Сын фараона и жрец Анубиса [Владимир Александрович Андриенко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Владимир Андриенко Сын фараона и жрец Анубиса

Посвященный — это человек, который умеет

передать слово одного Бога другому.

(«Тексты саркофагов», VII, ї326а)

Действующие лица романа:

Аменемхет III — фараон Верхнего и Нижнего Египта.

Эвиб-Ра — первый принц «крови», наследник и соправитель фараона.

Аменемхет — второй принц «крови», младший сын фараона.

Себекнофру — принцесса «крови», дочь фараона.

Ата — подруга принцессы Себекнофру, дочь чиновника Сапата.

Сапат — чиновник, придворный, хранитель сандалий фараона Верхнего и Нижнего Египта.

Ра-Тауи — жрец бога Анубиса.

Птахотеп — великий чати (первый министр) фараона Верхнего и Нижнего Египта.

Сенусертах — архитектор фараона.

Синух — сын архитектора Сенусертаха.

Себек-Кесемсаф — главный жрец бога-крокодила Себека.

Амени — главный казначей Белого и Красного Дома. Страший сын верховного жреца бога-кроводила Себека.

Себекхотеп — мадший сын верховного жреца бога-крокодила Себека.

Тутхотеп — номарх (наместник) Заячьего нома.

Аха — офицер гвардии фарона, потомок народа Зару-скорпионов.

Урах — сириец, бывший раб, приближенный принца Аменемхета.

Усер — командир полка Амона.

Исар — командир полка Птаха.

Баст — командир ливийской гвардии фараона.

Неши — командир нубийской гвардии фараона.

Бахтена из города Тин — грабитель могил.

Хетер — младший жрец храма Птаха в Мемфисе.

Хори — чиновник, хранитель дворца фараона.

Неферт — молодая вавилонянка, в прошлом жрица богини Иштар, подручная жреца Хетера.

Нара — служанка принцессы Себекнофру.

Набур — хранитель меча.

Пролог

С этим славным царевичем все хорошо; дни его сочтены,

Его счастливая судьба исполнилась….

Принц Эвиб-Ра, сын и наследник великого повелителя Верхнего и Нижнего Египта фараона Аменемхета III, отбросил от себя меч и сказал своему наставнику, офицеру стражи по имени Аха:

— На сегодня хватит! Я немного устал.

— Как будет угодно моему повелителю.

Аха низко склонился в поклоне. Он и сам хотел быстрее закончить этот поединок. Принцу сегодня просто не везло. Он был рассеян и не мог сосредоточиться на бое и потому проигрывал схватки одну за другой.

— Не могу думать о бое, Аха, — признался принц. — Мой сегодняшний сон не дает мне покоя. Ты умеешь толковать сны?

— Я, мой повелитель? — растерялся мастер клинка. — Я не умею. Это дело жрецов. Они, по воле богов, могут предвидеть будущее.

— Многие из них побояться сказать мне правду, Аха. Они столь же почтительны к моей особе, как и ты. Но жрецы не столь смелы. А соправителю фараона не нужна лесть. Мне нужна правда.

— Стоит ли вообще верить снам, мой господин?

— Стоит. Именно во снах боги иногда говорят нам, что нужно делать. Я видел сегодня ночью фигуру человека в черном.

— Человека в черном, мой господин? — заинтересовался Аха.

— Именно так. Река Нил и человек в черном стоял на другой стороне реки. И он звал меня к себе. Но не голосом, а лишь взмахами руки.

— Ты видел во сне бога, мой господин? — холодок пробежал по спине мастера фехтования.

Аха хоть и сомневался в правдивости жрецов и мало верил снам, но он искренне верил в божественность фараона. Принцу мог явиться во сне кто-то из великих богов.

— Отчего ты решил, что это был бог, Аха? Я сам точно не понял кто это. Просто фигура человека, завернутая в черную ткань с головы до ног. И сон мой весьма напоминал действительность. Я чувствовал даже запахи реки.

— Что могу сказать я, ничтожный слуга повелителя? Нужен знающий жрец, посвященный в тайны.

— Жрецы Амона-Ра не скажут мне правды. Они истолкуют все так, чтобы мой отец был доволен. Я его соправитель, и он заботиться о том, чтобы я в будущем наследовал двойную корону Верхнего и Нижнего Египта* (*Двойная корона состояла из красной короны Нижнего Египта и белой короны Верхнего Египта).

— Но есть и те жрецы, мой господин, которых никогда не пускали в твой дворец. И даже сам твой божественный отец не знает про них.

— Да? — принц внимательно посмотрел на Аху. — И ты знаешь, где таких найти?

— Да, мой господин. В храме Анубиса среди бальзамировщиков есть такой человек.

— Он жрец?

— Да, но он не в большой чести у великих жрецов. Слишком много предрекает несчастий для нашей страны.

— Несчастий? В нашем царстве опасно предрекать несчастья. Мало у кого хватит на это смелости.

— Этот жрец ничего не боится, мой принц. Это его многие бояться.

— Ничего не слышал про такого жреца, Аха.

— Этот человек живет на самой окраине города в простой хижине, словно земледелец, а не служитель культа Анубиса. И к нему за советом иногда приходят даже самые знатные люди.

— Вот как? Тогда и я сегодня вечером нанесу ему визит. Ты пойдешь со мной, Аха.

— Как будет угодно моему господину.

— Но никто не должен знать про это, Аха, — предостерег мастера фехтования принц. — Мы посетим его тайно, переодевшись в простых воинов.

Аха снова поклонялся в знак полной готовности повиноваться своему принцу….


Вечером они тайно покинули дворец. Принц Эвиб-Ра столь умело перевоплотился, что никто не узнал его в новом обличии. Все приняли наследника и Аху за простых воинов царской охраны.

Принц снял все свои украшения и одел простую белую хлопковую юбку и такую же рубаху. Его пояс был обычным поясом из грубой кожи, какие носили солдаты армии. А тело принц имел закаленное и весьма походил на воина. На его голове, как и на голове Аха, был обычный соломенный петаз.

— Я же тебе говорил, Аха, что никто из этих придворных нас не узнает. Они привыкли смотреть на наряды, но не на лица. Нет наряда — нет лица. Такой человек для них не стоит внимания.

— Мой принц не высокого мнения про своих придворных.

— Да. Иного они и не заслуживают. Но фараон не я, а мой отец, и я должен терпеть тех, кто угоден фараону. Куда нам идти?

— В сторону от богатой части города, мой принц.

— Тогда идем! Или ты думаешь, что я не способен посетить квартал ремесленников и бедноты? Я уже много раз там бывал, Аха.

Они прошли мимо большого храма Амона-Ра, мимо домов начальника стражи, смотрителя каналов, хранителя столицы, главного церемониймейстера фараона и опустились вниз, к разделяющей стене.

В воротах стояла стража. Но в этот час стражники совсем не утруждали себя несением службы и выполнением всех должностных обязанностей.

Город фараонов Итауи, столица блистательных царей XII династии, был разделен на две части: первая это дворец фараона, храмы, жилища чиновников, военачальников и жрецов; вторая кварталы для ремесленников и бедноты.

Сейчас путь принца и его подручного проходил именно по широкой улице, которую пересекали многочисленные узкие переулки с множеством домов. Это были не величественные и красивые сооружения с колонами из каменных блоков, а простые домики с плоскими крышами, иногда сложенные из кирпича, а иногда плетенные из птутьев и обмазанные глиной.

В этот час народу на улочках было не много, и никто не обращал внимания на двух воинов спешащих по своим делам. Многие из солдат ходили к месту, где обитали гулящие девки. И это как раз и было их время.

— Вон там, господин, на самой окраине, есть домик нашего жреца. Он живет в самой простой хижине.

— Отчего так? Ведь если он занялся ремеслом бальзамировщика, то доходы у него есть. Я видел, как живут люди его рода занятий. Не хуже вельмож моего отца.

— Это так, мой господин, но Ра-Тауи не простой человек и не просто жрец. Он не гонится за земными благами как иные. Он утверждает, что в его жизни имеется цель.

— Она имеется и у меня. И у каждого человека. Но я не стремлюсь переселиться в хижину.

— Я также, мой господин, — произнес Аха. — Мне не так плохо живется при дворе фараона. Но я не мудрец. Я воин. И мне трудно понять Ра-Тауи. В хижину тебе придется войти одному, господин.

— Я и сам хотел, чтобы ты ждал меня снаружи, Аха….


Ра-Тауи был мужчиной лет 40–45 с худым лицом аскета. На его совершенно лысой голове, почерневшей от загара и напоминавшей отполированное изваяние из дерева, были видны два старых шрама. Глаза жреца, небольшие словно бусины, сразу вспыхнули, когда принц пересек порог его дома.

Эвиб-Ра показалось, что он встретил старого знакомого, который ждал его, хотя видел этого человека в первый раз.

— Привет моему господину, наследнику фараона, принцу Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра, — произнес Ра-Тауи, поднимаясь на ноги с простого табурета.

— Привет и тебе, жрец Анубиса. Как ты узнал меня?

— Это просто. Я давно жду тебя, мой господин.

— Ждешь? — по спине молодого принца пробежала дрожь. Этот человек пугал его.

— Да. Мое предназначение помочь тебе, мой господин. Ведь ты пришел ко мне за помощью? Разве не так?

— Я бы хотел, чтобы ты растолковал мне мой сон, жрец. Ты славишься как хороший толкователь снов.

— Прошу тебя сесть, мой господин, — жрец подставил молодому принцу свой лучший табурет. — Наш разговор будет долгим. Ведь тебя интересует не сон, а тревожное будущее. А что до того какой я толкователь снов, то это спорный вопрос. Иногда я могу видеть грядущее, а иногда нет.

Принц сел и приказал жрецу сделать тоже самое. Тот повиновался, и расположился напротив принца. С минуту они молча рассматривали друг друга. Затем Эвиб-Ра заговорил:

— Ты производишь впечатление мудрого и смелого человека.

— Я не был смелым, когда был молод, мой господин. Но затем смелость пришла ко мне, ибо страх смерти исчез и я познал истину. А тот, кто познал истину, уже может уходить. Тому более не ведом страх, ибо он знает, что ждет его за гранью смерти.

— Ты разве знаешь, что лежит за гранью?

— Совсем не то, о чем говорят жрецы разных богов, мой принц. Они ничего не знают о загробном мире. Все их слова сущая ерунда.

— А ты знаешь что там? — спросил Эвиб-Ра.

— Знаю, но не пытайся выведать у меня тайну смерти. Каждый человек познает эту тайну в свое время. И если бы все знали хоть что-нибудь о загробном мире, то поверь мне, принц, в этом мире больше никто не захотел бы остаться.

— Там так хорошо?

— Там нет понимания хорошо и плохо.

— Что это значит? Объясни мне все, жрец. Мне кажется, что я уже готов это познать.

— Представь себе самую страшную тюрьму Египта, мой принц. И наш мир это и есть такая тюрьма. Человек наделен страстями, которые и доставляют ему его страдания. Настоящий мудрец освобождается от страстей и ему не страшно умирать, и он свободен даже в темнице.

— Странное утверждение. Я никогда не слышал ничего подобного, — проговорил принц Эвиб-Ра.

— У тебя будет возможность узнать это, принц Египта. Я не боюсь смерти. В этом мире меня почти ничего не держит.

— Ты сказал «почти»? Значит, что-то тебя все-таки здесь держит, Ра-Тауи?

— Я должен свидетельствовать истину. И сейчас я закончу все мои земные дела, ибо ты, принц, сам пришел в мой дом. Ты прожил мало, но многое уже видел и многое понимаешь, ибо ты мудр. Я говорю это не каждому. Я не умею льстить, и если произнес слово «мудрый», то значит, ты действительно мудр.

— Я много читал и знаком с мудростью прежних поколений, которая воплотилась в многочисленных папирусах. Поучения переживших многое людей заставляют задуматься о том, как нам жить, и что делать, жрец. Разве не так?

— Так, мой господин. Но готов ли ты принять главное решение в своей жизни?

— Главное? Кто может сказать, что есть главное в жизни, жрец? — Эвиб-Ра внимательно смотрел на Ра-Тауи. — На этот вопрос мало кто сможет ответить, Вернее у каждого своя цель и свое понимание главного в этой жизни, почтенный жрец Анубиса.

— Главное это смерть, мой принц.

— Смерть ждет каждого из нас, жрец. Ты сам сказал это только что.

— Я сказал и повторю тебе, что смерть это то, что понимается нашими жрецами неправильно. Они много говорят о смерти, но почти ничего не знают о ней. В этом беда и в этом счастье Египта.

— Я привык думать, что смерть это продолжение жизни.

Так говорят жрецы.

Жрец засмеялся и сказал:

— Слуги бога Амона-Ра прожужжали тебе все уши о том, что после смерти тебя ждут в солнечной ладье Ра. И эта ладья доставит тебя до самых ворот Полей Иару или рая, где тебя ждет блаженство? Так?

— Ты насмехаешься над жрецами Амона-Ра? Хочешь сказать, что это не так?

— Я не хочу просто сказать, мой принц. Я действительно это знаю. И я не хочу выкачать из тебя много почестей и ценностей в благодарность за эти знания. Я свидетельствую истину просто так, и это отличает меня от жрецов-обманщиков. Как жрецы Амона-Ра, так и жрецы Себека, так и жрецы Гора, так и жрецы Хатор — все лгут.

— Лгут?

— Так делают жрецы всех богов. Даже жрецы Маат, богини истины.

— Жрецы богов лгут? — переспросил принц.

— Многие не лгут, но они говорят то, о чем ничего не могу знать. В конце концов, это одно и то же. Кое-кто из них знает священные тексты и считает себя мудрецом, но разве они мудры? Нет. Ибо не знают, что истинно, а что ложно.

— И ты можешь отличить истину от лжи, жрец?

— Истина в том, что тебя ждет большое разочарование в жизни, мой принц. Ты соправитель и наследник великого фараона. Но отец твой стар и ваша династия умирает. Тот мир, что создали фараоны с гордыми именами Аменемхетов и Сенусертов, постарел и скоро умрет.

— Ты предрекаешь падение Египта?

— Да. Злые времена ждут Обе Земли, мой принц. Но затем снова великий Египет возродиться к еще большей славе и громадному могуществу. Ибо очищение приходит через кровь. Так устроены люди, которые никогда не смогут понять, что нужно делать, если не пройдут очищение огнем и мечем.

С этим утверждением Эвиб-Ра был согласен, ибо сам не один раз думал об этом. Падение великой династии строителей пирамид в Гизе разве не прямое тому свидетельство?

— Но мне предрекают величие, жрец. Я не глуп, как ты сказал, и мое тело крепкое и я могу быть воином и мудрецом.

— Это так. Но время наступает такое, когда все эти качества будут не на пользу Египту. И потому я могу подарить тебе смерть, мой господин. Вот и весь твой сон, принц. Тот самый человек в черном, что явился тебе, был смертью. И он звал тебя к себе. Если ты примешь смерть, то тебя станут называть «Принц, которому предоставили выбор». А таких было не много в истории Египта.

Эвиб-Ра был поражен. Жрец уже знает все о его сне.

— Ты знаешь содержание моего сна?

— А тебя это удивляет?

— И смерть звала меня к себе? — снова спросил принц.

— Да. И твой сон привел тебя сюда. Это совсем не случайность. Так должно было случиться, принц, и так случилось…..


Жрец бога Анубиса мог заставить повиноваться себе. Принц Эвиб-Ра почувствоал громадную силу, исходящую от этого человека. И в том момент принц стал сомневаться в том, что он просто человек.

— Я покажу тебе кое-что, принц Египта, и ты увидишь то, что ни один человек до тебя видеть не мог.

— И что же это? — спросил принц.

— Это то, что будет. То, что произойдет. Это варианты возможного грядущего. В одном из них ты останешься жить, и станешь фараоном Египта под именем Эвиб-Ра I, и у тебя будет сын, что также станет фараоном Эвиб-Ра II. В другом будущем ты умрешь, и фараоном станет твой младший брат принц Аменемхет.

— Но возможно ли увидеть то, что будет? Это не под силу простому смертному.

— Снова ты бросаешься словами, принц. Как жрецы забили твою голову.

— Но разве я не прав? Видеть будущее не может простой смертный!

— Ты боишься? — спросил жрец.

— Немного.

— Страх сковал тебя, мой принц. И ты называешь это немного. Отчего так?

— Ты внушаешь мне страх, жрец.

— Я? Отчего?

— Не могу этого сказать. Ты ведь знаешь гораздо больше моего.

— Ведь я всего лишь произнес слова, принц Египта! Отчего мои слова так напугали тебя, который мало чего боится? — утвердительно, а не вопросительно произнес жрец. — Ты трепещешь перед непознаным. Ты, как и все люди, не желаешь заглянуть за грань. Но именно тебе дано это право.

— Право?

— Да право узнать тайну смерти!

Эвиб-Ра побледнел. Жрец произнес страшные слова.

— Почему мне?

— Ты поворотный камень в судьбе Верхнего и Нижнего Египта. И потому тебе дано право выбирать путь! Сейчас мы отправимся в лабиринт. Это сооружение построено по приказу твоего отца фараона также не случайно. Твой отец Аменемхет III построил этот храм в честь всех богов и демонов Египта. Там божества обоих земель и разных эпох. Идем туда вместе со мной.

— Но я не могу войти в лабиринт. Туда не может войти даже фараон. Да и путь туда не близок, а мне скоро нужно вернуться во дворец.

— Вернешься, если пожелаешь. Или не вернешься, и снова, если пожелаешь, мой принц. А лабиринт мы увидим быстро. Ты ляжешь на лежанку в этой хижине, хоть она и убогая и недостойна великого владыки, посетившего мой дом. И ты будешь меня сопровождать, принц, в путешествии по лабиринту.

— Это будет путешествие во сне? — спросил Эвиб-Ра.

— Не совсем во сне, хотя это весьма похоже на сон. Идем. Со мной тебе нечего думать о мести ваших жрецов. Это они боятся меня.

— Боятся? Но почему?

— Ибо ничем не могут меня напугать. Да и тебе можно будет узнать некоторые их тайны. Иногда полезно знать тайны жрецов. Итак, ты готов, мой принц, узнать судьбу своей страны?

— Я не готов заглянуть в грядущее. Оно пугает меня.

— Но неужели ты свернешь со своего пути? Неужели сможешь уйти и не посмотреть на то, что не дано видеть никому?

— Нет, — горячо произнес принц. Он понимал, что и свернуть с пути у него не хватит сил.

— Значит, ты готов?

— Да, я готов. Твои слова внушают мне доверие.

— Тогда идем! Пусть открыт!

— Но у входа в хижину меня ожидает мой друг.

— Ты говоришь про Аха?

Принц еще больше удивился.

— Ты знаешь и его?

— Он один из избранных, мой принц. Таких как Аха во всем Египте не больше десятка осталось.

— Что это значит?

— Он принадлежит к народу «Зару». Ты видел на его груди татуировку скорпиона?

— Да. И что с того?

— Это не простая татуировка. Она не была сделана ему руками человеческими. Он родился с ней и ему еще предстоит пройти путь воина Зару-Скорпиона.

— А что это такое?

— Зару, потомки легендарного воина и царя Скорпиона, сына Великих звезд. Он, конечно, не бог, но и не совсем человек. Вернее, больше чем человек. Его судьба еще свершиться и он узнает о своем предназначении и своих предках.

— Я не совсем понял тебя, Ра-Тауи.

— Поймешь в свое время, мой принц. А сейчас нам пора в путешествие. Ложись на мою лежанку.


Принц Верхнего и Нижнего Египта выполнил приказ жреца и лег. Через минут его глаза сомкнулись, и он погрузился в сон…..


Жрец Ра-Тауи лег рядом с лежанкой и также скоро погрузился в сон….


И они пошли….

Видение 1 Реальность Маат

«Нет, я не бог…. Я свидетель истины»

Смотри: даю тебе отличные советы.

Почувствуй их своим сердцем.

Живи ими в своем сердце…

Действуя так,

Ты преобразишься в истинного человека,

И любое зло будет тебя сторониться

Тени в лабиринте.
Они вошли, и принц увидел большую статую бога с человеческим телом, но с головой шакала. Это и был хранитель мира мертвых, один из главных богов подземного царства Анубис.

— Мы в лабиринте мой принц. И попали сюда довольно быстро, — жрец указал на длинные расписанные стены. — И вот здесь святилище моего бога Анубиса. Того, кто носит титул «Великого принца запада». Войдем в него.

— Ты говорил, что все жрецы Ра, Осириса, Гора, Себека, и даже Маат лгут. А ты, жрец Анубиса, не лжешь?

— Нет. Я не просто жрец. Я свидетель истины. Ведь ты видишь перед собой статую бога? Разве нет?

— Вижу.

— Но как мы с тобой могли попасть в лабиринт? Подумай об этом. Ведь наши с тобой тела там, в городе Иттауи, а здесь только наши незримые оболочки, что зовутся «Ка».

— Оболочки? — удивился Эвиб-Ра. — Но кто способен на такое? Кто ты, жрец? Неужели сам бог мира мертвых? Ты пришел за мной?

— Нет, я не бог, мой принц. Я свидетель истины. А сейчас прямо отсюда мы с тобой попадем снова в город Иттауи. Но не в тот Иттауи, где находятся наши с тобой телесные оболочки, а в тот, который будет, после того как пройдет время, и ты сделаешь свой выбор, мой принц.

— Мы увидим Иттауи будущего сейчас?

— Да. Мы уже в нем.

Принц Эвиб-Ра увидел дворец своего отца. И больше того он увидел и самого фараона, но только сильно постаревшим и сгорбившимся.

— Что это? — принц повернулся к жрецу.

— Это твой отец. Но уже через год после твоей смерти. Это грядущий мир Маат, мой принц. То, что будет, в случае если не станет тебя.

— Но я здесь!

— Ты снова не понял меня. Как трудно с вами непосвященными! Нет, тебя здесь нет. Ни тебя, ни меня. Хотя нам дано смотреть на то, что здесь будет происходить. Вот и давай смотреть, мой принц.

Время действия: 44 год правления фараона Верхнего и Нижнего Египта Аменемхета III
1797 год до н. э.
Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона.
Старик в белом одеянии жреца без всяких украшений с трудом передвигал свои ноги по дорожке ведущей к дворцу. За ним на почтительном расстоянии шли стражи и слуги.

Этот старик был фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III. Он уже год как перестал носить одежды подобающие великому владыке, а одевался просто как жрец. Исключения фараон делал только в случае торжественных выходов. И так было со дня смерти его любимого сына Эвиб-Ра, который был соправителем отца и которого Аменхотеп хотел видеть на троне своего царства.

Сейчас он возвращался после того, как долго сидел у статуи принца. Так фараон делал часто в последнее время. Своего второго сына Аменемхета старый фараон не сильно жаловал. Второй принц Кемета* (*Кемет или Та-Кем — Черная страна, так называли Египет сами египтяне, а слово Египет греческого и более позднего происхождения) совсем не напоминал первого ни статью, ни умом, ни силой воли. И повелитель Обоих Египтов редко звал его в свои покои.

«Кому оставлю я свою корону? — думал фараон. — Жрецы говорят, что помогут принцу Аменемхету в управлении страной, и что со временем он станет достойным правителем. Но так ли это? Я стар, чтобы врать самому себе и утешаться ложью. Никогда он не будет достойным фараоном. И при нем все созданное мной и моими предшественниками рухнет. Неужели Египет ждут новые испытания, как тогда после смерти царицы Нитокриды? Неужели снова хаос и гибель? Ах, почему умер мой старший сын? Почему боги призвали его?»

— Государь, — послышался рядом тихий голос, который заставил фараона вздрогнуть.

Кто это посмел приблизиться к нему так близко? Разве он не приказал всем держаться на расстоянии? Он поднял голову и посмотрел на дерзкого. Но это был его любимец архитектор Сенусертах. Также старик, но в отличие от фараона он был полным и на его широком лице не были так заметны разрушительные следы времени и горя, как на худом лице фараона.

— Сенесуртах? Ты вернулся? Я рад тебе, друг мой.

— Ты сердит, государь?

— Не на тебя. Тебя я всегда рад видеть. Я думал это кто-то другой.

— Ты снова ходил к статуе принца Эвиб-Ра, государь? Мне больно смотреть, как ты угасаешь, повелитель.

— Угасаю, друг мой. Ничто больше не привязывает меня к земной жизни. Но придворные льстецы утверждают, что я отлично выгляжу. Так мне сегодня сказал хранитель царского ларца с благовониями.

Сенусертах грустно усмехнулся.

— Смешно? Вот и мне стало смешно. Неужели они не могут говорить хоть часть правды? Грубая лесть глупа.

— Они придворные, государь. Что с них взять? Я давно говорил тебе о них.

— Как там моя гробница?

— Место твоего истинного упокоения полностью готово, государь. Все сделано тайно и про него знают только самые верные люди.

— Спасибо, друг мой. Боги милостивы ко мне, дав мне такого друга. Ты ничем не хуже великого архитектора фараона Джосера Имхотепа.

— Что ты, государь. Ты слишком милостив ко мне. Имхотеп построил великую пирамиду. А мои достижения много скромнее. Писец Ден, государь, сочинил надпись для твоей гробницы. На мой взгляд, она достойна столь великого владыки как ты.

— Вот как? — фараон оживился. Он был все еще не равнодушен к увековечиванию своей памяти. — И что за слова он написал? Ты помнишь их?

— Конечно, государь. Вот они:

Процветает Египет.
Он сделал сильными обе земли,
Он — жизнь, несущая прохладу;
Сокровища, им розданные, — это пища
Для тех, кто идет за ним.
Он — пища, а рот его — изобилие.
— Хорошо. И просто и в то же время величественно. Я доволен, — похвалил архитектора фараон. — Ты меня порадовал, друг мой.

— Тебе стоит оставить печаль, государь и снова радовать своих поданных своим мудрым правлением. Пусть твой первый сын умер, но у тебя ведь есть еще и принц Аменемхет.

— Не говори мне о нем, друг. Тебе не идет лесть. Не думаешь же, ты, в самом деле, что этот бездельник станет мудрым правителем?

— Но у тебя есть еще и дочь, государь.

— Принцесса красива. Вся в свою мать, но красота и мудрость не одно и тоже. Я правлю страной долгий период, Сенусертах. Ты сам изготовил стелу в 44 год моего царствования. И я знаю людей. И я вижу закат династии, но не это мне пугает. Пусть моя династия уйдет. Все рано или поздно стариться, и уступает место новому. Это закон жизни. Меня пугает судьба страны.

— Твои предки и ты сам укрепили страну, государь. Египет силен и никто не сокрушит его!

— Я также думал, но теперь в этом сильно сомневаюсь. И вижу повторение ситуации, что была после смерти царицы Нитокриды. Ты помнишь эту историю, друг мой?

— Помню, государь. И да уберегут нас боги от такого! Я читал папирусы, что повествуют о том времени. Тогда сами устои державы почти рухнули. Но сейчас подобное произойти не может.

— Отчего ты так думаешь, Сенусертах?

— Слишком сильна страна Кемет при правлении той великой династии, которую основал великий фараон Аменемхет I и к которой принадлежишь ты, государь.

— Снова лесть, Сенусертах, — отмахнулся от своего друга фараон. — Как мне надоела эта лесть. Я бы даже стал наказывать придворных за лесть.

— Но это не лесть, государь. Ты знаешь, что я говорю тебе правду.

— Тогда если не лесть, то глупость. Нет старого человека, который бы прежде не был молодым и полным сил. И нет государства и нет династии, которая бы не состарилась. Вот наша династия стала старой. Мой сын и наследник принц Эвиб-Ра мог бы стать великим фараоном. Мог бы. Но не стал. Боги забрали его. Они хотят, чтобы к власти пришел мой слабый младший сын. А значит, они хотят гибели династии….

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра произнес, обращаясь к своему спутнику:

— Отец так скорбит из-за моей смерти.

— Ты был его любимым сыном. И он надеялся на то, что ты станешь великими фараоном. Ты тогда еще не стал высказывать собственные мысли по поводу управления страной Кемет.

— А ты разве не согласен с тем, что я считаю правильным для Верхнего и Нижнего Египта, жрец?

— Это трудно определить, что есть истина, мой принц. Истину покажет будущее вот и давай смотреть будущее дальше.

— Куда ты поведешь меня сейчас?

— В покои главного казначея Амени. Это доверенный человек твоего отца.

— Но мне он никогда не нравился, Ра-Тауи.

— Тогда тебе вдвойне будет интересно узнать, чем он занимается…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои главного казначея Амени.
Хранитель печати фараона, главный сборщик налогов и главный казначей армии, хранитель сокровищницы Белого дома (Верхнего Египта) и хранитель сокровищницы Красного дома (Нижнего Египта) был одним из высших чиновников страны…


Покои главного казначея фараона Верхнего и Нижнего Египта, Амени в этот час были открыты только для доверенных лиц.

Сам Амени сидел на резном украшенном золотом кресле и вертел в своих сильных руках золоченый жезл. Этот вельможа скорее напоминал военачальника, чем казнохранителя. Его мощная грудь, прикрытая многослойным ожерельем из драгоценных камней и золота, широкие плечи и мускулистые руки выдавали в нем хорошего бойца.

Богатая юбка с передником из золотых полос, широкий пояс и сандалии, украшенные драгоценностями, говорили о том, что казнохранитель почитает моду.

Рядом с Амени сидел высокий и худой человек, преклонных лет, в одеянии жреца. В своих руках он держал посох и строго смотрел на придворного.

Амени поймал взгляд гостя и произнес:

— Ты снова мной недоволен, отец?

— Недоволен, сын мой, — ответил жрец. — Ты ведешь себя не так, как должен вести себя человек твоего положения.

— Снова тебя смущают мои украшения? Но что плохого в том, что у меня есть вкус и я люблю красивые вещи? Я не изнежен и не развращен как иные. Я упражняю свое тело, и укрепляю свой дух.

— Верно! Тот, кто желает стать фараоном или тем, кто правит за спиной фараона, должен закалять свое тело. Но ты мало читаешь. И это плохо. Тебе стоит изучать старые папирусы и черпать оттуда мудрость. Ты прочел «Поучение Аменемхета», которое я прислал тебе недавно?

— Пока нет, отец.

— Плохо, сын мой. Первый фараон ныне царствующей династии сказал в своем «Поучении» много полезного.

— Но я не уверен отец, что мне достанется корона Верхнего и Нижнего Египта. Я понимаю, что фараон уже скоро отойдет в иной мир. Но есть и принц-наследник. Отчего ты прочишь мне великое будущее?

— Аменемхет? — жрец саркастически ухмыльнулся. — И этого юношу ты назвал наследником, сын мой?

— Но он наследник по закону.

— Это предоставь мне. Твоя задача четко исполнять то, что я тебе прикажу исполнить. Ты уже сумел сблизиться с молодой принцессой Себекнофру?

— Нет. При дворе есть и не менее красивые женщины и девушки, — беспечно заявил молодой казнохранитель. — Принцесса еще не вошла в тот возраст, когда сможет очаровывать и нравиться всем.

— Тебе и не нужно быть верным воздыхателем принцессы, Амени. Я сказал тебе сблизиться, но не влюбить в себя. Это совсем не одно и то же, сын мой. Она должна стать женой твоего младшего брата Себекхотепа. Он сын самого бога Себека, а не простого человека.

— Отец? — Амени посмотрел на старика.

Про что это он говорит? Его младший брат сын бога? Не сошел ли старик с ума?

— Нет, я не сошел с ума, сын мой.

— Но ты сказал…

— Это всего лишь сказка, сын мой. Но нужно чтобы эта сказка начала ходить среди людей. Особенно среди простолюдинов. И когда придет час, он, как сын бога, станет мужем принцессы Египта. И, следовательно, станет фараоном Верхнего и Нижнего Египта. И тогда взойдет подобно солнцу новая династия фараонов еще более великая, чем та, что основана Аменемхетом Первым.

— Но мой брат Себекхотеп ничем особенным не выделяется.

— Это ничего. Рядом с ним я, а после моей смерти будешь ты. Так что тебе стоит стать другом принцессы. Хотя я понимаю, что это сделать будет нелегко….

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра с возмущением посмотрел на жреца. Ему совсем не понравилось то, что он услышал. Принц вскричал:

— Эти люди изменники!

— Почему ты так решил, мой принц? Они просто думают о будущем Египта. И в этом нет ничего плохого. И они считают, что именно так стоит поступать для блага страны.

— Они думают лишь о своем собственном благе.

— Мудрая мысль, мой принц. Но так устроены все чиновники и номархи твоего отца. Они не разрывают своего личного благополучия с благополучием Египта.

— Могут ли так поступать верные слуги? — спросил Эвиб-Ра.

— А ты вспомни строки, написанные твоим предком фараоном Аменемхетом I, мой принц:

Будь черствым в отношении ко всем подчиненным.

Люди остерегаются тех, кто держит их в страхе;

Не приближайся к ним один,

Не заполняй своего сердца братьями,

Не знай друзей,

И да не будет у тебя доверенных лиц —

В этом нет никакого смысла.

— Я это читал! Но я верю в дружбу. Неужели у фараонов нет тех, кто готов пожертвовать за них жизнью?

— Честные слуги фараона? — усмехнулся жрец.

— А ты скажешь, что таких нет?

— Давай посмотрим, мой принц. Может, и найдем где-нибудь честного слугу, Посмотрим на твою сестру, красавицу Себекнофру.

— А что сестра? Она дочь фараона!

— Вот и посмотрим, чем занимается дочь, фараона. Разве тебе не интересно знать, о чем думает твоя сестра? Ведь ты так мало интересовался тем, чем живет Себекнофру….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Сад.
Молодая принцесса Себекнофру в компании своей служанки Аты сидела подле роскошного бассейна выложенного мрамором, погрузив руку в воду. Принцесса была еще слишком молода, но уже обладала красотой и через год-два обещала превратиться в одну из красивейших женщин Верхнего и Нижнего Египта.

Наряд принцессы мало отличался от наряда её служанки. На обоих были тонкие рубашки и белые гофрированные платья и глубокими разрезами почти до самого пояса. На плечах женщин платья были скреплены драгоценными заколками. Прекрасные и тонкие руки девушек были открыты и на запястьях сверкали браслеты из пластин чеканного золота и драгоценных камней. Локоны париков прикрывали головы и плечи девушек.

Такой наряд на служанке говорил, что это особа, приближенная к принцессе — Её подруга. И единственное, что сейчас могло отличить служанку от госпожи, это был роскошный калаф увенчанный царственным уреем * (*Урей — изображение змеи), носить который могли только члены семьи фараона.

Обычно все слуги во дворце и домах знати довольствовались украшениями из меди и бронзы. Но принцесса любила свою подругу и ничего для неё не жалела. Хотя Ата не была обычной служанкой-рабыней, как сотни девушек во дворце. Она избрала скромную роль служанки Себекнофру только из преданности подруге.

— Ты влюбилась, Ата? — спросила принцесса. — Разве нет?

— С чего ты вязла? Я не выделяю этого офицера больше чем иных. Зачем мне это?

Ата весело усмехнулась. Она была выше Себекнофру и тоньше её. Девушку можно было бы назвать худой, что в те времена не ценилось в Египте. Мода на слишком стройных женщин вошла в дворцовую жизнь много позже при царице Ти и при царице Нефертити, что станут женами фараонов Аменхотепа III и Аменхотепа IV двести лет спустя. Но Ата выигрывала благодаря утонченным чертам своего лица и глазам небесно голубого цвета.

— Ты старше меня, Ата, и твой отец уже наверняка подыскивает тебе мужа.

— Он это делает уже давно. Но мне не нравятся те, кого он мне находит, Себекнофру.

Отец Аты, Сапат, Хранитель сандалий фараона Верхнего и Нижнего Египта, желал, чтобы его дочь вышла за номарха, повелителя одной из областей. Сам он был низкого происхождения и поднялся вверх только благодаря покровительству фараона Аменемхета Третьего. И именно поэтому Сапат мечтал породниться с настоящей знатью.

— Но если он тебе прикажет выйти замуж?

— Прикажет? Он слишком меня любит, принцесса. Я его единственный оставшийся в живых ребенок. И, в конце концов, он сделает, так как я захочу. А вот ты…

Ата замолчала и посмотрела на подругу. Себекнофру нахмурилась.

— Тебе не нравиться когда я начинаю говорить о твоем замужестве? Но ты сама начала меня дразнить.

— Я не хочу замуж, Ата, — принцесса стала серьезной.

— Отчего? Если ты встретишь…

— Ты сама знаешь, что мне не дадут никого встретить. Отец мой уже стар и слишком сломлен своим горем. Он потерял любимого сына. А мой брат Аменемхет желает стать фараоном. И ты знаешь, что последует за этим. Меня сделают его женой. Царственный сын и царственная дочь Египта должны составить пару. Но он мне просто противен, Ата.

— Принца Аменемхета нельзя назвать приятным мужчиной. В этом я с тобой согласна. Но ты уверена, что именно его готовят тебе в мужья?

— Да, некоторые придворные уже думают про это. Жрецы Себека только и ждут того чтобы схватиться со жрецами Амона-Ра. И наш союз будет на руку последним, Ата.

— А вот я так не думаю, Себекнофру, — Ата перешла на шепот. — Я подслушала разговор моего отца с Амени, главным казначеем….

— Подслушала?

— Да. Амени вербует сторонников среди чиновников и знати. И они говорили о том, что пора сделать бога Себека — Крокодила Солнца тем, кем некогда сделали Ра.

Себекнофру поняла, о чем говорит Ата. Жрецы бога-крокодила в последнее время набирали силу. Храм Крокодила Солнца появился даже в столице Верхнего и Нижнего Египта Иттауи. Жрецы Себека мечтали распространить свой культ по всей стране, во всех номах, где течет Нил.

— Они и от твоего отца добились, чтобы он назвал тебя, когда ты родилась, именем Себекнофру в честь бога Себека. Ты посвящена богу крокодилу. Понимаешь?

— Я это знаю давно. Разве их устроит мой брак с принцем Аменемхетом?

— Их нет. В особенности верховного жреца Крокодила Солнца.

— Но тогда кого они прочат мне в мужья?

— А ты сама не догадываешься?

— Нет.

— Совсем?

— Не будь злюкой, Ата. Хватит меня мучить. Мы же подруги. Если тебе что-то известно, то говори.

— Что скажешь насчет Себекхотепа?

— Себекхотепа? Это юноша брат главного казначея?

— Именно. Мне показалось, что сам казначей желает женить брата на тебе и тем самым продолжить династию и вместе с этим основать новую. А если ты станешь его женой, то все будет по закону.

— Это смешно, Ата. Мне выходить замуж за Себекхотепа? Мой отец станет смеяться такому предложению.

— А кто ему скажет? Казначей Амени не глуп. Он не станет действовать, всего не продумав. А его отец жрец еще умнее.

— Но, даже заполучив меня, Сбекхотеп не получит трон. Мой второй брат наследник трона.

— Он может умереть. Также как умер твой старший брат принц Эвиб-Ра. Ты ведь слышала, что говорят о его смерти во дворце?

Принцесса слышала, как шепчутся придворные и слуги о том, что принц-наследник был убит. Но она не верила этому. Слуги всегда что-либо сочиняют.

— Это глупости, Ата. Еще не было умершего принца в Египте, которому не приписывали бы смерть от рук убийц.

— Глупости? Нет, Себекнофру. Это совсем не глупости, хотя я ничем не могу это доказать.

— Но почему ты считаешь все эти россказни правдой, Ата?

— Ты разве не знаешь воина по имени Аха, госпожа?

— Знаю. Это офицер дворцовой гвардии. Он еще часто занимался с моим умершим братом фехтованием на мечах.

— Вот именно. И на его груди я видела знак скорпиона!

— И что? — недоумевала Сбекнофру.

— А то, что он воин Зару. Вот откуда его волшебное умение сражаться мечом. Они потомки великого Скорпиона, госпожа. Сыновья богини Селькит, что сама принимает облик самки скорпиона. От яда этого воина и умер твой брат.

— Но Аха не скорпион! Откуда ты взяла эти сказки?

— Подслушала разговор в доме моего отца. И там говорили, что воины Зару могут призывать смертельных красных скорпионов. И такого скорпиона видели во дворце в день смерти принца.

— Но Аха был другом Эвиб-Ра. Зачем ему убивать своего господина? Наследник фараона благоволил к нему! А мой младший брат, ставший теперь наследником, равнодушен к фехтованию.

— Трудно объяснить поступки Зару Скорпиона, Себекнофру. Однако сейчас я хочу рассказать тебе не про это.

— Но ты сама заговорила про воина Зару.

— Да, но не это главное в моих словах, Себекнофру. Ты не знаешь, что жрецы Себека в Иттауи недавно сочинили сказку о женщине, что стала женой крокодила. Слыхала?

— Нет. А причем здесь какая-то сказка? — не поняла принцесса.

— А притом. Сам бог крокодил Себек вышел из вод Нила и овладел красивой женщиной, и она родила от него ребенка. При родах присутствовали незримо богини Египта, и сама Исида предсказала, что это будет царь по славе своей равный самому Хуфу* (*Хуфу (Хеопс) — великий фараон 4-й династии, Считается строителем Великой пирамиды в Гизе). И знаешь кто эта женщина?

— Нет. А кто она?

— Жена нашего верховного жреца Себека. А Амени и Себекхотеп его дети. Но старший Амени сын простого чиновника, а младший….Говорят, что он не сын своего отца, но сын самого бога. Вот и подумай, принцесса, кем тебе лучше быть — женой брата-наследника или женой сына бога Себека!

— Я не верю, что Себекхотеп сын бога, но, даже не смотря на это, он много приятнее моего брата принца Аменемхета….

Тени в лабиринте.
— Твоя сестра, мой принц, также думает о благе Египта и так же связывает его со своим личным благом.

— Погоди, жрец. А что Ата сказала про моего друга Аха?

— Он не убивал тебя мой принц. Это я могу тебе сказать точно. Но насчет того, что воин Зару может вызывать красных скорпионом, то это правда. Но твой друг еще ничего не знает о своем предназначении.

— А ты можешь мне про это рассказать подробнее?

— Не сейчас, мой принц. В будущем у нас будет для этого много времени.

— В будущем? — переспросил Эвиб-Ра.

— Да. Когда ничто земное уже не будет нам с тобой мешать. А не желаешь увидеть, чем в этот момент занимается верный слуга твоего отца архитектор Сенусертах?

— Это не только приближенный и слуга, но давний друг моего отца.

— Вот и давай посетим друга твоего отца. Может быть, в его лице мы и найдем того самого верного слугу, по которого ты, мой принц, упоминал….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.
Архитектор покинул дворец фараона и приказал рабам отнести себя в свой дом. Жилище Сенусертаха было неподалеку от жилища фараона и отличалось небывалой роскошью. Такой дом ничем не уступал дому главного чати* (*чати — министр, визир) фараона Верхнего и Нижнего Египта. Но Сенусертах был не просто архитектором, но тем, кому было доверено строительство гробницы Аменеммхета III. Да и отец Сенусертаха в свое время был строителем хитрой гробницы фараона Сенусерта III. И он передал сыну все свои секреты и потому считался лучшим строителем страны.

Дом был большой с колонами в виде стеблей лотоса по фронту, украшенными сверху золотыми лепестками, обнесен белой стеной с башенками и большими воротами, обшитыми медными листами.

Вокруг дома был сад, без которого не мог обойтись ни один знатный египтянин. Обеспеченные жители Кемета не проводили много времени в доме, а любили мягкую зелень пышных растений и деревьев, прохладу бассейнов.

Три бассейна в саду Сенусертаха были облицованы мрамором, не худшим чем в саду самого фараона. Две беседки выстроенные архитектором годназад были расписаны самим Маи. И главный художник фараона не пожалел красок и золота на отделку. Здесь были сцены из жизни хозяина имения, изображавшие его триумф: фараон жалует его титулом своего друга, за окончание строительства храма Амона фараон наградил его золотом десять лет назад, за строительство нескольких гробниц его возвели в ранг первого архитектора Египта восемь лет назад….


Архитектора и царского друга встречали слуги и почтительно кланялись ему до земли.

— Где мой сын? — спросил Сенусертах, выходя из носилок. — Уже прибыл?

— Твой сын ждет тебя, господин, как ты приказал в саду, — ответил раб сириец. — Прикажешь позвать его?

— Нет. Я сам пойду к нему в беседку и там отдохну. А ты побеспокойся, чтобы нашему с ним разговору никто не помешал.

— Слушаюсь, мой господин, — раб снова склонился до самой земли.

Архитектор направился в беседку и там нашел своего сына высокого плотного красивого юношу, неопрятно одетого, с руками, покрытыми многочисленными ссадинами. Сенусертах приучал сына к труду, и тот лично работал как камнесечец.

— Отец! — он вскочил на ноги. — Ты хотел меня видеть?

— Да, сын мой Синух. И для этого я послал к тебе раба с моим посланием. И я рад, что ты прибыл так быстро. Фараон совсем плох.

— Но в городе говорят, что здоровье Аменемхета вполне хорошее.

— Да, но в городе не знают того, что знаю я. Фараон скоро умрет. Да и не правитель он уже больше. После смерти Эвиб-Ра государственные дела его интересуют мало. А его наследник принц Аменемхет меня терпеть не может. И сразу же выставит меня вон, несмотря на все мои таланты. А ты знаешь, Синух, что все, что у нас есть, это дары фараона?

— А то, что дал один фараон может легко забрать другой, — договорил за своего отца Синух.

— Верно.

— И ты, и мой дед не заработали своим трудом на хорошее отношение к себе? Удивляет меня это.

— Что делать? Мы с тобой не номархи. У нас нет знатных предков. Мы во всем зависим от повелителя Верхнего и Нижнего Египта.

— И завтра мы можем стать нищими? Но наше ремесло останется с нами.

— А если фараон примет иного архитектора? Многие наши заказчики тогда уйдут к нему. И наши доходы резко упадут. Спорить с фараоном не просто, сын мой. Но твой отец не глуп, мой мальчик. И все что заберет у нас новый фараон, мы вернем обратно.

Синух весьма удивился, услышав такое.

