Святой убивец [Александр Григорьевич Кузнецов] (fb2) читать онлайн

Святой убивец Александр Кузнецов

Война, выигранная до ее начала

— А я все равно считаю, что убийство любого живого существа на земле является априори величайшим грехом, — возразил я своим давним оппонентам, — вы же согласны с тем, что наш Создатель даже самой мелкой твари дал право на самое ценное, что есть у нас. Это жизнь. Ее величество жизнь во всех ее проявлениях. И не важно, цветок ли это, или же мотылек. Не зря же один китайский философ Лао Цзы мудро заметил, что он совсем запутался в проблеме различения. Ему казалось, что он, то ли бабочка, которой снится цветок, то ли цветок, которому приснилась бабочка.

— Твой китаец скорей всего укурился до изумления, или же грибочков и иных галлюциногенов накушался, — отмахнулся Жорка. — Я однажды так напринимался водочки, что всю ночь кошмары снились. Самое жуткое, что ты за мной в образе вурдалака гонялся. Вспомню — волосы дыбом! Зубы во — о! Рожа мерзкая! Легендарный Вий в сравнении с тобой — ангелочек с крылышками. Факт. И твоему китайцу до моих видений, ой как далеко! Фоновый образ передо мной до сих пор колышется. Ты на всякий случай от меня отодвинься — боязно мне что — то. Мутации подвергаться не хочу…

— Сань, да мы не отрицаем ценности учения великого Гаутамы, по моему, так его звали до просветления? да продлятся его дни вовеки веков, да не иссякнет его мудрость! Непротивление злу насилием уменьшит карму и приблизит время Золотой Эпохи, варена пельмень. — Хохотнул Мишка и подмигнул Жорке. — Как верно заметила по этому поводу одна дама полусвета, если тебя похлопали спереди, то подставь и обратную часть тела. Иначе гармонии не будет. Удовольствие можно получить лишь при полном расслаблении.

— Не кощунствуйте дети мои! Подобные аффирмации недопустимы! Если бы вы знали, как мне тяжело ползать с вами по грешной земле — длинные белые крылья мешают. — Я погрозил средним пальцем собеседникам. — Вы сейчас по собственной воле обнуляете великий смысл великой философии любви и добра, мать вашу! Дискретно мыслите, не вникая в суть информационного потока. Истинно, истинно глаголю вам, путь к совершенству начинается с отторжения идей о сознательном причинении зла всему сущему. Не убий. Не укради. Не ври. Это просто запомнить. Как сифилис, который легко получить, тяжело носить и невозможно забыть.

— Доцент, ты еще забыл поставить рогатки на естественном влечении альфа самца к женскому полу в образе секс — бомбы, — ухмыльнулся Жорка. — То, что ты десять лет поедаешь капусту, словно серый козлик, морковь — будто кролик, грызешь орехи — как белка и мудируешь, тьфу, медитируешь, еще ни о чем не говорит. Факт.

— Фактически я уже имею звание профессор, — поправил я друга, — а, доцент, всего лишь должность на моей лестнице профессионального роста. Ваше общественное мнение замечательное. Тем не менее, мое, личное — лучше. Но, повторяю, социальная иерархия не отменяет принцип самосовершенствования.

— Это говорит лишь об одном! — выделил я, — пока одни деградируют от алкоголя, впадают в ненужные рефлексии, другие встали на путь личного саморазвития и самоулучшения внутреннего духовного мира.

— Религия может разоружить человека и привести к гибели целого народа. В истории примеров масса. Только вот почему — то на западе об этом не любят говорить.

— Будьте любезны, фактами по лицу, коллега…

— Сильвупле, мон шер. Фактологией начну бить аккуратно, но сильно и до трупного окоченения. Будем смотреть на обнаженную правду широко открытыми глазами, и без пошлого рукоблудия на фоне журнала «Плейбой». Возьмем твой любимый буддизм. Не кривись. Лично я к этому направлению, как уникальной философии, отношусь только положительно. Но, вы, наш глубоко, и, много уважаемый, почитатель тупиковой ветви примитивной «толстовщины», должны помнить трагедию народа. Когда в расцвет буддизма в северную Индию вторглись полчища мусульман во главе с жестоким завоевателем Акбаром. Целые провинции обезлюдели. Настоящий протоИГИЛ в действии. В городах никого не осталось. А огромные курганы, сложенные из отрубленных голов! Мужские, женские отдельно, мальчиков и девочек также сортировали по кучам. Жертвы просто колоссальны! До сих пор исследователям не удалось установить точное число уничтоженных. Не побоюсь сказать, но ужасы великой отечественной войны бледнеют перед этим нашествием. Удивительно, но даже на краю гибели мужчины, которые по идее, должны защищать свои земли, семьи, жен и детей с мечом в руке, не подумали взять в руки оружие. За многие сотни лет внешне правильная идеология любви, выбила из них естественный инстинкт самосохранения. Попробуйте нарисовать картинку мысленно, разумеется. Если бы орды завоевателей пошли по всем территориям Индостана, где поддерживали традиции буддизма, и продолжили резню, то сегодня вообще бы не осталось носителей этой уникальной философии. Даже манускриптов не уцелело. Все предавалось огню, как наследие язычества. Факт.

— Я знаю об этом Жора. Дополню штрихом экскурс в историю. Были уничтожены уникальные школы, ведущие свои родословные от самого Будды. Более того, сожжены трактаты с его речами и наставлениями, редкими практиками. Скажу даже более того. Сам Будда печально признавал, что через пятьсот лет его учение будет основательно извращено, вплоть до подмены основных ценностей и взглядов. Похоже, это и произошло во времена царствования правителя Ашока, через сотни лет после ухода учителя. Ведь именно он активно начал продвигать обновленный буддизм, точнее то, как он его понимал, представлял и чувствовал в тот момент. А до него, в основном, учение было представлено небольшими группками единомышленников, которые старательно сохраняли в чистоте первоначальное учение, и, разумеется, манускрипты записи бесед с Буддой от первых лиц — преданных учеников. Благодаря именно легендарному правителю Ашоке буддизм получил распространение. В тоже время, центральная идея непротивления злу насилием сыграла плохую шутку. Желание личного спасения и отказ от, даже вынужденного насилия, обезоружило народы во время нападения агрессоров. А нашествие мусульман, в первую очередь и добило те уцелевшие первые школы, где традиции не менялись. Вопрос, почему же главный удар был нанесен по первичной матрице? Значит, что — то хотели спрятать.

Некая сила, нам не ведомая, была заинтересована в том, чтобы выключить прямых адептов учения из политической, социальной, экономической и прочих сфер жизни. Загадка. Ведь именно буддизм в современном прочтении идеальная уздечка, чтобы держать в покорности население. Для любого рабовладельца, капиталиста, социального паразита, современного креакла, это мечта. Не надо надсмотрщиков, полиции, армии, что бы подавлять неизбежные бунты и недовольства тяжелыми условиями жизни. Для этого есть цепи под видом учения. Мол, смирись несчастный, подожди, когда колесо Сансары, то есть, перерождений, не вознесет тебя ввысь. Сегодня ты нищий, а завтра обеспеченный человек. Вот ради этого, а так же возможной нирваны можно и потерпеть…

— То, есть наш дорогой наставник, что бы по утрам у вас не было похмельного синдрома во веки веков, вы полагаете, что буддизм в нашем мире не тот, что был во время первого проявленного Будды? — поинтересовался Жорка, и сыто икнул.

— Я пытаюсь в этом разобраться, мой дорогой падаван, кацап, тьфу — пацак, — вздохнул я, — но, пока не очень продвинулся в этом направлении, если признаться честно…

— Коллеги, чатлане, яйцелопы дорогие, пацаки с джедаями заодно, ну, вы водку жрать будете или нет? Продукт уже закипел от ваших споров. Она уже белая и горячая, варена пельмень, — не выдержал Мишка, — ну, нельзя же весь процесс общения разумных существ, сводить к банальной трепотне гнилых интеллигентов, находящихся на уровне развития типичных московских креаклов постсоветской эпохи.

— Водку будем. Она же вегетарианская, и это правда чистая, а ее лучше всего доносить до партнера из заведенного танка с полным боезапасом, — успокоил я друга. — Мы, вегетарианцы, не едим животных. Мы их объедаем начисто, и от этого они дохнут с голода. Зелени на всех не хватает. Пусть в ваших глазах я выгляжу клиническим оптимистическим пессимистом, но я продолжаю верить, что наступит такое время, когда даже сама мысль о причинении вреда всему сущему будет выглядеть кощунственной. Запомните золотые слова оппортунисты веры; оптимист, даже когда падает лицом в грязь, абсолютно уверен, что грязь лечебная, и эта процедура купания пойдет лишь на пользу организму.

— Оно уже наступило святой вы наш коллега! — Хором заверили меня друзья, — профессор психиатрии Розуменский на днях плакался, что все камеры, то есть палаты в одном престижном заведении переполнены аватарами, нагвалями, гуру, мастерами и святыми всех вселенных. Думается, что уголок для некоторых личностей еще можно найти. Слезно попросим. Так что, не вешай нос, Саня! Скоро у Розумовского появится еще один будда в твоей оригинальной интерпретации. Мы будем помнить тебя вечно! И по — прежнему продолжим подкармливать тебя через решетку натуральным продуктом. Сам понимаешь — это святое. Только, чур, не кусаться. Инфекция овощного образа жизни не лечится. Зомби бессмертны! Надо же, а мы помнили его еще почти нормальным человеком, даже более того — профессиональным пьяницей, бабое…, тьфу, баболюбом!

— Да, было время, когда сей кадр в молодости охотился за духами, ставил мины на тропах, отстреливал из снайперки, брал языков на сопредельной территории, допрашивал изуверски. Настоящий убивец! Наверняка твоим именем в горных кишлаках до сих пор детишек пугают! Факт!

— Глубоко раскаиваюсь в содеянном! Вспомнили темную сторону силы, да когда это было! Еще во времена доисторического материализма. Эти мерзкие поступки совершал по личной душевной темноте, наущению отцов командиров, исходя из ложных теорий вульгарного атеизма и генеральной линии партии, с коей входил в резонанс во время массовых трансовых колебаний во время прямых репортажей коммунистических съездов по телевизору. Но, даже такому злодею, как я, великий Будда открыл глаза на иллюзорную реальность и указал путь к выходу из гибельного колеса сансары.

— Конечно, конечно, — закивали головой друзья, — и тебя тоже вылечат. Фармакология, бают, сегодня творит чудеса безо всякой лоботомии. Дюжина уколов, и, наконец — то ты начнешь улыбаться и пускать пузыри безо всякого на то повода.

— А все таки вы порядочные козлы! И не фамилия это вовсе, а состояние души, — Возмутился я, и погрозил средним пальцем, — может быть, в вашей мерности я остался единственным носителем духовных ценностей, не смотря на прошлые свои заблуждения и тяжкие грехи. Кто, кроме меня, сумеет развеять тьму из ваших ссохшихся извилин и локализует инстинкты хищника? Вот и делай после этого вам добро, наливай в стаканы с горкой. От себя отрываю, на две капли меньше набулькал. Не — е- е-т! Я все равно перепрограммирую ваши примитивные матрицы вульгарного материализма. Запомните мои золотые слова бациллы неверия ползучие. Добро, это когда плохому человеку делают очень и очень плохо! Хотя по мне, не надо совершать зло назло недругу. Гораздо приятнее делать пакости от души, с огоньком, с творческим подходом. Тьфу! Оговорился. Наоборот. Е — мое, а все вы виноваты! Опоили демоны! Опоили…

— Как всегда нашел крайних. Сам шлем пропил, а на нас батон крошит! Чем больше сдадим таких в дурдом, тем больше нам срок скостят, — засмеялись мои друзья собутыльники.

Да нормальные у меня друзья. Сколько лет уже дружим. В каких только переделках не были. А с Жоркой вообще служили вместе на границе в десантно — штурмовой маневренной группе. А философией увлекался со школы, хоть в данный момент технарь по образованию. И, башка, между прочим, очень у меня варит. Типа — умный я в технической части. Защитился не так давно. Лет пять назад. Также придумал и установил на свою машину сигнализацию, которая довольно громко и весьма натурально издавала звуки женского оргазма и выбрасывала в атмосферу феромоны любви из баллончика. Когда мою тачку захотели угнать заезжие кавказцы, то тут же нашлась сотня свидетелей. Во всех окнах и на балконах торчали толпы свидетелей. Даже дети выскочили. Папы и мамы стыдливо им уши закрывали, уж больно проникновенно кричала электронная «партнерша». А сами джигиты тут же осоловели от феромонов, и принялись искать объект под днищем. Группа захвата повязала всех тепленькими на месте преступления. «Абидна, да, бабы нэту, а так громко кричаль! Вай, как она кричаль! Ну, пачему не со мной так кричаль!», — сокрушались затем в суде угонщики.

А сегодняшняя очередная встреча — залпы вдогон в честь славной защиты. Правда, стрельба традиционно уже ведется в течение нескольких лет. Думаю, мы еще до пенсии продолжим эту славную традицию обмывания. Между прочим, у меня все по честному. Сам тему серьезную нашел. Лично разработал. Оформил. Пробил. И патенты имеются, изобретения. С коих идут мне отчисления. Я же не депутат, какой — то, чтобы диссерту покупать или заказывать, как правило, по линии общественных дисциплин, а не точных наук. Это себя не уважать. Да и великий Будда не рекомендовал обходные маневры. Золотой путь не терпит лжи, обмана, агрессии и лютости. Господи, Иисусе Христе, прости мне грешному за все прошлое. Больше не сподоблюсь на убиение себе подобных, и, даже мыслей не допущу! Буду только цветочки дарить и духи женщинам на праздники. Колготки ажурные в постель вместе с кофе подавать. А также небольшие пакетики, проверенные электроникой, и, со вкусом клубники. Ой, любят бабы это, ой любят! И то, и другое. Слава Будде! Будде акбар! Кто не скачет, тот материалист! Еретиков на гиляку! Уф-ф! Сразу полегчало…

Я шел по тихой ночной улице домой. На душе было светло. Телу сытно. Мозгам от натурпродукта приятно. Хотя давно известно, что всего лишь одна стопка водки уничтожает полторы тысячи нейронов. Похоже, сегодня мы изрядно пожгли клеток, как американцы напалмом вьетнамцев в свое время. Бог даст — новые отрастут. А нет, значит, помру дебилом, да и червякам меньше мозга на жратву достанется. Но даже с частично разрушенной корой головного мозга захотелось чистого, доброго и вечного. Казалось, до заветного состояния блаженства, мифической самадхи, осталось чуть — чуть, пару мгновений и взлечу над суетой этого мерзкого и пошлого мира. У сквера послышался шум. Донесся женский вскрик. Господи, не вовремя как. Всю нирвану разрушили лиходеи. Сразу проявилась жестокая действительность трехмерного пространства. Пятеро или шестеро парней зачем — то окружили девушку, и по моему, пытались с ней что — то сотворить, сообразно своей животной природе. Интересно, а зачем они с нее колготочки начали стаскивать? Да неаккуратно как-то. Ой порвут, ой порвут! Один разор бабе будет. К тому же кофточку с лифчиком на голову задрали, даже по швам затрещала. К чему бы это. Непонятно…

— Извините пожалуйста, молодые люди. По моему, вы ведете себя не совсем корректно в отношении к молодой особе. Понимаете, нельзя увеличивать зло в этом мире. Его и так много. Нужно нести уважение, любовь, — смиренно сделал замечание перевозбужденным пубертатам. Специалисты, главное — специалистки, по связям с общественностью, могли позавидовать моему проникновенному голосу, — Именно к этому нас и призывает Великий и Несравненный Будда, мать вашу!

— Ты, чо, самый умный здесь! Тебя просили? Импотент несчастный! — подала голос молодая особа, не думая сдвигать свои ноги или же прикрыть обстриженный лобок.

— Слышь, мужик, валил бы отсюда…

— Зря вы так молодые люди. Вам завтра будет стыдно за ваш мерзкий поступок. Кроме похмелья, мук совести возможны и осложнения в виде статей уголовного, понимаете ли, кодекса. Вдобавок карма будет основательно отягощена. Великий Будда рекомендовал избегать проявления животных инстинктов. А Махатма Ганди наставлял, что наше завтра закладывается сегодня…

— Чо? Чо, ты сказал баклан? Какой такой га…, ган…. Кто гондон? Я гондон?! На-а, получи!

Один из бандитов замахнулся дубиной. Бум! И я отключился.

Кто я? Где я? Что случилось? Кто виноват? Что делать? Как поступать? Куда бежать? Ничего не понимаю. Я открыл глаза. Все ясно. Больница. Палата. Суровая аксиома, если человек по настоящему хочет жить, то медицина бессильна. Пусть лекари мирового уровня от злости обглодают до локтей свои руки, но пациент обязательно поднимется на ноги. Хотя медицина в последнее время достигла огромного прогресса и гарантированно не позволит дожить до старости. Мое личное счастье настолько огромное, что просто не может залезть в дом целиком. Просто надо жить и радоваться. Сначала жить, а потом радоваться. Это и есть мой случай. Хотя, на душе погано. То ли лыжи не смазаны, то ли я сноровку потерял, а может и жаркое лето лыжному забегу мешает.

Похоже, имею мозговое сотрясение. Значит, есть еще что сотрясать. В костном массиве удалось обнаружить микрополость со сгустком нейронов в зачаточном виде, как у обычного земляного червя. Именно по этой причине мои мозги не пострадали. Первый раз их обнаружили еще во время армейской молодости, когда попал с контузией в госпиталь после подрыва на фугасе. А говорят, в одни ворота мяч несколько раз подряд не попадает. Брехня. Влетает, если вратарь раззява. Не — е, выйду из больницы, этих уродов точно найду. Убью сук! На кого замахнулись? На меня! Носителя вечной истины и знаний! А за Будду ответите! В клочья порву скотов! Я им устрою показательный процесс воздаяния за все мировое зло. Кровью харкать будут. Кишки выпущу. Ноги вырву с корнем, вместе с яйцами заодно.

— Очнулся парень? Ну, и, слава Богу. А то двое суток не шелохнувшись лежал… — донесся бодрый голос. Это к кому так обращаются? Насколько я помню, из возраста «робят» вышел давно. Сейчас все больше по имени да отчеству, уважительно и просительно. С дрожью в коленках. Особенно во время экзаменов студенты. Почему у меня им всегда сдавать нелегко? Это не по тому, что предмет сложный, просто я сволочной! Порой — вредный и мерзкий, по модному — противный. Иногда просто хочется проявить окружающим свой дюже богатый внутренний мир. Я же совсем не виноват, что все его воспринимают резко негативно. Сами виноваты, добрее надо быть, мягче, духовно ширше.

