Тина ван Лигалон [Лора Андерсен] (fb2) читать онлайн

Лора Андерсен Тина ван Лигалон

Лучи солнца пронзают морскую глубину, пузырьки воздуха медленно всплывают на поверхность, тело Тины бесшумной тенью скользит сквозь водную толщу… Нет ног, нет рук, только это мускулистое тело, словно серебристая стрела в темноте моря.

Затонувший остов корабля, искореженный временем, покрытый кораллами, надвигается снизу. Косяк тропических разноцветных рыбок испуганно шарахается от надвигающейся тени. Тина лишь чуть изменяет направление движения, но теперь ее гибкое тело устремляется вверх к зовущим солнечным лучам.

Сильная волна выбрасывает ее на безлюдный пляж. Тина поднимается с мокрого песка. Прибой океана касается ее босых ног, словно собака ласкается к хозяйке.

Внезапно море успокаивается, застывает неподвижной поверхностью. Тина встает на колени, пытаясь разглядеть свое отражение в прозрачной воде. Женщина пристально смотрит на нее из воды. Серые глаза, коротко подстриженные каштановые волосы… она не узнает себя… Отражение кивает головой, а может это просто набежавшая волна колышет поверхность океана?

«Это ты, ты!» — слышится голос из водной глубины.

«Я???» — Тина резко вскакивает с колен, сердце разрывает грудь барабанной дробью. «Нет, это не я, не я. Неправда, это только сон!» Она пытается успокоить свой страх.

Поверхность океана темнеет, волны замирают, превращаясь в застывшую лаву…

Тина отрывает взгляд от кратера потухшего вулкана, оглядывается: огненная река, теперь остывшая, проложила черный след через долину. Где-то далеко бьется синий океан о черный песок. Лишь жухлая трава пробивается сквозь трещины в свинцовой массе.

Небо внезапно чернеет, словно кратер вулкана проваливается в преисподнюю. Что-то происходит на его поверхности. Тина вглядывается в наступающую темноту. Легкие отблески света зарождаются в центре кратера, становятся ослепительно белыми. Сквозь них начинает прорастать поверхность, разлинованная на аккуратные квадратики. Сердце Тины останавливается в предчувствии: ей странно знакома эта поверхность, похожая на шахматную доску, стремительно поднимающаяся со дна кратера.

Тина пытается заслониться руками, но «доска» ввинчивается в ее тело, растворяя в шахматных квадратиках.

Ужас, леденящий, останавливающий сердце, наваливается, Тина пытается закричать, но у нее снова нет тела, и остается только наблюдать как бы со стороны, удаляющиеся разлинованные поверхности…

ноябрь 412 года

Тина открыла глаза. Мягкий свет ночника освещал спальню. Она приподнялась с подушки: все было обыденно привычным. Тина несколько раз оглядела комнату: на туалетном столике, обычно заставленном баночками и тюбиками с косметикой, сейчас одиноко стоял флакончик с духами.

«Опять Стайн перестарался с уборкой!» — сразу раздражаясь, подумала Тина. — «Сколько раз можно ему говорить ничего не трогать на туалетном столике!»

На ее взгляд робот всегда слишком беспокоился о сроках годности косметики, безжалостно выбрасывая все, что казалось ему «старым».

Тина медленно села, потом, также медленно, встала. Была ночь, но ей совсем не хотелось спать. Она сразу обратила внимание на едва заживший шрам на животе, хорошо заметный даже в полумраке.

С легким звуком створки двери раскрылись. Тина повернулась на шум, телепатема мужчина в золоте, в ореоле огня возникла в комнате, и в проеме показался Строггорн.

Тина машинально потянулась за халатом, который она обычно бросала в кресло рядом с кроватью, но сейчас его там не оказалось.

— Строг? Ты не выйдешь, пока я оденусь? — спросила она, удивившись, что он не сделал этого сам, увидев ее обнаженной.

— Зачем? — Строггорн чуть отодвинулся в сторону и пропустил вперед Стила, везущего столик на колесиках с разложенными инструментами. — Ложись, пожалуйста, мне нужно сделать тебе обезболивание.

— Я себя прекрасно чувствую! — возразила Тина, не двигаясь с места.

— Это не так, Тина, — он поморщился мысленно от досады. — Ну что, попросить Стила мне помочь? — добавил он устало.

Тина мысленно ядовито улыбнулась.

— У тебя недостаточный приоритет, чтобы Стил стал выполнять твои приказы, Строггорн.

— Стил? — Строггорн сказал вслух, и робот сделал шаг вперед.

— Я приказываю не выполнять распоряжения Советника Строггорна! — стараясь четко выговаривать слова, сказала Тина, и обнаружила, что язык не очень хорошо ее слушается.

— У вас, Лиде, недостаточный приоритет, чтобы отменить приказ Советника Лао. Советник Строггорн только выполняет его распоряжение, и я обязан ему помогать, — ответил робот.

— Будем продолжать дискуссию? — спросил Строггорн, кивнув на кровать.

— Ты не хочешь сделать это в операционной? — спросила Тина, забираясь на кровать и набрасывая поверх легкое одеяло.

— Некогда. — Строггорн внимательно оглядел руку Тины, несколько раз проведя небольшим прибором от кончиков пальцев до предплечья.

— Строг, а почему вы убрали пси-входы? — Тина пристально наблюдала за Строггорном.

— Они у тебя сместились. Пришлось удалить. Я сейчас парочку поставлю для обезболивания, не больно, не бойся.

— Я не боюсь. — Тина подумала секунду и снова спросила:

— А почему не поставишь сразу все?

— Долго. Просто нет времени. — Строггорн медленно вводил пси-вход. — Потом, у тебя их так много, и почти все на руках, пришлось бы сутки ждать, пока спадет отек.

— Зачем мне обезболивание?

— Так нужно, Тина, ты все узнаешь, потерпи полчаса.

Строггорн закончил обезболивание и поднялся. Стил быстро собрал инструмент.

— Теперь можешь вставать. Прими душ и приходи к нам. Мы ждем тебя в гостиной. — Строггорн уже выходил.

— И зачем вы меня ждете, Строггорн? Все Советники? Ночью? Так срочно?

Строггорн повернулся, уже стоя в дверях, холодно-недоступный, с непроницаемым мозгом.

— Ты все узнаешь, Тина, позже.

Как только створки закрылись, Тина мгновенно вскочила с кровати. Пока Строггорн ее оперировал, у нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть свои руки. Только это были не ЕЕ руки. Она прыжком оказалась перед туалетным столиком. Из зеркала над ним на нее посмотрело лицо незнакомой женщины. Тина почувствовала легкий озноб, сразу заколотилось сердце, и, словно нервничая, женщина в зеркале стала покусывать губы.

Тина рассматривала свое отражение: серые глаза, темно-каштановые, коротко подстриженные волосы. На ее взгляд, женщина была некрасива. «Так, нужно успокоиться и подумать». Она вспомнила, что уже видела эту женщину во сне. «Подожди», — сказала она сама себе, возвращаясь на кровать. «Может, я все еще сплю? Мне только кажется, что я уже проснулась?»

Тина закрыла глаза и снова открыла их: ничего не изменилось, руки в местах установки пси-входов слегка припухли и болели. Она вдохнула глубоко, пытаясь собраться и успокоить учащенно бьющееся сердце. «Должно же быть какое-то объяснение. Был же взрыв…» Она стала тщательно осматривать свое тело и сразу же обнаружила еще несколько больших, едва заживших, рубцов. «Вот и ответ: сильно пострадала во время взрыва, не смогли восстановить внешность».

Створки двери снова раскрылись, и на этот раз показался Стайн.

— Лиде Креил приказал помочь вам в душе, он сменил оборудование.

— Стайн, ты не знаешь? Мое тело сильно пострадало во время взрыва?

— Думаю, да, хотя я не видел, но после такого взрыва мало что должно было остаться.

— А сейчас? Тебе не кажется, что я странно выгляжу?

Стайн посмотрел на Тину сверху вниз.

— Все в порядке. Повреждений нет. У вас что-то болит? Я позову Советника Креила?

— Нет-нет. Это я так спросила… Да, а зачем ты выбросил мою косметику?

— Лиде, вас долго не было и косметика была давно просрочена. Советник Креил приказал все выбросить. Но я заказывал ваши духи. У вас на столике, совсем свежие.

— Как духи могут испортиться, Стайн?

— Они испаряются со временем. И запах меняется. Так вы пойдете в душ? Вас ждут Советники.

— А зачем они меня ждут, Стайн?

— Я не знаю, Лиде. Они разговаривают телепатически. Я не слышу о чем.

Тина медленно поднялась и прошла в душ. Стайн сказал правду: в ванной была установлена большая кабина, лишь отдаленно напоминающая обычный душ. Тина заглянула внутрь, пытаясь сообразить, как этим пользоваться, и не обнаружила никаких устройств подачи и регулировки воды.

— Стайн? И как включить воду?

Стайн просунул голову в кабину «душа» и внимательно осмотрел стены и потолок. Казалось, он не имел ни малейшего понятия, как это сделать.

— Так как? — нетерпеливо переспросила Тина.

— Команда. Назови номер своей модели, — сказал Стайн.

— BL1428, — откликнулся мелодичный голос.

— Управляется голосом, — прокомментировал Стайн. — «Команда» — ключевое слово. Я сейчас запрошу инструкцию к этой модели.

— А у тебя нет в памяти? — удивленно спросила Тина.

— Сейчас выпускается столько моделей, никто не в состоянии держать все это в памяти. — Стайн застыл на секунду. — В общем плохо. Новая модель. Два миллиона возможных установок. Больше сотни только стандартных программ. Что же вам заказать?

— Стандартное, чтобы вымыться. Просто включить воду, например, — стараясь оставаться спокойной, сказала Тина.

— Она не умеет «просто включать воду». Ей нужно знать сухость вашей кожи, ваши предпочтения к составу воды, как минимум, какая жесткость вам больше подходит, температуру, давление, распыление струи и так далее, около ста основных характеристик.

— Уффф. — Тина решительно вошла внутрь. — Команда. Я хочу просто вымыться.

Луч появился откуда-то сверху и проскользил по ее коже сверху вниз.

— У вас есть предпочтения к составу… — раздался мелодичный женский голос.

— Команда. У меня нет НИКАКИХ предпочтений, — решительно ответила Тина. — Стайн, в комнате Креила, такой же «душ» или обычный?

— Такой же.

— Подтвердите выбор команды «0» уровня. Я не могу рекомендовать вам…

— Команда. Подтверждаю «0» уровень.

Сверху, с боков и снизу открылись отверстия, и полилась умеренно-теплая вода, равномерно омывая тело. Тина вздохнула с облегчением, подумав, правда, что мыла ей не найти.

— Команда. У тебя есть какое-нибудь мыло? — спросила она.

— Моющий раствор? У вас есть предпочтения…

— Команда. У меня НЕТ ПРЕДПОЧТЕНИЙ.

Вода так же продолжала течь, но теперь Тина ощутила, что она стала мыльной. Через несколько секунд снова потекла чистая вода. А потом поток прекратился, и вместо него ее тело стало обдуваться воздухом.

Тина вышла из душа, посмотрела на себя в зеркало и в ужасе вскрикнула: волосы на голове стояли дыбом.

Тина машинально открыла ящик туалетного столика, он оказался пустым.

— Стайн, где мой фен? Расчески?

— Выбросили. Такими больше никто не пользуется. А зачем вам фен? Вы могли задать программу в душе.

— Задать что? — гневно спросила Тина.

— Вы должны были сказать, как хотите уложить волосы. Программе, в душе.

— Так, — стараясь сдержать холодное бешенство, Тина повернулась и снова вошла в душ.

Повторилась процедура с подтверждением команды «0» уровня, но теперь Тина добавила, что хотела бы уложить волосы. Перед ней возник объемный экран, и Тина увидела свою голову с различными вариантами причесок. Она выбрала одну из них, не понимая, каким образом удастся без помощи парикмахера так уложить волосы.

На этот раз после мытья тела, «душ» несколько раз полил ее волосы каким-то спреем, и воздушный поток, как ей показалось, был разной силы.

Когда Тина снова посмотрела на себя в зеркало, волосы были тщательно уложены. «Так, вымыться кое-как удалось», — подумала она, отодвигая дверки гардеробной комнаты. Несколько секунд Тина просто стояла, пытаясь справиться с изумлением.

— Стайн! — стараясь сдержать гнев, спросила Тина. — Куда девалась МОЯ одежда?

— Советник Креил приказал все выбросить, но потом я заказал новую.

Тина медленно повернулась.

— Стайн, я никогда не носила обычную одежду. Зачем ты выбросил? Это очень дорогая одежда.

— Но никто больше не носит такие фасоны и материя теперь совсем другая! — возразил робот.

— Стайн, ты превышаешь свои полномочия, — ледяным тоном сказала Тина.

— Извините, Лиде, — робот покорно наклонил голову.

— Отвечай только на мои вопросы. Когда Креил приказал выбросить мою одежду?

— Два года двести тридцать четыре дня назад.

— Сколько?

— Два года двести тридцать четыре дня назад.

— Но меня не было всего полгода!

— По моей информации вас не было 138 лет на Земле. Вы считались погибшей.

— Сколько?

— 138 лет.

— И где я была все это время? — Тина чувствовала, как мир начинает кружиться, и ее голос доносится словно издалека.

— Я не знаю.

Она отошла от шкафа и села на кровать. «Я была мертва, после того взрыва. Не мертва, в коме, или они меня заморозили, пока не нашли способ снова оживить… Это тело… 138 лет». Она постаралась дышать глубоко. Потом решительно встала, прошла к гардеробу и выбрала одно из платьев. Ткань была мягкая и невесомая.

— Я выбрал самых лучших дизайнеров, Лиде, — сказал Стайн. — Последняя коллекция.

Тина одела платье. Оно сидело не идеально, но терпимо.

— Спасибо, Стайн. Я была не права.

Туфли были на полразмера больше, хотя Тина проверила — это был ее размер, только теперь ее ноги были меньше. Она решила пойти босиком, ей вдруг стало безразлично, как она будет выглядеть.

Тина подошла к двери спальни и замерла на секунду, стараясь сосредоточиться. Она знала теперь, зачем ее ждут Советники, но от этого ей не было легче.

«Вот и все», — почему-то подумала она, делая шаг в раскрывающиеся створки двери.

Тина вышла в гостиную и застыла. Все Советники были в одежде своего цвета и сидели полукругом в креслах, молчаливо-холодные, непроницаемые, объединенные чем-то таким, что не дано было ей понять.

Она нерешительно села на свободное кресло, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

— Я предупреждал, Креил, что Стайн проболтается, — прервал тишину Строггорн, после почти минутного молчания.

— Вы же для этого и послали его мне помогать, чтобы он «проболтался», — Тина подняла голову и обвела взглядом Советников. — Занятно, мое 138-летнее отсутствие никак не повредило… — она запнулась, снова вслушиваясь во что-то чуждое, что исходило ото всех, и уже не так решительно продолжила:

— Во всяком случае, не повредило вашей внешности.

— Ты превратно судишь о нас, Тина, потому что мало знаешь… — начал Креил, но Лао прервал его.

— Потом, Креил. Ваши отношения вы можете выяснить потом, — сказал он медленно. — Сейчас не это главное. Я хотел бы узнать, Тина, что произошло тогда на Ригеле?

Тина вскинула голову и пристально, не отрываясь, посмотрела в глаза Лао.

— А я бы сначала хотела узнать, что произошло на Земле? И как вам удалось меня спасти спустя столько лет?

— Мы этого не знаем, Тина, — ответил Креил.

— Что значит — не знаете? Как я поняла, меня сильно покалечило при взрыве. И вы держали меня… ну раз так долго и я все еще не старуха… анабиоз?

— Это не был анабиоз, Тина. И мы не смогли тебя спасти… Когда произошел взрыв, на Ригеле, планеты, где была наша станция, просто не стало. Я услышал зов тогда, через Многомерность, ты кричала, звала на помощь, я пытался тебя «достать»… Глупо, конечно, бессмысленно… Ведь твое тело осталось где-то там, на другой планете, и я не умел тогда так легко перемещаться в больших мерностях пространства. Но тогда я об этом не думал… — Креил замолчал. Тина внимательно телепатически «вслушалась», пытаясь понять для себя, причиняют ли ему эти воспоминания боль, но его блоки легко перегруппировывались, защищая мозг от проникновения.

— Но тогда, я не понимаю… — Тина в который раз оглядела Советников.

— Мы пытались спасти совсем другую женщину, но каким-то образом в ее теле оказалась ты, — сказал Лао.

— Я???… Но этот зов в Многомерности? «Тина, жена Креила ван Рейна»? Ведь много раз повторился. Ты же меня искал?

— Нет. Я искал Тину Роджер. Только там и имя-то свое редко помнят, не то что — фамилию. А вся ирония заключается в том, что она тоже была женой Креила ван Рейна.

— Скажите, что это неправда! — Тина опустила голову и, нервничая, покусывала губы. Только на мгновение в ее мозгу проскользнула растерянность, и тут же блоки сомкнулись, пряча эмоции.

— Это самая настоящая правда. Тина Роджер — мертва, но теперь можешь жить ты — Тина ван Лигалон.

— И зачем? — она подняла глаза и посмотрела на Креила, больше не удивляясь его холодности, словно между ними стояла стена.

— Что — зачем? — не понял Лао.

— Зачем мне теперь жить? Да еще такой ценой? — теперь внешне она казалась спокойной.

— Расскажи нам все-таки, что случилось на Ригеле?

— Зачем? Разве это что-то изменит? — в ее мозгу возникла усталость, смешанная с безразличием. Все подумали, что это начинает действовать обезболивание.

— Нет, но может быть, мы поймем, как это произошло, — Лао слегка расслабился в кресле, но не перестал пристально смотреть на Тину.

— Мы отсылали отчеты. Вы их получили? — она вскинула голову, встретив взгляд Лао. В полумраке гостиной она не видела его глаз, и не могла определить, были ли у них сейчас зрачки.

— Получили. Но ты расскажи, — повторил он настойчиво, и Тина ощутила давление в голове. Сначала ей пришлось перестроить защиту мозга, хотя она так и не поняла, кто именно пытался проникнуть в ее мозг, и почему-то не верила, что это Лао.

— Что рассказать? Полет был, сказать «тяжелый» — ничего не сказать. Как ригелиане не старались, но приспособить свой корабль к земным условиям не удалось. Весь полет шел в Четырех- и Пяти- мерностях. Сразу возникли проблемы с едой. Такой у нее был мерзкий вкус, вода — чуть лучше. Мне было полегче, а Нинель все время тошнило и рвало. Еще это ощущение, когда сквозь твое тело сочится пространство, кажется, вместе с ним улетает душа. Хорошо, что было только три недели лета, иначе могли бы не долететь.

На базе стало легче. Трехмерная. Нам объяснили ригелиане, что это даже и не их база, просто она попала в сферу их влияния, и за ней всегда приглядывали. На самом деле кем-то на этой планете был построен огромный город. Ригелиане считали, что несколько цивилизаций когда-то объединили свои усилия, чтобы создать место для опасных исследований. Самое главное, база легко переводилась из одной мерности в другую.

— Синтетическая Десятимерность, скорее всего, — вмешался в ее рассказ Креил. — Тогда я еще почти ничего не знал о том, что это такое. Так что вся планета могла быть создана искусственно.

Тина перевела на него взгляд и медленно сказала:

— Не будешь ли ты так любезен не перебивать, Креил? Я могу не рассказывать, вы и так должны все знать!

— Продолжай, Тина, пожалуйста, — попросил Лао, а у Креила в мозгу на секунду возник посланный Лао мыслеобраз: оскаленная собака бросилась на него из темноты и тут же исчезла.

— В общем, ригелиане довольно точно воспроизвели земные условия, — она как-то устало остановилась, и Строггорн подумал, что вполне мог и перестараться с обезболиванием.

— Через неделю мы смогли приступить к работе. Корабль ригелиан остался на орбите, чтобы присматривать за нами. Их нельзя винить, они старались, но для нормальной жизни нужно слишком много, о чем, честно говоря, я даже никогда не задумывалась.

Протоплазма взорвалась в двух экспериментах. Хорошо, что эта база рассчитана на большую мощность взрывов, но на Земле при этом от Аль-Ришада осталось бы мокрое место. Мы не жаловались. Для того вы и отправили нас на другую планету, чтобы уменьшить риск. Жаль, что Креил оказался как всегда прав. В его теории протоплазма была нестабильной, и в реальности это только подтвердилось. Как это страшно, наверное, всегда быть правым… — Тина замолчала на секунду, словно вспоминая о чем-то, но никто не смог прочитать, что именно, потом продолжила: — Для таких исследований нас было слишком мало, всего пять человек, мы почти не спали и к концу были словно зомби. Хотя сейчас я думаю, лучше бы нас было еще меньше.

Когда мы уже все собрали и оставалась только консервация станции, с корабля ригелиан сообщили, что к планете движется, очень быстро, во много раз больше скорости света, объект. Причем, он шел в Трехмерности, а это уже нарушение законов ее физики, где скорость света — непреодолимый барьер. Они пытались его остановить, используя как трехмерное оружие, так и оружие других мерностей, но все проходило сквозь этот объект, словно он был нематериальный.

Приборы его фиксируют, а материя — не замечает. Я не знаю, из чего он состоял. Ригелиане тоже не знали.

Все происходило так быстро, что посадить корабль и забрать нас они уже не успевали. Ригелиане передали, что, скорее всего, этот объект пройдет насквозь, даже не заметив планету. Мы стояли рядом с экранами наблюдения, объект ослепительно сиял, словно падала звезда, а потом я увидела вспышку света, чудовищно яркую, и ощутила сильную боль.

Только потом, снова осознав себя, я поняла, что уровни Вард-Структуры расщепились и теперь у меня было сразу три «Я», независимо мыслящих. Одно — закованное в слюдянистую массу, скользило в Многомерности, второе, самое слабое, парило в мрачном пространстве. Иногда внизу открывался провал, и я видела плоскость, очень далеко, всю в изумрудной зелени. А самая отчетливая часть «меня» воспринималась как две шахматные доски напротив друг друга. В щели между ними скользили какие-то объекты, мне они казались живыми, но меня они не замечали. И самое удивительное. Хотя я не помнила своего имени, все равно ощущала себя изолированной личностью.

Через какое-то время я услышала зов: «Тина, жена Креила ван Рейна», но я долго не могла осознать, что это меня, а когда поняла, мне понадобились все мои силы, чтобы соединить уровни Вард-Структуры в одно целое.

Дальше, ты знаешь, Лао.

Скажите честно. А ваш мир, ваше будущее, лучше того прошлого, что я знаю? Или нет?

— Почему ты об этом спросила? Мы спасли людей, хотя погибли все животные. Жертв много и еще умирают, но лет через двадцать, мы надеемся, все придет в норму.

— Я спросила потому, что вы все очень изменились, стали бесчеловечнее, что ли, не пойму, или кажетесь такими, — она задумалась. — Вы как бы — над людьми, холодные, беспристрастные судьи, а когда-то я чувствовала себя среди вас своей, вы были живыми людьми, а теперь нет. Понимаете?

— Ты не права, Тина, — вмешалась Аолла. — Мы также страдаем. Просто нам пришлось очень много пережить. Ты же помнишь, что меня сжигали на костре? И тогда казалось — ничего страшнее не может быть? Мне и Креилу, во всяком случае, пришлось пережить много чего похуже костра. Там была смерть — но один раз, а мы все умирали и воскресали многократно, и нам не так уж сложно понять тебя.

— С таким провалом в жизни? — насмешливо спросила Тина.

— Ты думаешь, очень легко было торчать по пять лет на Дорне, когда здесь фактически оставался муж и росла дочь, которая до сих пор не считает меня матерью?

— У тебя есть дочь?

— Есть. Уже совсем взрослая. Но даже рожала ее другая женщина. До сих пор не знаю, имею ли я право вообще называть себя ее матерью. Все было без меня, даже зачатие, — Аолла ощутила, как мгновенно все мысленно «повернулись к ней», и постаралась сдержать горечь. — Ты сейчас очень устала и пережила шок. Отдохни. Когда ты больше узнаешь, то не будешь так превратно судить о нас. Для себя мы никогда не жили. Ты хотя бы в этом была свободна, а мы все даже сейчас связаны обязательствами, и сначала думаем об интересах Земли, а уже потом — о своих собственных, в рамках того, что останется.

— Ну прямо герои!

— Выйди на веранду, — попросила Аолла. Тина вышла и оглядела Элинор, столицу Аль-Ришада. Напротив Дворца Правительства сияла в свете огней стела: огромный постамент возносился стрелой вверх, а на маленькой площадке стояли, обнявшись, шесть Советников.

— Вам поставили памятник? — Тина подумала о том, что нужно было сделать для людей, чтобы заслужить такой почет, и ее сарказм сменился беспредельной усталостью. Невозможно было заполнить за несколько минут пропасть, которая разделяла ее сейчас с другими людьми. Она вспомнила свои мучения, когда, как оказалось, в этой новой жизни она не умела делать элементарные вещи и была беспомощна, почти как ребенок.

— Поставили, когда считали, что мы уже не оживем, и был назначен день похорон, — объяснила Аолла. — Не суди превратно. Не спеши. Разберись сначала во всем.

— Скажите, Марк жив? — Тина замерла на секунду, охваченная ужасом возможного ответа.

— Жив. Конечно, очень стар, хоть и выглядит неплохо. Но мы бы просили тебя воздержаться от встреч с теми, кто тебя знал раньше, — попросил Лао.

— Почему?

— На Земле сложная ситуация. Мы считаем, нельзя допустить, чтобы о возможности такого рода «воскрешений» стало известно. Если ты останешься на Земле, то только как Тина Роджер. Ей было всего двадцать девять лет. Нужно, чтобы утих скандал вокруг ее убийства, только тогда можно будет что-то сделать для тебя.

— А кто ее убил? — Тина устало подумала, что у нее уже нет сил чему-либо удивляться.

— Одна женщина, Джулия Уилкинс, тебе это имя ничего не скажет. Из ревности. Кстати, опасайся ее. Джулия — человек серьезно больной, почти всю жизнь провела в психиатрических клиниках, и Вард еще при этом. Телепатема — водоворот. Запомни. И ее пока не поймали.

— Думаете, может попытаться еще раз? — у нее промелькнула мысль, что если бы Джулии это удалось, как бы могло все упроститься, и Лао сразу странно посмотрел на нее.

— Обязательно попытается, если узнает, что ты жива. Пока мы об этом не сообщали.

— Я вижу, мое воскрешение создает много проблем?

— Создает. Но, я надеюсь, выкрутимся, — Лао опять вслушался в мозг Тины, пытаясь снова уловить в ее голове желание смерти. — Но ты должна стать Тиной Роджер. Понятно? Потом мы что-нибудь сочиним, отчего ты превратилась в Варда. У нас один такой прецедент есть с Этель, можем на него сослаться. Но это — не сейчас. Сейчас надо, чтобы про тебя поскорее забыли.

— Я тебя не понимаю, Лао. Зачем нужна такая конспирация? — когда Тина жила в Аль-Ришаде, Линган обладал абсолютной властью и практически никто не контролировал действия Советников.

— На Земле многое изменилось, Тина. У нас есть теперь Правительство. Официально Президент Земли — Линган, но его власть ограничена Президентским Советом. Пока мы ему даже не сообщали про тебя. Он не хотел, чтобы пытались оживить Тину Роджер, а мы настояли. Этой энергии, которая была для этого истрачена, можно было бы спасти много людей. Дело передано в Суд Совета Вардов, а в нем и кроме нас достаточно людей. Это одна сторона. Вторая — пресса. В нашем мире стало трудно скрывать информацию, а подается она обычно в самом плохом виде, какой только можно себе представить. Про твое воскрешение поднимется шум, а потом к нам пойдут люди с требованиями оживить своих родственников, и как ты им будешь объяснять, что это невозможно?

— Из всего того, что ты говоришь, у меня одно чувство: лучше бы мне было не оживать. Я права?

— Мы взрослые люди, Тина. Ты — жива. Это хорошо. Теперь нужно сделать все, чтобы ты могла нормально жить и дальше, и, при этом, чтобы мы не взбаламутили всю Землю. Понятно?

— Что я должна делать?

— Главное, не привлекать к себе внимания, не старайся встретиться с родными, пойми, сейчас, в такой ситуации, для твоего отца это будет слишком большая боль, а помочь он все равно ничем не сможет. Понятно, ты захочешь как можно быстрее начать вести полноценную жизнь, но это пока невозможно. Нужны годы, чтобы превратить Тину Роджер в Тину… Как звали ее отца? Тину ван Гейл. Тебе придется снова пройти курс обучения, подготовку Вардов, все ступени, пока сможешь снова обрести свободу.

— Мрачная картина.

— Зато честно и это лучше, чем смерть.

— Ты в этом уверен, Лао? Что это лучше…? Хорошо, Лао, — Тина прикрыла глаза. — Я должна отдохнуть и подумать. Невозможно так сразу принять решение.

— Я рад, что ты достаточно спокойно все воспринимаешь.

— Это еще ничего не значит, пока действует обезболивание.

— Мы считаем, тебя нужно несколько дней подержать на лекарствах. Ты сама врач, понимаешь, что может быть.

— А если я не захочу? — очень тихо спросила Тина.

— Тогда нам придется тебя заставить, а так не хотелось бы, — он подождал реакции Тины, но ее не последовало. То ли она знала ответ, то ли и вправду обезболивание отключило все ее чувства. — Ну, так что?

— Я подумаю, — Тина медленно поднялась, стараясь подавить зевоту, и ушла в спальню. Она хотела бы уснуть, но не могла, и обдумывать ничего не могла. Строггорн явно перестарался с обезболиванием, что не помешало ему все повторить через два часа. Тина не сопротивлялась.

В три часа ночи Тина с трудом открыла глаза. Ей удалось поспать всего час, в голове все плыло. Она села на кровати и нажала кнопку вызова Стайна. Робот появился через секунду. Он послушно застыл перед Тиной, ожидая приказа.

Прежде, чем что-либо сказать, Тина тщательно обдумала, как правильно вести себя с роботом. Стайн обладал искусственным интеллектом, и с тех пор, как она его знала, сильно изменился.

— Стайн, мне нужна твоя помощь, — начала она.

— У меня есть приказ хозяина помогать вам.

— Отлично, — Тина улыбнулась. — Мне нужен доступ к Машине. Как проще это сделать?

— Я могу принести переносной терминал.

— А… как я смогу к нему подключиться? Мои пси-входы еще не зажили… и после обезболивания, я бы не хотела их использовать.

Стайн «задумался» на несколько секунд, на самом деле анализируя возможные типы подключения.

— Вы можете использовать телепатическую панель, но это не обеспечит вам полного доступа к Машине.

— О, я не собираюсь работать. Мне нужен обычный доступ. Я хочу заказать нормальную одежду и все, что нужно для жизни.

— Тогда будет достаточно панели.

Стайн вышел и вернулся с небольшой «линейкой» в руках и овальным белым яйцом. Он положил это на кровать перед изумленной Тиной.

— И что я должна с этим делать?

— Возьмите панель, — Стайн показал на «яйцо», — в руку. Ключевое слово: Команда: «активировать» на стандартном телепатическом языке. Вы должны это произнести четко, мысленно.

Тина сжала «яйцо» в ладони, и сосредоточенно произнесла команду на активизацию. Прямо в воздухе, примерно в 10 сантиметрах от одеяла, возникла невесомая дымка, и Тина уловила слабый «ответ» прибора.

— Вы не смогли правильно активизировать систему, — заметил Стайн.

— Она мне говорит что-то, но я не в состоянии понять… — Тина положила «яйцо» на кровать. — Этот способ слишком сложный для меня, Стайн.

Робот снова на секунду задумался. Тина подумала, что он опять связывался с каким-то неизвестным хранилищем информации.

— В инструкции сказано, что необходимо время, пока панель сможет правильно вас понимать, при проблемах они советуют обратиться в центр настройки. Связаться?

— Нет, Стайн. У меня нет на это времени, — Тина задумалась на секунду. — Я могу использовать пси-входы? — она быстро расцепляла гелевую повязку с правой руки — Строггорн использовал ее для фиксации заживляющего геля на пси-входах.

— У вас еще воспаление не прошло, — заметил Стайн, взглянув на ее руки.

— Стайн! Ты должен мне помогать! — напомнила Тина роботу.

— В панель должна быть вмонтирована система подключения для Вардов. Вряд ли бы хозяин купил модель без такого подключения.

Тина снова взяла «яйцо» и скомандовала «Подключение», точно так же, как она всегда делала для входа в контакт с Машиной.

Из «яйца» выползли 2 «усика» и плавно заскользили по руке Тины. Когда они добрались до пси-входов, Тина лишь закусила губы от боли, но не отменила приказ на подключение.

Марево над «линейкой», лежащей на кровати, уплотнилось, но Тина закрыла глаза: теперь она прекрасно все «видела» и без экрана.

— Стайн, я хочу заказать одежду. Ты знаешь хорошие компании?

— Десятку лучших?

— Давай.

Робот начал перечислять, а Тина привычно «скользила» в море информации. Подключение было неполным, и она задействовала только один уровень психики для этого.

— Стайн, мне нужен счет для оплаты, — Тины быстро убедилась, что счета «Тины Лигалон» были заблокированы, а у Тины Роджер просто не было достаточно кредитов для оплаты безумно дорогой одежды.

— Вы можете использовать счет Советника Креила для «текущих расходов». Я могу предоставить вам доступ.

— Спасибо.

Не прошло и десяти минут, как Тина заказала все необходимое, включая обувь, обычные расчески, которых давно никто не выпускал, и профессиональный фен устаревшей конструкции, но которым она привыкла пользоваться.

— Стайн, ты не принесешь все, что я заказала?

— Еще не доставили…

— Ты подожди на доставке, и сразу тащи, как придет.

Тина убедилась, что створки двери закрылись за роботом, и изменила направление поиска. Теперь ее интересовала Тина Роджер, все, что можно было узнать о женщине, используя свой высочайший приоритет секретности.

К моменту, когда вернулся Стайн с тележкой, загруженной бесчисленными коробочками и пакетами, у нее уже имелась вся необходимая информация.

Тина поднялась с кровати, и начала помогать Стайну распаковывать вещи, аккуратно перекладывая их содержимое в два огромных чемодана.

Когда они закончили, было почти полпятого утра.

— Стайн, вызови такси, — Тина устало присела на кровать.

— А куда вы уезжаете?

— Это неважно, Стайн. Ты же видишь, у меня теперь есть все, необходимое для жизни, не о чем беспокоиться.

— Хозяин будет спрашивать, вы — его жена.

— Так я ему позвоню, как только устроюсь где-нибудь.

— Я должен сказать хозяину, что вы уезжаете?

— Конечно скажи… как только он проснется, — добавила Тина медленно.

— Он не спит, он работает в кабинете.

— Но тогда, как только он закончит работать, — так же медленно сказала Тина, подумав, какое счастье, что Креил был уверен, она крепко спит после обезболивания!

Еще через несколько минут Стайн помог закинуть Тине неподъемные чемоданы в кабину такси.

Он вернулся в гостиную и потратил следующие пятнадцать минут на анализ сложной ситуации. Потом решительно вошел в кабинет Креила и осторожно прикоснулся к его плечу.

— Что случилось, Стайн? — Креил мгновенно отключился.

— Я думаю, вы должны знать, Лиде, ваша жена уехала.

Строггорн раздраженно посмотрел на техников, уже полчаса возившихся с терминалом, которым воспользовалась Тина для контакта с Машиной.

— Ну, так что? Я дождусь когда-нибудь результатов? — потеряв терпение, решился, наконец, спросить он.

Техник, совсем молоденький мальчишка, но известный своей удивительной способностью взламывать самые секретные электронные системы, повернулся.

— У жены Советника высочайший приоритет доступа… Хотя все это жутко странно, и все время путаница с приоритетами. Я думаю, ей удалось каким-то образом нарушить систему идентификации личности…

— Меня это не интересует, меня интересует, чем она занималась?

— Ходила по магазинам, в основном… — техник снова повернулся к объемному экрану и сосредоточенно послал несколько команд.

— А не «в основном»? — уточнил Строггорн.

— Почти разблокировала счета женщины по имени Тина ван Лигалон, первой жены Советника Креила, как я понимаю. Только как она собиралась ими воспользоваться? Изменить идентификацию? Но там столько уровней защиты…

— Я просил тебя не раздумывать о том, как их взломать, а помочь мне найти эту женщину. Что она проверяла? Конкретно? Не все же время «ходила» по магазинам?

— Я же говорю, пыталась добраться до счетов Тины ван Лигалон, а потом… тут все стерто, хотя можно проверить по времени, что она еще что-то искала.

— Замечательно! Как же это возможно, чтобы не сохранились никакие записи того, что она делала?

— Получается, она стирала за собой сразу как шла… Я не понимаю, как это возможно контролировать. Не сталкивался с таким.

— Угу. Молодой еще слишком! — Строггорн подумал, что зря доверился мнению компьютерщиков, утверждавших, что лучшего специалиста не найти.

Техник снова повернулся к Строггорну.

— Кто эта женщина, Советник? — тихо спросил он.

— Жена Креила. Ты же знаешь. Хорошо, можете быть свободны, все равно от вас нет никакого толку!

Креил появился в гостиной, услышав, что техники убрались, наконец, из его квартиры.

— Ну что? Есть идеи, куда она могла подеваться?

— Никаких. Она все стерла за собой. Кстати, объясни, почему Стайн так долго ждал, прежде чем тебе сказать? У нас был бы хоть какой-то шанс ее перехватить!

— Тина его обманула. Если бы она попросила Стайна ничего мне не говорить — он бы тут же пошел мне докладывать. Но она сказала, что, конечно же, он может все мне рассказать, когда я закончу работать, то есть — ничего срочного. В результате Стайну понадобилось больше пятнадцати минут, чтобы проанализировать ситуацию и решиться меня потревожить. Что ты хочешь от робота? У него вообще приказ: когда я работаю, должно быть что-то экстраординарное, чтобы меня прервать.

— Ничего. Я еще никогда не имел дело с такой умной женщиной. За несколько часов, всего с двумя пси-входами (просто счастье, что я ей побольше не поставил!) она прекрасно освоилась с нашим миром. У меня специалисты до сих пор не могут понять, каким образом ей удалось стереть в памяти такси, которое она вызывала, конечную точку полета.

— Просто. Сказала: «Частный вызов».

— Ты это серьезно, Креил? У нас в стране не может быть «частного вызова», о котором бы не осталось никакой информации. Конечно, нужна серьезная причина для ее выдачи. Я думаю, никакой «конечной точки полета» не было вообще!

— Но ведь Стайн посадил ее в такси?

— И что Тине могло помешать тут же из него выйти, как только он ушел?

— С двумя тяжеленными чемоданами? — Креил улыбнулся.

— А ты не улыбайся, меня это тоже смущает. Каким образом ей удалось таскаться в Многомерности с таким грузом? Я лично предпочитаю даже тело без необходимости с собой не брать!

— Хороший вопрос. Вы проверили все вызовы такси в это время?

— Все. Она не пользовалась такси.

— Значит, рискнула и ушла через Многомерность. Теоретически, возможно.

— При нашем уровне сложности, Креил! Нашем!

— Откуда ты знаешь ее уровень сложности? Существо, которому удалось выжить в Многомерности, потеряв свое родное тело? А потом ухитриться занять чужое?

— А это Тина?

— В каком смысле?

— В том, что у меня есть серьезные сомнения, что это твоя первая жена. Да и как это проверить?

— Ты же смотрел ее голову? Вард-Структура? На месте?

— Лучше бы ее посмотрел Линган. Или ты. А до этого, я вовсе не уверен, кто это.

Раздался мелодичный зуммер телекома. Строггорн мысленно скомандовал: «соединить», голос секретаря возник, казалось прямо в голове: «Советник, вас срочно требует прибыть к себе Президент Земли». «Сейчас буду», — ответил Строггорн, поднимаясь с кресла.

— Линган бушует.

— Лао у него?

— Уехал сразу, как я позвонил насчет Тины. Но без меня не обошлись. Удивляюсь, что он не потребовал тебя.

— Он скажет, что я должен работать! Что, в общем-то, еще и правда. Да, а куда ты отправил Лиона?

— В свою клинику. Там охрана из Вардов. Этель и Аолла меняются каждые несколько часов. Удивляюсь просто, сколько ты ухитрился создать нам работы!

* * *

Перед дверью кабинета Лингана, Строггорн застыл на несколько мгновений. Потом решительно толкнул тяжелую дубовую дверь. Линган упорно отказывался от установки автоматических дверей, сохраняя одну и ту же обстановку в своем кабинете уже много столетий.

— Заходи, заходи, не стесняйся, — странно спокойно сказал Линган, удивив Строггорна: он ожидал застать Президента Земли в гневе. — Нет, Лао, — продолжал Линган, — он хочет, чтобы я на него сразу набросился… Какая твоя вина во всем этом, Строггорн?

— Никакой. Я даже предлагал Креилу оставить охрану возле спальни, только он отказался.

— Никаких следов Тины, как я понимаю, вы не нашли?

— Тебя это даже не удивляет?

— Я ее слишком хорошо знаю, чтобы чему бы то ни было удивляться, — Линган поудобнее устроился в кресле. — Хорошо. Какой у тебя план действий? Ситуация становится все менее управляемой. Ты понимаешь? Я не только о Тине Лигалон. Как там Джулия, кстати?

— Затаилась где-то. Пока не слышно.

— Анализы по Лиону получили? Лао говорит, там что-то странное нашли при расследовании?

— Скелет младенца, почти сгоревший, отбросило в угол операционной.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Не знаю. Нужно поговорить с Нигль-И, как это вообще возможно?

— Значит, мы не знаем, что такое или кто такой Лион? И вообще, сын ли он кого-либо?

— Линган, я не могу официально запрашивать специалистов. У нас есть младенец, но получается, что на самом деле он погиб еще при рождении. То есть… Я смотрел мальчика, конечно, все более чем странно… Его ноги — на самом деле многомерные щупальца. Наверное, понадобится специальная обувь, чтобы Лион мог ходить. Посмотреть его голову невозможно, к сожалению. Лион уже имеет прекрасную защиту мозга, а злить его, как ты понимаешь, я не рискну. Кто знает, как он это воспримет! Конечно, если ты настаиваешь, я могу попытаться…

— Не нужно, не хватает нам еще сейчас проблем с тобой!

— В общем, — продолжил Строггорн, — если бы не эта странная находка, я бы считал, что все более-менее в норме.

— Что с генетикой? Креил посмотрел?

— Говорит, все нормально.

— Я уже общался с Нигль-И. Он будет здесь так скоро, как возможно, с учетом Многомерных возмущений. Скажу прямо, Велиор сильно обеспокоен тем, что у нас здесь творится. Я так просто не знаю, за что хвататься!

— Ты получил, наконец, доклад историков?

— Получил. Мы откровенно сместились в другую временную линию, Строггорн! Наши исторические записи и записи остальногомира не сходятся. Зато… мы наконец нашли наше государство! Мне предоставили потрясающие документы, описывающее наше исчезновение из прошлого и перемещение в другое место. Слава Богу, что их не нашли раньше! Вот был бы подарок принаианам!

— Я так думаю, их не могли найти. В той линии реальности, с которой мы контактировали, нас просто не существовало.

— Похоже на то. Странно, что до слияния у нашего государства было другое название и другая история. И как я понимаю, после флуктуации все просто решили, что у нас произошел государственный переворот, в результате которого Варды и телепаты пришли к власти! Это куда логичнее того, что произошло на самом деле: перемещения государства из прошлого и из другой временной реальности! Что — полный бред, с точки зрения нормальных людей. Все страшно перепугались поначалу, но потом быстро опомнились. Если ты вспомнишь, «Лига Свободы Земли» появилась почти сразу же после флуктуации и после того, как мы были абсолютно уверены, что убрали всех наших противников с Земли. Чего я не могу понять, хорошо это все для нас или плохо?

— Насколько я знаю от Странницы, — вмешался в разговор Лао, — изначально существовали три параллельные временные линии. Но после прохождения флуктуации должна была остаться только одна. Вопрос в том, это действительно «одна» линия или комбинация всех трех?

— Я склоняюсь к «комбинации», — сказал Линган. — У нас почти не было проблем с международными договорами. Хотя в их линии существовало другое государство. При этом ни у кого не возникло никаких вопросов, только удивлялись, что некоторые границы государств, которые мы «проглотили», оказались в несколько другом месте.

— То есть, наши копии договоров не совпадают с их копиями? — уточнил Строггорн.

— Конечно, не совпадают. Даже если признать смену названия государства нормальной. Но это не самое худшее, Строггорн, потому что «наши» государства все-таки существуют в реальности, а ведь некоторых мы просто теперь не найдем на карте! Кстати, специалистами была найдена зависимость: чем дальше от границ Аль-Ришада, тем больше становится несоответствий!

— Например?

— Была такая война в середине двадцатого века, между прочим, мировая война, в которую были втянуты половина государств Земли. Это — согласно нашему знанию до слияния зон времени. А теперь получается, что ее — никогда не было!

— Это — вторая мировая война? — Строггорн подскочил в кресле. — Там же погибли миллионы людей?

— Угу. Но война в нашей теперешней линии все-таки была, только не мировая, и значительно позже, и с применением ядерного оружия!

— Ничего себе!

— Такой локальный ядерный конфликт. Поэтому мы теперь недосчитались нескольких государств. Только эта война значительно изменяет дальнейшую историю Земли. Например, уже в двадцатом веке зависимость США от внешних источников энергии, как нефть, не была такой серьезной, как мы это знаем. После ядерного конфликта они вложили колоссальные деньги, чтобы добиться максимальной энергетической независимости от других стран. Просто после нашего вмешательства в энергетику Земли, все это становится не таким важным. Аль-Ришад имеет достаточно других возможностей производства энергии. Но до этого, все было более чем серьезно.

— Все дело, Линган, в том, что люди мало интересуются историей. Кроме того, только мы знаем, что здесь что-то не так. Остальной мир просто «забыл» об альтернативной истории, как только временные линии слились.

— Именно поэтому я не сразу сообразил, что здесь вообще что-то не ладно. После слияния зон времени, нас не было целый месяц. И я искренне считал, что за это время в некоторых странах просто сменились их лидеры! И только потом, когда мне принесли доклад наши историки, стал понимать, что здесь что-то не так. Но чтобы выяснить все несоответствия, и какие из них оказывают серьезное влияние, а на какие мы можем просто плюнуть, понадобилось почти два года!

— Твое мнение? Эта линия для нас лучше или хуже? — спросил Строггорн.

— Посмотри сам. Мне собрали материал по наиболее серьезным несоответствиям. Понятно одно, эта ядерная война надолго отбила желание воевать.

— Альтернативой, я так понимаю, было уничтожение цивилизации?

— Возможно, — Линган замолчал на секунду. — Как я сказал, у нас намного больше проблем, чем мы в действительности способны решить. Строггорн, твой план действий?

— С Лионом или с Тиной? С мальчиком пока не вижу никакой опасности. Подождем Нигль-И, что он скажет.

— Я боюсь за Этель и Аоллу, которые с ним все время рядом. Не может что-нибудь случиться плохое?

— Не думаю. Пока Лион ведет себя как обычный младенец. Если ли что-то изменится…

— Хорошо. Это — ясно. Теперь, Тина Лигалон. Что думаешь делать?

— Подождать, она должна обратиться за помощью.

— К тем, кто ее знает?

— Вы можете с Лао дать мне список ее самых близких знакомых?

— Спроси Креила. Кандидат номер один — Джон Гил. А дальше будет плохо, у нее было полно знакомых.

— Но не ко всем же можно обратиться за помощью?

— Ты совсем не знаешь эту женщину! Она умеет отлично добиваться своей цели!

— Я и тебя плохо знаю, Линган, — заметил Строггорн. — У меня чувство, что ты даже не удивлен!

— Я ждал чего-то подобного. Нам же объяснил Велиор, что умрет один человек, а очнется — другой. И… у нас возникает еще одна проблема, — Линган надолго замолчал. — Согласно Галактическим законом, Тина Лигалон не имеет права занимать чужое тело, пока не будет абсолютно точно доказано, что Тина Роджер умерла!

— А как-то пояснить это можешь? — удивленно повернулся Лао.

— Могу. Нас обвинили в убийстве человека с целью передать его тело другому существу. Я не понял до конца, чем это так страшно, но я еще никогда не видел Велиора в таком бешенстве!

— И как он это объяснил?

— Тем, что если начать позволять подобные вещи, во Вселенной начнется настоящий неуправляемый кошмар, когда существа достаточных степеней сложности только и будут «переселяться» в чужие тела… Хотя, я уверен, это уже было в истории нашей Вселенной. Именно поэтому он планирует прилететь на Землю вместе с Нигль-И.

— И что он собирается делать дальше? — спросил Строггорн.

— Как я понял, — сказал Линган медленно, — я только надеюсь, что я не совсем правильно его понял, — он собирается убить Тину.

Линган мгновенно оказался под ошарашенными взглядами Строггорна и Лао.

— Линг, — тихо сказал Лао. — Мы же не в Галактическом Совете? Может, не подчинимся их закону?

— Я сразу об этом подумал… Это создаст нам массу проблем потом со вступлением… Но это бы было полбеды. Вы вообще подумали о том, что начнется на Земле, если станет ясно, что возможно «переселение душ»? Одна возможность этого натравит на нас всю Землю. И зачем нужно было так стараться ее спасти, если из-за такой нелепой случайности нам все равно придется уничтожить всех людей? Ведь кроме силы, нам будет нечем их успокоить. Или… я не прав?

— Если к этому добавить начавшееся вымирание людей… — Строггорн посмотрел Лингану в глаза. Перед его глазами проносились картинки виденных им войн. — Боюсь, что ты прав, Линган.

— Поэтому, задача номер один на сегодня — найти Тину и при этом не напугать ее так, чтобы она снова исчезла. А там… посмотрим. Если случится так, что об этом воскрешении узнает много людей, у нас просто может не остаться выхода…

— Как самим убить ее… — мрачно продолжил Строггорн под испуганным взглядом Лао.

— Спрятать? Почему нельзя спрятать? — нерешительно спросил Лао.

— От кого, Лао? От Велиора или от Совета Вардов? Или сразу ото всех? Только это и означает… убить, — пояснил Строггорн.

— И как вы собираетесь объяснить это Креилу? — тихо спросил Лао.

— А вот именно поэтому его сейчас здесь нет, — ответил Линган. — Я считаю, что ему об этом знать вообще не нужно.

* * *

Строггорн вышел из кабинета Лингана и сразу же связался с Эмилем ван Эркином, своей «правой рукой», который сейчас руководил Службой Безопасности Восточного Протектората.

— Эмиль, через полчаса жду тебя в Элиноре. Дела передашь позже. Мне нужна твоя помощь на несколько дней.

Строггорн глянул бегло на адрес Джона Гила и заскользил в Многомерности, перемещаясь в его квартиру. Было начало восьмого утра, и Джон еще спал, беспокойно ворочаясь во сне. Строггорн медленно обошел квартиру, пытаясь найти какие-либо следы Тины, но все было на местах и непохоже, чтобы она пыталась спрятаться, почувствовав Строггорна. Он вышел из квартиры Джона Гила и связался с Креилом. Виртуальный экран телекома мгновенно засветился.

— Новости? — быстро спросил Креил.

— Ничего нет. Мне нужен детальный список всех людей, к кому она может обратиться за помощью.

— Сейчас сброшу, я уже подготовил. У Джона ее нет.

— Ты тоже проверял? — удивился Строггорн.

— Это было наиболее вероятно, что она обратится к нему.

— Тогда понятно, почему не обратилась, — Строггорн усмехнулся. — Если нам всем это так просто приходит в голову, Тина бы ни за что к нему не пошла.

— Бери информацию.

* * *

Эмиль вошел в кабинет Строггорна, не постучавшись: Советник должен был его ждать.

— Эмиль, у меня срочное задание для тебя. Нужно будет найти одну женщину. Зовут ее Тина Роджер.

— Жена Советника Креила? — Эмиль мысленно поднял брови. — А что, она сбежала? Вроде только что была серьезно больна? Выздоровела? Или… — он подумал, что женщина могла просто сойти с ума, но в таком случае, как ей удалось скрыться от Службы Безопасности?

— Нет, Эмиль. Все намного сложнее и страшнее, — ответил Строггорн. — Мы оперировали Тину Роджер, а очнулась… Тина Лигалон. Помнишь?

— Первая жена Советника Креила? Как это может быть? — Эмиль, не спрашивая разрешения, опустился в кресло напротив Строггорна.

— Может, но как, мы сами пока не знаем. Задание простое. Я хочу первое: ее найти. Второе: поставишь ей в позвоночник нейро-датчик положения, чтобы мы все время могли контролировать, где она находится и что делает.

Эмиль медленно поднял голову и посмотрел Советнику в глаза.

— Но ведь он прорастет в нервную систему и потом его будет невозможно удалить? Что, она так и будет всю жизнь под наблюдением?

— Эмиль! — взгляд Строггорна стал ледяным. — Ты понял мой приказ?

Эмиль опустил голову.

— Что с ней делать дальше? — его бы не удивил уже любой приказ.

— Пока ничего. Можешь отпустить после этого. В руку вошьешь аварийный браслет, под кожу, чтобы ей в следующий раз его так легко не снять! Приказ понятен?

— Да, Советник. — Эмиль поднялся. — Разрешите идти?

— Никто из тех, кто тебе помогает, не должен знать правду. Официально ты ищешь Тину Роджер. Я подписал для тебя чрезвычайные полномочия. Можешь допрашивать кого угодно, кроме Совета Вардов, конечно.

— Она может обратиться к отцу за помощью?

— Не думаю, Лигалон не такой человек, чтобы Тина решилась его впутывать.

— Если мы не можем объявить официально ее в розыск…

— Все намного хуже, ты должен всеми силами скрывать, что мы кого-то ищем. Если нащупаешь кого-то, кто что-то знает, просто связывайся со мной. Я сам поговорю. Теперь свободен.

Тина подняла тяжелую голову и посмотрела на часы. Было около десяти часов утра и ей показалось, что обезболивание, наконец, перестало действовать. Она находилась в квартире Тины Роджер, — единственном месте, где как она считала, ее не сразу будут искать. Что искать будут — в этом она была абсолютно уверена. Тина усмехнулась, вспомнив, как ей пришлось тащиться через Многомерность с двумя тяжеленными чемоданами, а потом еще долго слоняться по кварталу нетелепатов в поисках нужной квартиры.

Когда она, наконец, вошла в квартиру, пройдя прямо сквозь стену — панель замка не пожелала признать в ней хозяйку, — то просто обессилено свалилась на кровать, даже не осмотрев квартиру. Сейчас она поднялась и медленно обошла помещения.

Квартира оказалась маленькой, небольшая гостиная, спальня, кухня, но на первое время вполне достаточно.

Теперь, обеспечив себя самым необходимым и немного поспав, Тина смогла начать обдумывать ситуацию.

Креила для нее больше не было, и с этим нужно было смириться. Тот мужчина, которого она знала, давно умер, а тот, кем он стал сейчас, явно не желал иметь с ней ничего общего. Она с горечью вспомнила, как старательно он избегал лишнего взгляда, словно Тина была прокаженная. Жить после этого в его квартире, даже лишний день находиться рядом с ним — для нее это означало бесконечное унижение, а она не привыкла унижаться перед мужчиной, какие бы чувства к нему когда-то не испытывала.

Осознание своего одиночества потихоньку просачивалось в ее душу. Те условия, в которые ее ставили Советники: вести себя как Тина Роджер, о которой она ничего не знала, невозможность общаться с людьми, которых она знала и любила, невозможность нормально работать, превращало ее жизнь в совершенную бессмысленность. Привычный для нее мир остался в далеком прошлом, а этот новый мир не желал ничего знать о Тине ван Лигалон.

Скрываться ото всех, кто знал ее раньше! В душе Тины родился гнев. Никогда бы она не смогла смириться с этим! Она перебрала в памяти всех знакомых, прикидывая, на кого бы могла безусловно положиться и кто при этом был достаточно близок Советникам, чтобы хорошо знать обо всем. Прежде чем что-либо решать и что-то предпринимать, ей нужна была надежная информация. Она быстро прикидывала, к кому можно обратиться за помощью, и кто, хотя бы какое-то время, сможет скрывать правду.

Тина подошла к терминалу, обрадовавшись, что он имел обычную клавиатуру. Экран послушно засветился, и Машина голосом сообщила о готовности к работе.

— Меня интересует адрес Джона Гила. Примерно 280 год рождения, — запросила Тина.

Экран мигнул, и Машина произнесла, повторяя свои слова письменно на терминале:

— Выдача адреса запрещена без специального допуска. Введите свой допуск.

«Ну и отлично, мне его адрес вовсе не нужен. Только самоубийца сунулся бы к нему домой, где меня уже поджидает Служба Безопасности! Главное, он жив. Ведь уже старенький совсем».

— Где он работает, можно узнать?

— Институт генетической Вард-Хирургии.

— Как туда позвонить?

Машина выдала номер телекома института.

«Только бы меня связали с ним!» — молилась Тина, пока Машина соединяла ее. На объемном экране появилось изображение мужчины.

— Институт генетический Вард-Хирургии. Что вас интересует?

— Вы можете соединить меня с Джоном Гилом?

— По какому вопросу?

— Личному.

— Ваше имя?

— Тина… Роджер, — она неожиданно испугалась, что Джон мог не знать Тину Роджер.

Изображение мелькнуло и на экране появился Джон, постаревший, выглядевший лет на 40–45, но, безусловно, он.

— Что-то случилось, Тина?

— Вы не могли бы ко мне приехать?

— Приехать? — изумленно переспросил он. — А откуда вы звоните?

— Из своей квартиры, где жила раньше.

— Вы знаете, что вас разыскивают? — он бегло бросил взгляд на экран, где в углу горело сообщение с просьбой связаться с Советником Строггорном, если Тина появится.

— Не выдавайте меня, пожалуйста. Сначала поговорите.

В ее голосе была такая мольбы, что он не смог отказать.

Через полчаса Джон Гил вышел из лифта, напротив ее квартиры, и ему почти сразу стало плохо. Это был обычный дом, для нетелепатов, и квартира не имела мыслезащиты, поэтому Джон сразу услышал телепатему, которую он не забыл бы никогда: Холод. Мороз. Метель.

Он прислонился к стене, думая о том, что никогда еще у него не было таких отчетливых галлюцинаций.

Створки двери квартиры открылись, Тина вышла ему навстречу, взяла за руку, ничего не говоря, и буквально втащила в квартиру, а у него не было сил сопротивляться. Она усадила его в кресло и заставила выпить вина.

— Как это возможно, Тина? — Джон держался рукой за сердце.

— Не знаю как, но Тина Роджер, похоже, мертва, а я — жива, — мрачно пояснила Тина.

Джон вслушался в ее мысли: «бесконечный ледяной дождь на фоне серого отчаяния».

— Никогда бы в это не поверил! И что теперь?

— Не знаю. Пока ушла жить сюда. Креил, — внутри нее все дрогнуло, — даже боится меня коснуться. И я очень мало знаю. Такое ощущение, что меня пичкали одним враньем. Прости, что потревожила тебя, мне запретили встречаться с теми, кого я знала раньше, но мне нужна достоверная информация. Кстати, как думаешь, за тобой не следили?

— Не знаю. Вряд ли. Мне показалось, кто-то был у меня дома, пока я спал. Когда ты ушла от Креила?

— В пять утра.

— Это хорошо. Сейчас уже почти одиннадцать. Они подумают, что ты связалась с кем-то другим. Но все равно… одна моя встреча со Строггорном… ты понимаешь, он будет все знать.

— Я надеюсь к этому времени выяснить все, что мне нужно.

— Что тебе рассказали?

— Очень мало. Что она была его женой. Все.

— Все? — он покачал головой. — Не густо.

— Джон, расскажи мне. Кто она? Как получилось, что они поженились?

— Подожди, они что, хотят, чтобы ты жила под ее именем? — в его взгляде было беспокойство и какая-то беспомощность.

— Да. Так. И пряталась ото всех. И никакой огласки.

— Здорово! Не знаю, с чего начать. Тина Роджер — маленькая несчастная девочка, которая попала в очень серьезный переплет и, как я теперь понимаю, так и не смогла из него выбраться. Креил подцепил ее на одну ночь и вел еще при этом себя так, что она в него влюбилась без памяти, и тогда он стер ей память об этом вечере.

— Как же тогда…? — Тина вдруг обнаружила, что эта история вызывает у нее лишь легкое любопытство. В ее мозгу возник мысленный барьер, выработанный многолетней подготовкой Вардов, который защитил ее сейчас от реальности. Это другая Тина слушала сейчас рассказ Джона, и это кого-то другого предал когда-то любимый мужчина. Тина лишь отметила, что пока еще ни разу не почувствовала сильной боли от того, что ей пришлось узнать за эти немногие часы после воскрешения, и пока выучка Варда помогала справляться с совершенно запредельной ситуацией.

— Не спеши. Она забеременела, — продолжал Джон, — и весьма престранным ребенком, и не помнила при этом его отца. Ее просто извели зондажами, чтобы выяснить, кто он. Настоящая мясорубка! Искали отца. Не так много мужчин могли с ней это сделать. И нашли Креила, в конце концов.

— И он заставил ее рожать?

— Отказался дать разрешение на аборт. Но все было не так просто! Тина Роджер — не была телепатом, и к тому же была очень больна. Не знаю, сказали ли тебе о том, что творится сейчас на Земле? Кратко. У нее была куча генетических патологий. Креил принялся за ее лечение. И вылечил вроде. Только вся эта беременность была очень странной. Кончилось тем, что ее заперли в клинике. И еще, я не знаю подробностей, но она точно стала телепатом. Ей делали полный психозондаж, и уже позже, в Совете рассматривалось ограничение дееспособности. Опять без меня. Строггорн является до сих пор ее официальным опекуном.

— А как мотивировали?

— Психическая зависимость от Советника Креила ван Рейна. В общем, последовал приговор суда — пожизненно психиатрическая клиника.

— И его никто не отменил?

— Нет, насколько я знаю, не было оснований.

— Но тогда, как они могут требовать, чтобы я жила как она? В сумасшедшем доме?

— Не знаю. Когда ей все это объяснили, она попыталась выброситься вниз со 114 этажа. Ей не дали, конечно.

— После этого Креил женился на ней?

— Нет, там произошло еще что-то! Я не знаю, правда, и тогда он решил жениться. Вроде бы ей стало лучше после всего этого. Даже отпустили из клиники.

— Зачем ты врешь, Джон? Ты же знаешь подробности? — быстро сказала Тина.

— Тебе не нужно этого знать. Поверь, так будет лучше… — он поморщился от легкой боли в голове. Тина не только слушала, что он ей говорил, но и безжалостно прощупывала мозг. Он помедлил, но потом продолжил, решив пожалеть свою голову. — Ну, хорошо. На пятом месяце беременности возникла угроза для ее жизни, и тогда ей предложили избавиться от ребенка, но она отказалась. Я разговаривал с ней тогда. Ребенок шевелился. И она была права. Это попахивало настоящим убийством. Вот только тогда Креил принял решение жениться. Я подозреваю, здесь был чистый расчет. Тина попадала полностью под его влияние, а с другой стороны, он получал ребенка, потому что снимал с себя обвинение в психических экспериментах на людях. Все были против его брака, но он заставил. Без его разработок невозможно вылечить людей на Земле, и он использовал это. Потом с Тиной делали что-то, что спасло ее жизнь, но очень тщательно скрывали, что именно. Я этого не знаю.

Тина мысленно улыбнулась.

— Да правда, не знаю! — с досадой повторил Джон. — Ну, а потом — убийство. Тебя должны были предупредить.

— Джон, эта Джулия? Креил тоже виноват?

— Да нет. С Джулией другое, здесь его вины нет. Нельзя же обвинять человека за то, что он кого-то не любит. Ее когда-то оживили, еще ребенком, после убийства. Мозг получил повреждения. Сначала на это не обратили внимания, а потом, когда она влюбилась в Креила, было поздно! Приговор тот же — психиатрическая клиника пожизненно.

— Не удивительно, что он показался мне совсем чужим, — на самом деле Креил не только показался ей чужим, но и вся эта история, казалось, не имела к ней никакого отношения.

— Он ведь еще и нечеловек, Тина.

— В каком смысле?

— Вскоре после тебя, на Дирренге, он получил генетические повреждения и много лет после этого жил на препаратах, которые только и удерживали его в человеческом облике. После объединения зон времени регрессанты перестали на него действовать, и он перешел в дирренганский облик. В то время на Земле начались дикие волнения. Как тебе сказать, ведь действительно можно было подумать, что все делается, чтобы уничтожить людей. Даже меня иногда брали сомнения, что можно сказать о других? Креил был выслан с Земли, потому что никто не мог гарантировать его безопасность, да и что это была за жизнь взаперти? Потом его перевезли на Дирренг, дальше, когда ему стало плохо и там, в Галактическую клинику Роттербрадов. Там ему смогли вернуть человеческий облик. У него теперь даже есть своя планета, маленькая копия Земли.

— Как это может быть?

— Он очень богат, Тина, а при таком количестве энергии, которым он владеет, много чего можно сделать. Креил отказался от гражданства Земли, когда его попросили помочь, и потребовал, чтобы земляне оплачивали его работу по его обычному тарифу. Когда подсчитали, получилось, что еще наши внуки останутся его должниками. Такой он теперь человек. Часть его психики дирренганская. Это трудно понять. Странница оперировала его, но ведь все это длилось многие десятилетия и еще постоянная боль.

— Джон, честно, ты все плохое про него рассказал?

— Зачем тебе знать все? Это может быть больно для тебя?

— Я должна знать, что с ним было. Пойми. Нужно.

— Он был женат, фактически, а не формально, на Аолле. Три года прожил с ней.

— Господи, еще и это! — Тина закрыла глаза, первый раз ощутив боль. Аолла была когда-то ее подругой и жила у них в квартире. «Отодвинуть» и эту информацию было непросто. — Они любили друг друга?

— Думаю, да. Строггорн ее отбил. Единственная возможность расторгнуть брак с Уш-ш-шем для Аоллы была вступить в брак со Строггорном. У них до сих пор такой брачный контракт, по которому она ему и не жена вовсе. Может даже жить с другими мужчинами.

— Подожди, так она не живет со Строггорном?

— Они жили в разных квартирах до объединения зон времени, но теперь вместе. Его квартира используется как клиника для больных детей. Все так запутано сейчас! Аолла сопровождала Креила на Дирренг. Почти год они были вместе.

— И жили вместе?

— Я не знаю. Кто же рассказывает о таких вещах? Но она очень болезненно восприняла то, что у него будет ребенок.

— Чем больше тебя слушаю, тем больше убеждаюсь, что зря я решила ожить. Мне бы было куда проще никогда не возвращаться на Землю, — Тина снова прислушалась к себе, пытаясь приглушить теперь уже отчетливую боль.

— Разве это зависело от тебя?

— Джон, а что стало с ребенком Тины? Он погиб?

— Нет. Он жив. Его спас Стайн.

— Кто?

— Стайн. Ваш биоробот. Он ее обнаружил мертвой, да ведь он и кесарево сечение делал, испугался, что прошло слишком много времени с момента смерти Тины, и еще до приезда людей решил резать. С помощью Машины. Только там опять что-то произошло. Операционная была практически уничтожена взрывом. Сам Стайн сильно пострадал.

— Отчего мог быть такой взрыв?

— Понятия не имею. Не я же проводил расследование. Все, что касается Лиона, идет с таким грифом секретности, что не весь Совет Вардов имеет доступ!

— А как ребенок остался жив? При таком взрыве?

— Не знаю. Его нашли рядом с операционным столом, на полу. С этим ребенком что-то не так, я его никогда не видел. Только несколько человек на Земле имеют к нему доступ. Я спрашивал Креила, но он не хочет ничего говорить. Я знаю, Этель или Аолла сейчас все время с Лионом. Боятся, что Джулия до него доберется.

— Жуть какая-то, — Тина подумала, что хотя Джон и не знал всего, путаницы было и так более чем достаточно. Джон улыбнулся.

— Каша теперь у тебя в голове?

— А ты как думаешь? — Тина потерла болевшую грудь. — Джон, у меня, кажется, скоро придет молоко. Не знаю… Что посоветуешь принять от этого?

— Я бы покормил.

— Кого? Ребенка? А где он?

— Был в клинике Вард-Хирургии.

— Так, ну это пока подождет. Ты же понимаешь, как только я туда сунусь, меня тут же снова возьмут «под охрану». Да и не думаю, чтобы мне разрешили с ним общаться.

— Тебе в любом случае не удастся долго скрываться. Я и так удивляюсь, что тебя не нашли до сих пор. Не так уж и сложно сообразить и проверить квартиру Тины Роджер!

— Посмотрим. Ты можешь помочь мне поставить пси-входы? Строггорн поставил парочку, но этого слишком мало, чтобы серьезно работать с Машиной, а если я хочу быстро адаптироваться — это необходимо.

— Очень сложно. Нужно кого-то просить из Вардов, а кого?

— Того, кто раньше меня не знал.

— Проблема не в этом, а в том, чтобы при этом он не знал и Тину Роджер. А ее почти все надежные люди знали, — он задумался надолго. — Ладно. Можно попросить одного врача. Тину он знал, но человек надежный, да и в его голову так легко не влезешь. Только молодой очень, ничего?

— А врач хороший?

— Талантливый.

— Тут только одна маленькая загвоздочка… — Тина задумалась. — Я накупила кучу вещей, два чемодана…

— Оставь здесь, — Джон нахмурился. — Нельзя, здесь найдут…

— Угу. Ладно, у меня есть одна идея, где их можно на время спрятать. — Тина поднялась. — Ты только подожди, буквально несколько минут.

Тина исчезла, но действительно минут через десять появилась снова.

— Все, можем идти.

— А куда ты их спрятала?

— В Многомерность, — Тина улыбнулась. — Ни за что не поверю, что им удастся найти мои «чемоданчики».

Джон поднялся, зная, как всегда быстро действует Тина, да и был риск, что вот-вот кто-нибудь сообразит поискать ее в квартире Тины Роджер. Они летели в клинику Креила ван Рейна, генетической Вард-Хирургии, но Джон был почти уверен, что там никто не станет ее разыскивать.

Тину поразило огромное количество больных в клинике. Заняты были даже коридоры, и только теперь она потихоньку начала понимать, что означало: «Все люди на Земле, кроме Вардов, больны». Одно дело было просто услышать эту фразу и совсем другое — увидеть такое количество страдающих людей только в одной клинике.

— Теперь понимаешь, почему земляне готовы платить любые деньги Креилу за его работу? — спросил Джон, пропуская ее в свободную операционную, где только что закончили уборку.

— Почему так много детей?

— В первую очередь страдают дети. Генетика повреждена, а у них еще добавляется развитие своего организма. Сейчас на Земле почти не рожают. До 90 процентов — сплошная патология. Понимаешь, одного конкретного человека вылечить еще можно, пусть это и невероятно дорого, но вот спасать миллиарды — нет никакой возможности.

— И кого спасают в первую очередь?

— Детей и людей в детородном возрасте. Ты посиди немного, я поищу Дмитрия, — Джон показал Тине на кресло и быстро ушел, а она сидела и ждала его, вдруг ощутив себя маленькой беспомощной девочкой, которую оторвали от родителей и бросили в незнакомый и жестокий мир.

Дмитрий ван Строггорн хорошо знал Джона Гила, но когда тот сообщил ему свою просьбу — задумался. Тину Роджер искали. Тихо, негласно, по телепатической сети, ничего не сообщая официально в прессу и полицию. Кроме того, он никак не мог понять, зачем женщине — почти обычному человеку, понадобились пси-входы в таких количествах. Джон Гил упорно тащил его, взяв за руку, в операционную, где оставил Тину, и только увидев ее, Дмитрий понял, в чем дело, и сразу нахмурился.

Это была Тина Роджер — внешне, но, как телепат, он сразу понял разницу. Не было никакого сомнения в том, что женщина, сидящая перед ним, была Вардом. Этот властный взгляд и отчетливую ведущую телепатему, да еще такую странную: Холод. Мороз. Метель, мог иметь только Вард.

Тина подняла на него свои серые глаза, и Дмитрий вздрогнул от холода, который исходил от нее, и от того чувства, которое порождала кружащаяся вокруг нее метель.

— Я помогу вам, — решительно сказал он, как все Варды быстро принимая решение, хотя и затруднился бы объяснить себе, почему так. — Ложитесь.

Тина быстро легла, боясь, что он передумает.

Через несколько секунд Дмитрий открыл глаза и удивленно посмотрел на терминал. В этом не было никакой необходимости: Машина передавала ему данные о пациенте прямо в мозг, но он решил убедиться своими глазами. Он хорошо знал данные Тины Роджер, но сейчас ему была передана информация совсем другой женщины. «Имя пациента: Тина ван Лигалон», горело на экране. «Последнее обращение к врачу» — сутки назад, а до этого больше 138 лет назад!

«Теперь понятно!» — подумал Дмитрий. На экране, показывающем, что происходило под операционным куполом, сидел Джон Гил и пристально смотрел на Тину.

На дополнительном терминале каждые несколько секунд возникало сообщение о розыске Тины Роджер с призывом немедленно связаться с Эмилем ван Эркином, если кому-то станет известно ее местонахождение. Дмитрий подумал, что, скорее всего, у него будут серьезные проблемы за помощь Тине, кто бы ни была она на самом деле, но теперь было поздно что-либо менять.

— Так, Тина, вставайте! Иначе не пройдет и нескольких минут, как здесь будет Служба Безопасности.

Одновременно, Дмитрий тщательно стирал информацию о пациенте, надеясь, что она еще не была передана в центральный депозитарий.

Тина вышла из-под купола, сопровождаемая Джоном Гилом.

— Вы должны были предупредить меня о том, что произошло. Машина идентифицирует вас как Тину ван Лигалон. И если вы хотите скрываться, то подключаться к ней — это разновидность самоубийства! — Он остановился на секунду и продолжил. — Теперь, Джон, раздевайся и ложись под купол. Я попробую спрятать Тину… не смотри на меня, тебе лучше не знать, где. В общем, раздевайся, я вернусь минут через десять. Будем надеяться, тебя еще не найдут. Вы сможете следовать за мной в Многомерности? — спросил он, и когда Тина утвердительно кивнула, шагнул в Многомерность.

Расстояние было небольшим, и через несколько секунд они оказались перед дверью квартиры, в каком-то доме. По отсутствию мыслеизлучения, Тина определила, что это должна быть зона телепатов: во всех квартирах в таком доме стояла защита от мыслепрослушивания.

Дмитрий слегка прикоснулся к идентификационной панели, дверь послушно раскрылась, на пороге стояла, по всей видимости, хозяйка квартиры. Она улыбнулась Дмитрию, как старому знакомому, но сказала вслух с сильно заметным акцентом: «Здравствуйте, Дмитрий! Что-то случилось?»

Тина в изумлении застыла: женщина не была телепатом, но при этом Тина не могла прочитать ее мысли!

— Да вот, хотел попросить вас об одном одолжении, Наташа, — Дмитрий посторонился, пропуская Тину вперед.

Наташа внимательно посмотрела на Тину.

— Здравствуйте, Тиночка. Странно, я думала, вы еще в больнице. Поправились? — она улыбнулась Тине.

— Да, мне намного лучше, — постаралась поддержать разговор сбитая с толку Тина.

— Так что случилось?

— Наташенька, ты не можешь разрешить Тине пожить у вас несколько дней? — невинно спросил Дмитрий, а Тина пожалела, что не может прочитать мысли Наташи.

Лицо Наташи напряглось, она перевела взгляд на Тину.

— С мужем поругались? — уверенно спросила она после недолгого молчания.

— Поругалась.

— И негде жить? Странно… — Наташа пристально посмотрела, но теперь уже на Дмитрия. — Ее ищут? — с уверенностью спросила она.

— Ищут. Ты же знаешь Креила, — Дмитрий не собирался объяснять Наташе, что все может быть намного сложнее.

— Тебе нужен человек, мысли которого никто не прочитает?

— Это единственный шанс, что ее не найдут.

— Муж вернется, ты хочешь, чтобы Олег узнал?

— Он не вернется несколько дней, я загрузил его работой, — Дмитрий улыбнулся. — Ну что? Поможешь?

— А ты?

— Мои мысли невозможно так легко прочитать, Наташа.

— Ну да… И вряд ли Советник Строггорн захочет тебя калечить, даже если и заподозрит, что ты что-то знаешь, — закончила Наташа, а у Тины возникло странное чувство, что эта женщина все-таки была телепатом, уж очень быстро она разбиралась во всяких недомолвках.

— Ну, хорошо, Тиночка. Я вас спрячу, — Наташа расслабилась и улыбнулась. — Вы меня совсем не помните… — уверенно сказала она.

— Дмитрий, она телепат? — быстро мысленно уточнила Тина.

— Нет. Но ее мысли прочитать практически невозможно, за исключением случаев, когда она к тебе сама обращается мысленно. Они так с мужем обычно разговаривают: он — вслух, а она мысленно. Да и зондаж никто ей делать не будет!

— Почему?

— Это дочь Странницы, Тина. Ее реакцию на подобное обращение с дочерью можешь представить?

— Господи! Наташа же обычный человек!

— Там все так сложно, на самом деле… Долго объяснять. Я должен возвращаться…

— Знаете, чего я не люблю больше всего, Тина? — Наташа подняла взгляд и пристально посмотрела Тине в глаза, губы ее были неподвижны, но сейчас Тина ее услышала. — Когда телепаты говорят в моем присутствии мысленно.

— Как она узнала? — быстро телепатически спросила Тина.

— Понятия не имею. Но она безошибочно всегда это определяет. Вообще, будь осторожной. Наташа — очень непростой человек!

— Я, кажется, просила перестать обсуждать себя! Или я передумаю… — с раздражением в голосе сказала Наташа.

— Извините, — быстро сказала Тина вслух.

— Мне нужно возвращаться в клинику, — напомнил Дмитрий.

— Я должна забрать свои вещи.

— Какие вещи, Тина? — удивленно переспросил Дмитрий.

— Два чемодана. Я купила себя кое-что для жизни.

— Где вы их оставили? — он подумал, что нужно было обладать невероятной практичностью, чтобы, убегая от Службы Безопасности, не забыть купить себе одежду.

— Наташенька, вы меня извините, если это я скажу мысленно? — виновато спросила Тина.

— Говорите, это меня не касается. Я только не люблю, когда меня обсуждают!

— В Десятимерном операционном зале.

— А как… — Дмитрий остановился. — А как вам удалось туда пройти? Там же стоит защита? Я всегда считал, что нужен «ключ», чтобы ее разблокировать. У вас есть ключ?

— Нет у меня никакого ключа! Я просто была там, ну… когда очнулась. Запомнила место. Честно говоря, я просто хотела спрятать вещи, чтобы их никто не нашел!

— Тиночка… можно я пойду с вами? Правда, это странно, что вы даже не заметили защиту.

— Наташенька, мы уйдем через Многомерность. Вернемся через несколько минут, — сказал Дмитрий вслух.

— Она не испугается? — удивленно спросила Тина.

— Нет. У нее муж Вард. Она все знает, — Дмитрий договаривал, уже перемещаясь за Тиной в Многомерности.

Почти сразу возник обрыв, и уже это показалось необычным. Дмитрий пытался вспомнить, была ли защита до обрыва или после. Но потом сообразил, что не имеет никакого понятия об этом, потому что вообще предпочитал путешествовать в таких больших мерностях без тела. Что было точно — в Десятимерный зал он всегда попадал, открыв обычную дверь в подвале Дворца Правительства. Как попасть в этот зал через какое-либо измерение, Дмитрий не имел никакого понятия. Но Тину, казалось, это нисколько не беспокоило. Она с огромной скоростью скользила над виляющей дорогой, покрытой шершавым, в мелких и крупных трещинках, асфальтом. А потом вдруг все исчезло.

Дмитрий очнулся на чем-то твердом. Лежать было страшно неудобно, рука была неестественно завернута и затекла.

— Очнулся! — ворвалось в его мозг и сразу Холод, Мороз, Метель, закружилось вокруг.

Дмитрий медленно сел. Они по-прежнему были на Гиперпространственной Дороге. Дмитрия неприятно мутило, и он подумал, что мерность пространства, а теперь он был абсолютно уверен, что именно это и было причиной потери сознания, оставалась предельно высокой для него.

— Извините, Дмитрий. Я не подумала, что это может быть для вас слишком!

Дмитрий повернулся к Тине: два огромных чемодана стояли рядом с ней на дороге.

— Вы человек, Тина? — Дмитрий задал этот вопрос спокойно. Внутренне он был уже практически уверен, что эта женщина не была ни Тиной Роджер, ни Тиной Лигалон.

— Я не знаю, что ответить на ваш вопрос, — она подняла голову и пристально посмотрела ему в глаза своими огромными серыми глазами без зрачков, а потом вгляделась пристально в сгущающиеся сумерки. — Нам нужно уходить. Вы сможете идти? — она наклонилась над Дмитрием.

Он тряхнул головой и тяжело поднялся.

— Давайте, — он протянул руку к чемоданам.

— Вы же… — начала она. — Ну, хорошо.

Дмитрий подхватил неподъемные чемоданы, удивившись, чего такого можно было в них напихать. Через несколько минут они снова звонили в квартиру к Наташе. Дмитрий не стал даже дожидаться, когда дверь откроется, он всерьез беспокоился, что Джона Гила уже могли обнаружить в его клинике.

Когда, наконец, он ворвался в операционную, Эмиль ван Эркин поднялся ему навстречу из глубокого кресла и улыбнулся, вглядываясь в растерянное лицо Дмитрия.

— Не спешите, так, Дмитрий, не спешите! У вас замечательные ассистенты. Не только укатали Джона наркозом, но и не разрешили мне его забрать! — продолжая улыбаться, сказал Эмиль ван Эркин. — И кстати, где это вы были так долго, вместо того, чтобы оперировать пациента?

Дмитрий бросил беглый взгляд на экран: Эмиль, безусловно, успел поковыряться в записях, но если бы нашел следы Тины, то уже бы разговаривал не так. Он прошел к терминалу, и устало опустился в кресло.

— Что вам нужно, Эмиль? — спросил он, начиная подключение аппаратуры.

— Я собирался поговорить с Джоном. Нас интересует, где он был с 10–30 до 11–45 сегодня.

— Вы же видите, его готовят к операции!

— Но вы же не будете утверждать, что все это время он был с вами? — Эмиль улыбнулся мысленно.

— Поскольку вы просмотрели записи, то прекрасно знаете, сколько времени он был здесь.

— Но вы могли бы меня убедить, что пили с ним кофе точно все это время!

— Зачем? Вы прекрасно знаете, что я оперировал в другом месте. Хватит морочить мне голову, Эмиль. Мне некогда, вы же видите! Я не хочу лишнее время держать пациента под наркозом!

— Вот и я про это! Давайте, вы не будете оперировать Джона сейчас? А? Как-нибудь в другой раз?

— Санкцию на его арест, пожалуйста, предъявите. В противном случае, я не вижу причины, по которой не должен этого делать!

— Дмитрий, ну зачем сразу про аресты! Когда это наша служба арестовывала людей без дела? — Эмиль стал серьезным, видя, что ассистент включил пси-экран. — Меня интересует, встречался ли он с Тиной Роджер?

— Зачем вы ее ищите, можно узнать?

— Она сбежала от мужа!

— И это уже стало таким страшным преступлением, чтобы ее разыскивала Служба Безопасности Земли?

— Тина Роджер — больной человек. Нуждается в медицинском контроле!

— Это меня не убеждает. В общем, санкции на арест! Можете сразу на обоих! Или я не буду разговаривать!

Как только Эмиль вышел из операционной, Дмитрий подозвал ассистента и попросил сделать себе обезболивание. Он по-прежнему отвратительно себя чувствовал. Он подождал еще минут пятнадцать, раздумывая, не согласится ли с мнением ассистента, что оперировать в таком состоянии — да еще заниматься реструкцией памяти — настоящее безумие. Но операция была в любом случае необходима Джону Гилу, и это было прекрасным поводом подержать того несколько дней в клинике, не вызывая ничьих подозрений.

* * *

Эмилю ван Эркину пришлось ждать Строггорна около получаса, пока не закончилось заседание Совета Безопасности Земли.

— Нашел? — спросил Строггорн, как только они сказались в его кабинете одни.

— Думаю, что ваш внук, Дмитрий, что-то знает. К сожалению, теперь нам несколько дней не добраться до Джона Гила. — В мозгу Строггорна отразилось отчетливое удивление. — Дмитрий уложил его на реструкцию мозга, — продолжал Эмиль.

— Почему тогда ты решил, что он что-то знает?

— Много совпадений. Дмитрий отсутствовал на работе почти час сегодня утром, но никто не смог мне ответить, где он пропадал. И Дмитрий отказывается говорить, где он был. А зачем ему нужно что-то скрывать? Что решаете, Советник? Даете санкцию на зондаж?

— Дмитрия? — Строггорн нахмурился. — Да нет… Мы же его искалечим. Я поговорю с ним сам, как только освобожусь.

* * *

Через полчаса, после небольшой тренировки по управлению телепатическим адаптером, Тина смогла работать с Машиной.Для входа в систему она воспользовалась идентификационной карточкой Наташи.

Первое, что сделала Тина: выяснила субординацию должностей на Земле. Линган ван Стоил стал Президентом Земли, Строггорн ван Шер возглавлял Службу Безопасности Земли, статус Лао был весьма расплывчатым — что-то вроде личного советника при Президенте Земли, Диггиррен ван Нил был первым заместителем Лингана по общим вопросам и параллельно через него шло управление Аль-Ришадом, хотя официально Линган оставался главой правительства Аль-Ришада. Креил ван Рейн вообще был лишен гражданства Земли, но при этом за ним сохранялась должность Советника и руководство медициной и всеми научными исследованиями, как в Аль-Ришаде, так и на Земле. Аолла ван Вандерлит помимо должности Советника являлась заместителем Лингана по вопросам общения с неземными цивилизациями. Каждый Советник имел разветвленную вертикальную, жестко централизованную структуру в своих департаментах, что делало их власть в выделенной области почти безграничной.

Большую часть информации Тине удалось вытянуть из Машины, пользуясь своим высоким приоритетом доступа, так как почти вся она шла под грифом «Секретно» и «Совершенно секретно», и была закрыта специальными кодами. Она старалась максимально аккуратно обращаться с защитой систем, чтобы нигде не засветиться.

Один из секретных докладов Креила ван Рейна на Совете Вардов был посвящен возможности колонизации других планет Солнечной системы. Тина читала доклад с большим изумлением, потому что в нем была отмечена возможность и даже запланирована колонизация Марса, Венеры, Меркурия, Юпитера и Сатурна. И еще больше ее поразило, что речь шла не просто об организации там земных поселений с защитными куполами и тому подобным, а о заселении этих планет существами в облике, который позволял бы им спокойно жить на этих планетах, не прибегая ни к каким мерам защиты. Планеты, таким образом, должны были стать для них второй или даже первой родиной, потому что регрессию планировалось проводить с помощью специальных препаратов, а как прямой, так и обратный переход при этом был сопряжен с риском для жизни. Креил отмечал в своем докладе, что пока не удалось разработать препараты, которые бы не давали смертности при такой сложной перестройке в общем-то не очень к этому подготовленных организмов. Тина подумала, как же в таком случае они собираются набирать добровольцев, когда заранее будет известно, что некоторые из них просто погибнут?

Чем больше вникала она в жизнь на Земле, тем больше ее поражало, как за столь короткое время удалось так радикально изменить все, невероятно расширив возможности цивилизации. Она очень внимательно прочитала переписку с Галактическим Союзом Цивилизаций, где уже несколько десятилетий обсуждался вопрос вступления Земли в него. Это требовало определенных затрат энергии, но и позволяло в случае необходимости опираться на поддержку других разумных существ. Добраться до Галактической субординации должностей, Тине удалось лишь частично. Только Аолла, Креил, Лао и Линган имели свободный доступ к Галактическим архивам, но и им была нужно санкция Нигль-И или Велиора на ее выдачу.

На вершине Вселенской пирамиды стояла должность Вектората Времени. Она не была выборной и переходила автоматически к существу не ниже определенного уровня развития, который позволял свободное общение с Ором — вневременной внепространственной Многомерной энергетической структурой, дающей возможность полностью использовать возможности бесконечной Многомерной психики. На самом деле понять, что это такое, для Тины было невозможно. Ор представлял собой самую настоящую звезду, превышающую размером Солнце в тысячи раз, и как какое-то существо могло использовать эту энергию, было непонятно.

— Тина, а вы знакомы с моей матерью? — вопрос Наташи, заданный мысленно, резко вырвал Тину из блуждания в информационной сети.

— Можно сказать, нет, видела мельком один раз, — машинально ответила Тина, и только через секунду сообразила, что не имеет понятия о том, знает ли Наташа о своей матери! Она повернулась и посмотрела на Наташу: та улыбалась.

— Я всегда знала, что моя мать не умерла. Но это так сложно было выяснить! — теперь она говорила вслух. — Расскажите мне, что вы о ней знаете? И… кто она.

— Наташа, — Тина нахмурилась. — Мне кажется, я не имею никакого права вам это рассказывать!

— Значит это правда, что вся информация обо мне идет с грифом «государственная тайна!» — рассерженно сказала Наташа, перестав улыбаться.

— А кто вам это сказал?

— Муж, конечно. И Советник Строггорн любит отвечать так на мои вопросы!

— Как вы попали в Аль-Ришад? Вы говорите с акцентом?

— Олега… на самом деле моего мужа зовут ’Ольгин, ну… это неважно. Ему дали задание: найти меня, жениться, и вывезти в Аль-Ришад. Это случилось перед самым катаклизмом, вы знаете, объединением зон времени. Меня спрятали в специальном саркофаге. Как объяснил потом Олег, я была единственным человеком на Земле, о котором так заботились… Ну, и когда я узнала об этом… С какой это стати, другому государству нужно было беспокоиться так об обычном человеке? — она замолчала, задумавшись. — Я с трудом закончила курсы медсестер. И я так думаю, мне выдали лицензию, только, чтобы я могла работать поближе к Советникам и всегда была под присмотром кого-нибудь из Вардов! Собственно говоря, последней каплей было, когда мне предложили на выбор: круглосуточную охрану из Вардов или встроить несъемный датчик положения!

— И при этом так и не объяснили, зачем это нужно?

— Нет!

— Что такое этот датчик? — уточнила Тина.

— А вы не знаете? Странно. Это устройство, которое врастает в нервную систему. То есть, его можно удалить, только убив человека. Я согласилась на это. Хотя обычно так поступают с преступниками! Но жить под охраной Вардов еще хуже! В общем, единственное разумное объяснение всего этого: моей матерью является кто-то очень высокопоставленный в вашем государстве. Я пересмотрела весь Совет Вардов. В него входит всего две женщины. Одна много лет замужем, четверо детей. Явно ко мне никакого отношения не имеет. Другая и вовсе — Аолла Вандерлит. Тоже исключено. Хорошо известно, что у нее был один ребенок, да и то она его не рожала. Остальные все — мужчины. Остается только один вариант. Создатель вашего государства. Не человек. Векторат Времени. По крайней мере, она была женщиной, и какое-то время прожила на Земле. Но мне это кажется абсолютно невероятным. Хотя моя способность защищаться от мыслечтение, тоже невероятна.

— Наташа, а вас бы не смутило, если вашей матерью оказался бы не человек? Это должно быть так страшно, — медленно сказала Тина.

— Понимаете, это трудно скрыть, если ваша мать не человек. А мама и не пыталась этого скрывать. Я как бы выросла с этой мыслью, что она… как вам объяснить? Она предугадывала будущее, читала мои мысли, хотя она старалась этого не делать, правда, но все равно ведь читала… Да много чего. Я знаю, в ее жизни происходили такие странные вещи, в которые вообще невозможно поверить! И она не была сумасшедшей. То есть, всегда хорошо понимала, начни она всерьез говорить, что не человек… Упрятали бы в психушку. Ну, а начни настаивать, что телепат, замучили бы в каком-нибудь секретном институте. У нас в стране таких людей отлавливали и заставляли работать на государство. Она это знала и всеми силами скрывала свои способности. Только не от меня! Мой папа любил шутить, что она не человек… Конечно, все сводилось в шутку. Поймите, как к этому можно было серьезно относиться? Она была как человек. И я точно знала, что она рожала меня и никто ничего не заподозрил! А в один день она просто исчезла. Нам сообщили, что она погибла при аварии самолета, только она не собиралась никуда лететь. Даже паспорт ее остался дома. Так что? Я права? — Наташа пристально всмотрелась в глаза Тины, и та вдруг осознала, что не в состоянии солгать. — Вот видите, Тина, права. Я только одного не могу понять. Почему я обычный человек? Ведь если мама им не была, должно же что-то передаться? А я… как все. Даже не телепат.

— Вы — человек, Наташа. Насколько я знаю, ваша мама имела на Земле земное тело. Именно оно, строго говоря, является вашей матерью.

— Земное тело? То есть… Не понимаю. У мамы не было раздвоения личности! Я бы заметила!

— Речь идет не о раздвоении. Ребенок, тело которого получила ваша мать, умер при рождении. А существо, которое вас растило, не было человеком, только использовало его тело на какое-то время. Родители вашей матери погибли. Так получилось, что она оказалась на Земле. Все это жутко сложно для понимания.

Наташа долго молчала, пока решилась снова задать вопрос.

— А какая она? Как выглядит?

— Когда в земном облике, я так понимаю, она выглядит точно так, как вы ее помните.

— А не в земном?

— Я ее никогда не видела. Она редко бывает на Земле. Но Креил говорил, она похожа на людей. Отличается, конечно, но не настолько, чтобы это кого-то пугало. Больше пугают ее способности, чем внешний вид.

— У вас время долго шло быстрее, чем на остальной части планеты. Получается, моя мама может жить… сколько?

— Ваш муж будет жить намного дольше вас. Вас это смущает?

— Нет. Я счастлива, что смогу умереть у него на руках и никогда не буду одна. До самого конца. Что еще может желать простой человек? И я не боюсь постареть. Олег говорит, что я никогда не буду выглядеть старше сорока. Потому что мы умираем от старения мозга, а не тела. Единственное плохо — мне не разрешают иметь детей.

— Ваша мама, наверное, против.

— Почему? Почему она должна быть против?

— Потому что через вас можно влиять на нее. И через ваших детей. Для нее лучше, чтобы на Земле не осталось никого из ее потомков. Она не ваша мать, но считает вас своим ребенком.

— Как может быть иначе, если она меня родила! Для вас бы была разница?

— Нет. — Тина хотела добавить, что вырастила троих приемных детей, но остановила себя, вспомнив, что Наташа считает ее Тиной Роджер.

— Все равно это больно. Теперь, когда я знаю правду, я попробую снова уговорить Строггорна. Он когда-то обещал мне помочь! — сказала Наташа, и ее глаза упрямо блеснули. Она поднялась с кресла.

— Хотите что-нибудь поесть? Я закажу?

— Да нет, попозже. Хочу еще посидеть за Машиной.

— Вы плохо выглядите, Тина. Вам бы нужно поспать.

— Некогда, Наташа.

— Тогда пойду, не буду вам мешать. Спасибо.

— Не за что. Я не собиралась вам ничего говорить. А почему вы решили меня спросить?

— Вы — жена Советника, и второе: что такое мог говорить вам Дмитрий обо мне, чего я не должна знать?

* * *

Прежде, чем говорить с Дмитрием, Строггорн тщательно обдумал, что сказать. Они были похожи со Строггорном: Дмитрий отличался таким же невероятным упрямством, и поэтому Строггорн был уверен, если тот решил защищать Тину, ни за что ее не выдаст.

Строггорн вошел в операционную, но Дмитрия там не оказалось: он отлеживался в палате при операционной. Створки двери открылись, и Строггорн ощутил, как сразу заныло сердце: лицо Дмитрия было белее подушки, на которой лежала его голова. В жизни Строггорна было так мало близких людей, что болезнь любого из них начисто выбивала его из колеи, хотя когда-то он считал себя совершено нечувствительным к чужой боли.

Дмитрий не спал, но на приход Строггорна даже не открыл глаза. Как подумал Строггорн, у внука не было сил пошевелиться, и чем тот умудрился так доконать свою чудовищно стабильную нервную систему, оставалось только догадываться.

— Тебе делали обезболивание? — уточнил Строггорн, садясь на стул рядом с кроватью.

— Делали, — Дмитрий ответил чуть слышно.

— Может быть, повторить?

— Нельзя, второй раз уже за сегодня. Нужно подождать хотя бы несколько часов.

— Дмитрий, — тихо, стараясь спрятать свое беспокойство, сказал Строггорн, — ты зачем так себя гробишь? Кто же делает реструкцию мозга после обезболивания?

— Строг, у меня нет сил с тобой говорить! Ты же пришел не беспокоиться о моем здоровье?

— Нет, я хотел узнать, не встречался ли ты с Тиной Роджер?

— Зачем вы ее ищите? И не нужно про мужа, все равно не поверю.

— Я не могу сказать зачем, пока ты не ответишь, встречался ли ты с ней? — зло усмехнулся Строггорн. Ситуация была идиотской, а он не любил чувствовать себя шутом.

— Тогда я не обязан вам ничего говорить.

— Как это понимать? — Строггорн впился в Дмитрия глазами, но тот даже не пошевелился. — Ты ее видел все-таки?

— Нет. Просто не считаю возможным помогать Службе Безопасности.

— Чем это мы тебе так не нравимся?

— Многим.

— Абстрактный ответ, Дмитрий, — Строггорн помолчал секунду, поднялся и вышел из палаты, ничего не говоря.

Дмитрий открыл глаза и изумленно уставился на дверь. Через несколько минут, когда он уже опять почти заснул, створки двери отворились и снова вошел Строггорн, в сопровождении Стила, несущего в руках несколько коробочек. Строггорн устало опустился на стул.

— В общем так, Дмитрий. У Тины серьезная психотравма, а у меня — не было времени этим заняться. Ей нужно обезболивание каждые два часа.

— Почему ты мне об этом говоришь?

— Потому что хочу, чтобы ты добавил ей пси-входы, — Строггорн открыл одну из коробочек, и Дмитрий увидел Многомерники. — Вот именно, — Строггорн явно наслаждался его изумлением… — советую поставить их сюда… — он показал в район промежности.

— Почему? — Дмитрий был окончательно сбит с толку.

— Когда подумаешь, поймешь. У Тины они напрямую связаны с нервной системой, и это самое лучшее место. Эти Многомерники — новая модель, — продолжал Строггорн. — Достаточно ввести их на пять сантиметров и дальше они прорастут сами. А для обезболивания, — Строггорн раскрыл другую коробочку, — попробуй этот препарат.

Дмитрий прочитал название и уставился на Строггорна.

— Ты уверен?

— Уверен. Точнее, не уверен, что даже это для нее достаточно эффективно. На Тину всегда плохо действовали обезболивающие, а если быть совсем откровенным, вообще никак не действовали. Даже не надейся, что тебе удастся потихоньку заказать эти препараты без моего ведома. Нескольких граммов этой дряни хватит, чтобы отравить миллионы человек. Ну и после Джулии у нас жесточайший контроль за всем, что может навредить обычным людям. Так что? Сделаешь, как я прошу?

— Если увижу Тину, — буркнул Дмитрий.

— Вот и славненько, — Строггорн наклонился и мягко коснулся руки Дмитрия. Тот почувствовал легкий укол.

— Что ты мне сделал? — испуганно спросил Дмитрий.

— Укольчик, — Строггорн ядовито мысленно улыбнулся. — Через пару часиков у тебя отрастут премиленькие щупальца. А как ты собираешься ставить Многомерники руками?

Дмитрий в ужасе уставился на свои руки. Строггорн наслаждался произведенным эффектом.

— Так и быть, — он достал ампулу из кармана. — Это — антидот. Когда закончишь оперировать Тину, вколешь и через полчасика получишь свои руки назад. Да, и совсем забыл! — Строггорн протянул руку и взял еще одну коробочку у Стила. В ней лежали две, на вид совсем обычные, кожаные перчатки. — Это тебе подарок, чтобы не пугать людей щупальцами. Нравится?

Дмитрий ощутил, как бешенство поднялось откуда-то из глубины. За всю его недолгую жизнь это был первый раз, когда он не смог контролировать свои эмоции. Было слишком понятно, что ему не удалось обмануть Строггорна.

— Что вы собираетесь с ней делать? — зло спросил он.

— Ничего, правда… ничего. Только беспокоимся о ее здоровье. Поэтому хотели бы знать, на всякий случай, где она и чем занимается.

— Почему-то мне так трудно поверить тебе, Строггорн!

* * *

Через полчаса Строггорн доложил Лингану, что хотя сам пока не знает, где находится Тина, но зато Дмитрий в курсе и сделает все необходимое.

— Нельзя ее испугать, — пояснил свою позицию Строггорн. — Нужно дать ей несколько дней, чтобы разобраться с ситуацией и понять: нет никакого смысла прятаться.

— Ну что ж. Пара дней ничего не меняет. Если ты так уверен…

Дмитрию так и не удалось отдохнуть. Не прошло и часа после ухода Строггорна, как его разбудил ассистент. Дмитрий с трудом разлепил глаза, тщетно пытаясь прояснить тяжелую голову.

— Что случилось? — наконец, смог спросить он.

— Вам только что звонила женщина, сказала, что ее зовут Наташа, и вы знаете, где ее найти.

Дмитрий застонал и мысленно выругался, уже потихоньку начиная жалеть, что ввязался в эту историю.

— Мне нужно переносное оборудование для установки пси-входов. Можешь запаковать? А я попробую проснуться.

Когда ассистент вышел, Дмитрий вынул руки из-под одеяла и внимательно осмотрел их: пока результата регрессии не было заметно, но переход всегда происходил за несколько секунд, поэтому можно было ждать их изменения в любой момент.

Он поднялся с кровати и медленно прошел в душ. После нескольких минут массажа под ледяной водой, он почувствовал себя несколько лучше.

Когда он вышел из душа, небольшой чемоданчик серого цвета, с запакованным инструментом, уже стоял рядом с кроватью. Дмитрий открыл его, добавил контейнеры, принесенные Строггорном.

Он уже взялся за ручку чемодана, собираясь уходить, когда руки трансформировались в щупальца. Дмитрий чертыхнулся и натянул кожаные перчатки.

Он невесело усмехнулся про себя, и подумал о том, что у него становится плохой привычкой шляться по Многомерности с чемоданами.

Дверь в квартиру Наташи мгновенно открылась, как только Дмитрий приблизился: Наташа поставила автоматическое распознавание. Дмитрий прошел в гостиную, удивляясь, что не чувствует присутствия Тины.

— Мы здесь, — позвала Наташа.

Дмитрий вошел на ее голос в одну из спален, увидел Тину, без сознания, лежащую на кровати, и Наташу, сидящую рядом с ней.

— Что случилось? — быстро спросил он.

— Не знаю. Она сидела за Машиной. Я предлагала ей поспать, но она отказалась. Потом я услышала грохот, вхожу: Тина лежит на полу, без сознания. У нее нет даже аварийного браслета! В общем… я подумала, будет лучше позвонить вам, чем вызывать «скорую».

Дмитрий быстро осматривал Тину. Наташа удивленно посмотрела на его перчатки, но ничего не спросила. Тина тихо застонала.

— Что с ней? — спросила Наташа.

— Переутомление, скорее всего… Не вижу ничего особо страшного. Давайте, Наташенька, помогите мне ее раздеть. Я там принес оборудование. Нужно поставить пси-входы, тогда сможем сделать ей обезболивание.

— Нижнее белье снимать?

— Не нужно, — Дмитрий посмотрел на изощренные трусики и бюстгальтер, почувствовал легкую дрожь, и постарался справиться с собой.

Наташа в изумлении рассматривала платье Тины, пытаясь понять, из чего оно было сделано. Ткань была простого серого цвета, странного плетения и теплая на ощупь. Казалось, в руках находилось мягкое животное, а не мертвая материя.

— Какая странная одежда! Никогда такой не видела!

— Я так думаю, стоит целое состояние. Теперь понимаю, почему она так беспокоилась о своих чемоданах! Это нижнее белье совсем не простое, меня от одного взгляда дрожь пробирает! Понятия не имею, из чего его нужно было сделать, чтобы оно так действовало на мужчин!