— Я сам откажусь от своих ценностей и два ларца с моими драгоценностями пожертвую владыке моему Аменемхету III и помещу их в его гробницу. Новый фараон Аменемхет IV не решиться забрать драгоценности у своего покойного отца.

Синух снова не понял архитектора.

— Но что нам с того, отец? Твои драгоценности у многих вызывают зависть. И какая нам разница останутся он Аменемхету III или Аменемхету IV?

— Разница большая. Я сейчас нарисую тебе на песке то, что не доверил ни одному папирусу. Это план строения, в котором будет упокоено тело моего друга и повелителя. Никто больше не знает про это.

— А твои помощники?

— А ты заметил, кого я отобрал в качестве помощников, сын? Это люди по большей части никчемные и ни на что кроме лести не способные. Один их них обо всем доносит принцу Аменемхету и думает, что я не знаю про это. А сам принц желает сделать его своим архитектором. Воистину боги лишили этого принца разума.

— Ты хочешь сказать, отец, что приготовил гробницу с секретом, как это было сделано моим дедом для фараона Cенусерта III?

Сенусертах был сыном знаменитого строителя гробниц также Сенусертаха, который строил самые хитрые строения с многочисленными ловушками для грабителей могил.

— Да. Погребальная камера царя это четыре монолитных блока большого веса. Они отлично укреплены, и разрушить это сооружение не представляется возможным. После того как мумия фараона будет помещена туда, вход в камеру будет закрыт многотонной базальтовой плитой. Пробить эту плиту грабителям, даже если они приникнут внутрь гробницы, что маловероятно, будет трудно. На это понадобиться лет 80.

— Это хорошо для фараона, отец.

— Не только для фараона, сын мой. Мы с тобой будем знать, как проникнуть в гробницу и как достать оттуда наши ценности. Больше того, туда же будет помещены и ценности принцессы Верхнего и Нижнего Египта Себекнофру. Ведь придет такое время, сын мой, когда они ей понадобятся.

— А отчего ты вспомнил о принцессе, отец?

— Ты ведь готов служить принцессе Себекнофру, сын мой?

— Конечно, готов. Она дочь фараона и моя госпожа.

— Я видел, как ты смотрел на принцессу во время последнего приема во дворце. Я потому и отправил тебя подальше отсюда. Так смотреть на дочь фараона не может простой смертный, Синух. Не забывай кто ты, а кто она…..

Тени в лабиринте.
— Что я слышу, жрец? Сенусеретах, которому мой отец доверят как самому себе, его друг, готовиться ограбить своего повелителя?

— Нет. Не совсем ограбить. Неужели ты ничего не понял? Он всего лишь желает обезопасить совой род от превратностей судьбы.

— Его слова о том, что они смогут проникнуть в усыпальницу фараона жгут меня огнем, жрец! Можно ли верить после этого хоть кому-нибудь?

— Твой предок фараона Аменемхет I давно сказал, что верить нельзя никому в своем поучении. А он хорошо знал людей, мой принц. У фараона нет друзей, у него есть слуги. А слуги всегда могут сменить своего господина. Вспомни слова из поучения:

Но, евшие мой хлеб, восстали на меня,

Те, которым я подавал руку, поднялись против меня.

— Стоит ли после этого стремиться стать фараоном в мире, где нет ни чести, ни преданности. Неужели наша страна столь обмельчала, жрец?

— Ты сгущаешь краски, мой принц. Люди страны Кемет нисколько не изменились. Они завистливы, они жадны до богатства и почестей. Они неблагодарны. И что с того? Людьми нужно управлять. И твой предок фараон Аменемхет I знал, как это делать. И Сенусерт III знал это. И твой отец. Вот почему при Сенусерте III и твоем отце Аменемхете III страна Кемет уже столько времени процветает. Египту нужен сильный и опытный правитель.

— А я? — спросил принц. — Меня ты считаешь таким правителем, жрец?

— А это мы скоро увидим мой принц.

— А что ты собираешься показать мне теперь, Ра-Тауи?

— Дом главного чати твоего отца Птахотепа.

— После того, что я видел, от Птахотепа ничего не жду хорошего….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом главного части фараона Птахотепа.
Вельможа Птахотеп был стар, как и его господин, фараон Аменхотеп III. Он давно утратил задор молодости и интерес к жизни, который испытывают люди средних лет. Его уже не волновали женщины, и он не стремился к накоплению богатств и к роскоши, как в прежние дни. Красивые и изящные предметы не так трогали его, и только одна страсть продолжала съедать его по-прежнему и нисколько не уменьшилась — власть.

А после того как принц Аменемхет стал править страной вместо фараона, эта самая власть почти ускользнула из рук Птахотепа. Принц опирался на других людей. Старый вельможа отца был ему уже не нужен.

В вечерний час Птахотеп сидел в саду своего великолепного дома и жал гостя. И гость вскоре прибыл. Это был прибывший в Иттауи номарх Заячьего нома Тутхотеп.

Полный, средних лет вельможа, наследный повелитель Гелиополя любил жизнь, и это было написано на его лице. Он был охотник до всякого рода удовольствий — о пирах в его дворце говорили везде, и его собрание молодых рабынь могло бы вызвать зависть и самого фараона, если бы он ещё интересовался женщинами.

— Привет, великому чати фараона Верхнего и Нижнего Египта, почтенному Птахотепу.

— Привет и тебе, почтенный номарх. Я рад видеть тебя в своем доме. Садись рядом со мной и слуги подадут нам пиво. А этот напиток в моих имениях изготовляют особенно хорошо.

— Слухи о твоем краном пиве ходят везде, почтенный Птахотеп.

— Да! Мое красное пиво изготовляется по особому рецепту. И второго такого нет ни в Верхнем, ни в Нижнем Египте. А знаешь ли легенду о красном пиве? Некогда сам бог Ра отправил своих гонцов на остров Элефантина. И должны были эти слуги Ра добыть ему семена добродетели. И они принесли богу эти семена. Затем их вместе с семенами ячменя положили в сосуды, наполненные кровью человеческой. Затем произнес Ра слово силы, и так получилось великолепное красное пиво.

Чати хлопнул в ладоши, и сразу же появились рабы и принесли большие кувшины и серебряные чаши, богато инкрустированные драгоценностями.

— Ты хотел со мной говорить, почтенный Птахотеп?

— Да. Ты знаешь, что наш владыка фараон Аменемхет, а живет он вечно, уже мало интересуется делами государства. Печаль съедает его, и он не желает жить и править.

— Да, почтенный чати. Это мне известно. Наш фараон сильно удручен смертью принца Эвиб-Ра, — согласился Тутхотеп.

— И скоро нашим фараоном станет Аменемхет IV.

— И это мне известно, Птахотеп. Он наследник фараона.

Тутхотеп давно понял, к чему клонит чати. Он не желает терять власть и желает сохранить свой пост и при новом фараоне. Номарх искренне удивился, как сильна в этом вельможе жажда власти. Ведь он совсем старик и не далек тот час, когда ему придется отправиться в страну, где правит Осирис* (*Осирис был главным судьей умерших, отсюда отправиться в страну Осириса — умереть). А все держится своими старческими пальцами за жезл и посох главного чати страны!

— Но устраивает ли этот наследник номархов страны Кемет? — спросил Тутхотепа старый чати.

— Нас устраивает тот, кого назвал своим наследником фараон Аменемхет. А номархи верные слуги повелителя.

«Хитер, — подумал про номарха чати фараона. — Но не хитрее меня. Делает вид, что ничего не понимает. Знаем мы таких верных слуг. Ну да посмотрим, кто кого переиграет….».

— Ты не желаешь быть со мной откровенным, Тутхотеп? А напрасно. Рано вы списали старого Птахотепа со счетов. Я не один год был доверенным моего владыки и потому многие тайны этой страны мне известны. Желаешь получить большую свободу у себя в номе, чем имеешь сейчас — помогай мне. А я помогу тебе и тем, кто стоит за тобой.

— Нужна ли мне твоя помощь, Птахотеп? — усмехнулся номарх и сделал большой глоток из своей чаши.

Старик ничего ему не ответил и только загадочно улыбнулся. Этот заносчивый вельможа пришел к нему с намерением посмеяться над главным чати фараона.

— Что означает твоя улыбка, почтенный Птахотеп?

— Ты выпил моего пива, — снова улыбнулся Птахотеп.

— Да и оно отменное.

Тутхотеп допил все содержимое чаши, и слуга наполнил её снова. И снова номарх выпил её до дна.

— Отменное пиво! — снова похвалил он напиток.

— Ты ведь уже подготовил свою гробницу, Тутхотеп? Я слышал, что она великолепна. И твоя статуя даже больше чем статуя фараона. Ты говорил, что в своем номе ты хозяин. Или мне донесли что-то не так?

— Уж не думаешь ли ты напугать меня, почтенный Птахотеп? Я и тебе могу сказать, что мой ном принадлежит мне, как принадлежал моему отцу. Я выполнил все, что должен был выполнить по отношению к фараону. И после этого я делаю в номе то, что угодно мне!

— Так твоя гробница уже готова?

— А что тебе за дело до моей гробницы, Птахотеп? Уж не думаешь ли ты купить её у меня?

— Нет. Она скоро понадобиться тебе самому.

— Почему ты так решил, Птахотеп?

— Мое красное пиво — пиво смерти. Я ведь не зря рассказал тебе легенду о красном пиве.

— Я слышал эту легенду много раз. Она родилась в моем номе. Есть красное целебное пиво бога Ра, и красное отравленное пиво богини Сехмет.

— Именно так, номарх. Именно так. Но ты не знаешь еще кое-чего.

— И что же это? — снова усмехнулся Тутхотеп.

— Сама львиноголовая богиня Сехмет подарила секрет этого пива жрецам. И передавали они этот секрет из поколения в поколение. И он почти исчез, ибо умерли почти все, кто знал про него. И кое-кто по большому секрету передал его мне. И ты выпил такого пива, номарх.

Тутхотеп побледнел и чаша выпала из его руки. Остатки красной жидкости разлились по плитам подобно крови. Номарху уже более было не смешно.

— Ты более не смеешься?

— Это правда? То, что ты сказал, Птахотеп?

— Я не вру тебе, и ты можешь узнать об этом у многих.

Тутхотеп промолчал. Он не нашелся что сказать.

— Итак, я смогу дать тебе противоядие от напитка богини Сехмет, номарх. Но могу и не дать тебе его. У тебя есть три дня подумать. Если желаешь жить — то приходи в мой дом и принеси мне клятву верности, а не желаешь, поторопи мастеров и найди хорошего бальзамировщика. Пожалуйся на меня Осирису, может он воспалиться праведным гневом. А сейчас уходи!

Птахотеп указал номарху рукой на ворота. Тот поднялся и низко поклонился части фараона…

Тени в лабиринте.
— Видишь, мой принц, как делаются дела? Этот Птахотеп не так глуп, как думали многие. Многие списали его со счетов, а он одним ударом повалил себе под ноги номарха из Гелиополя. А этот номарх имеет виляние на жрецов Ра!

— А что это за яд Сехмет? — спросил принц жреца.

— Тайна этого напитка давно утеряна. И боюсь, что кроме Птахотепа, и еще нескольких человек, о ней никто не знает. Он получил её много лет назад от старого жреца богини Сехмет, которого многие считали выжившим из ума. Но Птахотеп послушал его и получил страшную тайну Египта в свои руки. И вот он решил воспользоваться ей.

— Он решил использовать яд в первый раз?

— Да. Не так просто выпустить из клетки демона богини Сехмет. Это опасно и не каждый на это решиться. Но скоро мы увидим, как его станут применять и другие…

Видение 2 Реальность Исефет

«Я смогу выбирать реальность»

Единственный день может стать вечностью.

В течение единственного часа можно сотворить

будущее, ибо Бог знает того,

кто действует вместе с ним.

Тени в лабиринте.
Принц Эвиб-Ра увидел дворец своего отца. Жрец стал пояснять ему:

— Это грядущий мир Исефет, мой принц. То, что будет, в случае если ты не умрешь. Он отличается от реальности богини Маат, которую мы с тобой только что посетили.

— Этот вариант мне нравиться больше.

— Вот как? Ты еще не видел этого будущего, но говоришь, что он тебе нравиться. Отчего? Всего лишь из-за того, что ты здесь жив?

— Жизнь это много. Мое имя запомнят как имя фараона Верхнего и Нижнего Египта. Разве это плохо?

— Тогда давай посмотрим на этот мир и на тебя самого. И кто знает, может быть, ты изменишь свое мнение.

— Значит, я смогу выбирать реальность, которая будет?

— Да, ибо это тебе предоставили выбор. Ты — Тот, кому предоставлено это право….

Время действия: 44 год правления фараона Верхнего и Нижнего Египта Аменемхета III
1797 год до н. э.
Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона.
Старик в белом одеянии жреца без всяких украшений с трудом передвигал свои ноги по дорожке ведущей к дворцу. За ним на почтительном расстоянии шли стражи и слуги.

Этот старик был фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III. Он уже год как перестал носить одежды подобающие великому владыке, а одевался просто как жрец. Исключения фараон делал только в случае торжественных выходов. И так было с того дня, когда его старший сын и соправитель принц Эвиб-Ра взял все нити правления страной в свои руки.

Аменемхет III правил страной долго и время его царствования многие почитали за золотое время в истории Египта. Строились храмы, дворцы, обустраивалась Дельта, крепли торговые связи, росла добыча золота, оросительные системы были в порядке и урожаи оттого были неизменно высокие. Фараон оправдал слова придворного писца о себе:

Процветает Египет.
Он сделал сильными обе земли,
Он — жизнь, несущая прохладу;
Сокровища, им розданные, — это пища
Для тех, кто идет за ним.
Он — пища, а рот его — изобилие.
Но его мучило одно — правильный ли он сделал выбор в определении наследника? Своего второго сына Аменемхета старый фараон не сильно жаловал. И это было правильно. Так сказал бы каждый. Второй принц Кемета совсем не напоминал первого ни статью, ни умом, ни силой воли.

Но теперь и первый сын, наследник-соправитель, стал вызывать его беспокойство. Слишком он был решителен и смел. Слишком высоко ценил свою власть и ни с кем не желал ею делиться.

— Государь, — послышался рядом тихий голос, который заставил фараона вздрогнуть.

Кто это посмел приблизиться к нему так близко? Разве он не приказал все держаться на расстоянии? Он поднял голову и посмотрел на дерзкого. Но это был его любимец архитектор Сенусертах. Также старик, но в отличие от фараона он был полным и на его широком лице не были так заметны разрушительные следы времени и горя как на худом лице фараона.

— Сенесуртах? Ты уже вернулся? Я рад тебе, друг мой.

— Ты сердит, государь? Я пришел к тебе не вовремя?

— Не на тебя я сердит, друг мой. Тебя я всегда рад видеть. Как идет строительство храма в Тине?

— Хорошо, государь. Скоро он будет совсем готов.

— Это радует мое сердце, Сенусертах. Слишком мало радости мне осталось в этой земной жизни. Я угасаю, друг мой.

— Твоя рука ослабла, государь, но ты по мудрости своей поставил править своего наследника Эвиб-Ра. Он достойный повелитель.

Фараон грустно усмехнулся.

— Достойный ли он, друг мой? Принц-соправитель слишком крут. Он вызывает к себе номархов и часто нетерпим к их советам. Он желает править страной так, как это было в древние времена при фараоне Хуфу.

— Я слышал, как он говорит с номархами, государь. И это радует меня. Возвращение к тому времени когда, власть повелителя была беспредельна — это благо для Египта.

— Ты в этом уверен? — фараон посмотрел на архитектора.

— Номархи слишком много возомнили о себе, государь. Но они должны помнить, что только фараон равен богам в этой стране. Он стоит выше своих подданных. А что я вижу в номах на гробницах номархов, государь? Они осмеливаются заказывать резчикам изображать себя вровень с фараоном! А то и вообще не упоминают на памятных стелах твоего великого имени.

— И что с того, друг мой? Пусть себе изображают. Еще основатель нашей династии Аменемхет I установил это. Он перестал вмешиваться в дела провинций-номов и дал местным правителям больше власти. Ведь они лучше могут понять проблемы своего нома, чем чиновники моего дворца. Да и в каждом номе есть земли фараона и это позволяло мне и моим предшественникам контролировать ситуацию.

— Сила Египта, государь, в величии фараона. Так считают все твои подданные.

Фараон знал о том, что многие придворные, поднятые им из низов, думают так же, как и его архитектор. И потому он перевел разговор на другое.

— Как там моя гробница?

— Место твоего истинного упокоения полностью готово, государь. Все сделано тайно и про него знают только самые верные люди. Грабители не посмеют коснуться твоей гробницы.

— Хорошо. Но так говорил и твой отец, архитектор моего отца фараона Сенусерта III. А грабители пытались войти в его гробницу неоднократно.

— Но неудачно, мой государь.

— Сенусертах! Что значит неудачно? Сегодня неудачно, а завтра они все равно сделают это черное дело. Отчего так в нашей стране происходит? Почему нет уважения к умершим владыкам? Отчего воры не почитают законов, уставленных богами?

— Оттого что ты, мой господин, слишком милостив. Ты слишком добр и многие оттого распустились в нашей стране. Как те, кто вверху, так и те, кто внизу.

— Думаешь, пытки и казни остановят грабителей? — усмехнулся фараон с горечью. — Нет. Я давно понял это. Тот правит долго, кто правит, справедливо опираясь на слово, но не на меч. Великий фараон Снофру показал, что добром можно сделать больше чем силой. А вот мой сын Эвиб-Ра полагается больше именно на силу.

— Тебе стоит оставить печаль, государь и снова радовать своих поданных своим мудрым правлением. Помоги принцу своими мудрыми советами.

— Не говори мне этого, друг. Тебе не идет лесть. Не думаешь же, ты, в самом деле, что я смогу снова править?

— А почему нет, государь? — спросил архитектор фараона.

— Оттого что я стар и суета жизни больше меня не интересует. Все равно долго я не проживу и станется то, что должно статься. И пусть мое мудрое, как ты говоришь правление, продлиться еще год. Что с того? Затем снова все пойдет так, как пожелает Эвиб-Ра.

— У тебя есть еще второй сын и дочь, государь.

— Принц Аменемхет не может править страной, ибо он слаб. Он слаб телом и еще больше слаб духом. А моя дочь вся в свою мать. Она красива. Но красота не мудрость. Я правлю страной долгий период, Сенусертах. Ты сам изготовил стелу в 44 год моего царствования. И я знаю людей. И я вижу закат династии.

— Твои предки и ты сам укрепили страну, государь. Египет силен и никто не сокрушит его!

— Я также думал, но теперь в этом сильно сомневаюсь. А если страну ждут потрясения?

— Да уберегут нас боги от такого!

— Боги? А если сами боги и готовят нам все это, Сенусертах?

— Я читал папирусы писца Апура, государь. Он пишет, что нас ждут в будущем потрясения и многие погибнут и крокодилы станут жрать тела убитых.

— Пророчества? — с интересом спросил фараон.

— Да. Апура называет себя пророком.

— И что же он пишет?

— Разное, государь.

— А подробнее?

— Вот строки из его предсказаний. Я читал их много раз и могу повторить, не заглядывая в папирус. «Нил станет разливать свои воды. Но земли Кемета останутся невозделанными. Ибо люди не станут обрабатывать их. Начальники спросят земледельцев: «Отчего вы не обрабатываете поля?». Но те скажут в ответ: «А какой в том будет толк? Мы не знаем, будем ли живы завтра? Мы не знаем, придется ли нам убирать урожай с этих полей!» Младенцы не станут рождаться в Египте, ибо жены не пожелают рожать. Грабители станут хозяевами сокровищ владык Египта. И никто не сможет противостоять им. Священные мумии будет осквернены. Затем страшная чума опустошит страну. Затем разразиться война и будет литься кровь. Богачи станут страдать. Бедняки станут смеяться, ибо им нечего терять. А города перестанут почитать своих правителей. Рабы станут грабить своих хозяев, и никто не станет на их пути, ибо более не будет ни закона, ни права в стране Кемет».

— Подожди, Сенусертах, — фараон остановил своего архитектора. — Слова пророка жгут меня.

— Тебе плохо, государь? Я расстроил тебя?

— Не ты, Сенусертах. Я ведь сам просил тебя рассказать. Продолжай.

— Государь желает, чтобы я продолжал?

— Желаю. Говори. Со мной уже все хорошо.

— Грозные повелители пастухов, жестокие и свирепые проникнут в нашу страну и станут захватывать её города. После этого жителей Кемета ждут еще большие несчастья.

— О завоевании я слышал и от других людей. Но затем слава Египта снова возродиться. Или в пророчестве Апура что-то не так?

— Нет, почти все так. Слава Египта действительно возродиться, государь. Но не во все пророчества можно верить. Подобные несчастья, что предсказаны, произойти с Египтом не могут.

— Отчего ты так думаешь, Сенусертах?

— Слишком сильной стала страна Кемет при правлении той великой династии, которую основал великий фараон Аменемхет I и к которой принадлежишь ты, государь.

— Снова лесть, Сенусертах, — отмахнулся от своего друга фараон. — Как мне надоела эта лесть. Я бы даже стал наказывать придворных за лесть.

— Но это не лесть, государь. Ты знаешь, что я говорю тебе правду.

— Тогда если не лесть, то глупость. Нет старого человека, который бы прежде не был молодым и полным сил. И нет государства и нет династии, которая бы не состарилась. Вот наша династия стала старой….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои главного казначея Амени.
Покои главного казначея фараона Верхнего и Нижнего Египта, Амени в этот час были открыты только для доверенных лиц.

Амени сидел на резном кресле украшенном золотом. Этот вельможа скорее напоминал военачальника, чем казнохранителя, чиновника отвечавшего за ведомство государевой казны. Его мощная грудь, прикрытая многослойным ожерельем из драгоценных камней и золота, широкие плечи и мускулистые руки выдавали в нем хорошего бойца.

Богатая юбка с передником из золотых полос, широкий пояс и сандалии, украшенные драгоценностями, говорили о том, что казнохранитель почитает моду и заботиться о том, чтобы выглядеть роскошно.

Рядом с Амени сидел высокий и худой человек, преклонных лет, в одеянии жреца. В своих руках он держал посох и строго смотрел на придворного. Это был верховный жрец бога-крокодила Себека, прибывший из Крокодилополя в столицу фараона. Он был здесь в последнее время частым гостем.

Амени поймал взгляд жреца и произнес:

— Ты снова мной недоволен, отец?

— Да, — ответил жрец. — Ты ведешь себя не так, как должен вести человек твоего положения.

— Снова тебя смущают мои украшения? Но что плохого в том, что у меня есть вкус и я люблю красивые вещи? Я не изнежен и не развращен как иные. Я упражняю свое тело, и укрепляю свой дух.

— Верно! Тот, кто желает служить фараону на высокой должности, должен закалять свое тело. Но ты мало читаешь. И это плохо. Тебе стоит изучать старые папирусы и черпать оттуда мудрость. Ты прочел папирус «О детях бога Ра» который я прислал тебе недавно?

— Пока нет, отец.

— Плохо, сын мой. В этом папирусе много полезного. В свое время жрецы Ра в Гелиополе захватили власть в стране и стали рядом с троном фараона. Затем это сделали служители фиванского Амона. И жрецы Ра уступили им. С тех пор возник объединенный культ бога солнца Амона-Ра. Отчего же и нам служителям Себека не сделать того же? Пусть культ Амона-Ра немного отступит и даст нам место. Почему не называть его Себек-Амон-Ра, Великий Крокодил Солнца?

— Но я не уверен отец, что жрецы Амона-Ра уступят тебе просто так. Их могущество слишком велико. Да и жрецы иных культов не против того чтобы поднять престиж своих богов. Я понимаю, что фараон Аменемхет уже скоро отойдет в иной мир, и это время для перемен.

— Вот для этого я и дал тебе папирус «Дети Ра», сын мой, — жрец саркастически ухмыльнулся. — И если бы ты вчитался в него, то понял бы что ситуация в Египте повторяется. И самое время нашему культу бога Крокодила занять первое место среди пантеона богов страны Кемет.

— Культ Себека не слишком популярен, отец. Да, я согласен, что ты можешь поднять его авторитет выше, но сделать его главным богом….Отец, это слишком смело.

— Это предоставь мне, сын мой. Твоя задача четко исполнять то, что я тебе прикажу исполнить. Это обязанность каждого хорошего сына по отношению к отцу.

— Да отец, — Амени поднялся со своего места.

— И прочти папирус о детях Ра…..

Тени в лабиринте.
Жрец Ра-Тауи посмотрел на Эвиб-Ра и спросил:

— Уже не скажешь, что эти люди изменники, мой принц, как в тот первый раз?

— Их разговор совсем не тот, что был в реальности Маат, жрец. Но я не совсем понял, что они хотят? Культ Себека нельзя сделать главным культом.

— Отчего ты так думаешь, принц?

— А ты думаешь иначе? Культы Ра и Амона не потеснятся в пользу Себека. Слишком многие не любят бога-крокодила в нашей стране.

— Мудрая мысль, мой принц. Но ты не учел одного — все меняется. И культ Амона был некогда не так популярен. Главное как подойти к делу. А этот жрец Себека знает, что делает.

— А ты не боишься, жрец, что когда я вернусь, в свое тело, то использую эти знания полученные благодаря тебе?

— Нет. Ты, если захочешь вернуться, ничего не будешь помнить о лабиринте и этом ходе в будущее.

— Вот как?

— А ты думал, что такие знания даются даром, мой принц? Знания — это оружие.

— Такие как эти — да. Ты тысячу раз прав, Ра-Тауи.

— Но давай посмотрим, мой принц, на твою сестру, красавицу Себекнофру….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Сад.
Молодая принцесса Себекнофру была в большом роскошном саду одна. Слуги знали о том, что дочь фараона любит уединение. И никто не посмел бы потревожить её здесь.

Сегодня она оделась в лучшие свои одежды, и лучшие драгоценности украшали чело и шею красавицы. Корона принцессы с символами змеи и грифа была украшена придворным ювелиром времен еще фараона Аменемхета II. Многослойное ожерелье на её шее переливалось в лучах солнца, и разноцветные блики играли на щеках и носу девушки.

Она ждала здесь встречи с тем, кого хотела увидеть, и про кого никто не должен знать. Это был молодой человек, которого совсем недавно стал принимать при дворе, но который быстро сумел покорить сердце царственной девушки. Сын и внук придворных архитекторов Синух был статен, хорош собой и кровь его матери сирийки сказалась в нем больше крови его отца архитектора Сенусертаха.

Он появился со стороны дворцовой пристройки. Оттуда можно было приникнуть в сад беспрепятственно. Слуги никогда бы не рискнули появиться там, где могут гулять члены семьи фараона без особого на то приказа.

Синух был одет как обычный слуга. Белая юбка с нарядным треугольным передником, широкий пояс, медные украшения на шее и запястьях. Торс его был обнажен. И единственное что могло его выдать, так это очень мускулистое тело, которое больше бы подошло воину, чем слуге.

— Синух! — вскричала принцесса.

Юноша приблизился и осторожно взял дочь фараона за руку.

— Я здесь, любимая. Я прибыл вчера и горел желанием тебя увидеть. Но отец не отпустил меня во дворец.

— Я знаю. Я и не ждала тебя вчера. Знала, что ты не рискнешь прийти. С тех пор как во дворце распоряжается мой брат, трудно стало посещать его. И потому я и вышла сегодня в сад.

— Ты сегодня так красива, Себекнофру, что я снова думаю, достоин ли я любви такой девушки?

— Мне все твердят, что меня достоин не каждый сын номарха. Но я сама избрала тебя. Мой выбор определен моим сердцем. Но довольно про это, Синух. У нас есть дела и поважнее. Ты слышал последние новости?

— Да, Себекнофру. Твой отец желает твоего брака с твоим братом принцем Эвиб-Ра, наследником двойной короны.

— Он решил вернуться к старой традиции, когда царские дети — брат и сестра — составляли божественную пару супругов. Хотя и сам мой отец, и мой дед взяли себе жен и чужих стран.

— Но Верхним и Нижним Египтом сейчас правит не твой отец. Он отошел от дел. Аменемхет III только по имени фараон. А правит страной твой брат Эвиб-Ра, соправитель и наследник.

— Да, Синух. Это так, и мой брат желает жениться на мне.

Себекнофру ждала, что её любимый скажет, что им делать. Но молодой Синух молчал. Он сам ждал, что дочь фараона что-то предпримет в этой ситуации. В характере этой девушки была твердость и властность. Она могла настоять на своем.

— Ты молчишь? — спросила она, подняв свои длинные ресницы. Её большие глаза смотрели на юношу.

— Я думаю, Себекнофру.

— Я полагала, что ты уже думал про это вчера! Что ты решил сделать, когда узнал, что меня хотят выдать замуж?

— Да я не мог спать из-за этого, любимая. Но пока ничего не могу предпринять. Я сын архитектора, а ты дочь фараона. Любимая дочь повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Я не могу пойти к своему отцу и попросить его, чтобы он отправился к фараону с просьбой отдать тебя мне в жены. Он даже слушать меня не станет. Скажет, что боги хаоса помутили мой разум.

— И я не могу просить моего отца отдать меня тебе, Синух. Это единственная моя просьба, которую он не выполнит. Но я хочу быть твоей женой.

— Тогда нам стоит пойти против воли наших отцов, Себекнофру. На такое в Египте еще не отваживался никто из семьи фараонов.

— А царица Нитокрида? Ты слышал про неё?

— Да. Она правила очень давно. Но она была царицей, и она сидела на троне. Ты же только принцесса, Себекнофру.

— Я бы подумала о бегстве, Синух. Если дворец фараона стоит на пути, то можно уйти из него.

— Это не возможно, Себекнофру. Твой брат сразу отправит за нами погоню и нас найдут. Это твой отец уже мало интересуется делами, но твой брат уверенно взял в руки государство. Город наполнен его соглядатаями. Если ты покинешь дворец, ему донесут про это сразу же.

— Я это знаю. Но ты должен что-то придумать, пока я не стала его женой. Ты ведь был послан фараоном организовать подвоз строительных материалов для его гробницы, которую заканчивает твой отец?

— Да. Но при мне постоянно находиться писец из палаты главного писца Ахену и три чиновника. Я не могу даже слуг взять с собой.

— Я знаю, какие порядки завел мой брат, — кивнула принцесса. — Он всюду посадил своих людей, что учитывают все. Даже малый перерасход государственных средств он считает преступлением. Но мы должны что-то придумать! Иначе нам никогда не быть вместе…

Тени в лабиринте.
Принц Эвиб-Ра был поражен тем, что увидел. В этой реальности богини Исефет его сестра Себекнофру была вместе с сыном архитектора Сенусертаха Синухом.

— Ты удивлен тем, что увидел? — спросил его жрец.

— Да. В той реальности она в этот час беседовала со своей подругой, а здесь у неё появился друг.

— У такой девушки как твоя сестра всегда будет рядом тот, кто захочет её заполучить, мой принц. Она слишком красива и она дочь фараона. Ведь ты сам не прочь добиться её расположения?

Эвиб-Ра полонял, что вполне мог принять такое решение жениться на своей сестре. Это было выгодно для укрепления династии и вполне соответствовало древним традициям. Жрецы Амона-Ра, Осириса, Исиды вполне поддержат его.

— Да. Но я бы сделал это из соображений укрепления государственной власти. Да и не будь этого, разве мог бы я отдать сестру за какого-то архитектора?

— Его дед и отец служили фараонам Египта, мой принц. Так что он не какой-то. Желаешь смотреть дальше?

— Да. Я хочу знать, что будет дальше! — решительно заявил сын фараона.

— Тогда прошу тебя в покои твоего брата Аменемхета, в реальности богини Маат мы не были там, но здесь в реальности богини Исефет нам стоит попасть туда…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои младшего сына фараона Принца Аменемхета.
Принц Аменемхет, младший сын царствовавшего фараона Аменемхета III был не так красив как его брат Эвиб-Ра. Тот был словно рожден, для того чтобы стать фараоном и во всей его фигуре было величие и красота. Своей внешностью Эвиб-Ра вдохновлял скульпторов и когда его одевали к тронному выходу, напоминал бессмертного бога, а не человека. Именно таким и должен быть фараон. А принц Аменемхет был небольшого роста, полноватый и коренастый, скорее сын ремесленника или богатого торговца, а не повелителя Египта.

Сейчас он сидел в своих покоях на низком резном табурете черного дерева и рассматривал новые бронзовые мечи. Их прислали от оружейников города Мемфиса в подарок сыну владыки, который по своему статусу был царским наместником Мемфиса. Мастера знали, что принц любит оружие (хотя он не сильно любил фехтование) и постарались на славу. Это были отличные клинки из черной бронзы, украшенной золотом. В рукоятях из слоновой кости блистали драгоценные камни.

Рядом с принцем находился его приближенный и доверенный слуга сириец Урах. Поначалу он был простым рабом в имении Аменемхета, но сын фараона заметил его и приблизил к своей особе.

Сириец был под стать своему господину, низкорослым и коренастым. Голову имел большую, непропорциональную, лицо широкое с приплюснутым носом и красавцем при дворе не считался.

— Ты говорил с ними, Урах? — спросил принц слугу.

— Да, мой господин.

— И что они сказали?

— Пока ничего, мой принц. Но слушали меня внимательно.

Урах говорил о номархах, наследственных правителях областей, что прибыли в столицу по велению Эвиб-Ра. Это были номархи из Тина* (*Тин-восьмой ном Верхнего Египта со столицей в городе Тин), из Ка-Хесеба* (*Ка-Хесеб 11-ном Нижнего Египта в Восточной Дельте), из Гелиополя* (*Заячьего Нома — 15 ном Верхнего Египта), и из Имху-Пеху* (*Имху-Пеху — 19-й ном Нижнего Египта на северо-востоке Дельты со столицей в городе Буто).

— И все? — вскричал Аменемхет. — Этого мало, Урах!

— Но, мой господин. Сразу они согласиться и не могли. Их можно понять. Твоего брата они просто бояться.

— Но им выгодно чтобы именно я занял трон после смерти отца. При брате они будут терпеть еще большие притеснения, чем сейчас. Он уже прижал их, и его слуги так и шастают по номам и городам вынюхивая о всех злоупотреблениях против его власти. А он еще не фараон. Как только он займет трон — тогда путь держаться. Ты слышал, что он приказал сформировать два новых полка солдат из ливийцев и нубийцев? Для этой цели в город уже прибыли наемники.

— Слышал, и многие не ободряют его деятельности, мой господин. Зачем нам наемники в столице государства? Иное дело, когда они служат на границах.

— Он желает иметь при себе верных лично ему солдат. Эти выполнят любой его приказ. Любой. Ты понимаешь меня? Он весьма хитер, мой старший брат. Он не пускает меня в Мемфис. А отец сделал меня наместником этого города. Там сейчас сидит его приближенный и правит как будто от моего имени. Но все приказы получает от него. И никаких доходов с Мемфиса я не получаю. Я по всякой мелочи должен обращаться к нему.

— Номархи на твоей стороне, мой принц. И если ты сумеешь устранить твоего брата, то они тебя поддержат.

— Но мне нужна их помощь! Мне нужны средства для подкупа чиновников и придворных фараона. И сделать это нужно до тех пор, пока отец жив. Ибо если он умрет, мой брат станет фараоном. А устранить фараона это не тоже самое, что устранить принца.

— Я думаю, что они дадут средства, мой принц. Но им нужен для этого предлог. Иначе они бояться. Обеспечить своими номовыми доходами нужное количество утенов* (*Утен — нечто подобное монетам в эпоху Среднего царства, мера стоимости других товаров. Внешний вид — медная спираль). Но для дальнейшего разговора с ними мне нужно обещать что-то и от имени моего господина.

— Обещать? — Аменемхет посмотрел на своего слугу, и понял, о чем тот говорит.

— Номархи желают расширения своих прав в номах и резкого увеличения их личных владений за счет владений фараона. Ведь земли и имения фараона в каждом номе были половиной того, что принадлежало номархам. И многие из них мечтали получить большинство имений в свою наследственную собственность. Это расширило бы их права и увеличило могущество номой знати на местах.

— Они получат, то о чем просят, — сказал Аменемхет.

Он понимал, что это не совсем хороший ход, но ему нужна была поддержка номовой знати. Ведь на сторону брата станут великие жрецы Амона и жрецы Ра. За него горой жрецы «Быка войны» бога Монту и жрецы богини Усерт.

— Но, мой господин, номархи это хорошо, — продолжил Урах. — Однако, это нам не достаточно. Нам нужна поддержка бога. И бога великого.

— Ты о поддержке жрецов, Урах? — усмехнулся принц. — Не боги оказывают поддержку фараонам, но их жрецы. И взамен они требуют все новых и новых привилегий для храмов и подарков.

— Да. Они требуют подачек, мой принц.

— И что я могу им дать, Урах? Мой брат может дать им много больше. Я не смогу купить жрецов Амона-Ра!

— Я это знаю, мой господин. Но есть и другие жрецы кроме жрецов Амона-Ра.

— Ты про кого? — принц посмотрел на сирийца.

— В городе фараонов сейчас находиться верховный жрец Себека прибывший из Крокодилополя. Протяни ему руку, мой господин.

— Это жрец Себек-Кесемсаф, отец главного казначея Амени? Ты про него?

— Да, господин. Он сейчас ищет для себя союзников и будет рад поддержать тебя. Младший брат Амени Сбекхотеп желает взять себе в жены твою сестру Себекнофру.

— Что? Сбекхотеп, сын жреца бога-крокодила желает взять в жены дочь фараона? И я должен этому радоваться? Не слишком ли много чести для жреца Себека? Могу ли я на это согласиться?

— Ты мудрый человек, принц. Но ты сейчас говоришь опрометчиво. Тебе нужны союзники, которые сделают тебя фараоном Верхнего и Нижнего Египта.

— Но моя сестра!

— Я не говорил тебе отдать сестру сыну жреца, принц. Можно просто пообещать.

— А потом? — спросил принц Аменемхет.

— Потом будет видно. Пройдет время и от обещания можно будет оказаться, сославшись на что-нибудь. Мало ли что может до тех пор произойти.

— Хорошо, ты погоришь с Себек-Кесемсафом лично, Урах.

— И я могу ему обещать руку твоей сестры?

— Если так нужно. Обещать можешь…..

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра открыл глаза и увидел, что он стоит уже в помещении Лабиринта посвященном богу Себеку. Статуя человека с головой крокодила стояла в центре небольшого зала. Стены были расписаны многочисленными рисунками и письменами. 10 факелов освещали пространство святилища.

Принц был там один. Жреца уже не было рядом с ним.

Принц подошел к стене и прочитал надпись:

«Великий бог Себек, сын великой матери богини Нейт, которую мы знаем под именем «Скрытая», и «Та, чей покров так и не был поднят». Богиня Нейт произвела на свет своего сына бога Себека, чьим тотемическим изображением является крокодил.

Затем бог крокодил вышел из Нила и стал мужем своей матери…»

Принц сел у ног статуи божества и задумался.

«Я нахожусь в Лабиринте богов, который построен моим отцом. Не хочу даже думать, как я мог сюда попасть. Этот жрец бога Анубиса не простой человек. Он обладает тайными знаниями и благодаря нему, я увидел многие тайные помещения дворца фараона и слышал слова предателей. Могу ли я жалеть их? Если они враги моего трона, и враги Египта. Но я не смогу вспомнить про это, если пожелаю вернуться».

Жрец Ра-Тауи появился рядом.

— Жрец? Где ты был?

Ра-Тауи не ответил на вопрос. Он произнес:

— Ты обеспокоен, мой принц? Но ведь это всего лишь одна из реальностей. Вероятность будущего. Ты всегда сможешь избрать иную.

— Ту, где меня нет?

— Да.

— Но я хочу быть. Я хочу сражаться и быть правителем Египта!

— Пока ты этого хочешь. Но давай посмотрим, что будет дальше, мой принц….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои принца Эвиб-Ра во дворце фараона.
Рядом с молодым принцем-соправителем стояли военачальники армии. И здесь были: Аха, приближенный офицер принца-наследника, командир полка Амона Усер, командир полка Птаха Исар, командир ливийской гвардии Баст и командир нубийской гвардии Неши.

Ливиец Баст, был высоким воином средних лет с волевым и честным лицом. Нубийский командир Неши наоборот был небольшого роста, но фигурой обладал воистину богатырской. Они были наемниками преданными только одному Эвиб-Ра. Иного господина у них не было,и они были готовы выполнить любой приказ своего господина.

Принц окинул собравшихся взглядом и начал говорить:

— Я наследник короны Верхнего и Нижнего Египта собрал вас здесь, чтобы мы могли первыми нанести удар по нашим врагам. Нам пора решаться или они нас уничтожат!

Командир полка Амона Усер второй сын Тинского номарха решительно поддержал принца:

— Пока они не решились, нам стоит начать! Одним ударом мы уберем большинство врагов!

Усер, несмотря на свою молодость, был уже испытанным воином и много раз выступал в походы против ливийцев, служил в пограничных крепостях. Его отец номарх Тина не любил своего сына от наложницы-иностранки, и не желала его видеть при своем дворе. Он был бы не против, если бы молодого человека убили где-нибудь в пустыне, и его тело досталось шакалам.

Усер платил своему отцу и брату той же монетой. И сейчас этот крепкий воин напоминал волка перед прыжком.

Ему возразил уже умудренный годами командир полка Птаха Исар:

— Усер еще слишком молод, мой господин. И потому он так рвется в бой и не думает о последствиях. Ведь ты, мой господин, еще не фараон! Ты принц-соправитель, но в глазах Верхнего и Нижнего Египта власть у твоего отца.

— И многие номархи нас не поддержат, — согласился с Исаром, командир ливийцев Баст.

На что возразил Усер:

— Если не станет моего отца и моего старшего брата, то я стану номархом Тина и я первый поддержу принца! И стоит то же самое сделать и с другими номархами. У них у всех есть младшие сыновья, которые не могут надеяться на высокое положение в жизни. Пусть принц даст это им, и они пойдут за нами!

— Пойдут из-за личной выгоды? — спросил Эвиб-Ра. — А ты, Усер, почему идешь за мной?

— Мой принц знает ответ. Я ненавижу моего отца. И эта ненависть жжет мою грудь! Он в 12 лет отправил меня в войска простым солдатом. И я получал палочные удары и учился драться за каждый кусок! Кто знает, что такое нести службу в пограничной крепости?

Молодой воин ударил себя кулаком в грудь и продолжил:

— Когда тебя утром поднимают ударом ноги, и ты стоить на башне в жару, а затем заставляют чистить двор и таскать глину. А моего брата окружали сотни слуг, что угадывали каждое его желание. И только принц вытащил меня оттуда и приблизил к своему двору. И я не раз уже доказывал и еще докажу мою преданность господину. Дай мне ном, господин, и Тин выполнит любое слово фараона!

— Вот как? — принц внимательно посмотрел на воина. — Твой отец сейчас в столице? Не так ли?

— Да, господин. И он, и мой брат, наследник нома здесь.

— Тогда сегодня ночью пусть они отойдут в царство Осириса. Это твое задание. Сделаешь?

Лицо Усера прояснилось. Его давняя мечта сбылась.

— Я сделаю все, что приказал мой повелитель!

— А вы, — принц повернулся к остальным, — также начнете действовать. Медлить не будем! Я принял решение! Мой отец уже стар и правлю страной я! Править Египтом будет только фараон и никакие номархи не посмеют сказать ему: «Это мое и досталось мне от отца». Ты, Неши, и ты, Баст займете все посты во дворце фараона и на улицах города. В воротах также будет только солдаты из числа моих наемников.

— Это вызовет недовольство многих, мой господин, — произнес Неши.

— Многое из того что мы сделаем, вызовет недовольство, Неши. Я отвечаю за все!

Командиры склонили голову. Наследник фараона Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра отдал приказ….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона.
Полк Неши вечером того же дня был созван и получил свое первое задание на службе у египетского властелина. Он разделился на несколько отрядов.

Нубийцы были одеты в хлопковые юбки с широкими поясами, цветные передники с орнаментом выдавали их принадлежность к армии принца-наследника. На головах они носили простые калафы скрепленные медными обручами.

В руках у воинов были легкие щиты, обтянутые кожей и бронзовые боевые топоры, клинок которых образовывал двойную косу, с лезвием в виде полумесяца с прямоугольно отсеченными концами.

На поясах у нубийцев были кинжалы с листообразными клинками. Выглядели они грозно и четко вышагивали по улицам за своими командирами….


Ливийские наемники заняли все посты во дворце. Баст лично расставил караулы. Его воины также были одеты во все новое. Белые хлопковые юбки, треугольные передники впереди, шитые рубахи, новые пояса с медными начищенными бляхами.

В руках у них большие деревянные щиты со знаками царствующего фараона и копья. На поясах у воинов бронзовые мечи серповидной формы и кинжалы.

Их командир Баст был в роскошной хлопковой рубашке с медными нашивками, что отлично могла защитить от стрел и копий врага. Его оружие — мечи и топор — были из черной позолоченной бронзы. Деревянное древко топора было покрыто листовым золотом, на котором были отчеканены иероглифы, на рукоятях мечей были вставки из ляпис-лазури и бирюзы.

Он выставил новую стражу у покоев фараона. И его увидел, в этот момент, великий чати фараона Аменемхета III старый вельможа Птахотеп. Это был сухой, словно тростник, старик в длинном белом наряде с многочисленными украшениями, что сверкали на его шее и запястьях. Его лицо было сплошь покрыто морщинами и было черным от загара.

— Что нужно тебе у покоев владыки Верхнего и Нижнего Египта? — строго спросил чати.

— Я выполняю приказ принца Эвиб-Ра, моего господина! — громко и ничуть не смутившись, присутствием важного чиновника, ответил Баст, смотря на старика с высоты своего роста.

— Приказ? Сменить стражу фараона?

— Мы также стража фараона! Старая стража отправлена отдыхать, а новая приступила к охране дворца его величества повелителя Верхнего и Нижнего Египта.

— Но я не отдавал такого приказа сменить стражу! — вскричал Птахотеп.

