Убить Шаробздюнчика [Sierra XR] (fb2) читать онлайн

Убить Шаробздюнчика

Произвести фурор среди аборигенов, приехав на деревенскую железнодорожную

станцию на Maybach, – здесь много ума не надо. Мозги потребуются для того, чтобы

понять то, что с тобой произошло, надолго ли оно задержится и как с этим жить

дальше. И еще надо как-то утихомирить своих личных демонов. Пусть их всего

лишь двое, но в умении вынести имеющиеся мозги эта парочка запросто

переиграет целую сборную психологов, психотерапевтов и психиатров.

«Среднее» Подмосковье

Последняя электричка на станцию приходила в 23.58. Маршруточники сильно не

напрягались, - а куда они денутся, дачники-то: ехать все равно на чем-то надо; а вот

бомбилы засуетились и начали делить направления и клиентов.

Внезапно базары прекратились, как будто всем таксерам выключили звук, — на площади

перед станцией явно происходило что-то не то.

- Это чо? – пораженно спросил обладатель заслуженной, но не сдающейся Audi-200

коллег, указывая на неторопливо вывернувшую из-за угла деревенского торгового центра

внушительную черную морду машины. Морда, украшенная здоровой радиаторной

решеткой, выглядела как-то непривычно для здешних мест.

Машина тем временем обнаружилась полностью, явив зрителям здоровую (пожалуй, даже шестиметровую), черную, блестящую тушку.

- Майбах вроде, - неуверенно предположил хозяин Renault Logan. И машина у него была, мягко говоря, помоложе старой бочки, да и у самого хозяина год выпуска посвежее. – Но

какой-то… не такой…

- А чо двухдверный? – удивился его ровесник на ВАЗ-2110, не дослушав про «не такой».

– Они и двухдверки бывают, что ли?

Вопрос повис в воздухе; бомбилы неопределенно забормотали и начали неуверенно

пожимать плечами. По «майбахам», в отличие от тазов и «логанов», специалистов в

данной тусовке не наблюдалось.

23.58 меж тем наступило, и со стороны турникетов начали появляться самые резвые

пассажиры.

«Майбах» подплыл к выходу из здания станции и уверенно, как будто каждый день так

ездил, встал впереди стоящих в очереди маршруток. Водилы последних тоже были

местными. Естественно, бывалыми, и обычно таких финтов не допускали, подозревая

бомбящего конкурента, - сразу выбегали из машин и начинали борзо читать залетным

рэп на тему: «Это для маршрутного транспорта место, сделай так, чтоб тебя здесь не

стояло». Однако заподозрить «Майбах» в наглом таксовании им почему-то было трудно.

Так что тачка стояла до тех пор, пока в дверях, ведущих от турникетов, не показалась

угрюмая девушка, тащившая за руку заспанного пацана лет десяти.

- Жень, чупа-чупс большой! Ты обещала, - заныл пацан.

Одновременно опустилось стекло «майбаха», и оттуда заорали:

- Же-енька! Мы здесь.

Девушка вздрогнула, остановилась, повернула голову, сжала покрепче ручонку пацана, потом решительно развернулась и потащила его к машине.

- Эй, а чупа-чу-упс? – обиженно заорал пацан.

- В сумке лежит твой чупа-чупс, - ровным голосом ответила девушка.

Грузившиеся по маршруткам граждане массово удивились: надо же, вон кого на крутых

тачилах катают. У девки ни кожи, ни рожи, шмотки – в стиле «бедненько, но чистенько», да еще пацан с ней хорош – весь поцарапанный, местами в зеленке; в общем, видок, как

у беспризорника, - вон глазенки как шныркают. Ни разу не ангельское дитятко.

В «майбахе» завозились, с пассажирского места вылез лохматый тип, поковырялся, нашел-таки кнопочки, откидывающие (точнее, отодвигающие) сиденье, отошел в сторону

и, театрально поклонившись, объявил:

- Прошу пожаловать на борт!

Потом подумал и добавил:

- Ну, лезьте, давайте, что ли…

Женя пропихнула вперед мальчишку, а сама помедлила.

- Вы на чем приехали, придурки? – неласково спросила она.

- Ты чего, Жень? – возмутился водила. В отличие от лохматого пассажира, он был брит

наголо. Инь и янь, блин. – Я тебя спросил, на чем встречать. Ты сказала: «На «майбахе».

Это, по-твоему, - он кивнул на щедрую деревянную отделку торпеды, - ВАЗ-2106, что ли?!

Женя аж закашлялась. Лохматый попытался было стукнуть ее по спине, но чуть не

получил в ответ. Не успел, потому что вовремя прыгнул в сторону.

- Вообще-то я пошутила, - наконец сказала она. – Не дошло? Вы мне скажите, какому

идиоту придет в голову в деревню, по бетонке да по грунтовке на «майбахе» ехать, а?! И

еще цирк со встречей на станции устраивать? Не судьба была за углом в переулке

подождать, рисануться обязательно надо?

Тем временем бомбила-собственник ВАЗ-2110, забыв про то, что ему надо отлавливать

пассажиров, уже маячил где-то возле левого заднего крыла «майбаха», во все глаза

рассматривая тачку.

- «Майбах» точно, - уверенно констатировал он себе под нос, разглядев шильдик на

кузове.

- А классно мы, - довольно ответил лохматый, не без удовольствия наблюдавший за

действиями любопытного. - Вон уже и аборигены засуетились...

- Жень, забей, - нетерпеливо сказал бритый девчонке. – Поехали. Тоже мне, проблема, машину поменять…

Женя явно хотела что-то сказать, но раздумала и нырнула в кожаный салон. Вслед за ней

бодро угнездился на пассажирском сиденье лохматый, и «какой-то не такой» Maybach Xenatec Cruiserio Coupe с шестилитровым V12 мощностью 620 коней (однако при этом

весящий три тонны) неторопливо отчалил от привокзальной площади подмосковной

железнодорожной станции. Правда, перед поворотом все-таки успев грациозно

звездануться правым колесом в известную всем аборигенам яму.

Дванадцатью часами ранее. Москва

С какого-то перепуга весь день полетел к чертовой матери с самого утра. Только с

какого? Серега долго и муторно думал, пытаясь угадать, чем это он так насолил судьбе, но выходило, что ничем, никак, и все то, что с ним происходит, попросту

архинесправедливо и вообще паскудно.

Начать с того, что прямо с утра на Серегином пути нарисовалась классическая ТПi.

ТП, как и водится, трындела по телефону, и это было, в общем-то, не то что нормально, а

обыкновенно. Ненормальным было то, что в этот момент ТП ехала в своей машинке по

Вернадке, и сразу же после «зеленого» светофора то ли попутала педальки, то ли

заговорилась по телефончику, но в любом случае после резкого старта внезапно резко же

нажала на тормоз. Серега мониторил и то, что едет перед ним, и то, что едет

сзади/слева/справа; и смотрел на то, что происходит далеко впереди; видел, что дорога

перед едущей перед ним «матрехой» свободна, и на асфальте ничего не валяется; и

объективных причин тормозить у «матрехи» не было…

Но все равно не успел. И торжественно въехал тупозвездной «мазде» в задницу.

Выругался, выдернул ключи, затянул ручник, вышел из машины, посмотрел на перед

своего третьего «мондео», в пару секунд оценил его повреждения (неслабый удар

почему-то оказался - передний бампер, правая фара, капот, правое крыло, - пытался

отрулить в последний момент; фара, окраска трех деталей, бампер и решетку клеить; в

общем, денег до хрена минус 50% из-за того, что все работы сделает сам, но все равно в

убытке) и дошел до «мазды».

- Леша, что мне делать??! Ну как! В меня врезались! Только что!!! Леша!! А-а-а, ждать

ГАИ? А когда их ждать? Ну что ты спрашиваешь, когда я их вызвала, я же не вызывала

еще… А как их вызывать вообще? – послышалось из «мазды».

Серега мысленно взвыл.

- Собачка-то где? - нарочито спокойным голосом спросил он, бесцеремонно открывая

водительскую дверь мазды.

С сиденья на него уставилось классическое «солнечные очки на пол-хлебала» в

сочетании с такой же классикой «волосики, тщательно уложенные». Существо в очках и с

волосиками от удивления опешило и растерянно сказало правду:

- А… вот… Жужа вот, на заднем сиденье… – и начало тыкать ручонкой назад.

Серега посмотрел в ту сторону.

На заднем сиденье действительно скукожилось еще одно существо, только раз в

двадцать помельче и без очков. Глазенки у существа смотрели даже не жалобно –

умоляюще. Порода жалобных зенок называлась, насколько Серега помнил, русским той-

терьером. Не сказать, чтобы Серега был любителем подобных шмакодявок, но про

русских той-терьеров он знал точно — когда-то его до глубины души поразил услышанный

по ящику тот факт, что цены на эти собакопародии доходят до двух, а то и до трех тысяч

баксов.

«Да за эти деньги нормальные люди машину покупают!» — помнится, возмутился

тогда Шаробздюнчик. — «Тазик» не совсем убитый вполне взять можно!»

«А можно купить машину, и еще останется побухать», — мечтательно сказал кореш

Шаробздюнчика. Кореш звался Пердиганди.

Девица-красавица за рулем «мазды» тем временем опомнилась.

- Вы в меня въехали! – внезапно озарило ее. – Вы за все заплатите!!! – и тотчас, без

перерыва, закричала в телефон:

- Леша, он ко мне подошел! Ну как - кто! Который мне машинку разбил! Что делать? А? То

есть что?

Где-то под ухом у Сереги хихикнули.

- Круть, - послышался голос Пердиганди, - а когда она в сортир ходит, то тоже Леше

звонить начинает? «Леша! Я покакала! Что делать?!» - пискляво передразнил он. И, не

скрываясь, заржал в полный голос.

- Прынцессы не какиют, - высунулся Шаробздюнчик, в который раз озвучив баянную

истину.

Серега вздрогнул, поморщился и непроизвольно взмахнул рукой, пытаясь смахнуть

Пердиганди. Смахнуть, понятное дело не удалось, ибо материализовываться Пердиганди

не торопился. Оба маленьких человечка, которые исполняли функцию личных демонов

Сереги, и рост которых составлял сантиметров семь (Шаробздюнчик) и девять

(Пердиганди), вообще материализовывались лишь тогда, когда сами этого хотели. Так что

Серега плюнул – в буквальном смысле – и ушел в свой изуродованный «мондюк». Минут

десять повисел на телефоне, ожидая, когда же все-таки гайцы соизволят взять трубку, а

потом целых сорок секунд говорил о том, что жертв в ДТП нет и называл адрес.

- Щас еще гайцов ждать будешь часа два, - заметил Сереге сидящий на торпеде

Шаробздюнчик. Серега, как всегда, и не заметил, как тот появился. — На работе

опять на говно изойдут. Опять опоздал, скажут. А потом тишком уволят, скоты.

- Ваще мрак, - поддержал его Пердиганди, тут же нарисовавшийся рядом с

Шаробздюнчиком. – Врагу не пожелаешь. Может, ну ее на хрен, работу эту?

Парочка покивала друг другу и, явно надрываясь, поволокла по торпеде 250-граммовую

бутылочку армянского коньяка. Насколько помнил Серега, эту бутылочку, валявшуюся в

бардачке, он заботливо положил туда еще несколько дней назад и намеревался

употребить вечером в пятницу лично, без дележки с кем-либо.

- Э, я не понял, вы куда коньяк потащили? – злобным шепотом крикнул он. Но оба быстро

дематериализовалась. Естественно, вместе с бутылкой.

- Сопьетесь, - сам себе не веря, уныло сказал Сергей, плюхаясь на сиденье. Коньяк

пропал стопроцентно, здесь к гадалке не ходи.

Мужик огляделся вокруг, отметил, что все спокойно, возле машины никого нет, а значит, никто не может подслушать то, как он разговаривает якобы сам с собой. За год он уже

привык к тому, что, во-первых, ни Шаробздюнчика, ни Пердиганди, не видит (и не слышит) никто, кроме него, а, во-вторых, если начать разговаривать с ними в чьем-то присутствии, можно запросто заработать себе репутацию полоумного, если не вызов скорой

психиатрической.

Хотя год назад, после того момента, когда Шаробздюнчик и Пердиганди объявились в

первый раз, Серега и сам твердо намеревался сходить к психиатру. Ну а о чем еще может

думать здоровый сорокалетний мужик, некурящий, наркоты не употребляющий, выпивающий умеренно, не до чертиков в глазах, когда однажды просыпается и видит

перед собой ма-аленького, не зелененького, но человечка, да к тому же смотрящего тебе

прямо в глаза томным взором.