Психосоциальные установки должны быть лабильными и своевременно реагировать на эмоциональные посылы отдельной личности. В крайнем случае, на улице прохожие обращаются так — дядя, закурить не найдется? Повертел головой. Четыре железных кровати допотопные. На соседней старичок с забинтованной рукой и ногой. А больше никого нет. Посмотрел на свои руки. Господи, ссохся то, как я! Утерял былые кондиции. Ведь еще совсем недавно из одних мышц состоял. Я всегда был в прекрасной спортивной форме, правда она на талии почему — то не застегивалась, зараза. Особенно рельефно выглядел хорошо тренированный живот. А чего вы хотели. Качал пресс по строгой системе три раза в день. Завтрак, обед и ужин. Не считая постоянных подходов в течение дня. Мой богатырский объем даже многолетнее вегетарианство не испортило. Вон Великий Будда также не походил на лагерного заморыша, и по этому поводу не комплексовал. Сидел себе под деревом в глубокой нирване. Кайф ловил. В принципе, и мне пора под дубом лотосом прикинуться.

Может правильно говорил Мишка, что несбалансированность в еде никакими диетами не исправить. Он у нас фанатичный паталагоанатом, уважаемый человек в морге. Поэтому знает все, насквозь каждого видит. Только вот помочь уже не может. Как он любит говорить, у покойника не может быть высокой температуры, и, ему градусник ставить не обязательно, даже клизму. Да и не потеют мертвые. Совсем не потеют. Буддисты полагают — жизнь это страдание. А, вообще — то, фиг с ним. Лучше все таки помучиться на этом свете, что бы потом было веселее на том. В принципе, если мы родились, то у нас выбора в жизни почти никакого и нет. Все предопределено. В том числе и смерть. И будущее рождение. Просто надо выбрать более комфортный вагон для будущей поездки. А лучше соскочить с кольцевой линии этой мерности.

— Зовут то тебя как? — Не унимался сосед, — Меня Пал Палычом кличут. А то лежим, слова доброго друг другу не скажем.

— Саня… — неожиданно пискнул я, слезы покатились по щекам. Вот она — неадекватная послешоковая реакция на общем фоне отсутствия достоверной информации. Закон синергетики, чем сложнее система, тем чаще происходит неконтролируемый сбой. И в то же время, большая инерция приводит к автоматической блокировке пораженных секторов, с одновременным включением резервных линий. Чем примитивнее схема, тем меньше остается вариантов для дублирования. Все довольно просто. Нет ресурсов для обводных линий. Чем слабее информационная сеть, тем ниже скорость прохождения сигнала, а значит, и обратной реакции. Буду надеяться, что у меня с этим все в порядке.

Меня начали терзать смутные подозрения. Что — то в этой реальности не так. Короче, мечта курицы о кастрюле супа и подушке с перьями сбылась. Слишком много деталей, которые не стыкуются с привычными образами. На ум неожиданно пришли мысли про всяких попаданцев — пропаданцев. Младший сын увлекся альтернативной историей. Весь компьютер забил этой фигней. Кое — что почитал ради интереса. Есть работы весьма достойные, попадаются средненькие, и вообще проходные. Чем полнее информация, тем точнее прогнозы. Азы разведки. Вот и будем собирать ее по каплям. Но ведь предупреждал же Будда, что Вселенная всегда откликается на любую просьбу человека, даже самую случайную, и, на первый взгляд, пустяшную мысль. Помечтал — получи и распишись. Что помыслил, то и вернулось. Чаще всего в уродливом и извращенном виде. А точнее и ярче надо было представлять образы. Сам станешь чистым, и ответ будет таким же. Тогда бы и наш мир был не грязным и вонючим, а радостным и светлым. Теперь надо лишь разобраться, это же когда я мечтал о переносе своего сознания? А может, это кто — то другой, более могущественный за меня все решил? Без меня — меня же опоили…

Лично я больше к Фоменковской трактовке истории тяготею, к взглядам наших хранителей в лице пассионарного Сидорова. К тому же Фоменко математик, академик, аналитический ум развит. Мне, как типичному научнику, его подходы к исследованию запретных тем ближе всего. Зря на него наезжают. Наука точность любит, банкир деньги, а шлюхи клиентов. Мой знакомый профессор истории Слава Фомин много лет продолжает работу по «антинорманской» теории. Он столько уже раскопал фактов, что от лжи «норманистов» камня на камне не осталось. Да, и других много авторов с неординарным подходом к прошлому человечества. То же немало интересного замечают. А эти данные на каждом шагу встречаются. Люди, можно сказать, спотыкаются на них, но не хотят видеть. История, как известно дама такая вся ветреная и до неприличия доступная, кто за деньги как ее развернет, тот так и извращенно баламутит. До тошноты и рвоты.

А ведь история не набор фактов, произвольно зафиксированных на материальных носителях по воле темных владык нашего мира. Это сложнейший процесс проявления причинно — следственных связей во времени и пространстве. И принимают в нем одновременно участие все силы дислоцированные в третьей мерности. Начиная от простейших вирусов и включая невидимые силы многочисленных тонких миров. А человек лишь часть этого процесса, подчиняющаяся вселенским законам для всех участников.

Верно, говорят, первая мысль самая точная. Только ее надо уловить, запомнить. Так и оказалось. Залетел я. Влетел крепко, глубоко и основательно. Ну, вот, а меня — то за что? Вспомнил истину; не бойся, что ты один, а бо йся, что ты ноль. Так вот. В данный момент я почувствовал себя абсолютным нолем, в единичном проявлении на плоскости.

Осторожно расспрашивая соседа, только утвердился в своих подозрениях. Июнь 1940 года. Тело, куда меня закинула непонятная сила квантового скачка, принадлежало восемнадцатилетнему студенту, полному моему тезке. На практике, где он был, неожиданно разрушилась опытная установка, и отлетевшая железка нежно поцеловала в вихрастую голову.

От этого предположения мне стало плохо. Во — первых; такой глупости быть не может никогда. Во — вторых; это фантастика. В третьих; бред. Ну, не хотел я, не хотел! О, великий Будда! Ну, почему это произошло со мной? Сосед, не обращая особого внимания на мое смятение, продолжал делиться со мной житейскими новостями. Видимо, он пытался меня приободрить, или же устал маяться в одиночестве. Поэтому все сообщения были сугубо оптимистического направления. Больной, что лежал еще два часа назад на соседней койке, умер во сне. Его буквально за полчаса до моего возвращения из небытия, унесли в морг. У двоюродного брата машина сбила собаку, разумеется, насмерть. В последнее время от автомобилей нет продыху. Давят всех подряд. При царе извозчики вели себя намного тише, полицейских, как огня боялись, в милиции же — мышей не ловят. Берия распустил всех своих орлов до полного пацифизма. В английской колонии Индия от очередного голодомора только за эти полгода умерло три миллиона индусов. В Эфиопии итальянские фашисты уничтожили еще полтора миллиона мирных граждан. Вермахт успешно домолачивает остатки французских и английских войск. В Лондоне паника. Позавчера ТАСС сообщило, опять поймали шпионов. НКВД не дремлет, а наша армия всех сильнее в мире. Я тихо стал впадать в отчаяние. От одной мысли, что вскоре разыграется страшная трагедия, с огромным количеством жертв, мне стало очень плохо. А чтобы у соседа не появлялись очаги сомнений в моей тотальной аполитичности, временами вставлял отдельные ничего не значащие междометия. Для меня сейчас пребывание в комнате с кобрами, показалось бы приятной компанией единомышленников.

Я чувствовал, как на базе ситуативной неопределенности, у меня начали зарождаться очаги паники. Первая мысль — сразу бежать к товарищу Сталину или Берии, добиться приема, и исповедаться во всех истинных и ложных грехах нашего поколения, предавшего и продавшего СССР. Но, все же, остатки здравого смысла, тревожно пискнули. Здесь надо быть историком, чтобы чуть ли не по минутам воспроизвести прошлое, настоящее и будущее. И не факт, что прожженные прагматики из спецслужб мгновенно отрастят свои уши на длину моих информационных макарон. Нужны реальные доказательства в виде материальных предметов из моего будущего — мобильника, ноутбука, или же книг из нашей институтской библиотеки. У меня их нет. Мой опыт кандидата технических наук подсказывал, что самый большой чин, кто попытается меня выслушать в течение трех минут, будет даже не сержантом НКВД, в лучшем случае рядовым.

Разумеется, мне возражать не станут, а сладко улыбнутся и совершенно бесплатно отвезут, возможно, с мигалкой, если, конечно, она у них есть, в дурдом. А там позевывая от скуки, дежурный врач оформит в качестве очередного пациента с пятизначным номером. Не исключено, что стану даже звездой психбольницы, и меня начнут, в качестве ценного пациента с загадочной болезнью демонстрировать практикантам. Этим будущим «мозголомам». А вдруг и сюда дотянул свои мерзкие руки американский метод радикальной терапии — лейкотомия, или по другому — лоботомия?

От одной мысли о хирургическом долоте стало не по себе. Представил, как, какой нибудь начинающий хирург с азартом начнет железной палкой разрушать мою мозговую кору. Да и оказаться в лапах спецслужб очень не хотелось. У них довольно специфический юмор, и, на окружающий мир смотрят по особенному. Словно вину за собой чувствуют, дескать, не доглядели, прошляпили, не раскусили, не раскрыли, не предотвратили и не обезвредили. Нет уж, нет уж. Как говорится, уж лучше вы к нам. Восхитительное по своей красоте южное побережье острова Врангеля в Северном Ледовитом океане, с его шикарными пляжами и лежбищами моржей и сборищами изумительных белых медведей, как нибудь обойдется без моих жопорастущих рабочих рук. Мне и на суровом северном побережье Крыма, на обычной «гальке» Черного моря, вполне комфортно. Потому что трудностей я не боюсь, и могу героически трудиться рядовым отдыхающим. При этом, не щадя себя, стану скрашивать суровый был одиноких ударниц пятилеток. Ведь, кто — то должен взвалить на себя этот тяжелый груз по нейтрализации чрезмерного гормонального угара у тамошних «афродит». Тяжело, а надо.

А если я вспомню все свои былые навыки службы в десантно — штурмовой маневренной группе. Все же бойцом я был хорошим, точнее командиром взвода. В институте была военная кафедра, да в учебном центре много чему научили. Понятно, с началом войны меня тут же заберут в армию и бросят в пекло. Если верить книгам про попаданцев, мне предстояло на базе знаний из будущего, в тылу врага из деморализованных бойцов сформировать сначала группу, потом роту, затем батальон, немного погодя полк, позже развернуть в дивизию, и уже в августе сформировать целую армию из бывших военнопленных. Понятно, что мы порвали бы фашистов на атомы и мелкие осколки, подобно тому, как шимоза разрывает стенки фугасного снаряда. И опять сработал аналитический ум. А вдруг меня убьют в первом же бою, как сотни тысяч других солдат. И от моих планов останется лишь легкое колебание эфира, и безвестная могилка, если повезет, и мое разорванное тело прикопают в воронке. Впрочем, когда настигают неожиданные проблемы, мы всегда находим самое простое, вплоть до примитива объяснение, которое нас устраивает. А это и называется самообманом. Похоже, я впал в очередную иллюзию. А она заводит в тупик. Ох, и прав же тот самый дон, который старый индеец Хуан. Мир не такой, каким мы его себе представляем.

Надо найти другой вариант, который бы суммировал мои гениальные идеи. Ну почему я такой невезучий! Другие умудряются попадать даже в средние века с эшелоном патронов, кучей оружия, броневиками, генераторами, компьютерами и минизаводами. Им удается в легкую пнуть технический прогресс от пращи до автомата калашникова с подствольником. Взять же тот жанр фэнтези. Вот где пруха! Перенесся в паралельку — бум — с, а ты уже законченный маг высшей кондиции в шапочке с кисточкой. На крайний случай — выпускник местного ПТУ с дипломом профессионального сантехника-волшебника третьего разряда. А здесь, согласно подлому закону Мерфи, чтоб ни капли виски ему на дно на упало, вместо того, чтобы угодить в тело, на худой конец, командующего военным округом, меня занесло фактически, на самую нижнюю ступень иерархической и социальной лестницы. Господи, ну какой уважающий себя представитель власти будет прислушиваться к лепету фактического первокурсника? Типичного лоха. Не имеющего ни жизненного опыта, ни знаний, ни какого либо авторитета. К тому же я подозреваю, у моего бедолаги абсолютный ноль в общении с женским полом. Все ограничено лишь эротическими снами, ночными поллюциями и мечтой о подглядывании в бане за моющимися однокурсницами. Одним словом, прыщавый пубертат, он и в Африке пубертат. Плавали, знаем. Опять придется переживать мне эти стрессы в условиях военной поры. Да и девушки здесь более устойчивые к поползновениям. Легко и по физиономии звезданут, если им покажется, что будущий альфа самец чересчур откровенно демонстрирует животные инстинкты. А ведь в начале революции призывали профессиональные суфражистки — долой стыд! Да и на комсомольских собраниях откровенно обсуждали основной вопрос человечества — должна ли комсомолка дать комсомольцу при первой встрече. В смысле — сбросить гормональное напряжение. А главное — в какой позе, пролетарской или буржуазной? А это камасутра в усеченной форме. Хотя, как позиции не меняй, а суть процесса остается неизменной. Создание энерго — физического контура с мощным гормональным выбросом на пике максимального колебания.

Все же не удалось похабникам сломать генетику нашего народа. Можно сказать, что в эту войну, фактически, девственники и девственницы разбили наглые хари дедушек будущих европейских пидоров, ковырялок и сосалок. Моя задача лишь в том, чтобы процедура мордобития для западных тварей была бы еще болезненней. Чтобы пять веков их бросало в холодный пот при одной мысли воевать с нами. Вопрос лишь один. Как мне это лучше сделать? О, Великий Будда, простишь ли ты мне мои грехи будущего убийцы?

Здесь опять вспомнил романы о попаданцах. Что ни говори, а, много ценного в жанре альтернативной истории наложено, то есть, заложено. И первая спасительная мысль всплыла аварийной подлодкой из глубин подсознания. Надо искать рояли, пианино, баяны и прочие музыкальные инструменты. Дело не в том, что любой ГГ должен уметь ими пользоваться. Ведь и в обычной жизни каждый из нас сотни раз, если не тысячи, забегая в кусты, обнаруживает ряды концертных роялей с партитурами на все вкусы. Дело в том, что они есть всегда! И примеров в суровом реале, и, тем более — интернете огромное количество. Человек, которого фактически сбивает машина, в самый последний момент ухитряется остаться невредимым. А это уже объяснению не поддается. Рояль так рояль. Всем роялям фортепьяно! А если их нет, то унывать не будем. Начнем сколачивать из подручных материалов пианино собственными кривыми ручками, и заранее расставлять по всем углам и кустам.

— … ильевич ведь давно сделал открытие, которое на сотни лет опередило всю нашу науку! — Неожиданно донесся голос соседа. Азартно махая здоровой рукой, он, видать, уже давно читал мне лекцию. Надо же, мое мычание он принял за одобрение, и, похоже, нашел во мне заинтересованного слушателя. Не зря же говорят психологи, кто чего хочет, то и видит. Судя по грамотной и культурной речи Пал Палыч имеет отношение к местной науке. Коллега. Ну, что ж, вникнем в суть. Всосем мысль, как говорит, то есть будет еще говорить в будущем мой младшенький балбес. Пора приступать к врастанию в тутошний реализм.

— И не возражайте молодой человек! Поверьте, что ему удалось совершить рывок в познании неведомого. Скажу больше, даже сам великий Ньютон в подметки не годится!

— Простите, кому не годится?

— Извините, опять увлекся. Разумеется Михаилу Васильевичу Ломоносову.

— А, ну да. Конечно, талант. Самородок…

— Слышу в вашем голосе скепсис. Нет. Он гениальнейший из гениальных.

— Ну, что вы, коллега, — я рефлекторно закинул ногу на любимую детскую лошадку, — это уже классика естественных наук. Создание многоцветной смальты для мозаик, опыты с телескопами, физика, химия, история…

— Да если бы знали, что наш гений открыл, вы бы такими шаблонами не оперировали. Что можете сказать о, так называемой ночезрительной трубе?

— А что тут особенного? Михаил Васильевич просто подобрал линзы окуляра таким образом, что все изображение тонким пучком фокусировалось в зрачке, а не на всей площади глазного яблока. Можно сказать, что сей аналог прибора ночного видения весьма впечатлил современников, тем более при примитивном уровне развития оптики времен императрицы Екатерины.

— Вот и вы так же думаете молодой человек, — погрустнел Пал Палыч, — вот уже много лет я не могу доказать, что Ломоносов открыл принцип видеть ночью, как днем. Между прочим, мне довелось пообщаться с людьми, которые имели честь держать в руках сохранившиеся оптические приборы, сотворенные нашим гениальным академиком…

Признаться, меня эта беседа стала утомлять. Глаза закрывались, и я начал проваливаться в сон. Слишком много фантастических событий произошло со мной. А избыток информации может вызвать необратимые процессы в мозге. Даже моем. Но отключиться не удалось. В палату без разрешения нагло ворвались местные врачи и начали под видом осмотра терзать мое, теперь юное тело. Плотного вида врач, видимо, с еще дореволюционной практикой, деловито осмотрел голову, при помощи деревянной трубочки прослушал меня. Видимо, таким образом он меня вынуждал выживать в экстремальной ситуации. Восхитился прочностью черепного свода, который не разрушился от удара болванки. Тоже мне, сделал открытие. Об этом я узнал еще в Ташкентском госпитале. Правда, я тогда был в своем теле. Тем не менее, осколок, пробив ШС лишь отрикошетил от костей, потерял пробивную силу. Обошлось только рассечением скальпа. Да, и, как я смог бы добиться после успехов в науке, не имея чугунной головы? В моем сегодняшнем случае пришлось изобразить частичную потерю памяти. Кажется, симуляция удалась, врач поверил бывалому интригану. Еще бы, тот, кто прошел суровую школу ученых советов, с легкостью запудрит мозги всем, даже добрейшей души человеку — наркому НКВД Лаврентию Павловичу.

Пал Палыча увели на перевязку, и я, наконец, оставленный врачами, отключился. Мне приснился сон, удивительным образом похожим на настоящий реал. Я шел по лесной тропе, на которой стояли фанерные указатели с корявым трафаретом — Будда там. От увиденного мне стало радостно. Даже во сне Великий Учитель не оставил меня одного. С улыбкой рекламного идиота вышел на поляну, где под дубом стоял большой стол, а за ним в застиранной полевке и лихо сдвинутой на затылок панаме сидел прапорщик Сергеев собственной персоной. Жуткий матершинник, бабник и рубаха — парень в одном воплощении. Я служил с ним много лет назад. Он погиб за неделю до моего подрыва на фугасе. Остался прикрывать отход нашей группы, когда мы попали в засаду. Меня всю жизнь после его гибели грызла совесть, что мы не смогли вынести его тело, и отправить на родину. Наверное, за эти годы и косточки его разрушились среди камней. От этой неожиданной встречи я остолбенел и лишился дара речи.