— Этот приказ отдан принцем-соправителем Эвиб-Ра. Я уже говорил тебе про это почтенный Птахотеп, но ты не услышал меня. Мои воины ливийского полка богини Нейт больше чем надежны. Ты можешь не беспокоиться о владыке Египта. Он под надежной охраной.

— Я сообщу про это повелителю Верхнего и Нижнего Египта! — вскричал старик.

Затем он сделал движение в сторону покоев фараона, но стража скрестила копья. Это означало, что проход закрыт. Так с Птахотепом, с тех пор как он стал чати, еще никто не осмеливался поступить.

— Что это во имя богов? — он посмотрел на светлокожего ливийского гиганта.

— Это приказ принца-наследника Эвиб-Ра. Иди к нему и спроси его! Он все расскажет тебе, почтенный чати фараона Верхнего и Нижнего Египта! А я всего лишь слуга своего господина и выполняю приказ!

Птахотеп был поражен произошедшим и понял, что принц решился нанести удар по традициям и устоям, которые сохранялись в незыблемости больше 200 лет.

Старый вельможа уже давно служил при дворе и был доверенным чиновником Аменемхета III 20 лет. На его глазах принц Эвиб-Ра вырос и воспитывался. И он знал о его смелых задумках, но и предположить не мог, что он решиться на подобное всерьез.

Он сжал в руке свой драгоценный посох и ушел в свои покои. Там он сможет увидеть главного царского казначея Амени и посоветоваться с ним.

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра был доволен тем, что он увидел. Жрец Ра-Тауи понял, что принц далек от того, чтобы повернуть в сторону реальности Маат. Он становиться на сторону Исефет, богини хаоса.

— Ты доволен тем, что видел, мой принц?

— Я думаю, что это поступок настоящего правителя. И такой правитель сумеет победить своих врагов.

— Вот как? Тогда давай посмотрим, что предпримут твои враги. Мы отправимся в покои Птахотепа….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои Верховного чати Птахотепа.
Амени встретил его еще на подходе. Молодой чиновник был взволнован и спросил великого чати:

— Что происходит во дворце, Птахотеп?

— Хотел бы и я это знать, Амени.

— Но ты все еще великий чати фараона Верхнего и Нижнего Египта? Разве я что-то путаю?

— Нет. Ты ничего не путаешь, Амени. Но к фараону меня только что не допустили. Однако давай войдем в мои покои и там обсудим все что нам нужно обсудить.

В покоях великого чати, среди расписанных стен и золотых стауэток богов, чиновники опустились на удыбные табуреты черного дерева украшенные словновой костью и золотом.

— Принц Эвиб-Ра? — тихо спросил Амени.

— Да. Он сделал то, чего многие боялись.

— Сделал? Ты хочешь сказать уже сделал? — Амени был взволнован.

— Да. Он пересек грань того что дозволено. Его солдаты заняли все посты во дворце и меня не пустили в фараону. Хотя я уже 20 лет вхожу в покои владыки нашего, да живет он вечно, беспрепятсвенно.

— И это правда?

— Такая же правда как то, что Нил ежегодно разливается и дарит иссушенной солнцем черной земле плодородный ил. Он решил ограничить права номархов Египта. Иными словами вернуться к тому, что было при великих фараонах династии Джосера!

— Но это вызовет войну, Птахотеп! Номархи не признают его права! Они не пойдут на такие перемены! Нельзя в одночасье вот так изменить законы Аменемхета I.

Птахотеп это хорошо понимал.

— Конечно не пойдут. Волей первого фараона ныне царствующей династии Аменемхета I был установлен доныне существующий порядок в стране Кемет! Номархи передают свою власть по наследству, и каждый в своем номе имеет свои войска, свои храмы и свой двор. Могут ли они согласиться, что завтра все, что они получили по наследству от отцов, дедов и прадедов заберет себе фараон? И безродные выскочки вроде Аха станут владеть номами? Начнется война и царство развалиться.

— Верно! — проговорил Амени. — Верно! Фараоны династии Аменемхет II, Сенусерт III, и нынешний Аменемхет III много жаловали номархам. И что теперь? Все это отберет Эвиб-Ра? Который даже еще не фараон!

— Но принц нанес удар неожиданно и теперь, Амени, жди большой крови. Царство Верхнего и Нижнего Египта ждет развал. А на границах в Сирии неспокойно. Если Египет ослабнет, то может со временем попасть под пяту чужеземцев.

— И мы будем сидеть и ждать?

— Мы? — старик на мгновение задумался, но затем ответил. — Нет. Ждать мы не станем. Я противник политики Эвиб-Ра. И я не раз говорил про это фараону. Принц знает об этом. И в этом моя беда, Амени.

— Что ты хочешь сказать этим?

— Эвиб-Ра не выпустит меня из дворца.

— Запрет нас здесь?

— Запрет? А ты бы на его месте запер? Он прикажет нас умертвить. Иначе, зачем ему менять стражу фараона? Я же говорил, что не зря принц набирает наемников! Это люди не связаны с нашими богами и с нашими традициями. Они станут убивать, если он прикажет, и не будут задумываться, зачем это нужно и к чему приведет.

— Но так нельзя! — Амени вскочил со всего табурета и тот упал на пол с глухим стуком.

— Нам стоит начать действовать, Амени. И действовать немедленно.

— Ты знаешь, что нужно делать, Птахотеп? — спросил главный казначей.

— Да. Но решишься ли ты поддержать меня? Дело опасное и непростое.

Амени сжал кулаки и произнес:

— Я готов на все. Говори, что нам делать!

— Фараон Аменемхет уже старик и он должен умереть. Его время пришло. А вслед за ним умрет и его наследник Эвиб-Ра.

— Но тогда…

— Тогда мы коронуем принца Аменемхета. Пусть он немного побудет фараоном.

— Немного? Что ты хочешь этим сказать? — спросил Амени.

— А ты желаешь служить Аменемхету? — усмехнулся старик. — Признайся мне честно.

— Нет.

— Я также не желаю. И всерьез думаю о смене династии.

— И я думал про это, Птахотеп. Смена династии! Именно!

— Но все делать нужно постепенно.

— Это верно. Но для начала фараон Аменемхет III должен умереть быстро.

— Верно. На днях.

— На днях? Фараон может протянуть три-пять месяцев, почтенный чати Птахотеп.

— Может и протянуть, а может и умереть завтра. И не смотри на меня так. Я совсем не сошел с ума. Я знаю, как убрать с нашего пути и фараона и его соправителя.

— И как это сделать?

— Яд богини Сехмет….

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра снова оказался в Лабиринте и картинки будущего погасли.

— Ты посмотрел на то, что произойдет в будущем, мой принц. В реальности богини истины Маат, ты умрешь, и Египет станет развиваться без тебя. В реальности Исефет, ты останешься жить.

— Я бы выбрал богиню Исефет, если, как ты утверждаешь, я Тот, кому предоставили выбор.

— Ты уже сделал свой выбор, мой принц?

— Да.

— Бесповоротно?

— Я желаю блага своей стране! И то, что я видел в реальности Исефет, мне понравилось больше.

— И ты не желаешь смотреть дальше?

— Дальше? Это не все?

— Ты можешь увидеть все на много лет вперед, мой принц. Желаешь продолжать наше путешествие?

— И до каких пор мы сможем продолжать? — спросил Эвиб-Ра.

— До тех пор пока ты, мой принц, не скажешь «хватит». Итак?

— Тогда продолжаем наше путешествие.

— Отлично. Перед тобой снова реальность Маат….

Часть 1

Реальность Маат

«Ты слишком мало знаешь о богах»

Читай внимательно эти наставления.

Они откроют перед тобой знание и воспитают тебя.

Человека, погруженного в неведение, они преображают в мудреца.

Если их будешь читать тому, кто ничего не знает,

Благодаря тебе познающий очистится.

Да поведут тебя наставления эти к новым далям.

Храни их в своем сердце.

Тени в лабиринте.
Жрец провел принца Эвиб-Ра в помещение, что было отведено богине истины Маат.

— Здесь ты узнаешь истину, мой принц. Но ты слишком взволнован.

— Я возмущен предательством! То, что я слышал в доме моего отца. Там свила гнездо измена! Я был прав, когда задумал давить номархов! И я действовал слишком нерешительно! Нужно было наносить удар и не колебаться!

— Снова ты говоришь о предательстве. А само это понятие вещь весьма относительная, мой господин. Ведь ты сам предал их! Ты сменил стражу во дворце, и ты нанёс по ним удар в реальности Исефет. Они ответили тебе тем же!

— Но я наследник фараона!

— И что с того? Отчего ты решил, что тебе дано право решать, что истинно, а что нет? Это тебе сказали жрецы, которых ты засыпал дарами?

— А разве мое право царствовать не освящено богами?

— Ты слишком мало знаешь о богах Египта, принц. Я даже скажу тебе больше, ваши жрецы в большинстве своем также мало знают об истинной природе божества. Основная проблема людей — невежество. Если бы его не было, то мир был бы прекрасен, мой принц.

— Легко ли править умными людьми, жрец?

— Править трудно. Но жить среди них легко. А правители желают управлять толпой необразованных людей живущих потребностями тела и не понимающих высшей истины.

— Но нужно ли быть образованным простому земледельцу? Подумай, если каждый, кто должен такать камни или ремонтировать каналы станет читать папирусы и думать о высшей истине? Что тогда настанет?

— И потому ваши жрецы освятили от имени богов такой миропорядок, какой выгоден им. Так, мой принц? Знания хранятся и умножаются в храмах.

— Именно в храмах.

— Давай продолжим наше путешествие, принц. Может, там мы и найдем ответы на твои вопросы. Посмотрим сейчас на мир без тебя.

— Реальность Маат?

— Да. Вот сейчас богиня Маат даст тебе возможность увидеть номарха заячьего нома, который мало чтил богов, но хорошо кормил жрецов.

— Ты о Тутхотепе?

— Да. Ведь мы оставили его в страшной опасности.

— Я помню про это. Он вкусил красного пива с ядом богини Сехмет.

— В той реальности Где нет тебя, мой принц. Нам стоит сейчас туда вернуться и на время позабыть о реальности богини Исефет, где ты существуешь.

— Трудно мне примириться с мыслью, что меня нет, жрец.

— Это всегда трудно, мой принц. Но пора узнать, что с ним будет дальше. Да и не только с ним….

Время действия: 44 год правления фараона Верхнего и Нижнего Египта Аменемхета III
1797 год до н. э.
Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Птахотепа.
Тутхотеп, номарх заячьего нома, принял решение и стал слугой Птахотепа. Он желал сохранить свою жизнь. О яде Сехмет ему рассказали страшные вещи…


Старый жрец Птаха, к которому он обратился за советом, рассказал ему, что в древней легенде о богине Сехмет-Мстительнице, есть слова о яде этой богини.

— Ты знаешь, что Сехмет, богиня-львица известна под именем «Око Ра», номарх? — спросил его жрец Птаха.

— Да, и она жена бога Птаха. Это также говорят жрецы.

— Это так. Много храмов Сехмет есть у нас в Мемфисе, откуда я прибыл. И Сехмет покарала врагов Ра, во время Великой мести, так говорят жрецы Ра. И тогда же зародилась легенда о яде Сехмет, который можно дать жертве только вместе с красным пивом. Но точно сказать, что это такое я не могу.

Тутхотеп схватился за голову. И зачем он только пил пиво в доме Птахотепа?

— Но секрета этого яда никто не знает, — сообщил жрец.

— Никто?

— Да. Он был утерян уже давно. Еще во времена фараона Снофру. Тогда, насколько я знаю, умерли последние хранители.

— А мог ли кто-нибудь сохранить секрет яда? — спросил номарх.

— Нет, это вряд ли, но кто может это сказать наверняка?

— Значит, секрет все же мог сохраниться? Говори точнее, жрец.

— Мог и сохраниться. Но если этот яд будет использован, то горе тому человеку, на которого он обрушиться. Это я могу сказать тебе с точностью!

— А что с ним может случиться?

— Яд Сехмет превращает человека в чудовище. И он не просто умирает, но умирает тысячу раз. И обратить этот процесс невозможно. Если только яд богини начнет действовать. А зачем тебе знать про это, номарх?

— Нужно! Более ты мне ничего не скажешь?

— Нет.

— Тогда прощай, жрец….


Тутхотеп прибыл в дом чати фараона и униженно ждал его до полудня, когда старый чиновник пожелал его принять.

— Мой господин ждет тебя, — высокий нубийский раб пригласил номарха войти в покои Птахотепа.

Тот сидел в резном кресле и просматривал отчеты своих писцов. Сегодня Птахотеп занимался своими личными делами и просчитывал доходы.

— Я прибыл к тебе, Птахотеп…

— Я знаю, зачем ты прибыл, номарх. Ты принял верное решение, Тутхотеп. И потому я дам тебе право жить!

— И ты дашь мне противоядие от яда Сехмет? — вскричал номарх.

— Противоядие? От этого яда противоядия нет. Жрец, к которому ты ходил не сказал тебе этого? Нельзя избавиться от гнева богини с головой львицы просто так, выпив какого-то отвара. Но пока я не захочу, чтобы ты умер, ты будешь жить.

— Как так?

— А вот так. Не думаешь же, ты, что я открою тебе тайну яда богини? Но я могу гарантировать тебе жизнь. Разве этого мало?

— Понял тебя, почтенный Птахотеп, — с покорностью склонил голову Тутхотеп.

— Ты станешь служить мне! И мы вместе станем трудиться ради блага страны Кемет. Ты скоро соберешь в доме своем многих номархов и скажешь им, что от принца Аменемхета нужно добиваться расширения прав.

— Расширения прав номархов в ущерб правам фараона? — удивился номарх.

— Это разве не то чего ты хотел и раньше?

— И ты желаешь того же, Птахотеп? — спросил номарх.

— А с чего ты взял, что я враг твоему делу? Нет. Я желаю править Верхним и Нижним Египтом от имени нового фараона Аменемхета IV. Он будет носить двойную корону, но не будет управлять. А вы, номархи, поможете мне сделать нового фараона моим рабом.

— Рабом? — слова старого Птахотепа пугали номарха.

— Пусть фараон сидит на троне и пусть участвует в процессиях. Пусть обращается к богам. Пусть развлекается и охотиться. Но пусть не вмешивается в дела управления. Пусть он будет символом страны. Символом, но не более.

— Но могу ли я поручиться за согласие других номархов?

— Многие из них верят тебе. Вот и используй это.

— Но ведь фараон Аменемхет III еще жив.

— Завтра фараон умрет. Уже завтра. Уже не дни, но часы нашего фараона сочтены.

— Завтра?

— Выпустив в мир месть богини Сехмет, и поразив её гневом тебя, я решил поразить и фараона. Он был моим господином, и я, верно служил ему. Да, так было! Но он стал слаб. А слабые не могут править страной Кемет. Египту нужен сильный правитель. Разве я не подхожу на его роль?

— Ты признаешься в том, что умертвил фараона Аменемхета III? — номарха объял ужас. Этот старик был демоном, а не человеком.

— Фараонов умертвляли и ранее в истории страны Кемет и не один раз. Мне боги даровали мудрость и понимание обстоятельств! Мне! И потому я решился на это!

Тутхотеп склонил голову. Каким могуществом стал обладать этот старик! Он сделал то, на что он сам никогда бы не решился.

— Могу я спросить, господин?

— Спрашивай.

— Но если яд богини убьет самого фараона, то и меня…

— Ты можешь не беспокоиться о своей жизни и своем здоровье, Тутхотеп. Я уже сказал тебе это. Я могу управлять местью богини Сехмет.

— Управлять?

— Ты желаешь постичь тайное? Но если еще кто-то будет знать об этом, то это повредит мне. И потому я сохраню свою тайну.

— Я все сделаю, как ты велишь, господин!

— Вот и отлично. Иди и жди моих приказов, Тутхотеп. Пока не покидай Иттауи. Живи здесь! И не беспокойся за свою жизнь пока ты мой слуга!

Тени в Лабиринте.
Эвиб-Ра спросил жреца Ра-Тауи:

— А ты знаешь, что такое этот страшный яд? Может быть, Птахотеп никаким секретом и не владеет? Может, он просто взял номарха из Гелиополя на испуг?

— Нет. Птахотеп сказал правду.

— Значит он убийца моего отца?

— Да. Мне известна тайна Сехмет. Но ты можешь не переживать. Твой отец умер легко. Этот яд только сократил его мучения и Птахотеп, по большому счету, оказал фараону услугу.

— Услугу? Лишив его жизни?

— Именно так. Твоего отца ждал страшный и мучительный конец. Но ему была послана судьбой легкая смерть.

— Но этот яд может убивать и по иному, жрец? Я ведь все правильно понял?

— Да. Красное пиво Сехмет может убивать и медленно и мучительно. Знаешь, что такое «Проклятие Тысячи Смертей» в мире Дуат? Конечно, не знаешь. И ваши жрецы не знают этого.

— А что это?

— Наследие ушедших эпох, мой принц. Этому научили нас древние. Птахотеп, что пользуется этим проклятием и сам точно всего не знает. Яд богини не разрушает тело. Он воздействует на разум. Он разделяет дух-«Ка» и тело-«хат».

Принц был испуган словами жреца.

— Что это значит?

— Ты имеешь возможность сейчас видеть то, что произойдет в будущем. Но этот процесс контролирую я. А если он пойдет бесконтрольно, и твоя сущность «Ка» станет скитаться по мирам и реальностям, случайно занимая иные тела?

— Я не совсем понял…

— И не нужно тебе пока ничего понимать, мой принц! Понять повелителей Первого времени не просто. Но сейчас нас ждут! Твой отец умер! Идем смотреть на мир без него….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Фараона. Смерть повелителя Верхнего и Нижнего Египта.
Аменемхет III, фараон Верхнего и Нижнего Египта, знал, что к нему пришла смерть. И он уже не попытался сопротивляться. Его время ушло и он оставлял великое царство, которое некогда принял от отца фараона Сенусерта III, его судьбе.

Сожалел ли он о том, что не может передать сыну такую же власть, какую предал ему самому его отец? Нет. Старому царю было понятно, что времена переменчивы и династия, основанная Аменемхетом I, постарела. И пришло время уступить место иным людям и потому боги наказали его младшего сына невысоким умом и некрасивой внешность, а его старшего сына они призвали к себе.

Он призвал архитектора Сенусертаха и отдал последние распоряжения по поводу своей гробницы и похорон.

— Прощай, мой друг! Я ухожу и более не смогу оказывать тебе покровительство. А мой сын Аменемхет не слишком тебя любит. И вряд ли я смогу переубедить его за то время что мне отпущено.

— Это так, мой государь и друг. Но пусть сбудется то, что угодно богам. Не стоит тебе переживать обо мне в твой смертный час. Ты и так подарил мне много чего и сделал мою жизнь счастливой…


Главный казначей фараона Амени находился в большом зале для приемов, где собрались высшие чиновники и вельможи Египта. Он разговаривал с главным чати фараона Птахотепом.

Они стояли подле большой расписанной колонны, на которой был изображен фараон и бог Гор с головой сокола. Птахотеп со скорбным лицом произнес:

— Наш владыка фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III готов отправиться в свое последнее путешествие.

— Это так, — согласился Амени.

— И теперь многие станут бороться за власть, почтенный казначей.

— Принц-наследник вступит в свои права и все пойдет своим чередом, — не согласился Амени, но сам он знал, что Птахотеп прав.

— Не желаешь говорить откровенно, Амени? — старик посмотрел на молодого чиновника. — Принц Аменемхет слаб и из него никогда не получиться настоящего фараона. Он не его отец и не его дед. И ты это знаешь! Теперь править станет не фараон, но тот, кто будет рядом с ним, и к кому он будет прислушиваться. Рядом с ним есть бывший раб сириец! Фараон благоволит к нему, но неужели кто-то потерпит его у власти?

— Неужели он станет прислушиваться к тебе, Птахотеп?

— А почему ты считаешь, что не будет? — спросил старый чати.

— Молодой принц не сильно ценит тебя, — ответил Амени. — Он считает, впрочем, не он один, что твои лучшие годы мудрости в прошлом. Скажи мне, кто станет за тебя из группировок при дворе?

— Многие номархи — мои сторонники. А номовая наследственная знать много чего решает в Египте.

— Вот как? Сильно сомневаюсь в этом, — ухмыльнулся Амени.

— А ты не сомневайся, Амени. Вон как раз прибыл твой отец, первый жрец Себека. Он знает больше твоего. Поговори с ним и, может быть, ты пожелаешь продолжить наш разговор.

Амени действительно увидел отца, который в сопровождении жрецов бога крокодила пришел во дворец. Он сразу направился к нему. Лицо у отца было озабоченное.

— Отец.

— Сын мой, наши дела не так хороши, как можно было ожидать, — сразу сказал жрец Себека. — Я видел рядом с тобой Птахотепа? Чего хотел этот старый пройдоха?

— Я толком его не понял, но очевидно он желает, чтобы я примкнул к его партии при дворе.

— И что ты ему сказал? — оживился старый жрец.

— Ничего. Разве за ним есть сила?

— Номархи становятся на его сторону. Тутхотеп, номарх Заячьего нома, заявил, что именно Птахотеп станет защитником их интересов при дворе. А Тутхотепа сразу подержали номарх Тина и номарх нома Двух Стрел. А за ними пойдут и другие.

— Но как такое могло произойти?

— Не знаю, сын. Но это так и нам нужно с этим считаться. Сейчас же иди к нему и скажи, что ты станешь его поддерживать….


В зал вошла в сопровождении придворных женщин принцесса Себекнофру. И верховный жрец Себека сразу направился к ней.

— Я прибыл поддержать принцессу Верхнего и Нижнего Египта в её горе.

— Спасибо тебе, великий жрец бога Себека, в честь которого я получила свое имя.

— Во мне ты всегда найдешь не только духовного наставника, но и друга, принцесса. Поверь, что мне ты всегда можешь излить свои горести, и я сумею помочь тебе.

— Спасибо тебе, жрец. Я буду это помнить. Но сейчас я должна идти к отцу.

Принцесса удалилась в покои умирающего фараона.

Верховный жрец Себека снова осмотрел зал и множество вельмож и жрецов здесь присутствующих.

Отельной группой стояли его противники жрецы солнечного бога Амона-Ра в ослепительных белых одеяниях. Эти посматривали на него с опаской. Они уже знали о его планах относительно возвышения культа Себека. И они не допустят его к трону фараона. Во всяком случае, попытаются это сделать.

Жрецы Хатор заняли выжидательную позицию. Тоже самое можно было сказать и про жрецов Монту — Священного быка войны. Жрецы Баст* (*Баст — богиня кошка) и жрецы Буто (*Буто — богиня змея) были во вражде с культом Себека, да и значение их было ничтожно.

Жрецы же богини Нейт могли стать его союзниками. Но он знал, что эти рисковать не станут. Они примкнут к нему только в случае его победы. А до неё было еще далеко.

К нему приблизился жрец небесного бога Геба из Омбоса. Это был средних лет полный человек с круглой лысой головой.

— Ищешь среди этой толпы союзников, почтенный жрец Себека? — спросил тот напрямик.

— Про что говорит, почтенный служитель бога неба?

— О том, что Крокодилу Солнца нужен союзник. И бог Геб вполне может таким союзником стать. Я здесь представлю жрецов Геба. И у меня есть полномочия войти с тобой в союз.

— Ты откровенен. Но стоит ли верить тебе?

— А почему нет? В Омбосе Себек она из ипостасей Геба. И возвышение Себека станет и возвышением Геба. Геб древний бог, сын Нут, муж своей матери, великий бог.

— А с чего ты взял, почтенный, что я и служители культа Себека хотят возвысить бога крокодила больше, чем это есть сейчас?

— А разве нет?

— В Фивах, где властвует Амон-Ра чтят и Себека. С чего мне ссориться с почтенной корпорацией жрецов Солнца?

— Если так, то и говорить не о чем, почтенный верховный жрец Себека.

Жрец Геба демонстративно повернулся к жрецу бога крокодила спиной, но тот остановил его:

— Погоди, почтенный жрец. Неужели наш разговор, только начавшись, сразу завершится?

Тот снова повернулся:

— Значит, ты согласен принять нашу помощь? Но мы потребуем для Геба много чего, в случае твоей победы.

— Ты хотел сказать, почтенный, вы потребуете много чего для себя, для жрецов бога?

— Это оно и тоже. И мы обеспечим тебе поддержку и других культов. И если принцесса Себекнофру взойдет на престол….

— Принцесса?

— Но про это мы поговорим в ином месте.

— Согласен с тобой, жрец Геба.

В этот момент группа жрецов вышла из покоев фараона. По их лицам было понятно, что фараон Верхнего и Нижнего Египта скончался.

Жрец Амона встрепенулся и заголосил:

— Владыка наш, повелитель вечности, властитель истины, великий фараон Аменемхет III, оставил нас! Он призван богами в их чертоги и отныне нам нужен новый владыка!

Все взоры устремились к громадной статуе Амона-Ра. Но каменный бог оставался недвижим.

Жрец Себека прекрасно знал этот фокус жрецов Амона-Ра и усмехнулся про себя. Сейчас появиться принц Аменемхет и жрецы приведут в движение механизм, и бог двинет рукой в его сторону. Этими трюками можно было легко обманывать простодушную толпу ремесленников и земледельцев, но совсем не тех, кто собрался в этом зале.

В зал вошел в сопровождении приближенных принц Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет. И сразу при его появлении бог двинул рукой и все пали ниц перед новым владыкой Египта, наследником фараона и избранником Амона-Ра.

— Да живет вечно, наш новый владыка и повелитель, фараон Аменемхет IV! — провозгласили жрецы бога Солнца и все собравшиеся подхватили этот возглас.

— Да живет вечно!

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

— Благодарю вас мои верные подданные! — громко произнес новый фараон. — Пусть боги и великий бог солнца Амон-Ра наставят меня на путь во благо страны Кемет!

Тени в лабиринте.
Ра-Тауи снова переместил принца в лабиринт. Принц был впечатлен увиденным. Его младший брат стал фараоном! Никчемный принц Аменемхет, а не он!

— Видел?! Изменники всегда изменники. И мой брат стал фараоном! И они кричали ему славу! Все кричали!

— Таковы придворные и таковы нравы тех, кто находиться у власти. Так было, так есть, и так будет. Власть как настоящий яд отравляет того, кто пьет из её кубка.

— И я тоже отравлен властью, жрец? — принц Египта посмотрел на жреца Анубиса.

— Пока я не могу ответить на этот вопрос, мой принц. Ты сам ответишь на него, когда придет время. А пока пойдем смотреть дальше.

— Я не желаю видеть больше ничего. Находиться в зале, где провозгласили фараоном моего брата…

— Мы попадем уже в то время, когда фараона, твоего отца, станут хоронить, мой принц. Часть ненужных и тягостных для тебя подробностей мы пропустим….

Место действия: Хавар. Новая гробница. Погребение умершего повелителя Верхнего и Нижнего Египта Аменемхета III.
Саркофаг с мумией фараона Аменемхета III был установлен на большие сани с широкими полозьями, которые группа слуг должна была тянуть до самой гробницы. Сани были сверху обиты золотыми пластинами.

Птахотеп стоявший подле саней отдал приказ начинать скорбное шествие. Слуги фараона взяли в руки веревки и потянули сани вперед.

Наследник Аменемхет был первым кто шел за санями. На принце был роскошный наряд фараона. Его треугольный передник, вытканный золотом, сверкал знаками владыки. Его голову украшал немес — царский головной убор, изготовленный из ткани, сплетенный в узел сзади, с двумя длинными боковыми фалдами. На сандалиях нового фараона переливались самоцветы.

За ним следовали дальние родственники царского дома и все придворные чины и офицеры дворцовой стражи покойного фараона. Наряды их были много скромнее чем у фараона. Они соблюдали траур, и траур требовал от придворных и чиновников скромности.

Принцесса Сбекнофру шла следом за своим братом, будущим фараоном. Она видела, что брат мало скорбит по отцу. Фараон мало ценил своего младшего сына и тот платил ему тем же.

«Он весь разувается от спеси, после того как статуя Амона указала рукой на него, — думала принцесса. — Бог подтвердил его право быть фараоном. Хотя какой бог! Это сделали жрецы Амона, и мой братец уже одарил их за это по-царски».

Рядом с подругой была верная Ата.

— Ты видишь его, Ата? Смотри, как он доволен тем, что стал фараоном.

— Твой брат не будет хорошим владыкой, Себекнофру.

— Думаешь, я не знаю о том, Ата? Но меня сейчас волнует не это. Захочет ли он сделать меня своей женой?

— Каждому хочется получить такую красавицу как ты, госпожа. А вот меня мой отец Сапат прочит за номарха Заячьего нома Тутхотепа.

— Вот как? С каких это пор? — этого Себекнофру не знала.

— С недавних. Он, очевидно, получил кое-какие заверения в от Птахотепа, верховного чати, который желает остаться на своем посту и дальше при твоем брате, Себекнофру.

— Ну, это вряд ли, Ата. Аменемхет терпеть не может Птахотепа. За это могу поручиться.

— Да, но Птахотеп привлек на свою сторону номархов, и они окажут ему поддержку. А те надавят на твоего брата. И он отдаст меня. Что ему счастье какой-то служанки.

— А ты не желаешь за Тутхотепа, Ата?

— Я ненавижу этого номарха, госпожа. Он мне противен. Ты видела его тело? И мне идти замуж за этого любителя кутежей и грязных оргий?

— Да, Тутхотепа нельзя назвать приятным мужчиной, Ата, — согласилась принцесса. — Но при его дворе в Гелиополе нравы свободные. Что помешает тебе там завести дружка? У Тутхотепа не менее сотни наложниц и рабынь для услад. Вряд ли он станет тебя мучить долго.

— Себекнофру! Я уже дала слово другому, быть его женой. И никто не сможет меня заставить нарушить это слово, хоть я и всего лишь женщина.

— Это офицер гвардии дворца Менес?

— Он, — согласилась Ата.

— Но совсем недавно, ты говорила мне, что не выделяешь этого офицера больше чем иных. Разве не так?

— Так. Но я стала его женщиной с тех пор, госпожа. А он стал моим мужчиной. В полном смысле этого слова, принцесса…..


Сириец Урах, приближенный слуга нового фараона шел среди притворных и внимательно оглядывал их. Сириец готовился стать одним из первых вельмож государства. Но он был не глуп в отличие от своего господина и понимал, что такое его царственный друг. Такого фараона ничего не стоило обвести вокруг пальца и потому Урах должен знать все придворные интриги.

«Птахотеп сумел склонить на свою сторону номархов. Тутхотеп подержал его столь яростно, что это вызвало удивление многих, — думал Урах. — И желание у Птахотепа одно. Он желает сохранить за собой пост главного чати. И я бы не прочь занять этот пост. Но пока такой возможности у меня нет. Принцу еще стоит утвердиться на троне фараонов. Но на что же рассчитывать мне? Что я могу получить уже завтра? Пост главного казначея? Нет. Амени перешел на сторону Птахотепа. А хорошо было бы взять в руки казну такого великого царства. Пост церемониймейстера дворца? Пожалуй, я смогу его получить, но что даст мне столь малая должность? На что я смогу влиять? Почти ни на что. Они не могут простить мне то, что я сириец, а не египтянин. Стоит мне породниться со знатной египетской семьей, и тогда я смогу укрепиться среди египетской верхушки. Но кого наметить на роль моей будущей жены? Уж не Ату ли? Она служанка принцессы и пользуется влиянием. Её отец придворный фараона. Хотя он не знатного рода. Нет нужно кого-то позначительнее».

И подобные мысли тревожили каждого из громадной процессии придворных. Все они думали в этот час о своей собственной судьбе. Каждый хотел сохранить за собой свою должность и все связанные с ней доходы….


Процессия достигла царской гробницы. Она была центром нового некрополя, который по приказу фараона выстроил архитектор Сенусертах.

Сама пирамида была довольно большой 102 на 102 метра и впечатляла взоры. Вход в погребальную камеру был прорублен с юга и сейчас был открыт. Подле него суетились сотни людей.

Сенусертах постарался на славу. Его сын Синух, который возглавлял камнесечцев, также. Камера для саркофага царя была вытесана из желтого кварцита и толщина стен в ней составляла 60 метров! Все стены усыпальницы были покрыты надписями, что перечисляли подвиги покойного фараона.

— Мы постарались, сын, — прошептал архитектор на ухо сыну.

— Все так и таращатся на тебя, отец. Ты великий архитектор. И новый фараон Аменемхет IV не посмеет быть неблагодарным.

— Ее как посмеет, сын мой. Не сразу, конечно, но посмеет. И потому мои ларцы с драгоценностями сегодня займут место в усыпальнице фараона, как только мумия и саркофаг владыки Верхнего и Нижнего Египта будет перенесена в гробницу.

— Но кто может кроме тебя создать подобное?

— Это может понять умный человек, но наш новый фараон совсем не такой. Синух, ты мой сын и наследник. Твой отец и твой дед великие строители.

— Но мне далеко до деда и до тебя, отец. Смогу ли я стать таким же строителем? Я сомневаюсь в этом.

— Ты многое сможешь, сын. Но наше дело не сильно занимает тебя. И это плохо. Мы выдвинулись как архитекторы. Помни об этом…


Слуги сняли драгоценный саркофаг с мумией с саней и поставили его вертикально, лицом на юг. Жрецы богов Египта окружили саркофаг и вознесли молитвы богам. Затем вперед вышел наследник фараона.

В руки принцу сунули большой папирус с ритуальным текстом. Тот развернул его и стал читать:

— Приветствую великих богов! Приветствую владык жизни и владык смерти! Приветствую того, кого зовут владыка истины!

Жрецы Амона-Ра снова возвели руки к небу. За ними тоже сделали и жрецы иных богов и богинь Египта. В этот период, авторитет бога солнца, фиванского Амона, был на вершине божественной пирамиды Египта. Именно его Амона славили как верховного владыку смерти и главного судью душ умерших, а не традиционного Осириса, который занимал это место в период Древнего царства.

Главное для души усопшего теперь было попасть на солнечную лодку Амона-Ра. Жрецы Ра в Гелиополе говорили, что после смерти душа направлялась в сторону запада и входила в первое часовое деление поземного мира. И главное было удержаться на этой лодке и противостоять миру тьмы. В этом могли помочь многочисленные заклинания, написанные жрецами солнечного бога.

В папирусах, составленных для фараона Аменемхета III, были все необходимые заклинания и очистительные формулы. Новый фараон зачитал ритуальную исповедь усопшего владыки:

   — Я, повелитель Верхнего и Нижнего Царства!
   Я владыка и повелитель над повелителями!
   Я фараон!
   Я повелитель народов!
   Я правил справедливо и не забывал богов!
   Я не совершал несправедливостей!
   Я не делал того, что не было угодно богам!
   Я не загружал слуг моих работой сверх меры!
   Я не заставлял людей страны Кемет голодать и плакать!
   Я не преуменьшал доходы храмов!
   Я дарил пишу, я кормил голодных!
   Я наказывал врагов страны Кемет!
Снова жрецы провозгласили здравицу богам и славу усопшему великому фараону.

После этого жрецы в масках богов разыграли при гробовом молчании множества людей сцену завершения путешествия души усопшего фараона к трону повелителя загробного мира….

Невидимые тени у гробницы фараона.
Ра-Тауи на этот раз позволил принцу находиться в самой гуще событий, а не просто наблюдать за ними со стороны.

— Мы в самой толпе людей, жрец! Они нас не видят?

— И не слышат, мой принц. Нас для них нет.

— Но как такое может быть?

— Тот мир, про который знаешь ты не единственный. И мы с тобой сейчас как существа иного, высшего мира, странствуем по миру примитивному. Ты можешь слышать не только слова этих людей, но их мысли.

— И все о чем они думают — это власть. Они думают о ней даже сейчас.

— Это давно меня не удивляет, мой принц. Твоя сестра принцесса и её подруга Ата думают о своем будущем, но мало вспоминают усопшего фараона. Он уже отжил свое, а им жить только предстоит. Урах желает получить место Птахотепа и взвешивает свои шансы. Птахотеп присматривается к номархам. И все они думают о будущем.

— Ты дал мне возможность заглянуть в души людей и там я увидел много плохого, жрец.

— Это еще ты мягко сказал, мой принц. Но хватит бродить здесь. Нам стоит отправиться в дом архитектора твоего отца. Смотри, как все восхищаются его творением. Это, пожалуй, единственное настоящее чувство в сердцах придворных…..

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.
Архитектор Сенусертах сделал все, что было положено, и был совершенно спокоен. Теперь, что бы не случилось, благосостояние его семьи не пошатнется. Его драгоценности были в погребальной камере царя.

Его сын Синух сидел рядом с отцом.

— Мы спрятали все ценности своего дома и ценности принцессы Себекнофру в гробнице фараона. Добраться до них не сможет никто, пока мы с тобой этого не сделаем, отец.

— Да, сын мой. Но сейчас фараону Верхнего и Нижнего Египта не до нас с тобой. Аменемхет IV столкнется с большими проблемами.

— Я слышал о том, что Птахотеп получил поддержку номархов. И они схватятся в борьбе за власть с новым фараоном. Птахотепа поддержат также многие придворные. Амени, главный казначей уже принял его сторону. А с ним пойдет и его отец,великий жрец Себека.

— Именно так, сын мой. Но жрецы Амона-Ра окажут поддержку фараону. Хотя они умные и сразу же отступят, если почувствуют, что позиции Аменемхета слабы. Их сила уже совсем не та, что ранее.

— А принцесса? — спросил Синух.

— Сбекнофру? Она не большая фигура в политической игре. Но если исчезнет фараон Аменемхет, то она единственная наследница трона и продолжательница династии. А может быть и основательница новой династии фараонов.

— Аменемхет захочет взять её в жены? — с тревогой спросил Синух.

— Скорее всего, но ему этого седлать не дадут. Думаешь, верховный жрец Себека не мечтает заполучить принцессу для своего сына Себекхотепа? Не зря по бедным кварталам распущены слухи, что Себекхопет сын не жреца, но самого бога-крокодила.

— Но если ему не дадут самому жениться на принцессе, он может пожелать избавиться от неё. Тогда она опасный претендент на корону.

— Кто знает, как будет, сын мой? Нужно подождать и посмотреть, как станут разворачиваться события. Но трудные времена ждут Верхний и Нижний Египет, сын мой. Я стар и многое видел в жизни и знаю что говорю.

— Нужно во что бы то ни стало помочь молодой принцессе, — вскричал Синух.

— Синух, тебе не стоит столь много думать о Себекнофру. Она сознана не для тебя.

— Отчего так? Я не чужестранец, а египтянин! Я сын знатного человека, известного в Египте. Почему не для меня, отец?

— Так она тебя зацепила, сын?

— Может ли принцесса оставить кого-либо равнодушным? Я бы все отдал за неё. Любовь такой девушки стоит дорого.

— Ты не сын простого земледельца, это верно, сын. Но ты и не номарх Саиса, или Тина. Кто отдаст за тебя принцессу царской крови? Подумай про это! Я могу поговорить о твоей женитьбе на дочери торговца, писца, строителя, архитектора, военачальника. Но дочь фараона! Подумай, что ты из себя сейчас представляешь, чтобы мечтать о такой девушке, Синух? А, ты станешь хорошим архитектором и строителем гробниц. Но этого мало.

— Для неё я многое смогу, отец.

Сенусертах понял, что его сын Синух был влюблен в царскую дочь по-настоящему. Трудно будет вытравить у юнца такое увлечение. Он и сам был молод и некогда полюбил дочь первого писца фараона Сенусерта III. Тогда его собственный отец немало палок сломал о его спину, пока вправил ему мозги. Но его отец был крут в деле воспитания сына, не то что он сам….

Тени в лабиринте.
— Он в обоих мирах влюблен в мою сестру, — проговорил принц Эвиб-Ра.

— Да. И в обоих мирах он добьется от неё взаимности. Ибо он любит по-настоящему.

— А что значит любить по настоящему, жрец? — спросил принц.

— Ответ на этот вопрос есть, — ответил Ра-Тауи.

— Простой ответ? — снова спросил принц.

— Очень простой, мой принц. В таких ситуациях никаких сложностей нет.

— Тогда дай мне ответ на вопрос, что такое настоящая любовь?

— Для Синуха? Он любил бы эту женщину, даже если бы она не была принцессой. И он готов отдать за неё жизнь, даже если его любовь не будет взаимной. И она сумеет это оценить. Твоя сестра создана для того чтобы быть счастливой.

— И он станет мужем принцессы Египта?

— А зачем для личного счастья ему становиться мужем принцессы? Для личного счастья им достаточно быть вместе. Но хватит про это, мой принц. Сейчас нас ждут в весьма странном месте. Пора нам опуститься на дно общества твоей столицы, мой принц.

— На дно?

— Да. Посетим хижину на окраине….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. В хижине на окраине города.
В самой северной окраине Иттауи, города царей XII династии, в небольшой хижине, принадлежавшей ранее горшечнику из Мемфиса, сбирались три человека.

Первый из них Бахтена из Тина, был грабителем могил, которого давно искали стражи многих городов Египта, с намерением жестоко казнить этого осквернителя праха умерших. Но Бахтена не был дураком, и уже год скрывался там, где его не станут искать, в столице Верхнего и Нижнего Египта. Он был невысок ростом и худ. На его голове не было волос, и потрескавшаяся темная кожа была покрыта бурыми пятнами. Маленькие глазки грабителя постоянно бегали и от этого его шельмовская рожа, сразу вызывала подозрение у порядочного египтянина.

Второй, нубиец Неши, приговоренный к смерти за ограбление гробницы жреца бога Апедемака, также скрывался здесь от правосудия наместника Нубии. Негр был большого роста с мошной фигурой настоящего атлета. На его горле был уродливый шрам от ножа — некогда ему пытались перерезать глотку.

Третьим гостем в хижине оказался бывший младший жрец храма Птаха в Мемфисе по имени Хетер. Его три года назад уличили в пособничестве грабителям могил и хотели казнить, но жрец вовремя сбежал. Он был толстым, и лицо имел вполне благообразное, как и было положено жрецу.

Эта троица давно знала друг друга, и собирались они здесь не в первый раз.

— Чего звал, Хетер? — грубо спросил его Неши. — Неужели ты нащупал хорошую гробницу?

— А ты был чем-то важным занят, Неши? — с улыбкой спросил жрец и достал из своего мешка большой кувшин с пальмовым вином.

— Вино? — Неши судорожно сглотнул слюну.

— Пальмовое вино из погребов храма. Такое пьют только жрецы и оно двухлетней выдержки из храмового имения. Это совсем не та дрянь, которую ты лакал в домиках у дешевых шлюх.

— Вино это хорошо, — проговорил негр. — Бахтена, давай чаши.

— Я тоже не пил хорошего вина давно, Хетер, — Бахтена подал три старые выцветшие глиняные чашки. — Где ты сумел добыть его? Тебя же уже не зовут в храмы.

— Жрецы везде понимают друг друга, Бахтена. Ты думаешь, здешние жрецы не сотрудничают с грабителями могил? Они также торгуют храмовыми секретами. При умершем фараоне Аменемхете III, за долгий период его правления, все стали продажными и жрецы и чиновники.

Друзья разлили вино по чашкам и дружно выпили. Неши и Бахтена ждали, когда бывший жрец начнет говорить. Они знали, что у того было дело, и пришел он не просто для того, чтобы выпить вина.

— Вы мне нужны оба, — проговорил жрец.

— Интересное дело? — спросил Неши.

— Богатая могила? — спросил Бахтена.

— А с чего вы взяли, что это могила или гробница?

— Для какого же дела ты нас позвал? — спросил Бахтена. — Говори дело. Гробница?

— Гробница, — согласился бывший жрец.

— Богатая? — спросил Неши.

— Не просто богатая. Такой вы никогда не брали. Подобное ограбление может обессмертить ваши имена.

— Что? — Бахтена вздрогнул. — Мало есть таких гробниц, жрец.

— Но я такую нашел.

— Да не тяни и скажи что это за гробница.

— Это гробница самого фараона!

Хетер с торжеством посмотрел на приятелей. Те подумали, что тот сошел с ума.

— Чего уставились? Думаете, я шучу? Нет. Гробница самого умершего повелителя Аменемхета III.

— Недавно погребенного фараона? Ты в уме, Хетер? А эта могила не по нашим зубам. Там целый штат жрецов при гробнице. И это если не принимать в расчет ловушек и толстых каменных стен.

— Бахтена прав, — согласился Неши. — Такую могилу нам не взять. Её строил архитектор Сенусертах. А он хитер как сам Анубис. Гиблое дело. Там и сгниют наши кости. Я знавал многих грабителей, что положили свои головы в гробницах выстроенных Сенусертахами — отцом и сыном.

— Значит, вы не желаете участвовать в деле? Так?

— В таком не желаем. Это путь к смерти или к казни. А казнь приведет к той же смерти. Да еще к мучительной. А мне ее жить не надоело, — сказал Неши. — У меня есть сведения о купцах, что идут в Фивы с богатыми товарами из Финикии. Это дело вернее.

— Купцы? — снисходительно ухмыльнулся жрец. — Мое дело вы готовы променять на купцов? Тогда вы жалкие личности и мне с вами не по пути. На вас даже жалко кувшина с вином, что я принес.

— Ты снова темнишь, жрец. Такова ваша жреческая порода. Не томи! Говори дело! — Бахтена ее раз выпил чашку вина. — Если ты позвал нас, то мы тебе нужны. Я в свое время ограбил в Тине гробницу жреца Нейт. А там было с десяток ловушек! И я все их обошел. Спроси в Тине про меня. Всякий обо мне знает. И сам номарх боится за свою гробницу, пока жив старый Бахтена!

— А я? — понял свой могучий кулак Неши. — Кто ограбил гробницу жреца Апедемака? Там думаешь, было меньше ловушек? И мое имя в Нубии не забыли!

— Верно, Неши! Мы лучшие! И тебе жрец, мы нужны! Так что не ломайся и говори дело!

