Невиновен (в сокращении) [Дэвид Балдаччи] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Дэвид Балдаччи Невиновен (в сокращении)

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

Глава 1

Уилл Роби внимательно оглядел каждого пассажира рейса Дублин — Эдинбург и уверенно заключил, что шестнадцать из них — шотландцы, а пятьдесят три — туристы.

Роби не был ни шотландцем, ни туристом.

Полет продолжался сорок семь минут, такси от аэропорта шло еще пятнадцать. Он остановился не в «Балморале», не в «Скотсмене», не в других знаменитых гостиницах старого города, а снял номер на четвертом этаже здания с грязноватым фасадом в девяти минутах ходьбы пешком от центра. И заплатил наличными за одни сутки. Он внес в номер небольшую сумку и сел на кровать. Она заскрипела и опустилась под его тяжестью дюйма на три. Зато дешево.

Роби был на дюйм выше шести футов и весил стабильно сто восемьдесят фунтов. Он обладал компактной мускулатурой, говорившей скорее о быстроте и выносливости, чем о силе как таковой. Когда-то ему сломали нос, потому что он тогда допустил ошибку. Он не стал выправлять свой нос, потому что не хотел забывать о той ошибке. У него были темные волосы, и он стриг их коротко — всего на полдюйма длиннее, чем ежик морского пехотинца. Черты лица резкие, характерные, но он умел сделаться незаметным: он избегал прямого контакта глаза в глаза.

У него были татуировки — на руке и на спине. Одна — в виде большого зуба, белого, грубой фактуры. Вторая — красный разрез, похожий на язык пламени. Татуировки хорошо скрывали старые шрамы, так до конца и не зажившие.

Роби приехал в Шотландию работать. Он работал триста шестьдесят пять дней в году — и половину этого времени был в пути к очередному месту работы.

Он посмотрел на часы. Осталось восемь часов.

Через несколько часов он проснулся, заказал себе легкий перекус, попил воды из крана. Вышел из своего номера и пошел вверх по Принсес-стрит, а потом к Эдинбургскому замку и, забравшись на самый верх, стал всматриваться в сумрак шотландской столицы. Роби потянулся — так, что косточки хрустнули. Завтра ему исполнится сорок. Но до завтра надо еще дожить…

Он ушел от замка, свернул в боковую улочку. Прошел мимо рекламы экскурсии с привидениями «Подземный Эдинбург» — только взрослые, после наступления полной темноты. Он вспоминал каждый шаг, каждый поворот, каждое движение, которое предстоит сделать. Чтобы выжить.

Каждый раз приходилось надеяться, что этого достаточно.

Скоро он прошел мимо мужчины, который чуть кивнул ему. Едва заметный наклон головы, ничего больше. Мужчина прошел мимо, а Роби вошел в дверь, из которой тот вышел, закрыл ее за собой и двинулся вперед. Его туфли на резиновых подошвах беззвучно касались каменного пола. Пройдя немного, он увидел справа дверь. Вошел. На гвозде висел монашеский плащ. Он надел плащ, накинул капюшон. Были там и другие вещи, все нужные. Перчатки. Очки ночного видения. Магнитофон. Пистолет «глок» с глушителем. Нож.

Он стал ждать, каждые пять минут глядя на часы. Его часы шли абсолютно синхронно с часами другого человека.

Он открыл другую дверь, дошел до решетки в полу, поднял ее и скользнул вниз по железным поручням, вбитым в камень. Бесшумно коснулся пола и стал считать шаги. Он был в подземельях Эдинбурга, там, куда водили экскурсии, и в том числе «с привидениями». Мощные очки позволяли ему ясно видеть в темноте, и он быстро шел по каменно-кирпичным туннелям.

Он снова посмотрел на часы. Осталось десять минут. Он замедлил шаг, чтобы прийти за несколько секунд до условленного времени.

Он услышал их раньше, чем увидел. Пятеро, не считая экскурсовода. Сам и свита. Они должны быть вооружены. Они должны быть настороже. Свите следовало бы подумать о том, что это идеальное место для засады.

Глупо было Самому сюда спускаться. Приманка, видимо, была уж очень сладкая. Такая сладкая, что просто чушь собачья.

Роби повернул в последний раз. До него донесся голос экскурсовода, замогильным голосом декламирующего заученный текст.

Группа направлялась к повороту направо. Туда же пошел и Роби, но с противоположной стороны. Время было рассчитано так точно, что для ошибки просто не оставалось места.

Роби считал шаги. Он знал, что это же делает экскурсовод. Они измерили даже длину шага друг друга, чтобы совпасть, как в танце. Через семь секунд экскурсовод, такого же роста и сложения, как Роби, и в точно таком же плаще, держась буквально в пяти шагах от своей группы, свернул в боковой проход. У него был фонарик — это единственное, чего Роби не мог продублировать. Обе руки у него должны быть свободны. Экскурсовод повернул налево и исчез в проходе, вырубленном в камне, который вел в другое помещение с собственным выходом.

Роби повернулся спиной к группе мужчин, которые через мгновение тоже обогнули угол, и включил магнитофон, закрепленный у него на поясе. Раздался замогильный голос экскурсовода, продолжая рассказ, прерванный перед поворотом.

Роби не любил ни к кому стоять спиной, но иного пути не было. Иначе они увидят, что он не экскурсовод, что говорит не он, что на нем очки. Голос бубнил. Роби пошел вперед.

Они пошли следом. Он слышал их дыхание. Чувствовал их запахи. Пот, одеколон, чеснок, что они ели за ужином.

Ну, посмотрим, как оно пойдет.

Роби повернулся. Мощный удар ножом свалил с ног первого. Второму Роби выстрелил в лицо. Остальным следовало отреагировать, но они не были настоящими профессионалами. Они нападали на слабых и необученных, Роби к таковым не принадлежал. Их осталось трое, но только двое могли быть опасны.

Роби метнул нож, и он вонзился в грудь третьего. Четвертый стал стрелять, Роби уклонился, укрывшись за третьим, как за щитом. Пуля ударила в каменную стену. Четвертый отчаянно палил очередями, опустошая свой магазин. Пули рикошетили от твердого камня.

Роби упал на пол и выстрелил один раз: в лоб четвертому. Теперь остался только пятый. Из-за этого пятого Роби и прилетел в Эдинбург. Остальные просто были при нем.

У пятого не было оружия. Он не видел в оружии надобности, он был выше этого. Без сомнения, сейчас он пересмотрел этот тезис. Он просил. Он молил. Он предлагал денег. Потом, когда дуло пистолета нацелилось на него, он перешел к угрозам.

Роби все это слышал и раньше. Он выстрелил дважды.


Убив этих пятерых, Роби спал спокойно и крепко.

Он проснулся в шесть, позавтракал в кафе за углом. Пешком дошел до вокзала Уэверли и сел на поезд до Лондона. Через четыре часа приехал туда и взял такси до Хитроу. После полудня взлетел на «Боинге-777» «Бритиш эруэйз» и приземлился через семь часов в аэропорте Даллеса. В Шотландии было облачно и холодно. В Виргинии — жарко и сухо.

У здания аэропорта его ждала машина, черный джип с правительственными номерами. Он сел в нее, сняв с сиденья «Вашингтон пост», и не сказал водителю ничего. Тот сам знал, куда ехать.

Телефон Роби завибрировал. Он посмотрел на экран. Одно только слово: «Поздравляю».

«Поздравляю» — неподходящее слово, подумал он. «Спасибо» — тоже было бы неправильно. Он не знал, каким словом подобает реагировать на убийство пяти человек.

Он подъехал к зданию за Чейн-Бридж-роуд, в северной Виргинии. Не было ни отчета, ни «разбора полетов». Тем более записей. Если вдруг начнется расследование, никто не сможет обнаружить никаких записей, ибо их нет.

Но если дело пойдет плохо, у Роби не будет официального прикрытия.

Он прошел в офис, которым иногда пользовался. Хотя было поздно, люди здесь еще работали. Они не заговаривали с Роби. Он знал, что они понятия не имеют, чем он занимается, но в то же время понимают, что взаимодействовать с ним не следует. Он сел за стол, отослал несколько имейлов и уставился в окно, которое, собственно, не было окном. Это был просто ящик, имитирующий свет солнца. Потому что настоящее окно является отверстием, сквозь которое можно проникнуть.

Часом позже в офис вошел полный мужчина в мятом костюме. Они не поздоровались друг с другом. Полный положил на стол Роби флешку, повернулся и ушел. Роби посмотрел на серебристую штучку. Значит, следующее задание уже готово. В последние годы их что-то становится все больше и больше.

Роби сунул флешку в карман и направился к «ауди», оставленному в соседнем гараже. Он сел за руль, и ему стало хорошо и уютно. На этом «ауди» он ездил уже четыре года. Он нажал на газ.

Роби вспомнил подземный туннель в Эдинбурге. Четверо убитых были телохранители. Безумно жестокие, они за последние пять лет убили не менее пятидесяти человек, в том числе детей. Пятый был Карлос Ривера, торговец героином и малолетками для проституции. Приехав в Шотландию якобы на отдых, Ривера на самом деле планировал встретиться с криминальным авторитетом из России, чтобы объединить их деловые интересы. Роби получил приказ убить Риверу не потому, что тот торговал людьми и наркотиками, а потому, что Ривера планировал с помощью нескольких высокопоставленных генералов мексиканской армии устроить государственный переворот. Правительство, которое в результате придет к власти, будет недружественным по отношению к Америке, значит, этого нельзя допустить. Встреча с русским криминальным авторитетом была той самой приманкой. Не было никакого авторитета. Генералы-заговорщики тоже были убиты, такими же ребятами, как Роби.


Было три часа ночи. Уилл Роби уже два часа как не спал. Задание на флешке предполагало путешествие более дальнее, чем в Эдинбург. Объект — еще один хорошо охраняемый персонаж, у которого денег больше, чем совести. Роби работал над этим заданием почти месяц. Множество деталей, предел погрешности еще меньше, чем с Риверой. Подготовка напряженная, настолько, что у Роби уже сейчас бессонница.

Он сидел в тесной кухоньке своей квартиры в богатом районе со множеством великолепных домов. Впрочем, здание, в котором жил Роби, не принадлежало к их числу. Функционального дизайна, с шумными трубами, неприятными запахами и вытертым ковровым покрытием. Его обитатели были разными, но все они много работали — с раннего утра расходились по рабочим местам в адвокатских конторах, инвестиционных фондах и финансовых учреждениях, разбросанных по всему городу. Роби никого из них не знал, хотя ему и представили краткую характеристику на каждого.

Он уже больше десяти лет мотался по всему миру. И там, куда он ехал, непременно кто-нибудь умирал. А человек, который раньше занимал место Роби в этом тайном агентстве, работал в еще более напряженное время. Шейн Коннорс за тот же период уничтожил на тридцать процентов больше объектов, чем Роби. Он был учителем Роби, и мало кого Роби уважал больше, чем его. Отойдя от дел, Коннорс перешел на кабинетную работу.

Вспомнив Коннорса, Роби задумался о собственной отставке. Его работа — это игра для молодых. Он не сможет заниматься этим еще десяток лет. Мастерство уйдет. В один прекрасный день какой-нибудь объект окажется сильнее его, и он умрет.

Его мысли вернулись к Шейну Коннорсу, который теперь работает, сидя за столом. Тоже смерть, но под другим названием, подумал Роби.


Коста-дель-Соль — Солнечное побережье — пока что вполне соответствовало своему названию. Роби надел белую футболку, синюю куртку, линялые джинсы и сандалии — человек на отдыхе. И сел на скоростной паром через Гибралтар — в Марокко.

В Танжере он сошел с парома. На берегу пассажиров ждали автобусы, такси и гиды. Минуя их, Роби пешком вышел из порта. Он двинулся по главной улице города, и его тотчас окружили уличные торговцы, нищие и лоточники. Он опустил глаза и продолжал путь, глядя вниз.

Путь его лежал к помещению над рестораном, предлагавшим «настоящие местные блюда».

Он поднялся по лестнице, открыл дверь в комнату ключом, который дали ему заранее, и запер ее за собой. Огляделся. Кровать, стул, окно. Все что нужно. Одиннадцать утра.

Флешка уже давно была уничтожена. План пришел в действие, его детали отрабатывались в Штатах в специальном месте, воссоздававшем обстановку предстоящего задания в мельчайших деталях. Теперь ему нужно было просто ждать.

На сей раз объект не был таким идиотом, как Ривера. Этот был куда круче. Роби ничего не привез из Испании: чтобы попасть на паром, нужно было пройти таможенный досмотр, но все, что ему нужно, должно ждать его в Танжере.

Он лег на кровать и позволил жаре сморить себя. Проснулся почти через четыре часа. Это было самое жаркое время дня. Он вытер пот с лица, подошел к окну, выглянул. Огромные туристические автобусы ползли по мостовой, не предназначенной для таких великанов. На тротуарах толпились люди.

Он подождал еще час и вышел. На улице повернул на восток, ускорил шаг и скоро затерялся в сутолоке старого города. Надо было забрать все необходимое и двигаться дальше.

Все эти вещи понадобятся для выполнения задания. Он побывал в тридцати семи странах мира и не привез себе ни единого сувенира.


Через семь часов стемнело. Роби с запада подошел к огромному пустынному сооружению. За спиной у него висел тяжелый ящик и рюкзак с водой, сосудом для мочи и оборудованием. В ближайшие три дня он не собирался никуда уходить.

Он посмотрел на часы и услышал: приближается. Нырнул за бочки. Грузовик подкатил и остановился. Три шага — и он под грузовиком, прицепился к его днищу. Грузовик проехал немного и снова остановился. Раздался страшный скрежет металла о металл. Грузовик снова тронулся — рывком, так резко, что Роби едва не разжал руки.

Проехав футов пятьдесят, грузовик опять остановился. Двери открылись, на землю ступили чьи-то ноги. Двери захлопнулись. Послышались удаляющиеся шаги. Снова раздался скрежет. Потом лязгнули замки. Потом настала тишина, прерываемая лишь шагами патруля по периметру, которые постоянно будут сопровождать его в следующие три дня.

Роби поспешил выбраться из-под грузовика, как только скрежет умолк. Объект сверхсекретный, содержится в строгой изоляции. Это была единственная возможность для Роби проникнуть туда. Задание выполнено, по крайней мере эта его часть.

Он взлетел по металлической лестнице, прыгая через три ступеньки, жесткий ящик бил его по спине. Забрался наверх, ухватился за балку и по-обезьяньи вскарабкался к намеченной точке. Развернулся влево и прыгнул, почти бесшумно приземлившись на металл, потом пронесся еще футов восемь, в самый темный угол. Он уложился в расчетное время, и еще осталось пять секунд.

Лампы выключились, включилась аварийная сигнализация. Внутреннее пространство пересекли лучи, невидимые невооруженным глазом. Если коснешься луча, взвоют сирены, и тебя казнят. Такое это место.

Роби перевернулся на спину. Теперь должно пройти семьдесят два часа. Вся его жизнь свелась к отсчету времени.


В автоколонне из четырех «хаммеров» ехали двадцать четыре человека. «Хаммеры» бронированные, по американским армейским стандартам. Броня неуязвима для пуль и почти всех ракет. Главный ехал в третьем «хаммере».

Главного звали Халид бен Талал. Он был саудовский принц. Он нечасто приезжал в Танжер. Сейчас приехал по делам, а рано утром должен был отбыть на собственном самолете.

Вообще Саудовская Аравия — друг и союзник Запада, в особенности Америки. Эта дружба имеет источником неиссякаемый поток нефти. Однако Талал Запад ненавидел, особенно американцев.

Это опасная позиция — открыто выступать против мировой сверхдержавы. Талала подозревали в похищении, пытках и убийстве четырех американских военнослужащих — они были похищены из ночного клуба в Лондоне. Еще его подозревали в финансировании трех террористических актов, в результате которых погибло больше ста человек, в том числе десять американцев. Доказать ничего не удалось, но Талал был занесен в список. И пришла пора расплаты за то, что он оказался в этом списке.

Люди, на встречу с которыми Талал приехал в Танжер, тоже не любили Запад и Америку. Они мечтали о мире, в котором звездно-полосатый флаг не указывал бы путь. На этой встрече предполагалось обсудить, как этого достигнуть. Встреча проходила в обстановке строжайшей секретности.

Их погубило то, что строжайшая секретность дала утечку.

Прибывшие вошли в дверь толщиной шесть дюймов, с гидравлическим приводом. В стратегических точках были установлены противоударные стены. По внутреннему периметру стояла вооруженная охрана. Такие серьезные меры безопасности могли себе позволить очень немногие.

Перед тем как прийти сюда, Талал снял восточные одежды. На нем был сшитый на заказ костюм, скроенный так, чтобы скрыть быстро расползающуюся талию, стоимостью десять тысяч фунтов стерлингов. У него было пятьдесят таких костюмов, он не помнил, где какой находится — они были распределены по его многочисленным домам, разбросанным по всему миру. Его состояние превышало двадцать миллиардов долларов, согласно журналу «Форбс» он был шестьдесят первым в списке самых богатых людей планеты.

Принц и его свита сели за большой круглый стол, установленный на помосте из тикового дерева и закрытый занавесями. Пространство вокруг было обнесено канатами. Принц прихлебывал джин «Бомбей Сапфир» с тоником, а глаза его были в постоянном движении, оценивая все, что его окружало. Он пережил два покушения на свою жизнь, одно совершил его собственный двоюродный брат. Талал не доверял никому. Его охрана была проверена-перепроверена и верна ему. Он был вооружен. Стрелял он отлично. Он был готов к любым непредвиденным осложнениям.

Он отошел от стола, и его тотчас окружили охранники. Схему размещения охраны он позаимствовал у американской Секретной службы. Его всегда сопровождал личный врач — как американского президента. Он считал себя не менее важной персоной, чем американский президент. В сущности, он хотел заменить собой президента Америки как лидера свободного мира. Только что мир тогда перестал бы быть свободным.

Они отправились ужинать в ресторан, который был снят целиком, чтобы принц мог есть спокойно. После ужина он снова переоделся в национальные одежды и вернулся к своему самолету, размещенному в строго охраняемом ангаре за городом.

«Хаммеры» въехали в открытые ворота ангара и остановились перед самолетом. Ворота закрылись, и только потом принц вышел из машины. Чтобы не оказаться между створками ворот мишенью для какой-нибудь дальнобойной винтовки.

Встреча пройдет в самолете, который стоит на земле. Она продлится один час. Ее будет вести сам принц. Он привык контролировать ситуацию.


Принц уселся во главе стола в главном салоне самолета и обвел глазами стол. Визитеров было двое. Русский и палестинец. Необычное сочетание, но оно весьма заинтриговало принца. Эти двое обещали, что за соответствующую цену совершат невозможное.

Принц откашлялся:

— Вы уверены, что сможете это сделать?

Русский кивнул, не сразу, но твердо.

— Мне говорили, что бесполезно даже пытаться, — сказал принц.

— Самая крепкая цепь рвется, если есть одно слабое звено. — Это заговорил палестинец. Явно в этой паре он вожак.

— И что же это за слабое звено?

— Один человек внедрен в окружение того, кто вам нужен. Это наш человек. Это — факт.

— Но даже если так, доступ к оружию?

— Работа этого человека предполагает доступ к необходимому оружию.

— Но выходит, этот человек готов идти на смерть.

Палестинец кивнул:

— Это будет встречено с пониманием.

— Западные люди этого не делают.

— Я не говорил, что это западный человек.

— Внедренный агент?

— Десятки лет в разработке.

Принц откинулся в кресле. Он явно заинтересовался.

— План готов. Но для его осуществления потребуются значительные средства. В основном на то, что будет потом.

Принц посмотрел в окно. Окна в этом самолете были огромные — ему нравились виды, открывавшиеся с высоты.

Прямо в лоб ему ударила пуля. Кровь, мозг, ошметки костей разлетелись по некогда элегантному салону.

Русский вскочил, но он был без оружия — оружие отобрали у дверей. Палестинец остался сидеть, парализованный страхом.

Охранники начали действовать. Один прицелился в разбитое вдребезги окно самолета. Двое других, на земле, вскинули пистолеты и стали палить туда, откуда раздался роковой выстрел.

Вокруг Роби ложились пули. Он открыл ответный огонь. Первый охранник упал, получив пулю в голову, второй — в сердце.

Роби пять раз выстрелил в дверь самолета, уничтожая открывающий ее механизм. Потом высадил пулями окно кабины пилота и вместе с ним панель управления.

Теперь самое трудное: уйти.

Как канатоходец, он прошел по балке до дальней стены ангара, распахнул окно, прикрутил трос к кольцу и на тросе скользнул вниз. Как только ноги коснулись асфальта, он побежал к востоку от ангара. Вскарабкался на ограду, спрыгнул с другой стороны. За спиной раздавались выстрелы.

Вот и машина. Он швырнул снаряжение на заднее сиденье, запрыгнул внутрь, и, не успел закрыть дверцу, как машина рванула. Роби не смотрел на водителя, а водитель не смотрел на него. Через пятнадцать минут машина остановилась у порта. Роби вышел, открыл багажник, вытащил сумку с одеждой и всем необходимым, включая документы и деньги в местной валюте. Он сел не на скоростной паром в Испанию через Гибралтар, а на паром-тихоход Танжер — Барселона. Никому и в голову не придет, что киллер, убегая, воспользуется судном, которое идет до порта назначения больше суток. Будут проверять аэропорты, скоростные паромы, автомагистрали, железнодорожные вокзалы, но не пыхтящее старое корыто.

В ангаре у Роби было прослушивающее устройство, которое позволило ему услышать разговор в самолете. Доступ к оружию. Десятки лет в разработке. Значительные средства на то, что будет потом. Это надо распутать. Впрочем, это уже не его дело. Он напишет об этом в рапорте, и этим займутся другие.

Операция прошла гладко. Как только принц вышел из своего джипа, Роби взял его на прицел. Потом решил дождаться, чтобы принц с охраной оказались в самолете. Он выпустил принца из вида примерно на полминуты, когда тот только вошел в самолет, но как только сел за стол, нацелился вновь.

Роби целил Талалу в голову, хотя попасть в голову сложнее, потому что, когда принц однажды наклонился, он увидел под его восточными одеждами ремешки. На принце был защитный панцирь.

Трое суток Роби поджидал свою жертву, мочась в специальную емкость и питаясь протеиновым концентратом. Теперь принц мертв, и его планы умерли вместе с ним.

И как только паром, покачиваясь, неспешно поплыл по спокойным водам Средиземного моря, Уилл Роби закрыл глаза и заснул.

Глава 2

Это задание было совсем другим. Близко к дому. Так близко, что, можно сказать, дома: прямо здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия.

После смерти Халида бен Талала прошло почти три месяца. За это время Роби никого не убил; необычно долгий период бездействия, но он был не в претензии. Он совершал прогулки, читал книги, ходил по ресторанам. Словом, жил нормальной жизнью.

Но вот появилась флешка, и нормальная жизнь кончилась. Роби вновь стал под ружье. Это задание он получил два дня назад. Времени на подготовку немного, но флешка утверждала, что задание срочное. Флешка диктовала, Роби выполнял.

Он сидел в кресле в своей гостиной, в руке — чашка кофе. Было раннее утро, но он не спал. Чем ближе каждое следующее задание, тем труднее ему заснуть. Так было всегда — не столько от нервозности, сколько от желания как можно лучше подготовиться.

В период вынужденного бездействия Роби старался как можно больше общаться с людьми. Он даже принял приглашение своего соседа на неформальную вечеринку, где тот познакомил его со своими друзьями. Но внимание Роби немедленно сосредоточилось на одной молодой женщине, которая тоже жила в их доме. Она поселилась здесь недавно, и каждый день ездила на работу в Белый дом на велосипеде — выезжала очень рано, часа в четыре утра. Роби знал, где она работает, потому что получил ее характеристику. А что она уезжает так рано — потому что часто смотрел на нее в глазок собственной входной двери.

Она была моложе Роби, красивая, умная, по крайней мере, насколько он мог видеть. На этой вечеринке она была в короткой черной юбке и белой блузке, волосы зачесаны назад и завязаны в конский хвост. Она то и дело поглядывала на Роби, и он подумал, не подойти ли к ней. Но не подошел. Потому что — зачем?

В отведенные ему новым заданием жесткие сроки Роби провел разведку и продолжал отрабатывать разные варианты развития событий, что было технически трудно. Ему не нравилось это задание. Но не он его придумал. Местоположение объекта не предполагало использования ни самолета, ни поезда. Да и сам объект был не такой, как всегда. И это нехорошо.

Иногда он уничтожал людей, которые несли угрозу всему миру, а иногда он просто решал проблему. Кто является объектом, определяли его работодатели. После этого мир становился лучше — и это оправдывало все.

У агентства, где работал Роби, была совершенно определенная позиция по отношению к оперативникам, схваченным во время выполнения задания. Никто никогда не признал бы, что Роби работает на Соединенные Штаты. Чтобы спасти его, не предпринималось бы никаких шагов. Поэтому перед каждым заданием Роби продумывал план ухода, известный ему одному, на случай, если операция пойдет неправильно. Он еще ни разу не воспользовался таким запасным планом. Пока.

Роби обвел взглядом свое жилье. Уже четыре года он здесь, и ему здесь, в общем, нравится. Рестораны в шаговой доступности. Роби часто ел в ресторанах. Он любил сидеть за столиком и смотреть на окружающих. Это был его способ изучать людей. Поэтому он был еще жив. Он читал человека, как открытую книгу, иногда ему хватало нескольких секунд, чтобы раскусить его.

В коридоре хлопнула дверь. Он шагнул к глазку и увидел, как женщина, которая работает в Белом доме, выводит в коридор свой велосипед. На ее почтовом ящике значилось: Э. Ламберт. «Э» — это Энн. Мысленно он обращался к ней «Э». Ей было около тридцати — высокая, с длинными светлыми волосами, тоненькая.

Роби подошел к окну, выходящему на улицу. Через минуту она вышла из дома и уехала. На часах — половина пятого утра.

Он лег в постель. Надо поспать. Предстоящая ночь будет напряженной. И совсем другой.


Роби был в подвальном гимнастическом зале своего дома. Было почти девять вечера, но для живущих в доме зал был открыт круглосуточно. Он висел на турнике, делая упражнения для мышц брюшного пресса. У Роби было идеальное тело, но футболки он не снимал. Никто никогда не видел «кубиков» на его животе.

Он подтягивался на турнике, когда дверь открылась. Э. Ламберт во все глаза уставилась на него. Потом прошла в угол и, скрестив ноги, уселась на коврик.

Роби легко соскочил на пол, подхватил полотенце и вытер лицо.

— Кажется, вы единственный, кто пользуется этим залом, — сказала она.

На ней были джинсы в облипку и футболка. Пистолет не спрячешь. Роби первым делом смотрел на это.

— Вы вот тоже пришли, — возразил он.

— Я — не заниматься.

— Тогда зачем же?

— На работе выдался тяжелый день. Хочу остыть.

Он оглядел довольно тесное, плохо освещенное помещение. Пахло потом и плесенью.

— Для остывания есть места и получше этого, — сказал он.

— Я не ожидала, что здесь будет кто-то еще, — ответила она.

— Разве что я, да? Ваши же слова, что я один пользуюсь этим залом.

— Я так сказала, потому что увидела вас сейчас. Раньше я вас здесь не видела, да и вообще никого не видела.

Он знал ответ, но все же спросил:

— Значит, на работе тяжелый день. Где же вы работаете?

— В Белом доме. А вы?

— Занимаюсь инвестициями.

Она поднялась и сказала:

— Энни. Энни Ламберт.

Они пожали друг другу руки. Пальцы у нее были длинные, гибкие.

— А у вас есть имя? — спросила она.

— Уилл Роби. Может быть, как-нибудь сходим куда-нибудь выпить? — Роби не понимал, каким образом с губ его слетели эти слова.

— Что ж, — спокойно сказала она. — Заманчиво.

— Спокойной ночи, — сказал Роби. — Остывайте.

Он закрыл за собой дверь и на лифте поднялся на свой этаж. И немедленно сделал телефонный звонок. Обо всех таких контактах следовало докладывать. Роби не считал, что Энни Ламберт вызывает какое-либо беспокойство, но правила были четкие и недвусмысленные. Зачастую дружелюбно настроенные люди представляют собой потенциальную угрозу.

Я живу в совершенно ненормальном мире. Но нет такого правила в уставе агентства, которое запрещало бы с кем-нибудь выпить.

Он вышел из дома и перешел улицу. Из высотного здания на противоположной стороне его дом просматривался великолепно. Роби вынул из кармана ключ от квартиры на пятом этаже. В углу передней там стояло оптическое устройство для наблюдения из числа самых новых, самых современных. Роби включил его и направил на свой дом.

Вот его лестничная площадка, на ней три двери. Свет включен. Вот открывается дверь квартиры Энни Ламберт. Она заходит в кухню, открывает холодильник, вынимает банку диетической кока-колы. Идет по коридору дальше. Перед тем как уйти в спальню, стаскивает джинсы и бросает их в корзину для грязного белья.

Роби выключил устройство для наблюдения. Эта штука стоит почти пятьдесят тысяч, и нечего ею пользоваться для жалкого подглядывания.

Он вернулся домой, принял душ, надел чистую одежду. Взял оружие. Пора идти работать.


Еще одна приемная семья, в которой она не хочет оставаться. Сколько их уже было? Пять? Шесть? Десять?

Она послушала, как внизу женщина и мужчина орут друг на друга. Ее опекуны. Это уже не шутки, думала она. Это преступление. Дети проходят через их дом чередой, и всех они превращают в воров-карманников и распространителей наркотиков.

Но сегодня она проводит в этом доме последний вечер. В спальне вместе с ней было еще двое детей, младше ее, и ей боязно было оставлять их.

Она посадила их на кровать.

— Я сообщу службе опеки, что здесь происходит. Понятно? И вас заберут отсюда. Скоро.

— А ты не можешь взять нас с собой, Джули? — со слезами в голосе сказала девочка.

— Не могу, хотя очень хотела бы. Но отсюда я вас вытащу, обещаю.

Мальчик сказал:

— Тебе не поверят.

— Поверят. У меня есть доказательства.

Она обняла их, открыла окно, вылезла и убежала в темноту. Я иду домой.

Дом был даже меньше, чем тот, из которого она сбежала. Она ехала на метро, потом на автобусе, потом шла пешком. По пути поднялась по ступенькам какого-то государственного учреждения и бросила в почтовый ящик письмо, адресованное женщине, которая занималась распределением детей по опекунам. Это была милая женщина, она хотела как лучше, но слишком уж много у нее было детей, которые никому не нужны. В конверт было вложено фото, на котором ее опекуны сидели на диване с отупевшими лицами, отчетливо были видны трубки с крэком и кучки таблеток перед ними. Если это не поможет, подумала она, то ничего уже не поможет.

Она добралась до дома через час. Открыла заднюю дверь ключом, который хранила в ботинке. Щелкнула выключателем, но свет не загорелся. Это ее не удивило. Значит, счет за электричество не оплачен. В окна лился лунный свет, и она поднялась в свою комнату на втором этаже.

Комната не изменилась. Гитара, нотные листы, книги, журналы, одежда — все валялось в беспорядке. Она решила родители не убрали ее комнату, потому что знали: она вернется.

Для большинства людей ее родители были просто жалкие неудачники и наркоманы. Но это ведь ее родители. Они любят ее. И она их любит. Она хочет о них заботиться. В свои четырнадцать лет она сама себе была и мама, и папа. Но это ничего. К тому же сейчас стало получше. Отец работает грузчиком, а мама — официанткой. Да, это правда, ее родители — бывшие наркоманы, но каждый день они встают и идут на работу. Именно из-за наркотиков городские власти сочли, что они не могут должным образом заботиться о ней.

Но это все в прошлом. Теперь она вернулась домой.

Она дотронулась до записки от мамы, присланной ей в школу. Родители решили переехать и начать новую жизнь, они хотели, чтобы их единственный ребенок был с ними. Джули давно так не волновалась. Она еще раз перечитала записку. Единственное, что ее беспокоило, это изложенный мамой запасной план, на случай, если родителям не удастся встретиться со своей дочерью. В конверт были вложены деньги — если придется воспользоваться запасным планом. Но сейчас-то уже понятно, что родители с ней встретятся.

Она начала собирать свои вещи — и вдруг перестала. Она услышала шум. Должно быть, родители пришли домой.

Потом она услышала такое, что вытеснило все остальные мысли. Мужской голос. Недовольный. Он спрашивал отца, что ему известно. Что ему рассказали.

Отец стонал, словно его били. Мать просила этого мужчину оставить их в покое.

Джули, дрожа, на цыпочках стала спускаться по лестнице. У нее не было мобильного телефона, чтобы позвонить в полицию.

Услышав выстрел, она побежала вниз. И увидела, что отец сползает по стене. Мужчина направлял на него пистолет, а по груди у него расплывалось темное пятно. Он упал на пол.

Тут мужчина увидел ее. И перевел пистолет на нее.

— Нет! — вскрикнула мама. — Она ничего не знает. — И она ударила его под коленки, и он упал, а пистолет отлетел в сторону.

— Беги, детка, беги! — крикнула ей мама.

— Мама, что про…

— Беги! Быстрее! — снова закричала мама.

Она рванула вверх по лестнице, а мужчина тем временем встал на ноги и с сокрушительной силой ударил маму по голове. Она схватила рюкзачок, подбежала к окну и вылезла так быстро, что руки разжались и последние шесть футов она падала. Поднялась, побежала прочь, а из дома донесся звук второго выстрела.

Когда стрелявший вышел из дома, девочки не было видно. Он остановился, прислушался. Услышал отдаленный топот. И не торопясь пошел на запад.


Роби стоял перед многоквартирным домом. Консьержа не было. Двери заперты, чтобы войти, нужно вставить карточку. Карточка у него была.

Досье на сегодняшний объект было короткое. Чернокожая женщина, тридцать пять лет. Фотография, адрес. Ему не сообщили конкретной причины, почему она должна умереть — только то, что она связана с террористической организацией. Члены террористических сетей просачиваются повсюду. А она, по-видимому, из их числа. В любом случае, причина, по которой она должна умереть, выше уровня его зарплаты.

Роби без затруднений убивал хозяев наркокартелей и шейхов, страдающих манией величия. Но сейчас он был в затруднении. Он сунул руку в перчатке в карман и коснулся пистолета. Обычно это его успокаивало.

Сейчас — нет.

Она будет в постели. В квартире выключен свет. В такой час она будет спать. Что ж, по крайней мере ничего не почувствует.

Роби вставил карточку, и дверь щелкнула, открываясь. На нем была толстовка с капюшоном; он накинул капюшон на голову. Он направился к лестничной клетке. На четвертом этаже вышел на площадку и закрыл за собой дверь. Ему нужна была квартира 404. Замок был сложный — у его ушло целых полминуты, чтобы с ним справиться посредством двух тонких металлических полосок. В квартире он надел очки ночного видения и обвел взглядом небольшую гостиную. В углу — детский манеж. К стенам пришпилены листы бумаги. На одном детской рукой выведено: «Я», потом условное сердце, потом «маму». В другом углу громоздились игрушки. Роби остановился. Мне придется убить молодую мать?

В наушниках раздался голос: «Иди в спальню».

Еще одно отличие сегодняшней ночи: ему пришлось надеть микрокамеру с обратной связью, которая передавала онлайн-видео, и наушник-«капельку», через который им руководили.

Роби помедлил перед закрытой дверью в спальню. Из-за двери доносилось тихое дыхание. Он открыл дверь и вошел.

Кровать стояла у окна. Было темно, но Роби увидел, что она там лежит. Он вынул из кармана «глок» и шагнул вперед. Роби решил, что сегодня сделает смертельный выстрел с нескольких футов. Стрелять будет в сердце, и второй, контрольный, выстрел тоже будет в сердце. Кровотечение минимальное. Быстро, чисто.

Она лежала на спине. Он прицелился ей в сердце. Но вдруг…

Рядом с ней Роби увидел какой-то горбик, укутанный одеялами. Из-под одеял высунулась кудрявая головка.

«Стреляй», — прозвучало у него в ухе.

Роби не выстрелил, но, должно быть, издал какой-то звук. Мальчик широко раскрытыми глазами смотрел на Роби, который целился из пистолета в его мать.

— Мама, — испуганно позвал мальчик.

«Стреляй, — прозвучало в ухе. — Ребенка тоже застрели. Быстрее».

Роби мог выстрелить и уйти.

Женщина зашевелилась.

— Не бойся, маленький, — сказала она сонно. — Не бойся, мама с тобой. Нечего бояться.

И тут она увидела Роби. И застыла. Но лишь на секунду. Она заслонила собой ребенка и заплакала.

— Тихо, или я стреляю, — сказал ей Роби.

Но плакать она не перестала.

Он выстрелил в подушку. Пуля, чуть изменив направление из-за пружин матраса, врезалась в пол.

Она перестала плакать.

— Убей ее! — взревел голос в ухе.

Она обняла сына.

— Пожалуйста, мистер, пожалуйста, не убивайте!

— Тогда тихо, — сказал Роби. Голос в ухе неистовствовал.

— Берите, что хотите, — бормотала женщина, — только не убивайте. — Она повернулась, обнимая мальчика и прижимаясь щекой к его лицу.

Роби вдруг заметил, что голос в ухе умолк. Крик прекратился, настала тишина. Он похолодел.

Оконное стекло разлетелось. Роби видел, как пуля прошла сквозь головы мальчика и его матери, убив обоих. В последний миг жизни глаза женщины смотрели на Роби. Мать и сын упали рядом.

Роби взглянул в окно. Очевидно, там запасной, и у него отличная позиция. Потом проснулся инстинкт самосохранения, и Роби упал на пол и откатился подальше от окна.

Лежа на полу, он обнаружил еще кое-что неожиданное.

Рядом с кроватью стояла детская коляска. В коляске спал второй ребенок.

Вдруг ожил голос в ухе. «Уходи из квартиры! — приказал он. — Через пожарный выход».

— Пошел к черту, — сказал Роби, снял камеру, вынул из уха «капельку», отключил их и сунул в карман.

Он дотянулся до коляски, подкатил ее к себе. Он ждал второго выстрела, однако вовсе не собирался становиться живой мишенью для стрелка за окном. Выбравшись из зоны видимости, он поднялся и, катя за собой коляску, перешел в гостиную. Там он включил фонарик, нашел дамскую сумочку, вынул водительские права и сфотографировал их телефоном. Потом — идентификационную карточку. Правительственную идентификационную карточку. Что за…? Насчет этого на флешке ничего не было.

Наконец он обнаружил синюю книжечку, почти совсем заваленную бумагами. Паспорт гражданина Соединенных Штатов. Он сфотографировал все его страницы, особенно крупно — иностранные въездные визы. Потом положил права, идентификационную карту и паспорт на место и снова подхватил коляску.

Он вышел на лестничную площадку, спустился этажом ниже, прокручивая в голове план здания. Он запомнил каждую квартиру, каждого жильца — каждую возможность. Триста седьмая квартира — в ней живет мать троих детей. Просто чудо, что малыш в коляске спит. Роби поставил коляску перед дверью триста седьмой и трижды постучал. И ушел, как только услышал, что кто-то приближается к двери.