— А я думала, что она ушла от мужа! Зачем же одевать такое белье? — Наташа вопросительно посмотрела на Дмитрия.

— Давайте, вы это потом у Тины спросите. Мне хватает запаха ее духов!

— Она положила флакончик, там, на тумбочку, — заметила Наташа и язвительно добавила: — еще побрызгать?

— Не нужно, — испуганно ответил Дмитрий. — Странный у них запах.

— Все связанное с Тиной — странное.

Дмитрий достал из чемоданчика с оборудованием три белых шарика, каждый около сантиметра в диаметре.

— Свет! — четко произнес он.

Шары взмыли в воздух с его руки, расположились правильным треугольником примерно в полутора метрах над кроватью, а потом засияли ослепительным светом.

Потом он развернул небольшой прямоугольник, нажал панель, и через несколько секунд «прямоугольник» превратился в переносной операционный стол.

— Всегда хотела узнать, как это работает?

— Ерунда. Два вещества, один катализатор, другой — порошок одного из полимеров. Когда соединяются вместе, происходит реакция. Примитивно просто. Я — подниму Тину, а вы — положите стол на кровать. Не доверяю я полимерным ножкам!

После того, как Дмитрий убедился, что Тина надежно зафиксирована, он попросил Наташу уйти. Она нерешительно застыла: Дмитрий привязал Тину, что вообще-то было обычной практикой при таких операциях, просто, все, что происходило, начинало ей меньше и меньше нравиться. Да и Тина не давала согласия ни на какие операции!

— Наташенька, поверьте, все нормально. И, к сожалению, мой дедушка, Советник Строггорн, уже в курсе.

— Вы ему рассказали, где Тина? — укоризненно спросила Наташа.

— Нет. Но он все равно понял, что я с ней встречался. Что я могу сказать, если он утверждает, что Тине нужна медицинская помощь? Ответить, что я не собираюсь оказывать ее больному человеку?

— Понятно. Вы впутали меня в отвратительную историю, Дмитрий! Я не хочу ругаться с Советником! Мой муж категорически против этого. Вы прекрасно знаете, у меня полно своих проблем!

— Каких это? Можно узнать? — Дмитрий дорого бы дал сейчас за то, чтобы прочитать мысли Наташи.

— Вам нужно заниматься больной! — зло ответила Наташа, направляясь к выходу.

— Секундочку. Я только хотел предупредить, чтобы вы не услышали — не входите сюда! Я создам Многомерность, это может быть смертельно опасно для вас!

Наташа застыла в дверях.

— Я очень, — она повторила с ударением, — очень хочу верить, что вы не собираетесь делать ничего плохого.

Как только Наташа ушла, Дмитрий достал аппаратуру, аккуратно разложил ее на пододвинутом столике. Потом подошел и надел Тине на голову легкий шлем. При том, что он собирался делать, ему была нужна различного рода защита, а обычный дом, даже для телепатов, был мало приспособлен к этому.

Он достал длинный шнур и расположил его по периметру кровати. Потом взял в руку белый яйцеобразный предмет и скомандовал: «Подключение». Тоненькие усики безболезненно вошли под его кожу. «Поставить защиту: мысле-, звуковую, экран Многомерности», — продолжал отдавать команды он. Вдоль «шнура» возникло марево, замыкая Тину с Дмитрием в подобие операционного купола. Справа и слева от Дмитрия замерцали виртуальные объемные экраны. Обычно он в них не нуждался, но, работая на переносном оборудовании и не имея обычного доступа к памяти Машины, предпочел подстраховаться. «Сканирование», — скомандовал Дмитрий. Два дополнительных шара взмыли в воздух, зависнув между «освещением». Затем они испустили несколько почти невидимых лучей, начиная исследовать тело Тины. На экранах возникла картинка прохождения пси-энергии. Дмитрий сместил помещение в Многомерность, остановившись на семи измерениях. Десятимерность была бы лучше, но он был неуверен, насколько хороша поставленная защита.

Тело Тины на экранах теперь было разрисовано разноцветной схемой. Дмитрий внимательно оглядел схему еще раз, не доверяя изображению в мозгу. Пси-входы на руках располагались так близко друг от друга, что сейчас, в Многомерности, слились в одну сияющую неразличимую поверхность. Только волшебник смог бы угадать, где находятся точки входа. Получалось, что поставить многомерники можно было только действительно в одном месте: на тыльной стороне ног, почти у самой промежности. Там у Тины находилось по четыре точки пси-входов с достаточным расстоянием, чтобы сразу их поставить.

Дмитрий установил ширму, чтобы если Тина очнется, а он был почти уверен, что так и будет, она бы не увидела его щупалец, и стянул перчатки. Он вовсе не был уверен в себе, потому что многомерные пси-входы устанавливал первый раз в жизни. Что было и не удивительно: кроме Советников, только он сам имел резервную нервную систему.

Установка пси-входов с использованием многомерных щупальцев сильно отличалась от обычной. Щупальца позволяли легко проникать внутрь материальных предметов, и более того, Дмитрий прекрасно ощущал каналы, по которым текла пси-энергия.

Тина очнулась от легкой нудящей боли где-то в районе промежности. Несколько секунд она пыталась привыкнуть к ослепляющему свету, потом почувствовала Дмитрия и попыталась пошевелиться. И тут же поняла, что привязана.

— Дмитрий? Что происходит? Где мы? — взгляд Тины упирался в мерцающую поверхность многомерного экрана.

— Ничего страшного. Ставлю вам пси-входы. Мы у Наташи, не волнуйтесь.

— Пси-входы? Я бы хотела, чтобы ты ставил их на руки.

— Я бы тоже хотел, но это невозможно. — Дмитрий активировал экран, и Тина увидела свои руки, залитые ослепительным белым светом.

— Не может быть, чтобы точки были так близко! — изумленно воскликнула Тина.

— Однако так и есть. До сих пор удивляюсь, как Строггорн смог поставить вам хотя бы два пси-входа! Я так просто не вижу, куда их можно воткнуть!

— Не знаю… раньше не было так плохо. Сколько есть еще?

— Я нашел восемь. Все здесь, — он кивнул головой.

— Но это же просто невозможно! Как я буду подключаться? Раздеваться донага?

— Донага не нужно, — Дмитрий мысленно рассмеялся, — они на тыльной стороне ног.

— Спасибо! Успокоил!

— Тина, — Дмитрий стал серьезным. — Почему вы мне не сказали, что вам нужно обезболивание?

— А оно мне нужно? — Тина спросила медленно. — Нет, правда?

— Нужно, раз валитесь в обмороки. Строггорн сказал у вас психотравма. И никто ее не лечил. Да и не собираются лечить.

— А когда ты успел поговорить со Строггорном? — насторожилась Тина. — Он знает, где я?

— Нет. Но знает, что я знаю, где вы, — виновато сказал Дмитрий. — Простите, я не смог скрыть. Никогда не думал, что врать телепату настолько сложно! Да он меня еще знает с детства!

— Не переживай. Я почитала, что происходит. Если не прятаться где-то за границами Аль-Ришада, то здесь это практически невозможно. Пришлось бы сидеть все время взаперти, а это не в моем характере.

— Значит, вы решили, что хотите делать дальше?

— Я хочу получить ребенка.

— Не думаю, что вам это удастся.

— Почему? Я же официально его мать?

— Но Креил — его отец. Вряд ли он согласится.

— Но свидания-то мне положены?

— Не знаю, если только Креил не докажет, что ваше присутствие вредит ребенку… Так, пока все, я могу отдохнуть, — Дмитрий перевел аппаратуру в энергосберегающий режим и натянул перчатки.

— Можно вставать?

— Нет. Это самоустанавливающиеся пси-входы. В общем, мы подождем пару часов, пока они прорастут до спинного мозга. А там, я их поставлю в точки.

— Какие странные пси-входы.

— Многомерные. Я посплю чуть-чуть. Вы просто лежите, не двигайтесь, по возможности. Можете тоже поспать, — добавил Дмитрий, приглушая свет под куполом, и выбрался из зоны купола.

Тине было безумно скучно лежать, тем более ощущая, как что-то медленно ползет внутри, но ей никто не оставил выбора.

Через два часа, Дмитрий снова появился: от почти трехметровых многомерников остались «хвостики» не более десяти сантиметров длинной. Дмитрий подошел к Тине и вставил ей в рот какое-то устройство.

— Что это? — испуганно спросила она.

— Чтобы вы не могли кричать и не сорвали себе голос. Ну и не напугали кого-нибудь постороннего, если звуковая защита недостаточно сильная.

— Это что, так больно? — Тина подумала, что Строггорн умел ставить пси-входы почти безболезненно, даже когда были повреждения тканей.

— Да нет, Тина, это не потому, что я такой молодой и неопытный врач, а потому что это многомерники! И это всегда чудовищно больно. Насколько я знаю, только Линган не кричал, когда ему их ставили, все мы, остальные… в общем, я так орал, как резанный!

— …Давай… давай, ты мне обычные поставишь? — холодея внутри, попросила Тина.

— На вас же обезболивание не действует? Обычное? Строггорн вам делал, и вы после этого спокойно удрали? А многомерники создадут в вашем теле резервную нервную систему. Это сразу усилит ваши возможности во много раз! Конечно, хорошо бы еще добавить штук семь в голову…

— Не надо… в голову…

— Да я и не собираюсь. Не пугайтесь так. Это сложнее, чем эти. Если будет нужно, вы Строггорна попросите. И чтобы кто-нибудь вас увел в Многомерность. А то там ощущение, как будто отрубают голову. Мрак полный!

— Тебе делали? — нисколько в этом не сомневаясь, спросила Тина.

— Делали. Все. Готовы? — он знал, что к этому нельзя было быть готовым. Он проверил щупальцем точку и вогнал пси-вход. Тина мысленно закричала и почти мгновенно потеряла сознание.

* * *

Зуммер телекома раздался прямо в голове, и Дмитрий проснулся. Наташа постелила ему в гостиной. Тина отсыпалась после операции, и, похоже, что после установки многомерников, обезболивающие начали на нее действовать. Дмитрий осторожно вытянул руку из-под одеяла и стянул перчатку: руки были родными, человеческими, что его очень обрадовало.

— Идентифицировать звонок, — сказал он.

— Советник Строггорн, — поступил ответ.

— Отключить связь, — скомандовал Дмитрий.

Он привык держать включенным телеком: его могли вызвать в клинику в любой момент, и сейчас просто забыл, как легко можно засечь местонахождение человека по работающему прибору.

* * *

— Итак, Линган, мы знаем, где находится Тина. Она у Наташи, дочери Странницы, — через несколько минут после этого доложил Строггорн Лингану. — Что прикажешь делать дальше?

— Ничего пока… У нас, кажется, появились более серьезные проблемы, Строггорн. Немедленно приезжай ко мне. А Тина… сама появится, да и Дмитрий ей объяснит, что прятаться бессмысленно.

* * *

Тина проснулась, действительно чувствуя себя намного лучше. Она сладко потянулась в постели, потом села и натянула халат. Наташа в гостиной смотрела телеком.

— Проснулись? — сразу повернулась она, заслышав шаги Тины.

— Проснулась. Что смотрите?

— Новости. Закрыли въезд и выезд из Аль-Ришада. Муж звонил, сказал, чтобы посмотрела.

— А что случилось?

— Эпидемия в Китае. Что-то совсем жутко-заразное. Смертность больше 90 процентов, если не врут, конечно.

— Врут о чем?

— Может быть так, что никто не выживает, но нам об этом не скажут. Эпидемия началась меньше двух суток назад, а уже тысячи погибших. Если закрывают Аль-Ришад, значит что-то жутко опасное.

— И часто это так?

— Что вы имеете в виду, Тина? Или от вас все скрывали, когда вы болели? Странно… Второй раз со времени катастрофы. На несколько дней Советнику Строггорну будет не до вас.

— Я так понимаю, им вообще не до меня!

— Поэтому так лениво ищут. Наверняка знают, где вы. Я же вам говорила, что мое местоположение все время определяется… Ерунда все это. Давайте я лучше поесть закажу. Вы когда последний раз ели?

Тина задумалась.

— Да не помню уже, — она смущенно рассмеялась. — Когда колют обезболивание, не очень хочется есть.

— А без обезболивания — вообще не хочется. Какую кухню предпочитаете?

— Нашу. Аль-Ришадскую!

— Гибрид германо-франко-испанской. Вы вегетарианка?

— Да нет, вроде.

— Мясо с каким-нибудь соусом?

— Подойдет.

Наташа подошла к телекому, продиктовала заказ, и изумленно застыла.

— Что такое? — Тина подошла и поглядела на терминал, где их предупреждали, что вводятся нормы на потребление продуктов.

— Такого еще не видела. Я закажу из искусственного? Ничего? — Наташа виновато посмотрела на Тину. Вряд ли жена Советника привыкла себе хоть в чем-то отказывать. Но Тина, казалось, не обратила на ее вопрос никакого внимания. Она вдруг увидела себя проваливающейся в кратер вулкана, и ничто не могло остановить это падение.

Экстренное заседание Совета Вардов продолжалось уже несколько часов. Это было не первое и, как все знали, далеко не последнее заседание.

— Итак, вопрос первый. Вирусная атака в Китае, — начал заседание Линган. — Сколько нужно времени для разработки антивирусного препарата? Советник Креил?

— Это необычный вирус, Президент. Первый раз у нас есть случай заражения Варда, врача, работающего в Китае. Так что я счел необходимым подключиться.

— Советник, а чем у вас занимается Институт противовирусных препаратов?

— При таком вирусе им не справиться. То есть, нам придется объединить их усилия с институтом Генетической Вард-Хирургии. Примерно через сутки будет готов первый антивирусный препарат и схема его производства. Но уже ясно, что произвести необходимое количество при такой скорости распространения и практически стопроцентной смертности…

— А как там наш Вард-врач? — перебил Линган.

— Выживет. Для Вардов этот вирус примерно эквивалентен не очень сильному вирусу гриппа.

— Понятно. Итак, что мы делаем, чтобы защититься? Пандемии избежать, по всей видимости, не удастся? Я правильно понимаю?

— На заводах уже перенастраивают оборудование. Но времени просто нет.

— А что нам скажет Департамент внутренней защиты?

Представитель Департамента поднялся со своего места.

— Я считаю, Аль-Ришад может быть хорошо изолирован, даже если границы пандемии доберутся до нашей территории. На сегодня у нас есть десять воздушных городов и еще один — практически готов к заселению. Вы знаете, возможности остальных городов исчерпаны. В каждом примерно по 5 миллионов жителей. При необходимости города могут быть полностью изолированы от остального мира, подняты на несколько километров над поверхностью. Каждый город имеет независимый запас продовольствия, воды, энергии, и всего, что может понадобиться для жизни города примерно в течение пяти лет. Если ситуация не улучшается за такое время, все равно, по нашим расчетам, спасти цивилизацию не удастся. Итак, у нас чуть больше пятидесяти миллионов человек, примерно десять процентов из них — телепаты, и около шестидесяти тысяч — Варды.

— Пятьдесят миллионов человек, в общем-то, маловато, чтобы восстановить цивилизацию, — заметил Линган.

— Мы были вынуждены остановить прием эмигрантов. Все хотят жить в Аль-Ришаде, но мы не заинтересованы в приеме людей, которых не в состоянии нормально разместить.

— Все хорошо понимают, жить в Аль-Ришаде в действительности означает: спасти свою шкуру. И как вы решаете проблему, кого спасать и кого — нет? — задал вопрос Строггорн.

— Мы хотели обратиться в Совет Вардов с этим же вопросом. Мы уже достигли ситуации, когда в семьях телепатов в среднем по четыре ребенка, и как минимум один — приемный. Потому что по закону, они обязаны воспитывать детей-телепатов из обычных семей. Но сейчас у нас почти все взрослые телепаты приняли на воспитание хотя бы по одному ребенку. И это я говорю про одиноких людей. Мы считаем за счастье, если удается пристроить ребенка, чтобы у него хотя бы были мать или отец. Фактически же такие дети воспитываются в интернатах или полностью предоставлены самим себе, потому что взрослые все время на работе, а возвращаются такие измотанные, что им уже не до детей. Мы понаблюдали за несколькими семьями. Ребенок к приходу родителя заказывает ужин, накрывает на стол, или сам управляется с роботами… И это в возрасте пяти лет! А в четырнадцать, мы считаем, что дети уже взрослые. Такого нет нигде в мире!

— Ну, так справляются же? Вы же о телепатах говорите?

— Не только. У нас резко растет количество приемных детей и в обычных семьях.

— А это еще почему?

— Потому что нельзя позволить ребенку со способностями выше среднего, даже если он и нетелепат, погибнуть.

— Это серьезная проблема, Линган. Спасение одних детей возможно только до определенного предела, — вмешался Строггорн. — И, кажется, мы его уже достигли.

— И что ты предлагаешь?

— Спасать только супер-одаренных.

— Это плохо. От них далеко не всегда получаются одаренные дети, как ты знаешь.

— Я — блестящий пример, — сказал Креил и мысленно улыбнулся.

— Нам не разрешить эту дилемму. Решайте по ситуации. Но я настаиваю — прием эмигрантов нужно сократить. Насчет детей… не знаю, — вздохнул Линган. — Когда-то давно, Аль-Ришад напоминал большой детский сад. В каждой семье было по восемь-девять детей, и ничего, вырастили как-то.

— У Советника Лао уже есть приемный ребенок, хотя непонятно, кто занимается его воспитанием. По всей видимости, роботы, — добавил Креил. — Кстати, по поводу роботов. Мне надоело «одалживать» Стайна для помощи в управлении нашими заводами. Я думаю, у Советника Строггорна такая же проблема со Стилом?

— У нас не хватает роботов с нужным уровнем интеллекта. И в отличие от обычного «железа», их невозможно так быстро «вырастить»! — сказал с возмущением представитель Департамента Промышленности.

— Как это безумно скучно, что вы никогда не слушаете, что вам говорят! Сначала были возмущены созданием роботов, превосходящих человека со временем, теперь недовольны, что их мало! А сколько было демонтировано? — спросил Креил.

— Советник Креил! — остановил дискуссию Линган. — Вы знаете, что к этому были серьезные причины. На сегодня меня волнует только вопрос нашего выживания. Выживут ли при этом роботы — согласитесь, не так важно. И у нас мало времени. Я хочу знать, существует ли хотя бы теоретическая возможность переселить Вардов на другие планеты? Или это болтология?

— Теоретически… — Креил был не готов к такому вопросу. Заседания Совета вообще отличались особенностью никогда не проходить по тщательно спланированному регламенту. — На самом деле, я бы смог ответить на ваш вопрос, только если бы мы точно знали, какие существа могут жить, например на Юпитере.

— И как это узнать? Там была жизнь?

— Понятия не имею. Наши возможности проводить подобные исследования были крайне ограничены слежкой из абсолютного времени. Как бы мы послали корабль туда?

— А другие цивилизации знают, как определить, возможно ли заселение планеты?

— Если исходить из того, сколько сил потратили Принаи-2 на то, чтобы переселиться на Землю, это не так просто.

— Понятно. Значит, никакого «переселения» на самом деле быть не может. И все, что обещают наши ученые — болтовня? — уточнил Линган.

— Это так.

— Тогда переходим к делу. Каким образом вы собираетесь распространять вакцину, если даже Варды будут заражаться этой дрянью? А я не хочу притащить эпидемию в Аль-Ришад. Какой инкубационный период у вируса?

— Пока не знаем.

— Отлично. Значит, все, находящие за пределами Аль-Ришада, на сегодняшний день должны проходить карантин. По крайней мере, до тех пор, пока у нас не будет достаточно лекарств, чтобы «закрыть» свою страну. И только потом, а не наоборот, я разрешу поставлять лекарства за границу.

— Это резко увеличит количество погибших в Китае. При их плотности населения…

— Угу. Два миллиарда. И это после того, как они потеряли около ста миллионов жителей при объединении зон времени. Только Земля на самом деле способна прокормить не более трех миллиардов жителей. Вы знаете об этом? — спросил Линган.

— Откуда такие данные?

— Давно было рассчитано. Если людей больше, они уничтожают природу с такой скоростью, что ее восстановление становится невозможным. Вы забыли, что для того, чтобы прокормить население Аль-Ришада, мы убрали все города в воздух и освободили землю? Но все равно, Советник Креил может подтвердить, плодородие земли поддерживается искусственно. Супер-эффективные бактерии и так далее. Но что будет через пару тысячелетий подобных «экспериментов» абсолютно неясно. Поэтому я хотел бы иметь не теоретическую, а вполне практическую возможность заселения других планет. А до этих пор наша задача, не опуститься ниже одного миллиарда людей и не спасти больше трех миллиардов.

— Президент, вы отдаете отчет в том, что говорите? — не выдержал Креил.

— Я говорю разумные вещи. Жестокие, но разумные. И пока у нас почти восемь миллиардов жителей, в первую очередь будем спасать свои пятьдесят миллионов, и только потом — всех остальных. Как может быть иначе? Первоочередную помощь должны получать только государства, для которых потеря нескольких миллионов человек означает гибель страны! Они же, кстати, и наиболее развитые в экономическом отношении. Но и здесь… Я не занимаюсь благотворительностью, а просто не хочу нарушать сложившегося равновесия в мире. Именно перенаселенные страны, как Индия, Китай и им подобные представляют серьезную угрозу цивилизации. Даже в случае спасения всех их жителей, у нас нет никаких возможностей обеспечить им достойную жизнь. И рано или поздно это приведет или к полному уничтожению среды обитания или к открытому военному конфликту. А так, у нас есть хорошие шансы этого избежать. Поэтому я бы попросил Службу Безопасности Аль-Ришада проверить, достаточно ли хорошо вооружены наши города, чтобы отразить, например, ядерную бомбардировку. То же относится к внешним городам. За пределами государства.

— Это создаст проблемы, Президент, — сказал Строггорн. — По нашим международным соглашениям размещения таких городов, любое оружие на их территории будет считаться нарушением договоров.

— Поставьте там Гиперпространственные Окна. Через них можно передать все что угодно в течение нескольких минут. Но для этого все должно быть готово. Итак, понятно? Наши приоритеты меняются. Первое — мы должны спасти людей, которые уже находятся в Аль-Ришаде, второе — одаренных детей, насколько возможно, третье — малонаселенные страны, в которых не было сильного перерасхода природных ресурсов и с которыми у нас не возникнет проблем в дальнейшем, и только в четвертых, все остальные страны. Наша цель не просто научиться бороться с эпидемиями, но и восстановить разумную численность людей на Земле.

В коридорах Службы Безопасности стояла тишина, но Андрей знал: видимое отсутствие людей и какого-либо наблюдения было обманом. Это здание было вторым по степени охраняемости на Земле, следуя сразу за Дворцом правительства Аль-Ришада. Андрей тщательно вспоминал все, что он делал последние месяцы, пытаясь прикинуть, что было такогоплохого, чтобы Строггорн вызвал его к себе в кабинет для официальной беседы, но ничего такого не мог припомнить. После испытания в подземелье, которое ему устроил Строггорн, способности мальчика, наконец, проявились, и теперь он мог использовать их вполне осознанно, а не только, когда ему угрожала опасность. Прошло почти полтора года с тех пор, и внешне в свои пятнадцать, Андрей выглядел на все восемнадцать. Сильный, с хорошо развитой, но при этом практически незаметной, мускулатурой, он превратился в красивого юношу.

Он свернул по коридору еще раз и положил руку на идентификационную панель у одной из дверей без каких-либо надписей и обозначений.

Створки медленно открылись. Строггорн сидел в кресле, и кивнул Андрею на кресло напротив себя. Соблюдая субординацию, Андрей молчал, ожидая, когда Советник объяснит причину вызова к себе.

— Скажи, Андрей, как твои успехи? Про психозащиту я знаю, — Строггорн мысленно улыбнулся, потому что сам, хоть и нерегулярно, занимался с мальчиком. — По остальным предметам.

— Как я могу оценивать самого себя? — удивленно спросил Андрей. — Одно могу сказать, меня больше не приносят к Лао роботы на руках! Могу постоять за себя. И физически и психически. Многомерность… я люблю бродить там. Столько интересных мест! Чаще с Лао, но иногда и один. В прошлом месяце я сдал экзамены первой ступени.

— Ну ладно. Как ты думаешь, я могу дать тебе твое первое задание? Конечно, если ты не передумал работать для Службы Безопасности.

Андрей зарделся. Это была его самая заветная мечта — отправиться на реальное задание, а не бесконечно заниматься!

— Да, и меня интересует, как ты овладел иностранными языками. Китайским в первую очередь.

— Китайский… — Андрей понимал, что врать нет никакого смысла. — С китайским у меня не очень… — расстроено добавил он. — Сложный язык. Вот по-английски и хинди я говорю свободно.

— Это хорошо. Но пока мне нужен человек в Китае.

Андрей готов был разрыдаться, что не получит свое первое задание только из-за того, что недостаточно изучил китайский язык.

— Не расстраивайся раньше времени. Давай, решим так. Я сейчас напишу направление в Институт Генетики. Пусть они проверят твою чувствительность к новому вирусу. Хоть я и почти уверен, что он для тебя не опасен, пусть посмотрят. А потом ты поедешь в Институт Лингвистики. Тебе подберут прибор для перевода с китайского. Заберешь у них, что подходит лучше всего и поедешь в Институт Генетической Хирургии. Найдешь Дмитрия…

— Вашего внука?… Извините…

— Попросишь его встроить тебе этот прибор в тело так, чтобы никто ничего не заподозрил.

— У меня все равно внешность… не очень китайская, — заметил Андрей.

— Дмитрий тебе даст пластического хирурга…

— Ой! — в мозгу Андрея отразилось его собственное лицо с раскосыми глазами.

— Что так испугался? Потом вернут назад. Не бойся так. Это временно.

Створки двери раскрылись, и вошел немолодой мужчина с тщательно выбритым черепом.

— Вызывали, Советник?

— Входите, Ги Ли, — Строггорн вгляделся в лицо бывшего тибетского монаха и подумал, что здесь не придется прибегать к пластической хирургии: глаза Ги Ли были раскосыми и без этого. — Скажите, вы хорошо владеете китайским?

— Несколькими основными наречиями. Процентов восемьдесят населения Китая говорят на одном из них.

— Замечательно. У меня есть для вас задание. Вы слышали о новом вирусе в Китае?

— Да.

— На Совете Вардов было решено оказывать помощь в первую очередь небольшим странам.

Мозг Ги Ли не отразил никакого удивления.

— Вас не удивляет такое решение? — уточнил Строггорн.

— Нет. Трудно помочь стране, где люди размножаются со скоростью тараканов, а реки не доходят до океана, потому что их воду выпивают до этого.

— Вирус, который сейчас распространяется в Китае, унесет сотни миллионов жизней. Помощь будет оказана, но производство препарата дорогое и сложное. В первую очередь Аль-Ришад будет защищать своих граждан и страны, где это — единственная проблема.

— Мне понятны мотивы такого решения. Я хорошо знаю китайцев и считаю это разумным решением.

— Вы должны учесть, что этим вирусом могут заражаться и Варды. Пока у нас один такой случай, но гарантировать… — Строггорн остановился на секунду. — Хорошо, Ги Ли, готовы ли вы отправиться в Китай, чтобы попытаться спасти немного людей?

— О ком идет речь? О конкретных людях?

— Нет. Я хочу, чтобы вы предприняли поиск Вардов на территории Китая. В эту категорию мы можем включить телепатов, только имейте в виду, если речь идет об известном ученом, он может представлять большую ценность, чем телепат. В общем, вы должны будете решать это на месте. С вами пойдет мальчик, — Строггорн кивнул на Андрея. — Он не знает китайского, поэтому, что вы считаете для него лучше?

— Единственный способ передвигаться в Китае, переодевшись монахами. Я вообще могу сказать, что он немой. Но все равно снабдите его устройством для перевода, чтобы он понимал, что говорят. Я так думаю, вы сможете оформить нам все необходимые документы. Вы хотите послать еще кого-то с нами?

— Ваше мнение? Насколько я знаю подобные страны, чем меньше людей, тем лучше. В маленьких деревнях, все друг друга знают и несколько человек, путешествующих вместе…

— «Маленькая деревня в Китае», Советник, это больше пятидесяти тысяч человек. Так что, двое путешествующих монахов вообще не привлекут никакого внимания. И уж во всяком случае, никто нас не примет за рабов. Я не думаю, что нам нужны еще люди.

— Теперь об Андрее. Вы видите, он очень молод, но вас это не должно обманывать. Андрей — один из наших самых способных Вардов. Кроме того, много лет жил как беспризорник, то есть, хорошо знает порядки и законы улицы. Обладает уникальным чувством опасности. Достаточно хорошо обучен, сдал экзамены на первую ступень. При необходимости может уходить в Синтетическую Десятимерность, умеет синтезировать несложные структуры, как вода например. Покажи, — сказал Строггорн Андрею.

Андрей вытянул руку, центр ладони замерцал, уходя в Многомерность, а потом вместо мерцания возникла вода.

— Потрясающе! — изумился Ги Ли.

— Это еще не все. — Строггорн поднялся, подошел к Андрею и взял того за руку.

Мальчик ощутил неожиданную боль и вскрикнул: на ладони был отчетливый разрез, из которого текла кровь.

— Так нечестно, Советник! Больно же! — Андрей сосредоточенно посмотрел на свою руку, и рана медленно затянулась.

— Я хотел Ги Ли, чтобы вы представляли, почему я считаю возможным отправить с вами этого мальчика. Конечно…

— Его можно убить? — с сомнением спросил Ги Ли. — Тогда я не знаю как. Я так понимаю, мальчик владеет как пси-ударом, так и защитой от него?

— Не очень хорошо. Но я быстро учусь! — буркнул Андрей.

— Это он про защиту от удара. Потому что убивает он замечательно! — язвительно сказал Строггорн и добавил: — Следите, чтобы он не убивал без дела.

— Я не собираюсь никого убивать! — зло добавил Андрей.

— Вопросы есть? — спросил Строггорн, вернувшись в кресло.

— Нет, Советник.

— Поучите Андрея китайскому. У вас есть пара дней на это.

* * *

Тина подошла к телекому и назвала личный номер Строггорна, который дал ей Дмитрий. Тот сидел в кресле напротив, собираясь помогать в нелегком разговоре.

— Здравствуйте, Тиночка, как себя чувствуете? Наконец-то решились позвонить? Да, кстати, как вам понравилась установка пси-входов? — раздался язвительный голос Строггорна.

— Ужасно, думаю, твой внук делал это в первый раз!

— Точно. Должен же он на ком-то практиковаться?

— Я хотела узнать, Советник, зачем вы меня ищите?

— Просто нам нужно знать, где вы находитесь, Тина.

— То есть, вы не хотите меня арестовывать?

— Нет. Это еще зачем? Но я хотел бы поставить вам несъемный датчик положения, такой же, как у Наташи, чтобы мы всегда знали, где вы, и были уверены в вашей безопасности.

Тина задумалась, нервно покусывая губы.

— Хорошо. Вы же так просто не отстанете?

— Нет, — Строггорн улыбнулся. — Поставим силой. Но лучше договориться.

— У меня будет условие.

— Вы не в том положении, чтобы ставить условия. Но… я послушаю.

— Я бы хотела увидеть Лиона.

— Зачем? — насторожился Строггорн.

— Строггорн… — она помедлила. — Я очень-очень люблю детей. Ну… правда. Поверь.

— Я верю. Но Лион — необычный ребенок, и у вас практически не будет шансов его получить. Я хочу, чтобы вы это понимали. И Креилу это вряд ли понравится.

— Я понимаю. Ты поможешь?

— Помогу. Никаких иллюзий, Тина. Аолла все время пропадает с Лионом. Честно говоря, мне страшно не нравится, что она так привязывается к мальчику. Сами понимаете, ей ребенка никто не отдаст, и я не хочу, чтобы она бессмысленно страдала потом. В общем, у меня есть свой интерес, чтобы у Лиона была нормальная мать. Пока мы все думали, его заберет Этель, как только поймаем Джулию.

— А почему не Креил? — удивленно спросила Тина.

— Он все время на работе, это во-первых. А во-вторых, Лион не любит Креила. По крайней мере — пока. Так что на сегодня мы этот вариант не рассматривали.

— И в чем проявляется эта «нелюбовь»?

— Аааа… он плачет, Лион. И этого его плача просто никто не может выносить. Я имел в виду — мысленно плачет. Сильное ощущение, даже для меня. Но меня он любит, и, когда я прихожу — смеется. Это совсем другое дело, чем его плач. Сложный ребенок. Вы поймете, когда увидите.

— Когда я могу увидеть ребенка?

— Через пару часов. Вам позвонят. Но сразу после этого, вас будет ждать Эмиль ван Эркин, и вы позволите ему поставить датчик положения. Или вас будут охранять Варды.

— Лучше датчик!

— Решено, — экран погас.

* * *

Перед палатой, где содержали Лиона, стояли два Варда-охранника. Они послушно посторонились, пропуская Тину в палату. Она нерешительно застыла, створки двери медленно открылись, и ее оглушила нота органа, протяжная, она звучала в пространстве бесконечной печалью, и от этого Тина мгновенно почувствовала выступившие слезы на глазах. А потом нота органа резко усилилась, и Тина ощутила отчетливое проникновение в мозг, на которое она автоматически отреагировала защитой.

— Дайте ему ощупать ваш мозг! Он не уйдет так просто! — сказала невысокая хрупкая женщина, державшая крохотного ребенка, одетого в ползунки, на руках. — Я — Этель, жена Советника Диггиррена. Лион просто хочет понять, кто вы.

Тина сделала шаг вперед, нота органа стала еще громче и в ней появились угрожающие нотки.

— Лион, это Тина, твоя мама, она не сделает тебе ничего плохого, — быстро говорила Этель, словно такой маленький ребенок был способен ее понимать.

Тина подумала мгновение и сняла первый уровень защиты мозга, затем полузакрыла глаза и постаралась расслабиться. Мальчик поднял на нее серые пронзительные и совсем недетские глаза. Легкий ветер словно пронесся в голове Тины, стирая все мысли и оставляя лишь эмоции, а потом нота органа стихла.

— Мне можно подойти? — спросила Тина неуверенно.

— Попробуйте, — ответила Этель.

Тина подошла к ним совсем близко, Лион по-прежнему смотрел на нее, но сейчас казалось, не проявлял никаких эмоций. Она протянула руки и осторожно взяла его.

— Как вы думаете, Этель, можно его покормить?

— Грудью? Зачем вам это? Потом, если вам не отдадут Лиона, может быть больно, это будет, словно отнимают родного ребенка!

— Посмотрим, — говоря это, Тина расстегивала одной рукой кофту. Она специально оделась так, чтобы можно было легко раздеться. Она осторожно просунула сосок Лиону в ротик. Казалось, он не понимал, что должен делать. Тина слегка сдавила грудь, капельки молока попали Лиону в рот, он снова поднял глаза на нее и только после этого сильно засосал, доставив ей неизгладимое наслаждение.

Грудь Тины почти опустела, когда Лион неожиданно остановился, хватка его ослабла, а нота органа, непрерывно звучащая в его мозгу, стала едва слышной. Тина испуганно посмотрела на Этель. Та быстро подошла, внимательно вгляделась и мысленно вслушалась в ребенка.

— Что-то не так? — Тина занервничала и, как и всегда бывало в таких случаях, стала покусывать губы.

— Не знаю. Да нет, все хорошо, он просто… уснул. Я так думаю.

— А что тогда не так? — снова спросила Тина, потому что мозг Этель отражал откровенное удивление.

— Да нет… все хорошо.

Створки двери раскрылись, и вошел крупный мужчина в форме Варда и с голубыми двойными нашивками Службы Безопасности на рукаве.

— Покормили? — начал он с вопроса, не представляясь.

— Эмиль? Что ты хочешь делать? — спросила Этель.

— Я должен поставить Тине датчик положения, — пояснил Эмиль ван Эркин.

— Подожди, — остановила его Этель. — Я только позвоню Строггорну.

— Зачем?

Этель не ответила, быстро диктуя номер.

— Строг, — сказала она, как только появилось изображение, — он уснул!

— Не понял, кто…? — он замолчал, очевидно, сообразив, о ком речь.

— Лион у Тины на руках, я боюсь, он проснется, если я его заберу! Подождите, хотя бы несколько часов!

— Хорошо. Эмиль, вернешься позже, — решительно сказал Строггорн.

— Советник, я специально приехал из Китая! — возмущенно заметил Эмиль ван Эркин.

— Ничего не могу сделать. Пока можешь побывать на заводах, выяснить, когда мы сможем поставлять вакцину в регион. А то по телекому от них невозможно добиться правды. От этого будет больше толка, чем от торчания в Китае. Все равно, мы пока не готовы им помогать, — экран телекома погас.

Как только Эмиль вышел, Тина спросила:

— И что такого необычного в том, что Лион уснул?

Этель посмотрела на Тину, сидящую в кресле и бережно держащую ребенка на руках.

— Он никогда еще не спал.

— То есть?

— С тех пор, как родился, никогда еще не спал. Больше двух недель. Я так думаю, Лион считал, что до сих пор ему угрожала опасность. Боялся уснуть. Первый раз почувствовал себя защищенным.

— Это из-за убийства его матери, — задумчиво сказала Тина, медленно пытаясь представить, мог ли ребенок что-то понять из происшедшего.

— Наверное. Там столько всего было странного. И никто толком не знает, что произошло.

* * *

Когда через несколько часов Эмиль ван Эркин вернулся, Лион по-прежнему спал у Тины на руках.

— Вы простите, Тиночка, но нам нужно идти.

Тина с сожалением посмотрела на ребенка: она бы вообще никогда никуда от него не уходила, если бы только это было возможным. У нее возникло чувство, словно этот ребенок — ее родной сын, и было точно также больно, что она не может быть с ним, как если бы она была его родной матерью. Временами ей начинало чудиться, что это именно она вынашивала беременность, а вовсе не находилась все это время запертая в Многомерности.

Она протянула Лиона Этель, и мальчик мгновенно проснулся. Он открыл глаза, посмотрел на Тину, и в пространстве возник звук, причинивший странную боль, словно разрывающую голову изнутри. Тина отдаленно услышала, как вскрикнули одновременно Этель и Эмиль ван Эркин, и слова Строггорна, что плач Лиона никто не может выносить, пронеслись в мозгу.

— Лион, мальчик, мне нужно уйти, только ненадолго, — Тина гладила ребенка по голове, стараясь превозмочь дикую боль. — Я вернусь, я обещаю тебе, я буду с тобой, всегда, — она почувствовала, что не может сдерживать себя, слезы капали прямо на ребенка. — Поверь, я все сделаю, чтобы быть с тобой, только не плачь так, пожалуйста…

Чудовищный мыслезвук стих так же неожиданно, как начался. Все с трудом перевели дух. Тина смахнула слезы и снова передала Лиона Этель.

— Я вернусь, — уже выходя из палаты, повторила она для Лиона, нисколько теперь не сомневаясь, что он прекрасно понимает мысленную речь.

* * *

Тину привели в операционную, и Эмиль ван Эркин приказал ей раздеться и лечь на операционный стол.

— Ложитесь на живот, — приказал Эмиль ван Эркин. Она повиновалась, и сразу захваты стянули ее тело, а через секунду Тина закричала от боли, потому что два раскаленных прута на доли секунды впились в ее позвоночник.

— Ох, какая гадость ваш датчик положения! — сказала она, пытаясь отдышаться. Ее уже отпустили, Тина села, с трудом подняла руку и тяжело передохнула.

Эмиль ван Эркин подошел, поставил рядом стул и взял ее левую руку, пододвинув к себе инструмент.

— Не нужно дергаться, Тина. Я обязан выполнить приказ. Сейчас поставлю вам несъемный аварийный браслет, чтобы вы его больше не снимали, а заодно и объясню вам ваше положение. А то мне кажется, никто вам его не объяснил. Представляете, какое лицо было у Советника Креила, когда Стайн сообщил, что вы уехали? — он усмехнулся. — А теперь вы должны хорошо усвоить следующее. Тина Роджер была сумасшедшей и должна была содержаться в психиатрической клинике. Следовательно, теперь это верно и в отношении вас. Она никогда не была на свободе, и ее всегда сопровождала охрана, кто-нибудь из врачей или сам Креил.

— Вы теперь отправите меня туда? — удивленно спросила Тина, вспомнив, что Строггорн ничего подобного ей не говорил.

— Нет, конечно. И даже не оставим вас в клинике Вард-Хирургии. Уж слишком очевидно, что с вами произошло. Сейчас идет следствие по этому делу…

— По какому? — удивилась Тина.

— Для вашего спасения Советники истратили огромное количество энергии. Вы видели ребятишек в клинике? — Тина кивнула, и он продолжил: — Многих можно бы было спасти с помощью этой энергии, а ее истратили на вас. Некоторым это может показаться несправедливым. Но будет еще хуже, если узнают, что в результате этого получилось. Советник Креил ван Рейн сразу может быть обвинен в умышленном убийстве. Джулию он прекрасно знает, человек она больной, и ее так легко было спровоцировать. Ох как трудно будет доказать, что все это — случайное совпадение! Хотите мое профессиональное мнение по этому делу? Эта история плохо пахнет и, на мой взгляд, все это было подстроено. Не может быть такого числа совпадений.

— Я не очень понимаю, о чем вы?

— Правда, не понимаете? — Эмиль ван Эркин впервые поднял глаза на Тину. — Ну, смотрите, будем с вами считать. Первое. Креила ван Рейна оперирует Странница, он выздоравливает и в один из первых же дней после этого случайно, прогуливаясь в парке, знакомится с женщиной, почему-то носящей такое же имя как у вас. Второе. Он проводит с ней одну ночь, удаляет об этом память, но спустя три месяца женщина понимает, что беременна, а срок-то беременности всего восемь недель! Возникает вопрос. Что это было — эксперимент Креила ван Рейна на предмет того, может ли он иметь детей? Третье. Женщина почему-то не обращается в обычную клинику, а идет прямиком к Дмитрию, внуку Строггорна и, в результате этого начинается серьезнейшее расследование с поисками отца ребенка. Странное дело, проверяют даже всех Советников, хотя всем хорошо известно, что они не могут иметь детей. И… находят Креила! Точнее, он сам себя признает отцом! Знал, что рано или поздно, если получится, ему самому придется делать анализы на отцовство? И все будет выглядеть так правдоподобно случайно? Но это только начало. Креил знает, что женщина очень больна. Его это никоим образом не останавливает, и Тину буквально заставляют рожать. А ее беременность при таком лечении — это скорее материал для научного исследования, но никак не нормальная практика. Я бы сказал, все это — чистые эксперименты на людях в самом мерзком исполнении, которое только можно представить. Вы думаете, это все? Тина потребовала проведение операции эсперизации, чтобы сохранить ребенка. Ей отказали. Но… опять-таки случайно, препарат, которым ее лечил Креил, провоцирует серьезнейшее осложнение и не остается другого выхода, как делать эту операцию. А в результате, Тину лишают дееспособности. Опять случайность? Какая по счету? И кто знает, насколько откровенны пси-хирурги, которые проводили ей зондаж?

— Неужели вы всерьез думаете, что пси-хирурги такого уровня как Строггорн или Диггиррен могли сделать такую подлость?

— Я сказал, что думаю, что во всей этой истории слишком много совпадений, чтобы быть случайной. Я продолжу. Креила лишают права на ребенка, как раз по причине проведения психических экспериментов на людях. Но он на этом не успокаивается и женится на Тине Роджер, буквально силой заставив Совет Вардов разрешить ему это. Говорят, это мотивировалось медицинской необходимостью! Хотел бы я понять, как это возможно, если при ее диагнозе, ему было запрещено даже встречаться с Тиной, но при этом… ему разрешили жениться на ней! А что дальше? Ее убивает его незадачливая подруга, которую он давным-давно держит в психушке. Хороший человек. Ничего не скажешь! И опять все выглядит случайно. Креила случайно не оказалось дома, когда Джулия расправлялась с Тиной…

— Вы противоречите себе самому. Ребенок тоже мог погибнуть и случайно остался жив!

— Не знаю, не знаю. Ребенок пробыл без кислорода более пятнадцати минут, при этом произошел страшнейший взрыв, который полностью разнес операционную, а Лиона нашли целехоньким на полу! Один Бог знает, что там в действительности произошло, и отчего был такой взрыв, но подозреваю — это маленькое создание могло бы продержаться без кислорода и дольше, вопрос лишь в том, знал ли об этом Креил ван Рейн? Он скажет — ничего не знал, только это еще не факт. А если знал, то вполне мог спровоцировать Джулию и предоставить ей возможность действовать, через двадцать минут спокойно вернуться, вытащить ребенка, и иди потом докажи, что все это было подстроено! Одного я не могу понять. Появление вас входило в его расчет или нет? Хотя вы — это уже не случайность, а я не знаю что! Теперь вы согласны со мной? — Эмиль ван Эркин закончил установку браслета и спокойно посмотрел на Тину. — Не знаю, кто будет проводить расследование. Ясно, что не наше ведомство, потому что им руководит Советник Строггорн, но любой другой следователь будет рассуждать так же. Конечно, доказать умышленное убийство тоже непросто, но все равно газетчики будут кричать, что Креил ван Рейн специально подстроил убийство Тины Роджер, чтобы оживить свою жену. Теперь понятно, почему все мы так не хотим, чтобы узнали о вашем оживлении? А для этого вы должны как можно меньше разгуливать по тем местам, где можете встретить ваших старых знакомых. Креил ван Рейн стал настоящим чудовищем, но только он может спасти людей, и нам приходится позволять ему то, что больше никому бы не было позволено. И даже если было убийство, нам придется закрыть на это глаза, потому что иначе он действительно покинет Землю и тогда это обойдется в миллиарды жизней. Это-то хоть вам понятно?

— Понятно. Но ребенка мне можно приходить кормить?

— Зачем это вам? Он же не ваш? Давайте дам вам препарат, чтобы прекратить лактацию и все. Поймите. Мне сдается, ваше появление в планы Советника Креила не входило и, если это так, сейчас он один из ваших самых серьезных врагов на планете. Вам трудно в это поверить, трудно переключиться, вы столько лет с ним прожили. А наша задача: как можно быстрее замять это дело, и очень плохо, что не я веду расследование. Для вас и для нас самое плохое, что может быть — это если потребуют зондаж вашей головы. Последствия понятны?

После его слов у Тины все замерло внутри.

— Плохо, что оказались замешаны сразу все Советники, — продолжил Эмиль ван Эркин.

— А что будет, если все-таки назначат зондаж?

— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос! Не знаю, что тогда будем делать. Пока Строггорн написал, что у вас полная потеря памяти, и он внедрил в ваш мозг наведенные воспоминания. Термин понятен? Наведенные воспоминания — это память о событиях, которые действительно происходили с человеком, но которые внедрены в его мозг искусственно.

— Мне плохо, Эмиль. Я совсем запуталась. Ваш мир настолько отличается от того, в котором я жила, и чем больше я узнаю, тем меньше мне хочется в нем жить. Что вы мне встроили?

— Два датчика положения в позвоночник и несъемный аварийный браслет. Теперь оператор всегда будет знать, где вы находитесь. Не расстраивайтесь так. Насколько я знаю, пока за вами не установлено круглосуточное наблюдение, просто Советники хотят иметь гарантии, что всегда смогут вас найти. — Эмиль поднялся. — Где будете жить?

— Пока в квартире Тины Роджер, а потом — не знаю. Мне нужно сориентироваться, прежде чем что-либо решать.

— Будет лучше и для вас безопаснее, если вы поживете у Джона Гила. Кроме того, у него есть Вард-аппаратура. Еще. Соблюдайте осторожность. Джулия у нас как сквозь землю провалилась.

— А как ей удалось сбежать? При таком жестком контроле?

— Она вырезала аварийный браслет, дождалась дежурного и уложила его пси-ударом. Пока подошел другой врач, ее уже и след простыл. Потом. Вы должны понять, что невозможно человека держать все время прикованным к Машине, а это единственно надежный способ удержать Варда. У Джулии бывали длительные ремиссии, даже по несколько лет, когда многим врачам начинало казаться, что она уже здорова. Не так редко ее отпускали из клиники просто под регулярные осмотры. Она имела достаточно свободный режим. По поводу женитьбы Советника Креила ван Рейна с ней специально беседовали, несколько раз проводили зондаж, чтобы понять ее реакцию на это. Она была спокойна, и ничто не предвещало кризиса. Поэтому очень подозрительным выглядит такой спонтанный срыв. Я просмотрел результаты ее последних обследований, и у меня вполне определенное мнение: что-то ее спровоцировало или кто-то ее спровоцировал. После тех зондажей, что ей провели, должна быть другая причина, помимо его женитьбы.

— Вы считаете, она опасна?

— Очень. Тем более, что у нее начали прогрессировать изменения в мозге после убийства. Она один раз появилась в клинике, чтобы достать лекарства, а до этого ей не делали обезболивание. При этом опять чуть не убила человека. Даже то, что она его много лет знала, ее не остановило от применения пси-удара. Сейчас мы ввели строжайший контроль за препаратами, так что теперь они у нее вот-вот кончатся, а что еще может прийти в ее больную голову, знает только Господь Бог. Устали? — неожиданно спросил Эмиль ван Эркин. Тина казалась совсем растерянной маленькой девочкой, и он подумал о том, в какую безумно жестокую ситуацию занесла ее судьба. Для нее прошло всего несколько месяцев с момента ее жизни в Аль-Ришаде, где она имела все: любимого мужа, работу, друзей, а теперь оказалась совсем в другом мире — борющемся за свое выживание и поэтому невероятно жестоком. Он протянул ей свою электронную визитку, попросив связаться с ним, если возникнут какие-нибудь вопросы.

ноябрь 412 года

Андрей влетел в квартиру и внимательно прислушался: Лао дома не было. Он быстро скинул ботинки и направился на половину квартиры, где жили слуги. Лао никогда не менял людей, которые его обслуживали. И хотя из-за его репутации «Бога» желающих работать у него было более чем достаточно, только смерть могла освободить слугу от его обязанностей.

Хосе сидел на маленьком диванчике, наблюдая за работой роботов. Заслышав шаги Андрея, он быстро, насколько позволял его стодвадцатилетний возраст, поднялся, и склонил голову. Андрей предпочел бы застать Мартина на рабочем месте: он был намного моложе и лучше ладил с Андреем, но выбирать не приходилось. У Лао служило всего два человека. В их обязанности, в частности, входило управлять домом так, чтобы Советнику роботы попадались на глаза как можно реже. Андрей никогда не понимал до конца, чем вызвана такая нелюбовь к роботам у Лао и, как он слышал, у Лингана. Хотя и Креил, и Строггорн, и Советник Диггиррен, предпочитали скорее роботов живым людям.

— Хосе, я хотел бы, чтобы ты заказал праздничный ужин для меня и Лао.

— Советника Лао, — поправил слуга, не позволявший Андрею фамильярничать, даже когда хозяин не мог их слышать. — Что бы вы хотели заказать?

— Ты лучше знаешь, что любит… — Андрей запнулся, — Советник Лао. А для меня… можно заказать жаркое в горшочках?

— Приготовленное по-русски или по-французски? — уточнил слуга.

Андрей принялся старательно вспоминать разницу. Он бы предпочел «по-русски», но хорошо знал, что Хосе с некоторым презрением относился к еде, приготовленной практически без необходимых, как он считал, специй.

— По-французски, — решительно сказал мальчик, так и не вспомнив, в чем было отличие. — Часам к восьми вечера? Хорошо?

— Где накрыть?

— В гостиной, маленькой, — уточнил Андрей.

Лао не появился к восьми, хотя Андрей звонил в секретариат и знал, что ему передали просьбу приехать домой пораньше.

В половине десятого, Лао возник сразу посреди гостиной и удивленно уставился на накрытый стол.

— О, как хорошо! Я не успел сегодня пообедать! — сказал Лао и, все еще улыбаясь, перевел взгляд на Андрея. Улыбка исчезла, когда он увидел лицо мальчика. — И с каких пор ты стал китайцем? — изумленно спросил Лао.

— Я, ну… — Андрей хорошо подготовился к разговору со своим приемным отцом. Но эмоции, которые тот сейчас испытывал, мгновенно выветрили из его головы приготовленную речь.

— Да уж говори, не стесняйся, — Лао сел за стол, бесшумно в комнате появился Хосе.

Слуга обладал прекрасной выучкой и передвигался практически неслышно, несмотря на свой солидный возраст. Он откупорил бутылку с водой и наполнил прозрачный бокал для Лао. Потом лишь мельком взглянул на Андрея, взглядом спрашивая, хочет ли мальчик воды, на секунду опешил от его изменившегося лица, но тут же справился с собой и опустил взгляд.

— Мне тоже воды, — сказал Андрей.

— Можно подавать закуску?

— Подавай, Хосе, — ответил Лао.

Слуга исчез и через секунду появился в сопровождении робота, несущего огромный поднос с различными салатами.

— Ты куда столько еды заказал? — поинтересовался Лао.

— Я сказал, что хотел бы устроить праздничный ужин.

— Кошмар! Сколько тебя можно учить, Андрей? Двадцать два стандартных блюда! Потом нужно целую неделю сидеть на диете, чтобы снова нормально смотреть на еду.

— Я не подумал… — расстроено сказал Андрей.

Лао дождался, пока Хосе расставил тарелочки и снова исчез, прежде чем продолжить разговор с Андреем.

— Ну и на что тебя уговорил Строггорн? — говоря мысленно, Лао накладывал на тарелку маленькие порции различных салатов. Он делал это исключительно из уважения к старому слуге, который был бы оскорблен, если бы к его готовке даже не притронулись. — По всему — ехать в Китай?

— Да. Он посылает меня с Ги Ли. Тот долго жил там, знает обстановку.

— И зачем вам нужно туда лезть? Я только что вернулся с заседания. Ты вообще представляешь, что в Китае начинается эпидемия?

— Мне не страшен этот вирус. Меня уже протестировали.

— Не знаю насчет вируса, но для тебя хватит и китайской еды, — мрачно заметил Лао.

— А что такого в их еде? Я ел, ничего особенного.

— Ты ел адаптированный вариант. А то, что они едят на самом деле в деревнях, куда вы намереваетесь отправиться, ни один нормальный желудок переварить не сможет. Для этого нужно там родиться и питаться этой дрянью с детства.

— Строггорн хочет, чтобы мы искали там телепатов, сколько можно спасти.

— Бредовая затея. Всем известно, что в Китае телепатов нет. Я думаю, они вывели их каким-то своим способом.

— Не понял, что ты имеешь в виду?

— То, что среди китайцев практически не встречаются телепаты. И Строггорн прекрасно об этом знает.

— Тогда зачем он нас посылает?

— Сейчас узнаем, — Лао усмехнулся и стал диктовать в телеком номер Строггорна.

— Советник Строггорн на заседании, — ответил секретарь.

— Попросите его позвонить мне, когда он освободиться.

— Когда уезжаете? — спросил Лао, продолжив есть салат.

— Завтра утром.

— Тогда вряд ли мы дождемся ответа от Строггорна, — Лао молча продолжал есть. — Ты хорошо подумал? Зачем тебе это нужно?

— Хочу помочь, — Андрей запнулся. — Я думал, ты будешь сильнее меня переубеждать.

— Не буду. Ты взрослый человек, Андрей. Уже много чего повидал в жизни. Невозможно оберегать тебя всегда, ты сам это знаешь.

— Спасибо… — он задумался на секунду, не решаясь спросить. — Лао? Если бы ты почувствовал, что там, впереди, меня ждет что-то очень плохое…

— Тебя ждет плохое, — сказал Лао с ударением на «ждет». — Но не настолько, чтобы ты погиб. Поэтому можешь поступать, как считаешь правильным.

* * *

— Джон, я узнала, что ты входишь в большой Совет Вардов? Как это получилось, ты же не Вард? — спросила Тина, на секунду оторвавшись от терминала.

— Когда Креила не было на Земле, а там рассматривается много вопросов по его направлению. Ввели.

— Это хорошо. Значит, я буду в курсе того, что происходит!

— Я не смогу тебе рассказывать, — нахмурился Джон.

— Подойди сюда, — Тина подключилась одной рукой и показала на экран, где быстро менялись коды доступа, а потом возникла надпись: «Архив. Заседания Совета Вардов», и дальше шли по порядку тексты.

— Как ты смогла туда забраться? — изумился Джон. — Разве плохая защита?

— Да нет. Для меня они никогда не были секретными. Я же с Креилом жила, бессмысленно было закрывать от меня информацию. Машина идентифицирует меня как Тину ван Лигалон, поэтому я ко многим секретным вещам имею доступ. И кое-что уже хорошо поняла. Нельзя допустить, чтобы у Советников из-за меня возникли неприятности. Слишком много от них зависит на Земле, даже если они и стали, как ты говоришь, настоящими чудовищами. Я права?

— Права. А почему ты так решила?

— Даже Эмиль ван Эркин, хоть ему и не нравятся многие вещи, которые делает Креил, но все равно будет его поддерживать до конца. Очень высокие ставки. Спасение цивилизации слишком дорогая цена даже за жизнь Тины ван Лигалон. Ты не находишь?

Джон вспыхнул.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом?

— Я не спокойно, — у Тины сжалось все внутри, и навернулись слезы на глаза. — Какое уж тут спокойствие! Но если мне назначат зондаж, какой другой выход ты можешь предложить?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Не унывай. Это решение о моем зондировании, как должно приниматься?

— Общим голосованием.

— Там, как и раньше, 15 человек. Советникам мой зондаж не нужен, значит, шесть голосов есть. Нужно еще три. Неужели не наберется? Один — ты. Джон, как будешь голосовать?

— Конечно, против! — обиделся Джон. — Даже не шути так, Тина. Это уже не шутка, а больно!

— Ну, ладно, не сердись, — она улыбнулась, и это сделало ее лицо таким притягательным, что сердце Джона сильно забилось.

— Неужели ты до сих пор любишь меня? — удивленно, словно бы про себя, спросила Тина.

— Так себе и не простил, что отпустил тебя тогда с Креилом. Кто мог подумать! Его всегда одна наука интересовала, а не женщины, и на тебе!

— С ума сойти! Хорошо. Послушай, мой отец входит в Совет. Если он будет знать, то точно проголосует против.

— Нет, Тина. Лигалон — слишком принципиальный. Скорее, если он не будет знать, то проголосует против. А если будет знать, что произошло, то не станет тебя защищать, решит, что это неправильно, давать послабление собственной дочери.

— Наверное, ты прав. Еще два голоса, это не так много. Я думаю, у нас есть шансы отбиться от зондажа.

Они быстро собрались, и уехали в клинику кормить Лиона. Мальчик встретил ее радостной органной музыкой и сразу потянулся к Тине. В этот раз с ним дежурила Аолла, и Тина, увидев ее, почувствовала боль. Тина вспомнила, что Строггорн согласился помочь ей получить ребенка только потому, что боялся привязанности Аоллы к мальчику.

— Тебе рассказали, — уверенно заявила Аолла.

— Это имеет значение? — Тина с горечью подумала, что когда-то они были подругами. Она взяла Лиона, и он тут же начал сосать, и через несколько секунд Тина поняла, что эта картина вызвала у Аоллы дикую боль. Тина удивленно подняла глаза на Аоллу, не понимая, почему у той такая реакция.

— Удивляешься? — Аолла грустно усмехнулась, а ее мозг излучал сплошную пелену дождя. — Я тебе завидую.

— Но почему?

— Потому что я никогда не была матерью и не знаю, что это такое — приложить ребенка к груди.

— Подожди, мне сказали, что у тебя есть дочь?

— Я ее не рожала, да и узнала о ребенке, когда ей исполнилось уже четыре года. Креил и Строггорн это решали без меня. Строггорн — понятно, хотел от меня ребенка и в какой-то мере искупить свою вину за того, что я потеряла, а Креил — я и сама не знаю, зачем он это сделал. Трудно иногда понять такого человека как он. Так что, можно сказать, у меня не было детей. И это за столетия моей жизни. И, во всяком случае на Земле, уже не будет.

Тина не могла понять почему, но сейчас ее охватила жалость к Аолле. Такая могущественная женщина, сделавшая так много в своей жизни и поднявшаяся от обыкновенной проститутки на невероятную высоту, она была при этом предельно несчастлива. И казалось, что даже любовь Строггорна никак не могла сделать ее счастливее.

— Ты жалеешь, Аолла, что так сложилось?

— Я жалею, что не родилась самой обычной женщиной, что никогда не имела нормальной семьи, только несколько лет с Креилом, а этого — так мало! Иногда я задумываюсь о том, что никогда не имела нормального человеческого счастья, при этом формально имея все, что только можно пожелать, и, мне кажется, уже никогда не буду его иметь.

— Аолла, — совсем тихо спросила Тина, — а ты любишь Строггорна?

— Не знаю. Иногда, я просто его ненавижу! А иногда… Трудно сказать. Он тяжелый человек, мне временами кажется, что я для него вообще не существую, и он вспоминает обо мне, когда возникает опасность меня потерять. Я как-то пробовала его разозлить, изменила, так он долго потом смеялся, и сказал, что если это меня развлекает, то он не будет возражать, но конечно, тогда я должна ему разрешить аналогичное поведение. Впрочем, когда меня по пять лет не бывало на Земле, у него были женщины, но очень редко и все это так для него несерьезно, что мне по-хорошему его даже бессмысленно упрекать. Он прочитает мне лекцию по физиологии мужчины и женщины и будет долго смеяться. Обычно перед слиянием он мне сам обо всем честно рассказывает.

— Странные у вас отношения.

— Тина, а ты изменяла когда-нибудь Креилу?

— После того, как уже сошлись насовсем, нет. Не знаю. Я ведь его очень любила всегда, как-то не существовали другие мужчины. И потом, насколько я понимаю, Креила никогда не надо об этом просить. Если я хотела близости, он всегда находил на это время, как бы не был занят. Он считал неприличным вынуждать меня просить об этом. Мусульманское воспитание в нем всегда сказывалось. Поэтому с ним как-то не возникает такой потребности — искать других мужчин. Я думаю, когда ты жила с ним, было также?

— Да. Он сразу избавил меня от необходимости кого-то искать. Я была очень больна. С одной стороны мне был нужен мужчина, а с другой — я испытывала к ним отвращение. И он очень помог мне тогда. Ты не сердись на него за то, что было у нас.

— Я не могу сердиться. Я же была мертва. Так что не имею на это никакого права, — Тина с сожалением посмотрела, что Лион прекратил есть. У него был отменный аппетит, и он успел высосать молоко из обеих грудей. Тина была благодарна Тине Роджер, у которой оказалось много молока.

Лион задремал, Тина осторожно погладила его мягкие пушистые волосы, и Аолла, не выдержав этой картины, быстро ушла, пообещав вернуться через несколько часов, чтобы сменить Тину.

Андрей поежился от холода и поплотнее закутался в просторный красный балдахин монаха. Третий день они путешествовали с Ги Ли, переходя из одной деревни в другую. Одежда Тибетских монахов в этой части Китая обеспечивала им автоматический кров и еду.

Андрей удивлялся себе: меньше двух лет, проведенных в Аль-Ришаде, приучили его не только к постоянному комфорту, но и к хорошей еде. Шел всего третий день их путешествия, а его уже откровенно тошнило от бесконечного риса на дешевом масле и специфического вкуса китайских приправ.

Ги Ли, казалось, не замечал плохого качества еды, чудовищной нищеты и перенаселенности крохотных домов. В больших городах жизнь радикально отличалась относительным достатком, но Ги Ли не спешил в мегаполисы. Там бы пришлось воспользоваться официальной гостиницей, а значит предъявить документы, и долго и нудно объяснять отсутствие идентификационных чипов, которые у городских жителей уже были обычно установлены под кожей предплечья.

У Ги Ли была и другая причина избегать города. Как сказал он Андрею, во времена своей молодости, он много путешествовал по стране с другими монахами, собирая пожертвования для монастыря. Но ни разу в своих странствиях он не встретил ни одного телепата. Это было, по меньшей мере, странно.

Андрей задумался и обнаружил, что отстал от Ги Ли. Они шли по обочине оживленной трассы, машины проносились одна за другой, обдавая не просохшей грязью. Андрей ускорил шаг и поравнялся с Ги Ли.

— Замерз? — спросил монах мысленно, не поворачиваясь. — Скоро будет деревня, погреешься.

— Я хотел спросить, Ги Ли, если вы знали, что здесь нет телепатов, почему не сказали об этом Советнику Строггорну?

Ги Ли быстро взглянул на мальчика.

— Я подумал, что хорошо бы в этом разобраться. Как в такой огромной стране не рождаются телепаты? Странно, правда?

— Не вижу ничего странного! — Андрей уже успел пообщаться с китайцами и сделал свои выводы об их умственных способностях, но, вспомнив, что Ги Ли сам был китайцем, решил ничего не добавлять. — Это может быть генетическое!

— Не думаю так, Андрей. Если ты заберешься в очень глухие места Китая…

— А такие есть? — с сомнением спросил Андрей. После жизни в огромной и малонаселенной России, в Китае у него сразу возникло чувство, что попал в муравейник. Люди были везде: в полях и на дорогах, в перенаселенных городах и таких же кишащих людьми селах, люди, люди, люди.

— Есть в горах. Там процент телепатов примерно, как везде. Редко, но рождаются. 0,1–0,2 %населения.

— Значит, в Китае должно бы было быть… — Андрей подсчитывал в уме, — десять миллионов телепатов? Как минимум?

— Как минимум.

— А сколько в Аль-Ришаде?

— Из Китая, всего несколько человек. Я проверял.

— Но тогда, где они?

— Вот и я хотел бы понять, где.

— Вы думаете, их убивают?

— Тогда едва ли не сразу после рождения. Я встречал взрослых или в монастырях или в очень глухих местах. Но убивают — это необязательно. В Китае практикуется также создание резерваций для не таких, как все. Что ты хочешь для рабовладельческого государства? В качестве рабов телепаты не годятся. Жить в резервации — не самый плохой выбор.

— То есть, мы ищем эту «резервацию»?

— Уверен, что она где-то есть и, хотя Китай огромная страна, где запросто затеряется миллион человек, должны же быть какие-то слухи.

— Поэтому мы идем пешком? — Андрей предпочел бы перемещаться в Многомерности.

— Через Многомерность мы можем попасть только в то место, которое знаем, где находится. Я собираюсь переночевать в соседней деревне, и, если опять ничего не узнаем, попробуем поговорить с монахами в одном из монастырей. Надеюсь, они меня помнят.

* * *

Монастырь находился высоко в горах. Одежда монаха плохо защищала от промозглой сырости, и Андрей все время мерз. Он попытался вспомнить, как сделать свое тело невосприимчивым к холоду, но как только его мысли переключались на что-то другое, пронизывающий ветер пробирал до костей. «Другого» было много. Почти сутки они непрерывно поднимались вверх по вертлявой горной тропинке. Растительность менялась несколько раз, могучие деревья сменились скудной травой на скалистых проплешинах. Мышцы Андрея нещадно болели, и сейчас он подумал, что зря сердился на Строггорна, когда тот просил преподавателей «гонять мальчика побольше».

Монастырь казался совсем крохотным: вход, вырезанный прямо в горе, со статуей Будды перед ним. Но, оказавшись внутри, впечатление резко изменилось. Широкие туннели были прорублены в скалистой породе, факелы, воткнутые тут и там в стены, давали слабый свет.

Монах, сопровождавший их, нес в руках лампу, освещавшую своды пещеры призрачным неровным светом. Перед тем, как пустить их внутрь, он долго расспрашивал Ги Ли на одном из китайских основных языков, мандарине, как подумал Андрей, который все — еще плохо воспринимал сложную звуковую гамму языка. Ги Ли объяснял, что хотел бы увидеть настоятеля, а монах долго переуточнял, кто они и зачем появились в монастыре.

Их проводили в большой зал, в дальнем конце которого, на полу, сидел монах, с тщательно выбритой головой, в стандартной красной одежде. Он поднялся с пола, пристально вгляделся в Ги Ли, потом перевел взгляд на Андрея, в голове которого пронеслась фраза на китайском языке, тут же повторенная на русском.

— Много лет прошло, Ги Ли, как ты исчез, — китаец подошел совсем близко, наклонив голову в знак приветствия. Он хлопнул в ладони негромко, появился молодой монах, казалось выскочивший прямо из стены. Настоятель сказал что-то тихо по-китайски, монах растворился так же бесшумно. — Проходите, садитесь, — жестом пригласил настоятель, указав на два низких столика в углу помещения.

Андрей уже хорошо изучил обычаи страны, и нисколько не удивился, когда появился молодой монах с огромным подносом. Он поставил большой чайник, чашки, разлил чай. Потом расположил на спиртовке чан с маслом, поставил несколько тарелочек с овощами и вареным рисом. Ги Ли говорил Андрею, что в подобных монастырях проповедовали вегетарианство. Андрей хорошо владел палочками, поддевал овощи, ловко удерживая их, опускал в масло, лишь слегка поджаривая: и так помещение мгновенно заполнилось тяжелым запахом специй и дыма. В конце ужина принесли бульон с плавающими в нем маленькими пельменями.

Только после того, как со стола убрали еду, настоятель приступил к расспросам.

— Сколько лет прошло, Ги Ли, но ты совсем не постарел, — начал медленную беседу настоятель. — Значит, ты живешь теперь в Аль-Ришаде, — словно рассуждая про себя, продолжал настоятель. — И что тебя заставило покинуть Страну Богов? Да еще с таким странным учеником?

— Надвигаются большие несчастья. Много людей погибнет. Миллионы.

— Мы слышали об этом. Поэтому закрыли двери монастыря уже много месяцев назад. Никого постороннего не пускаем, — он закрыл глаза, словно вслушиваясь во что-то, затем продолжил: — Много плохих знамений, Ги Ли.

— Меня послали поискать телепатов. Если они еще есть. Вы слышали, учитель, что-то о резервации? Мы прошли довольно большой путь. Никто ничего не знает, но телепаты должны где-то быть.

— Я не думаю, что они живы. Много лет назад, приходил один странный человек, телепат, он рассказывал, что в их село пришли какие-то люди, военные. И всех телепатов забрали. Он много месяцев прятался в лесу, потом пришел искать пристанище в монастыре.

— Он все еще здесь? Я могу поговорить с ним?

Настоятель долго не отвечал, лишь вглядываясь пристально в глаза Ги Ли.

— Он умер. Давно. Но он рассказал мне, куда их собирались отвезти.

— Вы нам покажете?

— Вы туда не пойдете. Оттуда идет эпидемия. Даже если там и была резервация, вам не пройти через кордоны… И вы не боитесь болезней? Это правда, что Аль-Ришад может всех вылечить, но на Земле слишком много людей? Поэтому не всех хотят лечить?

— Это неправда! — резко вмешался в беседу Андрей, и тут же наткнулся на взгляд Ги Ли, который долго пытался втолковать мальчику, что когда разговаривают взрослые — ученики должны молчать.

Настоятель поднял руку, жестом останавливая Ги Ли.

— Пусть скажет Сын Бога.

Андрей ощутил, как учащенно забилось сердце. Наверное, когда он вышел из себя, в его мозгу слишком отчетливо возник образ Лао, своего приемного отца. Он опять вспомнил Строггорна, ругавшего Андрея за неумение блокировать свои мысли. И тут же увидел, как смертельно побледнел настоятель. Он быстро поднялся, и припал к ногам Андрея.

— Перестаньте, — Андрей попытался поднять того на ноги. — Пожалуйста! Я не Сын Бога! Лао — мой приемный отец.

— Это, видимо, одно и то же Андрей, — пояснил Ги Ли. Он поднялся, подошел к настоятелю, и почти силой заставил того вернуться на свое место.

— Все оказалось намного сложнее, учитель, — сказал Ги Ли, вернувшись на свое место. — Когда я ушел из монастыря, то думал, что попаду в город Богов. Странная вещь, это и правда и неправда одновременно.

— Ты знаком с Советниками?

— Со Строггорном, Диггирреном, и с Советником Креилом. Я работаю в больнице. Долгое время моей пациенткой была женщина, которая создала им много проблем. Так что вынужден был с ними познакомиться. Но — они не Боги. Тем более, мне странно, что вы считаете их Богами. Разве это не противоречит вашим верованиям?

— Нельзя закрывать глаза на очевидные вещи, Ги Ли. Еще менее, Советников можно считать «просвещенными», достигшими той степени совершенства, как мы это понимаем. Просвещение и активное вмешательство в жизнь других людей — вещи несовместимые!

— Вы путаете достижение психического совершенства — просвещения — с развитием человеческой эволюции. Советники — Варды. Другой уровень развития человеческих существ. Но это не одно и то же, что Бог, и, конечно же, не одно и то же, что просвещенный! Я никогда не слышал, чтобы их целью было достижение личного вечного блаженства!

— Поэтому, с моей точки зрения, они ближе к традиционному пониманию Богов. Нечто отличное от людей, никогда не бывшее людьми, но активно вмешивающееся в нашу жизнь. Это правда, что они могут появляться в разных местах почти одновременно? Менять свой облик?… Воскрешать мертвых?

Ги Ли с удовольствием бы соврал, но Андрей так плохо умел блокировать свои мысли, что настоятель сразу бы понял это.

— Это правда.

— Я думаю, есть много того, что мы не знаем и что никогда не было заложено в наши верования, так же, как в наши представления о мире. Но это не значит, что можно закрыть глаза на очевидные вещи. Христианский мир официально признал Советника Лао воплощением Бога на Земле. Советника Креила, как я слышал, собираются провозгласить пророком, как минимум. Многим показалось обидным причисление Лао к Богам. Чем другие религии хуже? Ты хочешь сказать, что все религиозные конфессии заблуждаются? — настоятель улыбнулся.

— Наш мир намного сложнее, чем изложено в наших священных книгах.

— Священные книги написаны для того, чтобы донести правду в доступной форме непросвещенным. Для просвещенных — они не нужны. Что никак не меняет сути нашей дискуссии: в мире появились существа, умеющие делать много такого, что недоступно простым смертным. Обычно религиозные конфессии мира, в которых признается существование Богов в той или иной форме, возводят таких существ в сан «пророков» или посланников Богов или считают воплощением самих Богов. И если есть страна на Земле, где таких существ много, было бы правильно считать такую страну страной Богов. Существа, управляющие страной Богов — Боги. И хотя все это противоречит нашим верованиям, почему ты находишь мои рассуждение противоречивыми?

Ги Ли вздохнул.

— Противоречие в нашем желании все упрощать. Мы пытаемся подменить религиозными постулатами развитие эволюции. И что-то в них не вписывающееся, все равно каким-то образом вогнать в рамки устаревших догм.

— Мы пытаемся не «подменить», а упростить понимание нашего мира для непросвещенных. Дать им дорогу к свету. И мы не можем отказаться от нашего многовекового учения, что каждый, путем просвещения, медитации и специальных упражнений, может достигнуть совершенства и вечного наслаждения! Что мы еще можем, это включить в наши учения понятие «Богов». Тем более, что эта идея будет простым заимствованием из других религиозных учений! В любом случае, никто не в состоянии осмыслить утверждение, что существо, способное оживлять мертвых, все еще не Бог. Хотелось бы понять, в чем тогда различие?

— Советники живут очень долго, но не бессмертны.

— И как долго они живут?

— Я не знаю.

— Я слышал, тысячелетия. Понятно, что они и не стареют. Откуда мы знаем, что они не бессмертны? Может быть бессмертны, но не хотят говорить. Все равно, никто из сейчас живущих будет не в состоянии это проверить!

— Учитель, я стараюсь не задумываться об этом. Мы ничего не можем изменить, да и какая разница? Боги они или нет?

— Я не верю, что ты никогда не задумывался об этом, Ги Ли. Прожив столько лет в монастыре, посвятив всю свою жизнь изучению религий? Для множества религиозных конфессий — это серьезный вопрос. Очень долго Боги были некоторой абстракцией. В наших верованиях мы просто отвергли идею Богов, считая ее слишком примитивной, чтобы хоть как-то соответствовать реальности нашего мира. Столкнуться теперь с реальными богами? По большому счету, Советники создали угрозу равновесию в нашем мире. Зачем нужны религиозные служители, если в мире можно побеседовать с реальным Богом? Подумай, почему ты сам ушел из монастыря? Счел, что наши верования в «просветление» — неверны?

— Я ушел, потому что счел мою жизнь бессмысленной. Достигнув шестидесятилетия, приходится подводить итог. Мои «итоги» были далеко от того, что я мечтал достичь в молодости.

— И Аль-Ришад подарил тебе бессмертие и наполнил твою жизнь смыслом? — с иронией спросил настоятель.

— В какой-то мере. Я не бессмертен, но буду жить долго и надеюсь, что смогу наполнить мою жизнь смыслом. Точнее, я потерял веру в достижение просвещения путем медитации. И потерял веру в смысл личного совершенствования, никак и ничего не дающего другим людям. — Ги Ли поднялся с поклоном, давая понять, что хотел бы прекратить дискуссию. — Где бы мы могли отдохнуть?

Настоятель снова хлопнул слегка в ладоши и мгновенно появился молодой монах.

— Проводи наших больших гостей в их помещения, — настоятель поднялся и почтительно поклонился: очень низко — Андрею, и слегка — Ги Ли.

* * *

Ночью их разбудил странный топот за легкой ширмой их кельи, вырубленной в скале. Андрей сел, разминая намятые кости после сна на тонкой циновке на каменном полу. Ги Ли поднялся и прислушался: кто-то нерешительно остановился перед входом в их келью и кашлянул.

— Учитель разрешит войти? — раздался нерешительный голос монаха. — Настоятель послал за Сыном Бога.

— Входи, — Ги Ли потянул за край ширмы, открывая проход. — Что случилось?

— Беда. Один из наших монахов заболел.

— Мало ли болеет людей?

— Мы не видели никогда такой страшной болезни. Его тело все в язвах, кажется распадается на глазах. И так быстро! Вчера он был здоров, а сегодня ночью уже почти мертв.

— Вчера вы завозили продукты из города?

— Нет.

— Ги Ли, может так быть, что мы принесли вирус? Для нас он был бы безопасен?

— Вряд ли. Мы же не заходили в районы эпидемии, только собираемся это сделать. Откуда бы принесли зараженную еду?

— Проводи нас к настоятелю.

Их повели мрачными коридорами, со следами просочившейся влаги на стенах. От того, что теперь над монастырем нависла беда, Андрею казалось от них исходил запах смерти.

— Ги Ли, у нас нет с собой вакцины? — мозг мальчика излучал легкий испуг.

— Строггорн запретил ее брать. Во-первых, чтобы у нас не было желания ее использовать. Мы не выполняем работу Красного Креста. Во-вторых, чтобы обеспечить нашу безопасность. Если узнают, что у нас вакцина, могут просто разорвать на куски, прежде, чем мы используем ее по назначению.

— Почему? — удивленно воскликнул Андрей. Он отчетливо вспомнил, как его воспитательница когда-то так и не смогла добиться поставки вакцины в детский дом, где Андрей тогда находился.

— Вакцины Аль-Ришада помогают не только от вируса, но и от кучи других болезней. Резко стимулируют иммунитет, улучшают работу почек и печени, убивают практически все известные виды рака и так далее, часть из которых тоже вирусной природы.

— То есть, это универсальное лекарство?

— В этом и проблема. Аль-Ришад, по договоренности с другими странами, поставляет вакцины бесплатно. Многие страны все равно не в состоянии за них заплатить, а тогда в любой момент может начаться пандемия. А вот обычные лекарства Аль-Ришад продает за деньги.

— Как я понимаю, вакцины воруют и продают на черном рынке под видом лекарств от других болезней? — в мозгу Андрея сразу выстроилась четкая схема махинации с продажей подаренных лекарств, и он тут же понял, почему они так и не дождались вакцины для своего детдома когда-то. — Как же тогда можно доставить лекарства на место, туда, где они действительно необходимы?

— Под контролем специальных правительственных подразделений и при участии Вардов. Но не все страны разрешают Вардам вмешиваться в распределение лекарств. В России разрешили осуществлять контроль только после скандала с вашим детдомом и гибели сотен ребятишек. Все равно нужно поставить трехкратное количество, чтобы быть уверенным, что лекарства дошли до зараженных вирусом.

Они вошли в уже знакомое помещение, где их ждал настоятель. Он мгновенно вскочил со своего места, забывая даже о традиционном приветствии.

— Вы уже знаете? Сможете помочь? — его мозг излучал отчетливое беспокойство.

Ги Ли отрицательно покачал головой.

— У нас нет с собой вакцины.

— Сможете достать?

— Будет слишком поздно, — соврал Ги Ли. Конечно, они могли вернуться немедленно в Аль-Ришад и попросить вакцину. Но он знал о запрещении применять ее на территории Китая до тех пор, пока не будут надежно защищены остальные, менее населенные, страны и сам Аль-Ришад.

Настоятель тяжело опустился на постеленную на полу циновку.

— Теперь я вижу разницу между вами и Богами! — с горечью сказал он. — Даже, когда вы можете помочь, вы отказываете в помощи!

— Это не так! Мы — не в состоянии помочь… — начал Андрей, игнорируя грозный взгляд Ги Ли. — Нужно слишком много вакцины, ее нельзя произвести за такое короткое время!

— Уходите, пока я еще в состоянии вас защитить. Многие думают, это вы принесли заразу.

— Вряд ли, мы не были в зоне эпидемий, — горячо возразил Андрей.

— Даже если это так, ваше объяснение ничего не меняет. Вам никто не поверит. В тот же день, как вы появились, заболел человек. Странное совпадение.

Андрей лихорадочно соображал, можно ли что-то сделать. Его мысли стали вдруг прозрачно — ясными: он видел себя, стоящим сейчас в этой келье и одновременно в квартире Лао, объясняющим мальчику, как проводить Многомерный синтез. «Это совсем просто», — повторял и повторял Лао. Лужица воды возникала в его руке и снова исчезала. «Так же просто, как оживлять мертвых?» — думал про себя Андрей, хотя от Лао было бесполезно скрывать свои мысли. «Оживлять мертвых намного сложнее». Андрей чувствовал, как лоб покрылся испариной от напряжения. Казалось, из его ладони сейчас вырвется пламя, а вовсе не возникнет прохладная вода. Еще секунда, и крохотная лужица кипящей жидкости возникла в руке. Андрей вскрикнул, переворачивая ладонь и осматривая руку: но ожога не было. «Ну вот и отлично», — улыбался Лао. — «Еще пара занятий, и ты сможешь создавать воду по своему желанию. Одного не пойму, почему тебе приходится так тяжело всему учиться, если ты прекрасно все умеешь? Ты же создал как-то целое озеро? Что тебе мешает использовать свои способности?»

«Что тебе мешает использовать свои способности?» — повторился сейчас вопрос Лао в голове Андрея. — «Отсутствие страха смерти,» — отчетливый ответ появился в мозгу мальчика, словно кто-то произнес эту фразу.

— Я могу попытаться что-то сделать. Но я не уверен, что это получится. Проведите меня к больному.

— Андрей! — Ги Ли хотел остановить Андрея, но вгляделся в его каменное сейчас лицо и такой же ставший вдруг непроницаемым мозг, и передумал. — Хорошо, — он почувствовал безотчетный страх, словно столкнулся с чем-то потусторонним.

Надзиратель поднялся и лично сопроводил их в келью больного. Андрей лишь отметил про себя, что надзиратель был смелым человеком, если сам пошел к зараженному, рискуя своей жизнью.

— Смерти нет. Смерть лишь переход в следующее воплощение. И если я должен заразиться, мне этого не избежать. Никто не может изменить судьбу, — ответил на его размышления надзиратель.

Андрей подошел к больному, вглядываясь в его покрытое потом лицо. Взял больного за руку и прикрыл глаза. Он видел своим внутренним взором, как распространяются по телу больного невидимые для других ядовито красные нити яда, вырабатываемого вирусом. Андрей повернул свободную руку ладонью кверху точно так, как когда-то он синтезировал воду и сосредоточился. Маленькая лужица воды возникла почти мгновенно, Андрей только почувствовал, как кто-то протянул ему чашку, и осторожно слил воду из ладони. Он отпустил руку больного, забрал чашку и поднес ее к его пересохшим губам.

— Ги Ли, скажи ему выпить!

Ги Ли решительно взял чашку у Андрея, поднес ее к губам больного и заставил того выпить.

Андрей чувствовал странную пустоту в голове, мысли исчезли, казалось он бредит наяву.

— Что это было, Сын Бога? — вывел его из этого странного оцепенения настоятель.

— Я не знаю, но должно помочь. Нужно подождать несколько часов. Вы можете проводить нас в нашу келью?

— Вы не хотите уйти?

— Нет, я хочу узнать, помогло ли…

— Если не поможет… Я не знаю, смогу ли удержать людей…

— Не беспокойтесь. Нам невозможно причинить вред, — ответил Андрей, а в его мозгу несколько раз повторилась фраза, сказанная когда-то Лао: «Нельзя задержать того, кого нельзя задержать».

Он вернулся в келью и тяжело опустился на циновку. Сложенные из грубого камня, стены кельи медленно вращались перед его глазами.

— Андрей, ты себя хорошо чувствуешь? — Ги Ли наклонился над мальчиком, вглядываясь в его бледное даже в тусклом свете факела лицо.

— Плохо, — Андрей положил голову на почти плоское подобие подушки.

— Почему так?

— Не знаю. Многомерный синтез. Я не очень им владею.

— Эта «вода»? Что это на самом деле?

— Лекарство, должно быть. Только я очень устал.

— Если заболеет кто-нибудь еще, и ты будешь тратить столько сил на каждую порцию лекарства… Ты можешь умереть от этого? — Ги Ли был не на шутку обеспокоен. Он полностью отвечал за мальчика, и меньше всего хотел бы испортить отношения с Советником Лао или Советником Строггорном.

— Не знаю. Я никогда этого не делал. Я посплю. Может, станет получше. — Андрей закрыл глаза, пытаясь расслабиться.

Через несколько часов настоятель постучал рядом с ширмой, служившей дверью. Ги Ли вздрогнул. Почему-то он ждал плохого и подумал, что заболел кто-то еще.

Настоятель вошел, сразу низко поклонившись.

— Нашему больному намного лучше. Язвы стали затягиваться и жара больше нет.

— Замечательно…Все здоровы? — осторожно спросил Ги Ли.

— Спасибо Сыну Бога. Мы думаем, он как-то смог защитить нас от заражения. Мы собираемся провести специальную церемонию, посвященную Сыну Бога.

— Андрей себя плохо чувствует, — Ги Ли кивнул на спящего мальчика.

— Это неважно. Мы принесем носилки. И я разрешу вам поговорить с тем человеком, телепатом, который знает расположение резервации.

— Учитель! Вы же сказали, что он умер?

— Человек, получивший убежище в монастыре, считается умершим для своей прошлой жизни! — терпеливо пояснил тот.

Андрей очнулся на носилках, Ги Ли шел справа от него.

— Куда меня несут? — испуганно спросил мальчик. Он по-прежнему плохо себя чувствовал.

— На какую-то церемонию. Обычно проводится в честь абстрактного «слияния с миром», но сейчас — в твою честь.

— Хорошо, что их больной выздоровел.

— Хорошо будет, когда ты сможешь ходить, и мы выберемся отсюда.

Они оказались в большой пещере с каменным помостом и огромной статуей Будды. В центре пещеры стояла группа монахов в красной одежде с факелами в руках. Андрея осторожно уложили на помост. Он с удивлением смотрел, как монахи опускаются на пол, садясь в позу лотоса.

Настоятель, в красном балдахине, с вышитыми золотом непонятными символами на груди, приблизился к Андрею, и низко поклонился ему. А потом возник странный звук, длящийся на одной ноте. Андрей не сразу сообразил, что это монахи «поют». Звучали слова какой-то молитвы или заклинания на китайском языке. Андрей пытался понять, что они означают, странные слова, звучащие на одной длинной ноте, но вдруг заметил, как пространство вокруг начинает терять свои очертания. Он попытался сосредоточиться, пытаясь остановить сползание помещения в Многомерность, но, определенно, эта странная молитва обладала способностью выпихивать его из реальности. Андрей слишком еще плохо чувствовал себя, чтобы долго сопротивляться.

Ги Ли с беспокойством наблюдал, как тело мальчика затягивается дымом из курильниц. Все происходящее было странным. Ги Ли подумал, что никогда не допускался до подобного ритуала и предпочел бы остановить его. Ги Ли сосредоточился, пытаясь прекратить изменения пространства. Но помещение продолжало уходить в Многомерность, и в этом не было никаких сомнений, хотя возможности монахов никак не позволяли так свободно распоряжаться пространством. Ги Ли поднял голову, вглядываясь в закрытые глаза статуи Будды. Что-то ирреальное исходило от нее, и вряд ли это можно было объяснить одними «курениями» наркотических трав. На Вардов они не оказывали никакого действия. Для такого легкого перевода помещения в Многомерность должно было существовать вполне разумное объяснение. «Статуя!» — подумал Ги Ли, вспомнив, что весь Дворец Правительства Аль-Ришада располагался в Многомерности. И в этом случае приходилось тратить силы на уменьшение количества мерностей, но никак не на их увеличение. «Если статуя Будды на самом деле Многомерна, это бы многое объяснило», — продолжал рассуждать Ги Ли, после очередной неудачной попытки вернуть помещение в Трехмерность. Ему не нравилось то, что монахи собирались делать с беспомощным Андреем. Хотя в другой ситуации, он бы был абсолютно уверен, что мальчик с легкостью расправится с любой опасностью. Настолько чудовищными возможностями обладал этот подросток.

Звуки молитвы становились все громче, тело мальчика медленно поднималось в воздухе и сейчас было на уровне глаз Будды. Его затягивал дым из курильниц. Ги Ли отчетливо увидел, как открылись глаза статуи, полыхнув нездоровым красным огнем. Сейчас он испугался не на шутку и подумал, что зря упустил момент, когда мог безопасно вытащить Андрея отсюда через Многомерность. Что было лучше: провалить операцию по поиску телепатов или подвергнуть Андрея непонятной опасности, когда мальчик был так слаб? Это был сложный выбор для Ги Ли.

Два луча, исходящие из глаз статуи, уперлись в тело Андрея, которое почти исчезло в невесомой дымке.

Монахи выкрикивали слова заклинаний, все на той же высоте звука, скороговоркой. Позади мальчика возникла отчетливая тень мужчины в белом. Голоса монахов захлебнулись в восторженных воплях, тело мальчика медленно опустилось, глаза Будды снова сомкнулись, тень исчезла.

Настоятель наклонился над Андреем. Мальчик с трудом разлепил глаза, стараясь преодолеть резкую боль в голове.

— Что они так кричат? — спросил Андрей, с одним желанием — остаться в тишине.

— Сын Бога, — настоятель низко склонился перед мальчиком. — Ты — Сын Бога, — повторил он, а Андрей подумал, что не в состоянии что-либо опровергать или что-либо доказывать этим странным людям.

Через три дня они уходили из монастыря. Андрей еще плохо держался на ногах, но нужно было спешить, если уже не было поздно. На этот раз они могли двигаться в Многомерности, потому что точно знали расположение резервации. Единственной, еще несколько дней назад не затронутой вирусом.

Ги Ли свернул на узенькую горную тропинку, ведущую вниз, повернулся, убедившись, что никто не может их видеть из монастыря, и шагнул в Многомерность.

Через несколько минут монах доложил настоятелю, что Сын Бога, с его сопровождающим, растворились в пространстве.

— Ты сам это видел? Они не пошли по тропинке?

— Нет, учитель. Они просто исчезли.

— Впишите в историю монастыря все, что произошло. Мы должны начать создавать новые хроники, не отрицающие больше существование Богов.

«И вошел Сын Бога в монастырь и дивился размеру его. И сопровождал Сына Бога пророк, принявший облик монаха Ги Ли, великого ученика нашего, умершего давно. И узнал Сын Бога, что страшная болезнь пришла в монастырь. И сказал: Не бойтесь, я послан отцом моим, чтобы спасти вас. И повелел Сын Бога отвести его к больному. И когда Сын Бога наложил свои руки на больного, яркий свет явился миру, и очистил тот свет все вокруг, и язвы зажили на теле больного. И тогда Сын Бога повелел служить ритуал в честь отца своего, пославшего его. И статуя Будды была разбужена, чтобы лицезреть Сына Бога. И парил он в глазах Великого Учителя нашего. И тогда Тень Великого Отца его явилась, вся в белом облаке. И сказал Сын Бога: теперь ваш монастырь чист. И растаяла тень Великого Отца его. И исчезли Сын Бога и сопровождавший пророк в облике Ги Ли.»

* * *

Строггорн раздумывал над тем, как бы помягче объяснить Лао, что Андрей остался в резервации телепатов. Один. Потому что Ги Ли не смог убедить мальчика вернуться. Конечно, можно было бы просто сходить в резервацию, и вытащить Андрея силой, но прежде, чем это делать, Строггорн предпочел бы заручиться поддержкой Лао. В Китае было обнаружено более пятидесяти тысяч телепатов, находящихся в специальной резервации, и сейчас дипломатические службы приступили к разработке необходимых шагов, которые могут вынудить Китай разрешить отправку людей в Аль-Ришад.

Телеком подал мягкий сигнал, секретарь возник на объемном экране.

— Советник, Президент просит вас принять делегацию из Китая. Безотлагательно.

— Мое расписание позволяет это? — удивился Строггорн, зная, что его встречи расписаны по минутам на много месяцев вперед.

— Нам придется передвинуть что-то, приказ Президента.

— Хорошо, о чем пойдет речь?

— Как я понял, нам хотят вручить официальную ноту протеста за вмешательство во внутренние дела Китая.

— Занятно, чем это мы им насолили? А почему они хотят встретиться со мной? Чем у нас занимается дипломатическая служба? Пусть сами утрясают конфликт.

— Они сказали, это по вашему ведомству. Они просто не знают, что отвечать китайцам, потому что не владеют необходимой информацией. Делегация ждет вас в пятом зале Дворца Правительства.

— Вызовите мне Ги Ли. Похоже, они натворили что-то в Китае.

Строггорн вошел в зал, где его ожидало неожиданно много народа: он насчитал шестнадцать человек, часть которых была в военной форме.

Строггорн показал жестом на свой обруч мыслезащиты. Он прошел вдоль длинного стола и занял место в его торце, жестом пригласив всех рассаживаться. Ги Ли занял кресло справа от него. По китайскому обычаю, сначала он должен был накормить делегацию обедом, но у Строггорна абсолютно не было времени на соблюдение подобных формальностей.

— Я вас слушаю, — сказал он тихо вслух, и электронный переводчик заверещал, переводя на китайский.

Поднялся китаец, одетый в строго официальный костюм и зачитал по бумажке:

«Правительство Великого Китая выражает свой протест по поводу незаконного нахождения на территории провинции Хаинан подданного Аль-Ришада, известного под именем „Сына Бога“. Мы требуем немедленного отзыва „Сына Бога“ с нашей территории и предупреждаем, что впредь будем пресекать все попытки незаконного проникновения на территорию Китая.»

Строггорн посмотрел на Ги Ли, откровенно сожалея, что у них были надеты обручи мыслезащиты. Китайцы всегда невероятно нервно относились к телепатам и категорически отказывались от любых переговоров без защиты от мыслечтения.

— Мне неизвестно, чтобы кто-либо под именем «Сына Бога» мог находиться на вашей территории, — сказал Строггорн. — Не могли бы вы пояснить, в чем конкретно возникла проблема? В противном случае, я буду не в состоянии оказать вам какое-либо содействие.

— Насколько нам удалось установить, абсолютно доказано незаконное посещение буддийского монастыря двумя лицами: монахом по имени Ги Ли… — дипломат пристально посмотрел на Строггорна, но лицо Советника ничего не выражало. — И его учеником, названным «Сыном Бога». Распространяющаяся легенда утверждает, что мальчик является воплощением Будды. У нас возникли большие проблемы из-за этого.

— И вам известно, где сейчас эти люди? — спросил Строггорн.

— Монах исчез, а мальчик находится в провинции Хаинан в деревне Ро Шань.

«Под „деревней“ у нас подразумевается резервация телепатов,» — подумал Строггорн.

— Почему вы не доставили мальчика с собой, если так уверены, что он наш подданный? Мы бы не стали этого отрицать?

— Потому что к этому месту никто не может приблизиться. Во-первых, территория деревни находится в зоне карантина из-за распространения вируса… У нас есть сведения, что несколько дней назад там было зарегистрировано несколько случаев заболевания, — дипломат снова посмотрел на непроницаемое лицо Советника. — А во-вторых, там происходят странные явления, которые местные жители трактуют, как «божественные», но которые не позволяют пройти на территорию деревни.

— Что вы имеете в виду под «божественные»?

— Мы имеем в виду странный свет, исходящий от помоста, на котором лежит тело мальчика.

Строггорну пришлось собраться, чтобы на его лице и сейчас ничего не отразилось.

— Мы наблюдали за этим местом с вертолета, — продолжал дипломат. — Люди из деревни сидят в позах лотоса по кругу от помоста и не двигаются уже несколько суток. А самое плохое, мы не в состоянии удерживать верующих, которые прорываются в зону эпидемии через кордоны, чтобы увидеть «Сына Бога». Кроме этого, они не бояться заразиться. Согласно легенде, «Сын Бога» обладает способностью лечить вирус. И если это так, и Аль-Ришад знает способы лечения, мы хотели бы спросить, почему Правительство Земли не хочет оказать помощь Китаю по борьбе с эпидемией?

— Официальная информация департамента здравоохранения, которую я просматривал только сегодня, утверждает, что производство необходимой вакцины только что началось. Нет никакой возможности обеспечить Китай вакциной в нужном количестве за такое короткое время. Кроме того, соседние с Китаем страны тоже затронуты эпидемией и тоже нуждаются в лечении.

— Зачем вы пытаетесь нас обмануть, Советник? «Сын Бога» не использует вакцину для лечения людей. Его тело излучает особый свет, который убивает вирус.

— Этого не может быть! Вы же серьезные люди, не должны поддаваться на всякие выдумки! — раздраженно заметил Строггорн.

— Если бы это было не так, при заразности этого вируса, вся деревня уже должна бы быть заражена. То же должно бы было быть в монастыре, который посетил мальчик. Но… он совершенно точно обладает способностью убивать вирус. Мы думали, что вы снабдили его какой-то новой вакциной.

— Это не так, — Строггорн понял, что китайцев волнует что-то намного более серьезное, чем просто незаконное проникновение на их территорию. — У них не было вакцины и, откровенно говоря, не имею понятия, каким образом Андрей расправляется с эпидемией.

— Хорошо, что вы перестали отрицать, что это ваш ребенок. С какой целью вы посылали его в Китай? Мы можем это узнать?

— Он должен был разыскать резервацию телепатов.

Строггорн видел, как китайцы переглянулись.

— Мы готовы признать в свою очередь, что в этой деревне жили телепаты. Но зачем вам это было нужно?

— Мы хотели просить правительство Китая, разрешить телепатам иммиграцию в Аль-Ришад. Наши дипломаты уже начали готовить необходимые документы.

— Советник, выглядит так, что вы абсолютно уверены, что иначе они все погибнут. А обычные люди, нетелепаты, достойны того, чтобы остаться в живых? — лицо дипломата ничего не выразило при этом, хотя взгляд стал ледяным.

— Это вопрос к Правительству Земли! Я не уполномочен отвечать на подобные вопросы. Итак, что вы хотите от нас?

— Чтобы вы забрали мальчика! — раздраженно сказал дипломат.

— Мы заберем мальчика, при условии, что вы разрешите забрать телепатов вместе с ним.

— Это потребует решения нашего правительства.

— Замечательно, — Строггорн поднялся. — У вас есть два часа на принятие решение.

Он вышел из конференц-зала, в сопровождении Ги Ли, сорвал обруч мыслезащиты с головы, и сердито спросил:

— Может быть теперь ты расскажешь правду, почему Андрей остался в Китае? Честно говоря, я ожидал лучшей работы от тебя, Ги Ли. Вы были посланы с секретной миссией, а не с целью поставить на уши весь Китай!

— Я не разведчик, Советник! Тем более, когда вы даете мне сопровождать такого упрямого ребенка, как Андрей! Когда мы нашли резервацию, и он понял, что там есть больные, он отказался возвращаться.

— Как он их лечит, Ги Ли? Или это китайцы бредят?

— Я не знаю. Для того монаха, Андрей синтезировал «воду» с лечебными свойствами, но много бы он не смог синтезировать. Очень устает от этого. Я его пытался остановить, но это было бесполезно. А что происходит теперь, я не понимаю.

Через два часа китайское посольство ответило, что они готовы разрешить забрать с территории не только Андрея, но и остальных телепатов, при условии, что Правительство Аль-Ришада гарантирует, что это не будет способствовать распространению эпидемии, и предоставит Китаю сто тысяч доз вакцины дополнительно к предыдущим соглашениям.

* * *

Андрей проснулся в квартире Лао. Солнце пробивалось через занавеску, голова раскалывалась от боли. Последнее, что помнил Андрей, как он взошел на помост, а телепаты стали рассаживаться вокруг.

Лао бесшумно появился в комнате и сел на кровать.

— Ну что, развлекся? — невозмутимо спросил он мальчика.

— Они живы? Эти люди.

— Живы. Ты мне не хочешь рассказать поподробнее, что там произошло, в этой резервации, где ты расстался с Ги Ли?

Андрей напряг раскалывающуюся голову, с трудом вспоминая.

Скользя в Многомерности, они почти мгновенно оказались рядом с резерваций. Карта, которую им показали в монастыре, оказалась на редкость точной.

Андрей воспринимал телепатический гул, не заглушаемый никакой мыслезащитой. Похоже, телепаты, находящиеся здесь, не имели ни малейшего понятия о том, как блокировать свои мысли. Среди гула, Андрей сразу различил крики боли, еще неслышные в реальности, но отчетливо проскальзывающие в мозгах людей. Он ощущал предельное отчаяние, которое исходило сразу от множества людей, и так же мгновенно понял его причину: вирус добрался до резервации.

— Так, Андрей, мы немедленно возвращаемся. — сказал Ги Ли, не высовываясь из укрытия, и боясь, что в любой момент появится кто-то из телепатов, ощутив присутствие посторонних. — Я не знаю, что предпримет китайское правительство, но если эпидемия добралась сюда, вряд ли они оставят кого-либо в живых. Можем попробовать по дипломатическим каналам выдернуть людей.

Мальчик посмотрел на Ги Ли ледяным взглядом. Тот подумал, что даже у Строггорна редко бывал такой пронизывающий, вселяющий ужас взгляд.

— Слишком поздно. Через несколько дней здесь некого будет спасать. — Андрей поднялся с земли и направился в сторону резервации. — Возвращайтесь в Аль-Ришад. Скажите, что я остался здесь, попробую сделать что-нибудь, раз они не хотят давать вакцину.

— Андрей! Остановись! Советник Лао убьет меня, если с тобой что-нибудь случится!

— Нельзя задержать того, кого нельзя задержать. — Мальчик обернулся и холодно улыбнулся. — Советник Лао никогда бы не послал меня сюда, если бы мне грозила смерть. Уходите, Ги Ли. И так уже слишком поздно!

Фигурка Андрея удалялась, Ги Ли ругнулся, ныряя в Многомерность. Он подумал, что через несколько минут при необходимости Советник сможет сам забрать мальчика. Место, где тот находился, было хорошо известно.

Андрей вошел на территорию резервации. Первый же встреченный им человек в ужасе уставился на него, а потом рухнул на колени с мыслями: «Сын Бога!»

— Сколько человек заболело? — спросил Андрей.

— Около ста.

«Мне не синтезировать столько воды», — со страхом подумал мальчик. И как только его охватил смертельный страх, ясное решение возникло в мозгу.

— Собери людей вокруг помоста на площади, — сказал Андрей на своем ужасающем китайском, сопровождая все мысленным показом того, что нужно делать. — Пусть садятся по кругу. Больных посадите как можно ближе.

Андрей направился в центр деревни, где еще с доисторических времен сохранился деревянный помост, с проросшей кое-где через доски травой. Он поднялся на него, дожидаясь, когда жители пятидесятитысячной деревни соберутся и рассядутся по кругу. Больных принесли на носилках. Новость, что здесь находится Сын Бога, придала людям силы не бояться заражения.

Андрей вслушался в пространство, переводя его медленно в Многомерность, окружая людей непроницаемой защитой. Он видел себя где-то далеко, несущимся на белоснежном мустанге над странной дорогой, а потом возник слепящий свет, вошедший в его тело и поглотивший все вокруг.