— Ну, и, хули? Бля, чего вылупился? — С усмешкой посмотрел он на меня, и выдал небольшое предложение, которое можно было перевести примерно так, — бип, бип, бии — бии — бии…

— Неожиданно как — то. Ты почти не изменился…

— Какого бип, бип, бип…, ладно, садись за стол. Ничего, что я на чистом французском с тобой общаюсь? Кес ке се? Поговорим. Давно не виделись…бип, бип…, «шило» буш, лейтенант?

Заторможено сел на табурет, автоматически поднял стакан, и, под традиционное — за встречу, влил в себя. Поперхнулся.

— Ух, градусов девяносто будет… — едва отдышавшись, выдавил я.

— Не — а, семьдесят пять. Иначе никакого здоровья не хватит, — отмахнулся Сергеев, — Я же не враг своему молодому организму. Получше коньяка будет. А ты, чего тут делаешь, морда ученая? Я то, понятное дело, здесь теперь обретаюсь, в райских, нафиг, кущах. Заслужил. Вина — залейся. Баб — всяких и разных. Хошь, счас кликнем, и, как их, нафиг, и р — р- ра-а-з! — Прапорщик сделал характерный жест, словно насаживая объект на воображаемый кол.

— Не — а, — отмахнулся я. — Грех это. Я жену люблю.

— Бля — я, — загоготал Сергеев, — Не свисти. А кто аспирантку, на хрен насадил? Сан Сееич Пушкин? Давай у него спросим. Саня — я, ты аспирантку драл в позе обкуренного кролика? — крикнул прапор в чащу.

— Не — е, не успел еще… — приглушенно донеслось в ответ.

— Вот видишь, — укоризненно покачал головой Сергеев, — если Сергеич не оттягивал, значит, кроме тебя — некому. Логика — вещь железная.

— Да это она меня, можно сказать, изнасиловала! — начал оправдываться я, — как налетела после ученого совета, и весь вечер не отпускала! Еле живым вырвался! Меня, признаться, страх охватил. Ведь так и до смерти загнала бы! Бестия на конце! Оргазм все стремилась пролонгировать! Неугомонная.

— Эх, как я тебя понимаю, — вздохнул Сергеев, — попалась однажды мне такая особь. Жуть. Болезнь это у них. Бешенство. Бесы через это дело энергию отбирают. Ты, в будущем их только остерегайся. Ну, а здесь кого ищешь?

— Великого Учителя своего. Будду…

— А чего его искать, — ухмыльнулся лихой прапорщик, — я и есть тот самый Будда, растудыть твою через коромысло с двумя подскоками и одним притопом!

— Ты!?

— А то ж…

— Но, ведь Будда, это, медитация, созерцание…

-***низация, бля! — захохотал Сергеев, — Ой, бля, и какая такая сволочь тебе эту фигню в мозги насрала. И, вообще, я те не просто прапорщик погранвойск, а цельный полковник, точнее, генерал — лейтенант! Видал? — Сергеев гордо ткнул себя в погон. Действительно, там было две большие звезды. — Запомни, взводный, генерал по большому счету — самый что ни на есть прапор. Правда ворует побольше малость. Разница лишь в том, что у одного звездочки поменьше, а, другого чуть поболее. Просек мудрость.

— Это что, Будды совсем нет, — спросил я упавшим голосом.

— Почему нет? Есть. Просто Я это Ты. Будда не в голове. Будда в сердце. Брат, Будда — не философия, пустое это занятие, признаюсь. Будда — просветление, преображение. Поймешь — вознесешься. Вот, как я за пять секунд до смерти. Был телом — стал душой осветленной. А ты меня все по старым шаблонам воспринимаешь. Эх, ты, пленник иллюзии…

— Но, ведь ты вел такой образ жизни, — пролепетал я, — вино, бабы, война, убийство. Солдат гонял, как сидоровых коз. Как же ты смог попасть в рай? Разве это можно?

Прапорщик — генерал — лейтенант в одном унитаре, приподнялся со своего места, обнял меня, уперся лбом в мой лоб и прошептал.

— Эх, братишка, это просто ты хотел меня видеть таким. Твой разум меня воспринимал полным обормотом. А я то — совсем другой. Смотри не глазами. Гляди сердцем…

Я вышел из своего сна — виденья неожиданно. Даже взмок. Господи! Да что же это такое! То во времени и пространстве переношусь. То давно погибший сослуживец Буддой оказался. Если так будет и дальше продолжаться, то нейроны с аксонами перегорят. Не по себе стало. Даже застонал от душевной боли. Весь привычный мир рушился на глазах. Разом проблемы выскочили, словно отходы жизнедеятельности из засорившегося унитаза. И куда спрятаться, где схорониться? Как простому человеку, ни разу ни политику, найти такое убежище, чтобы никто не мучил, и, стало быть, ты тоже не творил зла. Как, в конце концов, нам решить социомоделирующую задачу, чтобы в итоге получилось общество, где каждый мог развить свои способности. Где же такое место, Господи? В будущем бардак либерально — демократический. Ужас царствует на территории русского мира. Вот — вот война третья мировая разразится. Да еще квантовый переход ожидается. Олигархи, чиновники, коррупционеры поедом заедают. Эти уроды всю страну готовы на мелкие лоскуточки порвать, чтобы из них хоть заплаты на свои трусы приладить.

Здесь фашисты скоро насядут. Океаны страданий, боли и крови. Ну, почему все так! И что же я смогу сделать? Всего лишь муравей в мировых масштабах. В этой реальности сшибаются игроки такого уровня и мощи, что они даже не почувствуют, как хрустнут под ногами мои косточки и хрящики. Целые страны исчезают, не то, что отдельные люди. Моя плоть в доли секундыпревратится в пыль и труху. И здесь неожиданно, словно выстрел «шайтан — трубы», ворвалась мысль. А прапорщик Сергеев, разве стал рассуждать, впадать в философскую ересь и дебильную интеллигентскую рефлексию, так похожую на шизофрению. Он просто встал и пошел выполнять свой воинский долг. Лишь подмигнул мне на прощанье, мол, не ссы взводный. На том свете встретимся. Вот и встретились. Растворился во времени и пространстве. Не требуя себе благ, почестей, даже могильного камня. А со временем, когда уйдут из жизни те, кто его помнил, и памяти не останется в истории. Так, короткая справочка в военных архивах — жил, служил, сгинул. Мелькнула мысль — а может неведомые силы ошиблись насчет меня, не того Сеньку выбрали. И нахлобучили первый попавшийся под руку потрепанный картуз «секонд хэнд» на куцую безмозговую головенку без всякого согласия. Вроде того, шапок разных у нас до фига, хоть в афедрон силой заталкивай, а Сенек под них катастрофически не хватает.

— И чего ты там Будду во сне упоминал? — подал голос сосед. — Или приснилось несуразное?

— Да сослуживца своего встретил. Вроде бы давно погиб, а будто и не расставались…

— Хм, по моему разумению, не выглядишь воякой. Юнец настоящий. Правда, рассуждаешь по серьезному, и взгляд, словно у взрослого.

— Долго рассказывать, — вздохнул я, — может попозже и поделюсь. А чего вы там насчет Ломоносова говорили. Насколько я знаю, после его странной смерти, все разработки и архивы тогдашние масоны в свои хранилища унесли. Возможно, давно уничтожили…

— Только ты Саша, про масонов — то при всех не говори, — понизил голос сосед. — Плохо кончится. Отравили Михаила Васильевича недруги рода русского. Мешал он им сильно. А кое — что я тебе сегодня вечером из его открытий покажу. Сиделку Прасковью Николаевну, через дом от нас живет, попрошу к супруге заглянуть, чтобы она пару приборов, которые сотворил на базе его знаний, принесла. Вот тогда и сам поймешь.

К вечеру жена Пал Палыча заглянула в палату с большой корзинкой домашней снеди, угостили меня. Хоть и отказывался, но пришлось устроить небольшой праздник живота. Уж больно все вкусно было. Да и мне было легко с ними, словно родными. А главное, мое состояние значительно улучшилось, и, пока медики не видели свободно вставал и прогуливался по палате. Причем, довольно легко отжался раз пятьдесят. Светлая сторона силы не дремала. Тело попалось мне довольно тренированным. Интересно знать, а куда душа его унеслась? Нет, лучше не думать и не множить глупых вопросов, на которые я все равно в данный момент не найду правильных ответов. Не зря народная мудрость гласит; если в рекламе показано, как человек бодро просыпается, и, быстро одевшись, бежит с ослепительной голливудской улыбкой идиота на работу, то голос за кадром должен предупредить зрителей — «не пытайтесь это повторить. Опасно для вашего здоровья».

Жена соседа ушла, и мы стали ждать темноты. Про себя я хмыкал над «изобретениями» Пал Палыча. Ну, чем он меня, вынужденного переселенца из двадцать первого века, может удивить. Детекторным приемником или сто сильной лупой? Наконец Пал Палыч отрыл коробку и торжественно подал предмет, похожий на толстую палку колбасы.

— Вот. Ночезрительная ломоносовская труба. Все как у оригинала. Двадцатикратное увеличение. — Гордо сказал он.

Стараясь не рассмеяться над старым изобретателем, я подошел к окну и приставил к глазу окуляр. Ну, чем не капитан пиратского брига? А, что, похож, не хватает лишь треуголки, да тесака. На улице, не смотря на огни в окнах, и редкие фонари, было довольно темно. Как я ни старался, но ничего в трубу не увидел.

— Пал Палыч, одни цветные пятна, как в калейдоскопе. Наверное, не работает чудо техники образца восемнадцатого века…

— Не торопись. Просто расслабь глаза. Не напрягай. Смотри спокойно, — проинструктировал меня умелец.

— Все равно ничего не вижу кроме пятен…

Чтобы не обидеть доброго соседа я продолжал пялиться в окуляр, стараясь саркастически не хмыкнуть. Видно мои глаза адаптировались, и стало проступать изображение. С каждым мгновением видел все лучше. Точнее сказать, было видно лучше, чем днем. Только вот цвета были совершенно другими. Это было непривычно.

— Мать честная! — ахнул я, — Палыч, как кричат в попсе, я в шоке! Да никакое ПНВ и рядом по качеству изображение не стоит! Фантастика! Кто бы мог подумать, что простая труба…

— Не простая, — довольный произведенным эффектом, ответил он, — все дело в линзах. Теперь на эту вещицу полюбуйся.

Палыч протянул очки в грубой самодельной оправе. Только стекла были с красновато — сиреневым оттенком. Я нацепил и стал спокойно всматриваться во тьму. Точнее говоря, темноты не существовало. Видел все ясно и четко, словно днем, только вот цвета были непривычными.

— Не верю, как вскрикнул великий и могучий Станиславский утром после гулянки, в объятьях незнакомой и сильно помятой актрисы! Не может быть такого, чтобы стекла превосходили в разы ПНВ. Это нарушение законов физики.

— Сначала мне объясни, что такое попса, которая в шоке, и ПНВ?

Я прикусил язык. Прокололся. Палыч сразу раскусит меня. Надо выкручиваться. Как там любит говаривать один северный зверек, а, ничего, что к вам без приглашения зашел? Правда, ненадолго, у меня еще дел много…

— Попса, или ПП расшифровывается так — популярные песни, и совсем, между прочим, не попа или служитель культа, как полагают некоторые… Проще говоря — эстрада. С ПНВ тоже все просто — прибор ночного видения. Можно назвать тепловизором или ноктевизором — суть не меняется. Сейчас над этим активно работают во многих лабораториях некоторых стран. Только дорогие эти приборы получаются, чуть ли не на вес золота. А здесь, я так понимаю, секрет в оптическом стекле?

— И в нем тоже, — улыбнулся Палыч, — именно Ломоносов первым сделал открытие, которое переворачивает все наше представления о природе света. Вот медики полагают, что мы видим, точнее, принимаем отражение фотонов света, за счет того, что у нас есть фоторецепторы в сетчатке глаз. Так называемые — колбочки — воспринимают изображение днем, а палочки — ночью. Это общепринятое мнение. Каждый вид сетчатки работает в определенной частоте…

— Это понятно, — нетерпеливо перебил я, — школьный курс биологии.

— Совершенно верно, школьный курс, — согласился Палыч, — не буду тебя перегружать информацией, вижу, что знаешь гораздо больше, чем положено обычному студиусу. Так вот, все современные ученые, которые работают над созданием приборов ночного видения, совершили стратегическую ошибку. И, видимо, исправить ее уже не смогут. Поздно, зашли в технический лабиринт без выхода. Они создают сложные устройства, которые перегоняют получаемый сигнал в ту же частоту, на которой воспринимают колбочки, то есть, создают квазидневной режим восприятия. А Михаил Васильевич пошел более простым, и, естественным путем…

— Он просто изначально выделил из общего фона частоту получаемого сигнала, и подогнал ее под ночное зрение, в данном случае под фоторецепторы палочек! Это же гениально! — закричал я, — А для этого надо лишь при помощи присадок сварить такое стекло, которое изначально пропускает только определенную длину волны, и отсекает посторонние!

— Почти тридцать лет я и пытался разгадать секрет настоящих ночезрительных труб, а не пародий на них, — улыбнулся Палыч. — Сотни опытов, мучения в лаборатории, невзирая на насмешки окружающих. И вот месяц назад получил первые результаты. И к своему стыду, понял, что ошибся в общем подходе этой проблемы. Я лишь недавно осознал, что секрет ночного видения гораздо глубже, чем, кажется на первый взгляд. Мы знаем, что глаза, это часть мозга. Фактически видит мозг, а не глаза. Из физики мы с вами, коллега, не против, если буду называть так? знаем, что окружающий мир, одушевленные и неодушевленные объекты, это лишь всего энергия разной плотности. А стало быть, они испускают волны определенной частоты. Мозг, принимая их, трансформирует в привычные, ранее забитые шаблоны восприятия. Дерево, камень, человек, животное и так далее.

— О том же говорил и Кастанеда… — вставил я, — ну, это малоизвестный здесь ученый…может, в будущем его работы получат признание…

— Прекрасно, значит, у меня все же есть единомышленники, — обрадовался Палыч, — продолжим. Ломоносов понял, что мозг может принимать все эти излучения напрямую. Ему необходимо немного помочь. Ведь палочки воспринимают тонкие частоты, им в этом надо лишь не мешать, отключить посторонний фон. Тем более палочек насчитывается 120 миллионов, тогда как колбочек 6–7 миллионов. Разница видна, извиняюсь за тавтологию — невооруженным глазом. Есть уникумы, которые ночью видят в несколько раз лучше среднестатистического гражданина. А при помощи нашего прибора качество восприятия увеличится в десятки раз, если не больше. Практически приблизится к зрению в дневное время, и превзойдет за счет новых факторов. Точнее — превзойдет. Правда, преобладают больше оттенки и гало от живых объектов, кстати, для меня это было открытием. Не думал, что все объекты могут светиться. Причем, свет излучают все объекты на земле. Все! Чем больше человек будет наблюдать, тем более четким будет изображение. Теперь вы поняли непостижимую мощь ума Ломоносова?

— Поразительно, не имея современных приборов, знаний, он, тем не менее, смог опередить время. А ведь это только первое поколение ночезрительных приборов. Думается, скоро открытия в этой области физики посыплются одно за другим.

— Что же вы хотите, гений. Вы, наверняка, видели картины, где наших предков изображали с полоской ткани на лбу. Считали, что это для того, чтобы пот не заливал глаза. На самом деле, в ней был вшит геометрически правильный кристалл горного хрусталя, или другого минерала. Одной стороной он прилегал ко лбу, а другой в сторону внешнего мира. Такой кристалл естественный волновой приемник излучения. Через одну вершину потоки энергии входят, через другую выходят. Вот вам и секрет духовного зрения, или, как говорят знающие люди — третьего глаза. Подбирайте себе кристалл, и учитесь правильно интерпретировать получаемые энергии. Уверяю вас, молодой человек, через несколько месяцев тренировок вы будете сами поражены. У меня дома есть такие кристаллы и пару- тройку могу вам выделить. А эту тайну от нас рабы темного правительства всячески скрывали.

— Пал Палыч, а ведь это открытие может спасти миллионы жизней мирных граждан и солдат…-

— Мне бы хотелось, чтобы все это использовалось в мирных целях.

— Увы, через год, двадцать второго июня объединенная Гитлером Европа в очередной раз вторгнется в нашу страну. Война закончится лишь в мае сорок пятого года. Поверьте мне, это правда. К сожалению, будет так. Потери нашей страны будут колоссальными.

— Вы меня пугаете молодой человек. В самом деле, вы кто?

Неожиданно дверь в палату открылась и вошла дежурная медсестра, явно не в духе. — Весь вечер только и слышу — бу — бу — бу, бу- бу- бу! Двенадцать часов ночи. Соседи на вас жалуются, спать не даете! Вот все расскажу главному врачу, как вы режим нарушаете. Вот и лечи вас после этого! — Нам стало ясно, что насчет соседей медсестра явно приврала. Мы мешали лично ей дремать за своим столом, ведь он стоял недалеко от нашей палаты. Мы извинились и пообещали исправиться ближе к завтраку.

— Дорогой Пал Палыч, возможно, я расскажу вам об этом попозже. Сейчас бы мне хотелось немного все обдумать. Время и в самом деле уже позднее. И, у меня к вам просьба, о своих работах особо не распространяйтесь. Вспомните судьбу дореволюционного гениального изобретателя Филиппова.

— Вы и про него знаете? — удивился сосед, — будучи еще молодым человеком, я познакомился с ним. Михаил Михайлович был весьма неординарной личностью. Кстати, завтра, двенадцатого июня будет годовщина его смерти.

— Убийства, Пал Палыч, убийства…

— Странно все это. Только появится на Руси гений, как его тут же укокошат. Боится темная сила русского ума.

— Вот поэтому и будьте осторожны. А время скоро придет, и вас под защиту надежную возьмут. Не переживайте.