Роби надо было выбрать. Задний фасад исключается. Тот факт, что голос в ухе посылал его к пожарному выходу, не оставил у Роби сомнений — если он воспользуется этим выходом, то получит пулю в голову: за глупость. Парадный вход исключается по той же причине. Единственная дверь, отлично освещенная, — идти туда равносильно тому, чтобы нарисовать на голове мишень. Остаются два боковых фасада.

Двести вторая квартира стояла пустая. Он пробежал по коридору и через десять секунд был внутри. Все квартиры в этом доме имели одинаковую планировку. Он зашел в спальню, открыл окно и оценил расстояние до земли. Потом прыгнул.

Коснувшись земли, он упал и перекатился, чтобы смягчить удар. Он ожидал выстрела, но выстрела не было. Отбежав от дома, он спрятался за мусорный контейнер и несколько секунд приходил в себя, адаптируясь к новому месту. Потом перемахнул через ограду и побежал по улице. Вероятно, никто не видел, как он покинул здание, иначе он был бы мертв. Но наверняка они уже поняли, что он ушел. И его будут искать. Прочесывать местность. Роби знал правила. Только теперь ему приходится их нарушать.

Занимаясь подобного рода деятельностью, Роби понимал, что такая возможность существует. И это надо учитывать. Как и на всех остальных заданиях, он имел запасной план. И теперь пришло время им воспользоваться. Он вспомнил, как Шейн Коннорс объяснял ему: «Только ты сам, Уилл, сможешь спасти свою шкуру».

Он прошел десяток кварталов, приближаясь к цели. Посмотрел на часы. Еще двадцать минут, если расписание не изменилось.

Назвавшись вымышленным именем, он купил билет на автобус до Нью-Йорка, который отходил через двадцать минут. Добравшись до Нью-Йорка, он перейдет ко второму этапу запасного плана и в итоге покинет эту страну.

Купив билет, он ждал автобуса на улице. Автобусная станция — место небезопасное, особенно в два часа ночи. Но гораздо безопаснее той ситуации, из которой Роби только что выбрался. Он коротал время, рассматривая людей, ожидавших этого автобуса. Тридцать пять пассажиров, включая его. Большинство небогатые, рабочий класс, или же переживают не лучшие времена. Едут с сумками, подушками и рюкзаками. У Роби же не было ничего, кроме очков ночного видения, миниатюрной камеры и «глока» во внутреннем кармане толстовки.

Автобус подкатил к остановке и, скрипнув тормозами, остановился перед ними. Они выстроились в очередь. Тут-то Роби и заметил ее. Очень молодая, просто-таки подросток. В линялых джинсах с прорехами на коленях. Темные волосы зачесаны назад и собраны в конский хвост. В руке она держала рюкзак и тяжело дышала. Роби заметил, что ее ладони и коленки запачканы. Он оглянулся, но не увидел никого, кто мог бы быть ее родителями.

Он потихоньку продвигался в очереди. Не исключено, что его найдут здесь еще до отхода автобуса. Он сжимал в кармане пистолет, стараясь не поднимать глаз.

В автобусе он прошел назад и уселся у окна на самом последнем ряду. Здесь его не видно, а он видит всех входящих в просвет между двумя креслами перед ним. Стекла тонированные, значит, в окно стрелять не станут.

Девочка-подросток села через три ряда кресел впереди него, по другую сторону от прохода.

Какой-то мужчина вскочил в автобус за секунду до того, как водитель закрыл двери. Роби насторожился. Мужчина двинулся к задним рядам. Приближаясь к девочке, он смотрел в сторону. Это был тридцать шестойпассажир — и последний.

Роби пригнулся пониже и натянул капюшон. Сжал «глок» в кармане и направил его дуло вперед и вверх, нацелив в точку, где окажется мужчина, если продолжит путь к заднему ряду. Приходится признать, подумал он, что они как-то узнали о его запасном плане и послали этого мужчину прикончить его.

Однако мужчина остановился у ряда, следующего за тем, где сидела девочка, и устроился прямо за ней. Роби ослабил хватку на пистолете, но продолжал наблюдать за мужчиной.

Автобус тронулся, а Роби рассматривал мужчину. Того же роста и возраста, что и он сам. Без сумки. Роби перевел взгляд на руки мужчины. В перчатках. На его собственных руках тоже были перчатки. Не то чтобы было холодно. Роби понял, что этот мужчина сел в автобус не для того, чтобы просто поехать в Нью-Йорк.

Профессиональные убийцы — люди специфические, подумал Роби. Он наблюдал, выжидал. Когда ты на задании, обращаешь внимание на такие вещи, которые другие не замечают. Например, точки входа и выхода. Углы прицела, позиции, с которых на тебя могут напасть. Оцениваешь противника — так, чтобы никто не заподозрил этого. Пытаешься угадать его намерения, следя только лишь за языком его тела. Ни в коем случае не позволяешь никому заметить, что заметил его.

Роби проделал все это. И получалось, что он здесь совершенно ни при чем. За ним идут, это ясно. Но столь же ясно, что этот мужчина пришел за этой девочкой.

Значит, он не единственный профессиональный убийца в этом автобусе. Он посмотрел на второго и вытащил «глок» из кармана.

Девочка читала книгу. Это нехорошо. Молодежь — идеальная мишень: телефон прилип к уху, пальцы колотят по клавиатуре, в наушниках гремит музыка. Легкая добыча.

Второй подался вперед. Роби понял, как он будет действовать. Голова и шея. Крутануть вправо, крутануть влево — так учат американских морских пехотинцев. И не нужно никакого оружия. Человек умирает бесшумно. Окружающие ничего не замечают. А уж здесь, в автобусе, точно ничего не заметят. В основном народ уже спал, хотя и проехать-то успели от силы полмили.

Мужчина напрягся.

Роби обхватил пистолет. В эту ночь на его глазах с жизнью расстались двое, один из них — маленький мальчик. Третьей смерти он не допустит.

Мужчина занес руки. Сейчас схватит, подумал Роби, раз — и нет девочки.

Но не сегодня.

И тут случилось такое, чего Роби совершенно не ожидал. Мужчина вскрикнул.

Кто бы не вскрикнул. Перечный спрей жжет, как черт, когда попадает в глаза.

Девочка даже не повернулась. Просто пальнула через голову назад, прямо в лицо нападавшему. Однако тот, хоть и вскрикнул и одной рукой стал тереть глаза, другой нашел шею девочки.

Роби ударил его по голове пистолетом, и тот рухнул на пол.

Девочка оглянулась на Роби. Остальные пассажиры проснулись и тоже смотрели на них.

Водитель остановил автобус, крикнул: «Эй!» — и пошел по проходу к Роби, но, увидев пистолет, замедлил шаги.

— Чего вам надо, черт побери? — спросил он.

— Этот тип напал на девушку. Я его остановил, — сказал Роби.

Он посмотрел на девочку, ища поддержки. Она промолчала.

— Скажите им, — попросил Роби.

Она молчала.

— Он хотел вас убить. Вы прыснули в него перечным спреем. — Роби наклонился и, не успела она опомниться, вынул баллончик из ее руки и поднял вверх. — Перечный спрей, — сказал он подтверждающее.

Теперь пассажиры смотрели на девочку.

Она оглянулась, сжавшись от их испытующих взглядов.

— Что происходит? — спросил водитель.

Роби сказал:

— Этот тип напал на девушку. Она прыснула в него перечным спреем, а поскольку он не отстал, я его вырубил.

— А почему у вас пистолет?

— У меня есть на него разрешение.

В отдалении раздался вой сирен. Не из-за трупов ли в том доме, откуда он только что ушел?

Мужчина на полу пошевелился. Роби поставил ногу ему на спину.

— Лежать, — приказал он и обратился к водителю: — Позвоните лучше в полицию.

Девочка схватила свой рюкзачок и пошла к выходу.

— Вы не можете уйти, мисс, — раскинул руки водитель.

Она вытащила что-то из кармана куртки и показала водителю. Роби, оттуда где он стоял, не видел, что это. Водитель немедленно отступил, явно испуганный. Какая-то женщина вскрикнула.

Роби связал мужчине за спиной руки с коленями его же собственным ремнем, тем самым совершенно обездвижив его. Потом пошел за девочкой и нагнал ее уже в конце улицы.

— Что ты ему показала? — спросил он. Она протянула ему гранату. — Она же пластмассовая, — не моргнув глазом сказал Роби.

— Ну, он, кажется, этого не понял. — Голос ее оказался ниже, чем он ожидал. Она продолжала идти.

— Почему этот тип хотел тебя убить?

Она ускорила шаг и скользнула в узкую щель между двумя припаркованными машинами. Роби — за ней. Она побежала. Он схватил ее за руку.

— Эй, я с тобой разговариваю.

Он не услышал ответа. Раздался взрыв, их обоих свалило с ног.


Роби первый пришел в себя. Он не знал, сколько времени был в отключке — вряд ли долго. Полиции не было, только он и автобус, которого тоже больше не было. Он посмотрел на пылающий металлический скелет. Наверняка в живых никого не осталось.

В столь поздний час этот район округа Колумбия был пустынен. Жилья здесь не было. Только бездомные бродили здесь, только они могли видеть, что случилось. Роби увидел, как один старик в рваных джинсах и рубашке, почерневшей от грязи, выбрался на тротуар из своего домика, сделанного из картонных коробок и пластиковых мусорных пакетов, посмотрел на костер, некогда бывший автобусом с пассажирами, и буркнул сквозь гнилые зубы: «Черт, есть у кого что-нибудь вкусное поджарить?»

Роби медленно поднялся на ноги, поискал глазами девочку. Она лежала рядом с припаркованным «Сатурном». Роби пощупал ей пульс и выдохнул с облегчением. Через минуту она открыла глаза. В руке она по-прежнему сжимала гранату.

— А настоящую ты оставила в автобусе?

Она с трудом села, посмотрела на остатки автобуса. Роби ждал какой-то реакции, но она ничего не сказала.

— Кто-то очень хотел тебя убить, — сказал он. — Почему?

Она встала на ноги, взяла рюкзак, потом посмотрела на Роби.

— Где ваш пистолет? — спросила она.

Вопрос застал его врасплох. Он не знал. Он заглянул под машины. Там была решетка ливневой канализации — возможно, пистолет упал туда, когда взрывная волна свалила его с ног. Она наблюдала за ним.

— На вашем месте я бы его нашла. Он вам понадобится.

— Почему? — спросил он.

— Потому что вас видели со мной.

Сирены становились все громче. Машины полиции и скорой помощи приближались. Бездомный старик плясал вокруг костра и визжал, что хочет «зефирчика».

— А почему это имеет такое значение? — спросил Роби.

Она посмотрела на остатки автобуса.

— Что? Вы же не дурак.

Роби еще поискал пистолет и подошел к ней.

— Тебе надо обратиться в полицию. Там тебя защитят.

— Да уж.

— Думаешь, не смогут?

— На вашем месте я бы ушла отсюда.

— В автобусе живых не осталось, некому рассказать копам, что произошло.

— А что, по-вашему, произошло?

— Больше тридцати человек расстались с жизнью, в том числе и тот тип, что хотел тебя убить.

— Это ваша теория. А доказательства?

И она пошла прочь.

— Знаешь, ты не справишься одна, — сказал Роби. — Тебя мощно подставили, а ты нервничаешь.

Она обернулась.

— Что вы имеете в виду? — В первый раз его слова ее заинтересовали.

— За тобой или шли до самого автобуса, или тебя ждали. То есть или ты занервничала и позволила себя выследить, или тот, кому ты доверяешь, тебя предал. Как ты засекла этого типа в автобусе?

— Отражение в стекле. Смотрю — он сел прямо за мной. А до этого прошел мимо трех свободных рядов. Это заставило меня задуматься, понимаете?

— Я тоже сидел позади тебя.

— Слишком далеко, чтобы сделать мне гадость.

— Так ты и меня заметила?

Она пожала плечами:

— Просто я наблюдательная.

Роби сказал:

— Но все равно ты одна не справишься. Если не хочешь идти в полицию, можешь пойти со мной.

Она отступила на шаг:

— С вами?

Он посмотрел на нее, прислушался к завыванию сирен.

— Хочешь выпутываться сама — давай. Я думаю, ты сможешь водить их за нос еще несколько часов. Но потом с тобой все будет кончено.

Она через плечо бросила взгляд на пылающий автобус.

— Я не хочу, чтобы умер еще кто-нибудь, — сказала она.

— Еще кто-нибудь? Кто-то уже умер?

Роби показалось, что она вот-вот расплачется, но вместо этого она сказала:

— Кто вы?

— Тот, кто наткнулся на нечто непонятное и не хочет этого оставить так.

— Я вам не верю. И вообще никому не верю.

— Не стану тебя осуждать. Я и сам никому не верю.

— Куда вы собираетесь пойти?

— В одно безопасное место.

— Не думаю, что такое место существует, — сказала она, и в первый раз ее голос звучал по-детски испуганно.


У Роби был не только запасной план на случай, если на задании что-то пойдет не так, но и безопасный дом. И теперь, когда он был не один, он перешел к плану «С». К сожалению, план «С» уже был сильно осложнен.

Он оглядел переулок, по которому они шли. Надел очки ночного видения. Это был всего лишь отблеск, но он обратил на него внимание, потому что понял, что это важно: так свет отражается от оптического прицела винтовки.

Он снял очки, нырнул в тень и посмотрел на девочку.

— Как тебя зовут?

Она ответила не сразу:

— Джули.

— Ладно, Джули. А меня зовут Уилл.

Она смотрела мимо него, в темноту. Они прошли уже десяток кварталов; звук сирен стал удаляться. Она еще не согласилась идти с ним. Они просто молча решили, что надо уйти с места взрыва; повернулись и зашагали вместе.

— Там кто-то есть, — тихо сказал он, показав через плечо. — Возможно, что на тебе устройство слежения? Например, в мобильном телефоне?

— У меня нет мобильного телефона, — ответила она.

— Разве не у всех детей есть мобильный телефон?

— Не у всех, — сухо сказала она. — И я не ребенок.

— Сколько тебе лет?

— А вам сколько?

— Сорок.

— Действительно, старик.

— Поверь, я это чувствую. Так сколько?

— Четырнадцать.

Он оглянулся. Подсознание отчетливо говорило ему, что возвращаться нельзя.

— Что вы там увидели? — спросила она.

— Отражение оптического прицела.

Роби оглядел стены по обе стороны от них. Потом поспешил к контейнеру со строительным мусором, стоявшему в переулке, и нырнул в него. Поискав, нашел несколько кусков веревки и быстро связал вместе. Там же нашелся и обрезок фанеры. Перекинув фанеру мостиком на верху контейнера, Роби поднял Джули на получившуюся платформу и влез туда сам.

— А дальше?

— Лезем вверх. Мы должны попасть туда.

То есть на пожарную лестницу, которая обрывалась довольно высоко над уровнем тротуара. Роби перекинул веревку через нижнюю перекладину, на одном конце завязал петлю, протянул в нее другой, по веревке поднялся на лестницу, отвязал веревку и опустил ей.

— Привяжи к лямкам рюкзака и обхвати себя руками, чтобы рюкзак не соскользнул.

Она так и сделала, и он поднял ее на лестницу. И услышал топот бегущих ног. Значит, они в опасности.

— Лезь. Как можно выше, — сказал он.

Она полезла, а Роби сосредоточился на проблеме.

В переулок свернул мужчина, на плече у него болталась винтовка. Он знал свое дело, но недостаточно, потому что ему не пришло в голову посмотреть вверх. А когда наконец посмотрел, то очень близко увидел подошву ботинка Роби.

Сорок пятый размер ботинка Роби впечатался ему в лицо, и он с разбега упал на асфальт. Роби откинул винтовку подальше. Мужчина был без сознания. Роби обыскал его. Ни удостоверения личности, ни телефона. Но и официальных документов с полномочиями тоже нет. Зато в кармане он нашел электронное устройство с мигающей голубой лампочкой. Раздавил каблуком и выбросил в мусорный контейнер. Под коленом обнаружился «смит-вессон» тридцать восьмого калибра — Роби вытащил его и сунул себе за пояс.

Джули он догнал почти на самом верху.

— Он мертв? — спросила она.

— Не проверял. Идем. — Он показал на крышу.

Он нашарил опору водосточной трубы и через минуту был уже на крыше. Лег на живот и опустил ей конец веревки.

— Обвяжи лямки рюкзака, как в тот раз.

— Не уроните меня! — сказала она испуганно.

— Я тебя уже поднимал один раз. Ты легкая.

Еще через минуту она была на крыше рядом с ним.

Роби провел ее по плоской части крыши на противоположную сторону, где тоже была пожарная лестница. Он на веревке опустил Джули на верхнюю перекладину, потом, ухватившись за край крыши, несколько секунд повисел над бездной, разжал руки и тоже перекинул тело на пожарную лестницу. Они стали спускаться вниз.

— Не столкнемся ли мы с той же проблемой? — сказала Джули. — Вдруг там нас тоже ждут?

— Столкнемся, если спустимся до самого низа.

На уровне четвертого этажа Роби остановился, ножом открыл простенький запор и поднял окно.

— А если здесь кто-нибудь живет? — прошептала Джули.

— Тогда тихонечко уйдем, — ответил Роби шепотом.

Квартира пустовала. Они спустились в вестибюль по внутренней лестнице и минутой позже уже шли по улице.

— Они тебя выследили, — сказал Роби. — А значит, на тебе должен быть «жучок».

— Откуда вы знаете?

— Я нашел на этом типе приемник. Я его, конечно, растоптал, но мы должны отыскать источник сигнала. Открой рюкзак.

Роби быстро просмотрел все, что там было, но ничего не нашел.

— Может быть, «жучок» на вас, — сказала она.

— Это невозможно, — сказал Роби, однако остановился и вытащил из кармана миниатюрную камеру. Вскрыл корпус — под ним мигал голубой огонек.

— Видите, я была права, — победно сказала Джули.

Он выбросил в урну и камеру, и «капельку», и блок питания.


Роби влез в древний пикап, припаркованный у бензоколонки, и сунул ключ в зажигание. Джули в машину не села.

— Ты решила разбираться с этим в одиночку? — спросил он. Она не ответила. Он вытащил что-то из кармана и протянул ей. Перечный спрей. — Тогда тебе это пригодится.

Она взяла баллончик и села в пикап. Роби тронулся.

— Почему ты передумала?

— Плохие парни не возвращают оружие. — Она помолчала. — И потом, вы спасли мне жизнь. Дважды.

— Понятно.

— Значит, за мной следят. А за вами-то кто? — спросила она.

— Не скажу. Это осложнит твое будущее.

— Не думаю, что у меня оно есть. — И она замолчала.

— О ком ты думаешь? — тихо спросил Роби.

Джули сморгнула слезу:

— Ни о ком. И больше не спрашивайте, Уилл.

Она откинулась на спинку сиденья, Роби поехал быстрее. Он сделал лишь одну остановку у круглосуточного универсама, чтобы купить еды. И через полчаса фары пикапа высветили маленький деревянный домик. Роби стал замедлять ход.

— Что это такое? — спросила Джули, глядя вокруг.

Они свернули с грунтовой дороги. Подъездную дорожку с двух сторон окружали деревья, а кончалась она перед беленьким домиком, обшитом вагонкой. За ним высился амбар.

— Здесь безопасно, — сказал он. — Ну, то есть настолько, насколько это вообще возможно при сложившихся обстоятельствах.

Она разглядывала амбар.

— Это была ферма, да?

— Очень давно. Поля успели зарасти лесом.

Это и было надежное убежище Роби. Его работодатель устроил несколько таких безопасных домов для Роби и ему подобных. Но этот дом был его собственный. Официальный владелец — подставная компания. К нему никаких нитей.

Роби завел машину в амбар, взял пакет с продуктами и вместе с Джули прошел к дому. Ввел код в систему сигнализации, следя за тем, чтобы она не увидела, какие цифры он нажимает.

Она вошла в дом и огляделась:

— Куда мне идти?

Он показал на лестницу:

— Гостевая спальня, вторая дверь направо. Ванная напротив по коридору. Хочешь есть?

— Скорее спать.

— Ладно, — сказал Роби. — Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

— И не пшикни в меня перечным спреем! Он очень жгучий.

Она посмотрела на зажатый в руке баллончик.

— Как вы узнали?

— Пока мы ехали, ты все время держала его нацеленным на меня. Я не в обиде. Иди спать.

Она послушно пошла, тяжело поднимаясь по ступеням. Дверь спальни открылась, закрылась; щелкнул замок. Умница.

Он прошел в кухню, сел за стол и достал мобильный телефон. В нем не было никаких маячков. Такова была политика компании, потому что чип — это палка о двух концах. Но история с камерой его встревожила.

Должно быть, они подозревали, что он не станет стрелять в эту женщину, потому и поставили дублера. Все было подстроено с самого начала. И теперь ему предстоит выяснить зачем.

Он стал просматривать фотографии, которые сделал в квартире застреленной женщины. Из водительского удостоверения выяснилось, что ее звали Джейн Уинд и что ей было тридцать пять лет. Он увеличил изображение на экране мобильного, чтобы рассмотреть въездные визы на страничках паспорта. Несколько европейских стран, потом Ирак, Афганистан и Кувейт. Это необычно. Потом перешел к ее правительственной идентификационной карточке. Министерство обороны Соединенных Штатов Америки, офис генерального инспектора.

Роби смотрел на экран. Меня обманули. Меня подставили.

С телефона он зашел в Интернет. В новостях не было ни слова об Уинд, но взрыв автобуса уже привлек к себе внимание. Сообщали, что власти не исключают технической причины взрыва. И это станет официальной версией, подумал он, если только они не найдут доказательств обратного.

Его руководитель не делал попыток с ним связаться. Роби это не удивляло. Здесь и сейчас он был в безопасности. Завтра? Кто знает. Он бросил взгляд на лестницу. Он в бегах, и он не один. Будь он один, у него был бы шанс. А так?

А так у него Джули. Ей, кажется, четырнадцать лет. Она не доверяет ему и вообще никому не верит. И тоже от чего-то бежит.

Что это? Признание вины — оттого что я позволил убить маленького ребенка у себя на глазах? И я подсознательно стремлюсь ее искупить, потому и спас Джули?

Он слишком устал — и головой, и телом, чтобы принимать правильные решения. И потому поступил единственно возможным образом: поднялся в спальню, что напротив ее спальни, запер за собой дверь, положил «смит-вессон» себе на грудь и закрыл глаза. Спать — это важно.

Глава 3

Рано утром Роби побрился, оделся и спустился вниз.

На улице было еще темно. Из гостевой спальни доносилось сонное дыхание Джули. Он хотел было постучать, но решил дать ей поспать. А сам пошел в кухню.

Когда через двадцать минут в кухню спустилась Джули, завтрак был почти готов.

— Кофе или чай? — спросил он.

— Кофе, черный, — ответила она.

— Вон там, наливай сама. — Он взбивал яйца в миске, поглядывая на экран маленького телевизора, стоявшего на холодильнике. — Видишь?

Джули, отпив кофе, подняла глаза на экран. При ярком свете она выглядела гораздо моложе, чем ночью.

Звук был отключен, но картинка на экране говорила сама за себя. Дымящийся автобус, выгоревший до металлической оболочки. Бак у него был полон бензина — чтобы хватило до Нью-Йорка — и вспыхнул он, как факел.

Ведущий новостей сказал, глядя в камеру:

— ФБР не исключает, что это был террористический акт, однако пока непонятно, почему его целью оказался именно этот автобус.

— Как вы думаете, как его взорвали? — спросила Джули.

— Может быть, это сделал тот тип, который шел за тобой.

— Что, смертник? Но вы же не нашли на нем бомбы?

— Не нашел. И я его связал, так что сам он ничего не мог взорвать.

— Значит, это не он.

— Не факт. Может быть, бомба все же была укреплена на нем, а взорвана удаленно. Примерно половина террористов-смертников на Ближнем Востоке подрываются не сами, их подрывают руководители с безопасного расстояния.

— Но если источником взрыва был не он…

— То, значит, автобус взорвал кто-то другой. Очередь зажигательными в топливный бак — один вариант. Пары воспламеняются — и ба-бах. Как ты думаешь, как этот тип узнал, что ты в этом автобусе?

— Ну, он очень спешил и сел последним… — Она говорила рассудительно, словно бы отстраненно анализировала ситуацию.

Роби понравился этот тон, он и сам любил так говорить.

— Значит, он или получил задание в последнюю минуту и успел вскочить на подножку, или, что более вероятно, они тебя потеряли, а потом снова нашли. Как ты думаешь?

— Понятия не имею. А другой, в переулке, с винтовкой?

— Этот шел за мной.

— Я понимаю. На вас было следящее устройство. Но почему?

— Я не могу об этом говорить.

— Точно так же отвечу и я, — сказала Джули. — И что дальше?

Они смотрели друг на друга.

— Где твои родители? — спросил Роби.

— Кто сказал, что они у меня есть?

— Родители у всех есть.

— Я имею в виду, живые родители.

— Значит, твоих родителей нет в живых.

Она посмотрела в сторону, покрутила в руках кружку с кофе.

— Это не имеет отношения к делу.

— Если ты расскажешь мне, что происходит, я, быть может, сумею тебе помочь.

— Вы мне уже помогли, и я вам за это благодарна. Но я не понимаю, что еще вы можете сделать, честно говоря.

Он посмотрел на экран телевизора. Из какого-то дома выкатывали носилки с двумя трупами в мешках. Один большой, второй очень маленький.

— Личности жертв, матери и ее маленького сына, установлены, но мы не сообщаем их имен, пока не извещены ближайшие родственники, — говорила представительница полиции.

— Расследование возглавит ФБР? — спросил журналист.

— Погибшая была работником правительственного агентства. В таких случаях расследование всегда проводится с участием Бюро.

Не всегда, подумал Роби, не сводя глаз с экрана.

— И был еще второй ребенок? — спросил журналист.

— Да. Он цел и невредим. Вот все, что мы пока можем сказать.

Роби отвел глаза от экрана и обнаружил, что Джули смотрит на него, и взгляд ее прожигает насквозь — ничего не скроешь.

— Это сделали вы?

Он не ответил.

— Мать и дитя, да? И помогли мне, чтобы загладить это?

— Будешь еще что-нибудь есть?

— Нет. Я хочу уйти отсюда.

— Могу подвезти.

— Спасибо, я пешком.

Она поднялась к себе в комнату и через минуту вернулась с рюкзаком.

Открывая перед ней входную дверь, он сказал:

— Я не убивал этих людей.

— Я вам не верю, — просто сказала она. — Но спасибо, что меня не убили. У меня достаточно других гадостей в жизни.

Он смотрел, как она быстро шла по подъездной дороге.

Потом пошел надевать куртку.

Роби надел шлем, откинул кожаный чехол с «хонды» и вывел мотоцикл из амбара. На дорогу он выехал, как раз когда Джули садилась на переднее сиденье древнего «меркьюри», который вела какая-то старушка. Роби поехал вслед за ними. Когда машина свернула на заправку, он миновал ее и, сделав петлю по боковым дорогам, подъехал с другой стороны. Сквозь дырку в ограде он смотрел, как Джули вышла из машины и направилась к телефону-автомату.

Она почитала объявления внутри будки, бросила в автомат несколько монет и стала набирать номер. Вызывает такси, догадался он. Повесив трубку, она вошла в магазин. Теперь будет ждать такси — и Роби с ней.

Зазвонил его мобильный. Он посмотрел на экран и судорожно вздохнул. Этот номер в его записной книжке значился как «синий» звонок. То есть звонок с самого верха агентства, где он работал. Роби еще никто и никогда не звонил оттуда. Надо ответить.

Он сказал:

— Вы не сможете отследить этот звонок, вы же знаете.

— Нам нужно встретиться, — сказал мужчина.

Это был не его руководитель. Как Роби и предполагал. «Синие» звонки исходят не от простых руководителей.

— Ночью я уже встретился. Боюсь, еще одной такой встречи мне не пережить.

— Последствий не будет. Ваш руководитель ошибся.

— Хорошо, что сказали. Я ведь так и не выполнил задания.

— Исходная информация тоже была неверной. Это несчастный случай.

— Несчастный случай? Эта женщина явно должна была умереть. А ведь она гражданка Америки.

Тут уж его собеседнику нечего было сказать.

— Офис генерального инспектора, — сказал Роби. — А мне сказали, что эта женщина была звеном в террористической цепи.

— Ваше дело — выполнять приказ. Если приказ неправильный, не вам с этим разбираться. Это уже мое дело.

— Да кто вы, черт побери?

— Вы же видите, это «синий» звонок. По должности я выше вашего руководителя. Значительно выше. Поставим на этом точку до личной встречи. — Роби смотрел, как Джули вышла из магазина. — Послушайте, Роби, мы не хотим вас терять. Вы представляете для нас значительную ценность.

— Спасибо. А где мой руководитель?

— Переведен на другую должность. Мы стараемся минимизировать ущерб, Роби. Нам нужно работать вместе.

— Вы подсылали ночью ко мне убийцу? Парня с винтовкой? У него на лице должна отпечататься моя подошва. Может, он так и лежит без сознания в том переулке?

— Он не из наших, могу вам поклясться. Дайте точное местоположение, мы проверим.

Роби ему не поверил, но это не имело значения. Он рассказал, где это произошло, и этим ограничился.

— Чего вам от меня нужно? У меня нет желания выполнять следующие задания.

— Расследование смерти Джейн Уинд ведет ФБР. И нам нужно, чтобы в этом расследовании вы представляли наше агентство. Чтобы вы осуществляли связь с Бюро.

Разговор мог развиваться по разным сценариям, но такого Роби даже представить себе не мог.

— Вы шутите, — сказал он.

— Нам нужно, чтобы вы помогали вести расследование. Причем именно так, как нужно нам. Это главное.

— Прежде всего: почему нам нужно расследовать это дело?

— Потому что Джейн Уинд работала на нас.


Они договорились о месте и времени встречи, и Роби убрал телефон.

На парковку при заправке заехало такси. Джули села в него, и машина тронулась. Роби тронулся следом, выдерживая классическую дистанцию пятьдесят ярдов. Он не боялся ее потерять: в ее яичницу он подмешал легкоусвояемый биотрансмиттер, который будет действовать в течение суток, а потом выйдет из организма. А следящее устройство закрепил у себя на запястье.

Такси свернуло на Шестьдесят шестую трассу и устремилось на восток, к округу Колумбия. Проехало по мосту Рузвельта, потом направо и остановилось на перекрестке, где стояло несколько старых домов-дуплексов. Она вышла, потопталась и вернулась в машину. Роби отметил это место и продолжил слежку.

Минут через десять Роби сообразил, что она направляется к месту взрыва автобуса. Таксисту пришлось высадить ее из машины примерно в двух кварталах от него, потому что дороги были перекрыты полицейскими. Повсюду были полицейские и фэбээровцы. Он запарковал свой мотоцикл и продолжил преследование пешком. Джули была на квартал впереди. Роби увидел то, что осталось от автобуса, хотя полиция и заслоняла всячески это от публики.

Роби посмотрел на место, где он упал после взрыва. Он по-прежнему не знал, куда подевался его пистолет, и это его тревожило. Он посмотрел вверх, на стены домов. Где здесь камеры наблюдения? На данный момент никто не знает, что после взрыва они двое выжили.

Он стал наблюдать за женщиной под сорок в форменной ветровке ФБР. Темные волосы, красивое лицо. Рост пять футов шесть дюймов, стройная. На поясе жетон и пистолет. Ей докладывали спецагенты и полицейские, и он отметил разницу — должно быть, она была специальный агент, ответственный за эту операцию.

Роби нырнул в подворотню, когда Джули повернула прочь от остатков автобуса. Вслед за ней Роби дошел до гостиницы, стоявшей между двумя пустыми домами, и в окно подсмотрел, как она заплатила за номер кредитной карточкой. Интересно, на чье имя. Если на ее, то ее преследователи тотчас же узнают, где она.

Через минуту она шагнула в лифт, а Роби вошел в гостиницу и направился к старику у стойки портье.

— К вам только что вселилась моя дочь, — сказал он. — Я ее привез на стажировку на Капитолийском холме. Я велел ей расплатиться карточкой «Американ экспресс», потому что карточка, которую я ей дал, повреждена, но, боюсь, она забыла. Я пытался ей позвонить, но она отключила телефон. В каком она номере?

Старик улыбнулся.

— Я не могу предоставить вам эту информацию.

Роби тяжело вздохнул и вытащил бумажник, а из него — двадцать долларов.

— Послушайте, меньше всего мне нужно, чтобы мне закрыли кредит только потому, что моя дочь перепутала две карточки.

Старик посмотрел в свои записи.

— Она расплатилась карточкой «Виза». Имя владельца счета Джеральд Диксон.

— Я знаю, я и есть Джеральд Диксон. Но у меня две «Визы». Можно посмотреть номер?

— Можно — еще за двадцать.

Изобразив глубокое отчаяние, Роби согласился. Посмотрев на карточку, он запомнил ее номер.

— Отлично, — сказал Роби. — Эта как раз поврежденная.

— Ничего не могу поделать, дорогой.

Роби повернулся и ушел. Теперь надо узнать, кто такой Джеральд Диксон. Но надо признать, Джули пока в безопасности.

Он поехал к своему дому и, прежде чем войти, тщательно проверил парадный и задний входы. Поднялся по лестнице, а не на лифте, не встретив ни одной живой души. В этот час все были на работе. Открыл дверь своей квартиры, осторожно вошел.

Через пять минут он убедился, что квартира пуста. Он оставлял ловушки — бумажки, зажатые между дверями, ниточки, которые должны разорваться, когда ящик выдвигается, — чтобы знать, не обыскивали ли его квартиру. Все они остались нетронуты.

Он переоделся в слаксы, белую рубашку и спортивный пиджак и открыл стенной сейф. Очень давно уже он не пользовался своими документами: жетоном и удостоверением. А сейчас положил их в карман пиджака.

Встреча по настоянию Роби была назначена в публичном месте.

Отель «Хей-Адамс» расположен через улицу от Лафайет-парка, а за Пенсильвания-авеню — Белый дом. Самое защищенное место на земле. Роби рассудил, что здесь его коллегам будет трудно убить его и спрятать концы в воду.

За минуту до условленного времени в «Джефферсон-рум», ресторан на первом этаже, вошел мужчина лет шестидесяти. Скромный недорогой костюм, начищенные туфли, манеры слуги народа, который за целую жизнь служения приобрел куда больше власти, чем денег. При нем были два высоких молодых человека. Охрана. Они вошли вместе с ним, но садиться не стали, а заняли позиции у стен, планомерно осматривая помещение на случай возможной угрозы. Один из них поставил на стоявший в углу рояль компактный предмет, издававший тихое гудение. Белый шум со скремблером, отметил Роби. Если здесь есть электронные прослушивающие устройства, запись невозможно будет расшифровать.

Зал был пуст, несмотря на обеденное время. Роби понимал, что это не простое совпадение. Официантов тоже было не видно.

Роби сел напротив мужчины, спиной к стене.

— Рад, что вы пришли, — сказал мужчина.

— Как вас называть?

— Синий. Называйте меня Синий.

Он полез в карман и показал Роби жетон и удостоверение с его фотографией и должностью, но без имени. Он оказался высокопоставленным руководителем агентства.

— Что ж, поговорим, — сказал Роби. — Вы сказали, что Джейн Уинд была одной из наших. Я проверил ее удостоверение. Она работала в службе уголовных расследований министерства обороны.

— А паспорт посмотрели?

— Поездки на Ближний Восток, в Германию. Но у СУРМО есть отделения во всех этих странах, — сказал Роби.

— И это было прекрасным прикрытием.

— Так она была следователем?

— И не только.

— Что именно она делала для нас?

— Сначала мне нужно узнать, что произошло той ночью.

Роби рассказал. Он рассудил, что глупо что-то скрывать. Однако ни словом не обмолвился ни о Джули, ни об автобусе. На его взгляд, это были совершенно разные вещи.

Синий обдумал информацию.

— Агент Уинд много лет занималась практической работой. Когда у нее появились дети, ее перевели в другое место, но она продолжала работать в СУРМО и продолжала работать на нас.

— Каким же образом она оказалась в списке ликвидации, где ее не должно было быть? Как такое могло случиться? Я понимаю, мы глубоко засекречены, но в то же время мы — часть организации, где есть проверки и отчетность.

— Если какой-то человек или, скорее, группа людей действуют достаточно решительно, они могут сделать невозможное.

— Во что вляпалась Уинд, за что ее убили?

Синий заинтересовался.

— Откуда вы знаете, что она во что-то вляпалась? Почему вы так думаете?

— Она жила в убогой квартирке с двумя маленькими детьми. На столе в гостиной лежали юридические документы — значит, они не были засекречены. Из паспорта следует, что в последний раз она выезжала из Штатов два года назад. Она не была действующим агентом, во всяком случае давно уже не была. Но она над чем-то работала, может быть, вполне рутинным. И что-то обнаружила. Поэтому она и стала мишенью. Не думаю, что это впрямую относилось к ее работе.

Синий слушал, одобрительно кивая.

— Отличная аналитика, Роби. Я восхищен.

— А у меня полно вопросов. Вы знаете, что она раскопала?

— Нет, не знаем. Но, как и вы, мы считаем, что это не было связано с ее обязанностями.

— Зачем вам нужно, чтобы я принимал участие в расследовании ФБР? Это большой риск, особенно если станет известно, чем я занимался в последние двенадцать лет.

— Не станет. — Синий посмотрел на Роби. — Так какая у вас версия?

— Кто-то обнаружил, что она раскопала, и на нее началась охота. Они не были уверены, что я спущу курок, поэтому послали дублера. Вы сказали, мой руководитель переведен на другую работу? Это ложь. Не нужно мне лгать.

— Почему вы решили, что это ложь?

— Он приказал мне убить Уинд. Вы сказали, что этот приказ не был утвержден. Следовательно, он предатель. Предателей не переводят на другую работу. Если бы вы взяли его под стражу, вам не нужно было бы спрашивать меня, что произошло. Значит, мой руководитель исчез вместе с какими-то еще людьми, с которыми он работал. Сколько их, вы говорите?

Синий вздохнул.

— По меньшей мере трое помимо него, но, может быть, и больше. Ничего хорошего, конечно.

Роби ошеломленно смотрел на него.

— Это очень мягко сказано. Так чего вы от меня хотите?

— Мы должны быть в курсе этого расследования. Официально вы станете специальным агентом от службы уголовных расследований министерства обороны, но отчитываться будете передо мной. Мы обеспечим вас всеми необходимыми документами. После нашего разговора вы их найдете у себя в квартире.

Роби потемнел лицом.

— У вас как минимум четыре предателя. А что, если больше? И один из них сейчас в моей квартире?

— Эти агенты привлечены из совершенно другого подразделения. Они никогда не были связаны с вашим руководителем. Их преданность не вызывает сомнений.

Роби неохотно кивнул.

— Но почему я?

— Потому что вы не нажали на курок. Мы верим, что вы все сделаете правильно. Я сейчас мало о ком могу это сказать.

Роби подумал, что есть и еще одна причина, почему это должен быть именно он. Я был там, а это значит, я идеальный козел отпущения, если все полетит к черту. Но он сказал:

— Хорошо.

Он предпочитал расследовать это дело сам, а не ждать, когда этим займется кто-то другой и, возможно, все безвозвратно испортит. Если погибну, то хоть от собственной руки.

Синий поднялся и протянул руку.

— Удачи.

Роби не стал пожимать ему руку.