* * *

Андрей снова очнулся на кровати в квартире Лао, но в этот раз тот только печально смотрел на него.

— Хорошо. Я так и не понял, как тебе удалось вылечить людей. Но думаю, сейчас нам удалось сделать запись излучения твоего тела.

— Какого излучения?

— Когда мы попытались тебя забрать, то через Многомерность не смогли добраться до места резервации, — пояснил Лао. — Как потом выяснилось, оно было закрыто или спрятано каким-то способом. Чтобы вас всех забрать, пришлось прислать обычные гравилеты, но я еще хорошо поломал голову, как пройти внутрь пространства, которое ты создал. Похоже, ты не просто вылечил людей, Андрей, а еще и остановил время. Или почти остановил.

— Я?????? — Андрей подскочил на кровати и тут же со стоном рухнул назад, казалось его голову разрубили на две части.

— Ты. Никакого вируса мы не нашли, хотя у больных еще были незажившие язвы и интоксикация. Советник Креил горит желанием снова заняться экспериментами, чтобы выяснить, как тебе это все удалось.

— Не надо, Лао! Пожалуйста! Я не хочу снова быть подопытным кроликом, — взмолился Андрей. Из всех Советников, Креила, единственного, он просто не выносил.

— Да надо бы, вообще-то. В качестве наказания. Тебе еще достанется от Строггорна за нарушение субординации!

— Лао! Но они бы погибли! Все!

— Вот и я это сказал, — Лао поднялся. — Там я заказал «праздничный ужин» по случаю твоего возвращения…

Андрей медленно сел:

— Двадцать блюд! Не могу поверить, что снова нормально поем!

— Меня радует, что ты наконец получил возможность оценить качество моей кухни, — заметил Лао, мысленно улыбаясь.

Андрей медленно встал на ноги, стараясь не грохнуться в обморок, и также медленно заковылял в гостиную.

Лао подошел к телекому. Креил возник на объемном экране.

— Удалось записать излучение?

— Да, что-то получилось, — уклончиво ответил Креил. — Но я бы все-таки хотел получить мальчика для обследования.

— А я — против этого. И без моего разрешения, вы не имеете права ничего с ним делать, потому что это может повредить его здоровью!

— Не преувеличивай Лао, — Креил поморщился. — Пара экспериментов… ничего с ним не сделается. Со мной и не такое вытворяли!

— И я вижу, что из этого получилось, — невозмутимо прокомментировал Лао. Он отключил телеком, не желая больше спорить с Креилом и прошел в гостиную, где Хосе не успевал менять блюда, с такой скоростью Андрей уничтожал обед. Лао посмотрел на все это и громко рассмеялся.

Заседание Совета началось довольно спокойно. Линган специально оставил вопрос по поводу проведения зондажа Тине Роджер на самый конец, надеясь, что Советники подустанут и можно будет легче провести решение. Но его предложение согласиться с мнением Советника Строггорна ван Шера о полной потери памяти у Тины Роджер и не проводитьдополнительный зондаж, встретило резкий отпор.

— Замечательно! — возмущенно начал Тим ван Лейн. — Как обычно, рука руку моет. Как только речь заходит об интересах кого-либо из малого Совета, нам тут же подсовывают готовое решение, и мы должны только подтвердить его. С какой стати? Линган, вам придется на этот раз посчитаться не только со своими интересами. Вся эта история с этой несчастной женщиной переходит все границы! Особенно мне неприятно вранье в ее медицинской карте… — Строггорн попытался что-то сказать, но Тим ван Лейн, один из членов Большого Совета Вардов, не дал ему этого: — Не надо, Советник Строггорн. Все мы вас прекрасно знаем, и всем понятно, что вы замечательно умеете врать. Согласитесь. Я осматривал ребенка. У него не просто телепатические способности, он — настоящий Вард с развернутой Вард-Структурой, а где это в его карте? Кстати, а где сама Тина Роджер? Почему нарушается приговор Суда Совета Вардов о ее помещении в психиатрическую клинику? С какой стати вы ее прячете от других врачей? И мне крайне не нравится, что сейчас ее пытаются увести от зондажа. Расскажите нам правду о ее состоянии, и тогда мы будем на основании объективных данных, а не вранья, решать вопрос о ее зондаже. Молчите? — после паузы продолжил он. — Кстати, а почему Советник Креил ван Рейн не присутствует на заседании? Ему что, уже стало наплевать на судьбу своей супруги? А недавно он так горел желанием жениться на ней, чуть ли не на коленях нас умолял разрешить ему это. И как быстро охладел!

— Мы не смогли его найти, и он не знает о дне заседания, — сказал Строггорн.

— Интересно. И где же он?

— Мы не знаем.

— А аварийка?

— Он ее снял. Нам сдается, он ушел в лес с волчьей стаей.

— Опять балуется с трансгрессией! Мало ему было разборок по поводу дирренганской внешности, так теперь он хочет еще себе что-нибудь повесить! Линган, нужно принять закон, запрещающий трансгрессию! Это пугает простых людей, а мы не можем не считаться с их чувствами. Ну, и почему его не нашли? У Джюса есть аварийка на шее, какие проблемы?

— У Джюса тоже снята аварийка, и именно поэтому мы и решили, что Креил с ними.

— Отвратительно работаете последнее время, Советник Строггорн! Правда! Нужно будет это рассмотреть. Люди у вас исчезают, как хотят. Джулию так и не нашли, а теперь еще Креил потерялся. У него контракт, по которому ему платят сумасшедшие деньги за каждый лишний день пребывания на Земле, а он себе устраивает отпуска! Ну ладно, отвлеклись. Я считаю, необходимо сделать зондаж Тине Роджер, чтобы понять наконец, что вы скрываете. Я подозреваю, что ее подвергли совершенно бесчеловечному эксперименту, который в некоторой степени стоил ей жизни. Что это теперь за личность с полной потерей памяти? Это же уже другой человек? Вот мы и посмотрим, насколько серьезный вред был причинен ее здоровью, можно ли надеяться на восстановление личности, определим, исходя из этого, насколько оправданным был расход энергии для ее спасения, и только потом решим, какое вам всем вынести наказание. Линган, вы же не давали санкции на расход энергии?

— Нет, — подтвердил Линган.

— Тогда налицо самоуправство.

— Хорошо. Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы провести глубокий зондаж психики Тины Роджер? Равное число голосов трактуется в сторону проведения зондажа, — пояснил Линган и начал считать.

* * *

Джон еще не вошел в комнату, а Тина уже знала, что произошло несчастье.

— Проголосовали за зондаж? — сразу спросила она. Джон тяжело опустился в кресло, не в состоянии что-либо говорить, и заказал себе крепкий коктейль.

— Пятьдесят на пятьдесят, — уронил он. — Но решение шло не в твою пользу.

— Как это может быть? Всего же пятнадцать человек?

— Как мне больно тебе это говорить, Тина. Креила не было на Совете.

— Как? — она почувствовала, что к глазам подступили слезы. Это было хуже предательства, это было — подписать ей смертный приговор. Она вспомнила сомнения Эмиля ван Эркина в непричастности Креила к убийству Тины и сейчас подумала, что он мог быть вполне прав. Ей стало нестерпимо больно, слезы потекли по лицу. — Джон, а как проголосовал отец?

— Против зондажа. Словно почувствовал что-то, — Джон сидел, покачиваясь в кресле, а потом не выдержал, подошел к Тине, опустился перед ней на колени и горько зарыдал. Она гладила его по волосам, у нее самой текли слезы. Через некоторое время она постаралась взять себя в руки.

— Когда?

— В следующую пятницу.

— Понятно. Значит, не позднее следующей среды меня… — она не смогла договорить, так ей стало плохо. Реально в ее распоряжении оставалось пять дней.

— Еще есть надежда, Тина, — Джон поднял лицо. — Если Креил появится, можно будет убедить Лингана переголосовать.

— Подожди, так никто не знает, где Креил? — у нее в душе возникла надежда, что Креил поступил так не нарочно.

— Он в волчьей стае. Охотится где-нибудь. И он не знал о дне Совета, это точно. С ним невозможно связаться.

— Тогда есть надежда, Джон, — у нее сразу полегчало на душе. Креил не предавал ее. Он просто ничего не знал. — Он появится. Я не верю, что он хочет мне плохого.

— Не знаю, Тина. Все это просто ужасно.

Ночью Тине совсем не спалось. Она вспоминала свою жизнь с Креилом ван Рейном, своего неполноценного ребенка, родившегося мертвым, и как она считала, что это Советники его убили. Потом шесть лет, когда она уже почти разрушила свою психику, и неожиданно Креил снова вошел в ее жизнь, хотя ей казалось, что уже все в ней кончено и ничего хорошего быть не может. А потом много-много лет счастья, спокойного, ровного, рождение ребенка и воспитание еще двух приемных детей, это так заполнило первые годы их совместной жизни. Креил всегда так радовался близости с ней. Она подумала, что не так легко ему было забыть ее после стольких лет вместе, когда он даже ни разу не изменил ей, считая, что это может бесконечно оскорбить ее чувства и разрушить их счастье. Когда дети выросли, их стала связывать совместная работа, и сейчас Тина не могла поверить, что этот мужчина, как бы он ни изменялся и как бы ни ломала его жизнь, может так жестоко поступить с ней.

А потом, поступая точно как Вард, она стала рассматривать плохой вариант. Еще совсем молоденькой, в школе Вардов, ее учили в любой ситуации готовиться к плохому развитию событий, чтобы не растеряться, если так и получится и принять все необходимые меры. У нее в распоряжении было пять дней. В среду, если Креил не появится, Тина ван Лигалон должна перестать существовать. Это было невыносимо больно, и она старалась рассуждать так, как будто речь шла не о ней самой, а о ком-то постороннем. Она повертела ситуацию и так и этак. Потом вспомнила про Лиона, беззащитного маленького младенца, находящегося в постоянной опасности повторного покушения сумасшедшей женщины, и в ее голове родился план, как можно избавить его от этой опасности. Это было хорошо и могло стать последним делом в ее жизни.

Тина поднялась и решительно набрала номер Строггорна. Он молча выслушал ее, нахмурился, прикидывая риск, и, в конце концов, согласился с ее доводами. Во всяком случае стоило попробовать и именно сейчас, пока она еще была Тиной ван Лигалон.

* * *

Чарли тихо вошел в спальню. Был почти полдень, но Джулия все спала, разметав руки по кровати. Ему не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, как ей плохо. Лекарства кончились четыре дня назад, а без них она страшно страдала и временами у нее начинались приступы настоящего безумия.

Он давно выбросил из головы мысли сообщить о ней в полицию, прекрасно поняв, как мгновенно Джулия проникает в голову, и, в отличие от того, что обычно говорили о телепатах, ей было глубоко наплевать, смотрит он ей в глаза или нет.

Чарли бросил газеты на кровать, нисколько не сомневаясь, что Джулии они не понравятся. Он бы скрыл от нее то, что там было написано, только как это можно было скрыть от женщины, которая в его голове вела себя как хозяин?

Джулия с трудом открыла глаза и сразу влезла в голову Чарли. Он только поморщился, ощутив легкую тошноту. Делала она всегда это так безжалостно, словно вообще не считала его человеком, хотя он подозревал, что так оно и было на самом деле.

Она впилась глазами в текст, где на самой первой странице была огромная фотография улыбающейся Тины Роджер, с открытым лицом и младенцем на руках. Ее слегка обнимал за талию мужчина в маске. Если бы лицо Тины было закрыто, Джулия сразу бы заподозрила, что в газете — вранье и это специально сделано, чтобы вывести ее из себя. Текст сообщал, что Тину Роджер с большим трудом, почти чудом, удалось спасти путем сложной операции на мозге.

— Это вранье, — уверенно сказал Джулия, с трудом откинувшись на подушку. — Наверняка монтаж. Хотят меня вытащить, думают, я такая дура, что клюну на их вранье.

— Не знаю, сообщили, что в два часа с ней будет интервью по телевизору, — Чарли не хотелось ей об этом говорить, только она бы все равно узнала и тогда разозлилась бы на него.

— Посмотрим, — Джулия сразу включила канал, только убавила звук. — Принеси поесть.

Она с трудом заталкивала в себя еду. При ее состоянии этого совсем не хотелось делать. Боль билась в висках, сжимая голову тисками. Джулия зло бросила вилку на тарелку, с трудом сдержавшись, чтобы не запустить ее в Чарли. Она много раз повторила себе, что это вранье и Тина Роджер мертва. После такого пси-удара, притом, что ей далеко не сразу пришли на помощь, она не могла выжить.

С каждым днем Джулии становилось хуже. Она подолгу не могла уснуть, а когда засыпала, ей снилась Тина, покорная, спокойная, и ее огромные глаза, с таким укором смотрящие на Джулию. После таких ночей Джулия просыпалась с головной болью, которую нечем было заглушить, и обычно весь день проводила в постели. Чарли, словно чувствуя ее боль, старался чисто по-мужски, сексом, утешить ее, и это помогало иногда, ненадолго. Джулия прекрасно понимала, что ее боль имеет чисто психические причины и ее злило, что она никак не могла справиться с собой. Где-то в глубине ее души пыталось проснуться что-то под названием «совесть». Только Джулия старалась всеми силами преодолеть это чувство, зная, что иначе ее чувствительная психика быстро начнет деградировать и вести личность к распаду.

Передача началась, как обычно, с рекламного ролика, потом возникла студия и в нее вошла Тина Роджер. Она медленно села в кресло, два охранника в форме Вардов расположились прямо перед ней на полу, ведущий задал вопрос. Тина улыбнулась и спокойно начала отвечать. Ей задавали вопросы по поводу убийства, она сослалась на потерю памяти, это убедило Джулию, что это — не Тина Роджер. Женщина ничего не могла вспомнить и довольно путано отвечала на вопросы, пока явно не начала нервничать. Тут оператор показал ее лицо крупным планом, и у Джулии все замерло: женщина на экране, нервничая, покусывала губу совершенно характерным жестом Тины Роджер, а потом подняла глаза и прямо посмотрев в камеру, а Джулии показалось — ей в душу, тихо сказала: «Я жива, Джулия. Ты слышишь меня?» Потом снова пошли вопросы, но Джулия больше их не слышала, перед ее глазами стояло лицо Тины Роджер крупным планом и как она покусывала, нервничая, губы.

«Она — жива! — крутилось в мозгу Джулии. — Как это может быть? Или все-таки ловушка? Но как они смогли подобрать такую похожую женщину? Те же жесты? Кто знал ее так досконально?»

Она еще долго раздумывала, так и не найдя решения этой головоломки. Ей нужно было увидеть эту женщину, чтобы выяснить, кто она. Раз возникнув, эта мысль уже не отпускала Джулию. То она решала, что это настоящее безумие, то приходила к выводу, что это единственный шанс все выяснить и довести свою месть до конца. Никак нельзя было допустить, чтобы Тина осталась жива и с ним! С ним, который был — вся жизнь Джулии.

Чарли в ужасе наблюдал за ней. С каждым часом взгляд Джулии становился все безумнее, и он начал бояться, как бы она не убила и его, приняв в своем измученном мозгу за кого-нибудь другого. Поэтому, когда Джулия встала и начала собираться, он только молча смотрел на это, стараясь даже ни о чем не думать, чтобы случайно не спровоцировать ее.

— Я ухожу, — на удивление спокойно сказала Джулия. — Если в течение суток не вернусь, выпустишь Ирен из подвала, вот тебе ключ. Но не раньше. Ты меня понял? — ее глаза зло сверкнули, Чарли поспешно кивнул. Ни за что на свете он не решился бы ослушаться эту женщину.

* * *

Джулия шла через Многомерность в Аль-Ришад, осторожно, пробираясь через большие мерности пространства и уменьшая этим шанс быть обнаруженной.

Она застыла в Четырехмерности рядом с квартирой Креила ван Рейна, страшно рискуя и стараясь определить, кто дома. Лион был дома и с ним дежурила какая-то женщина-Вард, со странной телепатемой — Холод. Мороз. Метель. Больше никого не было. Ей везло. С одним Вардом Джулия вполне могла справиться и поэтому решила выйти в реальность. Она возникла в комнате, женщина стояла к ней спиной и спокойно положила ребенка в кроватку, хотя не могла не почувствовать Джулию, а потом также спокойно обернулась.

У женщины было лицо Тины Роджер! Только это никак не могла быть она. Больной мозг Джулии пытался лихорадочно найти этому объяснение, женщина прямо смотрела ей в глаза, и Джулия уловила проникновение в мозг, тяжелое, разрушающее, мощное, которому почти невозможно было сопротивляться.

— Кто вы? — телепатически выкрикнула Джулия, теряя контроль над собой.

— Тина Роджер, — невозмутимо ответила женщина, продолжая разрушать защиту Джулии.

— Это же неправда! — Джулия еще пыталась защититься, уже поняв, что это бесполезно. Женщина во много раз превосходила ее по телепатическим способностям и скорости мыслепередачи, и было еще в ней что-то такое, что ставило ее на одну доску с Советниками. Джулия еще успела увидеть этот страшный, проникающий, леденящий, нечеловеческий взгляд, внушающий дикий страх всему живому. С огромным трудом, падая на колени, она отвела свои глаза и поглядела на ребенка, от которого исходила отчетливая волна ненависти и мощный звук органа врывался в лишенный защиты мозг. Глаза Лиона, полные ненависти, такие же чудовищные как у этой женщины и абсолютно нечеловеческие, встретили ее взгляд, довершая разрушение защиты.

Мужские сильные руки завели руки Джулии за спину, она, с трудом прорываясь через поток этой двойной ненависти, почувствовала телепатему Строггорна, который до боли сжал ее локти и заставил подняться на ноги. Она, тяжело дыша, обернулась, без тени мысли, растерянно, уже почти ничего не понимая и только беспомощно спросила: «Кто это?», имея в виду эту страшную женщину, которой никогда не было на Земле.

— Это уже неважно, Джулия. Очень скоро все это тебя перестанет волновать навсегда, — ответил Строггорн. Вошел Эмиль ван Эркин, и Строггорн передал ему Джулию для отправки в тюрьму-клинику.

Строггорн посмотрел на Тину: она сидела спокойная, в кресле, и кормила Лиона. Казалось, ничего не произошло и не было никакой Джулии.

— Все хорошо? — решил уточнить он. Тина непонимающе подняла глаза.

— Ты об этой женщине? Она очень больна, Строг. Не знаю, зачем вы отпускали ее из клиники? Давно нужно было делать разрушение личности.

— Она не давала повода, хотя Креил согласился бы c вами.

— Он так и не появился?

— Поищем, не волнуйся.

— Поищите. Мне совсем не хочется еще раз умереть, — она сказала это так, словно вовсе не о ней шла речь, и Строггорн сразу подумал, что Тина ван Лигалон действительно была одним из лучших Вардов на планете.

— Тина, на всякий случай, меня несколько дней не будет, попросите Джона посмотреть для вас наркоз.

Она несколько секунд всматривалась в его непроницаемые глаза и только кивнула.

* * *

На большой поляне среди леса в Аль-Ришаде стояли Строггорн, Лао, Диггиррен и Аолла. Кроме них на Земле только Линган обладал еще способностью к трансгрессии — изменению облика в пределах обычной Трехмерности. От регрессии — полной перестройки организма под другие условия существования, трансгрессия отличалась тем, что изменения касались только исключительно внешнего облика, сохраняя все присущие человеку черты и не затрагивая работу организма. Посовещавшись, Советники приняли решение поискать Креила ван Рейна в бесконечных лесах Аль-Ришада, приняв, как и он, другой облик, более подходящий для этого. Предположительно Креил охотился вместе с одной из волчьих стай, поэтому все решили принять также волчий облик.

Последним изменялся Лао, предварительно одев возникшим перед ним трем огромным волкам телепатические адаптеры на лапы и аварийные браслеты на шею. Сам он никогда не развлекался подобным образом, но и сложности для него это не представляло. Через секунду на поляне возник четвертый огромный волк с белоснежной шерстью, и Строггорн, помогая себе лапами и зубами, надел на него ошейник.

— Всем встреченным биороботам-животным передавайте, что мы его ищем. Может быть, кто-нибудь его встретит, — посоветовал Лао, исчезая за деревьями.

Через три дня безуспешных поисков стало ясно, что Креил изменил свою телепатему, иначе его бы давно разыскали. Каждые несколько часов Строггорн связывался с Элинором, но никто ничего о Креиле ван Рейне не знал.

Во вторник вечером Советники прекратили свои поиски, и Строггорн был вынужден сообщить Тине об этом. Она выслушала его спокойно, словно ничего другого и не ждала. Договорились, что в шесть утра она последний раз покормит ребенка и приедет в клинику Вард-Хирургии.

* * *

— Джон, у тебя есть зеленый браслет?

Джон Гил удивленно посмотрел на Тину, которая только что закончила разговаривать со Строггорном.

— Зачем тебе?

— Я хотела бы последний день своей жизни провести так, как мне хочется. Не каждому дана такая возможность — знать даже час своей смерти, а не только день.

— Тина, я не верю, что ты на это пойдешь, — Джон нахмурился. — Пусть Советники сами из этого выпутываются!

— Разве ты мало прожил на свете и не знаешь, что за ошибки одних, как правило, приходится расплачиваться совсем другим?

— Это жестоко, девочка.

— Может быть, — она пожала плечами. — Я ухожу. Приду утром. Меня не ищи и не бойся, ничего плохого со мной перед таким днем случиться не может.

* * *

Тина вошла в один из больших ресторанов для телепатов. Она была в вызывающе коротком голубом платье, довольно сильно накрашена и с зеленым браслетом на руке. Для себя Тина решила, что пойдет только с очень опытным мужчиной, и поэтому несколько раз отклоняла предложения сесть за ее столик.

Полумрак бара сменялся ярким освещением. Это место было предназначено специально для знакомств такого рода, и владельцы заботились о том, чтобы можно было хорошо всех разглядеть. Овальные столики с зажженными свечами, довольно изысканная сервировка столов, Тине понравилось здесь. Она ела легкую закуску, непрестанно оглядывая мужчин откровенно оценивающим взглядом.

Шло время и ресторан потихоньку заполнялся. Несколько раз ее пытались пригласить на танец, она отказывалась и сейчас чувствовала некоторое недоумение, исходившее от мужчин. Ее зеленый браслет был достаточно красноречив, женщина откровенно собиралась познакомиться, никто никогда ее здесь не видел. Для телепатов куда больше ее внешности имела значение ее странная ведущая телепатема: Холод, Мороз, Метель, и уверенное поведение опытной в таких делах женщины, вызывающее откровенное любопытство.

Через некоторое время предложения стали сыпаться на нее одно за другим, только никто ей не нравился. Такое поведение женщины начинало потихоньку раздражать зал, тем более что и у Тины возникло ответное раздражение. Она подумала, что когда-то для нее не было проблемы выбрать мужчину, но видимо многие годы, проведенные с Креилом ван Рейном, сказались на ее вкусе.

— Здравствуйте, Тина, — красивый светловолосый высокий мужчина застыл перед ней, также оценивающе оглядывая, словно раздевая ее.

— Здравствуйте, — Тина на секунду помедлила, выуживая из головы мужчины его имя, — Марсель.

— Я невероятно удивился, увидев вас здесь, и долго не мог поверить, что это вы. Уж очень вы изменились, — он продолжал стоять, ожидая приглашения.

— Мы так хорошо знакомы? — если это было так, ей нужно было немедленно уходить из этого ресторана. — У меня были проблемы с памятью, — пояснила она.

— Вы меня совсем не помните? — Марсель мгновенно принял решение воспользоваться ситуацией. — Это даже к лучшему. Наконец у меня появится шанс познакомиться с вами поближе. А то можно было только издали на вас любоваться, и это мне всегда казалось несправедливым. Поэтому я и удивился, увидев вас здесь. Мне можно сесть за ваш столик?

Она несколько секунд разглядывала его и ощупывала, насколько было возможно, защищенный мозг.

— Ну что ж, садитесь. Собственно говоря, я для этого и пришла сюда, — мужчина был ей определенно симпатичен и, как казалось, обладал достаточным опытом. — Правда, я не хотела бы здесь надолго задерживаться.

— Тогда, если не возражаете, я только выпью коктейль, — официант быстро писал заказ. — Ко мне или к вам?

— К вам. — Она не торопясь, доела горячее, ничего больше не говоря.

Такси вывезло их за пределы Элинора, унося в один из воздушных городов. Марсель не делал никаких лишних движений и почти ничего не говорил. Он прекрасно понял, что Тина ничего не помнит, и спокойно воспользовался этим. Однако было невероятно странно, чтобы она пошла с первым встреченным мужчиной, настолько это было не в ее правилах, и уж он-то, работавший с этой женщиной, прекрасно знал об этом. Она очень изменилась. Неизвестно, что с ней делали в клинике после убийства, но если это затронуло даже ведущую телепатему, должно было быть очень серьезно. В телепатическом восприятии это была совсем другая женщина, и ему стало невероятно интересно, коснулись ли эти изменения ее темперамента.

Тина первой приняла душ и спокойно ждала. Ни тени смущения не уловил Марсель в ее мозгу, и если раньше она откровенно недолюбливала его, то сейчас от этого не осталось и следа.

— И как бы вы хотели, Тиночка, этим заняться? — Марсель лежал на боку, подперев голову рукой и смотря в ее глаза. — Можно сказать, я специалист в этом деле в любой форме.

— Это хорошо. Именно это меня в вас и устроило, — она улыбнулась.

— Значит, я могу взять на себя смелость полностью распоряжаться вашим телом? — он ожидал, что эта фраза выведет ее из себя, но она так же спокойно смотрела на него.

— Можете. За исключение двух вещей — анального секса, и еще вы дадите слово, что не будете пытаться уговорить меня на психическое слияние и этим все портить.

— О, — рассмеялся Марсель, отметив про себя, что для той Тины, которую он знал, это были невероятно слабые ограничения, — можете быть абсолютно спокойны! Вы же не за разговорами со мной пошли.

— Удивительно, Марсель, как вы хорошо меня понимаете, — Тина расслабилась и полузакрыла глаза, а уже через несколько секунд стала спокойно отвечать ему в ласках.

С каждым новым разом, когда Тина отдавалась ему, Марсель ощущал, что хочет ее все больше и никак не мог понять, отчего его пресыщенное всеми возможными ласками тело так странно ведет себя. Определенно, то, что с ней сделали, никак невозможно было объяснить операцией на мозге и тем, что она что-то забыла. Эта женщина, что трепетала и умирала в его руках, по своему опыту могла бы дать фору любой проститутке, и зная то количество мужчин, которое у нее было, она никак не могла иметь такой изощренный, если не сказать, извращенный, опыт. Невероятно гибкая, Тина ухитрялась принимать любые мыслимые позы, действительно выполняя только два своих ограничения.

Начав с орального секса, Марсель скоро сам сбился со счета, на чем они могли бы закончить. В одну из коротких передышек он все-таки решил задать вопрос:

— Тина, а сколько у вас было мужчин?

— А что? — Она удивленно посмотрела на него и рассмеялась: — Не будете же вы мне устраивать сцены ревности?

— Не буду. А все-таки?

— Если вам это так интересно, я не считала. Много. Очень много. Одно время я меняла их каждый день. Как теперь подсчитать? Но смею вас заверить, таких как вы, в моей жизни было немного. Удивительная степень извращенности у вас, Марсель, для вашего молодого возраста.

— Я вовсе не молод! Мне сорок четыре года!

— Это я знаю. Тем не менее, могу поклясться, что у вас никогда не было длительной связи с женщиной, и вы никогда не любили.

— Откуда вы это поняли?

Тина смеялась.

— Я много чего видала в этой жизни, Марсель!

— И когда же вы могли это успеть? Вам всего тридцать лет.

— А откуда вы знаете мой возраст? — сразу насторожилась Тина.

— Да кто же не знает возраст жены Советника Креила ван Рейна?

Она притянула его голову, забираясь языком ему в рот, что сразу вызвало у него прилив возбуждения. Одних разновидностей поцелуев Тина знала не меньше десятка.

Уже светало, когда Марсель, совершенно опустошенный, лежа на кровати, размышлял о том, как можно длительное время удовлетворять столь необузданный темперамент такой удивительной женщины, и очень странная мысль пришла ему в голову. Он посмотрел на Тину, обнаженную, стоящую у светлеющего окна, только сейчас они выключили свет, и осторожно спросил:

— Кто вы?

Она обернулась с застывшей улыбкой на лице.

— А зачем вам это знать, Марсель?

— Вы — не Тина Роджер и вам намного больше лет!

— Я — жена Креила ван Рейна, Тина. Этого вполне достаточно знать вам.

Он вспомнил, как спрашивал Креила ван Рейна про его первую жену, была ли она такой же порядочной, как Тина Роджер, и как тот ответил на его вопрос, что скорее наоборот, слишком развращенной.

— Когда мы встретимся? — спросил он, видя, что она начинает одеваться. Его охватил неодолимый страх, что сейчас эта женщина исчезнет навсегда из его жизни.

— Зачем? Мы же перебрали с вами почти половину Кама Сутры?

— А вы ее читали?

— Я ее смотрела. В Машине есть одна красивая запрещенная программа, где это все можно посмотреть в объеме.

— И вам это понравилось?

— Очень. Забавно.

— Насколько я знаю, вам никогда не нравились такие вещи.

— Стыдно, Марсель Дени! Но Бог с вами. У меня есть правило, не проводить две ночи с одним и тем же мужчиной. Я все-таки жена Советника, зачем мне скандалы?

— Тогда вы уже нарушили ваши правила. Хоть вы и не помните, но сейчас вы уже второй раз со мной в постели.

— Правда? — Тина пронзительно посмотрела на него и села на кровать. — Оказывается, вы не только врун, а и непорядочный человек. Поняли, что я этого не помню, и использовали ситуацию.

— Каким бы я был мужчиной, если бы не стал ее использовать? Вы мне с первого раза очень понравились. И потом, после того, что выделывали с вашим телом все кому не лень, какое это может иметь значение? Я хотя бы нормальный человек, а не чудовище! А такая, какая вы теперь, вы мне еще больше нравитесь!

— Марсель, — Тина посмотрела на него умоляюще. — У меня очень мало времени, правда, меня ждут и я не могу сейчас опаздывать. Я хотела бы узнать, чего такого я не помню, что делали с моим телом? Пожалуйста, снимите блоки и разрешите влезть в вашу голову. Для меня это очень важно! Иначе я больше этого никогда не узнаю!

От ее взгляда и слов у Марселя прошли мурашки по спине. Он еще секунду раздумывал, насколько это может быть непорядочно по отношению к Советникам, если, он был теперь совершенно уверен, Тине специально стирали память об этом, а потом снял блоки, позволяя пройти к себе в мозг.

Чтобы прочитать все, что ее интересовало, Тине понадобилось не более десяти минут. Не так много Марсель и знал на самом деле, но эти его знания поразили ее своей бесконечной жестокостью. Она сидела потерянная, и Марсель с беспокойством посматривал на нее.

— Господи, неужели они это делали с ней?

Марсель никак не мог понять почему «с ней». Тина решительно встала, поправив машинально платье.

— Я вам очень благодарна, Марсель, за то, что вы мне позволили узнать правду. Вы, конечно, правы. Во всяком случае, вы нормальный мужчина, просто вам не повезло найти женщину, которую бы вы полюбили.

— Поэтому я и хотел бы быть с вами.

— Это невозможно. Очень жаль и это даже не зависит от меня. Не ищите меня, ни о чем не жалейте и ни в чем себя не вините! — эти слова прозвучали как приказ.

Тина вышла из спальни, а Марсель никак не мог понять, почему слезы перехватили горло. «Господи, какая необыкновенная женщина!» — пронеслось в его мозгу. Он сжал руку в кулак, не чувствуя, как ногти разорвали кожу.

Тина вошла в гостиную, где ее нетерпеливо ждал Джон. Она опаздывала, было уже десять минут седьмого, а еще нужно было ехать кормить Лиона. Быстро продиктовав Машине номер Строггорна, Тина предупредила его, что задержится ненадолго.

— Тина, неужели ты не передумала? Зачем ты хочешь убить себя? — Джон с болью искал ее взгляд, но когда она подняла на него глаза, мертвые, пустые, словно из нее вынули душу за эти несколько часов, что он ее не видел, пожалел об этом.

— Меня уже убили, Джон. Сейчас, полчаса назад. Мне совершенно незачем жить, — Тина говорила спокойно, отчетливо. — Почему ты мне не рассказал правду о том, что делали с Тиной Роджер?

— О чем ты?

— О психиатрической экспертизе и о том, как ее насиловали в самых извращенных формах, какие только можно себе представить.

— Но я ничего не знал об этом! — по его искреннему изумлению сразу было понятно, что он говорит правду. — А кто с ней это делал и зачем?

— Они спасали ее жизнь. Это, оказывается, так теперь называется. Они так хорошо спасали ее жизнь, что теперь, в конце концов, все будут счастливы, потому что она, наконец, умрет и не будет доставлять никому беспокойства. Ее насиловал Креил, но она очень скоро стала бояться его. Надо думать! Если бы со мной делали такое, у меня бы была близкая реакция, а, насколько я выяснила, Тина Роджер была на редкость порядочная женщина, не то что я. Потом ей стали заниматься Строггорн и Линган, по очереди, применяя психическое воздействие, чтобы она не оказывала сопротивление и не калечила себя при этом.

— Что с ней делали, Тина?

— Они изменяли свои половые органы таким образом, чтобы можно было забраться в матку и подключиться к ребенку. Лиону для развития было нужно слишком много энергии.

— Разве такое возможно? И это же очень опасно, каждый раз туда лазить!

— Опасно. Поэтому потом они попросили сексопатолога помочь справиться с ситуацией, и он достал для Тины специальные ролики, которые на нее возбуждающе действовали. Так что дальше этим занимался один Креил. А про психиатрическую экспертизу ты знал? Ее попросили заняться сексом с другим мужчиной, а потом выброситься из окна, и это на глазах у всех! И Тина все это выполнила.

— Знал, что была экспертиза, но никто не рассказывал процедуру. Ей стерли память потом… А зачем это?

— Процедура экспертизы подбирается с учетом психических особенностей человека. Тина не была любительницей группового секса. Наоборот, редкой порядочности человек. И если при этом она была готова заниматься сексом с другим мужчиной на глазах своего любимого и получать удовольствие, какая же это любовь? Это — психическая зависимость, Джон. Что никак не уменьшает жестокости того, что делали с Тиной. Ты хочешь, чтобы я жила в таком мире? Зачем? Если здесь можно сделать с нормальным человеком такое, какой смысл в моей жизни?

— С кем ты разговаривала, Тина?

— С Марселем Дени. Он проводил экспертизу и консультировал, как можно ее заставить не сопротивляться во время передачи энергии. Боюсь, что когда он все обдумает, может догадаться, что я другой человек, хоть я ему о себе почти ничего не рассказывала, но жизнь Тины он знает прекрасно и со всеми интимными подробностями, и это никак не согласуется с тем, чем мы с ним занимались сегодня ночью. Извини, я причинила тебе этим боль?

— Нет. Я уже лет двести как не мужчина. Какая боль? Боль ты мне причинишь, если дашь убить себя. Ведь они только этого и добиваются!

— Ну и пусть! Иногда самое разумное дать людям достичь того, чего они хотят от тебя, хотя я не верю, чтобы кого-нибудь из них замучила совесть. У них ее нет. Поехали. Меня ждут.

Джон послушно встал и пошел за Тиной.

Она спокойно кормила Лиона, потом Этель вспомнит и удивится, что не почувствовала ничего плохого.

Еще через полчаса Тина подошла к дверям операционной. Джон не отходил от нее, до последнего не веря, что это произойдет. Она обняла его, прижавшись к его груди, а он все гладил ее по голове. Ему казалось, что она должна заплакать, но Тина сохраняла ледяное спокойствие, как будто все это должно случиться не с ней.

Створки двери операционной плавно раздвинулись, и Джон увидел Строггорна. Что-то холодное было в его взгляде, и сейчас, хотя Джон знал Советника много лет, ему стало страшно. Тина послушно повернулась к Строггорну и сделала шаг, и тогда Джон рванулся к ней и, встав на колени и, обняв ее ноги, зарыдал так, как никогда не приходилось ему, мужчине, за более чем трехсотлетнюю жизнь.

— Не надо, Джон, не надо. Ты же знаешь, я не выношу, когда мужчина плачет, — Тина гладила его волосы, осторожно отняв его руки от своих коленей. — Я тебя очень прошу, не расстраивайся так.

— Какой же я мужчина, если не смог уберечь тебя от этого?

— Никто в этом не виноват. Пойдем, Строггорн, у меня нет сил больше терпеть вашу жизнь. Надеюсь, наркоз у тебя хороший? — донеслось уже из операционной.

Створки плавно закрылись, зажглась надпись: «Идет операция. Вход воспрещен». Еще через минуту в коридоре возник Дмитрий, подали носилки, и он помог Джону Гилу лечь на них.

— В клинику?

— В клинику, Джон. Ненадолго, извини, немного последим за тобой, хорошо?

— Зачем? Я все равно подам прошение убить меня. Можешь так и передать Строггорну.

— Не нужно сейчас об этом. Подлечим, там будешь решать. Не нужно строить из себя Варда, это только мы редко меняем решения, а нормальные люди очень даже часто.

* * *

Створки двери операционной закрылись за спиной Тины, и она изумленно застыла: в операционной помимо Строггорна находился Линган и еще странный мужчина огромного двухметрового роста.

— Кто вы? — Тина нахмурилась, натолкнувшись на абсолютно непроницаемую защиту незнакомца.

— Садись, Тина, — попросил Линган, а, когда она опустилась в глубокое кресло, продолжил: — Это Велиор, Эспер-Секретарь нашей Галактики.

— И чем обязана такой высокой чести? В общем, я догадываюсь. То, что со мной произошло… но…

— Вы очень сильная и смелая женщина, — прервал ее Велиор. — Скажу прямо, вы поразили наше воображение, приняв сами решение умереть! И даже, как я знаю, не пытались торговаться!

— О чем вы? Я вас не понимаю?

— Да она понятия не имеет о ваших законах! — с досадой в мыслях вмешался Линган. — Я не хотел ей говорить.

— Тогда… у меня нет слов… Почему тогда вы приняли такое странное решение, Тина? Вас ведь даже никто не заставлял?

— Что значит «не заставляли»? — тихо переспросила Тина. — Неужели вы думаете, я столь наивна, что не понимаю таких простых вещей: на одной чаше весов — судьба Советников, и вместе с ней, жизнь всех людей на Земле, на другой — моя жизнь? Если бы я не предложила это сама, меня бы все равно заставили. После того, что я узнала, я абсолютно уверена, моя смерть никого бы не остановила!

— Вы правы, Тина. В действительности, все обстояло намного хуже. Земля, помимо своих собственных интересов, попала под давление Совета Галактики! Ваше оживление — чрезвычайное событие даже в рамках Вселенной, и крайне нежелательное, независимо от того, на какой планете оно бы не произошло. Существует строжайший запрет, инициированный на уровне Векторатов Времени, на «переселение душ».

— А почему?

— Это очень просто. Обычно, во всех подобных случаях совершенно невозможно доказать, что предыдущий владелец тела — умер. По крайней мере, до тех пор, пока занявшая тело, и, следовательно, более сильная, личность, находится в этом теле. А значит, Вектораты Времени склонны рассматривать это как умышленное убийство, с целью завладения новым телом. И этого никто не хочет допустить снова.

— Значит, это уже было в нашей Вселенной?

— Было. Последствия «охоты за телами» были столь ужасны и привели к такому количеству войн между различными цивилизациями, что мы до сих пор расхлебываем это.

— Почему мне никто об этом не сказал? Я не убивала Тину Роджер… Хотя… — Тина сразу поняла, что доказать это будет невозможно. — Не знаю. Я приняла решение. Оно вас устраивает. Что вам еще от меня нужно? Я очень устала, правда. И хочу просто все закончить поскорее.

— Ваша планета не входит в Галактическое содружество, то есть Линган своей властью мог проигнорировать наш закон.

— И ты был готов ради меня это сделать? — Тина изумленно уставилась на Лингана. — Пойти на конфликт с Векторатом Времени?

— Тина Роджер погибла до того, как ты заняла ее тело. Поэтому я не считаю разумным твое убийство, то есть, для меня недостаточно оснований, чтобы приговорить тебя.

— Не уверена, что с тобой согласится Совет Вардов, — заметила Тина.

— Правильно, это… сложная борьба с неизвестным результатом, ну и огласка… Последствия трудно просчитать. Поэтому я решил, если удастся уберечь тебя от зондажа, и скрыть правду от Совета Вардов, ты — остаешься жить. Если же нет… По сути, у нас не остается выбора, как подчиниться и обратиться за помощью в Совет Галактики.

— За помощью? Убить меня? — Тина абсолютно перестала понимать, к чему клонит Линган.

— Убить. На время, пока не будет доказано, что Тина Роджер мертва, а заодно и не улягутся страсти по этому поводу на Земле, — пояснил Велиор.

Тина потрясенно молчала.

— Я все равно не понимаю, какая для меня разница?

— Огромная. Если спустя определенное время выяснится, что личность Тины Роджер погибла, вы сможете занимать ее тело и дальше. Конечно, если это не так, вы умрете навсегда. Но, скорее всего, Линган прав. Так что…

— Я смогу снова жить… Это странно, но вы должны понять… я не уверена, что хочу жить. Я так много узнала, даже за последние часы…

— Тина, сейчас ты не можешь решать, — сказал Линган. — Потом, если останешься жива, это уже твое дело, как поступать дальше. А сейчас, я пойду на все, чтобы сохранить тебе жизнь, — раздраженно закончил он. — Я не убийца! Это-то хоть понятно?

— Линган, попробуй понять. Аль-Ришада, который я так когда-то любила, больше не существует. Ваш мир… чудовищен…

— Хорошо. Согласен… Это правда, что тебе небезразличен Лион?

Все почувствовали возмущение Тины.

— Зачем так жестоко? Даже если бы я осталась жива, мне не получить Лиона!

— А ты бы хотела?

В мозгу Тины возник четкий образ мальчика, протянувшего к ней ручонки.

— Если ты останешься жива, я обещаю, что добьюсь передачи Лиона тебе на воспитание, — сказал Линган.

— Креил не позволит! Загоняет по судам!

— Мы не допустим судов. И пока Лион так и не признал его отцом. Когда Креил узнал, что Строггорн разрешил тебе кормить ребенка, он уже пытался скандалить. Но… факт остается фактом: Лион признал тебя матерью. Ну, а о том, чтобы отдать мальчика в обычную семью, как мы когда-то планировали, не идет и речи.

— Этель?

— Сказала, что не хотела бы заниматься воспитанием мальчика, хотя очень любит детей. Похоже, она его боится. Конечно, если не будет других вариантов…

— Я должна подумать. — Тина замолчала на несколько минут, машинально постукивая пальцами по полированной поверхности журнального столика. — Хорошо, Линган. — Она подняла глаза на Велиора. — Как это будет?

— Вы ничего не почувствуете. Просто заснете. И, если все будет нормально, проснетесь в этом же зале.

— Как вы узнаете, умерла ли Тина Роджер?

— Это как раз решит Совет Вардов. Спустя год, они проведут повторный зондаж и дадут заключение, восстанавливается личность или нет, — пояснил Линган. — А вот объяснять, что случилось, мы будем потом. Без шума, чего сейчас, да еще не имея на руках доказательств смерти Тины Роджер, сделать невозможно.

— Понятно, — Тина поднялась. — Я очень устала, Линган, так что хотела бы как раз хорошо выспаться.

Свет зажегся под куполом операционной, Строггорн поднялся со своего кресла:

— Проходите под купол, Тина, ложитесь.

Он подождал еще несколько минут после того, как на Тину подействовал наркоз, и повернулся к Велиору.

— Что дальше?

— Меняйте оборудование, Советник, на то, что я принес.

Велиор сосредоточился, переводя все помещение в Многомерность.

— Каким образом вы собираетесь убирать личность Тины Лигалон? — снова спросил Строггорн.

— А я вовсе не собираюсь ее убирать! — ответил Велиор. — Подумайте сами, как это возможно? Тина Роджер была мертва, и значит, если мы уберем Тину Лигалон, то получим мертвое тело, которое до сих пор функционируют только благодаря Тине Лигалон! Кроме того, раз уж один раз ей удалось его занять, что далеко не всегда получилось бы, даже если бы Тина Роджер была жива, я не буду рисковать.

— Тогда что вы собираетесь делать?

— Тина Роджер не была Вардом, и использовала только один уровень психики. Вот его я и оставлю. Остальные — закрою в Многомерных структурах. Вы же еще не научились зондировать Многомерные уровни Вард-Структуры? Да и зачем это нужно при обычном зондаже не Варда?

— То есть это будет и не Тина Роджер и не Тина Лигалон?

— Это будет что-то, лишенное памяти. Для Тины Роджер, если она где-то еще существует, мы создадим идеальные условия. Для того, чтобы жить, ей даже не нужно заботиться о работоспособности собственного тела. Если и при этом личность не восстановится, я со спокойной душой разрешу разблокировать Многомерные уровни психики Тины Лигалон.

— А если восстановятся?

— Тогда нам придется убить ее.

Велиор подключился к аппаратуре и некоторое времяскользил по уровням психики Тины Лигалон.

— Строггорн, а вы знали, что у Тины повреждения Вард-Структуры?

— Знали.

— А почему не лечили?

— Не успели, да она и не жаловалась. Что-то серьезное?

— Трудно сказать. Сейчас все равно этим заниматься не будем, — сказал он, начиная блокировку личности Тины Лигалон.

* * *

Здоровенный заяц вынырнул прямо из-за кустов, волки сначала рванулись к нему, но сразу остановились. Все знали, что нельзя трогать животных с ошейником на шее. Заяц терпеливо ждал, пока стая соберется и не покажется Джюс, огромный серый волк с белой отметиной на груди.

— Где Советник Креил ван Рейн? Мне сказали, он должен быть в вашей стае? — сразу спросил «заяц».

— Был. Можем поискать. Что случилось?

— Его ищут Советники. Даже в других обликах.

— Понятно. Когда?

— Пять суток назад я видел Советника Строггорна. Он просил передать Советнику Креилу ван Рейну, чтобы он немедленно возвращался в Элинор. Его ждут. Найдете?

— Мы знаем, где он, — подтвердил Джюс. Заяц скрылся в кустах.

Креил отдыхал в логове. Запрятанное в непроходимых для людей лесах, оно было идеальным убежищем. Он не смог бы сказать, сколько прошло времени с тех пор, как он охотится в стае. День и ночь перемешались. Охота сменялась отдыхом и снова — охотой.

Вернуться к Тине таким, каким он стал, он не мог, потому что был абсолютно уверен: никогда она не сможет понять и простить его. Их жизни расходились стремительно, словно их разносили разные рукава реки, словно вокруг их имен плелся запредельный заговор, непреодолимый никакими человеческими усилиями.

Креил спрятался в лесу, чтобы дать отдых своему чудовищному мозгу. Только в другом облике он мог перестать проводить бесконечный анализ, шедший сразу на нескольких уровнях сознания и подсознания. А в этот раз отдых был необходим. Как только он понял, кто лежит на операционном столе, как только чудовищная правда дошла до его мозга, он начал бесконечный расчет развития их отношений. Ему казалось, он всегда любил Тину, очень тяжело пережив когда-то ее смерть, но сейчас, когда она вернулась к нему такая же и совсем другая, чем в его воспоминаниях, страшно испугался. Тина ван Лигалон всегда была сильной личностью, быть рядом с которой представляло для Креила огромное счастье, но и огромное напряжение. За время их совместной и очень долгой жизни его не покидал страх, что в любой момент она может встать и уйти, и может быть именно потому, что любить ее было то же самое, что жить с огнем, постоянно боясь обжечься, тепло этого огня согревало их жизнь огромное количество лет.

С другой стороны ее возвращение означало для Креила заранее согласиться с тем, что рано или поздно ему придется похоронить ее и пережить снова ее смерть. Он не хотел этого, но это представлялось неизбежным при его продолжительности жизни. Это проклятое бессмертие по сравнению даже с довольно длинной жизнью Вардов, словно клеймо на его теле, заставляло бежать от Тины. Он не хотел мучений, не хотел снова пережить разлуку с ней, но и отказаться от нее было выше его сил. Только с этой женщиной в своей жизни он пережил полное психическое слияние и знал разницу ощущений, когда это происходило с ней и когда с кем-то другим. Но как бы теперь он мог решиться снять блоки? После бесконечных испытаний, так похожих на убийства, после того, во что превратил он жизнь Тины Роджер, которая так и погибла по его вине, после того, как часть его психики вместила нечеловеческие переживания и чувства дирренган, как мог он спокойно снять блоки, не опасаясь просто убить Тину ужасом правды о своей жизни? Что оставалось? Пытаться объяснить словами то, что он и сам до конца не понимал?

Как не пытался он представить себе этот разговор, бесконечно выстраивающийся в его мозгу, все рассыпалось, когда он представлял ее полный ужаса и осуждения взгляд, пронизывающий, такой, каким смотрела она на него после гибели их первого ребенка. Он слишком хорошо знал эту женщину. Никогда Тина не сможет простить его. Никогда.

А может быть, он просто перестал ее любить за эти годы? И только искал оправдания этому?

Креил блуждал в лабиринтах рассуждений, прибегая к логике, которая никак не помогала ему сейчас, и все его уникальные способности также были бесполезны, как и много лет назад, когда она ушла от него, не простив смерти ребенка, ушла, чтобы потихоньку убить себя. Он вспомнил, как бесконечно мысленно беседовал с Тиной, и там, в его голове, она принимала его доводы, но когда он встречал ее холодные глаза, слова выветривались из его мозга.

Что это была за женщина, которую никогда он не мог понять до конца, несмотря на ту близость, которая была между ними, и годы, прожитые вместе? Какая сила была сосредоточена в ее хрупкой фигурке и непреклонном взгляде, когда она была в гневе и таком ласковом, когда она хотела любви?

Креил посмотрел на небо, темнеющее тучами с проблесками черного в звездах неба, и вдруг понял истину, в которой редкий мужчина признается себе. Он понял, что бежал от Любви, потому что знал, как неразделима она с болью. А этой боли было так страшно много в его жизни, что сейчас он просто испугался выйти навстречу женщине, которая, он страшно боялся этого, могла возродить любовь в его сердце. Но сейчас он понял, что бежал от самого себя и также понял, что не может себе позволить этого.

Глаза Джюса яркими желтыми огоньками уставились на него. Волк вышел из-за деревьев и быстро, одним прыжком, оказался рядом.

— Вас ищут Советники. Мне передали через Идина. Вас просят вернуться в Элинор.

Креил не мог сообразить, зачем он так срочно понадобился, и еще некоторое время раздумывал, стоит ли подчиниться требованиям Советников. Потом выбрался из логова, принял человеческий облик и нашел одежду.

* * *

Креил вернулся в Элинор, решив прежде всего встретиться с Тиной и поговорить с ней. Это было для него теперь более важным, чем любая работа.

В квартире Тины Роджер его встретила тишина. Легкий слой пыли лежал на предметах, на полу оставались следы его ног. Здесь она не жила. Креил подошел к терминалу, экран радостно засветился, и через секунду, повинуясь приказу, Машина принялась за поиск Тины Роджер.

— Психиатрическая клиника Деринга, — сказал бесстрастный голос, Креил вздрогнул, не понимая, что Тина там делает. Он продиктовал личный номер Строггорна, вставив в отверстие идентификационную карточку своего приоритета. Усталое лицо Строггорна возникло на объемном экране.

— Зачем меня искали? — спросил Креил.

Строггорн несколько секунд смотрел на него, не отвечая.

— Появился? Ты где?

— В квартире Тины Роджер. Кстати, объясни, зачем вы здорового человека упрятали в клинику?

— Есть причины и нужно выполнять приговор суда.

— А где Лион?

— Лион с Тиной. Принято решение до года разрешить ей воспитывать ребенка.

Креил сощурил глаза:

— И какое вы имели право передать ей ребенка? Без меня? Подам в суд и заберу все равно! — желание помириться с Тиной мгновенно сменилось злостью на эту женщину, всегда добивающуюся своего.

— Тебя не было, Креил. Лион считает Тину матерью. И… это не мое решение, поэтому не нужно на меня орать.

— Хорошо. Ты мне не ответил, Строггорн. Почему Тина в клинике?

— Тины больше нет, Креил.

— Я тебя не понимаю, — Креил нахмурился.

— Позавчера проводили зондаж ее головы. Мы очень искали тебя, даже приняли облик волков и несколько дней прочесывали лес. Где ты прятался?

— Строггорн, ты мне прямо скажешь, что с Тиной?

— В позапрошлую пятницу было заседание Совета Вардов, рассматривали вопрос по поводу ее зондажа. Мы получили равенство голосов. Ты был очень нужен нам. Она не верила до самого последнего момента, что ты мог так поступить с ней после стольких лет совместной жизни.

— Как поступить? Я не понимаю тебя, — в очередной раз повторил Креил, стараясь сдержать резкий тон голоса.

— Чтобы отклонить зондаж, нам не хватило твоего голоса. Мы ждали тебя до последнего, можно было потребовать переголосовать. Линган бы пошел на все, чтобы не допустить этого.

— И что? — Креил уже все понял, только никак не мог поверить в то, что произошло.

— Что нам оставалось? Кстати, Тина сама приняла такое решение. Тем более, что она узнала про Тину Роджер.

— О чем?

— О том, что мы все с ней делали. Обо всем. Она смогла выяснить обо всем. Даже про психиатрическую экспертизу, ну и про остальное тоже. И всю историю с ребенком. Ты же знаешь, Тина ван Лигалон невероятно способная женщина. После этого у нее пропало желание жить. Все к одному.

— Кто? Кто с ней это делал?

Строггорн несколько секунд смотрел на него и отключил телеком. Креил остервенело потребовал повторного соединения.

— Ты убил ее, — сказал он, когда снова засветился экран. — Ладно. Я хочу ее видеть.

— Я — против. Я ее лечащий врач, мы вынуждены были встроить ей ряд наведенных воспоминаний, встреча с тобой может быть травматична для ее психики. Да и зачем тебе это? Неужели ты думаешь, я такое чудовище, чтобы так шутить? И не ищи Джона Гила. Он тоже в клинике. Просит смерти, а мы пытаемся убедить его жить. Он был с ней до самого конца. Старенький уже, нервы и не выдержали.

Креил выключил телеком и откинулся в кресле, закрыв глаза. Он не мог поверить в это.

Еще через несколько минут он стоял перед палатой Тины в клинике Деринга. Охраны не было, и это удивило его. Креил вслушался: ее телепатема изменилась, мозг излучал просто бесконечный холод. Ему стало страшно, но все-таки он приблизился к двери. Створки даже не дрогнули. Дверь была заблокирована, но, конечно, его не могло бы удержать это. Креил шагнул сквозь стену и увидел Тину. Она стояла у детской кроватки и испуганно обернулась. Его поразил ее взгляд, прозрачный, такой, какой бывает только у маленьких детей или людей после полного уничтожения личности. В нем не было ни укора, ни сожаления, только бесконечный испуг, простое и ясное примитивное чувство.

— Тина? — он сделал шаг к ней, она в ужасе, закинув голову и, не сводя с него взгляда, отступила назад.

— Кто вы?

Креил прекрасно видел в ее мозгу, как шел анализ, настолько простыми были ее мысли.

— Мужчина в черном, в сияющем вихре. Вы должны быть Советником Креилом ван Рейном? — продолжила Тина, сразу смертельно побледнев.

— Тиночка, разрешите представить вам вашего мужа, — Строггорн возник рядом с ней, и она оперлась о его руку.

— Мне очень приятно, — механически ответила Тина и перевела взгляд на Строггорна. — Мне плохо. Не могли бы вы проводить меня до кровати?

Строггорн подхватил ее на руки, Креила поразило, как безвольно свесилась ее рука.

Уже вошел врач, и Тине быстро что-то кололи, а Креил так и стоял, не в силах пошевелиться и что-либо сказать.

— Мне попросить уйти вашего мужа? — спросил Строггорн.

Тина вглядывалась в него, с трудом вникая в слова.

— Нет. — Она провела языком по пересохшим губам. — Дайте попить, и пусть он подойдет поближе. Я хочу задать несколько вопросов.

Креил встал у нее в ногах, врач ушел, осуждающе посмотрев на него. Тина казалась такой же белой как подушка, на которой покоилась ее голова.

— Я хотела узнать, — она несколько секунд собиралась с силами, — будете ли вы требовать от меня выполнения супружеских обязанностей?

Креил несколько секунд не мог понять, о чем она говорит.

— А вам это было бы очень неприятно?

— Страшно, — ее тело вздрогнуло, и Тина закрыла глаза, только в ее мозгу отразился вовсе не страх, а самое настоящее отвращение.

— Не буду.

— Хорошо, — больше она не пыталась открыть глаза. — Тогда вы подадите на развод?

— Вы хотите этого?

— Он не понимает? — она спросила это у Строггорна. — Если вы подадите на развод, то отнимите ребенка? — Креил ощутил ее дикую боль, когда она решилась на этот вопрос, а в ее мозгу застыли слезы: непрерывная пелена дождя.

— Я не буду разводиться с вами и не буду отнимать у вас ребенка. Я обещаю это, но с одним условием.

— Условием? — она открыла глаза и посмотрела на Строггорна. Тот с укором взглянул на Креила.

— Я прошу, чтобы вы разрешили мне два раза в неделю приходить и гулять с ребенком, — продолжил Креил.

— Это можно. Только вы разрешите, чтобы я ходила с вами?

— Вы боитесь, что я украду ребенка?

— Боюсь, — Тина серьезно посмотрела на него. — Больше всего на свете. Ничего не боюсь, только, что отнимите ребенка.

— Я не отниму ребенка.

— Спасибо. Я бы поспала, — Тина закрыла глаза, не обращая больше ни на кого внимания.

— Скажи, Строггорн, ты ее оперировал? — спросил Креил, когда они шли по коридору.

— Я. А что?

— Никогда не думал, что можно с одного раза так изуродовать человека. Восстановление личности возможно?

— Ее зондировал после этого Тим ван Лейн и сказал, что после такого чудовищного удаления личности вряд ли это возможно.

— Он понял?

— Понял. Только не смог этого доказать. А потом, кому правда может прийти в голову?

— Я хотел еще узнать, почему нет охраны? Джулию поймали?

— Не мы поймали. Тина ее выудила на себя, а потом спокойно расправилась. Джулия так растерялась, что даже не пыталась оказать сопротивление. Уже есть приговор суда. Переделка личности.

— И кто это будет делать?

— Назначили Антона. Он сам просил.

— Но он же ее любил когда-то?

— Поэтому и просил. Считает, что меньше ее измучит. Я буду его контролировать и помогать, чтобы ничего не упустить.

Джулию ввели в операционный зал, где ее ждали Антон со Строггорном. Ее крепко держали за руки два Варда-охранника и не отпустили до тех пор, пока не усадили в пси-кресло и не подсоединили к Машине. Она была бледной, хотя специально ее никто не мучил и делали обезболивание каждые четыре часа. Прекрасно зная Строггорна, Джулия испытывала сильный страх.

— Что вы будете делать со мной, Строггорн? — капельки пота выступили у Джулии на лбу от напряжения.

— По приговору Суда — переделка личности на усмотрение врача.

— Это несправедливо! Ведь Тина Роджер и ее ребенок остались живы!

— Их с большим трудом спасли. И была клиническая смерть. По законам Аль-Ришада — это тоже убийство, да еще двойное, — Строггорн посмотрел Джулии в глаза. — Скажи, Джулия, ты раскаиваешься в том, что сделала?

Она несколько секунд смотрела на него, ее глаза становились все более темными, а потом, вскинув голову, расхохоталась.

— Я жалею. Я очень жалею, что вы их спасли, — пронзительные злые глаза.

— Спасли только ребенка. Тина Роджер погибла.

— Погибла? — взмах ресниц. — Но я видела женщину, — она нахмурилась. — Кто эта женщина? Вард, да еще с такими возможностями?

— Никакой женщины не было. Тебе показалось, Тина Роджер погибла. Ты сожгла ей мозг. Полная потеря памяти и разрушение личности.

— Кто меня будет убивать?

— Ты хотела узнать имя лечащего врача?

— Если называть убийство человека лечением, да, я это хотела узнать.

— Антон.

— Как ты посмел, Антон? — Джулия напряглась, пытаясь освободиться. — Мы же были вместе, ты любил меня когда-то?

— Я тебя и сейчас люблю. Но ты очень больна, а кто-то все равно с тобой это должен сделать.

— Я не хочу умирать! — Джулия билась в кресле, пытаясь освободиться. Ее отпустили, но сразу два Варда твердо взяли ее за руки и увели в операционный купол, силой уложив на операционный стол.

— Что сначала, Строггорн? — спросил Антон.

— Я помогу тебе свернуть Вард-Структуру, чтобы можно было ее нормально содержать в клинике.

— И больше она не будет Вардом?

— Нет, Антон. Хватит того, что она уже натворила.

— Но это значит, что сократится продолжительность ее жизни?

— Это много чего значит. Никогда она больше не сможет перемещаться в пространстве, никогда не сможет работать с Машиной и использовать возможность одновременного мышления на разных уровнях психики, и, ты прав, она проживет не больше трехсот лет, а скорее всего, меньше. Мы же сейчас сильно покалечим ее.

— Как это страшно, Строггорн!

— Ты можешь отказаться, назначим другого врача.

— Не нужно. Ей будет легче со мной.

— Все готово, Советник Строггорн, — Вард-охранник подошел к нему.

— Ну что, Антон, начинаем?

* * *

Через два часа Джулию отпустила Машина, и она удивленно села. С ее головой ничего не делали, как ей показалось, но, попробовав уйти в Многомерность, у нее возникло чувство, словно уперлась в стену.

— Почему я не могу уйти в Многомерность? — Джулия посмотрела на входившего Строггорна.

— Как ты себя чувствуешь, Джулия?

— Почему? — она подняла на него такие прозрачные и несчастные глаза, поднесла руку к губам, закрывая рот, и начала раскачиваться, беззвучно рыдая и все поняв.

— Ты больше не Вард, девочка. — Строггорн так давно знал ее, что сейчас не испытывал к ней ничего, кроме жалости. Он подошел к операционному столу, прижал ее голову к себе, полуобняв и ласково гладя ее по голове, а Джулия рыдала, совсем как ребенок, которого вытащили из сказки, где у него была волшебная палочка, в реальный и жестокий мир.

Марсель Дени долго пытался добиться свиданий с Тиной Роджер, но получал один и тот же ответ, что свидания с ней запрещены. Забыть ее оказалось выше его сил, а понять, зачем здорового человека держат в клинике, было невозможно. Потихоньку ему удалось узнать результаты последнего зондажа, в котором отмечалась полная амнезия, что было еще более странным, но все попытки дальнейшего выяснения нарвались на стену секретности.

Генри Уилкинс, отец Джулии, по-прежнему возглавлявший разведуправление США, сразу, как только поступило сообщение, что Джулия задержана, отправился в Аль-Ришад и на этот раз с женой. Инесс, его жена, сопоставила полное совпадение имени, опознала в Джулии женщину, которая увозила Генри после прохождения флуктуации на лечение в Аль-Ришад, и, добавив явное сходство женщины со своей якобы погибшей дочерью, несмотря на разницу в возрасте, требовала у мужа объяснений до тех пор, пока Генри все не рассказал. Когда-то Инесс поразило полное излечение Джулии от ДЦП, происшедшее внезапно, за одну ночь, и теперь она ничему не удивлялась. Ей казалось, что она всегда подозревала об этом и никогда до конца не верила в смерть дочери, труп которой так никогда и не был найден. А то, что теперь Джулия была намного старше ее самой, ну что же, разве это могло иметь значение для матери?

Строггорн принял их, поразив Инесс галантным обхождением. Этого человека боялась вся Земля, но он не показался ей страшным. Генри рассказал ей, как Советник сначала вылечил их дочь, как потом он же спас ее, когда Джулию убили, буквально собрав девочку заново, и только за это Инесс была благодарна ему. Больше всего ее волновало свидание с дочерью и что будет с Джулией потом. В тюрьме Аль-Ришада редко кто задерживался больше полугода. Такой же срок был установлен для Джулии, и Инесс волновало, можно ли будет забрать дочь домой после лечения.

— Вы должны понять, Инесс, Джулия имеет право решать сама, когда поправится, — объяснял ей Строггорн. — Мы все к ней прекрасно относимся, но было совершено двойное убийство, и мы не можем допустить повторения чего-то подобного.

— Я никого не обвиняю, Советник, — Инесс держалась с большим достоинством, хотя Строггорн хорошо представлял, что ей пришлось пережить, узнав про мужа-телепата и такую же дочь. — Мы хотели бы ее навестить, пока она еще все помнит. Мы получили правильную информацию? После того, что с ней сделают, она забудет большую часть своей жизни?

— Все не так просто, но для вас это будет выглядеть так. Креил ван Рейн работал с ней с тринадцати лет и, видимо, уже тогда возникла зависимость. Иногда желание сделать пациенту лучше, чтобы он не боялся врача и помогал в лечении, обходится слишком дорого.

Инесс и Генри Уилкинс вошли в палату Джулии. Она несколько секунд вглядывалась в мать, потом поняла, что та все знает, секунду помешкала. Инесс почувствовала на глазах слезы, кинулась к дочери и обняла ее.

Они долго сидели на кровати, обнявшись, и просто плакали, а Генри со Строггорном вышли на веранду, чтобы не мешать им. Кто бы мог подумать, что эта шикарная клиника на самом деле тюрьма?

— Не знаю, Советник, как мы все это вынесем, — сокрушенно сказал Генри.

— Вынесете. Люди так устроены, что выносят самые невероятные вещи.

— Хорошо, что она еще все помнит. Как это ужасно — лишиться памяти!

— Это не только лишение памяти, а и внесение таких изменений в психику, чтобы при дальнейшем развитии личности стало невозможным повторное преступление. Очень серьезная переделка, — он помолчал и обнял Генри. — Все будет хорошо. Она со временем адаптируется. Потом, ей же все расскажут, что с ней было, но это не будет вызывать такую боль, которая сейчас разрушает ее мозг. Поверьте. Когда-то Советник Диггиррен прошел через это, а разве вы бы смогли догадаться?

— Ни за что бы не догадался, но мне рассказывала его жена.

* * *

Два раза в неделю Креил навещал Тину и Лиона, который очень быстро развивался и в шесть месяцев начал ходить, а телепатически говорить ребенок начал еще раньше. Тина и Лион прекрасно понимали друг друга, и когда Креил видел их вместе, то забывал, что она ему неродная мать. Для Тины ребенок стал всем, именно поэтому Линган, после ее зондажа, выступил с инициативой оставить до года мальчика с ней и добился принятия такого решения от Совета Вардов. Да и Креил, после трезвого размышления, согласился с этим.

Лион по-прежнему разрывался отчаянным телепатическим плачем, как только Креил пытался прикоснуться к нему, и поэтому Тина всегда сопровождала Креила на прогулках. Она оставалась крайне напряженной, никогда не улыбалась и не смеялась. Много раз Креил пытался ответить себе на вопрос: зачем он вообще приходил в клинику? Какой смысл было видеться с женщиной, которая его панически боялась и ребенком, который его не принимал? Но что-то не давало ему покоя. Вовсе не угрызения совести, потому что Креил не считал себя виноватым, а решение, принятое Тиной, считал простой глупостью. Все, что было нужно — дождаться Креила, а уж он-то смог бы убедить и Совет Вардов и Совет Галактики, если бы это потребовалось. Но сейчас исправить что-либо было невозможно.

После каждого своего визита, Креил давал себе твердое слово больше не появляться в клинике. Но проходило несколько дней, и он начинал ощущать странное беспокойство, словно за то время, что его не было, могло что-то измениться. Ровно через неделю, он снова появлялся в палате Тины, встречал ее испуганный взгляд, возмущенную телепатему ребенка, и все повторялось сначала.

* * *

Декабрь 412 года

Примерно через год, зайдя к ней, чтобы забрать на прогулку, он встретил растерянный взгляд Тины.

— Что-то случилось?

— Мне завтра хотят делать глубокий зондаж, — она огорченно посмотрела на Креила. — Я не смогу сегодня гулять с вами… если вы не возражаете, я бы не хотела, чтобы вы брали Лиона без меня. Меня должны готовить. Я ужасно боюсь.

Креил перевел взгляд на Лиона, сидящего на полу, пытаясь разобрать какую-то игрушку. Телепатема органа мгновенно усилилась, мальчик перестал играть и поднял на Креила свои серые, пронзительные, совсем недетские глаза, отчего у Креила пробежали мурашки по спине:

— Я не пойду с тобой гулять без мамы, — сказал Лион со скоростью, почти предельной для восприятия. Интонации в нотах органа начали быстро нарастать.

— Почему?

— Не люблю тебя, — все также быстро сказал Лион. — Ты — плохой.

— Почему я плохой? — спросил Креил.

Лион не ответил, просто смотря ему в глаза. Креил отчетливо видел сейчас, как вокруг ребенка возникла тень, отражение Многомерной реальности, в которой он на самом деле существовал. Она быстро становилась плотнее, окружая ребенка туманным ореолом. Картинка размылась, ребенок исчез, и из плотно сгущающейся темноты выступил стройный юноша, не сводящий с Креила своих пристальных серых глаз без зрачков. Музыка органа становилась болезненно громкой, Креил подумал, что это может причинить Тине боль. Он чувствовал, как бешено колотится сердце, уровни психики автоматически перестраиваются, готовясь отразить нападение. «Так, нужно успокоиться, ничего этого нет! Лион просто передает мне эту картинку прямо в мозг!» — подумал Креил внутри блоков и закрыл глаза. Он ждал несколько секунд, стараясь максимально расслабиться и вслушиваясь, как стихает нота органа.

Когда он снова открыл глаза, на полу опять сидел ребенок, пытающийся разобрать игрушку и не обращающий на Креила никакого внимания.

Креил вышел из палаты и разыскал Строггорна, выясняя, зачем они собираются мучить Тину.

— Нет никакого восстановления личности. Это необходимо, — объяснял Строггорн. — Тим ван Лейн смотрит ее регулярно, и, мы считаем, необходима корригирующая операция. Да и с ребенком нужно что-то решать. Ему уже год. Совсем скоро она не сможет его воспитывать. У нас есть серьезные подозрения, что Лион уже лазит ей в голову. Еще чуть-чуть и при ее состоянии он просто подчинит Тину себе. Ты хочешь превратить ее в биоробота?

— Строг, она не вынесет, если отберете ребенка.

— А если он изуродует ее голову? Это очень опасно. Мы с таким еще не сталкивались. Ты когда-нибудь пытался влезть в голову Лиона?

— Нет, — Креил раздраженно пожал плечами. — Зачем? Он и без этого меня не любит. — Он решил не рассказывать Строггорну, что видел в палате Тины.

— А ты попытайся как-нибудь все-таки. У меня это далеко не всегда получается. У него сумасшедшая скорость мышления, закручивает моментально, и я несколько раз ловил его на попытках моделировать реальность. Представляешь, если бы он этим развлекся в Многомерности со своей незрелой психикой? Теперь, ты прекрасно знаешь, что его тело — только видимость. И хотя Нигль-И пытается убедить нас, что в этом нет ничего страшного, какая гарантия, что он не ошибается? Да и потом, то, что «не страшно» для существ Пятого уровня сложности, в какой-то ситуации может вполне оказаться смертельным для обычных людей. Например, кто знает, что получится, если Лиона просто сильно разозлить? — Строггорн остановился и подозрительно посмотрел на побледневшего Креила. — Вот видишь?… Не хочешь рассказать, что там сегодня произошло?

— Да ничего. Так.

— Все, что касается Лиона — оченьсерьезно. Нужен постоянный контроль за ним. Я согласен с Линганом — мы не знаем, кого растим на Земле и какое чудовище из него может получиться. По крайней мере, рядом с ним всегда должен быть кто-то, кто бы мог его направлять в нужную сторону. Иначе воспитаем полную вседозволенность. Мое мнение, лет с трех, если не раньше, нам всем придется заниматься его воспитанием. Как с Дигом. Только Дигу было четырнадцать, когда начали, а здесь придется намного раньше. И все равно нам не удалось избежать проблем.

— Ты считаешь, настолько серьезно?

— Родители всегда не склонны подозревать, что их ребенок может стать чудовищем. Все дети — миленькие, слабенькие. Только к Лиону это не относится. Я сильно сомневаюсь, что его можно убить. Да и что такое смерть для существа, у которого нет Трехмерного тела? С нашей точки зрения, он умер в момент своего рождения! Хотя, глядя на Лиона, как можно в это поверить? Как только Лион поймет, что полностью неуязвим, не знаю, что может выйти.

— Послушай, Строг, ты преувеличиваешь. Странница воспитывалась на Земле обычными людьми, даже нетелепатами, и ничего, все нормально.

— Ты не прав. Ее отец специально вогнал ее в земное тело, чтобы сдержать развитие, пока мозг не достиг определенной стадии зрелости. А Лион может делать со своим телом все что угодно уже сейчас, просто потому, что его нет! Но мозг-то при этом остается детским! Представь себе, если бы пятилетние дети решали вопрос о применении ядерного оружия? Это бы как? Так что теперь разберемся с Тиной. Не вмешивайся, пожалуйста.

После зондажа Тине была назначена корригирующая операция. Она смертельно боялась этого и единственное, что заставляло ее не сопротивляться, страх остаться без ребенка.

В день операции Креил долго ждал ее в клинике. Прошло уже много часов с начала операции, но на все его вопросы секретарь отвечал, что не закончили. Прождав еще несколько часов, Креил переместился в клинику, где оперировали Тину, и нисколько не удивился, застав у дверей операционной Джона Гила. Тот, явно нервничая, поднял на Креила взгляд, но ничего не сказал.

— Почему так долго, Джон?

— А я откуда знаю? — тот послал мыслеобраз удивления.

— Зачем ты врешь? — Креил пожал плечами и сел на свободное кресло. Над дверью горела предостерегающая надпись: «Вход воспрещен!» Креил посмотрел на нее и подумал, что у него нет никакого желания узнать, что там сейчас происходит.

* * *

— Как себя чувствуете, Тина? — Строггорн повторил свой вопрос дважды.

— Хорошо, вы можете начинать. Я готова…

— Вы ничего не помните?

— То есть? Я все помню. — Тина нахмурилась, она хорошо помнила, что разделась и легла под купол. Потом Строггорн сказал, что сейчас даст наркоз, а потом вдруг спросил, как она себя чувствует. — Да нет, все помню.

— Если вы в состоянии, то можете вставать. Мы все сделали, личность Тины Роджер не восстановилась. Прошло чуть больше года, я думаю, вы сможете теперь нормально жить, — Строггорн слабо улыбнулся.

Тина попыталась сесть, но тут же снова легла.

— Как странно. Чувствую себя нормально, только все плывет. Невозможно поверить. Словно ничего и не было.

Она пристально посмотрела на Строггорна, он выглядел неважно:

— С тобой все в порядке?

— Если сейчас не грохнусь, то… почти. Велиор решил повысить мой уровень квалификации и заставил ему помогать, — пояснил Строггорн. — Он ввел вам какой-то свой препарат, из Клиники Роттербрадов. Что-то Десятимерное.

Велиор, улыбаясь, вошел под купол.

— Я же обещал, Тина, что вы ничего не почувствуете. Уснете и проснетесь. Ничего не болит?

— Да нет. Просто голова кружится.

— Это из-за повреждений в Многомерных структурах.

— Это опасно?

— Понятия не имею. Так глубоко. В какой-то момент может проявится. А до тех пор… В любом случае, сейчас это оперировать нельзя. Как вы себя сами ощущаете?

— Нормально, — Тина быстро проверяла блоки, убрала их и снова поставила на место. — Все хорошо. Только головокружение.

— Это должно пройти само. Ну, а если будут проблемы, сразу связывайтесь с Нигль-И. Ну, до свидания, Тиночка, — сказал Велиор, направляясь к выходу.

— Сейчас придет Дмитрий и заберет вас в клинику, — Строггорн вернулся в операционный зал и тяжело опустился в кресло. У него все плыло перед глазами.

* * *

Створки разошлись, надпись на двери операционной «Вход воспрещен» погасла, и в коридор отчетливо ворвалась телепатема Тины: Холод. Мороз. Метель. Велиор выходил из операционной, и невозмутимо посмотрел Креилу в глаза.

— И что все это значит? — холодно спросил Креил, вскакивая с кресла.

— Ничего особенного. Вернули Тину Лигалон назад, как и было договорено с Советом Галактики. Что вас так удивляет, Советник?

— О чем было «договорено»? — начиная потихоньку приходить в бешенство, спросил Креил.

— О том, что, если в течение года не произойдет восстановление личности Тины Роджер, Тина Лигалон может оставаться в ее теле, — с несвойственной ему терпеливостью пояснил Велиор.

— Почему нельзя было оставить Тину в живых? Зачем все это?

— Она заняла чужое тело, и пока не было доказано, что личность Тины Роджер не подлежит восстановлению, Совет Галактики не давал на это согласия, квалифицируя все, что произошло, как убийство. Так же бы считал ваш Совет Вардов. Да и для Земли было опасно оставлять Тину в живых. Теперь все подзабыли эту историю. Потихоньку адаптируете Тину к новой жизни. Сейчас все будет намного проще, главное — не привлекать особого внимания. Правда, Тиночка? — громко спросил Велиор, возвращаясь в операционную вслед за Креилом.

— Правда. Только я бы попросила Советника Креила ван Рейна убраться отсюда. Я не понимаю, какого черта он здесь.

— Зачем ты так, Тина? — Креил ощутил боль, которую так часто умела вызывать у него эта женщина и которую, казалось, он уже давно забыл. — Мне не безразлично, что с тобой происходит.

— И поэтому тебя не было на голосовании, и ты позволил меня убить? Линган был готов пойти на конфликт с Советом Галактики, если бы удалось избежать зондажа! Интересный способ проявить небезразличие к женщине, позволив ее убить!

— Я не знал о дне Совета.

— Я не верю вам, Советник Креил ван Рейн.

Дмитрий появился в операционной, мгновенно оценил обстановку, исчез на секунду, вернулся с простыней и начал тщательно укутывать Тину, не обращая никакого внимания на Креила.

— Ты не мог не знать, что будет голосование по поводу зондажа, но это не помешало тебе неизвестно где пропадать. Я так думаю, что в лучшем случае ты думал о себе и что тебе нужно: чтобы я жила или чтобы умерла, в худшем — просто хотел моей смерти, но в любом случае меньше всего тебя устраивала моя жизнь.

Креил больше ничего не говорил, ему нечего было ответить на обвинения Тины.

Дмитрий поднял в воздух передвижную панель и вывез Тину из операционной.

— Вот видите, Советник, все к лучшему, и, кроме вас, похоже, все были в курсе, — невозмутимо сказал Велиор.

Креил в бешенстве обернулся, собираясь резко ответить, но буквально прирос к полу. Велиор возвышался огромной трехметровой громадой своего настоящего роста, приняв свой естественный облик. Его пасть, сверкающая несколькими рядами зубов, была приоткрыта, руки-щупальца непрерывно шевелились.

— Вы хотели что-то сказать, Советник? — миролюбиво сказал Велиор и закрыл пасть, при этом его зубы угрожающе клацнули.

— В другой раз, — Креил резко повернулся и направился к выходу.

Велиор подошел к Строггорну и сел в жалобно скрипнувшее кресло. Строггорн с трудом разлепил глаза — он умирал от усталости, но Велиор, казалось, этого не замечал.

— Я вспомнил, Советник, что на Земле не очень хорошая еда, но я-таки сильно проголодался. Не закажете ли вы хороший обед, блюд на 30?

Строггорн посмотрел на Велиора, его полуоткрытую пасть, от одного вида которой нормальный бы человек сразу упал в обморок, и перевел для себя: Эспер-Секретарь Галактики был в хорошем расположении духа и на самом деле широко улыбался.

Через три дня Тину выписывали из психиатрической клиники домой.

Креил стоял, не решаясь войти в палату Тины, хотя створки двери были открыты и был слышен мыслеголос Строггорна, который объяснял ей дальнейшее лечение. Мимо Креила прошел Джон Гил, даже не здороваясь и словно не заметив. В руках у него был большой букет цветов. Креил слышал, как Тина восторженно вскрикнула, увидев их. Еще через десять минут появился Тим ван Лейн, коротко кивнул Креилу и прошел в палату.

Наконец вышла Тина с букетом в руках, Джон нес Лиона, а Тим ван Лейн — небольшой чемодан.

Они прошли мимо Креила, словно он не имел к этому никакого отношения. Он смотрел им вслед, пытаясь справиться с чувствами и не понимая, чего сам хочет. Через несколько секунд показался Строггорн.

— Где будет жить Тина? — спросил Креил.

— Не у тебя, как ты понимаешь. Она просила передать тебе, чтобы ты заехал к ней завтра, вам нужно решать что-то с ребенком. Мы купили ей квартиру, с трудом отыскали в зоне телепатов. Ты знаешь, что свободных в Элиноре почти нет, такой наплыв людей, цены бешеные, но мы оплатили.

— Мы — это кто?

— Я, Линган, Лао, Аолла, Диг. Мы.

— Мог бы и я оплатить.

— Она бы отказалась. Ее голову я посмотрел после операции, и, думаю, она справится с ребенком, когда немного подлечится.

— А что с ней?

— Ничего серьезного. Но мозг должен адаптироваться. Такие перестройки психики не проходят даром. В целом все нормально. Могло быть хуже, как считает Велиор. Строггорн удалялся, а Креил смотрел ему вслед и не знал, что делать дальше.

* * *

Тина вошла в сопровождении Джона Гила и Тима ван Лейна в свою новую квартиру и застыла от удивления. В гостиной был накрыт большой стол. Сновали роботы, заканчивая сервировку, и Аолла, улыбаясь, вышла ей навстречу.

— Ты не сердишься, что мы немного похозяйничали у тебя?

— Да нет, — Тина оглядела радостные лица присутствующих и почувствовала, как расправилась внутри пружина. Телепатически ощущалась поддержка этих людей. Здесь были все Советники, кроме Креила, Строггорн вошел буквально через несколько секунд, следом за ними, Лейла, Этель и еще несколько членов большого Совета. Отца Тины, Лигалона, не было, и она вздохнула с облегчением, не представляя его реакцию на свое воскрешение.

— Садимся за стол? — Линган широко раскрыл руки и крепко обнял Тину. — С возвращением, девочка, домой.

Тина оглядела еще раз всех и рассмеялась. Теперь у нее действительно возникло чувство, что она вернулась домой.

Вечеринка тянулась за полночь, никто не хотел уходить, и каждый мужчина считал своим долгом потанцевать с Тиной, пока она не устала так, что была готова заснуть прямо посреди танца. Только поняв это, гости стали расходиться, но Джон Гил остался, не желая, чтобы она почувствовала одиночество.

Лион, утомленный, крепко спал в детской. Тина вошла к нему и долго вглядывалась в его маленькое личико. Из приоткрытой балконной двери мягкие порывы ветра поднимали легкие занавеси, было совсем тихо. Тине представилась длинная-длинная жизнь, которая лежала перед ней впереди, словно открылось будущее.

— Мы будем с тобой счастливы, Лион, — тихо прошептала она вслух, и ей показалось, что мальчик улыбнулся во сне.

* * *

Утром, после завтрака, к Тине заехал Шон ван Берри, которого Тина попросила вести свои дела. Она очень удивилась, обнаружив, что до этого их вел Жан Моррис, не просто адвокат, а, по всей видимости, старый друг Тины Роджер. Строггорн категорически не советовал Тине встречаться с Жаном. Тот не был телепатом, но слишком хорошо знал Тину Роджер, чтобы позволить легко себя обмануть.

Шон ван Берри был адвокатом Совета Вардов и умел хорошо хранить любые тайны своих высокопоставленных клиентов.

Он удивленно вслушивался в телепатему Тины, прекрасно поняв, что перед ним другой человек. Эта женщина нисколько не походила на Тину Роджер. Властный взгляд, и какое-то упрямое упорство в чертах самого обычного лица. Он первый раз подумал, что Тину Роджер вряд ли можно было назвать красивой женщиной, настолько обыденной была ее внешность, но сейчас, в сочетании с телепатическим восприятием ее личности, об этом мгновенно забывалось. От нее исходила неодолимая сила, плотные блоки закрывали мозг ажурной сетью, моментально перестраиваясь на малейшую попытку проникнуть в него.

Тина улыбнулась, что впрочем никак не прибавило ее лицу мягкости. Шон ван Берри сидел напротив нее, пытаясь понять, зачем ей понадобился адвокат, и кем, в конце концов, была эта загадочная женщина.

— Вы удивлены? — она снова мягко улыбнулась. — Я хотела бы уточнить свое финансовое положение. Мне сказал Джон Гил, что существует брачный контракт между мной и моим мужем, где мне предусмотрено достаточное содержание. Это так?

— Да. Но всеми счетами вы можете распоряжаться только с согласия опекуна, Советника Строггорна.

— Это не страшно. У меня с ним достаточно теплые отношения. И что мне нужно сделать, чтобы добраться до этих денег?

— Если не секрет, а зачем они вам?

— Я хочу еще немного подучиться, а мне уже исполнилось тридцать лет. Вы знаете, что обучение после этого возраста платное, а у меня еще и маленький ребенок. Вы не подскажете, сложно ли устроить его в хороший детский сад или придется нанимать няню?

— Можно было бы и в сад. Там мало детей, почти никто не рожает. Только вы не обижайтесь, Тина, Лиона нельзя отдавать в детский сад. Даже притом, что там обычно почти нет детей… — Шон задумался. Про Лиона ходили самые невероятные слухи, и он подумал, что и няню найти будет непросто. — Я подумаю, что можно сделать… — пообещал он.

— Одной проблемой меньше. Теперь, обучение на Вард-Хирурга, полный курс, во что это обойдется?

— На Вард-Хирурга? — изумленно повторил Шон ван Берри. — А кто вам это разрешит? Разве вам сняли недееспособность?

— Нет. Для этого нужно решение Суда Совета Вардов. Вы же мой адвокат, как бы они без вас обошлись? Если Строггорн даст разрешение заниматься Вард-Хирургией, меня допустят к занятиям?

— А он подпишет? — Шон нахмурился. — Тина, у вас нет желания рассказать мне хотя бы часть правды? Неприятно чувствовать себя идиотом. Такого рода обучение — это огромная нагрузка на мозг, и даже если вы стали Вардом в результате операции, никто не доказал, что можете учиться.

— Я нормальный человек, Шон. Снятие недееспособности — это просто вопрос времени. Поверьте. Я многого не могу вам рассказать, но все необходимые разрешения я получу, можете в этом не сомневаться. Мне же разрешили жить одной и выписали из клиники…

— У вас может быть ремиссия. При таких заболеваниях это бывает и еще не значит, что вы до конца вылечились.

— Вы мне просто узнайте, во сколько обойдется обучение и хватит ли у меня денег на это. Хорошо? Второй вопрос. Ребенок. Скажите, в случае развода, я имею шансы получить ребенка? Только честно. Мне придется разговаривать по этому поводу с Креилом, и я хотела бы знать свое положение.

— Вряд ли вам оставят ребенка в случае развода. Не исключено, что Креил женился на вас, только чтобы получить ребенка. Исходите из этого предположения, сильно не ошибетесь.

— В свое время Линган обещал мне свою поддержку в получении ребенка.

— И сдержал свое слово! Ребенок по-прежнему с вами, — заметил адвокат. — Но если начнете бракоразводный процесс, вступит в силу закон, по которому Креил имеет равные с вами права на ребенка.

— Значит, вы не советуете мне заикаться о разводе?

— Вы так хотите развестись с ним?

— Очень. Но если это будет стоить мне ребенка, придется смириться.Опять-таки это вопрос его порядочности, но не думаю, чтобы он потребовал от меня выполнения супружеских обязанностей, а так, я сведу свое общение с ним к минимуму.

— У вас прошла психическая зависимость от него.

— Почему вы так решили?

— Вы очень спокойно все обсуждаете, как будто речь идет не о вас.

— Я же — Вард. Меня всегда этому учили — владеть собой в любых ситуациях.

— И когда вас этому учили? — Шон впился глазами в Тину, только она не посчитала нужным вдаваться в объяснения.

— Хорошо. Вы проводите меня в банк? Я хочу разобраться с этими счетами и драгоценностями.

В банке их приветливо встретил управляющий и лично проводил в хранилище. Но, когда Тина положила руку на идентификационную панель, Машина отказалась признавать в ней Тину Роджер, что удивило Шона ван Берри, а управляющий извинился за ошибки техники. Последовала длительная процедура установления другой идентификации личности, потребовавшей подтверждения у Лингана. Шон Берри только укрепился в своих подозрениях, что имеет дело с другим человеком.

Тина внимательно рассматривала драгоценности и несколько раз советовалась с управляющим банка, сколько примерно все это стоит и можно ли при необходимости продать.

Шон не переставал удивляться, как, совершенно не интересующаяся деньгами женщина, стала вдруг такой меркантильной.

* * *

На следующий день, вечером, Креил с трудом заставил себя подойти к квартире Тины. Всю ночь он обдумывал предстоящий разговор, но как всегда, все рассыпалось, словно карточный домик, едва он увидел ее взгляд. Жесткий, непримиримый взгляд Варда, принявшего решение, которое уже почти невозможно было изменить. Вся подготовка Вардов была нацелена на то, чтобы научить их принимать решения и добиваться поставленной цели, чего бы это не стоило.

Тина жестом предложила ему сесть, и почти сразу вошел, поздоровавшись, Шон ван Берри.

— Ты решила беседовать в присутствии адвоката? — нахмурился Креил.

— Почему бы и нет? Никакого удовольствия не испытываю от общения с тобой. Начнем? Расскажи. Как ты мыслишь себе нашу дальнейшую жизнь?

— Что ты имеешь в виду?

— Первое — ребенок. Я понимаю, что не имею на Лиона никаких прав, — сказал Тина, и Шон удивленно вскинул на нее взгляд. — И все-таки просила бы тебя оставить его мне. Может быть договоримся?

— Может быть. Но я поставлю ряд условий. Сначала ответь мне. Ты хочешь подать на развод?

— Желательно. Какой смысл поддерживать отношения, которых фактически нет и не будет?

— Если ты подашь на развод, Тина, я заберу ребенка, — твердо сказал Креил.

— Почему?

— Я считаю, что моего ребенка не должна воспитывать женщина, мягко говоря, не совсем строгого поведения. Я хорошо тебя знаю. Больше месяца ты одна не выдержишь, а я не хочу, чтобы с самого детства Лион стал свидетелем всего этого.

— Хорош блюститель нравственности! Для себя ты считаешь вполне допустимым развлечение на одну ночь.

— Положение обязывает. Но тебе так себя вести не позволю. Впрочем, решай сама. Но, это мое непременное условие. Никаких разводов и никаких загулов по ночам. Не хватает еще, чтобы ты отдавала ребенка, кому придется. Два раза в неделю ты мне предоставишь возможность видеться с Лионом. Если тебе так нужно, можешь в эти дни развлекаться. Но ровно в одиннадцать чтобы была дома.

— Жестоко. Так ты мне не дашь устроить свою жизнь. И что я тебе сделала такого плохого? — спросила Тина, но Креил молчал. — Хорошо. Я принимаю твои условия. Шон, составьте договор, что при соблюдении этих условий, Советник Креил ван Рейн отказывается от претензий на ребенка.

— Завтра занесите мне на подпись, — добавил Креил, вставая.

Шон быстро записывал договор, послушно возникающий на экране, а Тина сидела, откинувшись в кресле, с совершенно мертвым лицом и неожиданно сказала:

— Так всегда трудно поверить, что человек, которого ты так любила, на самом деле обыкновенная сволочь.

— Я так и не понял, почему он не хочет дать вам развод?

— Я тоже не поняла. Но от этого не легче. Вы узнали стоимость обучения?

— У вас достаточно денег. Я разговаривал в Совете, вам могут еще дополнительно предоставить кредит под небольшие проценты.

— Очень устала, Шон, очень.

— Вы все-таки любите его?

— Не знаю. Он был другим, когда я его полюбила, а теперь так трудно привыкнуть к тому чудовищу, которым он стал. Это так больно. Человек жив, а приходится его хоронить. Страшно и несправедливо. Вы закончили? — Тина взяла электронный листок, внимательно читая договор, и провела рукой, подтверждая свое согласие.

День тянулся за днем, монотонная работа по переобучению заполнила все время. Тина возвращалась домой уставшая, и ее встречал Джон Гил, который так и остался в ее квартире, скрашивая одиночество. Вечером он забирал Лиона из садика, который с огромным трудом удалось найти, и долго гулял с ним, и если у Тины было время и силы, она присоединялась к ним.

В центре подготовки Вардов весьма удивлялись ее редким способностям, а она только посмеивалась про себя. Через месяц ее руководитель решил проверить скорость мыслепередачи, но обычной аппаратуры оказалось недостаточно для этого.

Март 413 года

Через несколько месяцев, после того, как Тину выпустили из клиники, Марселю Дени удалось выяснить место ее работы. Он все прикидывал, насколько допустимо будет искать с ней встречи и долго не решался напомнить о себе.

Марсель застыл перед дверью операционной. Тина проходила практику, и он решил, что найти ее на работе намного проще, чем приходить незваным домой, а говорить по телекому и вовсе не хотелось. Нерешительно прикоснувшись к панели двери, Марсель прошел в открывшийся проем, и сразу наткнулся на сердитый взгляд врача. Тина лежала под куполом на операционном столе, а Дмитрий возился с ее рукой.

— Разве вы не видели надписи: «Вход воспрещен?» — спросил он.

— Ему можно, Дмитрий, — откликнулась Тина. Дмитрий недовольно поморщился, но больше ничего не сказал.

— Что случилось? — Марсель кивнул на ее руки.

— Так, ерунда. Пытается опять добавить пси-входы.

— Вовсе не ерунда, — вмешался Дмитрий. — У нее такая плотность точек на руках, что нужно быть волшебником или Строггорном, чтобы их находить! — Он медленно ввинчивал пси-вход, Тина слегка морщилась, но не жаловалась на боль.

— Извините, что разыскал вас, Тина. — Марсель сел на стул. — Узнал, что вас отпустили из клиники.

— Тем не менее, Марсель, это не повод, — Тина снова поморщилась. — Я же уже все объяснила.

Марсель растерянно посмотрел на врача, ему не хотелось продолжать разговор в его присутствии.

— Я сейчас уйду, только ненадолго. Есть у меня еще пара дел, — недовольно сказал Дмитрий, поднимаясь.

— Я хотел бы встречаться с тобой, Тина, — тихо сказал Марсель.

— Я же все объяснила. А сейчас Креил не дает мне развод, грозит отнять ребенка, если что. Я связана этим, Марсель, правда. Могу быть свободна только два раза в неделю и то, до одиннадцати часов. Для легких развлечений — этого достаточно, но, согласись, для серьезных отношений — этого безумно мало.

— Меня бы устроило пока и это.

— Правда? — с сомнением спросила Тина. — Не знаю.

— А принципиально, ты бы согласилась?

— Я — нехорошая женщина, Марсель. Если пойму, что у тебя есть кто-то еще — сразу уйду.

— Так ревнива?

— Это не ревность, а гордость. Я не угрожаю. Просто это так, и мне уже никак не изменить свой характер.

— Хорошо. Меня это устроит… Когда?

— Креил забирает Лиона по вторникам и пятницам.

— Приедешь ко мне? Часов в пять?

— Хорошо. Попрошу Джона побыть с Лионом, в виде исключения. — Она устало закрыла глаза, а в операционную уже входил Дмитрий.

Марсель улыбнулся мысленно Тине и вышел.

— Не знаю я, что делать с вашими руками, Тина. Мучение одно! — Дмитрий вернулся к установке пси-входов. — Где это видано, чтобы по одной штуке ставить! И наркоз на вас плохо действует, — он не попал в точку, и Тина вскрикнула от боли. — Вот видите!

— Давай еще наркоз. Поставишь еще пару штук многомерников, — предложила Тина.

— Тогда придется вас в клинике отсыпаться оставить, пока все подготовим, пока они прорастут, пока я их поставлю… Пойдет?

— Ну что делать, Дмитрий. Придется потерпеть. Позвони Джону, чтобы забрал Лиона.

— Странная вы женщина, Тина.

— Это еще почему?

— Как Советники. И решения также принимаете.

— Обидеться на тебя, что ли?

— Это как вам больше нравится. Только обижаться на меня вам невыгодно. Кто еще будет с вами столько возиться? Не Строггорн же? У него на это времени нет.

— Я знаю, — наркоз начинал действовать, и Тина сказала это едва слышно.

Дмитрий достал ампулу с регрессантом, вколол себе в руку и засек время. Через полчаса его руки должны были превратиться в многомерные щупальца.

Он подогнал носилки и помог уже почти заснувшей Тине перелечь на них. А потом отправился вместе с ней в Десятимерный операционный зал — лучшее место для таких операций.

* * *

Ветер тихо шелестел ветками деревьев в парке клиники. Марсель Дени вел Лиона за руку к Тине, сидящей на скамейке. Она улыбнулась и поцеловала Лиона, крепко прижав к себе.

— Как тебе удалось убедить Джона?

— Когда ты не приехала, как обещала, сначала я подумал, что ты передумала, — Марсель сел рядом с ней на скамейку, — а потом вспомнил про твои руки и решил это уточнить.

— Меня Дмитрий не отпустил, — она кивнула на перебинтованные руки. — Звонил мне домой?

— Да, и меня очень удивило, что Джон Гил живет с тобой. Не понимаю, зачем тебе это?

— Спасает от одиночества. Терпеть не могу одиночества.

— Ты можешь удрать с работы?

— Могу. — Тина рассмеялась. — Если очень попросишь.

— Попрошу. — Он прикоснулся губами к ее волосам. — Тем более, что с Лионом сегодня будет сидеть Креил ван Рейн. Джон просил привезти Лиона не позднее пяти часов.

— Мама. — Лион потянул ее за руку. — Ты опять хочешь уйти? — его губы дрогнули, словно собираясь заплакать, и Тина снова прижала его к себе.

— Я ненадолго, Лион. Вечером приду, только поздно.

— А со мной сегодня опять будет сидеть папа? Я не хочу!

— Могу и я посидеть. — Строггорн возник прямо из воздуха, вмешиваясь в разговор и кладя руку на плечо Лиона, тот мгновенно обернулся и вскарабкался Советнику на руки.

— Давай ты будешь моим папой? — Лион прижался к Строггорну и крепко обнял его за шею.

— Да я бы не отказался, но только у тебя уже есть папа! — Строггорн старался превратить все в шутку.

— Не буду с ним сидеть! — снова категорически заявил Лион.

— Так, хватит, — Тина поднялась и забрала Лиона на руки. — Лион, ты уже большой! И мы с тобой это уже обсуждали. Если ты будешь отказываться сидеть с папой, он просто заберет тебя насовсем!

— А ты не отдавай!

— Я не смогу тебя не отдать.

— А я убегу!

— Лион! — Тина совсем не нравилась эта «игра». — Ты меня любишь?

— Очень! — он прижался к ее груди.

— Тогда ты должен меня слушаться. Я тебя очень-очень люблю, и мы не должны с тобой делать ничего такого, чтобы могло нас разлучить! Согласен? И сегодня с тобой будет сидеть папа.

— Я буду себя хорошо вести.

— Ну вот и отлично, — Тина опустила Лиона на землю, и он тут же оказался снова у Строггорна на руках.

— Мы с Линганом хотели взять Лиона в лес, едем на лошадях кататься. Ты разрешишь? — спросил Строггорн.

— Конечно. Ты же знаешь, я доверяю Лингану больше, чем себе самой.

— На лошадях? — Лион всматривался в образ лошади, возникший в голове Строггорна. — А у меня тоже будет такая? Большая? Лошадь?

— Нет. Тебя возьмет Линган. Ты еще маленький, разобьешься.

— Я — уже большой! — заявил Лион, и все увидели картинку в его мозгу: стройный темноволосый юноша скакал верхом на лошади.

— Невозможно спорить с тобой! — рассмеялся Строггорн. — И как только твоя мама с тобой справляется?

Лион повернул голову и посмотрел на Тину.

— Это я с ней — справляюсь, — неожиданно совсем не по-детски сказал он, и всем вдруг стало неуютно от его ответа.

— Ладно, Лион, — Тина поднялась, снова забирая ребенка и опуская его на землю. — Поедем, отвезу тебя домой. Вечером папа тебя возьмет погулять, — добавила она тоном, не терпящим возражений, и на этот раз Лион не стал больше спорить с ней.

* * *

Марсель Дени поглядывал в сторону Тины. Они сидели в его квартире, куда он привез ее прямо из клиники. Она аккуратно ела, осторожно держа вилку в руках и совсем не торопясь, и Марсель беспокойно посматривал на часы. Тина отодвинула тарелку и улыбнулась.

— Можно? — Марсель подошел совсем близко, смотря ей в глаза.

— Можно, только старайся не дотрагиваться до моих рук, они еще болят.

Марсель подхватил ее и перенес в спальню, на кровать, сразу же начиная стягивать с Тины одежду. Тина тихонько смеялась, скорее мешая, чем помогая ему.

— Я хотел напомнить, что у нас осталась еще вторая половина Кама Сутры.

— Правда? — Тина сделала удивленное лицо. — И ты собираешься восполнить этот пробел?

— Обязательно! — Он тихо подкрался и мягко коснулся языком ее уха. Она вскинула руки, слегка застонав, но все равно крепко прижала его голову к себе, начиная долгий поцелуй.

— Почему тебе нравятся такие развращенные женщины?

— Наоборот, мне нравятся скромные, ты такой и была, когда мы встретились.

— Это была не я. — Она отстранилась, вглядываясь в его лицо.

— Я знаю, но мне все равно. — Марсель сел, сразу став серьезным. — Я не знаю правды о тебе, но знаю, что ты и Тина Роджер — разные люди, хотя внешне и очень похожи. Если ты не можешь ничего говорить — не надо. — Он прижал палец к ее губам, как будто Тина говорила вслух.

— Конечно, мне запрещено об этом говорить, если когда-нибудь ты сам не узнаешь об этом…

— Ты — о слиянии? — ему причинило это дикую боль. Марсель сразу вспомнил про свой контракт, который запрещал ему психическое слияние с женщиной.

— А ты мог понять как-то еще? Не будем спешить. — Тина пододвинулась и прижалась к Марселю, обняв его тело, а он осторожно гладил ее по голове, словно маленького ребенка, думая о том, как эта удивительная хрупкая женщина могла быть такой сильной и такой беспомощной одновременно.

— Значит, ты — Тина ван Лигалон, — сказал через некоторое время Марсель. Он лежал на кровати, на спине, а Тина положила голову ему на плечо и вздрогнула от его слов.

— Влез в голову! — резко сказала она. — Не буду тебе доверять, если ты будешь использовать моменты близости для лазания в голову! — Тина села, отстранившись и натянув на себя простыню. — Зачем ты это сделал? — уже спокойнее добавила она.

— Я не хотел, прости, но это было так интересно. Больше года я ломаю голову над этой задачкой: как Тина Роджер в течение нескольких дней из скромной женщины превратилась… — он остановился, подбирая слова.

— В шлюху, — закончила Тина, но Марсель резко взял ее за руки, не отводя взгляда и сказал:

— Никогда не говори этого слова! И ты и я прекрасно знаем, что это не так! В женщину, имеющую совсем другой жизненный опыт. Ты же намного старше! Сейчас я просто убедился в том, что был прав, только мне очень трудно понять, как можно было столько лет прожить с одним человеком?

— Не понимаю, — Тина нахмурилась. — Марсель, тебя всерьез больше занимает, как я могла прожить столько с Креилом, а не то, как произошла такая перемена?

— Какое мне дело до этой перемены? Меня это не касается, а вот возможность длительных отношений с тобой — очень даже касается. Поэтому я и пытаюсь понять…

— Почему я не с ним? — Она тяжело вздохнула и почти неслышно сказала: — Потому что он этого не хочет.

— Не могу понять. Даже такое чудовище, как он должно иметь какие-то чувства, и если уж случилось так, что судьба подарила ему встречу с тобой еще раз…Нужно быть последним идиотом, чтобы отказаться от этого!