Жрец снова ухмыльнулся и все трое снова выпили пальмового вина. Затем Хетер стал говорить то, зачем пришел:

— У архитектора Сенусертаха получается строить отличные гробницы. Это верно. Он хороший архитектор. Возможно, даже, самый лучший в Египте.

— Это нам известно.

— Но вам неизвестно, что и у него есть она слабость — молодые рабыни. Он их покупает и даже коллекционирует. Но они быстро прискучивают нашему старику. Что они могут эти молодые запуганные девчонки?

— И что с того? — снова перебил жреца Бахтена. — Какое это имеет отношение к гробнице фараона Аменемхета III?

— Не спеши, Бахтена. Сенусертах любит женщин. И я подсунул ему Неферт.

— Неферт? — изумились приятели.

Они хорошо знали эту проститутку, которой было все 13 лет, но которая уже слишком много умела.

— А вы знаете, как искусна в любви Неферт. Она быстро покорила нашего архитектора, и он стал её рабом. Уже две недели она проводит в его постели и Сенусертах и не желает другой девки.

— И нам что с того? — поторопил жреца Бахтена.

— А то, что Неферт, давно работает на меня.

— Да это нам известно, жрец. И что с того? Как нас это приближает к гробнице фараона?

— Неферт узнала у Сенусертаха, про то, что наш архитектор подготовил для себя маленькую дверку для посещения гробницы покойного фараона.

— Что? — не поверил жрецу Неши.

— Наш архитектор великий человек. Но одна слабость делает его доступным для нас. Всего одна ошибка.

— Да говори ты дело, — прорычал заинтересовавшийся Бахтена. — Что за дверка?

— Наш архитектор может легко посещать гробницу фараона, ибо оставил для себя ход.

— Зачем? — удивился Неши.

— Ты что совсем ничего не соображаешь? — вскричал Бахтена. — Это же ясно. Он желает проведывать своего друга фараона и пользоваться его ценностями! Он, как и мы, считает, что живым драгоценности нужнее, чем мертвым.

— Верно, Бахтена, — ухмыльнулся Хетер. — И скоро мы будем знать, где эта дверка….

Тени в лабиринте.
Ра-Тауи неожиданно прервал видение, и они с принцем снова попали в лабиринт.

Эвиб-Ра вместо стен хижины снова увидел каменные стены.

— Почему? — спросил он. — Я желаю знать, что они задумали!

— В свое время узнаешь. Да и все равно тебе не дано права использовать те знания, что ты получишь здесь, мой принц. Сейчас мы отправимся во дворец фараона…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Фараона.
Фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет IV, хоть еще и официально не был коронован и только готовился к таинству, но уже приступил к управлению страной.

Сириец Урах сидел рядом с ним и слушал своего друга:

— Теперь я фараон, Урах. Я! И клянусь, Амоном-Ра, я покажу им какой я владыка!

— У повелителя зародился какой-то план? — спросил сириец.

— Да.

— А не поделиться ли повелитель этим планом со своим верным слугой?

Фараон посмотрел на друга внимательно и сириец понял, что тот затеял какую-то глупость.

— Я призвал в столицу отряды нубийцев. И скоро они будут в Иттауи.

— Что? — не поверил сириец. — Фараон не шутит?

— Нет. Они станут моей личной гвардией, и будут выполнять только мои приказы!

— Когда фараон отдал этот приказ? И с кем?

— Я послал гонца вчера вечером! — с гордостью объявил фараон.

— Нужно срочно послать нового гонца и отменить это приказ!

— Как отменить? Ты в своем уме, Урах?

— Друг мой, это ты не в своем уме, — сириец снова перешел на фамильярный тон. — Когда номархи об этом узнают, они откажутся тебе повиноваться. А у них в номах свои войска! И никакие нубийские отряды тебе не помогут. Они, наоборот, сослужат тебе плохую службу! Это поссорит тебя с египетской гвардией умершего фараона! Опомнись!

— Но, разве я не наследник и не законный фараон?

— Да, но время не то, чтобы не считаться с тем, что происходит при дворе. Чати твоего отца Птахотеп пользуется авторитетом у номархов. Я пока не знаю, чем он их привлек к себе, но он по-прежнему фигура при дворе и тебе следует принять его. И проявить к нему внимание.

— Мне? Но я ненавижу его!

— Аменемхет! Ты теперь фараон! Неужели ты так и не понял, что действуя напролом, ты скоро потеряешь корону и закончишь свои дни.

— Но я законный наследник! Кто смеет претендовать на мое место?

— Твоя сестра!

— Себекнофру? Она зариться на двойную корону? Не смеши меня, Урах.

— Конечно, это делает не сама принцесса. Но некие группировки делают это от её имени. Ты слышал слухи о божественном прирождении младшего сына верховного жреца Себека?

— Что-то слышал, но неужели кто-то поверит в это?

— Я под видом торговца бываю в городе и толкаюсь среди ремесленников и крестьян. Они верят в это, фараон. Этот подлый жрец распускает такие слухи, чтобы его сын мог претендовать на принцессу крови Себекнофру.

— И я не могу свернуть ему шею? — вскричал фараон. В этот момент Аменемхет стал походить на помешанного.

— Свернуть шею? — переспросил сириец.

— Именно свернуть шею, подлому предателю жрецу Себека!

— Как? Это сделать не просто, фараон. Даже для тебя.

— Не просто? — вскипел принц. — Это наоборот весьма просто. Вот сейчас отправлю к нему трех воинов и прикажу убить его! И они этот приказ исполнят!

— Сомневаюсь, что этот твой приказ будет исполнен. Культ Себека весьма могущественный культ. И не стоит тебе добиваться проклятия жрецов Крокодила Солнца.

— Ты во всем меня ругаешь. Ни одно мое решение тебе не нравиться! Так не поступают друзья.

— Наоборот. Именно так и поступают друзья. Я стремлюсь сохранить трон за тобой. И пока тебе стоит идти на уступки.

— И это путь фараона? — презрительно усмехнулся Аменемхет IV.

— Это путь мудрого фараона. Но тебе не стоит заставлять ждать великого чати Верхнего и Нижнего Египта Птахотепа. Я приведу его к тебе, повелитель.

— Сейчас?

— Именно сейчас. И ты будешь улыбаться, и говорить ему приятные вещи. Учись быть хитрым. Ибо в хитрости сейчас для тебя мудрость…


Старый великий чати приветствовал молодого фараона легким поклоном. Он держался независимо и всем видом показывал, что знает себе цену. Урах боялся, что фараон сорвется и нагрубит Птахотепу. Это сейчас было не выгодно.

— Ты хотел меня видеть, верный слуга моего отца? — спросил Аменемхет IV.

— Я пришел выразить свое почтение могущественному фараону и сказать, я готов верно служить новому повелителю Верхнего и Нижнего Египта.

— Я никогда не сомневался в твоей верности, Птахотеп.

— Я многие годы служил твоему божественному отцу и никогда не давал фараону плохих советов. И я пришел доказать моему новому повелителю свою преданность.

— Вот как? — фараон не ждал такого заявления.

Урах же прекрасно понял, что эти слова лишь начало. Основной текст впереди.

— Номархи Египта просят фараона удовлетворить их просьбу.

— Просьбу? — удивился молодой фараон.

— Смиренную просьбу, великий повелитель. Номархи властители номов Дельты и номархи властители номов Южного Египта просят государя закрепить их права новыми грамотами, в которых фараон, возложит на номархов большие обязанности по содержанию своих номов.

— Что? — брови Аменемхета взлетели вверх. — Ты сказал, большие обязанности по содержанию своих номов? И что это значит?

— Фараону известно, что после того как его великий передок и основатель династии Аменемхет I возложил на голову двойную корону, то он дал Египту законы и правила. До того наша страна состояла из множества княжеств, которые фараон собрал воедино.

Аменемхет IV вынужден был согласиться с этим утверждением.

— И что с того? Продолжай, Птахотеп.

— Князья тогда изъявили полную покорность фараону, но он оставил их наследными повелителями их княжеств, что стали снова именоваться номами. Совсем не так, как было во времена династии основанной великим фараоном Джосером* (*Джосер — фараон III династии Древнего царства, между тем как в повествовании речь идет о 12 династи фараонов во времена Среднего царства).

— И это известно мне. И что с того, Птахотеп? — Аменемхет не мог понять, к чему клонит чати.

— Владетели больших номов, — продолжил Птахотеп, — по-прежнему носят титулы «великих втастителей» у себя дома. У каждого из них свой собственный двор, собственные войска. И власть они свою передают по наследству своим детям. Фараоны Египта не могут вмешиваться в дела номового управления, если номархи не нарушают законов установленных великими Аменемхетом I.

— Но в номах имеется и земля фараона! Ты не забыл про это?

— Именно об этом я и пришел просить великого повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Сейчас казна фараона вынуждена содержать в номах своих управителей и тратиться на чиновников, писцов, слуг, стражу. Эти расходы можно значительно сократить. Пусть номархи самостоятельно управляют номами и сами содержат чиновников. Это снимет с казны фараона большое бремя.

— Они станут полными хозяевами у себя? Это ты называешь большими обязанностями номархов? — вскричал Аменемхет.

— Это облегчит казну фараона, но, ни в коем случае, не умалит права фараона Верхнего и Нижнего Египта….

— Я не желаю сейчас обсуждать этот закон! — грубо прервал Птахотепа Аменемхет IV.

— Этот закон обессмертит имя фараона Аменемхета IV. И фараону стоит подумать про это.

— Я подумаю об этом после и посоветуюсь с моими приближенными.

Урах понял, что фараон желает намекнуть верховному чати, что он более не входит в число его доверенных советников. Он сделал знак Аменемхету и призвал его быть очень осторожным. Но фараон проигнорировал этот совет друга.

— Ты можешь идти, Птахотеп, верный слуга моего отца, — высокомерно произнес фараон.

— Я не могу уйти без ответа, великий владыка, — и не подумал уходить великий чати. — Моего ответа ждут номархи. Они пока просят повелителя решить это дело моими устами, но если повелитель откажется, то они могут потребовать сами!

— Потребовать?

— Именно так, великий повелитель. Номарх Заячьего нома Тутхотеп ждет меня с ответом в дворцовом саду. Если я передам ему столь грубый ответ моего фараона, то он передаст его остальным номархам. А они могут отказаться выказывать повиновение фараону. Неужели повелитель не помнит, что его еще ждет коронация? За номархами стоят жрецы их номов. Конечно, фараон рассчитывает на поддержку культа Амона-Ра, но номархов поддержат жрецы культов Себека, Геба, Нут…

— В стране Кемет престали почитать фараона? Здесь не признают более божественности фараона? С каких пор? — Аменемхет впал в ярость. — Мне угрожают?

— Такое бывало уже в истории страны Кемет, мой повелитель, — спокойно произнес Птахотеп. — Твой друг Урах хорошо понимает, о чем я говорю.

— Понимаю, — Урах был рад тому, что мог вмешаться в разговор. — И повелитель Верхнего и Нижнего Египта примет посланцев от номархов и постарается удовлетворить их просьбы, ибо долг фараона заботиться о счастье своих подданных.

— Значит, я могу сказать Тутхотепу, мой государь, что фараон решит дело положительно? — великий чати вопросительно посмотрел на фараона.

— Фараон решит это дело! — ответил за фараона Урах.

Птахотеп склонил голову и вышел из покоев фараона. Аменемет был в ярости и если бы мог, то приказал бы немедленно казнить Птахотепа и номарха Тутхотепа…

Тени в лабиринте.
Принц Эвиб-Ра после того как они снова переместились в лабиринт, увидел что они уже в отделении посвященном богине Нейт, центр культа которой находился в древнем городе Саис в Западной Дельте. В центре стояла статуя этой богини.

— Как видишь, твой брат Аменемхет желает усиления власти фараона, как желаешь этого и ты, мой принц.

— Но делает он это как-то неумело.

— Что делать, если твой брат не так популярен как ты.

— Это доказывает, что он плохой фараон. Что же ты предлагаешь мне показать сейчас, Ра-Тауи?

— Стоит посмотреть на слабости архитектора Сенусертаха, на Птахотепа, великого чати твоего отца, на заговоры казначея Амени и его отца великого жреца бога Себека….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.
Сенусертах имел одну слабость — он любил молодых рабынь. И эта страсть сжигала его уже давно. Он часто покупал девушек, но они быстро надоедали ему. Поначалу, ему казалось, что его влекло к тем, кто моложе, но и юные красавицы из Сирии, Нубии, Палестины, Междуречья также все менее и менее возбуждали его страсть.

«Что делать? — думал он. — Старость нагнала меня. И мне придется с этим смириться. Скоро может и совсем придется отказаться от женщин. О боги! Отчего вы забираете у меня эту радость?»

И вот он встретил девушку по имени Неферт, и все поменялось за считанные дни. С ней он уже которую ночь чувствовал себя молодым. Он не уставал на поле любви, и ему хотелось эту женщину снова и снова.

— Ты так и не сказала мне кто ты, Неферт? — спросил старый архитектор, после того как они на время оторвались друг от друга.

— Я женщина, — ответила она.

— Это я вижу. Но кто ты? Свободная египтянка или рабыня знатного вельможи?

— Нет. Я не рабыня. Но я и не свободна. Может ли женщина быть свободной в Египте?

— Если у тебя есть хозяин, то я готов выкупить тебя у него.

— Выкупить? Но если за меня запросят дорого? — спросила она с лукавой улыбкой.

— Я смогу выкупить тебя! — горячо заявил Сенусертах. — Ты станешь госпожой в моем доме и даже хозяйкой собственного дома.

— Но ты так мало знаешь меня, господин.

— Не называй меня господином. Я желаю быть близким тебе мужчиной, Неферт. В тебе есть что-то такое от чего я уже никогда не смогу отказаться. Не могу этого понять, но я стал твоим рабом. Что за чары ты наслала на меня, Неферт?

— Чары? Я родилась в Египте от матери египтянки и отца вавилонянина. Он был купцом и забрал меня на свою родину. Но вскоре умер и меня приютили в храме богини Иштар. И там я познала, что такое любовь. Меня научили пользоваться оружием женщины.

— Твое тело такое гибкое и упругое. Оно так зовет меня.

Старый архитектор потянулся к девушке и провёл ладонью по её бедру. Она улыбнулась и подалась к нему.

— Ты снова готов овладеть мной, старичок. Я могу будить желание в мужчинах, даже если они не первой молодости. Сама Иштар дает тебе силы.

— Иштар?

— Богиня материнства и богиня любви….

Она совершенно не смущалась и отдавалась так, словно Сенусертах был молодым и красивым как в годы юности. И ему в этот момент показалось, что богиня совершила чудо. Так у него уже давно не получалось с женщинами….


Через час они лежали рядом и наслаждались покоем и близостью друг друга. Старый архитектор стал иным человеком. Он стал рабом юной жрицы Иштар.

— Так ты не передумал выкупить меня? — спросила она с улыбкой.

— Нет. Я отдам за тебя все что имею.

— Но достаточно ли ты богат, старичок?

— Я? Я архитектор, что строил гробницу фараону Аменемхету III. Я сын великого архитектора. Больше того, я был другом покойного фараона. Ты станешь царицей.

— Я, после того как сбежала из храма Иштар, вернулась на родину в Египте и стала служанкой одного жреца из Мемфиса по имени Хетер.

— Служанкой? — спросил архитектор. — Только служанкой?

— Нет не только. Он, как и ты, взял меня на ложе в первую же ночь. Так поступают со мной многие мужчины. Но он менее тебя одержим женской красотой. Он желает богатства и того комфорта, что дает богатство.

— Так твой жрец не богат?

— Он бывший жрец… Но ты так и не сказал, достаточно ли ты богат?

Сенусертах только улыбнулся в ответ….


Молодой Синух узнал, что его отец уединился с новой женщиной. Старый слуга его отца сообщил ему это.

— Так он сейчас там?

— Там, молодой господин. А девка эта не простая. Я повидал на своем веку таких. Она погубит моего хозяина. И тебя, молодой господин, может погубить.

— Ты знаешь кто она? Рабыня?

— Нет. По всему видно, что не рабыня. Но она шатается с некоторыми темными личностями, дружба с которыми до добра не доведет.

— Ты сказал про это отцу? — спросил Синух.

— Станет он меня слушать. Эта девка ему понравилась.

— Ему многие нравятся.

— Но не так как эта. Пойдем со мной, молодой господин. Все увидишь сам.

Синух знал, что в доме его отца имеется несколько тайных ходов. Сенусертах уже не мог строить по-иному. Строительство гробниц знати и фараона приучили его к этому. Своему сыну архитектор никогда не открывал тайн дома. Говорил, что для этого время еще не пришло.

— Ты знаешь, где потайной ход? — Синух удивился осведомленности слуги.

— Я доверенный слуга твоего отца, молодой господин.

— И ты покажешь мне ход?

— Покажу. Сейчас жизнь твоего отца в опасности. Не верю я этой девке. Не с добром она пришла в наш дом.

Слуга подошел к стене и потянулся рукой к камню с иероглифом, который выступал над скобой с факелом. Он вдавил камень и тайный ход открылся. Нижние плиты стены немного отошли в стороны.

— Помоги мне, молодой господин.

Слуга налег на плиту и Синух помог ему. Они отодвинули её и вошли в проход.

— А как его закрыть? — спросил сын архитектора.

— Это можно сделать только с той стороны. Пока проход останется открытым.

Они пошли по узкому и темному ходу, который привел их к покоям самого хозяина дома.

— Отсюда ты все сможешь услышать, — тихо прошептал слуга. — Сиди здесь. А я пойду обратно. Но не старайся выйти отсюда сам. Это небезопасно.

— Что? — не понял Синух. — Что значит небезопасно?

— Отравленные ловушки. Только я и хозяин знаем, как их обойти.

— Ловушки в таком узком проходе?

— А что тебя удивляет, молодой господин? Хозяин и не на такое способен….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Птахотепа.
Птахотеп разбирал папирусы вместе со своим писцом, когда ему доложили о приходе в его дом Тутхотепа, номарха Заячьего нома.

— Проведи его сюда, — приказал чати слуге и обернулся к писцу. — А ты Сети, пока оставь меня. Я призову тебя обратно, когда будет нужно.

— Господин позволит мне немного отдохнуть?

— Да, иди, отдыхай, друг мой. Но не покидай дома. Ты мне сегодня еще понадобишься. Мне нужно разобрать те самые медицинские папирусы, что принесли в дом на прошлой неделе.

— Они уже разобраны мной, господин, — ответил писец. — И там нет ничего интересного о способах приготовления ядов.

— Ты прочитал внимательно?

— И не один раз, господин. Все это нам давно уже известно. И заря ты столько заплатил за них торговцу. Лучше доверяй мне покупать новые папирусы.

— Хорошо, Сети. Иди.

— Я стану ждать твоего зова в саду, господин.

Слуга вышел и вскоре в покои вошел номарх Заячьего нома. Тутхотеп низко поклонился великому чати фараона. Тот кивнул ему в ответ и пригласил сесть рядом.

— Теперь ты стал почитать старость, Тутхотеп. И это идет тебе. Как видишь, яд Сехмет действует на тебя благотворно.

Лицо номарха побледнело.

— Ну-ну не стоит тебе бояться. Я обещал тебе безопасность, и пока я тобой доволен — тебе ничего не грозит. Фараон принял меня не так, как я ожидал. Он не сильно желает дать вам новые привилегии.

— Он отказал? — спросил номарх.

— Отказал? Нет. Но нам стоит его припугнуть. Он вообразил себя великим правителем, но он всего лишь тень своего отца. И он должен знать свое место.

— Все номархи, с которыми я в дружбе, согласны с этим, Птахотеп. Я склонил их к тому, что только ты сможешь защитить их интересы и расширить права в номах. Фараон Сенусерт III многое забрал у нас из того что дал нам фараон Аменемхет I.

— Это хорошо, что номархи слушают тебя. И на нашу сторону стали многие придворные. И завтра мы явимся во дворец фараона и громко заявим о своих правах.

— До нас дошли слухи, что фараон призвал сюда полки нубийской армии. Правда ли это?

— Фараон думал так поступить, но сейчас этот приказ уже отменен. Нубийцев в Иттауи не будет. Тоже самое касается и ливийского корпуса армии фараона. Вчера по моему приказу все ливийские полки выдвинуты к северной границе.

— Значит, он не посмеет нам сказать «нет» и не решиться проявить власть?

— Не решиться. Хотя Аменемхет IV став фараоном, стал проявлять упрямство.

— А могу я спросить тебя, господин?

— О том, что тебя волнует? Я знаю что это. Ты, Тутхотеп, желаешь знать, что я лично получу от того, что предоставлю номархам большие права?

— Да я и другие номархи хотели бы знать твои планы, господин.

— Я наследный вельможа Мемфиса и мои предки занимали долгое время посты великих чати при многих фараонах. Так было давно еще до великой скорби, когда царство Египетское погрузилось в пучину бедствий. Фараон Аменемхет I не стал возрождать права моего рода. Сенусерт III стал нарушать права номархов после своих занменитых походов в Нубию. И я желаю чтобы пост великого чати предавался как и корона фараона в одном роду. Мой род может претендовать на эту должность при дворе как на наследственную.

— Это справделиво, господин.

— И я стану править Египтом, и не забуду о правах номархов никогда. А фараон станет всего лишь символом, но не правителем страны. Пусть развлекатеся с женщинами и пусть возглавляет процессии. Но пусть не вмешивается в дела государственного управления…


Тутхотеп хорошо понял великого чати. Тот впомнил времена фаронов Пятой династии когда власть была поделена между фароном и великим чати. Тогда власть великого части была наследственной в роду Птахотепа, потомка древнего жреца бога Птаха. Фараон же был прямым наследником бога Ра.

Но сейчас Птахотеп хотел добиться большего. Он задумал всю власть над страной передать великому чати из дома Птаха, а фараона сделать лишь марионеткой…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец Амени главного казначея фараона.
Главный казначей фараона ждал встречи со своим отцом. Тот обещал прийти.

«Почему его нет так долго? Ведь я велел передать, что жду его по срочному делу. Он всегда так быстро являлся. И вот заставил себя ждать с самого утра. Может быть, что-то случилось?»

Обстановка при дворе молодого фараона накалилась. Придворные группировки приготовились в схватке за власть. И Амени растерялся. Он, который считал себя мастером интриги, наконец понял, как необходим ему его отец.

Богатая юбка с передником из золотых полос, широкий пояс и сандалии, украшенные драгоценностями, которые так любил молодой вельможа на этот раз были отброшены им в сторону. Слуга подал ему только простую хлопковую юбку до колен, простую рубаху и кожаные сандалии без украшений.

Амени взял в руки большое медное полированное зеркало и посмотрел на себя. Он был красив и в этой простой одежде.

— Снова любуешься своим отражением, сын мой? — раздался голос позади.

Амени вздрогнул от неожиданности и выронил зеркало. Оно со звоном упало на каменные плиты.

— Отец? Ты появился столь неожиданно.

— Как? Ты ведь сам хотел меня видеть, сын? — произнес высокий и худой человек, преклонных лет, в одеянии жреца. В своих руках он держал посох.

— Я жду тебя с самого утра, отец. Но ты явился в моей комнате бесшумно. Слуги не доложили о твоем приходе.

— Потому что я не хотел, чтобы они тебе докладывали. Ты растерян? Не знаешь что делать? Так?

— Так, отец. Что твориться при дворе? Неужели всю власть заберет Птахотеп? Он в качестве великого чати фараона Верхнего и Нижнего Египта станет управлять страной?

— Это совсем не входит в мои планы, сын мой. Птахотеп должен уйти в свое время. Править страной тогда станем мы с тобой.

— Но как это сделать, отец?

— Ты прочел «Поучением фараона Аменемхета»?

— Да, отец. Но к чему сейчас говорить про него?

— Стоит учиться быть царем в Египте, сын мой. Принц Аменемхет совершенно не освоил науку управлять и потому он сейчас растерян. Он не знает, что делать и что будет.

Чтобы ты мог быть царем на земле,

Чтобы ты мог быть правителем стран,

Чтобы ты мог умножать добро.

Будь черствым в отношении ко всем подчиненным.

Люди остерегаются тех, кто держит их в страхе.

Вот, сын мой истинная мудрость правителя. Аменемхет I хорошо уразумел её. И у него можно учиться. Ибо может, уже завтра придет твоя очередь править.

— Моя?

— Фараоном может стать твой брат Себекхотеп, но править он сам не сможет. Это сделаем мы с тобой. А если меня ждет смерть, то правителем страны Кемет станешь ты. Вот для этого тебе и нужна наука управлять страной.

— Отец, ты приготовил заговор против фараона? — прошептал Амени.

— С чего ты взял, сын мой? Твой фараон сам может скоро умереть. Птахотеп готов разорвать его. Может, мне и делать ничего не придется. Сейчас меня волнует иное.

— Что же?

— Твой брат — сын бога Себека. Чернь должна свято уверовать в этой. Вот чем нам предстоит заняться.

— Но что нам за дело до черни, отец?

— Снова ты плохо читал папирусы, которые я тебе присылал, сын мой Амени. И это удручает меня. В правление царицы Нитокриды чернь могла многое изменить в судьбах Египта. И главное направить недовольство черни в выгодное для нас русло.

— Я не совсем понимаю тебя, отец.

— Аменемхет IV не популярен. Это ясно всякому. А мой сын Себекхотеп — сын бога. Понимаешь? А для сына бога подойдет в жены дочь фараона принцесса царской крови Себекнофру.

— Это мне понятно. Тогда брат станет новым фараоном, когда трон освободиться. Но у нас найдется много противников, отец. И первыми станут жрецы Амона-Ра.

— Отчего ты считаешь, что с ними нельзя договориться, сын мой? Я поделюсь с ними властью. Главное столкнуть Птахотепа с ними. И потому нас стоит действовать осторожно. Ты станешь помогать Птахотепу. Мне нужно чтобы он усилился.

— Птахотеп?

— Да, сын мой. Он поднимет культ Птаха, и жрецы Амона-Ра испугаются и станут сговорчивее. Понимаешь, как нам с тобой стоит действовать?

— Понимаю, отец.

— Пусть великий части Птахотеп усилиться. Пусть. Я не стану этому противиться. Пусть борьба за власть достигнет своего накала. И пусть пока это ничтожество Аменемхет IV немного посидит на троне и поносит на своей ослиной голове двойную корону.

— А жрецы Птаха рискнут вступить в борьбу?

— Рискнут, сын мой. Они еще помнят то время, когда Птах был главным богом творцом и Мемфис был столицей страны. Среди них и так ходят разговоры, что фиванской Амон не такой древний бог как Птах, творец всего сущего. А Птахотеп* вельможа из Мемфиса. Там его корни и там гробницы его предков. Он связан с древней столицей и культом Птаха.

*Птахотеп — имя преводиться «Птах направялет меня».

Тени в лабиринте.
Принц видел своими глазами заговорщиков, но ничего не мог сделать. Ра-Тауи понял это и прервал контакт. Принц со своим спутником снова попали в лабиринт и снова увидели статую богини Нейт.

— Ты понял, чего желает жрец Себека, мой принц?

— Они желают захватить власть и основать новую династию.

— Верно, мой принц. Но я тебя спросил не про это. Некогда в Египте уже было нечто подобное. Это было в те далекие времена, когда к власти пришли Солнечные фараоны.

— Это время когда культ бога солнце Ра стал главным культом страны? — спросил принц.

— Да. Тогда жрецы Ра также пустили в народ сказку о том, что жена верховного жреца Ра в Гелиополе стала тяжелой от бога, а не от своего мужа. И родила она младенцев Усеркафа, Сахура и Нефериркара. И всем им было предсказано царствование и все они стали фараонами Солнечной династии. А понимаешь ли ты смысл этой сказки, мой принц?

— Им нужно было основание для передачи власти в руки новой династии фараонов, — ответил принц.

— Вот именно. И жрец бога Себека задумал тоже самое. И он весьма умен и хитер. Совсем не то, что твой брат Аменемхет. Не кажется ли тебе, что из него получился бы неплохой фараон?

Принц ничего не ответил жрецу. Тогда Ра-Тауи повел принца Египта дальше в их путешествии по миру будущего….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои принцессы Себекнофру
Принцесса Верхнего и Нижнего Египта Себекнофру была встревожена полученными от подруги Аты новостями. Многие мужчины при дворе стали в последнее время строить планы относительного того, кто станет её мужем.

— И что мой братец? Он все еще желает иметь меня в качестве жены?

— Да, Сбекнофру, как и номарх заячьего нома Тутхотеп, хочет иметь в качестве жены меня. Мой отец Сапат согласен на этот брак. Больше того он просто счастлив.

— Он все же желает тебя принудить к замужеству, Ата? — участливо спросила принцесса.

— Да. Все твердит о том, какое это счастье быть женой номарха.

— А ты сказала ему про Менеса?

— Да.

— И сказала о том, что он твой любовник?

— Конечно, сказала. Я использовала все шансы, чтобы избежать ненавистного замужества.

— И что сказал почтенный Сапат?

— Он считает, что в том, что я не девушка даже есть свои плюсы. Сбекнофру, я уже готова бежать с Менесом в Сирию.

— Бежать из Египта?

— А что мне остается? Кто мне поможет? Я всегда думала, что отец желает мне счастья! Но он слишком придворный и его понимание успеха и счастья отличается от моего. Ты мне поможешь?

— Не хочу терять тебя, Ата. Но что делать, если от этого зависит твое счастье. Хотя ты совершенно забыла обо мне, Ата.

— Прости меня, Себекнофру. Я думаю только о себе. Мне ненавистен брак с номархом. А что говорить о тебе? Прости меня. Но что мы можем сделать? Что?

— Мой брат фараон боится меня. Ему лучше если я умру, но не достанусь никому кроме него. Он не желает возникновения новой династии.

— Да и получить такую красавицу в жены…

— Оставь, Ата. Причем здесь красота? Он думает о короне. А красавиц в Египте, Сирии и других странах хватает. Но женщин, что обладают правом на корону Верхнего и Нижнего Египта, кроме меня нет.

— Это так, моя госпожа. И что нам делать? Как спастись и тебе и мне от ненавистного замужества?

Себекнофру на мгновение задумалась и ответила:

— От одного замужества нас спасет другое. Если тебе ненавистен Тутхотеп, то твоим мужем станет Менес. А я вместо моего брата Аменемхета выйду за Сбекхотепа.

— Что? — не поверила Ата. — Себекнофру! Что ты говоришь? Замуж за сына верховного жреца Себека?

— Говорят что он сын самого бога, Ата.

— Тебе ли верить этим сказкам?

— Я этому не верю, конечно. Ты сама недавно говорила мне о нем.

— Но тогда ты не слишком горела желанием стать его женой.

— Тогда не горела, но тогда был жив мой отец, и он был фараоном. Теперь фараон мой брат. А младший сын жреца довольно таки тихий и спокойный юноша. Он совсем не то, что его брат Амени, казначей моего отца.

— Тебе стал нравиться Себекхотеп?

— Причем здесь нравиться он мне или нет, Ата. Но мне нужно выйти замуж, чтобы погасить эти страсти при дворе. Такова судьба принцессы царской крови. И лучший кандидат в этом случае именно Себекхотеп.

— Он слаб, госпожа и им не трудно будет управлять, но забыла об одном…

— О чем же? — Себекнофру посмотрела на подругу.

— О его отце и его брате. Как управлять ими?

— Не стоит глотать сразу два куска, Ата. Ты можешь сегодня увидеть Менеса?

— Да.

— Пусть он передаст вот этот папирус с моим посланием Амени. Там божественные откровения, что мне были явлены во сне.

Ата ничего не поняла и молча посмотрела на папирус.

— Не понимаешь что это? — спросила подругу Себекнофру.

— Нет.

— Жрецы бога Себека придумали легенду о божественном происхождении Себекхотепа. Они ждут своего часа.

— Это мне понятно. Но причем здесь твой сон?

— Божественное откровение богини истины Маат. Сама богиня мне указует на Себекхотепа. Мой брат перед коронацией не посмеет не обратить на них внимания. Мы ускорим события и поможем жрецам Крокодила Солнца.

— Поняла.

— Мой брат тщательно меня охраняет. Его люди следят за каждым моим и твоим шагом.

— И это мне известно, Себекнофру.

— Вот поэтому нам и нужен Менес. Он все сумет сделать тайно и в награду…, - принцесса сделала паузу. — В награду он получит тебя. Об этом здесь также написано как условие моего замужества с Себекхопепом.

— Госпожа! — Ата упала на колени и обняла ноги своей царственной подруги…

Тени в лабиринте
Принц Эвиб-Ра был поражен услышанным.

— Моя сестра столь умна? Ты слышал её план, жрец?

— Я никогда и не сомневался в уме принцессы, мой принц. В этой реальности богини Маат, она станет царицей Египта.

— И она будет лучше меня?

— На этот вопрос ответить трудно. Как определить кто лучше?

— Потребности страны важнее всего! Тот настоящий правитель, кто думает о стране!

— Снова громкие и ничего не значащие слова, мой принц. Что значит страна? Страна это и знать, и чиновники, и жрецы, и крестьяне, и ремесленники, и рабы. Сделав благо одним, ты обидишь других….

Реальность Маат. Гроздья гнева

Среди людей поколения следуют

за поколениями.

Но Бог, знающий, кто они и какова

их судьба, сокрыт.

Он сокровенен.

Время действия: 1 год правления фараона Верхнего и Нижнего Египта Аменемхета IV
1797 год до н. э.
Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои Амени, главного казначея.
Главный казначей фараона Амени, прочитав папирус, понял, что попало к нему в руки. Он поднял глаза на офицера Менеса и спросил его:

— Тебя никто не видел?

— Меня видели все, и не видел никто, господин, — ответил офицер.

— Как это понять? — Амени неприятно покоробила вольность, с которой заговорил с ним этот солдат.

— Мне было сказано Атой, служанкой госпожи Верхнего и Нижнего Египта, передать этот папирус тебе так, чтобы никто не знал, что я несу тебе что-то важное. Я так и сделал. Никакой соглядатай ничего не заподозрил.

— Соглядатай? Не слишком ли ты много знаешь, для солдата?

— Я знаю ровно столько, господин, чтобы стать мужем Аты.

— Ты смел, — произнес Амени. — Ты говоришьоткровенно.

— А разве это плохо, мой господин?

— Иногда плохо. Но не слишком ли хороша для тебя Ата, воин? Подруга самой принцессы и дочь придворного.

— Её отца поднял из безвестности фараон. Отчего бы фараону не поднять и меня? Тогда я стану достойным мужем для Аты. Хотя она примет меня и такого как я есть, господин.

— Но я не фараон!

— И что с того? Ты могущественный человек, мой господин.

— И ты считаешь, что нужен мне?

— А разве нет? — спросил Менес. — Я отнес этот папирус тебе, господин. Но мог его отнести и фараону. Думаешь за эту услугу он не отдал бы мне в жены Ату?

Амени подивился уму этого офицера и понял, такой может пригодиться.

— Ты прав, Менес. Я не забуду о тебе.

— И Ата станет моей женой?

— В том могу дать тебе мое слово! А при дворе знают, что я честен со своими друзьями! Они могут на меня положиться!

Менес поклонился этому сильному чиновнику с фигурой и статью воина и покинул его покои…


Через час Амени уже был в доме своего отца, что находился недалеко от небольшого храма Себека.

Великий жрец Крокодила Солнца как раз думал о создании оракула Себека. Старый жрец знал, как это выгодно для культа иметь своего оракула. Оракул Амона-Ра верно служил коллегии его жрецов и толковал будущее в выгодном для жрецов Амона свете. А оракул Себека будет служить лично ему. И в Крокодилополе можно выстроить достойное здание для этого дела.

Помощник и доверенный жрец Сахур стоял рядом с ним и молча терпеливо ждал.

— И ты предлагаешь сделать это немедленно, Сахур?

— Да, господин. Мы откроем оракул, и он начнет предрекать будущее. И я клянусь тебе, что популярность этого оракула быстро пойдет по Египту! Я знаю, как делаются такие дела, господин.

— А что скажут наши враги?

— Нам до этого уже не будет дела, господин. Но для подкупа необходимых людей мне нужны средства на взятки.

— Ты их получишь, Сахур.

В комнату вошел раб и доложил:

— Прибыл казначей Верхнего и Нижнего Египта Амени, господин.

— Пусть войдет. А ты, Сахур, иди. Жди моего приказа отправиться в Крокодилополь.

Тот поклонился и вышел из покоев. Вслед за ним вошел Амени.

— Отец! У меня срочные новости. Папирус от принцессы.

Великий жрец схватил его и быстро прочитал письмо Себекнофру.

— И это передала тебе сама принцесса? — жрец посмотрел на сына.

— Да.

— С чего это она вдруг сама пожелала замуж за Себекхотепа? — спросил жрец вслух самого себя.

— Какое нам до этого дело, отец? Все поворачивается так, как хотел ты! И поворачивается само собой!

— Это так, но я должен понимать мотивы человеческих поступков. Мне нужно знать, почему она это делает. Не верить же в то, что принцесса и на самом деле видела сон и богиню истины.

— А почему бы и нет? — предположил Амени. — Или ты совсем не веришь в богов?

— Я слишком долго жрец чтобы верить в них, сын мой. Я не отрицаю существования высших сил, но в храмах вижу только жажду власти и богатства. Мы жрецы Себека, и жрецы богини Усерт, и жрецы бога Амона все делаем не ради величия богов, но ради того чтобы стать во главе божественных культов Египта. Иными словами действуем ради самих себя.

— Я это знаю, отец.

— Ты долго при дворе. Но во многом ты еще человек с недостаточным опытом. Усерт древняя богиня и её имя стояло в именах фараонов с именем Сенусерт. Дед нынешнего фараона великий Сенусерт III тому пример. А бог Себек признается сыном Усерт.

— Отец, но все ли признают это? Богиня Нейт — Великая мать. И фараон есть её воплощение.

— Нейт и Усерт это одно и тоже. Эти культы готовы слиться. И Себек становиться сыном Нейт-Усерт. И это он поднялся из первозданного океана по имени Нун на поверхность в виде Крокодила Солнца. Себек есть Зеленый солнечный диск. Он первородный бог. Он сын своей матери и он собственный отец! Он тот, кто создал иных богов!

— Это слишком сложно для черни, отец. Боюсь, не все сумеют это принять.

— Вот поэтому я и думаю, прежде чем принять решение, сын мой. Нужно все подать так, чтобы это поняли и приняли все!

— Отец! Но папирус принцессы у тебя. Её сон в твоих руках. Пока ты станешь раздумывать и все состыковывать, наши враги могут принять меры и воспрепятствовать этому браку.

— А вот в этом ты прав, сын мой Амени.

— Значит?

— Мы соединим волю Маат с нашими интересами. Маат явилась к Себекнофру в виде богини посланной великой матерью Усерт, дабы свидетельствовать истину — Крокодил Солнца воцарился в стане Кемет, прислав к нам своего сына. Я подготовлю все для провозглашения воли божества! Гонцы в Крокодилополь отправятся сегодня же. Там народ первым узнает про откровение богини Маат! А этого офицера Менеса ты приблизь к себе, Амени. Верные люди нам очень понадобиться.

— Ты рассчитываешь быстро найти поддержку при дворе отец? — спросил Амени самое главное.

— Для Птахотепа это брак выгоден. Ему нужно чтобы Себекнофру не стала женой фараона. Я сам стану с ним говорить….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. В хижине на окраине города.
Бахтена, старый грабитель могил из города Тина, был поражен тем, что Хетер, бывший жрец Птаха из Мемфиса, так быстро все устроил. Они знали теперь план гробницы самого фараона Аменемхета III.

Хетер все аккуратно начертил на песке и показал, как они смогут проникнуть внутрь и спокойно выйти обратно.

— Этот самый архитектор Сенусертах великий человек, — произнес жрец. — Такому бы в наше братство и цены бы ему не было. Придумать и отважиться на подобное может далеко не каждый.

— Значит, завтра мы сможем отправиться к гробнице? — спросил нубиец Неши.

— Да. Мы завтра покинем город Иттауи! Нас ждут сокровища! Однако есть кое-что еще, — загадочно добавил Хетер.

— Еще? Ты про что это? — спросил Бахтена.

— В гробнице фараона полно ловушек.

— Ловушек? — не понял Бахтена. — В тайном ходе, который устроил архитектор сам для себя?

— Ход ходом, а безопасность нужна. И Сенусертаху это хорошо известно.

— Но если там ловушки, то нам стоит знать про них все.

— И я знаю это. И вам стоит меня беречь.

Нубиец и Бахтена переглянулись.

— Что это значит? — спросили они.

— Я знаю кто вы такие. И потому предупреждаю вас заранее.

— Ты нам не веришь? — спросил Бахтена.

— А это разве вас обоих удивляет?

— Ты напрасно не веришь нам, — произнес Неши. — Разве мы хоть раз обманули тебя?

— Пока нет, но кто знает, что будет, когда вы увидите большие богатства?

— Но скажи нам, откуда ты знаешь тайны архитектора? Не могла же твоя девка выведать их у него за две-три ночи в постели?

— Отчего ты так думаешь? — спросил его бывший жрец.

— Оттого что сам занимаюсь ремеслом грабителя могил уже не один год. И знаю, что такое познать тайны архитектора гробницы. На такое нужны годы и годы. А Сенусертах строит самые хитрые гробницы в Египте.

Жрец понял, что немного сглупил. Не стило ему так откровенно врать. Архитектор в построенном для самого себя ходе не установил ни одной ловушки, и потому Неферт все быстро и поняла. Но говорить про это приятелям он не хотел.

— Чего молчишь? — спросил Неши. — Отвечай на вопрос.

— Могу и ответить. А если ловушки не простые? Если Сенусертах использовал магию? Или вы не верите в магию? — соврал Хетер.

— Магию? — простодушно переспросил нубиец. — Магия дело не простое…

— Не дури нам головы, жрец, — прервал Неши Бахтена. — Я не видел ни в одной гробнице магии. Это досужие выдумки жрецов, дабы отпугнуть таких как мы.

— Но проклятие души умершего существует! — Неши стал на сторону жреца. — И грабителю стоит запастись амулетами и заговорами против этого. В мире мертвых…

— Снова ты за свое, Неши. Нет никакого мира мертвых. Нет, и не было никогда! — решительно заявил Бахтена. — Ни одна душа к нам не вернулась, чтобы рассказать о том, как она живет в загробном мире. Потому мертвому богатства не нужны! Ведь ему не нужно ни есть, ни пить, ни одеваться. Ему уже безразличны радости жизни!

Так они спорили долго. И разошлись только в полночь….

Тени в лабиринте.
В помещении посвященном богине истины Маат царил теперь полумрак. Статуя богини едва зазличалась и принцу стало не по себе. Ему показалось, что сама богиня гневается на негодяев, которых он видел.

— Мне неприятны эти подлые воры, жрец. Я не хочу наблюдать за их действиями.

— Отчего так? Они тоже часть той страны, которой правил твой отец. Бахтена из Тина грабитель умный и острожный. Его давно ищут стражи многих городов Египта. Но Бахтена не дурак и поймать его не так просто. Неши, грабитель поневоле. Его судьба может сложиться и по-иному. А бывший жрец храма Птаха в Мемфисе Хетер — фигура типичная для Египта нашего времени.

— Но зачем мне смотреть на их мерзости?

— От того, что они также часть будущего, мой принц. И не стоит тебе думать, что Маат расердилась. Маат признает истину…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом Птахотепа.
Великий жрец Крокодила Солнца явился в дом Птахотепа и тот сразу принял его.

— Мое приветствие великому чати фараона Верхнего и Нижнего Египта и пожелание счастья и удачи в делах на благо страны Кемет.

— И тебе удачи в делах великий жрец Себека. Прошу тебя садись напротив меня и расскажи мне, что привело тебя в мой дом?

— Я не побеспокоил бы тебя понапрасну, Птахотеп.

— Я знаю это, великий жрец. Ты пришел с важными вестями.

— Да и я желаю посвятить тебя в свои дела, Птахотеп. Ибо мы можем с тобой быть союзниками. Принцесса Верхнего и Нижнего Египта Себекнофру прислала мне папирус. В нем её сон.

— Сон? Но я не толкователь снов, почтенный жрец. Пусть тебе толкует сны кто-то иной.

— Я пришел и не за толкованием сна, почтенный чати. Толковать сны я умею и сам. Но сон может привести к политическим изменениям. И это тебя должно заинтересовать.

— К политическим? — спросил Птахотеп.

— Да. Принцесса видела вещий сон. Маат явилась к Себекнофру, дабы свидетельствовать истину — Крокодил Солнца воцарился в стане Кемет, прислав к нам своего сына. И принцесса должна стать женой сына бога!

Птахотеп сразу понял, о чем речь. Не зря жрец Себека распускал слухи о божественном происхождении своего младшего отпрыска. И еще поговаривали, что он желает завести оракула Крокодила Солнца.

— Это серьезный сон! Явление богини истины Маат предвещает многое. Ты говоришь о смене династии?

— Да.

— Но такие слова измена фараону и преступление, почтенный жрец.

— Не стоит нам, почтенный Птахотеп, понапрасну бросаться словами. Мы ведь отлично понимаем друг друга, не так ли?

— Так. Чего же ты хочешь, жрец?

— Я желаю, чтобы принцесса Себекнофру, дочь фараона Аменемхета III, стала женой моего сына Себекхотепа. И мой сын получит от этого брака право на трон страны Кемет.

— Это я понял, почтенный жрец. Это заметно усилит твои позиции при дворе. Но почему я должен помогать тебе?

— Ты желаешь спросить, какая тебе от того будет выгода, почтенный Птахотеп?

— Именно это я и хотел тебя спросить. Меня поддерживают многие номархи. И я сильная фигура при дворе в столице Египта.

— Да. С этим трудно не согласиться, почтенный чати. Но поддержка божества тебе не повредит. Если Себек станет главным богом и сменит Амона-Ра в качестве бога солнца и бога творца. Что будет тогда? Ты задумывался над этим, Птахотеп?

— Однажды фиванский бог Солнца Амон вытеснил гелиопольского бога Солнца Ра. И жрецы культов боролись за первенство и власть. И в результате возникла новая концепция божества Амон-Ра.

