11.

Слева направо: третий – А.В.Барбашин, четвертый – С.Р.Замула, шестой – зам. главного конструктора вертолета Ху Линьцзюй, седьмой – И.И. Григорьев, восьмой – В.М.Мухаметгареев, десятый – главный конструктор вертолета Чжу Цибао, одиннадцатый – М.П. Захаров, двенадцатая – зам. главного конструктора вертолета Чжан Дзеньфан

Специалисты Пекинского аэрокосмического университета спроектировали и уже перешли к испытаниям одноместного соосного вертолета М-16, снабженного двигателем «Rotax». Этот коллектив ведет разработку и беспилотной модификации вертолета. Главный конструктор профессор Ху Цзичжун ознакомил представителей ЛИИ им. М.М.Громова с видеороликом о ходе испытаний М-16.

Как упоминалось выше, для проведения сертификационных летных испытаний вертолета Z-11 приехала бригада российского Летно-испытательного института в следующем составе: И.И.Григорьев – ответственный руководитель по проведению сертификационных испытаний Z-11, начальник сектора нормирования летной годности и сертификации гражданских вертолетов, эксперт-аудитор Авиарегистра МАК по инженерной специализации «Летные испытания вертолетов, силовой установки и оборудования»; В.М.Мухаметгареев -летчик-испытатель 1 класса, командир вертолетного отряда, инструктор Школы летчиков-испытателей; М.П.Захаров – ведущий инженер по испытаниям воздушного судна, заместитель начальника вертолетной лаборатории; С.Р.Замула-ведущий инженер полетно-прочностным испытаниям; А.В.Барбашин-старший руководитель полета.

С китайской стороны в испытаниях принимали участие специалисты института № 602(разработчики вертолета Z-11), компании «Чжанхэ» (серийно выпускающей вертолет), шанхайского Центра сертификации. А также специалисты по внешнетраекторным измерениям из города Наньчан, привлеченные к исследованиям институтом № 602.

Испытания проводились на аэродромах в городах Цзиндэчжэнь (высота – 40 м над уровнем моря) и Сиань (высота – 2200 м).

Цзиндэчжэнь с численностью населения 500 тыс. человек расположен в тропиках юго-восточной части Китая – примерно на расстоянии 600 км от Шанхая. Там находится институт вертолетостроения № 602 и компания «Чжанхэ», а также имеющие мировую славу заводы по производству фарфоровых изделий. Этот город – родина знаменитого китайского фарфора.

Город Сиань с численностью населения около 2 млн. человек расположен на северо-западе Китая, в предгорьях Тибета.

Во время работы испытательной бригады языковый барьер был преодолен благодаря трем китайским переводчикам. Интересно, что они носили имена Боря, Коля и Анна, полученные при обучении на русском отделении высшего учебного заведения. В ряде случаев смысл технического текста мы воспринимали не сразу, поскольку «земной резонанс» переводился как «землетрясение», а «парашют» – как «зонтик». Процесс взаимопонимания облегчался тем, что летчик-испытатель Мухаметгареев, освоивший около 40 типов отечественных и зарубежных летательных аппаратов, владел английским и объяснялся с нашими китайскими коллегами на этом языке. Кроме того, ведущий инженер по испытаниям воздушных судов Захаров в достаточной степени понимал по-китайски.

Вертолет Z-11 был оборудован контрольно-записывающей аппаратурой, разработанной национальным Летно-испытательным институтом, расположенным в окрестностях города Сиань.

По требованию российской стороны заменили сиденье для пилота, так как штатное сиденье не имело регулировки по высоте и предназначалось для полетов без наличия парашюта. Новое сиденье доработали в институте № 602 и изготовили всего за три дня.

В ходе испытаний потребовалось установить упор на рычаге управления двигателем, чтобы для перевода этого рычага в положение «малый газ» не требовалось особого внимания летчика. При этом упор должен был легко устраняться пилотом в полете для выполнения реального выключения двигателя. В институте оперативно спроектировали несколько вариантов этого устройства, и летчик сам выбрал наиболее удачный.

Для оценки поведения вертолета при посадке на грунт необходимо было определить коэффициент трения полозков о грунт. Китайцы построили специальный стенд, представляющий собой полозковые шасси с расположенной на нем массой в виде двух металлических «бревен», имитирующих вес вертолета.

Z-11

В.М.Мухаметгареев и И.И.Григорьев дают интервью китайскому телевидению

Генеральный конструктор фирмы «Камов» С.В.Михеев знакомится с новыми разработками китайских коллег

Буксировали этот стенд по грунту трактором. Усилие буксировки измерялось электронным динамометром, а скорость буксировки – при помощи системы спутниковой навигации GPS.

В процессе испытаний все доработки проводились очень быстро. Среди прочих факторов этому способствовала высокая дисциплина китайских сотрудников. Так, в один из полетных дней пожарная машина прибыла на старт через 5 минут после начала оперативного совещания, где обсуждался план работ на текущий день. Даже такой (на наш взгляд) мелочи было уделено внимание: заместитель руководителя летной станции устроил серьезный «разнос» пожарным, и подобное больше никогда не повторилось.

Вертолет Z-11 развивает крейсерскую скорость 240 км/ч, имеет максимальную дальность – 598 км, максимальную грузоподъемность-2200 кг, оптимальную грузоподъемность – 1120 кг, оптимальную высоту полета – 5240 метров. Максимальная продолжительность полета составляет 3 часа 42 минуты. Сертифицировали машину по нормам летной годности, представляющим собой перевод на китайский язык американских норм FAR-29. Участие в совместной работе Чянь Хуидэ, специалиста по летным испытаниям воздушных судов шанхайского Центра сертификации, позволило оперативно решать все возникающие проблемы.

При перелете из Цзиндэчжэня в Сиань и обратно мы останавливались на несколько дней в Шанхае. Чянь Хуидэ был нашим гидом и познакомил с этим замечательным городом. У нас состоялась встреча с руководством шанхайского Центра сертификации, и мы с удивлением узнали, что штат этого учреждения состоит всего из 19 человек.

В испытаниях Z-11 принимали участие ведущие специалисты института вертолетостроения: Чжу Цибао-главный конструктор вертолета Z-11, профессор, заместитель главного инженера института № 602; Ху Линьцзюй – заместитель главного конструктора по летным испытаниям, профессор; Чжан Дзеньфан – заместитель главного конструктора, главный инженер, профессор; господин Чжан-главный теоретик института, профессор. Большую работу проводили специалисты летной станции компании «Чжанхэ» во главе с начальником Ван Цзинфу.

В Китае налажена подготовка высококвалифицированных кадров для научной и производственной деятельности в области вертолетостроения. Например, Ху Линьцзюй занимается летными испытаниями более 40 лет. Доктор наук Чжан Дзеньфан и профессор Чжан являются учениками известного в мире ученого Ван Шицюня, который окончил Московский авиационный институт. После учебы в аспирантуре МАИ он защитил кандидатскую диссертацию по пространственной вихревой теории несущего винта, нашедшей широкое практическое применение.

Поэтому наши китайские коллеги уважительно относятся к советским ученым, особенно к Л.С.Вильдгрубе, крупному специалисту в области аэродинамики и динамики полета вертолета, в числе учеников которого был Ван Шицюнь. Вспоминают и профессора МАИ, доктора технических наук В.Н. Далина, читавшего для китайских специалистов лекции по конструкции вертолетов.

В Китай неоднократно приезжали по приглашению правительства генеральные конструкторы М.Н.Тищенко и С.В.Михеев.

До настоящего времени китайцы в основном копировали зарубежные образцы вертолетов, зачастую с помощью западных партнеров. Постепенно возникла собственная проектно-конструкторская школа, что ведет к развитию достаточно независимого национального вертолетостроения. В печати появились сведения о том, что институт N» 602 самостоятельно создает все системы пятитонного вертолета Z-10. Правда, за исключением трансмиссии, которую разрабатывает итальянская фирма Agusta («Агуста»), сотрудничавшая в свое время с фирмой «Камов» по созданию одновинтового вертолета этого класса.

F-117

Александр Яворский

Рождение «Козодоя»

«Найтхок» (Nighthawk)-таково имя собственное, официально присвоенное ВВС США самолету F-117. Один из переводов этого слова с английского означает «козодой» – насекомоядная птица, которая охотится по ночам и летает, как правило, в одиночку.

Статья посвящена истории создания самолета F-117, но прежде хочется познакомить читателей с тем, какие «блюда» готовились на американской «стелсовой кухне» в 1970-х и начале 80-х годов.

В США уже несколько десятков лет занимаются разработкой летательных аппаратов различных назначений в рамках программы под общим условным названием «Стеле». Ее целью является проектирование и строительство самолетов, дистанционно пилотируемых аппаратов и ракет с низким уровнем демаскирующих признаков: радиолокационных, инфракрасных, акустических и визуальных. В американских источниках в таких случаях говорится о применении технологии малой заметности («стелс»), малой наблюдаемости – LO (Low Observability) и даже более того – очень малой наблюдаемости (VLO – Very Low Observability).

Какой-либо единой программы с таким названием, скорее всего, никогда не существовало. А была серия научно- исследовательских работ (НИР) и опытно-конструкторских разработок (ОКР), направленных на создание крупного научно-технического задела в области малой заметности и его дальнейшей реализации в экспериментальных, опытных и серийных летательных аппаратах.

Эти работы имели особый режим секретности. Строго контролировался выход информации по следующим направлениям:

– специфические методы, применяемые для снижения уровня заметности летательных аппаратов;

– успешность испытаний каждого из этих методов;

– характеристики специально разрабатываемых летательных аппаратов;

– задачи специальных программ, в том числе планы испытаний на конкретных образцах военной техники;

– выделение бюджетных ассигнований и ход выполнения программ;

– сроки реализации и конечные результаты специальных программ;

– названия фирм и правительственных организаций, занятых в проектах.

В начале 1980-х годов в США было принято решение о согласованном использовании дезинформации рядом правительственных учреждений. ЦРУ являлось главным координатором, ответственным за распространение через различные каналы ложной или умышленно неполной информации. Министерство обороны давало неверные сведения относительно некоторых программ, в том числе – по созданию техники малой заметности.

Деятельность МО США в сфере дезинформации охватывает все оперативные уровни, имеет широкий диапазон. Применяются различные методы: публичное комментирование ложных заявок на разработку новой техники; вводящая в заблуждение информация для печатных изданий – с неточными цифровыми данными в характеристиках самолетов, систем вооружения и датах разработки. Вплоть до сообщений о «создании» объекта, который на самом деле не существует, а «выделенные» для него деньги израсходованы на другие цели.

Нет сомнений в том, что работы в области строительства летательных аппаратов малой заметности имели в США куда больший размах, чем это обычно показывают. И касаются они не только самолета F-117. Поэтому на его примере, кроме фактов, придется рассмотреть некоторые версии и слухи – выражаясь словами римского историка и писателя Светония, «лишь затем, чтобы ничего не пропустить, а не оттого, что считаю их истинными или правдоподобными».

Начнем с официального сообщения, сделанного высокопоставленными американскими чиновниками, которые обычно выверяют каждое слово. Правда, они могут высказаться неполно и отказаться от комментариев, сославшись на интересы национальной безопасности. Поэтому здесь отсутствуют точные даты, названия программ, проектов и конкретных летательных аппаратов.