— Может быть, но ему противно даже прикасаться ко мне. Я не переживала такого унижения никогда в жизни, поверь, и это от самого близкого мне человека. Даже если бы он и пришел теперь, ничего бы не изменилось, я бы не смогла простить его, — она отвернулась, скрывая слезы. Марсель нежно гладил ее по спине.

— Не сердись на меня. Я узнал, что ты — Тина ван Лигалон, уже давно.

— Как? — она удивленно обернулась.

— От Марка, по твоей телепатеме. После того, как тебя упрятали в психушку, я долго пытался с тобой встретиться, но это оказалось совершенно невозможным. Тогда я стал размышлять. Уж очень у тебя редкая телепатема: Холод. Мороз. Метель. А потом как-то встретил Марка, и все встало на свои места. Я даже уточнил телепатему его матери. Он очень удивился, но ответил. Тогда мне многое стало ясно. Как-то Креил ван Рейн рассказывал мне о своей первой жене, все сошлось. Я поднял архив и выяснил, что ты считаешься погибшей. Дальше я прекратил расследование.

— Испугался, что причинишь мне вред?

— Правильно. И так хватало странностей во всей этой истории. А потом, опять случайно, узнал, что ты проходишь курс обучения на Варда. Вот и все, — Марсель притянул Тину к себе и нежно поцеловал. — Не расстраивайся, ты очень красивая женщина, все будет хорошо.

— Я? Красивая женщина? Ты с ума сошел!

— Я видел фотографию Тины ван Лигалон. Только для меня намного важнее твоя телепатема. — Марсель закрыл глаза, сразу метель закружилась вокруг, и вкус снежинок застыл на губах, вызывая совершенно непередаваемое чувство. — Иди ко мне, — он сильно притянул Тину. — Стоит закрыть глаза, и я безумно хочу тебя. Ничего не могу с этим поделать, — сказал он, и услышал мелодичный смех Тины.

* * *

Марсель Дени с Тиной сидели перед дверью, за которой проходил Совет Вардов. На этом заседании должны были рассматривать вопрос о ее дееспособности.

Она оделась в черные брюки и такой же черный облегающий свитер, страшно нервничая. От Марселя Тина знала, что сразу же может быть назначена психиатрическая экспертиза, и хотя она не могла иметь психической зависимости от Креила ван Рейна, волны тошноты подкатывали к горлу. Экспертом был назначен другой человек, все знали о том, что она встречается с Марселем Дени. Сама процедура экспертизы тоже должна была быть изменена.

Накануне Шон ван Берри долго инструктировал ее, как лучше себя вести, но все равно поводов для беспокойства было более чем достаточно. У него были серьезные подозрения, что Тина любит Креила ван Рейна, а при экспертизе не так-то легко было сопротивляться воле человека, к которому испытываешь хоть какие-то чувства.

Створки двери открылись, и Тину вызвали в зал. Сердце провалилось, но она постаралась взять себя в руки, нервно облизав губы.

— Я буду ждать, — Марсель вскочил. Тина кивнула и вошла в помещение.

Шон ван Берри показал ей на кресло рядом с собой, Тина села, слегка откинувшись в кресле, заложила ногу за ногу и чуть улыбнулась. Отца не было, хотя он входил в Совет, и это обрадовало ее.

— Тина ван Гейл Роджер, — начал официально Линган. — Мы рассмотрели вашу просьбу о восстановлении дееспособности. Для снятия диагноза вам необходимо пройти психиатрическую экспертизу. Вы согласны с этим?

— Согласна. — Тина слегка наклонила голову.

Они прошли в соседний зал, и Тина облегченно передохнула. Никакой кровати не было, просто три кресла стояли в центре зала и еще несколько кресел вдоль стены. Шон ван Берри взял ее под руку и усадил лицом к Совету.

— Успокойтесь, Тина, — тихо сказал он ей. — Сосредоточьтесь и слушайте меня, тогда все будет хорошо.

Тина села в кресло, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Креил ван Рейн занял место напротив.

— Вы готовы, Тина? — спросил Линган.

— Процедура?

— Вы не должны выполнять просьбы Креила ван Рейна.

— Все?

— Все.

— Я готова, — Тина спокойно откинулась на спинку кресла.

— Тина, посмотри на меня, — сказал вслух Креил ван Рейн, и она вздрогнула от его голоса.

Ее дыхание участилось, Тина судорожно поправила ворот свитера, но тут Шон ван Берри подсказал:

— Тина, в ваших интересах не выполнять просьбы Креила ван Рейна.

Он видел, как капля пота ползет по ее лицу. Тина подняла глаза и с благодарностью посмотрела на Шона.

— Тина, посмотри на меня, — повторил вслух Креил ван Рейн.

Его слова подействовали на Тину, словно удар кнута. Она резко вздрогнула и низко опустила голову, стараясь преодолеть дикое желание посмотреть на Креила. Только сейчас она вспомнила, что в ее мозгу, возможно, остались некоторые зоны памяти Тины Роджер, и теперь, казалось, что-то шевельнулось внутри.

Тина тяжело вздохнула, пытаясь подавить сердцебиение. «Нужно понять, отчего такая реакция», — лихорадочно подумала она.

«Потому что ты любишь меня, наверное», — ответил ей мысленно Креил ван Рейн, и Тина удивленно подняла глаза, через секунду снова опустив их, и едва не заплакала, закусив губу и поняв, что выполнила первую просьбу Креила ван Рейна.

— Советник Креил ван Рейн, — резко вмешался Линган. — Вы нарушаете установленную процедуру экспертизы! Вы не имеете права на комментарии такого рода! Предупреждаю, следующий раз экспертиза будет прервана!

— Тина, встань, — продолжил Креил ван Рейн. Ее ноги напряглись, Тина сжала руки в кулаки, вонзив ногти в ладони.

«Нет! Нет!» — внутри нее все кричало. Пот выступил на лбу от напряжения. «Как плохо, Господи!» — Тина закрыла глаза и откинулась в кресле. Слеза стекала у нее по щеке.

— Тина, встань, — Креил сказал это так мягко, она только мотнула головой, так и не открыв глаза. Все поплыло, но Тина осталась неподвижно сидящей в кресле.

— Детка, деточка! — кто-то упорно звал ее. Тина открыла глаза и, увидев над собой Лингана, разрыдалась. Она лежала в палате, в которой сейчас столпился почти весь Совет, только не было ее отца и Креила ван Рейна. — Не нужно так плакать! — Линган сел на кровать, которая жалобно скрипнула под его весом, и прижал Тину к себе. — Все хорошо. Мы восстановили тебе дееспособность.

— Ой, Линг, хорошо, — она улыбнулась сквозь слезы. — Ужасно! Я не понимаю, как через это прошла Тина… — Линган предостерегающе сдвинул брови, и Тина замолчала.

Члены Совета потихоньку вышли из палаты, остался лишь Марсель, с огромным букетом цветов, который он положил на кровать.

— Спасибо, — теперь Тина уже улыбнулась широко, осознав наконец, что получила свободу распоряжаться своей жизнью.

Женщина бросилась к Креилу ван Рейну, как только он вошел в коридор отделения интенсивной терапии. Он вздрогнул, внимательно вгляделся в ее лицо и вслушался в мозг. Женщина была очень возбуждена, а Креил сразу понял, что она специально подкарауливала его, чтобы попросить о лечении ребенка. Постоянно у него случались инциденты с родителями больных детей, если кому-нибудь из них удавалось вычислить его телепатему или узнать в маске. Слишком многим приходилось отказывать в оказании помощи.

Креил постарался обогнуть женщину, насколько позволяла ширина коридора, прикидывая, не исчезнуть ли через Многомерность. Линган не советовал без крайней необходимости демонстрировать свои возможности, но иногда без этого просто невозможно было обойтись. Женщина, запыхавшись, все-таки догнала Креила и начала разговор.

— Советник, я вас очень прошу, не убегайте!

— Я буду вынужден вызвать охрану! — Он сказал это как можно жестче, даже не поглядев на женщину, и продолжая быстро идти.

— Поймите! У меня даже отказались взять Адама на испытания препаратов, а я так уговаривала!

На этот раз Креил бросил беглый взгляд на женщину. Не так-то часто родители просили подвергнуть ребенка испытаниям, все прекрасно знали, что это почти верная смерть, и решиться на такое женщина могла только с отчаяния.

— Почему отказались, Елена? — на этот раз он выудил из головы имя женщины.

— Сказали, что нечего увеличивать смертность на испытаниях, она и так слишком высокая, — торопливо объясняла Елена. Они уже почти дошли до коридора, перед входом в который стоял охранник, и ее бы не пропустили туда.

— Ничем не смогу вам помочь, — уже мягче сказал Креил. — Мне запрещена частная практика, а у вас практически безнадежный случай, насколько я понимаю.

Женщина сразу отстала, застыв посреди коридора, и Креилу пришлось обернуться на нее. Он испугался, что Елене стало плохо. У нее было мягкое, измученное лицо в обрамлении темно-русых прямых, до плеч, волос и совершенно потерянный взгляд, направленный куда-то в пустоту. Елене хорошо объяснили, что бросаться перед Советником на колени — совершенно бесполезное дело. Креил терпеть не мог таких выходок, и теперь она не знала, что делать дальше. Она слегка вздрогнула, поняв, что он смотрит на нее.

— Советник, это правда, что когда-то вы тоже похоронили неполноценного ребенка?

— И кто вам мог рассказать такие вещи? — Креил вернулся и подошел к Елене совсем близко, пытаясь узнать это из ее головы, она только слегка поморщилась.

— Не нужно делать этим людям плохо, они просто хотели помочь мне, сказали это случайно, — попросила она.

— Значит, ваш сын родился уже неполноценным? — она кивнула. — А теперь добавились генетические повреждения? — он на секунду задумался. — И вы хотите, чтобы вашего ребенка взяли на испытания? Это же почти верная смерть, вы хоть знаете об этом?

— Нам нечего терять. У него последняя стадия, ничто другое, как мне объяснили, все равно не поможет.

— Удивляюсь вашему умению находить общий язык с младшим обслуживающим персоналом! — Креилу удалось выяснить, что Елена обладала редким среди телепатов даром ладить с обычными людьми, основные сведения получив через нянечек. — Где ваш ребенок?

— В четвертом блоке.

Креил нахмурился. Четвертый блок — означало, что ребенка перевели умирать, пытаясь сделать его смерть просто менее болезненной. Для тех, кто попадал туда, была только одна дорога — на кремацию.

— Ждите меня здесь, когда освобожусь, посмотрю вашего ребенка. Только не вздумайте кому-нибудь рассказать об этом. — Он сразу резко повернулся и ушел.

Много часов Елена ходила по коридору, больше всего боясь, что Советник Креил ван Рейн забудет и не придет, и когда он наконец появился, ее лицо просияло.

— Ну и чему вы радуетесь? Шансов скорее всего нет.

Она сразу сникла, опустив плечи, и ему стало жаль ее.

Как только в четвертом блоке узнали о его приходе, весь персонал пришел в движение. Непрерывно кто-то натыкался на Креила и Елену, с любопытством ее осматривая, и еще через несколько минут — они еще даже не успели дойти до палаты, где держали ребенка, появился главный врач отделения.

— Нужна помощь, Советник?

— Я хотел осмотреть одного пациента… — он уточнил фамилию мальчика. — Адам Роулз.

— Его можно уже не смотреть. Кома.

Креил тяжело посмотрел на Елену. Она знала об этом, но не сказала.

— Тогда лучше результаты последнего обследования, — попросил Креил.

Следующие полчаса он внимательно изучал историю болезни мальчика, удивляясь только, как у Елены хватило сил выхаживать такого ребенка. Адам уже родился неполноценным и к своим двенадцати годам с трудом говорил и плохо ходил. В клинику Аль-Ришада мальчика отправили из-за матери-телепата, но Креил был уверен, что Елена просто кому-то заплатила за направление. Лечение таких больных в Аль-Ришаде было бесплатным, но бесплатно получить направление из своих стран было практически невозможно, и все прекрасно знали, что обычно это стоило больших денег.

— Я у вас его забираю, — сказал Креил, закончив изучать документы.

— Зачем вам лишняя работа, Советник? — спросил главный врач отделения.

— Вы же меня не заложите? — улыбнулся Креил.

— Нет, конечно. Хотите, забирайте. Одним трупом меньше.

Креил вышел из кабинета, Елена сразу вскочила.

— Значит так, лечить вашего ребенка здесь я не могу. Узнают очень быстро, и тогда мне влетит за частную практику. Сейчас подойдет Стайн, мой биоробот, поможет вам с носилками и отвезет в одно место. Там есть все необходимое, будете меня ждать. Понятно? По всем вопросам обращайтесь к Стайну.

— Спасибо! — у Елены возникло острое желание припасть к руке Советника, но она сдержалась. Ей хорошо объяснили, чего не может терпеть этот человек.

Приехав, Елена долго пыталась понять, куда они попали, и в конце концов, решилась спросить Стайна. Он объяснил, что это квартира Советника Креила, в которой действительно была операционная и необходимое оборудование. Стайн показал ей большую спальню, объяснив, что та полностью в ее распоряжении.

Потянулись дни ожидания. Большую часть времени Елена сидела перед закрытым куполом, куда был помещен мальчик. Его лицо было совершенно неподвижно, а она все старалась подавить чувство периодически вспыхивающей надежды.

На четвертые сутки, ночью, она проснулась, словно от толчка. Елена встала и пошла по огромной квартире, решив заглянуть к мальчику.

В операционной горел свет и слышался тихий мысленный разговор. Она увидела двух мужчин, один из них обернулся, и Елена с изумлением посмотрела на его молодое красивое лицо.

— Советник… — она растерялась, не в силах поверить в эту невероятную молодость и заметила носилки. — А куда вы забираете Адама?

— Ко мне, — ответил второй мужчина. — Вообще-то Креил никогда сам лечением не занимается. Только разрабатывает препараты, на остальное у него нет времени, и никто не позволит ему заниматься конкретным ребенком, пока на Земле будут умирать люди, а его теория не готова. Разве вам об этом не говорили?

Елена поежилась от жесткого взгляда человека.

— Говорили. — Она виновато опустила голову. — Простите, это от отчаяния… Можно мне ехать с вами?

— Только если вам хватит пять минут на переодевание, пока мы переключаем оборудование.

Елена бегом вернулась в свою спальню, быстро натянула платье и вернулась. Носилки уже вывезли из операционной.

* * *

Она не знала, куда они летели. Это была квартира в жилом доме, а точнее несколько квартир, соединенных в одну, в большей части которой сейчас была оборудована клиника. Сразу после объединения зон времени квартира Строггорна была превращена в небольшую клинику, из-за огромного количества самого лучшего оборудования, которое только было на Земле, установленного там. Спросить его согласия никто не мог, Строггорн был практически мертв, а когда Советники пришли в себя, он отложил освобождение квартиры до лучших времен.

Елене объяснили, где находится комната ожидания. Медсестра проводила ее в большую комнату, видимо когда-то бывшую спальней, а сейчас разделенную многочисленными переносными перегородками. Там находилось порядка двадцати женщин, некоторые просто лежали, а некоторые нервно расхаживали по комнате, и почти никто не разговаривал друг с другом. Елене сделали укол, как объяснили, успокаивающее и приказали ждать.

Через некоторое время вошел мужчина, врач, назвал по имени одну из женщин и сказал, что она может забирать ребенка. Елена хоть и была телепатом, но не сразу сообразила, что это означало его смерть, и только по эмоциям женщины поняла это. Хотя после укола Елене захотелось спать, оттого, что постоянно приходил врач, и называл все новые и новые имена, ей стало страшно, она поднялась, и тоже нервно прошлась по комнате.

— Вы говорите по-английски? — спросила ее одна из женщин с явным американским акцентом.

— Да, — ответила Елена.

— Вы бы лучше легли, — устало попросила она. — Если весь день будете мельтешить, от этого тоже не легчает. Там, в гостиной, можно поесть и выпить чаю, хотите, я вас провожу?

Елена кивнула и послушно пошла за Ирен, так представилась женщина. Они молча пили чай, кусок просто не лез в горло, и Елена погружалась в полудрему. Она еще подумала, что это действует лекарство, а потом очнулась уже ночью, смутно вспомнив, как ей помогли дойти до кровати. Слабый свет падал из коридора, комната была почти пуста, и перегородки раздвинули.

Ирен сидела на кровати, бессмысленно глядя перед собой, заметила, что Елена проснулась, и подошла к ней.

— Нужно идти узнавать, только я никак не могу решиться. Пойдем вместе?

— Это хорошо или плохо, что за нами не пришли?

— Кто здесь это знает? Столько месяцев мучаемся… Теперь недолго. Здесь больше чем на пять суток не задерживают. Потом или в другую клинику переводят на реабилитацию или — в крематорий. Страшно как, Господи!

Они подошли на пост, где дежурила медсестра, и спросили про детей. Та проверила по спискам, легко кивнула и ответила, что их дети пока живы. Это «пока» больно резануло, только медсестра подняла глаза и спокойно сказала, что все хорошо, можно идти спать. Елена выспалась за день, поэтому они с Ирен снова вернулись в гостиную и принялись за чай, а Ирен решила попробовать кое-что и покрепче.

— Ирен, вы мне не объясните, что это за клиника? Я никак не могу понять, почему такие странные испытания, в жилом доме? — спросила Елена.

— Какие испытания? — удивленно вскинула брови Ирен. — Что вы, на испытания таких, как наши дети, не берут. Здесь же совсем другое. На детях применяют специально подобранные для них препараты. Индивидуально для каждого ребенка синтезируют. Поэтому это так безумно дорого стоит. Только я не пойму, как вы могли не знать об этом? Сюда же попасть почти невозможно? У меня муж входит в правительство США и то с большим трудом смогли договориться. Потом, обычно при таком лечении еще проводят трансплантацию органов. И самое дорогое — время работы Советника Строггорна, это же его частная клиника, удивляюсь, как при его загрузке он еще находит время заниматься детьми!

— А почему только он делает?

— Смертность под девяносто процентов, очень большая ответственность, это как регулярно убивать людей, говорят, кроме него никто из телепатов просто такие вещи не выдерживает. А потом, каждый препарат разрабатывает сам Советник Креил ван Рейн, у него на это в неделю только несколько часов, остальное время он тратит на разработку общей теории. Конечно, для Земли это важнее, но когда касается твоего ребенка… — у нее блеснули в глазах слезы. — Поэтому сюда почти и невозможно попасть, нужно кучу денег заплатить, да еще иметь связи. И в этой клинике делают все, чтобы поменьше людей об этом знало. Это и не клиника вовсе, а квартира Советника Строггорна, только сейчас так используется. А вы как сюда попали? — настороженно спросила Ирен. — Я не припомню, чтобы когда-либо вас встречала на приемах?

Елена лихорадочно стала соображать, что соврать женщине, к счастью, та не была телепатом. Ей помогло то, что вошла медсестра и попросила их ложиться спать, пригрозив иначе сделать снотворное.

Весь следующий день снова тянулось ожидание. С утра появились новые женщины, также регулярно приходил врач и просил забрать мертвого ребенка. Около шести вечера пришли за Ирен, она страшно побледнела и вышла вслед за врачом, а вернулась минут через пятнадцать, в слезах, и сразу бросилась, рыдая, на подушку. Елена подошла, пытаясь понять, почему Ирен вернулась — в голове женщины была настоящая каша, в которой и телепату было сложно разобраться. Та подняла заплаканное лицо, всхлипнула и с трудом выговорила:

— Мне показали его. Он будет жить!

— А почему вы так плачете?

— Столько месяцев напряжения! И все время — сплошное отчаяние! Неужели вы меня не понимаете?

— Понимаю, — уронила Елена, только губы стали сухими и внутри она ощутила пустоту.

Снова тянулись часы, после двенадцати она решила поспать, проснувшись от легкого прикосновения. Елена открыла глаза, было совсем темно, а над ней склонилось лицо в маске. Только по телепатеме она узнала Советника Креила ван Рейна.

— Не пугайтесь. Все хорошо. Идемте, я хотел вам что-то показать.

Елена несколько секунд сидела, пытаясь перейти от сна к действительности и не сразу проснувшись. Во сне ей было хорошо, хотя подробностей она не запомнила.

Они с Креилом шли по длинному коридору, а потом оказались в большом помещении с множеством прозрачных ванн, в которых лежали дети. Креил подвел ее к одной из них, показав рукой.

— Вот ваш мальчик.

Елена вгляделась в ребенка. Его лицо прикрывала маска для дыхания, ресницы слегка подрагивали, но она сразу поняла, что это не ее Адам.

— Это не мой ребенок, — уверенно сказала Елена, закончив осмотр.

— А я говорю — ваш, — решительно возразил Креил.

— Советник! Мой ребенок был неполноценный, это же сразу видно, а этот нормальный, тоже сразу видно… Никак не мой.

— У него приметы какие-нибудь есть?

— Родинка, на мошонке и на шее, сзади, большая такая, сердечком.

— Хорошо. Посмотрим. — Креил нажал клавишу и купол, закрывавший ванну, плавно приподнялся. Он протянул руку и слегка повернул голову мальчика. На шее, сзади, четко виднелась родинка сердечком. Елена, не веря, все смотрела на нее, пока Креил не приподнял мошонку мальчика и не показал вторую родинку.

— Убедились? Мы еще никогда не путали детей. Если бы его перепутали, он бы уже был мертв, Елена, а он будет жить.

— Жить? — она растерянно поглядела на него. — Я не понимаю… — у нее блеснули слезы в глазах.

— Неужели вы думаете, я бы стал его лечить, чтобы вы снова мучались с неполноценным ребенком? Зачем это нужно? Заодно, раз уж все равно влезли в его генетику, сделали его нормальным ребенком. Конечно, гением он не станет, но нормальным человеком — очень вероятно, и уж тем более ничто не будет напоминать о его диагнозе.

Теперь уже Ирен успокаивала Елену, которая никак не могла прекратить плакать, вспоминая совершенно нормальное лицо мальчика и никак не веря такому счастью.

— А почему ты не сказала, что знакома с Советником Креилом ван Рейном? — спросила Ирен, когда Елена немного успокоилась.

— Побоялась. Все здесь за деньги, по блату, а я…

— Ты из Англии? Ни за что не поверю, что направление в Аль-Ришад тебе дали бесплатно!

— Не дали. Продала дом, все, что только было, чтобы устроить Адама сюда. Приехали в чем есть… Какая разница, подумалось, если он умрет? Чиновники обнаглели совершенно. Наживаются на нашем горе!

— Ничего! Я думаю, рано или поздно Аль-Ришад их подомнет. Должна же быть справедливость!

— Какая, к черту, справедливость! — Елена нахмурилась. — Если бы Креила ван Рейна не выкинули тогда с Земли, уже давно бы была готова теория и никто бы от этого не умирал, а теперь — они снова в выигрыше, а мы — умираем, потому что нет денег на бесконечные пересадки органов.

— Это и в мой огород камешек? — Ирен вздохнула. — Ты права, конечно. Только когда корабль тонет, каждый спасается как может. Тут ничего не поделать. А дети остаются детьми, тем более, когда у нас их больше не будет.

— Почему?

— Потому. Вылечить полностью можно только самых молодых, да и когда еще будут готовы препараты! К тому времени у меня, например, родных органов почти не останется.

— А мне повезло. Пока нельзя сказать, чтобы очень болела, только с ребенком плохо.

— Вы из зоны DDR-256. Лондон и его окрестности попадают туда, и эта территория меньше всего пострадала от многомерной флуктуации. А я во время прохождения была в Рочестере, в США, там мои родители, мы в такой день решили быть все вместе. Теперь родители уже умерли, нам сказали, что в нашей зоне была высокая мерность пространства, и смертность теперь — тоже очень высокая. Я и мой муж живы только потому, что нам трансплантировали все основные органы, иначе — давно бы умерли. Ребенок у нас один, сын, родился, когда мне было сорок два года. Так что одна надежда, что выживет, или уже никогда не будет детей.

— В США все так сильно пострадали?

— В Китае, говорят, еще хуже. Они первые выступили с предложением срочно вернуть Креила ван Рейна на Землю. Сейчас у них погиб каждый десятый житель и пока незаметно, чтобы рост смертности стал уменьшаться. Меньше всего досталось Западной Европе. Но все равно без лечения нельзя.

«Получается, мне еще повезло, — подумала Елена. — Только бы Адам остался жив! Как мало иногда нужно для счастья!»

* * *

Через три дня Креил ван Рейн снова перевез Елену с сыном к себе домой. Жить ей было негде, да и денег, чтобы снять квартиру — тоже не было. Конечно, он мог просто оплатить ей аренду квартиры, но что-то потянуло его к этой семье, так неожиданно вошедшей в его жизнь, и он решил по-другому.

Мальчику предстояло много месяцев реабилитирующего лечения. Когда он очнулся, выяснилось, что теперь Адам с трудом узнавал мать, почти не мог говорить, разучился ходить. Изменилась динамика управления мышцами тела и всему приходилось учиться сначала.

Елена проводила с Адамом все время, кормила его с ложечки, учила словам, помогала специалисту по реабилитации, который ежедневно по два часа занимался мальчиком. Креил ван Рейн изредка появлялся дома, и в эти часы Елена старалась не попадаться ему на глаза, чтобы не раздражать приютившего и столько сделавшего для них человека. Она немало знала о Советнике, его привычках и меньше всего ей хотелось бы нервировать его своим видом и даже необходимыми вопросами.

Периодически Креил осматривал Адама, справлялся о темпах реабилитации, каждый раз заставляя замирать у Елены сердце. Ей все казалось, что она с ребенком надоели Советнику, и он только из вежливости терпит их присутствие.

В один из дней, заслышав, что Креил вернулся домой, Елена, как обычно, проскользнула в свою спальню. Было довольно поздно, и она уже уложила Адама спать. Прошло почти два месяца, как они жили в квартире Креила ван Рейна. Мальчик стал довольно уверенно ходить и быстро учился говорить. Елена не могла нарадоваться на ребенка, который совсем не напоминал прежнего Адама. Достаточно смышленый, он внимательно учился, послушно выполнял все распоряжения врачей и учителей, словно понимая, что ему долго придется догонять своих сверстников.

Еленалегла в постель, собираясь спать, когда услышала легкий стук в дверь. Она чувствовала Креила ван Рейна, только очень удивилась, потому что раньше, когда он бывал дома, он никогда не заходил к ней.

— Можно войти?

— Входите, — Елена быстро набросила халат и встала с кровати. — Что-то случилось?

Плохого она ждала только одного — что Креил ван Рейн выгонит их из квартиры.

— Как вы ужасно плохо все время думаете обо мне, Елена! — Креил нахмурился, но увидев, как смутилась женщина, пожалел о своих словах. — Извините, никак не хотел огорчить вас. Но, пожалуйста, перестаньте бояться, что я выгоню вас! Мне порядком это надоело!

Елена стояла перед ним, вся сжавшись, опустив голову и совершенно беспомощно-беззащитная.

— Я хотел вас пригласить со мной поужинать. Мне надоело есть одному, тем более, когда рядом интересная женщина, — Креил улыбнулся, увидев огромные изумленные глаза Елены.

— Я… я, — она облизала губы.

— Не хотите?

— Нет-нет, — поспешила ответить она. — Только я переоденусь. Можно?

Креил оценивающе обвел ее фигурку взглядом сверху вниз, совершенно смутив Елену.

— Переоденьтесь. Это отличная идея. — Он вышел, створки двери плавно закрылись за ним.

Елена лихорадочно одевалась, не понимая, почему сердце так и норовит провалиться вниз. Она поправила платье и слегка подкрасилась перед зеркалом, подумав, что не может вспомнить, когда последний раз ужинала с мужчиной. Наверное, это было еще до рождения Адама, когда за ней ухаживал ее бывший муж, бросивший ее сразу после рождения неполноценного ребенка. Еще в роддоме ей предложили отказаться от мальчика, а она, первый раз увидев его, сразу отмела все мысли бросить беззащитное существо.

В гостиной горели свечи, стол был накрыт на двоих, но Креила не было в комнате. Елена растерянно огляделась и комок подкатил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Она попыталась взять себя в руки, вспомнив, что Советник терпеть не мог плачущих женщин.

Креил вынырнул из глубины коридора и широко мысленно улыбнулся ей.

— Ну вот, в этом платье вы выглядите значительно лучше, — он снова проскользил взглядом по ее фигурке. — Садитесь, — он отодвинул кресло, помогая ей сесть.

Елена мялась, не решаясь приступить к еде. Креил налил вино в высокие, сияющие хрусталем, бокалы, и легко поднял свой фужер, обняв прозрачную ножку тонкими длинными пальцами. Елена не могла оторвать взгляд от его утонченной руки.

— Берите вино, Елена. — Креил снова мягко улыбнулся, на этот раз по-настоящему. — Можно мы перейдем на ты?

— Можно. — Она осторожно взяла бокал на неправдоподобно тонкой ножке.

— Я хочу выпить за наше знакомство. Как ни странно даже для меня самого, я очень рад, что смог помочь тебе, Елена.

— Почему это для вас странно? — Она вскинула на него глаза с длинными пушистыми ресницами. Елене было почти сорок, но в полумраке морщины стали незаметны, что сделало ее на десять лет моложе.

— Я долгое время ничего не чувствовал, Елена. А теперь, благодаря вам, словно проснулся. Это и странно.

— Ничего не странно. Вы долго болели, потом тело выздоровело, а мозг, он же остался прежним.

— Ничего себе! Это кто же у нас Вард-Хирург? — Креил рассмеялся. — Ты, меня, просвещаешь в таких вещах?

— Да нет, — Елена снова смутилась.

— Почему ты так легко смущаешься?… Ну хорошо. Давай выпьем за наше знакомство и за то, чтобы с твоим ребенком все было прекрасно, — Креил пригубил вино, мягко улыбнувшись. Елена вздохнула и выпила залпом.

— Я все собиралась поблагодарить вас, Советник…

— Зачем так официально? Зови меня по имени. Мне так значительно приятнее. А благодарить меня не нужно. Я этого не люблю. Кстати, все забываю поговорить с Наташей. Столько тебе наболтала про меня! Никакого уважения к власти.

— Не надо… Креил, — Елена подняла умоляющий взгляд. — Она же хотела мне помочь!

— А если она начнет всем подряд болтать?

— Нет, это только я сообразила, что она очень близка к вам. Только я не знаю, почему к ней так по особенному все относятся. Наташа — обычный человек?

— Не совсем. Ты же заметила, как сложно забраться к ней в голову?

— Очень трудно. Мне так и не удалось.

— Не будем о ней. Это государственная тайна.

— Вы серьезно? — Елена решила, что Креил шутит.

— Лучше расскажи мне о себе. Как получилось, что ты осталась с Адамом одна? Не представляю, как можно было справиться с таким больным ребенком? Это же очень тяжело?

— Не знаю, — Елена вздохнула. — Моя вина, что он такой.

— Почему?

— Да нет. Вы меня не поняли. Просто я считаю, что если я — его мать, то не имела права бросить. Он же не виноват, что я хотела иметь ребенка и так получилось. Почему он должен был всю жизнь расплачиваться за это?

— А ты?

— Вы правда так считаете, что я могла его бросить? — в ее глазах блеснули слезы.

— Нет. — Он улыбнулся одними уголками губ и сразу снова стал серьезным. — Я думаю, что ты замечательная женщина, Елена, и надеюсь, что мы станем друзьями. Как бы ты отнеслась к этому?

— Я?… Я буду очень счастлива. Правда. — Она подняла на него почти черные в полумраке глаза, и в них весело замелькали отсветы пламени свечей.

* * *

После этого вечера Елена стала ждать, когда Креил придет домой ночевать, и он не обманывал ее ожиданий, раз в четыре дня появляясь дома и каждый раз ужиная с ней. Адама в эти дни Елена старалась уложить пораньше, а потом часто сама заказывала ужин. Креил входил в квартиру — и все теплело для нее вокруг.

Еще через некоторое время ей пришлось признаться себе самой в том, что она немало увлеклась Советником, и хотя назвать это чувство любовью было нельзя, определенно встречаться за ужином с Креилом становилось вредной привычкой. В один из дней Елена выбрала время и слетала на работу к Наташе. В перерыве они поболтали, чисто по-женски, и Елена попыталась объяснить ситуацию, в которую попала. Наташа смотрела на нее скорее с сочувствием. Хотя эта женщина и была обычным человеком, ни разу Елене не удалось прочитать ее мысли, и сейчас трудно было понять, что она обо всем этом думает.

— Я что хотела тебе сказать, — еще немного помолчав, начала Наташа. — Я неплохо знаю Советника Креила. О нем всегда рассказывают довольно страшные вещи, и это странно, что он так ведет себя по отношению к тебе. Только ты не обижайся, ладно? Ты должна знать, что от общения с Советниками, вообще, а не только с ним, очень часто потом у женщин бывают неприятности. Я бы на твоем месте переехала куда-нибудь, чтобы не рисковать. Подумай сама. Если потом попадешь в сумасшедший дом, кто будет растить Адама?

— Я бы так и сделала. Только мне некуда ехать и нет денег, чтобы снять квартиру. Поэтому я и пришла, узнать, насколько возможно, что мне угрожает. Я не понимаю, почему потом попадают в психушку и чего мне бояться?

— Я не врач, — Наташа пожала плечами. — Пишут в диагнозе — психическая зависимость, а отчего это бывает, тебе лучше бы поговорить с моим мужем.

Олег слушал Елену нахмурившись, но не смог ничего добавить, кроме того, что и врачи не понимают, чем это вызвано. Очевидно, одна из причин — явное превосходство Советников перед остальными мужчинами. Но для таких серьезных последствий вряд ли это было достаточным объяснением. Олег посоветовал Елене уезжать, пока все не зашло слишком далеко, или, раз она не имеет на это денег, попросить помощь Креила.

Елена вернулась домой растерянная, но так и не решилась поделиться с Креилом своими опасениями и оставила все как есть.

* * *

В один из дней Креил пришел домой рано и привел с собой маленького мальчика.

— Познакомься, Елена. Это — Лион. Мой сын.

Мальчик поднял глаза — Елена вздрогнула. У ребенка был серьезный, взрослый и странно пугающий взгляд. Казалось, он проникал в самую душу и выворачивал ее наизнанку. Нота органа — ведущая телепатема Лиона, периодически усиливалась и стихала, словно раскачивая на волнах все вокруг.

— Здравствуй. — Лион протянул ей крохотную ручонку.

— Здравствуй. — Она нерешительно пожала ее.

— Папа сказал, у тебя есть мальчик и я смогу с ним поиграть.

Елена подумала, как бы такой необычный ребенок не испугал Адама, но не решилась высказать свои опасения.

— Ты не права, Елена. Не волнуйся, Лион прекрасно умеет ладить с людьми. Проводи Лиона и оставь их одних. Поверь, для них обоих это будет полезно, — вмешался в ее мысли Креил.

Елена отвела мальчика в детскую, чем страшно обрадовала Адама, хотя ей невозможно было представить, как могут найти общий язык недоразвитый ребенок двенадцати лет и такой невероятно взрослый почти младенец.

Через два часа она зашла в детскую. Телепатически Елена слышала, что Адам увлечен игрой. Мальчики действительно играли на полу. Лион показывал Адаму, как сложить высоченную башню из кубиков, и тот послушно выполнял его указания. Было очевидно, что они прекрасно понимали друг друга и им нисколько не мешало, что Лион не говорил вслух, а Адам не слышал телепатически.

Елена тихо вышла — мальчишки так и не обратили на нее никакого внимания, и прошла на веранду. Креил сидел в плетеном кресле и вглядывался вдаль.

— Креил, можно я задам нескромный вопрос?

— Почему я не живу с женой, хотя и не развожусь? — он вскинул на нее глаза. — Сложный вопрос. Она не хочет со мной жить, а я — не хочу развода. Тина всегда отличалась не очень нравственным поведением, и я боюсь полностью доверить ей воспитание Лиона.

— Что значит — не очень нравственное поведение?

— Она любит мужчин и не может без них. А когда с ними — часто забывает обо всем.

— Но ребенок — это же совсем другое! — Елена решила, что Креил несправедлив к жене.

— Не знаю. Сначала бы ей пришлось доказать это.

— Нет, — Елена прямо смотрела на него. — Я не верю. Это не может быть единственной причиной. Вы просто не хотите говорить правду.

— Не хочу. — Креил отвернулся и посмотрел вдаль. — Я слишком любил ее и несколько раз терял. И больше не хочу терять.

— Она мало проживет?

— По сравнению с длиной моей жизни — все живут слишком мало.

— И это повод отказываться от счастья?

— Все непросто, Елена. Я же сказал. Помимо этого — Тина не хочет жить со мной. У нее есть постоянный мужчина, обыкновенный телепат, им хорошо вдвоем. Зачем я буду портить ее жизнь? Чтобы однажды похоронить, и много лет эта мысль будет отравлять мне все?

— Не знаю, я никогда не сталкивалась с такими сложными проблемами.

После этого вечера Креил стал часто приводить Лиона, хотя Елена никак не могла понять, почему он так настаивает на этой дружбе. Мальчики прекрасно ладили друг с другом, играя в совершенно невообразимое количество игр, которые Лион мог придумывать прямо на ходу. Но все равно Елену пугал он, когда, прощаясь, смотрел на нее совершенно недетским взглядом, таким странным у такого маленького ребенка.

* * *

Елена вышла из спальни. Стол она накрыла давно и слышала, что пришел Креил, только в этот раз он не зашел, как обычно поздороваться, а проскользнул к себе в комнату. Через полчаса он появился в гостиной и нахмурился, увидев Елену и накрытый ужин.

— Ты меня извини. Я сегодня не буду ужинать дома. Забыл тебя предупредить, — быстро объяснял он, а Елена все глядела на его руку с зеленым браслетом.

— Я понимаю. — Она опустила глаза. Креил еще больше нахмурился, но ничего не сказал и быстро пошел к дверям, но, уже почти выходя, обернулся: Елена сидела, опустив голову и, казалось, ни о чем не думала.

Прошел почти час, а она так и не притронулась к еде, когда услышала легкий шум в прихожей, уловила телепатему Креила и продолжила нервно вслушиваться, пытаясь понять, привел ли он с собой женщину. Ей никак не верилось, что он способен на такую жестокость, привести подругу прямо к себе домой, но это был его дом, а Елена никак не могла бы предъявлять претензий.

— Ох, Елена, — Креил смахнул с одежды капли дождя, — как ты обо мне всегда плохо думаешь!

Своими словами он загнал Елену в краску.

— Расстроилась? — продолжил Креил, опускаясь в кресло. — Не знаю, плохо это или хорошо, что ты так ко мне привязалась? Не боишься попасть в сумасшедший дом?

— Боюсь, — тихо ответила она, а ее мозг излучил печаль — пелену дождя на сером фоне.

— А ты не бойся. Я давно за тобой наблюдаю, и просто очевидно, что Адам для тебя важнее любого мужчины, иначе у тебя бы уже была от меня зависимость.

— А ее нет? — Елена вопросительно подняла глаза.

— Пока — нет.

— Ты хорошо в этом разбираешься?

— Достаточно, чтобы судить, что тебе рано в психушку.

Она долго молчала, Креил невозмутимо ел остывший ужин.

— Креил, скажи. Почему ты вернулся? — ее мозг отразил легкую боль.

— Мне показалось, ты хотела мне что-то сказать, только не решилась. Я прав? — сейчас он смотрел на нее холодно-пристальным взглядом Варда, от которого у нее пошли мурашки по спине.

— Прав, — она старалась выдержать его взгляд. — Я хотела сказать, — с расстановкой продолжила Елена, — может быть, тебе нет необходимости уходить? Но потом подумала, что слишком многого хочу и слишком много беру на себя, а ты не давал мне никакого повода.

— И никогда не дал бы, если бы ты прямо меня об этом не попросила. Я не могу тебе ничего обещать, а врать — не хочу. Все может начаться и кончиться в один момент, а потом, может быть много лет, ты будешь страдать от несбывшихся надежд.

— Нет никаких надежд, Креил, — казалось, этот разговор вызвал у Елены усталость всех бесцветно прожитых лет. — Захотелось чего-то такого… только все это мечты. Прости. — Она встала, собираясь уйти в спальню, так невозможно тяжел был для нее этот разговор.

— Сядь.

Елена вздрогнула от властности в его голосе, ноги подкосились, и она послушно села.

— Мне ничего не хочется говорить тебе, Елена. Только я думаю, сейчас ты пойдешь и примешь душ, а потом приду я. Идет?

Она все глядела в его бездонные, совсем черные, глаза, потом тяжело сглотнула слезы, стараясь не дать им волю, встала и ушла в душ, не веря тому, что происходит, почти не отдавая себе в этом отчета, и только когда, уже лежа в постели, почувствовала рядом сильное мускулистое тело, вздрогнула, словно проснувшись, а потом прильнула, закрыв глаза, к плечу Креила.

* * *

Елена очнулась под утро, сразу почувствовав, что постель опустела. Креил уже выходил, а она вспомнила слова Наташи о том, что Советники встречаются с женщинами только один раз. Он повернул голову, очевидно прочитав ее мысли, вернулся и опустился на кровать, взяв ее руку в свою ладонь.

— А если я скажу, что ты не права?

Она сглотнула слезы.

— Я бы хотел встречаться с тобой и дальше, Елена. — Креил наклонил голову набок, луч всходящего солнца пробился сквозь жалюзи и осветил ее лицо.

— Не смотри на меня! — Она испуганно спряталась в простыню.

— Почему?

— Я такая старая!

— Правда? — Креил силой стянул с нее ткань, хотя Елена пыталась помешать ему в этом, и теперь ее обнаженное и освещенное ярким светом тело легло перед ним. Елена закрыла глаза, сгорая от стыда и унижения, и вздрогнула от нежного прикосновения его руки к своему лицу. — Почему ты так смутилась?

— Я ведь правда старая! — слеза потекла по ее лицу, но Елена так и не решилась открыть глаза, боясь прочитать в лице Креила отвращение к себе.

— Господи! Когда-нибудь ты перестанешь думать обо мне так плохо? — задал Креил вопрос, становящийся у них уже риторическим.

— Я не плохо, я просто немного знаю жизнь.

— Ну и ладно. — Креил вернул одеяло на место, накрыв Елену, и поднялся. — Четыре дня — я на работе. Ты еще помнишь об этом?

Елена наконец решилась открыть глаза, увидела улыбку у него на лице и встретила мягкий, ласковый взгляд.

Через четыре дня Креил, как и обещал, приехал домой, и привез с собой незнакомую женщину. На этот раз Елена встретила ее спокойно, только вопросительно посмотрела на Креила.

— Это — няня для Адама, — тут же пояснил Креил. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Елена, а она присмотрит за мальчиком.

— А куда?

— Можно, это будет сюрпризом?

Креил привез ее в клинику и оставил в кабинете врача, так ничего и не объяснив, но Елена не испытывала страха. Врач подробно расспрашивал ее о перенесенных заболеваниях, а потом предложил ложиться в ванну с раствором.

— Доктор, я бы хотела понять, что вы будете со мной делать? — Она испытывала легкое беспокойство. Врач изумленно на нее посмотрел, не веря, что она действительно не понимает.

— Вам же Советник Креил попросил сделать омоложение. Единственное, что мне было нужно знать, собираетесь ли вы иметь когда-нибудь детей? Но вы уже сказали, что не хотите этого. Тогда я смогу сделать вам полный курс, этого хватит надолго и практически не придется применять корригирующие препараты. Он что, ничего не сказал вам?

— Он хотел сделать сюрприз. — Елена еще несколько секунд растерянно глядела на ванну с раствором, а потом начала раздеваться.

Она очнулась через две недели, абсолютно не помня, что с ней делали все это время. По рукам трудно было понять, стала ли она моложе. Врач, тот же, что принимал ее первый раз, показал на душ. Елена только уточнила, есть ли там зеркало, и врач, усмехнувшись, кивнул.

Елена приблизилась к зеркалу вплотную, сразу заметив происшедшую перемену. Морщины на лице почти исчезли, и теперь она выглядела на десять лет моложе.

— Это еще не все, — врач вошел в душ и наблюдал за ней. — Вы еще помолодеете, примерно в течение двух месяцев, так что морщин не будет. Теперь я советовал бы вам коротко подстричься, будут меняться волосы, вы не пугайтесь, и еще, но в течение двух лет сменятся зубы.

— О, Господи. — Она повернула к нему такое счастливое лицо, врач улыбнулся мысленно и вышел из душа, а еще через пять минут ворвался Креил со словами:

— Ну, и где моя подруга?

Он вертел Елену в разные стороны, хотя она и пыталась сопротивляться, а потом, когда она вышла из душа, ее уже ждал парикмахер, который безжалостно обстриг ее волосы, сделав короткую модную стрижку.

— Креил, я теперь совсем на себя не похожа! Вдруг меня Адам не узнает?

Креил критически оглядел Елену и слегка тряхнул головой.

— Об этом я не подумал, посмотрим, думаю, узнает.

Ее опасения оказались напрасными. Адам, только заслышав, что кто-то пришел, выскочил из детской им навстречу, с разбега повиснув на шее матери, повторяя, какая она стала красивая. Елена счастливо смеялась. Сейчас, после двухнедельного расставания с сыном, ей стала очевидна перемена в нем. Мальчик производил впечатление совсем нормального, исчезла скованность в движениях и он чисто и правильно стал говорить.

* * *

— Креил, я безумно счастлива! — Елена лежала, положив голову на плечо Креила.

— Правда? — Он улыбнулся в полумраке спальни, а его мозг излучил тихую печаль и мягкий покой.

— Я получила все, что только можно было пожелать, здорового ребенка, молодость, во мне столько сил, кажется, можно свернуть горы! — Елена мелодично рассмеялась.

— Это хорошо, я рад, что ты счастлива.

— Креил, — Елена приподнялась на локте, стараясь заглянуть ему в глаза, — я хотела спросить, может быть, мне это кажется, и ты будешь смеяться надо мной, — она стала серьезной. — Ты меня жалеешь?

— В каком смысле? — Он удивленно вслушался в ее мысли и нахмурился. — Ты права, жалею… Если я буду с тобой таким, каким могу, нам не избежать психической зависимости, а я страшно не хочу неприятностей для тебя.

— Но тогда, какое тебе от этого удовольствие — постоянно себя контролировать и бояться сделать что-нибудь лишнее?

— Испугалась, что я тебя из-за этого брошу?

— Испугалась, — она опустила взгляд. — Разве так быть не может?

— Это не важно. Такая же проблема будет с любой другой женщиной, и так же придется сдерживать свои чувства.

— Со всеми возникает зависимость?

— Это такая больная тема, и мне так не хочется ее обсуждать. Со всеми, в той или иной степени. Поэтому плохо иметь длительную связь. Но последнее время и от коротких связей наступают почти такие же последствия. Строго говоря, нам, Советникам, уже давно нельзя даже близко подходить к женщинам, а это мало возможно, и никто из нас, кроме Строггорна и Дига, у которых есть жены, не знают, что с этим делать.

— И неизвестно, почему это происходит?

— Не знаю, некогда анализировать. Скорее всего, нам нужно иметь дело с женщинами нашего уровня сложности. У Аоллы и Этель уже большая степень сложности, высокая скорость мыслепередачи, это как-то защищает. Однажды мы прожили с Аоллой три года как муж и жена. Ни о какой зависимости от меня не шло речи. Правда, тогда я был болен, но с другой стороны — и этого бы могло хватить.

— Не очень понятно.

— Почему? Есть же определенные вещи, о которых мы знаем, просто не задумываемся. Почему телепаты, и Варды в особенности, вызывают такой страх у обычных людей? Потому что подсознательно каждый человек ощущает, что есть угроза для личности. Обычный человек сопротивляться приказу Варда не может. Это факт. А кто это хочет ощущать себя роботом? Мы слишком превосходим обычных людей по своим способностям, слишком… С годами это все более очевидно, а наша длинная жизнь — это лишь одна сторона медали, на самом деле отличий намного больше.

— Это правда, что ты можешь изменять свой облик?

— Правда, но ты не пугайся, я никогда не позволю, чтобы ты стала свидетелем этого.

— Боишься, что испугаюсь?

— Не боюсь, я абсолютно уверен, что ты испугаешься, и вряд ли после этого сможешь остаться со мной. Но может быть и по-другому, в зависимости оттого, что я буду делать с тобой, можем сразу получить сильнейшую психическую зависимость от меня. А это тоже плохо. Ты не хочешь спать? — неожиданно закончил он. Елена снова прильнула к его плечу и скоро заснула, подумав, что пока Креил с ней рядом, все эти замудрые рассуждения не имеют никакого значения.

Сентябрь 413 года

Лион неуклюже бежал по дорожке парка, а Тина с Марселем неторопливо шли за ним. Марсель положил руку ей на плечо, и Тина подняла на него взгляд.

Снова наступила осень, удивляя жителей Аль-Ришада, еще не привыкших к сменам времен года. Мягкие тени ложились на дорожку, корни деревьев тут и там разрывали ровную поверхность, а листья, алеющие бесконечными пятнами цвета, сметенные легким ветром в небольшие кучки по краям, иногда взмывали вверх под порывом ветра, взрывались красно-желтой каруселью и уносились вдаль.

Лион, которому совсем скоро исполнялось два года, резво бежал впереди, смеясь и стараясь догнать убегавшую под порывами ветра листву.

— Мама, а люди могут летать? — на бегу спросил мальчик, слегка обернувшись назад.

— Нет, — смеясь, отвечала Тина.

— А я — смогу! — Лион разогнался, раскинув в стороны руки, и несколько раз сильно подпрыгнул. — Мама, смотри, я почти полетел! — радостно закричал он.

— Это невозможно, Лион. На Земле слишком большое притяжение.

— Все равно когда-нибудь я смогу летать!

— Почему ты так решил? — вмешался в их разговор Марсель Дени.

— Потому. Я знаю. Так будет, — уверенно заявил Лион и посмотрел на взрослых своим совсем недетским взглядом, от которого у Марселя пробежали мурашки по коже. Порыв ветра снова закружил листву, и Лион, забыв обо всем, снова рванулся вперед.

— Странный он все-таки, — задумчиво заметил Марсель.

— Почему? — Тина вгляделась в маленькую удалявшуюся фигурку сына. — Мне он кажется самым обычным.

— Ты серьезно? — Марсель удивленно повернул голову в ее сторону. — Он же совсем не похож на детей. И вообще… — Он нахмурился, задумавшись о чем-то своем.

— Ты не договорил. — Тина легко тронула его за руку.

— Он и на человека совсем не похож, Тина. Если бы я не знал его с раннего детства, сразу бы это бросилось в глаза. И иногда, ты только не обижайся на меня, когда Лион смотрит мне в глаза, такое чувство, словно он проникает в самую душу. От этого как-то не по себе.

— Не смеши меня, Марсель! Ты придумал себе всякую ерунду! Лион будет очень одаренным, может быть, даже не будет жить на Земле, когда вырастет. У него большое будущее. А пока — он такой же ребенок. — Тина вырвала свою руку из руки Марселя и побежала догонять Лиона. Она ненавидела, когда кто-нибудь начинал с ней разговор про необычность ребенка.

Когда Марсель поравнялся с Тиной, они продолжили разговор.

— Тина, я хотел узнать, не смогла бы ты сегодня пораньше поехать ко мне?

— А что? Что-то случилось? — она не отрывала взгляд от Лиона, который начал углубляться в лес, стараясь догнать бабочку.

— Нет. Я хотел…

— Подожди… — Тина рванулась за мальчиком и едва успела подхватить его перед небольшим оврагом, в который Лион чудом не свалился. Она отряхивала его костюмчик от сучьев и листьев и не зло ругала за непослушание. На этот раз Лион был наказан, и дальше Тина держала его за руку, не позволяя убегать.

— Так что ты не договорил? — спросила она, когда они вернулись к Марселю.

— Я хотел поговорить с тобой.

— О чем?

— Это секрет. — Марсель был серьезен, и это не понравилось Тине.

— Надеюсь, это — хороший секрет?

* * *

Они вошли в квартиру Марселя, и он сразу привлек Тину к себе, увлекая ее в кресло и посадив себе на колени.

— Интересный способ разговора! — мысленно Тина смеялась, хотя ее язык беспокойно изучал рот Марселя.

— Не отвлекайся! — Марсель захватил ее губы, слегка потянув их на себя, а рукой поднял ее юбку.

— Невозможный мужчина! Настоящий развратник! — Она помогла ему стянуть трусики, осторожно приподнялась и застонала от наслаждения, когда он вошел в нее.

— Марсель! — где-то далеко разливался туман. — Марсель! — тихий стон.

Он поправил ее влажные волосы, и, подхватив на руки, перенес в спальню, буквально через несколько минут продолжив утолять свою страсть, и только утомив Тину ласками, успокоился и прижал ее к себе, словно самое драгоценное, что было у него в жизни. Тина тихо рассмеялась.

— Что тебя рассмешило? — удивился Марсель.

— Очевидно, тебе не хватает двух встреч в неделю со мной, а все равно не изменяешь! Это приятно! Ты согласен? — Тина прищурила глаза, совсем как кошка, и высунула кончик розового языка.

— Опять меня дразнишь? Ты не устала?

— Устала! — Тина откинулась на подушку, расслабляя тело, и блаженно потянулась. — Позавчера сдавала квалификацию. Строггорн меня совсем загонял. Раза три теряла сознание. Зато теперь — экстракласс!

— Зачем ты себя так мучила?

— Согласно нашей системе, без экстракласса мне бы пришлось много лет подниматься по всем ступенькам. Сначала работать ассистентом, считается, что я имею недостаточные практические навыки. А так — я могу сразу занять хорошую должность. Строггорн предложил несколько мест. Минимум — заведовать отделением, а может быть, очень скоро, мне передадут целую клинику.

— Ничего себе! — присвистнул Марсель.

— Хорошо! — Она снова тихо рассмеялась. — О чем будешь разговаривать?

Он некоторое время молчал, не решаясь начать.

— Я прошел генетическое обследование. Здоров.

— Не понимаю, — на ее переносице появилось несколько мелких морщинок. — Какое это имеет отношение ко мне?

— Самое прямое. Я хочу от тебя ребенка.

Тина отчетливо ощущала его беспокойство, напряженность и неуверенность в себе, но повернулась на бок, спиной к Марселю.

— Лучше погладь спину.

— Тина, я серьезно и жду ответа… Ты согласишься родить ребенка?

— Марсель, я слишком устала, и хочу спать, и не собираюсь сейчас решать эти проблемы. Кстати. — Она резко приподнялась на локте. — Если ты решил иметь ребенка, ты предохранялся сегодня? — Тина вслушивалась в его молчание. — Хорошо, — она снова спокойно легла. — Иди закажи Норэдан. Одни неприятности от вас, мужчин.

— Тина, — Марсель заказал лекарство и вернулся. — Пусть ты не хочешь этого сейчас, но все-таки, послушай меня, наконец!

Тина лениво повернулась к нему лицом.

— Ты сегодня невыносимо настойчив и слегка меня разозлил. Марсель, лучше меня послушай. — Тина села на кровати, поджав ноги в коленях. — У нас с тобой никогда не было даже психического слияния, о каких детях идет речь? Я не говорю о том, что будет скандал с Креилом, а мы с ним до сих пор не разведены…

— Ты пыталась с ним еще раз поговорить?

— Я пыталась с ним сто двадцать раз говорить, но он меня не слушает и каждый раз требует Лиона! Нет, детей мы иметь не можем. И кстати, раз уж ты сам завел этот разговор, почему ты не хочешь психического слияния? Не доверяешь мне? Мы уже достаточное время вместе, сначала я думала — ты боишься меня попросить об этом, а потом поняла — что-то есть другое. Так почему?

— Я связан контрактом. Не могу иметь слияния с женщиной.

— Работа Строггорна! Думаю, меня тебе простят. Я знаю так много тайн, что одной больше, одной меньше — ничего не изменится. Рискнешь?

— Прямо сейчас? — у Марселя пересохло во рту.

— По крайней мере, если ты действительно хочешь получить от меня ребенка…

— Как это делать?

— Сначала как обычно, только не торопись.

Тина стонала от наслаждения, и Марселю уже казалось, что она забыла о слиянии.

— Ни о чем я не забыла, снимай блоки.

Он несколько секунд помедлил и снял блоки, сразу ощутив проникновение в мозг.

— Полегче, Тиночка, полегче…

— А ты не останавливайся. — Она еще некоторое время слушала его мысли, а затем сняла и свои блоки.

Холод, Мороз, Метель обрушились на незащищенный мозг Марселя, странно тянущее чувство возникло в душе, словно кто-то протягивал ее через трубочку, и одновременно, дикое необузданное наслаждение пронзило каждую клеточку.

— Мамочка родная! — закричал Марсель, проваливаясь в водоворот ощущений и принимая в себя совершенно другие эмоции.

— Подожди, Марсель, подожди! Что-то не так! — слишком поздно закричала Тина, утонув в бесконечной боли.

Креил ван Рейн нервно прошелся по гостиной. Елена тихо сидела на диване, подобрав под себя ноги и затравленно наблюдая за ним. Креил еще раз взглянул на часы и отдал приказ Стайну укладывать Лиона спать. Тина не пришла вовремя за ребенком, и теперь Креил был абсолютно уверен, что она забыла о мальчике. «Не так надолго ее и хватило, меньше года», — с горечью подумал он, нисколько не сомневаясь, что она осталась с мужчиной, который значил для нее теперь больше сына. Он подошел к телекому и продиктовал номер Тины. На экране возникло обеспокоенное лицо Джона Гила, по-прежнему живущего вместе с ней.

— Джон, она так и не вернулась? — спросил Креил.

— Нет.

— И не звонила?

— Нет, — Джон покачал головой. — Не знаю, где ее искать.

— У Марселя?

— Никто не отвечает. Я уже несколько раз звонил.

— Ничего не значит. Могут просто спать, или чем-нибудь другим заниматься, и не подходить к телекому.

— Не похоже на нее, Креил, что-то случилось.

— Случилось, — эхом откликнулся Креил. — Очередной загул, мало их было в ее жизни?

— Как ты жесток и несправедлив! Я уверен, ты пожалеешь о своих словах. Ты ее совсем не знаешь теперь. Креил, нужно сходить туда. Я понимаю, это очень для тебя тяжело, но… мы не простим себе никогда, если была нужна помощь, а некому было ее оказать.

— Я уверен, что ты не прав, Джон, но схожу, только из уважения к тебе.

Креил растаял прямо в комнате и точно переместился в квартиру Марселя Дени. Он сразу понял, что в квартире никого нет, и поэтому спокойно прошел в спальню. Аварийный браслет на тумбочке бросился ему в глаза. Он взял его в руку и вызвал имя хозяина. «Марсель Дени», — появилась надпись, заставив его вздрогнуть. Креил принюхался. Много лет работая в клиниках, он сразу почувствовал специфический запах больницы.

— Джон, они безусловно были здесь и, кажется, ты прав — их забрала «скорая», — сообщил он Джону Гилу по телекому. — Я буду у тебя через несколько минут, осмотрю еще все хорошенько, а ты начинай искать их по клиникам. Куда-то их должны были доставить, и это плохо, что мне до сих пор ничего не сообщили. Я же официально — ее муж, непонятно все это.

Через десять минут Креил появился в квартире Тины. Джон Гил растерянно смотрел на объемный экран, на котором горел ответ на запрос: «В клиники не поступала».

— Ее нигде нет.

— Это ерунда. Тогда попробуем по-другому. Свяжи меня с Советником Строггорном ван Шером.

— Невозможно, он на операции, не может ответить, — почти мгновенно сообщила Машина. И еще за две минуты повторила тот же ответ относительно всех остальных Советников.

Джон Гил только заметил, как смертельно побледнел Креил от этих ответов.

— Где Советники оперируют? — задал Креил еще один вопрос.

— Правительственная Клиника.

Он мгновенно переместился туда и только тут, когда администратор изумленно уставился на него, почувствовал страх.

— В какой операционной Советники?

— Десятая, — с трудом взяв себя в руки, ответил администратор. — Извините, Советник, а что случилось? Мы не начали войну?

— При чем здесь война?

— Затребована межгалактическая связь, все волнуются…

Креил не ответил на вопрос, сразу возникнув возле двери операционного зала, и увидел Марселя Дени, сидящего на стуле, закрыв глаза и откинув голову на подголовник.

— Марсель, — Креил тронул его за плечо. Марсель открыл воспаленные полубезумные глаза, несколько секунд явно не узнавая Креила. — Что случилось?

— Не желаю вам ничего объяснять, — резко ответил Марсель, снова закинул голову на подголовник и закрыл глаза.

— Марсель, у тебя психотравма и нужен врач.

— Ради Бога, оставьте меня в покое! Это же моя голова, а не ваша!

Креил помедлил, сделал несколько шагов и оказался перед створками двери. Они послушно отошли в сторону. Операционный зал кипел людьми. Несколько техников возились с Машиной и устанавливали дополнительную аппаратуру. Линган и Лао просто сидели в креслах, ни во что не вмешиваясь, Строггорн с Диггирреном были раздеты и подключены к Машине, а Аолла, отрешенно водившая пальцем по журнальному столику, подняла голову, почувствовав Креила.

— Он пришел, — ее фраза повисла в воздухе, но никто на нее не отреагировал.

Креил заглянул под раскрытый купол, где было подключено к системе жизнеобеспечения бледное тело Тины. Мыслеизлучение отсутствовало полностью, и если бы он не видел ее лежащей здесь, никогда бы не уловил ее присутствия.

Он прошел к аппаратуре, вглядываясь в показания приборов, поняв, что никто не собирается ему ничего объяснять. Прямые бесконечные линии висели на всех экранах, и периодически вспыхивала и гасла надоедливая надпись на одном из них: «Абсолютная смерть пациента! Отключать аппаратуру?». Креил постарался опереться дрожащей рукой на спинку кресла, почувствовав, как тошнота подкатила к горлу. Кто-то подхватил его сзади, словно пушинку, и родное лицо Лингана оказалось совсем рядом. Креил обмяк в его руках и беззвучно зарыдал.

— Тише, Креил, тише. — Линган уложил его на кушетку, беспокойно следя за лицом.

— Нет сил, Линг, я не смогу еще раз все пережить… Это — последнее. — Креил стал холодно-спокойным, словно приняв для себя какое-то решение.

— Ты же говорил, она тебе совершенно безразлична? — устало сказал Линган. — А теперь сразу же решил убить себя, если она погибнет? Странные вы с ней. Как будто вам доставляет удовольствие мучить друг друга.

— Какое это теперь имеет значение?

— Имеет. Она вовсе не умерла.

— А приборы? — Креил повернул голову, стараясь разглядеть показания аппаратуры.

— Врут. Видишь сколько техников? — Линган кивнул в сторону работающих людей. — Не можем понять, почему приборы дали такую реакцию. Нам кажется, эта ситуация просто не была предусмотрена программой Машины, теперь ищут сбой.

— Что с ней тогда?

— Непонятно. Формально нет повреждений мозга, хотя при ее самочувствии, а тело Тины практически мертво, этого не может быть. Но еще более странно, что мы можем ее спокойно зондировать, а, как ты знаешь, с мертвыми это совершенно исключено. В какой-то степени Машина права — Тина мертва, но эта «смерть» совершенно не то состоянии, под которым мы понимаем это слово. Опять мы влезли куда-то, о чем не имеем ни малейшего представления!

— Поэтому затребовали межгалактическую связь?

— Хотим связаться с клиникой Роттербрадов, может быть Нигль-И как-то сможет помочь. Ты отдыхай, мы пока вполне справимся без тебя.

Креил расслаблено лежал, но все равно по его лицу иногда стекала слеза.

Текли часы, несколько раз земляне пытались связаться с межгалактической клиникой, но это никак не удавалось из-за помех на линии связи.

Неожиданно Строггорн, наблюдавший за аппаратурой, громко вскрикнул, и все сразу почувствовали совсем слабую телепатему Тины: Холод, Мороз, Метель, ворвалось в зал.

— Она сейчас очнется! — Строггорн наблюдал, как резко исчезла с экрана надпись о смерти пациента, и зажглась, сначала: «Клиническая смерть», и почти тут же: «Реанимация».

Креил влетел под купол, тело Тины напряглось, она пыталась освободиться от системы жизнеобеспечения. Креил прижал ее тело, легко поглаживая и призывая успокоиться.

— Креил! Вынь из меня эти трубки! Я терпеть их не могу.

Он отдал приказ Машине, Тина почти сразу села, резко закашлявшись и тяжело дыша, и почти тут же дикая боль разорвала ее голову, заставив вскрикнуть почти всех присутствующих в зале.

— ТИНА, Ложись обратно! — телепатически кричал Строггорн. — Я попробую дать тебе обезболивание!

Креил с трудом заставил Тину лечь. От боли она совершенно не могла соображать и только кричала. Машина мгновенно подключилась, начиная ввод препаратов и буквально через несколько минут Тина успокоилась, а боль стала терпимой.

— Что со мной случилось?

— Ты сама помнишь что-нибудь?

— Плохо. Только я буду рассказывать это кому-нибудь другому, Советник. Надеюсь, вам понятно, почему?

— Тина, давай сейчас мы отложим наши споры? Ты как-то не в том состоянии, чтобы устраивать скандалы.

— Уходи, Креил, уходи. Видеть тебя не хочу, тем более, когда валяюсь здесь голая. Это понятно? Позови кого-нибудь.

Строггорн вошел под купол, и Тина очень тихо отвечала на его вопросы. Он вышел, кивнул остальным, но не стал ничего объяснять.

Створки двери раскрылись, и бесшумно появился Марсель Дени. Почувствовав Тину, он широко улыбнулся и сразу прошмыгнул к ней под купол, так и не спросив ни у кого разрешения на это, а еще через секунду он вышел и вернулся с двумя одеялами.

Креил наблюдал на экране, как Марсель тщательно закутывал Тину в одеяла, и невыразимая боль оттого, что ей занимался другой мужчина, которому она так безусловно доверяла, заполнила все.

— Извините, — Марсель стоял в операционной. — Тина просит перенести ее в палату. Я не знаю, можно ли?

— Можно, Марсель, — откликнулся Строггорн. — Мы все равно пока не знаем, что с ней делать. Только в ту палату, при операционном зале.

— Спасибо, — Марсель ушел за Тиной.

— Связь, межгалактическая связь, — сказал один из техников. — Мы пробились наконец!

— Слава Богу! — Строггорн развернул кресло к экрану, на котором, быстро приближаясь, висела панорама клиники Роттербрадов, а еще через секунду возник Нигль-И, огромный, полупрозрачный, с ирреальными крыльями. Он всмотрелся в землян, изображение слегка смазалось, и теперь он сидел в самом обычном земном кресле, хрупкий юноша с огромными зелеными глазами и длинными ресницами.

— Здравствуйте, — он мягко улыбнулся. — Консультация?

Строггорн кивнул, а на экране сразу загорелся счет времени и оплата Нигль-И за консультационные услуги.

— Кто платит? — задал вопрос Нигль-И.

— Я, — откликнулся Креил.

— Неужели опять заболели, Советник?

— Пока нет, но заболела моя жена.

— Тина ван Гейл, она же — Лигалон?

— У вас хорошая память.

— Конечно, — Нигль-И улыбнулся. — Нужно помнить нарушителей галактических законов. Так что с ней?

— Психошок непонятной природы при попытке психического слияния, — быстро ответил Строггорн.

Нигль-И несколько секунд молчал.

— Хорошо. Думаю, я знаю, что с ней. Я передам вам информацию, воспринимайте. Желаю успеха! Я один раз делал операцию, которая ей нужна, очень тяжелая, и мне бы не хотелось делать это еще раз.

— Почему?

— Когда начнете делать — узнаете, Советник Строггорн.

Нигль-И истаял на экране и появился текст архива, сопровождаемый синхронным переводом. Огромные буквы плыли на экране, в одном месте Строггорн присвистнул и поглядел на совершенно бледного Креила.

— Мда, Креил, я всегда считал тебя очень предусмотрительным и расчетливым, но чтобы так лопухнуться!

— Заткнись, Строг! Могу ведь и прибить!

— Вряд ли, вряд ли. Тину нужно сначала вылечить. Иначе, какой от нее будет толк?

— Это все равно выяснилось бы рано или поздно, — заметил Линган, отвлекаясь на секунду от разговора с Секретарем Президентского Совета Земли. — Давайте ее сюда, если это так, то — здорово. Я посмотрю, и мне нужно уходить. Секретариат бушует. Почему они считают, что Тина — это только мое личное дело?

— Странница всегда держит свое слово, — вмешался Диггиррен.

— При чем она здесь?

— Она перед отлетом обещала Креилу счастливую жизнь.

— Ну да! Счастливую! Это не смешно, Диг. У него — Елена, у Тины — Марсель, как это можно легко выйти из такой ситуации! — Аолла повела слегка плечами.

— Перестаньте обсуждать нас! — в глазах Креила мелькали злые искорки. — Это мое дело и ее.

Марсель вошел в зал, оглядев Советников.

— Она только что уснула. Может быть, вы потомкак-нибудь ею займетесь? Пусть отдохнет.

— Нет, Марсель. Трудная работа, а потом нам не собраться, — пояснил Линган. — А если что не так, поверь, много лучше, если мы все здесь. По крайней мере, никто не будет думать, что можно было сделать что-то еще, а мы не сделали.

Тина вошла в зал, хрупкая, в теплом халате, несколько секунд сонно моргала на свет. Марсель помог дойти ей до кресла.

— Марсель, подожди за дверью, — тоном приказа сказал Строггорн.

— Почему? — Марсель красноречиво посмотрел на Креила. — Я ей не менее близкий человек?

— Подожди за дверью, — повторил Строггорн. — Когда получишь квалификацию как у Креила ван Рейна, тоже сможешь везде присутствовать. Иначе, сейчас вызову врача и займутся твоей психотравмой.

Марсель вышел, зло выругавшись.

— Зачем меня опять хотите мучить? — Тина плотнее запахнула халат. Она слегка мерзла после перенесенного шока. — Я себя вполне прилично чувствую. Все прошло.

— Врешь хорошо, Тиночка. Если бы только что не валялась здесь мертвая и не подняла на ноги нас всех, я бы даже с радостью тебе поверил, — сердито сказал Линган. — Ты считаешь, мне больше нечего делать, как в очередной раз разбираться с твоими проблемами?

— Я вас не просила об этом…

— Угу. И кто же еще может этим заняться? Даром, что я уже забыл, когда баловался Вард-Хирургией, но все равно… Когда замешен кто-то из Советников…

— Я — не Советник, — перебила Тина.

— Добавь еще, что и не близкий Советникам человек!

— Почти так.

— Строггорн, вызови ее отца! — резко сказал Линган.

— Ой, не нужно! — испуганно попросила Тина.

— Хорошо, хоть что-то еще тебя пугает. Теперь послушай Строггорна.

— У вас, скорее всего, повреждения Онор-И-Дет структуры, — начал объяснять Строггорн.

— Никогда не слышала о такой, — удивилась Тина, сама Вард-Хирург высочайшего класса.

— Зря я вам дал экстракласс! Нужно было проверить теоретические знания. Это многомерная структура, связывающая эмоциональную сферу и Вард-Структуру и обеспечивающая их синхронное взаимодействие при Психическом Слиянии. Строго говоря, чтобы ее повредить, нужно, как минимум, быть существом третьего уровня сложности. Поскольку у нас их всего несколько, то всерьез это не изучается. Кроме нас самих, это абсолютно бесполезные знания для врача.

— И что все это для меня значит?

— Что если вас не оперировать, вы не сможешь быть с мужчиной в психическом смысле. В обычной жизни это никак не будет сказываться. Так что решайте сами, насколько это для вас важно. Операция очень болезненная, даже Нигль-И предупредил, придется сделать перед этим частичный зондаж для определения энергетики.

Тина почувствовала, как от страха противно похолодело в области сердца.

— Не вынесу я зондажа.

— Ну, не знаю. Все что можем сделать…

В операционной застыла тишина. Перед разговором с Тиной попросили уйти всех техников, и сейчас в зале были одни Советники.

— Ничего другого придумать нельзя?

— Нигль-И ничего другого не знает. Вряд ли придумаем. Смотрите…

— Строггорн, ты можешь перейти со мной на «ты»?

— Хорошо, — Строггорн улыбнулся. Давно прошли времена, когда Тина ненавидела его, но он по-прежнему чувствовал некоторую дистанцию. — При психическом слиянии сначала твоя эмоциональная сфера входит в резонанс с эмоциональной сферой мужчины. У тебя же сразу боль не возникла?

— Нет. Позже.

— Правильно. Потом, когда начинается слияние уровней психики, подключается Вард-Структура, обеспечивая связь с Многомерностью. Создается особое пространство с определенными свойствами, которое позволяет какое-то время стабилизировать психическое существо. Тут чреват любой сбой. Если будет искаженное пространство, или если идут энергетические искажения при слиянии, или если начинает нарушаться резонанс в эмоциональной сфере. В любом случае результатом будет попытка мозга защититься от разрушения, обычно поэтому возникает очень сильная боль, которая останавливает слияние. Механизм при психотравме тот же. Ты нарываешься на неприемлемые для тебя воспоминания человека, мозг реагирует болью, слияние останавливается. Это как аварийный выход из этого состояния.

— Последствия все равно чреваты.

— Но лучше, чем смерть. Психотравмы при Психическом Слиянии — обычное дело, а вот смертельные случаи при этом — очень редко к счастью.

— Удивительно, как природа могла так надолго запрограммировать эволюцию.

— Не было никакого «программирования», Тина. Доказано, что земляне — потомки одной из цивилизаций существ Многомерности. Просто Трехмерность — не лучшая среда для таких цивилизаций. Все равно быстро развиваемся.

— Первый раз об этом слышу.

— Тебя долго не было. Так что решила?

— Попробую это вынести, Строг, — Тина встала и прошла под купол, на ходу снимая халат.

Машина пришла в движение, охватив ее тело щупальцами, пси-экран опустился совсем низко над ее головой. Тина почувствовала, как под купол вошел Креил, но не стала спорить. Она чувствовала себя слишком уставшей для этого.

— Тина, мы сначала с Линганом проверим одну вещь? Ты не против? — спросил Строггорн.

— Нет. А что может быть?

— Очень неприятное чувство, но я затрудняюсь тебе его описать.

Строггорн посмотрел на Лингана, подключенного к креслу, и почти без перерыва они оказались в мозгу Тины. Где-то далеко Строггорн успел услышать, как она вскрикнула. Сейчас, зная, что искать, они обнаружили разрыв Онор-И-Дет структуры, он не казался большим, но, как только Строггорн попытался прикоснуться к краям, в его мысли вмешался Диггиррен: — Строг, почти шоковый порог восприятия. Я повторю обезболивание?

— Будут у нас проблемы с этой операцией! Линг, давай-ка поищем на другом уровне. Здесь этой структуры нет, — Строггорн плавно перемещался по уровням психики Тины, стараясь не касаться поврежденных структур. — Вот она! — Он застыл над огромной плоскостью, переливающейся всеми цветами радуги, непрерывно изменяющими свое положение. — Аль-Дет структура во всей красе. Значит, Нигль-И прав, произошла ее самопроизвольная развертка, поэтому и повреждения у Тины.

— У нее были повреждения и до этого. Скорее всего, просто добавила. Можем уходить. Генетические счетчики в порядке, я проверил.

Строггорн очнулся в кресле, поглядев на Диггиррена. Тут же вошел Креил, на секунду оставив Тину, и вопросительно посмотрел на Строггорна.

— Есть, — тот кивнул. — Все зафиксировано, как обычно.

Креил кивнул и вернулся под купол.

— Креил, что они делали? Очень странные ощущения?

— Так, проверили правильность диагноза. Все подтвердилось.

— Креил, я начинаю зондаж, — предупредил Строггорн.

Тина резко закричала, а через несколько секунд начались судороги, только Строггорну никак не удавалось вывести ее из этого состояния, ее психика не реагировала на приказ расслабления.

Креил смотрел на ее содрогающееся тело, что-то вертелось в его мозгу, что-то ужасно знакомое, как-то приблизились те минуты, когда они были вместе…

— Креил, помоги! — прорвался ее крик, и он отчетливо понял, что нужно делать. Креил осторожно провел рукой по ее промежности, лаская, она еще несколько раз вздрогнула и затихла.

— Креил, как тебе удалось снять судороги? — тут же спросил Строггорн.

— Просто погладил. Я не пойму, отчего они возникли?

— Это место, по которому идет зондаж, вызывает у Тины, да и у меня тоже, сильнейшее сексуальное возбуждение.

— Это не смешно!

— Какой смех! После этой операции у меня будут все шансы стать импотентом!

— Креил, — у Тины текли слезы. — Что же делать?

— Аолла, позови Марселя, — попросил Строггорн. — Он сексопатолог? Пусть помогает, его женщина, в конце концов.

Марсель болезненно морщился, когда Строггорн объяснял ему возникшую ситуацию.

— С каждым разом будет все тяжелее снять возбуждение, что-то у тебя есть в институте, Марсель?

— Сейчас закажу оборудование, только хочу поговорить с Тиной.

Строггорн кивнул, и Марсель прошел под купол.

— Тиночка, зачем тебе все это? Так себя терзать? Послушай, — он взял ее руку, — мы и так неплохо жили? Неужели это так для тебя важно, Слияние?

— Тебе не понять, Марсель, прости. Ты можешь помочь?

— Сейчас закажу оборудование.

Марсель налаживал оборудование, представлявшее собой имитатор полового акта с мужчиной. Пульт управления был маленькой коробочкой, легко умещавшейся в ладони, и позволяющей менять как угодно угол воздействия. Несколько минут Марсель объяснял Тине, как управлять конструкцией.

Строггорн начал зондаж, Марсель несколько секунд наблюдал и пошатнулся, с трудом удержавшись от падения. Вызвали врача и увели Марселя разбираться с психотравмой, на этот раз не слушая его возражений.

Управлять аппаратом сама Тина не смогла, и Креилу пришлось забрать у нее пульт управления. Приноравливаясь к ее желаниям, невольно, он стал в мельчайших деталях вспоминать, какой бывала она в минуты близости. Все было до боли знакомо в том, как она стонала, вскрикивала, и, совершенно забываясь в минуты наслаждения, звала, бесконечно звала его.

Когда Строггорн закончил зондаж, Тина лежала, тяжело дыша и почти не понимая, что с ней происходит. Креил обтирал ее тело влажным полотенцем, она не сопротивлялась, молча, позволяя ему делать то, что он считал нужным.

— Креил, я почти не чувствую ног. — Тина попыталась пошевелить ими и не смогла.

— Это бывает. Пройдет, ты не волнуйся. Сейчас Строггорн попробует дать наркоз, ты уснешь, даст Бог, не будешь ничего чувствовать, пока они шьют.

— Все болит. Не знаю, после такого лечения, зачем мне вообще мужчины, кажется, до самой смерти ни на кого не посмотрю!

— Вряд ли тебе удастся столько выдержать. — Он мягко глядел на нее.

— Ты прав, — она вздохнула, — триста-четыреста лет — тоже чертовски много, чтобы прожить их без мужчины. Только говорят, после очередного омоложения этого уже никому не хочется.

— Тебе еще очень далеко даже до первого омоложения, а чтобы перестало хотеться — еще дольше. Удивительно сексуальная ты женщина все-таки, Тина, сколько тебя знаю — не перестаю удивляться этому.

— Креил, я даю наркоз, — предупредил Строггорн.

— Спи, Тиночка, спи, — Креил освобождал ее тело от аппаратуры. — Когда ты проснешься, все будет хорошо, — добавил он, но Тина его больше не слышала.

* * *

Креил расстроено сидел в кресле, наблюдая, как Елена собирает вещи в большой чемодан. Придя домой, он уже застал ее за этим занятием, а теперь просто не знал, что нужно говорить в такой ситуации. Все слова были бы слишком фальшивыми, и он молчал.

— Не терзайся так, Креил.- Елена складывала платье. — Я сразу, как только Тина не пришла вовремя за Лионом, а ты стал нервничать, все поняла. Ты всегда ее любил, здесь невозможно что-либо изменить.

— Посмотри на меня.

— Не могу. — Она смахнула с лица слезу. — Прости.

— За что? За что я должен тебя прощать?

— Не знаю.

— Только не нужно снова благодарить меня за ребенка! — в его словах сквозило раздражение, и это заставило Елену вздрогнуть. — Хорошо, где ты будешь жить? У тебя же нет денег? Возьмешь у меня?

— Нет. Ты же знаешь, что не возьму. Я не могу чувствовать себя содержанкой.

— Елена! Опять твоя глупая гордость! Тебе нужно думать о ребенке!

— Я и думаю. Мы и так тебе слишком многим обязаны.

— Хорошо. Пусть так. Тогда я хочу предложить пожить в одной из наших квартир. Так получилось, что одна квартира осталась, мы так и не собрались ее продать. Там всего две комнаты, потом попробую подыскать что-нибудь получше.

— Это квартира твоей жены?

— Уже нет. У нее другая квартира.

— Я не знаю, Креил, — Елена тяжело опустилась на кровать.

— Соглашайся, это лучше, чем гостиница.

— Сколько нужно платить?

— Если я скажу — живи так, согласишься?

— Ни за что.

— Давай, потом об этом договоримся, у меня тоже голова кругом.

Стайн тихо постучался в дверь.

— Лиде Креил, мне кажется, Лиде Тина сейчас придет в себя, изменилось дыхание.

— Хорошо, сейчас подойду, — Креил поднялся. — Тебя проводит Стайн, я постараюсь навестить вас, как только выдастся время.

Креил вышел, а Елена буквально рухнула на кровать. С того момента, как Креил ушел в клинику, она не спала, с замиранием сердца прислушиваясь к тишине его огромной квартиры. А потом, когда уже утром он вернулся, рванулась ему навстречу и замерла от картины, причинившей невероятную боль. Он нес на руках женщину, закутанную в одеяло, и так бесконечно нежно смотрел на нее, что даже не заметил застывшую Елену. Она сразу поняла, что он вернулся с женой и случилось что-то такое, после чего они снова вместе. Возвратившись к себе, Елена стала собирать вещи, механически, словно робот, стараясь ни о чем не думать. Все было кончено, в ее жизни лишь на доли секунды сверкнул свет и снова все погружалось в беспросветный мрак одиночества.

Она с трудом заставила себя встать и продолжила собирать вещи.

* * *

Тина тяжело дышала во сне. Давно наступил вечер, Лион спал в своей кроватке, и Креил успел проводить Елену, а Тина все не приходила в себя. Наконец она открыла глаза, пытаясь понять, где находится, и застонала. Креил сидел в кресле, рядом с кроватью, и это напомнило ей их очень далекое прошлое. Тина попыталась пошевелить ногами, казалось, они стали чужими и почти не подчинялись ей.

— Почему я у тебя? — она попыталась приподняться, преодолеть неподвижность тела, но обессилено откинулась на подушку.

— Давай-ка я тебя осмотрю, — Креил подошел и откинул одеяло.

— Вызови другого врача, Креил.- Тина попыталась отстраниться от его рук, говоря как можно жестче.

— Я тоже хороший врач. — Он невозмутимо приступил к гинекологическому осмотру, используя ее неподвижность. — На вид — все нормально. Так и не чувствуешь ничего?

— Плохо. — Она пыталась подавить острое чувство стыда от этой ситуации, тем более, что Креил вел себя так, как будто во всем этом не было ничего особенного. — Зачем ты забрал меня из клиники?

Он не ответил, быстро обрабатывая промежность гелевым кремом.

— Креил, ты не знаешь, что с Марселем?

— Знаю. Он в клинике.

— Операция?

— Коррекция психотравмы, и ему очень повезло, что остался жив. — Креил пристально посмотрел на Тину. — Ты успела понять, что что-то не так?

— Неужели ты считаешь, я буду это с тобой обсуждать? Позвони, пусть Марсель меня заберет, — Тине пришлось собрать все силы, чтобы говорить тоном, не допускающим возражений.

— Я уже звонил в клинику. Он еще спит, Тина. Так что тебе придется остаться у меня, — ответил невозмутимо Креил, игнорируя ее тон.

— Отвези меня в клинику, я тебя очень прошу, не нужно мотать нервы друг другу! — на этот раз у нее не хватило сил, и в ее мыслеголосе прозвучала мольба.

— Это невозможно.

Тина вздрогнула от его холодного взгляда и не решилась спорить. Временами общение с тем Креилом, которым он стал, вызывало у нее безотчетный страх.

— Будешь есть? — спросил Креил, а ей стало больно и неуютно от его ласкового взгляда и от того, что этот человек мог так мгновенно меняться.

— Не знаю. Немного.

Креил ушел и вернулся с подносом и едой: куриным бульоном и несколькими кусочками хлеба. Тина пыталась есть сама, но руки плохо слушались, и после нескольких неудачных попыток ей пришлось согласиться с помощью Креила. Она так и не решилась попросить, чтобы ее покормил Стайн, будучи почти на сто процентов уверена, что Креил не позволит этого.

Тина задремала, а проснулась от присутствия кого-то рядом. Она почувствовала Креила и открыла глаза. Он лежал рядом с ней, на кровати, как будто это разумелось само собой. Тина вздрогнула, пытаясь проникнуть в его голову, но наткнулась на его насмешливый взгляд.

— И что ты хотела узнать в моей голове?

— Зачем ты здесь?

— А ты и вправду не понимаешь, зачем?

— Креил, — ей стало неуютно, но никак не верилось в то, что пришло в голову. — Это не то…?

— То, я хочу быть с тобой.

— Зачем? Я же этого не хочу?

— Я тебе не верю, Тина. Я всю операцию сидел рядом с тобой, все видел в твоей голове, бессмысленно тебе упрямиться и спорить с тем, чего хочу и ты и я.

— Это не так! Ты не хочешь понять, в каком я была состоянии. Я же не понимала, ни где я, ни что со мной происходит.

Креил осторожно положил руку ей на живот, Тина попыталась отстраниться, но ее непослушное тело никак не подчинялось.

— Бесполезно, девочка, не нужно сопротивляться, я же не собираюсь тебе сделать больно.

— Пожалуйста, не нужно. Я тебя очень прошу!

Креил снял одеяло с Тины и мягко ласкал ее грудь. Она с трудом подняла руку и попыталась убрать его пальцы, он только рассмеялся от ее неуклюжей попытки.

— Ты полностью в моей власти…

— Завтра приедет Марсель и заберет меня. И что бы между нами не произошло, для него это не будет иметь никакого значения.

— Если ты так в этом уверена, чего боишься?

— Зачем ты хочешь для меня неприятностей?

— Мне надоело с тобой говорить, девочка. Я подозреваю, ты просто забыла, как нам было хорошо вместе, и хочу тебе это напомнить.

— Не нужно… — Тина вздрогнула, когда его рука опустилась к промежности, а губы легко коснулись соска. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в теле. Креил потерся головой о ее живот, его волосы мягко скользили по коже, и мир начинал кружиться вокруг Тины. Она еще пыталась сопротивляться этому кружению, но прикосновение мягкого влажного языка к самому сокровенному заставило ее забыть о месте и времени. Она всегда была слишком женщиной, и сейчас это сделало безнадежным всякое сопротивление.

Волны поднимали ее вверх и опускали вниз, все исчезло, кроме бесконечного наслаждения, сначала мягкого и нежного, а потом, когда Креил вошел в нее, энергично-сильного.

Она стонала и извивалась в его руках, и мелкая дрожь ее тела была так знакома и так быстро все восстанавливалось в памяти Креила, словно никакие столетия и никакая смерть никогда не разделяли их.

На пике наслаждения Тина закричала, слезы выступили на лице, а потом вернулся реальный мир, она поняла, что произошло, и теперь слезы — но уже отчаяния и бесконечного унижения, потекли по ее лицу.

— Почему ты плачешь? — Креил провел пальцем по мокрой дорожке на ее щеке. — Разве я причинил тебе боль?

— Физически — нет, но ты причинил мне душевную боль. Зачем ты меня заставил?

— Разве ты не хотела этого? — он нахмурился, не принимая ее обвинений.

— Нет, не хотела.

— Зачем тебе лгать, Тина? Я люблю тебя, почему ты так упряма и не хочешь меня простить?

— Много придется прощать. Ты думаешь, только то, что ты допустил мое убийство? Самым страшным было твое отвращение, когда я ожила, а ты боялся дотронуться до меня. И сейчас. Зачем ты хочешь меня унизить?

— Унизить? Но я вовсе не хочу тебя унизить, я люблю тебя, хочу, чтобы ты была счастлива.

— Изнасилование — не лучший способ убеждения женщины.

— Изнасилование? — Он нахмурился, вгляделся в ее лицо и поднес руку к ее волосам, собираясь погладить.

— Я умоляю тебя! Неужели это так сложно понять? Я — НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ПРИКАСАЛСЯ КО МНЕ!

— Подожди, Тина, но мне казалось…

— Нет, Креил. Изнасилование, как я понимаю, это не только, когда женщину принуждают силой. Мне так плохо, что я все равно не могу тебе сопротивляться, ты это использовал. Но я же ясно тебе сказала, что не хочу этого. Разве не достаточно? Я — женщина, когда сильно возбуждена, теряю контроль над собой. Да ты ведь и рассчитывал на это. Ты же профессионал, иначе, почему от Советников так легко попадают в психушку? Завтра Марсель заберет меня, а сейчас я буду тебе очень признательна, если ты уйдешь. У меня нет никакого желания общаться с тобой. Или ты рискнешь повторить? Поверь, на этот раз, хоть у меня и нет сил сопротивляться, но я постараюсь.

— Прости, кажется… — он поднялся с кровати, набрасывая халат. Креил с удивлением вглядывался в странный мыслеобраз в ее мозгу, который он никогда не видел раньше: черная пантера, сощурив глаза, обнажив в гневе клыки и сжав тело в пружину, приготовилась к атаке.

— Кажется, ты совершил очередную подлость по отношению ко мне, только я не могу понять, на что ты рассчитывал? У меня постоянный мужчина, я собиралась родить ему ребенка, все очень серьезно и нельзя, заставив меня переспать с тобой, все изменить. Я не девочка, которая из-за насилия пойдет выкидываться из окна. Я — опытная женщина, в моей жизни бывало всякое, так легко меня не выбить. Самое лучшее, что можно сделать — забыть о том, что сейчас было.

Пантера в ее мозгу оскалила еще больше клыки.

— Но ты расскажешь Марселю? — неуверенно спросил он.

— Конечно. Как только я поправлюсь, мы попробуем слияние еще раз, так что он все равно бы все узнал. Но не надейся, что Марсель из-за этого меня бросит. Он слишком меня любит, и это, конечно, неприятно для него, как для мужчины, но не повод, чтобы расстаться. Я устала и ужасно хочу спать.

Креил потрясенно вышел из спальни, и свет за ним сразу померк. Он прошел в гостиную и сел в кресло, бесконечно проигрывая свои действия и пытаясь понять, что сделал не так, анализируя каждый свой шаг, но все казалось абсолютно правильным, если только было не согласиться с мнением Джона Гила, что Креил не знал ту Тину, которая была теперь, а если и знал, то настолько плохо, что вряд ли мог рассчитывать предугадать ее поведение. Можно было еще допустить, что она говорила все это лишь из гордости, но то отвращение, которое возникло в ее мозгу, когда он хотел погладить ее волосы, никак не могло быть притворством.

Он совсем запутался в своих рассуждениях, когда уже в три часа ночи в гостиной возник Строггорн.

— Я не помешал? — спросил он, садясь напротив Креила. — Возникли проблемы? — он кивнул в сторону спальни.

— Так, ничего. Казалось, все очень простым, но на деле… Скажи, Строг, как ты считаешь, Тина после оживления сильно отличается от той, что была раньше?

— Ну и вопрос! Она же со мной мало тогда общалась, презирала, я ее и не знал почти.

— А сейчас как относится?

— Нормальные деловые отношения. Очень сдержанна всегда. А что?

— Мне показалось, она стала совсем другой, и я ее не знаю. Я всегда считал, что мужчины — главное в ее жизни.

— Не думаю, что это так. Она работает почти с одними мужчинами, но, насколько я знаю, кроме Марселя, ее никто не заинтересовал. Слишком высокие требования.

— И Марсель их удовлетворил? — усмехнулся Креил.

— Может быть и удовлетворил. Откуда мне знать об их отношениях? — Строггорн мысленно пожал плечами.

— Ты же проводил ей зондаж?

— Креил, это нечестно. — Строггорн сразу стал серьезным. — Я не имею права предоставлять тебе информацию об их отношениях. Это — врачебная тайна.

— Но она любит его или нет? — настойчиво снова спросил Креил.

— Повторить еще раз? Это — врачебная тайна.

— Она хотела родить ему ребенка. Это правда?

— Это она тебе сказала? Тогда уточни у нее. Тебе меня не удастся поймать, Креил, я все равно ничего тебе не скажу, не имею на это права. — Строггорн поднялся и прошел в спальню Тины, осторожно разбудив ее. Она сонно моргала, не сразу поняв, зачем он ее беспокоит.

— Тебе нужно меня смотреть? — она сразу расстроилась. — Как не хочется, Строг! Я так устала от всего этого!

— Пожалуйста, девочка, я быстро, ты же понимаешь, сложная операция и голова у тебя болит до сих пор, нужно посмотреть почему.

— Ты со мной говоришь как с ребенком! — Тина ощутила полное бессилие от того, что последнее время все принимали решения за нее, а она сама была так беспомощна, что ничего не могла с этим поделать.

— Сними блоки, Тиночка, пожалуйста.

Строггорн несколько минут просматривал поврежденную зону мозга, потом позвал Креила и попросил того подержать Тину немного. Его только удивило, что при прикосновении Креила Тина вздрогнула, но ничего не сказала. Еще несколько минут у Строггорна заняла подчистка поврежденных зон. Тина несколько раз вскрикнула, и как только он закончил, Креил тут же отпустил ее. Строггорн предложил сделать обезболивание, но Тину при одном упоминании об этом передернуло. Сама Вард-Хирург она терпеть не могла врачебные процедуры.

Тина быстро заснула, и Строггорн с Креилом снова вернулись в гостиную. Креил несколько раз поглядывал на Строггорна, не решаясь снова заняться расспросами.

— Ну что ты от меня хочешь услышать? — Строггорн не выдержал и начал отвечать сам. — Могу только о ее состоянии. Месяца два ей нельзя работать с Машиной, сам видишь, зона очень болезненная, при нервном напряжении легко получить срыв. А вот о том, что ты ей сделал… Я думаю, ты зря так поступил.

— Были другие варианты? Помнится, когда-то ты нечто похожее проделал с Аоллой.

— У нее не было другого мужчины.

— А Уш-ш-ш?

— Это другое. Здесь-то тебе придется разбираться с человеком. Кстати, я еще хотел спросить, почему ты ей не сказал? Это нехорошо. Она должна знать, что с ней стало. И ведь в любом случае узнает.

— Ты ей скажешь?

— Я — пока нет, подожду, но есть и кроме меня те, кто в курсе. Теперь второе. Максимум Дмитрий сможет продержать Марселя в клинике еще сутки. Он уже порывался оттуда удрать, держим его на обезболивающих, да еще приставили охрану. Но завтра вечером Дмитрию придется его отпустить. Жди в гости. Марсель уже оборвал телеком, разыскивая Тину. Очень упорный и так легко от нее ни за что не откажется, имей это в виду.

— Я имею. Строг, ты не побудешь немного с Тиной? Мне бы по делам нужно отъехать и так не хочется оставлять ее на Стайна. В шесть подойдет Марк, попробует помочь ей с координацией.

— Креил, ты думаешь у меня есть время хоть на что-то? Боишься, что она сбежит? — он отклонился машинально назад, потому что на него бросился огромный волк — мыслеобраз, посланный Креилом, и настолько отчетливый, что больше был похож на галлюцинацию. — …Ну ладно, езжай, я, пожалуй, отдохну пару часов у тебя.

Ровно в шесть утра приехал Марк, сын Креила и Тины. Он вежливо кивнул Строггорну и уклонился от ответа на вопрос, когда ляжет в клинику на реструкцию мозга.

Тина радостно улыбнулась, увидев сына. Они редко виделись, и ей все казалось, он никак не мог смириться со смертью Тины Роджер.

Марк несколько часов возился с ней, делая бесконечные массажи и растирания и, только укутав, наконец, одеялом, решился заговорить.

— Мама, — начал Марк, а он никогда не называл ее так, и поэтому у Тины сразу похолодело внутри. — Не нужно на меня так страшно смотреть. Я никого не убил, — он вздохнул. — Мне нужно делать очередную реструкцию мозга, ты знаешь, это очень страшно, а я — устал жить. Поэтому я бы просил вас с отцом отпустить меня и не заставлять больше жить.

— Я не смогу, Марк, пойми, никак не смогу, — у Тины выступили слезы на глазах.

— Мама, я не могу жить вечно, как вы с отцом, так что рано или поздно это все равно случится. Пойми, пока я думал, что ты будешь не так долго жить, мне не хотелось делать тебе больно. Я думал, с годами, ты постареешь, чувства твои притупятся, и тогда мой уход не будет для тебя столь болезненным, но раз этого никогда не случится, какой мне смысл тянуть и мучить себя? — Марк замолчал, увидев совершенно белое лицо Тины и какую-то пустоту в мыслях, словно повеяло замогильным холодом. — Тебе плохо?

— Ты сказал — я буду жить вечно? Что это значит, Марк?

Он видел теперь в ее мозгу женскую фигуру, закутанную в белый саван.

— Разве отец тебе не сказал? — Марк нахмурился, но теперь было поздно пытаться что-либо скрывать. — Во время этой операции, которую тебе вчера делали, стало известным, что ты такая же, как все Советники. У тебя развернулась Аль-Дет структура. Это еще не значит, что ты будешь жить вечно, но очень-очень долго, многие тысячелетия, как и отец.

Женская фигура в ее мозгу никак не отреагировала на его слова.

— Марк, я слышала, там есть и другие отличия от Вардов? Строго говоря, Советники, они ведь совсем не люди? Могут спокойно жить в Многомерности, изменять свой облик? Или это больше сплетни?

— Это правда. Я присутствовал на одной из операций, где Строггорн сначала превратил свою руку в щупальца, а потом вернул ее обратно. У него такая трансформация занимает доли секунды.

— А твой отец?

— Мама, никто ведь не скрывал, что было время, когда он вообще не мог принять облик человека. Наверняка ты читала об этом.

— В это трудно поверить и трудно отличить правду от вымысла. Аолле, чтобы изменить тело, нужна специальная аппаратура и несколько дней, а тут ты говоришь совсем о других вещах.

— Не вижу принципиальной разницы. Способность к регрессии проявилась у всех Советников после того, как им поставили Многомерные пси-входы.

Женская фигура в ее мозгу стала растворяться в черной пустоте.

Тина стала еще белее и с ужасом уставилась на свою руку, вытащив ее из-под одеяла.

— Марк, а мне ведь тоже поставили Многомерные пси-входы!

— Когда? — спросил он только чтобы что-то сказать. Эмоции Тины были такими сильными, что Марк с трудом удерживал свое восприятие в реальности.

— Да сразу, как все это случилось. Даже не вспомню сейчас, Строггорн считал, что они лучше подходят.

— У тебя наверняка огромная скорость мыслепередачи. Обычные бы не выдерживали нагрузку, пришлось бы их часто менять…

— Менять у меня невозможно. Их слишком много и практически все на руках. — Тина закрыла глаза, сглатывая слезы. — Значит, теперь я самое настоящее чудовище!

— Если бы я знал, как ты это воспримешь, ни за что не стал бы тебе говорить!

Тина беззвучно плакала, а Марк сидел рядом, вслушиваясь в отчаяние в ее мозгу и бесконечно ругая себя за то, что сделал ей так больно.

Креил вернулся около двух и сменил Марка, который поспешно ушел, сославшись на занятость, и не решившись сказать отцу о том, как неудачно проболтался.

Креил вошел в спальню Тины, она беспокойно спала, разметав в стороны руки и слегка постанывая. Он осторожно проник в ее мозг и заблокировал тот кошмарный сон, который она видела.

Огромное серое небо висело над ее головой, сильный ветер развевал волосы и платье, она бежала к обрыву, к мужчине, в котором Креил узнал Марселя Дени с каким-то нереально-каменным лицом. Тина остановилась в нескольких метрах от обрыва, не решаясь приблизиться к Марселю. Тот повернулся, улыбнувшись ей неестественно-мертвой улыбкой, и протянул руки ей навстречу. Медленно-медленно, как бывает только во сне, их пальцы приближались друг к другу.

Неожиданно вой ветра усилился, словно что-то толкнуло Марселя, он пошатнулся, не удержав равновесия, и рухнул в пропасть. Тина рванулась к краю обрыва, встала на колени и заглянула вниз. Где-то там, очень далеко, виднелась крохотная распятая навзничь фигурка Марселя. Порыв ветра подтолкнул Тину в спину, она заскользила по краю обрыва и полетела вниз. Только ее полет сразу замедлился, воздух мягко держал. Она достигла дна пропасти и опустилась на землю рядом с Марселем, с трудом повернула его изуродованное лицо к себе. Он смотрел на нее остекленевшими глазами, губы слегка шевельнулись:

— Почему ты убила меня, Тина?…

— Тина… Тина…! — грохочущий голос зазвучал откуда-то с неба, и Тина открыла глаза.

— Тиночка, проснись, — мягко просил Креил, держа ее за руку. — Твой сон никак не хотел блокироваться.

— Это ты? — Тина с трудом села.

— Я. Неужели не узнала?

— Креил, сядь. Я хотела поговорить с тобой.

Креил послушно опустился в кресло.

— Так вот, — продолжала Тина. — Хотелось бы мне понять, почему ты не рассказал мне правду и я должна была это узнать от других людей?

— Какую правду? — он нахмурился.

— О том, что я — такое же чудовище, как ты. Будешь отрицать?

— Не буду.

— Уже хорошо, — она замолчала, думая о чем-то своем. — Знаешь, о чем я больше всего жалею? Я почти поверила, что у тебя есть ко мне чувства. Очень больно было узнать, что это только расчет.

— Я тебя совсем не понимаю, Тина. Какой еще расчет? Просто я люблю тебя, а ты никак не хочешь мне поверить. Почему?

— Потому что. Мне еще Этель объясняла, что для таких, как мы нет выбора. Нас так мало, что если не выбирать в партнеры инопланетян, приходится довольствоваться тем, что есть. Насколько я знаю, на Земле больше нет свободной женщины с такой продолжительностью жизни как у меня. Так?

— Так, — хмуро подтвердил Креил. Ему совсем не нравилось то, к чему клонила Тина.

— Тогда не будем друг другу врать. Пока ты думал, что я скоро умру — относительно скоро, конечно, но для тебя лет пятьсот — небольшой срок? Так? Я была тебе не нужна. Зато теперь, когда ты узнал, что я буду жить также долго как ты, совсем другое дело. Можно снова быть со мной. Даже просто замечательно быть со мной. Одного не пойму, и как ты собираешься жить целую вечность с женщиной, которую не любишь?

— Я — люблю тебя, Тина! Ну как тебя убедить? Хочешь, я сниму блоки и ты сама убедишься в этом?

— Не нужно, Креил, не нужно! В чем я сейчас смогу убедиться? Только в том, что еще очень больна и поэтому все равно не смогу проверить, говоришь ты правду или врешь? Надо отдать тебе должное, ты мгновенно просчитываешь ситуацию и выбираешь наиболее выгодное для себя решение. У тебя это уже до автоматизма дошло. Просто вторая натура, или первая? Ладно, лучше уходи, нет у меня сил слушать твое вранье.

— Я так легко не уйду. Я хотел просить тебя остаться со мной.

— Потрясающая наглость! На что ты рассчитываешь? К вечеру, я так думаю, Марсель приедет за мной. Наверное, он бы уже приехал, только ты его ко мне не пускаешь? Даже не надейся, что я останусь. В моей жизни все решено. Я буду с Марселем. Я так хочу.

Пантера в ее мозгу сидела на задних лапах, нервно перебирая передними.

— Послушай, Тина. Ты как-то не хочешь понять серьезность ситуации. Дело не только в том, как лучше мне. Быть со мной — для тебя тоже лучше, — постарался убедительно сказать Креил.

— Ты будешь решать за меня?

— Буду. Марселю 44 года. Сколько еще лет он останется мужчиной? Тебя интересует это?

— Нет. Я не люблю, когда о близких мне людях говорят гадости.

— Это не гадость. Это жизнь. Его очень серьезно лечили. Еще несколько десятилетий — и женщины ему будут не нужны. А потом тебе придется похоронить его. Чем больше ты с ним проживешь, тем больше привяжешься. Представляешь вашу жизнь лет через 30, когда он потихоньку начнет стареть, а ты будешь все такой же молодой?