— Удача здесь ни при чем, мы оба это знаем.


Когда Роби вернулся в свою квартиру, документы уже ждали его. Он просмотрел файл, проверил удостоверение, пробежал глазами легенду.

Ему вменялось в обязанность приступить к этому делу как можно скорее. Но если так спешить, то можно наделать ошибок.

Именно так работала машина.

С документов на него смотрело имя Уилл Роби. По иронии судьбы его подлинное имя оказалось самым безопасным для такого рода задания. Еще его ждал новый «Глок G-20» с плечевой кобурой. Он надел кобуру и застегнул пиджак.

Выходя, Роби столкнулся с Энни Ламберт. На ней был черный офисный костюм и кроссовки.

— Обычно вас здесь не увидишь в такое время, — сказал он.

— Забыла кое-что.

Запросы о Ламберт, вызванные тем, что она вступила в контакт с Роби в гимнастическом зале, ничего не дали. Неудивительно. Чтобы работать в Белом доме, человек должен быть кристально чист.

Она смутилась и сказала:

— Может быть, как-нибудь выпьем вместе?

— Да, может быть, — сказал Роби, думая о том, что ему предстоит.

— Хорошо, — неуверенно сказала она.

Он прошел было мимо, но вдруг остановился, поняв, что невольно был слишком резок. И повернулся к ней:

— Спасибо за предложение. Мне очень хочется выпить с вами, Энни.

Ее лицо просветлело.

— Хорошо, Уилл. Вы знаете, в какой квартире я живу.

Он вышел, удивляясь, чем зацепила его эта женщина. Да, она красива и, по-видимому, умна, но раньше это на Роби не действовало.


Роби вел «ауди» на место убийства Джейн Уинд. Проезжая мимо гостиницы, где оставил Джули, он взглянул на устройство слежения и убедился в том, что она все еще там.

Он подошел к дверям многоквартирного дома с тяжелым чувством. Сейчас он будет помогать расследовать убийство, которому был свидетелем. По вестибюлю ходили полицейские в форме и в штатском. Когда он вошел, вперед выступила та самая женщина, агент ФБР, которую он видел на месте взрыва автобуса.

Она вопросительно посмотрела на него. Он вытащил пакет с документами, предъявил ей жетон и удостоверение. Она ответила тем же. Специальный агент ФБР Николь Вэнс.

— Добро пожаловать, агент Роби, — сказала она. — У меня к вам несколько вопросов.

— Рад поработать с вами над этим делом, агент Вэнс.

Она сказала:

— Мой начальник звонил насчет вас. Мы должны подключить вас к расследованию, но исключительно для получения исходной информации. Ведет расследование ФБР, что означает: веду расследование я.

— Я не собираюсь с этим спорить, — вежливо ответил Роби.

Вэнс посмотрела на него внимательнее.

— Хорошо, — осторожно сказала она. — Значит, по базовым вопросам мы договорились.

— В чем я могу вам помочь?

— Расскажите о жертве все что можете: биография, работа, последние задания.

Роби вытащил из кармана флешку.

— Здесь ее официальное личное дело.

Тем самым он заслужил ее улыбку. Она взяла флешку и протянула своему помощнику:

— Срочно прочти и перескажи главное. — Вэнс обратилась к Роби: — Мы заканчиваем обработку места преступления. Хотите присоединиться?

— Спасибо, да.

Когда они шли к лифту, Вэнс сказала:

— Я думаю, вы слышали также о взрыве автобуса.

— Видел сюжет в новостях. Насколько я понял, этот взрыв тоже расследует ФБР.

— Более того, я. И я думаю объединить эти два расследования.

— Почему?

— На месте взрыва мы обнаружили пистолет.

Роби не отвел глаз, хотя сердце его забилось быстрее.

— Пистолет?

— Да. И уже сделали баллистическую экспертизу. «Глоку», который мы нашли, соответствует пуля, извлеченная из пола квартиры, где жила убитая. Так что, по-моему, эти два дела, безусловно, связаны. Теперь только остается выяснить как.

— Возможно, убегая, убийца выбросил пистолет. А то, что его нашли у автобуса, простое совпадение.

— Я не верю в совпадения. Во всяком случае, в такие.


Квартира изменилась с тех пор, как Роби из нее ушел. Копы делали подробный обыск. В глаза ему бросилась опечатанная коробка для вещественных доказательств на столе.

— Это рабочие бумаги агента Уинд? Ноутбук?

Вэнс кивнула:

— Мы опечатали их для вашего агентства. Но если в документах и файлах есть что-то такое, что могло привести к ее убийству, Бюро должно об этом узнать.

— Понял. Я могу сегодня их просмотреть, а вы прочтете сразу после этого.

Вэнс настороженно улыбнулась:

— Никогда не встречала более доброжелательного представителя другого агентства. Вы меня избалуете.

— Постараюсь, — ответил Роби.

Они прошли в спальню. Трупы увезли, но они стояли перед мысленным взором Роби, с размозженными головами.

— Уинд и ее сын Джейкоб были обнаружены в кровати. Убиты одним выстрелом. — Она указала на разбитое окно. — Выстрел произведен из высотного здания в трехстах метрах отсюда. Мы нашли то самое помещение. Если повезет, стрелявший оставил какие-нибудь следы.

Не повезет, подумал Роби.

— Но вы сказали, что нашли в полу пулю от «глока». Как можно стрелять из пистолета с такого расстояния? Вряд ли их убил пистолетный патрон, это должен быть винтовочный.

— Я знаю. Это-то и непонятно. Если мне позволено строить предположения, я бы сказала, что было два человека. Один в этой комнате стрелял в матрас, и пуля застряла в полу. Пуля подходит к пистолету, обнаруженному нами на месте взрыва автобуса. Однако убила их пуля из окна.

Роби стоял у кровати, почти на том самом месте, откуда ночью стрелял.

— Итак, стрелок, который был в комнате, пустил пулю в кровать. Где ее нашли?

Вэнс махнула одному из сотрудников, прося отодвинуть кровать. Роби увидел рядом с дырочкой в полу маркер вещдока.

— Пуля, выпущенная в матрас, их не задела?

— Нет. На жертвах не было других ран.

— Значит, он стрелял в матрас. Зачем? Чтобы привлечь их внимание или, может быть, чтобы заставить замолчать.

— Может быть.

— Когда их убили, они не спали?

— Похоже, нет. Расположение тел на кровати указывает на то, что они бодрствовали.

— Итак, он стрелял, но не задел их. Кто-нибудь слышал крики?

Вэнс вздохнула.

— Единственный человек, который был поблизости, — это старушка, слепая и глухая. Разумеется, она ничего не слышала. А квартиры над и под этой стоят пустые.

Роби подошел к разбитому окну. Между этими двумя многоэтажными строениями стояли и другие дома, но все одноэтажные. Стрелок имел прекрасный обзор.

— О’кей, внутри — человек с пистолетом. Снаружи — стрелок. Человек с пистолетом стреляет в кровать. Стрелок снаружи убивает агента Уинд и ее сына. — Он повернулся к Вэнс. — У нее было двое детей?

— И здесь есть еще один загадочный момент. Ее второму сыну Тайлеру нет еще и года. Его нашла соседка с третьего этажа. Когда убили Уинд, кто-то постучал к ней в дверь. Она открыла. На пороге был спящий Тайлер в коляске. Она его сразу узнала и стала звонить Уинд, потом поднялась к ней в квартиру. Никто не отозвался, и она вызвала полицию. Так обнаружили трупы.

— У вас есть версия?

— Как вам такая: некто влезает в квартиру — ну, скажем, обыкновенный грабитель. Он каким-то образом разбудил Уинд и ее сына и выстрелил в кровать, чтобы они замолчали. В то же время из другого здания в нее целится стрелок. Его выстрел убивает ее с сыном. Грабитель испугался. Вероятно, упал, думая, что его тоже вот-вот пристрелят. Увидел второго ребенка в коляске и, убегая, подбросил его в другую квартиру. И удрал. — Она чуть улыбнулась. — Я понимаю, да,сплошные натяжки.

И тем не менее именно так все и было, подумал Роби.


Роби и Вэнс пошли в многоэтажный дом, откуда раздался смертельный выстрел. Дом стоял пустой, заброшенный и замусоренный. Они осмотрели несколько помещений, которые могли служить убежищем стрелку. В пятой по счету квартире Роби сказал:

— Это здесь. — Он подошел к окну. — Если открыть окно, линия прицела безупречная. — Он показал на подоконник. — И на пыли остались следы. Посмотрите. След от ствола. — Он показал темное пятнышко размером с монетку в десять центов на раме окна. Потом посмотрел на бетонный пол. — В мусоре — вмятины от коленей. Он использовал подоконник как подставку для ствола и отсюда целился. — Он присел, вытащил пистолет и совместил прицел с разбитым окном многоэтажного дома напротив. — Идеальный угол.

Вэнс, казалось, была поражена.

— Вы служили в войсках специального назначения?

— Если бы и служил, не признался бы.

— Да ладно. У меня много знакомых из спецназа и «Дельты».

— Не сомневаюсь.

Она посмотрела в окно.

— Я и в СУРМО кое-кого знаю. Стала их расспрашивать — о вас никто не слышал.

— Я недавно вернулся в страну. Если вы хотите узнать обо мне больше, я могу вам дать контакты моего начальства.

— Хорошо, — сказала она. — Таким образом, моя версия насчет грабителя и не имеющего к нему отношения стрелка правдоподобна. Насколько я понимаю, грабитель в квартире никак не мог знать об этом стрелке.

Правильно, я и не знал, подумал Роби.

— Но теперь встает вопрос: зачем убивать Уинд? Над чем она работала в вашей конторе?

— Я проверю, но может быть и так, что она во что-то вляпалась.

— Вляпалась? Что вы имеете в виду?

— Ничего конкретного. Но совсем не обязательно ее убили из-за того, что она работала в СУРМО.

— Вот как. Но, простите, я приняла как рабочую гипотезу то, что ее смерть была связана с ее работой.

— Ваше право. А ее партнера вы известили?

— В процессе. Партнер — ее бывший муж. А сын сейчас на попечении социальной службы.

— А чем занимается ее бывший муж?

— Рик Уинд — отставной военный, но у него теперь другая работа. Сейчас мы его ищем.

— Как это «ищем»? Он же, наверное, смотрит новости. Он уже должен был вам позвонить.

— Поверьте, Роби, я тоже так думаю.

— У вас есть его домашний адрес?

— Он живет в Мэриленде. Мои сотрудники там были. Пусто.

— А где он работает? — спросил Роби.

— Он владелец лавочки под названием «Ломбард высший класс» в округе Колумбия. Ломбард закрыт, и дома его нет.

— Если его нет дома, нет на работе и он не звонит в полицию, тогда вариантов остается немного.

— Или он не смотрит телевизор и не слушает радио, или он убил бывшую жену и сына и пустился в бега. Или он тоже мертв.

— Вы в самом деле думаете, что он убил свою бывшую жену и сына из снайперской винтовки? Такие домашние разборки обычно происходят лицом к лицу.

— Ну, он же бывший военный.

Роби спросил:

— А вы обыскали его дом и лавку?

— Дом обыскали. Лавку еще нет. Хотите поучаствовать?


На входной двери и на окнах были засовы. Дверь закрывалась на три серьезных замка. Вэнс послала двух агентов проверить заднюю дверь, а они с Роби подошли к парадной. Она заглянула в окно.

— Ничего не видно.

— Выломаем дверь или вам нужен для этого ордер? — Роби тоже посмотрел внутрь; там было темно. — Может быть, он внутри, раненный или мертвый. Этого ведь достаточно.

— И если мы найдем доказательства того, что это преступление совершил он, а его адвокат отклонит их, потому что обыск, согласно Четвертой поправке, был незаконным, тогда как?

— Так вот за что вам в ФБР столько платят. Хотите, я взломаю дверь и обыщу лавку?

— Это не снимает проблемы доказательств.

Роби осмотрел дверь и дверную раму.

— Сталь на сталь. Мощная штука. Но всегда найдется способ… Я скажу, что сделал это по собственной инициативе, вопреки вашим указаниям.

— Что вы за федерал? — Ее брови изумленно взлетели.

— Ясно, что не карьерный. Стойте здесь.

— Роби, нельзя же…

Он вытащил пистолет, выстрелил трижды, и все три замка слетели на тротуар. Он открыл дверь и вошел.

Держа пистолет перед собой, он нащупал выключатель, и помещение залил тусклый свет. В коробках и стеклянных витринах были аккуратно расставлены часы, лампы, кольца и разные другие вещи. На каждой была этикетка с написанным от руки номером. Роби пошел вперед — сначала визуальный осмотр. Услышав за спиной шаги, он оглянулся. Его догоняла Вэнс с исключительно злобным выражением лица.

— Вы идиот, — прошипела она.

Роби приложил палец к губам. Он услышал первым. Какой-то скрип. Вот опять. Он указал в глубину магазина. Она кивнула.

Роби шагнул к двустворчатой двери, рывком распахнул левую створку и с пистолетом наперевес ворвался внутрь. Вэнс последовала за ним. И поморщилась, когда серая тварь шмыгнула в темный угол.

— Крысы.

— Крысы так не скрипят, — сказал Роби.

— Тогда что? — спросила она.

Он показал рукой в дальний угол. На балке вверх ногами висел мужчина. Его тело слегка раскачивалось, веревка, соприкасаясь с деревянной балкой, издавала скрип.

Вэнс смотрела на труп.

— Это Рик Уинд? — спросил Роби.

— Кто же скажет. Он ведь уже некоторое время мертв.

— Это не самоубийство: руки связаны. И получается, жену и сына убил не он. Состояние тела говорит о том, что он был убит раньше, чем они. Он уже давно окоченел. — Роби наклонился и заглянул в открытый рот мертвеца. — И вот еще… Похоже, ему вырезали язык.


Роби оставил Вэнс в ломбарде, разбираться с телом. Это оказался действительно Рик Уинд. Они проверили камеру видеонаблюдения — кто-то вынул из нее диск. Теперь Роби сидел в своей квартире за компьютером. Введя в «Гугл» запрос «Джеральд Диксон», он получил слишком много ответов и решил проверить это имя по одной закрытой базе данных, доступ к которой у него был. Потом сузил поиск, и в итоге у него осталось одно имя. Его внимание привлекла строчка в его анкете: берет детей на воспитание.

Джеральд Диксон жил в двухэтажном дуплексе в весьма обшарпанном районе. Роби постучал в дверь, и ему долго не открывали, хотя внутри он слышал шум, свидетельствующий о бешеной деятельности. Наконец дверь открыл тип в красными пятнами на щеках и красными от лопнувших сосудов глазами. Он дохнул на Роби запахом освежителя дыхания.

— Джеральд Диксон? — Роби показал жетон. — Я из Департамента внутренних дел округа Колумбия.

Диксон сделал шаг назад.

— Это который полиция?

— Это который много чего, — сказал Роби. — Могу я войти?

— Зачем?

— Поговорить о Джули.

Диксон скривился.

— Если вы ее нашли, скажите ей, пусть лучше возвращается. Если она не вернется, мне не заплатят.

— Так она пропала?

— Именно. — Диксон впустил Роби внутрь.

Внутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Они сели на сильно потрепанные кресла. Из-под кресла торчала пивная банка, на полу валялись бумажки. Сиденье его кресла было очень жесткое. Это не было похоже на подушку.

Откуда-то появилась невысокая курчавая женщина в очень тугих джинсах и еще более тесной кофточке. Казалось, она с трудом воспринимает реальность. Она уставилась на Роби:

— Кто это?

— Какой-то тип из Департамента внутренних дел, — злобно буркнул Диксон.

Роби и ей предъявил свой жетон.

— Я пришел поговорить о Джули.

— Нет ее, — окрысилась она. — Сбежала.

Роби вынул из кармана блокнот:

— Рассказывайте. Ее полное имя, биография, как она здесь оказалась.

Джеральд сказал:

— Ее имя Джули Гетти. Оказалась здесь три недели назад.

— Почему ее отдали под опеку?

— Ее родители не могли ее воспитывать.

— Почему? Они умерли?

— Не думаю. Эти люди из социальной службы просто дают вам детей, и вы их воспитываете.

— И Джули, значит, здесь нет?

— Сбежала среди ночи.

— Когда вы обнаружили ее исчезновение?

— Утром, когда она не спустилась вниз.

— Так ночью вы не заходите к своим воспитанникам?

— Она была очень скрытная, — сказал Джеральд. — А мы не вмешиваемся в чужие дела.

Роби вытащил из-под стула пустую банку от пива.

— Вижу. Вам бы окна открыть, подвыветрить запах марихуаны.

— Мы не употребляем наркотики, — сказал Джеральд, изображая возмущение.

— Вы имели вести от Джули после ее исчезновения?

Оба отрицательно покачали головами.

— Приходили сюда какие-нибудь люди, которых вы не знаете? Приезжали какие-нибудь подозрительные машины?

— Нет, — сказал Джеральд. — Во что, черт возьми, она впуталась? Связалась с бандитами? Нам теперь угрожает опасность?

Роби закрыл блокнот.

— Я не исключаю такой возможности. — Он изо всех сил старался не рассмеяться.

Он поднял подушку с сиденья своего стула и вытащил пакетик кокаина, несколько пузырьков с коричневой жидкостью и два шприца с защитными колпачками.

— В следующий раз размещайте свою аптечку в более укромном месте.

Выйдя из дома, Роби увидел женщину с конвертом в руке в сопровождении двух полицейских.

— Вы к Диксонам? — спросил он, когда они поравнялись.

— Да. А вы кто?

— Тот, кто хочет, чтобы им никогда не отдавали детей на воспитание.

Женщина взмахнула конвертом.

— Что ж, ваше пожелание услышано. — И она поспешила вперед, а за ней полицейские.

На запястье у Роби пискнуло. Джули наконец двинулась куда-то. И Роби, кажется, знал куда.


Джули влезла по виноградной лозе и скользнула в окно своей комнаты. Села на пол, прислушалась. Но услышала только биение собственного сердца. Она пошла вниз по лестнице, держась за стену. Спустилась, зажмурилась, потом открыла глаза.

Перед ней стоял Роби.

— Ты вернулась, — сказал он.

Она окинула взглядом комнату. В ней была лишь мебель.

— Ожидала увидеть что-то еще? — спросил он, шагнув к ней.

Она отступила.

— Как вы здесь оказались?

— Следил за тобой. Это твой дом, да?

Она молча смотрела на него.

Он посмотрел на фотографию на комоде.

— У тебя красивые мама и папа. А это ты, посередине.

— Вы ничего не знаете! — выпалила Джули.

— Уточним: что-то все-таки знаю. Например: тебе угрожает опасность. Тебя преследуют. Преследуют люди с большими деньгами, со связями, с возможностями.

— Откуда вы знаете?

— Потому что здесь они скрыли два убийства.

Джули широко раскрыла глаза, а Роби шагнул к стене.

— Свежая краска. Причем только в этом месте. Закрасили, чтобы что-то скрыть. — Он указал на пол. — Здесь, видимо, был ковер. Дерево на этом квадрате светлее. Ковер убрали, опять-таки чтобы что-то скрыть. Красят стены и уносят ковры обычно, чтобы убрать кровь, ткани, телесные выделения. Но вот тут, у плинтуса, пятно крови они пропустили. Ты ожидала увидеть здесь трупы?

— А вы часто видите трупы? — осторожно спросила она.

— Да, с тех пор как с тобой связался.

— Мы с вами ничем не связаны.

— Я все знаю про твоих опекунов. Ими сейчас занимаются городские власти, — сказал он. — А теперь расскажи, что произошло здесь.

— Зачем?

— Считай, что я добрый самаритянин.

— Таких больше не осталось, — ответила она.

— А твои родители?

— Оставьте в покое моих родителей, — грубо сказала она.

— Ты видела, как их убили? И поэтому ты в бегах? — Роби показалось, что она сейчас убежит. — Они ввязались во что-то?

— Мои мама и папа никому ничего плохого не сделали.

— Так их убили? Достаточно просто кивнуть.

Она кивнула.

— Ты видела, как это случилось?

Она опять кивнула.

— Тот самый тип, что был в автобусе?

— Кажется, да.

— Джули, расскажи мне подробно, что случилось. Только тогда я смогу тебе помочь. Как ты могла убедиться вчера ночью, я тот самый человек, который может тебе помочь.

— А эти люди, по телевизору? Это вы их убили? Мать с ребенком? Вы сказали, что нет, но мне нужно знать правду.

— Ну, если бы я их убил, то ни за что на свете в этом не признался бы. Но если бы я их убил, то зачем бы я сейчас пришел сюда и стал предлагать свою помощь? Можешь придумать причину?

Она тяжело вздохнула, крутя лямки рюкзачка.

— Поклянитесь, что вы их не убивали.

— Клянусь. Сейчас я работаю с ФБР по расследованию этого убийства. — Он показал ей жетон.

— Ладно, — сказала Джули. — Вчера ночью я пришла сюда. Услышала, как кто-то вошел. Я подумала, что это мои родители, но с ними был кто-то еще. И он на них кричал. Спрашивал.

— Спрашивал о чем именно? Постарайся вспомнить как можно точнее.

— Он кричал: «Что вам известно? Что вам рассказали?» Что-то такое. А потом, а потом…

— Он кого-то ударил?

По ее лицу потекли слезы.

— Я услышала выстрел и побежала вниз. Папа сползал по стене, весь в крови. Этот тип навел на меня пистолет, но мама его ударила, и он упал. Я хотела ей помочь, но она велела мне бежать. — Джули опять зажмурилась, но слезы все равно текли. — Я вылезла в окно. И услышала еще один выстрел. И я побежала. Быстро. Я поняла, этот выстрел означал, что маму убили. Но я бежала. Я струсила. Я бросила ее умирать.

— А если бы ты не побежала, тебя бы тоже убили, — сказал Роби. — Мама ради тебя пожертвовала жизнью. Так что ты сделала то, чего хотела твоя мама. Осталась в живых.

Она вытерла слезы.

— И что теперь?

— Как ты думаешь, здесь кто-нибудь мог слышать выстрелы?

— Сомневаюсь. Квартира рядом пустая. Когда-то это был нормальный район, но потом все вдруг остались без работы.

— И твои родители тоже?

— Они соглашались на любую работу. Хотя мама училась в колледже. И папа был хороший человек.

— Как их звали?

— Кертис и Сара Гетти.

— Не родственники владельца «Гетти ойл»?

— Если и так, нам об этом не сказали.

Он сказал:

— Что ж, вот мой план. Мы найдем тех, кто убил твоих родителей, и выясним почему.

— Но если это тот тип в автобусе, то он мертв.

— Когда ночью ты убежала, ты пошла прямо на автостанцию?

— Да.

— Тогда он был не один. Он бы не смог вычистить дом, избавиться от двух трупов и успеть на автобус.

— Но за что убили моих родителей?

— Где они работали?

— Папа — на складе, на юго-востоке. Мама — в столовой в нескольких кварталах отсюда. Почему вы спрашиваете?

— Просто собираю информацию.

— Я хочу уйти отсюда. Это больше не мой дом.

— Хорошо. Куда ты хочешь пойти?

— Я остановилась в одном месте…

— Да, там-то я тебя и выследил. Глупо было расплачиваться карточкой Диксона. Ты ее украла, он поднимет шум, и тебя по ней легко найдут. У меня есть другое место. Собери вещи и пойдем.


Роби повез Джули к себе, только не домой, а на обзорный пост через улицу. Показал, как пользоваться сигнализацией, и предоставил выбирать любую спальню из двух имевшихся. Она бросила рюкзачок на кровать и прошлась по квартире.

— А телескоп зачем? — спросила она.

— Смотреть на звезды.

— Но это не астрономический телескоп. И он направлен не в небо, а совсем под другим углом.

— Ты разбираешься в телескопах?

— Я же учусь в школе.

— Мне нравится наблюдать, — сказал он. — И смотреть, не наблюдает ли кто за мной.

— Так мы, э-э, будем жить здесь вместе? — нервно спросила она. Ей явно не нравилась такая перспектива.

— Нет. Я буду жить в другом месте. Но очень недалеко. — Он вынул из кармана мобильный телефон. — Вот здесь записан мой номер — для быстрого дозвона. Не прослеживается. У тебя будет все необходимое. На прошлой неделе я загрузил холодильник. Если нужно еще что-нибудь, звони.

— А как быть со школой?

К этому вопросу Роби не был готов.

— А где твоя школа? — спросил он.

— Это «Программа Д/Т». В северо-восточном секторе.

— «Д/Т»? Коктейль?

— Не джин-тоник, а даровитые и талантливые.

— То есть очень умные.

— Где-то в чем-то.

Роби задумчиво посмотрел на нее.

— Учитывая то, что случилось с твоими родителями, я не хочу, чтобы ты ходила в школу. Те, кто их убил, знают, в какую школу ты ходишь. Или легко это выяснят.

— Значит, я возьму мобильник и напишу своему координатору программы, навешаю ей какую-нибудь лапшу на уши.

— Думаешь, ты умнее всех взрослых?

— Нет. Но достаточно умна, чтобы правдоподобно лгать. — Она пристально посмотрела на него. — Кажется, вы тоже это умеете.

— Служба опеки будет тебя искать.

— Знаю. Не в первый раз. Они придут в дом родителей, подумают, что родители уехали из города и взяли меня с собой. Потом пойдут в школу, узнают, что я пишу своему координатору, и сделают вывод, что со мной все в порядке. Вот и все. У них столько детей с куда худшими проблемами, что они не станут долго со мной возиться.

— Ты умеешь просчитывать на много шагов вперед. Это хорошо.

— Я не собираюсь сидеть здесь и бездельничать. Я хочу помогать вам искать убийц моих родителей.

Роби мрачно посмотрел на нее.

— Давай кое-что проясним. Ты очень умная девочка. Но те, кто тебя преследует, убивают всех на своем пути.

— Похоже, вы хорошо знаете этот тип людей, — огрызнулась она. — У вас есть и безопасные дома, и пистолеты, и неотслеживаемые телефоны, и телескоп, наведенный непонятно на что. Я уверена, вы и людей убиваете.

Роби не ответил.

Джули отвернулась к окну.

— Родители — это все, что у меня было. Теперь их нет. Я понимаю, я слишком молода, но я хочу вам помогать. Если вы дадите мне шанс.

— О’кей. Будем работать вместе. У тебя в рюкзаке есть бумага и ручка?

— Есть. И ноутбук есть, мне его выдали в школе.

— Запиши все, что происходило, скажем, в последние две недели. Постарайся вспомнить все, что ты видела, слышала, подозревала. Все, что говорили твои родители. И все остальные люди, которых они знали или с которыми просто разговаривали.

— Я начну прямо сегодня. Я буду хорошим напарником, вот увидите.

— Не сомневаюсь, Джули.

Но внутренне он похолодел. Он предпочитал работать в одиночку. Он не любил, чтобы чья-то жизнь зависела от него.


— Роби, есть время выпить кофе? — раздался в трубке голос Николь Вэнс.

Она позвонила, когда Роби спускался в лифте от Джули. Он оставил девочке ключи, но попросил ее не уходить, не спросив у него разрешения. И велел включить сигнализацию.

— Есть новости по расследованию? — спросил он агента ФБР.

— Я знаю одно место, неподалеку от Первой улицы. Называется «Доннелли». Я там буду через десять минут.

— А я еще через десять.

— Надеюсь, ни от чего не отвлекаю?

— До встречи.

Роби сел в машину, стоявшую на улице. В этот час пробок в городе не было. Он припарковался на Первой. Кафе «Доннелли» было переполнено. Роби вошел, и Вэнс кивнула ему из глубины главного зала.

Он сел напротив нее. Она переоделась: успела зайти домой. Слаксы, туфли на плоской подошве, голубой свитерок, вельветовый пиджак. Волосы распущены по плечам. А раньше были стянуты в хвост. Что ж, распущенные волосы и место преступления действительно плохо сочетаются.

Перед ней стояла чашка кофе. Роби взмахнул рукой, привлекая внимание официантки, и показал на ее чашку и потом на себя.

Вэнс подождала, пока официантка принесет кофе и уйдет, и вытащила из лежавшей рядом на стуле сумки картонную папку.

— Личное дело Рика Уинда.

Роби стал перелистывать фотографии и печатные странички.

— Военный, да?

— Вступил в армию добровольно. В возрасте восемнадцати лет. Отслужил по полной и ушел. Ему было сорок три года.

— А дети у него маленькие. Он поздно женился?

— Джейн и Рик Уинд были женаты десять лет. Ей очень долго не удавалось забеременеть. И вдруг получилось, и даже дважды, с интервалом в три года. Тогда они решили развестись. Вот и пойми их.

— Причина смерти установлена?

— Медэксперты еще работают. Кроме вырезанного языка, видимых ран нет. — Она помолчала. — Кажется, так в мафии поступают с доносчиками.

— Уинд имел связи с мафией?

— Нам об этом неизвестно. Но свой ломбард он открыл в очень подозрительном районе. Может быть, он отмывал грязные деньги — и на чем-то обжегся.

— А время смерти?

— Судмедэксперт сказал, три дня назад. — Вэнс отпила глоток кофе. — Пуля, убившая Уинд и ее сына, похоже, была из армейского боекомплекта.

— Что за пуля?

— «Сьерра Матчкинг Холлоу Пойнт Боут Тейл», сто семьдесят пять гран. Наши эксперты по баллистике говорят, что армейская. Как на ваш взгляд?

— У нас в армии используют такие патроны. Но их используют также венгры, израильтяне, японцы и ливанцы.

— Вы так хорошо разбираетесь в огнестрельном оружии!

— Патроны «Сьерра» есть и в свободной продаже. Жаль, что у нас нет гильзы.

— Но у нас есть гильза. Этот стрелок о ней не подумал. Или даже если подумал, то не нашел и не унес с собой. Она закатилась в щель под плинтусом.

— Отлично. Она блестящая или тусклая?

— Не знаю. Но один телефонный звонок — и я смогу ответить.

Она сделала этот звонок.

— Тусклая, не блестящая. Скажите, а почему это важно?

— Для свободной продажи производители полируют гильзы, чтобы блестели, и берут за это дополнительную плату. Армия же закупает патроны миллионами, и отсутствие блеска экономит ей кучу денег.

— Таким образом, эта определенно похожа на армейскую.

— И это осложняет дело.

— Это все, что вы можете сказать? — недоверчиво сказала она.

— А что вы хотите услышать? — невозмутимо ответил он.

— Если американский военный стреляет в работника американских силовых структур, это не просто осложняет дело. Это чудовищно. Вот что я хотела услышать.

— Ладно: возможно, это чудовищно. Вы удовлетворены?

— Кстати, мой босс страшно возмутился, узнав, как вы проложили себе путь в ломбард выстрелами. Сказал, что будет разговаривать о вас в СУРМО.

— Это хорошо. Может быть, тогда меня снимут с этого дела.

— Откуда вы взялись такой, Роби, черт вас возьми?

— Мы закончили? — Он поднялся с места.

Она посмотрела на него снизу.

— Не знаю.

Он пошел к выходу. Уже на улице она догнала его.

— На самом деле мы не закончили.

Роби схватил ее за руку, сильно дернул, и оба они упали прямо рядом с урной. И тотчас на витрину «Доннелли» обрушился шквал пуль.


Роби выхватил пистолет и стал целиться в просвет между опрокинутыми урнами. Целился он в черный джип, из заднего окна которого дуло пистолета-пулемета МР-5 очередями поливало вход в кафе. Пули косили столики и стулья на веранде и отскакивали от кирпичных стен.

Посетители кафе кричали, искали, где укрыться. Роби сохранял спокойствие и стрелял. Стрелял в шины, чтобы обездвижить автомобиль; в переднее и заднее пассажирское окно, чтобы обезвредить стрелка и водителя; в радиатор, чтобы испортить двигатель.

И — ничего. Джип взревел и уехал.

Роби вскочил на ноги, побежал вслед, стреляя в задние шины. Бесполезно.

Роби рванулся было к своему «ауди», но шины у нее были прострелены.

За спиной раздался топот, он обернулся. К нему бежала Вэнс.

— Что это было? — вскричала она.

— Звоните. Надо остановить этот джип.

— Уже. Запомнили номер?

— Номера замазаны грязью.

Приближался вой сирен. Роби оглянулся на кафе. Там раздавались крики, стоны. Значит, есть жертвы.

— Сколько? — спросил Роби.

— Точно не знаю. На веранде двое убитых, трое раненых. Может быть, есть и внутри. — Она посмотрела на стоявшую рядом разбитую «хонду». — Это вы?

— Рикошетом, — ответил Роби.

— Рикошетом? От джипа?

— Я попал в него все семнадцать раз, — сказал Роби. — Шины, окна, корпус. И все пули срикошетили. Джип бронированный, шины защищены от проколов.

Она посмотрела на него.

— Такие машины бывают только в определенных кругах.

— По большей части в правительственных, — сказал он.

— Так они хотели убить вас? Или меня? Или нас обоих?

— Стреляли из полностью автоматического МР-5. Эта штука не выбирает. Она создана убивать все подряд в зоне обстрела.

Она посмотрела на его руку и сморщилась.

— Роби, вы ранены.

— Пустяки, — сказал он, проследив за ее взглядом. — Царапина.

Они вернулись в кафе. Роби переходил от одного раненого к другому, быстро осматривал их и останавливал кровь, используя подручные материалы. Вэнс ему помогала.

Когда прибыла «скорая помощь», он подошел к своему «ауди». Корпус был изрешечен. Это были патроны от МР-5, не рикошет от его выстрелов. Значит, они знали его машину. Они следили за ним? Если так…

— Вэнс, можно позаимствовать у вас колеса? Важное дело.

Она протянула ключи:

— Серебристый БМВ. Стоит за углом. Только как я вернусь домой?

— Я вернусь и довезу вас. Я недолго.

Сев за руль, Роби набрал номер телефона, который он дал Джули. Она не отвечала. Черт! Он нажал на акселератор. Трудно ехать по городу быстро, даже в столь поздний час. Движение оживленное, полиции много. И вдруг он увидел под рулем коробочку. Я люблю вас, агент Вэнс!

Он нажал на кнопку — включились мигалка и сирена. Четыре раза проскочив на красный, он через несколько минут был уже на улице, где стоял его дом.

Он припарковался на боковой улочке, выскочил из машины и зигзагами понесся к дому, где оставил Джули. Взлетев по ступенькам, побежал по коридору. По дороге он отправил ей еще два сообщения и опять не получил ответа. Он осмотрел дверь. Следов вторжения нет. Он вытащил пистолет, тихо повернул ключ в замке, открыл. Сигнализация молчала. Это нехорошо. Услышав какой-то шум, стал красться в темноте с пистолетом наготове.

Вспыхнул свет. Он шагнул вперед.

Джули вскрикнула.

— Что за черт? — выдохнула она. — Вы меня до инфаркта доведете!

Она была в пижаме, с влажными волосами.

— Я звонил и писал.

— Не могла же я взять телефон с собой в душ.

— В следующий раз возьми его по крайней мере в ванную. Почему сигнализация не включена?

— Я спускалась вниз за газетой. Собиралась включить перед сном.

— Хорошо, но впредь держи сигнализацию включенной.

Она смотрела на его руку:

— У вас кровь.

— Порезался, — сказал он и потер рукав.

— Через пиджак? Что случилось, Уилл?

— Я думаю, за мной следили. Но не знаю, с какого момента. Если прямо отсюда, то это нехорошо, по понятным причинам.

— Я не видела и не слышала ничего подозрительного. Если бы меня хотели захватить, такая возможность была.

Роби убрал пистолет в кобуру.

— Так все в порядке? Ты ни в чем не нуждаешься?

— Я сделала уроки, поужинала здоровой пищей и почистила зубы, — саркастически сказала она и протянула ему лист бумаги. — Вот задание, которое вы мне дали. Все что было за последние две недели. Я написала также, где работали мама и папа, и имена их друзей. И чем они занимаются. Может быть, это пригодится.

Роби посмотрел на аккуратно выведенные строчки.

— Это безусловно пригодится.

— Кто в вас стрелял? Это связано с убийством женщины с ребенком?

— Возможно.

— Но вы ведь все равно поможете мне найти того, кто убил маму и папу?

— Да, я же сказал.

— Хорошо, — сказала она. — Можно я теперь пойду спать?

— Да. А мне нужно еще кое-что сделать.


Роби злился. Он понял, что им играют, только не понял кто.

К «Доннелли» он подъехал, когда Вэнс заканчивала объяснения с местными копами. Повсюду стояли машины «скорой помощи». Наконец она подошла к машине и села на пассажирское место.

— Сколько в итоге жертв? — тихо спросил он.

Она тяжело вздохнула.

— Четверо убитых, семеро раненых, трое из них в критическом состоянии, то есть счет смертям еще не закончен.

— А черный джип?

— Исчез без следа. — Когда машина тронулась, она откинулась на спинку кресла. — Куда вы ездили, что там было такого важного?

— Очень нужно было кое-что проверить.

— Нужно знать, а я не знаю? — Она открыла глаза, посмотрела на него. Он не отвечал. — Кто вы такой на самом деле?

— Уилл Роби. Служба уголовных расследований министерства обороны. Как то значится на жетоне и в удостоверении.

— Вы отлично держались. Не успела я вытащить пистолет, а вы уже опорожнили всю обойму. Там была практически зона боевых действий, а вам хоть бы что.

Он повернул налево, не думая о том, куда они едут. Просто ехал.

— И ранеными вы занимались очень умело. Где вы научились всему этому?

— Да так, нахватался того-сего за долгие годы.

Ее взгляд скользнул по его руке.

— Черт! Роби, вы даже рану не промыли. Этак можно и заражение крови получить.

— Куда мы едем?

— Первая остановка — Вашингтонское отделение, — сказала она, имея в виду Вашингтонское отделение ФБР. — Потом — в больницу, перевязать вас.

— Нет.

— Ладно, — сказала она. — Тогда после ФБР поедем ко мне. Промоем рану. Если хотите, могу предложить и ночлег.

— Спасибо за предложение, но…

— Осторожно. Я не всегда такая добрая, Роби. Не спугните.

Он хотел отказаться, но не стал.


Они подъехали к дому Вэнс и на лифте поднялись в ее квартиру. Квартирка была маленькая, но Роби она сразу понравилась. Чистые линии, никакого беспорядка, все осмысленно, каждая вещь имеет свое назначение. Он подумал, что все это отражает характер владелицы.

Он уселся на длинный диван в гостиной, а она открыла аптечку первой помощи, которую прихватила в Вашингтонском отделении.

— Снимайте пиджак и рубашку, — приказала она.

Увидев его татуировки, она подняла брови. А когда вгляделась и поняла, что татуировки скрывают старые раны, удивилась еще сильнее.

— Вы бывший спецназовец, да? Рейнджер, «Дельта», морская пехота? Они все сложены одинаково.

Он не ответил.

Она промыла рану, намазала мазью с антибиотиком и наложила повязку.

— Я захватила болеутоляющее. Вам дать таблетку?

— Не надо.

— Да ладно, Роби, незачем разыгрывать передо мной мачо.

— Важно чувствовать свой болевой порог. Болеутоляющее искажает картину.

— Надо же, никогда об этом не задумывалась.

— Спасибо, что залатали меня. Очень умело. — И он надел рубашку, чуть поморщившись от боли.

— Приятно убедиться, что вы тоже человек, — сказала она, заметив его гримасу.