Утром приехала моя бабушка, то есть моего реципиента. Статная женщина с правильными чертами лица показалась знакомой. Да и внутреннего отторжения не было. А за последние дни я стал внимательно прислушиваться к своей интуиции. А вдруг подскажет, что нибудь дельное. Убедился, что в памяти в самый последний момент всплывает все то, что знал мой носитель. Полного забвения, к счастью, не было. Это мне давало возможность более — менее вписаться в местные реалии. Да и повышало шанс не привлечь внимания со стороны органов. Единственный мой прокол лишь в откровенных беседах с Пал Палычем. Думаю, что мне удастся с ним договориться, тем более от такого рояля, как этот вариант ПНВ, отказываться не стоило. На всякий случай перед бабушкой пришлось изобразить частичную потерю памяти. Попросил принести в следующее посещение семейные карточки, дескать, должны помочь «вспомнить все». Поохав, поахав, прослезившись, бабушка ушла, оставит кучу гостинцев. Затем опять процедуры, осмотр. Лишь было удивление лечащего врача, что так быстро восстанавливаюсь. Все верно отмечали «альтернативщики» в своих произведениях. После переноса действительно наблюдается высокая регенерация. Видимо сложение двух матриц дает такой эффект. Хоть в чем то, да повезло. Как в анекдоте; кирпич падает и мечтает — лишь бы человек хороший попался! А ведь осуществил свою задумку. Но, почему именно я? Других ему было мало?

Потом пришел главный инженер предприятия, на котором мне предстояло проходить первую практику. Она продлилась всего три дня. Он был напуган, ведь от того, какие показания я дам комиссии, зависела его дальнейшая судьба. Видимо он уже мысленно примерял на себя зековский ватник, и по карте прикидывал будущий маршрут путешествия. Договорились быстро. Он оформляет мне практику со всеми записями и печатями, я же скажу нужные слова членам суровой комиссии. Таким образом, у меня будет свободным лето, и я начну подготовку к теплой «встрече еврогостей». Пока в голове был черновой вариант моих дальнейших действий. Ну, что ж, буду взрывать оккупантов аккуратно, но сильно, а главное — много. Сотнями, тысячами, а может быть и сотнями тысяч. Прости меня великий Будда, что мне придется нарушить твои золотые заповеди, и превратиться в самого жестокого убийцу всех стран и народов. К этому надо было готовиться заранее. А главное, я был отсюда родом, и по рассказам уцелевших родственников знал, что после изгнания фашистов, здесь уцелело всего тридцать процентов мирных жителей от довоенной статистики. Именно здесь проходили две важнейшие дороги, по которым шло снабжение центральной группы немецких войск. А это не менее полутора миллионов гансов. Проще говоря, полтора миллиона глоток, и столько «ефропейских» жоп, которые будут гадить в моей стране. Да сколько можно же! Им что, медом здесь намазано? Будем отучать со всей свирепостью своего доброго характера…

В своем времени прочитал у одного исследователя, что нашим войскам на этом участке фронта в сорок первом году не хватило лишь трех — четырех дней, что бы развернуть для обороны все части. Поэтому подходившие резервы приходилось бросать с марша в бой без подготовки и частями. Чем и пользовались гитлеровцы. Если бы в июле сорок первого года, удалось создать им трудности в подвозе боеприпасов, то, у наших появился бы реальный шанс развернуть войска. Когда историки изучили после войны план нашего командования по противодействию, то пришли к выводу, что он был совершенно правильным, и позволял, довольно эффективно остановить атакующие полчища евроинтеграторов под Смоленском. Не хватило именно несколько дней. И, уже в те дни война могла проходить по иному варианту. Именно здесь, в западном военном округе, даже после катастрофы первой недели, мог вполне зримо проявиться зыбкий контур нашей первой победы в войне. К тому же здесь были идеальные условия для нашей обороны. Впереди реки и овраги, с флангов леса и болота. Не обойти, и не перепрыгнуть. А стало быть, после первых неудач фашистам надо проводить перегруппировку, снимать дополнительные войска с других направлений. А это приводило к ослаблению ударов на тех участках. А это уже потеря времени и снижение темпов наступления…

Ночью я почти не спал, и, контурно наметил свои действия на год вперед. Рассказал Пал Палычу обо всем, что со мной произошло, не в деталях, разумеется. Но и этого хватило, чтобы добрый старик два часа не мог придти в себя. Кто мог бы поверить в такие переносы личности через года и эпохи. Так у меня появился первый соучастник межвременного заговора. Поверил ли он мне до конца, я не знаю. Однако обещал помочь сыграть тяжелую игру на непредсказуемом поле истории. Потом добила бабушка. Она принесла семейные карточки. Так как, родители умерли, она воспитывала одна двоих внуков. Моего младшего брата я узнал сразу. Это был мой отец. Вернее, ему предстояло после войны, в сорок девятом году встретить мою маму. Детей у них не было долго. Почти не надеялись, когда в солидном возрасте у мамы вдруг произошло чудо, и, я стал успешно развиваться. От зиготы вырос до типичного «наши там».

Теперь я знал и свою судьбу по рассказам отца, в данной реальности моего младшего брата. Меня в июне призовут в армию. А в декабре сорок первого года погибну под Москвой при отражении танковой атаки. Бабушку вместе с другими заложниками расстреляют каратели из полицейского батальона. Мой отец, чудом избежавший ареста, попадет на фронт лишь в конце войны, потом будет громить японцев. Теперь мне предстояло сыграть игру, в которой на кону была моя жизнь, моих близких, судьбы миллионов людей. Я казался сам себе одиноким муравьем, на которого бежит тысячеголовое стадо слонов и носорогов. Много пыли, топота и нулевые шансы на спасение. Но, как говаривал в подобных случаях один мой приятель прапоро — генеральный полковник буддийского толка, если тебя все таки вытолкнули с парашютом, то обязательно за что — нибудь дергай. Потом на земле медики разберутся, до каких частей тела все таки успели дотянуться корявые ручки.

Вскоре наша спокойная жизнь закончилась. Подселили двух страдальцев. Одному бухгалтеру жена за измену чугунной сковородкой разбила лысую и тупую голову. Этот идиот привел домой любовницу. Ничего не меняется в нашем мире, увы. Другому бедолаге, шоферу, на ногу упал домкрат, почти по Задорнову. Пришлось с Пал Палычем общаться урывками. Все остальное время изображал классическую амнезию. Попросил бабушку, что бы она уговорила лечащего врача выписать меня раньше, дескать, в домашних условиях выздоровление пойдет быстрее. Палыч мне передал несколько чудо очков, готовых линз про запас, и пообещал изготовить ночные прицелы. Подготовка к личной войне с рейхом началась. У европейцев есть старая и недобрая традиция. Несколько раз в сто лет собираться и ломиться в Россию, чтобы получить очередную порцию ударов по наглой тупой морде. Ну, что, поможем отечеству начистить хари европейских гибридов и в этот раз. Но теперь будет все намного больнее. Гораздо больнее. Ну, раздери вас барак — держись! Будут вам санкции! Мать вашу! Слава Будде! Героям сала! Пока же с Палычем мы по прежней договоренности старались не общаться при всех. Старательно делали вид, что мало знакомы, типа — нагличане обычные.

Старательно изображая законченного «амнезиста» начал выгуливаться вокруг больницы. Благо здесь был небольшой парк с липами, зарослями сирени, акации. В тенистых аллеях деревянные скамеечки для местных реабилитантов. Одним словом не больница — курорт. Мне же было не до местных красот. В голове лишь одна мысль, как приготовится к войне. Совершая очередной круг, заметил, как из больничного корпуса вышла растерянная симпатичная девушка в полинялом халате, села на скамейку, закрыла лицо ладонями и заплакала. Чтобы не мешать процессу слезовыделения у представительницы слабого пола, свернул в сторону, и начал обходить рыдалицу со стороны кустов. Кто знает, может у человека личное горе. Постороннему делать нечего.

Не зря же говорят порядочные люди — подслушивать тяжкий грех. Каюсь. Распушил свои локаторы, когда девушка, ничего вокруг не видя, стала сквозь слезы бормотать. Возможно, в очередной параллельной вселенной это считается дурным тоном, и за это больно бьют картами по ушам. Но не в нашем случае. Верно сказали классики, встретишь Джавдета, не трогай — он мой. Эх, какой во мне талант «слухача» пропадает! Мне бы остронаправленный микрофон, усилитель, да наушники, сколько бы интересного узнал! Кто, с кем, кого, чем, куда, сколько. Кстати, и совесть меня в этот момент не грызла совсем. Даже интересно стало. Ох, уж эти девичьи тайны!

— Господи! Ну, почему я? За что? Мамочка моя! Варена пельмень, как же мне теперь жить? Может утопиться, варена пельмень!

Вот, и я о том же. Основная причина наших личных проблем в неверной интерпретации полученных фактов из — за поспешного анализа. А ведь на ее месте должен быть я. Странная девушка, если не сказать больше. Сегодня на рыбалку, завтра в ресторан, а послезавтра пойдет к любовнице, то, есть — любовнику. Чем больше я слушал причитания, тем сильнее мстительная улыбка гоблина перекашивала мое счастливое лицо эльфа. Жизнь безжалостно била тяжелым разводным ключом по голове наотмашь и все по одному месту. А, что, неча было над святым Буддой насмехаться. Неча!

Теперь мой парадный выход. Придав наглое и похотливое выражение физиономии, подошел к скамейке, плюхнулся рядом с девушкой, и принялся нахально рассматривать в упор. Наглость, лучшее оружие вора. Вежливость по значимости на втором месте. Но нам пока этого не потребуется. Сыграем роль тупого и озабоченного дрыща, к тому же напрочь замученного поллюциями и эротическими фантазиями. А, что, очень даже ничего. Фигуристая. Упругие груди без лифчика прекрасно видно. Красивые ноги. Тонкие черты лица. Я бы даже сказал — законченная красавица, в самом прямом смысле этого слова. Как я теперь понимаю ни разу не целованного Петруху — Гюльчатай, халактик — то распахни! Ну- с, приступим к пикапу или съему, короче говоря — знакомству. Хотя в объявлениях часто пишут — интим не предлагать. Да кому он на фиг нужен, когда есть другие способы менее затратные и более эффективные.

— А это ничо, что я без разрешения плюхнулся рядом с вами? Некоторые особи полагают наивно, что в ногах правды быть не могет. Давайте поищем ее чуток повыше, гы — гы. Надеюсь, мадемуазель, мы совместно ее отыщем, и, даже пощупаем. Вижу — вижу, вы совсем не против совместных и увлекательных поисков. Деушк, а, деушк, что вы делаете сегодня вечером? Лично я до пятницы совершенно свободен. Как балакают в народе, открывай Сова, Медведь пришел, шнурок принес. Какой — какой шнурок? Могем и показать. Нам не жалко. А, погоды нонче разгулялись. Правда, марит чуток с утра. Видать к дождю. Не, под овсы влага нужна. Самое то. Урожай в этом году отменный вызреет. Центнеров двадцать пять на круг, пожалуй, выйдет, а то и более. Все амбары заполнят. Чего ревешь? Обидел кто? А, понял, — хлопнул себя по лбу, — залетела! Аборт пришла делать? Так нечего было перед мужиком заголяться… — совершенно по садистки начал разрывать устоявшийся шаблон знакомства. Удивительно, но молодая особа не врубалась в смешанный стиль общения.

Девушка опешила от моей версии болезни. Глаза сузились, налились кровью, подняла кулаки, зло зашипела.

— Ты чего пацан, совсем охренел, варена пельмень? Краев не видишь? Какой аборт? Вали отсюда, пока яйца не оторвал, нафиг, козел!

— Полегче, стрекулистка! Небось, комсолочка, а, обзывается! Я живу в самой свободной стране, где хочу, там и присаживаюсь. Не для этого мы всяких буржуев к стенке ставили. А я все слышал, как ты только что, дорогого вождя обзывала. Ничего, товарищ Берия разберется, кто из нас козел, а кто Будда! Вот в ГУЛАГе протопчешься, дурь сразу пройдет. Надо же, обзываться начала. Контра! Оппортунистка! Троцкистка! Либералка! Майданщица! Демократка! Белоленточница! Болотница! Суфражистка! Может, сразу к фашистам перебежишь? В палачи пойдешь, в пулеметчицы или миньетчицы?

— Не ври! Не обзывала я никого… — испуганно сжалась незнакомка.

— Обзывала!

— Не обзывала, варена пельмень!

— Обзывала!

— Не обзывала!

— Я слышал!

— Не слышал!

— Видел!

— Не видел!

— Все, с меня хватит. Иду в НКВД, к самому товарищу Берии. Может мне медаль за разоблачение скрытого врага народа дадут, или орден. Посмертно. Я тебя, как экстрасекс, тьфу, экстрасенс, наскрозь вижу! — Я начал приподниматься со скамейки. Девушка смотрела на меня с нескрываемым ужасом.

— Пожалуйста, прошу тебя, то есть …вас, Не стучите…

— Ладно, уговорила, — смилостивился я, — что — то добрые мы нонче. Дятлом пока работать не буду, не стану стучать, и без этого голова с утрева болела. Секи мысль уклонистка, двадцать дятлов задолбят насмерть даже африканского слона. Но, чуть что — отдолблюсь по полной программе, с глубиной и размахом, как учил нас товарищ Ленин, вождь мирового пролетариата. Я, вас креаклов, терпеть не навижу до полного сблева. Да, все таки дождь будет. Марит, ей Богу марит. Честное комсомольское марит. Кратким курсом истории партии клянусь. К вечеру ливанет. Да, успокойся ты. Не трясись. Живи покедова.

— Спа — а-а-си-и-и- бо-о-о… — пролепетала девушка.

— Ладно. Забей. Миш, а тебя вообще как теперь зовут?

— Та…, стоп. А ты, то есть, вы, откуда знаете, что меня Миша зовут? В смысле — звали? — девушка округлила глаза.

— А же сказал — насквозь вижу. — Я закатил глаза, и замогильным голосом забубнил, — вижу холодный подвал, лысого кривоного мужичка, который с садистским наслаждением разрезает труп очередного окоченевшего бомжа…

Девушка ойкнула.

— Миш, ну расслабься ты. Свои мы. Свои. Ты же знаешь прекрасно, там, где русские, обязательно будет «бригада» и «калашников».

— А-а, марка водки. Знаю. Чистая и крепкая. Наповал валит.

— Не-а, автомат Калашникова. АК- 47. Представь себе, тоже наповал валит.

— А вы кто?

— Кто, кто, — заворчал я, — вот усы тебе Таня, так вылитый Сеня Крынкин. Вылитый!

— Саня!?

— Вот именно. А теперь показывай, как ты меня нежно любишь и пламенно ценишь.

Скажем так, такой реакции от Мишки я не ожидал. Он бросился ко мне, обнял крепко руками, уткнулся в грудь и зарыдал. Я гладил своего старого доброго товарища в новом теле и успокаивал, как мог. Хотя я чувствовал прикосновение к своему телу Мишкиных, то бишь, Таниных крепких грудей, а положительной реакции с моей стороны не было. Ясное дело, друг, в каком бы он теле не находился в данный момент, всегда остается другом. Тем более, мы с самого рождения имели радикально правильное половое направление. Правда, только вот проявление эмоций стало другим, девчачьим. С кем подобного не бывает. Наконец, успокоившись, вытерев глаза, Мишка рассказал свою печальную историю. Они с Жоркой навестили меня в больнице, где содержалось мое тело в коме. Глубоко расстроенные затем направились в ближайший бар, дабы обмыть вероятного покойника, прочитать покаянные молитвы в адрес грешной души. Тем более, шансов, по словам лечащих врачей у меня практически не было. Вышли уже глубоко огорченными. Поддерживая друг друга, в разнобой и печально исполняя матерные частушки, мои друзья, постоянно припадая к земле от избытка чувств, поползли к остановке. Не рассчитав скорости, налетели в лоб на ночного гонщика мажора, как там его — стрейтрессера. Мишка долго рассказывал, какие чувства он испытал, очнувшись в женском теле. Одним словом — ужас. По сравнению с ним — я счастливец. Интуиция мне подсказывала, что это не все новогодние подарки, которые щедро приготовила судьба.

Проверим идею. Нашел у котельной кусок угля, и на заборе написал вечную классику. Не икс, и даже не игрек с продолжением, за которым дрова, а родное, минобороновское: «Жора. ДМБ -88. ДШМГ ПВ — Пяндж. Ждем в аллее. Доцент». С Мишкой уселись в тенечке и терпеливо стали ждать. За двадцать минут мимо нас прошло человек двадцать выздоравливающих. Половина из них не обратила внимания на мой креатив. Вторая половина возмущалась, что хулиганы испачкали недавно покрашенный забор. Наконец, к самопальному баннеру подошел крепыш шпанистого вида, в наперекосяк застегнутой пижаме тюремной расцветки. Долго читал. Поскреб в затылке. Заткнув пальцем левую ноздрю, громко сморкнулся. Харкнул. Пнул камень. Мда-а, культура на высоте у дембелька нашего. Внимательно осмотрелся. Нашел брошенный кусок угля, оглядел его. Опять харкнул. Снова сморкнулся. Начал озираться. Да, верно сказано, именно человек является центром равновесия добра и зла. В его воле качнуть маятник в ту или иную сторону своими мыслями и поступками. Мишка толкнул меня в бок.

— Клиент прибыл. Налицо все симптомы социальной дезаптации на базе уголовной субкультуры с ярко выраженной глубокой дегенерацией личности. Короче — дебил.

— Добро. Наш человек. Будем брать.

Мишка встал, кокетливо приподнял полу халата, блудливо подмигнул, и с придыханием обратился к шпаненку.

— Молодой человек. Зачем вы испортили забор этой надписью. Мы будем жаловаться в первичную комсомольскую организацию по вашему месту жительства.

— Отвали. Ничего я не писал. Братву жду. Слышь, курица, тут два конкретных пацана не проходили? Один здоровый и толстый — типа полудурошного буддиста, другой лысый и дохлый, копия Луи де Фюнеса — тупого комиссара Жюва…

— Хам! — возмутился Мишка, — это я лысый и дохлый?

— Отсохни, пока глаз на титьку не натянул, и манду не взъерошил, нахрен! Чо уставилась, кукла? Отпади, пока раком не нагнул, — буркнул парень, продолжая озираться. Ну, ладно, паршивец, не хочешь по доброму, реализуем классический американский демократический общечеловеческий вариант, с кассетными бомбами, которые несут свободу и гласность всем народам земли не зависимо от их воли. Я направил в сторону наглеца средний палец.

— Ви ест плехой малшик. Софсем не показать свой культур — мультур. Не есть обгадить фройлен. Не зер гут. Не можно есть хххосподину хххеру так поступка… ви есть образца гомофоба… мы есть дафать жалоба в лига маленький извращенца. Зашем, оскорблядь, феликий Будда! Штоб тефя похмелье неделю мучило без рассол огурца! Ми, гузсские, не есть обманывать друг дружка!