— Не хочу ничего представлять, — пантера в ее мозгу поднялась на ноги и настороженно замерла.

— Зачем такое упрямство? Ты расскажешь ему, что случилось?

— Это еще зачем? Чтобы он мучался из-за этого?

— А если узнает случайно? У него есть немало знакомых, кто-нибудь проболтается. Тогда как?

— Очередная подлость с твоей стороны. Ты настраиваешь меня против Марселя. Это гадко, Креил, — пантера угрожающе оскалила зубы.

— Хорошо, я все сказал. Делай как знаешь, — Креил вышел, оставив Тину одну. Он нисколько не сомневался, что заставил ее задуматься над своими словами. Больше все равно ничего нельзя было сделать.

Марсель Дени приехал вечером. Ни охрана, ни обезболивание — ничто не могло задержать его в клинике, как только он понял, где находится Тина. Креил ван Рейн хладнокровно встретил его в дверях и провел в гостиную.

Тина слегка потянулась и открыла глаза, сразу почувствовав Марселя и также почти сразу ощутив облегчение, оттого, что он приехал за ней и как мужчина должен был взять ответственность на себя.

Ей пришлось прибегнуть к помощи Креила, чтобы принять душ и одеться. Они не разговаривали, и Креил старался без необходимости не прикасаться к ее телу.

Тина вошла в гостиную, поддерживаемая Креилом под локоть. Марсель вскочил, вглядываясь в ее лицо. Она была бледной, с темными кругами под глазами, и это никак не могла скрыть наложенная косметика. Креил подвел Тину к креслу и помог сесть, сразу после этого исчезнув из гостиной.

— Тиночка, ты собрала вещи? — Марсель подошел к ней и, взяв ее руку в свою, нежно погладил. — Поехали?

— Подожди, — она несколько секунд помедлила.

— Не нужно мне ничего говорить. Ты меня не считай идиотом. Я уже прекрасно понял, что у тебя было с Креилом. Неужели ты думаешь, я стану упрекать тебя за это? Он тебя заставил?

— Не могу сказать, что очень сильно сопротивлялась…

— И теперь себя грызешь за это? И как бы ты могла сопротивляться мужчине в твоем состоянии? Это неважно, Тина, поверь, и никак не скажется на наших отношениях, если ты этого боишься. Теперь поехали?

— Подожди, Марсель. — Тина старалась не смотреть ему в глаза. — Я должна сказать тебе что-то важное.

Марсель опустился на колени рядом с ее креслом, так и не выпустив ее руку, и тяжело вздохнул.

— Еще что? Что такое страшное могло случиться? Он хочет отобрать Лиона?

— Нет, не то… У меня не хватает сил тебе это сказать.

— Тиночка, поверь, чтобы ты ни сказала, это никак не может повлиять на наши отношения. Я слишком люблю тебя и не собираюсь обращать внимание на всякие мелочи. Мы с тобой вместе, а все остальное — неважно. Понятно? Говори быстрее, раз это для тебя так серьезно и поедем домой.

— Послушай, Марсель. Во время этой операции, которую мне делали, выяснилась одна вещь, — теперь Тина подняла взгляд на Марселя. — Я узнала, что стала таким же чудовищем, как все Советники.

— Не понимаю тебя, — в мозгу Марселя несколько раз повторилась ее фраза.

— Это трудно принять, но это значит…

— Ты будешь жить так же долго как они? И сколько это?

— Очень долго. Намного больше, чем можно себе представить.

— И это значит — ты не будешь стареть и тебе всегда будут нужны мужчины, — совсем тихо закончил он.

— Марсель, я знаю, ты всегда плохо относился к возможности регрессии, тебя это пугает?

— Ты… — он не смог заставить себя закончить. Рука Тины выскользнула из его руки.

— Очень скоро, а может быть это уже так, я не знаю… — она замолчала, уловив в его мозгу волну отвращения и страха, поднявшуюся из глубины подсознания. Тина закрыла глаза, откинулась на спинку кресла и едва слышно позвала голосом:

— Стайн!

Робот появился мгновенно, почтительно наклонив голову.

— Слушаю, Лиде.

— Помоги мне дойти до кровати. — Тина с помощью робота поднялась, Марсель все также стоял на коленях, бессмысленно глядя перед собой и никак не мешая Тине уйти. И только когда она уже входила в двери спальни, резко вскочил и догнал ее, но так и не решился прикоснуться. Тина видела в его мозгу, как он пытался перебороть себя — и не мог. Отдаленно повторялась мысль: «чудовище».

— Тиночка, прости меня, я привыкну, правда.

Она подняла на него прозрачные беспомощные глаза:

— Не привыкнешь. Я тоже не могу привыкнуть к такой себе. Я не хочу винить тебя, Марсель. У тебя нормальная человеческая реакция. Уходи, пожалуйста, мне трудно выносить то, о чем ты думаешь, — Тина медленно прошла в спальню, рухнув на кровать. Еще какое-то время она слышала — «чудовище», а потом все стихло — Марсель ушел.

Тина лежала, уткнувшись в подушку, и ни о чем не думала. Тихо вошел Креил. Мужчина в черном, в сияющем вихре.

— И как ты живешь с этим столько лет, Креил?

— Привык. Сначала, к счастью, мы не знали, что с нами будет. Странница просто обещала длинную жизнь без старости. Никто из нас не задумывался, что это может быть плохо и породит столько проблем.

— Нет выбора, ненавижу, когда нет выбора. Ты догадываешься почему?

В ее мозгу застыла бесконечная пелена дождя.

— Не понимаю твоей логики.

— Ты вообще меня не понимаешь. Совсем другой человек и нисколько не похож на того Креила, которого я знала.

— Ты тоже мало похожа на ту Тину, которую я столько лет помнил. Однако это ты. И я очень надеюсь, что мы будем счастливы.

Тина села на кровати и всмотрелась в его глаза.

— И ты это серьезно? Думаешь о счастье? — Она неестественно расхохоталась, через минуту снова став серьезной. — Уходи, я хочу побыть одна.

— Тина…

— Уходи. — Она легла, уткнувшись в подушку.

* * *

Следующее сияющее солнечное утро никак не соответствовало настроению Тины. Одно утешало — она смогла достаточно уверенно ходить и поэтому решила ехать на работу. Строггорн предложил ей возглавить одну из клиник, и Тина решила, что работа, знакомство с новыми людьми, отвлечет ее от мрачных мыслей.

Креил и Лион завтракали и удивились ее желанию ехать на работу. Мальчик и так редко имел возможность поиграть с матерью и сейчас, после того как отец обещал, что Тина несколько дней проведет с ним дома, сразу закапризничал. Она ворошила волосы Лиона, успокаивая ребенка и обещая рано забрать его из садика, а он продолжал сердиться на нее.

Клиника, в которую Тина получила назначение, находилась в одном из воздушных городов. Огромная, она встретила ее почти полной тишиной коридоров. Как сказал Строггорн, здесь занимались реабилитационным лечением детей после курса регрессотерапии. Помимо этого имелось отделение, строго изолированное и охраняемое, для малолетних преступников. Детская преступность стала проблемой всей Земли. Родители погибали, государства были не в состоянии оказать помощь всем беспризорным ребятишкам, ухитрявшимся в поисках еды совершать самые ужасающие преступления. Практически ни в одном законодательстве ни одной страны не было наказаний за преступления малолетних детей, но и куда девать ребенка восьми лет, помогшего убить своего товарища, никто не знал. Потихоньку таких детей переправляли в Аль-Ришад для коррекции психики. Однако врачей нужной квалификации не хватало и многие из ребят застревали в клиниках такого типа на многие месяцы.

Тинанашла кабинет главврача, прикоснулась к створкам двери, и прошла в открывшийся проем. Очевидно, проходило совещание. Все врачи были в форме Вардов, Тина одела обычное платье. Ей не хотелось в первый же день работы выглядеть строго официально.

Человек, ведший заседание, удивленно поднял на нее глаза.

— Женщина, разве вы не видите? Идет заседание. Вы не имеете права сюда входить.

— Имею. — Тина невозмутимо вошла в зал, обогнула длинный стол, за которым сидело восемь врачей, и остановилась перед креслом. — Меня зовут Тина ван Гейл Роджер. Вас должны были предупредить о моем назначении.

— Грегор ван Раи, — представился мужчина, поднимаясь со своего места и освобождая его для Тины. — Исполнял обязанности директора клиники до вашего назначения. — Он пересел на свободное место.

Мужчины вставали со своих мест, представляясь, Тина сразу запоминала имена и должности людей, которыми ей придется руководить. Всего девять Вардов, считая и ее — на такую огромную клинику этого было, безусловно, мало. Тина ощущала легкое недовольство, проскальзывающее в мозгу мужчин.

— Может быть мне объяснят, почему мое появление вызвало ваше недовольство? — решила спросить она через некоторое время.

— Это приказ? — спросил Грегор Раи.

— Считайте приказ.

— Тогда откровенно. Сколько вам лет, Тина ван Гейл?

— 31.

— Замечательно. Может быть, вы и прекрасный врач и имеете блестящие способности, только этого мало, чтобы руководить клиникой. Вы не находите?

— Вы считаете, мне не хватит опыта?

— Естественно. Для такой работы нужен очень большой и специфический опыт. Вас поставили в известность о том, что при клинике действует тюрьма для малолетних преступников?

— Да, — Тина отметила про себя, что даже не зная об этом, она бы сразу заподозрила это по настойчиво-требовательному тону Грегора ван Раи, который выдавал в нем человека, часто ведущего допросы, — квалификация явно излишняя для простого детского врача.

— Тогда вы должны прекрасно знать, что нередко единственно возможным методом лечения такого ребенка является полное уничтожение личности. Вы будете утверждать, что готовы к такой работе? В 31 год? Скажу прямо, я прожил более трехсот лет, всю жизнь занимался Вард-Хирургией, но нередко мои нервы это не выдерживают. Поэтому не могу понять, почему сделано такое назначение.

— Вы считает, меня назначили по блату?

— Все так считают. Вы — жена Советника Креила ван Рейна, из-за этого и получили это место. Мы все так считаем.

— Это не так, — невозмутимо ответила Тина.

— Вам придется доказать, что это не так, — Грегор ван Раи мысленно улыбнулся.

— Иначе вы отказываетесь подчиняться мне? — Тина сама была Вардом и знала, что неподчинение вышестоящему начальству является одним из самых страшных преступлений, обычно лишающим человека своей должности.

— Мы обязаны подчиниться и будем вам подчиняться, независимо от того, нравится нам это или нет. Только вряд ли вы сможете нормально управлять коллективом, не доверяющим вашей квалификации.

— Допустим, я приму ваши условия. Что вы считает достаточно убедительным?

— Показательную операцию по удалению личности ребенка. Если вас на это хватит, в чем мы сильно сомневаемся, тогда мы готовы с радостью подчиниться вам.

— Хорошо. Когда?

— Зачем же откладывать? — Грегор ван Раи усмехнулся. — У нас есть хорошо проверенный случай. Девочка, одиннадцать лет, участвовала в групповом убийстве. Сама, лично, истязала жертву, которая до этого считала ее подругой. Беретесь?

Тина сразу вспомнила, что Строггорн запретил ей работать с Машиной еще как минимум два месяца. Прошло всего два дня после операции. Узнать сейчас во всех подробностях об этом убийстве у нее не было ни малейшего желания, но никто не оставил ей выбора. Она подавила вздох и внешне спокойная поднялась.

— Где у вас операционная?

Девочку, в коротком безобразном платье, словно она только что была на панели, ввели в операционный зал. Она уже достаточно наобщалась с врачами и держала голову низко опущенной, стараясь ни на кого не глядеть.

— Я хочу с ней поговорить, — попросила Тина, ощутив приступ жалости к ребенку.

— Потянуть время? — с явной иронией спросил Грегор ван Раи. — Ее несколько раз зондировали, провели полный зондаж. — Он кивнул головой на экран, где светилось объемное изображение мозга девочки. — Мы не садисты, просто нет другого выхода.

— Позвольте мне это решать самой, — резко ответила Тина. — Садись, — добавила она вслух для девочки, кивнув на кресло. Та нерешительно села, на самый край. Ее мозг излучал бесконечный страх, который блокировал практически все мысли. — Расскажи мне о себе, — попросила Тина. — Почему ты попала к нам?

— Я из Китая. После катастрофы мои родители умерли, они очень страшно болели, несколько месяцев. У нас в семье шесть детей, я — младшая. Когда стало нечего есть, старший брат отправил нас на панель. Всех — и мальчиков и девочек. Когда люди заболевали и понимали, что смерти никак не избежать, многие прибегали к нашим услугам, чтобы хоть ненадолго забыть, как близка смерть.

— Наверное, это было очень страшно, обслуживать больных людей?

— Сначала, было плохо, я боялась чем-нибудь заразиться. От этого многие проститутки умирали, заражались, а денег на лечение ни у кого не было. Но мне везло. Только многие умирали, слишком многие. Тогда мы стали помогать брату привлекать новых девочек к нашему бизнесу.

— И многих вы в это втянули?

— Я сейчас не скажу, много. Приходилось заставлять. Я их понимала, поначалу мне тоже было очень страшно иметь дело с такими людьми, потом — привыкла.

— Как случилось, что ты помогала убивать ту девушку?

— Она сама виновата, сначала согласилась этим заниматься, а потом, после первого клиента, отказалась. Ну и брату пришлось ее заставить. Если бы он не настоял, то это бы показало его слабость, а тогда на него уже много работало.

— И ты лично участвовала в этом?

— Я не хотела, чтобы ее убили, даже не думала об этом. Сначала с ней просто переспали все наши. Брат думал, после этого она станет покладистей.

— А она?

— Все отказывалась, хотя это много дней продолжалось. Я пыталась ее убедить, говорила, что иначе ее просто убьют. Но она все равно не хотела. В один из дней брат пришел пьяный, с ним были какие-то незнакомые ребята. Сначала они насиловали ее, издевались, она только плакала, все просила ее отпустить. Потом один из них ударил ее по голове, сильно, она потеряла сознание, а когда очнулась, мой брат заставил ее убить. Всех вместе. Если бы я не помогала, со мной могли бы поступить так же.

— Скажи, а сейчас ты как считаешь, ты поступала правильно?

— У меня не было выхода. Она сама виновата, зачем было сначала соглашаться, а потом отказываться?

— Хуан Ши, значит, ты не считаешь себя виноватой?

— Ну, я не знаю. Что вы будете со мной делать? Я здесь почти четыре месяца, меня совсем измучили?

— Приговор — уничтожение личности.

— Что это значит? — девочка подняла на Тину испуганные глаза.

— Зачем вы ей это сказали, Тина, — вмешался мысленно Грегор ван Раи. — Она же совсем ребенок!

— Уничтожение личности означает, что ты умрешь, — невозмутимо продолжала Тина.

— Я, я, — глаза девочки совсем почернели от страха. — Я не виновата, это брат…

— Сначала я хочу повторить глубокий зондаж. Ланс, кладите ее под купол.

— Подождите, Тина, — снова вмешался Грегор ван Раи. — Ей уже делали глубокий зондаж. Вы прекрасно знаете, какая это ужасная процедура. Она и в первый раз просила нас убить ее.

— Это мое дело. И я буду делать так, как считаю нужным. И еще. Мне бы не хотелось обострять с вами отношения, Грегор, но я бы попросила вас соблюдать субординацию. Иначе мы будем общаться с помощью приказов. А насчет моего характера, правильно вы подумали, у меня всегда был мерзкий, отвратительный, упрямый характер.

Тина ждала пока Ланс, один из Вардов-врачей, уложит девочку на операционный стол. Хуан Ши безудержно плакала, но не пыталась сопротивляться.

Когда ее привезли сюда, она была очень уверена в себе. Их банду взяли сразу, восемнадцать человек. Было еще несколько убийств, о которых Хуан Ши не знала. Из-за этой серии убийств и вызвали из Аль-Ришада телепата, специалиста по расследованиям такого рода дел. Через четыре дня банда в полном составе была арестована. Совершеннолетних судили в соответствии с законами Китая, детей следователь забрал с собой. У него просто не было времени заниматься их психикой.

Клиника-тюрьма не показалась Хуан Ши страшной. Шикарные комнаты, она и близко не имела ничего подобного дома. Только дети удивили ее. Они почти не общались друг с другом, хотя языкового барьера не было. Все носили на груди портативные переводчики. Первую неделю Хуан Ши никто не трогал. Она купалась в бассейне, отдыхала, ела и пыталась выяснить, что с ней собираются делать. Иногда из их палаты забирали ребенка, и привозили через несколько часов на носилках и обычно без сознания. Когда дети приходили в себя, то только плакали, никогда не рассказывая о том, что с ними делали. Это очень беспокоило Хуан Ши.

Когда за ней первый раз пришел врач, она только глядела на его красивое лицо и форму. Он назвал ее имя, она поднялась, и подумала, что с таким клиентом готова была бы на что угодно. Ей показалось, словно после этой мысли мужчина слегка нахмурился. Он привел ее в операционный зал и приказал раздеться. Хуан Ши раздевалась, а врач спокойно смотрел на нее. Было в его взгляде что-то такое, что заставило ее смутиться, словно он мог смотреть не только на ее обнаженное тело, а и в самую душу.

— Меня зовут Ланс ван Гереро. Я буду, — он словно запнулся, — лечить тебя.

Он спокойно привязывал ее к операционному столу. Хуан Ши хотела спросить, что он будет делать с ней, но вспомнила, что врач вряд ли понимает по-китайски, а прибор-переводчик она уже сняла.

Врач вышел и начался настоящий кошмар. Она видела во всех деталях совершенное преступление и то, что вовсе не казалось ей преступлением. Очень медленно в мозгу возникали воспоминания, которые она так долго стремилась забыть, а потом все изменилось. «Перевертыш», врач использовал один из методов возможного лечения, создав в ее мозгу псевдореальность. И теперь она — Хуан Ши была жертвой, это ее насиловали и убивали, это она кричала и просила отпустить и не мучить. Потом все кончилось. Она снова была сама собой и вспоминала, как истязала девушку. Так менялось несколько раз. Только потом Хуан Ши вспомнила, что во время этого кричала, кричала так сильно, что сорвала голос.

Когда врач развязывал ее, она обнаружила, что теперь его красивое лицо вызывало безотчетный страх.

— Ну что, теперь не хочешь заняться со мной сексом? — он усмехнулся.

— Как вы узнали?

— Ты еще очень маленькая, Хуан Ши. Я умею читать мысли. Ты слышала, что бывают такие люди?

— Да, — ей стало страшно. — Простите, — она добавила совсем тихо.

После этого раза ею занимались регулярно. Очень скоро один вид формы Варда начал вызывать у нее страх, и еще она никак не могла понять, чего хотят от нее врачи, зачем бесконечно заставляют вспоминать об убийстве и испытывать боль своей жертвы.

Тина всмотрелась в объемный экран. Девочка панически боялась и несколько раз пошевелилась, пытаясь освободиться.

— Ланс, ты хорошо ее привязал? — уточнила Тина.

— Хорошо. Правда, я согласен с Грегором и не вижу причин ее мучить. Мы испробовали все, что только возможно. У нее не возникает чувства раскаяния. Трудно понять, почему она так уверена в своей правоте, тем не менее, это так.

— Я попытаюсь.

— Вы очень упрямы, Тина, но это ваше право.

— Вот и я так думаю, — сказала Тина. Машина протянула щупальца, становясь единым целым с нервной системой человека.

Тина не торопилась, хотя Грегору ван Раи сразу стало ясно — врачей такой квалификации на Земле почти не было. Тина возбуждала зоны памяти девочки, вслушиваясь в те чувства, которые вызывали у нее издевательства над подругой. Нормальному человеку всегда трудно понять психику преступника. Как можно не понимать чувств другого человека до такой степени, чтобы считать нормальным убийство другой личности?

Хуан Ши не умела задумываться о чувствах других людей. Она была слишком маленькой, а то, чем ее заставили заниматься — слишком жестоким. В таких ситуациях психика создавала защиту, ставя почти непреодолимый барьер для реальности. Альтернативой было бы сумасшествие.

Когда-то очень давно, когда люди жили еще в пещерах, и убийство другого человека было повседневной нормой, сформировался этот защитный механизм, без которого человек просто не смог бы выжить. Теперь, вместе с развитием общества, возникли ценности морали, на самом деле, как прекрасно знали все Вард-Хирурги, представлявшие собой лишь надстройку, запрещавшую, делавшую невозможным убийство.

Психика Хуан Ши была вполне нормальной для каменного века. Лишь один раз за время убийства и предшествующих ему издевательств в мозгу Хуан Ши возникло что-то вроде возмущения, и теперь Тина пыталась усилить это чувство, определяя, можно ли, оперевшись на него, изменить восприятие девочки. Потихоньку, продвигаясь маленькими шажками и убирая из памяти Хуан Ши все «неподходящее», усиливая благоприятное и нужное, Тине удалось нащупать путь корректировки психики, который позволял не уничтожать личность девочки.

Тина вышла из мозга ребенка, не отключаясь от пси-кресла.

— Грегор, мне кажется удалось найти способ корректировки.

— Правда? — он улыбнулся. — Тина, вы заметили, что мы два раза выводили девочку из шока?

— Да? — Тина нахмурилась. — Поймите, Грегор, бывают ситуации, когда нельзя прерывать зондаж. Вы не хуже меня знаете об этом.

— Знаю-то знаю. Но ожидать от вас такую выдержку — никак не ожидал! У меня сложилось впечатление, вас вообще мало трогают ощущения пациента.

— Почему вы все время ищете недостатки в моей работе? Зачем вам обязательно нужен конфликт?

— Ладно, сдаюсь.

— Тогда принесите мне чашечку кофе.

Грегор ван Раи отошел на минуту и вернулся с дымящейся чашкой. Он ожидал, что Тина отключится от пси-кресла хотя бы частично, но она отдала приказ Машине. Щупальце дотянулось до ручки чашки, осторожно обхватило ее, и так же осторожно поднесло ко рту Тины.

— Вы и дома так едите? — в вопросе Грегора ван Раи зазвучала насмешка.

— У меня большинство точек подключения на руках, — пояснила Тина и увидела, как задумчиво посмотрел на нее Грегор. Тина вгляделась внимательно в его лицо и вздрогнула. Она не могла вспомнить, где и когда, но, безусловно, она встречалась с этим человеком. Очень давно и, конечно, тогда она была Тиной ван Лигалон. Она отогнала от себя плохие мысли и продолжила работу по корректировке мозга Хуан Ши.

Удалить пришлось много, слишком много на взгляд Тины, но это, тем не менее, позволило сохранить личность девочки.

Когда все кончилось, Хуан Ши рыдала в голос. А когда к ней подошел Ланс ван Гереро, то стала умолять ее простить, как будто это что-то меняло. Ланс ласково говорил с ней, успокаивая, перекладывая на носилки, и радуясь, что наконец-то удалось добиться раскаяния. Теперь Хуан Ши осознавала свою вину, и это позволяло провести полноценное лечение.

Хуан Ши увезли, а Тина все никак не решалась отключиться. Ее слегка поташнивало, и она боялась, что при разъединении с Машиной потеряет сознание.

— Вам нехорошо? — Грегор наклонился над Тиной.

— Немного.

— Я вас предупреждал, что эта работа не для такой молоденькой женщины, хотя признаю, вы — Вард-Хирург высочайшей квалификации и назначены не по блату.

— Это не из-за этого, Грегор. — Тина приказала Машине отключаться и почти тут же потеряла сознание, а Грегор стоял рядом и не знал, что теперь с ней делать.

Ланс ван Гереро кивнул на операционный купол, но Грегор отрицательно покачал головой.

— Она — жена Советника. Нельзя трогать ее голову.

— Если мы его вызовем, тогда пострадают наши головы! Ты когда-нибудь с Креилом ван Рейном сталкивался?

— Очень давно, в молодости, на вечеринках преимущественно, — сказал Грегор ван Раи и остановился, внимательно вглядываясь в лицо Тины. — Вызывай Креила, а Тине давай-ка пока сделаем обезболивание. В любом случае ей от этого хуже не станет.

Когда Креил ван Рейн приехал, Тина лежала в палате, а Грегор ван Раи сидел рядом с ней.

— Что вы ей делали?

— Ничего, — Грегор спокойно выдержал взгляд Креила ван Рейна. — Обезболивание.

— Хорошо, тогда чем она занималась?

— Должна была делать удаление личности, но ей удалось обойтись корректировкой. Отдаю должное, Советник, ваша жена — прекрасный специалист.

— Значит, вы ее заставили! Ей нельзя было оперировать, два дня назад она перенесла сложнейшую операцию на мозге.

— Мы этого не знали, — Грегор обернулся на входившего Строггорна.

— О, Господи! Я надеялся — это неправда!

— Давай, Строг, смотри, что с ней, — сказал Креил и под его взглядом Грегор Раи ретировался из палаты.

Несколько минут Строггорн вслушивался в мозг Тины, она открыла глаза и попыталась улыбнуться.

— Тебе повезло, Тиночка. Но я тебя очень прошу, в следующий раз будь осторожней! Я же сказал, два месяца — никакой работы с Машиной! И, пожалуйста, пожалей меня! Я не могу все время уходить срочно с Совещаний! И безо всяких объяснений!

— Не ругайся, Строг, они не хотели меня признавать. Они же считают меня очень молоденькой… — Она замерла, потому что в дверях застыл Грегор ван Раи, неотрывно смотрящий ей в глаза.

— Грегор, — не оборачиваясь, сказал Строггорн. — Разве вы не знаете, что подслушивать стыдно?

— Советник, как это может быть?

— Что? — теперь Строггорн обернулся.

— Вы прекрасно меня поняли. Я же знал Тину ван Лигалон. Она была общительной женщиной, любила ходить на вечеринки. Я тоже любил. И у меня хорошая память. Когда-то я был на одной из них, а Креил ван Рейн не сводил глаз с Тины. А Джон Гил делал ей обезболивание, потому что у Тины ван Лигалон большинство точек подключения к Машине было на руках. В тот день ее даже кормить пришлось, так у нее болели руки после экзамена. И мы все чувствовали ее боль. Одно я не пойму, как это может быть?

— Это — государственная тайна, — жестко ответил Строггорн. — Я ясно выразился? — он перевел взгляд на Тину. — Ты меня прости, девочка, но не удалось найти ни одной клиники, где бы не работали те, кто знали тебя раньше.

— Ничего удивительного. Когда я была молодой, у нас было не так много клиник. Работали все вместе, поэтому меня очень многие знают, — она повернулась на бок, застонав. — Креил, ты меня домой отвезешь?

* * *

Лион забрался к Тине на кровать, и они вместе разглядывали движущиеся картинки в электронной книге. Он был очень расстроен, когда отец привез маму и сказал, что она заболела, зато теперь точно несколько дней проведет дома. По такому случаю Лиона не отвели в садик и теперь он, как мужчина, присматривал за мамой.

Эти мысли, которые вертелись в голове мальчика, смешили Тину, но она старалась не подавать виду. Она очень любила Лиона и как могла — баловала, хотя на это у нее всегда не хватало времени. Очень смышленый мальчик, Лион нормально общался только с Вардами. Даже телепаты откровенно побаивались его. Слишком часто его взгляд становился совершенно нечеловеческим, заставляя взрослых вздрагивать. С детьми отношения Лиона складывались лучше, и это радовало Тину. Ей, как матери, очень бы не хотелось, чтобы мальчик унаследовал ненависть отца к обычным людям. Это принесло немало неприятностей в жизни самому Креилу, и было бы жаль, если бы Лион повторил его путь.

— Мама, — Лиону надоело смотреть картинки и он, слегка жмурясь — лежать рядом с мамой доставляло ему наслаждение, откинулся на подушку. — А почему здесь больше не живет Адам?

В его мозгу одновременно отразился и образ Елены, матери Адама.

— Он переехал в другую квартиру, — тщательно подбирая слова, ответила Тина. На самом деле вопрос мальчика заставил ее задуматься. Она точно знала, что когда очнулась в квартире Креила, Елены и ее сына здесь больше не было, а до этого — и это также Тина прекрасно знала, они жили вместе. Очевидно, Креил увез их куда-то. Она решила расспросить его, когда Лиона не будет рядом, что стало с этой женщиной. Тина не видела причин, по которым бы Креилу стоило прерывать отношения со своей любовницей. Она ни на секунду не верила в его «любовь» и видела во всей этой истории только расчет.

Лион подобрался к голове Тины и начал ворошить ее волосы, стараясь уложить их по-своему.

— Мама, у тебя замечательная прическа! — поставив пряди почти вертикально, мальчик весело смеялся над своей затеей, и Тине пришлось сделать строгий вид, хотя временами она начинала подозревать, что обмануть Лиона просто невозможно. В свои неполные два года он прекрасно воспринимал чувства людей и также легко проникал в их мысли. Голосом мальчик не умел говорить по очень простой причине. Как показало обследование, у Лиона отсутствовали голосовые связки. Зато мыслеречь Лиона мало чем уступала взрослой обилием мыслеобразов. Сейчас в его голове с бешеной скоростью вертелась огромная светящаяся и исходящая всеми цветами радуги карусель — аналог слова «весело», «мне очень весело», а над всем этим плавно скользила бесконечная нота органа, сейчас мажорно-грозно-сильная, что подчеркивало накал эмоций. Лион обладал колоссальной восприимчивостью, которая отправила бы простого человека сразу же в сумасшедший дом. Психика мальчика при всем этом имела необычайную устойчивость. Как заметил однажды Креил, трудно было представить, какое событие могло бы нарушить работу такого уникального мозга.

Креил потратил много времени на то, чтобы наладить отношения с мальчиком, который поначалу не хотел его признавать. И со временем Лион примирился со своим отцом. Креил возлагал большие надежды на Лиона, считая, что только такое существо могло бы помочь землянам колонизировать планеты Солнечной системы. Тина не очень вникала во все эти рассуждения. Пока Лион был мал — он оставался для нее ребенком, который нуждался в постоянной ласке со стороны родителей, и наверное поэтому она не хотела замечать многих странностей в характере и поведении мальчика.

Тина откинула одеяло и с трудом встала с кровати.

— А папа сказал — тебе нельзя ходить! — Лион схватил полу ночной сорочки, мешая Тине идти.

— Я не далеко, только в туалет, — пришлось давать ей объяснения.

Освободившись, Тина прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало, с трудом сдержав смех. Лион сделал ей изумительную прическу — во все стороны, клочьями, торчали волосы. Она поспешно причесалась, а затем неторопливо вернулась на кровать.

— Лион, я бы поспала, если ты не против, — сказала она, сладко зевнув.

— И не дождешься папу?

— ???

— Он сейчас придет, — уверенно продолжал Лион, не обращая внимания на ее изумление.

— Откуда ты знаешь? — Тина напряглась, прослушивая пространство. Креила совершенно не ощущалось.

— Придет, я всегда знаю, когда он должен прийти, даже если еще и не чувствую его.

«Интересно, что он еще знает?» — подумала Тина, стараясь тщательно закрыть свой мозг от прослушивания, и почти тут же ощутила Креила. Он теперь был совсем близко. Получалось, Лион мог слушать телепатически через Многомерность. На миг Тину испугало это, хотя она и не смогла объяснить причину своего страха. Но уже через секунду, когда Лион соскочил с кровати и бросился в гостиную встречать отца, выбросила из головы все плохие мысли.

Креил остановился на пороге спальни, не входя и лишь чуть просунув голову внутрь.

— Можно?

Тина вслушалась: серое с непрерывными потеками облако окружало мужчину в черном, в сияющем вихре.

— Заходи. Ты чем-то расстроен?

Креил вошел, тяжело опускаясь в кресло.

— Я сегодня получил на испытаниях стопроцентную смертность, а надеялся улучшить препарат. — Он устало закрыл глаза.

— Почему так?

— Не знаю. Каждый раз, когда кажется, что уже все учли, возникает что-то новое — и приходится начинать сначала.

— Ты об эпидемиях? — Тина хорошо знала, что именно постоянное мутирование вирусов по своим, не понятным людям, законам представляло основную опасность гибели людей.

— Это не эпидемии в обычном понимании. Это такое изменение нашей микрофлоры, когда само существование цивилизации ставится под угрозу.

— Но причина — в Многомерной флуктуации?

— Одна из причин. Когда ослабевает иммунитет, часто организм не справляется и с давно известными болезнями, а с новыми… Мы же не можем допустить, чтобы выжили только те, кто не восприимчив к этим болезням. Мы подсчитали, так на Земле останется не более 10 % населения. Я должен найти закономерности мутаций. Ясно, что и у людей и у простейших действуют одни и те же причины. Нужно выявить их, тогда возможно найти средства, чтобы приостановить изменения. А пока мы разрабатываем лечение тогда, когда вирус уже вовсю действует. Если же создадим общую теорию — сможем синтезировать лекарства даже от тех, которые только должны появиться.

— Неужели можно создать общую теорию?

— Необходимо. Кое-что уже ясно. Примерно, как и на что нужно воздействовать. Но человек — не простейшие. Мы помогаем выздороветь одним системам организма в ущерб другим. Одно — лечим, другое — калечим. Человеческий организм — сложная взаимосвязанная система, трогаешь в одном месте, а ломается совсем другое.

— Как это сложно, Креил. Никогда не могла понять, как это укладывается в твоей голове? — Тина посмотрела на Лиона: он притащил из детской игрушки и устроился играть на

полу. — Лион, может быть, ты переберешься играть к себе в детскую? — спросила она, немного понаблюдав за ним.

— Я не хочу. Мне там скучно, — Лион даже не оторвался от игры.

— Ты хотела со мной поговорить? — Креил открыл глаза.

— Хотела, но не при Лионе.

— Пойдем, Лион, — строго приказал Креил мальчику, беря того за руку и не допуская возражений.

Когда Креил вернулся, Тина по-прежнему лежала на кровати. Он снова сел в кресло, полузакрыв глаза.

— Так о чем разговаривать?

— О Елене. И о нас с тобой. Ты же должен понимать, эта ситуация не может бесконечно продолжаться.

— Ты думаешь вернуться к Марселю? — спокойно спросил Креил, словно его это совершенно не касалось.

— Вряд ли это возможно. Он боится меня.

— Есть надежда, что привыкнет…

— Обычный человек? — Тина слегка приподняла брови. — Вряд ли. Но даже если и так, мне будет трудно его простить.

— А меня?

— Я не знаю, Креил, пока — не знаю. Все так запуталось, — Тина, нервничая, покусывала губы.

— Хочешь вернуться к себе?

— Не знаю. Кстати, а куда делась Елена? Она же жила у тебя?

— Откуда ты знаешь? — насторожился Креил.

— Все знают, да и Лион тут вспоминал Адама.

— Она живет в твоей бывшей квартире. Ты будешь против?

— Мне все равно. Это же не моя квартира, а Тины Роджер. Какое мне дело до всего этого? — Она снова остановилась, несколько секунд смотря на окно. — Я хотела сказать, — продолжила Тина, не глядя в его сторону, — тебе незачем прерывать отношения с ней.

— Я так не думаю, — резко оборвал Креил, и Тина повернула голову в его сторону.

— Почему? — она слегка пожала плечами. — Со мной у тебя ничего нет и, скорее всего не будет, а с ней…

— Лучше ответь, — перебил ее Креил. — Ты останешься здесь?

— Я должна подумать, — Тина не смотрела на него.

— Не хочешь меня простить или не можешь? Тина, поверь, я никак не думал, что ты пойдешь на самоубийство…

— Не нужно, Креил. Даже если ты врешь, как мне понять? — она встретилась с ним взглядом, пытаясь выдержать его. — Ты — не человек, откуда мне знать, что осталось у тебя в душе?

— Ты хочешь, чтобы я снял блоки?

— Нет. Зачем? Я просто пытаюсь тебе объяснить: ты изменился, и я тоже изменилась, и мы прожили долгую жизнь. Не могут наладиться отношения так вдруг.

— Ты останешься у меня? — снова спросил Креил.

— Я — останусь, но не как любовница или жена. Я останусь ради Лиона, как твой друг. Мальчику нужен отец. И Джон Гил мало подходит на эту роль. Мне не хочется этого признавать, но Лион — непростой ребенок, Креил. Строггорн что-то знает и ты тоже, но я не спрашиваю, что с ним не так. Лучше, если я ничего не буду знать. Как я обнаружила, такие знания — вещь разрушительная. Лион — бессмертен? Как ты и я?

— Да.

— Понятно. И он такой с рождения? Как я понимаю, Строггорн и ты не родились такими чудовищами?

Креил мысленно кивнул.

— Значит, Строггорн прав. С мальчиком должен быть все время кто-то кто сможет его направлять. И мне одной, боюсь, с этим не справиться. То есть, пока, Лион еще слушается меня. Но ему всего два года, а это уже непросто. И если я хочу сделать что-то хорошее для Лиона, дать ему отца, хотя бы подобие семьи… я должна остаться с тобой. По сравнению с длиной моей жизни, все это неважно, в конце концов. Большего не могу обещать.

— Но ты хотела бы наладить отношения со мной?

— Ты никак не поймешь, Креил. После того, что со мной случилось, вряд ли я осмелюсь иметь дело с обычным мужчиной. У меня нет выбора и теперь не нужна свобода. Что я буду с ней делать теперь?

— Хорошо, — Креил расслабленно улыбнулся, а Тина с удивлением посмотрела на него.

— Ты меня не понял?

— Понял. Я не буду к тебе приставать, ты — только мой друг, но я очень рад, что ты будешь рядом. Ты даже не представляешь себе, как я рад!

Ноябрь 413 года

— Советник, там звонит какой-то мальчик, он сказал, что его зовут Адам Роулз и он в вашем списке пациентов, — извиняющийся голос секретаря, раздавшийся в мозгу Креила, на секунду оторвал того от работы.

— Что он сказал?

— Что-то с его мамой.

— Соедините немедленно! — приказал Креил, и, как только появилось изображение мальчика, спросил: — Что случилось, Адам?

— Я не могу разбудить маму!

Креил почувствовал противный холод, подкравшийся к сердцу.

— Адам, а ты не видишь, у мамы одет такой браслет, точно как у тебя на левой руке?

— Я посмотрю, — мальчик исчез с экрана.

— Диг, будь готов меня заменить, — Креил начал отключаться от аппаратуры, не дожидаясь, пока Адам вернется.

— Ее браслет лежал на тумбочке, — мальчик вернулся, держа в руках второй аварийный браслет.

— Не волнуйся, я сейчас буду. — Креил на ходу одевался.

— Послать «скорую»? — спросил Диг.

— Давай, квартира Тины Роджер, — Креил продиктовал адрес и растворился в пространстве.

Через минуту он уже появился в квартире Тины Роджер, где сейчас жили Елена с Адамом. Креил вбежал в спальню и облегченно вздохнул: Елена была без сознания, но жива.

Больше всего он испугался найти ее мертвой, когда бы уже ничем нельзя было помочь.

Он наклонился над Еленой, вслушиваясь в ее мозг и не понимая, почему она была без сознания.

— Адам, ты не расскажешь, мама жаловалась, что у нее что-то болит?

— У нее болела голова, очень сильно. А потом, несколько дней, она не могла ходить. Я даже помогал ей дойти до туалета, у нее кружилась голова.

— Понятно.

В комнату вошли врачи «скорой». Креил обернулся к ним.

— Я заберу женщину в клинику психиатрической Вард-Хирургии. Мы с ней жили вместе.

— А что с ней, Советник?

— Пока не знаю. Нужно делать зондаж, там посмотрим.

Креил привез Елену в клинику и передал ее Ги Ли. Много лет занимаясь лечением Джулии Уилкинс, у того был прекрасный опыт ведения больных с психической зависимостью. А именно такого диагноза больше всего боялся Креил ван Рейн.

— Сделайте ей обезболивание, Ги Ли. Стандартная схема, только проверьте чувствительность к препаратам.

— Вы не волнуйтесь так, Советник. У нас отличные врачи. Кто будет делать зондаж? — Ги Ли знал, что если речь пошла о женщине, с которой долгое время жил Советник, обычным врачам смотреть ее голову было запрещено.

— Я попрошу Строггорна, но не знаю, когда он освободится.

Адам послушно сидел в вестибюле клиники, дожидаясь Креила.

— Что с мамой? — он поднял на Креила серые глаза.

— Ничего серьезного, ты не волнуйся, все будет хорошо, — сказал Креил и подумал, что хотел бы и сам в это поверить. — Адам, Стайн отвезет тебя ко мне домой. Ты поживешь у нас, пока мама болеет. Хорошо?

— А Лион живет с вами? — обрадовано спросил мальчик.

— Со мной, — Креил постарался улыбнуться.

— Это здорово! Он знает столько игр!

* * *

Когда Тина вернулась домой с работы, Стайн тут же доложил ей, что привез Адама, сына Елены, и что Советник Креил все объяснит, когда вернется с испытаний.

Тина подумала, что Креил мог бы и позвонить. Она прошла в комнату Лиона и обнаружила там полный разгром. У Лиона было невероятное количество самых разнообразных игрушек. Сейчас они все были разбросаны на полу, в разобранном виде. Лион вообще любил разбирать игрушки, правда, потом обычно мог снова собрать их, чем очень удивлял родителей. Но сейчас, казалось, он решил научить этому Адама.

Тина понаблюдала какое-то время за мальчиками, пытаясь определить, каким образом Адам понимает Лиона, и пришла к выводу, что они используют язык жестов.

— Стайн, они ели?

— Да, Лиде Лион заказывал еду.

— Опять одни сладости! Лион! — позвала Тина мысленно.

Мальчик не обратил никакого внимания на ее слова.

— Лион, — снова позвала Тина. — Я просила тебя не снимать сандалии!

Лион поднял голову, а в его телепатеме: нота органа, — появились грозные нотки.

— Почему все могут ходить босиком, а я нет?

— Потому что у тебя будут болеть ноги потом! — пояснила Тина. У мальчика было странное строение ноги, которое потребовало изготовления специальной обуви. На самом деле Лион мог ходить босиком, но тогда ему приходилось постоянно концентрировать внимание на ходьбе: непосильное требование для двухлетнего ребенка. Стоило Лиону отвлечься, как он кричал от боли в ступнях.

— Когда я вырасту, я не буду носить обувь!

— Почему, Лион? Все люди носят обувь.

— А я — не буду.

Устав с ним спорить, Тина вышла из комнаты.

Креил вернулся домой раньше обычного. Тина ждала его в гостиной и сразу спросила:

— Что случилось? Почему Адам у нас?

— Я отвез Елену в психиатрическую клинику, — устало объяснил Креил. — Некому побыть с ребенком. Они здесь одни, ни родственников, ни знакомых.

— Что с ней?

— Пока не знаю, но боюсь, тоже, что и со всеми.

— Психическая зависимость?

Креил мысленно кивнул.

— Боюсь, мы были слишком долго вместе.

— Эта… зависимость всегда возникает?

— Как правило. Елена зациклена на Адаме. Это ее и защищало, хотя она была очень привязана ко мне… но чтобы дошло до зависимости…

— Не переживай раньше времени. Может, что-то другое.

— Что другое, Тина? — спросил Креил с горечью. — Нужно смотреть правде в глаза. Когда я приехал, она была без сознания.

Креил долго молчал, не решаясь спросить.

— Тина, как ты отнесешься? Если это зависимость, и Елена останется в клинике, я хотел бы, чтобы Адам жил с нами. Он родился неполноценным. Сейчас, я выправил генетику, когда его лечил, но, ты понимаешь, меня он хорошо знает, а как такой ребенок приживется в чужой семье… Это если удастся найти семью…

— Креил, — Тина остановила его речь, стараясь подавить нахлынувшие воспоминания о своем неполноценном ребенке, умершем сразу после рождения. — Зачем ты меня убеждаешь? Неужели ты думаешь, я буду возражать?

— Спасибо.

— Не за что, — Тина слабо улыбнулась. — Не переживай. Все утрясется.

* * *

Когда Креил позвонил Строггорну с просьбой посмотреть Елену, у того не было сил даже выругаться. День Строггорна был расписан по минутам, а в сутках было по-прежнему всего 24 часа. Иногда ему начинало казаться, что проблемы Креила с женщинами никогда не закончатся.

Он смог выбраться в клинику, где лежала Елена, только поздно ночью. Ги Ли встретил его у четвертого операционного блока.

— Как она? — быстро спросил Строггорн.

— Реакция на обезболивание — положительная.

Строггорн сразу остановился.

— Не может быть?

— Елена пришла в себя. Просила отпустить ее домой.

— Замечательно! Но я ее все-таки посмотрю.

Елена была жутко напугана: очнувшись, она обнаружила себя привязанной к кровати. И никакие уговоры не смогли убедить врача развязать ее и отпустить домой.

Строггорн вошел в операционную и зашел под операционный купол, куда Ги Ли уложил Елену. Она просто побелела от страха, когда увидела Строггорна. Он улыбнулся ей мысленно.

— Чего вы так испугались, Елена? Я не кусаюсь, честное слово.

— Что со мной?

— Сейчас узнаем, минут через двадцать. Я только хотел сказать, чтобы вы перестали так бояться. С вашим сыном все в порядке. Он у Креила. Вы Советнику Креилу доверяете?

— Доверяю, конечно!

— Ну вот. Сейчас расслабьтесь. Это не больно, честное слово.

Пси-экран опустился низко над головой Елены.

— Смотрите на экран, хорошо?

Строггорн подключился к аппаратуре и действительно потратил не более двадцати минут на обследование.

Как только он закончил, Ги Ли нервно спросил:

— Ну что, Советник?

— Можете идти, развязывать пациентку.

— А… оперировать?

— Ее не нужно оперировать. К счастью.

Строггорн оделся и подождал, пока Ги Ли выведет Елену из-под купола и усадит ее в кресло.

— Что со мной? — обреченно спросила Елена.

— У вас тяжелейшее нервное переутомление. Когда вы отдыхали последний раз?

Елена нахмурилась.

— Не помню.

— Зато я помню. Еще до рождения Адама. И двенадцать лет ухаживаете за больным ребенком! Кому же это по силам? Вы же еще и телепат, чувствовали его боль… — Строггорн остановился, потому что Елена начала плакать. — А вот плакать не нужно. Подлечим вас пару недель, потом поедете, обязательно! — отдохнуть. И без ребенка, конечно.

— Я не могу. Мне не с кем оставить Адами.

— Поживет пока у Креила. Вы должны беречь свою психику! Не забывайте, телепаты живут больше двухсот лет, вряд ли вы захотите провести их в психушке.

— Сколько?

— Больше двухсот лет. Поэтому вы должны себя беречь. Понятно?

— Спасибо вам.

— Не за что. Спасибо вам, что не получили зависимость от Креила. Задали бы нам работы! Поправляйтесь. У вас замечательный врач, — добавил Строггорн, а потом удивленно посмотрел на покрасневшего Ги Ли и смущенную Елену.

* * *

Креил не ложился спать, но и работа никак не лезла в голову. А когда Строггорн, наконец, позвонил и сказал, что с Еленой ничего страшного не случилось, ощутил огромное облегчение. Он осторожно подошел к спальне Тины, пытаясь прослушать, спит ли она. Створки раскрылись, Тина стояла в проеме.

— Я не сплю. Что там? — она вслушалась в его мозг. — Все хорошо?

— Нервное переутомление, — вместо радости он почему-то ощущал опустошение.

— Замечательно. Теперь ты можешь вернуться к работе, — сказала Тина. Мысленно Креил был уже в институте.

Через несколько дней Ги Ли разрешил Креилу навестить Елену. По дороге Креил купил огромный букет роз.

Елена плавала в бассейне и изумленно и радостно уставилась на букет.

— Креил, ну зачем… У тебя не будет неприятностей с женой? — Елена выбралась из бассейна и закуталась в огромное махровое полотенце, которое протянул ей Креил.

— Не будет. Тина все понимает. Я хотел пригласить тебя в ресторан.

— Тебя опять будут ругать, что ты отвлекаешься от работы!

— Мы не долго. Ги Ли отпустил тебя на пару часов. — Креил вспомнил, что Ги Ли просил его зайти, но не сказал зачем.

— Хорошо. Если недолго. Не хочу, чтобы у тебя опять были из-за меня неприятности. Я только переоденусь в сухое.

Через пятнадцать минут они уже сидели в такси. Елена так торопилась, что даже не стала пользоваться косметикой и лишь чуть-чуть подсушила волосы.

В ресторане им был немедленно предоставлен отдельный кабинет. Елена слегка нервничала, но Креил меньше всего хотел беспокоить ее голову своим любопытством.

— Давай выпьем за тебя, девочка, — Креил поднял бокал с искрящимся вином. — Чтобы и дальше все было хорошо.

Елена лишь чуть пригубила вино.

— Креил, почему мне не дают видеться с ребенком? — она даже не пыталась скрыть свое беспокойство.

— Потому что ты должна отдохнуть от Адама. Он причина твоей болезни!

— И что в этом ненормального? Дети всегда причиняют проблемы!

— Нельзя, Елена. Придется потерпеть.

— Расскажи, как он.

— Замечательно. Ходит вместе с Лионом в детский садик, — Креил нанизал кусочек помидора на вилку и отправил его в рот.

— Что он там делает? Там же одни телепаты? Да и он слишком большой для садика!

— Это дорогущее место для необычных детей. Насколько я знаю, Лион разработал язык жестов, и все переводит Адаму. Не волнуйся, если ему там надоест, мы что-нибудь еще придумаем.

— А твоей жене это не надоест? Что ребенок твоей бывшей любовницы живет у вас?

— Ох, Елена. Ты никогда не научишься доверять людям. Тина была готова усыновить Адама, если бы у тебя была зависимость. Что такое побыть мальчику у нас несколько недель?

— Прости, — Елена низко опустила голову, а ее мозг отразил отчетливый стыд.

Креил посмотрел на нее и почувствовал, что больше всего хотел бы сейчас прижать ее к себе. Елена была по-прежнему дорога ему, хотя он знал, что это не любовь.

— Не переживай. Все наладится, — он постарался улыбнуться.

— Сколько продлится лечение?

— Не знаю. Не меньше месяца. Ты очень затянула. И… обидела меня. Нужно было немедленно связаться со мной, как только ты поняла, что что-то не так.

— Я испугалась! — она подняла на него глаза с блеснувшими в них слезами и мгновенновозникшем в мозгу мыслеобразом: пелена дождя. — Мне столько рассказывали про зависимость! Тебе должно быть понятно.

— Если бы была зависимость, в один из дней ты могла покончить с собой. Так бы тебе было плохо. Разве можно шутить такими серьезными вещами? — Креил говорил это так мягко, как только было возможно.

— Я не знаю сейчас. Да, глупо все получилось, — она упорно избегала глядеть Креилу в глаза.

— Елена? Что-то еще тебя беспокоит?

Она подняла на него беспомощный взгляд.

— Ты говорил с Ги Ли?

— Нет еще.

— Я хотела спросить… — она снова опустила глаза, прячась от Креила. — Ты твердо решил вернуться к жене? Это серьезно?

— Почему ты спросила?

— Я ведь… глупо как… хочу быть уверена. Если она снова уйдет от тебя… это возможно?

— Елена! Я не хочу обсуждать это с тобой! — Креил начинал потихоньку сердиться.

— Но ты же не живешь с ней… как муж… — она опустила голову совсем низко и сказала это совсем тихо.

Креил почувствовал неожиданную боль, и его злость сразу куда-то испарилась.

— Откуда ты знаешь, Елена?

— От тебя… просто… знаю тебя.

— Ты самая странная женщина, которая когда-либо была в моей жизни! — сказал Креил мягко, пытаясь понять, что хочет выяснить Елена. — Давай, ты прямо спросишь, что тебя волнует?

— Если она уйдет, это возможно…

— Я понял, Елена. Что мы снова будем вместе с тобой? Я не знаю, правда.

— Тогда я хочу тебя попросить, — она подняла на него глаза. — Даже если она уйдет, обещай мне, что ты не будешь меня беспокоить. Ты мне очень дорог, Креил, но… так всем будет лучше. Ты можешь мне это обещать?

— Это то, о чем хочет поговорить Ги Ли? Вы решили быть вместе? — тихо спросил Креил.

— Попробовать. Не знаю, что из этого выйдет, но если ты будешь мешать, лучше мне даже не пытаться.

— Ты меня любишь? — не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Креил.

— Советник Строггорн так считает. Он мне посоветовал поговорить с тобой.

— Он уверен, что у тебя нет зависимости?

— Уверен, — она слабо улыбнулась. — Ты просто мне очень дорог, почти как мой сын.

— Ну что ж. Я не буду тебе мешать. Я обещаю. Но мы можем быть друзьями?

— Конечно! — она улыбнулась. — Я никогда не смогу забыть, что ты для меня сделал… и для Адама. У меня в этом мире больше никого нет. Только ты и Адам.

— И Ги Ли, — добавил Креил.

— Об этом слишком рано судить. Мне пора возвращаться. Ги Ли будет нервничать, что меня долго нет. Не хочу его расстраивать. — Она поднялась из-за стола.

Креил проводил Елену в клинику и поднялся в кабинет Ги Ли.

— Это хорошо, что Елена все рассказала вам сама, Советник, — сказал Ги Ли, как только Креил вошел.

— Вы знакомы всего несколько дней! Не могу понять, как ты смог уговорить ее за такое короткое время? — спросил Креил, удобно усаживаясь в глубокое кресло.

— Не знаю. Как только она проснулась… — он улыбнулся. — Я молился, чтобы у нее не оказалось зависимости… Вы знаете, телепаты быстро находят общий язык…

— Или уже не находят!

— Это так. Значит, вы не будете нам мешать?

— Буду, — сказал Креил, невозмутимо наблюдая за побелевшим Ги Ли. — Если узнаю, что ей плохо с тобой. Использую все свое влияние.

— Советник! Разве можно так пугать! Я же люблю ее!

— Слишком подозрительно быстро.

— Ну да, вы же не верите в любовь с первого взгляда! — зло заметил Ги Ли.

— Верю, — Креил неожиданно рассмеялся. — Я когда-то полюбил мою будущую жену за один вечер, — он посерьезнел, — и навсегда. Я просто хочу быть уверен, что с Еленой все в порядке. Она очень дорога мне, не перебивай! Это не любовь, но все равно… У Елены была тяжелая жизнь. Она слишком много страдала.

— Советник, поверьте, я все понимаю и сделаю так, чтобы она забыла свое прошлое. И чтобы была счастлива! — горячо сказал Ги Ли.

— Я рад, что вы будете вместе, — Креил поднялся и протянул руку Ги Ли. — Будьте счастливы!

— Спасибо!

Креил вышел от Ги Ли, размышляя о том, что ни за что бы не поверил, что человек, большую часть своей жизни потративший на усмирение чувств, может так сильно влюбиться.

Декабрь 413 года

Грегор ван Раи снова подозрительно посмотрел на Тину: она уже второй раз теряла сознание во время зондажа ребенка.

— Крис, забери управление на себя, а я пока попробую ее уговорить сделать анализы. Последние две недели с ней явно что-то происходит.

Тина очнулась в послеоперационной палате, пытаясь вспомнить, что случилось.

— Да ничего не случилось! — Грегор ван Раи не скрывал своего раздражения. — Вы просто пару раз теряли сознание, и я решил, что этого уже вполне достаточно. Не хотите рассказать, что с вами?

Тина вдруг задумалась: а и правда, что с ней? Последние несколько недель она отвратно себя чувствовала, ее тошнило по утрам и кружилась голова. Она много работала и связывала свое состояние с переутомлением, но сейчас усомнилась в этом.

— Я сделал анализ крови, Тина. Скрывать бессмысленно. Одно не пойму, зачем вы продолжаете работать с Машиной? Вы же знаете, что при беременности это опасно. Можно запросто потерять ребенка, — он сердито нахмурился.

— При… что???? — Тина резко села на кровати, ощутив сильное головокружение. — Беременна… от кого?

— От мужа? — изумленно предположил Грегор. — Если нет, вам лучше знать, от кого.

— Какой срок?

— Примерно двенадцать недель.

— Дай мне телеком. И убери все записи о моих анализах. Из архивов — тоже.

— Все не удастся, но что можно уберу, — пообещал Грегор. Он вышел из палаты и вернулся, держа в руках телеком.

Тина продиктовала номер, объемный виртуальный экран с изображением Дмитрия ван Строггорна возник в палате.

— Дмитрий, ты сможешь меня принять сейчас? — спросила Тина.

— Сейчас? Это сложно. Но часа через полтора, подъезжайте. А как много времени нужно?

— Да я не думаю, что больше двадцати минут, — ответила Тина, и Дмитрий попросил секретаря освободить не менее двух часов своего времени.

* * *

Когда Тина вошла в его кабинет, Дмитрий поднялся навстречу и улыбнулся: они давно уже не сталкивались.

— Ну, так что случилось? — спокойно спросил Дмитрий: Тина не выглядела больной.

— Мне нужно, чтобы ты сделал мне аборт.

— И Креил на это согласен? — нахмурившись, спросил Дмитрий. — Мне нужно официальное согласие отца, — пояснил он.

— Креил не имеет никакого отношения к ребенку. Отцом ребенка должен быть Марсель Дени. Но я уверена, он на аборт не согласится.

— Тогда я не смогу вам помочь. Есть всего несколько исключений, когда можно убить ребенка без согласия отца.

— Какие?

— Если ребенок был зачат в результате насилия. Если у ребенка серьезная генетическая патология, с неизвестным исходом генетической терапии. В общем, не очень-то большой выбор. Давайте, раздевайтесь, я сделаю обследование, исходя из него, решим, что делать дальше.

Через полчаса Дмитрий закончил обследование и разрешил Тине вставать.

— С генетикой все в порядке. Марсель Дени — отец ребенка. Что делать дальше?

Тина сидела в глубоком кресле, покусывая губы.

— Как-то обойти закон можно?

— Есть одна программа, разрешающая избавиться от ребенка, с учетом того, что вы замужем за другим мужчиной… Хотите попробовать получить разрешение?

— Сколько это займет времени?

— Около часа. Но вы должны подписать документы, на случай, если что-то пойдет не так, и что вы согласны воспользоваться этой программой.

— Давай, подпишу.

Дмитрий вышел и вернулся с пачкой бумаг.

— А что, электронной подписи недостаточно? — удивилась Тина.

— Нет. Для этой программы требуется, чтобы сохранялась бумажная копия. Читайте, — он передал Тине папку.

— Некогда, — Тина взяла ручку и размашисто расписалась.

— Подождете здесь или пойдете погуляете?

— Подожду. Мне можно поесть? Или лучше не нужно?

— С учетом, как на вас плохо действует наркоз, я бы не советовал наедаться. Выпейте кофе или чай. Как только я получу ответ, я вернусь.

* * *

Дмитрий прошел в свой кабинет и попросил соединить его с Центром репродуктивной трансплантологии.

— У меня есть зародыш, двенадцать недель, девочка, согласие матери получено. Отец ребенка о беременности не знает, — быстро объяснял он ситуацию юристу Центра.

— А какие основания?

— Женщина замужем за другим мужчиной, — пояснил Дмитрий.

— Понятно. Это меняет дело. Ее муж знает о беременности?

— Нет. Она сама только сегодня узнала.

— Большой срок. Но должно получиться. У нас огромный банк данных. Когда будет готов зародыш?

— Как только вы найдете женщину для трансплантации. Моя пациентка ждет вашего решения.

— Она не передумает? Полноценный ребенок, такая редкость сейчас?

— Семья телепатов. Ребенок — не телепат. Много будет проблем.

— Да еще неродной отец… Дайте нам полчаса на подбор реципиента.

— Жду, — Дмитрий отключился, потом подумал, на что бы толковое истратить целых тридцать минут свободного времени, и решил заказать обед. Последний раз у него была возможность поесть почти сутки назад. Он сделал заказ по линии «срочной» доставки, а значит, состоящий из стандартного меню, но это давно уже было самым обычным в его жизни.

— Мы подобрали реципиента, — ответил адвокат через полчаса. — Необходимое оборудование для перевозки зародыша вам уже отправлено. Пожалуйста, после дачи пациентке наркоза, подтвердите, что она не передумала. Мне бы не хотелось обнадеживать нашу клиентку раньше времени.

— Хорошо, — Дмитрий спокойно доел обед, потом поднялся, сначала убедившись, что клиника получила оборудование из центра.

Когда он вошел в операционную, где его ждала Тина, робот как раз вкатил тележку с контейнерами.

— Что это? — удивленно спросила Тина.

— Новая техника, — невозмутимо пояснил Дмитрий. — Ну что, если не передумали, идите в операционную.

Тина уже засыпала под наркозом, когда Дмитрий спросил ее еще раз, действительно ли она хочет избавиться от ребенка. Тина только сонно пробормотала: «Хочу. Зачем мне этот ребенок?»

Волны накатывали на берег странного черного пляжа. Тина подумала, что была здесь уже когда-то. Светловолосая, красивая женщина шла по песку, улыбаясь чему-то своему. Когда она поравнялась с Тиной, улыбка сползла с ее лица. Она резко помрачнела, пристально вглядываясь в лицо Тины.

— Ты?

Внезапно ракурс сместился, и Тина увидела тот же черный пляж сверху, только теперь женщина превратилась в девочку, прямо в платье заходящую в воду. Тина видела огромную волну, приближающуюся к берегу. Она хотела закричать, предупредить, что в воде опасно, но как это часто бывает во сне, у нее пропал голос. Тина продолжала напрягать все свои силы, пытаясь приблизиться к ребенку, медленно-медленно ракурс сместился, и она снова оказалась на пляже. Тина вошла в воду, пытаясь бежать, но ноги совсем не двигались. С большим трудом она все-таки добралась до девочки, притянула ее за скользкое платье и прижала к себе, со страхом вглядываясь в огромную надвигающуюся волну. Не было никакой возможности убежать, и тогда Тина просто расслабилась и взмыла в пропитанный влагой воздух. Она парила, крепко держа девочку, наблюдая с высоты своего полета за волной, обрушившейся на черный пляж. А потом совсем близко она увидела лицо девочки в мягких светлых кудряшках и как та спросила: «Ты моя мама?»

«Ты моя мама?» — вопрос повторился несколько раз.

* * *

Тина открыла глаза. Аппаратура еле слышно работала, и тут же в ее голове раздался голос Дмитрия:

— Как все-таки отвратно на вас действует наркоз, Тина! Не волнуйтесь, сейчас повторю.

— Подожди… Ты… В общем…

— Горе с вами. Неужели передумали? Да я вот почти закончил.

— Как… — она вдруг ощутила безумное горе, словно ее лишили чего-то самого дорогого.

Дмитрий вошел под купол, пристально поглядев на Тину.

— Что же вы так поздно? Ну ладно, только теперь вам придется подписать еще вот эти бумаги, — он протянул ей планшет, с прикрепленной папкой и ручкой.

— Что это? — у Тины не было никаких сил читать.

— Что я не гарантирую вам сохранения вашего ребенка. Могу только попытаться. Если вы настолько хотите этого. Неделя постельного режима, в любом случае. Да, и вы должны знать, ребенок не телепат. Может передумаете? Будет сложно оставить его в семье.

— Не телепат? — Тина закрыла глаза от боли. — Все равно. Пусть живет.

— Тина, я не собирался убивать ребенка. Хотел передать зародыш на трансплантацию другой женщине. Так что, вы, скорее всего никого не убьете.

— Почему ты мне не сказал?

— Что значит «не сказал»? Вы же подписали разрешение на это.

— Я думала, это просто освобождает тебя от ответственности!

— Тина, вы должны читать бумаги, которые подписываете. И если вы не хотели знать, что будет с зародышем, какая разница, если бы девочка осталась жива? У нас огромная очередь на нормальных детей! Неужели было бы лучше, чтобы ребенок не достался никому? Да я и не убийца. Это же преступление — убить здорового ребенка!

— Не знаю. Мне так безумно больно сейчас от одной мысли, что я лишусь ребенка… Не знаю… Сначала, так боялась проблем, а сейчас все по-другому… Девочка?

— Девочка.

— Я ее видела во сне. Сделай, если возможно, чтобы жила. Не смогу жить с мыслью, что отказалась от нее.

Дмитрий снова подключился к аппаратуре, перед этим позвонив в Центр репродуктивной трансплантологии и расстроив их отказом Тины отдать ребенка.

После операции Дмитрий решительно продиктовал номер телекома Креила и попросил у секретаря связи с Советником.

— Дмитрий? Что случилось?

— Советник, мне бы очень хотелось, чтобы вы подъехали ко мне, когда освободитесь. Ваша жена у меня.

Креил нахмурился.

— Ты сделал ей аборт?

— А вы знали о беременности? — лицо Дмитрия вытянулось от удивления.

— Знал.

— Как же тогда получилось, что Тина об это не знала?

— Это не мое дело, говорить ей о ребенке Марселя Дени. Чтобы я ни сказал, все могло быть расценено, как давление.

— Понятно. Она в последний момент передумала избавляться от ребенка. Проследите, чтобы отлежалась в постели недельку.

— Я приеду через час примерно. Устроит?

— Пойдет. Тина еще спит. Так что как раз приедете, когда она проснется.

* * *

Когда Креил приехал в клинику, Тина уже не спала и читала электронную книгу. Он сел в кресло рядом с кроватью и улыбнулся.

— Что читаешь?

— Исторический роман. Дмитрий говорит, очень хороший, но мне не нравится, — Тина выключила Книгу.

— Что ты решила делать теперь?

— Дмитрий сказал, ты знал, что я беременна. Как ты узнал?

Креил приблизил лицо к ее руке и шумно втянул воздух.

— Пахнешь беременностью, — он вернулся в свое кресло. — Ты не ответила.

— А что бы ты хотел?

— Ты же знаешь, Тина. Я хочу одного, чтобы ты была со мной.

— И тебя не смущает ребенок — нетелепат? Я всегда считала, ты терпеть не можешь обычных людей?

— Это же ребенок, — Креил мысленно пожал плечами. — Как ты думаешь, Марсель будет пытаться забрать девочку?

— Наверняка. Он очень ее хотел. Дмитрий говорит, есть закон, запрещающий нам растить ребенка-нетелепата.

— Не совсем запрещающий. Я уже звонил адвокату, чтобы они посмотрели, как лучше обойти закон. Это непросто, но я надеюсь найти решение. Даже если нет, девочка будет знать, кто ее родители. Нам будут положены частые свидания с ребенком, но я надеюсь, мне удастся оставить ее у нас. Об этом не волнуйся, — Креил замолчал на мгновение и уже хотел продолжать, когда Тина ответила на его мысли.

— Я не вернусь к Марселю. В любом случае будет проблема оставить ребенка в семье.

— Мне конечно, немного обидно, что ты хочешь остаться со мной только потому, что считаешь, у меня больше возможностей бороться за девочку, но…

— Что, я должна тебе врать, Креил? Мы уже все обсуждали. Сейчас главное вырастить детей. И сделать так, чтобы больше не было случайностей. Я устала от этого. И думаю, все уже устали нас вытягивать из передряг. Слишком много шума вокруг тебя.

— Хорошо, — Креил встал и выглянул из дверей палаты: Стайн ждал его за дверью. — Стайн, отвези Лиде Тину домой. И проследи, чтобы она лежала в постели. Ей нельзя вставать, даже в туалет.

— Слушаюсь, Лиде.

Стайн подогнал носилки и переложил Тину на них, потом закутал ее в одеяло.

— Я приеду домой, как только освобожусь, — Креил растворился в пространстве, не дожидаясь, пока придет лифт.

* * *

Вернувшись в клинику, он сначала связался с адвокатом, который должен был уже получить предварительную информацию, что нужно было сделать, чтобы оставить ребенка в семье.

— Очень сложное дело, Советник, — лицо адвоката казалось озабоченным. — И будет стоить море денег.

— С этим у меня нет проблем. Так что ты узнал?

— Несколько моментов. Шансов у Марселя Дени оставить ребенка еще меньше, чем у вас. Здесь играет роль то, что у вас семья, а он — одинокий мужчина, и то, что Тина — женщина и ребенок — девочка. В общем, Марсель не является проблемой. А вот серьезно то, что вы девочку воспитывать не можете. Есть целая серия законов, которые не позволяют этого делать. Начиная с мелочей, где оговаривается, сколько времени в день вы можете проводить с ребенком и, кончая требованиями использовать обруч мыслезащиты. В общем, каждую статью каждого закона придется обходить. Очень сложно построить защиту так, чтобы вам оставили ребенка.

— Это плохо, — Креил нахмурился. — Что нужно сделать в первую очередь?

— Найти няню-нетелепата, которая бы согласилась длительное время жить в вашей семье. Закон требует, чтобы это был один человек, а не кто-то приходящий, и оставался с ребенком до 16 лет.

— То есть, фактически, няня должна заменить ребенку мать?

— Правильно. Но я буду честен: не представляю, как нам удастся найти такого человека. Чтобы жить рядом с вами постоянно, няня должна будет проходить регулярные психозондирования.

— Это из-за зависимости? Но вообще-то она возникает при близком общении? По крайней мере, это я могу гарантировать, что «близкого общения» не будет. Или этого недостаточно?

— Это не важно. Достаточно того, что женщина будет жить в вашем доме длительное время. Помимо этого, еще до приема на работу, она должна будет пройти детальнейшее психиатрическое обследование. В общем, все это выглядит малореальным. Точнее, я не представляю, кто может согласиться.

Креил надолго задумался.

— Ищи смертельно больного человека, подходящего для этой работы, но без денег на лечение.

— Вы хотите обещать лечение за то, что женщина будет обязана отработать 16 лет у вас? Это рискованно. Вдруг потом, когда опасность минует, она откажется работать?

— Я об этом подумал. Поэтому ты должен предложить контракт. А потом, после лечения, предложи от него отказаться безо всяких дополнительных условий. Если женщина и после этого будет согласна у нас работать, можешь показать ее мне.

— Так вы можете потратить огромные деньги на лечение возможных кандидатов и никого не найти!

— Иначе бессмысленно. Я должен быть уверен, что няня ребенка порядочный человек прежде всего. Все остальное не так и важно. Агентство по трудоустройству не предложит совсем неподходящих людей.

— Ну что ж. Можно попробовать.

* * *

Февраль 414 года

Прошло почти два месяца, прежде чем агентству удалось найти подходящую няню. И Креила сразу честно предупредили, даже если он решит, что женщина не подходит, все равно заменить ее будет некем. Несколько десятков человек, подходивших по необходимому опыту работы, отказались от контракта после лечения. С учетом того, что отбор проходил из почти ста тысяч кандидатов, профессионалы оценили задачу, как практически нереальную.

Креил немного волновался перед встречей с няней. Вполне могло так случиться, что женщина ему не понравится. Это было тем более вероятно, что он вообще всегда плохо переносил обычных людей.

Невысокая женщина с тщательно уложенными волосами в прическу в традиционном японском стиле, в строгом дорогом платье, с мягкими утонченными движениями, вошла в кабинет Креила, застыла в дверях и мягко наклонила голову.

— Здравствуйте.

У женщины был заметный акцент.

— Проходите, садитесь, — пригласил Креил.

Женщина мягко отодвинула стул и села на его краешек, сохраняя при этом идеально прямую осанку.

Креил отметил для себя, что внешне женщина производила впечатление человека высокой культуры и безупречного воспитания, что достигалось в Японии жестоким вбиванием культуры на протяжении многих поколений.

— Ваше полное имя?

— Йагами Нару.

— Вы разрешите мне называть вас Нару?

— Нет.

— Тогда как правильно будет к вам обращаться?

— Нару-сан будет допустимо. Я могу спросить, как правильно к вам обращаться, Лиде Советник Креил ван Рейн?

— Это слишком длинно для каждодневного общения. Достаточно: Лиде Креил, — Нару-сан кивнула в знак понимания. — Я читал вашу биографию, но мне бы хотелось услышать от вас.

— Я родилась в Осаке. Окончила университет в Токио по литературе. Вышла замуж, но мы недолго прожили вместе, муж умер, и я решила переучиться на гувернантку. В моей семье было четыре ребенка… И я очень хотела бы своих, но мне показалось, что у меня вряд ли будет своя семья. Работала почти пятнадцать лет в нескольких семьях, как гувернантка, пока не заболела.

— Я могу спросить, почему вы приняли решение принять мое предложение? Вы имели право отказаться?

— Я не могла отказаться, Лиде Советник Креил. Вы спасли мою жизнь. Контракт был условием спасения.

— Но после того, как вы выздоровели, вы могли изменить решение.

— Я не понимаю вас, Лиде Советник Креил. Каким образом я могла изменить решение, если контракт уже был подписан и я согласилась на его условия? Принять на себя такой позор?

— То есть, если я правильно понял, это противоречит вашему пониманию о порядочности?

— Безусловно. Человек должен отвечать за свои слова. Ваше предложение — очень серьезный выбор, меняющий жизнь человека. Если я была не готова принять контракт, я не могла соглашаться на лечение.

— Но вы приняли такой тяжелый контракт, жить много лет с нелюдьми, в одной семье, только потому, что мы оплатили ваше лечение?

— Лиде Креил, как я понимаю, если вы не найдете няню для вашего ребенка, вам придется от него отказаться? Это правда?

— Это правда.

— Тогда это взаимовыгодный контракт. Спасение моей жизни взамен на 16 лет, проведенных в вашей семье. По моему контракту даже не требуется жить у вас навсегда. Мне будет предоставлена свобода и полное обеспечение до конца моей жизни. Это — серьезный, справедливый и очень выгодный для меня контракт. Конечно, у него есть свои сложности, но именно поэтому он такой выгодный.

— Но вы могли отказаться, после того, как вас вылечили, — сказал Креил и ощутил, как Нару-сан с трудом подавила свой гнев и возмущение от его слов, хотя лицо ее при этом ничего не отразило.

— Спасибо, Нару-сан, — сказал Креил быстро, — я уяснил, что вы приняли серьезное решение и готовы сдержать свое слово. Я больше не буду возвращаться к этой теме. Но я должен был быть уверен, что ваше решение было хорошо обдумано. Я вполне удовлетворен вашими ответами и считаю, что вы будете хорошей няней для моей дочери.

— Спасибо, Лиде Креил.

— Теперь формальности. Наша дочь должна родиться примерно через четыре месяца. Пока вы можете пожить в гостинице. Здесь все данные, — Креил протянул Нару-сан большой пакет. — Вы получаете карточку для оплаты ваших расходов. С сегодняшнего дня вы официально приняты на работу и должны оплачивать все с помощью этой карточки. Вы должны будете записаться на курсы управления роботами. Там, — Креил кивнул на пакет, — есть имя агента. И еще — пройти дополнительный курс обучения правильному поведению в нашей семье. Ничего персонального. Все правила разработаны исключительно для вашей безопасности. У вас есть вопросы?

— Что понимается «под правилами поведения»?

— Вы уже многие из них знаете, но на курсах вам объяснят подробнее. Это, например, необходимость не смотреть нам в лица. То есть мне, моей жене, и нашему сыну.

— Но я могу общаться с вашей дочерью, как с обычным ребенком?

— Конечно. С ней у вас не будет никаких ограничений. Как вы знаете, для вас и моей дочери будет оборудовано специальное помещение, защищенное от мыслепрослушивания. Теоретически, это все находится в одной квартире, но на самом деле для вашей части будет сделан отдельный вход. То есть, вы будете иметь два входа — один, внутренний, в нашу квартиру, другой — со стороны фойе. Ваша квартира будет полностью оборудована, для вас приготовлена отдельная спальня, большая гостиная, и для ребенка — детская. Еще вопросы?

— Нет, спасибо.

— Тогда, вы свободны. Я свяжусь с вами, как только родится ребенок.

Нару-сан встала, но помедлила уходить, и Креил ответил на ее невысказанный вопрос.

— До рождения ребенка я не собираюсь знакомить вас с женой, Нару-сан.

— Но… если я ей не понравлюсь?

— Вы ей понравитесь. Я хорошо знаю мою жену. Не волнуйтесь об этом.

Прошло много дней, после того, как Марселю Дени сообщили, что Тина ждет ребенка, девочку.

Он долго старался забыть эту странную женщину, пытаясь убедить себя, что мужчине с его опытом вообще не пристало переживать из-за кого-либо, тем более, таком чудовище, как Вард-Эспер, Тина ван Лигалон. Но проходили дни, а сердце продолжало ныть. Он забывался на работе, погружаясь в проблемы других людей. Но, возвращаясь в свою прекрасно обставленную квартиру, ставшую странно пустой, хотя Тина никогда не жила здесь, а только приезжала на время для их редких встреч, продолжал вспоминать ее. Как она смеялась мыслям в его голове и над его мужской гордостью, на которую, как ему казалось, она считала, он не имел права. Он вспоминал острый вкус снега на губах, возникающий от ее телепатемы, и ее мягкую кожу, с единственным запахом духов, которые изготавливались для нее специально. Ее изощренную, словно живую, одежду, и нижнее белье, казавшееся продолжением ее тела.

Марсель пытался убедить себя, что Тина была избалованной, капризной, не признающей никаких правил, женщиной, о которой не стоило бы сожалеть ни секунды. Только все это мало помогало избавиться от снов, в которых он снова и снова был с ней, просыпаясь с мучительной болью во всем теле и желанием, которое так легко разжигала в нем Тина.

Известие о ребенке, присланное обычной почтой на его официальный телеком, ударило больно. Марсель сразу вспомнил, как хотел этого ребенка, надеясь, что это поможет привязать Тину. А потом он начал представлять, как девочка может быть похожей на мать и как он мог бы любить ребенка. Иметь семью? До Тины он никогда не думал о себе, как о мужчине, который бы мог иметь семью. Как ей удалось изменить его так сильно, что сейчас жизнь с одной и той же женщиной стала казаться именно тем, чего он хотел всегда? Это была неправда. Марсель считал, что хорошо знает себя, и хорошо знает, что длительные отношения с женщинами были не для него. Рано или поздно, приходила усталость, пропадало желание как-либо подлаживаться под изменчивые существа, и много проще становилось расстаться и начать новый роман, чем продолжать тянуть надоевшие отношения.

Он пытался сказать себе, что не знает Тину, никогда не жил с ней, и очень вероятно, попытавшись пожить вместе, они бы быстро надоели друг другу. Но все это были лишь предположения.

Так или иначе, спустя несколько месяцев, он решился поговорить с ней. Промучившись несколько дней и так и не решившись позвонить и договориться о встрече, он приехал в клинику, где работала Тина. Клиника была многоэтажным, хорошо охраняемым зданием, с присоединенной тюрьмой, но не производившим впечатления чего-то мрачного. Оно легко возносилось в прозрачное небо воздушного города и замыкалось его границей. Стройные аллеи парка перед клиникой, фонтаны и небольшие бассейны, тишина. Хотя здесь должно было быть много людей, Марсель увидел лишь редкие фигурки детей. У входа его остановила охрана, после идентификации разрешившая пройти внутрь клиники.

Марсель прошел по длинной аллее, выложенной белой прозрачной плиткой с прожилками кристаллов, и поднялся по лестнице. Он не успел войти в дверь, как ее створки раздвинулись и ему навстречу вышел мужчина в форме Варда.

— Я не понял, Марсель, — сказал мужчина, не представившись, — с кем вы хотели бы встретиться? Вы сказали охраннику, что ищите врача? Но мы не принимаем пациентов!

— Я старый знакомый Тины ван Гейл Роджер и просто хотел увидеться с ней.

Мужчина пристально вгляделся в Марселя, то ли пытаясь прослушать его мозг, то ли вспомнить что-то.

— Марсель Дени? — переуточнил он, словно сообразив что-то. — Вы — отец ребенка Тины. Вы предупредили ее, что хотите встретиться?

— Я не уверен, что она захотела бы меня видеть, — Марселя начинал раздражать разговор с неизвестным человеком, который, по его мнению, знал слишком много подробностей о личной жизни Тины.

— Понятно, — мужчина, наконец, повернулся к двери, мысленно пригласив Марселя следовать за собой. — Вам придется немного подождать. И… я тот врач, который сообщил Тине о беременности. Ничего личного, Марсель, — пояснил мужчина, явно уловив реакцию Марселя.

Они поднялись в лифте на пятнадцатый этаж, и Марсель остался ждать в холле. Он тупо разглядывал стены с абстрактными картинами в стандартных рамках и старался ни о чем не думать, потому что у него сразу возникло мерзкое предчувствие. Кроме того, он терпеть не мог ждать. В другой ситуации он бы развернулся и ушел, но сейчас это было просто невозможно.

Он вздрогнул, когда створки двери открылись, и вошла Тина. Марсель поднял на нее глаза и все исчезло: он видел только ее лицо, в снежных искорках метели. Холод, мороз, метель… Он тряхнул головой, пытаясь справиться с сердцебиением, потом поднялся навстречу Тине. Она была одета в простое темное платье, но его не могла обмануть простота покроя. Марсель был уверен, позволь она обнять себя, ткань оказалась бы странно-живой на ощупь. Он взглянул на ее округлившийся живот, и Тина мгновенно мысленно поморщилась.

— Ты мог позвонить? — спросила она, садясь на свободный стул. Марсель опустился рядом.

— Ты тоже могла позвонить и хотя бы сказать о ребенке!

— Зачем? Тебе должны были сообщить, — она замолчала на секунду, а Марсель вдруг как-то сразу заметил, что Тина плохо выглядела.

— Тяжелая беременность? — осторожно спросил он.

— Справлюсь. У меня лучшие врачи на Земле. О чем ты хотел говорить?

— О нас.

— О нас? — она мысленно поморщилась. — Зачем это, Марсель?

— Зачем? Ты считаешь, нам не о чем говорить?

— Ты знаешь, что ребенок не будет телепатом? Обычный человек.

— Какая разница? Это же мой ребенок!

— Разница в том, что даже у нас с Креилом большие проблемы оставить такого ребенка в семье. По закону мы должны передать девочку приемным родителям.

— Как? — Марсель задумался. Он попал в Аль-Ришад всего несколько лет назад и понятия не имел о таких диких законах. — Но ведь… Я думал, это только, если ребенок — телепат, а родители обычные…

— Нет. Просто редко бывает, чтобы у телепатов родился нетелепат. Чаще, когда один из родителей нетелепат, но тогда и проблемы не возникает.

— И ты решила остаться с Креилом, потому что у него еще есть шансы оставить ребенка, а у меня их просто нет? — тихо спросил Марсель. Эта версия, по крайней мере, была приемлемой для его самолюбия.

— Нет, Марсель. Не поэтому, — Тина и не могла и не хотела врать. — Много причин, ты знаешь каких.

— Но я справился с собой! — горячо возразил Марсель.

— Неужели? — в мозгу Тины пронесся ее собственный иронично смеющийся образ, но ее лицо при этом осталось серьезным. — С этим нельзя справиться, Марсель. Я не могу, привыкнуть к себе такой. Не возражай — это правда. И ты никогда не сможешь. Пройдет пара лет и тебя начнет раздражать, что я не старею.

— Так было и раньше. Варды живут намного дольше телепатов.

— Так не было, потому что ты об этом не задумывался. Когда ты познакомился с Тиной Роджер, она была обычным телепатом. А когда столкнулся со мной — ты об этом просто ничего не знал. Теперь — знаешь.

Марсель сидел, не зная, что возразить. Аргументы Тины были убийственными, но все равно, стоило ему прикрыть глаза, как он безумно хотел эту женщину.

— Я не могу просто встречаться с тобой, — ответила Тина на его чувства.

— Если бы ты ушла от Креила? Все равно не живешь с ним.

— Пока — нет. Мы друзья…

Марсель рассмеялся.

— Как можно быть друзьями после стольких лет совместной семейной жизни?

— Просто, — Тина поднялась. — Так часто бывает.

Марсель схватил ее за руку, но Тина резко ее выдернула, а ее мозг полыхнул гневом.

— Не прикасайся ко мне!

— Тина? — Марсель поднялся со стула. — Ты же любила меня? Неужели ничего не осталось?

— Я! Любила!? О чем ты, Марсель?

Он в ужасе ощутил презрение, исходящее из ее мозга.

— Ты не можешь меня простить…

— За что мне тебя прощать? — Тина пожала мысленно плечами. — Разве ты виноват, что так получилось?

— Почему тогда ты презираешь меня?

— Я? Тебе показалось, Марсель. Я пойду, — она повернулась к выходу. Холодная и недоступная, совсем как ее телепатема. — Прощай. Не беспокой меня больше.

Створки двери закрылись за Тиной, и только тут на Марселя обрушилась боль. Нереальные картинки в его мозгу, как он возвращается домой, и Тина держит малышку на руках, пронеслись на огромной скорости в его мозгу, окрашенные чувством безвозвратной потери. Он с ужасом подумал, что ему придется жить еще сотни лет, и так же приходить на работу каждый день, решать чужие проблемы, до которых ему нет никакого дела, и возвращаться в пустую квартиру домой. И от этого стало еще больнее. Он так и не почувствовал, как сознание отключилось, принеся успокоение его душе.

* * *

Марсель очнулся, не понимая, как он очутился в большой операционной. Он не был привязан и растерянно сел, поежившись — в помещении было прохладно.

Вошел врач, Марсель узнал мужчину, которой проводил его к Тине.

— Как себя чувствуете, Марсель?

— А что случилось? — Марсель нахмурился, он никак не мог вспомнить, что произошло, а потом как-то сразу отчетливо всплыл разговор с Тиной, и снова вернулась боль.

— Хорошо, что вы все помните. Но я бы советовал вам показаться вашему врачу, или, если хотите, мы можем посмотреть вас здесь, как только будет окно в расписании у кого-нибудь из врачей.

— Не нужно, — Марсель испуганно соскочил со стола. Меньше всего его прельщала перспектива, что кто-то из людей, работающих с Тиной, будет вникать в их взаимоотношения. — Я работаю экспертом Совета Вардов, у меня специальный врач для таких случаев.

— Хорошо, покажитесь обязательно, — казалось, мужчина раздумывал, продолжать ли разговор. — Мы можем поговорить, Марсель?

— Поговорить?

— В моем кабинете. Не здесь, не пугайтесь.

Марсель чувствовал себя слишком уставшим, и решил, что проще согласиться, чем отказаться. Этот человек много знал о Тине.

Они прошли в кабинет, и врач представился, наконец.

— Меня зовут Грегор ван Раи, — мужчина улыбнулся, садясь в глубокое кресло. — Я один из немногих друзей Тины. И хотел бы дать вам несколько советов, если вы не возражаете, конечно, чтобы кто-то вмешивался в вашу жизнь, — Грегор мягко улыбнулся.

— Не думаю, чтобы я был склонен следовать чьим-либо советам, — заметил Марсель. — Но все равно давайте. Я не возражаю.

— Вы давно знаете Тину?

— Несколько лет.

— Но вы не жили с ней? Вместе?

— Нет. Она не могла. Креил требовал ребенка и не давал развод.

— Ну вот и я об этом. Я знаю Креила и Тину со дня, когда они познакомились. И хотел вас предупредить, Марсель, чтобы вы выбросили из головы всякие мысли, как вернуть Тину.

— Потому что Креил настолько меня лучше? — вспыхнул Марсель.

— Хватило бы и этого. Креил ван Рейн, — сказал Грегор медленно, чтобы Марсель хорошо его понял, — был мужем Аоллы ван Вандерлит три года. И, как вы понимаете, отбил ее у Советника Строггорна, который ничего не смог сделать.

— Но потом Аолла вернулась к Строггорну! — упрямо возразил Марсель.

— Только лишь потому, что ей нужно было разделаться с инопланетным замужеством и только потому, что тогда Креил был смертельно болен. Сейчас — он здоров. Вам бы хватило просто иметь такого соперника, но на самом деле основная ваша проблема в Тине ван Лигалон.

Слова возражения застыли у Марселя в голове, потому что Грегор ван Раи назвал настоящее имя Тины.

— Она — не человек. Да нет, Марсель, не в том даже смысле, что физически, а в том, что всегда была такой. С рождения. И она — не признает никаких правил, навязанных кем бы то ни было. Она сама их устанавливает. Понятно?

— Нет, — честно признался Марсель.

— Тина — единственная женщина в жизни Креила, которую он никогда не понимал. Но я так думаю, мы вообще не в состоянии понять такое существо, тем более, когда это еще и женщина. Она абсолютно непредсказуема. И несколько раз спокойно бросала Креила. Точнее, это выглядит так, что использовала любой предлог, чтобы его бросить.

— Тогда возможны всего два варианта, — Марсель усмехнулся. — Или она не любит Советника, или она любит только себя.

— Или, — продолжил Грегор, — настолько горда, что не допускает даже малейшего унижения со стороны мужчины. То есть эта женщина — самый плохой вариант для совместной жизни, который только можно найти. И для Креила, и для вас. Но у вас есть выбор, а у Советника Креила — его нет.

— Это еще почему?

— Потому что при длительном общении с Советниками у женщин возникает психическая зависимость. И на сегодня, Тина — единственная представительница прекрасного пола, с которой этого можно не бояться. И если вы вспомните, сколько лет они прожили вместе, и при этом, сколько мужчин и женщин побывало в их постелях за столетия их жизней… вы поймете…

— …Они идеально подходят друг другу. И при этом, даже если бы это было не так, у них все равно нет выбора.

— Правильно. Все, что вы можете, не мешать им. Точнее, я плохо представляю, что или кто может помешать им быть вместе.

— Во всяком случае — не я, — мрачно заметил Марсель.

— Это так, — Грегор подозрительно вслушался в мозг Марселя. — Пообещайте мне сходить к вашему врачу, — попросил он. — Мне не нравится, как вы все это восприняли. Не принимайте это так близко к сердцу. Это ведь абсолютная правда, то, что вы думаете о Тине. Она действительно коварная, непостоянная, и вероломная женщина. И то, что она так о себе не думает, ничего не меняет. Абсолютное понимание свободы в женском воплощении — это страшно, Марсель. Подумайте об этом. И нужно ли вам страдать из-за такой женщины?

— Я подумал уже, — Марсель криво усмехнулся. — И вы правы во всем. Но я, кажется, и правда, люблю ее. Да, люблю — люблю это жуткое развращенное чудовище. И ничего не могу с этим поделать. Все понимаю… и не могу ничего изменить, — Марсель поднялся, собираясь уйти. Грегор ван Раи поднялся вместе с ним.

— Ну, что же. Я сделал все, что мог, как говорят. Сходите к врачу. Они знают, что нужно делать в таких случаях.

— Я попробую справиться с собой. Мне было лучше, пока не видел Тину. Если долго не видеться, должен же я когда-то ее забыть?

— Хотите чисто мужской совет? Попробуйте с кем-нибудь повстречаться!

— Пробовал уже. Телепатки жалуются, что думаю о ней даже в постели.

— Ну тогда с нетелепатками!

Марсель грустно посмотрел на Грегора.

— А от этих меня самого тошнит. Но я справлюсь. Правда, жутко смешно — лучший сексопатолог Земли мало того, что влюбился, но, как оказывается, не в состоянии следовать своим собственным советам?

— Смешно, — сказал Грегор вслед закрывающимся за Марселем створкам двери. Но его мозг при этом отразил сильное беспокойство.

* * *

Удар пришелся по воздуху, и учитель, пролетев несколько метров, с трудом остался на ногах. Он повернулся и одобрительно посмотрел на Андрея. Юноша довольно улыбался.

— Ну что ж, — сказал учитель. — Твоя поездка в Китай пошла тебе на пользу. — Он подошел к Андрею совсем близко и неожиданно снова нанес удар. На этот раз учителю повезло еще меньше: мальчик успел растаять в Многомерности раньше, чем его коснулся кулак, — и поэтому учитель с грохотом растянулся на полу. Андрей вынырнул в конце зала, весело хохоча.

— Ничего смешного, — поправляя одежду, учитель поднимался с пола. — Ты стал жутко шустрый. То столько времени ничему не мог научиться, то, на тебе! Многомерность для него теперь — мать родная!

— Я не смеюсь, Лиде, — сделав серьезное лицо, но не сумев убрать смех из мыслей, смиренно сказал Андрей.

— Да, да, да, — язвительно начал учитель. — А если бы ты еще научился так же прятать свои мысли, как гоняешь по Многомерности, цены бы тебе вообще не было!

— Это намного сложнее, особенно, когда у меня такой учитель, как Советник Строггорн! У него никогда не бывает на это времени! — начал оправдываться Андрей.

— А твой отец? Тоже мог бы позаниматься?

— Теоретически, наверное, много кто мог бы. А на практике, они все очень заняты. Строггорн предпочитает потратить любое свободное время с женой или с Лионом, сыном Советника Креила. До меня ни у кого не доходят руки!

— И все-таки ты сдвинулся с мертвой точки, — учитель взял одежду, собираясь уходить. — Честно говоря, я могу еще с тобой позаниматься, если ты не будешь убегать в Многомерность. Иначе… ты должен просить Лингана тебя поучить. Он владеет техникой блокирования существа, пытающегося удрать в Многомерность.

— Владею, владею, — раздалсяголос Лингана, возникшего из воздуха прямо у выхода из тренировочного зала. — Давай-ка, попробуем!

В следующую секунду Андрей оказался лежащим на полу, лицом вниз, с заломленными назад руками.

— Президент! Вы ему так руки сломаете! — попытался вступиться за Андрея учитель.

Линган усмехнулся и отпустил Андрея. Тот растерянно растирал помятые руки.

— Ну что, повторим? — Линган невозмутимо стоял напротив мальчика.

— А ккак… вы это делаете?

— Это сложно объяснить…

В следующую секунду Андрей разглядывал трещины на Многомерной дороге. Он лежал на животе, прижатый к ее неровной поверхности. Андрей с трудом повернул лицо, пытаясь высвободить руки из захвата Лингана: так закончилась его очередная попытка сбежать от Президента в Многомерность.

— Ну что? — Линган отпустил мальчика. — Будешь учиться? Сын Бога? — насмешливо спросил Линган, в следующую секунду с трудом перехватив руки Андрея, набросившегося на Лингана с кулаками. Все знали, что мальчик не выносит, когда ему напоминают о прикрепившемся намертво прозвище. — Почему тебя нужно разозлить, чтобы проявились твои способности?

— Я не знаю! — все еще продолжая злиться, сказал Андрей.

— Ну хорошо, постарайся сосредоточиться и не пропустить следующий удар. Я буду нападать, попробуй избежать этого.

— У вас есть время со мной заниматься? — удивленно спросил Андрей.

— Целых десять минут отдыха.

В следующую секунду Андрей мучительно просачивался в другую мерность. Он почувствовал тянущую боль в левой руке и абсолютно потерял способность что-либо видеть. Когда зрение вернулось к нему, он лежал на дороге, лицом вверх, Линган склонился над ним, рука дергала болью.

— Ты себе сломал руку, Андрей. И теперь мне влетит от Лао, — мрачно заметил Линган.

— Как это получилось?

— Твоя рука осталась в другом измерении, когда ты пытался «уйти» от меня. Еще легко отделался. Мог бы остаться вовсе без руки.

— Я этому не научусь, — на глазах Андрея заблестели слезы, то ли от боли, то ли от огорчения.

— Научишься, но не сразу, — попытался утешить его Линган. — Мне пора возвращаться. Ты сможешь идти?

— У меня же рука сломалась, а не нога, — уже справившись с собой, пробурчал Андрей.

Как и предполагал Линган, Лао страшно разозлился, увидев Андрея в гипсе. Врач настоял на этом, хотя мальчик уверял, что и без гипса все пройдет за пару дней.

С этого дня Советники стали больше с ним заниматься, и мальчик скоро начал жалеть об этом, с тоской вспоминая время, когда до него ни у кого не доходили руки.

Креил мгновенно начал отключаться от аппаратуры, как только ассистент сказал, что Стайн у телекома. Робот прекрасно знал расписание своего хозяина, и раз просил срочно с ним поговорить, должно было случиться что-то чрезвычайное.

Фигура робота возникла на объемном экране.

— Стайн? Говори, — приказал Креил.

— Я думаю, вам нужно приехать домой, Лиде Креил, — сказал Стайн. — Вам нужно побыть рядом с Лиде Тиной.

— Что с ней? — Креил мысленно сказал ассистенту, чтобы он был готов послать скорую.

— Ничего страшного, но… Она получила какое-то сообщение на телеком. Я не знаю, какое, и мне кажется, это ее сильно расстроило.

Креил с облегчением вздохнул и подумал, что и самые лучшие роботы, к счастью, могут ошибаться.

— И почему ты думаешь, это так серьезно? — он уже был готов снова подключиться к аппаратуре.

— Лиде Тина ведет себя странно. Сейчас заперлась в своей комнате и приказала, чтобы к ней никто не заходил, даже Лиде Лион.

«Что это за странное сообщение?» — попытался сообразить Креил.

— Советник, вас по второй линии запрашивает Советник Строггорн.

— Соедините.

Экран разделился на две части, слева возник Строггорн.

— Креил, ты не нервничай раньше времени. Прошла информация, это не по моему ведомству даже, что Марсель Дени покончил самоубийством. Я думаю, тебе лучше сообщить об этом Тине самому. Плохо, если узнает из новостей.

— Боюсь, уже поздно. Она получила какое-то сообщение, и Стайн говорит, это ее сильно расстроило.

— Тогда тебе лучше быть дома.

— Она не из тех женщин, кто кончает самоубийством, но… ты прав. Лучше побыть с ней рядом.

— И возьми адвоката, — не глядя на Креила, добавил Строггорн.

— Это еще зачем? — непонимающе нахмурился Креил.

— Тина была одним из последних людей, кто разговаривал с Марселем. И после этого у него была психотравма. В общем, возможны осложнения. Нужно поговорить с врачом, который делал ему зондаж. А то это могут рассматривать, как «доведение до самоубийства».

— Строггорн, ты понимаешь, что это бред? — резко спросил Креил.

— Я-то понимаю. Но я не веду это дело. И что будет считать следователь, мы не знаем. По крайней мере, от допросов не отвертеться, и лучше, если с ней будет рядом адвокат. — Экран со Строггорном погас.

— Стайн, — обратился Креил к роботу. — Ты сейчас пойдешь в комнату Тины и останешься там до моего прихода.

— Мне трудно сопротивляться ее категорическим приказам.

— Приказ, Стайн. Ты пойдешь к ней в спальню и останешься там до моего прихода, — повторил Креил особым тоном «категорического» приказа. — Скажи ей, что не можешь сопротивляться моему приказу. Справишься?

— Справлюсь.

— Если что-то тебе не понравится, сразу свяжешься со мной. Я буду через несколько минут. Ты свободен.

— Слушаюсь, Лиде. — Экран с роботом исчез.

— Соедините меня с Шоном ван Берри, и выясните, кто делал зондирование Марселю Дени перед смертью, — Креил подумал, что не имеет понятия, есть ли у адвоката опыт работы с криминальными делами, хотя, теоретически, человек в должности «Адвокат Совета Вардов» должен был владеть всеми областями юриспруденции.

Снова появился объемный экран, и возник Шон ван Берри, сидящий в кресле.

— Советник?

— Я хотел попросить тебя выяснить, кто занимается расследованием дела о самоубийстве Марселя Дени и взять на себя нашу защиту. Тина виделась с ним незадолго до смерти, могут возникнуть осложнения. А я меньше всего хочу, чтобы ее замучили психозондированиями.

— Это самое последнее, что нам нужно. Но я думаю, Совет Вардов не даст согласия на ее обследование. Там у вас сейчас достаточно голосов, чтобы не допустить этого, а с обычными допросами сложнее.

— Советник, — вмешался секретарь, — информация о враче, который делал зондирование, закрыта следователем.

— Черт, когда они только успели! Шон, попытайся узнать, что за врач занимался головой Марселя перед смертью. Что-то там не так, они закрыли информацию.

— А что там произошло?…После разговора с вашей женой? — Шон сразу нахмурился.

— Строггорн говорит, у Марселя была психотравма.

— Этого еще не хватает!

— Плохо?

— Зависит от того, что вызвало психотравму. Я бы хотел поговорить с вашей женой, и, чем скорее, тем лучше. Хотелось бы знать, что она ему такого сказала.

— Да понятно что. Отказалась вернуться! — раздраженно заметил Креил.

— Этого явно недостаточно. Они давно не живут вместе, и Марсель давно знает о ребенке. Зачем ему себя убивать? Не вижу мотива для самоубийства.

— Он оставил ей какое-то сообщение, — мрачно заметил Креил.

— Хорошо. Я буду у вас через полчаса, как только освобожусь. Попробую узнать как можно больше о ходе следствия, — экран исчез.

Креил оставил инструкции для продолжения испытаний и через Многомерность «прошел» к себе домой, материализовавшись в гостиной. Стайн тут же появился из коридора, сопровождаемый, к удивлению Креила, Тиной. Он почему-то был уверен, что она все еще отлеживается в спальне.

— Ну и зачем ты приставил ко мне робота? — мозг Тины полыхал обжигающей злостью. В другой день, Креил бы расстроился, но сейчас подумал, что ее злость намного лучше возможной психотравмы.

— Что за сообщение тебе оставил Марсель Дени? — не ответив на ее вопрос, спросил Креил.

— Наболтал? — спросила Тина вслух, обращаясь к роботу, которой визуально стал меньше ростом под ее взглядом.

— Тина, он обязан мне сообщать. Если бы не он, у меня бы сейчас не было сына.

— Правда? — издевательски спросила Тина. — В сообщении нудная любовная муть, Креил. Ничего определенного, только, как он не может жить без меня.

— Ты мне разрешишь послушать?

— Оооо, — простонала Тина. — Это так нужно? Знать о сентиментальных излияниях моего бывшего любовника?

— Тина? — осторожно спросил Креил. — Ты смотрела сегодня новости?

— Новости? — удивленно переспросила Тина. — Я неважно себя чувствую, вернулась домой пораньше, там это идиотское сообщение от Марселя… Хотела просто отдохнуть. Что ты так переполошился?

— В общем, ты не знаешь…, - Креил остановился на секунду и, собравшись с духом, продолжил, — он покончил с собой.

— Кто? — Тина в неподдельном изумлении уставилась на Креила. — Марсель?…Но этого не может быть!

Первый раз в жизни Креил увидел, как Тина закусила пальцы, пытаясь совладать с нахлынувшей болью.

— Ты… его… — он хотел спросить, любила ли она Марселя, но не смог продолжить, подумав, как многое бы это объяснило в их странных отношениях.

Тина дошла до кресла и тяжело села, отстраненно глядя в одну точку. Казалось, ей удалось справиться с собой.

— Как это произошло?

— Глупо просто. Он снял аварийку и перерезал себе вены.

— Глупо, — сказала она безо всякого выражения.

— Тина, так я могу посмотреть его сообщение?

— Посмотри, мой основной телеком.

Креил подошел к телекому, на его запрос возникло изображение Марселя. Он выглядел откровенно больным и начал безо всякого предисловия.

— Я никогда не думал, Тина, что бывает такая страшная боль, сразу и физическая и психическая, когда каждый прожитый день превращается в чудовищную пытку. И я очень устал от этого. Надеялся, долго, все пройдет, а становилось все хуже… Тебе не понять, тому чудовищу, которое живет в тебе, ничего этого не понять, я знаю… И все равно не могу справиться с собой. И так страшно. Рано или поздно меня отправят к врачу… — он усмехнулся. — Я долго думал, что наша развитая цивилизация лишила человека очень многих вещей. Мы потеряли право родиться в доме своих родителей и право умереть в своей постели… Ты бессмертна, тебя это не волнует… А самое страшное, мы потеряли право на чувства. Чуть они более сильные… Кто может определить грань между любовью и болезнью? И почему кто-то должен иметь право решать это за человека? Я устал жить так. — Марсель остановился, глядя куда-то в сторону от экрана. — Настает день, когда ты просыпаешься и думаешь о смерти, как о лучшем утешителе. — Он повернул голову, посмотрев прямо в камеру. — Я очень любил тебя, страшно любил… Какие глупые слова, Господи! Разве они могут что-то объяснить тебе?

Запись неожиданно прервалась, Креил ждал еще чего-то, что Марсель скажет прямо, что хочет убить себя, но это был конец.

Креил вернулся в гостиную, Тина по-прежнему сидела в кресле, поджав ноги под себя, с уже ставшим большим, заметным животом. У Креила возникло дикое желание опуститься рядом с ее креслом, приласкать, но он сдержал себя и сел в кресло напротив.

— Ты можешь ехать на работу, Креил. Со мной все в порядке, — тихо сказала Тина.

— В это трудно поверить, — Креил хорошо запомнил чудовищную боль, которую испытала Тина при известии о смерти Марселя.