— Именно так. И сейчас жрецы Себека желают поднять на первое место бога-крокодила! Зеленого Крокодила Солнца! И Себек готов заключить новый союз с богом Птахом! А ты ведь стоишь за Птаха, как твои знатные предки?

Жрец ударил в больное место великого чати.

— Союз с Птахом?

— Фараон будет сыном Крокодила Солнца, а великий чати будет сыном Птаха, бога мудрости и бога Луны!

— Ты предлагаешь мне поделиться властью?

— Именно так. И время для нашего союза сейчас чрезвычайно удачное. Сон принцессы нам на пользу.

— Но ты забыл, почтенный жрец, о царствующем фараоне Аменемхете IV.

— А кому нужен этот фараон? Неужели ты смотришь на него как на фигуру политическую?

— Нет, но он законный наследник трона.

— Вот именно поэтому я и предлагаю тебе союз, почтенный чати. Мы изменим закон, и создадим нового наследника трона. Тебе нужна поддержка божества в противовес жречеству Амона-Ра. Я и предлагаю тебе помощь Великого Крокодила Солнца бога Себека.

— Но Себека почитают не во всех номах Египта.

— Пока. Но мы изменим отношение к богу-крокодилу. Итак, что ты скажешь на мое предложение, почтенный чати?

— Оно заманчиво, почтенный великий жрец Себека. Но требует времени на обдумывание. Однако я не стану тебе мешать в оглашении сна принцессы Себекнофру.

— Что же, для начала это уже неплохо. Мой сын Амени, главный казначей, во всем станет тебе повиноваться, Птахотеп. Можешь на него положиться.

Тени в лабиринте.
Принц Египта откровенно сказал жрецу:

— Мне неприятны и эти подлые люди, жрец. Они еще хуже тех настоящих воров.

— Это уже люди облеченные властью, мой принц. Чего же ты хочешь от них? Они всю свою жизнь занимались грязным делом и запачкались. В иной реальности огни умерли по твоему приказу. Но здесь тебя нет. И они живы.

— В Мире Исефет мне нравиться больше! — горячо говорил Эвиб-Ра.

— Ты снова ничего так и не понял, мой принц. Твое мнение меняется. И ты так и не понял истины.

— А она вообще существует? Что такое истина?

— Ты задал, наконец, правильный вопрос! И это уже хорошо. Что же такое истина? И как отличить её от лжи?

— И ты знаешь ответ?

— Да. Но он породит много новых вопросов, мой принц.

— Но все равно скажи мне, что такое истина?

— Истина это то, что приносит благо! А ложь это то, что приносит вред!

— Но как отличить одно от другого? Это совсем не ответ на вопрос, жрец. Это новый вопрос.

— А я говорил тебе, что ответ на вопрос об истине порождает множество новых. Идем, поищем ответы в гробнице твоего отца. Кстати именно туда отправились наши грабители могил, чтобы ли столь неприятны моему принцу. Пора нам посмотреть на то, что они делают…

Место действия: Хавар, рядом с Фаюмским Лабиринтом. Приключения в гробнице фараона.
Неферт отлично запоминала, все что видела, и напрасно Бахтена сомневался в её способностях. Эта девушка была очень и очень умна. Она начертила на песке все, что сумела подсмотреть у архитектора.

— Ты запомнил? — спросила она у бывшего жреца.

— Да. Я сумею провести своих людей в гробницу и вывести их оттуда. В этом можешь не сомневаться, Неферт. А тебе еще не надоел этот старик?

— Архитектор? Нет. Он забавный. Такого любовника у меня еще не было. И старики могут быть забавны.

— Вот как? — жрец ухмыльнулся. — Тогда поиграй с ним еще. Я ничего против не имею. А сейчас мне пора. Меня ждут Неши и Бахтена….


Когда жрец вышел от молодой преступницы, она не сталась одна. За занавесью её комнаты притаился человек. Она ничего не знала об этом и спокойно разделась донага.

Неферт любила раздеваться и лежать на своем ложе без одежды. В Египте то, чем она занималась, совсем не считалось чем-то постыдным и зазорным. Проституция в то время была обычным занятием для женщины, и проститутки не были изгоями общества, как в более поздних христианских культурах. Не стоит забывать, что большинство египетских богов и богов соседних народов финикийцев, хеттов, жителей Междуречья имели прочую связь с культом плодородия. В древнем храме Иштар, богини любви и богини матери, где Неферт училась своему искусству, практиковалась религиозная проституция, когда женщины самых знатных родов за честь почитали послужить богине и отдаться постороннему мужчине и полученное вознаграждение внести в храмовую казну.

«Я сумела сделать для жреца столько, что он меня еще за это отблагодарит, — думала она. — Противный старикан, но нужный человек. В постели он почти ничего не может. А еще спрашивал про архитектора. Тот хоть и старик, но в нем большая мужская сила. Но старый и противный жрец умен. С таким не пропадешь в этой жизни».

В этот момент занавесь дернулась, и перед женщиной появился незнакомый молодой мужчина.

Неферт вскрикнула:

— Кто ты? Чего тебе здесь нужно?

— Спокойно, Неферт. Лежи не дергайся.

— Я не знаю тебя. Кто ты такой?

— Это и не удивительно. Ты не должна знать меня, Неферт. Ты торгуешь своим телом, и за это я не стану тебя осуждать. Ты молода и красива. Отчего не продавать то, что имеешь? Но кроме торговли собой, ты продаешь и секреты своего благодетеля.

— Кто ты?

— Тот, кто знает тебя, Неферт!

— Ты жрец?

— Жрец? С чего ты взяла? Ты продаешь секреты, доверившихся тебе. А твой благодетель — мой отец. И ты предала моего отца. Понимаешь теперь кто я?

— Архитектор твой отец?! — вскричала женщина. — Значит, ты Синух?

— Я Синух. И я давно слежу за тобой, грязная девка. Ты выдала ворам секрет гробница фараона!

— Кто сказал тебе?! — вскричала Неферт.

— И за это тебя следует наказать.

— Что ты хочешь?

— Твою голову.

— Что? — она отскочила к самому краю ложа. — Ты посмеешь поднять на меня руку? Я женщина!

— И что с того? Если женщина враг, то разве не стоит её уничтожить?

— А разве я враг тебе, Синух? Я рабыня хитрого и развратного жреца. И я исполняла его приказы. Он твой враг, а не я. И я могу доказать тебе свою дружбу.

— Как же это?

— Я выдам тебе все секреты твоих врагов. И еще я стану любить тебя, Синух. Ты знаешь, как я умею любить?

Она откинулась на подушки и выгнула свое тело словно кошка, призывающая самца. В этот момент она была прекрасна и могла бы соблазнить самого бога Анубиса, попади он в этот момент в её комнату.

Синух замер на месте.

Неферт приняла его молчание за добрый знак и продолжила атаку:

— Ты ведь давно не был с настоящей женщиной. Разве ваши здешние женщины умеют любить? И потому тебе нельзя убивать красоту. Я жрица Иштар. И Иштар создала меня для любви. Полюби меня, Синух.

Он сел на ложе. Она осторожно коснулась большим пальцем правой ноги его руки.

— Дрожь пробежала по твоему телу. Сладкий яд Иштар входит в тебя, Синух…

— Ты умеешь привлекать мужчин.

— Умею. И ты сам скоро сможешь убедиться в этом. Тот, кто провел со мной время хоть раз, же не сможет от меня отказаться. Потому, что я больше чем женщина…

Синух позволил Неферт приблизиться к себе. Она прижалась к нему всем телом. Он обнял её и вдохнул аромат её волос.

«Она околдовывает меня, — промелькнуло в его голове. — И еще немного и она покорит меня. Можно ли противиться такой женщине? Смогу ли я устоять?»

— Ты можешь стать моим мужчиной, Синух! Зачем убивать если можно любить.

— А ты сама желаешь любить меня?

— Я создана для любви, Синух, — жарко прошептали губы молодой женщины.

— Ты покорила моего отца. Он стар и потому легко попался к тебе в сети, жрица Иштар.

— Я сумею опутать сетями своих волос и тебя…

«Она побеждает! — снова про себя подумал Синух. — Как велика её женская сила. Пора делать то, зачем я пришел».

Сын архитектора фараона одним движением рук сломал женщине шейные позвонки.

Неферт так и не поняла что умерла. В её глазах светилась радость торжества над мужчиной….


Бахтена внимательно осмотрел пирамиду фараона Аменемхета III и сказал Неши:

— Если бы не наш жрец, я бы сказал что ограбить это сооружение невозможно.

— Да?

— Посмотри какие монолиты! Крепость против воров.

Гробница фараона сверкала новой отделкой и действительно выглядела крепостью. Три больших монолитных блока надежно перекрыли вход в последнее убежище великого владыки Верхнего и Нижнего Египта.

— Но в каждой гробнице есть лазейка. Разве не так? — спросил Неши.

— Так. И в этом слабость фараонов. Такие могучие при жизни они столь беззащитны после смерти. Их предают собственные слуги. Вот сейчас фараона предал архитектор Сенусертах. А владыка столь доверял этому человеку, которого считал другом.

— Девка сумела выведать его тайны. У всех есть свои слабости, — усмехнулся Неши. — А вон и наш жрец.

— Точно. Это он.

К ним приблизился сообщник и произнес:

— Все складывается отлично, и скоро мы станем самыми знаменитыми грабителями могил в истории страны Кемет!

— Меня интересует не история, а ценности покойного фараона, — проговорил Неши.

— А я и в истории свой след оставить не против, — сказал Бахтена. — Здесь нет охраны, жрец. И это у свежей гробницы. Они столь уверенны в стенах гробницы?

— Жрецы заупокойного культа фараона ночью уходят отсюда. А охраны здесь почти нет. Такие расходы тягостны для казны нашего нового фараона Аменемхета IV.

— Тогда нас ничто не может задержать. Веди нас, жрец. Покажи нам путь в пирамиду фараона.

Жрец показал уникальный проход оставленный архитектором с малозаметной северной стороны пирамиды.

— Здесь все просто и никуда ломиться не нужно. Здесь имеется выступ и при его помощи открывается потайная дверь.

Жрец нажал куда следует, и небольшой камень выдвинулся вперед. Затем его легко можно было сдвинуть, и открылся вход, в который легко мог протиснуться человек.

— Я сюда могу и не влезть, — проговорил Неши.

— Если захочешь — влезешь.

Жрец первым пролез в проход. Затем ему передали мешок, и он достал оттуда факел. Вскоре к нему присоединились и Бахнена и Неши, ободравший себе локти и колени.

— Мы внутри пирамиды. Так просто.

— Но мы еще не в погребальной камере царя.

— Будем и там.

Факел жреца загорелся. Бахнета и Неши также зажгли свои.

— Этот узкий коридор нас приведет туда куда нужно. Прошу за мной. И будьте осторожны. Идите за мной след в след. Здесь есть ловушки! И ловушки не простые.

— Магические? — прошептал Неши.

Жрец ничего на это не сказал. Он медленно двинулся вперед и его сообщники за ним. Они прошли всего несколько шагов, и вдруг на них дохнуло дыханием смерти! Это был неизвестно откуда взявшийся ветер.

Воры остановились в суеверном ужасе. Ветер исчез, но по всему коридору вдруг загорелись масляные светильники.

— Что это? — проговорил Неши. — Дыхание божества?

— Уловки жрецов, — ответил Бахтена.

— А чего же ты тогда испугался? — спросил его жрец. — Я вижу страх на твоем лице.

— Я и не отрицаю этого, жрец. Я испугался. Но испугался не настолько, чтобы повернуть обратно.

— Верно, Бахтена, со мной можно не страшиться. Я знаю, куда нельзя идти, чего не нужно делать в гробнице.

Хотя и жрец был удивлен случившимся. Такого он не ожидал, но не показал своим товарищам что испугался.

— Идите за мной!

— Показывай путь, — прошептал Бахтена.

Они пошли дальше по длинному тоннелю и добрались до погребальной камеры фараона.

— Вот и место упокоения нашего фараона Аменемхета III. Сенусертах все отлично спроектировал.

Бахтена погладил громадную базальтовую плиту, закрывавшую вход.

— Как я понимаю, сдвинуть эту плиту нельзя.

— Конечно нельзя, — произнес жрец. — Погребальная камера царя это четыре монолитных блока большого веса. Они отлично укреплены, и разрушить это сооружение не представляется возможным. После того как саркофаг с мумией фараона был помещен туда, вход в камеру закрыли этой базальтовой плитой. Но с левой стороны имеется небольшая дверь. Это еще один проход, который оставил нам архитектор фараона Сенусертах.

— Так найди эту дверь.

Жрец стал щупать камни и быстро нашел то, что нужно. Он быстро выдвинул один камень, затем другой и перед ними появился проход.

— Там нет ловушек? — спросил Неши.

— В камере нет.

— Ты уверен? — спросил Бахтена.

— Да.

— Тогда иди первым.

Жрец не заставил себя просить дважды. Он нагнулся и пролез в проход. Затем он принял факел от нубийца и осмотрелся. В погребальной камере в самом центе стоял большой саркофаг с забальзамированным телом почившего владыки Верхнего и Нижнего Египта. Рядом располагались каменные столы с приношениями.

— Это сокровища фараона! — проговорил он восторженно.

— Сокровища? — послышался голос с другой стороны.

— Да. Прошу за мной. Лезьте смелее.

— Сейчас заберемся внутрь.

Вслед за жрецом в камеру пролез и Бахтена. А за ним последовал Неши.

— Да здесь золота и драгоценностей нам хватит на сто жизней. И мы здесь первые!

Неши подошел к столу и увидел золотой шлем покойного фараона. Рядом со шлемом лежали регалии умершего фараона — двойная красно-белая корона Верхнего и Нижнего Египта, загнутый посох, цеп вершителя правосудия.

Двойная корона, которую носил покойный владыка, была замечательным произведением искусства. Белая корона, верхнего Египта, высокая с коническая шапка. Красная, корона Нижнего Египта, имела плоский верх и большой широкий выступ в задней части с длинными загнутыми вперед перьями. Надо лбом короны выступал царский урей — поднявшая голову змея. Это был символ Нижнего Египта. Рядом со змеей располагался коршун Нехбет, символизировавший Верхний Египет.

Неши взял корону и водрузил корону на свою голову.

— Тебе не идет корона, — усмехнулся жрец.

— Отчего же? Я был бы фараоном не хуже нынешнего Аменемхета IV.

Жрец и Бахтена засмеялись. Они подумали, что это шутка. Но пути судьбы иногда ведут самых ничтожных к большой славе. Спустя много лет Неши было суждено на короткий срок занять трон Египта. Но пока он и сам ничего не знает про это….

Тени в Лабиринте
Принц Эвиб-Ра оглянулся на жреца, когда видение кончилось, и их снова покрыла тьма Лабиринта:

— И где же хваленые ловушки? Почему они так легко проникли в гробницу фараона? Отчего грабитель в своем дерзком безумии посмел увенчать свою недостойную голову короной фараона?!

— Гробница была построена на совесть, но совесть нечиста у тех, кто должен охранять покой фараона. Именно поэтому вы властные люди Египта и проигрываете войну грабителям могил. Посмотри, какие хитроумные места для упокоения стали строить? А результат? Его нет. Они, гарбители, по-прежнему сильнее вас.

— Но почему?

— От несправедливости мира. Ты видел когда-нибудь, мой принц, гробницу бедняка?

— Нет. А зачем это мне?

— Бедняк всю жизнь много работает и терпит лишения. И после смерти у него нет средств на бальзамировщика. И жрецы говорят, что его и там, в ином мире, ждут многие беды. Но где же ему взять средства на достойное захоронение? И многие из этих бедолаг идут в братство грабителей могил, и мстят вам, великими и сильным.

— Значит, они разграбят могилу моего отца?

— Мы же еще не знаем, чем все это закончиться, мой принц.

— Так давай посмотрим!

— Не сейчас. Сейчас мы пройдем в покои твоего брата Аменемхета IV.

— А грабители?

— Они никуда не денутся…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Покои фараона Аменемхета IV.
Сириец Урах сумел узнать тайну вовремя. Он был умным придворным и быстро освоил все хитросплетения придворных конъюктур.

«Я знаю, что они задумали. Но что дает мне это знание? Фараон ничего не сможет предпринять против жреца Себека и великого чати Птахотепа. Потому что мой друг фараон слаб и не умен. У него так мало сторонников. Он склонен к опрометчивым поступкам. И что мне делать? Как поступить? Предпринять что-то самому? Но что я могу один? Для них я сириец и почти все они меня ненавидят и не желают моего возвышения. Поэтому сделаю то, что можно в этой ситуации. Пусть фараон знает истину».

Урах на правах близкого человека прошел в покои владыки Египта. Стража пропустила его беспрепятственно. Аменемхет рассматривал оружие: критские кинжалы с дорогой отделкой, присланные ему в подарок.

— Великий фараон сегодня готов заниматься делами государства? — спросил Урах после приветствия.

— И ты туда же! Мне уже сегодня достаточно надоедали проблемами подъема Нила. Наш главный строитель каналов и главный смотритель каналов. Вот ты, Урах, знаешь уровень подъема воды?

— У первого порога вода поднимается в среднем на 15 метров, государь, — спокойно ответил сириец. — А в Дельте подъем редко когда превышает 8 метров.

— Вот и они твердили мне о постоянных замерах уровня поднятия воды.

— «Они дрожат, когда видят Хапи, когда он гонит свои волны! — процитировал древний папирус Урах. — Но луга зеленеют, берега цветут, люди возносят хвалу богам, а сердца богов исполняются радостью!»

— Ты и это знаешь?

— На службе у государя многое приходиться знать. Но мне нужно знать, намерен ли фараон занимать делами государства?

— Государства? А разве этими делами больше некому заниматься?

— Но долг фараона…

— Мои советники так желают управлять страной, Урах, — перебил его фараон. — Вот и пусть себе считают доходы, меряют каналы, запоминают уровни разлива Нила, и занимаются строительством.

— Но сегодня речь идет не о строительстве, мой господин. Сегодня речь пойдет о твоей сестре.

— О Себекнофру? — фараон положил кинжал на место и отвлекся от своего занятия.

— Да, о ней. Её собираются выдать замуж.

— Что? — этого Аменемхет никак не ожидал. — Выдать замуж мою сестру? Царственную принцессу Верхнего и Нижнего Египта?

— Да, мой господин, — твердо ответил сириец. — Дело обстоит именно так.

— И кто же жених?

— Сбекхотеп, мой государь.

— Сын верховного жреца Крокодила из Крокодилополя?

— Он, — снова согласился Урах.

Фараон засмеялся:

— И кто же осмелиться выдать принцессу крови замуж без моего согласия за сына жреца Себека? На такой шаг нужно соизволение фараона. А я своего позволения Себекхотепу не дам.

— Но они могут заставить фараона.

— Заставить?

— Именно так. Заставить.

— Они не могут заставить меня, Урах! Иное дело если речь идет о дочери номарха. Но сейчас мы говорим о дочери великого фараона. Это касается семьи фараона! И я сам желаю стать мужем своей сестры. Мы с ней составим божественную пару. Такова традиция освященная богами!

— Но пусть владыка выслушает меня. Я не могу и слова сказать. А между тем за этот секрет я заплатил дорого. Ведь новость пока секретная, мой государь.

— Хорошо, говори, Урах.

— Великий жрец Себека совсем не дурак. Он не собирается действовать открыто и не пойдет напролом. Он под все подведет волю божества! И тогда даже фараон не сумеет ему помешать.

— И как же он это сделает?

— Уже сделал. Божественные откровения жрец Себека уже составил. И составил так, как это угодно ему. Боги указали Себекнофру на будущего мужа. А как фараон станет спорить с богами?

— И как же боги смогли указать? — спросил фараон.

Урах все рассказал подробно. Фараон слушал внимательно и ни разу не перебил рассказчика. Он все понял. Для смены династии им нужна Себекнофру!

— Если они проделают это, то у трона появится наследник, муж принцессы. И тогда, мой господин, им останется только убрать тебя с дороги.

— Не посмеют! — вскричал Аменемхет IV.

— Пусть мой господин вспомнит о судьбе фараона Джедефра, который правил много веков назад.

— И что это за фараон? Я же не могу помнить всех владык Египта, Урах.

— Он правил после великого Хуфу, государь. Сумел не угодить жрецам и его убрали при помощи яда.

— Вот как? И что же ты предлагаешь? Ты же пришел ко мне с предложениями, Урах?

— Да, — согласился сириец.

— Тогда говори!

— Принцесса должна стать или женой фараона, или….

— Урах!

— Я готов повторить то, что сказал, государь!

— Но что значит это твое «или»? Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю укрепить корону на голове моего господина. Мы не можем допустить брака принцессы и сына жреца. Они и так много болтают, о его божественном прохождении.

— Значит, если принцесса не достанется мне, она не должна достаться никому?

— Именно так, мой господин! И нам стоит спешить!

— Отчего так?

— Пока наши враги не объявили о божественных откровениях. Все нужно сделать как можно быстрее. У нас слишком мало сторонников, мой господин! Слишком мало.

— Меня не любят при моем же дворе! Это верно! — Аменемхет стал ходить по комнате. — А что я сделал им?

— Фараон! Это не твой двор! Это двор твоего отца. Свой собственный двор тебе еще предстоит завести!

— Мне нужны полки нубийцев и ливийцев. Но их отправили подальше от столицы.

— Полки? Нет, господин, при помощи армии мог подняться твой брат Эвиб-Ра, если бы был жив. Но тебе это не дано. В армии ты не популярен.

— Хотелось бы знать, где я популярен, Урах, — с горечью произнес фараон.

— Однако смею напомнить, моему фараону, что мне нужен приказ.

— Приказ?

— Приказ действовать. И мои действия будут всецело направлены на укрепление трона.

— Ты ждешь от меня приговора моей сестре?

— Зачем приговора? Она умрет спокойно, и мы оставим наших врагов в дураках.

— Это действительно необходимо?

— Да. Иного выбора у нас нет.

— Но ведь еще можно сделать так, чтобы она стала моей женой!

— Боюсь, что этого моему господину сделать не дадут. Только смерть принцессы поможет нам спасти положение. Тогда фараон вступит в брак с иноземной принцессой и заведет собственных наследников двойной короны.

Тени в Лабиринте
Принц Эвиб-Ра оглянулся на жреца:

— И он пойдет на убийство собственной сестры? И это фараон?

— Твой брат пойдет на убийство, но вот пойдут ли на него высшие силы? Это вопрос.

— Высшие силы? Боги?

— Снова ты о богах, мой принц. Высшие силы это его величество Случай, и её высочество Удачное расположение примет.

— Значит, она не умрет?

— Посмотрим. Но сейчас нам стоит с тобой вернуться гробницу твоего отца…

Место действия: Хавар, рядом с Фаюмским Лабиринтом. Приключения в гробнице фараона.
В гробнице, вдруг, появился ветер. Все факела мигом погасли. Грабители опешили. Им стало холодно. Словно сама смерть махнула своим ледяным черным покрывалом.

— Что это? — спросил Бахтена.

— Дыхание смерти! — прошептал Неши. — Сам бог подземного мира спустился к нам!

— Какой бог? Ты про что это? — оборвал нубийца Бахтена.

— Анубис здесь!

— Да нет никакого Анубиса! — голос Бахтены прозвучал на этот раз как вызов высшим силам. — Нет никаких богов! Есть только золото фараонов и ловушки архитекторов и жрецов!

— Не гневи великого бога!

Неши пал ниц и распростерся на каменных плитах:

— О, великий бог Анубис! О, божественный Принц Запада! Прости нас! И прости этого неразумного человека! Он глуп и не понимает того, о чем говорит!

После этих слов нубийца факелы снова загорелись. Неши поднял голову, и страх еще больше сковал его тело. Рядом с ним в лужах крови лежали тела жреца и Бахтены! У них не было голов!

Тело жреца еще дергалось в конвульсиях. Неши посмотрел на срез и понял, что голову ему отсекли чем-то острым вроде топора или меча.

— Великие боги подземного мира! — проговорил он. — Они пощадили меня. А сейчас нужно уйти отсюда. Уйти и больше никогда не появляться в этой гробнице!

С этими словами грабитель могил покинул усыпальницу фараона….


Но сразу после его ухода в помещение вошел другой человек. Это был Синух сын архитектора Сенусертаха.

— Сбежал, — тихо проговорил он. — Этот человек больше никогда не станет шастать по чужим гробницам. Он действительно поверил, что здесь был кто-то из богов подземного мира. А все это дело рук человеческих! Я сумел заменить собой бога Анубиса.

Синух теперь отлично знал все тайны гробницы фараона Аменемхета III. Он знал, что мумии самого фараона здесь не было. Её тайно перевезли в другую настоящую гробницу вместе с основными сокровищами фараона. А здесь было только ложное захоронение.

— С чего это они приняли эти жалкие остатки за настоящие сокровища? — снова проговорил Синух. — Одних корон у Аменемхета было больше 20 штук. А здесь осталась не самая лучшая. Но они и от неё пришли в восторг.

Синух подобрал оброненную ворами корону и положил её на стол к другим предметам.

— А сейчас я окажу фараонам Египта большую услугу, вытащив тела воров отсюда.

Он принялся за работу….


Утром жрецы заупокойного культа фараона Аменемхета III увидели рядом с гробницей два обезглавленных тела. Рядом с ними на песке был выведен иероглиф с именем бога Анубиса.

Молодой жрец с изумлением посмотрел на своего старшего товарища:

— Ты тоже видишь это?

— Вижу! Это грабители, которые пытались осквернить гробницу!

— У них не хватает голов!

— Их забрали слуги подземного царства. Проклятие фараона погубило их! Оно сработало! Ты видишь? Сработало!

Молодой был удивлен поведением старшего. А тот много повидал на своем веку и много раз сталкивался с тем, что в гробницы взламывались, и грабители часто не щадили даже мумии усопших богачей.

— Ты видишь знак Анубиса!

— Неужели…., - залепетал молодой жрец. — Неужели это знак самого бога?

— А кто кроме Анубиса мог его оставить? Не человек же? Кара бога настигла нечестивцев!

— Да прославиться имя божественного Принца Запада!

И жрецы пали ниц и стали истово просить богов и далее также охранять гробницы от посягательств….

Тени в лабиринте
— Вот видишь, мой принц, — произнес жрец. — Видишь, как все получилось? Ограбить твоего отца они не смогли.

— Но помешали им совсем не боги, жрец. Им помешал сын архитектора.

— А какая разница кто им помешал? Главное, что ограбить пирамиду фараона Аменемхета не удалось. Вот что значит его величество Случай!

— Сегодня не удалось, но кто может поручитьс за то, что будет завтра? Ведь они все равно вернуться. Разве не так?

— Ты о грабителях могил? Конечно, вернуться. Не эти так другие! Грабителей гробниц в Египте всегда хватало. Ибо шакал пустыни всегда возвращается к недоеденному куску. Но сейчас тебе не стоит думать об этом.

— И мою гробницу могут вот также разграбить.

— А ты веришь, что золото и ценности нужны мертвецу? Ты веришь, что все это понадобиться мертвому?

— Кто знает, — неопределенно ответил принц Эвиб-Ра.

— Я могу тебе сказать, что мумии ничего не нужно. Тело, которое покинула душа-Ка, более не нуждается ни в чем. Ни в пище, ни в одежде, ни в оружии.

— Но душа находиться в гробнице рядом с мумией? Разве не так?

— Нет.

— Не так? — принц посмотрел на жреца. — Но есть единство Ка (душа), Ху (дух) и Хат (тело) для живого человека. И есть единство Шу (тень), Ба (душа) и Сах (мумия) для мертвого.

— Твои знания глубоки, но все это не соответствует истине, мой принц. Ка не становиться Ба после смерти. Ка это энергия тела, которая не умирает после смерти физического тела. Ка может покидать тело человека и во время сна, и так как это сделал я сейчас. Мы с тобой сейчас покинули наши тела, но тебе по-прежнему кажется, что ты существуешь как и ранее. После смерти твоего физического тела, связи между твоим Ка и телом прерываются. И нет никакой необходимости твоему Ка находиться рядом с мумией.

— Но утверждать такое может лишь тот, кто посещал загробный мир. Неужели ты…

— Я тот, кто знает, что такое загробный мир, мой принц.

— Значит, ты не просто человек. Я давно это предполагал!

— Не стоит тебе приписывать мне волшебных качеств, мой принц. Но нам с тобой пора посмотреть сможет ли спастись твоя сестра Себекнофру….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Египта. Покои принцессы Верхнего и Нижнего Египта Себекнофру. Сад.
Будущее человека многовариантно. Так учил принцессу старый жрец из Саиса Сонхис, который уже два года как умер и лежал в собственной скромной гробнице.

Он говорил, что нет никакой судьбы, а есть случай, слепой и беспощадный.

— Самый древний вопрос, госпожа, — говорил он, — это вопрос о том, что управляет жизнью человека? Судьба или случай? Судьба это вера в то, что твой час отмерен уже при рождении.

— А случай? — спросила его тогда юная принцесса.

— Случай это воля самого человека! Возьми меня. Я родился в семье бедного крестьянина, который работал от зари до заката. И меня и моих братьев ждала такая же участь, если бы мы покорились судьбе. Но я восстал против судьбы. И я доказал что могу изменить её. А это и есть доказательство того, что судьбы нет, но есть некое нечеткое предопределение и сам человек может изменить своё будущее!

— А если человек умирает? Я слышала, что сын хранителя ларца с благовониями умер недавно. Он просто оступился и сорвался с утеса во время охоты.

— Это случай, моя госпожа. Ведь он мог просто не пойти в этот день на охоту. Мог заняться иными делами. Да он мог просто соблюдать осторожность. Как это делаю я….


Теперь Себекнофру вспомнила эти слова.

Принцесса в сопровождении своих придворных женщин и служанок гуляла по дворцовому саду фараона. Рядом с ней была верная подруга Ата.

— Ты чем-то обеспокоена, госпожа?

— Слишком долго нет вестей. Они разве не торопятся ответить на мое послание?

— Все еще впереди, Себекнофру. Такие дела не делаются быстро. Мой отец и тот занял позицию выжидания. Он желает не ошибиться с моим замужеством. А нам это на руку. Мы выиграем время.

— Вот сейчас я и думала про это, Ата.

— О времени, госпожа?

— Не совсем. О судьбе и предназначении, о случае и предопределении.

— Что это за мысли, Себекнофру? Нашла о чем думать. Ты красивая девушка, а не жрец.

— Мне приснился сон, Ата.

— Снова сон? — улыбнулась в ответ подруга.

— Не смейся, Ата. На этот раз это совсем не выдумка. Мне приснилось, что ты умерла. Я видела, как твоё набальзамированное тело помещают в драгоценный саркофаг и как плачет твоей отец. У меня самой разрывалось сердце.

— И ты поверила этому сну, Себекнофру? — Ата ничуть не испугалась.

— Не знаю чему верить, а чему нет, Ата.

— Я ведь жива, Сбекнофру. И не собираюсь в ближайшее время умирать. А сон всего лишь сон.

— Если не верить в судьбу, то нет нужды и верить снам. Некогда жрец Сонхис говорил мне, что человек сам делает судьбу, но на его пути может стать Всемогущий Случай.

— Случай? Сегодня ночью со мной произошел удивительный случай, госпожа. Когда ты видела сны, я была с моим возлюбленным. И мы провели хорошую ночь. После такого и умереть не жаль.

— Ты этой ночью была с Менесом? — Себекнофру посмотрела на подругу.

— Да. А что? Я уже не в первый раз это делаю с ним. И тебе советую попробовать то же, а не рассуждать о случаях и о судьбах. Женщина должна получить хоть немногорадости от этой жизни.

— Знать бы, в чем эта радость?

— Молодая женщина нуждается в сильном и молодом мужчине. Она должна родить от любимого и в этом её истинное предназначение.

— Ты и отцу своему так можешь сказать?

— Отцу? Сейчас нет. Но он желает мне счастья, так как любит меня. Правда его понятие счастья резко отличается от моего. И я ни за что не упущу моего счастья.

— Твои слова мне нравятся, Ата.

— А ты видела, как на тебя глазеют некоторые придворные, Себекнофру? Сын главного архитектора Синух, например, когда видит тебя, превращается в забавное существо. Офицер гвардии Эзана также.

— Эзана? Это тот высокий и широкоплечий?

— Да выше него в охране фараона нет никого. Настоящий бык. Мой Менес говорил, — голос Аты перешел на шепот. — Менес говорил, что солдаты его прозвали Красный кинжал.

— Красный кинжал? — переспросила принцесса.

— Именно так. И знаешь почему?

— Нет, — простодушно ответила Себекнофру.

— Совсем не из-за его боевого оружия, госпожа. А потому что у него….

Ата остальное сообщала подруга на ухо, чтобы никто из придворных женщин не услышал её слов. Щеки принцессы залил румянец.

— Не стоит тебе говорить по такое, Ата.

— А что? Для женщины это очень важно. Я это точно знаю теперь. Но уверена, что архитектор Синух по красоте не уступит Эзане. И он отлично образован и изящен, несмотря на то, что часто работает как простой каменщик.

— Я ведь принцесса, Ата. Мне в последнее время слишком часто напоминают это. И ты знаешь, что я должна выйти замуж.


— Замужество с Себекхотепом ни к чему тебя не обяжет. И рядом с мужем может у тебя появиться и возлюбленный. Почему нет?

— Слуги принесли свежие напитки, Ата.

— Да? Сегодня жарко. Я бы выпила чего-нибудь.

— Так пойдем. Вон в той беседка у бассейна и расположимся. Я бы хотела покормить рыбок.

— Но отошли подальше этих, что следуют за нами. При них мы не про все сможем говорить….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Египта. Дворец фараона. Сад.
Служанка-сирийка столкнулась с Урахом нос к носу. Тот выскочил и предстал перед ней из-за цветника.

Девушка вскрикнула.

— Тихо!

— Это ты, Урах? Я так испугалась.

— Ты все сделала, Нара?

— Да. В чаше принцессы яд. Сирийский яд «огненной змеи». Спасения от него нет и быть не может. И сейчас принцесса как раз и решила освежиться.

— Уже?

— Да. Сама видела, как она вместе с Атой вошла в беседку. Скоро все решиться. Но ты обещал, что скоро я престану быть рабыней. Не забыл?

— Нет. Ты получишь свободу, Нара. И не только свободу. Фараон даст тебе и хорошего мужа и богатство! Но ты никому не должна и полслова сказать о яде «огненной змеи».

— Про это можешь не беспокоиться, Урах. Я буду держать язык за зубами.

Урах огляделся по сторонам и понял, что час настал. Их в этой части сада никто видеть не мог. Он вытащил простой кинжал и быстро всадил его тренированным ударом служанке в сердце.

— Прости, Нара, но я не могу оставить тебя в живых. Но тебе обеспечено достойное погребение. И в той новой жизни ты будешь счастлива. Сам фараон позаботиться об этом.

После этого Урах скрылся за цветником.

«Все прошло отлично. Нара дала яд принцессе. Яд «огненной змеи», про секрет которого здесь никто не знает. Сама Нара мертва. В груди сирийской рабыни кинжал, что принадлежит архитектору Синуху. Его отец давно мешает фараону и это повод уничтожить эту семейку»….


В беседке Ата расположилась рядом со своей госпожой. Себекнофру посмотрела на подругу, и ей показалось, что над её головой сгустилась некая черная тень, хотя в небе сияло солнце.

— Ата!

— Что, Себекнофру?

— Ты ничего не чувствуешь?

— Только то, что я хочу пить. И ты должно быть также уимраешь от жажды.

Она взяла чашу принцессы и подала подруге. Но Себекнофру отказалась от питья.

— Нет. Я не хочу пить, Ата.

— Тогда я воспользуюсь чашей моей госпожи, — с улыбкой произнесла Ата и сделала несколько глотков. — О! Напиток холоден и просто восхитителен, Себекнофру!

— Я чувствую, что смерть рядом, Ата. Совсем рядом!

— У тебя дурное настроение, госпожа. Вот и все. Ты переживаешь о своей судьбе и судьбе твоего послания.

Вдали послышались крики. Это отвлекло подруг.

— Что там? — спросила принцесса.

Она жестом подозвала слугу.

— Что там за шум?

— Сейчас я все узнаю и доложу великой госпоже!

Но стража уже бежала к ним. Это были офицер Менес и с ним пять солдат.

— Госпожа! — Менес пал на колени перед принцессой. — Совсем рядом найден труп служанки с ножом в груди! Я привел к тебе этих солдат. Пусть они никого не подпускают к госпоже!

— Убита? Как это убита?

— Ножом, великая госпожа.

— Убийство во дворце? — на этот раз изумилась Ата. — Но как такое может быть? Это дом самого фараона Верхнего и Нижнего Египта! Как сюда мог попасть грабитель?

— Это сделал не грабитель, госпожа. А тот, кого хорошо знают во дворце. На ноже есть имя убийцы. И это оружие передано хранителю дворца фараона.

— И чье имя было на ноже? — спросила принцесса.

— На ноже стоит имя «Синух», великая госпожа.

— Сын архитектора Сенусертаха! — вскричали принцесса и её подруга.

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Египта. Дворец фараона. Покои фараона Аменемхета IV.
Хранитель дворца фараона Хори, высокий чиновник с фигурой тренированного воина (он был до своего назначения на придворную должность комендантом пограничной крепости Семне) доложил фараону о происшествии в дворцовом саду.

— И ты считаешь, что это убийство? — Аменемхет заерзал на троне. Ему совершенно не понравились новости. Такого не случалось при дворе со времен воцарения Аменемхета I.

— Нож в теле служанки-рабыни прямое тому свидетельство, государь, — ответил Хори. — И на ноже стоит имя его владельца.

— Где нож? — спросил фараон.

Хранитель подал повелителю Египта оружие.

— О! Да это кинжал! И довольно неплохой, — сказал фараон, знаток оружия. — Здесь написано «Синух». Синух? — Аменемхет посмотрел на Ураха.

Тот едва заметно кивнул владыке Египта.

— Это сын архитектора Сенусертаха? — спросил фараон Хори.

— Я не знаю, кто такой Синух, государь, — ответил хранитель дворца. — Я совсем недавно в городе Иттауи.

«А мой Урах преподнес мне подарок. Это его работа с кинжалом. Ведь не такой же дурак Синух чтобы совершить такое преступление во дворце и оставить свой кинжал в теле жертвы. Вот и попался Сенусертах на крючок. Через его сына я нанесу ему удар. И никто теперь не заступиться за него!»

— Урах! Ты пойдешь вместе с Хори и стражей и арестуешь Синуха, сына главного архитектора моего отца.

— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!

— Доставишь его в темницу храма Анубиса и сам произведешь розыск! Убийство во дворце фараона не может остаться безнаказанным.

— Воля моего повелителя будет исполнена! — склонил голову Урах.

Тени в лабиринте
— Вот видишь, мой принц, как поступают со своими врагами фараоны! И твой брат далеко не первый. Так поступали многие владыки и до него.

— Меня больше волнует судьба принцессы, жрец.

— Принцессы? Но ведь не она выпила яд «огненной змеи». Смерть грозит её подруге Ате. А этот сирийский яд весьма опасен. Это конечно совсем не яд Сехмет, но также вещь неприятная.

— И только Ата выпила яд? Ведь мы были рядом с принцессой так не долго, жрец.

— Твоя сестра не прикасалась к отравленной чаше, мой принц. И ей ничего не грозит. Пойми, Эвиб-Ра, в реальности Маат твоя сестра станет царицей Египта. А в реальности Исефет ты станешь повелителем.

— Значит, она не умрет?

— Здесь нет. Но в иной реальности её ждет «смерть». Пусть и не совсем обычная. Она там перестанет быть принцессой. И ты будешь считать её мертвой. Что тебе нравиться больше?

— Не знаю, жрец. Но мне уже жалко, что я согласился с тобой на это проклятое путешествие.

— Ты Тот, кому предоставлен выбор, и потому должен знать из чего выбирать.

— Но отчего я должен платить за свою жизнь, жизнью сестры?

— Это втой выбор. Но нам пора продолжить наше с тобой путешествие….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Египта. Дворец фараона. Покои принцессы Себекнофру.
Ата лежала в покоях своей царственной подруги. Уже три дня как молодую девушку мучили страшные боли в животе. Себекнофру призвала лучших лекарей, но те только разводили руками. Ничего сделать они не могли.

Отец Аты приглашал к дочери жрецов-заклинателей, но и те ничем не помогли. Только старый Ки, жрец Амануэт, богини с головой змеи, что прибыл из Гелиополя и считался лучшим врачевателем тайных недугов, сказал:

— Девушка была отравлена.

— Отравлена? — вскричал Сапат, отец Аты. — Но как такое могло быть?

— Вопрос этот не ко мне. Я могу определить причину болезни и определить лекарство. Это старый яд «огненной змеи» и я удивлен, что у кого-то есть секрет его приготовления в Иттауи. Ведь этот яд родом из Сирии и только там могут его приготавливать!

— Но сможешь ли ты спасти мою дочь?

— Спасти? Спасти её можно только при помощи порошка из пепла птицы Бену. Один раз в пятьсот лет птица Бену сжигает себя сама и возрождается из пепла. И этот пепел поможет от яда «огненной змеи».

— Но где взять этого пепла? Он есть у тебя? — спросила принцесса.

— Уже тысячу лет никто не видел птицы Бену в Египте. И спасти твою дочь нельзя. Но мучения её будут усиливаться. Она проживет еще не менее месяца и будет страшно страдать. Я могу дать ей яд, от которого она умрет быстро.

— Яд? Я желаю, чтобы моя дочь жила!

— Тогда зови кого-то иного лечить её, — спокойно ответил Ки. — А я сделал то, что мог. Подумай. Если понадобиться моя помощь позови меня снова.

С этими словами жрец Амануэт ушел. Старый Сапат, хранитель сандалий фараона, был в отчаянии.

— О, моя дочь! Отчего боги забирают твою жизнь? Ради чего мне теперь жить в этом мире!

— Я призову других жрецов и врачей, Сапат! Я сделаю все, чтобы спасти свою подругу! — решительно заявила Сбекнофру.

— Не стоит, великая госпожа! Ты и так много сделала для моей дочери. Но жрец Ки знает что говорит. Лучше его не найти заклинателя. Он знает древние яды. И если он сказал, что спасения нет, то так и будет. Позволь мне, госпожа, забрать мою дочь в мой дом.

— Конечно, Сапат. Я прикажу рабам отнести Ату в твой дом.

— Я только желаю поговорить с ней, когда она очнется, и затем призову Ки.

— Я приду проститься с моей подругой. И я найду того, кто дал ей яд, Сапат! Я уже догадалась когда она приняла это отравленное зелье. И предназначалось он не ей, а мне. Ата спасла меня.

Сапат ничего не сказал. Его душили слезы….


Менес пал на колени перед принцессой.

— Поднимись, офицер фараона! — приказала Себекнофру. — Сейчас не время падать на колени! Твою женщину отравили. Её убили, Менес.

— Я готов мстить, великая госпожа! Ты только укажи мне кто убийца и будь это сам великий жрец Амона-Ра, он умрет!

— Ата была отравлена сирийским ядом «огненной змеи». И этот яд предназначался для меня.

— Для тебя, великая госпожа?

— Да. Ата выпила из моей чаши. Мы тогда удалились в беседку, куда нам подали питье. И в тот же час в саду фараона убили служанку сирийку. Ты тогда рассказал мне и Ате про это. Помнишь?

— Еще бы не помнить. Убийство в саду дворца!

— И эти убийства связаны. Аты и рабыни-сирийки. И яд сирийский.

— Но служанка убита Синухом! Про то все говорят во дворце, великая госпожа! — вскричал Менес.

— Синух невиновен, Менес. Зачем ему убивать Ату и служанку? Синух — архитектор, сын и внук архитектора. Он не знаток ядов. Просто служанку убили его кинжалом. Но его могли у него украсть.

— Синух арестован по приказу фараона!

— Что? — на этот раз вскричала Сбекнофру. — Когда арестован?

— Три дня назад, великая госпожа. И арестовали его за убийство рабыни во дворце фараона.

— Но убить собирались меня, а не Ату. А Синух работает по строительству моего дворца. Ему не нужно избавляться от меня. Где он сейчас?

— В подземельях храма Анубиса…

— Что? И он там три дня? Но его могли просто замучить за это время?! Об этом храме рассказывают страшные вещи!

— Что я могу тебе сказать на это, великая госпожа? Я всего лишь офицер стражи! Но ты не назвала мне имени настоящего убийцы.

— Убийца тот, кто действительно желал моей смерти.

— Но кто мог этого пожелать, госпожа?

— Тот, кто не желает моего замужества. Наш фараон! Аменемхет, узнал, что я могу достаться сыну жреца Себека и решил избавиться от меня. И посоветовал это ему не кто иной, как Урах.

— Сириец? И яд сирийский!

— Вот именно! Но Ата выпила мою чашу и её настигла смерть. Мой сон не был ложью. И судьба существует. Она определяет сроки нашей жизни. Сонхис был не прав.

— Что, госпожа? Я не понял…

— Ничего! Это я так. Я назвала тебя имя подлого убийцы. Сделай так, чтобы Урах умер.

— Он умрет, даже если я после этого поплачусь своей головой.

— Нет, Менес, — остановила его принцесса. — Этого не нужно! Я не желаю, чтобы ты умер! Ты еще будешь мне служить, и мне понадобятся верные люди. Убей его тайно….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Египта. Подземелье в храме Анубиса.
Синух был прикован к стене в подвале страшного храма Анубиса. Здешние жрецы славились умением пытать своих узников с удивительным проворством.

Двое из них в масках шакалов стояли рядом с ним и ждали только приказа от Ураха, доверенного человека самого фараона Верхнего и Нижнего Египта Аменемхета IV.

— Тебе предстоит признаться в убийстве, Синух. И тогда я могу тебе обещать легкую смерть.

— Я должен признаться в том чего не делал, Урах? Я не убивал служанки. Зачем мне её убивать? Я и не знал этой девушки никогда.

— Но почему в её теле был твой нож?