Итак, министр обороны Гарольд Браун 22 августа 1980 г. публично заявил о существовании в США программы по разработке технологии малой заметности, ее внедрению и испытанию на некоторых летательных аппаратах.

Заместитель министра обороны по НИОКР доктор Уильям Перри дополнил сообщение своего шефа: «…В начале 60-х годов мы использовали определенный вариант данной технологии (а именно-технологии «стелс») в некоторых американских разведывательных самолетах. В середине 70-х годов мы применили ее на разрабатывавшихся в тот период крылатых ракетах («Томагавк» и перспективные крылатые ракеты воздушного базирования – прим. авт.).

К лету 1977 г. стало ясно, что эффективность этой технологии может быть существенно повышена, и ее целесообразно применять к широкому классу летательных аппаратов. Мы пришли к заключению, что можно построить самолет, который будет настолько сложно обнаружить, что ни одна РЛС не справится с этой задачей.

Признавая перспективность такой разработки, мы предприняли три взаимосвязанных действия. Во-первых, примерно в десять раз увеличили инвестиции, направленные на дальнейшую разработку этой технологии. Во-вторых, начали ряд высокоприоритетных программ применения указанной технологии. И, в-третьих, обеспечили всей программе чрезвычайную защиту, доходящую до того, что была засекречена даже сама возможность существования такой программы…

Уильям Перри передает в дар Центральному музею Вооруженных сил от МО США винтовку «Гаранд» как символ боевой дружбы российского и американского народов (апрель 1995 г.)

Беи Рич (слева) и Кларенс Джонсон на фоне самолета TR-1

Мы добились заметных успехов по всем пунктам указанной программы, включая проведение летных испытаний ряда летательных аппаратов».

Американцы считают доктора Перри «отцом» технологии «стелс» и ее воплощения в конкретных образцах военной техники. Ключевые решения о разработке и внедрении крылатых ракет (демонстраторов технологии «стелс»), истребителя F-117 и малозаметного бомбардировщика В-2 (АТВ) были приняты в период его нахождения на постах консультанта и помощника министра обороны по НИОКР. Поэтому будет интересно кратко ознакомиться с биографией этого человека.

Уильям Перри родился 11 октября 1927 г. в Вандергрифте (шт. Пенсильвания).

1946-1947 гг. – служил в американских оккупационных войсках в Японии. Уволившись в запас, избрал для себя научную карьеру.

1949 г. – окончил математический факультет Стэнфордского университета (шт. Калифорния) со степенью бакалавра, а в 1950 г. получил степень магистра естественных наук в области математики. В 1957 г. в университете штата Пенсильвания после защиты диссертации был удостоен ученой степени доктора философии.

1951-1954 гг. – преподаватель математики в Пенсильванском университете.

1954-1964 гг. – директор исследовательской лаборатории «Джи-Ти-И Сильвэниа», являвшейся калифорнийским подрядчиком Министерства обороны США.

1964-1977 гг. – возглавляет собственную военно-электронную фирму «Электромагнетик системз лэбораториз» (ESL), численностью более тысячи сотрудников.

1964-1977 гг. – консультант Министерства обороны США по техническим вопросам. В 1977 г. награжден почетной медалью Разведывательного Управления Министерства Обороны (РУМО).

1977-1980 гг. – помощник министра обороны США по НИОКР.

1981-1985 гг. – возглавляет совет директоров банковско- инвестиционной компании «Хамбрехт энд Куист».

1985-1993 гг. – возглавляет Центр международной безопасности и контроля над вооружениями Стенфордского университета.

1993 г. – первый заместитель министра обороны США. Когда через год глава министерства Лес Эспин объявил о решении уйти в отставку, президент Билл Клинтон предложил Уильяму Перри занять этот пост.

В марте 1994 г. Перри впервые побывал в Москве с рабочим визитом и провел переговоры с Павлом Грачевым, тогдашним министром обороны России. Было подписано два соглашения: о предоставлении американцами 20 млн. долларов в качестве содействия конверсии российских военных предприятий, и о создании на базе Института геохимии и аналитической химии им. Вернадского исследовательского центра, который займется проблемами уничтожения химического оружия.

Следующий официальный визит Уильяма Перри в Россию состоялся в начале апреля 1995 г. Министра интересовало, как выполняются совместные проекты по перепрофилированию предприятий оборонного комплекса на выпуск продукции гражданского назначения.

Но вернемся в семидесятые годы. Сведения об исследованиях, предшествующих началу работ по самолету F-117, весьма противоречивы. Однако можно выделить достоверную информацию о проведении некоторых НИОКР. Например, контракты, выданные ВВС США на разработку технологических методов по уменьшению заметности, датировались 1965 г.

В 1971 г. в директивном документе AFSC TOD 71-15 Командования по разработке систем оружия ВВС США указывалось, что создание радиопоглощающих материалов (РПМ) становится основной задачей в области радиопротиводействия. К 1974-1975 гг. выполнены некоторые проектные изыскания, определившие конструкции и компоновки летательных аппаратов с малым уровнем демаскирующих признаков.

Версия 1. В начале 1973 г. ВВС и Управление программами перспективных исследований Министерства обороны США (DARPA) заключили с рядом фирм контракты на проведение изысканий в области значительного уменьшения заметности летательных аппаратов. В конце того же года ВВС и DARPA предложили авиастроительным фирмам на конкурсной основе создать проекты демонстрационных самолетов с уменьшенной заметностью.

Фирма «Локхид» являлась лидером в работах, связанных со снижением радиолокационных признаков. Но ее не оказалось среди тех пяти фирм, куда поступил запрос военных. Последовали переговоры. В результате «Локхид» приняла участие в конкурсе и победила фирмы «Дженерал Дайнэмикс» (с ее проектом «модель 100»), «Нортроп», «Мак-Доннэлл Дуглас», «Грумман» и «Боинг».

В 1974 г. «Локхид» получила контракт стоимостью около 30 млн.долларов на проектирование, постройку и летные испытания трех опытных самолетов – в масштабе 2/3 с двумя двигателями J85 фирмы «Дженерал Электрик». Одновременно с «Боингом» был подписан контракт на два прототипа самолета с малой заметностью.

Версия 2. В 1975 г. DARPA запросило у фирм «Дженерал Дайнэмикс» и «Нортроп» предложения по созданию небольшого пилотируемого самолета-демонстратора, на котором можно внедрить наибольшее количество технологий малой заметности. Проект получил обозначение «Харви», в честь известного сказочного персонажа – невидимого кролика Харви.

Самолет SR-71A (серийный номер ВВС США 64-17951), переданный NASA под обозначением YF-12C и присвоенным номером 60-6937

«Локхид» на собственные средства разработала проект такого самолета и представила результаты для рассмотрения в DARPA. На фирме «Нортроп» работами над «Харви» занималась засекреченная Группа перспективных разработок, называвшаяся «Вейлерс».

Постройку полномасштабных макетов самолетов с целью изучения эффективной поверхности рассеивания (ЭПР) фирмы «Нортроп» и «Локхид» начали в ноябре 1975 г. и закончили через пять месяцев.

После демонстрации макетов заказчикам в середине 1976 г. этой машиной продолжила заниматься только «Локхид». Работы фирмы «Нортроп» над проектом «Харви» впоследствии привели к созданию малозаметного бомбардировщика В-2.

Кларенс Джонсон, талантливый авиаконструктор и бывший руководитель Отделения перспективных разработок «Сканк Уоркс» фирмы «Локхид», формально ушел в отставку в 1975 г. Однако с 1976 г. он появлялся на фирме 2-3 дня в неделю и консультировал разработку нового малозаметного самолета…

В истории американского самолетостроения этот человек сыграл значительную роль, поэтому познакомимся с ним поближе.

Кларенс Джонсон родился 27 февраля 1910 г. в Ишпенинге (шт. Мичиган). Окончил в 1928 г. центральную высшую школу в г. Флинт.

1932-1933 гг. – окончил Мичиганский университет; получил степень бакалавра наук и ученую степень магистра в области авиастроения.

1933 г. (21 августа) – поступил на фирму «Локхид» в качестве инженера по механической обработке.

1948 г. – получил права на управление личным самолетом.

1953 г. – назначен главным инженером фирмы.

1956 г. – избран вице-президентом по перспективным разработкам.

1964 г. – стал членом совета директоров фирмы «Локхид».

1969 г. (декабрь) – избран старшим вице-президентом фирмы.

1975 г. (январь) – официально вышел в отставку и проживал на своем ранчо близ Санта-Барбары (шт. Калифорния). Скончался 21 декабря 1990 г.

Под руководством Джонсона были разработаны самолеты, получившие мировую известность, в том числе Р-38 (1939г.), Р-80 (1944 г.), F-104 «Старфайтер», U-2, А-12, YF-12, SR-71.

Деятельность Кларенса Джонсона отмечена многими наградами. Среди них призы им. Кольера «За выдающиеся достижения в воздухоплавании и аэронавтике США» (в 1958 г. – за истребитель F-104, в 1963 г. – за самолеты А-12, YF- 12, SR-71), две премии им. Теодора фон Кармана, памятный приз им. Братьев Райт, две серебряные награды им. Альберта Рида и медаль им. Даниэля Гугенхейма.

Джонсон единственный самолетостроитель, дважды удостоенный награды им. Кольера – главного приза аэрокосмической промышленности США.

В 1964 г. президент США Линдон Джонсон вручил своему тезке высшую гражданскую награду страны – орден «Свободы». В 1983 г. К. Джонсон награжден медалью «За отличную службу в органах национальной безопасности», в 1988 г. – медалью за достижения в области технологии.

В 1983 г. исследовательский центр фирмы «Локхид» в Рай- Каньоне был переименован в Центр исследований и разработок им. К. Джонсона.

Версия 3. Принадлежит специалистам фирмы. Обнародована в книге Джея Миллера «Сканк Уоркс» фирмы «Локхид». Первые 50 лет», вышедшей из печати в 1993 г.

В 1974 г. DARPA направило пяти самолетостроительным фирмам запрос на проведение предварительных исследований по истребителю, оптимизированному с точки зрения малой радиолокационной заметности.

«Локхид» около десяти лет не занималась истребителями и в список приглашенных не вошла. Кларенс Джонсон обратился в ЦРУ и попросил разрешения представить для обсуждения характеристики малой заметности самолетов А- 12 и SR-71. Примененные на этих машинах технические достижения могли быть использованы в проводящихся исследованиях. Разрешение было получено, опытные работы фирмы рассмотрели на закрытом совещании. После чего «Локхид» оказалась в числе участников проекта «Харви».

В августе 1975 г. «Локхид» вместе с двумя другими фирмами-контрактантами («Боинг» и «Нортроп») пригласили участвовать в конкурсе на разработку и испытания самолета-демонстратора, известного под обозначением «XST». В апреле 1976 г. DARPA подписало с фирмой «Локхид» договор, который включал проведение рабочего проектирования, постройку и испытания нового самолета.

Набор версий дополняет еще одна, имеющая прекрасно информированного автора. Это Бен Рич – вице-президент фирмы, с 1975 г. преемник К. Джонсона на посту руководителя Отделения перспективных разработок «Сканк Уоркс».