— Тогда я пойду, лягу. — Она осторожно поднялась, но на удивление уверенно пошла по коридору.

— Стайн, — позвал Креил робота. — Пойдешь с Тиной. Смотри очень внимательно. Что-то не так — сразу зови, я буду в моем кабинете. Где Лион?

— Еще не привезли. Я попросил, чтобы они сами его доставили из садика.

— Правильно. Но еще лучше, позвони Джону Гилу, если он может, пусть мальчик побудет пару дней у него.

Креил посидел еще некоторое время в гостиной, прислушиваясь, но все было спокойно, и он перешел работать в кабинет, мысленно все время останавливаясь.

Прошло несколько часов, когда ему, наконец, удалось сосредоточиться на работе, но он мгновенно отключился, услышав открывающиеся створки двери кабинета.

— Стайн? — Креил надеялся увидеть кого угодно другого. Способность робота угадывать неприятности начинала потихоньку утомлять.

— Лиде Тина послала за вами. У нее началось кровотечение.

— Кровотечение? Какое… Ребенок? — Креил мгновенно вскочил, направляясь в спальню Тины. — Стайн, пошли роботов включать аппаратуру в операционной, и найди Советника Лао!

Тина лежала на кровати, стараясь поменьше шевелиться.

— Давно началось?

— Только что. Хорошо, что я не спала, — пояснила Тина.

Креил тоже подумал, что хорошо, иначе шансов спасти ребенка уже бы не было.

— Боюсь, что все равно поздно, — ответила Тина на его мысли. — Я не слышу девочку.

— Не переживай, у меня в операционной есть вся необходимая аппаратура. Ребенок не может так быстро погибнуть, все будет хорошо, — продолжая говорить, он осторожно поднял Тину на руки, стараясь, чтобы она как можно меньше шевелилась.

Через минуту Тина уже была подключена к аппаратуре. И как только Креил получил анализ крови Тины, он отключил ребенка от матери. Тина лежала в неудобной позе, окутанная трубочками, и периодически пыталась проникнуть в мозг Креила, чтобы узнать, что случилось. Это мешало ему, но он ничего не говорил.

— Стайн, свяжись с Институтом Регрессотерапии и еще Парентальной Генетической терапии. Пусть нам пошлют специалистов.

— А что, сами не разберемся? — в операционную вошел Лао в сопровождении Лейлы.

— Не знаю, — Креилу не хотелось говорить, чтобы слышала Тина, но скрывать правду все равно было невозможно. — Произошел генетический скачок у Тины, — пояснил Креил. — Наверное, реакция на психотравму.

— Мда, — Лао лихорадочно пытался сообразить, что из этого вытекало. Беременность Тины и так никак нельзя было назвать гладкой. Налицо были все признаки Вард-конфликта, когда тело матери норовило отторгнуть «недоразвитого» с точки зрения природы ребенка, но до сих пор с этим удавалось справляться. — Большой скачок?

— Пока на уровне полной несовместимости. Не знаю, насколько пострадал ребенок.

— И что ты собираешься делать? — решила вмешаться Тина. — Я же не могу так лежать еще четыре месяца?

— Четыре месяца нам ребенка не сохранить. И для инкубатора он и маловат и пострадал уже сильно. Я надеюсь подобрать препарат, чтобы вернуть Тину к прежнему состоянию. Было плохо, но не настолько.

— Что значит: «не настолько»? И почему мне только сейчас удосужились сказать что-то об этом? — возмущенно заметила Тина.

— Чтобы ты еще больше боялась? — резонно заметил Лао. — Мы и так делали все возможное, чтобы снизить вероятность отторжения ребенка!

— Лиде Креил, — вмешался Стайн, — специалист из Клиники Парентальной Генетической терапии на телекоме. Соединить?

— Давай.

Объемный экран с изображением мужчины, сидящим в кресле за большим столом, возник посреди операционной.

— Что случилось, Советник?

— Вард-конфликт.

— С полной несовместимостью? — мужчина отрицательно покачал головой. — Я уже объяснял Советнику Лао, что если это произойдет, мы ничем не сможем помочь.

— Почему?

— Потому что скачок происходит в одном направлении и не существует препаратов, позволяющих привести мать и ребенка снова в состояние «терпимости». Если ребенок достаточно большой, вынимайте и пытайтесь поместить в инкубатор.

— Ребенок сильно пострадал. Почти нет шансов, что это удастся сделать.

— Вы можете прислать анализы, или посмотреть сами. Ничего нельзя сделать. Любая попытка корректировать генетику, будет приводить к еще большему несоответствию. Потому что генетика вашей жены может меняться только «вверх», к еще большему усложнению, а генетику ребенка, чтобы он мог жить, нужно менять «вниз», к меньшему уровню сложности. И если вы помните, каждый следующий скачок будет только увеличивать разрыв.

— Креил, — позвала Тина, — Ну, значит так… — сказала Тина спокойно, только в следующий момент все утонули в ее боли. Лао мгновенно очутился рядом с ней, пристально глядя в глаза и пытаясь помочь справиться с эмоциями.

— Нельзя ничего сделать, девонька, — ласково говорил он.

— Я понимаю… страшно, что если бы я тогда отдала ребенка, скорее всего девочка была бы жива и… Марсель был бы жив! Многовато смертей, Лао.

— Тиночка, какой смысл себя мучить? Ты же ничего теперь не можешь изменить…

Резкая нота органа ворвалась в операционный зал, и следом за ней появился Лион. Стайн следовал за ребенком.

— Мама? — Лион подбежал к операционному куполу, явно пытаясь понять, почему Тина лежит в такой странной позе, опутанная многочисленными трубочками. Через секунду он уже стоял рядом с операционным столом, вертя головой и, как все тут же ощутили, прощупывая всех находящихся в зале людей.

— Стайн! УБЕРИ РЕБЕНКА! — тоном категорического приказа сказал Креил. — Я же просил отправить мальчика к Джону Гилу?

— Невозможно выполнить ваш приказ, Лиде Креил, — было видно, что робот окаменел в странной позе. — Я не могу преодолеть приоритет Лиде Лиона.

— Какой приоритет? У него нет никакого приоритета! — Креил посмотрел на робота, ставшего казалось меньше ростом.

— Не могу, не могу… выполнить… не могу…

— Креил, ты его так повредишь! — вмешался Лао. — Отмена приказа, Стайн. Просто оставайся здесь.

Они видели, как робот сразу замолчал и выпрямился, приняв обычную позу «смирно».

— Убери от мамы эти трубки! — Лион подошел к Креилу, телепатема органа была настолько сильной, что это начинало причинять боль.

— Лион, мама больна, я пытаюсь ей помочь. Никто не делает ей плохо, — попытался ласково сказать Креил.

— Ты делаешь ей больно! — возразил мальчик. — Убери трубки! — телепатема органа снова усилилась, причиняя всем уже сильную боль.

— Креил? — вмешалась Тина. — Сделай, как он просит.

— Ты с ума сошла?

— Сделай, как он просит! Отпусти нас!

— Тина, девочка сразу умрет. Ты это понимаешь?

— Она умрет в любом случае. Отпусти нас.

— Отключить аппаратуру от пациента, — скомандовал Лао, не дожидаясь команды Креила.

Лион мгновенно оказался рядом с операционным столом, и как только Машина отвела щупальца, забрался на него и лег рядом с Тиной, положив голову ей на живот и обняв ее руками.

Лейла вскрикнула и выбежала из операционной, Креил стиснул зубы, стараясь справиться с резко усиливающейся болью, порождаемой нарастающей нотой органа.

— Он что-то делает, Креил, — сказал Лао, по-прежнему стоящий под куполом. — Иди сюда.

Тело Лиона начинало меняться, кожа становилась полупрозрачной, а под ней пробегали маленькие молнии. Глаза мальчика были плотно закрыты.

— Тина? — позвал Креил, обеспокоено вглядываясь в тело ребенка и прикидывая, как оттащить Лиона от Тины. — Что ты чувствуешь?

Тина открыла глаза. Креил вслушался в ее мозг, наполненный странными призрачными образами.

— Усталость. Тепло. Хочу спать. Смертельно хочу спать, — она снова закрыла глаза, образы в ее мозгу усилились, сливаясь в огненную карусель.

— Тина? — снова позвал Креил, но теперь она не откликнулась.

Неожиданно одежда на Лионе почернела, словно ее сожгло изнутри, легкий всплеск энергии вокруг операционного стола заставил отшатнуться Креила и Лао. По помещению разлетелся пепел из обрывков одежды Лиона. Его кожа потеряла прозрачность, приобретая серебристый сияющий цвет, непрерывно переливающийся, словно теперь состояла из одной энергии. Креил отчетливо видел, как змейки энергии стекают с рук мальчика, исчезая в теле Тины.

— Лао, может быть попробовать оттащить Лиона? — спросил Креил.

— Ты видел, что стало с его одеждой? Где гарантии, что тоже не случится с нами?

— Нас непросто убить!

— Не желаю проводить эксперимент. Кроме того, тело Тины не повреждено, и пока она жива. А если ты внимательно вслушаешься, то и ребенок все еще жив. Что бы там Лион не делал, не похоже, чтобы его сестре и матери становилось от этого хуже.

— Ты и вправду так думаешь или… боишься?

— Я ничего не боюсь, Креил! Но не хочу мешать тому, чего не понимаю. Когда я оживлял людей, многие может быть тоже хотели бы мне помешать, но вряд ли бы я это позволил!

— Ему всего два года! Совсем ребенок!

— Странница, когда все это устроила у нас на Земле, была младенцем, только мы этого не знали, что, впрочем, ничего не меняет. Ты можешь утверждать, что что-то она делала неправильно?

— Ее техника Вард-Хирургии была ужасающая! — вздрогнув, заметил Креил.

— Но ведь никто не умер, — Лао мысленно улыбнулся, но, взглянув снова на операционный стол, стал серьезным. Вокруг тела Тины и Лиона возникла мерцающая полупрозрачная сфера, телепатема Лиона стала едва слышной, а телепатему Тины Креил вообще не мог уловить. Еще через несколько минут сфера исчезла безо всякого звука. На операционном столе снова лежал земной мальчик, испачканный пеплом от сожженной одежды и его мать.

Креил рванулся к операционному столу, склонился над Тиной, позвал мысленно:

— Тина?

Ее телепатема усилилась в ответ, Тина открыла глаза, рассеянно вглядываясь в очертания операционного купола.

— Что случилось? — она вспомнила про девочку, и положила руку на живот, прислушиваясь: ребенок был все еще жив. — Кровотечение остановилось?

— Я не знаю, не вижу, — Креил склонился над Лионом. — Лион? — телепатема мальчика была необычно слабой. Мальчик на долю секунды открыл глаза и тут же закрыл их. Креил отшатнулся от неожиданности: у Лиона не было ни белков, ни зрачков, лишь струился серебряный свет из глазниц.

— Что там? — Лао подошел совсем близко, пытаясь понять, на что так отреагировал Креил. Тот показал мысленно глаза мальчика, какие они были теперь.

— Ты не удивлен? — спросил Креил, не уловив никакой реакции со стороны Лао.

— Чему?

— Ну, глаза?

— Я часто видел такие, — Лао помедлил. — У Странницы.

— Лион не может быть Стайолом! Мы бы давно знали об этом! — раздраженно заметил Креил.

— Но и не может быть человеком, — заметил Лао и быстро скомандовал: — Анализ крови пациента. Вард-совместимость матери и ребенка.

Прошло не больше минуты, как Машина откликнулась: — Коэффициент Вард-совместимости 96.3 процента.

— Лучше, чем было до всей этой истории. По крайней мере, достаточно, чтобы Тина могла довыносить беременность. Лион убрал несовместимость матери и ребенка.

— Но как? — Креил посмотрел на мальчика, по-прежнему лежавшего, крепко обняв Тину.

Лао подошел к Лиону, медленно протянул руку и осторожно дотронулся до ребенка.

— Лион? — мальчик не откликнулся. — Лион? — снова позвал Лао, и так и не получив ответа, осторожно перевернул мальчика на спину. Рука Лиона, мгновенно превращаясь в многомерное щупальце, безвольно свесилась с операционного стола. Лао поднял Лиона на руки, кожа мальчика становилась полупрозрачной прямо на глазах.

— Что это? — настороженно спросил Креил.

— Стайн, перенеси Лиде Тину в спальню, — приказал Лао. Тина открыла глаза, пытаясь понять, что происходит, но ее мысли были словно в тумане. Лао стоял к ней спиной. — Ты себя нормально чувствуешь, девочка? — спокойно спросил Лао, не оборачиваясь.

— Слабость, очень хочу спать, — ответила Тина.

— Стайн, будешь с Лиде Тиной, пока она не проснется.

— Слушаюсь, Лиде Лао, — Стайн уже подогнал носилки и помог Тине перелечь на них.

Лао дождался, пока Стайн увезет Тину, и только потом положил мальчика на операционный стол.

— Диагностика, — скомандовал Лао Машине. Щупальца Машины протянулись, коснулись тела ребенка, и ушли назад.

— Невозможно диагностировать. Неизвестный тип существа. Неизвестна физиология существа.

— Но ведь раньше могли диагностировать! — раздраженно заметил Креил.

— Он в другой форме. Раньше наверняка использовали диагностику для Варда. — Лао задумался. — Лион? — снова позвал он мальчика и снова не получил никакой реакции. Даже телепатема ребенка нисколько не усилилась.

— Чего ты боишься, Лао?

— Что он истратил слишком много энергии, спасая свою сестру. Лион слишком мал, чтобы оценить опасность для себя. Хорошо. Оставайся с ребенком, если будут какие-нибудь изменения, сразу звони. Я буду в центре Галактической Связи. Попробую поговорить с Нигль-И. Может, подскажет что делать.

— Конечно, подскажет! — Креил подумал, что в клинике Роттербрадов лечили любых существ.

— Я не уверен в этом. Но что мы еще можем попытаться сделать?

— Лао, Лион не может умереть!

— Кто тебе это сказал?

— Он — существо высочайшего уровня сложности…

— Он — еще ребенок, Креил. То, что мы не можем его убить, не означает, что он не может случайно убить сам себя.

Лао посмотрел на побледневшего Креила, и шагнул в Многомерность.

* * *

Нигль-И задавал необычно много вопросов. И, в конце концов, попросил Лао пождать, пока он сможет выяснить, как помочь ребенку. Через несколько часов он снова соединился с Землей, и попросил пригласить в зал Гиперпространственной связи Лингана.

Окно Гиперпространственной связи засветилось, но вместо Нигль-И в этот раз на экране возник Велиор.

— Здравствуйте, Президент, — сказал Эспер-Секретарь Галактики, и его пасть лязгнула несколько раз в приветствии.

— Здравствуйте, Велиор! — Линган не ждал уже ничего хорошего, раз в клинике Роттербрадов не знали, как помочь, и обратились в Совет Галактики.

— Не буду вас обнадеживать, ситуация с мальчиком более чем серьезна. Как мы понимаем, он умирает, и, к сожалению, мы мало чем можем помочь.

— Но почему он умирает?

— Точно мы не знаем. В момент рождения Лион, очевидно, забрал избыточную энергию себе. Сейчас же он ее истратил, чтобы помочь своей матери.

— То есть, ему нужна энергия? Мы можем попробовать подключить его к Машине и…

— Это возможно, Советник Лао? — не дал договорить Лингану Велиор.

— У мальчика нет пси-входов, — ответил Лао.

— Как это может быть? — удивился Линган.

— Что вас так удивляет, у Странницы же нет пси-входов? — пояснил Велиор.

— Но, насколько я помню, у нее не было проблемы с подключением!

— Все ее тело — поверхность, способная к подключению.

— И у Лиона также?

— Возможно, — Велиор остановился на секунду. — Мы разговаривали с Векторатом Времени. Ее мнение — она бы хотела видеть Лиона на Оре, чтобы ему помочь.

— На Оре???? — одновременно переспросили Лао и Линган.

— Там достаточно энергии, чтобы передать ее мальчику, — пояснил Велиор.

— Так, — передохнул Линган. — Проблема не в том, как подключить мальчика, а в том, где нам взять столько энергии?

— Подключение — тоже проблема. Но, к счастью, у вас есть на Земле необходимое оборудование. Его использовала Векторат Времени, когда была на Земле.

— Это в том самом зале, куда нам с Лао был запрещен вход? — уверенно спросил Линган.

— В Десятимерности Дворца Правительства. Вы знаете, где это?

— Знаем.

— Тогда попробуйте сделать следующее, только не говорите Креилу…

* * *

Креил настороженно посмотрел на Лингана, решительно вошедшего в операционную.

— Я заберу мальчика, — ничего не объясняя, сказал Президент Земли.

— Что сказал Нигль-И?

— Не волнуйся, все будет хорошо, — Линган подошел к операционному столу, где лежал Лион.

— Почему объявлена эвакуация из Элинора? — Креил с недоверием смотрел, как Линган взял мальчика на руки. — Что происходит?

— Ничего страшного. Забирай Тину, и уходите куда-нибудь подальше отсюда. С вами свяжутся, когда можно будет вернуться.

— Линган, — тихо сказал Креил, — Ты всерьез думаешь, я просто подчинюсь твоему приказу?

— Я думаю, тебе не безразлична Тина, и ты не будешь рисковать ее жизнью, — Линган улыбнулся мысленно. — Я позабочусь о мальчике. Твоя задача — позаботиться о жене и вот еще…

— Здравствуйте, Советники, — Андрей Поляков вошел в операционную.

— Возьмите Андрея с собой. В случае чего — он хорошая помощь. С другой стороны, я хочу, чтобы кто-то из Советников был с ним рядом.

— А Лао?

— Лао будет со мной. Для моей безопасности предпочитаю, чтобы он был рядом.

— Да что происходит? — Креил вскочил со своего места.

— Креил, даже не думай об этом. Еще никому не удавалось справиться со мной, — сказал Линган, растворяясь в Многомерности.

— Советник, машина ждет вас, — Стайн вошел в операционную, держа Тину, закутанную в одеяло, на руках.

— Кто приказал?

— Лиде Президент Земли, Линган.

— Куда мы едем? — спросил Андрей.

— Действительно, куда? — спросил Креил Стайна.

— В один из воздушных внешних городов. Лиде Линган считает, Лиде Тина не может перемещаться в Многомерности.

— Да уж, только Многомерности ей сейчас не хватает! — зло заметил Креил. — Поехали.

* * *

Строггорн появился в кабинете Лингана без доклада.

— Эвакуация закончена, Президент, — доложил он, и только тут заметил, что в одном из кресел в неудобной позе лежит Лион. Его телепатема была едва слышной, и тело сильно изменено, но Строггорн узнал бы мальчика в любом обличье. — Меньше четырех часов.

— Удивлен, как вы смогли уложиться в такое короткое время? — спросил Линган.

— Я сказал, что это — учебная тревога! — Строггорн мысленно нахмурился. Линган не говорил ему, что эвакуация — учебная, но, с другой стороны, если Строггорн — Председатель Службы Безопасности Земли, — не знал, что происходит, кто тогда знал?

— Вообще-то, тревога настоящая, — Линган бы улыбнулся, но вместо этого посмотрел на Лиона и нахмурился, поднимаясь с кресла. — Ладно. Ты уверен, что в городе никого не осталось?

— Уверен! У всех надеты аварийные браслеты. Каким образом можно скрыться? Перемещения любого человека фиксируются.

— Замечательно! А когда-то все так боялись повальной слежки!

— В строгом соответствии с законом. Мы не используем систему слежения, как ты знаешь, без приказа. Эвакуация как раз такой случай! Кстати, Президент, можно поинтересоваться, что происходит?

— Можно, нельзя, — продолжая мысленно бурчать, Линган подошел к креслу с Лионом, и поднял мальчика на руки. — Лао? — позвал мысленно Линган, и Лао материализовался в углу кабинета. — Пошли.

— Мне вас сопровождать? — Строггорна начинало беспокоить упорное нежелание Лингана что-либо объяснять.

— Лучше возвращайся назад…

— Пусть идет с нами, на всякий случай, — посоветовал Лао.

— Не согласен. Если с нами что-то случиться, кто будет управляться с Землей? — спросил Линган.

— Не думаю, что Строггорн будет в состоянии управляться с Землей, если нас не будет, — мрачно заметил Лао.

— Раз так, давайте я пойду вместо кого-нибудь из вас? — предложил Строггорн, стараясь подавить свое раздражение.

— Какой у тебя уровень сложности, Строггорн? — язвительно спросил Линган.

— Не знаю! — честно ответил Строггорн. — Что-то между третьим и четвертым. Но, может быть, и четвертый.

— А поточнее?

— Я же сказал, не знаю!

— Тогда у тебя такие же шансы погибнуть, как у нас с Лао. Но, скорее всего, больше, потому что ты моложе.

— Линган, — Строггорну надоели недомолвки. — Что происходит? Сколько раз можно спрашивать?

— Сейчас узнаешь. Иди за нами, — сказал Линган, и шагнул в Многомерность.

Через минуту они уже спускались по лестнице в Десятимерный зал, встретивший их полированной поверхностью черного мраморного пола и бесконечным рядом колон.

— Не отставай, — предупредил Линган, увеличивая число измерений, и делая шаг в возникшую непроницаемую темноту.

В следующую секунду Строггорн обнаружил себя на крохотном освещенном пяточке, парившем в непроницаемом «ничто», перед закрытой дверью.

— Велиор сказал, как открыть дверь?

— Дверь откроется только в том случае, если с нами существо, которое может существовать за дверью, — на удивление терпеливо объяснил Линган. — Ну что же, начнем с меня, — добавил он, и прикоснулся рукой к двери. Линган подождал несколько секунд и убрал руку. — Лао, попробуй ты.

Лао подошел к двери и прикоснулся ладонью к ее поверхности.

— Ничего. Ну что, Строггорн, хочешь узнать свой уровень сложности? — спросил Линган.

Строггорн молча подошел к двери и тоже подержал руку на ее поверхности, без какого-либо эффекта.

— Итак, у нас есть еще одно существо, — сказал Линган, затем взял многомерное щупальце Лиона в свою руку и прикоснулся ею к двери: та просто исчезла. Внутри помещения простиралось темное «ничто».

— Итак, Лион может существовать и за дверью, что, очевидно, не верно для нас, — мрачно заметил Линган. — Строггорн, ты останешься здесь с Лао.

— Линган? Почему? Мы в равной ситуации? Твоя жизнь важнее! — Строггорн решительно шагнул вперед.

— Ты останешься здесь, — тоном приказа сказал Линган. — Мой уровень выше!

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — резко сказал Линган и шагнул в пустоту. Он оказался в обычном зале, посреди которого стояла ванна овальной формы. Свет падал в помещение откуда-то сверху. Линган мгновенно ощутил выворачивающую тошноту, которую с большим трудом подавил.

— Опасно! Существо вашего уровня сложности не может находиться здесь без защиты! — резкий голос расколол голову на две части. Казалось, все здесь было меньше всего рассчитано на людей.

Линган, пошатываясь, подошел к «ванне», каждое движение давалось с огромным трудом, словно здесь была десятикратная сила тяжести. Он едва не рухнул на ванну, когда, наклонившись, опускал в нее тело мальчика.

— Активировать Гиперпространственное Окно! — четко мысленно сказал он.

— У вас недостаточный уровень сложности для приказа, — возразил голос в голове. — Активизация Окна может причинить вред планете, где мы находимся.

Линган чувствовал, что периодически начинает терять сознание.

— Я — Президент этой планеты, приказываю — активизировать Гиперпространственное Окно!

— Активизация Окна мгновенно убьет вас!

Линган увидел себя парящим далеко в Многомерности. Но потом сознание снова вернуло его в этот зал: он видел Лиона, беспомощно лежащего в ванне.

— Активировать Энергетическое Окно!

— Активизация…

Линган почувствовал, как ослепительный свет полыхнул по глазам, и потерял сознание.

— Линг? — кто-то упорно звал его. Линган открыл глаза, превозмогая жжение и боль во всем теле, но ничего не увидел. Телепатически он воспринимал Лао — мужчина в белом, в сияющем облаке.

— Ты сжег себе глаза, похоже. Ну, это поправимо… — сказал Лао.

— Что произошло?

— Ты позвал меня, я нырнул в темноту, очутился в зале, схватил тебя, и вытащил сюда.

— Твой уровень выше!

— Не думаю. Просто я был в этом помещении меньше, чем ты. Но если бы ты видел мое тело — полно ожогов.

— Не зря Странница не пускала нас сюда!

— Лао, Лингану нужна помощь, — «появился» Строггорн. — Кто останется с мальчиком?

— Никто, — ответил Линган. — Нужно уходить отсюда. Из-за этого эвакуировали город.

— Из-за чего?

— Я активировал Энергетическое Окно. Сюда напрямую передаются огромные количества энергии. Одна надежда, это место рассчитано на такое.

— Раз Странница пользовалась Окном, и все обходилось… — заметил Лао.

— Это ничего не значит. Лион — не Странница. Сможет ли поглотить такое количество энергии — никто не знает, — пояснил Линган, тяжело поднимаясь, с помощью Лао и Строггорна, с пола.

— Что будет, если он не справится? — спросил Строггорн, делая шаг в Десятимерный колонный зал.

— Свернется пространство, и Элинор перестанет существовать в нашей реальности.

— Не могу себе это представить!

— А я так надеюсь, что представлять не придется.

Строггорн обернулся, и, увидев отчетливо надвигающуюся за ними пустоту, потянул Лингана за собой из зала, минуя защиту.

— Ну вот, а ты не хотел брать Строггорна с собой! — пытался пошутить Лао, вываливаясь за всеми в Президентский Командный центр под испуганные крики людей: одежда Лингана висела на нем полу-сожженными клочьями, лицо было все в ожогах, а вместо глаз зияли два кровавых пятна. Лао выглядел лучше, хотя одежда и на нем висела клочьями, но волосы были лишь чуть опалены огнем, и, кроме рук, почти не было ожогов на теле.

— Быстро, носилки, операционную! — командовал Строггорн, сбрасывая с себя на ходу одежду. — И найдите Советника Диггиррена, он должен принять управление страной на себя.

— Советник! — его догнал Эмиль ван Эркин. — Что происходит с Элинором? Мы получаем странные картинки с нашей космической станции, такое чувство, там разгорелась звезда. Нас заваливают запросами со всех стран!

— Найди Аоллу, пусть морочит им голову. Ничего страшного, — сказал Строггорн, но Эмиль ему не поверил.

— Так что говорить?

— Что угодно, кроме правды. Я освобожусь, помогу отбиваться. Найди Дмитрия, пусть мне поможет.

— Я вообще подумал, вызовем пару врачей, вполне обойдутся без вас! — заметил Эмиль ван Эркин.

— Ну да, к информации, что взорвали непонятную бомбу в Аль-Ришаде, добавить, что Президент Земли и Советник Лао при смерти! Вот веселье-то начнется!

— Понял. Ушел искать Аоллу и Дмитрия. Креила прислать?

— Креил сидит с Тиной… — не успел Строггорн договорить, как в коридоре возник Андрей. — А ты что тут…? — начал Строггорн, но его прервал включившийся рев сигнализации: «Радиационная тревога! Радиационная тревога! Сектор D34…» — наш сектор? — Строггорн остановился и растерянно огляделся, пытаясь понять, что происходит. Из стен коридора выдвигались защитные перегородки, Строггорн и Лао рванулись вперед, Лао сильно толкнул носилки с Линганом, проталкивая их в закрывающийся проем в операционный зал, Андрей с Эмилем вбежали следом за ними, когда створки закрылись, отсекая их от остального здания.

«Радиационная тревога! Радиационная тревога! Сектор D35!» — гремела сигнализация.

— Чертовщина какая-то! — Строггорн снова огляделся, пытаясь понять, где источник радиации. — Получается, мы тащим радиацию с собой!

— Советник! — позвал его Андрей. — А вы не видите? — он показывал в сторону Строггорна пальцем.

— Что? — Строггорн мгновенно очутился в голове мальчика, «увидев» себя его глазами: вокруг его собственного тела Андрей видел отчетливое свечение, невидимое для Строггорна. — Теперь вижу, правда, твоими глазами. Не знаю, что это за излучение, но раз сработала защита…

«Эвакуация персонала из здания. Внимание! Эвакуация персонала из здания! Защита неэффективна от этого вида излучения! Всем людям покинуть здание!» — сменилось сообщение.

— Андрей, посмотри, Эмиль не светится? — спросил Строггорн.

— Нет, вроде… — мальчик мельком взглянул на Эмиля.

— Эмиль! Немедленно уходи! — приказал Строггорн. — Ты уже достаточно нахватался этой дряни!

— Но, Советник…?

— Немедленно! — повторил Строггорн, и фигура его помощника растаяла в воздухе. — Андрей? Тебя это тоже касается!

— Я вас не оставлю! — мальчик решительно подошел к Лао и помог переложить Лингана на операционный стол.

— Андрей?! — угрожающе сказал Строггорн. — А ты что молчишь, Лао? Ты ему отец или враг?

— Я плохо себя чувствую, Строг. Отрублюсь в любой момент. Да и ты… сильно не в лучшей форме. Раз Андрей видит это излучение и при этом не ощущает угрозы для себя, скорее всего, оно для него не опасно.

— Не опасно! — Строггорн зло посмотрел на Лао. — А ты что скажешь, Линган?

— Взрослый мальчик, Строг. Жалей не жалей, от всего не защитить.

— Как я буду жить, если с Лао что-то случится, а я — был здесь и сбежал? — Андрей помогал Лао лечь на другой операционный стол. — Вы подумали об этом, Советник Строггорн?

— А если с тобой что-то случится?

— На войне как на войне. Но меня с вами не было, и такую большую дозу излучения я не получу. Вы же все пока живы. Так что от меня больше пользы здесь, — завершил свои объяснения Андрей, подходя к аппаратуре и подключаясь к креслу. — Конечно, от меня мало толку, я только начинаю изучать Вард-Хирургию, но сбегать за помощью смогу. И мне здесь спокойнее, с Лао. А где вы так облучились?

— В одном хорошем месте, — Строггорн вдруг обнаружил, что к тошноте прибавилось помутнение зрения, но все равно подключился к аппаратуре. Для работы зрение ему было не нужно. — Диагностика, — скомандовал он.

— Прогрессирующее повреждение клеток организма неизвестной этиологии, — получил он ответ, сопровождающийся показом клетки.

— Причина? Что за излучение исходит от пациента?

— Поток мезо-частиц. Отмечена нестабильность работы аппаратуры.

— Черт! — Строггорн открыл глаза, и обнаружил, что ничего не видит. Он переключил зрение на инфракрасный диапазон. Так проступили очертания предметов.

— Андрей, ты хорошо видишь в темноте?

— Прекрасно. А что?

— Выключить свет, — скомандовал Строггорн. — Мне от него больно глазам, думаю и Лао тоже.

— А я глаза давно закрыл, все равно ничего не вижу, — откликнулся Лао.

— Помещение пациентов в гель может помочь? — без особой надежды спросил Строггорн. Машина задумалась на несколько секунд.

— Может замедлить распад клеток.

— Отлично. Андрей, поможешь Лингану и Лао перебраться в ванны с гелем. На всякий случай запомни, на нас действует наркоз по схеме: DD7789. Запомнил?

— Зачем мне запоминать? Вы же здесь, Советник? — Андрей подошел к Строггорну совсем близко и вгляделся в его красные глаза. — А обычный свет вы видите? — осторожно спросил мальчик.

— Нет, — спокойно сказал Строггорн.

— Тогда я готовлю три ванны, — Андрей подошел кперестраивающемуся оборудованию, потом освободил Лингана и Лао. Линган с трудом мог двигаться, а на его теле начинали появляться красные пятна начавшегося изъязвления кожи.

Андрей помог им лечь в гелевые ванны и подключил оборудование.

— Строггорн, оставьте все инструкции Машине и передайте управление мне, — попросил Андрей.

— Секунду. Пока Линган не уснул. Линг, переключи приоритеты. А то…

— Изменение приоритетов, — едва слышно скомандовал Линган. — В порядке убывания: Аолла ван Вандерлит, Креил ван Рейн, Диггиррен ван Нил, Тина ван Гейл Роджер, Лигалон ван…, Дмитрий ван Строггорн.

— Почему Аолла, а не Креил? И почему не Лигалон первый? Он же Председатель Совета Вардов?

— Именно поэтому. У него и так огромная власть в руках. Креилу не доверяют на Земле. А у Аоллы колоссальный опыт улаживания проблем, в том числе с другими цивилизациями. Неужели с землянами не справится? Подумай сам, для того, чтобы врать, женщина подходит намного лучше. Это означает — ничего серьезного не происходит. А если сразу управление возьмет Диггиррен, мой заместитель, — это сверхсерьезно. С какой стати мы сосредотачиваем в его руках такую власть? Необъяснимо. Аолла не примет никаких резких решений, не взвесив все. Ты убеждался в этом много раз. Так?

— Так, — согласился Строггорн, но подумал при этом, что меньше всего он хотел бы подставлять Аоллу в такой сложной ситуации. — Соедините меня с Советником Аоллой ван Вандерлит, — сказал Строггорн. До этого он уже несколько раз отклонял ее запрос на соединение. Объемный экран мгновенно возник посреди операционной, но Строггорн его не видел.

— Строг? Что происходит? И почему вы не раз отказывались от связи? И почему у вас так темно? — раздался почти лишенный интонаций голос транслятора речи, Аолла много лет назад разучилась говорить.

— Линган перевел управление на тебя. Самый высокий приоритет. Ставлю тебя в известность.

— Подожди? Почему меня? При моей должности это неправильно!

— Именно поэтому. Что происходит в Элиноре?

— Сначала с космической станции засекли над городом вспышку, словно там бомба разорвалась. Но никакого «гриба» или чего-то, что напоминало бы взрыв, не было. А сейчас там словно черная дыра. Просто город закрыт непроницаемой сферой. Они пытались сканировать, но такое чувство, эта «темнота» поглощает все известные виды излучений. Несколько минут назад мне доложили, что вроде бы сфера стала уменьшаться в размерах. Что это такое? Нас обвинили, что мы испытываем какое-то новое оружие!

— Аолла, мне нужно ложиться в гель, подожди, не перебивай. Бери управление ситуацией на себя. Это — приказ Лингана. Возможно… не перебивай, я прошу! Возможно, мы все трое погибнем.

— Строг! Давай мы пришлем врачей! Вы там что одни?

— С нами Андрей Поляков. Не знаю только, как надолго его хватит. Врачам сюда нельзя. Наши тела продолжают излучать. Любой, кто войдет в контакт, мертвец. Кстати, — Строггорн похолодел. — Как там Эмиль ван Эркин?

— Плохо. В госпитале, лежит в геле, поражение тканей. Врачи говорят, вроде остановилось. Это он от вас нахватался?

— Много людей с ним контактировало?

— Несколько человек, но его сразу отправили на карантин. Вся ваша зона считается зараженной.

— И правильно считается.

— Что я должна говорить? Дипломатические посольства требуют объяснений.

— Скажи… — Строггорн пытался лихорадочно сообразить, что такое может выглядеть правдоподобным. — Скажи, что мы испытывали новый вид энергии, и не рассчитали.

— А почему проводили в своем главном городе? Если это так опасно?

— Потому что у Элинора самая лучшая защита от любых видов излучений. То есть, в любом другом месте, было бы еще опаснее.

— Мы будем выглядеть идиотами, что не построили еще одно такое место, специально «для экспериментов»!

— Правильно. Только нам бы такое место ни одна страна не предоставила. А у Аль-Ришада лишнего места нет, мы — очень маленькое государство.

— Хорошо. Давай, ложись в гель, я попробую все это утрясти, мне подтвердили: сфера заметно уменьшилась.

— Андрей будет на связи. Если сфера исчезнет совсем, он меня вытащит из геля.

— Зачем?

— У меня есть одно дело, которое никто не сможет сделать.

— И какое это дело? Стоящее твоей жизни?

— Мне нужно будет забрать Лиона из Дворца Правительства, — спокойно сказал Строггорн.

— Он там? Я так и подумала, что здесь что-то не так. Почему не могу забрать я?

— Потому что я уже облучился. А ты — еще нет. Мне терять нечего.

— Что это за излучение?

— Аолла. Лечить нечем. Если наши организмы не справятся, мы погибнем.

— Все. Я отключаюсь. Через минуту начинается пресс-конференция. Мы думали, Диггиррен будет давать объяснения, но раз Линган считает, я — лучше, значит, попробую соврать правдоподобно.

— Ты поняла, что про Лиона нельзя ничего говорить?

— Строггорн, я никогда не страдала приступами идиотии. Чтобы ребенка растерзали на куски и потребовали его немедленной высылки с Земли? Кому это нужно? Вас же это не спасет?

— Нет.

— Какой же смысл жертвовать мальчиком? Строг, иди ложись в гель. Отключаюсь.

Аолла на секунду задумалась, не замечая обращенных на нее взглядов людей, ожидающих ее распоряжений.

— Советник, вас ждут для пресс-конференции, — напомнил секретарь.

— Советник Диггиррен будет присутствовать?

— Если вы считаете это необходимым, но он сказал, что правильнее вам быть одной.

Аолла встала, и мельком взглянула на свое открытое ярко-красное платье.

— Пожалуй, вы правильно подумали, что я не очень подходяще одета для выступления. Ждите меня в конференц-зале. Я буду через несколько минут, — сказала Аолла, растворяясь в пространстве и появляясь в гостинице, где были размещены Креил и Тина. Служащие отеля засуетились при ее появлении, мгновенно появился директор отеля, словно все время ждал этого, и проводил Аоллу до дверей номера.

Креил вскочил с кресла и рванулся к двери еще до того, как Аолла вошла: просто почувствовал, что она идет по коридору.

— Что происходит? — резко спросил он.

Аолла мягко улыбнулась, тщательно следя за защитой мозга.

— Все в порядке!

— Что в порядке? Почему Линган передал управление тебе? Что с ним?

— Он в госпитале, попал под утечку радиации, но все будет в порядке. Мне легче управится с прессой, поэтому такое назначение, — Аолла снова мысленно улыбнулась.

— С Линганом был Лион. Ты не знаешь, где мальчик?

— Понятия не имею, — соврала Аолла. — Креил, извини, мне совсем некогда тебе все объяснять. Потом, хорошо? После конференции. Мне нужна твоя помощь, точнее, твоей жены.

— Тины? Она спит. Так и не просыпалась, как приехали сюда. Это необходимо — ее будить?

— Мне нужно платье для конференции, срочно. Я же не брала с собой никакой одежды, когда объявили эвакуацию, ты меня знаешь, это — последнее, что меня будет волновать. Тины брала с собой одежду?

— Конечно. Она без своих чемоданов никуда не ездит и Стайн прекрасно знает об этом, — Креил улыбнулся мысленно. То, что Аолла беспокоится о платье, немного успокоило его. — Стайн, вытащи чемоданы и помоги Советнику Аолле подобрать платье для пресс-конференции.

— И сделай это быстро, Стайн.

— Разве можно быстро подобрать платье? — удивился робот. У Тины подбор платья мог вполне занять пару часов.

— Стайн, у меня пять минут, мне нужно темное строгое платье, — пояснила Алла.

Стайн вытащил два чемодана и точно выбрал из них несколько платьев. Аолла быстро стянула свое платье, оставаясь обнаженной и нисколько не стесняясь Креила. Она так же быстро натянула одно из платьев. У них был близкий размер с Тиной, и любое облегающее платье прилично «садилось».

— Что скажешь, Креил?

— Пойдет. Сейчас принесу тебе драгоценности, а ты пока посмотри туфли. Наверное, тебе будут слегка великоваты.

— Это лучше, чем малы, — Аолла быстро примерила одну пару, встала, прошлась. Туфли были и правда немного великоваты, но ходить было можно. Креил вернулся с тонкими бусами из странного черного камня.

— Терпеть не могу драгоценности! — сказала Аолла, глядя на себя в зеркало. Она бы в жизни не стала держать в своем гардеробе такое платье. На ее взгляд, слишком официальное, чтобы одевать его куда-либо, кроме такого редкого случая, как пресс-конференция на глазах всей Земли. — Сойдет, — решила она, исчезая из номера Креила и появляясь в коридоре конференц-зала. Дальше ей пришлось идти в сопровождении назойливых корреспондентов, пока охрана не отсекла Аоллу от толпы.

— Советник, вы не должны появляться без сопровождения, — вежливо выговаривал ей начальник охраны. — Это небезопасно.

Аолла проигнорировала его комментарий. Она прошла в зал, где для нее была приготовлена трибуна, отделенная от остального зала защитной перегородкой. Ее появление вызвало шквал эмоций, но именно на такой эффект и рассчитывал Линган, назначая Аоллу своим заместителем.

— Итак, ваши вопросы, — начала пресс-конференцию Аолла, предварительно закрепив на руке телепатический транслятор. Она терпеть не могла пользоваться этим прибором, который заставлял жестко контролировать свои мысли. Прибор имел небольшой экранчик, который позволял просмотреть, что он собирается «сказать» и, при необходимости, отменить, но даже при этом, пользоваться им было непросто.

— То, что мы наблюдаем над Аль-Ришадом, результат аварии или это результат использования неизвестного нам оружия?

— Ни то и ни другое. Мы проводим испытание нового вида энергии. Насколько я знаю, все идет в соответствии с расчетными данными, — Аолла улыбнулась.

— Почему Президент Земли отказался от участия в конференции?

— У Президента Земли полно другой работы. Я — единственный свободный Советник. И чем вас не устраивает моя кандидатура? По нашей классификации — я занимаю четвертое место в должностной иерархии Земли, — Аолла снова очаровательно улыбнулась. Она хорошо ощущала, как спадает напряжение в зале.

Секретарь появился откуда-то сзади и передал листок, с написанным от руки сообщением: «Сфера исчезла, все выглядит нормально».

Аолла поднялась.

— К сожалению и до меня добрались с делами. Вынуждена вас покинуть.

— Советник…! — буря в зале.

— Хорошо, я вернусь через пятнадцать минут, только сделаю необходимые распоряжения.

Аолла вышла в коридор, и переместилась в операционный зал.

— Соедините меня с операционной, где Президент, — быстро приказала она.

Изображение на экране осталось темным, словно Андрей так и не включил свет.

— Андрей? — позвала Аолла. Она была не уверена, что мальчик в состоянии отвечать.

Зажегся слабый свет, и мальчик появился на экране.

— Как они?

— Я не знаю. Линган и Лао — спят под наркозом. Советник Строггорн в ванне с гелем.

— Ты сможешь сделать одну вещь для меня? Я хочу, чтобы ты посмотрел их состояние.

— Как это сделать?

— Подключись к Машине и запроси диагностику пациентов за последний час. Пусть покажет на графиках. Если состояние ухудшается, она даст тебе время, когда, по ее расчету, они умрут. Понял?

— Понял, — Андрей исчез с экрана и появился через несколько минут. — Плохо. Линган — меньше двух часов, Лао — три с половиной часа, Строггорн… восемь.

— Если он опять туда пойдет, это верная смерть! Строггорн точно сказал тебе, что лечения нет?

— Сюда все равно нельзя. А я не смогу ничего делать, ничего в этом не понимаю!

— Это бы мы устроили. Можно переключить оборудование. От тебя почти ничего бы не понадобилось, быть рядом, подтвердить приказ. Техники уже работают над этим… Что сказал Строггорн? Он уверен, что сможет сходить за Лионом? Там может быть по-прежнему смертельно опасно?

— Советник Аолла. Я с ним согласен… Я пойду с ним…

— Андрей! — Аолла в ужасе вскрикнула.

— Я неважно себя чувствую. Наверное, на меня тоже действует это излучение. Все равно, если так, мне не выжить. Зачем еще и вам рисковать?

— Если ты уйдешь сейчас от них, может все прекратиться. Состояние Эмиля стабилизировалось.

— Эмиль был с нами всего несколько минут. А я — часы. Поздно.

— Сфера исчезла, вы можете идти, — обреченно сказала Аолла.

— Я отключаюсь. — Андрей вошел под купол операционной. — Советник? Вы меня слышите? — ему казалось, что телепатема Строггорна: «Мужчина в золоте, в ореоле огня», едва слышна, но тот мгновенно откликнулся.

— Слышу. Что там?

— Ваша жена сказала — все чисто. Со спутников выглядит нормально. Но крылья Дворца Правительства меняются слишком быстро.

— Так. Нужно идти, только подождем чуть-чуть. Обезболивание повторим, а то, я так чувствую, мне как раз сейчас Многомерности не хватает!

— Я вообще не понимаю, куда вы в таком состоянии идти собираетесь! Расскажите, где это, я сам заберу мальчика! — в мыслерече Андрея проскальзывали раздраженные нотки.

— Да там такое замечательное место. Если ни разу там не был, почти наверняка не вернешься.

— Я прекрасно ориентируюсь в Многомерности! — возразил Андрей.

— До каких уровней? — скромно поинтересовался Строггорн.

— Ну, Пятимерность, вполне…

— Пятимерность, это хорошо, но вот в Каминном зале, например, 44 мерности, — обезболивание начинало действовать, и мыслеголос Строггорна был едва слышен.

— Разве бывает так много?

— Боюсь, там, где мы нахватались этой дряни, было больше. Линган сказал, ему сразу стало плохо.

— Тогда не знаю.

— Все Андрей, дай мне поспать полчаса, и пойдем. Разбудишь… — совсем слабо сказал Строггорн.

* * *

Аолла вернулась в конференц-зал, где ее ждала пресса. Она старалась держать себя в руках, продумывая, что еще можно предпринять. Зал встретил ее ослепляющими вспышками камер, и сразу на нее набросились с вопросами.

— Советник, это правда, что вы назначены исполнять обязанности Президента Земли? Чем вызвано ваше назначение?

Аолла выругалась про себя: информация распространялась недопустимо быстро.

— Это правда. Президент Земли болен, и кто-то должен его замещать, — врать не было никакого смысла.

— А что с ним? Это серьезно?

— Ничего серьезного. Как вы знаете, мы почти бессмертны, так что, все обойдется, — беззастенчиво начала врать Аолла, заставив себя улыбнуться и надеясь, что это получилось естественно.

— Но… разве не Советник Лао должен был вступить в должность?

— Советник Лао не любит занимать государственные должности.

— Советник Креил? Он что, тоже болен?

— Ооооо, неужели кто-то беспокоится о моем здоровье? Просто не могу поверить! — Креил входил в зал, и Аолла с благодарностью посмотрела на него. — У меня полно дел и без управления Президентским Советом Земли. Поганая, бюрократическая должность! Работы полно, благодарности — никакой! — Креилу принесли еще одно кресло и поставили рядом с Аоллой. — Еще вопросы?

— Как прошли испытания нового источника энергии?

— Не очень хорошо. Мы пока не смогли обеспечить безопасный уровень использования энергии. Так что придется еще подумать, — Креил улыбнулся, почти естественно.

— Советник, раз уж вы здесь, не расскажите по поводу разработки вашей теории?

— С удовольствием. У нас наметился прогресс, наконец. Планируем приступить к окончательным испытаниям препаратов через несколько месяцев…

— Креил, мне нужно бежать. Давай, ты тут поболтаешь за меня? — попросила Аолла.

— Давай, если ты только скажешь, что с Линганом?

— Они умирают, все, и он, и Лао, и Строггорн.

Креил удивленно поглядел на Аоллу, поднявшуюся с кресла, и продолжавшую улыбаться, и изумился, как она ухитряется владеть собой до такой степени.

— К сожалению, у меня много дел, — затараторил транслятор на ее руке. — На все ваши вопросы вполне может ответить Советник Креил ван Рейн.

— Нужно собрать Совет Вардов, — добавила Аолла мысленно для Креила.

— Чем я могу помочь?

— Ничем. Строггорн уже все посмотрел. Если не случится чуда, их не спасти.

— Но не можем же мы их просто бросить?

— Мы их уже бросили. С ними Андрей, только боюсь, что и его уже не спасти. В общем, поморочь голову, мне не до того.

— Что произошло? — крикнул мысленно Креил, но Аолла уже растаяла в воздухе.

— Свяжите меня со Службой Безопасности. Кто ее сейчас возглавляет?

— Дин ван Лейн, член Совета Вардов.

— Замечательно.

— Слушаю вас, Советник, — Дин возник на экране телекома.

— Дин, я хочу знать, чем занимались Советники Линган и Лао последние сутки. Это возможно выяснить?

— Боюсь, практически невозможно, подождите секунду, — он отключился и почти сразу появился снова. — Известно, что они связывались с Советом Галактики, разговаривали с Велиором.

— Текст записи существует?

— Для меня — нет, но если запросите вы — должны получить доступ.

— Понятно, — сказала Аолла вслух, отключая телеком и подключаясь к Машине. — Запрос. Запись разговора Советников Лао и Лингана с Эспер-Секретарем Галактики Велиором, — сказала Аолла и внимательно прослушала запись. — Соедини меня с Советником Диггирреном.

Снова в воздухе развернулся экран, и возник Диггиррен.

— Аолла? Почему ты не отвечаешь на мои звонки?

— Нечего было сказать. Ты же хочешь узнать, что происходит?

— Естественно! — возмущенно подтвердил Диггиррен.

— А я об этом не знаю.

— Линган, Лао и Строггорн умирают, а даже ты не знаешь почему? — Диггиррен даже не пытался скрыть недоверия.

— Не знаю. Смотри. Понятно, что это касается Лиона. Линган и Лао разговаривали с Велиором, и он посоветовал им отнести мальчика в одно из помещений Дворца Правительства, где-то в Десятимерном Зале или за ним, Велиор сказал, что Линган знает, где это. Но в их разговоре нигде не упоминается, что это может быть опасно, даже смертельно опасно! Понимаешь? Их послали на смерть, даже не предупредив об этом!

— Странно. Их жизнь что, уже ничего не стоит?

— Получается так. По сравнению с жизнью Лиона. Или никто не мог предположить, что из всего этого получится?

— Я бы связался с Велиором и потребовал объяснений!

— Уже пыталась. Нет связи, как только пробьются, меня сразу соединят.

— А где сейчас Лион? Все еще во Дворце Правительства?

— Да. И Строггорн собирается сходить, посмотреть, что там происходит, и забрать мальчика. Если это все возможно, конечно.

— Но… ты сказала, Строггорну осталось жить несколько часов?

— Именно поэтому он собирается сходить сам. Сказал, ему уже нечего терять, — спокойно пояснила Аолла.

— Аолла? — Диггиррен подозрительно посмотрел на нее. — Ты не разрешишь мне пройти к тебе?

— Зачем?

— Не верю в твое «спокойствие» в такой ситуации! И хотел бы быть рядом.

— Я не могу поверить, что Велиор послал их на смерть! Поэтому спокойна. Тем более, что Велиор советовался со Странницей. Это понятно из контекста разговора. Значит, никто погибнуть не должен. Хотя не имею понятия, как мы будем их спасать! Что-то здесь не сходится…

* * *

— Советник! — позвал Андрей Строггорна, тот с трудом разлепил глаза, но все равно ничего не увидел. — Советник, полчаса прошло. — На самом деле прошел почти час.

— Все, встаю, — Строггорн медленно сел в ванне. — Принеси мне халат и полотенце. Нет сил одеваться все равно. Да и кто меня увидит?

Строггорн выбрался из ванны, вытер полотенцем гель, и надел халат.

— Мне нужна твоя помощь, Андрей. Я ничего не вижу.

— Ни в каком диапазоне?

— В инфракрасном спектре — немного, и то неотчетливо.

Андрей решительно взял Строггорна за руку.

— Вы сможете найти это место? — спросил мальчик.

— Попробую. Какие еще есть варианты? — Строггорн сосредоточился, и они почти мгновенно очутились в Десятимерном Зале. Андрей тихо вскрикнул.

— Где мы? — спросил Строггорн и мысленно показал Андрею, как должно было выглядеть это место.

— Похоже, только все светится!

— Это плохо. Андрей, ты слышишь у себя в голове предупреждающий голос?

— Да.

— Что он говорит?

— «Опасно для жизни».

— Дальше я пойду один.

— Вы же ничего не видите, Советник! — попытался переубедить его Андрей.

Строггорн сосредоточился, пытаясь преодолеть полную темноту в глазах. Он читал когда-то, что некоторых слепых удавалось научить «видеть» даже при полной потере зрения. Неожиданно, возникло изображение, странно непохожее на то, как бы он видел глазами, но Строггорн отчетливо различал очертания колонн.

— Я, кажется, вижу.

Андрей взглянул на Строггорна и мысленно отшатнулся.

— Что не так? — спросил Строггорн, уловив реакцию мальчика.

— У вас светится лоб.

— Понятно, вот так и возникают легенды про святых. Но я вижу, не очень отчетливо, правда. Жди меня здесь. Не рискуй собой, хватит нам трупов без тебя.

Строггорн сосредоточился, перемещаясь «прямо», и сразу «увидел» яркий свет, льющийся ниоткуда, словно в бесконечности кто-то поставил дверь, за которой горел огонь. «Если я даже без зрения вижу этот „свет“, что же это за излучение? Не то ли, которое нас так успешно убивает?» — подумал Строггорн, стараясь подавить страх. Он шагнул к «двери», и сразу в голове возник голос: «Смертельно опасно! Смертельно опасно…!» — бесконечно повторяясь. «Да я догадываюсь, что не полезно», — усмехнулся про себя Строггорн, и шагнул внутрь «двери». Он не успел ничего увидеть, как в голову ворвалась телепатема: «бесконечная нота органа», чудовищно громкая, она одна была способна причинить боль, но с ней сливался какой-то другой мыслезвук, разломивший голову нечеловеческой болью. Строггорн закричал вслух и почти мгновенно потерял сознание.

* * *

— Советник, мы смогли связаться с Галактическим Советом. Велиор у Окна, — голос секретаря вывел Аоллу из задумчивости. Она мгновенно вскочила, перемещаясь в Центр Космической Связи.

Велиор, в своем ужасающем естественном облике, слегка кивнул ей головой, как только увидел Аоллу.

— Что случилось? Аолла?

— Случилось? А вы точно не догадываетесь? — она сделала ударение на слово «точно». И, не получив ответа, продолжила: — Зачем вы послали Лингана и Лао на верную смерть, и даже ни о чем не предупредили?

— Я???? — Велиор встал со своего сиденья, которое была одинаково мало похоже и на кресло и на стул. — О чем вы?

— Это вы посоветовали Лингану и Лао отвести Лиона в одно из помещений Дворца Правительства? Почему не сказали, что это опасно? Я прослушала запись вашего разговора, там нет никакого намека на это!

— Почему это опасно? — Велиор выглядел озадаченным. — Они там не оставались? Ушли сразу?

— Ушли. Но это не помогло. Возникло какое-то излучение, абсолютно смертельное для них. Лингану осталось жить не больше часа! — даже транслятор голоса смог передать волнение Аоллы.

— Какое-то излучение? — Велиор тяжело задумался. — Аолла, вы мне не скажете, не было ли чего-то необычного в Космосе, точнее, меня интересует, не появилась ли в необычной близости к вашей системе, новая звезда?

— Звезда? Но какое это имеет отношение к Лингану и Лао? Строггорн там тоже был, — с горечью добавила Аолла.

— Самое прямое. Так что?

— Секундочку. Мне нужна информация, не появилась ли в Космосе, близко к нам новая звезда? — запросила Аолла мысленно.

— Да, это новая сенсация. Несколько часов назад была обнаружена звезда, неизвестная ранее. Ученые гадают, как могло получиться, что ее никто не видел раньше. Есть теория, что она была «черным карликом», но каким образом вдруг превратилась в «нормальную» звезду… — ответил секретарь.

— Да, у нас появилась звезда, хотя мне кажется это бредом, что ее только сейчас обнаружили! — раздраженно сказала Аолла для Велиора, жалея, что приходится тратить время на всякую ерунду.

— Это очень плохо, Аолла. Вы не могли обнаружить эту звезду, потому что раньше ее там не было. Теперь я начинаю понимать, что произошло! — озабоченно сказал Велиор.

— И что?

— Передвинуть звезду в другое место Вселенной может только одно существо…

— Странница? — уверенно спросила Аолла.

— Ор. Кроме Ора, никто не мог этого сделать.

— И какое это все имеет отношение к Советникам?

— К ним — только косвенное. Это нужно Лиону. Энергия. Ему нужно колоссальное количество энергии для существования.

— Целая звезда? — изумленно сказала Аолла.

— Целая звезда. И это говорит о том, что Лион относится к особому виду существ.

— К «особому виду», вы имеете в виду его уровень сложности? Пятый, вы считали?

— К нему неприменим уровень сложности. Только Стайолы обычно рождаются без тела.

— Без тела? Разве у Лиона нет тела? — удивленно спросила Аолла.

— А вам об этом не говорили? Странно, наверное, не хотели пугать.

— Велиор… — Аолла задумалась на секунду и продолжила: — Все это не важно. Что можно сделать, чтобы их спасти?

Велиор пристально посмотрел ей в глаза и медленно сказал:

— Ничего. Мы ничем не можем помочь. Мог бы Лион, но он слишком маленький, и вряд ли поймет, что нужно делать. Да и вообще, Земля — неподходящее место для такого ребенка.

«Разве Земля — это место, где можно растить ребенка?» — пронесся в голове Аоллы вопрос Рона, сказавшего когда-то практически такую же фразу.

— Почему? Почему — Земля это плохое место?

— Потому что вам нужна защита от Лиона. Излучение, исходящее от его тела может быть опасным для людей. Пока он контролирует себя, все нормально, но если его рассердить…

— Сразу после рождения, он «обжигал», невозможно было до него дотронуться. Даже у Креила были ожоги, — вспомнила Аолла.

— Вот видите! А мне об этом не сказали! Я бы мог догадаться!

— Это бы что-то изменило?

— Вряд ли, но мы бы давно прислали вам энерготкань, чтобы сделать Лиона менее опасным. Я пошлю ближайший к вам корабль, но все равно, это займет теперь несколько недель.

— Велиор, подумайте еще… Может быть…?

— Я не знаю, как помочь, ну зачем мне врать? — Велиор казался искренне расстроенным.

— Тогда я отключаюсь.

Окно погасло, Аолла быстро сказала мысленно:

— Соедините меня с операционной, где находятся Советники.

— Никто не отвечает!

«Поздно, слишком поздно», — Аолла подняла голову и посмотрела на озабоченные лица людей, ждавших от нее чуда, которого она не могла совершить. Она медленно встала и также медленно переместилась в свою квартиру. Ей смертельно захотелось побыть одной. Она легла на кровать, лицом вниз, представила Строггорна, где-то сейчас в Многомерности, и подавила желание переместиться в Десятимерный Зал, чтобы ему помочь. Аолла вдруг поняла свое странное назначение заместителем Лингана, потому что это было сейчас единственное, что удерживало ее от безумного поступка. И если бы не ответственность за всю планету, она бы уже давно была рядом со Строггорном, чем бы это ни закончилось для нее и как бы дорого не стоило потом.

Кто-то тихо плакал, назойливый мыслезвук проникал в мозг, и это привело Строггорна в чувство.

«Бесконечная нота органа» печально звучала в пространстве. Строггорн прислушался к себе: он лежал в неудобной позе на твердом полу, и кто-то теплый прижимался к его боку.

— Лион? — позвал Строггорн, и «плач» сразу прекратился.

— Строггорн? — мальчик, как всегда, обращался по имени. — Ты заболел? Почему вы меня здесь бросили? Где мама? — быстро спрашивал он, и от слишком высокой скорости мыслепередачи голова Строггорна отозвалась болью.

— Лион, не говори так быстро, — Строггорн медленно сел, стараясь не задеть ребенка. Он по-прежнему ничего не видел, все тело жгло, и жутко зудела кожа. — Скажи, ты видишь, где выход из помещения?

— Да, — ответил Лион, и Строггорн увидел проекцию изображения в своем мозгу, переданную Лионом. В помещении больше не было смертельного света, слабое свечение откуда-то сверху заливало все вокруг. Строггорн сидел рядом с «ванной», устройством и вправду напоминавшем обычную ванну. Кроме этого в помещении ничего не было. Строггорн «вгляделся» в свое собственное изображение и ужаснулся жутким повреждениям кожи: халат почти полностью сгорел, и почти все тело было в волдырях от ожогов.

— Лион, возьми меня за руку и проводи к выходу, — попросил Строггорн, медленно поднимаясь и стараясь подавить головокружение. Лион послушно взял его за руку и потянул за собой к выходу. Перед тем, как шагнуть через «дверь», Строггорн нерешительно остановился: он вдруг сообразил, что помещение, в котором они сейчас были, скорее всего, находилось в обычной Трехмерности. Он попытался сместиться в Многомерность — мгновенно нахлынула тошнота, и Строггорн вернулся назад в Трехмерность. Он подумал, что просто слишком ослаб, чтобы бродить по Многомерности. «И как же нам вернуться назад?» — подумал Строггорн.

— Куда ты хочешь идти? — вмешался в его мысли Лион.

Строггорн мысленно отчетливо представил Десятимерный зал. Он почувствовал, как Лион обнял его колени и сделал шаг, увлекая Строггорна за собой внутрь «двери». Снова нахлынула тошнота, так, что на несколько секунд Строггорн отключился, а потом он услышал мысленный крик Андрея, проникнутый ужасом.

— Что случилось? — Строггорн крепче сжал руку Лиона в своей ладони, боясь потерять мальчика в Многомерности. — Где мы? Я ничего не вижу.

— Мы в Десятимерном Зале, я вас жду уже почти час, — Андрей справился с собой и больше не кричал.

— Чего ты так испугался?

— Советник, кто это с вами?

— Сын Креила, Лион. Что-то не так?

— А его тело всегда так светится?

— О каком свечении ты спрашиваешь? Кроме тебя, насколько я понимаю, никто его не видит. Так что, если он и светился раньше, мы об этом не знаем.

— А что это за существо?

— Ты о ком? — Строггорн даже не сразу понял вопрос.

— О Лионе. Он… ну, я тоже не человек, но это — совсем другое, — Андрей «показал» Строггорну, что он видит: рядом со Строггорном находился сгусток энергии, больше всего напоминающий огромную шаровую молнию странной формы.

Строггорн почувствовал, как Лион крепче сжал его руку.

— Я хочу к маме! — сказал он.

Андрей, не сводящий глаз с Лиона, снова испуганно вскрикнул: на глазах тот превратился в нормального земного ребенка. Но все равно Андрей видел свечение, ореолом окружавшее тело Лиона.

— Он стал человеком! — пояснил Андрей свою реакцию для Строггорна.

— Ладно, все это не важно! Не могу здесь быть, отвратно себя чувствую!

— Свечение исчезло! — заметил Андрей.

— Какое свечение? — устало спросил Строггорн. — Вокруг Лиона?

— Нет, здесь, в зале. Пол стал черным и не светится больше. Как будто его «выключили»!

— Андрей, мне и правда не до того. Ты сможешь всех нас вытащить в операционный зал?

— Не уверен, но могу попробовать… — он нерешительно приблизился к Строггорну и Лиону.

— Куда ты хочешь попасть? — спросил Лион.

Строггорн постарался максимально точно представить операционный зал. Мальчик снова обхватил его колени, только в этот раз Строггорн отчетливо осознал, что Лион собирается делать, но он не успел ничего сказать, возникло тянущее чувство, и тошнота исчезла.

— Лион? Где мы? — спросил Строггорн. Он не ощущал телепатемы Андрея больше.

Возникла телепатема Андрея, и тот ответил на вопрос Строггорна:

— Мы в операционном зале. Лион вас перетащил за собой! Никогда не думал, что бывают такие существа!

— Почему ты меня не любишь? — грозно спросил Лион, и его телепатема резко усилилась, словно сумасшедший органист нажал сразу на все клавиши.

— Я люблю, Лион, — быстро ответил Андрей, стараясь преодолеть разламывающую боль в голове. «Нота органа» стала затихать. — Советник, вы не светитесь больше. И «Радиационная опасность» — везде погасло.

— Серьезно? Дай подумать секунду…

— Вам некогда думать, давайте я вас уложу в гель!

— Сначала отведи нас к Лингану и Лао. Лион, ты можешь идти за Андреем?

— Хорошо, — недовольно ответил Лион, но потянул Строггорна за собой за руку.

— Пришли. Что дальше, Советник?

— Подними купол ванны и вынь руку Лингана из геля.

Андрей послушно подошел к ванне, где лежал Линган, поднял крышку, и вытащил руку Лингана, не зная, что делать дальше.

— Сделано.

— Андрей, он все еще светится?

— Да, все как раньше.

— Лион, ты можешь подержать Лингана за руку? — спросил Строггорн и почувствовал, как Лион потянул его за собой. — Что там? — спросил Строггорн через несколько мгновений.

— Свечение исчезло, — ответил Андрей. — Вы это хотели узнать?

— Да. Теперь давай, тоже нужно сделать с Лао. Да и тебе самому не мешает подержать Лиона за руку.

— Уже держу.

— Ты — плохой! — сказал Андрею Лион, но разрешил некоторое время держать себя за свободную руку.

Лао мгновенно перестал светиться, как только Лион взял его за руку.

— Каким образом Лион нейтрализует эту энергию? — спросил Андрей, пытаясь понять, что происходит.

— Он ее не «нейтрализует», а забирает себе. Я так думаю.

— И… ему нормально от этого? Ну, нас эта энергия убивает, я так понимаю?

— Это — нас. Ладно. Мне нужно ложиться в гель и тебе, наверное, тоже. Сходи с Лионом в соседний зал, мы там тоже наследили.

Строггорн скомандовал: «Соединить», — ответив на настойчивый зуммер телекома.

Прямо посреди операционного зала материализовался объемный экран, Аолла вглядывалась с него в полную темноту.

— Строггорн! — позвала она. — Я знаю, что вы вернулись. Мы перевели управление залом к нам. Свет! — скомандовала она, и в следующую секунду ей понадобилось все ее мужество, чтобы не закричать: тело Строггорна было все ожогах, волосы торчали полуобгоревшими клочьями, а вместо глаз зияли кровавые глазницы. — Почему ты не в геле?! — закричала Аолла.

— Успокойся, все не так страшно, как выглядит. И ты не могла бы выключить свет? Мне от него больно!

— Ты не можешь чувствовать свет! У тебя нет глаз! — заметила Аолла.

— Спасибо, девочка, ты очень деликатна! — Строггорн повернулся на шум, в операционный зал вернулся Андрей, держа Лиона за руку.

— Все чисто, Советник. Как только мы вошли туда, сразу погасло предупреждение о радиационной опасности.

— Андрей, я приказываю вам обоим немедленно ложиться в гелевые ванны! — жестко сказала Аолла.

— Как состояние Лингана и Лао? — спросил Строггорн.

— А что-то должно измениться? — удивленно спросила Аолла.

— Проверь, скорость распада клеток.

Аолла ничего не сказала вслух, Строггорн просто ждал.

— Можно выключить свет? — попросил Андрей. — Так больно глаза!

— Ты тоже нахватался этой дряни! — расстроено заметил Строггорн мысленно.

— Я получила результат: распад клеток остановился! — сказала Аолла. — Что все это значит? Насколько я понимаю, вас здесь не было, и никакую помощь они получить не могли? И мы, кроме как держать их и дальше в геле под наркозом, ничего не могли придумать.

— Лион забрал энергию, мне так кажется, распад остановился после этого. Мы дали ему подержать Лингана и Лао за руки.

— Как вы до этого додумались? — хмуро спросила Аолла.

— Повезло. Андрей может видеть эту энергию, в отличие от нас всех. Как только я вышел с Лионом из того зала, перестал светиться. Ну и… дальше, подумал немного. В принципе, мне кажется, вы можете пройти сюда. Должно быть безопасно.

— Ты уверен?

— Нет, конечно!

— Ну, допустим, — медленно сказала Аолла. — Вам всем все равно нужна серьезная медицинская помощь… — объемный экран с ее изображением перемещался вслед за Строггорн и Андреем, перешедшим под операционный купол. Две ванны с гелем уже были приготовлены для них. Аолла некоторое время наблюдала, как они ложатся в гель. — Строггорн, подожди секунду, не отключайся, мне нужен твой совет, — попросила Аолла. Строггорн остановился, уже сидя в ванне.

— Я плохо, правда, плохо себя чувствую, девочка. Плохой сейчас советник, — Строггорн бы улыбнулся своему каламбуру, но сейчас было не до того.

— Я не знаю, что делать с Элинором. Как определить, существует ли опасность для людей? Все страшно напуганы тем, что произошло с Эмилем. Он — Вард, был с вами всего несколько минут, выглядит чуть лучше тебя! Вывод, это излучение абсолютно смертельно для всех нас!

— Ты связывалась с Советом Галактики?

— Да. От них никакого толку. Велиор сказал, что для него это тоже смертельно. Помочь может… Лион, но он так еще мал! Или — Странница! Я не знаю, сколько понадобится времени, чтобы притащить ее на Землю. Конечно, сейчас ситуации получше, я думала, у нас вообще несколько часов, но, если мы не вернем людей назад в город в ближайшее время, последствия трудно предсказуемы!

— Вы смотрели на город из Космоса? Можно что-то понять?

— Ничего. У нас даже нет приборов, чтобы засекать это излучение! Можно создать, но это опять время, время и время! Все, что можно сказать: крылья Дворца Правительства меняются с необычно большой скоростью.

— Значит, «грязно». Работает защита.

— Думаешь?

— Когда мы пришли в Десятимерный Зал с Андреем, все светилось. Потом, когда прошли с Лионом назад, свечение исчезло. Но мы, конечно, не обходили весь Дворец. Я так вообще был неспособен перемещаться в Многомерности, меня Лион притащил на себе. Милая картинка, невозможно даже понять, как он это все делает, — Строггорн прервался, вслушиваясь в пространство.

— Я хочу к маме! — Лион подошел к ванне, его глаза в темноте светились ровным серебристым светом.

— Мальчик хочет к маме, — повторил Строггорн вслух для Аоллы слова Лиона. — Кстати, совсем хреново себя чувствую, забыл даже о нем. Если мы сейчас с Андреем отключимся, что Лион здесь будет делать один? Пойдет побродить по Многомерности в поисках мамы?

— Это никуда не годится!

— Кто-то должен рискнуть, пройти сюда и побыть с Лионом. Это безопаснее, чем если он будет рядом с вами.

— Велиор сказал, что сам Лион может представлять… — Аолла замолчала, Строггорн уже и так понял ее, а Лиону было совсем незачем это знать.

— Какая новость! А мы и не догадывались! И где они были раньше?

— Корабль с энерготканью на пути к Земле. Нужно несколько недель, чтобы привезти энерготкань, после этого… ты понял… будет безопасно.

— А как было до этого? Не понимаю я все-таки. Эта энергия, Аолла, видимо, всегда была с ним. Андрей может ее видеть. Но ведь, если не считать того момента, когда он родился, никак не проявлялось… Странно…

— Я хочу к маме! — снова вмешался Лион в их разговор. Нота органа усилилась…

— Андрей, ты еще не спишь? — спросил Строггорн мысленно.

— Почти сплю. Мне уже ввели наркоз…

— Ох! Чему тебя в школе учат? Если бы ввели, ты бы мне не ответил. Аолла, отпустите Андрея на минутку. Он мне нужен.

Купол гелевой ванны начал медленно подниматься, Андрей сел в ванне.

— Что Советник?

— Лион, подойди ко мне, — мягко сказал Строггорн. — Ты уже большой мальчик?

— Да! — уверенно сказал Лион и подошел к ванне, в которой сидел Строггорн.

— Андрей, ты видишь свечение вокруг его тела?

— Вижу, — Андрей мысленно кивнул.

Строггорн медленно поднес руку, на ощупь нашел голову Лиона, погладил мальчика.

— Что ты видишь, Андрей? Как ведет себя эта энергия?

— Мне плохо видно отсюда, — сказал Андрей и стал вылезать из ванны.

Когда он подошел к Строггорну и Лиону, Строггорн снова погладил Лиона по голове.

— Эта энергия входит в вашу руку и тут же возвращается обратно к Лиону. Я так думаю.

— Значит, она всегда есть, и единственное, что нас защищает — это то, что Лион забирает ее обратно! — и повторил вслух для Аоллы: — Он забирает энергию назад.

— Назад? — Аолла задумалась. — Как это может нам помочь?

— Андрей, отправляйся в ванну, — сказал Строггорн мысленно, параллельно говоря с Аоллой вслух. — Подумай, как. Подсознательно, он знает, что это для нас опасно. Конечно, спрашивать его, как он это делает, бесполезно. Так же, как ты маневрируешь в толпе, чтобы никого не задеть. Нужна сложнейшая математическая модель, чтобы описать твои действия.

— То есть, если он «знает», что это опасно, он может делать так, чтобы стало безопасно… — медленно сказала Аолла, вслушалась в мыслеречь в своей голове, и быстро сказала:

— Строггорн ложись, и я сразу даю наркоз!

— Какое счастье! — последнее, что она услышала через закрывающийся купол. Аолла видела, как Лион подошел к самому экрану. Мальчик не мог говорить вслух, и Аолла не имела понятия, где он может взять телепатический адаптер, чтобы можно было разговаривать. Но слышать Лион мог.

— Лион, все устали, должны поспать. Ты только никуда не уходи, сейчас к тебе придет… — Аолла пыталась сообразить, кого можно послать в это помещение и кого бы хорошо знал мальчик. «У кого из нас есть еще Аль-Дет структура? Дмитрий!» Найдите мне Дмитрия ван Строггорна! Срочно! — сказала Аолла мысленно, и добавила для Лиона через транслятор вслух: — …Дмитрий. Знаешь его?… Ну вот и хорошо, — оставалось надеяться, что Лион послушается.

Дмитрий бесшумно возник в зале, в котором сейчас было сосредоточено управление Землей.

— Советник Аолла, вас уже несколько раз вызывал Председатель Совета Вардов, Лигалон… Что сказать?

— Позже, я занята. Свяжите, как только освобожусь. Доставили то, что я просила?

— Да, посыльный в коридоре.

— Зовите!

Створки двери открылись, и в комнату вошел человек, держащий на руках маленького щенка с короткой коричневой шерстью.

— Теперь, послушай Дмитрий, что я хочу от тебя…

* * *

Через минуту Дмитрий, улыбаясь, появился в операционном зале. Он вошел под купол, и тут же услышал оглушительный мыслезвук, который издал Лион, мгновенно подбежавший к Дмитрию, изумленно всматриваясь в маленький коричневый комочек у того на руках.

— Уууууу, у тебя есть собака? Твоя? Можно я ее потрогаю? — быстро говорил Лион, протягивая руку, но остановился, дожидаясь разрешения Дмитрия. Щенок высунул длинный розовый язык и облизал свой нос. Лион опешил, высунул свой язык и попытался дотянуться им до носа. Дмитрий постарался не расхохотаться от этой картины. — Можно? — Лион снова протянул руку.

— Ну, давай, он некусается… — разрешил Дмитрий. Вопреки его заверениям, щенок мгновенно извернулся и закусил руку Лиона. Дмитрий застыл, наблюдая за реакцией мальчика.

— Ууууу, у него зубы!

— Укусил? — обеспокоено спросил Дмитрий, щенок уже отпустил руку Лиона, и начал тщательно зализывать закушенное перед этим место на руке ребенка.

— Неа, не больно! У него зубы чешутся!..Щекотно… Можно мне его подержать?

— Бери, только держи, чтобы не убежал, но и не так, чтобы задушить.

— Я аккуратно! — Лион взял щенка у Дмитрия и прижал к себе. Щенок извернулся и занялся вылизыванием лица мальчика. — Ах! Собака!

— Лион, — позвала Аолла с экрана. — Если ты выполнишь мою просьбу, я подарю тебе щенка!

— Этого? — спросил Лион, и Дмитрий повторил его слова вслух, после этого и дальше продолжая повторять мысли Лиона для Аоллы.

— Этого, — подтвердила Аолла.

— Мой папа не разрешит мне иметь собаку! Я много раз просил!

— Я с ним поговорю. И он разрешит. Так ты выполнишь мою просьбу?

— Выполню!

— Ты должен пойти с Дмитрием в разные места.

— А я могу взять собаку с собой?

— Конечно! Обязательно возьми с собой. Когда вы вернетесь к нам, щенок будет твоим.

— Навсегда?

— Навсегда, — Аолла решила не уточнять, что по сравнению с длинной жизни Лиона, жизнь собаки представляется ничтожным мгновением. Но что мог знать о бессмертии двухлетний ребенок?

Лион рассмеялся, и, удерживая собаку одной рукой, другую вложил Дмитрию в ладонь.

— Пошли скорее!

— Ну пойдем, — сказал Дмитрий, и они мгновенно очутились у Дворца Правительства.

Аолла отключила экран в операционной и скомандовала мысленно: — Пришлите команду хирургов быстро, они смогут оперировать отсюда. Вызовите Советника Креила. И пусть его робот Стайн и робот Советника Строггорна — Стил отправляются в эту операционную. Они помогут хирургам на месте.

Креил появился в зале управления через несколько минут.

— Что происходит?

Аолла активировала управление операционным залом.

— Можешь посмотреть.

Креил сел в кресло и подключился к Машине.

— Где они все?

— В одной из операционных госпиталя Ди Джей Рома. Я послала Стайна и Стила туда. Минут через 15 прибудут.

— Аолла, ты мне не хочешь все-таки рассказать, что случилось? И где Лион? Я могу узнать, наконец, где мой сын?

— С Лионом все в порядке. Он с Дмитрием. Обходят Дворец Правительства, — Аолла включила защиту, чтобы их не могли слышать другие телепаты, и продолжила: — Велиор посоветовал привести мальчика в помещение, где ему можно передать энергию, в Десятимерном зале. Но никто не подумал, что энергия, которая нужна Лиону, окажется смертельной для всех нас. Результат, — Аолла мысленно кивнула на экран, — ты видишь.

— Хорошо, — Креил сосредоточился, запрашивая дополнительные анализы. Под операционным куполом, в зоне объемного экрана возникли Стайн и Стил. По команде Креила, они вытащили Советников из гелевых ванн и переложили их на операционные столы. После дополнительного обследования, Креил подвел итог.

— Ну что, распад тканей остановился, и, как показывают последние анализы, у них начинается регенерация органов. Но все это займет приличное время. И с глазами, я просто не представляю, чтобы они полностью восстановились. Лица у всех изуродованы, то есть, зажить-то заживет, но вот узнаем ли мы их потом… Да и тела, будут сплошные шрамы… В общем, если ты сможешь без них справиться хотя бы пару недель, я бы начал серьезное лечение.

— Что ты имеешь в виду под серьезным лечением?

— Закрыть тела искусственной кожей, пересадить глаза, у Лингана еще и почки бы не помешало, дать задание пластическим хирургам, чтобы занялись восстановлением внешности. То есть, я бы держал их под наркозом, пока все не заживет.

— Делай!

— Ты уверена, что вы с Дигом справитесь без них? — с сомнением спросил Креил.

— Ты поможешь?

— Какая от меня помощь в управление Землей? Один вред. Только злить людей. Советом помогу, но…

— Я помню, Тина больна, и ты должен заниматься лечением людей.

— С Тиной Этель пока сидит. Кто-то должен быть рядом. Тине, похоже, придется несколько месяцев лежать в кровати, ничего веселого.

— Начинай лечение, — твердо сказала Аолла, отключаясь от аппаратуры и поднимаясь с кресла. — Меня требует Лигалон на Совет Вардов. Будет учить уму-разуму, но, кажется, в этот раз я с ним согласна. Хоть порадую его, что все будут живы.

— Когда можно будет возвращаться в Элинор?

— Как только Дмитрий и Лион вернутся.

* * *

Дмитрий обеспокоено взглянул на застывшего Лиона. Уже несколько минут тот просто стоял перед лестницей Дворца Правительства, не поднимаясь по ней в здание и судорожно прижимая к себе скулящего щенка.

— Что-то не так, Лион? — в который раз попытался спросить Дмитрий. Варды обычно были очень чувствительными к любой опасности, но сейчас он абсолютно ничего не чувствовал.

— Не знаю. Нам обязательно идти туда?

— Приказ Аоллы. Но если ты не можешь…

— Хорошо. Пойдем, — Лион медленно стал подниматься по лестнице.

Створки двери главного входа медленно раздвинулись, и Дмитрий в ужасе замер: стены коридора двигались непрерывно, сливаясь в подобие карусели. Лион застыл у входа, прижимая к себе щенка и настороженно всматриваясь. Дмитрий не торопил мальчика, выжидая несколько минут.

— Дмитрий, ты можешь подержать собаку? — спросил Лион, протягивая щенка.

— Конечно, — Дмитрий принял собаку, которая испуганно затихла в его руках.

Лион бегло взглянул на Дмитрия и решительно начал раздеваться. Он снял даже сандалии, оставшись совсем обнаженным, босиком на холодном каменном полу. Потом мальчик снова взглянул бегло на Дмитрия, и мгновенно его тело изменилось, превращаясь в подобие серебристой шаровой молнии. Из нее выдвинулись две человеческие руки, Дмитрий вздрогнул.

— Дай мне щенка! — сказал Лион.

— Ты уверен? — Дмитрий испугался реакции мальчика, если щенок погибнет.

— Дай! — повторил Лион.

Дмитрий протянул щенка, руки взяли собаку, и она исчезла внутри серебристой энергии. Дмитрий вслушался: собака была жива, но страшно напугана. А в следующую секунду стены коридора застыли, превращаясь в самое обычное помещение. Зажегся свет.

— Пойдем, — сказал Лион, и Дмитрий увидел, как сферообразный сгусток энергии заскользил вдоль коридора к лифтам.

* * *

Через несколько часов Дмитрий связался с центром управления Землей. Аолла мгновенно возникла на экране.

— Можно нам возвращаться? — спросил Дмитрий. — Мы обошли, все, что я здесь знаю.

— Как ты себя чувствуешь? — Аолла вглядывалась в Дмитрия, пытаясь понять, не пострадал ли он.

— Нормально, если не считать того, что чертовски замерз! Жутко холодно, а я понятия не имею, как изменить температуру в помещении!

— Что значит, «понятия не имеешь»? — удивилась Аолла. — Прикажи, и все!

— Приказывал, раз сорок. Но ничего не меняется. Или я что-то не то делаю, или кондиционеры полетели…

— Там никогда не было кондиционеров…

— А как регулируется температура? Никогда не было так холодно!

— Не знаю, когда это здание построили, меня еще не было. А как все остальное?

— Когда вошли, творилось что-то непонятное. А сейчас — везде Трехмерность. Так спокойно, даже странно.

— Конечно, странно. Особенно, если учесть, что здание Многомерное по своей природе. Как Лион?

Дмитрий взглянул на Лиона: мальчик, обыкновенный земной мальчик, устало сидел на ледяном полу, а у него на руках спал крохотный щенок.

— Все нормально. Утомились очень. Много часов на ногах, — Дмитрий подумал, правильно ли применять понятие «ноги» к шаровым молниям, но снова взглянул на измученное лицо мальчика, и продолжил. — Аолла, он же ребенок совсем. Здесь трудно находиться, вы знаете.

— Возвращайтесь.

— Можно к маме? Хочу показать ей собаку!

Креил изумленно уставился на вошедших: Лион вошел первым, неся на руках спящую собаку, а за ним Дмитрий, с посеревшем лицом и синяками под глазами, словно не спал много месяцев.

— Папа, мне Аолла подарила собаку! — радостно сообщил Креилу Лион.

— Это правда? — Креил повернулся к Аолле.

— Не ругайся. Не было выхода, я потом все объясню…

— Ох, я же просил! Велиор предупреждал, обычно… вы поняли, пока… не подрастет!

— Не было выхода, Креил! — резко повторила Аолла. — Честное слово, я слишком устала в Совете Вардов, чтобы еще спорить с тобой.

— Лигалон сильно разозлился?

— Разозлился? Да он меня чуть не убил, потребовал объяснений, каким образом мы подставили под такой риск сразу трех Советников? И Элинор целиком в придачу! И что я ему должна была ответить?

— Это разговор не для Лиона! — отрезал Креил.

— Поэтому отвези его к Тине. Собака — не самое страшное, что могло случиться. Скажи только, как они? — спросила Аолла про Лингана, Лао и Строггорна.

— Несколько недель лечения, потом еще восстановительный период, не знаю, сколько займет, должны поправиться.

— А как… будут выглядеть? — Аолла замерла, ожидая ответа.

— Как обычно, Аолла. Мы не собираемся их выпускать, пока все не заживет. Нечего пугать людей.

— Хорошо, — она отдала команду, и возник дополнительный экран. — Можно возвращать людей в Элинор, — сказала Аолла появившемуся сотруднику Службы Безопасности.

Креил наклонился к насупленному Лиону, улыбнулся, протянул руку и погладил щенка. Тот мгновенно проснулся, заворочался, высунул язык, и лизнул Креила.

Через мгновение они уже входили в спальню гостиничного номера, где отлеживалась Тина. Креил категорически запретил ей вставать, и теперь она уныло выносила обслуживание роботов. Этель сидела в кресле, рядом с кроватью, безуспешно пытаясь придумать еще какую-нибудь нейтральную тему для разговора. Тину интересовало только два вопроса, где мальчик и что происходит? Она держала на ладони пульт управления, скользя в GlobalNet и пытаясь выудить хоть какую-то информацию. Но даже в Совете Вардов казалось, не имели никакого понятия о том, что случилось.

— Креил! — обрадовано отреагировала Тина на их появление. — Что там?

— Потом расскажу.

— Мама! — Лион мгновенно забрался на кровать, положив щенка Тине на живот. Она изумленно уставилась на крохотное создание. — Мне подарили собаку! Моя собака! — сказал он, прижимая щенка к лицу.

— Аолла? — недоверчиво спросила Тина, образ Аоллы отчетливо был в голове мальчика, окрашенный чувством благодарности.

— Аолла, — подтвердил Креил. Он повернулся к входной двери, потому что створки открылись и вошел Стайн, которого отпустили из операционной. — Стайн? Все сделали?

— Да, Советник. Там люди. Советник Аолла считает, что теперь безопасно для людей.

— А что думаешь ты?

— Я не чувствовал никаких посторонних энергий.

— Отлично. Тогда возьми пару роботов, носилки, и перевезешь Тину и Лиона к нам домой.

Робот посмотрел на собаку, словно собираясь спросить, брать ли и ее с собой.

— Для собаки, как только вернетесь домой, оборудуй место в комнате Лиона. И закажи все, что необходимо для ее содержания.

— Она будет жить у нас дома?

— Да. Это животное Лиона.

— Креил, ты можешь бежать, — сказала Тина, потому что в мозгу Креила все время проскальзывали беспокойные мысли по поводу, как там Аолла и Диггиррен справляются без него. — Со мной Лион. Поверь, это самой надежный человек, который может позаботиться обо мне. Правда? — спросила она Лиона.

— Я тебя очень люблю! — сказал мальчик, прижимаясь к ее животу. Креил вгляделся в его руки, и увидел крохотные молнии, словно стекающие с рук мальчика и исчезающие под одеждой Тины. Он подумал, нужно ли сказать Тине об этом, но поглядел на ее спокойное лицо, вслушался в тихий бег ее мыслей, и решил ничего не говорить.

— Я приеду, как только все хоть немного успокоится, — пообещал Креил.

— А что должно успокоиться? — решила уточнить Этель.

— Это долго объяснять. По крайней мере Линган, Лао и Строггорн будут жить, — сказал Креил и вздрогнул от волны смятения, возникшего в головах женщин.

— А они собирались умереть? — удивленно спросила Тина, потому что ничего подобного не было в новостях, и как удалось сохранить в тайне такую невероятную сенсацию, казалось едва ли не чудом.

— А вы не знали? — в свою очередь удивился Креил. — Сейчас все хорошо, вроде бы. Но мы так и не знаем, что произошло.

— Это имеет отношение к тому, что они забирали Лиона? — обеспокоено спросила Тина.

— Имеет. Пока Строггорн спит в геле, нам не удастся их распросить, да я и не уверен, что они все помнят.

— Могу представить, если случилось что-то такое, что они чуть не умерли. Но… один человек, по крайней мере, должен знать, что там произошло, — Тина погладила Лиона по голове, и он поднял на нее глаза и сел на кровати. — Лион, ты не расскажешь нам с папой, куда тебя водил Линган?

— Линган? Я не помню. Лингана со мной не было.

— А кто был?

— Дмитрий.

— Еще кто-то?

— До этого?…Я не хочу вспоминать. Я не ябеда!

— Кто-то сделал тебе плохо?

— Я проснулся, никого не было! Я думал меня бросили! Испугался, — в мозгу мальчика возникло странное помещение, все залитое серебристым светом. — Я сел, там была такая большая ванна, — продолжал он, но в его мозгу все видели, что эта «ванна» была заполнена вовсе не водой, а чем-то похожим на ртуть. — Я плакал! А потом пришел Строггорн, но не взял меня, а заснул! Я так плакал, а он все спал и спал, и я не мог его разбудить! А потом, я уснул, наверное. Потом Строггорн проснулся и разбудил меня, — щенок в руках Лиона заскулил, он прижал собаку к себе, пощекотал ей за ухом, совершенно забыв о том, что рассказывал.

— И что было дальше? — спросила Тина.

— Мы пошли в такой зал, и они все легли спать. А Аолла сказала с экрана, чтобы я ждал Дмитрия. И мне подарили собаку! — радостно закончил Лион. — Потому что я слушался!

— И чего ты «слушался»? — решила уточнить Тина.

— Аолла сказала, если я пойду с Дмитрием, мне отдадут щенка. Мы пошли в… плохое место. Но я очень старался. Там было холодно. Мы замерзли с Дмитрием.

Креил вслушивался в картинки, возникающие в мозгу Лиона, но в его воспоминаниях они шли по самым обычным коридорам Дворца Правительства, и почему мальчик считал это «плохим местом»?

— Иди ко мне! — Тина прижала Лиона к себе, поцеловала в лоб и погладила по мягким шелковым темным волосам. — Я тебя очень люблю, Лион!

— А собаку?

— И собаку — тоже, — смеясь, добавила Тина. — А как ты решил ее назвать?

— Назвать? — озадаченно переспросил Лион, словно до этого не догадывался, что животным можно давать имена. — Я… не знаю.

— Стайн, подскажи нам наиболее употребимое собачье имя, — попросила Тина.

— Макс — самое распространенное имя для собаки мужского пола.

— Да? — Тина посмотрела на щенка. — А это — он?

— Собака Лиде Лиона — мужского пола, — подтвердил робот.

— Ну что, Лион. Макс подойдет?

— Макс! У тебя теперь есть имя! — обрадовано сказал Лион, и тут же расстроено добавил: он меня не слышит!

— Будешь пользоваться транслятором, когда подрастешь, — постаралась утешить его Тина.

— Научишь меня говорить? — спросил мальчик.

— Это невозможно, Лион, но ты не расстраивайся.

— Почему я не такой как все? — спросил мальчик.

— Что значит «не такой»? Все люди — разные, — ответил Креил, он давно был готов к этому вопросу. — Я побежал, — раздалось из пространства, хотя его тело уже исчезло.

* * *

Прошло двое суток, прежде чем Креил смог вернуться домой. Он вошел в спальню Тины, и от картины, которую увидел, у него захолонуло сердце: Тина крепко спала, и Лион спал, прижавшись сбоку к ее животу, а в его ногах, сладко посапывая и подергивая лапами, спал крохотный коричневый щенок. Креил долго стоял и смотрел на них, не в силах оторваться от этой мирной картины, пытаясь справиться с неожиданной болью, в первый раз за долгое время поняв, что у него снова есть семья. А потом, сделав решительный шаг, не раздеваясь, поверх одеяла, лег рядом с Тиной. Она сладко пробормотала что-то во сне, слегка приоткрыла глаза, и снова заснула, так что Креил еще долго не мог решить, видела она его или нет, и так и задремал, не узнав ответа на этот вопрос.

Следователь по делу о самоубийстве Марселя Дени вошел в квартиру Советника Креила ван Рейна. Он уже неделю добивался разрешения провести допрос Тины ван Гейл, но Аолла ван Вандерлит, замещающая Лингана, наложила вето на все допросы семьи Советника и своим решением приостановила расследование. Мотивировалось это чрезвычайными обстоятельствами вследствие болезни Лингана, Лао и Строггорна, когда Креил ван Рейн присутствовал на всех правительственных заседаниях, и, как поговаривали, ни одно решение не принималось без его одобрения. Давняя дружба Креила ван Рейна и Аоллы ван Вандерлит, а когда-то и их неофициальный брак, не были секретом, и для следователя было понятным: пока Аолла исполняет обязанности Президента Земли, ни одно решение, направленное против семьи Советника не будет принято. Жесткость, с которой Аолла управляла Землей, вызвала немалое удивление и многочисленные пересуды. Не прошло и нескольких дней, как все пришли к выводу: управление Лингана отличалось куда большей «политичностью» и «лавированием», чем то, что позволяла себе эта странная женщина. Но что удивляло еще более, ее позиция была немедленно поддержана Советом Вардом, хотя никто не знал, что происходило на одном из его закрытых заседаний, где обсуждалась сложившаяся ситуация. А еще через несколько дней стало ясно: правительства стран Земли поддержали жесткую политическую линию заместителя Лингана. Меньше чем за неделю, Аолла провела приватные встречи с правителями наиболее влиятельных или конфликтных стран, однозначно справившись со сложнейшей задачей: объяснить необъяснимое и заверить всех в беспредельной лояльности Аль-Ришада остальному миру. Оставалось загадкой, какие доводы смогла привести эта странная женщина.

Следователь усмехнулся про себя. Пресса больше всего обсуждала изменение в одежде Советника Аоллы ван Вандерлит, чем ее политику. Люди оставались людьми и меньше всего хотели забивать свои головы возможными проблемами. Только полный идиот мог поверить официальной версии: испытанию какого-то нового вида энергии, но, как оказалось, на Земле было полно идиотов. И еще одна вещь не давала покоя следователю. Странное совпадение гибели Марселя Дени и, казалось бы, никак с этим не связанное «заболевание» сразу нескольких, как всем было известно, практически неуязвимых Советников. Но был и еще один «заболевший», менее известный. Как невинно объяснил Шон ван Берри, адвокат, немедленно нанятый Креилом для защиты своей семьи, Тина ван Гейл также была больна. Именно поэтому следователя попросили провести допрос дома у Советника, в противном случае пришлось бы неизвестно как долго ждать выздоровления Тины.

Робот проводил следователя в гостиную, где его ждали Шон ван Берри и Тина ван Гейл. Следователь вслушался в ее непроницаемый мозг, и вгляделся в бледное утонченное лицо. Похоже, болезнь вовсе не была выдумкой.

— Садитесь, — Шон поднялся ему навстречу и кивнул на кресло напротив. — У вас есть полчаса для разговора с моей клиенткой.

— Мне хватит. Как вы себя чувствуете, Тина?

— Спасибо, лучше, — Тина слабо улыбнулась.

— Тогда мы можем начинать. Первое. Официально, против вас пока не выдвинуто никаких обвинений… — сказал следователь, и Тина вздохнула про себя с облегчением. — Тем не менее, у следствия есть некоторые вопросы. Один из них, считаете ли вы, что ваш разговор с Марселем Дени, накануне его смерти, мог подтолкнуть его к самоубийству?

— Протест, — вмешался Шон ван Берри. — Вы что, хотите, чтобы моя клиентка сама выносила себе обвинения?

— Нет, я хотел бы услышать ее честное мнение.

— Вы можете не отвечать, Тина.

— Я отвечу, Шон. Я не считаю, что наш разговор мог повлиять на его решение. Вообще не понимаю, почему и как такой человек, как Марсель, сделал подобную глупость.

— Странно. Конечно, ваш опыт Вард-Хирургии не такой большой…

Тина подумала внутри блоков, какое счастье, что следователь не знает о ее настоящем опыте!

— Тем не менее, — продолжал следователь, — вы не могли не заметить реакции Марселя, если после вашего разговора у него была психотравма!

— Мой опыт может быть и небольшой. Но для психотравмы должна быть другая причина. До этого разговора, мы долго не встречались с Марселем. И у него не могло быть никаких иллюзий по поводу наших отношений. Как известно, ожидаемое событие не может вызвать таких серьезных последствий.

— Но, вы не можете отрицать, что ваш разговор не отличался корректностью?

— А откуда вам известно о нашем разговоре? Я не думаю, чтобы он записывался?

— Вы используете результаты зондирования психики Марселя Дени? — уточнил Шон ван Берри.

— Да. У Марселя была психотравма. И существует запись психозондирования.

— И что? — тихо спросила Тина. — Врач считает, что наш разговор мог так повлиять?

— Я хочу узнать, есть ли официальное заключение психо-хирургов, что могли возникнуть такие серьезные последствия? — снова вмешался Шон ван Берри.

— Такого заключения у следствия нет.

— Тогда на каком основании может идти речь о принуждении к самоубийству? — спросил Шон ван Берри.

— На основании того, что у Марселя Дени, по всей видимости, существовала психическая зависимость от Тины ван Гейл. Что делает возможным самоубийство в результате их разговора. Особенно, если вы, — следователь кивнул в сторону Тины, — об этом знали, — он посмотрел на ее помертвевшее лицо.

— Я не знала, — быстро ответила Тина. — Шон. Позови Лиона. Быстро.

Следователь в изумлении смотрел на вскочившего адвоката, пытаясь понять, зачем нужен ребенок, когда, скорее всего, нужно было вызвать врача? А еще через секунду он вздрогнул, потому что кто-то положил руку ему на плечо.

— Расследование закончено, — невозмутимо сказал Дин ван Лейн, возглавлявший сейчас Службу Безопасности Земли.

— На каком основании? — следователь терпеть не мог, когда люди возникали из пустоты и в самое неподходящее время.

— Дело о самоубийстве Марселя Дени передано на рассмотрение Суда Совета Вардов, — мысленно улыбнувшись, сказал Дин ван Лейн.

— Замечательно! — криво усмехнулся следователь. — Будут рассматривать сами себя!

— Марсель Дени не был членом Совета Вардов, — возразил Дин.

— Зато был экспертом Суда. Кто принял решение о переводе дела?

— Советник Аолла ван Вандерлит. Вы можете оспорить ее решение, когда Линган сможет снова исполнять свои обязанности.

— Ну, это понятно! — следователь поднялся и быстро вышел.

Дин медленно опустился в кресло.

— Можете расслабиться, Тина. И если Стайн закажет мне что-нибудь поесть, будет просто замечательно! Я почти сутки не ел.

— Дин, так вы назначены расследовать наше дело? — спросил Шон ван Берри, прикидывая, что из этого следует.

— Я. Но вам нечего бояться. Совет Вардов это дело замнет. Я просмотрел, на самом деле нет никаких оснований для обвинения.

— Этот следователь не остановится.

— Не важно. У него не на что опереться.

— Кто делал зондаж Марселю? — спросила Тина.

— Ваш старый знакомый, Грегор ван Раи.

— Он не скажет ничего, что может мне повредить, — обрадовано сказала Тина.

— Да он и не может ничего сказать. Он не проводил детального обследования, поэтому доказать зависимость невозможно. А раз так, то и вашу причастность к смерти Марселя доказать невозможно. Конечно, будь Марсель жив, у вас бы могли возникнуть проблемы. Но, поскольку дополнительное обследование провести невозможно…

— То и для предъявления обвинения нет оснований, — закончил Шон ван Берри.

Стайн вошел с большим подносом с дымящимся куском мяса и жареной картошкой. Он осторожно поставил тарелки перед Дином.

— Спасибо, Стайн. Ты прекрасно знаешь, что заказать.

— Я работаю у Советника Креила. Должен знать вкусы членов Совета Вардов.

Дин наклонился над тарелкой, а когда поднял глаза, Лион уже сидел рядом с Тиной на полу, обняв ее колени.

— Вы разрешаете мальчику пользоваться Многомерностью? — в мыслях Дина возникло беспокойство.

— Он не спрашивает разрешений. Он просто почувствовал, что мне плохо, — пояснила Тина.

Дин с интересом посмотрел на Лиона: ребенок поднял на него свои совсем недетские глаза, и Дин вздрогнул. Непрерывно звучащая нота органа окутывала все вокруг.

— Какой у вас странный ребенок, Тина. Никогда не видел раньше вашего сына. — Дин аккуратно отрезал кусочек мяса и положил его в рот. — Теперь я понимаю, почему вы его прячете. Шон, вы бы не были так добры, оставить нас одних?

— Если Тина не возражает…

— Идите, Шон. Если вы будете еще нужны, я позвоню, — ответила Тина.

Адвокат поднялся и вышел из комнаты, гадая, о чем таком хотел поговорить Дин с Тиной?

— Твой отец знает, что произошло? — спросил Дин, дождавшись, когда Шон уйдет, и сразу переходя с Тиной на «ты».

— Как я ему скажу? Дочь вернулась с того света?

— Практически весь Совет Вардов в курсе. Какой смысл скрывать? Все равно узнает. До сих пор удивляюсь, что следователь до этого не докопался!

— А как бы он мог «докопаться»? — обеспокоено спросила Тина.

— Просто. Если бы хорошо подумал. Для возникновения психической зависимости ты слишком молода, да и если верить твоим документам, совсем недавно стала телепатом. То есть… не клеится одно с другим. Следователь не мог потребовать твоего психозондирования, а вот до Грегора уже мог бы и добраться. Грегор знает? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Дин.

— Знает. Мы были знакомы еще в прошлом. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы догадаться.

— Именно это я и объяснил Аолле. Практически невозможно будет остановить расследование, если следователь успеет потребовать психозондаж. Будет очевидно, что здесь что-то нечисто. И тогда он сможет найти поддержку. А пока ему просто нечего предъявить.

— Все равно, если исходить из того, что у Марселя была зависимость…

— Это — недоказуемо. Да и кому нужно, чтобы в этом копались посторонние? Сама подумай, если принять, что это возможно, сразу понадобится закон, запрещающий Вардам вступать в какие-либо отношения даже с телепатами. Вот веселье-то начнется! И это притом, что мы-то знаем, что это все не так! Но доказать, не будем же мы рассказывать про твое воскрешение? В общем, замять дело, пока еще это возможно, самое правильное. — Дин остановился и внимательно посмотрел на Тину. Она сидела со странно-отрешенным лицом, как будто все, что он говорил, ее не касалось. — Ты меня слушаешь? — спросил он, и Тина вздрогнула.

— Да устала что-то сегодня. Тебя еще что-то беспокоит?

— Я слышал разговор, Велиор будет здесь через несколько дней, — медленно сказал Дин.

— Это еще зачем? Из-за этой истории?

— Не знаю точно. Но это касается Лиона. Ты скажи Креилу, неплохо бы выяснить, что Эспер-Секретарю Галактики понадобилось, да еще так срочно? Мы уже обошлись без их помощи, так что… не нравится мне это. Слишком много шума вокруг вас. И как мы не стараемся, меньше не становится.

— Ты не думал, Дин, что это не зависит от нас?

— Думал, Тина. Мы в Совете Вардов только и занимаемся тем, что обдумываем, как отбиться от очередных проблем, которые создали Советники. Каждый Советник в отдельности непредсказуем, но когда они собираются вместе, хотелось бы пошутить, что невозможное становится возможным, только в данном случае это еще и правда. И иногда очень горькая правда. А ты с этим не согласна?

— Согласна. Но я не Советник.

— Жена Советника. Как выясняется, небольшая разница. Это правда, что ты будешь жить вечно?

— Наверное, — Тина поморщилась, уже начиная жалеть, что Совет Вардов поменял следователя. Дин знал слишком много, и это давало ему право лезть не в свои дела. Она поднялась, стараясь прекратить «допрос». — Я плохо себя чувствую, Дин. Если не возражаешь, пойду, лягу.

Она поднялась с дивана, взяла Лиона за руку и медленно направилась к выходу в коридор. Дин посмотрел ей вслед и просто прирос к креслу: вокруг Тины и Лиона он увидел отчетливое свечение, словно какая-то серебристая энергия пеленала их тела плотным коконом. Он мотнул головой, стараясь прояснить зрение, в надежде, что это просто показалось, но это не помогло. Лион повернул голову, — они уже входили в коридор, — телепатема мальчика заметно усилилась, и Дин решил вдруг ничего не говорить. Он подумал, что слишком много странного происходило последнее время вокруг этой семьи, а он был явно не тем человеком, кто бы хотел докопаться до истины.

* * *

Корабль Велиора остался как обычно за пределами Солнечной системы, но Аолле было немедленно доложено об этом: в последнее время Земля значительно улучшила системы слежения за космосом, так что появление такого большого объекта не могло пройти незамеченным.

