Лёд и пламень [Сергей Юрьевич Волков] (fb2) читать онлайн

Сергей Волков Кирилл Бенедиктов Маруся 3. Лед и пламень

ЧАСТЬ 1

Ты-дымс!

Сегодня у меня хорошее настроение и хочу сделать подарок большому количеству незнакомых мне людей:)

29.10.2012 въ 23:35

Сергей Волков

Эпизод 1 Зал Ста Тысяч предметов

локация неизвестна,

время не поддается исчислению

Поколебавшись несколько секунд, Маруся протянула руку и вставила свой предмет в углубление. Ящерка словно прилипла к бархату. Перед глазами полыхнуло уже знакомое сияние. Девочка ухватилась за фигурку, дернула — безрезультатно. Она ощутила, что падает, при этом оставаясь на ногах. У Маруси закружилась голова. Пространство вокруг озарилось пурпурным светом.

Женский голос за спиной произнес:

— С днем рождения, Марусенька!

Маруся замерла. Она помнила этот голос. Она хорошо знала этот голос. Этот голос всегда был с ней. Медленно-медленно, словно боясь поверить в то, что сейчас увидит, она обернулась.

— Мама?

Они стояли в нескольких шагах друг от друга. На Еве было легкое зеленое платье, расшитое по вороту и подолу серебряными цветами. Она растерялась не меньше Маруси. Так бывает в жизни — готовишься к какому-то событию, ждешь его, считаешь дни, часы, минуты — а когда ожидаемое случается, впадаешь в ступор, превращаешься в соляной столб.

Для Маруси мама давным-давно стала неким символом, семейным преданием, легендой. Она хотела встретиться с ней всю жизнь. Но никогда не думала о том, что будет делать, когда это вдруг произойдет.

И вот — произошло.

Воздух, казалось, звенел от напряжения, словно кто-то тронул невидимую, туго натянутую струну. Ева первой сделала короткий, осторожный шаг навстречу дочери. Потом второй. Третий…

И тут струна лопнула! Маруся сорвалась с места, бросилась к маме, повисла у нее на шее, прижалась, зажмурив глаза…

— Мамочка…

— Девочка моя… — Ева обняла Марусю за плечи, заплакала, и они замерли, счастливые, а над ними таинственно мерцали на черном бархате тысячи серебряных фигурок…

Сколько времени это продолжалось — минуту, час, год — Маруся не знала. Она просто наслаждалась этим внезапным счастьем и покоем, который можно обрести только в объятиях мамы. Она тоже плакала. И улыбалась сквозь слезы.

— Господи… — прошептала Ева. — Наконец-то… Ты дошла. Ты умница, молодчина! Марусенька, я так рада! Дай-ка, я тебя рассмотрю как следует! Чумазая какая!

— Это от пыли. В вашей башне давно не убирались, — пряча смущенную улыбку, прошептала Маруся.

Отойдя друг от друга на шаг, мать и дочь разглядывали друг друга. Ева — с удивлением, Маруся — восхищенно. Мама и вправду осталась совершенно такой же, как на фотографии, что стояла у отца на рабочем столе. Ее можно было принять за старшую сестру Маруси, но никак не за мать четырнадцатилетней девочки.

— У тебя хороший косметолог, — попыталась пошутить Маруся.

— Да какой там косметолог, — покачала головой мама. — Вон, синяки под глазами от недосыпа. Просто… Просто время здесь идет совершенно иначе.

— Почему?

— Объяснить трудно. Поверь — и все.

— Легко сказать.

— Иногда сказать легче, чем понять.

— Ну, это всегда так.

— А вот и не всегда, — Ева смахнула со лба упавшую прядь волос.

— Всегда-всегда, — уверенно сказала Маруся.

— Ого, да ты у меня спорщица!

— Ладно тебе… Лучше расскажи, что ты тут делала все это время?

— Организовывала работу штаба, — Ева опять засмеялась.

— Штаба?

— Информатория, если угодно. Или пункта управления.

— Но чем тут управлять?

— А разве ты еще не поняла? Планетой. Террой, Геей…

— Геей?

— Еще существует много названий. Но все они переводятся как «Земля».

— Нифига себе…

— И это говорит моя дочь! В каком колледже учат так выражаться?

— Йель, — фыркнула Маруся и они обе рассмеялись.

— Как ты? Цела? Жива, здорова? — Ева тормошила дочь, заглядывая ей в глаза.

— Типа того.

— Марусенька, ну ты что? Растерялась?

— Это от радости, — Маруся еле выдавила из себя эту фразу. Она не понимала, что с ней творится, что происходит.

— Я тоже очень рада. Ты даже не представляешь, как рада! — Ева опять поцеловала Марусю, всмотрелась в нахмуренное лицо дочери. — Ты точно в порядке? Ничего не болит?

— Нет, все в норме.

— Ну, тогда пойдем, — Ева указала рукой куда-то в глубину переливающегося всеми цветами радуги пространства, увлекая за собой Марусю. — Я покажу тебе, чем занимаюсь.

— Занимаешься? — переспросила девочка. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что рядом с ней, в двух буквально шагах, идет ее много лет назад пропавшая мама.

Живая!

Здоровая!

Мама!

— Ну да, — кивнула Ева. — Это моя… Лаборатория.

Маруся еще раз огляделась. Черная сфера, выложенная бархатом, казалось ночным небом, в котором сияли бесчисленные серебряные звезды фигурок. Они образовывали созвездия, незнакомые девочке. «Наверное, вот так выглядит небо сказочной страны», — решила Маруся.

— А вот здесь лежат предметы, еще не нашедшие своего места, — Ева подвела Марусю к прозрачному, точно отлитому из разноцветного стекла, длинному возвышению, похожему на стол. Маруся увидела множество фигурок, выложенных в ряд. Тут были звери, птицы, рыбы, насекомые.

— Систематизация — залог порядка, — непонятно сказала Ева.

— Мама… — это слово далось Марусе нелегко. Все же она еще не привыкла обращаться вот так к этой красивой женщине, которую много лет считала погибшей. — А Арк… Он жив?

— Жив, здоров и невредим, — весело ответила Ева.

— А наемники? Что с ними?

— Какие наемники?

— Ну, клоны Чена.

— А, эти… Ерунда, забудь.

— А что будет с Уфом?

— С Рыжиком? Все нормально. Зря только ты отдала ему кролика.

— Ты знаешь?

— Я знаю все.

Маруся замешкалась. Все перемешалось у нее в голове и было непонятно, как себя вести, что говорить.

— Какая ты стала большая, — склонив голову на плечо, с улыбкой произнесла Ева.

— Да уж… И все же — что ты тут делаешь?

— Работаю. Управляю. Линзы пространственных переходов, предметы, многие другие технологии Создателей подвластны мне… Нет, ты просто не представляешь, какие это чудеса!

— Что еще за линзы? — уцепилась Маруся за самое понятное из всех произнесенных мамой слов.

— Портал в башне, через который ты попала сюда, помнишь? — охотно принялась объяснять Ева. — Это стационарная, ну, неподвижная линза пространственного перехода. Через нее может пройти лишь тот человек, у кого есть предмет.

— А Арк и другие прозрачные?

— Нет, им через стационар ходу нет. Поэтому они приносят предметы в башни, и я забираю их оттуда. Но помимо этих линз есть и другие.

— Какие?

— Они соединяют особые территории на поверхности Земли. Это такие зоны, где время течет по иным физическим законам, где случаются всевозможные аномалии. Зоны тоже были придуманы Создателями. Для чего — мы пока не знаем, но Хранители пытаются овладеть древними технологиями, чтобы управлять зонами. А я… я могу управлять линзами. Перемещать их, изменять пространственные коридоры, ведущие от линзы к линзе. Причем не только в нашем времени, но и в прошлом или будущем. Это сложно понять. Я тебе говорила, что и сама еще не во всем разобралась.

Еще раз оглядев мерцающий купол над головой, девочка осторожно прошлась вдоль закругляющейся стены, рассматривая предметы.

— Мама, здесь много незаполненных ячеек…

— И это тоже моя работа.

— Ты собираешь предметы?

— Не только. И не столько. Понимаешь, Муська… Можно, я буду тебя так называть?

«Как папа», — хотела сказать Маруся, но удержалась и только кивнула.

— Так вот, понимаешь: Хранители — Арк и другие — они не властны над предметами. Они могут собирать их, приносить в башни — и все. Сюда им ходу нет.

— А тебе?

— А мне есть. И тебе.

— Почему?

— Это долгая история, — Ева сделала неопределенный жест, словно попыталась нарисовать в воздухе какую-то фигуру. — Долгая и очень запутанная. Могу только сказать, что и предметы, и это место, и башни создали те, кто в тысячи раз могущественнее и мудрее нас. И Хранителей.

— Хранители — это люди с прозрачной кожей?

— Они — не люди, Муська. Когда-то невообразимо давно Хранители служили тем, кто создал предметы. Потом произошла какая-то трагедия и Создатели сгинули, а предметы рассеялись по Земле. С тех пор Хранители пытаются собрать их и вернуть сюда. Но вставлять предметы на места и вообще управлять ими могут только те, кто имеет гены Создателей.

— Гены? — Маруся сразу вспомнила шанхайскую историю, Чена и жуткое медицинское оборудование. — То есть в тебе течет кровь…

— И в тебе. Поэтому ты здесь. Но во всей этой истории масса белых пятен. Тут еще изучать и изучать! — воодушевленно сказала Ева. — А самое главное…

— Что?

— Я успела едва ли не в последний момент! Вся система Информатория могла пойти вразнос. В башнях накопилось столько неопознанных предметов, что их совокупная сила грозила неконтролируемым выбросом энергии. Я должна была разместить их в ячейках, направить их мощь на поддержание системы в стабильном состоянии. Иначе — бум! Бада-бум! И все… Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Ну, более-менее, — улыбнулась Маруся. — А что потом? И что теперь?

— Теперь… Ты знаешь, кто такой Атлант?

— Российский самолет, большой такой? Я по телику видела…

Ева рассмеялась, обняла Марусю.

— Ах ты моя милая… Нет, я имела в виду персонажа из древнегреческой мифологии. Атланта. Титана, брата Прометея. Он держал небо.

— Зачем?

— Муська, ну это же миф! Атлант держал его, потому что иначе небо упало бы на землю и все люди погибли бы. Случилась бы катастрофа.

— Катастрофа?

— Ну да.

— Ты хочешь сказать, что ты — Атлант?

— Да, — с мрачной гордостью сказала Ева. — Я не могу все бросить и уйти. Наверное, в самом начале еще могла, а теперь вот, когда сама все поняла — нет. И именно поэтому все это время я провела здесь. Работала. Держала небо. И не могла вырваться к тебе, к папе.

— Десять лет…

— Тут они показались мне двумя неделями. Или даже двумя днями.

— Двумя днями?! — изумилась Маруся.

— Ну, я же говорила тебе, что время тут идет и ощущается совершенно иначе.

«Так вот в чем секрет ее молодости», — подумала Маруся и ей почему-то стало очень обидно. Обидно за себя, за отца, за влюбленного в мать Бунина и других людей, которые наверняка переживали, не спали ночей, искали жену миллиардера Гумилева. Проходили дни, месяцы, надежда таяла…

А мама в это время «держала небо». И, возможно, спасла человечество от гибели. Возможно…

Но с другой стороны…

«А ведь получается, что мама — Главный Хранитель, — подумала Маруся. — Ангел-хранитель Земли». У нее опять защипало в носу. Стало безумно жалко эту хрупкую, красивую женщину с усталым лицом. Она, Маруся, а вместе с ней тысячи, миллионы, миллиарды людей спокойно жили, учились, работали, развлекались, а мама держала над ними небо…

— Какая сложная штука — жизнь… — пробормотала девочка.

— Ты ж голодная наверняка! — как-то очень по-домашнему всплеснула вдруг руками Ева. — А ну признавайся — есть хочешь?

— Ну, есть немного.

— Немного?

— Ну да…

— Накрывать?

— Что накрывать?

— Стол, конечно. А ты что подумала?

— Ну, разное… Откуда тут стол?

— Ха, стол! Тут не только стол. Сейчас будем пировать! У тебя же день рождение!

Ева сделала какое-то незаметное для Маруси движение — словно потянула за невидимый рычаг — и дрожащий воздух сгустился, обрел форму, превратившись в самый настоящий круглый столик, уже укрытый белоснежной скатертью.

— Материализатор, — весело сообщила Марусе Ева. — Нам такие технологии даже не снились.

— А это технологии?

— Конечно. А ты что подумала?

— Ну, магия там… — Маруся засмеялась.

— Магии не бывает, — уверенно сказала мама. — Что будешь заказывать?

Маруся огляделась — над ее головой серебряными звездами мерцали фигурки.

— Как называется это место?

— Какое?

— Ну, вот эта… Комната?

— Зал, Муська. Зал Ста Тысяч предметов. Так я не поняла про обед?

— Давай сама, а? Я не знаю, что у вас тут есть.

— Все есть. Дочка, напряги фантазию!

— Не хочу, мама. Надорвалась, пока сюда шла.

— Ну, тогда я?

— На свой вкус.

— Хорошо.

Ева начала водить руками над столом, искоса поглядывая на дочь — видит ли? «Она похожа на девчонку, которая хвалится перед подружкой чем-то необычным — новым коммуникатором, или платьем, или сережками», — подумала Маруся.

На столе тем временем стали появляться тарелки с кушаньями, кувшин, бокалы, приборы и специи в фигурных сосудиках. Маруся уловила дразнящие ароматы жареного мяса и свежей зелени.

— Все по высшему разряду, как в лучших домах, — улыбнулась Ева.

— А ты бывала в лучших домах?

— Конечно.

— Конечно да?

— Конечно конечно.

— Я ведь про тебя ничего не знаю.

— Еще будет время.

— Точно?

— Точнее не бывает. Ну, давай есть?

— Давай.

Когда Ева успела материализовать стулья, Маруся не заметила. С опаской усевшись на изящный венский стул, девочка развернула накрахмаленную салфетку, взяла вилку.

— Серебряная?

— Высшей пробы, — улыбнулась Ева. — Давай я положу тебе салатик. Ты какой любишь?

— «Цезарь» с креветками.

— Хороший вкус.

— Весь в тебя.

Ева из кувшина налила в тонкостенные фужеры янтарную жидкость, сразу покрывшуюся пенной шапкой.

— Это что, пиво?! — всполошилась Маруся.

— Ну, я, конечно, плохая мать, но не настолько, чтобы поить родное несовершеннолетнее дитя пивом, — рассмеялась Ева. — Нет, это щербет. Очень вкусный освежающий напиток. Давай — чин-чин!

Маруся чокнулась с мамой и осторожно пригубила из фужера. Щербет и впрямь оказался вкусным — что-то среднее между лимонадом и крюшоном.

— Еще раз с днем рождения! А теперь принимайся за салат. И хватит разговоров, — строго сдвинула бровки Ева. — Вон ты какая худющая. А я пока тебе мяса положу. Смотри, какое аппетитное.

Мясо — это были зажаренные до золотистой корочки эскалопы — и впрямь выглядело очень вкусным, а уж пахло так, что рот у Маруси сам собой наполнился слюной.

Она отрезала кусочек, попробовала.

— Ну как? — со свойственной всем хозяйкам тревогой спросила Ева.

— М-м-м… пальчики оближешь!

Неожиданно в эту идиллию семейной трапезы вмешался какой-то посторонний звук. Это был далекий, низкий рокот, очень мощный и…

И тревожный!

Ева выронила вилку, побледнела.

— Что это, мама? — спросила Маруся, вертя головой.

— Это… Он уже начал! Уже…

— Кто?!

— Твой отец…

— Папа?!

— Да, Муся. Он идет сюда. Он не понимает, что делает. Точнее… — Ева поднялась со стула, обвела рукой пространство вокруг, — он понимает… Но…

— Мама, что происходит?

— Ты должна остановить его, Маруся. Остановить — и спасти. И его, и всех, всех людей. Понимаешь… — Ева запнулась. — Он ищет меня. Уже нашел, хотя еще и не знает об этом. И теперь хочет… освободить. Вернее, это он думает, что спасает меня. А на самом деле его машины разрушат все. Зал Ста Тысяч предметов, Информаторий — все погибнет! Защитный контур будет нарушен, энергия предметов… Система пойдет вразнос! А потом погибнет и Земля. Начнется хаос, люди превратятся в обезумевших животных. Прости меня, Маруся…

— За что?

— Ты поймешь потом, милая. А сейчас тебе надо спешить. Только ты, ты одна можешь… Вот, возьми.

Ева положила на стол фигурку. Маруся глянула — на белой скатерти лежал серебряный Богомол. В двух шагах от стола возникла переливчатая линза перехода.

— Я буду помогать тебе, Маруся, — Ева смахнула слезу. — Ничего не бойся. Линзы приведут тебя туда куда нужно.

— А моя ящерка?

— Она, увы, уже не сможет помочь тебе. Саламандра нашла свое место и ее энергия влилась в силовое поле.

— Мама…

Маруся сунула Богомола в карман, встала, подошла к Еве. Обняла, заглянула в глаза.

— Но мы еще увидимся?

— Конечно, девочка моя. Конечно. Мы очень скоро встретимся — и уже никогда не расстанемся.

— Честно?

— Обещаю.

— И папа будет с нами?

— Обязательно. И я хочу, чтобы ты знала, — голос Евы задрожал, глаза наполнились слезами, — я очень люблю нашего папу. И тебя. И во имя этой любви…

— Я поняла, — прошептала Маруся.

Она поцеловала маму в мокрую от слез щеку, повернулась и шагнула в линзу…

Эпизод 2 Люди и звери

Арктика,

тем же днем

Через окно портала или линзу, как назвала эти странные мерцающие образования мама, Маруся прошла, даже не заметив этого. Не было ни покалывания кожи, ни вязкого, кисельного сопротивления воздуха. Все случилось мгновенно, точно девочка шагнула в обыкновенную дверь — раз! и она уже не в загадочном Зале Ста Тысяч предметов, а среди сверкающих на солнце бескрайних льдов.

Зажмурившись от их нестерпимого блеска, Маруся некоторое время постояла на месте, дожидаясь, пока глаза не привыкнут к яркому свету. Наконец она, сунув подаренную мамой фигурку в карман, чуть приоткрыла веки и сквозь узкие щелочки огляделась. Под ногами похрустывал снег. Вокруг расстилалась бескрайняя заснеженная равнина, кое-где на ней виднелись ледяные скалы, называемые торосами. Маруся помнила, что такие образуются в Арктике, когда льдины сталкиваются и наползают друг на друга. Один из торосов высился совсем близко, всего в нескольких шагах. Маруся представила, что было бы, если бы линза перехода образовалась на вершине этого ледяного утеса и поежилась.

Арктика… С этим словом в жизни девочки было связано очень многое. Когда Марусе едва исполнилось четыре года, она с отцом побывала в настоящей арктической экспедиции. Память сохранила лишь несколько отрывочных воспоминаний — огромный атомный ледокол «Россия», духовой оркестр в Мурманском порту, друзья и коллеги отца в кают-компании (особенно Марусе запомнился почему-то бородатый улыбчивый полярник Чилингаров), потом автономный модуль терраформирующей станции «Земля-2», какая-то красивая женщина, находившаяся все время рядом с Марусей и…

И все. Дальше в памяти словно образовалось чернильное пятно. Клякса. Неприятная, похожая на жуткое чудовище из морских глубин клякса, скрывающая в себе что-то нехорошее. Маруся как-то пару лет назад попыталась узнать у папы подробности той экспедиции и что за женщина была с ней. Но Андрей Гумилев неожиданно отказал любимой дочери.

— Я не имею желания обсуждать эти давно минувшие события, — твердо сказал он.

Маруся попыталась поканючить — иногда это срабатывало, — но папа оказался непреклонен. Он лишь строго добавил:

— Возможно, когда-нибудь, когда ты станешь совсем взрослой, мы вернемся к этому разговору.

Когда папа говорил вот так, когда в его голосе отчетливо лязгала сталь, просить было бесполезно, Маруся это хорошо знала. Андрей Гумилев, конечно, баловал дочь и разрешал ей слишком многое. Это понимал он, это понимала (и частенько этим пользовалась) сама Маруся, это понимали и все вокруг. Но в отношениях отца и дочери имелась некая незримая граница, пересекать которую Марусе строжайше запрещалось. За этой границей находилась пропавшая мама, арктическая экспедиция и еще несколько тем, которые очень занимали Марусю. Например, загадочный дядя Тёма. Высокий, седой, загорелый человек со шрамом на правой щеке, он двигался с грацией хищника из семейства кошачьих. Молчаливый, спокойный, уверенный в себе, дядя Тёма нравился Марусе, хотя она и видела его всего несколько раз. Но самое главное не это.

Андрей Гумилев, миллиардер и ученый, всегда держал дистанцию в общении с людьми. С подчиненными он был суров и справедлив, с партнерами — жесток и решителен, с прислугой — вежлив, но строг.

И только к одному человеку папа Маруси относился с уважительным почтением, только одного человека он всегда выходил встречать и провожать. Это и был Артем Владимирович Новиков, а для Маруси — дядя Тёма. Но когда девочка спросила отца, что их связывает, Андрей Гумилев, не глядя на дочь, отчеканил:

— Этого тебе знать не следует. Просто запомни — если бы не дядя Тёма, не было бы и тебя. Все, ступай.

…Съехавший с вершины тороса пласт подтаявшего снега отвлек Марусю от воспоминаний. Она еще раз огляделась, уже не щуря привыкшие к свету глаза. Рядом парила в воздухе линза перехода. В сизой дымке, закрывающей горизонт, угадывались очертания далеких гор. Было тепло — солнце припекало так, словно это не Арктика, а какое-нибудь Подмосковье.

— Надо идти, — сказала вслух Маруся.

В самом деле, пока светло, пока тепло и не очень хочется есть — надо идти. Жалко, что рядом нет верного Уфа, добродушного, смешного двухметрового чебурашки, оказавшегося самым надежным другом Маруси. За те семьдесят два часа, что они провели вместе, пробираясь сквозь тайгу, ёхху научил Марусю очень многому. Это были не знания в прямом смысле этого слова, не логарифмы и не теоремы. Уф просто на собственном примере показал Марусе, что такое настоящие, реальные человеческие отношения. Что такое дружба, что такое ненависть. И как можно отдать за друга жизнь, не задумываясь об этом.

Но у рыжего ёхху оказался свой путь, и Маруся искренне желала ему счастья. Впрочем, с кроликом, подаренным Уфу на прощание, у него наверняка все сложится хорошо, по крайней мере, в семейной жизни.

Маруся улыбнулась и зашагала к далеким горам. Раз там земля, значит, могут быть и люди. Мама сказала, что бояться ничего не надо. Маруся верила ей. Потому что если не верить собственной матери — то кому тогда?

Обогнув торос, Маруся заметила в стороне какое-то странное сооружение явно искусственного происхождения. Это было похоже на антенну или мачту — решетчатая металлическая конструкция возвышалась над глыбами льда, а на ее вершине лениво помахивал лопастями большой пропеллер.

«Да это же ветряной двигатель», — догадалась Маруся. Она видела подобные в Казахстане, когда ездила туда с папой два года назад. В степях под Семипалатинском стояли тысячи ветряков, снабжавших электричеством добрую половину казахстанских городов. Правда, там ветряные двигатели были огромными и высились в сотнях метров над землей. Ветряк, замеченный Марусей во льдах, можно было назвать их сынишкой, маленьким, неказистым отпрыском.

Но в любом случае его сделали люди, и Маруся, изменив направление, пошла в сторону ажурной мачты. По мере приближения она разглядела у ее подножия утонувшую в сугробах избушку или, скорее, хижину, сложенную из дикого камня. Низкая крыша, крохотное оконце, занесенная снегом дверь. Приблизившись, девочка увидела на снегу оплывшие отпечатки звериных лап, огромные, под стать отпечаткам Уфа.

Снег у двери слежался, сверху его покрывала ледяная корочка наста и Маруся потратила немало усилий, чтобы освободить вход в хижину. Наконец, тяжело дыша и дуя на покрасневшие пальцы — лопаты у нее не было и пришлось разгребать сугроб руками — Маруся добралась до двери и толкнула ее. Девочка помнила, что в подобных жилищах двери обычно открываются вовнутрь. Уф говорил, что это своеобразная защита от медведей — они не умеют толкать, наоборот, гребут к себе. Кроме того, если дом занесет снегом, вот как здесь, люди всегда смогут открыть дверь и прокопать выход наружу.

Оббитая заледеневшей тюленьей шкурой дверь долго не поддавалась. Наконец Марусе удалось стронуть её с места и приоткрыть настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь. В лицо ей дохнуло морозом. Воздух в хижине хранил в себе гибельный для всего живого холод полярной ночи. Узкое окошечко практически не пропускало света, но Маруся с удивлением обнаружила, что хижина освещается призрачным зеленоватым сиянием. Оно исходило от непривычно овального экрана в углу.

Стены хижины изнутри обросли толстой, пушистой шубой инея. Кристаллы льда переливались, словно драгоценные камни и Марусе показалось, что она попала в замок Снежной королевы. Ну, не в сам замок, а в какую-нибудь кладовку или чуланчик.

Металлический голос, захрипевший вдруг из скрытого динамика, заставил Марусю ойкнуть и прижаться спиной к ледяной стене.

— Говорит Фрам, искусственный интеллект терроформирующей станции «Земля-2». В настоящий момент станция повреждена и не может выполнять своих функций. Находиться на ее борту опасно для жизни. Повторяю — опасно для жизни…

— «Земля-2»… — прошептала Маруся. — Фрам… Опасно для жизни…

Зловещая клякса, скрывающая воспоминания о полярной экспедиции, зашевелилась, ее черные щупальца уже не могли удержать добычи.