— Я считал, что вы это определили по наличию кровотечения. Я сплю здесь?

— Да. У меня только одна спальня.

— Поверьте, мне приходилось спать в куда худших условиях.

— А можно?

— Что можно?

— Поверить вам.

— Вы же сами меня пригласили.

— Я не об этом говорю, и вы это прекрасно понимаете.

Он подошел к окну. На севере переливались огни округа Колумбия. Были отчетливо видны мемориал Линкольна, мемориал Джефферсона, памятник Вашингтону, купол Капитолия.

— Просыпаясь по утрам, я люблю смотреть в это окно, — сказала она. — Вот для чего я работаю. Чтобы защищать то, что символизируют эти сооружения.

— Хорошо иметь такую мотивацию, — сказал Роби.

— А у вас какая?

— В иные дни я могу ответить на этот вопрос, в иные — нет.

Помолчав, она сказала:

— Мы познакомились только сегодня, а мне кажется, что я знаю вас долгие годы. Почему так?

Он посмотрел на нее: выражение ее лица говорило, что вопрос не риторический. Она ждала ответа.

— Поиски убийцы быстро сближают. А пережитое покушение сближает еще больше.

— Наверное, вы правы, — сказала она, явно разочарованная таким его ответом.

— Знаете, вы можете, — сказал он.

— Что я могу?

— Доверять мне.

Произнося эту ложь, Роби не смотрел ей в глаза.

Глава 4

На следующее утро Роби взял в прокате «вольво». Менеджер рассказывал ему, какие безопасные это машины. Но не в моем случае, думал Роби, выезжая из гаража проката.

Больше всего его испугало в прошлую ночь не то, что его едва не убили, не то, что он видел, как умирают другие. Больше всего его испугало то чувство, которое он испытал, когда подумал, что с Джули что-то случилось. Ему не нравилось, что кто-то имеет над ним такую власть.

Зажужжал телефон. Он взглянул на экран. С ним опять хотел встретиться Синий. Немедленно.

Еще бы ты не хотел, подумал Роби.

На сей раз никаких публичных мест, никаких отелей с массой свидетелей. У Роби не было выбора. Или играть по правилам, или выходить из игры.

Это здание было в той части Вашингтона, куда не заходят туристы. Прежде чем войти в охраняемое помещение, Роби пришлось расстаться со своим мобильным. Но пистолет он оставил при себе.

Синий уселся напротив него. Красивый костюм, аккуратно причесанные волосы. Дедушка, добрый дедушка.

— Первое. Мы так и не нашли вашего куратора, Роби. Второе. В переулке, о котором вы говорили, не было никакого мужчины с винтовкой.

— О’кей.

— Далее, — сказал Синий. — Покушение на вашу жизнь прошлой ночью.

— Стреляли из машины, очень похожей на машины из парка правительственных учреждений.

— Не думаю, что такое возможно.

Роби побарабанил пальцами по столу.

— Вы не нашли моего куратора, не нашли стрелка, которого я уложил в переулке, и после этого вы считаете невозможным, чтобы в меня стреляли с федеральных колес?

— Кто эта девочка? — спросил Синий.

Роби понимал, что рано или поздно присутствие во всей этой истории Джули выйдет на свет.

— Она краеугольный камень всей этой конструкции. Если с ней что-то случится, мы ничего не стоим. Так что если вы хотите мне сказать, что о ней узнал мой бывший куратор, будьте готовы позаботиться о ее безопасности.

Старший выпрямился на стуле, поправил галстук, потом манжеты.

— Вам придется объяснить мне, Роби. Что именно вокруг нее закручено?

— Это не займет много времени, потому что я и сам многого не понимаю. — Роби кратко рассказал об убийстве родителей Джули, о ее попытке уехать на автобусе, о том, как некий мужчина хотел ее там убить, и о взрыве автобуса.

— Тогда-то вы и потеряли свой пистолет?

— Я его не терял. Взрыв автобуса отбросил меня футов на пятнадцать. Я искал его, пока не показалась полиция, но не нашел.

— Зато фэбээровцы нашли. И теперь считают, что эти два дела связаны между собой.

— А они связаны? — спросил Роби.

— Точно мы этого не знаем. Нам хотелось бы поговорить с девочкой.

— Только через меня. Никаких прямых контактов.

— Мне кажется, Роби, вы не понимаете, кто здесь командует.

Добрый дедушка показал зубы. Роби удивился. Чуть-чуть.

— У вас завелся крот. Мой куратор исчез, но вряд ли он работал в одиночестве. Вы втянете в это девочку, крот об этом пронюхает, и мы ее потеряем.

— Я думаю, мы сможем ее защитить.

— Вы думали, что сможете защитить и Джейн Уинд, правда?

Синий снова поправил манжеты.

— Ладно, пока пусть будет статус-кво, — сухо сказал он. — Но я хочу получить от вас подробный отчет и затем — регулярные рапорты. А теперь расскажите мне о Вэнс. Вы провели ночь у нее.

— У меня не было выбора, вам не кажется?

— Ваша квартира безопасна.

— В самом деле?

— Роби, мы не бросаем вас на произвол судьбы. Мы должны выяснить, что происходит. Ведь наших людей перекупить практически невозможно. Средства потребуются запредельные, и цель должна их оправдывать.

— Пока это самое разумное из всего, что вы сказали.

Синий подался к нему:

— Есть две возможные причины убийства агента Уинд и ее мужа. Или она сама, или он.

— Вы знаете, над чем работала Уинд. Могли ее за это убить?

— Не стану утверждать, что не могли. Но сейчас меня больше интересует, что вам удалось выяснить насчет Рика Уинда.

— Бывший военный. В отставке. Владел ломбардом в нехорошем районе. Был подвешен вверх ногами, язык вырезан.

— Последнее меня настораживает.

Роби откинулся на спинку стула.

— Вэнс предположила, что он был связан с мафией. Был осведомителем, и за это ему вырезали язык.

— А вы тоже так думаете?

— Нет. Я думаю так же, как, вероятно, и вы.

— Вору отрубают руку…

— А предателю вырезают язык.

— Если здесь замешаны исламские террористы.

— Если замешаны, — сказал Роби. — Он все-таки был в отставке. Во что он мог впутаться?

— Террористические сети не увидишь простым глазом. По крайней мере сети действенные.

— Он служил на Ближнем Востоке? Может, его завербовали уже тогда и сюда он вернулся, как бомба с часовым механизмом?

— Бомба с часовым механизмом, которая стала предателем? Может быть — он служил и в Ираке, и в Афганистане.

— Тогда давайте я буду отрабатывать эту версию, а вы зайдете с другой стороны?

— Роби, если вы что-то раскопаете или в ходе работы с Вэнс выясните что-нибудь относительно агента Уинд…

— Вы это узнаете.

— Значит, мы поняли друг друга.

Они встали. Роби посмотрел на него и спросил:

— Моя квартира действительно безопасна? Потому что если да, то я бы переоделся.

Синий скупо улыбнулся.

— Езжайте переодеваться, Роби. Вид у вас весьма потрепанный.

— Что ж, я именно так себя и чувствую, — согласился Роби.


Роби столкнулся с Энни Ламберт, когда она выводила из своей квартиры велосипед.

— Опаздываете на работу? — спросил Роби.

Она улыбнулась.

— Была у врача. Диспансеризация. Даже работники Белого дома обязаны проходить диспансеризацию.

— Так мы пойдем с вами когда-нибудь выпивать? — спросил он и сам себе удивился. На этой неделе я узнал о себе много нового.

— Может быть, сегодня вечером?

— А президент вас отпустит?

Она засмеялась:

— В восемь? Мотель, бар на крыше?

— Увидимся там.

Роби прошел в свою квартиру. Он не понимал, почему сказал это. Обычно он не любил отвлекаться, когда работал. Но вот сегодня почему-то захотелось.

Он переоделся и собрал сумку со всем необходимым на случай, если некоторое время здесь не появится. Теперь надо проведать Джули.

Он переместился в другую квартиру, внимательно высматривая охрану Синего, но никого и ничего не обнаружил. Может быть, это и хорошо, подумал он. Может быть.

Джули открыла ему дверь только после того, как посмотрела в глазок. Он еще больше обрадовался, услышав, как она отключила сигнализацию.

— Я видела, как вы разговаривали с велосипедисткой, — сказала она, показав на телескоп. — Мощная штука. Значит, ваша вторая квартира здесь, через улицу?

— Да.

— Нормальные люди устраивают себе жилища в разных местах. Париж, Лондон, Гонконг…

— Я ненормальный.

— Я так и поняла. Так что вы выяснили? Я смотрела телевизор. Ночью, похоже, была настоящая война. Вам повезло, что вас не убили. Но я хоть поняла, где вас подстрелили. Вы же мне так и не рассказали про руку.

— Везение — большое дело, — туманно ответил он.

— Так когда мы выходим?

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Мы же напарники, вы не забыли? Мы ищем убийц моих родителей.

— Я не забыл. Я работаю над этим.

— Я знаю, что вы работаете. Но я тоже хочу работать. Я дала вам свой список. Что вы с ним сделали?

— Собираюсь отрабатывать.

— Хорошо, — сказала она, надевая куртку с капюшоном. — Я готова.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— Или я пойду с вами, или я пойду одна. Так или иначе, я иду.

Роби вздохнул и открыл перед ней дверь.

— Но разруливать все это буду я, — сказал он.

— Я и не претендую, — сказала она.

Лгунишка, подумал Роби.


Они сидели во взятой напрокат машине Роби и наблюдали за домом родителей Джули.

Джули ерзала и томилась.

— Что нам это может дать? — наконец не выдержала она. — Вы хотите, чтобы мне стало скучно и я отказалась бы от этой затеи и вернулась сидеть в квартире, да?

— Мы смотрим, не покажется ли кто-нибудь. Подождем еще полчаса и поедем дальше.

— Я вспомнила, — сказала Джули. — Когда тот тип с пистолетом погнался за мной, мама сказала: «Она ничего не знает».

Роби выпрямился и крепче стиснул руль.

— Из чего следует, что твоя мама что-то знала. И ты говорила, что этот тип спрашивал твоего папу, что знает он.

— И теперь они думают, что я тоже что-то знаю, несмотря на мамины слова. Но если тот тип, что шел за мной, погиб во время взрыва…

— Это не важно. Он переговаривался с теми, с кем вместе работал — это был не одиночка. Кто-то ведь убрал тела твоих родителей и взорвал автобус. Не он. У него не было ни времени, ни возможности.

— А зачем они взорвали автобус? Если они хотели меня убить, то меня же в нем не было.

— Но они, видимо, об этом не знали, — сказал Роби. — Стекла у автобуса были тонированные. Предположим, кто-то дал очередь зажигательными в топливный бак автобуса со стороны, противоположной двери. Не видя, как мы вышли.

— Думаете, они считают, что я погибла?

— Вряд ли. У этих людей очень большие возможности. Лучше нам исходить из того, что они знают: ты жива.

— И во что только впутались мои родители?

— Давай попробуем узнать, чем они занимались в последние дни, может быть, что-то всплывет. Скажи, как проехать к столовой, где работала твоя мама?

Столовая была совсем недалеко. Роби остановился на другой стороне улицы и выключил двигатель.

— Тебя здесь знают?

— Конечно.

— Тогда, пожалуй, тебе не нужно показываться.

— Значит, я буду сидеть одна в машине?

Он взял сумку, которую собрал дома, и вынул из нее бинокль.

— Значит, так. Я иду туда и задаю вопросы. Ты смотришь, что происходит. — Он достал два блока питания, наушники с микрофоном, «капельку». — У тебя здесь — командный пункт. Говоришь вот сюда, и я тебя слышу, а больше никто. А ты ясно слышишь все, что происходит там.

— Круто, — улыбнулась Джули.

Он вставил в ухо «капельку», включил питание, пристегнув коробочку к поясу и прикрыл полой пиджака.

— Если заподозришь неладное или тебе что-то покажется подозрительным, скажи: «Вернись», и через пять секунд я буду здесь.

— Ладно.


Роби уселся на свободный табурет и попросил официантку в поношенном голубом форменном платье принести ему кофе. Официантке было лет пятьдесят.

В ухе у Роби раздался голос Джули:

— Это Шерил Косман. Мама с ней дружила.

Шерил принесла кофе.

— Если хотите поесть, у нас очень вкусно готовят мясной рулет. Сколько лет, а он все мне не надоест! — засмеялась она.

— Вы Шерил Косман?

Смех застрял у нее в горле.

— А вы кто такой?

Роби показал удостоверение и жетон.

Шерил напряглась:

— Мне что-то угрожает?

— Нет, мисс Косман, вам ничего не угрожает.

— Тогда зовите меня Шерил.

Роби вытащил фотографию Джули с родителями.

— Что вы можете рассказать об этих людях?

Косман посмотрела на фотографию.

— Так вас интересуют Гетти? Хорошие люди. А девочка у них просто прелесть, умная как черт. Очень я люблю эту девочку.

— Но ее отдали под опеку, в приемную семью.

— Ну так что. Сара, ее мать, каждый раз из кожи вон лезет, чтобы вернуть ее домой.

— А отец?

— Кертис тоже ее любит, да толку от него нет, одни неприятности.

— Когда вы в последний раз видели кого-нибудь из них?

— Интересно, что вы об этом спросили. Сара сегодня должна была выйти на работу, но не вышла. И не позвонила. Это на нее не похоже.

— Так когда в последний раз она здесь была?

— Позавчера. Вчера у нее был выходной. Смена у нее закончилась в шесть, Кертис зашел за ней, и они пошли домой.

— После работы?

— Да. Он часто заходит за ней, и они идут домой. По-моему, красиво. Он ее действительно любит, и она его тоже любит. А больше у них ничего нет. Живут в трущобе, ни машины, ни сбережений. Ну, вот только Джули у них и есть. Они хотят, чтобы она жила получше, не так как они. Последнее отдали, чтобы устроить ее в хорошую школу. Даже Кертис работает сверхурочно на своем складе. Он наркоман, но может много работать, когда хочет. А для своей девочки он хочет.

В ухе у Роби раздалось учащенное, тяжелое дыхание Джули.

— Вы не заметили, в последние несколько недель здесь не бродили подозрительные незнакомцы?

Косман наморщила лоб.

— С ними что-то случилось?

— Я просто собираю информацию. Не был ли кто-то из них чем-то встревожен или озабочен в последнее время?

— Как только вы сказали, я и поняла, что, пожалуй, да. По крайней мере, Сара.

— Вы спрашивали Сару, что ее беспокоит?

— Нет. Я подумала, что это из-за Кертиса или потому что Джули снова отдали опекунам.

— А позавчера не случилось ничего необычного?

— Нет. Но перед этим они пригласили сюда друзей. На ужин. Иду и Лео Брум.

Роби сделал глоток кофе и записал.

— Расскажите о них.

— Лет им ближе к пятидесяти, красивая пара. Ида, кажется, работает в парикмахерской. А Лео на муниципальной службе.

— У вас есть их адрес или телефон?

— Нет.

— У меня есть, — сказала Джули у него в ухе. — И то и то.

Роби спросил:

— Шерил, вы не заметили ничего необычного во время этого ужина?

— Ну, я слышала лишь обрывки разговоров. Ничего примечательного. Но все они были…

Роби ждал, когда она подберет нужное слово.

— Ну, им всем словно бы призрак явился.

— А вы их не спросили, что их тревожит?

— Нет. Если люди хотят что-то рассказать, я их выслушаю, но я не стану совать свой нос в то, что меня не касается.

— Скажите, а отпуск вам полагается?

Она не смогла скрыть удивления.

— Да, осталась еще неделя.

— А есть у вас родные и близкие за пределами этого города?

— Есть, в Таллахасси.

— Я бы на вашем месте съездил к родным в Таллахасси.

Косман широко раскрытыми глазами смотрела на Роби — до нее постепенно доходил смысл его слов.

— Вы считаете… вы считаете, что мне…

— Что вам нужно взять отпуск, Шерил. С завтрашнего дня.


Роби вернулся в машину, улыбнулся Джули.

— Ты в порядке?

— Я в порядке. — Она смотрела на столовую. — Это место для меня как дом родной. Я любила делать здесь уроки. Мама приносила мне пирог и разрешала пить кофе.

— Наверное, хорошо тебе было с ней.

— Мне нравилось смотреть, как она работает. У нее хорошо получалось. Она жонглировала заказами, никогда ничего не записывала. Память у нее была потрясающая.

— Может быть, мозги ты унаследовала от нее?

— Может быть.

— В тот вечер, когда твоих родителей убили, они ушли из столовой сразу после шести. Но домой пришли на несколько часов позже, причем не одни. Я вот думаю, а где они были?

— Не знаю.

— Ладно. А что Брумы?

— Они живут на северо-востоке.

— И что ты можешь о них сказать? — спросил Роби, трогаясь с места.

— Мои родители знали их много лет. Ида бесплатно меня стригла, а мама пекла ей всякие вкусности.

— А ее муж?

— Он был папин друг. Не знаю, где и как они познакомились.

— Не могут они иметь отношение к тому, что случилось с твоими родителями?

— Не думаю. В смысле, она работает в парикмахерской. Международная шпионская сеть в парикмахерских не работает.

— Откуда ты знаешь?

— Шутите?

— Шпионы обычно на шпионов совсем не похожи.

— Вот вы похожи на шпиона.

— Хорошо, потому что я-то как раз не шпион.

— Это вы так говорите.

Дом был построен в шестидесятые, но недавно реновирован: над входом новый навес, кирпич отчищен, декор покрашен.

Они нашли квартиру четыреста десять. Роби постучал трижды, но ответа так и не дождался. Тогда он осмотрел коридор, ища камеры наблюдения, но их не было.

— Отвернись и постой лицом к коридору, — сказал он Джули.

— Вы будете вскрывать замок?

— Отвернись, а?

На то, чтобы открыть замок, у Роби ушло целых пять секунд. Замок защелкивался автоматически, и тонкая металлическая полоска легко его открыла.

Они вошли, Роби закрыл за собой дверь. В квартире было мало мебели, мало комнат — и никого.

— Тебе не кажется, что здесь как-то слишком чисто? — сказал он Джули, внимательно оглядевшись.

— Может, они аккуратисты.

Он покачал головой.

— Квартиру явно недавно отмыли.

Джули сглотнула ком в горле, посмотрела на него.

— Вы хотите сказать…

— Может быть, с Брумами все в порядке, просто кто-то очень хорошо убрал квартиру. Нам надо узнать, чем занимается Лео Брум.

— Мы можем пойти в салон красоты и поспрашивать.

— У меня идея получше. Ты пойдешь в этот салон красоты одна. Тебя же там все знают, правда?


Теперь Роби ждал в машине, а Джули пошла в парикмахерскую. Там было полно народу, и Джули стала оглядываться, кивая мастерам, занятым работой. Иды Брум среди них не было.

— Джули, кажется? — окликнула ее молодая женщина за стойкой.

— Да. А Ида здесь? Я хотела подровнять челку.

Женщина покачала головой.

— Она должна была прийти к десяти, но так и не появилась. Я звонила ей домой — не отвечает. Очень она нас подвела. Но, наверное, что-то случилось.

— Наверное, — тихо сказала Джули.

— У Марии будет время, когда она дострижет даму, которая сейчас у нее сидит.

— Это было бы отлично.

Мария приветствовала Джули широкой белозубой улыбкой.

— Почему не в школе?

— Учительская конференция.

— Как мама?

Джули и глазом не моргнула — такого вопроса она ожидала.

— Хорошо.

Она села в кресло, Мария обернула ее черной накидкой, закрепила на шее.

— А Ида когда работала? — спросила Джули. — Администратор сказала, что она сегодня не вышла.

— Знаю. Меня это удивило. Она никогда не прогуливала, а сегодня у нее весь день был расписан. Но она уже и позавчера была какая-то странная: одной клиентке испортила перманент, другой укоротила волосы на два дюйма вместо одного. Я ее спросила, что случилось, но она мало что сказала. Только, что это связано с Лео.

— С ее мужем? Он что, потерял работу?

— Сомневаюсь. Он же на государственной службе. Ида говорила, что у него очень серьезная работа. Где-то на Капитолийском холме.

— Так что, Иды и вчера не было?

— Вчера у нее был выходной. Но сегодня — совсем другое дело.

Мария достригла ее и сказала:

— О’кей, мы закончили и выглядим очень стильно.

Джули полюбовалась собою в зеркале.

— Спасибо, Мария.


— Итак, мы по-прежнему не знаем, чем занимается Лео, — сказал Роби, когда Джули передала ему этот разговор.

— Но если мистер Брум работает на такой серьезной государственной службе, вам не кажется, что причина всего этого — он?

— Разумеется, такая возможность существует.

— Но причем здесь мои родители?

— Они дружили. Может, что-то пошло не так.

— Отлично, — сказала она дрожащим голосом. — Моих родителей убили только потому, что они поужинали вместе с Брумом?

— Случаются и более странные вещи.

— И что теперь? — спросила она.

— Отвезу тебя назад. Мне нужно еще поработать.

— Значит ли это, что я вернусь в вашу квартиру и буду там умирать от скуки?

— Тебе разве не надо делать уроки?

— Дифференциальное и интегральное исчисление. Ох.

— Тебе всего четырнадцать лет, а ты уже проходишь это?

— Я не очень люблю математику, но она мне неплохо дается.

— Образование — ключ к успеху.

— Вы говорите, как какой-нибудь дедушка.

— Ты не согласна?

— Я же его получаю.

— И впрямь.

— Моим одноклассникам родители распланировали всю жизнь. Уолл-стрит, медицинский факультет, адвокатская контора. Будущий Стив Джобс, будущий Уоррен Баффетт. Меня просто тошнит.

— Тогда займись чем-то другим. Тем, что полезно людям.

Она искоса посмотрела на него.

— В смысле — как вы?

Он отвел глаза. Нет, только не как я, подумал он.


Высадив Джули, Роби через пробки поехал к «Доннелли» — и через двадцать пять минут был там. Технические эксперты и агенты ФБР обрабатывали место преступления. Вэнс встретила его на веранде. Она казалась усталой и безразличной.

— Что нового? — спросил Роби.

— Ночью умерли еще двое раненых. То есть общее число жертв дошло до шести. И возможно, это не последние.

— Какие-то зацепки?

— Черный джип бросили примерно в миле отсюда. Он весь выщерблен пулями, но он бронированный.

— Кто владелец?

— Правительство США, Секретная служба, — сказала Вэнс. — Машина пропала из их автопарка.

Значит, я был прав, продумал Роби. А Синий не прав. Но легче ему от этого не стало. Наоборот, стало хуже.

— Как это? Ведь такие места мониторят днем и ночью.

— Выясняем.

— Еще что-то есть?

— Гильзы от МР-5 разбросаны по всей улице. Теперь бы еще найти ствол, из которого они вылетели.

— Никто ничего не видел? Лица не запомнил? — спросил Роби.

— Пока нет.

— А почему мы так уверены, что целили в нас?

— Мы проверяем всех жертв и вообще всех, кто вчера был в кафе. Может, повезет, и кто-нибудь предоставит убедительный мотив для такой мясорубки.

— А если целили все-таки в нас? — сказал Роби. То есть в меня, подумал он.

Вэнс покачала головой.

— Зачем терять на это время? Только потому, что мы расследуем взрыв автобуса и убийство Джейн Уинд? Убьют нас, на наше место придут другие и продолжат расследование.

— А что нового по Рику Уинду?

— Копают. Я велела сообщить, если появится что-то важное.

— Автобус?

— На то, чтобы разобраться с телами — точнее, с частями тел, уйдет много времени. Мы перевезли останки в хранилище вещественных доказательств ФБР.

И Роби задал вопрос, который все время крутился у него на языке:

— В районе взрыва были камеры видеонаблюдения?

— Было несколько. Они могут нам что-нибудь дать.

— Где вы их держите?

— На мобильном командном пункте.

Роби кивнул, стараясь сформулировать свой следующий вопрос:

— Я понимаю, технически я не имею никакого отношения к автобусному делу, но, поскольку эти два дела объединены, вы не будете возражать, если я тоже посмотрю видеозапись?

— Никогда не отказываюсь от лишней пары глаз.

Роби взглянул на мобильный командный пункт. А если на какой-нибудь видеозаписи окажусь я? Или Джули?

Он отвел взгляд и увидел, что Вэнс на него смотрит.

— Так чем я могу быть полезен расследованию?

— Можете взять на себя несколько направлений. Работу Уинд в СУРМО — раз. И есть еще ее муж. Не было ли у нее в прошлом чего-то такого, что привело к его смерти?

— Судя по состоянию тела, он был убит раньше.

— Что наталкивает на мысль, что причиной мог быть и Рик Уинд, — сказала Вэнс. — Что еще вы о нем знаете?

— Он служил и в Ираке, и в Афганистане.

— Как каждый, кто носил военную форму в последние десять лет, — сказала Вэнс.

— Он ушел в отставку с чистым досье. А его жена тоже несколько раз была в Ираке и в Афганистане.

— Вы говорите: чистое досье, но, может, там все же было что-нибудь? Как долго прослужил Уинд на Ближнем Востоке? Не был ли он ранен? Не попадал ли в плен? Не заделался ли предателем?

— Вы спрашиваете, не был ли он завербован, не стал ли врагом собственной страны?

— Именно так.

— Я не знаю ответа, Вэнс.

— Вырезанный язык, взорванный автобус. Попахивает международным терроризмом.

— А зачем автобус?

— Массовые жертвы вызывают дестабилизацию в стране.

— Что ж.

— Рик Уинд каким-то образом замазался. Потом он струсил. О нем позаботились. А заодно убили и его жену, боясь, что он ей что-то рассказал.

— Бывшую жену. Которая работала в службе уголовных расследований министерства обороны. Если бы он ей что-то рассказал, она обязана была бы рассказать нам. А я вам точно скажу, она этого не сделала.

— Может, у нее не было возможности.

— Может быть.

— Вполне себе рабочая версия.

Роби потер щеку.

— Наверное.

— Как-то вы говорите… неубежденно.

— Это потому, что я не убежден.


Через час Роби вышел на улицу. У него не выходило из головы то, что сказала Вэнс: стрелок устроил себе позицию в джипе Секретной службы. Джип пропал. В Секретной службе ничего не пропадает просто так.

Взглянув налево, он увидел мобильный командный пост ФБР. Подошел, предъявил документы и был впущен внутрь. Внутри сидели четверо: спецагенты и люди из технической поддержки.

— Вэнс сказала, что вы взяли записи камер наблюдения с места взрыва автобуса. Можно посмотреть?

Агент, впустивший его, кивнул.

— Подождите секунду. — И напечатал что-то в своем телефоне.

Спрашивает у Вэнс разрешения показать мне эти видео.

Раздался писк — видимо, пришел ответ.

— Сюда, пожалуйста, агент Роби. — Мужчина кивнул на пустой экран. — Пока у нас есть только это. — Он защелкал клавишами, загружая файл.

— Вы уже смотрели? — спросил Роби.

— Нет, тоже буду смотреть в первый раз.

Сердце у Роби забилось быстрее.

Открылась дверь, вошла Вэнс.

— Я не опоздала к началу представления? — спросила она.

На экране появился автобус. Роби с облегчением отметил, что камера висела не со стороны автобусных дверей. Через несколько секунд раздался взрыв. Роби напрягся. Когда автобуса уже нет, ничто не будет заслонять камере вид на улицу, по которой уходят Роби и Джули. Но экран погас.

Роби посмотрел на агента — в чем дело?

— Должно быть, от взрыва камера выключилась.

Еще две камеры повели себя точно так же. Автобус с другого ракурса и — взрыв.

— А были камеры на автовокзале? Нет записи, как пассажиры входят в автобус? — спросил Роби.

— Пока не нашли, — сказала Вэнс. — Но мы постараемся найти как можно больше записей с камер. Особенно с другой стороны улицы. Сегодня как раз собиралась послать своих ребят.

Значит, я должен найти их первым, подумал Роби.


Роби стоял на месте взрыва. Эксперты по вещдокам, не меньше дюжины, перебирали то, что осталось от автобуса. Он посмотрел направо, потом налево, потом вдоль улицы. Вэнс права: на первый взгляд ничего нет. Роби пошел по улице и вдруг увидел бездомного, который был здесь в ночь взрыва, — он еще визжал, что хочет зефирчику. Он и еще две бездомные тетки толклись по ту сторону полицейского заграждения.

Роби заметил, что журналисты обходят этих троих стороной. Интересно, пришло ли в голову хоть одному журналисту, что бомжи в ту ночь вполне могли что-то увидеть. А ФБР, интересно, не пыталось их допросить?

Роби перешагнул заграждение, и его тут же окружили журналисты. Отводя от лица микрофоны, он двинулся к бездомным.

— Хотите есть? — спросил он.

«Зефирчик» кивнул: «Всегда хочу».

По крайней мере, он меня понимает, подумал Роби и оглядел двух теток. Одна была невысокая, толстая, грязная от жизни на улице. Ей с равным успехом могло быть и двадцать, и пятьдесят — под слоями грима это было непонятно. На вторую бездомную жизнь еще не наложила неизгладимого отпечатка. В глазах у нее светился ум, но страха было больше.

— Принести вам поесть? — обратился к ней Роби. Она покачала головой и Роби понял, что она боится. Он вытащил жетон и показал ей. — Я федеральный агент.

Женщина с явным облегчением шагнула к нему. «Зефирчик» перестал ухмыляться, коротышка как стояла, так и осталась стоять. Люди, недавно оказавшиеся на улице, доверяют властям и уважают их. А закоренелые бомжи — уже нет.

— Вон там есть кафе, я хочу вам принести оттуда еды. И ей тоже, — добавил Роби, указывая на коротышку. — Подождете меня здесь?

— Да, — сказал «Зефирчик».

— А вы не составите мне компанию? — обратился он ко второй женщине.

— Мне что-нибудь угрожает? — спросила она.

— Нет, вовсе нет. Скажите, были вы здесь в ту ночь, когда взорвался автобус?

— Мы все были здесь, — ответила она. — Но после этого мы ушли.

Роби посмотрел ей в лицо.

— Как вас зовут?

— Дайана Джордисон.

Роби повел Джордисон в кафе, усадил за столик у стены и вручил меню из пачки на соседнем столе.

— Заказывайте что хотите, — сказал он и пошел к прилавку, где попросил дать ему еды навынос и перечислил какой. Пока его заказ готовили, он вернулся за столик к Джордисон. К ним подошла молоденькая официантка.

— Кофе, — сказал Роби и посмотрел на Джордисон.

Она вспыхнула, смутилась. Роби подумал: как давно, должно быть, она не заказывала себе ничего в ресторане. Он сам показал на строчку в меню.

— Американский завтрак включает все: яичницу, тосты, ветчину, гритс, кофе, сок.

Джордисон только слабо кивнула, а Роби сделал заказ. Потом, когда официантка, приняв заказ, ушла, сказал:

— Я сейчас отнесу еду тем двоим, а потом вернусь к вам.

Джордисон кивнула, но глаз на него не подняла.

Когда Роби вернулся к «Зефирчику» и коротышке, вокруг них уже ходил кругами один журналист. Он посмотрел на Роби, на пакеты с едой и стаканы с кофе у него в руках.

— Играете в доброго самаритянина?

— Доллар налогоплательщика в действии, — ответил Роби.

Роби протянул один пакет «Зефирчику», другой — тетке. Та вцепилась в еду и кофе, схватила пакет и исчезла из вида. Роби ей не препятствовал, потому что явно она ничего не смогла бы рассказать.

«Зефирчика» он взял за плечо и отвел подальше от репортера.

— Расскажите, что вы видели в ночь взрыва?

«Зефирчик» откусил от сэндвича.

— Бум, — сказал он. — Огонь. Страшный ужас.

— А если подробнее? — тихо спросил Роби. — Видели вы кого-нибудь рядом с автобусом? Может быть, кто-нибудь вышел? Или вошел?

Бомж только чавкал в ответ.

— Бум, — повторил он. — И сгорел.

Роби решил, что бомж просто сумасшедший и, оставив его в покое, вернулся в кафе. Джордисон не торопясь ела. Роби сел за столик.

— Как долго вы жили не на улице?

— Долго, — ответила она. — У меня был дом, была работа и даже муж.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. Просто удивительно, как быстро все это полетело в тартарары. И не стало ни дома, ни работы, ни мужа. Ничего, кроме счетов, которые я не в силах оплатить. Я закончила колледж. Много работала. Ну да, американская мечта.

— Сурово. Где вы работали?

— Административная поддержка одной строительной компании. Меня уволили одной из первых, хотя я проработала там двадцать лет.

Роби испугался, что сейчас она заплачет, но она сделала глоток кофе и сказала:

— Что вы хотели узнать?

— Хотел спросить о ночи, когда взорвался автобус.

Несколько мгновений она молчала, вспоминая.

— Я видела, как автобус ехал по улице и вдруг остановился. Помню, я еще удивилась.

— А вы были с какой стороны автобуса? Там, где двери, или нет?

— Дверь была с другой стороны.

— Ладно, продолжайте.

— Ну, и он взорвался. Это было ужасно.

— Вы видели что-нибудь такое, что могло бы послужить причиной взрыва?

— Я подумала, что бомба. Вы хотите сказать, это не бомба?

— Мы пока работаем над этим вопросом. Но если вы видели, как в автобус что-то попало, это свидетельство будет очень важно для нас. Может быть, выстрел в топливный бак?

Джордисон покачала головой.

— Выстрела я точно не слышала.

— А видели кого-нибудь?

— Когда автобус взорвался, на противоположной стороне улицы я видела двоих. До взрыва автобус загораживал обзор. Это был мужчина и с ним то ли девушка, то ли подросток.

Роби откинулся на спинку стула, но глаз не отвел.

— Опишите их, пожалуйста.

Лучше уж это откроется сейчас, подумал он.

— Должно быть, взрывом их повалило на землю. Парень первый пришел в себя и помог подняться девушке. Потом парень стал ползать под стоявшими там машинами. Тут старик-бомж начал танцевать, а парень с девушкой ушли.

— Как выглядел этот парень?

Она остро взглянула на него:

— Он был очень похож на вас.

Роби улыбнулся.

— Мне кажется, у меня очень типичная внешность.

— Я не смогла бы с уверенностью его опознать, если вы это имеете в виду. Но пожар превратил ночь в день.

— То есть примерно моего роста, сложения и возраста?

— Да.

— Спасибо, Дайана. Если мне потребуется еще раз поговорить с вами, вас можно будет найти здесь?

— Больше мне некуда идти, — ответила она.

Роби протянул ей визитку.

— Я попробую как-нибудь вытащить вас.

Голос Джордисон дрогнул:

— Сделайте хоть что-нибудь, я буду вам так благодарна!


Роби вернулся к «Доннелли» и, выйдя из машины, столкнулся с Вэнс.

— Наконец новость! Выяснена причина взрыва автобуса. В нише шасси с левой стороны была заложена взрывчатка с датчиком движения. Автобус тронулся, включился таймер.

Роби лихорадочно соображал. Тот тип, который шел за Джули, наверняка не прыгнул бы в автобус, который вот-вот взорвется. Значит, их целью был я.

Глава 5

Роби еще час обсуждал с Вэнс эту новость, потом ускользнул и позвонил Синему.

— Имя: Дайана Джордисон. — Роби описал женщину. — Она бродяжничает в районе взрыва автобуса. Очень помогла мне, и я думаю, в дальнейшем поможет еще больше. Но надо ее вытащить с улицы. Иначе очень уж велик риск.

Синий сказал, что позаботится об этом, и Роби пришлось поверить ему на слово. Потом он проверит, конечно.

— Еще мне нужно узнать все что можно о Лео Бруме. Работает где-то на Капитолийском холме.

— А он-то с какой стороны к этому причастен? — спросил Синий.

— Я не знаю, причастен ли он. Но мне нужно исключить эту возможность.

— Отчет, Роби. Я хочу получить его как можно скорее. — Этими словами Синий закончил разговор.

Я тоже много чего хочу, подумал Роби. Хочу выбраться из этого кошмара.


Вернувшись в свою квартиру, Роби принял душ и переоделся перед встречей с Энни Ламберт. А главное — послал сообщение Джули и тотчас получил ответ: с ней все в порядке.

Он вошел в W-отель и на лифте поднялся в бар на крыше. Занял столик у ограждения, заказал себе имбирный эль. Ламберт пришла через пятнадцать минут.

— Простите, — сказала она. — Меня поймали буквально без пяти восемь. И дали срочную работу. И я ее сделала!

— Это заслуживает поощрения.

Ламберт заказала водку с тоником, и официант принес заказ вместе с орешками в вазочке. Ламберт зачерпнула пригоршню орешков и отправила в рот.

— Я сегодня без обеда, — пояснила она.

— Попросить принести меню?

Она выбрала чизбургер, он — блинчики с начинкой.

— У меня не самая здоровая диета, — сказала она.

Роби устроился поудобнее и приготовился вести светскую беседу. Он действительно хотел пропустить стаканчик с Ламберт, но сейчас, когда они оказались здесь, эта идея казалась ему безумной, учитывая все то, с чем ему пришлось с тех пор столкнуться.

Нормальная жизнь не для меня, как бы мне ее ни хотелось.

— Я понимаю… Вы много путешествуете по работе? — говорил он, изо всех сил изображая заинтересованность.

— Нет. Я пока не так высоко стою в неофициальной иерархии, чтобы летать бортом номер один, равно как и самолетами попроще. Но я усердно работаю и делаю себе имя, и, кто знает, может быть, когда-нибудь… Правильно?

— Правильно. Значит, вам нравится заниматься политикой? — сказал он.

— Я очень прагматична, — ответила она. — Мне нравится работать в Белом доме. Я очень деловита, и я помогаю писать речи для администрации.

Им принесли заказ, и она жадно вонзила зубы в чизбургер.

Она сказала:

— А как вы оказались в округе Колумбия? Или вы отсюда?

— Я со Среднего Запада. А вы?

— Из Коннектикута. А мои родители из Англии. То есть я на самом деле удочерена. Единственный ребенок. А у вас есть братья и сестры?

— Нет. — Он оглянулся, услышав вой сирен.

Покорно посмотрев на него, она сказала:

— Похоже, мы соблюдаем некий ритуал?

— Что? — не понял Роби.

— Кажется, вам неинтересно, если вы понимаете, о чем я. Так вот, я просто хочу сделать карьеру. Вы, очевидно, заработали много денег, поколесили по свету. Я должна вам казаться скучной. — Она нервно схватила палочку картошки фри, но есть не стала.

Роби подался вперед, взял ломтик картошки у нее из руки и откусил половину.

— Я хотел с вами выпить. Если бы не хотел, не предложил бы. И если вам показалось, что я отбываю номер, извините меня. А скучной вы мне не кажетесь.

Она улыбнулась.

— Картошка вкусная?

— Да. Хотите попробовать мой блинчик?

— Я думала, не предложите.

Они ели с тарелок друг друга, и Роби не отводил глаз от панорамы города.

Ламберт проследила за его взглядом и сказала:

— Хотя я там и работаю, знаете, как странно видеть снайперов на крыше Белого дома.

— Контрснайперов, — машинально поправил Роби и тут же пожалел об этом. Он улыбнулся. — Я люблю смотреть новости службы криминальных расследований, оттуда и узнал это слово.

— Я их записала на видео, — сказала Ламберт. — Такое зрелище!

Они снова замолчали.