— Я потерял этот кинжал уже больше месяца назад. Обронил его где-то. И тот, кто убил, нашел его. Вот и все…

— Понимаю. Тот убийца просто подобрал его и им совершил убийство. Так?

— Именно так, Урах! Иначе, зачем бы я стал бросать свой именной кинжал в теле жертвы? Я бы просто забрал его с собой. Ведь я тогда спокойно ушел из дворца.

— Но ты мог просто забыть кинжал в теле. Разве нет? — саркастически ухмыльнулся Урах.

— Я не только архитектор! Я еще и воин. Я не мог забыть кинжал!

— Значит, признать свою вину ты не намерен?

— Я не виноват в том, в чем меня обвинили. Я не совершал убийства во дворце фараона.

— Но под пыткой ты во всем признаешься.

— Как я могу признать то, чего не было, Урах?

— Вот как? Чего не было? Я скажу тебе то, что ты должен признать. И тогда клянусь тебе, что твоя смерть будет легкой.

— Значит, ты решил повесить на меня чужую вину?

— Эй, вы! — обратился Урах к палачам. — Поставьте этого негодяя на шипы. Посмотрим, что он запоет тогда.

Палачи в масках шакалов схватили доску сплошь утыканную острыми бронзовыми шипами. Синух знал, что это такое. Он закрыл глаза, моля богов об одном — не дать боли взять над ним верх.

Но боли не было, когда палачи приблизились к нему, он попал в песчаный смерч и его тело словно пронзили миллионы горячих песчинок….


— Что? — первым опомнился Урах.

— Не знаю, — проговорил один палач. — Такого я еще в своей жизни не видел.

— Тело осужденного пропало, — прошептал второй палач. — Он исчез!

— Но как он мог исчезнуть из этого подземелья? — снова заговорил Урах.

— Может, сам Анубис пожелал забрать его? Ведь это место прямо под храмом Великого Принца Запада!

— Не мели ерунды! — оборвал палача сириец. — Не стал бы бог вмешиваться в такие дела.

— Но тогда где он?

— Может быть, это проделки демонов пустыни? — предположил другой.

— А вот это может быть! — вскричал Урах, который уже думал, как объяснить фараону все произошедшее. — Демоны хитры и могут действовать во зло фараону и его верным слугам.

Палачи ничего не сказали на это. Они были людьми бывалыми и думали, что это произошло потому, что в подземелье привели невиновного. Но говорить про это вслух не решились.

— Вам стоит помалкивать о том, что произошло, — приказал Урах. — Если желаете сохранить свои собственные головы.

Палачи молча склонили головы. Молчать они умели…


Красная пустыня. Синух и дух пустыни Африт.

Смерч закрутил Синуха и он на время лишился чувств, а пришел в себя уже не в подземелье храма Анубиса, а в пустыне и вокруг него был лишь раскаленный песок.

— Где я? — спросил Синух сам себя.

Ответа не было. Он был один и вокруг был только песок.

— Я был в подземелье храма, — снова заговорил человек. — И меня хотели пытать. Этот мерзкий сириец приказал поставить меня на гвозди! И вот я здесь. Кто же это потрудился спасти меня?

На этот раз в ответ раздался голос.

— Ты в пустыне, Синух.

— Что? — человек огляделся. Вокруг никого. — Мне послышался чей-то голос?

— Нет. Ты действительно можешь слышать мой голос, Синух.

— А кто ты?

— Ты в моих владениях.

Молодой архитектор снова огляделся. Вокруг, по-прежнему, не было никого.

— Не стоит тебе меня искать, Синух. Я Африт дух пустыни, воплощенный в смерче. И физического тела у меня нет. И я забрал тебя из подземелья по приказу моего господина.

— А кто твой господин? — изумился Синух.

— Ты не знаешь, кто господин Африта? — прозвучал голос. — Я повинуюсь великому господину. И зовут его Сет! И он повелитель Красной пустыни!

— Ты слуга Сета?

— А что здесь удивительного?

— И он существует? — снова спросил Синух.

— Ваше время — страшное время, человек. Вы перестали почитать богов. Вы стали сомневаться в их существовании. И это и есть наивысшая форма непочтения к Высшим. Но бог оказал тебе услугу, не смотря на это.

— Но я в пустыне!

— А разве в пыточном подземелье тебе было хорошо? И разве ты не просил спасти тебя?

— Нет, в подземелье не было хорошо. Но и красная пустыня не самое лучшее место. И меня ждет смерть, если…

— Бог не спасает, для того чтобы потом убить. За тебя отдаст долги Сбекнофру!

— Принцесса? Как это отдаст долги? Что ты имеешь в виду?

— Тебя ждет встреча с твоей принцессой. И для этого тебе придется путешествовать по иной реальности. И там твоим господином станет демон Баби.

— Баби?

— Он. Но чтобы попасть и эту реальность тебе стоит дойти до оазиса Баби в пустыне……

После этих слов смерч умчался от Синуха, и архитектор увидел вдали оазис…

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра посмотрел на жреца.

— Что это было?

— Злой демон пустыни Африт.

— Но ты сам говорил мне жрец, что богов и демонов нет.

— Разве я говорил тебя такое? Тогда ты совсем не понял меня, мой принц. Я говорил что ни ты, ни другие ничего не понимаете в богах. Вы не знаете, что такое истинная сущность божества. Вот что я говорил.

— Так это был демон пустыни и слуга Сета?

— Возможно, что это была иллюзия, которую послали Синуху. Но кто знает, как все было на самом деле?

Принц ничего не ответил на это.

Жрец засмеялся…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Египта. Дворец фараона.
Урах спешил к фараону. Раб передал ему, что владыка Верхнего и Нижнего царства желает его видеть.

«Что ему понадобилось так срочно? — думал сириец. — Неужели уже донесли о том, что произошло в подземельях храма Анубиса? Не может этого быть. Палачи люди не болтливые, а более никто не знает. Хотя слуги при храме могли узнать! От них ничего не скроешь. Все высмотрят и подслушают. Нужно придумать, что сказать, если фараон уже все знает. Аменемхет впечатлителен и может испугаться. Особенно если жрецы станут нашептывать ему о гневе богов».

— Господин! — кто-то окликнул его, когда он шел по саду.

«Снова просители! — подумал Урах. — Сколько же можно просить? Все от меня чего-то хотят!»

Он повернулся и увидел перед собой простого воина. Это был египтянин в простой белой юбке с передником, какие носили солдаты стражи, и в кожаных сандалиях. Оружия при нем не было. Очевидно оставил его в оружейной, после того как его сменили.

— Кто ты? — спросил сириец.

— Воин стражи фараона, господин! — ответил тот.

— И чего тебе нужно? Как смеешь ты окликать меня вот так просто? Тебе не известен этикет, принятый при дворе его святейшества?

— Известен, господин. Но у меня дело к господину, отложить которое нельзя.

— У тебя дело ко мне? Я Друг и советник фараона Верхнего и Нижнего Египта! А как твое имя?

— Я послан к тебе еще более великим господином!

— Кто же послал тебя?

— Уапут! — смело ответил воин.

— Кто? — не понял Урах. — Кто этот Уапут? Я не знаю такого чиновника.

— Он не чиновник, господин. Уапут демон загробного мира. Существо с телом человека и с головой волка. Его еще называют «открыватель путей». С ним встретилась Ата, подруга госпожи Верхнего и Нижнего Египта, и он передал тебе, что ждет и тебя там!

Урах ничего не понял из сказанного и переспросил:

— Демон загробного мира? А ты не пил вина во время стражи, воин?

— Нет. Но ты снова не понял меня, господин. Я принес тебе смерть!

Урах отскочил от воина как ужаленный.

— Ты смеешь…

— Вокруг нас никого нет, и никто не поможет тебе.

Урах огляделся и с ужасом осознал, что этот воин прав. В этот час в саду редко кого встретишь. А он отпустил своих рабов и телохранителей! Мог ли он знать, что во дворце ему может что-либо угрожать?

— Тебя подкупили мои враги? Я дам тебе больше!

— Не стоит стараться меня перекупить, господин. Я не простой воин. Я офицер стражи фараона. И я знаю, что Ата умерла потому, что ты дал ей яд! И сейчас ты отправишься вслед за ней.

Воин извлек из складок юбки кинжал и сразу же ударил им Ураха в живот. Удар был точно рассчитан и нанесен твердой рукой воина. Выжить после этого было невозможно.

Так и закончил свои дни Урах, умный человек и советник при фараоне Аменехете IV, тот кто мог бы сделать хорошую карьеру при дворе….

Тени в лабиринте.
Принц Египта снова попал в лабиринт. На этот раз они были в помещении нового для Египта божества по имени Бес. Его статуя была уродлива и совсем не походила на великих богов Египта. Это был дилиннорукий и кривоногий карлик с широким плоским лицом и толстыми губами….

Часть 2

Реальность Исефет. Фараон должен быть сильным и властным

Если фараон любит, он создает.

Если фараон ненавидит, он не может ничего создавать.

(«Тексты пирамид», ї 412)
Тени в лабиринте.
Принц Эвиб-Ра и жрец перешли в помещение богини хаоса Исефет. Там они внимательно осмотрелись и немного помолчали.

Принц решился заговорить первым:

— Реальность богини Исефет мне нравиться больше чем реальность Маат. То, что я делаю правильно! Я веду страну к величию. Египет без меня станет хуже.

— С чего ты взял, мой принц?

— А тебе нравиться эта возня при дворе после смерти моего отца, когда мой брат стал фараоном? Разве он фараон? Фараон должен быть сильным и властным. Только такой владыка сможет удержать в руках страну.

— Итак, ты желаешь снова видеть реальность Исефет?

— Да.

— Тебе нравиться реальность, где ты жив, принц? Ты желаешь видеть себя фараоном Верхнего и Нижнего Египта?

— Да! Ведь это мне предоставили выбор? Разве не так?

— Тогда прошу. Будущее Исефет перед тобой….

Время действия: 1 год правления фараона Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра
1797 год до н. э.
Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона.
Воин и потомок народа Зару Аха стоял рядом с молодым фараоном и в его руках был обнаженный серповидный меч.

Эвиб-Ра принимал чиновников своего отца. Он с гордым видом восседал на золоченном троне фараонов, держа в руках знаки царской власти — плеть и скипетр. Теперь, после смерти своего отца, он был фараоном и уже успел почувствовать бремя государственной власти.

Перед ним стояли великий чати Верхнего и Нижнего Египта Птахотеп и хранители города Иттауи военачальники Хордадеф и Тети. Они были назначены на свои должности еще при старом фараона Аменемхете III.

Эвиб-Ра выслушал Птахотепа. На лице фараона было презрение к этому человеку, и Аха понял по лицу повелителя, что судьба чиновника решена.

— Ты сказал, что моего отца призвал к себе Амон-Ра? — голос фараона задрожал.

— Боги призвали к себе своего сына, — ответил Птахотеп. — Закон жизни изменить нельзя даже для фараона. Все в отмеренный богами срок уходят в иной мир, мой повелитель.

— Ты называешь это законом жизни, слуга моего отца?

— Да, — спокойно ответил Птахотеп.

— Но я новый фараон Египта скажу тебе, что мне не нравиться та смерть, которой умер мой отец. Не по воле богов ушел он из жизни, но по воле злых и продажных слуг!

Птахотеп сохранял полное спокойствие. Он ничего не ответил фараону. Но стоявшие за ним хранители столицы заметно занервничали.

Эвиб-Ра сделал знак стоявшему в отдалении молодому писцу приблизиться. Тот выполнил волю владыки и подошел. В его руках был папирус.

Эвиб-Ра схватил его и развернул.

— Это новое произведение, что совсем недавно появилось в нашем городе Иттауи! И вот что здесь сказано:

«С этим славным царевичем все хорошо и дни его сочтены.

Судьба его предопределена богами, и она уже исполнилась. Он ушел от нас в обитель радости…

Он, как и другие цари, мирно дремлет в своей пирамиде…»

После этого папирус был брошен к ногам Птахотепа. Молодой фараон поднял глаза на чати:

— Что скажешь на это?

— А что я могу сказать? Я не имел счастья читать это произведение и не знаю его автора.

— Ты лжешь! — прорычал Эвиб-Ра.

— Моему фараону угодно оскорблять верного слугу? Может, я не угоден моему повелителю? Тогда пусть мой повелитель отпустит меня и все решает без моего участия.

— Я бы отпустил тебя, Птахотеп. Но ты мой враг и ты принимал участие в убийстве моего отца. Могу ли я простить такое придворному?

— Убийца? Я? — Птахотеп был удивлен смелым заявлением Эвиб-Ра. — Благо, что государь произнес эти слова в присутствии всего нескольких доверенных людей. Нас не слышал двор.

— А что было бы, если нас услышали мои придворные, Птахотеп?

— Они были бы поражены несправедливостью нового владыки Египта.

— А разве подданные не обязаны выполнять волю фараона? — спросил Эвиб-Ра. — Разве у поданных может быть мнение отличное от мнения фараона?

— Фараон повелитель Верхнего и Нижнего Египта, — ответил Птахотеп. — Но и фараон обязан поступать справедливо!

— Фараон обязан подданным? Фараон равен богам! И это подданные обязаны ему службой.

— Боги справедливы, государь. И фараон должен быть справедлив. Несправедливый фараон не нужен стране Кемет! Ибо принесет он не благо, но вред народам, что собраны славными предками твоими под твоей десницей!

— Хитро ты это завернул, Птахотеп. Ты думаешь, что я боюсь своего двора? Я должен бояться чиновников? Я фараон!

— Государь забывает, что его еще не короновали двойной короной Верхнего и Нижнего Египта. И если…

— Хватит! — фараон вытянул руку со скипетром. — Я достаточно слушал тебя. И я понял, что ты желаешь сказать. Если ты поднимешь против меня номархов, то они выкажут мне неповиновение? Так? Ты это хотел сказать, презренный предатель? Но я не дам тебе такого шанса!

Птахотеп отступил на шаг:

— Фараон замыслил убийство?! Что я слышу?

— Аха! Твой черед! Убей этого подлого старика! — приказал Эвиб-Ра.

— К оружию хранители Иттауи! — завопил великий чати. — В доме фараона затевается страшное преступление.

Но Аха уже спрыгнул со своего помоста и взмахнул мечом. Серповидный клинок разорвал живот Птахотепа, и оттуда хлынула кровь и вывалились внутренности.

Чати упал на каменные расписанные плиты уже мертвым. Воин народа Зару знал свое дело.

— Твое тело сожрут шакалы пустыни! И твоя гробница тебе не понадобиться! — вскричал фараон.

Хранители города Иттауи Хордадеф и Тети схватились за свои мечи. Они по роду своей службы явились к фараону вооруженными.

— Это убийство! — вскричал Тети.

— Опомнись, фараон! — поддержал его Хордадеф. — Кровь льется в зале, где еще совсем недавно заседал твой великий отец!

— Мой отец пригрел много врагов и изменников. Я исправлю эту его ошибку!

— Тогда пусть решат дело наши мечи!

— Пусть! Но боги не на твоей стороне, Хордадеф!

Аха принялся драться с двумя противниками. Фараон при этом спокойно сидел на троне. Он наблюдал за поединком.

Тети более молодой, и более сильный, сделал выпад и его меч немного оцарапал руку царского воина. Клинок хранителя был прямой листовидной формы и имел обоюдоострое колюще-режущее лезвие.

Аха отскочил в сторону и метнул свой меч во врага. Серповидный клинок имел это преимущество, и являлся как рубящим, так и метательным оружием.

Тети упал на пол мертвым и Аха в одно мгновение оказался рядом. Его правая ладонь снова сжала рукоять меча. Новый удар — и Хордадеф упал рядом. Его голова откатилась к подножию трона фараона.

Эвиб-Ра поднял её и посмотрел в глаза своему врагу.

— Ты будешь похоронен в желудках крокодилов, враг мой Хордадеф, — произнес фараон. — Тебе, как и твоему господину Птахотепу, я откажу в погребении. Ты, как предатель, не заслужил его.

Фараон отбросил голову в сторону.

— Вот мы и нанесли первый удар по врагам, Аха. Наш главный противник и убийца моего отца, Птахотеп, мертв. У тебя отличный клинок. Ты срезал голову врагу, словно стебель папируса.

— Бронза моего клинка сделала хорошим мастером из Мемфиса. Мой меч упругий и пластичный. Но он стоил недешево, государь.

Аха вытер кровь о рубаху убитого им человека.

В покои фараона вошли командир полка Амона Усер, командир ливийской гвардии Баст, и командир нубийской гвардии богатырь Неши. Увидев трупы, они подняли мечи и вскричали:

— Да живет вечно наш фараон Эвиб-ра и да погибнут все его враги!

— Я сделал только первый шаг, друзья мои. Я приказал Ахе убить моих врагов! — вскричал фараон. — Но тех, кто против меня еще много в Египте.

— Они все падут, как и эти, государь! — сказал Неши. — Только прикажи!

— Это сделать не столь просто, мой верный Неши. Мои враги станут сопротивляться. Они станут плести заговоры и станут пытаться меня убить!

— Поставь у своих дверей моих нубийцев, государь! И тогда твоя жизнь будет в безопасности.

— Мои ливийцы справятся с этим не хуже, — произнес Баст.

— Для всех надеется работа! — примирил их фараон. — Усер! Что ты скажешь мне? Тебя уже можно назвать номархом города и нома Тин?

— Твое задание выполнено, государь. Мой отец и брат мертвы. Они враги фараона и они мои враги! Слово фараона — внимание и повиновение!

— Это хорошо! Отныне я дарую тебе власть над номом! Где Исар? Почему здесь нет командира полка Птаха?

— Он наблюдает за городом, государь, — ответил Баст. — Его солдаты взяли под контроль все улицы и все выезды из города. Изменники могут оказать неповиновение.

— Что во дворце? Все спокойно?

— Дворец под контролем ливийского и нубийского полков, государь. Мы ждем приказа!

— Приказа? — Эвиб-Ра посмотрел на ливийца.

— Приказа о действии, государь!

— Ты желаешь перерезать всех номархов, Баст? Это удар и большой удар. И он не останется безнаказанным.

— Случай для этого вполне подходящий. Все они собрались в городе. И не стоит нам упускать своего шанса. И что до безнаказанности, то пусть дрожат твои враги государь!

— Собрать их в большом зале для приемов! — приказал фараон. — Но собрать вежливо. Они пока не пленники и не преступники! Они мои подданные.

— А если они не пожелают идти добровольно?

— Пожелают. Увидев солдат на улицах — они пожелают…..

Тени в лабиринте.
Жрец Анубиса прервал контакт, и они оказались в лабиринте.

— Мы снова с тобой в помещении богини хаоса Исефет, мой принц. Только что ты видел будущее богини Исефет. Ты пошел дальше своего брата! Ты начал проливать кровь. Ты начал разрушать то, что было создано твоими же предками. Этот порядок был основан не Птахотепом!

— И что с того? Разве плохо, что я наказал убийцу своего отца? Ты говорил, что я не вспомню о том, что видел здесь.

— Это так, принц.

— Значит, я догадался, кто стоит за смертью фараона?

— Значит так.

— Тогда все верно, жрец. Я поступил правильно. Это месть и не более того. Или чати имеют право убивать своих фараонов? Я не помню такого закона у Аменемхета I.

— Справедливо ли это? Возможно. Но не породит ли пролитая кровь новые реки крови?

— Кто знает? Я не могу ответить! — произнес Эвиб-Ра. — Ты ведь сам знаешь будущее лучше, чем его знаю я!

— Почему же дрожит твой голос, мой принц? Или ты сомневаешься в правильности своего выбора?

Принц Эвиб-Ра ничего на это не ответил.

— Тогда давай посмотрим, как отреагировали на твои действия те, против кого они направлены. И вначале прошу тебя в покои твоего братца Аменемхета. В этой реальности он не фараон, а принц Египта. И снова перед нами предстанет сириец Урах, приближенный твоего брата…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои младшего сына фараона принца Аменемхета.
Сириец Урах много повидал на своем веку. Власть дело грязное и подлое. Он давно знал, что с чистыми руками правит страной трудно. Но такого поворота он никак не ожидал.

Урах вбежал к своему принцу и прямо с порога доложил:

— Принц! Твой брат фараон приказал убить Птахотепа!

— Что? — Аменемхет вскочил со своего табурета. — О чем ты говоришь, Урах? Может ли это быть?

— А ты сходи в покои фараона и сам посмотри! Там три мертвых тела. Фараон приказал Аха убить их в его присутствии!

— Три тела?

— Птахотеп, великий чати твоего отца и два хранителя города Иттауи Хордадеф и Тети! Они пали от меча Аха!

— Мой брат перешел черту, Урах, — прошептал принц. — Он решился на это! Решился!

— И что он сделает далее, принц? Ты не знаешь?

— И что же он сделает? — Аменемхет испугался.

— Он прикажет избавиться и от тебя, принц. Весь дворец полон солдатами из полков Неши и Баста. А они выполнят любой приказ фараона! Тебе стоит бежать! И бежать из дворца немедленно. А то будет слишком поздно!

— А сейчас бегство возможно? Что ты говоришь, Урах?

— Да, мой принц. Сейчас солдаты фараона еще не разобрались в обстановке и твое бегство возможно. Фараон не дал приказа о твоем заключении под стражу.

— Но с чего ему давать такой приказ? Я ведь не враг моему брату! Что я сделал?

— Принц! Ты сын фараона Аменемхета III.

— И что с того? Я младший сын!

— Фараон Эвиб-Ра вначале действует! Он не станет колебаться, как в случае с Птахотепом! Но следующий удар он обрушит на номархов и на тебя.

— Ты уверен?

— Нам стоит бежать сейчас же.

— Бежать?

— В этой комнате есть тайный ход. Им и воспользуемся. Но тебе, господин следует одеть другую одежду. Иначе они могут задержать тебя и в городе.

В этот момент в комнату принца ворвались вооруженные стражи. Их привел Баст. В его руках был знаменитый устрашающий боевой топор с рукоятью, покрытой листовым золотом.

Принц Аменемхет при виде мощной фигуры ливийца и его страшного оружия попятился.

— Что это значит? — Урах заслонил собой принца. Он подумал, что тот пришел убить. — Отчего вооруженные стражи в покоях принца Верхнего и Нижнего Египта?

— По приказу фараона владыки жизни и смерти!

— Ты произнес слово смерть?! — вскричал принц. — Значит мой брат….

— Принц Верхнего и Нижнего Египта собирается бежать? — нагло спросил Баст и оттолкнул с дороги сирийца.

От принца его отделял всего лишь шаг!

— Ты в покоях принца Верхнего и Нижнего Египта! — закричал Урах.

— Я это знаю, сириец. И я задал принцу вопрос. Принц Верхнего и Нижнего Египта собирается бежать из дворца и из города царей?

— С чего ты взял, Баст? — ответил принц. — Кто сказал тебе, что я собираюсь бежать из дворца, если мой брат стал фараоном? Я его верный подданный и слуга!

— И фараон верит в это! Он так и сказал мне! Мой брат не предатель! Но в столице могут возникнуть беспорядки, принц. Фараон не желает, чтобы с его братом что-то случилось, и потому приказал мне охранять тебя.

— Охранять?

— Охранять! — кивнул Баст. — И пусть твой слуга сириец не беспокоиться о тебе.

— Гвардейцы останутся в моих покоях? — спросил Аменемхет.

— Нет. Зачем же это? Они станут сторожить тебя снаружи, принц. Дабы никто не посмел побеспокоить тебя.

— И я не смогу покидать свои покои?

— Нет, принц.

— Но почему? Кто ограничил мою свободу? — Аменемхет понял, что приказа умертвить его у Баста нет и осмелел.

— Это не безопасно, принц. Во дворце идет охота за изменниками. А тебя могут принять за одного из них и убить. Или еще хуже сами изменники могут поднять на тебя руку!

— Неужели во дворце моего отца убивают, Баст?

— Не во дворце твоего отца, принц. Во дворце твоего брата. Твой брат фараон и он властелин жизни и смерти в стране Кемет.

— Но…

— И убивают во дворце и в столице только изменников. Твой брат подарил им смерть! Это божественное право фараона Верхнего и Нижнего Египта!

— Великий чати моего отца Аменхотепа III — изменник? Мой отец правил страной 44 года и его правление было счастливым. Мой брат фараон всего несколько дней и…

— Ты уже знаешь о смерти Птахотепа, принц? Быстро новости носятся по такому большому дворцу. Значит, ты оспариваешь решение фараона? — спросил принца командир ливийцев.

— Могу ли я оспаривать волю фараона? Я только высказал мое сомнение.

— Фараон, твой брат, если посчитает нужным, все тебе пояснит. А что могу сказать я? Я только слуга фараона! И я должен передать тебе священную волю его святейшества фараона Эвиб-Ра. Наш владыка и повелитель повелевает подданному своему и брату Аменемхету не покидать отведенных ему во дворце покоев до особого приказа его святейшества фараона!

Принц склонил голову и произнес:

— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!

После этих слов Баст внимательно осмотрел покои принца. Затем он жестом приказал солдатам покинуть покои и вышел сам….


Урах жестом показал принцу на стену.

— Там, — прошептал он.

— Я знаю о тайном проходе. Но и фараон может знать про него, Урах.

— Но Баст ничего не сказал про ход. Он не оставил здесь стражу! Значит Эвиб-Ра про это ничего не известно! Мы успеем уйти до того, как они нас обнаружат!

— А если брату того и нужно? — спросил принц. — Если он хочет убить меня при побеге?

— Он мог это сделать и здесь, принц!

— Мог, но для того чтобы умертвить принца Египта нужен повод! А может он и ищет такой повод? Может, желает обвинить меня в измене? Если я побегу, то это будет ему на руку. Ты не думал про это, Урах?

— Принц! Оставаться во дворце нельзя. Пойми меня и поверь.

— Моя жизнь висит на волоске, Урах!

— Твой брат бросил вызов многим в Египте. И все кому он бросил вызов, станут на твою сторону. Но для этого тебе нужно вырваться из дворца и из города!

— Но даже если мы выберемся из города Иттауи, то куда нам бежать?

— В Мемфис! Там тебе окажут поддержку. И даже если твой брат соберет войско, то в городе можно долго сидеть в осаде. Но нужно чтобы ты был далеко от своего брата. Не под его контролем.

— Мне начинать войну? — на лице принца был страх. — Но если эта война будет проиграна? Ты хоть знаешь, что меня тогда ждет?

— Ты принц Египта и второй наследник трона. Тебе и так и так не избежать войны, Аменемхет. Или ты желаешь остаться здесь и умереть?

— Думаешь, он прикажет меня убить здесь?

Сириец только пожал плечами.

— Но я не воин и не полководец, Урах! — продолжил Аменемхет. — Мне совсем не хочется затевать войну с братом! Пусть воюют те, кто им не доволен. А я потом воспользуюсь плодами их победы. Разве так поступить не мудрее, чем затевать войну?

— Так действительно было бы лучше, принц. Но не в этих обстоятельствах…..

Тени в лабиринте.
— Как видишь, мой принц, твой брат — твой враг! — произнес жрец. — И ты сам сделал его врагом!

— Я никогда не симпатизировал ему, это верно. Он ничтожество и я всегда это знал. Бездарный принц, стал бы и бездарным фараоном. И его теперешнее поведение это поведение не воина и не сына фараона!

— А может быть, стране Кемет и нужен именно такой бездарный фараон в этот период?

— Ты шутишь, жрец? Такой фараон не нужен моей стране!

— Но, тогда прошу тебя посмотреть, что в этот момент происходит в покоях твоей сестры принцессы Себекнофру.

— Моей сестры?

— В этой реальности Синух, сын архитектора, уже её возлюбленный. Ты не забыл про это, принц?

— Нет, не забыл, жрец…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Покои принцессы Себекнофру.
Синух, пользуясь положением сына главного архитектора фараона, прошел во дворец. Стража у ворот состоявшая их египетских солдат хорошо его знала.

— Не удачное время ты выбрал для посещения дворца, Синух, — предупредил его начальник караула.

— Я прибыл по зову моей госпожи принцессы Верхнего и Нижнего Египта, почтенный Танеб.

— Большие перемены у нас там, Синух, — ответил Танеб. — И будет лучше, если ты переждешь их вне дворца.

— А что случилось? — спросил Синух.

Но офицер не стал разговаривать, показав, что это ему запрещено.

— Так я могу войти?

— Иди. Мне не запрещено тебя пропускать!

Синух и сам сразу увидел большие перемены, когда его нога ступила под своды большого дворца. Он прошел в восточное крыло через сад в часть дворца отведенную принцессе. Всюду сновали вороженные стражи. Наемники кричали и вели себя шумно и дерзко. При покойном фараоне такого не бывало.

Во внутренних покоях к нему подошел один из офицеров нубийской гвардии. Негр был обнажен по пояс, и его мускулистое тело блестело от масла, которым он был натерт.

— Я что-то не видел тебя здесь ранее, господин. Кто ты такой?

— Я архитектор фараона и сын главного архитектора Сенусертаха. Я должен доложить госпоже Верхнего и Нижнего Египта о строительстве Фаюмского дворца принцессы.

— У меня нет приказа впускать никого в покои принцессы!

— Но я всегда пользовался правом входа как архитектор большой госпожи! Я не могу понять, что здесьпроисходит! Здесь столько солдат!

— Приказ его святейшества фараона усилить охрану дворца.

— Но меня пропустили на входе. Там солдаты меня хорошо знают.

— Эй! — к ним приблизился солдат из египтян. — Чего пристал к архитектору? Он вхож во дворец. Его отец строил гробницу самому фараону Аменемхету III. Он не предатель!

Нубиец приказал солдатам пропустить архитектора.

— Этого человека пропустить! Иди! У меня приказ не пускать чужих. Слуги могут входить к принцессе. А если это её личный архитектор, то пусть идет.

— А разве я сразу не сказал тебе это?

— Проходи! — нубиец освободил дорогу.

Синух прошел в покои принцессы. Себекнофру сидела в окружении служанок на высоком резном кресле. Она ничем не выдала своих чувств, увидев его, и жестом приказала ему приблизиться.

Синух подошел и пал ниц перед креслом.

— Поднимись, мой слуга Синух, — произнесла Себекнофру.

— Я принес госпоже Верхнего и Нижнего Египта отчет о строительстве нового дворца.

Архитектор поднялся.

— Я могу доложить госпоже о том, что дворец закончен и осталось лишь расписать его внутри. Но на это у мастеров-строителей Бата и Зедхора нет более средств. Ранее они обращались к его святейшеству фараону Аменемхету III. Но теперь они не знают что делать! И потому я прибыл к госпоже за указаниями.

— Ты строишь не только мой дворец, Синух? — спросила принцесса.

— Я работаю над окончанием гробницы фараона вместе с моим отцом, великая госпожа и я сам проектирую гробницы чиновникам и придворным. Мне доверяют как сыну моего отца. Тебе известно, великая госпожа, что и мой отец и мой дед были великими строителями гробниц.

— В моем новом дворце есть сад? Такой как я желаю иметь? И беседка у водоема с лотосами?

— Все сделано по твоему приказу, великая госпожа.

— Я желаю слышать твой рассказ о том, что там сделано. Оставьте нас! — властно приказала она служанкам.

Девушки покорно удалились из комнаты Себекнофру. Влюбленные остались вдвоем.

— Синух!

— Себекнофру! Что здесь происходит?

— Мой брат решил избавиться от всех врагов. По его приказу убит Птахотеп!

— Великий чати? Не может быть!

— Может, Синух. Мой брат желает изменить все в стране Кемет. Он хочет, чтобы все номархи были поставлены им лично и не наследовали свою власть от своих отцов. Понимаешь про что я?

— Понимаю. Так было еще при древних фараонах. Номархи никогда просто так не откажутся от власти! Это война в Египте!

— Может и так, а, может, и нет. Второй сын Тинского номарха Усер убил своего отца и старшего брата. И мой брат сделал его повелителем Тина.

— Но номархов в Египте много и они большая сила. А что насчет тебя, Себекнофру? Что он планирует? Как эти события повиляют на твою судьбу?

— Этого я пока не могу знать, Синух. Фараон пока занят, но завтра может вспомнить и про меня. У тебя все готово на случай нашего бегства?

— Да. Но нам стоит запутать следы, чтобы твой брат фараон не знал где нас искать!

— И ты уже знаешь, как это сделать?

— Мы пустим возможную погоню по ложному следу. Фараон станет искать в Сирии, а мы отправимся в Саис и оттуда на остров Крит. Ты готова следовать за мной на Крит, Себекнофру?

— Да, я готова. Но не думаю, что это хорошее место, Синух.

— Отчего же ты такого мнения?

— Да оттого что на Крите полно египтян. И мы с тобой слишком заметные фигуры. Нас сразу опознают и выдадут моему брату. Тебя после этого сразу казнят. Фараон не простит тебе похищения его сестры.

— Но в Сирии и Палестине нам также не укрыться.

— А Вавилония? — предложила принцесса.

— Там сейчас не безопасно жить. И нас оттуда выдадут еще быстрее.

— Но тогда что делать? Бежать в далекие и дикие земли?

— И это не безопасно…. — Синух задумался, и спасительная мысль пришла ему в голову. — Но тогда можно придумать нечто такое, чтобы твой брат не искал тебя!

— Не искал? — удивилась принцесса.

— Вот именно. Мы станем свободными, если нас никто не станет искать. Мы сменим имена, и будем жить как другие люди.

— Но как сделать так, чтобы принцессу Египта не искали?

— Принцесса Египта может умереть!

— Что?

— Принцесса Египта может умереть! — повторил он свои слова.

— Ты не шутишь?

— Нет.

— Но мне совсем не хочется умирать, Синух. Я хочу счастья еще в этом мире.

— Так и будет, любимая. Ты забываешь, что я архитектор. И я сын великого архитектора Сенусертаха. Мы сумеем обмануть всех.

— Значит….

— Значит, бегство отменяется. Ты права, что нас станут искать и нам не дадут быть вместе. Этот мой план был планом безумного. Но боги только что, с твоей помощью просветили меня, Себекнофру.

— И что они посоветовали тебе, Синух?

— Об этом я расскажу тебя в свое время. А сейчас мне стоит покинуть дворец. А то еще фараон прикажет никого не выпускать из него.

— Я останусь здесь?

— Пока да. Мне нужно все приготовить.

— Но я ничего не поняла! Я должна знать, что ты задумал, Синух.

— Существует таинственный яд богини Сехмет. Я знаю о нем кое-что, и знаю, что в малых пропорциях он дает не смерть, но состояние весьма смерть напоминающее.

— Вот как? Я не слышала о таком яде.

— О нем мало кто слышал. Великий части Птахотеп, ныне убитый, знал про него. Знает мой отец, и знаю я. Теперь еще и ты.

— Но если меня примут за умершую, то бальзамировщики займутся моим телом, Синух. А после такого я вряд ли смогу ожить.

— Среди бальзамировщиков есть те, кто знает меня, и кого знаю я. А затем когда «твое» тело будет забальзамировано и обмотано бинтами и лицо накроют золотой посмертной маской никто и не узнает, кто есть кто. И ты станешь свободна.

— Но это большой грех, Синух. Боги могут разгневаться на нас.

— Боги? Себекнофру, боги станут помогать нам. За это можешь не беспокоиться.

— Ты уверен?

— Да, любимая.

— Тогда я готова повиноваться тебе….

Тени в лабиринте.
— Видишь, какой умный сын у архитектора Сенусертаха? Настоящий хитрец. Смог бы ты, мой принц, придумать нечто подобное?

Эвиб-Ра не был доволен услышанным, и совсем не разделял хорошего настроения жреца.

— Этот парень сможет далеко пойти, — продолжал жрец. — Но не в том мире, где жив ты, мой принц.

— На что ты намекаешь, жрец? — Эвиб-Ра с удивлением посмотрел на Ра-Тауи.

— Ты не такой как твой брат. А двум умным людям опасно зариться на одну и ту же женщину. Но нам стоит снова посмотреть на тебя самого, мой принц….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона. Большой зал для приемов фараона.
Фараон Эвиб-Ра сидел на троне своего отца. Его голову украшал драгоценный калаф с золотым уреем и в руках он сжимал символы царской власти — плеть и скипетр. Шею фараона украшало великолепное драгоценное многослойное ожерелье. Торс повелителя был обнаженным. На его запястьях были браслеты со знаками Амона-Ра. Белая хлопковая юбка и передник из золотых пластин. На ногах фараона сандалии из переплетенных золоченных нитей.

Рядом с троном стояли вооруженные и одетые в доспехи военачальники и друзья молодого владыки. Аха, Усер и Неши держали руки на рукоятях мечей. Баст сжимал в руке свой знаменитый топор.

За офицерами фараона стояли солдаты нубийской и ливийской гвардии. В руках у воинов-нубийцев были легкие щиты, обтянутые кожей и бронзовые боевые топоры, с лезвием в виде полумесяца. Ливийцы были вооружены деревянными щитами, серповидными мечами и копьями.

Выглядели солдаты грозно и решительно.

Перед троном толпой стояли номархи, повелители номов, из Ка-Хесеба* (*Ка-Хесеб 11-ном Нижнего Египта в Восточной Дельте), из Гелиополя* (*Заячьего Нома — 15 ном Верхнего Египта), и из Имху-Пеху* (*Имху-Пеху — 19-й ном Нижнего Египта на северо-востоке Дельты со столицей в городе Буто), и другие повелители номов Верхнего и Нижнего Египта, согнанные сюда насильно. Они косились на тело убитого Птахотепа и тела хранителей столицы. Новый фараон специально приказал их не убирать.

— Я, фараон Верхнего и Нижнего Египта, повелитель, равный богам, божественный владыка стран, повелитель народов! По воле богов решил я изменить порядок управления страной! — громко произнес Эвиб-Ра. — И делаю я это только ради блага страны Кемет и её народа!

Номархи молчали. Эвиб-Ра внимательно смотрел на их лица. Новый владыка понял что здесь он не найдет понимания. Это были враги его делу и его реформам.

— Усер! — позвал фараон.

Вперед выступил новый номарх Тина:

— Я здесь, великий повелитель!

Фараон представил его остальным:

— Вот новый номарх города Тин! Сын умершего номарха и законный наследник нома. Готов ли ты повиноваться своему фараону, Усер?!

— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!

— Внимание и повиновение! — громогласно поддержали Усера остальные офицеры армии.

Фараон Эвиб-Ра посмотрел на номархов, которые хранили молчание. Они уже знали, что случилось с прежним номархом города Тин.

— Что скажете, номархи? — спросил их фараон.

— Порядок власти в Египте и его номах был установлен божественным фараоном Аменемхетом I, — несмело возразил номах из города Буто.

— А я, фараон Эвиб-Ра повелеваю изменить этот порядок правления. Номархи отныне полностью подчиняются фараону Верхнего и Нижнего Египта, яко единственному источнику права в стране Кемет. Верных мне номархов я оставлю у власти, как это произошло с Усером. Но он номарх Тина отныне не по праву наследования от своего отца, но по моей воле! Кто еще желает возразить своему фараону?! Что скажут жрецы?!

Эвиб-Ра посмотрел на жрецов Амона-Ра стоявших недалеко от него. Вперед выступил старый жрец и произнес:

— Слово фараона! Внимание и повиновение!

— Боги также на моей стороне! — вскричал фараон. — Могут ли они сказать нет, если я толкую их священную волю!

Офицеры армии снова громко закричали:

— Слово фараона! Внимание и повиновение!

— Всем кто противиться фараону я выкажу свою немилость! — продолжал Эвиб-Ра. — Здесь вы уже можете видеть тела предателей, что злоумышляли на своего фараона. Это бывший чати моего отца Птахотеп, который в своем дерзком безумии осмелимся предлагать нам новый вид власти, где не фараон, а он лично станет править государством! Больше того, он виновен в смерти моего отца!

— Виновен? — номарх Буто посмотрел на фараона.

— Да. Он виновен в отравлении Аменемхета III!

— Он? — снова заговорил номарх Буто. — Но может ли человек причинить вред богу? Ведь чати Птахотеп был человеком, а фараон был богом! Люди не страшны богам! Разве не так?

Эвиб-Ра усмехнулся.

— Ты хитришь номарх. Тебе известно не хуже меня, что фараоны смертны! И фараона можно отравить или убить, как и простого человека! И у этого мертвого ныне изменника были сообщники! И они здесь во дворце! Жрец Амона-Ра!

Верховный жрец Амона-Ра дрожа от страха вынужден был выйти вперед.

— Я весь внимание к слову и воле моего повелителя, фараона Верхнего и Нижнего Египта, Эвиб-Ра, сына Солнечного бога и повелителя Кемета.

— Сам бог Амон-Ра подиктовал мне решение! И отныне мы ставим нового номарха в город Гелиополь! Им станет Исар! А полк Птаха, которым он руководил, достанется его брату, также храброму офицеру нашей армии! В гелиопольском священном храме Ра поддержат это решение!

Все взоры устремились в этот момент на Тутхотепа, наследного номарха Гелиополя, которого фараон только что отстранил от власти, что в течение нескольких поколений предавалась в их семье по наследству.

Тот вспыхнул, и смело посмотрел в сторону трона.

— В твоем взгляде читается недовольство? — громко спросил фараон.

В зале установилась полная тишина.

— Мои предки правили в Гелиополе и мой род там знаменит. А кто такой этот Исар, что фараон уверен в том, что его примут жители нома?

— Исар мой верный слуга. А фараон в Египте единственный податель благ. Он может поднимать и может опускать своих подданных. Долг подданного повиноваться фараону. На этом стоит Египет! Разве нет?

Фараон осмотрел всех присутствующих. Он прочел на лицах разные чувства. Была здесь и преданность и вера в него, была скрытая ненависть, был и страх. И последнего было больше всего.

— Я вижу, что вы сомневаетесь в словах и мудрости своего фараона? — вскричал Эвиб-Ра. — Пусть же тогда бог Амон-Ра скажет свое слово! Я обращаюсь к богу Солнца!

Фараон посмотрел на большую статую Амона и простер к нему руки. Он поднялся с трона и прокричал:

— Бог! Скажи свое слово! Фараон Верхнего и Нижнего Египта вопрошает тебя!

В зале установилась полная тишина. Все ждали, что будет дальше, затаив дыхание! Несколько минут ничего не происходило. Но затем статуя покачнулась на пьедестале. Всем показалось, что из каменной могучей груди Амона послышался стон.

Задрожал даже сам верховный жрец Амона. Казалось, что он знает все секреты статуи бога, но и для него это было новостью.

— Бог недоволен, — пронесся шепот по залу.

— Амон выказал свое недовольство.

Жрец Амона посмотрел на Эвиб-Ра и простонал:

— Остановись владыка!

— Остановиться мне? — молодой фараон понял что поддержки у жрецов ему не найти и оглянулся на своих верных офицеров. — Что скажете вы?

— Будет то, что сказал фараон! — закричал Усер. — Фараон наш бог! И он нам приказал!

После этого все военные закричали:

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

— Спасибо вам, верное мое войско! — поблагодарил их Эвиб-Ра. — Я верю, что с вами мы сокрушим всех врагов!

— Пусть нас ведет фараон-воин! — прокричал Аха.

— Пусть ведет!

— Мы перережем глотки всем, кто сомневается! — прорычал Неши. — Слово и воля фараона!

— Внимание и повиновение!

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

Тени в лабиринте.
Эвиб-Ра снова оказался в совершенно иной келье. На этот раз это было помещение для бога Монту — Священного быка войны. Статуя этого божества высилась на своем пьедестале. Это был человек с могучей грудью и широкими плечами воина, с головой сокола, увенчанной солнечным диском.

— Что скажешь, мой принц? Сомнения относительно истиннойсти твоего курса еще не возникли в твоей голове?

— Не могу сказать точно, жрец. Но….

Принц неожиданно замолчал. Он действительно начинал сомневаться. Пока еще не отрицая своего курса полностью, он позволил холодной змее сомнения забраться внутрь него.

— А что ты скажешь про Неши, мой принц? — снова спросил жрец.

— Здесь в реальности Исефет он мне нравиться больше в образе командира воинов. Это благородное занятие.

— А для того, чтобы быть воином и грабителем могил нужна смелость и она есть у Неши.

— Куда ты поведешь меня теперь, жрец?

— Снова в дом архитектора Сенусертаха……

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.
В доме старого архитектора Сенусертаха часто играла музыка. И музыкантшами здесь были исключительно женщины. Это было пристрастие хозяина дома.

И удивительного в этом не было ничего. Многие знатные и богатые египтяне любили музыку и содержали свои оркестры. Под звуки музыкальных инструментов они принимали пищу, занимались делами, ложились спать и даже занимались любовью.

Но оркестру Сенусертаха могли позавидовать даже принцы крови и родственники фараона. Здесь были, кроме традиционных египетских музыкальных инструментов, редкие еще в Египте, завезенные из Азии лютни и лиры.

Архитектор наслаждался волшебными звуками, когда к нему пришел сын.

— Отец!

— Погоди, Синух! Послушай звучание лиры! В сочетании с нашими духовыми инструментами они волшебны. Даже в храме Амона нет такого звука. Хотя там неплохой оркестр. И в храме Хатор звучание систра не затмит моего оркестра! Вот что значит уметь подбирать музыкантов.

— Отец! У меня к тебе дело и не время сейчас слушать музыку и обсуждать достоинства твоего оркестра.

— Может ли музыка нам помешать?

— Может. Я хочу говорить с тобой наедине.

— Важное дело?

— Более чем важное. И ты сам все поймешь.

Сенусертах жестом приказал музыкантшам прекратить игру и удалиться.

— Вот я и готов слушать тебя, сын. Что такого важного ты мне принес?

— В Иттауи происходят страшные вещи, отец.

— Вот именно поэтому я и заперся в своем доме и слушаю музыку. Это отвлекает. Нам стоит переждать смутное время, сын мой Синух.

— Но я не могу ждать. Мое дело отлагательства не терпит. Приготовься слушать своего сына, отец….


Старый архитектор, после того как выслушал сына, с минуту не мог ничего сказать. Такого он никак не мог ожидать от Синуха. Он еще мог понять, что сыну понравилась царская дочь. Кому в молодости не нравились дочери и наложницы фараона? Кто не мечтал о них тайно в ночи? Но сын решил выкрасть дочь Аменемхета III! О таком в Египте мало кто мог даже подумать.