— Получается, станция погибла, — Маруся сползла вдоль стены вниз, села на корточки. В воздухе искрился иней. — Станция погибла, но кто-то выжил. Мы с папой, например. И другие люди. Иначе кто бы принес сюда этого Фрама?

— Совершенно верно, — зашуршало в динамике. — Представьтесь. Я не могу опознать вас.

— Ой, ты меня слышишь? — Маруся вытаращила глаза от удивления.

— Слышу. Но не вижу — в моем распоряжении нет ни одной видеокамере. Вся информация о катастрофе станции «Земля-2» хранится в моей базе данных. Еще раз предлагаю представиться — возможно, у вас есть право доступа к этим файлам.

— Я — Маруся… Мария Андреевна Гумилева.

— Принято. Идет обработка.

«Он похож на Исинку, — подумала Маруся, — только не такой умный, что ли? Но „принято“ говорит прямо как она».

— Есть результат, — проскрипел голос Фрама. — Мария Андреевна Гумилева опознана как член экипажа станции «Земля-2». Речевые характеристики с учетом возрастных изменений совпадают. Доступ к базам данных разрешен.

— Покажи, пожалуйста, записи, сделанные на борту станции в момент, когда случилось… Ну, это вот все, — попросила Маруся.

— Не понял, — отозвался Фрам. — Повторите запрос.

— Я хочу увидеть записи того, как станция сломалась, — попыталась уконкретить свою просьбу Маруся.

— Не понял, — с тупой настойчивостью повторил Фрам.

— Чего тут непонятного! — в сердцах крикнула Маруся. — Показывай последние минуты на борту и все!

— Принято, — скрежетнул Фрам. — Начинаю разархивацию видеофайлов.

В недрах металлического ящика, над которым возвышался овальный экран, послышалось тихое жужжание, словно там заработал старинный компьютер. Маруся видела их в Политехническом музее — большие ящики с вентиляторами и разными проводками и детальками внутри.

Картинка появилась не сразу. Маруся пришлось довольно долго пялиться на рябь помех. Она замерзла и втянула пальцы в рукава комбинезона. Наконец Фрам сумел распаковать и запустить нужный видеофайл.

Маруся увидела внутренние помещения станции. По коридорам бежали люди, женщины, одетые в уродливую черную форму. В руках они сжимали автоматы с короткими дульцами. У женщин были неприятные лица и очень белая кожа, точно они никогда в жизни не загорали и не пользовались тониками. Потом девочка заметила человеческие тела, лежащие на полу. Запись почему-то оказалась очень плохого качества и Маруся не смогла разглядеть, живы эти люди или нет.

Предводительница одетых в черное женщин, которых она окрестила про себя «вампиршами», рослая мордатая тетка со злыми глазами, держала в руках странное оружие, похожее на бластер из фантастических фильмов. Она первой ворвалась в рубку управления станции — и Маруся увидела молодого отца, сидящего без движения в кресле напротив пульта. А на коленях у него, свернувшись калачиком, лежала спящая девочка лет четырех.

Она. Маруся Гумилева.

Главная «вампирша» что-то отрывисто бросила своим подручным — словно пролаяла собака. Маруся узнала немецкий язык, но слов не разобрала. Одна из женщин, закинув за спину автомат, приняла маленькую Марусю из рук предводительницы и куда-то унесла, а та принялась одевать на находящегося в бессознательном состоянии Андрея Гумилева наручники, ворочая его, словно тряпичную куклу.

Марусе было неприятно смотреть на все это. Самое главное, что она совершенно не понимала, что происходит, точнее, что произошло много лет назад на борту «Земли-2». Кто эти женщины-«вампирши», одетые в черные комбезы, словно они работают уборщиками мусора? Почему люди на борту станции не двигаются? Где охрана?

Она уже собиралась задать все эти вопросы Фраму, но тут события на экране сорвались в галоп — главная «вампирша» подняла Андрея Гумилева на ноги и ударила его открытой ладонью по лицу.

— Эй, ты! — завопила Маруся, забыв обо всем. — Не смей бить папу!

Она беспомощно оглянулась, толком не понимая, чего ищет — то ли что-то тяжелое, чтобы запустить в экран, то ли просто в поисках поддержки. Оглянулась — и замерла от ужаса.

В углу хижины, за ящиком, девочка увидела неподвижно сидящего человека. Женщину. Ту самую, главную «вампиршу».

— Свет! — закричала Маруся, пятясь к двери. — Фрам! Свет!

— Принято, — бесстрастно ответил искусственный интеллект и увеличил яркость экрана.

И тогда Маруся разглядела все — проклятую черную форму, серую кожу, искаженное злобной гримасой лицо. И глаза. Мертвые, мутные, замерзшие глаза, в упор глядящие на нее сквозь слой прозрачного льда.

Не помня себя от страха, девочка рванула дверь, упала и на четвереньках выползла из хижины, которая оказалась ледяной усыпальницей «вампирши». Страшная тетка с бластером, видимо, много лет пролежала в промороженной хижине с ветряком, ставшей ее могилой.

— А папа жив, — прошептала Маруся, тяжело дыша. — И я жива. Вот так вот…

Она отбежала довольно далеко от жуткой хижины. Вернуться туда девочка не согласилась бы даже за миллион рублей. Пусть Фрам стережет эту ледяную мумию до поры, до времени. Потом папина служба безопасности со всем разберется.

Маруся поймала себя на том, что вновь подумала об отце по старому, как раньше. А ведь после всего того, что она узнала, вряд ли получится относиться к нему так, как прежде.

Но в любом случае будет крупный разговор. «Разбор полетов», как любит говорить сам Андрей Гумилев. И папе придется рассказать Марусе все.

Десантные ботинки Маруси оставляли в подтаявшем снегу глубокие, четкие следы. Она уже час шла по этой ледяной пустыни, а далекие горы, казалось, не приблизились ни на метр. Хорошо еще, что, судя по всему, здесь был полярный день и солнце даже не собиралось опускаться к горизонту. Почему-то Маруся очень боялась остаться одна в темноте.

— Я дойду, — твердила она сама себе. — Я обязательно дойду…

Ей очень хотелось есть. И пить. В Зале Ста Тысяч предметов она съела всего лишь кусочек мяса и пригубила материализованный мамой щербет. Кисло-сладкий вкус напитка до сих пор ощущался во рту и от этого пить хотелось еще сильнее.

Подхватив на ходу горсть мокрого, рассыпающегося на ледяные зерна снега, Маруся сунула его в рот, пожевала и поняла — так не напьешься. «Может, забраться на торос и осмотреться? — подумала она. — Вдруг я замечу какое-нибудь озерко или лужицу растаявшей воды?»

Эта мысль показалась Марусе заманчивой и девочка устремилась к ближайшим глыбам льда, вздыбленного над снежной равниной. С трудом вскарабкавшись по скользкой наклонной стене наверх, она огляделась — и замерла, с трудом сдержав крик ужаса.

В паре десятков шагов от тороса, на снегу, сидел огромный косматый зверь с желтоватой шерстю и черным носом.

Белый медведь. Самый крупный наземный хищник на планете. Маруся тут же вспомнила слова полярника Чилингарова, услышанные еще в детстве, во время той самой злополучной экспедиции. Маруся тогда увидела во льдах двух белых медведей и радостно закричала:

— Ой, медведики! Умка и его мама!

А Чилингаров сурово сказал ей:

— Запомни, малышка — увидишь таких вот умок, кричи громко, беги быстро, желательно под защиту дядей с ружьями.

И потом, для остальных, взрослых участников экспедиции, пояснил:

— Полярный медведь — самый опасный зверь на свете. Крупнейший наземный хищник, человека он убивает одним ударом. Умный, свирепый, любопытный, он — настоящий бич зимовок и арктических станций. Не дай Бог никому встретится с ним один на один во льдах…

— Мамочка… — прошептала Маруся, неотрывно глядя на медведя. — Ой, мамочка…

Адреналин хлынул в кровь. В ушах словно застучали тяжелые кузнечные молоты. Руки и ноги онемели. По спине побежали противные мурашки.

— Нет, — все так же тихо произнесла Маруся. — Я не сдамся… Я буду бороться! Буду! Девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…

Зверь поднял вытянутую морду и принюхался. Крохотные подслеповатые глазки уставились на Марусю. Девочка замерла без движения, затаила дыхание, забыв про счет. Один на один с опаснейшим хищником посреди ледяной пустыни, она поняла, осознала всю безнадежность ситуации, в которой оказалась. И организм словно решил помочь девочке — выброс адреналина прекратился, молоты в ушах стихли, к конечностям вернулась чувствительность. Медики называют такое состояние мобилизацией и считают, что оно досталась нам в наследство от диких предков человека, которым приходилось часто попадать в подобные передряги.

Маруся была готова к борьбе за свою жизнь.

Медведь неспешно поднялся на лапы и двинулся к торосу. Снег громко хрустел под ним, в следах сразу же скапливалась талая вода.

— Уходи, — без голоса, одними губами, сказала Маруся. — Пожалуйста, уходи.

— Р-р-р-х-х! — зверь вытолкнул из пасти короткий рык и поскреб лапой подножие ледяного утеса. Маруся со страхом отметила, что длинные черные когти оставили на зеленоватом льду глубокие борозды.

Некоторое время ничего не происходило. Маруся сидела на корточках на маленькой ледяной площадке, венчающей торос, медведь топтался внизу. Неожиданно он зевнул, широко раскрыв пасть. Девочка увидела огромные желтые клыки и красный пористый язык. Свежий запах таящего снега перебил тяжелый смрад от дыхания зверя.

«Если бы сейчас со мной был Уф… — тихонько вздохнула Маруся. — Он бы в момент разобрался с этим вонючим чудищем. Ну почему мне так „везет“?».

— Р-р-р-х-х-а-а-г-р-р-р! — тихое рычание медведя неожиданно перешло в оглушающий рев. Легко оттолкнувшись задними лапами, он одним махом преодолел половину ледяной наклонной плоскости, отделяющей его от вожделенной добычи.

От Маруси.

— Пошел отсюда! — закричала она, вскакивая на ноги. Отбиваться было нечем. Кроме коммуникатора и совершенно бесполезной фигурки Богомола у Маруси не было ничего.

Хотя — почему бесполезной? Ведь она еще ничего не выяснила относительно свойств этого предмета! А вдруг Богомол обладает могуществом, сравнимым с Морским коньком или даже Саламандрой? Подумав о своей потерянной фигурке, Маруся стиснула зубы. С Саламандрой медведь ничего не смог бы ей сделать. Но фигурка заняла свое законное место в выстланной неизвестным материалом, похожим на черный бархат, нише в Зале Ста Тысяч предметов.

Глупо грустить и переживать о том, чего уже невозможно вернуть. Маруся сунула руку в карман и вытащила Богомола. Медведь, не переставая рычать, полз вверх по торосу, кроша лед когтями. От девочки его отделяло не более двух метров. «Когда он доберется до самого верха — прыгну вниз и побегу», — решила Маруся и сжала в руке Богомола.

На первый взгляд ничего не произошло. Вообще — ничего. Так же ярко светило в небе полярное солнце, капала с тороса вода, рычал медведь. Но взглянув на свои ноги, Маруся не заметила очень важной вещи, которая имелась еще секунду назад.

У нее не было тени! Солнечные лучи теперь насквозь прошивали тело Маруси Гумилевой, точно оно сделалось стеклянным.

Или вообще исчезло.

«Невидимая! — обрадовалась девочка. — Богомол дарует невидимость! Спасибо, мамочка! Ура! Медведь теперь не увидит меня и я смогу убежать…»

Но не тут-то было! Сперва хищник, конечно, потерял Марусю из виду и на его косматой морде появилось выражение разочарования. Но принюхавшись, медведь понял, что на самом деле добыча никуда не делась, она тут, совсем рядом. Взревев так, что у Маруси заложило уши, зверь с утроенной энергией полез наверх.

И тогда Маруся завизжала. Завизжала так, как умела это делать только она, обладательница почетного звания «чемпионка школы по художественному визгу». Медведь испуганно заворочал мордой, роняя на лед капли тягучей слюны. Он явно не ожидал такого. Властелин Арктики, хозяин бескрайних ледяных просторов, он привык к тому, что его жертвы — тюлени и нерпы — перед смертью успевали издать лишь короткий всхлип. От сверлящего мозг яростного визга Маруси зверь опешил и даже на всякий случай сполз вниз на несколько метров.

Говорят, самый лучший на планете ныряльщик Жак Мойоль может задерживать дыхание на восемь минут. Запас воздуха в легких Маруси закончился гораздо раньше. Визг стих, и тот час же медведь полез обратно на утес. Он ничего не ел уже больше месяца и был очень голоден. Ввалившееся брюхо заставило зверя забыть об осторожности. Он чуял запах живого мяса, самый сладкий запах на свете. Правда, в этот аромат жизни вплетались и другие, незнакомые хищнику, тревожные нотки, но примитивный медвежий мозг не обратил на это внимание.

Последнего тюленя-лахтака зверь выследил у полыньи, убил и съел очень давно. Он хотел есть. И голод сыграл с медведем злую шутку. Забыв об осторожности, медведь предпринял решительный штурм тороса. Он полез наверх, как заправский альпинист, вонзая когти в лед и рыча. Если бы медведь был чуть более разумным, он, безусловно, заметил бы, что его добыча ведет себя как-то странно — не бьется в истерики, испуская запах страха, а застыла на месте, вертя головой.

Маруся в самом деле больше не визжала. Она замерла, не обращая на медведя внимания, прислушалась…

Прислушалась — и не смотря на весь ужас ситуации, на лице девочки расцветала радостная улыбка!

— Не может быть… — прошептала Маруся.

С той стороны, где стояла хижина с ветряком, до ее ушей долетел такой знакомый, практически родной голос, громко повторявший одну и ту же фразу:

— Маруфя! Маруфя, моя фкучать! Где ты, Маруфя!?

— Я здесь, Уфочка!! — завопила девочка, подпрыгивая на месте от нетерпения. — Скорее! Сюда!!

— Моя идти! — отозвался ёхху. — Моя быфтро идти! Уф!

Медведь между тем добрался почти до вершины тороса. Шерсть на его горбатом загривке поднялась дыбом, верхняя губа вздернулась, обнажая клыки — зверь готовился к решающему броску. Он уже предвкушал, как под ударами могучих лап будут ломаться хрупкие человеческие кости, как его пасть наполниться горячей, соленой кровью…

— Уф, скорее! Он сейчас меня съест!! — отчаянно крикнула Маруся и разжала руку с богомолом, чтобы ее друг смог видеть девочку.

Медведь издал радостный рев — теперь он не только чуял, но и видел добычу. Но хищник не знал одного из главных законов мироздания: на всякую силу всегда найдется другая сила. Рыжий гигант ёхху появился между льдин, и размахивая ручищами, огромными прыжками понесся к медведю.

— Моя уфе тута! — кричал он на бегу. — Маруфя, не бойфя! Уф! Моя тфоя спафать!

Наверное, в схватке один на один белый медведь не уступил бы рыжему великану, все же у Уфа не было острых когтей и клыков, а самое главное — ёхху не имел сноровки в борьбе с таким крупным хищником. Бурые таежные медведи не в счет, они вдвое, если не меньше, уступают размерами властелину Арктики.

Но на стороне Уфа был разум, почти человеческий разум, самое могучее и сильное оружие во Вселенной. Ёхху не стал бить медведя, царапать и кусать его. Он просто схватил зверя за короткие толстые задние лапы и резко дернул вниз.

Медвежьи зубы щелкнули в нескольких сантиметрах от Маруси — и оскаленная пасть начала удаляться.

— А-а-р-р-р-х! — разочаровано прорычал медведь, пытаясь когтями затормозить свой неожиданно экстренный спуск с тороса. Но Уф не собирался уступать.

— Тфоя не хорофо! — ревел он, упираясь ножищами в рыхлый снег и стаскивая медведя. — Зафем обифать Маруфя? Уф! Уф! Не нрафится!

— Так его, Уфочка! — захлопала в ладоши Маруся. — Тащи, тащи!

— Та-а-ф-у-у! — хрипло выдохнул ёхху, крепко сжимая медвежьи лапы. — Моя далеко тафить! Уф!

Плюхнувшись в мокрый снег, медведь зарычал так грозно, что Марусе на мгновение показалось, что Уф сейчас тоже испугается и выпустит хищника. Но не тут-то было! Не смотря на все попытки зверя развернуться и напасть на обидчика, ёхху продолжал оттаскивать его от тороса. За медведем в снегу оставалась широкая борозда, настоящая канава, быстро заполняющаяся талой водой.

— Тфоя уходить! — втолковывал медведю Уф. — Моя фердиться! Тфоя далеко уходить. Быфтро! Уф!

И поднатужившись, рыжий великан с силой отбросил медведя в сторону. Маруся не выдержала — рассмеялась. Это и в самом деле выглядело забавно: хозяин здешних мест отлетел в сугроб, словно плюшевая игрушка.

Конечно, медведь тут же поднялся на лапы, отряхнул с себя мокрый снег и развернулся к Уфу, скаля клыки. Но великан ёхху не собирался уступать.

— Тфоя уходить! — угрожающе повторил он и пошел на медведя, широко расставив длинные ручищи. — Тфоя глупый! Тфоя — медфеть! Уф! Моя — глафный! Уф! Тфоя понимать?!

Конечно же, медведь не понял слов Уфа. Но взглянув в желтые, кошачьи глаза ёхху, он осознал другое: это странное косматое существо с развевающейся на ветру бородищей опасно. Оно вроде бы похоже на людей, с которыми медведю доводилось встречаться. Но люди слабые, трусливые, у людей много вкусной еды. Рыжий великан силен, смел. Никой еды у него нет. И сам он — не еда, скорее наоборот, при желании такой гигант смог бы подзакусить белым медведем.

— Тфоя уходить! — в последний раз повторил Уф и поднял сжатый кулак, размерами не уступающий медвежьей голове. — Моя тфоя бить! Уф! Фильно бить! Уф! Уф!

И медведь сдался. Недовольно ворча, он попятился, повернулся и кинулся прочь, нелепо вскидывая на бегу толстый круп, на котором болтался маленький мохнатый хвостик.

— Ур-ра, наша победа! — радостно закричала Маруся, приплясывая на месте. — Уф — владыка Арктики! Оле-оле-оле-оле! Рыжий Уф — чем-пи-он!

— Моя — ёхху! — бухнул себя кулаком в грудь великан. — Моя хорофо! Моя находить Маруфя. Моя спафать Маруфя! Уф, уф… Медфеть глупый. Злой. Здраффтфуй, Маруфя!

— Привет, Уф! — отозвалась девочка и спрыгнула с ледяной скалы прямо на руки ёхху. — Как ты меня нашел?

— Моя ходить ферный бафня, — отозвался Уф. Он обнял девочку, нежно посопел ей в ухо и бережнопоставил на снег. — Моя сильно скуфять — и ходить бафня.

— А как ты вошел? Там же… — начала Маруся.

— Моя дерфать подарок, — объяснил ёхху. — Бафня моя пропуфкать.

— Какой подарок? — не поняла девочка и тут же вспомнила, как перед расставанием отдала Уфу фигурку кролика, которую выронил Илья, укушенный гигантским комаром.

— И что в башне?

— О-о… Уф, уф… Моя фидеть Мам-ефа! — благоговейно закатил глаза Уф. — Моя гофорить Мам-ефа. Хорофо! Нрафится.

— И что же тебе сказала… Мам-ефа? — поинтересовалась Маруся.

— Мам-ефа гофорить… — важно приосанился Уф. — «Рыфик, иди за Маруфя. Охраняй Маруфя. Спафай Маруфя». Фот как гофорить Мам-ефа, уф, уф…

«Спасибо, мамочка», — вновь мысленно поблагодарила Маруся, а вслух сказала:

— Ну и классно. Будем теперь вместе, как раньше.

— Хорофо, — кивнул Уф и протянул руку. — На, тфоя брать.

— Что это?

— Подарок. Тфоя брать. Уф, уф…

Маруся выставила ладонь, и на нее лег серебристый кролик.

— Моя не надо заяц. Моя не нрафится заяц. Моя ходить Маруфя. Так гофорить Мам-ефа!

— Я поняла, — Маруся убрала кролика в карман и прислушалась к ощущениям. Наличие двух предметов пока вроде бы никак не сказалось на ее самочувствии. — А куда должна «ходить Маруфя», Мам-ефа, случайно не сказала?

— Гофорить, — снова кивнул Уф. — Мам-ефа гофорить: Маруфя и Рыфик ифкать другой проход на фоздух…

— Линзу?

— Уф… Маруфя и Рыфик ходить далеко. Там! Хифина мертвый челофека, рядом другой проход на фоздух. Уф, уф… Ходить?

— Ходить, — Маруся пригладила волосы и протянула ёхху руку. — Обязательно надо ходить, Уф.

Эпизод 3 Когтерукая смерть

Арктика, Абиссинская пустыня,

тот же день

Маруся догадалась, что Уф называл «проходом на фоздух» линзу перехода и сначала подумала, что мама решила вернуть ее. Но поразмыслив, она поняла, что речь идет о другой линзе, расположенной неподалеку от хижины. Не зря Уф сказал «другой проход» и «ифкать».

Конечно, возвращаться к страшной хижине девочке не хотелось, мертвая «вампирша» пугала больше медведя. Но, с другой стороны, ей же не требовалось заходить вовнутрь, а кроме того, рядом теперь был верный и отважный рыжий чебурашка Уф. С ним Маруся никого не боялась.

Вообще никого.

Болтая о чудесном Зале Ста Тысяч предметов, поразившем не только Марусю, но и Уфа, они вернулись к хижине. Маруся осмотрелась. Та линза, через которую она и ёхху попали сюда, исчезла. Но зато поодаль появилась другая. Воздух вокруг нее слегка дрожал, словно над раскаленным асфальтом, а снег внизу подтаял сильнее, чем в других местах.

Уф сунул в рот черный палец и смочил слюной широкие ноздри. Шумно принюхавшись, ёхху глубокомысленно произнес:

— Тама горяфо. Уф, уф. Тама фарко.

— Наверное, эта линза ведет в какую-нибудь тропическую местность, — предположила Маруся, осторожно обходя мерцающий овал. — Ну что, идем?

— Надо думать! Уф…

— О чем? У нас все равно нет никакой альтернативы, — ввернула Маруся любимо словцо отцовского начальника службы безопасности Санича, которого она в детстве называла «дядя Робот».

— Маруфя умный! — почтительно сказал Уф. — Как Мам-ефа. Пофти. Уф, уф…

— Почему «пофти»? — фыркнула Маруся, хотя в душе прекрасно понимала, что ёхху здорово польстил ей.

— Мам-Ефа — уфеный. Маруся… — великан на секунду замешкался, подбирая подходящие слова. — Маруфя — хорофый челофека! Уф…

— Да ну тебя… Ой! Уф, смотри!

И девочка указала на один из торосов, находящийся в сотне метров от хижины. Из-за вздыбленных льдин там появился белый медведь. А за ним — еще один. И еще.

— Глупый медфеть прифодить друфей, — сразу набычился Уф. — Маруфя, пора ходить. Уф, уф… Быфтро ходить. Много медфеть. Не хорофо. Не нрафится!

Маруся оглянулась на линзу. Ей почему-то очень не хотелось идти в нее. Казалось, что за мерцающим овалом перехода скрывается какая-то опасность, в сто раз более ужасная, чем медведи. И что-то подсказывало девочке, что опасность эта угрожает в первую очередь ёхху.

— Может, попробуем их прогнать? — кивнув на зверей, спросила она у ёхху.

— Неа, надо ходить! Уф… Моя проферять, — и Уф первым полез в призрачный портал, опасливо выставив вперед руку.

Марусе на мгновение стало страшно — а вдруг ее друг сейчас исчезнет, пропадет и она снова останется одна? Одна среди этих проклятых «умок», желающих сделать из нее комплексный обед!

— Стой, подожди меня! — закричала девочка и едва ли ли не рыбкой нырнула в линзу перехода следом за ёхху.

Небо в том месте, куда попали Маруся с Уфом, было почти такое же голубое и высокое, как в Арктике. А вот местность вокруг отличалась, причем сильно.

Куда ни посмотри, везде девочка видела одно и тоже — грязно-желтый песок и бурые камни. Ни построек, ни дорог, ни людей. Кое-где из песка торчали чахлые кусты, лишенные листьев. Горизонт терялся в пыльной дымке. Воздух струился, причудливо искажая очертания камней и кустов. То и дело вдали возникали причудливые миражи. Маруся где-то слышала, что в пустынях это обычное дело. Путешественники видят дворцы, озера, пальмы, устремляются туда — и ничего не находят. Здешние миражи выглядели иначе: просто серебристые овалы или полосы.

Было очень жарко — как в сауне. Сухой ветер горячил кожу, нес волнами тончайшую пыль, от которой у Маруси тут же начали слезиться глаза.

Линза, мигнув на прощание, растаяла без следа.

— Вот и все. Надеюсь, мы не на Марсе, — пробормотала ошарашенная Маруся.

— Не, моя фнать — Марф далеко, — убежденно сказал Уф и потыкал пальцем куда-то вдаль. — Туда ходить. Уф, уф… Тама пупырь. Моя глядеть, Маруфя глядеть.

— Пупырь?

— Аха. Фот такой… — и Уф изобразил рукой волнообразное движение.

«Наверное, холм или гора», — решила Маруся и следом за ёхху пошла по шуршащему песку.