В конце концов молчание нарушил Роби:

— Простите, я не мастер вести беседу. Намерения самые лучшие, а не получается. То скажу что-нибудь не так, то совсем не знаю, что сказать.

— Я тоже. Так что, может быть, мы вполне совместимы.

— Может быть, — сказал Роби, глядя, как она доедает свой чизбургер. — А что потом, после Белого дома?

Она пожала плечами.

— Честно говоря, я не думала, что заберусь так высоко.

— Должно быть, вы сделали все что положено. Лига плюща? Связи?

— Виновна и в том, и в том. Мои родители достаточно богаты и политически активны, и они потянули за кое-какие ниточки.

— Я думаю, то, что вы попали в Белый дом, все же ваша заслуга, потому что на этом уровне у каждого есть ниточки, за которые можно потянуть.

— Спасибо. А к чему стремитесь вы?

— Пожалуй, переменить работу.

— Перемены — это хорошо.

— В следующий раз поговорим об этом подробнее.

Она просияла.

— Вы пригласите меня еще куда-нибудь?

— А можно мне перейти уже от «выпить» к свиданию?

— Мой кодекс это допускает, — сказала она.

Он проводил ее к Белому дому — она объяснила, что должна забрать велосипед. Она взяла его под руку. Когда пришли, протянула визитку.

— Здесь вся необходимая информация обо мне.

Роби дал ей номер мобильного, она внесла его в память своего телефона. И поцеловала его в щеку.

— Спасибо за прекрасный вечер. И давайте вместе обдумывать проблему свидания.

— Я очень на него рассчитываю, — сказал Роби.

И она поспешила в ворота Белого дома.


Роби стоял перед терминалом, откуда стартовал обреченный автобус, и вспоминал события той ночи. Он не смог убить Джейн Уинд, и запасной стрелок сделал это вместо него; он решил реализовать план побега и пришел сюда, чтобы сесть на первый же автобус и уехать из города. Он никому об этом не говорил. Он не оставлял никаких следов. Однако я зарезервировал билет на этот автобус. На вымышленное имя, которое знал только я. Выходит, его знал и еще кто-то. И чтобы расправиться со мной, убили всех этих людей.

Он огляделся. Здесь, на терминале, поместить бомбу в нишу шасси невозможно. Он отправился на площадку технического обслуживания, за два квартала от станции. Ворота были закрыты. Роби привлек внимание охранника; тот смотрел с подозрением, пока Роби не показал ему удостоверение.

— Здесь уже были агенты ФБР. Чем могу помочь?

— Проведите меня туда, где автобусы готовят к рейсу.

— Я не слишком в этом разбираюсь. Вам нужен Вилли. — Охранник показал на кирпичное строение. — Он работает до двух.

— Спасибо.

Роби распахнул дверь и оглядел похожее на пещеру помещение с высоким потолком, на котором светились ряды люминесцентных трубок. Внутри стояли пять автобусов и несколько тележек с набором инструментов.

— Есть кто-нибудь? — крикнул он.

Из-за автобуса вышел высокий худой чернокожий мужчина в рабочем комбинезоне, вытирая руки грязной тряпкой. Роби протянул ему удостоверение и жетон.

— Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Полицейские сюда уже приходили.

— Ну и я — еще один полицейский, — ответил Роби. — Так расскажите мне, пожалуйста, как готовят автобусы к рейсу.

Мужчина сунул тряпку в задний карман комбинезона.

— Автобусы приходят сюда часов за шесть до отправления. Мы их осматриваем. Потом наполняем бак на заправочной станции у ворот, и они стоят, ждут, пока не придет водитель.

— Можете показать, где именно?

Вилли вывел его из здания и показал площадку у ограды.

— Они стоят вот здесь — до прихода водителя.

— И сколько их здесь стояло в ночь взрыва?

— Два. Сто двенадцатый до Нью-Йорка и девяносто седьмой до Майами.

Роби оглядел ограду. Через нее можно было перелезть и установить бомбу меньше чем за минуту.

— И долго сто двенадцатый здесь стоял в ту ночь?

Вилли подумал.

— Ну, может, часа три.

Роби уставился на площадку, где стоял автобус сто двенадцатого маршрута. Террорист заложил бомбу в автобус. Роби сел в автобус. Роби вышел из автобуса. Автобус взорвался. В переулок послали стрелка, чтобы он завершил работу. Кто-то действительно хотел его смерти.

Но вдруг ему пришла в голову мысль: а смерти ли?

— Проводите частное расследование в свободное время?

Он обернулся к ограде. На него смотрела Николь Вэнс.

— Где вы были? — спросила Вэнс.

— Давайте вернемся к «Доннелли», — сказал Роби.

— Зачем?

— Хочу проверить одну вещь, давно уже надо было проверить.


Через пятнадцать минут Роби стоял на том же месте, где и в тот вечер, когда по нему палили из МР-5. Вэнс наблюдала за ним.

— Мы живы, — сказал Роби.

— Вывод совершенно очевидный, — сухо сказала Вэнс.

— В одиннадцать человек попали, а в нас промахнулись? А ведь мы были ближайшей мишенью здесь, на террасе.

— Вы хотите сказать, что в нас промахнулись нарочно?

— В нас промахнулись из оружия массового поражения, стреляя практически в упор. Посмотрите на следы пуль. Он стрелял вокруг нас.

— То есть вы говорите, что он перестрелял всех этих людей… для чего? Это что, предупреждение?

Роби не ответил. Его мозг лихорадочно работал.

— Роби? — сказала Вэнс. — Если посмотреть с этой точки зрения, то вы правы. Нас должны были застрелить. Значит, это связано или с Уинд, или с автобусом, или и с тем и с другим.

— Нет.

Кто-то играет со мной в непонятные игры.

— Роби, у вас есть враги? — вдруг спросила Вэнс.

— Вроде бы нет. Не могу вспомнить ни одного, — с отсутствующим видом сказал он. Если не считать сотню-другую.

— Вы чего-то недоговариваете?

Он прервал ход своих мыслей и потер затылок.

— А вы мне говорите буквально все?

Она помолчала:

— Пожалуй, нет.

— И я отвечу так же.

— Но вы сказали, что я могу вам доверять.

— Можете. Но вы служите в своей конторе, а я в своей. Я так понимаю, вы говорите мне все что можно, и я вам тоже. Я должен отчитываться перед своим начальством, а вы перед своим. Что налагает на нас некоторые ограничения. Но это не значит, что мы не можем работать вместе.

Вэнс посмотрела на носки своих ботинок.

— Так нашли ли вы на ремонтном дворе автобусной станции что-то такое, о чем можете мне рассказать?

— Автобус стоял там достаточно долго, чтобы в него смогли заложить бомбу.

— То есть террорист знал, что объект будет в автобусе.

— У нас есть список пассажиров? — спросил он.

— Не всех. Только тех, кто платил кредитной картой. А тех, кто платил наличными, нет.

— Сколько людей было в автобусе?

— Тридцать шесть плюс водитель. Мы проверяем всех, но восемь выпало. Те, кто покупал билет за наличные.

Она показала ему список фамилий с экрана телефона. Джули в нем не было. Не было и Джеральда Диксона; значит, Джули не воспользовалась его кредитной карточкой. Ни одно имя из списка ничего ему не говорило, кроме собственного псевдонима.

Значит, их целью был он, а не Джули. Но почему его хотели убить в автобусе, а потом, здесь, нарочно стреляли мимо?

Планы изменились, вот почему. Меня хотели убить, а теперь я нужен им живым. Но зачем?

— Не знаю никого из этого списка. — Он опять солгал Вэнс. — Есть что-то новое по Рику Уинду?

— Причина смерти — удушение. Ему отрезали язык и засунули в глотку, — ответила она. — Послушайте, Роби, если убийство Джейн Уинд и ее мужа связано со взрывом автобуса, у них должен быть какой-то общий знаменатель.

— Единственное, что их связывает, — это пистолет. Но тот, кто был в квартире Уинд, мог просто выбросить его там. Вполне возможно, пистолет не имеет отношения ко взрыву в автобусе.

— Но возможно, что имеет.

— Не упирайтесь в эту версию. Если эти два дела не связаны, то притягивать их друг к другу неразумно. Вы делаете предположения и на основе предположений принимаете решения, которых иначе не приняли бы.

— А как поступили бы вы?

— Работал бы над обоими делами параллельно. Не объединяя их, пока не будет весомых доказательств того, что они связаны.

— Что ж, пожалуй, это разумно.

Роби посмотрел на часы:

— Я хочу поспать хоть несколько часов.

— Вам есть где спать? Если нет, добро пожаловать ко мне.

— Есть. А если уже нет, то попрошусь к вам. Спасибо.

Он пошел к своей машине. Пора наведаться к Джули.


Роби открыл дверь и отключил сигнализацию.

— Джули?

С пистолетом в руке он двинулся по коридору.

— Джули?

Осмотрев три комнаты, он добрался до ее спальни. Открыл дверь. Она спала. Роби закрыл дверь и прошел по коридору в свою комнату.

Зазвонил его мобильный. Это Синий.

— Лео Брум — федеральный служащий. Работает в отделе по связям с общественностью министерства сельского хозяйства.

— Сельского хозяйства? Вы шутите! — воскликнул Роби.

— Нет, не шучу. Я сейчас отправляю вам имейл с его досье. Почитайте. Может быть, найдете что-нибудь.

— Что-нибудь там должно быть, — сказал Роби.

— Так найдите. — Синий закончил разговор.

Раздалось характерное жужжание, и в почтовый ящик Роби пришло описание профессиональной жизни Лео Брума. Он стал внимательно читать документ.

— Ну и что? — сказал он, не глядя на нее. Джули, в пижаме, заспанная, вошла в комнату.

— Вы что-нибудь выяснили?

— Кажется, бомбу заложили, чтобы убить меня, а не тебя.

— Это утешает.

— Лео Брум работал в министерстве сельского хозяйства. А также служил в армии. Война в Персидском заливе.

— И что?

— Помнишь, убили женщину с ребенком? Ее бывшего мужа тоже убили, а он был военным. Возможно, они с Брумом были знакомы.

— Если и были, что такого они знали, что их убили? И как это связано с убийством моих родителей?

— Не знаю. Я пока отрабатываю разные версии.

— А тот, кто взорвал автобус, почему хотел вас убить?

— Я не могу говорить об этом.

Она сказала:

— Могло так быть, что этот мистер Уинд рассказал что-то Брумам, а те — моим родителям?

— Могло. Это моя самая перспективная версия.

— Я тоже хочу ее отрабатывать.

— Ты это делаешь. Ты очень помогла мне.

Она еще постояла, помолчала, потом спросила:

— Как вы думаете, что они сделали с телами моих родителей?

— Вероятно, спрятали так, чтобы никто не нашел, — сказал Роби. — Вспоминай их такими, какими знала. Не думай, где они сейчас, ладно? Не додумаешься ни до чего хорошего.

— Легко сказать.

— Да, конечно, но, по-моему, все же нужно это сказать.

Роби ждал, что она сейчас заплачет. Дети в таких случаях плачут, так, по крайней мере, считается. Сам он, когда был ребенком, не плакал. Но его детство нормальным не назовешь.

Но Джули не заплакала. Даже не всхлипнула. Она холодно и спокойно смотрела на него.

— Я убью того, кто это сделал.

— Убить не так просто, как кажется.

— Поможете мне? Я знаю, вы можете.

Он, помолчав, негромко сказал:

— Джули, это не игра. Ты хочешь их убить. Ладно, я это понимаю. Но ты не сможешь, когда дойдет до дела. И не забывай одну вещь.

— Какую? — спросила она сдавленным голосом.

— Они тоже хотят тебя убить. И как только им представится такая возможность, они не будут колебаться ни секунды.


В два часа ночи, проспав ровно один час, Роби открыл глаза. На цыпочках пройдя в гостиную, приник к телескопу. В глазке появилась Энни Ламберт. Она вышла из своей спальни, прошла на кухню — в черных колготках и в голубой футболке.

Она раскрыла книгу, поставила перед собой баночку йогурта и села читать. Не только у него бессонница.

Он нашел ее визитную карточку и набрал номер мобильного.

— Это Уилл. — В телескоп он увидел, как она выпрямилась. — Не спится что-то. Надеюсь, я вас не разбудил.

— Я не спала. Сижу ем йогурт.

— Вы знаете, с крыши нашего дома открывается отличный вид. Вы там бывали?

— Я думала, туда нельзя. Разве там не закрыто?

— С замками нет проблем, если к ним есть ключи. Как насчет того, чтобы встретиться на лестнице через десять минут?

— Как? Вы серьезно?

— Я не звоню в два часа ночи, чтобы просто пошутить.

— Договорились.

Она нажала отбой, и Роби улыбнулся, глядя, как она вскочила и побежала по коридору — видимо, переодеваться.

Через девять минут он стоял у двери на лестницу. Она надела юбку до колен и блузку. Он повел ее вверх. Когда они подошли к запертой двери на крышу, он достал свои отмычки, и дверь открылась.

— Это ведь не ключ, — сказала она, восхищаясь его ловкостью. — Это ведь отмычка.

— Отмычка — тот же ключ, но под другим названием.

Она вслед за ним поднялась на последние несколько ступенек. Плоская крыша излучала слабое тепло.

Роби извлек из-под пиджака бутылку вина.

— Надеюсь, вы любите красное. — И вынул из кармана два пластиковых стаканчика.

Они стояли на краю крыши, поставив бокалы на стену, которая доходила им примерно до груди. Свежий ветерок мягко овевал их, они пили вино и разговаривали. Совершенно безобидная болтовня; однако Роби немного полегчало.

— Я никогда не делала ничего подобного, — сказала Ламберт.

— А я и раньше сюда приходил, но только один.

— Я польщена.

Роби посмотрел на часы:

— Что ж, будем считать, эту ночь мы отпраздновали.

Он проводил ее до двери квартиры. На прощание она легонько поцеловала его в губы, положив руки ему на грудь.

— Спокойной ночи.

Когда она закрыла за собой дверь, Роби немного постоял, пытаясь разобраться в своих чувствах. Очень, очень давно он не чувствовал ничего подобного.


Через несколько минут Роби был уже в соседнем здании. Проверил, как там Джули: спит. Принял душ, оделся и вышел.

Он ехал по пустынным улицам. Первая остановка — дом Джули.

Оставив машину за квартал, он вошел в дом и, включив крошечный фонарик, дошел до пятна на стене. Стал его изучать. Кровь, никаких сомнений, но полиция может просто не заметить его. А вот Роби это пятнышко много о чем говорило.

Брызги крови — их убрали, убрали все, кроме этого пятнышка на самом виду.

Роби выпрямился. Это пятнышко — послание. Но кому?

Может быть, кому-то из друзей Гетти? Кто захочет обратиться в полицию, но не станет этого делать, узнав, что их убили? Явная натяжка, одернул себя Роби. Предполагаемый друг не увидит этого пятнышка или не поймет, что́ это. А я и увижу, и пойму.

Он обыскал дом, закончив комнатой Джули. В углу валялся плюшевый мишка. Роби взял его, взял фотографию Джули с родителями и положил в свой рюкзак.

Завибрировал мобильный. Это Синий.

— Мы нашли вашего руководителя. Приезжайте посмотреть.


Роби посмотрел на груду черных костей, потом перевел взгляд на Синего. Его белоснежная рубашка была туго накрахмалена, галстук спускался строго вертикально, он благоухал одеколоном. Раннее утро, на часах несколько минут шестого, а он выглядел так, словно готов проводить презентацию перед руководителями пятисот крупнейших мировых компаний по версии журнала «Форчун».

Синий смотрел на почерневшие останки человека, приказавшего Роби убить женщину с ребенком. Они находились в глубине парка в округе Ферфакс, штат Виргиния.

— Что нам известно? — спросил Роби.

— Его имя, должность и послужной список. Но мы не знаем ни о его последних передвижениях, ни почему он стал предателем, ни кто его убил.

— Это точно он? Из обугленных костей ДНК не извлекается.

— Ему обмотали один палец огнеупорным материалом. Тут и отпечаток, и ДНК. Это он.

— Они обычно стремятся спрятать концы, — сказал Роби. — Как вы узнали об этом трупе?

— Из анонимного телефонного звонка. — Синий махнул рукой в сторону припаркованного на тротуаре джипа. — Я хотел бы услышать ваш отчет.

— Рассказывать почти нечего.

— Я все равно уже проснулся. В машине есть кофе. И сколько бы вы ни рассказали, я узнаю больше, чем знаю сейчас.

Роби устроился на заднем сиденье джипа. Надо бы рассказать Синему все, но он испытывал понятное нежелание рассказывать что бы то ни было кому бы то ни было.

— Мой руководитель лежит здесь поджаренный, — начал он.

— Я тоже больше никому не доверяю, — ответил Синий, читая мысли Роби. — Я не могу заставить вас рассказать мне все, что вам известно.

— Посредством продвинутых техник допроса? — зацепился Роби за эти слова.

— Я в них не верю.

— Такова теперь официальная позиция агентства?

— Такова моя личная позиция.

Роби несколько секунд подумал, потом заговорил:

— Девушка в автобусе — это Джули Гетти. Один мужчина попытался ее убить. Я его обезвредил. Мы с ней вышли, и автобус взорвался. В момент взрыва я потерял свой пистолет. Мы ушли от стрелка в переулке, и она сейчас живет в моей второй квартире.

— Она связана как-то с Лео Брумом?

— Он друг родителей Джули, Кертиса и Сары. Мужчина, что был в автобусе, убил их; вероятно, они что-то знали и он хотел заставить их замолчать. Нужно проверить их биографии. Джули перечислила мне друзей своих родителей, и Брумы были в этом списке. Я пошел к ним домой. Их не было, а квартира вылизана.

— То есть они либо в бегах, либо тоже убиты, — сказал Синий. — Брум работал в министерстве сельского хозяйства. Не то чтобы там у нас был эпицентр шпионажа.

— Он в свое время тоже воевал, в Персидском заливе, — возразил Роби.

— Что ж, это предполагает некоторые возможности.

— Вот что еще, — сказал Роби. — Сначала я думал, что автобус взорвали, чтобы убить Джули. Теперь я считаю, что убить хотели меня.

— Почему?

— Я забронировал место на вымышленное имя, которое стало известно тем, кому не нужно. Никто не мог знать, что в этом автобусе окажется Джули. Но кто-то знал, что там буду я. Бомба в автобус была заложена, когда я еще не дошел до квартиры Уинд.

— Но зачем вас убивать? Что вы такое знаете?

Роби покачал головой.

— Думаю, думаю — никак не могу понять.

Синий сказал:

— У «Доннелли» вас должны былиубить.

— Я знаю. Меня нарочно оставили в живых.

— То есть до этого вас хотели убить, а теперь хотят оставить в живых?

— План изменился.

— Почему? Вы им для чего-то нужны?

То, как сказал это Синий, заставило Роби поднять на него глаза.

— Вы думаете, я тоже предатель?

Синий смотрел за спину Роби на остатки того, что некогда было человеком.

— Ну, если так, то вы видите, чем это кончается.


Рик Уинд жил на узкой улице в рабочем районе. В доме была полиция, хотя здесь и не совершилось никакого преступления. Синий приказал предварить приход Роби звонком, и дежурный полицейский пропустил Роби, взглянув на его удостоверение.

Перед тем как войти, Роби надел резиновые перчатки и бахилы. Включил свет, огляделся. Мебель была старая, потрепанная, ковры вытертые, в пятнах.

На одной стене висела полка с книгами и несколькими фотографиями в рамках. Роби стал рассматривать их одну за другой и взял в руки ту, на которой были Рик и Джейн Уинд с двумя сыновьями. Счастливая семья. Роби задумался, отчего распался их брак. И поставил фотографию на место.

Он обыскал дом от подвала до самого верха — и ничего не нашел. Напрасная трата времени. Он позвонил Вэнс:

— Найдется время выпить кофе? Я угощаю.

— И чего вы за это хотите?

— Ну, например, заключение судмедэкспертизы по Рику Уинду.

Она вздохнула.

— Где и когда?

Когда Роби вошел в кафе на Кинг-стрит, Вэнс уже была там. Она заказала кофе и ему тоже. И когда он сделал первый глоток, вытащила из сумки папку с фотографиями тела Уинда и подробным анализом причин его смерти.

Роби читал заключение.

— Значит, Уинд был не в лучшей форме. Болезнь сердца, плохие почки, печень и легкие тоже нехороши.

— Мой старший брат воевал в Персидском заливе. Он умер в сорок шесть лет. Мозг у него был как швейцарский сыр.

— Синдром войны в Заливе?

— Да. В новостях об этом не очень-то говорили. Слишком уж много денег вбухало в это дело министерство обороны. Правда никогда не выйдет наружу.

Роби положил папку на стол.

— Какая интересная татуировка у него на левой руке. — Он вытащил фотографию и показал ей.

— Я видела. Еще подумала, что бы это могло быть, — сказала Вэнс.

— Это спартанский воин, из фильма «Триста спартанцев». Логично, что у Уинда такая татуировка, он ведь служил в пехоте. Вы не будете возражать, если я подержу эту папку у себя?

— Берите. У меня есть копии.

Зазвонил ее телефон. Она стала слушать, и вдруг широко раскрыла глаза.

— Появилась свидетельница взрыва автобуса. Ее зовут Мишель Коэн. Она все видела.

— Отлично, — сказал Роби, и у него засосало под ложечкой.

— Вы едете со мной? — спросила Вэнс, вставая из-за стола.

Роби снизу вверх посмотрел на нее.

— У меня совещание в СУРМО, я не могу его пропустить. Где вы собираетесь ее допрашивать? В Вашингтонском отделении?

— Да.

— Я подъеду, как только освобожусь.

У дверей они расстались. Роби поспешил к своей машине и позвонил Синему, чтобы поделиться новостью.

— На вашем месте я бы держался подальше от этой свидетельницы.

— Надеюсь, я с ней разберусь. Но посмотрите, что на нее есть. Вы нашли Джордисон?

— Нашли, отмыли, переодели. Распространяется ли наша помощь на то, чтобы найти ей подходящую работу?

— Да, и по возможности с повышением зарплаты в сравнении с той, что была.

Закончив разговор, Роби нажал на газ. Нужно срочно поговорить с Джули.

Она ждала его — в джинсах и футболке, с сердитым лицом.

— Уилл, я не знаю, долго ли я еще смогу сидеть без дела.

— У меня к тебе вопрос. Твой ответ может изменить абсолютно все.

— Что за вопрос?

— Почему автобус? Ведь из города можно выбраться самыми разными способами. Почему ты выбрала именно этот?

— Мама прислала в школу записку. Ей запрещено было со мной разговаривать, потому что я была у опекунов. В записке говорилось, чтобы я пришла вечером домой. И что мама с папой хотят начать все сначала.

— А при чем тут автобус?

— Это было в записке. Мама писала, что если их не будет дома, то я должна пойти на автобусную станцию, сесть в автобус сто двенадцатого маршрута и поехать в Нью-Йорк. Утром они меня встретят. В конверт были вложены деньги.

— Ты узнала почерк своей мамы?

— Записка была напечатана.

— Она часто посылала тебе напечатанные записки?

— Иногда. Она пользовалась компьютером в столовой. Там и принтер тоже есть. — Она подозрительно посмотрела на него. — Вы думаете, мама не писала этой записки?

— Скорее всего, не писала. Кто-то другой хотел, чтобы ты оказалась в этом автобусе. И рассчитывал на то, что я вмешаюсь, когда тот мужчина на тебя набросится. После чего, наиболее вероятно, мы выйдем из автобуса.

— Вы говорите «мы», словно нас объединили.

— Я думаю, нас заставили объединиться, — сказал Роби.

— Но зачем? Разве нас не хотели убить?

— Получается, что нет.

— Но это бессмысленно.

— Если я прав, то для кого-то это имеет смысл.

Роби расстегнул рюкзак, вынул плюшевого мишку и фотографию, что взял из ее дома, и протянул ей.

— Зачем вы туда возвращались? — спросила она, глядя на них.

— Убедиться, что я ничего не пропустил.

— А вы пропустили?

— Да. Они хотели, чтобы я увидел это пятнышко крови. И еще они хотят, чтобы я понял, что они мной играют.

— А мужчина с винтовкой в переулке? Зачем было его посылать, если они хотели, чтобы мы ушли?

— Я думаю, они все время хотели дать нам уйти. Но понимали, что если это будет слишком легко, то я заподозрю неладное. И потому послали за мной стрелка.

— Но если они оставляют вас в живых, и меня тоже, это значит, что мы им для чего-то нужны, — задумчиво сказала Джули.

— Именно. Никто не станет тратить столько сил и убивать столько людей без очень веской причины.


Роби и Джули ехали в машине. Он велел ей сложить в рюкзак вещи, не объясняя зачем.

Крутя руль, он то и дело поглядывал на нее. Поймав его очередной взгляд, далеко не первый, она спросила:

— Что вы на меня все смотрите?

Это очень просто, подумал Роби, но я не смогу этого выговорить. Я отвечаю за кого-то, кроме себя, и это сводит меня с ума.

Зазвонил его мобильный: Вэнс.

— Свидетельница видела, как непосредственно перед взрывом из автобуса вышли мужчина и девочка-подросток. Еще она сказала, что пистолет мужчины упал под машину. Тот самый пистолет, который мы нашли и который связывает взрыв с убийством Уинд. Таким образом, связь этих двух дел подтверждается.

— А где она была, когда все это происходило? И почему откликнулась только сейчас?

— Она выходила из какого-то отеля в том районе, где проводила время совсем не со своим мужем. Наш эксперт сейчас делает фоторобот мужчины и девочки на основе ее описания. Приезжайте. Я хочу, чтобы вы ее послушали.

— У меня совещание, но я приеду, как только смогу.

— Проблемы? — спросила Джули, когда он отложил телефон.

— Да.

Джули взяла папку, лежавшую на приборной доске.

— Что это?

— Отчет о вскрытии одного трупа. Незачем тебе на это смотреть.

Тем не менее она открыла папку и взглянула на фотографии.

— Жуть.

— А чего ты ожидала? Этот человек мертв.

Джули дрожащей рукой вытащила фотографию правого предплечья Рика Уинда и сказала:

— Это воин-спартанец.

Роби с удивлением посмотрел на нее:

— Откуда ты знаешь?

— У моего папы была точно такая же татуировка.

Роби свернул на обочину, остановил машину и повернулся к ней.

— Его зовут Рик Уинд. Ты слышала это имя?

— Нет.

— А твой папа был военным?

— Не думаю.

— Но у него была такая татуировка. Ты не спрашивала, где он ее сделал?

— Он говорил, что это из греческой истории и мифологии.

— Может быть, он служил вместе с Риком Уиндом. У солдат принято всем подразделением делать одинаковые татуировки.

— А если мой папа был в армии, почему он никогда об этом не рассказывал?

— Очень многие не любят рассказывать о своей службе.

— Наверное, герои любят.

— Как правило, герои — это люди, которые много делают, но предпочитают об этом не рассказывать.

— А если мой папа служил в армии, как вы думаете, мог он быть героем? — тихо спросила Джули.

По ее искательному тону Роби понял, какого ответа она ждет.

— Конечно, мог, — сказал Роби.

Джули сказала:

— А вы не можете узнать?

— Легко. — Он вытащил телефон и попросил Синего навести справки. — Скоро узнаем, — сказал он Джули.

Его телефон снова зазвонил. Опять Вэнс.

Джули тоже увидела ее имя.

— Похоже, вы действительно позарез нужны агенту Вэнс.

— Что ж, агенту Вэнс придется подождать, — ответил Роби.

— И свидетельнице взрыва автобуса? — Джули вопросительно вскинула брови. — У агента Вэнс громкий голос — мне было слышно, что она говорила. Эта свидетельница нас видела?

— Похоже на то.

— И если она вас увидит… Это будет проблема.

— Вот именно, — сказал Роби.

— Уилл, а куда мы едем?

Они проехали по Мемориальному мосту и оказались в северной Виргинии. Он свернул с дороги и подъехал к воротам.

— Ты меняешь место жительства.

— Почему?

— Негоже оставаться подолгу в одном и том же месте.

К машине вышел охранник в форме и с винтовкой МР-5. Роби опустил окно и протянул удостоверение:

— Я в списке.

Охранник проверил в своем телефоне. Двое других, тоже вооруженных людей, обыскали машину. Ворота открылись. Роби проехал вперед и остановился на пустой парковке.

— Что это за место? — спросила Джули.

— Безопасное место. Это все, что тебе надо знать.

— ЦРУ, что ли?

— Нет. В Лэнгли я бы тебя не повез.

— Так вы просто так привезли меня сюда?

— Пойдем, — сказал он. — Надо кое-что сделать, Джули.

Она вслед за ним пересекла парковку. Они позвонили в дверь двухэтажного здания; их провели в небольшую переговорную комнату.

Джули села. Роби мерил комнату шагами.

— Вы волнуетесь? — в конце концов спросила она.

Роби посмотрел на нее и понял, что она боится. А почему бы ей и не бояться? Есть чего бояться.

Он сел рядом с ней.

— Лучше будет, если ты останешься здесь. Здесь безопасно.

Открылась дверь, и вошел Синий с картонной папкой в руках.

Роби сказал:

— Это Джулия Гетти.

Синий кивнул.

— Я так и подумал.

— Вы вместе работаете? — спросила Джули.

— Нет, — ответил Роби.

— Иногда, — поправил Синий.

Она оглядела комнату:

— Я должна остаться здесь? Но это же не дом и не квартира.

— Мы устроим вас со всеми удобствами, — сказал Синий. — У нас здесь есть кое-какое жилье для э… гостей.

Роби сказал:

— Что по моим запросам?

— Нашел довольно много. Хотите услышать прямо сейчас?

Роби посмотрел на Джули и потом снова на Синего — вопросительно. Синий откашлялся.

— Не вижу причины, почему Джули нельзя этого слышать. Информация не секретная. — Он открыл папку. — Мисс Гетти, ваш отец, служа в армии, сделал выдающуюся военную карьеру.

— Да? — встрепенулась Джули.

— «Бронзовая звезда» за отвагу, «Пурпурное сердце» и еще несколько почетных наград. Ушел в отставку в звании сержанта.

— Он никогда об этом не рассказывал.

— Где же он служил, что получил «Бронзовую звезду»? — спросил Роби.

— В Персидском заливе, — ответил Синий.

— Его уход в отставку был вызван только его нежеланием идти на сверхсрочную службу или было что-то еще?

— Были еще медицинские показания. ПТС, — ответил Синий.

— Посттравматический синдром, — прошептала Джули.

— Да, именно.

— Больше ничего? — спросил Роби.

Синий посмотрел в папку.

— Кое-что для сведения. Видимо, он подвергался каким-то неблагоприятным воздействиям, что сказалось на его здоровье.

— ОУ? — спросил Роби.

Джули вопросительно посмотрела на него.

— ОУ? Что это такое?

— Обедненный уран, — сказал Роби. — Используется при изготовлении артиллерийских снарядов и танковой брони.

— Уран? Разве он не вреден для человека? — спросила Джули.

— До сих пор не было убедительных исследований, подтверждающих истинность этого утверждения, — заметил Синий.

— Ему делали обследование? — спросил Роби. — Чтобы выяснить происхождение проблем с психикой?

— Нет.

— Наверное, не хотели убедительных доказательств, что этот уран воздействует на мозг, — сказала Джули, неприязненно посмотрев на Синего.

Роби достал фотографию руки Рика Уинда с татуировкой.

— Джули сказала, что у ее отца была такая же татуировка. Можно выяснить, не служили ли они вместе?

Синий позвонил:

— Скоро получим ответ.

— А что удалось узнать о новой свидетельнице?

— Мишель Коэн? Пока ничего. Она в ведении ФБР.

— Если она опознает нас с Джули…

— Это будет катастрофа, — сказал Синий.

— Может быть, она лжет, — сказала Джули.

— Если лжет, мы должны понять почему, — сказал Роби. — Какова ее мотивация.

Синий сказал:

— А как вы намерены объясняться с Вэнс? Вы же не можете вечно водить ее за нос.

— Что-нибудь придумаю. — Однако пока он не представлял себе, что можно придумать.

Зазвонил его мобильный. Вэнс.

— Я ведь сказал, у меня совещание, — сказал он.

— Коэн достаточно подробно описала этих двоих из автобуса. По-видимому, это отец и дочь.

— Хорошо, — сказал Роби. — Вы говорили, девочка-подросток?

— Довольно светлокожая. Мужчина значительно темнее.

— Еще раз?

— Это афроамериканцы, Роби. Вы можете уже приехать?

Глава 6

Роби и Вэнс сидели напротив Мишель Коэн в тесной комнате для допросов. Ей было около сорока лет, и она явно нервничала. Роби очень бы удивился, если б не нервничала.

Коэн подробно повторила свои показания. За несколько секунд до взрыва она вышла из отеля. Увидела, как из автобуса выходят мужчина и молодая женщина. Побежала по переулку к своей машине.

В отеле подтвердили, что Коэн прибыла туда тогда, когда она и сказала. Проверили также показания ее любовника. Ни ему, ни Коэн не было причины лгать. И в то же время Роби знал, что они лгут. Но не мог сказать этого Вэнс, не открыв всего остального.

Интересно, где они нашли Коэн, думал Роби. Может, она бывшая актриса, которой захотелось легких денег. Но она же понимает, что дает ФБР ложные показания. На это нужна очень веская побудительная причина.

— Вы бы смогли узнать этого мужчину в ряду других? На опознании? — спросил он.

— Не уверена.

— Но вы уверены, что он афроамериканец?

— Абсолютно.

— Вы не сразу обратились в полицию. Почему?

— Боялась, что все узнают.

— Вы имеете в виду, узнают о вашем романе? — уточнил Роби.

— Да. Я вовсе этим не горжусь, — сказала Коэн. — Но все-таки я решила откликнуться, я стараюсь помочь.

— И мы ценим это, — сказала Вэнс.

Когда Коэн ушла, Роби сказал:

— Говорю под запись: я считаю, что она лжет.

— А какой у нее может быть мотив?

— Если бы я знал, дело было бы раскрыто.

Вэнс сказала:

— В автобусе было по меньшей мере шесть чернокожих мужчин и три чернокожие девочки-подростка. Показания Коэн соответствуют фактам.

— Вы никогда не прислушиваетесь к своим инстинктам? — спросил он.

— Нет, если есть холодные жесткие факты.

Роби поднялся.

— Куда вы? — спросила она.

— Искать холодные жесткие факты.


Мишель Коэн налила себе чашку кофе и принесла ее в гостиную, где работал телевизор. Переключила на другой канал.

— Я бы предпочел другую программу.

Она вскрикнула.

Роби сел в кресло напротив нее. Выследить ее не составило труда: ее домашний адрес был в папке, которую Вэнс дала ему почитать.

— Запирайте дверь, когда приходите домой, — сказал он.

— Я сейчас позвоню в полицию. Я этого не потерплю!

Роби вытащил плоскую квадратную коробочку.

— Мишель, вы знаете, что это такое?

— Я не собираюсь играть с вами в дурацкие игры.

— Это цифровой видеодиск. С камеры слежения, установленной там, где взорвался автобус.

— Почему же полиция о нем не знает?

— Потому что одного человека ограбили, и он установил собственную веб-камеру на высоте третьего этажа, чтобы следить за улицей. Я его обнаружил, потому что проводил опрос населения еще до полицейских. На этом диске, Мишель, нет ни вас, ни вашего бойфренда.

— Это смешно. Зачем бы нам придумывать такие вещи? И служащий отеля подтвердил наши показания.

— Я же не говорю, что вас не было в отеле. Я говорю, что вы лжете насчет того, что видели. Вы ничего не видели.

— Вы ошибаетесь!

— Вы утверждаете, что видели, как автобус взорвался и пистолет мужчины отлетел и приземлился под машину?

— Да.

— Взрыв поднял в воздух тысячи обломков, и вы среди них рассмотрели один маленький пистолет?

Она вскочила и кинулась к телефону:

— Уходите! Немедленно! Или я вызову полицию.

— И вы, и я знаем, Мишель, что вы не видели, как двое чернокожих выходили из автобуса. И этот диск подтверждает это. То есть вы дали ФБР ложные показания. Это тянет на пять лет тюрьмы как минимум, по трем разным статьям.

— Вы просто меня запугиваете.

— Нет, я пытаюсь вам объяснить, насколько серьезно ваше положение. Давайте поговорим об этом, и, возможно, нам удастся найти какой-нибудь выход.

— Почему вы это делаете?

— Потому что я добрый парень. Если бы я хоть на секунду поверил, что вы сами все это придумали, а не стали жертвой обмана, я бы вас давно уже арестовал. Но если я с вашей помощью найду тех, кто мне действительно нужен, это будет очень хорошо. Так мы сможем уладить это дело, Мишель.

Коэн, опустив глаза, села на диван. Роби, глядя на нее, откинулся на спинку кресла.

— Кто велел вам солгать?

— Я не могу вам сказать. Они убьют моего мужа.

— А какое он имеет к этому отношение?

— У него долги. Азартные игры. Но к нему подошли и сказали, что есть выход. Что если мы это сделаем, то все долги ему простят.

— Чем занимается ваш муж?

— Партнер в адвокатской конторе. Он хороший человек, но, к сожалению, игрок. Проиграл деньги клиента, теперь ему надо покрыть недостачу. Если это выплывет наружу, ему конец.

— Что за люди велели вам сделать это?

— Я с ними не встречалась. Моего мужа привели в какую-то комнату, держали в темноте. И сказали, что́ нужно сделать.

— Почему вы решили заменить мужа?

— Потому что я хладнокровнее, я лучше выдерживаю давление. Он бы не смог лгать ФБР.

— А кто мужчина, с которым вы были в отеле?

— Мужчину предоставили они. Мы с ним просто сидели в номере, глядя в пол. И в назначенное время ушли. Я действительно не видела, как взорвался автобус. Мне велели сказать, что из него вышли чернокожий мужчина и чернокожая девочка.

— Где сейчас ваш муж?

— Поехал убедиться, что его долги аннулированы.

— Вы думаете, все легко? Вы больше не нужны этим людям, Мишель.

Она покраснела.

— Но мы ничего не знаем.

— Того, что вы мне рассказали, вполне достаточно. Когда ваш муж должен вернуться?

Она посмотрела на часы.

— Он должен был вернуться минут двадцать назад. — Она схватила телефон и набрала номер. — Включается голосовая почта.

— Напишите ему.

Они ждали пять минут, но ответа не пришло.

— Куда он поехал убедиться, что долги аннулированы?

— В один бар в Бетесде.

— Поехали. Может быть, мы успеем спасти его.


По дороге Роби позвонил Синему и попросил группу поддержки. Она должна была подъехать к бару.

Коэн плакала.

— Вы думаете, его уже нет в живых? Сейчас все это кажется такой глупостью! Конечно, его не отпустят. Но мы были в таком отчаянии!

— Отчего и идеально подошли для такого дела. — Роби заехал на тротуар и остановил машину. — Здесь? — спросил он, показав на вывеску «За удачу» над дверью бара.

— Да, — кивнула она. — Вот и машина Марка. — Невдалеке был припаркован серый «лексус».

Роби огляделся, ища группу поддержки. Написал сообщение Синему. Ответ пришел тут же: через минуту прибудет.

За машиной Роби затормозил джип. Роби посигналил водителю. Тот посигналил в ответ. Роби вышел и подвел Коэн к джипу. В нем сидели трое мужчин. Коэн устроилась на заднем сиденье.