Бен Рич родился в Маниле 18 июня 1925 г. В детстве увлекался авиационным моделированием. После окончания Калифорнийского университета получил степень бакалавра наук и степень магистра по специальности «инженер-механик».

1968 г. – обучился по программе «Руководствоперспективными разработками» в Гарвардском университете.

1950 г. – поступил на фирму «Локхид», где занимался вопросами аэродинамики, термодинамики и силовыми установками в предварительном проектировании самолетов F- 104, U-2, YF-12, SR-71.

1963-1972 гг. – главный инженер перспективных программ, руководитель программ перспективных разработок и помощник главного инженера фирмы.

1972-1974 гг. – вице-президент, ответственный за программы по разработке истребителей и их предварительное проектирование.

1975 (январь) -1990 (май) гг. – вице-президент, а затем и президент Отделения перспективных разработок «Сканк Уоркс».

1977 г. (май) – избран вице-президентом корпорации «Локхид».

Разведывательный самолет БЛА OTD-21 в зоне хранения

1984 (март) -1986 (август) гг. – президент фирмы «Эдванст Аэроногикс» (в составе «Локхид»).

1991 г. (январь) – вышел в отставку. Скончался 5 января 1995г.

Бен Рич состоял в научном обществе Института аэронавтики и астронавтики США, которое в 1972 г. наградило его за проектирование самолетов. Он также являлся членом научного общества Института по перспективным разработкам и почетным членом обществе профессиональных инженеров «Тау Бета Пи».

Работы авиационного инженера Б. Рича были отмечены не раз. Он получил памятную награду им. Питера Речиа для инженеров (1982 г., Калифорнийский университет), приз им. Кольера «За выдающиеся достижения в воздухоплавании и аэронавтике США» (в 1989 г. – вместе с другими разработчиками F-117) за серийное производство и концепцию проектирования военных самолетов, а также за разработку концепции их боевого развертывания. Являлся лауреатом премии им. Братьев Райт (AIAA), премии Королевского авиационного общества, премии журнала «Эвиэйшн Уикэнд Спейс Текнолоджи» (в 1988 г.- в области авиации и силовых установок), обладателем титула «Золотой Рыцарь Руководства»,

В 1989 г. Ассоциация военнослужащих ВВС США присудила программе самолета F-117 приз «За выдающийся вклад в области пилотируемых летательных аппаратов». В 1994 г. Бен Рич удостоен высшей награды Министерства обороны для гражданских лиц – ордена «За выдающиеся заслуги», который в «табели о рангах» наград вооруженных сил США (в порядке ношения) занимает4-е место.

Итак, обратимся к воспоминаниям столь компетентного человека. Они касаются лишь некоторых аспектов деятельности фирм «Локхид» и «Нортроп» на определенном этапе конкретной работы. И не характеризуют состояние дел во всем военном ведомстве и в других самолетостроительных фирмах.

Версия 4. В июле 1975 г. Бен Рич был приглашен в Министерство обороны на очередной закрытый семинар, где шла речь о последних технических достижениях СССР в области электроники и систем оружия. Обсуждались вопросы беспрецедентного развития и усиления советских электронных и огневых средств ПВО – по сравнению с США, которые имели только две основные оборонительные системы ЗРК «Хок» и «Пэтриот». Вспоминали неутешительные итоги арабо-израильской войны 1973-го, когда Израиль за 18 дней боевых действий потерял 109 самолетов преимущественно от огня зенитной артиллерии и ЗРК с радиолокационным наведением. Причем огневыми средствами управлял недостаточно подготовленный и зачастую недисциплинированный египетский или сирийский персонал.

По свидетельству Рича, к этому времени ВВС США еще не предполагали использовать технологии «стелс» для нейтрализации советской обороны. Но с точки зрения Министерства обороны, эффективность РЛС противника намного превышала американские возможности по противодействию им, поэтому следовало изучать любые методы и средства для уменьшения радиолокационной заметности своих самолетов.

Рич обсуждал затронутые на семинаре проблемы с Джонсоном, который предложил создать пилотируемое или беспилотное средство воздушного базирования на основе разведывательного БЛА GTD-21 для нанесения ударов по РЛС противника. Среди всех других разработок «Сканк Уоркс» БЛА GTD-21 имел наименьшую ЭПР.

Тем же летом 1975-го Уоррен Гилмор, эксперт «Сканк Уоркс» по советским системам оружия, участвовал в совещании на авиабазе Райт-Паттерсен (шт. Огайо). Его приятели из Тактического авиационного командования (ТАК) ВВС США рассказали, что по приглашению DARPA пять авиационных фирм участвуют в конкурсе на разработку самолета с малой заметностью. Каждой фирме выделено по 1 млн. долларов-для финансирования этапа подтверждения выбранной концепции, в соответствии с которой самолет будет иметь малую радиолокационную заметность во всех диапазонах волн.

Согласно большинству источников, к лету 1975 г. действительно существовал запрос DARPA/ВВС, направленный ряду фирм для разработки предложений по предварительным исследованиям демонстрационных самолетов (в том числе истребителя) с уменьшенной радиолокационной заметностью. Среди фирм назывались «Нортроп», «Мак-Доннэлл Дуглас», «Грумман», «Дженерал Дайнэмикс», «Боинг». Отсутствовала в списке давно не занимавшаяся истребителями «Локхид», но почему-то присутствовала «Боинг», имевшая еще меньшее отношение к самолетам этого класса.

В различных источниках время выдачи запросов широко варьируется-с 1973 по 1975 гг. (если речь идет не о разных документах). И везде фигурирует фирма «Боинг», которая, по некоторым сообщениям, действительно получила контракт на создание двух прототипов самолетов с малой заметностью.

Упомянутые в запросе военных исследования на определенном этапе, как считают, входили в проект «Харви». Эти разработки до сих пор окутаны тайной. Однако авторы всех публикаций на эту тему полагают, что программа «Хэв Блю» по созданию самолетов-п рототипов сформировалась на базе именно этого проекта.

В книге о «Сканк Уоркс» сверхинформированный Бен Рич ни единым словом не обмолвился о каких-либо загадочных кроликах. Вот уж воистину «невидимый» проект, о котором предпочитают говорить глухо или не упоминать вовсе.

В авторитетном британском справочнике Jane’s по кодовым обозначениям США сказано, что наименование «Харви» (Harvey) принадлежит самолету А-8. Он обладал крайне низкой заметностью в оптическом и электромагнитном диапазонах. Фирма-изготовитель и характеристики самолета неизвестны.

Как бы там ни было с названием проекта, но Рич утверждает, что именно после сообщения Гилмора (т.е. летом 1975 г., а не в 1974 г.) начались переговоры фирмы «Локхид» с ЦРУ. Предположим, что до этого на фирме не знали об исследованиях, затеянных DARPA / ВВС.

С помощью К. Джонсона, который пользовался большим уважением в ЦРУ, удалось понизить гриф секретности некоторых работ «Сканк Уоркс», связанных с обеспечением малой заметности самолета A-12/SR-71. Результаты измерения ЭПР этих самолетов Рич направил руководителю DARPA доктору Джорджу Хайлмайеру вместе с заявкой на участие в конкурсе.

Но все деньги, выделенные на исследования, уже были распределены. Тогда Хайлмайер предложил Ричу подписать государственный контракт номинальной стоимостью 1 (один!) доллар в качестве формальной возможности участия «Локхид» в конкурсе. Это означало, что «Сканк Уоркс» берет на себя весь риск и вкладывает собственные средства. При этом государство становится обладателем основополагающих разработок фирмы в области достижения малой заметности – включая принципы построения конфигурации самолета, использование определенных композиционных и других материалов. В конце концов, «Локхид» разрешили участвовать в конкурсе без оформления государственного контракта и без связанных с ним ограничений.

Похоже, что эти переговоры состоялись в июле-августе. В книге «Сканк Уоркс» говорится, что именно в августе 1975 г. фирмы «Локхид», «Нортроп» и «Боинг» были приглашены DARPA для разработки самолета-демонстратора малой заметности. Вероятно, начиналась очередная фаза этого конкурса, может быть даже в рамках пресловутого проекта «Харви».

Хотя договоренность между Ричом и Хайлмайером несколько улучшила конкурентные возможности фирмы, вопрос о финансировании остался открытым. Рич обратился к Ларри Китчену, который недавно занял пост президента «Локхид» и поддерживал идею создания малозаметного самолета на основе предварительных работ «Сканк Уоркс». Однако он не хотел рисковать и напомнил Ричу, что фирма нуждается в реальных проектах, а не в воздушных замках.

Бен Рич имел «за душой» лишь ранние работы «Сканк Уоркс» по снижению заметности разведывательных самолетов А-12/SR-71 и беспилотного летательного аппарата GTD- 21 аналогичного назначения. Однако в первый же год своего руководства Отделением перспективных разработок он занялся этим достаточно сомнительным делом. Для снятия подозрений в его профессиональном авантюризме обратимся к некоторым ключевым событиям 1975 г., основываясь на воспоминаниях самого Рича.

В апреле 1975 г. Дэнис Оверхользер, математик и специалист «Сканк Уоркс» в области радиолокации, доложил Ричу о своеобразном открытии, которое он сделал на основе тщательного изучения статьи физика Петра Уфимцева. Советский ученый разработал простую и надежную методику расчета эффективной поверхности (площади) рассеивания (ЭПР) геометрических фигур. Статья под названием «Метод краевых волн в физической теории дифракции» была опубликована в 1962 г. на страницах малотиражного узковедомственного журнала. В 1971 г. этот материал перевели на английский язык в Управлении по изучению иностранных технических достижений (AF FTD), входящем в состав Командования разработки систем оружия ВВС США (AFSC).

Рич вспоминает, что Оверхользер заявил буквально следующее: «… этот парень показал нам, как точно рассчитать ЭПР поверхности крыла и его кромок, как точно объединить эти вычисления… Уфимцев показал, как создать математическое обеспечение ЭВМ для заданной конфигурации двумерных поверхностей. Мы можем разбить самолет на тыысячи плоских треугольных поверхностей, суммировать их собственные радиолокационные составляющие и получить точное значение общей ЭПР».

Дэнис Оверхользер у модели самолета F-117 на установке для измерения ЭПР

Алан Браун, один из ведущих специалистов «Сканк Уоркс» по малой заметности, тоже оценил статью ученого из Советского Союза. По его словам, предложенный русским метод расчета отраженных радиолокационных сигналов оказался более эффективным, чем все предыдущие, и составил 30-40 % программ ЭВМ, использованных в дальнейшем американскими конструкторами. Уфимцев разработал (опираясь на труды шотландского физика Джеймса Максвелла и немецкого специалиста в области электромагнитного излучения Йоханнеса Зоммерфельда) более простой подход к рассмотрению электромагнитных токов на кромках геометрических фигур.

Много позже, 12 ноября 1991 г., Петр Уфимцев, приглашенный читать лекции в Калифорнийском университете, встретился с Аланом Брауном. Тот передавал университету свой учебник по технологии достижения малой заметности, и Уфимцев с горечью сказал американцу: «Ведущие советские ученые и конструкторы не заинтересовались применением моих теорий, что вполне соответствует правилу «в своем отечестве пророков нет».