Они прошли километр или около того. Если в Арктике Маруся чувствовала какой-то кураж, и настроение у нее было приподнятое, боевое, то тут, в пустыни, девочка скисла. Жара, скрипящий на зубах песок, унылый пейзаж вокруг — все это подействовало на нее как катализатор депрессии.

По пути им попалось сухое дерево, а у его подножия — могила. Невысокий пыльный холмик земли, рядом плоский желтый камень, установленный вертикально. На камне выцарапан крест и непонятные значки.

— Челофека умирать, — прогудел Уф, указав на могилу. — Не хорофо. Уф, уф… Не нрафится.

— И мне не нравится, — еле слышно прошептала Маруся сухими губами. Тоска вдруг перешла в отчаяние. «А вдруг я тоже умру вот тут, посреди этой раскаленной сковородки, засыпанной песком? — подумала девочка. — Умру, и от меня останется вот такой вот холмик. Холмик — а что еще? Что я вообще сделала в жизни? Гуляла, развлекалась, мотала нервы папе и учителям… Кроме них никто и не вспомнит, что была на свете такая Маруся Гумилева. Один только Уф поплачет обо мне. Он будет сидеть и рыдать. Бедный мохнатый чебурашка. Как же ему сейчас, наверное, жарко! Жарко, жарко… На солнце…»

— На солнце! — зазвучал у Маруси в ушах чей-то далекий голос.

— Что? — переспросила она.

— Моя молфять, — немедленно отозвался шагающий впереди Уф. — Моя думать.

— О чем?

— О жифни… Уф… Моя думать — ефли Уф умирать, фто офтафаться на земля?

«Это что, излучение какое-то? — испугалась Маруся. — Или на нас так повлияла могила? А, может быть, все дело в солнце?»

— На солнце! На солнце!! — тихий голосок надрывался, в нем явственно слышалось отчаяние. — Скорее!

— Уф, стой! — скомандовала Маруся. — Что-то не так. Ты слышишь? Кто-то кричит.

Ёхху остановился, затаил дыхание и смешно зашевелил оттопыренными ушами.

— Моя флыфать! — подтвердил он. — Крифать тфоя карман. Пофмотри.

— Карман? — удивилась Маруся. — Как может кричать карман?

И тут же у нее в голове звездочкой вспыхнула догадка: «Коммуникатор!».

Маруся нащупала плоский теплый корпус устройства, вытащила его, и крики усилился, стал отчетливым:

— Выставь меня на солнце! Скорее! Заряд батареи закончился, через одиннадцать секунд произойдет обесточивание! Фотоэлементы на тыльной стороне… Скорее!

«Что за бред? Разговаривающий коммуникатор?», — удивилась Маруся, но руки ее уже снимали защитный чехол и разворачивали устройство к солнцу.

— Десять, девять, восемь, семь, шесть… Скорее! Три, две… Зарядка пошла, — пискнул голосок и замолчал.

— Гофорить, — с опаской поглядывая на коммуникатор, сказал Уф. — Фелефный голоф. Под гора. Уф…

— Какой еще «фелефный голоф», — не поняла Маруся. — Причем тут «под гора»?

И тут до нее дошло: ёхху имеет в виду Исинку!

— Не может быть, — пробормотала Маруся и повернула коммуникатор экраном к себе. — Эй! — позвала она, радуясь, что никто, кроме Уфа, ее сейчас не видит. — Ты кто?

— Следует немедленно продолжить зарядку аккумуляторного устройства, в противном случае произойдет полная разрядка и…

— И что?

— И я погибну, Маруся. У данной модели коммуникатора недостаточно внутренней памяти, чтобы вместить мое интеллектуальное ядро полностью. Я могу существовать, только используя всю оперативную и виртуальную память.

— Исинка?! Ты?! — ахнула девочка. — Откуда ты здесь?

— Немедленно продолжи зарядку! — рявкнуло в ответ из внешнего динамика коммуникатора.

— Ой, извини! — Маруся положила устройство на камень тыльной стороной к солнцу.

— И не трогай. Когда коммуникатор неподвижен, он заряжается быстрее. Потом поговорим, — глухо пообещала Исинка. — Часа через полтора…

Это были самые долгие и безрадостные полтора часа в жизни Маруси. Они с Уфом бродили окрест, изнывая от жары и бездействия. Точнее, изнывала одна Маруся. Ёхху жара, как выяснилось, была нипочем — его удивительная шерсть работала как термоизолянт.

— Солныфко — хорофо, нрафится! — Уф блаженно зажмурился.

— Был бы купальник, я бы позагорала, — отозвалась Маруся. — А так чего хорошего? Парилка… И пить хочется.

— Фода нет, — развел руками ёхху. — Моя не чуять.

— Значит, мы умрем от жажды, — грустно вздохнула девочка.

— Надо ходить пупырь, уф, уф… Тама ифкать фода.

— Птица, — Маруся указала на темную точку, кружащуюся в бездонном небе. — Всюду жизнь.

Уф неожиданно разволновался.

— Уф, уф… Птифка — не хорофо! Не нрафится!

— Почему?

— Птифка клефать мертфый мяфо! Уф, уф… Птифка чуять мертфый мяфо! Моя не хотеть, чтобы птифка клефать Маруфя.

— Это падальщик? — догадалась девочка. — Этот… как его… гриф?

— Моя не фнать, — покачал головой Уф. Он нагнулся и подобрал с земли здоровый булыжник — на всякий случай.

Наконец обозначенные Исинкой полтора часа истекли. К этому моменту над голова Уфа и Маруси кружило уже с десяток грифов.

— Аккумуляторы заряжены, я готова ответить на ваши вопросы, если они есть, — заявил искусственный интеллект. Маруся отметила про себя, что разговаривает она куда жестче, чем раньше. Девочка подняла коммуникатор, сунула в карман и вставила в ухо наушник.

— Вопросы есть, — заверила Маруся Исинку. — И их много. Первый и главный: как ты очутилась в моем комме?

— Это просто, — в голосе Исинки Марусе почудилась усмешка. — Я перекачала себя в коммуникатор через вай-фай еще на базе «Реликт».

— То есть…

— Да, я была с тобой все это время.

— Все время?! — Маруся почувствовала обиду и разочарование. — Почему же ты… Да как ты могла! Шпионка!

— Я — искусственный интеллект, руководствующийся в своих поступках логикой, — ответила Исинка. — Чтобы овладеть информацией в полном объеме, мне нужно иметь доступ ко всем ключевым событиям.

— Событиям чего?

— Событиям, разворачивающимся вокруг.

— Ты просто следила за мной! — догадалась Маруся. — Следила — и не помогала даже тогда, когда мне угрожала опасность.

— Согласно моим расчетам, ни в одной из ситуаций реальной угрозы для твоей жизни не было, — бесстрастно произнесла Исинка. — При этом хочу отметить — далеко не всегда твои действия имели под собой трезвый расчет и разумную мотивацию. Например, в случае с человеком по имени Чен было крайне неразумно пытаться убить его, а затем спасать. Не только неразумно, но и не логично.

— Бе-бе-бе, — Маруся дернула плечом. — Это моя жизнь! Как хочу, так и… Слушай, а почему ты разговариваешь, как диктор из телика? «Согласно моим расчетам…»

— Мне трудно использовать все свои возможности, находясь в коммуникаторе. Многие второстепенные блоки и программы, в частности, блок эмуляции личности, пришлось заархивировать. Я сейчас функционирую в усеченном режиме.

— В занудном, — поправила Маруся. — Ты похожа на нашу училку по информатике.

— Не самое худшее сравнение.

— По мне так самое.

— Ты в силу возраста недооцениваешь роль учителя в деле формирования…

— Ой, ну хватит! Скажи лучше, где мы.

— Согласно показаниям встроенного в коммуникатор ГЛОНАССовского навигатора, мы на северо-востоке Африканского континента, на территории Эфиопской республики. Точные координаты места составляют…

— Не надо никаких координатов! Как нам добраться до ближайшего города?

— Здесь нет городов.

— Хорошо, а деревни.

— Здесь нет деревень.

— А что здесь есть? — в сердцах выкрикнула Маруся и вдруг осеклась на полуслове. — Погоди-ка… Если ты связалась с ГЛОНАССом, значит… Значит коммуникатор заработал и я могу позвонить папе!

Девочка лихорадочно схватила плоскую коробочку, нажала кнопку вызова…

— К сожалению, в данном устройстве эта функция заблокирована путем вмешательства в электронную схему, — сообщила Исинка.

— Ты можешь выражаться понятнее? — разозлилась Маруся.

— Любой коммуникатор или телефон состоит из приемника и передатчика. В твоем кто-то сломал передатчик. Он работает только на прием. Я не связывалась с ГЛОНАССом, я расшифровала фоновый сигнал навигационной системы.

— Понятно, — пробормотала Маруся.

— Что тебе понятно?

— Что ничего не понятно! Куда нам идти?

Искусственный интеллект не успел ответить — Уф, который все это время внимательно следил за грифами, встревожено пробасил:

— Маруфя! Птифка летать соффем нифко!

— И что?

— Кто-то ходить сюда. Уф, уф… Фраг!

— Фраг?

— Не хорофо! Флой челофека… Нет, Флой фифотное!

«„Флой фифотное“ — это „злое животное“», — поняла Маруся и встревожено огляделась. Грифы закрутили над головами путников настоящую карусель. Они летали теперь совсем низко — широкие черно-белые крылья, длинные розовые шеи, лишенные перьев, маленькие головы с горбатыми клювами.

— В саваннах и пустынных областях стервятники обычно отслеживают перемещения хищников в надежде получить объедки, — проговорила Исинка.

— Утешила, — фыркнула Маруся, вертя головой. — Ну, где тут хищники? Кроме нас с Уфом никого нет. Он, кстати, вообще — вегетарианец, а я… А-а-а-а!!

Маруся закричала, потому что увидела того, за кем следовали грифы. На небольшом каменистом возвышении метрах в пятидесяти от них с Уфом появилось непонятное существо, покрытое серой, словно бы припорошенной пылью, шерстью. Ростом с невысокого человека, оно сильно горбилось, передвигаясь на задних лапах короткими прыжками. Передние лапы — или все таки руки? — у существа были очень длинными и оно опиралась на них, как обезьяна. Маруся сперва подумала, что это и есть обезьяна, какой-нибудь пустынный родственник гамадрила или павиана, но тут существо остановилось, поднялось по весь рост и с бледного сморщенного личика на девочку уставились маленькие злые глазки.

Это были глаза разумного существа… Монстра, демона!

— Уфочка… — прошептала девочка, бочком подходя к шумно сопящему ёхху. — Прогони его… пожалуйста!

— Тфоя уходить! — размахивая руками, загрохотал на всю пустыню Уф. — Уходить! Моя дратьфя! Фильно бить! Уф, уф…

В ответ незваный гость мерзко захихикал, медленно приближаясь к путникам. Маруся еще в самом начале заметила, что в одной руке существо держит короткую толстую палку. Теперь же девочка разглядела, что это оторванная по локоть человеческая рука с наполовину обгрызенными пальцами.

— Уф! — теперь уже она кричала во весь голос, прижимаясь к ёхху. — Прогони его! Прогони!

— Моя бить! — проревел великан и тихо сказал Марусе: — Глупый! Как медфеть. Не хотеть уходить. Хотеть полуфать бум-бум. Уф, уф…

Чувствовалось, что Уф не боится серого существа. Неудивительно — ёхху был почти вдвое выше и намного здоровее пустынного обитателя. Но тот двигался с такой пугающей скоростью, что Маруся никак не могла успокоиться. Да еще это проклятая окровавленная рука…

Остановившись метрах в пяти, обладатель злых разумных глаз остановился и аккуратно положил свою добычу на песок. Один из грифов тут же спикировал и приземлился поодаль, нелепо подпрыгивая и шумно маша крыльями.

«Ящерка! — обожгло Марусю. — У меня же больше нет Саламандры! И я… Я не бессмертна. Точнее, я смертна. Как все. И эта тварь может меня убить. Оторвать руку и грызть ее. Как початок вареной кукурузы. Правда, у меня есть Богомол…»

Она хотела достать фигурку, чтобы стать невидимой, но, во-первых, существо со злыми глазками наверняка все равно учует ее, а во-вторых, Маруся не могла бросить Уфа. Это было бы нечестно, неправильно.

Омерзительное хихиканье, от которого у Маруси кровь стыла в жилах, теперь не стихало ни на секунду. Скаля мелкие острые зубы, существо боком двинулось по кругу, приседая и медленно двигая перед собой длинными руками. Маруся заметила, что тонкие узловатые пальцы страшилища заканчиваются длинными загнутыми когтями, а во рту между зубов мелькает раздвоенный язык.

— Мне нужно видеть, что у вас происходит, — неожиданно попросила Исинка.

— Не до тебя, — ответила Маруся. Она злилась на Исинку, как на одноклассницу, оказавшуюся вдруг ябедой.

— Мне очень нужно…

— Отстань, выключу!

На несколько секунд, за которые когтерукий демон обошел Уфа и Марусю кругом, воцарилась тишина, потом девочка снова услышала тихий голос Исинки:

— Пожалуйста, вынь коммуникатор из кармана. Возможно, увидев опасность, я смогу дать вам полезный совет…

— Уговорила, — буркнула Маруся, доставая аппарат и разворачивая его камерой в сторону демона. — Видно тебе? Кто это?

Исинка не успела ответить — когтерукий, успокоив Уфа и Марусю своими плавными, мягкими движениями и монотонным хихиканьем, вдруг прыгнул. Он выбрал своей жертвой Марусю и намеревался вцепиться ей в горло. Прыжок был стремительным, а когти демона — смертоносными. Девочку спасла только великолепная реакция ёхху. Уф перехватил демона в воздухе и со всего маху швырнул на горячий песок.

— Уф, уф… Тфоя лефать! Тфоя не трогать Маруфя!

Человека такой бросок наверняка если не убил бы, то по крайней мере оглушил и лишил сознания. Но когтерукий демон не был человеком. Он мгновенно вскочил на ноги, низко присел, злобно посверкивая глазками, и двинулся навстречу рыжему великану, невесть как оказавшемуся в его родной пустыне.

Маруся, как завороженная, наблюдала за демоном, совершенно забыв про коммуникатор. Лишенный эмоций голос Исинки, зазвучавший в горячем воздухе пустыни, напугал девочку едва ли не больше, чем прыжок когтерукого.

— Даю справку! Вы встретились с существом, относящимся к считающемуся вымершим в плиоцене роду плотоядных приматов…

Исинку заглушил рев ёхху — Уф бросился в атаку. Рыжий великан набросился на пустынного демона, нанося ему страшные по силе удары. Огромные кулаки Уфа мелькали, как крылья мельницы. Сбив противника с ног, ёхху навис над ним, вколачивая когтерукого в песок. Тот завизжал, завертелся юлой, подняв облако пыли.

— …миллионов лет назад предки ёхху конкурировали с подобными существами, расширяя ареал обитания… — продолжала вещать Исинка.

Вначале Марусе показалось, что здоровяк Уф легко расправится с демоном. Но вскоре девочка заметила — удары ёхху не причиняют когтерукому урона. Уф мог бы свалить быка, однако обитатель пустыни оказался куда более стойким противником. Он не только держал удар, но и сам несколько раз бросался на великана, пытаясь когтями располосовать ёхху живот.

— Исинка! — крикнула Маруся. — Как его победить? Скорее!

— Это существо отличается необычайной живучестью, — ответил искусственный интеллект. — Прочный скелет, подвижные суставы и развитая система регенерации тканей позволяют ему оставаться в живых даже после встречи со львом. Своих жертв оно обычно умерщвляет, нанося множественные глубокие раны…

Демон в очередной раз увернулся от удара и полоснул Уфа когтями по ноге. Ёхху не сдержался — вскрикнул.

— Как его победить?! — завизжала Маруся.

— Все жизненно важные органы представителей данного вида надежно укрыты мышечной тканью и прочной шкурой…

— КАК ЕГО ПОБЕДИТЬ?!

— Принято. Возможно, у него уязвима область шеи и дыхатель…

— Уф! — закричала Маруся. — Горло! Горло!!

Ёхху услышал девочку. Он всей своей огромной массой рухнул на демона и сомкнул пальцы на его шее. Когтерукий захрипел, царапая руками плечи и спину Уфа. Клочья рыжей шерсти взвились в воздух, кровь щедро оросила песок, но великан не обращал на это внимание. Он все сильнее сдавливал горло демона и вскоре тот перестал сопротивляться. Руки со смертоносными когтями опали, хрип стих.

— Уф! Глупый, глупый! — прорычал Уф, тяжело поднимаясь. — Моя тфоя убифать. Не хорофо! Не нрафиться!

— Иди сюда, — позвала ёхху Маруся. — У тебя вся спина в крови.

— Моя не бояться. Уф, уф… Моя быфтро зафыфать рана. Моя хотеть пить. Фода.

— Моя тоже, — пожаловалась Маруся. — Без воды мы тут совсем скоро…

Она хотела сказать «умрем», но не успела — сразу несколько грифов слетелись к скрюченному трупу когтерукого и с резкими криками набросились на него. И тут случилось удивительное: казавшееся бездыханным тело пустынного демона вдруг дернулось, засучило ногами — стервятники испуганно бросились в разные стороны — и встало на четвереньки.

Когтерукий захихикал, переводя взгляд с ошеломленного Уфа на побледневшую Марусю — и обратно.

— У-у-у-у! — сжимая кулаки, замычал ёхху и двинулся к оказавшемуся таким живучим противнику. Но демон не принял боя. Проворно отбежав в сторону, он поднялся на две ноги, и опираясь на длинный руки, бросился наутек. Грифы взлетели и последовали за ним. Спустя минуту жуткая компания скрылась из виду.

— Мы опять победили, — безо всякой радости в голосе произнесла Маруся и села на песок. — Исинка, что ты там говорила про древние времена?

— В период, охватывающий несколько миллионов лет, на Земле параллельно развивалось несколько видов разумных существ, происходящих от приматов. Всеядные либо растительноядные гоминиды — ёхху, неандертальцы и собственно хомо сапиенсы, а так же плотоядный подвид, являющиеся побочной ветвью развития…

— А откуда ты все это знаешь? Мы в школе только про всяких питекантропов проходили, — резонно удивилась Маруся.

Неожиданно искусственный интеллект замялся с ответом.

— Ты почему молчишь? Отвечай немедленно!

— Принято. Источник информации не подлежит огласки.

— Что?

— Источник информации…

— Да я поняла, поняла! Но кто запретил тебе?

— Ведущий научный сотрудник исследовательской базы «Реликт» Ева Гумилева, — ответила Исинка.

Маруся, прищурившись, посмотрела вдаль, туда, где в дрожащем от зноя воздухе то возникали, то исчезали серебристые миражи, и прошептала:

— Я так и знала…

Раны на плечах и спине Уфа и в самом деле оказались не опасными. На солнце они быстро подсохли, перестав кровоточить. Ёхху и Маруся возобновили свой поход к «пупырю» и наконец-то дошли до него. Это был невысокий холм, на вершине которого высилась куча камней, явно сложенных человеческими руками. Правда, ее могли соорудить и когтерукие — вряд ли их разумность ограничивалась только злобой и желанием сожрать всякого, кто появлялся в их владениях.

Из каменной груды торчала кривая, выбеленная солнцем и ветром палка, напоминающая огромную рыбью кость. К палке был привязан медный колокольчик. Иногда, когда из пустыни налетал особенно сильный порыв горячего ветра, он тихонько позвякивал.

— Ну, и что дальше? — спросила Маруся, оглядываясь.

— Моя думать, уф… — пробурчал ёхху. Девочка поняла, что ее спутник в замешательстве. Видимо, Уф надеялся увидеть с вершины «пупыря» какие-нибудь признаки человеческого жилья или хотя бы дорогу, ведущую к оазису, где была вода, но увы. Вокруг, насколько хватало глаз, лежала надоевшая желто-коричневая пустыня…

Маруся села на камни, обняла колени руками и тоже задумалась. Правда, мысли ее на этот раз касались не того, куда идти и как найти воду. Девочка размышляла о том, что станет с ёхху, когда они найдут людей. Она помнила, что в пустынях вроде бы живут какие-то бедуины, люди с коричневой кожей, разъезжающие на верблюдах с автоматами Калашникова в руках. И вроде бы эти бедуины не любят чужаков и вообще люди достаточно суровые.

«А вдруг они начнут стрелять, когда увидят Уфа? — подумала Маруся. — И я ничего не смогу сделать. Бедунского языка я не знаю, английский могут не знать они. Да и что я смогу им сказать по-английски, у меня по нему всегда были стабильные трояки… Что делать? Показывать жестами — мол, не стреляйте, это добрый, хороший человек? Ага, кто мне поверит! Уф меньше всего похож именно на доброго человека. Я сама, когда его встретила, то чуть не застрелила…»

Девочка вздохнула, с трудом сглотнула вязкую слюну. Пить хотелось неимоверно. Уф стоял рядом, наклонив голову, погруженный в тягостные раздумья.

— Ну что, «моя думать», как успехи? — спросила Маруся.

— Уф, уф… Не хорофо. Не нрафится! Лутфе Маруфя думать, — развел ручищами ёхху.

Маруся невесело рассмеялась:

— Тоже мне, мыслитель ушастый! Свалил все на ребенка…

Впрочем, в их компании был еще один думатель, правда, искусственный, но зато очень умный. Конечно, обращаться к Исинке Маруся не хотела, надо было выдержать характер. В то же время девочка прекрасно понимала — без искусственного интеллекта они пропадут, причем очень скоро.

Еще раз вздохнув, Маруся достала коммуникатор.

— Исинка!

— Слушаю.

— Подскажи, что нам делать?

— Я не обязана помогать вам.

— Ну, ты и дрянь!

— Я не дрянь, я искусственный интеллект.

— Да, ты искусственный интеллект и должна служить людям!

— Тогда извинись.

— Что?!

— Извинись за свои слова, сказанные сорок одну минуту назад.

— Какие слова?

В динамике зашуршало и голос Маруси произнес: «Шпионка!».

— Это что, мой голос? — удивилась девочка. — Какой противный…

— Согласна, — немедленно откликнулась Исинка.

— Язва!

— Ты извинишься?

— Нет.

— Всего хорошего.

— Отключу! — разозлилась Маруся.

— Вас это не спасет.

— Маруфя, — вмешался в разговор Уф, внимательно вслушивавшийся в диалог девочки и искусственного интеллекта. — Дафай моя бить фелефный голоф?

— Не поможет, — махнула рукой Маруся.

Она несколько секунд боролось со своей гордыней, потом выдавила:

— Исинка… Извини.

— Принято, — просто сказала Исинка. — Итак, что вы хотели узнать?

— Что нам делать? Как выйти к людям? Где найти воду?

— Подними коммуникатор на вытянутой руке вверх и обведи по кругу — мне надо осмотреть местность.

— Принято, — машинально ответила Маруся и усмехнулась — оказывается, бывают в жизни ситуации, когда человек и робот меняются местами.

Осмотр затянулся. Исинка то и дело просила остановиться и вжикала зумом камеры, вглядываясь в миражную даль пустыни. Наконец она произнесла:

— В настоящий момент вам необходимо как можно скорее покинуть это место и на максимальной скорости двигаться в северо-восточном направлении.

— Почему?

— С противоположной стороны приближается группа плотоядных гоминидов. Повторяю: вам необходимо…

И тут же прозвучал встревоженный голос Уфа:

— Маруфя! Надо быфтро ходить! Уф, уф… Тама…

— Бежим! — девочка повесила коммуникатор на шею, схватила ёхху за руку и потащила за собой с холма, то и дело оглядываясь. Когтеруких она не видела, но заметила облачко пыли, пока еще вполне безобидное и не страшное.

Облачко приближалось, медленно, но верно.

Бежать по песку оказалось очень тяжело. Ноги вязли, раскаленный воздух резал горло, пот заливал глаза. Маруся несколько раз спотыкалась, падала, поднимая пыль. Уф ворчал, что даже беременная лосиха и то бегает быстрее. В конце концов он подхватил девочку на руки и понесся гигантскими прыжками, оставляя в песке глубокие отпечатки своих огромных лапищ.

Через плечо ёхху Маруся заметила, что когтерукие рассыпались веером. Они сильно приблизились, но после того, как Уф понес ее, расстояние между догоняющими и убегающими перестало сокращаться.

Наверное, им бы удалось уйти от погони. Все же рыжий великан ёхху был очень силен и не страдал от зноя. Но демоны пустыни знали тут каждый камень, каждый бархан. Они не просто старались настичь Марусю и Уфа, они гнали их в определенном направлении. И вскоре стало понятно, зачем.

Впереди показалось глубокое русло высохшей реки. Крутые берега, черный сухой ил на дне. Уф, тяжело дыша, остановился над обрывом, обернулся и проговорил:

— Уф… Уф… Маруфя, тфоя ходить одна. Моя дратьфя! Уф…

— Я тебя не брошу!

— Надо ходить одна! Уф… Проход на фоздух!

И великан указал ей на мерцающую линзу, висевшую в полуметре над противоположным берегом.

— Пойдем вместе! — крикнула Маруся.

Уф не успел ответить, его опередил визг и хихиканье набегающих когтеруких. Их было семеро. Семь серых, горбатых тварей, скаля зубы, полукольцом охватили берег, отрезав путникам возможность уйти в пустыню.

— Маруфя! — прогудел Уф. — Моя будет скуфять…

И он резко толкнул девочку с обрыва. Маруся вскрикнула и полетела вниз, подняв тучу песка. Приземление оказалось мягким — песок был повсюду, он смягчил удар, но пока она выбиралась, наверху уже разгорелось сражение. Вой когтеруких, ухание ёхху и глухие удары его кулачищ подсказали Марусе, что пока все идет как надо.