— Побудьте здесь, — сказал он ей. — Эти люди о вас позаботятся.

Роби посмотрел на мужчину на пассажирском сиденье.

— Пойдете со мной?

Тот кивнул, и они двинулись по улице, осматриваясь, нет ли опасности. Бар был закрыт.

— Как будем действовать? — спросил второй.

— Я пойду к заднему входу — это займет две минуты. Вы через две минуты входите отсюда. Пойдем навстречу друг другу.

Роби свернул в переулок и нашел заднюю дверь. Отмычкой вскрыл замок, вынул пистолет и тихо вошел. Внутри было совершенно темно. Он выждал, чтобы глаза привыкли к темноте, и двинулся вперед. В этот самый момент его напарник должен входить в бар с улицы.

Вот только никакого напарника там не оказалось. Зато был кое-кто другой. Роби подошел к мужчине, сидевшему на табурете слева от уличной двери. Из окон просачивалось достаточно света, чтобы увидеть в голове у него одно-единственное пулевое отверстие. Роби притронулся к его руке. Холодная. Он мертв уже давно.

Роби залез в карман его пиджака и вытащил бумажник. Водительские права на имя Марка Коэна. Он положил бумажник на место, взглянул на входную дверь. Черт.

Он поспешил к двери, открыл ее и вышел на улицу. Его «вольво» был на месте, а черный джип исчез.

Он позвонил Синему.

— Марк Коэн убит, а ваши люди уехали, взяв с собой Мишель Коэн. Как вы это объясните?

— Ничего не понимаю, — сказал Синий. — Это двое лучших моих людей. Они должны были подчиняться вашим приказам.

Роби сказал:

— В джипе было трое.

— Я посылал только двоих.

— Значит, третий увязался за ними, и теперь мы знаем почему.

— Роби, это беспрецедентно.

— Я буду у вас через двадцать минут. Пойдите к Джули, возьмите с собой группу надежных ребят. Не могли же они перекупить всех!

— Роби, вы хотите сказать…

— Скорее!


Когда Роби приехал, первый, кого он увидел, был Синий. Вторая — Джули.

Синий коротко бросил:

— Идите за мной.

Они быстро прошли по коридору, вошли в комнату. Синий закрыл дверь на ключ и жестом предложил Роби и Джули садиться.

— Мишель Коэн? — спросил Роби.

— Убита. Вместе с двумя моими ребятами. С теми двумя, которых я послал. Их тела только что обнаружили в джипе.

— А третий кто?

— Малколм Страйт. Десять лет проработал здесь. Безукоризненное досье.

— Опишите его, — попросил Роби. Синий описал, и Роби узнал его. — Тот, который должен был войти в бар с улицы.

— О чем вы говорите? — спросила Джули.

Роби коротко посвятил ее в суть дела. Казалось, она озадачена.

— Зачем они заставили эту женщину говорить очевидную ложь?

— Вот именно. Чего они этим достигли? — поддакнул Синий.

— Кто еще работал с этим Страйтом? — спросил Роби.

— Много народу.

— Нужно поговорить со всеми. Нужно узнать, не стоит ли он за чьей-нибудь спиной, не руководит ли чьими-то действиями.

— Так у этого человека, возможно, здесь кто-то остался? — сказала Джули и посмотрела Синему прямо в глаза. — Ничего себе безопасное место.

Роби сказал:

— Мы не можем здесь оставаться. Мы должны уйти.

— Куда же вы направитесь? — спросил Синий.

— Туда, где побезопасней, чем здесь, — сказал Роби.


Роби выехал из ворот и повернул налево.

— Куда мы едем? — спросила Джули.

— Осталось только одно безопасное место: домик в лесу.

— Очень уединенное, идеально удобное для засады.

— Зато сразу видно, если кто-то появляется. Вот и думай.

— Они могут послать много людей.

— Могут. А могут и никого не послать.

— Это почему?

— Подумай сама, Джули. Что за игру они ведут? Этот Малколм Страйт был в этом здании, и ты тоже. Он легко мог тебя убить. И то же со мной: меня могли уже не раз застрелить.

Джули откинулась на спинку, подумала и сказала:

— Уилл, эта дорога ведет не к вашему дому.

— Небольшая перемена в планах.

— Почему?

— Чтобы получить помощь и сделать важное признание.

Роби принял несвойственное ему решение. Обычно он не обращался за помощью к другим людям, но в данном случае понял, что одному ему не справиться.

Он подъехал к комплексу кондоминиумов, и Джули вслед за ним вошла в дом. Роби постучал в дверь под номером семьсот один.

Дверь открылась. Вэнс во все глаза уставилась на Роби, потом перевела взгляд на Джули.

— Что, черт возьми, происходит? Что это за ребенок?

— Из-за нее-то я и приехал.

Вэнс шагнула назад и впустила их.

— Мишель Коэн и ее муж убиты, — сказал Роби.

— Что?! — воскликнула Вэнс. — Как?

Он сел на диван и жестом предложил сесть Джули. Вэнс стала перед ним, уперев руки в бока.

— Она лгала, как я и сказал. Ее муж был азартный игрок, он запутался в долгах. Они подумали, что таким образом смогут выбраться из долгов. Я видел его — в одном баре в Бетесде, с третьим глазом. Ее убили позже, вместе с двумя офицерами спецслужб.

Вэнс охнула:

— Что, черт возьми, происходит?

— Нет ли у вас кофе? Боюсь, объяснения затянутся.

— Только поставила.

— Я пью черный, — сказала Джули.

— Да неужели? — сказала так и не оправившаяся от изумления Вэнс.

Роби прошел на кухню.

Вэнс шла за ним по пятам.

— Ну, Роби, рассказывайте.

— Ладно. Во-первых, я технически не принадлежу к СУРМО.

— Какой сюрприз! Дальше.

— Дальше — не для записи.

— Понятное дело.

— Так вы не хотите кофе?

— Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы.

Роби разлил кофе по чашкам и протянул одну ей. Посмотрел в окно на монументы округа Колумбия.

— На что вы готовы, чтобы сохранить все это?

— На что готова? Черт возьми, да на все!

— А чтобы сохранить жизнь этой девочки?

— Вы даже не сказали мне, кто это.

— Джули Гетти. Она была в автобусе, но вышла перед тем, как он взорвался.

— Откуда, черт возьми, вы это знаете? — резко спросила Вэнс.

— Потому что я вышел вместе с ней. Вот почему я точно знал, что Коэн лгала. Как видите, мы с Джули не чернокожие.

Вэнс пыталась осмыслить это ошеломительное признание.

— Вы были в автобусе? Почему? И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что об этом знали только те, кому положено, а вам было не положено. Во всяком случае, раньше.

Они одновременно обернулись. Джули стояла в дверях.

Вэнс переводила взгляд с нее на Роби:

— Кому положено? Так вы из разведки? Видит бог, Роби, вам придется очень многое объяснить! Кто взорвал автобус?

— Не знаю. Но, должно быть, его взорвали удаленно. Это был не таймер, потому что они не хотели убивать ни ее, ни меня.

— Почему?

— Не знаю. Знаю только, что они по неведомой причине хотели оставить в живых одного из нас или обоих.

Вэнс повернулась к Джули:

— Что ты делала в этом автобусе?

— Можно мне сначала кофе?

— Боже мой, пожалуйста. — Вэнс протянула ей чашку. — Так что ты делала в этом автобусе?

— Какой-то человек убил моих родителей. Мама послала мне записку, по крайней мере, я думала, что мама. В записке говорилось, чтобы я садилась в этот автобус и ехала в Нью-Йорк, где мы с ней встретимся. Когда я села в автобус, тот человек, что убил родителей, тоже вошел туда и напал на меня. Уилл его обезвредил. Мы вышли из автобуса, и он взорвался.

Вэнс, обращаясь к Роби, прошипела:

— Так это ваш пистолет мы нашли рядом с автобусом! Это вы были в квартире Джейн Уинд. Вы собирались убить ее!

— Выслушайте его, агент Вэнс, — взмолилась Джули. — Уилл спас мне жизнь. Он хороший.

Вэнс успокоилась и сказала Роби:

— Вы поставили меня в очень неловкое положение. Я обязана доложить об этом.

— Согласен. Я выполнял приказ, но, как выяснилось, он исходил от изменника. Мы обнаружили в наших рядах изменника. И боюсь, он может оказаться не единственным…

Она вскинула брови.

— Вы хотите сказать, и в Бюро?

— У вас не бывает червивых яблок?

— Очень мало, — сказала она, защищаясь.

— Хватит и одного, — сказал Роби.

Вэнс вздохнула:

— Чего вы от меня хотите?


Роби повернул «вольво» к аэропорту Даллеса, купил билет до Чикаго, прошел контроль безопасности и зашел в туалет. Оттуда он вышел в тренировочном костюме, бейсболке и в очках. На автобусе доехал до проката автомобилей, взял «ауди», воспользовавшись кредитной карточкой на вымышленное имя, и по платной дороге помчался на запад.

Через час он уже подъезжал к своему лесному убежищу. Он завел машину в сарай, закрыл двери. Поднял крышку люка в полу и стал спускаться вниз. Щелкнул выключателем — замигала старая люминесцентная трубка. Роби прошел по коридору и остановился перед стеной, сплошь завешанной огнестрельным оружием. Пистолеты, винтовки, дробовики и даже ракетная установка «земля-воздух». Он взял то, что хотел взять, и еще десять минут перебирал стволы. Потом запаковал оружие в большую спортивную сумку, которую и положил в багажник «ауди».

Через пять минут он уже мчался на восток. Остановившись в мотеле, позвонил Джули, оставшейся на попечении Вэнс и ФБР. Вэнс, не вдаваясь в подробности, сказала своему начальству, что Джули — возможный свидетель и ей требуется защита. Для ее защиты вызвали двух агентов из других городов. В округе Колумбия Роби не доверял никому.

Голос у Джули был взволнованный.

— Я позвонила Бруму по телефону, который вы мне дали, и получила в ответ текстовое сообщение, — сказала она. — Брумы хотят встретиться со мной.

— Ты ведь понимаешь, что это, может быть, вовсе и не Брумы? — сказал Роби успокаивающим тоном. — Если бы это был Брум, он бы, наверное, просто ответил или перезвонил.

— Вам обязательно надо все испортить, — сказала Джули.

— Где и когда?

Она сказала.

— Скорее всего, это ловушка. Ты не пойдешь. Я сам разберусь.

— Это обидно.

— Это разумно.

Роби положил телефон в карман и стал мысленно готовиться к встрече. Ему пришло в голову, что настанет момент, когда тем, кто стоит за всем этим, он уже не будет нужен живым. Он позвонил Вэнс и рассказал ей о предстоящей встрече.


Роби тихо проговорил в микрофон, оглядывая мемориал Мартина Лютера Кинга:

— Вы на месте?

— Так точно, — прозвучал у него в ухе голос Вэнс.

— Видите кого-нибудь?

— Нет.

Роби продолжал идти и смотреть. Он был в очках ночного видения, но даже в них не увидишь того, чего нет.

— Джули? — раздался голос откуда-то слева, со стороны мемориала.

Там был мужчина. Роби крепче сжал пистолет и сказал в микрофон:

— Слышите?

Вэнс сказала:

— Да, но не вижу источника звука.

Через секунду Роби его увидел. Мужчина стал ясно виден на фоне мемориала. С помощью очков Роби узнал Лео Брума — вспомнил фотографию, которую видел в его квартире.

В ухе раздался голос Вэнс:

— Это Брум?

— Да. Сидите тихо, будете меня прикрывать.

Роби шагнул вперед.

— Мистер Брум?

Мужчина тотчас нырнул за памятник.

— Мистер Брум, — повторил Роби.

— Где Джули? — сказал Брум.

— Мы не позволили ей прийти. Мы подумали, что это засада.

— И я так думаю, — сказал Брум. — К вашему сведению, у меня есть пистолет.

Вэнс вышла из укрытия, подняв оружие и жетон.

— Я из ФБР, мистер Брум. Мы хотим с вами поговорить.

Роби сказал:

— Родители Джули убиты, мистер Брум.

— Кертис и Сара убиты?

— А также Рик Уинд и его бывшая жена. Убиты.

Брум вышел из-за памятника.

— Мы должны немедленно прекратить это.

— Не вполне согласна с вами, мистер Брум, — сказала Вэнс. — Сначала нужно доставить вас в безопасное место. И вашу жену.

— Она убита.

Роби быстро сказал:

— Вы были с ней, когда это случилось?

— Да, я едва не…

Роби вдруг кинулся на Брума:

— Ложись! Быстро!

Но он опоздал. Щелкнул выстрел. Брум тяжело упал в грязь. Роби залег и оглядел местность. Да, это ловушка. Ему бы не позволили ничего узнать от Лео Брума.

Вэнс присела на корточки рядом с Роби.

— Убит?

— Пуля пробила голову.

— Вы крикнули ему: «Ложись!» Откуда вы знали?

— Они убили его жену, а его отпустили? Так не бывает. Они не отпускают людей так просто.

— А почему тогда позволили ему прийти сюда?

— Кажется, для них это такая игра.

— Но ведь люди гибнут, Роби. В такой игре.


Роби сидел в темноте в своей квартире. Вэнс и четверка агентов ФБР взяли на себя заботу о Джули. Он рассказал ей об убийстве Брума. Она приняла это стоически, по-видимому сочтя, что такова уж жизнь. Но так еще хуже, подумал Роби. Это же неправильно, когда чувства четырнадцатилетней девочки так огрубели, что насильственная смерть для нее уже не потрясение.

Он вернулся к себе, потому что хотел побыть один. Он не боялся, что за ним по пятам идут убийцы. По крайней мере, пока.

Пока я зачем-то нужен им живым. А потом меня уничтожат.

Он напряженно, подробно вспоминал задания, которые ему пришлось выполнить. При его работе найдется немало людей, которые хотят ему отомстить.

Два часа ночи. Он посмотрел в окно. На улице мало машин и совсем нет людей. Но он увидел Энни Ламберт — она втаскивала в подъезд свой велосипед. И когда она вышла из лифта, он ее уже ждал. Увидев его, она удивилась. Потом улыбнулась, пытаясь справиться с сумкой. Роби забрал у нее сумку.

— Спасибо, я так устала, — сказала она. — Пришлось поработать сверхурочно.

— Значит, донесу ее до двери, и ты пойдешь спать.

В коридоре она сказала:

— Когда я сказала, что устала, я не имела в виду прямо сейчас идти спать. Может быть, зайдешь выпить пива?

— С удовольствием.

Они вошли в ее квартиру. Она поставила на место велосипед и отправила Роби на кухню, где он вынул из холодильника две банки пива и принес их в гостиную. Когда она вышла из спальни, на ней были джинсы и футболка с длинными рукавами, волосы забраны в хвост. Она плюхнулась в кресло и поджала ноги под себя.

— Завтра у меня выходной, — сказала она. — Президента не будет в городе. Когда он вернется, будет большой прием в Белом доме, и я на нем буду работать. Так что в выходной мне надо как следует отдохнуть. — Она чокнулась своей банкой пива с его. — Итак, можно ли назвать это нашим первым свиданием?

— Строго говоря, мне кажется, нельзя, — ответил Роби. — Это получилось как-то нечаянно. Но мы можем превратить эту встречу во что захотим. Мы живем в свободной стране.

— Ты мне нравишься, Уилл. Очень нравишься.

— Ты же меня совсем не знаешь.

— Я хорошо разбираюсь в людях. С детства. — Она помолчала. — Ты внушаешь мне, как бы это сказать, уверенность в себе.

— Энни, у тебя есть множество причин, чтобы чувствовать уверенность в себе.

Она встала с кресла и села рядом с ним.

— У меня было несколько неудачных попыток отношений с мужчинами.

— Обещаю, что со мной будет удачная. — Роби не мог дать никаких гарантий, но свято верил в это.

Они одновременно подались друг к другу. Их губы нежно соприкоснулись, и тут же они отпрянули друг от друга.

— Тебе не нравится? — спросила она.

— Нравится, очень нравится.

Они снова поцеловались.

— Я гораздо старше тебя, — сказал он. — Может быть, все же не надо?

— А может быть, все же надо? Ведь нам обоим так этого хочется, — прошептала она ему в ухо.


В шесть утра Роби ушел, оставив Энни Ламберт в постели. Его машина помчалась по темной улице.

Он позвонил Вэнс.

— Что с вами случилось? — сказала она. — Вы исчезли сразу же, как только мы разобрались с Джули.

— Мне нужно было немножко углубиться в прошлое, чтобы в голове прояснилось.

— Теперь прояснилось? Потому что нам нужно дело раскрывать.

— Да.

— Я еще не завтракала. Здесь рядом с Вашингтонским отделением, за углом, есть круглосуточное кафе. Знаете?

— Да.

Он приехал первый и уже успел заказать кофе, когда она вошла.

Она отпила из своей чашки и сказала:

— Вы плохо выглядите.

— А с чего мне выглядеть хорошо? — огрызнулся он. На минуту ему показалось, что сейчас она обвинит его в том, что он был с другой женщиной.

Они неловко помолчали, потом Роби спросил:

— Как Джули?

— Подавлена. Кажется, она думает, что вы ее бросили.

— А как вы объяснились со своим начальством?

— Обошла молчанием некоторые моменты.

— Не надо меня прикрывать, Вэнс.

— Если бы я вас не прикрывала, ФБР обрушилось бы на вас всей своей мощью. Да и, честно говоря, не для вас же я это делаю. Если все это как-то выйдет наружу, меня скорее всего снимут с этого расследования, и тогда мы этого не распутаем никогда. А я этого не хочу.

— Значит, мы друг друга понимаем, — сказал Роби.

— Я вовсе не уверена, что всегда правильно вас понимаю, но с этим уж ничего не поделаешь. Мы просто вместе работаем, чтобы найти и обезвредить убийц.

— А что у нас с Лео Брумом? Что-нибудь нашли?

— На него ничего нет. Но на руке у него мы обнаружили татуировку, идентичную той, что у Рика Уинда. Такую же, как, Джули говорит, была и у ее отца.

— Значит, в армии они должны были знать друг друга, — сказал Роби.

— Вы сказали: они позволили ему уйти, после того как убили его жену. Это часть игры, вы сказали. Если это такое соревнование между ними и вами, то поищите в своем прошлом, кто хочет свести с вами счеты. Где же вы все-таки работаете, Роби?

Он не ответил, потому что не имел права говорить об этом.

— Отлично, — сказала Вэнс. — Можете не отвечать, но послушайте меня, ладно?

Роби кивнул.

— Я думаю, вы были в квартире Джейн Уинд, вы должны были убить ее — это была санкционированная акция. Но убил ее кто-то другой, с большого расстояния. Вы отнесли ее младшего ребенка в безопасное место и ушли. Затем вас вынудили расследовать убийство, при котором вы присутствовали, под прикрытием жетона службы уголовных расследований министерства обороны. Пока все верно?

— Вы агент ФБР, меньшего я и не ожидал.

— Расскажите о ликвидации Уинд.

— На самом деле она не была санкционирована. Я не должен был получить такой приказ, но я его получил. Человек, от которого я его получил, сейчас представляет собой груду обгорелых костей.

— Убирают следы.

— Да, насколько я понимаю.

— Похоже, все началось с того, что вы не убили Уинд. Ее муж уже был мертв. Так что Уиндов убрали с дороги. Это раз.

Роби допил свой кофе.

— Продолжайте.

— Два. Убили родителей Джули. Они дружили с Брумами. У Рика Уинда и Кертиса Гетти была такая же татуировка на руках, как у Лео Брума. Вероятно, они вместе служили в армии.

— Ваши люди уже установили, что их связывало?

— Мы работаем над этим. Три. Гетти, Брум и Уинд, вместе с женами, убиты.

Робби кивнул.

— Я хотел бежать на этом автобусе. Они знали об этом. И направили Джули в него же. Как только мы вышли, автобус взорвался.

— А нападение у «Доннелли», где нас с вами должны были бы убить?

— Хотели показать свои возможности, ведя игру со мной.

— Ничего себе игра. Убили множество невинных людей, — сказала Вэнс. — И что вы намерены со всем этим делать?

— Приоритет номер один — обеспечить безопасность Джули. У нас совершенно очевидно завелся крот, и мне приходится рассчитывать на ваше Бюро.

— Мы сделаем все, чтобы ей не нанесли никакого вреда, Роби. А номер два?

— Я должен выяснить, кто из моего прошлого так сильно желает мне зла.


Роби сидел в комнатке, которой последние пять лет пользовался как своим кабинетом, и смотрел на экран компьютера. А на него оттуда смотрели его отчеты о последних пяти заданиях. Его внимание привлекли два самых последних, потому что объекты обладали длинными руками и многочисленными друзьями.

На экране возникло изображение Карлоса Риверы. Роби убил его в Эдинбурге и выполнил то, что сам он считал незаметным исчезновением. Младший брат Риверы Донато был ничуть не менее безжалостен, чем брат, но удовлетворялся управлением своей наркоимперией, не вмешиваясь в политику. Он вполне мог пожелать отомстить за смерть Карлоса.

Слетать, что ли, в Мексику, убить Донато? Но внутренний голос подсказывал Роби, что младший братец отлично себя чувствует без старшего.

Роби перешел к следующему объекту интереса. Халид бен Талал, саудовский принц, еще богаче, чем Ривера. Пуля Роби поразила его точно в голову. Выжить он не мог. Роби перестрелял его телохранителей, вывел из строя самолет и через час уже плыл на пароме в Барселону. Чистое убийство, чистый уход. Да и, честно говоря, Талал был непопулярен в мусульманском мире. Его идеи были слишком радикальны, и Роби был отправлен на это задание по просьбе саудовской правящей семьи.

Он откинулся на спинку стула и потер виски. Если бы он не бросил, то сейчас закурил бы. Нужно было как-то преодолеть чувство глубочайшей собственной несостоятельности. Ответ где-то рядом. Просто он еще не пришел.

Он просмотрел отчеты еще по трем заданиям, что выполнил перед Риверой и Талалом. Внимательно, шаг за шагом. Чистая работа, чистые уходы во всех случаях.

Но если ни один из этих, то кто?

Зазвонил мобильный. Это Синий.

Обнаружилась связь между Кертисом Гетти, Риком Уиндом и Лео Брумом. Они вместе служили в армии.

— Еду к вам, — сказал Роби.


— В одном отделении, — сказал Синий. Они с Роби сидели у него в кабинете.

— Они провоевали вместе всю кампанию и потом тоже служили вместе, — сказал Синий.

— Ничего удивительного, что Джули об этом не знала. Она еще не родилась.

— И ее отец о своей службе молчал вглухую, — сказал Синий. — Может быть, он даже и жене не рассказал.

— А чем объясняется его молчание? Есть какие-то намеки в личном деле?

— Разве что намеки. — Синий открыл папку. — Кувейт — одна из самых богатых стран в районе Персидского залива. Деньги, золото, драгоценные камни, все что угодно. Возможно, Гетти, Уинд и Брум оказались нечисты на руку. Все они были уволены из армии.

— А Джули вы сказали, что ее отец с почетом ушел в отставку по медицинским показаниям.

— Правильно, так я ей сказал.

— Почему?

— У меня есть внучки.

— Да, я понимаю, — сказал Роби. — Но если эти трое были замечены в воровстве, почему ни один не обнаружил никаких признаков благосостояния?

— Кертис Гетти, вероятно, все спустил на кокаин. Рик Уинд имел ломбард, и мы не смогли найти документов по его покупке.

— Но он отслужил весь свой срок до конца. Разве такое возможно, если его поймали на воровстве?

— Я думаю, из-за отсутствия доказательств. Но «уволен из армии» — это говорит о многом. Он не пытался это опротестовать. Если Уинд что-то украл и при этом получал свою пенсию, он, видимо, полагал, что ему крупно повезло.

— А Лео Брум?

— А вот здесь все сошлось. У Брумов был домик с видом на океан в Бока-Ратоне, и мы отследили, как они под чужим именем вкладывали деньги в различные предприятия. Всего около четырех миллионов.

— Ну ладно, по крайней мере понятно, зачем воровал. Как вы думаете, мог кто-то с нимиразделаться после того, как прошло столько лет? И почему меня поместили в эпицентр этой истории?

— Насчет троих бывших солдат — думаю, возможно. Насчет вас — нет. — Синий закрыл папку. — Вы вспомнили свои последние задания?

— Не вижу, зачем и кому хотелось бы мне отомстить. — Роби нахмурился. — Меня всячески хотят впутать в это, что бы это ни было. Значит, я должен заставить их постараться привлечь мое внимание.

— Что вы имеете в виду?

— Я хочу заставить их действовать активнее. Когда люди очень стараются, они обычно делают ошибки.

Роби вышел из кабинета в убеждении, что совершенно неважно, что сделали эти три солдата двадцать лет назад. Все началось с меня, думал Роби. И кончиться должно мною.


— Значит, мистер Брум и Рик Уинд служили в армии с моим папой? — сказала Джули.

Роби сидел вместе с ней в безопасном убежище ФБР.

— По-видимому, несколько солдат из их отделения сделали себе такую татуировку.

— А еще что вы узнали?

— Да ничего, пожалуй, — сказал Роби.

Джули пристально посмотрела на него:

— Скажите, Уилл, почему мне кажется, что вы чего-то недоговариваете?

— Потому что ты по натуре подозрительна, так же как и я.

— То есть вы так и не выяснили, что происходит?

— Пожалуй, нет. Твоя мама сказала, что ты ничего не знаешь, правильно? Мужчине в вашем доме. Предполагается, что она знала, зачем он пришел. И почему хотел их убить.

— Мы про это уже говорили, Уилл.

— И Лео Брум тоже что-то знал. Опять же, Шерил Косман сказала, что за день до своей смерти твои родители ужинали с Брумами и все выглядели так, словно повстречались с призраком. Когда ты в последний раз говорила с родителями — до того как вернулась в ту ночь домой?

— Перед тем как меня отдали опекунам.

— И как себя чувствовала твоя мама?

— Хорошо. Нормально. Мы говорили о разных вещах.

— А потом какой-то мужчина приходит к ним в дом, чтобы убить их, и твоя мама нисколько не удивлена. Видимо, что-то случилось после того, как ты ее видела в последний раз и перед ужином с Брумами.

— Но мы не знаем что.

— Насколько я понимаю, или твои родители узнали что-то и рассказали Брумам, или Брумы узнали что-то и рассказали твоим родителям.

— Вы думаете, это имеет отношение к их службе в армии?

— Интуиция подсказывает, что да. Но нет никаких фактов, которые бы на это указывали. В частности, а какова моя роль в этой истории? Если я — причина всей этой сложной затеи, то при чем тут твои родители, Брумы и Уинды? Я же никого из них не знаю.

— Вы действительно думаете, что все это как-то связано с вами?

— Да. Уж слишком много совпадений.

— Значит, или Уинды, или мои родители, или Брумы что-то узнали, — подумав, сказала Джули. — Поскольку они вместе служили в армии, то рассказали об этом остальным. Плохие парни обнаружили это и убили их.

— Это имеет смысл.

— Да, мне кажется, имеет, — сказала Джули, не глядя на Роби.

На несколько мгновений повисло напряженное молчание.

— Джули, если причина всего этого я, а пострадали твои родители и все остальные, то мне очень жаль.

— Я вас не виню, Уилл, — сказала она. — Что толку вас винить, это же их не вернет. Я хочу найти тех, кто это сделал. Всех.

— Я думаю, тот, кто убил твоих родителей, был как-то связан с Уиндом, Брумом и твоим отцом. Если мы узнаем, как они были связаны, нам будет легче с этим справиться.

— Вы можете это узнать?

— По крайней мере, могу попытаться. Но вот в чем дело: пока нет никаких указаний на то, что они имели отношение к чему-то такому, что могло спровоцировать все это.

— Ну, они же не одни служили в этом отделении, правда? Отделение состоит из девяти-десяти солдат и командира.

— Откуда ты это знаешь?

— Из уроков истории Америки. Так что мой папа, Уинд и Брум — это трое. А еще шестерых или семерых надо найти.

Роби покачал головой, удивляясь, как он не додумался до столь очевидной вещи. Взгляд его упал на грудь Джули.

Там, где сердце, он увидел пятнышко лазера.

Глава 7

Роби внешне никак не отреагировал на эту лазерную точку — а он знал, что ее дает снайперская винтовка. Он не стал смотреть в окно, где, как он понял, ставни были частично открыты. Где-то снаружи притаился стрелок с винтовкой. Он сунул руки под стол, разделявший его и Джули, и улыбнулся.

— Что в этом смешного? — удивленно спросила она.

— Я вспомнил одну давнюю историю…

Он снизу ощупал столешницу. Крепкое дерево, толщиной почти в дюйм. Это хорошо. Одной рукой он поднял стол, загородив им Джули, как щитом, другой вытащил «глок».

Джули вскрикнула, когда Роби выстрелил в светильник на потолке. Винтовочный выстрел разбил окно, но стол изменил траекторию огня. Пуля попала в стенку слева от Джули.

— Ложись, — рявкнул Роби и полез под стол. Джули уже лежала, вжавшись в пол, обхватив голову руками. — Ты в порядке?

— Да, — дрожащим голосом сказала она.

— Это ты открыла ставни на окнах?

— Нет, они были открыты с самого начала.

Дверь стала открываться, раздался голос:

— Роби, вы живы?

Роби крикнул в ответ:

— Пистолет на пол и ногой подтолкнуть ко мне.

— Какого черта, Роби?

— Это я у вас хотел спросить, какого черта. Кто открыл ставни в этой комнате?

— Ставни?

— Да. Потому что в эту щель выстрелил снайпер. И если не ответите, я пристрелю первого же, кто войдет в эту дверь. Мне все равно, вас или кого-то еще.

— Роби, мы представляем ФБР.

— Да. А я серьезно обиделся, и у меня в руке «глок». К чему это нас приведет?

— Снаружи снайпер?

— Именно. Разве вы не слышали выстрела?

— Сидите тихо. — Послышался топот: он убегал.

Роби вытащил телефон и набрал номер Вэнс:

— В вашем безопасном убежище снайпер. Значит, где-то завелся крот. Мне нужна помощь. Немедленно.

Он закончил разговор и взял Джули за руку.

— Пригнись.

— Нас убьют?

— Пригнись и беги за мной. — Он вывел ее из комнаты, включил свет в коридоре, и они побежали.

Роби не знал, друг или враг им фэбээровец, который велел сидеть тихо, но безусловно не собирался ждать его возвращения и выяснять.

От них наверняка ожидают, что уходить они будут или через заднюю дверь, или через окно с противоположной от снайпера стороны. Поэтому Роби решил выйти из парадной двери. Но до нее еще надо добраться.

Когда Роби из-за угла выглянул в вестибюль, он увидел на полу тело одного из агентов. Из-под его шеи растекалась лужа крови. Его убили ножом. Но для этого убийца должен был подойти совсем близко.

Значит, еще один предатель.

Роби снова стал нажимать кнопки своего телефона. Вэнс взяла трубку. За трубкой был слышен шум двигателя.

— Один агент убит. Ножом, — сказал он тихо, но отчетливо. — Где остальные, не знаю. Вы сейчас далеко?

— В трех минутах от вас. — Она закончила разговор.

Роби, понизив голос, обратился к Джули:

— Мы будем выходить из парадной двери, но сначала надо отвлечь от нее внимание.

— Да, — сказала она. — А как?

Роби очистил магазин своего пистолета и вставил туда два патрона, которые извлек из нагрудного кармана пиджака. Потом подошел к двери, открыл ее ногой.

— Заткни уши и отвернись от двери.

Он прицелился и выстрелил. Первая зажигательная пуля попала в топливный бак машины, припаркованной на подъездной дороге. Она воспламенила бензиновые пары, и мощный взрыв подбросил седан в воздух. Второй выстрел поразил следующую машину. Через секунду она запылала, как и первая.

Роби схватил Джули за руку, и они выбежали из дома. Между ними и снайпером, который хотел убить Джули, теперь была стена пламени и дыма. Они бежали по улице, и навстречу им свернула машина, и Роби сделал Вэнс знак остановиться. Та нажала на тормоз, БМВ занесло, Роби втолкнул Джули на заднее сиденье, а сам прыгнул на пассажирское. Вэнс дала задний ход, развернулась так резко, что шины задымились, и помчалась по улице.

— Так что, черт возьми, случилось?

— Едем, — ответил Роби.


Роби то и дело переводил взгляд с дороги у них за спиной на Вэнс. Во взгляде читалось подозрение, рука сжимала «глок». Смерть была совсем рядом. Если бы он не увидел это лазерное пятнышко, Джули бы уже воссоединилась с родителями на том свете. Роби стало очевидно, что противной стороне больше никто из них не нужен живым.

Вэнс не отрывала глаз от дороги. Они проехали почти две мили, когда она наконец заговорила:

— Вы имеете основание направлять пистолет на меня? Я вас не предавала, Роби.

— Приятно слышать, — сухо откликнулся он.

— Куда вы хотите ехать?

— Может быть, место выберете вы? А мы посмотрим, насколько оно безопасно.

— Это проверка?

— Кое-кто временно поместил нас под опеку ФБР, — сказал Роби. — Так что выбирайте место, агент Вэнс.

— Роби, я на вашей стороне!

Он посмотрел в окно.

— Что это за люди — которых вы вызвали звонком?

— Я не знаю их лично. Я просто отправила запрос на невашингтонских агентов. По вашему же настоянию.

— В комнате, куда поместили Джули, кто-то приоткрыл ставни. — Он посмотрел на нее. — Кого из агентов вы туда послали?

Джули сказала:

— Того, который подошел к двери после выстрелов. Я узнала его голос.

— Того, кто не вернется. Того, кто убил своего напарника, — добавил Роби. — В моей организации предатели. В ФБР тоже предатели. Я даже не приблизился к разгадке, а время уходит.

— Так что вы собираетесь делать? — нервно спросила Вэнс.

— Перегруппироваться и заново все обдумать. Мы трое будем держаться вместе. Но нам нужен другой транспорт.

— Чем плоха моя машина?

— В принципе только тем, что она известна как ваша машина, — сказал он и через миг внезапно вытащил пистолет и опустил стекло. — За нами джип, и он нас нагоняет.

Вэнс посмотрела в зеркало заднего вида. Внедорожник, черный, большой, и быстро их настигает. Она нажала на газ, и БМВ рванул вперед. Джули вскрикнула, когда между Вэнс и Роби прожужжала пуля и вышла, разбив лобовое стекло.

— Ляг между сиденьями, — крикнул Роби Джули. Она легла.

Роби прицелился из своего «глока» и выстрелил сквозь разбитое заднее окно. Пуля попала в радиатор джипа и отскочила.

— Бронированный, — сказал он Вэнс.

Теперь он прицелился в левую переднюю шину. Резина должна бы разлететься в клочья. Но она не разлетелась.

— Вот опять защищенные шины, — сказал Роби. — Любопытно. Очень любопытно.

— Если он бронированный, мы сможем от него уйти.

Роби увидел, как в пассажирском окне появилось дуло. Не простого пистолета и не винтовки, а такого оружия, что, если снаряд из него их заденет, все будет кончено. Он выхватил руль у Вэнс и так резко выкрутил вправо, что машина сошла с дороги и оказалась в чьем-то палисаднике.

И буквально через долю секунды из этого дула застучала очередь. Снаряды не попали в БМВ, но припаркованный рядом на тротуаре автомобиль взорвался. Джип, не в силах развернуться, промчался мимо по дороге. Потом раздался скрежет тормозов.

Роби выровнял руль, БМВ вернулся на дорогу.

— Что это было, черт побери? — спросила Вэнс.

— Так называемая «кувалда», — ответил Роби. — Штурмовой боевой пулемет. Должно быть, задел топливный бак этой машины. Поверните сейчас налево, потом направо и жмите на газ. Когда они вернутся, чтобы сесть к нам на хвост, нас здесь уже не будет.

Вэнс выполнила это, и скоро они остались одни на дороге.

— Раньше они не хотели нас убивать, — сказала Вэнс, — просто пугали, чтобы мы в штаны наложили. Но сейчас ясно, что нас хотят убить. Так что же изменилось?

Роби не ответил. Он молчал, глядя прямо перед собой.


Роби велел Вэнс ехать к его тайному убежищу. По его требованию она отключила джи-пи-эс в телефоне.

— Надо выйти из-под наблюдения, — сказал Роби. — У вас не будет с этим проблем?

— Я имею право выходить из-под наблюдения на столько времени, сколько мне нужно.

— Что изменилось? Джули нашла правильный ответ.

— Какой? — спросила Джули.

— Как только ты произнесла его, у тебя на груди появилась красная точка. В этот момент нас решили уничтожить.

Вэнс посмотрела на Джули.

— Что ты сказала?

— Что мой папа, мистер Брум и Рик Уинд — это еще не все отделение. В отделении девять или десять солдат. Может быть, они сказали кому-то еще. То есть если они трое поддерживали связь друг с другом, то, может быть, и с остальными тоже.

Роби кивнул и сказал, обращаясь к Вэнс:

— Таким образом, безопасное убежище не было небезопасным. Оно было напичкано «жучками». Как только Джули сказала это, появилась лазерная точка.

— Вы думаете, поэтому? — сказала Вэнс. — Из-за других солдат отделения?

Роби кивнул:

— Я думаю, нужно как можно скорее их найти.

— Вы можете быстро получить эту информацию от СУРМО.

— Мог. Но в СУРМО измена.

Вэнс помолчала, размышляя.

— И в Бюро тоже измена.

— Я знаю, кто может помочь, — сказал Роби. — Один мой старый друг. Но мне придется вас оставить, чтобы поехать к нему.

— Вы думаете, это хорошая мысль — разделиться? — сказала Вэнс.

— Нет, — ответил он. — Но иначе нельзя.


Роби устроил их в доме, показал Вэнс, где что находится, включил сигнализацию и охрану периметра, потом пошел в сарай. Он уехал на мотоцикле.

Здание, к которому он подъехал примерно через полчаса, скрывалось за высокой оградой. У ворот стоял охранник в форме. Роби назвался. Его имя было в списке. Он предъявил свои настоящие документы, и охранник пропустил его, предварительно обыскав.

Через несколько минут он уже шел по единственному коридору здания. Налево и направо от этой главной артерии расходились двери. Все они были закрыты. Час поздний, здесь и не должно быть много народу.

Но по крайней мере один человек здесь был. Тот самый, что был ему нужен. Человек, который работал на месте Роби до Роби.

Он остановился у двери, постучал. Перед ним возник мужчина лет пятидесяти пяти с седыми, коротко подстриженными волосами. Он впустил Роби в небольшую, функционально обставленную комнату и сел за стол, на котором стоял ноутбук.

— Давно не виделись, Уилл, — сказал Шейн Коннорс.

— Я был немного занят, Шейн.

Десять минут рассказывал Роби о том, как развивались события. Когда он закончил, Шейн откинулся на спинку стула.

— Я могу получить список отделения прямо сейчас. Но когда он будет у тебя, что ты намерен делать?

— Найти их. Осталось максимум семеро.

Коннорс склонился над ноутбуком, пробежал пальцами по клавишам и вновь откинулся на стуле.

— Через десять минут. — Он помолчал, глядя на Роби. — Ты работаешь уже двенадцать лет.

— Знаю. Я тоже считать умею.

— Не задумывался о будущем?