— Бля, фашист! — у шпаненка налились кровью глаза, — Да, я тебя своими руками придавлю счас! Гитлер капут! Все равно вас разобьем. А вот это видел! — И он выставил вперед левую руку, решительно рубанул по плечу. — На, получи вражина! Отсоси! По самые гланды зафигачу! За родину, за Сталина! Я вашего фюрера в Берлине все равно живьем возьму и кишки выпущу! Факт!

— Да, виртуальный административный ресурс впечатляет, но в суровом реале он у тебя гораздо меньше, не преувеличивай Жорка, — мы и не такое видели, и, признаюсь, резали. Точнее отсекали на хрен, — иронически скривился Мишка, и тряхнул длинной косой, — честно говоря, не ожидал со стороны матерого чиновника подобного патриотического экстаза, плавно переходящего в оргазм на почве предвоенной истерии.

— Вот именно, а что же мы, электорат, можем видеть от представителя буржуазной власти, — поддержал я друга, — только вот такие пассы из окна персонального автомобиля, да еще в сопровождении блатной фени. Вот и показал свое истинное лицо в экстремальной ситуации. Надо же, как нас обозвал. Типичное дезаптированное лицо. Морда красная и бесстыжая, словно у одного наноспециалиста. Стыдно, товарищ!

— Ребята! — охнул паренек и бросился к нам, — родненькие мои! Я знал, что вы меня найдете! А вот только кто из вас кто — не пойму.

— Вот он, наш драгоценный патологоанатом Мишка, я, стало быть — Саня. Как ты сам выразился, полудурошный буддист и придурковатый комиссар Жюв. К вашему сведению, фильма «Фантомас» здесь еще не сняли. Сам видишь, тела новые, а начинка старая.

— Да я же вас так любя обозвал. Е-мое! Мишка, а тебя- то как угораздило так залететь? А тебе идет. И ноги длинные, и титьки классные. Хоть в конкурсе красавиц участвовать. Первое место твое. Факт.

— Может, махнемся телами, — насупился Мишка, — вот и поучаствуешь вместо меня. Мандовзъерошиватель раконагибательный. Дефлоратор стихийный.

— Нет уж, нет уж! — замахал руками Жорка, — свой административный ресурс ни на что другое не променяю. Пусть он не очень внушительный, а все же свой, хоть и кривенький, да родненький. Нельзя все разом получить; и море, и по колено. А за манду взъерошенную прости. Чес слово не хотел тебе ее трогать. Да и не получилось бы у меня ничего. Когда я волнуюсь — у меня не стоит. Совсем не стоит. Эмоции просто накатили. Не люблю простые решения, вот и предложил усложненный вариант …

— Всегда так, — вздохнул Мишка, — каждый думает только о своих органах. Шкурник, ты, Жорка, причем типичный.

— Ладно, хватит устраивать экзальтацию при виде полуобнаженной девушки, — перебил я спорщиков, — ты, Мишка, хоть бы людей постеснялся, грудь прикрой, выставил на обозрение. Стыдоба. Устроил разврат. Ох, уж эта современная молодежь. Жорку не провоцируй. Видишь, как его плющит на почве спермотоксикоза. Слюной захлебывается. Желтая вода мозг залила. Гормон наружу лезет. Нерегулируемая биохимия последний ум выжигает.

— Да не привыкну никак, чуть повернусь, они наружу выскакивают, заразы, варена пельмень, — совсем не покраснел Мишка.

— Ладно, чего делать будем, — вздохнул Жорка, — влипли, так влипли. Хуже некуда, больше незачем, дальше не лезет.

— А нечего было над Буддой смеяться. Реинкарнация наоборот, как в нашем случае, вещь суровая, но справедливая. Тем более, мы по рождению не равны, а в нашей ситуации — тем более. Я так понял, что вам возвращаться уже некуда. От тел остались одни ошметки. Только вы, два законченных дебила, умудрились навстречу ночному гонщику выскочить. Глупость, помноженная на идиотизм, есть прямое последствие беспробудного пьянства. Вы живой пример того, что величина разума на земле константа постоянная, но, к сожалению, население резко увеличивается. Поэтому на всех ума и не хватает. Вам точно не досталось, действуют лишь примитивные инстинкты. Сработал остаточный принцип. Ладно, переведем наши проблемы в раздел задач, и начнем решать исходя из приоритета оных.

— Садист ты доцент, самый натуральный. Маскировался под добропорядочного носителя духовного блуда. Мы тебя давно раскусили. Все из- за тебя, — обиделся Мишка, — между прочим, в больнице навещали. Драму пережили. Личную. Если бы ты знал, сколько мы ради тебя водки выпили. А Жорка даже кому то морду в пивнушке успел начистить от горя…

— Ага. Бил аккуратно, но больно. Вот только не помню кого и за что, и по моему — ногами и какой — то палкой. Слушай, а может твой великий Будда нас обратно перенесет. Домой что — то хочется, к интернету, джакузи, душу.

— Размечтался. Будь счастлив по своему, что вам хоть такой шанс дали. Может, помрете по человечески. Ладно, теперь у нас самое интересное и веселое время начинается. Вы, наверное, знаете, в какую эпоху угодили? Через год война начнется. Поэтому наши желания не совпадают с нашими возможностями. Ваши предложения?

— Сообщить руководству страны, — одновременно ответили друзья.

— Будем пробовать и этот вариант, согласился я, — но у меня есть идея. Всем светиться не надо. В первую очередь нужные конкретные предложения по техническим новинкам, которые помогут нашим. В этой сфере больше всего информации у меня. Вам же предстоит внедряться в местную среду. А именно, получить образование, при помощи знаний из будущего добиться положения в общества, продвижения по иерархической лестнице. Тебе Мишка самим Буддой предначертано продвигать медицину. Не всю же жизнь тебе жмурей потрошить.

— Я же не всегда этим занимался, но и в военном госпитале хирургом был в обеих чеченских компаниях.

— Теперь не важно. Главное, пробиться наверх, чтобы полностью реализовать свой талант врача. У тебя получится, характер вреднючий, для начальства самое то. Скорей всего, будешь всемирно известным академиком женщиной. Не кривись. Своим бюстом и авторитетом, ну и другой частью тела, сможешь продавить партийную бюрократию. Ты, Жорка, поступай на завод, и, на вечернее отделение института. Организуй комсомольскую бригаду, и сразу начинай внедрять новые технологии управления. Опыт у тебя колоссальный. Все таки, не зря же продрался по костям менее удачливых бюрократов, до должности советника губернатора по экономическим вопросам. Сейчас ты самый лучший специалист в мире в области черного пиара и тайных методов воздействия на избирателя. Затем постарайся внедриться в управленческую верхушку, и незаметно отсекать будущую либеральную плесень. Уверен, что у тебя шансов больше любого из нас, протиснуться на второй, или даже первый эшелон властной вертикали. Надо спасать страну от будущих потрясений.

Главное, вам не подставляться. Научитесь. Тем более, это не так сложно. Убедился лично. Прежние стереотипы поведения и информация по текущей обстановке сохранились. Не вся оперативка накрылась. Есть и плюсы немалые. Верно пишут альтернативщики, память после переноса становится феноменальной. При желании легко вспоминается любой текст, даже случайно прочитанный в автобусе у соседнего пассажира в газете. Далее — намного выше регенерация, реакция, выносливость, здоровье. Вот такие бонусы перекрывают все возможные минусы. Как в анекдоте; пляж закрыт. Во — первых; нашли холеру в воде. Во — вторых; не нашли работников санэпидемстанции. В — третьих; зима все таки. Смена среды повлияла на нашу жизнь.

— А ты будешь чего делать?

— После того, как я начну передавать информацию руководству, а здесь у меня есть кое — какие соображения, за источником информации начнется самая настоящая охота. И, скорей всего, меня спецслужбы вычислят, рано или поздно. Не надо недооценивать наших предков. И, не исключено, сильно ограничат в степени свободы. Велика вероятность, что информация просочится к глобальному противнику. Агентов глубокого залегания мирового правительства очень много. И тогда моя жизнь не будет стоить и ломанного гроша. Если масонам, и прочим тайным орденам удалось отравить Сталина, убрать Берию, то чего уж говорить про меня. Максимум, я продержусь года три, а может, и еще меньше. Поэтому вам светиться не нужно в любом случае. Делайте все, что бы в будущем не смог повторится вариант с иудой Горбачевым и законченным алконавтом Ельциным. Разумеется, насколько это будет в ваших силах. Хоть травите его, вешайте, молотком или ледорубом по куполу бейте. Однако я подозреваю, что история после нашего вмешательства будет уже другой. Хотя основные игроки останутся все те же.

— Да уж, весьма пессимистический вариант, — вздохнул Мишка, — наша жизнь в дальнейшем будет походить на прогулку по минному полю. Полный самоконтроль.

— Более того, дорогие прыщавые юнош с герлой, многие свои идеи вам придется приписывать коллегам, дабы оставаться в тени, — подчеркнул я.

— Ты нагнетаешь обстановку, может все не так драматично? — спросил Жорка.

— Все же будем придерживаться самого радикального оптимизма. Это когда мы упали в грязь и всенародно объявляем, что она абсолютно лечебная, и, стало быть — полезная. Поэтому эта процедура сугубо профилактическая. Самая, что ни на есть, грязная пиар — компания, — Мишка тут же объяснил нашу ситуацию с медицинской точки зрения.

— Если бы, — вздохнул я, — к вашему сведению, некоторые спецоперации, которые после войны будут приписывать фашисткой разведке, проводили совсем не немцы и их союзники, а совершенно другие силы. Поэтому мои дорогие попаданцы, встречаться будем редко, тайно, словно разведчики в тылу врага. Вас надо беречь.

Мои друзья приуныли. Да и у меня на душе было тяжело. Что не говори, а оказаться в прошлом, далеко не радостная прогулка при луне под грохот барабанов, завыванье дудок и кривляния обнаженных потасканных женщин.

— Не согласен, варена пельмень, — тряхнул косой Мишка, — надо всем держаться вместе. Только так мы добьемся цели.

— Поддерживаю, — буркнул Жорка.

— Кардинально против. Вам все равно придется вести себя прилично, будто культурным людям в очереди к унитазу. — Я жестко загасил бунт на барже с навозом в стадии личинки червя. — Не забывайте. В наших руках будущее страны. Если мы увидим, что информация не доходит до нужных людей, а эшелон истории продолжает движение по прежней ветке, то тогда придется бить фашистов всеми доступными методами. Для этого организуем ДРГ, и используем все навыки, полученные нами в будущем. На нас с Жоркой боевая часть, а ты Мишка займешься медициной. Вот к этому и начнем готовиться.

— Командование я уже взял на себя. Поэтому начинает действовать первый принцип. Я доминирую, вы внизу пыхтите, плюетесь, но терпите и имитируете полное удовлетворение процессом. Не кривитесь. Руки прочь — за штурвалом ас. Если вы думаете по другому, то у вас нет сердца, и появились вы на свет от ехидны с гадюкой. Во — первых, имею опыт, тем более майор запаса. Во — вторых. Умнее вас в десять раз. Шутю, возможно, хотя нет, говорю голимую правду. Как бы вас не колбасило от этого. Но смиритесь во имя Будды. Тем более попал сюда первым, адаптировался в отличие от вас. Ты же Жорка, был в моем подчинении сержантом. Не забыл? Стало быть, теперь подрос в жесткой иерархии гордых птиц до уровня заместителя. Поэтому имеешь почетное право сидеть на нижней ветке и безропотно, смиренно, выносить все то, что будет падать на тебя от высшего уровня. В данном случае от меня. Мишка будет сидеть с тобой рядом, не волнуйся. Ценных указаний хватит всем. Даже более того — не сразу и отмоетесь. Могу только гарантировать, что вазелин будет выдаваться совершенно бесплатно и в неограниченном количестве.

— Суров однако, — вздохнули друзья, — узурпатор с замашками извращенца. Культ личности вызревает на глазах. Лечится только ударом табакерки, и наложением шарфа на шею для полной гарантии…

— Не злоупотребляйте своими гражданскими правами. Если я буду белым и пушистым, вы же меня вмиг растащите на воротники без зазрения совести. Я уже в танке, и мне по баклажану, на какой легковой машине вы решили выехать на мою дорогу. Примитивный либерализм не пройдет. Критика властных структур и пересмотр моих полномочий чреват для вас потерей здоровья. Запомните, когда мне плохо, я начинаю петь. И после этого плохо становится окружающим. Если я вас напрягаю или огорчаю, то вы можете забиться в угол и порыдать. Тем не менее, генеральную линию партиименять не буду. Безобразия не нарушайте. Мишка, в конце концов, спрячь свои титьки. Хотя наша дружба проверена многолитровым временем и испытаниями, но и твоему бесстыдному разврату должен быть конец.

— Выскакивают постоянно, никак не привыкну к ним, — не смутился Мишка, и запахнул халат, — хорошо еще не очень большие, не болтаются.

— Давай помогу заправить, — дернулся Жорка, — друзья всегда должны помогать друг другу в трудных ситуациях. Факт.

— Облезешь, помогальщик, не для тебя юного автоматчика предназначена роза красная, непорочная и чистая…

— Тоже мне крысавец нашелся. Только свистну, у меня целая тыща, а может быть и две, таких титек будет. Сами прибегут. Руки тискать устанут…

— Вот заимей себе такие, хотя бы силиконом накачай, и занимайся самотиском, с утра до вечера, педофил латентный. Решай в гордом одиночестве свои физиологические проблемы! Все вы, мужланы, одинаковые. У вас только одно на уме. Только и способны по пьянке в бане за невинными девушками подглядывать.

— Это не правда!

— Правда!!

— Не правда!

— Правда, правда! Я про вас кобелей все знаю! Лично видел тебя, доцента, ну, и, еще одного типа. Забыл, как его звали. Впрочем, это не важно…

— Вы еще подеритесь, горячие прыщавые пубертаты. А силикон пока не изобрели к вашему сведению. Милые бранятся, а потом уж чешутся! Миш, в самом деле, перестань буграми туда — сюда махать. Своими жесткими сосками мне весь нос ободрал. Понимаю, что теперь ты фанатичный транс, представитель меньшинств, есть карма и так далее. Но и хуцпу свою не показывай. Сами мы наглецы еще те, — я решил продемонстрировать задатки неформального лидера.

— Необразованные, похотливые и жалкие натуралы! — огрызнулся Мишка, — вам никогда не понять нежную, тонкую, чувствительную душу творческой и свободной личности. Лишенной оков сексизма и грубого мужского шовинизма!

— Миш, а меня терзают смутные сомнения, — поскреб затылок Жорка, — ты у нас в том воплощении был фанатичным бабое…, тьфу, баболюбом. Если следовать теории нашего уважаемого доцента, чтобы у него в стакане водка по утрам не переводилась, то эти качества проявятся у тебя и здесь, но сообразно твоей сегодняшней природы и физиологии. Получается, что ты теперь всех здешних мужиков затрахаешь?

— Вы чо!? — Мишка выпучил глаза, побагровел и сжал кулаки, — Да я этих уродов вонючих терпеть не навижу! Если кто коснется, такая злоба появляется, что зенки готов вырвать. Ужас! Не пойму, как этих мерзких скотов женщины любят. Меня от мужиков блевать тянет перманентно. Да я лучше под танк с гранатой лягу, чем под кобеля двуного! И вообще — целка я, варена пельмень. Вот.

— Это проявление типичной мизандрии — оголтелого мужененавистничества. Мишенька, — сказал я сладким голосом, — так сказать, дочь морского офицера и убежденная профессиональная крымчанка, ты хочешь сказать, что не все так однозначно, и тебе по прежнему нравятся женщины?

— Да, варена пельмень, — наш уникальный транс скромно опустил глаза и стал ногой ковырять землю, — очень. Они все здесь такие симпатичненькие. Мягкие. Пухленькие. Сочные. Чистые. Непорочные. Неиспорченные. Неизбалованные. Притягательные. Нежные. Ласковые…

— Да он же законченный и неисправимый лесбиян! — ахнул Жорка, — здесь за это статья есть. Ой, загремишь ты Мишка в лагеря! И будет тебе счастье. Мужиков нет, а ковырялки и сосалки требуются, эрзац — самцы. Факт.

— Стоп, — прервал я друзей, — толпа, еще не ставшая народом, слушай очередной актуальный и злободневный тезис; если мы хотим свою невыполнимую миссию выполнить, то никаких извращений. Не воровать без меня. Не пить без меня. Не разлагаться морально без меня. Запомни Мишка, без меня сексом не заниматься! Узнаю про твой блудоход— все наружу лично выверну самым извращенным способом. Не посмотрю, что ты у нас ортодоксальная девственница, и, садист — жмурорез в одной инкарнации. Только под моим неусыпным контролем и строгим руководством. Всем понятно?

— Ясно, варена пельмень…

— Не дураки, факт….

— Я одного не пойму, — вздохнул Мишка, — почему вы в традиционном виде оказались, а я один в женском. Понимаю, что у барана свой взгляд на шашлык, не совпадающий с мнением большинства, но все же, хотелось бы узнать количество рецептов приготовления этого блюда.

— А нечего было в своем морге на разделочном столе баб иметь. Временами я в сердцах думаю, неужели нельзя было другого места найти, а? — спросил Жорка.

— А я причем? Чуть что — Мишка, Мишка! Это партнерша экзотики захотела. Да, и, пьяные были оба. Здесь смена обстановки, ну, и жутики всякие. Сумрак подвала. Скрип несмазанной…, ну, вообще, двери. Приятный запах формалина, загнивающих органов. Накрытые жеванными простынями тела жмурей. Романтика! А на лоток, между прочим, она только попой прижималась. Ах, как она кричала! О-о, братцы, как ее плющило! Как ее колбасило! Признаться, такого эффекта я не ожидал. Какой поразительный результат от смены обстановки!

— Ой, да ты еще и тайный некрофил!

— Да, ну вас, варена пельмень. Вот этого не было, с трупами я пока еще не спал. Чего вы понимаете в современном сексе! Вы полные дилетанты в тонкой женской психологии. Мужланы, вам никогда не узнать всю нежную женскую душу…

— Ну, да, конечно. Кто мы, а кто ты. Только одного понять не можем. Это положительный результат произошедшей с тобой антропрогрессии, или же инволюционный путь развития отдельно взятой личности в новом теле?