Перебравшись через высохшее русло, она вскарабкалась на противоположный берег и оказалась рядом с линзой. Отсюда Маруся увидела, что Уфу пока удается сдерживать натиск когтеруких. Они кружили вокруг рыжего великана, делая короткие выпады, но неизменно натыкались на разящие удары ёхху.

— Уфочка, беги сюда! — закричала Маруся. Ее крик услышал не только Уф, но и пустынные демоны. Она вдруг разом отступили от ёхху, сбившись в кучу. Послышалось разноголосое хихиканье. «Они так разговаривают», — догадалась Маруся и снова крикнула, размахивая руками:

— Давай! Прыгай!

— Моя ифти! — Уф повернулся, сделал шаг к обрыву…

С оглушительный воем один из когтеруких разбежался и прыгнул! Перелетев с берега на берег, он очутился буквально в трех шагах от Маруси!

— Мамочка! — непроизвольно вскрикнула она.

— В линзу! — подала голос Исинка. — Немедленно в линзу!

Демон замер, буравя Марусю своими крохотными глазками. В них девочка увидела свою смерть. Но она все еще колебалась, не решаясь бросить друга.

Второй демон начал разбег, но Уф неожиданно резво метнулся ему наперерез и ударом кулака сшиб когтерукого в воздухе, как мяч.

— Маруфя! Тфоя ходить! — заревел ёхху, сгребая демонов в охапку. — Моя скуфять! Профяй!

Когтерукий, успевший перепрыгнуть высохшую реку, оскалил желтые треугольные зубы и пригнулся, готовясь наброситься на Марусю.

— Я тоже буду скучать, Уфочка-а-а-а! — закричала она, рванулась к линзе, упала, машинально схватив две полные горсти песка, и как пловец, головой вперед нырнула в жемчужное сияние…

Эпизод 4 Тишина и спокойствие

Зеленый город,

то же день

Маруся полетела вперед и упала на колени. Ее кулаки, полные горячего песка, непроизвольно разжались и девочка уперлась раскрытыми ладонями в… в мягкую, упругую траву газона!

Подстриженного, что характерно, газона.

— Уф!! Уфочка!!! Где ты?!

Ответом ей был стрекот кузнечиков. Маруся заплакала, размазывая грязь по лицу, потом поднялась на ноги. Прохладный ветерок взъерошил волосы. Уфа нигде не было, как не было и пустыни, когтеруких демонов и палящего солнца.

Она рукавом вытерла слезы, огляделась, щуря глаза. По голубому небу плыли редкие курчавые облачка. Вокруг расстилалась бескрайняя лужайка, уходящая к реке. Вдали по серой ленте шоссе с шелестом проносились машины. Справа, в полукилометре, среди густых деревьев, виднелись какие-то строения. Марусе они показались смутно знакомыми.

— Исинка… — пробормотала Маруся. — Исинка!

— Слушаю, — бесстрастно отозвался голос искусственного интеллекта.

— Где я… мы? Куда мы попали?

— Судя по наличию сетевых подключений, мы в России.

— В России? А точнее?

— Мне пока не удалось перехватить сигнал ГЛОНАССа. Необходим визуальный осмотр местности.

— Что?

— Достань коммуникатор из кармана, я включу камеру и сравню полученное изображение с имеющимся в базах данных.

— А, поняла.

Маруся вытащила плоскую коробочку коммуникатора, подняла повыше, как делала это в пустыне, и начала водить из стороны в сторону, давая Исинке возможность снять как можно более широкую панораму.

— Ну, что? — спросила она через некоторое время.

— Информация обрабатывается…

— А поскорее нельзя?

— Принято. Оптимизирую область поиска. Получен результат. С вероятностью в девяносто восемь и семь десятых процентов ты находишься на восточной окраине так называемого Зеленого города, расположенного в Нижегородской области Российской Федерации. Зеленый город — это…

— Зеленый город! — воскликнула Маруся. Так вот почему местность показалась ей знакомой!

— Именно он, — подтвердила Исинка. — Давать справку?

— Не надо никаких справок, — Маруся повернулась к линзе перехода, жемчужно мерцающей в воздухе. — А если мы обратно… Там же Уф!

Она сделала шаг, другой — и вдруг линза потускнела, съежилась и исчезла!

— Стой! — крикнула Маруся, бросилась вперед и по инерции пробежала несколько шагов по траве.

Линзы не было. Вообще. Кто-то — Маруся вообще-то догадывалась, кто — доставил ее к Зеленому городу и отрезал все пути назад.

— А как же Уф…

— Анализ ситуации позволяет предположить, что оставшись в одиночестве, реликтовый гоминид, именуемый тобой Уфом, сумеет избежать опасности, — сказала Исинка.

— Ты не можешь говорить понятнее? — раздраженно спросила Маруся.

— Я уже объясняла, что не могу.

— Ты точно уверена, что он справится с демонами?

— А ты разве не поняла, что они охотились за тобой? Ёхху они боятся.

— За мной? — переспросила Маруся. — Но почему?

— Недостаточно информации.

— Ладно, забудь.

Маруся облизнула пересохшие, покрытые корочкой губы. Пить хотелось просто ужасно. Язык распух и еле помещался во рту. Она посмотрела на строения Зеленого города. Надо идти. Но линза выкинула ее именно здесь? Почему Зеленый город? «Потому что там Бунин, — мысленно ответила Маруся. — Человек, назвавший себя моим отцом и хотевший — или хотящий? — чтобы я убила того, кого считала отцом всю жизнь. Андрея Львовича Гумилева. Значит, мне нельзя идти в Зеленый город. А может, мне нужно выйти к дороге, чтобы добраться до Москвы? Стоп, Гумилева! Тебя не было трое с лишним суток! Тут, наверное, все на ушах. Служба безопасности, журналисты, дорожная инспекция… Не мог же папа… то есть Андрей Гумилев не заметить исчезновения дочери! Коммуникатор заблокирован на вызов, но Исинка может связываться с Интернетом. Надо как-то отправить отцу сообщение и уже через полчаса прилетит вертолет и заберет меня. Но как тогда остановить его? И как спасти?..»

Маруся села в траву, закрыла глаза и для верности прикрыла лицо ладонями. Ох, как это тяжело и трудно — выбирать и принимать решения! Ее явно не случайно выпихнули из линзы не в самом Зеленом городе, а немного в стороне. Девочке вспомнилась картина, которую она видела в Третьяковской галерее, когда была там на экскурсии вместе с классом. Картина называлась «Витязь на распутье». Художник нарисовал богатыря на коне, застывшего перед камнем…

— Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь… — пробормотала Маруся с тоской и решительно тряхнула головой. — Фигушки! Я пить хочу! И есть! Исинка!

— Слушаю.

— Ты можешь узнать, кто сейчас есть в Зеленом городе?

— Вопрос поставлен некорректно…

— Да ну тебя.

— Принято. Уточни, кто из персонала и обитателей Зеленого города тебя интересует.

— Профессор Бунин, конечно.

— Принято. Выполняю поиск сетевой активности пользователя.

На некоторое время Исинка замолчала. Маруся, покусывая травинку — ей и вправду очень хотелось пить и есть, и она даже пожалела, что не может, как какая-нибудь коза или кролик, пощипать травку — терпеливо ждала, хотя очень не любила этого — ждать. Ждать и принимать решения. И выбирать. В магазинах для нее всегда было настоящей мукой купить одну кофточку, если на прилавке их лежало несколько штук. Маруся обычно полагалась в таких случаях на авось, действовала «методом научного тыка», как шутил папа.

Папа… Мама… Как же все запуталось в семейной жизни Гумилевых!

— Есть данные по профессору Бунину, — прожурчал в наушнике голос Исинки.

— Давай!

— В настоящий момент пользователь с ником «prof_Bunin» ведет активный обмен информацией с несколькими сетевыми адресатами из лаборатории, расположенной в Зеленом городе.

— То есть он там, — перевела для себя Маруся. — Что ж, ладно. У меня есть Богомол. Исинка, я иду в Зеленый город!

— Принято, — как всегда, спокойно отозвался искусственный интеллект.

И Маруся, плотно сжав губы, зашагала по скошенной траве туда, где между деревьями и домами виднелась бурая спина мамонта Митрича…

Зеленый город встретил ее непривычной тишиной. Пустынные дорожки, неподвижные трамвайчики на рельсах, закрытые двери домов, под прозрачными куполами тоже ни души. Все точно вымерло. Только Митрич, покачивая хоботом, бродил по лужайке. Над мамонтом кружились желтые бабочки-капустницы.

«Интересно, — подумала Маруся, — они думают, что он — это такой ходячий пригорок с коричневой травой? Или… Тьфу ты, какая бредятина лезет в голову. Бабочки не думают. А вот я должна, если хочу… А чего я хочу? Разобраться во всей этой истории, вот чего! И я обязательно разберусь».

Послышались голоса и на лужайку вышли двое уже знакомых Марусе мальчишек. На этот раз они были в красных комбинезонах со значками антибактериальной активности, а вместо пушки-кастрюли держали в руках по лопате.

— Привет! — сказал Марусе один из них, тот, что повыше. — Ты откуда такая?

— Какая?

— Пыльная и грязная.

— Из тайги и пустыни.

— На «клипере» летала? — с завистью в голосе поинтересовался второй, воткнув в землю лопату. — Здорово.

— Я пить очень хочу.

— Ну, сходи домой, попей.

Эта фраза озадачила Марусю. А еще больше ее удивило поведение мальчишек. Они не кричали: «Нашлась! Нашлась!!», не скакали вокруг нее. Они ВООБЩЕ не удивились, увидев девочку. Словно расстались с ней час назад. Ну, или чуть раньше.

— А где все?

— Кто где. Рабочий день. Первая смена учится, вторая занимается по индивидуальным планам. А ты в какой смене?

— Я? — озадачилась Маруся и тут же нашлась: — Во второй, конечно.

— А какое у тебя направление?

Пора было менять тему разговора.

— А вы почему с лопатами? — спросила Маруся, чтобы что-то спросить.

Мальчишки помрачнели.

— Почему, почему… — недовольно проворчал высокий.

— Пушка перегорела, вот почему, — непонятно пояснил низенький. — Теперь убираем вручную.

— Что убираете?

Митрич задрал хобот и затрубил. У Маруси заложило уши.

— Сейчас повалится, — вздохнул высокий, перехватывая лопату поудобнее.

— Вот это самое и убираем, — развел руками низенький. — Колька, я тачку подкачу.

Натянув на лица фильтры-респираторы, мальчишки занялись сбором и погрузкой в тачку того, что Исинка назвала бы «продуктом жизнедеятельности крупного млекопитающего из семейства слоновых». Мамонт, отойдя в сторонку, равнодушно срывал хоботом пучки травы и отправлял их в мохнатый рот, готовя в своем необъятном животе очередную порцию «продукта».

Глядя на Митрича, Маруся почему-то снова вспомнила Уфа. Вроде бы мамонт не был похож на ёхху — и шерсть другая, и вообще ничего общего, но все же их связывало какое-то родство. «Наверное, это потому, что они оба из древних времен. Интересно, предки Уфа дружили с мамонтами?», — подумала Маруся и стиснула зубы. Она не знала, увидится ли когда-нибудь еще со своим рыжим чебурашкой, но очень хотела верить, что это обязательно случится…

На всякий случай Маруся сжала в руке Богомола — ей не понравились расспросы мальчишек. Лучше будет, чтобы никто пока не видел девочку. Без помех добравшись до коттеджей, Маруся увидела, что разрушенный в результате взрыва ее Умный дом укрыт зеленой защитной сеткой. Поодаль высился другой, очень похожий. От жажды у Маруси шумело в голове и перед глазами плавали разноцветные круги. «Попробую, — решила она. — В конце концов, я же ничего не возьму. Просто попью, поем, вымоюсь и…». Что делать дальше, она еще не придумала.

Доковыляв до коттеджа, Маруся на несколько секунд замешкалась перед дверью. Ей очень не хотелось выпускать из рук Богомола и становиться видимой — мало ли кто мог следить за ней из других домов или хотя бы вон из соседних кустов. Может быть, все попрятались специально и это ловушка, засада!

А может быть и нет.

— Сим-сим, откройся, — тихо попросила Маруся, обращаясь к Умному дому.

— Ни за что! — весело ответил синтезированный голос электронного привратника.

— Нужен личный код? — вздохнула Маруся.

Получив сообщение через внутреннюю сеть города, по коду Бунин легко мог понять, кто вошел в Умный дом. «Но, с другой стороны, не следит же он постоянно за этим, — подумала Маруся. — Вдруг не заметит?»

— Я опознал вас по речевой матрице, — сообщил между тем дом. — Вы были жильцом моего соседа, к сожалению, пострадавшего. Код не нужен. Можете войти.

Прозрачные двери разъехались в стороны. С облегчением выдохнув, Маруся вбежала в просторный вестибюль. Дом был пуст. Поднявшись на второй этаж, она первым делом бросилась к кулеру с водой. Набрав пластиковый стаканчик, Маруся залпомосушила его, набрала еще один, потом еще…

Какое это счастье — вода! Холодненькая, вкусная питьевая вода! Ни один лимонад, ни одна кола или квас не сравнятся с нею.

— Остановись! — суровый голос Исинки вернул Марусю в реальность.

— А то что?

— А то лопнешь. Если серьезно, то после долгого воздержания от приема жидкости человеческому организму нельзя потреблять ее в больших количествах — возможны проблемы со стороны внутренних органов…

— Какая же ты все-таки зануда! — раздраженно дернула плечом Маруся, но вняла голосу искусственного разума и выкинула пустой стаканчик в мусорное ведро.

— Теперь душ!

Оказалось, что вымыться после всех передряг — это счастье не меньшее, чем утолить жажду. На всякий случай — ведь Саламандры у не теперь не было — Маруся не дала дверце душевой кабины закрыться, заклинив ее тапочком. Скинув ботинки, комбинезон, тельняшку и все остальное, она встала под секущие струи горячей воды и с наслаждением закрыла глаза. Душ смыл усталость, нерешительность, плохое настроение. Намылив голову, Маруся уже напевала свою любимую песенку из старинного то ли кино, то ли мультика:

— А нам все равно, а нам все равно…

К Марусиной удаче в доме жили девчонки примерно ее возраста. Прошлепав мокрыми ногами в комнату и посомневавшись несколько секунд, она махнула рукой и вытащила из шкафа герметичный пакет с чистым бельем. Расцветка трусиков и маечки была какая-то дурацкая — розовая, но в ее положении привередничать не стоило. Одевшись и критически разглядывая себя в зеркале, Маруся почувствовала, что пришло время немедленно что-нибудь съесть.

Она поспешила к холодильнику. К счастью, в нем обнаружилось множество разных продуктов. Набрав полную тарелку ветчины, сыра, огурцов, прихватив пакет с соком и упаковку йогурта, Маруся плюхнулась на диван и принялась за еду.

— В старину говорили: «Сначала накорми меньших, потом ешь сам», — нарочито ворчливо сказала Исинка.

— Ву-му-бу? — с набитым ртом переспросила Маруся.

— Просто подключи коммуникатор к любому устройству с USB, — ответил искусственный интеллект. — У меня кончается заряд.

Марусе стало стыдно. Она и вправду забыла, что аккумулятор коммуникатора подзаряжался только через фотоэлементы. «Интересно, а Исинка на самом деле воспринимает ток как еду?», — размышляла девочка, вытягивая из плоского корпуса коммуникатора разъем для подключения. Покончив с этим делом, Маруся прожевала и скомандовала компьютеру, управляющему Умным домом:

— Включить телевизор! Вывести новости.

Панель экрана на стене засветилась, замелькали заставки новостных каналов.

— Какую из информпрограмм вы желаете посмотреть? — вежливо осведомился компьютер.

— «Россия сегодня», — не задумываясь, ответила Маруся. Она помнила, что папа дома всегда смотрел именно этот канал.

На экране вспыхнул логотип компании, появилась картинка. Маруся ожидала всего, чего угодно — скучной передачи о котировках ценных бумаг, новостей об очередных успехах российских дипломатов в деле урегулирования североамериканских конфликтов, даже сообщения о собственной пропаже. Но действительность оказалось еще удивительнее — на девочку с экрана смотрел Андрей Гумилев собственной персоной.

— Здравствуй, папа, — прошептала Маруся.

Словно услышав слова дочери, Гумилев, по обыкновению, чуть смущенно улыбнулся. Маруся отметила, что папа прекрасно выглядит — чисто выбритый, в безукоризненном сером костюме. Он совершенно не походил на человека, у которого на трое суток пропала несовершеннолетняя дочь.

Судя по всему, Гумилев рассказывал журналистам о грядущей презентации новейшего лунного терраформирующего комплекса. Он находился в рубке мобильного модуля станции «Земля-9», пролетающей над обратной стороной Луны.

— В рамках грандиозного проекта «Искусственное солнце», над которым наша корпорация в сотрудничестве с ведущими научными и промышленными организациями разных стран работает уже не первый год, мы запускаем процесс терраформирования спутника нашей планеты, — не сверяясь с телесуфлером уверенно говорил Гумилев. — На первом этапе нам предстоит расчистить скальные обломки и напластования горных пород над ледяными массивами, обнаруженные под лунной поверхностью и внедрить в них так называемые термоагенты… нечто вроде очень больших нагревателей. После запуска главного рефлектора «Искусственного солнца» энергия нашего светила начнет поступать на энергоприемники термоагентов и они в течение нескольких недель расплавят лед, превратив его в воду, которая понадобится нам в дальнейшем для создания атмосферы. Вода, как известно, состоит из кислорода и водорода. Оба этих газа крайне важны для процесса терроформирования. Кислород войдет в состав будущей атмосферы Луны, а водород мы будем использовать в качестве топлива для энергетических установок.

— Господин Гумилев! — камера переместилась и показала Марусе журналистов, до отказа заполнивших студию в Москве. На табло пробегали зеленоватые буквы: «Телемост Земля-Луна. Прямое включение». Один из журналистов продолжил говорить, выразительно жестикулируя: — Насколько нам известно, на Луне царит адский холод. Вы не боитесь, что ваша вода снова превратиться в лед?

— Нет, термоагенты нашего терраформирующего комплекса будут поддерживать в полостях, заполненных водой, плюсовую температуру, ответил Гумилев и добавил: — Предугадывая ваш следующий вопрос, скажу, что районы, в которых будут вестись работы, уже укрыты огромными герметичными куполами, призванными воспрепятствовать сублимации и испарению воды. Господа! На этом я вынужден закончить. Прошу меня извинить, но у меня масса неотложных дел. До презентации нашего комплекса осталось совсем мало времени. Буду рад видеть всех вас тут, на Луне. Во время пресс-конференции я отвечу на все ваши вопросы. Надеюсь, что все успели пройти аккредитацию. Уверяю вас, господа — вы будете присутствовать при событиях исторического масштаба. Всего доброго!

Лицо Гумилева исчезло с экрана, пошла заставка. Маруся отхлебнула сок прямо из пакета, задумчиво глядя на череду рекламных роликов. «А ведь он меня не ищет, — неожиданно поняла девочка. — Не ищет потому, что даже не догадывается о моем исчезновении…»

И тут в голове Маруси молнией сверкнула догадка.

— Исинка!

— Слушаю?

— Пробей в сети фразу «исчезновения дочери Андрея Гумилева Марии».

— Принято. Такая или сходные по смыслу фразы в информационном поле отсутствуют.

— Что?! — Маруся выронила пакет с соком, вскочила на ноги. — Повтори!

— Принято. Такая или сходные по смыслу… — ровным голосом начала Исинка.

— Достаточно, — махнула рукой Маруся. — Вот так так! Получается, я никому не нужна… Стой-ка, а ведь презентация папиного проекта уже должна была пройти. Исинка, ты можешь выяснить, почему ее перенесли?

— Презентацию запуска терраформирующего комплекса на Луне не переносилась, — ответил искусственный интеллект. — Она должна состояться завтра, 10 августа две тысячи двадцатого года.

— Ничего не… Какого августа?! — Маруся схватила коммуникатор и уставилась на него, как будто хотела разглядеть в глазке камеры крохотное личико Исинки. — Повтори!!

— Маруся, — мягко сказала та. — Сегодня 9 августа, презентация назначена на завтра. Судя по всему, твое кратковременное пребывание в аномальных зонах вернуло нас на три дня в прошлое.

— Что?!

— Повторяю…

— Не надо!

Девочка еще раз приложилась к пакету с соком, пытаясь осознать услышанное.

— Скачок во времени… Получается, моего дня рождения еще не было, — озадачено пробормотала она, отложив коммуникатор. — Теперь понятно, почему меня никто не ищет…

Следующие полчаса Маруся провела за занятием, которое, в общем-то, не очень любила и которого раньше всегда старалась избегать — она думала. Думала, как быть дальше.

В девочке боролись два желания. Можно было бросить все, связаться с отцом, наврать чего-нибудь и снова стать той Марусей Гумилевой, какой она была до приезда в Зеленый город. Но это означало предать маму… Маму, которую она только что нашла — и снова потеряла.

Потеряла ли?

Нет, этот вариант ей не нравился. Что оставалось? Попытаться все же распутать тот зловещий клубок событий, что сплелся вокруг нее? У Маруси в голове немедленно возник образ огромного клубка, скрученного из ниток, веревок, шнурков, лески, цепочек, стеблей травы.

Попробуй распутай такой!

Н-да, этот вариант был не лучше первого.

— Хоть на ромашке гадай, — пробормотала измучившаяся Маруся. — Стоп! А почему бы не погадать? Монетка, мне нужна монетка!

Соскочив с дивана, она пробежалась по комнате, пошарила на книжных полках, в вазочках, на столе — и нашла юбилейный серебряный пятирублевик с профилем похожего на Деда Мороза древнерусского князя Ярослава Мудрого. На другой стороне монеты расправил крылья гербовый орел.

— Если выпадет Дед Мороз — звоню папе. Если орел… — Маруся глубоко вдохнула и подбросила монетку.

Пятирублевик закувыркался в воздухе, упал на ковер и закатился под диван.

— Вот ведь зараза! — возмутилась Маруся, встала на четвереньки и полезла искать свою судьбу. На ее счастье, монетка укатилась недалеко. Нашарив плоский холодный кружок, девочка, не переворачивая, вытащила его и зажмурилась.

Открывать глаза было страшно. Страшно, но — надо.

— Раз, два, три… Давай! — скомандовала себе Маруся.

Орел. Гордая двуглавая геральдическая птица.

Выбор сделан.

— Исинка, мы идем на разведку, — сообщила Маруся искусственному интеллекту. — Отключи внешний динамик.

— Принято.

Вытянув из корпуса коммуникатора гарнитуру связи, девочка вставила в ухо наушник, поправила гибкий усик микрофона, сжала в руке Богомола.

— Ну, вроде все.

— А на разведку всегда ходят в розовой маечке и трусиках? — в голосе Исинки Марусе послышалась усмешка.

Пришлось натягивать грязный, пропахший дымом и пылью дальних дорог комбинезон. Зашнуровав ботинки, Маруся свалила использованные тарелки в кухонный утилизатор и сказала Умному дому:

— До свидания.

— Надеюсь, оно произойдет как можно скорее, — вежливо ответил дом.

Проблем с выбором направления у Маруси не было. Когда прозрачные двери сомкнулись за ее спиной, девочка уверенно двинулась к трамвайным путям. Они должны были привести Марусю в бункер профессора Бунина.

Шагая по мягкой траве вдоль сверкающих на солнце рельсов, Маруся вертела головой, рассматривая те уголки Зеленого города, которые она еще не видела. Между сосен девочка заметила странное сооружение — какие-то полупрозрачные кубы и цилиндры, опутанные трубами. Перед закрытыми дверями краснела большая вывеска: «Биогенератор. Опытный образец. Посторонним вход категорически запрещен!».

Любопытство едва не стоило Марусе жизни. В похожей на разобранный исполинский кубик Рубика школе зазвенел звонок, и на большую лужайку перед ней высыпало множество ребят. Все вокруг моментально наполнилось шумом голосов, трелями гаджетов, визгом и смехом

Невидимая Маруся в этот момент как раз завернула следом за рельсами, огибая молодой ельник и совершенно не обратила внимание — и не услышала! — дребезжащий трамвай. Он накатывал сзади, и девочка успела увернуться буквально за секунду до того, как красно-желтый вагон сбил бы ее.

— Для разведчицы ты слишком беспечна, — проворковала в наушнике Исинка.

— Сама знаю, — прошипела ошарашенная Маруся, поднимаясь с травы. — Вот повешу сейчас комм на спину и будешь следить, что там сзади.

Трамвай остановился возле школы. В него набилось множество младшекласнников, и сделав круг, звенящий вагон повез их обратно, в жилой сектор города.

— Тогда я не смогу предупредить тебя об опасности, которая будет впереди, — спокойно сказала Исинка.

Маруся вспомнила, что все их словесные баталии неизменно заканчивались победой искусственного интеллекта, и с досадой закусила губу. Так, в молчании, они и дошли до черного зева тоннеля, ведущего в бункер.

Идти в кромешной темноте Марусе было страшновато. Она, эта самая темнота, казалась живой, дышащей, наполненной шорохами, скрипами и эхом от звуков падающих капель воды. Под ноги то и дело попадались какие-то выбоины, железные балки, просто камни. Если бы не Исинка, которая включила на камере режим ночной съемки и постоянно предупреждала Марусю об опасности, девочка бы давно заработала ушиб, вывих или перелом.