У Аоллы было полно дел и без официального приема Эспер-Секретаря Галактики, и поэтому не было времени подумать, что бы могло заставить его так срочно прилететь.

Велиор выскользнул из Гиперпространственного Окна во Дворце Правительства. Аолла и Креил были в зале, не желая пропустить появления Велиора. Креил, к тому же, хотел узнать о причине визита, и узнать не со слов Аоллы, а от самого Эспер-Секретаря.

Велиор мгновенно принял человеческий облик, превращаясь в мужчину более чем двухметрового роста. Он улыбнулся, хотя у Креила и Аоллы в головах при этом возник его естественный облик с угрожающе раскрытой пастью.

— Какая очаровательная женщина меня встречает! Какая редкость увидеть вас в добром здравии!

Аолла бы обиделась на Велиора, но всем было хорошо известно, что Эспер-Секретарь был начисто лишен чувства такта.

— Здравствуйте, Велиор. Вы хотите сразу заняться делами или будем проводить ваш визит по протоколу? — спросила Аолла.

— Ты меня пугаешь, девочка. Неужели и Земля уже так забюрократизировалась как Совет Галактики? — Велиор снова улыбнулся. — Ваша еда не вызывает у меня энтузиазма, поэтому лучше перейдем к делу. Кстати, где ваш сын, Советник Креил?

— Зачем он вам? — Креил мгновенно напрягся, подумав, не ответ ли это на вопрос, что понадобилось Велиору на Земле?

— Во-первых, у меня для него подарок. Я привез энерготкань, — Велиор кивнул на небольшую коробочку. — Кроме того, хотелось бы познакомиться.

— Я думаю, мы можем пройти в кабинет Лингана, — предложила Аолла, немедленно перемещаясь в Многомерность. Через мгновение Велиор с удовольствием расположился в огромном кресле Лингана, посматривая на сидящих напротив Креила и Аоллу.

— Так вы пригласите Лиона?

— Не раньше, чем вы объясните, зачем вы прилетели на Землю, — стараясь не выходить из себя, сказал Креил.

— Я не смогу объяснить, пока не увижу мальчика, — Велиор улыбнулся, но от его мысленной «улыбки» Аолла внутренне сжалась.

— Креил, сходи за мальчиком.

Креил растворился в пространстве, даже не вставая с кресла. А через минуту он появился в углу кабинета, держа за руку Лиона. Мальчик мгновенно уставился на Велиора, вырвал ладонь из руки Креила и подбежал к Эспер-Секретарю.

— Ты кто? — Лион нахмурился по-взрослому, а его телепатема грозно усилилась. — Такой страшный?

— Я привез тебе подарок! — сказал Велиор, не отвечая на вопрос мальчика, и потянулся к небольшой коробочке. Он открыл ее, мальчик вытянул шею, стараясь разглядеть, что внутри. Велиор вынул странную невесомую ткань, с пробегающими по ней крохотными молниями.

— Что это? — разочарованно спросил Лион. Такой «подарок» не вызвал у него ни малейшего интереса.

— Это — твоя одежда. Раздевайся, — пояснил Велиор.

Лион растерянно посмотрел на Креила, пока тот не кивнул в подтверждение мысленно.

— Совсем? — уточнил мальчик.

— Совсем, — подтвердил Велиор. Он вынул небольшую палочку, на блестящей цепочке.

— А это что? — тут же спросил Лион.

— Это «ключ» для твоей одежды, — пояснил Велиор.

— Что такое ключ? — Лион не пользовался замками и не имел понятия, что это может означать.

— Это устройство, без которого этой одеждой пользоваться нельзя, — Велиор встал, подошел к мальчику и набросил ткань ему на плечи, словно плащ. Но, коснувшись тела, она мгновенно обволокла тело ребенка, словно вторая кожа. Велиор взял «ключ» и медленно провел им по телу ребенка. Ткань перестала светиться, и приняла вид точно такого же костюма, который снял перед этим Лион. Сходство было настолько сильным, что как Креил и Аолла не вглядывались, отличить одежду от нормальной было невозможно. Велиор надел Лиону на шею «ключ», и пояснил: — Если нажать с этой стороны, ткань уберется в ключ, а с этой, — он указал на другую сторону, — появится опять. Если «ключ» сжать в руке и провести по человеку или предмету, эта ткань постарается… — Велиор остановился, пытаясь подобрать слова, а потом просто мысленно показал, как ткань обволакивает тело Лиона. — И еще один подарок, — продолжил Велиор, достав пару сандалий, странной конструкции, по размеру на взрослого человека.

— Это мне? — удивленно спросил Лион. Сандалии были явно большими.

— Тебе, — улыбаясь, Велиор встал на колени перед мальчиком и поставил его ногу внутрь сандалии. На глазах та стала уменьшаться, плотно охватив ногу ребенка. То же повторилось со второй ногой. Велиор продел ремешки, каким-то неуловимым движением, и они полностью слились с сандалиями, так что стало непонятно, как теперь можно их снять с ног. — Чтобы снять, можно использовать тот же «ключ», что и для одежды. — Велиор поднялся с колен, мысленно объясняя, как пользоваться прибором.

Лион осторожно прошелся по кабинету, словно примеряясь к новой обувке. — Хорошие. Спасибо. — Все мысленно улыбнулись от пробежавший в голове мальчика мысли, что, наверное, нужно поблагодарить этого странного человека с еще более странными подарками.

— Хорошо, Лион. Теперь, не хочешь подойти ко мне? — сказал Велиор, и все замерли, потому что он принял свой естественный облик. Лион в изумлении уставился на Эспер-Секретаря, потом медленно подошел.

— Ты не человек?

— Нет, — спокойно ответил Велиор.

— Но…

— Иди ко мне, — Велиор протянул к мальчику многомерные щупальца. Лион, словно завороженный, подошел совсем близко, не отрывая взгляда от Велиора. — Тебе нравятся мои зубы? — спросил Велиор, широко открывая пасть, отчего у Креила казалось, остановилось сердце.

— Да! — ответил мальчик с энтузиазмом. — Можно и мне такие? И уши?

— Ты и вправду этого хочешь? — Велиор мысленно рассмеялся, протянул свои щупальца и взял мальчика на руки. Земной ребенок в руках жуткого чудовища. Креил закрыл глаза: телепатически все не выглядело таким угрожающим.

Креил и Аолла вслушивались в ребенка, пытаясь понять, не испугался ли Лион, но вместо испуга мальчик был необычайно возбужден, а его телепатема едва не причиняла боль своей громкостью.

— Лион, а ты не хотел бы полететь со мной? — спросил Велиор. Креил мгновенно открыл глаза, не понимая сути такого странного вопроса.

— С тобой? — переспросил Лион, но в его мыслях проскользнул мгновенный ответ: «Конечно», но тут же он спросил: «А мама полетит с нами? И моя собака?»

— Я не думаю, что мама может полететь с нами. Да и собакой… там, где мы будем, ей не понравится.

— Тогда… я не смогу. У меня скоро будет сестренка. Я не могу оставить маму, — решительно сказал Лион, но в его мыслях при этом возникло отчаяние.

Креил вслушался в ребенка и ужаснулся: Лион безумно хотел оправиться с Велиором, и единственное, что его останавливало, была Тина и крохотный щенок! Но почему мальчик хотел остаться с чудовищным существом, с которым только что познакомился? Что так привлекло его в Велиоре?

— Велиор! — Креил решительно подошел и забрал Лиона. — Мне не нравятся ваши вопросы.

— Жаль, — сказал Велиор.

— Что жаль? — раздраженно спросил Креил.

— Что мальчик не хочет лететь со мной, конечно, — невозмутимо сказал Велиор, и все это мало было похоже на шутку, хотя поначалу и Аолла и Креил были уверены в этом.

— Вы это серьезно? Хотели забрать Лиона?

— Земля — неподходящее место для ребенка. Но это мы обсудим без мальчика. Будет лучше, если вы его отведете к Тине, Советник.

— Лучше. Но я вернусь, — пообещал Креил, исчезая вместе с Лионом, но снова появляясь буквально через минуту уже без ребенка. — Так зачем вы хотели забрать мальчика? — Креил едва успел договорить, потому что в кабинете возникла Тина.

— Действительно, зачем вам ребенок, Велиор? — спросила она, медленно опускаясь в одно из свободных кресел.

— Тиночка, ты с ума сошла! Тебе нужно лежать, а не ходить по Многомерности! — расстроено заметил Креил.

— Да я нормально себя чувствую, — раздраженно возразила Тина. — Я жду ответа?

— Я уже объяснял, Тина, что ребенка лучше воспитывать не на Земле, — ответил Велиор.

— Вот оно как! — медленно протянула Тина, сопроводив свои слова образом ироничного недоверия. — Тогда понятно. Мы с Креилом — плохие родители для ребенка. И Земля уже не годится для воспитания. Позвольте вам напомнить, уважаемый Эспер-Секретарь, что на Земле вырастили нынешнего Вектората Времени. И ничего получилось! — язвительно добавила она.

— Это разные вещи. Ваш ребенок не Стайол…

— Ооооо, — перебила его Тина. — Это вы правильно заметили про «нашего» ребенка. В общем, пока я жива, никто Лиона не заберет. Я ясно выразилась?

— Ясно. И что бы вы смогли сделать, если бы в один из дней он просто исчез? — насмешливо спросил Велиор, но тут же пожалел об этом, такую бурю ненависти вызвали его слова.

— Как вы могли заметить, Велиор, я много чего могу такого сделать, о чем даже не догадываюсь, — Тина медленно встала. — Не нужно меня провожать, — сказала она немедленно вскочившему Креилу. — Я возьму такси и обещаю лечь снова в постель, — вяло сказала она. Все чувствовали резкую смену ее настроения, и тому была веская причина. Тина действительно чувствовала себя хорошо, когда появилась в кабинете, но сейчас ее самочувствие резко ухудшилось.

— Давай, я провожу тебя домой? — озабоченно предложил Креил.

— Не нужно. Лучше уговори Велиора поскорее отказаться от этой бредовой идеи забрать у нас ребенка, — сказала Тина, и медленно вышла из кабинета.

— Вот видите, Велиор, — Креил мысленно пожал плечами. — Ваша идея и, правда, бредовая.

— Это не так, Советник, — возразил Велиор, — но я вижу, мне вас не убедить. Я выполнял приказ Вектората Времени.

Аолла и Креил изумленно уставились на Велиора.

— Разве Векторат Времени… — Креил хотел сказать, что Странница не имела права распоряжаться жизнью Лиона, но запнулся. Его собственная жизнь пронеслась перед его глазами: как его мать погибла в самолете, на глазах Вектората Времени, как он сам много лет скитался с геологической партией по пустыне, полуголодный, нищий, униженный; как без всякого сострадания, это существо обрекло его на столетия медленного умирания, имея возможность помочь, но бесконечно дожидаясь для этого одобрения Совета Вселенной. Это существо всегда считало себя вправе распоряжаться жизнями других существ. Собственно говоря, в этом и заключалась роль Вектората Времени, изменять жизнь существ, цивилизаций, планет. Креил постарался успокоиться и медленно спросил:

— Она… Странница… то есть, если это приказ, у нас нет никаких шансов оставить ребенка на Земле? — он не спускал глаз с Велиора.

— Ребенок, Лион, должен согласиться покинуть Землю. Добровольно. Если он не согласен, я не могу забрать его силой. Вы это имели в виду, Советник?

Креил перевел дух.

— Хоть это хорошо. Но… разве мнение двухлетнего ребенка может иметь значение?

— Вы не понимаете, Советник, ваш ребенок уже достиг такого уровня, что к нему становится неприменимо понятие сложности. Это дает ему некоторые права.

— Что все это значит?

— По мнению Линорь, Странницы, я имел в виду, Лион относится к особому типу существ, в ваших языках нет нужных понятий, поэтому не просите меня объяснять. Примите это, как данность. Она просила меня забрать ребенка, если он согласится лететь со мной сейчас, если нет, тогда за ним в любом случае сохраняется право покинуть Землю в любой момент, когда он сочтет нужным.

— И где он должен жить? Я не понимаю? — спросила Аолла, потерявшая терпение.

— А я не сказал? На Оре, конечно. Ор ждет Лиона с большим нетерпением, — от мысленной улыбки Велиора можно было окоченеть.

— О, Господи! — невольно вырвалось у Аоллы. В ее мозгу мгновенно возникла ледяная камера пыток и фигура Ора, закутанная в плащ.

— Могу понять ваши эмоции, Аолла. Но для Лиона все будет другим, — Велиор поднялся. — Не буду вас больше беспокоить. Вы уверены, что вам не нужна моя помощь?

— Советники выздоравливают, так что… — Креил подумал, что держать Эспер-Секретаря Галактики несколько месяцев на Земле, пока выздоровеют Линган, Лао и Строггорн, все равно невозможно.

— Тогда до следующей встречи, — Велиор растворился в пространстве, а через несколько минут Аолле сообщили, что его корабль исчез из поля наблюдения.

* * *

Тина вошла в спальню и обнаружила Лиона, спящим в обнимку с собакой на полу. Она уже начинала жалеть, что не доверила Креилу разбираться с Велиором, и теперь намного хуже себя чувствовала. Она постаралась осторожно лечь на кровать, чтобы не разбудить мальчика, но он почти мгновенно проснулся, внимательно всматриваясь в лицо Тины, потом поднялся спола, забрался на кровать и прижался головой к ее животу. Через несколько секунд он поднял голову и спросил:

— Можно я сниму одежду?

— Одежду? — переспросила Тина. — Почему?

— Она мне не нравится! — решительно сказал мальчик.

— Снимай, — Тина не видела в этом ничего плохого, но, подумав немного, сообразила, что хотя рубашка и брюки мальчика выглядели обычно, это была одежда, подаренная Велиором.

Лион вытащил из-под рубашки «ключ» на цепочке, и сжал его в руке. «Одежда» просто исчезла. Мальчик быстро шмыгнул к Тине под одеяло, положив ей руки на живот.

— А что это у тебя за игрушка? — спросила Тина, имея в виду прибор, с помощью которого Лион снял одежду.

— Велиор называет это «ключ». Мама, ты не разрешишь ему забрать меня? — мысленно Лион «смотрел» на Тину.

— Ну, о чем ты! Кто это может забрать ребенка у матери! Ты же меня не оставишь? — шутливо спросила она.

— Нет! — рассержено ответил Лион. — Ты болеешь, и у меня скоро будет сестренка! Я люблю тебя! — он прижал крепко свои ручонки к ее животу. Тина почувствовала странный покой, и мягкое тепло разлилось по телу. И тут же ушла тошнота, преследовавшая ее несколько часов. Уже засыпая, в ее голову пришла четкая мысль, что Лион что-то делал с ее телом, чтобы сохранить ребенка, но к ее удивлению, это нисколько ее не беспокоило.

* * *

Прошло почти две недели, после того, как Аолла осталась за главного управляющего Землей вместо Лингана. Она не очень понимала, в чем конкретно заключались его обязанности, если не считать многочисленных заседаний, которые готовила Президентская служба. Перед каждым заседанием, Аолле предоставляли список вопросов, которые необходимо было решить, сопровождаемые мнением экспертов, то есть в реальности, ей приходилось читать многостраничные фолианты, да и еще и запоминать, о чем идет речь. Не прошло и двух дней, как ее начало тошнить от юридических формулировок, казенного языка, и многочасового сидения на одном месте под пристальным вниманием мужчин. Но особенно раздражали заседания с представителями правительств других стран, потому что в этом случае, ее обязывали носить обруч мыслезащиты, что было для нее хуже полной потери зрения.

Звонок Диггиррена застал ее в перерыве между заседаниями.

— Аолла, нам нужно срочно встретиться, — ничего не объясняя, сказал Диггиррен.

— У меня время расписано по минутам. До вечера можно подождать?

— Не думаю.

— По телекому не хочешь сказать, в чем дело?

— Это плохая идея, Аолла, говорить по телекому. Я хочу, чтобы ты подъехала ко мне, в Службу Безопасности, я в кабинете Строггорна.

— Хорошо, буду, как только решу с Секретарями как отменить заседания.

Через полчаса Аолла вошла в кабинет Строггорна. Уже одно то, что Диггиррен настоял, чтобы они разговаривали в кабинете Строггорна, было плохим знаком. Диг руководил сейчас Службой Безопасности Аль-Ришада и Земли, и обладал всей доступной этим службам информацией.

Он поднялся Аолле навстречу и жестом предложил садиться на диван, стоявший в углу кабинета. Сам занял место в кресле напротив.

— Диг, давай без предисловий, — сказала Аолла. У нее не было времени на долгие разговоры.

— Хорошо, что ты сидишь. Ну, раз ты хочешь покороче… По моим агентурным сведениям, наши милые соседи готовятся начать войну с Аль-Ришадом, — сказал он медленно.

Аолла была настолько ошарашена, что несколько секунд просто думала, как отреагировать.

— Это точно?

— В таких делах не бывает «точно»! Есть донесения агентов. Мы можем им поверить или нет. Если мы поверим, нам нужно немедленно принимать меры. Потому что потом может быть поздно.

— Я хочу просмотреть все донесения, — решительно сказала Аолла. Она даже обрадовалась поначалу необходимости сделать это, потому что это был отличный повод не торчать на заседании, а серьезность Диггиррена показалась преувеличенной. Все знали, что Советник отличался излишней дотошностью. Но уже через полчаса, хорошее настроение Аоллы улетучилось. Если все то, что сообщали агенты, было правдой, дело катилось к войне и с просто астрономической скоростью. Очевидным было, что на поверхность вынесло силы, люто ненавидящие Аль-Ришад. Их существование не было секретом, конечно, но сейчас, буквально за несколько недель, произошла их консолидация.

— Кто за всем этим стоит? Я же встречалась с представителями правительств и все казалось было улажено. И даже если мне не поверили, не понимаю, зачем им сейчас война? Что ты думаешь? Кто-то должен финансировать такую мощную подготовку?

— Мы вряд ли узнаем. Если вынесено на уровень государств, ты понимаешь, поздно искать финансистов.

— Кто точно втянут?

— Китай, Россия пока выжидает, но, я боюсь, США.

— Генри ван Уилкинс в Аль-Ришаде или в США?

— У нас. Неделю назад его отстранили от управления ЦРУ.

— Это плохо.

— Поэтому мы с ним думаем, что США на стороне военного блока.

Аолла подумала секунду.

— Как ты думаешь, мы можем доверять Генри? — спросила она.

— Я думаю, у нас нет выбора. Строггорн болен, Эмиль ван Эркин тоже выведен из строя, собственно говоря, у нас не так много нужных людей, да еще таких, кому можно безусловно доверять. Так что…

— Вызовите Генри ван Уилкинса, он где-то на территории Аль-Ришада, — сказала Аолла в телеком секретарю.

— Хорошо. Допустим, что все это правда, — медленно сказала Аолла. — Что мы можем сделать? Что вообще планировалось делать в такой ситуации? Мы много лет висели на грани войны, должны же быть детальные планы, как разрешать подобные проблемы.

— Ты наивна, Аолла. Никто не знает, что делать в подобной ситуации, потому что никто не знает, какие силы будут стоять за твоими врагами. Примерные планы есть, конечно, но я нашел много того, почему мы не сможем ими воспользоваться. Например, большинство наших заводов, находящихся не в Аль-Ришаде, просто исчезли после слияния зон времени.

— Что значит — исчезли? — нахмурилась Аолла.

— Это значит, что их больше не существует. Мы не знаем, были ли они разрушены или произошло что-то еще, но мы не смогли получить на них доступ.

— Там производилось оружие? — Аолла похолодела от одной мысли, что какие-то виды оружия, неизвестные остальной Земле, могли попасть в руки врагов.

— Элементы оружия. Но кто знает? Второе. Как нам удалось выяснить, существуют некоторые виды вооружений, о которых мы не знали до объединения.

— Вот это меня не удивляет! Сомневаюсь, чтобы нам удалось узнать обо всех секретных разработках во всех странах! У нас никогда не было столько агентов.

Аолла остановилась, потому что секретарь сообщил, что Генри Уилкинс доставлен.

Генри еще не оправился от своего неожиданного отстранения от должности, и сейчас гадал, связан ли его вызов к Аолле с изменением его положения.

— Входите, Генри, не стесняйтесь, присаживайтесь, — Аолла показала на место рядом с собой, на диване, и Генри сразу расслабился: разговор, похоже, был неофициальным.

— Вы, конечно, слышали, что Строггорн и Эмиль в клинике?

— Это было во всех новостях, — Генри улыбнулся мысленно.

— Тогда менее приятный вопрос: как вы думаете, почему вас отстранили от управления ЦРУ?

Генри вздохнул.

— Понятия не имею. Честно. У нас вовсе не обязательно объяснять причины.

— Тогда, может быть, мы сможем вам ответить на этот вопрос. Но сначала, я хочу, чтобы вы посмотрели донесения наших агентов, — сказала Аолла.

После просмотра данных Генри некоторое время молчал.

— Если предположить, что США втягиваются в войну, понятно, почему меня убрали, — пришел он к выводу.

— Я понимаю, что вас ваше положение волнует больше, чем что-либо другое, но мне нужно ваше мнение, насколько мы можем доверять донесениям этих агентов?

— Боюсь, что… они говорят правду. По крайней мере, в том, что происходит, нет противоречий. Если, как они утверждают, во многих странах произошла смена руководителей разведуправлений, это верный знак изменения политики. Ну, и с учетом подозрительной активности вокруг Аль-Ришада и ваших воздушных городов… что-то готовится.

— Тогда мне будут нужны ваши предложения, что можно предпринять в случае атаки на нас.

— Я не хочу вас пугать, Советник Аолла… но, скорее всего, Аль-Ришад не сможет ничего сделать.

— Что значит «не сможет»?

— Вы пытались связаться с Президентами стран, о которых вы думаете, что они ввязаны в конфликт?

— Пытались. Безуспешно.

— Значит, дипломатических путей разрешения конфликта нет. Да это и понятно. Когда еще будет такая замечательная ситуация: три ведущих Советника, да еще и заместитель Председателя Совета Безопасности выведены из строя? Хотел спросить, а хотя бы посоветоваться с Линганом или Строггорном возможно? — его вопрос был скорее формальным. Раз Аолла и Диггиррен были одни в такой серьезной ситуации, оставалось предположить, что остальные Советники или на самом деле мертвы или в коме, что в данной ситуации было одно и то же.

— Вызовите Советника Креила, — продиктовала Аолла в телеком и минуту просто ждала, пока он не появился в кабинете.

Креил медленно оглядел присутствующих и опустился на свободное кресло.

— Сколько у нас времени? Генри? Как вы считаете?

— Я не специалист по объявлению войны, но, судя по скорости, с которой идет подготовка, счет идет на часы, может быть несколько дней. Максимум. После этого или они будут атаковать, или передумают нападать на вас.

— Мы готовимся к войне? — спросил Креил, и его мозг при этом не отразил никаких эмоций.

— А ты даже не удивлен? — изумилась Аолла.

— Нет, я ждал этого. Если уже однажды использовался повод расправиться с нами, и это стоило уже несколько миллиардов жизней, вряд ли эти люди так легко остановятся.

— Но мы же убрали их сеть? — сказала Аолла.

— Всю? Это вряд ли. Руководители государств были в курсе, но никак не пытались помешать атаке на нас. Какое распоряжение было у вас, Генри?

— Не вмешиваться в дела «Лиги Свободы Земли», — ответил Генри, помрачнев.

— Значит, все были в курсе и всем было выгодно уничтожить нас.

— Но… они что, не понимали, от нас зависит спасение людей? — снова спросила Аолла.

— С их точки зрения, мы не спасаем, а замедляем умирание. Потому что до сих пор Аль-Ришад не предложил однозначного лечения. Более того, мы и существующие вакцины распределяем по довольно странному принципу, — заметил Креил, глядя на свои руки. — Многим это кажется несправедливым. И если захватить Аль-Ришад и заставить нас всех работать на правящие элиты… Ни для кого не секрет, что у нас в стране смертность близкая к нормальной… то есть во много раз ниже, чем в других странах. Что бы вы думали по этому поводу, Генри, если бы не были лично с нами знакомы так долго?

— Что Аль-Ришад собирается превратить Землю в планету Вардов. В крайнем случае — телепатов.

— Вот видите. Да это еще и правда, — спокойно заметил Креил, стараясь не глядеть на побелевшие лица присутствующих.

— Что это значит, Креил? — грозно спросила Аолла. Она первый раз слышала о подобных планах Аль-Ришада.

— Наши лекарства ускоряют эволюцию на Земле. Не нужно на меня так страшно смотреть! Это просто их побочное действие! Мы бы уже давно могли начать полноценное лечение, но это означает увеличить вероятность рождения телепатов в семьях в разы! И как только люди поймут, что произошло, войны бы все равно было не избежать. То есть, последние несколько месяцев я не разрабатываю теорию и тому подобное, а пытаюсь найти способ избавить наши методы лечения от подобных «побочных действий». Пока безуспешно. Существующие препараты прошли все испытания. Можно применять. Собственно говоря, они потому и эффективны, что изменяют генетику человека так, что она опережает эволюцию вирусов. И ранее смертельно опасные заболевания становятся просто «опасными».

— Мы уже применяем эти препараты в Аль-Ришаде? — медленно спросила Аолла.

— А как ты думаешь, если у нас нормальная смертность? — Креил посмотрел ей в глаза.

— Линган знает?

— Конечно. Кто бы стал это делать без одобрения Совета Вардов, зная о таких серьезных «побочных» действиях?

— Сколько нужно поколений, чтобы на Земле не осталось обычных людей?

— Вероятность рождения телепатов в каждом следующем поколении возрастает в геометрической прогрессии. Через три, максимум пять поколений не будут рождаться нетелепаты. Но уже через несколько лет будет ясно, что произошло. Начальное увеличение рождаемости людей с телепатическими способностями почти в сто раз против того, что имеем сейчас. Это будет невозможно не заметить.

— И что ты думаешь, можно создать эффективные препараты и не изменять так серьезно генетику людей?

— Здесь есть маленькая этическая проблема, Аолла, почему я не очень усиленно работаю над этим. Ты помнишь, что испытания препаратов приходится проводить на людях? Часто это смертельно больные дети? И если раньше у нас не было способа их спасти, то теперь он есть. Да, дети этих детей с большой вероятностью станут телепатами, но какое моральное право мы имеем на подобные «испытания»? Когда я знаю, что существует эффективное, недорогое лечение, чтобы их спасти, а вместо этого должен врать их родителям, а потом убивать? Испытания неизвестных препаратов такого типа, особенно в первой стадии разработки, дают почти стопроцентную смертность. И мы рады, если пять процентов остались живы. В общем, я прекратил все испытания, как только мы нашли препараты, эффективные и с низкой смертностью. Мне плевать на политиков и что они думают по этому поводу. Для них посылать людей на бессмысленную смерть — профессия. Но я — врач. Моя работа — лечить, а не убивать. Если Совет Вардов хочет, можете назначить кого-то другого, — закончил Креил раздраженно, подумав, что Строггорн должен быть счастлив, что сейчас находится в коме.

Аолла долго молчала, пытаясь найти хоть какое-то приемлемое решение. Но Креил был прав. Не существовало разумного оправдания убийству одних людей ради жизни «без проблем» других людей. И кто бы на Земле принял на себя ответственность за подобное решение?

— Линган принял твою сторону? — решился уточнить Диггиррен.

— Какие есть варианты? Вирусы мутируют все время. Скорость мутаций после флуктуации возросла в разы. То, на что раньше нужны были столетия, сейчас возможно за несколько лет. Будем сидеть и ждать, пока спасать станет некого? Линган принял решение не сообщать о том, что вакцина разработана до тех пор, пока ситуация не станет настолько критической, что превращение детей в телепатов не будет казаться страшной платой за спасение. Все в этом мире относительно.

— К сожалению, многие будут расценивать это так, что Аль-Ришад специально создал ситуацию, в которой переход к телепатической цивилизации стал неизбежным, — высказал свое мнение Генри Уилкинс.

— Генри, никто этого нарочно не планировал. Все это лишь следствие естественной эволюции на Земле. И если к кому и могут быть предъявлены претензии, так это к нашему Создателю, кто бы он ни был. Есть законы, общие для всех цивилизаций. Разумные существа усложняются биологически или просто исчезают и заменяются другими. Третьего не дано. Нравится нам это или нет, другой вопрос. Так что вы собираетесь делать? — спросил Креил, стараясь не смотреть на помрачневшие лица вокруг.

— Будем защищаться, — ответила Аолла. — Генри как раз пытался мне объяснить перед твоим приходом, что это невозможно.

— Это действительно невозможно. Если вы примените оружие массового уничтожения, Аль-Ришад навсегда станет врагом всего остального мира. А не применить его, страна просто будет оккупирована. То есть, я не вижу никакого разумного решения.

— Диг, мы можем закрыть Аль-Ришад защитным полем?

— До определенного предела. Я не знаю, как долго и какую силу атаки мы сможем выдержать. И меня беспокоит одно донесение агента, — он скомандовал номер донесения, и все увидели на экране агента, который сообщал, что в одном из институтов Китая велись разработки по созданию оружия, способного проникать через защитное поле Аль-Ришада. — Мы не знаем, какого прогресса им удалось достичь, но даже если они просто смогут дестабилизировать нашу защиту, и этого может быть достаточным.

— Так, — Аолла вздохнула. Времени думать откровенно не было. — Креил, можно вывести Строггорна из комы? Без него нам будет туго.

— Могу попробовать. Но ты понимаешь, его состояние очень тяжелое, зрение еще не восстановилось, интоксикация по-прежнему сильная…

— А попроще?

— Он не будет ничего видеть и, скорее всего, его будет все время рвать. Поэтому и держим его под глубоким наркозом, чтобы не мучился.

— Линган такой же?

— Намного хуже. Вообще не гарантирую, что приведем его в сознание.

— Тем не менее. Будьте готовы, — Аолла дождалась, пока Креил исчез, и продолжила. — Диг, объявляй эвакуацию воздушных городов.

— Уже объявил, еще до встречи с тобой, — ответил Диггиррен, удивив Аоллу.

— И не спросил меня?

— Подготовка к эвакуации городов занимает много часов. Рано — не поздно. Всегда можно отменить, сказав, что делали для тренировки. Еще пара часов будет нужна, чтобы перебросить их в Аль-Ришад, — пояснил Диггиррен.

— Перебросить? Людей?

— Да нет. Где мы разместим столько людей? Мы перебросим сами города. Но, если ситуация станет критической, можно будет их вывести на орбиту Земли и там собрать в один комплекс. Там их будет легче защитить, чем на Земле.

— Не знаю почему, но я хочу, чтобы все были вместе.

— Это может быть неразумным, Аолла.

— Не могу объяснить, но… пусть вся сила Аль-Ришада будет в одном месте. Только, если Аль-Ришад будет уничтожен, выведем города на орбиту. В Элиноре есть Дворец Правительства, который не так легко уничтожить… — в мозгу Аоллы крутилась какая-то мысль, словно когда-то очень давно Линган или кто-то еще говорили ей по поводу защиты страны от возможного нападения, но она никак не могла вспомнить, в чем это заключалось. — А что вы думаете, Генри?

— Я думаю, лучше собрать все силы вместе. Аолла, вы разрешите мне вызвать семью в Аль-Ришад?

— Конечно. Только пусть добираются сами до ближайшего воздушного города. Вы нужны нам здесь. Итак, если ситуация не изменится в течение нескольких часов, и войска по-прежнему будут концентрироваться вокруг воздушных городов, перемещайте их под нашу защиту.

— Аолла, «перемещайте», ты имеешь в виду «гиперпространственный» коридор? — уточнил Диггиррен.

— А ты думаешь, они будут смотреть, как наши города медленно летят к нам? И не станут атаковать? Создавайте коридор. Я понимаю, это большой расход энергии, которая нам и так нужна, но это единственный способ спасти наших людей. И как только они будут здесь, включайте защитное поле.

Креил посмотрел в лицо Аолле и удивился тому, как она изменилась. В ее хрупкой фигуре, которая вдруг перестала казаться хрупкой, позе, выражении лица сквозила скрытая сила, которой хотелось подчиняться. И еще он подумал, что, наверное, Аолла была такой же, когда принимала решение пройти на Ор, чтобы спасти его. И мгновенно он перестал воспринимать ее как женщину.

* * *

Шесть воздушных городов-клиник, расположенных за пределами Аль-Ришада, перебрасывались в одно и то же время. Население каждого составляло примерно двести тысяч человек, но в клиниках работали и жители стран, которых пришлось «прихватить с собой», потому что удалить их из городов и при этом не поставить в известность правительства стран, где находились города, было невозможным.

Гиперпространственный туннель никак не проявлял себя до полной активизации. Конечно, желающие могли бы заметить странное прозрачное пространство шаровидной формы, изменяющее преломление воздуха, но обычные испарения в жаркий день давали бы похожий эффект. За двадцать минут до «переброски», в городах были закрыты шлюзы, включена внешняя защита, а людей попросили зайти в здания, окна и двери в которых были немедленно закрыты защитным полем, невидимым, свободно пропускающим молекулы воздуха, но при этом не позволяющем проникать никаким твердым предметам внутрь.

В тот момент, когда на командные пункты посыпались донесения о том, что города Аль-Ришада ведут себя странно, гиперпространственные туннели достигли нужной мощности. Огромное мерцающее черное и ничего не отражающее кольцо возникало в стратосфере, видимое с земли как черная пятикопеечная монета, после чего город просто исчезал.

И еще много часов понадобилось военным, чтобы понять, что произошло. От Аль-Ришада потребовали объяснений, и Аолла объяснила, что эвакуировали города ввиду информации о надвигающейся эпидемии. Понятно было, любое другое объяснение до официального объявления войны Аль-Ришаду было бы использовано как повод для начала войны. Аолла втайне надеялась: продемонстрировав всему миру, что Аль-Ришад в курсе приготовлений к войне, а заодно и однозначное, как ей казалось, военное преимущество, может заставить военных пересмотреть свои планы.

Через двое суток стало ясно: ничто в этом мире не заставит остальную Землю отказаться от использования такого удачного момента для захвата Аль-Ришада. Военные приготовления на границах страны усилились. Оставалось только ждать, последует ли сразу нападение, или будут соблюдены «некоторые формальности» в виде официального объявления войны.

* * *

Аолла прочитала еще раз «ультиматум» заново сформированного Правительства Земли. Как отмечалось в «Преамбуле», основная задача Правительства состояла в очистке Земли от нелюдей, а основным принципом его формирования — недопущение телепатов и Вардов к каким-либо управляющим функциям. Ультиматум предлагал Аль-Ришаду немедленно перейти под управление вновь созданного Правительства, которое милостиво рассмотрит дальнейшую судьбу его жителей. На принятие решения Аолле предоставлялось 24 часа.

* * *

Строггорн попытался открыть глаза, но понял, что повязка не позволит сделать этого. Он чувствовал Креила рядом.

— Зачем меня разбудили? — Строггорну было так плохо, что это было единственное, что его волновало: как скоро можно будет снова погрузиться в беспамятство. Ему не успели ответить, как его просто сокрушил приступ рвоты. Строггорну показалось, что у него не осталось внутренностей после этого. Он почувствовал, как кто-то прижал маску к его лицу, а потом ему помогли сесть, и поднесли стакан к губам со странно пахнущей жидкостью. — Что это?

— Выпей, — откликнулся Креил. — Это ослабит тошноту на время.

Строггорн несколько секунд пытался заставить себя выпить, одна мысль об этом усиливала тошноту.

— Пей, это осталось еще с тех времен, когда я болел. Единственное, что помогает в таких случаях.

Строггорн медленно, заталкивая в себя каждый глоток, выпил странно-тягучую жидкость.

— Это что, из клиники Роттербрадов? — Строггорн ощутил, как тошнота медленно отпускает.

— Хуже. Личный синтез Нигль-И. На его планете просто специалисты по многомерному синтезу. Одна проблема, мы пытались несколько раз воспроизвести эту жидкость, но я так пока и не понял, в каких Мерностях должен идти синтез. Сложнейшая многомерная структура, способная нейтрализовать практически любые известные токсины до пяти мерностей.

— Брррр. Не нужно было пить!

— Нужно. А то с тобой невозможно разговаривать, а нам желательно, чтобы ты еще и думал.

Строггорн вслушался в Креила, ощутив, как тот напряжен.

— Что случилось?

— Война, Строг.

— Так! Доверяйте управление женщинам, они быстренько вам войну сляпают! — мрачно заметил он.

— Аолла здесь не при чем. Просто используется ситуация. А они с Дигом, на мой взгляд, все делают правильно! — возразил возмущенный явной несправедливостью Креил.

— Угу. Верю. Они понятия не имеют, как развиваются подобные ситуации и явно ее просмотрели! — Строггорн попытался пошевелиться, но тело практически ему не подчинялось. — На какой стадии вы сейчас?

— Нам предъявлен ультиматум, сдаться. Сформировано новое Правительство Земли.

— Как хорошо-то! Будите меня, когда уже ничего нельзя сделать!

— Мы бы раньше разбудили, только мне это не удалось! — заметил Креил. Даже с учетом плохого самочувствия, Строггорн был невыносим.

— Города успели убрать в Аль-Ришад?

— Успели. Только не знаем, что лучше, перевести их на орбиту или держать под защитой Аль-Ришада?

— Конечно, все вместе! Какой же смысл рассредоточивать защиту? У вас что, так много лишних ресурсов? — Строггорн быстро, как позволяли его не совсем ясные мозги, пытался продумать ситуацию. — Сколько времени осталось до истечения ультиматума?

— Чуть меньше двух часов. Что можно сделать, Строг? Я знаю, у нас есть серьезное оружие. Можно будет его применить?

— О чем ты Креил? Проблема всегда одна — или уничтожить всех или будет уничтожен Аль-Ришад. Кроме защитного поля, в общем-то, я не знаю, что можно сделать. У нас хватит энергии держать поле?

— Есть донесения, в Китае велись разработки, как дестабилизировать наше защитное поле.

— Успешные?

— Не знаем, — Креил застыл, потому что Строггорн застонал от досады.

— Что значит — не знаете? Нужно было найти людей, которые знают! И допросить!

— Это же граждане других государств…

— Боже мой, детсад какой-то! В такой ситуации выкрадывают людей и допрашивают! Все равно нечего терять, но хотя бы знали, в каком мы дерьме! Как сейчас принимать решения, если мы даже не знаем, будет ли наша защита хоть от чего-то нас защищать? Ведь если нет — нужно немедленно атаковать!

— Не дожидаясь истечения ультиматума?

— Конечно! Иначе, может быть поздно. И буди Лингана.

— Пока не можем разбудить. Он в коме, не приходит в сознание.

— Подумай, что еще можно сделать. Послушай, делай, что хочешь, но еще до истечения ультиматума, Линган должен быть в сознании. Ты меня понял? Даже, если это будет стоить ему жизни!!! Только Линган знает, как еще можно защищать Аль-Ришад и при этом не уничтожить Землю. Только он!

— А ты?

— А ВЫ МНЕ ДОВЕРЯЛИ КОГДА-НИБУДЬ????? — закричал Строггорн мысленно, он чувствовал, как возвращается тошнота, его лицо покрылось потом от напряжения, так он старался не провалиться снова в беспамятство. — Я вам бесполезен. Слишком поздно. У нас нет времени, да мы и не знаем, кого нужно вывести из строя, чтобы переломить ситуацию. Но ты не сказал мне правду. Что спровоцировало войну? Должна быть причина?

— Мы сделали вакцину. Но она превращает людей в телепатов, не сразу, но за несколько поколений.

— О, Господи! И ты прекратил испытания? Решил, что это просто замечательно, такое ускорение эволюции?

— Я не могу убивать невинных людей! — резко сказал Креил.

— Нужно было попросить меня, Креил. Значит, информация прошла. Линган разрешил применить вакцину в Аль-Ришаде?

— Да. В Аль-Ришаде этим никого не удивишь.

— Ошибка. Не нужно было этого делать! Буди Лингана. Это — единственная надежда. Аолла не решиться уничтожить Землю. Что ты хочешь от женщины?

— Ты ее не видел! Она очень изменилась, с тех пор как замещает Лингана!

— Даже я не могу сказать, решился бы применить наше оружие. Пятьдесят миллионов против нескольких миллиардов! Кто может принять такое решение? — Строггорн откинулся на подушке. — Иди. Главное сейчас Линган…

Креил вслушался в Строггорна, но тот был уже без сознания.

* * *

Аолла нервно посмотрела на часы, не доверяя отсчету времени у себя в голове. До истечения ультиматума оставалось менее получаса. Она знала, если Креилу удастся привести Лингана в чувство, он немедленно свяжется с ней.

И если Большой Совет Вардов примет решение применить оружие, она тут же узнает об этом. Но пока, их многочасовое заседание ни к чему не привело, и как Аолла чувствовала, они не смогут прийти к решению. Да и кто бы смог?

Целая бригада профессиональных историков сидела в архивах Аль-Ришада, пересматривая все документы, начиная с его основания и пытаясь найти хоть какие-то упоминания о способах защиты страны. Аолла разрешила доступ абсолютно ко всем архивам, в надежде, что им удастся раскопать что-то неизвестное.

Итак, менее чем через полчаса, ей предстояло принять ответственность за самоубийственное решение.

За минуту до истечения ультиматума, Лигалон возник в кабинете Строггорна, где кроме Аоллы находились Диггиррен и Генри ван Уилкинс. Они с надеждой посмотрели на Лигалона, но тот отрицательно покачал головой.

— Мы не сможем принять решение, — потерянно сказал он.

Креил бесшумно возник в кабинете, с таким же потерянным выражением лица.

— Ничего не можем сделать. Линган в глубокой коме. Нужно больше времени, чтобы привести его в сознание. Мы же его специально накачивали, чтобы он ничего не чувствовал!

— Генри? Удалось выяснить, смогут ли они дестабилизировать наше защитное поле? — спросила Аолла. Генри сутки не спал, перетряхивая вместе со Службой Безопасности Аль-Ришада тех немногих агентов, которые в этой сложной ситуации все еще не перешли на сторону врагов.

— По моей информации, в Китае, но не без помощи, как я думаю, России и США, было разработано что-то, способное дестабилизировать поле. Велись разработки по полной его нейтрализации, но этого они, похоже, добиться пока не успели.

— И атаковать они будут? Каким оружием?

— Судя по проводящейся эвакуации жителей сопредельных районов, всем, что у них есть, — ответил Генри. — Ваши историки смогли что-то найти? Раз Советник Строггорн считает, существует еще какая-то защита, должны же быть где-то записи? Неужели никто никогда этим не интересовался?

— Записей пока никто не нашел. И мы их не найдем, это я так, для очистки совести попросила поискать, — ответила Аолла. — Если эта защита и существует, она должна быть чем-то таким, как бы вам это объяснить, страшным. Эта защита создавалась Векторатом Времени, а у нее своеобразное понимание целесообразности. И это должно быть тем последним, что Аль-Ришад может применить. Только, если больше ничего не осталось. Поэтому один Линган и, может быть, Лао об этом знали. А никаких записей не будет, в этом я уверена.

— Вы не обижайтесь, Советник Аолла. Но, я так думаю, через пару часов у нас не останется выбора. И если есть еще что-то, помимо гравитационного оружия и Многомерного излучения, хотелось бы об этом знать, — сказал Генри.

— Итак, Аолла, ты приняла решение? — спросил Лигалон.

— Я бы предпочла иметь поддержку Большого Совета.

— Я поддержу любое твое решение, — ответил Лигалон. — В таких ситуациях никакой Совет не является дееспособным. Некогда согласовывать решения. И мы живем так с момента создания нашего государства, ты это знаешь. В нашей ситуации никакой другой способ управления не проходит. Итак? Твое решение?

— Есть шанс вывести Лингана из комы? — спросила Аолла Креила.

— Я бы на это сильно не рассчитывал.

— А я — рассчитываю, — ответила Аолла резко. — Креил, подумай еще, что можно сделать. Нам нужно, чтобы он пришел в сознание на несколько секунд. Дальше мы сами разберемся. Можно еще что-то сделать?

Креил задумался на мгновение.

— Я попробую… это замедлит его лечение, но, как сказал Строггорн…

— Даже, если это будет стоить ему жизни, — закончила Аолла слова Строггорна, потому что Креил уже исчез. Она медленно поднялась с кресла и так же медленно сказала:

— Мы отклоняем ультиматум и вступаем в войну. Мы будем защищаться так долго, как может выдержать наша защита. Потом, я собираюсь санкционировать использование Многомерного излучения.

Аолла опустилась в кресло и оглядела побледневшие лица мужчин.

— Это уничтожит всех, и друзей и врагов, — тихо сказал Диггиррен.

— У нас нет друзей в этой реальности, Советник Диггиррен. Только враги, — холодно заметила Аолла. — И у нас не будет времени применить другое оружие, потому что я собираюсь ждать до конца.

Аолла едва успела закончить, как они ощутили мелкую вибрацию: это включилось в режим повышенной защиты силовое поле. И еще через секунду, в кабинете возник секретарь Совета Вардов.

— Вокруг Аль-Ришада приземляются самолеты и вертолеты. Военные. И они начинают разгружать какое-то оборудование.

— А зачем мы должны это терпеть? — спросила Аолла. — Может, их уничтожить? Это же рядом с нашими границами?

— Для этого нужно разрешение государства, чья это территория, на применение военных действий на их территории. А раз они разрешили эвакуацию жителей… — начал объяснять Диггиррен.

— Я поняла, Диг, — Аолла улыбнулась, но это была странная улыбка, словно она одолжила ее у Строггорна. — Санкционирую уничтожение всего, чего они там пытаются готовить, — сказала она спокойно, не переставая улыбаться. — Лигалон, я прошу тебя принять на себя управление Службой Безопасности. С Чрезвычайными полномочиями. Генри, не будете ли вы так любезны согласиться стать заместителем Лигалона на время этой заварухи? Вы сейчас вроде бы без работы?

— Советник Аолла… — растерянно начал Генри. — Наверное, можно найти кого-то более подходящего, с большим опытом, из Совета Вардов…

— Генри, — Аолла холодно посмотрела на Генри Уилкинса. — Вы принимаете мое предложение?

— Принимаю.

— Ну вот и отлично. Я жду доклад через полчаса, что наши враги уже ничего не готовят на наших границах. Пусть они придумают что-то другое. Самолеты — сбивать, никакое оборудование на границах устанавливать не давать. Приказ понятен?

Лигалон и Генри поднялись и растворились в пространстве.

— Ты не сердись, Диг, что я тебя отстранила от Службы Безопасности. Нужно людей убивать, тебе нельзя, ты знаешь, — Аолла перестала улыбаться и стала серьезной.

— Я не сержусь. Я тебе очень благодарен. И ты меня удивила. Ты и правда собираешься применить Многомерное излучение?

— Если не будет другого выхода? Правда. Я не дам загубить дело стольких столетий. Слишком много жертв, точнее, вся наша жизнь — сплошная жертва. Так что…

Бесшумно в кабинете возник Лигалон.

— Самолеты и вертолеты врага, расположенные на нашей границе, уничтожены.

— Прекрасно.

— Мы получили ноту протеста от сопредельного государства, на территории которого они располагались.

— Сильно протестуют? — спокойно спросила Аолла.

— Похоже, что страшно напуганы.

— Замечательно, передайте по дипломатическим каналам, что мы не допустим размещения военной техники на нашей границе. Нравится им это или нет!

— Сделаем, — сказал Лигалон, снова исчезая.

Аолла посмотрела на бледное лицо Диггиррена. После переделки психики, которой он был подвергнут много лет назад, одно упоминание о гибели людей приводило его в ужас.

— Диг, иди домой, к Этель. Ты ничем не сможешь помочь. Все будет хорошо, ты главное, не слушай новости.

Когда Диггиррен ушел, Аолла позволила себе расслабиться. В ее голове стояло графическое представление математического расчета нападения на Аль-Ришад, из которого получалось, что массированной ядерной атаки, с учетом применения дестабилизаторов, силовая защита не выдержит. От этого момента их отделяло сейчас несколько часов, необходимых тяжелым бомбардировщикам, чтобы достигнуть Аль-Ришад.

* * *

Креил вздрогнул, потому что ему показалось, что активность мозга Лингана слегка возросла. Он запросил дополнительные данные, и стал быстро отключаться от аппаратуры.

— Советника Аоллу! Быстро! Сюда! — приказал он ассистенту, почти вбегая под купол. Линган был вынут из гелевой ванны и лежал на операционном столе.

Креил ощутил, как снова задрожало здание: шел третий час, как Аль-Ришад отражал ядерную атаку сразу нескольких государств, и поглотители энергии были практически полностью заполнены. Этой энергии хватило бы на десятки лет существования государства, но сейчас была другая проблема: они были не в состоянии нейтрализовать такие чудовищные количества энергии, а противоракетная оборона Аль-Ришада была не в состоянии перехватить все бомбардировщики. И так уже на Аль-Ришад было сброшено достаточно бомб, чтобы уничтожить всю Землю несколько раз.

— Линган? Линг? — непрерывно звал Креил, поглядывая на экран, где прочерчивался график активности мозга Лингана. — Линг? — снова позвал Креил, не обращая внимания на снова задрожавший пол. Аолла возникла прямо под куполом и решительно шагнула к операционному столу.

— Линг? — позвала она, взяв Лингана за руку. По экрану выходило, что он может их слышать, и, хотя Аолла не знала, понимает ли Линган, что ему говорят, она стала объяснять. — У нас война, Линг. И нам не выдержать атаки. Если мы применим Многомерное излучение, все погибнут, кроме Аль-Ришада! — в отчаянии говорила она. — Что-то еще можно сделать? Что-то еще? Пожалуйста, очнись! — она готова была зарыдать от отчаяния. Пол снова задрожал.

— Сколько мы еще выдержим? — спросил Креил.

— Хранилища энергии заполнены почти на 95 %. Минут пятнадцать — двадцать. Максимум.

— Аолла? — на пределе слышимости откликнулся Линган. — Девочка… — он замолчал на несколько секунд. — Не нужно Многомерного излучения. Не нужно. Активируйте Временное Смещение…

— Что? — одновременно спросили Креил и Аолла. — Что это такое: Временное Смещение? Что оно сделает?

Активность мозга Лингана неожиданно снова снизилась.

— Линган? Линган? — позвала Аолла с отчаянием, но тот не ответил.

Они ждали несколько минут, пока Линган снова не пришел в себя.

— Активируйте Временное Смещение. Это в том же зале, куда водили Лиона. В Десятимерности. Там… активируйте… это спасет… всех… должно… — последние слова были практически неслышны, потому что Линган снова отключился.

Здание тряхануло уже совсем отчетливо.

— Итак. Кто идет: ты или я? — спросил Креил.

— Креил, а ты знаешь, где этот зал? Куда водили Лиона? — медленно спросила Аолла, и ее зрачки расширились от страха: все люди, знавшие, как попасть в этот зал, были в коме. — Сможешь вывести Андрея из-под наркоза?

— Боюсь, поздно, — обреченно ответил Креил, вслушиваясь в дрожание пола, ставшее практически непрерывным. — Идем со мной, — сказал он, проваливаясь в Многомерность. И через секунду они возникли в квартире Креила, в комнате Лиона. Мальчик катался по полу, играя с собакой, но сразу остановился, почувствовав их, и посмотрел на Аоллу своим недетским взглядом. Она опустилась на пол, рядом с ним.

— Лион, ты помнишь то место, откуда тебя забирал Строггорн? — она не верила ни на секунду, что мальчик сможет им помочь.

— Да.

— И смог бы меня туда отвести?

Лион поднялся на ноги и протянул ей свою крохотную ручку.

— Пойдем?

Аолла поднялась с пола.

— Аолла, давай я пойду? — предложил Креил, не колеблясь ни секунды.

— Нет! — резко ответила Аолла. — Некогда тебе объяснять. Примешь управление на себя.

— Это…

— Некогда. Все. — Она взяла Лиона за руку. — Веди меня, Лион.

Мальчик обнял ее колени, и мгновенно они оказались в Десятимерном зале рядом со странно светящейся дверью. Здесь не ощущалось никакой вибрации, стояла абсолютная тишина, словно они были в безвоздушном пространстве. Лион шагнул вперед и коснулся двери рукой: та просто исчезла. Аолла прошла вслед за мальчиком в пустое помещение, в середине которого стояла обычная на вид ванна.

— Активировать Временное Смещение! — сказала Аолла, ни секунды не колеблясь.

— Выполнение команды невозможно, — возник голос в ее голове.

— Почему?

— Невозможно, потому что вы немедленно погибнете.

— Это не имеет значения! Я — Президент Земли и Аль-Ришада, приказываю активировать Временное Смещение!

— Невозможно.

Аолла попыталась еще несколько раз, все более и более отчаиваясь.

— Аолла! — Лион потянул ее за одежду. — Уходи отсюда. Я скажу.

— Милый мальчик, ты не понимаешь… — Аолла вдруг ощутила странную апатию. И подумала, какая разница в конце концов, если она попытается послушать Лиона?

Она вышла назад в Десятимерный Зал, но буквально через секунду Лион появился в дверях.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Аолла.

— Мне мешает одежда. Давай, ты ее подержишь? — Лион снял ключ с шеи, и мгновенно остался обнаженным. — Возьми, — он протянул Аолле ключ. Она одела его через голову. Мальчик потянулся к Аолле, она думала, он хочет ее обнять, и наклонилась, но он взял ключ в руку, и Аолла увидела, как ее тело мгновенно окуталось энерготканью.

— Что ты делаешь, Лион? — но мальчик уже исчез в проеме двери, который мгновенно закрылся. И практически сразу же возник ослепительный свет. Аолла увидела, как яростно запылала энерготкань на ее теле, но даже с защитой, она ощущала тепло. Через несколько секунд возникло чувство, словно ее тело разрывают на кусочки, медленно отрывая мясо от костей, а в следующее мгновение она увидела свое тело сверху, распростертое на каменном сияющем полу, и все исчезло.

* * *

Аолла очнулась все в том же зале. Она с трудом разлепила глаза, и сразу заморгала, пытаясь привыкнуть к ослепительному свету, которым он был залит. Аолла чувствовала Лиона рядом, но не могла его разглядеть в этом сиянии.

— Аолла? — какое-то темное, по сравнению с сияющим светом кругом, пятно приблизилось к ней. Аолла подняла свою руку, с трудом просвечивающую через сияющую энерготкань. — Аолла? — снова позвал ее Лион, и темное пятно остановилось совсем близко. — Ты можешь идти?

— Не знаю, — Аолла с трудом поднялась, энерготкань заструилась вокруг ее тела, сбрасывая избыточную энергию маленькими молниями. Аолла попыталась сместиться в Многомерности, но словно наткнулась на барьер. — В Многомерности не могу, — ответила она Лиону, даже не задумываясь,понимает ли мальчик, что это значит: Многомерность.

— Куда ты хочешь попасть? Где мой папа или ко мне домой?

— А ты знаешь, где сейчас твой отец? — удивленно спросила Аолла.

— Я всегда знаю, где он.

— Тогда, туда, где Креил сейчас, — выбрала Аолла.

Темное пятно приблизилось к ее ногам и превратилось в широкое кольцо, обернувшееся вокруг ее ступней. На секунду в мозгу Аоллы возникла перевернутая картинка: сияющее в темноте кольцо энергии вокруг ее ног. А в следующий момент, она уже стояла в Зале Управления и рядом с ней — овальный сгусток ослепительно сияющей энергии, тут же превратившийся в маленького, совершенно обнаженного, мальчика, с глазами, излучающими серебряный свет, которые медленно превратились в нормальные человеческие глаза. Аолла вздрогнула от мысленных криков, раздававшихся в зале, потому что здесь было много посторонних людей, и все они сейчас оборачивались, пытаясь разглядеть, что происходит. Аолла видела в их мозгах свое отражение: сгусток энергии, медленно становящийся не таким ослепительным, через который проступало ее тело.

— Аолла? — Креил остановился в нескольких метрах, не приближаясь к ней. — Что с тобой? — спросил он, имея в виду эту странную энергию, обволакивающую тело Аоллы.

Аолла не успела ответить. Лион подошел к ней и потянулся к ее шее. Аолла сняла энергоключ и протянула его мальчику. Он взял ключ в свою руку, и свечение вокруг Аоллы мгновенно исчезло. Лион провел ключом вдоль своего тела, и мгновенно на нем оказались обычные брючки и рубашка.

— Так! — это было все, что был способен сказать Креил, наблюдавший за всеми этими метаморфозами.

— Лион отдавал мне свою энерготкань.

— Я понял. Как ты себя чувствуешь?

Аолла прислушалась к себе: ее слегка тошнило, но в целом самочувствие было терпимым. А главное, она хорошо помнила, что сначала начинались проблемы со зрением, а с этим пока все было в порядке.

— Хорошо, я отведу Лиона домой, а потом посмотрим, все ли с тобой в порядке, — Креил взял мальчика за руку.

— Креил! — возмущенно вскрикнула Аолла. — Что-то произошло? — по крайней мере, она не чувствовала, чтобы здание дрожало.

Креил повернулся в ее сторону.

— Но… я думал, ты сможешь нам рассказать, что произошло! — он нахмурился. — Прошло примерно 12 часов, как вы ушли с Лионом.

— И? — Аолла показала мысленно, как дрожал пол перед ее уходом.

— Через несколько минут после этого, атака прекратилась. Мы решили, что тебе удалось активировать эту защиту: «Временное Смещение». Иначе… как это объяснить? Мы только боялись, что вы можете пострадать! Выглядит так, будто мы закрыты каким-то полем… В общем, как будто весь остальной мир исчез.

— Исчез? Что это значит?

Креил выпустил руку Лиона и поднял жалюзи на окне.

— Посмотри сама.

За окном должна бы была быть ночь, судя по темноте, но вместо привычного звездного неба, все оно было покрыто странными прожилками красноватой изморози.

— Господи, что это такое? А… как это выглядит днем?

— Так же. Солнца не видно, но светло. Поэтому мы решили, что это защитное поле. Абсолютно непроницаемое ни для чего. Проходит ровно по нашим границам, даже чуть меньше. У нас абсолютно утеряна связь с внешним миром. Ни телекома, ни радио, ни GlobalNet, ни один спутник не отвечает. Все словно исчезло.

Аолла растерянно подошла к одному из свободных кресел и села. В ее голове повторялась фраза: «Активировать Временное Смещение», словно ее повторение могло бы объяснить все, что происходит.

— Я думаю, мы смещаемся во времени. Только я не понимаю, куда? И как это может нам помочь? — она подняла на Креила совсем беспомощные глаза, и тот ответил ей не менее растерянным взглядом.

— Я хочу домой! — капризно сказал Лион. — Я устал!

Креил снова взял мальчика за руку, не дожидаясь, пока тот решит сам отправиться к маме, и они растворились в пространстве.

Креил вернулся минут через десять, еще более расстроенный, чем раньше, и тяжело опустился в кресло напротив Аоллы. Количество посторонних в Зале Управления заметно уменьшилось: Аолла приказала убраться всем лишним.

— Тина рассердилась? — участливо спросила Аолла.

— Сказала, если еще раз возьмем Лиона для своих экспериментов, она… сделает с нами что-то страшное. Ладно, пойдем, посмотрим, что с тобой, — Креил решительно поднялся.

— Креил, да все нормально! — Аолла чувствовала себя уставшей, и чего действительно сейчас хотела, так это забраться в ванну с горячей водой, и просто полежать в блаженном тепле.

— Пойдем! Не спорь! Кому нужно, чтобы еще и с тобой были проблемы?

Получасового обследования было вполне достаточным, чтобы обнаружить у Аоллы те же изменения, что и у других Советников. Намного более слабые, чем у них, но когда Креил сказал об этом Аолле, ее первой мыслью было, находись она в Десятимерном Зале без энерготкани, что тогда?

— Тогда бы ты уже умерла, никаких вариантов. Это «Временное Смещение», наверное, самое страшное, чем мы могли воспользоваться. Не случайно, кроме Лингана, об этом никто и не знал! — пришел к выводу Креил. — Так что, ты уж не сердись, с обычной ванной придется подождать пару недель, пока твое тело не придет в норму.

— Оооооо! — простонала Аолла. — Я не хочу в гель!

— А я обычно не спрашиваю мнения пациентов, — Креил улыбнулся, подвозя носилки.

— Я могу сама залезть в ванну!

— Угу, — согласился Креил, и приказал Стайну переложить Аоллу на носилки.

— Как вы справитесь с Дигом одни? Если что-то изменится? И я понадоблюсь? — вяло пыталась Аолла отбиться от гелевой ванны. — Ты можешь приглушить свет? Режет глаза.

— Справимся. С Аль-Ришадом. Я не буду держать тебя под глубоким наркозом… — он вдруг резко остановился, вспомнив картинку, и вернулся к аппаратуре. — Стайн, положи Советника Аоллу назад. Забыл сделать сравнительный анализ.

Креил поглядел на графики и нахмурился мысленно, подумав, что придется идти снова за Лионом.

Когда он появился в спальне Тины, мальчик мирно спал, обняв мать за шею. Тина немедленно открыла глаза, почувствовав телепатему Креила.

— Не дам больше мучить ребенка! — резко сказала она.

— Позволишь Аолле погибнуть?

— Почему она должна погибнуть?

— Нахваталась энергии, даже в энерготкани. Намного меньше, чем остальные, но если не остановить изменения, кончится плохо. Единственный способ, который мы знаем, это помощь Лиона.

— Это жестоко, Креил! То, что вы заставляете мальчика делать. Мало того, что он пытается спасти моего ребенка, на него кажется навалили спасение всего Аль-Ришада! Вы же взрослые люди, можете придумать что-нибудь еще?

— Не можем. Мы попали в эту ситуацию из-за Лиона.

— Бред. Просто остальной мир ждал удобного момента, чтобы с нами расправиться. Не возникни ситуация сейчас, они бы еще лучше подготовились! Так что, еще неизвестно.

— Тина, пожалуйста!

— Лион? — тихо позвала она. — Мальчик? — Лион открыл сонные глаза. — Ты не сходишь с папой? На минутку? Последний разок?

— Зачем?

— Тетя Аолла хотела сказать тебе спасибо за помощь.

— Аолла? — мальчик задумался. Аолла была лучшим другом ребенка и подарила ему собаку, чего бы никогда не сделал отец. — Хорошо, пойдем, — мальчик слез с кровати.

Через минуту они возникли в операционной. Аолла улыбнулась мальчику и протянула к нему руки.

— Хотела тебя поблагодарить за помощь, Лион! — она крепко обняла его и поцеловала в щечку.

— Лион, ты не подождешь меня минутку? — попросил Креил, выводя мальчика из-под купола и сажая его в кресло.

— Недолго!

— Я — очень быстро, — пообещал Креил, возвращаясь за аппаратуру. — Ничего не понимаю! Никакого эффекта! Но ведь помогало всем!

— Если я излучаю энергию, почему, когда мы появились в зале, не сработала сигнализация? — подумав, спросила Аолла. — Строггорн говорил, везде, где они шли, срабатывала.

— Может быть, низкий уровень?

— Да нет. В чем разница? Дай подумать. Я была — в энерготкани, а Лион — нет. Он снял лишнюю энергию, когда мы появились. Уверена, мы притащили такой уровень, убили бы всех вокруг. А потом он снял с меня ткань. Но до меня больше не дотрагивался. Хотя, наверняка, мое тело излучает, хоть и слабо. Кстати, проверяй Зал Управления, я могла облучить людей. Хорошо, что ни к кому не подходила. Кстати, — она посмотрела на Креила. — Кроме тебя. Не хочешь провериться?

— Сработала бы сигнализация, если бы было опасно.

— Не уверена. Лион прекрасно «чистит» пространство. О. Идея. Сейчас проверим! — сказала она и добавила вслух: — Соедините меня с Дмитрием ван Строггорном.

Посреди зала возник образ Дмитрия. Объемный экран был практически невидим, и, казалось, Дмитрий стоит прямо в зале.

— Дмитрий, ответь на вопрос. Когда вы с Лионом ходили по Дворцу Правительства, он снимал одежду?

— Снимал. Сказал, она ему мешает.

— Спасибо. Конец связи, — сказала Аолла, и Дмитрий исчез. — Лион не может снять энергию, когда одет в энерготкань.

Креил вышел из-под купола и попросил Лиона снять одежду. Тот удивленно посмотрел на отца, но послушался.

Они вернулись под операционный купол, мальчик мельком взглянул на Аоллу и застыл.

— Уууу, какая ты горячая!

— Хочешь меня обнять? — спросила Аолла.

— А ты не хочешь быть горячей? Почему? — мальчик был явно сконфужен.

— Иди ко мне! — Аолла потянулась и взяла мальчика на руки, через минуту отпустив его снова на пол. — Как я теперь? Не горячая больше? — спросила она.

— Нет. Теперь я согрелся! — заметил мальчик и весело рассмеялся.

Креил сначала отвел Лиона домой, предварительно зайдя с ним в Зал Управления и убедившись, что мальчик медленно обошел все помещение и пожал каждому присутствующему руку. Вместо энерготкани, мальчик был одет в обычную рубашку и брюки: Креилу были не нужны лишние вопросы, и, в глубине души, он стал сомневаться в разумности держать ребенка в энерготкани. Пока получалось, что вреда от этого было явно больше, чем пользы. Отправив всех людей на медицинское обследование, он приказал техникам проверить оборудование в помещении и повысить его чувствительность к определенным видам излучения, чтобы даже малейшее их повышение включало сигнализацию. Только после этого он отвел Лиона домой и смог вернуться к Аолле.

* * *

Через две недели Аоллу выпустили из клиники. Страна продолжала двигаться в неизвестном направлении, и, чего действительно все хотели, выздоровления Лингана, который один мог бы объяснить, что произошло. Креил сосредоточился на разрешении вопросов продовольствия. Сначала были опасения, что страна запросто останется без воды или кончится кислород в воздухе. Но ничего не менялось, если не считать странного непрозрачного неба. Через неделю пошел первый дождь, а еще через месяц стало понятно, что прекратили меняться времена года. Потихоньку люди смирились с мыслью, что оказались отрезанными от остального мира. Но для аль-ришадовцев понятие «остального мира», вошедшего в их жизнь всего несколько лет назад, все еще не имело такого серьезного значения, как для других жителей Земли. Страна была изолирована во времени много столетий, что мало волновало ее жителей, до тех пор, пока никто не страдал от недостатка еды, воды, жилья и медицинского обслуживания. Мирная, сытая, спокойная жизнь под управлением Вардов и телепатов, всегда устраивала жителей Аль-Ришада просто потому, что они не имели никакого понятия о возможности другой жизни: с куда большей свободой, но и куда большей неопределенностью и нестабильностью. С самого раннего детства все знали, что цивилизация Земли потихоньку становится телепатической. Это был такой же факт, как восход или заход солнца, и уже давно было некому задать вопрос: справедливо ли это по отношению к обычным людям?

Через два месяца привели в чувство Строггорна. Креил считал, что тот достаточно оправился, чтобы не лежать в геле под наркозом. Известие, что страна мигрирует во времени, не произвело на Строггорна никакого впечатления. В отличие от многих в стране, он наобщался с остальным миром столько, что с радостью воспринял возможность отдохнуть от него. В конце концов, как подсчитал Креил, у Аль-Ришада было столько энергии, что это позволяло изолированно существовать столетия, при соответствующем контроле над рождаемостью, конечно. Строггорн быстренько вернулся к работе в детской клинике, стараясь максимально использовать время, пока не выздоровел Линган, и снова не загрузил его работой в Службе Безопасности.

* * *

Последние несколько дней Креил оставался с Тиной дома. В любой момент могли начаться роды, и он не хотел рисковать. Он как раз снова продумывал, все ли необходимое оборудование было доставлено в личную операционную его квартиры, когда вошел Стайн и еще не успел ничего сказать, как Креил поднялся с кресла.

— Началось?

— Лиде Тина просила передать, что у нее отходят воды, и она думает, ей лучше быть поближе к операционной.

Креил немедленно переместился в спальню: кровать была перестелена для родов, Тина тяжело дышала. Креил прислушался: схватка только что отошла. Он подошел, сел на край кровати и взял Тину за руку.

— Перенести тебя в операционную? — спросил он.

— Чем это поможет? Мне здесь удобнее, — она села на кровати, морщась от боли.

— Хочешь, я попробую взять на себя часть боли?

— Это останавливает схватки. Не хочу долго мучаться. Что-то сделать можно?

— Все что можно, плохо для ребенка.

— Тогда — не нужно, — Тина осторожно встала с кровати, медленно прохаживаясь по комнате. — Ты можешь идти, Креил, Стайн тебя позовет, когда ты понадобишься.

— Даже если бы я тебя сильно раздражал, я бы был здесь. Только пойду предупрежу Строггорна и Дига, чтобы были под рукой.

— Это еще зачем? — Тина застыла на месте. — И не вздумай даже! Опять их дергать своими проблемами!

— Тина, — он заставил себя замолчать, одновременно усиливая защиту мозга, потому что Тина пыталась пройти сквозь блоки и выяснить, зачем Креилу понадобилась помощь Строггорна? — Я просто не хочу рисковать твоим здоровьем. Роды Вардов всегда опасны, — добавил он спокойно.

— Врешь… — начала Тина и скорчилась, пережидая схватку. — Ладно, звони… отсюда, хочу слышать, что ты говоришь.

— Я? — в мозгу Креила было неподдельное удивление. — Ну хорошо, не хотел тебе мешать. Телеком, — сказал он вслух. — Команда. Соединить с Советником Строггорном ван Шером.

Прошло почти пять минут в молчании, пока посреди комнаты возникло объемное изображение Строггорна, подключенного к операционному креслу. Вызов застал его посреди операции.

— Роды? Когда начались? — быстро спросил он. — Мне нужно еще минут сорок закончить операцию. Есть?

— Примерно полчаса назад началось.

— Креил, будь так добр, положи Тину на кровать и скажи мне, насколько открыта матка.

— Ну вот! Начинается! Не дашь спокойно родить! — бурча, Тина легла на кровать и дала Креилу себя осмотреть.

— Час, думаю, у тебя еще есть. Мы будем в операционной.

Строггорн кивнул и его изображение исчезло из комнаты.

На вызов Диггиррена, тот просто возник в комнате, реальный, а не изображение.

— Тааак! — протянул он, улыбаясь. — Тиночка, почему вы в спальне? И где мониторинг ребенка? Сейчас вами профессионал займется!

— Вот этого-то я и боялась! — простонала Тина, то ли от боли, то ли от неудовольствия.

Диггиррен подождал, пока схватка отойдет, подошел к Тине, нежно полуобнял ее и потащил в операционную. Тина практически не знала Диггиррена, но он так уверенно вел себя, как ее старый знакомый, что у нее не было никаких сил выяснять, чем вызвана такая трогательная забота.

Диггиррен заставил ее лечь под операционный купол, мгновенно подключив датчики слежения, введя один из них прямо в матку. Тина пыталась слабо спорить, но Диггиррен напомнил, что сам принимал роды всех своих детей, не доверяя это другим врачам, и для этого прошел специальный курс подготовки ведения родов у женщин-Вардов. Было это много лет назад, что никак не убавляло самоуверенности Диггиррену. Все равно мало чем можно было помочь в такой ситуации.

Ровно через час Строггорн появился в операционной. Он просмотрел показания аппаратуры, ничего не сказал, но Тина, которая внимательно прислушивалась, сразу задала вопрос:

— Что-то не так?

— Ребенок очень слабенький, Тиночка. Жаль, что нельзя сделать кесарево. В крайнем случае, попробуем вытащить ребенка через Многомерность. Конечно, это не здорово…

— Как это — через Многомерность?

— Не забивай себе голову. Там увидишь. Не волнуйся, все будет хорошо, — решил вмешаться Креил.

Потекли часы. Схватки вяло продолжались, к трем часам ночи окончательно вымотав и Тину и ребенка. Посоветовавшись, решили рискнуть, и достать ребенка. Строггорн установил ширму, чтобы Тина ничего не могла видеть, и отключил аппаратуру, что тут же вызвало вопрос:

— Что вы хотите делать? — она в ужасе посмотрела на Строггорна, снимавшего рубашку.

— Тиночка, ты должна довериться нам. Привязать мы тебя не можем, а если ты начнешь дергаться в неподходящий момент, точно убьешь ребенка и навредишь себе. Будешь слушаться? — мозг Строггорна оставался непроницаемым, и как Тина не старалась, она не могла понять, что он собирается делать.

— Хорошо. Что я должна делать? — сдалась Тина.

— Закрыть глаза и перевести свое тело в Четырехмерность. По моей команде. И — пожалуйста, не нужно смотреть, что я делаю, или пытаться читать у меня в голове. Иначе, ты точно начнешь дергаться! — объяснил Строггорн. — Это не больно, если ты будешь слушаться, и спасет ребенка. Ты хочешь, чтобы с ребенком все было хорошо?

— Хочу, — Тина закрыла глаза. Эмоции, которые излучал мозг Строггорна, были вполне отчетливы: он действительно боялся за нее и ребенка, и все, что говорил, было правдой.

— По моей команде. Переведешь свое тело в Многомерность.

— А как же ребенок?

— Не волнуйся. Я — подстрахую.

Тина сосредоточилась.

— На счет три, Тина, — сказал Строггорн и начал медленно считать: — Раз, два, три… — одновременно превращая свои руки в многомерные щупальца.

Тина перевела свое тело в Многомерность, тут же возникла тянущая боль внизу живота, и она сразу перестала чувствовать ребенка, словно тот мгновенно умер. Забыв про свое обещание, Тина открыла глаза: Строггорн стоял так, что она не видела его руки за ширмой. Тина потянулась, стараясь разглядеть ребенка.

— Верни тело назад, Тина, и закрой глаза.

— Где ребенок? — она вернула тело в Трехмерность, но не закрыла глаза. Подошел Креил и наклонился над ней, своим телом закрывая Строггорна. Она видела мельком, как Строггорн передал что-то Диггиррену, но не могла рассмотреть.

— Креил, мне нужно твоя помощь, — позвал Диггиррен из другого конца зала, и Креил немедленно подошел к нему.

— Что с ребенком? — Тина попыталась приподняться, ей мешала видеть ширма.

— Так, детка, ты сейчас немедленно ложишься назад, — сказал Строггорн, и Тина почувствовала, что он начал ее привязывать к операционному столу. — Да, да, и ты не будешь пытаться удрать через Многомерность, если не хочешь умереть, конечно. У тебя сильнейшее кровотечение. Не знаю еще, что придется делать, но для начала неплохо бы дать наркоз! — он закончил привязывать ее, и немедленно занял операционное кресло. Ровно несколько секунд ему понадобилось на то, чтобы ввести наркоз и усыпить Тину. — Креил, у тебя есть лед?

— Льда нет, но можешь переложить ее в ванну с охлаждением.

— В ванне с охлаждением мне неудобно ее оперировать! Стайн, быстро по срочной доставке. Мне нужно килограммов двадцать сухого льда, — сказал Строггорн, и робот исчез из операционной.

— Строг, Тина спит?

— Да, а что?

Креил смотрел на мертвое тело ребенка, которое хотя и было подключено к реанимационной аппаратуре, не подавало признаков жизни.

— Ребенок мертвый. Я планировал провести сразу генетическую терапию, но… какой в этом смысл?

— Давай, вы это с Дигом решите? Не отвлекай меня. Никак не могу остановить кровотечение.

— Нужна помощь?

— Нужен лед. Сейчас Стайн притащит, будет полегче. Или у Тины больше не будет детей!

— Не думаю, что она будет сильно переживать из-за этого, — Креил сидел в операционном кресле, потом все-таки ввел регрессант. Во время беременности ребенок получил серьезные генетические повреждения, но эффективности от препаратов все равно не могло быть, потому что мозг девочки так и не включился в работу. Диггиррен старался не встречаться с Креилом взглядом, потому что жизнь ребенка никак не зависела от их квалификации. Просто тот родился нежизнеспособным.

Через несколько минут Стайн вкатил тележку со льдом и за ним следом вошел Лион, а за ними вбежал Макс, уже подросшая собака Лиона. Креил специально поставил всю возможную защиту, чтобы не разбудить Лиона и затруднить ему поиск операционной в Многомерности, если бы тот решил поискать маму. Теоретически, в три часа ночи, тот вообще должен был бы крепко спать в своей постели, но когда дело касалось мальчика, ни в чем нельзя было быть уверенным.

— Где моя сестренка? — мальчик прошел на середину операционной, оглядывая зал. Он не чувствовал ребенка, но почему-то считал, что тот должен был родиться. Макс настороженно принюхивался к запахам операционной.

— Лион! — Креил поднялся с кресла, намереваясь отвести мальчика назад в спальню, и не испытывая ни малейшего желания объяснять трехлетнему ребенку, что такое смерть. Лион посмотрел на него, подождал, пока Креил подошел совсем близко и… исчез. Он возник сразу внутри операционного купола, рядом с барокамерой, где был ребенок. Купол камеры начал немедленно открываться, хотя Диггиррен попытался отменить приказ мальчика, что не оказало никакого эффекта!

Креил вошел в операционную, подошел к Лиону и потянулся, чтобы взять мальчика за руку, но мгновенно застыл: рука Лиона казалась залитой энергией, и мгновенно включилась сигнализация в помещении. «Опасный уровень излучения!» — монотонно забубнил голос. Телепатема Лиона резким скачком усилилась, вызвав разламывающую боль в голове у Креила, а Диггиррен вскрикнул вслух, не сдержавшись. Мальчик поднял глаза на отца, Креил стиснул зубы, пытаясь справиться с болью и не поддаваться эмоциям: глаза мальчика превращались в две ослепительно сияющие щели.

— Дай мне стул, — спокойно сказал Лион, начиная расстегивать пижаму. Креил обратил внимание, что у него не было энерго-ключа на шее, и, скорее всего, мальчик не одел энерготкань.

— Креил, я бы советовал с ним не спорить, — подал голос Строггорн из соседней операционной. — И побыстрее, я не могу работать с такой разламывающейся головой!

Креил взял стул и подтащил его к барокамере. Лион мгновенно вскарабкался на стул и перелез в барокамеру к ребенку.

— Зачем эти трубки? Ей же больно? — спросил мальчик.

— Лион, ей не больно. Она мертвая.

— Как это? — Лион повернул к нему свое лицо, сейчас превратившееся в сплошное излучение, так что невозможно было различить никаких черт.

— Мне сложно объяснить. Но это означает, что она никогда не будет с нами, как если бы она уехала от нас навсегда. — Как можно было объяснить трехлетнему ребенку, что такое смерть?

— Нет! — закричал Лион, Креил мгновенно увидел себя сверху, еще успев удивиться, что его так запросто выбросило из тела, но даже здесь его достала чудовищная боль, и все исчезло.

* * *

Строггорн с трудом приходил в себя. Голова по-прежнему болела, и он несколько секунд пытался понять, что говорит Машина у него в мозгу. Но вслушавшись и мысленно «взглянув» под операционный купол, Строггорн почувствовал, как мгновенно похолодела спина. Последнее, что он помнил, как посоветовал Креилу договориться с Лионом, после чего, по всей видимости, отключился. Но теперь получалось, что он находился в другой операционной, где в барокамере сейчас мирно спали новорожденный ребенок, живой! по показаниям приборов, и Лион. Еще он ощущал очень слабые телепатемы Креила и Диггиррена, скорее всего находящихся без сознания, потому что никто не отозвался на его мысленный зов. Строггорн открыл глаза, отдав приказ отключить себя от Машины, и буквально рванулся в соседнюю операционную. Он оставил Тину с сильнейшим кровотечением, и если очевидно, что никто так и не оказал ей помощь, и он никак не ощущал ее присутствие в операционной, оставалось предположить самое худшее. Он влетел под купол первой операционной и застыл: Тина лежала в гелевой ванне, посреди помещения, ровно работала аппаратура. Строггорн подошел поближе, взглянул на показания приборов. Тина спала под наркозом, давление было в норме, чего при смертельной кровопотере просто не могло бы быть. Он постоял несколько секунд, пытаясь понять, как она оказалась в геле и кто мог закончить операцию. Потом вышел из-под купола и подключился к Машине, запрашивая данные о последней операции. А потом еще несколько раз попросил повторить, с точным указанием времени, когда все это делалось.

Он ожидал абсолютно чего угодно, включая вмешательство Стайна, застывшего в углу операционной, но получалось, что это он сам закончил операцию. Все его действия были детально записаны, так, что невозможно было в этом усомниться. Он еще раз взглянул на время, когда он закончил оперировать Тину, что-то настороженно щелкнуло у него в мозгу, потом он еще раз запросил Машину, сколько сейчас времени, и теперь задумался надолго. Если было верить записям, получалось, что всего за секунду до того, как он очнулся в другой операционной, он все еще находился в этом самом операционном кресле! Конечно, теоретически, он мог мгновенно переместиться в другую операционную. Он попросил перевести управление второй операционной на себя и стал сравнивать записи. 24 минуты назад, как гласили записи, он отключил аппаратуру от девочки во второй операционной. В то же самое время, находясь уже в первой операционной, он оперировал Тину. И самое непонятное во всем этом было то, что для отключения аппаратуры от ребенка, у него не было никакой необходимости бегать между операционными, потому что он мог спокойно перевести управление обеими на себя и делать это одновременно. И зачем ему понадобилось перемещаться туда физически? И почему он абсолютно ничего не помнил об этом? Строггорн проверил несколько раз, надеясь, что все-таки управлял обеими операционными из первого зала, но получалось одно и то же: он был одновременно в двух местах! Подумав, он вспомнил, что должна быть видеозапись, как и куда он перемещается по операционной. Машина послушно включила видео, и Строггорн несколько минут недоуменно смотрел на черно-белые полосы, скользящие по экрану вместо изображения.

Креил очнулся, лежа в неудобной позе на полу, потому что кто-то его тряс за плечо.

— Креил? — снова позвал Строггорн, стоящий на коленях перед ним на полу.

— Господи! Как страшно болит голова! — сказал Креил и застыл, потому что услышал слабый плач младенца. Он мгновенно сел, поворачиваясь к барокамере, и сразу вскочил на ноги: в барокамере, крепко обняв плачущую девочку, спал Лион. Макс послушно сидел рядом с барокамерой на полу, и сладко зевнул, когда Креил посмотрел на него. — Строггорн, что произошло? Это ты отключил оборудование от ребенка?

— Получается, что я. Только я этого не помню, — ответил Строггорн.

— Как это — не помнишь? Не сама же она отключилась?

— Не сама. Если верить записям в одной операционной, это сделал я, но, если верить записям в другой операционной, в это же самое время, я оперировал Тину. И как мне удалось быть подключенным сразу к двум операционным креслам и зачем мне это понадобилось, понять не могу! Если я только раздвоился!

— И ты совсем ничего не помнишь?

— С того момента, как посоветовал тебе не спорить с Лионом и до того момента, как очнулся в операционном кресле этой операционной. Но как я здесь очутился, не имею ни малейшего понятия.

— Должна быть видеозапись того, что происходило в операционной, — уверенно сказал Креил, и услышал, как, застонав, очнулся Диггиррен.

— Записей нет. Один шум. Я уже проверил. Есть только то, что записала Машина, но не совпадающее по времени.

— Стайн! — громко позвал Креил, и робот вошел под купол операционной. — Ты можешь рассказать нам, что здесь происходило с момента, как ты вернулся со льдом, а Лион увязался за тобой?

Робот на удивление долго молчал, а потом ответил:

— Я отдал лед Советнику Строггорну, потом Лиде Лион пошел под купол… потом у меня нет записей.

— А что ты видел? — Креил был так удивлен, что не сразу сообразил, что для Стайна «нет записей» и «не видел» — одно и то же.

— Ничего, — подтвердил Стайн. — Все записи некачественные. Невозможно восстановить. Я пытался.

— Он ничего не восстановит. Там две записи с одним и тем же временем, наложены друг на друга, — уверенно сказал Строггорн.

— Ну да! Лион «расслоил» время! Как это возможно? Это под силу только Страннице, — скептически сказал Креил, но тут же в его мозгу всплыл Нигль-И, который объяснял, что Рон тащит корабль глубоко во времени, и получалось, не только Странница могла проделывать подобные вещи. — Строг… но ему всего три года!

— Вот и я подумал об этом. Что с ним может стать дальше, если он уже способен вытворять достаточно, чтобы его немедленно признать воплощением Бога на Земле!

Креил некоторое время молчал, просто не зная, что ответить.

— Он существо очень высокого уровня сложности. Точнее, как сказал Велиор, для Лиона уже вряд ли применимо понятие «уровня сложности».

— Когда Велиор это говорил?

— Аолла тебе рассказала? Велиор прилетал за Лионом, хотел забрать мальчика.

— Говорила, только забыла сказать почему. Я не придал этому значения, если честно. Велиор своеобразное существо, трудно понять, что ему нужно на самом деле.

— Велиор сказал, что действует по приказу или просьбе Вектората Времени.

— И что они собирались делать с мальчиком дальше? Я не понимаю? Растить его в Совете Галактики? На корабле? На какой-то планете?

— Они собирались растить его на Оре.

— Где? — Строггорн очень надеялся, что Креил что-то перепутал.

— На Оре, — повторил Креил.

— Креил? Ты уверен? — Строггорн остановился на секунду и посмотрел Креилу пристально в глаза. — А ты подумал о том, какого типа существа могут жить на Оре? На звездах, то есть? Если не считать мертвые сущности, конечно. Но, они не собирались убивать мальчика?

— Нет. Об этом речи не шло.

— Ну и… ты подумал, что все это значит?

— Если бы мы отдали мальчика, я не знаю, чтобы было бы с нами сейчас. Лион единственное существо на Земле, которое могло активировать это «Временное Смещение»! Мы до сих пор не знаем, что это такое.

— Не знаю, Креил. Вся эта история произошла из-за Лиона. В том числе — наше втягивание в войну. Будь мы все здоровы, никто бы на это не решился, я бы нашел способы воздействия, чтобы этого не произошло. То есть… присутствие мальчика на Земле, очень серьезным образом влияет на ее историю. Я думаю, поэтому Велиор хотел забрать его с Земли. Туда, где мальчик не будет столь опасен. Или будет под присмотром таких же существ. Иначе, пока он здесь, наша история становится непредсказуемой. И нам никто не может помочь. Именно потому, что никто не знает, какая может понадобиться помощь и когда.

— Теоретически, присутствие такого существа, если конечно допустить, что ты прав, должно увеличивать количество благоприятных исходов, а не приводить к проблемам, — возразил Креил, хотя у него не было уверенности в своих словах.

— Ладно. Что сделано, то сделано. С Тиной будет все в порядке, пару дней поспит, была большая кровопотеря. Диг? Ты посмотришь девочку? — обратился Строггорн к Диггиррену, который внимательно слушал их разговор, стоя в проеме операционного купола.

— Если вы уберете Лиона из барокамеры.

Креил медленно протянул руку. Собака поднялась с пола и тихо зарычала.

— Макс тебя сейчас кусанет. У него приказ Лиона, никого к барокамере не подпускать, — быстро сказал Строггорн.

— Вижу. Стайн, Команда. Уведи собаку из операционной.

— Не могу выполнить, — мгновенно ответил Стайн. — Не могу преодолеть приоритет приказа Лиде Лиона.

— А что он тебе приказал?

— Никого не пускать к барокамере.

— Какое отношение это имеет к собаке? — удивился Креил.

— Собака охраняет барокамеру. Удаление животного нарушает приказ Лиде Лиона.

— Замечательно! — резко мысленно прокомментировал Строггорн. — Сколько раз я тебе говорил, что у Стайна не все в порядке с программой? — и продолжил вслух: — И ты собираешься помешать нам забрать мальчика? — Строггорн выждал несколько секунд, пока Стайн проанализирует свое поведение с таким количеством противоречивых приказов и приоритетов.

— Нет. Я не смогу мешать вам.

— Почему?

— Я не уверен, что это не причинит вреда родившемуся ребенку.

— Хоть за это спасибо, — сказал Строггорн Стайну и добавил мысленно: — Тогда у нас только одна проблема, собака. Нам бы еще взбесившегося робота для коллекции не хватало. ЛИОН! — на максимальной скорости мыслепередачи позвал Строггорн.

Телепатема мальчика усилилась, и он открыл глаза. Креил вздохнул с облегчением: это были обычные человеческие глаза, но Строггорн мгновенно посмотрел на Креила, увидев в его мозгу эту замечательную картинку: две сияющие щели вместо обычных человеческих глаз. «Становится все веселее и веселее», — подумал Строггорн внутри блоков, тщательно следя за защитой мозга.

— Лион, привет!

Мальчик сел и внимательно посмотрел сначала на Строггорна, а потом на Креила, и только потом на девочку. Он сморщил нос и осторожно дотронулся до ее руки.

— Лион, ты не разрешишь нам осмотреть девочку? — осторожно спросил Строггорн.

— А вы не будете больше пихать в нее трубки? Ей больно!

— Не будем. Дядя Диг просто возьмет кровь на анализ. Так всегда делают, когда ребенок только что родился, — Строггорн мысленно улыбнулся, не переставая тщательно следить за защитой мозга.

— Ну, хорошо, — Лион поднялся на ноги и потянулся к Строггорну. Тот взял мальчика на руки.

— Можно тебя отнести в твою спальню? Ночь. Дети должны спать по ночам?

— А ты побудешь со мной? Я не люблю спать по ночам! — упрямо сказал Лион.

— Креил, если я тебе не нужен, я могу посидеть с Лионом, — Строггорн, конечно, врал Лиону. Девочке требовалось куда более серьезное обследование, чем просто «взять кровь», и он не хотел, чтобы Лион это видел.

— Буду тебе очень признателен, — ответил Креил вслед направляющемуся к двери Строггорну с Лионом на руках, сопровождаемым собакой.

— Замечательно… — раздалось из коридора уже чуть слышно.

— Стайн, — обратился Креил вслух к роботу. — Ты сейчас поедешь в гостиницу к Нару-сан, и поможешь собрать ей вещи и добраться сюда. Ее комнаты готовы?

— Все готово, Лиде Креил, — Стайн повернулся и вышел из операционной.

— Так, теперь можно посмотреть, что с ребенком, — Креил внимательно осмотрел девочку, она морщилась от яркого света, но плакать перестала. На вид Креил не видел никаких отклонений. То же подтвердил генетический анализ, полученный через несколько часов. Девочка была здорова. И если бы они точно не знали, что она родилась мертвой с серьезно нарушенной генетикой, никто бы никогда об этом не догадался.

Мягкие лучи заходящего солнца пробивались сквозь тонкую занавеску. Тина повернулась на бок, и открыла глаза, пытаясь вспомнить, что произошло. А потом в ее памяти всплыло, что у нее должен был родиться ребенок, и тут же она замерла от страха, ведь никто так и не сказал, жива ли девочка. Она осторожно села, и тут же створки спальни раскрылись, и вошел Строггорн. Увидев, что она сидит, он широко мысленно улыбнулся, создав в мозгу легкий звон колокольчиков.

— Ребенок жив? — настороженно спросила Тина.

— Жив, — Строггорн присел на краешек ее кровати. — Чего бы я был такой радостный?

— Не знаю… Ты почему у нас?

— Там все у вас, и Аолла, и Диг с Этель. Если бы Линган и Лао не болели, я думаю, тоже бы пришли. Как часто у кого-то из нас рождается ребенок? Все умирают от любопытства, — он снова мысленно улыбнулся.

Тина посмотрела на его внешне ничего не выражающее лицо, и вдруг ощутила странную боль, так что слезы навернулись на глаза.

— Тиночка? Ты что? Все хорошо, — быстро отреагировал Строггорн, не понимая, почему ей так больно.

— Не знаю. Все не так, — она старалась справиться со слезами.

— Что «не так»?

— Ты иди, Строг. Я оденусь, приду к вам, — не ответила Тина на его вопрос.

— Дай тебя осмотреть, хочу быть уверенным, что все в порядке, прежде чем ты вскочишь с постели.

Тина послушно дала ему ощупать живот, не понимая, какая во всем этом необходимость. Когда Строггорн вышел, она долго стояла перед зеркалом, разглядывая свое чужое отражение. У нее и так было почему-то муторно на душе, и это лицо в зеркале явно действовало на нервы. Но, переборов себя, она приняла душ и оделась.

В гостиной ее оглушили телепатемы людей: почти весь Совет Вардов собрался посмотреть на ребенка. Не было только Лигалона, ее отца, который до сих пор так и не знал, что его дочь жива. Тина с ужасом представляла себе сцену их свидания, и все никак не могла решиться встретиться и поговорить с ним, явно предпочитая, чтобы он узнал это случайно от кого-нибудь.

Высокое кресло, в котором сидел Креил, было выдвинуло на середину комнаты. Он повернулся, почувствовав ее и начал подниматься с кресла. Тина замерла, смотря на крохотного ребенка у него на руках, которого он бережно прижимал к себе. Она вслушалась в мозг Креила, излучавший странные чувства. Тина все никак не могла понять, был ли он когда-нибудь таким раньше? А потом она почувствовала, что не в состоянии вынести эту сцену: Креил, ненавидевший, как все знали, обычных людей, так бережно сейчас прижимавший к себе чужого ребенка!

Тина развернулась и выбежала из гостиной, даже не пытаясь сдерживать рыдания.

Через несколько секунд Строггорн нашел ее плачущей, лежа лицом вниз на кровати в спальне. Он сел в кресло напротив, молча пережидая, пока Тина успокоится.

— Что не так, девочка? — наконец, решился спросить он.

— Не знаю, — она подняла на него заплаканное лицо.

— Я не думаю, что ты относишься к женщинам, которые легко плачут, Тина, — медленно сказал Строггорн. — Должна быть причина.

— Больно, здесь, — она показала мысленно на область сердца. — Глупо, правда?

— Не знаю. Но смогу сказать, если ты разрешишь мне тебя осмотреть.

— Ооооо! — Тина застонала. — Полезешь ковыряться в моей голове! Мало мне других проблем!

— Тина… так тоже нельзя, — сказал он мягко.

— Можно. Все пройдет. И не такое проходило, — раздраженно ответила она.

— Ну да, и жили они долго и счастливо, пока жена не сошла с ума, — спокойно сказал Строггорн.

— Не преувеличивай! Просто, роды, испугалась за ребенка…

— Ну да, и поэтому не хочешь ее видеть, — закончил Строггорн.

— Кого? — удивленно спросила Тина.

— Девочку. Марселу. Вы так ее назвали? Креил сказал, в честь отца.

— Если он так сказал… Не знаю, не могу ее принять.

— Все правильно. Сначала, ты просто хотела ее убить.

— Не передергивай, Строггорн!

— Я к тому, что это очень типично для Тины ван Лигалон, пытаться избавиться от здорового ребенка! А мне рассказывали, что когда-то ты ушла от Креила только потому, что думала он виноват в гибели вашего ребенка.

— Это было давно.

— Угу. И ты так страшно изменилась с тех пор, что и Креил у тебя вызывает неприятие и свои дети.

Как бы то ни было, Строггорн заставил Тину задуматься.

— И от чего это может быть? Кроме того, что я так изменилась?

— Давай подумаем. Тина Роджер плохо выносила Креила. И… терпеть не могла Марселя Дени. Приняла ли бы она его ребенка? Сомневаюсь. Пыталась бы от него избавиться? Наверняка.

— При чем здесь Тина Роджер? Абсолютно точно доказано, от ее личности ничего не осталось! — нервно заметила Тина, пытаясь прогнать из мыслей свою ненависть к своему собственному отражению в зеркале.

— А от зон памяти? Кто-то проверял? Не горячись, я когда-то удалял вторую личность у Аоллы. И когда Аолла была на Земле, ты бы с трудом догадалась, что она существует. А вот на Дорне, также бы с трудом нашли земную личность. И это безо всяких фокусов со сменой тел! Еле смогли разобраться тогда. Но болеет Аолла до сих пор. А уж сколько зон памяти потеряно, сосчитать невозможно. Давай, посмотрю тебя. Снимешь блоки?

— И что ты насмотришь без аппаратуры? — скептически спросила Тина.

— Сними блоки, там будет видно.

Строггорн пересел к ней на кровать, взял ее руки в свои, и пристально посмотрел Тине в глаза, так, что ей сразу же пришлось закусить губы от подступившей тошноты. Ей показалось, словно она плывет в мутной воде, из которой проступают призрачные лица, где-то далеко плакал ребенок, а потом возникло огромное зеркало и ее отражение в нем, только теперь она была Тиной Лигалон, и от этого пришла страшная боль.

* * *

Строггорн с удивлением обнаружил себя бредущим в сплошном тумане, а еще за секунду до этого, он вроде бы собирался проводить Тине Лигалон зондаж! И если было даже предположить, что такой была ее психика, это ничего не объясняло, потому что такой психики не бывало ни у людей, ни у телепатов, ни у Вардов. Строггорн медленно брел вперед, пока его не ударило по лицу что-то похожее на ветку дерева. Он остановился, внимательно рассматривая, что это такое. Ветка была странная: словно сначала ее облили водой, а потом заморозили. Строггорн прислушался: в «лесу» раздавался странный звон, напомнивший ему звук, когда-то услышанный в Многомерности. Немного подумав, он решил, что неплохо бы выбраться из этого странногоместа, чтобы оно там не означало. Он сосредоточился и очутился в спальне Тины. Все-таки это была ее психика! Хотя ничего подобного Строггорн не видел за свою многолетнюю практику психозондажа.

Тина была без сознания. Строггорн секунду подумал и попросил Стайна, стоявшего в дверях, позвать Диггиррена. А еще через минуту Тина лежала на операционном столе, потому что смотреть ее психику без аппаратуры Строггорн посчитал опасным.

Войдя в ее психику, он снова мгновенно обнаружил себя бредущим в сплошном тумане. И Диггиррена, который должен бы был быть рядом, не оказалось.

Туман продолжал сгущаться, прилипая к телу, превращаясь во что-то плотное, уже не туман вовсе, а студенисто-тягучая масса. Дышать становилось тяжело. Строггорн остановился, потому что это уже было полным бредом! Он находился в психике Тины, все, что он чувствовал, не существовало в реальности. Нужно было просто собраться с силами и преодолеть сопротивление ее мозга зондажу. «Собраться с силами» — замечательный совет, который не произвел никакого впечатления на то, что Строггорн видел вокруг. Как он ни пытался переместиться на уровни психики, он по-прежнему брел в густом тумане, пока не услышал сдавленный стон. Где-то впереди, ему показалось, что шевельнулась какая-то тень, почти неразличимая и сливавшаяся со сплошным туманом. Нечеловеческое усилие понадобилось Строггорну, чтобы сместить направление движения чуть-чуть налево, он сделал шаг, другой, ветки расступились, и он наткнулся на Диггиррена, закованного в огромный кусок слюдянистой массы желтого неровного цвета, из который торчала только его голова.

— Диг? — позвал Строггорн. — Что с тобой?

Диггиррен медленно открыл глаза.

— Она была здесь, — едва слышно сказал он, словно его мысли блокировались чем-то.

— Кто?

— Тина Лигалон.

— О чем ты? Мы в ее психике! — Строггорн подошел совсем близко и начал прикидывать, как вытаскивать Диггиррена из этой «слюды».

— Она была здесь. Тина Лигалон. И Тина Роджер, — он замолчал, словно собираясь с силами. — Здесь что-то не так. Ты знаешь, сохранились ли зоны памяти Тины Роджер? Могла произойти активизация?

— Не знаю, Диг. Мы не забирались в ее память так глубоко. Возможно, что не все погибло. Давай, я помогу тебе выбраться отсюда.

Строггорн дотронулся рукой до слюдянистой массы, напрягся мысленно, дожидаясь, пока она не станет мягкой под воздействием дополнительной энергии. «Слюда» растаяла, и Диггиррен рухнул ему на руки. Он с трудом держался на ногах. Строггорн положил его руку себе на плечо и, обхватив туловище Диггиррена, тронулся вперед в непроглядном тумане. Он уже несколько раз пытался вернуться в реальность, но это никак не помогало. И вдруг все изменилось. Они очутились в странном месте. Пляж, покрытый черным песком, такая же черная вода в озере. А где-то далеко, метрах в ста от берега, две странные тени, непрерывно перемещаясь, словно борясь друг с другом, то выныривали из черной воды, то снова погружались в нее. В какой-то момент, борющиеся фигуры оказались совсем близко, Строггорн уловил лицо. Это была женщина, в которой он узнал Тину Роджер. Фигуры стали удаляться, как вдруг одна из них высоко поднялась из черной воды. Она повернула лицо к Строггорну, но… у нее не было лица. Только темное пятно. «Кто это может быть?» — подумал Строггорн, стараясь избежать очевидного ответа. Второй женщиной могла быть только Тина Лигалон. Фигуры исчезли за горизонтом, Диггиррен застонал. Строггорн сосредоточился, пытаясь вернуться в реальность, но, казалось, он никогда не занимался Вард-Хирургией, потому что ему это никак не удавалось.

— Ребята, вам нужна помощь? — раздался неожиданно голос из ниоткуда.

Строггорн попытался сообразить, кто мог занять место оператора.

— Креил? — неуверенно позвал он. — Вытащи нас отсюда!

Возникло тянущее чувство, Диггиррен исчез и в следующий момент Строггорн открыл глаза в пси-кресле операционной. Креил подошел и заглянул Строггорну в глаза.

— Не шутите так больше. Хорошо, что я пришел и сообразил, что что-то не так. Разве можно соваться в такую психику без Оператора? — сердито сказал он.

— Ты удивишься, но не пришло в голову. Я же смотрел Тину несколько раз. Давно правда. Но чтобы произошли такие серьезные изменения! — Строггорн отключился от кресла, с трудом приходя в себя. Диггиррен пришел в сознание и сразу застонал.

— Строггорн, ты хоть предупреждай в следующий раз, куда собрался лезть! Так и окочуриться недолго! — он неуверенно поднялся на ноги, выжидая, пока перестанет кружиться голова. — Ладно. Пойду, заберу Этель и мы пойдем.

— Что произошло, Строг? — спросил Креил, дождавшись, пока Диггиррен уйдет.

— Не могу сказать! Тина узнает, убьет!

— Но… плохо? Почему вы чуть не отрубились?

— Креил, правда, не знаю. Посмотрю результаты, только не сейчас, когда очухаюсь. Так все странно.

Тина очнулась и услышала тихий мысленный разговор Строггорна с Креилом, сразу же прекратившийся, потому что она пришла в себя. Она открыла глаза и уперлась взглядом в темную поверхность пси-экрана. Попыталась пошевелиться, обнаружила, что привязана, и, мгновенно, ее колыхнула волна гнева.

— Тише, Тиночка, тише, я тебя уже развязываю! — Строггорн появился в поле ее зрения, и вправду начиная расцеплять крепления.

— Зачем вы меня притащили в операционную? Я на это согласия не давала! — по-прежнему зло заметила она. Строггорн протянул ей халат и она стала быстро одеваться.

— Ты оденься сначала, Тиночка, успокойся, потом поговорим.

— Без Креила! — резко сказала Тина. — Или он уже в курсе? — она намекала на то, что он мог тоже смотреть ее голову, пока она не могла сопротивляться.

— У меня все в порядке с врачебной этикой. Он — ничего не знает! — почти так же резко ответил Строггорн.

Креил вышел из операционной, ничего не сказав. Тина была слишком взвинчена, чтобы у него возникло желание выяснять с ней сейчас отношения. Он пересек операционную, вышел в коридор, а потом из квартиры и позвонил в одну из дверей на площадке. Вообще-то на этаже было всего две квартиры: Аоллы и его собственная, но сейчас сделали отдельный вход для Нару-сан, отделив несколько комнат и оборудовав для длительного проживания няни и ребенка. Креил мог бы воспользоваться внутренним проходом или просто возникнуть в комнате ребенка, но Нару-сан страшно пугалась его неожиданных появлений. И его никак не мог обмануть ее внешне спокойный вид. Хотя Нару-сан прекрасно владела собой, в данном случае это никак не помогало.

Дверь послушно открылась, раздался мелодичный звонок, предупреждавший няню, что кто-то свой вошел в квартиру. Нару-сан тут же появилась в конце коридора, все еще удивляя Креила своей способностью бесшумно ходить. Она вежливо склонила голову и опустила взгляд.

— Здравствуйте, Нару-сан, — сказал Креил, хотя они виделись всего несколько минут назад, когда он отдавал ей ребенка после представления малышки Совету Вардов. — Не смог с вами поговорить раньше. Извините, все время какие-то дела, — говоря это, Креил прошел в гостиную. Нару-сан вежливо следовала за ним и села в кресло только после того, как Креил жестом пригласил ее. — Как вам понравилась квартира? Удобно или нужно что-то переделать?