Оверхользер предполагал разработать программу для ЭВМ на основе формул Уфимцева за шесть месяцев – Рич дал ему три. Математическое обеспечение выполняли сам Оверхользер и находящийся на пенсии ведущий математик «Сканк Уоркс» Билл Шредер. В те времена возможности ЭВМ по моделированию ЭПР конструкций, содержащих криволинейные поверхности, были ограниченными. Поэтому подход к проектированию основывался на формировании вычислительной базы данных угловых векторов отражения энергии от плоских поверхностей.

Компьютерную программу «Эхо-1» создали всего за пять недель. Общий план действий был следующим: Оверхользер разрабатывал с помощью ЭВМ оптимальную с точки зрения малой радиолокационной заметности конфигурацию самолета, затем следовала постройка модели и проверка расчетных данных на установке для измерения ЭПР.

Изображение идеализированной модели самолета, которую назвали «Безнадежный алмаз», представили Ричу 5 мая 1975 г. Согласно расчетам, модель имела минимальную радиолокационную заметность с четырех направлений излучения.

Оверхользер самодовольно утверждал, что на экране РЛС будет отметка не как от орла, а как от зрачка глаза орла – поскольку созданная модель имеет ЭПР в тысячу раз меньшую, чем самое малозаметное изделие «Сканк Уоркс», построенное до сих пор (БЛА GTD-21). Впечатляющее своей образностью заявление отражало подлинную революцию в этой области техники.

Кларенс Джонсон, работавший в Отделении перспективных разработок уже в качестве консультанта, ознакомился с «Безнадежным алмазом». Он был сильно разочарован предложенной аэродинамической компоновкой и заявил: «Эта чепуха никогда не оторвется от земли». Другие ветераны «Сканк Уоркс» тоже возмущались, и адресовали самые нелестные эпитеты созданной Оверхользером и Шерером модели. Руководитель группы аэродинамики Дик Кантрел предлагал сжечь на костре Оверхользера как еретика, а затем продолжать делать нормальные (с точки зрения аэродинамики) проекты.

Малоразмерная модель самолета XST фирмы «Локхид» на испытаниях в безэховой камере в Рай-Каньоне

Летно-испытательный центр (ЛИЦ) «Грум-Лейк»

Полноразмерная модель самолета XST фирмы «Локхид» на испытательном полигоне RATSCAT во время измерения ЭПР (1975 г.)

Расчетные данные ЭПР модели Джонсон называл теоретической чепухой. Большой любитель поспорить, он ставил свой «квотер» (американская монета достоинством 25 центов) на то, что их старенький беспилотный летательный аппарат БЛА GTD-21 имеет меньшую ЭПР, чем «этот чертов алмаз».

В сентябре 1975 г. провели сравнительные измерения ЭПР деревянных моделей БЛА GTD-21 и «Безнадежного алмаза», последняя из которых была длиной три метра. Бен Рич, который за все годы работы с Джонсоном проиграл тому около 10 долларов в многочисленных спорах технического характера, выиграл свой первый «квотер»-ЭПР «Безнадежного алмаза» оказалась меньше значений БЛА GTD-21. Передавая коллеге проигранный «квотер», Джонсон посоветовал не тратить его до тех пор, пока «эта штука» не поднимется в воздух.

Дальнейшие проработки дали Ричу основание с большой вероятностью на успех ввязаться в объявленный DARPA конкурс и просить свое руководство финансировать эти работы из внутренних фондов.

Вскоре трехметровую деревянную модель «Безнадежного алмаза» отправили для определения ЭПР на радиолокационный полигон фирмы «Мак-Доннэлл Дуглас» в пустыне Мохаве, под Палмдейлом. Модель установили на опоре высотой 3,6 метров и удалении 450 метров от облучающей антенны РЛС. По воспоминаниям Рича, оператор станции попросил проверить состояние установленного объекта-на экране РЛС цель отсутствовала, и он решил, что модель свалилась с опоры.

Убедившись в том, что модель по-прежнему занимает свое место, и на нее даже уселась ворона, Рич вернулся в кабину оператора. Тот довольно улыбался, обнаружив на экране цель! На самом деле с помощью этой РЛС было невозможно зафиксировать установленную модель, ЭПР которой оказалась ниже отражающей поверхности живой птицы.

В октябре 1975 г. победившим на очередном этапе конкурса фирмам «Локхид» и «Нортроп» из бюджета МО США выделили по 1,5 млн.долларов на постройку разработанных ими моделей для измерения ЭПР – в рамках создания «экспериментальной испытательной установки технологии скрытности» (Experimental Stealth Technology Testbed-XST).

Ряд источников полагает, что обозначение «XST» возникло позднее, когда «Локхид» подписала контракт на разработку, постройку и испытания самолетов-демонстраторов. Аббревиатура «XST» просочилось в печать и в несколько ином варианте – «экспериментальная выживаемая испытательная установка» (Experimental Survivable Testbed – XST). В некоторых источниках «XST» расшифровано совсем откровенно-«экспериментальная техника малой заметности» (Experimental Stealth Technology). Так или иначе, но слово «стелс» (stealth) вышло за пределы секретных документов.

Исследования показали, что радиолокационное облучение летящего на малой высоте самолета почти всегда происходит в пределах 30°-в верхней или нижней полусферах. Если внешние поверхности самолета выполнить плоскими или фасеточными и ориентировать их под углами более 30°, то отраженная энергия не будет попадать на приемник облучающей РЛС. Особенно в том случае, если выдержать маршрут самолета с заранее установленными параметрами высоты полета.

Трудно применять РПМ для поглощения энергии в широком диапазоне частот – в связи с аэродинамическими и прочностными ограничениями самолета. В соответствии с полученными на ЭВМ приоритетами, специалисты выбрали шесть типов РПМ для использования в плоских панелях. Далее сделали попытку объединить РПМ с тем, что было названо «неразделенные углы отражения». Этот подход мог обеспечить большую эффективность, чем технология повсеместного противодействия электромагнитному излучению РЛС.

Для измерений ЭПР, которые проводились в декабре 1975 г.(первая серия) и в январе 1976 г. (вторая серия) на установке «Грей Бьют», была построена модель самолета в масштабе 1/3. В безэховой камере фирмы «Локхид» испытывали маленькую модель. Испытания подтвердили эффективность мероприятий по уменьшению ЭПР, осуществленных при минимуме изменений в конфигурации самолета. По результатам этих исследований были изготовлены модели самолета для испытаний в аэродинамических трубах малых и больших скоростей.

К концу 1975 г., вопреки имеющимся ограничениям по моделированию ЭПР, при помощи вычислительной системы в «Сканк Уоркс» получили приемлемые аэродинамические компоновки. Для измерения ЭПР изготовили деревянную полноразмерную модель самолета длиной 11 метров, которая состояла из плоских панелей и была окрашена в черный цвет. Практически она создавалась на основе «Безнадежного алмаза».

Модель в марте 1976 г. доставили на полигон RATSCAT в районе полигона «Уайт-Сэндз» (шт. Нью-Мексико), где ВВС США производили измерения ЭПР неснаряженных ядерных боеголовок. Установленные здесь РЛС считались самыми чувствительными и мощными.

На этом же полигоне проводилось измерение ЭПР модели фирмы «Нортроп». По некоторым данным, их самолет имел интегральную компоновку и крыло, объединенное с фюзеляжем . Сочетание криволинейных и фасеточных поверхностей значительно отличало его от «Безнадежного алмаза», полностью состоявшего из набора фасеточных поверхностей. Проект назвали «Шаму», потому что внешне самолет походил на знаменитого кита из «Морского мира» в Сан-Диего.

Установка модели самолета XST фирмы «Нортроп» на опору dim измерения ЭПР (1975 г.)

Слева направо: Джон Кашен .(специалист в области малой заметности) и Ирв Вааланд (аэродинамик), работавшие над самолетом XST фирмы «Нортроп»

Позволю себе небольшое отступление. По другой версии, прозвище «Шаму» этому варианту самолета позднее дала команда «СканкУоркс», находившаяся в ЛИЦ«Грум-Лейк» на испытаниях пяти опытных и доводочных YF-117. Возникает вопрос: тогда в ЛИЦдействительно летал самолет-демонстратор XST фирмы «Нортроп» или летный образец этой машины не строили? А в воздух поднимался масштабный прототип самолета АТВ (Advanced Technology Bomber), на базе которого впоследствии создали бомбардировщик В-2.

Промелькнуло сообщение о заключенном в 1978 г. контракте ВВС с фирмой «Нортроп» на постройку экспериментального самолета ТНАР, якобы совершившего первый полет в 1981 г. Он мог явиться прототипом малозаметного секретного разведывательного самолета TR-3A, существование которого официальные лица ВВС и МО США отказываются признать.

Весной 1996 г. военное ведомство США рассталось с еще одним секретом. По словам генерал-лейтенанта ВВС Джорджа Мюльнера, в 1978 г. фирма «Нортроп» выиграла контракт на разработку и летные испытания пилотируемого самолета-демонстратора технологии «стелс» в рамках программы «Тэсит Блю» (Tacit Blue). Первый полет состоялся 5 февраля 1982 г. При создании этого малоскоростного (280 км/ч) самолета впервые сделали попытку реализовать в конкретной аэродинамической компоновке криволинейные поверхности, известные под названием «гауссовых» – для понижения радиолокационной заметности. В результате получили ЭПР «меньше, чем у летучей мыши».

Данная разработка была связана с РЛС, имеющей малую вероятность перехвата сигналов (LPI), и с программой «Пэйв Мувер», в рамках которой создавался самолет Е-8 JSTARS. Работы н ад самолетом-демонстратором по программе «Тэсит Блю» оказали влияние на разработку малозаметного бомбардировщика АТВ (В-2).

Что касается РЛС упомянутого типа, то в середине 1970-х годов техникой LPI активно занималась фирма «Хьюз» – например, в рамках программы «Stealth Counter AirTechnology». С этой фирмой связана скандальная история, когда инженер Отделения электронного оборудования Уильям Белл в 1979- 80 гг. передал советской разведке через польский канал ряд секретных материалов, в том числе заключительный отчет по испытаниям РЛС (LPI).

Но вернемся к испытаниям моделей фирм «Нортроп» и «Локхид» на полигоне RATSCAT, которые заняли месяц. Измерен ия ЭПР производили в различных частотных диапазонах, для чего задействовали пять отдельных антенных систем. По свидетельству Оверхользера, он никогда не видел модели конкурирующей фирмы, потому что по графику испытания проводились в разные дни.

В самом начале выяснилось, что ЭПР опоры во много раз превышала ЭПР установленной на ней модели фирмы «Локхид», и точные измерения невозможны. Обескураженные представители ВВС предложили специалистам «Сканк Уоркс» самим построить новую опору, отражающие способности которой должны быть хотя бы на 10 децибел ниже, чем у модели.

Оверхользер спроектировал такую опору, а «Нортроп» и «Локхид» взяли на себя все затраты по постройке. Опору установили на расстоянии 1,5 км от излучателя и испытали с помощью мегатрона с выходной мощностью 50000 Вт. При этом величина ЭПР опоры соответствовала сигналу, отраженному от шмеля.