— Как это низко завидовать более удачливому товарищу, находящемуся на высшей ступени духовного развития, в отличие от вас, похотливых самцов скорострелов — пулеметчиков. Только и можете с линейками бегать, да и меряться, варена пельмень…

Наши встречи в больничном парке мы старались проводить тайно. Тем более, несколько скамеечек располагалось в укромных уголках. Обговаривали все возможные варианты действий. А потом нас начали выписывать одного за одним. Первым вышел на волю МишаТаня. За ним приехали родители. Я наблюдал, как ему пришлось изображать из себя любящую дочь, скромницу, отличницу и будущую звезду медицины. Вскоре со свистом вылетел Жорка, и через два дня свободной птицей в ново — старую реальность я. Как я и предполагал, вся наша тройка полностью влетела в это время по родовым линиям. По непонятным причинам мы заняли тела наших родственников, которые погибли в войну. Танюшу в том варианте зверски замучили, изнасиловали каратели. То ли прибалты, то ли бандеровцы. Жорка, погибнет в начале войны, практически не успев выстрелить по врагу. Моя судьба мне тоже была известна. И от этих знаний нам было все же не по себе. Жить хочется всем, невзирая на времена и эпохи. Инстинкт самосохранения намертво вморожен в нашу генетику. Поэтому изменение первого печального варианта стало нашей главной задачей. Как говорится, жить захочешь, и не так раскорячишься. Смысл жизни в том, чтобы умереть молодым, но, как можно позже, хотя бы лет через сто.

Честно говоря, волновался. Хотя мы и научились за эти дни действовать в рамках прежних матриц личности, точнее говоря, чувствовать привычное поведение, и отображать. Но ляпы случались на каждом шагу. Не так просто было врасти в иные времена. Да и знания будущего давили. Войну, разумеется, все ждали. Но никто и предполагать не мог, что все пойдет совсем не так.

Почти все лето я провел у бабушки в небольшом поселке Светлом, что находился в сорока километрах от Смоленска. После войны от него остались лишь одни фундаменты, и ни одного жителя. Мой младший братишка и будущий отец Вовка оказался порядочным сорванцом. Пару раз за проказы я, исключительно по сыновьи, отвесил будущему моему предку, пару лещей. А нечего было в будущем меня за двойку ругать и за разбитое соседское окно. У меня после этого на всю жизнь, может быть, стресс приключился. Я, может, ночами с тех пор под себя писаю, и матом ругаюсь, когда выпью и закурю. Не могут родители воспитывать своих детей, ой не могут! Хотя порой мне психологически было не по себе. Тем не менее, согласно наставлениям прапорщика Будды, я сгреб известную часть мужского организма в горсть, и усиленно готовился. Бегал. Подтягивался. Отжимался. Развивался физически. Метал ножи. До опупения изучал немецкий язык. Копал в лесочках схроны и убежища. Больших лесов у нас не было, поэтому, насколько я помнил из будущего, в данной местности широкого партизанского движения не было. Прятаться было негде. Действовали лишь небольшие группы. И одной такой боевой единицей решил быть я. Бабушка, как человек наблюдательный сразу заметила изменения в характере. Пришлось ссылаться на последствия тяжелой производственной травмы. Тут уж, как говорится, спасибо, что живой.

Здесь я понял, как был прав бывший «протогитлер» горячий корсиканский парень Бонапарт. На войне нужны три вещи; деньги, деньги и еще раз деньги. В моем случае не хватало не только финансов, но и материальных ресурсов. Все жили бедно, в том числе и мы. Бабушка продолжала работать уборщицей в местной школе. Платили копейки. Выручал огород и усад. Мне же требовалось огромное количество материалов для убежищ. Ладно, в лесу можно найти без проблем бревна. Пила, топор, лопата, кирка имелись. Но ведь требовалось оружие для тайной войны, ПБС и прочее имущество. Кое что будем изготавливать, и, подворовывать недостающее.

Несколько раз выезжал в Смоленск, где в пригороде в большом частном доме жил пока еще не признанный властью гений Палыч. У него в полуподвале была расположена лаборатория, где он и проводил опыты по варке оптического стекла. В свою очередь я делился с ним информацией из будущего, и прорабатывал варианты дальнейших действий. Потом вместе с Жоркой и Мишкой провели боевое испытание ночезрительных очков. Для этого организовали полуночный налет на контору облпотребсоюза. Изъяли печатную машинку, с порядочным запасом лент и писчей бумаги. Ночной акт экспроприации нам очень понравился. Война войной, но воровство по расписанию. На мой взгляд, следов взлома мы не оставили, а для всех мы были просто невидимками. Пришли к выводу, что очки открывают фантастические возможности. Жорка, как и подобает настоящему чиновнику — экономисту, в запале даже предложил взять сберкассу, так как средства для подготовки к войне, нам были ой, как нужны. Решили этот вариант отложить до весны, чтобы не возбуждать НКВД на активные поиски. Жорка, как истинный чиновник эпохи варварского капитализма, предложил считать наши кражи временным арестом активов на неопределенное время без возможной отдачи с процентами. Поэтому наши совести имеют спать дальше на законных основаниях.

Ну, и, кроме праведных дел, нам удавалось отдыхать на берегу небольшой речки, которая впадала в Днепр. Мы нашли в густых зарослях уютную полянку. Старательно околачивали груши, и от этого процесса наши отдельные органы становились только мозолистее и крепче. Нам процесс обивки нравился. Жгли костер, купались, загорали, в чем мать родила. А кого нам было стесняться? Кругом только свои. Мишку мы по прежнему воспринимали прежним охломоном, не смотря на новые приобретенные половые признаки. Правда, он не одобрял наши низкопробные шутки, хотя еще не так давно крепко соленые слова употреблял с превеликим удовольствием. Видите ли, сейчас они ему карябают слух и вызывают неприятные ассоциации. Чует мое сердце, ох, и получится из него стерва еще та. Только держись. Правда, однажды случайно на наш самопальный нудисткий пляж вышел, то ли рыбак, то ли грибник. Увидев Мишку во всей первозданной красоте, вытаращил глаза. Пришлось популярно, в пределах строгих правил русского языка, объяснять подглядывающему элементу, как нехорошо он ведет себя. А девственник Мишка разухарился, обворожительно улыбнулся, и скромно предложил провести операцию по принудительному удалению семенников у бедняги в полевых условиях. После этого минут пять слышали, как трещали ветки деревьев, и ломались тонкие березки. Наверное, зря мы так. Не дорос народ до таких шуток ниже пояса. «Комеди клаб» не смотрели с голливудским ширпотребом. Не окультурены еще. Темнота провинциальная. Вот и начнем просвещать аборигенов. Тяжело, но надо.

Машинку я доставил к бабушке. В саду, в зарослях терновника поставил стол. Домашним пояснил, что готовлю реферат. Все прониклись, и меня зауважали, как будущее светило науки. Время уходит, и пора готовить сообщение товарищу Сталину. А вот Мишка, зараза, напрочь отказался печатать. Видите ли, маникюр у него с педикюром. Коготочки поломать боится. Да и хирург не обязан портить себе пальцы грубой работой. А ведь верно заметил боец Звягинцев из фильма «Они сражались за Родину», что женщина — ужасно ушлое животное, в три узла завяжется, а своего добьется. Точь в точь про нашего Мишку сказал. В новом обличии красив он стал до полного безобразия. Глаз не отвести. Все при нем. Даже умнее стал. Обычно бабы с мужским характером мужеподобны, грубы, тупы и вульгарны. Посмотрите на бизнесвумен. Без слез и глубокой запойной тоски в суровой реальности не взглянешь. Это только дебильные кинематографисты показывают их человекоподобными симпатяшками. Особенно это видно по лесбиянкам. Пока молчит и сидит такая особь, вроде привлекательная. А как рот откроет, или пойдет тяжелым слоновьим шагом — святые в обморок падают, кресты с колоколен падают, ангелы вздрагивают. А вот Мишка, как вселился в девчачье тело, так прямо расцвел. С каждым днем женственнее и женственнее становится. Будто про него сказано — красивая девушка радость для глаз и наказание для кошелька. Сразу видно, в прошлом воплощении он девушкой был, да видать не успел карму отработать с нами мужиками. Ага, мало давала. Вот по этой причине женскую психологию лучше нас понимает. Понятно, что дух влияет на тело, как и тело влияет на дух. Ничего не поделаешь, диалектика — мать ее. Подсознательно мечтал женский долг отдать. Вот и появилась теперь у него возможность, ангидрит с перекисью водорода.

Глядя на Мишку, я пришел к выводу, что нам мужикам, женщин не понять никогда. Загадка. У них мозг работает по другому принципу и на неизвестной нам операционной системе. Даже вирусы с разными червями сбить не могут. Не зависает, а продолжает работать по неизвестной нам программе. Создатель при виде баб репу чешет. Чего он натворил, и сам разобраться не может до сих пор. Наверное, давно рукой махнул на это творение, мол, делайте что хотите, только меня не тревожьте. Кстати, Мишка признался, что и среди мужчин в последнее время он стал замечать весьма забавных личностей. Ему интересно с ними стало общаться. А когда эти типы случайно коснутся руки, коленки или еще чего там, то у них перехватывает горло, пропадает голос, закатываются глаза, обильно выступает слюна, и мычат. Похоже, Мишка от этой картины просто торчит подобно морфинисту. Даже обмолвился, что женский оргазм в десятки раз круче, чем мужское насильственное выдавливание семенной жидкости, варена пельмень. Лично меня это пугает до мелкого озноба. К чему бы это, а? Может, к дождю? В то же время с Мишкой беседовать стало намного интереснее. Такие перлы начал выдавливать, только держись. А про нас с Жоркой недавно сказал, что ему тяжело разговаривать с глухими, показывать правду слепым, и спорить с идиотами. А, это кого он имеет в ввиду? Непонятно. Да, что это я в последнее время больше стал думать о Тане, прости Господи, о Мишке. Я, чо, начинаю западать на его титьки и откровенную пошлость? Упаси и сохрани. Хм, у меня же совершенно нормальная ориентация. Слава Богу, вы уходите, и не дай Бог останетесь. Ужос нашего городка. Великий Будда, спаси и сохрани. Если Мишку обругать солнышком, так пусть светит. Назвать кошечкой — нежно помяукает. А, если стервой — ну, что ж, пусть соответствует природному образу…

Жорка тоже кинул жестко. Ему, то в стрелковый кружок надо, то в парашютную секцию, то в самбо. А машинка ему печатная хуже новых ворот для барана. А ведь он из нас единственный, кто досконально знал историю войны. Увлекался ей. Да еще и в свое время поисковиком был. Ходячий архив, одним словом. Наша разведка на него молиться должна. Бюст золотой при жизни ставить. Мне други отдавали лишь свои каракули, с которых мне приходилось печатать. Так и пришлось одному горбатиться. Так я стал настоящим асом диванных войск. Генералом кушетки. Все же печатная машинка, это не «клава» ноутбука. Долбить, долбить и долбить. Спасало, что я слепым методом хорошо печатал. Приноровился.

Теперь вызревала другая проблема. Как ловчее отправить труд, чтобы не попасть в бархатные и нежные лапки спецслужб. Пороги, мели и перекаты на пути необходимо избегать. Что ни говори, а любители альтернативной истории абсолютно правы. Чем меньше инстанций на пути передачи информации, тем более высока вероятность быстрой доставки по адресу с наименьшими искажениями. Змею из норы надо доставать чужими руками. Да и заталкивать туда удобнее руками других людей. Вопрос; где бы таких долботятлов отыскать в наше время?

Но здесь мне совсем не понравилась местная бумага. Она была серая, ворсистая, и печатать было мучительно. Пришлось сделать очередной набег в магазин писчих принадлежностей в соседнем районе. Мне повезло. Нашел то, что нужно. С трудом дотащил целый мешок отличной импортной мелованной бумаги. Оказывается, такую бумагу уже с тридцатых годов выпускают в Германии. Несколько пачек ватмана, пять коробок цветных карандашей, две готовальни, ну, и прочие линейки, угольники. Особенно порадовала местная вычислительная машинка — большая логарифмическая линейка. Мечта, а не линейка, а то компьютер, компьютер…. А теперь, как говорится — за работу товарищи! И тем более я уже решил, кого выбрать своим адресатом. Когда я только пришел в армию после института, нас «пиджаков» направили в учебный центр. А лекции по диверсионной работе читал специалист высочайшего класса, настоящий человек — легенда. Помню, вопросами его все мучил, а он терпеливо объяснял, делился огромным опытом. А вот теперь я к нему и буду обращаться.

Ничего нового я выдумывать не стал, так как еще до меня десятки попаданцев проделывали подобную работу. Взял за основу прежние наработки, тем более они все выложены в многочисленных альтернативках. Поэтому начал с тех инноваций, которые быстрее всего можно внедрить в производство с меньшими затратами. Все таки, научная и производственная база этого времени не позволяла склепать ракету для полета не то, что на Марс, а, даже на Луну. Лет через пять полетим. Главное, что нам предстоит — вдрызг разбить еврорейх.

Устроить им очередной русский год на родине. Проведем танковый тур по загранице. Да так, что бы потом две сотни лет немцы при упоминании слова русский, СССР, Россия падали в обморок. Необходимо лишь к массовому забегу разложить грабли с кувалдами на черенках. А чо, креативненько так будет. А самое главное, никаких идиотских мыслей по поводу санкций не появлялось, а мысль о участии в разных союзах вызывала неудержимую дираерю, то есть, понос. А еще сильнее, мы должны проучить прочий европейский кагал, так называемых союзников. В этой реальности с войны у них должен вернуться только один заикающийся инвалид из каждой роты агрессоров. А все потому, что я добрый человек. Другой бы на моем месте, их вдрызг раскатал. Да и европейским бабам мужики тоже потребны. Иначе у них крыши будет срывать повсеместно. А нам этого не надо. Проблема еще та возникнет. Лесбиянство массовое, одуревшие от нехватки гормона ихние бабы все деревья на имитаторы повыдергивают с корнем.

По моим прикидкам, в этой реальности мы войну будем вести ночами. Поэтому в первой главе рассказал все, что мне было известно о приборах ночного видения. Показал всю историю этого направления. Конечно, дальше всех здесь продвинулись немцы. Они первыми еще в сорок четвертом году начали принимать их на фронте. Да, и есть их за что уважать. Не воевать нам надо друг с другом, а дружить. Только вот не смотря на все ухищрения, открытие гения Ломоносова превратило все эти разработки в каменный век. Сварить стекло для ночезрительных очков в сотни, а может и тысячи, раз дешевле, чем создавать целую отрасль с десятками заводов. Тем более, и в моей эпохе самые современные приборы ночного видения в разы уступают очкам. Я уже не говорю о ночных прицелах для снайперов, артиллеристов, летчиков. То, что и на Западе наши заклятые друзья смогут производить такие стекла, я не боялся. Основные залежи модифицированного горного хрусталя, который служил присадкой при варке стекла, были в нашей стране в приполярном Урале. Лишь в начале двадцать первого века в Перу, отдаленных районах Анд, удалось обнаружить небольшой выход кристаллов подобного минерала. Только вот достать их не было никакой возможности. Высоко, далеко, жуткие горные холода и сильные ветры. Никаких площадок для посадки вертолетов на сотни верст в округе. Только пешочком, ножками можно добраться к этому небольшому месторождению. Да и много ли можно принести в рюкзаках этих минералов? Вопрос. Да экспедиция вообще может пропасть в горах. Или посодействовать этому. Камнепады в горах часто бывают…

Бесшумное оружие, ПБСы, это само собой. Также дал несколько рекомендаций по повышению надежности СВТ-40. Ну, нравилась она мне. Можно сказать, я был фанатом этой винтовки. Мощная, точная, дальнобойная. Чуть — чуть ей не хватило, чтобы стать аналогом АК-47 в этой войне. По сути дела, все дальнейшие послевоенные разработки зарубежных оружейников были копиями СВТ. Пусть улучшенными, но копиями. Фиг вам! Это наш очередной бренд, и мы вам, господа капиталисты, в этот раз его не отдадим. А надо всего пустяк. Уменьшить количество деталей. Это вполне можно. Дешевле станет и проще. Слегка изменить газовую трубку, поаккуратнее сделать магазин, поставить более эффективный дульный тормоз — и вуаля! Шедевр перед вами. А к ней тактический глушитель, ночной прицел, и все — кердык вражеской пехоте! Вешайтесь, фрицы! Далее новый диск к ручному пулемету с центральной пружиной, и заводом от ручки на манер патефона. Тогда патронов можно набить не пятьдесят штук, а под полторы сотни. Одним словом, рожденные ползать расступитесь — я взлетаю. А у нас много чего в запасе есть! Еще такое выдам, что только держитесь. Ух, развернусь!

И не забыть о РПГ. Вот только с ним явно возникнут проблемы. При всей своей кажущейся простоте, его доводка в моей реальности затянулась на десяток лет. Слишком много технических задач пришлось решить при создании этого оружия. По большому счету с формированием кумулятивной струи разобрались к концу пятидесятых годов. Ведь и у германских оружейников не все так красиво было с так называемыми фауст — патронами. Это что за противотанковый гранатомет, который вначале по типу безоткатного орудия выплевывал чушку на тридцать метров, потом до шестидесяти. На дальность броска гранаты. Да и срабатывали через раз гранаты. Лишь незадолго до окончания войны им удалось преодолеть рубеж в сто метров, и отладили взрыватель, наконец. Вот тут фауст и мог стать грозным оружием, особенно в городских боях. Но, война закончилась. Так, что и нашим конструкторам года два придется помучиться, прежде чем граната станет летать, как положено, ну, хотя бы на сто двадцать — сто пятьдесят метров, для начала.

А вот ПТР ребята мы соорудим такое, что все военные будут нам завидовать лет сто — не меньше. На научно — практических конференциях, мне частенько приходилось встречаться с разными учеными. У многих за плечами такие разработки, что удивление охватывает. Да, к сожалению, не все они в серию пошли. Вот, например. В семидесятых годах прошлого века три молодых аспиранта, дети рядовых колхозников, на конкурс представили улучшенный патрон для 14,5 мм пулемета Владимирского. Они без особых затрат довели скорость полета пули выше тысячи пятисот метров в секунду. И, как, уверяли, это был далеко не предел. При гладкоствольном варианте можно разогнать пулю до тысячи семисот с лишним, даже тысячи восьмисот. У этого патрона резервы для модификации еще до конца не использованы и в наше время. На пятьсот метров пуля с сердечником карбида вольфрама легко пробивала почти семьдесят пять миллиметров гомогенной брони, а на сто — около девяноста миллиметров по вертикали. Они также предложили новый способ покрытия канала ствола для резкого повышения живучести. На больших скоростях полета пули сопротивление чудовищное. Тут скорей всего начинают действовать законы гидродинамики, а не аэродинамики. Так вот, они разработали состав, который от трения воздуха начинает интенсивно гореть, и создавать вокруг пули своего рода смазку, которая резко снижает трение. По такому же принципу действует и легендарная торпеда «Шквал», развивая скорость в пятьсот метров в секунду под водой. Практически не уступая артиллерийскому снаряду. В принципе она способна пробить корабль насквозь.