Сначала Нару-сан вспомнила инструкции, которым ее обучали в школе. Главный пункт гласил: врать Советнику Креилу совершенно бессмысленно. Он все равно будет об этом знать. Но квартира действительно была сделана великолепно. Две спальни, одна для девочки и одна для няни, соединенные раздвижной перегородкой. Отдельно гостиная и комната для игр. В каждой комнате по туалету. Отлично оборудованная кухня, нашпигованная самой современной аппаратурой, на случай, если бы Нару-сан захотела приготовить что-то специфическое. Все предметы были тщательно проверены, чтобы исключить малейшие случайности: никаких острых углов и опасных для ребенка предметов. Кровать ребенка была оборудована аппаратурой, постоянно измеряющей температуру девочки и следящей за ее дыханием. Информация передавалась на аварийный браслет Нару-сан, дублировалась на браслет Креила и поступала напрямую к Стайну, на случай, если люди недоступны. С внешней стены квартира заканчивалась огромной террасой, выйдя на которую в первый раз, Нару-сан не сразу поняла, что это такое. На «террасе» росли небольшие деревья, были разбиты клумбы, проложены дорожки, а в одном из углов был расположен настоящий японский садик.

— Спасибо, Советник. Все очень продуманно. Не представляю, что можно еще изменить.

— Вы получили инструкции от врача? — с самого первого дня к девочке был приставлен личный врач, который должен был отслеживать возможные проблемы длительного общения с Вардами. — Сколько времени мне можно общаться с ребенком?

— Полчаса в день. И столько же вашей жене, — Нару-сан не спросила, почему Креил до сих пор не познакомил ее со своей женой, но он все равно ответил:

— Я не думаю, что моя жена будет заниматься ребенком. Как вам девочка? Есть вопросы? Со всеми проблемами вы можете сразу обращаться ко мне или к врачу.

— У вас замечательная девочка. Очень спокойная. Похожа на вас, — Нару-сан искренне хотела сделать приятное Советнику, который столько беспокоился о ребенке, не интересующем собственную мать.

— Спасибо Нару-сан. Но вы должны знать, Марсела — не мой ребенок, — спокойно сказал Креил, пережидая бурю в мозгу няни, которую вызвали его слова. — Так получилось. Почему я забочусь о девочке? Ее родной отец погиб. Мать… не очень хотела ее появления на свет. В общем, как-то так сложилось. Некому в действительности позаботиться о ребенке. Вам и вправду придется заменить Марселе и отца и мать. Вы же видите, какие у нас ограничения на общение с ней? Сколько времени мой сын может быть с девочкой?

— Не обижайтесь, Советник, врач считает идеально, если мальчик не будет приходить вообще. Вы сможете объяснить это вашему сыну?

— Не смогу. Он никого не слушается. Даже меня. Лион появлялся уже? — спросил Креил и сразу увидел, что появлялся. Его «появления» вызывали у няни панический страх. — Я попробую убедить Лиона не возникать неожиданно в вашей спальне и в детской.

— Советник Креил, я понимаю, что это глупо. Но ваш сын, он как вы?

— Нару-сан, мы не Боги, мы просто не люди. Вам должны были объяснять это на занятиях.

— Боюсь, те, кто мне это объясняли, никогда не видели вашего сына. Иначе, они бы не были так в этом уверены, — медленно сказала Нару-сан.

— Я поговорю с Лионом. Кстати, а что он делает, когда приходит? Берет ребенка на руки?

— Нет. Я ему не разрешаю. Девочка слишком маленькая! — строго сказала Нару-сан.

Но Креил удивился не этому, а тому, что Лион ее слушался!

— Я поговорю с мальчиком, — снова пообещал он, поднимаясь с кресла. Креил прошел в детскую, Марсела крепко спала, посапывая во сне.

— Замечательная девочка, — сказала Нару-сан. — Вы не волнуйтесь, Советник Креил, все будет хорошо.

— Я не волнуюсь, — он посмотрел на няню и улыбнулся, потому что на душе стало тепло, а впереди словно раскрылось будущее на мгновение. — Вы правы, Нару-сан, все должно быть хорошо!

* * *

— Так что со мной? — спросила Тина, дождавшись, когда за Креилом закроются створки двери.

— Раздвоение личности. Я так думаю, но нужно еще все хорошо посмотреть. Точнее, понадобится несколько дней, чтобы сказать, — ответил Строггорн.

— Глупости! — резко отреагировала Тина. — Почему ты пришел к такому выводу?

— У тебя до сих пор остались зоны памяти Тины Роджер. Там, в глубине твоей психики, идет постоянная борьба. Но и без этого, есть внешние признаки. Ты не принимаешь ребенка и Креила. И — главное, тебя раздражает собственное тело, настолько, что ты предпочла умереть еще раз, только бы не решать эту дилемму.

— Ты прав. Раздражает. Но это не мое тело. Поэтому и раздражает. Хорошо, допустим. И что ты можешь с этим сделать?

— Один я вообще ничего делать не буду. Мы с Дигом сегодня попыталась тебя просто посмотреть. И едва выбрались из твоей психики. Хорошо, что Креил подошел. Так что, подождем, пока Линган или Лао смогут помочь. Начать нужно с удаления зон памяти Тины Роджер. По крайней мере, должно дать какой-то эффект. Хотя добраться до них будет не просто. Такое чувство, все, что касается ее личности, защищено чем-то. Мы же искали ее зоны памяти и не нашли. Хотя теперь я уверен, что где-то они есть. Но где? Твоя психика отторгает хирурга. В общем, когда ты окрепнешь, месяца через два могли бы попытаться тебя прооперировать. С несколькими операторами и дополнительной энергией.

Тина подумала немного, пытаясь справиться с поднявшейся откуда-то из глубины тоской.

— Ну, допустим, я соглашусь и разрешу вам поковыряться в моей голове. И даже допустим, вы сможете удалить зоны памяти. Но как ты собираешься помочь Тине Лигалон смириться с чужим телом? Строггорн? У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет? Удаление зон памяти скорее ухудшит ситуацию. Я права?

— Ты борешься с ней, там, внутри. Мы видели. Так что, не знаю.

— Вот и я не знаю. — Она закрыла глаза, убаюкивая свою боль и даже не пытаясь скрыть это от Строггорна.

* * *

Лао обессилено откинулся на спинку дивана. Прошло два дня после того, как его «разбудили» и только несколько часов, как Андрей привез его домой. Слуга, Хосе, послушно застыл в углу комнаты, готовый принести еще еды по первому слову Советника.

— Спасибо, Хосе, я наелся, — сказал Лао вслух, сделав жест, отпускающий слугу.

— Лиде Лао, — нерешительно начал Хосе, посмотрев на недоеденную еду. По его понятиям, диета, прописанная Лао, была ужасающей. И человек, питающийся подобным образом, должен был бы немедленно умереть с голода. Но Лао не съел и положенное по диете, и теперь расстроенный слуга пытался понять, чем так не угодил Советнику? — Может быть, вы поедите еще?

— Хосе, — с досадой снова начал объяснять Лао. — Ты здесь не при чем. Меня просто тошнит.

Андрей с беспокойством посмотрел на Лао. Он хорошо помнил, как сам отвратно себя чувствовал, когда его разбудили. Но он провел под обезболиванием всего две недели. Лао — несколько месяцев. Все ждали пробуждения Лао в надежде, что он сможет объяснить, что происходит, и что такое «Временное смещение», которое было активировано. К всеобщему разочарованию, Лао понятия не имел об этом.

— Ну, хорошо, — Лао протянул руку, взял вилку, и с трудом запихнул себе в рот еще один крохотный кусочек нежнейшей рыбы. От одного вида еды его начинало тошнить и это никак не зависело от кулинарного искусства Хосе. Он с трудом проглотил кусок, Хосе немедленно подошел и налил воды в стакан. Слуга не был телепатом, и каким образом он узнавал, когда Лао собирался пить, для Андрея всегда оставалось загадкой. Хосе объяснил бы, что служит Советнику столько лет, что давно чувствует, что тому нужно. И для этого не нужны никакие слова.

* * *

Еще через неделю весь Совет Вардов собрался перед дверями операционной, где находился Линган. Несколько месяцев ожидания истощили терпение даже самых терпеливых. Внешне в стране ничего не изменилось. Небо по-прежнему покрывала кровавая изморозь, и единственное, что успокаивало, наличие дождей, каким-то образом проникавших в страну. Креил настоял, чтобы в операционной, кроме него, никого не было. Он хорошо знал Лингана, прекрасно представлял, как отвратно тот будет себя чувствовать, когда очнется, и собирался убрать все дополнительные раздражители, способные вывести Президента из себя.

Линган открыл глаза, и ощутил сильную резь. Креил мог бы объяснить, что это были «неродные» глаза, которые первый раз «увидели» свет. Изображение было мутным, но через несколько секунд прояснилось. Мгновенно возникла тошнота, Линган резко сел, что немедленно вызвало головокружение. Креил поднес ведро, пережидая, пока Линган успокоится от мучительных попыток вырвать. Много месяцев того кормили внутривенно и это было просто физически невозможно.

— О, Боже! Зачем вы меня разбудили? — мысленно простонал Линган, пытаясь припомнить было ли ему когда-нибудь хуже, чем сейчас.

— Выпей это, — Креил поднес стакан со странной, маслянистой на вид, жидкостью.

— Ты смеешься? Я даже дышу с трудом! — взорвался Линган. Креил не мог не знать, как тот погано чувствовал себя.

— Пей. Мы пробовали на Строггорне и Лао, прекрасно снимет тошноту, — контролируя свои эмоции попросил Креил.

Линган выпил мерзкую жидкость с абсолютно непередаваемым горько-кислым вкусом. Но и правда, как только первая порция непонятной смеси была проглочена, тошнота немедленно прошла.

— Лучше? — Креил пристально смотрел в лицо Лингану.

— Вроде бы. Кажется даже начинаю что-то соображать. Сколько я спал? — спросил Линган и вдруг все вспомнил, и как он водил Лиона в странное помещение, и как страшно покалечился после этого. Он быстро оглядел свое тело: по крайней мере, видимых повреждений не было.

— Несколько месяцев, — ответил Креил, и едва успел отстраниться: Линган соскочил с операционного стола и прошлепал босыми ногами в душевую.

— Замечательно! — раздался его голос уже оттуда. — А то я испугался до полусмерти, что теперь выгляжу, как Велиор в своем естественном облике! Вот бы было здорово!

Креил услышал шум душа. После геля, он и сам обычно первым делом отправлялся в душ, потому что выносить противно липнущую жидкость на коже не было никаких сил.

Минут через пятнадцать, вдоволь наплескавшись, Линган, уже одетый в просторный длинный халат, появился снова в операционной. Креил терпеливо ждал, когда Президент наконец решит задавать вопросы о том, что произошло.

Линган уселся в кресло, насмешливо посмотрел на Креила и сказал:

— Позови мне Аоллу. Она до сих пор выполняет мои обязанности?

— Выполняет. Как ты и приказал.

— Замечательно. Сначала, я хочу поговорить с ней! — решительно сказал Линган.

— Но… на один вопрос можешь ответить? — у Креила не было сил больше терпеть неопределенности, — что это такое: «Временное смещение?»

Линган несколько секунд просто смотрел на Креила, казалось, не поняв его вопрос.

— Позови мне Аоллу. А сам — выйди в коридор. Понятно? — повторил он свою просьбу на удивление спокойным тоном. — Потом все узнаешь.

Креил выскочил в коридор, где расположились даже на окнах, члены Совета Вардов. Все вопросительно уставились на него.

— Аолла, Линган хочет говорить с тобой, — сказал Креил. Аолла немедленно вскочила со своего кресла и исчезла в операционной.

— Линг! — вскрикнула она, увидев встающего ей навстречу Лингана. Он широко раскрыл руки и крепко обнял Аоллу. А она мгновенно ощутила, как огромная тяжесть непосильной ответственности в прямом смысле слова «свалилась» с ее плеч. Линган был рядом, и теперь все должно было быть хорошо.

— Ну, давай, рассказывай по порядку, что произошло, пока меня не было, — сказал Линган. А потом внимательно выслушал обо всех событиях, произошедших с момента, как его погрузили в гелевую ванну.

— Итак, Линган, по всей видимости, мы активировали это «Временное Смещение», иначе невозможно объяснить, что произошло, — закончила свой рассказ Аолла. — Объясни, наконец, что это такое и что теперь нас ждет, — ее терпение давно закончилось, также как и остальных людей в Аль-Ришаде.

— Какие сложные вопросы ты задаешь, девочка, — Линган вздохнул и задумался на секунду. — Больше всего меня удивляет, как вам это удалось, потому что «Смещение» должна была активировать сама Странница, и я не помню, чтобы когда-либо она упоминала, что мы сможем сделать это сами!

— Но ты сказал… — нерешительно заметила Аолла.

— Я не помню того, о чем ты рассказываешь. Наверное, был практически без сознания. Но я не буду отрицать, что знаю, что это такое, — Линган снова замолчал, и Аолла подумала, что сейчас просто умрет от нетерпения.

— Временное смещение — последняя вещь, которую мы могли применить для спасения нашего государства, потому что… его активизация означает автоматическую гибель той реальности, в которой оно активировано.

— Не понимаю…

— Если ты помнишь, — продолжал Линган, — в начале создания нашего государства, точнее на момент его перемещения в особую временную реальность, существовали три различные линии будущего. С одной из них мы поддерживали контакт, чтобы создать энергетическую систему Земли, например, и из нее же происходит та часть нашего населения, которая дала жизнь всем нам. Мы воровали женщин из этой реальности и заставляли рожать детей. Как ты знаешь, хотя, понятно, даже я не люблю об этом вспоминать, это был страшный период нашей истории, пока мы достигли приемлемой численности населения. Опасность, что эта реальность, существующая с нами бок о бок, в какой-то момент захочет нас уничтожить, была очень высока. Наше присутствие на Земле, развитие параллельной цивилизации, ты понимаешь, не то, что хочется иметь под боком. Если бы до этого дошло, мы всегда могли воспользоваться возможностью сместиться таким образом, чтобы достичь другой реальности, как можно было надеяться, более дружественной нам. Но, как ты знаешь, все обошлось мирно.

— Но ты сказал, что наше смещение автоматически уничтожило бы эту реальность? Что это значит, Линган?

— Только та реальность, в которой есть Аль-Ришад, может существовать в будущем. Все остальные должны погибнуть. Чего я не знаю и никогда не знал, так это, будет ли оставшаяся реальность одной из существующих или комбинацией всех из них. До сих пор мы считали, что соединились с комбинацией. После же активации смещения, нам остается только надеяться, что где-то существует еще одна реальность, которую рано или поздно мы должны достигнуть, и что люди этой реальности к этому времени все еще будут живы. Ну и что нам удастся с ними не начать еще одну войну.

— А если они будут мертвы? — в ужасе спросила Аолла.

— У нас достаточно людей, чтобы воссоздать цивилизацию. Конечно, пройдет много столетий, но потихоньку… Аль-Ришад — гарантия существования цивилизации.

— Линган, ты знаешь, эта реальность, с которой мы соединились, и та, с которой мы контактировали раньше, одна и та же? — спросила Аолла, вспомнив, что Строггорн как-то говорил об отличиях в истории государств.

— Мы соединились с другой реальностью или с какой-то странной комбинацией из них. Отличия огромны. Основные государства существуют, но многими из них управляют другие люди. Наше государство, которое никто не мог обнаружить в прежней реальности, однако, прекрасно обнаруживается в этой. Политические режимы в государствах однозначно другие. Где это видано, чтобы в двадцать первом веке существовало огромное рабовладельческое государство «Китай» с миллиардами рабов? Меня нисколько не удивляет, что именно оно спровоцировало войну с Аль-Ришадом! Россия превратилась в «демократическую республику» с восьмьюдесятью миллионами населения и небольшой территорией, тогда как в «нашей» реальности это было сильное огромное развитое государство с почти полумиллиардным населением, развитой экономикой, и политическим режимом в виде президентской монархии! США до сих пор формально подчинены Англии и никогда не имели полной независимости, хотя тоже управляются Президентом, который назначается палатой лордов Англии, а не избирается населением! Не совпадают войны, некоторых не было вообще, зато другие были куда более страшными. Мы попали в очень странный мир, и самое странное было в нем то, что государство Аль-Ришад имело другое название. После катастрофы, они просто не поняли сначала, что произошло, потом решили, что в результате какого-то переворота в стране к власти пришли телепаты. Поскольку мы обещали всем помощь, никто не возражал, чтобы я стал Президентом Земли, но, как ты помнишь, меня обязали носить обруч мыслезащиты, что сильно затруднило понимание ситуации. Да поначалу ты помнишь, что творилось? Миллионы пострадавших, кучи трупов в каждой стране? Лига Свободы Земли? Восстания во многих странах против телепатов? Нам было сильно не до изучения истории! И только потом, потихоньку полезли противоречия. Я не знаю, была ли для нас хороша эта реальность, но на мой взгляд люди, допустившие третью мировую ядерную войну, тормозов все равно не имели. Да и то, что они пытались сделать сейчас… Какой смысл в уничтожении Аль-Ришада? Мы — их единственная надежда на спасение!

— Это не так, Линган, — тихо сказала Аолла.

— Но ты сказала, что Креил закончил разработку теории?

— Но он не смог избавиться от «побочного действия». Если применить наши вакцины, через несколько поколений, на Земле не останется не телепатов.

— Ну и замечательно! — весело сказал Линган.

— Это не понравится простым людям.

— Аолла, у простых людей нет выбора, так же как его нет у нас. Цивилизация Земли станет телепатической, или погибнет. И чем скорее все станут телепатами, тем лучше! А теперь, выйди в коридор, я должен переодеться. Не переживай, ты все сделала правильно.

— Я не знала, что я делаю, — расстроено сказала Аолла.

— Но ты ведь была готова уничтожить врагов?

— Откуда ты знал, что я смогу?

— Потому что ты женщина. И для тебя Аль-Ришад — это твоя семья, которую ты будешь защищать даже ценой своей жизни.

— Линган! — Аолла беспомощно посмотрела на Лингана.

— Все будет хорошо, — сказал Линган и широко улыбнулся.

* * *

В этот день Креил вернулся домой поздно. Прошло почти два месяца с момента, когда Линган снова вернулся к своим обязанностям. Освободившись от необходимости торчать на бесконечных совещаниях, он наслаждался свободным временем, пропадая целыми днями на охоте, и не желая отвечать на звонки. Для решения самого пустякового вопроса даже Советникам приходилось ждать его возвращения часами в приемной. А в этот день, прождав несколько часов, Креилу сообщили, что Линган вообще отменил все встречи.

Стайн, заслышав хозяина, мгновенно появился в коридоре и вежливо застыл.

— Что-то случилось, Стайн? — спросил Креил, почувствовав, что робот собирается что-то сказать.

— Лиде Тина оставила вам сообщение на телекоме.

— Сообщение? — переспросил Креил, тут же направляясь в гостиную. И почему Тина не могла просто позвонить, вместо того, чтобы играть в странные игры?

Ее изображение возникло посреди комнаты, почти неотличимое от реального.

— Креил. Я решила лечь в клинику к Строггорну. Они попытаются прооперировать меня. Нет больше сил, Креил, так жить, — изображение погасло.

Креил медленно опустился в кресло. Конечно же он знал, что с Тиной неладно. Знал это еще до родов. Да и после она вела себя странно. Пропадала все время на работе, совершенно не интересовалась Марселой, а последние несколько недель и Лионом тоже. Лион несколько раз спрашивал Креила, где мама, хотя сам мальчик редко появлялся дома, проводя все время то с Лао, то с Линганом, то с Аоллой и Строггорном. Креила беспокоило, что ребенка все баловали, при том, что Лион и так отличался редкой непослушностью.

— Стайн? Лион дома?

— Да, Лиде Строггорн привел его несколько часов назад.

«Привел несколько часов назад», — повторилось у Креила в голове. — «И Линган отменил все встречи». Креил почувствовал, как холодеет сердце.

— Стайн, запроси клиники, я хочу знать, где оперируют Лиде Тину.

Стайн застыл, связываясь со справочной службой, и, «очнувшись» через секунду, сказал:

— Нигде нет.

— Понятно. Соедини меня с Дмитрием ван Строггорном.

Не прошло и нескольких мгновений, как объемное изображение Дмитрия, лежащего на узкой кровати, появилось в комнате. Взглянув на его бледное лицо, Креил решил даже не спрашивать, помогал ли тот на операции, и так это было ясно. Да и такие кровати бывали только при операционных.

— Где Тина? — поэтому сразу спросил он.

— В Десятимерном операционном зале, — Дмитрий чувствовал себя так, словно из него выкачали всю кровь, и меньше всего был расположен сейчас пререкаться с Креилом.

— Что с ней?

— Удалили зоны памяти Тины Роджер.

— Замечательно. И что они тогда делают в Десятимерности? — язвительно спросил Креил.

— Я не знаю. Они меня туда не приглашали! Но просили передать вам, чтобы вы им не мешали. Советник, нет сил, правда. Дайте поспать! — его изображение исчезло из комнаты.

— Замечательно! — Креил так разозлился, что сказал это себе самому вслух. Он резко поднялся и несколько раз прошелся по комнате, пытаясь успокоиться. Принимать в таком состоянии какие-либо решения все равно было невозможно. Тем не менее, ему никак не удавалось преодолеть желание пойти в Десятимерный зал и все узнать. Поколебавшись еще несколько минут, пытаясь убедить себя, что это полная идиотия, потому что, если бы его помощь понадобилась, его бы и так позвали, а если Советники не хотят его присутствия, то у них должны быть и другие причины, чем пожалеть его чувства, Креил решительно шагнул в Многомерность.

Вход в Десятимерный операционный зал отчетливо светился в пространстве, но стоило Креилу приблизиться, как перед ним возникла Аолла. Он вздрогнул от неожиданности, и от того, что его появления явно ждали.

— Тебе передал Дмитрий, чтобы ты нам не мешал?

— Передал, — ответил Креил, стараясь не раздражаться. — Я хочу знать, что с Тиной? Если ей уже удалили зоны памяти, то что еще вы собираетесь делать?

— Креил, — Аолла помедлила. — Ты нам доверяешь? Честно?

— Аолла… — Креил подумал о том, сколько уже раз Советники рисковали своими жизнями ради него самого и его семьи.

— Вот и я об этом, Креил. Мы считаем тебе не нужно здесь находиться. Ты все узнаешь. Так лучше! — резко добавила она, не давая себя перебить, и уже мягко добавила: — Пожалуйста, уходи. Мне нужно возвращаться.

Она не успела закончить, как раздался чудовищный телепатический крик. Креил сжался от ужаса: кричала Тина.

— О, Господи! Что же вы с ней делаете?

— Креил, — Аолла приблизилась и взяла его за руку, пристально смотря в его глаза. — Уходи! Пожалуйста. Уходи. Ты должен нам поверить. Если мы ничего не сможем сделать, ты тоже ничем не сможешь помочь!

— Как вы можете быть в этом уверены? — резко спросил Креил.

— Потому что, это не то, что ты думаешь. Мало чем можно помочь, но мы попытаемся.

— Ты меня пугаешь, Аолла, — Креил с беспокойством вслушивался, не кричит ли снова Тина, но сейчас все было тихо.

— Я приду к тебе, когда все закончим. Хорошо?

— Вы оставите ее в клинике?

— Еще не знаю. Наверное.

Креил шагнул в Многомерность и через секунду оказался снова в своей квартире. У него были еще дела в клинике, но заставить себя вернуться на работу не было сил. Он так и сидел в гостиной много часов, задремав прямо в кресле.

Когда он проснулся, начинало светать, а Аолла так и не появилась, как обещала. Он продиктовал номер ее личного телекома, но его отбросило на автоответчик. Подумав еще немного, Креил прошел в свою спальню, чтобы принять душ и сменить одежду. Как бы то ни было, его ждали на работе. У страны было огромное количество энергии, но очень ограниченная территория, и вовсе не бесконечный запас продуктов. Приходилось запускать десятки заводов по производству искусственной еды. Но качество этой еды оставляло желать лучшего. Креил практически забросил заниматься теорией борьбы с вирусами, остановившись на последнем варианте вакцины, и даже Строггорн согласился с ним, что проводить бесчеловечные эксперименты, даже не зная, понадобиться ли когда-либо их результат, совершенно бессмысленно.

Несколько дней Креил мотался по заводам, производящим искусственную еду, помогая делать ее более съедобной. Жители Аль-Ришада, избалованные самыми изысканными деликатесами, постоянно жаловались на ухудшение качества продуктов — результат все большей замены натуральной еды искусственной. Каждые несколько часов Креил звонил домой и на личный телеком Аоллы, пытаясь застать ее, как только она вернется с операции, но она не отвечала на звонки.

Вернувшись, наконец, домой, и убедившись, что Аолла на работе не появлялась, он вышел в коридор, разделяющий их квартиры, и подошел к входной двери. Та услужливо распахнулась при его приближении, пропуская в квартиру. Креил прислушался: из спальни Аоллы слабо просачивалась ее телепатема, женщина в красном, а также телепатема Строггорна: мужчина в золоте, в ореоле огня. Креил мгновенно взвинтился от того, что они оба не посчитали нужным его найти и рассказать, что с Тиной. Перед тем, как прийти, он проверил клиники, но, казалось, Тина исчезла. Операция закончилась, но она не вернулась домой, и не осталась в клинике. Похолодев, ему мгновенно пришла в голову страшная мысль, что Тина могла умереть, а они просто не решились ему рассказать.

Не переставая думать об этом, он ворвался в их спальню. Строггорн и Аолла мирно спали. «Они еще так спокойно спят!» — подумал Креил, но тут же перебил себя. — «Спят?» — он тут же подумал, что это более чем странно. И Строггорн и Аолла спали редко, и если даже поленились поговорить с ним…

— Аолла? — Креил позвал мысленно несколько раз, но она никак не реагировала. Креил подошел к кровати и осторожно прикоснулся к плечу Аоллы. Та с трудом разлепила глаза.

— Креил? Можно, ты дашь мне поспать? — слабо попросила она.

— Не раньше, чем ты расскажешь мне, где Тина и что с ней, — сердито ответил Креил.

Аолла осторожно села, стараясь не разбудить Строггорна, потянулась за халатом, закуталась в него и медленно встала. Креилу показалось, что Аоллу покачивает, словно она была пьяная.

Они медленно прошли в гостиную. Аолла забралась с ногами в кресло.

— Аолла. Не тяни, что с Тиной? Где вы ее спрятали? — спросил Креил.

— Она жива, не волнуйся так, — не отвечая на его вопрос сказала Аолла.

— Думаю, если бы Тина была мертва, вы бы все-таки набрались смелости сказать мне об этом! — зло заметил Креил. — И что с ней?

— Удаляли зоны памяти Тины Роджер. Потом пришлось переструктурировать зоны памяти… Много работы. Строггорн поставил Многомерники в голову.

— Вы с ума сошли, делать это все сразу?

— Да у нас не было выбора. Ты должен нам поверить, мы сделали все, что было в наших силах. Теперь нужно только ждать.

— Когда я ее увижу?

— Креил, — начала Аолла, но остановилась, потому что в гостиной появился Строггорн.

— С этим возникла проблема, Креил, — ответил за Аоллу Строггорн. — Тина не хочет тебя видеть, — решительно сказал он.

— Что!!? — Креил подскочил в кресле. — Вы так хорошо ее «подлечили», что уничтожили все, чего я с таким трудом добился? Она снова не хочет меня видеть?

— Креил, успокойся, это не то, что ты думаешь! — вмешалась Аолла.

— Ну да, скажи еще, она так безумно меня любит, что решила больше не жить вместе!

— Этого Тина не говорила. Просто пока она не поправится, она не хочет, чтобы ты ее видел.

Креил несколько секунд размышлял, пытаясь придумать разумную причину, по которой Тина так ведет себя.

— Вы что, так ее страшно изуродовали, что теперь она боится меня напугать?

— В некотором роде, — ответил Строггорн.

Креил удивленно посмотрел на него.

— Как это понимать: «в некотором роде»? — он рассерженно посмотрел Строггорну в глаза, пытаясь преодолеть защиту его мозга. Блоки Строггорна мгновенно заскользили, перестаиваясь, и он поморщился.

— Креил! Прекрати меня атаковать! Я и без этого погано себя чувствую!

— Именно поэтому есть шанс проломиться через твою защиту! — зло ответил Креил, не переставая искать лазейку в мыслеблоках Строггорна.

— Креил! — резко вмешалась Аолла. — Прекрати это!

Креил посмотрел на Аоллу, стараясь перебороть свой гнев, но остановил свою атаку на Строггорна.

— Когда я смогу ее увидеть? Меня не интересует, как она выглядит! Просто хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Тебя, конечно, интересует, как она выглядит, — заметила Аолла. — Но, важнее, что это интересует Тину. И она не хочет, чтобы ты ее видел такой. Сколько нужно времени, чтобы она поправилась, мы не знаем еще. Несколько дней, но может быть и месяцев, — Аолла замолчала, но Креилу почудилось, будто внутри ее блоков проскользнуло добавление к ее фразе: «А может быть и лет», отчего он вздрогнул.

Подумав немного, он пришел к выводу, что без грубого насилия и проламывания защиты, ему ничего не скажут. И хотя он мог попытаться пробиться через защиту Строггорна или Аоллы, учитывая, как они были ослаблены, это наверняка бы испортило его отношения с ними. Он подумал, что все равно невозможно будет прятать Тину так, чтобы ему не удалось это выяснить, и поэтому решил прекратить свои расспросы.

Прошло несколько недель, пока Креил понял, что найти Тину будет непросто. Добиться от Советников, где ее прячут, после того, как они выспались, оказалось и вовсе невозможно. А настоящее расследование, которое потихоньку провел Креил, ничего не дало. Тина исчезла, хотя исчезнуть в Аль-Ришаде было абсолютно невозможно! Стена времени, внутри которой они перемещались, не позволяла покинуть страну, а куда еще можно было спрятать больного, как утверждали Советники, человека, кроме одной из клиник Аль-Ришада?

Креил побывал потихоньку у всех Советников дома в их отсутствие, подумав, что кто-то мог спрятать Тину в своей квартире. И у Лингана, и у Лао, и у Диггиррена, были хорошо оборудованные операционные, а у Строггорна в квартире вообще размещалась настоящая клиника, но Тины не оказалось и там. Где еще могли ее прятать? Он продолжал теряться в догадках.

* * *

Лошадь послушно свернула на тропинку, повинуясь легкому нажатию поводий. Линган наклонился слегка вперед, отодвигая ветку. Перед ним в седле сидел Лион, крепко держась обеими руками за передок седла. Внутри у мальчика все ликовало! Он обожал проводить время с Линганом, в особенности, когда Президент брал его с собой в лес на «охоту». Конечно, в планы Лингана не входило убивать кого бы то ни было в присутствии ребенка, но Лион был в полном восторге от огромных белых лошадей и гончих собак, бегущих то рядом, то обгоняя, почуяв дичь, то исчезая в чаще леса. Лион мысленно сравнивал гончих со своей собакой, Максом, которую пришлось оставить дома. Линган считал, что щенок еще слишком плохо обучен, чтобы принять участие в охоте.

* * *

Прошло почти четыре месяца с того времени, как исчезла Тина. Креил продолжал теребить Советников, безо всякого результата, уже почти отчаявшись добиться правды, когда раздался звонок телекома и Строггорн невозмутимо, словно о само собой разумеющейся вещи, сказал:

— Креил, я собираюсь завтра выписать Тину, часа в два. Ты сможешь подъехать ее забрать?

Креил не сразу смог ответить, сначала сдержав себя от желания выругаться.

— Из твоей клиники? — Креил хорошо знал, что раньше он не мог обнаружить Тину в клинике Строггорна. — И ты уверен, что она хочет меня видеть? Да, и куда она собирается ехать потом?

— Потом, она собирается ехать домой, к тебе, насколько я понимаю. А что, ты против?

— Строггорн, я не против, просто… — Креил подумал, что выяснять отношения со Строггорном нет никакого смысла, если завтра он сможет все спросить у самой Тины, и добавил: — Хорошо, я приеду.

— Возьми с собой Стайна. Тина опять накупила одежды. Пара неподъемных чемоданов.

Креил подумал, что чемоданы — это хороший знак, хотя все равно от Тины можно было ждать чего угодно.

Он приехал в клинику за пятнадцать минут до назначенного времени, раздумывая, покупать ли цветы, в конце концов решив не делать этого. В больничном коридоре, больше напоминавшем дорогую гостиницу, горел мягкий свет.

Еще издали Креил почувствовал телепатему Тины: холод, мороз, метель, снежинки словно кружились в воздухе, и у него сразу же резко провалилось, а потом учащенно забилось сердце. Он остановился посреди коридора, пытаясь успокоиться, Стайн послушно замер рядом, дожидаясь хозяина.

Голова Строггорна высунулась из створок двери палаты, где была Тина. Он посмотрел на Креила, ничего не говоря, просто давая взглядом понять, что нет смысла торчать в коридоре. Креил решительно зашагал вперед и также решительно, словно боясь передумать, вошел в палату.

Тина стояла у окна, спиной ко входу, одетая в длинный белый плащ с надвинутым на голову капюшоном. Ее телепатема была оглушительно громкой. Строггорн сидел на стуле, посреди палаты, и посмотрел на Креила, когда тот вошел.

Креил замер, не решаясь подойти поближе к Тине, сердце, казалось, сейчас разорвет грудь, он безуспешно пытался справиться с собой.

Тина медленно повернулась, капюшон упал на ее плечи, а Креил стоял и не мог поверить своим глазам: перед ним стояла Тина ван Лигалон! Со своим родным и, казалось, уже почти забытым лицом. Он подошел ближе, вглядываясь, все еще не веря себе.

— Тина? — тихо позвал он.

— Не можешь поверить? — откликнулась она и слабо улыбнулась мысленно, словно обняв его.

Он дотронулся до ее лица рукой, пытаясь сообразить, было ли оно результатом пластической операции или это что-то совсем другое?

— Нет, это не пластическая операция, — ответила Тина на его мысли.

Креил взял ее лицо в свои ладони, уже не пытаясь остановить бешеный бег сердца, пристально вглядываясь в ее глаза, и вслушиваясь в завораживающую музыку ее мозга.

— Я вернулась, Креил. Насовсем.

«Насовсем, насовсем», — повторилось несколько раз у него в мозгу. Он смотрел на Тину, все еще не до конца веря ее словам, вслушиваясь в тепло, которое излучал ее мозг. Тина потянулась к Креилу и положила голову к нему на грудь, а он вдыхал волшебный запах ее духов, словно плывя посреди бушующей метели.

— Если вы не возражаете, я пойду, — сказал мысленно Строггорн и добавил вслух: — Стайн, забери вещи Лиде Тины и отвези домой. — Его телепатема растаяла быстрее, чем затихли его слова.

Створки двери едва слышно закрылись за Стайном.

Тина подняла голову и снова посмотрела Креилу в глаза.

— Это правда? — спросил он, вслушавшись в музыку ее мозга и все не решаясь поверить.

— Правда, — слова упали, словно льдинки разбились о поверхность замерзшего озера.

— Пойдем, — он подхватил Тину на руки, невесомую, он удивился ее странной легкости.

* * *

Тихийветер шевелил огромные деревья ухоженного сада. Правильные аллеи, засаженные вдоль клумбами с кроваво-красными розами, бесконечно струились вдаль, исчезая перед старинным замком.

Креил и Тина ступили на одну из дорожек, выложенных причудливой мозаикой из мраморных плит. Креил держал Тину за руку, ощущая, как часто бьется пульс у нее на запястье. Она подняла голову, и пошел сильный снег, ложась неровными хлопьями на красные розы.

— Как красиво! — Креил вдохнул становящийся морозным воздух. — Где ты научилась моделировать пространство?

— Не помню, — она тихо засмеялась мысленно, словно зазвенели невидимые колокольчики, вырвала свою руку из его ладони и побежала по дорожке к парадной лестнице замка.

Тяжелая, обитая железом, дверь открылась, пропуская их внутрь большого холла. Витая лестница, покрытая красной ковровой дорожкой, слабо поскрипывала под их ногами, придавая всему абсолютную реальность. Креил и Тина поднялись наверх, прошли по широкому коридору и вошли в огромную спальню.

Тина толкнула дверь в ванную и застыла: сразу за дверью начинался огромный бассейн, наполненный водой глубокого синего цвета, уходящей, казалось в бесконечность. Она слегка прикрыла глаза, вода в бассейне потеплела, забурлила, и его размеры уменьшились, вписавшись теперь в небольшую комнату. Тина сбросила одежду, и нырнула в воду, обнявшую ее тело ласковым теплом. Она услышала всплеск позади, Креил последовал ее примеру, не удержавшись от соблазна. Он догнал Тину и прижал к себе, чувствуя, как дрожит ее тело от его объятий.

— Ну и зачем ты притащил меня в Десятимерность? — Тина счастливо смеялась мысленно.

— Хочется чего-то необычного и нет времени все это устроить в реальности, — пояснил Креил. — Но мы повторим, обязательно. Арендуем замок у Лингана на пару дней… — мечтательно сказал Креил.

— Не думаю, чтобы он легко согласился! — Тина легла на воду, всматриваясь в абстрактный потолок.

— Ты долго тут лежать собираешься? — осторожно спросил Креил, ощущая все растущее напряжение.

Тина лениво перевернулась на живот, медленно подплыла к Креилу и прижалась к нему своим телом.

— Ох, Тиночка! — с трудом перевел он дух. — Все никак не могу поверить, что ты это серьезно!

— Я несерьезно! — весело сказала Тина, притягивая его к себе и мягко начиная покусывать его губы.

— Ооооо, — мысленно протянул Креил, подхватывая Тину на руки и выбираясь из бассейна по возникшей лестнице. — Тебе нужно больше есть, девонька. Ты совсем ничего не весишь!

— Это меня в клинике заморили голодом, — смеясь, пожаловалась Тина, откидываясь на спину на кровати, куда положил ее Креил. Он встал над ней на коленях, разглядывая ее новое тело, которое он уже давно забыл. — И чего ты ждешь? — так же весело спросила Тина.

— Вот думаю, если на тебя наброситься, ты опять мне расскажешь про изнасилование?

— Думать вредно. Набрасывайся поскорее, — Тина села, притягивая Креила к себе, проведя языком по его груди и медленно опускаясь ниже.

— Тииииночка! — простонал Креил, с трудом сдерживая себя. — Пощады! — он опрокинул ее на спину, мощно входя в ее упругое мягкое тело…

— Торопишься! — отдышавшись, шутливо-сердито сказала Тина.

— Если больше, чем столетнее ожидание можно назвать торопливостью… — он перевернулся, начиная ласкать языком самое сокровенное, так что Тина сразу застонала.

— Креил, — жалобно позвала Тина. Он повернулся к ней лицом и спросил:

— Мы не торопимся, Тина? Слияние, мы так долго не были вместе? И я… там внутри… не человек… Ты не боишься? Я не хочу все разрушить. Куда нам спешить?

— Я ничего не боюсь. Я хочу тебя, всего, сейчас.

Креил начал потягивать ее соски. Тина извивалась, возбуждаясь, в его руках.

— Креил, пора… — она стонала, прося пощады.

— Рано, терпи… — он доводил ее до исступления своими ласками, всматриваясь в ее расширенные зрачки и вслушиваясь в ее безумную сейчас телепатему: Холод. Мороз. Метель кружится, завораживает, вкус льдинок на губах… — Я люблю, тебя, Тиночка, очень люблю, — в этот раз он вошел в нее медленно, так, чтобы она чувствовала каждое движение. Ее тело вздрагивало в такт его движениям.

— Креил! — закричала Тина, содрогаясь в оргазме и сбрасывая блоки, и вдогонку ей он решительно снял блокировку своего мозга, мгновенно теряя себя в завораживающей ирреальности ее мозга.

Холод. Мороз. Метель.

Мужчина в черном, в сияющем вихре.

Кружится, удаляясь Земля, Дирренг захлестывает чуждыми эмоциями.

Тина видит себя, отраженной в мозгу Креила, в объятиях странного существа, но только вглядывается в его бездонные глаза, почему-то родные даже в этом облике…

… Я люблю тебя, Креил…

… Звездная пыль рассыпается под их ногами, они идут, тесно обнявшись, по сияющему мосту, сотканному из серебряных лучей звезд…

… Тина…

… Бушующий океан где-то рядом, и Креил склоняется над Тиной, не останавливаясь, пытаясь разглядеть ее глаза и понять, прошла ли она зоны памяти Дирренга, но ее мысли путаются, тонут в наслаждении, и он решительно снимает последнюю защиту мозга, мгновенно теряя себя в пронзающем наслаждении, растворяющем их в себе, всепрощающем и всепобеждающем…

… Слияние… последняя отчетливая мысль тающего сознания…

* * *

Креил проснулся, словно от толчка. Во сне он пытался нащупать Тину, но, как ему показалось, ее не было рядом. Он сел на кровати, всматриваясь в смятое одеяло. В комнате было практически темно, если не считать слабо горящих свечей. Тина ощущалась телепатически, очень слабо, словно крепко спала. Он протянул руку и осторожно потянул за одеяло. Как странно удалось Тине завернуться, что он никак не мог ее увидеть?! Он все тянул и тянул одеяло, но уже стянув его совсем, понял, что Тины на кровати не было, хотя постель была примята. У Креила все время мутилось зрение, то ли от неровного огня свечей, то ли от того, что он еще не совсем проснулся.

— Тина? — позвал Креил телепатически, пытаясь разглядеть ее где-то в комнате. Он встал, обошел кровать с другой стороны, подумав, что она могла упасть во сне. На полу ее не было. Креил растерянно посмотрел на кровать еще раз: именно оттуда, как ему казалось, слышалась телепатема Тины, хотя определить телепатически нахождение спящего человека всегда было непростой задачей. Ему показало, словно какое-то марево было над тем местом, где должна бы была лежать Тина.

Креил подошел и снял со стены подсвечник. Ему все еще не хотелось создавать нормальный свет, потому что это точно бы разбудило жену. Он подошел снова к месту, где стояло странное марево, и вгляделся: больше всего было похоже на то, как если бы на кровати лежал призрак. Креил поднес свечу совсем близко и похолодел: это была Тина, но тело ее было настолько прозрачным, что его едва можно было разглядеть. Первой мыслью Креила было, что он по-прежнему спит. Бывают же такие сны, когда тебе кажется, что ты проснулся. Он закрыл глаза, и несколько раз вонзил ногти в ладонь, ощутив отчетливую боль. Непохоже было на сон. Тогда он протянул руку и дотронулся до прозрачного тела, странно похожего на Тину, превратившуюся в призрака. Рука спокойно прошло сквозь ее тело, и Креил с трудом сдержал крик. Он почувствовал, как лоб покрылся испариной от страха. До этого момента, он видимо не совсем проснулся, и только теперь не на шутку испугался, что это вовсе не сон, а реальность.

— Тина? — громко позвал он, убрав сначала руку. — Тина!!! — закричал Креил телепатически. Он поставил подсвечник на ковер и начал отчаянно шарить по кровати. Его руки проходили сквозь тело Тины, словно ее вовсе тут не было. Через несколько минут Креил остановился, заставив себя думать трезво. Все происходящее было бредом, если конечно не предположить, что его мозг, измученный неопределенностью с этой странной женщиной, все придумал. И то, как позвонил Строггорн, и то, как они были с Тиной. Он сидел на ковре, пытаясь понять, свихнулся ли окончательно, или происходит что-то такое, что он не в состоянии понять.

Прошло не меньше получаса, как совсем рядом раздался мыслеголос Лиона, заставив Креила вздрогнуть:

— Он здесь!

И вслед за этим в комнате возник Лао, держащий мальчика за руку. Креил поднял измученное лицо и посмотрел на них, пытаясь сообразить: это опять его фантазия или все происходит в реальности.

— Лион! — сказал Лао тоном, словно мальчик и так знал, что нужно делать.

Лион мгновенно очутился на кровати, вглядываясь в призрак. Креил обессилено наблюдал за ним, даже не пытаясь понять, что происходит. Тело мальчика отчетливо заструилось энергией, он протянул руку, и призрачное тело Тины заволокло побежавшими змейками, и сразу за этим оно уплотнилось, приобретая четкие очертания, а еще через мгновение она сильно вдохнула воздух и открыла глаза. Лион мгновенно превратился в обычного мальчика, отнял руку и погладил маму по голове.

— Лион, я так сильно заснула, — Тина слабо улыбнулась.

— Тиночка, ты же знаешь, что тебе нельзя спать! — мягко сказал Лао. — И не следовало позволять Креилу утаскивать тебя в Многомерность! Мы с Лионом замучились вас искать. Хорошо еще, что он так здорово чувствует Креила. Я бы один вообще вас не нашел. И что бы ты делал, Креил, без нашей помощи? Сидел здесь и свихивался?

— О!!! Лао, ну как бы я ему все объясняла! Он бы испугался, ничего бы не было, кому бы от этого было легче!

— Ну да, а сейчас он не напуган! — заметил Лао, посмотрев на бледное лицо Креила.

— Вы мне объясните сейчас же, что происходит! — резко сказал Креил. Больше всего на свете он ненавидел, когда Советники вмешивались в его жизнь!

— Только не здесь, — Линган жестом показал на дверь. — Лион, не отпускай маму и не давай ей спать.

— Не дам! — сказал мальчик, забавно шмыгнул носом и оглядел комнату, прикидывая, чем бы таким заняться. В его мозгу отчетливо проскользнула мысль, что было бы отлично поиграть в этом месте в прятки с Максом, его собакой. Но Лао был категорически против этой затеи.

Креил и Лао вышли в соседнюю комнату, хотя Лао оставил дверь открытой.

— Рассказывай, Лао! — зло сказал Креил, усаживаясь в неудобное, но красивое кресло.

— Ты еще не понял? — Лао замолчал на секунду, показавшуюся Креилу вечностью. — У Тины нет тела, — бросил Лао.

— Что????? Как это может быть? — Креил вспомнил, чем они занимались с Тиной весь вечер. Каким образом это удалось с человеком без тела…? Он вдруг подумал, что может быть все-таки сошел с ума, и все происходящее лишь длинная и сложная галлюцинация.

— Да причем здесь это! — отмахнулся Лао от его мыслей. — Тина перешла в энергетическую форму. Она ненавидела тело Тины Роджер. И как только представилась возможность, тут же от него избавилась.

— Ты хочешь сказать, Лао, что Тина… на самом деле мертва? — потрясенно спросил Креил.

— Что такое смерть, Креил? Лион — мертвый? Ведь тела у него нет?

— Но и в призрака он не превращается! — резонно заметил Креил.

— В этом ты прав. Стоит Тине заснуть, она «умирает». И, честно говоря, кроме Лиона, пока никому не удавалось ее оживить. Даже мне.

— То, что ты говоришь, Лао, просто какой-то бред! — Креил подумал секунду и медленно сказал: — Я был с ней в Слиянии. К сожалению, мне не вспомнить, как было раньше, но в целом, я бы не сказал, что занимался этим с мертвецом. Как ты понимаешь, Слияние требует присутствия партнера.

— Я не знаю, Креил, правда. Сначала мы перепугались до полусмерти. Строггорн поставил ей многомерники в голову и тут же произошло разделение тел. То есть одна Тина, причем Лигалон, стоит рядом с операционным столом, а вторая, Тина Роджер по виду, мертвая. А нестабильность была заметна сразу. Мы пытались передать Тине энергию, но это какой-то кошмар был! Я понять не могу, как призраки могут испытывать боль, но кричала она страшно. И, в конце концов, появился Лион. Ты прекрасно знаешь своего замечательного мальчика, от которого абсолютно ничего нельзя скрыть. Он просто взял Тину за руку, и она успокоилась и… стабилизировалась. То есть, ну, если бы я не знал, что у нее нет тела, так и не догадался бы. И все было замечательно, пока она не уснула. И умерла. Проблема, что ее энергетика по-прежнему нестабильна. А Тина не имеет понятия, что с этим делать. Тратит энергию и умирает! Сначала это происходило едва ли не каждый час. Сейчас уже может не умирать несколько дней. Поэтому потребовала, чтобы мы разрешили ей наконец встретиться с тобой! Что получилось, видишь сам! Меньше суток, и она снова умерла.

— Это из-за Слияния. Потратила всю энергию, — заметил Креил. — Лао, я не знаю даже, что сказать. И как мы будем все жить с этим?

— Я лично был против, чтобы вы встречались. По крайней мере, пока не станет понятно, сможет ли она так жить.

— Но ты говоришь, что сейчас становится лучше?

— Креил! Взрослые люди, а как дети! Лион тратит свою энергию, и мы не имеет понятия, учится ли при этом Тина чему-то или это просто мальчик передает ей все больше и больше энергии? Как это-то узнать? А что может быть с Лионом опять, мне не хочется об этом даже думать! Потому что он тоже не всегда знает, сколько энергии может потратить. То есть, у нас теперь два таких существа!

— Ладно, Лао, успокойся. Пока ничего плохого не произошло.

— Ну конечно, если войну, Временное смещение, и нашу практически гибель считать «ничем плохим», тогда да.

— Конкретные предложение? Какой тип энергии ей нужен?

— Тот же, что убивает нас. Все, что хорошо энергетическим существам, плохо живым. Диалектика. Знаешь такую идиотскую науку?

— Изучал. И не считаю ее такой уж идиотской, — Креил заставил себя успокоиться. — Пока одно понятно, никаких Слияний. Рисковать Лионом не буду. А там — посмотрим.

— Отлично. Тогда я пошел, не можешь себе представить, как мы все устали от твоей семейки! — раздраженно сказал Лао, поднимаясь, чтобы уйти.

— Лао, остынь, — Креил неожиданно улыбнулся, и Лао застыл на месте. — Спасибо вам, за то, что вернули мне Тину! Я уже не надеялся. Думал все, так и будем мучиться. Это тело Тины Роджер, я удивляюсь, как она с ума не сошла. Лучше быть без тела, чем так страдать.

— Ну, это тебе виднее, — он подумал, что Креил и Тина прекрасная пара. Он так долго не мог избавиться от дирренганского тела, а она от тела Тины Роджер. И кому как не Креилу было понять Тину?

Когда Лао исчез, Креил вернулся в спальню. В комнате сиял яркий свет, а Лион и Тина бросались друг в друга подушками. Креил подумал секунду и весело присоединился к ним.

* * *

К утру в лесу похолодало, Линган проснулся, глубоко втянул посвежевший воздух. Он ночевал в лесу, как когда-то давно, в прошлом, пользуясь неожиданно свалившимся свободным временем. Но сейчас он мгновенно сел, настороженно посмотрев на небо. Как ему показалось, луна пыталась пробиться сквозь низко нависшие облака, и так много месяцев висевшая в небе странная «изморозь», казалось, исчезла. Он подождал еще немного, пока луна и вправду не пробилась через просвет в облаках, и на небе не проступили звезды, становясь ярче с каждой секундой.

Линган разочарованно вздохнул. Его «отпуск», кажется, подошел к концу. «Мы вышли из Временного Смещения!» — подумал он, уже совсем просыпаясь и начиная быстро решать, что следует делать дальше. Через несколько минут он решительно продиктовал в телеком номер дежурного секретаря и приказал поднимать Советников и собирать членов Совета Вардов во Дворец Правительства. Один Бог знал, что придется предпринимать в следующие несколько часов, и нужно было быть готовыми ко всему.

Он переместился в замок, только чтобы принять душ и переодеться, и уже через несколько минут возник в зале управления Дворца Правительства Аль-Ришада. Зал был еще практически пуст, только два дежурных техника удивленно обернулись на появление Лингана, но уже через несколько секунд Строггорн и Аолла возникли в зале, за ними появился Лигалон, затем Лао, Диггиррен, Креил, Генри ван Уилкинс с Эмилем ван Эркиным. Еще через несколько минут полный состав Совета Вардов находился в зале, прибыли дополнительные техники, вызванные для возможной технической помощи. Глава технической службы приказал начинать сканирование пространства с целью обнаружить следы какой-либо активности на Земле.

Прошло полчаса в полном молчании, лишь легкий шум аппаратуры раздавался в зале.

— Ничего нет, Президент. Мы не можем связаться ни с одним нашим спутником и эфир чист.

— Могли все погибнуть? — спросила Аолла. — Можно послать гравилеты, пусть осмотрят из космоса.

— Подожди, — прервал ее Линган. — С какими спутниками вы пытались связаться?

— С нашими… — растерянно ответил глава технической службы.

— Насколько я помню, после Многомерной флуктуации у нас не осталось ни одного спутника. Они просто исчезли, а сейчас все наши спутники используют другие коммуникационные протоколы. Попробуйте поискать в других диапазонах. И поищите, у них была такая вещь — телевидение. Я помню, там нужно что-то поменять, чтобы наши телекомы могли принимать их видеоизображение. GlobalNet тоже не отвечает?

— Нет. Молчание. Ни один сервер не откликается.

— Тогда попробуйте настройки для FreedomNet. Так, кажется, называлась старая сеть?

Посреди помещения неожиданно развернулся объемный экран телекома, который показывал плоское изображение, словно вставленное в рамку. Дикторша, явно взволнованная, быстро говорила по-английски, который тут же переводился на язык Аль-Ришада.

«Вы знаете, что за последние несколько часов, произошли серьезные изменения в окружающем нас пространстве. Наши ученые полагают, что Земля наконец-то вышла из зоны „Многомерного Пространственно-Временного Смещения“, существование которого было предсказано теорией Советника Креила ван Рейна более 300 лет назад…»

— Что же ты, Креил, нам столько времени морочил голову, что не имеешь никакого понятия о Временном Смещении? — насмешливо спросил Линган.

— Это не одно и то же, Линган! — возмущенно заметил Креил.

— Ну да, ну да…

«Теория Советника Креила ван Рейна была развита нашими учеными во главе с Дином ван Робертом, что позволило понять происходящие после Многомерной флуктуации на Земле процессы. Было теоретически доказано, что слияния реальностей не произошло и продолжается их дальнейшее параллельное существование. Косвенным доказательством этого явилось исчезновение государства Аль-Ришад в момент прохождения флуктуации. Государство Аль-Ришад никогда не существовало в нашей реальности, по крайней мере, наши историки не смогли обнаружить ни одно похожее государство за последние 500–600 лет нашей истории, что оставляет предположить „миграцию“ государства Аль-Ришад из параллельной реальности с целью оказания нам помощи.»

— Кто это такой, Дин ван Роберт? Вард?

— Да это наш физик, на самом деле. Специализировался в анализе Многомерных структур. Находился на территории абсолюта во время прохождения флуктуации, — пояснил Креил.

— То есть, у нас теперь их будет два? — тихо спросил Линган.

— Не будет. Он исчез во время прохождения флуктуации, — ответил Строггорн.

— И много у нас таких «исчезнувших»?

— Достаточно. Все, кто были нашими жителями, то есть, родились в Аль-Ришаде, но в момент прохождения флуктуации были в абсолюте.

— Понятно.

«После прохождения флуктуации, мы обнаружили, что отрезаны от остальной Вселенной. То есть вся Земля оказалась заключена в странный „кокон“, абсолютно непроницаемый для материальных объектов. Как пояснил Дин ван Роберт, родившийся в Аль-Ришаде, само государство всегда существовало в подобном пространственно-временном „коконе“, и одним из возможных объяснений может быть его расширение до размеров всей Земли. К счастью, кокон оказался проницаем для солнечных лучей, в противном случае, мы бы просто погибли», — дикторша остановилась на секунду, явно просматривая что-то на одном из экранов и продолжила. — «Получено подтверждение с наших спутников, с которыми была восстановлена несколько часов назад связь, что государство Аль-Ришад возникло на прежнем месте. Остается только предположить, что им удалось каким-то образом вывести нашу реальность из Пространственно-Временного смещения. Сейчас над государством ночь, но мы видим иллюминацию и некоторое движение над Элинором, единственном наземном городе. Оставайтесь на канале CNN, после небольшой рекламы, мы продолжим наши новости!»

— Президент, мы смогли подключиться к FreedomNet, — сказал техник. — Связь восстановлена по всем каналам. Нас атакуют запросами со всех стран. Что прикажете отвечать? — он отвлекся на секунду и снова заговорил. — Прямой канал связи затребован от президентов США, России и Японии. Соединить сюда или вы предпочитаете частный разговор?

— Соединяйте сюда, — Линган подумал, что если придется принимать серьезные решения, лучше, чтобы весь Совет Вардов был в курсе.

Реклама исчезла с экрана телекома, он вырос в размерах, разделился на три части, и одновременно на экране появились три Президента: США, России, и Японии.

— Линган! — воскликнули одновременно президенты США и России, и только японец сдержал себя, лишь вежливо наклонив голову в знак приветствия. — Что произошло? Куда вы исчезли?

Линган перевел дух, быстро анализирую информацию, полученную с CNN. Итак, в этой реальности, его никогда не избирали Президентом Земли, понятно, и никакой войны с Аль-Ришадом не было, раз самого Аль-Ришада не существовало.

— Могу я сначала задать несколько вопросов? — спросил Линган. — Я плохо представляю, что у вас происходило в наше отсутствие, хотя бы в очень общих чертах.

— Происходило? — переспросил Президент США. — Вы не будете возражать, если я отвечу Советнику Лингану ван Стоилу? — осведомился он у президентов России и Японии, и, только получив их согласие, продолжил. — Все, как вы и предсказывали, с той только разницей, что вас не было, чтобы оказать нам помощь! Эпидемии нам уже стоили несколько миллиардов жизней. Сейчас на Земле примерно осталось чуть больше миллиарда жителей. Все животные погибли. Климат изменился. Мы до сих пор живы только лишь потому, что нашим ученым удалось создать вакцины для борьбы с наиболее опасными вирусами. Мы использовали теории Советника Креила ван Рейна, и нескольких специалистов из Аль-Ришада, которые остались с нами и помогли в их разработке. Но нам не удалось создать общей теории. Наши ученые пришли к выводу, что любая эффективная вакцина должна изменять генетику человека, делать его как бы «сверх» существом, которому мутации вирусов просто не так страшны. Нужны столетия на разработку подобных вакцин, потом их испытания… В общем, мы на гране вымирания. Я поэтому хотел бы узнать, есть ли у Аль-Ришада эффективные вакцины, чтобы помочь нам?

— У нас есть подобные вакцины, — сказал медленно Линган, пережидая реакцию президентов. — Но прежде чем мы можем перейти к обсуждению, каким образом мы будем оказывать вам помощь, я хотел бы кое-что уточнить. И для этого нам понадобится какой-нибудь известный ученый-историк. Чтобы ответить на наши вопросы.

Президенты переговаривались по внутренним каналам, и, не прошло и пяти минут, как экран телекома разделился еще на три секции, на которых появились три историка. Одна женщина — представитель США, и двое мужчин от России и Японии.

— Я прошу ответить на некоторые вопросы, — начал Линган. — Какой политический строй в настоящее время в США?

Президент США удивленно вскинул брови, женщина-историк невозмутимо ответила:

— Демократический. США — республика, объединяющая 72 независимых штата. Президент выбирается свободными демократическими выборами, где каждый человек лично голосует за кандидата. Все граждане равны перед законом. Никакие виды дискриминации не допускаются.

— Хорошо. Тот же вопрос к России.

— Россия — конституционная монархия. Фактически страна управляется выборным Парламентом. Президент России выбирается всем народом на основании свободных демократических выборов. Монарх является номинальным правителем России и не может отвергнуть выбранного Президента. Основная задача монарха, следить, чтобы в стране в результате незаконного усиления какой-либо социальной группировки, не произошел государственный переворот. Поэтому, формально, за ним сохраняется пост Главнокомандующего Вооруженными силами России. Мы считаем, что такой баланс сил — неизбираемый император, с демократически избранным, но временным Президентом, гарантирует гармоничное развитие государства, при котором император следит, чтобы временные интересы не превалировали над глобальными интересами государства, а Президент, чтобы царская власть не вступала в противоречие с интересами народа.

— Какова численность населения России?

— Мы потеряли сейчас почти половину нашего населения. В настоящий момент осталось около 350 миллионов человек. До катаклизма было около 600 миллионов. Россия очень мощная экономическая держава с развитой социальной системой, принятой после попытки государственного переворота еще в начале 20 века, но все равно мы были не готовы к тому, что произошло сейчас.

— Представитель Японии. Ответьте на тот же вопрос.

— Япония, конституционная монархия. Президент выбирается всем народом…

— Достаточно, — перебил Линган. — Какова территория Японии?

— Япония — федеративное государство, включающее в себя большую часть Азии. В настоящий момент население сократилось примерно до 400 миллионов человек.

— Такое государство, как Китай, существует?

— Существовало, но сейчас оно входит в Японскую федерацию после второй мировой войны.

— И когда была вторая мировая война?

— Через десять лет после первой мировой, в 1952 году.

— Это не наша реальность, Линган! Хотя то, к чему они пришли, намного ближе предыдущей реальности, — сказал Строггорн. — Будем искать «нашу»?

— Не торопи, — сказал Линган мысленно и продолжил вслух. — Вторая мировая война была ядерной?

— С ограниченным применением ядерного оружия. Но мы считаем, если бы такая война случилась позже, жизнь на Земле была бы просто полностью уничтожена. После войны всеми уцелевшими странами было подписано соглашение о запрещении разработок оружия массового уничтожения. Навсегда, — ответил представитель Японии. — Также были подписаны договоры об окончательном разделе Земли.

— И до сих пор не нарушались?

— Нет. Существует международная организация, которая следит за этим, и международный трибунал, который имеет полномочия проводить расследование в любой стране, если только возникают малейшие подозрения по этому поводу. Международный трибунал управляется по три года одним из Президентов пяти ведущих государств мира. Это гарантирует его беспристрастность.

— Пять ведущих государств? Это какие?

— Российская федерация, объединяющая восточную часть Европы, Западную и средне-восточную Азию. Европейская федерация, возникшая на месте Англии, и объединяющая оставшуюся часть Европы. США — занимающие практически всю территорию Американского континента. Япония, занимающая всю территорию восточной Азии и прилегающие острова. Африканская федерация, объединяющая Африку и часть Азии. Федерация Нижнего полушария, включающая Австралию и прилегающие к ней острова.

— Ничего себе, государственное устройство! — воскликнул Линган мысленно. — Они поделили Землю таким образом, чтобы наиболее конфликтные государства оказались под управлением наиболее «демократических»!

— Я бы не назвал подобное устройство «демократическим», — заметил Строггорн. — Но для нас важнее, что здесь более дружелюбно настроены к Аль-Ришаду, хотя абсолютно не представляют, что мы такое.

— Я бы предпочел попасть в «нашу» реальность, — медленно сказал Линган. — И чего действительно не понимаю, если это не наша реальность, то с каким Аль-Ришадом они контактировали? Или мы имели дело сразу с несколькими реальностями? Строггорн?

— Не думаю. Я бы заметил нестыковки, попадая из одной в другую.

Один из техников оторвался от экрана и сказал:

— Президент, Дин ван Роберт хочет поговорить с вами.

— Давай, соедини, только так, чтобы нас не слышали Президенты.

— Тогда, попросите их подождать, я включаю связь в соседнем зале.

Но включать связь не понадобилось, потому что Дин ван Роберт появился в зале.

— Президент, я хотел бы поговорить с вами, пока вы не совершили очередное смещение, — сказал Дин ван Роберт, мысленно улыбнувшись.

— Почему ты так уверен, что я захочу поискать другую реальность? — удивился Линган.

— Потому что эта реальность — не та, с которой Аль-Ришад контактировал до Многомерной флуктуации, — пояснил Дин ван Роберт. — И раз вы приняли такое решение уже один раз, что может остановить вас от второго?

— Слушаем тебя.

— По моим расчетам, эта реальность является слиянием двух других реальностей. Именно поэтому она так похожа на нашу, после того, как с ней стал контактировать Аль-Ришад, при том, что ее история никак не соответствует нашим знаниям об истории Земли.

— Ты можешь доказать это? — спросил Линган. — Я бы хотел, чтобы Креил проверил твои выводы.

— Конечно. Это займет несколько часов.

— Нам понадобится несколько часов, чтобы принять решение, каким образом мы будем оказывать помощь. Будьте готовы прибыть в Аль-Ришад для личных переговоров в течение 12 часов, — сказал Линган Президентам, вздохнувшим с некоторым облегчением.

— Линган, а если ты решишь смещаться снова? — спросил Креил.

— Тогда это не будет иметь никакого значения, собирался ли я встречаться с Президентами. Как только мы сместимся, их реальность исчезнет, — пояснил Линган, а все присутствующие пытались понять, говорит ли он серьезно. Но защита Президента была совершенно непроницаемой, а свою речь он не сопроводил никакими эмоциями. Линган подождал, пока Креил и Дин ван Роберт исчезли из помещения, и продолжил:

— Теперь, Строггорн, займись тем, чтобы все Варды, которые есть в этой реальности, были доставлены в Аль-Ришад так скоро, как возможно. Нет никакого смысла оставлять их, если мы решим смещаться еще раз.

Строггорн растворился, выслушав приказ Лингана.

— Диггиррен, займись подготовкой моего Дворца к приему. Как я помню, там нужно утрясти миллион и две формальности. Не думаю, чтобы японцы от них отказались. И я хочу видеть представителей всех пяти ведущих государств сразу.

— Понял, — Диггиррен исчез из зала управления.

Линган продолжал отдавать распоряжения, отправив Аоллу вникать в политическую ситуацию и вести переговоры с прессой Земли, которая уже начинала закипать от нетерпения. Из Советников только Лао остался с Линганом. Как всегда в критических ситуациях Линган предпочитал держать Лао рядом, хотя обычно тот никак не вмешивался в решения Президента.

Ровно через двенадцать часов к Президентскому Дворцу, официальной резиденции Лингана, начали слетаться гравилеты с главами государств Земли и их сопровождением. Такое условие было поставлено главами государств. На большей территории Земли были установлены зоны карантина, препятствующие перемещению людей, но все равно в высших кругах Земли стояла настоящая паника и без крайней необходимости никто не покидал тщательно обеззараживаемые помещения.

В зале заседаний присутствовали только одиннадцать человек: шесть Советников Аль-Ришада и пять президентов ведущих стран Земли.

— Первый вопрос: разрешите ли вы находиться мне и Советникам без обручей мыслезащиты? Я не хочу скрывать, да вы, конечно, осведомлены, что все мы — телепаты. Так что… Ваше решение.

— Вам, наверное, это облегчит понимание ситуации? — уточнил Президент Федерации Южного полушария.

— Безусловно. У нас не было достаточно времени ознакомиться с ситуацией на Земле, и это бы сильно нам помогло, — пояснил Линган.

— Хотя возможность чтения моих мыслей меня сильно всегда нервировала, но, с учетом ситуации, я, персонально, могу разрешить чтение моих мыслей, — сказал Президент США. — Честно говоря, нам уже нечего скрывать, кроме того, что без помощи Аль-Ришада мы погибнем. Ну, а об этом, вы и так знаете.

— Возражения есть? — Линган медленно посмотрел на каждого из президентов. После чего, все Советники сняли обручи мыслезащиты, и тут же пожалели об этом. Президенты не случайно стали президентами в своих странах и сохранили свои посты в такое страшное время. Они могли прекрасно контролировать свои эмоции. Но сейчас за их невозмутимыми лицами скрывалось беспредельное отчаяние. Земля и вправду дошла до той критической точки, когда люди были готовы принять помощь нелюдей, просто потому, что другого выхода не было. — Ну что же, — продолжил Линган. — Вас интересует в первую очередь, будем ли мы помогать, точнее, можем ли помочь? Как я уже сказал, Советник Креил ван Рейн закончил разработку общей теории изменений, и мы даже начали производство необходимой вакцины. Да, — сказал он, отвечая на невысказанный вопрос Президента США, — у нас хватит необходимых мощностей для производства вакцины, даже при том, что понадобится больше миллиарда доз. Но это не значит, что все так хорошо, — он подождал, пока схлынет первая волна испуга. — Наша вакцина имеет серьезное побочное действие. Нет, смертность у нее не так высока, это «побочное действие» другого типа. Применение вакцины влияет на генетику человека таким образом, что вероятность рождения телепатов у всех людей, получивших вакцину, резко возрастет, — он снова остановился, пережидая реакцию президентов. — Правильно вы думаете, это может вызвать серьезные проблемы, даже, если ваши ученые независимо пришли к таким выводам. Пройдет много лет к тому времени, когда люди станут об этом задумываться. Все будут здоровы и забудут тот страх, который испытывают сейчас. — Линган остановился, давая президентам подумать.

— Я хотел бы спросить, — начал президент Японской федерации, — где вы были все эти годы после Многомерной флуктуации? Если в другой реальности, то… что вас побудило ее покинуть? Или это от вас не зависело?

— У нас возник серьезный конфликт с другими государствами, и это был один из способов выйти из него.

— То есть, вы были неспособны себя защитить? — президент России поднял брови в удивлении.

— Без уничтожения всего населения Земли — нет. В той реальности существовало рабовладельческое государство с многомиллиардным населением под названием «Китай», — Линган остановился, потому что какое-то время его все равно никто не слушал, такой сумбур произвели его слова. — И когда они узнали про нашу вакцину и ее «побочное» действие, они начали войну с нами. Но и до этого нам приходилось непросто. Так, для примера, мы были вынуждены выслать Советника Креила ван Рейна с Земли, под давлением других стран.

— Советника Креила? — президент США был прекрасно осведомлен, что без Креила разработка эффективной теории изменений становилась практически невозможной. — Наверняка, вам не верили и считали, что, может быть, это вы сами распространяете эпидемии.

— Может быть и так, — Линган улыбнулся. По крайней мере, в этой реальности не приходилось доказывать, что это не так. — Кстати, я вынужден поставить на обсуждение еще один вопрос. С Советником Креилом, для того, чтобы он согласился вернуться на Землю, был заключен договор, по которому его услуги оплачиваются не как его обычная работа, а по его космическому тарифу, как если бы он работал для другой планеты.

— И… это большая разница в оплате? — спросил Президент США.

— Еще наши правнуки будут у него в долгах. Оплата настолько большая, что мы не были в состоянии с ним расплатиться сразу и разделили ее на части.

— И в какой валюте оплата? — спросил Президент Японии.

— Не в валюте. В энергетических кредитах. Такой межкосмический эквивалент оплаты энергией.

— То есть мы должны расплачиваться энергией?

— Одним из ее видов. Я даже не знаю, есть ли у Земли на сегодня достаточно ресурсов, чтобы с ним рассчитаться.

— Понятно, — президент Японской федерации задумался на мгновение, и в его мозгу Линган отчетливо увидел образ какого-то мужчины. — Я предлагаю пригласить на наши переговоры старейшего человека на Земле в нашей реальности, императора Японии…

— Чем это нам поможет? — удивленно спросил Линган, он всегда полагал, что это Лао был старейшим человеком на Земле.

— Императору Японии более 500 лет, и он официально считается воплощением Бога на Земле. Мы считаем, что только благодаря его вмешательству, нам удалось прекратить войны и как-то стабилизировать ситуацию после второй мировой войны, когда мы были на гране самоуничтожения, — пояснил президент Японской Федерации.

— Седьмой Советник, — сказал Линган мысленно.

— Что? — Советники воскликнули одновременно, но внешне никто не пошевелился.

— «Седьмой» Советник никогда не жил в Аль-Ришаде и поэтому не стал «Советником». Это единственный человек, который мог бы при необходимости заменить одного из нас. Но его влияние на реальность, в которой он находился, в отличие от нас всех, было огромным. Странница считала, что выгоднее оставить его в реальности, и принять риск обойтись нами, чем изъять. То есть, он нам был нужен в реальности. Что меня удивляло, почему мы так с ним никогда и не встретились. Он был не в той реальности, с которой мы контактировали. Как же все запутано! Теперь я понимаю, сколько запасных вариантов рассмотрела Странница, принимая решение о спасении Земли!

— Это как раз неудивительно, — заметил Лао. — Обратное было бы удивительным. Приложить столько усилий, чтобы испытать только один шанс. Очевидно, их было несколько. Сейчас, как минимум, нам предоставили второй.

— Мы считаем, это будет разумным пригласить императора Японии на наши переговоры, — сказал Линган вслух. — Как это лучше сделать?

Президент Японской федерации продиктовал номер телефона и сказал несколько слов по-японски.

— Его Величество прибудет через несколько минут, — добавил он, уже с переводом на другие языки.

— Как? — удивился Линган.

— Так же, как вы, — вежливо пояснил Президент Японии. — Появится здесь. Я же пояснил, что наш император — официальное божество Японии.

Несколько минут молчания было прервано появлением невысокого японца. Как и все Варды, он возник в воздухе, абсолютно бесшумно.

Советники принялись разглядывать незнакомца. Почему-то Линган ожидал увидеть молодого человека, ведь они сами не старели. Но появившийся мужчина был стар. Хотя для своих почти шестисот лет выглядеть всего-то на восемьдесят, было все равно удивительным.

Император Японии вежливо поклонился. Все присутствующие поднялись с кресел, выражая свое почтение.

— Прошу, Ваше Величество, садитесь, — Линган лично отодвинул кресло для императора.

— Спасибо, Советник Линган, — сказал император вслух, но добавил мысленно. — Простите за некорректность, но в нашей реальности вы не были Президентом Земли. Мы сейчас это исправим, — он улыбнулся мысленно, хотя его лицо при этом ничего не отразило. — Итак, — император взял ведение митинга в свои руки. — Первое, что необходимо сделать, — сказал он вслух, но добавил мысленно: — чтобы у Советника Лингана не возникло желания переместиться в другую реальность. — Избрать Правительство Земли, — продолжил он вслух. — Предлагаю составить его таким образом, чтобы соблюсти равновесие интересов Аль-Ришада и остальной части Земли. Итак, я предлагаю ввести всех Президентов Пяти Федераций, с правом полного голоса и правом вето на любое решение. Так же, ввести всех шестерых Советников в правительство Земли, при условии, что все они будут иметь лишь один голос. С правом вето, конечно. Таким образом, никакие решения, направленные против Аль-Ришада или интересов любой другой страны будет невозможно принять. Насколько мне известно, от моего знакомого Дина ван Роберта, — пояснил император мысленно, — все Советники прожили по несколько столетий, и проживут еще тысячелетия. Вряд ли у них есть желание провести их на пустой Земле. Их бессмертие станет гарантией безопасности нашей планеты. Задача правительства Земли не допустить больше потрясений, грозящих полному уничтожению нашей цивилизации. И поэтому я предлагаю назначить их бессменными министрами, — он сделал паузу. — Подумайте, Советники, нужно ли вам принимать на свои плечи такую чудовищную ответственность, тем более навечно. И последнее, чтобы нам завершить формирование правительства Земли, мы должны выбрать Президента.

— Ваше Величество, разрешите задать вопрос, — Президент Японской федерации встал со своего места.

— Я не хочу, чтобы проводились выборы, потому что любые «свободные» выборы будут ложью. На Земли есть только два человека, которые могут претендовать на пост Президента Земли. Это Советник Линган ван Стоил и я, — он снова сделал паузу. — Потому что никто не в состоянии противостоять людям, прожившим столетия. Но я стар. Годы, которые мне остались, я хочу посвятить своим делам. Много лет так или иначе, мне пришлось управлять Землей. Не всегда успешно, как вы знаете. Но, как мы знаем теперь, и не так плохо, как в других реальностях. Есть и вторая причина, почему я считаю, что Линган ван Стоил должен занять этот пост. В своей реальности, которую покинул Аль-Ришад, несколько лет он и так занимал эту должность. То есть, является фактическим Президентом Земли, так или иначе, принимающим решение, какая из реальностей будет существовать. В вероятной истории нашей планеты, с другой стороны, не существует такого будущего, где бы не было Аль-Ришада. Потому что история нашей планеты проходит период неустойчивости и нуждается в постоянном присутствии на ней существ определенного типа, которые эту историю делают более благоприятной. Я владею этой информацией от управляющего Временем в нашей Вселенной, которого во многих религиях отождествляют с Богом. С некоторыми поправками я считаю так же.

— Ваше Величество, вы это серьезно? — удивленно спросил Линган.

— Абсолютно. Я несколько раз контактировал с этим существом и с каждым разом в нем оставалось все меньше человеческого.

— Кого выимеете в виду?

— Странницу, или Линорь. Я считаю, когда я первый раз контактировал с ней, она была совсем ребенком. Но сейчас это уже не так. И хотя это плохо согласуется с нашими теориями, она становится точно тем, что мы понимаем под этим словом.

— С вами очень сложно спорить, Ваше Величество, — уважительно сказал Линган, и подумал, старательно следя за защитой мозга, что нужно бы приглядеться к Страннице, если удастся ее еще раз увидеть.

— Так что, хотел бы спросить уважаемое собрание, являются ли мои предложения разумными? — он сделал паузу.

— Должны ли мы посоветоваться с нашими правительствами? — спросил Президент США.

— То есть, вы боитесь, что принятие подобного решения без согласования может вызвать недовольство? — лицо императора никак не изменилось. — И кто решится выйти на улицу? Большая часть Земли на карантине. Не до того. А когда опасность пройдет, поздно будет изменять решение. Итак, я ставлю мое предложение на голосование. Если кто-то против, встаньте и выскажете свое мнение, — он подождал минуту. Все остались неподвижно сидеть. — Итак. Правительство Земли сформировано. Опубликуйте протокол от моего имени во всех газетах. Конечно, мои рассуждения о Боге являются моим личным мнением и не подлежат публикации, — император поднялся, наклонил голову в знак прощания и так же бесшумно исчез, как появился в помещении.

— Итак, одним тяжелым вопросом меньше, — Линган хотел улыбнуться, но понял, что не сможет. Он физически ощутил, как на него снова навалилось бремя ответственности за существование земной цивилизации. И если раньше он надеялся, что с объединением зон времени все изменится, то теперь точно знал — это не измениться никогда. До самой его смерти, до которой, как утверждал император Японии, оставалась целая вечность. — Теперь, вы согласитесь доверить мне сформировать Правительство? На главные должности будут назначены Советники Аль-Ришада. У нас устоявшееся столетиями распределение обязанностей, поэтому я не думаю, что оно вас не устроит. Я потребую двух заместителей, Советников Лао и Диггиррена. На пост Председателя Совета Безопасности Земли, конечно же, Советника Строггорна ван Шера, — он остановился на секунду, пережидая одобрительные восклицания. — Советник Аолла ван Вандерлит, как обычно, займется проблемами общения как с представителями земной прессы, так и с инопланетными цивилизациями. Советник Креил ван Рейн, надеюсь, будет так любезен, пересмотреть свое особое положение по оплате своего пребывания на Земле, и согласится принять пост Председателя Комитета по научным исследованиям. Нам нужно координировать наши силы в этом направлении, иначе можем опять докатиться до съедения каким-нибудь вирусом. Креил?

— Рассмотрю ваши предложения.

— Отлично, тогда приступайте к составлению плана по спасению людей. Советник Строггорн ван Шер, прошу немедленно собрать Совет Безопасности Земли, обсудить, как осуществляется карантин, какие есть недооцененные опасности и так далее. У вас есть двадцать четыре часа на подготовку отчета по текущему положению. В общем, начинаем работать, — закончил свою речь Линган и добавил мысленно: — Какая жалость, что наш отпуск закончился. Я бы с удовольствием «посмещался» еще пару столетий.

Прошел почти год с того момента, как Аль-Ришад вынырнул в другой реальности. На удивление спокойный год. После всего того, что пришлось пережить в предыдущей версии Земли, мир, разделенный всего на пять огромных кусков, казался простым и легко управляемым. Очень скоро Линган обнаружил, что у него появилось некоторое свободное время, которое он может с удовольствием проводить в своем замке, где полюбили появляться остальные Президенты стран Земли.

* * *

Годовщина объединения с новой реальностью подошла неожиданно быстро. Линган перенес ежегодный бал на эту дату. Землянам было что праздновать. Всего за год с эпидемиями было покончено. Мировая экономика вернулась к росту, люди к работе. Но его не покидало беспокойство, словно что-то было недоделано или где-то кто-то решил будущее за него, к которому он не был готов.

В этот раз собралось даже больше гостей, чем обычно. Люди, уставшие от болезней и страха, наконец, расслабились и начали снова получать удовольствие от жизни.

На бал прибыли президенты практически всех стран Земли с женами и многочисленной свитой, весь Совет Вардов. Линган настороженно вслушался в Лигалона, который всего несколько месяцев назад узнал о своей ожившей дочери.

Появление Строггорна и Аоллы, с открытыми лицами, было встречено овацией. Жесткость, с которой Строггорн смог навести, наконец, порядок в распределении лекарств, в этой реальности почему-то невероятно импонировала жителям Земли. Линган знал, что в высших кругах любое упоминание о непростом прошлом Строггорна воспринималось едва ли не как личное оскорбление присутствующих, и его даже заставили сменить казалось бы его несменяемое агентурное имя «Инквизитор».

Креил и Тина, в утонченнейших вечерних нарядах, возникшие посреди зала, вызвали бурное оживление. Больше всего женщин волновало, где, у какого такого секретного дизайнера, Тина достала это платье, которое казалось живым, плотно обтягивая ее тело. Линган пригляделся и подумал, что и правда в этом платье было что-то странное, не иначе, Тина выпросила энерготкань у Лиона, а вовсе не уговорила какого-то дизайнера.

Лигалон подошел к Тине, она только улыбнулась отцу, вспомнив, как в один из вечеров, он просто неожиданно появился в гостиной их квартиры и потребовал явиться домой, к маме, с извинениями, опоздавшими на несколько лет.

Лигалон крепко обнял дочь, тихо поинтересовался, как она себя чувствует, и успокоено кивнул на ее заверения, что все в порядке.

Бесшумно возник Император Японии, Линган немедленно прошел ко входу, встречать столь уважаемого человека.

— Не нужно так спешить, господин Президент, я не собираюсь исчезнуть в другой реальности, — японец, как всегда, подшучивал.

— Очень рады видеть вас, ваше Величество! — Линган застыл в метре от Императора и низко поклонился.

— Изумительный бал! — Император оглядывался по сторонам. — Я не знал, что вы живете в такой шикарной резиденции, господин Президент.

Он низко поклонился, приветствуя подошедшую Аоллу, одетую в вечернее платье, конечно же ярко-красного цвета.

— Если вы не возражаете, господин Президент, мне бы хотелось обсудить некоторые вопросы с вашей изумительной Советницей!

— Как я могу вам в чем-то отказать, Ваше Величество! — Линган оглядел празднично разодетую толпу, и почувствовал, как потеплело на душе.

— Линган, — позвала его Этель, он сразу обернулся. — Ты почему один?

— Что значит один? Лао должен быть где-то рядом.

— Не видела его еще, — Этель улыбнулась. Линган с удовольствием посмотрел на ее красивое молодое лицо, охватил взглядом хрупкую фигурку, в золотистом, облегающем платье с открытой спиной.

— Вообще-то странно, что Лао нет, — заметил он, еще раз оглядев зал.

— Линган! — вдруг резко сказала Этель, глядя куда-то вдаль, но Линган и сам услышал возникшую телепатему: бесконечная мерцающая сеть возникла в пространстве, и тут же в мозгу Лингана зазвенел телеком. «Соединить», — сказал Линган. Возник голос секретаря:

— Президент, мы засекли четыре инопланетных корабля недалеко от Солнечной системы!

— Сколько?

— Четыре!

— Не волнуйтесь. Это Векторат Времени, — ответил Линган, не отводя взгляда с красивой женщины, стоящей вдалеке, с двумя спутниками. Один был — Лао, а второй, Эспер-Секретарь Галактики — Велиор, в своем земном облике, все равно привлекавший внимание окружающих своим чудовищным ростом.

Линган быстро зашагал через толпу, но Император Японии опередил его.

— Элоир Вэр…

— Ваше Величество, потише, я не хочу переполошить всех присутствующих, — в мыслях Вектората Времени возникла улыбка, зависшая над бесконечной мерцающей нервной сетью.

— Я могу, по секрету, узнать, что вас привело на Землю? — Император Японии прекрасно мог владеть собой, но сейчас в его мыслеголосе прозвучало беспокойство.

— Не волнуйтесь так, Ваше Величество. Все хорошо. Ничего страшного, чтобы было достойно вашего внимания.

— Тогда… не буду мешать, — Император вежливо поклонился и затерялся в зале.

— Элоир Вэр, — наконец и у Лингана появилась возможность заговорить.

— Ты бы тоже хотел узнать, зачем я прилетела на Землю? — Странница улыбнулась, бегло посмотрев на Лао. — Как можно пропустить такое событие, как твой бал? — она так и не отвела взгляда от Лао, отвечая на вопрос Лингана, словно между ними была какая-то тайна, которую Лингану не следовало знать.

— С тремя сопровождающими кораблями?

— Один мой, один — Велиора, ну, два, так, на всякий случай, — на этот раз она посмотрела в лицо Лингану. Легкая улыбка пряталась в уголках ее губ, но он вздрогнул под взглядом ее черных глаз без зрачков.

— Кстати, никак не было возможности узнать, как ваше самочувствие? — вежливо поинтересовался Линган. Он просто хотел перевести разговор на нейтральную тему, раз Векторат Времени так упорно не желала обсуждать причину своего визита.

— О чем ты? Я не болела, — в ее ответе было такое откровенное изумление, словно болезнь Странницы приснилась Лингану. — Это не болезнь, Линган. Всего лишь одно из моих нормальных физиологических состояний. Ничего страшного, только нужно быть на Оре. Давай, поговорим завтра. А сегодня, я хочу просто побыть твоим гостем, — она повернула голову, снова смотря в лицо Лао. — Моя спальня свободна?

— Конечно! — ответил Линган, подумав, что, кроме Странницы, вряд ли бы нашлись другие желающие пожить в Десятимерности.

— Ну вот и замечательно, — она вдруг мягко улыбнулась, снова повернувшись к нему, и ее лицо при этом словно излучило свет. — Не обращай на меня внимание. Иди к гостям. И… не нужно им ничего говорить.

Линган отошел от Странницы, с неприятным ощущением, что ему так и не сказали правды. Все Советники, кроме Лао, стояли отдельной кампанией в глубине зала.

— Что там, Линган? — спросила Этель, как только он подошел.

— Не знаю. Но ни за что не поверю, что это увеселительная прогулка. С тремя-то сопровождающими кораблями?

— Лао? Ничего не сказал? — спросил Строггорн.

— Не было возможности поговорить. Мне нужно заниматься гостями, — извинился Линган и занялся медленным обходом гостей.

Бал продолжался по протоколу, точнее, как обычно, безо всякого протокола. Столы были накрыты в другом зале, поэтому все желающие поесть, могли сделать это в любое время. Большой зал предназначался для танцев. Обычно, после того, как большая часть гостей собиралась, свет приглушали до полумрака, раздавалась громкая музыка, и начинался «Бал у Лингана», с самыми настоящими церемониальными танцами под музыкальное исполнение мировых знаменитостей.

Бал продолжался до утра. В какой-то момент Линган обнаружил, что Странница исчезла, и вместе с ней Лао и Велиор, а ему так и не удалось переговорить с Лао и выяснить, зачем прилетела Векторат Времени.

* * *

Линган проснулся рано утром от просочившегося даже в сон телепатического шума. Он спал едва ли пару часов, солнце только что взошло, пробиваясь еще утренними красноватыми лучами через занавеску. Линган встал, набросил халат и вышел на веранду. С высоты второго этажа прекрасно просматривалось озеро, в котором с удовольствием плескались два дельфина. Линган вслушался, определив по телепатемам, что это должны были быть Аолла со Строггорном. На берегу сидела Этель, за невысоким плетеным столиком, и что-то пила из высокого стакана. Через минуту показался Диггиррен в одном халате, который он тут же сбросил, ныряя с разбега в озеро.

Линган вгляделся: теперь уже три дельфина выпрыгивали из воды. Он подождал еще несколько минут. На берегу появились Креил с Тиной. Она посмотрела по сторонам, и, найдя Лингана, помахала ему рукой, потом села в плетеное кресло рядом с Этель, негромко о чем-то разговаривая с ней и наблюдая уже за четырьмя дельфинами: Креил присоединился к купающимся.

Не прошло и минуты, как на берегу возник Лион, выразивший полный восторг от невероятно расплодившихся в озере дельфинов.

Линган видел, как мальчик подошел к Тине, а потом быстро сбросил одежду, и с разбега исчезнул в глубине. Он вынырнул через некоторое время на поверхность: странное создание, и не человек, и не рыба. Лион любил принимать самые необычные формы, при этом не забывая, что в воде неплохо бы иметь жабры. Линган видел, как Лион перевернулся на живот, одновременно превращаясь в ослепительно сияющую молнию, и снова исчез в глубине озера.

— Линган? — раздался голос у него за спиной, от которого он вздрогнул. Аолла стояла в его спальне обнаженная, с ее тела стекала вода. — Тебе не надоело за нами подглядывать? Строггорн послал за тобой, — она улыбнулась.

— Не боишься, что я могу тебя неправильно понять? — шутливо сказал Линган, намекая на ее наготу.

— Ха! Да я может хочу, чтобы ты меня неправильно понял! — она мысленно рассмеялась. — Пошли! Вода изумительная! Давно так не развлекались! — добавила она, исчезая.

Линган сбросил халат, шагнул через Многомерность, и оказался в прохладной прозрачной воде. Мгновенно рядом с ним появилась серебристая молния, Лион весело смеялся.

— Лион, противный мальчишка! — Линган попытался догнать Лиона, но тот быстро растворился в глубине, перемещаясь с невероятной скоростью. Дельфин, с телепатемой Креила, поплыл рядом.

— Креил, ты не боишься отпускать мальчика одного?

— Как я могу ему запретить? Его невозможно догнать, да и он прекрасно перемещается в Многомерности. Что с ним может случиться?

— Тебе виднее, ты отец, — Линган поднялся на поверхность, набрал воздуха, и несколько раз сделал сальто, подняв волны брызг.

Лион немедленно появился рядом, выразив бурный восторг: сияющая молния выпрыгнула из воды почти на пять метров в высоту и тут же исчезла в глубине. Линган слышал, как с берега Этель захлопала в ладоши, выражая свое восхищение.

Он снова опустился на глубину, вода мягко обволакивала кожу. В облике дельфина все ощущения становились другими. Странные звуки, обычно неслышимые человеку, окружали плывущего Лингана. Он увидел стайку рыбешек и весело погнался за ними, а они испуганно шарахнулись от его огромной тени. А потом он ощутил странное тянущее чувство, словно его зажало тисками, и мгновенно он очутился на берегу, в человеческом облике.

Странница, Велиор и Лао присоединились к Тине и Этель, и сидели в плетеных креслах, за столиком.

— Я думаю, Линган, ты пойдешь, оденешь что-нибудь, мы подождем, — спокойно сказала Странница, и только тут Линган сообразил, что стоит перед ними совершенно обнаженный.

Он растворился в воздухе, появляясь в своей спальне, вытерся большим махровым полотенцем, и оделся, подумав, что Странница могла бы быть и повежливее, выдергивая его из озера.

Когда он снова появился на берегу, Креил, Строггорн и Диггиррен стояли одетые рядом со Странницей. Линган подумал, не иначе, как она тоже выдернула их из воды.

— Ну что же. Строггорн, я хотела бы видеть свою дочь. Пошлите за ней, и еще привезите Марселу, да, Креил, твою дочь, — сказала Странница, и Строггорн немедленно растворился. — А пока у нас есть немного времени, я хотела бы задать несколько вопросов, — она сделала небольшую паузу. — Я хотела спросить, Креил, как тебе живется с двумя покойниками в твоем доме? — она повернулась к нему и посмотрела ему в глаза своим страшным пронизывающим душу взглядом, от которого всегда возникало чувство, словно ты стоишь перед этой женщиной совершенно обнаженный, безо всяких шансов что-либо скрыть от нее. Креил не ответил на ее вопрос, он чувствовал, как похолодели руки в предчувствии непреодолимой надвигающейся беды, и онемел от страха.

Линган подумал, как неправдоподобно все это выглядит на таком мирном, залитом солнцем берегу озера, где, казалось, само понятие смерти просто не могло существовать.

Странница подняла взгляд на Тину, и та медленно встала. Она была невероятно бледна, словно из нее выкачали всю кровь.

— Подойди ко мне Тина, — сказала Странница, и Креил попытался рвануться вперед, забыв, что перед этой неодолимой силой он абсолютно беспомощен. Он застыл в воздухе в неестественной позе полушага, не в силах пошевелиться. — Не дергайся, Креил, ничего плохого не происходит.

Серебристая молния выскользнула с поверхности озера, превращаясь в мальчика.

— Мама! — Лион рванулся к Тине, но навстречу ему скользнула быстрая тень, и мальчик оказался в руках Велиора, который принял теперь свой естественный облик. В его многочисленных щупальцах билось сейчас странное существо, истекающее ослепительной энергией.

— Линорь! — сказал Велиор спокойно, но Линган подумал, что он просит о помощи.

Все увидели, что рядом с ним возникла… еще одна Странница, она повернулась к той, что продолжала сидеть в кресле и улыбнулась обескураженным Советникам.

— У меня почти бесконечные уровни психики… — пояснила Странница, словно это объясняло все, и невозможно было понять, какая из них говорит.

Странница, стоящая рядом с Велиором, наклонилась, протянула свои щупальца к Лиону, и он опять стал человеком.

— Лион, я не собираюсь делать твоей маме плохо.

— Я тебе не верю!

— Придется поверить, — она протянула руки-щупальца и мальчик обмяк в руках Велиора. «Вторая» Странница исчезла после этого.

— Тина! — снова позвала Странница. Тина подошла и встала перед ней. Странница пристально посмотрела ей в глаза, и Тина рухнула на траву, мгновенно превращаясь в едва видимого призрака. Линган похолодел. — Что же вы нервные такие! — сказала Странница, опускаясь перед Тиной на колени. — Не может же мальчик оживлять свою маму все время! — она пристально вглядывалась в лицо Тины и, казалось, абсолютно ничего не делала. Тело Тины приобрело нормальную плотность, вздрогнуло, и она сильно и глубоко вздохнула, закашливаясь. Странница поднялась и снова села в кресло. Креил рванулся и на этот раз смог прорваться из «плена» к жене. Он опустился перед Тиной, она оперлась на его руку и села, все еще тяжело дыша. Креил отметил, что ее телепатема была непривычно сильной, и, как он теперь понял, все эти месяцы, Тина непрерывно слабела, только он не хотел этого замечать.

— Как ты? — спросил он, сжимая ее теплую руку.

— Хорошо. Словно проснулась, — она удивленно огляделась вокруг.

— Тиночка, ты помнишь, как сюда попала? — спросила Странница.

Тина нахмурилась.

— Была страшная операция в Десятимерном зале. Потом… — она явно напрягалась, пытаясь поймать ускользавшие воспоминания. — Не знаю, — она посмотрела на Креила. — Мы жили с тобой? — неуверенно спросила она. В ее голове воспоминания были расплывчатыми плоскими черно-белыми тенями, разорванные, словно старая испорченная запись.

— Вроде бы, — он не знал сейчас, как правильно себя вести.

— Не волнуйся, Креил, — вмешалась Странница. — Она все вспомнит, только дай ей поспать. А если нет, то после Слияния, точно все вспомнит.

Тина удивленно посмотрела на Странницу, пытаясь вспомнить о каком таком Слиянии идет речь.

— Мы вместе? — спросила она Креила.

— Креил, отведи Тину в спальню. Пусть спит. Не бойся, она не будет больше умирать. Все хорошо, — добавила Странница, изменяя свое тело, и становясь обычной земной женщиной. То же проделал Велиор — на поляне приземлилось воздушное такси, из которого вышел Строггорн, неся Марселу на руках.

Креил вопросительно посмотрел на Странницу.

— Уведи Тину и возвращайся, мы подождем.

Когда Креил вернулся, Марсела сидела у Странницы на коленях.

— Ну что, хочешь увидеть с кем ты живешь на самом деле? — спросила Странница, обращаясь к Креилу. Он бы с радостью сказал, что не хочет ничего знать об этом, только что бы это изменило? — Смотри, — продолжила Странница.

Девочка мгновенно умерла, но вместо ее тела на коленях Странницы сейчас лежал полуразложившийся детский труп.

— Спокойно, Лион, спокойно! — сказал Велиор, потому что Лион очнулся и снова попытался освободиться.

— Велиор, ты не возражал насчет Тины, Совет Галактики так или иначе, разрешил ей жить. А что по поводу ребенка? Она даже не родилась?

— Решайте сами, Элоир Вэр. Боюсь, это не в моей компетенции, и в любом случае у нас нет времени решать это на Совете.

— Оставьте мне сестренку! — прорвался крик Лиона, и Велиор с трудом удержал его.

Странница посмотрела на мальчика долгим пристальным взглядом и сказала:

— Только ради тебя, Лион.

Она мгновенно изменилась, принимая свой естественный облик, затем обняла девочку своими щупальцами. На глазах тело ребенка уменьшилось, превращаясь в младенца. И тут же все услышали, как девочка заплакала, начиная расти, пока снова не превратилась в годовалого ребенка.

— Отпусти Лиона, — приказала Странница Велиору. Мгновенно мальчик подбежал, вглядываясь в сестру.

— Как ты это делаешь? — спросил он. Бесконечная нота органа была оглушительно громкой, выдавая его чрезвычайное волнение. — Научишь меня?

— А ты полетишь со мной? Далеко…? Жить на звезде? Ор так сильно хочет видеть тебя? — в ее мозгу отразились удивительные картины Ора: протуберанцы взмывали вверх, выплескиваясь в космическое пространство, огненный ветер проносился над звездой…

— Я не могу, — Лион насупился. — Ты же не возьмешь маму с нами и сестру?

— Они не смогут жить на звезде, Лион, — в ее мозгу над бесконечной огненной равниной сияли холодные звезды, и какое-то чудовищное чувство, которое невозможно было ни описать, ни понять возникло одновременно с этим.

— Тогда… можно не сейчас? — спросил Лион, вглядываясь в бесконечную темноту глаз без зрачков. В его мозгу также отчетливо возникла та же огненная бесконечная равнина, словно он знал это место, когда-то жил там и потом навеки потерял. И от этого его мозг излучил предельную тоску. — Не сейчас, — повторил он с горечью.

— Ну что ж. Как скажешь, — Странница подняла Марселу и передала ее Креилу. — Ну что, Креил? Я рассчиталась с тобой за твою маму? Три жизни за одну?

— Почему три? — удивился Креил.

— Разве ты можешь иметь детей? — вопросом на вопрос ответила Странница.

— Я? — Креил знал, что не может, он проверял несколько раз, когда Тина Роджер забеременела. Но ведь родился же Лион?

— Вот и я про это, — удовлетворенно сказала Странница, снова превращаясь в человека. — Три жизни за одну. Я думаю, мы в расчете. — Она поднялась с кресла, потому что другое такси приземлилось на поляне, и из него вышла женщина в летнем простом платье в сопровождении мужчины в форме Варда. Она растерянно оглядела присутствующих, нерешительно шагнула по направлению к Страннице.

— Мама? — позвала она вслух.

Странница подошла к ней, улыбнулась, как-то сразу становясь обычной женщиной. Только теперь все поняли, что даже в своем земном облике, она все равно не производила впечатление человека, и только когда появилась Наташа, в ней появилось что-то земное.

Наташа рванулась, и крепко обняла мать.

— Не плачь. Пойдем, — сказала Странница. — Мы будем в твоей спальне, Линган, — добавила она мысленно.

Только, когда Странница и Наташа исчезли в дверях замка, все смогли перевести дух.

— Велиор! Вы должны нас предупреждать о таких визитах! — раздраженно сказал Линган. — Так можно и инфаркт схватить!

— Откуда я знаю, что Линорь собирается делать? Она мне об этом не рассказывает, — начал оправдываться Велиор.

— Не могу в это поверить. Что еще должно произойти? — Линган вовсе не забыл про три корабля сопровождения.

— Ну, это я знаю. Но вам лучше объяснит Советник Лао. Это по его части.

— Лао? — грозно сказал Линган.

— Я принял предложение Вектората Времени занять пост Эспер-Секретаря одной из Галактик, — спокойно сказал Лао.

— Что? — Линган бы подскочил на месте, но сейчас это только отразилось на его телепатеме.

— Это редкая возможность, Линган. И мне нечего делать на Земле. Ну, если только начать изображать из себя Бога, — он мысленно улыбнулся.

— Тааак. Кто-то еще собирается покинуть Землю? — грозно спросил Линган. И все поежились от той угрозы, которая возникла в его мозгу.

— Во всяком случае не я, — быстро сказал Диггиррен, но Линган успел заметить переглянувшихся Строггорна и Аоллу.

— Вы? — быстро спросил он. Не было секретом, сколько раз Строггорна соблазняли разными предложениями с других планет.

— Не сейчас, Линган. Но, со временем, — ответил под его суровым взглядом Строггорн. — Мы бы хотели пожить на Дорне. У нас там хранится зародыш. И Аолла решила стать, наконец, матерью.

— Сколько новостей! Интересно, чего я еще не знаю?

— Это не будет так скоро, не волнуйся, Линг, — вмешалась Аолла. — Мы еще подумаем. И Строггорн поможет тебе, сколько нужно.

— Креил? — спросил Линган Креила, который успел отнести Марселу домой и вернуться.

— Пока нет никаких планов. Марселу нужно вырастить. Ты знаешь, Тина все-таки стала заниматься ею. Думаю, сейчас тем более должно все наладиться. Какой смысл мне что-то менять? — он углубился в свои мысли, все увидели Тину с Марселой на руках, а потом Креил широко улыбнулся. — Я так счастлив! — сказал он, и все ощутили исходящие от него тепло.

— Хоть это хорошо. А то я испугался, останусь тут один, не с кем будет выходные провести.

— Я с тобой! — Лион подошел, забрался к Лингану на колени и крепко прижался к Президенту.

Прошло больше получаса, когда вернулась Странница с заплаканной дочерью. Наташа подошла к ожидавшему ее мужу, и они тут же сели в такси. И не успело оно исчезнуть, как в Страннице исчезло все земное.

— Дадите Наташе все, что она хочет. У нее родится двое детей. Мальчик и девочка, — сказала Странница.

— Вы не боитесь больше, что они будут на Земле? — осторожно спросил Линган.

— Нет. Я смогу защитить их. Не волнуйся, это не будет только проблемой Земли. — Она вгляделась вдаль. — Пора, Лао!

Лао поднялся и встал перед Странницей. И тут же его тело упало на траву, а его сущность, такая же реальная, словно это был он, живой, возникла рядом. Мужчина в Белом в Сияющем Облаке. Велиор подошел к телу Лао, вокруг него замерцала энерготкань, пакуя тело плотным коконом. Закончив «пеленать» тело, Велиор подхватил его на руки.

— Можем идти.

— Лион, будь хорошим мальчиком, — сказала Странница, улыбнувшись, а Линган подумал, что с каждой секундой и в ней, и в Велиоре, и в Лао возникало что-то все более нечеловеческое.

— Подождите! — раздался крик и рядом с Лао возник Андрей.

Лао повернулся к нему: даже Линган ощущал что-то нечеловеческое, исходившее от сияющей фигуры Лао.

— Решил попрощаться или все-таки полетишь со мной?

— Я остаюсь. Позже, — Андрей — высокий юноша, почти перегнавший Лао по росту, подошел и крепко обнял своего приемного отца.

— Хорошо, Андрей. Не увольняй, пожалуйста, слуг, — попросил Лао.

— Да не буду! — сразу вспыхнул мальчик. — Я понимаю.

— Я буду прилетать, — пообещал Лао. — Строггорн… — он не договорил, потому что Строггорн стал отвечать.

— Я присмотрю за ним. Не переживай.

— Я не переживаю, — сказал Лао так, словно знал будущее Андрея и там, вдалеке, все было хорошо.

— Пора, — бросила Странница, поворачиваясь к озеру.

Бесконечная сияющая дорога возникла прямо в воздухе над озером, вокруг нее закружилась звездная пыль. Три фигуры, становящиеся на глазах огромными, полупрозрачными, ступили на нее, но одна тут же растворилась, лишь бесконечная мерцающая нервная сеть расстилалась в пространстве.

Велиор положил одно их своих щупалец Лао на плечо, и они зашагали по дороге: чудовищное существо, окруженное бесконечными, перетекающими друг в друга молниями и земной мужчина, в белом, в сияющем Облаке.