В команде фирмы «Нортроп» при испытаниях присутствовал руководитель программы и Джон Кашен – руководитель секретной группы «Вейлерс». Бен Рич на полигоне не появлялся. Он ежедневно получал от Оверхользера данные измерений и вел активную лоббистскую деятельность среди высшего генералитета, объясняя революционность новых идей по достижению малой заметности.

В начале апреля 1976 г. фирму «Локхид» официально объявили победителем. Значения ЭПР ее модели были во много раз меньше, чем у модели фирмы «Нортроп». По свидетельству Бена Рича, на следующем этапе программа получила кодовое обозначение «Хэв Блю» (Have Blue). Фирме «Локхид» предлагалось построить два экспериментальных самолета для демонстрации в полете возможности внедрения технологии малой заметности на реальной машине.

Китообразный самолет «Нортропа» тоже сыграл свою роль. Достигнутые на нем выдающиеся характеристи ки ЭПР позволили DARPA в декабре 1976 г. пригласить фирму для участия в программе «Эссолт Брейкер» (Assault Breaker), и в проекте «Экспериментальный самолет наблюдения за полем боя» (Battelfield Surveillance Aircraft, Experimental – BSAX).

Программа под кодом «Эссолт Брейкер» состояла из множества проектов. Первоначально это название ассоциировалось с демонстрацией разработок перспективных технологий противотанковой направленности. Затем назначение программы засекретили. Проект «Пейв Мувер» явился составляющей разработки «Объединенной радиолокационной системы наблюдения за целями и их атаке» (Joint Surveillance Target and Target Attack Radar System, JSTARS), a также элементом программы «Эссолт Брейкер» в части создания радиолокационного датчика и подсистемы управления.

К середине 1977 г. после малоутешительных результатов измерений ЭПР модель самолета BSAX забросили. Но еще до конца года Фред Ошира, специалист фирмы «Нортроп» в области электромагнитных излучений, истратил 45 кг глины и изменил внешние обводы модели, добившись правильной конфигурации. Затем модель в рамках упоминавшейся программы «Тэсит Блю» успешно прошла измерения ЭПР.

«Нортроп» получила контракт на проектирование,постройку и испытания двух экземпляров самолета – для летных испытаний и как источник запасных частей. Летный экземпляр был нужен, чтобы доказать возможность создания

пилотируемого малозаметного самолета наблюдения, оборудованного РЛС LPI и другими датчиками. Он должен был обладать высокой степенью выживаемости и вести наблюдение за наземными целями, находясь вблизи линии фронта. Такой самолет мог длительное время пребывать в воздухе, обеспечивая командиров сухопутных войск разведывательной информацией о целях в реальном масштабе времени.

Версия 5. Вернемся ненадолго к истории с «Харви». В книге Стива Пейса «В-2 «Спирит» – наиболее эффективный военный самолет на планете» (1999 г.) рассказано, что в начале 1974 г. по инициативе и при финансировании DARPA проводились специальные работы в рамках проекта «Харви». Исследовали возможность создания самолета (пилотируемого истребителя-бомбардировщика) с очень малой ил и совсем не принимаемой во внимание ЭПР. Самолет должен был проникать в воздушное пространство противника необнаруженным и применяться для атаки позиций зенитных ракет и РЛС (первый этап борьбы за превосходство в воздухе). Первоначально DARPA не требовало оснастить самолет конкретным радиоэлектронным оборудованием или системами оружия. К сожалению, автор книги не назвал фирмы, выполнявшие этот заказ.

Приоритетный, но с низким уровнем финансирования проект «Харви» без каких-либо заверений о последующей постройке такого самолета благополучно перебрался в 1975 г. Уже в январе DARPA выдало контракты фирмам «Мак- Доннэлл Дуглас» и «Нортроп». Фирма «Локхид», как уже говорилось, представила вариант, разработанный на собственные средства. Работу «Мак-Доннэлл Дуглас» по снижению ЭПР признали недостаточной. В сентябре 1975 г. «Локхид» и «Нортроп» получили контракты на создание «экспериментальной выживаемой испытательной установки» – XST (Experimental Survivable Testbed). Победитель конкурса по измерению ЭПР разработанных ими моделей должен был построить два самолета XST: один-для летных испытаний, второй – для испытаний по замеру ЭПР.

Обе фирмы представили модели самолетов в масштабе 2/ 3 для испытаний на полигоне ВВС RATSCAT в районе авиабазы Холломэн. Испытания оказались более успешными для фирмы «Локхид», и в марте 1976 г. она получила контракт (теперь уже от ВВС) на постройку двух самолетов-демонстраторов XST.

Новый источник финансирования перевел в практическую плоскость дальнейшие работы над самолетом конкретного военного назначения. Необходимо было строить и испытывать реальные машины для вооруженных сил США. С того момента программа получила название «Хэв Блю»,

Версия 6. Была опубликована в 1999 г. Паулем и Алисоном Крикмор в книге «F-117 «Найтхок» (F-117 Nighthawk)». Согласно ей, в 1974 г. Кен Перко из Отдела технологий тактического применения в составе DARPA задал фирмам «Нортроп», «Мак-Доннэлл Дуглас», «Дженерал Дайнэмикс», «Фэрчайлд» и «Грумман» следующие вопросы:

– Какой должен быть уровень заметности, чтобы самолет невозможно было обнаружить при боевом использовании на полезной дальности полета?

– Располагают ли фирмы возможностями для проектирования и производства самолета с такими малыми уровнями заметности?

«Фэрчайлд» и «Грумман» отказались обсуждать эти вопросы. Специалисты «Дженерал Дайнэмикс» считали, что нужно форсировать работы по электронному противодействию, и не видели смысла в уменьшении заметности самолета. Ответы, полученные от «Мак-Доннэлл Дуглас» и «Нортроп», демонстрировали понимание задачи и соответствующий уровень технических возможностей.

В конце 1974 г. обе фирмы получили 100-тысячедолларовые контракты на дальнейшие исследования под грифом «секретно». Сюда входили и радиолокационные экспертизы, которые выполняла фирма «Хьюз Эркрафт» для определения пороговых величин ЭПР.

К началу 1975 г. «Мак-Доннэлл Дуглас» нашла значения ЭПР, позволявшие сделать прорыв в решении проблемы, и «Хьюз» подтвердила их. Весной 1975 г. эти параметры DARPA утвердило в качестве основной цели программы по разработке первого действительно малозаметного самолета.

Когда «Локхид» попала в число конкурсантов, Уоррен Гилмор определил необходимые пороги заметности, удовлетворяющие поставленным DARPA целям. За 25 тыс.долларов, выделенных руководством фирмы, были изготовлены две деревянные модели «Безнадежного алмаза». Одна предназначалась для испытаний в аэродинамической трубе; другая, покрытая металлической фольгой – для измерения проводимости поверхности и для определения ЭПР в безэховой камере.

Проведенная в июне 1975 г. серия испытаний подтвердила значения ЭПР, полученные с помощью программы «Эхо-1». Затем модель отправили в пустыню Мохаве – на полигон «Грейт-Бьют» фирмы «Мак-Доннэлл Дуглас».

«Локхид» представила DARPA два предложения. Одно содержало расчетные данные и результаты измерения ЭПР модели «Безнадежный алмаз», второе – предварительные данные по реальному пилотируемому самолету. В основе этих предложений лежали требования к характеристикам малой заметности, полученные в начале 1974-1975 гг. от военных.

У фирмы «Мак-Доннэлл Дуглас» не получился проект самолета, который бы удовлетворял поставленной задаче. Результаты, представленные фирмами «Локхид» и «Нортроп», были настолько впечатляющими, что Кен Перко немедленно пригласил заинтересованные стороны на совещание в DARPA, чтобы обсудить дальнейший путь развития программы. Надо сказать, что он будет одним из немногих приглашенных фирмой «Локхид» на первый полет самолета XST НВ1001 в «Грум-Лейк».

Было решено, что программа должна состоять из двух фаз. Первая завершится наземной оценкой ЭПР полномасштабной модели, во второй планировалось сконструировать две демонстрационные машины и провести их летные испытания.

Полная стоимость программы «XST» составляла по расчетам 36 млн.долларов. Деньги должны были распределяться ВВС и DARPA между победителями конкурса. К августу 1975 г. необходимые финансовые приготовления завершились, и 1 ноября «Локхид» и «Нортроп» получили по 1,5 млн.долларов на работы в рамках первой фазы программы XST. На изготовление деревянных полномасштабных моделей для испытаний на полигоне RATSCAT ВВС США отвели четыре месяца. В марте 1976 г. модель фирмы «Локхид» отправили на полигон. В начале апреля того же года «Локхид» получила уведомление о том, что она победила в первой фазе программы.

Вторая фаза, получившая известность как программа «Хэв Блю», началась 26 апреля 1976 г. Поднять в воздух самолет планировали в декабре 1977 г. Основные цели программы «Хэв Блю» были следующие:

– определение в полете четырех показателей заметности (радиолокационной, инфракрасной, аккустической и визуальной);

– демонстрация приемлемых характеристик и полетных качеств самолета;

– демонстрация возможностей моделирования, которые точно предсказывают характеристики малой заметности самолета в полете.

Интересны воспоминания Бена Рича о начальной стадии программы «Хэв Блю». С учетом описанных выше особенностей исследований DARPA и тематической направленности семинара в МО США в июле 1975 г., в нее сразу закладывали возможность применения малозаметных самолетов в ударном варианте. Предполагалось использовать модель «Безнадежный алмаз» и варианты ее дальнейшего развития.

На фирме «Локхид» при проектировании демонстрационного самолета привычные по значимости акценты были решительно переставлены. Специалисты каркасной группы, аэродинамики, весовики и двигателисты отодвинулись на второй план. Приоритеты отдали специалистам по радиолокации во главе с Дэнисом Оверхользером. Требовалось достигнуть на реальном самолете сверхмалой радиолокационной заметности, не заботясь особенно о летно-технических характеристиках машины. Попутно стремились уменьшить инфракрасную и визульную заметность.

Самолет-демонстратор технологии «стелс», разработанный фирмой «Нортроп» в рамках программы «Тэсит Блю» на основе проекта экспериментального самолета BSAX

Вариант тактического высотного самолета вторжения (ТНАР), предложенный Управлением авиационных систем (ASD)

Всего в работах по созданию самолета-демонстратора XST в «Сканк Уоркс» принимало участие 340 человек.

Ответственность за предварительную разработку машины возложили на трех человек: Дика Шерера (главный специалист в области фундаментальных исследований), Уоррена Гилмора (специалист по советским системам оружия, в том числе средствам ПВО) и Лео Сельникера (главный инженер). Руководителем программы назначили Нормана Нельсона. Группа ведущих проектировщиков была следующей: Эд Болдуин (каркасная группа, силовые схемы), Алан Браун (силовая установка и малая заметность), Дик Кантрел (ведущий аэродинамик, аэродинамика самолета и характеристики силовой установки), Генри Комбс, Боб Лошке (система управления полетом), Билл Тейлор (системы самолета) и Дэнис Оверхользер. Элмер Гат занимался непосредственно силовой установкой и подчинялся Болдуину. Под руководством Тэйлора работали Херб Эрмер (гидравлические системы) и Чак Стурдевант (топливные системы).

Мел Джордж, начальник лаборатории фирмы «Локхид», и Эд Ловик отвечали за разработку радиопоглощающих материалов. За изготовление самолетов нес ответственность Боб Мэрфи. Ключевыми фигурами в производстве были: Рон Ольсен и Дж. Джеймс (хвостовая секция фюзеляжа); Дж. Холквист, Майк Камерер, К. Патон и Фриц Файр (консоли крыла); Джим Драй, Ли, Дж. Дэвис (фюзеляж); Боб Мэрфи (кабина); Ред Мак-Дарис (приборное оборудование); Джон Стэнли (установка и испытание топливной системы); Билл Паттерсен (герметизация топливных баков); Стив Вагн и Пиквит (испытательное оборудование); Бен Дехейвен (окраска); Дик Мэдисон (шасси).

Познакомимся более подробно с руководителем программы.

Норман Нельсон родился в 1918 г. в Чикаго(шт. Иллинойс). В 1941 г. получил степень бакалавра в области авиастроения и повышал квалификацию в университете г.Цинцинатти. Участвовал в исследованиях, проводившихся ВВС США. В 1953 г. ушел с военной службы в звании капитана.

Занимал должности вице-президента фирмы «Доак Эркрафт», консультанта по инженерному делу Отделения перспективных разработок фирмы «Локхид», начальника отдела фирмы «Локхид» по разработке винтокрылых аппаратов, вице-президента фирмы «Мак-Каллох», инженерного консультанта фирмы «Хьюз Тул» во время проведения программы «Гпомар Эксплорер».

1976 г. (январь) – покидает фирму «Хьюз» и окончательно переходит на работу в Отделение перспективных разработок «Сканк Уоркс» фирмы «Локхид».

1976 г. (декабрь) – назначен на должность руководителя программы и главного инженера программ разработки малозаметных истребителей (в том числе самолета-демонстратора XST – в 1976 г. и самолета F-117 – в 1977 г.).

1984-1986 гг. – вице-президент и главный руководителя Отделения перспективных разработок «Сканк Уоркс» (до возвращения на фирму Бена Рича).

1987 г. – вышел в отставку.

Рассчитанная Кларенсом Джонсоном стоимость постройки самолетов-демонстраторов составляла 28 млн.долларов. Однако руководство ВВС осилило только 20 миллионов. Весной 1976 г. Бен Рич обратился с просьбой о выделении недостающих 10 миллионов к главному администратору фирмы Бобу Хааку. Тот относился к новому проекту без энтузиазма, однако позволил Ричу выступить перед директорами «Локхида».

На совете Рич заявил, что перспективные разработки сулят в будущем продажи в размере 2-3 миллиардов, имея в виду внедрение технологии малой заметности на новых истребителях, ракетах и кораблях. Президент фирмы Ларри Китчен и вице-председатель правления Рой Андерсен поддержали докладчика, и деньги были получены.

В одном из самых крупных помещений для сборки началась в июле 1976 г. постройка первого самолета-демонстратора. По приглашению Рича в конце лета «Сканк Уоркс» посетил Линдсей Андерсон из Массачусетского технологического института – крупнейший специалист в области радиолокации. Ему предложили провести независимые испытания и оценить полученные данные по снижению радиолокационной заметности.

Один из предполагаемых видов авиационной системы «Аврора»

Андерсон привез полный чемодан подшипников, ЭПР которых была заведомо определена. Подшипники диаметром от мячика для гольфа до 1/8 дюйма (3,17 мм) он предложил размещать по очереди в носовой части модели, построенной на базе «Безнадежного алмаза». А затем проверять ЭПР этих комбинаций при облучении РЛС. Такой оригинальный метод позволял определить, какую ЭПР, по сравнению с подшипником, имеет модель.

Испытания прошли успешно и подтвердили расчетные данные фирмы. Вскоре после отъезда Андерсона в «Сканк Уоркс» поступила телеграмма от начальника штаба ВВС США. В ней сообщалось, что программа «Хэв Блю» получает гриф «совершенно секретно – требуется специальный допуск» (Top secret-Special Access Required; SAR). Подобная степень секретности присваивалась в исключительных случаях. Таких, например, как проект «Манхэттен», в рамках которого разрабатывалась первая американская атомная бомба. Военные осознали всю важность новой технологии.

Меры по обеспечению повышенной секретности весьма затратны, программы удорожаются. А сама секретность плохо влияет на продуктивность работы и на сроки ее выполнения. Узнав об инициативе военного ведомства, многоопытный Джонсон пообещал, что все эти запреты «сожрут» Рича целиком – стоимость возрастет на 25 процентов, а эффективность значительно упадет.

В Управлении авиационных систем (ASD) Командования по разработке авиационных систем оружия ВВС США программа «Хэв Блю» официально начала действовать с сентября 1976 г. Одним из элементов ее прикрытия стал несекретный и весьма туманный «План разработки компонентов и перспективных конструкций». В штабе ВВС только пять человек были допущены к работам, связанным с технологией «стелс». В «Сканк Уоркс» также пятеро имели допуск к работам под грифом «совершенно секретно» и выше.

Еще до подписания контракта с заказчиком «Локхид» представила план мероприятий, которые обеспечивали требуемый уровень секретности. Люди, допущенные к новой машине, проходили перед этим проверку в течение девяти месяцев. На каждом листе документов по самолету проставлялся гриф «совершенно секретно». Все листы учитывались в специальной файловой системе и хранились особо. Согласно правилам, ни один человек не мог работать с чертежами, находясь в одиночестве. Если коллега, сидящий в этой же комнате, выходил в туалет, другой, оставшийся, должен был прятать чертежи и ждать его прихода.

Проверка «по полной программе» выявила существенные расхождения в оценках между руководством Отделения и контрразведкой ВВС. Отстаивая профессионализм своих сотрудников, Рич доказывал, что «Сканк Уоркс» и так размещается в лишенном окон здании с толстыми непроницаемыми стенами, что имеются специально оборудованные кабинеты для обсуждения наиболее секретных вопросов, что за многие годы не было обнаружено ни одного случая утечки конфиденциальных сведений.

В итоге удалось достичь определенных компромиссов. Тотальной проверке подвергали только тех, кто по роду своей деятельности должен знать характеристики ЭПР самолета. Временный допуск к работам получили 20 сотрудников, занятых в наиболее важных областях программы «Хэв Блю». В соответствии с поручительством Рича, допустили и всех «стариков», работавших над секретными проектами еще со времен создания самолета U-2 (по заказу ЦРУ).

Не вся информация позволяет говорить об исключительной принадлежности работ по технологии «стелс» фирме «Локхид». Например, есть такие сведения. Капитан 3-го ранга ВМС США Уильям Бенсон из организации AMR (Aero- Marine Research) демонстрировал в 1976 г. свои дистанционно пилотируемые аппараты серии XD-110 представителям ВВС США, Израиля и Японии. Особенностью аппаратов треугольной формы стало почти полное отсутствие радиолокационной, инфракрасной и визуальной заметности. Они вызвали интерес со стороны военных и специалистов авиакосмической промышленности, были включены в исследовательские программы, а их перспективную технологию внедрили в некоторые изделия. Поговаривали даже, что самолет F-117 создан на основе крыла, примененного и запатентованного Бенсоном.

Уильям Бенсон реально существовал, как и организация под аббревиатурой AMR. Он действительно занимался самыми разнообразными проектами, один из которых (XD- 110С) попал на страницы британского авиационного ежегодного справочника «Джейнс Олл зе Уорлдс Эркрафт» 1975-76 гг. в виде пилотируемого самолета бизнес-класса.

Доверие вызывают упоминания о демонстрации представителям ВВС США, Израиля и Японии разработанных Бенсоном ДПЛА. После арабо-израильской войны 1973 г. вопрос о развитии ДПЛА разведывательного и ударного назначения приобрел большую актуальность.

Достаточно упомянуть о проведении в 1975-1978 гг. летных испытаний ДПЛА, разрабатывавшихся фирмой «Локхид». В 1978 г. были завершены испытания по программе демонстрации технологии ДПЛА «Акила»/ТАРАР (YMQM- 105), который предназначался для удовлетворения потребностей сухопутных войск США в мини-ДПЛА для ведения разведки, поиска целей и радиоэлектронного противодействия над полем боя.

Бенсона, якобы, просили присоединиться к разработкам «Сканк Уоркс» в качестве консультанта по самолету-демонстратору XST. На фирме «Локхид» не комментировали эту историю. С другой стороны, он мог сотрудничать с фирмой «Нортроп». Опубликованные в 1992 г. рисунки созданного ими самолета XST наводят на мысль (возможно, ошибочную), что в нем использована разработанная Бенсоном сдвоенная сопловая система «Ротордакс».

Одно несомненно: существовал научно-технический задел в области технологии снижения заметности, необходимый для продвижения вперед. Свой вклад сделали все американские самолетостроительные фирмы, большое количество научно-исследовательских организаций гражданского сектора и вооруженных сил. И одним из важных направлений в 70-х годах было создание ударного самолета, способного преодолевать систему ПВО противника, и сопровождающего его летательного аппарата – для сбора данных о местоположении целей.

В 1976 г, было выдано несколько контрактов на проведениеисследований по этим секретным летательным аппаратам. Финансирование осуществляли МО США, ЦРУ, Разведывательное управление МО, ВВС и, предположительно, ВМС. Известно о проведении комплексной программы ASTEI (Air to Surface Technology Evaluation and Integration) по оценке и интеграции системы оружия класса «воздух – поверхность» в рамках концепции перспективного истребителя глубокого проникновения. Три фирмы («Боинг», «Мак-Доннэлл Дуглас» и «Грумман») получили контракты стоимостью по 600 тыс. долларов на выработку концепции летательных аппаратов, ориентированных на выполнение определенных задач и имеющих малую радиолокационную заметность.

По некоторым данным, в 1976 г. была организована правительственная группа «Блю Тим» (Blue Team). Ее задачей стал поиск области использования технологии «стелс», которая отрабатывалась в проектах ASTEI, «Хэв Блю» (Have Blue) и других. По меньшей мере, десять различных программ секретных ЛА были рекомендованы вооруженным силам и разведывательным управлениям в период 1976- 1983 гг. Речь шла об истребителе, ударном самолете и бомбардировщике, а также о крылатых ракетах и беспилотных летательных аппаратах.

Самолеты малой заметности имели двух влиятельных сторонником. Это был генерал Роберт Бонд-заместитель командующего Командования по разработке систем оружия ВВС (погибший в апреле 1984 г. на авиабазе Неллис при облете МиГ-23). А также Томас Стаффорд – космонавт, некоторое время возглавлявший ЛИЦ на авиабазе Эдвардс.

Полагают, что рекомендации группы «Блю Тим» побудили ВВС США начать разработку самолета CSIRS, результатом чего стали проекты сразу двух малозаметных самолетов – тактического ударного и тактического разведывательного. Руководство программой осуществлялось совместно лабораториями динамики полетов и авиационного электронного оборудования Управления авиационных систем. Конечным продуктом явились самолеты F-117 и TR-3A, хотя существование последнего из них официальные представители ВВС США не подтверждают.