Правда от этого чудо состава был и минус. Ослепительно белая полоса трассера при полете пули сразу выдавала позицию. Ну, ничего, этот вид боеприпаса станем использовать только для поражения дальних целей. И при этом сразу менять позицию. От такого чудо патрона военные все же отказались. Во — первых, при стрельбе очередями нарезы в канале ствола КПВТ быстро стачивались; во — вторых, не смотря на великолепные показатели про пробитию, забронное действие оказалось очень небольшим. Крупных осколков практически не было. В — третьих; к этому времени на вооружении было огромное количество РПГ, ПТУРСов, да и прочих средств поражения бронетехники. А это привело бы к закрытию отдельных предприятий, сокращению штатов.

Чего уж говорить, когда простая болванка времен войны пробив массив стали такого наворотит. Наши военные еще в тридцать девятом году взяли в качестве трофеев польские ПТР винтовочного калибра. Испытали. Наш Т-26 не пожалели. Разочаровались. Бронебойная пуля стальные плиты прокалывала. А вот мощи, чтобы разбить внутренние механизмы у нее не оставалось. Даже двигатель бензиновый не выводила из строя. Однажды видел фотографию, где немецкие танкисты позировали на фоне своего танка, сплошь в пробоинах от ПТР Дегтярева. Дуршлаг сплошной. Но, тем не менее, машина подвижность сохранила, из боя сами вышли. Это только в кино показывают, как с одного раза бронебойка танк зажигает. Такое только бойцу с высокой подготовкой под силу. А в суровой действительности просто давали ружье первому попавшему, и вперед — жги врага. Нет, наши ПТР и в самом деле системы превосходные. Мы же, еще улучшим ТТХ, и тогда по бронепробиваемости они сорокопяткам не уступят. А по подвижности и удобству применения в сотню раз превзойдут.

Насколько я помню, в 1940 году патрон 14,5 мм уже был изобретен. Поэтому никаких проблем для создания ПТР не было. А чтобы отдачу убрать совсем, я предложил использовать новый дульный тормоз. Он действовал не за счет примитивного отброса пороховых газов, как на всех моделях, а в специальных камерах формировал что — то типа реактивной струи. Честно говоря, он был разработан только к началу двадцать первого века. Этот вариант предложил один аспирант из Сибири. Его минус только один. Нужны высокоточные станки. По моему, в Швейцарии оборудование вполне приемлемого уровня уже выпускали. Дорогие, конечно станочки. А вот плюс от нового дульного тормоза огромный. При его использовании отдачу можно довести не только до нулевого значения, а до отрицательного. То, есть любой дохляк может спокойно стрелять из ПТР не ощущая отдачи, как таковой. Действительно, это будет похоже на бластер. Всей легкой бронетехнике рейха наступит край. Да, и сразу надо ставить оптический прицел. Обязательно. Он поможет увеличить эффективность в пять- десять раз. Тем более дальность уверенного поражения цели возрастет в несколько раз. Ну, и экономия боеприпасов будет огромная. Разумеется, в арсенале должны быть обычные пули против пехоты, пулеметчиков, корректировщиков и немецких офицеров. Лишь «тигры» и «пантеры» в лоб нам будут не по зубам. Да и когда они еще появятся. Без них целей будет огромное количество. У немцев до конца войны было до безобразия много разных бронемашин. Не зря же на них вся Европа день и ночь горбатилась старательно. Правда, готовить бойцов для работы с ПТР надо несколько месяцев по специальной программе. Первому встречному ПТР в этом виде давать нельзя. Результат будет не тот. Броню мало пробить, надо суметь повредить механизмы и выбить экипаж. Как говорится, кто к нам с мечтой придет, от реализма погибнет. После двух недель мучений с печатной машинкой первый пакет информации был готов. Теперь дело за местной почтой. Ну, уважаемый адресат, вам ценная бандероль….

— Разрешите?

— Проходите, товарищ Старинов, — Голиков кивнул на массивный стул, и придвинул к себе объемную папку, — Честно говоря, задали вы мне задачу, — проворчал начальник Разведупра.

— Я и сам не нахожу ответов, — пожал плечами Старинов, и поморщившись схватился за руку.

— Болит?

— Когда погода меняется, или нервничать начинаю. Чертова кукушка. Подловил все таки гад. Сколько времени в госпитале пришлось проваляться. В Испании намного было легче, чем с финнами.

Назначенный на этот пост всего неделю назад Голиков опять вздохнул. Еще не успел, как следует дела принять, а здесь еще одна «детская неожиданность» проявилась. И как отнестись к этому не знал. Он даже и предположить не мог, что полученная информация позволит ему оставить яркий след в истории военной разведки.

— У меня всего два вопроса к вам, товарищ Старинов. Почему именно на ваш адрес пришла эта посылка. Далее, как вы можете объяснить эту информацию?

— Не знаю. Первая мысль, которая ко мне пришла, что неизвестный отправитель из нашей конторы. Но уровень информации далеко превосходит сегодняшний день. На первый взгляд, речь идет о чисто технических вещах тактического уровня, но которые позволяют добиться стратегического превосходства.

— У меня сложилось точно такое же мнение, — кивнул Голиков, — но может быть так, что эта чистой воды дезинформация. Тем более, указана дата нападения Германии на СССР, как бы вскользь, между прочим, как само собой разумеющееся.

— У меня после ознакомления, сложилось такое впечатление, что многие предложения касающиеся дальнейшего развития минно — взрывного дела, способов проведения диверсий, просто списаны из моих конспектов. Даже не по себе стало.

— Загадка. И какие у вас предложения, товарищ Старинов? — Согласно инструкции силами контрразведки мы должны провести внутриведомственное расследование, тем более указан целый ряд фамилий наших сотрудников. А я, как один из фигурантов этого дела, буду временно отстранен от исполнения своих прямых обязанностей. И как понял, за этой посылкой последуют и другие.

— У меня сложилось такое впечатление, что вы товарищ Старинов, всего лишь передаточное звено в этой цепи. Информация предназначена туда… — Голиков глазами показал на потолок.

— У меня точно такое же мнение…

Голиков минуту смотрел на папку, затем решительно положил ее в стол.

— Отстранять вас на время проверки мы не будем. Наоборот. Вы возглавите спецгруппу, которая займется поисками загадочного адресата. Я уже подготовил приказ. В нее войдут лучшие наши следователи из контрразведки. С капитаном Ермолиным вы, кстати, хорошо знакомы.

— Я бы лучше занялся другими делами. Все же я диверсант, а не следак.

— Ничего страшного, одно другому не помешает. Тем более, к этому делу посторонних привлекать не будем. Высшая степень секретности.

— Я бы лучше в генеральный штаб вермахта пробрался, чем этими поисками заниматься. Никаких следов. Ни отпечатков, ни вторичных следов в лаборатории не обнаружили, — проворчал Старинов, — ума не приложу, с чего начинать. Да здесь каждый факт не по одному разу проверять и перепроверять придется.

— Вот и займетесь этим. Судя по всему, неизвестный отправитель имеет прямое отношение к техническим дисциплинам. По крайней мере, так утверждают наши эксперты.

— Я также обратил внимание на его манеру изложения. Больше похоже на лекции для студентов. Просто. Доступно. Объемно. Яркие примеры, четкие формулировки. Варианты применения, лучшие способы реализации. Прямо, доцент какой — то…

— Вот и пусть это дело у нас будет под грифом «Доцент». А сегодня эти документы мы по спецканалу передадим самому, — Голиков показал на верх, — а в четверг мне уже с докладом прибыть в Кремль.

Илья Григорьевич Старинов, крестьянский сын, гений диверсий, поморщился, и привычно схватился за плечо. Вот уже в сотый раз он задавал себе один и тот же вопрос, ну, почему эти документы пришли именно ему? В подсознании крутилась мысль, что это мог быть кто — то из его знакомых. Но, кто? Кто?? Кто???

— Кто? Кто мог отправить эти документы одному из самых засекреченных наших специалистов по проведению диверсий в глубоком тылу противника? — Сталин несколько раз прошелся по кабинету и остановился перед начальником Разведупра Голиковым.

— Пока мы на этот вопрос ответить не можем, — тяжело вздохнул Голиков, — эксперты по десятому разу изучают тексты, составляют психопортрет «Доцента». В стадии проработки несколько версий. Графологи, отталкиваясь от текста, пока осторожно, говорят следующее. Над документом работал однозначно один человек. Структура построения фраз, речевых оборотов, показывает, что адресат длительное время выступал перед аудиторией, или же, как предполагает товарищ Старинов, читал лекции студентам. Каждая глава написана по одному шаблону. Это может быть только в том случае, когда человек много лет подряд занимается этим. Стереотипы построения текста уже въелись в кровь, как говорится, привычные термины, формулы, чертежи говорят только о том, что мы имеем дело с представителем технических дисциплин.

— Мне даже показалось, что «Доцент» слишком педантично говорит о мелких деталях, — Сталин положил руку на толстую папку, — другими словами говоря, мы имеем дело с типичным технарем. Когда я был молодым и учился в семинарии, был у нас один преподаватель греческого языка. Зануда жуткий. Сдавать экзамены у него было тяжело. Легче было пройти круги ада. Мы даже прозвали его — Козлом! Крови он у нас выпил немеренно! Я, который прошел царскую ссылку, каторгу, до сих пор просыпаюсь в холодном поту, когда мне снится, как я этому Козлу сдаю экзамены. Волосы дыбом! Когда я читал эти тексты, то стиль изложения напомнил мне лекции того Козла! Один в один. Правда и специалист был высокого уровня. Надо признать…

— Товарищ Сталин, а может нам гриф «Доцент» на гриф «Козел» заменить? — осторожно спросил Голиков.

— Не надо. Слишком тяжелые воспоминания у меня остались от этого преподавателя. Пусть этот «Козел» так и останется «Доцентом». По крайней мере — кошмары меньше сниться будут. А как найдете его, покажите. Хочу лично в глаза ему посмотреть. И в то же время надо признать, что этот Коз…, тьфу, «Доцент», очень много ценного нам сообщил. Советская власть, пожалуй, может простить издевательства подобному типу над бедными студентами.

— Товарищ Сталин, а какая оценка была у вас по греческому языку? — не удержался Голиков.

— Пятерка! — гордо расправил плечи вождь, — я был один из немногих, который смог сдать экзамен с первого захода нашему Козлу! Правда, потом целую неделю праздновать приходилось… эх, и отмечали же мы тогда! Весь город на ушах стоял! Не то, что нынешние студенты… были времена…

Сталин кивнул начальнику Разведупра, и, тот вышел. Вождь опять посмотрел на папку. Задумался. В мире в последнее время только и говорят о новой мировой войне, которая уже фактически идет полным ходом. То, что Гитлер нападет на Советский Союз, Сталин не сомневался. Не просто так мировая финансовая верхушка его вскармливала. А сколько уже предупреждений о дате вторжения поступает, со счета можно сбиться. А вот только в этой папке прямо говорится, как нужно бить противника. Самое поразительное, что речь о будущей войне идет, как о свершимся факте. Настораживает способ доставки информации. Хотя проверка показала, что все данные подтверждаются материальными предметами. Никакой мистики и отсебятины обнаружить не удалось. Даже жутко стало. Это же какие силы проявили себя. В пору перекреститься, да свечку поставить. Хотя, а почему бы и нет? Не зря же он в семинарии отличником был. Да и вера в Творца оставалась, правда, не такая, какой учили, но все же. Может, все таки, дезинформация со стороны англичан? Они любят такие пакости делать. Ой, как любят. А с другой стороны если посмотреть, то все эти практические рекомендации позволяют стране резко вырваться вперед. Причем, без особых затрат, а самое главное — потери времени. А его так и не хватает. Было ясно, что к войне СССР подготовиться явно не успевает. Отрыв запада просто колоссальный. Вот и приходиться цепляться за каждую соломинку, даже такую алогичную информацию неведомого отправителя…

Сталин вздохнул, нажал кнопку вызова и попросил своего бессменного секретаря Поскребышева запустить на зеленый ковер Старинова. Тот приехал вместе с Голиковым и вот уже полчаса маялся бездельем в приемной. А вождь не любил лоботрясов, и старался ценить рабочее время.

— Как продвигается расследование? — После традиционного доклада вождь приступил к потрошению посетителя.

— Мы внимательно просмотрели сводку происшествий, преступлений и прочих ЧП за последние полгода, — четко начал докладывать Старинов, — некоторые из них нас заинтересовали. Полтора месяца назад из конторы облпотребсоюза Смоленска была украдена пишущая машинка, печатные ленты, пачки писчей бумаги, и еще кое — что по мелочи. Сравнив отпечатки литер на документах конторы, напечатанные до кражи, и присланные нам материалы, эксперты пришли к выводу, что все материалы набраны на машинке этой модели. Оттиски литер идентичны. Далее, по неизвестным нам причинам «Доцент» проигнорировал обычную канцелярскую бумагу и использовал белую мелованную, нарезанную строго по размеру из листов ватмана. Используемого обычно для чертежей.

Эту бумагу он опять же похитил со склада магазина канцелярских товаров, заодно прихватив несколько наборов готовален, карандашей, туши, чернил. Удалось установить, что мелованная бумага полностью идентична той, что находится в магазине. Все рисунки, которые выполнил адресат, сделаны при помощи цветных карандашей. Тем более, партия цветных карандашей и мелованной бумаги получена из Германии. Чертежи и рисунки выполнены на высоком уровне, что говорит о профессионализме адресата. Изучив рисунки, которые по качеству приближаются к цветным фотографиям, мы пришли к выводу, что отправитель любит точность, педантичность. Удалось обнаружить и районное почтовое отделение, откуда в Москву была переправлена бандероль. Это опять город Смоленск. Сегодня утром мы получили еще один пакет, который неизвестный адресат отправил из другого почтового отделения. На этот раз послание было в десяти пронумерованных конвертах, довольно толстых. Теперь мы можем предположить, что «Доцент» находится либо в самом Смоленске, либо в его окрестностях. В данный момент с текстами работают эксперты.

— Меня волнует один вопрос, а если эти документы попадут в чужие руки? — нахмурился Сталин, — Сможем ли мы быть уверенными в безопасности этого канала?

— Меры приняты. При обработке почтовых отправлений с определенными адресами сотрудники почты сразу извещают сотрудников НКВД. Данные материалы сразу изымаются и курьерами сразу доставляются к нам.

— Хорошо, — кивнул Сталин, — как специалисты закончат работу с документацией, перешлите мне. Хочу ознакомиться. Как вы думаете, товарищ Старинов, а не фальшивку ли нам подсовывают англичане или те же немцы?

— Первая мысль, когда я только начал знакомиться с этими документами, была точно такая же, — признался Старинов, — но, потом пришел к выводу — документы настоящие. Тем более эксперты в области вооружений дали однозначное заключение, что предлагаемые варианты улучшения характеристик являются прямым развитием существующих образцов. Причем, не теоретические умозаключения, а, уже прошедшие обкатку в реальных боевых условиях. Это сразу видно и других вариантов просто нет. Здесь закономерен вопрос, а когда же они успели пройти обкатку в суровых условиях, если они только поступают на вооружение? Ответа два. Либо это в ближайшем будущем, или, как это не глупо звучит, в ином мире. Насколько мне известно, ни в одной армии мира подобного еще нет. В самом деле, ну не идиоты же немцы или англичане, передавать нам сведения, которые помогут разбить их с наименьшими потерями и затратами с нашей стороны. И еще, многие мины, и способы их закладки словно скопированы с моих лекций. И, опять повторю, речь идет о том, что они все уже прошли реальную проверку в боевых условиях. Каким образом это стало возможно, я пока не понял.

— Не вы один, товарищ Старинов задаете себе этот вопрос, — вздохнул Сталин, и привычно начал ходить по кабинету. Илья Григорьевич сделал два шага назад, освобождая трассу для прогулки вождя.

— А как прошли испытания ночезрительных очков? — Сталин неожиданно остановился перед диверсантом.

— Я до сих пор не могу найти слов, чтобы дать точное определение их эффективности, — осторожно начал Старинов, — могу сказать только одно. Та армия, которая имеет на вооружении эти чудо приборы, превосходит, причем абсолютно, все остальные, пусть даже они имеют пятикратное преимущество. Два отделения бойцов, используя модернизированные СВТ, тактические глушители и имитаторы стрелкового огня, за короткое время выбили все головные мишени в окопе. Наблюдатели так и не смогли обнаружить на фоне работы звуковых и световых имитаторов выстрелы. Вспышек не было, звук был приглушенным, полностью терялся. Даже осветительные ракеты, которые запускались в огромном количестве наблюдателями, не помогли выявить расположение бойцов. Наоборот, только мешали самим наблюдателям.

— Сколько было мишеней?

— Сто шестьдесят.

— Рота, — удовлетворенно кивнул Сталин, — а, танковая атака, что показала?

— Экипаж бронемашины БА -10, оснащенный очками, во встречном бою поразил за пятнадцать минут роту танков Т-26. Для этого использовались по совету «Доцента» каучуковые снаряды с магниевым наконечником. При попадании в броню яркая вспышка показывает, что цель поражена. Правда, бронеавтомобилю приходилось постоянно маневрировать, так как вспышка орудийного выстрела сразу демаскировала позицию. Наверное, пламегаситель для пушки создать необходимо. Пока над этим вопросом думаем. Опять же танкистам было разрешено использовать ракеты иосветительные снаряды. Пару раз они чуть не поразили БА. Но все равно результат впечатляющий. Надо учитывать, что в бронеавтомобиле не было ночного прицела. Стрельба велась при помощи примитивного механического. Еще не успели создать новый прицел. А обычный оптический прицел, принятый на вооружение, не так эффективен ночью. Использовал экипаж только одни очки. То же самое можно сказать и про авиацию. Летчики утверждали, что они видели гораздо лучше, чем в самый ясный день. Можно с уверенностью говорить, что ночное небо в наших руках. Даже если мы будем использовать только одни очки, то наше преимущество перед противником просто фантастическое. Это равносильно воевать с современным оружием против дикарей с деревянными дубинками.