— Я с первого дня задумывался о будущем.

— И что?

— Есть некоторые возможности, но ничего определенного.

Похоже, Коннорс был разочарован, но ничего не сказал.

Как только в почтовый ящик упал имейл, Коннорс распечатал документ и передал Роби.

— Мне нужна машина, — сказал Роби. — Неотслеживаемая. Могу оставить в залог мотоцикл.

Коннорс кивнул.

— Через две минуты будет. — Он позвонил. Прошло две минуты. Компьютер пискнул. — Есть.

— Спасибо тебе, Шейн.

Когда Роби повернулся к двери, Коннорс сказал:

— Уилл, когда ты в следующий раз задумаешься о будущем, думай шире — не только о местах, подобных этому.

Роби оглядел кабинет, задержал на нем взгляд и чуть заметно кивнул. Потом, сжимая в руке бумаги, вышел в коридор.


Перед тем как завести мотор коричневого «шевроле», Роби просмотрел бумаги. Там было три имени оставшихся в живых солдат этого отделения. Все они жили неподалеку. Это облегчало задачу Роби. Еще там были их теперешние адреса и краткие послужные списки. Послужные списки были безупречны.

На пути назад в Виргинию он думал о Коннорсе и его кабинетике-клетке. Коннорс научил Роби всему, что знал и умел: этот человек был легендой мира санкционированных убийств. Немного найдется людей, которых невозможно перекупить ни при каких обстоятельствах. Шейн Коннорс был одним из них.

К домику в лесу Роби подъехал рано утром. Вэнс увидела его машину.

— Где вы ее взяли?

— Там же, где и это. — Он протянул ей бумаги.

Они тщательно изучили имена и адреса.

— Двое мужчин, одна женщина, — сказала Вэнс. — Как вы хотите это сделать? Опять разделиться?

— Не думаю.

— Вы считаете, они готовы к тому, что мы разыщем этих людей, и будут нас ждать?

— Может быть и более жесткий вариант. Например, они сделают так, что все трое исчезнут, если только кто-то один не нужен им для чего-нибудь.

— Для чего?

— Если бы я это знал, то не сидел бы здесь, пытаясь догадаться.

— А как нам быть с Джули? Мы не можем оставить ее здесь. И брать ее с собой на такое дело тоже глупо.

— Может, и глупо, но я все равно пойду.

В дверях стояла Джули.

— Господи, да ты подслушивала, — сказала Вэнс.

— Это единственный способ узнать от вас что-то, — огрызнулась Джули.

Роби сказал:

— Это опасно.

— Тоже мне новость, — сказала Джули без всякого выражения и села за стол. — В меня стреляли, меня чуть не взорвали, у меня на глазах убили моих родителей, меня преследовали пешком и на машине. Так что ваше «опасно» как-то неубедительно.

— По этой логике, если тебя несколько раз чуть не убили, то тебя надо снова поставить в ситуацию, когда убьют? — спросил Роби.

— Я хочу найти убийц моих родителей. Вот и все. Остальное меня не заботит. Так что не думайте, что вы должны беспокоиться о том, что со мной будет. Не должны.

— Джули, мы хотим тебе помочь! — воскликнула Вэнс.

— Я не ваш маленький благотворительный проект, понятно? Приемный ребенок с улицы, которому вы хотите сделать много добра. Забудьте.

— Ты с нами связана, Джули, хочешь ты того или нет. И если бы не мы, тебя бы уже убили, — сказал Роби.

— Я чувствую себя так, будто меня уже убили. Разве я могу кому-то доверять?

— Я думал, мы заслужили твое доверие, — резко сказал Роби.

— Подумайте получше, — огрызнулась Джули и убежала.

— Что за бред, — сказал Роби.

Вэнс посмотрела на него через стол.

— Просто она еще ребенок, Роби. Ребенок, потерявший родителей и страшно напуганный.

Роби тут же успокоился.

— Я понял.

— Мы должны держаться друг за друга.

— Проще сказать, чем сделать. Вы, Вэнс, должны быть преданы ФБР, а не мне.

— Может, я сама за себя решу? — Она накрыла его руку своей. — То, что я сейчас здесь, ясно показывает, кому я предана.

Роби долгую секунду смотрел на нее, потом встал и вышел из дома. Вэнс удивленно смотрела ему вслед. Он пошел в сарай, нашел на верстаке коробку и вытащил оттуда пачку сигарет. Закурил.

Медленный рак легких или быстрая пуля. Какая разница?

Он вышел из сарая и посмотрел на дом. В двух окнах горел свет. Одно в комнате Джули. Другое в комнате Вэнс.

Он обернулся и так стремительно выхватил пистолет, что Вэнс инстинктивно вскинула руки вверх.

— Я думал, вы в доме, — сказал он, опуская оружие.

— Решила посмотреть, где вы.

Он сунул пистолет в кобуру и ничего не ответил.

Она подошла ближе.

— Знаете, я понимаю парней, которые держат все в себе. Такие молчаливые, стойкие воины. В ФБР таких полно. Но это уже устарело. И немного раздражает, особенно в такой ситуации.

Роби отвел глаза.

— Я не фэбээровец, Вэнс. Ничего общего. Я убиваю людей. Да, мне приказывают делать это, но я выполняю приказ. И никаких угрызений совести. Ничего.

— Тогда почему вы не убили Джейн Уинд с сыном? Почему не пожалели времени отнести другого ребенка в безопасное место? Причем тогда, когда на вас шла охота. Объясните мне.

— Зачем вам это?

— Да вот, кажется, нужно. Я поклялась в преданности вам, но вы, похоже, не заметили. Я не жду, что вы будете прыгать от радости, когда я поставила вас выше ФБР и моей карьеры, но надеюсь на некоторую положительную реакцию. А вы убегаете.

Роби отвернулся и пошел к дому.

— Вы всегда уходите от неприятных вопросов? — резко спросила она. — Я думала о вас лучше.

Он снова повернулся к ней, сунул руки в карманы и несколько раз глубоко вздохнул. Вэнс подошла к нему:

— Я думала, я здесь нужна и что-то значу. Пожалуйста, не говорите, что я ошиблась.

Роби посмотрел на дом.

— Джули еще ребенок. А она во всем этом по самые уши. Нельзя ее в это втягивать.

Вэнс сказала:

— Но вы же киллер, Роби. Так почему же вас волнует, что с нею станет? Это же просто работа.

— Но она не должна умереть. Она заслуживает того, чтобы жить.

— Странное заявление для хладнокровного убийцы.

— Ладно, Вэнс, я вас понял.

Она кивнула на дом:

— Пойдемте выработаем план. Все вместе.

— Что бы ни случилось, Джули должна остаться в живых. — И Роби опять пошел в дом.

Вэнс сказала:

— Я сделаю все, чтобы и вы тоже остались в живых.


Роби пил кофе за кухонным столом, глядя на эти три имени. Джером Кассиди. Габриэль Сигель. Элизабет Клэр Ван Бюрен — она соединила свою девичью фамилию Клэр с фамилией мужа Ван Бюрен.

Он услышал, как наверху зашумел душ, и сообразил, что это Вэнс его включила. Джули, надувшись, сидела в своей комнате.

Через пятнадцать минут Вэнс и Джули сидели напротив него. Он придвинул лист бумаги к Джули.

— Ты знаешь эти имена?

Она внимательно посмотрела, подумала.

— Нет. Мои родители не упоминали никого из них.

Роби взял лист, заглянул в него.

— Сигель живет ближе всех. Сначала поедем к нему.

— Ладно, — сказала Вэнс. — Что там у него в послужном списке?

— Он был старший сержант. Командир отделения. Сейчас ему пятьдесят лет. Давно в отставке.

Джули достала телефон, который дал ей Роби.

— Давайте посмотрим, что скажет «Гугл». — Она загрузила данные. — У мистера Сигеля есть страничка в «Фейсбуке». На ней значится, что он воевал в Персидском заливе, он даже указал, в каком подразделении. Согласно его профилю, он работает в банке «Сантраст» управляющим филиалом.

— Здесь много филиалов банка «Сантраст», — сказала Вэнс.

— Посмотри про Кассиди, — сказал Роби.

Джули нажала несколько клавиш.

— Здесь несколько Джеромов Кассиди. И ни одного, который упомянул бы о службе в армии или привел этот адрес.

— Попробуй Ван Бюрен. Это не столь распространенная фамилия, — сказала Вэнс.

Джули ввела данные.

— Более распространенная, чем можно подумать, — сказала она. — Мне понадобится какое-то время, чтобы разобраться.

— Времени у нас нет, — сказал Роби. — Надо спешить.

Машина стояла в сарае, уже заправленная топливом, которое Роби держал в бункере под сараем. Он показал Вэнс оружие на заднем сиденье. Она дотронулась до МР-5, посмотрела на крупнокалиберную снайперскую винтовку «баррет», которая способна пробить дыру в бронированном «хаммере».

Роби достал три бронежилета. Один надел на Джули.

— Тяжелый, — сказала она.

— Но это лучше, чем получить пулю, — ответила Вэнс.

Они сели в машину, Роби завел двигатель и, закрыв за собой ворота сарая, выехал на дорогу.


Улочка была тихая, утопавшая в зелени, со скромных размеров домами. Роби сбросил скорость. Вэнс первая увидела нужный дом.

— Третий справа, — сказала она. — Там фургончик на подъездной дороге. Значит, дома кто-то есть.

Роби запарковался на тротуаре и огляделся.

— Здесь выходим, — сказал он.

— Понятно, — ответила Вэнс. — Я пойду. Вы меня прикроете.

Роби и Джули смотрели, как Вэнс подошла к двери и позвонила в колокольчик. Дверь открылась, на пороге показалась женщина. Вэнс показала удостоверение, они с минуту поговорили, и Вэнс быстрым шагом вернулась в машину.

— Габриэль Сигель работает в филиале банка «Сантраст» в десяти минутах езды отсюда. Я взяла у его жены адрес. Вероятно, она ему сейчас звонит. Поехали.

Они доехали до филиала быстрее, чем за десять минут. Роби спросил, можно ли видеть Габриэля Сигеля, и его провели в кабинет со стеклянными стенами площадью примерно десять квадратных футов.

Сигель, тучный и бледный, ростом примерно пять футов восемь дюймов, поднялся из-за стола:

— В чем дело?

Очевидно, жена ему позвонила.

— Во время войны в Заливе вы командовали отделением.

— Да, и что?

— Меня интересуют люди, с которыми вы служили.

— И все-таки в чем дело?

— Вопрос национальной безопасности. Мы расследуем взрыв автобуса и обстрел ресторана на Капитолийском холме, вызвавший много человеческих жертв.

Сигель побледнел:

— Господи! И в этом замешан кто-то из моего отделения? Не могу поверить.

— С кем из этих людей вы продолжаете общаться?

Сигель негромко сказал:

— Дуг Биддл, Фред Альварес, Билл Томпсон и Рики Джонс мертвы. Уже давно. Фред погиб в автомобильной катастрофе, Билли выстрелил себе в рот, Дуг и Рики умерли от рака.

— А со старыми друзьями, которые живут здесь неподалеку, вы общаетесь?

— Несколько раз виделся с Лео Брумом. Лет десять назад. На Ближнем Востоке я ближе всех был с Кертисом Гетти, но его я после возвращения не видел ни разу.

— А еще? Рик Уинд?

— Я читал, что его убили. Вы поэтому ко мне пришли?

— Вы поддерживали отношения с Уиндом?

— Много лет уже не поддерживал. А раньше виделись. Но он стал какой-то странный. Купил ломбард в подозрительном районе. Не знаю. Он стал другим.

— А с Джеромом Кассиди?

— Нет. Ничего о нем не слышал с тех пор, как мы ушли из армии.

— А с Элизабет Ван Бюрен? Ее девичья фамилия…

— Элизабет Клэр, я знаю. Лиззи была куда лучшим солдатом, чем я, вот что я вам скажу.

— Но она уже не в армии, — сказал Роби.

— Ну, этому есть причина, — сказал Сигель. — У нее рак. Началось все с груди, потом пошло дальше. Она при смерти. Лежит в хосписе в Гейнсвилле.

— Вы ее навещали?

— Еще месяц назад навещал регулярно. Она была то в сознании, то без сознания. И все чаще без. На морфии. А сейчас я даже не знаю, жива ли она еще. Нехорошо, конечно, но очень уж тяжело было видеть ее такой.

— Как называется место, где она лежала?

— Центральный хоспис. Ехать по Двадцать девятому шоссе. Я вам скажу, всю эту ерунду мы привезли оттуда. Обедненный уран, ядовитые коктейли при взрыве каждого артиллерийского снаряда. И мы во всем этом по уши.

— Спасибо, вы очень помогли мне. — Роби протянул Сигелю свою визитку. — Если вспомните еще что-нибудь, позвоните мне.


Через двадцать минут они въезжали на парковку хосписа. Роби остановил машину и посмотрел на Вэнс:

— Вы пойдете или я?

— Я хочу пойти, — сказала Джули. — Может быть, она знает что-нибудь о моем папе.

— Возможно, она уже не в состоянии говорить, — заметила Вэнс.

— Зачем же мы тогда сюда приехали? — спросила Джули.

Роби сказал, обращаясь к Вэнс:

— Я возьму ее с собой. А вы ждите.

Хоспис представлял собой двухэтажное кирпичное здание со множеством окон, в нем царила приветливая, доброжелательная атмосфера. Было непохоже, что сюда людей привозят умирать.

Роби предъявил удостоверение, и их проводили в палату Элизабет Ван Бюрен. На подоконнике стояли цветы, из окна лился солнечный свет. У постели Ван Бюрен дежурила сиделка.

Неизлечимо больная женщина напоминала скелет. Она была подключена к аппарату искусственного дыхания — он закачивал ей в легкие воздух через вставленную в горло трубку. Еще одна трубка, для питания, была вставлена в желудок, и вокруг стояли многочисленные капельницы.

— Чем я могу вам помочь? — обратилась к ним сиделка.

— Мы хотели задать миссис Ван Бюрен несколько вопросов, — сказал Роби. — Но, кажется, это невозможно.

— Шесть дней назад ей подключили искусственное дыхание. Она на сильных болеутоляющих.

— Я из министерства обороны. Мы делаем опрос относительно службы в армии, и ее имя было названо как возможный источник информации.

— Ну, я не думаю, что она сможет помочь. У нее последняя стадия болезни.

Джули подошла к окну и взяла с подоконника фотографию.

— Мой папа служил в армии в одном отделении с миссис Ван Бюрен. Я хотела узнать от нее о его прошлом.

— Да, милая, я понимаю. Но что поделать. А это она со своей семьей.

Роби взял в руки фотографию. На ней была Ван Бюрен в ее лучшие дни, в зеленом костюме, с грудью, увешанной медалями. Рядом стояли мужчина, предположительно ее муж, и девочка возраста Джули.

— Это ее муж? — спросил Роби.

— Да. Джордж Ван Бюрен. А это их дочь Брук. Сейчас учится в колледже. Они регулярно сюда приходят.

— А еще кто-нибудь к ней приходит?

— Приходят несколько человек.

— У вас есть гостевая книга?

— Есть, на рецепции. Но там расписываются далеко не все.

— Почему?

— Потому что люди, которые приходят сюда навестить родных и близких, обычно очень опечалены и порой забывают расписаться. Или кто-то один расписывается за всю группу. И мы, как вы понимаете, проявляем гибкость.

— Понятно. Как давно она здесь?

— Четыре месяца.

— Это же очень долго для хосписа?

— Бывает, что и дольше лежат, а бывает, что меньше. И еще две недели назад миссис Ван Бюрен была совсем не такая, как сейчас.

— Но ведь аппарат искусственного дыхания может поддерживать в ней жизнь, пока его не отключат, правильно? Даже если она сама уже не сможет дышать?

Похоже, сиделке было неловко.

— Обычно при использовании аппарата искусственного дыхания больного выписывают из хосписа. Мы здесь не лечим и не поддерживаем жизнь искусственно.

— То есть использование аппарата искусственного дыхания в данной ситуации нетипично?

— Оно является основанием для выписки и отправки в больницу, — осторожно сказала сиделка.

— Тогда почему она на искусственном дыхании? — спросил Роби. — Есть шанс ее вылечить?

— Даже если бы я знала, я не смогла бы вам рассказать. Федеральный закон запрещает, и закон штата тоже. Единственное, что я могу сказать, — бывает, что семья доходит до такого состояния, что у нее появляется ложная надежда. — Сиделка обратилась к Джули. — Мне очень жаль, что она не сможет рассказать тебе про отца.

Джули прикоснулась к руке Ван Бюрен.

— Мне очень жаль, — сказала она умирающей.

И они ушли. Роби оставил сиделке визитку.

— Когда придет ее муж, попросите его, пожалуйста, позвонить мне.


К Джерому Кассиди в Арлингтон они ехали больше часа: пробки. Роби нашел место на парковке и поставил туда машину.

— Вы уверены, что это нужное нам место? — спросил он Вэнс.

Она развернула лист бумаги и подтвердила это. Все трое посмотрели на здание.

— Это бар с рестораном, — сказала Джули.

Роби посмотрел вверх.

— Но, кажется, наверху тоже есть помещения. Может быть, Кассиди живет наверху.

Вэнс отстегнула ремень безопасности.

— Моя очередь, — сказала она.

— Давайте пойдем все вместе, — сказал Роби.

— А машина? — спросила Вэнс.

— Я ее взял в особенном месте, а это значит, что она обладает особенными средствами защиты.

— Например?

— Например, если кто-то попытается ее вскрыть или поставить на нее мину-ловушку, мало ему не покажется.

Бар назывался «Салун „Техасский покер“». В оформлении использовалась тематика Дикого Запада. У дальней стены располагалась барная стойка — на всю ширину помещения. На стене висел огромный флаг Техаса. А на полках — сотни напитков, предназначенных промочить горло, облегчить бумажник и притупить чувства.

— В таком месте можно оставить много денег, — заметил Роби.

К ним устремилась молодая женщина в ковбойской шляпе.

— Привет! Меня зовут Тина. Вам столик на троих?

— Мы разыскиваем нашего друга, и нам дали этот адрес. Его зовут Джером Кассиди. Вы знаете его?

— Мистер Кассиди — владелец заведения.

Вэнс достала свое удостоверение:

— ФБР. Не могли бы вы провести нас к нему?

Женщина испуганно посмотрела на него.

— Мистеру Кассиди угрожает опасность? Он крупный предприниматель.

— Мы хотим с ним просто поговорить, — сказал Роби. — Ведите.

Она провела их мимо бара в короткий коридор, остановилась у двери с табличкой «офис» и робко постучала.

— Мистер Кассиди? Тут люди хотят поговорить с вами.

— Так передайте им, чтобы записались на прием.

Роби отодвинул Тину и попытался открыть дверь. Она оказалась запертой. Он застучал кулаком.

— ФБР. Откройте дверь! Немедленно!

До него донеслось шарканье и звук выдвигаемого ящика. Тогда он разбежался и ногой выбил дверную ручку. Дверь упала. Роби вошел первый, Вэнс его прикрывала.

Кассиди стоял за столом. Он был одного роста с Роби, широкоплечий.

— Вы можете мне объяснить, зачем вы сломали мою дверь и целитесь в меня из пистолетов?

— А вы можете мне объяснить, почему вы ее не отпирали?

Кассиди посмотрел на Роби с пистолетом, потом на Вэнс.

— Немедленно покажите ваши удостоверения.

Роби и Вэнс показали.

Кассиди внимательно прочел, потом взял ручку и записал их имена и номера жетонов в блокнот.

— Это для моих адвокатов, они вам задницы-то надерут.

— Вы не открывали дверь, мистер Кассиди, — напомнила Вэнс.

— Ждал, когда вы ее сломаете. — Кассиди посмотрел на Роби. — Вы из СУРМО?

— Вы знаете, что такое СУРМО?

— Я же служил в армии. Итак? — Он сел за стол.

Роби оглядел кабинет. Он был дорого отделан и обставлен, на стене висела полка со множеством призов и наград за хорошее ведение бизнеса.

— Мне кажется, вы достигли успеха. Бар должен приносить неплохую прибыль.

— Этот бар — лишь один из двадцати предприятий, которыми я владею. Все они высокодоходны, и у меня нет ни цента долгов.

— Рад за вас, — сказал Роби. — Нас интересует ваша служба в армии, ваше отделение.

Кассиди искренне удивился.

— С чего вдруг?

— Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь?

В дверь заглянула Джули, и Кассиди ее увидел. Он медленно встал.

— Зайди сюда, девочка.

Она вошла в кабинет.

— Подойди ближе, — сказал Кассиди. — Черт. Ты ведь Джули, да? Я хорошо знал твоих родителей. Как они поживают?

— Откуда вы их знаете? — сказал Роби.

— Вы же сами сказали: наше отделение. Мы с Кертисом Гетти вместе служили. Там, в Персидском заливе, он пару раз спас мне жизнь.

— А откуда вы знаете, что я Джули? Мне кажется, мы никогда не встречались.

— Ты очень похожа на маму. Те же глаза, те же ямочки, все. И потом, мы встречались. Просто ты тогда была младенцем.

— Вы поддерживали отношения с Гетти? — спросил Роби.

— Недолго. Я не видел их с тех пор, как Джули исполнился год.

— Что-то произошло?

— Люди расходятся… — Он не мог оторвать глаз от Джули. — У мамы все в порядке?

— Нет. Она погибла.

— Что?

— Ее и Кертиса убили, — сказал Роби.

Кассиди упал на стул.

— За что? Как? Кто?

— Мы надеялись, что вы поможете нам ответить на эти вопросы.

— Я очень давно не видел Гетти.

— Вы не знали, что они жили в округе Колумбия? — спросил Роби.

— Нет. Когда мы виделись в последний раз, они жили в Пенсильвании. Под Питсбургом. Я некоторое время жил у них, пытаясь встать на ноги. — Он обратился к Джули. — Я знал твою маму еще до того, как она познакомилась с твоим папой. Они поженились, когда он еще не снял форму. Я был на их свадьбе.

Роби заметил, как широко распахнулись глаза Джули, с какой жадностью впитывала она его слова.

— После Залива, — продолжал Кассиди, — я пошел по дурной дорожке. Они помогли мне встать на путь истинный.

— Наркотики? — спросил Роби.

— Наркотики — это не про меня, — тихо сказал Кассиди, отводя глаза от Джули.

— Я знаю, что у моих родителей были проблемы с наркотиками, — сказала Джули. — Особенно у папы.

— Джули, он был хороший человек, — сказал Кассиди. — Я уже сказал: там, в пустыне, он спас мне жизнь. Получил «Бронзовую звезду» за отвагу. И «Пурпурное сердце». Когда мы были солдатами, он даже алкоголя в рот не брал. Но с войны мы вернулись совсем другими людьми. Как ни коротка была эта война, мы на ней навидались всякого. Смерть мирных жителей — женщин и детей. И многие ребята слетели с катушек. Так или иначе, твой папа начал употреблять. Мама пыталась спасти его, но не смогла. А потом и сама тоже пристрастилась.

— А ваш порок? — спросила Вэнс.

— Я пил, — честно ответил Кассиди.

— И тем не менее владеете баром? — сказал Роби.

— Лучший способ ежедневно проверять себя. Меня постоянно окружают все эти бутылки, а я не притрагиваюсь к алкоголю уже больше десяти лет.

— Джули сейчас четырнадцать лет. Значит, в последний раз вы видели Гетти примерно тринадцать лет назад? — сказала Вэнс.

Роби снова оглядел кабинет.

— Счастье отвернулось от Гетти. Может быть, им было бы полегче, если бы вы им немного помогли.

— Да я был бы рад, — сказал Кассиди. — Если бы только смог их найти. — Он открыл сейф и вынул оттуда пачку писем. — Я много лет писал твоим родителям, Джули. Все письма возвращались нераспечатанными, с пометой «адресат не найден». Я потратил много времени и денег, стараясь вас разыскать.

Роби посмотрел на пачку.

— Сколько сил ушло.

— Они были мои друзья. Кертис спас мне жизнь.

— Вы помните Габриэля Сигеля и Элизабет Клэр?

— Конечно, помню. Как они поживают?

— Не так уж хорошо. А Рика Уинда?

— Хороший был парень. Отличный солдат.

— Он тоже убит. И Лео Брум.

Кассиди встал, хлопнул ладонью по столу.

— Все эти ребята из моего отделения убиты?

— Да, смертность выше, чем хотелось бы, — сказала Вэнс.

— Следует ли мне беспокоиться? — спросил Кассиди.

— Кто бы не забеспокоился, — ответил Роби.


В западном направлении опять были пробки, и только через полтора часа они добрались до лесного домика и уселись на кухне.

— Давайте проговорим это еще раз. — Роби посмотрел на Вэнс. — Ваша очередь.

— Ладно. Начнем с того, чтобы исключить некоторых людей. Я не понимаю, каким образом в этом могла участвовать Ван Бюрен. Она уже четыре месяца в хосписе и теперь еще на искусственном дыхании.

Роби кивнул.

— Сигель, похоже, тоже чист. Он так искренне удивился, когда я сказал, о чем хочу с ним поговорить.

— Может быть, Роби, вы ошиблись, — заметила Вэнс. — Вы сказали, что как только Джули заговорила об остальных солдатах отделения, ее сразу же захотели убить. Получается, что это не так.

— А что вы скажете о Кассиди? Я лично не верю, что он не смог разыскать Гетти. И что он не знал о других своих бывших сослуживцах, которые живут неподалеку. Он имеет деньги, и деньги дают вот такой результат. И хотя он искренне удивился, что Сара и Кертис убиты, все это очень странно.

Джули сказала:

— Мама и папа никогда его не упоминали. Это тоже странно, ведь он утверждал, что они были очень близки. Почему они не отвечали на его письма?

Вэнс хотела что-то сказать, но тут зазвонил ее телефон.

— Алло?

По-видимому, на другом конце говорили очень быстро. Вэнс вытащила блокнот.

— О’кей, сейчас приеду. — Она нажала «отбой». — Это жена Габриэля Сигеля. Я оставила ей мои контакты. Ее мужу позвонили, как только вы ушли от него. Он вышел из банка и не вернулся. Он пропал.


Когда они подъехали к дому Сигеля, его жена ждала у дверей. Она странно смотрела на Роби, пока не заметила у него за спиной Вэнс.

— Мой напарник, — сказала Вэнс. — Роби, это Элис Сигель.

— Миссис Сигель, мы постараемся разыскать вашего мужа.

Элис Сигель кивнула. Глаза ее были полны слез. Вдруг она заметила Джули и совсем запуталась.

— Кто это?

— Давайте сейчас не будем говорить об этом. Можно войти?

Элис впустила их в дом, они уселись в кресла в гостиной.

Первой заговорила Вэнс:

— Итак, вы сказали, что вашему мужу позвонили и он тут же вышел. Ему позвонили по рабочему телефону или на мобильный?

— По рабочему.

— Кто-нибудь из работников банка спросил, кто звонит?

— Я думаю, тот, кто снял трубку, решил, что Гейб обрадуется этому звонку. Звонил мужчина.

— Вы звонили ему на мобильный? — спросил Роби.

— Раз двадцать. И писала тоже. Не отвечает. Я очень волнуюсь.

— Можете вы назвать причину, почему бы ваш муж вот так вдруг встал и вышел? — спросила Вэнс.

Элис с подозрением посмотрела на нее.

— Но это ведь вы приехали к нему поговорить. И после этого он исчез. Может быть, вы назовете мне причину?

— Ваш муж служил в армии во время войны в Персидском заливе. Мы хотели спросить, не общается ли он с кем-то из своего бывшего отделения, — сказал Роби.

— Он общался с Элизабет Ван Бюрен. Она умирает.

— Мы знаем, — сказала Вэнс. — А больше он никого не упоминал?

— Лео Брум? Рик Уинд? Кертис Гетти? — подсказал Роби.

— Гетти, да. Гейб говорил, что они дружили, но они не виделись с тех пор, как вернулись на родину. Дело в том, что Гейб не любил рассказывать о службе в армии. Он боялся, что умрет, потому что они воевали в страшных условиях, среди токсичных веществ. Когда Элизабет заболела, он впал в депрессию. Он был убежден, что он следующий.

Джули сказала:

— Вы говорите, что он дружил с Кертисом Гетти? Есть какие-нибудь фотографии, где они вместе?

Роби и Вэнс посмотрели на Джули. Роби ощутил укол вины, подумав, как все эти разговоры могут подействовать на подростка.

Элис засуетилась.

— Наверняка есть. Подождите-ка. — Она вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с фотографиями.

— Вот мой папа! — сказала Джули.

Это была групповая фотография на фоне сожженного иракского танка. Крайний справа был Кертис Гетти, в камуфляже, с пистолетом в руке. Молодой, веселый. Рядом стоял Джером Кассиди — в рубашке навыпуск, загорелый, стройный и мускулистый. Элизабет Клэр с серьезным лицом смотрела прямо в камеру — она казалась самой зажатой.

— А крайний слева — Гейб, — сказала Элис.

Сигель казался уверенным в себе, почти дерзким. Теперь от этого человека с фотографии осталась лишь пустая оболочка, подумал Роби.

— Не понимаю, почему служба мужа в армии заинтересовала кого-то сейчас, когда прошло столько лет.

— Есть у него что-нибудь еще, связанное с армией?

— Я об этом ничего не знаю. Что-то он привез с собой. Каску, ботинки, еще что-то. Но потом выбросил.

— Почему? — спросила Вэнс.

Казалось, Элис удивил ее вопрос.

— Он думал, что они токсичны.


Когда они вернулись в лесной дом, Вэнс позвонила в ФБР и по полной программе получила за то, что вышла из-под наблюдения. Когда ее начальник закончил свою тираду, Вэнс попросила его отследить телефонный звонок Габриэлю Сигелю в банк. Он позвонил через двадцать минут. Одноразовый телефон. Тупик. Начальник приказал Вэнс явиться в офис.

Роби услышал эту часть разговора. Когда Вэнс начала отказываться, он схватил ее за руку и поднял глаза вверх, где Джули наполняла себе ванну.

— Поезжайте, и возьмите Джули с собой. Отвезите ее в Вашингтонское отделение, под защиту вооруженной охраны. А потом возвращайтесь сюда, ко мне.

Вэнс смотрела на него, и в глазах у нее было недоверие.

В телефоне забулькал голос.

— Сейчас приеду, — ответила она в телефон. — И привезу с собой Джули Гетти. Надеюсь, теперь нам удастся защитить ее лучше, чем в прошлый раз.

Она нажала кнопку отбоя и пристально посмотрела на Роби.

— Если вы меня обманываете…

— Устройте Джули и возвращайтесь сюда.

— И что, вы будете сидеть здесь и ждать меня? — недоверчиво спросила она.

— Если меня не будет, у вас есть мой мобильный.

— Не верю я вам, Роби. Вы меня вытесняете…

— Что происходит? — спросила сверху Джули, перегнувшись через перила лестницы.

Вэнс вздохнула.

— Пойдем, Джули. Надо отсюда уезжать.

Роби смотрел, как удаляется по дороге БМВ, и чувствовал облегчение. Он предпочитал работать один, а не в команде. Так уж он был устроен. Он наслаждался свободой.

Он выбросил из головы обещание помочь Джули узнать, что случилось с ее родителями. Выполняя его, сказал он себе, ты добьешься только лишь того, что девочку убьют.

Что случилось с ее родителями, Роби было уже не важно. Он, конечно, доделает то, что начал. Но он повторял себе: все дело во мне. И еще в чем-то большем.

И теперь он должен понять, что же это.

Глава 8

Первая остановка — банк. Роби поговорил со служащими, но это ничего не дало. Габриэль Сигель оставил свой портфель, что показывало, что его торопливый уход не планировался заранее и не был связан с работой. Его машина осталась на парковке. Роби обыскал ее, но не обнаружил ничего, заслуживающего внимания.

Следующая остановка — хоспис. Когда он был здесь, он забыл одну вещь. Гостевую книгу — книгу записи посетителей.

Дежурная на рецепции показала ему эту книгу. Когда она отвлеклась, он сфотографировал страницы за последний месяц.

В палате Элизабет Ван Бюрен ничего не изменилось. Она по-прежнему лежала в постели с трубкой в горле.

Роби взял с подоконника семейную фотографию и стал на нее смотреть. Когда-нибудь, может быть, и у него будет семья. В памяти всплыло лицо Энни Ламберт. Он стряхнул наваждение. Это невозможно.

Потом он поехал в бар Джерома Кассиди. Заказал пиво и попросил пригласить Кассиди. Через несколько минут тот подошел к Роби, вопросительно на него глядя.

На пиво он посмотрел так, словно это брикет тротила.

— Хотел поговорить о Джули, — сказал Роби.

— Что с ней?

— Вы намерены рассказать ей, что вы ее отец?

— Давайте сядем.

Кассиди провел его к угловому столику, они устроились на стульях.

— Как вы узнали, черт побери?

— Просто друзьям, особенно мужского пола, мужчины не пишут письма пачками. Будь вы просто друзья, вы бы не стали тратить время и деньги. Я увидел, как у вас лицо засветилось, когда Джули вошла. Вы ее не видели с младенческого возраста, но узнали сразу. Нетрудно догадаться, в самом-то деле. Может быть, Джули и похожа больше на мать, но на вас она похожа тоже.

Кассиди глубоко вздохнул и кивнул.

— Думаете, она знает?

— Нет. Может, вы мне расскажете эту историю?

— Да что рассказывать. Мы с Сарой встречались до того, как она вышла замуж за Кертиса. Потом появился Кертис. Любовь с первого взгляда. Я не особенно страдал. Кертис любил ее сильнее, чем я. К тому же, как я сказал, он спас мне жизнь. Хороший был парень.

— Про Джули.

— Да глупость, мы с Сарой решили попрощаться. В постели. Кертис считал, что Джули его дочь. Но Сара-то лучше знала. И я. Но я не сказал ни слова! Меня на пушечный выстрел к ребенку не подпускали. И знаете, тогда мне было так легче.

Кассиди уперся взглядом в нетронутый бокал пива.

— Хотите пива? — сказал Роби.

— Хочу, но не стану.

— А сейчас, значит, не легче.

— Чем старше становишься, тем больше накапливается сожалений. Мне захотелось узнать, какой выросла Джули. К тому времени я уже уехал из Пенсильвании. И когда я начал их разыскивать, они тоже оттуда уехали. Я искал повсюду, только не здесь. — Он помолчал. — Что происходит? ФБР подключилось. Убивают людей. И в центре этого всего Джули.

— Не могу вам сказать. Но могу сказать точно, что, когда все это закончится, Джули понадобится друг.

— Я очень хочу помочь. Как вы думаете, сказать ей?

— Я в таких вопросах не самый лучший советчик. Никогда не был женат, не имел детей.

— Ладно, давайте предположим, что вы самый лучший советчик. Что бы вы посоветовали?

— Она любит своих родителей. Всячески приукрашивает их жизнь. Она хочет докопаться, почему их убили. И отомстить.

— То есть не говорить ей?

— Это решаете вы, и только вы. — Роби встал, глядя на пиво. — И вы примете правильное решение.

— Почему? — вскинул на него глаза Кассиди.

— Если вы в такой ситуации отказались от прекрасного пива, то, значит, вы все сделаете правильно.


Роби не знал, зачем он сюда вернулся, в эту квартиру на другой стороне улицы. Расставшись с Кассиди, он заехал на место взрыва автобуса, потом к «Доннелли», где до сих пор было закрыто. И вот теперь он здесь, и не понимает почему.

Он посмотрел в телескоп — и увидел свой дом. Немного изменил угол наклона — и увидел квартиру Энни Ламберт. Она шла по коридору в стильном костюме, который носила на работе. Вот он потерял ее из виду, но через минуту она появилась снова, сняв блузку и сменив ее на футболку. Ему вдруг страстно захотелось пойти к ней. Он смотрел, как она подняла на вытянутые руки длинное черное платье, которое было перекинуто через спинку стула. Платье без бретелек. Похоже, сегодня вечером Энни собиралась куда-то идти. Он почувствовал укол ревности. Странное, незнакомое чувство.

Он оторвался от телескопа и вытащил телефон. Открыл фотографии страничек книги посетителей, которые сделал в хосписе, и стал листать, даже не надеясь найти что-то интересное. Обнаружил единственное знакомое имя — Габриэль Сигель, он был там около месяца назад. Потом его глаз запнулся — куда-то выпал целый день. Он увеличил изображение и рассмотрел остатки страницы, которую вырвали.

Зачем кому-то понадобилось вырывать страницу из гостевой книги хосписа? Ответ может быть только один. Чтобы скрыть имя какого-то посетителя, который на ней расписался. Что, если Брум, Гетти или Уинд посетили Ван Бюрен, когда она была еще в сознании, и она обмолвилась о чем-то таком, что всех троих заставили замолчать?

Роби посмотрел на даты. Восемь дней назад. Время совпадает. Первым был убит Уинд — вероятно, сразу после посещения Ван Бюрен.

И это объясняет горячие споры, которые наблюдала официантка в столовой. Брум рассказал Гетти. Потом Уинду. Или наоборот. Точно этого не узнаешь, ведь страница вырвана, и неизвестно, кто из них приходил к Ван Бюрен. И вот мужья, жены и даже одна бывшая жена, потенциально опасная тем, что работает в правительственных структурах, приговорены к смерти.

И тут Роби подумал, что аппарат искусственного дыхания, с одной стороны, поддерживает в женщине жизнь, но с другой лишает ее возможности что-то сказать. Ей в горло вставили эту трубку, чтобы заткнуть рот. И то, что она сказала, стало причиной убийства ее бывших сослуживцев.

Роби выбежал из квартиры.

Часы посещений уже кончились, но Роби так долго и настойчиво колотил в стеклянную дверь, что дежурная все-таки явилась. Он предъявил жетон.

— Мне нужно видеть Элизабет Ван Бюрен.

— Это невозможно, — сказала дежурная.

Вышла сиделка, с которой Роби сегодня уже разговаривал.

— Вы опять здесь? — Ее это явно не обрадовало. — Миссис Ван Бюрен скончалась около трех часов назад. Отключили искусственное дыхание.

— Кто приказал его отключить?

— Ее врач.

— Пожалуйста, имя и номер телефона.

Роби позвонил врачу, который сказал:

— Мистер Ван Бюрен обладает соответствующими полномочиями.

— То есть он приказал вам отключить ее от аппарата. По телефону или лично?

— По телефону.

— Странно, что он не захотел приехать и проститься с женой.

— Честно говоря, агент Роби, я подумал то же самое.

Роби позвонил Вэнс, но откликнулся автоответчик. Позвонил Синему, но и у него телефон не отвечал.

Роби зашел в палату Ван Бюрен, взял фотографию и вгляделся в Джорджа Ван Бюрена. Короткие волосы, крепкое телосложение. Роби подумал, что он вполне мог бы быть военным.

В палату вошла сиделка.

— Вы уверены, что это необходимо?

— Вы видели Джорджа Ван Бюрена в форме?

— Нет. Только в обычной одежде.

— Дайте мне его домашний адрес.

— Мы не уполномочены давать такого рода информацию.

Роби сделал один очень длинный шаг и оказался буквально в двух дюймах от нее.

— Если вы обладаете информацией, которая может предотвратить нападение на нашу страну, и отказываетесь предоставлять ее по требованию федерального служащего, вам грозит тюремное заключение.