Понять масштабы работ и их направленность в 1970-х годах позволит «проба», взятая на информационном пространстве тех лет. Это будет весьма наглядно, даже принимая в расчет предположительную датировку некоторых работ (обозначена *):

– разработка методологии подавления ИК-излучения и противодействия для перспективного стратегического самолета (1970 г., «Боинг»);

– исследование пленочного охлаждения сопла двигателя для уменьшения ИК-излучения (1972-73 гг., «Дженерал Электрик»);

– исследовательская разработка высокотемпературных (711°С) электропроводящих РПМ (1971-72 гг., Whittaker Corp.);

– разработка техники линейного программирования для проектирования поглотителей РЛ-излучения (1972-73 гг., Лаборатория электронного оборудования ВВС США);

– исследование ЭПР (1971 -72 гг., Лаборатория электронного оборудования ВВС США, лаборатория Ann Arbor Мичиганского университета);

– исследование электромагнитных потерь в ферритах

(1973-74 гг., Лаборатория электронного оборудования ВВС США);

– применение радиоизотопной ионизации для уменьшения ЭПР ЛА (патент США № 3713157, заявлен в 1970 г.);

– исследование различных видов радиопоглощающих материалов и покрытий на самолете YE-5A № 01653 (модифицированный вариант самолета Уиндекера АС-7 «Игл-1», 1972-74 гг., ВВС, ВМС, сухопутные войска, «Локхид»);

– определение ЭПР самолета в диапазонах частот 1,55- 5,2 Ггц и 10,9-36 Ггц на моделях ЛА в масштабе 1/4 и 1/8 (*1972-73 гг., «Мак-Доннэлл Дуглас»);

– анализ методов уменьшения ЭПР воздухозаборников (*1976-78 гг., программный элемент ВВС США 63244F, проект 2251);

– исследование методологии анализа ИК-излучения (*1977-79 гг., программный элемент ВВС США 63244F, проект 2251);

– анализ модели подавления ИК-излучения (*1977-78 гг., лаборатория Института прикладных наук им. Бэтелла);

– исследование поглощения ИК-излучения горячей струи за счет применения аэрозольных смесей (*1977-78 гг., Университет шт. Юта);

– исследование аэрозольных средств для уменьшения заметности в ИК-и видимом диапазонах (*1977 г., Научно- исследовательская лаборатория ВМС США, Центр по испытанию оружия ВМС, промышленные фирмы);

– исследование РПМ в диапазоне частот 18-100 Ггц и создание конструкций с использованием РПМ (*1979 г., Лаборатория электронного оборудования ВВС США);

– изготовление оптических интерференционных покрытий для уменьшения ИК-излучения (*1978 г., Рочестерский университет, Институт оптики, контракт AS04-76ER03583);

– измерение ЭПР перспективных аэродинамических компоновок на установке радиолокационного полигона RATSCAT (*1981-82 гг.).

В 1970-е велись активные поисковые разработки нового стратегического бом бардировщика. Хотели заменить самолет В-1 А, который был признан малоэффективной системой оружия, легкоуязвимым со стороны наземных и воздушных средств ПВО предполагаемого противника. Задолго до июня 1977 г, когда президент Картер наложил запрет на производство самолета В-1А, уже пытались снизить заметность этого бомбардировщика. В 1974 г. по контракту ВВС США № F29601-74-С-0109 пр именительно к самолету В-1А проводили испытания четырнадцати типов гибких тонких листов радиопоглощающих материалов (РПМ). Испытания закончились в марте 1976 г., но явные успехи, достигнутые в деле снижения заметности по программе «Хэв Блю», изменили весь ход событий вокруг бомбардировщика В-1А.

(Продолжение следует)

Тяжелый перехватчик Ki.46-Hei KAI

Разведчик, обгонявший истребители

Сергей КОЛОВ

В начале XX века, с развитием военной авиации, одной из важных задач для боевых самолётов стала воздушная разведка. Аэроплан являлся идеальным средством «подглядывания» за противником, хотя иногда это делалось весьма неуклюже. «Летающим этажеркам» сверху были отлично видны и конница, и артиллерийские батареи.В годы Первой мировой войны авиационная разведка стала чуть ли не главным занятием военно-воздушных сил. Постепенно сложился классический вариант самолёта-разведчика. Как правило, это был двухместный биплан с экипажем, состоящим из лётчика и наблюдателя. Такой летательный аппарат являлся универсальным и служил одновременно разведчиком, бомбардировщиком и тяжёлым истребителем.

Похожая картина наблюдалась в небе Второй мировой войны. Специальные разведывательные машины не строились – наблюдение за противником с воздуха осуществляли обычные боевые самолёты с фотокамерами. Для ближней разведки применялись истребители, а в дальний полёт уходили модифицированные бомбардировщики. Пожалуй, единственным исключением из этой традиции стал японский самолёт Ki.46 фирмы «Мицубиси», который с самого рождения задумывался как чистый разведчик.

Стоит взглянуть на карту Страны восходящего солнца, чтобы понять, зачем японски м ВВС понадобилась столь специфическая машина. Уединённо расположенному островному государству, со всех сторон окруженному океаном, для патрулирования обширных акваторий стратегический разведчик был просто необходим. Кроме того, Япония готовилась к переделу границ на Тихом океане, и только с помощью самолётов-разведчиков удалось бы проследить за перемещением флотов и армий будущего противника.

История создания самолёта началась в декабре 1937 г., когда главный штаб ВВС сформулировал требования к новой машине, заказанной фирме «Мицубиси». Планируемые для разведчика характеристики выглядели фантастическими. Военные пожелали, чтобы самолет имел возможность барражировать шесть часов, а его максимальная скорость составляла бы не менее 600 км/ч. Надо сказать, что в 1937 г. даже истребители с такой скоростью не летали. Главные конструкторы Томио Кубо и Ходэи Хаттори решали задачу очень непростую и основную ставку делали на чистую аэродинамику, малый вес и мощные двигатели.

Фюзеляж самолета типа полумонокок с небольшим миделем имел очень легкую цельнометаллическую конструкцию. Для наименьшего сопротивления выбрали тонкий профиль трёхлонжеронного крыла. Топливные баки размещались в крыле. Один центральный бак располагался в фюзеляже, разделяя кабины летчика и стрелка-наблюдателя. Протектирование всех баков общей емкостью 1490 л не предусматривалось: так экономился вес, а главное-японцы считали подобную защиту излишней. Обшивка на всем самолёте была алюминиевой-за исключением элеронов и рулевых поверхностей нахвостовом оперении, покрывавшихся полотном.

Из защитного вооружения имелся лишь выдвижной пулемёт Тип 89 калибра 7,7 мм у стрелка, защищавший заднюю полусферу. Помимо пулемета стрелок-наблюдатель обслуживал фотокамеру, установленную в его кабине.

В качестве силовой установки выбрали два двигателя Мицубиси Ка-26-Ко. Это был один из самых мощных моторов, производившихся тогда в Японии: 14-цилиндровые двухрядные «звёзды» развивали 875 л.с. и вращали трехлопастные металлические винты Сумитомо постоянного шага диаметром 2,75 метра.

Ki.46-Otsu

Ki.46-Otsu из Чютая № 81

Ki.46-Otsu в Маньчжурии

Шасси выполнили убираемым. Основные стойки с одним колесом полностью утапливались в мотогондолы, а хвостовое колесо -в специальный отсек.

С самого начала к проектированию подключились аэродинамики, которые стремились подобрать оптимальные обводы машины для достижения максимальной скорости. Создание этого самолета, как никакого другого в Японии, сопровождалось весьма обширными исследованиями и продувками моделей в аэродинамической трубе. Специалисты Исследовательского института аэродинамики при Токийском университете подобрали для Специализированного самолета обтекаемые капоты двигателей. Сборку первого прототипа закончили в октябре 1939 г. на заводе фирмы в Кагамигахаре, и уже в следующем месяце состоялся первый вылет.

Ведущим летчиком-испытателем назначили майора Юзо Фудзита. Он был сотрудник технического отдела штаба ВВС и участвовал в разработке задания на новый разведчик. Достичь запланированной скорости 600 км/ч в первых вылетах не удалось: максимальная скорость составляла лишь 540 км/ч на высоте 4000 метров. Но конструкторы не огорчились, поскольку в остальном разведчик оказался вполне удачным и легко управляемым. А уровень «шесть сотен» надеялись превзойти с новейшим двигателем Мицубиси На-102 с двухскоростным нагнетателем, испытания которого только начинались.

Пока шла подготовка к выпуску двигателей На-102 мощностью 1080 л.с, на заводе в Кагамигахаре развернули сборку опытной серии разведчика Ki.46- Ко с имевшимися моторами На-26-Ко. Первые машины весной 1940 г. направили в лётную школу в Симосидзу для обучения пилотов. Полное обозначение летательного аппарата в соответствии с принятым в Японии порядком звучало как «разведывательный самолёт Тип 100 модель I».

При эксплуатации Ki.46-Ko выявился ряд «детских болезней» нового самолёта. Наиболее серьёзные дефекты возникали в топливной и масляной системах. Кроме этого отмечалась недостаточная прочность амортизаторов шасси и ненадёжная работа кислородной системы.

Выпустили тридцать четыре экземпляра Ki.46-Ko, затем на заводе № 11 в городе Нагоя началась сборка Ki.46- Otsu с моторами На-102. Первый разведчик новой модификации поднялся в воздух в марте 1941 г. Кроме двигателей На-102, на которых оставили старые капоты, самолёт отличался увеличенным диаметром винтов (2,95 м) и большей вместимостью топливной системы (1657 л) -за счёт дополнительных баков в носке крыла.

Конструкторы отыскали способ облегчения конструкции, и пустой вес самолёта уменьшился на 116 кг, достигнув 3263 кг. Мощность мотора На- 102 оказалась достаточной для преодоления заветного рубежа, и максимальная скорость разведчика составила 604 км/ч на высоте 5800 метров. Максимальная продолжительность полёта на экономичной скорости в 426 км/ч достигала 5 часов 48 минут, то есть лишь 12 минут не хватило до запланированных 6 часов. Успех конструкторов был очевидным: при полетах над Тихим океаном новый японский стратегический разведчик становился практически недосягаемым для любого истребителя.

В период с июля по сентябрь 1941 г. на базе в Кагамигахаре организовали шесть отдельных разведывательных авиаполков, имевших обозначение «Чю- тай». Строевые пилоты получили сразу первую модификацию Ki.46-Ko и более скоростной вариант Ki.46-Otsu. Вскоре все шесть Чютаев (№ 50, 51, 70, 74, 76 и 81) направились в Маньчжурию, откуда разведчики постепенно распределились по аэродромам в Китае и на Тайване. Дальше всех-в Камбоджу- забрался полк № 51. Вскоре разведчики облетали практически всю Юго- Восточную Азию, потому что японским генералам требовалась информация о базах предполагаемого противника (США и Великобритании) перед готовившейся большой войной. Так, в октябре 1941 г. капитан Икеда на своём Ki.46-Ko несколько раз взлетал с базы Компонг в Камбодже и появлялся над Малайей, где выбирал с воздуха места для будущей высадки десанта.