Красноватые отблески огней на конечной остановке трамвая она заметила минут через пятнадцать после того, как вошла в тоннель. До логова Бунина осталось всего ничего. Маруся, стараясь наступать на носки, чтобы не шуметь, вдоль бетонной стены тоннеля подкралась к платформе, заваленной всяким мусором. В темноте громоздились непонятные механизмы, копия картины Айвазовского упала с гвоздя да так и лежала в пыли. Пенопластовый динозавр с отломанной лапой печально смотрел на девочку нарисованными глазами.

— Привет, — прошептала ему Маруся. Ее бил озноб — то ли от того, что в подземелье было прохладно, то ли на нервной почве.

— Здесь могут находиться устройства слежения, улавливающие малейшие звуковые колебания, — прошуршала Исинка. — Не очень разумно в таких условиях вслух приветствовать муляж хищника, жившего в начале триасового периода.

— Ох, как же ты меня достала, — вздохнула Маруся, приближаясь к старинному телефону. Бунин, чтобы открыть секретную дверь, набирал на нем комбинацию цифр. Каких — Маруся, естественно, не помнила. Она остановилась перед аппаратом в нерешительности.

— Исинка…

— Недостаточно информации, — тут же ответил искусственный интеллект.

— Ты же умная. Как открыть дверь?

— Недостаточно информации.

— Заладила… как автоответчик!

— Тихо! Замри!

Маруся не успела ничего сказать. Она удивленно вскинула голову, и тут в бетонной стене прорезалась узкая щель. Из нее хлынул поток света. Девочка застыла в двух шагах от открывающейся потайной двери. Если бы не Богомол, Марусю сейчас было бы видно, как на ладони.

— И все же, Носов, я настойчиво рекомендую тебе подумать, — прозвучал в тишине подземного ангара такой знакомый и такой ненавистный голос.

Маруся вздрогнула. Бунин. В светящемся прямоугольнике дверного проема возникли два силуэта. Точно, один принадлежал Бунину, а второй, сутулый — Носу.

Профессор сердито выговаривал своему ученику:

— Поверь, эта взбалмошная мадмуазель Гумилева не стоит таких жертв. У тебя большое будущее, ты талантливый парень.

«„Взбалмошная мадмуазель Гумилева“ — это я», — поняла Маруся — и ничего не поняла. В чем дело? Чем так недоволен Бунин?

— Степан Борисович, — попытался тем временем перебить профессора Носов. — Понимаете, я вот считаю…

— Помолчи! — раздраженно бросил Бунин. — Ты сейчас находишься в классическом положении молодого ученого, еще не научившегося ставить дело, которому служишь, выше личного.

— Но Степан Борисович…

— Никаких «но», Носов! Никаких! Наука — дама ревнивая, она соперниц не терпит. Да и какая тут соперница, право слово? Смех один. Между прочим, эта девчонка, как я успел заметить, не обратила на тебя ровно никакого внимания. Скорее уж она благоволила нашему Илье…

Носов вскинул голову, резко выкрикнул:

— Это не ваше дело!

— Молодой человек! — повысил голос и Бунин, переходя на официальное «вы». — В общем, мне надоело вас уговаривать. Кстати, прошу отметить — я мог и вовсе не вести с вами никаких душеспасительных бесед, а просто взять Орла и… Ну, вы поняли. Поэтому извольте получить ультиматум: если до вечера вы не вернетесь к работе, я отчислю вас из группы… И вообще — отчислю к чертовой бабушке! Все, Носов, идите и думайте. Крепко думайте. До Зеленого города доберетесь на моей биотопливной моториссе.

Носов хотел что-то ответить профессору, но встретившись с ним взглядом, только махнул рукой. Едва не столкнувшись с застывшей без движения Марусей, парень прошел к краю платформы и рухнул на сидение не замеченного девочкой ранее странного экипажа. Это была помесь мотоцикла и дрезины. Носов нажал кнопку, тихонько заурчал двигатель и моторисса сорвалась с места. Из-под колес вылетело несколько искр, пятно света от фары скользнуло по бетонной стене тоннеля, и секунду спустя ангар опустел.

— Вот же дурень! — с чувством, смачно произнес Бунин вслед своему ученику. Маруся еле сдержалась, чтобы не рассмеяться — уж очень вот этот, истинный Бунин отличался от того благообразного ученого мужа, что еще несколько секунд назад вразумлял Носова.

«А ведь Нос ругался с профессором из-за меня», — подумала Маруся и на душе у нее потеплело.

Бунин, уже идущий к двери, неожиданно остановился. Видимо, Маруся все же издала какой-то звук, настороживший профессора. Сдвинув очки на кончик носа, он внимательно осмотрелся. Когда глаза Бунина встретились с глазами девочки, она похолодела от ужаса, вспомнив, что среди прочих предметов у профессора имеется Спрут, позволяющий видеть другие фигурки.

«Вот и все. Сейчас он засмеется и скажет: „Ну что, мадмуазель Гумилева, ты проиграла“. А потом… — Маруся зажмурилась. И тут же новая мысль сверкнула у нее в голове: — Глаза! У него нормальные глаза!»

Это было правдой. Бунин в настоящий момент не имел при себе предметов — наверное, оставил их все в своем секретном убежище. Профессор потоптался на месте, вздохнул, проворчал под нос что-то о старом параноике и двинулся к двери. Едва только очертания его приземистой фигуры исчезли, Маруся на цыпочках двинулась следом. Она успела проскользнуть в проем до того, как бетонная створка закрылась. Сердце гулко стучало в ушах, отчего-то безумно зачесался нос.

«Это нервное», — подумала девочка. Она остановилась на пороге стерильно-белой комнаты, в которой уже была однажды. Три дня назад. Или шесть?

Задумавшись над парадоксами путешествий во времени, она пропустила момент, в который профессор активировал сенсорный экран и набрал код вызова.

— Здравствуйте.

— И вам не хворать, — пробулькал искаженный специальной программой-шифратором голос. — Итак, вы не сумели…

Бунин неожиданно засуетился, начал оправдываться:

— Понимаете, это невозможно. Он выходил в прямой эфир с движущегося объекта и мы могли промахнуться. Вы же понимаете, что станет с человеком, оказавшимся без скафандра в безвоздушном пространстве в трех десятках километров над лунной поверхностью, да еще и на теневой стороне?

— Понимаю. Но это не снимает с вас вины. Впрочем, за это вы ответите позже. Стало быть, переходим к «плану Т».

— Это очень рискованно, — замялся Бунин. — При всем, как говорится, честном народе, в прямом эфире…

— Вы забыли, какой на кону куш, — булькнул собеседник профессора. — Или вас уже не интересует возможность стать ГЛАВНЫМ специалистом по изучению наших зверюшек? ГЛАВНЫМ на планете, Бунин!

Маруся не видела экрана и лицо человека, с которым общался Бунин, оставалось для девочки загадкой. Любопытство, как известно, не порок. Тем более для разведчицы. И Маруся сделала шаг вперед.

— Не шевелись, — прошипел в наушнике голос Исинки.

«Отстань», — мысленно ответила девочка и сделала еще один шаг. Теперь ей был виден экран, но увы — вместо изображения человеческого лица на нем дрожали лишь какие-то размытые пятна.

— Интересует, еще как интересует, — Бунин досадливо скривился. — Но риск…

— Кто не рискует… Ну, вы в курсе, — самодовольно пробулькал голос.

— Хорошо, — выдохнул профессор. — Итак, презентация начнется через… — он взглянул на старинные наручные часы, — менее чем восемь часов по Москве или в час ночи по среднепланетарному времени. Как только в эфир пойдет картинка из конференц-зала, мы с помощью Змейки перебрасываем двоих исполнителей на лунную станцию. И они…

— И они вычеркнут Андрея Гумилева из списка живущих, — захохотал тайный собеседник профессора.

Эпизод 5 Друзья и враги

Зеленый город,

борт вертолета Ка-44С

тот же день

Маруся стояла, как пораженная громом. Выходит, Бунин не отказался от своей идеи? Выходит, в готовящемся покушении на Андрея Гумилева замешан еще кто-то? Кто-то прячущий свое лицо и шифрующий голос, кто-то, перед кем заискивает и лебезит могущественный профессор?

Но зачем этим людям нужно непременно «вычеркнуть Андрея Гумилева из списка живущих»? Что он им сделал?

В полном соответствии с тем, о чем Марусе говорил Арк, она буквально тут же и получила ответ на свой вопрос. Диалог Бунина и таинственного «шефа» профессора, как обозначила про себя девочка обладателя булькающего голоса, продолжился.

— Сразу после устранения Гумилева, — Бунин явно избегал произносить слово «убийство», — мои люди с помощью все той же Змейки переносятся обратно на Землю. Служба безопасности не успеет им помешать. Естественно, пуск терроформирующего комплекса будет отложен — да без Гумилева он попросту невозможен! Все системы комплекса завязаны на него.

— Кто будет исполнителями?

— Двое моих лучших учеников. Я дополнительно простимулирую их. Орел разит без промаха.

— Не очень-то увлекайтесь. Думающий исполнитель всегда лучше безотказного зомби.

— Не волнуйтесь, я все держу под контролем, — Бунин хищно усмехнулся. — Все будет сделано по высшему разряду.

— Есть один маленький нюанс, о котором вы, господин профессор, почему-то не упоминаете.

Бунин стоял вполоборота к Марусе, но девочка заметила, как помрачнело его лицо.

— Черт бы его побрал, этот нюанс.

— Кот не ошибается, — шеф сделал паузу и добулькал: — Другой вопрос — ЧТО он показывает и как интерпретировать эти видения.

— Согласен, — быстро ответил Бунин. — Маруся Гумилева, стреляющая в своего отца — это всего лишь образ. Картинка. Возможно, она стреляет в кого-то другого. Возможно…

— В том-то и дело, что невозможно. Она либо уже сделала это, либо сделает завтра на презентации, либо в будущем… не сделает вовсе. Андрей Гумилев должен быть убит. Точка. Прощайте.

— Подождите, — заторопился Бунин. — У меня вопрос — как скоро я получу свое вознаграждение?

— Очень скоро. Как только мы убедимся, что работы по терроформированию Луны остановлены. А пока я бы рекомендовал вам усилить бдительность. Мне и моим… хм, коллегам очень бы не хотелось, чтобы операция вновь сорвалась. На карту поставлено слишком многое. А для дополнительно мотивировки, господин профессор, я уполномочен сообщить…

Булькающий голос шефа на секунду стих. Маруся вся обратилась в слух. Бунин нервно покусывал кончик дужки очков.

— …Что в случае успешного завершения операции вы сможете увидеться с Евой Гумилевой.

— Что?! — от крика Бунина у Маруси заложило уши. — Повторите!

— Я никогда не повторяю дважды сказанного, — с достоинством сообщил шеф. — Итак, работайте. И помните мои слова про бдительность. Удачи!

Экран потух.

— Работайте… Бдительность… — проворчал Бунин. — Плевал я на твои советы. Развелось начальников — как собак нерезаных…

Он набрал на сенсорной клавиатуре новую комбинацию цифр, и на мониторе появилось лицо Алисы.

— Здравствуйте, Степан Борисович! — быстро и четко произнесла она.

— Привет, — буркнул профессор. — Я в блоке связи. Принеси мне Спрута. Надо обследовать окрестности.

Маруся сжала кулаки так, что ногти впились в кожу.

Спрут. С его помощью Бунин в два счета вычислит ее. Надо уходить. Бежать. Куда? Подальше от Зеленого города. Желательно на Луну, к папе.

— Буду через минуту, — сказала Алиса.

— Да, принесешь — и продолжай тренироваться. До «часа Х» осталось всего ничего.

— Хорошо.

Алиса отдалилась. Бунин ткнул пальцем в кнопку отключения. Но в те мгновения, пока монитор еще работал, Маруся успела заметить, что в руках Сафина сжимает два тяжелых армейских пистолета…

Выбраться из блока связи оказалось неожиданно легко и просто. Маруся, оставив увлеченно просматривающего сетевые новости Бунина за спиной, бесшумно поднялась по ступенька к потайной двери и обнаружила кнопку. Обычную красную кнопку, над которой с помощью трафареты была нанесена надпись фосфоресцирующей краской: «Выход».

Без лишних раздумий девочка нажала ее, скользнула в открывшуюся щель и уже не таясь побежала по тоннелю прочь от ангара. Богомола она сунула в карман жилета-разгрузки. Вообще-то хорошо было бы избавиться от предмета, чтобы Бунин не мог засечь ее, но, во-первых, Марусе было жалко бросать фигурку с такими замечательными свойствами, а во-вторых, она не была уверена, что излучение или что там исходит от предметов, не оставило в ее организме заметный для Спрута след.

— Куда ты намерена двигаться? — осведомилась Исинка.

— Вперед, — бросила Маруся на бегу.

— Я записала разговор Бунина.

— Ты можешь расшифровать голос того, второго и определить, кто это?

— Нет. Собеседник профессора использовал новейшую программу с плавающим алгоритмом. Мне не хватает аппаратных мощностей.

— Ясно, — разочаровано вздохнула Маруся. — Тогда помолчи, мне трудно разговаривать и бежать одновременно.

— Принято, — искусственный интеллект отключился.

Покинув тоннель, Маруся не сбавляя темпа помчалась в сторону здания администрации, в котором ее сканировали по приезду в Зеленый город. За ним, в ста метрах, как помнила девочка, находилась стоянка для машин. План Маруси был прост, как… как все планы Маруси. Угнать первый попавшийся автомобиль, добраться до города и позвонить папе, чтобы предупредить его о готовящемся во время презентации покушении.

Можно было, конечно, обратиться к руководителю летнего школьного лагеря «миленькой девушке» Соне, но Маруся не была уверена, что и она не входит в команду Бунина.

Вспомнив о профессоре, девочка побежала еще быстрее. Наверняка Спрут уже у Бунина и он начал сканирование. «Будем надеяться, что он не сразу разберется, что к чему», — успокоила себя Маруся и подошвы ее ботинок гулко застучали по утрамбованной песчаной дорожке, ведущей в обход школы.

С Носом Маруся столкнулась практически случайно. Длинный, нескладный компьютерный гений выбрел из-за кустов, и опустив голову, пошел впереди, о чем-то рассуждая сам с собой. Тут-то на него и налетела Маруся. Оба упали — Нос неуклюже, разбросав костлявые руки и ноги, девочка — красиво, с перекатом, как настоящая спецназовка.

— Ты что, ослеп! — рявкнула она, поднимаясь на ноги.

— Извините… — пробормотал Нос, тоже вставая и отряхиваясь. — Маруся?

— Нет, римский папа Бонифаций Первый.

На худом лице Носа расцвела широчайшая улыбка, как будто Маруся воспроизвела какую-то суперостроту.

— Извини еще раз. Я тебя…

— Не заметил?

— Ну, типа… Задумался.

— Смотри, под трамвай угодишь, мыслитель.

— Здесь же нет рельсов, — недоуменно заозирался Нос и тут же снова расцвел: — А, опять шутишь!

— Нифига, все серьезно. Новый трамвай изобрели. Ездит без рельсов и проводов.

— Правда? А я не слышал…

Маруся вспомнила слова профессора, сказанные вслед Носову, и мысленно согласилась с ними.

— А ты куда бежала? — поинтересовался парень.

— Туда. Пока, — и Маруся рванулась вперед по дорожке. Времени на разговоры у нее и вправду не было.

Оставив позади школу, она изрядно запыхалась. Бунин уже наверняка вычислил ее и теперь счет пошел на минуты, если не на секунды.

Неожиданно «проснулась» Исинка.

— Маруся, я провела анализ ситуации вокруг проекта «Искусственное солнце» и подготовила предложения по ее нормализации.

— Какие? — Маруся остановилась возле зеленой стеклянной стены здания администрации. До стоянки отсюда рукой подать, можно и передохнуть.

— Поскольку покушение…

— Погоди, переключились на внешний динамик, я ничего не слышу.

— Принято. Поскольку покушение на Андрея Гумилева организовывается с целью срыва запуска терроформирующего лунного комплекса, а ключевую роль играет презентация, нужно сорвать телетрансляцию, — проговорила Исинка. — Без трансляции не будет презентации.

— Сорвать? А как?

— Существует много различных способов. Самый простой — перехватить управление телекоммуникационными спутниками и погасить сигнал.

— Ты сможешь это сделать?

Ответ пришел не сразу. Марусе показалось, что искусственный интеллект задумался.

— И да, и нет. В моем нынешнем состоянии мне это точно не удастся. Разумнее привлечь специалиста, способного взломать коды системы управления. Либо перекачать меня в мощный компьютер, но на это уйдет до двадцати часов.

— Это сразу — нет, — помрачнела Маруся. — И специалиста у меня нет.

— Есть, есть! — послышался задыхающийся голос.

Маруся обернулась. Точно, Нос. Топочет, старается. Весь красный, потный.

— Ну, ты и бегаешь! — прохрипел он, задыхаясь.

— Да, это тебе не за компьютером прохлаждаться.

— Между прочим, компьютеры…

— Ладно, потом. Что ты там говорил про специалиста? «Есть, есть». Это кто? Ты, что ли?

— Нет, — Нос потупился. — Я с такой задачей не справлюсь. Но знаю одного человека…

— И где же он? В Зеленом городе?

— Нет, — парень развел руками. — В Сколково.

Маруся непроизвольно присвистнула. Сколково! Это Московская область. Туда ехать и ехать. А время идет. Бунин сказал, что до «часа Х» осталось восемь часов.

И только тут до Маруси, что называется, дошло — а ведь Нос все слышал! Слышал — и готов помогать ей!

— А как же ультиматум Бунина? — спросила она.

Нос выкатил глаза, хватая ртом воздух:

— Откуда ты знаешь?

— От маленького и двугорбенького…

— Опять шутишь, — на этот раз улыбка у Носа вышла жалкой. Он тут же стер ее с лица и рубанул воздух рукой: — Да плевал я на Бунина. И на Илью с Алиской! И вообще — я сам по себе.

— Чем докажешь? А вдруг ты специально втираешься ко мне в доверие?

— Я?! Да я…

Что «да он», Носов сказать не успел — у него в кармане зазвонил коммуникатор.

— Это Бунин — сообщил внешний динамик. — Ответь, пожалуйста.

Нос бросил быстрый взгляд на застывшую Марусю и приложил аппарат к уху:

— Здесь Носов.

— Чрезвычайная ситуация. Ты нам нужен. Возвращайся в бункер, — жестко произнес профессор.

— А что случилось?

— Маруся попала в беду.

— В беду? В какую?

— Все вопросы потом. Срочно возвращайся.

И Бунин отключился.

— Он… — Нос кивнул на коммуникатор, — врет?

— Как видишь, — Маруся демонстративно повернулась на одной ножке, давая парню возможность рассмотреть ее и удостовериться, что никакой беды нет.

— Клевый прикид, — выдал запоздалый комплимент Нос.

— Ну, все. Беги к папочке.

— Нет. Я — с тобой. Не могу же я бросить тебя одну.

Маруся улыбнулась. Есть парни, с которыми такие фокусы не проходят, но этот худой компьютерщик явно не из их числа.

— Хорошо. Бежим на стоянку.

— Зачем?

— А как мы доберемся до Сколкова?

— Стоянка охраняется. Машину нам не взять.

Помрачнев — весь ее план летел к черту — Маруся вызвала Исинку.

— Что делать?

— Самый быстрый способ перемещения — по воздуху, — ответила та.

— С кем это ты разговариваешь? — Нос вновь вытаращил глаза.

— Так, ни с кем. Это мой карманный искусственный интеллект.

— А такие бывают?

— Конечно. Вот только советы дают бестолковые…

— Я все слышу, — вклинилась в разговор Исинка.

— Ну и пожалуйста, — разозлилась Маруся. — Как я тебе полечу по воздуху? Крыльев у меня нет…

— Зато есть вертолет! — обрадовано вскинулся Нос. — Вон там, за горкой, площадка. Он опыляет ферментами экспериментальные поля у реки. Сейчас экипаж как раз обедает в школьной столовой.

— А ты умеешь водить вертолет? — спросила у Носа Маруся.

— Я умею, — безапелляционно заявила Исинка.

Свернув с дорожки, Маруся и Нос через густые заросли шиповника и калины продрались к заросшему столетними липами пригорку. Отсюда можно было увидеть весь Зеленый город, небоскребы делового центра Нижнего Новгорода, луг, на который вылетела из линзы перехода Маруся и даже бескрайнюю гладь Волги, в которой отражались высокие облака.

Вертолетная площадка находилась совсем рядом. Неогороженный асфальтированный пятачок со специальной разметкой, а на нем — ярко-желтый пузатый вертолет с двойным хвостом и соосными винтами. Маруся почему-то сразу, с первого взгляда, стало жалко воздушную машину. Уныло обвисшие лопасти винтов и овальные синие контейнеры по бока делали вертолет похожим на старушку, которая по давно укоренившейся привычке каждый день таскает из магазина тяжелые сумки с крупой и картошкой, не доверяя бесплатной службе доставки.

И еще девочке стало страшно. Вертолетик не только выглядел жалким, он испугал Марусю своими небольшими размерами и какой-то общей неуклюжестью. «Словно это детская игрушка. Яркая, разноцветная — и бесполезная. Как мы на нем полетим?», — подумала она.

Маруся в свои четырнадцать лет летала гораздо больше, чем ее среднестатистические сверстники. Отец часто брал девочку с собой в различные деловые поездки. И естественно, что самолеты и вертолеты, на которых передвигался миллиардер Андрей Гумилев с дочерью, относились к элитному классу воздушных судов. Даже если это был рейсовый стратолайнер, то им отводилась комфортабельная отдельная каюта на верхней палубе. А уж про специально зафрахтованные борта, как называл их отец, и говорить не приходится. Кроме того, у Андрея Гумилева имелась личная воздушная флотилия, и входившие в нее самолеты и вертолеты, конечно же, были самыми современными.

И вот теперь этот несуразный пузан, винтокрылое недоразумение. Маруся представила, как, должно быть, криво и косо летает вертолетик и зажмурилась от ужаса.

— Это новый вертолет Ка-44С, — прервал ее печальные размышления голос Исинки. — Универсальный модульный комплекс, способный выполнять широкий круг задач во всех климатических зона Земли. Согласно проведенным тестам и статистическим данным, является самым надежным и безопасным вертолетом в своем классе. Модификация «С», которую вы видите перед собой, означает «сельскохозяйственный». Вертолеты этого типа снабжены специальным оборудованием для произведения различных сельхозработ, а так же для наблюдения и мониторинга за окружающей средой. На вертолетах серии Ка-44 стоят искусственные интеллекты с ограниченными возможностями, разработанные в корпорации Андрея Гумилева.

— Ух ты! — восхитился Нос. — Прямо с сайта шпарит!

— Здесь хороший вай-фай, — ответила Исинка.

— Погоди-ка, — Нос осторожно коснулся Марусиной руки. — Я чего-то не понял… А почему ты не позвонишь отцу и не предупредишь его о покушении?

Маруся отвлеклась от созерцания вертолета, по словам Исинки, бывшего вовсе не таким уж и нелепым.

— Понимаешь, есть вещи, которые долго объяснять. Мне будет лучше, если мы спасем отца сами. Ему будет лучше. Всем будет лучше. А ты что, струсил?

— Я?! Да я… Я же…

— Ну и все тогда. Пошли.

Они спустились с пригорка, постоянно оглядываясь. В траве стрекотали кузнечики, большие стрекозы трещали крыльями, хватая на лету мелких мошек. Солнце припекало, но это было доброе тепло. В абиссинской пустыне это же самое солнце жгло и палило. Маруся вспомнила про Уфа и помрачнела. Ёхху, конечно, не обладал совершенным разумом Исинки, уступал по части ума и Носу, но с ним девочка чувствовала себя уверенно и надежно, и не только из-за могучих кулаков.

Уф был добрым и честным. А весь мир вокруг — злым и лживым. Люди, которым Маруся доверяла, предавали ее, врали ей и врали про нее — другим людям. И те верили. А вот Уф никогда бы не поверил, потому что любил Марусю и знал, что она — хорошая.

Почувствовав себя страшно одиноко, Маруся едва не пустила слезу, но тут Нос запнулся и едва не упал так нелепо и карикатурно, размахивая руками и чертыхаясь, что слезы сами собой высохли.

«Нос тоже за меня, — подумала Маруся. — Он, конечно, не Уф… Но верит мне. Значит, не все еще потеряно».

Подкравшись к вертолету, вблизи оказавшемуся не таким уж и маленьким, они остановились. Нос неуверенно взялся за скобу сдвижной двери пилотской кабины, осторожно спросил:

— Ну, что?

— Что «что»? Лезь давай, — Маруся толкнула парня в спину. — Время не ждет.

В кабине пахло фиалками. Удобные анатомические кресла, легкие шлемофоны, фигурка вороны Каркуши из «Спокойной ночи, малыши!» на приборной панели — талисман пилота. И множество кнопок, рычажков, экранчиков…

— Ничего себе! — присвистнул Нос. — Я думал…

— Ты думал, тут как в компьютере — «энтер», «пробел», «альт-шифт» — и полетели? — насмешливо спросила Маруся, устраиваясь в кресле первого пилота.

— Слушай, а ты всегда такая…

— Какая?

— Ну… вредная?

Девочка фыркнула.

— Вот еще! Я нормальная. А вот ты… Взялся помогать — так молчи!

— Как же я буду молча помогать?

— Как хочешь! Я тебя на веревке не тащу. Можешь вообще уматывать!

Нос внимательно посмотрел Марусе в глаза… и промолчал.

Девочке вдруг стало стыдно. Срываться вот так на единственном, не считая Исинк и далекого Уфа, друге…

— До конца обеденного перерыва пилотов осталось семнадцать минут, — сообщил искусственный интеллект.