— Ты попал под чары, сын мой! Ты просто безумен!

— Разве мой план так плох, отец?

— Синух ты говоришь о дочери моего доброго господина Аменемхета III! И о сестре нового фараона! Он не побоялся и приказал выпустить кишки самому верховному чати! Думаешь, он станет церемониться с таким как ты?

— Не станет, если он узнает, что я сделал. Но откуда ему узнать? Мой план довольно не плох.

— Удали эту женщину из своих мыслей, Синух. Разве мало тебе рабынь в моем доме? Посмотри хоть на девушек из моего оркестра? Чем они не красавицы?

— Отец!

— Жрец Хатор просил меня продать ему двух моих девушек из оркестра!

— Отец! Я не желаю обсуждать с тобой твоих девушек! Мне нет дела до их красоты и талантов!

— А если мало этих, то давай посмотрим на дочерей чиновников, которых охотно отдадут за тебя…

— Отец! Мне нужна только Себекнофру!

— Она дочь и сестра фараона! Он принцесса царской крови! Она не для такого как ты!

— Отец, она любит меня, и я люблю её. И что с того, что я не ношу короны?

— Почитание богов и царствующего дома — одна из главных добродетелей страны Кемет. Тому ли я учил тебя, сын? Мы не можем выступать против фараона! А то, что ты предлагаешь — предательство! Дочь фараона должна выйти замуж за коронованного мужчину. Ты можешь это понять?

— Могу. Но мы с ней решили быть вместе. И я сделаю все для этого, с твоей помощью или без неё.

— О горе мне! Мой сын сошел с ума!

Архитектор стал царапать пальцами свое лицо.

— Так ты станешь мне помогать? Или я сумею найти иных помощников в этом деле.

— Каких помощников, сын мой? Ты в своем уме?

— Я изложил тебе мой план!

— А если те, кому ты доверишься, захотят донести на тебя?

— Вот потому я и обратился к тебе. Ты мудрый человек.

— Это правильно, сын. Пусть лучше об этом будем знать только ты и я.

— Но мне понадобиться помощь бальзамировщиков!

— Сын! Про такое говорить нельзя никому. Подменить на смертном одре дочь фараона! А если тот, кому ты доверишься — предаст? Такое нельзя говорить никому!

— Но ты знаешь многих бальзамировщиков! Неужели нельзя найти того, кому можно довериться? Если не найдешь, то я смогу и сам это сделать. И у меня есть знакомые люди.

— Ты?

— Я знаю кое-кого из бальзамировщиков. Главное сейчас правильно приготовить яд богини Сехмет. Отец, я все продумал и все предусмотрел.

Сенусертах смотрел на Синуха как на безумного.

«Недаром старики говорили, что влюбленный в женщину подобен безумцу. Вот один такой безумец предо мной. И это мой сын! Но ему стоит помочь, иначе сам от такого натворит».

— Так ты станешь мне помогать, отец?

— Стану, но ты должен поклясться, что станешь выполнять все мои указания.

— Клянусь. Я стану во всем тебя слушать, — с готовностью согласился Синух.

— Яд Сехмет действует около семи дней. Затем тело должно быть подменено!

— Если немного увеличить пропорции, то можно продлить это и до десяти-пятнадцати дней.

— А вот этого делать не стоит, сын мой. Это опасно. Не более семи дней. Но ты должен знать, что знатных молодых женщин не всегда отдают бальзамировщикам быстро. Не раз уже были случаи, когда бальзамировщики вступали в половые контакты с мертвыми женскими телами принцесс царской крови. Фараон может выдержать тело до начала разложения. И тогда всем станет понятно, что принцесса не мертва.

— Сейчас фараону не до этого отец. Скоро похороны его отца и его коронация. Он не будет выдерживать тело принцессы!

— А если? Вдруг так случиться?

— Можно рискнуть, отец. Я готов на все. Если Себекнофру умрет, то умру и я. И я готов рисковать! Иного шанса для нас с ней может и не быть.

— Тогда стоит готовиться. Есть среди бальзамировщиков один человек. Это некий Рои.

— Рои? — Синух наморщил лоб, но так и не вспомнил кто это такой.

— Не напрягайся, сын мой. Этого человека мало кто знает. Но он самый надежный человек для нас с тобой.

— Отчего ты так решил, отец?

— Рои маленький человек, но он мечтает стать большим. И без моей поддержки ему этого не сделать. Для него открывается великолепная возможность, и он от неё не откажется. Я завтра же свяжусь с Рои и все ему поясню.

— А яд, отец?

— Начнем готовить его сегодня же ночью. Но он имеет и некие секретные свойства, которых мы я пока не знаем. И эти свойства могут сказаться на принцессе.

— Что? — Синух забеспокоился. — Ты про что это говоришь, отец?

— Яд богини Сехмет может менять человека. Ты ничего не слушал про это?

— Нет, — признался Синух. — А что это за перемены?

— Точно я не знаю ничего. Но человек после того как испытал его чары может вернуться другим.

— И что делать?

— Есть одно средство. И тебе принять этот яд. Тогда вы с Себекнофру изменитесь вместе……

Тени в лабиринте.
Они снова вернулись в лабиринт и видение будущего мира Исефет исчезло.

Жрец переместил принца в помещение богини Месхенет, что отвечала за деторождение. Статуя изображала красивую женщину в головном уборе из пальмовых ветвей.

— Что он имел в виду, Ра-Тауи? — спросил принц Эвиб-Ра. — Отчего ты не дал мне дослушать, что они говорили дальше?

— Яд Сехмет не простой яд, которым знахарки могут травить людей. Этот яд — послание из далёких времен. Но пока знать тебе про него нельзя.

— Куда мы переместились в лабиринте?

— Покои отведенные для богини Месхенет!

— И куда сейчас? Что станешь мне показывать в мире Исефет?

— Пойдем и посмотрим на то, что происходит в доме главного казначея Амени, мой принц….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом главного казначея Амени.
Воины фараона прошли по улицам столицы, которые давно уже не видели цвета человеческой крови. На лицах солдат была решимость и желание сражаться.

Командир полка Птаха Исар приказал окружить дворец Амени, главного казначея:

— Никто не должен покинуть дворец! — приказал военачальник. — Ни одна живая душа!

— Будет исполнено, господин! — ответили воины.

— Убивать всякого кто нарушит этот приказ! Со мной в дом пойдут только те, кто носит знаки моего дома.

— Но, господин, — попробовал возразить один из младших офицеров.

— Я все сказал! А твоя задача не обсуждать мои приказы, но исполнять их!

— Да, господин!

Затем Исар вошел в дом в сопровождении пяти солдат. Это были его самые верные друзья, с которыми командира многое связывало.

Сам Амени встретил гостя внизу в приемном покое. Его окружал десяток вооруженных слуг.

— Что привело в мой дом высокочтимого Исара?

— Приказ его святейшества фараона! — ответил военачальник.

— С тобой пришли вооруженные воины? Это также приказ фараона?

— Наш владыка, фараон Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра, да живет он вечно, желает твоей смерти, Амени. И я прислан за твоей головой.

— Вот как? Ты высказался откровенно.

— Я так поступаю всегда, Амени. Я не люблю обмана и лишних слов! Ты намерен подчиниться приказу фараона?

— Но я не желаю расставаться с головой даже по приказу фараона. Я слишком ценю мою жизнь, Исар. В ней все еще много прекрасного!

Амени положил руку на рукоять меча. Исар сделал то же самое:

— Так ты желаешь сразиться?

— Да, если ты пришел убить меня. И пусть боги Кемета нас рассудят!

— У тебя здесь больше людей.

— И что? Разве под стенами моего дома нет солдат? Я видел, как они окружили мое жилище.

— Верно! Мои солдаты стоят вне дома, и я могу их позвать, но не сделаю этого. Я и мои пять солдат против тебя и твоих десяти слуг. Пусть будет так!

— Значит, ты пришел убить и не отступишь, Исар?

— Нет!

— Ты хороший воин и хороший командир! Но ты не правильно выбрал себе господина!

— Я здесь по приказу фараона. Ты предатель Амени, как и Птахотеп. Но тот уже мертв, а ты жив. Пока.

Они приготовили оружие.

— Пусть боги рассудят нас.

— Пусть они даруют победу правому!

Началась схватка….


Фараон Эвиб-Ра приказал убить Амени, так как хорошо знал кто такой главный казначей Египта. Он и его отец великий жрец Себека были опасны. Нанести по ним удар было делом непростым, но оставлять их в живых было также нельзя.

— Жрецом займется Неши, — произнес молодой фараон. — А ты Исар принесешь мне голову Амени! Завтра утром я должен узнать о смерти этих людей!

— Слово и воля фараона!

— Внимание и повиновение!

— Но все должно выглядеть не как простое убийство, но как справедливое наказание преступников! Пусть никто в нашей столице Иттауи не скажет, что новый фараон Верхнего и Нижнего Египта совершил несправедливость!

Неши и Исар склонили головы….


Исар был много сильнее Амени как воин, и его двойной топор быстро снес голову казначею. Мертвое тело упало на расписные плиты пола. Слуги сразу же бросили оружие и пали на колени перед воинами.

— Прости нас, господин!

— Мы шли за своим хозяином.

— Амени приказал нам!

— Прости нас!

Исар опустил топор и произнес:

— Я мог бы вас простить, но вы подняли оружие не против меня. Вы посмели выступить против приказа фараона! А те, кто не подчиняется фараону, умирают!

— Господин!

Исар повернулся к своим пятерым солдатам и кивнул в сторону слуг. Те приступили к работе. Они никогда не обсуждали приказы и выполняли их молча….

Тени в лабиринте.
— Вот видишь мой принц, — произнес Ра-Тауи. — Твое правление началось с большой крови. И это только начало. Рассвет большого кровавого царствования. И никто может после этого никогда не сказать о тебе таких слов: «С этим славным царевичем все хорошо; дни его сочтены. Его счастливая судьба исполнилась».

— Я это вижу.

— И ты доволен?

— Не знаю, что сказать тебе на это, жрец. Да и не желаю пока ничего говорить. Что ты желаешь мне показать еще?

— Нам пора посмотреть, что произойдет на улицах города фараона ночью…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. На улицах города ночью.
Кровь пролилась на каменные плиты многих домов и даже в храмах совершались убийства. Ремесленники улицы медников, после того как воины нубийской гвардии перебили служителей храма Себека, ворвались в храм и выкатили из его подвалов несколько громадных сосудов с красным вином.

Красное вино в Египте стоило очень дорого и потому простолюдины не пили его. Они довольствовались в основном пивом. Но сейчас был их час! И медники пировали прямо во дворе оскверненного храма среди трупов и луж крови служителей Себека — бога крокодила.

Воины-нубийцы быстро перекрыли три улицы, и стали обыскивать дома, где мог бы укрыться великий жрец Себека.

Неши хорошо знал, что после того как отрубили голову Амени и осквернили храм Крокодила Солнца, отпускать жреца в Крокодилополь нельзя.

— Обыскать каждый дом! Он не мог далеко уйти!

— А если обратиться к жителям с приказом немедленно выдать великого жреца Себека? Может так будет проще? — спросил офицер-нубиец.

— Так было бы проще, но его не выдадут. Не все в этом городе верные слуги нашего нового фараона, друг мой.

— Проклятые египтяне!

— Предатели! — прошипел Неши. — И сейчас у нас есть шанс потрясти их город!

— Верно! За то, что они некогда делали в Нубии со своим фараоном Сенусертом III. Мы отомстим им, господин!

— Отомстим! У нас есть на то приказ фараона!

Воины нубийской стражи со своими страшными топорами ринулись в дома. Давняя ненависть их к египтянам прорвалась наружу. Фараон не смог этого предусмотреть. И ситуация стала выходить из под контроля.

Нубийцы выволокли из дома женщину и двух девочек. Воин сорвал с её шеи драгоценное ожерелье. Женщина закричала. Из дома выскочил мужчина с копьем.

Он набросился на воинов, и его тут же убили. Женщина заголосила еще больше, и озверевшие солдаты убили и её.

В соседних домах происходило тоже самое. Снова и снова лилась кровь. И на этот раз уже совершенно невинных людей…..


Ливийские наемники под предводительством Баста бросились искать указанных фараоном номархов. Наступила ночь большой резни. Фараон одним махом избавлялся от своих многочисленных врагов.

В руках у ливийцев были большие деревянные щиты со знаками царствующего фараона и копья. На поясах — бронзовые мечи серповидной формы и кинжалы. И они выступили в этом полном вооружении не против внешних врагов, но против самой столицы фараона!

— Разбиться на три отряда. Первый идет к храму Амона и там находит нужные нам дома. Второй поведу я сам. А третий блокирует все выходы в кварталы ремесленников. Эти негодяи могут попытаться укрыть там.

— Но там большие отряды египетской гвардии!

— Я не верю им. Это не нубийцы, что режут всех! Эти могут пожалеть предателей. Пусть наши присмотрят за ними! Ты, Шешонк выполнишь это поручение! И чтобы даже мышь не проскочила! Враги фараона сегодня все должны умереть! Все!

— Будет исполнено!

Отряды разделились…..


Аха в сопровождении десяти солдат с факелами также обходил город. Рядом с ним был сам фараон в одежде простого воина.

— Город во власти наемников! — проговорил Эвиб-Ра. — Они просто озверели от пролитой крови!

— Они слишком вольно ведут себя, повелитель.

— Таковы наемники, Аха! Для того их и нанимали. Для них моя воля и мой приказ — все!

— Слышишь эти крики, государь?

— Да, наемные воины слишком громко все делают. Хотя может это и к лучшему, Аха?

— К лучшему? Не думаю, повелитель. Они выполняют твой приказ и прикрываются твоим именем как щитом!

— Но это даст мне потом возможность прикрыться ими как щитом. Разве не так? Потом я смогу покарать убийц и этим снискать благодарность жителей столицы. Ведь мои враги все равно уже будут мертвы!

— Это умный ход, мой принц! Но озлобить наемников, также выход не из лучших.

— Это я сделаю не сейчас, а только в тот момент, когда придет время. Из всякой ситуации умный правитель сможет извлечь выгоду. А мы с тобой стараемся на благо Египта. Страну нужно укрепить. Власть фараона должна быть абсолютной!

— Это так, мой господин! И я рад, что Египет обрел, наконец, настоящего фараона!


Баст своим топором из черной позолоченной бронзы рубил двери в дом, в котором прятался номарх города Буто. Деревянное древко топора было покрыто листовым золотом, на котором были отчеканены иероглифы. Бронзовое лезвие легко крушило дерево и во все стороны летели щепы.

— Выходит из своей норы, предатель! Я все равно достану тебя!

Из дома никто не ответил. Номарх был страшно напуган и ждал своей смерти, скрывшись за сундуками и кроватью. В недобрый час поехал он в столицу.

— Господин, — прошептал его ближний слуга. — Тебе стоит уйти из дома.

— Как? Они наверняка обложили все!

— Но если ты вооружишься мечом…

— Нет, — потряс головой номарх. — Я не владею оружием. Зачем мне меч?

— Если ты умрешь в бою, будет легче! Они могут пытать тебя!

— Пытать? Этого нельзя допустить! Я не хочу! Я не выдержу пыток и опозорю свой род. Помоги мне!

— Как мой, господин? — изумился словам номарха слуга.

— Убей меня быстро….


Баст нашел только окровавленный труп номарха и, с проклятием, пнул его ногой.

— Ушел! Изменник! Он посмел говорить дерзости в глаза повелителю! И умер такой легкой смертью!

— Его убил слуга!

— Где он? — проревел Баст.

— Покончил с собой. Тем же мечом, которым убил своего господина….


Великий жрец Себека так и не был пойман в ту кровавую ночь в Иттауи. Он был единственный, кто сумел бежать из города. Он оглянулся на столицу фараона и погрозил ей кулаками. Они еще повоют. Скоро он будет в Крокодилополе и тогда фараон, и его сторонники поймут, какую ошибку они совершили….

Реальность Исефет. Пути в мире Дуат

В Дуате ты будешь держать их в заточении. Ты будешь временным обитателем в моем дворце.

Бог вечно пребывает в совершенстве.

Человек вечно пребывает в несовершенстве.

Слова людей — одно,

а дела Бога — совершенно другое.

Время действия: 1 год правления фараона Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра
1796 год до н. э.
Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дворец фараона.
Дочь фараона принцесса Себекнофру внезапно заболела. Никто из врачей не мог помочь, и жизнь быстро стала уходить из тела молодой девушки.

Фараон Эвиб-Ра метался по дворцу и желал понять, что случилось. Он лично участвовал в допросах слуг сестры, но результатов не было. Никто из них ничего не знал, и никакого заговора раскрыто не было. И тогда он повелел под страхом смерти не болтать об этом! Болезнь сестры могла быть плохо воспринята в Иттауи.

Но вести пронеслись по дворцу быстро, несмотря на строжайший запрет фараона распускать языки. По углам и шепотом про это говорили все.

«Принцесса Верхнего и Нижнего Египта умирает!»

«Она отравлена!»

«Но кто мог решиться на такое? Кто посмел поднять руку на Себекнофру? Кто посмел?»

«Это был не яд. Божественная кара…»

«Наказание за пролитую кровь…»

«Умерший фараон Аменемхет III правил справедливо и боги не наказывали его…»

Вчера казнили за болтовню троих слуг. В подвалах царского дворца палачи содрали с них кожу бронзовыми крюками. Но разговоры не прекратились все равно. Ни слуги, ни придворные не могли держать язык за зубами.

Доверенные люди донесли фараону:

— Несмотря на запрет, государь, разговоры продолжаются. И во всем уже обвиняют тебя самого. Пошли слухи о божественном наказании Амона-Ра. Также недоволен твоим царствованием Зеленый Крокодил Солнца Себек.

— А вернее недоволен великий жрец Себека, который ускользнул от моей мести. В Крокодилополе свила гнездо измена! А есть ли вести от наместника города?

— Нет, государь. Он не пойдет против воли жрецов Себека.

— Созвать совет! Я желаю знать мнение моих советников!

— Будет исполнено, мой государь! Когда прикажешь созвать совет?

— Завтра!

— Слово и воля фараона!

На следующий день совет фараона был собран в тронном зале. Все проходило торжественно и все приглашенные были в церемониальных одеждах.

Недавно коронованный короной Верхнего и Нижнего Египта фараон Эвиб-Ра был в ярости:

— Почему слуги болтают? — спросил фараон советников. — Почему никто не исполняет моего приказа? Неужели здесь до сих пор сторонники моего предателя-брата?

Советники молчали. Фараон в последнее время стал гневлив, и предсказать его реакцию стало сложно. Они желали сильного фараона, и они получили его.

— Никто не даст мне ответа? — снова спроси фараон.

Только Аха решил говорить. Совсем недавно фараон даровал ему ряд высших титулов. Он стал Первым другом фараона, Великим хранителем северной границы, постоянным советником фараона с правом личного доклада владыке.

— Могу я говорить, мой господин? — спросил Аха.

— Говори! Ибо здесь более никто не желает отвечать фараону!

— Власть фараона уже не та, государь, — сказал Аха. — Во время прошлого царствования люди во дворце распустились. Они забыли о божественности повелителя Верхнего и Нижнего Египта.

— И что? — фараон посмотрел на Аху. — Ты предлагаешь мне найти новых слуг? Заменить всех во дворце?

— Нет, государь. Нужно время дабы укрепить власть повелителя. Да и твой брат в Мемфисе поощряет такие разговоры.

— Мой брат? Это сбежавший из Иттауи предатель?! — вскипел Эвиб-Ра.

— Он в Мемфисе сидит как официальный наместник. И многие недовольные фараоном примкнут, или уже примкнули к нему.

— О том, что в Мемфисе свила гнездо измена, я знаю!

— Нам нужно срочно торопиться с походом против твоего брата, мой фараон.

— Умирает моя сестра, Аха. Могу ли я покинуть столицу в такое время? И мне до сих пор не сообщили о причинах её неожиданной болезни.

— Государь! — вперед выступил Баст, командир ливийского корпуса стражей фараона.

— И ты осмелел?

— Я готов говорить, мой государь.

— Говори! — повелел фараон.

— Нужно выступать на Мемфис! Армия готова и ждет только твоего приказа! Тебе нужно срочно вступить в древнюю столицу Египта!

— Веди нас на Мемфис, государь! — закричали военные. Все поняли, что гнев фараона ушел.

— В Иттауи стоит оставить Неши, государь! Пусть он хранит твой город! Он все сделает как нужно!

— Вы так желаете войны? — фараон обвел придворных взглядом.

Все ответили громкими выкриками:

— Война!

— Слава фараону!

Эвиб-Ра понял, что его военачальники и советники правы. Брат фараона Аменемхет, бежавший из Иттауи в Мемфис, собирал недовольных под своими знаменами. Он сидел в древней столице и в глазах многих был истинным хранителем традиций Египта.

— Я пойду на моего брата!

— Слово и воля фараона!

— Внимание и повиновение!

Эвиб-Ра собрал 30 тысяч воинов и мог смело выступать в поход. У Аменемхета не было в Мемфисе и четырех тысяч….


На следующее утро Неши, командир нубийского корпуса, был назначен по слову фараона хранителем города Иттауи и первым распорядителем дворца.

— Ты станешь править вместо меня в Иттауи!

— Слово и воля фараона! — произнес в ответ нубиец.

— Все станут почитать тебя за меня, Неши. Пользуйся своей властью так, как бы пользовался ей я. И найди мне того, кто виновен в болезни моей сестры, Неши!

— Я выполню волю фараона! — ответил Неши.

В этот момент в зал вошел слуга принцессы. Он сорвал с себя парик и распростерся ниц перед фараоном.

Эвиб-Ра все понял без слов. Это был гонец смерти. Принцесса Верхнего и Нижнего Египта, дочь фараона Аменемхета III, Себекнофру умерла.

— Моя сестра?

— Великая госпожа, принцесса Верхнего и Нижнего Египта Себекнофру покинула нас! — заголосил слуга, не поднимаясь с пола.

— Что же! Боги указывают мне путь на Мемфис! Неши!

— Я здесь, великий государь.

— Прикажи все подготовить для погребения принцессы. Я еще до похорон сумею взять город Мемфис, и принцесса будет погребена в окрестностях новой столицы!

— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!

Армия фараона Эвиб-Ра получила приказ готовиться к большому походу…..

Тени в лабиринте.
Ра-Тауи показал принцу большую армию. И Эвиб-Ра подивился тому, как слаженно идут полки копьеносцев, лучников, мечников, секироносцев.

— С такой армией можно завоевать полмира! — произнес принц. — И если мне в руки попадут такие силы, то я сокрушу всех своих врагов, жрец.

— Твой брат бежал в Мемфис и возглавил тех, кто выступил против тебя.

— Я смогу уничтожить его!

— Сумеешь. И город Мемфис падет! Но будет ли это благо для Египта? Вот в чем вопрос, мой принц.

— Страна станет только сильнее! Разве нет?

— Сильнее да, но вот пойдет ли эта сила стране на пользу? Вот в чем вопрос.

— Да, меня больше волнует, что с моей сестрой на деле? Ты ведь говорил что её «смерть» всего лишь вымысел?

— Мы уже говорил о яде Сехмет. В определенной пропорции он не приводит к смерти. Она жива, мой принц. Ты забыл о том, что собирался сделать Синух, сын архитектора?

— Не забыл, но каждый человек может ошибиться. А если Синух ошибся?

— Давай посетим дом архитектора и все увидим собственными глазами….

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.
Старый архитектор внимательно осмотрел тело своего сына. Любой опытный врач смог бы сказать, что молодой человек мертв. Но старик знал, что этот сон вызван не смертью, но ядом богини Сехмет.

«Все пропорции соблюдены согласно указаниям древнего папируса и скоро он снова вернется к жизни. Он и царственная принцесса Египта. Но если за своего сына я могу быть спокоен, то принцесса в опасности. А если хоть что-то случиться с Себекнофру, он не станет жить».

Старик решил немедленно идти к Рои. Пора было поторопить бальзамировщика.

— Прикажешь отправить тело молодого господина в лучшую мастерскую бальзамировщиков, господин? — спросил слуга Сенусертаха.

— Нет. Пусть тело моего сына лежит здесь. Двери в эту комнату закрыть и рядом пусть стоят два раба. Никого не пускать!

— Но тело может начать портиться, мой господин!

— Я приказал, а ты слышал! Тело не трогать без моего приказа!

— Будет исполнено, господин! — поклонился слуга.

— Я сам решу, когда и как будет бальзамироваться тело сына моего Синуха….


Сенусертах вспоминал все, что ранее читал в папирусах и «тайных табличках» о мире За Гранью Смерти. В ходе нормальной человеческой жизни Ка — дух человека — пребывает в неразрывной связи с его Хат — телом. После физической смерти Ка теряет эту связь и обретает «свободу». Яд Сехмет, как говорил ему прежний «хранитель тайны» обладает свойством не только разделять Ка и Хат, но временно высвобождать Ка, чтобы мог дух человека обратиться в Ба (еще одна концепция души) и познать тайны бытия загробного. Временно погасить «искру жизни», как говорил хранитель.

Все это так. Он помнил уроки хранителя хорошо. Но кто может поручиться, что все это истина? Ведь сам Сенусертах никогда не проверял могущества Сехмет.

Архитектор очнулся и понял, что он вышел во двор своего дома. Рядом стоили верные слуги.

— Что прикажешь, мой господин?

— Мои носилки!

— Уже готовы, мой господин! И рабы что понесут тебя уже на своих местах.

— К бальзамировщикам!

Слуги склонили головы…


Мир Дуат. Путешествие душ. Двое.

Синух в большой лодке сидел рядом с Себекнофру. Была ночь и в небе ярко сияли звезды.

— Синух? — принцесса словно очнулась от сна.

— Да,Себекнофру, — спокойно ответил он и прижал девушку к груди.

— Синух, где мы? Что это такое?

— Я не знаю где мы с тобой, Себекнофру. Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя.

— Но я была во дворце моего брата. Все проходы этого дворца охраняла стража. Я заснула в своих покоях. И вот я здесь. Как ты смог похитить меня, Синух?

— Боюсь, что меня самого похитили, Себекнофру.

— Как так? — не поняла принцесса.

— Я ведь обещал тебе, что мы будем вместе? И я исполнил это. И ты, и я приняли яд богини Сехмет.

— Яд? — изумилась принцесса.

— Яд. Неужели ты забыла? Я говорил тебя про это.

— Вот как? Но я ничего не помню. Расскажи еще раз.

— Помнишь, как мы решили быть вместе и обмануть твоего брата фараона?

— Немного. Мы с тобой хотели бежать.

— Но ты боялась, что твой брат везде найдет тебя. Я решил похитить тебя из дворца так, чтобы потом никто не искал тебя, Себекнофру. Яд Сехмет дает полную схожесть со смертью.

— Я приняла яд?

— Да. Твое тело, после того как его доставят в мастерскую бальзамировщиков, будет похищено и заменено на иное. И принцесса Себекнофру престанет существовать. Но моя любимая женщина останется.

— Но где мы сейчас? Ты уже похитил меня? И я снова…

— Яд Сехмет может привести к большим изменениям, Себекнофру.

— Что это значит, Синух? — не поняла принцесса.

— Внутри человека может произойти нечто такое, чего ожидать нельзя. Яд может высвободить тайную силу…

— Тайную силу? Я не поняла, Синух.

— Связь Ка с телом при воздействии яда Сехмет прерывается. Но затем, когда Ка вернется в тело, он уже будет иным. Понимаешь? Те странствия, что ждут Ка изменят его. Я пожелал измениться вместе с тобой, Себекнофру. И я потому решил сопровождать тебя в этом путешествии, любимая.

— Значит мы в ином мире? И мы покинули свои тела?

— Похоже на то. Хотя все происходит так, словно мы просто попали в иное место и время.

— Ты это сделал ради меня?

— Без тебя для меня нет жизни, Себекнофру.

— Я люблю тебя, Синух.

— И я люблю тебя Себекнофру. Мы всегда будем вместе и в этой жизни, и в следующей. Ты видишь, какие гребцы на нашей лодке? — он показал на черные тени что сидели у весел. — Это тени мертвых. Я понял это сейчас.

Принцесса теснее прижалась к нему.

— Ты принял яд вместе со мной. Только ты во всем Египте мог отважиться на такое. Только ты мог придумать такой план моего похищения.

— Жизнь без тебя для меня не имеет смысла, Сбекнофру, как я уже сказал тебе.

— И для меня. Лишь бы быть вместе с тобой всегда. Вечность.

— Так и будет.

— Но мне интересно, где мы сейчас?

— Можно предположить, что это и есть мир Дуат.

— Подземный мир, Синух? Дуат? Нет. Но над нами небо и звезды. Сам посмотри. Мы плывем по Нилу, просто сейчас ночь.

— Не думаю, Себекнофру. Может это и Нил, но это не тот мир, в котором мы с тобой жили вчера.

— А не спросить ли нам кормчего нашей лодки? — предложила она.

— Думаешь, он нам ответит?

— Попробуем? Хотя от его фигуры меня бросает в дрожь.

Словно услышав их слова, высокая фигура закутанная в черное, до того момента стоявшая неподвижно, пошевелилась и приблизилась к ним. Голова существа была прикрыта куском ткани. Лунный свет залил фигуру, и в огромном провале не было никакого лица!

— Что это? — прошептала принцесса.

— Ты хотела знать, что это за мир? — спросило существо.

Синух заслонил собой Себекнофру и спросил:

— Кто ты?

— Мое имя Баби. Я демон подземного мира, как меня называют ваши жрецы. И у меня нет истинной сущности. Я могу выглядеть так, каким меня желают видеть. На стенах гробниц меня высекают в виде ужасного чудовища, Синух. Кому как не тебе знать про это.

— Ты Баби? — проговорил архитектор. — Возможно ли это?

— Я тот, кто знает мир, в котором вы находитесь. Яд богини Сехмет дал вам двоим право посетить его. Пользуйтесь своим правом.

— Но почему здесь ты? Баби должен мучить души усопших. Встреча с ним опасна! — заговорила Сбекнофру. — Он поджидает души и готовит для них страшную участь!

— На семь дней я раб того, кто выпил яд Сехмет. Таково заклятие. И я не могу его изменить. Что вы хотите знать об этом мире?

— Где мы? Это река Нил? — спросил архитектор.

— Нил, — ответил Баби. — Но это Нил затерянного мира, Синух.

— Затерянного? Как это понимать? — снова спросил Синух.

— Дуат, или мир что утерян, лежит за пределами вашего мира и за пределами иных миров. Это область, скрытая от живущих. Ведь сказано: «Я пришел к тебе тайными местами. Я искал тебя для неба. Но ты Скрытый, и найти тебя не легко. Но познавшие тебя при жизни могут познать часть сущности Божества».

— Значит эти люди тени умерших?

— Нет. Они духи мира Дуат.

— Духи? — снова спросил Синух.

— Вы приняли яд Сехемет и затем были произнесены магические древние формулы, смысл которых не понятен смертному. Они пробудили к жизни ваши тайные имена. Ибо Дух есть Имя, а тайное Имя и есть Дух. Если могучий чародей использует тайное имя в заклинании и подкрепляет его магической формулой, то можно пробуждать к жизни и мертвых.

— Но что такое тайное имя?

— Это второе имя которое дается человеку при рождении Теми кто выше нас. И ни ты, ни Себекнофру не знаете своих тайных имен. Но яд Сехмет открыл их тайну, и древняя магия была призвана к жизни. И эти гребцы суть имена! Они пока не были рождены для жизни в стране Кемет. Потому я и зову их Духами мира Дуат.

— Значит, они не умерли? — спросила принцесса.

— Да, ибо еще не родились. Но горе тому, кто пробудит настоящих мертвых от их сна. Сейчас наше путешествие пройдет по первому делению этого неизведанного людьми Нила.

— Но Дуат мир подземный! Разве нет?

— Нет. Ваши жрецы назвали его подземным. Он тайный, но лежит не под землей…..

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Мастерская бальзамировщиков фараона.
Рои сказал Сенусертаху:

— Я смогу сделать только то, что в моих силах, даже за все сокровища страны Кемет. Пойми меня.

— Но ты ведь приготовил тело?

— Да. Вчера умерла молодая девушка в семье горшечника. И я получил её тело.

— А горшечник и его семья? Они ничего не расскажут? Сохранят ли они молчание?

— Да. Я обещал достойное погребение их дочери в гробнице жены жреца. Какой им резон распускать язык? Им выгодно провести обряд полностью даром.

— Хорошо. Но так ли она походит на принцессу?

— В смерти они похожи, Сенусертах. Но бальзамирование тела провожу не я один. А посвящать в такое дело больше нельзя никого.

— И что с того? Выкрадешь тело настоящей Себекнофру и подсунешь тело своей дочери горшечника.

— Постараюсь. Но это может не получиться. Пойми, что за дело ты затеял.

«Если бы это был я. Но сам я никогда бы не решился и на половину подобного деяния», — про себя подумал архитектор фараона.

— Но я кое-что придумал, Сенусертах.

— И ты….

— И я поду на риск, но ты должен потом выполнить все, что мне обещал.

— Я никогда не нарушал своего слова, Рои.

— Я знаю про это и потому берусь за твое дело. Но после этого я стану бальзамировщиком фараона! Первым самым почитаемым. Таким же, как первый архитектор….


Через несколько дней тело принцессы привезли в мастерскую бальзамировщиков. Мастера понимали, что за заказ получили и помнили об ответственности. Не угодить новому фараону Эвиб-Ра было опасно.

Рои решил не сам заменить тело. Тогда он будет не преступником, но одним из преступников и на него всего свернуть не смогут.

«Нужно выполнить просьбу Сенусертаха! Но мне самому действовать опасно. И не стану я подставлять свою голову под удар. Пусть иные сделают это за меня!»

Но как это сделать? Как заставить бальзамировщиков фараона додуматься до того, чтобы заменить тело царственной принцессы, на постороннюю девушку?

Если кто и мог придумать подобное, то только он, Рои. И он придумал! И решил не мешкая осуществить свой план, который многие бы назвали безумием.

Ночью он посетил помещение мастерской, где лежало тело….


Когда бальзамировщики в масках Анубиса утром подошли к телу, то увидели на нем знаки богини Исефет.

— Что это? — вскричал первый бальзамировщик.

— Знаки Исефет! — закричал второй бальзамировщик. — Это тело проклято!

— Её нельзя бальзамировать! — высказался третий бальзамировщик.

— Но это заказ самого фараона! — первый бальзамировщик посмотрел на своих помощников. — Вы понимаете, что такое отказать самому фараону?

— Я понимаю! — высказался второй бальзамировщик. — Но против воли богов я не пойду. Одно дело воля и слово фараона! А иное дело силы непонятные и потому страшные!

— Фараон нагонит тебе страху еще больше! Вы что оба с ума сошли? — первый посмотрел на товарищей.

— Воля и гнев Исефет страшнее гнева фараона! В знаки на теле принцессы появились именно здесь за то время, что она лежала на нашем столе.

— Точно! Её привезли без этих знаков! — подтвердил слова второго третий бальзамировщик столицы. — В том могу поклясться чем угодно! И все это время здесь никого не было!

— Никого из живых, — поправил третьего второй бальзамировщик. — И получатся, что здесь была сама Исефет. И она предостерегла нас от работы. Для богини нет ни стен, ни дверей.

— Но тогда нужно доложить про это фараону! — вскричал первый бальзамировщик, снимая маску. — Нужно сказать ему о проклятии Исефет! И тогда я больше никогда не получу ни одного заказа. И вы также! Фараон во всем обвинит нас. И жрецы ему в том помогут! Кто скажет плохое слово о принцессе?

— Но против воли богини идти нельзя! — настаивал второй.

— И что делать? Как спасти нашу мастерскую и как сохранить титулы бальзамировщиков владыки Верхнего и Нижнего Египта? И это еще хорошо, если фараон не прикажет нас убить после такого признания.

— И верно! И кто же нам поможет? — третий бальзамировщик также снял маску и отбросил её в сторону.

— Я! — вперед выступил Рои. — Я могу вам помочь.

Все оглянулись на него.

— Ты? — спросил первый бальзамировщик.

— Я, — решительно заявил Рои.

— Но что можешь ты, если мы ничего придумать не можем? Кто ты такой? Ты в нашем ремесле человек новый и ничего не знаешь! И ты имеешь наглость заявить, что сможешь помочь?!

— Но я могу тебе помочь, почтенный.

Первый бальзамировщик фараона смерил Рои презрительным взглядом.

— Нам стоит выслушать его, — примирительно заявил третий бальзамировщик фараона. — Говори, Рои.

— Нам нужно начать бальзамирование умершей принцессы Себекнофру? Так?

— Конечно так! — вскричал первый бальзамировщик. — И этот «секрет» нам отлично известен. Чем еще нас порадуешь?

— И новое тело в мастерскую вам внести не дадут, пока здесь тело принцессы? — снова спросил Рои.

— Да, — согласился третий бальзамировщик.

— Я могу спасти всех вас. Здесь у меня есть одно тело молодой девушки весьма схожей с принцессой. Мы тайно спрячем тело принцессы и начнем бальзамировать тело этой девушки.

— Что? Он сошел с ума?! — первый бальзамировщик был в ярости. — Он издевается над нами!

Но второй бальзамировщик понял замысел Рои.

— Совсем нет! Он предлагает дело. На теле принцессы знаки Исефет и бальзамировать её нельзя. А на теле другой женщины нет этих знаков? Так, Рои?

— Именно так.

— Вот мы и забальзамируем её вместо принцессы, и все будут довольны! И фараон и богиня Исефет. А мы сохраним своим места и останемся главными бальзамировщиками двора и получим большую награду.

— Но куда девать тело настоящей принцессы? — спросил первый бальзамировщик.

— Я сумею его спрятать и предать захоронению, как велят знаки и воля Исефет! — с готовностью предложил свои услуги Рои.

— Но знаешь ли ты все ритуалы?

— Да. Я знаю древнейший ритуал захоронения в песке красной пустыни. Этого требует от нас сама Исефет. И это совсем не преступление. Пески жаркой пустыни сохранят тело принцессы….


В древности, за три тысячи лет до описываемых событий, покойников действительно просто хоронили в песках красной пустыни, и сам раскаленный солнцем песок высушивал тело и превращал его в мумию. Это много позже египтяне стали строить гробницы и помещать мертвецов в саркофаги, и потому потребовалось бальзамировать тела, для того чтобы избежать разложения….

Тени в лабиринте.
Ра-Тауи сказал принцу:

— Ты видел, что придумал Рои? Умнейший человек!

— Невероятно! Он нашел способ похитить тело самой царственной принцессы Египта! Не думал что это вообще возможно!

— Египтяне умнейший народ, мой принц.

— И у них все получиться?

— А почему нет? Они разрежут тело и удалят все органы у мертвой девушки, что заменит твою сестру. Все органы кроме сердца и почек. Внутренние органы поместят в четыре сосуда — Канопа. Затем девушке удалят мозг через ноздри. Затем вычищенное тело поместят на 70 дней в густой соляной раствор. И узнать, кто это уже будет сложно. Затем выдержанное тело станут обрабатывать и набивать соломой и травами, дабы придать ему прежний вид. А затем мумию станут пеленать льняными бинтами и обильно смачивать все смолой. Кто после этого узнает мумию? И потом все равно лицо умершей будет накрыто золотой погребальной маской.

— Ты прав. Никто ничего не заподозрит! Кто может ожидать подобного от подданных?

— В том то и дело, мой принц. Но сейчас тебя ждет кое-что неожиданное.

— Неожиданное?

— Так что берегись, мой принц. Нас ждет большая барка и путешествие по реке Нил…


Мир Дуат. Путешествие и столкновение душ.

Баби приобрел иной вид и на этот раз он был точной копией умершего фараона Аменемхета III. Увидев эту метаморфозу, Себекнофру вздрогнула.

— Отец!

— Фараон! — прошептал вслед за ней Синух.

— Мой отец под видом демона подземного мира? Может ли быть такое? Фараон особа священная!

— Нет, я не фараон — ответил тот, кто принял облик покойного владыки. — Я Баби. И я принял облик уже не чудовища, но вашего умершего властелина. Ибо этот мир — его мир. Он строил лабиринт как храм всем богам и демонам Египта. Он желал обрести благодаря этому бессмертие!

— Мой отец?

— Твой отец, принцесса. Это его захватила мысль и в этом стать равным богам. И я обещал ему это под видом самого бога Осириса. И он поверил, что сможет уснуть, но проснуться снова.

— И ты обманул моего отца? — вскричала принцесса.

— Отчего так? Я никого не обманывал. Но твой отец просто не знал подлинной истории бога Осириса. Ваши жрецы своими россказнями сыграли с ним плохую шутку.

— Что это значит? — спросил его Синух.

— Стать бессмертным и уподобиться богам, мечта многих людей. И чем выше человек сидит при жизни, тем больше ему хочется стать бессмертным. Они считают, что их никчемные жизни кому-то нужны.

— Жизнь фараона Аменемхета III ты назвал никчемной? — строго спросила принцесса.

— А чем он заслужил вечную жизнь?

— Хотя бы тем, что по его приказу возвели Лабиринт.

— За это он получил то, что просил. Вечное странствие между мирами. Это разве не вечная жизнь? Нил мира Дуат не имеет ни начала, ни конца. И потому путешествие по этому Нилу не прекратиться никогда. Сам бог Осирис. Кстати он не был тогда еще богом.

— Осирис? — изумился Синух.

— Осирис. Он был человеком! — ответил Баби. — И про него высшие сказали, что он может стать властелином сущего. И он стал им и его стали называть Неб Тем, что значит Небесный господин. Но как только он стал властелином, ему стали завидовать и стали пытаться отобрать у него власть.

— И отобрали? — спросила Себекнофру. — Ведь коварный Сет убил своего брата Осириса. Разве нет?

— Сет? — засмеялся Баби. — Сет не убивал Осириса. Это ваша легенда лжет. Осирис отправился в путешествие по Нилу мира Дуат. А возврата из этого мира нет. Ибо этот Нил, как я уже сказал, не имеет начала и конца.

— А мы? Мы ведь тоже в этом мире Дуат? — со страхом спросила Себекнофру. — И ты желаешь сказать…

— Вы в этом мире не на долго. Вы приняли немного напитка богини Сехмет! Ибо в древние времена, которые называют Эпохой Первой Гибели, высший по имени Атауи призвал высшего по имени Сохемхет. И тот приготовил напиток. Тот, что вы выпили.

— Это яд Сехмет, львиноголовой богини! — вскричал Синух.

— Высшие тех времен не имели пола. И Сохемхет может быть вашей Сехмет. И потому вы в мире Дуат. Вернее не вы. Ваши тела остались там. Но ваши внутренние составляющие, или Ка, здесь. А без них ваши тела только пустые оболочки.

— Значит, мы все же вернемся?

— Вернетесь, принцесса.

Баби в этот момент вдруг столкнул Сбекнофру с лодки, и она упала в Нил.

Синух резко подскочил к демону и попытался схватить его за горло. Но он испарился в воздухе и исчез, словно его и не было.

— Синух! — закричала Себекнофру.

Огненный вихрь захватил их тела. И над ними властвовал теперь только голос демона Баби:

— Ты освободил меня от обязательств перед вами, смертный! Ты нарушил основное правило. И отправляйся теперь в мир Второго Круга Дуат!


Синух очнулся на улице большого города. Рядом с ним лежала его любимая. Вокруг них толпился народ.

— Что с тобой? — пожилой горожанин с кувшином воды обрызгал его лицо.

— Где я? — спросил Синух.

— Как где? В священном городе царей, чужестранец. Неужели наше солнце так плохо действует на тебя? — произнес стражник с копьем в руке.

— В Иттауи? — спросил Синух.

— В Мемфисе! Это город нашего повелителя великого фараона Верхнего и Нижнего Египта, божественного сына Пта, наделенного волей бессмертных, его святейшества Хуфу!

— Хуфу? — Синух ничего не мог понять. — Но как я мог попасть в Мемфис?

— Твоей женщине плохо, — произнес горожанин. — Перенеси её в мой дом, чужестранец. Я помогу тебе.

— Благодарю тебя, — ответил Синух и решил пока придержать язык за зубами. А то мало ли что может произойти. Нужно было вначале осмотреться и все разузнать.

— Она твоя жена?

— Да, — соврал Синух.

— Настоящая красавица…..


Рядом стояли еще парочка чужестранцев. Они наблюдали за Синухом и Себекнофру.

— Жрец! Смотри! Там моя сестра и Синух!

— И что с того, мой принц?

— Как что с того? Я уже ничего не могу понять! Где мы с тобой сейчас находимся?

— В старом городе Мемфис. Это видение мира прошлого, мой принц. И это прошлое тесно связано с тем, что построил твой отец фараон. Лабиринт связывает эти вот точки. Старый Мемфис и то место где мы находимся с тобой.

— А моя сестра и Синух?

— Они также путешествуют по миру Дуат! И мы с ними встретились. В первый раз.

— Что это значит?

— То что ты представляешь мир и реальность богини Исефет! А она реальность богини Маат. Вам предстоит столкнуться. Или ты или она!

— Что это значит? Говори яснее?

— Все в свое время, мой принц. А пока нам с тобой можно посмотреть на то, что происходит под стенами Мемфиса, но в ином времени…..

Место действия: Под стенами Мемфиса, ставка фараона Эвиб-Ра.
Армия фараона Верхнего и Нижнего Египта взяла старинную столицу царства в плотное кольцо осады. Фараон со своими военачальниками ожидал ответа от жителей города.

В большом шатре шел военный совет.

Фараон был в боевом уборе: юбке из бронзовых полос, защитных бронзовых браслетах на запястьях, которые служили не только украшениями, но и защищали от ударов, в стеганной хлопковой рубахе и нашитыми медными пластинами. Голову владыки венчал золоченный бронзовый шлем.

Друг фараона Аха стоял рядом ним. Его наряд был еще более роскошным за исключением шлема. На нем не было царственного урея. Этот знак положен только фараону.