Причина, по которой взор у Шаробздюнчика оказался томным, оказалась банальной и

выяснилась несколько позже. Но тогда, в момент пробуждения, Сергей сильно пожалел о

том, что проснулся. Выполнив все приличествующие случаю ритуалы (крепко

зажмуриться, открыть глаза, увидеть то же самое, но в другом ракурсе, еще раз закрыть-

открыть с тем же результатом; ущипнуть себя побольнее, взвыть, повторить три раза

волшебное слово «бля»), он наконец уставился на человечка и прямо спросил его:

- Почему я?

И прежде, чем человечек успел что-либо ответить, продолжил:

- Мне всего тридцать девять лет. Будет скоро. У меня семья. Я не наркоман и не алкаш. Я

ничего такого не сделал. Так почему я, спрашиваю?!

Серегино семейство в этот момент отдыхало на даче, так что в квартире он, к счастью, находился один, и никого своими воплями не встревожил.

Человечек скривился и разочарованно ответил:

- Ну ты хоть бы: «Как тебя зовут?» спросил. Никакой культуры у людей.

- Да мне похеру, как тебя зовут, - огрызнулся Серега. – От меня те чо надо, а?

- Малацца, - раздался второй голосок, а возле первого нарисовался второй человечек. И

опять, блин, не зеленый, и даже не фиолетовый в крапинку. Обычный гражданин, только

маленький очень. — По-пацански ответил, уважаю, - обратился он к Сереге.

- Два?!! – в полный голос заорал бедный мужик, взвыл, накрылся с головой одеялом и

отвернулся к стене. И услышал голосок второго человечка. Обращался тот, видимо, к

первому:

- Ну все, напугал. Теперь он хрен нам чо расскажет. А сам пальцы гнул: вот я щас, вот я

так, вот я сяк, и все у нас будет, все без крови и революций…

- Чего еще вам рассказать?! – вынырнул Серега из-под одеяла.

- Да ничего такого особенного, - просто ответил первый человечек. – Пиво есть?

Серега закашлялся.

- Нам пивка бы, братан, - совершенно миролюбиво тем временем сказал второй, более

тощий, чем первый. И, кажется, вдобавок еще и прыщавый. И тут же все объяснил: –

Шаробздюнчик вчера у тебя за шкафом наливку нашел… хороша, зараза. Но сегодня

чего-то у нас бошки не того… Так что пивко не помешало бы.

Не дослушав, Серега вскочил с кровати, недоверчиво посмотрел на парочку и кинулся к

шкафу. Из бутылки со стоящей там наливкой, которую вчера же презентовал ему

приятель, исчезла как минимум четверть жидкости.

Мужик потрясенно посмотрел на обоих гоблинов и сел там же, прямо у шкафа.

- Вы как в живых остались-то после такой дозы? - безуспешно пытаясь рассчитать массу

принимавших, количество выпитого ими напитка и извлечь из всего этого степень

алкогольного опьянения, потрясенно спросил Серега. – И какой, на хрен, Шаро..

шаропердюнчик?

- Шаробздюнчик, - строго поправил его первый гоблин. – Пердиганди – это он, - и ткнул

маленькой ручкой во второго кренделя. – И еще, ты за нас не беспокойся. Нас этим, - он

брезгливо кивнул на наливку, - не убьешь. Оно нам наоборот – во благо.

Вместо того, чтобы оценить юмор пришельцев, Серега, сидя под шкафом с бутылкой

наливки в руках, тихо заскулил. Тем более, по ходу, и юмора-то там никакого не было.

- Так пиво-то есть, братан? – как будто ни в чем ни бывало спросил Серегу долговязый

мини-гопник. Пердиганди то есть.

Сергей заткнулся, молча вышел на кухню, хлопнул дверцей холодильника и так же молча

вернулся с банкой пива. Парочка оживилась и тут же материализовала пару наперстков.

Серега попробовал было налить каждому персонально в его тару, но только пролил пиво.

- А ты, Сереженька, в чашечку, в чашечку сначала налей, - трепетно отслеживая попытки

розлива, посоветовал Шаробздюнчик. – А там мы сами разберемся…

Серега притащил из кухни неглубокую кружку и бухнул пиво туда. Оба гоблина быстро

зачерпнули своими наперстками из чашки, выпили содержимое наперстков залпом, зачерпнули еще, хором сказали: «Ох, хорошо!» и исчезли. Вместе с чашкой, в которой

плескалось пиво.

- Не понял, - задумчиво сказал Серега. Тут со стола прямо на его глазах

дематериализовалась и банка с пивными остатками. На месте банки появился довольный

Пердиганди:

- Спасибо, братан, - произнес он. – Не дал помереть. И это, мы еще зайдем. Как-нибудь.

И зашли «как-нибудь». Один раз, второй, пятый, десятый… Появлялись они только тогда, когда хотели, как хотели, задерживались на столько, на сколько хотели. Бывало, что

появлялся только один из парочки, на вопрос: «А где второй?» пожимал плечами и

бормотал что-то невнятное. На десятый раз явления Шаробздюнчика Серега все-таки

засобирался к психиатру, заранее дрожа от страха и прикидывая, как он про этот балаган

будет психиатру рассказывать. Тогда Шаробздюнчик появился в одиннадцатый раз.

- Ну, будут тебя лечить от нас, - сообщил он, являясь на краешке ванны, в которой Серега

мучительно размышлял о своем бренном существовании. - Уколы ставить. Ты-то при

таком раскладе точно с глузду съедешь, а мы как были, так и останемся. Никуда не

денемся. И в больнице приходить будем. Правда, передачки носить не сможем. Не

унесем.

- Мысли читаешь? – враждебно ответил Серега. – Ну-ну, - он уже перестал удивляться.

- Да не, - поморщился Шаробздюнчик. – Это ж элементарно. Мы – необычное явление, а с

необычными явлениями вы, люди, обычно как поступаете? Тут же кричите: «Ах, я сошла с

ума, какая досада!» и пережидаете – не пройдет ли само? Если не проходит, бежите

сдаваться в дурку. Вот я и вижу, что ты у нас созрел.

Серега тоненько завыл. Шаробздюнчик вой внимательно выслушал.

– Почему никто вас, убогих, не видит и с вами не разговаривает, почему такая радость

только мне досталась?! – отвывшись, спросил Серега кафельную плитку. - У меня ни к

одному знакомому такие глюки не приходили! Чем я виноват-то?

- Ничем, - философски ответил Шаробздюнчик. – Нужны мы твоим знакомым, как же. К

ним свои собственные, как ты выразился, «глюки» приходят. А за оскорбление ответишь!

Сергей надолго замолчал.

В дурку он так и не пошел. А за прошедший с момента «явления» год как-то абсолютно

примирился с существованием странной парочки, пусть она и вела себя временами не

совсем адекватно. Во всяком случае, оба гоблина, кроме дурацких имен, отличались

разве что чрезмерным пристрастием к спиртным напиткам, а в остальном были люди как

люди. Поговорить с ними опять-таки можно было, посоветоваться, - когда соизволили

появляться. Но ведь и советы часто давали дельные. Когда, например, от Сереги

смоталась жена и забрала с собой сына, мужик обнаружил, что ему хотя бы есть с кем

пообщаться дома. Так что вреда от Пердиганди с Шаробздюнчиком, считай, не было

никакого. Разве что спиртные напитки у Сереги с той поры стали исчезать регулярно. Как

сейчас, например – вот был в бардачке коньяк и нету…

В окно кто-то колошматил. Серега было удивился тому, что гайцы приехали так быстро, но

когда повернулся, то увидел девицу-красавицу из «мазды». Девица требовательно

колотила в стекло. Серега нажал на кнопку стеклоподъемника.

- Щас, - сказала девица и набрала в грудь воздуха.

- И чо щас? – заинтересовался возникший на торпеде Шаробздюнчик.

Материализовался уже без бутылки и, кажется, даже подобревший.

- Щас приедет мой молодой человек, - со значением сказала девица, видимо, просверливая Серегу взглядом, - из-под очков видно не было.

- И чо? – после паузы спросил Серега.

Девица аж запрыгала от того, что Серега не осознал в полной мере важности ее фразы.

- Он разберется! – наконец сказала она.

- А Дед Мороз не приедет? – тоненьким голосом поинтересовался Шаробздюнчик. – А

еще лучше – Санта-Клаус? Баббо Натале? Йолупукки?

Серега сам не заметил, как повторил все, сказанное Шаробздюнчиком, слово в слово.

Девица почему-то запрыгала еще пуще, взмахнула руками и, не найдя, что ответить, прогарцевала к своей «мазде».

- Два луча поноса тебе, мокрощелка, - уныло сказал ей вслед Серега и потянулся к

бардачку, смутно припоминая, что что-то у него там валялось из еды – то ли орешки, то

ли… - И хахалю твоему – тем же концом по тому же месту, - зло добавил он, не найдя в

бардачке ничего из категории «пожрать».

Со стороны торпеды хихикнули.

- Ты правда этого хочешь? – вкрадчиво поинтересовался Шаробздюнчик.

- Да! – зло рявкнул Серега, в последней отчаянной попытке найти еду залезая в

подлокотник. – Я не завтракал, между прочим! А из-за этой манды часа два даже чаю не

попью!

- Тогда приятного зрелища, - пожелал карманный дьявол и испарился.

Мужик разочарованно захлопнул подлокотник, выругался и посмотрел в лобовое.

Увиденное там его неожиданно заинтересовало.

Не дойдя до «маздочки» пары метров, девица-красавица неожиданно замерла на месте, в

ту же секунду схватилась за живот, согнулась, в полусогнутом состоянии заозиралась и

вдруг, потеряв по дороге очки и даже, кажется, одну из тапочек, ломанулась через два

ряда Вернадки (ДТП случилось как раз на перекрестке Вернадки и Университетского) куда-то к роще, не обращая внимания на несущиеся по дороге машины.

Сергей посидел еще немного – девица не возвращалась. Она вообще больше на месте

ДТП не появилась, - по крайней мере, через рекордных сорок минут, когда подъехал

оформляющий экипаж, и Серегу спросили: «А где второй участник?», тот с чистым

сердцем ответил: «Не знаю, ни с того ни с сего взяла, да и в лес ломанулась».

- Ну, тогда пишем, что скрылась, - равнодушно заметил гаец. И, долго не думая, нацарапал в протоколе обоюдку. Что было дальше, Серегу не интересовало – собрав

годные осколки собственного бампера, он уехал. Конечно, обоюдка вместо ожидаемого

виновника и мысль о том, что ТП, возможно, впаяют лишение прав за оставление места

ДТП, грела, но не настолько, чтобы затмить собой негативные последствия в виде

раздолбанной морды «мондео».

На работе – а работал Серега колористом в автосервисе – к счастью, к его опозданию и

последующему оправданию отнеслись равнодушно, но к концу дня все опять пошло

наперекосяк. Все краски Серега смешал нормально, только вот последняя — банальный, сто раз до того намешанный и надоевший до кислятины во рту Panther Black на выкраске

почему-то не хотел быть Panther Black’ом, ни с того ни с сего отливая зеленью и отчего-то

наводя воспоминания о вазовской, прости господи, «валюте». Уже ушли из цеха все

мастера, арматурщики, маляры и жестянщики и иже с ними; уже начала шуршать где-то в

дальнем углу местная уборщица, а Серега все сидел на своем месте. Наконец, у него

все-таки получилось что-то похожее. Прикинув, что намешанного хватит на крыло, капот и

бампер, Серега аккуратно закрыл ведерко с краской и отставил его в сторону, - в

понедельник с утра малярам будет чем заняться. Но расслабляться было рано, выходной,

«спасибо» утреннему ДТП, еще не наступил. Размышляя о паскудности бытия, Серега

начал смотреть в интернете, где подешевле купить битому «мондео» фару, и какую

купить – новую или б/у. И что вообще сегодня делать – может, оставить машину в цеху и

ехать домой на метро, - один черт завтра после покупки всех запчастей возвращаться на

работу…

За спиной послышалось шуршание и сопение, и Серега, не оборачиваясь, сказал:

- Отстань от хомячков.

Хомячков притащил на работу кто-то из арматурщиков, которому дома поставили условие

«или семья, или хомячков хоть жопой жуй». На станции против живности никто ничего не

имел; наоборот, народ даже скинулся и прикупил хомякам колеса, в которых они всем на

потеху вертелись, - короче, хомяки прижились, а к Сереге в угол их определили потому, что у него был самый теплый закоулок во всем цеху.

- Не дрались сегодня? – с надеждой спросили сзади. Сереге все-таки пришлось

обернуться и сказать крутившемуся возле клетки с хомячками пацану:

- Нет, - и мстительно добавить: - Я их рассадил.