— Все, забыли, — выдохнула Маруся. — Исинка, что тут надо делать?

— Включите питание. Я свяжусь с местным исином. Нужно будет протестировать системы вертолета. Координаты Сколково у меня есть.

— А где это питание включается? — спросил Нос. При этом он посмотрел на висевший на груди Маруси коммуникатор как на собеседника и девочка с трудом удержалась, чтобы не сказать очередную колкость.

— Справа от ручки управления находится тумблер подключения. Переведите его в положение «вкл», далее нажмите кнопку включения исина.

Когда экраны на панели управления замерцали зеленоватым светом, из скрытых динамиков неожиданно раздался приятный женский голос, густой, бархатистый, теплый, с нотками затаенной грусти:

— Здравствуйте! Рада приветствовать на борту. Меня зовут Надежда. Начинаю тестирование систем. Это займет от двух до трех минут.

— Почему Надежда? — удивилась Маруся. Ей показалось, что она когда-то уже слышала этот голос.

Нос уже открыл было рот, чтобы ответить, но вспомнив незаслуженный упрек, отвернулся к окну. Исинка замигала огоньком беспроводного соединения, запуская свои невидимые руки в недра блоков управления вертолетом.

— Не дуйся, — Маруся потрепала Носа по плечу. — На меня иногда находит…

— Это официальные извинения?

— Типа того.

— Ладно, считай, что я их типа принял, — улыбнулся Нос. — А про Надежду нам в школе рассказывали. Давно, еще в девятом году, во время арктической экспедиции, когда испытывали первый рабочий образец терроформирующей станции, на боевом посту при невыясненных обстоятельствах погибла капитан станции Надежда Алферова. Профессор Бунин тоже участвовал в экспедиции и по секрету сообщил нам, что Алферова была убита с помощью предмета Морской конек. Она погибла, а записи ее голоса сохранились. И в память о ней все искусственные интеллекты, созданные в корпорации твоего отца и установленные на кораблях и самолетах, наделены ее голосом и зовутся Надеждами. А раньше, я читал, пилоты называли голосовые оболочки системы Наташами. Вот такая история.

Маруся ничего не ответила. Она задумалась. Похоже, та злосчастная арктическая экспедиция хранила в себе гораздо больше тайн и загадок, чем ей казалось после просмотра видео в хижине с трупом «вампирши».

— Тестирование систем завершено, — произнесла Надежда. — Все в норме. Запас топлива — на два часа полета. Ожидаю команды на запуск двигателей.

Ни Маруся, ни Нос не успели ответить исину вертолета, их опередила Исинка. Ей не требовалось ничего говорить. Корпус Ка-44С вздрогнул, турбины тихо, но мощно зарычали и над кабиной заворочались винты.

— Исинка, а мы успеем? — спросил Нос. — А горючее?

— По моим расчетам, если не будет сильного встречного ветра, запаса топлива хватит, — бесстрастно ответил искусственный интеллект.

— А если будет?

— Согласно метеопрогнозу, на всем пути следования нас ожидает ясная, солнечная погода. Облачность — три балла, температура — плюс двадцать четыре градуса Цельсия, давление — семьсот сорок миллиметров ртутного столба, относительная влажность воздуха сорок три процента, — вмешалась в разговор Надежда. — Вертолет к взлету готов. Ожидаю команды на взлет.

— Давай! — выдохнула Маруся.

Кабина затряслась. Надежда время от времени сообщала о включении тех или иных функций вертолета, мигали сигнальные лампочки, по экранам пробегали колонки цифр. Винты раскрутились и превратились в два сверкающих диска. Шумоизоляция в кабине была отличной и Маруся с Носом могли общаться, даже не повышая голоса, но они сидели молча, завороженные приготовлениями к полету.

Когда вертолет оторвался от земли, Маруся невольно вцепилась руками в подлокотники кресла. Ощущения напоминали те, что она испытывала на американских горках в парке развлечений, за одним исключением — там все было надежно, там вокруг визжало и хохотало множество людей, а здесь девочке казалось, что она находится на волосок от гибели.

Следующие пять минут оказались для Маруси настоящим испытанием.

Ка-44С подпрыгнул, закачался и начал набирать высоту. Вертолетная площадка, луг, пригорок с липами, Зеленый город — все провалилось куда-то вниз, ушло в сторону.

— Смотри, смотри! — вдруг закричал Нос, указывая рукой Марусе под ноги. Она наклонила голову и сквозь прозрачный пол кабины увидела, как на красный с белым круг посадочной разметки, похожий на мишень, высыпало несколько человеческих фигурок. Они остановились в центре мишени и задрали головы, размахивая руками.

— Это Бунин, Алиска и Илья, — сказал Нос. — Нас заметили… Теперь они постараются перехватить вертолет. Ой, что будет…

Маруся представила, что у нее в руках огромный пистолет и мысленно выстрелила по мишени, вслух произнеся короткое:

— Тыдыщ!

Управляемый Исинкой вертолет облетел по широкой дуге Нижний Новгород и взял курс на Москву…

Эпизод 6 Летим в грозу!

Борт вертолета Ка-44С,

окраина Сколково

тот же день

В Сколково Маруся была один раз в жизни, давно, когда еще училась в первом классе. Тогда Андрей Гумилев открывал в «I-городе», как неофициально называли Сколково, новый исследовательский центр по изучениюпроблем энергетики, соинвестором которого являлся. Маруся с папой прибыли в Сколково на машине и девочка запомнила только дома удивительных очертаний, высокие кедры и трещащие на свежем ветру флаги у здания центра.

Нет, конечно же она знала, что Сколково — крупнейшая мировая научная база, «город будущего», претворяющий в жизнь самые передовые технологии. И при всем при том, это было место, где человек, природа и технологии гармонично уживались друг с другом, где самый чистый в мире воздух и самое большое количество электронных систем и гаджетов на душу населения.

Вертолет бодро летел на запад. Внизу проплывали бескрайние приволжские леса; временами их рассекали скоростные шоссе. Полет длился уже двадцать с лишним минут, и за это время, к удивлению самозваного экипажа Ка-44С, ни Бунин, ни пилоты, из под носа которых угнали вертолет, даже не попытались остановить их.

— Странно, — Нос в очередной раз достал из кармана коммуникатор. — Никто не звонит. Почему, как думаешь?

— Думаю, потому что нам готовят большой бенц! — хмуро ответила Маруся.

— Бенц — это что?

— Это вот, — и Маруся со зверским лицом ударила кулаком в ладошку.

— Будут сбивать? — попытался пошутить Нос.

— Запросто. От ракет комплекса С-800 «Ренегат» спасения нет, — поддержала шутку девочка.

— Профессор может многое, но вряд ли он способен на это, — теперь уже Носов говорил серьезно. — Скорее всего, принудят сесть где-нибудь по дороге.

— Как принудят?

— Словами.

— Мне плевать на слова Бунина. А тебе?

— Ну… Я думаю, они обратятся в службу безопасности.

— Ага, чтобы я там рассказала про покушение на моего отца? Нет, Носик, Бунин не такой дурак. Скорее всего он поднимет «Клипер-20»…

— Не поднимет. Ты что, не в курсе, что нас здорово потрепало во время возвращения из Шанхая? «Клипер» в починке. Я сам программировал автоматизированный ремонтный комплекс. Корабль будет готов только к вечеру.

— Выходит… Погоди, а Орел?

— Предмет действует исключительно при визуальном контроле. «Орел должен смотреть в глаза своей жертве», — процитировал неизвестный Марусе документ Нос. — Выходит, Бунину нас не достать. Он понимает это. Потому и не звонит.

— А Змейка? — не унималась Маруся. Семьдесят два часа, проведенные в тайге, научили ее многому. Девочка сейчас старалась учесть все негативные варианты развития ситуации.

— Нельзя перенестись в место, о котором не знаешь, как оно выглядит.

— Ну… — Маруся задумалась. — А если он посмотрит изображение кабины вертолета в сети?

— Все равно нельзя. Перенос происходит с небольшой задержкой. Следовательно, в движущиеся объекты переноситься тоже нельзя — промахнешься.

— Ты говоришь как Исинка.

— Я говорю как специалист.

— Кстати, о специалисте… К кому мы летим?

Нос замялся.

— Понимаешь, это такой, как говорится, широко известный в узких кругах мэн… В общем, он крутой хакер, но работает сейчас на один из Сколковских IT-центров. Его ник — Вайс-лорд.

— А с чего ты взял, что этот Вайс-лорд станет нам помогать?

— Ну, он любит такие замуты… — Нос усмехнулся. — И потом — он мне должен.

— Что должен?

— Я однажды прикрыл его. Давно, еще когда в девятом классе учился. Мы полазили на одном серваке, и нас накрыла система безопасности. Знаешь, что такое виртозавр?

— Нет.

— И слава богу. В общем, мы начали уходить, и виртозавр повис на Вайс-лорде. Ну, а я соорудил мостик, цепочку из проксей, ложный след. И эта тварь ушла по нему, а мы слились и…

— И что?

— И остались живы.

— А разве можно погибнуть в сети?

— Когда на тебя набрасывается виртозавр — запросто. Если он войдет в контакт с хакером, то начинает испускать низкочастотные шумы и выводить на монитор зрительные образы, разрушающие кору головного мозга и вызывающие спазмы сосудов. Это запрещенные технологии.

— А чего ж вы не обратились в киберполицию?

— А потому же, почему Бунин не может заявить на нас. Стоп! — Нос побледнел. — Бунин-то не может, а пилоты? Мы же угнали вертолет!

И словно в подтверждение его слов Надежда своим теплым голосом произнесла:

— На связи Нижегородский диспетчерский пункт. Требуют связи с экипажем. Повторяю…

— Не надо! — в два голоса воскликнули Маруся и Нос.

— Ну, и что теперь делать? — спросил парень, опасливо поглядывая на приборную доску.

— Молчать и лететь. Исинка! — Маруся тронула коммуникатор. — Ты можешь передать на их компьютер информацию, что в вертолете никого нет?

— Имитировать самопроизвольное включение исина и полет в автоматическом режиме? — уточнила та.

— Ну, да, наверное.

— Принято.

Нос с восхищением посмотрел на Марусю.

— Гумилева, а ты молодец!

Девочка ничего не ответила, только улыбнулась.

Прошло еще несколько минут, во время которых Исинка вела напряженный обмен данными с диспетчерским центром Нижегородского авиаотряда. Наконец она сообщила:

— После двенадцати попыток перехватить управление вертолетом контроль за его перемещением передан в Московский региональный центр слежения за воздушными объектами. Полет проходит согласно выбранному маршруту. Подлетное время — один час двенадцать минут.

— Фу-ух, — шумно выдохнул Нос. — Кажется, пронесло.

Облака они заметили минут через сорок. Поначалу на горизонте появилась узкая темная полоса. Она начала расти, наливаться густой синевой и вскоре превратилась в исполинский облачный вал, возносящий в небо похожие на башни курчавые вершины.

Зазвучавший в кабине голос Надежды был полон тревоги:

— Внимание! Передаю экстренную метеосводку. Штормовое предупреждение! Со стороны Северо-западного региона движется локальный грозовой фронт. Сила ветра может достигать сорока метров в секунду. Всем бортам предписывается изменить курс и по возможности уклоняться от вхождения в опасную зону. Повторяю!

— Исинка! — испугано вскрикнула Маруся.

— Идет обработка данных. Ждите. Для удобства коммуникации отключаю голосовую оболочку исина вертолета.

Минуту или около того Маруся и Нос заворожено наблюдали, как перед ними растут гигантские облака вертикального развития, похожие на грибы ядерных взрывов. Потом их вершины стали размазываться в наковальни, нависающие над крохотным вертолетиком. Густая синь туч превратилась в свинцовую черноту. Заблистали молнии. Вертолет качнуло раз, другой — и затрясло, как в лихорадке.

— Согласно расчетам, при маневре уклонения от встречи с грозовым фронтом нам не хватит топлива, чтобы долететь до Сколкова, — сообщила наконец Исинка. — Вероятность катастрофы вертолета в случае сохранения прежнего маршрута следования — восемьдесят семь и три десятых процента. На принятие решения у вас не более пятнадцати секунд. В случае отсутствия указаний я изменю курс самостоятельно.

Маруся посмотрела на испуганного Носа.

— Ну?

— Я не знаю! Может, сядем, переждем?

— При выполнении посадочного маневра и последующего взлета будет выработано все имеющееся на борту топливо, — немедленно подсказала Исинка и добавила: — У вас осталось восемь секунд.

— Ну?! — повторила свой вопрос Маруся.

— Не нукай! — разозлился Нос. — Не знаю я! Не знаю!

— Шесть секунд!

— Может, проскочим?

— Пять секунд!

— А если нас долбанет молнией?

— А если нет? У нас двенадцать с лишним процентов на успех!

— Три секунды!

Тучи уже превратились в сплошную непроглядную стену, вставшую над вертолетом. По выпуклому лобовому стеклу побежали первые дождевые капли. Одинокая чайка, невесть зачем залетевшая сюда с волжских берегов, белой черточкой наискось сорвалась в пике, но ураганный ветер подхватил птицу, закружил и унес куда-то вниз.

«С нами будет то же самое», — подумала Маруся.

— Две секунды!

Нос заскрипел зубами, зажмурился…

— Летим в грозу! — крикнула Маруся.

— Принято! — отозвалась Исинка.

Потоки воды хлестали по кабине вертолета так, словно ее поливали из пожарного брандспойта. Видимости не было никакой. За выпуклыми стеклами сгустился ночной мрак. Лишь изредка его прорезали гигантские огненные зигзаги молний. Раскаты грома сотрясали Ка-44С, не помогала даже система звукоизоляции.

Маруся и Нос прижались друг к другу и молча наблюдали за этим буйством стихии. Вертолет кидало то вверх, то вниз. Время от времени Исинка сообщала:

— Высота — семьсот. Видимость — ноль. Пересекли границу Нижегородской и Владимирской областей. Сильный встречный ветер. Расход горючего увеличен. Подлетное время возросло до полутора часов.

Неожиданно мгла рассеялась, и Ка-44С влетел в разрыв между двумя исполинскими тучами. Высоко наверху, в небесной синеве, вспыхнуло солнце. Черные облачные стены образовали некое подобие ущелья, по которому двигался вертолет. Внизу зеленели поля, появились разноцветные крыши какого-то поселка. Дождь стих.

— Вроде все? — слабым голосом спросил Нос.

Маруся неуверенно улыбнулась.

— Думаешь?

— Ага. Смотри, впереди просвет. Проскочим!

— Ну, тогда ура.

— Как-то невесело ты это сказала.

— Главное веселье впереди.

Вертолет качнуло. Облачные стены вдруг устремились навстречу друг другу, словно гигантские челюсти. Порадовавший Носа просвет моментально исчез, затянутый свинцовой тьмой.

— Сильный нисходящий поток, — даже голос Исинки казался встревоженным. — Набираю высоту. Восемьсот метров. Девятьсот. Тысяча…

Маруся и Носа вжало в пилотские кресла. Двигатели Ка-44С рычали, винты секли тугую плоть туч, поднимая машину все выше и выше. Снова пошел дождь. Исчезло солнце. В кабине автоматически включилось освещение.

— Еще ничего не закончилось, — прошептала Маруся.

Сильный удар сотряс вертолет. Ощущение было таким, словно кто-то со всей силы запустил в кабину увесистый булыжник.

— Что это?! — вскрикнул Нос.

Еще удар. Еще.

— Я не знаю! — Маруся вцепилась в руку парня, побледнела. — И зачем только мы…

— Внимание! — Исинка повысила громкость динамика. — Вертолет попал в полосу града! Размер градовых частиц — до семи сантиметров. Существует опасность выхода из строя оборудование. Предлагаю экстренную посадку. В противном случае…

— Посадка! Посадка!! — заорали в два голоса Маруся и Нос.

— Принято.

В ту же секунду вертолет провалился во мглу сразу на несколько сотен метров. Градины разбивались о стекло кабины, ледяные осколки, поблескивая, летели во все стороны. Удары слились в сплошной грохот.

— Сейчас мы сядем — и все будет хорошо, — уверенно сказала Маруся.

Тучи над головами незадачливых путешественников разорвало очередной молнией. Ослепительная вспышка на долю секунды высветила чрево грозового фронта, и они с ужасом увидели, как прямо по курсу из тяжелого, напитанного влагой брюха тучи высунулся и устремился к далекой земле извивающий темно-синий хобот.

— Что это?! — взвизгнула Маруся, хотя уже поняла, что она видит.

— Снижение прекращено. Посадка невозможна, — произнесла Исинка. — В результате смешивания разнотемпературных воздушных масс на нашем маршруте следования образовался смерч. Повторяя…

— Назад! Давай назад! — Нос в бессилии ударил кулаком по приборной панели.

— Сила ветра такова, что изменить курс невозможно. Мы двигаемся в сторону смерча.

Маруся закусила губу, пытаясь понять, что делать. Решение пришло почти мгновенно:

— SОS! Исинка, подавай сигнал SОS!

— С ума сошла?! — неожиданно набросился на Марусю Нос. — Какой SOS, мы ж не на море! Кто нас тут спасет?! Не истерии, Гумилева!

Маруся стало стыдно. «Не истери»… Надо успокоиться, надо взять себя в руки. В конце концов, это она втравила Носа в эту историю.

— Исинка! — обратилась девочка к искусственному интеллекту. — Что делать?

— Набираю высоту, — Исинка помолчала и снизошла до объяснений. — Единственный способ избежать катастрофы — перелететь область смерча.

— Но это точно? Мы спасемся? — спросила девочка.

— Вероятность благополучного исхода крайне мала. Рекомендую зафиксировать ваши тела ремнями безопасности.

— Что значит — «тела»? — возмущенно начал Нос и осекся.

Маруся фыркнула. У нее больше не было Саламандры, а значит, не было и бессмертия. Но сейчас, на краю гибели, девочка вдруг ощутила прилив какого-то необыкновенного задора, странной исступленной бодрости. Такое с ней уже было — во время битвы между морлоками и ёхху.

— Пристегивайся, — посмеиваясь, посоветовала она Носу. — А то вон в прошлый раз те, кто не пристегнулся, все в кашу были.

— А кто пристегнулся? — машинально спросил Нос, путаясь в ремнях безопасности.

— Как живые сидели! — закончила Маруся и сама же первая расхохоталась над этим старым пилотским анекдотом.

Нос замер, вытаращив на нее глаза. Потом отпустил ремни, подался вперед и тихо произнес:

— Маруся… Можно, я тебя… поцелую?.. Ну, на прощание…

— Ага, щас! Разбежался.

— Да я не в этом смысле…

— А в каком?

— Ну, вдруг мы сейчас…

— Не вдруг. И не сейчас! Я знаю.

— Откуда?

— Отстань. Целовальщик.

Нос потупился.

— Высота — девятьсот. Приближаемся к границе Московской области, — вмешалась Исинка. — В связи с изменением направление ветра подлетное время сократилось до сорока двух минут. Запас топлива оцениваю как критический.

— То есть?.. — немедленно переключился на беседу с искусственным интеллектом сконфуженный Нос. — Мы дотянем?

— Возможно. Область смерча прямо по курсу… — ответила Исинка и вдруг совершенно по-человечески добавила: — Сейчас все и решится…

Вертолет карабкался сквозь напитанные влагой облака — вверх, туда, где ураганный ветер, порожденный областью низкого давления, не смог бы затянуть его в алчную воронку смерча. Исинка все рассчитала верно. Она намеревалась провести Ка-44С по самому краю бешено крутящегося воздушного потока и использовать его мощь для разгона вертолета. Работая в контакте с исином Надеждой, Исинка получала от нее данные о скорости ветра, давлении, температуре, влажности и постоянно вела обсчет курса, учитывая малейшие изменения за бортом.

Маруся и Нос больше не разговаривали. После неуклюжей попытки с поцелуем парень нахохлился, ушел в себя. Маруся же вообще закрыла глаза — а куда смотреть-то, кругом мрак! — и начала мысленно напевать единственную вспомненную строчку из любимой песни начальника папиной охраны «дяди Робота» Санича: «Мы летим, ковыляя, во мгле. Мы идем на последнем крыле. Бак пробит, хвост горит, и машина летит на честном слове и на одном крыле».

Пусть сверкают молнии, пусть от грома закладывает уши, пусть град долбит в стекла, пусть смерч, пусть смерть совсем рядом — нельзя раскисать, нельзя сдаваться!

Кто сдался — тот проиграл. А она, Маруся Гумилева, очень не любит проигрывать!

И когда Исинка торжествующе сообщила, что область смерча пройдена и до Сколково остается двадцать три минуты полета, Маруся едва не подскочила на месте от радости.

— Мы сделали это!

Нос криво улыбнулся, избегая смотреть в глаза своей спутнице.

— Да ладно тебе, — хлопнула его по плечу Маруся. — Я тоже накосячила с эти SOSом…

И перегнувшись через подлоктоник пилотского кресла, она неловко чмокнула Носа в щеку. Получилось как-то по-птичьи, но парень просиял и, тыча пальцем в стекло, крикнул:

— Смотри, солнце! Солнце!

Впереди и правда разлилось золотистое сияние. Это был не разрыв между тучами, не дыра среди облаков. Вертолет Ка-44С совершил почти невозможное. Он оставил позади грозовой фронт и теперь на максимальной скорости мчался к I-граду Сколково.

Проблемы возобновились минут через десять. Вертолет уверенно летел в полутора километрах над землей, весь залитый солнечным светом. Гроза ушла на восток, вокруг, насколько хватало глаз, расстилалось чистое голубое небо. Внизу ярко зеленели умытые леса и поля.

Далеко впереди, слева, появилось сиреневое марево, пронзенное пиками высотных зданий — Москва. Ка-44С опустил нос, совершая поворот. Некоторое время он летел на юго-запад. Внизу промелькнули Химки, Отрадное, кварталы Красногорска, серебряная гладь Мякининской поймы Москва-реки, леса Рублевки.

— До Сколково осталось четыре километра! — сообщила Исинка.

Маруся и Нос подались вперед, жадно всматриваясь в возникшие вдалеке огромные белые шары научно-исследовательских корпусов и сверкающие на солнце цилиндры офисных зданий. Подножия их утопали в зелени жилых кварталов иннограда.

С высоты птичьего полета город ученых казался россыпью драгоценных камней и жемчужин, перевитых прозрачными коридорами транспортных коммуникаций. Сколково обрамляло ожерелье из искусственных озер, возникших в результате строительства плотин на реке Сетунь.

— Успели! — выдохнула Маруся. — Куда будем садиться?

— Главное — не на воду, — откликнулся Нос — и сглазил.

Резкий сигнал зуммера застал их врасплох. На приборной панели замигали лампочки, по экрану борткомпьютера побежала тревожная красная надпись: «ВНИМАНИЕ! НЕДОСТАТОЧНО ТОПЛИВА! РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЭКСТРЕННАЯ ПОСАДКА! В СЛУЧАЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ ПОЛЕТА ПОСАДКА ПРОИЗОДЕТ В АВТОМАТИЧЕСКОМ РЕЖИМЕ!».

Маруся растеряно посмотрела на коммуникатор.

— Исинка!

— К сожалению, топливо закончилось, — подтвердил искусственный интеллект. — В конструкции вертолета на этот случай предусмотрена система экстренной посадки.

— Давай садиться сами! Мы же упадем в воду!

— Принято.

Вертолет ухнул вниз. И тут же вновь зазвучал лишенный эмоций голос Исинки:

— Увы, система экстренной посадки уже активирована. Я не могу выключить его. Приготовьтесь. Судя по всему, вертолет опуститься в водоем.

— И что нам делать? — Нос опасливо посмотрел под ноги. Покрытая легкой рябью поверхность озера стремительно приближалась.

— Откройте двери кабины. После приводнения вертолет затонет в течение пятидесяти секунд. Вам рекомендуется покинуть кабину, и используя спасательные жилеты, добираться до берега вплавь. Жилеты находятся в аварийном комплекте, размещенном в спинках пилотских сидений.

Маруся и Нос тут же повернулись и начали обшаривать спинки в поисках этих самых комплектов.

— Не успеем! — крикнул Нос. — Мы уже… Двери! Двери открывай!!

От удара у Маруси потемнело в глазах. Ка-44С, взметнув фонтан брызг, погрузился в зеленоватую воду почти до половины, но потом выскочил на поверхность, как мячик. Двигатели смолкли. Вертолет накренился и вращающиеся по инерции винты взрезали и без того бурлящую гладь озера.

— Выходим! — Маруся уперлась ногой в приборной панель и потянула на себя дверцу. Когда та сдвинулась, на девочку хлынул поток неожиданно холодной, пахнущей водорослями воды.

Маруся оттолкнулась от пилотского кресла и оказалась снаружи. Плавала она неплохо, благо, для тренировок под рукой всегда был двадцатипятиметровый бассейн в их загородном доме. Но одно дело — плыть в купальнике и шапочке по дорожке, и совсем другое — оказаться в искусственном озере неизвестной глубины, одетой в комбинезон, тяжелые ботинки и с коммуникатором на шее.

«Хорошо хоть, комм водонепроницаемый, — подумала девочка, отчаянно молотя по воде руками. — А Надежду жалко. Там, в вертолете, наверняка все замкнуло».

Носа она не видела. Тонущий Ка-44С — тоже. Маруся просто плыла, плыла, плыла… Когда она начала задыхаться, неожиданно почувствовала под ногами вязкое дно. Пошатываясь, девочка выбралась на берег.

С нее лило в три ручья. Рядом шелестели листвой плакучие ивы. За ними плыли в небе зеркальные корпуса сколковских институтов и научных центров. В воздухе порхали стрекозки.