Женщина охнула и сказала:

— Пойдемте со мной.


Ван Бюрены жили в двадцати минутах езды от хосписа. Роби доехал за пятнадцать.

Свет в окнах не горел, но на подъездной дороге стояла машина. Роби припарковал свою на тротуаре, вытащил пистолет и подкрался к дому, к заднему крыльцу. Осторожно выбив локтем стекло двери, он просунул руку внутрь и открыл замок. Включил фонарик и двинулся по дому. Дошел до гостиной, обвел ее фонариком, на мгновение освещая всякие вещи, висящие на стенах и стоящие на полках. Наткнулся на семейную фотографию Ван Бюренов. Мать, дочь, отец.

Джордж Ван Бюрен был в форме, причем весьма приметной. Белая рубашка, темные брюки, темный головной убор. Это форма действующего подразделения Секретной службы Соединенных Штатов. Джордж Ван Бюрен охранял самого президента Соединенных Штатов Америки.

И тут вдруг все сошлось. Роби наконец открылась связь явлений. Вот он смотрел, как Энни Ламберт шла по коридору. Потом на минуту потерял ее из виду. Потом увидел снова, но за эту минуту она успела переодеться. И Роби ясно вспомнил авиационный ангар в Марокко. Он видел в телескоп, как Халид бен Талал поднялся по трапу в самолет, потом на короткое время потерял его из вида, а потом снова увидел — уже в проходе салона. Тогда-то Роби и заметил на поясе у принца ремешки — тот надел бронежилет. Но пока принц не вошел в самолет, бронежилета на нем не было — Роби обязательно рассмотрел бы его очертания под рубахой. А надеть его так быстро невозможно, особенно человеку в длинной рубахе и с объемистым животом.

Теперь ему стало понятно, что произошло. Талал был предупрежден о возможном покушении и вызвал двойника, который должен был сыграть его роль на этой встрече. То ли заподозрил измену в своем непосредственном окружении, то ли предвидел, что где-то его ждет снайпер, подобный Роби. Он перехитрил всех. Вместо него погиб его двойник.

Роби вспомнил разговор, подслушанный в ту ночь. Что-то насчет того, что бесполезно даже пытаться… слабое звено… готов умереть… Здесь возможен только один объект: президент Соединенных Штатов Америки. Теперь объяснился угон машины Секретной службы. У них был там свой человек — Джордж Ван Бюрен. И тот факт, что Элизабет Ван Бюрен позволили умереть, подсказал Роби, что время для этой попытки настало.

Тут Роби вспомнились слова Энни Ламберт. Она как-то сказала, что, когда президент вернется в Вашингтон, в Белом доме будет большой прием.

Он вытащил телефон, поискал в Интернете. Сегодня вечером президент будет принимать в Белом доме наследного принца Саудовской Аравии.

Сегодня Талал намерен убить двух зайцев сразу. И президента, и принца.


Уже на полпути к Вашингтону Роби наконец дозвонился до Синего. В нескольких фразах изложил ему ход своих мыслей. Ответ Синего был столь же краток. Он с группой поддержки будет ждать Роби у Белого дома.

Через двадцать минут Роби оставил машину на тротуаре, выпрыгнул и побежал к воротам Белого дома. Он взглянул на часы. Почти одиннадцать. Наверное, прием подходит к концу. И если попытка еще не предпринята, то это вот-вот случится.

Он увидел Синего с группой мужчин, где были люди из ФБР, Секретной службы и министерства внутренней безопасности, и подбежал к ним.

— Узнали, где Ван Бюрен?

— Его ищут, но не хотелось бы показывать, что мы что-то подозреваем. Ван Бюрен может оказаться не единственным их человеком.

Высокий седоволосый мужчина в костюме пристально посмотрел на Роби. Роби узнал директора Секретной службы.

— Это вы подняли шум? Я очень надеюсь, что вы не ошиблись. Потому что, если ошиблись…

— Если ошибся, то ничего плохого не случится.

Директор взглянул на Синего.

— Мы войдем через вход для гостей. Впрочем, надеюсь, Ван Бюрена схватят, не успеем мы войти в здание.

— А президент? — спросил Роби.

— Если в этом участвует Ван Бюрен, то он знает протокол и мог устроить засаду, поэтому мы решили увести президента в необычное место — в столовую семьи — вместе с наследным принцем, командой президента и несколькими высокими гостями. Там не должно быть людей в форме — Ван Бюрен не пройдет. Мы сделали это тонко. Теперь нужно только найти Ван Бюрена.

Они побежали ко входу для гостей, миновали охрану. В вестибюле собрали всех агентов Секретной службы в форме, снятых с постов внутри здания. Каждого допросили. Никто не знал, где Ван Бюрен. Он отвечал за периметр безопасности нижнего уровня. Там его не было.

Роби и все остальные поднялись по лестнице на главный уровень Белого дома и уже направлялись к столовой семьи, когда один из агентов получил сообщение.

— Ван Бюрена нашли в помещении склада.

Все развернулись и направились на склад. Ван Бюрен лежал на полу, связанный, с закрытыми глазами. На волосах — ярко-красная кровь. Кто-то пощупал ему пульс.

— Он жив, но тяжело ранен.

Синий сказал:

— Зачем вырубать и связывать убийцу?

Роби откликнулся первый:

— Его пистолет исчез.

Все взоры обратились к кобуре. Девятимиллиметрового пистолета там не было.

— Значит, им просто нужно было его оружие. Чтобы не проносить свое через охрану. — Роби вспомнил подслушанный в Марокко разговор. Доступ к оружию… Больше десяти лет в разработке… Готов умереть… И сказал: — Пистолет у стрелка. И он уже рядом с президентом и наследным принцем.

— Вы хотите сказать, это кто-то из его команды? Или из гостей? — побледнел директор.

Роби не ответил.


Группа переместилась в государственную столовую, примыкавшую к столовой семьи. Директор сказал:

— Мы сообщим нашим агентам в столовой, что убийца предположительно внутри этого помещения. Они уже окружили президента живой стеной и ждут моего приказа.

— Если они начнут его уводить и обыскивать людей, убийца выстрелит. В такой тесноте, несмотря на живую стену, он может попасть в цель.

— Мы не можем просто ждать, когда убийца начнет действовать, — возразил директор. — Инструкция велит поторапливаться. Мне уже давно пора отдать приказ.

Роби спросил:

— Сколько всего людей в этом помещении?

— Около пятидесяти человек.

— Это может обернуться кровавой баней, — сказал Синий.

Директор резко сказал:

— Этого никто не хочет, но я обязан сосредоточиться только лишь на президенте. Мы планируем вывести его через кабинет главного церемониймейстера в главный вестибюль.

— И чем дольше мы ждем, тем меньше шансов вывести его живым и невредимым, — сказал другой агент.

— А если там не один стрелок? Может случиться, что вы заведете его прямиком в западню, — сказал Синий.

Роби сказал:

— Ван Бюрена нашли в западном крыле. Кто-нибудь из людей принца имеет доступ к западному крылу?

— Рядом с западным крылом никого из людей принца не было.

— Значит, стрелять будет кто-то их тех, кто здесь работает. Заказчик, который стоит за всем этим, не стеснен в средствах. Каждый имеет свою цену. Мы убедились, что он сумел перекупить даже агента Секретной службы.

— Так что мы делаем? — спросил директор.

— Если убийца в штате, — сказал Роби, — то он знает в лицо всех работников внутренней службы безопасности, а меня не знает. Давайте я оденусь официантом и внесу, например, кофе.

— И что тогда? — спросил директор.

— Я определю стрелка или стрелков и обезврежу.

— Как вы определите убийцу? — раздраженно сказал директор.

— Агент Роби умеет безошибочно определять убийц, директор, — сказал Синий, подошел к нему и пошептал на ухо.

Директор посмотрел на Роби.

— Если вы ошибетесь, президент погибнет.

— Да, сэр. Но я готов умереть, чтобы он остался в живых.

— Если мне не удастся предупредить агентов о нашем плане и вы достанете пистолет, они вас пристрелят.

— Такая опасность всегда есть.

Директор и Роби на долгое мгновение застыли, глядя прямо в глаза друг другу. Потом директор сказал:

— Принесите ему форму официанта и тележку с кофе.


Роби вкатил тележку в столовую. Форма официанта, которую ему принесли, была великовата. Он сам на этом настоял — иначе был бы виден бугор пистолета, а этого он не мог себе позволить. Пистолетов у него было два: один в кобуре, другой спрятан под салфеткой, покрывавшей тележку. Директор уже поднес к губам свой уоки-токи, чтобы отдать приказ не стрелять в Роби, если он вытащит пистолет. Но Роби понимал, что если директор в данный момент отдаст такой приказ, то как только он войдет в столовую — он труп.

В итоге агентам сказали, что опасность миновала, но стену вокруг президента следует сохранять. Наследный принц и его приближенные стояли в другом конце комнаты, по диагонали от президента, в окружении своих агентов. В центре толпились более тридцати работников Белого дома и гостей.

Дверь за Роби закрылась, а он продолжал толкать тележку вперед, незаметно оглядывая столовую. Он снова вспомнил разговор, подслушанный в марокканском ангаре. Я не говорил, что это западный человек. Больше десяти лет в разработке. Это явно не Джордж Ван Бюрен.

Роби посмотрел на президента, окруженного стеной агентов. Но даже при наличии этой стены с близкого расстояния открывалось немало возможностей попасть в него. Каждый агент озирался по сторонам, ища потенциальную угрозу.

Он покатил тележку дальше. Еще раз оглядел угол наследного принца. Если угроза исходит оттуда, то попасть в президента будет трудно.

Он сосредоточил внимание на последней группе. Сотрудники Белого дома стояли в центре. Все они были одеты по протоколу. У некоторых женщин в руках были крошечные сумочки, но все они были слишком малы для пистолета Ван Бюрена. Группками стояли мужчины. В смокингах есть карманы, и, возможно, в одном кармане лежит украденный девятимиллиметровый пистолет. Большинство мужчин на вид западные, но с уверенностью сказать нельзя. Но примерно дюжина совсем не западных, а определенно из дальних мест.

Роби рассматривал серединную группу, располагавшуюся на равном расстоянии от двух национальных лидеров. Очень удобное расположение, если планируется убить обоих. В этом нет ничего невозможного для того, кто знает свое дело.

Я бы смог, подумал Роби.

Трудно стрелять с такого близкого расстояния и остаться незамеченным. Агенты рванутся и схватят. Но сделать второй выстрел можно. Это безусловно выполнимо.

Так Роби понял порядок выстрелов. Первый — в президента. Второй — в принца.

Люди подходили взять кофе, и гости с сотрудниками отступали в сторону. В основном женщины, отметил Роби. Синдром трехдюймовых каблуков. Ноги их погубят.

Роби осматривал их одного за другим. И вдруг застыл. На него смотрела Энни Ламберт. Она была в жакете поверх открытого платья. Волосы зачесаны вверх. Она выглядела великолепно.

Так вот зачем черное платье! Она ведь сказала Роби, что будет работать на этом приеме, но он как-то не увидел связи.

Он пообещал себе: что бы ни случилось, он ее спасет. Сегодня она не умрет.

Ее губы были крепко сжаты. Она явно узнала Роби, но не улыбнулась. Наверное, испугалась, подумал он. На долю секунды он даже подумал, а не поднимет ли она тревогу. Ведь для нее Роби банкир, занимающийся инвестициями. И вдруг он здесь, наряженный официантом. Оставалось надеяться, что не поднимет.

Однако она оставалась на зависть спокойной. Его уважение к ней еще больше возросло. Широко раскрытыми глазами она, казалось, впитывает каждую его черту.

Он заметил, что зрачки ее тоже расширены. И тут она улыбнулась ему — так, как никогда раньше. И он увидел такую Энни Ламберт, о существовании которой даже не подозревал.

На долю секунды его мозг отключился, не выдержав озарения. Потом лихорадочно заработал.

— Стрелок! — крикнул он и схватил пистолет.

С невероятной быстротой Ламберт вытащила из-под жакета пистолет, прицелилась и выстрелила.

Президент был всего в нескольких футах. Пуля попала ему в руку, а не в грудь. Если бы он стоял неподвижно, пуля пробила бы ему сердце. Телохранитель подхватил его, а Роби выстрелил.

Ламберт целилась в принца, но выстрел Роби поразил ее в голову, и пуля застряла в стене. Она упала на стол, потом сползла на пол.

Секретная служба увела президента так быстро, что кровь из его руки не успела пролиться на пол.

Роби слышал крики, вокруг него бегали люди. А он стоял, опустив пистолет, молча глядя на тело Энни Ламберт.


Роби сидел в какой-то комнате Белого дома, куда его привели и попросили подождать. В коридоре раздавались голоса, время от времени слышался вой сирен. Он ни на что не реагировал. Перед его глазами стояло лицо Энни Ламберт, ее непомерно большие глаза. И пуля из его «глока» пробивает ей голову и уносит ее жизнь. Он много раз видел такие картинки. Но сейчас никак не мог выбросить эту картинку из головы.

— Агент Роби? — Это был директор Секретной службы. Рядом с ним стоял Синий. — Президент хочет поблагодарить вас лично.

— Как он себя чувствует?

— Хорошо. Врачи его отпустили. Слава богу, пуля прошла навылет. Больше крови, чем повреждений. Скоро заживет.

— Хорошо, — сказал Роби. — Но меня не нужно благодарить. Я просто выполнял свою работу.

— Роби, — сказал Синий. — Вас ждет президент.

Президент сидел за столом с левой рукой на перевязи. Он был расстроен, но, когда он знакомился с Роби, его рукопожатие оказалось твердым и решительным.

— Агент Роби, сегодня вы спасли мне жизнь.

— Я рад, что вы в порядке, господин президент.

— Не могу поверить, что это был человек из моей команды. Мисс Ламберт, кажется. Мне сказали, что в ее личном деле не было даже намека на что-то подобное.

— Мне кажется, это удивило всех, — сказал Роби.

Особенно меня.

— Как вам удалось так быстро определить, что это она?

— Она приняла наркотик, чтобы успокоить нервы. Террористы-смертники часто так делают. От наркотика ее зрачки расширились.

— Она была под наркотиком, но при этом так метко стреляла?

— Существуют вещества, которые успокаивают нервы, не притупляя других чувств. Они даже помогают меткости. Нервы мешают целиться. А мне кажется, что даже самый одаренный убийца нервничал бы сегодня вечером.

— Потому что знал бы, что должен умереть, — сказал президент.

— Да, сэр. Она стояла очень близко к вам, всего в нескольких футах. Меткость, конечно, важна, но в данном случае куда важнее была скорость.

Президент улыбнулся и поднял раненую руку.

— Каждый день я буду благодарить вас за то, что жив, агент Роби.

Тут в кабинет вошла жена президента. В ее глазах еще стоял страх пережитого. Она подошла к Роби и взяла его руки в свои.

— Спасибо вам, агент Роби. Мы в неоплатном долгу перед вами.

— Вы ничего мне не должны, мэм. Я желаю вам всего наилучшего.

Через минуту Роби уже быстро шел по коридору. Ему здесь словно бы не хватало воздуха. Он уже дошел до главного вестибюля, когда его нагнал Синий.

— Ну что ж, по крайней мере это дело закончилось, — сказал Синий.

— Нет, не закончилось, — ответил Роби. — В каком-то смысле оно только начинается.


Ранним утром Роби рассматривал в телескоп квартиру, где жила Энни Ламберт. Скоро ее заполнят федералы, они изучат каждый дюйм ее жизни, они узнают, почему она хотела убить президента, почему выполняла приказы фанатика из пустыни с немереными нефтедолларами.

И снова ему вспомнились слова палестинца: «Это наш человек. Больше десяти лет в разработке».

Ты была их человеком, Энни Ламберт?

Я спал с ней вон там, на другой стороне улицы. Я пил с ней пиво. Она мне нравилась. Мне ее жаль. Я мог бы ее полюбить.

Роби понял, что Энни Ламберт поселилась в одном доме с ним не случайно.

Это все из-за меня. Она поселилась здесь из-за меня. Талал жаждет мести. Он хочет свести меня с ума. И будет хотеть еще сильнее, потому что я разрушил его план.

Зазвонил телефон. На экране высветился номер Николь Вэнс.

Он нажал кнопку ответа. Он уже знал, что услышит.

— Через тридцать секунд к вашей двери доставят пакет. Точно следуйте инструкциям. — И связь прервалась.

Синий сказал ему, хотя Роби и сам уже догадался, что Вэнс и Джули не доехали до вашингтонского отделения ФБР. Их похитили. Увезли люди Талала.

Он медленно подошел к двери и поднял с пола конверт. Вынул пачку листков. Сначала шли десять фотографий. Вот они с Ламберт в баре. Вот он целует Ламберт. Наконец, он с Ламберт в постели. Интересно, где была камера?

Роби бросил фотографии на столик и стал смотреть дальше. Что ж, никаких сюрпризов. Чего-то подобного он и ожидал.

Все это вращается вокруг меня. Талал хочет, чтобы я вернулся туда, откуда все началось. Предложение совершенно ясное: он хочет получить меня в обмен на Джули и Вэнс. Роби считал бы это честным обменом, если бы Талалу можно было верить.

Однако Роби все равно примет это предложение. Потому что как бы сильно ни хотел Талал его убить, Роби хотел его убить еще сильнее. Использовав Энни Ламберт как инструмент зла, Талал отнял у него нечто драгоценное.

Он отнял у меня веру в себя.

Роби посмотрел на фотографии. Энни Ламберт производила впечатление красивой женщины, у которой блестящее будущее. Хорошего человека, стремящегося делать добро. Она не была рождена убийцей. Ее воспитали так, чтобы она стала убийцей.

Я тоже не был рожден убийцей, подумал он. Но сейчас я убийца.

Роби стал собираться. Он намеревался точно следовать инструкциям. В основном. По большей части. Для некоторых же ключевых элементов он установит собственные правила.

Талал победил в Марокко.

Роби победил в Вашингтоне.

И следующие два дня покажут, кто станет победителем в третьем, и последнем, раунде.


Когда паром причалил в Танжере, Роби сел вместе с группой туристов в один из экскурсионных автобусов. Поездка заняла примерно двадцать минут, и когда двери автобуса с шипением открылись, пошел дождь. А когда гид повел группу к первой достопримечательности, Роби устремился в противоположную сторону. Там его должны были ждать.

Мужчина был молод, но черты его были отмечены усталостью, чрезмерной для столь юных лет. Он был в длинной белой рубахе и тюрбане.

— Роби? — сказал молодой человек.

Роби кивнул.

— Ты приехал умереть, — сказал молодой человек, словно это было нечто само собою разумеющееся.

— Или еще зачем-то, — ответил Роби.

— Сюда, — сказал тот.

Они свернули в переулок, где стоял фургон. В фургоне сидели пятеро мужчин, все крупнее Роби и столь же сильные и натренированные. Двое обыскали его со всей возможной тщательностью.

— Ты приехал без оружия, — произнес молодой человек недоверчиво.

— Зачем бы мне было его везти? — ответил Роби.

Его втолкнули в фургон и повезли прочь из города.

Через полчаса фургон остановился на контрольно-пропускном пункте. Это был частный аэропорт, но уже другой. Ворота открылись, и фургон въехал прямо в ангар. Там стоял другой самолет.

Роби грубо вытолкали из фургона. Удар в спину, сваливший его на цементный пол, не был для него неожиданным.

Молодой человек сказал что-то на фарси мужчине, который его ударил.

Роби с трудом поднялся.

— Скажи ему, что его удар почти равен по силе удару моей сестры.

— Я не буду говорить этого Абдулле. Он тебя убьет.

Принц Халид бен Талал спускался по трапу своего самолета. По металлической крыше ангара громко барабанил дождь. Талал остановился футах в десяти от Роби. На нем был элегантный костюм, который несколько скрадывал его тучность.

— А ты, Талал, не так толст, как твой двойник, — сказал Роби.

— Обращайся ко мне: принц Талал.

— Где Вэнс и Джули, принц Талал?

Девушек вывели из дальнего угла ангара. Лицо Вэнс представляло собой сплошной синяк. Она еле шла, словно каждый шаг вызывал смертельную боль. У Джули распухли оба глаза, правая рука висела под неестественным углом, она приволакивала левую ногу. Увидев их состояние, Роби рассвирепел, но усилием воли заставил себя успокоиться.

— Простите меня за это, — обратился он к девушкам.

Они молчали, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Однако погиб-то только твой человек. Президент остался жив, — сказал Роби Талалу.

— Это только пока, — сказал Талал и улыбнулся. — Но ты же знал ее, да? Ты же знал ее очень близко, если верить этим фотографиям.

— Я знаю, Талал, что ты играл со мной, — сказал Роби. — Но для меня это была не игра.

Талал погрозил Роби пальцем.

— Называй меня принц Талал.

Роби свалил на пол удар в спину.

— Моему другу Абдулле тоже не нравится твоя невежливость.

— Это я понял, — сказал Роби. — Теперь ты получил меня, так отпусти их. Надеюсь, ты выполнишь наш уговор.

— Да ты идиот.

— Ты не держишь своего слова? — Роби оглядел остальных. — Как же они могут доверять тебе, Талал? Говоришь одно, делаешь другое. Если лидер не держит своего слова, чего он стоит?

Талала это не трогало. А его люди даже и не поняли, что такое Роби говорит.

— Предлагаю тебе сдаться, — сказал Роби. — Предлагаю один только раз, повторять не буду.

— Ты несешь чушь. Тебя просто парализовал страх.

— Поверь, чтобы меня напугать, нужно несколько больше, чем твоя жирная задница. Так ты отказываешься сдаться?

— Я лучше посмотрю, как вы, все трое, будете умирать.

— Я расцениваю это как отказ, — сказал Роби.

— Абдулла, убей его, — сказал Талал.

Абдулла вытащил два пистолета. Мгновение — и один он перебросил Роби, который тут же убил троих, что стояли ближе к нему. Абдулла выстрелил дважды, убив еще двух охранников.

Остальные охранники потянулись к оружию. Роби расстрелял в них свой магазин, схватил Вэнс и Джули и спрятал их за передним шасси самолета.

— Закройте уши, — сказал он им. — Абдулла! — крикнул он, и великан скрылся за фургоном.

Через мгновение правое окно ангара вылетело, вырванное оттуда очередью из тридцатимиллиметрового пулемета. Затем через открывшееся окно пулемет перебил остальных охранников. Они падали один за другим, пока в ангаре не остался один Талал.

За окном завис вертолет. Он был невидимым для радаров, а шум дождя заглушил звук его двигателя. Шейн Коннорс снял автоматическую снайперскую винтовку с металлической подставки и поцеловал ее горячий ствол — это был его давний ритуал. Он отсалютовал Роби и дал знак пилоту: чуть в сторону. Вертолет медленно отлетел.

Роби подошел к Талалу. Из-за фургона вышел Абдулла.

Талал, не веря своим глазам, смотрел на Абдуллу.

— Ты меня предал?

— А ты думаешь, как нам удалось добраться до тебя в прошлый раз? — сказал Роби. — Если ты перекупаешь наших людей, то и мы перекупаем твоих. — И поднял пистолет.

Талал с ужасом смотрел на него.

— Неужели ты меня убьешь?

Ворота открылись, и в ангар въехал золотой джип. В нем сидели пятеро, все в национальных одеждах, все вооружены. Они высыпали из машины, схватили Талала и понесли к джипу. Талал кричал и плакал.

— Ты поедешь в Саудовскую Аравию, Талал, — сказал Роби. — Америка официально возвращает тебя твоему народу. Думаю, ты предпочел бы пулю.

Джип отъехал, и Роби подошел к Вэнс и Джули.

— Там вертолет, который доставит нас домой, — негромко сказал он. — На борту команда врачей.

Вэнс повисла на нем и сказала:

— Не знаю, Роби, как тебе это удалось, но как я рада, что удалось!

Роби обнял ее одной рукой, а другую протянул Джули. Она оперлась на его руку, и они пошли к вертолету.

Глава 9

Синий и Шейн Коннорс сидели за столиком в конференц-зале.

Вошел Роби. Коннорс и Роби посмотрели друг на друга, обменялись короткими кивками. Синий сказал:

— Я как раз поздравлял агента Коннорса — отличная работа.

— Вытащили меня из-за стола, — сказал Коннорс.

— Что рассказал Ван Бюрен? — спросил Роби Синего.

— Он предал свою страну за деньги и из принципа.

— Про деньги я понимаю. Объясните мне про принцип.

— Ну, про деньги — не совсем то, что вы думаете. Ему пришлось оплачивать медицинские счета, которые сильно превышали его возможности. Хотя у них была медицинская страховка, она не покрывала некоторые виды лечения, когда он пытался спасти жену.

— А принципы?

— Ван Бюрен обвинял правительство в том, что его жена заболела раком. Он считает, что ее болезнь вызвана отравлением токсинами во время военных действий. Он решил отомстить.

— А что дочь Ван Бюрена?

— Он говорит, что она ничего не знает. И мы ему верим. Ее это не коснется.

— А зачем Ван Бюрена связали и ранили?

— По изначальному плану его хотели оставить вне подозрений. Ваше расследование сделало это невозможным, но они-то не знали этого. Поэтому Ламберт связала его и взяла пистолет. Ван Бюрен собирался выйти в отставку и уехать.

— Похоже, у Ван Бюрена совсем крышу снесло, — сказал Роби. — Он рассказал своей жене, что он задумал. Может быть, думал, что она без сознания, не слышит. Но она услышала, и, будучи патриоткой, возмутилась. И когда Брум пришел ее навестить — или Уинд, или Гетти, — она все ему рассказала. Ван Бюрен узнал об этом и принял меры. Выжег землю. Убил всех.

— Да, ее действительно навестил Лео Брум, — сказал Синий. — Люди Талала взяли его под наблюдение. Брум рассказал Рику Уинду и Гетти. Чем подписал им смертный приговор. Вас послали убить Джейн Уинд, потому что они боялись, что бывший муж рассказал и ей тоже. И это должно было спровоцировать вас к движению в том направлении, которое планировал для вас Талал.

— А дыхательную трубку его жене вставили в горло, чтобы она больше не смогла ничего сказать, — заметил Роби.

— На самом деле они хотели убить ее, но Ван Бюрен сказал, что, если они сделают это, он выйдет из игры. А когда план утвердили и пришло время его осуществлять, он отключил ее от аппарата искусственного дыхания, и она умерла естественной смертью.

— А Габриэль Сигель? — спросил Роби.

— Хотели, чтобы мы думали, что и он замешан. Позвонили ему на работу, сказали, что убьют жену, если он не выйдет к ним. Боюсь, нам не удастся найти его останки.

— А нападение у «Доннелли»?

— Саудовцы допросили Талала. По-видимому, он хотел заставить вас помучиться. Хотел, чтобы вы винили в этом себя. Он не сомневался, вы поймете, что истинной целью были вы.

— Деньги Брума?

— Они с Риком Уиндом украли какие-то кувейтские древности. Брум удачно вложил свои деньги, а Уинд неудачно. Кертис Гетти чист. — Синий помолчал, посмотрел на Роби. — Но даже притом что стрелять хотели в президента и в наследного принца, в центре всего этого дела были вы.

— Я не убил Талала, и он решил узнать, кто я такой, и начать за мной охоту. И когда Элизабет Ван Бюрен заговорила, Талал нашел способ втянуть в это дело меня. Мой руководитель приказал мне уничтожить Джейн Уинд, я ослушался и потом переходил от одной спланированной ситуации к другой.

— Им годилось и так, и так, — сказал Коннорс. — Если бы ты убил Уинд с сыном, а потом узнал, что она невиновна, ты бы себе этого не простил, и они это понимали. А на случай, если у тебя рука не поднимется, у них был запасной стрелок. Им был известен твой запасной план. И они нашли способ посадить в этот автобус Джули.

— И наверное, они не сомневались, — сказал Роби, — что, как только я узнаю, кто на самом деле была Джейн Уинд, я скорей всего пойду к этому автобусу.

— Но когда они узнали, что Джули пришла в голову мысль опросить остальных солдат отделения, игра показалась им слишком рискованной. Этот опрос вел прямо к Ван Бюрену. Они были готовы убить и Джули, и вас, — добавил Синий.

— Пожалуй, это имело смысл, — нехотя согласился Роби.

— Но Энни Ламберт они внедрили к вам еще раньше, — сказал Синий. — После вашей попытки покушения на Талала в Танжере, когда он узнал, что стреляли вы, он приказал ей переехать в дом, где вы живете. Талал явно имел планы на вас двоих.

Роби не вспоминал о Ламберт с той ночи, когда убил ее.

— Она была лучше, чем я, — помолчав, сказал он. — Проворнее, тверже. Никогда не видел такого спокойствия в столь чрезвычайной ситуации.

— Она была под наркотиками, — подчеркнул Синий. — Саудовцам удалось кое-что узнать про нее от Талала. Ее приемный отец англичанин, мать иранка. Они уехали в Иран, когда шах был еще в силе. Видимо, режим шаха их преследовал; кажется, какие-то их родственники даже погибли. Но шах был у нас тогда вне критики, и мы, как вы знаете, даже помогали ему военной силой. Ламберты ненавидели Запад, а Америку, кажется, особенно. Они поехали в Англию, удочерили Энни, перебрались в Америку и здесь воспитали ее как собственную дочь.

— Но они промывали ей мозги, — спросил Коннорс, — они все время ее программировали для чего-то подобного?

— Да, ее готовили к этому всю жизнь. Конечно, не было гарантии, что она получит работу в Белом доме, но президентов убивают и в других местах. Ее родители состоятельны и политически активны. Она была блестящей студенткой и, безусловно, великолепной актрисой. Никому и в голову не приходило, что это бомба замедленного действия. Она вела образцовую жизнь. Она легко сходилась с людьми, успешно справлялась с работой. Ни одного прокола, никаких настораживающих признаков! Впечатление такое, словно в одном теле обитали два разных человека.

Именно так, подумал Роби. Должно быть, так.

Синий помолчал, посмотрел на Роби.

— Она одурачила самых проницательных из нас. И мы сейчас в ужасе — потому что она не вписывается ни в одну схему. Что, если у нас есть и другие Энни Ламберт?

Роби хлопнул ладонью по столу.

— Она была куклой, родители отняли у нее жизнь. Она погибла, а они будут жить. Скажите, разве я не прав?

Синий ничего не сказал. Несколько мгновений он молчал. Потом заговорил о другом:

— Если вам интересно, Талала больше нет в живых. — Роби не ответил. — И еще остается проблема Джули.

— Эту проблему я решил, — сказал Роби, поднялся и посмотрел на Коннорса. — Шейн, я твой должник. Жизни не хватит расплатиться.

— Квиты. Как я уже сказал, ты вытащил меня из-за стола проветриться.

— Роби? — Синий протянул ему большой конверт. — Вот это доставили нам курьером. Я думаю, вы получили такой же комплект. Возьмите и делайте с этим что хотите. Нам это не нужно.

Роби взял конверт, открыл. Там были фотографии. На первой — они с Энни Ламберт в баре на крыше. На следующей она целует его у входа в Белый дом. Дальше он не стал смотреть.

— Спасибо.


Роби вел машину. На сей раз Джули сидела рядом, Вэнс — на заднем сиденье.

Они почти оправились от ран, хотя Джули все еще немного хромала, а у Вэнс не сошел с лица отек.

— Куда мы едем? — спросила Джули.

— Ты там уже однажды была, — ответил Роби.

Он, как мог, объяснил Джули смерть ее родителей. Когда она заплакала, дал ей бумажных салфеток. Успокаивал ее, когда ее гнев нарастал, дошел до высшей точки и потом снова сменился слезами. Четырнадцатилетняя закаленная улицей девочка в конце концов не выдержала, столкнувшись лицом к лицу с огромным всепоглощающим горем. Но по крайней мере ей есть куда деться.

Он припарковал машину, и они все трое вошли в бар.

Джером Кассиди ждал. Похоже, ради этого он надел новый костюм и начищенные черные ботинки.

— Зачем мы сюда приехали, Уилл? — спросила Джули.

Кассиди сказал:

— Он привез тебя сюда, чтобы я рассказал тебе правду.

— Правду о чем?

— Я не просто дружил с твоими родителями, я единоутробный брат твоей мамы. Что значит, я твой дядя.

— Мы родственники? — переспросила Джули.

— Да, и, кажется, я единственный родственник, который у тебя остался. Я понимаю, что ты совсем меня не знаешь, но у меня есть предложение.

Джули с подозрением посмотрела на него.

— Какое?

— Получше узнать друг друга. Видишь ли, я потому так старался разыскать вас, что твой папа и моя сестра дали мне денег в долг, когда я был на мели. Я должен им значительную сумму. И не успел отдать долг.

— Я вижу, к чему вы клоните, — сказала Джули. — Вы ничего мне не должны.

— Нет, Джули, это правда. Они ссудили мне денег. Я написал расписку. Эта расписка переводится в акции компании, которую я основал на эти деньги. Ты владеешь сорока процентами моего бизнеса, Джули. Твои родители имели право на долю в прибылях. Ну, а поскольку их нет, это право переходит к тебе.

Он неловко замолчал.

Джули посмотрела на Роби.

— Здесь все по-честному?

— Мы проверили его рассказ, все это правда. Теперь ты можешь поступить в любой колледж. Можешь делать все что хочешь.

Джули посмотрела на Кассиди.

— А что это значит для нас с вами?

— Это значит, что ты можешь жить у меня. Я могу тебя официально удочерить. Или, если хочешь, у тебя достаточно денег, чтобы тебе назначили опекуна и ты жила собственным домом.

— А что значит жить у вас?

— Ну, я человек сговорчивый. Я постоянно занят, но у меня есть домоправительница, она работает у меня уже очень давно. У нее дочь примерно твоего возраста. Я думаю, как-нибудь мы друг к другу приспособимся. Но решать тебе.

— Мне нужно время подумать, — сказала Джули.

— Конечно. Думай, сколько тебе нужно, — согласился Кассиди.

Роби сказал:

— Может быть, вы начнете узнавать друг друга прямо сейчас? А потом я вернусь и заберу тебя.

— Хорошая мысль.

Роби посмотрел на Кассиди, улыбнулся:

— Счастливо.

— Спасибо, агент Роби. От всего сердца благодарю вас.

Роби и Вэнс шли к машине, Джули нагнала их.

— Вся эта история — полная ерунда. Что здесь такое на самом-то деле?

Роби сказал:

— Ты на самом деле с ним в родстве. Он любил твоих родителей, и он будет заботиться о тебе. Он богат. Жить будешь безбедно.

Джули криво улыбнулась.

— Заберите меня через два часа.

Роби включил зажигание и съехал с тротуара. Вэнс посмотрела на него.

— Ты не хочешь рассказать мне правду о Кассиди?

— Нет.

— Ладно. — Вэнс погладила его по плечу. — Ты в порядке?

— В полном.

Роби сбросил скорость и посмотрел на нее. Она отвела глаза.

— Я еще не научилась понимать тебя, Роби, но я хочу научиться. Это имеет смысл?

Он снова на нее посмотрел и чуть улыбнулся уголками губ.

— Я думаю, Никки, у тебя будет такая возможность.

— Ловлю тебя на слове.


Вусловленное время он забрал Джули и привез в квартиру, которую временно сняло для нее ФБР. Выходя из машины, она сказала:

— Ну что, прощаемся навсегда?

— Ты хочешь навсегда?

— А вы хотите навсегда?

— Нет, не хочу, — ответил он.

— Но вы не уверены.

— Я не хочу, чтобы ты опять пострадала из-за меня.

— Такова жизнь, Уилл. Надо принимать ее такой, какова она есть.

— Это прямо-таки моя философия.

— От кого же, как вы думаете, я этому научилась? — Она шутливо потрепала его по плечу. — Спасибо. Действительно спасибо. За все.

Она порывисто обняла его. Роби сначала испугался, потом обнял ее в ответ. Она вышла из машины и медленно пошла к дверям. Помахала ему рукой и вдруг, несмотря на хромую ногу, запрыгала. Совсем еще ребенок.

Роби улыбнулся. Ее раны затянутся. По крайне мере, физические. А может быть, и эмоциональные.

Чего он никак не мог сказать о себе. Образ Энни Ламберт не выходил из головы, жег ему мозг. Она была убийца. Как и он сам. Но он стал убийцей по собственному выбору, а у нее, в сущности, выбора не было. Кто более виновен?

Но, как сказала Джули, «надо принимать жизнь такой, какова она есть».

Он такой, какой есть. И не может этого изменить. Невинным его не назовешь. А уж людей, на которых он охотился, тем более.

И самое лучшее для него — защищать действительно невинных.

Классические дилеммы и обычные люди

Вашингтон, округ Колумбия, где происходит действие романа «Невиновен», для Дэвида Балдаччи — родные места. Рожденный и воспитанный в Виргинии, он вырос в Ричмонде и учился в двух университетах, после чего девять лет проработал в юридической фирме в округе Колумбия. Сейчас он живет на окраине Вашингтона с женой Мишель и двумя детьми-подростками.

Первый успех пришел к Балдаччи в 1996 году, когда вышел его роман «Абсолютная власть», а потом и фильм по нему с Клинтом Иствудом в главной роли. С тех пор Балдаччи каждый год выпускает по блокбастеру. Его метод? «Чтобы сделать книгу от начала до конца, мне обычно нужно полтора года, — говорит он. — Полгода на то, чтобы собрать материал для романа. Я никогда не приношу качество в жертву количеству». По мере роста известности собирать материал ему становится все легче, потому что теперь он имеет доступ к руководящим лицам организаций, о которых пишет, — ФБР, Управления по борьбе с наркотиками, ЦРУ.

Когда материал собран, он придумывает сюжет. «Меня интересуют классические ситуации выбора, захватывающие столкновения и обыкновенные люди, близкие к эпицентрам власти, — говорит он. — Я стараюсь, чтобы в романе был хотя бы один персонаж, олицетворяющий простого человека. Чтобы читатели смотрели на события, происходящие в романе, его глазами, и могли ему сочувствовать (или наоборот, так тоже бывает). А еще в литературном произведении должна быть мораль, и в моих романах она тоже воплощена в одном из персонажей».

Перед тем как начать писать, Балдаччи тщательно обдумывает сюжет. Это не значит, однако, что его герои вытесаны из камня. «Непосредственность — это хорошо, — говорит он. — Я не боюсь сойти с прямого пути, потому что если я сам себе удивляюсь, то уж читатель точно удивится».

Балдаччи и его жена создали фонд «Всего вам доброго». Они собрали миллион книг и распределили их через благотворительные столовые и пункты кормления бездомных.

— Мне в жизни очень повезло, и будет только справедливо, если я поделюсь тем, что имею. Надо быть очень жестокосердным, чтобы отвернуться, увидев нужду и бедность, — говорит он. — Моя филантропическая деятельность помогла мне лучше понимать людей, что повлияло на мое творчество и помогло сделать моих героев живыми и реалистичными.

Биография



Родился: 1960, Ричмонд, США.

Образование: бакалавр искусств, Университет штата Виргиния; юридическая степень, Виргинский университет.

Семья: жена и двое детей.

Домашние животные: два лабрадудля.

Опубликованные книги: 24 романа.

Продано экземпляров: 110 000 000.

Любимые писатели: Марк Твен, Харпер Ли, Дэвид Маккаллоу.

Сайт: DavidBaldacci.com.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Классические дилеммы и обычные люди
  • Биография