— Не будем торопиться с выводами, — проворчал Сталин, — пока у нас менее двух сотен линз. Будет замечательно, если нашим специалистам во главе с ученым Нестеровым удастся через три месяца запустить печь для варки спецстекла и мы выйдем на серийное производство. Пока же обходимся тем, что получаем на лабораторном оборудовании. Но это мизер, только для экспериментальных образцов. Постарайтесь выйти на «Доцента», как можно быстрее. Через неделю вы приступите к формированию новых диверсионно — разведывательных групп. Принято решение о реформировании Разведупра. «Доцент» совершенно прав. Пора создавать ГРУ, по той схеме, которую он предложил. Вы, товарищ Старинов, будете отвечать не только за подготовку личного состава, но и выпуск нового оружия, прицелов, радиостанций, техники. К июню будущего года вы должны подготовить тридцать тысяч бойцов самого высокого уровня. Хотя «Доцент» полагает, что минимальный срок подготовки три года. Да, и весь Осназ необходимо переводить на профессиональную основу. Есть мнение, что это разумное решение. Наступило время хорошо подготовленных специалистов. Ждем ваших предложений. Кажется, вы несколько лет назад поднимали подобный вопрос? Я ознакомился с вашими рекомендациями. Жаль, что не прислушались к ним раньше. Мы полагаем, что новый термин «Осназ» вполне подойдет к новым войскам специальных операций. Организационно пока будете входить в состав ГРУ, а там посмотрим. Дело по «Доценту» будет вести ваш заместитель, вы останетесь куратором. Вам все понятно, товарищ Старинов?

— Так точно.

— Вот и замечательно. Через полгода ждем от вас первых результата.

Увы. Горе мне заблудшему. Все мои гениальные планы начали истлевать на глазах. Поначалу я полагал, что мы втроем основательно подготовимся к началу войны. Накопаем убежищ, схронов, запасем оружие и провиант, и начнем давить фашистов, словно вонючих клопов. Наш небольшой диверсионный отряд станет настоящим ужасом для оккупантов. Да, рассмешить Бога оказалось проще простого, ему — то о своих планах рассказывать и не надо. Достаточно подумать. Мои возможности оказались меньше мои желаний. Когда наша тройка попаданцев осенью собралась на очередное совещание на облюбованном берегу реки, Жорка огорошил новостью.

— Меня, между прочим, в армию призывают. Вот. Неделю назад неожиданно вызвали в военкомат. Человек пятьдесят пришло. Медосмотр был очень тщательный. С каждым комиссия беседовала по два часа. А потом бег, прыжки, и все такое. Я так понял, нас отбирали в какую — то спецшколу. Причем, вояки маскировались под инфатерию. Но мне было видно, что они из спецуры. Мы это уже в будущем проходили. Факт.

— Так, — протянул я, — чем глубже, тем приятнее, а главное необходимо научиться пролонгировать процесс. Эта реальность нас начала обволакивать протоплазмой и переваривать без остатков. Проблемы начали слетаться, словно мухи на свежую органику. Удар шахматной доской по голове круче всякого мата, даже в морском исполнении. Мечта получить в дар недвижимость на Лазурном Берегу не осуществилась. А вы в курсе мои дорогие попаданцы, что мы сюда попали по родовым линиям в тела тех родственников, кто погибнет во время войны? И теперь нас ждет похожая участь. Тебя, Мишку, меня. А это карма, самая настоящая.

— Да слышали уже не раз, — фыркнул Мишка, и начал пальцами перебирать свою шикарную косу, — доцент, жизнь это не просто сумма вдохов и выдохов. Это нечто другое, более высокое. Скажу так, варена пельмень, если нам суждено погибнуть, то примем со смирением свою судьбу, какой бы она не была печальной. Ты же сам видишь, как люди готовятся к обороне. А мы чем хуже? Не будем мы прятаться. Поможем предкам, чем сможем. Иначе себя не уважать. Хуже всего, когда ты знаешь, что мог изменить ситуацию в лучшую сторону, а не стал это делать по надуманным причинам. В том числе и религиозным. Я думаю, что то, что мы с вами ищем, на самом деле гораздо ближе, чем мы думаем. У нас масса возможностей, а мы их не замечаем. Даже в нашей сложной ситуевине.

— Но, мы же с вами работаем! Посылаем материалы, передаем знания, технологии. А если погибнем, кто же будет информировать руководство страны? Мишка, ты же мечтаешь опять заняться своей любимой медициной. Жорка, если повезет, станет первоклассным управленцем. Это же, сколько хорошего можем принести своей родине!

— Доцент, ты конечно хмырь авторитетный, но зачем, же так, при Мишке? — ухмыльнулся Жорка, — совсем не факт, что мы погибнем. Ты же сам говорил, что при изменении реальности, меняется и судьба людей. Вполне возможно, что наше присутствие уже сохранило жизни миллионам людей. Можно согласиться, выживают осторожные, а не сильные. Факт.

— Я полностью согласен с Жоркой, — поддакнул Мишка, — тем более, мы сделали все, что было в наших силах. Одни только ночезрительные очки чего стоят.

— Ага, стало быть, вы, корень в квадрате, сговорились за моей могучей спиной? Местечковость решили проявить? Черту оседлости негласно оформили? Если говорить честно, то эти очки совсем не наша заслуга, а нашего гения Михаила Васильевича Ломоносова, которого просто затоптали жидобандеровцы. Просто нам повезло наткнуться на местного самородка, который раскрыл секрет великого академика. Меня терзают смутные подозрения, наш дорогой паталогоанатом, что ты скрываешь от группы товарищей очень важное. Если нельзя, но когда хочется, то обязательно еще достанем. Так я жду ответа на поставленный вопрос…

— Чего уж там. Колись Мишка. Иначе он не отвяжется. Прилипнет словно репей к кобелиной мошонке в самый неподходящий момент. Факт, — вздохнул Жорка.

— Ну, тогда я за последствия не отвечаю, тебе же хуже будет, — Мишка решительно перекинул свою шикарную косу за спину и выставил свои упругие груди. — Значится так. Кроме подготовки в медицинский институт, я хожу на курсы снайперов и секцию самбо. Между прочим, признан лучшим, точней — признана я лучшей. Скорей всего, учиться в мединституте придется после войны, если уцелеем.

— Признаюсь, удивили вы меня братья акробатья! Удивили. — Я один надрываюсь, руки с жилами вытягиваю. Строчу, не ухмыляйтесь, именно строчу, а это не то, о чем вы думаете, можно сказать, на машинке. Ночами темными не сплю, и все строчу. Мучаюсь. Не скальтесь. А они на войну собрались. А прогресс кто за вас толкать будет, Пушкин? Генерал — прапорщик Сергеев? Или великий Будда?

— Я же предупреждал тебя, варена пельмень, что он в истерическую параною впадет, боюсь, медицина здесь бессильна. — Мишка укоризненно посмотрел на Жорку. Тот со вздохом развел руками.

— Между прочим, мы тебе свои записки даем. Вот мои тетради с описанием всех военных операций, которые вспомнил. Тут и про союзничков, чтоб им пусто было. Про то, как они немцам до конца войны помогали через подставные фирмы. Там же данные о финансовых потоках, через какие банки прокачка шла. А честно говоря, мы же с вами до сих пор не знаем, как реагируют на наши сообщения в верхах. Может в корзину выбрасывают…

— Вот именно — «за письки» одни от вас. Дают они. «Дам, обязательно дам, но не вам». Постыдись, Мишка! Бизких товарищей начал игнорировать. Устал ваши каракули разбирать. А как мы с вами сейчас можем увидеть, реакцию правительства. Ведь то, что мы передаем, проходит под грифом «секретно».

— У меня, между прочим, почерк очень красивый стал. Все говорят. А он даже внимания не обратил. Мужчины такие невнимательные… — обиделся Мишка.

— Пацаны, да, перестаньте вы ругаться. Меня через два дня в армию забирают. Посидим напоследок. Факт. Все, что мы с вами могли в данной ситуации — выполнили. — Мишка улыбнулся, — Сань, ты только успей до начала войны всю информацию отправить. Бог даст, на фронте свидимся. Не важно, какими мы с вами были, а важно, как поведем себя сейчас…

— Ну, спасибо, родные мои, утешили, — скривился я, — они же меня считают уклонистом и потенциальным дезертиром! Они, на мирный фронт, а я один, в опасный тыл, на самый трудный участок — Ташкентскую оборону держать вместе с героями бывшей черты оседлости.

— Да никто тебя врагом народа, предателем, вероятным коллаборационистом, власовцем, полицаем и хиви не считает! — В один голос ответили друзья, — доцент, до нас дошли слухи про твои, отдельные мелкие гадости. Ответь, а кто из нас в аэроклуб ходит? Не знаешь? Совсем не в курсе? Не придавай своему лицу выраженье идиота. Оно и без этого несет отпечаток скудоумия. Даже олигофрен выглядит презентабельнее. И какой такой ведьмак летает на У-2, уже без инструктора? Не в теме? И даже пытается ночные полеты отрабатывать? Первый раз слышишь? Метлу или пылесос на фюзеляже не забыл нарисовать, ас доморощенный. Не понятен смысл слов? Даже так? А, есть такая профессия детей обманывать? Договаривались же, ночезрительные очки не афишировать. Что, грязная анонимка? Мы клеветники? Добрый совет даем бесплатно, но один раз. Есть вариант — вставить пропеллер в одно место, и принять активное участие в завоевании господства в воздухе. Устарело? Ладно, все равно скоро переходить на реактивную тягу, поэтому неплохо бы для начала потренироваться. Чем сбивать? Естеством разумеется, природной мощью, чем же еще… Вспомни проверенный прием показанный Василием Ивановичем Петьке — руби их, нахрен! А чем рубить то Василь Иванович? А тем, что под рукой…

— Ну, я это, хотел мечту детства осуществить… вот. Слухам не верьте — правда намного страшнее. Поэтому и не говорил вам, чтобы нежную психику не травмировать. Вы же такие чувствительные и ранимые. Вон вас как колбасит не по детски! Между прочим, летать на У-2 не сложнее, чем на скутере ездить. Ребенок справится. Уникальный самолет. Не зря про него легенды слагали. Памятник ему надо ставить. А очки я никому не показываю. Так что секрет храню, — отболтался я от друзей.

— Я же предупреждал, что он отбрешется. У Шпака магнитофон, у посла медальон. Доцент он и есть доцент, — Жорка подмигнул Мишке.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Мишка, — меня только одно волнует, что же тогда он бедным студентам втирал на лекциях, варена пельмень. А его, можно сказать, чуть не полюбила, то есть, полюбил изо всех последних сил, душу был готов открыть нежную и непорочную, ну и все остальное. А он мне в ответ? Вот и полюби его после этого. Бедный Махмуд, это его шапка…

— Двое на одного! Так нечестно, — буркнул я. — Если сами не можете правильно сделать дело, не замечайте. Если публично обвинили в чем — то, добейтесь исправления. Предложите вариант, который бы привел к положительному результату с наименьшими потерями. Между прочим, один из законов управления. А от твоей любви Мишка, я жду только сплошное умышленное членовредительство. С точки зрения акулы, человек на сто процентов состоит из еды. Копируешь поведение ближайшего родственника по эволюционному ряду?

— Вскрытие покажет, честно или бессчетно, и что чего стоит или стояло, — ласково улыбнулся Мишка, — что — то давно в руки я скальпель с хирургической пилой не брал. Так недолго и квалификацию садиста потерять. Так и хочется сегодня кому — то, что — то отрезать. Срубить, так сказать, нафиг! А еще есть колоноскопия. Вещь! А без мази — просто находка для извращенца. Процедура тоже по своему пробивная и эффективная. Бывшие больные, хотя обильно потели, не жаловались, по крайней мере, я от них нареканий уже не слышал. Не успевали высказать свои претензии. Ничего не поделаешь; тяжело в лечении — легко в гробу. Пора приступать к утомительным тренировкам. Жора, подержишь товарища? Не люблю, когда трепыхаются.

— А то…

— Какие пошлые намеки! Мишка, если у тебя материлизовались груди и рассосался пенис, это не повод так сурово издеваться надо мною. Я уже не могу терпеть твоих домогательств к моему робкому организму.

— Товарища Шекспира в студию, — начал кривляться Жорка, — на глазах формируется классический треугольник. Назревает лирическая драма, плавно переходящая в кровавую трагедию с эротическим концом! Влюбленная Джульетта пылко пытается совратить изощренным способом несчастного Ромео, который в панике убегает в кусты, дабы сохранить остатки своей невинности.

— Не дамся, извращенцы! Война на носу, а в тебе Мишка начали бурлить гормоны похоти и блуда. Побойтесь Будды! Тебя назначили любимой женой? Еще нет. Поэтому не суетись под клиентом раньше времени. Из тебя Мишка снаряд бронебойный делать. Ни одна бронеплита не устоит. Зря вас называют слабым полом. Вся сила слабого пола в слабости сильного пола к слабому полу.

— Боже мой, какой грубый и невоспитанный тип! Этот самый доцент, — печально вздохнул Мишка, — нет в тебе поэтического дара, ощущения прекрасного, чистого, непорочного, светлого, доброго. Ничего пацаны. Когда нибудь и вам повезет, как мне. У вашего дома опрокинется цистерна с коньяком. Вы также познаете истину…

— В другой раз. В моих файлах ни слова про любовь. Жорка, ну скажи хоть ты ему. У меня в будущем жена осталась молодая, относительно молодая, — буркнул я.

— Парни, а давайте встретимся после войны на этом месте, — Жорка положил руки нам на плечи, — ну не случайно же мы в это время попали. Может быть, там у себя, мы с вами не так жили? Не тем занимались? Больше думали о себе, чем о других? Доцент, ты только в припадок не впадай, а, что если не того Будду искал? Не исключено, что тебя обуяла обычная ересь полузнания? Может, все проще, и ты здесь поймешь главный смысл его учения? Может, события по другому варианту пойдут. Не будет столько жертв, и мы не только Берлин, но и Париж с этим Римом освободим.

— Про Лондон не забудь, — фыркнул Мишка, — там вечно пятая колонна прячется. Особенно эта, ух, как ее я не люблю! Корчит из себя фотомодель — львица светская. Одни ночные клубы на уме, беспорядочные эти, как их, половые связи, разврат, пустое времяпровождение, никаких возвышенных целей. Честно говоря, мне в подметки не годится, а туда же! Ни рожи, ни кожи! Один силикон, пластика сплошная, фарфор и перекись. А уж корчит из себя. А у меня все натуральное. Вернемся, я ей космы — то выдергаю! Уши отгрызу! Ни один фотограф эту уродину больше снимать не станет. На таких, как она, никаких волостей не напасешься. То ли дело я — красивый, умный, идейный, идеальное сочетание всех размерностей. Ноги, грудь, талия, губы, улыбка, бедра, ух! Не она — я должна, то есть, должен быть на первых обложках журналов. А мужчины, эти мерзкие вонючие козлы, должны на мою фотографию…, да, не важно, что они должны делать, варена пельмень.

— Мдя, полное совмещение объектов, — хихикнул Жорка, — смотри Мишка, не переоцени себя. Коса — косой, но хвост трубой. Как, там в рекламе — не дай обмануть себя у других, мы это сделаем изящнее. Какое счастье, что я не ваш папа — факт! Хотя кто знает, все таки, во времени мы переместились. Как там считал наш металлический коллега терминатор, я пришел изменить будущее.

— В скорой войне, Арни со своим «миниганом», был бы весьма кстати. Наглов я тоже терпеть ненавижу! Мерзкий народец, без души и совести, они все великое наследие Будды по своим тайникам растащили. Масоны рептилоидные! Сорок миллионов индусов уморили, пока Индия ихней колонией была. Сто пять миллионов индейцев под молотки пустили. Хуже фашистов, Гитлер им в подметки не годится, — не выдержал я.

— Ишь, прорвало, а как же великая вселенская любовь во имя Будды? — засмеялся Мишка.

— А, верно, доцент, — поддержал его Жорка, — мы то, ладно. Грешники с Мишкой великие. Ему вообще за Танюшу и за себя отдуваться придется. На нас, может быть, и клейма ставить негде. Убивать нам придется, факт. Может быть, ввек не отмоемся. Гореть нам в аду придется тысячи лет. Дело привычное. А тебе разве Будда позволит, даже фашистов, карателей, изменников жизни лишать. Не ты им дал право на проявление в этой реальности, не тебе и отнимать. Они ведь тоже люди. Получается, убийцей ты станешь. Зверем. Палачом. Садистом. Душегубом. А ведь верно говорят, не твори зла, каяться не придется.

— Сговорились. Снюхались. Сплотились. Соединились. Сплелись. Скрестились. Сварились. Скорешились. Скорифанились. Сбились. Срослись. Сгоношились. Да, что вы понимаете в карме? А в дхарме? В воздаянии? В великом учении Будды! Думаете, пропала Россия? Во — о — о! Во — о-о! Накось! Выкусите!!! Буду убивать! Возьму грехи на себя. Мы же с вами души свои на плаху кладем. Самое святое, чистое и ценное, что есть у человека. Души! Не за деньги, не за машины, на за счета забугорные! За людей, что здесь живут, и будут жить. Ради этого и можно пострадать. Мы же русские с вами, неужели вы думаете, что Будда не поймет нас, и не простит? Да, и сам Будда, наш, русский, рязанский! Чего нам бояться! Он своих не бросает.

— Господи, да пусть будет так, варена пельмень…

— Воистину веровать хочу. Факт.

Мы обнялись и долго стояли молча. Печально облетали листья с деревьев. Временам плескала вода в речке. Ветерок нежно трепетал золотеющие березки. Мы были на своей Родине. Родной земле, за которую проливали свою кровь предки за многие годы до нас. Мы же не хуже их. Мы такие же, как они. Нам навязывали разные религии. Но вера у нас все равно осталась одна. И мы сделали свой выбор. Мы же русичи. А личное спасение гроша ломанного не стоит, если за него десятки миллионов людей, часто безвинных, отдадут свои жизни. Понятно, что есть реинкарнация и тому подобное.

Не в этой, так в другой жизни душа вновь вернется в этот плотный план, чтобы отработать старые ошибки, и тут же набрать новые. Зачем ждать, когда можно и в одном воплощении все отработать, и вернутся туда, откуда пришли — на свою настоящую Родину. В рай. Русь, чистую и светлую. Поэтому и надо дать каждой душе возможность пройти путь до самой старости, чтобы успеть понять, ради чего живем, зачем. Плохо, когда до срока люди уходят, молодыми, не успев набрать опыта. Все наоборот должно быть. Если тысячи людей вокруг тебя спасутся, а один ты за них в ад попадешь, то это цена достойная. Господи, только дай силы эту каторгу перевоплощений выдержать. Из сотен тысяч спасенных душ могут прорости сотни и сотни Будд. А сколько могло святых быть из 27 миллионов, можно только представить себе. Миллионы. Ведь многие из них чище и лучше нас. А многие из душ просто не успевают вызреть, когда их насильственно убирают темные силы. И тогда мир очистился бы от скверны намного быстрее. Мы пойдем вперед, во что бы то ни стало. Ради этого и надо жить, и умереть. Хотя, кто знает, что такое смерть? Всего лишь граница перехода. Березки тихо шелестели листвой. И впереди нас ждала полная неизвестность. Слезы катились по нашим глазам. Вскоре началась война.

Александр Кузнецов

Оглавление

Святой убивец Александр Кузнецов