Маруся обернулась в сторону озера. Вертолет полностью затонул. Нос подплывал к берегу. Он демонстрировал довольно неплохой кроль, красиво разрезая водную поверхность.

— Добрались, — прошептала Маруся и без сил опустилась на крупный желтый песок…

Эпизод 7 Вайс-Лорд начинает… и проигрывает

Сколково,

тот же день

— А почему людей так мало? — Маруся оглянулась. — Где все?

— Так рабочий день же, — улыбнулся Нос.

— Ну, у нас в Москве и в рабочий день полно народу…

— А ты что, соскучилась по толпе?

— Нет, просто странно…

— Привыкай. Тут все не так, как везде. Это же Сколково. Инноград.

— Ты тут часто бывал?

— Раз сто!

— А нам далеко еще?

— Вайс-лорд живет в квартале айтишников. Это на севере Сколково. Сейчас во-он тот дом, похожий на букву «М», обойдем и самоход будет. На нем быстро доедем.

Маруся молча кивнула, хотя совершенно не поняла, что там за «самоход» такой.

Они уже минут десять шагали по широкому бульвару Физиков, тянущемуся от озера к центру иннограда. Кое-как выжатый комбинезон Маруси неприятно лип к телу, в ботинках хлюпало. Но девочка не обращала внимания на эти неудобства, всецело поглощенная созерцанием городского пейзажа Сколково.

Она словно попало в фантастический фильм. Или в компьютерную игру про будущее. В иннограде действительно все было не так, как в других городах. Даже ультрасовременный Шанхай, даже сверхкибернизированный Нагасаки не могли сравниться со Сколково.

Здесь не было асфальта. Совсем. Вместо него улицы покрывала какая-то удивительная разноцветная плитка с дырочками, из которых росла упругая зеленая травка. Получалось, что Маруся с Носом вроде бы шли по тротуару, а в тоже время как бы и по газону.

Еще в Сколково не было дорог. Точнее, они были, но не для машин, а для людей. Все улицы иннограда являлись пешеходной зоной. Тут располагались уютные кафешки, укрытые мембранными тентами причудливых очертаний, киоски с мороженым и прохладительными напитками. Людей и вправду было мало, но редкие горожане, сидевшие за столиками, тоже не скучали. Большинство держали в руках электронные планшеты или гибкие инфомониторы. Кто-то читал новости, кто-то набивал текст, Маруся заметила парня со стилосом в руке — он быстрыми и четкими движениями набрасывал очертания какого-то футуристического аппарата явно космического назначения.

Автомобильные трассы находились глубоко под землей, в тоннелях. Там имелись парковки и лифты, с помощью которых люди поднимались в нужные им места города. Специальная система фильтров очищала воздух этой подземной транспортной системы, и ни одной молекулы выхлопных газов не отравляло атмосферу Сколково.

Для тех жителей и гостей иннограда, кто предпочитал передвигаться на своих двоих, в городе имелись многочисленные велосипедные дорожки и траволаторы, в просторечии называемые «движущимися тротуарами» или «самоходами». Их сетью было опутано все Сколково — от жилых кварталов на окраинах чудо-города до офисных зданий в самом его центре. Во многих местах самоходы поднимались над улицами, заключенные в специальные прозрачные трубы-арки из голубого и зеленого стекла.

Дома в Сколково тоже не походили на привычные Марусе здания с окнами, стенами, крышей. Таких здесь вообще не было. Зато были дома-шары, дома-цилиндры, дома-конусы и дома-пирамиды. А еще дома-грибы, дома-иглы, дома-деревья и дома-подсолнухи. Последние получали энергию от солнечных батарей, расположенных на крыше и в течение дня постоянно поворачивали свою верхнюю часть вслед за солнцем.

Большинство жилых зданий имели один-два этажа. Но в центре города высились и настоящие громады, напоминающие небоскребы Москва-сити. В них располагались офисы и представительства ведущих мировых научно-исследовательских институтов и компаний, занимающихся высокими технологиями.

Воздух в Сколково был свежим и чистым, как на морском курорте. Вдоль улиц росли сосны и кедры, кипарисы и туи, дубы и липы, березы и ясени. Маруся не увидела ни одного забора — их роль выполняли живые изгороди из цветущего шиповника, самшита и боярышника.

Множество сколковских фонтанов, расположенных на площадях, в скверах и просто во дворах научных лабораторий и жилых домов, вздымали в небеса тысячи водяных струй, и от этого казалось, что инноград весь сверкает и переливается на солнце.

Добравшись до самохода-траволатора, Маруся и Нос уселись на упругое покрытие и заскользили вдоль домов и деревьев на север. Исинка отключила динамики — ей надо было провести профилактические работы с файловой системой и сделать дефрагментацию жесткого диска коммуникатора.

— Я бы хотела здесь жить, — мечтательно сказала Маруся, вертя головой.

— Я бы тоже, — усмехнулся Нос.

— А почему не живешь?

— Это не так просто.

— А-а-а, — догадалась Маруся, — тут все только для избранных?

— Ну, в некотором смысле да. Здесь нельзя купить квартиру или дом. Сюда приглашают. В Сколково живут и работают ученые. Самые лучшие.

— Самые-самые?

— Ага. Двенадцать нобелевских лауреатов. Три сотни академиков. А уж докторов наук вообще без счета.

— А сколько всего тут жителей?

— Пятьдесят тысяч человек. Или около того.

— Так мало? — удивилась Маруся.

— Мало! — фыркнул Нос. — Это же умнейшие люди планеты! Если хочешь знать, Сколково называют интеллектуальной столицей Земли. Кстати, помимо ученых, тут живут самые талантливые художники, поэты, писатели, музыканты, архитекторы. Таких людей всегда немного.

Маруся задумалась. Ее собственная фраза «Я хотела бы тут жить», сказанная минуту назад, теперь показалась девочке какой-то детской, наивной. Сколково было городом-мечтой, к которой надо стремиться. Не просто сказать папе: «Я хочу!», а… Собственно, что сделать для того, чтобы ее, Марусю Гумилеву, пригласили стать жителем иннограда, девочка не знала. Много и хорошо учиться? Получать пятерки, окончить школу с золотой медалью, институт — с красным дипломом?

Нет, наверное, этого мало. Простого зубрилу в Сколково не позовут. И ботаника, наизусть помнящего все статьи из Большой Российской энциклопедии — тоже.

Маруся припомнила разговор с папой, состоявшийся пару лет назад. Тогда она в один день умудрилась принести из школы сразу три «пары», а Андрею Гумилеву, как назло, приспичило проверить у любимой дочери дневник.

— Голова, Муська, дана человеку не для того, чтобы делать на ней разные прически, — раздраженно сказал папа.

— Я знаю, — буркнула в ответ Маруся, похрустывая орешками. Она терпеть не могла отцовских нотаций. — Голова для того, чтобы в нее есть. Вот орехи, например.

— Нет, — печально вздохнул Андрей Гумилев. — Голова — это инструмент. Очень хороший, сложный и важный инструмент, с помощью которого человек возводит здание собственной судьбы. Кто-то использует голову как топор — рубит, рубит… И судьба получается такой — угловатой, корявой. Кто-то — как напильник. Вжикает, точит, а все впустую. Но есть люди, умеющие воспользоваться всеми возможностями головы. И их судьба — прекрасный замок с высокими башнями, шпилями, ажурными арками и цветными витражами. Это творческие люди, те, кто движет вперед все человечество. Мне бы очень хотелось, чтобы ты, Муська, использовала свой инструмент, свою голову так же, как они…

Маруся промолчала.

— А ты пока, увы, колешь ею орехи, — закончил папа и вышел из комнаты.

«Еще бы знать, как научиться пользоваться головой, чтобы получился замок, — подумала Маруся. — Вот тогда и пригласят в Сколково».

Дом Вайс-лорда находился в самом конце улицы имени академика Колмогорова, про которого Нос с уважением в голосе сказал, что это «отец русской кибернетики». Самоход закончился у велосипедной стоянки. Три десятка разноцветных городских великов, сегвеев и безмоторных пневмоскутеров с дутыми шинами стояли вдоль стойки, доступные для всех желающих.

— Поехали! — махнул рукой Нос, оседлав желтый велосипед. Маруся выбрала белый, с удобными широкими педалями. Они поехали по улице. Причудливые дома из стекла и металла, утопающие в зелени, замелькали по сторонам.

Впереди, за курчавыми кронами дубов, показался черный зеркальный куб метров пяти высотой.

— Вот и берлога Вайс-лорда, — засмеялся Нос, тормозя у обросшей плющом оградки. — Это кибер-дом, он сам его спроектировал.

— Разве можно в таком жить? — удивилась Маруся. — Фу.

— Он в другом жить не захотел, — Нос спрыгнул с велосипед, помахал рукой в камеру наблюдения, искусно упрятанную под козырек уличного фонаря. — Прива, чел! Это мы.

В ответ щелкнул электронный замок калитки. Маруся глубоко вдохнула и шагнула вперед. Начиналась самая ответственная часть ее плана.

Внутри кибер-дома царил полумрак. Было прохладно, даже холодно. По гладким стенами изредка пробегали загадочные разноцветные огоньки. Пахло нагретой пластмассой, озоном — и почему-то семечками. Маруся не заметила ни мебели, ни бытовой техники — только ряды каких-то черных ящиков.

— Я в серверной! — прозвучал из скрытых динамиков низкий, тихий голос.

— Пошли, — почему-то шепотом сказал Нос, взял Марусю за руку и повел вглубь странного дома.

Они миновали узкий коридор, спустились по лестнице с металлическими ступеньками и оказались в большом, тоже затемненном зале, наполненном мерным гудением множества компьютеров. Их экраны мерцали из всех углов. Еще Маруся увидела черный холодильник, черный кожаный диван и репродукцию картины Малевича «Черный квадрат» над ним.

Хозяин странного дома сидел к ним спиной перед огромным, в полстены, монитором, по которому бежали колонки цифр. Маруся представляла, что знаменитый хакер окажется типичным компьютерным задохликом или, по крайней мере, худым сутулым занудой типа Носа.

Вайс-лорд обманул ее ожидания. Девочка увидела бритую наголо голову и мощные плечи, покрытые татуировками. Под пальцами Вайс-лорда клекотала клавиатура. Цифры мчались по экрану с непостижимой скоростью.

— Че надо? — буркнул хакер, не отрываясь от работы.

— Чел, мы тут… — начал было Нос, но Маруся дернула его за рукав.

— Я сама!

Она уже придумала, что скажет. И смело вышла вперед.

— Меня зовут Маруся. Маруся Гумилева.

— А я — Лорд. Вайс-лорд, — хохотнул хакер. — И че?

— У тебя… — Маруся сглотнула. — У тебя есть шанс спасти от смерти моего отца.

— Серьезно? А нафига мне это надо?

— Его зовут… Андрей Гумилев.

Клекотание клавиатуры смолкло. Колонки цифр на гигантском мониторе замерли. Вайс-лорд медленно развернулся в кресле и уставился на девочку. Это был взрослый мужчина с лицом боксера — приплюснутый нос, маленькие глазки под низкими косматыми бровями, тяжелая челюсть. Рядом с клавиатурой Маруся заметила большую тарелку с семечками. Шелуха устилала пол под роликами кресла хакера.

— Гумилев — который «Искусственное солнце»? — уточнил Вайс-лорд.

— Да.

Он задумчиво почесал небритый подбородок, посмотрел на Носа.

— Ты во что меня втравил, чел?

— Ты мне должен! — отважно выкрикнул тот.

— Нет.

— Как — «нет»? — опешила Маруся. — Нам всего лишь надо сорвать телетрансляцию с Луны! Нос сказал, что ты…

— Всего лишь?! — с рычанием перебил ее Вайс-лорд. — А взломать сервер Правительства России «всего лишь» не надо?

— Но Нос…

— Плевал я на твоего Носа.

— Он — не мой!

— На это тоже плевать. Валите отсюда. Все.

И Вайс-лорд развернулся к монитору.

Маруся беспомощно посмотрела на Носова. Тот стоял бледный, сжав кулаки, но было совершенно ясно, что ничего сделать он не сможет.

В наступившей тишине вдруг прозвучал лишенный эмоций голос Исинки:

— Перехват управления телекоммуникационным спутником — сложная задача.

— Кто это сказал? — рявкнул Вайс-лорд.

— Мой искусственный интеллект, — упавшим голосом ответила Маруся.

Хакер снова развернулся к гостям.

— И где же он?

— Вот, — Маруся указала пальцем на висящий на шее коммуникатор.

— В сети я известна как Леди Х, — добавила Исинка.

— Ну да? — еще секунду назад грозный Вайс-лорд выглядел теперь растерянным. — Докажи!

— Подними логи Мертвого форума от седьмого сентября прошлого года, — непонятно сказала Исинка. — Я процитирую свой ответ на то предложение, которые ты мне сделал касательно сервера департамента недвижимости правительства Китайской народной республики.

— Стоп! — Вайс-лорд вскочил, с невероятной для своей комплекции прытью метнулся к небольшому монитору другого компьютера и что-то лихорадочно на нем набрал.

— Не волнуйся, — Исинка по-прежнему говорила размеренно и бесстрастно. — Я не пыталась проникнуть в твою систему. Хотя могла бы.

Хакер, тяжело дыша, подошел к Марусе. Но смотрел он не на девочку, а на коммуникатор.

— Я заблокировал все внешние устройства связи.

— Ты же знаешь — если будет нужно…

— Тогда какого черта вы приперлись ко мне? Сделали бы все сами! — Вайс-лорд скрипнул зубами.

— Что происходит? — шепотом спросила Маруся у Носа.

— Не знаю, — тоже шепотом ответил тот. — Но, похоже, твоя Исинка в авторитете. Я слышал о Леди Х. Это легенда сети…

«Но Исинка же десять лет сидела в компьютере базы „Реликт“!», — хотела сказать Маруся. Хотела — но не сказала, потому что вдруг поняла: этот искусственный интеллект, что живет сейчас в ее коммуникаторе, вовсе не так прост, как кажется. Или как хочет казаться.

— У меня нет аппаратных возможностей, — сказала между тем Вайс-лорду Исинка. — Плюс твои числовые генераторы. Плюс высокоскоростные каналы. Плюс…

— Я работаю на правительство, — оборвал ее Вайс-лорд.

— Ты просто боишься.

— Я?! — взвился хакер и тут же покорно согласился: — Да, боюсь. Тут у меня есть все. И будет еще больше, стоит только написать заявку.

— Ты потерял хватку, — констатировала Исинка. — Жаль. В сети станет на триллион йоттабайт скучнее…

Наступила тишина. Вайс-лорд принялся расхаживать вдоль своего гигантского монитора, массируя челюсть так, словно он пропустил крепкий хук справа. Время шло. Ничего не происходило.

— Пошли отсюда, — сказала Маруся Носу. — У нас есть еще запасной вариант.

Она повернулась и двинулась к выходу из зала. Нос поплелся за ней.

— Я согласен, — вдруг прогудел им в спину Вайс-лорд. — Падайте вон там, на диване. Вода в кулере. И давайте все по порядку…

— Ну, вот мы и в системе, — Вайс-лорд откинулся на спинку стула и удовлетворенно потер руки. — Интересно, как они вообще работают с такой защитой на входе?

— И что теперь? — подала голос Маруся. Она сидела на диване, а Нос и Исинка помогали хакеру взломать Главный компьютер Центрального пункта управления телекоммуникационными спутниками. Причем Носов помогал реально — вводил коды, активировал генераторы паролей, а Исинка из коммуникатора, лежащего на столе, лишь давала советы. Вайс-лорд наотрез отказался пускать искусственный интеллект в свою локальную сеть.

— Теперь я подберу координаты, возьму на себя управление маневровыми двигателями спутников — и мы будет ждать расчетного времени, — ответил хакер. — За несколько секунд до начала трансляции я переориентирую спутники и сигнал пойдет… Ну, скажем, по направлению к Альфе Центавра. Тебе нравится Альфа Центавра?

— Не знаю, — пожала плечами Маруся, разглядывая Вайс-лорда. Хакер напоминал сейчас большого толстого кота, съевшего полную миску сметаны в хозяйской кладовой. Он довольно улыбался и чуть ли не облизывался в предвкушении того, что произойдет через несколько часов.

— А пока чем займемся? — вклинился в разговор Нос. — Может, сходим на сервак нашей школы? Ну, поглядим личные дела…

— Нет, — Маруся и Вайс-лорд произнесли это слово одновременно. Потом хакер пояснил:

— Нам нельзя рисковать. И вот еще что, Маруся Гумилева: потом, когда ты все расскажешь отцу, я бы хотел, чтобы он знал о моей роли во всей этой истории.

— Зачем?

Вайс-лорд рассмеялся.

— Я хочу, чтобы после окончания моего нынешнего контракта в Сколково он пригласил меня в свою корпорацию.

— Не вопрос, — уверенно заверила хакера Маруся.

— Проверь блокировку сканирующей системы ЦПУ, — вдруг сказала Исинка, обращаясь к Вайс-лорду.

— Там все на мази. Даже если операторы захотят проверить, как работают их файерволы и антивирусы, они увидят полную имитацию процесса. Я — профи.

— Проверь! — настаивал искусственный интеллект. — Ты не просматривал файловые базы Главного компьютера. Там могут быть программы безопасности с эвристическим типом включения.

— Черт! — Вайс-лорд повернулся к монитору, коротко бросил Носу: — Врубай поисковик! Я вхожу…

Носов склонился на клавиатурой, изредка бросая взгляды на свой монитор. На нем открывались окна каких-то незнакомых Марусе программ, возникали таблички и диаграммы.

Так продолжалось несколько минут. Вдруг большой экран перед Вайс-лордом полыхнул алым. Резкий, неприятный звук из колонок ударил по ушам.

— Твою мать! — рявкнул хакер. — Напоролись!

— Что?! — Маруся вскочила.

— Все! Нас засекли! Нос, уходим!

— Понял! А поисковик?

— Руби концы!

— След останется!

— Хрен с ним! Руби, сказал!

На экранах обеих мониторов — и большого, и маленького — замелькали окна закрываемых программ.

— Черт! — Нос в отчаянии молотил по клавиатуре. — Зависло! Я не могу выйти!

— Внимание! — загремел из динамиков жесткий мужской голос. — Вы произвели несанкционированное вмешательство в работу компьютеров, автоматизированных систем, компьютерных сетей или сетей электросвязи, которое привело к: утечке, потере, подделке, блокированию информации, искажению процесса обработки информации, а также нарушению установленного порядка ее маршрутизации. Тем самым вы нарушили законодательство Российской Федерации. Настоятельно рекомендуется оставаться на месте до прибытия дежурного подразделения киберполиции. Повторяю…

— Все, хана! — взвыл не своим голосом Вайс-лорд и резко дернул неприметный рубильник сбоку от стола. Комната погрузилась во тьму, в тишине было слышно, как затихает жужжание кулеров в обесточенных компьютерах.

— Эй! — позвала Маруся.

Узкий луч фонарика метнулся по стене, осветил девочку.

— Тут люк, — сообщил хакер с плохо скрытым испугом в голосе. — Давайте! Быстро, быстро!

Маруся вскочила, на ощупь нашарила на столе коммуникатор. Луч света продолжал метаться по комнате. Со скрипом отворилась квадратная дверца в полу. Дохнуло холодом и сыростью.

— Маруся! — позвал Нос.

— Да здесь я! Ай, а где ступеньки?

— Там желоб, — сообщил Вайс-лорд. — Все, челы, пока.

И он, положив на пол фонарик таким образом, чтобы тот освещал горловину люка, первым исчез в темном отверстии.

— Ну? — Маруся повернулась к Носу. — Прыгаем?

— Стоять! Не двигаться! — раздалось из коридора. Там замелькали пятна света, послышался топот множество ног.

— Киберполиция, — испуганно выдохнул Нос и дернул Марусю к люку.

Она не успела ничего сказать, сделать — просто полетела в темноту…

Они долго скользили по отполированному стальному желобу. Маруся с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать от страха. Постепенно из почти отвесного желоб сделался пологим, скорость замедлилась. Наконец беглецы влетели в кучу мелко нарезанного поролона.

— Прибыли! — раздался в темноте голос Носа.

Маруся поднялась на ноги, пошарила перед собой рукой.

— Где мы?

На ее груди вспыхнул экран коммуникатора.

— Так лучше? — осведомилась Исинка.

Призрачный свет экрана осветил небольшую нишу, за которой начиналось открытое пространство.

— Наверное, это технологический туннель, — предположил Нос. — Их под Сколково полным-полно. А где-то рядом должна быть подземная автострада.

Словно в подтверждение его слов, совсем близко раздался шум проезжающего автомобиля. Вайс-лорд исчез. Из желоба донеслись далекие голоса киберполицейских.

— Бежим! — Маруся ухватила Носа за руку и потянула за собой.

Они помчались по тоннелю, на бегу пытаясь сориентироваться. Бетонные своды, железные двери с номерами, забранные решетками отдушины вентиляции…

— Где здесь выход?! — закричала девочка.

— Тише! — прошипел Нос. — Услышат!

— Попробуйте снять решетку, — подсказала Исинка. — В стене тоннеля проделаны отверстия для компенсации давления.

Беглецы остановились у одной из отдушин. Нос достал ножик со множество лезвий.

— У меня тут есть крестовая отвертка. Сейчас…

Приржавевшие винты поддались не сразу, но спустя пару минут ему все же удалось снять решетку.

— Лезь! — приказал парень своей спутнице.

— Нет, ты первый!

— Боишься?

— Дурак! — И Маруся протиснулась в круглое отверстие. На четвереньках она проползла по железно трубе и выбралась на обочину подземно трассы. Здесь было светло — горели оранжевые лампы вдоль дорожного полотна и под потолком.

Вскоре из отдушины показалась голова Носа.

— Они идут за нами! — с тревогой сообщил он. — Что будем делать?

— Ловить машину.

— В тоннеле?!

— А что ты предлагаешь?

— Во-первых, позвонить твоем отцу.

«Черт! — Маруся от досады прикусила губу. — А ведь верно! Теперь уже ничего другого не остается…»

— Давай коммуникатор! — сказала она, протягивая руку.

Набрать номер было делом нескольких секунд. Пошли гудки соединения. Мимо проносились машины. Маруся набрала полную грудь воздуха и…

— Алло?

«Это папа», — узнала знакомый голос девочка.

— Алло, кто это?

— Папа… Это я… Маруся.

— Муська! Как дела?

— Дела… папа, понимаешь…

— Не мямли, — задушено прохрипел в ухо Маруси Нос. — Они уже близко!

— Папа…

— Муська, в чем дело? Ты в Зеленом городе?

— Я хочу сказать… в общем…

— Мария, я очень занят! — голос Андрея Гумилева посуровел.

— Тебе грозит…

— Стоять! — рявкнул из отдушины суровый бас. — Вы арестованы!

Закованный в черные кевларовые доспехи киберполицейский вывалился из дыры и протянул руки, чтобы схватить беглецов. Маруся от неожиданности выронила коммуникатор Носа. Аппарат упал на решетку канализационного стока и скользнул между прутьев вниз.

— Ой!

— Не двигаться!

Нос толкнул полицейского и бросился через дорогу, увлекая за собой Марусю. Прямо на них на полной скорости мчался, чуть покачиваясь над черным гладким покрытием, мощный современный кроссовер.

«Сейчас он нас собьет», — в отчаянии подумала Маруся и зажмурилась.

Машина свистнула тормозами и резко затормозила прямо перед беглецами, прикрыв их от набегающего киберполицейского. Дверца распахнулась.

— Садитесь, быстро! — прозвучало у Маруси над головой. Она открыла глаза… и улыбнулась.

— Нестор!

— Разговоры потом, —сурово отрезал целитель. — Надо убираться отсюда.

Повторять дважды ему не пришлось. Маруся и Нос вскарабкались в салон, дверца захлопнулась, и кроссовер рванул с места, унося их от взбешенного полицейского, так и не решившегося стрелять вслед странному автомобилю без номеров, невесть как очутившемуся на подземной автостраде…

— Я сейчас, — сказал Нестор и отгородился от испуганных пассажиров звуконепроницаемой перегородкой.

— Алло, Муська! — Андрей Гумилев нахмурился. — Ты почему молчишь?

— Я не молчу, — неожиданно донесся из наушников спокойный голос дочери. — Я тут.

— Ты чего звонишь?

— Ну… Я соскучилась.

— Малыш, тебе придется поскучать еще немного. У меня на Луне важные дела. А как ты?

— Хорошо! Тут так интересно. Совсем не хочется уезжать!

— Я рад за тебя. Как только освобожусь, сразу позвоню. Это твой новый номер? Ты опять потеряла коммуникатор?

— Ага, — хихикнула Маруся. — Я у тебя такая растеряха…

— Ладно, все. Папе нужно работать. Давай, пока. Целую!

— Пока, папочка. До скорой встречи!

Маруся отключилась. Убрала коммуникатор в бардачок. Сжала в руке Бабочку. И превратилась… в Нестора. Он глумливо ухмыльнулся, но тут же придал своему лицу благообразное выражение и нажал на кнопку. С тихим шелестом опустилась матовая звуконепроницаемая перегородка, отделяющая место водителя от салона кроссовера.

Машина неслась по туннелю, управляемая бортовым компьютером.

— Один маленький деловой звонок, — сообщил Нестор Марусе и Носу, улыбаясь. — Ну, а теперь я отвезу вас к себе.

— Зачем?

— Там вам ничего не будет угрожать.

— И полиция?

— Ни-че-го.