Пацан разочарованно вздохнул. Сереге в его каморке посторонние были не нужны, поэтому он строго сказал пацану:

- А ты дуй отсюда, не путайся под ногами, мешаешь.

- В интернете сидеть, что ли? – заухмылялся малолеток.

- Ну все, - в свою очередь, обозлился Серега, вставая и выходя в цех. – Че-то ты совсем

заговорился, сопля зеленая. Сестра где? Щас найдем…

- Женька! – заорал он что было сил куда-то вглубь просторного цеха. – Женька, иди сюда!

На хрена ты эту соплю на работу таскаешь?

Женькой звали уборщицу, которая в данный момент занималась своей основной работой.

Собственно, вопрос Сереги «на хрена ты его с собой таскаешь» был, скорее, риторическим, - он прекрасно знал, что Женька приводит с собой десятилетнего братца

Ваську только потому, что не хочет оставлять его одного в пустой квартире. Было Женьке

всего ничего – лет двадцать, что ли. Нигде не училась, зато работала то ли на двух, то ли

на трех работах, - мастер вроде бы говорил, что ни черта у нее с нормальной жизнью не

получилось как раз из-за братца - того самого малолетнего любителя хомячков. В том

смысле не получилось, что, едва Женьке исполнилось восемнадцать, ее родители

умудрились насмерть разбиться на машине, а для того, чтобы оформить опеку над

собственным же братом, девке пришлось бросить учебу в каком-то там университете и в

срочном порядке бежать записываться в рабочий класс.

Серега оглянулся – Женьки видно не было.

- А эта краска – эту машину красить? – раздался из-за сны противный голос того же

Васька (это сестрица его так называла – «Васёк». На Серегин взгляд, называть этот

ходячий малолетний ужас Васьком было делом по меньшей мере богопротивным).

Почуяв недоброе, Серега обернулся. В руках у Васька он увидел ведерко с фордовским

panther black, тем самым, который дался ему с таким трудом. Васек стоял у

подготовленного к покраске универсала Chevrolet Lacetti, краску для которого Серега еще

не делал, и с любопытством сравнивал цвет кузова «лачетти» с содержимым ведерка, -

черный «лачетти», точно так же, как и Серегин «мондео», получил удар в переднюю

часть. При этом для того, чтобы лучше видеть цвет, ведерко пацан открыл. И стоял возле

машины, с любопытством глядя то на крашеную дверь, то на подготовленное крыло.

Серега вскипел и заорал что было сил:

- Поставь на место немедленно! Отлуплю точно! - и, не найдя больше слов, бросился к

Ваську. Тот же, совершенно точно понимая, что сейчас как минимум лишится ушей, без

промедления бросился наутек.

Но запнулся о кувалду, брошенную нерадивыми жестянщиками возле «лачетти», в

попытке сохранить равновесие взмахнул руками, и…

Прозрачная емкость с черной краской, с таким трудом намешанной Серегой, выскользнула из Васькиной руки и хлопнулась на капот «шевроле». Для Сереги время

замедлилось, - казалось, очень долго, минуту как минимум, он смотрел на то, как краска

выплескивается из ведерка, падает на капот и течет по нему, течет….

Васек, пролетевший за это время метра три, увидел, как Серега изменившимся лицом

бежит к пруду хватает ту самую кувалду, и тихо взвизгнул от ужаса.

Тут с двух сторон прямо в уши ему закричали голоса Шаробздюнчика и Пердиганди:

- Спокуха, братан, стоять!

- Сергей, стой, не делай глупостей!

Серега взвыл, выронил кувалду, секунду посмотрел на застывшего на месте и

трясущегося от страха Васька и сел прямо там, где стоял. Васек, почуяв, что гроза

задержалась, пришел в себя и моментально куда-то смылся.

…Мало-помалу Серега успокаивался.

- Ну ты же профессионал, - осторожно сказал появившийся у Серегиных ног

Шаробздюнчик. – Подумаешь, еще раз намешаешь…

- Слышь, ты, - устало сказал Серега. – Я эту-то еле-еле сделал. А ты мне еще раз так

заморочиться предлагаешь? В пятницу вечером, да? Когда глаза вообще ничего не видят, синего от красного не отличают? В понедельник с утра маляры придут работать… Чем?

Убью крысеныша.

- А посадят, как за человека, - откликнулся Пердиганди. – Ты пойми, братан, я тебе

только добра желаю…

- Ах, добра, - окрысился Серега. – Тогда смешай за меня краску, доброхот! Чтоб один в

один!

Пердиганди завертел головой и стал смущенно разводить руками, - мол, я бы и рад, да

ведь ручонки кривые и не под то заточены.

- Да, добра, - продолжал сокрушаться Серега. – Даже коньяк - и тот у меня сперли, благодетели. А я бы щас выпил, глядишь, отпустило бы.

Шаробздюнчик подумал, а затем со значением посмотрел на Пердиганди. Тот исчез и

сразу же появился, притащив из своего тридцать пятого измерения ополовиненную

бутылку.

Серега, не говоря ни слова, цапнул бутылку и сделал пару глотков из горла. Посидел, подумал, помотал головой и сказал сам себе:

- Ну что. Работать надо, - встал и обернулся к капоту «лачетти».

- Ну, вроде обстановка нормализовалась, - удовлетворенно заметил Шаробздюнчик.

Пердиганди кивнул со значением и сказал, как диагноз поставил:

- Выкарабкается.

В этот момент в цех влетела так долго разыскиваемая до того Женька.

- Привет, Сереж, ты меня не искал? – выпалила она в Серегину спину. И без перехода

продолжила: - Я это, я в магазин быстро выскочила, а то закрылся бы, Васек толком не

обедал…

Серега обернулся и мрачно посмотрел на нее. Истолковав это по-своему, Женька втянула

голову в плечи и просительно произнесла:

- Сереж, ну не злись, ты там занят был, я предупредить не успела, я вообще на пять

минут выскочила, я больше так не буду, - и без перехода спросила совершенно другим, деловым тоном: - А это какая машина, Сереж, а?

Серега почти всегда болтал с Женькой, когда задерживался на работе, в основном, рассказывал уборщице о машинах, которые впервые притаскивали к ним на ремонт, а

через некоторое время «проверял» то, как она запомнила выданную им информацию, задавая, как ему казалось, каверзные вопросы. Так что и нынешнее Женькино «а какая

это машина» звучало обычно. Вот только отреагировал на него Серега не так, как всегда.

Воспоминания о подлом финте Васька всколыхнули в колористе уже задремавшее было

говно, и Серега рассвирепел.

- Ну так какая это машина, Сереж, а? – жалобно повторила Женька, уже начиная

чувствовать что-то не то.

- Какая? – тихо спросил Серега, заводясь все больше и больше. – Какая?! – заорал он.

Женька сжалась и инстинктивно отступила. – Porsche Panamera, бля!!! – и в порыве гнева

стукнул «лачетти» по крыше. - Жень, ты кого из своего брата воспитываешь, а?

Уголовника будущего?

- Ой, - неожиданно сказала Женька, глядя Сереге за спину. Лицо у нее изменилось.

- Кого, а?! – начал входить в раж Сергей.

Женька меж тем неуверенно вытянула руку вперед, указала куда-то за спину Сереги и

пробормотала:

- Смотри… там…

- Что ты мне мозги полощешь?! Там, сям…– взвился Серега, что твой костер пионерский, быстро глянул назад и застыл: на том месте, где только что стояла Lacetti, красовалась

та самая помянутая всуе Porsche Panamera. Белая и чисто вымытая, без каких-то

намеков на ремонт. Не веря глазам, Серега дотронулся до кузова и отдернул руку – тот

был реален. Продолжая не верить, мужик дотянулся до ручки и распахнул водительскую

дверь. Светлый бежевый кожаный салон также не оставлял сомнений в своей

подлинности.

- Сереж, - недоуменно спросила Женька, появляясь возле машины. – Но как это? Тут

только что была другая. Кажется, «Авео»…

- «Лачетти», - автоматически поправил ее Серега. – А я знаю, как?!

- Но… - начала было Женька, но Серега прервал ее торопливым: «Помолчи пока», залез

в салон «Панамеры» и потянул на себя дверь.

Потрогал хромированную часть ручки коробки, едва коснулся россыпи окружавших ее

клавиш, посмотрел на дерево торпеды и внезапно поверил в то, что – реально –

«лачетти» взяла и стала «панамерой». Но поверил не до конца.

- Я свихнулся окончательно? – требовательно спросил он пустоту.

- Не-а, - ответила пустота удивленными голосами Шаробздюнчика и Пердиганди.

Пара неунывающих карманных дьяволов изволила появиться на торпеде и тут же начала

обмениваться мнениями.

- Смотри-ка, а торпеда-то кожаная, - начал ощупывать все вокруг себя Шаробздюнчик.

- Да понты это одни, - скривился Пердиганди.

- Сам ты понты, - насмешливо ответил первый гоблин. – Она стоит-то сколько, эта

машина, знаешь?

- Дык за углом для лохов и галстуки за триста баксов вместо ста, - с кажущейся

ленцой ответил второй и осмотрелся в поисках места, куда харкнуть. Но

трогательно застеснялся. – Внутри-то да, а под капотом чо? Оно, может, и не едет

ни хрена…

- Да тут сотни четыре минимум, - отмахнулся от него Серега. – Это твой «запорожец» не

едет ни хрена.

Но сам задумался: действительно, а под капотом что?

- Щас проверим, - пообещал сам себе Сергей и начал искать рычажок открытия капота.

Нашел, открыл, вышел из машины, легонько отодвинув стоящую рядом Женьку, посмотрел, что внутри, …

- А сколько там лошадей? – раздался тоненький голос осмелевшего и выползшего из

своего укрытия Васька.

- Пятьсот, кажется, - упавшим голосом ответил Серега, увидев шильдик «turbo». –

Похоже, эта полноприводная… - И спохватился:

- Ты?! Да я тебя!

Васек запищал и мужественно спрятался за Женькину спину.

- Что он опять такого сделал? – обреченно спросила Женька. К тому, что братец опять

что-то натворил, ей было не привыкать.

- Да опять ничо такого, - раздраженно откликнулся Серега, закрывая капот. – Я намешал

краску, он без спроса цапнул, открыл, стал свой нос совать, хлоп – и разлил. Прямо на

машину, - он автоматом показал на капот «панамеры».

- Не на эту! На «шевролюгу»! – пискнул Васек, высовываясь на секунду из-за Женьки. –

На «поршаке» нет ничего!

- «Поршак», «шевролюга»! – передразнил его Сергей. – Ты, сопля, базарить по-пацански

выучился, а за ручонками своими следить – ни хрена! И о том, что спрашиваться надо

прежде, чем что-то трогать, тоже не знаешь! Пороть тебя надо, только вот мне некогда! –

и осекся.

- Погодите, - сказал он через секунду. – Это что получается: значит, он, - указал на Васька,

- пролил краску, которую я намешал, на «лачетти», потом я обозвал «лачетти»

«панамерой», и вот она у нас здесь – «панамера». Так, что ли?!

Замолчал, помотал лысой башкой и еще раз посмотрел на полученное. «Панамера» все

не исчезала и обратно в «шевроле» не превращалась.

- Это что же я намешал? – сам себя спросил Серега.

- Не знаю, - опять высунулся Васек. – Но намешал круто, дядь Сереж! Только скажи

машине, чтоб в «кайенн» превратилась, я в «кайенне» не сидел никогда, пацаны говорят, там круто!

Едва слышно хихикнул невидимый Пердиганди:

- А в «панамере» только для лохов салон, да.

- Стоп, - опять тормознул Серега. Мысли путались, цепляясь одна за другую, и, в итоге, ускользали. Перестав думать, он подошел к «панамере» и, глядя на машину, четко отдал

приказ:

- «Порше Кайенн».

И ничего не произошло.

- Как так? – не сразу сказал Серега. И повторил: - «Порше Кайенн», я сказал!

Васек, осмелевший чуть менее, чем полностью, все-таки вышел из-за Женькиной спины и

произнес:

- А ты неправильно превращаешь.

- Че? - вскинулся Серега.

- Ты в первый раз сказал: «Порше Панамера, бля!»

- Вася, сейчас по губам получишь! – вскинулась Женька, но Серега повернулся к

«панамере» и…

Волшебное слово «бля» сработало – «панамеру» окутало легкое облачко, которое тут же

рассеялось, и – нате, что заказывали. «Кайенн» был подан. Васек издал радостный вопль

и, не успели ни Женька, ни Серега и слова сказать, залез в салон. Еще через секунду

Сергей вытащил его оттуда за шкирку и сел в машину сам, заблокировал двери и из

вредности крикнул – уже во второй раз:

- Porsche Panamera, бля!