После нападения на Пёрл-Харбор и начала войны на Тихом океане полёты стали ещё более интенсивными. Двухмоторная «Дина» (Dinah – такое обозначение получил самолёт у союзников) оставалась «крепким орешком» для американских и английских пилотов. Даже самые современные истребители союзников порой не могли догнать разведчика. В этом неоднократно убеждались пилоты «Лайтнингов» F-38F над Тихим океаном и «Спитфайров» V над Северной Австралией. Сбить японский разведчик, который делал над целью всего один заход на большой высоте и скорости, было практически невозможно. Ещё более осложняла перехват тактика японских пилотов, взлетавших зачастую с одного аэродрома, а возвращавшихся после выполнения задания на другой. Почти невозможно было определить направление, с которого ожидался прилёт разведчика, и шанс уничтожить «Дину» уменьшался.

Ki.46-Hei из Чютая №17

Тяжелый перехватчик Ki.46-Hei КА1

Большой проблемой при эксплуатации самолёта оставалась недостаточная надежность кислородной системы, крайне необходимой при высотных полётах. Однако в целом технический состав был доволен машиной, несмотря на облегчённую силовую конструкцию. Основные претензии высказывали лётчики, которые сидели практически «верхом» на непротектированном топливном баке и в случае попадания под огонь противника могли сгореть заживо. К тому же, единственный задний пулемёт винтовочного калибра защищал плохо и отличался частыми отказами. Много нареканий вызывало ненадёжное радиооборудование. К счастью главное оружие разведчика – фотоаппараты – работали безотказно. В фюзеляже могли разместиться фотокамеры нескольких типов с фокусным расстоянием от 24 см до 1 метров, и их снимки составляли главную ценность всех полётов «Дины».

Казалось, что неуловимый разведчик не нуждается в серьёзных доработках. Но летом 1942 г. конструкторы «Мицубиси» приступили к разработке ещё более скоростного варианта самолёта под индексом Ki.46-Hei. Новая «Дина» получила моторы На-112-Otsu с непосредственным впрыском топлива, развивавшие на взлёте 1500 л.с. Мощные двигатели требовали повышенного расхода бензина, поэтому пришлось увеличить емкость топливной системы до 1895 литров. Максимальная продолжительность полёта при этом осталась около шести часов. От ненадежного заднего пулемёта решили отказаться, посчитав, что лучшей защитой разведчика станет его скорость. Остекление кабины лётчика выполнили полностью обтекаемым – без ступеньки фонаря, чтобы придать самолёту более чистые аэродинамические формы, Пилоты впоследствии высказывали недовольство таким новшеством, справедливо полагая, что не стоит расплачиваться ухудшением обзора за выигрыш в скорости нескольких километров.

Два первых Ki.46-Hei построили в Нагое в декабре 1942 г. и вскоре приступили к их испытательным полётам.

Скорость машины в новом варианте достигала 630 км/ч на высоте 6000 метров.

Серийное производство Ki.46-Hei развернули, не останавливая сборку предыдущей модификации: Ki.46-0tsu выходил с конвейера до конца 1944 г., став самым массовым вариантом – всего выпустили 1093 экземпляра самолёта.

Серийные Ki.46-Hei поступали в те же полки, что и первые разведчики, но их эксплуатация оказалась посложнее. Много проблем возникало с ненадёжными моторами Ha-112-Otsu из-за частых отказов в системе впрыска топлива. Лишь после создания специальных бригад двигателистов, которые периодически посещали аэродромы базирования разведчиков, эти задачи удалось частично решить.

В начале 1943 г. конструкторы сделали ещё одну попытку улучшить скоростные и высотные характеристики своего детища. Выпустили несколько самолетов Ki.46-Tei с двигателями На112-Otsu Ru, которые оснащались турбонагнетателями Ru 102, работавшими от выхлопных газов. Нагнетатели стояли в конце мотогондол и имели собственную систему охлаждения – спиртовую. Из-за различных технических сложностей с «сырыми» двигателями, первый Ki.46-Tei поднялся в воздухлишь в феврале 1944г. Испытания машины затянулись на целый год. Сложную систему с турбонаддувом так и не удалось довести до надёжной работы, и серия не состоялась. А данные этой модификации выглядели очень впечатляюще. Так, в феврале 1945 г. один из опытных Ki.46-Tei прошёл дистанцию в 2300 км со средней скоростью 700 км/ч (правда, самолёту помогал сильный попутный ветер).

В июне 1944 г. над Японией впервые появились «суперкрепости» Боинг В- 29 ВВС США. Излюбленной тактикой американцев была высотная бомбардировка, а соответствующих перехватчиков японцы не имели. Чтобы выиграть время, штаб ВВС Императорской армии предложил использовать для перехвата В-29 модифицированные Ki.46-Hei. В августе на территории военного завода в Тачикаве переделали в истребитель нескольких серийных машин, полученных из Нагоя. Всё фотооборудование сняли,остекление кабины летчика вновь стало классическим – со ступенькой, а в носу установили две пушки Но-5 калибра 20 мм с боезапасом 200 снарядов на каждый ствол. На месте центрального фюзеляжного бака появилась 37-мм пушка Но-203, стрелявшая вверх вперед. Огонь из неё вёл стрелок-наблюдатель, имевший 8 магазинов по 25 снарядов.

Тяжёлый перехватчик получил обозначение Ki.46-Hel KAI. Первый экземпляр этого варианта взлетел в Тачикаве в октябре 1944 г. В следующем месяце несколько машин вошли в состав 106-го Сентая (полк армейской авиации), базирующегося в Кагамигахаре. Серийные перехватчики направлялись также в токийскую систему ПВО, поступив на вооружение отдельных полков под №N9 16 и 17, базировавшихся в Чофу. Ещё одна часть на самолетах Ki.46-Hel KAI защищала небо над Мукденом в Маньчжурии.

Всего в варианте перехватчика выпустили 200 самолётов, но назвать их службу удачной можно с большой натяжкой. Перетяжеленный истребитель-в отличие от лёгкого разведчика – имел довольно скромные характеристики скороподъёмности при скорости 573 км/ч на высоте 9000 метров. А ненадёжная наклонная пушка калибра 37 мм приносила вред скорее своему самолёту, чем «суперкрепости» противника. Большая отдача орудия постоянно вызывала разрушение силовых элементов конструкции, не рассчитанных на такие перегрузки, и зачастую не помогали даже усилительные накладки.

Один из прототипов Ki.46-Tei, имевших двигатель с турбонаддувом

Ki.46-Otsu

Ki.46-Hei KAI

ОСНОВНЫЕ ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ САМОЛЁТА МИЦУБИСИ Ki.46

	Ki.46-Otsu	Ki.46-Hei
Двигатели	Мицубиси На-102 14-цилиндровый двухрядный, воздушного охлаждения	Мицубиси На-112-Otsu
Взлётная мощность, л.с.	1080	1500
Длина,м		11,00
Высота, м		3,88
Размах, м		14,70
Площадь крыла, м		32,00
Вес пустого, кг	3263	3831
Взлётный вес, кг	5050	572
Максимальная скорость, км/ч	604	630
	(Н=5800м)	(Н=6000м)
Максимальная высота полёта, м	10720	10500
Дальность, км	2474 (с дополнительными баками)	4000

Конструкторы предложили создать более скоростной перехватчик на базе опытного разведчика Ki.46-Tei, имевшего двигатели с турбонаддувом. Но как уже было сказано выше, из-за ненадёжных моторов На-112-Otsu Ru серийный выпуск Ki.46-Tei не состоялся. Истребитель, соответственно, тоже не дождался путёвки в небо.

Последний пушечный Ki.46-Hei KAI выкатили из ворот завода в городе Тачикаве в конце марта 1945 г., но это был ещё не последний вариант «Дины». Лётная школа в Симосидзу, где тренировались все пилоты, готовящиеся к службе на Ki.46, заказала фирме «Мицубиси» небольшое количество учебных Ki.46-0tsu KAI.

Самолёт имел двойное управление, а кабина инструктора с выступающим фонарем находилась на месте центрального фюзеляжного бака.

Серийный выпуск разведчиков Ki.46- Otsu и Tei продолжался в течение всего 1944 г., пока в своеобразную «войну» с Японией не вступила сама природа. По стране прокатилось сильнейшее землетрясение, и завод в Нагое оказался полностью разрушенным. После восстановительных работ цеха повторно уничтожили американские «суперкрепости». Производство Ki.46 пришлось эвакуировать в Тояму, где успели выпустить всего сто штук Ki.46-Hei (из всех 611 машин этой модификации). В середине 1945 г. Япония нуждалась главным образом в истребителях, и сборку разведчика прекратили. Общее количество серийных «Дин» всех вариантов составило 1742 экземпляра. Эта внушительная цифра подтверждает ценность самолёта фирмы «Мицубиси» – ни один разведчик в мире не выпускался столь массовой серией.

На завершающей стадии войны на Тихом океане разведчики привлекались в основном для наблюдения за базами «суперкрепостей» В-29 на Марианских островах. Зачастую лишь пилоты «Дины» могли предупредить об очередном налёте бомбардировщиков. Разведчики взлетали со своего аэродрома Симосидзу подТокио, делали промежуточную дозаправку на острове Иводзима и лишь потом направлялись в сторону Марианских островов. Хотя в конце войны у американцев имелись в достаточном количестве современные скоростные истребители «Мустанг» и «Тандерболт», очень немногие пилоты могли похвастать сбитым японским разведчиком.

Отдавали должное удачной машине не только соперники Японии в войне, но и её союзники. Министерство авиации Германии всерьез интересовалось разведчиком Ki.46. Известно, что в 1944 г. от немцев поступали предложения о налаживании на авиационных заводах Третьего рейха лицензионного выпуска самолёта.

«Дина» оставалась вполне современным самолетом вплоть до капитуляции Японии. Основная заслуга в этом принадлежит, прежде всего, конструкторам фирмы «Мицубиси», сумевшим воплотить в двухмоторной машине высокую скорость и боевую эффективность. Хотя при эксплуатации возникали порой технические трудности, применение её в боях над Тихим океаном было очень успешным.

И среди самых лучших самолётов- разведчиков Второй мировой войны одно из первых мест по праву п ринадлежит Ki.46 – неуловимой «Дине».

ФОТОАРХИВ

ТВМ 700

CONCORDE

Puma

(отстрел тепловых ракет Matra Saphir для защиты вертолета)

JAS 39 Gripen

Ми Г-AT

МиГ-31

МиГ-29

Z-11

A300-600R

Вручение благодарности президента россии коллективу В/О «Авиаэкспорт»

Президент России Владимир Владимирович Путин выразил благодарность коллективу В/О «Авиаэкспорт» за успехи в профессиональной деятельности и большой вклад в развитие отечественной авиационной промышленности. Вручить почетную награду руководителю «Авиаэкспорта» Феликсу Наумовичу Мясникову и поздравить коллег приехали генеральный директор Российского авиационно- космического агентства Юрий Николаевич Коптев и его заместитель Валерий Иванович Воскобойников.

По результатам внешнеэкономической деятельности «Авиаэкспорт» ранее был отмечен Почетным дипломом российского экспортера и получил благодарность Председателя Правительства РФ.

Оглавление

Страницы биографии конструктора Д.Л.Томашевича

Истребители ОКБ П.О.Сухого

Двухместный истребитель пушечный

Авиасалон Airshow China

Китайские вертолеты глазами российского авиатора

Рождение «Козодоя»

Разведчик, обгонявший истребители

ФОТОАРХИВ

Вручение благодарности президента россии коллективу В/О «Авиаэкспорт»