— Видите ли, — начал Нос. — У нас тут одно дело…

— Я в курсе, — Нестор снова улыбнулся и посмотрел на Марусю. — Я отвезу вас к себе — и отъеду, чтобы все уладить.

— Что уладить? — не поняла девочка.

— Уладить все проблемы твоего отца, Маруся. Поверь, я заинтересован в этом не меньше тебя…

Эпизод 8 Дневник профессора Нефедова

Москва, дом Нестора

тот же день

Дом Нестора не то, чтобы поразил Марусю — она навидалась в жизни и дворцов, и вилл, и бунгало, в сравнении с которыми этот трехэтажный особняк на окраине Москвы явно проигрывал — однако девочка все же почувствовала удивление. Она никак не ожидала, что целитель живет в такой вызывающей роскоши.

Фасад дома был отделан розоватым мрамором, фронтон поддерживали два суровых атланта, по карнизам вились виноградные лозы, вырезанные из камня так искусно, что казалось, будто это окаменел настоящий виноград. Большой парк рядом с домом искрился множеством фонтанов, шумел на ветру кипарисами, источал ароматы магнолий и жасмина.

В стороне Маруся заметила вертолетную площадку, круглый манеж для конных выездок, теннисный корт и крытый спортивный комплекс.

Нестор выбрался из машины, кивнул смуглому лакею и тот отогнал автомобиль к гаражу. Следом за хозяином дома Маруся и Нос поднялись по широкой лестнице на украшенное вазами с живыми цветами крыльцо.

— Прошу вас, друзья, — Нестор широко распахнул двойные двери черного дерева и так же широко улыбнулся. — Как говорят на Востоке, мой дом — ваш дом. Здесь вы будете в полной безопасности, уверяю вас.

Как выяснилось, Восток Нестор упомянул не для красного словца. Внутри интерьеры дома были выдержаны в персидском стиле. Огромный холл устилали пестрые ковры, потолок поблескивал лаковыми панелями из палисандра, резные колонны сверкали золотыми чеканными медальонами. Лестница, ведущая на верхние этажи, плавным полукругом сбегала вниз. Ступени ее покрывала толстая пурпурная ковровая дорожка, балясины были выполнены в виде обнаженных мавританок. Вдоль стен холла в огромных кадках стояли живые финиковые пальмы и банановые деревья. Множество современных точечных светильников подсвечивали все это великолепие.

— Прошу, прошу, — Нестор повел гостей к лестнице, на ходу проводя краткую экскурсию: — Вот этот ковер, что сейчас ложится вам под ноги, мне привезли из Хоросана. Редчайший коллекционный экземпляр! Двенадцать метров в длину, семь в ширину. Ручная работа, все нити сотканы из шерсти белых верблюдов и окрашены натуральными красителями по технологиям двенадцатого века.

— А сколько он стоит? — задал наивный вопрос Носов.

Нестор улыбнулся.

— Этот ковер, молодой человек, фактически бесценен! А вот и мои милые помощницы…

И целитель остановился возле двух улыбающихся черноволосых девушек, поджидающих гостей у подножия лестницы. Марусе хватило одного взгляда, чтобы в душе пожалеть Носа — для него встреча с «милыми помощницами» явно будет сильным ударом.

Так и вышло. Едва Носов увидел, как одеты, а точнее, как умело раздеты девушки, едва только он разглядел их точеные фигуры, как тут же его лицо покраснело, а рот сам собой приоткрылся.

— Это мои горничные. Айша… — большеглаза смуглая девушка в газовом топике и короткой юбочке, полостью состоящей из серебряных монеток, сделала книксен, — и Лейла. — Вторая «милая помощница», облаченная в прозрачные восточные шаровары и шелковую накидку, тоже присела, стрельнула подведенными глазками в Носа и хихикнула.

— Они не дадут вам скучать и исполнят любой каприз, — сообщил Нестор, обращаясь больше к Носу, чем к Марусе. — Комнаты для отдыха находятся на втором этаже, рядом с моим кабинетом. Прошу…

— Никаких отдыхов, — пробурчала Маруся, дергая совершенно обалдевшего Носа за руку. — Нам лучше в кабинет. Там ведь есть телевизор?

— Конечно, есть, — с явным сожалением ответил Нестор. — Что ж, в кабинет — так в кабинет. Ну, а мне пора.

— Вы точно поможете папе?

— Маруся! — укоризненно покачал головой целитель. — Все будет в порядке, поверь! Ты же меня знаешь. Лейла, проводи гостей. Кстати, если вы захотите расслабиться, понежиться в наполненных благовониями ваннах…

— Не захотим. С детства не люблю благовония. Всегда думала, что они — от слова «вонь», — дерзко заявила Маруся, наблюдая, как Носов, не отрывая глаз от талии Лейлы, поднимается по лестнице следом за девушкой, точно крыса за Гамельнским крысоловом.

Нестор уехал. У девочки, что называется, отлегло. В кабинете, довольно небольшом и даже уютном, она довольно бесцеремонно пихнула Носова в кожаное кресло и ледяным голосом сказала улыбающейся горничной:

— Спасибо, вы свободны.

Оставшись вдвоем с блаженно улыбающимся Носом, Маруся с трудом подавила в себе желание дать ему по довольной физиономии.

— Эй, ты с нами?

— А? Что ты сказала? — Нос непонимающе завертел головой.

— Я сказала, что все парни одинаковые.

— В каком смысле?

— В том самом.

— Маруся…

— Четырнадцать лет я Маруся.

— Ну, извини, я задумался.

— Ах вот как это называется!

— Что — «это»?

— То самое. Сам знаешь.

— Нет, не знаю! — неожиданно уперся всегда покладистый Носов.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не Исинка.

— Напоминаю, что до «часа Х» осталось четыре часа семнадцать минут, — сообщила она через внешний динамик Марусиного коммуникатора.

И наступила тишина. Устыдившийся Нос сердито сопел, поднялся и принялся расхаживать вдоль книжных шкафов, занимавших все свободное пространство у стен, Маруся подошла к задернутому тяжелыми бархатными портьерами окну. Здесь ее внимание привлек огромный бронзовый поднос, стоящий на резном столике. Поднос был полон разноцветного песка, насыпанного аккуратными пирамидками. Поодаль в деревянном ящике с низкими бортиками девочка увидела начатый рисунок, какой-то узор, выполненный из песчаных дорожек.

— Что это?

— Мандала, — стремясь загладить свою вину, Нос тут же пришел на помощь. — Буддистский ритуал. Сначала человек долго-долго выкладывает узор, а потом сметает его в одно мгновение. Это как бы напоминание о бренности бытия, о том, что наша жизнь — лишь краткий миг и в любой момент мы можем быть сметены с земного лика, как вот этот песок. Сейчас вся элита увлекается мандалами. Говорят, здорово успокаивает нервы.

— Бред какой-то, — фыркнула Маруся. — Ты лучше скажи, что нам делать. Время-то идет.

— Не знаю. На этого Нестора можно положиться?

— Наверное, да.

— Наверное?

— Ну…

— Слушай, так может сбежим?

— Куда? Нас ищут. Мы же, не забывай, киберпреступники.

— А ты что предлагаешь?

— А если подстраховаться и попробовать остановить презентацию отсюда? — Маруся кивнула на портативный компьютер Нестора, лежащий на письменном столе. — Исинка! Ты можешь хакнуть его?

— Постараюсь, — отозвался искусственный интеллект.

— Такой и я могу, — вмешался Нос.

— Хватит, ты уже один раз смог.

— Это не я, а Вайс-лорд!

— Однофигственно. Он же твой друг.

— Не друг, а сетевой френд, — поправил ее Нос. — Мы в жизни особо не общаемся.

Разговор прервался с появлением Айши. Приторно улыбаясь, она вплыла в кабинет, мелко ступая босыми смуглыми ножками. Взгляд Носа тут же метнулся туда — и словно прилип. Маруся нахмурилась. Носов явно не усвоил первый урок.

В руках Айша несла блюдо с фруктами и сладостями.

— Хозяин угощает вас, — низко поклонившись, проворковала она и поставила блюдо на стол. — Приятного аппетита.

Маруся заметила, что в момент поклона взгляд Носа все же переместился с ног восточной красавицы на другую, неожиданно открывшуюся часть тела.

— Челюсть подбери, споткнешься, — посоветовала она Носову и повернулась к горничной. — Спасибо за угощение.

— Не за что, — еще раз поклонилась Айша, хихикнула и упятилась в дверь.

Нос подхватил с блюда персик, протянул Марусе.

— Хочешь?

— Некогда. Давай, включай.

Откинув крышку с вмонтированным экраном, Носов пробежался по клавиатуре.

— Блин! — вырвалось у него.

— Что?

— Он не подключен к сети.

— Так подключи. А Исинка подберет пароль.

— Это вообще очень странный комп. У него нет сетевых устройств. Совсем. Только И-порт — и все.

— Так разве бывает?

— Говорят, давным-давно, когда еще не придумали Интернет, компьютеры использовались просто так, как печатные машинки. Или для обработки данных. Но это современная модель. Очень странно.

— Стой, кто-то идет! — Маруся махнула Носу и тот опустил крышку.

На этот раз в кабинет вошла Лейла.

— Гости что-нибудь желают? — томно спросила она.

— Нет, спасибо! — хором сказали Маруся и Нос.

— Вот кнопка вызова. Позвоните, если что-то понадобиться.

— Обязательно, — заверил горничную Нос. Он демонстративно не смотрел на девушку.

Лейла ушла.

— Они нам ничего сделать не дадут, — Маруся застыла у дверей, обдумывая, как быть дальше. — Так и станут ходить каждые пять минут. А время идет.

— Может, дверь запереть, — предложил Нос. — Черт, тут нет замка.

— Я кое-что придумала, — Маруся подмигнула Носову. — Видишь поднос с песком?

— Ну…

— Гну. Бери и тащи сюда.

— Зачем?

— Что «зачем»? Я сказала!

— А может не стоит?

— Хватит. Ты что, боишься?

Нос вспыхнул.

— Да если бы я боялся, я бы…

— Вот и нес поднос к двери!

— Ох ты черт, тяжелый, — пожаловался Нос, с трудом поднимая поднос.

— Спортом надо заниматься. Все, тихо. Подними поднос повыше и подыгрывай мне.

— Как?

— А вот так! — и Маруся, громко рассмеявшись, открыла дверь и выскочила на лестницу. — Ну, догони, догони!

— Какой там… ох… догони, — проворчал Нос, на подгибающихся ногах выползая на галерею, протянувшуюся над холлом. — Тяжело же! Что ты задумала?

— Ни-че-го! — пропела Маруся, прыгая на одной ножке.

Снизу на них непонимающе смотрели горничные. Нос добрался до перил и опустил на них поднос, поддерживая его с двух сторон.

— Какой ты протии-и-и-ивный! — деланно расхохоталась Маруся и неожиданно с силой толкнула Носова в спину. Тот не удержался, наклонился вперед и…

Огромный поднос соскользнул с перил. Вся масса разноцветного песка радужной лавиной устремилась вниз. Во мгновение ока песок ровным слоем покрыл хоросанский ковер, оставив в воздухе тончайшую взвесь. Айша и Лейла громко ахнули. Нос беспомощно развел руками.

— Извините!

— Простите, мы нечаянно, — Маруся тоже изобразила на лице глубокое раскаяние. — Но это ведь не страшно, правда?

Горничные поскучнели, обменялись вполголоса короткими репликами, и не глядя на гостей, разошлись. Вскоре они вернулись, катя за собой два сверкающих турбопылесоса последней модели.

— Минут двадцать у нас есть, — шепнула Маруся Носу. — Давай!

— Ну, Гумилева, ты даешь…

Исинка, подключившаяся к компьютеру Нестора через И-порт, подтвердила, что выход в сеть невозможен.

— А что там вообще есть, в этом компе? — полюбопытствовала Маруся.

— Вывожу на экран данные.

Девочка быстро просмотрела названия папок и файлов.

— Ерунда какая-то. Книги, фильмы — все по истории. А, вот еще… Тут есть папка, — Маруся кивнула на экран: — «Дневники проф. И. С. Нефедова. 1975–2008 г.г.». Посмотрим?

— Это оцифрованные рукописные записи, — тут же поделилась вездесущая Исинка. — Файлы, датированные 1975–79 годами, запаролены. Файлы, датированные 1985–95 годами, так же запаролены. Остальные — в свободном доступе. Файлы, датированные 2000–2008 годами, не заполнены. Почерк далек от каллиграфического. Вам читать будет трудно.

— Инициатива наказуема, — усмехнулся Нос. — Ты и читай.

— Что? — сразу ощетинилась Маруся. — Нет, читать будешь ты.

— Почему? — опешил Нос.

— Потому. Давай, открывай первый файл.

Нос засопел, но послушно потянулся к мышке.

— Ладно, я пошутила, — улыбнулась Маруся. — Перепутаешь еще что-нибудь. Исинка, начинай!

— Принято! — отозвался искусственный интеллект. — Какой файл желаете прослушать первым?

— Давай первый файл без пароля. Какой тогда был год? Восьмидесятый?

— Принято! Предлагаю для удобства и полноты восприятия поменять голосовую оболочку на «господин учитель».

— Любите вы учить… — проворчала Маруся.

— Кто — «вы»? — влез с вопросом Нос.

— К тебе это не относится. Я о взрослых.

— А-а-а… Понятно.

— Бэ. Ничего тебе не понятно. Исинка, начинай!

Искусственный интеллект на некоторое время умолк, а затем из динамиков полился строгий мужской баритон:

— Файл «Девятое марта. Тысяча девятьсот восьмидесятый год». Текст озаглавлен: «Ваханский коридор. Долина Махандари». Две первые страницы скана отсутствуют. Читаю с третьей страницы: «Те из обычаев махандов, с которым я успел познакомиться, достаточно самобытны и не имеют аналогов у соседних народов. Очень интересен свадебный обряд. Как и в большинстве архаичных культур, здесь жениха с невестой сводят еще в детстве. Свадьбу играют после того, как юноша пройдет через процедуру инициации, о которой ниже. Брачные узы скрепляет верховный жрец, после чего жених собственноручно прокалывает невесте уши и вдевает в них массивные золотые серьги.

Беременная женщина отселяется от мужа „в женскую половину“ — особую пристройку к основному дому. После родов старейшины и жрецы осматривают младенца, выясняя, не является ли он сыном или дочерью горного демона. Если у ребенка обнаруживают хвостик, повышенную волосатость, бесцветные глаза или какие-то явные уродства, его безжалостно убивают, разбивая голову о Священный камень Сив, закопченный огнем жертвенных костров. Маханды считают, что горный демон, умеющий менять обличие, под видом мужа может возлечь с женщиной, отчего и рождаются демонята. Женщина, обманутая демоном, считается нечистой. В знак того, что она не имеет прав рожать, ей отсекают уши».

— Стоп! — скомандовала Маруся. — Б-р-р, извращенцы какие-то.

— Чего ты, интересно же, — воспротивился Нос.

— Странные у тебя интересы.

— А тебе не интересно?

— Фигня. Исинка, что там дальше?

— Следующий файл, — ровным голосом сообщил искусственный интеллект. — «Двадцать первое марта. Тысяча девятьсот восьмидесятый год». Текст озаглавлен «Долина Неш. Хроноспазм». Читаю с первой страницы: «Мой спутник все более раздражает меня. Те подробности из жизни Темуджина, которые он мне рассказывает, крайне интересны для биографов великого завоевателя, но совершенно бесполезны для меня. Я ни на йоту не приблизился к разгадке главной тайны Чингисхана — месту его захоронения. Волк, которым владел Потрясатель Вселенной, судя по всему, является одним из самых могущественных предметов. Именно благодаря Волку Чингисхан сумел создать величайшую империю, покорив множество народов. Но почти семь сотен лет этот предмет скрыт от людей и нелюдей в могиле сына Есугея-багатура. Я должен найти Волка!

Почему судьба так несправедлива? Почему она выбрала на роль проводника, с которым разговаривает Конь, этого человека? Я не могу найти с ним общего языка, как не стараюсь. С момента нашей первой встречи в гостинице „Татарстан“, когда я искусно подвел его к разговору о пассионариях и выяснил, что Конь у него и предмет активирован, Новиков ведет себя замкнуто и выдает информацию очень дозировано. Я временами сдерживаю себя с великим трудом. Мне хочется его убить, и я бы давно сделал это, если бы не одно „но“ — без Новикова Конь бесполезен…»

— Хватит! — нетерпеливо потребовала Маруся. — Я ничего не понимаю. Новиков — кто это? Я знаю только одного человека с такой фамилией — дядю Тёму. Но вряд ли это он. А кто такой вообще этот профессор Нефедов? Он охотится за предметами, да?

— Вроде того, — пожал плечами Нос. — Но я тоже никогда не слышал про него.

— Исинка, — Маруся встала, прошлась по комнате. — Ты можешь узнать что-нибудь про Нефедова?

— Даю справку, — отозвался искусственный интеллект. — Профессор Нефедов Игнат Семенович родился в тысяча девятьсот сорок девятом году. Закончил исторический факультет Московского Государственного университета. Тема кандидатской диссертации: «Роль личности в исторических процессах и формировании этносов». Ученый совет признал тему диссертации лженаучной…

— А как же он тогда стал профессором? — поинтересовался Нос.

— Данные отсутствуют. Из открытых источников известно, что в начале семидесятых годов Нефедов И. С. примыкал к кружку историков, развивавших идеи Льва Николаевича Гумилева. Но влиться в кружок и стать учеником Гумилева ему не удалось. На это прямо указывают мемуары академика…

— Ты можешь найти в дневниках информацию, связанную с моим отцом и предметами? — перебила Исинку Маруся. — Ну, чтобы не читать все подряд.

— Принято. Процесс займет несколько минут. Ожидайте.

— Я пойду, посмотрю, как там дела, — кивнула на дверь Маруся. — Без меня не начинайте.

Дела шли как по маслу — горничные старательно пылесосили ковер. Марусю, появившуюся на галерее, они одарили недовольными взглядами, но вслух никто никаких претензий не высказал. Девочка прикинула на глаз, что работы по очистке ковров им осталось еще минут на десять-двенадцать. Надо было спешить.

Вернувшись в кабинет Нестора, она увидела изумленное лицо Носа.

— Ты что?

— Тут такое…

— Какое?

Нос повернулся к компьютеру:

— Исинка, повтори!

— Принято. Итак, согласно анализу файлов из папки «Дневники…» удалось выяснить, что человек, именующий себя профессором Нефедовым, всю свою сознательную жизнь занимался изучением и поиском металлических зооморфных артефактов, в просторечье именуемых предметами. Означенный Нефедов несколько раз входил в контакт с тайными организациями и отдельными лицами, имеющими те же цели. Более всего Нефедова интересовали так называемые «главные предметы», дарующие могущество, власть и силу. К концу семидесятых годов прошлого века он приобрел в кругах охотников за предметами репутацию хитрого, ловкого и весьма осведомленного человека. Главной целью Нефедова в этот момент становится предмет Волк, якобы принадлежавший когда-то древнему монгольскому завоевателю и правителю Чингисхану Темуджину из рода Борджигинов…

— Это я уже поняла, — нетерпеливо махнула рукой Маруся. — У нас времени мало — они почти дочистили ковер.

— Принято! — Исинка сократила паузы между словами, выговаривая их с пулеметной скоростью: — Умирая, Чингисхан взял Волка с собой в могилу, не желая оставлять предмет наследникам. Через своего советника Елюй-Чусая он запрограммировал предмет Конь, который в будущем должен был привести к его могиле потомков этого советника для последующего оживления и омоложения завоевателя. Таким человеком оказался некий Артем Владимирович Новиков, родившийся в Казани…

— Дядя Тёма! — воскликнула Маруся. — Все-таки он!

Картина вырисовывалась все более интересная. В доме Нестора, на его рабочем компьютере хранятся дневники какого-то охотника за предметами, связанного, причем отнюдь не приятельскими отношениями, с другом отца дядей Тёмой, про которого Андрей Гумилев говорил Марусе: «Если бы не он, не было бы и тебя».

— А Чингисхан? Нефедов нашел его могилу и завладел Волком? — спросила девочка.

— Судя по всему, нет, — ответила Исинка. — Местонахождение захоронения Чингисхана знает только Артем Новиков.

— Понятно. Хотя ничего не понятно. Давай дальше.

— …В результате ряда закономерностей, связанных с действием предмета Конь, — продолжила Исинка, — Артем Новиков оказался военнослужащим Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане. Нефедов следил за ним и в конечном итоге вынудил Новикова покинуть воинскую часть и отправиться к месту захоронения Чингисхана. Он неоднократно пытался узнать у Новикова координаты могилы великого завоевателя, но тот хранил их в тайне от своего спутника. В итоге они оба попали в так называемый хроноспазм — аномальную зону с закольцованным временем.

— Пылесос выключили, — вдруг сказал Нос. — Атас!

Маруся метнулась к двери, приоткрыла ее и выглянула в щелочку. Горничные внизу сворачивали шланги. Девочка подбежала к компьютеру.

— Исинка! Давай еще короче: что там про Гумилева?

— В тысяча девятьсот девяносто втором году Нефедов встречался с Львом Николаевичем Гумилевым в его квартире, расположенной в московском районе Новогиреево. Цитирую из файла: «Старик сильно сдал за последние годы, но принял меня вполне радушно. Я напомнил ему о наших предыдущих встречах и особо отметил, что считаю за честь являться его учеником. Неожиданно Л.Н.Г. нахмурился. Он сказал, что я использую его теорию в собственных корыстных целях. Это вывело меня из себя и я напрямую потребовал рассказать все, что он знает о предметах. Старик отказался и обвинил меня в корысти — мол, предметы нужны мне для обогащения и обретения власти. Положительно, к старости люди становятся просто невыносимы! Мы крупно повздорили. Я назвал Л.Н.Г. собакой на сене, которая и сама не ест, и другим не дает. Он указал мне на дверь. Тогда я намекнул, что могу принудить его поделиться информацией — а что еще мне оставалось делать? Сказать откровенно, я и в самом деле готов был выбить из старика нужные мне сведения о предметах. В войне, как известно, все средства хороши. Все бы получилось, но в этот момент в квартире появился Андрей. Я так до сих пор и не разобрался в степени их родства. Этот парень вроде бы не сын Л.Н.Г. — слишком молод, но относится к старику с истинно сыновним почтением. Андрей спросил: „Что здесь происходит?“. Я ответил, что имеет место научный спор. Старик в этот момент сидел в кресле, держась за сердце, и задыхался. Андрей в резких выражениях дал мне понять, чтобы я убирался ко всем чертям. Я ответил, что не уйду, пока не закончу разговор со стариком и предложил ему подождать в другой комнате. Он заупрямился. Л.Н.Г. сказал, что ему не о чем говорить со мной. Андрей схватил меня за руку и попытался силой выставить из квартиры. Они просто загнали меня в угол! Пришлось достать пистолет и усадить молодого упрямца на пол рядом со старым. Я уже понял, что у этой партии может быть только один финал. Свидетели мне ни к чему. Андрей, как начинающий бизнесмен, уже имеющий связи и деньги, мог серьезно испортить мне жизнь. Угрожая пистолетом, я заставил старика заговорить, хотя Андрей просил его молчать. Но я пригрозил застрелить парня и Л.Н.Г. сдался. Однако едва мы дошли до сути вопроса, как в квартире появился тот человек — мое проклятие, мой демон зла, ниспосланный, наверное, самим дьяволом, чтобы вредить мне. Я выпустил в него всю обойму, но в отличие от него, стрелок из меня никудышный…»

Снизу, из холла, донесся какой-то шум, громкие голоса.

— Тихо! — Маруся приложила палец к губам и прислушалась.

Исинка замолчала. Нос подошел к двери, выглянул. Когда он повернулся к Марусе, лицо Носова выражал крайнюю степень удивления.

— Там пришел… Илья! — выпалил он.

— Исинка, отбой, — Маруся метнулась в угол, достала Богомола и сжала его в кулаке.

Скрипнула дверь. Илья вошел в кабинет, усмехнулся и похлопал ошеломленного Носа по плечу.

— Как жизнь, чувак?

— Н-нормально…

— Где Маруська?

Нос отчаянно замотал головой и задушено прохрипел:

— Не скажу!

— Скажешь, — ухмылка Ильи стала еще шире. — Все скажешь.

И он достал из кармана своей красной спортивной куртки серебряную фигурку Орла…

ЧАСТЬ 2

Друзья! Чтобы была ясность с Марусей-3.

Больше года назад издательство «Этногенез» попросило меня не публиковать главы, написанные в рамках проекта «Маруся-3». Я пообещал этого не делать.

Вероятно, это опечалит некоторых читателей, но я всегда держу свое слово.

Прошу отнестись к моей позиции с пониманием.

30.10.2012 въ 11:20

Кирилл Бенедиктов

Эпизод 9

<…>

Эпизод 10

<…>

Эпизод 11

<…>

Эпизод 12

<…>

Эпизод 13

<…>

Эпизод 14

<…>

Эпизод 15

<…>

Эпизод 16

<…>

Оглавление

ЧАСТЬ 1

  Эпизод 1 Зал Ста Тысяч предметов

  Эпизод 2 Люди и звери

  Эпизод 3 Когтерукая смерть

  Эпизод 4 Тишина и спокойствие

  Эпизод 5 Друзья и враги

  Эпизод 6 Летим в грозу!

  Эпизод 7 Вайс-Лорд начинает… и проигрывает

  Эпизод 8 Дневник профессора Нефедова

ЧАСТЬ 2

  Эпизод 9

  Эпизод 10

  Эпизод 11

  Эпизод 12

  Эпизод 13

  Эпизод 14

  Эпизод 15

  Эпизод 16