И тут же собственной задницей – сиденья-то стали другими – ощутил произошедшие

изменения.

- И что теперь делать? – произнес Серега вслух.

- Чувак, да ты совсем лошара, - нарисовался на пассажирской сидухе Пердиганди. – У

тебя тут четкая тачка, а ты сиськи мнешь. Как – чо делать? Кататься! Вот ключ-

то, - он кивнул на фирменный, в виде модельки, ключ-метку от «панамеры», валявшийся там же, на пассажирском сиденье.

- Ты сдурел, что ли? - жалобно спросил Пердиганди Серега. – Куда кататься? По цеху?

Еще б она с пэтээсом сразу превратилась. С пэтээсом на меня причем…

- Ну ты лошара, - повторил Пердиганди, качая головой. – Да кто тебя остановит-то?

- Точно? – подумав, спросил Серега, припоминая сегодняшний же финт Шаробздюнчика с

«двумя лучами поноса». Ну а с чего другого девица-красавица из «маздочки» ломанулась

в кусты, теряя тапки? Шаробздюнчик поспособствовал, кто же еще. Надо сказать, что по

мелочам парочка карманных дьяволов иногда, под настроение, Сереге вот так помогала.

То место на парковках освобождала, когда все забито было так, что не въехать, то уже

закрытые до следующего дня, казалось бы, магазины открывала, то, когда деньги у

Сереги на телефоне заканчивались, делала так, что нужный человек звонил ему сам…

Молчание, как показалось Сереге, было явным знаком согласия.

- Ну тогда ладно, - совсем другим тоном проговорил он, невесть с чего озираясь по

сторонам и хищно сверкая лысым черепом. Открыл дверь, вылез из машины и спросил:

- Жень, времени-то сейчас сколько?

- Девять часов, - ответила та. – Сереж, а что… что дальше делать-то? С «панамерой»

этой?

- Как – что?! Кататься! – более чем уверенно произнес Серега. – Едешь?

Для осуществления триумфальной поездки на «панамере» стоимостью в зарплату

колориста лет за пятьдесят-сто срочно требовались наблюдатели. Других кандидатур, кроме уборщицы и ее малолетнего братца, поблизости не было.

- Да! – крикнула Женька. – А ну их на фиг, эти полы, в понедельник вымою! Когда я еще на

такой машине покатаюсь?

- Да! – тут же заорал Васек, которого, собственно, никто не приглашал. Но куда от него

было деться?

- Ок, - решительно сказал Серега. – Пойду переоденусь… - и тут же выругал себя за то, что совсем недавно лез в салон что «кайенна», что «панамеры» в грязной рабочей

спецовке. Впрочем, ему-то какое дело – машины не его, а вообще непонятно чьи…

Через полчаса белая «панамера» вываливалась из промзоны, где находился автосервис, на дороги Нерезиновска.

Еще через полчаса стало ясно, что в будний день Москве ездить не то что некуда, а негде, хоть ты на «порше», хоть на «запорожце». «Панамера» торжественно встала в мертвой

пробке. Серега уже ругал себя, что сморозил глупость и не дождался хотя бы часов 11, когда полгорода свалит из столицы на дачи, - знал ведь всепрекрасно, но, сам себе

злобный буратино, рискнул «покататься» в пятницу вечером. А тут еще неожиданно

разразился гром – в буквальном смысле – и с неба как ливануло. Любой же знает, что

если обычно на дорогах Нерезиновска имеет место быть трындец, то любые природные

осадки превращают трындец обыкновенный в трындец в кубе. Серега выдохнул и начал

сваливать из крайнего левого в крайний правый ряд, который, по его мнению, ехал

быстрее, - правильно, в крайнем левом же обычно собираются все, кто считает себя

самыми умными; поэтому–то он обычно в пробке и не едет. Удивительно, но

перестроиться через несколько полос мужику удалось легко, - еще не успевал включить

поворотник, а все его уже пропускали. Впрочем, Серега быстро вспомнил, на чем он едет, и хмыкнул.

- Ну а то, - довольно высказался с кожаной торпеды нарисовавшийся там Пердиганди, вертя башкой и созерцая притормаживающие авто (что-то зачастила проведывать

Серегу сегодня сладкая парочка, что вместе, что поодиночке), - знай наших. У нас, чай, машина, а не ваши унитазы на колесиках.

- Сереж, - между тем сказала Женька, - а куда мы едем?

Серега тут и вовсе скис, не зная, что ответить. Поначалу он планировать съездить на тот

же бессветофорный Кутузник и там попробовать поиграть в шашки, а потом сломиться по

Минке в область или по МКАДу доехать до Новой Риги, но по факту добрался до Кутузы

чисто для «постоять». А тут и правый ряд встал намертво. Народная примета – если в

пробке перестроишься в тот ряд, который едет, то он тут же встанет.

- А мы на дачу сегодня не успеем, да? – подал голос с заднего сиденья заскучавший

Васек. Нет, первое время он гордо восседал позади Сереги, гордо и высокомерно

поглядывая со своего места на все, что проезжало мимо, включая трактора и камазы.

Толку-то от его высокомерных поглядываний – стекла у «панамеры» были тонированные; один хрен ничего не видно.

- А зачем вам на дачу? – уныло спросил Серега. Надо же было как-то реагировать.

- Ну как – зачем?! – вытаращилась на него Женька. – Мы каждые выходные ездим. Ну, стараемся, по крайней мере. У нас там деревня рядом, ферма с коровами, речка есть...

- Свежий воздух типа, - покивал головой Серега. – Далеко, что ли, дача?

- Под Рузой, - ответила Женька. – Как раз сюда, по Минке…

Серега заинтересовался от нечего делать:

- Какие у вас там еще есть достопримечательности, кроме коров? – спросил он.

- Аэродром заброшенный! – сразу же завопил сзади Васек. – Там даже самолет есть, я в

нем лазил!

- Что-о? – обернулась к нему возмущенная сестрица, - это когда это?! И когда я тебе

разрешала?!

- Аэродром?! – обернулся Серега. Ему как будто показали красную тряпку. Ведь на

заброшенном аэродроме есть самый реальный шанс покататься! Да, это не

подготовленная трасса с идеальным асфальтом, но…

- Жень, а поехали-ка к вам на дачу, - решительно сказал Серега. – Тем более нас на это

направление вытащило.

Женька обрадовалась:

- Давай!

- Ура-а! – завопил Васек – так, что у Сереги заложило уши.

Решено. Серега позыркал вокруг, пытаясь определить, какой же из рядов едет, и тут

неожиданно наткнулся на нечто.

Нечто, насквозь промокшее, ютилось возле автобусной остановки на «Славянском

бульваре». «Возле» - потому, что вылезший из метро многочисленный народ, массово

оставивший зонтики дома, из-за ливня набился под остановочный навес, изображая из

себя сельдей в банке, и места под стеклянной крышей хватило не всем. Так что нечто

мужского пола лет двадцати-двадцати двух, вцепившись в свой рюкзачок, жалось подле, омываемое дождем, и смотрело таким жалким взглядом на проплывающие мимо

автомобили, в которых сидели сухие и довольные пассажиры, таким жалким… Утренняя

собачка из тупозвёздной «мазды» просто нервно курила в углу.

Серега не выдержал и тормознул.

- Щас, Жень, подожди, - быстро сказал он. Открыл пассажирское стекло и крикнул

промокшему парню:

- Эй, пацан! Залезай давай! Тебе куда – в Одинцово?

Пацан вытаращил глаза на машину. Нате вам – стоишь себе на остановке, никого не

трогаешь, и тут с Кутузника снисходит «панамера» и, похоже, предлагает подвезти.

- Ну, чего стоишь, - прикрикнул Серега. – Лезь давай назад.

Пацан замялся и наконец выдал:

- У меня денег нет…

- Да по нему и так видно, что нет, - хихикнул на этот раз Шаробздюнчик.

Серега не обратил на него никакого внимания, и только открыл рот, чтобы сказать пацану, что тот – идиот, раз решил, что его на «порше» хотят подвезти за деньги, как…

- Дурак, - неожиданно выступила Женька. – Кто их с тебя требует-то?! Дуй давай назад, быстрей.

Пацан посмотрел на нее и быстро прыгнул к Ваську.

Тот с неудовольствием посмотрел на нового пассажира, - как же, сфера влияния

размером во все заднее сиденье сократилась; но промолчал.

- Так тебе в Одинцово?

- Н-ну да, - клацая зубами, видимо, от холода: май месяц нежарким выдался, - ответил

пацан.

- Ладно, проедем через город, - милостиво решил Серега. – Лишь бы оно все ехать

начало, а не стояло.

Сзади удовлетворенно и даже, кажется, благодарно икнули.

- Сереж, - тем временем сказала о чем-то напряженно думавшая Женька. – Слушай, у

меня вот какая мысль… Мы такими темпами все равно долго ехать будем…

- Да не, - пискнул с заднего сиденья пассажир, - нам бы развилку Минки и Можайки

проехать, там уже более-менее начинается…

- А вот, кстати, да, - подхватил Серега, озвучивая только что возникшую у него мысль, -

может, по Можайке-то быстрее получится, чем по Минке.

- Да я не об этом, - отмахнулась от него Женька. – Я о чем: мы с Васей на дачу-то

собирались, а ничего не взяли с собой, думали, потом. Сереж, может, так сделаем: вы

сейчас меня высадите, мы с Васей на метро домой доедем, вещи возьмем, а потом на

электричке – на дачу. Тогда все успеем. А ты нас там встретишь, на станции, я на

последнюю тогда сяду, во сколько она к нам приходит… - и Женька начала торопливо

рыться в своей сумке, нашла там карманное расписание, порылась теперь уже в

книжечке и озвучила: - Ага, в 23.58 к нам, на место, приходит.

- Ого, - выдохнул Серега. – Время детское.

- Да вы и раньше-то не приедете, - посмотрев на орду стоящих впереди машин, ответила

Женька. – Пятница. Я и электричку-то позднюю выбираю, чтобы народу поменьше было, но все равно людей полно…

Серега поразмыслил и решил, что в Женькиных словах есть определенный смысл.

- Ок, - сказал он, тормозя и включая аварийку. – Вылезайте тогда, ровно в полночь тогда я

жду вас на станции.

- I’ll meet you at midnight! – внезапно с рязанским акцентом и фальшиво спел как всегда

некстати материализовавшийся Шаробздюнчик, а кореш Пердиганди, появляясь

следом, спросил Серегу:

- Слышь, братан, коньячка не осталось?

- Нет, - еле слышно цыкнул на него Серега. Но Женька услышала и переспросила:

- Ты чего-то сказал, Сереж? – и начала вытаскивать из «Панамеры» упирающегося

Васька, который заныл: «А-а, не хочу на электричку, там воняет, мне и здесь неплохо!»

Попутно она выгнала пассажира и велела ему:

- Помогай!

Вдвоем они все-таки сумели вынуть вопящего и уже подумывавшего начать кусаться

малолетку из салона.

- Телефон, говорю, свой дай на всякий случай, - попытался исправиться Серега. Женька, крепко держа братца за шкирку, задумалась, вспоминая собственный номер, и медленно

начала диктовать:

- Восемь… девятьсот двадцать пять…

Серега похлопал себя по карманам, чтобы вбить телефон в память своего, но аппарата

не обнаружил.

- Запиши, а? – обратился Серега к пассажиру. – Я потом перепишу, когда свой найду.

Пацан кивнул, быстро извлек из кармана свой мобильник и резво начал нажимать на

кнопочки.

- Записал? Садись вперед давай, - скомандовал Серега. – Ну все, Жень, тогда как

договорились, думаю, ты меня сразу увидишь…

Тут Женька, собравшаяся уже было уходить, остановилась и развернулась:

- А ты… на ней, - она кивнула на «панамеру», - будешь? – и внимательно посмотрела на

Серегу.

Тот против воли хихикнул:

- На чем хочешь, - ответил он и внезапно ощутил себя ни много ни мало властелином

мира. – Ну, на чем тебя встречать?

- А на «майбахе» слабо?

- Понял, - ответил Серега. Сел в машину и, продолжая хихикать, начал возвращаться в

самое осиное гнездо пробки.

Минут через несколько пассажир, который, судя по всему, пережил за недолгое время

высадки Женьки и Васьки из иномарки премиум-класса ради поездки на электричке, некоторую ломку стереотипов, осторожно спросил Серегу:

- А вам …. Вам телефон девушки куда записать? Чтоб вы не забыли?

- Да где-то сзади он у меня должен валяться, телефон, - задумался Серега, - в сумке, что

ли. Слушай, ты мне напомни, когда я тебя высаживать буду, лады?

- Да я запишу на всякий случай, - засуетился пассажир, порылся у себя в рюкзачке, извлек

какие-то бумажки и начал что-то на них царапать.

- Странно, - сказал Серега Шаробздюнчику, задумавшись. – Мы с ней на одной работе

сколько уже работаем? Год? Больше? А я даже телефона ее не знаю.

- А на фиг он тебе нужен был, - скривился так и окопавшийся на торпеде Пердиганди.

– И сейчас бы не понадобился, если б не дача, - поддержал его Шаробздюнчик.

Cовсем по-другому отреагировал пассажир, посчитавший, что Серега заговорил с ним:

- А можно у вас спросить… - начал он, - а кем такие симпатичные девушки работают?

- Уборщицами, - не подумав, ляпнул Серега, сильно удивившись тому факту, что Женьку

посчитали «симпатичной девушкой». Он лично никогда не замечал, симпатичная она или

крокодил. Женька она и есть Женька, зачем усложнять?

- Кем?!?

Тут же с торпеды от души заржали Шаробздюнчик и присоединившийся к нему

Пердиганди. Шаробздюнчик еще и отоварил между ржанием репликой:

- Правду говорить легко и приятно!

- Да-а, - произнес пассажир, во все глаза глядя на Серегу, - сколько ведь раз в новостях

слышал, что на «поршах» ездят исключительно уборщицы и безработные, а сам впервые

сталкиваюсь. А вы тогда, наверное, безработный?

Двое на торпеде попадали от смеху и начали дрыгать ножками. Серега коротко глянул на

пассажира, подумывая о том, где бы его высадить - быстро и безболезненно.

- Ну, по логике вещей так выходит, - развел руками тот. И вдруг осекся, причем выражение

лица у него сменилось на какое-то… виноватое, что ли.

- Извините, - сказал он торопливо, но совсем другим тоном. – Я не знаю, что на меня

находит. Вдруг начинаю говорить то, что думаю, понимаю, что не то говорю, а удержаться

не могу. Как будто реально кто-то за язык дергает, а я на себя со стороны смотрю и

остановить это - никак… Убил бы этого «кого-то», честно…

- Щас! – еще пуще загоготал Шаробздюнчик, после этого монолога уже начавший

рыдать от смеха. – Так он тебе и покажется! Чтоб ты его убил, да? Не, у тебя чувак

умный, никогда ты его не увидишь!

- Ага, - подтвердил Пердиганди, - он умный, - и неожиданно переключился на кореша, -

не то, что ты! Спалился с похмелюги, как лошара последний!

- А ты кто такой?! – прекратил смеяться Шаробздюнчик, гордо выпрямившись в

полный рост и явно намереваясь набить Пердиганди морду.

Ну и, как водится, на этом самом интересном месте парочка исчезла. Впрочем, Сереге

было не до них. Его очень сильно заинтересовала фраза пассажира про того, кто

«дергает за язык», плюс последующие высказывания Пердиганди. Настолько

заинтересовала, что высаживать пассажира он передумал.

- Тебя как зовут-то, умник? – спросил Серега. – Меня – Сергей.

Тот вздохнул:

- Меня зовут Степан. Я – лузер…

- Ну а как не лузер-то, - помедлил и обидчиво заговорил Степан, - мне всегда «везет», прямо как тому утопленнику. Вон даже сейчас, на остановке: ливанул дождь, и под крышу

все залезли, кроме меня. На автобус домой опоздал на тридцать секунд – тот прямо из-

под носа уехал. А если б решил на электричке, она б такой же финт сделала, проверено

уже, а следующую – минут сорок ждать…

- И давно это с тобой? – усмехаясь, спросил Серега, ни секунды не сомневаясь в том, что

все вышеперечисленное – шуточки карманного демона, притом отчего-то очень

паскудного. К счастью, на этот раз – чужого.

Чувак подумал.

- Да не знаю, - неуверенно произнес он. – Года полтора, наверное… До этого я за собой

подобного не замечал. Ну, лузерства этого, в смысле. А сейчас вот – нате; и языком

болтать начал так, что уже по морде за это получал.

Подумал и добавил:

- И не раз.

- Я не безработный, если что, - посмеиваясь над Степаном, но в то же время облегченно

вздыхая (ну кто мог предположить, что личные Серегины Шаробздюнчик с Пердиганди –

еще меньшее из зол? По крайней мере, под счастье «получить в репу» они его не

подводили, а даже наоборот, содействовали выходу из передряг).

- Правда?! – обрадовался Степа. В процессе поездки из мокрого насквозь крысеныша он

начал понемногу превращаться в человека, - вон, и на голове вырастала лохматая шапка

из волос. – А кто – олигарх? Госчиновник? Чеченский боевик? Ой…

- Колорист в автосервисе, - разочаровал его Серега. – С паскудной работой и зарплатой

хрен да маленько каждый месяц по десятым числам. Так что, друг, если ты думаешь, что

едешь с олигархом, то глубоко заблуждаешься.

Степан задумался.

- А это, - он ткнул пальцем в торпеду, - а крутая тачила тогда откуда?

- А хрен ее знает, - беззаботно ответил Серега. В глазах у Степана, даром что уже

большенький мальчик был, загорелись огоньки восторга.

- Угна-али?! – восхищенно выдохнул он.

- Не-а, - все в том же бесшабашно-раздолбайском тоне продолжил Серега. И довольно

улыбнулся.

- А как тогда?!

Серега подумал-подумал и решил рискнуть. Делать-то все равно было нечего. А

дополнительные зрители не помешают.

- Могу показать, - коварно предложил он.

- Я уже смотрю, - легко согласился Степа.

- Ты уверен? – переспросил его Серега. – Тогда ничему не удивляйся. И не верещи, - и тут

же, без перехода, четко сказал:

- Bugatti Veyron Supersport, бля.

Степан, вокруг которого в один момент изменилось почти все, все-таки не смог

удержаться от вопля. Да и сам Серега с трудом промолчал, а заодно похвалил

собственную предусмотрительность, - «превращение» он осуществил, стоя на месте.

Габариты «вейрона» все-таки отличались от «панамеры», - тот был малость пониже и, вдобавок, пошире; изменилась посадка, изменилась обзорность, в конце концов… Да и

много чего изменилось.

Пробка впереди двинулась, и Серега подождал, разбираясь, что и где, и крайне

аккуратно проехал несколько метров, готовый в любой момент затормозить. Тысяча

двести коней, крутящий момент в 1500 Н/м, - было откровенно страшно.

Степа аж побледнел, - впрочем, как и сам Серега.

- Эт-то что – правда «вейрон»? – прошептал он, обозревая салон. Глянул на приборку, увидел там, окромя привычных спидометров-тахометров, измеритель мощности, и тихо

икнул. Серега разобрался, где что, и опустил пассажирское стекло:

- Глянь, вылези, а? – попросил он Степана. – Что там снаружи?

Тот не заставил себя ждать и наполовину высунулся из окна.

- К-карбон, похоже, - виновато сказал он Сереге, вернувшись обратно. – Только как ты это

сделал?! И это… Никто ничего не заметил, кажется…

Водители соседних авто действительно стояли рядом, кто гордо поглядывая вперед, а

кто – откровенно зевая, - в общем, как в обычной пробке. Видимо, действительно никто не

заметил, что понтовая «панамера» внезапно обернулась еще более понтовым

«вейроном». Как максимум, на машину, в которой сейчас гордо восседали, окружающие

смотрели оценивающим взглядом. Или это для них прошло как само собой

разумеющееся? Хотя нет – некоторые глядели заинтересованно, но в глазах у них, прямо

как в мультике про Скруджа Макдака, нескончаемой лентой пересчитывались доллары.

Сереге почему-то стало одновременно и весело, и неприятно, и он неуверенно пожал

плечами:

- Да я откуда знаю, как это сделал. Сказал – и все…

- Ой, - произнес тут Степа. К тому времени они уже кое-как проехали тот самый

перекресток, на котором Кутузник превращался в Можайку, а Рублевка – в Аминьевку (или

наоборот). – Не знаю, ты видишь или нет – там ДТП впереди в правом ряду. Может, после

него посвободнее будет? И это, - глаза у него опять загорелись, - может, покажем им всем, а?

- Чего покажем? – усмехнулся Серега, поворачивая левее и в тот момент слушая больше

машину, чем Степу.

- Ну, это… «вейрон» как он есть, - просто сказал парень.

- Пацан дело говорит, кстати, - задумчиво сказал Пердиганди, появляясь все на том же

месте. Видимо, разборки между карманными демонами закончились, только почему-то

Шаробздюнчика пока еще рядом с Пердиганди не наблюдалось. – Эт тебе не

«панамера», да. Такое раз в жизни бывает.

Серега, и сам еще не осознавший толком, на чем он едет, и что такое, наверное, и правда

раз в жизни бывает, ответил:

- Там светофоры дальше будут.

- Ну, после них! – заорали в два голоса оба, и Пердиганди, и Степа: каждый подумал, что

ответили именно ему.

Только вот еще совпадение - надо же было такому случиться, что после объезда ДТП

Можайка не стояла, а летела; и надо же, что после проезда всех светофоров, уже после

МКАДа, рядом оказалось не что-нибудь, а…

- Смотри! «Ламбо»! – вдруг заорал Степа.

Серега поглядел. Впереди реально чесала желтая Lamborghini, - кажется, Gal ardo. Мужик

напряг память, вспоминая: «ламбо галлардо», самая массовая модель от «ламбо», V10

вроде бы, но мощность – не больше, чем у «панамеры»…

- И что, мы его не сделаем, что ли? – лениво спросил Пердиганди. – У него – рыбка

наплакала под капотом, а у тебя…

- Я еще не понял, как этим управлять, - огрызнулся Серега, пытаясь не поддаться на

провокацию и все-таки остатками мозга соображая, что 500 лошадей под капотом

«ламбо» - это не «рыбка наплакала».

- Так пойми, - предложил Пердиганди. – Тока быстрей соображай.

- Ну ты ж классный водитель, - восхищенно сказал с пассажирского места Степа.

И Серега не выдержал – «закусился» с Lamborghini. Так, что пролетел красный светофор

на Баковке. И так, что на «вейроне» открылось антикрыло, которое «подтормаживало»

машину со скорости.

Так что уже едущий на нормальной скорости, в большом отрыве от «ламбо», на

ближайшем же посту «вейрон» получил отмашку полосатой палкой. Пришлось тормозить.

- Добрый вечер! – гаец так и лучился счастьем. – Ваши документы, пожалуйста!

Серега жалобно глянул на торпеду. Пердиганди, все это время подбадривающий его

оттуда, почему-то быстро исчез.

Серега через силу улыбнулся гайцу в ответ, попутно изумившись, - что ж «вейрон»

животворящий с людьми делает: сразу почему-то становятся предупредительными и

вежливыми. И потянул время - начал хлопать себя по карманам, якобы в поисках

документов. А сам думал – что делать-то?! Может, быстро превратить «вейрон» в свой

собственный «мондео»? Нет, это, конечно, было бы паскудно по отношению к «вейрону»; все равно, что в здравом уме поменять большое вкусное яблоко на какашку, - но, с другой

стороны, это точно бы спасло Серегину задницу…

- Ну вот же у вас свидетельство о регистрации лежит, - неожиданно пришел Сереге на

помощь гаец. И, засовывась в салон, начал тыкать пальчиком куда-то в область ручки

КПП. А сам вовсю зыркал любопытными глазками, стараясь рассмотреть побольше, шалунишка.

Серега посмотрел в сторону, в которую показывал гаец. Около ручки действительно

валялась какая-то бумажка, но за СТС ее мог принять разве что слепой от рождения. И

вообще, Серега даже не знал, есть ли у «вейрона» госномера. У его «прародителя»

«лачетти» переднего точно не было – машина же к окраске готовилась, вместе с

бампером.

Проворный Степан между тем быстро цапнул бумажку и подал гайцу.

- Ну вот, - удовлетворенно заметил работник гаёвни. – Теперь права, пожалуйста.

Права у Сереги были свои. Он отдал их и вдруг, набравшись смелости, пискнул:

- Страховку надо?

- Не, - помотал головой гаец. – Лучше, Сергей Владимирович, поговорим о соблюдении

скоростного режима… 200 километров в час – это не дело на дорогах общего

пользования, за это, знаете ли, лишение предусмотрено…

Через пятнадцать минут обозленный Серега, «облегченный» на пять тысяч – все, что у

него было; и то цену сбил с тридцатника путем ожесточенных торгов, - сел в машину, намереваясь отвалить на «вейроне» от поста.

- Солидная машина – солидные расходы, - заметил, по всей видимости, недобитый

Пердиганди Шаробздюнчик.

«Где вы раньше были, сволочи?» - хотел было спросить Сергей, но вовремя вспомнил, что он в машине не один. А Степана своими карманными демонами лучше не пугать, -

пусть сначала с собственным разберется.

- Слушай, а что ж он там увидел, на бумажке-то? – спросил он Степана.

- Ну она ж у тебя, - ответил тот. – Он же тебе ее вместе с правами отдал…

Серега выругал себя и разжал руку, в которой были зажаты права и та самая бумажка.

Обычная бумажка, на которой был написан номер телефона.

- Это ж та самая бумажка, на которой я телефон Жени написал, - объяснил Степа.

- Так он там увидел СТС, - хмыкнул Сергей. – Как это?

- Наверное, так же, как «панамера» становится «вейроном», - предположил Степа. – Мне-

то откуда знать?

- Ну да, - пробормотал Серега, завел двигатель и поехал.

- Сереж, - сказал Степа, - я, конечно, не спец, но ты на приборку посмотри. Там мигает

что-то…

Серега кинул на приборку быстрый взгляд и решил, что стоит вообще остановиться и

рассмотреть это «что-то» более внимательно. И сразу заметил «нате вам» -

«старомодная» стрелка указателя уровня топлива практически лежала на нуле.

Колорист, неведомо как оказавшийся за рулем «Вейрона», удивленно посмотрел на

Степана и протянул:

- Заправляться надо, однако.

Посмотрел на Шаробздюнчика и вопросил его, - можно было, вопрос у Сереги был, можно

сказать, риторическим:

- Только на что?! Я этому гаеру последние пять тыщ отдал!

Шаробздюник виновато пожал плечами и испарился. Что и следовало ожидать, да.

Сергей окинул взглядом салон «вейрона» и завопил:

- Жрет бензин половником и не краснеет! Догонялись!

Cтепан испуганно завозился на пассажирском сиденье, достал рюкзачок, вынул оттуда

кошелечек и посчитал наличность, после чего сказал упавшим голосом:

- Двести рублей у меня… Если с мелочью, то – двести сорок.

- Нищеброды на «вейроне», - Серега истерически захохотал, представив, как подкатывает

на заправку на «бугатти» и отсчитывает там мелочь, - такого мировая история еще не

видала!

Отхохотался, успокоился и начал думать. Не придумывалось ничего.

- Блин, у меня даже кредиток никаких нет, - продолжал размышлять он. – А если… если

попробовать приказать ему «полный бак»?

- Тогда он превратится в полный бак бензина, наверное, - охладил его высунувшийся

Шаробздюнчик. – А вы внутри окажетесь, соответственно…

Стало ясно, что «волшебными» средствами этому горю помочь никак нельзя. Только –

деньги. Только – много, ибо жрал «вейрон» действительно никак не меньше двадцатки 98-

го даже по трассе. А что вы хотите – 8 литров все-таки.

Степан от нечего делать начал разглядывать все, что находилось вокруг него – кожаную

отделку салона, ручку коробки, каждый прибор в отдельности. Серега неожиданно

вспомнил:

- Слушай, да я ж тебя вроде домой обещал подвезти. А мы вместо Можайки на Минку

ломанулись…

- Да фигня, - отмахнулся от него Степа. – Я не тороплюсь домой. Делать мне там нечего.

- А сейчас бесполезно торопиться, - ядовито ответил Серега. – Мы уже никуда и не

поедем.

Ну и что делать, спрашивается? Звонить приятелю Витьке, чтоб тот приехал и утащил

Серегу вместе с «вейроном» на тросе? Или на хрена – на тросе, если у Витька можно

тупо занять денег на бензин?! Но даст ли? И вообще, как объяснить Витьке сам факт

появления у Сереги «вейрона»?!

- Почему не поедем? – вроде бы невозмутимо спросил Степан.

- А ты еще не въедешь? – разозлился Сергей. – На какие шиши?!

- А на эти, - и Степа указал куда-то себе под ноги. Потом нагнулся, сдвинул коврик и…

И извлек из-под него несколько мятых купюр и пару чьих-то визитных карточек. Одна из

них оказалась рекламой сауны, а вторая – тоже рекламой, но автомойки. Однако купюры

были хоть и мятыми, но самыми настоящими. Тысячные и даже одна пятерка.

- Ты как углядел? – поразился Серега.

- Не знаю, - пожал плечами парень. – Рассматривал тут все, рассматривал… и вижу – что-

то маленькое, но яркое на полу… У меня зрение вообще отличное, я, если что, в темноте

как кошка вижу…

- А может, там в багажнике лежит чемодан с баксами? – с затаенной надеждой спросил

Серега. Не сговариваясь, оба посмотрели друг на друга, выпрыгнули из машины и

проследовали к находящемуся сзади двигателю. Серега поморщился, сплюнул, дал знак

Степе – «развернись», и они подошли к псевдокапоту, который на самом деле был

багажником. Нашли, как открыть. Чемодана не обнаружили. Вообще ничего не

обнаружили – багажник был пуст.

- Хоть бы инструменты положили, я уж про запаску не говорю, - укоризненно сказал

Степа.

Серега захохотал в голос. Поглядев на него, Степа понял, что сказал, и тоже начал ржать.

- Поехали заправляться, хозяйственный ты наш, - продолжая смеяться, произнес Серега.

– Я так понял, ты сегодня домой не попадешь. Значит, поедешь со мной…

- К Жене? – заинтересовался Степа. Ага, похоже, у уборщицы нежданно-негаданно

образовался жених. – То есть я хотел сказать – куда? – поправился парень. – Ну вот, опять выскочило то, что думаю…

- В морду не получишь, не надейся, - отбрил его Серега. – На аэродром заброшенный

поедем, там у Женьки дача. И вообще, я вот что подумал… На «вейроне» попрем или

сменим его на что-нибудь?

- А на что?! – загорелся пацан. - Лучше, наверное, сменить… Вон бензина сколько жрет.

- Щас придумаем, на что, - пообещал Серега, усиленно припоминая, какая из тачек

запала ему в последнее время в душу.

- Только до заправки все-таки на нем доедем, - поспешно сказал Степан. - Ладно?

- Пусть «ламбо» будет, - решил тем временем Серега. – Раз уж нам один попался, то

возьмем Lamborghini Murcielago, к примеру. А потом – Женька ее на «майбахе» просила

встретить. Короче, поехали сначала заправим, а то у меня уже волосы дыбом от всего

этого стоят…

Степа с сомнением посмотрел на лысую Серегину башку и с сосредоточенным

выражением лица полез в салон, - видимо, прикидывая, на каких именно частях тела у

того встали дыбом волосы.

- Ну что, доедешь до заправки, сраный «фольксваген»? – спросил Серега «вейрон» и

ткнул пальцем в кнопку запуска.

«Сраный «фольксваген» стоимостью около двух миллионов евро послушно заурчал.

- Орел, как есть орел, - едва слышно сказал Шаробздюнчик корешу Пердиганди, во все

глаза глядя на Серегу. И так же неслышно хихикнул.

- Главное, чтоб не долетался, - согласно гыкнул кореш.

Среднее Подмосковье, ночь. Maybach Xenatec

- Главное – проснуться завтра утром и понять, что мне это не снилось, - поделился с

окружающими своими мыслями вымотавшийся за день Серега. Сколько за сегодняшний

день он сменил тачек? «Майбах» был уже четвертой.

- Сереж, ты мне скажи, пожалуйста, - настороженно спросила его с заднего сиденья

Женька. – А… а вот этого товарища, - она показала на Степу, - нам еще отвозить надо

будет или…

Степа, почуяв, что сейчас его могут выкинуть из теплого и уютненького салона, вовремя

включил дурика и заныл:

- Ну теть Жень, ну пожалуйста, не выгоняй меня! Я безвредный, я даже полезный, и

вообще я бедный студент, а убогих жалеть надо!

Женька аж подпрыгнула. Кем-кем, а тетей ее еще никто не называл. От замешательства

она пробормотала:

- Э-э-э… Ну хорошо, выгонять не буду…

- На фиг он нам сдался-то, - выступил тут Васек, которого, естественно, никто не

спрашивал. – Еще и бедный студент… Лучше богатого.

- Чего нет, того нет, - развел руками Степан.

- Тогда сначала разбогатей, а потом к Женьке клейся, - прочитал ему мораль Васек.

Серега хмыкнул. Не иначе и у малолетнего Васька какой-нибудь карманный демон

завелся – вон он, что думает, то и шпарит.

- Вася! – одернула его сестра. – Тебе слова не давали! А ты, - она обернулась к Степану, -

тогда картошку будешь чистить на ужин.

- А что, я негордый, - обрадовался Степа. – Я и почищу!

- А я чо, а я ничо, - обиженно пробормотал малолетка. Осмотрелся по сторонам и

снисходительно оценил интерьер «майбаха»: - А машинка ничо так…

- Кстати, - осторожно сказал Степан, - а ведь правда, может, нам сменить транспорт, а?

- Да! – уверенно сказала Женька. – Если мы на этом приедем, соседи с ума сойдут! Надо

что-нибудь неприметное…

Серега подло улыбнулся. Ага, значит, то соседи, то грунтовка. И «неприметное» им

подавай. Ладно. Хотите – получайте.

- УАЗ «Патриот», бля! – быстро, пока не передумал, сказал он.

Салон бывшего «майбаха», в один миг ставшего «патриотом», потряс дружный вопль.

Люксовая кожа сменилась на тряпку, анатомические сиденья – считай, на лавки, да и сам

Серега, вздумавший, вдобавок ко всему, провернуть все во время движения машины, уперся коленкой в торпеду и заглох.

- Зато клиренс какой, - нравоучительно заметил он. – И проедем везде! И вообще, «уазик»

- он, сука, железный!

Окружающие посмотрели на него недоуменно и даже несколько обиженно, но

промолчали. Первой тишину нарушила Женька:

- Сереж, - убитым голосом сказала она (мол, да, просили неприметную машину, но не

настолько же!), - вон там, - она указала в темноту, - съезд на бетонные плиты будет. Нам

туда.

- А аэродром где? – как бы вскользь поинтересовался Серега.

- Я покажу, - ответила Женька, - но все равно сначала на эту дорогу надо свернуть.

Налево будет въезд на дачи, а там справа дорожка – на аэродром… Но ты щ не прям

щас ехать собираешься, правда?

- Нет, - конечно, - ответил Серега, заводя «уазик». – Я, честно говоря, сейчас бы упал и

спать… Даже есть и то не столько хочу, сколько спать.

Утро следующего дня. Заброшенный аэродром.

По заброшенному аэродрому нарезал круги серебристый, как и положено, Mercedes SLR

722. Это значило, что за руль снова сел Серега. Он поднял всех рано утром, на «уазике»

привез на место, заставил очистить покрытие от валявшихся там бутылочных осколков и

прочего мусора, и начал извращаться, как сказал Степан. Степан сидел на краю

аэродрома на травке возле Женьки и Васьки, пил молоко, купленное на ферме при

местной деревне, закусывал сухарями и был, похоже, совершенно счастлив. Он уже успел

покататься на всех машинах, на которых хотел, - правда, Серега одобрил его выбор лишь

единожды.

Когда Степа с Серегиной помощью захотел превратить Aston Martin Vantage в Infiniti FX35, последний аж сплюнул:

- И не стыдно тебе такое делать, а? – спросил он. – Можно подумать, более достойных

тачек нет. А ты тут всякое говно плодишь. Ты еще б «Кукурузер» заказал.

- Вошел во вкус орел-то наш, - умиленно сказал Шаробздюнчик Пердиганди. – И это ему

не так, и то…

- Ну и чо, - попробовал было защититься Степан. – Зато могу честно говорить, что сам

ездил на «финике» и знаю, какое это говно! Потом на турбированном «кайенне»

прокачусь. Потом – на «мерсе»…

- Дался вам всем этот «кайенн», - презрительно ответил Серега. И превратил Vantage в

банального «финика».

Тут же на экс-летное поле выбежал Васек, вручил покладистому Степану фотоаппарат и

начал и так, и эдак фотографироваться снаружи и внутри Infiniti. Так он

фотографировался с каждой машиной.

- А теперь ты меня! – Степан передал фотоаппарат Ваську.

- Два малолетних придурка, - с усмешкой покачал головой Серега.

Утром же выяснилось, что бывший «шевроле лачетти» касательно превращений не

слушается никого, кроме Сереги: сколько бы ни говорил бы кто другой ему «машина-

такая-то, бля!», ничего не происходило. Даже Васька привлекли к этому делу, предварительно отослав Женьку под надуманным предлогом на дачу. Но – бесполезно: автомобиль менялся только после четкого приказа, исходившего от единственного

человека – Сереги. И, что примечательно, каждое превращение подкидывало счастливым

обладателям «лачетти» абсолютно реальные машины, - в смысле, автомобили, у которых

точно был какой-то владелец. Нашли же Степа с Серегой скомканные купюры под

ковриком «бугатти»? Нашли. Так что и в других автомобилях проверить бардачок и другие

места для хранения не считали зазорным. Урожай, правда, был невелик, - нашли еще

несколько купюр, но почему-то в швейцарских франках; упаковку жвачки, расческу, дезодорант, серебряный браслет и много мусора.

Наконец красавчик SLR остановился, водительская дверь поползла вверх, и из машины

выпал уставший насмерть Серега. Он же не просто тупо ездил по площадке, - он и пускал

машины в занос, и вертелся, что ваш кен блок, и пробовал разгон до сотни, - короче, делал все, что мог. Кстати, как ни странно, на автомобильную резину параметры износа

предыдущей не распространялись.

Совершенно счастливый Серега кое-как подполз к группе наблюдателей, рухнул на траву

и пожаловался:

- У меня фантазия кончилась. Я уже не знаю, в какую машину его можно превратить.

- Так можно в интернете глянуть, - предложил Степан. – Только у меня на телефоне денег

нет, - сразу загрустил он. – И связь здесь не очень.

- А у меня деньги есть, но телефон старый, - задумалась Женька. – Может, журналов

автомобильных купить, а? На станции есть же газетный ларек…

- Дело, - оценил предложение Серега. – Жень, а ты, кстати, что не катаешься?

- А она не умеет, - высунулся Васек.

Женька даже замечание делать ему не стала, только вздохнула.

- Ну так в чем дело? – удивился Серега. – Иди, учись, - и он небрежно махнул рукой в

сторону SLR, - убьешь – не беда, другой наколдуем.

Женька аж подалась вперед, - глаза у нее заблестели.

- А можно? – выдавила из себя она. – Но я даже не знаю, на что нажимать…

- А вот этот товарищ на что, - Серега неделикатно показал пальцем на Степана. – Чего

смотришь? Иди учи девушку!

Степу уговаривать не пришлось, - он тут же подпрыгнул и бросился было к SLR. Но тут же

встал:

- Серег, - деловым тоном сказал он, - учить-то, наверное, лучше на механике… Сделай

чо-нибудь, а?

Серега подумал и хищно улыбнулся.

- Есть у меня одна задумка, - сказал он. Кое-как встал и вразвалку подошел к Мерседесу.

- Что-то много «поршаков» у нас получается, конечно, - задумчиво проговорил он. – Ну да

ладно… Porsche Carrera GT, бля!

Оглянулся на всю компанию и сказал:

- Жень, ты этот день запомни. Сдается мне, что мало кто учился ездить на такой

«каррере». Может быть, ты первая и единственная.

… Поздно вечером с трассы на дорогу из бетонных плит, ведущей к дачному поселку, свернул белый кабриолет Bentley Azure.

В одно мгновение став серебристым Ford Mondeo (подумав, Серега все-таки осмелился

«поменять большое красное яблоко на какашку. Ради маскировки), бывший Azure не

спеша запрыгал по стыкам плит, а потом свернул на грунтовку и остановился возле

последнего в ряду щитового домика.

- Гы, - радостно сказал вышедший из домика парень, увидев перед собой Mondeo, -

Серег! А ты надолго за журналами уехал, однако, – заметил он. – И вон на чем вернулся.

Че, «патриота» сам не захотел? И вообще, пожрать че-нить привез? А то картошка, картошка… Руки уже болят.

Из Mondeo вышел еще более счастливый, чем утром, и совершенно уставший мужик, но

далеко уходить не стал - сел на траву возле машины, кинул рядом пачку автомобильных

журналов (скупил все, что было в пристанционном газетном ларьке), прислонился спиной

к ее борту, облегченно вздохнул, посмотрел на темное небо и мечтательно сказал:

- Хорошо!

Сегодня он ездил на тяжелом Rol s-Royse Ghost, легком Ferrari F599 GTB, быстрых

Koenigsegg CCX и Pagani Zonda; не побрезговал и американцами наподобие Dodge Viper или Ford GT, - пусть даже так, понемногу, не успевая понять каждую машину, - а все они

были совершенно разными. Но все было, как считал Серега, впереди. Факт в том, что

никогда ранее он не представлял себе, каково это – чувствовать себя властелином мира.

Да даже и не мечтал о том, чтобы им стать. Но теперь он им был – де-факто, без

оговорок, без сносок и примечаний. Только по дороге туда и обратно он менял машины

четыре раза. Lotus Exige сменялся Audi R8, суперкар - классом GT; одновременно каждая

из них была готова стать москвичом-2141 и наоборот. Любая машина мира была в его

власти. А когда Серега находился в этой машине, весь мир послушно подстилался под ее

колеса.

И сейчас вся его прошлая жизнь длиной в сорок лет казалась колористу из автосервиса

незначительным эпизодом, подготовкой к сегодняшнему триумфу, который начался в тот

момент, когда он стукнул по крыше зачуханного Chevrolet Lacetti. События прошлого

блекли на глазах, теряя свое значение, в реальном времени стираясь из памяти; то, что

раньше казалось важным, теперь не имело никакой ценности, - ценным было лишь только

то, что было здесь и сейчас. Замаскированный под Ford Mondeo Lacetti с волшебными

свойствами и Сергей в качестве волшебника.

По крайней мере, небо, в которое так и смотрел Серега, похоже, против этого ничего не

имело.

- Серег, я тебя все хотел спросить: когда мы завтра в город поедем? А то пробки вечером

будут опять, – спросил его тем временем присевший на рассохшееся крылечко домика

Степа. – Тут классно ваще. И я с вами круто так покатался. Но мне завтра на работу, блин, чтоб ее. И диплом, зараза, никто не отменял.

Серега вздрогнул и непонимающе уставился на Степу.

- Женька вон тоже сидела-ныла, что Ваське в школу, а ей на работу надо, а неохота, -

объяснил студент. – Потом вспомнит, как я… мы ее на «Каррере» учили ездить, аж

визжать начинает от восторга, по комнате прыгает. А Васька все фотки на фотике

перебирает и лыбытся….– он помолчал и вздохнул: - Все, кончились праздники… И

машину эту, наверное, надо хозяину отдать, раз она не ваша… Эх, была б у меня такая

машина, ничего б мне в жизни больше не былонадо…

«Лачетти» придется отдать?! Какому-то там хозяину?!

Потрясенный этой мыслью Серега сел на крылечко рассохшегося домика, выдернул из

Степиных рук пачку сигарет, дрожащими руками выбил одну, схватил спички, поджег, закурил, вдохнул в себя слишком много дыма и захлебнулся кашлем.

- Ты аккуратней, - трепетно сказал Степка. – Вдыхай осторожнее.

Серега молчал, не в силах представить, что отдаст чудо-машину ее настоящему хозяину, наверное, какому-то там клерчонку, одному из полчища офисных крыс, - тому, для

которого автомобиль является всего лишь тем самым «средством передвижения», инструментом для доставки собственной задницы из точки А в точку B; ну, может быть, предметом хвастовства среди менее преуспевших коллег, а то и геморроем по поводу еще

не выплаченного за нее кредита. Кому она, в конце концов, нужнее - вше конторской или

тому, кто реально может справиться с ней и использовать ее возможности по полной?

Бывший Chevrolet Lacetti один обладал сверхъестественными возможностями, превышающими потенциал всех вместе взятых суперкаров планеты: он в любой момент

мог стать любым из этих суперкаров. И это сокровище ему теперь нужно было, считай, своими руками отдать хрен пойми кому?!

Нет. Отдавать машину было нельзя! Нельзя!

Серега почувствовал что-то не то, посмотрел в сторону машины и увидел что-то

маленькое и щупленькое, ошивавшееся возле волшебной «лачетти» в облике «мондео»,

- Эй, Васька, что ты там делаешь?! – Серега моментально подорвался и кинулся в ту

сторону.

- Ну-ка, повтори, что ты там бубнил, - мстительно сказал Ваську Серега, за ухо отводя его

от машины.

- Не помню, - упрямо ответил малолетка.

- У-тю-тю, какая у нас память девичья! – умилился колорист. – Зато у меня нормальная!

Кто там верещал: «Бентли Континенталь, бля?» Пушкин?

Васек угрюмо промолчал.

- И что, получилось? – продолжал измываться колорист.

И, долго не думая, отвесил пацану поджопник.

- Спать, быстро! – крикнул он. – «Спокойной ночи, малыши» уже закончились.

Васек, естественно, пробормотал что-то про «щас, уже разбежался», но тем не менее

послушно побрел к дачному домику. На крыльцо вышла Женька, которая строго

приказала брату:

- Зубы почистить не забудь, - а сама спросила Серегу: - Сереж, мы в город во сколько

завтра?

- И ты? – уныло спросил Сергей.

- А как иначе-то? – вопросом на вопрос ответила Женька. – На работу надо? Надо. Мне

утром – на почту, а вечером – в сервис. Кто нас с Васькой кормить-то будет?

- Я, - сразу вызвался Степан, - только диплом получу и на крутую работу устроюсь, ладно?

- Кормилец, блин! Сейчас картошку пошлю чистить, - шутливо пригрозила Женька, запустив в него полотенцем, которое держала в руках.

- Ну все, спелись, - понимающе протянул Шаробздюнчик, появляясь на траве возле

старого ржавого ведра. – Только вот обещать – не значит жениться. Интересно, и

вправду женится?

- Спорнем? – заинтересовался Пердиганди. – Я за то, что поматросит и бросит!

- А как же все это? – непонимающе спросил Серега, показывая в сторону

«лачетти»-«мондео»-черт-знает-чего.

- Это классно, - серьезно ответила Женька, - только это не наше. Мы – только зрители. Но

все равно, Сереж, спасибо. Я этот день навсегда запомню. Честно. Так когда едем?

Серега выругался и бессильно посмотрел на Степу. Выражение лица студента явно

свидетельствовало о том, что он полностью согласен с Женькой.

- Завтра утром, - неохотно ответил он. – Пока народ не начал ломиться.

Посмотрел на лже-«мондео» и упрямо сказал:

- Я все равно что-нибудь придумаю. Обязательно.

Воскресенье, вечер. Автосервис

…Зря он все-таки купил коньяк этим двум корефанам. Не устоял перед их слезными

воплями: «Целых два дня молоко да молоко деревенское, а нас, между прочим, от него

пучит! И понос!» Теперь Пердиганди сидел на капоте одного «мондео» (настоящего, с

битой мордой), смотрел на другой (фальшивый) и весело распевал песню:

- На му-уромской дороге! Стоя-али три сосны! Одна-а сосна – береза! А две-е сосны –

дубы!

То, что там, на муромской дороге, произошло дальше, он, видимо, не знал, и поэтому, закончив петь, начинал свои завывания сначала. Шаробздюнчик прихерился рядом и

внимательно слушал.

- Сереж, - в каморку заглянула Женька. – Ты домой пойдешь?

В сервис они вернулись часа полтора назад. За это время Женька успела запрячь

Степана и с его помощью доделать ту работу, которую не сделала в пятницу, то есть

попросту домыть полы. Обратно ехали на «мондео» - Серега, памятуя про пять тысяч, отданные гайцу ни за что ни про что, решил не поддаваться ни на чьи провокации и

предпочел замаскировать автомобиль под свой. Правда, утром, пока все спали, он все-

таки сгонял на заброшенное летное поле и «превратил» машину в Maserati GranTurismo…

- Нет, - покачал головой Сергей. – Вы идите, я пока останусь.

- А «лачетти» как же? – спросил Степан.

- Идите, - устало сказал Серега. – Я разберусь.

Закрыл за ними калитку ворот изнутри и сел за компьютер. Сколько может стоить

Chevrolet Lacetti? Начнем с нового…

Калькулятор выдал сумму порядка двадцати тысяч долларов. Серега ухнул совой.

Двадцать штук – за овощной двигатель 1.8, «механику» и тряпочный салон?! Да, он

никогда не присматривался к новым машинам, потому что, по его мнению, покупать из

«новья» было просто нечего, - да и денег особо не было, с кредитами он связываться не

хотел. Но то, сколько отваливают за простейшее средство передвижения его сограждане, стало настоящим открытием.

Только двадцать штук надо было каким-то образом найти. Потому что их точно стоили и

Carrera GT, и Lambo Murcielago, - да и все остальные. Пять штук долларов Серега мог

наскрести и сам. Осталось отыскать еще пятнадцать, - нет, он, конечно, найдет хозяина

машины и поторгуется с ним, но надо же иметь какой-то убедительный аргумент, если

хозяин эту машину продавать не захочет. А что еще может быть этим аргументом, кроме

денег?

Сколько может стоить его, Серегин, «мондео», - естественно, после ремонта? Тысяч

десять, не больше. Тем более, если продавать срочно. Ладно; считай, пятнашка нашлась.

Осталось только где-то выцарапать пятнадцать тысяч в долг, договориться о залоге в

виде «мондео», забрать из банка собственное бабло, найти хозяина «лачетти» - а вот, хотя бы пробить номер машины, по заказ-наряду-то она от страховой поступила, - и все

уладить.

И спокойно – каждый день – эксплуатировать именно тот автомобиль, который тебе в

данный момент нужен.

Серега набрал номер на мобиле, послушал, что «абонент находится вне зоны действия

сети» и понял, что придется ждать. Делать было нечего – он подошел ко второму, фальшивому «мондео» и, подумав, произнес волшебные слова превращения.

Chevrolet Lacetti универсал с подготовленной к окраске мордой и пятном черной краски на

капоте вернулся на место, - как будто и не было ничего: ни «панамеры», ни «ламбо», ни, тем более, «вейрона» или «майбаха».

Серега хмыкнул и вернулся к себе в каморку. Надо было чем-то себя занять в ожидании, когда его знакомый, у которого можно было занять денег, появится в зоне действия сети.

Тем более, что его обязанности колориста пока никто не отменял. Да, жизнь у Сереги

после появления волшебного «лачетти» изменилась, но не настолько, чтобы бросать все

и сразу. Там видно будет, что делать и как использовать все преимущества чудесной

машины для того, чтоб сделать свою жизнь не жизнью, а праздником. А пока надо мешать

краску. Тот же Panther Black для «фокуса», например. И для «шкоды фабии». И для «киа

рио».

… Он настолько увлекся, что не заметил, как прошло два часа. Тем более, что сейчас все

отлично получалось, и panther black больше не отливал зеленью, как тот… тот, который, судя по всему, превратил «лачетти» во «все, что угодно».

- Вот черт, перезвонить же надо! – Серега торопливо помчался к телефону и набрал

номер.

- А я говорю: не судьба, - ехидно заявил появившийся на рабочем столе Шаробздюнчик.

Через мгновение понемногу, по частям, рядом начал возникать Пердиганди.

- Чо это не судьба? – возразил он, позевывая.

- Потому что не судьба, - отбрил его Шаробздюнчик. – Не его это.

- В смысле? – не понял Серега.

- Его дело – краски мешать и машины ремонтировать, - охотно объяснил корешу

Шаробздюнчик, будто бы не замечая присутствия Сереги. – А не стремиться куда-то

там, - он помахал рукой, - в даль дальнюю и высь поднебесную. А он не понимает и

хочет все это сломать. Нет бы своей жизнью заняться, устроить ее, - машину

починить, денег накопить, с семьей помириться, так он – наоборот, сейчас

назанимает везде, в долги влезет, а потом останется с этим тарантасом, с

которым не знает, что делать.

- Как это я не знаю, что делать?! – возмутился Серега. – Очень даже знаю!

- Да ну? – всплеснул ручонками Шаробздюнчик. – А ты, орел, не видел, что все машины, в которые эта, - он ткнул в сторону «лачетти», - превращалась, - у этих машин свои

хозяева есть? Которые, может, и не хотят, чтоб на них какой-то там колорист из

автосервиса катался, резину жег им!

- Да мне насрать, - обозлился Серега, - если такую тачилу купили, то не на последние. От

них не убудет!

— Нет, ты не видел! – продолжал свою обличительную речь Шаробздюнчик, распалившись. - Ты еще и по салонам шарился, деньги искал чужие! Мусор чужой

выгребал, как мародер какой! Нет бы радоваться, что дали, так сказать возможность

покуражиться! Да быть благодарным!

- Ах ты, сука, - медленно произнес начинающий багроветь Серега. – Ах, значит, им –

судьба на хороших машинах кататься, а мне – нет? Я – чмо болотное?! Ты, что ли, определил, кому чем заниматься и кто сколько иметь будет? И кто достоин, а кто – нет?!

Да как ты появился, скотина, так у меня все наперекосяк пошло, алкаш-недомерок!

- Да не, ты нормальный пацан, - попытался было вякнуть Пердиганди, но его никто не

слушал.

- Я не могу этого так оставить, - глядя на Серегу во все глаза, заявил Шаробздюнчик.

– Ты теряешь разум, и поэтому я…

Что именно собирался сделать Шаробздюнчик, никто никогда не узнал. Потому что

Сергей внезапно схватил никак не ожидавшего такого финта карманного демона и

опустил в ведерко с краской. Подержал там несколько секунд, как-то отстраненно

констатировал, что тельце – или что там было, - обмякло (да, не успел чувак исчезнуть

вовремя), вытащил руку, чистой рукой накрыл банку крышкой, грязной - цапнул тряпку и

начал искать глазами растворитель. Банку потом выкинет. Точнее, зароет.

- Че смотришь? – враждебно спросил он Пердиганди. – Так же хочешь?

Тот ойкнул и исчез.

- Что угодно простил бы, - задумчиво сказал Серега, - только не это. Мечту отбирать у

меня ни одна падла не посмеет. Даже пусть вас десять Шаробздюнчиков будет.

На душе было почему-то паршиво.

Зазвонил мобильный.

- Серег, ты меня искал? – раздался в трубке голос того самого приятеля, которому Серега

тщетно пытался дозвониться несколько часов.

Серега воспрял духом.

- О, приветствую, - сказал он. – Дело есть… Не на сто миллионов, но около.

…В понедельник в 12 часов дня Серега, ликуя, входил в цех. Еще вечером накануне он

позвонил мастеру, предупредил, что опоздает, и заявил, что вся его работа на первую

половину рабочего дня уже сделана, - все ок, маляры могут красить. Двадцать тысяч

долларов лежали в сумке. Все складывалось просто прекрасно.

Только вот «Лачетти» на том месте, где его оставил Серега, не было. В дополнение ко

всему прочему весь цех был полон незнакомых людей. Колорист забеспокоился и

подошел к арматурщику:

- Лех, у нас случилось что?

- Да ваще, - заржал арматурщик. – Камера схлопнулась. А там как раз машина стояла. Ну

и все, считай, ни камеры, ни машины. Купили, на хрен, Китай, сэкономили.

- К-какой машины? – подозревая самое худшее, спросил Серега.

- А этой, «лачетти», - небрежно ответил Леха. – Они ее по ошибке загнали, должны были

«фокус» вроде красить. Загнали, пошли на перекур, тут – бам, хлоп! Тотал! Вон, тут уже и

из страховой налетели, и те кренделя, кто камеру продавал, ходят тут, акты составляют…

Серега, не дослушав, кинулся в сторону камеры, - смотреть своими глазами. И увидел, конечно, - остатки от «лачетти», погибшего под окрасочной камерой. Тотал без вопросов.

Он уже плохо помнил, как отпрашивался у мастера второй раз, чтобы отвезти так и не

потребовавшиеся деньги, как ехал в метро и тупо смотрел в одну точку, как возвращался

на станцию, - поймал себя на том, как выплескивает только что намешанный panther black, отливающий зеленью, на капот собственного «мондео».

Точнее даже, не сам поймал, а его поймали.

Был уже вечер, - самое время для того, чтобы Женька пришла на работу. Да не просто с

Васьком, как обычно, - нет, в этот раз с ней притащился и Степан. Именно Степа поймал

плохо соображающего Серегу, когда тот бил рукой по капоту своего «мондео», выкрикивая

названия машин. Поймал и с трудом оттащил.

- Серег, хватит, - сказал он. – Будем считать, что это нам все приснилось. Забей.

Естественно, они все знали, - кто-то, кого Женька успела застать из работников, ей уже

рассказал, что колорист малость повредился умом из-за чужого «шевроле».

- Но ведь не приснилось же, - вяло возразил Серега, чувствуя, что сил у него уже ни на

что не осталось.

- Давай лучше я за пивом сбегаю? – предложил Степа. – Или за чем хочешь? У меня

деньги есть, - похвастался он, - я сегодня зарплату получил.

- Ну кому было бы плохо, если б я ее купил? – горько спросил Серега и побрел в свою

каморку.

- Ну что, бежать? – окликнул его Степа.

- Беги, - согласился безо всякого энтузиазма Сергей. – Мне коньяка.

- Вася, - услышал он голос Женьки. – Ты здесь останешься, а мы со Степой сходим и

быстро вернемся. Ты меня понял?

Вася что-то пробурчал в ответ, и через секунду Серега увидел его на пороге своего

колористского угла.

- Дай хоть фотки с машинами посмотреть, - попросил его Серега. – Не стерлись?

- Нет, - важно покачал головой Васек. – Все пучком. Фотки – полный отпад. Щас

фотоаппарат принесу, - и убежал куда-то в глубину цеха.

Так что ж получается, прав был Шаробздюнчик, - чувствуя, как к сердцу подступает тоска.

Подумал Серега. – Каждому – свое, и не смей эти границы переходить? А попробуешь

сделать так, как хочешь, как душа велит – сразу получишь мордой об стол?

Вот черт. Шаробздюнчик! Похоронить же надо, наверное, этого гоблина. А то маляры

сунутся в краску – и что, простите, они там найдут? Как бы после этого скорая

психиатрическая не забрала весь их автосервис в полном составе…

Серега цапнул ведерко с той краской, в которой утопил Шаробздюнчика, и задумался: а

что, если.. А если плеснуть именно этой краской на «мондео»? А вдруг получится?! И что

получится, главное? Короче, терять-то теперь нечего…

Он поставил ведерко на стол, аккуратно открыл крышку…

И отшатнулся – до того резво из ведерка вылетела маленькая птичка. Вылетела, что-то

проорала дурным голосом и села на стеллаж. Склонила голову, наблюдая за Серегой, да

так и осталась смотреть.

- Ты кто? – спросил птичку ошалевший Серега.

- Пиздиплюйка, - послышался голос Пердиганди.

- Че-го-о??? – чуть не сел на месте Серега.

- А я чего? – возмутился тот, поглядывая на Сергея все-таки с опаской. – Она так

сказала – зовут ее так! Я чо, сам это придумал?!

- Ну здрасьте, - Серега рухнул на стул. – То Шаробздюнчики, то Пиздиплюйки. И все это

богатство – мне одному.

Птица возмущенно зачирикала, а Пердиганди опасливо отодвинулся от Сереги подальше.

- Да не бойся, не трону, - сказал ему Серега.

Тот как-то сразу подтянулся.

- Тогда, может, коньячка нальешь? Скоро ж принесут, - умильно предложил

Пердиганди.

- Да куда ж я от тебя денусь, - ответил Серега, которого после всех переживаний начало

пробивать на «ха-ха». Он поднялся со стула и взял в руки краску. Нет, для очистки совести

плеснуть стоит. – Птичка тоже коньяк будет кушать?

- А не знаю, - беззаботно ответил Пердиганди. – Как сама захочет…

- Дядь Сереж, - на пороге опять возник Васек. На этот раз – с фотоаппаратом. – Держи, смотри.

Тут Васек заметил в руках у Сереги ведерко с краской, неожиданно приосанился и важно

сказал:

- Дядь Сереж, а вы не так делаете, эта краска – все равно не та.

Сергей замер:

- В каком смысле – не та?!

- Да в таком, - легко объяснил Васек. – Не такая краска, которую я на «лачетти» пролил.

- Ну, ясно, что не та, цвет же другой, - продолжал недоумевать Серега.

- Да не, - поморщился Васек. – В ТУ краску я… короче, я туда плюнул…

- Ладно еще, что не нассал, - автоматически отозвался Серега и тут же взвился: - Что-о?!

Вася, улыбаясь, как примерный мальчик, смотрел на Серегу и молчал.

- Хорошо, - медленно произнес Серега. – Пакет чипсов. Большой. И два чупа-чупса.

Больших.

- Два пакета, - немедленно отозвался гаденыш. – И пять чупсов. И колы большую бутылку.

Серега поразмыслил.

- Договорились, - сказал он. И протянул Ваську ведерко с краской. - Дерзай.

Вася охотно цапнул ведерко. Пердиганди где-то в своем углу хихикнул.

А Пиздиплюйка что-то одобрительно каркнула.

i Тупая пизда (ТП, кит. 傻屄) — хрестоматийное наименование представительницы женского пола, не

слишком обремененной интеллектом, но тем не менее пытающейся изобразить из себя что-то этакое

(Lurkmore.to. Тупая пизда — Ынторнет: Лурк, 2012).

Document Outline

��#18BL