— Итак? Что скажете? — спросил фараон. — Ты, Аха!

— Наши отряды многочисленны и отлично подготовлены, государь. Они взяли город в осаду. Мышь и та не проскочит.

— Это так, но мой брат и его предатели заперлись за стенами! И я не думаю, что они примут мое предложение и отворят нам ворота без боя. Меня интересует штурм города! Я не желаю здесь торчать долго!

— Это верные слова, государь! — сказал ливиец Баст. — У нас и нет возможности долго вести осаду. Мятежные номархи могут оказать помощь твоему брату. Город стоит взять как можно скорее. Мои отряды ливийцев могут штурмовать крепости.

— Такие? — фараон указал в сторону величественного города. — Твои солдаты уже карабкались на такие вот стены?

— На такие нет, государь. Но все приходиться делать в первый раз. И по приказу фараона мои солдаты пойдут на приступ. И я поведу их.

— Я не сомневаюсь в твоей смелости и преданности, Баст! — сказал фараон. — Но перед этими стенами я стал сомневаться в наших силах! Я стал сомневаться в моих солдатах.

— Стены крепости Семне не хуже этих, государь! — произнес командир полка Птаха Исар. — И не стоит нам забывать, что нас много! А в крепости не много солдат. Горожане не станут на сторону твоего брата, государь!

— А что скажет командир полка Амона? — фараон посмотрел на Усера. — Ты, я вижу, не согласен с Исаром? Только говори правду!

— Я не согласен с Исаром, государь. Горожане Мемфиса могут поддержать твоего брата. Он официальный наместник Мемфиса и он был назначен на этот пост фараоном Аменемхетом III. А тебя, государь, многие там не признают фараоном Верхнего и Нижнего Египта.

Фараон понял, что военачальник сказал правду. Ему ведь еще стоит утвердиться на троне своего отца. Нововведения не признаются многими номархами и те станут бороться и просто так не склонят головы перед ним. Не склонят! Они станут за его брата!

— Он прав! — фараон обвел взглядом присутствующих. — Усер прав! Совершенно прав! И нам стоит поторопиться.

— Позволь мне сказать, государь, — перед фараоном возникла коренастая фигура командира лучников Адаха. — Я командир твоего полка лучников, и я родом из Мемфиса. У меня и до сих пор там много друзей и родственников.

— Как твое имя?

— Адах из Мемфиса, государь.

— Ты служил моему отцу? Я видел тебя и ранее.

— Да. Фараон Аменемхет III и назначил меня в 30 год своего правления командиром лучников Иттауи. Теперь я твой слуга.

— Что ты желал мне сообщить? Говори.

— Не стоит бросать армию на Мемфис, государь. Жители, увидев твои силы, и так подавлены страхом. Но штурм древнего города и древней столицы нанесет удар по твоей репутации. Все же это не вражеский город, государь.

— И что же ты предлагаешь, Адах? — спросил Эвиб-Ра.

— Я предлагаю тебе решить дело миром, государь.

— Миром? Я послал к моему брату и к жителям гонцов. Им предложили им мир. И где ответ?

— Они и не ответят тебе, государь. Твой брат не пойдет на мир, и его советники не пойдут. Но кроме них в городе есть и другие влиятельные люди. Пошли меня туда и ворота завтра отворяться тебе.

— Но город в осаде. Они закрыли все ворота. Как ты проникнешь туда? — спросил Аха.

— У меня есть возможности. Один человек всегда сможет сделать то, что не сделает сотня в тайном задании, почтенный Аха.

— Но с кем ты станешь говорить?

— Со жрецами города Мемфис, мой государь.

— Но они враги фараона! — вскричал Баст. — Станут ли они говорить? После того как был убит изменник Птахотеп, они никогда не признают нашего владыку фараоном Верхнего и Нижнего Египта!

— Так и будет! — снова заговорил Аха. — Они поймут только язык наших стрел и мечей.

Фараон посмотрел на Адаха и спросил его:

— Что скажешь на это, Адах-лучник?

— Многие из жрецов храма Птаха твои враги государь. Но в этом храме можно найти и друзей, если действовать умно.

— Ты желаешь сказать, что наш государь недостаточно мудр? — строго спросил Аха.

— Нет, — спокойно ответил Адах. — Я хочу сказать, что найду верных людей, и ворота города будут открыты без боя для нашего владыки и повелителя фараона Эвиб-Ра.

— Что же, пусть Адах попробует сделать это. Я даю свое позволение!

— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!….

Место действия: Мемфис, ставка принца Аменемхета.
Принц Египта смотрел со стены на то, как армия его брата разворачивала осадный лагерь.

Принц посмотрел на Ураха:

— Что скажешь?

— У твоего брата хорошая армия.

— Я это вижу и сам! И что нам делать?

— Сидеть за стенами, государь мой. Если мы выдержим осаду — ты станешь следующим фараоном Египта! Нам придут на помощь! Номархи не позволят твоему брату усилиться. Они приведут под стены Мемфиса свои войска, и фараон снимет осаду. Ведь все понимают, что значит Мемфис для Верхнего и Нижнего Египта. Захват Мемфиса докажет что твой брат прав. Номархам это не нужно.

— Но его большая армия под стенами! Смотри вниз, Урах! Сдержим ли мы приступ? Вот что волнует меня. И не предадут ли меня жители Мемфиса?

— Что?

— Не откроют ли они ночью ворота войскам моего брата?

— Этого не будет! Жители Мемфиса повинуются тебе как своему законному наместнику. Тебя назначил наместником сам Аменемхет III, а твоего брата не все признали фараоном! А если так, то приказы твоего отца пока никто не может отменить.

— Кроме армии, что развернулась под стенами священного для Египта города…..


Величественный и древний каменный храм бога Птаха высился в центре города и напоминал о том, какому божеству город обязан своим существованием.

Некогда более тысячи лет назад здесь была крепость под названием Белая Стена, и немало красной крови пролилось под её стенами в годы войны за объединение страны. Но сюда пришел фараон Менес-завоеватель и сделал этот город столицей объединенного Верхнего и Нижнего царства.

Тогда и был выстроен храм Птаха и город получил название Хет-Ку-Пта, что означает «Крепость души бога Птаха». Это позднее греки перефразировали название, и появилось имя — Мемфис.

Храм поражал своим величием и строгими очертаниями. С фасада его украшали массивные величественные пилоны. Стены его были ярко расписаны, и спустя много веков он все еще был храмом одного из величайших богов Египта…..


К воротам храма Птаха подошел человек в простой одежде, полотняной юбке и сандалиях из папируса, что выдавало в нем ремесленника или крестьянина, не успевшего покинуть город до осады.

Ворота были утром открыты и внутри уже принимались пожертвования и всюду сновали жрецы.

Человек окликнул одного из служителей храма:

— Эй! Погоди, почтенный!

Служитель обернулся и с пренебрежением окинул взглядом незнакомца.

— Чего тебе? — грубо спросил он.

— Мне нужен жрец храма по имени Тарос. Знаешь ли ты такого?

— Знаю, но кто ты такой? Думаешь, жрец пожелает тебя принять? Или в храме вот так просто увидеть кого угодно? Это храм великого Птаха! И что тебе нужно от жреца?

— Как много вопросов задаешь ты, почтенный служитель. Я лишь спросил тебя как мне увидеть Тароса.

— А я спросил тебя кто ты такой? Время сейчас неспокойное. Город в осаде и по приказу принца нужно соблюдать осторожность.

— Я торговец из Буто и осада задержала меня в городе. Почтенный младший жрец Тарос знает меня, ибо я много раз жертвовал на храм и много чего доставлял по заказам храма.

— Так ты торговец?

— Да, но сейчас во время осады и в ожидании штурма я оделся попроще. Сам понимаешь, что значит привлекать внимание в такой час, почтенный служитель. Пойди и скажи про меня Таросу, и я отплачу тебе.

— Как твое имя?

— Мени, почтенный. Торговец Мени. Помоги мне и ты не пожалеешь про это. Я совсем не враг.

— Ты выглядишь как воин, а не как торговец, почтенный Мени. Твои руки, похоже, привыкли к оружию, — подозрительный служитель снова окинул взглядом фигуру незнакомца.

— Торговец в наше время и должен быть воином. Так ты сообщишь обо мне жрецу Таросу?

— Хорошо. Пойдем во двор храма, и там я покажу тебе, где подождать. Но если жрец разгневается на меня….

— За это можешь не беспокоиться, почтенный служитель Птаха!

Во внутреннем дворе храма, расчерченном широкими тенями высоких квадратных колон, было много людей. Это служители храма, младшие жрецы, и пришедшие сюда просители.

Среди просителей были несколько чиновников в богатых юбках. Их торсы были обнажены по здешней традиции, где нательные рубахи носили редко и в основном жрецы. Плотные парики ниспадали им на плечи и их шеи украшали ожерелья.

Рядом с чиновниками стояли несколько офицеров армии принца Аменемхета и несколько торговцев.

Они оживленно обговаривали сложившееся положение.

— Под стенами армия Эвиб-Ра.

— И какая армия. Умерший фараон никогда не собирал таких сил, даже когда армия выступала в Нубию. А у нашего принца всего ничего войск.

— Но мы за стенами города. И скоро к нам подойдут номархи соседних номов.

— Подойдут ли? Сомнительно!

— Это слово нашего наместника.

— Но нам ранее говорили, что фараон не посмеет выступить против Мемфиса. И также произносили «слово наместника». Но армия Эвиб-Ра под стенами города.

— Под стенами, но не в городе.

— Значть бы, где она будет завтра. Под стенами или за стенами…

Место действия: Город Иттауи, «соединяющий обе земли» — столица Верхнего и Нижнего Египта. Мастерская бальзамировщиков фараона.
Рои передал архитектору Сенусертаху тело принцессы плотно завернутое в ткань. Тот приказал своим рабам принять тело и отнести его к носилкам.

— Все сделано как договаривались, Сенусертах.

— Я помню свое обещание, Рои. Клянусь, что заказов у тебя теперь будет больше чем у кого бы то ни было.

— Но ты обещал мне больше.

— Будет и это. Но такие дела не делаются сразу, Рои. Подожди немного и новый фараон поднимет тебя выше других. А благодарность моего дома тебе будет больше, чем ты сможешь ожидать.

— Я верю тебе, архитектор. Ты честный человек.

— А как то тело, что заменит принцессу?

— Все идет так, как нужно. Тело в процессе бальзамирования и будут готово к сроку. И потом никто не узнает, что настоящая принцесса осталась жива. Про это знаем я и ты. Все остальные бальзамировщики считают, что тело умершей принцессы будет погребено в пустыне, как требует древний ритуал.

— Ты сумел обмануть всех.

— Как и ты, Сенусертах. Решиться на такое мог далеко не каждый. Яд богини Сехмет. Кто бы мог подумать!

— Я и сам бы при жизни моего повелителя фараона Аменемхета III и подумать про такое не мог бы. Но после его смерти многое стало возможно.

— Да, наш фараон многое желает изменить в стране Кемет. Выдержит ли она?

— Страна Кемет многое выдержит, Рои…

Место действия: Мемфис. Осада.
Жрец храма Птаха в Мемфисе Тарос сразу же понял, кто пришел к нему. Хотя они давно не виделись, но он знал, что его брат среди сторонников Эвиб-Ра.

Он сразу же вышел во двор храма и сам увел пришедшего к себе, приказав служителю молчать об этом.

Встреча братьев была сухой и сдержанной. Никто бы не смог догадаться об их родстве. Можно было подумать, что это просто знакомые и, причем, знакомые не близкие.

Но когда тяжелые двери были закрыты на засов и они остались одни, все изменилось.

— Адах!

— Тарос!

Братья обнялись.

— Как ты попал в Мемфис? Неужели ты не в рядах армии нового фараона?

— Отчего же? Я командую его лучниками!

— Но тогда почему ты здесь и в таком виде?

— Пробрался в город. Я хотел видеть тебя.

— Брат, ты не знаешь указов нашего наместника и его проклятого сирийца. Это неосторожно с твоей стороны. Тебя могли опознать. Садись.

Адах сел на большой резной стул напротив своего брата и выпил вина, которое тот сам налил ему из большого кувшина.

— Я прибыл сюда не просто так, брат. Хотя видеть тебя для меня большая радость. Я имею приказ фараона Эвиб-Ра.

— Я понимаю тебя. Эвиб-Ра нужно чтобы город сам отворил ворота? Так? — спросил Тарос.

— Да. Если он мирно войдет в древний город, то многие признают его фараоном!

— И признают его реформы? Так?

— Да, брат. И храму Птаха нужен новый великий жрец. Ты можешь им стать. И если поможешь фараону, и я поднимусь по дворцовой лестнице вверх. Сейчас во время реформ и большой борьбы самое время укрепить позиции нашего рода.

— Ты считаешь, что я смогу убедить жителей отворить ворота города?

— Зачем жителей. Чернь меня не интересует. Кто вообще спрашивает чернь? Жрецы смогут вертеть этими крестьянами и ремесленниками как хотят. Мне нужно увидеть чиновников и офицеров из тех, кто способен предать принца.

— Таких в Мемфисе немало, брат мой. Наш принц, за то время что он в городе, сумел нажить себе врагов. Он скуп и глуп. Не знает, как расположить к себе людей. И во всем полагается на своего Ураха. А этого сирийца не слишком то и любят в городе.

— Тогда стоит действовать, Тарос! И если фараон войдет в город по воле богов и по воле Птаха, то победа Эвиб-Ра обеспечена.

— Верно. Глупо входить в город через кровь и разрушения….


Братья быстро договорились и стали действовать. Ночью они отправились в дом Набура, хранителя меча царственного наместника и командира его полка.

Тот был удивлен тем, что его дом посетили ночью, но жреца из храма Птаха принял.

Набур был воином и мало разбирался в политических тонкостях. Однако, воевать против законного фараона Эвиб-Ра ему не сильно хотелось. Но он служил в Мемфисе и был вынужден повиноваться наместнику, который являлся одновременно и царственным принцем Египта.

— Рад видеть вас в моем доме. Тебя, Тарос и тебя…, - воин запнулся, ибо не знал имени второго гостя.

— Ты не узнал меня старый друг? — спросил Адах.

— Адах? Ты? — искренне удивился хранитель меча.

— Я.

— Но я слышал, что ты в армии фараона Эвиб-Ра.

— И этот слух справедлив. Я командую лучниками фараона Эвиб-Ра.

— Фараона? Но почему ты тогда здесь? Ведь армия фараона…

— Эта самая армия сейчас стоит лагерем под стенами Мемфиса. И меня прислал мой фараон.

— Прислал?

— Да, — кивнул Адах.

— А разве идут переговоры между наместником и фараоном? — простодушно спросил Набур.

Адах ответил торжественно:

— Нет. Никаких переговоров нет. Принц Аменемхет стал врагом фараона и на переговоры не пойдет. Но наш владыка и повелитель могущественный фараон, носитель красной и белой короны, требует от своих верных подданных не повиноваться врагу и отворить ему ворота!

— Отворить ворота?

— Это приказ фараона! И тогда жители священного города Мемфис не пострадают! Фараон дал в том свое слово! Пострадают только предатели принц и его десяток советников! Но это законное право фараона карать или миловать врагов!

— Но я давал клятву защищать город и наместника! — вскричал Набур. — Могу ли я изменить этой клятве? Как на это посмотрят боги?

— Кому ты дал эту клятву? — спросил его жрец Тарос.

— Фараону Аменемхету III!

— Но ведь этот фараон уже умер.

— Да, но…

— Но сейчас у нас новый фараон. Коронованный владыка Верхнего и Нижнего Египта Эвиб-Ра, первый сын фараона Аменемхета III и законный наследник трона страны Кемет! И твой долг повиноваться своему фараону!

Набур задумался. Не зря Тарос избрал именно его для первого посещения. Такого обмануть казуистикой будет не сложно. Что он знает о праве номархов не признавать фараона, если он нарушает давнюю традицию управления страной? Что он знает о спорах во многих храмах Египта? Что он знает о возмущении номархов?

— Фараон коронован двойной короной…, - пробормотал Набур. — И он владыка Кемета. Но и мой наместник сын фараона….

— Второй сын. И его долг повиноваться старшему брату. Разве не так?

— Так, — согласился воин.

— Тогда выполняй приказ владыки, Набур. И фараон Эвиб-Ра, законный владыка Верхнего и Нижнего Египта не забудет твоей преданности. А боги на его стороне. Это говорю тебе я, жрец бога Птаха, Тарос.

— И что я должен сделать?

— Под твоим командованием состоит полк наместника Мемфиса? — спросил Адах.

— Да. Мы охраняем восточную стену и восточные ворота.

— Так вот. Завтра утром, к тебе подойдут жрецы Птаха. Во главе их стану я.

— А великий жрец? — спросил Набур.

— Великий жрец не пойдет со мной. Он все доверил мне. И мы потребуем от имени бога отворить ворота и прекратить сопротивление законному фараону Верхнего и Нижнего Египта!

— А что же наместник? — снова спросил Набур.

— Наместник предатель. Твой долг выполнить волю фараона! В твоих руках судьба страны Кемет. Выполни приказ фараона и большой войны не будет. Не выполни — и к реки крови затопят Нил, и падет эта кровь невинных на твою голову!

— Могу я посвятить в это моих офицеров? — спросил хранитель меча.

— Нет. Боги сами объявят свою волю другим, когда сочтут нужным. Твоя задача повиноваться. Можешь ли ты дать мне клятву о том, что не предашь нас?

— Могу! Но если никто из моих людей потом не пострадает. Фараон простит всех?

— Всех кроме изменников. А среди простых солдат таких нет.

— А среди офицеров? — Набуру нужно было знать это.

— От имени фараона Эвиб-Ра клянусь тебе, что никто из твоего полка не пострадает!

С этого момента участь принца Аменемхета была решена….

Место действия: У стен города Мемфис. Фараон вступает в город!
Под утро, когда божественный свет Ра еще не залил собой лагерь перед стенами священного города, к шатру фараона привели Адаха, командира лучников. Его встретил Аха и спросил:

— Быть или не быть штурму сегодня?

— Не быть, господин! Восточные ворота будут открыты для его святейшества фараона. И ни одна стрела не падет на воинов с той стороны!

— А если нет?

— Моя голова в ответе, господин!

— Мне не нужна твоя голова, Адах! Мне нужна безопасность фараона. Я отправлюсь во главе войск вместо него, одев его доспехи!

— Нет! — из шатра в этот момент вышел сам Эвиб-Ра. — Нет, друг мой. Я лично поведу туда свои воска! И скажу тебе больше. Я совсем не надену никаких доспехов. На мне будет только тронная одежда и двойная корона Верхнего и Нижнего Египта!

— Государь!

— Молчи! — фараон оборвал Аху. — Моя судьба свершиться сегодня! Если боги решили дать мне власть, то я войду в город беспрепятственно и не пролив крови. А если нет — то я покорюсь воле богов! Таково мое решение!

Все бывшие в тот момент у шатра склонили головы и выкрикнули:

— Слово и воля фараона!

— Внимание и повиновение!

Фараон тем временем подошел к Адаху и произнес:

— Ты выполнил или слишком много, или слишком мало. А сейчас иди к своим лучникам и займи полагающееся тебе место!

Адах склонился в глубоком поклоне и затем отправился выполнять приказ. Фараон повернулся к Ахе:

— С рассветом вся армия должна выступить! Полки пойдут как для штурма при полном вооружении! Но в бой не бросаться без моего приказа!

— А лестницы, государь? — спросил Аха.

— Они пойдут после войск. Так чтобы никто не мог видеть их со стен.

— Но, государь! — вскричал Аха. — А если ворота с востока не откроются и нам придется штурмовать город? Лестницы нам нужны впереди. А так падет слишком много наших воинов!

— Это так, Аха. Но нам придется положиться на волю богов. Иначе нельзя.

— Но отчего, мой государь, не позволяет мне занять его место? Не стоит подвергать жизнь фараона опасности.

— Моя жизнь под охраной богов, Аха! И потому я уверенно иду к стенам. И пусть это знают все в нашей армии! Мне нужно чтобы каждый воин верил в мою неуязвимость! Поверят наши воины и после того поверят и те кто за стенами! А затем поверят и за стенами иных городов, чьи номархи выступили против нас!

Аха молча склонил голову в знак согласия с владыкой….


Утром со стен защитники Мемфиса увидели странную картину. Все войска фараона выстроились как для штурма. Запели боевые трубы и поднялись над полкам тотемические знамена.

Горожане также приготовились к отражению удара. Но затем снова запели трубы, и перед войсками показался фараон с блестящей свитой. Перед ним несли штандарты царствующего дома и личный штандарт повелителя Эвиб-Ра.

Фараон был в белой рубахе с многослойным драгоценным ожерельем на шее. Его юбка была украшена впереди только треугольным шитым золотом, передником. Защитных полос из бронзы на ней не было.

Голову Эвиб-Ра украшала двойная корона с золотым уреем* (*Урей — изображение золотой змеи). В руках он держал скипетр и плеть — стандартные знаки власти повелителя Верхней и Нижней земли. Ни меча, ни кинжала при фараоне не было.

— Что это? — спрашивали воины со стен.

— Он идет без оружия!

— Впереди всех воинов!

— Смотрите! Фараон не биться наших стрел!

Офицеры преданные Аменемхету кричали на воинов:

— Молчать! Что за глупые страхи!

— Фараон идет на нас! Смотри! — отвечали воины. — И он идет впереди всех!

— Он не боиться стрел, ибо сами боги за него!

— Он не фараон! Его не признали номархи и жрецы!

— И что с того? Его признали боги!

— Смотрите! К воротам идут жрецы Птаха! Смотрите!

Процессия жрецов Птаха во главе с Таросом. После прошедшей ночи он стал верховным жрецом Птаха и без воли фараона. Мало кто мог видеть, что полы белой жреческой одежды Тароса были забрызганы кровью. Он сам убил верховного жреца и тоже сделали с другими старыми жрецами молодые послушники храма, которые стали теперь жрецами первого бога Мемфиса!

— Во имя великого бога Птаха! — провозгласил громогласным голосом Тарос. — Во имя великого отца и мужа собственной матери! Во имя того, кто не был создан, но создал других! Остановитесь мужественные воины Египта!

Воины замолчали и смотрели на процессию жрецов.

— К воротам идет тот, кого Птах назвал фараоном Верхнего и Нижнего Египта! И Птах желает отворить ворота истинному фараону Эвиб-Ра! Смотрите! Ваш фараон! Избранник богов и сам бог идет к вам! Пусть отворят ворота города истинному владыке города и всего Египта фараону Эвиб-Ра! Да живет он вечно!

Один из офицеров полка принца прошипел:

— Предательство!

Но солдаты не послушали его. Они как завороженные смотрели на процессию жрецов.

— Предательство! — уже громче заголосил офицер. — Чего вы смотрите?! Убейте предателей! Выполняйте приказ наместника!

— Убить жреца? Он сошел с ума!

— Ты разве не слышал, что сказал жрец? Воля бога Птаха!

Тогда офицер схватил свой лук и вытащил стрелу. Он сам сделает то, что нужно! Жреца с громким голосом нужно быстро умертвить.

Но чей-то меч поразил офицера в спину. Ему не дали пустить стрелу. Воевать с фараоном Эвиб-Ра уже никто не хотел. Он стал хозяином Мемфиса!

Тени в лабиринте.
Жрец Анубиса прервал контакт и спросил принца:

— Ты взял город Мемфис в этой реальности, мой принц! Желаешь посмотреть, что было далее?

— Я смогу покорить и иные города? — спросил Эвиб-Ра.

— Сумеешь! И там, как и здесь прольется кровь.По твоему приказу казнят твоего брата и пятнадцать его советников и приближенных!

— Но он предатель! И предатель заслуживает смерти!

— Ты в этом крепко уверен, мой принц? Тогда посмотрим на муки и на смерть этих предателей! Посмотри, как умрут твой брат Аменемхет, его слуга Урах и иные.

— Нет! — решительно возразил Эвиб-Ра. — На сей раз хватит смотреть на казни и пытки! Тем более что я уже видел смерть Ураха в реальности Маат.

— Но кровь и смерть неизбежная часть борьбы за власть! А тебе скоро предстоит сделать свой выбор. И выбрать реальность для Египта!

— Я больше не желаю смотреть в будущее, жрец! Хватит и тех знаний, что я получил!

— Тогда пробил час выбора! Мир Дуат ждет нас. И там твоя сестра Себекнофру!

Эпилог. Выбор принца, которому предоставили выбор

Я то, что было,

То, что есть,

И то, что будет.

«Я слышал слово силы, которое осел говорил коту в доме Хапт-Ра»

Тени в лабиринте.
Они попали в помещение Птаха, статуя которого высилась в центре каменного покоя. Бог с фигурой человека и головой ибиса.

— Отсюда отправимся в мир Птаха!

— Что? — не понял жреца принц Египта. — А что это за мир?

— В город Мемфис времен правления великого фараона Хуфу!

— Хуфу? Но этот фараон правил очень давно.

— И что с того? Мир Дуат это река, мой принц. И в этом мире можно видеть и то, что было.

— Мы увидим то, что было больше тысячи лет назад?

— Но мы с тобой сейчас не люди в полном смысле этого слова. Мы с тобой тени, а для тени нет преград в реке Времени. Тень это воспоминание о былом. А былое это то, что реально. Ибо настоящее всего лишь краткий миг между прошлым и будущим, а грядущее неизвестно никому. Оно ведь еще не произошло. И кто может с точностью сказать, каким оно будет? И что же остается? Прошлое.

— И человек когда умирает становиться прошлым? Так?

— Да, мой принц.

— Но мы с тобой уже долго путешествуем по будущему. А ты говоришь, что есть только прошлое. Раньше ты говорил мне другое, жрец.

— Мы путешествуем по вариантам будущего. Это то, что может случиться, но не случилось. В прошлом же нет вариантов. Оно одно.

— Почему же разные жрецы по-разному описывают прошлое?

— От незнания того, что было на самом деле. Высшие и достигли своей власти благодаря тому, что смогли управлять прошлым и оттуда направлять будущее.

— Я пока так и не понял, кто такие Высшие?

— Те, кто появился в Первое Время. Или время, наступившее сразу после очередной Смерти.

— Смерти чего?

— Смерти мира, который был до вашего.

— А разве миры умирают также как и люди, жрец?

— Конечно. В этом мире все переменчиво. Разница только в сроках. Человек умрет спустя 50–60 лет, а пирамиды исчезнут спустя 10 000 лет.

— И наш след в этом мире исчезнет? — с горечью спросил Эвиб-Ра.

— Да. В мире нет и не будет ничего постоянного во веки веков. Но на коротком отрезке тебе дали возможность выбора, мой принц. И это уже неплохо. Такое выпадает не каждому.

— Реальность Маат или реальность Исефет?

— Да. Тебе стоит выбрать себя или свою сестру!


Старый город — вот что увидел Эвиб-Ра, когда оказался на улицах Мемфиса. Город, который уже был за много веков до фараона Хуфу.

— Жрец! Смотри, как осыпались стены крепости! Они в худшем положении, чем при правлении моего отца!

— И что с того? Их долго не чинили. Вот и все.

— Но сколько же времени существует Мемфис?

— Гораздо дольше, чем ты можешь себе представить, мой принц. Но если тебе придется увидеть фараона Хуфу, то тебя ждет еще большее разочарование. Но наша цель совсем не дворец. Нам нужно отыскать твою сестру и сына архитектора. Они могут здесь затеряться. И тогда жди беды.

— Ты знаешь, где их искать?

— Знаю. Ибо мой человек здесь приютил и принцессу и Синуха.

— Погоди, жрец. Ты сказал мой человек? Что это значит? Ты здесь не в первый раз?

— Это слишком сложно объяснить, мой принц. Ты ведь мало понимаешь в том, что не касается жизни обычного человека. А сейчас задаешь вопросы, ответов на которые нет.

— Значит ты все-таки не обычный человек, жрец Анубиса?

— Я знающий человек. А знающие люди редки. Но сейчас не стоит это обсуждать, мой принц. Ты и я попали сюда потому, что нам дано право посетить этот мир. А вот Синух и твоя сестра здесь благодаря яду Сехмет. И они уже видели Баби, злобного демона, стерегущего души.

— Он опасен?

— Еще бы! Встреча с Баби не сулит ничего хорошего. Он много опаснее чем его описывают в папирусах ваши жрецы. Но на жрецов не стоит обижаться, они ничего в этом не понимают.

— А ты знаешь этого Баби?

— Я нет. Личного знакомства между нами не было. Но память о нем заложена мне в голову.

— Кем?

— Не важно. Главное сейчас быстро найти твою сестру и Синуха.


Они пошли по узким извилистым улочкам квартала горшечников. Дома здесь были стандартные, с плетеными стенами, обмазанными глиной. Такие были и в Иттауи. Время мало изменило жизнь простых тружеников.

В этот час народу на улочке было не много. Мужчины работали в мастерских. Одни изготавливали глиняные дешевые горшки для простого люда. Иные работали с алебастром и порфиром. Эта продукция была изящной и дорогой. Её брали знатные люди, чиновники и жрецы.

Группы играющих детей, и жены гончаров, которые обсуждали новости и делились сплетнями. Они не обращали внимания ни на жреца, ни на принца, словно тех и не было рядом.

— За тысячу лет ничего не изменилось, — проговорил принц. — Те же домики с плоскими крышами.

— А ты чего хотел? Горшечники изготавливают горшки. Их труд тяжел и во дворцах они жить никогда не будут, мой принц. Кто желает стать баловнем судьбы, доложен стараться взлететь высоко. Из ремесленного квартала взлететь сложно.

— Я много раз наблюдал, как они работают еще дома, жрец. Распилить блок порфира дело не простое. Когда-то из большой глыбы нужно было сделать два кувшина для моего отца. И целый отряд ремесленников трудился над этим заказом месяц.

— Египтяне искусный и умный народ.

Они прошли в переулок и свернули на улицу кирпичников. Там располагались мастерские по изготовлению кирпичей. Здесь вовсю кипела работа. Сотни людей месили глину. Другие формировали из неё кирпичи при помощи специальных деревянных форм.

— Здесь также ничего не изменилось, — проговорил жрец. — Работа кирпичников также тяжела и их заработки по-прежнему малы. Смотри сколько там носильщиков, мой принц.

— Да, они забирают готовые кирпичи. И над ними надсмотрщик с палкой. Также как и в Иттауи. Здесь они работают и здесь живут в убогих мазанках, а не в красивых домах, выстроенных из их кирпичей, с садами и водоемами.

— Таков наш мир, мой принц. И таким он будет всегда.

— Нам еще далеко идти?

— До большого рынка. Тебя видно удивляет, что этот Мемфис так похож на настоящий? Нас окружают живые люди, мой принц. Люди умершие больше тысячи лет назад. Посмотри на их лица. Они озабоченны своими мелкими и ничтожными проблемами. Они пылинки перед зданием вечности. Но они не понимают этого. Они почитают себя центрами мироздания.

— Они просто живут, жрец. Живут и все….


Пройдя по целому кварталу медников и золотых дел мастеров они вышли к центральным площадям храмов и попали на рыночную площадь, пройдя через неё с трудом. Народу здесь было в этот час полно, в отличие от квартала горшечников.

— А вот и наш дом, мой принц.

— Этот?

— Да. Идем внутрь.

В небольшом каменном доме с расписными стенами, что свидетельствовало достатке хозяина, они нашли приют.

— Рад видеть друзей в моем доме, — приветствовал их хозяин.

— Ты узнал меня и в этом обличии, Зед? — с улыбкой спросил его жрец.

— Господина выдают глаза.

— Вот познакомься, мой принц, это Зед. Человек полезный и умный. Таких мало как в твоем времени. А это принц Эвиб-Ра, сын фараона Аменемхета. Но не морщи свой лоб, Зед. Ты не знаешь еще такого фараона. Он будет править много веков спустя.

Зед склонил голову и даже не попытался выразить удивление. Он всегда верил в то, что говорит этот необычный жрец бога Анубиса.

Жрец спросил хозяина дома, после взаимного обмена любезностями:

— Где люди, которых ты приютил в своем доме по моему приказу?

— Они ушли из моего дома, господин.

— Ушли? Что значит ушли?

— А то и значит, что они пожелали уйти и ушли. Я не имел приказа задерживать их.

— Ты прав такого приказа не было. Но куда они могли пойти и зачем? — недоумевал жрец Анубиса.

— Господину и его спутнику принцу угодно выслушать меня?

— Говори быстрее.

— Эта женщина, что пришла в мой дом, очень красива. Она самая красивая женщина из тех, кого мне приходилось видеть. А я повидал на своем веку немало…

— Хватит про то, что ты повидал, — прервал Зеда жрец. — Что с того, что она красива? Какое это имело значение?

— Большое, господин! Наш государь, его святейшество фараон Хуфу, да живет он вечно, считает, что все красавицы должны быть у него в доме. Вот он и приказал своим слугам доставить к нему красавицу.

— А откуда фараону стало известно про неё? — спросил жрец.

— Её видели многие. И спутник красивой госпожи не пожелал отпустить женщину от себя и убил пятерых стражей фараона. И им пришлось бежать, мой господин.

Жрец посмотрел на принца.

— Что? — спросил тот. — Это плохо?

— Не то слово, мой принц. Теперь ты уже не тот, кому предоставлен выбор. Тебя лишили выбора!

— Что это значит? Я ничего не понимаю. Поясни! — принц Эвиб-Ра стал волноваться.

— Мы с тобой здесь пришельцы. Также как и твоя сестра с Снухом. И никого мы здесь убить не можем. И нас никто убить не может. Но Баби способен, затащить наши сущности в Глубину призрачного Дуата. Что он и сделал!

— И что нам делать теперь?

— Возвращаться немедленно. Ты снова станешь принцем Эвиб-Ра и реальность богини Исефет воцариться в Египте.

— Значит, я стану фараоном?

— Да. Ты им станешь. И ты поведешь армии Египта в другие страны, и возникнет великое государство ранее положенного ему срока, но и падение царства Египетского будет также раньше срока и будет оно сокрушительным. И сотрутся все следы величия!

Жрец был в отчаянии. Принц понял, не сильно желал служитель Анубиса его воцарения в стране Кемет. Но и сам он уже не стремился к власти! Больше не нужна была этому молодому сыну фараона корона Верхнего и Нижнего Египта.

— Нет, жрец! — вдруг вскричал он. — Моя сестра должна вернуться в мир живых! Она и Синух! А мы с тобой останемся в мире мертвых! И если мне предоставили выбор, то я его сделаю!

После этих слов дом, в котором они находились, вдруг исчез, и жрец с принцем снова попали в лабиринт в покой отведенный богу Птаху!

Тени в лабиринте.
Жрец был потрясен случившимся. Принц проявил твердость, и случилось то, чего никто не ожидал.

— Ты сделал правильный выбор, мой принц. И ты многое понял. Я и не ожидал такого! Это доказательство того что и я, считавший себя мудрым, совсем мало знаю о мире и тайных рычагах, которые им управляют.

— А что произошло? — спросил Эвиб-Ра.

— Ты сказал — Нет! Понимаешь? Когда я думал, что выбора у тебя более нет, ты все равно его сделал!

— Потому что я уступаю моей сестре. И не желаю соглашаться с решением Баби! Пусть будет реальность Маат. Та реальность, в которой меня нет. И пусть наша династия падет, если так нужно.

— Мало кто способен на такое, мой принц. А про Баби думать плохо не стоит. Он не так опасен. Это была проверка, которую ты прошел. Ибо никому не дается право выбора просто так. Только тому, кто этого выбора достоин.

— Значит мое путешествие закончено? — спросил принц.

— Отчего так, мой господин? Оно только начинается. Мы только покончим наши с тобой земные дела и окончательно освободимся от своих земных оболочек. Эти оболочки «Хат» престанут быть вместилищем нашего «Ка» и их превратят в мумии «Сах».

— Но божественная искра или искра жизни не погаснет? Так?

— Верно, мой принц. Эта искра жизни «Сехет» никогда не гаснет в том, в ком она зажжена. Вот в твоем брате её нет. И участь его незавидна. Знали бы смертные, чего они лишаются вместе со своим телом, то они поняли бы, что смерть вовсе не страшна. Это путь в иной и прекрасный мир. Это освобождение из страшной тюрьмы, в которой прозябают живые. Но они так держаться за свои тела! Так не желают их покидать. Странная прихоть богов, мой принц. Они дали людям жизнь, и они сделали её такой невыносимой. Однако эти люди жизнь все равно ценят.

— Я это понял, жрец. И я не дорожу своей земной оболочкой. Не нужно чтобы ради меня лилась кровь. Но что будет с моей сестрой и Синухом? Они ведь выпили яд Сехмет, и они посетили Дуат!

— Уже нет, мой принц. Реальности Исефет больше не существует. А в реальности Маат твоя сестра и Синух сблизятся много позже. И там она, после того как умрет твой бесталанный брат, станет царицей Египта!

— И пусть будет царицей!

— Тогда нам с тобой остается только вернуться в мою хижину и на короткое время снова слиться с телом.

— И верно. Меня там ждет Аха. Я должен вернуться во дворец. Но скоро ли после этого я стану свободен?

— Не пройдет и двух дней как Смерть посетит тебя, мой принц. А Аха из народа «Зару» пойдет своим путем и его путь и путь принцессы Сбекнофру пересекутся. Воин народа скорпионов окажет помощь новой царице Египта в свое время. Он станет её воином и верным слугой.

— Это хорошо. Я не хотел бы уходить, не позаботившись про Аха.


Принц Верхнего и Нижнего Египта очнулся в хижине жреца и поднялся на кровати.

— Я ничего не забыл! — вскричал принц. — Знание не покинуло меня.

— Это верно. Ведь ты сделал свой выбор, мой принц!

— Я боялся, что забуду все и вернусь к жизни обычного человека. Но все произошло хорошо. Я иду обратно во дворец, жрец. Но не думаю, что мы расстаемся надолго.

— Нет. Скоро наши Ка покинут наши тела.

— Я прикажу позаботиться о твоей мумии, жрец.

— Это совсем не обязательно, мой принц. Но как тебе будет угодно.

После этого принц Эвиб-Ра покинул хижину и вышел за двери. Там его ждал верный Аха.

— Господин! Ты так быстро?

— Быстро? — улыбнулся принц Египта. — Нет, Аха. Я не быстро. Это только тебе мое отсутствие показалось быстрым. За это время я сумел прожить целую жизнь.

— Что это значит, господин?

— Только то, что я прикажу позаботиться о тебе. И в свое время поддержи мою сестру Себекнофру. Будь её воином, мой верный Аха.

— А как же ты, мой господин? Неужели…

— Слово смерть пугает тебя, Аха? — снисходительно улыбнулся Эвиб-Ра. — Тебя ждет долгая жизнь. И тебя ждет царствование Себекнофру. Женщины, которая станет не просто царицей, но которая затмит собой знаменитую Нитокриду.

После этого они пошли во дворец. И на этот раз Эвиб-Ра был по-настоящему счастлив.


С этим славным царевичем все хорошо; дни его сочтены,

Его счастливая судьба исполнилась….


Владимир Андриенко

Луганск

Февраль-май 2009


Словарь имен и понятий, используемых в книге «Сын фараона и жрец Анубиса»:

Среднее царство — период в истории Древнего Египта с 2040 года до н. э. по 1675 год до н. э. Правление XI–XIV династий.


Двенадцатая династия — династия фараонов Среднего цраства, которая правила в период с 1991 года до н. э. по 1785 год до н. э. Период её правления называли Золотым веком в истории Древнего Египта.


Фараоны и принцы:
Аменемхет I — основатель XII династии. При последнем фараоне XI династии был великим чати (первым министром). Стал править в 1991 году до н. э. Убит в результате дворцового заговора в 1970 году до н. э. или по иным сведениям в 1962 году до н. э.


Сенусерт III — пятый фараон XII династии. Правил с 1878 года до н. э. по 1844 год до н. э. Один из величайших правителей династии.


Аменемхет III — шестой фараон XII династии. Сын и наследник фараона Сенусерта III. Правил с 1844 (1842) года до н. э. по 1797 год до н. э. Его правление было вершиной подьема Среднего царства.


Принц Египта Эвиб-Ра — сын и соправитель фараона Аменемхета III. Должен был наследовать тврон своего отца и двойную корону Верхнего и Нижнего Египта. Но умер при жизни своего отца.


Аменемхет IV — второй сын фараона Аменемхета III. Псоле смерти своего брата Эвиб-Ра стал новым наследником и соправителем. С 1797 года фараон Верхнего и Нижнего Египта. Умер в 1790 году. Сведений о правдении этого человека в истории не много.


Себекнофру — дочь фарона Аменемхета III. С 1790 года до н. э. по 1785 год до н. э. царица Верхнего и Нитжнего Египта.


Боги и богини:
Бог Анубис — в мифологии Древнего Египта Анубис был покровителем мертвых. Но его нельзя называть повелителем царства мертвых. Ибо эту должность в Египте занимал иной бог по имени Осирис. Анубиса иногда и называли с сыном Осириса и Нефтиды, супруги его брата бога Сета. Традиционно изображался с головой шакала или головой собаки. Имел титул Принца Запада или Принца Мертвых. Был подвластен великому богу Осирису, что бы повелителем царства Мертвых. Присутствовал на суде Осириса.


Бог Апедемак — бог-лев, и бог войны, почитавшийся в Нубии в царстве Куш. Но поскольку Куш стал частью Египта, и фараоны Среднего и Нового царств много постарались дыбы присоединить Куш к своему царству, то культ льва проник и в Египет. Но культ Апедемака появляется в Египте довольно поздно. В Нубии он был богом войны и богом покровителем царя.


Бог Амон — бог Солнца. Первоначально Амон был местным богом богатого города Южного Египта Но или Нэ, более известном как Фивы.


Демон Африт — в египетской мифологии дух пустыни воплощенный в смерче. Слуга бога раскаленной пустыни Сета.


Демон Баби — покровитель мрака и тьмы. Божество темного мира Дуат. Баби был настроен против души умершего, и его стоило умилостивить, ибо в противном случае Баби пожирал внутренности покойного.


Птица Бену — древнее божество в Египте. В Мифологии это большая птица, что впоследствии отождествлялась с птицей Феникс, который раз в пятьсот лет сжигал сам себя, а затем возрождался из пела. По внешнему виду Бену напоминал орла с золотистым оперением.


Бог Геб — бог земли. Одно из древнейших божеств Древнего Египта. По теологии города Гелиополя входил в число богов Первого времени.


Бог Гор — бог-сокол, покровитель царя и его семьи. Бог света. Один из древнейших богов Древнего Египта. Известен как сын бога Осириса и богини Исиды. Но также его называли и сыном Ра. Дело в том, что многие додинастические поселения имели богов соколов. И концепция Гора это сборная концепция, в которой слились многие номовые культы. В городе Летополисе в восточной Дельте издавна существовал культ Гора-мерти или Глаза Гора. Этот бог имел глаза Солнце и Луну. Жрецы Гелиополя подчинили Гору четырех богов, сделав их его сыновьями. Это были Амсет, Хапи, Дуамутеф, Кабексенуф. Это был Гор-старший, что впоследствии слился с культом Гора-младшего, сына Осириса и Исиды.


Богиня Исефет — египетская богиня Хаоса. Противостояла Маат, как Осирис и Гор противостояли Сету. Исефет покровительствовала лени, беспорядку, небрежности в делах. И, следовательно, она символизировала зло, ту норму поведения, что осуждалась в обществе.


Богиня Исида — в египетской мифологии великая Богиня Мать. Богиня плодородия, богиня воды и ветра, богиня покровительствовавшая супружеству, богиня мореплавания, богиня материнства. Верная супруга бога Осириса и мать бога Гора. Популярность этой богини была столь велика, что её культ распространился за пределы Египта.


Богиня Маат — богиня истины и справедливости. Одна из древних богинь Египта.


Бог Монту — в Египетской мифологии бог войны. Ему поклонялись в Фмивах. Культ Монту стал популярен со времен XI фиванской династии (по Манефону). Ибо цари династии именовали себя именем Ментухотеп (Монту доволен). В Египте за войну отвечали также бес (божество импортированное из Азии).


Бог Осирис — одно из самый почитаемых в Древнем Египте божество. Бог умирающей и воскресающей природы, владыка царства мертвых, и великий судья в загробном царстве. Бог цивилизатор. Ибо именно он научил египтян, многим полезным умениям.


Бог Птах — Птах в Египте занимал важное место. Это бог творец. Его культ был распространен в первой столице объединенного Египта Мемфисе. Этот город так и назывался по-египетски Крепость души бога Птаха (Хет-ку-Пта). Жрецы в Мемфисе утверждали, что Птах самый древний бог и что это он создал Ра-Атума. Но культ Птаха уступил впоследствии культу Ра. Бог Ра был понятнее и доступнее для простых египтян, чем заумный Птах с его сложной философской концепцией. Впоследствии Птах стал богом мудрости.


Бог Ра — бог солнца. Бог творец родившийся из первозданного океана и ставший первым богом царем богов и людей по теологии Гелиополя.


Бог Себек — Бог-крокодил. Покровитель Нила. Центр его культа был в провинции Фаюм. Изображался как крокодил, или человек с головой крокодила. Иногда ассоциировался в некоторых номах с богом Сетом. Культ Себека был популярен не везде и потому отношение к этому богу и к самому крокодилу было разное.


Богиня Селькит — в египетской мифологии богиня-скорпион. Богиня покровительница медицины и магии. Изображалась в виде женщины со скорпионом на голове или в виде самого скорпиона. Божественная помощница бога Ра. Иногда выступает как божественная супруга бога Гора.


Оглавление

  • Действующие лица романа:
  • Пролог
  • Видение 1 Реальность Маат
  • Видение 2 Реальность Исефет
  • Часть 1
  •   Реальность Маат
  •   Реальность Маат. Гроздья гнева
  • Часть 2
  •   Реальность Исефет. Фараон должен быть сильным и властным
  •   Реальность Исефет. Пути в мире Дуат
  • Эпилог. Выбор принца, которому предоставили выбор
  • Словарь имен и понятий, используемых в книге «Сын фараона и жрец Анубиса»: