Везде светит солнце. Дилогия (СИ) [Миштофт] (fb2) читать онлайн

  -Я люблю тебя, как никто и никогда не полюбит, и, если ты меня не попытаешься простить, я убью себя,- повисая на шее мужа, говорила Верда, говорила очень убедительно.

  -Прочь от меня, как только родиться сын, тебя отправят в башню позора.

  -Нет,- вдруг вмешалась Санса.- Никто не должен узнать об этом.

  -Ты позволишь казнить Валива?- поразился Арлен,- После того, как узнала правду!

  -А что я узнала? Я узнала лишь причину, но это не облегчает его вины. Он мог уединиться в лесу и никому не причинить зла, но он стал убийцей и за это должен быть наказан. И твою жену никто не будет заточать в башню - ты сам такую выбрал и будешь жить с ней, пока я жива, а когда станешь королём - решишь её участь.

   Может быть Арлен стал бы возражать ещё в надежде уговорить мать, но ему помешал шум, раздающийся перед дворцом. Стая Сайко прилетела на помощь к предводителю и его другу, и теперь сражалась с королевской армией, которая ожидала появления лесных веев. Перевес сил был не в пользу спасателей, которым Сайко не успел дать хотя бы первого урока мастерства праха, поэтому потери стая несла очень быстро, но упрямо оттягивала начало казни двух друзей. Предводителю приходилось вновь смотреть на гибель тех, с кем он делил и горести и радости, поражения и чаще победы, и пытался вырваться и помочь им, царапая запястья в кровь, врезая цепи в мясо, только бы быть там, рядом с ними. Вал не шевелился, потому что это было бесполезно - он молча провожал взором каждого гибнущего и, когда погиб последний вей из стаи, он закрыл глаза, прощаясь и со своей жизнью.

   Теперь казнь было решено перенести на вечер. Королевская семья закрыла все двери во дворце, не желая смотреть на это, но на самом деле королева боялась, что Арлен всё-таки захочет помешать и подлетит под топор палача. Время шло медленно для пленников, которые ослабли от ран. Мысли в голове не давали каждому уснуть, и каждый думал о разном, но в одном они были солидарны друг с другом - они не сожалели, хотя именно теперь им следовало это сделать, хотя бы напоследок, видя, как в последний раз в их жизни заходит солнце. Может быть другие бы грустили, но не Сайко и Вал(он забыл про грусть) - они просто ждали, глядя на небо, в которое им никогда уже не суждено было взлететь.

  -Зато мы в последний раз сегодня полетим вниз,- вдруг произнёс Сайко.

  -Можно этому только порадоваться,- ответил Вал и усмехнулся тому, что они всё-таки смогут сегодня насладиться хоть чем-то.

   Он не знал, что через всю страну, из города, в который она улетела как раз в тот день, когда Валив получил отказ от её матери,- спешила в Абару Солия. Она не находилась в тот день во дворце, когда Валив хотел рассказать правду принцу и ей, и неправду Арлен тогда говорил, что она не хочет видеть и слушать возлюбленного. Этим утром к её дому было подброшено письмо, из которого она узнала правду, но тайный благодетель не поведал ей, что Вал, о казни которого раструбили по всей стране, и есть её Валив, любовь к которому не утихала всё это время и теперь воспылала с большей силой. Солия спешила в Абару не предотвратить казнь, а рассказать и оправдать того, кого она теперь готова была искать по всем лесам Валевии, а, если и понадобиться, и в лесах Селии с Илией. Ветер подталкивал её, словно торопя, и она не противилась его силе - она была счастлива. Живя в маленьком городке, она не услышала до сих пор тех слухов, которые утверждали, что прах Вал - это сын аридела Валив, поэтому была уверена, что сможет вернуть его в Абару, пусть даже из стаи лесных веев. Она даже представила, что будет счастлива жить с ним в лесу, если в городе их не примут. СОлия была готова на всё ради любимого, которого не выслушала, которому бросила в лицо "чудовище", у которого хотела теперь просить прощения и была уверена, что получит его от него - от самого светлого вея в Валевии, от самого весёлого. Когда она подлетела к горе Абары, солнце уже село за горизонт и все жители зависли над вершиной, где началась казнь. Солия подумала, что будет лучше, если она не полетит во дворец сейчас, но что-то тянуло её туда именно сейчас и ни в какой другой раз, что-то настолько важное, что её сердце сжалось от боли, и она полетела так быстро, как только могла. Пробираясь сквозь толпу, которая стеной вокруг загораживала ей пространство вокруг дворца, Солия вдруг услышала стук и крик, который проколол каждую её клеточку болью, ведь это был голос Валива. Она вылетела вперёд и увидела, как второе крыло Валива упало на землю. Стража схватила её, чтобы не пустить дальше, но она возгласом долетела до возлюбленного, привлекая его внимание к себе. Как долго они не видели друг друга и уже ничто не могло заставить их смотреть друг на друга хотя бы с тенью укора.

  -Я всё теперь знаю, прости,- выкрикнула она, подарив то, на что Валив никогда уже не надеялся - свет и любовь.

  Палач схватил обескрыленных прахов и потащил к краю горы. Солия хотела быть там, хотела помешать, хотела прорваться через цепь рук, мешавших ей, но не смогла и возглас отчаяния вырвался из её груди. Последний раз Валив оглянулся и крикнул в ответ:

  -Прости...,- палач столкнул двух друзей в бездну. От ужаса Солия истошно закричала и упала вслед за Валивом, в бездну небытия...

   Кто-то рассказывал потом, что тела Солии и Валива исчезли только тогда, когда принц приказал положить их рядом друг с другом на один цветок. С лучами восходящего солнца они превратились в пыль и навсегда остались вместе. Но долгое время никто не знал правду о Валиве, а когда Арлен уже мог открыть всем её - она уже никому не была нужна. Потом веи сложили много красивых и героических легенд о Сайко, Валиве и Солие, которые жили в веках, и никто не вспоминал об Арлене и его жене Верде - никто.

  Конец третьей части

  Четвёртая часть

  1.

   Этим вечером Бурак, как обычно, сидел в своей уютной гостиной и разговаривал с Картикту - гральчи в основном только кивал и вставлял только что-то наподобие звуков, чтобы дать понять главарю, что он его понимает и поддерживает. Гном рассуждал об илларах, которых так и не удалось найти, о короле, секретарь которого - Гордо,- надоел уже всем карликам, требуя для Его Величества королевского ухода. Бурак рассуждал также о колдунах и о новых порядках, раздумывал, когда же наступит нормальная прежняя жизнь, в которой можно было воровать и бояться только рицов. Картикту слушал всё терпеливо, сидя на полу и умудряясь всё равно упираться головой в потолок, и в один момент спросил:

  -Оторвать Гордо голову?

  Бурак посмотрел на Картикту заинтересованным взором, но потом скорчил недовольную гримасу и ответил:

  -Его следовало бы убить уже за то, что обещание королевских сокровищ превратилось в прах (прежде чем обещать нам их, ему следовало проверить, не разграбили ли сокровищницу колдуны), но убийством слуги короля мы утолим только жажду крови, но не выиграем ничего.

   Картикту был согласен с главарём, но оторвать голову большой птице ему тоже хотелось, поэтому он остался стоять на распутье, пока Бурак взвешивал и обдумывал в своём мозгу какую-то мысль. Вознаграждение гному не досталось, а это значило, что перед бандой он остался обманутым, и необходимо было восстановить своё влияние, которое пошатнулось, ведь облапошенный главарь никому не был нужен. Конечно, если бы речь не шла о секретаре короля и о самом короле, Бурак давно бы уже приказал наказать обоих за обман, но в этот раз ему приходилось хорошенько обдумывать свои дальнейшие действия. Подсказать Гелию, где искать беглецов, было бы разумно, но не выгодно, потому что колдуну стало бы известно, что помогал Мицию и Гордо гном, и тогда ещё одна проблема прибавилась бы к списку. Гном багровел от напряжения мыслей, но продолжал размышлять. Безвыходность ситуации, в которую он угодил из жадности, его раздражала.

   В таком же раздражении сейчас прибывал Гелий. Он расхаживал по своему кабинету и, понимая, что недолго осталось ему находиться главой Селии и Илии, и даже спрятанные пленные иллары не могли его спасти от краха - колдун это понимал и жалел, что не обладает достаточной силой, чтобы сразиться с проклятыми дикарями. Он послал Грагару к пленным илларам, полагая, что она сумеет организовать действия его тупоголовых колдунов, если Овию и Провидцу удастся обнаружить это укромное место. Прахи конечно помогли ослабить непобедимую армию флиуртийцев, но для победы этого было мало, ведь завершить начатое наёмниками-веями колдунам было не под силу, пока дикари обладали способностью уничтожать их без всякого оружия. Но тут вдруг Гелий подумал:

  "А откуда иллары знают, что сила флиуртийцев до сих пор действует на колдунов? Сомневаюсь, что древний советчик Овия проверял их способности в Селии... " Как вдруг Гелий прервал ход своих мыслей, ухватившись за идею, которая казалась элементарной, но почему-то не пришла в голову колдуна сразу, а только теперь. Незамедлительно он решил лететь на остров Флиур, проклиная иллара Овия, которому удавалось преодолевать огромные расстояния за мгновение, и понимая, что ему самому придётся добираться несколько дней, если учесть, что в полёте колдуны могли развивать большие скорости. Брать с собой кого попало Гелию не хотелось - в этом мероприятии ему требовался сообразительный помощник, а таким на данный момент в окружении главы страны была только Грагара. Поэтому колдун послал гонца к ней, собрал в сумку необходимые в пути вещи и направился в комнату сына, чтобы проститься с ним. Комната Даида оказалась пустой, и отец продолжил искать сына во дворце, а потом и в парке, но все слуги отвечали ему, что с вечера не видели принца - так стали называть юношу после самокоронования Гелия. Встревоженный отец позвал к себе всех своих помощников и приказал прочесать снова весь Королевский холм, а сам удалился к приёмный зал, где его и нашла Грагара.

  -Ты меня звал?- спросила она.- И что это за суета по всему дворцу?

  Обращаться к колдуну - Ваше Величество - хамут не хотела, да и Гелий этого не требовал только от неё, потому что с некоторых пор оба забыли о подозрительности и настороженности, общаясь друг с другом, а это помогало отбросить в сторону официальный этикет.

  -Даид исчез,- упавшим голосом произнёс Гелий, которого нельзя было упрекнуть в отсутствие отеческой если не любви, то хотя бы в привязанности. Хамут, в свою очередь, нельзя было упрекнуть в отсутствие сочувствия, но открыто начать жалеть и успокаивать колдуна она не решилась, потому что знала - он оттолкнёт её и разгневается, ненавидя слабость в любом проявлении. Поэтому она молчала, ожидая распоряжений Гелия.

  -Он сбежал от собственного отца,- сказал Гелий, словно опустошённый изнутри, выдержав долгую паузу.- Сбежал тогда, когда подо мной горит земля... Слабак... Он предал своим бегством меня, он отказался разделить со мной то, что по праву принадлежит нам, и я проклинаю его за это.

  -Может его похитили,- предположила Грагара в защиту Даида.

  -Чепуха,- огрызнулся Гелий, потому что на Королевский холм попасть незамеченными могли только веи, да и то могли полетать только вокруг дворца, который охранялся магической защитой.

  -Мы летим на Флиур,- сказал Гелий, меняя тему так быстро, как будто отказаться от собственного сына было для него такой же "чепухой", как и произнести это слово. Он знал, что рано или поздно найдёт Даида, и может быть поэтому не переживал слишком сильно, ведь наказание сына для него сейчас было не главным делом, а второстепенным - на первом месте стояли его жизнь и власть.

  -И что нам делать на Флиуре? Там же никого не осталось,- удивилась Грагара, почёсывая бородку.

  -Увидишь. Я вспомнил один рассказ, прочитанный мною в юности про Флиур. Его написал один колдун со слов какого-то старца колдуна, побывавшего на этом острове и чудом уцелевшего. Да, на островах живут дикари, но кроме них там есть ещё кое-кто, и этот кое-кто научился защищать себя от флиуртийцев...

   Острова Флиурии опустели, и уже несколько недель на них не слышался рык дикого племени. Животные и птицы постепенно привыкали к этой благостной тишине и на некоторых островах, где ирнцы появлялись очень редко, ходили безбоязненно и днём и ночью. Природа отдыхала и вместе с ней люди, освободившиеся от страха и горного кольца. Теперь многие гуляли по Флиуру, охотились, собирали фрукты, которые не росли в Ирне, но не спешили строить дома за пределами горного города, потому что никто не знал вернуться ли дикари или нет. Но даже если и существовала возможность возвращения флиуртийцев, никто не хотел об этом думать сейчас, потому что о такой свободе мечтали все и всегда, и теперь просто наслаждались ею, пока было можно. Теперь Глен не запрещал Катрею и Нисану выходить за пределы Ирна в лес, и два брата днями пропадали там, изучая каждый бугорок и учась ориентироваться на острове чуть ли не с закрытыми глазами. Своими впечатлениями по возвращении они делились с Вероникой, и всегда находили в ней терпеливого и заинтересованного слушателя, хотя иногда ей и приходилось незаметно зевать. В отсутствие братьев Вероника занималась шитьём - Глен приказал ей быть портнихой и шить такие же красивые платья, как у неё, для ирнок. Девушку спасло то, что в своей деревне она часто кроила и шила себе сама, поэтому такая работа была для неё привычной, зато трудность заключалась в нехватке ниток и в необходимости только ручной работы, потому что швейной машинки в Ирне, конечно же, не было. Когда у неё появлялась свободная минутка, Вероника любила гулять на берегу озера и наблюдать за работой пленника. Могучий флиуртиец трудился наравне со своими пленителями над строительством второго корабля ирнцев. Его ноги всегда были привязаны длинной верёвкой к большому колу, вбитому в землю, чтобы он не убежал, и Веронике было жаль его. Она много наслушалась от, появившихся у неё, подруг о жестокости дикарей и их тупости, но, глядя на этого пленника, Вероника замечала, как он меняется, и в нём приобретают силу и сообразительность, и смекалка, и ловкость, и пытливость ума, потому что дикарь всегда хотел понять, для чего ему делать то-то или то-то. Он учился говорить и понимать язык ирнцев, и выглядел спокойным, не пытаясь уже давно убежать при любой возможности. Но это могла быть всего лишь его хитрость, чтобы в один прекрасный день вернуться в племя не пойманным ирнцами. Хотя Вероника не наблюдала за ним открыто, чтобы не поползли слухи, флиуртиец давно заметил её интерес к нему, но, как и она, не показывал, что его сердце начинает радостно биться при её появлении. Как только его ум доказал о своём существовании и способность мыслить всё больше развивалась в дикаре, выражение его лица постепенно изменялось в лучшую сторону, привлекая Веронику ещё больше. Этот флиуртиец становился красавцем, избавляясь от тупого взора и глупого вида, который ему раньше придавал всё время открытый рот. И хотя его лицо и тело всегда были покрыты синяками от побоев ирнцев, Вероника не переставала восхищённо любоваться им. Для него она была столь же красивой и завораживающей: от походки до фигуры - и он удивлялся, что женщины его племени не были такими, и часто задавал себе вопрос - почему. Когда мальчик подрос и сумел хорошо показать себя на охоте, Вау назвал своего сына Мали, как самую проворную рыбу, и этим именем величали его в Ирне тоже. В племени дикарей не все были достойны носить имя, поэтому Мали гордился, что его отец признал его и в горном городе скучал по нему одному. Быть может задумавшись об отце, или мечтая о Веронике, однажды Мали допустил грубую ошибку - испортил целую доску, неправильно сделав срез. Как только главный ирнец на верфи заметил это, он приказал высечь пленника в наказание и оставить в пещере, которая служила Мали темницей, без еды на несколько дней. Скрыть от остальных ирнцев об этом наказании было невозможно, потому что вести здесь разносились также быстро, как в деревне. Поэтому вскоре и до Вероники добежала эта новость, словно какое-то радостное событие, от которой у неё пробежали мурашки по всему телу. Чувствуя боль в сердце и позволяя какому-то другому чувству вести себя вперёд, Вероника направилась ночью к той пещере, чтобы накормить раненного и обмыть его раны. Она рисковала навлечь на себя гнев не только Глена, но и всех ирнцев, но не могла себя заставить повернуть обратно, потому что на этот раз желание приблизиться к Мали было сильнее её. Осторожно, чтобы не попадаться на глаза дозорным, которых Глен всё ещё оставлял особенно в ночное время для своего спокойствия, Вероника подкралась к входу в пещеру. Внутри неё ирнцы высекли несколько больших камер для пленников и повесили тяжёлые и толстые деревянные двери, которые закрывались затвором без замка (кому могла придти в голову мысль, что однажды в Ирне появиться девушка, способная самовольно открыть любую из этих дверей?). Пещеру никто не охранял, и поэтому Вероника смогла свободно пройти по короткому коридору и проникла в темницу Мали, которая не освещалась даже свечой. Боясь, как бы в темноте дикарь не принял её за своего врага, она быстро зажгла факел и осветила камеру, в которой дурно пахло, но на это девушка не обращала сейчас внимания. Мали лежал на животе на подстилке из сена и тяжело дышал. Он был слишком слаб, чтобы встать или начать сопротивляться, но, когда мокрая ткань прикоснулась в его ранам, причиняя боль, попытался оттолкнуть Веронику от себя.

  -Лежи смирно, я пришла сюда не для того, чтобы ты меня толкал,- шепотом произнесла Вероника, наклоняясь к его уху.

  Только теперь в своём помутневшем сознании Мали понял, кто пришёл к нему, чтобы облегчить страдания. Он послушно терпел боль, пока Вероника омывала его раны и прикладывала какие-то листья.

  -Это поможет ранам быстро зажить - так меня научили подруги здесь,- сказала она ему. - Теперь немного легче?

  Не понимая, о чём его спрашивает девушка, Мали догадался по нежности в голосе, что она его успокаивает, и попытался улыбнуться.

  -Как же мне тебя теперь накормить? Ведь тебе нельзя переворачиваться на спину - будет слишком больно,- спрашивала себя Вероника. Она понимала, что Мали ещё не знает их языка и бесполезно его спрашивать, поэтому решила просто показать ему еду и питьё, в надежде, что он сам подскажет ей, как лучше его накормить в таком положении. Так и произошло, флиуртиец открыл рот и позволил девушке утолить его голод. На третий день он уже сам мог сидеть и есть без её помощи.

  -Листья этого растения творят чудеса, раны затянулись так быстро. Как хорошо, что никто из ирнцев не пришёл и не увидел, что тебя кто-то лечит,- говорила Вероника и улыбалась от счастья. Она смотрела, как Мали ест, и чувствовала себя самой глупой девушкой на свете, потому что уже только это доставляло ей огромную радость. А он улыбался ей в ответ и жалел, что кроме этого не может сказать ей, что внутри него происходит что-то непонятное и очень приятное. Всего несколько недель назад он мечтал просто схватить Веронику и утащить в лес, чтобы насладиться ею сполна, как привык утолять своё желание в племени. Но теперь что-то мешало ему поступить так в этой пещере. Он был всё тем же непокорным и хитрым Мали, но слабость перед этой женщиной доставляла ему удовольствие.

  - Туда,- показал рукой куда-то в сторону Мали, закончив свою скромную трапезу.

  -Что там?- пытаясь понять его, спросила Вероника.

  -Веро, туда я,- сказал Мали, сокращая имя девушки, потому что ему сложно было выговорить его целиком, но это не обижало её, а, наоборот, радовало, потому что он произносил имя.

  -Ты хочешь туда?

  -Там мои...

  Только теперь Вероника поняла, что Мали предлагал ей бежать вместе с ним в его племя, не зная, что на острове остался только он один. Оставлять его в неведение она не хотела, чтобы он не пытался бежать туда, где его никто уже не ждал, поэтому нужно было обязательно объяснить всё.

  -Нету никого,- решив начать так, сказала Вероника.

  -Нету?

  -Да, там нет.

  Вероника не могла догадаться, что Мали подумал, что всё его племя перебили ирнцы. Она увидела злость на его лице, и , прежде чем она успела что-то ещё сказать, дикарь выскочил из камеры, как вихрь, и утонул в темноте. Он карабкался на гору, чтобы поскорее добраться до стоянки племени и дёрнуть за волосы отца, что у флиуртийцев означало знак глубокой привязанности. На этот раз он обрёл свободу, потому что передвигался неслышно и очень осторожно. Забыв о боли, которую ещё причиняли ему раны на спине, он словно летел по лесу - так быстро он перебирал ногами,- и вскоре выбежал на океанский берег. Пустым и тихим стал этот берег, и нигде не было слышно охотничьего рыка племени, не доносились радостные возгласы о большой добыче. Всё замерло вокруг. И тогда одинокий рык покинутого сына раздался над островом, распугав животный мир и ирнцев, которые решили заночевать в лесу этой ночью. В панике все бежали к горной гряде, спасаясь от племени, которое, как все подумали, вернулось на остров. Когда мягкие лучи рассвета прикоснулись к земле Ирна, уже никто не спал в городе и все с жаром обсуждали ночное происшествие. В кругу ирнцев стоял Глен и пытался получить полную картину того, что произошло. Он был спокоен, потому что Катрей и Нисан были на этот раз рядом с ним, а не в лесу, и всё больше убеждался, что бояться нечего, ведь если бы дикари и в самом деле вернулись на острова, этот рык был бы во много раз сильнее.

  -Скорее всего какой-нибудь из дикарей всё же остался на острове и тоскует теперь,- предположил Катрей.- Мы найдём его и приведём сюда.

  -Пусть тоскует, не надо его искать - это может быть ловушкой,- осторожничал Глен.

   Именно в этот момент в небе показались две человеческие фигуры, которые зависли в воздухе над городом. Они опускались медленно, оглядывая всех собравшихся, которые держали свои ножи наготове. То, что эти двое чужеземцев обладали магической силой, для ирнцев было понятно само собой, но вот зачем они сюда прилетели - это пока ещё оставалось загадкой. Глен вышел вперёд с сыновьями, чтобы выслушать чужаков.

  -Теперь, когда на острове нет флиуртийцев, мы - иллары,- прилетели к вам, чтобы забрать домой, который льёт слёзы от горя,- сказал им Гелий.

  -Почему льёт слёзы?- спросил Глен.

  -Потому что дикари убивают теперь невинных жителей Селии. Могущественный колдун принёс это зло на нашу землю и спасти нас можете только вы - люди, которые смогли выжить на этом острове не смотря на прожорливость дикарей и их силу. Я вижу, что камни защищают многих из вас, а это значит, что эта гадкая армия не такая непобедимая, как кажется колдунам. Что скажете?

  -Мы полетим с вами только после того, как выслушаем всю историю с самого начала - многое за века забылось и потерялось в памяти. Рассказывай,- сказал Глен Гелию.

  Врать для колдуна, прикинувшегося илларом, было привычным делом, поэтому он рассказал историю Селии так, что все колдуны, которых он облачил в серые одежды илларов, а не в черные, как было на самом деле, - стали отъявленными убийцами и негодяями. Конечно, если бы Вероника осталась этой ночью в Ирне, она бы смогла разоблачить колдуна и его прогнали бы с позором с острова, потому что и он, и Грагара уже успели ощутить стену в сознание ирнцев, которую помогали создавать против магии камни флиуртийцев и сама аура островов. Но девушки не было в горном городе - она последовала вслед за Мали в лес, чудом минуя дозорных незамеченной - помогло то, что Катрей показал ей многие их посты на всякий случай, и теперь девушке было легко ориентироваться в горах, на крутых тропках. Оказавшись в лесу, она не знала в какую сторону идти, но не боялась, зная по рассказам Катрея и Нисана, что на острове нет больших хищных зверей, а дикарей бояться было теперь глупо. Рассвет Вероника встретила, дремля в траве, которая пахла приятно, но совсем не по-домашнему. Позавтракав сладкими белыми плодами, растущими на одном из лесных деревьев, она направилась дальше и вскоре вышла на песчаный берег. Вода ласково омывала песок, и мирное ощущение этого мира вселяло в сердце Вероники покой и уверенность, что она найдёт Мали. Она пошла вдоль берега, логично предполагая, что если юноша на берегу, то она обязательно наткнётся на него, ведь они жили на острове. Идя медленно, чтобы не напугать и себя, и его суетой, Вероника прогуливалась так до вечера. Многое за день она передумала в своём уме, много вопросов задавала себе. Зачем она побежала вслед за Мали? Этот вопрос её волновал больше всего и пугал. Только теперь она поняла, что об исчезновении пленника в Ирне уже, наверное, знают, а так же весть о ней, пропавшей в ту же ночь, уже у всех на устах. Выводы, которые могли сделать ирнцы, могли быть самыми разными, и Вероника боялась предположить, что теперь с ней и Мали будет дальше.

  "Только бы они не подумали, что он похитил меня, ведь тогда они его убьют прежде, чем я успею всё объяснить",- боялась девушка. Сев на песок, чтобы полюбоваться закатом и чтобы дать отдохнуть ногам, она не услышала лёгкую поступь дикаря. Он подкрался к ней тихо и сел за спиной. Его выдал запах листьев, которыми Вероника залечивала его раны, поэтому она повернулась к нему и с укором, но очень ласково, сказала:

  -Было глупо убегать из Ирна, теперь у нас будут неприятности.

  Впервые Вероника так доверяла своей интуиции, которая не сомневалась, что флиуртиец не причинит ей зла. Хотя теперь, на своей территории, он мог бы поступить с ней, как привык, и, представив эту ужасную картину лишь на миг, Вероника бежала бы от него без оглядки. Но Мали хотел понять, куда делось его племя, и радовался, что Веро пришла к нему и сможет рассказать. Быть может, любой другой дикарь сделал бы вывод, что ирнцы были виновны в исчезновении всех его собратьев, но только не Мали. Сын вождя был лучшим охотником и, обследовав весь остров, нашёл следы только старых сражений с ирнцами, а без сражения флиуртийцы не могли пропасть по вине чужаков. Поэтому ему нужно было узнать правду от Веро.

  -Где?- размахивая руками, словно, охватывая все острова и тыкая в себя пальцем, спросил Мали.

  Вероника поняла вопрос и собиралась уже начать рассказывать всё, что знала, но в этот момент высоко в небе показался корабль. И девушка, и юноша узнали ирнское судно, бороздившее совсем недавно волны озера. Схватив Веронику за руку, Мали втащил её в лес, чтобы их не заметили, и, удивлённые они смотрели, как корабль удалялся от острова, а на его борту звучали песни ирнцев и виднелись пляшущие точки удаляющихся человеческих фигур.

  -Они возвращаются в Селию,- плача и от радости за них, и от сожаления, что она не на том корабле, и от неизвестности, потому что теперь на острове остались, наверное, только они вдвоём.

  -А, может быть, в Ирне всё-таки кто-нибудь остался?- спросила сама себя Вероника. Ей было страшно и этот страх почувствовал Мали, понимая её, потому что точно такой страх испытал этой ночью. Он прикоснулся к её щеке, и это утешительное прикосновение было так приятно Веронике в это мгновение, что из её глаз покатились слёзы радости. Никогда флиуртийцы не целовались в губы, но девушка приближалась к Мали, её добрые глаза притягивали, а мягкие губы вдруг слились с его губами, словно впуская в его тело девичье тепло. Красоту поцелуя испортил порыв, который заставил юношу сильнее прижать Веронику к себе, чем испугал её, и она в ужасе закричала, вырываясь из его объятий. Мали опомнился и понял свою ошибку, осознал, что нельзя так поступать сейчас, когда между ними зарождается что-то слишком важное, слишком сильное.

  -Не буду,- уверял он её так искренне, только бы она не бежала прочь, что Вероника снова поверила и остановилась.

  -Нельзя так,- специально сокращая предложение и выделяя недовольную интонацию в голосе, произнесла она.

  -Не буду,- повторил Мали.

  -Хорошо.

  -Хорошо.

   Солнце медленно заходило за горизонт, и Вероника старалась понять, что теперь происходит с ней и с её жизнью. Ведь совсем недавно она не могла жить без Саши, а теперь её любовь к нему уже ничем почти не напоминала, кроме грусти, что всё прошло. Представлять, что Мали теперь её избранник на всю жизнь, ей не хотелось по простой причине - было страшно снова потерять что-то очень дорогое сердцу. Она рассмеялась, когда Мали принёс и бросил у её ног большую рыбину.

  -Ешь,- сказал он, довольный собою, что показал какой он хороший охотник.

  -Нет, Мали,- смеясь, возразила Вероника,- я не буду её есть, ведь она сырая.

  -Нет?- удивился Мали.

  -Да - нет,- совсем запутывая юношу, ответила Вероника.

  -Не хорошо?- спросил флиуртиец, совершенно не понимая ирнку( он не знал, что она не родилась на острове).

  -Нам нужен огонь, Мали, и нам нужно вернуться в Ирн, чтобы посмотреть, кто там остался. Но тебе нельзя возвращаться, поэтому я пойду одна. Понимаешь?

  Он вникал в каждое слово, сосредоточенно глядя на её губы, но всё равно не смог понять всего сказанного, потому что смысл слов ему был неясен. Как-то флиуртиец видел двух влюблённых ирнцев, которые гуляли по берегу озера, а потом уселись на траву, и юноша с нежностью взял руку возлюбленной и поцеловал. Теперь Мали самому захотелось сделать так же, чтобы показать Веро как сильно ему хорошо с ней и он совершенно не злиться из-за того, что не может понять и ответить ей (многие пленные ирнцы поплатились жизнью за это, попадая в племя вождя Вау). То, что было знакомо и без перевода - Ирн - для дикаря звучало, как приближение опасности, поэтому он взял руку Веро и, целуя её, сказал:

  -Ирн не хорошо,- но вдруг упал, сражённый копьем...

  2.

   Ночной дружелюбный лес встретил Даида тишиной и поскрипыванием деревьев. Сочинитель до конца ещё не успел поверить, что смог убежать из дворца, и никто этого не заметил, иначе его давно бы уже вернули обратно. Чтобы отдышаться, юноша сел в высокую траву под деревом и сразу услышал голос, доносившийся откуда-то сверху:

  -И откуда ты сбежал?- спрашивала луния Звена.

  -А тебе какое дело?

  -В Геране трудно сейчас приходиться не только луниям. Да, вот что Гелий натворил. Что нового в столице? Давненько я там не бывала - не безопасно, знаешь ли.

  Даид выругался про себя и встал, чтобы поскорее уйти от надоедливой птицы, но она продолжала следовать за ним, перелетая с дерева на дерево, ведомая любопытством. Лес скучал без новостей, потому что птицы не покидали своего густорастущего укрытия, поэтому Звена пытала расспросами каждого путника, шедшего из Герана. Боясь, что птица привлечёт к нему шпионов отца, Даид попытался бегом оторваться от лунии. Он бежал быстро и часто не успевал раздвинуть ветви деревьев, которые хлыстали его больно по лицу. Как вдруг он столкнулся с кем-то и упал на спину. Вглядываясь в темноту, Даид сначала ничего не увидел, но потом перед ним появился пагал - розовокожый человек-хамелеон.

  -Пагал!!!- обрадовано воскликнула Звена,- вот так ночка - столько встреч.

  -Хм, ты ли это, Звена?- послышался женский голос из-за дерева.

  Птица встрепенулась, услышав знакомые нотки, и даже испугалась, потому что уде не ожидала когда-либо услышать этот голос.

  -Ваше Высочество?

  -Тихо ты, птица,- раздался уже мужской голос.

  -Шалун? Ты ли это?- замахав крыльями и распушая хвост радостно сказала Звена.- И Олиан с тобой? Овий уже устал разыскивать вас.

  -ТЫ чего языком мелишь при чужом?!- резко произнёс Олиан, намекая на присутствие Даида.

  -Ой,- спохватилась луния.

  -Овий?- повторил Даид.- Вы знаете иллара Овия? Я должен ему рассказать, он должен остановить моего отца, иначе Селия и Илия забудут о покое и мире.

  У всех присутствующих пересохло во рту от волнения и от догадки, что перед ними на траве лежит сын правителя страны - сын колдуна.

  -Ты кто?- решился спросить Шалун.

  -Даид, сын Гелия.

  -Замечательная ночь,- обрадовано заголосила Звена, но ей приказали сразу же замолчать, чтобы не привлекать к себе внимания шумом.

  -Звена, веди нас быстрее к холму,- попросил птицу Олиан.

  Луния как-то непонятно замялась и словно помрачнела, не зная, как сказать плохую новость.

  -Что опять?- спросила Анари.

  -В пещере пусто, потому что слишком много шпионов в лесу развелось. Сейчас в лесу чисто, потому что я не слышу их присутствия, но днём было много. Овий перебрался в другое место и просил быть нас наготове.

  -Кого это вас?- поинтересовался Олиан.

  -Птиц, а луний особенно, ведь мы всегда принимали участие в воинах, как разведчики. Мы помогали вести бой, докладывая, как враг себя ведёт и куда повернул, или перестроился - я знаю это по рассказам моей кормилицы.

  -В Илии не такие умные птицы,- с ухмылкой заметил принц Алил.

  -В Илии вообще всё не так,- сказал Шалун.

  -Так мы не увидим сегодня Риту?- волновался Кори.

  -Вы ещё не знаете самого главного,- прошептала Звена и подмигнула Анари.

  -Говори быстрее,- приказал Олиан.

  -Саша вернулся,- сказала птица, и, словно, разорвала старый шрам на сердце принцессы, у которой сразу появилась слабость в ногах и она присела на траву, плача от счастья.

  -Проклятье, и именно теперь Овию понадобилось переселиться,- недовольно произнёс Шалун.

  -Простите, что встреваю, но мне побыстрее нужно найти укрытие, потому что утром меня начнут искать,- предупредил заранее Даид своих новых знакомых.

  -Легко сказать "побыстрее найти" и трудно сделать,- заметил Шалун.- Что-то меня зрение подводит последние дни, чтобы что-либо искать.

  -Ужас!!!- воскликнула Звена, только теперь заметив, что Шалун слеп, а потом такое же подозрение упало и на Олиана.- Что с вами произошло?

  -Сын колдуна прав, мы очень близко от Герана, и если убежище иллара для нас теперь закрыто, надо искать другое укрытие,- сказал Алил с умным видом.

  Все задумались на несколько минут. Логично было предполагать, что Даида Гелий будет искать более энергично, чем илларов, потому что не каждый день от отца сбегает сын, да ещё к тому же любимый и единственный - опора и надежда. Никто не ожидал, что убежище Овия окажется недосягаемым, поэтому впору было немного испугаться, но для этого ни у кого уже не осталось желания - все слишком устали.

  -У меня ещё есть одна печальная новость,- произнесла Звена, складывая свой павлиний хвост в знак горести.

  -Выкладывай,- попросил Шалун.

  -Сизонии недавно прилетали на Белую поляну и пропели песню про Валива и...

  -Что и?- занервничала Анари.

  -...И про его смерть - Валива казнили в Абаре, потому что он стал прахом.

  -Маленький проказник умер?- не веря услышанному, переспросил Шалун.

  -Валив стал прахом? - это бредни,- высказал своё мнение Олиан.

  -Но почему?- совершенно растерявшаяся от потока стольких и радостных и горестных новостей, спросила Анари.

  -Сизонии пели о его любви, о лесных веях, об их предводителе и о казни. Принц Арлен не спас своего друга, а невеста Валива упала замертво, когда увидела смерть возлюбленного - тёмная история,- сказала Звена и тяжело вздохнула.

  -Струсил Арлен,- плюнув от отвращения на траву, сказал Шалун.

  -А всё-таки странно, ведь они были, как братья,- произнёс Олиан задумчиво.

  -Предают всегда те, кого ты любишь,- сказал Шалун, и Олиан покраснел до корней волос, хотя его брат не намекал на него, а скорее больше на Риту.

  -Мне нужно бежать дальше, если я хочу избежать возвращения в Геран,- суетился Даид, видя, что его новые знакомые не спешат решать, куда бы податься теперь.

  -Не торопись,- сказала Анари,- твой отец схватит тебя быстрее, чем солнце успеет подняться над землёй, если ты отделишься от нас. Мы умеем скрываться от него, так что обязательно что-нибудь придумаем.

  -А я уже придумал,- сказал Шалун.- Мы отправимся к Криставу.

  -Ха, а ведь там отличное убежище, у Гелия под самым носом,- поддержал Олиан брата. Они вкратце объяснили остальным, почему в доме Кристава, который находился почти рядом с Королевским холмом, так хорошо можно переждать "бурю".

  -А, вдобавок, иллары могут навестить Кристава и тогда ты, Даид, сможешь им всё рассказать, а ты, Анари, встретиться быстрее с Сашей,- сказал Шалун и почувствовал, как фыркнул Алил. Хотя принц и понимал, что его женитьба для Анари пустой звук, для него было уже приятно осознавать, что они стали мужем и женой. И хотя Алил был добрым малым и не желал никому зла, теперь ему очень хотелось, чтобы Саша, которого он в глаза не видел, сгинул куда-нибудь и перестал занимать в сердце Анари такое огромное место.

  -А я увижусь с Ритой тоже?- спросил Кори.

  -Да, иллары устроят и это,- сказал Шалун, ухмыляясь и потирая кулаки.

  -Тогда пойдёмте уже, зачем стоять?!- волновался Даид.

  -Мы стоим, потому что в Геран просто так через ворота теперь рискованно входить - нас не защищает сейчас магия Овия,- сказал Шалун.

  -Но городские банды умеют выбираться из Герана,- шёпотом произнёс Кори, поглядывая по сторонам и прислушиваясь к шорохам.

  -Ты знаешь как?- спросил Олиан.

  -Нет,- краснея от смущения (кожа пагала стала ещё более красной), пробормотал Кори.

  -Мы можем подождать, пока откроются ворота порта и приплыть в Геран на лодке,- предложил Алил, которому очень хотелось внести и свою лепту в разговор.

  -Идея не плохая,- поддержал принца Шалун.

  -Но порт охраняют, наверное, строже, чем ворота,- предположил Олиан.

  -Я слушаю вас и удивляюсь!!! Вы хотите лезть в пасть к хищнику по доброй воле!!!- распушив хвост от недовольства, сказала Звена.- Да Гелий вас поймает на этот раз, как только ваша лодка подплывёт к пристани.

  -Но что тогда нам делать?- спросила Анари.- Ведь нам больше некуда идти, рассвет скоро.

  -Ждите,- сказала Звена и, взмахнув крыльями, улетела.

   Чего именно ждать от птицы никто не знал, но никто не стал уговаривать остальных улизнуть. Шалун и Олиан решили воспользоваться простоем и задремали, а Даид и Кори начали разговор о своём любимом: первый - о музыке, а второй - о Рите. Лица королевских кровей грустно сидели в сторонке и думали о далёком счастье, о котором так давно мечтали, и которое всё время где-то задерживалось в пути. Анари грустила меньше принца, потому что теперь точно знала, что её Саша жив и находится в безопасности с илларами. Как скоро она с ним увидится, Анари не знала, но это уже было не столь важно, как ощущение, что он где-то здесь, живой, невредимый, ожидающий её появления. Вдруг принцесса почувствовала на спине бег холодных мурашек, потому что ей пришла в голову страшная мысль: Саша узнал о её гибели от илларов и ничего не подозревает, что она была спасена Данилеем, как залог безопасности разбойника. Такая новость могла повергнуть горячего парня в бездну горя и отчаяния, а это, в свою очередь, неизбежно привело бы его к гибели, потому что, она знала, Саша стал бы искать смерть.

  -Нет, только не это, о, небеса,- прошептала она, роняя слёзы на траву.

  Алил уже открыл рот, чтобы спросить принцессу, о чём она переживает, как вдруг поднялся сильный ветер и сразу же утих. Луния Звена опустилась на землю и с улыбкой, на какую была только способна птица, сказала:

  -Они прилетели взять вас с собой. Сев на них верхом, вы станете такими же невидимыми, и они доставят вас в своё убежище. Вам там понравиться. Наша стая там иногда отдыхает от шпионов.

  -Кто они?

  -Истинные корки, чистых кровей - крылатые корки. Но вы их сможете увидеть только когда пересечёте границу их убежища, потому что только там спадает с них магическая защита.

  -Так вот почему никому не удавалось их поймать столько веков,- произнесла Анари.

  -А мы, как назло, ослепли,- воскликнул Шалун.

  -Тише,- пригрозил Олиан младшему брату.

  -А как мы узнаем куда садиться? Не видно же ничего,- поинтересовался Даид.

  -Они сами вас посадят себе на спины, не бойтесь.

  Дух захватило у каждого, когда невидимые и мягкие крылья корков взяли их и бережно посадили себе на спины, как и обещала луния. А когда те же сильные и огромные крылья взмахнули и резко помогли взмыть тяжёлым телам в воздух, всадники, все, как один, заголосили от восторга, и громче всех - Шалун. Он ничего не видел, и от этого все ощущения были положительно обострены, да к тому же сбылась мечта любого мальчишки с Селии - полетать на спине настоящего корка. Ощущения Олиана были похожи, но он старался не выплёскивать эмоции с силой наружу, а по капле и тихонько, не забывая об осторожности. Звена сопровождала невидимый табун, чтобы убедиться в их безопасности и потом, встретив иллара Овия, доложить обо всём, кроме точного местонахождения корков - этого лунии не открыли ещё никому.

  -Когда вы покинете убежище крылатых корков, из вашей памяти сотрутся все воспоминания о них, как бы сильно вам этого не хотелось,- говорила Звена.

  -Врёшь!!!!- возмутился Шалун.- Это несправедливо.

  -Иначе нельзя - так было всегда. Вы не первые люди, которых корки впускают к себе, и вы не будете первыми, память которых окажется слабее магии убежища.

  -Мой отец всегда мечтал о таком табуне,- тихо произнёс Алил, жалея, что его родитель не видит и не чувствует сейчас то же, что и его сын, а вместо этого томится в заточении в своём дворце.

  Никому из них ещё не доводилось общаться стакими корками, но, глядя, как Звена легко понимает этих животных, у всех создавалось впечатление, что крылатые корки умеют говорить и, скорее всего, передавая мысли на расстоянии. Каждый постарался что-то сказать мысленно тому корку, на спине которого он летел, но ни одного ответа не последовало. Анари погладила мордочку своего корка, его усики весело пощекотали её ладони, и она засмеялась.

  "Нам нравиться, когда люди гладят нас",- сказал ей корк, радуя принцессу, что она может его слышать.

  "А я всегда думала, что люди придумали настоящих крылатых корков",- произнесла мысленно Анари, догадываясь, что звуки эти животные плохо понимают.

  "Когда-то, во время войны илларов, мы не по своей воле помогали обеим сторонам, поэтому самый старый иллар решил освободить нас от хозяев, чтобы мы сами могли решать, когда служить, а когда стоять поодаль".

  "Значит только он знает где вас искать",- предположила Анари.

  "Да, но, как и наши друзья птицы, он никогда и никому не откроет местонахождение нашего убежища".

  "Я много слышала о войне илларов, но никто не описывает её в книгах. Корки много знают о ней?"

  Корк Анари не успел ей ничего ответить, потому что табун уже приблизился к входу в убежище. Пролетая над живописной долиной, которую разрезала вдоль полноводная река, и землю вздымали холмы, которые поросли кустами и тонкими плодовыми деревцами,- пролетая над этим живописным местом, усеянным травой и цветами, никто из беглецов не догадывался, что именно здесь корки нашли своё пристанище на многие века. С высоты долина казалась безжизненной и необжитой, но как только крылатые создания ступили на землю, их всадникам приоткрылась магическая завеса, и все увидели табуны крылатых корков, мирно жующих траву, весело купающихся в реке, ловко резвящихся в небе над головой. Наблюдая, как эти удивительные животные летают высоко в небе, беглецы - только зрячие, Шалуну и Олиану приходилось теперь рассчитывать только на свой слух,- застыли от изумления и радости. Зрелище гипнотизировало их своей незабываемой реалистичностью и красотой: корки размахивали крыльями, разрывая воздух, обнимали друг друга, падая в такие моменты камнем вниз, и почти у самой земли снова взмывали вверх, издавая характерные только для них звуки, похожие на соловьиную трель.

  -Как такое можно забыть?- не верила Анари.

  -И хорошо, что я не вижу - не будет обидно,- сказал Шалун.

  -Хоть какой-то плюс в нашей слабости мы нашли,- добавил Олиан, улыбаясь, а его брат сладко причмокнул ртом, чтобы без слов как-то показать своё согласие с ним.

  "Здесь много плодов, много воды и рыбы, так что вы можете оставаться у нас в гостях сколько пожелаете",- сказал один из корков.

  -Здесь есть хижина, в которой можно устроиться на ночлег,- подсказала Звена друзьям.- Я вам покажу. Только там вам всем будет немного тесновато.

  -Мы с братом можем поспать и на траве,- сказал Шалун, как бывалый охотник, и Олиан не возразил.

  -Я тоже,- подхватил Кори, которому в Геране часто приходилось спать на улице, не имея своей собственной крыши над головой.

  Разговор прервался характерным колебанием воздуха, которое словно толкало каждого в сторону, чтобы кому-то уступить дорогу. Только внимательнее приглядевшись, друзья увидели несколько человеческих фигур, идущих мимо них в расплывающейся пелене. Эти люди не подозревали о присутствии в этой долине ещё кого-то кроме них - они не видели ничего, кроме холмов и реки, и не слышали ничего, кроме шума ветра и шуршания травы.

  -Вы привыкнете к этому и скоро перестанете замечать таких посетителей - так магия защищает эту долину и корков. Часто здесь пролетают шпионы и колдуны, но ничего не чувствуют, потому что магия старого иллара слишком сильна,- объяснила Звена, важно подняв хохолок и распушив свой длинный хвост.

   Столько переживаний вдохновили Даида на творчество. Он вынул из дорожной сумки лелту - единственный музыкальный инструмент, который смог унести с собой из дворца,- и начал играть, сочиняя в голове по ходу своих ощущений. Его музыка привлекла к себе даже корков, которым, как оказалось, не были чужды прекрасные звуки лелты и мелодия, которую создал сочинитель экспромтом. Даже если и было до этого у друзей какое-то неосознанное мелкое отвращение к сынку колдуна, оно улетучилось с появлением его музыки. Она помогала понять душу этого юноши, который не стремился разрушать, а его призванием было именно создавать и радовать. Такой человек не мог быть плохим, хотя его некоторая заносчивость за столь короткое время не скрылась от беглецов, но это ему можно было простить, только бы он продолжал играть.

  -А теперь я сыграю сочинение, написанное мной вместе с другом, имя которого Бренлен,- сказал Даид, закончив перебирать струны пальцами.

  -Ты знаешь нашего сочинителя?- удивились все.

  -Да, мы познакомились в Кальте.

  -Бренлен очень переживал, когда ты исчез,- сказал Кори.

  -А ты-то откуда знаешь?- воскликнул Шалун, не веря такому совпадению.

  -Я не рассказывал вам, что в Кальте произошло - там были и иллары, и семья Бренлена, и Рита там меня оставила, поэтому я промолчал,- сказал Кори.- Бренлен очень переживал, что иллары прилетели за каким-то Даидом и я не думал, что этот Даид тот же самый Даид,- путано объяснил пагал.

   Теперь музыка обоих сочинителей разносилась над долиной и не было ни одной живой души, которая бы не переживала этим, льющимся и ласкающим слух, звукам.

  3.

   Ожидать нападения илларов с их дикарями теперь было для Гелия не так мучительно, как раньше, потому что его тыл прикрывали ирнцы, спрятанные за горами, возвышавшимися на краю столичной долины и скрывавшими от жителей океанский берег, на корабле. Догрод стоял в укромной бухте в полукилометре от устья реки Сельвии. Проходившие мимо корабли не видели чужеземное судно, потому что бухта имела очень узкий проход, и никто никогда в неё не заглядывал, кроме рыбацких лодок, которым было легко протиснуться внутрь этого надводного укрытия. Чем там были заняты блудные сыновья, вернувшиеся домой вместо их праотцев, колдун знал от своих шпионов, которых подослал, чтобы контролировать своё войско. Десяток его самых лучших приближённых колдунов находилось на Догроде, дабы ни один ирнец не посмел сбежать раньше начала сражения. Хотя уговорить их отправиться в далекую Селию было очень легко, Гелий не был уверен, что, находясь рядом с берегом родных мест, которые манили неизведанностью, красочностью и новизной, ирнцы не решат отказаться на время от обещания помочь великому "иллару" Гелию. Собрав всё мужское население в спешке, колдун не догадывался, что кто-то из этих потомков блудных сыновей Селии и Илии оставил в Ирне самое дорогое - любовь. Катрею не хотелось лететь, не простившись с Вероникой, но оказалось, что девушка исчезла и темница пленённого дикаря тоже была пуста. Понимая, как важно для брата полететь вместе с отцом и доказать делом, что он может сражаться не хуже Нисана, старший брат остался на острове и поклялся разыскать Веронику, а флиуртийца - убить. Второй причиной добровольной разлуки с отцом и младшим братом Нисан не называл для себя даже в уме, но она существовала с той самой минуты, когда чужеземка ступила на каменный пол наблюдательного горного поста. Догадывался ли об этом Катрей?- он отгонял от себя эту мысль, чтобы не возненавидеть брата за невольную слабость. К тому же Вероника не отвечала взаимностью ему (Катрею), поэтому он не мог твёрдо претендовать на чувство, которого в сердце девушки пока что не было. Тоскуя и волнуясь от незнания что происходит на острове, Катрей рвался к действию, чтобы побыстрее вернуться обратно. Не только сын главы Ирна, но и сам Глен не понимал, почему их заставляют так долго ждать и не пускают на берег. Гелий утверждал, что жизни миллионов зависят от ирнцев и чем скорее они прибудут в Селию, тем будет лучше. А на самом деле корабль прятали от всех - это бросалось в глаза даже самому тупому ирнцу.

  -А может иллар Гелий не хочет нападать сам - наверное, враг затаился и выжидает чего-то,- вносил своё предположение на совете подсказчик главы Ирна. Подсказчиком называли самого ближайшего к главе человека, без которого не обходилось ни одно решение Глена, да и предыдущих глав города. Ирнцы внимательно слушали этого грузного и краснощёкого мужчину, у которого набедренная повязка утопала где-то под, выпирающим вперёд, животом. Он расхаживал по каюте капитана - и им на Догроде являлся Глен - и рассуждал дальше вслух:

  -Получается, что мы - пленники на собственном корабле, и эти мрачные люди в чёрных одеяниях поглядывают за нами. Дело попахивает дымом, от которого веет гнильём.

  -Даааа,- протянули, соглашаясь, все собравшиеся - 20 человек, старших в армии ирнцев и более приближённых к Глену.

  -Из рассказов о Селии, которые дошли до нас от отцов и дедов, мы знаем, что иллары одевались всегда в серые или белые одежды и носили бороды. Мы так обрадовались, что сможем повидать далёкую родную землю, не поразмыслив: правду ли говорит этот человек. Кто берётся теперь утверждать, что эти мрачности и есть те самые иллары - хранители света и добра?

  -Может быть, я и в самом деле поспешил, но теперь мы здесь и знаем, куда пропали дикари. Если нам суждено сразиться с ними здесь, то так тому и быть. Но сможем ли мы противостоять колдунам и илларам, не зная толком: где - свет, а где - тьма? - спросил Глен, проводя своим грозным взором по своим приближённым.- В Ирне остались наши жёны и дети. Сможем ли мы вернуться к ним и может быть зря я не оставил половину войска в городе?

  -Если наши подозрения верны, и нас пытаются обмануть, то нужно действовать очень осторожно, потому что для колдунов долететь до Ирна куда проще, чем нам добраться, а это опасно для наших близких,- высказался кто-то.

  -Нужно верить, что камни защитят нас от чёрной магии, ведь мы давно сроднились с ними, как дикари.

  -Нужно попробовать избавиться от надсмотрщиков.

  -И тогда мы точно будем знать на чьей стороне - сила.

   Пока в каюте капитана продолжался Совет старших, Катрей слонялся по верхней палубе без дела, как и все остальные ирнцы, и искоса поглядывал на людей в чёрном одеянии, которые сидели на носу и о чём-то беседовали между собой. Их было десять человек и все молоды лицом, но что-то подсказывало юноше, что духом они были намного старше своего обличия. Когда-то Катрей заслушивался рассказами не только о Мабрине и харках, но и о илларах и колдунах. Его мать Асилла умела рассказывать красиво и интересно, поэтому в памяти юноши навсегда отпечатался светлый образ служителей белой магии. Ничего похожего он не находил в этой мрачной десятке. От них веяло холодом и чем-то гадким. Почти у всех ирнцев на шее висел каменный медальон, источающий магическую энергию, которая причиняла тёмным личностям неудобства тогда, когда кто-то приближался к ним на расстоянии двух шагов. Желание избавиться от наблюдателей и отправиться на берег было сильнее благоразумия, тем более что сомнения зародились уже у каждого ирнца в правдивости Гелия. Поэтому Катрею не составило большого труда подговорить друзей к нападению на мнимых илларов. Двадцать человек, которые надеялись если не силой и умением, то хотя бы количеством победить, после условного знака Катрея, подбежали к наблюдателям. В левой руке они сжимали магические камни, а в правой - свои ножи. И прежде чем колдуны смогли что-нибудь сделать, ирнцы умертвили их. Никто никогда не мог убить колдуна простым ножом, но на этот раз в лезвии пылала сила медальонов, которая передалась от рук ирнцев и приговорила шпионов к смерти. Тела колдунов потеряли юношеское обличие и ирнцы увидели перед собой глубоких иссохших стариков.

  -Бросьте их в воду,- скомандовал Катрей. Он не задумывался, что на это скажет его отец, потому что не сомневался в своём чутье.

  -Скажите моему отцу, что я всё разведаю и вернусь,- сказал он своим друзьям и пригнул за борт. Кто-то бросился в каюту капитана, а кто-то, опасаясь гнева Глена, последовал следом за сыном главы. Когда весь Совет высыпал на верхнюю палубу и увидел, что натворил Катрей, все остолбенели от страха за своих родных в Ирне, ведь теперь Гелий обязательно должен был отомстить им.

  -У меня нет больше двух сыновей - я отказываюсь от Катрея, отныне он - враг мне, и те, кто плывёт вслед за ним,- глядя, как удаляются от корабля пять фигур, произнёс Глен. Он не бросил за ними погоню, не стал стрелять в их спины из лука, потому что слишком тяжело было для отца в один день и потерять, и избавиться от собственного сына.

  -Теперь нам остаётся или ждать когда Гелий узнает об этом, или покинуть корабль,- сказал после некоторой паузы глава Ирна.

  -Да, Катрей поспешил, но...,- начал было подсказчик.

  -Он не поспешил - он подписал смертный приговор ирнцам.

  -Но мы смогли убить их, а значит мы сильнее,- сказал один из участников расправы над колдунами, рискуя попасть под горячую руку главы.

  -Мы сильнее здесь, но не в Ирне. Надо что-то придумать,- произнёс Глен, думая сейчас только о родном городе.

   Впереди возвышались неприступные скалы, и виднелась узкая вертикальная полоса, в которой просматривалась линия горизонта. Видеть то, что находиться сзади, за этими, казалось, неприступными горами, ирнцам удалось только с воздуха, тем утром, когда их корабль опустился на поверхность Капризного, сине-голубого океана. А впереди лежали только бескрайние океанские просторы, но, повернув направо, можно было добраться до устья реки Сельвии, которая привела бы ирнцев в столичную долину. Да к тому же они надеялись, что их подберёт какая-нибудь рыбацкая лодка, что и произошло почти сразу, как только они покинули бухту. Странное одеяние незнакомцев, а, вернее, их нагота, прикрываемая только набедренной повязкой, удивила двух рыбаков. Их хрупкое судёнышко приняло на борт сразу пятерых и немного громче заскрипело, но всё же послушно продолжало путь домой в рыбацкую деревню, расположенное на правом берегу Сельвии, чуть ближе Герана, который ирнцам так и не довелось увидеть, потому что лодка сразу забрала влево, как только прошла через устье. Ширина русла реки поразила Катрея и его друзей, а так как то, что находится на противоположном берегу, не могло открыться их взору сейчас, Катрей спросил у молчаливых рыбаков:

  -Что там?- и показал рукой на левый берег, который находился по правую руку сейчас, ведь лодка двигалась против течения.

  -Там - Геран,- ответил один из рыбаков, ещё больше удивляясь, что ему задают такой вопрос.

  -А вы все откуда будете?- спросил ирнцев второй рыбак - он был постарше и не любил попадать в неприятности, а именно это сулило его знакомство с полуголыми парнями.

  -Похоже, что ты из Мабрина,- предположил первый рыбак, намекая на харков, которые были кумирами Катрея.- А вот твои друзья откуда?

  Четверо длинноволосых ирнцев переглянулись и промолчали, зная, что среди них главным является сын главы, а это значило, что ему и нужно было придумывать ответы.

  -А это - мои друзья,- ответил Катрей, мрачнея оттого, что ему устроили допрос.

  -У нас в деревне как раз остановился один харк - непробудный пьяница и гуляка, уже выпил почти всё вино в кабаке,- недовольно произнёс рыбак постарше, а второй рыбак просто хихикнул.

  -Мне нужно будет его повидать,- с нетерпением в голосе и в поведении воскликнул Катрей.

  -Такую услугу мы можем устроить.

  К вечеру, борясь с встречным течением, рыбацкая лодка причалила к деревянной пристани. Все пассажиры сошли на берег и в вечерних сумерках смотрели вокруг, вдыхая вместе с рыбьим запахом дыхание земли. Всё было другое на этой земле и так сильно хотелось оставить в памяти как можно больше от первой встречи. Они были рады, что находятся здесь, но всё-таки уже начинали осознавать, что по-настоящему родным для них останется навсегда остров Флиур. Оставив помощника выносить с лодки улов, старший рыбак повёл незнакомцев по тёмным улочкам деревни к кабаку, где харк не только пил, но и ночевал. Прохожих на улицах уже не было, да это было и к лучшему. В деревне стоял только один каменный дом - кабак. На пятьдесят домов это заведение приходилось каждому мужчине вторым родным домом, который отнял у них всех харк. Никто не мог вслух произнести слова, чтобы чужак убирался, потому что справиться с ним даже всем рыбакам вместе взятым было бы не под силу. Поэтому старший рыбак вёл Катрея в кабак с единственной мыслью, что после их встречи харк уберётся обратно в Мабрин, где ему было самое место. Могучая спина харка единственная бросалась в глаза внутри кабака. Лысый воин спал с кружкой в руке, опустив голову на стол. Ирнцы расселись вокруг этого стола и стали с интересом разглядывать здоровяка. Его пухлые губы целовали доску так сладко, что слюни текли ручьём изо рта харка. Так как воин из Мабрина заснул лицом вниз, его нос приплюснулся под тяжестью головы, и пока что не было понятно какой он формы на самом деле. Глядя на руки и фигуру харка, Катрей сразу определил его в силачи, потому что в них струилась сила и ловкость, присущая воинам этого народа. А то, что этот пьяница - воин, доказывал длинный меч, прикреплённый к его поясу.

  -Эй, харк, проснись,- толкая легонько в плечо спящего, сказал Катрей, и в ту же самую секунду его горло сжала сильная рука воина. Друзья Катрея набросились на харка, но он раскидал их в разные стороны левой рукой, как пушинок. А затем внимательнее взглянул на Катрея, хрипевшего от боли и нехватки воздуха. Худое тело лысого юноши никак не вязалось с обычной мускулистой фигурой любого харка.

  -Ты кто? Самозванец? Ты же не харк, ведь так?

  -Мы приплыли с Флиура,- прохрипел еле понятно Катрей. Рука харка разжалась и юноша с грохотом повалился на пол, откашливаясь и жадно вдыхая воздух ртом.

  -Флиур так далеко и оттуда никто никогда не возвращался,- сказал воин.

  -Мы там живём,- пояснил Катрей, оглядываясь по сторонам, ища своих друзей, которые валялись без сознания на полу. Когда же они очнулись, ни харка, ни сына главы уже не было в кабаке...

   Харк Шек вёл своего нового знакомого по ночным улицам деревни в причалу, слушая подробный рассказ Катрея. Воин потребовал от юноши оставить своих друзей в кабаке, потому что в Мабрине, куда они направлялись вдвоём, ирнцев сразу бы вызвали на бой и убили бы в первый же день. Внешне Катрей немного походил на харка, поэтому Шек за него не переживал( харки вообще редко переживали и волновались)- хотя бы несколько дней юноша мог продержаться в городе, слившись с толпой. К тому же по дороге воин украл штаны и майку, которые были повешены сушиться на улице, и приказал ирнцу одеться.

  -Так ты всё равно не очень смахиваешь на нас, но дома я тебе отдам что-нибудь из моих вещей,- сказал Шек. Сам он был одет просто и удобно: рубашка с короткими рукавами была заправлена в обтягивающие штаны из мягкой ткани, а на ногах он носил высокие сапоги; лёгкий плащ из тёмного материала был накинут на широкие плечи воина и завязан спереди тесёмками. По сравнению с ним, Катрей теперь казался оборванцем с босыми ногами.

   На причале Шек залез в первую лодку и, порвав верёвку, привязанную к столбу, отплыл на противоположный берег Сельвии, захватив и чужака с собой. Рассказ Катрея его интересовал всё больше и больше и, ступив на левый берег Сельвии, он впервые, за всё это время, произнёс:

  -На этот раз Гелий просчитался, и мы его удивим.

  -Он не иллар?

  -Колдун Гелий разве что в детстве мечтал стать илларов, а потом его огрели по голове и он потерял рассудок. Только глупец мог надеется, что вы не догадаетесь обо всём.

  Большая и круглая голова Шека повернулась в ту сторону, откуда донёсся какой-то шорох. Он пригляделся и позвал:

  -Луния, лети сюда.

  Ветви раздвинулись, и на траву опустилась птица с длинным хвостом и фиолетовым хохолком. Она присмотрелась к путникам и спросила, приводя Катрея в восторг, ведь на Флиуре ни одна птица не разговаривала:

  -В лесу много ищеек Гелия, всё ещё ищут его сына.

  -Проведи нас по безопасной тропе до Мабрина.

  -Хорошо, только вам придётся бежать за мной,- сказала птица и полетела.

  Поспевая за ней следом, Катрей говорил на бегу:

  -А почему она умеет говорить?

  -А почему твой камень может помочь убить колдуна?

  -Не знаю.

  -Вот и мне всё равно - только пусть не распускает свой язык дальше.

  Делая остановки, чтобы отдохнуть, двое бегунов встретили рассвет на полпути к Мабрину. Катрей каждый раз замедлял бег, когда его зоркий взор замечал новых животных, которых на острове не водилось в таком большом и разнообразном количестве. Ирнец не видел ещё селийских хищников, но был уверен, что с ними не труднее справиться, чем с дикарями. Как любой охотник, он рвался доказать свою удаль, но Шек спросил:

  -А ты уверен, что на наших хищников подействует сила твоего камня?

  Этот вопрос если не завёл Катрея в тупик, то хотя бы заставил задуматься о своей непобедимости. Но задумывался он недолго, потому что его отвлекал бег и столько нового вокруг, что грех было отвлекаться на мысли. Поздней ночью луния наконец-то вывела Шека и Катрея к городским стенам родного города харков. Массивные ворота были распахнуты на распашку и через них проходили все - и чужие, и свои, чтобы в очередной раз участвовать в ночных боях. Зная каждый поворот, каждую улочку и переулок, Шек быстро провёл своего нового знакомого до своего дома, не выпуская руки Катрея, смотревшего на высокие дома харков, как на чудо. Дом толстогубого воина находился в старой части города, где ещё сохранились одноэтажные дома, и достался ему от родителей. Внутри покосившегося жилища сохранялся идеальный порядок в ожидании хозяина и никто бы не мог подумать, что пьяница так следит за чистотой. Две комнаты и чердак определяли пространство внутри, и маленький сад - снаружи. Заглянув в первую комнату, Катрей увидел столько оружия, сколько вряд ли могло понадобиться одному человеку, но которым его хозяин очень дорожил. А во второй комнате объеденились и спальня, и кухня, и гостиная.

  -Когда-то и я был молод, так что что-то подходящее из одежды сейчас тебе подберём,- открывая сундук, сказал Шек.- А как ты избавился от волос на голове? Они у тебя растут или нет?

  -Я мазал голову специальным маслом, и волосы перестали расти.

  -Похвально,- усмехнулся Шек. Он нашёл штаны, рубашку и истоптанные башмаки для юноши на самом дне сундука. И когда Катрей оделся, воин одобрительно кивнул.

  -Теперь тебя можно вести на Большую арену, где ты и поведаешь всему городу обо всём. Хоть харки и не обладают силой ваших камней, они смогут справиться и с дикарями, и с колдунами.

  -Почему ты так уверен? Ведь чёрная магия сильнее.

  -ТЫ лучше задумайся: почему какой-то там Иин выбрал не вас, а дикарей. И почему до сих пор не напал на колдунов? Чего он ждёт?

  Шек достал из буфета бутылку вина и начал пить с горла, думая, что услышит хоть какое-то предположение от Катрея, но в ответ была тишина.

  -Чего молчишь?

  -Это вкусно?

  -Попробуй.

  С лёгкой подачи Шека Катрей попробовал, и уже после трёх выпитых бутылок воин и ирнец клялись друг другу в вечной дружбе не понятно почему. Шатаясь и хохоча без причины, они направились к Большой арене...

  4.

   Снежинки, разгоняемые в разные стороны ветром, оседали на заснеженную поверхность Сонной долины, и вокруг всё казалось таким же пустынным и мрачным. Армия дикарей больше не стояла неподвижно по пояс в снегу - она испарилась. Оранжевые ваи давно погрузились в сугробы вместе с останками веев стаи Сайко и телами флиуртийцев. Тишина царила в горном кольце, и шпионам Гелия не могло прийти в голову где ещё теперь искать илларов и их войско. Вглядываясь в белое покрывало, нетронутое следами ни человеческих ступней, ни чьими бы то ни было ещё, узулаки - верные колдуну ищейки без собственных мыслей в сияющей голове,- не могли себе представить, что именно под этим снежным покровом скрывался и Иин, и его гости. Никто из шпионов Гелия, снабжённых от колдунов крыльями для удобства поиска, не был наделён способностью заглядывать в прошлое, чтобы увидеть эту долину в цвету и в её великолепии. Как они могли догадаться, что давным давно Иин построил себе здесь дом - высокий и просторный, чтобы вместить сюда всю библиотеку с начала создания мира, чтобы жить среди голосов тех проклятых, кто ему напоминал каждый день как опасно забывать о светлой цели. Разве могли узулаки догадаться раскопать из-под снега хотя бы маленький кусочек этого дома, чтобы увидеть, что кусты ваи растут на самом деле на крыше, а не на земле. Снег скрывал убежище иллара-старца, потому что снегопад в долине был делом его рук - его магии. Освещённый внутри неугасающими плодами лиизий, которые теряли свою ослепляющую силу за пределами Валевии, дом Иина приютил и дикарей, и Овия с его друзьями. И пока в подвале, с лёгкой руки хозяина дома, стоймя спало флиуртийское войско, в комнатах убежища скучали гости иллара-провидца. Каждая комната в доме напоминала монастырскую келью с кроватью и окном, за которым можно было увидеть только многовековой слой снега. Огромный зал библиотеки прельщал только Овия и Леона, но им вход туда был запрещён самим Иином, потому что в книгах древних илларов можно было прочитать слишком много тайн, противопоказанных современным служителям светлой магии. Никакого другого развлечения в доме для гостей не было предусмотрено, поэтому уже через несколько дней из комнаты Леона начали доноситься громкие хлопки и грохот. Сначала все постояльцы сбегались на этот шум, чтобы посмотреть что там происходит, а потом привыкли не замечать хандру толстяка. Хандрить по-Леоновски означало лежать на кровати и, гляда в потолок, подбрасывать вверх горсти с чёрным порошком. Развлечение приносило удовольствие, если удавалось успеть произнести заклинание и заставить силой рама порошок взорваться на расстоянии вытянутой руки от тела. Позволять себе такое развлечение Леон осмелился не только потому, что Иин медлил с нападением на Гелия, но и потому что ему надоело прятаться и оберегаться. Овий проводил дни напролёт в раздумьях, и это ещё больше раздражало Леона, которому не хватало своих книг, чтобы думать о прочитанной странице или о создании какого-нибудь эликсира - просто так копаться в своих мыслях толстяку иллару никогда не нравилось. Если ему совсем уж надоедало хандрить в одиночку, то он шёл в комнату к Авиону, чтобы поспорить на какую-нибудь тему, которую выбирал сам охотник, или они сидели у кровати спящего Саши и слушали рассказы Ровела о дикарях, о допросах колдунов и о сложном ремесле стрижника. Такое времяпрепровождение казалось нелепым, когда в Селии и Илии власть колдунов всё больше укреплялась, но никто из них не мог заставить Иина приступить к действию, к тому же старец всё время где-то пропадал, редко показываясь на глаза своим гостям.

   Легко себе представить состоянии Риты в таком, отсечённом от мира, месте, где нельзя было даже прогуляться, как в пещерах убежища Овия. Несколько дней она держалась молодцом, не злясь на весь свет и не упрекая никого в том, что её заточили в четырёх стенах. Но потом её терпению пришёл конец, что объяснялось ещё и таким явлением, как потеря интереса к Саше. Поклявшись совсем недавно не отходить от него ни на шаг, теперь Рита уже не помышляла об этом, раздумывая больше о подарке базанов, чем о возлюбленном. Она больше не заходила к нему в комнату даже не потому, что там почти всё время находился Авион, а потому что её чувство окутала, как всегда, скука. Однообразно помышлять только об одном было не для Риты. Если раньше она любила, потом ненавидела, потом хотела отомстить, затем искала возможность избавления от соперницы и, наконец, исполнила задуманное( правда, неудачно) - это помогало ей не придаваться скуке, а быть всё время в движении если не телом, то мыслями и мечтами. Заполучив страсть Шалуна слишком быстро и просто, Рита также просто оттолкнула от себя его при помощи Олиана, не жалея о потерянном чувстве. А теперь каждый день проходил не просто мучительно долго и без движения, но и ужасно скучно, без взрыва эмоций вокруг (если не считать хандру Леона). Оказалось, что существовать рядом с Сашей для Риты было не так важно, как раньше, и ей не хотелось, чтобы он просыпался, помня всё или забыв всё - он потерял и Веронику, и Анари, а без соперниц Рита не хотела владеть его сердцем, ведь никто бы ей тогда не завидовал и не заставлял быть начеку. Отбросив все посторонние мысли, она сидела на кровати и рассматривала коробку базанов, пытаясь понять, что бы это могло значить. Пустая внутри и без надписей снаружи коробка не наталкивала ни на какую версию, зля девушку. Но вдруг в её голове вспыхнула мысль, которая могла всё объяснить, но пока что без доказательств.

  "А что, если они подарили мне это именно затем, чтобы я вернулась с вопросом?"- спросила себя Рита. "Они не могли открыто сказать мне при Кори и Бабие, что... А что они не решились мне сказать при этих двух? Зачем дарить дурацкий подарок, когда можно было просто отвести меня в сторонку и шепнуть на ухо что надо?!"

  Рита нервно кусала губы и играла подушечками пальцев, потирая об большой палец на каждой руке остальные четыре. "Они не хотели, чтобы кто-то знал о том, что я вернусь к ним, поэтому всучили мне эту дребедень, поэтому не сказали мне ничего ни при моих попутчиках, никак вообще. Я должна была покинуть их город вместе с Бабием и Кори и вернуться одна без свидетелей",- додумала Рита, наконец. Она не была уверена в этой версии, потому что базаны утверждали, что только они решают, когда кого впускать на свою территорию и клялись убить любого непрошенного гостя. Но потом она поняла, что эта коробка и является их приглашением, так что она может отправляться к ним, не боясь за свою жизнь. А ей очень хотелось вернуться к ним, потому что в городе небоскрёбов осталось так много интересного и неизведанного ею, множество знаний, которые, быть может, клоны собирались открыть ей.

  "А в самом деле, что я там буду делать? Для чего я им понадобилась?"- спросила себя Рита, но сразу же перестала себя мучить вопросами, потому что решение уже было принято и оставалось только придумать, как покинуть Сонную долину. Зная, как сильно её все здесь недолюбливают, девушка решила попросить открытым текстом избавить её от нахождения "в этой дыре", как она про себя думала. Самым элементарным и быстрым способом перебраться через горы была, конечно, магия, поэтому она направилась в комнату Овия. Старый иллар сидел на полу и водил пальцем по рассыпанному белому порошку, смешанному с чёрными горошинами. Похожие на иероглифы, знаки говорили ему о чём-то таком, что заставляло старика возбуждённо теребить свой длинный ус и часто причмокивать губами, словно смакуя очень сладостную новость. Увидев Риту, Овий взмахнул рукой и разогнал мелкие крупинки порошка по углам комнаты, словно боясь, что и она сможет прочитать слова, написанные им. Девушка сделала вид, что не заметила этого нелепого страха, и села на кровать, чтобы начать разговор. Иллар поднялся с пола и сел рядом с ней, по-отечески нежно глядя на ту, которая так много причинила зла. Он не мог ненавидеть её, как Грагару, потому что чужеземка творила пакости невольно - ей судьбой было предписано быть взбалмошной мелкой пакостницей, лишённой счастья. Овий жалел её, ведь в сердце Риты скрывалось много хороших качеств, которые она не выпускала на свет.

  -Я пришла просить.

  -О чём?

  -Я хочу уйти от вас всех, мне надоело здесь.

  -Хорошо,- коротко ответил иллар, и Рите показалось, что ему не терпится побыстрее избавиться от её присутствия. Но задумываться о причине такого поведения у девушки не было желания, поэтому она сказала:

  -Я хочу быть подальше от Герана и от вас всех, поэтому переправь меня через горы и оставь на западном побережье. Обещаю, что никогда больше не вернусь к вам и не стану докучать Саше.

  Закрытой книгой были для илларов и колдунов чужеземцы, но Овий почувствовал всё-таки лукавство в голосе Риты. "Кончено, она что-то задумала и не скажет об этом",- понимал Овий, и, если бы напротив него сидела хамут, иллар проследил бы за ней, чтобы выведать правду. Но рядом с ним сидела девушка, которой не стоило бояться хотя бы потому, что, ища свою выгоду, она никогда не посмела бы обратиться к колдунам - это было слишком рискованно и не гарантировало благополучный исход. Поэтому Овий согласился исполнить её просьбу без дальнейших расспросов. Рита побежала в свою комнату, чтобы захватить мешок с вещами и, не зайдя даже в Сашину комнату, покинула вместе с илларом убежище. Когда Овий вернулся, все его друзья услышали две хороших новости:

  -Рита больше не вернётся,- сказал иллар во-первых.

  -Девица ещё напомнит о себе,- не сомневался Леон.

  -Пусть напоминает подальше от нас,- высказался Авион.

  -Эта девушка - рагана,- прошептал Ровел.

  -А вторая новость такая: я разбужу сегодня Сашу, потому что уверен, что Анари жива.

  -Ты увидел это в знаках?- спросил Леон.

  -Да, я не обращался к ним, потому что поверил, как и все в то, что молодожёны погибли. Но знаки мне сказали обратное - они живы.

  -Где принцесса?- хотел узнать Авион, чтобы поскорее соединить влюблённых не смотря на замужество Анари.

  -Трудно сказать, но теперь мы знаем, что и трон страны, и любовь - спасены.

  -Осталось только найти её,- пробурчал Авион, но потом оживлённо воскликнул:- Буди этого лежебоку, пусть вернётся в реальность.

  Друзья направились в комнату Саши. Мирно вздымалась его грудь и, хотя бородка скрывала половину черт лица, все, кто знал этого парня раньше, могли разглядеть отпечатки пережитых злоключений не только в мелких шрамах, но и в зрелых морщинках, затронувших молодую кожу раньше времени. Саша возмужал духом, и это чувствовалось даже тогда, когда на него смотрели спящего. Авион волновался, как ребёнок, пока рука Овия, прикоснувшись ко лбу его друга, помогала проникнуть внутрь головы призыв иллара проснуться. Глубокий вздох Саши подсказал, что пробуждение вот-вот произойдёт, и Ровел сел на пол, потому что от переживания его ноги начали дрожать. Стрижник так привязался к другу по несчастью, испытав вместе с ним столько лишений и боли, что увидеть его здоровым и весёлым было бы теперь предзнаменований перемен к лучшему, к возвращению к нормальной жизни, о которой трусишка мечтал каждый день. Саша медленно открыл глаза и, не спеша, провёл взором вокруг. Он увидел своих друзей и улыбнулся им, ещё свободный от воспоминаний, которые сразу же волной накатили и согнали улыбку с его губ. Вспомнив последний разговор с Овием, когда вся правда о Анари, Рите и Веронике обрушилась на него, Саша сжал до боли кулаки и в растерянности лежал, не зная, что теперь делать

  -Она в безопасности,- сказал Авион, успокаивая его.- Дружище, да вставай ты, наконец, хватит валяться.

  -Кто в безопасности?- еле слышно произнёс Саша, боясь разрушить надежду, протянутую словами друга.

  -Анари жива.

  -И Вероника тоже?- сразу спросил Саша.

  Авион и все остальные посмотрели на Овия, который стыдливо опустил глаза, потому что ему в голову не пришло спросить у знаков об этом. Прямо перед друзьями он рассыпал магический порошок и написал несколько знаков, шепча заклинания и отдавая частичку рама своим вопросам.

  -Знаки очень капризные, потому что не всегда хотят отвечать. Вот к примеру о тебе и Ровеле они молчали,- тихо прокомментировал Леон, но Саша, казалось, не слышал его слов, внимательно следя за действиями иллара Овия. Удивлённый взор старика, смешанный с радостью, возвестил и без слов о том, что Вероника жива и ей ничто не угрожает.

  -Где она?- спросил Саша и уже не понимал, что с ним происходит - он разрывался на две части, причём чувство вины перед Вероникой словно душило его и тянуло к ней оправдаться.

  -Знаки никогда не говорят где искать, но я вижу, что она очень далеко отсюда.

  -А что, если она попала на Флиур, как и ты,- предположил Леон.

  -Это легко проверить,- недовольно сказал Авион, потому что его другу предстояло снова окунуться в бурлящий жизненный поток с любовными проблемами.

  -Тогда надо поскорее узнать,- сказал Саша.- А где ведьма? Где Рита?

  -Она покинула нас, не думай о ней больше - мстить ей было бы ошибкой, потому что страдания ничего не доказали бы ей, она не учиться на ошибках, а создаёт их,- ответил Овий.

  -Ну и пусть проваливает. Столько всего... Как много я пропустил. Рассказывайте мне всё, не утаивайте,- встав с кровати и начав одеваться, говорил Саша, пытаясь скрыть волнение перед предстоящей встречей с Вероникой и Анари. Он понимал, что теперь должен сделать выбор и это казалось не так легко, как тогда, когда он был уверен, что его первая любовь осталась в родной деревне, в другом мире.

   Ушла бы Рита из убежища, зная о переменах, происшедших после её ухода? Теперь она наверняка поняла бы беспокойство Овия и его желание быстрее спровадить её из убежища. Но было уже поздно, и для неё эти новости оставались за завесой неизвестности. Иллар оставил её на берегу двухцветного океана Надежды, и теперь ей предстояло идти пешком до огненных болот. Зная, что огненные болота создали сами базаны, она почему-то была уверена, что это всего лишь хитрость, некая завеса. Идя вдоль берега уже через несколько дней она увидела вдалеке облако дыма и красные языки пламени, поднимающиеся высоко над землёй. Очерченная граница огненных болот не расширялась дальше, словно огонь оставался стоять на месте и не желал поглощать землю дальше. Жар от пламени Рита чувствовала кожей, приближаясь к границе огненных болот, но не останавливалась. Когда ближе уже невозможно было подойти, не рискуя собственной жизнью сгореть заживо, девушка вынула из мешка подарок базанов и, подняв над головой, закричала:

  -Впустите меня, я вернулась!!!

  Да, её возвращения ждали, как она и предполагала, потому что на воде показалась лодка, приближающаяся к берегу. Красавец клон протянул Рите руку и помог взойти на борт.

  -Каг ждёт тебя. Он уже начал думать, что ты не поняла Нашего намёка.

  -Могли внутрь положить записку - так было бы намного быстрее.

  -Записку могли прочитать другие.

  -А вы не боитесь, что за мной могли следить?

  -Камеры слежения с инфракрасными лучами никого не засекли - даже невидимкам невозможно укрыться от достижения техники,- похвастался базан.

  Рита усмехнулась и почувствовала любимую дрожь, которая появлялась каждый раз, когда ей предстояло испытать что-то незабываемое и захватывающее - это было очень приятно ей и долгожданно.

  -Надеюсь, вы меня не прогоните опять.

  -Нет, среди нас ты останешься навсегда,- ответил базан так, словно уже всё решено - такой тон не нравился Рите. Она привыкла сама решать, когда оставаться и насколько, но пока что не стала возражать. Город небоскрёбов встретил её фейерверком и приветствием по громкоговорителю:

  -Добро пожаловать на кусочек Родины, родимая.

  -Что-то они слишком радуются,- насторожилась Рита, но отступать было уже поздно и она шла вперёд по улице, глядя, как на головой летают машины, движение которых было малочисленным, и сами базаны. Много света, который нуждался в поглощении огромного количества энергии, заставлял сразу задуматься откуда базаны берут её(энергию), но это ещё предстояло узнать, как была уверена Рита. Да и всё вокруг снова напомнило ей фантастику чистой воды, к которой она прикасалась сейчас воочию. Каг встретил её ещё более постаревшим, потому что его тяжёлое дыхание и сгорбленная фигура в кресле выдавали в нём слабость и приближение конца недолгой жизни клона. Смотреть на молодого старика было приятно, поймала себя на такой мысли Рита и стала слушать его откровения, которые он произносил в огромном зале не только для неё, но и для тысячи, собравшихся здесь, клонов.

  -Наша жизнь становиться всё короче с каждым годом, потому что Нам не хватает новых клеток. Ты станешь нашей спасительницей, подарив частичку себя - всего лишь несколько капель, больше мы не просим у тебя. За это мы поможем твоим друзьям справиться с Гелием.

  -Не нужно, у них есть армия, оставьте свою помощь на другой раз,- сказала Рита, всё-таки не удержавшись от мести илларам и их друзьям за то, что они не приняли её. Мелкая Пакостница, как назвал её Овий, не задумывалась о том, что может причинить зло своим отказом и остальным жителям Селии и Илии.

  -Хорошо, мы не будем вмешиваться,- согласился Каг, которому по большому счёту было всё равно что происходит за пределами огненных болот, ведь базаны давным-давно научились уже обходиться без торговли с здешними жителями.

  -Тогда слушай. Тот иллар, который предсказал твоё появление, похитил у нас самое дорогое - устройство перехода через гиперпространство в прошлое. Мы знали, что энергии в нём оставалось на несколько прыжков и мы ожидали возможности, когда время на этой планете совпадёт с тем моментом на Земле, когда люди узнали о приближающемся крахе. За многие века Нам удалось понять причину катастрофы и, вернувшись обратно, мы смогли бы помочь нашей планете. Но этот иллар-отступник отнял у нас эту возможность. Мы поверили ему одному и он нас предал,- Каг замолчал, переводя дух от усталости и злости, потому что слишком сильный удар вспину был нанесён базанам этим предателем.

  -После войны илларов и отступников последним приходилось прятаться, и он избрал наш город, прикинувшись раненным и умирающим. Мы приютили его и показали наш город. Он стал жить среди нас и узнал об устройстве. Оно приводилось в действие очень легко: на любой планете находятся невидимые дыры между мирами и временем, которые умело находить наше устройство и использовать. Мы знали уже о местонахождении одного такого прохода и рассказали о нём нашему другу, не подозревая, что он захочет воспользоваться им, ведь зачем иллару отправляться на Землю, где природа магии давно уже умерла. Но оказалось, что ему легче было спрятаться от мести брата в другом мире, чем оставаться жить среди нас. Нас никогда не интересовало кто из служителей магии прав, а кто виноват в войне, поэтому предательство слишком сильно ударило по Нам. Он выкрал устройство и спрятал его в книгу. Наш вождь позволил ему улететь за пределы огненных болот, чтобы иллар смог набрать для себя нужных трав, а на самом деле никогда уже больше не вернуться. Он исчез, и только теперь ты принесла нам весть о нём. Для нас остаётся загадкой, как ему удалось переправить без книги Сашу в этот мир - наверное, его магические способности достигли такого совершенства, что он смог научиться управлять пространством, но правду нам уже не узнать, если он сам не появится здесь. А устройство, оставленное тобой в гиперпространстве ещё напомнит о себе - ещё один раз, но когда именно мы не знаем. Теперь ты знаешь правду.

  -А почему вы не можете создать новое устройство?- не понимала Рита.

  -Мы не создали его - нам подарил его один житель с далёкой планеты на тот случай, если мы захотим вернуться домой и помочь. Он понимал нашу боль и тоску по дому, он пожалел нас. Нам даже не довелось ни разу использовать устройство в действии - только чтобы найти проход. Твой рассказ подтверждает, что старик не обманул Нас. Но всё напрасно - мы потеряли шанс.

  -Может быть его брат сможет научить вас управлять пространством - может и он умеет?

  -Иин не умеет искать новые знания - совсем погряз в своих книгах. Он такой же властолюбивый, как и его брат, но не показывает этого.

  -Он плохой?- удивилась Рита, ведь старец приютил их и, как она знала, помогал илларам.

  -ОН - притворщик и всегда искал свою выгоду. Мы о нём давно знаем от его брата. Иин остался на стороне илларов, а не отступников, потому что сила была на их стороне. Никто не подозревал о его двуличии, а кто догадывался - расплачивался своей жизнью.

  -Тогда он должен воспользоваться слабостью и илларов и колдунов, и занять место правителя,- сделала быстро вывод Рита, потому что именно так она бы и поступила, имея силу и знания древнего иллара.

  -Ты мало знаешь о древних илларах, а мы много наслышаны о них от своих предков, которые первыми ступили на эту землю,- объяснил Каг.- Те иллары были создателями и созидателями своих творений. Может быть Иин и подумывал о захвате власти, но куда интереснее для него повелевать судьбами исподтишка, незаметно, хихикая в подушку, если зло приносило ему плоды, а никто не подозревал о его(зла) хозяине.

  -Тогда Леону и Овию придётся туго,- сказала Рита, но без сочувствия в голосе. Её больше интересовало сейчас как бы побольше узнать о том устройстве и, если оно и впрямь навсегда потеряно в гиперпространстве, смириться со своей участью.

  -А то устройство не было как-то запрограммировано, нельзя ли с точностью до дня предсказать, когда и где оно появиться вновь и тогда, может быть, я смогу пройти в свой мир?- спросила Рита, не знавшая что такое компьютеры в деревенской школе, но выросшая на фильмах и передачах по телевизору, в котором рассказывалось много полезного, как оказалось на деле.

  -Да, мы знаем, когда дверь в твой мир приоткроется в последний раз, потому что энергия книги (устройства) иссякнет. Это произойдёт через десять лет два месяца и пять дней в 8 часов 12 минут по местному времени нашего города. И мы знаем где ожидать появление воронки,- ответил Каг.

  -Вы поможете мне вернуться?- с дрожью в голосе спросила Рита.

  -Ты не понимаешь: когда вы пришли на эту планету, устройство было направлена в эту сторону и не было человека, который бы переключил его обратно. Через десять лет оно всё также сможет только впустить сюда, но не выпустит.

   Путь домой был отрезан для Риты навсегда.

  5.

   Мали умирал. Оставшиеся в Ирне женщины, дети и старики стояли вокруг домика, в который Нисан принёс окровавленное тело дикаря, потому что так потребовала Вероника, словно обезумев, вцепившись в его плечи ногтями и крича, чтобы он спас флиуртийца. Никто теперь не сомневался, что девушка, сидевшая сейчас возле кровати смертельно раненного, ушла из города по своей воли. Они впервые видели, чтобы кто-то сочувствовал дикарю, жалел его и лил по нему слёзы, умоляя спасти ему жизнь. Что могла она разглядеть в нём?- удивлялись ирнцы, ведь Мали даже не понимал её речь. Хотя кроме Вероники Мали не заслужил сочувствия у остального населения горного города, Нисан всё же позвал местного целителя, чтобы тот осмотрел рану. Чувства вины немой охотник не ощущал, но взгляд девушки, наполненный болью и ненавистью к нему, колол его больнее любого копья или ножа. Размышлять и оплакивать того, чьи сородичи издевались над ним и пытали, Нисан не хотел и не мог себя заставить даже ради Вероники. Его мать стояла рядом и выказывала такое же отвращение к умирающему. Красивая женщина с длинными прямыми волосами цвета солнечного света - Асилла походила на своего строгого мужа характером и даже эдакой военной выправкой. Она могла приголубить сыновей, но никогда не защищала их, если они были виноваты. На этот раз она молчала, пытаясь понять чужеземку. По сути дела Вероника перешла на сторону их врага и Асилла должна была принять решение в отсутствии мужа, как поступить с перебежчицей.

   Тяжёлое дыхание Мали становилось слабее с каждой минутой. Его рана перестала кровоточить благодаря лечебным листьям, но на этот раз растения не могли спасти его. Сжимая руку флиуртийца, девушка молилась. Ничто не имело значения для неё теперь, потому что вот-вот вторая потеря за столь короткий срок должна была случиться в её жизни. Затуманенный взор Мали был направлен на Веро и в нём не было ни капли страха, ведь дикари никогда не боялись перестать дышать(ушедших в мир иной сородичей дикари часто использовали как приманку для охоты на большого океанского зверя, или сбрасывали в воду, всё-таки брезгуя лакомиться своими, но никто из племени не печалился о наступлении смерти, никто не помышлял придумывать погребальные обряды для умерших). Что-то подсказывало Мали, что наступил момент их расставания. Смирению он не был обучен и принимать всё как есть не хотел, но бессилен был что-то изменить, потому что много раз видел, как его соплеменники погибали от таких ран. Трогательной сцены не получалось, ведь ни он, ни она не произносили слов прощания, не клялись в вечной любви, не обещали не забывать и встретиться где-то там на небесах. Человек умирал на глазах Вероники и тем более тот, которому она попыталась отдать частичку своего сердца. Храбриться Вероника никогда не умела, но в такие тяжёлые моменты в ней просыпалось мужество, и она стойко переносила горе. Понимая, что Мали только-только начал познавать знаки и прикосновения нежности, которыми был обделён всю свою жизнь, Вероника прикоснулась губами к его руке, чтобы дать ему почувствовать её тепло перед холодом смерти. Закрыв глаза и проливая на его ладонь крупные слезинки, она чувствовала как рука дикаря становиться всё тяжелее и вот-вот в её жилах перестанет пульсировать кровь.

   Возгласы ужаса донеслись снаружи, но потом всё вдруг стихло и больше не слышался даже шёпот обсуждения толпы. Нисан и Асилла, как дочь воюющего всё время народа, взяли в руки нож и осторожно направились к выходу, чтобы посмотреть на причину возгласа ужаса. Но их желание опередили двое чужеземцев, сами показавшись на глаза жене главы и её сыну. На пороге домика стояли Леон и Саша и смотрели на заплаканное лицо девушки, которую уже не чаяли увидеть в этой жизни. Немая сцена длилась не долго, потому что иллар сразу подошёл к дикарю, чтобы не позволить смерти вырвать у него раньше времени из сердца жизнь - именно там, как верили многие служители светлой магии, была заложена она(жизнь). А Вероника, не выпуская из руки запястье Мали, продолжала молча смотреть на, вернувшегося с того света, человека и, как и он, у неё не получалось теперь совладать со своими чувствами, даже зная, что где-то там в Селии находиться принцесса Анари - его любовь.

  -Не думал, что мне судьба подарит такую встречу,- наконец, сказал Саша. Он никогда не был слепцом и слёзы девушки возле умирающего флиуртийца он для себя растолковал двояка: или она слишком переживает из жалости, или горюет, потому что их связывает что-то большее, чем дружба. Но в тот же миг он, как и ирнцы, не мог поверить, что Вероника могла серьёзно отдать любовь дикарю. То, что она была горничной у Анари наталкивало на мысль, что принцесса рассказала ей о любви к охотнику, и Саша теперь совсем растерялся. А Вероника молчала и уже не могла ясно видеть пришельца из прошлого, потому что слёзы из её глаз лились рекой.

   Словно очнувшись, она отвела взор от Саши и стала смотреть на иллара, пытавшегося спасти Мали. Леон старался и, спеша, многое рассыпал и проливал, но она видела, как на глазах дикарю становиться лучше и его рана постепенно затягивается, губы розовеют и кожа теряет пугающую бледность. Флиуртиец открыл глаза и первое, что увидел, это довольное выражение на лице толстяка. Потом он посмотрел на Веронику и уже не хотел отводить от неё взора. Он даже не возмутился, когда Леон положил на его лоб руку, чтобы получше просмотреть мысли дикаря.

  -Да ты, везучий мой, не так прост, как твои сородичи,- похвалил его иллар.- В тебе много задатков не только вождя, но и мыслителя. Наверное, в тебе первом проснулись качества тех отступников, которых когда-то сослали сюда. Ты взял от них всё хорошее и светлое.

  -Мы прилетели за тобой, Вероника. Но может быть ты хочешь остаться здесь?- спросил иллар, щуря глаза и наталкивая её на правильный выбор.

  -Леон, ты чего?- возмутился Саша, но догадывался, что именно сейчас каждый из них должен обратиться к своему сердцу и поступить не по совести, а по правде. А правда заключалась в том, что деревенская любовь прошла, не выдержав испытаний. И теперь нужно было всего лишь признаться себе в этом и поблагодарить эту встречу, без которой весь остаток жизни и Вероника, и Саша продолжали бы корить себя или жалеть о упущенном счастье. Улыбка появилась на их лицах и печаль ушла в прошлое.

  -Счастья тебе, Сашка,- сказала Вероника.

  Подойдя к кровати, ослабшего от раны, но уже идущего на поправку, дикаря, Саша не мог не одобрить выбор девушки - он был достоин её, хотя ещё много стараний у неё было впереди.

  -И ты будь счастлива, Вера,- произнёс Саша, садясь перед ней на корточки.- Кто бы мог подумать, что Рита нам всё это устроит.

  -Она здесь?- уже было радуясь встрече с подругой, спросила Вероника.

  -Эх, если бы только знала сколько эта непутёвая натворила... Сомневаюсь, что она когда-нибудь объявится снова. Жизнь её ничему не учит.

  -А может быть мы должны сказать ей спасибо? - улыбаясь, спросила Вероника, потому что и в самом деле уже была благодарна завистливой подруге, изменившей в корень всю их жизнь.

  -Может быть и так, но, если встречусь с ней лицом к лицу, вряд ли первое, что она услышит от меня, будет "спасибо",- произнёс Саша и усмехнулся.

   Гостить в Ирне у Леона и его спутника не было времени, ведь они добирались до островов целый день, потому что неправильный отвар ваи иллара переносил их всё время не в ту сторону, а попросить у Иина настоящий отвар они не могли, потому что провидец куда-то исчез. Обратный путь уже было решено проделать в обычном полёте с обычной илларской скоростью, что для Саши являлось непривычным, но всё же интересным способом путешествовать.

  -А где все мужчины?- спросил Леон невзначай, просто потому что ему показалось странным отсутствие сильного пола Ирна.

  Пока Асилла сомневалась: сказать или нет чужеземцам о том, что все воины направились в Селию, ведь эти двое могли оказаться на стороне колдунов, о которых их предупреждал Гелий,- Вероника рассказала:

  -Они в Селии вместе с Гелием. Я была в лесу, когда он прилетел и обманом забрал их воевать с колдунами, то есть с вами - илларами.

  -Как это обманом?- воскликнула Асилла.

  -Я не успела вам сказать ещё, услышав об этом, что Гелий - колдун.

  То, о чём говорили в доме, можно было услышать и снаружи тем, кто стоял поближе, поэтому страшная новость разнеслась по толпе, быстрее ветра. Все женщины заголосили, испугавшись, что потеряли своих мужей, которые угодили в ловушку.

  -Если они полетели, то Гелий уже успел доставить их в Селию. Теперь нам нужно предупредить Иина и тогда...,- Леон запнулся, не зная какими словами продолжить.

  -Если дикарями управляет могущественный иллар, наши мужья не смогут их победить,- волновалась Асилла.

  -Но может быть нам удастся найти ирнское войско и переманить их на нашу сторону, рассказав правду,- успокоил её Саша.

  -Тогда летите скорее,- воскликнула Асилла, и не подумавшая плакать, но готовая ткнуть иллара в заднее место остриём ножа, только бы он поторопился.

  Не затягивая прощание с Вероникой, Саша многозначно показал кулак Мали, намекая ему на то, что всегда сможет наказать его, если будет плохо относиться к жене, но дикарь понял это по-своему: парень его ненавидит и хочет драться. Поэтому в ответ Мали показал ему такой же кулак, словно принимая вызов.

  -Характер боевой,- смеясь, сказал Саша.- Выздоравливай.

   Чужестранцы вышли из дома и пол часа заверяли неугомонных ирнок, что сделаю всё, чтобы их мужья вернулись невредимыми. Они рассказывали им разные варианты, успокаивали, пока Асилла не прикрикнула и все разом замолчали.

  -Летите, мы будем ждать,- сказала она повелительным тоном.

  Можно было бы уже после этих слов взмыть в небо, но ещё один ирнец помешал гостям покинуть горный город. Он не мог говорить сам и за него говорила его мать, переводя жесты:

  -Возьмите меня с собой, там мой брат и отец, я должен им помочь, потому что здесь меня уже ничто не удерживает. Я исполнил обещание, данное Катрею.

  Леон посмотрел на мать молодого человека и не смог отказать, видя, что и для неё важно, чтобы сын исполнил свой долг - помог отцу и брату, вызволил бы их из беды. Уже втроём они возвращались в Селию, понимая, что всё решиться скоро, и, удвоив свои силы армией ирнцев, они могли рассчитывать только на победу.

   Поиски корабля ирнцев продолжались несколько дней, но илларам и их помощникам всё время мешали шпионы, рыскавшие везде в поисках сына Гелия, о пропаже которого раструбили по всей Селии. Жителям страны приходилось испытывать теперь все неудобства бесконечных обысков и терпеть побои за то, что они не делали, а именно - не скрывали у себя в доме Даида. Хотя по рекам и океанам Селии и Илии ходило множество кораблей, Нисан без труда мог бы узнать из тысячи то судно, которое строилось на его глазах много лет. Поэтому иллары его всегда брали с собой (немого невидимку трудно было контролировать, но это стоило потерянных нервных клеток), а возвращаясь ни с чем упрашивали Иина ещё немного подождать, ведь во время битвы было бы сложнее разуверить ирнцев в том, что их обманули - в пылу сражения воины могли только убивать и слушать команды командиров. Именно Нисан заметил маленькую бухту и корабль в ней в тот день, когда Леон и Овий уже собирались возвращаться в Сонную долину. Они приблизились к Догродону и вокруг него сразу увидели плавающие трупы колдунов, а на борту не нашли ни души. Чтобы не попасться на глаза другим прислужникам Гелия, которые могли в любую минуту нагрянуть проведать своих друзей и команду.

  -Чёрт возьми, что произошло с ними? И где теперь продолжать поиски?- спрашивал Саша, словно остальным были известны ответы.

  -Думается мне, что ирнцы догадались об обмане,- предположил Леон.

  -И когда Гелию станет об этом известно, он взвоет от злости,- сказал Авион.

  Друзья пролетели над Мабрином, не подозревая, что в этом городе непобедимых воинов нашли убежище такие же отчаянные воины с далёкого острова. Ни тем, ни другим не было места в огромной стране, которая нуждалась в их помощи, чтобы помешать колдунам. Но благодаря ораторскому умению Шека, харки уже не хотели оставаться в стороне. Особенно хорошо у пухло-губого здоровяка получалось заводить и убеждать толпу, когда он еле держался на ногах от выпитого вина. Его язык хоть и заплетался, и глаза были приоткрыты маленькими щелочками, но когда он привёл на Большую арену Катрея и в разгар боя закричал:

  -Флиуртийцам грозит опасность, всей Селии грозит погибель. Нам плевать на Илию, но и там всем приходиться не сладко. А мы боремся между собой и напиваемся вдрызг!- и он не имел ввиду себя.

  Правителя или хотя бы главу в Мабрине никто не выбирал, но зато самый искусный воин, не испытавший ни одного поражения, имел право на весомое слово - на главенствующее. Таким воином на данный момент являлся высокий детина с насупленным выражением лица. Он поднялся со скамьи и вышел на арену.

  -А откуда здесь флиуртиец?- спросил он, подозрительно глядя на шатающуюся, словно от дуновения ветра, фигуру Катрея.- Сколько ты ему налил, что он на ногах еле стоит?

  -Они там на острове своём не привыкли к выпивке, так что ему мало хватило,- оправдывал Шек нового знакомого, а потом объявил:

  -Слушайте его, друзья, и да будет на наших именах вечный позор, если мы не послушаем его!!!- рука Шека искала за пазухой бутылку, но оказалось, что она выпала по дороге и, раздосадованный этой потерей, харк ещё громче заголосил:

  -Да чтоб нам вечно брить голову, если мы не поможем ирнцам!

  -Рассказывай,- повелел Катрею Первый воин - так назовём этого авторитетного вояку, на вид которому можно было дать лет 25.

  Как не старался Катрей заставить себя говорить, у него ничего не получалось, кроме каких-то отрывистых звуков и шипения. Шек пришёл собутыльнику на помощь. Он начал за него рассказывать историю в своей пафосной манере, которая только и действовала на хладнокровных харков.

  -Живёт народ!- провозгласил Шек и обвёл всех зрителей многозначительным взором.- И живут дикари! Они воюют веками, а может и дольше. И нет конца войне, зато есть чем заняться,- добавил харк от себя, потому что в войне, как и все мабринцы, не видел ничего страшного.

  -Камни на груди,- продолжал Шек,- защищают обе стороны, но ирнцы умнее, ведь мы их поведём в бой!

  -Да,- вдруг громом отозвались все зрители, начиная реагировать на слова оратора.

  Шек подмигнул Катрею и воскликнул:

  -А случилось вот что... Гелий заманил их в Селию, а иллары - заманили дикарей - а нас никто не спросил! Разве мы не воевали за них всех?

  -Воевали!

  -И они думают, что мы будем сидеть в городе, сражаться по ночам на аренах и носа не покажем за пределами Мабрина?! Да не бывать этому - наши мечи скажут своё слово и колдунам, и илларам за короля.

  -За короля!- подхватили все, никогда не подчиняясь королевским указам, но, как точно предусмотрел Шек, им нужна была цель и ею стал Миций.

  -С колдунами и илларами мы никогда ещё не сражались,- заметил Первый рыцарь.- Но это даже будет интересно посмотреть на что мы способны. За короля!

  Все воины вскочили со своих мест, готовые прямо сейчас ринуться в бой, и Шеку пришлось прокричать:

  -Нам надо сначала привести сюда армию ирнцев... Спрятанные в бухте колдуном, они ждут нашего появления, чтобы сбежать и примкнуть к нам. Воссоединим же обе армии!

  -Вперёд.

   Хотя у харков был всего лишь один гребной корабль, находившийся на стоянке в небольшом рыбацком порту, за несколько часов около сотни воинов добрались до порта и, взявшись бодро за вёсла, направили судно к устью Селии. Шек и Катрей находились на борту и свежий ветер потихоньку отрезвлял их головы. Впереди была встреча с отцом, который простил сына после трёх тяжёлый оплеух, заставивших юношу свалиться без сознания.

  -Да уж, твой сын и так еле стоит на ногах- вон какой хиленький,- а тут ещё такой приём,- прокомментировал Шек.

  -Заслужил,- кратко ответил Глен.

   Ирнцы покинули Догродон и вплавь перебрались на корабль харков. Уйдя в самоволку и перебив колдунов на борту, они не ожидали безнаказанности. Зато теперь они точно знали на чьей стороне хотят сражаться - ни на чьей, как харки, но за правое дело - за короля. И зачем было забывать себе голову тем, что король отказался от престола в пользу Зла?- такие сложности не нужны были воинам. Необходимо было другое всей этой честной компании - доказать друг другу, что драться бок о бок они могут превосходно, чтобы не отвлекаться на спасение слабых.

  -Турнир открыт,- громко произнёс Шек на большой арене и потише добавил:

  -Победа на этот раз достаётся тому, кто сможет без кровопролития доказать, что его удары точны и быстрее противника,- словно намекая на некоторые поблажки, если всё-таки ранений невозможно будет избежать.

   Пусть искусство боя ирнцами было освоено самостоятельно, но их предки смогли оставить им основы, которые передавались из поколения в поколение и послужили достойно по ходу турнира. Многие приёмы, используемые харками были незнакомы их противнику, но и тем же превосходством пользовались островитяне. Обе стороны смогли показать друг другу своё мастерство и оценить хорошую подготовку, и уже после десятого боя никто не считал на чьей стороне победа, хотя побеждали больше всё-таки харки, имея разнообразнее оружие и лучшую школу. Конечно, Катрей рвался помериться силами с кем-нибудь на арене, но отец не пустил его, резонно заметив, что телосложение здешних воинов слишком отличается от его еле заметных мускулов. Но непослушный сын не послушался и всё-таки проскользнул на арену, и, чтобы его не вернули обратно, вызвал на бой самого грозного на вид харка.

  -Не покалечь малого,- шепнул на ухо воину Шек.

  -Как получиться,- оскалился громила.

  В его руках тяжёлый меч разрезал со свистом воздух и летал, словно пушинка. По сравнению с ножом ирнца, это оружие могло пробить каменную стену насквозь. И всё же Катрей не боялся и ловко увёртывался от ударов, которые разбивали камни арены. Оставляя лёгкие порезы на спине, плечах и ногах воина, ирнец победил, доказав, что его быстрота и ловкость куда сильнее меча и мускулов. Впервые отец смотрел на него с гордостью, и впервые он услышал от него слово похвалы:

  -Молодец,- сухо сказал Глен, но так он хвалил всех, так что Катрей был рад слышать это.

  6.

   Ночное сияние лиизий тускнело на ночном небе, ведь темнота понемногу отступала при появлении первых проблесков рассвета. Краски, потускневшие ночью, оживали и понемногу насыщались светом, как бы отражая в небо утреннее тепло. Невысоко над землёй поднималась густая пелена утреннего тумана, неподвижно покрывая долину корков. Она тянулась и волновалась от каждого движения земной жизни. Даже когда по высоким стеблям травы скатывались тяжёлые капельки росы, белая дымка чувствовала это и вздрагивала, словно от щекотки. Умиротворение не располагало просыпаться быстро, поэтому лениво и неповоротливо жизнь разминала свои мускулы, и понемногу движение заполняло пространство в долине, небо становилось постепенно голубым и распускающиеся бутоны цветов выпускали неповторимые ароматы наружу - всё начинало дышать полной грудью. В гостевой хижине (так назовём на этот раз убежище скитальцев - Анари, Алила, Шалуна, Олиана, Кори и Даида) бодрствовал только Шалун, а остальные забылись очень крепким сном, потому что легли спать очень поздно - шло долгое обсуждение о дальнейших действиях, ведь день проходил за днём и отсиживаться в долине корков становилось уже скучно и не достойно. Звене было поручено как можно скорее узнать куда улетел Овий с друзьями, а главное - передать иллару, что сын Гелия находиться теперь среди его противников. Несложные действия друзей, конечно, мало могли помочь Овию и Леону, но они надеялись, что сын колдуна даёт им кое-какую гарантию в том, что Гелий не станет творить безумства в стране. Хотя разносчикам вестей со всей страны - птицам,- было давно запрещено прилетать в города, они всё-таки изловчились и доставляли новости со всех концов Селии жителям. Поэтому во многих городах знали о безнаказанной жестокости колдунов: десятки деревень и небольших городов были сожжены и разграблены прихвостнями колдунов, сотни людей исчезали бесследно, попадая в руки учеников колдунов и самих учителей, как наглядный материал в обучении; уничтожались леса, в которых совсем недавно иллары создавали что-то новое для мира, насилие творилось там, где того хотели тёмные силы - и этому не было видно конца, и только в больших городах кое-как горожанам удавалось жить спокойно, потому что сами колдуны поселились там и желали вести светский, степенный образ жизни, обучаясь у местной знати придворным манерам и этикету, ведь теперь Гелий стал королём, а его приспешники - придворными. Часто в городах появлялись стишки местных поэтов, высмеивающих и упрекающих новую власть, но это мало помогало тем, кто страдал. Поэтому было так важно наконец-то одержать победу над колдунами и прекратить бесконечное бегство. Наедине с собой Шалун думал об этом и, жуя травинку, направлял свой невидящий взор на табуны крылатых корков, которые ещё неподвижно стояли в высокой траве, опустив головы и пригреваемые первыми яркими лучами солнца. Молодой охотник всё-таки не мог не думать и о Рите - вертихвостке, как он теперь её называл про себя,- но уже не получалось у него мстить ей в своём воображении. Он подозревал, что она не сожалеет о содеянном, что не желает вернуться, что не любит больше его и, скорее всего, никогда не любила,- но всё равно думал о ней, потому что чужеземка единственная смогла проникнуть в его сердце так глубоко. Надеясь на то, что Овий вернёт всё-таки ему и брату зрение, Шалун знал, что заглушит в себе боль, когда вернётся в Геран к своим уличным простушкам, которых всегда умел ублажать и получать от их страсти удовольствие. Да и слепым, он был уверен, они не станут им брезговать, потому что другого такого бравого охотника и любовника в столице трудно было найти - Шалуна никто бы не разубедил в этом, и он усмехнулся, сознавая, что к женской страсти прибавиться ещё и жалость к нему, а от этого они станут с ним ещё более ласковыми и нежными.

  -Так и распирает оставить всё, как есть, чтобы проверить так ли это будет,- прошептал себе под нос Шалун. Его чуткий охотничий слух уловил общее движение тревоги в табунах корков, словно что-то или кто-то приближался к долине и это не сулило ничего хорошего им. На всякий случай Шалун на ощупь заполз обратно в хижину, где все друзья еле помещались и было немного душно, и стал прислушиваться. Тревожное урчание корков возрастало и наконец послышался дружный топот копыт, потому что табуны пустились вскачь прочь от кого-то. Этот грохот разбудил всех в хижине и все прильнули к окну, чтобы посмотреть на причину шума. Олиан не мог ничего видеть, поэтому стал волноваться, что причиной мог стать, как это обычно бывало, его младший брат.

  -Шалун, ты где?- позвал он брата, уже не надеясь, что тот отзовётся, и предчувствуя, что придётся спасать его, пусть даже вслепую.

  -Да здесь я,- удивляя брата своим присутствием, лениво сказал Шалун.

  -Тихо,- вдруг шепнула Анари,- они нас могут услышать.

  -Кто?- не понимал Шалун.

  -Тот, который жаждет нашей крови, уж не обижайся Даид,- прокомментировал принц Алил.

  -А другой похож на иллара,- еле слышно сказал сын колдуна.- Почему отец вместе с ним?

  -Почему вместе - это надо подслушать, но сначала скажите: к нам пожаловал Гелий что ли?- спросил Шалун, начиная злиться, что друзья так растянуто и бестолково ему объясняют.

  -Да. И мне кажется, что здесь пахнет заговором и предательством,- сказал принц.

  -У него в руках хрустальный посох...,- пробурчал удивлённо Кори.

  -У Гелия?- удивился Олиан, который, в отличие от брата, больше всего на свете хотел вернуть себе зрение.

  -Да нет, у того иллара,- поправила Анари.

  -Но этого не может быть,- в страхе отползая в угол, произнёс Кори.

  -Ты чего?- спросили его все наперебой.

  Страх и разочарование отразились на лице пагала, потому что он узнал иллара, хотя ни разу не видел его.

  -Его выдал этот посох,- начал рассказывать человек-хамелеон, сливаясь с красками хижины, словно он прятался от того, о ком повествовал,- и мне о нём рассказывала Рита, когда мы путешествовали. Она говорила, что Овий и Леон несколько раз летали к древнему иллару по имени Иин. Они мало рассказывали об этом своим друзьям, но она запомнила как иллары описали его: худой старец с длинной бородой и с хрустальным посохом в руке. Рита говорила, что этот старец помогал Овию и Леону советами. А теперь мы видим его здесь...

  -Надо узнать о чём они говорят,- решительно заявил Шалун.

  -Нет, надо убегать, потому что корки вот-вот проговорятся, что привели в долину чужаков,- возразила Анари повелительным тоном, как будущая королева.

  -Не командуйте, Ваше Высочество,- заупрямился Шалун.

  -Братишка, она говорит верно, потому что подобраться к колдуну и иллару незаметно будет невозможно, а вот рассказать о том, что Иин и Гелий заодно - очень важно,- спокойно объяснил Олиан.

  -Но ведь как только мы покинем долину, наша память не позволит нам вспомнить о том, что произошло в долине корков - нас же предупредили,- напомнил Алил.

  -Проклятье, мы выглядим такими слабаками,- возмущался Шалун, и Олиан боялся, что его брат вот-вот совершит какую-нибудь глупость.

  -Можно было бы записать об этом на клочке бумаги, но ведь нечем,- подумал вслух Алил.

  -А вдруг и то, что мы написали бы - сотрётся магией,- возразила Анари.- Одна Звена смогла бы нам помочь - память птиц остаётся неизменной за пределами этой долины.

  -Но как на зло, этой сплетницы нету, когда она нужна больше всего,- снова недовольно высказался Шалун.

  -Бежим, иначе нас найдут,- торопил, как и в прошлый раз, друзей Даид, не желая возвращаться к отцу ни под каким предлогом и не по какой причине.

  На этот раз все его послушались и первым выползти из хижины попытался принц, но оказалось, что дверь не поддаётся его толчкам - она была заперта снаружи. Безрезультатно попытавшись открыть окно, друзья поняли, что их давно уже обнаружили и заперли, чтобы они не смогли сбежать. Теперь им оставалось наблюдать, как вдалеке беседуют две фигуры, одна из которых была им куда больше отвратительна, чем их враг, ведь предательство невозможно было оправдать, тем более такого почтенного старца. Никто не произносил ни слова и ожидание, казалось, длилось бесконечно, но прощаться друг с другом хотя бы только взором - было самое время, потому что каждый из друзей понимал о безвыходности их положения. Отойдя от окна и уже не следя за илларом и колдуном, они сидели на земляном полу и пытались не показывать друг другу своего страха, который у каждого имел свой оттенок. У Даида это был страх перед отцом и страх, что все его сочинения, которые он держал у себя в голове, пропадут бесследно. Шалун боялся, что его нож, который он собирался бросить в ту сторону, откуда будет доноситься голос предателя или колдуна, не попадёт в цель, хотя и понимал, что смертельно ранить этих двоих ему всё равно не удастся. Олиан страшно переживал, что они умрут с братом, так и не посмотрев друг другу в глаза и не увидев прощение в них. Кори душил страх, что он так и не сможет встретиться с Ритой, а Алила - что он так и не станет королём и не обнимет своего отца. То, о чём боялась Анари в эти долгие минуты, можно было понять - образ Саши не мог покинуть её, хотя и удалялся, так и не приблизившись. Каждый из них не ставил для себя на первое место переживание о том, что им не предстоит предупредить илларов, что им не победить зло, потому что они не были настоящими борцами за победу - они просто напросто не пытались себя заставить отбросить все мирские мысли перед приближающейся смертью и думать только о важном для всего народа Селии и Илии. Эта мысль существовала в них сама по себе, не заполняя собой всю голову. Поэтому они невольно сожалели, непроизвольно вздыхали, когда она становилась сильнее в эти минуты и пугала их тем, что Гелий скорее всего победит последних илларов на земле.

   Когда дверь хижины распахнулась, друзья без лишних эмоций смотрели на иллара Иина, и только нож Шалуна, который не стал дожидаться звуков голоса и метнул оружие в ту сторону, где услышал скрип двери,- разрушил хладнокровный вид пленников, хотя нервный взор Даида навряд ли кто-нибудь посмел бы назвать таковым, но стоять молча ему удавалось вполне смело. Охотничий нож попал в дверной косяк, и Иин, молча, вытянул вперёд руку и наказал Шалуна за эту выходку, отбросив, не прикасаясь к нему, к стене. Никто не остался стоять на месте и, подбежав к бесчувственному телу друга, все пятеро остались сидеть возле него, не проронив ни слова, словно объявив бойкот предателю. Олиан положил голову брата на колени и как можно громче ругал его, но не вслух, за глупую попытку убить служителя магии. Когда-то представ перед илларами старцем с мудрым и добрым взором, сейчас иллар всем своим высокомерным видом показывал людям своё превосходство над ними, и, скажем так, петушился перед ними, самодовольно глядя на них. Такое перевоплощение испугало бы даже Овия и Леона, если бы они увидели своего советчика в этот миг.

  -Корки не подозревали каких ценных гостей они преподнесли мне,- произнёс Иин.- Даже Гелий не знает, что его сынок у меня - рановато ему, пусть поищет. Принцесса, принц, слепцы братья, сочинитель и пагал - и все вместе. Я вижу ваш страх, и напрасно вы не хотите мне его показывать. Да, вы увидели то, что не предназначалось для глаз кого бы то ни было. Корки мои давние друзья, хотя и очень глупые - у них хорошо получается только летать. Когда-то иллары воевали верхом на них.

  -Иин, тебе рано или поздно придётся раскаяться, потому что Овий и Леон узнают о твоём двуличии,- сказала Анари тем спокойным и убедительным тоном, который всегда раздражал предателя.

  -Я оставлю в живых только одного из вас - самого трусливого и одарённого,- наигранно кланяясь Даиду, произнёс Иин и поднял вверх руку, чтобы избавиться от ненужных свидетелей...

  "Я давным давно придумал эту игру, сразу после победы илларов над отступниками. Мой брат не понимал меня - почему я стремлюсь быть на той и другой стороне - глупый мальчишка, хотя ему уже было 200 лет. Если бы он знал, что колдуны стали лишь отдалённой копией тех своенравных мечтателей, которые захотели владеть и тёмной и светлой магией, то пожалел бы, что мы начали эту войну. Решать где править добру, а где злу; творить что придёт в голову, а не только то, что диктовали учителя - за это воевали отступники. А чего хотят колдуны? Они никогда не смогли бы победить илларов без моей подсказки - высасывать рам из них не додумался бы никто, даже Гелий. Иллары и не представляют, на что способен их рам вместе с изначальными знаниями. Напутствовать то тех, то других, и следить за тем, как станет развиваться жизнь дальше - это ли не самая интересная игра для скучающего старца, видавшего начало зарождения жизни, и лишённого возможности развиваться - я познал слишком много, чтобы мечтать о чём-то. Если бы мы не поссорились с братом, то обязательно придумали бы достойную цель, я уверен. Моё бессмертие и моя сила не могут мне вернуть брата, чтобы он показал мне новые миры. Подумать только, я уже праздновал победу в игре. А что теперь? - в долине, которую защищает моя магия, появляется кто-то, кто крадёт у меня пленников, мешая расправиться с ними. Я бы поверил, если бы кто-нибудь из древних моих друзей отважился на это, но ведь я последний из всех, ведь я сам помог многим из них сгинуть, чтобы не мешать мне - в одиночку они были слишком слабы, чтобы победить меня. И теперь оказывается, что кто-то из них выжил?! Ни Овий, ни Леон ...нет... на эту злую шутку мог решиться только тот, кто знал где искать меня, где искать то, что было предсказано...",- Иин сидел на холме и, размышляя, вглядывался в блики света и движение ветра, пытаясь увидеть ту невидимую силу, которая вырвала из его рук пленников. Старец был зол на весь мир за вторую в его жизни неудачу - ещё никому, кроме младшего брата, не удавалось убежать от него. Этот новый противник, конечно, делал игру намного интереснее, но неизвестность и неподготовленность не прибавляли уверенности в победе, а это могло вывести из себя кого угодно. Взмахнув посохом, Иин ударил в сердцах о землю, направив волну своей ненависти во все стороны, разрушая дома в городах и деревнях до самого побережья, так что даже в Геране посыпались башни карликов. Огромные каменные глыбы с грохотом пробивали потолок подземных ходов, обнажая для рыскающих шпионов потайные укрытия, в одном из которых прятались король Миций и его верный слуга Гордо. Но Иина это мало волновало - сбилось последнее предсказание брата "пленники не падут от твоей руки в долине корков",- и это значило, что никто уже не мог подсказать иллару о том, чем всё закончится. В скверном настроении он вернулся в Сонную долину и нашёл свой дом опустевшим. Все постояльцы куда-то разлетелись, хотя обещали ждать его. Только благодаря им он узнал, что Гелий привёз в страну армию ирнцев и почти сразу потерял её.

  -Только такой глупец, как ты, мог всё снова потерять,- говорил Иин колдуну в лицо, не боясь, что Гелий сможет разгласить по всему свету ,что ему помогает иллар, ведь за пределами долины память играла злую шутку даже с колдунами. Только слова Иина было позволено запомнить Гелию, только советы, словно это собственные его мысли диктовали ему, как поступать теперь.

  -Илия - страна риглов, которых никому не удаётся истребить. Да, ирнцы и флиуртийцы обладают магическими кристаллами и между собой им легко драться - пусть попробуют одолеть стаю прожорливых и вонючих хищников. Собери себе этих тварей и пусть твои колдуны оседлают их - посмотрим, подействует ли сила камней на тех, кто всегда слишком голоден и кровожаден. Когда-то мы создали их, чтобы отпугивать жителей от города илларов, а теперь пусть они послужат тебе, колдун.

  -Они смогут сопротивляться магии Овия и Леона?

  -Они глухи к ней, и слушают только мои команды - я один их помню.

  -Почему ты помогаешь мне?

  -Пошёл прочь, глупец, твоя рагана намного смышлёнее тебя, в следующий раз пришлёшь её.

  -Слушаюсь,- сказал Гелий покорно, в затуманенном рассудке не представляя, что им манипулируют с самого начала. Он очнулся в своей башне как раз тогда, когда землетрясение стало рушить его кабинет. Колдун-король обрадовался новой блестящей мысли, которая пришла ему в голову, и ещё не знал, вылетая из дворца, что шпионы нашли Его Величество и гайа. Скоро должны были сойтись все силы в одной точке, но и об этом Гелий не догадывался, хотя и ожидал такого дня с нетерпением, проклиная ирнцев за то, что им удалось покинуть корабль.

  -Нашли Миция и Гордо, Ваше Величество,- доложила Грагара как только землетрясение прекратилось.

  -Избавься от обоих так, чтобы никто не знал куда они делись.

  -А как наказать карликов?

  -Я накажу их сам, ступай,- сказал Гелий, разглядывая трещину на потолке приёмного зала. Он знал, что все башни карликов были разрушены теперь и захотел оставить их жить в этих развалинах навсегда, превратив в тупых и нечистоплотных существ. Но столь тонкое магическое мастерство ему было не под силу, поэтому он послал к развалинам своих слуг, позволив им делать с карликами всё, что им придёт в голову. Добившись власти, колдун теперь учился не заботиться о своей популярности, а добивался всеобщего страха, особенно в бунтарских умах.

  7.

   Крики ужаса и паника творились на улицах Герана. Самые ветхие домики рушились, как карточные постройки у фокусников на представлениях. Везде слышались крики о помощи, крики от боли, и все горожане старались помочь несчастным, кто чем мог. И если раньше иллары занимались врачеванием, то теперь городские целители осматривали раненных и поили их настоями из трав, перевязывали им раны, успокаивали добрым и ласковым словом. Горько было наблюдать всем, как рушатся стройные башни карликов, и, спеша туда на помощь, никто не задумывался о том, что простым жителям Герана вход на их территорию всегда был закрыт - сейчас было важно участие в спасении тех, кто оказался под завалами. Наверное, быстрее всех и многочисленнее, прибежала в район карликов банда Бурака. Силачи гральчи живо взялись за дело и разбрасывали камни направо и налево, высвобождая из каменного плена детские тела - только с детьми по телосложению можно было сравнить жителей высоких башен. Остальные бандиты, под командованием оживлённого Бурака, которому впервые за последние месяцы выпало счастье действовать, разминая мускулы,- передавали камни друг другу по цепочке. Такая общая деятельность придавала всем какую-то особую энергию, отдалённо похожую на ту, когда банда общими усилиями грабила или убивала - все раскраснелись и слаженно исполняли приказания гнома, который таскал камни наравне со всеми, хотя и приходилось ему некоторые из нихобходить стороной, потому что попадались глыбы высотой почти с его рост. Остальные горожане и мелкие банды, побаивающиеся громил Бурака, старались не приближаться к ним, не слишком доверяя их дружелюбному виду этим днем. Все косились на них, кто с ненавистью, кто с презрением, а кто и с уважением, но никто не смел открыто крикнуть им, что им здесь не место - гном успел расправиться со своими врагами так убедительно, что остальным осталось кусать локти из-за своей беспомощности. Но вот кто-то из спасателей крикнул, что камни проломили подземный ход карликов, и Бурак побежал туда так быстро, как только мог, потому что под землёй скрывался слишком важный горожанин - его награда на будущее. Картикту следовал за главарём следом, охраняя и готовясь растолкать всех, кто посмеет напасть или не пустить гнома в подземелье. Вскоре начался ещё больший переполох, потому что оказалось, что потолок подземелья был проломлен во многих местах.

  -Я не успею везде,- воскликнул Бурак, жалея, что ему не под силу выгнать всех зевак отсюда.

  -Соберём наших?- коротко, как всегда, спросил Картикту. Без своего плаща, в котором ему стало жарко, он красовался перед всеми своей чешуёй и пугал тех, кто не привык видеть вблизи это громадное, злобное с виду, существо.

  -Пусть поспешат, короля не должен никто узнать.

  -Гайа выдаст.

  Гном громко выругался, а потом произнёс снова шёпотом:

  -Дружище, ты прав, этот крылатый один на весь город и все знают где он живёт, чтоб он сдох.

  -Я давно говорю об этом,- намекнул Картикту, давно мечтающий общипать Гордо.

   Завалы общими усилиями горожан быстро уменьшались и, хотя в подземелье ещё никому не удалось заглянуть, потому что камни мешали проникнуть внутрь, любопытство заставляло всех таскать камни с необычайным остервенением, словно от быстроты зависела их собственная жизнь. Среди карликов не было ни одного, кто бы не пострадал во время землетрясения, поэтому потайные входы оставались нетронутыми и приходилось добираться до цели своими силами. Вспотевшие и уставшие, кучки спасателей, наконец, вскоре начали проникать в открывающиеся лазейки, чтобы разведать есть ли кто живой под землёй. И тяжелее всего для Бурака было в эти минуты ожидать, что они скажут по возвращении. Он подозревал, что узулаки, крутящиеся здесь и отпугивающие от себя горожан своим противным запахом, живо доложат Гелию о том, что нашёлся король, и не понимал, как теперь возможно скрыть от всех эту тайну, ведь в районе карликов собралась большая половина столицы.

  -Так мне и надо, надо было спрятать этого сумасшедшего у себя в подвале в сундуке,- бурчал гном себе под нос.

  -Там король и его секретарь,- вдруг заорал во весь голос один лазутчик - на этот раз это слово должно звучать не в плохом смысле, а в прямом от "лазать". Он выбрался из дыры, ведущей в подземелье, и кричал что есть мочи. Мгновенно все узулаки куда-то пропали, а все горожане стояли молча, не зная что теперь делать, ведь всем было ясно - Гелий вот-вот пришлёт своих слуг, чтобы вернуть Миция и Гордо во дворец. Стоять и смотреть, как их короля, хоть и плохого, но всё же ставшего такой же жертвой колдуна, как и они сами,- уводят насильно в плен, никто не хотел, поэтому перед горожанами вставало два выбора: или побыстрее уйти, или защищать Его Величество. Молчать и пугливо смотреть в землю, когда мимо проходит колдун надоело каждому, уважающему себя, мужчине - а здесь как раз собралось только мужская половина Герана,- поэтому никто не двигался с места. Но для принятия окончательного решения, и для начала бунта нужен был человек, который бы смог повести всех за собой вперёд и им вызвался быть гном, опережая тех, кто ещё сомневался стоит ли вслух произносить то, о чём все остальные думали в этот момент.

  -Мы не отдадим Миция колдунам!- воскликнул Бурак.

  Никто не увидел вызвавшегося предводителя, поэтому Картикту, показывая многозначительно рукой вниз, добавил:

  -Слушайте его!- и попробовал бы в этот раз кто-нибудь возразить.

  Почти никто не видел оратора, но многие подозревали, кому принадлежит голос, а кто не догадывался - слушал не менее внимательно.

  -Они сейчас прилетят и пустят вход свои колдовские штучки, но нам уже всё равно, ведь никто из нас не хочет жить с ними в одном городе, в одной стране - мы будем драться. К нам на помощь придут иллары, услышав наш зов, и мы выиграем, потому что колдунам нет места среди нас,- закричал гном и все поддержали его громкими одобрительными криками. Бурак распорядился, чтобы кто-то следил за прибытием колдунов, а остальные продолжили разбирать завалы. Никто не уговаривал карликов присоединиться к ним, но многие спасатели замечали как легко раненные из пострадавших Башенного района, как иногда называли эту часть города, начали собирать мелкие камушки для своих рогаток, чтобы пустить в ход своё нехитрое оружие против надоевшего врага. Эйфория перед предстоящей битвой прибавила сил всем и, хотя многих посетил щекочущее волнение в виде мурашек, все ждали начала и, конечно, понимали, что не всем из них удастся выжить, но, привыкнув бояться каждый день, никто не позволял страху завладеть бойцовским духом, столь нужным перед любим сражением.

  -Я не успел сказать,- еле произнося слова от волнения и пытаясь говорить как можно тише, сказал тот самый лазутчик Бураку.

  -Что не успел?

  -Говори,- прибавил Картикту и легонько ткнул пальцем лазутчика в плечо, так что тот упал и расплакался, потому что был совсем ещё мальчишкой, ведь пролезть в узкую дыру не было под силу взрослому мужскому телу.

  -Их придавило, вся эта гора камней, которую мы разбираем, лежит на них,- пропищал мальчик, виновато глядя в землю.

  От такой новости рот у гнома открылся, словно челюсти потеряли какой-то шурупчик и распахнулись не в силах соединиться снова, а кожа побагровела. Пока ещё не начавшейся бунт можно было остановить и отдать в лапы колдунов мертвецов, которые уже не могли принести пользы им всем, но что-то останавливало гнома. Хотя шок от неожиданной новости быстро прошёл, он не двигался с места и наблюдал за горожанами, словно обретшими крылья и стопудовую силу. Убийца и вор с многолетним стажем смог увидеть какую радость доставляет этим людям мысль, что они сразятся с теми, кого невозможно победить простому человеку. Они были готовы умереть за умалишенного короля, потому что хотели покоя для себя и своих семей, потому что мир стал слишком серым без илларов. Мог ли обычный главарь банды отнять у них эту возможность доказать самим себе, коль они решились, что их дух не сломлен страхом перед колдунами и их шпионами.

  -Когда они узнают, что воевали за мертвецов, нам может не поздоровиться, поэтому в суматохе битвы нужно будет выкрасть тела и спрятать,- шепнул гном своему верному телохранителю.

  -И ты нам поможешь,- строго глядя на лазутчика, прибавил Бурак и увидел в ответ послушные кивки.

  -Летят!- закричал кто-то из толпы и показал рукой в направлении дворцового холма. Все взоры устремились туда и нетрудно было заметить чёрную колдовскую тучу.

  -Слушайте меня!- воскликнул Бурак, потому что только сейчас придумал, как они могли победить тёмную магическую силу, или хотя бы удерживать натиск достаточно долго, пока им на подмогу не пришли бы оставшиеся в живых иллары(оставалось только верить, что служители белой магии не пропустят такую возможность сразиться с своими врагами).- Это в легендах колдуны могли убивать взором и ворочать всё вокруг как хотели, а в наши дни они доверяют только порошкам да силе, которая помогает им без рук доставать из мешков эту дрянь. Кто сказал, что отрубленная голова, сможет так же прирасти обратно к шее, как быстро рана заживляется на их телах. Никто из нас не пробовал отрубить им головы, так сегодня, наверное, только это может нам помочь победить. Рубите им головы, рубите на куски тела, только бы они не могли восстановиться заново мгновенно - нам надо продержаться. Охотники, ваши стрелы нам тоже пригодятся.

  -Мы уже сбегали за ветлами и стрелами.

  -Когда Гелий узнает, он тоже прилетит сюда, вот тогда нам придётся совсем трудно, но что будет, то будет - мы покажем этим гадам, как умеют драться геранцы!- закричал Бурак и толпа взревела, поднимая в воздух кленки. Никто из них не знал, что Гелий покинул Геран как только приказал расправиться с карликами - он вместе с хамут Грагарой отправился в Илию за риглами, не представляя какую услугу делает своим отсутствием восставшим. Взять с собой рагану он решил в самый последний момент, перепоручив убить короля и гайу другому колдуну, потому что помощь самой толковой помощницы и советчицы очень бы пригодилась ему в красочных лесах Илии. Колдун не мог себе представить, как сможет заставить риглов подчиняться его воле, но, как говориться, был полон энтузиазма, а вдобавок к этому заполнил походную сумку множеством зелий, способных подчинять его воле любое существо, если, конечно, напоить несчастного.

   Короткохвостые узулаки появились на развалинах первыми. Их длинные ногти тянулись по камням, когда они шли, и невозможно было понять по волнующемуся пятну вместо головы на кого они смотрят, но было ясно, что они следят за каждым. Быстрая и слаженная работа горожан не прекратилась с их появлением и ничто не подсказывало приспешникам колдунов, что они обречены, ведь чёрная магия их не охраняла так хорошо, как самих колдунов. А потом прилетели сами виновники переполоха и их было всего лишь двадцать против пятидесяти тысяч геранцев, что было лишь малой долей жителей огромного города. Невольный смех прогремел, как гром, при виде жалкой горстки, и все вдруг осознали, что их ведь всегда было больше, чем колдунов. Неужели порошки могли спасти каждого из этих мрачных существ, потерявших связь с всем человеческим? Быть может сила чёрной магии, как рам илларов, мог легко врачевать их смертельные раны, но не такие, которые предложил Бурак - и горожане ринулись на врагов столь стремительно и неожиданно, что не оставили им возможности даже стать невидимыми или обратиться в птиц, уже не говоря о возможности остаться в живых. Месиво вперемешку с мясом и землёй теперь было под ногами тех, кому удалось пустить свои ножи в ход, и слышались досадные выкрики из задних рядов, потому что большинству даже не пришлось вытаскивать ножи из ножен. Но это было всего лишь начало битвы, потому что весть о восстании быстро долетела до дворца, где Гелий собрал для финального сражения большинство своих самых лучших колдунов. Пустив гонцов в другие города за оставшимися друзьями и за своими наёмниками, стотысячная армия тьмы покинула дворцовый холм, чтобы сразиться с жалким сопротивлением. И хотя уже вся многомиллионная столица стала единой армией, восставшей против общего врага, колдунов это не пугало, потому что они не собирались больше спускаться на землю - они собирались воевать с ними в воздухе, а точнее рассыпать смертельный порошок на головы бунтарей без риска для собственной жизни. Истребить хоть весь город - вот что была готова сделать армия колдунов, не запачкав свою чёрную одежду кровью. И как только серый порошок посыпался с неба, Бурак понял, что радовался слишком рано - ведь существам без чести и достоинства не пришло в голову драться с ними лицом к лицу, они спрятались за защитой невидимки.

  -Охотники, стреляйте наугад, иначе нас всех отравят,- заорал гном и его приказ передали по всему городу такими же криками по цепочке. Сотни людей падали замертво, но и тучи стрел летели в воздух, раня невидимок и заставляя падать большинство из них прямо в руки тех, кто, испуская последний вздох, ещё успевал изувечить незримого врага, вымещая всю свою ненависть из себя на них. Не видя как стремительно колдуны летают над ними, восставшие всё-таки начали впадать в панику и прятаться по домам, видя как быстро облако серого порошка распространяется над Гераном и медленно оседает на улицы. Даже на развалинах башен появилось смятение среди бунтарей, видя, что их ряды редеют с каждой секундой. Все бросились в рассыпную, чтобы укрыться от колдовского порошка и никто даже не заметил отсутствия среди них предводителя восстания Бурака и его помощника Картикту, да и его банда куда-то подевалась в суматохе.

  -Жалкое зрелище,- слишалось в воздухе - это колдуны смеялись над людьми, которые бежали прочь от их оружия, которое нельзя было назвать достойным мужества. Но в этот момент мощный удар повалил всю колдовскую армию на землю и чья-то нечеловеческая сила больше не позволяла подняться им над землёй, приводя в панику на этот раз служителей чёрной магии. С ужасом они наблюдали, как их серый порошок испаряется, открывая армии восставших безопасный путь к ним. Разделённые по маленьким кучкам и находясь в разных частях города, колдуны осознавали вдобавок ко всему то, что скоро действие воды-невидимки закончиться и их увидят горожане. Они не остались стоять на узких улицах, а попытались выйти на площади, надеясь, что так их шансы возрастут, ведь в отличие от простых смертных, которым было легче воевать на ограниченном пространстве, для колдунов начиналось раздолье только на поле, где могла развернуться их магия и где из-за угла на них не бросился бы враг.

  -Вот теперь нам бы очень пригодились наёмники,- в страхе оглядываясь по сторонам, сказал какой-то колдун. На пустынных улицах лежали только мёртвые тела тех, кто не успел скрыться от порошка, но заметное движение подсказывало колдунам, что вот-вот начнётся наступление и, невольно разделившись, они осложнили себе задачу на выживание.

  -Если Гелий не вернётся сейчас - нас раздавят,- высказал свою мысль вслух один колдун и, словно, подал сигнал противнику к наступлению, потому что как раз в этот момент защита недимки спала с их плеч. Крича и поднимая вверх клинки, восставшие выбегали из-за углов, из домов, вылезали из подвалов и бежали на врага волной, падая, сражённые магией, и уступая своё место следовавшим следом за ними. Теперь подобраться к слугам тьмы оказалось сложнее, потому что они были готовы к нападению и пускали в ход все свои умения и средства, но никого это не останавливало. Колдуны видели, как горожане расправлялись с узулаками на их хамах, приписав предательство и пособничество Гелию всем из них, и ещё с большим упорством отражали атаку за атакой, пока в ход не пошли стрелы охотников и камни карликов. Умение передвигать предметы на расстоянии помогало колдунам отражать стрелы и камни, которые они видели, но не те, которые летели им в спину или с той стороны, которая была обделена их вниманием в суматохе битвы. Ослабленные ранами от этого лёгкого оружия, колдуны становились жертвой геранцев, которые не упускали столь благополучного момента и наносили безжалостные удары. Теперь улицы столицы были залиты кровью обоих сторон, потому что даже раненные колдуны продолжали сражаться с восставшими на ножах.

   В небе появились лунии и другие стаи птиц селийского леса, которые прилетели на подмогу людям. Впереди всех летела птица с красным хохолком и кричала:

  -Иллары всё знают и сейчас прибудут на помощь.

  Радостные крики наградили Звену за столь радостную новость, и наступление на ненавистного врага продолжилось с большей силой, но и колдуны из других городов стали прилетать из всех концов страны, пополняя ряды чёрной армии и увеличивая колдовскую силу. Никто не чувствовал усталости, никто не горевал о павших товарищах, оставляя это на день после битвы, но сомнения в победе теперь кололи только в чёрствых сердцах колдунов. Помощь птиц была как раз кстати геранцам, потому что они не могли разглядеть в какой части города их силы больше всего ослаблены колдунами и куда нужно посылать подмогу, поэтому крылатые друзья быстро навели порядок в рядах восставших, докладывая о состоянии битвы во всех районах Герана. Среди бунтарей снова появилась банда гнома во главе с самим Бураком и они дрались на равне со всеми, навсегда похоронив тайну о смерти короля и его слуги Гордо. Исчезновение из подземелья Миция и гайа будут предписывать колдунам и хитрый гном так и не поведает миру правду до конца своих дней.

  -А вот и мы!- воскликнул кто-то в небе, и все посетители забегаловки "Стрела" узнали охотника Сашу, вернувшегося с того света. Вместе с ним был его названный брат Авион, стрижник Ровел (пытавшийся справиться со страхом на зло самому себе), два иллара и полуголый Нисан - о каком поражении теперь могла идти речь?! А когда птицы возвестили, что к городским стенам подходит армия харков, среди которых шествуют и чужестранцы в набедренных повязках, колдуны взревели в отчаянии и, собрав всю свою силу попытались спастись бегством, но всё та же таинственная рука сбросила их на землю перед городом. Кто-то решил, что окончательное сражение должно произойти именно на этом поле, между началом лесной зоны и Гераном, и слугам чёрной магии оставалось лишь подчиниться, потому что сопротивляться было бесполезно. Тех, кто передумал лететь сражаться, Рука насильно ставила в колдовские ряды, так что это зрелище забавляло восставших, заполнявших поле, и армию харков, которым даже не пришлось входить в столицу, чтобы встретиться с врагом лицом в лицу. Удивляя отца и брата, Нисан присоединился к ним и пообещал знаками, что всё объяснит позже.

  -А как Вероника?- не мог находиться в неведении Катрей.

  "Потом",- кратко ответил старший брат, понимая, что новость о любви Вероники и Мали сразу подкосила бы воинский дух братишки.

   Как в средневековье, две армии стояли на приличном расстоянии друг от друга в ожидании начала нового наступления. Понеся многочисленные потери, геранцы всё-таки не были в меньшинстве теперь, когда к ним присоединились воины из Мабрина и Флиура, да и Овий с Леоном. Но какого же было удивление ирнцев, когда они увидели как в армии противника тоже появилось пополнение из дикарей, которые, как они думали, должны были воевать на стороне илларов.

  -Почему так происходит?- недоумевал Глен.

  "Нам пришлось сбежать из убежища того, кого мы считали другом - нам подсказали о его предательстве",- объяснил отцу Нисан.

  -Кто подсказал?

  "Даже иллары не смогли понять, но поверили, потому что услышали доказательства".

  -Станет ли он скрываться?- спрашивал Леона Овий в это время.

  Иллары стояли впереди всех и пытались увидеть почтенного старца, которому доверяли так долго и который был теперь разоблачён таинственным голосом - только голос было позволено им узнать о том, кто теперь вызвался помочь Селие и Илие. Именно он собрал их всех сегодня на этом поле и, словно за уши, тащил ото всюду, даже из Илии, колдунов именно сюда, мешая им покинуть навязанное пространство.

  -Иин уже понял, что правда наконец-то вырвалась наружу, и попытается избавиться от нас всех, хотя и знает, что у нас появился новый помощник, такой же могущественный, как он сам,- ответил Леон.- Но кому мы обязаны столь скорой развязкой?

  -Пусть он будет кем угодно, только бы колдуны не смогли избавиться от наших друзей илларов там, где они прячут их.

  -Наш благодетель скидывает их всех сюда, так что я уверен, что вот-вот наши друзья появятся среди нас,- всего лишь предположил Леон, но его слова обрели материализованную форму именно в тот миг, потому что все иллары, которым удалось выжить в тюремных застенках, встали впереди армии, как Леон и Овий. Их рам пылал с прежней силой и, хотя их было всего лишь сто человек, даже старый усатый иллар на пару со своим упитанным другом почувствовали сколь сильное тепло исходит от них и какая мощная сила скрыта в этих телах.

  -Мы победим,- шепнул Ровелу Саша, чтобы и успокоить стрижника и поставить перед фактом.

  -Вот уж поверю, когда падёт последний колдун,- сказал в ответ Ровел, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от волнения и от ожидания.- Скорее бы уже, чего мы ждём?

  -Гелия, конечно,- ответил Авион. Друзья стояли во втором ряду и, так же как стрижник, рвались в бой. Сашу немного удивило поведение илларов, не сказавших Овию и Леону ни слова после своего появления, словно никогда и не пропадали, но его названный брат объяснил ему:

  -Показывать свои переживания или страхи не в их характере, только нашим двум старичкам не удалось стать такими как все иллары, поэтому...

  -...Поэтому они и смогли продержаться на свободе,- закончил мысль друга Саша.

  -Наверное.

  -Но почему Иин не мешает тому, кто продолжает добавлять всё новых колдунов к нему в армию?- задумался Саша.- Может эта очередная ловушка?

  -Это ведь игра, и провидец выжидает, чтобы напасть. Их силы равны и он не хочет спешить, - предположил Авион.

  -С ровней он, наверное, трусит почище, чем наш Ровел,- сказал Саша.

  Зловоние предвещало всегда появление чего-нибудь плохого и риглы всегда подтверждали это народное наблюдение. Гелий вернулся во главе с пол сотней этих летучих огромных хищников и никак не ожидал увидеть всех в сборе на поле перед Гераном. Лишь один взор на улицы столицы подсказал ему, что какое-то сражение уже состоялось, и теперь все ожидали только его. Колдуны расступились, чтобы дать место в центре прожорливым тварям и своему королю, который привёл их к власти и которому было под силу их спасти, как верили многие. Грагара тоже восседала на спине одного из риглов и, оценив ситуацию, начала прощаться с миром, ведь сотня илларов говорила обо всём, только не о победе колдунов.

  -И как им удалось освободиться?

  -Мой брат приложил к этому свою руку,- прекращая прятаться, сказал Иин, и все увидели его тоже сидящем на спине ригла.

  -А ты кто?- спросил Гелий и понимал, что этот образ он всегда видел в своих снах.

  -Тот, кто вёл тебя вперёд.

  -А кто твой брат?- спросила Грагара.

  -Тот, кто попытается помешать мне.

  "И где же он?" собиралась уже спросить хамут, но в небе появился крылатый корк с всадником, который, как две капли воды, походил на того отшельника в российском лесу, которого когда-то повстречала Рита...

  8.

   Тихая и размеренная жизнь началась в горном городе Ирне с тех пор, как дикари покинули остров. И хотя жёны скучали по мужьям, беззаботная радость детей, которые теперь могли бегать по всему острову, отвлекала от тоски, перенося всё внимания на заботы. Ирнцы старались привыкнуть к Мали, как к новому горожанину и будущему мужу Вероники, и очень тихо между собой упрекали девушку за сделанный выбор, но не произносили этого ей в глаза. Если бы она была ирнкой с рождения, то никто бы не стал слушать её просьб не убивать дикаря, позволить им быть вместе, не разрушать их любовь, а, так как чужестранка пробыла на острове слишком мало, чтобы успеть стать своей, никто не посчитал своим долгом во что бы то ни стало разлучить столь странную пару. Мали быстро шёл на поправку с лёгкой руки Леона, и уже на следующий день встал с постели. У него не получалось передать словами свои ощущения, но Вероника видела в его глазах благодарность и то, что ей хотелось назвать любовью, но она понимала - дикари никогда не любили и ей будет трудно заставить себя отдать своё сердце Мали до последней клеточки. Всем своим незатейлевым существом, не обременённым философскими мыслями и высокопарными переживаниями, она тянулась понять себя и прильнуть к сильному мужчине, который бы охранял её покой и стал бы ей тем верным другом до конца жизни, который виделся ей в воображении в образе Саши. Так легко было встретиться с ним и выбрать дикаря в тот день, и так трудно теперь было справляться с запоздалыми сомнениями и сожалением, ведь Вероника заметила в Сашином взгляде желание взять её с собой - он сам сомневался в своём выборе между Анари и ею. Неужели она совершила непростительную ошибку?- этот вопрос мучил девушку по ночам. И один день развеял её сомнения. Ясное утро, похожее на обычное, пришло на остров медленно, даря свет и тепло. Но волнительное и, сжимающее сердце, предчувствие тяготило этим ранним началом дня всех женщин. Они не могли найти себе места, никакая работа не ладилась и совсем маленькие дети плакали, не переставая. Когда же по камням горных склонов потекли красные ручейки и ирнцы попробовали жидкость на вкус - крики горя раздались в воздухе, ведь она имела привкус крови. Горы плакали кровавыми слезами по тем, кто за много километров от острова сражался со своими и чужими врагами. Вместе с ними теперь рыдали и женщины, не зная ещё кто из них останется вдовой, а кому посчастливиться обнять, словно как в первый раз, вернувшегося супруга. Вероника не сомневалась, что в этот день с колдунами сражается и Саша, потому что чувствовала его злость, сгибалась от его усталости, сжимала в кулаки руки, на которых образовались мазоли, словно она сама держала рукоятку ножа. Между ними оставалась связь и теперь она возродилась с новой силой, потому что они снова встретились лицом к лицу и теперь знали о существовании друг друга в этот мире, а не в недосягаемом. И это сводило её с ума, ведь истинный возлюбленный находился так далеко, на другом конце света, а тот, которому она подарила надежду и что-то новое, жил рядом и каждый день напоминал ей собой об ошибке. И как не старалась Вероника прятать свои переживания, Мали почувствовал её холодность и отдалённость, которых раньше не замечал в удивительной ирнке. В этот день, когда слёзы лились рекой, когда тревога и горе тяготили каждое любящее сердце в Ирне, что-то подсказывало ему, что и его сородичам где-то приходиться не сладко, а слёзы Веро говорили ему о том, о ком он не успел ещё забыть, ведь они показали друг другу кулаки всего несколько дней назад. Тот странный гость не выходил из головы дикаря, потому что только теперь, вспоминая тот день, Мали видел, как незнакомец смотрел на его избранницу. И мог ли его кулак означать только ненависть к флиуртийцу?- задумался дикарь. До этого момента он не представлял, что бывает на свете ревность и даже не мог описать это чувство, возникшее в нём, когда он начал подозревать Веро в симпатии к другому мужчине. Омывая лицо в кровавом ручье и приводя в ужас женщин таким поступком, Мали направился в свой домик, искоса поглядывая на возлюбленную. Животный инстинкт убийцы, который почти заглушила в нём любовь, быстро просыпался, и злоба проникала в сердце дикаря, как смертельная инъекция, убивая в нём трезво мыслящего человека и являя миру существо, жаждущее крови. С отвращением Мали сдёрнул с себя набедренную повязку, которую он был обязан носить среди ирнцев, и, понюхав свою чистую кожу, сгрибился от отвращения, ведь это не был тот запах, к которому он привык и которого его лишили люди горного города. Шрам от, извлечённого из груди, камня зачесался и напомнил дикарю обо всём остальном - он был хозяином на острове и Веро отняла у него желание оставаться им. Осторожно выглянув в окно, Мали начал следить глазами не только за ней, но и за мужчинами ирнцами, которые охраняли женскую половину в отсутствии их мужей. Охотников насчитывалось не больше двадцати, но флиуртиец знал, что и сами женщины умели хорошо защищаться, обучаемые этому с самых ранних лет. Поэтому надо было выждать удобного момента - дождаться ночи. Сидя на полу и держа в руке нож, который он украл у одного охотника, Мали терпеливо ждал своего часа и, в отличие от своих сородичей, он умел охотиться с умом и кое-каким планом в голове. Он рассчитывал свои силы, когда был один, и даже одолеваемый ревностью не позволил себе потерять голову...

   Чуть раньше на огромном открытом пространстве между Селийским лесом и Гераном, собрались с одной стороны - дикари, колдуны, риглы и Иин, чтобы сразиться в последней битве с харками, ирнцами, илларами, геранцами и Провидцем-отшельником. То, что правая сторона была многочисленнее, Иин поправил элементарным способом, создав у всех на глазах двойников каждого в своём войске, увеличив общую численность в два раза. Стаи птиц наблюдали за происходящим из леса, приготовившись полететь помогать людям, как только бой начнётся. Предупреждать об опасности сзади, не допустить окружения, спасать раненных - этим должны были заняться крылатые пернатые стаи во время битвы, и они распушили свои перья и навострили внутренний слух, приготовившись ко всему, даже к самому страшному, ведь более лёгкой мишени, чем они, не было среди восставших.

   Восседающий верхом на красавце корке, на правой стороне, младший брат Иина усмехался и не испытывал страха.

  -Ты тоже так можешь?- спросил его Овий.

  -Все так могут - главное научить,- ответил отшельник.- Он думает, что может победить численностью, но он глубоко ошибается.

  -Эй, Провидец, как ты смог вернуться без книги?- напрягая старческие связки, выкрикнул брату Иин.

  -Научился, но тебе не под силу будет,- выкрикнул в ответ старик, зля врага.

  -Козлы, хрен вам, а не умишко,- поддержал Саша нового союзника в перепалке, но сразу получил толчок в бок от Авиона.

  -Не мешай им,- шепнул другу он.

  -Это не простая ругань?- поинтересовался Саша.

  -Конечно. Это традиция - перед боем унижать противника, и такая честь отдаётся самому сильному в войске.

  -И что это даёт?

  -Спроси у Овия - это иллары придумали ещё с тех пор, когда воевали с отступниками.

  Конечно Саша не стал спрашивать у иллара об этом сейчас, зато приготовился слушать двух братьев. Сильно ненавидеть друг друга слишком просто, поэтому между древними илларами существовала сверхненависть, которая рвалась наружу и передавалась животным, на которых они сидели верхом - корк и ригл фырчали друг на друга, маша крыльями. Уродливая пасть крылатого хищника изрыгала зловоние, он линял на глазах от злости и клоки длинной спутанной шерсти падали на головы дикарей, потому что Иин парил на ригле как раз над ними. По чистой случайности среди дикарей, на которых падали эти странные осадки, был сам вожак Вау. Он давно потерял связь с реальностью и не понимал, как и его племя, что происходит вокруг, слыша только приказ убивать всех, кто находиться впереди. Его раздражение росло с каждым новым клоком, который падал на него. Наконец, он не выдержал и, не дожидаясь окончания перепалки сильнейших, закричал боевым кличем своему племени приказ наступать. Находясь по бокам от стаи риглов, дикари бросились вперёд, уводя за собой и хищников, и колдунов, и теперь Иину оставалось только присоединиться к ним. Два войска столкнулись между собой, сплетая чёрную и белую магию, кровь и плоть, ножи и пики, крики и дыхание. Иин управлял риглами силой мысли и они безжалостно рвали на части противника. Пастью они расталкивали воинов направо и налево, и ею же заглатывали свою жертву, и убить ножом их не получалось, и магия плохо помогала. Всюду сыпались порошки и звучали заклинания то илларов, то колдунов - люди падали и поднимались вновь, потому что их защищала белая магия, но и павшие служители чёрной магии, как и дикари, вставали благодаря Иину. И если сначала флиуртийцам удавалось наносить урон илларам и ирнцам, то вскоре они ослабли и их камни потеряли всякую магическую силу с лёгкой руки Провидца, оставляя им только крепость мускулов. Теперь иллары могли оставить борьбу с ними и задать настоящую трёпку своему истинному врагу - колдунам, а за дикарей взялись ирнцы, геранцы и харки. Хотя прахи нанесли большой урон племени Вау, оно всё равно было многочисленнее, чем три этих народа вместе взятых, благодаря стараниям Иина. Вооружённые не только клыками, но и ножами, на этот раз дикари были опаснее и смертоноснее и без магии камней. Битва разворачивалась теперь на двух флангах -людском и магическом. Кровь и пот лились на первом, магия - на втором, а над их головами летали птицы, заглушая своими криками звон стали. И никто не заметил как внезапно присмирели риглы. Когда Иин говорил, что эти хищники слушались команд только древних илларов, которые создали их, он не предполагал, что в битве примет участие тот, кто сможет отозвать этих животных - его брат. И хотя Гелию удалось заманить риглов в Селию благодаря подсказке старца, его сила была слишком слаба, чтобы управлять ими во время битвы. На его счастье древние иллары принимали участие в сражении, иначе прожорливые крылатые твари, закончив убивать врага колдунов, вскоре перевели бы своё внимание на самих служителей чёрной магии. Провидец никогда не был благотворителем, и поэтому сначала он хотел посмотреть на что способно его войско против риглов. И только когда он понял, что никому не под силу в этой суматохе убить хищников, отозвал их в сторону. "Город илларов давно превратился в руины, а риглы не исчезают - умели мы раньше создавать себе стражу",- подумал Провидец.

   Дав возможность сначала слабым побороться между собой, оба брата иллары летали в вышине и не сводили друг с друга взора, жаждущего смерти. Они ждали отмщения слишком долго, чтобы простить и помириться, им нужно было оправдать свою бессмысленную ненависть. Когда-то Иин не помышлял существования без брата, а теперь только об этом и думал. Его злил тот факт, что Провидец нашёл способ вернуться из параллельного мира, а он сам так и не додумался, как можно путешествовать между мирами. Иина унижало возвращение того, кого он всегда считал слабаком, способным только видеть будущее, и поэтому старец с нетерпением ждал того мига, когда сможет вырвать из груди жизнь младшего брата.

   Тем временем дикари и их противники грызли друг другу глотки, пусть не в прямом, а в переносном смысле, но от этого кровавое зрелище не становилось приятнее. Теперь иллары и колдуны оставили воинов наедине с их силой и воинским мастерством, и павших стало намного больше, и уже ничто не могло помочь им подняться продолжить бой. Лунии командовали мелкими птицами и оттаскивали раненных с поля битвы, становясь и жертвами клинков дикарей, но не останавливались. Искусно орудуя мечами харки рубили направо и налево, и Шек по ходу кровавого действа учил Катрея и невольно оберегал, понимая, что без его помощи мальчишка обречён. И хотя Нисан не отставал от них, преследуя ту же цель, что и харк, бой был настолько жестоким, что без воинского мастерства Шека младший сын Глена не выжил бы, оберегаемый только немым братом. Раненный в ногу, харк продвигался вперёд, зверея и хрипя, и мечтая о кружечке вина, оставаясь верным своей давней привычке. Катрей дрался справа от него, а Нисан - рядом с братом, как вдруг дикари напали волной, сбивая их с ног, и занесли ножи над лежачими. Много раз оказываясь в такой ситуации на аренах Мабрина, Шек ловко вскочил на ноги и отразил удар прямо и справа, где лежал его протеже, но, повернув голову, увидел, что опоздал - братья не справились с неожиданной атакой, ножи попали им прямо в сердце. Харк взревел, как дикий зверь, и уже не разбирал куда бьёт, снося с плеч головы и разрубая туловища пополам, потому что они забрали жизнь юноши, к которому он успел привязаться за столь короткий срок.

   Саша и Авион, сражаясь плечом к плечу, хотели озвереть так же, как этот харк, чтобы забыть об усталости. Им приходилось трудно, потому что охотиться и воевать были два разных ремесла, и мастерства им недоставало. Но драться наравне со всеми было для их мужественных сердец верхом удовлетворения неугомонного духа( не плоти, что они оставляли любовным утехам), поэтому и страх уже отступил от них и показалось, что удача сопутствует им, но именно в такие моменты обычно незаметно подкрадывается беда. Хотя пятеро дикарей против двоих не являлось большим перевесом сил, оба друга почувствовали, что не в силах справиться с их натиском. Флиуртийцы окружили двух друзей и, как на зло, не было рядом ни одной птицы, которая бы предупреждала их об опасности сзади или сбоку. Кленки скрежетали и звенели, и в исступлении Авион и Саша разили своего врага, но тот оказался проворнее, и нанёс-таки им смертельные раны. Теряя свет в глазах, оба друга упали на землю и уже не смогли подняться. Потеряв ещё раньше Ровела из виду, Саша не знал, что его трусливый, но верный друг пал в самом начале сражения. И хотя это случилось так быстро, он смог бы гордиться стрижником, который сражался упрямо и не отступая назад только потому, что видел впереди своего друга - единственного и настоящего в его жизни.

   Пусть дикарям легко удавалось победить простых геранцев, гральчи давали им достойный отпор, окружив Бурака в кольцо, так что гном мог безбоязненно продвигаться вперёд, не затрудняя себя даже взмахами ножа. Иногда он приказывал кольцу расступиться, чтобы в щелочку нанести удар какому-нибудь зазевавшемуся флиуртийцу, но зря не рисковал - не потому, что боялся, а потому, что осознавал противовес своей силы против дикарской - слишком неравными они являлись не в пользу главаря банды. Поэтому гному удалось наравне с харками продвинуться далеко вперёд, приводя в бешенство дикарей, которым не удавалось пробить толстую чешуйчатую шкуру гральчи. Битва могла продолжаться бесконечно, если бы Иин и его брат захотели этого - поддерживать силы обеих сторон было для них не сложной задачей,- но они пожелали увидеть, кто выиграет из слабых. И как бы успешно не удавалось дикарям предпринимать внезапные атаки, их численность убывала, в основном, под тяжестью мечей воинов из Мабрина. Медленно их окружали в кольцо и сужали его до тех пор, пока последний дикарь не пал, проколотый насквозь пикой. Крики радости и долгожданной победы раздались над землёй и к ним присоединились иллары, одолевшие всех колдунов, кроме одного - его они оставили в живых и связали верёвками, пропитанными магическим составом. Гелий только теперь увидел, как он слаб, оставшись без возможности высасывать рам из илларов. Всё его колдовство лопалось, как мыльные пузыри, по сравнению с белой магией. Он метался и выл, он скрежетал зубами, но не в силах был что-то изменить - его пленили и приговорили к скорой смерти. И осознание того, что хитрая Грагара успела убежать, вовремя увидев безнадёжное положение колдовского войска, ломало Гелия и заставляло бесноваться ещё больше, потому что он совершил глупость, не скрывшись вместе с ней, как она предлагала. Полная победа невольно заставила птиц запеть песнь о вечной справедливости на земле и все поздравляли друг друга, но окончательное слово осталось за Иином и Провидцем, поэтому радостные крики вскоре прекратились и все взоры устремились вверх. Старцы не спешили, зная на что способны. Их могучая сила могла создать ещё не одно землетрясение, разломить планету напополам, стереть с лица земли всё живое, но не способна была убить того, кто был настолько же силён. Вот почему воевать когда-то с отступниками илларам было сложнее, чем усовершенствовать мир вокруг. Они были равны, но не бессмертны.

  -Пусть дикари спят с миром, пусть теперь успокоятся их предки. Пусть огонь поглотит их проклятье,- произнёс Провидец и мёртвые тела флиуртийцев превратились в пепел, развеиваясь по ветру.

  В ответ на это Иин взмахнул рукой и отправил риглов обратно в Илию, чтобы не мешались ему.

  -Оружие против отступников не сможет помочь нам сегодня,- сказал он младшему брату.

  -Хотя ты во всеоружии, потому что знаешь о моих помыслах, я убью тебя, брат. Ты избавлялся от своих противников, нанося им удары в спину, теперь тебе придётся сразиться лицом к лицу.

  -Ты ведь уже видишь чем закончится наша битва - и я уверен, что не в твою пользу, иначе ты не медлил бы так долго,- произнёс Иин и начал играючи крутить в руке свой хрустальный посох.

  Отпустив корка, как брат ригла, Провидец поднял над головой руки и легко хлопнул в ладоши, вызывая мгновенно оглушительный гром и молнии. Небо заволокли чёрные тучи и на землю посыпались крупные водяные капли.

  -И что ты этим хочешь сказать?- смеясь, спросил Иин.

  -Увидишь.

  9.

   Голубое небо ушло на покой, позволив ночной темноте властвовать до рассвета. Город Ирн понемногу успокоился и тишина, нарушаемая редкими женскими всхлипами, доносившимися из пещер, убаюкивала людей. Горные склоны перестали кровоточить, словно давая понять, что где-то там далеко сражение закончилось и теперь осталось только ожидать возвращения как живых, так и вестей о мёртвых. Темнота была другом дикарей, ведь именно ночью они устраивали свою охоту, поэтому Мали чувствовал себя свободно в это время суток. Его глаза замечали каждое движение, которое не увидел бы простой ирнец, и лёгкая бесшумная поступь помогла ему без приключений добраться до жилища Вероники. Тупо наметив себе только одну цель - убить - Мали пробрался к ней в спальню, освещённую тусклым светом от горящего факела. Перед ним лежала девушка, которая вдохнула в него новую жизнь и её же у него забрала, сама того не ведая. То плотское желание, которое обуяло дикаря на пляже, снова проснулось в нём и становилось сильнее злобы и ревности. Ему захотелось схватить Веро и завладеть её телом так же насильно, как флиуртийцы поступали в своём племени с пленницами из Ирна. Удивляясь, что могло его останавливать до этого момента, Мали положил нож на пол за ненадобностью и стал медленно приближаться к кровати. Ровное и спокойное дыхание, милое лицо, покоящееся во сне, всё больше возбуждали в нём плотское желание. Крик девушки мог привлечь к нему внимание, поэтому нельзя было допустить этого. Ловко подпрыгнув, Мали сел на ноги девушки и сразу же зажал ей рот рукой. И хотя Вероника могла бы отбиваться от него руками, которые остались у неё свободными, от ужаса она не могла пошевелиться. Страх в её глазах радовал дикаря и новую мысль позабавиться прежде, чем убить, не опутывали сомнения. Слизывая со щёк Веро слёзы, он разрывал на ней одежду свободной рукой. Только мужская сила смогла бы его остановить теперь и девушка почувствовала, что обречена. Именно в этот момент шок отступил, освобождая её тело и руки от оцепенения, и она стала отталкивать от себя мускулистого дикаря, начала пробовать шевелить ногами, попыталась звуками, пусть и с закрытым ртом, привлечь к себе на помощь воинов. Такое сопротивление раззадорило Мали, его глаза заблестели иомерзительный смех раздался из его груди. Но вдруг он замер и его стеклянный взор застыл в одной точке. Рука, прижатая ко рту Вероники, ослабла, и она почувствовала, как всё тело дикаря словно обмякло. Что-то происходило с ним и это ещё больше напугало её, заставляя в ужасе прижаться к кровати и закричать. Словно очнувшись, Мали закричал вместе с ней и отскочил в дальний угол комнаты, оглядываясь и не понимая что только что произошло. На их крики сбежались воины и женщины и стали избивать дикаря, желая ему смерти с самого начала и теперь готовые привести мысленный приговор в исполнение.

  -Да за что же вы так ненавидите нас? Это вы пришли на эту землю непрошенными гостями, а не мы; это иллары сделали нас такими, какие мы есть, а не мы сами! - вдруг воскликнул Мали, ошарашивая не столько содержанием речи, сколько ею самой - он говорил на языке ирнцев так складно и без акцента, что никто не мог поверить своим ушам.

  -Колдун в него вселился что ли?- воскликнул кто-то и все в страхе отступили на несколько шагов назад от дикаря.

  Окровавленный и растерянный, Мали чувствовал внутри себя безграничную пустоту, словно потерял в этот миг что-то очень близкое его сердцу. Он не мог догадаться, что эта пустота от потери его племени и от сожжения проклятья. Вернув ему человеческий облик не снаружи, а внутри, Провидец не позаботился изменить память дикаря, и Мали сводили с ума воспоминания тех безумств, что он творил вместе с сородичами, и то, что он всего лишь минуту назад задумал совершить с Веро. Да, он вдруг вспомнил её и начал искать взглядом. Испуганная, закутавшись стыдливо в покрывало, она стояла поодаль и, плача, с болью смотрела на него.

  -Не плачь и не бойся, я не трону тебя больше. Ты выбрала его. Никому из вас не понять, да и мне - тоже, что произошло, но теперь можете спать спокойно. Пустота здесь,- он стукнул себя кулаком в грудь,- пустота вокруг меня. По чистой случайности я остался на острове и я ухожу. Теперь вы - хозяева Флиура, и сын вождя уступает вам свои земли. Я оставляю себе самый маленький остров и клянусь не покидать его до конца своих дней. Прощайте.

   Никто не посмел остановить дикаря, все спрятали свои ножи и отпустили его из Ирна в то изгнание, которое он выбрал для себя сам. Только теперь Вероника начала понимать, что вызвало в сердце Мали злобу - она невольно дала ему повод ревновать и чувство вины отразилось на её краснеющих щеках. Не потеряв способность с достоинством сына вождя держать себя перед своими врагами, приобретя дар речи и человеческое мышление, красавец флиуртиец, отправившийся на Седьмой остров, оставлял в Ирне девушку, которую мучили сомнения пуще прежнего. Она стыдилась себя, чувствовала, что предала Мали, разочаровав, а взоры ирнцев, направленные теперь на неё, были до боли такими чужими, что Вероника не выдержала и выбежала из пещеры. Покинуть ненавистный город, остаться одной только бы не быть среди них - вот чего она хотела, мечущаяся, словно птица в клетке. Горожане зажгли факелы и вышли вслед за ней, молча наблюдая за чужеземкой и думая, что она сошла с ума. А Вероника начала бежать по горной тропинке вверх, не оглядываясь и не зная, что будет теперь делать в лесу одна. Пусть связь с Сашей ещё жила в ней, но потеряв Мали, она вдруг осознала, что вторая связь стала сильнее. Признаться себе, что любовь в её сердце тянулась к обоим, девушка не решалась до этой ночи, и, отталкивая одного возлюбленного, она ещё больше приблизила его к себе - и это было слишком сложно, чтобы разобраться сразу, пока Мали находился в пещере, а теперь было поздно. Перебравшись через горы, Вероника упала в траву без сил и заснула крепким сном. Разбуженная солнечными лучами, она посмотрела на голубое небо и почувствовала себя свободной впервые в жизни, потому что этим утром она любила и не сомневалась в своём чувстве. Наконец-то она навсегда отпустила от себя Сашу и уже не помышляла о нём, желая ему счастья с Анари. И понимая, что Мали не скоро простит её, Вероника знала, что прощение всё равно придёт и она сможет обнять своего упрямого дикаря. Даря свою улыбку всему вокруг, она шла по лесу и радовалась, что свободна от Ирна. Ветер развивал её белокурые волосы и так приятно было осознавать, что её душа свободна от страха, как ветер. Свободна от всего, кроме любви - Вероника была счастлива.

   Гроза обрушилась на землю этой судьбоносной ночью, и прозрачная вода смывала с земли лужи крови. Сильный ветер гнул деревья и заставлял людей прижиматься к земле. И пока наверху, сопровождаемые громом и молниями, звучали гневные крики древних старцев, бьющихся на смерть, внизу иллары старались помочь раненным, а выжившие геранцы, ирнцы и харки следили за ходом битвы. Искры и разноцветные лучи сопровождали бой древних служителей магии, и уже никто не мог с уверенностью сказать какого цвета была она - чёрная или белая - это была изначальная магия, неразделённая и могучая. И Леону, и Овию очень хотелось наблюдать за этой борьбой, но нужно было спешить спасти как можно больше людей, ведь пока кровь текла, а сердце билось - насколько бы глубока или смертельна рана не казалась, илларам было под силу спасти раненного. Они прикладывали примочки, сыпали порошки, которые не намокали в воде и не распылялись ветром, в рану и произносили слова, наполненные магической силой. Многие воины вставали через несколько минут, многим предстояло ещё полежать, чтобы окрепнуть, но все они уже шли на поправку. Но среди живых оба иллара никак не могли найти своих молодых друзей - Авиона, Сашу и Ровела, а также Нисана, - и волнение стариков росло за их жизни. Кто-то из магических целителей наткнулся с Гленом на его сыновей и ничто уже не могло утешить горевавшего отца над мёртвыми телами самых родных ему людей. Харк стоял рядом с ним, как скала, которую не мог сдуть даже этот сильный ветер, что поднял над землёй Провидец, и говорил:

  -Они дрались достойно и умерли не потеряв мужества и чести. Гордитесь своими сыновьями - они всегда этого хотели.

  В это время, когда очень яркие молнии осветили долину, Леон и Овий увидели Ровела. Удивительно безобидный и трусливый стрижник принял смерть от трёх ножей и иллары прижали его к себе, прощаясь. Никто из друзей не питал иллюзий в том, что Ровелу удастся уцелеть в битве, поэтому Саша пытался его отговаривать от этой затеи - идти сражаться за илларов, за будущее,- но стрижник впервые в жизни проявил упрямство и показал твёрдое желание быть на этом поле вместе с ними, чтобы доказать самому себе, что он способен на мужественный поступок.

  -Неужели и два названных брата погибли, Овий?- воскликнул Леон и, поднимая лицо вверх, закричал:

  -Будь ты проклят, Иин. Умри же и ты поскорее!

  -Надо искать, Леон, мы не видели их мёртвыми,- упрямо отвечал Овий.- Ты моложе меня, а уже сдался. Мы найдём их - им предсказано выжить.

  С ещё большим упорством, спрашивая у других илларов, Овий и Леон начали искать братьев-охотников и по ходу поисков помогали вернуться к жизни другим раненным. Наконец, кто-то из илларов окликнул их и знаком позвал подлететь туда, где он стоял. В мокрой траве лежали Саша и Авион, и их сердца уже не бились.

  -Нет, этого не может быть, вы должны жить!- закричал Овий, вытаскивая ножи из сердец. Кровь хлынула ручьём из ран и, прикоснувшись к сердцу каждого из друзей, иллары ощутили слабое тепло. Жизнь почти покинула тела Авиона и Саши, и каждая секунда приближала их к бездонной пропасти вечного забвения. Только одно могло спасти теперь небьющиеся сердца, и Леон прикоснулся губами к ране Саши, а Овий - к ране Авиона, и их дыхание впустило в неподвижные тела частичку магической силы рама. В этот миг оба иллара нарушали закон белой магии - не дарить часть своей силы простым смертным, а только ученикам,- но Овий и Леон чаще следовали зову своего сердца, чем неписанным законам. Рам мгновенно заживил раны двух друзей, и глубокий вздох ознаменовал их возврат к жизни. Капли дождя мешали Авиону и Саше открыть глаза и удивительное тепло согревало изнутри их тела. Оглушительные звуки в небе заставили их резко вскочить, чтобы защищаться, но они сразу увидели, что бой закончился без них. Еле справляясь с сильным ветром, Звена, немного потрёпанная во время сражения, подлетела к друзьям и с умным видом сказала:

  -Вам повезло, Леон и Овий могли и опоздать.

  Два друга улыбнулись илларам и их благодарного взгляда было достаточно старикам - никто не стал обниматься и произносить долгие речи, ведь слезливые сцены никогда не были коньком мужчин. Теперь Леон и Овий могли, не нервничая, спасать остальных, а оба охотника следили за ходом битвы, которая, казалось, будет длиться бесконечно.

  -Сюда бы сейчас Валива - его восторгу не было бы предела,- произнёс Саша.

  -Он не сможет больше прилететь в Селию,- понимая, что лучше сказать сейчас, чем тянуть до другого случая, произнесла Звена и половину её слов сожрал оглушительный гром.

  -Что ты сказала?

  -Валив умер.

  Саша сел на корточки перед птицей и с недоумением посмотрел на ту, которая никогда не врала и ничего не придумывала, а всего лишь рассказывала сплетни.

  -Зачем ты веришь таким сплетням, луния? Общипать бы тебя за это,- сказал, грозно сдвигая брови, Саша.

  -Мне рассказали сизонии, они даже сочинили грустную песню об этом - Валива казнили в Абаре на глазах у всех горожан и королевской семьи.

  -И Арлен был там?

  -Да, а возлюбленная Валива рассталась с жизнью в тот самый миг, когда увидела, что нашего весельчака обескрылили и сбросили вниз со скалы.

  -Но за что?- воскликнул Саша.

  -Он стал прахом - стал убийцей.

  Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться и все увидели, как вцепившись в друг друга, Иин и Провидец падают вниз, но не камнем по прямой, а по наклонной в сторону Сонной долины, в сторону огненных болот базанов. Никто не мог предположить, что отшельнику понадобилась тёмная завеса не для эффектности батальной сцены, а затем, чтобы отвлечь внимания брата от того места, куда он собирался с самого начала сбросить его. Прожив достаточно долго среди клонов, Провидец знал о смертоносной силе их озера и часто в российском лесу думал о радиации. Века сменяли друг друга и наконец наступило то время, когда человеческая наука продвинулась так далеко, что могла создать атомную бомбу и атомную электростанцию. Даже находясь не в своём магическом мире, иллар мог свободно перемещаться из страны в страну, из одной тайной лаборатории в другую и следить за производством смертоносного блага и погибели для человечества. Прикоснувшись к этому таинству, Провидец понял, что даже он не выживет, если не придумает для себя защиту. И именно тогда он понял, как нужно отомстить брату и заставить его страдать перед смертью. Во время битвы он заманил Иина как можно ближе к огненным болотам и в подходящий момент стал толкать его прямо в, заражённое радиацией, озеро. Защиты от этой заразы не существовало даже в раме, и Провидец намеревался отлететь в сторону, с силой окунув брата в воду, но Иин прокричал, связывая их двоих своим хрустальным посохом:

  -Нет, ты не сбежишь опять!

  Оба иллара упали в озеро, и сила их падения была настолько велика, что они ударились о дно и раскололи его. Вода стала убывать в образовавшуюся трещину и вскоре обнажила тела обоих братьев. Они сопротивлялись проникшей в них заразе, но она была в сто крат сильнее их. Язвы и ожоги покрыли их кожу с ног до головы и кровоточили, высасывая жизнь, которая считалась бессмертной.

  -Обхитрил ты меня, братец,- произнёс Иин,- но не до конца,- и исчез.

  -Посмотрим, братец, так уж и не до конца,- взлетая, произнёс Провидец, которому не суждено было увидеть такую развязку в своих вещих снах.- Она сможет найти защиту даже против этого и тогда илларам ничто не будет угрожать.

   Рассвет мягко улыбнулся Селие и осветил долину, где каждый ожидал чем же закончится битва Титанов. Но небо очистилось от туч, выглянуло солнце из-за горизонта, а победитель так и не появился. Саша стоял над телом Ровела и вспоминал, как этот хилый парень выхаживал его и заботился о нём в самые трудные дни их пленения сначала у колдунов, а потом - у дикарей. Рядом тянулась дорога, ведущая в Геран, на которой стоял связанный по рукам и ногам Гелий в окружении илларов. Не было ни одного человека или другого существа среди мирных жителей Селии и Илии, которому бы не хотелось свернуть ему шею, и Саша был из общего числа. Когда-то колдун попытался задушить его взором, а теперь Саша смотрел на него, будто убивал глазами. Жалкое зрелище теперь представлял собой Гелий - избитый и бессильный что-либо изменить. Но вдруг чья-то невидимая рука подняла его, расталкивая илларов, и к удивлению всех присутствующих Гелий пропал, уронив чёрный медальон в траву. Поднялась суматоха, иллары летали из стороны в сторону, матерились на чём свет стоит, забыв про приличия, ведь сбежал их самый злейший враг, но это не помогло им вернуть беглеца. Овий взял в руки странный медальон, в котором проглядывалось очертание женского тела, и услышал зов о помощи.

  -Ваше Величество, королева Полия?- изумился иллар.- Так вот где он Вас спрятал. Наверное, не без помощи Иина, даже илларам нужно постараться, чтобы сделать такое, а колдунам - никогда не додуматься. Но почему именно сейчас он потерял медальон?

   Теперь уже вокруг Овия собрались все иллары и оживлённо обсуждали, как безопаснее можно освободить королеву из плена в медальоне. Предложений было бесчисленное количество, и, занятые таким важным обсуждением, служители белой магии не замечали, как из Герана тянулась вереница горожан с ветками и брёвнами для погребальных костров. Но не только из столичные жители подходили к полю битвы и скорби, из ближайших городов, чтобы отдать последнюю почесть павшим, присоединялись все, кто не остался равнодушен. И вскоре множество деревянных лежбищ положили на свои плечи тела героев великой битвы. И когда факелы уже приготовились зажечь первые погребальные костры, из Герана с криками прибежал карлик:

  -Король со слугой исчезли!

  В этот момент Бурак втянул в себя шею, словно прячась, а Картикту, у которого шея от роду была короткой, присел на корточки. Банда гнома понесла большие потери, но завоевала весомое уважение, и именно сейчас главарю стоило сказать что-то, что навсегда должно было отвлечь от него подозрения, если такие могли иметь место.

  -Это колдуны виноваты,- крикнул Бурак,- они воспользовались тем, что мы отвлеклись, и выкрали короля Миция.

  -Но кто теперь нам скажет, где искать Его Величество?- воскликнул кто-то из илларов.

  -И Её Величество вот-вот обретёт свободу,- добавил Овий.

  -Всё-таки колдуны победили - теперь мы никогда не найдём Миция.

  -Отныне позор на нас!

  -Бедная королева.

  -И дочки лишилась вдобавок.

  Заголосили все, перебивая друг друга, но тут опять вмешался Овий:

  -Принцесса Анари и её муж принц Алил - живы.

  Теперь уже наступило всеобщее замешательство, ведь радость и горе туго переплелись между собой и многие не могли решить для себя радоваться или горевать. Но всё-таки погребальные костры должны были загореться и это было пока что важнее всенародной радости. Догадываясь, что между древними илларами произошло что-то, что не выявило победителя, но и закончило колдовскую тему в мире, хотя бы на время,- иллары решили отнести медальон Гелия во дворец, чтобы там, а не в поле, вернуть королеве свободу. Чтобы быть вместе с друзьями и теми, кого они успели узнать и оценить, и кому предстояло отдать своё тело огню,- среди деревянных лежбищ остались стоять Леон и Овий, не рвущиеся, как освобождённые иллары, быть при дворе Её королевского Величества.

   Огромное пламя напоминало издалека единый костёр, и клубы дыма, поднимавшиеся вверх в небо за многие километры от Герана, говорили жителям Селии, что там, возле столичных стен прощаются с неприхотливыми героями, которые сражались не ради наград, а ради мира. Иллары помогали дыму подниматься только вверх и не заслонять тёмной пеленой людей внизу. И хотя от огня стало невыносимо жарко, никто не хотел уходить, пока последний костёр не потухнет - уход означал бы неуважение к древнему погребальному обычаю и такого человека освистали бы все и перестали бы уважать.

  10.

   Как-то один иллар сказал:

  -Дым уносит вместе с собой страдания и уступает место солнечному свету - и всходят ростки радости на лицах, в духе, на земле.

   Пепел развеялся с погребальных кострищ и иллары залечили земные раны, покрыв молодой травой обожженные пятна. Уже к вечеру не осталось следов самой большой битвы за последнее столетие. Все вернулись в Геран праздновать затишье, а кто - и победу, не желая сомневаться в наступлении мира. В небе над столицей Селии вспыхивали фейерверки, сам Геран светился яркими огнями и утонул в шуме уличных гуляний. Хотя многим хотелось оплакивать погибших родственников, никто не показывал своего горя открыто, чтобы не разрушать общую радость, ведь им самим тоже хотелось чувствовать не только горечь утраты, но и лёгкое тепло от освобождения. На дворцовой площади развернулось самое весёлое гуляние - здесь собрались все богачи, которым удалось вернуться в свои большие дома, отобранные колдунами, и, хотя денежные хранилища были опустошены, никто из них не волновался о недостатке в средствах - главное было теперь остаться при дворе Её королевского Величества, которая освободилась из плена и очнулась от сна, заняв место своего мужа. Королева Полия восседала на балконе и с грустью наблюдала за весельем, думая о супруге и дочери. Красота этой женщины всегда завораживала её подданных и заставляла завидовать Мицию, что именно он женился на ней. Конечно, королева всегда замечала особое внимание к себе из-за её внешности и привыкла к этому, чувствуя дискомфорт, когда долго не слышала восторженных речей. И если Анари любила лес, потому что в нём она ощущала свободу и величественную силу природы, то её мать любила ходить в лес, чтобы позлить мужа - он всегда боялся, что там кто-нибудь украдёт её красавицу. И хотя, как добропорядочной жене, Её Величеству надлежало горевать по супругу, она всего лишь скучала по нему, понимая, что в то же время рада его отсутствию, ведь вышла за него замуж только для того, чтобы в один прекрасный день стать полноправной королевой, а не только супругой коронованной особы. Она приказала искать Миция и Гордо, а так же свою дочь, но очень не хотела, чтобы короля нашли живым. И Полию не смущал тот факт, что она может до конца дней остаться условной королевой, если тело её мужа не будет найдено, ведь от её условного положения на троне повеления Её Величества не становились слабее или не действительными. Наверное, только илларам было под силу услышать эти тайные мысли Полии и ужаснуться, но им было запрещено проникать в голову коронованной особы, поэтому все служители белой магии воздерживались от этого шага, тем более сразу после пробуждения к королеве был приставлен придворный иллар Первей, который следил за каждым дуновением любой мысли рядом с Полией.

   В кабаке "Стрела" веселились охотники и рыбаки, провозглашая тосты за Её величество, и здесь же Бренлен играл свою музыку для Алель, уносясь от радости в далёкие дали подсознания. Первым делом, что сделали Овий и Леон по возвращении в Геран, освободили узников из дворцового подземелья. Горничную принцессы они нашли на грани жизни и смерти, но не сказали об этом сочинителю, когда, окрепшая от исцеляющих снадобий илларов, девушка предстала перед своим женихом. Из Кальта иллары переправили семью Севы и ворчуна Бабия в Геран, где было решено играть свадьбу на следующий день, потому что многострадальная пара не хотела больше разлучаться ни на минуту. Ворчун Бабий был рад за молодых и не встревал со своими обычными репликами о вреде женской половины мира, но невольно думал о Рите, которая хорошо сумела доказать правильность его теории. Чтобы как-то улучшить своё настроение, он подошёл к столику в углу, за которым сидели Саша и Авион, и сказал:

  -Свадьбы - это для людей, которые не в своём уме,- и хихикнул, ощущая, как его настроение улучшается оттого, что он произнёс свою главную мысль вслух.

  Зря он надеялся, что два названных брата поддержат его, потому что в ответ увидел только их недовольные взгляды. Саша после битвы думал только о Анари и о том, что случится, когда она вернётся в Геран вместе с мужем. Если до этого момента он воспринимал их любовь, как что-то самое простое, чему препятствовала всего лишь неуверенность, то теперь на сцене появились супруг и королева. Быть уверенным, что королева просто так разрешит дочери быть вместе с обычным охотником, у Саши не получалось, и, хотя иллары уверяли его, что брак между принцем и принцессой будет быстро расторгнут - всего лишь одним словом Полии,- он не мог поверить и этому, ведь перспектива породниться всегда нравилась правителям всех стран. Ожидая возвращения Анари, Саша не хотел не только смеяться над словами Бабия, но и вообще его тянуло поскорее спрятаться в лесу, на Белой поляне, представляя встречу с принцессой именно там - на месте их первого свидания. Видя, что оба друга не в настроении, Бабий ушёл в сторонку и начал искать взглядом новую свою жертву, которой бы смог выложить всю свою теорию от начала и до конца.

  -А, может, рванём домой,- предложил Саша Авиону.

  -Жаль, что наши корки пропали, придётся новых покупать. Пошли домой, мы там не были так давно, что приходиться верить только на слово луниям, которые говорят, что с домом всё в порядке,- ответил Авион.

  -Какой кайф - ща лягу в траву перед домом и не буду волноваться, что меня загребут шпионы Гелия,- потягиваясь вверх руками, произнёс Саша.

  -Кстати, узулакам из колдовских шпионов досталось больше всех, а остальные разлетелись, но королева и на них скоро охоту объявит.

  -В лес вернёмся, не попрощавшись с нашими стариками?

  -Овий и Леон собирались к Криставу - можем заглянуть и попрощаться, но, я думаю, иллары сами скоро в лес вернутся, ведь в городах мало кому из них нравится жить. Ты увидишь, какие они себе домики построят - в пещерах им привычно жить, прячась от колдунов, а не всю жизнь. Прежние их дома сожжены, так что теперь по всей стране развернётся большая стройка, да и не только домов илларов.

  -Зато плевать нам теперь на шум, на звуки, да и вообще на всё подозрительное плевать - свобода всё-таки важнее, чем любовь.

  -Ха, посмотрим, как ты запоёшь, когда Анари найдут - вот тогда-то твоей свободе и придёт конец, как сказал бы Бабий.

  -Ага, если бы,- ответил Саша, подумывая, что до этой сладостной несвободы ему ещё нужно будет потерпеть.

   Дом Кристава, как и раньше, стоял на самом углу перед поворотом дороги на дворцовый холм. Дверь двум друзьям открыл довольный слуга Лерни, которому иллары подарили два новых нижних зуба, как не смешно это звучит, и проводил гостей хозяина в гостиную, где собрались все, кого оба друга надеялись здесь увидеть. Ни от кого Лория и Авион не смогли скрыть волнительной радости от встречи, сами не понимая, почему их дыхание так дрожит, а взгляд, хоть и хотелось направить друг на друга, стыдливо направляли в сторону. Симпатия дочери к охотнику не смущала Кристава, и он поглядывал на илларов, широко улыбаясь, потому что радовался тому, что между двумя сердцами начинало зарождаться что-то светлое и долгожданное. Но обсуждать то, что ещё не случилось, ни у кого пока что не поворачивался язык, чтобы не спугнуть хрупкое движение чувства, поэтому разговор пошёл о возвращении в лес и о возрождении прежней Селии.

  -Хотя Селия больше пострадала от колдунов, чем Илия, у нашего соседа тоже хватит забот. С помощью ваи мы уже побывали там и убедились, что брат Иина позаботился обо всех колдунах - все они участвовали в битве, и никого из служителей чёрной магии не осталось в красочной стране,- сказал Овий.

  -Мы открыли двери тюрем и выпустили из подземелья короля Вергия. Его упитанная фигура пострадала, конечно, от "заботы" колдунов, но он выживет,- небрежно так подметил Леон, который недолюбливал королей.

  -А вот как бы нам заполучить того крылатого корка, на котором летал брат Иина,- спросил Саша, полагая, что илларам уже известно где можно найти крылатых скакунов.

  -Они прячутся и только Иину и Провидцу было известно, где их искать, так что пока крылатые корки сами не захотят тебе служить, скачи на простом корке,- ответил Леон.

  -Пусть они летают, ненужно их неволить, ведь они такие красивые с огромными крыльями,- сказала Лория, не стесняясь своего мнения, потому что говорила то, что думала.

  -Конечно, нам в лесу всё равно было бы неудобно на них летать,- согласился Авион, и на смешок Саши шепнул в ответ:

  -А разве не так? Крылатые корки годятся для битвы или дальних путешествий, но не для охоты в густом лесу.

  -Да ладно тебе оправдываться, конечно так оно и есть,- улыбаясь, сказал тихо Саша и похлопал друга по плечу.- А вот ответьте мне, иллары, куда Гелий подевался?

  -Он вернутся,- ответил Овий, крутя длинный ус,- и будет обладать большей силой, чем все иллары, поэтому нам надо быть готовыми.

  -Это ты сейчас придумал?- удивился Леон.

  -Гелию суждено погибнуть и такой человек найдётся, но я не могу сказать когда это случиться - Иин хочет мстить, а его брату остаётся мстить ему в ответ - они обречены уже, но их магическая сила должна обрести хозяина - двух хозяев.

  -Ну, если Гелий первый, то кто второй - ты?- спросил друга Леон.

  -Нет, Провидец выбрал другого человека. Он рискует, потому что придётся ждать его духу, а не телу, и за эти годы Гелий окрепнет, но рано или поздно наступит эра служителей белой магии.

  -Туману напустил ты, Овий,- произнёс Саша, задумчиво.

  -Толком расскажи,- добавил Авион, но Овий перевёл разговор на другую тему.

  За интересным разговором друзья не заметили как наступил вечер. И только после ужина Кристав и Лория отпустили обоих охотников домой. Когда друзья вышли за пределы городских стен, Саша невольно начал наблюдать за Авионом. Освобождённые от бесконечного бегства и скрывания от колдунов, они расправили невидимые крылья, отдавая жизни возможность раскрасить их ощущения заново. И особенно это касалось Авиона, хотя он давно уже не просил о счастье для себя. Старший названный брат казался Саше ожившим и воспрянувшим духом. Впору было растрогаться до слёз от радости за друга, но закалённый приключениями и лишениями, Саша не смог бы выдавить из себя слезу, да и не гоже было плакать настоящему мужчине, поэтому он легко улыбался и сохранял молчание, позволяя и себе и ему подумать. Когда они проходили недалеко от Белой поляны, Саша сказал:

  -Я загляну туда, может там сизоний найду, так они мне расскажут всю правду о Валиве.

  -Так привязался к этому весёлому летуну?

  -Видеть вея и не привязаться к нему - это надо родиться у вас здесь, а не в России. Человек размером с мою руку, который умеет летать, говорить и веселить - он такой же брательник мне, как ты, хотя доставал меня меньше, чем ты.

  -Сизонии не будут разносить сплетни - они всегда пели о том, что видели собственными глазами, поэтому будь готов услышать ещё раз горькую правду о Валиве.

  -Самое хреновое, что ни Ритка, ни Арлен не заплатили за предательство и гадство, которое сотворили,- сказал Саша и нахмурившийся повернул к Белой поляне.

  Конечно, Саша хотел узнать о вее, но сильнее этого он надеялся увидеть на поляне Анари, а не сизоний. Он сел под любимым деревом в одиночестве и даже обрадовался, что маленькие птички не спят на белых цветах этой ночью, потому что насладиться ночной тишиной было куда приятнее для него - в первую ночь после долгого отсутствия в этих краях. Он сидел и смотрел на, переливающееся ночным сиянием, небо и медленно задремал, опьянённый спокойствием в душе. Когда к его щекам прикоснулись чьи-то нежные руки, Саша сквозь сон подумал, что это ему сниться и сначала не отреагировал. Но потом ощущение тепла от пальцев на своих щеках стало настолько реальным, что он вздрогнул и открыл глаза.

  -Меня что-то тянуло весь день сюда, на нашу поляну, и я догадывалась, что это был ты,- прошептала Анари Саше и поцеловала. Она сидела на коленях перед ним и была сейчас ближе к нему и сердцем и мыслями, чем когда-либо. Их поцелуй соединял не только губы, но и чувства, прошлое с будущим, судьбы и желания. Обнять друг друга после столь долгой разлуки было блаженством для двух любящих людей, и разрывать объятия не хотелось как ей, так и ему. За эти месяцы они многое поняли и научились ценить, и безмолвно клялись друг другу не только в любви и в верности, но и в понимании, отбрасывая упрямство и вспыльчивость в долгий ящик.

  -Ты пахнешь какой-то ароматной травой,- прошептал Саша, утопая носом в волосах Анари.

  -Мы спали в траве, а вечером нас нашли иллары и переправили сюда, они ждут меня на дороге, потому что я не хотела возвращаться в Геран, не побывав на Белой поляне.

  -А кто с тобой прилетел?

  -Твои друзья - Шалун и Олиан...

  -Нашлись наконец...

  -Да, ещё нашёлся сын Гелия и Кори.

  -А он кто такой?

  -Влюблённый в Риту пагал, он готов жизнь за неё отдать,- улыбаясь Саше, произнесла Анари, но потом вдруг приняла серьёзное выражение лица и сказала:

  -Твои друзья ослепли в Валевии, Даид боится, что моя мать прикажет его казнить за то, что он сын колдуна, а ещё вместе со мной муж.

  Принцесса опустила глаза и, словно прячась в сильном теле возлюбленного, уткнулась лицом в его крепкую грудь. Какое-то плохое предчувствие тяготило теперь оба сердца, и внутри них начинал снова зарождаться страх.

  -Иллары вылечат двух братьев, ведь они попадут во дворец, в котором сейчас куча служителей белой магии...Я могу пойти с тобой?- спросил Саша.- Мы всё расскажем, твоя мать прогонит нафиг твоего мужа и... Или мне придёться жить во дворце или ты переселишься в нашу с Авионом хижину,- он улыбнулся, понимая, что для принцессы жизнь в лесу была бы и унизительной, и непривычной. Только теперь ему пришлось задуматься кроме чувства ещё и о будущем - навряд ли гражданский брак мог приветствоваться в Селии, и Саше предстояло или жениться на принцессе и стать когда-то королём, или оставить всё как есть, а такое положение вещей не устроило бы королеву и её приближённых.

  -Я люблю свою матушку, но она ещё больше властолюбивая, чем мой отец. Я знаю, что и она меня обожает и с нетерпением ждёт моего возвращения, но и интересы Селии для неё важны... Она может поступить жестоко, оправдывая себя заботой о будущем страны. Я боюсь этого, но не могу не вернуться в Геран - убегать, не повидавшись с ней, не достойно любящей дочери. И тебе со мной нельзя, я не хочу тебя потерять.

  -Мне ждать? Сколько?

  -Овий и Леон будут во дворце?

  -Не знаю - наши старики слишком своенравные и не любят кланяться, хотя и заслужили, согласись, огромной королевской благодарности и уважения у каждого жителя Селии, ведь только им удалось избежать пленения колдунов и помочь всем.

  -Без них мне будет трудно передать тебе послание, но я всё равно буду отправлять тебе письма каждый день вместе с придворной лунией - я позову Звену к себе на службу. Она осталась вместе со всеми на дороге.

  -Эта помощница сможет нам послужить, хорошая идея.

  -Ещё чуть-чуть и я пойду,- шептала Анари, прижимаясь к Саше.- Когда от Иина нас спас Провидец и оставил в непроходимой чаще, только назвавшись братом старца и исчезнув, я уже тогда знала, что наша с тобой встреча вот-вот произойдёт. Но как же трудно теперь уйти.

  -Я буду рядом, Овий поможет мне пробраться во дворец незамеченным и тебе не понадобиться посылать мне письма...

  -Нет, если тебя поймают во дворце... Пока королева не возвестит жителям обеих стран о том, что Алил - не мой супруг,- нам нельзя показываться вместе. Тебя бросят в тюрьму за то, что ты запятнал мою честь и нанёс оскорбление принцу.

  -....................,- Саша не сдержался и основательно выругался.- Но ваша свадьба была ненастоящей - все это знают, ты не могла по своей воле согласиться и произнести "да"!

  -Не злись, прошу, всего несколько дней и мы будем знать о решении моей матери. И тогда я сама решу как мне быть дальше.

   Заставив Сашу поклясться, что он не сдвинется с места, наблюдая, как она покидает поляну, Анари ушла. И опять словно тонкая нить оборвалась между ними, и Саша с силой упёрся спиной в ствол дерева, чтобы не нарушить обещание - он понимал, что Анари, не смотря ни на какой страх перед неизвестностью, должна увидеть мать, но в то же время чувствовал как ноет всё внутри него от тоски и любви, которой обстоятельства, как всегда, норовили обрезать крылья. До поздней ночи он просидел под деревом, прислушиваясь и надеясь, что очередной шорох принадлежит лёгкой поступи его избранницы, но она не вернулась. Тяжело встав, словно под грузом столетней усталости, Саша неторопливо пошёл домой. Как он и ожидал, Авион не спал в это время, а сидел на скамейке перед домом и смотрел на ночное небо, думая безусловно не о друге, а о Лорие. Сев рядом с другом, Саше ничего другого не оставалось, как предаться мыслям о Анари.

   Небо уносило их далеко, ничего не обещая и ничего не загадывая, но и не забирала надежду на счастье. То, что скрывал Авион, постепенно теряло над ним свою власть; то, что горело в сердце Саши, разгоралось ещё с большей силой, когда он думал о Анари. Впереди было ещё много препятствий и приключений, но эта ночь всё равно осталась в их памяти особенной. Природа нашептывала обоим друзьям о грядущем счастье, зазывало и опьяняло, и усыпляло...

   Нежный рассвет вернул всё вокруг в реальность...

  Конец первой книги.

Везде светит солнце. Книга вторая

 Первая часть второй книги.

  1.

   Солнце высунуло свою сверкающую макушку из-за горизонта и медленно расправило бесконечно длинные светлые лучи, заливая всё вокруг теплом. Оно помогло проснуться каждому цветку в лесу, каждому насекомому, всем зверям и птицам, и наградило всех ласковой улыбкой. К нему потянулись ветвями деревья-великаны, зевая, и зашелестели разноцветными листьями наперебой, приветствуя новый день. Их величавый, благородно-старческий вид с необъятными широкими стволами нравился светилу. Солнце ласкало каждый листок, проникая сквозь густые кроны деревьев дальше в глубь, поближе к земле,- каждый лепесток, словно прося цветы повернуть к нему свои личики. В солнечном свете капельки росы переливались бриллиантовым блеском, приманивая маленьких птичек полакомиться прохладной утренней влагой. Постепенно распускающиеся бутоны цветов раскрасили всеми оттенками красок лес, и ночная тишина забыла о своём существовании, потонув в шуме проснувшейся лесной жизни. Каждый обитатель леса после хорошего сна хотел успеть полакомиться чем-нибудь, побегать в высокой траве, разминая ножки, повидаться с сородичами. А у птиц было одно желание - поскорее выслушать новые новости, поэтому они летали туда сюда целыми стайками, выспрашивая и лакомясь по дороге ягодами и мелкими плодами.

   Одна такая стайка пролетала уже десятый раз над домом Авиона и умоляла его рассказать им столичные новости, зная, что его прошлым вечером навещал Саша. Они и пели охотнику, и показывали свои красивые крылья и хвост, и обещали не мешаться на охоте, только бы он поведал им то, о чём они говорили с названным братом. Радуясь, что этим утром можно побегать за лесными сплетницами, стайку разгоняла трёхлетняя дочка Авиона, топая маленькими ножками по траве, скошенной заботливым отцом, чтобы ребёнок не утопал в зелёном море, а мог хоть что-то видеть. За этой картиной наблюдала счастливая супружеская пара, смеясь и выкрикивая птицам, чтобы они не злились на Нуру - так Лория и Авион назвали желанный плод своей любви.

  -Летим отсюда, мы ему на охоте напомним о сегодняшнем дне,- скомандовала одна птица, и стайка упорхнула в голубую высь.

  -Незачем им знать, что Сашке надоело всё время быть начеку, волноваться, что королевские слуги выследят Анари, что их гнёздышко разрушат однажды, а их разлучат,- сказал Авион жене.

  -Они рискуют, милый, так давно, ещё до нашей свадьбы. Может быть Овию снова постараться поговорить с королевой, убедить её,- предложила Лория, понизив голос, чтобы их никто не услышал.

  -В прошлый раз его уговоры чуть не закончились ссорой с Полией, а совет илларов пригрозил нашему старичку Пещерой. И это ему говорили те, кого он спас, кому предложил создать этот совет, чтобы ни один иллар, как когда-то Грагара, не смог предать, не смог думать об отступничестве,- также тихо отвечал ей муж.

  -Но ведь Саша наш друг, он не может всю жизнь тайно встречаться с принцессой. Как же нам ему помочь?

  -Принц Алил почти не покидает Илию, правя страной вместо больного отца, да и все знают, что Анари не желает признавать своего мужа. И пока что во дворце, я уверен, никто так и не подозревает, что каждую ночь принцесса покидает свою спальню. Им помогает Овий и придворный иллар Первей вряд ли может уследить за маленькой сизонией, которая покидает дворец через окно.

  Подозвав к себе дочку, Лория взяла её на руки, словно беспокоясь в данный момент и за неё тоже, и с нарастающей тревогой в голосе произнесла:

  -Мне никогда не нравилось, как они рискуют.

  -Они сегодня прилетят к нам, пусть они хотя бы у нас не будут думать об опасности - подарим им маленький праздник, любимая.

  Авион поцеловал жену и дочь и они в ответ обняли его. Лория никогда не возражала супругу, не потому что была безвольной и бездумно подчинялась каждому его слову, а потому что пока что муж не подал ей ни одного повода возражать ему.

  Прогнанные с лужайки Авиона, птицы присоединились к пятерым луниям, которые важно, ведь пять лет назад они не только смогли снова стать придворными луниями и приняли участие в битве с дикарями, но и заслужили уважение всего леса,- прохаживались по лесу в поисках ягод. Пернатые сплетницы поменьше следовали за ними, словно притягиваемые магнитом, и старались повторять все их движения. Хотя Лунии жевали, они пытались и говорить, и ежесекундно искать любознательными глазками что-нибудь интересное, а тонкий слух жаждал уловить какие-либо захватывающие звуки.

  -Смотрите, смотрите!- вдруг закричала одна луния и замахала в панике крыльями, не отрываясь от земли.

  -Мёртвая!- кричали остальные, подлетая к бездыханному телу девушки, лежавшей в высокой траве.

   Перебивая друг друга, птицы обсуждали, строя самые разнообразные версии, то, что произошло с бедняжкой и что им теперь делать. Они отмечали, что незнакомка далеко не красавица, но зато со стройной фигурой - это волновало птиц-самцов, которые наслушались человеческих речей, а самки, как нормальные птицы, были равнодушны к внешнему виду девушки и больше голосили о том, откуда она и кто сотворил с ней такое зло. Сквозь затуманенное сознание, находясь, словно, в другом измерении, девушка слышала этот шум, вокруг неё, но пока что не воспринимала это, как реальность. Вдохнув в себя побольше воздуха, она распугала птиц и повернулась на правый бок, пряча лицо от солнца. Ей сладко спалось на холме, с которого открывался прекрасный вид на долину и пока что не хотелось просыпаться. Доказав лесным сплетницам, что она жива, незнакомка всё-таки оставила им остальные загадки - что случилось с ней, что заставило заснуть в лесу. Осторожно возвращаясь к спящей девушке, птицы разговаривали теперь намного тише и замечали всё новые подробности в её внешнем облике: странное одеяние из штанов, короткой кожаной куртки и тяжёлых ботинок на ногах - удивляло стайку пернатых созданий. Они не встречали женщин в такой одежде и это заставляло их строить ещё более невероятные версии о происхождении незнакомки. Столь усиленное внимание, наверное, невольно подавало какие-то будоражащие импульсы, потому что девушка вдруг открыла глаза и приняла сидячее положение, распугав во второй раз лесных сплетниц, в панике разлетевшихся в разные стороны. Нервное дыхание и громкие фразы на непонятном языке, но с понятной интонацией испуга - говорили птицам, наблюдавшим за незнакомкой с деревьев, что она не понимает, где находится и что происходит. Оглядываясь по сторонам и словно не веря своим глазам, девушка со слезами на глазах что-то бормотала и хваталась руками за голову, словно заставляя себя вспомнить и осознать происходящее. Солнечные жаркие лучи заставили её снять куртку и вдруг лес разразился испуганными криками птиц - они вылетели из своих укрытий и стали летать вокруг незнакомки.

  -Знак из трёх точек на правой руке,- кричали птицы наперебой.

  -Треугольник из родинок, предсказание сбылось!

  -У меня похмелье со вчерашнего не прошло что ли?- спросила себя незнакомка, протирая глаза, чтобы убедиться, что говорящие птицы ей не кажутся.

  -Родинок моих испугались, тараторят чушь какую-то. А ну брысь!!!- прикрикнула на птиц девушка.- А откуда я знаю их язык?

  Птицы успокоились, заслышав понятную речь, и внимательно приготовились слушать, любознательно наклоняя голову то вправо, то влево. Вот только незнакомка не спешила развлечь их рассказом. Она, казалось, замерла и прислушивалась не только к звукам вокруг, но и к внутреннему своему голосу, который, как теперь оказалось, умел говорить на чужом ей языке - она знала язык этого нереального мира.

  -У меня крыша съехала так реально - я фигею просто. Ну такоеведь не может быть!!!

  -Ничего опять не понимаем - говори так, чтобы мы тебя понимали,- сказала одна луния.

  -Где я, крылатые твари? Куда меня занесло, ё моё? Теперь понятно я выражаюсь?

  Птицы затараторили между собой, а девушка махнула в их сторону рукой и поднялась с травы. Ей открылся вид на долину, на огромную столицу Селии, вид на горы и три водопада, на широкую Сельвию - всё завораживающе живое и полное жизни, всё притягательно необычное и прекрасное. Пусть она говорила грубо - не многие бы удержались от этого в такой момент,- но она не была лишена тонкого чувства красоты. До слёз её тронуло увиденное, и она ещё больше испугалась, потому что ощущение, что всё это не сон, становилось более осознанным и необратимым в мир грёз. Тщетно она пыталась вспомнить как такое могло с ней произойти, но сделала для себя другое открытие - она знала этот мир и всё о нём. Ошарашенная этим, она смотрела теперь на всё другим взором - не изучающим, а убеждающемся в своей правоте, потому что она даже знала как каждый вид птиц называется и каждое растение вокруг неё.

  -Я стою на холме селийского леса и смотрю на Геран. Вон, на холме возвышается королевский дворец - какое красивое здание. По реке Сельвие проплывают корабли в порт столицы Селии, а там впередитри водопада, а потом горы закрывают от меня Капризный океан. Я рехнуть сейчас! Откуда я всё это знаю?

  -А ты знаешь зачем ты здесь?- спросила одна птица.

  -Заткнись, я не хочу разговаривать с птицами - у меня пока ещё все дома.

  -Вы только послушайте её!!! Фу, и зачем только Провидец выбрал её!!!

  -Кто меня выбрал?- крикнула девушка со злостью, потому что её терпению пришёл конец. Но прежде чем она успела побежать в сторону стайки, все птицы уже разлетелись по деревьям на ту высоту от земли, на которой чувствовали себя в безопасности. И птицы, и незнакомка увидели как из западных ворот Герана выехали десять всадников и помчались по дороге в сторону леса. Корки быстро преодолели малое расстояние, свернули с дороги и остановились прямо у холма, что дало единственный намёк девушке - всадники прибыли по её душу, кто-то из птиц предупредил их о её появлении.

  -Может сделать ноги?!- прошептала Сильвия - таким именем наградили её родители,- но в тот же момент поняла, что хотя этот мир ей необычным образом знаком в памяти, на самом деле он чужой для неё и скрыться будет слишком сложно.

  -Королевские рыцари,- зашептали птицы, когда отряд из десяти человек поднялся на холм. Они были одинаково одеты и не имели волос на голове, и Сильвии знала, что этих людей называли все харками из Мабрина. В знак признательности и уважения королева Полия поручила свою охрану именно силачам из города воинов. Давно забытое слово "рыцарь" возродилось по приказу королевы, потому что сотня самых лучших харков объединилась в рыцарский орден и поселилась на дворцовом холме. Для личной охраны королевской семьи подсуетились и иллары, впервые принимая участие в создании рыцарской одежды, пропитывая ткани растворами, которым предстояло оберегать харков от стрел и ножей, и, хотя это не делало рыцарей совсем неуязвимыми, такая предосторожность могла помочь им удержать атаку малой армии, не истекая кровью. Сильвия недоверчиво смотрела на могучих рыцарей и пыталась не показывать им своего страха. Взгляды харков всё равно были направлены не на её лицо, а на правую руку, на которой чуть выше запястья были отмечены три родинки, которые образовывали между собой равносторонний треугольник без проведённых сторон.

  -Тебя ждёт королева!!!- сказал торжественно один из рыцарей.

  Его отличала от остальных харков одна особенность - браслет на шее из белого метала. Только капитан рыцарей мог носить такой знак отличия, и им был этот харк - Кальто. Он не любил выслушивать людей, не переносил долгих собираний, поэтому потащил бы Сильвию силой, если бы она стала медлить или сопротивляться. Но девушка сама хотела поскорее узнать что от неё все хотят и как ей быть дальше - а кто мог ответить на эти вопросы?- только правитель здешних мест. Она безмолвно пошла вперёд вниз, с интересом наблюдая за корками, которые ждали своих хозяев у подножия холма. Усатые мордочки необычных коней с крылышками заставили улыбнуться девушку - уж очень они показались ей милыми. Всё ещё не веря до конца, что всё происходит в реальности, Сильвия разглядывала по дороге в Геран каждую мелочь и вдыхала побольше воздуха, чтобы убедиться, что она не умерла и не находится в раю, где, как таковой, воздух не нужен был бы по определению, как ей казалось. Птицы летели впереди всей процессии и рыцари не сомневались, что к их приходу уже половина города будет знать кого они привезли в столицу. Их подозрения оправдались, когда у западных ворот толпа горожан начала приветствовать Сильвию, словно победителя.

  -Теперь нам не страшно ожидать возвращения Гелия!!!- закричал кто-то из толпы.

  -Прибыла наша защитница!

  -Приветствуйте её, люди!

  -Она - последняя из того мира, так предсказал истинный Провидец.

  Смотреть на толпу, обезумевших от радости, людей без удивления Сильвия не могла. Будь на её месте кто-нибудь другой, ему было бы лестно слышать в свой адрес эти выкрики горожан, сулившие славу, уважение и узнаваемость. Но девушка всегда предпочитала находиться в тени, поэтому настороженно выслушивала толпу и медленно продвигалась вперёд следом за капитаном рыцарей. Теперь она видела, что её появления здесь ожидали давно и именно отметка из родинок говорила всем о том, что она избрана каким-то Провидцем для устрашения какого-то Гелия. И всё это свалилось на неё так внезапно, вырвав из обычной жизни ленивой молодой горожанки, не желавшей работать и учиться, а лишь хотевшей проводить время с подругами и иногда халтурить, чтобы раздобыть деньжат. Проезжая на корке мимо таверны "Стрела" Сильвия сразу подметила для себя, что эти молчаливые мужчины крепкого телосложения, провожавшие её изучающими взорами, ей понравились больше, чем все выкрики толпы вместе взятые. Почему-то она знала это местечко и то, что за ней наблюдают охотники и рыболовы здешних мест. Кто вложил в неё все эти знания? Для чего требовалась эта таинственность - почему благодетель не появился перед ней и не помог понять всё происходящее, а выбрал помощь исподтишка.

  -Эй, друзья, это вправду она?- спрашивал какой-то слепой охотник.

  -Да, Шалун, на её руке все видят знак. Слышишь, как по ту сторону кричат громче, чем на этой?- это потому что они стоят по правую руку и видят этот знак.

  -Надо предупредить Овия. А хотя он, наверное, и без меня уже знает. Эй, а она красивая?

  -Хм,- хмыкнуло много охотников.

  -Тогда я не много теряю,- сказал Шалун и, выставив вперёд тонкую палку, пошёл по направлению к Западным воротам.

  -Эй, Шалун, ты куда идёшь?- шепнула ему в ухо девушка и играючи легонько укусила за краешек мочки.- Ты придёшь ко мне сегодня? Отец и мать будут заняты разговором о девушке из другого мира, они не заметят что я улизнула из дома.

  -У водопадов?- проводя рукой по талии девушки, спросил тихо ловелас, которого не могло изменить даже такое неприятное состояние, как слепота.

  -Да, я буду мокрая от капель водопадов и вся твоя,- сказала девушка и упорхнула в переулок, радостно припрыгивая.

  А Шалун поднял лицо к небу и крикнул:

  -Зяби, а ну лети сюда!

  Через несколько секунд на его плечо села маленькая синяя птичка и виновато сказала:

  -Я полетал немного - не всё же сидеть на плече.

  -Овий посадил тебя на плечо, чтобы ты предупреждал меня об опасности, а не летал где не надо,- пожурил своего поводыря Шалун, но по его спокойному выражению лица было видно, что он не злиться на птицу.

  -Куда идём?- спросил Зяби.

  -Охотиться, мне надоело ждать Олиана - он опять, наверное, застрял в доме Бренлена и Алель. Всё утешает сочинителя, что пропал его друг Даид.

  -Говорят, что это подстроила королева.

  -Зяби, я сейчас завяжу твой клюв тряпкой, чтобы ты в следующий раз думал прежде, чем говорить. Хотя, я того же мнения.

   Тем временем Сильвия в сопровождении бравых королевских рыцарей приблизилась к дворцовому холму и, хотя внутренний голос советовал ей пустить корка вскачь прочь из города в эту последнюю минуту, она всё-таки не отступила и стала подниматься вверх, не представляя, что ей сулит встреча с королевой.

  2.

   Постукивая палочкой и слушая предостережения крылатого поводыря, Шалун вскоре вышел за пределы города и направился по дороге к лесу. Конечно, прохаживаться вслепую просто ради прогулки было бы не так удивительно для слепого человека, как то, зачем на самом деле он шёл в лес. Иллары не смогли вернуть зрение, выжженное сиянием лиизий, обоим братьям, но это не заставило их(братьев) опустить руки и сесть на лавочку, чтобы греться на солнышке вместо того, чтобы продолжать делать всё то, что приносило им удовольствие от жизни. Они не стали никому обузой, не просили милостыню, всего лишь научившись охотиться, быть с друзьями, радоваться и ухаживать за женщинами(этим по большому счёту занимался Шалун) - всё вслепую, в компании птиц-поводырей. Если раньше для Шалуна была важна внешность, то теперь он обращал своё внимание на запахи и голос незнакомок. Девушки сначала не замечали, что красноречивый юноша, смотрящий всё время куда-то вниз или в сторону, слепой, потому что были поглощены его словами. Но даже после того, когда они понимали какой недостаток скрывает охотник, им уже не хотелось уходить и не только влечение оставляло их рядом с Шалуном, но и любопытство, потому что у него мастерски получалось заинтересовать каждую из них, и восхищение, потому что они чувствовали достойную силу духа в нём. И такое положение вещей удовлетворяло Шалуна, потому что он не чувствовал себя слабаком, мог драться, мог охотиться, мог увлекаться женщинами, мог быть с друзьями и не ощущал себя белой вороной в их кругу.

  -Сейчас придём к Авиону и перед охотой расскажем ему эту новость, если птицы уже не донесли,- сказал Шалун птице, с которой уже привык разговаривать, даже когда она летала над головой.

   За спиной послышались быстрые шаги, и Шалун уже знал, что это к нему приближается брат. Голос поводыря Олиана - Гольки - слышался за километр:

  -Осторожно, камешек; не так быстро - там ямка; тихо - слева и справа камни, шагай осторожно...,- громко говорила птица, предупреждая охотника о тех опасностях, которые можно было и не озвучивать, потому что они не могли причинить вреда Олиану. Терпеливо хозяин нервной птицы-поводыря шёл по дороге и также, как и Шалун, знал, что уже приближается к брату, хотя предусмотрительная птица забыла его предупредить о человеке на его пути. В отличие от оптимистично настроенного брата, Олиан не смог побороть в себе смущение перед женщинами из-за своей слепоты. Но зато в остальном не отставал от младшего братишки и даже превосходил его в мастерстве, потому что в его распоряжении было больше времени для тренировок, чем у любвеобильного Шалуна.

  -Нашли Даида?- спросил Шалун брата как только они поравнялись.

  -Нет, не нашли. Бренлен не знает что делать. А королеве всё равно, что её самый лучший сочинитель исчез.

  -Сын Гелия с самого начала пользовался её милостью только потому, что Овий потребовал этого, ведь парень не виноват, что у него такой родитель. Сбежав от отца, Даид доказал, что не хочет иметь с ним никакого дела, но королева всё равно не могла относиться к нему с теплотой, как к Бренлену. Для неё сын Севы всегда был лучше Даида, так что не удивляйся, что она не бросает на его поиски своих рыцарей.

  -Осторожно, дорога уходит в лес,- вставил своё предупредительное слово Голька, замолчавший только потому, что Олиан пригрозил ему, но всё-таки не выдержал такого долгого перерыва.

  -Да знаем мы,- ответил птице Шалун, не переносивший это крылатое создание.

  -Куда идём сейчас?- спросил брата Олиан.

  -Я к Авиону хотел.

  -Пошли спросим совета у Овия.

  -Ладно, но тогда Авиону точно новость станет известна от птиц, поэтому после иллара сразу поохотимся, я обещал Суне купить ей платок, так что мне нужно немного деньжат.

  -И сколько их у тебя сейчас?- усмехнулся Олиан.

  -Ямка,- вмешался опять Голька.

  -Заткнись,- крикнул Шалун на птицу, а потом ответил брату:

  -Количество не важно - мне хватает.

  -Хорошо, что ты их различать научился по голосу, иначе погорел давно бы уже.

  Шалун рассмеялся, но не стал отвечать, потому что и сам часто думал как бы не перепутать своих женщин.

   Как бы не перепутать реальность с сном мечтала и Сильвия, въезжая на корке на королевскую территорию. Ворота закрылись за ней и теперь предстояло проехать по аллее на дворцовую площадь. Сердце в груди девушки билось со страшной силой, но она старалась не показывать своего волнения, успокаивая себя тем, что все считают её не врагом, а спасительницей. Остановившись перед фасадом королевского дворца, всадники спешились и направились внутрь здания, которое поражало гостью красотой. Прохладой внутри встретило Сильвию свободное пространство залов с високими потолками. Роскошь не её мира, а этого - отличалась, но прекрасное оформление от этого не становилось хуже; полировка каменных узорчатых полов могла отражать каждое движение и стены были расписаны не простыми художниками, а мастерами создавать живые картины из красок. Никогда Сильвия не отличалась любовью к искусству, но на этот раз она позабыла обо всём, рассматривая шаг за шагом как меняется пейзаж и герои на стенах, как всё движется и переливается.

  -Это...так красиво,- прошептала она.

  -Иллары рисовали,- ответил капитан Кальто.

  -Ущипните меня, пожалуйста,- попросила Сильвия капитана, чтобы окончательно убедиться, что она не спит.

  -Это как?- удивился харк.

  -Это вот так,- наглым образом продемонстрировала ему Сильвия, ущипнув за бок, да так сильно, что Кальто невольно поморщился, чтобы не ойкнуть.

  -И вы хотите, чтобы я вас ущипнул именно так?- поднимаясь уже по широкой лестнице в рабочий кабинет королевы, спросил капитан.

  -И сильнее, если можно.

  Без предупреждения Кальто исполнил просьбу с таким рвением, что она взвыла от боли, но зато теперь точно знала, что сном всё вокруг не может быть. Перед дверью, ведущей в кабинет, рыцари остановились и, постучавшись, внутрь вошли только Кальто с гостьей. За большим столом сидела женщина и на её лице отразилась такая же радость при виде Сильвии, как и у толпы на улицах Герана. За спиной королевы стоял неопрятного и смешного вида старик с короткой бородкой и лукавым взором. Старичок был маленького роста и вся одежда была сшита для него, наверное, на вырост, потому что и рукава и полы халата тянулись по полу шлейфом. Старичок являлся придворным илларом Первеем и своей пышной спутанной шевелюрой заканчивал совсем непрезентабельный вид, недостойный придворного. Ярким контрастом были он и королева, даже не потому, что относились к разным полам, а по опрятности. Красивое лицо Полии сразу понравилось Сильвие, но она не спешила доверять этим, быть может, коварным чертам. Взор Её Величества не говорил ни о плохом, ни о хорошем, потому что глава страны рассматривала гостью незаметно и, словно, равнодушно.

  -Она уже обладает силой?- спросила королева у капитана королевских рыцарей, будто сама Сильвия не находилась в той же самой комнате.

  -Нет, иначе она бы сказала.

  -Первей, ты что-нибудь чувствуешь?- обратилась Полия к иллару.

  -Нет, она, как и все пришельцы из другого мира, как рассказывал Овий, не доступна проникновению в её мысли, но и рама я не ощущаю - девушка пустая,- протараторил иллар, запинаясь, словно, не выучивший урок, школьник.

  -А можно поподробнее,- вмешалась в разговор Сильвия, наплевав на этикет и всякие придворные приличия, перебив саму королеву, которая уже собиралась что-то сказать. Возмущённая таким поведением, Полия недовольно сдвинула брови и произнесла с ноткой предостережения:

  -Молчи, пока тебя не спросят.

  Заносчивое движение головой и непокорный взор гостьи заметили все, даже капитан, стоявший за спиной Сильвии(он просто догадался). То, что она была приглашена во дворец не просто как пленник, а как человек, которому предстояло совершить что-то очень важное для всех жителей этой страны, было понятно девушке. Но почему королева не желает принять её тепло и по-дружески - это для неё оставалось секретом, который её раздражал. Тем более ей поскорее хотелось узнать когда она сможет вернуться домой, а все воспринимали её появление здесь, как счастье для неё самой, что было конечно ошибочно. И видя к себе такое отношение, она не собиралась склонять голову, потому что все свои 25 лет привыкла многое делать наперекор любой логике и всякому недоброму предчувствию, что зачастую оказывалось глупым поступком, но Сильвия никогда не жалела о содеянном, чтобы эти поступки не становились бесполезными и зазря совершёнными. Теперь ей тоже захотелось повернуться и уйти, но иллар Первей предупредил этот необдуманный её шаг, сказав:

  -Остановись, потому что теперь твоим долгом является служение королеве и народу Селии. Тяжело быть оторванной от родных мест, но тебе придётся смириться с тем, что ты никогда не сможешь вернуться в свой мир. А это значит, что королева Полия вправе решать твою судьбу. Твоя судьба принадлежит теперь ей.

  -Я - пленница?- спросила Сильвия дрожащим голосом, не в силах сдержать женскую слабость - слёзы. Но сразу прокляла себя за это, и заставила себя тут же успокоиться и уже не скрывать своего презрения ко всем присутствующим.

  -Нет, ты - наша надежда,- объяснил Первей, видя, что королева не в настроении объяснять всё гостье.

  -Тогда я не понимаю. Кто вам сказал, что я хочу быть вашей надеждой? Я хочу домой, ё моё!

  -Предсказание говорило, что появиться девушка с тремя точками на правой руке, образующими между собой треугольник. Эта девушка будет наделена силой древнего иллара, которая поможет ей победить нашего злейшего врага - колдуна Гелия. Эта девушка - ты.

  -Но у меня нет никакой вашей силы. Отдайте её кому-нибудь другому.

  -Провидец избрал тебя в свои преемницы - ты унаследуешь его силу, желаешь ты этого или нет,- сама манера у иллара говорить была очень смешной, поэтому это умиляло Сильвию, помогая успокоиться и невольно улыбаться.

  -И когда же эта сила снизойдет на меня?- спросила она, уже начав размышлять, как действовать дальше, потому что воевать с каким колдуном ей категорически не хотелось - они была упрямицей, но не дурой, и могла драться только тогда, когда ей хотелось, а не когда ей навязывали драку. То, что придётся сбежать из дворца, для неё уже виделось неоспоримым фактом, оставалось теперь только придумать, как это сделать.

  -Мы не знаем, мы уже послали гонцов за Овием.

  -А колдун где?- продолжала спрашивать Сильвия, совершенно не интересуясь на самом деле о том, где можно было найти её противника.

  -Мы не знаем.

  -А что вы знаете?- усмехнулась Сильвия. В этот момент в окно влетела птица луния и, сев на плечо к иллару, о чём-то доложила тихим шёпотом.

  Первей наклонился к уху королевы и что-то ей тоже шепнул. Явно события разворачивались не так, как было запланировано, и Сильвия уже приготовилась к новым новостям. Королева взглянула на неё властно, наверное, надеясь, что такой взор должен повергнуть гостью в полное раболепие, и сказала приказным тоном:

  -Мы надеялись, что Овий нам объяснит многое, о чём умалчивал до этого дня, но его дом исчез вместе с илларом. Поэтому нам остаётся только ждать и верить, что сила придёт к тебе, иначе колдуны снова захватят власть в свои руки. О тебе будет заботиться капитан Кальто и все королевские рыцари. Так ты будешь в безопасности, потому что Гелий может попытаться избавиться от опасного противника. Полное послушание - вот всё, что от тебя требуется. С этого дня ты 101-ый королевский рыцарь.

  -Я не хочу им быть,- сказала Сильвия.- Я не ваша собственность, я сейчас встану и уйду, и вы не посмеете меня остановить.

  Услышав такую наглую угрозу, королева встала, упёрлась руками в массивные доски стола, и с нескрываемой злостью произнесла:

  -Нет доказательств того, что ты совершишь то, что тебе предсказали, поэтому я сгною тебя в дворцовом подземелье, пока ты будешь ожидать когда же сила иллара найдёт тебя. Я прикажу сечь тебя каждый день плетьми, чтобы выбить наглость и упрямство, и о еде ты будешь мечтать чаще, чем о родном доме. Я - королева Полия, и никто в Селие не смеет мне перечить. Только попробуй ещё раз сказать что-то неугодное моему слуху и окажешься в холодной темнице. Я - твоя королева, а не девчонка с соседнего двора. А теперь пошла прочь в рыцарские казармы и выполняй все приказы капитана.

   Кальто схватил девушку за руку и вывел её из кабинета прежде, чем она успела что-то сказать королеве, намереваясь доказывать своё право на свободу до посинения.

  -Не зли королеву ещё больше,- говорил капитан, ведя свою новую подопечную вниз по лестнице. И Сильвия уже не произнесла ни слова.

  -Теперь, Ваше Величество, нам нужно заняться Флиуром,- после ухода гостьи и капитана, сказал Первей с умным видом, что ему совершенно не подходило.

  -Опять ирнцы бунтуют?- спросила Полия.- Ты им объяснил, что острова принадлежат нам - Селие - по праву, потому что селийцы были их прародителями, и это позволяет нам - мне(подчеркнула королева),- диктовать им наши законы и позволять переселенцам занимать земли на островах, как я того хочу, а не как разрешает их старый дурак Глен со своей женой.

  -Луния-гонец вернулась вчера с островов и докладывает, что Глен напоминает нам, что это его армия помогла нам победить дикарей. Он также обвиняет нас в том, что из-за нас погибли его оба сына, и намекает, что мы вынуждаем его браться за оружие, чтобы отстаивать его землю.

  -Тогда нам ничего не остаётся, как только силой доказать Глену, кто в этом мире имеет право диктовать условия и угрожать. Пошли туда эскадру кораблей и пусть наведут порядок так, чтобы я больше не слышала о недовольстве в Ирне.

  -Теперь о Валевие,- продолжал Первей, ставший при королеве Полие не только придворным илларом, но и советником, которым когда-то при её муже был гайа Гордо.

  -Что там?

  -Параки окончательно победили и поработили веев. Ходят слухи, что вся королевская семья погибла, кроме принцессы Верды и её дочери, а принц Арлен, королева Санса и король Гомр были казнены на вершине Абары.

  -Откуда взялись эти слепые твари, для которых сияние лиизий то же самое, как для нас солнечный свет?- задумавшись, говорила Полия.- Не удивлюсь, если это Гелий сделал первый шаг, словно думает, что нам всё равно что происходит в Валевии.

  -Но мы никак не можем помочь веям.

  -Да мы и не будем - эти крохотные зазнайки всегда считали себя выше селийцев уже только потому, что могли летать. Пусть их хоть всех сожрут параки, но это нам знак, что упрямице с тремя родинками на руке следовало бы поскорее завладеть силой Провидца. И, словно мне назло, Овий пропал. Почему?

  -На этот вопрос я могу ответить по разному, но скорее всего он поступил так, чтобы уберечь или Сильвию, или себя, или тайну.

  -Я думаю, что скорее всего третье - этот своенравный старик сразу показал недовольство мною, когда я запретила дочери думать об охотнике. Меня никто не хочет воспринимать всерьёз - всем нравиться мне перечить. Теперь, когда Илия и Селия породнились, я должна думать о глупом увлечении Анари - не будет этого. Мне мешает избавиться от охотника только сумасбродным характер принцессы, ведь она сразу поймёт, кто причастен к смерти её возлюбленного, и сотворит с собой что-нибудь непоправимое.

  -Но среди придворных ходят не очень довольные разговоры, потому что супруги живут раздельно, а уже всем известно о любовнице принца Алила.

  -За принцессой следят и днём и ночью? Нахватало ещё слухов о том, что она продолжает встречаться с охотником,- сказала королева, не сдерживая презрения к Саше, с которым никогда не виделась и не разговаривала, но была уверена, что этот человек не заслуживает быть рядом с её дочерью и прикасаться к наследнице трона.

  -Слуги Вашего Величества не выпускают принцессу из вида ни на мгновение. Её репутация безупречна. По ночам она спит в своей комнате и не покидает её.

  -Она не разговаривает со мной с тех пор, как я отказалась объявить её свадьбу фальшивой,- скривив губки от досады, произнесла королева.- Мне так не хватает общения с дочерью, Первей. Верни мне её радостный смех и желание быть со мной рядом.

  -Я уже говорил вам раньше, Ваше Величество, что нам может помочь только магия - я могу получить разрешение совета илларов на противозаконное действие во благо Селии и Илии - мы можем затуманить и чувства, и воспоминания об охотнике в голове Анари.

  -Только его она забудет?

  Первей задумался на секунду и, рукой поискав выход из рукава, почесал затылок, что-то вычисляя, и только потом ответил:

  -Если и будут потеряны какие-то воспоминания, то они станут мизерными по сравнению с тем, чего мы добьёмся. Но вот правильный ли это выход, я не решаюсь сказать.

  -Тряпка,- вдруг воскликнула королева,- ты только послушай себя! Правильный или неправильный - это мне решать. Я хочу вернуть себе дочь, поэтому ступай к совету и пусть только они попробуют тебе отказать.

  -Овий и Леон станут возражать - в их власти мне помешать, они смогут вернуть ей память в любой момент.

  -Тогда объяви совету моё слово:

  "Иллар Овий пропал, чтобы не помогать мне и совету в поиске силы Провидца, поэтому он опасен для Селии и Илии своей нерешительностью и бездействием. Его друг Леон не предупредил нас о действиях Овия, поэтому и он предал меня и всех жителей, у которых осталась одна надежда справиться с колдуном - Сильвия. Поэтому пусть они найдут этих двух илларов и заточат в пещере, иначе они станут пособниками предателей".

   Первей поклонился королеве и, не имея больше ни о чём докладывать, вышел из кабинета.

  3.

   Орден королевских рыцарей - харки никогда не помышляли, что в один прекрасный день они смогут служить королевской семье, как самые искусные воины в Селии и как самые достойные. Когда королева Полия решила заменить охрану во дворце лучшими воинами страны, она ни секунды не сомневалась, что делает правильный выбор в пользу хакров. Специально для создания ордена рыцарей Её Величество поехала в город Мабрин, чем поразила не только независимых жителей этого города, но и всю Селию, потому что запретный город не посещал ещё ни один правитель за многие века. Триумфально въехав в карете в город харков, королева Полия направилась в здание большой арены, чтобы лично наблюдать бои лучших из воинов. Её сопровождала большая свита, с опаской оглядывающаяся по сторонам, потому что никто не мог поручиться за миролюбивость харков. Но они зря боялись, ведь принимать в своём городе королеву было честью для мабринцев и началом нового пути. Возвращение королевы в Геран сопровождалось не только вереницей карет трусливой свиты, но и сотней самых лучших харков. Теперь все были уверены, что харки не станут воевать на стороне противника - только всегда на стороне королевы. Столица приветствовала рыцарей и быстро привыкла к их лысым макушкам и тёмно-серым посеребрённым одеждам. Только своим рыцарям королева доверяла самые важные поручения, а не птицам-посыльным, как бывало раньше; только харкам позволялось беспрепятственно покидать дворцовый холм; только личной охране Её королевского Величества разрешалось заходить в любой дом в стране и предъявлять требования королевы - харки стали хозяевами положения, вторыми после Полии по важности. Именно своим рыцарям королева поручила разыскать оставшихся в живых колдунов и избавиться от них. Забившихся в щели колдунов, харки, защищённые силой белой магии, отлавливали и отдавали на суд совета илларов, жалея, что их собственные мечи не могут умертвить это зло. Но не вся королевская сотня отправлялась в такие походы, а лишь малая часть, оставляя остальных охранять дворец и королевскую семью. Харки служили честно и дорожили своим рыцарским статусом, и, лишь когда серьёзное увечье, полученное в битве, мешало им продолжать службу, они уходили из ордена. Куда направлялись харки, никто не знал, только в Мабрин они не возвращались.

   Любой человек в Селии посчитал бы для себя честью оказаться в ордене королевских рыцарей и служить во благо королеве, но не Сильвия. Она шла рядом с капитаном и ей был ненавистен каждый из этих рыцарей и противна сама мысль, что королева заставляет её подчиняться. Никакого желания быть миссией и спасать этот народ у Сильвии тоже не наблюдалось, поэтому она думала только об одном - о побеге. Добровольно прийти в тюрьму, которым теперь для неё становился дворец и королевский холм в частности, было большой глупостью, и теперь девушка это понимала, но оправдывала себя тем, что не могла знать заранее, что королева примет властную позу и будет столь негостеприимна. Оставалось только пожалеть, что пророчество не сбылось до конца и Сильвия пока что не получила ту магическую силу, которая помогла бы ей сразу стать независимой и от королевы и от всего этого необычного мира. А пока это не случилось, приходилось терпеть повелительный тон капитана и любопытные взоры королевских слуг, останавливающихся каждый раз, когда она проходила мимо.

   За дворцом раскинулся большой парк с широкими аллеями и фонтанами, по которым любили прогуливаться гости королевы и она сама вместе с дочкой. Густые шапки деревьев затеняли от солнца скамейки и беседки, а на ветвях с важным видом сидела придворные птицы и пели, завораживающие слух, песни. Красочность листвы и идиллия покоя вокруг немного успокоили Сильвию, пока она шла по аллеям парка. Но когда в глубине парка показался большой простенький дом-казарма и сараи для корков, стены которых облепили вьющиеся растения, замаскировав далеко не гениальные строения,- девушка снова тяжело вздохнула и раздражение вытеснило в ней миролюбивое настроение.

  -Здесь мы живём,- объяснил Сильвие капитан.- Ты устроишься на чердаке, там просторно и никто не будет мешать, к тому же комнат в казарме только сто - сколько рыцарей. Потом ты примеришь нашу одежду и я поручу тебя одному из рыцарей, чтобы он тебе всё рассказал и научил, ведь ты стала одной из нас, хотя и не на совсем.

  -Слушай, капитан, я удивляюсь как вы все на меня насели!!! А вы не задумываетесь о том, что я только что потеряла свой мир из-за ваших распрей. Может оставите меня в покое, блин.

  -Ты хочешь чтобы мы тебя пожалели?- тоном, близким к равнодушному, спросил Кальто.

  -Да хоть что-нибудь человеческое сделайте. Или вы думаете, что когда я получу свою силу, если такое вообще произойдёт, я вас награжу? Да я вас этой же силой и пошлю куда подальше,- сказала Сильвия, чтобы хоть как-то дать понять, что она не будет покорно терпеть пренебрежительное отношение к себе, когда от неё ждут услуги, которая, быть может, будет стоить ей жизни. От мысли о смерти у девушки пробежал по спине неприятный холодок, и стало совсем не по себе.

  -Я не нянька тебе,- ответил капитан, как военный, не пошевелив бровью и не показав и тени какой-то эмоции.- Поплачь, если хочешь. Но королевское слово теперь для тебя - закон, и помни, что наша надежда связана только с тобой. Совет илларов заточит тебя в пещеру, если ты воспользуешься своей силой во зло, и это запомни.

   Больше ничего не сказав капитану, Сильвия быстрым шагом направилась ко входной двери дома и, резко распахнув её, вбежала вверх по широкой лестнице. Дом был двухэтажным, а на чердак со второго этажа вела винтовая лестница. Считая себя полноправной хозяйкой чердака, девушка поднялась по ступенькам и открыла скрипучую дверь её просторной пыльной комнаты, протяжённостью во всю длину казармы. Пока она бежала по лестнице, ей не встретился ни один из рыцарей, все были чем-то заняты, и можно было предположить, что этот дом служил им лишь местом для сна и кое-какого отдыха. Медленно идя вперёд по чердаку и разглядывая запылённые предметы, Сильвия чувствовала, что на глаза подступают слёзы от всего случившегося с ней за это утро.

  -Из дворца принесут кровать и всё необходимое, мы устроим тебе здесь уголок,- раздался голос капитана за спиной.

  -Да вали ты отсюда, дай побыть одной,- грубо отрезала Сильвия.

  Капитан ушёл, скорее поняв по тону девушки, чем из слова, что ему лучше уйти. Злиться на неё он не стал по той простой причине, что рыцарям запрещалось ссориться между собой, но навсегда запомнил эту грубость и решил быть начеку. Он спустился на второй этаж и зашёл в комнату, которая находилась у самой лестницы. Скудная обстановка в рыцарской спальне устраивала харков: постель, сундук для одежды и оружия, умывальные принадлежности и окно - больше ничего не было нужно, даже стола, потому что ели охранники королевы в общей столовой, а писать или читать им не приходило в голову. В комнате было темно из-за завешанных плотных штор. В кровати похрапывал харк, и капитана скривил лицо с отвращением. Эта была комната самого отпетого лоботряса и пьяницы среди рыцарей и харков; самого непостоянного и разговорчивого; самого независимого и бесконтрольного. Кальто недолюбливал Шека ещё и потому, что этот харк попал в лучшую сотню только из-за благосклонности королевы, которой этого разгильдяя порекомендовал Овий, помня заслуги в решающей битве илларов и колдунов. Шеку прощались и пьяные загулы, и непослушание - Полия всегда смеялась шуткам этого рыцаря и каждый раз просила за провинившегося у Кальто.

  -Эй, просыпайся, я нашёл для тебя работёнку,- крикнул капитан.

  -Завтра,- пробурчал Шек, вернувшийся в казарму только на рассвете.

  -Нет, сейчас, потому что ты проспал появление избранницы Провидца.

  -Она уже здесь?- вскакивая с постели, воскликнул Шек.

  -Да, на чердаке, и я поручаю её тебе. Королева желает, чтобы эта девушка была под нашей защитой, пока она не станет обладать магической силой. Ты будешь приглядывать за ней и научишь нашим правилам и умению защищаться с мечом в руках.

  -Не женское это дело - она ведь не мабринка.

  -Исполняй приказ,- крикнул Кальто и вышел из комнаты.

  -Чтоб ты провалился,- пожелал ему Шек и отхлебнул из бутылки глоток вина - эта бутылка была спрятана за кроватью, и капитан не знал, что именно в том тайнике он ещё не искал.

   За пять лет, которые прошли после битвы перед Гераном, в которой погиб молодой друг харка - Катрей, сын правителя из города Ирна на Флиуре,- Шек немного потолстел, его пухлые губы не отставали от тела, а мыслями он давно уже был далеко от Герана где-нибудь в тихом местечке с бутылкой вина в обнимку. Чего-то грандиозного этому рыцарю никогда не хотелось, разве что только в молодости, но жизнь его быстро приучила к реальности несбывшихся надежд и он махнул на всё рукой. Только благодаря Овию он оказался в элитном ордене королевских рыцарей, но не осознал как несказанно ему повезло, потому что на этой службе ему было ужасно скучно после того как они переловили всех колдунов, которых и колдунами-то не следовало называть, потому что им попадались либо недоучки, либо самозванцы, выдававшие себя за служителей чёрной магии. Поэтому уже несколько лет Шек хандрил и нехотя исполнял приказы Кальто.

   Оставшись одна, Сильвия нашла местечко, где присесть, и глубоко задумалась, ни о чём не думая - так бывает, когда впечатлений так много, что мозг не в состоянии определиться в каком направлении мыслить в первую очередь. Понемногу она начала ощущать себя неизлечимо больной, ведь исход всего это действа, которое вот-вот намечалось начаться вперемешку с магией и сражением с колдуном, никто не мог предопределить на 100 процентов в чью-то пользу. Отсутствие магической силы, естественно, не помогала Сильвии настроиться на положительный лад, поэтому она стала ронять на пол слёзы, жалея, что в этот день не осталась дома, а зачем-то пошла в круглосуточный магазин за мелочью - в доме закончился чай.

  -И почему нельзя было позавтракать простым кипятком,- корила теперь себя Сильвия, с силой сжимая виски руками. Прежде чем девушка вновь начала горевать по родному миру и семье, которые были недосягаемы для неё теперь,- появился Шек с большим тюком одежды для неё. Он молча бросил взгляд на чердак, потом на Сильвии, потом снова на чердак и сказал:

  -Пошли в мою комнату - там спать будешь.

  -Это как?- недоверчиво спросила Сильвия.

  -На кровати, лёжа. Как ещё можно спать?! А я устроюсь здесь - вполне местечко для меня. Идём.

   Сильвия послушно пошла вслед за харком. От не скрылось его недовольное и вялое выражение лица, словно быть с ней рядом требовало от него слишком больших усилий. На это наблюдение девушка могла только усмехнуться, потому что не думала, что этому рыцарю сейчас хуже, чем ей. Зайдя в комнату харка, Сильвия обрадовалась, что дизайнер всё-таки не забыл о кровати, и спросила:

  -А Вы на чём там будете спать?

  -Найду на чём. Вот одежда, переоденься и выходи в парк. Не представляю чему мне тебя учить, поэтому захвати и меч - наверное, сразу начнём с упражнений по бою,- не скрывая своей неуверенности в роли учителя, произнёс Шек.

  -Ладно. Я скоро приду,- ответила Сильвия, решив, что если она останется ещё немного одна, то сотворит какую-нибудь глупость, а теперь у неё была возможность отвлечься от грустных мыслей боем на мечах.

  -А я смогу поднять меч?- спросила она.

  -Бери детский,- порывшись в оружейном сундуке и вытаскивая миниатюрный короткий меч, ответил харк и протянул оружие девушке, предупредив, чтобы она брала его в руки аккуратно, потому что клинок был хорошо наточен.

   Учитель и ученица вышли на лужайку перед казармой, и Шек стал показывать, как нужно правильно разминаться перед боем. Он делал это мастерски, и повторить все эти выкрутасы с мечом Сильвия не представляла для себя возможным. Чтобы посмотреть на происходящее с близкого расстояния, к лужайке слетелись придворные птицы и с живым интересом смотрели на избранницу Провидца. Медленно она вертела мечом у себя над головой и думала только о том - как бы невзначай не пробить себе череп клинком. Она старалась повторять за ним каждое движение, но скоро ей надоело это занятие, потому что орудовать мечом было трудно и совершенно не в её вкусе. Бросив его на траву, Сильвия села на корточки и провела рукой по траве. В королевском парке росла короткая трава, не то что в лесу, но не это привлекло внимание девушки. И Шек, и придворные птицы замерли, наблюдая за действиями Сильвии: она сорвала пучок травы и растёрла его в ладонях, а потом поднесла к носу и глубоко вдохнула аромат селийской зелени.

  -Не то,- произнесла девушка и выбросила траву.

  -Что, не хочешь учиться биться на мечах?- спросил Шек, заранее зная ответ.

  -Нет уж, спасибо, нафиг мне это надо?!

  -И то верно, от Гелия мечом не спастись. Он, наверное, уже знает что ты объявилась, поэтому надо быть очень осторожными. Хотя дворцовый холм и защищён магией илларов, кто знает на что теперь способен этот колдун. Поэтому никуда не ходи одна, мой меч хоть и не убьёт колдовскую нечисть, но зато успеет причинить им боль и дать нам время позвать на помощь Первея.

  -Да, обещаю быть паинькой.

  Она не ощущала присутствия злобного существа, которое вдыхала её запах, словно собака-ищейка, чтобы взять след или узнать в любой момент, что это именно избранница Провидца. Существо не издавало никакого звука и сидело совсем рядом с одной из придворных птиц, но та не замечала присутствия чужого. Еле заметно существо вдруг встрепенулось, словно услышав оклик хозяина, и упорхнуло прочь.

  -А что, Гелий на самом деле существует?- спросила Сильвия, чтобы начать узнавать подробности этой истории и быть в курсе дела.

  -Да, милочка, ещё как существует,- сказала какая-то птица.

  -Звена умеет про него рассказывать, но она сейчас в Илие - королевское письмо доставляет принцу Алилу.

  -Ничего, я тоже могу порассказать о колдуне,- вмешался в птичий хор Шек.

  -И я смогла бы его победить?- хотела получить хоть какую-то надежду Сильвия.

  -О, Провидец был сильным илларом-отступником, он смог вернуться из твоего мира и отомстить брату Иину, так что Гелию стоит опасаться тебя,- сказал харк и пару раз резко крутанул мечом.- Колдуны слабые, а раскаявшийся Провидец сумеет помочь тебе даже после смерти, да и я помогу - у меня с колдунами свои счёты.

  -Но почему я?- не унималась Сильвия.

  -Ты менее уязвима для колдовства, как я знаю от Овия - гордись выбором Провидца и не бойся умереть - это почётно,- сказал Шек, но на самом деле не думал, что для простой женщины было бы радостью погибнуть столь молодой, даже мабринки не стремились к этому.

   Сильвия не смогла сказать ничего в ответ, потому что большой ком застрял у неё в горле от неприятного ощущения страха. Но теперь, узнав, что Провидцу удалось вернуться сюда из её мира, она могла надеяться, что обещанная сила поможет ей сделать тоже самое, но теперь уже отсюда.

  4.

   Темнеющеенебо начинало расписываться сиянием лиизий, распространяющимся по всему небесному полотну разноцветными узорами и переливами. Незабываемое зрелище становилось заметным только в темноте, хотя и днём на голубом небосводе можно было любоваться ярким светопреставлением, соревнующимся с солнечным светом, но ночью это становилось красочнее и привлекательнее. Безмолвно сияние усыпляло всё вокруг, в лесу затихала всякая возня, и в тишине далеко слышались голоса иногда птиц, которым не спалось, а иногда людей, бродящих в полутьме и благодарящих небо за то, что лиизии помогают хоть что-то разглядеть ночью. Такими припозднившимися путниками были Шалун с Олианом, которые и без сияния на небе могли продвигаться по ночному лесу. Вскоре они вышли на поляну перед домом Авиона и птицы-поводыри сразу доложили им, что в окне горит свет. Братья обрадовались, что им не придётся будить их друга, и постучались в дверь. Острый слух слепых людей сразу уловил странный шорох внутри дома, словно в спешке там что-то прятали и не хотели, чтобы это увидели постучавшиеся. Когда же Авион открыл входную дверь и увидел поздних гостей, он тихонько выругался и сказал им:

  -Ну и напугали же вы нас. Заходите.

  -Осторожно, ступеньки,- своевременно, как всегда, сказал Олиану Голька, словно его хозяин впервые пришёл в гости к другу.

  -Знаю,- ответил Олиан.

  -Зяби, а ты чего молчишь?- с улыбкой спросил Шалун свою птицу.

  Но в ответ послышался тихий свист, что означало - птица-поводырь давно видел десятый сон на плече хозяина.

   В небольшой гостиной, которую своей женской рукой приукрасила и более менее уютно обставила Лория, с тревогой на лице ожидала появления гостей жена охотника. Но всё волнение улетучилось, когда она увидела, что их пришли навестить друзья. Она усадила гостей за стол и налила горячего хориса, делая мужу подозрительные знаки, и, если бы Голька не задремал, как и первая птица поводырь, то Шалуну и Олиану сразу бы стало известно, что от них что-то скрывают.

  -Они знают,- сказал Лорие Авион и улыбнулся.

  -Что мы знаем?- поинтересовался Шалун и навострил свой слух.

  Поцеловав ласково жену в макушку, Авион прошёл в спальню и вывел оттуда перепуганных Сашу и Анари.

  -Вот ё, а мы, как дураки, перепугались,- сказал Саша.

  -Ах об этом!- протянул Шалун с раздосадованным видом.- Да весь Геран давно догадывается.

  -Преувеличиваешь,- не согласился с братом Олиан,- никто не знает, кроме нас.

  -Зато им хорошо удавалось скрывать об этом от нас - играли тут представление, что все смирились с судьбой,- сказал Шалун, нащупывая рукой чашку на столе.

  -Так было лучше,- оправдывая себя и Сашу, объяснила Анари.- Мы не хотели впутывать вас в этот заколдованный круг, из которого невозможно выбраться.

  На лице Саши от слов возлюбленной отразилась не только печаль, но и обыкновенная мужская злость, ведь открыто быть рядом с принцессой ему мешал ненавистный муж. Убить супруга - вот что всё время хотелось сделать охотнику, особенно когда он замечал за собой слежку королевских ищеек. Но такой выход не исправил бы сложного положения, а ещё больше ухудшил бы его, поэтому приходилось терпеть и притворяться.

   Как только все уселись за стол, друзья начали беседу с более важной новости.

  -Дом Овия исчез,- рассказал сразу Шалун.

  -Мы хотели рассказать иллару о гостье, о которой он предупредил всю Селию и Илию, чтобы не пропустить из виду её появления, но Овия самого след простыл,- сказал Олиан.

  -У старика снова возникла какая-то идея или он задумал какую-то хитрость на пару с Леоном,- сказал Саша и сразу добавил:- Анари видела мою землячку из окна комнаты, и мне очень хочется поговорить с ней. Только представьте, эта Сильвия сможет рассказать мне последние новости о моём мире,- с восторгом говорил Саша, но на предпоследних двух словах запнулся, потому что уже сроднился с этим миром и понимал, что не сможет покинуть его ни за что на свете без Анари. Ему хотелось услышать хоть что-нибудь о России, чтобы хотя бы в воображении побывать там, но сожаления Саша уже не ощущал, ведь был по-своему счастлив здесь, хотя бы в тайне от королевы.

  -Даид нашёлся?- спросил Саша.

  -Его пропажа сводит с ума Бренлена, ведь у них скоро первый показ песенного представления в Королевском зале,- рассказал Олиан.- Осталось так много дел: костюмы, оформить подмостки, повторить с хором и главными героями всё сочинение - и обо всём об этом нужно теперь заботиться одному Бренлену. Поиски Даида ни к чему не привели. Не понимаю, неужели Гелий похитил своего сына. Или королева так отомстила сочинителю за отца.

  -Нет, моя мать не совсем ещё выжила из ума,- грустно опуская глаза, стыдясь теперь и матери, как когда-то отца, возразила Анари. Она не узнавала Полию, но на этот раз такую перемену в отношении к людям и ко всему окружающему нельзя было оправдать из-за потери супруга - нужно было признаться самой себе, что её мать была властной с самого начала, но истинный характер открыла только на троне.

  -Нужно пойти к Бураку - его ищейки найдут кого угодно,- сказал Авион.

  -Старый гном заправляет теперь забегаловкой, делая вид, что отошёл от дел,- с усмешкой прокомментировал Шалун.

  -Говорят, в его забегаловке теперь поёт удивительная певица в маске. Бренлен всё хочет туда сходить, как сочинитель, потому что половина города, побывавшая на её выступлении, осталась в восторге. Мне тоже хочется послушать её голос, так что есть теперь и другой повод заглянуть в заведение героя битвы с колдунами,- произнёс Олиан без особого почтения в голосе.

  -Я с тобой,- сразу присоединился его брат.- Красивый голос, маска, да ещё орава городской шайки вокруг - такое нельзя пропустить.

  -А, может быть, пойдём все вместе,- неожиданно для всех предложила принцесса.- Красивый голос всегда приятно послушать, а потом и с Бураком поговорим.

  -Любимая, тебя же там узнают,- напомнил Анари Саша, подумав, что, быть может, принцесса сказала это, поспешив и не взвесив степень опасности.

  -Анари, зачем так рисковать?- добавила Лория, которая и так себе места не находила, волнуясь каждый раз, когда эта компания собиралась вместе, а теперь ещё и такое предложение принцессы. Да как Лория могла отпустить Авиона вместе с ними - это ведь обязательно должно было закончиться какой-нибудь потасовкой или ещё хуже - нет, нужно было отговорить всех, пока идея не пришлась по душе охотникам.

  -Пусть сходят Олиан и Шалун, на том королевском балу, в честь избавления от Гелия, Овий подзывал к нам Бурака и, я надеюсь, гном запомнил вас в лицо и не станет прогонять, а наоборот - поможет, как старым знакомым,- продолжала Лория, положив руку на запястье мужа, словно удерживая и напоминая о себе.

  -Даааааа,- протянул Саша и поцеловал нежно Анари,- на том балу я танцевал с тобой на зло Алилу и твоей матери. Первый и последний раз, когда я был у тебя в гостях, любимая.

  Анари ответила таким же нежным поцелуем, сказав:

  -У нас всё впереди, любимый, пусть даже и не видно пути, как исправить всё...Но к Бураку я всё-таки хочу сходить вместе с вами, потому что хочу.

  -Это каприз принцессы?- намекнул Саша на вздорный королевский характер Анари, который иногда просыпался в ней.

  -Это моё желание,- уже надув губки, упрямо сказала Анари.- Я надену плащ, надену накидку на голову и никто меня не узнает. Саша, подари мне такой вечер.

  После такого просящего женского взгляда и ласковой интонации Саша уже не мог отказать возлюбленной, хотя и понимал, что они решаются играть с огнём и испытывают удачу на прочность. Олиан и Шалун оживились каждый по своему поводу: первый - потому что начал волноваться за друзей, а второй - потому что, как и Лория, предвидел приключения. Зато жена Авиона побледнела и сжала руку мужа, намекая без слов, что никуда его не пустит.

  -Мы будем очень осторожными,- шепнул ей на ухо Авион.- Не бойся. Ложись спать, я вернусь на рассвете.

  -Идём,- скомандовала Анари, чем очень обидела Лорию, подвергая её мужа бессмысленному риску ради прихоти принцессы. Лория отвернулась, чтобы не показывать гостям своих слёз и, получив прощальный поцелуй мужа, осталась сидеть одна за столом.

   Не предчувствуя прибытия гостей, Бурак этой ночью был дома, оставив командовать забегаловкой Картикту - всё того же верного гральчи огромного роста с чешуйчатым покровом вместо кожи. Большой просторный дом, в котором разместилось заведение, отошедшего от дел главаря городской банды, находилось в двух кварталах от дома гнома. Рицы (местная полиция) не досаждали больше ему, потому что уважали и не замечали за его людьми серьёзных проступков. Весь район, которым негласно продолжал заправлять Бурак, бывал в большом зале забегаловки "Пей и пой", которую в шутку называли "Пей и пей", потому что завсегдатаи так и делали - пили больше, чем слушали выступления певцов и музыкантов. Единственная певица, которая заставляла каждого оторваться от кружки с вином и обратиться полностью в слух, была таинственная Камелия, никогда не снимавшая маску с лица. Восхищённые её голосом, сначала бесчисленное количество воздыхателей стремилось добиться её любви или хотя бы постараться увидеть лицо женщины, которая сводила с ума красотой пения. Мужчины пытались завоевать сердце певицы разными способами, но везде натыкались на непреодолимую стену двух гральчи, которые всегда охраняли Камелию, где бы она не появлялась: на базаре, в городе, в парке или в забегаловке "Пей и пой". Но не смотря на славу недотроги протеже Бурака всё равно собирала полный зал каждую ночь, и здесь можно было самую разную публику - от самых последних пьяниц до разодетых в роскошные наряды богачей из свиты королевы с целым роем телохранителей, чтобы возвратиться домой из бедного района гнома в той же одежде и при деньгам.

   Найти свободный столик в переполненном зале "Пей и пой" перед самым выступлением Камелии пятерым друзьям конечно не удалось, поэтому они постарались протиснуться как можно ближе к сцене, а это оказалось сделать очень сложно, потому что их никто не хотел пропускать вперёд. Они встали у левой стены и терпеливо, как и все собравшиеся, слушали шуточное пение какого-то старика. Чтобы не быть узнанной и успокоить Сашу, Анари всё же наполовину закрыла лицо краем накидки, что ни у кого не вызвало каких-либо подозрений, потому что в эту забегаловку часто приходили богачи, пряча лицо, чтобы потом весь этот сброд не узнавал их на улице - все привыкли к глупой предосторожности придворных и только усмехались. Но зато Саша не предусмотрел, что кое-кто может узнать и его лицо и сразу связать таинственную даму с именем принцессы. Таким догадливым оказался Картикту, побывав на том самом королевском балу вместе с Бураком. Они часто вспоминали это грандиозное событие, когда королева спустя год после победы над колдунами согласилась чествовать всех, кто отличился в битве. И только благодаря иллару Овию гнома не забыли в тот день. И теперь, возвышаясь над толпой благодаря исполинскому росту, Картикту сразу узнал всю компанию и догадался, что их привело сюда не только любопытство. Но гральчи заметил так же, что на компанию принцессы, и особенно на неё, пялятся некоторые посетители с таким же интересом, как и он сам,- они узнали Сашу и его спутницу, не видя её лица. Перешёптываясь, они о чём-то договаривались, и Картикту догадался, что друзья Овия вот-вот угадят в неприятности. Он подозвал парнишку, который служил в забегаловке разносчиком напитков и шепнул ему что-то на ухо.

  -А этот старик на подмостках совсем запелся,- заявил Шалун, уставший от плоских шуток престарелого певца.

  -Я вот тут подумал, что если у нас ничего не получиться, то мы сходим к Кори - пагал работает в газете и сможет нам помочь,- предположил Авион.

  -Человек-хамелеон просто я яблочку попал с выбором профессии, ведь пагалы могут проникнуть куда захотят, слившись с окружающими предметами - из него получился классный журналист и он сумеет выведать о Даиде хоть что-то,- произнёс Саша, используя так много новых слов, что друзья не поняли ни кто такой "хамелеон", кто журналист, и что такое "классный".

  -Милый, ты о Кори говорил? Он стал хорошим выведчиком и пишет смелые рассказы,- согласилась с ним Анари.

  -Ну, в газету он пошёл работать, чтобы можно было разъезжать по стране в поисках Риты,- сказал Шалун, давно уже не думая о Рите как о возлюбленной или человеке, предавшим его,- она просто для него больше не существовала. Поэтому ему не суждено было понять столь сильную любовь Кори к этой девушке.

  -Её надо искать у Базанов,- добавил Олиан и в эту минуту он был рад их обоюдной слепоте, потому что грустное выражение лица выдало бы его Шалуну.

  -Стерва эта Ритка, так и не довелось с ней встретиться,- сжимая кулаки инстинктивно, но уже без злости, произнёс Саша, потеряв ненависть к чертовке благодаря любви Анари.

   В ожидании выступления Камелии эта дискуссия друзей могла затянуться надолго, если бы в этот момент к ним не подбежал парнишка и не прошептал:

  -Картикту сказал, чтобы вы шли на кухню и через неё - к заднему выходу.

  -Зачем?- спросил Саша раньше остальных, хотя у всех возник такой вопрос.

  -Потому что вас узнали и вам грозит опасность,- сказал парнишка и убежал.

  -Влипли,- кратко вывел итог Шалун.

  -Твоя предосторожность не помогла, любимая,- улыбаясь, чтобы не обидеть своими словами, но всё-таки произнести заслуженный укор, сказал Саша.

  -Тогда придётся убегать и как можно скорее вернуться во дворец, пошли,- ответила Анари и начала протискиваться между людьми.

  Авион и Саша держали каждый руку слепцов, чтобы они не потерялись в толпе, но только один Шалун немного упирался, не желая так быстро уходить из забегаловки, так и не услышав дивный голос Камелии. Вести его за собой выпало на долю Саши, и он сыпал на голову друга самые разные ругательства, только бы тот шёл быстрее, потому что семь пар глаз словно прилипли к пятерым друзьям, и только теперь охотник заметил их неподдельный интерес. Это могли быть слуги королевы, доносчики и теперь оставалось только надеяться на то, что любознательные посетители оказались простыми придворными, которые не посмеют бежать и докладывать Полие о своих подозрениях. Но Саша не спешил злиться на Анари, оправдывая принцессу, как и самого себя, потому что им так сильно надоело прятаться, что эта детская выходка рано или поздно всё равно бы произошла, назло любой грозящей опасности. Он заметил, как их наблюдатели зашевелились и стали следовать за ними, что рушило всякую надежду на безобидность их любопытства.

  -Скорее, нас догоняют,- сказал он Авиону, шедшему впереди него.

  -Даже думать не хочу о том, что мне скажет Лория, когда узнает обо всём,- прошептал он в ответ.

  -А ты соври, Авион, а то она тебе шею свернёт,- бросил плоскую шутку Шалун.

  -Скорее я тебе шею сверну, если не пойдёшь быстрее,- сказал вместо друга Саша.

   Друзья забежали на маленькую кухню и сразу увидели другой выход из забегаловки, в конце короткого коридора. Но как только они оказались на улице, за углом послышались громкие шаги спешащих к ним королевских слуг.

  -Лети во дворец - мы справимся,- быстро сказал Саша Анари, но, видя, что, боясь за него, принцесса не двигается с места, сам всунул руку в мешочек с порошком, который висел у неё на поясе, и, дунув ей в лицо, произнёс те слова, которым их научил Овий, чтобы магия подействовала. Анари обратилась в крохотную сизонию и в панике воскликнула:

  -Я не полечу, пока ты не будешь в безопасности и все остальные.

  -Лети, я сказал,- громко и повелительно крикнул Саша, потому что из-за угла показался первый из наблюдателей. Анари, не хотя, подчинилась, поклявшись себе больше никогда не просить Сашу и друзей делать ради неё необдуманные опасные поступки.

  -Где Её Высочество?- спросил один из слуг, полагая, что численный перевес из семи шпаг напугает друзей Анари.

  -Среди нас не было принцессы,- возразил им Авион, приготовившись, как и остальные его друзья, выхватить нож в любую секунду, чтобы защищаться.

  -Мы видели её,- настаивал на своём королевский слуга - их обычно называли доносчиками.

  -Это была сама Камелия, которая пожелала послушать старого шутника и толпе зрителей,- выходя на улицу тяжёлой поступью огромных босых ног, сказал Картикту. Следом за ним вышли ещё 2 гральчи, и теперь перевес силы был далеко не в пользу доносчиков.

  -Ей захотелось попить, и друзья отвели её на кухню. Теперь она уже вот-вот начнёт петь, пока вы тут мешаете друзьям певицы послушать её пение,- продолжал Картикту, редко произнося такие длинные речи. И именно в эту секунду из забегаловки стал доноситься удивительный голос Камелии, заставляющий забыть обо всём даже доносчиков. Трудно было поверить, что красоту этих звуков рождала обычная женщина. Это чудесное смешение слов и прикасание к слуху каждого из слушателей не только опьяняло сильнее любого вина, но и влюбляло в себя, заставляя против воли грезить обладательницей этого дивного голоса. Через кухню четверо друзей вернулись в зал и уже не принадлежали своим мыслям и чувствам, даже Саша забылся в её пении. Словно переворачивая с ног на голову весь мир, Камелия управляла Вселенной в этот момент, и звуки её голоса устремлялись далеко...

   Взволнованная до потери сознания, Анари вернулась в свою спальню и, приняв человеческий облик, легла в кровать, плача и проклиная себя за глупость и вздорность. Убежать из Герана в эту ночь навсегда она могла бы решиться, если бы уверилась в том, что Саше рядом с ней не будет угрожать смерть, но этого принцесса не в силах была обещать любимому, пока её мужем оставался принц Алил. Никто бы не стал оправдывать Сашу и мало кто рискнул бы помогать беглецам, запятнавшим честь королевской семьи и честь супруга, который, по правде сказать, и не пытался скрывать ни от кого свою любовницу, ведь мужскую измену никто не принимал всерьёз. Поэтому Анари плакала в своей постели, зная, что утром ей придётся врать матери и очень искусно опровергать донос, и потому что не знала, чем закончился вечер для Саши и её друзей.

  5.

   Охраняемая двумя гральчи, Камелия покинула забегаловку "Пей и пой", королевской походкой ступая по полу, устланному самыми дорогими тканями в Селии - так богачи показывали ей свою щедрость, и это уже вошло в традицию. Она никогда не забирала эти подарки с собой, поэтому Бурак уже подумывал об открытии магазинчика тканей, чтобы столь дорогой товар не пылился в подвале, где нельзя было уже ногой ступить от его избытка. Ухажёры, которым ещё не доводилось вплотную сталкиваться с охраной певицы, отлетали в разные стороны улицы, как пушинки, благодаря сильной заботе гральчи о неприкосновенности знаменитости столицы. Она шла между этими двумя живыми "скалами" и даже не вела взволнованно бровью, когда кто-то из воздыхателей больно ударялся о камни, которыми была выложена дорога. Шалун и Олиан так и рвались пойти за ней, но Авион и Саша их остановили не столько словами, сколько силой. Даже возвращение птиц-поводырей, которых хозяева отпускали полетать на время пребывания на концерте Камелии,- не помогло братьям победить несговорчивых друзей.

  -Я видел этих гральчи и думаю, что правильнее было бы остаться стоять на месте,- говорил Голька.

  -Да заткнись ты,- грубо оборвал птицу Шалун.- Это же такая... у неё такой голос...А вы говорите о тех, на которых мне наплевать - мне наплевать на гральчи.

  -Но именно они тебе открутят башку, если ты полезешь к певичке,- напомнил ему Саша.

  -Скорее это случиться сейчас и с другими - вот кому я откручу башку,- произнёс медленно Авион, видя, как из-за угла выходят всё те же семь доносчиков, обнажившие свои шпаги для битвы.

  -Вот этого нам не хватало,- затараторил Голька,- и зачем только пришли в эту часть города - здесь же живут одни преступники.

  -Смотри теперь внимательно, Голька, нам нужно будет предупреждать Шалуна и Олиана о настоящей опасности,- не теряя спокойствия, сказал Зяби и взъерошил пёрышки, словно сам приготовившись нападать на противника.

  -Не иначе как королева решила всё-таки расправиться со мной, а я вас за собой потяну,- произнёс Саша, ненавидя Полию в эту минуту больше, чем Гелия когда-то.

  -Всё может быть, что они успели уже слетать во дворец и доложить обо всём, но это мы ещё посмотрим кто кого потянет и куда,- успокоил друга Авион.

  -Как раз удобный случай проверить те приёмы, которым нас научил Шек несколько дней назад,- сказал Шалун.

  -Он был с бодуна и сам плохо помнит, чему вас учил,- усмехнувшись, заметил Саша, но не со зла, а просто напоминая, как было смешно смотреть на обучение слепых братьев пьяным харком.

  -Не скажи, харки любого научат драться какими бы пьяными они ни были,- возразил Авион, и друзья засмеялись, потому что юмор помогал в самых сложных ситуациях. Их короткая беседа подошла к концу, так как противник (в этом случае противнее людей им не доводилось встречать доселе) подошёл совсем близко. В руках охотников сверкнули кленки ножей, которые давно уже сравнивали с короткими мечами, и бой начался. Птицы-поводыри взметнули в высь и кричали каждый своему хозяину об опасных поворотах и движениях их противников. Посчитав, что слепцы - это слабаки, которые сразу же получат пару смертельных ударов, доносчики разделились так: по одному напали на Шалуна и Олиана, а остальные пять, меняясь между собой, норовили сразить Авиона и Сашу. Проходивший в пустынном переулке, бой не привлекал к себе лишнего внимания, да и окна на домах здесь были заколочены, так что никто не мог помешать обеим сторонам драться до победного конца. Уроки у Шека по боевому мастерству брали не только оба слепых брата, но и Авион с Сашей, поэтому их не пугал небольшой перевес в силе со стороны неприятеля. Драться в слепую было не впервой для Шалуна и Олиана, и отражать удары нападавших им помогал не только острый слух, но ежесекундно напоминали о себе и птицы-поводыри, которые всегда умело руководили поединками, предупреждая и подсказывая. Хозяева даже придумали для своих птиц особый язык, который позволял не терять драгоценного времени.

  -Паре на ту и на опа, щу на пред,- непрерывно кричал Голька такие слова, а Зяби старался перекричать его уже другими словообразованиями, ведь поединки отличались друг от друга.

  -Всегда не могу удержаться от смеха, слушая эту болтовню,- сказал Саша и сделал два выпада, которые закончились для обоих его обидчиков трагически, но не смертельно, потому что убивать слуг королевы было не желательно, если была дорога собственная жизнь.

  -Зато она им помогает,- добавил Авион и уложил последнего из троих доносчиков, который скорчился от боли в ране в боку.

   Теперь оба друга могли понаблюдать за искусством боя вслепую, и это стоило большого восхищения, потому что Шалун и Олиан, хотя и были легко оцарапаны на плечах и животе остриём шпаги, всё-таки не допускали поражения и смело нападали своим ножом на тонкий клинок. Пусть владельцы шпаг могли быстрее и легче парировать, охотники не отставали от них и их короткий меч разил не хуже. Несколько подсказок птиц и друзей и оба поединка завершились победой правой стороны. Друзья поспешили скрыться с места боя, пока туда не нагрянули рицы.

  -Нужно обработать раны и пойти спать, если с утра хотим сходить ещё раз к Бураку, а потом к Кори,- говорил Саша на ходу, видя, что никто из них не избежал лёгких порезов шпагами, и это было не мудрено, потому что это оружие было намного легче в обращении и длиннее ножа.

  -Лория не должна увидеть эти пустяковые раны, я ведь обещал, что мы будем очень осторожными, и намекнул на невинность этой затеи,- произнёс Авион и осмотрел свои раны на руках, которые сильно кровоточили.

  -Нужно идти к Севе, не такие уж пустяковые твои раны, дружище. Напугаешь зря Лорию и дочку,- возразил Саша.

  -Да, жену Севы уже ничем не напугаешь - Ивия не из таких,- согласился Шалун.

  -Но зато она нам может задать трёпку за то, что мы её разбудили,- добавил Олиан.

   Идя по тёмным улицам Герана и рассуждая о том, как столь поздних гостей примут в доме Севы (отца Бренлена), друзья быстро дошли до этого жилища и постучались в дверь. В окне загорелся огонёк свечи и в дверном проёме показалась здоровая фигура старого охотника. Ему не понадобилось ничего объяснять на пороге, потому что он без труда разглядел кровоточащие причины, приведшие его друзей к нему в столь поздний час. Он провёл гостей в свою маленькую кухоньку, которая за эти годы совсем не изменилась и всё также выходила окном на крохотный дворик. Поместиться всем на кухне было невозможно, если сесть только на три стула, поэтому Саша и Авион сели на стол, а птицы взгромоздились на полочку, на которой Ивия ставила какие-то крупы. Охотникам часто приходилось залечивать себе раны после неудачной охоты на дикого зверя, который оказывался хитрее их, поэтому в доме хранились снадобья и мази илларов, которые заживляли ранения мгновенно. Такую мазь принёс друзьям Сева и помог им смазать поражённые места, как заботливый медбрат - так сказал о нём потом Саша. Эта мазь не оставляла шрамов и Авион остался очень доволен результатом, ведь теперь можно было промолчать и не рассказывать жене о ночном происшествии.

  -Нужно было мне взять эту мазь с собой, а не будить тебя, Сева,- сказал он.

  -Ничего, хорошо, что зашли.

  -Хорошо, что ты не перебрался в большом дом Бренлена - до него идти было бы дольше,- добавил Шалун.

  -Нет, я туда не перееду, ведь здесь все мои друзья живут, да и до нашего кабачка "Стрела" совсем недалеко. Что мне там делать в его доме? Внуков я и так часто вижу - Солия в гости приводит, да и мы с Ивией заходим к ним.

  -Мы к Бураку решили идти - гном поможет нам найти Даида, если сочинитель ещё в Геране, а если нет, то Кори поспрашивает, ведь у выведчиков свои информаторы,- сказал Саша.

  -К этому приложил руку Гелий или королева, так что искать бесполезно, и Бренлен это понимает,- ответил Сева.

  -Но мы всё равно поспрашиваем, кто знает что с этим недотёпой случилось,- заявил Шалун, являясь недотёпой не лучше Даида. Но друзья на этот раз промолчали, всего лишь улыбнувшись.

   У Севы была лишь одна свободная комната - комната сына,- в которой помещалась всего лишь одна кровать, так что на ночлег оставить четверых друзей он не мог. Выйдя на улицу, Авион и Саша пошли в одну сторону, а оба брата под бдительным руководством птиц направились в другую сторону. Казалось, что для одной ночи приключений было достаточно, но оказалось, что неожиданных встреч было ещё маловато. Саша вёл друга на ночлег к себе домой, отговорив Авиона возвращаться в лес только для того, чтобы снова возвратиться обратно. Друзья вышли на набережную улицу и не заподозрили ничего подозрительного в двух людях, которые стояли у одного из причалов городского порта. Незнакомцы стояли к ним спиной и можно было разглядеть только их длинные белокурые волосы и стройные фигуры, которые даже угадывались под длинными плащами.

  -Если бы я не знал, что базаны не вылезают из своих огненных болот, то принял бы этих двоих за них,- тихо произнёс Саша, чтобы его реплику услышал только друг, потому что они вот-вот должны были поравняться с незнакомцами. Оба друга так бы и прошли мимо них, но вдруг длинноволосые парни повернулись, чтобы показать прохожим лица, похожие друг на друга, как две капли воды. Теперь все сомнения отпали сами собой, потому что никто бы не спутал красивые лицо базана с лицом обычного человека. Созданные человеком, клоны-базаны отличались прекрасным строением тела и безупречным здоровьем, но никто, кроме Риты, Бабия и Кори, не знал их тайну. Когда-то троим гостям правитель Каг рассказал тайну происхождения своего народа, но только девушке с планеты Земля был понятен его рассказ, потому что только для неё и была открыта тайна, ведь простому рыболову и будущему выведчику не под силу было осознать всю грандиозность прогресса людской науки - науки будущего. Но для Саши и Авиона, которым никто не открыл эти подробности, базаны оставались чудаками, которых трудно было различать, поэтому они прошли мимо и уже через минуту, лишь немного удивившись, забыли, что видели их.

   Жильё в Геране было найти не так просто, если не было денег или королевского разрешения на постройку нового дома. Но Саше удалось найти почти дармовое пристанище, которое служило ему ночлегом, если ночь была свободна от встречи с Анари в их уютном домике. Когда Авион увидел куда его привёл друг, он не пожалел, что не был здесь раньше. В самом бедном и опасном районе, где люди и другие мыслящие создания природы или илларов опустились на самое дно своего существования, где убийства никого не удивляли и оставались безнаказанными, потому что даже рицы обходили это место стороной,- нашёл для себя квартирку охотник. Покосившийся двухэтажный домик, знавший когда-то времена получше нынешних ( когда этот район считался самым новым в Геране), вмещал в себя две квартиры, которыми владела самка-узулак. Всего лишь пять лет назад узулакам было позволено строить в столице хамы, на которых они жили. Но потом всё изменилось и эти существа, с коричневой кожей в красную крапинку, были сами в этом повинны, перейдя в услужение к колдуну. Во время столичного восстания почти все узулаки погибли от рук разбушевавшихся горожан. И теперь очень редко встречались в Геране эти существа с бесформенным телом вместо головы и коротеньким хвостиком, которым приходилось ютиться в домах, забыв о высоких хамах. Самка-узулак встретила своего квартиранта как всегда полуголая, как привыкла ходить с самого рождения, и, направив на Сашу указательный палец с длинным, как сабля, ногтем, сказала:

  -Выгоню.

  -Обещаю, что больше не буду приходить так поздно, не суетись, бабка,- улыбаясь, ответил на угрозу Саша и повёл друга вверх по лестнице. Авион поднимался по ступенькам, зажав нос рукой, впервые попав в такое зловонное жилище, ведь узулаки славились своей нечистоплотностью. И, конечно, в комнату друга, которую лишь условно можно было назвать квартирой, этот запах проникал и не выветривался не смотря на всё время открытое окно.

  -Я скажу твоим языком - у тебя крыша съехала, если ты живёшь здесь,- сказал Саше Авион.

  Смех квартиранта заставил самку-узулак зашипеть и постучать в потолок палкой, чтобы он вёл себя потише.

  -Старуха не требует денег, я ей приношу мясо с охоты, в основном то, что не удаётся продать в лавки,- объяснял другу Саша.- И появляюсь я здесь не часто, иначе давно бы уже провонял этим "ароматом". Зато здесь можно нормально переночевать - две кровати...

  -И ничего больше,- закончил за друга Авион, потому что больше ничего не видел из обстановки.

  -А что ещё надо? Давай ложиться, можешь быть спокойным - постельное бельё чистое...хм...Анари стирала,- засмущался Саша, потому что не знал стоит ли рассказывать об этом. Удивление Авиона не скрылось от друга и походило больше на шок.

  -Принцесса сама стирала?- переспросил он.

  -Да, так что ложись и спи,- ответил Саша и, быстро раздевшись, лёг в кровать.

  -А впрочем, чего я удивляюсь - это ведь любая любящая женщина делает для своего мужчины... но кто бы мог подумать...это ж надо,- всё не мог успокоиться Авион, засыпая.

   На утро друзей разбудил сильный стук палкой снизу - это старуха стучала в потолок. Авион сел на кровати и протёр глаза, чтобы побыстрее сбросить остатки сна с век, которые норовили снова закрыться.

  -Чего ей надо?- спросил он у Саши.

  -Завтракать зовёт, но я бы на твоём месте не пошёл,- буркнул Саша, продолжая валяться в постели и не желая просыпаться окончательно.

  -Почему?

  -Узулаки едят всё в сыром виде. На столе будет сырое протухшее мясо, кое-какая сушёная рыбка, и овощи с фруктами, от которых у тебя перевернёт желудок, потому что обычные люди не едят эту отраву. Хотя иногда старуха приносит и нормальную жратву, так что можешь рискнуть.

  -Лучше я потерплю пока мы дойдём до нашего кабачка "Стрела".

   Вскоре друзья вышли из дома самки-узулак и направились по грязной улице в сторону Стрелы. Не трудно было заметить, что все прохожие в этом районе не пытались подходить к двум охотникам, словно специально сторонясь их. И Авион догадался, что к этому приложил руку его друг.

  -Ты им объяснил, что тебя лучше не трогать?

  -В первую же ночь меня захотели отправить на тот свет только из-за моих сапог и ножа. Но я сразу им помог понять, что с помощью этого ножа я могу не только охотиться, но и ломать им рёбра и прокалывать их дряхлые тела,- ответил Саша, но не кичась своим умением, потому что ему до сих пор трудно было лишить жизни человека и он старался до последнего не прибегать к этой крайней мере.

  -Всё-таки я удивляюсь, что Анари не против твоего странного выбора. ТЫ мог спокойно жить в вашем домике.

  -Нет, я не хочу там светиться днём. А об этом...она не знает, и ты помалкивай, а то слёз река польётся сразу,- попросил Саша.

  Авион кончено собирался помешать, но, выйдя на главную улицу города, друзья снова увидели двух базанов, которые, казалось, специально попадались им на глаза. Решив проверить своё подозрение, друзья разделились и встретились только в кабаке, куда пришли без сопровождения базанов.

  -Ложная тревога,- сказал Саша.

  -Наверное, но что-то мне не хочется так быстро забывать о них. Что-то мне подсказывает - базаны посланы к нам.

  -Неужели Риткой?

  -Всё может быть. Наша горе-злодейка что-то задумала и базаны ей в этом хотят помочь.

   В кабаке все четверо друзей снова встретились и сразу распределили обязанности на этот день. Шалун и Олиан выбрали прогулку до дома Бурака, а Саше и Авиону досталось посещение выведчика Кори. Позавтракав, друзья разошлись по делам, но теперь и птицы-поводыри были предупреждены о базанах и вглядывались в лица прохожих, а не только на дорогу. Наверное поэтому Шалун и Олиан чаще спотыкались, ведь Голька и Зяби были увлечены высматриванием таинственных базанов, а не препятствий на улице. Более в спокойном расположении духа направились в редакцию городской газеты Авион и Саша, ведь было ясно, что жители огненных болот не собираются пока что нападать на них, а лишь чего-то выжидают, поэтому оставалось ждать вместе с ними и не суетиться. Видя базанов на другой стороне улицы, друзья подмигивали им, но близнецы оставались хладнокровными к этим знакам внимания и упрямо следовали за охотниками.

   Огромное здание редакции городской газеты "Знание", которое находилось в центре города, на площади Победы, напоминало муравейник - внутри было так много работников, которые бегали взад и вперёд, что невозможно было уследить маршрут каждого. Сама площадь, на которой были посажены деревья, которые создавали из этого пространства парк, была загружена крылатыми работниками газеты - птицами-посыльными, служившими при каждом выведчике, дабы в любой момент и в любой части материка он смог отправить набросок статьи в устной форме или письменно своему редактору. Птицы восседали на ветвях деревьев, нахохлившись, словно наседки, и ждали, когда понадобятся своему работодателю. Такое положение пернатых смешило Сашу, но он отметил также для себя, что если птицам нравиться заниматься чем-то вместе с людьми, то это нужно только приветствовать. Пробираясь сквозь непрерывно движущуюся толпу, Авион и Саша подошли к кабинету пагала Кори и открыли дверь. С первого взгляда на человека-хамелеона можно было с уверенностью сказать, что от его наивности, присущей всем пагалам, не осталось и следа, зато деловитая нотка не только в голосе, но и в поведении ясно просматривалась. Небольшой кабинет был наполнен сослуживцами Кори ("разношёрстная публика", как подумал про себя Саша) и шло оживлённое обсуждение какой-то темы, которое сразу прекратилось, как только открылась дверь.

  -О, не ожидал я сегодня таких гостей,- радостно сказал Кори, но глаза выдавали в нём недоброе чувство к Саше, к которому тянулась его возлюбленная Рита, потерянная для него.

  -У нас к тебе дело,- сказал Саша, стараясь не замечать, как сверкали глазки пагала.

  Кори нервно, словно давая понять, что гости помешали ему, почесал розовую кожу, покрытую редкими чёрными волосиками, на щеке и руке, и попросил своих коллег выйти из кабинета. Теперь он был готов выслушать охотников, которые, кроме просьбы разузнать что-нибудь о Даиде, не упустили случая упомянуть о появлении в Геране базанов.

  -С их помощью можно будет узнать что-нибудь о Рите,- сразу понадеялся Кори, что и было нужно двум друзьям, которые без труда перебросили обе проблемы на плечи выведчика - самого лучшего в столице.

  6.

   На набережной столичного порта этим утром собралось много народа и, возвращаясь от Кори, Авион и Саша не могли просто так пройти мимо, не узнав, в чём причина такого оживления горожан. Видно было, что больше всего зевак встало около последнего причала, где был пришвартован королевский корабль-громадина Накалт, на борт которого по трапу поднимались солдаты Её Величества. По сути дела постоянной армии в Селии и Илии не существовало, если не велась какая-нибудь долголетняя война. Зато, когда требовалось, практиковался быстрый набор, так называемых, добровольцев (на самом деле по принуждению забиралась почти половина мужчин), которых вытаскивали из постелей с утра пораньше. Но на этот раз по трапу поднимались только харки, которых не нужно было учить военному делу, потому что они чуть ли не с рождения учились этому искусству в своём городе Мабрине. Всегда готовые воевать с кем угодно, их не нужно было долго уговаривать отправиться в военный поход, потому что только так они могли применить свои знания и усовершенствовать их.

  -А куда они отправляются?- слышался всё один и тот же вопрос среди зевак.

  -Королева что-то затевает, надо будет у Анари потом спросить,- шепнул другу на ухо Саша.

  -Просто так, конечно, Полия не станет посылать корабль в плавание, но вот вопрос - куда. Неужели с Илией решила воевать?!- тем же шёпотом ответил Авион.

  -Навряд ли, но кто знает эту бабу.

  -Ладно, пошли в Стрелу, может Шалун и Олиан уже нас там ждут.

  Охотники пошли прочь от причала, не дождавшись отхода корабля в долгое плавание. Никто не знал, что селийское войско отправлялось воевать с ирнцами, с далёкого острова Флиур, чтобы не допускать больше волнений среди этого народа против заселения их земель поселенцами с материка. Восемь островов Флиурии, как называли эту, отдалённую от цивилизации, страну, приютили когда-то незваных гостей из Селии, правда, заставив жить в, окружённом горами, городе, защищавшем ирнцев от дикарей. Но после победы илларов над колдунами, 5 лет назад, дикари исчезли, оставив мирную землю единственным владельцам, которые думали, что вздохнули спокойно. А теперь новые испытание готовила им судьба в лице незваных гостей из Селии - земляков, которые пытались потеснить хозяев Флиурии, которые кровью заслужили право владеть этими островами безраздельно.

   Харки - женщины и мужчины,- стояли на борту корабля Накалт и смотрели вниз на собравшихся горожан. Их лысые головы всегда были поводом для брезгливой гримасы среди селийцев, но именно по этим голым черепам их везде узнавали и просили о помощи в трудный момент. Уже то, что сотня из них оказалась в ордене королевских рыцарей, доказывало, что селийцы понемногу привыкают сживаться с ними в мирное время. Но большой важности для мабринцев этот факт не имел, поэтому они не махали руками столичным зевакам, а те и не думали начинать прощаться с вояками первыми. Корабль отправился в путь в тишине и вскоре причал опустел.

   Солнечные блики проникали на аллею королевского парка сквозь ветви деревьев. Здесь звучали умиротворяющие песни придворных птиц, и ничто не говорило о горе, к которому были приговорены ирнцы. Сильвия лежала на траве перед казармой и наслаждалась вторым утром в чужом мире. Она отбросила от себя всякую мысль о том, что она может стать героиней, потому что не стремилась к этому. Напротив, ей очень хотелось, чтобы все эти предсказания оказались фальшивкой. А что потом? Тут возникало ответное желание, чтобы предсказание сбылось, и она смогла бы вернуться с помощью магической силы домой. Но, кроме того, что дома её ждали родители и друзья, и было всё родное, там больше ничего не осталось. И эта мысль испугала Сильвию - уже на второй день она засомневалась, что её возвращение обратно так уж сильно необходимо ей. Она никогда не решалась определиться в этой жизни и, наверное, так и не добилась ничего у себя на Родине, а здесь вот-вот должны были произойти события, о которых ей и не мечталось.

  -Противно понимать, что ты - идиотка, и не знаешь чего хочешь,- пробурчала Сильвия и выругалась, разбудив, дремавшего рядом, Шека.

  -Что тебя так сильно разозлило?- кряхтя, пока принимал сидячее положение, спросил рыцарь.

  -Да так, размышляла.

  -Если капитан увидит, как я тебя обучаю, вот тут начнутся "размышления", когда он нам выскажет пару ласковых.

  -Ай, пусть он валит куда подальше, у меня нет настроения.

  -Может нам махнуть тайком к моим хорошим знакомым, с одним из которых тебе будет интересно познакомиться, потому что он тоже из твоего мира,- предложил Шек.

  Скажите голодному, что его в определённом месте ждёт стол с едой; скажите влюблённому, что его ожидает там-то возлюбленная; скажите узнику, что его отпускают; скажите вору, где можно успешно поживиться - все они побегут в то место в припрыжку, как Сильвия теперь была готова бежать к знакомым харка, только бы увидеть земляка, чтобы получить утешение и сочувствие, как она надеялась. Шек улыбнулся своими пухлыми губами и подмигнул ученице. У него был коронный способ покидать без спросу дворцовый холм, которым он решил поделиться с девушкой не только потому что хотел её развеселить, а ещё и потому, что ему самому надоело скучать в королевском парке. Он уже собирался встать и повести Сильвию к потайному месту, как вдруг прилетел секретарь (большая птица с длинной шеей, которая доставляла много хлопот, потому что норовила всё время изогнуться не в подходящий момент) придворного иллара Первея и с важным видом объявил:

  -Сильвию ожидает иллар Первей в своей башне. Идите за мной.

  -Вот блин,- высказалась недовольно девушка и, оглядываясь на рыцаря, чтобы подать знак "ожидать", направилась за птицей по аллее.

   Немного отдалившись от казармы, Сильвия увидела идущую ей навстречу девушку в красивом длинной платье. Красота незнакомки, как отметила для себя девушка, безусловно должна была нравиться всем мужчинам, а умение идти с благородной и горделивой осанкой, выдавало в ней особу, не принадлежавшую к простому люду. Распущенные белокурые волосы развивал лёгкий ветерок, добавляя внешности незнакомки ещё более милую нотку, и Сильвия почувствовала прилив раздражения, который появлялся всегда при мысли, что такой красивой ей никогда не стать. Но прекрасная особа не подозревала о кипящих чувствах внутри нового временного рыцаря, поэтому улыбнулась ей и сказала, когда они поравнялись:

  -Здравствуй, я - принцесса Анари.

  -Ну...,- только и смогла выдавить из себя Сильвия, растерявшись.

  -Поклонись,- подсказала ей, усевшись на ветку дерева, птица с длинной шеей.

  -Уже,- буркнула в ответ Сильвия, не желая послушаться совета секретаря иллара.

  -Не обязательно кланяться, ведь мы станем хорошими друзьями, а для друзей я просто Анари, а не принцесса - этому меня научил один человек...,- принцесса не стала продолжать и снова мило улыбнулась Сильвие. Так тепло и обезоруживающе редко разговаривали с ней, поэтому суровое лицо Сильвии смягчилось и она не стала продолжать хмуриться, улыбнувшись в ответ, теряя скованность и начиная вести себя, как обычно - развязно и фамильярно.

  -Ну, коли так, то я - Сильвия. Меня эта птица ведёт к иллару Первею. Тут у вас бюрократии столько же, сколько у нас. Опять начнёт что-то на мозги капать.

  -Как ты смешно говоришь, прямо как С...,- принцесса осеклась и недоверчиво посмотрела на длинношеею птицу.

  -Как кто?- переспросила Сильвия.

  -Как один очень хороший человек,- поправила себя Анари.- Хорошо, иди к иллару, я потом с тобой поговорю.

  Принцесса легко прикоснулась к руке Сильвии, словно даря свою доброту и тепло, и пошла дальше по аллее. Впервые новоиспечённый рыцарь чувствовала себя так приятно удивлённой новому знакомству со столь красивым человеком и ещё несколько минут стояла, глядя принцессе в след. Но второе удивление к ней пришло, когда она ступила в запущенные владения придворного иллара, где царил Хаос, именно с большой буквы, потому что с маленькой там уже давно постарел. Небольшой кабинет был не просто завален книгами и бумагами, а они поглотили своего хозяина, который вынырнул из этой пучины и сверкнул на девушку своим рассеянным взором.

  -А, пришла...хорошо, что пришла,- собираясь с мыслями, произнёс Первей, пытаясь что-то откапать рукой, которую скрывал длинный рукав.

  -Я думаю, у тебя есть вопросы. Я могу ответить,- вдруг всё-таки вспомнил, зачем позвал к себе избранницу, сказал Первей.

  -Вы верите, что я получу силу?- спросила она.

  -Да, Провидец никогда не ошибался, а Овий, который распустил этот слух, никогда бы не стал зря панику поднимать. Все иллары понимают, что в день поединка Провидца и Иина судьба владычества над миром не решилась, потому что силы обоих братьев были почти что равны. Они упали в озеро базанов, которое смогло смертельно ранить даже илларов, которым ничего другого не оставалось сделать, как выбрать себе приемников, умирая, и передать им свою силу. Тёмная сторона - Иин выбрал себе Гелия, освободив его от пут илларов. А светлая, раскаивающаяся сторона - Провидец поступил непонятно, выбрав не иллара, а тебя - девушку, прибытие которой уже было предопределено, хотя для меня остаётся загадкой - как ты попала в наш мир.

   Рассказывая это, Первей уже не походил на несуразного иллара, а невольно выдавал в себе умного и глубокого человека, которым не хотел выглядеть всё время. Теперь для Сильвия оставалось загадкой, почему он допускал в своём внешнем виде такой сумбур, да и в своём кабинете - тоже. Она не представляла, как трудно было иллару служить у королевы Полии - столь властной и порой даже жестокой, причём он выполнял её приказы не потому, что это ему нравилось, а, как прилежный солдат, не приучив себя обсуждать приказы, ведь служить Её Величеству ему поручил совет илларов, которому никто не смел перечить. Иногда Первей сравнивал себя с отступником, потому что порой королева поручала ему очень грязные, по своей сути, поручения, но такова была политика Поли, и, пока она не угрожала населению Селии, иллар не смел вмешиваться в ход истории.

  -Но почему именно я - самое слабое существо на свете, которое может только говорить, но мало что делать?- не могла успокоиться просто так Сильвия, привыкшая докапываться до истины, вплоть до мельчайших подробностей, то есть была слишком любопытной.

   Первей посмотрел на неё тем взглядом, который говорил, что и он на самом деле не понимает до конца причину выбора Провидца. Тяжело вздохнув и потерев пальцами нос, словно пытаясь его зачем-то вытянуть, иллар ответил:

  -Сила древних илларов, от которых нам - нынешним илларам,- досталась только мизерная часть знаний, заключалась в возможности не только использовать заклинания и единственный жёлтый порошок(изначально только он и служил помощником илларам, но его секрет затерялся), но и пользоваться рамом полностью - создавать, проникать вглубь бытия, в сущность жизни,- старичок даже прослезился, рассказывая об этом и, вытирая слёзы, продолжал.- Одним только взором колдун может задушить простого человека, но древние иллары могли разрушить горы щелчком двух пальцев, а взором покорить себе целую армию. Мы доверяем порошкам, чтобы усыпить любое живое существо, а колдуны - чтобы убить, не оставив следов. Но те иллары редко делали порошки, и их сила заключалась в безграничной возможности повелевать судьбами всего мира. Проникнуть в мысли - этого не могу я сделать сейчас, когда ты стоишь передо мной, и, Провидец верил, что никто не в силах, даже его брат - в этом твоё большое преимущество, к которому прибавиться магический рам. Ты порождение другого мира и, быть может, положишь конец столь долгой войне илларов и отступников, которая слишком затянулась.

  -Я пойду,- сказала Сильвия и вышла из кабинета, не дожидаясь разрешения. Всё сказанное илларом, не успокоило девушку, а ещё больше взволновало, ведь она ярче увидела всю серьёзность её роли в этом спектакле жизни. Не привыкнув быть в первых рядах, Сильвия находилась теперь между небом и землёй, не желая делать окончательный выбор. Она нашла Шека в том же положении, в котором оставила - лежащим в траве,- и села рядом с ним. По дороге обратно Сильвия надеялась снова увидеть принцессу, но придворные птицы рассказали ей, что Анари вернулась во дворец. Тёплое утро и солнечные лучи теперь раздражали Сильвию, потому что всё снова становилось плохо для неё и ей необходимо было забыться.

  -Так мы идём или нет?- спросила она Шека, грубо пихнув кулаком в бок.

  -Эй, Шек, твоя ученица падёт в первом же бою,- вдруг раздался голос кого-то за её спиной и послышался дружный смех. Сильвия повернулась и увидела у дверей казармы пятерых рыцарей, вышедших в дозор.

  -Я не при чём, она выбрала такой способ обучения,- буркнул Шек, не открывая глаз. В ответ рыцари снова засмеялись и ушли по аллее в направлении дворца.

  -Теперь доложат капитану, так что надо поскорее смыться,- вставая, произнёс Шек и повёл ученицу в ту часть парка, которая была запущена и совсем поросла кустарником, так что пробираться сквозь эти заросли было не очень просто.

  -Выбраться из дворца человеку, в общем-то, просто, как и попасть на холм, если не несёшь в себе тёмную силу магии - на большее защита илларов не способна, поэтому рыцарям и приходиться обходить королевские владения дозором. Поэтому любой может перебраться через каменный забор и очутиться в парке. Вот только никто этого делать не станет, потому что и птицы поднимут крик, и рыцари подоспеют, чтобы не дать ускользнуть наглецу. Но в этой части парка обитает только старый гор Паглотан. Вот смотри - это его норка.

   И норки в земле высунулась птичья голова, а потом и вся большая чёрная птица целиком. Кое-где перья у гора уже покрыла седина, что доказывало его преклонные лета. Сильвия была уверена, что и гор умеет говорить в этом мире, но птица не спешила открыть клюв. Паглотан посмотрел на девушку и на рыцаря как бы мельком и, отщипнув пару листиков с ветви куста, который был почти что объеден Гором, жуя, направился обратно в свою норку.

  -Он редко летает и разговаривает, но зато сторожит лучше этих сплетниц. Он знает каждого придворного, каждого рыцаря, каждого слугу в лицо, поэтому чужому здесь не пройти не замеченным Паглотаном,- рассказывал Шек, помогая Сильвие подтягиваться на руках, чтобы перелезть через забор.- Он меня знает лучше всех - я ему иногда приношу лакомство из леса - листья одного дерева, а он закрывает глаза на мои выходки.

  -А что скажет капитан, когда узнает, что мы исчезли?- уже идя по аллее Парка Цветущих деревьев, который раскинулся вокруг дворцового холма, спросила Сильвия и не могла глаз оторвать от деревьев, усыпанных ароматными разноцветными цветами, разбавившими воздух своим неповторимым сладким ароматом.

  -Хм, а мы скажем ему, что я учил тебя освоиться в улицах города, ведь ты можешь легко заблудиться в столице, а такое нельзя допустить с избранницей,- ответил Шек и подмигнул ей.

  -Хитрюга ты, но ты мне нравишься,- улыбнувшись, сказала Сильвия, всё больше сближаясь с харком.

  -Сначала я радовался, что стал рыцарем, а теперь хочу на свободу, чтобы меня выгнали поскорее. Никому из нас не говорят, куда уходят рыцари после службы у королевы, ведь никто не возвращается обратно, но я уверен, что там будет куда веселее, чем во дворце.

  -А если их убивают?

  -Нет, не верю,- сказал Шек и, было видно, что задумался над этой версией, которая раньше не приходила ему в голову.

  -Пусть, всё одно веселее дворцового житья,- ответил он, лукавя конечно, но не боясь умереть, как любой харк.

  -Сумасшедший, жизнь так удивительна у вас здесь, а ты её не ценишь.

  -Бредни, потому что для харка или воевать или биться на мечах на арене - это мы ценим. А мне лень уже биться, поэтому я пью вино.

  -Предлагаешь мне тоже напиться?

  -А у тебя какая причина?- удивился Шек.

  -Ну знаешь, даже не хочу отвечать на твой вопрос, потому что слишком долго придётся перечислять причины.

  -А ну и напьёмся. Хотя Сашка с друзьями тебе навряд ли позволят. Отложим это дело, сначала тебе с ними встретиться надо, они Овия знают, может старик тебе поможет найти силу Провидца.

  -Можно подумать, что умирающий иллар закопал свою силу,- скептически заметила Сильвия.

  -Всё-таки правильный выбор он сделал, есть в тебе что-то наше - боевое мабринское,- похвалил её Шек,- только у нас в городе так женщины разговаривают - не пресмыкаются, не улыбаются фальшиво, и любят рассуждать больше, чем мужчины.

   Похвала харка за её манеру разговаривать понравилась девушке, но не привела в восторг. Она знала, что умеет говорить, и в основном грубо, но так она давно себя защищала от нападок других людей и часто забывалась, когда защищаться было не от кого. За разговором учитель и ученица дошли до кабачка Стрела и зашли внутрь. Если бы Сильвия явилась в это заведение одна, её бы приняли за подарок какому-нибудь охотнику или рыболову для утехи, ведь женщины лёгкого поведения давно уже так развлекали посетителей не только кабачков, но и богатых домов Герана. Но видя, что девушку привёл сам Шек - заводила харк, которого здесь уже давно успели узнать,- все присутствующие заулюлюкали, подумав, что рыцарь сам нашёл себе развлечение на ночь. Но сразу же за этим последовало замешательство, потому что Сильвия была одета в одежду королевских рыцарей, а её лицо казалось многим знакомым.

  -Неужели это она?- пополз шёпот по залу. А сидящие в углу Авион с Сашей без труда догадались, что за девушку привёл Шек в кабак и зачем, потому что харк смотрел именно на них. В полной тишине виновники этой звуковой паузы прошли к столику двух друзей и сели на стулья, чувствуя, как все взоры устремлены на них.

  -Нам нужно поговорить, пошумите немного, а то совсем запугали избранницу,- заголосил Шек, выводя посетителей из оцепенения. И именно в этот момент охотники и рыболовы ринулись к их столику, чтобы лично познакомиться с Сильвией и пожелать ей удачи в битве с Гелием. Натиск был столь сильным, что Шек пожалел об идее привести девушку в общественное место, а не в лесной дом Авиона.

  7.

   -О чём ты думаешь, Овий?- спросил Леон друга, ради которого снова оставил свой дом, чтобы помочь в очень трудном деле. Они сидели на берегу маленькой речушки, исток которой начинался где-то под горой, и, пробиваясь сквозь землю, вода струилась по земле Сонной долины. Окружённая со всех сторон горной цепью, эта долина расцвела после гибели Иина. Снег и холод оставили это проклятое место побоища илларов и отступников, и навсегда теперь смолкли голоса павших, словно почувствовав, что лишились заступничества своего хозяина. Изменения пошли на пользу Сонной долине, и здесь теперь приятно было находиться, но илларов мучил вопрос: куда делся дом Иина и все кусты ваи, совсем недавно спрятанные под толщей снега, а теперь о том, что это было на самом деле, ничто не могло доказать - всё сгинуло.

   Иллары скромно ужинали и, казалось, Овий был слишком занят своими мыслями, чтобы потрудиться ответить на вопрос Леона. Но вот голова старика с неизменными длинными усами, тянувшимися до земли, поднялась, и уставшим голосом он произнёс:

  -Когда голос Провидца - истинного,- прозвучал в моей голове с просьбой о помощи, я уже знал, что наш мир ожидают новые испытания. Озеро базанов хранит в себе такое зло, что даже магический рам Провидца не смог защитить его, или он ещё не успел научиться противостоять этому яду. Умирающий иллар, один из древнейших, умолял меня дождаться Её и отдать его дар.

  -Ты рассказывал, поэтому я и не могу понять что мы здесь делаем, когда Сильвия в Геране осталась,- прервал друга толстяк, быстро прожёвывая кусок сладкой лепёшки.

  -Провидец сказал тогда, что выбрал человека, который будет новым дуновением в нашем мире, как Рита стала для базанов. Их сила заключается в девственности сознания - в его неприкосновенности. Такие же люди, как мы, но они принесут с собой и войны, и победу. Так и не рассказав, как открывается проход в другой мир, Провидец уверил меня, что Сильвия станет последней жертвой такого принудительного перехода. Почему он ничего не сказал мне про брата? Ведь он должен был знать, что Иин спас Гелия.

  -У древнейших свои правила, Овий. Раскрыть настежь дверь даже ты не можешь в своих тайнах, а что говорить о них, которые и отступникам досадили, и нас лишили половины знаний.

  -Согласен с тобой, старый друг, но мне не вериться, что на этот раз мы сможем выйти "сухими из воды", как говорит иногда Саша. Я всё думал, что нам помогло не попасть в ловушки Гелия? Ведь мы всё время были поблизости, все время ему мешали, рушили его планы, как и он - наши.

  -Удача,- кратко сделал вывод Леон.

  -Нет, здесь что-то другое и я теперь это ясно осознаю, потому что всё слишком удачно при перевесе сил, которым обладал Гелий тогда.

   Леон сунул руку в воду и омыл лицо. Его не мучили мысли схожие с раздумьями старшего друга, но он знал, что Овий не будет зря волноваться - причина всегда находилась. Их бегство из леса тоже было не случайным, и, всё же, у Леона объяснения поступков друга всегда вызывали затруднения, пока сам Овий не раскрывал свои помыслы.

  -Я помог всей Селии и Илии узнать о появлении Сильвии только потому, что Провидец не мог с уверенностью сказать где мне ожидать её. Я обезоружил себя, ведь теперь и Гелий узнал о человеке, который принесёт ему погибель, но бояться было нечего, ведь умирающий иллар уверял, что с девушкой всё будет хорошо, если она сразу попадёт в Геран.

  -Ну так и получилось, хотя не понимаю что останавливает Гелия напасть первым, ведь сила Иина в его руках, а девушка пока что ничем не обладает,- сказал Леон.

  -Я думаю, Провидец знал, что колдун будет бездействовать.

  -Но в чём причина? Если он её убьёт сейчас, то оставленная для неё магическая сила лишиться своей наследницы и ею никто другой не сможет обладать.

  Овий посмотрел на друга таким взором, которым, наверное, глядел на ванну Архимед, после того, как воскликнул: "Эврика!". Это был тот взгляд, когда человек наконец-то докопался до сути, и теперь на его пути не стояла неразгаданная загадка.

  -Конечно он будет ждать,- произнёс Овий, продолжая домысливать и облачать догадку в более зримую форму.- Что привело нас в Сонную долину?

  -Так ты захотел, Овий. Я хотел в то утро почитать Гацила, а ты заявил, что нам нужно скрыться от всех.

  -Потому что я вдруг почувствовал непонятное желание не отдавать пока что силу Сильвие. Теперь рам помог мне раскрыть глаза. Мы были игрушками - нами игрались и подталкивали делать то, что неизбежно вело к краху колдовского войска.

  -Ты о чём?- удивился Леон, но уже предвидел раскрытие какой-то тайны.

  -Нас заставили поверить, что опасности реальны, а на самом деле нам не суждено было угадить в плен к колдунам даже если бы мы пришли во дворец, чтобы сдаться.

  -Ты хочешь сказать, что Гелий сам помог свергнуть себя?

  -Да.

  Удивление Леона росло с каждой секундой.

  -Гелий не станет убивать Сильвию по одной простой причине - ему не нужна её жизнь, ему хочется иметь силу Провидца, который знал обо всём, но промолчал. Поэтому мне нельзя приближаться к девушке открыто или тайком, потому что тогда ловушка захлопнется, ведь теперь пощады не будет.

  -Но что тогда делать?

  -Я сделал так, что сила сама найдёт свою хозяйку. Очень скоро и никто об этом не узнает. Даже...

  -Дружище, но колдун уже завладел рамом Иина - никто не может обладать двумя рамами, даже у древнейших не хватило бы на это здоровья,- возразил Леон, перебивая Овия, и поправил складки на своём модном камзоле, петли которого трещали из-за большого живота иллара.

  -А он не для себя желает такого дара,- вдруг ошарашил друга Овий.

  -А для кого? Ты думаешь, что для Даида? Думаешь, колдун простил сына за то бегство?

  -Нет, Гелий играет с нами и всё подстроил вместе с другим человеком - с женщиной.

  -С твоей бывшей ученицей Грагарой?

   Овий повернул голову в том направлении, где находился Геран, и произнёс имя, которое Леон никак не ожидал услышать.

   В направлении Герана тоже смотрели этим вечером несколько друзей. Они сидели на холме, с которого Сильвия впервые увидела столицу Селии, и наблюдали как город погружается в сон. Подводная стена порта поднялась, закрывая вход и выход для кораблей, грузчики возвратились домой, улицы постепенно опустели, и вскоре Геран затих. Ярко освещённый дворец напоминал о своём существовании на многие километры от столицы, но Сильвии не хотелось возвращаться туда.

  -Хорошо, что вы привели меня сюда. Этот день свободы лучше тех нескольких, которые я провела в королевском парке. Здесь почти забываешь, что ты в чужой стране, если смотреть на небо, на горы, на те три водопада - всё кажется таким притягивающим,- говорила Сильвия, глядя в даль.

  -Ты привыкнешь ко всему, но только не к расстоянию,- сказал Саша.

  -Сила Провидца поможет тебе увидеть новый смысл в твоей жизни - ты будешь помогать жить этому миру,- добавил Авион.

  -Ну и друзья всегда будут рядом с тобой,- намекнул Шек и подмигнул.

  Сильвия легла на спину и улыбнулась. Как же всё-таки нереально всё звучало. Магия и сила - это было для её скептического ума непреодолимой преградой поверить в то, что она сможет владеть этим искусством творить что-то не руками, а чем-то, ещё не доказанным наукой.

  -Если бы я смогла понять, как всё устроено,- прошептала девушка.- То, что существует магия, я вижу, но как она объясняется - я не могу понять.

  -А зачем тебе это?- спросил Авион.

  -Затем, чтобы осмыслить. Ведь если такая сила может существовать здесь, что ей помешало освоиться в нашем мире? Неужели рассказы про драконов и магов - это правдивые легенды. Сашка. Ты не задумывался над этим?- поинтересовалась Сильвия.

   Простому деревенскому парню, не лишённому, по правде говоря, тяги к размышлениям, так глубоко не приходилось задумываться, потому что всё время ему что-то мешало прислушаться к своим мыслям, не связанным с Анари или охотой, или друзьями и их проблемами. Но как только землячка спросила его об этом, он ответил, соглашаясь:

  -Верно, скорее всего так оно и было. Но у нас магия исчезла, а здесь продолжает процветать.

  -Что-то помогает ей,- сказала Сильвия.

  -Не ломай себе голову тем, о чём узнаешь, как только получишь силу - Провидцу было известно всё и его память перейдёт к тебе тоже,- успокоил ученицу Шек, но сразу добавил:

  -Нам с тобой надо беспокоиться о другом - что скажет капитан, когда завтра утром мы вернёмся в казарму.

  -А если вы останетесь вне ордена - неужели вас вернут силой?- спросил Сашка, хотя уже знал ответ.

  -Вернут. Знаете, почему нас до сих пор не ищут?- решил пояснить Шек.

  -Скажи,- отозвался Авион.

  -Потому что ещё в Стреле я заметил слежку. За нами шли два базана...

  -О, эти дурики не за вами шли, а за нами,- заявил Саша и засмеялся.

  -Допустим. Но за нами следили, чуть ли не сталкиваясь носом с нашими спинами, и парнишка, и птица, и какой-то старик - это всё обличия Первея, который и сейчас наблюдает за нами где-то здесь.

  -Тогда можно не волноваться - старичок доложит капитану и королеве, что мы не делали ничего плохого,- сказала Сильвия.

  -Блин, а вот мне самое время поволноваться,- забеспокоился Саша и Авион догадался о причине.

  -Не превращайся в птицу, а иди пешком до вашего гнёздышка, хотя после вчерашнего за тобой на самом деле могут следить теперь, если Анари попала под подозрения матери,- прошептал он.- Может лучше вам не встречаться несколько дней? Поживёшь у меня, Лория и дочка всегда тебе рады.

   Саша не успел ничего ответить другу, потому что все увидели, как из западных ворот города вышли два парня с палками в руках, над головами которых кружили две птицы.

  -Вот вам и два горя луковых - нашлись, наконец,- со смехом произнёс Саша, хотя радость от скорой встречи с Шалуном и Олианом не могла сравниться с тоской по Анари. Знать, что она совсем рядом и не иметь права приблизиться к ней было хуже любой пытки, которым подвергли Сашу в дворцовом подземелье во время правления колдунов.

  -Наверное Зяби и Голька завели наших друзей не к Бураку, а в развалины башен карликов - у них такой вид, словно побывали в большой драке,- приглядываясь, сказал Авион.

  -Сейчас узнаем, где их носило,- поставил условную точку Шек, а Сильвия поднялась, чтобы посмотреть на двух слепых братьев, про которых в течении всего дня не раз упоминали Авион с Сашей.

   Выйдя рано утром из своего небольшого дома, доставшегося им от родителей, Шалун и Олиан не намеревались попадать в новую передрягу, а лишь хотели поговорить с Бураком о пропаже Даида. Птицы-поводыри летали высоко над домами, оставив своих хозяев, зная, что родная улица им была хорошо знакома и никто здесь не мог причинить вред калекам. Когда же Шалун и Олиан ступили на территорию Бурака, Зяби и Голька уселись им на плечи, чтобы не пропустить ничего подозрительного или опасного. Как всегда клюв у второй птицы не закрывался ни на минуту, что раздражало Шалуна, "зрение" которого было намного спокойней и говорило по сути, а не по ненадобности. Найти дом главного гнома района было не сложно, потому что около его дверей всегда стояла охрана из двух гральчи.

  -Мы к Бураку, скажите ему что пришли Шалун и Олиан,- сказал Олиан, когда Голька подсказал ему, что они подошли к входной двери дома. Невидящий взор братьев был направлен в пузо громил, что испугало бы зрячего, но и на этот раз вместо них боялись птицы-поводыри, поднимая голову наверх, чтобы увидеть рожи охраны. Один из гральчи медленно повернулся и стукнул кулаком в дверь. Мгновенно открылось маленькое окошечко и в него поместился только правый глаз третьего гральчи, который узнал непрошенных гостей и открыл им дверь. Этим третьим громилой был Картикту. Близкий друг гнома давно перебрался жить к нему, чтобы охранять главаря и его семью. В столь ранний час, после проведённой ночи в забегаловке, гральчи хотел спать и был в плохом расположении духа из-за прихода нежданных гостей.

  -Идите в гостиную, Бурак сейчас придёт,- буркнул он и показал рукой в направлении двери, куда и пошли братья под чутким руководством птиц.

   Устроившись на мягком диване, Шалун и Олиан сразу услышали непонятное шуршание вокруг себя и почувствовали лёгкий ветерок. В уютно обставленной комнате определённо был кто-то пятый, и этим существом не являлся гном.

  -Зяби, кто это?- спросил Шалун.

  -Вей испытывает наше терпение,- недовольным тоном произнёс поводырь.

  -У него страну параки отобрали, а он здесь летает и смеётся,- добавил Голька.

  Миниатюрное создание природы размером с палец человека, сложило свои прозрачные крылышки и встало на стол в позе "руки в бока". Самый настоящий вей с длинными рыжими волосами, что птицы видели впервые, потому что у всех веев-мужчин волосы имели голубой цвет, как и крылья, кроме зелёновласых веев королевской крови. Молодое лицо жителя сияющей Валевии никогда не говорило возрасте, потому что веи оставались молодыми до самой старости. Имея по три пальца на каждой руке и ни одного - на ногах, веи не переживали по этому поводу и отлично владели шпагой в своём кругу. У этого рыжеволосого парнишки, одетого не понятно во что, на поясе висело две шпаги, по одной на каждом боку, о чём поводыри не замедлили нашептать своим хозяевам.

  -Может представишься нам?- спросил вея Шалун.

  -Меня звать Астло - я друг Бурака,- писклявым голоском произнёс вей.

  -Мы знавали двух веев: Валива и Арлена, но их уже нету в живых,- рассказал Олиан новому знакомому, чтобы расположить его к себе.

  -Я знаю про Валива - прах Вал - это мой кумир. Арлен получил по заслугам от параков - месть настигла принца оттуда, откуда он не ожидал,- ответил Астло.- У нас ходили разные истории о похождениях Вала в Селие. Скажите мне свои имена.

  -Шалун и Олиан в гостях у Бурака,- объявил со смехом младший брат.

  -Ха, так это вас ослепило в Валевие! Стая Сайко наблюдала за вашим поединком. Так?

  -Было дело, Астло,- подтвердил Олиан, обычно не вспоминая о том дне, чтобы не ранить себя и брата.

  -Совсем заговорил их?- послышался хриплый голос гнома, зашедшего в комнату.- Мой прах слишком разговорчив.

  -И ты тоже? Вей-прах - наёмный убийца из Валевии?- удивился Олиан, который уже забыл, когда последний раз встречал миролюбивого вея.

  -Да, и нисколько не жалею об этом - если бы нас было больше, то Валевия не пала бы от натиска параков.

  -Ладно, потом поговорим о Валевие, говорите, зачем пришли,- прервал речь Астло Бурак, обращаясь к гостям. За пять лет краснолицый гном ни капли не изменился. Его густая борода не посидела и сам он не стал выше ростом, а взор и подавно не принял мягкий и тёплый оттенок ушедшего на покой преступника - Бурак оставался прежним уличным бойцом, и это ему нравилось.

  -ТЫ ничего не слышал о Даиде - сыне Гелия? Куда он пропал?- задал вопрос Олиан, но ответу в этот день не суждено было прозвучать, потому что в комнату ворвался Картикту и прокричал:

  -Карлики напали на наших на улице! И несколько десятков бегут к твоему дому.

  -Спрячь Малию в подвале и позови остальных.

   Привыкшую за последние годы к нападениям на их дом, жену гнома гральчи спрятал в подвале, а потом, тяжело ступая по лестнице, забрался на чердак и, высунув в маленькое окошко большой горн дунул изо всех сил. Оглушающий звук раздался над Гераном, призывая всю банду Бурака спешить к его дому, и почти сразу же через каменную стену забора за домом, где раскинулся сад, стали прыгать карлики и пулять камни из своих рогаток в окна.

  -А ну покажем этим вонючим отродьям, кто мы такие!- воскликнул Астло и полетел через выбитое окно на злейшего врага Бурака. Сам гном не отставал от вея вместе с тремя гральчи, ловко отбивая пульки карликов клинком ножа в правой руке и нанося им удары кулаком левой руки. Для толстой кожи гральчи вообще было без разницы, что в них летят камни, и они только и успевали махать кулаками направо и налево, нанося врагу большой урон. И если бы Шалун и Олиан не слышали комментарии поводырей, то они бы с трудом поверили бы, что крохотный вей, ловко орудуя своим двумя шпагами, избавлялся от карликов быстрее остальных, летая от одного к другому и разя нарушителей их спокойствия в смертельные точки, которые были известны прахам издревле.

   Прятаться за углом или под столом не входило в привычку Шалуна и Олиана в обычных поединках, но, получив с десяток ударов пульками и не имея мастерства отбиваться от такого оружия, они еле унесли ноги из дома гнома, растолкав карликов, которые набросились на них. Уже на улице, отбежав немного в сторону, братья услышали от птиц хорошую новость, что на помощь к Бураку подоспела его банда, но развязки боя они уже не стали дожидаться и направились в забегаловку "Пей и пой" в надежде, что там будет петь Камелия.

   Мало кто знал точную причину вражды карликов с бандой Бурака. Когда-то карлики жили в высоких башнях, в ухоженном и цветущем местечке в Геране, не пуская на свою территорию никого. И именно после соглашения с Бураком - помочь спрятать беглого короля Миция и птицу гайа в своих подземельях,- они подписали себе приговор. Землетрясение разрушило их красивые башни (чему виной был иллар Иин), поглотив под завалами Миция со слугой, о чём так никто и не узнал по вине хитрого гнома, зато гнев Гелия настиг карликов. Что заставило их обозлиться и махнуть на себя рукой, полениться отстроить башни заново после победы илларов? Карлики видели теперь смыл только в мести гному и его банде, и ничто не могло заставить их вернуться к нормальной жизни.

   Уже поздним вечером, так и не дождавшись выступления Камелии, Шалун и Олиан направились к Авиону домой, потому что все охотники в Стреле, куда они зашли в поисках друзей, наперебой рассказали им о необычной гостье кабачка. Конечно, Сильвию могли увести только в лес, где было намного спокойнее, чем в городе, поэтому уставшие братья поплелись туда. Их одежда была обтрёпана и порвана в разных местах, синяки и ссадины на теле ныли, да и само настроение было наипротивнейшее, но как только они познакомились с Сильвией, пришлось махнуть рукой на неудачный день.

  8.

   Будуар Её Величества, переделанный после гибели мужа в шикарную спальню, выходил окнами на парк за дворцом, откуда лился потоками птичий напев старинной песенки. Обстановка в комнате заполняла пространство по максимуму, словно хозяйка боялась пропустить свободный метр. Везде стояли какие-то диковинные предметы, мягкие пуфики и стульчики, тумбочки с искусными узорами и обивкой из листьев серебряного дерева. Диваны и столы самых разных размеров, а также шкафчики и буфет расставили со вкусом, украсив тканями и скатертями, но всё равно казалось, что комната слишком переполнилась обстановкой. Главная большая кровать с балдахинами и колонами находилась в левом углу, параллельно окнам, и в ней, в это утро, спала королева, не желая просыпаться рано. Хотя невооружённым глазом можно было заметить, что под одеялом скрывалось ещё одно обнажённое тело, чья лысая макушка покоилась на подушке, а лицо было повёрнуто к стене. Это казалось странным, потому что Полия не выказывала симпатии ни к одному придворному, словно пытаясь показать народу, как она скучает по усопшему мужу. Окна были завешены плотными шторами, но оставались распахнутыми, словно любовники не боялись разоблачения или были уверены в защищённости этой комнаты.

   Солнце старалось проникнуть в комнату, словно желая подсказать, что уже давно пора вставать, но шторы мешали ему сделать это. По правде сказать, королева зевнула и без помощи светила, повернулась к любовнику лицом и пощекотала пальцем его веки. Ей захотелось прильнуть к нему и прошептать всё тот же вопрос, который она повторяла уже третье утро подряд:

  -Ну когда же это произойдёт?

  Сквозь сон услышав вопрос, лысый мужчина отвернулся от стены и посмотрел на Полию своим холодным и пустым взором, сказав:

  -Мы не должны спешить, иначе Овий перехитрит меня.

  -Гелочек, я так хочу поскорее завладеть этим и так устала ждать.

  -Не надувай свои прекрасные губки - мне это не нравится,- ответил Гелий, и, если бы Овий увидел их в этот момент, он подтвердил бы свою догадку - колдун манипулировал ими всё это время вместе с королевой.

  -Проснулась? И сразу с вопросами,- прошептал колдун и поцеловал в губы самую красивую женщину страны. От этого поцелуя перекосило бы даже цветы, но Полия пришла от него в блаженство. Колдовские чары здесь были ни при чём, и любовь - тоже, но всё-таки они испытывали потребность быть рядом друг с другом, и только тогда в них пробуждалась нежность и даже улыбка на лице светилась жизнью, а не притворством.

  -Милый, ты теперь сильнее илларов, как никогда, и я хочу стать равной тебе - вместе мы поставим на колени весь мир и всех илларов, и никто не посмеет перечить нам и восставать против нас.

  -Я же говорил, что девчонка бесполезна для нас сейчас - у неё нечего отбирать. Только, когда сила будет на пути к ней, я смогу перехватить её и передать тебе.

  -Но как же мы успеем? Мы ничего не знаем до сих пор! А Овий исчез, и девчонка тоже сбежала с Шеком...

  -Это как раз хорошо, что они ускользнули в Геран. Первей следит за ними и даст знать, если почувствует приближение илларов - он сможет узнать своих, он предан тебе и не подозревает, что служит и мне теперь - сила старца Иина способна затмить разум любого существа, даже - илларов, и нам остаётся только ждать, когда же наступит радостный миг. Да и параки следят за нашими старыми знакомыми - глупость и смелость охотников нам очень помогла в уничтожении колдунов.

  -А всё-таки прятаться в твоём медальоне было не очень уютно, дорогой, и больше я на такое не соглашусь,- сказала королева и встала с постели, демонстрируя любовнику зазывающую наготу.

   Гелий любовался этой судьбоносной женщиной, которая больше пяти лет назад подсказала ему план тайного переворота власти в стране, замаскированного под давнюю борьбу илларов и колдунов, и не представлял властвование Селией без неё. Мечта обладать силой Иина исполнилась тоже благодаря Полие, уговорившей Гелия пожертвовать всеми колдунами. Чувствуя приближения конца, иллар старец увидел только одного колдуна, выжившего на поле боя, и ему пришлось выбрать из-за отсутствия выбора приемника своей древней мощи. Кому протянул бы руку помощи Иин, если бы увидел нескольких служителей чёрной магии, а не одного, Гелий не пытался представить, потому что это уже было делом прошлого, а настоящим - будущее рядом с Полией. Она не знала, что рам Иина помогает ему ломать защиту илларов и проникает в её сознание, читая каждую мысль королевы, даже находясь на расстоянии от неё. Так Гелий видел не только прекрасную оболочку любовницы, но и её спрятанную натуру - лживую и притворную. Она могла обмануть любого и даже его, но это было раньше, а теперь колдун купался в её двуличии и постепенно понимал, что они похожи как две капли воды друг на друга внутри, а не снаружи. Как приемник Иина, Гелий дорожил своей силой и не допустил бы опасности потерять своё сокровище, поэтому убедившись, что мысли Полии не связаны с предательством, а лишь с невинным обманом, дабы не подпускать любовника к своим деньгам,- только после этого Гелий перестал сомневаться в женщине всей своей жизни, оправдывая её тем, что и он грешит жадностью.

  -До сих пор до конца не вериться, что мы смогли обмануть не только илларов, но и самого Иина,- произнёс Гелий, гладя свою лысую голову, словно не зная, куда руки деть.

  -А может быть он знал всё изначально и помогал нам именно поэтому?- предположила Полия.

  -Старый хитрец не принял ни одну из сторон, он думал, что играется всеми, а победила наша игра,- гордо ответил колдун.

   Обман, о котором не подозревал никто до недавнего времени, Гелий и Полия задумали давно - как только началась их тайная связь, которой суждено было свершиться по той просто причине, что оба героя стремились отобрать у короля Миция его власть. Мечта о властвовании вместе пришла немного позже, когда разгорелась страсть между сообщниками, которых, казалось, не могло ничего связывать. С самого начала заговорщикам мешали как иллары, так и колдуны. Но, чтобы добиться признания народа и чтобы подозрения о нечистой игре не возникали в умах народа - было решено оставить гибель илларов на последок. Именно Овия и Леона по счастливой случайности - потому что определённых имён Полия и Гелий не предусматривали, а лишь наличие таких условных героев, которые будут им противостоять. Игра началась с исчезновения королевы, которая на самом деле всё это время скрывалась в медальоне любовника. И, подумать только, именно эту безделушку обронил колдун, улетая с поля битвы, освобождённый Иином, и именно в медальоне иллары увидели пленницу, которую все считали погибшей и которой суждено было занять место пропавшего мужа.

   Без проса и стука в спальню королевы вдруг влетели два существа. Их отвратительный вид и бесцеремонность напугали королеву и она с визгом нырнула под одеяло к Гелию. Чёрные крылатые твари не вызывали умиления даже у их создателя - Гелия, который, предположительно, и преследовал такую цель - создать отвратительных параков, а не милых взору. Слепые от рождения, параки не имели рта и питались через нос, вдыхая пыльцу лиизий, что не ослабляло их тонкого обоняния. Короткое тельце, мохнатое и округлое, не выделяло головы у параков, а маленькие ушки были еле заметны у них, но это не мешало хитрым тварям иметь острый слух. Короткие лапки служили паракам лишь для удобства устраивать на ветвях деревьев, а не для ходьбы, а, растущие по бокам, крылья имели тот же чёрный окрас, как и шерсть этих существ, и завершали их нелестный портрет. Параки были такими же крохотными, как веи, но их устрашающий вид был предназначен не для загорания на цветах, что было любимым занятием веев, а - для боевых действий, и только для этого Гелий создал их.

  -Что узнали?- спросил он своих шпиончиков.

  -Мы нашли их, как ты и говорил, в Сонной долине,- ответил парак, но для королевы осталось загадкой откуда исходил голос этого существа, если он не имел рта, а вернее - пасти.

  -Теперь мы можем ускорить действо,- сказал Гелий и встал на постели, голый и с горделивой осанкой, словно статуя, видимо, отдавая дань своему уму.

  -Гелочек, что ты задумал?- поинтересовалась королева.

   Колдун посмотрел на неё сверху вниз и поделился своей задумкой:

  -Мы заставим Овия поспешить. Если бы всё зависело только от силы Провидца, то к девчонке давно бы уже приблизился дух иллара. Но она до сих пор в ожидании, как и мы, а это значит, что старик Овий исчез не спроста. От него зависит, когда мы станем обладателями рама брата Иина, и поэтому иллара нужно подтолкнуть. Как всегда, Овий осторожничает, а, может быть, даже что-то подозревает, но это меня мало волнует, потому что ему осталось жить совсем недолго.

  -Ты убьёшь его?- спросила Полия, хотя заранее знала ответ, но она хотела услышать, каким способом колдун избавиться от иллара.

  -Иин был отступником, сохранившим силу благодаря двуличию, поэтому его рам поможет мне победить легендарного длинноусого старика. Хотя сначала я дам шанс попробовать паракам поупражняться на таком достойном противнике.

  -Наши стрелы впустят в его тело столько яда, что он не сможет справиться,- хором произнесли параки и вылетели из спальни королевы.

  -Их будет тысячи - туча отравленных стрел, выпущенных из их тел, полетят в Овия и его друга, и поможет им, разве что, только чудо,- с восторгом говорил Гелий, обнимая бледную Полию, которой непонравилось столь близкое знакомство с параками, которые могли в гневе выпустить стрелы из себя и в неё, а потом только подумать, что поступили слишком поспешно.

  -Милый, может быть ты мне объяснишь, как Овий поможет нам, если его сейчас убьют эти отродья?- осторожно спросила Полия, потому что иногда побаивалась колдуна, и именно сейчас холодок бежал по её спине, глядя на некрасивое лицо Гелия, выражавшее лишь жажду увидеть смерть иллара.

  -Я же сказал - их надо подтолкнуть,- начал объяснять Гелий,- а это можно сделать только в момент, когда у них не останется надежды на победу. Собирайся, мы летим к Первею и будем наблюдать за девчонкой - сегодня рам Провидца станет искать свою хозяйку, иначе не вижу возможности. Только представь, Провидец и Овий договорились и все эти годы старик ждал появления избранницы, словно приговорённый. Если с ним что-нибудь случиться, он не допустит, чтобы столь драгоценная сила была погребена вместе с ним - её хранителем. Как бы сильно он не сомневался, он отпустит рам к Сильвие, и вот тогда-то мы и перехватим "письмецо".

  -Тебе удаётся удивлять меня вновь и вновь,- радостно воскликнула Полия и поспешила позвать горничных, чтобы они помогли ей одеться.

   Спальня наполнилась молодыми девушками, несущими богатый туалет и аксессуары королевы, но не одна их них не видела Гелия, который продолжал лежать на кровати, как ни в чём не бывало, и наблюдал за облачением своей красавицы. Кровать королевы виделась всем горничным заправленной и ни у одной из них не возникало мысли поправить что-нибудь на покрывале или подушке - их затуманенный рассудок был подчинён Гелию, и только поэтому ему удавалось безбоязненно посещать королеву в любое время, в любой части дворца.

   А в Сонной долине стояла всё та же умиротворяющая тишина. Не испытывая чувства голода, иллары могли сидеть здесь месяцами, но Леону не хватало не еды, хотя его комплекция взывала к пополнению запаса в его мыслях, а ему не доставало книг, друзей или, на худой конец, песен птиц. Упитанному иллару казалось, что друг решил сидеть в долине целую вечность и ничего не делать, и это начинало злить весельчака.

  -Послушай, Овий, давай я слетаю в Геран, повидаю Сильвию, поспрашиваю как её дела, и скоро вернусь,- предложил Леон.

  Овий выдержал как всегда долгую паузу и потом, не глядя на друга, а на - голубое небо произнёс:

  -Нам нужно приготовиться, друг мой. Ты теперь лети и не возвращайся в долину сегодня, а я посижу здесь. Но запомни одно...

  -Что? ТЫ что-то заговариваться стал - к чему ты готовишься? Лучше приготовься к тому, что я принесу с собой много вкусностей - не будет так скучно ждать неизвестности, составляя тебе компанию, дружище,- ответил Леон и улыбнулся открыто, как обычно.

  -Запомни одно,- улыбаясь в ответ, но как-то устало, настаивал Овий,- что ты должен будешь помочь СИльвие, если я не смогу.

  -Конечно сможешь, Овий, кто ж тебя отпустит!!! А теперь я полетел,- проговорил быстро Леон и улетел, даже не оглянувшись на друга, который взором прощался с ним.

   Каждое живое существо предчувствует свою кончину, в большинстве случаев неосознанно, но только не человек - часто он даже может увидеть, как всё произойдёт. Овий был давно готов принять смерть в Сонной долине - с того дня, когда согласился сохранить рам Провидца в своём теле для Сильвии. Умирающий иллар предупредил Овия, что если он вложит в него рам Изначальных, которым владел много веков, то покинуть своё убежище сила сможет только из мертвеца. Разве мог длинноусый старец допустить, чтобы Провидец терял время на поиски другого хранителя, рискуя умереть и выпустить рам в небо, где он превратился бы в Ничто?! Овий согласился и никогда не жалел о своём выборе, потому что знал упрямство Гелия, способного добиваться своего до конца. Сильвия должна была помешать колдуну, и момент воссоединения её с магической силой вот-вот должен был наступить. В воздухе слышался странный шелест, подсказывающий иллару, что убийцы летят к нему, и жизнь в нём скоро оборвётся, поэтому нужно было разбудить рам Повидца и подсказать ему путь к девушке.

  -Я всегда верил, что мой рам - живое создание, поэтому взываю к тебе, рам Изначальных, проснись и приготовься к освобождению из моего плена. Стань невидимым, стань неосязаемым, стань пустотой, чтобы Гелий не почувствовал твоего приближения. Твоя хозяйка ждёт тебя и знак трёх родинок подскажет тебе верного человека. Живи и защищай...,- Овий взметнулся в высь и обрушил на параков всю свою магическую мощь, отражая отравленные стрелы со всех сторон и убивая параков, но их становилось всё больше и больше, и многие стрелы прокалывали защиту иллара и попадали в цель, жаля ядом. Только колдовство первых отступников могло соперничать с белой магией, и создания Гелия были порождением этого зла.

  -Иин, тебе всё равно не победить Свет в этом мире,- воскликнул слабеющий иллар, и туча стрел параков уничтожило его, не оставив от него ни следа. Бесконечно голубое небо приняло память об илларе Овие и в Сонной долине снова стало тихо и безлюдно. Параки улетели прочь, и лишь немного примятая трава на поляне всё ещё напоминала о илларе, и словно звала его обратно...

   Глубокая ночь господствовала на земле, когда Шек и Сильвия вернулись в казарму после двухдневного отсутствия, измучив Гелия и королеву напряжённым ожиданием появления магической силы Провидца. Целый день следую везде по пятам за этой парочкой и её друзьями, заговорщики вместе с Первеем прислушивались к любому шороху, а колдун расставил сети своего рама вокруг Сильвии, чтобы ничто не могло проскочить внутрь неё. Но наступила ночь, а девушка так и осталась "пустой" - ночь уничтожала рам покойника и уже не на что было надеяться королеве. Они потерпели первое настоящее поражение, а не притворное, и Полия рыдала на плече любовника, не в силах обвинять его из страха, а не из-за нехватки желания, которое переполняло её и руки тянулись обрушить на голову колдуна хотя бы одну вазу, побольше.

   Сильвия легла спать и в её сновидении голос Провидца разбудил её сознание, чтобы она увидела, чем теперь обладает. Голос из прошлого звучал теперь в её голове, а по телу струилось приятное тепло, открывая ей дверь в великое знание...

  9.

   Несколько дней Гелий летал кругами над Сильвией, всасывая её запах, пытаясь прочитать мысли и почувствовать возрождение рама Провидца в ней, но все его попытки оказались безрезультатными. Ему приходилось разрываться между Полией, которая была в не себя от злости, что магическая сила выскользнула из её рук,- и между желанием добраться до истины, ведь теперь без Овия невозможно было предсказать как события будут разворачиваться дальше, потому что увидеть грядущее ему не помогала даже его излюбленная книга в картинках. Запутанная история с даром древнего иллара выводила колдуна из себя больше, чем истерические крики королевы, не мыслящей теперь как она будет править без магической силы. На самом деле нужно было решать как поступать дальше: выжидать или убить Сильвию, пока она не стала по-настоящему опасной для королевы и колдуна. Другой проблемой оставалась для них принцесса и её сердечные дела, которые теперь были для неё недоступны, потому что Гелий выкрал из её комнаты все магические порошки, как только понял, как Анари удавалось покидать дворец. А потом Полия сделала окончательную попытку перевоспитать дочь путём домашнего ареста.

  -Мама, почему мне запрещено выходить из дворца в парк?- вбежав одним утром в столовую, закричала Анари, прекрасно понимая причину этого запрета - конечно королеве донесли о ночном происшествии в "Пей и пой",- но принцессе хотелось как можно явней показать своё возмущение и вынудить мать произнести вслух повод, побудивший её приказать не выпускать дочь даже прогуляться. Только услышав от Полии о доносе, Анари можно было попытаться убедить мать в обратном, чтобы огородить Сашу от королевского наказания. Холодный взор королевы не предвещал ничего хорошего не только для Саши, но и для самой дочери Её Величества.

  -Прекрати притворяться,- спокойным тоном произнесла королева.- Твой воздыхатель со своими друзьями чуть не убил самых лучших моих ищеек. Я вас обоих предупреждала и теперь всё будет так, как я решила. Ты отправишься к мужу в Илию, а охотник - к праотцам, если ты не подчинишься мне.

   Растерявшись и не решаясь сказать что-то обидное матери из боязни за жизнь возлюбленного, понимая, что королева не избавилась от него за всё это время только потому, что не хочет, чтобы дочь окончательно возненавидела её - Анари стояла и глазами, полными слёз, смотрела на мать, не подозревая, что возле Полии стоял Гелий и ликовал. С недавних пор он ненавидел детей, как собственного сына, который предал его, сбежав к врагам отца. И теперь изгнание Анари к нелюбимому мужу приносило Гелию большое удовольствие. Но когда Анари перешла от мольбы к угрозам, что всё равно сбежит от Алила к Саше, смех колдуна оглушил Полию, хотя кроме неё никто больше не услышал этот голосовой раскат грома, который мог выдать третьего пассивного участника дискуссии.

  "Скажи своей дочери раз и навсегда, что этот охотник не для неё и его жизнь - только на этот раз скажи ей убедительнее, чтобы она окончательно поняла,- зависит от того, как долго она будет оставаться в Илии. Это значит - она там должна оставаться пожизненно",- произнёс Гелий мысленный приказ королеве, зная заранее, что Полия не будет особо возражать против разлуки с дочерью.

  "Но я ведь смогу её навещать там?"- спросила мысленно королева, чувствуя всё-таки остатки материнской любви к Анари.

  -Конечно, любовь моя, свою бунтарку ты сможешь навещать когда угодно с помощью отвара "ваи".

   Тогда Полия встала из-за стола, оставив завтрак на потом, и хлопнула три раза в ладоши. С белым светом появился иллар Первей и приготовился выслушать приказ Её Величества. В это утро он был одет в халат по его размеру, но всё равно без улыбки смотреть на него было невозможно - его внешний вид уже ничто не могло спасти.

  -Возьмёшь самый лучший корабль из бухты, двадцать рыцарей и ещё несколько илларов в помощники и отвезёшь принцессу к мужу,- приказала Полия, а дочери отдельно сказала:

  -Не смей возвратиться.

  -Поклянись мне моей жизнью, что не тронешь Сашу.

  -Клянусь твоей жизнью, что не трону его,- пообещала мать дочери, но её обещание не убедило Анари в безопасности возлюбленного.

   Вернувшись в свою комнату, Анари села за стол перед окном и стала писать письмо Саше. В случившемся ей следовало винить только себя, ведь капризничать её никто не заставлял. Она взяла тонкий длинный уголёк, сделанный из одной породы дерева, и вывела первые две буквы на белом листе. Как вдруг почувствовала мерзкий холод, скользивший по спине, как в те времена, когда советник отца приближался к ней сзади, чтобы сказать какую-нибудь гадость. На этот раз ощущения Анари были теми же, вот только повернувшись, она не увидела отвратительной физиономии Гелия. Но его присутствие всё равно давало о себе знать холодом, и принцесса в ужасе вглядывалась в пространство комнаты, чтобы увидеть незваного гостя. Но неожиданно для неё голос колдуна прозвучал рядом с её правым ухом, заставив вздрогнуть и ощутить кожей его дыхание.

  -Ты разве забыла, что тебе сказала королева?! Ты должна подчиниться матери и начни прямо сейчас - порви этот лист,- сказал Гелий. Этот голос приводил в ужас и сковывал теперь принцессу, и она была не в силах противиться воли колдуна - он стал намного сильнее, чем 5 лет назад. И Анари рвала на мелкие кусочки недописанное письмо и уже не чувствовала ни капли надежды на то, что когда-нибудь судьба сжалиться над ней и Сашей и наконец-то соединит их навсегда. За этой расправой над бумажным листом наблюдала ещё одна зрительница, которую сквозь густые ветви дерева не так-то просто было разглядеть. Это дерево росло неподалёку от окна комнаты Анари, и именно на нём затаилась пернатая подружка принцессы с красным хохолком на голове. Звена только что вернулась из Илии с ответным письмом от принца Алила для королевы. И теперь, не успев передохнуть от проделанного далёкого путешествия, смотрела на происходившее зрелище через незанавешенное окно и не понимала в чём причина панического ужаса на лице принцессы.

   В эту самую минуту около дома Кристава (отца Лории) стоял добродушный Леон, грустным взором выдавая горькое чувство, которое грызло его изнутри по возвращении из Сонной долины. Иллар вернулся в Геран уже зная, что его друг Овий погиб. Леона угнетала потеря своего учителя(не только другом, но и своим учителем он всегда считал длинноусого старца) и он не мог себе простить, что слишком поздно заподозрил неладное в прощальных словах Овия и повернул обратно в Сонную долину уже когда параки завладели жизнью иллара. Опустевшее горное кольцо встретило Леона пустотой и тишиной, словно здесь ничего не произошло, но иллар чувствовал, что Овий не покинул это место. Словно ветерок, дух погибшего иллара прикоснулся дуновением к лицу толстяка и прошептал последние слова:

  -Позаботься о Сильвии - она наша надежда, грядёт великая война.

  -Овий, старый тупица, почему ты им позволил тебя убить?- воскликнул Леон, но ему уже никто не ответил.

   В гостиной Кристава старые друзья сидели молча, размышляя о словах Овия, предупреждавших о войне. Они не могли понять с кем им придётся воевать, если из колдунов остался только могущественный Гелий да какая-нибудь кучка недоучек, которых не стоило бояться. Войну с Гелием можно было предположить только в том случае, если в ближайшем будущем у колдуна появится сильная армия, способная биться с илларами, окрепшими за пять лет и ставшими намного сильнее. Эту мысль Леон не хотел принимать за правду или пророчество, но и недооценивать Гелия не спешил. Смириться и поступать правильно было легко для иллара, но не для такого служителя магии, каким был этот добряк, не отрастивший бороду, как у всех илларов, и растолстевший только потому, что ему так нравилось. Леон и подружился когда-то с Овием по причине их свободолюбия и нежелания сидеть в рамках выдуманных правил.

  -Придётся потревожить Авиона и всю нашу бунтарскую банду,- произнёс Леон, зная, что Кристав начнёт волноваться за дочку и внучку, поэтому сразу же успокоил друга словами:

  -Они поживут у тебя, пока охотники снова наведут порядок, так и тебе, и Авиону, и самой Лорие будет спокойнее.

  -Ты помнишь, что только что рассказал мне?- спросил Кристав довольно резко, чтобы дать понять иллару о серьёзности происходящего, что для Леона всегда оказывалось трудной задачей, ведь почти всё он воспринимал как игру, даже во время битвы с колдунами ему не приходило в голову осознать

  -А что я сказал?

  -Ты поведал мне, что Овий догадался о том, что все события, которые казались вам опасными пять лет назад, на самом деле были подстроены специально, чтобы кое-кто смог добиться своей цели. Эта "кое-кто" не успокоиться теперь, когда поняла, что они лишилась дара Провидца. И уж конечно на её стороне не только Гелий, но и орден королевских рыцарей, все придворные и простой люд - королева Полия сотрёт каждого теперь в порошок. Мне думает первыми в её списке стоят Саша и Сильвия, а затем следуешь ты, друг мой,- произнёс Кристав с грустью в голосе мудрого и наученного жизнью человека.

  -Насчёт королевы и колдуна - это было лишь предположение Овия... Но ты прав, мой друг редко ошибался, хотя и не мог так ясно видеть скрытое от глаз. И если он не ошибался, то всем нам грозит двойная опасность: от тайного союза Полии и Гелии, и второго врага, про которого Овий не успел мне рассказать.

   В гостиную вошёл старый слуга Лерни и доложил о новых гостях:

  -К Вам пришли рыцарь Шек и рыцарь Сильвия, их сопровождают Шалун и Олиан, и ещё прилетела птица луния Звена, а также ожидают появления охотников Саши и Авиона. Мне подать хорис?

  -Сегодня так много посетителей,- обрадовался Кристав.- Конечно принеси хориса и что-нибудь вкусного, Лерни. Пусть наши друзья заходят.

   Леон не мог усидеть в кресле, ожидая когда Сильвия войдёт в комнату. Это была их первая встреча и иллар хотел получше рассмотреть её и убедиться, что она получила дар Провидца. Он не был уверен, что сможет почувствовать присутствие рама внутри девушки, но убедил себя в том, что такой светлый дар не должен быть невидимым иллару - её собрату отныне. Невзрачного вида Сильвия с первого взгляда не произвела на Леона какого-либо впечатление, кроме досады, что Провидец выбрал в героини такую серую мышку, у которой кроме упрямого взора, казалось, не было никаких достоинств ни внешне, ни внутренне. Иллару сразу понравился Шек способный, по-видимому, переломить бревно одной левой с улыбкой на пухлых губах. Следом за ними в гостиную прошли ослепшие братья с птицами-поводырями на плечах, и замыкала шествие Звена, сложив длинный красивый хвост.

  -Как вижу, вас - Сильвия и Шек,- свободно отпускают из дворца - наверное и шпионы Гелия где-то поблизости,- предположил Леон после того, как они перездоровались и перезнакомились.

  -Мы не спрашиваем разрешения и уж конечно не тянем за собой хвост со шпионами - это не к чему сейчас,- высказала Сильвия с таким заносчивым видом, что Леон уже не сомневался, что она стала обладательницей рама Провидца и ощущает в себе эту силу, которая позволяет ей не бояться больше никого и быть намного уверенней в себе.

  -Мы не сразу пошли к дому Кристава, хотя он стоит на углу, по дороге с королевского холма,- уточнил Шек.- Пришлось покружить по городу, а потом зайти в лавку к моему знакомому иллару, который заверил нас, что средство, которое мы у него купим, отгонит от нас любых невидимых шпионов. Ведь ты сам чувствуешь, Леон, что иллар не наврал, хотя и недоучка.

  -Не называй этих лавочников илларами - они почти что самозванцы. А то, что шпионов нету поблизости - так это благодаря магической защите, которая окружает этот дом вот уже многие годы,- возразил Леон, умея быть заносчивым не хуже обычных людей.

  -Храни свой дар бережно,- вдруг ласково попросил иллар Сильвию, словно сам обладал им и боялся даже звуком повредить его.

  -У меня нет ещё никакого дара,- удивлённо выпучив глаза на иллара, как и все остальные, возразила Сильвия.

  -Как это нету?- воскликнул Леон.- Овий погиб именно из-за тебя, а ты говоришь, что дар не проник в твоё тело! Тогда где он - мой друг не мог наврать мне, он сказал, что дар сам найдёт тебя, и уже самое время отыскать. Может быть ты не умеешь почувствовать его тепло - прислушайся к сердцу - оно теперь стучит за двоих, в тебе живёт вторая жизнь - ты постарайся услышать дыхание рама, его голос - он всегда будет говорить с тобой на подсознательном уровне. Ну же!!!

  -Обалдеть, старик свихнулся совсем,- прошептала Сильвия Шеку. Она чувствовала теперь, как все взоры в образовавшейся тишине теперь были направлены на неё, даже невидящие, и это действовало бы девушке на нервы, если бы не притворство, которое она избрала для себя, чтобы защититься. Конечно, дар Провидца был в руках Сильвии вот уже несколько дней, но кроме, необъяснимо умиротворяющего, тепла и множества голосов - этот подарок иллара больше ничего не принёс ей. Как только она поняла, что произошло то, о чём все вокруг так сильно грезили, чтобы первыми заметить когда в чужеземке произойдут магические изменения, - сразу же решила не выставлять на показ свершившееся предсказание Провидца. Тем более что Сильвия ещё не умела контролировать свою вторую силу, не знала всех тонкостей магии, и к тому же немного побаивалась своего дара, который, как говориться, был нужен ей, как собаке пятая нога. Она даже не смогла отвадить от себя и своего друга шпионов, так что пришлось идти в лавку магии, поэтому выступать в роли защитницы Светлой магии и биться с Гелием ей сейчас приходило в голову разве что самым отвратительным ночным кошмаром, который материализовался теперь даже днём, когда она чувствовала приближение колдуна - она не видела его, но знала, что он изучает её, и с большим усилием притворялась, что ничего не замечает. Труднее всего ей было скрывать своё новое состояние от Шека, но, находясь в этой гостиной, она уже решила для себя, что рыцарь станет первым, кому она откроет правду.

  -Леон так сильно нервничает,- тихо доложил Шалуну Зяби и тряхнул головой, словно сбрасывая тяжесть этой новости.

  -Вставай осторожно с дивана,- в этот момент шептал своему хозяину Голька, мало заботясь о происходящем, но ни на минуту не забывая о безопасности Олиана.

  -А с чего ты решил, что дар у неё?- поинтересовался Шалун, узнав из доклада Зяби, что Сильвия смотрит на иллара как на умалишенного и отрицательно мотает головой.

  -Овий погиб и сила должна была достичь избранницы Провидца в тот же день,- сказал Леон, ошарашив друзей такой печальной новостью.

  -Но как это произошло? Кто посмел поднять руку на Овия? Гелий?- спросил Олиан.

   Рассказывая всё по порядку, Леон плакал - так бывает, когда человек даёт волю эмоцию чуть погодя, словно с запозданием понимая всю горечь утраты,- и удивлял друзей каждым неожиданным поворотом в рассказе. Никто не ожидал услышать столь познавательную историю их заблуждения, а обоим рыцарям уже не хотелось возвращаться во дворец, где освоился могущественный колдун вместе с властной любовницей.

  "И именно я должна со всем этим покончить. Но, боже ж мой, как же мне это сделать? Я была в школе средней ученицей, я глупая, у меня всегда было мало друзей, никто не восхищался мной, даже родители, я даже толком никого не любила - и теперь от меня зависит исход какой-то войны, которая ещё не началась. Не вернуться домой, не убежать, не плюнуть на всё - эта хрень так достала, если выразиться простым и понятным языком нашего молодого поколения. Весь этот бред так важен для них всех, а для меня это словно пустое место. Так как же тогда я смогу драться за это пустое место? И почему Овий погиб именно теперь? Как же я устала! Теперь понятно почему Гелий разгуливает по дворцу, а Первей молчит в тряпочку - банда",- размышляла про себя Сильвия и, закрыв глаза, вдруг окунулась в сознание рама Провидца. Не смотря на то, что вокруг была пустота и тьма, девушка ощущала тепло и свет, согреваясь и питаясь ими жадно, словно изголодавшись. Голоса хором пытались говорить с ней, наперебой что-то советуя, но она не понимала их. И как только среди этого балагана выделился один - самый главный и звучный,- голос, не похожий ни на мужской, ни на женский, в ушах Сильвии прогремели слова человека из вне:

  -Ну что ты, Звена, старая сплетница, нам хочешь рассказать!!! Даже не думай говорить, что домашний арест Анари провонял неприятностями,- девушка открыла глаза и увидела обладателя этой тирады - Саша стоял на пороге гостиной и взволнованно смотрел на лунию, а позади него остановился Авион, которому любовные проблемы друга мешали мирной супружеской жизни в лесу.

  -Вот блин, ещё бы чуть-чуть и хоть какая-то ясность появилась бы,- с досадой произнесла шёпотом Сильвия.

  -А что такое?- спросил Шек.

  -Потом скажу.

   От обилия новостей, которые следовало рассказать и выслушать, одна главная тема перебивала другую, так что о даре Сильвии друзья пока что не думали, слушая Звену. Птица оживлённо махала крыльями и рассказывала сначала о том - свидетельницей какой сцены она стала, прячась в кроне дерева и наблюдая за окном принцессы. А потом передала на словах послание Анари друзьям, не выделяя Сашу, словно ему лично она ничего не посылала, словно она на него махнула рукой.

  -Не ищите больше встреч со мной, друзья мои,- говорила птица за Анари,- и не пытайтесь что-то изменить, потому что мне надоело бегать и скрываться по углам, словно благополучие страны не касается меня - будущей королевы, которая должна больше внимания уделять своему народу, а не любовным утехам...

  -Это мне послание, а не вам,- вдруг прервал лунию Саша.- Можешь не продолжать - всё это чушь, потому что Анари не может так думать, а поступать так её заставляет старая карга - мамаша.

  -Но мне кажется, что дальше ты тоже захочешь послушать,- настаивала Звена.

  -Пусть продолжает,- вмешался Шалун, а остальные поддержали его одобрительным гомоном, желая знать всё.

  -И что же дальше?- пытаясь не выказывать своего раздражения, спросил Саша.

  -А вот слушай,- произнесла Звена, и ошарашила несчастного влюблённого новостью:

  -Я отправляюсь к мужу в Илию навсегда и поэтому хочу попрощаться с вами. Не думайте обо мне плохо, потому что я сделала свой выбор добровольно и не хочу жалеть о нём, ведь так будет лучше для нас всех. Прощайте.

  -Средневековые нравы меня убивают - прям как в мексиканских сериалах,- пробурчала Сильвия.- Самопожертвование - всё пропитано этой благородчиной, которая никому не помогает.

  -Не сразу к этому привыкаешь,- ответил ей Саша, который понимал Сильвию лучше, чем остальные.

  -И не подумаю привыкать.

  -Но Анари мы, конечно, не отпустим к Алилу,- сказал своё слово Шалун.

  -И тебе, Сашка, нечего бояться - мы освободим принцессу в океане.

  -Гелий постарается, чтобы ссылка Анари была удачной - на борту корабля будут или иллары, или он сам. Кто с ними сразиться? Леон, ты?- пытаясь быть реалистом, спросил Авион.

  -Идти в открытую против собратьев - это негласный приговор Совета илларов на заточение,- прошептал стыдливо Леон.- Но мне нельзя сейчас угадить туда, потому что я нужен Сильвие, я пообещал Овию заботиться о ней.

  -Найду другого иллара,- сказал Саша и ловко щёлкнул пальцами, словно также легко можно было найти в Селие служителя магии, который бы пошёл против воли королевы и стал мешать принцессе попасть к мужу, да, к тому же, если подразумевалось участие самого Гелия, то вряд ли нашёлся бы смельчак в одиночку или даже группой сойтись в битве с колдуном - все надеялись только на избранницу Провидца. И именно на неё снова все смотрели в ожидании что она скажет.

  -Что?- резко спросила Сильвия.- Что вам от меня надо? Я не обладаю силой вашего Провидца.

  -Ты врёшь,- сказал Леон.- Позволь мне помочь тебе понять и принять этот дар, как должное; позволь научить тебя владеть им.

  -Страх - это тебе мешает. Не понимаю, почему Провидец выбрал женщину,- высказался Авион.

  -Женщина дарит жизнь, она любит и несёт добро чаще мужчин - так, наверное, размышлял Провидец,- предположил Олиан.

  Друзья и даже птицы принялись выпытывать у Сильвии правду, словно специально испытывая её терпение для того, чтобы в гневе вырвалась наружу магическая сила, которой ничто человеческое не было чуждо - любой иллар хоть раз в жизни выходил из себя. А Саша стоял молча в стороне и вспоминал свой родной край, где было так спокойно и мирно, что только туда он увёз бы сейчас Анари, если бы мог, чтобы навсегда забыть о существовании колдунов, илларов и всей нечисти вместе взятой.

  10.

   Защищённая огненными болотами и отчасти сиянием лиизий со стороны Валевии, да силой научных достижений человечества, земля клонов-базанов, казалось, замерла в безветрии. Отравленное радиацией, озеро Касса было засыпано землёй после боя двух илларов и все радиоактивные отходы заморожены, но всё равно ветер покинул эти места, словно перестав терпеть вмешательство отравы, которую принесли с собой клоны, в окружающую среду. Всё также настоящий город базанов был скрыт от любопытных взоров невидимой завесой и разрастался в высь небоскрёбами. Воображение и научная мысль клонов создавали всё новые изобретения, средства передвижения по городу, оружие (как это бывает, на всякий неожиданный случай - заранее), лекарства, которые бы продляли земную жизнь жителям Васкома. А то, что кругом появились экраны, проецирующие изображение каких-то старых записей с земли, сохранившиеся после крушения космического корабля клонов, была заслуга нового вождя этого островка внеселийской цивилизации. Уже без замирания сердца этот вождь наблюдал за прогрессом человеческого желания подчинить себе все законы природы, механизировать и компьютеризировать всё вокруг - базанам удалось построить всё, что им было необходимо для воплощения мысли в реальное и ощутимое. И сырьём для преобразования городской жизни уже давно служили им селийсике материалы, которые они добывали торговлей. Конечно, на такой торговле можно было хорошо нажиться, если бы базанов интересовали деньги, но даже их новый вождь, как бы сильно он не любил благополучие и богатство, понял - в Васкоме никому не нужны деньги, а значит копить их - это бесполезное и глупое занятие. К тому же, коли он стал главой клонов - бессмертным, по той простой причине, что его личность обещали клонировать бесконечно, совсем бессмыслицей выходило стремиться к наживе, а не ухватиться за возможность улучшить повседневную жизнь и заняться самообразованием, разбавленным новой целью - Сильвией.

  -Докладывайте,- приказала Рита двум базанам, изображение которых появилось на большом плоском экране, повешенном в зале заседаний. Вождём, как ни странно, базаны избрали девушку, которая не являлась клоном, но всё-таки была их землячкой - родилась на планете Земля, как и их прародители с космического корабля. Своими клетками, которыми Рита вдохнула свежую жизнь в будущее потомство базанов пять лет назад, она заслужила их уважение и преклонение перед этим поступком. И перспектива бессмертия Риту умиляла до глубины души и возвысила её в собственных глазах до самых недосягаемых высот во вселенной. А то, что пятилетние базаны чем-то становились похожими на неё, заставляло чувствовать девушку матерью нового поколения клонов, которым суждено было отличаться от уже взрослых базанов - времена близнецов канули в Лету на тот срок, пока был жив хотя бы один клон, родившейся до появления Риты на этой земле.

  -Что вам удалось узнать? Жучки поставили на Сашку и Авиона? Почему медлите с проникновением во дворец? Мне надо знать что происходит в Геране!!!,- говорила Рита, строго глядя на базанов, которым доверила столько важный задач, а успехов не наблюдала.

   Хотя базаны, как всем клонам, не ведали, что такое страх, провинившиеся посланники немного дрожали, глядя на вождя через переговорное устройство. Они понимали, что не оправдали надежд Риты и, не пытаясь оправдываться, были готовы покончить с собой в наказание за свою медлительность и неисполнительность.

  -Ваше молчание выводит меня из себя!- воскликнула Рита.- Что или кто вам мешает там?

  -Мы поставили систему наблюдения в доме старухи узулаки, но объект Первый (им был Саша - от автора) там редко появляется. Лесной дом объекта Второго (им был Авион) тоже оснастили жучками, но и он там почти не бывает,- начал докладывать первый базан. Надо сказать, что Рита напрочь отбила желание у базанов разговаривать на их смешном языке и приказала всем учить селийский, оставив их родную речь для тех случаев, когда она (речь) могла пригодиться (хотя и не представляла, что за случай мог заставить её начать говорить по-базаньи).

  -Во дворец мы проникнем сегодня ночью, до этого нам мешала магическая защита, но мы нашли способ обойти её,- добавил второй базан.

  -И как же вы додумались?- с сарказмом спросила Рита, а все остальные её советники, которые восседали на скамейках в зале в большом количестве, как было заведено, молча следили и не выражали какого-либо переживания о происходящем ни лицом, ни движением тела.

  -Мы примем облик двух рыцарей с помощью голограммы и пройдём через ворота, когда те будут возвращаться из города.

  -А где Сильвия сейчас? Она уже стала обладательницей силы Провидца?- продолжала допрос вождь.

  -Мы слушаем сейчас её разговор с илларом Леоном и всеми остальными объектами.

  -Включите громкую связь - мы будем слушать, а то вы всё равно нихрена не поймёте,- высказалась Рита, употребляя грубые словечки, как всегда, без особого смущения. Громкость включилась как раз на том месте, когда Леон сказал:

  -Овий погиб и сила должна была достичь избранницы Провидца в тот же день.

  -Блин, приехали, здрасти и подвиньтесь,- пробормотала Рита, которую эта новость поразила так же сильно, как и друзей иллара. - А я думала старый иллар непобедим, как Гелий.

  Дальше вождь базанов не проронила ни слова и слушала весь разговор внимательно, и погрузившись, казалось, в ту атмосферу, которая царила в гостиной Кристава. Как громом среди ясного неба, её ошарашила история о любовной связи королевы с Гелием, и всё становилось таким сложным, что Риты от удовольствия потирала руки, ведь теперь всё выглядело интереснее и с этим намного приятнее было иметь дело. Но вот в гостиную вошёл Саша с другом и мгновенно внутреннее состояние девушки изменилось. Слышать голос Саши для Риты было приятнее, чем она ожидала, полагая, что страсть и любовь к этому мужчине давно иссохла в её сердце. Не даром вождь окружила себя, так называемыми, фаворитами, которые исполняли все её желания не только в постели, но и каждую секунду, когда ей этого хотелось. Эти пятеро базанов были похожи на выдрессированных собачонок, которыми повелевала их хозяйка без особого труда. Но теперь, лишь услышав знакомый любимый тембр Сашиного голоса, Рита поняла, что будь он здесь рядом - она снова попыталась бы завладеть его вниманием и любовью. Она жалела, что жучок не передаёт изображения, а потом начала размышлять вслух, зная, что среди базанов не может быть предателей, которые бы могли донести до чужих ушей её слова или планы:

  -Они снова будут спасать Анари. Терпению Сашки можно только позавидовать. Но разве всё не складывается замечательно?! Анари вполне может быть счастлива с принцем Алилом и его любовницей, куда дворцовой жизни без этого! Вероника погрязла в жизни на Флиуре со своим дикарём, а приласкать Сашку могла бы только я, ведь Сильвия не годиться для этого - слишком глупая. Правильно Авион удивляется, что Провидец выбрал в приемники своей силы именно её. Ох уж мне эти иллары и отступники. А вот какое-то там вяканье Леона о грядущей войне - это надо насторожиться. Да и Сильвия не спешит стать достойным противником Гелию, который, как оказывается, старый ловелас. Вот клубок!

   Была уже глубокая ночь, когда гостиная Кристава опустела и все разошлись по комнатам спать - ночёвки в этом доме Кристав разрешал, как гостеприимный хозяин, которому было приятно принимать в своём доме друзей не только своих, но и друзей Леона, каковыми все собравшиеся являлись в большем степени, кроме Авиона. Но в зале резиденции вождя базанов собрание не расходилось по причине глубокого раздумья Риты. Она размышляла, как теперь действовать дальше, понимая, что многие планы придётся поменять из-за открывшихся новых подробностей. Не всегда человек замечает, что изменяется в худшую или лучшую сторону, потому что эти перемены протекают не за один день. Так и Рита, повзрослев за пять лет, не обращала внимания на то, что стала более рассудительной и властной. Все её отрицательные качества не испарились, и лучших не прибавилось, кроме одного - она привязалась к базанам, как к родным, но ещё не осознавала этого, потому что не задумывалась на эту тему. Уже на рассвете появилась связь с дворцом, где теперь работали и камеры слежения, и подслушивающие устройства, ничем не выдавая о себе обитателям королевской резиденции. Рита смотрела на спальню королевы и удивлялась, как базанам удалось поставить там жучки, когда в постели происходили любовные игры Полии и Гелия.

  -Да мы теперь во всеоружии, хотя Сильвия так и не сказала этим болванам что там с её силой, но зато сколько познавательной информации,- радостно воскликнула Рита, переключая каналы пультом дистанционного управления.- Всё-таки я сделала правильной выбор, когда послала в Геран именно этих базанов - они ассы своего дела! Гелию никогда не узнать, что я его слушаю - в его силах почувствовать живое существо, а не болванку, напичканную электроникой - хрен тебе, колдун сраный!

   В приподнятом расположении духа вождь отправилась почивать на рассвете, оставив полусотню базанов слушать и наблюдать за каждым каналом. На полпути её нагнал один из советников и доложил:

  -Камеры огненных болот у самого побережья засекли присутствие живого существа. Оно скрывается, сливаясь с окружающей средой - это пагал, но мы всё равно видим его на тепловом уровне.

  -Кори всё никак не успокоиться,- прошептала Рита.- Неужели он думает, что я похитила Даида?! Нашёл повод снова мозолить глаза. А ну кА приведите его ко мне, но завяжите ему глаза - ему не нужно видеть наш город. Я посплю пару часиков и скажу ему пару ласковых.

   Войдя в свою спальню, Рита не стала даже переодеваться и от усталости упала на кровать, мгновенно уснув. Она не умела создать уют в своей комнате, как и все базаны, поэтому спальня выглядела холодной, отделанная стальными листами, где пространство согревала, разве что, только деревянная мебель кремового цвета, да ковёр, который вождь клонов заставила купить у одного торговца, чтобы не было так холодно ходить по стальному полу. Самим базанам ощущение холода или жары было чуждо, поэтому им было всё равно из чего строить и как обустраивать свои жилища, в которых они жили общинами по сто человек и больше. Но и Рита не пыталась заставить их использовать побольше дерева, понимая, что небоскрёбы из этого материала не простоят слишком долго, к тому же вырубать для этого лес, когда металлопроизводство в Васкоме развивалось не так уж слабо, было бы кощунством. Иногда она диву давалась, что базанам удалось разместить в городе всё необходимое для производства и микроэлектроники, и местную электростанцию, и пару заводов, которые что только не выпускали, и инкубатор, где рождались клоны, и ещё много чего, словно это было также легко, как выглядело. То немногое, что клонам удалось спасти с затонувшего, при крушении, корабля - они использовали по максимуму и, наверное, только благодаря этому построили вокруг себя такой удивительный город, который не даром скрывали от всех, иначе никакая магия не смогла бы понять как здесь всё действует и движется, да и не к чему было.

   Кори оставили одного в огромном зале, где он был раньше вместе с Бабием и Сильвией в их первый приезд на землю базанов. Кресло вождя сейчас пустовало, и враждебная тишина холодного зала не помогала почувствовать себя не так скованно, как получалось в данный момент у взволнованного пагала, но эти мелкие неудобства не заслуживали его внимания теперь, когда вот-вот должна была произойти долгожданная встреча с Ритой. Чем привлекала к себе Кори Рита? Человек-хамелеон не тратил время на выпытывание у самого себя - зачем он любит и за что. Он любил самую независимую и своенравную девушку в Селии (по крайней мере, похожий на Риту он ещё не встречал) и ему нравилось осознавать, что его любовь существует и не иссякает, не смотря на равнодушие вождя базанов к его маловажной персоне.

  -Объясни мне, пагал, чего ты ко мне привязался?- услышал Кори за спиной и медленно повернулся, чтобы увидеть источник голоса.

   Она стояла в брючном костюме, элегантная, высокомерная, как всегда, и удивила пагала заметной переменой во внешности - она стала ещё красивее, хотя и обрезала свои длинные волосы, сделав короткую стрижку, словно специально хотела быть самой собой, а не походить на всех женщин в Селии, которые пытались отращивать длинные волосы. Но и от Ритиного пытливого взора не скрылась явная перемена в поведении некогда застенчивого пагала, который сейчас держался уверенно и с еле заметной, но всё же заметной, нахальной улыбкой на лице. Кому как не журналисту была так себя вести, и Кори научился этому, что очень понравилось девушке, признающей сильных личностей, или тех, кто выдавал себя за важную персону.

  -К тебе так трудно попасть, словно ты королева,- сказал в ответ Кори.- А наши читатели всегда хотели прочесть что-нибудь занимательное о базанах.

  -Я - вождь, ко мне положено попадать с большим трудом - здесь тебе не проходной двор,- улыбаясь, потому что они выбрали лёгкую форму общения, ответила Рита. Они вышли на словесный поединок, чтобы увидеть кто сильнее в этом состязании, а заодно проверяли друг друга.

  -Проходным двором земля базанов стала в тот день, когда они решили всё скрывать о себе.

  -Лучше, чтобы о нас слагали легенды, чем знали правду, так что, журналист Кори, не выведать тебе никогда всей правды о базанах. Да и слишком длинный твой язык не поможет заставить меня разоткровенничаться.

   Медленной походкой Кори направился к Рите и не произнёс больше ни звука, потому что так быстро не мог придумать новую колкость, в душе оставаясь всё тем же застенчивым пагалом, каким был раньше. Приблизившись к девушке на расстоянии выдоха, когда можно было уже столкнуться грудь с грудью, гость базанов посмотрел в глаза Риты, потому что до этого момента так и не осмелился сделать это. Он не обманулся в ожидании, ведь именно такими представлял эти глаза - недоступными к пониманию их сущности, холодными и пламенными одновременно.

  -Ты позволишь любить тебя или снова прогонишь?- прямо спросил Кори, не надеясь на обычную реакцию - фырканье или стыдливый румянец и взор в сторону, или на худой конец возмущение и пощёчину - такая реакция не могла исходить от Риты, потому что она была непредсказуемой. Конечно, ей пришло в голову сделать показное возмущение, но это показалось ей слишком неинтересно, да и роль Кори немного возросла теперь, когда она увидела, что её посланцы еле справляются в Геране с её поручениями. Всё-таки иметь союзника, который в тебя влюблён и никогда не предаст, так как все пагалы берегли верность как к друзьям, так и квозлюбленным, то необходимость толкала девушку проявить терпение к Кори и ответить ему ласковым голосом:

  -Одной любовью не отделаешься, дружище, я очень требовательная ко всем, особенно к тем, кому позволяю себя любить,- и чтобы показать своё крайне положительное расположение к влюблённому, она поцеловала его в губы, вовремя передумав обратить свой поцелуй на лоб, ведь это было бы по дружески, а не по-женски, как и мечтал пагал.

   Но если пять лет назад Кори принял бы этот поцелуй за чистую монету и не задал бы больше ни одного вопроса, то выведчик Кори успел поумнеть за эти годы и закалить своё профессиональное чутьё - замечать скрытые факты и мотивы. Поэтому пагал, немного оправившись от сладостного мгновения, спросил:

  -А чем обязан такому благосклонному отношению с твоей стороны? Если не тайна...

  -Добился моего интереса к себе и испугался? Хм, да и помощь твоя мне пригодиться. Вот только не знаю, сможешь ли ты хранить секреты, коли писакой стал. Что ты скажешь?- заложив руки за спину, Рита повернулась к Кори спиной и направилась к трону, чтобы сидя послушать ответ пагала.

  -Быть тебе полезным - это самое малое, о чём я мечтал. Ты хочешь, чтобы я бросил газету?

  -Нееееееееет,- протянула Рита,- именно оставайся работать в газете, ведь там быстрее узнают все новости. Кстати, где ты оставил свою посыльную птицу?

  -Моя помощница ждёт меня за стеной огня болот,- отвечал Кори и пытался поверить, что всё это реально. Его переполняло радостное чувство, но показывать его перед Ритой было нельзя, иначе, как он успел немного разгадать её внутреннюю натуру, ей стало бы скучно смотреть на, не отличившуюся никакой новизной, реакцию.

  -Если ты пришёл сюда, чтобы не только повидать меня, но и узнать, не мы ли похитили Даида, то можешь быть спокоен - базанам нет дела до сына Гелия. Зато мне есть дело до Илии сейчас, куда вот-вот отправят принцессу Анари. Если ты и вправду хочешь помочь мне, то отправляйся со своей птицей туда на корабле базанов и пусть твоя помощница приносит мне вести о том, что происходит в Абаре и во дворце.

  -Я так и знал, что Даид пропал не из-за вас. И не совсем уверен, что меня пустят во вдорец,- с сомнением в голосе произнёс Кори и сразу пожалел об этих словах, которые не понравились вождю базанов.

  -Ты - выведчик, и к тому же - человек-хамелеон, так что ты сможешь придумать, как проникнуть во дворец принца Алила и будешь узнавать важные новости. Не только Анари меня заботит сейчас, но и настроение самого Алила - может быть, именно он развяжет ту войну, о которой говорил иллар Леон,- сказала Рита, доверяя пагалу эту информацию, зная, что она будет в сохранности, как в сберегательном банке.- Я буду ждать твою птицу, но могу ли я верить ей?

  -Эта посыльная птица не разговаривает голосом внешним, а лишь внутренним. Но мне и не нужно, чтобы она разговаривала, свои заметки я наговариваю ей, а она переписывает, если прилетает раньше меня в Геран, или я остаюсь продолжать что-то выведывать, и она только успевает летать туда сюда, подогревая моими заметками интерес читателей.

  -У твоей птицы есть руки?- удивилась Рита.

  -Да, это гайа, такая птица ходила в секретарях у Миция и вместе с ней погиб король в подземелье карликов. Огромные крылья гайа помогают перемещаться над землёй очень быстро. К тому же она - это самка - уже выросла мне по плечи, и не раз доказывала изобретательность и смышлёность. Её зовут Агда.

  -Я прикажу привести её сюда, если ты ещё раз меня уверишь, что она не станет рассказывать о базанах.

  -Я полностью доверяю ей, моя королева, можешь звать Агду,- не удержался Кори от восхваления Риты, назвав её королевой.

  -Не называй меня так,- заявила Рита и вышла из зала с недовольной миной на лице, так что Кори испугался что она обиделась на него и их дружба снова отменяется. Но вскоре в зал горделивой походкой вошла Агда, что значило - пагал поспешил волноваться. Самка гайа, делая большие шаги длинными ногами, поравнялась с Кори. Она отличалась от самцов гайа раскраской оперения - её перья впитали в себя все оттенки зелёного цвета, но лишь пушёк на голове птицы остался синего окраса, как у самцов. На появление Риты она никак не отреагировала внешне, зато что-то сказала своим внутренним голосом Кори, и он невольно улыбнулся. Гайа умели разговаривать и на толпу, и с каждым отдельно, чтобы никто другой больше не слышал этих мыслей, поэтому Рита почувствовала прилив раздражения от того, что она не смогла уловить слов птицы, клюв которой годился разве что только для приёма пищи. Чуть открываясь, он(клюв) позволял гайа всасывать внутрь жидкость( соки, древесная смола, нектары цветов) и насекомых. И как ни странно, столь скудный рацион не морил гайа голодом, но может быть именно поэтому их численность не росла и в Селии их можно было редко где встретить.

  -Что ж, я вижу ко мне в гости пришли два шутника, ё моё! Я тоже умею шутить, а свои шутки лучше держите при себе, если стоите передо мной,- сказала Рита, постаравшись придать своему лицу как можно более грозное выражение.

  "Я всего лишь сказала, что базаны похожи на птиц - все на одно лицо",- прозвучал голос гайа в голове Риты, чтобы успокоить её.

  -И мне показалось это сравнение забавным,- снова не подавляя улыбки, добавил Кори, словно специально желая вывести Риту из себя.

  -Блин, так давайте посмеёмся!- наигранно захохотала Рита, хотя на самом деле это сравнение ей пришлось тоже по вкусу, но не для их глаз.

  -Итак, должна вас предупредить, что это большая редкость, когда базаны впускают к себе чужаков. Нас предали один раз и больше мы такого не допустим, поэтому поостерегитесь чинить нам козни. Смерть - это самое малое и примитивное, что вас ждёт за предательство. Запомните это, друзья мои,- произнесла Рита очень убедительно, чтобы дать понять особенно птице о серьёзности их союза. В тот же день быстроходное судно базанов отправилось в Илию с двумя журналистами на борту, которые так и не увидели город небоскрёбов во всей красе. А то, что Кори вспоминал после первого посещения земли клонов, не складывалось в ясные картинки, потому что в тот раз он испугался и вовсе не хотел смотреть на диковинный город.

  -Мечта любого выведчика поработать на базанов - мы первые во всей Селии и Илии,- говорил Кори Агде, глядя, как быстро удаляется берег.

  "Вот только бы это всё не закончилось каким-нибудь их подземельем для нас",- не доверяя Рите, возразила гайа.

  -Рита, конечно, злюка, но если она захочет, она нас просто убьёт, насколько я успел заметить её нрав вождя базанов.

  "И ты так спокойно об этом говоришь"?- удивилась птица и хлопнула крыльями.

  -Что мне жизнь, если я вдали от неё. Пусть убивает, но ты можешь передумать - с базанами на самом деле связываться опасно.

  "Нет, я не брошу тебя. Поглядим, чем всё закончиться".

  11.

   Огонь в камине весело потрескивал и такими же живыми бликами освещал кабинет в башне колдуна. Последние годы она (башня) пустовала без своего хозяина, но не этим поздним вечером, когда Гелию захотелось поразмышлять у камина, как в былые времена, и погреться, сидя в любимом кресле. Он не боялся, что его заметят королевские рыцари и поднимут тревогу - как всегда, его присутствия никто не замечал.

   Многие называли колдунов бесчувственными чудовищами, жестокими и злобными, и такую "любовь" они, конечно, заслужили. Но по правде сказать, жестокость колдунов чаще всего обрушивалась на илларов, как на самых злейших и давних врагов отступников, и меньше - на простых жителей Селии и Илии, ведь у служителей Тёмной магии жажда истребить последователей белой магии была всегда сильнее тяги к простому убийству людей. Бесчисленное количество раз Гелий выслушивал от своих шпионов доклады о том, как сильно народ ненавидит колдуна, и, может быть, отчасти ему нравилась такая грязная слава. Но годы утекали и в погоне за короной, Гелий больше предался умению достигать цели хитростью, чем жестокостью, да и в короткий отрезок времени, когда ему посчастливилось открыто быть хозяином во дворце и во всей стране, его жестокость не запала в памяти каждого горожанина. Многие вздрагивали, слыша имя колдуна, лишь потому, что оно само уже ассоциировалось со страхом, но не с его персоной. Гелий воевал против илларов и теперь, сидя перед камином, но не так активно, как следовало бы колдуну - он устал. Размышлял служитель тёмноё магии и о том, как примет его народ Селии, когда будет объявлено о свадьбе королевы. Благодарности или народной любви он не ожидал, но и на ненависти не останавливал своего внимания, потому что, обращая свой взор на прошлое, убеждался, что не совершил, как и было запланировано, так много зла, как хотелось бы. С его негласной помощью иллары смогли уничтожить всех его друзей и колдунов-сподвижников, и теперь жителям страны нечего было бояться, разве что попытаться полюбить нового мужа королевы Полии, ибо власть без фанатически преданных подданных его не привлекала.

  -Я стану самым лучшим королём в истории, ведь, в конце концов, корона принадлежит мне по праву - по праву рождения. И Полия родит мне наследника, который вместо Даида сможет править страной после меня, хотя не так уж и быстро я собираюсь уходить к праотцам,- произнёс колдун вслух и теперь задумался о другой своей проблеме - о Сильвие.

   Быть возле Сильвии ежеминутно Гелий не мог, поэтому приставил к ней нескольких шпиков, дабы быть в курсе всех её передвижений и проделок на пару с Шеком, тем более что эта парочка позволяла себе удирать из дворца в город. Этим утром обоим рыцарям удалось обмануть шпионов с помощью примитивного магического средства из лавки торгоша-иллара, и не злиться по этому поводу колдун не был в состоянии - в этот же день торгаш магическими снадобьями исчез, его лавка сгорела, а горе-наблюдатели лишились рассудка и были брошены на съедение лесным хищникам. Естественно, разбушевавшемуся колдуну все эти действия не помогли найти Сильвию и Шека, но зато он почувствовал кое-какое внутреннее удовлетворение и мог теперь спокойно пить хорис, зная, что рано или поздно обо проказника объявятся. Завладеть силой Провидца Гелий уже не помышлял, будучи реалистом, но с другой стороны оставался последний шанс всё же заполучить злосчастное магическое сокровище для будущей жёнушки - добровольный дар Сильвией рама.

  -Но чтобы это всё осуществить, мне не хватает самого присутствия силы в девчонке, её желания передать рам в дар королеве, её способности проделать эту передачу - заморочил Провидец всем голову со всей этой таинственностью,- говорил сам с собой Гелий.

   Когда в дверь кабинета постучались, Гелий, при всей его выдержке, невольно вздрогнул, потому что не ожидал посетителей, ведь никто не знал, что он размышляет именно здесь. Он почувствовал знакомое колебание силы рама и узнал гостя, ещё не видя его лица. Дверь открылась сама собой и на пороге показалась бородатая физиономия существа, которое вернулось после пяти лет отсутствия и, казалось, не чувствовало за собой вины за бегство с поля боя в самый решающий момент, тогда на поле перед Гераном. Тогда эта ближайшая помощница Гелия исчезла, заметив, что дело закончиться не в пользу колдунов, и теперь стояла и улыбалась. Представительница истреблённого народа - хамут, Грагара выглядела всё такой же длинноносой, с выпуклыми глазами, а белый пушок на подбородке стал расти гуще, что говорило о зрелости раганы (ведьмы, предавшей светлую магию и метнувшуюся на сторону зла). И если она была спокойна и без приглашения вошла и села в свободное кресло, то и Гелий не метал гром и молнии, а заметно радовался этой встрече.

  -И что же заставило тебя вернуться в Геран?- спросил Гелий, видя, что Грагара не спешит начинать разговор.

  -Любопытство,- коротко ответила рагана.

  -А мне тоже любопытно - ты ли управляешь сборищем раган, слухи о красоте и коварстве которых дошли до меня?

  -Это не сборище - это подмога тебе. Мы - семья раган - мы сёстры друг другу,- объяснила Грагара колдуну, но без фанатической нотки в голосе, как иногда это бывает с людьми, которым приходиться защищать своё начинание.

   Гелий хмыкнул и сказал, не в состоянии удержаться от гадости:

  -Создала банду наподобие своего народца - сёстры и ни одного мужика. И дети у вас тоже будут рождаться раз в сто лет из песка морского?

  Грагара бросила на Гелия взор, полный презрения и злости, и встала, чтобы уйти, потому что Гелий слишком больно уколол её в сердце, напоминая о хамут, которых нельзя было воскресить. Не в характере колдуна было бросаться с извинениями за произнесённую глупость, но, так как Семья раган могла пригодиться ему, Гелий произнёс, стараясь придать голосу мягкую нотку:

  -Злишься? Значит передо мной всё та же Грагара, которая хотела мстить илларам до конца жизни. Я немного злился на тебя за бегство, но с другой стороны не предупредил же, что всё было так и задумано - моё поражение не расстроило меня, так что садись и говори, чем же твоя Семья может мне помочь.

   Не теряя лица, как сказали бы японцы, Грагара повернулась и посмотрела в холодные глаза колдуна. Их обоих вела по жизни жажда мести и от этого они были похожи друг на друга, но кроме сходства в желании отомстить, им нечем было похвалиться друг перед другом, чтобы стать друзьями. Ничто не связало бы их пути в этой жизни, если бы не единство одной, из перечня многих других, цели - истребить всех илларов. Но эта цель зародилась тогда, когда вокруг существовало множество отступников, а сейчас истреблять служителей Светлой магии продолжала добиваться Грагара, а Гелия больше интересовала теперь королевская власть рядом с Полией, хотя и от илларов избавиться он был не прочь. Добиться правления в магических кругах, поставив Семью во главе всего, хамут не представляла возможным, пока были живы приемники Иина и Провидца - непобедимые. Поэтому, для начала она избрала для себя обычный путь - помощь колдуну. Хамут стала рассказывать, зачем пришла к колдуну, проделав далёкий путь из Илии, а он внимательно её слушал и одобрительно кивал головой, что, конечно, являлось хорошим знаком. Подозревал ли Гелий её двуличие? Конечно он не доверял ей, ибо предав когда-то Овия, а потом бросив самого колдуна на поле боя, она приклеила тем самым себе на лоб красную метку, если выразиться образно. Эта отметина не позволяла ей надеяться на прежнее к себе отношение, но Гелий виду не показывал и был сама любезность с ней.

   Утром, когда Анари проснулась, чтобы отправляться в дальнюю дорогу, в ссылку в Илию, как назвал её отъезд Саша, королева мать пришла проститься с дочерью. Она села на край кровати и первые несколько минут её спокойный взгляд, казавшийся добрым, и нежное выражение лица напомнили принцессе былые времена, когда любовь царила во дворце и не было намёков на жестокости матери или помешательстве отца. Но как только Полия начала говорить, её голос - какой-то равнодушный и блёклый,- разрушил образы прошлого и вернул Анари в настоящее.

  -Не противься своему счастью, дочка, ведь и с Алилом ты можешь быть счастлива. Конечно, он устал, ожидая тебя, поэтому и появилась в его дворце любовница, но у тебя есть все права выгнать её прочь, или даже приказать казнить - никто не посмеет тебя осудить за это. А если Алил воспротивиться твоему желанию проучить её, то иллары напомнят ему как должно поступать мужу - почти что правителю страны. А если он станет упоминать об охотнике - отрицай всё, ведь в моём дворце не было такого разврата, который принц допустил у себя,- давала наставления Полия.

  -Я слушаю чужого человека, а не свою мать,- натягивая на лицо одеяло, простонала Анари.

   Полия заметно негодовала, что лишилась прежней любви дочери, и что не может больше рассчитывать на дочернюю преданность и повиновение, исходившие раньше из юного сердца. Королева отдёрнула одеяло от лица принцессы, не желая сдаваться.

  -Послушай меня...- начала говорить Полия, но дочь её оборвала, взмолившись в последний раз, чтобы не терять надежду, что она лишается матери навсегда, ибо прощать королевскую холодность и расчётливость у неё больше не хватало сил.

  -Нет, послушай ты меня, мама, передумай и провозгласи мой развод с Алилом, чтобы я смогла быть вместе с Сашей. Я люблю этого человека, этого чудака - простого и в то же время такого смелого, доброго, честного, любящего, страстного - я жду от него ребёнка.

   Глаза королевы Полии вышли из орбит из-за ошеломляющей новости, а её тело покрылось мурашками от осознания того, что в утробе принцессы зародилась внебрачная жизнь - отродье, которое не имело права родиться.

  -Отправляйся в Илию. Мне не о чем с тобой говорить,- вставая, морозным, другого слова нельзя было подобрать, голосом произнесла королева и направилась к двери.

  -Мама, не смей даже думать о том, чтобы избавиться от этого ребёнка! Иначе ты станешь для меня кровным врагом,- с возникшей ненавистью в голосе, крикнула Анари. Полия повернулась лицом к дочери и разочарованно покачала головой.

  -Алил не примет этого гадёныша, поэтому ты сама избавишься от него, попомни моё слово,- сказала королева и вышла из комнаты. Обе женщины понимали, что связь между ними теперь разорвана навсегда, но если принцессе это причиняло дикую боль, то для Полии расставание с дочерью было менее болезненно, потому что её теперь заботило то, как принц Алил отреагирует, когда узнает о беременности жены, к которой ни разу не прикасался.

   Оставшись одна, Анари почувствовала, как отчаяние душит её, предательски приковывая к постели. Биться в истерике, рвать на себе волосы, кричать и рыдать, пытаться покончить с собой, убив и первенца в материнской утробе,- всё это было не нужно принцессе, пока где-то в этом мире жил Саша, словно прибавляя ей сил терпеть и ждать счастья. Теперь Анари сожалела, что не сказала радостную новость о ребёнке возлюбленному, пытаясь выбрать для этого подходящий романтический момент, хотя любое мгновение рядом с Сашей всегда казалось наполненным романтиков и любовью. Ей хотелось особенного дня, и настало утро, когда эту весть приходилось увозить с собой в Илию, оставляя в неведении отца, не рождённого ещё, первенца принцессы.

   В спальню Анари зашёл Первей, которого королева отправляла в путешествие вместе с принцессой, чтобы иллар не мешался ей и Гелию под ногами. Достопочтенный иллар нелепой внешности смотрел на грустную девушку и не находил подходящего выражения, чтобы утешить её. Он безмерно радовался предстоящей поездке в Илию, потому что выполнять роль советника королевы ему надоело, ибо эта должность заставляла честного и доброго иллара делать низкие поступки, как, к примеру, снаряжать корков в далёкое плавание на Флиур, где предстояло пасть ни в чём неповинным ирнцам. Это претило Первею, и сейчас он был рад своему освобождению, хотя бы на время. Взяв принцессу за руку, он мгновенно перенёсся вместе с ней на борт корабля "Громада", который находился уже в открытом океане и, не спеша, следовал к пункту назначения. С появлением иллара, паруса подхватили магические силы и корабль быстро заскользил по воде, словно по гладкому льду.

   Почти одновременно с "Громада" из порта Герана вышло маленькое судёнышко, на борту которого находились Саша, Авион, Шек, Сильвия и Леон. Оставив в столице загулявших слепых братьев, которые не вернулись к утру с ночной прогулки, скорее всего, заслушавшись пением таинственной Камелии,- друзья спешили в Илию, и иллар им в этом помогал. Чтобы слепых братьев хоть кто-то оберегал и предупреждал об опасности на пару с птицами-поводырями, в Геране оставили Звену, которая рвалась отправиться в плавание вместе со всеми, но этому не суждено было сбыться.

   Глядя на удаляющийся город, мысленно Авион всё ещё пребывал рядом с Лорией и дочкой - они пришли к Криставу в это утро, чтобы попрощаться со всеми и остаться у хозяина дома, пока отец семейства выполнял дружеский долг перед Сашей, с чем нехотя соглашалась женщина. Авион ощущал поцелуй жены на своих губах и старался подавить раздражение, что ему приходиться расставаться с Лорией надолго, но в то же время не сомневался, что она его не осуждает. Маленькие ручки дочки, обнимавшие его шею всего лишь пол часа назад, оставили отцу своё трогательное тепло, и ему так хотелось вернуться и обнять малышку снова, и, уже не отпуская, направиться всей семьёй домой в лес. Но корабль стремился вперёд и Авион, глядя на грустное лицо Саши, стоявшего рядом, очень хотел, чтобы его названный брат наконец-то обрёл счастье с принцессой, и ему тоже не хотелось бы покидать частичку себя, которая оставалась с женой и ребёнком.

  -Был бы самолёт или, на худой конец, ковёр-самолёт, и нам не пришлось бы плыть до Илии целую вечность,- пробормотал задумчиво Саша, глядя в какую-то далёкую точку.

  -Магия Леона нам поможет, в открытом океане корабль почти что полетит,- обещал другу Авион.

  -Как же у вас всё зависит от илларов!!! Без них будет сложнее существовать,- усмехнувшись, сказал Саша.

  -Во многих деревнях так и живут - без илларов, прибегая к их помощи в самых крайних случаях.

  -Всей этой магии нет никакого смысла,- подойдя к двум охотникам, заявила Сильвия.- Я в вашем мире так недавно, но не думаю, что моё мнение измениться. Зависимость от илларов в больших городах, люди не знают чем заняться...

  -Похоже, Сильвия, твоё настроение далеко от положительной отметки,- решил подчеркнуть Саша, чтобы направить невесёлые мысли девушки в противоположную сторону.- В этом мире много и хорошего, а магия многим нужна, в основном, только тогда, когда приспичит.

  -Наш капитан, наверное, уже приказал рицам искать нас,- присоединившись ко всем, сказал Шек.- А ещё мы с Леоном нашли кое-кого в трюме.

  -Кого?- почти хором спросили Саша, Авион и Сильвия.

  -Базанов, тех самых, про которых вы, Авион и Сашка, рассказывали нам. Они пробрались на корабль, чтобы не упускать вас из виду,- хохоча, рассказал харк, и, как подтверждение его слов, матросы вывели на палубу двойняшек-клонов. Быть может обычные люди смутились бы или чувствовали бы свою вину, или, на худой конец, смотрели бы на всех присутствующих с немым смелым вызовом, но только не базаны. Им, казалось, было всё равно, что последует дальше, а их мальчишеский, чуть ли не детский взор, подействовал разве что только на Сильвию, потому что она толком не знала, как остальные, чего можно ожидать от этих, вроде бы безобидных, созданий.

  -Зайцы,- смеясь, произнёс Саша.- Додумались.

  -Ритка вас послала на корабль? И что вы к нам привязались?- добавил Авион.

  -Они не скажут,- сказал за базанов Шек,- как-то попалось к нам несколько базанов, которых мы приняли за шпионов, помнится с кем то воевали, вроде два города между собой...Так вот эти базаны и рта не открыли, даже не застонали ни разу, пока мы пытались у них выведать зачем они шныряли вокруг нашего лагеря.

  -И что нам с ними делать?- недоумевал Саша.

  -Оставим на борту, конечно,- появившись среди друзей, заявил Леон, летавший по каким-то делам, суть которых не стал раскрывать друзьям.

  -Как там Ритка поживает?- поинтересовался Саша, но в ответ была тишина.

  -Ладно, оставайтесь на корабле, но предупреждаю, что сам выброшу вас за борт, если заподозрю неладное,- пригрозил Авион.- Будете помогать корабельной команде.

  Наверное с минуту базаны думали - подчиняться или нет этому человеку, но вдруг что-то пикнуло, и они послушно кивнули. Никто не догадался, что таким образом Рита, которая могла слышать из своего кабинета каждое слово, приказала своим посланцам не перечить людям.

   Наблюдая, как матросы командуют самыми загадочными жителями Селии, все друзья смеялись, кроме Сильвии. Работа на корабле требовала сноровки и быстроты, и клоны быстро этому учились и запоминали каждое слово. Сильвия никогда не видела таких красивых мужчин и, как и прежде, кое-какое воспоминание в её голове существовало о базанах, и она чувствовала, что они её притягивают к себе, словно родные души. Наблюдая за ними, девушка впервые за многие дни ощутила умиротворение.

  -И почему вы над ними потешаетесь?- недоумённо спросила Сильвия друзей, привыкнув прямо в глаза всегда выказывать своё недовольство.- Почему вы не хотите их узнать получше, ведь никто толком не может сказать - кто они такие.

  -Друг Севы - Бабий - как-то пытался мне что-то рассказать, но я так и не понял, у нашего женоненавистника всегда найдётся интересный и запутанный рассказ, особенно с тех дней, когда он путешествовал вместе с Кори и Ритой в ту землю,- сказал Авион.

  -Эти одинаковые чудаки чем-то заманили к себе Ритку - мою землячку,- и, конечно, разузнать о них как можно подробнее нам никто не мешает в этом плавании,- добавил Саша.

  -Может быть эта Рита знает, как можно вернуться домой?- с надеждой в голосе спросила Сильвия.

  -О, нет, можешь мне поверить, что эта чертовка не упустила бы шанса вернуться домой, если бы была такая возможность. Хотя, может статься, что ей понравилось у базанов и она придержала возвращение на потом,- предположил Саша.

  -Тогда базанам придётся нам кое-что рассказать, не то я им шею сломаю,- сверкая недобрым взором на клонов, произнёс Шек и сжал пальцы в кулаки.

  -Я сама, не надо ломать шеи, совсем с ума посходили,- сказала Сильвия и направилась в сторону базанов, где они учились завязывать морские узлы. Оставалось только поражаться всем присутствующим, как эти люди управлялись со своими кораблями, если не знали даже самых элементарных названий такелажа. Никто не мог объяснить друзьям, что суда базанов ходили по воде при помощи мощных солнечных зарядных устройств, и электроника делала за них почти всё, так что снасти им нужны были только для виду, чтобы маскировать под здешние корабли.

  12.

   В подвале дома Бурака этим утром было тихо, потому что Астло ещё не проснулся. Он сопел в своей миниатюрной кроватке на комоде, где заботливый гном сделал для него подобие комнатки - уголка вея, где он мог отдыхать и заниматься всем, что придёт в его неугомонную голову. Жена гнома - Малия - украсила своеобразную комнатку маленькими кусочками тканей, подушечками и разными безделушками - эта семья сделала всё, чтобы вею жилось у них уютно и радостно. Быть может, если бы друг Астло занимался каким-нибудь мирным ремеслом, то у вея находилось бы достаточно времени, чтобы поскучать о Валевии, о покинутых друзьях, о погибших родителях во время нападения параков. Но Бурак каждый день заваливал крылатого помощника поручениями, так что у праха не хватало времени на то, чтобы даже подумать о самой главной вее в его жизни, которая завладела его сердцем ещё в светлое существование в Валевии. И сквозь сон он никак не ожидал услышать её приятный голос:

  -Астло, проснись, я не могу ждать до обеда,- говорила вея.

  -И здесь нет покоя - ты только не начинай меня снова воспитывать,- пробормотал, не проснувшись ещё, Астло.

  -Негодник! Я прилетела в такую даль, а он ещё бурчит!

   Уже осознавая, что рядом с его кроватью стоит Инея и всё происходит в реальности, Астло с некоторой опаской открыл глаза. Конечно, ему нравилась эта вея, но его всегда утомляли повелительный и поучительный её тон, и желание переделать натуру вея на свой лад. Наверное, поэтому он не остался рядом с ней, когда все веи, которым удалось спастись от параков, разлетелись кто в Илию, кто в Селию, прячась в чаще леса. Израненный, Астло прилетел в Геран, где его выходил Бурак. Не поддерживая связь с кучками веев, которые образовались после бегства из родной страны, чтобы поменьше привлекать к себе внимание параков, Астло не понимал, как Инея нашла его. Он смотрел на неё - дальнюю родственницу королевской семьи, что подчёркивала её зелёная шевелюра на голове,- и чувствовал некоторое смущение, ведь он бросил эту вею в разгаре их любовного романа. Что-то сказать у него не поворачивался язык, и поэтому он смотрел на Инею мутным взором, с которого ещё не слетели остатки сна, и тупо молчал.

  -Валевия гибнет, Астло,- со слезами на глазах произнесла Инея.- Параки заставляют веев собирать пыльцу с лиизий, и с каждым днём всё меньше новых ростков появляется на земле и деревьях. Сияющая защита Валевии скоро пропадёт, и мы потеряем свою страну.

  -Не плачь, лиизии не пропадут с лица земли - они вечны, ведь этого хотели древние иллары,- успокоил вею Астло и встал с постели, не стесняясь перед ней своей наготы, потому что их тела уже познали плотскую любовь втайне от родителей. Он быстро оделся и усадил гостью на подушки, начиная уже радоваться, что Инея всё-таки нашла его.

  -Я прилетела, чтобы просить тебя о помощи,- продолжала Инея.- Нам нужно разыскать древнего иллара, хотя бы одного - я уверена, что кто-то из них ещё остался жив. Они помогут нам справится с параками.

  -Этих тварей невозможно уничтожить. Неужели ты не помнишь, как мы сражались с ними: до ночи шёл бой, и вроде бы мы победили, а на следующее утро они появлялись снова и числом превосходили прежних. Колдун ими управляет - об этом весь Геран шепчется.

  -Помнишь рассказы принца Арлена? Он написал книгу, истории из которой про Валива и него самого переходили в Валевии из уст в уста. Принц писал про друзей из Селии. Они могут помочь нам в поиске иллара.

  -Я знаю их, гном с ними дела иногда ведёт,- деловито сказал Астло.- Но я им никогда не говорил про принца, потому что услышал однажды, что они злы на Арлена за то, что он допустил казнь своего друга Валива. Зачем мне было их злить напоминанием о нём, я помалкивал. Совсем недавно прахи в Валевии были вне закона, а теперь они обучают каждого вея защищаться против параков, у которых не мало смертельных точек на их грязном теле.

  -Да, ты прав, когда-то мы ненавидели лесных веев. Валив был прахом и поплатился за это жизнью, как и вся стая Сайко. Теперь среди веев существуют добытчики плодов лиизий, которые летают в Валевию, рискуя жизнью, чтобы принести хотя бы для детей эту еду, утоляющую голод на несколько дней. Нам очень трудно живётся в лесу Селии, Астло. Хищники охотятся на нас, параки рыскают в поисках, еду надо добывать на плодовых деревьях, а сами эти плоды вдвое тяжелее нас самих.

  -Но знаешь, о чём я всё время думаю, с тех пор, как стал жить в Геране?

  -О чём?

  -Зачем колдуну Гелию нужна пыльца лиизий? Параки - это его создания, и появились эти слепые твари только для того, чтобы добраться до пыльцы, а сама Валевия им не нужна.

   Задумалась и Инея над его словами. Но разгадать тайну они не могли без подсказки, поэтому она ничего не ответила Астло. Ей хотелось хотя бы вскользь узнать ещё кое-что у вея - кое-что тоже очень важное, касающееся её самой, но она не могла решиться начать разговор об этом, видя, что Астло не спешит ей объяснить - почему сбежал от неё и не давал весточку о себе. Зато вея сильно интересовало как ей удалось найти его, поэтому, отвлекаясь от теми илларов и колдуна, он спросил:

  -А как ты меня нашла?

  -Просто. Ты не так хорошо спрятался, чтобы тебя нельзя было отыскать,- улыбаясь, произнесла Инея.- Мне помогли геранцы. Оказывается, все знаю вея Астло - помощника и друга гнома Бурака. Мне даже шепнула одна старушка, что вы воюете с карликами.

  -Да, это правда. Эти вонючки никак не отстанут с тех пор, как говорит Бурак, когда их башни рухнули и колдуны потрепали карликов за помощь королю Мицию. Они злы на моего друга за то, что это он уговорил их помочь сумасшедшему правителю и спрятать его в подземельях под башнями. Но мы не боимся карликов,- самоуверенно и гордо заявил Астло, демонстрируя в полёте над комодом выпады со шпагой в руке, словно красуясь перед гостьей.

  -Ты меня больше не любишь?- осмелилась всё-таки спросить Инея.

   Астло сразу вернулся на комод и, вместо того, чтобы смотреть вее прямо в глаза, ответил, глядя в большое зеркало, прикреплённое к стене перед его комнатой.

  -Я сбежал, потому что разлюбил тебя - ты права,- и устал слышать стоны веев - мои руки, крылья и мысли не могли им помочь, когда яд игл параков убивал их.

  -Разлюбил? Почему?- осторожно спросила Инея.

  -Если хочешь, чтобы я тебе помог, не спрашивай меня,- резко выкрикнул Астло, вставая в позу "руки в бока".

   Опустив виновато голову всего лишь на секунду, Инея встала в такую же позу, собираясь начать выяснять отношения на более высоком голосовом уровне, но в тот же миг передумала, решив, что иллар для веев сейчас важнее её любви.

  -Кто нам поможет найти иллара?- спросила она.

  -Бурак сказал, что Авион и Саша покинули столицу, зато остались Шалун и Олиан, но они ничего не видят. Ещё можно найти Севу и Бренлена...

  -Того сочинителя, невесту которого друзья пытались освободить из подземелья?

  -Да. Но я с ним никогда не встречался, потому что он теперь очень важным стал - его музыка нравится королеве, хотя поговаривают, что это она избавилась от Даида - друга Бренлена,- с которым они вместе сочиняли. Этот Даид сын Гелия. А может быть, сам колдун убил сына за предательство. В Геране так много слухов и сплетен, что я иногда не знаю чему верить. Зато Сева может и согласиться нам помочь и слепые братья - тоже, но ты отправишься в путь с ними одна.

  -Почему? Ты не полетишь со мной? Ты трусишь?

  -Вея, думай, что говоришь,- снова крикнул Астло.

  -Мало я тобой командовала и сейчас даже могла бы приказать тебе, ведь меня многие веи выбрали будущей королевой.

  -Тогда почему они отпустили тебя одну?

  -Верда запретила им следовать за мной. Её дочь от принца Арлена - законная наследница королевской короны, но пока что мать взяла правление в свои руки - с этим никто не спорит, но и соглашаться не спешат. Но пока дочь Верды слишком молода, а вместо её матери могу править я, как вея, в которой течёт королевская кровь, эта плутовка сказала на слёте всех свободных веев: "Пусть она приведёт к нам на помощь иллара, способного освободить Валевию от параков, и тогда я соглашусь уйти в сторону, чтобы Инея могла править, пока настоящая наследница - моя дочь - не будет коронована".

  -Принц никогда не был счастлив с Вердой. В том бою она должна была погибнуть, а не он - так было бы справедливо.

  -Ох, Астло, уже ничего нельзя изменить. Теперь я здесь, готовая пройти испытание, но сдержит ли Верда своё слово - никто не знает. Так ты полетишь со мной?

  -Надо найти Шалуна, Олиана и Севу, и тогда я придётся лететь с тобой, потому что Верда так просто не успокоиться. Что-то подсказывает мне, что она пошлёт прахов следом за тобой, чтобы ты не смогла пройти испытание.

   Не подозревая, что он понадобился веям, Шалун этим ранним утром стоял в углу одной подворотни, неподалёку от дома Камелии. Он ждал возвращения Зяби с разведки и уже настроился, что сегодня поговорит с Камелией и попросит её дать ему шанс полюбить и быть любимым. Певица в маске не представляла, сколько из-за неё слёз теперь проливали бывшие подружки слепого Ловеласа, потому что со всеми он порвал в один день. Впервые Шалуну так сильно хотелось завоевать сердце женщины и остаться рядом с ней до старости. Знакомые не верили, что он выдержит и не будет изменять жене, но Олиан не сомневался в брате на этот раз, потому что сам был готов принести в жертву всё что угодно, чтобы Камелия оценила его, как человека. Но, как всегда, старший из братьев быстро сдался, получив отказ от певицы, поэтому вперёд вышел Шалун, который не отступал перед женским полом ни при каких обстоятельствах. Хотя постоянное присутствие двух гральчи во дворе дома Камелии немного осложняло задачу героя-любовника, он придумал с птицей-поводырём одну хитрость, которая вот-вот должна была увидеть свет в их исполнении.

   Попасть вслепую в, охраняемый гральчами, дом являлось затеей смелой, но желание поговорить с Камелей было сильнее страха, который Шалун редко испытывал и чувствовал, что это неприятное чувство им овладевает, как только он думает об этой женщине. Чем больше охотник слушал пение Камелии, тем твёрже становилась его уверенность в том, что певица создана для любви - его любви. Пытаться поговорить с Камелией в кабаке "Пей и пой" уже не представлялось возможным, потому что гральчи по приказу Бурака крутились возле неё "с такими свирепыми рожами", как описывал хозяину Зяби, что лучшим вариантом оставался дом женщины, где оставалось всего лишь два охранника и то потому, что сюда никто из воздыхателей певицы не решался приходить, ибо бывали случаи с плачевным исходом. Конечно, Шалун мало задумывался о таком развитии действия, но всё-таки план придумывался с таким расчётом, чтобы получить как можно меньше увечий. И именно к такой задаче (как тут не начать формулировать описание по-военному) привлекли лунию Звену, чтобы своим участием она оправдала, возложенную на неё, миссию - заботиться об обоих братьях, как наказали друзья, покидая Геран. Уже не желая возвращаться к жизни придворной птицы, Звена с радостью хотела помочь, тем более что настроение теперь ей доставляло удовольствие своей приподнятостью, ведь она снова жила в лесу и заняла главенствующее положение среди крылатых сплетниц - умение качественно передавать сплетни очень приветствовалось птицами.

   Начало воплощения плана в реальность было предусмотрено на наступление полутьмы, но, так как рабочий день певицы закончился ранним утром, и до вечера невозможно было дотерпеть, Шалун передвинул временные ограничения в плане. Ему не приходило в голову, что певице сейчас больше всего хотелось поспать, а не слушать его признание, поэтому слепой охотник рисковал вдвойне, ибо многие женщины не терпели, когда их сон прерывался. Оставаясь стоять в тени и ждать появления Звены, Шалун услышал хлопки крыльев Зяби и улыбкой встретил птицу-поводыря, который уселся к нему на плечо, принеся, как говорится, в клюве доклад о гральчи.

  -Они спят, но всё равно, ты же знаешь гральчи, всё отлично слышат,- говорил Зяби,- поэтому Звена будет как раз кстати.

  -Кто бы мог подумать, что мне придётся когда-нибудь идти на такие ухищрения, чтобы поговорить с женщиной. Конечно, иногда я шёл на хитрость, если мешался муж, но до такого не доходило,- с улыбкой говорил Шалун, которому всё происходящее безумно нравилось, хотя он ничего не видел.

  -Ты ещё не так заговоришь, если придётся сразиться с гральчи.

  -Это плохая идея - идти вслепую на гральчи,- произнёс Шалун, прислушиваясь - не летит ли Звена с её крылатыми подругами, а потом добавил с неизменной беззаботной улыбкой:

  -Я бы ещё добавил, что использовать стаю Звены, чтобы отвлечь гральчи от забора, старый приём и может не удаться, - заметил скептически Зяби.

  -А что ты предлагаешь?

  -Что и вчера: я проникну к ней через трубу и упрошу тебя выслушать - всё мирно и тихо.

   Шалун отклонил эту идею вчера, потому что привык сам решать свои любовные дела, а сейчас он не успел достаточно глубоко вдуматься, потому что его отвлекло появление Звены с подружками. Сложив крылья и длинные хвосты, и пригнув головы, птицы подошли к укромному местечку, где прятался охотник, и исчезли в тени. Насчитав всего лишь пять луний, Зяби доложил своему хозяину, что их прилетело слишком мало.

  -Никто не хотел связываться с гральчи,- оправдывалась Звена.

  -И так справимся, - не теряя оптимизма, сказал Шалун. Выставляя вперёд руку и идя по тихим и точным указаниям Зяби, он подошёл к забору. Калитка была заперта с другой стороны и неподалёку спали те самые грозные охранники, но у Шалуна созрел уже другой план - такое непостоянство было характерно для этого парня.

  -Постойте, а не лучше ли нам позвать какого-нибудь недоучку из магической лавки?- спросил сам у себя Шалун, потому что мнение других его сейчас не волновало. Помощь Звены, конечно могла ему пригодиться, но не хотелось делать много шума в этом районе среднего селийского класса, который итак с подозрением относился к поселившейся здесь певичке.

  -Да, так и сделаем,- сам ответил Шалун и начал отдавать распоряжения:

  -Звена, отошли обратно в лес своих подружек. Уж простите меня, крылатые сплетницы, я сам не знаю чего хочу. А ты, Зяби, приведи сюда любого торговца из магической лавки. Он нам поможет избавиться от гральчи тихо и мирно.

  -А мне что делать?- спросила Звена, отправив уже своих подруг в лес. Она недовольно хлопала крыльями и немного распушила свой длинный павлиний хвост. Хохолок на её голове стоял торчком, словно навострив всё внимание хозяйки на слова Шалуна.

  -А ты составишь мне компанию или можешь лететь с Зяби,- ответил охотник. Звена пожелала сопровождать птицу-поводыря, и Шалун остался один, вернувшись снова в тёмный уголок, чтобы не привлекать к себе внимание прохожих, которые этим утром спешили по своим делам.

  -Вот он,- вдруг услышал Шалун знакомый писклявый голос и начал всматриваться в ту сторону, откуда донеслись эти слова. Не заметить веев было невозможно, потому что они сразу же подлетели к нему и уселись на плечо.

  -А вы что здесь забыли? Астло, где это ты откапал себе подружку?- недоумевал Шалун, зная, что веи из-за параков не решаются прилетать в города, где пространство мало защищено деревьями, как в лесу. Один Астло да несколько других отчаянных прахов из банды Бурака отваживались жить в Геране.

  -Это моя давняя знакомая, прилетела с просьбой. Сейчас всё расскажу и уже будешь сам решать: поможешь нам или нет,- ответил вей.

  "Милая Камелия! Доказывать тебе мою любовь бессмысленно, потому что я познал так много женщин, чтодавно запутался и не уверен, что могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь, пробуждая своим неземным голосом во мне всё самое лучшее. Надежда лишь может успокоить нас обоих, что ошибка исключена - я тебя люблю. Обнимаю тебя и целую нежно, как хрупкий цветок подземных гномов. Прости, что моё первое признание ты вынуждена читать в письме, просто я вынужден покинуть Геран, чтобы помочь веям. И если мне суждено вернуться, то я надеюсь получить от тебя ответ: согласна ли ты принять мою любовь и стать одним целым со мной. Шалун". Прочитав письмо, Картикту стоял за спиной певицы и ждал её распоряжений.

  -Так ли он красив, как говорят о нём все женщины, побывавшие в его объятьях?- спросила Камелия гральчи.

  Задавать такой вопрос не человеку, а существу, мнение о красоте у которого естественно расходилось с людским мнением, было необдуманно, но всё-таки она хотела послушать Картикту.

  -ЭЭЭЭЭЭ,- протянул гральчи, переминаясь с одной босой ноги на другую,- по мне так Шалун, конечно, лучше брата.

  -Почему?

  -Наглый,- коротко ответил неразговорчивый Картикту.- Что с письмом делать?

  -Сожги...,- после паузы:- Помоги ему, Картикту. Пусть он отправился с Олианом, но они так беспомощны, убереги их ради меня.

  -Я Бурака не оставлю, но пошлю своего брата следом за ними,- кидая в огонь исписанный лист, содержимое которого сочиняли все вместе: Шалун, Астло, Инея и Олиан.

   Оставшись одна, Камелия вытерла слезу, скатившуюся из её слепых обезображенных глаз, и прикоснулась пальцами к кривым шрамам на щеках, которые каждый день напоминали ей о событии далёких дней.

  13.

   С криками и звериным оскалом неслись навстречу друг другу харки и ирнцы. Выбрав самое широкое поле на Флиуре для этого первого сражения, никто из них не хотел уступать. Разные не только в физическом развитии и военном опыте, но и в экипировке, которая у островитян отличалась скудностью - только копья да ножи служили им оружием,- не замедляли бега хозяев островов. Пусть они приходились предкам Селии и Илии прямыми потомками, эта земля давно уже стала родным домом для них, оставив безгранично владеть после гибели всех дикарей, освобождённых илларами от проклятья. Трудно было предположить пять лет назад, когда это случилось, что всего лишь через пол года на Флиур прибудут чужаки с разрешением королевы Полии поселиться на земле ирнцев. Её Величество оставляло за поселенцами право решать нюансы, связанные с недовольными островитянами. И сначала стороны пришли к соглашению, что новые поселения могут быть основаны на правом берегу реки, подальше от горного города Ирна. Мирное сосуществование продолжалось не долго, потому что и поселенцы, и ирнцы не хотели всё-таки делить материк и острова вокруг него. Маленькие стычки случались всё чаще. В итоге, селийцы послали на родину корабль с письмом к королеве, в котором умоляли помочь им справиться с островитянами. Так харки оказались на Флиуре, высадившись на правом берегу реки и нагло разбив лагерь у самой воды. На следующий день ирнцы получили письмо с вызовом на бой.

   Широкое поле дрожало от людского топота, и расстояние между двумя сторонами искромётно сокращалось. Тяжёлые мечи харки крутили над головой и их непокрытые лысые головы были окрашены в красный цвет, чтобы подчеркнуть желание убивать в этот день. Враги, по сути дела, не испытывали к друг другу ненависти, но, столкнувшись, о доброжелательности и пощаде уже никто не помышлял...

   В самой гуще сражения неожиданно появились чужаки, которые не принадлежали к какой-либо из сторон, разве что косвенно - единственный харк Шек сразу выделился своей лысой головой среди шестерых друзей, и его никогда бы не тронули харки в пылу сражения, как своего сородича. Если бы у воинов было время обратить на них более пристальное внимание, то все заметили бы, что новенькие опешили и не знали к какой стороне примкнуть. В растерянности им пришлось стоять всего доли секунды, потому что первый же харк, приблизившийся к Авиону и Саше, занёс над ними свой тяжёлый меч. Охотники мгновенно вынули из ножен свои ножи, которые, без преувеличения, были слабым сопротивлением против оружия харка, но терять свою жизнь без борьбы оба друга не собирались. Авион отразил удар нападавшего, потеряв половину клинка, а Саша вывернулся, как уж, и всадил нож по рукоятку харку в живот. Не было времени думать об остальных друзьях, потому что харки наступали со всех сторон, поэтому Авион орудовал трофейным мечом направо и налево, добыв вскоре меч и для друга. Состязаться в умении биться этим оружием с харками было неимоверно сложно, силой харки намного превосходили бывалых охотников, и вскоре Саша упал на одно колена, схватившись рукой за левый бок. Из раны широкой струёй текла кровь и силы быстро покидали юношу, которого захотел добить харк, ранивший его. Но к другу вовремя подскочил Авион, загородив его своим телом. С рёвом мабринский воин обрушил на него мощь своего меча, и, дрогнув всего лишь на мгновение, рука охотника потеряла оружие. Оставшись безоружным, Авион успел мысленно попрощаться с женой и дочкой, но подоспевшие на выручку базаны помогли отдалить его реальное расставание с жизнью. Клоны дрались с харками на равных, ибо не уступали им ни в силе, ни в боевом мастерстве. Под их защитой, Авион оттащил Сашу подальше от кровавой сутолоки. Жизнь быстро покидала его названного брата, и охотник воскликнул в сердцах:

  -Где Сильвия? Приведите её сюда, пусть она, в конце концов, признает магию в себе и спасёт Сашку, только она может ему помочь.

   Базаны осмотрелись, но нигде не видели чужеземку. В гуще дерущихся они заметили Шека, которому пришлось встать на сторону, противоположную собратьям, и биться против своих знакомых. Пусть Мабрин был не страной, а всего лишь городом, хоть и очень разросшимся вдоль и вширь, харки знали каждого в лицо, потому что не раз выходили на бой на городские арены, не раз вместе праздновали возвращение с людских междоусобиц. Поэтому не узнал Шека, которому посчастливилось попасть в орден королевских рыцарей, было бы проблематично, ведь таких харков -счастливчиков было в Селии всего лишь сто и всех их знали в лицо. Неподалёку от Шека должна была быть Сильвия - так с полумысли, что базанам удавалось лучше, чем речь, клоны решили и направились напролом к харку. И хотя битва отбирала всё внимание и все силы, женщины ирнки, помогавшие своим мужчинам, ловко разя харков длинными пиками, используя не силу, а ловкость и стремительность,- всё-таки успели заметить этих красавцев, которые неожиданно стали на их сторону, словно появившись с неба. Они умирали с улыбкой на устах, словно базаны подарили им своим появлением последнюю радость в этой жизни, проведённой сначала в страхе перед дикарями, а теперь - в борьбе за свою землю.

   Исход первой битвы уже невозможно было увидеть, ибо обе стороны не сдавались и несли одинаковые потери, причём при более детальном рассмотрении сражения историки сказали бы потом, что харки невольно сдавали свои позиции, что было удивительно, потому что никто в Селии не сомневался никогда в их непобедимости. Прозвучал гудок капитана харков и, удивляя ирнцев, все воины Мабрина прокричали:

  -Бой окончен!- и повернулись, уходя прочь с поля, забирая раненных и убитых. Возражать против передышки жители Ирна не стали и воспользовались окончанием боя, чтобы оказать помощь своим воинам и последние почести павшим. Кто-то из харков бросил в Шека камень и плюнул в его сторону, а остальные шли, не глядя на него. Они не ждали от него объяснений, потому что теперь он навсегда заклеймил себя позором перебежчика и предателя, которого рано или поздно ждала смерть от меча своего соотечественника. Но Шек мало переживал сейчас по этому поводу, ища вместе с базанами на окровавленной земле, среди раненных и убитых, Сильвию. Их пока не мучили вопросами ирнцы и лишь крики Авиона, чтобы они поторопились, раздавались громче стонов раненных над полем. Один усталый харк преклонных лет, что не мешало ему принимать участие в боях по найму, поднял с земли тело мёртвого мабринского воина, шепча ему прощальные отцовские слова, а под ним друзья увидели бесчувственное тело Сильвии. На руках Шек отнёс девушку к умирающему Саше.

  -Очнись, милая, помоги нам,- пытаясь привести её в чувство, говорил Авион. Шек пощупал пульс на шее Саши и ощутил пальцами последний стук его сердца.

  -Опоздали,- прошептал он. Авион опустился на колени перед телом друга и не мог поверить, что это происходит на яви. Им всё время сопутствовала удача, и погибнуть в объятиях Анари заслуживал этот молодой охотник, стремившийся найти своё счастье в чужом мире. Судьба не сжалилась над ним, но в это последнее мгновенье рука Сильвии опустилась на его рану. Девушка не верила, что она сможет помочь Саше, но ей искренне хотелось позволить той силе, которую она хранила в себе, попытаться вернуть друга к жизни. Закрыв глаза, она расслабилась, словно освобождая путь магии через себя, и рана начала затягиваться на глазах у собравшихся. Побледневшее лицо Саши вернуло себе живой румянец и его глаза снова увидели солнечный вечерний свет.

  -Друг, с этого дня Шек займётся тобой серьёзно, иначе я не позволю тебе больше биться - Анари не простит меня, если не доставлю тебя к ней живым,- произнёс Авион на правах старшего названного брата.

  -Кто бы говорил - тебе самому не мешает брать у него уроки,- улыбаясь, ответил Саша и поцеловал руки Сильвии в благодарность за спасение.

  -Теперь смерть Леона кажется не столь бессмысленной, его последние слова всё-таки уверили тебя в необычных возможностях,- добавил он на словах.

  -Не мели чушь, это я от страха, что Авион меня затрясёт, если у меня не получиться,- смеясь, ответила Сильвия.

  -Иллар на нашей стороне,- вдруг пронёсся шёпот среди ирнцев, вгоняя в краску девушку, которая уже сомневалась, что подобное чудо получилось бы у неё во второй раз.

   Вперёд вышел смуглокожий мужчина. Его взор не излучал благодарности за помощь в битве, не выдавал интерес или любопытство, он смотрел холодно и горделиво на чужаков. По сникшему виду ирнцев, что произошло при появлении этого воина, друзья догадались, что их почтил своим вниманием глава города, не доверявший столь странному появлению шестерых незнакомцев в их рядах. Глава Ирна был одет в такую набедренную повязку, как и остальные мужчины, но зато его длинный нож не походил на вооружение его армии - отделка самой рукоятки и размеры клинка напоминали о древности этого ножа, о принадлежности к вооружению илларов во время их войны с отступниками.

  -Выживший дикарь,- прошептал один из базанов, удивляя тем самым селийцев, которые были уверены, что все дикари погибли во время сражения на равнине перед Гераном.

  -Я - Мали,- последний из первых хозяев островов,- представился дикарь.- А кто вы?

   Теперь Саша узнал его - это был тот самый парень, ради которого Вероника осталась на Флиуре и не захотела отправиться в Селию. Он помнил, как иллар Леон спас от смерти дикаря ради плачущей девушки, которая когда-то была влюблена в Сашу. Эта запутанная любовная история между ним и Вероникой, с вклинившейся Ритой, теперь сплелась и с Мали, и с Анари, и с базанами - в сущности была прозрачнее капли росы и проста, но сами люди запутали её и сталкивались нос к носу с её отголосками. Саша не был уверен, что Мали тоже узнал его, ведь в тот раз он был слишком слаб, хотя и смотрел с ненавистью на человека, к которому его женщина всё ещё испытывала нежность. И подозрение о том, что дикарь сожалеет о удавшемся спасении раненного чужака, не было далеко от истины, а находилось совсем рядом с ней - Мали вспомнил того гостя и лицо Вероники, не скрывавшей радость при его появлении, а ещё он не забыл обмен воинственными жестами - кулаками,- которые они показали друг другу в тот раз: Саша - чтобы Мали не обижал его подругу, а дикарь - понимая это, как вызов на бой. Конечно, Саше не терпелось увидеть Веронику, раз уж судьба снова забросила его на этот остров, но он понимал, что сейчас неподходящий момент спрашивать о ней.

  -В небольшой битве с поселенцами погибла Асилла - глава Ирна, и меня позвали встать на её место. Вы прибыли к нам непонятно откуда. Как это произошло? Может быть, вас послали шпионить?- произнёс Мали и все ирнцы, стоявшие за его спиной, грозно направили на чужаков оружие.

  -Нас настиг в океане колдун Гелий,- начал рассказывать Авион,- и между нашим другом илларом и ним завязался бой. Гелий потешался над нашим добряком и быстро победил его, развеяв прах над водой. Что удержало его от расправы над нами - мы так и не поняли, хотя догадываемся, что колдун просто так щадить нас не стал бы. Он забросил нас сюда, скорее всего, чтобы мы ему не мешались в Илие и оставались подальше от Селии - Флиур всегда прельщал его отдалённостью...

  -Где можно спрятать надолго любого и не бояться, что ему удастся сбежать - вплавь до Селии не добраться, а корабль надо ещё суметь отобрать у вас или поселенцев,- перебивая Авиона, добавил Саша.

  -А это кто?- показывая пальцем на базанов, спросил Мали, и все женщины навострили ушки.

  Пришлось объяснять вместо клонов, которые не хотели отдуваться за себя, не умея рассказывать. Даже Шек влез в повествование истории базанов, напридумывав от себя небылиц. Самое удивительное, что клоны не спешили его поправить, словно им нравилось или льстило всё сказанное харком.

  -А ты, харк, как очутился среди врагов твоих сородичей?- недоверчиво спросил Мали, пытаясь узнать обо всём, прежде чем вести чужаков в горный город.

  -Харки - народ такой, который не может жить без битвы. И вот я здесь, чтобы быть на стороне тех, кому моя помощь нужнее,- высокопарно произнёс Шек, специально повышая тон, создавая комичность, так что Сильвия даже хихикнула, понимая, что харк ёрничает. И, конечно, Мали понял это. Трудно было предугадать его дальнейшие действия, поэтому гости невольно положили руки на рукоятки трофейных мечей, с которыми на острове было поспокойнее, чем с охотничьими ножами. Только Сильвия осталась безоружная, и ей оставалось лишь сжать покрепче кулаки в карманах и обдумать куда шмыгнуть, если начнётся новая заварушка.

  -Что ж, среди вас есть иллар - женщина, и это нам может помочь,- всё же совладав с собой, сказал Мали и жестом показал ирнцам, чтобы те повели гостей вслед за ним, что означало также - не спускать с них глаз, чтобы не смогли сбежать. Сильвия попыталась объяснить, что она не иллар, но Шек шепнул ей на ухо:

  -Молчи, пусть думают как хотят, а мы поглядим как у них там всё устроено.

  -Тебе легко говорить, я уверена, что скоро меня попросят удивить их каким-нибудь чудом, а мне не вериться, что смогу исполнить их просьбу,- ответила ему шёпотом девушка, недовольно сдвинув брови.

  -Мы что-нибудь придумаем,- вмешался в разговор Авион и подмигнул Сильвии.

  -Хоть они и одеты только в набедренные повязки, не похоже, чтобы они были кровожадными, как дикари,- добавил Саша, чтобы успокоить её.

   Саша всё же не забывал кем был Мали от рождения и то, что он больше теперь походил на нормального человека, не могло в корень уничтожить его тягу к кровопролитью. Попасть вновь на Флиур и снова чуть не умереть казалось ему уже каким-то роком, который устраивал для него каждый раз Гелий. Поэтому воспоминания об острове сохранились не очень радужные, да и Ровел - этот милый хлюпик, поддерживающий в Саше жизнь в неволе,- невольно вспомнился и грустно порадовал (как не странно это звучит) своим появлением из прошлого. Спастись из лап дикарей и погибнуть в сражении с ними в тот самый день, когда колдуны потерпели поражение от илларов,- так судьба распорядилась с безобидным стрижником, и иногда Саша скучал по нему и жалел, что не смог защитить. Но пока тропинка вела армию ирнцев по лесу, окружающая природа острова снова напомнила охотнику о России, о зелени - такой простой и привлекательной, чем красочность Илии или изобилие в формах Селии. Сильвия думала в унисон с Сашей, потому что невозможно было не увидеть параллель между растительностью родной страны и здешними зелёными шапками деревьев. Хотя запахи разносились иные - ничто не было похоже на аромат сорванной травинки или ромашки, но всё-таки они радовались тому, что видят такое в этом мире - такое домашнее великолепие, которое редко замечали на Родине.

  "Наслаждайтесь жизнью, если получиться выжить, но не надейтесь, что я о вас забуду",- наблюдая невидимкой за, идущими друг за другом, друзьями из Селии, говорил про себя Гелий. Он стал свидетелем исцеления Саши руками неумёхи, каковой прикидывалась Сильвия.

  "Не так проста, какой хочет казаться",- бормотал Гелий,- " и надеется обмануть меня. Что ж, избавиться от тебя я всегда успею, если твоя сила не достанется мне и Полии. Наслаждайтесь, детки, Ирном и всей этой военной суетой, а тем временем я навещу правительницу базанов, которая слишком любопытная последнее время".

   Огненный болота встретили Гелия молчаливо и без особой агрессии, которую он ожидал, потому что даже будучи могущественным в магии, он не смел на все 100 процентов быть уверенным, что базаны для него теперь стали слабым противником. Хотя колдуну и удалось сразу заметить присутствие устройств во дворце, оставленных незадачливыми посланниками Риты, это ещё не говорило о слабости загадочного народа, озеро которого погубило двух великих илларов древности - Иина и Провидца. Решив показаться на открытом водном пространстве, которое вело к побережью земли клонов, незащищённому заборами, Гелий направился вдоль огненной стены к воде. Его тощая фигура в неизменном чёрном плаще, с, блестящей на солнце, лысой головой перемещалась над землёй и вскоре носки ступней еле-еле стали касаться водной поверхности Весёлого океана. Приятный голубой цвет этого гиганта, омывающего северные берега Селии, был безразличен колдуну. Вглядываясь на пустынный берег, он ждал появления делигации базанов. И чтобы как-то ускорить своё ожидание, которое раздражало человека, привыкшего уже быть главным законодателем и персоной, которую все бояться, а не заставляют ждать,- Гелий как можно громче сказал, так что его голос сотряс землю:

  -Я пришёл говорить с правительницей Ритой! Нечего меня бояться!

  -Мечтай!- раздался женский голос, не тише колдовского, так что Гелий невольно вздрогнул, что было стыдно такому могущественному деятелю магии, как он.

  -Вот уж кого мы не боимся - так это тебя,- продолжала говорить Рита из своего кабинета по громкоговорителю, зная, что звуковые волны не распространяться дальше огненных болот, иначе весь селийский лес узнал бы их разговор.

  -Тогда впусти меня.

  -Там стой. Пока что я тебе не доверяю, хитрая ты бестия.

   Никто ещё не осмеливался называть так Гелия, и от этого в нём вскипела ярость и желание испепелить всё и всех на земле базанов. Он даже поднял руку, чтобы направить в ту сторону первый огненный шар, но быстро одумался и заставил себя успокоиться. Во-первых, он был немного наслышан о Рите и знал, что она вздорная, наглая, такая же вспыльчивая, как он, и коварная, что не могло ему не нравится; во-вторых, по молодости она не следила за тем, что говорила, и на это нужно было обращать меньше внимания, следуя к своей цели; и в третьих, как всегда, Гелий был уверен, что сможет отомстить обидчице в подходящий для него момент.

  -Тогда подойди поближе,- предложил ей Гелий.

  -Может явился, чтобы поведать мне, что нашёл наши подслушивающие устройства - так это не новость для меня, я уже поняла что разоблачил нас.

  -Я пришёл, чтобы предложить выгодный союз со мной.

  -Только не предлагай мне руку и сердце - я рухну сразу,- послышался смех, который не заставил Гелия улыбнуться, а потом Рита добавила:

  -Ладно, шутка была. Кто ж тебя от Полии отбирать осмелиться?! Жди, сейчас подойду, да и ты ближе к берегу подвинься, а то стоишь там, как фигура из библейской истории.

  14.

   В утренней тишине, когда даже ветру не приходило в голову проснуться и потревожить прикосновением листья деревьев и голубые пятнышки травы, на берегу двухцветного Капризного океана стояли три человеческие фигуры. Туман заслонял от них линию горизонта, скользя над водой белой дымкой, но это их мало волновало - они ждали восхода солнца. Выражение лица каждого из них не выдавало ни тревогу, ни нетерпение, ни любопытство - вместе они знали чего хотят и что ожидают от рассвета. Эта часть побережья на юго-востоке Илии славилась недобрыми деяниями одного строптивого водного народца много веков назад, а теперь все, даже иллары, забыли об этих злобных существах. Карабы - так называли их когда-то,- опустились на океанское дно и окаменели там многие столетия назад, а о причине такого решения уже никто не помнил и не хотел вспоминать. Зато Грагара, прочитав в одной древней книге упоминание о карабах, оставила в памяти это знание, потому что была уверена - это ей когда-нибудь пригодится. Время пришло, и в это утро она привела на этот берег принца Алила и его любовницу Ста-Ста.

   Тихо было всегда на этом берегу, и даже самые дерзкие смельчаки не решались нырять в водах Капризного океана. Зловещее прошлое было скрыто в глубине и разбудить его могла только магия. Алил обнял за талию красавицу Ста-Ста - неразговорчивую и с виду равнодушную к самой простой радости - к жизни,- и поцеловал жадно в губы, предчувствуя грандиозные перемены, которые задумал осуществить ради неё. Спокойный и незлобный характер Алила нравился всем, но узнавать его заново пришлось бы теперь каждому, кто не видел принца давно - страсть изменила его, ради Ста-Ста он стал смелее, целеустремлённее и жаднее до власти. Его лицо купалось в густых чёрных волосах девушки, а губы не желали разрывать поцелуя, и не существовало ни одной мысли в голове наследника королевского трона, не связанных с возлюбленной. Она отвечала ему такой же необузданной страстью и длинными ногтями царапала спину, словно желая поскорее разорвать на нём одежду и позволить прямо здесь обладать её телом, не стесняясь присутствия раганы хамут. Закатив глаза, Грагара отошла немного в сторону, мысленно проклиная одержимых любовников, которые, казалось, забыли зачем пришли на океанский берег, столь отдалённый от столицы Илии.

  -Тебе не понять нас, Грагара, ведь хамут не умеют любить и плотское желание им не знакомо, потому что даже детей своих вы творили из прибрежного песка,- немного опомнившись и совладав со своим желанием, произнёс Алил, но отпускать из объятий Ста-Ста не спешил.

  -Да, Ваше Высочество, возразить Вам нечего,- став мрачнее ночной тьмы, ответила Грагара.- Но карабы могут и подождать, в самом деле, зачем нам их будить сейчас, когда у вас наметилось дело поважнее?!

  -Не забывайся, рагана! Кому ты нужна без моей опеки? Предательница илларов и своего учителя, да к тому же помощница Гелия, открыто ты ходишь по Ставину, не опасаясь мести Совета. Мой придворный иллар Патки всеми правдами и неправдами уговорил этих стариков не трогать тебя. А теперь ты возомнила, что можешь укорять меня!- говорил принц, нервно моргая, что случалось с ним в минуты только самого большого гнева.

  -Простите меня, Ваше Высочество, я могу удалиться, чтобы не мешать вам,- замерев в смиренном поклоне, произнесла рагана. Пусть она умела не забывать обиды и стремиться отомстить за свой погибший народ, но не получалось у бородатой хамут позаботиться о себе без хозяина. Всегда она позволяла кому-то командовать собой - сначала иллару Овию, потом Гелию, а теперь Алилу. Она утешала себя мыслью, что настанет и её время, но, по сути, ещё не была готова к властвованию.

  -Начинай,- приказным тоном сказала ей Ста-Ста.

  -Ты умеешь отбивать охоту, буди их,- добавил от себя Алил.

   Поклонившись принцу, рагана зашла в воду по пояс и замерла на какое-то время. Она провела перед собой ладонями вверх, размывая в волнах какой-то жёлтый порошок и направляя его в глубину океана заклинанием. Гелий не мог даже предположить, что Грагара, связав воедино многие факты, догадалась, зачем параки добывали пыльцу лиизий в Валевии и относили её колдуну. Найдя в лесу горстку веев, она договорилась с несколькими добытчиками лиизий о горстке пыльцы и, заполучив её, при первом же простом заклинании познала истинную силу магии, которую скрыли от последователей древние иллары. Желая навсегда оградить мир от возможностей, открывавшихся у злых людей, к которым попадала в руки пыльца, они заточили этот порошок в границы Валевии и оградили сиянием от посягательств на эти цветы. Они не могли предвидеть предательство Иина, силой которого воспользовался Гелий для проникновения в страну веев, создав параков; и не знали, что хамут обычным опытным путём разгадает тайну сияющих цветов. Пусть Грагара не имела тех изначальных знаний, как колдун, всё равно сила лиизий трудилась для неё, хотя и не каждый раз получалось так, как задумывала рагана. Вот и сейчас, пустив пыльцу к каменным карабам, лишь по интуиции она действовала дальше, потому что описания о пробуждении этих существ с помощью древней силы невозможно было найти в её библиотеке. Мысленно углубляясь вместе с пыльцой всё дальше от океанской поверхности, Грагара заметила первые окаменевшие фигуры, застывшие в вытянутом положении. Покрывшись зелёным наростом водорослей, они всё-таки сумели поселить страх в душе хамут при одном только взгляде на их злобные гримасы. Огромного роста существа с четырьмя конечностями при жизни быстро бегали и прыгали дальше, чем мог уловить человеческий глаз. Цепляясь ногтями на лапах, карабы ловко лазили по отвесным поверхностям, что помогало им покорять любые высокие стены. Телом они напоминали ящерку с коротким заострённым хвостом, но с длинными ногами, а на вытянутой шее умещалась удивительно продолговатая голова. Чёрный носик, немного выступавшая вперёд верхняя губа, пушистые усики и длинные висящие ушки создавали карабам милую мордочку до тех пор, пока они не оскаливались и не показывали свои большие клыки в два ряда. По, заросшей водорослями, каменной поверхности трудно было сказать что покрывало тело этих существ - шерсть или только кожа, но Грагара знала из книги, что карабы довольствовались от природы редко-растущей зелёной щетиной в метр длинной да толстой чёрной кожей.

  -Помни, Грагара, я поверил в твою болтовню, что эти существа не причинят моей стране зла, а, наоборот, помогут,- вкрадчиво, чтобы не помешать процессу, произнёс Алил.- Мой отец очень разозлиться и, быть может, очнётся наконец, если я натворю непоправимых дел.

  -Ваше Высочество, легенды не могут врать - карабы лишь мелко пакостили местным жителям, иногда убивали, ради пропитания, но в книге говориться, что их можно приручить при помощи магии. И я говорила, что, наверное, именно иллары превратили карабов в каменные статуи, чтобы освободить от их нападений местных крестьян,- понося про себя принца грубыми словами за то, что ей приходилось всё заново объяснять, ответила хамут. Она медленно подняла руки из воды и, резко разведя их в стороны, прокричала:

  -Антралис, карабы, и омо Грагара вас,- и сразу вышла из забурлившего океана, в котором магия пыльцы лиизий проникла сквозь каменную оболочку и заставила снова биться сердца карабов. Трескающаяся каменная порода опадала в ил мелкими черепками, а водные ящеры, как иногда мы будем их называть, слыша голос, разбудивший их, стремились к поверхности воды, чтобы предстать перед Грагарой и поблагодарить её. Эта первая встреча пугала только хамут, но не карабов, радостно переговаривающихся между собой трещащими и хрипящими звуками. С пулемётной скоростью водный народец выпрыгивал из воды и мягко опускался на задние лапы перед тремя незнакомцами на берегу, которые оказались в два раза меньше их роста. Умные глаза карабов проникали вглубь черепа и затрагивали мысли, но Грагара быстрым движением руки приструнила это желание разузнать о чём думает она и принц с любовницей. Звук огорчения раздался одновременно у тысячи водных ящеров (только тысяча выжила в каменной оболочке) и они, словно сговорившись, начали чесать у себя за правым ухом передней лапкой. Глядя на них снизу вверх и отходя назад, чтобы их ненароком не придавили большие когтистые лапы хищников, трое заговорщиков понемногу переставали бояться карабов, ибо вид этих существ не наводил на мысль об опасности. Тщетно пытаясь увидеть хоть один грозный оскал усатой мордочки, Грагара уже начинала думать, что в её книге писатель многое преувеличил, словно специально. Но следовало начать разговор как можно скорее, потому что карабы от чистки ушей перешли на длинную шёрстку на спине и боках, и вот-вот готовились начать облизывать живот и то, что скрывалось под хвостом.

  -Как с вами разговаривать? Понимаете ли вы нашу речь?- спросила громко рагана.

   Разнообразие звуков и мимики со стороны карабов последовало в ответ на её два вопроса, но ничего более или менее понятного. Принц начинал терять терпение, да и усталость давала о себе знать, поэтому он шепнул Грагаре, чтобы она поторапливалась. А Ста-Ста, немного прищурившись, всматривалась в каждую чёрточку водных ящеров и всё больше чувствовала разочарование.

  -Они не смогут помочь победить армию Гелия,- произнесла она.

  -Не спеши, любимая, не спеши, что-то подсказывает мне, что неспроста им в легендах придумали дурную славу. Так ведь, Грагара?

  -Да, ВЫ правы, Ваше Высочество, что-то здесь не так. Их замуровали заживо, чтобы скрыть что-то очень важное,- согласилась с принцем хамут.- И это нужно у них разузнать.

   Грагара прикоснулась правой ладонью к своему лбу, а левой рукой мысленно дотронулась до лба рядом стоящего караба. Удивлённое существо заскулило и, явно связанное сознанием с остальными ящерами, заставило их издать тот же звук, и вся стая замерла, делясь своими воспоминаниями и мыслями с раганой...

   Солнце поднялось над землёй, осветив столицу Илии во всей её разноцветной красе. Климат в Илии был жарче, чем в Селии, поэтому дома, обязательно серого цвета, строились попроще и впускали как можно больше свежего воздуха. Как и прежде, страна пестрила от разнообразия ярких красок, и стальное дерево кормило большинство жителей, которые гордились плодами гигами и до сих пор не позволили селийцам начать выращивать столь ценное дерево. В Ставине - в столице Илии - росли целые рощи таких деревьев, напоминающих отлитые стальные фигуры. В середине города возвышался новый королевский дворец, построенный на высоте в 100 этажный дом от земли. Строение с садами и водопадами, спадающими шумной лентой вниз с каждой из четырёх сторон, держалось на квадратной плите, которую поддерживали пять колонн (одна затесалась в центре фигуры). Вьющиеся растения плотно обвивали колонны, разбавляя пёстрый вон листьев красочными бутонами цветов. А под плитой по задумке архитектора установили фонтан во всю площадь, и в середине хрустального озера (стенки фонтана были сделаны из хрусталя, а сам он слишком напоминал широкое озеро) застыл ансамбль из тридцати фигур, у которых вода лилась тонкими весёлыми струйками изо рта, из кувшинов и карманов, и, конечно, статуйки мальчиков добавляли жидкости в озеро какбы обычным способом. Скорее всего магической силой водопадные струи притягивались к фонтану и втекали в него, не затопляя город. Наверху ограда вдоль краёв плиты защищала королевскую семью и её челядь от падения вниз, а в глубине сада, в своём дворце тихо и мирно поживал король Вергий. Изредка он подходил к кованной ограде, чтобы посмотреть на свой город с высоты птичьего полёта. Особенно Ставин привлекал его взор во время заката, когда многочисленные каналы и фонтаны переливалась всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца. Оправиться от ужасов колдовского плена Его Величество не смог, поэтому передал правление страной в руки сына, намереваясь в скором времени отказаться от короны, но почему-то затянул с этим пустяком. Старого короля окружили заботой и разными вкусными яствами, чтобы ему было чем занять хотя бы рот, и он целыми днями этим и занимался - толстея не по дням, а по часам. Многие горожане были уверены, что новый дворец построили так высоко, не протянув с земли к нему лестницу, чтобы Его Величеству не докучали просители. Зато на королевские балы теперь было принято прилетать на карете, а не приезжать, причём корков всё равно запрягали кучера-иллары (в кучера настоящие иллары не просились, поэтому в услужение к богачам шли те личности, которым удалось или походить какое-то время в учениках илларов, или те, которым довелось прочитать пару заклинаний в илларской лавке у такого же недоучки), помогая животным не повиснуть на упряжи с помощью простейших, но очень дорогих магических порошков. Такие выезды к королю обходились теперь не дёшево придворным, но зато выглядело эффектно, да к тому же танцевать во дворце так высоко над землёй нравилось всем больше, чем любые другие городские балы. Многие помнили, что миф о крылатых корках оказался правдой после появления этих животных перед боем илларов и колдунов. Поэтому знать мечтала отыскать убежище настоящих большекрылых и поменять с теми скакунами, которые сейчас со своими маленькими крылышками ещё больше никуда не годились.

   Заботы богачей мало волновали Кори и гайа Агду, бродивших второй день вокруг колонн и королевского фонтана. Выведчику никак не удавалось придумать, как попасть во дворец и установить устройства, которые ему вручила Рита, да и Анари ещё не прибыла в столицу (её корабль не был столь быстроходным, как у базанов, который доставил выведчика с гайа в Илию), так что узнавать пока что было нечего. Ничего подозрительного пагал и его помощница не замечали, никакой подготовкой к войне не пахло, по крайнеё мере открыто войска ещё не собирались. Первой ночью гайа поднимала Кори над Ставином, чтобы разведать всё с воздуха, но и тогда оба шпиона ничего не заметили. Вытянувшись на спине Агды и немного мешая размахиваться её большим крыльям, пагал увидел слишком много охраны на территории дворца и сама птица наткнулась на сильную магическую защиту, что не позволяло запросто проникнуть внутрь и ещё больше усложняло поставленную Ритой задачу - быть в курсе всего, и успевать, вдобавок, докладывать обо всём ей.

  "Наверное нужно зайти в илийское отделение нашей газеты "Знание" и отметиться, чтобы наш главный в Геране не возмущался нашим отсутствием. Можем по почте отправить ему письмо, в котором уверим, что расследуем важное происшествие - к примеру, продолжаем расследовать исчезновение сына Гелия - Даида",- предложила Агда.

  -Хорошая мысль, Агда,- присаживаясь на скамейку в парке, раскинувшемся вокруг дворцового сооружения с фонтаном.- А после газеты, сразу начнём расспрашивать горожан, правда они тут все молчаливые из-за жары, но попытаться стоит. Есть ещё надежда, что следом за Анари в Ставине появиться и Саша с друзьями, тогда все вместе мы сможем что-нибудь придумать.

  "Ты расскажешь им про базанов?"

  -О, нет, про это даже думать лучше не осмеливаться, иначе быть беде,- и после короткой паузы, во время которой Кори о чём-то углублённо думал, он добавил:

  -Если вместе с Сашей в Ставин прибудет иллар Леон, то пробраться во дворец будет уже не так сложно.

  Агда согласилась с другом и, подняв вверх взор, посмотрела на искрящийся водопад, ниспадавший к земле с северного края плиты. Слишком высоко король забрался от своих подданных и, умея читать мысли ни в чём не подозревавших горожан, гайа собрала много сведений о непонятном поведении принца Алила, но пока что об этом не говорила своему шефу - пагалу,- чтобы зря не обнадёживать. Принцип работы выведчика и посыльной птицы был давно отработан, и Кори не пытался выведать у Агды каждую мысль, которую она прочитывала в умах ставинцев, потому что там было слишком много сбивчивой информации. Пагал знал, что в нужный момент гайа ему напишет отчёт, и он сможет сделать свои выводы из прочитанного. Газетные листки "Знание" в Ставине читали с малой охотой, но зато в Селии новости о красочной стране расходились молниеносно.

   Три точки проскользили по небу к дворцу и Агда сразу привлекла внимание Кори к ним. Оставалось только догадываться кем были эти точки, но что-то подсказывало ей о принце, любовнице и его рагане - единственных, кого нужно было подозревать в обдумывании тёмных планов.

  "Куда-то летали ночью",- произнесла Агда.

  -Неужели Алил решился нарушить мир,- не хотел поверить Кори.- Может все приготовления происходят в чаще леса, и как раз туда нам следует лететь.

  "Не хотелось бы там столкнуться с риглом",- боязливо возразила гайа.

  -Полетели, иначе так и не узнаем ничего,- тоже опасаясь встречи с илийским хищником, но всё же намереваясь докопаться до правды, сказал Кори.

   Прибытие королевского корабля из Селии задержало Кори и Агду в Ставине. Они увидели толпы горожан, спешащих к пристани, чтобы поприветствовать принцессу Анари после долгого, а многие называли вещи своими именами - после стольких лет ожидания, что жена принца Алила наконец-то соизволила порадовать и илийских жителей появлением своей персоны. Только благодаря стараниям иллара Первея корабль так быстро доставил Анари в юго-западную точку материка, которая находилась в противоположной стороне от Герана. Судну пришлось проследовать по Капризному океану в южном направлении, вдоль восточный берегов Селии, Валевии и Илии, а потом повернуть на запад, скользя по волнам мимо южного побережья Илии. И лишь пройдя через устье реки Бены, корабль вскоре встал на якорь в столичном порту, встречаемый радостными криками горожан. Смешались с толпой и Агда с Кори, чтобы посмотреть как по трапу спуститься грустная Анари, сопровождаемая илларом и многочисленной прислугой. Несколько раз принцесса поднимала свой взор на собравшихся, чтобы найти среди них Сашу, но его нигде не было видно, и, сознавая своё одиночество в этой чужой стране, лицо Анари приняло болезненно-тоскливое выражение. Королевская карета взлетела, приближая встречу принцессы с мужем, а Кори мысленно отметил, чтобы его услышала только гайа:

  "Если Сашка не появиться в Ставине в ближайшие дни, это будет очень странно и непонятно".

  "Он не бросит Анари. А теперь всё-таки полетели в лес, будь он неладен, как же мне не хочется, но надо".

  -Не бурчи,- уже вслух сказал Кори, удобно устроившись на спине птицы и любуясь Илией, простиравшейся внизу.

  "Ты хотя бы взял какой-нибудь магический порошок"?- спросила Агда, которую не отпускало плохое предчувствие.

  -Только не говори мне, что ты летаешь медленнее ригла.

  "Да, признаюсь, я сомневаюсь, что успею улететь от него".

   Уже не думая о посещении илийского отделения газеты "Знание", друзья удалялись от Ставина, пролетая над лесами и равнинами Илии. Им не хотелось верить в военные приготовления принца Алила, но чем дальше они улетали от столицы, тем подозрительнее начинали выглядеть селения красочной страны: в них ковалось оружие и складывалось в сараи, защищённые заклинаниями; жители тренировались больше обычного в боевом искусстве и верховой езде; а малочисленные стаи птиц, которых в Илии было очень мало по сравнению с Селией, учились слушать команды воинов. Всё это удалось заметить, не утруждаясь приземлением, от чего стало ясно, что Алил не собирается делать большой тайны о своём намерении, хотя открыто ещё не заявлял о том, для чего все эти приготовления.

  15.

  -Ты - слабак, Леон, так что я разрешаю тебе проститься с друзьями, пусть это будет жестом благородства, которого ты не заслужил, но зато никто не посмеет сказать, что я убил врага в спину, без предупреждения. Мне жаль тебя, иллар, но ты сам напросился,- говорил Гелий, вися в воздухе над кораблём.

  -Я не боюсь тебя, Гелий,- ответил спокойным тоном толстяк Леон, понимая, что на этот раз ему не обмануть судьбу.

  Все взоры были направлены на Сильвию. Друзья безмолвно умоляли её придти к иллару на помощь, и она ощущала всей душой, что хотела бы помочь Леону, если бы только знала каким образом, куда направить своё желание или приказ подчиняться её воле. С растерянным видом девушка стояла на палубе и готова была провалиться сквозь землю, только бы не видеть этих умоляющих глаз.

  -Она ещё не знает и не чувствует рама Провидца, друзья мои, не осуждайте её. Берегите её,- напутствовал иллар с доброй улыбкой на губах.- Овий, наверное, и не предполагал, что я не смогу исполнить его просьбу, так хоть вы постарайтесь, ибо я уверен, что сейчас Гелий не тронет никого из вас - он осторожничает, как всегда, как и мы с моим другом, что и привело к краху. Правда, Гелий, ты снова что-то задумал, иначе о благородстве не могло быть и речи?!

  -Твоя проницательность тебя не спасёт, иллар. Уже завтра я стану женихом королевы прилюдно - на всю страну разнесётся эта весть, и никто не посмеет перечить Полии и уговаривать сделать другой выбор - я взойду на трон по праву рождения! Справедливость восстановиться, пусть немного кровавым путём, но моего прапрадеда лишили короны тоже не без крови.

  -Дружище, позови на помощь совет илларов - позови всех - ты же можешь, не глупи, не играй в эту глупую игру смерти ради нашего спасения, сам же сказал, что Гелий не тронет нас - борись,- обняв иллара, упрашивал Авион.

  -Если Сильвия не в состоянии тебя спасти, так в самом деле самое время звать подмогу своих друзей,- согласился с другом Саша, еле сдерживая столь неистовую ненависть к колдуну, которая всё-таки вырывалась из его взора, и была очень заметна. Колдуна взбесил такое открытое недоброжелательное поведение охотника, когда Гелий пытался сделать напоследок иллару приятное, поэтому он (Гелий) нетерпеливо дёрнулся и крикнул Леону:

  -Хватит уже там шушукаться, совет илларов будетмолчать, потому что я будущий муж королевы и никому не желаю зла, кроме моих врагов,- лишь один взмах руки, которая даже не прикоснулась к добряку Леону, и иллар исчез, словно лопнул мыльный пузырь. Против такой магии могла бы противостоять разве что только Сильвия, но она прижалась к мачте, боясь, как бы Гелий не подумал теперь избавиться и от неё. Остальные пассажиры и корабельная команда бесстрашно смотрели на колдуна, который изловчился "выйти сухим из воды", как говориться. В том, что совет илларов допустит свадьбу Полии и Гелия, никто не сомневался, ведь магическая сила хитреца с каждым днём становилась недосягаемой до примитивных порошков и зелий - рам древнего иллара-отступника превосходил по мощи всех илларов вместе взятых.

  -Что смотрите? Я чувствую, как ваши сердца сжались и ждут скорой расправы, но, как и угадал Леон, мне не зачем избавляться от вас сейчас. Ты, Сильвия, сохранишь пока что рам Провидца в себе, пока я не решу как с тобой поступить дальше. Ты, счастливчик Саша, которому удавалось так часто оставаться в живых, и теперь поживёшь ещё немного, пока Анари делит супружеское ложе с мужем и его любовницей.

  -Сволочь...- выбегая вперёд и жалея, что ему не дотянуться до колдуна, Саша разразился такой бранью, которую не придумали ещё во всём этом мире. Но Гелий не стал долго выслушивать эти "благодарности". Сжав пальцы в кулак, он заставил Сашу задыхаться и беспомощно скрючиться на палубе.

  -Мальчишка,- прорычал Гелий,- Ты умрёшь, как и эти базаны, и твой друг Авион, и этот пьянчужка королевский рыцарь - все вы мне мешаетесь, поэтому прочь с глаз моих на Флиур...

   Сильвия открыла глаза, тяжело дыша после увиденного ночного кошмара, который каждую ночь напоминал ей о том дне на корабле. Их всех Гелий сослал сюда и рано или поздно собирался избавиться, и такую мысль трудно было прогнать и думать позитивно. Столь легкое нарушение всех правил ордена королевских рыцарей и безнаказанность позволили девушке думать, что всё в этом мире не так страшно и серьёзно. Но она ошиблась и, отправившись в плавание, а не затаившись где-то в лесу, Сильвия позволила Гелию взять верх, обнаружив себя. Спасая Сашу от смерти, она словно просила прощение за Леона и всех, кому она не сможет помочь, потому что уверенности в её исключительности и недосягаемости в ней поубавилось, почти сведя на нет.

  -Да просто я не верю во всё это и поэтому торможу,- вдруг догадалась Сильвия.- В меня не прёт вся эта магическая мура. Ну конечно, как я могу стать преемницей силы Провидца, когда мне плевать на всё это?!

   Сильвия встала с кровати и стала кругами ходить по комнате с неровными каменными стенами. Ирнцы устроили её на ночлег отдельно от друзей, потому что Мали поставил её на ступеньку выше их, ведь она могла управлять магией, по крайней мере он так думал после исцеления Саши на глазах у всего ирнского войска. Комната девушки находилась в той самой пещере, в которой когда-то жила Вероника. И Сильвия знала, что за дверью её охраняет Шек, изъявив желание спать на рыцарском плаще, чтобы только с его ученицей ничего не случилось. И, чтобы не разбудить его, она стала говорить сама с собой мысленно.

  "Я всегда была скептиком и лентяйкой, но и не требовала ничего от других. Может мне надо только захотеть и тогда магия заработает в полную силу? Блин, но ведь это не механизм, фиг знает как его запустить. Оба иллара - и Овий, и Леон - так толком и не объяснили мне как действовать, к чему стремиться. Что это - загадки вроде тех, которыми пичкали героя в фильме "Звёздные войны"? Это не по мне - мне надо знать и втолковать открытым текстом, понятным моему тупому мышлению",- Сильвия села на кровать и склонила голову, словно у неё уже не осталось сил даже владеть шейными позвонками. Она чувствовала, как начинает презирать себя и жаждет вырваться из этого мира, в котором для неё не было места.

  "Я лишняя здесь. Саша и Вероника - я вижу, что они полны жизни даже среди этого дурдома, они научились существовать здесь и хотят именно в этом мире обрести своё счастье. А я? Да я не принимаю участия во всём этом даже в воображении! Мне бы уединиться где-нибудь и не видеть никого из них. Отдала бы я Гелию рам Провидца, если бы он попросил? Чем всё закончится? И ещё эти бои ирнцев и харков - всё это так по-детски, так глупо. И нет выхода, нет выхода, нет выхода..."

  -Ты чего не спишь?- вдруг раздался голос Шека, и от неожиданности Сильвия вздрогнула, а уже затем последовал недобрый её взор за то, что друг прервал ход её мыслей, которые, по правде сказать, зашли в тупик.

  -Шек, обещай, что харки не перебьют нас. Я знаю - это Мали уверен, что я помогу ему биться с поселенцами, но я не пойду. Кто сказал, что мне нравиться быть самоубийцей?! Мне всё осточертело, потому что я не такая сильная, как ты, не такая смелая, как Саша и Авион, и удача мне сопутствует только потому, что того хочет Гелий. А как долго он будет этого желать? Я рехнусь,- повысив голос на последнем слове, ибо уже не могла сдерживать панику, сказала Сильвия.

  -Если бы такое ты высказала в Мабрине, то мигом оказалась бы на арене, чтобы выпустить ненужный пар в поединке, а не просто так, сидя на кровати,- улыбаясь, произнёс Шек и уселся рядом.

  -Ты теперь - воин светлой магии, и сколько не плачь - тебя никто жалеть не станет, разве только я и то не часто,- продолжал Шек, натянув серьёзное выражение лица.- Я сам нередко думаю, как бы поступил, заполучив такой нежданный подарок от Провидца. Но потом отгоняю от себя эту мысль, потому что этот дар достался тебе, и ты должна использовать его, пока не станет поздно.

  -Ох, как тебе не идёт поучительно наставлять на путь истинный,- смеясь, ответила Сильвия и по-дружески пихнула Шека в плечо.- У меня великое желание напиться сейчас. Как ты на это смотришь?

  Шек сглотнул слюну, и на его лице снова засияла улыбка.

  -Ты настоящая мабринка - только наши женщины так легко относятся к выпивке, не то что в Геране - пока раскачаются, я уже пьяный,- и харк засмеялся.

  -А где в Ирне можно найти спиртное?

  -Что?

  -Ну, винчик или наливочку какую?

  -Надо подумать. Если бы твоя магия работала, то и сами справились бы, а так даже и не знаю.

  -Блин, я же говорю, что всё это не по мне - сейчас бы в супермаркет сгонять и все дела.

  -У харков точно есть,- вдруг придумал выход Шек, но очень опасный по исполнению.

  -Ты рехнулся!- воскликнула Сильвия.- Ты же не пойдёшь к ним просить стопарик?! Они тебя убьют.

  -А почему бы и не пойти. Заодно объясню всё и попытаюсь втолковать им, что неправильную сторону на этот раз выбрали, хотя харки вообще не заботятся о правильности, но эти битвы не принесут нам славы, потому что мы творим зло во имя королевы Полии и Гелия, которые не заслужили такой чести. В общем, надо дать совет землякам, иначе натворят здесь дел.

  -Я пойду с тобой. Предупреждаю, что мне будет дико страшно, но я всё равно пойду с тобой,- взволнованным голосом произнесла Сильвия, понимая, что ей предоставляется шанс помочь ирнцам, и, конечно, себе, устроив на островах перемирие.

  -Как думаешь, может харки согласятся плыть обратно в Селию, и тогда мы сможем вернуться, или пересесть на илийский корабль потом?- спросила она друга.

  -Ты правильно мыслишь, а иначе и рисковать не следует - на что нам перемирие, если придётся оставаться на Флиуре, пока Гелий снова не вспомнит о нас.

   Солнце проникло в Ирн, скользя лучами по каменным склонам гор, которыми было окружено озеро и постройки. Многочисленные пещеры постепенно распахивали тяжёлы двери, впуская свежий воздух внутрь, и люди выходили наружу, чтобы поприветствовать друг друга и небесное светило. Мало что изменилось за последние годы в этом городе, разве что корабль больше не качался на мелких волнах озера, а лишь лодки бороздили спокойные воды, да пропали все амулеты на груди ирнцев, придававшие необычную силу их владельцам. По-прежнему ирнцы трудились на полях и во фруктовых садах, растили детей, ухаживали за скотом и маленьким табуном корков, который привезли из Селии после битвы с дикарями. Корабль им пришлось оставить на реке, и первым от стычки с поселенцами пострадало это прекрасное судно, которое селийцы подожгли и отправили гнить на речное дно.

   Саша и Авион вышли из гостевой пещеры ("гостевой" её назвал Саша, чтобы не забывать о своём временном пребывании на острове) и сонным взором следили, как ирнцы разбредаются по своим делам. Все здоровались с ними, оба друга успевали вежливо отвечать, но на самом деле их плохое настроение давило на выражение лица, так что у гостей плохо получалось улыбаться в ответ. Мимо них прошли и два базана, которых женщины повели на полевые работы, чтобы весь день любоваться и строить глазки клонам. Этим воинам нравилось копаться в земле, потому что раньше они ничем подобным не занимались, да к тому же столь оживлённое внимание женского пола сильно заинтересовало любознательных базанов, которым приходилось познавать мир с другой стороны - более интересной, чем на земле Огненные болот.

   Уже несколько дней прошло с той битвы, и Саша с Авионом чувствовали, что готовы снова ринуться в бой, только бы не думать о возлюбленных, только бы не тосковать по ним и родной стране. Новая встреча с Вероникой огорчила его, потому что счастье, которое он ожидал увидеть на её милом личике, не было заметно. Зато вместо этого от его взора не укрылись её слезинки, её грусть и разочарование в любви к Мали, а такое плохое отношение к первой его (Сашиной) любви охотник не мог просто так наблюдать. От сплетниц, которыми был полон даже Ирн, Саша узнал, что девушка жила с дикарём, снося его побои, его пренебрежение, словно чувствуя свою вину перед ним. Даже после рождения сына она не смогла вернуть прежнюю любовь Мали, который был нежен с ребёнком, но только не с женой. И в тот день, когда Мали помог ирнскому войску, потерявшему женщину-главу, выстоять против поселенцев,- в тот радостный день, получив приглашение возглавить ирнцев, дикарь взял с собой в горный город только сына, оттолкнув Веронику, умолявшую не бросать её одну на Первом острове. Новый глава Ирна пригрозил ей смертью, но Вероника всё равно пришла на следующий день в город, чтобы быть рядом с сыном. Жестокость Мали не имела предела: он продолжал бить и издеваться над своей женой, с которой не праздновал свадьбу и не скреплял души на всю жизнь брачными амулетами; он позволял ей спать только в коридоре, а с сыном видеться Вероника могла лишь несколько часов в день, потому что его воспитывала женщина, которая на свой страх и риск позволяла приближаться матери к мальчику. Никто не уважал Веронику в Ирне, мало кто жалел, потому что она сама избрала для себя такую судьбу, убежав из города следом за дикарём. Саша не мог спокойно смотреть на её добровольные страдания, с болью он вспоминал какой красавицей она была не так давно, а теперь её лицо постарело на 10 лет и в белокурых волосах появились слишком ранняя проседь.

   Этим утром Саша внимательно смотрел то на разукрашенный цветами вход в пещеру главы Мали, то на четырёхлетнего сына Вероники, которого уже вывела погулять его няня. Полная женщина в короткой юбке и в, повязанной вокруг груди, широкой полоске из грубого материала, ласково что-то говорила малышу, умывая ему лицо. Саша знал, что скоро должна выйти Вероника, чтобы, как он уже заметил, именно утром обласкать сына, пока Мали ещё спал и не мог увидеть этого. Девушка так и не решилась одеваться, как истинная ирнка, поэтому её платье выглядело застиранным и обтрёпанным, и, наверное, чтобы хоть как-то его подновлять заплатками, она давно укоротила юбку выше колен, чтобы получше сохранить материал для этого. Увидев сына, обрадовавшегося при появлении мамы, Вероника протянула вперёд руки, подзывая его так к себе, и ребёнок радостно побежал к ней. Они обнялись и бесчисленные поцелуи посыпались на лицо малыша и самые нежные слова, которые потоком звучали от сердца молодой женщины.

  -У меня большое желание зарезать Мали, как паршивого ригла,- процедил сквозь зубы Саша, видя эту трогательную сцену встречи матери с сыном.

  -Он конечно этого заслужил, но как ты думаешь поймут ли нас ирнцы?- оставаясь рассудительным, как всегда, спросил Авион, почёсывая подбородок, на котором кололась недельная щетина.

  -Гаду звериная смерть обеспечена, иначе он добьётся гибели Вероники. Анари меня поняла бы и простила за то, что я подвергну наше счастье опасности, но Мали сам напросился,- ответил Саша, всё это время не снимая правой руки с охотничьего ножа.

  -Надо сначала поговорить с дикарём, а уже потом действовать, иначе мне Лучи и дочурки не увидать снова. Сашка, не кипятись, ты всего несколько дней назад вернулся к жизни и снова рвёшься её потерять. Глупо.

  -Уговорил, сегодня я выскажу Мали всё, что он заслужил, а потом зарежу и всё обставим так, словно это сделали харки. Согласен?

  -Вероника слишком хорошая женщина, если ты готов ради неё так рисковать,- подмигивая, произнёс Авион, которому не было куда деваться - оставлять друга одного не было в его привычке.

  -Я знаю её с самого раннего детства, ведь мы выросли в Зильках, как ты знаешь. Она заслуживает настоящего счастья, потому что очень светлых и добрый человек, слишком застенчивый и ранимый, поэтому Мали совершил ошибку, воспользовавшись её слабостью.

  -Решено, всё зависит от ответа главы Ирна. Нужно будет позвать и Шека, потому что с силачом Мали нелегко будет справиться вдвоём. Я успел заметить во время битвы как он дерётся - его не смогли победить десять харков, а это о многом говорит и не в нашу пользу, ведь мы с тобой, что уж тут преувеличивать, лишь простые охотники, а не воины.

   Разговор пришлось прекратить, потому что к двум друзьям направлялась Вероника, отпустив сына к няне. Её улыбка словно добавляла солнечному свету тепла, и Саша с Авионом невольно заулыбались ей в ответ. Девушка поравнялась с ними и заговориал ровным и приятным голосом:

  -Что так рано встали? Вон Сильвия и Шек ещё не выходили, набираются сил перед следующей битвой.

  -Веро, мы знали, что встретим тебя и хотели позавтракать вместе с тобой,- врал Саша, но это была добрая ложь.

  -С такой красавицей всегда приятно пообщаться,- добавил Авион.

  -Вы такие любезные сегодня,- засмущалась девушка,- словно что-то задумали. А ну признавайтесь!

  -А что нам задумывать? У вас здесь такая тоска, что так и тянет на охоту что ли сходить.

  -Да, иногда и мне здесь становится скучно, но потом я снова ухожу на свой огородик и копаюсь там до вечера.

  -МЫ можем тебя взять с собой, если удастся вновь отправиться обратно в Селию,- не смог сдержаться Саша от намёка, что на острове Веронике незачем оставаться.

   Грустные зелёные глаза Вероники наполнились слезами, потому что она знала причину, по которой Саша решился предложить ей покинуть Флиур. Девушке незачем было притворяться перед старым другом, поэтому она печально улыбнулась и ответила:

  -Много раз я думала, что совершила ошибку не отправившись в Селию вместе с тобой и илларом. Когда придёт тот день, я скажу тебе мой ответ, а теперь я пойду в огород, уж позавтракайте без меня, хорошо?

  -Ступай, упрямица,- ласково сказал Саша, а когда Вероника ушла, добавил:

  -Она не ответила сразу, потому что ещё надеется на чудо.

  -Наверное, слишком сильно любит дикаря,- предположил Авион.

  -Дурак он, потому что потеряет такое сокровище.

   После лёгкого завтрака из фруктов и горячего напитка оба друга направились будить Сильвию и Шека, которые слишком заспались в это утро, но обнаружили лишь пустую пещеру...

   Позвать с собой охотников не захотела Сильвия, которая не простила бы себе, если бы с Сашей снова что-нибудь случилось (за Авиона она переживала меньше). Найти лагерь харков было не трудно - он раскинулся на противоположном берегу реки (единственной широкой реки на Флиуре, в которую впадали узкие притоки). К середине ночи Шек и Сильвия уже переплыли её и затаились в высоких прибрежных зарослях. Харки расставили часовых и все остальные спали, но их земляк знал, что любой шорох может привлечь внимание не только бодрствовавших воинов.

  -Теперь нам нужно отправиться прямиком к капитану и говорить очень убедительно, чтобы спросонья он не вздумал нас проткнуть своим мечом,- еле слышным шёпотом говорил Шек.

  -Ты свой меч держи наготове,- порекомендовала Сильвия, что было совсем излишне опытному воину.

   Друзья начали медленно ползти к большой палатке в центре лагеря. Свет от костров мешал им и приходилось всё время искать какую-нибудь тень, но они всё равно не передумали попытаться уговорить харков отказаться от войны с ирнцами. Миллиметр за миллиметром продвигались они вперёд, ощупывая землю ладонями, прежде чем сделать следующее движение, отбрасывая в сторону сухие ветки, которые могли выдать их раньше времени. И за их передвижением терпеливо наблюдал часовой на дереве, которого Шек не заметил. Этот харк понимал, что оба лазутчика уже попали в капкан, которому оставалось лишь захлопнуться, поэтому ждал, когда они подальше отползут от берега. Лишь несколько метров отделяли Шека и Сильвию от палатки капитана, но раздался боевой клич притаившегося харка, который мгновенно разбудил весь лагерь и лазутчики оказались в окружении свирепых воинов.

  -Задумал избавиться от нашего капитана,- прорычал кто-то.

  -Мы пришли поговорить,- поднимаясь, опровергнул их подозрения Шек.- И были уверены, что если мы просто придём открыто - нас никто не станет слушать, поэтому решили сначала добраться до капитана.

   Мечи харков после слова "добраться" направились острием на лазутчиков, приводя Сильвию в ужас. Затем вперёд вышел сам капитан и свысока глянул на предателя мабринцев. Трудную задачу для себя выбрал Шек, потому что уговорить этого упрямого старого воина было почти нереально, но зато он знал с чего начать.

  -Я убил пару наших, потому что мои друзья оказались по другую сторону - я никогда не предавал своих друзей,- произнёс Шек, зная что среди харков дружба была редкостью, ведь приходилось всё время вести поединки между собой даже до смерти, поэтому воины из Мабрина всегда относились к дружбе с трепетом, привыкнув наблюдать за ней лишь со стороны. Это признание подействовало должным образом даже на капитана, и теперь он готов был выслушать лазутчиков, и лишь потом - убить.

  -И сначала мы бы с удовольствием выпили бы по кружке вина, а то это было самой первой причиной, почему нам пришло в голову вас проведать,- нагло произнёс Шек, вызвав хохот среди харков.

  -Ты всегда слишком много говорил и пил, Шек, и мало делал,- высказался капитан и приказал принести пленным выпивку.

  16.

   На диване, в гостиной главаря уличной банды в ряд сидели: Шалун, Олиан, спокойный Зяби и взъерошенный Голька, Инея и Астло устроились на плече Шалуна, и гральчи Магу - брат Картикту,- присел с краю дивана, чтобы в критический момент можно было "сделать ноги". Мимо них, с заложенными руками за спину, прохаживался туда сюда Бурак, грозно поглядывая на каждого, а особенно на веев. Потом он направлял свой недовольный взор на дверной проём, в котором стоял с виноватым видом Картикту, и пальцы за спиной гнома начинали трещать, потому что он сжимал их до боли в кулаки. Это прохаживание и поглядывание на провинившихся продолжалось уже около часа, поэтому первым не выдержал Шалун, которому, как и его брату, не было так страшно, ведь он не видел злого выражения лица Бурака.

  -Слушай, Бурак, долго ты будешь ходить молча. Меня уже в сон клонит, честное слово,- произнёс Шалун и демонстративно зазевал.

  -В самом деле, Бурак, уже выскажи всё, что думаешь, и мы решим как быть дальше, коли ты нас вернул в Геран,- поддержал как всегда брата Олиан.

  -Да, мне пришлось вас возвращать силой. Придумать отправиться искать каких-то илларов - это уже пробовали пять лет назад, что ни к чему не привело,- глаза гнома блеснули недобрым огоньком, который замечался у него только при виде карликов, но на этот раз он слишком испугался за Астло, которого успел полюбить, как сына.

  -Валевия стонет от рабства, Бурак, моей стране и веям никто не поможет, кроме древних илларов - остальные служители магии нам бесполезны, потому что они стали ручными при правлении Полии,- подлетая к гному, воскликнула Инея.

  -Мы бы скоро вернулись,- со своего места виновато буркнул Астло.

  -День свадьбы Полии и Гелия уже объявлен, и скоро колдун возьмётся за страну по праву его высокого положения - законного, на этот раз. И вы думаете он оставит в покое илларов и тех, кто бродит в их поисках по лесам,- закричал Бурак.- Наивные! Гелий скорее уничтожит каждого, кто не на его стороне, а параки в Валевии, по слухам,- творение его магии.

  -И ты предлагаешь отсиживаться в Геране?- спросил Шалун.

  -Меня не оставят в покое вонючие карлики, так что я плевать хотел на илларов сейчас. Вдобавок ко всему моя забегаловка несёт убытки - видите ли, Камелия плохо себя чувствует. А из-за кого? Если бы не Картикту, я снова остался бы в дураках, ничего не зная. Моя певичка переживает за бабника, за мужчину, который не пропустил в Геране, как все уверены, ни одной юбки - нашла о ком горевать. А ну признавайся, Шалун, как тебе это удалось? Голос Камелии мне намного дороже, чем твоя глупая жизнь - я зарежу тебя, не посмотрев на давнее знакомство,- хватая юношу за край воротника, со злостью прохрипел гном.

   Оба брата удивились, а не испугались, и их так и тянуло переглянуться после такой новости про переживания певицы, казавшейся столь непробиваемой цитаделью. Дыхание разозлённого гнома, пропитанное "ароматом" нечищеных зубов, било по носу Шалуна и он еле сдерживался, чтобы не попросить Бурака не дышать. Гном не отпускал его воротник, ожидая, наверное, какого-то ответа, а охотник молчал, не представляя, как прокомментировать услышанное. В комнате стояла мёртвая тишина несколько минут. Наконец, Шалун решил отвязаться от гнома такой репликой:

  -Не вынуждай меня браться тоже за нож, гном,- и тут же схватился за рукоятку охотничьего оружия,- я тоже умею кровь пускать. Я люблю Камелию...

  -Корабль океанских рыболовов вернулся в порт. Все они напуганы...из-за Гелия,- вбегая в комнату, прокричал посыльный мальчуган Бурака, у которого была одна задача в банде - приносить самые последние столичные новости. Его крик отвлёк раскрасневшихся гнома и Щалуна, готовых не на шутку сцепиться, от выяснения кто сильнее, и теперь внимание переключилось на эту неожиданную новость. На уровне подсознания Шалун и Олиан уже знали о каком корабле идёт речь, а это значило, что с их друзьями случилось несчастье. Гадать и обсуждать, зря теряя время, никто не пожелал, поэтому уже через минуту большая компания двинулась в столичный порт. Когда они вышли на набережную, оказалось, что все подступы к пристани, где пришвартовался корабль, перекрыты плотной народной массой, которая, затаив дыхание, слушала рассказ моряков о битве Леона с Гелием и об исчезновении пассажиров - врагов колдуна, как утверждали рассказчики. Никто из них не обмолвился о цели пассажиров и о разговоре Гелия с Сашей, но и без этого горожане со страхом перешёптывались, понимая, что совсем скоро колдун станет их королём и сможет повелевать даже илларами.

  -Как говорил часто Саша - полный бардак,- прошептал Шалун.

  -Верно,- послышался голос Звены. Птица сидела на крыше дома, но слышала слова охотника с большого расстояния - положение главной лесной сплетницы обязывало иметь острый слух. Пока что она не спешила приближаться к друзьям, потому что недалеко крутились люди Бурака и сам гном, от которых ей пришлось улетать сломя голову, когда их компанию искателей илларов настигли в лесу эти столичные головорезы. Она помнила, что обещала, отправившимся друзьям, как-то опекать братьев-слепцов, поэтому наблюдала за со стороны и радовалась, что Бурак не причинил им вреда. Зато горькое ощущение от исчезновения друзей с борта корабля тяготило маленькое сердечко птицы лунии, и она грустно опустила хохолок.

  -Как-то не понятно, что случилось с нашими друзьями - куда отправил их Гелий?- задавался вопросом Олиан.

  -Иллары смирились с выбором королевы, а нам нужно затаиться, и ни о каком поиске древних илларов не может идти и речи,- еле слышно буркнул Бурак и грозно, как можно устрашающе, глянул на Астло, порхавшего у него перед носом. Вей снова виновато отвернулся и сразу столкнулся взором с Инеей, перед которой теперь тоже становился виноватым.

  -И я тоже так думаю - лучше пойду навещу Камелию,- шепнул на ухо брату Шалун.

  -Мы растеряли всех илларов, которые были преданы своему делу, братишка. Наши друзья в опасности или даже, о чём я не хочу заикаться, но приходиться,- погибли. Вдобавок мы не в состоянии придумать как помочь Валевии. А ты всё об одном думаешь! На потом нельзя оставить?- повышая голос от негодования, произнёс Олиан.

  -Да тебя зависть грызёт, братишка,- усмехнулся Шалун, но всё же опустил голову, радуясь, что брат не видит его лицо, позорно покрасневшее от стыда.- Правильно, конечно, ругаешься, но я уверен, что с нашими друзьями всё хорошо, иначе это было слишком несправедливо.

  -Даид, Саша, Авион, Сильвия - надежда Провидца и всех нас,- Шек, и даже два базана, Овий и Леон - и кто будет следующим?- тихо сокрушался Олиан.

  -Приближаются рицы и именно в нашем направлении,- информировал Шалуна Зяби, прекращая словесную перепалку братьев.

  -А ты что, спишь?- дёргая плечом, на котором сидел птица-поводырь Голька, спросил Олиан.

  -А я никак не мог понять: предупреждать или обойдётся,- отозвался голос Гольки, который впервые оплошал и не озвучил опасность, когда это было действительно необходимо.

  -Бежим,- скомандовал Бурак и жестом приказал Картикту и его брату взять под мишку по слепцу, иначе им трудно было бы убежать от отряда рицов, посланных, по-видимому, Гелием, который хотел разделаться со всеми друзьями Овия. А над головами уже кружила стая луний, которыми командовала Звена, и каждая птица выпускала из лапок камешки, стремившиеся попасть на головы блюстителям порядка. Каменные бомбочки попадали в цель чаще, чем промахивались, но это всего лишь отвлекало рицов от погони, не нанося им особых увечий, чего и добивались птицы.

   Солнце зашло за горизонт, забирая остаток дня шлейфом из вечерних лучей. Но всё-таки даже в вечерние сумерки поблёкшие краски Илии пробивались своей яркостью, не позволяя лесу мрачнеть в остатках солнечного света. Даже в глухой чаще, куда даже днём проникнуть солнечным лучам было достаточно трудно, эти краски радовали глаз, и Кори с Агдой чувствовали, что благодаря этим краскам в них копится меньше страха сейчас. Они осторожно пробирались сквозь густорастущие заросли, сами не ведая куда идут, но знали, что хотят найти что-то очень важное - то, куда летали ночью рагана Хамут, принц Алил и его любовница. Выведчик и его помощница знали, что недалеко побережье, даже свежесть морского ветра подсказывала им об этом, но они всё равно кружили по лесу, нутром чуя, что здесь скрывается какая-то тайна, ибо с высоты птичьего полёта эта часть леса казалась вымершей и блёклой.

  -Я читал, что в таких чащах живут риглы,- шёпотом произнёс Кори, сливаясь с лесными оттенками.

  "Как только почувствуем вонь - это и будет означать, что убежище ригла совсем рядом, и нужно будет поворачивать в другую сторону. Кто-то мне рассказывал об этом, помнится у него не было правой руки и левую ногу ригл откусил по колено",- сказала Агда, словно специально хотела напугать пагала.

  -Иногда ты бываешь такой вредной,- прислушиваясь к мельчайшим вибрациям звуков, напомнил гайа Кори.

  "Уж не такая я вредная, как твоя Рита",- съязвила Агда.

  Кори удивлённо посмотрел на свою помощницу, потому что до этого момента никогда не выслушивал от гайа слов, напоминающих раздражение, а может даже ревность.

  -Что это на тебя нашло?

  "Это из-за твоей Риты мы здесь ползаем".

  -Но мы же работаем в газете, и должны поблагодарить Риту, что она подарила нам возможность стать первыми, кто возвестит Селии об опасности.

  "Если честно, почему ты стал выведчиком?"- неожиданно спросила Агда.

  -Это на тебя так опасность действует?! Мы с тобой где только не побывали, и только теперь стало интересно. Что случилось?

  "Тихо, слушай",- сказала Агда, присев на корточки, и Кори не замедлил последовать её примеру. Совсем близко раздавалось шуршание и чавканье. От страха тело Кори похолодело, а Агда распушила перья на спине, что у гайа означало боевой готовностью. Кто-то очень большой шевелил тонкие стволы деревьев и кустарник, и медленно приближался к затаившимся выведчику и его помощнице. Бежать было уже поздно, ибо бег привлёк бы внимание ригла (они были уверены, что наткнулись на этого свирепого илийского хищника), поэтому оставалось надеяться, что нюх зверя не почует присутствие свежего мяса. С ужасом друзья наблюдали, как лесные заросли раздвигаются перед ними и в ночной темноте вытягивается чавкающая огромная морда, приблизившаяся к ним, чтобы обнюхать.

  -Бежим!- заорал что есть силы Кори и рванулся с места. Агда старалась не отставать от него, но вдруг они услышали какой-то непонятный звук, похожий на фырчание - тихий и безобидный. А потом прямо перед Кори мягко опустился на задние лапы зверь, как потом они догадались, перепрыгнув их, чтобы перерезать путь для побега. Сияние лиизий в этой части Илии хорошо освещало ночное небо, но в чаще было темнее, чем на открытой местности, и сначала Кори и Агда снова стали кричать и пятиться назад, мысленно прощаясь со всеми родными и друзьями. А зверь мило фырчал и поскуливал, делая им навстречу мелкие шажки. Это не был ригл, но этим зверем не мог быть и любой хищник Илии - такого друзья увидели впервые, и, похоже, он не представлял для них никакой опасности, что подтвердилось в следующую секунду, когда громадина стала жевать листья с ближайшего дерева.

  -Кто это?- переводя дух, спросил Кори.

  "Может, это очередное творение Гелия?"- предположила Агда.

  -Этот сумасшедший не мог создать такое безобидное создание, или оно только кажется милым?

  "Кто ты?"- мысленно (по-другому она просто не умела) спросила гайа у зверя с висячими ушами и с пушистой мордочкой. Длинная шея, на которой держалась продолговатая голова, изогнулась и приблизила мордочку к птице, так что усики стали щекотать гайа. Чтобы не засмеяться, она отошла на два шага назад и повторила вопрос. Караб (его невозможно было спутать ни с кем, если бы сотрудники газеты "Знание" были в курсе, с любым другим зверем) снова тихо заскулил и его добрые глаза впились в сознание Агды, чтобы показать ей ответ на вопрос. Эти зверьки огромных размеров не умели разговаривать даже мысленно, но понимали любое наречие мысли и отвечали только картинками из своей памяти - так получили ответы и Грагара с принцем, так проникала вглубь веков и в недавнее воскрешение карабов Агда.

   Сильные животные - карабы - способные разрушать города и преодолевать огромные расстояние, не имея крыльев, а всего лишь перепрыгивая с одного места на другое, родились не в Илии и не в Селии. В мирное время их использовали для добычи плодов на высоких деревьях или для пахоты, они носили самые тяжёлые грузы из одного города в другой, или караванами доставляли товары на другой конец континента - в мире, где зародилась магия. Но воинское искусство всё больше захватывало умы тех стран, словно зараза, отравляя и умертвляя добро. Илия, Селия и Валевия стали всего лишь землёй, куда иллары, прибывшие оттуда, бросили семена магии, чтобы сохранить хотя бы частичку того, что начинало исчезать у них. Только во спасение удивительной возможности создавать что угодно с помощью магической силы и знаний, эти чужаки подарили новому миру способность творить чудо, которое незамедлительно вступило в свои права, превратив каменистую поверхность материка в плодородную почву и взрастив леса. А на прощание своим ученикам - первым илларам в этом мире,- магистры магии подарили семена лиизий, пыльца которых усиливала возможности магического рама, поселившегося в каждом илларе. Завещая быть всегда на стороне добра и справедливости, магистры отправились домой, и проход между мирами им открыли именно карабы - эти звери служили таким же ключом для подобных путешествий, как затерявшаяся между мирами книга базанов. Быть может, те иллары предчувствовали неладное, поэтому оставили 5 тысяч карабов на попечении учеников. Наверное, они надеялись на помощь, посылая карабам сигналы бедствия из своего мира, но беспомощные животные к тому времени уже оказались замурованы в каменную оболочку, и иллары внушили жителям легенды самого грязного содержания о них, чтобы никто не решался нырять в этих местах. Почему иллары так поступили? Просто напросто, после победы над отступниками служители светлой магии решили, что не желают, чтобы отступники смогли когда-нибудь воспользоваться карабами во зло, чтобы не посмели они направиться в тот другой мир, дабы там попытаться посеять горе. Подобная участь постигла и лиизии - эти цветы навсегда были замурованы, но, в отличии от карабов, их удерживали не каменные путы, а границы Валевии.

   Освобождённые Грагарой, карабы навеки теперь стали преданы ей. Они показали ей прошлое и открыли то, о чём она не осмеливалась даже мечтать - возможность путешествовать между мирами. В то же утро, усадив на спину хамут, принца и Ста-Ста, карабы отправились домой, чтобы найти помощь для раганы (она уверила их, что иллары того мира помогут ей). Но прежнего великолепия, цветения и благоухания карабы не увидели. Встав мягкими лапками на обожженную, исстрадавшуюся землю, они с болью смотрели на разруху некогда прекрасного мира. Бесконечные междоусобные войны уничтожили всё живое вокруг, оставив в живых только изголодавшиеся и одичавшие горстки здешних жителей - гипары,- телосложением не отличались от людей, и лишь их висячие ушки и пушистая мордочка, напоминавшая кошачью, заметно отдаляли родство с человеком. На коротких пальцах, в мягких подушечках гипары прятали острые коготки, а, оскалившись, белыми клыками выдавали хищную свою сущность. Они победили все народы и являлись потомками илларов, которые, как отступники в Селии и Илии, пошли против добра и общей магии. Сея зло и уничтожая всех, даже карабов, эти иллары не смогли остановиться в своём безумии и начали убивать друг друга, деля завоёванные земли. Но карабам, которые не были свидетелями этой бойни, оставалось только догадываться как всё происходило на самом деле, зато теперь их взору предстала чёрная пустыня и гипары, не знавшие даже самых элементарных магических знаний и живущие в подземных норах, как кроты.

  -Теперь это мой мир,- заявил Алил, и Грагара промолчала только потому, что выжидала нужного момента во всём этом предприятии и не сомневалась, что эта планета станет её домом после победы над Гелием.

   Разлетелась, пущенная Грагарой по ветру, пыльца лиизий и там, где она оседала на землю, вырастали деревья, возвращая жизнь природе. За целый день на планете выросли леса и снова зажурчали ручьи. Удивлённые гипары не узнавали свой мир, но безгранично радовались вкусу плодов, которые висели на многих деревьях. Они раболепно кланялись чужакам и принц видел в них только рабов, а не свободных подданных. Словно в убежище, где они не привлекли бы собой внимание шпионов Гелия, Алил оставил карабов в этом старом мире, а на одном звере все трое вернулись обратно. Удивительным образом они застали то же утро, которое покинули, а не вечер в Илии, что тоже вырисовывало хорошее превосходство в путешествии между мирами. В итоге, единственный на всю Илию караб оказался в этой чаще и мило фыркал, глядя в глаза Агды. Она пересказала увиденное Кори, и теперь, не дожидаясь прибытия в Ставин Анари, следовало спешить на корабль базанов, спрятанный в укромной бухте и ожидавший каких-то новостей от выведчика, чтобы передать по мобильной связи Рите. Сюда, а не на землю Огненных болот, пришлось бы каждый раз летать Агде с новостями, но в первый же раз к кораблю пришёл и Кори, а вместе с ними и караб, без спроса покинувший чащу, где приказала ему оставаться Грагара. Как рагана могла знать, что она выбрала из тысячи выживших карабов самого бестолкового и доброго, самого доверчивого и симпатизирующего каждому, кто не мог напугать его своими мыслями?!

   Взглянув на огромного зверя, которого обязательно следовало доставить Рите, как доказательство и очень выгодный козырь, корабельная команда базанов впервые в жизни испытала состояние удивления, ведь такая громила не помещалась на верхней палубе. Чтобы не действовать по своему уму, капитан базанов позвонил вождю, чтобы спросить совета и показать ей через объектив камеры какое чудо привели Кори и Агда.

  -Блин, да это же трёхэтажный дом, который виден за километр,- стараясь поверить своим глазам, произнесла Рита, а потом обрушила своё недовольство на Кори:

  -ТЫ зачем его вывел из чащи? А ну верни его обратно, а потом возвращайся и расскажи обо всём, и нечего вам возвращаться в Селию. Здесь только-только начинает завариваться каша!!! Если Грагара заметит, что этот зверь пропал из чащи, здесь такое начнётся! А ну быстро валите обратно!

  -Идиоты на мою голову,- уже спокойнее пробурчала она.- Только бы эту громадину не увидели илийцы, иначе всякий эффект неожиданности рухнет, блин.

   Но напрасно Риты возмущалась, потому что за два прыжка, поднимаясь выше облаков, где Кори и Агда чуть не замёрзли и не задохнулись уже во второй раз, и опускаясь мягко в лесу, ломая своим телом деревья и оставляя после себя лишь напоминание просеки,- караб вернулся, никем не замеченный, обратно в чащу. За пол часа он перепрыгнул Илию вдоль - с востока на запад и обратно, и теперь выведчику и гайа пришлось своим ходом возвращаться на условное место, которое находилось недалеко от Ставина, на другом берегу реки Бены. Пролететь над всей страной за утро могли только колдуны да иллары, и рагана Грагара, сопровождавшая принца и Ста-Ста, а Кори и Агде потребовалось целых семь дней, чтобы добраться до юго-восточного побережья. И теперь, в полёте, они спешили обратно. Кори спал на спине гайа, а она думала о, надвигавшейся на этот мир, войне и о великом горе, которое уготовил Алил не только Гелию, но и селийцам, многим из которых не суждено было выжить в битвах с карабами.

  -Неужели эти милые звери способны сокрушить города и даже не задуматься о зле, которое творят?- не желала верить в их глупость, произнесла гайа.

  17.

   Верёвки заскрипели, стараясь удержать тяжёлое тело Шека. Они до боли стягивали ему запястья и были переброшены через сук, так что рыцарь висел, не касаясь ногами земли. Но в его взоре харки не видели даже капли злости или желания поубивать их всех, как только представиться возможность, чтобы отомстить. Шек не испытывал ненависти к своим землякам, потому что харки были друг за друга горой, просто напросто в этот раз по подлой случайности он оказался "по другою сторону баррикад", как говориться. Даже вися на суку, Шек не отбросил мысль уговорить воинов Мабрина отказаться от войны с ирнцами и наладить мир на островах без битв и крови. Времени до утра было достаточно, чтобы лучше подумать, как начать разговор об этом. Рыцарь отметил для себя, что быть свободным воином ему больше нравиться, чем в услужении королевы. И, возможно, именно этим доводом нужно было воспользоваться перед своими земляками - харкам не пристало отнимать у свободолюбивых ирнцев их землю. В течении многих веков жители горного города на Флиуре отвоёвывали у дикарей своё право на жизнь и на кусочек земли, и было крайне несправедливо заставлять их снова страдать, когда прибывшие поселенцы вполне могли осваивать новые территории в Селии, в своей родной стране, в которой было так много нетронутой земли. Взвешивая все за и против, продумывая словесные ходы, Шек неожиданно вспомнил, что не слышал от Сильвии ни слова с тех самых пор, как их подвесили ожидать утра. Она мучилась на соседнем дереве, без движения и жалоб. С трудом пытаясь увидеть подругу, потому что её дерево находилось немного поодаль за спиной харка, и, стараясь покрутиться на верёвках, Шек окликнул девушку. Он уже успел разгадать, что она трусишка, поэтому гордился ею, когда она изъявила желание пойти с ним в лагерь врага. Но теперь, так глупо попавшись в плен, всё могло закончиться для них плачевно, поэтому состояние Сильвии рыцарь даже не хотел представлять, ибо она, по-видимому, находилась на крае отчаяния.

  -Сильвия, ты держишься там? Не раскисай, харки не тронут нас, пока я не поговорю с капитаном.

   В ответ ничего не прозвучало. Как ни старался Шек, он не мог увидеть свою подругу. Она пропала, словно ей удалось освободиться. Но почему не подошла к нему и не развязала верёвки? Рыцарь начал раскачиваться на суку, чтобы перетереть путы, начиная волноваться за Сильвию, ведь не мог страх так обуять её, что она забыла о нём - здесь было что-то неладное. Хотя верёвки и трещали, тёрли ему кожу в кровь, да и коре от них досталось, всё-таки первым не выдержал сук, рухнув на землю вместе с Шеком.

  -А я что говорил: такого бугая не каждый сук выдержит, а ты мне плёл про верёвки,- сказал один часовой другому, приближаясь к пленному, чтобы не дать ему сбежать.

  -Тебе просто повезло, что сук слабый попался,- буркнул второй часовой. Они наблюдали за Шеком с самого начала и тихо посмеивались, что он надеется таким образом улизнуть. Тело рыцаря лежало на земле неподвижно, придавленное суком, но харки были уверены,что Шек не пострадал сильно, а лишь прикидывается. Поэтому они не стали подходить к нему вплотную и приказали встать, но здоровяк не шевелился.

  -Может разбудить наших?- предложил первый часовой, не доверяя ни Шеку, ни его мнимой слабости.

  -Не справимся?- зная, что не справятся, но всё равно спросил второй.

  -А то, это же Шек! Он хоть и пьяница, зато рыцарь, мы его поймали только перевесом силы.

  -Зовём наших,- согласился харк, и часовые стали кликать (второй раз за ночь сон харков прерывался) подмогу. Снова сбежались все харки, отбросили в сторону тяжёлый сук и долго смеялись над часовыми, приводя Шека в чувство, которым на самом деле потерял сознание и не мог оказать харкам никакого сопротивления. Когда же он пришёл в себя, первый вопрос он задал о Сильвии:

  -Где она? Что вы с ней сделали? Это же избранница Провидца,- говорил слабым голосом Шек, ещё не набрав сил, чтобы подняться самому на ноги.

  -Кто такая Сильвия?- удивился капитан.

  -Как кто? Моя подруга, вы нас вместе схватили,- закричал рыцарь, почувствовав сразу прилив сил от злости и вставая с земли.

  Все, как один, харки не наигранно удивились и переглянулись между собой, делая вывод, что сук слишком сильно ударил Шека по голове. А рыцарь стоял и не мог поверить, что они не помнят о Сильвии. Неужели это ему привиделось?!

  -Кто кого ловил? Зачем нам было тебя хватать, Шек?- не понимал капитан.

  -Вы ещё скажите, что я сам себя повесил?- закричал рыцарь, задыхаясь от злости.

  -Если честно, мы помним, что тебя кто-то поймал, но зачем - не помним,- признались двое часовых, но остальные харки продолжали делать непонимающий вид.

   От такой наглой лжи Шек рассвирепел, и набросила с кулаками на первого попавшегося харка. Остальные пытались его оттащить от бедняги, харки поспокойнее подбадривали борющихся, а капитан сохранял спокойное сосредоточенное выражение лица, только никто не мог с уверенностью сказать, о чём старый воин думал в данный момент. Когда, наконец, Шека связали, чтобы быстрее утихомирился, и подвели к капитану, презрительный плевок угадил прямо в лоб главнокомандующему армии мабринцев. Капитан, которого звали Зарубка, медленно вытер лоб рукой и с минуту смотрел на взбунтовавшегося харка, понимая, что на самом деле не помнит, как Шек оказался среди них. Никакой ненависти к нему Зарубка не испытывал, иначе плевок оказался бы для воина последним деянием в его запойной жизни, но и благодарить за такое унижение капитан не собирался.

  -Поединок,- коротко сказал он, и все, включая Шека, поняли, что его вызывают драться.

  -Уж я узнаю, что вы сделали с Сильвией,- растирая запястья, освобождённые от верёвок, и принимая из рук какого-то харка свой меч, отобранный после пленения, пригрозил Шек.

  -Не знаю, с чего ты взял, что мы виноваты в исчезновении избранницы Провидца, поэтому я сумею переубедить тебя с помощью своего меча,- ответил капитан, накручивая восьмёрки над головой этим грозным и тяжёлым оружием. Шек теперь внимательнее присмотрелся к капитану. Выражение лица старого вояки не умело врать, насколько ему (Шеку) было известно, да и все харки мало практиковали враньё в Мабрине и за пределами города. Поэтому, успев немного успокоиться, Шек, как здравомыслящий харк, взглянул на происходящее уже без злости и согласился сам с собой, что его земляки не посмели бы тронуть Сильвию втихую, до открытого разговора с пленниками.

  -Если вы ничего не помните, значит это козни Гелия,- догадавшись, произнёс Шек и выронил меч из рук.- Колдун всё-таки добрался до неё, не стал ждать, не стал откладывать её смерть. Он забрал её тихо, чтобы никто потом не обличил его в смерти избранницы. Конечно, мы - не свидетели, если не видели как он убивает. А вдобавок ко всему он стёр в вашей памяти воспоминание о нашем пленении, а об меня не стал мараться только потому, что решил вы всё равно меня убьёте. Другого объяснения я не вижу. Мы потеряли избранницу Провидца, который впервые ошибся: он не смог создать защиту для неё, не уберёг и Овия с Леоном. На что надеялся он? Неужели на то, что Гелий не сможет поймать Сильвию? Всё. Осталось только истребить ирнцев и тогда, наверное, колдун и королева Полия успокоятся. Власть в Селии в их руках.

   Сев на землю и грустно свесив голову, Шек, казалось, забылся, понимая, что потерял подругу, к которой испытывал смешанные чувства - от преданности и любви до благоговения - и которую навряд ли теперь можно было спасти. Зарубка опустил свой меч и вложил его в ножны. Ничего не помня, он не сомневался, что выводы, сделанные этим харком, правильные, а это совсем меняло дело и на первый раз можно было простить плевок. Хотя жителям Мабрина колдуны никогда не мешали, всё же избранница знаменитого Провидца могла заслужить их уважение, продемонстрируй она хоть каплю магической силы, чего не случилось. Некоторые харки разнесли новость, что какая-то девушка после боя с ирнцами оживила человека, но такие чудеса не впечатляли харков - они уважали силу в ярком её проявлении, и, конечно, разрушительную силу магии, а не детский лепет многих илларов. А Шеку было впервые не до бутылки - желание напиться заглушила боль, которую он испытывал впервые в жизни, и она была не сравнима с мучениями, которые он испытывал от ран после сражений. Он окинул затуманенным взором собравшихся вокруг него харков и без былой ухмылки произнёс:

  -Мы не должны воевать с ирнцами!

  -Мы опозорим себя. Вернувшись в Селию без победы над ирнцами, мы навлечём беду на Мабрин - королева не простит нам этого отступления,- сказал Зарубка, чтобы напомнить Шеку, что не по своему желанию они отправились на Флиур.

  -Да, капитан, не повезло нам - боимся, наверное, первый раз в жизни: за королевой и Гелий и армия Селии. Мабринцам не справиться с такой силой, а уж противостоять бессмысленно,- с сарказмом согласился Шек.

  -Я возвращаюсь в Ирн. Когда мы встретимся на поле боя, ни вы, ни я не будем жалеть друг друга и каждый поступит правильно, спасая свою жизнь. Прощайте,- добавил Шек, вставая. Он пустился вплавь через реку и харки безмолвно провожали его взором, в котором зародилось сомнение в безоговорочной правильности войны без принципов (как привыкли воевать многие харки).

   Гелий, прослышав о возвращении того самого корабля, с которого он похитил Сильвию вместе с её друзьями, приготовился к решающей встречи с илларами. Хотя горожане сомневались, что Совет илларов накажет колдуна за такое злодеяние, потому что никто не замечал сопротивления со стороны служителей магии против присутствия Гелия во дворце. Но сам колдун был уверен, что его навестит Совет и попытается наказать, даже не задумываясь о реакции королевы, ведь на карту было брошено предсказание Провидца. Иллары всегда действовали с опозданием, словно специально выжидали худшей новости, когда уже невозможно было что-либо исправить. Появлении Сильвии, чтобы расправиться с тёмной магией окончательно, подразумевало угрозу для Гелия, а значит сразу после его открытого появления во дворце Совет обязан был принять какие-то меры, чтобы и Сильвию защитить, и колдуну указать хотя бы на дверь. Но ничего подобного Гелий так и не дождался даже после объявления Полией о скорой свадьбе с колдуном. Теперь, после столь наглой расправы колдуна, как все подумали, над Сильвией Совету позорно было бы бездействовать, поэтому Гелий терпеливо ожидал его появления в своей башне.

   Успешно наказывать провинившихся илларов и тех колдунов, которые осмеливались начать творить зло в Селии, Совету илларов гарантировал перевес силы. Никогда они не появлялись по одиночке, чтобы карать отступников не только тёмной силы, но и среди своих. Но победить Гелия хотя бы перевесом сил Совет илларов не надеялся и, наверное, поэтому медлил с появлением. Попытаться наказать колдуна, как говориться, для галочки, верховные иллары попытались бы в любом случае, чтобы не прослыть трусами или приспешниками Гелия. Но с другой стороны, он был уверен, что они не станут с ним бороться, веря пророчеству Провидца, который пообещал победить колдуна через Сильвию. Даже узнав о пропаже избранной, о гибели Овия и Леона - иллары не стали бы суетиться, понимая, что пророчество сбудется назло любым неточностям - так они были устроены.

   Сидя в удобном кресле и перелистывая страницы любимой книги с картинками, предсказывающими будущее (чаще неточно), Гелий, конечно, не думал о Совете в этот момент. Когда появилось яркое вихревое кольцо, которое образовали собой иллары, крутясь вокруг колдуна, чтобы не дать ему сбежать и помешать увидеть их лица. Сосчитать, сколько служителей магии изъявили желание наказать Гелия, было трудно для обычного отступника, но не для Гелия теперь. Их было тридцать на этот раз, что явно выдавало неуверенность Совета в своих силах. Продолжая сидеть в кресле, как ни в чём не бывало, Гелий с интересом наблюдал за ярким движением кольца и ждал, чем его ещё удивят. Худое лицо колдуна не выражало, как всегда, какого-либо переживания или интереса, словно сам холод материализовался.

  -Гелий, Совет илларов пришёл наказать тебя. Ты замахнулся на наших друзей и избранную Провидцем чужеземку,- прозвучал грозный голос в голове колдуна.

  -Было бы глупо сидеть и ждать пока девчонка исполнит задуманное Провидцем,- усмехнувшись, возразил колдун. Его лысая голова блестела от сияния магического кольца и в глазах отражался тот же свет, но он не согревал колдуна - это было невозможно, также как льдину скрещивать с пламенем.

  -На этот раз ты не сможешь скрыться, не ...,- зазвучал было вновь тот же илларский голос, но Гелий прервал начатую речь, подняв правую руку вверх и растопырив широко пальцы.

  -Заткнитесь и слушайте,- тихо, проникая в каждую их клеточку своим холодом, произнёс колдун, с удовольствием наблюдая, как кольцо замедляет вращение.- Я стану королём! Я получу власть! У вас есть две возможности: оставить меня в покое и сжиться с мыслью, что я сильнее вас, или погибнуть один за другим. А теперь прочь с моих глаз.

   Гелий любил долго вынашивать и реализовывать планы, но расправлялся всегда быстро, не затягивая бой, поэтому Совет илларов мгновенно исчез, правда, на этот раз без царапинки. Удовлетворённый разговором с последним препятствием, которое могло бы помешать ему взойти на трон, колдун вышел из башни, чтобы прямиком направиться в рабочий кабинет королевы и обрадовать её. Но по дороге к кабинету он встретил секретаря иллара Первея - большую птицу с длинной шеей, которая доставляла много хлопот, потому что норовила всё время изогнуться не в подходящий момент-, которую неуклюжий служитель светлой магии оставил помогать королеве.

  -Королева Полия послала меня к Вам сказать, что рицами схвачены ваши враги: Шалун, Олиан и даже один гральчи с гномом. В схватке с ними пострадало около сотни рицов,- еле удерживая голову на длинной шее, доложил птица-секретарь.

   Выслушав новость, Гелий не выказал особой радости, как всегда, к тому же, так называемые, эти враги его никогда не страшили, ибо бессильны были ему навредить. Но зато приятно стало от того, что последних близких друзей Саши пленили и поднесли ему на блюдечке с голубой каемочкой.

  -Где они?- коротко спросил колдун секретаря.

  -В камере городской тюрьмы.

   Умные и всё-таки заискивающие глаза птицы немного раздражали Гелия. К тому же туловище секретаря всегда находилось ниже пояса колдуна, поэтому, не видя маленьких птичьих конечностей, он всё время наступал на хрупкие неуклюжие лапки, замечая как от боли вылезают из орбит глаза птицы, и совершенно не подозревал, что причиной такого поведения пернатого помощника является он сам. Незаслуженно птица-секретарь считалась Гелием странным созданием. После отъезда Первея в Илию птица исполняла самые разные поручения колдуна и теперь Ази (так звали птицу), переминаясь с лапки на лапку, чтобы унять боль, ждал нового распоряжения.

  -Терпение вознаграждается плодами,- произнёс Гелий с радостной ухмылкой.- Они не были опасны для меня, но как же много хлопот могли доставить, если бы рядом с ними были Овий и Леон. Как думаешь, лучше убить их или наказать по-другому?

   Не решаясь что-то посоветовать колдуну, Ази испуганно смотрел ему в глаза и дрожал всем телом, особенно шеей. Его клювик немного приоткрылся и, казалось, секретарь боится даже пошевелить им.

  -С годами я понял, что некоторых врагов интереснее оставлять в живых, иначе становиться скучно, когда не нужно остерегаться и быть начеку. Но позволить им жить в Геране мне не хочется. Пусть они плетут свои козни против меня подальше от столицы. Приказываю выгнать всю банду Бурака и слепых братьев из города, и навсегда запретить им возвращаться сюда.

  -А как быть с Камелией, которую гном опекает.

  -Сжечь его забегаловку, а певичку доставить во дворец, пусть развлекает королеву своим пением.

   Секретарь поклонился и, с трудом удерживая длинную шею, полетел исполнять приказание Гелия. Рицы прогнали банду Бурака по улицам Герана и вытолкнули палками через западные ворота. Сопротивляться было бесполезно, если их изгнания пожелал сам Гелий, поэтому никто, кроме гральчи, не огрызался на рицов. Шалун и Олиан, подбадриваемые птицами-поводырями, шли молча. Они слышали выкрики горожан - многих своих знакомых,- которые желали им не отчаиваться и быть сильными. Но больше всего Шалуну сейчас хотелось услышать голос Камелии. Она всё-таки подарила ему надежду, послал брата Картикту оберегать его. И теперь им предстояло жить в разлуке, ни разу не поговорив по душам, не посмотрев друг другу в глаза, не открыв до конца своё сердце перед любовью.

   Бурак, держа возлюбленную жёнушку за руку, брёл по дороге впереди всех, пытаясь с достоинством снести этот позор изгнания из города. Он видел радостные рожицы карликов в толпе, которым теперь некого было бояться в городе. И даже понимая своё поражение, гном не чувствовал себя побеждённым, потому что по сути никакого сражения не было - решающий бой всё ещё был впереди.

   Длинная вереница изгнанников скоро скрылась в лесу и в небе следом за ней летела Звена вместе с двумя веями, которые всё ещё надеялись отправиться на поиски тех илларов, которые осмелились бы противостоять Гелию.

  18.

   На закате, когда в корму светили остатки солнечных лучей, королевский корабль прошёл устье Бены. Вечерняя прохлада приятно освежала, но наслаждаться ею могли на палубе лишь Анари да Первей, а остальным приходилось работать в поте лица. Долгое путешествие подходило к концу, но радость от этого испытывала только корабельная команда. И хотя иллар Первей тоже хотел поскорее ступить на твёрдую почву, он понимал, что теперь начнётся самое трудное - предотвращение дворцовых козней против принцессы. Как бы сильно королева не разочаровалась в дочери, она всё-таки не хотела посылать её в Илию на погибель. Шанс остаться в живых принцессе могла подарить магия чудаковатого иллара.

   На реке быстро стемнело. Анари смутно видела серые крыши домов Ставина, и даже не сомневалась, что этим поздним вечером на причале не собралась толпа, чтобы встретить законную жену принца Алила, потому что навряд ли это событие что-либо значило для илийцев и самого супруга. Ей не хотелось представлять встречу с ним. Казалось, что он сразу догадается об её беременности, если ещё Гелий не донёс принцу об этом. Сохранить жизнь не родившемуся ещё ребёнку Анари, как будущая мать и любящая женщина, желала сильнее встречи с Сашей. Её сердце ныло каждый день от разлуки с ним, но дитя было важнее теперь. Тем более что возлюбленный принцессы никогда не простил бы ей, спаси она только себя, уничтожив плод их любви.

   Одинокая фигура стояла на причале опустевшего порта. В брючном костюме, заложив с важным видом руки за спину, прибытия корабля ожидала Грагара. Хотя и Анари, и Первей не были с ней близко знакомы, им сразу бросилась в глаза царственная осанка, словно это не бородатая рагана встречала принцессу, а сам принц.

  Как изменилась хамут за столь короткий срок! Её самомнение, заносчивость, себялюбие, гордыня - теперь излучались в самом неприглядном свете, потому что слишком выпирали и не скрывались ею. Грагара теперь считала себя непобедимой перед Гелием, чувствуя хороший тыл в лице карабов и некоторых знаний о пыльце лиизий. Можно было предположить, что Гелий, узнав о готовящемся нападении на Селию, предпочтёт расправиться с раганой до начала войны. Конечно, Грагара об этом часто думала и была готова дать колдуну отпор, правда отбрасывала в сторону мысли об исходе такой битвы - в сущности, она шла ва-банк и сильно блефовала.

   Узкий трап сбросили с борта корабля, и Анари первая сошла вниз. Грагара приветствовала её почтительным наигранным поклоном, а Первею подарила лишь презрительную ухмылку, давая понять иллару, что её уважения он не заслужил. Церемониал встречи упростили почти что до нуля - до поклона, после которого так ничего и не последовало, кроме приглашения следовать во дворец. Из всей свиты Анари сопровождал только Первей вместе с молоденькой горничной да двумя матросами, нёсшими скудный багаж (всего лишь два небольших сундучка), а больше людей принцессе и не требовалось, как подумала королева Полия, ведь её дочь отправлялась к себе домой, где её мужу надлежало создать достойную свиту для "обожаемой" жены.

  -Это возмутительно, Ваше Высочество,- нашёптывал Первей Анари на ухо, с удивлением безобидного ребёнка глядя хамут в спину, которая шла впереди по широкой пустынной улице.- Они не прислали даже карету, словно в город прибыла не принцесса, а простолюдинка.

  -Первей, смотри лучше под ноги, а то снова зацепишься за подол и упадёшь,- предупредила принцесса иллара, одежда которого всё ещё не претерпела никаких особых изменений в лучшую сторону. Послышалось тихое хихиканье горничной, но строгий взор принцессы оборвал её невольное веселье.

  -Я не ждала цветов и поцелуев. Разрешить мне уйти Алилу мешает только надежда на корону Селии,- добавила тихо Анари после короткой паузы.

  -Нужно потерпеть, можно уговорить его, ведь Его Высочество, как известно, уже полюбил другую и, быть может, он теперь поймёт Ваше рвение быть рядом с Сашей. Я даже рискну предложить, что Вам лучше сделать выбор в пользу любви и отказаться от короны как Селии, так и Илии, тем более что в нашей стране скоро укоренится Гелий, бессмертие которого помешает любому, даже иллару, надеется на корону.

  -Ты так связно говоришь, Первей, но мне никто не позволит отказаться от чего бы то ни было, кроме Саши и...,- Анари осеклась и не стала произносить слово "ребёнок" вслух из страха, что рагана может услышать её.

  -Мы попробуем уговорить принца, я обещаю.

   Гости столицы послушно следовали за хамут и не задумывались в правильном ли направлении они идут во дворец. Улицы становились уже и темнее, и, наконец, Грагара повернулась к спутникам лицом, чтобы произнести:

  -К сожалению, принц Алил приказал не пускать вас во дворец. Он приготовил для любимой жёнушки скромный уютный домик на окраине Ставина.

  -Алилу и его любовнице не хочется, чтобы я им мешала?- зная ответ, но всё же спросила принцесса, чтобы дать понять рагане, что она не собирается умалчивать и притворяться.

  -Я думаю это справедливо, ведь принц не мешал Вам и охотнику.

  -Ты забываешься, рагана,- воскликнул Первей, возмущённый нахальной манерой поведения Грагары перед персоной королевской крови.

  -Тише, Первей, мы же знали что меня ожидает в Илии. Может быть принц вообще хочет разорвать брачный союз?- чувствуя как возрождается надежда на свободу, поинтересовалась Анари.

  -А вот этого принц Алил вам не может позволить,- возразила Грагара и хлопнула в ладоши, призывая стражу появиться из подворотни.- Теперь Вы, Ваше Высочество, в сопровождении бравых стражников и верной горничной отправитесь в дом на окраине города, а тебе, Первей, придётся отправиться к праотцам, если ты не согласишься добровольно покинуть Илию.

   Закатывая длинные рукава и принимая бойцовскую позу, словно готовился драться на кулаках, иллар произнёс предупреждающе:

  -Не знаю с чего вдруг ты вообразила себя способной тягаться со мной, но клянусь я изорву тебя на куски, если...

  -Если я не сделаю это первой,- воскликнула Грагара и напала на иллара.

   Каким бы чудаковатым и безалаберным ни казался Первей, как бы сильно ему не мешал длинный подол халата, длинная борода и не понятно какие спутанные мысли - этот иллар умел постоять за себя и за своих подопечных. В его руках, по старинке смешивающих в воздухе разноцветные порошки (маленькие мешочки всегда висели на поясе его халата), магия мгновенно оживала и обрушивала на дерзкую рагану всю свою мощь, не смотря на золотую пыль из Валевии, которой стала оборонятся Грагара. Не умело и как-то коряво хамут отражала удары иллара, по-другому представляя себе поединок всего лишь пять минут назад. Хотя пыльца лиизий вместе с некоторыми заклинаниями, которые успела испробовать рагана, причиняли Первею нестерпимую боль, старик не сдавался и нападал с ещё большей силой на отступницу. Одно заклинание оторвало ему обе руки, и радостный смех Грагары, что наконец-то получилось именно то, что она задумала, оглушил спящий город. Иллары в этот раз не поднимались в небо, где было свободнее, а остались на земле и сражались на узкой улочке. Так Грагаре было проще создать магический куб, внутри, за прозрачными стенками которого находилась только она и иллар. Теперь, лишившись рук, Первей был обречён погибнуть в этом кубе, не в силах разрушить ловушку раганы. Но хамут не учитывала, что сила рама иллара способна смешивать порошки и без взмахов рук, к чему теперь стремились все служители магии, возвращаясь к истокам, когда все Изначальные прибегали только к внутренней силе, не думая даже о порошках. Хотя Первею отказаться от использования сыпучих смесей было рановато, но зато у него получилось взлететь вверх, разрывая колдовскую преграду, и исчезнуть в ночном небе. Грагара не стала его преследовать, понимая, что потерпела поражение. Она - ученица Овия - оказалась не готовой для боя с Первеем, а как же ей противостоять теперь Гелию, который был сильнее всех живых илларов? - думала она пару минут, пока не вспомнила об Анари. Повернувшись лицом к илийским стражникам, Грагара с удивлением, переходившем плавно в нервно-шоковое состояние смотрела на кучку воинов, валявшихся на земле без сознания. Принцессы среди них не было.

  -Чтоб ты здох, Первей!- прокричала рагана в ночную темноту, а потом, словно обессилев, добавила:

  -Ему всё-таки удалось обвести меня вокруг пальца. А вы ещё пожалеете, что остались живы.

   Принц Алил, сидя вместе с Ста-Ста в огромном зале, освещённым каминным пламенем, ожидал возвращения хамут с радостными вестями о том, что Анари заперта в доме на окраине города, строго там охраняется и уже никогда не сможет покинуть эту тюрьму. О беременности жены ему стало известно ещё до её приезда, и как поступить с нежелательным ребёнком принц пока что не решил. Уничтожить зародыш в утробе матери могла Грагара с помощью элементарных колдовских зелий, но Алил всё-таки не окончательно охладел к Анари, чтобы причинять ей такую боль. Он был зол и обижен на принцессу, не пожелавшую его полюбить, но ещё помнил и их дружбу, в течении которой Анари ни разу не обидела Алила, а заботилась о его душевном состоянии, как сестра. Казалось, нелогичным, что помня обо всём этом, он решил запереть её в четырёх стенах. Но сейчас его тело и мысли будоражили две главные цели: первая - быть рядом со Ста-Ста, чтобы никто не мешался рядом, как, к примеру, жена; и вторая - завоевать Селию. Алил был уверен, что королева Полия не будет интересоваться положением дочери в Илие как можно дольше, поэтому и решил оставить на потом серьёзный разговор с женой на потом. Он не предполагал, что Грагара вернётся во дворец с неожиданной новостью:

  -Принцессе Анари и иллару Первею удалось бежать, Ваше Высочество,- объявила рагана с порога.

   Молчаливая Ста-Ста разжала объятия, чтобы принц мог встать и в изумлении посмотреть на хамут, которая обещала ему со всем справиться без сучка и задоринки. Но на лице Грагары не отражалось чувство вины или досады - она смотрела прямо, с достоинством и вызовом, словно готовилась дать отпор принцу, который приготовился кричать на неудачницу. Но, увидев, что она приготовилась к обороне, принц передумал и снисходительно улыбнулся, произнеся ободряюще:

  -Ей всё равно не сбежать из Илии, мы прекратили подпускать Селийские корабли к нашим берегам. Последним покинул порт селийский корабль, на котором прибыла Анари. Теперь нам осталось вернуть карабов в Илию и война начнётся.

  -При всём могуществе Гелия и отсутствии у него учеников он не сможет успевать везде. Если не победить, то прогнать его из дворца будет легко. А Первей, восстановив силы, всё-таки может переправить Анари обратно в Селию.

  -Уйди с глаз моих. Глупая хамут, не умеешь помолчать,- разозлился Алил, видя что она не оценила его - принца - попытку утешить её.

   Ни принц, ни хамут, ни стражники, сражённые невидимой силой - не предполагали, что Анари освободил не иллар, а кто-то другой. Их было двое. Не успели два друга вернуться в Ставин после короткой командировки, как, пролетая над портом, сразу натолкнулись на интересное действо - прибытие принцессы Анари на Родину мужа. Проследить за, на удивление, короткой процессией. Как только оба выведчика поняли в какую западню попали Анари и Первей, они выпили спасительное и всегда сподручное средство - воду для невидимок. Иллару Кори и Агда помочь ничем не могли, но зато принцесса оказалась в безопасности. Они улетели вместе с ней в лес и спрятались между холмами. Вскоре действие воды закончилось и Анари узнала пагала-хамелеона, с которым они пробирались в Геран пять лет назад.

  -Здравствуйте, Ваше Высочество, вот снова встретились.

  -Да, Кори, и снова несчастье тому виной,- устало произнесла Анари.

  -Зато Гелий теперь ни при чём, а у Грагары не такие длинные руки, как у колдуна. Всё, что мы хотели узнать в Илии, мы уже знаем, Вы, Ваше Высочество, в числе этих новостей. Поэтому теперь нужно покинуть Илию. Скоро начнётся война и нужно быть среди своих.

  -О какой войне ты говоришь?- удивилась принцесса.

  -Алил скоро нападёт на Селию. И сила, которой обладает его армия, не сравнима с селийской армией. Теперь надежда только на союз Гелия с базанами. Мы отправляемся на огненную землю, где правит Рита.

  -Твоя Рита?

  -Не моя - она никогда не была моей, Ваше Высочество. Она даже не хочет, чтобы мы сейчас возвращались, но нам теперь нужно позаботиться о Вашей безопасности, а безопаснее Огненных болот я не знаю места.

  "Рита никогда не была его, но это не мешало Кори сохнуть по ней",- недовольным тоном, простучавшим в мозгу каждого её слушателя, добавила Агда.

  -Боюсь, что Рита не будет рада видеть меня. Она когда-то любила Сашу, и он рассказывал мне, что Рита очень злопамятна.

  -Она не причинит Вам вреда.

  "Ты уверен?"- спросила его Агда так, чтобы этого вопроса не слышала принцесса.

  "Я надеюсь. Но и здесь мы не можем её оставить",- ответил ей выведчик.

  -Нас ожидает корабль базанов. Так что мы без особых приключений доберёмся до Огненных болот.

  -Я не могу противиться, Кори, я должна думать о ребёнке.

  -О каком?- в замешательстве спросил выведчик.

  -О своём - это будет наше с Сашей дитя - дитя любви,- поглаживая живот, нежно произнесла Анари и чувствуя себя самой счастливой на земле, вопреки всем несчастьям и разлуке с любимым.

   Мало кто знал, но в газете "Знание" работали теперь несколько веев, которые пролетая с риском для жизни через родную Валевию, на прямик, доставляли в илийскую редакцию самые горячие новости. Так что уже вся Илия знала о нападении Гелия на корабль, на котором плыла избранница Провидца вместе с друзьями. И то, что среди пассажиров судна находился Саша, пропавший вместе с остальными после нападения колдуна, Кори решил до последнего скрывать от Анари. Теперь ей нельзя было волноваться и горевать сильнее прежнего. Пагал усадил принцессу на плечи Агде, сам ухватился за ноги птицы, и с тяжёлым грузом гайа тяжело поднялась в воздух. Сильно махая крыльями, быстро устав, она всё-таки доставила свою ношу к кораблю базанов. А появление выведчиков с новой гостьей вынудило капитана базанов снова звонить Рите, чтобы спросить позволения взять на борт принцессу Селии и Илии.

   Долго Рита смотрела на Анари в монитор у себя в зале и смешанные чувства при виде женщины, которую избрал для себя в этом мире Саша, не давали ей принять решение. Вождь базанов тоже знала о несчастье, которое обрушилось на него в океане, и Агда даже на таком большом расстоянии смогла послать ей мысленное предостережение не упоминать пока что при принцессе об этом. А когда Рита спросила:

  "Почему?"

  Агде пришлось сказать правду:

  "Она ждёт ребёнка от него".

  Этот разговор слышал только Кори, поэтому остальным, глядевшим на Риту через монитор, было не понятно её удивлённое выражение лица ни с того ни с сего.

  -Что ж, я дам тебе убежище на нашей земле,- сказала Рита, еле справившись с волнением.- Можете отправляться в путь.

   Этой ночью не спалось и Гелию. Он стоял на балконе и вглядывался в тёмную даль, в ту сторону, где за лесами скрывалась красочная Илия. Неслышными шагами к нему подкралась Полия в ночной сорочке и, обняв, спросила:

  -О чём ты думаешь?

  -Об Илии и войне.

  -Почему ты не убьёшь Грагару и Алила? Твои шпионы докладывают, что они прячут каких-то невиданных огромных животных. Сможешь ли ты справиться с ними?

  -Мне и тебе выгодно воевать с ними. Так, войдя потом в Илию с нашей армией, мы не будем считаться захватчиками, потому что не нам суждено начать эту войну. Никто не посмеет крикнуть: "Вы не имеете права!" - право отомстить принцу Алилу у нас никто не отнимет, и убив законных правителей, ты и я станем править тремя странами - всем нашим миром. Придёт день, и земли Валевии освободятся от ослепительного сияния лиизий и вся страна будет свободна для жизни многих существ. А я оставлю для себя в Сонной долине поле лиизий, защищу её своей магией и никто, даже веи, не смогут проникнуть туда. Так - три страны лишатся границ и весь материк превратится в одну страну - в Селию.

  -Удивительно. Неужели у нас получится?

  -У нас уже получается, любимая.

  -А как ты поступишь с избранницей Провидца?

  -Я ещё не решил,- соврал Гелий. Вечером он вернулся с Флиура, не найдя на острове Сильвию. Обрушив своё негодование на ирнцев и друзей избранницы, он так и не смог узнать, куда исчезла девушка. Небо и земля содрогались от беснования колдуна, но все твердили ему одно и то же - ничего полезного. Только Шеку удалось внести кое-какую ясность в исчезновении Сильвии, но это не прибавило колдуну знаний о том, где начать поиски. Кто-то выкрал единственное опасное оружие против Гелия, и теперь колдун сильно переживал, что так долго тянул с расправой над избранницей. Он не хотел зря волновать трусливую Полию, поэтому соврал, словно ничего страшного не случилось. А на самом деле не только война, но и пропажа Сильвии очень беспокоили его теперь. У Гелия не получалось догадаться кому пришло в голову дерзнуть выкрасть Сильвию. С самого начала он подумал на Грагару и впервые почувствовал испарину на лбу от страха - да, он боялся, что хитрая хамут сумеет направить силу Сильвии против колдуна, как и предсказывал Провидец. Поэтому Сон не шёл к Гелию до самого утра, когда было уже поздно ложиться спать, потому что на землю Селии обрушилась прыгучая армия Алила - карабы...

  19.

   Сильный ливень обрушился на Флиур той ночью. Ручьями он размывал почву. Быстрыми струями воды дождь уже хозяйничал не только в небе, но и на земле. И хотя многие животные попрятались от него в норки, а птицы укрылись в гнёздах под навесом больших листьев, всё-таки все радовались долгожданной прохладе и свежести, которые появились во время дождя. ОТ земли поднимался чудный аромат, не сравнимый ни с чем, потому что только потоку с небес удавалось выманить его из почвы и растений. Даже ветер как-то по-другому начинал веять, словно приспосабливаясь к дождевому спектаклю, и если ноги находились в тепле, а тело не ощущало сырости, то наблюдать за эти действом было одно удовольствие. Бесчисленным количеством капель ливень омыл раны раненных этой ночью, после посещения острова Гелием. Небесная вода затушила и пожары, которые породило беснование колдуна, и охладила жар в сердцах побеждённых ирнцев и харков. Никто не смог дать отпор Гелию, островитянам пришлось отвечать на вопросы, а мабринцы упрямо молчали - но и те, и другие не могли похвастаться превосходством перед колдовской силой. В разные стороны Гелий разбрасывал людей, рвал на куски, запугивал и пытал, но никто не мог сказать ему где Сильвия, потому что никто не знал этого. Только Шек, изнемогая от боли, сохранявший молчание из чувства отвращения и из принципа не поддаваться,- нечаянно выдал своими мыслями всю картину исчезновения своей ученицы и подруги. Только тогда Гелий понял, что бесполезно допытываться у этих бедолаг правды, которой, по сути, не существовало, кроме неизвестности.

   Саша и Авион отыскали Шека в лесу. Лишь по счастливой случайности обоим друзьям, отправившемся на поиски избранницы и её хулиганистого учителя, удалость избежать гнева колдуна. Израненного харка они принесли в горный город и отдали заботы местного целителя и его помощников, которые с ног сбивались, помогая всем жертвам Гелия. Госпиталь устроили в двух домах долины, и Мали, проходя мимо лежанок раненных и видя их страдания, начинал ощущать нарастающую ненависть ко всем чужакам, которые появились на острове - это из-за них его народ (так он теперь называл ирнцев) снова мучился и истекал кровью. Поэтому, когда Саша и Авион принесли бездыханное тело харка, глава Ирна воскликнул своим воинам:

  -Убейте этого харка!

  Саша и Авион выхватили свои ножи, чтобы отразить удары любого, кто посягнёт на жизнь их раненного друга, к ним сразу же присоединились базаны. Новое кровавое действо вот-вот должно было разыграться у дверей первого госпиталя. Мали стоял в дверном проёме, за его спиной любопытные помощники целителя, а снаружи правым боком к нему, а левым - к ирнским воинам встали охотники и два клона. Руки напряжены, глаза пытаются заметить любое движение противника, ещё секунда и клинки омоются в крови. Никто не видит, как на этот холм спешит подняться Вероника, сердцем почувствовав опасность, угрожающую и Саше, и Мали - двум мужчинам, которых она полюбила в своей жизни. Падая и снова поднимаясь, цепляясь за траву руками, она спешила помешать кровопролитию. Расталкивая толпу, Вероника выбежала вперёд и её испуганный взор, казалось бы, должен был тронуть Мали и Сашу, но коснулся сердца и разума только последнего. Глава Ирна хотел так же сильно избавиться от Вероники, как и от чужаков, чтобы вырвать из себя эту бесконечную борьбу между ревностью, остатками любви, между нежностью и гордостью - проще было оборвать эту связь, оставив себе только сына. И теперь только шаг отделял Веронику от гибели, заступись она хотя бы одним словом за чужеземцев. И мельком взглянув на дикаря, Саша догадался об этом. Но было уже поздно. Молодая женщина всего лишь выкрикнула одно слово:

  -Остановитесь,- и кто-то из воинов Мали пустил стрелу ей в сердце. Боль и разочарование застыли на лице Вероники, и она упала в объятия, подбежавшего к ней, Саши. Безмолвно закрылись любящие глаза навсегда, разжигая в Саше ненависть и подталкивая его напасть на воинов Ирна, мстя за смерть столь светлого создания, каким была Вероника. К нему присоединились друзья, и бессмысленный бой начался. Женщины разбегались в разные стороны, мужская кровь вновь лилась рекой, а когда Мали, видя что его воины не могут справиться с такой маленькой кучкой чужеземцев, присоединился к сражавшимся, в воздухе раздался предупредительный вой труб харков. И в ту же секунду армия мабринцев показалась на вершинах гор и начала быстро спускаться вниз. Увидев врага, ирнцы - и женщины, и мужчины,- в панике и от злости на самих себя закричали, потому что только единицы захватили с собой мечи и копья, покидая родные жилища. И теми воинами, кто был вооружён, были как раз только те, кто схватился не на жизнь, а на смерть с четырьмя чужаками. Но повернуться к врагу спиной и убегать из собственного города никто из ирнцев не пожелал, наоборот - они ринулись на харков с голыми руками. И пока обе армии сближались, на холме продолжался поединок между Мали и Сашей, ибо только дикарь оставался ещё в живых, потеряв с десяток своих лучших и преданных воинов. Авион и базаны стояли в стороне и поглядывали то на друга и главу города, то на армию харков, с которой вот-вот и им предстояло сразиться, чтобы погибнуть, ибо победить или попасть всего лишь в плен для них не представлялось возможным. Из окон госпиталя на разыгравшуюся трагедию смотрели ирнцы и их целители, но спасения уже никто не видел. Каждый приготовился к смерти, кроме Саши, которому во что бы то ни стало следовало победить дикаря, иначе гибель Вероники навсегда осталась бы на его (Сашиной) совести. Хотя противник был силён и опытен, и ловко отражал удары и увёртывался от выпадов охотника, Саша, скрепя зубами, наступал снова и снова. Они оба истекали кровью, и раны, полученные в поединке, доказывали Мали, что он сражался с человеком, равным себе. В удачный момент Саша перекинул нож из правой руки в левую и, неожиданно для своего противника, вонзил ему клинок по самую рукоять в живот. Почти в тот же миг, вырывая лезвие из живота, охотник нанёс своей жертве последний смертельный удар в сердце и издал такой сильный крик не радости, а отчаяния, что его услышали обе армии и остановились. Холм находился далеко от них, и трудно было разглядеть победителя, но почему-то и ирнцы, и харки догадались, что умер глава Ирна.

  Вся Селия содрогалась от натиска карабов, рушивших города и посёлки, ломавших деревья и самые толстые городские стены. Хотя сам флот Илии ещё находился в пути и Алил на борту одного из самых больших кораблей только по докладам птиц-разведчиков был в курсе состояния дел в стране, на которую напал этим утром,- наступление проходило успешно. Принц намеревался войти в устье Сельвии уже победителем, и застывшая улыбка всем говорила, что Его Высочество прибывает в этих мечтаниях и его лучше не беспокоить. В это время Гелий впопыхах пытался успевать во всех сторонах страны, пытался своим колдовством остановить карабов, но у него ничего не получалось, ведь эти существа являлись творением того магического люда, которые и создали их непробивными против такого элементарного сопротивления, как сила магии. Толстокожие карабы, как гральчи, не могли пострадать даже от копий и мечей. В Геране королевские рыцари и рицы старались не упасть в грязь лицом и отважно сражались, но милые мордочки карабов, которые теперь скалились и изрыгали из горла оглушительное рычание, быстро расправились с ними. Последним погиб капитан королевских рыцарей, так и поняв замысел Провидца, избранница которого так мало побыла в Селии и ничего не сделала, чтобы ни этой войны, ни Гелия не было на этом свете.

  -Скорее, в Сонную долину - туда карабы не проникнут,- влетая в спальню испуганной королевы своего сердца, прокричал Гелий, и Полие впервые довелось видеть его в панике.

  -А как же твой договор с базанами? Где они, когда нужны? Или тоже испугались, как ты?- воскликнула королева в истерике.

  -Они прилетят, не сомневайся. Рита понимает, что рано или поздно карабы нападут и на её земельку. Быстрее, Полия, нужно бежать,- выглядывая в окно и видя, как караб ломает деревья в королевском саду, крикнул колдун и, схватив за руку Полию, исчез.

   После бегства Гелия не прошло и пяти минут, как в небе показались истребители базанов, а в океане огромный их флот выпустил первые самонаводящиеся ракеты в карабов. Кто мог представить из создателей этих существ, что им когда-нибудь придётся столкнуться с потомками людей, ведение войны для которых было запрограммировано на клеточном уровне и в самой крови. Кто из народов планеты Земля не воевал?- может быть таких найдутся единицы. Снаряды и пули, лазерные пушки и автоматы базанов разрывали карабов на куски. Над их головами пикировали самолёты и не только эти огромные существа, но и все жители Селии впервые видели такие аппараты. Карабы старались прыгнуть и заглотать железных птиц, но если это и удавалось, в их пасти раздавался взрыв. Базаны были столь же безжалостны, как и нападавший враг - они не оставляли в живых раненных, поэтому к концу дня выжил всего лишь один караб. В сетях его отправили в город небоскрёбов и однодневная война, принёсшая больше разрушений, чем любой столетний конфликт илларов и отступников, - закончилась победой Селии. Клоны не сели на, обезображенную взрывами и прыжками огромных животных, землю, чтобы послушать ликование жителей Селии - они улетели так же незапетно, как и появились. На мир опустилась ночная тьма, но вновь на земле горели погребальные огни, а в полуразрушенном дворце Гелий и Полия пытались уговорить Риту пойти войной на Илию или хотя бы захватить в плен Алила, флот которого базаны легко могли потопить.

  -Я прилетела к вам на ночь глядя не для того, чтобы спорить,- сидя в кресле, за спинкой которого стояли четверо телохранителей, отвечала вождь базанов.- По договору я сама могла решать какую награду выбрать для своего народа. Так вотя забрала себе караба и всё, что он мне предложит. А уж дальше разбирайтесь сами.

  -А что тебе может предложить этот зверь?- поражаясь глупости Риты, спросила королева.

  -А что бы не предложил - всё моим будет,- отмалчивалась молодая вождь, зная, что Гелию неизвестно на что ещё способны карабы. То, что этот зверь откроет базанам дверь в новую Родину, приготовления в отправке на которую в городе небоскрёбов уже шли полным ходом, Рите не хотелось ставить в известность столь жадных до власти личностей. Гелий и Полия так рвались заполучить безграничное пространство на материке, что за огромную планету, жители на которой давно не притязали на господство, ухватились бы мёртвой хваткой, если бы им позволили. В который раз колдуна раздражало его бессилие перед этими пришельцами из другого мира, мысли которых он не мог прочитать даже теперь, узнав так много древних тайн илларов.

  -Что ж, мне пора возвращаться домой. А вам предстоит отстраивать города заново - много работы, но с другой стороны больше людей будут заняты делом,- произнесла Рита, вставая.

   Поблагодарив вождя базанов за помощь, колдун и королева отпустили её с миром, понимая, что эта плутовка их обхитрила, но они были не в состоянии додуматься как именно и в чём была вся соль. Восточное крыло дворца карабы разрушили полностью, так что от красивого здания осталась только половина. Гелий скрепя зубами вспоминал свою башню, которая тоже рухнула вниз, и не мог поверить, что этот день закончился. Ему довелось воочию наблюдать мощь базанов, и не верилось, что эти странные бесконечные близнецы ни разу не прибегли к помощи магии. Каким же разумом нужно было обладать, чтобы создать такие устройства и почему до этого момента они не попытались завоевать весь мир? Гелий размышлял об этом, ютясь в одной из гостевых комнат вместе с королевой, и у него не получалось понять жителей Огненных болот.

  -Обладать такой силой и жить в тени, на земле, укутанной дымом и пеплом от вечного пламени болот. Не понятно,- произнёс вслух колдун.

  -Когда ты заключил с Ритой договор, ты и представить себе не мог, что базаны настолько сильные?- чтобы поддержать разговор, спросила Полия.

  -Вся магия не может сравниться с их изобретениями. Всё-таки нам повезло, что они не жаждут быть хозяевами нашей страны.

  -Но кто теперь меня будет защищать, когда ты улетишь мстить Алилу? Всех королевских рыцарей затоптали карабы.

  -Не только я полечу. Мы соберём армию и примем бой, чтобы никто не мог потом свалить на меня незаконное владение троном Илии. Мы теперь вправе нанести ответный удар и лучше, если этому будет побольше свидетелей - наших подданных, которые в итоге начнут гордиться мной - своим будущим королём.

  -Мы сыграем свадьбу, когда ты вернёшься,- сказала королева и поцеловала с нежностью будущего мужа, но потом снова надула губки, чтобы напомнить:

  -Но кто всё-таки теперь будет меня охранять? Первей в Илие, а остальные иллары больше не приближаются к Герану - одни проходимцы. Даже сегодня только целители помогали раненным на улицах города, а не иллары, как бывало раньше после сражения.

  -Я позову завтра Совет илларов и пусть они охраняют тебя, пока в Мабрине не выберут новую сотню самых лучших из лучших. Хотя, может быть, Совету илларов поручить охранять твой покой всё время?

  -Я хочу, чтоб были и рыцари, и иллары. Мой выезд в город должны сопровождать прекрасные наездники, а не старцы с длинными бородами,- капризничала королева.

  -Так и быть, а теперь спи, завтра трудный день - народ хочет услышать свою королеву, которая переживает за своих подданных и наобещает им лучшую жизнь после восстановления разрухи.

   Глаза колдуна не закрылись этой ночью, потому что он ждал появления Грагары, но, как оказалось, напрасно - рагана и не думала теперь лететь в Селию, чтобы попытаться сразиться с колдуном. Он теперь стал опаснее, потому что собирался мстить за двойное предательство и найти свою выгоду в новой войне, а хамут, как никогда, понимала, что не способна сопротивляться ему. Она стояла перед своими сёстрами - раганами, среди которых можно было увидеть и Ста-Ста,- и не находила нужных слов.

  -Нам придётся отражать удары Гелия вместе, потому что я одна не справлюсь,- наконец, выдавила из себя Грагара. Сёстры дружно кивнули своей старшей сестре.

  -Мы потеряли ключи от нового мира, но всё ещё жив этот мир, где нам хватит места,- продолжала хамут, и вновь сёстры кивали ей в ответ.

  -Мы не имеем права проиграть колдуну. Если не силой, то хитростью мы завладеем Илией, Валевией и Селией.

   Три страны, жители которых никогда не посягнули бы по своей воле на владения соседей, теперь лежали на кону и ими грезили Гелий, Алил и Грагара. А пешкой в этой игре всё равно оставался принц, потому что пытался добыть новые земли не для себя, а для Ста-Ста, доказав тем самым свою любовь и желание подарить ей весь мир, как она того и хотела. Но Алилу и в голову не могло придти, что его красавица была такой же раганой, как и хамут, да вдобавок - её лучшей ученицей. Клубок запутывался и никто не предпринимал попыток распутать его нити.

   Далеко от берегов Селии, на борту корабля Накалт харки покидали остров Флиур, спеша вернуться домой, чтобы навсегда заречься воевать в угоду королям. На верхней палубе стояли пятеро мужчин, заметно, кроме одного, отличавшихся от лысых воинов. Их тяготило и исчезновение Сильвии, и смерть Вероники, и то, что они были вынуждены оставить её сына ирнцам. Но и предчувствие радости не покидало их сердца. Авион жаждал снова увидеть свою семью и обнять жену и дочь. Затянувшаяся разлука измучила его хуже свежих ран. Он представлял попутный ветер своим посланием Лорие и каждую секунду мысленно отправлял ей нежные слова и уверения, что он скоро прибудет домой и уже никогда не покинет её.

   Шек, задумчиво глядя на воду, уже не помышлял вернуться в казарму королевских рыцарей. На нём лежал позор, что он не сумел уберечь избранницу Провидца, поэтому старый воин решил для себя отдалиться от всего и уйти в леса. Он не утешал себя тем, что благодаря ему армия харков пришла в Ирн не нападать, как подумали было ирнцы, а громко объявить о перемирии. Шек не оправдывал себя тем, что сохранил так много жизней, ведь безопасность Сильвии была намного важнее.

   Двое базанов тихо вздыхали, глядя на удаляющийся берег острова и окружавших его островков. Впервые клонам довелось почувствовать настоящую жизнь на вкус, а не наблюдать запрограммированную рутину, как это происходило в городе небоскрёбов. Хотя их друзья только догадывались, но базанам понравилось не только узнавать природу, запахи, само понятие труд, но больше всего их удивили внутренние ощущения, которые вызывали в них умелые прикосновения ирнских чертовок. И было бы вообще невообразимо, если бы эти прекрасные девы остановились только на таких изъявлениях симпатии. Ночи, проведённые в пещере каждой прелестницы, базаны помнили до мельчайших подробностей и, казалось, их сердце не выдержит, когда они прощались с ними. Но их изменили не только ночные похождения и уроки местных ремесленников, на них повлияла и зародившаяся дружба с людьми, которые научили клонов быть преданными не по приказу, а по зову чести.

   Сжимая кулаки до боли, Саша покидал проклятые острова, ибо винил себя в гибели Вероники. Не так много лет минуло с тех пор, как судьба забросила его в этот мир, но из простого парнишки, он уже успел превратиться в отличного охотника и не каждый воин мог тягаться с ним в боевом мастерстве. Но что эти умения были для человека, который стремился быть счастливым и жить мирно с любимой женщиной?! Как Авион, Саша жалел, что у него нет крыльев, чтобы поскорее найти Анари и прижать её к себе. Он не мог себе представить какие события разворачиваются в Селии и Илии, но почему-то чувствовал нараставшую в его сердце тоску, словно Анари не приближалась к нему, а удалялась. Как мог Саша догадаться, что именно в ту ночь первым кораблём Рита отправила принцессу в новый мир, не слушая возражений ни самой Анари, ни Кори, ни Агды - вождю базанов могло указывать только её собственное настроение. Теперь два любящих сердца разделял не просто океан, а бесконечный холодный космос.

  20.

  -Кажется, всё стихло,- прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, сказал худощавый гном из банды Бурака.

  Пятеро гральчи сидели на корточках, но теперь встали в полный рост и словно локаторные башни стали проверять эти слова, вытягиваясь и принюхиваясь.

  -Да и дураку ясно, что наступление этих огромных тварей закончилось. Наверное, вся Селия уже в их власти, и даже колдовство Гелия им не помешало,- громко сказал Шалун и свистнул своей птице-поводырю, который вместе с Голькой пропал как только началось наступление карабов.

  -А может быть колдун всё-таки одержал победу или эти странные птицы, которые изрыгали световые лучи,- предположил Олиан.

  Все изгнанники зашевелились и, поднимаясь с земли, всё ещё продолжали смотреть на небо.

  -Скоро селийские птицы опомнятся и начнут разносить вести об исходе битвы. Так что не гадайте, нам нужно идти вперёд и найти, наконец, пристанище. Мне надоело, и моя Малия устала спать под открытым небом,- заявил Бурак, как всегда грозно и не желая слушать пререканий. Его жена, обхватив согнутые в коленях ноги, сидела тихо рядом и испуганно поглядывала на мужа, словно умоляя выждать ещё немного и не выдавать своего местонахождения тем огромным зверям. Откуда-то с ветвей спустились Астло и Инея, и уселись к главарю на плечи.

  -Мы поднялись высоко в небо, чтобы глянуть где сейчас эти огромные прыгуны. Кругом разруха и женский плач, и трупы этих зверей - железные птицы убили их всех,- рассказал Астло.

  -Война закончилась не успев начаться,- добавила Инея.

  -А наших птиц там невидно?- волновался Шалун не потому, что некому было теперь предупреждать, куда ставить ногу и большое ли препятствие преграждало ему путь, а потому что Зяби и Голька стали им пернатыми друзьями за эти годы - настоящие друзья всегда волновались друг за друга.

  -Их слишком трудно заметить, может быть они ещё где-нибудь прячутся,- успокоила Шалуна вея.

  -Они найдут нас, если живы,- произнёс Олиан, но почему-то не ощущал уверенности, что птицы вернутся.

   Снова все замолчали. Им предстояло пробираться сквозь густые заросли, по поломанным деревьям, убегать кое-где от бушевавших пожаров в местность, где им никто не был рад и они для всех являлись чужаками. Мало кто хотел продолжать этот путь, мало кому хотелось искать таинственных могущественных илларов для веев, поэтому первым, кто высказал желание вернуться в Геран стал Шалун.

  -Я возвращаюсь в Геран к Камелие,- заявил молодой охотник и не сомневался, что брат захочет последовать его примеру, то есть не отправиться к Камелие, а всего лишь вернутся в столицу.

  -Счастливого пути,- напутствовал на удивление старший брат младшего.- Тебя там убьют, но ведь этого ты и хочешь.

  -Бурак, а может и нам пуститься в обратный путь, и, если не в самом Геране, то хотя бы в ближайшем лесу найти убежище, поближе к кормушке,- высказался кто-то из банды, и его сразу поддержало много голосов. Бурак не сопротивлялся, и вообще решил что под шумок, помогая отстраивать город заново, банда докажет рицам и Гелию, что нужна столице. Тем более что гном был уверен о неуправляемости карликов, которые, почувствовав свободу, теперь портили всем горожанам жизнь. Такие, как Бурак, умевшие устанавливать порядок в своих районах, больше помогали рицам сохранять покой в Геране, чем мешали.

  -Не думаю, что колдун так уж сильно нас ненавидит,- сказал Бурак.- Не будь этого нападения, он, наверное, был бы непреклонен и выгнал бы нас снова, но сейчас совсем другое дело. Мы возвращаемся, ребята, рискнём.

  Дружными криками приветствовала банда это решение и уже намного проворнее все стали собираться в обратную дорогу. Только Шалун и Олиан стояли неподвижно и старались прислушаться друг к другу. Младший брат не понимал, почему Олиан отказывается возвращаться в столицу. А Старший брат осознавал, что не вправе требовать от Шалуна остаться вместе с ним. Так повелось, что Олиан влюблялся первым, но сама любовь или страсть доставалась шаловливому братишке. Камелия нравилась всем, но только непоседе и бабнику чудесным образом удалось смягчить её сердце и заставить начать испытывать к нему симпатию. Она ещё не говорила о любви, но до такой развязки было уже недалеко, и Олиан понимал, что на этот раз станет завидовать Шалуну сильнее, чем прежде. Наверное, пришло время расстаться и каждому жить своей жизнью. Младшему - любить и быть любимым, а старшему отправиться на поиски иллара вместе с веями, которые тоже не кричали от радости, что банда возвращается в Геран.

  -Почему ты не хочешь вернуться в Геран?- не выдержав молчания брата, спросил Шалун.

  -Я вижу другую цель - попытаюсь помочь веям, они будут моими поводырями в этом походе, может быть, удача улыбнётся нам.

  -Я могу пойти с тобой - ты пропадёшь один.

  -Нет, на этот раз не получиться. Тебя ждёт Камелия. Кто знает, что сталось после изгнания Бурака, ведь её некому было больше охранять. Спеши к ней, а я вернусь, когда Валевия станет свободной.

  Около часа Шалун всё не унимался и не мог решиться бросить брата одного в лесу, даже если веи обещали заботиться о нём и предупреждать о любой опасности, даже самой мелкой. Но в конце концов братья попрощались друг с другом, гном снова обиделся на Астло, не желавшего бросать Инею в её поисках, и длинная вереница изгнанников отправилась в обратный путь. Теперь Шалуна придерживал за руку гральчи Картикту, и Олиан был уверен, что с таким поводырём брат не упадёт ни в какую яму, и никто не посмеет обидеть его.

   К рассвету начался сильный ливень, смывая кровь и грязь, и туша бушевавшие пожары. В спешке набранное Гелием войско и пришедший в столичный порт флот из десяти кораблей не вселял в колдуна надежду на успешное окончание войны с Илией. Чтобы как-то поправить своё положение он позвал из Валевии параков, но всё-таки без харков тоже невозможно было обойтись и в этот раз пригодилось всё население Мабрина. Да и крылатых корков необходимо было позвать на помощь, о тайном убежище которых он знал благодаря Иину. Вдобавок Гелию хотелось, чтобы Рита всё-таки помогла им если не воинами, то хотя бы смертоносным оружием базанов, поэтому он отправил длинношеего секретаря к Огненным болотам, чтобы уладить этот вопрос. А сам в это время подписал соглашение с харками, по которому несколько городов в Илие переходили в их владение, что было выгодно воинам, родной Мабрин которых не мог разрастаться бесконечно.

   Хотя Гелий не был опытным полководцем, в нём удачно сочетались все качества, необходимые хорошему военачальнику. Даже Совет илларов, который теперь помогал отстраивать заново Селийские города, смирился с мыслью, что единственному колдуну выпала честь стать первым и, скорее всего, последним отступником, который поведёт армию в бой и честно отомстит илийцам за смерть селийских жителей. Совет снабдил харков и остальных воинов всеми необходимыми в бою снадобьями и порошками как против противника, так и для лечения ран, и, в конце недели внял всё-таки бесконечным просьбам королевы, которая пожелала ждать возвращения с войны не жениха, а супруга. Скромную брачную церемонию провели наспех в изуродованном королевском саду, где иллары кое-как постарались навести порядок и вырастить побольше цветов для такого торжественного случая. И хотя все понимали, что по возвращении из Илии Гелий устроит для жены настоящее свадебное торжество, всё-таки и в этот день постарались окружить королеву и будущего короля заботой и светлым праздником.

   Кто бы мог подумать, что горожане будут так радоваться этой свадьбе?! Если раньше они передёргивались от отвращения при любом упоминании имени Гелия, то теперь, перед предстоящей войной с Илией, чуть ли не боготворили мужа королевы и желали ему счастья и долгих лет жизни. Всё, о чём колдун так долго мечтали и так упрямо стремился, воплотилось в жизнь - власть, корона, сила, любовь народа (о которой он не сильно грезил, но всё-таки с годами понял что для это идёт на пользу его самолюбию и повышает самооценку в собственных глазах). "Быть деспотом - легко, лишь замучай до смерти всю страну, а вот заставить подданных себя полюбить - это намного сложнее" - так кто-то сказал. Гелию нравились трудности и он любил их преодолевать. Но когда, казалось, всё так хорошо складывалось для него и армия вот-вот должна была отправиться в Илию, и не долгим обходным путём, а при помощи колдовства - напрямую, при помощи отвара ваи и силы Гелия за несколько секунд оказаться во враждебной стране,- именно тогда вернулся в Геран Ази и доложил:

  -Базаны не будут нам помогать.

  -Рита всё упрямится? Как бы мне хотелось сломать ей шею или вздёрнуть вниз головой, чтобы с неё поскорее слетела эта спесь,- гневно впиваясь ногтями в книгу, которую он читал в своей новой башне, отстроенной заново в этот день.

  -Нет, Ваше Величество,- возразил Ази, дрожа всем телом, словно он был виноват в упрямстве вождя базанов, и обращаясь к колдуну, как к королю, хотя его ещё не успели короновать,- земля базанов встретила меня безмолвием.

  -Как это? Тебя не было десять дней, я думал ты успешно ведёшь переговоры, а оказывается ты там разговаривал сам с собой?!

  -Сильная защита помешала мне проникнуть на землю базанов, словно невидимая стена преградила мне путь. И, хотя раньше эти проклятые болота казались безжизненными, теперь я понял, что базаны покинули свою землю. Я ждал несколько дней, но мне так никто не ответил.

  -Тупица, как они могли покинуть болота? Куда они направились - в Илию?

  -Не знаю, Ваше Величество.

  -Убирайся с глаз моих, я сам всё проверю, потому что ты ни на что не годишься.

   Когда через пару дней Гелий вернулся и вошёл в кабинет королевы, она сразу догадалась по его недовольному виду, что новая неудача подставила подножку её мужу. Гелий сел в кресло напротив жены и поставил её в известность:

  -Базаны нас обманули. Эта хитрая шлюшка не зря так хотела заполучить караба. Я буду пытать Алила и Грагару изо дня в день, когда возьму их в плен, и узнаю, чего лишился из-за них и базанов.

  -Я буду тебе помогать. Уверена, что Алил не выдержит и дня, так что не переживай, любимый, мы узнаем правду. А теперь отправляйся в Илию, мой герой, мой воин, мой великий завоеватель,- подходя к Гелию и вставая перед ним на колени, чтобы поцеловать ему руки, что оценили бы многие мужчины, но только не колдун - он воспринимал столь трогательное доказательство любви и почтения как должное,- сказала Полия.

  -Алил уже вернулся во дворец, как докладывают мне узулаки. Грагара командует строительством укреплений и готовит для меня ловушки на подступах к городу; остальные города следуют столичному примеру; против меня и моей армии готовят риглов и сестёр Грагары, огромный флот и войско, но это всё я смету за один день, как базаны избавились от карабов. Я оставлю в живых только тех, кто признает меня и тебя новыми правителями Илии. Растолстевшего короля Вергия я уничтожу так же, как и его сына и тогда уже никто не сможет претендовать на трон этой страны.

  -А моя дочь - что слышно о ней?

  -Она сбежала из страны. Её ссылка была ошибкой - нужно было запереть её во дворце и избавить от внебрачного зародыша.

   Любящая мать запретила бы мужу так говорить о её дочери, но королева Полия утратила материнскую любовь и желание защищать Анари. И хотя принц Алил и его отец были ещё живы, Её Величество, посмотрев на мужа знакомым взором, в котором колдун видел ничего кроме зла, столь милого и его сущности, высказала такое пожелание:

  -Ни Алил, ни Вергий, ни моя дочь с не родившимся ещё выродком - не должны выжить в этой войне. Я совершаю самое страшное зло - приказываю убить собственного ребёнка,- но кто меня осудит?- она предпочла своего охотника принцу и традициям нашей семьи.

  -Дети нас предали, но ни я, ни ты не станем горевать, как простолюдины. Мы выше этих нежностей, которые приносят лишь поражение.

   Гелий встал в каменную торжественную позу, словно запечатлел себя в веках этими словами - воздвиг памятник из самого себя,- и в превосходном расположении духа отправился в Илию вместе с параками, табуном крылатых корков, харками и простым селийским людом. Флот тоже последовал за колдуном, и теперь в Селии остались только старики, матери, жёны и дочери, ожидавшие возвращения любимых мужчин. Совет Илларов разрывался между городами, помогая восстанавливать дома, подсказывая целителям как врачевать раненных и следя за границами страны, которые теперь приходилось охранять только им. День проходил за днём, но всё ещё приходилось ждать победоносного возвращения Гелия с армией. Благодаря веям птицы знали самые последние новости о сражениях и разносили эти вести по всей стране, но от этого никому не становилось легче. Доходили вести о могучем помощнике Грагары, который взялся непонятно откуда и теперь каждый раз, когда Гелий сам нападал на хамут или намеревался захватить в плен Алила, изнурял колдуна в бое так, что тот днями не мог прийти в себя. То ли магией, то ли какой-то иной силой таинственный человек подсказывал принцу и рагане как нападать и какое оружие лучше использовать. И хотя Гелию удалось разместить свою армию по всей территории страны, словно намереваясь сжать в кольцо тех, кто до последнего будет ему сопротивляться, Брадо (как называл себя этот человек) успевал помогать илийскому войску. Он переносил воинов на огромные расстояния, чтобы вместе с ними держать бой то там, то здесь, и побеждать и параков, и харков, и конницу, и флот соседей. А когда на помощь илийской стороне пришли веи-прахи в отместку Гелию за порабощение Валевии, бои приняли более изнуряющий и смертоносный характер для завоевателей красочной страны. И никакая магия колдуна не помогала ему бороться с Брадо, Грагарой и её сёстрами, с, казалось бы, слабой армией Илии. Даже с риглами харки воевали с трудом, ибо этих больших, кровожадных и проворных хищников было трудно убить. Ничто уже не говорило о лёгкой победе Гелия над Илией, и в своём дворце Алил от души злорадствовал и ждал: когда же он снова сможет пообещать Ста-Ста Селию. Весь Ставин был ограждён от неприятеля защитой, которую Гелий не мог пробить, поэтому в столице Илии шла размеренная обычная жизнь. И все горожане каждый раз приветствовали появление крылатого корка в небе над городом, ибо все знали, что верхом на нём сидит Брадо. Именно для себя этот могущественный воин захватил в плен красавца скакуна с широкими крыльями и заставил слушаться, что не вязалось с поведением свободолюбивых крылатых корков, подчинявшихся воли только Провидца, Иина и его приемника Гелия.

  -Он не может меня убить - слишком сильный рам меня защищает,- а это значит, что Брадо не знаком с древними знаниями и это не иллар или отступник. Но и я его не могу умертвить, как ни стараюсь. Тогда кто же он? Откуда появился? И что мне сделать, чтобы он сгинул в небытие? Этим человеком не может быть и Сильвия - такое перевоплощение ей не под силу, тем более Бардо мужчина и опытный воин. Нет, эта девчонка не смогла стать таким противником даже при помощи Грагары. Но тогда кто он?!- шагая из угла в угол в каюте корабля, который стал для него чем-то вроде штаба в открытом океане, где рядом покачивались на волнах ещё пять судов - всё, что осталось от флота Селии,- рассуждал сам с собой Гелий.

   В дверь каюты робко постучали и сразу внутрь шагнул Ази с новыми сведениями, которые изначально не могли обрадовать колдуна.

  -Ваше Величество, наши шпионы докладывают, что принц Алил объявил о новом союзнике, который может по праву получить королевский трон Селии после смерти королевы Полии и... Вашей смерти,- начал свой тяжёлый доклад секретарь.

  -Кто же этот наглец?- воскликнул Гелий, которому последнее время невезение не только действовало на нервы, но и причиняло реальную боль, словно каждое слово полосовал его по телу кинжалом.

  -Ваш сын - Даид. Он наконец нашёлся, сейчас он во дворце, и хотя узулакам не удаётся проникнуть в Ставин, они не могут ошибаться - Ваш сын в стане врага и, кажется, по своей воле.

   В пору было закричать, поднять в океане шторм, обрушить свою злость на несчастного секретаря или сделать что-нибудь ещё в колдовском духе, но на этот раз Гелий выслушал столь тяжёлую весть стойко и без капли эмоций. Он ожидал второго удара, который Ази озвучил незамедлительно, пока будущий король находился именно в этом спокойном состоянии, чтобы успеть вылететь из каюты прежде, чем колдун опомнится и станет рушить всё вокруг.

  -Удалось кое-что узнать и о Брадо. Этот юноша родился в маленькой деревушке в Илие. Отец и мать его умерли и он рано был предоставлен сам себе. Вскоре он стал разбойничать на лесных дорогах и был безжалостен к тем, кого обкрадывал - единицам удалось выжить после его ограблений. В небольших городах его знают как заядлого выпивоху, задиру и любителя женских ласк. Он часто дерётся на поединках и всегда побеждает, потому что отлично владеет и шпагой, и ножом, и мечом. Отличный охотник и наёмник. Друзей у него нет, потому что он никому не доверяет, но легко становиться лидером, если ему это выгодно. Так кто-то из его знакомых вспомнил один случай, когда Брадо сумел организовать восстание против главы какого-то города только потому, что ему захотелось ограбить дом этого человека. И ограбил, пока остальные расправлялись над беднягой. Но никто никогда не замечал за ним магических способностей.

  -Тогда откуда они у него появились?- выдавил из себя Гелий слова не просто голосом, а злом, которое у него накопилось против этого выскочки, испортившего победоносное шествие по Илие.

  -Надеюсь, скоро узнаем.

  -Я скоро всю армию потеряю! Да мне каждый день приходиться создавать двойников своих воинов и параков, чтобы потери меньше были. Вон,- кричал Гелий.

   Над красочной страной поднималось спокойное тёплое солнце, но эти первые лучи нового дня не могли согреть колдуна, который терял победу и Илию, над которым снова издевалась судьба...

  Конец первой части второй книги...

  Вторая часть второй книги.

  1 глава.

   Отблески сияние лиизий постепенно тускнели, сливаясь с утренним голубым небом. В красочном лесу было тихо и спокойно, и первые солнечные лучи приятно согревали лицо и тело, которые нещадно знобило ночью. Молодой парень лежал на спине, закинув ногу на ногу и положив голову на согнутую в локте руку, и представлял, как вкусно сейчас позавтракает. Вокруг него постепенно просыпалась лесная жизнь, и его острый слух улавливал самые слабые звуки. Он проснулся со странным ощущением то ли грядущей новизны, то ли какой-то потери, и не понимал, чем это могло быть вызвано, ведь вчера ничего важного не происходило - всего лишь обычная охота и попытка ограбить последнюю повозку из десяти, следовавших в Ставин. Попытка не удалась, и, замеченный воинами, сопровождавшими королевский груз, Брадо был вынужден бежать, хотя позорное бегство он успел разбавить маленькой победой, убив одного преследователя из ветла. Без труда скрывшись от преследования и проспав сном праведника всю ночь, он теперь обдумывал не только внутреннее предчувствие, но и свои дальнейшие действия. С виду Брадо производил завораживающее впечатление, потому что обладал не только красотой, атлетическим телосложением и правильными чертами лица - оно выдавало внутреннюю сущность эдакого смельчака заводилы - но и взором, сила которого заключалась в хищном выражении и морозном равнодушии к чему бы то ни было, кроме собственной цели выбиться в люди. Зима редко приходила в этот мир, но всё же иногда случались заморозки, образуя на лужах тонкий слой льда. С холодным голубым льдом можно было сравнить его глаза, которые даже в минуты радости не согревали и скорее отпугивали безжалостным блеском (сам по себе блеск не является безжалостным ни у кого из здравствовавших в том мире, но другими словами трудно передать то впечатление, которое производили на окружающих глаза Брадо). В этой персоне с первого взгляда узнавали лидера, которому было под силу заставить любого следовать за ним, но он предпочитал бродить по лесам Илии в одиночестве, чтобы никто ему не докучал жалобами и пустыми разговорами. Когда он приходил в город (любой) и ступал по улице уверенной важной походкой в лохмотьях из шкурок лесных зверей, словно вельможа, женщины восхищались им и тянулись к нему, не пугаясь его дурной славы о плохом обращении с ними.

   Вспомнив о том, что он давно не появлялся в городе и не развлекался, Брадо теперь знал, чем займётся несколько дней, тем более что ему удалось поднакопить деньжат достаточно, чтобы пошиковать на славу. Жадность ему не была присуща, и он с лёгкостью спускал на выпивку и развлечения всё, что с риском для жизни добывал на лесных дорогах. А чтобы выглядеть мало-мальски прилично - чистоплотность, на удивление другим разбойникам, составляла важную роль в лесной жизни Брадо,- он решил пойти искупаться, потому что, проведя по длинным белокурым волосам, сразу ощутил как сильно они слиплись от грязи, а на лице кололась щетина.

  -А ведь мылся всего лишь пару дней назад,- придирчиво заметил Брадо, чем рассмешил бы мужиков, если бы они сидели рядом с ним.

   Ночью ему пришлось забраться в глухую чащу, и теперь, чтобы выбраться к ближайшей речке, разбойнику нужно было сначала сориентироваться. В эту часть илийского леса он забрёл впервые, поэтому шёл осторожно и всё время прислушивался, держа длинный нож наготове, в правой руке остриём клинка вперёд. Неожиданно Брадо остановился и стал глубоко втягивать в себя воздух. Где-то поблизости было лежбище ригла, о чём говорил характерный запах гнилого мяса. Любой другой на месте разбойника повернул бы обратно, но скитаясь годами по лесам Брадо привык считать эту своеобразную крышу над головой своим домом, а значит и хозяином в нём, поэтому недолюбливал риглов, которых ему не удавалось победить и которые безнаказанно хозяйничали в его угодьях. Понимая, что полным безрассудством являлось его желание подобраться к лежбищу хищника, но сама хищная сущность Брадо стремилась испытать себя на прочность. Ступая бесшумно вперёд, он не продумывал разные варианты своих действий, не испытывал страха или волнения, потому что живя долго в лесу научился не тратить время на эту чепуху и всегда смело нападал, даже зная, что шансов победить слишком мало. Солнце плохо проникало сквозь густые ветви исполинов и Брадо приходилось с трудом разглядывать лесные тени, рисовавшие ригла везде, куда падал взор разбойника. Огромного хищника, казалось бы, трудно было не заметить, а сам зверь никак не развернулся бы в столь густой чаще бесшумно, да и крыльям его негде было расправиться, но, как на зло, Брадо не слышал никакого движения. Разбойнику пришла в голову мысль, что хищник отправился на охоту, но вдруг отвратный запах гнилья усилился и Брадо еле успел увернуться от зубов кровожадного зверя, появившегося из кустов и разломавшего пару деревьев, чтобы добраться до добычи. Оставалось загадкой, как риглу удавалось следить за человеком всё это время, ничего не ломая и не издавая никакого шума, но Брадо это не волновало теперь, когда опасность заставляла его защищаться и избегать попадания под большую когтистую лапу зверя. Он метнул нож в глаз зверя и попал в цель, но от этого ригл ещё больше рассверипел и ударил парня лапой с левого боку, так что Брадо отлетел на несколько метров и ударился спиной о ствол дерева. Боль разозлила теперь и разбойника, он закричал и, впившись взором в уродливую морду хищника, почувствовал, как из него рвётся какая-то потаённая сила. Голова ригла разлетелась на мелкие кусочки, и обезглавленная огромная туша упала на землю. Поражённый происшедшим и не веря ещё, что причиной гибели ригла стал он сам, Брадо бездумно уставился на тушу, глупо моргая глазами, словно настраивая резкость на реальность происходящего. Вдобавок внутри по всему телу Брадо струилось теперь удивительное тепло, которое и помогло ему выйти из оцепенения и осознать, что с ним что-то происходит.

  -Так и знал, что сегодня что-нибудь случится,- пробормотал вяло Брадо, всё ещё не до конца поверив, что в нём проснулась магическая сила, о которой до этого момента он не подозревал.- Но как такое могло произойти? Родители давно сгорели на погребальном костре и спросить больше не у кого.

   Но тут мысли Брадо круто повернули в сторону наживы, что было для него всегда важнее всего остального. Он смотрел на тушу ригла и понимал, что за это вкусное мясо, считавшееся деликатесом в любом городе, потому что слишком трудно и редко добывалось охотниками, могли заплатить хорошую сумму. И тут возникала следующая проблема: как мёртвого зверя дотащить до ближайшего города и продать его мясо, если соотношение размеров хищника и разбойника отличалось в три раза. Брадо вспомнил, что вытворяли илийские иллары на праздниках в Ставине, когда сам король просил их показать магическое мастерство. И самым элементарным для служителей светлой магии являлось поднятие огромных предметов на большую высоту силой взгляда.

  -Ну что ж, коли я смог заставить лопнуть его башку, то и поднять сумею,- самодовольно, как обычно, заявил сам себе Брадо и снова почувствовал прилив тепла в теле, которое поструилось по рукам к подушечкам пальцев и, заставив вытянуть их вперёд, стало поднимать тушу в воздух, приводя лесного бродяжку в восторг. А когда вместе с мёртвым риглом и собственные ноги начали отрываться от земли, Брадо воскликнул:

  -Да я теперь горы сверну, я теперь точно разбогатею,- ведь с ранних лет, испытывая нужду и лишения, он мечтал о домашнем уюте и богатстве, чтобы не ощущать ночной холод и голод, поэтому как-то по-детски прозвучали последние слова разбойника. Стал бы он убивать и грабить, если бы не заставила нужда и людское равнодушие к маленькому беспризорнику? - скорее всего - нет, но сам Брадо об этом никогда не задумывался. Он взлетал всё выше и вскоре уже парил над верхушками деревьев к городу, стены которого разглядел с высоты птичьего полёта.

   На базарной площади продавцы оживлённо подзывали к себе покупателей, расхваливая свой товар, но как только на землю опустился Брадо с добычей, наступила мёртвая тишина и все люди застыли от удивления. Многие узнали разбойника, среди горожан были даже те, которых Брадо грабил несколько раз, но никто не мстил ему - страх перед этим человеком останавливал всякое желание наказать грабителя. А теперь, увидев собственными глазами, как он спустился с неба, они были счастливы, что не навлекли на себя ещё больший гнев разбойника.

  -Ну что застыли?- кто даст больше, тому и жрать ригла,- воскликнул Брадо.

   Перешёптываясь, горожане считали свои монеты, понимая, что это мясо слишком дорогое удовольствие для них, тем более сейчас, когда Алил задумал воевать с Селией. Видя, что бедняки не стремятся вырвать такую славную добычу из его рук, как представлял Брадо, летя сюда, разбойник разозлился и прокричал:

  -Чего вы там шушукаетесь? Мясо ригла самое вкусное и сочное!

  -Тебе надо в Ставин лететь - там больше монет дадут за твоего ригла,- выйдя вперёд, посоветовал парню старик, который не так сильно испытывал страх перед смертью в свои преклонные годы.

   Эта мысль понравилась Брадо, тем более что теперь долететь до столицы Илии было проще всего и быстро. Не поблагодарив за совет, он поднялся в воздух только после третьей попытки, потому что никак не получалось вызвать в себе заветное магическое тепло, и направился в Ставин. Хотя рицы столицы ещё помнили о проделках самодовольного бродяги, Брадо не сомневался, что сможет дать им отпор, если они захотят напасть на него. Как обычно, не обдумывая наперёд, он был просто-напросто уверен в победе. И даже когда показался королевский дворец и городские стены, Брадо не задумался о том, как правильнее вести себя на этот раз в столице. Горожане заприметили его ещё в небе, поэтому на базарной площади, как он подумал, и было так безлюдно, потому что все перепугались. Но на самом деле торговля не шла, так как именно в этот день Алил отправился со своим флотом воевать, пустив вперёд свою армию. Все ждали вестей с начавшейся войны, и никому не хотелось покупать дорогую тушу ригла.

  -Проклятье, придётся бросить его здесь, и, коли уж я в столице, найти домик побогаче, чтобы не уходить с пустыми руками,- нашёптывал сам себе Брадо, когда на площадь выбежал целый полк рицов. Они окружили бродягу и направили ветлы на него, готовые вонзить в его тело десятки стрел. В ответ на это Брадо рассмеялся, намереваясь взлететь, легко избежав ареста или смерти в столь неравной схватке. Но магическая сила, словно исчерпав свой запас, не подчинялась ему, и он продолжал стоять на месте.

  -Брось нож и дай себя связать, иначе мы тебя расстреляем, Брадо,- выходя вперёд, приказал ему капитан рицов, у которого были давние счёты с разбойником.- На этот раз тебе не удастся сбежать.

  -А ты попробуй отбери у меня нож,- с вызовом крикнул Брадо, не собираясь позорно сдаваться, пусть даже на этот раз шансы спастись были нулевыми.

   Капитан что-то шепнул двум рицам и те выпустили по стреле из ветла. Наконечники вонзились в плоть Брадо, ранив в обе ноги, и, стиснув зубы от боли, он еле устоял, чтобы не упасть на землю. Нож оставался в руке упрямца, что вызвало лишь ухмылку на лице капитана, который сейчас чем-то напоминал самого Брадо своей безжалостностью. Теперь два других воина по его приказу целились в бродягу и выстрелили с такой силой, что пригвоздили Брадо к деревянной стене дома, пробив оба плеча и заставив отлететь от центра площади к упомянутому строению. Повиснув на стрелах, разбойник понимал, что проиграл, но на зло капитану сжимал в руке рукоять ножа и нахально улыбался, давая понять, что он не чувствует себя поверженным. Капитан вплотную подошёл к нему и тихо произнёс приговор:

  -Теперь ты мой с потрохами и я буду тянуть из тебя жилы, сдеру шкуру и заставлю её съесть, чтобы ты до последнего момента своей подлой жизни помнил про мою сестру, гадёныш.

  -Она была шлюхой и заслужила трёпку,- сказал Брадо, зная, что этим сделает больно капитану. Не только боль вызвал разбойник словами у капитана рицов, но и злость. С силой разжав пальцы Брадо, он взял в руки его нож и ударил по голове рукоятью с такой силой, с какой способен человек, которого вот уже несколько лет не покидало горе по гибели сестры от рук заезжего бродяги. Брадо потерял сознание и тяжело повис на стрелах.

   Холодный пол тюремной камеры был залит многовековой кровью узников. Брошенный ждать своего смертного часа, Брадо очнулся и медленно обвёл глазами каменный потолок. Он не истёк кровью лишь потому, что капитан не желал для него такого лёгкого конца, поэтому чувствовалось, что раны были обработаны илларскими настоями, сняв и боль, и кровотечение. Хотя слабость мешала Брадо подняться, но всё-таки заставил себя встать на ноги и пройти пару шагов до лежанки из сена. Предательское тепло вновь циркулировало вместе с кровью, но разбойник уже не хотел обращаться к силе, которая так позорно подвела его на базарной площади. Конечно, его мысли были связаны с побегом, но не получалось придумать план, ведь составление порядка собственных действий было не в чести у Брадо, тем более что в плен он попал впервые.

  -Проклятье, и дёрнуло меня тогда переспать с этой шлюхой. Сама напросилась на кулаки, а мне теперь отвечать,- понимая, что кривит душой как всегда, не признавая своей вины, недовольствовал разбойник.

  В конце концов, он согласился сам с собой, что единственным способом выбраться из тюрьмы являлись его новые магические способности, которые в срочном порядке нужно было растормошить и освоить. Пусть в грамматике, как и основная часть населения Илии, чтении и чистописании Брадо был полным невежой, но умом природа его не обделила. Он умел сосредотачиваться и концентрировать своё внимание на цели. Как только ему захотелось поглубже ощутить новое состояние, роднившее его с илларами и колдунами, магическое тепло стало сильнее давить на все органы и кровь, казалось, бурлила в венах от напряжения. Словно какая-то тайна открылась Брадо в этот миг, память стала огромной и вселяла в себя несколько поколений, а внутри тела что-то по-настоящему ожило, давая подпитку мозгу и новым знаниям. Многие могли бы сойти с ума, если бы им довелось пережить в себе магическое пробуждение, но крепкое тело Брадо, его сила воли и многолетняя закалка сознания испытаниями - помогли ему выдержать. Он словно переродился в нечто иное и пока ещё не мог полностью вместить в своём сознании всего того, что позволил ему увидеть рам, но уже ощущал в себе силу, способную разрушать и исцелять, повелевать и подчинять, истреблять и создавать. Прикоснувшись поочерёдно к ранам правом рукой, Брадо избавился от них, не оставив даже следов ранений. Теперь вновь здоровый, сильный и злой (в основном на капитана) он был готов воевать хоть с целой армией, хотя и понимал, что многих магический знаний рам ему ещё не успел открыть.

   Вырвав тяжёлую дверь с петель, даже не прикоснувшись к ней, Брадо вышел в коридор и разбросав охранников в разные стороны, оставил для себя в живых только одного. Сдавив ему горло, разбойник спросил:

  -Жить хочешь?

  В ответ кивок.

  -Тогда говори где капитан ваш сейчас.

  Немного ослабив пальцы, Брадо позволил пареньку, который был, наверное, ему одногодком, отвечать.

  -Капитан домой отправился. Он хотел завтраначать с пыток над тобой. Я не виноват, я...

  -Где живёт?

  -На улице Весёлого Гайа, в сером доме в надписью "Анада",- последнее слово Рица хоть и интересовало Брадо, но он не стал больше расспрашивать и сдавил горло бедняге, ломая позвонки. Разбойник не сомневался, что рам поможет ему теперь не только магией, но и обычной силой, которая позволила бы ему теперь одним кулаком победить ригла, без участия волшебства.

   В мире, где ни одному иллару не удавалось обходиться без порошков и настоев, а колдунам без зелий - каждому из них рано или поздно приходилось обращаться к приготовлению этих магических составов,- Брадо пока что не прибегнул к этим примитивным средствам. Он исчез из тюрьмы, не сломав больше ни одной двери и никого более не убив - просто прошёл сквозь стены и испарился, став невидимым. На такое даже Гелий был вряд ли способен. По мере того, как чувствовал в себе прилив всё новых возможностей, Брадо испытывал новое знание на прохожих, которые поздним вечером попадались ему на улице. Экспериментируя, не задумываясь о боли, которую причинял ни в чём неповинным людям, разбойник уже перестал сомневаться, что магия внутри него вновь пропадёт. Не предполагая кого ему благодарить за столь дорогой дар, Брадо трепетал при мысли, что вот-вот сбудутся все его мечты: власть, деньги, красивые женщины, в не те оборванки, среди которых он всегда был кумиром; собственный дом, слуги, корки, пиры и много чего ещё. Но вот, наконец, он подошёл к дому капитана, с надписью "Анада", которая непонятно что означала. Крики о помощи доносились из окон, но никто не выбежал спасать семью капитана, потому что страх слабых простых горожан был сильнее порыва чести.

  2 глава.

  -Как идут приготовления к встрече Гелия?- усталым голосом спросил Алил у Грагары. Он недавно сошёл с трапа корабля и ещё не полностью успел смириться с поражением карабов в битве с базанами, поэтому настроение у принца было хуже некуда. Ста-Ста не выходила из своей комнаты, обидевшись на Его Высочество за грубость, с которой тот высказал своё мнение о рагане за поражение, и, как настоящая преданная сестра, девушка обиделась на возлюбленного за оскорбление своей учительницы. Алил не понимал такой реакции, ведь любовница не спешила ему рассказать, кем приходилась ей Грагара на самом деле, но выпытывать причину обиды не стал, опасаясь, что Ста-Ста рассердиться ещё больше..

   Грагаре сейчас тоже было не легко и ужасно стыдно, что она не предусмотрела вмешательство базанов в войну. Но у неё оставался один козырь, о котором быть может многие и догадывались, но вслух мало кто произносил - Даид - это она его похитила из Герана, как только поняла, что принц согласиться начать войну с Селией. Хотя сын Гелия никогда не стремился завладеть короной, как его папаша, Грагара была уверена, что ей удастся уговорить талантливого сынка остаться на их стороне хотя бы для виду. А пока что ей следовало отвечать на вопрос принца.

  -Да, Ваше Высочество, мы готовимся встретить Гелия во всеоружии. Я надеюсь, что сдержим его наступление.

  -Опять ты врёшь, бородатая дура,- снова грубо высказался принц,- никого мы не сдержим с моей-то скудной армией да без карабов. У меня хороший флот, но вот илларов маловато - ими кишит вся Селия, а вот Илия всегда была обделена всем, кроме оттенков красок.

  -Но это поправимо,- вдруг раздался третий голос в кабинете, и от неожиданности рагана и принц вздрогнули в своих креслах и почувствовали, как сердце ушло в пятки от страха, ведь плести интриги и бросать в бой воинов не требовало большой отваги, а тут вдруг такая неожиданность. Повернувшись в тот угол, откуда доносился спокойный голос незнакомца, перетрусившие вояки с удивлением смотрели, как из темноты появляется молодой белокурый мужчина в богато-украшенной одежде, которую он, то принц и рагана ещё не знали, украл у одного богача по дороге во дворец, чтобы выглядеть приличнее.

  -Ты кто?- спросила Грагара, готовясь бросить против незваного гостя, которого мог послать Гелий для расправы над ними, всю свою магическую силу с горстью пыльцы лиизий в руке.

  -Я - Брадо. Мне думается, что я в силах помочь Илии противостоять Гелию и его армии,- став ещё более самодовольным, чем раньше, заявил новоиспечённый маг.

  -Это каким же образом?- сбросив с себя оцепенение, поинтересовался принц.

  -Магическим,- просто ответил Брадо.

  Вновь наступила пауза, во время которой Алил и Грагара внимательнее разглядывали красавца, а рагана вдобавок старалась прочитать его мысли, но у неё ничего не получалось.

  -Ты колдун?- спросила она.

  -Нет. Я новичок в вашем деле, но посильнее и способнее.

  -Наглец какой,- начиная восхищаться Брадо, с улыбкой сказал принц.- Ну, покажи тогда нам свои умения.

  -Говорите, что хотите увидеть.

  -Я хочу оказаться в пламени и не сгореть, а потом попасть к Гелию в кабинет, чтобы разузнать о его планах, а потом хочу защитить Илию от параков и других тварей, которых Гелий позвал себе на помощь,- заявила хамут.

   С минуту Брадо собирался с мыслями, советовался с рамом как лучше это всё устроить, и потом, подмигнув рагане, зажёг из неё факел одним щелчком пальцев. Колдуны и раганы находились под магической защитой, но это не значило, что они не могли утонуть или сгореть, когда под рукой не было нужных порошков или рам был слишком слаб, чтобы сбросить пламя в землю. Поэтому Грагара не на шутку испугалась, что вот-вот сгорит, так как не успела приготовиться к огненному объятию. В панике она лишь через несколько секунд поняла, что пламя не жгло её, а лишь плотно окутало. Не дав опомниться ей, Брадо направил руку куда-то в сторону, и рагана исчезла, появившись через пару минут с записями секретаря Гелия в руках и обомлев от столь стремительных перемещений.

  -А вот защита от армии у нас впереди,- завершил показательное выступление такими словами Брадо.

  -Я что-то не слышал о тебе,- подходя к разбойнику, произнёс задумчиво принц.- Такой сильный колдун не мог ускользнуть и от взоров Гелия с Грагарой. Ты, наверное, тешишь себя надеждой заполучить мой трон. Тебе, я вижу, это легко сделать. Что же ты помогать мне хочешь?

  -Я могу и к Гелию отправиться, если дверью ошибся,- по-простому выражался Брадо, ничуть не смущаясь высокого положения человека, с которым разговаривал.

  -Его Высочество спрашивает тебя: как мы можем тебе доверять, ведь ты обладаешь такой удивительной силой и знаниями, которыми даже мне не довелось владеть,- вмешалась рагана.

  -А мне не надо доверять - платите. Советником при короле быть тоже хорошо, а вот корона меня не притягивает - слишком много проблем и дураков вокруг короля,- привыкнув говорить то, что думает, произнёс Брадо, выдавая в себе простолюдина, что сразу понизило его статус в глазах принца и раганы, каким бы сильным колдуном или илларом не являлся. Но так явно показывать ему своё пренебрежение Алил благоразумно не стал, подозревая, что, как некоторые простолюдины, этот - столь же вспыльчив, когда хотят принизить его и желают, чтобы он беспрекословно выполнял приказы.

  -Хорошо, отныне ты мой самый первый советник, Брадо. Если мы победим Гелия, то ты наравне с Грагарой станешь управлять Селией в моё отсутствие там. Такое предложение тебя устроит?- спросил Алил нового придворного, делая вид, что не замечает досады на лице раганы, которая не ожидала, что ей придётся делить управление Селией с кем-то ещё.

  -Ещё как, Ваше Высочество. А теперь за дело, рагана,- фамильярно хватая Грагару за руку и выводя её из кабинета, сказал Брадо.

  -Да отпусти ты меня, наглец, вцепился, тупица. Ты теперь во дворце жить будешь, так что учись и вести себя соответственно своему положению, иначе все тебя засмеют на первом же балу,- резко вырывая, сжатое цепкими пальцами мужлана, запястье, недовольно бросила ему Грагара.

  -Рагана, ты чего злишься? Потому что не ты стала первым советником что ли?- дразнил Брадо Грагару и нахально подмигивал, что ещё больше выводило её из себя.

  -Уж если нам вместе защищать Илию от Гелия, то лучше не зли меня. Я - рагана, а ты пока что никто в мире колдунов и илларов.

  -Но я уже советник будущего короля Илии и Селии, а ты простая рагана.

  -Мальчишка,- вздохнула хамут.- Всё-таки я тобой буду руководить, так что слушай меня.

  -Уговорила,- решил пока что не ссориться с вздорной бородатой женщиной Брадо, чувствуя, что у неё тоже можно чему-нибудь научиться, ведь контролировать рам было не так уж и просто. Поднабраться опыта или получить какие-нибудь нужные советы он мог только от положительно-настроенной хамут. Так что Брадо теперь принялся играть роль эдакого послушного простачка.

  -Во дворце есть комната, в которой я заперла Даида - сына Гелия. У тебя должно получиться уговорить его остаться на нашей стороне. Так Гелию будет обиднее, что его сын в который раз предал папашу и оказался вновь на стороне врагов колдуна.

  -И что это нам даст?- задал Брадо резонный вопрос.

  -Ничего важного, зато Гелию...

  -Не продолжай,- оборвал её Брадо и попросил подробнее рассказать, где искать заветную комнату, где находиться столь "ценный" союзник.

   Пройдя через светлую столовую, где король Вергий только-только приступил к вечерней трапезе в гордом одиночестве, и не обратив особого внимания на столь важную персону страны, Брадо перешёл в коридор и поднялся на последний этаж дворца. У одной из дверей стоял дворцовый стражник, что сразу подсказало, где искать сочинителя Даида. Не стесняясь испытывать свои новые возможности, Брадо подошёл к стражнику и попытался мысленно ему приказать открыть дверь:

  "Дверь открой, болван",- уже в десятый раз повторял Брадо непонятливому воину, который, словно загипнотизированный, смотрел на незнакомца и добиться большего от него, казалось, было невозможно.

  -Ты дверь мне откроешь или нет?!- закричал в бешенстве Брадо и, схватив, как пушинку, стражника, бросил его в дверь, выламывая её с петель. Перешагнув через непонятливого воина, потерявшего сознание от боли и переломов, первый советник принца оказался в маленькой комнате. Скудная обстановка, маленькое окошко, из-за которого полутьма в комнате не рассеивалась даже днём, да старенькая лелта скрашивали однообразные дни сына колдуна. В неволе Даид побледнел и осунулся, как когда-то в рыбацком городке, ожидая письма от отца и нервничая из-за предстоящего свержения королевской семьи. По комнате были разбросаны бумажные листы с музыкальными сочинениями. И, даже если бы рагана не принесла Даиду лелту, сочинитель всё равно бы сочинял музыку, потому что только это помогало ему не сойти с ума и не позволяло себя жалеть и причитать.

   Появление Брадо - столь эффектное и жестокое по отношению к стражнику,- напугало Даида, и теперь он стоял, забившись в угол, полагая, что к нему явился палач или кто-то ещё более кровожадный. Его худая фигура и лицо с синяками под глазами, болезненный цвет кожи и манера сутулиться, конечно, произвели на Брадо должное впечатление - ему стало жалко сочинителя, но не от чистого сердца, а от искренней брезгливости к такому типу людей, как Даид. Поверить, что этот хлюпик являлся сыном могущественного Гелия, разбойник не смог бы, не знай он заранее к кому пришёл.

  -Жрать больше надо, а то сдохнешь скоро,- сначала посоветовал сочинителю Брадо, а потом перешёл прямо к сути дела, видя, что хлюпик не спешит отвечать, дрожа от страха.

  -Тебе сидеть здесь понравилось что ли?- спросил Брадо.

  -Нет,- неуверенно ответил Даид потому, что он не знал, какого ответа от него ожидают.

  -Тогда придётся повоевать против папаши.

  -Как это?

  -Война началась с Селией, а ты нам нужен по эту сторону. Если согласен показать папаше кулак, то можешь быть свободным прямо сейчас.

  -Но что мне нужно будет делать? Я не смогу убивать. Отец, пусть и грезит давно короной, и совершил много зла, всё же не плохой человек, хоть и колдун. Я не смогу причинить ему боль.

  -Остаёшься к этой комнате? А можешь быть гостем во дворце, сочинять и играть на лелте самому королю. А когда мы победим колдуна и илларов Селии, то возвращайся себе обратно в Геран и продолжай чахнуть.

  -Я вижу, чего вы добиваетесь: разозлить моего отца, заставить его ненавидеть меня ещё больше. Надеетесь, что он совершит ошибку в пылу гнева, но в этом я вам не помощник,- геройски ответил Даид, сам себе удивляясь и начиная бояться ещё больше, видя, как не понравились его слова Брадо.

   Редко кто перечил Брадо. Даже когда он позволял такую вольность хорошим знакомым или собутыльникам, они подозревали, что этот человек задумал что-то неладное, поэтому не соглашались с ним осторожно, по минимуму. Тон Даида - столь вызывающий и непривычный слуху разбойника - возымел должное действие на Брадо, и следующие несколько минут сочинитель висел над полом, задыхаясь и ощущая, как все его кости трещат, причиняя ему нестерпимую боль. Виновник мучений сына колдуна всего лишь стоял в стороне и, сжимая правую руку в кулак, глазами пересчитывал косточки своей жертвы. Такая практика была необходима начинающему магу, поэтому он заигрался и чуть было не задушил Даида. Вовремя опомнившись, Брадо бросил сочинителя на пол и предупредил, угрожая:

  -Я вырву у тебя талант сочинительства, и ты на лелте не сможешь сыграть даже детскую песенку. Твоё последнее слово: ты с нами, или с папашей, которому до тебя никакого дела нет?

  -Кто ты?- отдышавшись, спросил Даид человека, про которого и он никогда не слышал.

  -Я - твой убийца, если ты против меня и Илии. Так как?

  Трудное решение Даид не хотел принимать, но как только Брадо прочитал в его мыслях согласие, хоть и слабое, он даже не стал дожидаться ответа вслух.

  -Вот и правильно, хлюпик. Пошли поищем где во дворце можно получше устроиться, а то я здесь тоже человек новый,- также, как Грагару, бесцеремонно хватая сочинителя за руку и таща за собой по коридору, говорил разбойник. Даид не возражал - тот смелый порыв уже прошёл, и он решил плыть по течению, презирая себя за трусость.

  -Ты не переживай,- утешал его по-своему Брадо,- трусом быть - не так уж позорно, если с умом действовать. Ты просто понял, что музыка для тебя важнее злобного папашки - одобряю. Теперь ты сиди, сочиняй, ешь в три пуза и будь что будет. А мне придётся попотеть: против армии колдуна воевать будет нелегко.

   Все последующие дни, до наступления армии Гелия на Илию, Брадо летал весь в заботах. Без отвара ваи ему удавалось проникать в Селию за мгновение и также быстро возвращаться обратно. Вместе с Грагарой они разузнали и количество солдат в армии колдуна, и их вооружение, и посчитали число кораблей флота Её Величества. Как только Брадо увидел табун Гелия (верхом восседали харки, благо Гелий уговорил крылатых коней слушаться мабринских воинов), сразу решил для себя какой трофей одним из первых попадёт в его руки, ведь такой скакун мог возвысить любого наездника не только в прямом, но и в переносном смысле. Собрать в стаю риглов для Брадо вылилось в непосильный труд, но он упрямо не сдавался. Затем последовала дрессировка всех риглов, которых ему удалось доставить в пригород Ставина, пока они не начали его беспрекословно слушаться. Жители близ лежащих деревень, естественно, бежали из своих жилищ, потому что соседствовать со столь кровожадными хищниками, даже зная, что они будут их защищать, им не хотелось. Но убежать далеко им не позволил Брадо, собиравший в королевскую армию и стар, и млад от имени принца Алила. Сёстры Грагары во главе с ней помогали ему во всём, часто больше мешаясь, чем угождая, но разбойник старался держать себя в руках и лишь иногда срывался на какой-нибудь рагане, чтобы не держать всю злость в себе. К веям он летал один, на удивление точно зная, где прячутся изгнанники из сияющей страны. И договориться с крылатыми малютками о помощи ему было не сложно, тем более что он пообещал им вернуть Валевию и освободить всех веев-невольников. И для веев было уже не важно: приютила их Селия, или Илия - они жаждали отомстить паракам и Гелию за порабощение их страны. Оставался ещё флот, но заботу о нём Брадо поручил Грагаре, чтобы последние деньки перед сражениями (он точно знал когда Гелий нападёт, в отличие от раганы, которая только гадала) насладиться женским обществом. Чуть ли не насильно он взял с собой Даида за компанию. Брадо нравился этот скромняга и неуверенный в себе парень. Главным образом потому, что рядом с ним разбойник ощущал себя всесильным покровителем таких слабаков, как сочинитель. Брадо возвышал себя над Даидом и был готов защищать, словно сочинитель был ему самым близким существом на свете. К тому же разбойник читал каждую мысль своего протеже, что не всегда получалось с Грагарой и её сёстрами, и мог быть полностью уверенным, что этот парнишка его не предаст (по крайней мере - в мыслях). В самом лучшем публичном доме Ставина Брадо наслаждался жизнью и подталкивал Даида не стесняться. Сочинитель хоть и упирался поначалу, вбив себе в голову, что без любви ему женское тело не следует трогать, но вскоре подчинился воли мага, против которой противостоять был не в силе. Брадо лепил из него того товарища, которого хотел бы видеть рядом с собой, а Даид был очень податливым материалом для этого.

   С каждым днём прислушиваться к раму и управлять магической силой становилось легче для Брадо, но всё равно он был новичком и ему не каждое желание получалось воплотить в жизнь с первого раза, но об этом никто не знал, представляя всесильным.

  3 глава.

   В небе и на земле мерились силой, измученные непрерывными битвами, обе армии. Удивительным контрастом казались: не блёкнущая пышность цветов в Илии и жестокое кровопролитие, которое окрашивалось только в один цвет - красный. Третий месяц Брадо изводил Гелия по обе стороны материка. Всё чаще илийская пехота, риглы и веи нападали на Селию при помощи Брадо, что заставило Гелия отступить от берегов Илии и обращать внимание на собственную страну. И хотя ему на помощь пришли и Совет илларов, и иллары со всех сторон Селии, исход битв не удавалось повернуть в свою пользу. Брадо вместе с Грагарой и её раганами изматывал колдуна и его бородатых союзников, неся незначительные потери. По непонятной причине молодой маг не убивал илларов и колдуна, что выводило раган из себя, не способных понять такого малодушия.

   Этим утром наступление селийской армии, как всегда, велось всеми силами одновременно. Параки летели и с севера (они единственные равнодушно принимали сияние лиизий в Валевии) и с трёх остальных сторон на Ставин, пуская иглы-стрелы в илийскую пехоту, защищавшую столицу на правом и левом берегу Бены, и в, летевших им навстречу, веев. Уродливые рожицы крылатых слепцов разрывались на мелкие куски и от уколов шпаг веев, клинки которых Грагара пропитала отваром из пыльцы лиизий и какой-то травы, и от взгляда Брадо, уничтожавшего этих слепцов, словно мыльные пузыри. В небе летали и риглы, огромной пастью стараясь заглотнуть параков, как мух, и крылатых корков, управляемых харками. Против хищников скакуны не обладали оружием, и мабринцы мечами старались взять верх над риглами, но тщетно - обладая большой массой, в небе кровожадные зверюги хорошо маневрировали и летали стремительнее корков. Видя, как умирают его сородичи, трофейный скакун под Брадо вставал на дыбы и, маша крыльями, бил копытами в воздух.

  -Сами виноваты, что вмешались в эту войну,- утешал корка Брадо, хлопая по шее.

   Неживой вид имела половина пехоты Гелия. С большим трудом материализовав и дублировав образы погибших воинов, колдун добился перевеса сил в свою пользу, но не мог заставить этих кукол мыслить. Брадо веселило это отчаянное представление, которое изо дня в день повторялось и ничему не учило Гелия. Вновь и вновь, бездумно маша мечами, воины Гелия шли в наступление и рубили всё, что попадалось им на глаза, даже своих. Смехотворность немного сглаживало вмешательство харков, которые большинством всё-таки сражались на земле, но к концу третьего месяца и они выдохлись. Брадо забросил часть своих войск в долину Герана, и на западное побережье Селии, так что Гелий был вынужден поставить против них в основном только мабринцев, потому что воины-пустышки не годились для защиты, хотя и пробовали мешаться под ногами. В итоге, сражаясь в разных частях света, измотались обе армии, и уже непонятно было простому люду: кто за что воюет. Часто Брадо, никогда не соблюдавший писанных и неписанных правил, помогал своим воинам, тем самым не проигрывая ни одного сражения и каждый день заставляя Гелия отступать, уводя армию в Илийские леса. Колдун вместе с илларами появлялся обычно под конец сражения, словно надеясь на чудо именно в конце дня. И на этот раз противники Брадо по магической линии прилетели на закате, когда войска Селии с позором вновь бежали в леса красочной страны. Для илларов и колдуна одной ночи уже было не достаточно, чтобы восстановить силы, которые высасывал из них Брадо. Лишь на лечение ран, полученных от врага, хватало им ночного времени, поэтому молодой маг искренне радовался, что силы этого противника иссякают вместе с людскими. Под защитой Брадо раганы не опасались гибели, поэтому это удваивало их силы, и они легко выступали против многочисленного илларского войска Гелия.

   Чистое вечернее небо приветствовало илларов, Гелия, Брадо и Грагару с сёстрами. Теперь наступал черёд служителей магии показывать на что они способны. За три месяца войны, даже Гелий уже не надеялся на то, что ему под силу победить молодого выскочку. В тишине они смотрели друг на друга, ожидая первого шага противоположной стороны.

  -В тебе ли сила Провидца?- вдруг спросил Гелий Брадо.

  -Не всё ли тебе равно?- отвечал вопросом на вопрос молодой маг, не раз слышав этот же вопрос от Грагары, но не отвечал, потому что не знал ответа.

  -Во мне рам Иина, а ты чем обладаешь? Почему тебя нельзя победить? Как тебе удаётся управлять магией одной силой рама, словно ты древний иллар или отступник. И почему не убиваешь нас? Чего добиваешься?- кричал Гелий и бросал в Брадо огненные шары с такой силой, что любой город был бы стёрт с лица земли, если бы находился сейчас на месте Первого советника Алила.

   Отмахнувшись от всех шаров, Брадо сказал:

  -Завтра последнее сражение. Вам выбирать: быть плененными мной и заточёнными в какую-нибудь глушь, или вернуться в Селию и смириться с победой Илии и с новыми хозяевами. А теперь пошли прочь - на вас противно смотреть,- не ответив ни на один вопрос, произнёс Брадо и исчез вместе с раганами. Растерянные и сгоравшие от стыда иллары и колдун вскоре тоже покинули небесное поле битвы, чтобы всю ночь размышлять о завтрашнем дне. Они не сомневались, что Брадо легко может их пленить и не сделал этого до сих пор по причине наслаждения военным процессом.

   Ночью, когда все отдыхали, Грагара на повышенных тонах как обычно возмущалась, что он снова отпустил Гелия и илларов, а Брадо терпеливо выслушал её претензии, а потом устало изрёк:

  -Сколько можно тебе повторять, бородатая, у меня не получается их убить. Твои зелья - детский лепет - и я не собираюсь брать их с собой, чтобы смешить врага.

  -Не называй меня так,- каждый раз повторяла Грагара, но Брадо уже не думал называть её по имени и теперь всё время злил прозвищем "бородатая".

  -Они понимают, что меня не победить,- продолжал этим вечером Брадо, удобно устроившись на софе в своей комнате. На полу были раскиданы донесения разведывательных отрядов веев, но эти листки Брадо не трогал, предпочитая выслушивать устные доклады, потому что при всей магической силе всё ещё не умел ни читать, ни писать, понимая только алфавит магических книг, которыми снабдила его Грагара.

  -Ты мне об этом уже говорил.

  -А я ещё раз скажу и добавлю. Мне как-то плевать: умрут ли иллары вместе с Гелием или останутся в живых. Цель войны какая?

  -Завладеть Селией.

  -Правильно. И если иллары и колдун настолько слабы, что не могут справиться с нами, то им ничего другого не останется, как сдаться или заключить перемирие, по которому, как объяснил мне Алил, Селия перейдёт под правление илийской королевской семьи. Подчиняться станут нам - тебе и мне - ведь Алилу не разорваться между двумя странами, а колдуна и илларов я сошлю куда-нибудь подальше, или заставлю нас слушаться.

  -Наивный ты, если думаешь, что Гелий сдастся,- воскликнула Грагара.

  -Заткнись, бородатая, и слушай меня,- приказным тоном сказал Брадо, вцепившись в рагану своим ледяным взором, в котором наивности было столько же, сколько человечности в риглах.- Бесконечно пополнять ряды армии двойниками погибших войнов Гелий не сможет, и он это знает. Параков становиться всё меньше, потому что для их создания колдуну требуются определённые компоненты, запас которых иссякает, и колдун это знает. Конница корков почти истреблена риглами, и после сегодняшней битвы не станет воевать со мной, и колдун это знает. Харки потеряли больше половины своих друзей и понимают, что продолжать воевать с Илией - самоубийство, и Гелий это знает, и всячески старается удержать мабринцев в армии. А от флота вообще осталось три корабля.

  -Но Гелий всё равно не сдастся, потому что тогда он потеряет корону, к которой так стремился.

  -Сдастся,- утверждал Брадо, уверенный в собственной непобедимости.- Завтра увидишь. Я тебе одну историю расскажу. Когда я разбойничал на лесных дорогах и не помышлял о магической силе, часто приходилось рисковать. И вот однажды угодил в ловушку - разбойничья шайка окружила меня (мы враждовали с главарём, потому что я набил ему морду). Я стоял и не мог придумать ничего другого, как уговорить их свергнуть главаря, потому что пообещал разбогатеть быстрее под моим началом. Разбойники знали, что я всегда выполняю свои обещания, и убили главаря. Через пару дней мы забрались в дом богатого торговца драгоценностями. Я знал, что его охраняет парочка илларов недоучек, которым ближе ремесло Гелия. Не предупреждённая об этом, шайка проникла в хранилище богача, и на миг разбойники разбогатели, но потом погибли от рук недоучек. Так вот я рассказал это к тому, что я держу обещание и всегда наказываю тех, кто пожелал мне смерти.

  -Значит, они обречены?- улыбнулась Грагара, задавая вопрос.

  -Да, но я смогу избавиться от них только тогда, когда научусь это делать, и когда наступит выгодный для меня миг. И не тебе меня учить, когда этому дню наступить.

   Блуждая по лесам Селии не одну неделю, Олиан всё ещё надеялся помочь Инее и Астло найти иллара, способного освободить Валевию от параков. Вести о ходе войны им иногда приносила луния Звена или другие крылатые сплетницы, и не раз Олиан упоминал об Овие, которого так не хватало армии илларов. Он не сомневался, что служители магии, как говорится, старой школы давно бы уже расправились с Грагарой и Брадо, да и Гелия не забыли бы, но вся проблема состояла в том, что, хотя иллары и возомнили себя окрепшими и более сильными, на деле всё обстояло совершенно иначе. Полная неразбериха царила в городах Селии, в которые по дороге заглядывал путник с крылатыми поводырями. И даже после заверения посланников королевы, что ход войны ещё можно повернуть в пользу Селии, горожане уже не верили в такой положительный исход и готовились защищаться от илийцев.

   Этой ночью, остановившись на ночлег, на берегу мелководной речушки, Олиан не спал. Веи мирно сопели в бутонах цветов, а он смотрел на ночное небо, освещённое сиянием лиизий, и думал о брате, о брачном союзе Шалуна с Камелией, не подозревая, что певицу в маске держали взаперти во дворце. Нянчить их детей Олиан мечтал, как искренне любящий брат и мужчина, надеявшийся хотя бы так окунуться с головой в простое человеческое счастье. Прежние времена ему тоже вспоминались, и невольно тяжело осознавал он, что его ослепшие глаза никогда не увидят солнечного света и, милых его сердцу, лиц. Вспоминал он и о Гольке, но уже не надеялся снова услышать голос птицы-поводыря. Мысли несли Олиана всё дальше от реальности, как вдруг его острый охотничий слух уловил еле слышное трепетание крыльев веев. Сначала он подумал, что Астло и Инее не спится, как и ему, но потом ясно ощутил на лице три кратких дуновения (одно за другим). Если бы зрение позволило Олиану, то он легко успел бы разглядеть три маленькие фигурки, мелькнувшие на фоне ночного неба, но вслепую он тоже сразу понял, что к ним прилетели непрошенные гости - посланники Верды. Веи-прахи могли напасть в любую секунду, и укол тончайшей шпаги в смертельную точку на теле человека не оставил бы шансов Олиану выжить. А потом они так же быстро расправились бы со спящими принцессой Инеей и Астло, если бы им не помешала бессонница охотника. Прикрыв глаза, Олиан, казалось, забылся крепким сном. Даже если бы он поднял шум, это не могло спасти его от смерти - слепого и беззащитного перед такими искусным убийцами, но зато он дарил шанс Астло и Инее, которые умели драться на шпагах не хуже этих наёмных убийц, ведь друг гнома сам являлся прахом, учась этому мастерству, где придётся. Раздумывать Олиан не стал и, резко вскочив на ноги, закричал:

  -Инея, Астло, подъём, прахи нагрянули!

  В тот же миг из зелёного бутона вылетел Астло, размахивая двумя шпагами, и напал на наёмных убийц, приказывая Инее не высовываться из своего цветка. Упрямица, конечно, не последовала его приказу, вылетев, как она предполагала, помочь возлюбленному, а на самом деле очень мешалась, потому что Астло теперь приходилось успевать отражать опасные удары не только от себя, но и от неё, да к тому же следил, чтобы ни один прах не подлетел к Олиану. А слепому охотнику оставалось только ждать, чем закончится бой между веями, и чисто машинально держал нож наготове, уже не задумываясь, что даже самый большой клинок против прахов ему не помог бы. Вскоре скрежет металла прекратился, и наступила волнительная тишина, которую никто не спешил нарушить.

  -Кого убили? Убью сейчас... Эй,- вкрадчиво говорил Олиан и водил клинком по воздуху из стороны в сторону.

  -Да все живы, кроме посланников Верды,- успокоил его Астло, отдыхая на ветке дерева и недовольно поглядывая на горе-помощницу.

  -А чего молчите, негодники?!

  -Устали,- раздался четвёртый голос.

  -Кто здесь?- воскликнули веи и охотник хором.

  -Иллар Первей. Что ж вы так далеко от Герана забрались? Что ищете здесь?

  Из темноты вышел придворный иллар Её Величества Полии. Оправившись от ран, нанесённых ему Грагарой, он стоял перед мало знакомыми ему друзьями принцессы всё такой же неряшливый, в халате, сшитым словно на вырост, и спутанные волосы его хранили всё: от каких-то колючек и сухих листьев до застрявших кусочков обеда и капель каких-то отваров. Олиан часто слышал от Анари смешные истории о Первее и жалел сейчас, но не мог воочию убедиться в его смешной манере показываться на людях. Зато веи посмеялись от души.

  -Милые создания,- комментировал их веселье Первей.

  -Иллар, но ты же должен быть в Илии вместе с Анари,- сказал Олиан.

  -Я был там и защищал принцессу. Алил не пожелал видеть законную жену и послал Грагару, чтобы расправиться со мной и запереть Анари в каком-то доме. Но и я, и принцесса сумели спастись, хотя, к своему стыду, должен сказать, что спасли Анари другие доброжелатели. Теперь она далеко, на земле базанов.

  -А Сашка тоже пропал. Всё время что-то разлучает их. Иллар, будут ли они счастливы?

  -Тебе смог бы ответить только Провидец.

  -Ага, что-то он не предупредил никого про Брадо и о том, что сейчас твориться.

  -Предупредил, только вы плохо слушали.

  -А что же ты не воюешь вместе с илларами, Первей,- спросил Астло, кружась вокруг головы старика.

  -Я, как и вы, ищу помощь - ищу иллара, который будет мудрее и старше, чтобы сказать что нам делать,- ответил Первей, располагая к себе тёплой и умиротворяющей интонацией.

  -Тогда пойдём вместе с нами, нам пригодиться такой попутчик, как ты,- предложила Инея.

  -Уж теперь я вас не оставлю, а то совсем тоскливо стало, я ведь не привык так долго быть один - во дворце всегда шумно и так много дел. И Ази всё время прилетал с какими-нибудь посланиями или вестями, и королева всё время нуждалась в советах. А теперь во дворце даже королевских рыцарей нету - Её Величество охранял сначала Совет илларов, а теперь - даже и не знаю кто вызвался.

  -Так вернулся бы сам в Геран,- сказал Олиан.

  -Много я видел во дворце, что мне не нравилось, но я всё равно продолжал служить королеве верой и правдой. Но она знала на что обрекает Анари, отправляя в Илию, и этого я не могу ей простить. Старый чудак, каким я стал давным-давно, не желает больше вариться в столичной суете. А Селии нужно помочь, потому что Брадо хуже Гелия и злее всех отступников.

   Оставшуюся часть ночи уже никто не спал, обсуждая, где продолжить поиски.

   А на рассвете с корабля харков, с названием "Накалт", воин на марсе увидел первый отблеск сияния Валевии вдалеке - это значило, что дом совсем уже близко. Он сразу возвестил об этом всей корабельной команде, и харки радостно подняли вверх мечи. Многие радовались спросонья, обнимая любовниц, с которыми каждую ночь делили ложе на палубе или в трюме. Такое поведение, без стеснения других, которые, впрочем, занимались тем же, было обычным делом для харков в походе. Женщины-харки дрались не хуже мужчин и не были против согревать земляков после битвы и во время обратного пути домой. Любвеобильность женщин-воинов доходила до того, что в их объятия, за три месяца путешествия (оно затянулось, потому что корабль не подгонял попутный ветер, посланный Гелием, который сопровождал корабль на пути к семи островам), успели попасть и чужаки - оба базана, да и Шек не остался без ласк. Зато Авион и Саша твёрдо не желали участвовать в этих оргиях и закрывались в каком-нибудь нижнем трюме, чтобы не слышать хоровых стонов наслаждения. Весть о том, что первые отблески Валевии показались на горизонте, до них дошла последней этим утром, когда в трюм вбежал радостный Шек и рассказал об этом.

  -Ещё пара дней и мы увидим русло Бены, а там и до Ставина не далеко. Харки высадят нас в столице Илии и отправятся домой в Селию,- говорил Шек.

  -И тогда придётся вызволять Анари. Даже не представляю, какими путями,- произнёс Саша и, глянув на Авиона, в который раз прямо посоветовал:

  -Подумай, может тебе лучше вернуться в Селию вместе с харками, Лория с дочкой, наверное, места себе не находят от горя, что их отец семейства провалился куда-то.

  -Если я тебя оставлю с базанами и Шеком, то глупостей сотворите много. А если я останусь, то глупостей будет не меньше, зато обдуманных. Поэтому вы вынуждаете меня не отправляться к жене и дочке,- улыбаясь снисходительно, ответил Авион.

  -Шек, а что базаны к нам прилипли окончательно?

  -Сашка, им столько пришлось узнать, что или в Мабрин, или в Илию он отправятся точно, но только не обратно в Огненные болота.

   Возражать против участия базанов в освобождении Анари Саша не помышлял, потому что молчаливые клоны могли пригодиться в баталиях с королевскими стражниками, да и мало ли что ещё могло случиться с друзьями в Ставине, где могла пригодиться сила и ловкость близнецов.

   Накалт приближался к побережью Илии, и никто из пассажиров корабля не мог догадываться, какие события разворачиваются в красочной стране, которая и для харков, и для простых селийцев уже не была дружественной и гостеприимной, как раньше.

  4 глава.

   В родное сияние лиизий окунулись тысячи веев, вернувшихся в Валевию. Они снимали кандалы с невольников и пели вместе с сизониями радостные песни, прославляя в них то и дело Брадо и его союзников. Война между Селией и Илией закончилась этим утром, и сияющая страна стала свободной от параков, потому что Гелий соглашался со всеми условиями принца Алила. То, что эти условия принцу диктовал Первый советник в лице Брадо, ни для кого не было секретом. Он сдержал слово, данное крылатым изгнанникам, и теперь знал, что по любому его зову, веи прилетят к нему на помощь в благодарность за освобождение от колдовского ига.

   В Абаре, на вершине горы вдова принца Арлена - Верда праздновала и свою победу, внося в полуразрушенный дворец дочку. Инея не успела пройти испытание и потеряла шанс править Валевией. Теперь Верда, как любящая мать и вея, жаждущая править, становилась королевой до определённого возраста дочери. Никто из веев не смел перечить этому или осуждать, ведь хитрая вея победила честно, пусть и пришлось ей отправить Инею искать иллара, которого, скорее всего, невозможно было найти. А радоваться возвращению домой хотели все веи, и поэтому песни звучали до следующего утра, и над землёй танцевали счастливые пары. Дух единения лесных и городских веев сблизил ещё в изгнании крылатых малюток, и пока что сохранял свою силу, не позволяя никому заикнуться о недозволенности прахам находиться среди обычных жителей Валевии. И казалось, что даже лиизии сияли ночью ярче от счастья, и уверенность, что последнего парака Брадо убил на глазах у Гелия, согревала сердца неугомонных веев.

   Радость победы и в Илии не позволяла никому спать. Все жители, даже те, кто не поднимал оружия, чувствовали себя героями и хозяевами, потому что Селия теперь считалась подданной страной, не имевшей особых прав. Побеждённая армия наполовину растаяла, унося души погибших на заслуженный покой, который у них пытался отнять колдун, а остальные воины, в том числе и харки, были отправлены восвояси. Проявив удивительное великодушие, победители отпустили даже илларов и Гелия, приказав готовить Селию к прибытию важных гостей: короля Вергия, принца Алила и его возлюбленной Ста-Ста, которая всё ещё не могла официально стать хотя бы невестой принца, ведь Анари всё ещё оставалась женой будущего короля и никто не спешил расторгать брак. В Селию готовились отправиться и будущие наместники принца в этой стране: Брадо и Грагара, а также сочинитель Даид, которого не спешили отпускать на свободу, оставляя про запас, словно важный козырь, хотя все понимали, что парень годиться только на сочинение музыки.

   Кто-то видел хитрый ход в столь мягком обращении с побеждённой стороной, но, во-первых, никто ещё толком не знал насколько строго будут управлять страной хамут и разбойник, и, во-вторых, если Гелий оставался пребывать среди живых, то проблемы рано или поздно должны были возникнуть сами по себе. Поэтому любопытным оставалось только догадываться о задумках всей компании.

   Брадо не побоялся отпустить Гелия в первую очередь потому, что с каждым новым днём становился сильнее и учился мыслить дальновидно, поэтому сместил колдуна до его прежней должности советника. И даже, не исключая каких-то козней со стороны Гелия, Брадо, конечно, не боялся. Он уверил себя, что с любой проделкой злопамятного колдуна, сможет справиться. Пусть Гелий потерял корону в очередной раз, женатый на королеве, снова у разбитого корыта, его не тыкали в грязь лицом, а наоборот оставляли во дворце вместе с жёнушкой. Конечно, для королевы Полии это могло быть унизительнее изгнания - находиться в собственном доме в услужении победителю в войне,- но силой её в столице никто не собирался удерживать, тем более после передачи короны королю Вергию, как правящему Илией. Но во все тонкости Брадо не вникал, зная одно - в отсутствии и Вергия и Алила он будет править Селией, а Грагара всего лишь подправлять. Поэтому вино текло рекой, небо озаряли вспышки разноцветных огоньков, и все веселились, вспоминая погибших и прославляя военачальника Брадо больше, чем королевское семейство и Грагару. В лесах риглы рыком вторили людским крикам от радости, что молодой маг позволил им вернуться в родные пенаты, и от предвкушения хорошей охоты, где можно было выслеживать добычу, а не пожирать всё, что движется, как приходилось во время сражений.

   Зато в Селии все ходили с поникшей головой. Большинство женщин овдовели или потеряли сыновей, города не успели отстроить заново после нападения карабов, и даже королева Полия всё ещё ожидала когда же вторая половина дворца будет восстановлена. А после возвращения Гелия, позорно проигравшего войну, королева вовсе закрылась в своей спальне и не желала никого видеть, кроме Камелии.

  -Спой мне мою любимую песню,- просила Полия девушку. Камелия не снимала маску, поэтому Его Величество не видела её грустного и уставшего лица. Девушка устала жить в неволе. Она скучала по забегаловке "Пей и пой", по гральчи и Бураку, по любящей многочисленной публике. И самое главное, её сердце не могло найти себе покоя от тоски по Шалуну. Это могло показаться смешным, ведь Камелия так мало его знала, но что-то тянуло её к этому разгильдяю и ловеласу, не желавшему взрослеть. Певица не сомневалась, что его покорил её голос и именно это Шалун полюбил в ней, но мысленно Камелия готовилась к их первой встрече без маски. Хотя охотник не мог видеть, она не смогла бы ему запретить прикасаться к обезображенному лицу, поэтому очень важно было видеть для неё реакцию поклонника, с которым хотелось петь сердцем, наполненным любовью. Ослепшие глаза не помогли бы увидеть ей выражение лица Шалуна, но, словно дополнение к прекрасному голосу, Камелия обладала даром видеть цветные силуэты людей. Каждый оттенок цвета ей говорил о многом и про человека, и про его мысли, и не скрывалась степень честности и истинная любовь. Только в Шалуне она смогла увидеть эту правдивость, на которую, в чём не сомневались его друзья, он не был способен, разбив сердца многим прелестницам столицы иеё окрестностей.

  -Твоё пение сегодня уж очень сонное,- недовольно бросила ей королева. Раздражение не смогла утихомирить даже Камелия, и это ещё больше выводило Полию из себя. Как вдруг она что-то вспомнила и выбежала из комнаты.

   К прибытию гостей Гелий вместе с илларами спешил отстроить дворец в прежнем виде, и работа у них удивительным образом спорилась. Это занятие даже отвлекало от мрачных мыслей о поражении, но появление королевы вернуло колдуна в реальную серость, в которой пока что не существовало ни одного просвета надежды на изменение ситуации в свою пользу.

  -Я желаю отправиться на Флиур,- прокричала Её Величество колдуну, парящему на уровне второго этажа, что оживлённо обсуждая с главой Совета илларов. Узнать в колдуне прежнего Гелия - лишённого мимики, холодного, равнодушного ко всему, кроме своей цели, в которой даже любовь к королеве играла роль лёгкого пути к трону, - было не так легко, потому что и улыбался, и даже смеялся, разговаривал много и быстро, а на лице впервые выступил румянец. Но Полия не задерживала своё внимание на таких мелочах, ведь сейчас решалась её судьба.

  -Я не желаю дожидаться их появления - я хочу жить на Флиуре, среди своих подданных,- нервно топая ножкой, чтобы привлечь внимание занятого колдуна, крикнула королева.- И корону свою я заберу с собой.

  -На Флиуре идёт война,- спустившись к жене, наполнил Гелий.- Правда я там давно не появлялся, быть может, харки уже победили ирнцев. Но там нет ни городов, ни богатства, ни придворных, достойных быть рядом с королевой. Подумай, жёнушка, потому что я с тобой туда не полечу - Брадо предложил мне стать его учителем и я использую это в свою пользу.

  -Ты улыбаешься? Тебе напоили или Брадо подчинил себе твоё сознание - я не узнаю Гелия. Что ты улыбаешься?- в истерике негодовала Полия.

  -Я радуюсь, что снова потерял корону.

  -Ты сошёл с ума,- сделала быстро вывод королева.

  -Брадо такой сильный противник, что я радуюсь новой цели - повергнуть его в пропасть, из которой он не сможет вернуться. Корона рано или поздно будет моей, а вот с той поры, как иллары стали слабы против меня, этот молодой выскочка вернул мне возможность тягаться магической силой и искать новые пути к победе. Я не сомневаюсь, что Брадо окажется слабее меня и тогда Селия и Илия станут моими, и твоими, жена моя. А на Флиур я тебя перенесу. Собери всех, кто желает последовать за тобой и в путь. Только где ты там спать будешь? - в хижине?

  -Ты прикажешь харкам и илларам построить для меня город, или...,- королева надула губки от обиды,- или впадёшь ко мне в немилость.

  -Ваше Величество, верный слуга Первей вернулся и готов верно служить вам,- вдруг раздался голос непоседливого иллара.

  И сразу откуда-то сверху в его объятия кинулся преданный Ази, огромными крыльями обняв доброго старика.

  -Как я соскучился, Первей, как волновался, что не увижу тебя больше,- причитал птица-секретарь.

  -А где же Анари?- ища взором дочь, спросила Полия.

  -Базаны забрали её, спасая от Грагары. Принц Алил собирался запереть её подальше от себя до окончания войны,- благоразумно помалкивая о настоящей цели, заставившей его нарушить обещание не возвращаться в столицу и появиться пред королевой.

  -И тут базаны. Столько веков они не вылезали из своих болот, а теперь только о них и слышно,- возмущалась королева.

  -Вот Вам, Ваше Величество, первый придворный иллар, который последует за Вами на Флиур,- сказал радостно Гелий, освободившись от одной проблемы.

  -Как на Флиур?- вытянув от удивления лицо и выпучив глаза, переспросил Первей, как оказалось, не слышав громкого разговора между королевой и колдуном.

  -Да, Первей, мы летим на остров, где я по-прежнему буду королевой, а ирнцы и поселенцы - моими подданными.

   И Гелий, и Полия, и иллары, наблюдавшие за этой сценой с высоты второго этажа, заметили волнение Первея и явную его нерешительность. Что-то мешало ему исполнить без раздумий своё обещание служить верно. Проникнуть в сознание иллара стало бы напрасной тратой времени для колдуна лет пять назад, но сегодня он решил попробовать прорвать магическую защиту Первея. Сделать это тайком не представлялось возможным, поэтому иллар сразу почувствовал, как кто-то пытается копаться в его голове. Взломщик моментально ретировался, успев всё-таки увидеть краешком глаза то, что скрывал Первей. Улыбка колдуна говорила о том, что никакой опасности иллар не нёс, а всего лишь пытался помочь слепому охотнику освободить Камелию.

  -Что ж, Первей, ты отказываешься следовать на Флиур?- спросил Гелий, с улыбкой ожидая ответа иллара, который метался теперь между друзьями и долгом, к которому вернулся хоть и по своей воле, но всё-таки зря.

   Понимая, что колдун узнал секрет, Первей вытер испарину на лбу, посмотрел вверх на Совет, и нехотя произнёс:

  -Иллары верой и правдой всегда служили правителям Селии. Я не предам королеву в беде.

  -Замечательно,- хлопнув в ладоши, воскликнул Гелий.- Теперь осталось слетать на остров и узнать как там дела. Прикажи собирать вещи, королева моего сердца.

   Когда через полчаса Гелий вернулся с острова (запасы ваи всё ещё помогали ему подчинять себе любое расстояние), у него для королевы не нашлось хороших сначала хороших новостей.

  -Война закончилась в пользу ирнцев.

  -Харки не могли проиграть войну с этими дикарями!- воскликнула королева.

  -В этом есть и моя вина - любовник твоей дочери вместе с друзьями повернул ход войны, помирив врагов и убив главу Ирна. Их корабль уже подплывает к берегам Илии.

  -Надеюсь, ты потопил его?! Я устала слышать об этом охотнике.

  -Не успел: там завязался бой с кораблём илийцев, а потом и сам Брадо появился. Харки не знали, что нарушили соглашение между Селией и Илией, и теперь молодой выскочка маг знает, что они прибыли с далёкого Флиура. Он заметил моё присутствие и я вынужден был скрыться.

   Крупные слёзы обиды на судьбу покатились из глаз королевы, портя красивое лицо горькой гримасой. Ей хотелось выть от досады, ведь теперь Брадо обязательно захочет посетить острова - её последнюю собственность, пусть даже и спорную, где ирнцы являлись владельцами этой земли по праву крови, пролитой веками в сражениях с дикарями. Но коли они являлись потомками мореплавателей, которых покорять новые земли послал король Селии, а значит - подданными Её Величества, то острова фактически принадлежали и ей тоже. Судебных процессов Селия не знала, поэтому оставалось только завладевать силой.

  -Брадо, возможно, и появиться на островах, но не думаю, что эта далёкая земля прельстит его своей бедностью. Оставь корону во дворце, и я уверен, что он не станет тебе мешать жить на Флиуре. А уж я позабочусь, чтобы ирнцы присмирели.

  -У меня есть вторая,- протягивая мужу переливающийся драгоценными камнями обруч, произнесла королева, стараясь достойно выдержать расставание с короной, ведь её двойник в сундуке являлся всего лишь копией - копией символа власти.

  -Я обещаю тебе поставить сопляка на место и вернуть всё, что у нас отняли. А теперь отправляйся на Флиур со всей свитой - ирнцы не посмеют обидеть тебя, ведь Мали убит, а нового главу их убогого города они не выбрали ещё. У Мали был сын - его спрятали от меня,- но что они могут сделать, если знают, что я уничтожу любого, кто посмеет не подчиняться тебе. Новые королевские рыцари тоже отправятся вместе с тобой, и я буду навещать тебя как можно чаще.

  -Я люблю тебя,- награждая поцелуем мужа, прошептала королева в благодарность.

   Связанный по рукам и ногам, Саша стоял в огромном дворцовом зале. Его придерживали два илийских воина, чтобы он не упал. А вокруг израненного пленника ходил Брадо, изучая человека, в сознание которого он не мог проникнуть, как ни старался. Молодой маг чувствовал мысли Саши, но они не прочитывались ему. Дальше Гелия Брадо удалось проникнуть в голову чужака, но всё равно сознание оставалось закрытым на засов. Ни воспоминания, ни даже чувство, которое испытывал сейчас пленник, ни имени не увидел Брадо.

  -А ты силён,- восхищался открыто разбойник.- Как звать?

  -Саша.

  -Я видел как ты дрался, а потом, словно баба, убивался, глядя на мёртвого харка. Почему?

  -Этот харк был моим другом и другом Сильвии. Этот мир пожрал их жизни и даже не поперхнулся,- слабость от потери крови мешала Саше говорить громко.

  -Хм, знакомое имя - Сильвия - мне что-то о ней говорили. Вроде бы избранница иллара, который пообещал всем с её помощью убить Гелия?- Брадо почесал затылок и хихикнул, сомневаясь, что кроме него кто-нибудь сможет уничтожить колдуна. Он поправил складки на кафтане из дорого материала, сшитого самым лучшим столичным мастером, посмотрел на носки сапог из лучшей кожи чёрного гара, и полюбовался кольцами, украсившими его пальцы, позволяя Саше собраться с силами, чтобы ответить ему. Молодой маг понимал, как тяжело пленнику и больно, и за секунду мог излечить его, но не спешил проявлять милосердие, не присущее его натуре.

  -Она пропала, так что Гелий снова победил, ведь даже ты не убил его,- решив, если не ножом так словом, уколоть, высказался Саша.

   Намёк на слабость Брадо мог закончиться для него плачевно, если бы не появление Даида. Сочинитель сразу узнал охотника - своего хорошего знакомого, который был вхож в дом их общего друга Бренлена, да и Анари хорошо знала сына Гелия. Такая радостная встреча заставила Даида невольно воскликнуть:

  -Сашка! Я не верю своим глазам! - а потом обратиться к Брадо:

  -Дружище, это же Сашка. Его в Геране все охотники знают. Он возлюбленный принцессы Анари, и друг Авиона. А где наш верный семьянин? Где Авион? Неужели ты один угадил в новую неприятность?

   Саша опустил глаза, потому что последнее воспоминание из битвы было связано с другом, которого окружили пятеро воинов. Бойня, завязавшаяся между двумя командами кораблей, заставила харков, ничего не знавших о войне, принять илийцев за морских разбойников. Мабринцы не сомневались, что победят слабаков из Илии и успешно оттесняли врага к краям бортов, а многие харки перепрыгивали на вражескую палубу. Илийцам удалось взять на абордаж Накалт вначале битвы лишь благодаря неосведомлённости воинов из Мабрина, которые приветствовали приближающееся судно радостными криками, не подозревая, что соседи настроены поубивать их за нарушение границы. Плавный переход сражения на илийский корабль был, своего рода, закономерностью, если кто-то завязывал бой с мабринцами. Шек и базаны среди первых оказались на другом корабле, без сожаления наказывая негостеприимных моряков, и Саша с Авионом, воюя на той же палубе, не волновались за них, уверенные, что эти горячие головы смогут постоять за себя. Но вскоре в небе появился Брадо верхом на трофейном крылатом корке. Селийцы впервые видели этого человека, копирующего Гелия в поведении, и сразу догадались кому илийские разбойники были обязаны новым перевесом не просто сил, а чего-то большего - харки стали проигрывать сражение. Стремительно и остервенело илийцы нападали теперь, словно стальные, не неся потерь. Вокруг Авиона сомкнулось кольцо из воинов, и Саша потерял его из виду. Его самого отвлекли от друга семеро моряков, об которых тупился теперь меч, зато их мечи и ножи прокалывали плоть, пользуясь колдовской помощью и перевесом сил. Вскоре Сашу обезоружили и связали, оставив по мысленному приказу Брадо среди немногих оставшихся в живых. И только теперь охотник мог видеть мирно лежавшего Шека, закрывшего глаза навсегда. Пухлогубый харк погиб, так и не узнав что случилось с Сильвией и не поняв, как и все его собратья, почему на них напали илийцы во главе с таинственным франтом.

   Саша искал глазами Авиона и базанов, но разглядел среди мёртвых тел только одного клона. Среди пленных его друзей не было видно, и только оптимистический вывод оставалось сделать, что Авион вместе с другим базаном спаслись. Каким именно образом - это уже был второстепенный вопрос, который интересовал Сашу меньше всего. За многолетнее пребывание в этом мире, он так часто попадал в неволю, что успел устать от такой странной экзотики. Мысль о том, что где-то в Илии его ждёт Анари, могла поддерживать в нём духовные силы бесконечно, но жизненные - подвели. Он потерял сознание, лишь выслушав вопросы Даида...

  5 глава.

   Тихое размеренное житьё, окружённое лесом поместье, заботы по хозяйству. Этим утром в этом, всеми забытом местечке, где даже трава колыхалась на ветру вяло и сонно, на открытую веранду вышел одноногий харк и уселся в любимое кресло. Он не был старым, но в его взоре уже не проглядывалась радость, получаемую от жизни. Усталость от грусти прибавляли ему морщинок на лбу, потому что харк вечно о чём-то думал, что-то вспоминал. Меч на его поясе всегда был наточен и он не снимал оружие, даже ложась в кровать. Это был опытный вояка, как любой мабринец, у которого отобрали возможность и служить, и драться в поединках в родном городе. Животный мир мало интересовал харка в другом виде, кроме жаркого, поэтому птицы, живущие по соседству, осторожно пели утренние песни, наученные горьким опытом рано не беспокоить обитателей поместья ветеранов. Здесь поселились те, кто стал не нужен королеве из-за своих увечий, полученных в нечастых, но зато кровопролитных битвах за её безопасность, да во время отлова колдунов. Харк был одним из королевских рыцарей, заброшенный сюда в угоду Полии, из принципа и страха не желавшей, чтобы её бывшие рыцари разгуливали по стране и раскрывали всем секреты её охраны. Она пожелала построить для ветеранов это большое поместье с большим хозяйством, и взяла клятву с каждого рыцаря, что они будут отправляться в это место, если не смогут больше исполнять свои обязанности. Ссылка мало кому нравилась из харков, и одноногий каждое утро невольно думал о том же, что осмелились совершить его товарищи - о самоубийстве, чтобы не прозябать в лесу до конца своих дней, словно прокажённый. Их уже осталось всего 25, и вчера они решились всё-таки нарушить клятву, чтобы отправиться в Геран и предложить свою помощь королеве, прослышав от птиц, что все королевские рыцари погибли. Но тем же утром пришла весть об окончании войны, и теперь было бессмысленно отправляться в путь - на место старых рыцарей королева могла теперь взять тех харков, которые отличились на войне храбростью и силой. А появление ветеранов не вызвало бы у неё радости, ведь ветераны хорошо знали свою королеву и её характер.

   Одноногий харк начал тихо напевать одну из походных песен, чтобы меньше думать о новом дне, не сулящем ничего интересного, как всегда. Он уже знал кто проснётся следующим из домочадцев и ждал привычного приветствия. И только солнце полностью осветило старое засохшее дерево на краю поля, как одноногий услышал:

  -Это ж надо - новый день, ясная погодка. Вот послушай, Блан, что мне приснилось сегодня. Может, поможет вспомнить.

   На скамейку усаживался молодой харк, глазки которого всё время бегали, словно что-то искали. Сам он без конца дёргался, словно сел на иголки, и чесал голову. Красивое лицо молодого воина портила глупая гримаса - он всё время выпячивал вперёд нижнюю губу, потом улыбался, широко открывая рот, и напоследок крепко-крепко закрывал глаза, морща веки и заставляя губы растягиваться - это повторялось по кругу, когда он молчал. Но, разговаривая с Бланом, он старался меньше привычно улыбаться, помня, что одноногий быстро выходит из себя, глядя на столь нездоровую улыбку.

  -И что тебе приснилось на этот раз, Гави?- вытянул из себя Блан.

  Парень хихикнул, от радости, что ему позволили рассказать, и от предвкушения отличного разговора, который обещал пролить свет таки на боевое его прошлое, которое он забыл, получив ранение в голову и став таким, каким каждый день приходилось лицезреть остальным ветеранам. Конечно, ему тысячу раз рассказывали о том, кем ему довелось быть, кому служить, что совершить, но он не удерживал это в голове, забывая иногда даже своё имя.

  -Я ловил рыбу. Думаю, я был рыбаком. Как ты думаешь?

  Доказывать больному харку, что он, как говориться, не индюк, уже никто не стремился, поэтому каждый новый день становился для Гави поиском и расследованием свежих подробностей его жизни, приснившихся накануне. Иногда Блан даже завидовал ему, видя, с каким воодушевлением и упорством парень всё время находит себе развлечение, помогающее не задумываться о главном: почему он не может уйти из поместья.

  -Вполне возможно, что ты всю жизнь ловил рыбу, Гави. Попробуй сегодня поймать одну,- зевая, посоветовал Блан.

  -А где?- дёргаясь уже пуще обычного от нетерпения, спросил Гави.

  -В нашем колодце. Ты забыл?- там же полно рыбы, парень. Я вчера в ведре вытащил огромную рыбу и съел от радости прямо сырую.

  -А мне тоже ведром ловить?- наивными глазами глядя на уважаемого в поместье харка, спросил Гави. Одноногий не мог никак привыкнуть видеть отличного королевского рыцаря, остроумного и смекалистого когда-то парня таким недоразвитым и жалким.

  -Не слушай его, Гави, Блан выжил из ума, и хочет тебя утопить, чтоб хлопот меньше было,- прихрамывая, выпалил одноглазый старик. Он почти ничего не видел вторым глазом, и поэтому привык опираться рукой на чьё-нибудь плечо. На этот раз плечо Гави подвернулось ему первым.

  -А где же мне ловить рыбу, если не в колодце?- допытывался о своём Гави.

  -Мы с тобой лучше охотиться пойдём, а то речка слишком далеко от поместья.

  Блан рассмеялся, представив старика и умалишенного на охоте.

  -Куда ты собрался, старый дурак, и ещё мальчишку с собой тащить вздумал?- раздался четвёртый голос, принадлежавший тоже старому харку, лишённому пальцев на правой руке. Оба старика когда-то были капитанами королевских рыцарей и теперь никак не могли решить кто из них главнее. И хотя первым в поместье попал Зов - одноглазый харк,- Жал утверждал, что это именно его недостаток, а не достоинство и что тот, кто пришёл последним, доказал владение силой и другими воинскими качествами хорошего капитана.

  -А это не твоё дело, вонючий ригл, парню нужно вдолбить хоть что-то полезное в башку,- огрызнулся Зов, силясь увидеть слепнувшим глазом реакцию Жала.

   На веранду, услышав привычные утренние крики старых капитанов, вышли остальные ветераны, среди которых было пять женщин-харков. Они не служили в ордене рыцарей, зато скрашивали однообразные будни харкам. Из Мабрина их привели сюда как невольниц по приказу королевы, но никто из бывших воинов Её Величества не захотел силой получать наслаждение. Женщины-харки всегда отличались податливостью в любовных утехах, не разбирая харков на красавчиков и не уделяя внимание какому-то одному из них. К тому же они очень помогали ветеранам по хозяйству, будучи здоровыми и неприхотливыми. По сути браки между мабринцами случались редко, поэтому женщины стали жёнами каждому харку, и о ревности не могло быть и речи.

  -Что ж вы всё не угомонитесь, старички наши любимые? Сколько можно делить и дурить голову Гави?- устыдила мужчин упитанной внешности женщина-харк, против которой не осмелились бы идти с оружием даже пятеро опытных воинов, потому что она обладала богатырской силищей.

  -Это Блан всё не успокоиться, глумиться над мальчишкой,- выдал Зов одноногого харка.

  -А я пойду на охоту сегодня и потом найду рыбу в колодце,- сделал свою вставочку довольный Гави, не вникая в суть разговора.

   Перебивая друг друга ветераны приступили к второй части пробуждения - утренней перепалки, которую, казалось, Блан затевал каждое утро, чтобы не умереть со скуки. Иногда перепалка перерастала в драку и заканчивалась поединками, как в Мабрине, но никто не дрался до смертельного конца, иначе поместье давно бы уже опустело. Этим утром ветеранам помешало размять руки появление двух странников. Мужчина с птицей лунией стояли перед верандой и внимательно слушали, как харки ругаются, не мешая им в столь важной церемонии.

  -А вы кто?- заметив чужаков, спросили ветераны.

  -Звена и Олиан, мы бродим по лесу в поисках иллара,- ответила птица с красным хохолком, раскрывая перед харками свой веерообразный длинный хвост.

  -А мы знаем тебя - на королевском балу в честь победы мы видели тебя в кругу друзей принцессы и её любовника - охотника,- сказал Жал.- Помню королева тогда очень злилась, что была вынуждена пригласить вас.

  -Тогда капитаном был я, откуда ты так много знаешь,- недовльно проворчал Зов.

  -Да перестаньте вы, дайте нашим гостям рассказать, зачем они ищут иллара,- перебила стариков женщина-богатырь.

   Ветераны усадили гостей за стол. Всех ожидал плотный завтрак. Стол ломился от разнообразных простых и, в то же время, вкусных кушаний. Звену впервые принимали так гостеприимно совершенно чужие люди, и от избытка благодарных эмоций она потеряла аппетит и только смотрела, как все уплетают за обе щёки. Олиан рассказывал, жуя, с самого начала, вплоть до того дня, когда им пришлось расстаться с илларом Первеем и веями, которые отправились в Геран узнать о Шалуне, о Бураке и о том, что твориться в столице после поражения в войне. Охотник не скрывал своей радости, что ему единственному посчастливилось найти то таинственное место, куда уходили все королевские рыцари после службы, ведь до этого дня даже птицы не разглашали эту тайну.

  -Как много интересного происходит в нашей стране, а мы здесь прозябаем,- сокрушался Блан.

  -А, может, рванём в Мабрин?- предложил один из харков.

  -Если теперь меняется королевская власть, то никто не станет следить - остаёмся ли мы в поместье,- поддержал его другой.

  -И там есть речка и много рыбы,- кивал Гави.

  -Не спешите, ведь пока Гелий жив никто не может сказать чем всё закончиться,- предупреждал всех Жал.

  -А с другой стороны вас никогда здесь ничего не держало, кроме клятвы, данной королеве,- вмешалась женщина-харк, у которой на голове, против всех правил, росли волосы. За это её изгнали из Мабрина и отправили в поместье ветеранов, надеясь, что она не выживет среди них. Её имя звучало так - Лефона. Как ни старалась она брить голову, волосы вырастали за ночь вновь, словно проклятье. Харки вывели гипотезу, что её мать зачала ребёнка не с харком, поэтому девочка уже родилась с волосиками, но никто этого не замечал до её совершеннолетия, потому что Лефона всегда ходила в шляпе и брила голову. Но в тот злополучный день девушка решила больше не скрывать отличие от остальных харков и вышла на улицу, позволив длинным волосам, выросшим за ночь, развиваться на ветру, за что сразу поплатилась.

  -Полия собирается отправиться на Флиур, так что её долго не будет,- осведомила всех Звена.

  -И наступают дни, когда уже Гелию потребуется наша помощь, потому что навряд ли Брадо полюбит Селию - страну, потерпевшую поражение в войне,- добавил Олиан.- Поэтому очень важно найти самого искусного из древних илларов, если, конечно, такой ещё жив.

   Ветераны притихли, обдумывая слова охотника и птицы. Не ожидал Блан, что новый день принесёт ему столько нового. Рискнуть - покинуть поместье, чтобы вновь стать свободными и никому ничем не обязанными харками, - это оказывалось теперь реальным шагом, на который должны были решиться они. Глядя друг на друга, ветераны уже знали, как поступят, но что-то мешало им сказать об этом вслух. Женщины-харки радовались, предвкушая возвращение в Мабрин, где жизнь кипела и крутилась не только вокруг кастрюль и постельных сцен, но и в смешанных поединках. Особенно богатырю в юбке (образно выражаясь, потому что юбок мабринки не носили) не терпелось снова обнажить свой меч или просто закатать рукава, чтобы помериться силами с мужчинами. Лишь скромная и тихая Лефона, которую мать никогда не подпускала близко к аренам поединков, не выказывала радости, потому что не могла вернуться. Она отошла в сторонку и сдерживала слёзы, что уже само по себе не выглядело по-мабрински. Любопытная Звена, конечно, заметила такое поведение, да и густые волосы как-то странно вязались с обликом женщины-харка, поэтому она шепнула Олиану:

  -Одна женщина не похожа на харков и почти что плачет там в стороне.

  -Почему?- непонятливый Олиан спросил у лунии.

  -Как это почему? Кто её в Мабрине ждёт, если она так выглядит, да ещё и жмётся вдалеке, словно забитая.

  -Итак, решено, мы бросаем это поместье и возвращаемся в Мабрин,- сказал за всех Блан, и все, кроме Лефоны, поддержали его дружным гаком.

  -Но как же эта девушка?- клювом тыкая в сторону Лефоны, спросила Звена.

  -Она с нами пойдёт,- заверил птицу Гави, привязавшийся к девушке, как к сестре, которая его всегда утешала и играла с ним.

  -Проклятье, она же не может вернуться,- опомнился Жал, и все остальные смотрели теперь на неё с разными чувствами - от досады до ненависти, что из-за неё их возвращение в Мабрин может отложиться. Снова наступила долгая пауза, которую никто не решался нарушить каким-либо спасительным предложением. Но находчивая Звена вывела всех из умственного стопора, заявив:

  -Эта девушка пойдёт с нами, если, конечно, не хочет остаться здесь одна.

   Лефона промолчала, а уточнять, о чём она думает, никто не стал, решив всё за неё. Пожитков у харков набралось очень мало, поэтому к середине дня они уже были готовы отправляться в путь, не затягивая с таким важным делом. Олиан и Звена, чувствуя немного свою вину в том, что "замутили воду" в этом местечке, из которого ветераны убежали бы разве что во снах, не появись здесь столичный охотник с лесной сплетницей. Они проводили харков, а сами решили остаться в поместье на несколько дней, чтобы решить в какую часть леса направиться теперь. Как ни в чём не бывало, Лефона направилась работать в саду, а Олиан задремал на веранде. Наблюдая за этой отшельнической идиллией, Звена уже подумывала лететь прочь, потому что теперь роль поводыря могла исполнять женщина-харк. В Геране происходило так много интересного, что луния не могла больше усидеть спокойно рядом с охотником, которого никогда особо не интересовали столичные сплетни. В конце концов, она решила слетать в Геран на пару дней и потом сразу же вернуться. К ужину Олиан так и не смог её дозваться и был вынужден сидеть за столом наедине с молчаливой Лефоной.

  -Опиши мне это место - здесь красиво?- чтобы поговорить хоть о чём-то, спросил Олиан девушку.

  -Красиво,- согласилась Лефона.

  Выждав пару минут, надеясь на продолжение, Олиан продолжал интересоваться:

  -Ты не хочешь идти с нами?

  -Мне всё равно.

  -Не верю. Скажи, чего ты хочешь? Неужели вернуться в Мабрин?

  -Я...ешь, остынет.

  Вдруг кусты возле веранды зашевелились, а Лефона увидела улыбающуюся чумазую рожицу Гави. Она ахнула и хлопнула от радости в ладоши, а потом быстро рассказала, что к ним вернулся один из её друзей.

  -Он безобидный и нам не помешает,- усаживая Гави за стол, говорила Лефона охотнику, чтобы успокоить, если он вдруг вздумает сомневаться, что в дороге ему нужно столько провожатых.

  -А почему ты вернулся?- спросила друга Лефона.

  -Не хочу идти в Мабрин, потому что там не будет тебя. Я рыбу и здесь наловлю - в колодце.

  -А почему именно там?- засмеялся Олиан, ещё не зная, что смехом принижает не его, а себя, и на первый раз Лефона простила его, потому что он не знал грустную историю смелого рыцаря, превратившегося в ребёнка, защищая королеву.

  -Я помогу тебе, Гави,- сказала она харку и ласково провела рукой по голове.- Мы наловим много рыбы и накормим нашего гостя так, что он не будет больше смеяться.

   Олиан услышал предупреждающие нотки в её голосе - так могла говорить или мать, защищающая своё дитя, или человек, оберегающий одного из близких и любимых. Умом охотник не был обделён, поэтому предпочёл перевести разговор на другую тему. И вскоре, без подсказки девушки, понял, что позорно было смеяться над больным харком.

  -А хочешь, я научу тебя охотиться, Гави?

  -Ты же ничего не видишь,- удивился харк.

  -А это не помешает мне. Мы с братом научились на слух охотиться. Хотя, иногда, получается возвращаться без добычи - звери очень хитрые и осторожные.

   Открыв рот, Гави продолжал улыбаться весь остаток вечера и надоедал Олиану расспросами об охоте. Терпеливо, охотник отвечал на самые нелепые вопросы, от чего Лефона невольно улыбалась, видя, как охотник старается понравиться не только ей, но и её подопечному. Гави не был никому нужен в Мабрине и, скорее всего, погиб бы в этом городе, где сила и воинское искусство значили для всех дороже жизни. На что надеялись ветераны, возвращаясь туда, она могла только догадываться, но кроме свободы, они не могли получить в городе харков ни славу, ни даже почёт, ведь доказать способность противостоять воинам с мечом в руках, как настоящие королевские рыцари, многим из них уже было не под силу.

  -Похоже, Звена бросила меня вашим заботам,- собираясь ложиться спать, сказал Олиан.

  -Я буду заботиться о тебе,- заверил его Гави.

  -Не беспокойся, мы не бросим тебя,- добавила Лефона и отвела гостя в комнату. В её жизни остался взрослый мужчина с мышлением ребёнка, которого она любила, как брата, и появился ещё один человек, которого тоже следовало опекать, хотя он упрямо намекал на самостоятельность. Олиана не смущала слепота, когда он бродил по лесу с друзьями или наедине с поводырём Голькой, но в обществе Лефоны он терялся. Он посылал тысячу ругательств в адрес Звены, силясь заснуть, и не мог представить, как теперь быть. Он никогда не оставался подолгу наедине с девушкой, и радовало его хотя бы то, что Гави будет разбавлять их общение своей болтовнёй.

   Шалун не мог знать об изменениях, которые происходили в жизни его брата, поэтому волновался и за него, и за Камелию. Бурак приютил охотника в своём доме, разграбленном карликами в его отсутствие. Противостояние между его бандой и карликами началось заново, но рицы больше не вмешивались, решив махнуть рукой на их давнюю вражду и дать шанс победить одной из сторон. Простые горожане были рады возвращению гнома и его головорезами, потому что без них порядка поубавилось. И пока иллары отстраивали дворец к прибытию королевской семьи Илии, Бурак снова строил своё питейное заведение "Пей и пой". Шалун старался помогать гному, но от Первея не было вестей уже третий день и волнение нарастало.

  6 глава.

   Ошибочно было полагать, что базаны скрылись на новую планету безвозвратно. Трудолюбивому карабу приходилось возвращаться то в Селию, то в Илию за нужными материалами для строительства и удобрения той земли. Планета нуждалась и в семенах, и в новых видах плодовых деревьев, и в зверях, чтобы пополнить иссохшую флору и фауну, которую Грагара за одно посещение лишь разбудила и вдохнула в неё новую жизнь. После отбытия раганы вместе с принцем и Ста-Ста в Илию леса продолжали расти и хлынул долгожданный дождь, приводя гипаров в неописуемый восторг, потому что многие их поколения не имели представления о небесном душе. Благодаря дождю смогла прорости и пыльца лиизий, словно семена, усеяв дивными сияющими цветами и вкусными питательными плодами землю и стволы деревьев. Почему сияние цветов Валевии на этой планете не ослепляло - ни оставленные заговорщиками карабы, ни тупоголовые гипары не задумывались.

   Когда карабов забрала Грагара, отправляясь на войну, гипары повылезали из своих нор, чтобы вновь почувствовать себя хозяевами планеты, потому что поспешили представить смерть и карабов, и их новой хозяйки. Но никто из дикарей не предполагал, что базаны оставят в живых один ключик на эту планету - того самого караба, которого Кори и Агда встретили на своём пути. Даже во время нападения на Селию это наивное и доброе существо не могло следовать примеру остальных карабов, и предпочло скулить и фыркать в густой чаще, где его и нашли базаны. И вот теперь от Последнего, как нарекли его теперь, требовали не послушания, которое он и так предоставлял в полном объёме, а - терпения, потому что ни дня не проходило для него без отдыха. Клоны, разрушив все чаяния гипаров, с серьёзной хозяйственностью взялись за планету, которая теперь стала их родным домом и была в три раза больше того мира, в котором ютились Селия, Валевия и Илия. Город небоскрёбов вырос на том участке земли, которую ещё не успели затронуть лесные заросли, и пыльца лиизий, словно удобрение, падающее теперь с распустившихся бутонов, помогала приживаться и разрастаться всему, что бы не посадили базаны. Птенцы и детёныши самых разнообразных птиц и зверей познавали новую планету легче, чем, если бы, клоны заставили их родителей свыкаться с этим далёким местом. Постепенно новый дом базанов становился уютнее и крепче, радуя взор вождя клонов - Риты. Она видела, что ей достался мир, в котором магия зародилась или была одной из первых во вселенной, ведь лиизии не могли прижиться на простой земле, а - лишь на пропитанной многовековой чудотворной силой. Так много возможностей теперь открывалось для базанов, что от нетерпения воспользоваться всеми и поскорее она испытывала дрожь во всём теле, представляя свой народ могущественным на всю галактику или на всю Вселенную. И этими мыслями да другими делами Рита была занята каждый день, не обращая на Кори никакого внимания.

   В образовавшемся кружке - Кори, Агда и принцесса Анари - рассуждали о многом за чашкой хориса или на прогулке. Чувствовать себя в безопасности от гипаров им помогала политика вождя базанов, которая в отношении к дикарям заключалась в постановке их перед фактом, что новые хозяева не потерпят никакого насилия над собой или неповиновения с их стороны. И хотя клоны не нуждались в прислуге, умея всё делать своими руками и умом, гипары превратились в обслуживающий персонал в местах, отдалённых от главного города - Зидана. И видя, что даже после появления цветов лиизий, в сознании гипаров не просыпалась магия, забытая ими много веков назад, Рита на время оставила их в покое, приказав базанам воспитывать их в строгости, но не в особой жестокости. Поэтому прогуливаться по лесу, не заселённому хищниками (базаны не рискнули доставлять из Селии этот вид лесного представителя, помогающего сохранять равновесие в природе), для Кори, Агды и Анари не представляло особой опасности, кроме как угадить в одну из ям, ведущую в нору гипара.

  "Я решила вернуться в Селию",- сказала Агда друзьям на одной из таких прогулок.

  -Так и есть - мы лишние здесь,- поддержал её Кори. По привычке он сливался с расцветкой лесной растительности, словно только это развлечение и осталось ему на этой планете. И только следы на земле выдавали его.

  -Я бы тоже хотела вернуться. Не хочу ждать - чувствую, что Саше слишком плохо без меня, и ребёнок волнуется вместе со мной,- поглаживая рукой по круглому животику, сказала Анари.

  -Не спешите вы обе - в Селии и Илии закончилась война, но всё равно ещё не спокойно. А в Геране теперь поселился Брадо и Грагара, которые не обрадуются возвращению принцессы в их страну,- напомнил им выведчик пагал.

  -Оставь, Кори, я уже давно не принцесса - с того дня, когда позволила сердцу любить Сашу,- без сожаления о потерянном положении произнесла Анари, но Агда и пагал понимали, что принцесса рано или поздно захочет вернуться в роскош, ведь её, иногда, заносчивая и себялюбивая натура не могла иначе.

  "Я так точно вернусь в Селию, только нужно придумать, как подобраться к Последнему",- продолжала развивать свою тему птица гайа.

  -Отведя для единственного караба просторы, сравнимые со всей Селией, и окружив нитями, которые базаны называют "электрическим полем", Рита постаралась, чтобы до Последнего никто не смог добраться. Я видел, как обугливаются птицы, сев на эти нити. Агда, это будет очень сложно. Даже работая выведчиками, мы не подвергали себя такой опасности,- умничал Кори, которого, не смотря на новое равнодушие Риты, не хотелось возвращаться.

   Агда расправила широкие крылья и замахала ими, поднимая вверх земную пыль. Голубое небо, ничем не отличавшееся от Селийского, помогало птице чувствовать себя свободной от чужой планеты. Она не стремилась походить на человека в своих привычках и действиях, прожив большую часть жизни среди людей. И Кори, и Анари давно уже не воспринимали Агду как птицу и не обращали внимания на отличия во внешности. Взлетев в небесную вышину, Агда хотела показать своим друзьям, что она свободна в своём выборе, каким бы сложным по исполнению он ни был. Глядя, как птица рассекает воздух сильными крыльями, и ощущая счастье не принадлежать никому, принцесса и выведчик пожалели, что стояли внизу волею судьбы не наделённые способностью парить над землёй. Невольно позавидовав Агде, они переглянулись и, не найдя слов, просто улыбнулись.

   Анари оглянулась вокруг. Планета ожила и тоже расправила свои природные крылья, разнося цветочные благоухания. Растительность голый земной покров и обилие красок радовало взор, и, если бы не жгучее желание поскорее оказаться в объятиях Саши, Анари, скорее всего, смогла бы остаться здесь навсегда. Но она не могла приказывать своему сердцу. С самого начала она пыталась отмахнуться от любви к простому охотнику, но жизнь расставила запятые по своему усмотрению, а точку впечатывать пока что не спешила. Светские беседы о Селийской поэзии и художниках, о сочинителях и писателях - Анари когда-то обожала и в кругу своих друзей не уставала рассуждать об их творчестве. А Саша редко удостаивал её такими рассуждениями, но всё равно не отталкивал от себя Анари, а, наоборот, притягивал к себе необычностью и простотой. Они были разными не только по происхождению и мышлению, принцесса и охотник отличались друг от друга характерами и надеждами, но любили одинаково сильно, без колючих сомнений.

  -Агда поможет мне вернуться,- уверенная в успешном исходе, прошептала Анари.

  "А гнев Риты падёт на мою голову",- подумал про себя Кори и, словно прячась от возлюбленной заранее, слился с окружающей природой снова.

   Вольер для Последнего раскинулся сразу за главным городом базанов. Окружённый проволокой для защиты от вторжения недоброжелателей, которые могли бы посягнуть на ценную собственность Риты и всех клонов, Караб мирно спал или купался в озере. Часто он бродил часами из одного угла в другой, зевая и принюхиваясь, а иногда валялся на спине, тря шёрстку о траву. Наблюдая за ним из окна небоскрёба, Рита сравнивала караба с собакой, которой пришлось вырасти до столь удивительных размеров. Взор её часто был прикован и к монитору, в котором сменялись плавно картинки с одними и теми же тремя героями - за ними следили камеры. Никто не мог затевать какое-либо деяние, шедшее в разрез с желанием вождя, на планете базанов и добиться успеха, потому что Рита не могла позволить этой земле снова превратиться в пустыню. С первого дня пребывания на новом месте она увидела недовольство Агды, и Анари несомненно должна была вскоре примкнуть в гайа, ибо любовь всегда не терпела границ и плохо переносила расстояния.

   Как только Агда, Анари и Кори стали как бы между прочим прохаживаться вдоль забора вольера караба, Рита уже не сомневалась, что они готовят побег и отдала особые распоряжения. В просторном прохладном зале она прошагала, казалось, километры раздумий, решая как поступить с этой тройкой. Отпускать от себя Кори она не желала хотя бы потому, что он был единственным её воздыхателем и верным не по долгу, как базаны, а по зову сердца. Наградив его равнодушием, Рита всего лишь добивалась большей пылкости в их отношениях, которые на самом деле толком и не начинались, и ей уже начинало казаться, что она переборщила с эдакой стратегией.

   Птицу гайа вождь клонов недолюбливала хотя бы за то, что никогда не знала о чём та говорит с Кори в её присутствии, когда та демонстративно не позволяла слушать их мысленный разговор. Поэтому без зазрения совести и даже самого малого сожаления Рита приказала бы расправиться с Агдой, если бы не третий персонаж в лице Анари. Размышляя о принцессе и Саше, ни о каком благородстве со своей стороны Рита даже не задумывалась. Жалеть принцессу она тоже не спешила, но и враждебности своей ей в глаза не бросала. Казалось, гостеприимство вождя клонов не знает границ и Рита с улыбкой слушала, как Анари предлагала друзьям поговорить с ней и попросить отпустить их обратно в Селию. Конечно, Анари услышала много доводов, чтобы не ходить в Рите, и уже не заговаривала с Кори и Агдой об этом. Но сама вождь серьёзно подумывала исполнить эту подслушанную просьбу принцессы.

  "То, что Саша и Анари смогут наконец-то быть вместе, может поверить только идиот",- думала про себя Рита.- "И если сначала идея разлучить их показалась логичной, то теперь, когда она мозолит мне глаза каждый день своей слащавой физиономией, это раздражает до безумия, чёрт побери".

   Из-за этих размышлений раздражительность Риты достигла своего предела к концу четвёртой недели, и тогда её советники, которые не были такими слепыми и недогадливыми, какими представляла их всегда вождь, приступили к осторожным толчкам в том направлении мыслей женщины, которые привели к нужному и своевременному решению.

  -И в самом деле, ё моё, что я вцепилась в возможность отомстить Саше, забрав у него его невесту. Вот настоящей местью может быть только то, что, даже находясь в одной стране, они не заживут вместе,- разговаривала сама с собой Рита, наблюдая в монитор за тремя заговорщиками, которые пыталисьпридумать как пробраться к Последнему.- Да и мстить-то уже давно не хочется, если честно признаться себе. Этот бабник не заслуживает даже этого. Меня не полюбил, Веронику забыл, а эту дуру - Анари - обрюхатил,- в своей манере выражаться продолжала Рита,- а теперь умудрился попасть в плен к Брадо. Принцесса чувствует это, но даже Кори держит язык за зубами - молодец. Анари и птица пусть посмотрят на перемены собственными глазами. А я наконец-то займусь Кори - этот поганец пагал не даёт мне покоя. Я знаю, что это не любовь, но почему не могу послать его ко всем чертям?!- отвернувшись к стенке, Рита заснула, чтобы проснуться на планете, на которой двумя жителями за ночь стало меньше.

   Выбросив принцессу и гайа в поле, базаны верхом на карабе сразу вернулись обратно к себе домой. Над селийской землёй ярко светило солнце, хотя всего лишь секунду назад на планете клонов царил ночной мрак. Чтобы узнать, как далеко они находятся от Герана, Агда поднялась на крыльях вверх. Теперь, оказавшись в родной стране, скорбящей по погибшим воинам во время войны, с позором принявшей поражение от молодого мага, принцесса и гайа ощутили неприятное чувство, давящее на грудную клетку, словно пресс. Страдания по близким чувствовались чутким сердцем каждой женщины - будь то человек или птица. И сжималось оно каждый раз от боли, когда Анари невольно задумывалась о том, что может опоздать и не застать Сашу живым в Геране. Почему-то она была уверена, что её простоватый охотник именно в столице, и, как только гайа спустилась на землю, чтобы усадить на спину Анари, принцесса полетела в направлении главного города Селии к нему.

  "Мы долетим до Герана за пять дней - базаны, словно, специально высадили нас в самой дальней стороне от Герана".

  -Главное долететь, а остальное уже потом будем думать,- прошептала Анари и заснула, но тут же была разбужена Агдой, которая почувствовала как медленно руки принцессы слабеют и она вот-вот упадёт вниз.

  "Думай о ребёнке, поспишь, когда спустимся ночевать",- приказала, а не попросила, птица Анари.

   В малой гостиной дворца. Брадо, разодетый в роскошный наряд, обвешанный драгоценностями, словно новогодняя ёлка, украсивший длинные волосы искусственными цветами искусной работы, как требовала новая мода в столице, сближавшая внешний мужской облик с женским, скучал. Уже несколько недель он пытался наслаждаться балами и развлечениями, положенными особе столь высокого положения, но чувствовал, что такая жизнь ему успела наскучить за столь короткий срок. Сначала ему казалось, что ощутить раздолье и властную нотку мешает присутствие во дворце принца Алила, но после отбытия наследника престола обратно в Илию вместе со свитой и любовницей, которая заперла корону Полии в свой сундук, словно гарант того, что молодой маг не присвоит себе право править Селией бесконечно,- Брадо понял, что особого отличия не ощущает. Мелькание Грагары и Гелия ему не мешало. Он усердно учился у Гелия, но всё больше убеждался, что рецепты зелий и порошков ему мало чем могут помочь, потому что его сила противилась использовать эти примитивные методы магии. И в конце концов, Брадо согласился сам с собой, что ему не достаёт прежних переживаний и лишений, а особенно - действий. Будучи человеком, не привыкшим просиживать весь день в тени дерева и не думать ни о чём, молодой маг понимал, что если в самое ближайшее время не начнётся ещё какая-нибудь война или что-то в этом роде, способное растормошить его мускулы и мысли, то он размякнет окончательно. Но к своему удивлению, произошло совсем не то, на что надеялся Брадо. Вместо кровопролития, к нему пришла влюблённость - первая в жизни,- но, сидя этим жарким днём в малой гостиной, он не спешил думать об этом, как о свершившемся факте.

  -Все заняты каким-то делом. Грагара, сорясь с Гелием каждый день, продолжают править Селией - не понимаю, что там они мутят и чем тут управлять. Слуги, понятное дело, суетятся на благо моего желудка и наводят чистоту. В Геране и остальных городах заканчивают восстанавливать дома после войны. Иллары, в чём я не сомневаюсь, строят планы, как прогнать меня и рагану из Селии. Горожане копошатся по своим делишкам. И только и ты спим, не зная чем себя занять. Каждодневные балы надоели даже местной знати, которые ходят на них только чтобы послушать новые сочинения Даида, а не посмотреть на мои новые наряды или то, как я танцую или соблазняю дочь какого-нибудь богача. Да, даже Даид занят делом - не вылезает из своей комнаты, сочиняя, и рад не встречаться с отцом. А я проснулся сегодня с мыслью, что могу в любой миг потерять магическую силу, ведь теперь она больше не нужна никому. Хотя осталось одно дельце - убить Гелия, но, как на зло, не имею представления каким путём придти к этому и стоит ли, ведь тогда настоящего противника у меня уже не будет. Что же замышлял Провидец, обещая всем, что Гелия убьёт его избранница, и где это Сильвия сейчас? Может нужно начать её поиски? Что скажешь, Сашка?

   Саша, развалившись на диване, что казалось странным в поведении пленника, но не для Брадо, приблизившего к себе охотника, видя в нём равного себе, хотя и более благородного. Молодой маг теперь нуждался хотя бы в одном друге или, на худой конец, в приятеле, которым и стал не своей воле Саша. Он быстро разгадал сущность Брадо, в которой на своеобразных весах помещалась и жестокость, и наивность, но последнее молодой маг никому не показывал. Саша не сомневался, что в пылу ярости Брадо без сожаления сможет обезглавить его, но, находясь с ним рядом каждый день, пока что видел только заботу и защиту и от Гелия, и от любых опасностей. Раны охотника молодой маг залечил сам и не требовал от пленника ничего, кроме верности. Саша платил ему мнимой верностью, о чём догадывался Брадо, но на большее молодой маг и не мог рассчитывать от человека, друзья которого погибли из-за него.

  -А фиг знает, Брадо,- лениво отвечал Саша.- Если честно, давненько я так долго не валялся на диване и ничего не делал. Поэтому я помог бы тебе во многом, но Сильвию тебе пришлось бы искать самому.

  -Почему?

  -Потому что она моя землячка и отдавать её в твои руки я бы не стал добровольно, и даже по принуждению не помог бы тебе, а послал бы на все четыре стороны,- честно сказал охотник и нагло улыбнулся.

   Поведение пленника Брадо злило поначалу, но теперь честность и открытость Саши его не раздражали, а наоборот - радовали, ведь ему нравилось, когда пресмыкались только слабые люди, а притворство сильных всегда означало скорое предательство. Но и, так сказать, ослаблять поводья молодой маг был не намерен, поэтому сразу сделал нужный ход.

  -Не зря тебя любит принцесса - ты достоин её. Станешь отличным отцом, если она сможет вернуться.

  -Отцом?

  -Конечно. А ты думаешь, что столько ночей гладко прошли и не оставили ничего в подарок твоей бабе?- медленно и растянуто произносил слова Брадо, растягивая себе удовольствие, наблюдая как волнение охотника растёт с каждым звуком.

  -Брадо, не тяни резину и говори, что знаешь,- воскликнул Саша, забывая, что его пленителю не нравиться повелительный тон.

  -Так и чешется рука свернуть тебе шею - что разорался?- поднимаясь с кресла, прокричал грозно Брадо. Он сжал кулаки и понимал, что готов применить свою силу на пленнике, словно смазав маслом начинавшее ржаветь ожидание действия. Но Саша сразу понял опрометчивую ошибку, и виновато потупил взор, потому что сейчас для него была важнее не гордость, а возможность узнать что-то важное о возлюбленной.

   Кулак Брадо мягко коснулся плеча пленника, но через секунду Саша всё-таки получил сильную оплеуху, которая заставила его отлететь к стене и больно удариться об угол стола, когда тело падало вниз. Из брови хлынула кровь и, глядя, словно довольный творец на своё искусное творение, на эти красные струйки и ощущая, как Саша испытывает боль, Брадо удовлетворился увиденным и сел обратно в кресло.

  -Воспитывать тебя никто не пытался раньше, но со мной все всегда становились очень воспитанными, как я того хотел,- заявил Брадо, гордясь своими методами воспитания.- Я и детей могу воспитывать, наверное, но пока ещё не пробовал. Вот, к примеру, твоему сорванцу стану первым учителем. А почему бы и нет, коли собственный отец не заботиться о своей жизни, чтобы увидеть как ребёнок повзрослеет?!

  -Ты всё намёками говоришь. Неужели Анари беременна?- контролируя теперь и голос, и злость, спросил Саша, до боли сжав кулаки.

  -Не сомневайся.

  -Откуда ты знаешь?

  -Гелий рассказал всем, кому только мог. Алил уговаривал меня убить тебя именно из-за этого. Так что из-за моего пленника был настоящий переполох. И каждый раз, когда ты забываешься, я готов исполнить просьбу принца, да и колдун меня об этом уговаривал.

  -Тогда реши что ты от меня хочешь. Если надо, чтобы я ползал перед тобой на коленях, так мне не зазорно - ради Анари я и сапоги тебе целовать готов, но тогда не требуй, чтобы я тут вёл беседы о житье бытье.

  -Нет, всё-таки как хочется ещё раз вмазать тебе,- снова не сдержался Брадо.

   Через пол часа молодой маг, наконец, закончил воспитывать Сашу, который стал всего лишь поводом для Брадо, пожелавшего размяться и утолить жажду лицезреть кровь. Слуги унесли упрямого пленника в его комнату, чтобы обработать раны. А Брадо остался доволен и собой, и охотником, который так и не склонил голову, чтобы угодить своему хозяину. Это означало только одно - правителю Селии было чем заняться, пока Саша упрямился и не принимал положение невольника даже тогда, когда понял, что скоро станет отцом.

   Оставшись наедине со своими мыслями, Брадо переключился на прекрасный образ, который рисовало его воображение. Никто не знал, что он каждую ночь отправлялся на далёкий Флиур, чтобы послушать пение Камелии. В большом доме, который для королевы построили в городе поселенцев, певица в маске оставалась сокровищем и единственным развлечением в добровольной ссылке для Полии и её свиты. И этой ночью Брадо прибыл на остров в тайне от всех. Как и предполагал Гелий, сам остров мало интересовал молодого мага. Пару раз он поразвлекался, натравливая друг на друга ирнцев и поселенцев, которые и не думали мириться даже после того, как на острове поселилась сама королева. Но потом Брадо снова заскучал и тогда голос Камелии проник к нему в душу и переворошил всё внутри. В первый же день он увидел её обезображенное лицо и понял, что она слепа, и каждое своё появление теперь пытался вернуть девушке былую красоту, но ничего не получалось. Слепоту вообще редко кому удавалось вылечивать из опытных илларов, но Брадо был уверен, что рано или поздно справиться с этой задачей. И только после прозрения Камелии он хотел убрать с её лица безобразные шрамы. С первого взгляда могло показаться, что Брадо старается сделать добро, но на самом деле он старался в первую очередь для себя, потому что хотел быть рядом с красавицей, обладавшей чудесным голосом, а не со слепой уродкой.

  7 глава.

   Ночь в красочной Илии не подпускала к себе полную темень. Краски прикасались к чёрным волосам тьмы, и она невольно впитывала в себя, пусть немного поблёкшие без солнечного света, но всё-таки приятные взору цветные оттенки листьев и цветов. Тишина в Илии господствовала всегда, так что в это сонное время суток жители страны не чувствовали особой разницы - привычно засыпая, не тревожась почему же так тихо за окном. Ночная прохлада убаюкивала зверей и птиц в лесу, и только редкие путники не спали в этот поздний час.

   У костра, с грустью глядя на играющие между собой лепестки пламени, сидели двое. Много дней они не разговаривали между собой не потому что поссорились. Причиной их молчания были: и потеря друзей, и апатия, и разочарование, и неразговорчивость одного из них. Базаны редко начинали рассуждать вслух, поэтому Авиону приходилось размышлять про себя, что было непривычно для человека, который часто на охоте с Сашей говорил о многом и с большим интересом к каждой теме, а теперь был вынужден помалкивать. Не о таком возвращении мечтал он с друзьями, представлял встречу Саши с Анари, и свою - с Лорией и дочкой. В один миг все надежды переломил пополам какой-то выскочка Брадо, и добраться до Селии по послевоенному соглашению теперь не представлялось возможным, разве что только вплавь на свой страх и риск.

   Словно нарисованное каким-то художником, тяготевшим к правильным чертам лица и к красоте в целом, лицо базана, освещённое пламенем костра, выдавало грусть не меньшую, чем у охотника. Благодаря новым друзьям клон успел так много узнать и испытать, что никогда не позволили бы ему в городских стенах родного города небоскрёбов. К самой смерти базан относился спокойно, но его удручало осознание того, что он больше никогда не увидит всех тех, кто погиб на корабле харков. И если Авион в эти дни скучал не только по семье, но и по родной Селии, то клон, сам того не сознавая, не чувствовал тоску по родным местам - его уже не тянуло обратно в тот уклад, каким жили из года в год базаны, подчиняясь вождю и его советникам и не думая о том, чего же хотят они сами. Радоваться свободе и быть вправе делать выбор самому - этому научили его и харки, и охотники.

  -Я вырос в этой стране,- вдруг признался базану Авион.

  В ответ охотник увидел понимающий кивок, что устраивало обоих: один понимал, что его слушаю, а второй показывал, что не равнодушен к чужим словам.

  -Когда здесь был мой дом и здесь я впервые влюбился. Мириан - так её звали. У неё были длинные чёрные вьющиеся волосы, тело, словно сказочной волшебницы, и доброе сердце, которое согревало и мою любовь и моё высокомерие стыдило и заставляло смотреть на мир проще. Базан, если вспомнить меня того - прежнего, ты бы не узнал Авиона. Напыщенный и злопамятный, в кулаке я сжимал жизнь каждого, кто жил в пределах моих владений, ведь моя семья была очень богата и известна на всю Илию,- Авион сделал паузу, словно сомневаясь в чём-то, но потом продолжил своё повествование.

  -Почему я тебе всё это рассказываю? Ведь даже Сашка не знает мою историю. Несколько раз я собирался ему открыть всю правду, но потом передумывал. Скорее всего, если бы сейчас на твоём месте сидел он сам, то я признался бы и ему, ведь в Илии я давненько не бывал и это давит на воспоминания, которые не смог отбросить за все эти годы.

  Базан снова кивнул, да и что можно было сказать в ответ на это признание?!

  -Моё поместье сгорело в тот зловещий день. Каким бы плохим я ни был, но я любил свою жену. И её смерть сломала во мне тягу продолжать прежнюю жизнь и я бежал в Селию, где меня никто не знал. Так я стал охотником Авионом. Ты хочешь знать что же случилось с моей Мириан?

  Кивок.

  -Я убил её.

  Такое признание удивило базана и он, не веря до конца словам Авиона, понадеялся, что охотник всё-таки подробнее расскажет об этой трагедии.

  -Да, если бы я не рассказал обо всём Лорие - моей второй жене,- то она не смогла бы понять меня, узнай вдруг правду от кого-то чужого. Потому что смерть Мириан на моей совести, из-за моего тщеславия и гордыни, из-за ревности и недоверия.

   Собравшись с мыслями, Авион рассказал базану о событиях минувших дней. Счастливая супружеская жизнь и восхищение при дворе его женой льстили молодому придворному. Король Вергий тогда был тоже молод и окружал себя друзьями для охоты и разных увеселительных прогулок по местам, заслужившим славу продажной постельной любви. Попасть в королевскую свиту было почётно, но и накладывало некоторые обязательства, каким бы счастливым семьянином ты ни был. Поэтому Авион, в то время его имя звучало иначе - Аметис, понимая, что придаёт жену, пустился в развлечения с новыми друзьями, франтовал богатыми нарядами, менял корков, как перчатки, много пил, а дома бывал очень редко. Конечно, до Мириан, которая жила в огромном поместье одна со слугами за Ставином, доходили слухи о весёлой и развратной жизни мужа, что больно кололо в любящее сердце молодой женщины, но она старалась не укорять его, надеясь, что рано или поздно в нём проснётся совесть или любовь к ней станет крепче.

  -Я был скотиной тогда,- признался Авион базану.- А Мириан тихо сносила это унижение - быть моей женой. Но в тот день, когда я узнал о том, что стану отцом, во мне проснулось желание быть только рядом с ней и смотреть, как день за днём её живот растёт, представлять, как я беру на руки сына. Такому глупцу, как я, захотелось семейного уюта. Наверное, я предчувствовал беду.

   Дни наедине друг с другом летели для будущих молодых родителей незаметно. Аметис и Мириан могли весь день лежать в траве в тени дерева, растущего на берегу озера, и больше ничего не требовали. Счастливый муж снова сочинял стихи для жены, и она слушала их с замиранием в сердце. Их долгие прогулки по лесу заканчивались поздно вечером, и Аметис часто нёс жену на руках обратно к дому, потому что её ноги сильно уставали. А на утро Мириан всегда просыпалась от вкусного запаха завтрака, ожидавшего её на тумбочке возле кровати. Более заботливого мужа она не могла себе представить. Но наступил день, который сначала всем показался радостным, потому что их навестить приехал давний друг Аметиса - Фанут. Весёлый малый - так его всегда называли в компании друзей. Рыжеволосый, лицо усыпано было веснушками, взгляд хитроватый и бегающий, словно лживый, столичный молодец не понравился Мириан, но тогда она промолчала и старалась быть гостеприимной общительной хозяйкой.

  -При вдоре тебя очень не хватает, Аметис,- говорил Фанут, но, увидев недовольные взоры обоих супругов, осёкся и перевёл разговор на другую тему.- Я вот думаю поселиться поблизости. Уже нашёл место и получил разрешение у короля - он подарил мне землю. Буду строить дом, так что жить нам соседями.

  -Хорошая новость. Я помогу тебе людьми и советами. Теперь остаётся только жену найти и нарожать детишек,- сказал тогда другу Аметис, не подозревая, что Фанут положил глаз на его собственную жену.

   С того дня рыжеволосый хитрец стал частым гостем в поместье Аметиса. Постепенно к нему привыкла и Мириан, и уже старалась не замечать недоброго блеска его глаз и некоторых развязный столичных манер. Аметис снова начал выращивать единственных в Илии корков без крыльев. Этим всегда занимались его родители, и теперь сын обновлял своё хозяйство и искал покупателей на свой товар, по тем временам очень дорогой. Ему приходилось часто уезжать, чувствуя вину перед женой, которой обещал всё время находиться рядом во время беременности, а на деле оказалось, что Аметис выдержал только пару месяцев такой тихой супружеской жизни. Чтобы хоть как-то сгладить свою вину, он оставлял Мириан заботам друга, дом которого вот-вот должен был начаться строиться. Он доверял им обоим и не мог представить себе предательства со стороны Фанута.

  -Не мог я знать, что в моё отсутствие он начал приставать к Мириан и получил отказ. Взбешённый таким поворотом, Фанут попытался завладеть ею силой, но на помощь, услышав крики хозяйки, пришли слуги и прогнали его. Она взяла слово с каждого слуги, что они не расскажут мне об этом, потому что боялась, что я убью негодяя. Милая моя Мириан спасала не его, а меня, но погубила себя. Не могла она предположить, что мстительный Фанут задумает очернить её светлый образ в моих глазах.

   Договорившись с богатым покупателем, Аметис вернулся домой с радостной новостью. Уже шёл восьмой месяц беременности Мириан и она встречала мужа, держась одной рукой за спину из-за тяжести живота. Почему-то Аметису показалось, что она стала ещё красивее и даже живот и полнота не испортили его прекрасную жёнушку. И хотя теперь ему было тяжело нести Мириан на руках, всё-таки он поднял возлюбленную и, целуя, понёс вверх по лестнице. На следующий день Аметис решил проведать друга и пригласил жену поехать вместе с ним, но она наотрез отказалась, удивив мужа такой реакцией.

  -Что-то случилось между вами, поссорились?- спросил я тогда.

  -Нет, дорогой мой, просто тяжело мне, хочется сидеть дома и никуда не выходить,- ласково улыбаясь, ответила она. Я поверил ей.

   По дороге к дому Фанута Аметис повстречал путника. Он швырнул ему лист приса, на котором было написано, что жена изменяет ему с Фанутом, и исчез. Мгновенно проснулся в Аметисе прежний напыщенный гордец, который не допускал, чтобы его собственность кто-то забирал у него. Слишком легко всё протекало, чтобы в один день не грянул гром, который разрушил хрупкое счастье. Но верить только записке Аметис не стал - он не был настолько глуп...

   Птица луния летела по Селийскому лесу, ловко лавируя между деревьями, чтобы рассказать важную новость. Её красный хохолок плотно прижался к головке, а клюв быстро шевелился, словно на ходу она что-то жевала, а на самом деле просто слово в слово повторяла услышанное в Геране, чтобы не забыть. Это была Звена, не знавшая покоя ни днём, ни ночью, потому что главной целью её жизни было донести до слушателей то, что они и так могли узнать, но не так быстро, как с её помощью.

  -Олиан, ты где?- прокричала птица, не останавливаясь.- Уже второй день ищу и никак найти не могу. Куда он забрёл с харками?!

  -Олиан, отзовись.

  -Э...,- вдруг послышалось где-то вдалеке.

  -Да, слышу, лечу,- радостно маша крыльями, крикнула Звена.

   Вскоре она опустилась в траву перед Олианом и его спутниками - Лефоной и Гави.

  -Ты не представляешь - кто вернулся в Геран!- начала с этого птица.

  -И кто же?

  -А что такое Геран?- перебил птицу, которая было открыла клюв, чтобы ответить, Гави.

  -Это главный город Селии, Гави, послушаем что расскажет нам луния,- попросила его Лефона и по-матерински пофеловала нежно в щёчку.

  -Саша вернулся,- возвестила Звена.- И он теперь живёт во дворце и прислуживает самому Брадо.

  -По своей воле?- не веря покорности друга, спросил Олиан.

  -А там не понять,- честно призналась Звена, шагая в высокой траве и вытягивая шею, чтобы видеть собеседников.- Вот недавно Брадо побил нашего друга, а теперь лечит его раны. А ещё во дворец вернулась Камелия и придворные птицы поговаривают, что Брадо домогается её любви и даже пытается вернуть ей былую красоту и зрение.

  -Она слепая?- воскликнул Олиан, для которого такая новость была слишком неожиданная.

  -А ты не знал? Ну, если честно, я тоже не знала, никто не знал, кроме шайки Бурака, и то, наверное, только гральчи.

  -Шалун знает?

  -А кто такой Шалун?- влез снова Гави, почёсывая темечко.

  Но его вопрос проигнорировали все, и птица отвечала Олиану.

  -Знает, ему рассказали уже.

  -Наделает он глупостей, если Бурак не удержит,- заволновался за брата Олиан.- Неужели надо возвращаться в Геран?

  -Я за этим и прилетела. У меня последняя и самая главная новость,- еле слышным шёпотом произнесла птица и крылом показала нагнуться к ней поближе, чтобы никто не слышал её слов, кроме них.

  -К Бураку пришла Агда - помощница пагала-выведчика Кори,- вместе с принцессой Анари.

  Гави растаял в улыбке, почему-то ясно вспоминая лицо принцессы.

  -Я в Геран хочу,- заявил он.

  -Неужели мы бросим поиски?- спросила Лефона, недолюбливая большие города, как Мабрин, и чувствуя себя в безопасности в лесу.

  -Проклятия заслуживают все иллары, если мы вынуждены искать сильнейших из них, а сами служители светлой магии свыклись и с Гелием, и с Брадо, и с Грагарой. Да, я возвращаюсь в Геран и вы пойдёте со мной, потому что одних вас оставить нельзя,- смущаясь на последнем предложении, произнёс Олиан и покраснел. Он не видел улыбки девушки, но знал, что она не станет ему возражать, ведь за эти дни они сдружились и понимали, что нужны друг другу.

   И на обратном пути во всей красе путники увидели, как илийцы, корабли которых беспрепятственно нарушали теперь границы Селии, захватывали земли, которые им нравились, и заставляли местных жителей работать на них - на новых хозяев, словно порабощая простой люд. В ярких красках описывали друзья Олиану увиденное, и поэтому они старались идти по ночам, чтобы не быть схваченными рабовладельцами, которым было всё равно: жил ты в этом селении, или просто мимо проходил. Повсюду шло строительство чего-то грандиозного, благо новые собственники могли брать бесплатно всё, что хотели, не опасаясь возражений или наказания за вольность.

  -Наша страна стонет уже не от Брадо, а от простых илийцев,- сокрушался Олиан.- Как же так? И во всём виноват Гелий.

  -А мне сегодня снилось, что я мечом машу. Лефона, я махал когда-нибудь мечом?- вставил Гави.

  -Махал, Гави, вот только толку от этого теперь?

  Парнишка задумался, потому что впервые его спросили об этом. В самом деле, он не задумывался в чём толк его желания вспомнить прошлое. Ведь вернуться к нему было так сложно. Но долго на заданную тему Гави думать не стал, потому что забыл вопрос Лефоны.

  -Я махал мечом?- снова спросил он.

  -А я крыльями машу,- красуясь, сказала Звена, снова сбивая с толку харка.

  -И я тоже- махая руками и бегая вокруг деревьев, кричал Гави - детское радостное выражение на взрослом лице, покрытом щетиной. Забыв уже о мече, юноша был доволен игре с птицей, и жалость заставила прослезиться Лефону, но она быстро взяла себя в руки, потому что жалость у мабринцев не приветствовалась - ей стало стыдно за себя, ведь она унижала своей слабостью и Гави.

   Вялое течение времени во дворце всё больше раздражало Брадо. Излечив Сашу от побоев, молодой маг учился вместе с ним дворцовому этикету несколько дней, но потом забросил это скучное занятие. Саша молчаливо и равнодушно следил за своим пленителем, без особой охоты поддерживая с ним разговор, потому что уже не видел резона быть паинькой. Ему хотелось бежать к Анари, но он не знал, где искать базанов теперь, он надеялся обнять и своего ребёнка когда-нибудь, но пресмыкаться перед Брадо ради этой возможности не мог себя заставить, тем более после наказания, продемонстрировавшего ему кто хозяин, а кто он сам. Брадо понимал почему Саша дуется на него и единственное, что приходило ему в голову - это снова поиграть кулаками по его телу за столь наглое поведение, о признании своей ошибки не могло идти и речи. И в конце концов, чтобы скрасить дни во дворце, молодой маг решился-таки выкрасть Камелию из Флиура, что и совершил ночью. Теперь, Саша был отброшен на задний план, вместе с Даидом, Грагарой, магическим учением Гелия, и управлением страной - каждый был рад, что Брадо оставил его в покое.

  -Открой лицо,- входя в комнату к Камелии, приказывал каждое утро Брадо. Певица подчинялась, и маг внимательно разглядывал её шрамы, размышляя и пробуя разные мази или просто прикладывал ладони к её щекам, надеясь, что на этот раз магическая сила поможет ему вернуть красоту девушке. Он просиживал за магическими книгами ночами напролёт (только магические знаки он мог читать, не учась грамоте обычных людей) в кабинете Гелия и снова приходил утром к певице, чтобы попытаться ей помочь.

  -Не получается,- в бешенстве вновь и вновь восклицал Брадо.- Словно какое-то сильное колдовство мешает мне. Ещё раз расскажи, как всё произошло.

  -В детстве я была непослушным ребёнком. Любила осмеивать бедняков и даже бросала в них камнями, если они просили у меня стакан воды или кусок лепёшки. Мне нравилось петь и уже тогда моим голосом восхищались и родители, и вся округа. Я высокомерно смотрела на всех, думая, что лучше меня никого нет. А потом одна птица залетела к нам во двор, чтобы попить воды из фонтана. Помню, как я схватила её за длинный хвост и стала тащить за калитку, крича, что она не смеет пить нашу воду. Но птица разозлилась тоже и стала бить меня своими крыльями, которые, словно лезвием, прорезали кожу на лице. Боль заставила меня разжать пальцы и отпустить нежданную гостью, которая, улетая, дунула мне в глаза, и свет мгновенно померк для меня. Истекая кровью, я ползла наугад, а потом потеряла сознание. Многие иллары пытались помочь мне. Родители не жалели денег, но надежда с каждым годом становилась слабее. Меня приучили носить маску, а потом на наш городок напали разбойники и мои родители погибли от их рук. Чудом мне удалось спастись - кто-то вывел меня за пределы города и бросил одну в лесу.

  -Говорят, ты раньше пела в забегаловке какого-то гнома?

  -Он нашёл меня в бедном квартале Герана и спас от голодной смерти,- послушно отвечала Камелия. Быть в плену у Брадо ей было не страшно, потому что пленитель пока что вёл себя как джентльмен. Но она подозревала, что такое хорошее поведение не свойственно хищной натуре Брадо, которого она видела в тёмных тонах слепым зрением.

   После утреннего посещения Камелии, Брадо посылал к ней в комнату служанок мыть, одевать, причёсывать и развлекать её. Распоряжался нести ей украшения и богатые туалеты, придворным птицам он велел петь только для Камелии поближе к её окну. В общем, всё во дворце теперь крутилось в основном только вокруг певицы. Когда все распоряжения были отданы, Брадо шёл в комнату Саши, где, обычно, его не находил, потому что пленник всё время убегал в сад, где почти целый день лежал на траве и смотрел сквозь листву на небо.

  -Зачем я тебя держу во дворце?- приближаясь к Саше, спрашивал каждый раз Брадо.- Тянет меня сбежать от вас всех с Камелией в лес - надоели.

  -А что мешает?- щурясь от солнечных лучей, с улыбкой спрашивал Саша. И про себя добавлял: "Вали уже в свой лес, знал бы ты как сам достал нас всех".

  -Заткнись. Никто меня уже не боится. Всем нужно каждый день напоминать, что я могу свернуть ему шею, даже не прикоснувшись.

  -Да, почему-то Гелия раньше боялись больше, чем тебя сейчас,- злил Саша Брадо.

   На минуту Брадо задумался над словами пленника.

  -Перебить что ли половину жителей Селии - тогда забоятся?- спросил он вполне готовый реализовать задуманное, если бы Саша не одумался и не пошёл на попятную.

  -Вот зачем тебе подарил кто-то магическую силу? Глупо думать, что тебя выбрали для убийства всех подряд. Гелий, между прочим, спит и видит, как четвертует тебя - так что думай о нём. А то, что тебя уже мало бояться - так это не правда, просто ты мало появляешься в народе и думать о тебе ежесекундно им нафиг надо.

  -Летим сегодня к одному целителю. Может быть, он подскажет, как излечить Камелию.

   Саша промолчал. Догадаться, что Брадо хочет помочь певице только для того, чтобы рядом с ним в будущем была красивая любовница, а не подобие на красоту,- было легко. Где-то там в Геране Шалун, наверное, места себе не находил от разлуки с Камелией - об этом Саша думал тоже, но пока что не видел, как помочь им соединиться. Убежать от Брадо во время их путешествия к целителю Саша мог только воображать, но не надеялся исполнить, хотя по дороге только и был занят тем, что пытался разработать план побега. Как-то неспокойно у него было на душе последнее время, и почему-то радостно, словно что-то хорошее произошло. Ему не приходило в голову, что Анари теперь жила рядом, в подвальчике дома Бурака и думала только об отце её ребёнка.

  8 глава.

  -Брадо, ты веришь, что твоя сила может быть безграничной?- ступая по лесной тропинки привычной лёгкой охотничьей поступью, спросил Саша молодого мага, шедшего впереди него.

  -Саша, заткнись и перестань думать о моей силе. Смирись с тем, что ты - мой слуга, и можешь говорить только тогда, когда я тебя о чём-то спрашиваю... Этот целитель забрался в такую глушь, словно на самом деле он не хочет, чтобы его нашли те, кому нужна его помощь,- ломая тонкие ветви кустарников, бурчал Брадо.

  "Теперь я - слуга. Дать бы дёру пока он не видит, и может быть повезёт спрятаться. Хотя, фиг получится удрать бесшумно. А может всё-таки попробовать?"- уже остановившись и наблюдая, как фигура Брадо быстро удаляется от него, Саша решился на побег, про себя благодаря тот миг, когда он перестроился назад, пропустив вперёд спешившего к целителю мага. Шагнув влево, охотник скрылся за деревьями и побежал чуть ли не быстрее хода времени. Мелькали солнечные лучи, по лицу били ветки и какие-то мошки попадали в глаза, но Саша не замедлял своего бега, хотя видел с трудом, стараясь проморгаться. Как вдруг земляной покров прервался и Саша стал падать с обрыва вниз, в рот стремительного потока горной реки...

   Брадо стоял посреди леса и злость его была направлена в бесконечность, потому что пленник Саша сумел воспользоваться глупой недальновидностью мага. Всё потому, что разбойник даже мысли не допустил, что охотник может сбежать от него - от всесильного правителя Селии. Теперь оставалось или пуститься в погоню, или плюнуть и продолжать поиски целителя. Как бы сильно Брадо сейчас не злился и на Сашу, и на самого себя, он усмехнулся над собственной персоной, умея понимать, что в очередной раз дал маху с тех пор, как возомнил своё "я" самой главной частью каждого жителя в мире.

  -Плевать они все хотели и на меня, и на то каков я в гневе. Правильно Гелий говорил: можно утопить здесь каждого в крови, и, конечно, многие станут кланяться и со страхом смотреть на меня, но такая лесть может бесконечно нравиться только дураку и больному на голову. А тот, кто хочет повелевать не только жизнями, но и мыслями и слышать в свой адрес похвалу или восхищение явно не наигранную, тому придётся постараться. Сашку я найду и накажу, а вот что делать с остальными? В пух и прах сейчас разнесу этот лес, если целителя не найду до заката,- прокричал последние слова Брадо. Сейчас ему хотелось напиться в любимой забегаловке Ставина, но сначала нужно было отыскать пресловутого сострадальца и мастера врачевать без магии.

   Лес вскоре расступился, и взору Брадо явилась городская высокая стена. Он посмотрел на небо и не мог понять, почему этот город невозможно было заметить с высоты птичьего полёта, как попытался он сначала. Массивные каменные блоки, зажатые между собой, не разрушили бы и пять вражеских армий любыми катапультами, словно жители этого города заранее готовились выдержать любую осаду. Но для Брадо не составило никакого труда перелететь стену, а затем угодить в ловушку из сетей, от которой он не успел увернуться и сильный удар по голове доказал ему главное - даже маги могли потерять сознание, особенно такие самоуверенные новички, каким являлся он сам.

   Сырость и холод, которые настоящий иллар или колдун, не ощущали, Брадо почувствовал сразу как только пришёл в себя. Его руки и ноги стягивали цепи, он лежал на каменном полу в темноте, отсчитывая каждый удар пульсации в ноющей ране на голове. Бесстрашная и хищная натура не позволила Брадо испугаться и запаниковать. Но отсутствие магической силы и молчание рама настораживало. На миг Брадо предположил, что всё ему почудилось: и магический дар, и война, и правление Селией. Но потом он отбросил такое глупое предположение и попытался заставить свой дар проснуться, ведь последнее время он пользовался им, даже не задумываясь. Пустота внутри и тело, лишённое магического тепла, ясно дали понять, что магия покинула его оболочку.

  -Гелий посоветовал мне найти этого целителя. Он знал. А я ему зачем-то поверил. От меня легко сбежал пленник, я угодил в ловушку, словно малое и неопытное дитя. Камелия всему виной. Выберусь из этой передряги, плюну на всех баб и набью морду всем шлюхам во всех публичных домах Селии и Илии, а Камелию...а Камелию...,- Брадо не решался произнести, что убьёт её, и это ещё больше вывело его из себя за столь явную слабость перед этой уродливой и слепой женщиной. Но потом он вспомнил её голос, её чистые мысли, которые читались для него легко, словно раскрытая книга, и снова внутри почудилась лёгкость и свобода, которая всё-таки претила его дикому сознанию.

  -Сгинь,- махая головой, словно взбалтывая ненужный осадок, который должен был смешаться теперь с трезвым мыслями и раствориться в них, не мешая ему думать, крикнул Брадо.

   Железные путы не поддавались его мужской силе, а выбраться из каменной клетки, не освободив хотя бы руки или ноги, не представлялось возможным. И, конечно, он не допускал мысли о том, что его заманили сюда, чтобы распивать хорис и потом отпустить с миром. Тот, кто сумел высосать из него магический дар, был не целителем, а могущественным колдуном. И дверь распахнулась, чтобы показать Брадо хозяина города. В дверном проёме стоял маленький широкоплечий мужичок. Длинные светлые волосы разделяли череп пробором и немного закрывали широкие скулы. Зато длинный нос ничто не помогло бы скрыть его обладателю, как и тонкие влажные губы, словно он облизывал их каждую секунду. Мужичок стоял руки в боки, и широко расставив ноги, одетые в сандалии на босу ногу.

  -Попался. Теперь придётся отвечать: кто ты и почему забрался к нам без разрешения?- мелодичным голоском, что не вязалось с его внешностью, спросил мужичок.

  Никто не мог заставить Брадо говорить, если он этого не хотел, поэтому бывший маг молчал, с трудом приняв сидячее положение, чтобы получше рассмотреть гостя. Там в коридоре горели факелы и немного ослепляли Брадо, привыкшего уже к темноте, поэтому он не сразу заметил тени на полу. Кто-то стоял за стеной и не показывался взору пленника и им мог быть как раз Гелий, а вместе с ним и Грагара и кто-нибудь ещё. Но тогда было непонятно, почему ему задавали такие глупые вопросы.

  -Молчишь. Гентаги не любят, когда их тревожат. Мне всё равно кто ты, главное знать - не придут ли следом за тобой твои дружки. А ну отвечай!

   Брадо лишь усмехнулся в ответ, давая себе обещание больше не верить никому, и не искать по Селии никаких целителей, если удастся выбраться целым и невредимым от гентагов, про которых он слышал впервые в жизни.

   Мужичок не стал тратиться на слова ещё больше и кивнул тем, тени которых сразу соединились с плотью перед Брадо. Квадратные плечи и кулаки богатырей безмолвно обещали ему трудную и больную ночку. В камеру внесли несколько факелов, и дверь снова захлопнулась. Три богатыря с минуту смотрели на пленника, словно изучая сколько ударов и какой силы он сможет выдержать, чтобы им потом не пришлось виновато докладывать мужичку о несчастном случае...

   Рассвет Авион и базан встретили так и не заснув. Задумавшись, Авион так и не очнулся, чтобы продолжить свой рассказ, а клон не требовал продолжения, терпеливо ожидая, когда рассказчик сам захочет поведать ему грустную историю прошлого дальше. Лучик солнца, медленно скользивший по траве, упал в поле зрения охотника и он опомнился, что замолчал до утра, погружённый в размышления.

  -Задумался,- как бы извиняясь, сказал Авион.- На чём я остановился-то?

  -На том, что получил письмо, но не захотел верить только этому,- ответил базан, стойко удерживая сон подальше от век.

  -Ах, да, правда...- согласился Авион и снова задумался на пару минут, собираясь с мыслями.- Верить знакам на присе я не собирался. Моя Мириан была столь безупречной женщиной, что даже такой избалованный и высокомерный муж, как я, не осмелился гневаться без явных доказательств. Но к Фануту в тот день я уже не поехал, а решил вернуться и подумать, что делать дальше.

   Оставив коня в саду и побродив немного по аллеям, Аметис (как звали раньше Авиона) направился в дом. Но услышав голоса жены и друга предателя, притаился в углу, где жена посадила куст афлеций, не боясь проклятья и желая доказать, что этим цветкам не под силу разрушить их любовь, как утверждала в обратном легенда о погибших влюблённых. Аметис увидел Фанута, который вёл под руку его жену и мило с ней беседовал о любовных утехах, ожидавших их после рождения ребёнка. Молодая женщина смеялась и даже вскользь спросила:

  -Аметис не заподозрит нас? Сегодня утром он уже как-то подозрительно посмотрел на меня, хотя ещё ничего не знает, я уверена.

  -Вскоре он вообще не будет тебе нужен. Мы уедем в Селию.

  -Мы враждуем, как нас примут там? Да и король разве не разгневается?

  -Вергий мне уже разрешил плыть в Селию. Только бы твой муж не наделал глупостей из-за ревности.

  -Пусть он узнает, когда мы будем уже далеко. Когда же?

  -Скоро, прощай, любовь моя,- сказал на прощание Фанут и поцеловал Мириан.

  -Она обнимала его и прижималась к нему, словно её съедала страсть, и, казалось, ей хотелось отдаться Фануту прямо там, на траве,- вспоминал Авион.- И тогда я решил убить их обоих, но по отдельности и не раскрывая того, что мне известно об измене. Я вернулся в дом только поздним вечером. Мириан спала в гостиной. Огонь в камине освещал её прекрасную фигуру, тонкие черты лица и мне не верилось, что это нежное создание предало меня. Но злость, ревность и обида уже замутнили мой разум. Я заткнул её рот тряпкой, и связал по рукам и ногам. Страх и боль отразились в её глазах, она порывалась что-то сказать мне, но не могла выплюнуть кляп. Её хриплое и отчаянное мычание стоит до сих пор в моих ушах. Я не проронил ни слова и лишь посмотрел в последний раз и провёл рукой по густым длинным волосам. Я даже не подумал о ребёнке, которого она носила в своём чреве - я не подумал про своего ребёнка. Огнём я решил мстить и поджёг факел в пламени камина.

   Выйдя из комнаты, Аметис запер дверь и продолжал поджигать дом. Все слуги видели его, и кто-то даже пытался выхватить из его рук факел, но сила будущего охотника была на стороне мести. Все в панике покинули дом и последним из него вышел хозяин.

  -А где госпожа Мириан?- кричали все.

  -С Фанутом на погребальном костре,- словно безумный, смеялся Аметис.

  -Что же вы наделали, бедняжка прогнала Вашего друга, а Вы ей так отплатили,- слёзно воскликнула одна из служанок.

   Онемевший иостолбеневший Аметис стоял перед слугами и уже не понимал где правда, а где ложь.

  -Но я же видел их сегодня днём в саду,- прошептал он, поворачиваясь лицом к охваченному огнём дому.

  -Фанут не приезжал сегодня, у нас не было гостей,- крикнули слуги, перебивая друг друга.

  -Я бросился к дому, чтобы спасти Мириан, но старый деревянный родительский дом горел слишком быстро. Крыша обвалилась, начали рушиться стены и я рыдал на коленях, разрывая на себе одежду, понимая, что моя Мириан умерла. Не помню когда пришла мне мысль мчаться к Фануту, чтобы узнать правду и наказать за подлость, которую он подстроил специально и, наверное, с помощью колдуна. Но когда я прискакал на корке к его недостроенному дому, слуга доложил мне, что его хозяин уехал и больше не вернётся. Он передумал жить в здешних краях, сказал слуга. А мне уже нельзя было возвращаться к пепелищу дома, не отомстив за жену, поэтому я скрылся. Долго я пытался найти след Фанута, но хитрый предатель умело скрывался от меня. Вскоре я приплыл в Селию на судне, которое в тайне привозило в эту страну товары из Илии. Наверное, Фанут сменил имя и внешность, потому что нигде не получалось найти его. Но однажды мы встретимся и заставлю просить прощения у Мириан, если, конечно, сейчас в Илии рицы не поймают меня и не посадят в тюрьму.

  -Так давно это было, неужели они до сих пор ищут?- не верил базан.

  -Родственники Мириан не успокоились. Уверен, что меня легко узнают в любом городе, потому что там и раньше были развешены всюду картинки с моим лицом. Может быть, они пообтрепались, но всё равно узнать меня на них можно, тем более что я сейчас без длинной бороды, лишь со щетиной на лице.

  -Отобьёмся,- указывая на мечи, успокоил друга базан, не привыкнув беспокоиться заранее.

  -Да, отобьёмся,- с грустью и только для того, чтобы сделать одолжение другу, согласился Авион.- Но я виновен в смерти жены и заслуживаю наказания. Моя дочка и Лория будут страдать без меня, но сопротивляться, если теперь попадусь, не стану. Найти бы побыстрее торгашей, которые теперь тайком водят свои корабли в Селию. Им никакие королевские приказы не помешают доставить нас домой.

  -Мы не побежим, как крысы.

  -Кто такие крысы?

  -Грызуны такие жили на нашей родной планете - нам учитель рассказывал, и запись даже показывал.

  -Эх, базан, даже не могу представить твою планету, как там жилось вам.

  -Иначе, чем вам тут. Мы - клоны - помним мало. Зато записи помогают увидеть прошлое Земли. Мы убежали, спасаясь, а ты не побежишь - убьём Фанута, тогда можно будет вернуться. А то убегать, пока смерть косой не скосит, не гоже. Мы приманим его - ты сдашься, а он сам объявиться, узнав такую новость. И тогда я убью его, а свободу тебе вернёт удача.

   Так много базан никогда не разговаривал за всё то время, сколько Авион знал его. Наверное, поставить точку в своём жизненном пути он намеревался каждую секунду с момента побега, но только после того, как Фанут тоже получит заслуженное наказание. После появления в его жизни Лории и дочери, Авион пытался вместе с ними смириться с грехом, простить и себя, и Фанута. Но теперь, попав в Илию, ставшую враждебной для селийцев, потеряв друзей, в числе которых был самый близкий его друг - Саша,- охотник разрывался между силой, подталкивавшей его искать обратный путь домой, и между желанием расправиться наконец-то с прошлым, не полагаясь на случай, а именно подтолкнув судьбу к скорой развязке. Только вершить правосудие над Фанутом Авиону хотелось самому.

  -А если ты выдашь себя за меня,- предложил он базану, который был моложе охотника лет на 15.

  -И как же мы это провернём?- удивился базан, научившись показывать свои переживания на Флиуре.

  -Сходим в местечко Ставина, которое славится ворами и обманщиками, и купим колдовские штучки, которые перекрасят тебе волосы и отрастят бороду, состарят кожу - не навсегда, конечно. Потом ты придёшь к дому городской тюрьмы и скажешь рицам, что ты - Аметис, которого они так долго ищут. Кто там будет разбираться и брить тебе бороду, чтобы проверить сходство с картинками?! Они будут рады, что злодей пойман, вернее - пришёл сам и его теперь можно наказать. Сразу же эта весть разлетится по стране и её услышит Фанут. Он приедет, не сомневаюсь, чтобы лично посмотреть на тебя и позлорадствовать. А я его буду ждать, чтобы уже не упустить из виду, он даже не успеет навестить тебя. И потом, когда с ним будет покончено, я распущу слух, что в тюрьме держат не настоящего Аметиса. И уж родственники Мириан поспешат убедиться в правоте слухов и сразу поймут, глядя на тебя, что ты самозванец. Тебя прогонят, и мы вернёмся в Селию. Как тебе такой ход?

  -Хорошо. Справедливо будет, если Фанута убьёшь ты.

  -По рукам, как говорит Сашка,- протягивая руку базану, сказал Авион...

   В полутёмной просторном зале горел камин. В конце парадного помещения, у стены стоял королевский трон на небольшом возвышении. За окнами, закрыв глаза, дремала тёмная ночь, которой не давало покоя сияние лиизий на тёмной небе. Тишина никого не тревожила, и человек, сидя на троне и глядя на тени пламени на стенах, размышлял и скучал. В зал вошла Грагара и усмехнулась, увидев Гелия на месте короля. Её шаги простучали в ушах, пока она подходила к колдуну, который даже не шелохнулся при появлении раганы.

  -Брадо пропал, Сашка - вместе с ним. Это твоих рук дело, старый дурак.

  -Уйди, пока я не нарушил обещание и не превратил тебя в ничто,- пренебрежительно ответил Гелий, словно засыпая.

   Пыхтя от возмущения, Грагара не могла ничего возразить, потому что в отсутствии Брадо у неё не получилось бы тягаться силой с колдуном.

  -Мальчишка зазнался, вот и поплатился. Я лишь предположил, что гентаги могут помочь певичке, и он отправился их искать туда, куда я указал. А вот вернётся ли он - не могу тебе сказать, так что Селия пока что снова в моих руках,- выпрямляясь, как подобает истинному правителю и мужу королевы, заявил Гелий.

  -Гентаги - это вымысел,- растерявшись и пятясь назад, бормотала Грагара.- В Селии много илийцев и воинов - у тебя не получиться поднять бунт против нас. Я...я не верю, что Брадо угадил в твою ловушку так просто, словно глупец.

  -Уже прошло пять дней и от него нет никаких вестей. Без него твои воины и илийцы мне не страшны, рагана,- воскликнул Гелий и, глядя в глаза хамут, сжал свой кулак. Она почувствовала удушье и упала на колени, тщетно пытаясь сопротивляться с помощью своего рама.- Гадина, предала меня в который раз и надеешься, что сумеешь и теперь спастись. Умри, чтоб уже никогда не ожидал удара в спину от тебя.

   Чёрные нити обвивались вокруг тела хамут - последней из своего рода, - поглощая капли жизни, суша кожу и плоть. И от нестерпимой боли рагана кричала, моля о пощаде, но Гелий оставался глух и безжалостен. Вскоре нити сжались так туго, что жертва колдуна затихла, и, рассеявшись по воздуху, чёрные змейки открыли взору Гелия то, что осталось от Грагары: одежда и волосы её бородки, вспыхнувшие пламенем. Жизненный путь неумелой интриганки прекратился. Полной грудью колдун вдохнул воздух, очищенный от присутствия последней из хамут.

  -А теперь очередь за её сёстрами и илийцами,- произнёс Гелий, направляясь к выходу из зала.

   Вновь Селия вспыхнула огнями, когда селийцы под предводительством Гелия поднялись против оккупантов родной страны. Верхом на крылатом корке Брадо, которого холили на дворцовой конюшне в отсутствии хозяина, Гелий метал молнии и огненные шары в илийцев, чтобы ни одного чужака не осталось в его владениях. А Камелия в эту судьбоносную ночь смотрелась в зеркало и видела своё отражение, понимая, что зелья Брадо подействовали - не сразу, как ему хотелось, а только теперь, по прошествии нескольких дней. И кожа лица, и зрение восстановились, и этому чуду молодая женщина не могла не радоваться без слёз.

  -Он добился своего, этот упрямец и злюка добился своего,- шептала Камелия, не веря до конца своему счастью.- Я свободна теперь, я свободна.

  9 глава.

   Поверить в то, что правление молодого мага Брадо так быстро закончилось, не решались ещё с неделю в Селии. Никто не порывался отправляться в Илию с новой войной, понимая, что теперь хватит и того, что обе страны надолго станли врагами, разделёнными Валевией. Залечивать раны и восстанавливать силы было теперь важнее мести, поэтому, освободившись от илийцев, жители Селии принялись возвращаться к нормальной жизни, руша то, что построили захватчики. А потом всей страной справлялось возвращение королевы Полии из Флиура к мужу, к знати, к народу и к привычной роскоши. В торжественный день рядом с ней стоял Гелий, иллар Первей и секретарь Ази, и прекрасная Камелия, снявшая маску навсегда, и не хватало только дочери, которая взирала на мать снизу вверх на балкон, стоя на дворцовой площади в кругу друзей. Её охраняли гральчи Бурака, и оба слепых брата, которым принцесса описывала какой красавицей стала Камелия. Но охранникам из банды гнома следовало охранять ещё одну парочку Лефону и Гави, впервые попавших, как казалось последнему, в столицу и восхищавшихся каждым кустиком, каждым домом и любым нарядом человека из знати. Губа Гави висела, словно не живая, и пальцы явно намеревались прочесать в больной голове дырку от восхищения жизнью в Геране. И теперь когда бывший королевский рыцарь стоял на дворцовой площади и смотрел на королевскую чету, что-то подсказывало ему - связь с прошлым хранилась именно здесь. Морща лицо и растягивая до ушей губы, Гави силился вспомнить и от этого, чувствуя прилив радости, залился громким смехом, пугая Лефону и сопровождавших его друзей, которым ни к чему было лишнее внимание толпы.

  -Предупреждал,- напомнил Картикту, рыкнув на Гави, которому перед этим пытался внушить, чтобы он вёл себя как можно тише на площади, иначе гральчи свернёт ему шею. Безобидный харк надул губки и прижался к Лефоне, словно к матери. Она поправила на его голове капюшон, чтобы его лицо никто не смог разглядеть, и взяла за руку, словно малое дитё.

  -И чего тебе взбрело в голову тащить их с собой?- недоумевал Шалун, шепча этот выговор брату на ухо.

  -Лефона не могла отказать Гави,- оправдывался Олиан, хотя понимал, что из-за Гави они все рисковали выдать себя и, особенно,- Анари.

  -Если бы были живы Зяби и Голька - они бы подлетели к Камелии и передали весточку от нас, от меня,- уже отвлекаясь от Гави, произнёс Шалун, глядя на балкон, на Камелию.

  -А мы на что? Я могу подлететь,- предложил Астло, сидевший на плече Шалуна вместе с Инеей.

  -Рискованно. Бурак убьёт нас, если с тобой что-то случиться,- волновался небеспочвенно Олиан.

  -Может Камелия знает где искать Сашу, не может быть чтобы он пропал вместе с Брадо и никто не знает где они, живы ли, ждут ли помощи,- невольно роняя горькие слезинки из глаз, произнесла Анари.- Агда хоть и обещала помочь в поисках, но дни летят так быстро и теперь, когда Гелий снова у власти, я ещё больше волнуюсь за Сашку, чем тогда, когда ему пришлось быть в плену у Брадо.

  -Если колдун не заметит и не прогонит - я всё узнаю,- сказал Астло и улетел, оставив Инею сидеть как на иголках, беспокоясь за него.

  -Королевские рыцари,- показывая пальцем в том направлении, где появился отряд харков, шедших встать напротив толпы для большей торжественности перед речью короля и королевы, крикнул Гави.

  -Тихо, дружок, тебя могут услышать,- ласково пожурила его Лефона.- Смотри спокойно.

  -Если Брадо удалось вернуть зрение Камелии, то и мы не безнадёжны,- говорил Шалун, силясь снова направить слепой взор в том направлении, в котором, как ему казалось, находился балкон.

  -Быть может, нам тоже повезёт,- произнёс Олиан, но не надеялся на собственные слова и на чудо.

  -Заткнитесь,- рыкнул Картикту и уже никто не посмел открыть рта, кроме Анари.

  -Мой ребёнок скоро родиться и Саша должен быть рядом с нами, должен,- бормотала она.

   Королевская речь затянулась на час. Астло вернулся и уселся на плечо к Шалуну с важным видом, давя кулаками в бока и задирая нос как можно выше. Инея толкнула его и приказала выкладывать -что удалось ему узнать. Толпа тащила друзей за собой в парк, где были расставлены столы с угощениями для горожан от короля Гелия и королевы Полии. Слепые братья цеплялись за кого придётся, чувствуя, как скорость шагов нарастает с приближением людей к столам. Кое-как выдавив себя из этого голодного потока, компания направилась к дому Бурака, и по дороге с интересом выслушала вея.

  -Подлетаю я к ней и говорю: "Я от Шалуна, он целует тебя и хочет пару слов взаимности. А ещё о Сашке кое-что желает узнать".

  -Астло, удивляюсь, что она тебя не прихлопнула за такие наглые слова,- сгоняя вея с плеча, задорно засмеялся Шалун, но в то же время был благодарен вею за эту наглость, ведь ему самому не пришло в голову заикнуться о поцелуе при друзьях, хотя раньше скромность ему никто не приписывал.

  -Слушайте дальше,- продолжал Астло, пребывая в эйфории, что находился снова в центре внимания.- Я укрылся у неё под волосами, чтобы не заметил ни Гелий, ни остальные, и шепчу снова: "Он так скучает, и рад безумно, что ты такая красивая стала, хотя и не видит. Так что передать?" Ух и забилось же у неё сердце, заколотилось, отдавая стуком в шею, что я аж чуть не оглох.

  -Врун,- засмеялся Гави и показал язык крылатому шалунишке.

  -Астло, я тебя... не знаю что с тобой сделаю, если не расскажешь всё быстро,- воскликнула Анари, не в силах сдержать волнение.

  -Ладно, я уже близок к этому - к главному. Камелия прошептала мне, что тоже хочет увидеть тебя, Шалун, и посылает на моих крыльях для тебя сладкий поцелуй. А о Сашке она ничего не знает - только то, что он пропал вместе с Брадо и, наверное, в этом виноват Гелий.

  -Неужели певичка так сказала?- позже, когда уже все улеглись спать в доме Бурака, когда Шалун видел во сне семейное счастье с прекраснейшей из женщин - с Камелией, а Анари, засыпая, роняла слёзы на подушку,- спросила Инея Астло.

  -Ну про Сашку Камелия и в самом деле ничего не могла сказать, а вот Шалуну велела передать, чтобы не думал о ней, потому что любви между ними быть не может,- честно ответил Астло.

  -Врунишка. Ты правильно сделал, что не сказал правду - Шалун пустился бы тогда во все тяжкие.

  -Слава любовника за ним идёт по пятам, быть может он скоро забыл бы певичку...- вдруг Астло направил на Инею взгляд другого настроения - любопытный и игривый, в одно и то же время, взгляд.

  -Слетаем в Валевию?- спросил он.- Ты покажешься на глаза Верде. Хочется мне увидеть её страх - вот заволнуется тогда, что прахам не удалось тебя убить. А потом полетаем по нашим местам, заглянем к лесным бездельникам. Там без параков, наверное, теперь всё по-старому. Что скажешь?

  -Меня там никто не ждёт - я не справилась с испытанием.

  -Пустяк какой! Все понимали, что простой вее не справиться с поручением Верды. Не знаю, как она там правит сейчас, но, уверен, что ничего хорошего или умного она не придумала.

  -И ты готов оставить своих друзей, чтобы лететь со мной в Валевию?- чтобы удостовериться, что Астло не шутит, уточнила Инея, уже давно желая вернуться в Валевию хотя бы на несколько дней, чтобы подышать родным воздухом, пропитанным ароматом лиизий.

  -Запросто. У Бурака теперь много забот: строит новую забегаловку, остальные ему помогают, а новенькие - охотники, харки и принцесса только и думают, что о любви и любовниках. Летим.

   Возражать Астло Инея не стала и утром, оставив пару строк для Бурака, они отправились в родную страну, расцветавшую вновь после войны. Некоторые поговаривали, что Гелий снова сможет воспользоваться своей властью и наслать новую напасть на страну веев, пока Брадо не мог ему помешать в этом грязном деле, и это сильно пугало крохотных жителей Валевии.

   Боль пронизывала тело Брадо, что не доводилось использовать истинным служителям магии, которым становилось больно только от коллег по тому же цеху. Осознание болезненных ощущений доказывало и ставило печать в некрологе на магическом даре разбойника. Очнувшись, он помнил только одни вопросы мучителей и не мог припомнить ни одного своего ответа.

  -Всё-таки выдержал,- прошептал он себе, словно бодря горделивую высокомерную натуру.- Но какую чушь они у меня спрашивали: и про друзей, и про Геран, и про войну, и что нового в Селии и Илии. Всё-таки Гелий не предупреждал их - хитрый скелет знал, что и без его появления я попадусь в лапы к гентагам.

   Камеру освещала капелька лиизии - плод мог бы насытить Брадо на несколько дней, но он не спешил его есть, занимаясь исследованием ран. Пальцы на правой руке ему раздробили молотком и они высели и, не переставая, ныли острой болью, как и пальцы на ногах. Здоровой осталась только левая рука, которая нащупала и сломанные рёбра, и раны на голове и лице, пара зубов осталась где-то валяться на полу, а в боку, казалось, образовалась большая дыра, обдающая жаром всю спину - а на самом деле бок Брадо прижгли клеймом гентагов, а спине досталось сотня ударов плетьми.

  -Били так, чтобы выжил,- бормотал Брадо, лёжа на спине, которой каменной пол отдавал приятную прохладу, хотя и не уменьшал, а увеличивал боль.- Колдовские мази отобрали, так что убежать уже совсем не получиться. Вляпался по самую макушку. Даже доползти не смогу до двери.

   Брадо не жалел себя ни секунды, не успокаивал. Как настоящий хищник, попавший в беду и лишенный возможности убежать, он приготовился выжидать и напасть в подходящий момент. Сохраняя ровное и ясное мышление, Брадо силился не дать себе заснуть не для того, чтобы подумать о чём-то или надеясь на что-то,- он мучил себя сам теперь, чтобы разозлить, стиснув зубы, не сдаться перед болью и слабостью, не склонить голову, когда вернуться тюремщики продолжить пытки. И согревал себя теперь не рамом, а мыслями о том, как он перебьёт всех гентагов, если посчастливиться вырваться из плена, и это превращалось в лекарство и придавало ему немного сил. Но как бы сильно Брадо не мучила боль и пусть он ясно осознавал, что с такими ранами и потерей крови он долго не протянет - разбойник всё равно не представлял себя на погребальном костре, упрямо видя впереди свободу, а не вечную тишину. И поэтому не задумывался: что он успел сделать в этой жизни стоящего, пусть даже не хорошего, а великого хотя бы, о чём всегда подумывали люди такого сорта.

  -Всё равно я узнал твоё имя,- услышал Брадо голос того самого мужичка - гентага.- Тебя никто не ищет, Брадо, и твой магический дар в стенах моего города бессилен. А знаешь почему?

  -Иди срать, вонючий ригл.

  -О, такой человек ко мне давненько не попадал. Да ещё с таким сокровищем внутри - рам самого Провидца.

  Брадо ничего не ответил мужичку, потому что считал его безмозглым ничтожеством, которое мелить какую-то чушь, ведь рам Провидца унесла с собой Сильвия, а к нему попал дар по наследству, что не смог оспорить даже Гелий.

  -Гентаги редко принимают в своё окружение людей извне. Мы занимаемся всем тем, что ты делал с помощью силы до того как тебе подбросили магический дар. Мы владеем кое-какой магией по наследству, и, быть может, ты один из нас - только твой рам проснулся не сразу. Среди нас и гномы, и узулаки, и хаки, даже неразговорчивые панты живут в нашем городе. Сейчас мы почти не выходим из города - колдунов перебил Гелий, а ведь они были самыми главными покупателями - услуги от нас получали сплошь и рядом.

  -Гентаг, что же тебе от меня надо?

  -Мы высасывали из илларов их рамы ещё до того, как появился Гелий с его псами. Потом помогали им, и награбили много книг магических. Мы не спрашивали разрешения брать то, что нам нравиться, потому что даже Гелию трудно было бы справиться с гентагами. Но он опередил нас в знании магии - стал сильнее, хотя всё равно побаивается.

  -Чтоб тебя ригл сожрал, ты мне скажешь или нет, сколько мне осталось?- после парочки крепких ругательств разразился громовым голосом Брадо, испытывая невыносимую боль от каждого выкрикнутого слова, словно бил сам себя.

  -Ты думаешь твой рам покинул тебя, но он всего лишь забился в укромный уголок, чтобы мы его не достали. Провидец накормил всех предсказанием о чужеземке, а сам затаил рам в тебе. Магия такого великого человека не поддаётся гентагам просто так, как тупая кляча. Ты жив только поэтому. Твой ум, который настолько мал, что не помог удержаться на троне Селии, нам не нужен, и тело твоё годиться разве что на корм скоту. Рано или поздно рам сдастся нам, а ты сгниёшь здесь - мы не устраиваем погребальных костров.

   Дверь закрылась, прищемив тень гентага, которой посчастливилось не испытывать боли. Но гентаг не мог предположить, что его речь сделает Брадо сильнее. Если магический дар всё ещё находился в закромах то ли тела, то ли бесформенного сознания разбойника - у него был шанс и спастись и отомстить за унижения. Оставалось теперь достучаться до трусливого рама и приказать работать на хозяина как прежде - послушно...

  -Хей, дружище, ты чуть не утонул. И как тебя угораздило упасть с такого опасного обрыва? Куда спешил?- тормоша Сашу за щёки, говорил чей-то знакомый голос. Сквозь, окончательно не пробудившееся сознание, он не задумывался над реальностью происходящего. Тело ощущало себя в невесомости и лёгкое опьянение кружило голову, хотя Саша точно помнил, что не успел бы выпить, убегая от Брадо. Но вдруг его сознание словно стукнули обухом по голове, так что он вскочил и круглыми глазами уставился на Шека.

  -Ты?- не верилось Саше в такую радостную встречу в этой лесной глуши, на берегу мутной реки.

  -А что тебя удивляет, Сашка? Не рад что ли?- улыбался харк.

  -Я умер что ли?- ощупывая себя и прислушиваясь к биению сердца, спросил Саша.- Я же видел как ты погиб, Шек.

  -Смерть не есть тупик существованию в пространстве,- умно изрёк ещё один знакомый голос за спиной охотника. Саша резко обернулся и увидел Овия, рядом с которым стоял Леон и Сильвия. Птица Лея, ставшая когда-то одной из первых подруг новичка в этом магическом мире, и Вероника - первая любовь Саши - стояли рядом и улыбались. А за спиной девушки, положив руки на её хрупкие плечи, стоял Авион и лукаво смотрел на друга, словно что-то замышляя. Обведя собравшихся друзей медленным взором, Саша не понимал как такое возможно, ведь здесь были и те, кого он считал погибшими, и те, как Сильвия и Авион, которых в мертвецы он не записал ещё. И самое главное - охотник ясно осознавал, что не умер, что дышит и мыслит, и не мираж предстал перед его глазами, а дорогие его сердцу люди из плоти и крови.

  -Но как такое возможно?- выдавил из себя Саша.

  -Не задумывайся о том - как такое возможно - а лучше послушай нас,- голосом человека, набравшегося мудрости за свою короткую жизнь, произнесла Сильвия.

  -И не забудь ходить к стрижнику - на тебя страшно смотреть, вот что значить меня нет рядом,- раздался голос Ровэла, и Саша не мог поверить глазам своим - теперь действительно собрались все, кого он потерял в этом магическом мире.

  -И ты здесь? Ты-то мне скажешь откуда вы повылизали?- радостно воскликнул Саша, и обнял друга.

  Ровэл, как всегда, немного сжался и засмущался, совсем капельку побоялся, как обычно, и широко улыбнулся, как и остальные. Было заметно, что они не спешат раскрывать Саше все тайны сразу, но по выражению стрижника, охотник догадался, что кое-что ему всё-таки поведают.

  -К чему эти церимонии? Совсем запугали мальчишку,- выразил своё мнение весельчак Леон и толкнул локтем Овия.- Давайте уже выскажем ему эту тайну.

  -Сразу скажу - ему не понравиться то, что вы хотите ему сказать,- встрял Авион и подмигнул Саше.

  -И чего такого неприятного вы до меня донесли?

  -Придётся тебе возвратиться и спасти Брадо,- отеческим сочувственным тоном произнёс Овий.

  -Ха,- выплеснул Саша этот звук, в котором и заключался его ответ: "А не пошли бы вы туда, откуда вышли только что!"

  -К сожалению, от Брадо многое зависит,- печально прошептала Сильвия, потупив взор.

  -И даже жизнь Анари,- надавил на больную мозоль, так сказать,

  Шек.

  -В запретный город гентагов не так уж трудно попасть, как они думают. Так что ты справишься, тем более что их магия на тебя не сильно подействует - они владеют простым внушением, силой мысли и рецептами одурманивающих зелий, которыми они поят своих пленников,- обстоятельно попытался объяснить Овий, опираясь на длинную палку.

  -Замутили вы совсем, нет чтоб появиться просто так - чтобы меня порадовать.

  -Ступай вверх по реке, скоро увидишь мост - он и приведёт тебя к воротам города, но ты их не увидишь, зато увидят тебя. Так что не иди по мосту. Переплыви реку и заберись на холм. Там есть дерево, его ветви свисают прямо во двор одного из обманщиков. Испарения города пропитаны ароматами, который вызывают слабость и видения, ты не сможешь себя контролировать, поэтому намочи тряпку и повяжи на нос и рот. Когда проникнешь в город, постарайся переодеться - укради одежду - гентаги носят только кожаные штаны и меховые жилетки. И обмажься грязью - они моются редко. И только тогда отправляйся к каменному холмику, где под землёй держат Брадо. Он слаб сейчас и одной ногой в могиле, так что поспеши,- словно бос секретной службы, Сильвия проинструктировала Сашу.

  -Друзья мои, у него же сильный магический дар - нафиг мне его спасть? Он сам кого хочет спасёт. Не доходит до меня.

  -Когда-то гентаги стали помогать отступникам и иллары послабее попадались в их смертельные сети. Рам - это живое магическое существо в нас, часть которого иллар получает от учителя, и поэтому помнит всё, что происходило с ним тысячелетиями. Другое дело, что свои воспоминания он не показывает своему новому хозяину. Брадо владеет древним рамом, но даже это магическая сила умеет пугаться и затихать, если им владеет новичок. Поспеши, Саша,- объяснил Овий.

  -Наше время истекло, прощай,- произнёс Авион и все помахали охотнику рукой.

  -О времени ты откуда узнал?

  -Я теперь много чего знаю, дружище,- ответил Авион.

  -Как же я рад был повидать вас,- дрогнувшим голосом прошептал Саша, и еле сдерживая слёзы наблюдал, как таят образы его друзей. Он так много не успел спросить у них, и даже толком не попрощался. Но времени не было грустить, потому что с того света ради развлечения не возвращаются, думал охотник, поэтому приготовился исполнить просьбу друзей. То, что Гелий снова взошёл на трон, причём уже в который раз, не радовало Сашу, ведь при его правлении Анари была в большей опасности, чем при Брадо, который был слишком самоуверенный, чтобы бояться прямую наследницу короны. Быстрым привычным шагом Саша направился вверх по реке, как говорила Сильвия, и старался не представлять - чем закончиться это новое приключение.

   За его спиной яркой светились маленькие огоньки, звонкий смех которых уже не доносился до Сашиного слуха. Шуиньи - это крохотные бестелые существа, способные вытягивать из сознания образы людей, которых человек считал умершими, может даже и невольно. Они приобретали формы и даже обволакивали себя оболочкой, похожей на кожу, чтобы добиться правдоподобности и часто подшучивали над путниками в этих лесах. Иногда шутки заканчивались плачевно, иногда смехом - всё зависело от того, по-доброму ли шуиньи настроены к путнику или он вызвал у них гнев. Они легко могли довести слабого до безумия, и, наоборот, иногда вселяли в отчаявшегося надежду.

  -Теперь Гелию не долго сидеть на королевском месте,- смеялись шуиньи, недолюбливая мрачного колдуна.

  -Да, этот охотник упрямый и добьётся своего.

   Астло и Инея летели на перегонки и не спешили направляться прямиком к границе Селии с Валевией. Живя долго вне своей родной страны, их крылья и тела давно растеряли все сияющие частички пыльцы лиизий, поэтому они не светились в темноте, что нисколько не огорчало их, а, наоборот, радовало. Ощущая себя свободными и с трепетом в сердце представляя своё возвращение в родные пенаты, веи ещё больше раззадоривались и гнали себя в ту часть леса, в которой ещё не бывали, забыв об осторожности. Вдруг они оба врезались во что-то твёрдое, выскочившее из-за дерева, и упали в высокую траву. Голова кружилась и болела, и затуманенный взор веев с ужасом показывал им как на них надвигается что-то огромное.

  -Были бы вы чуть-чуть побольше, пробили бы мне лоб, а так, наверное, отделаюсь маленькими шишками только,- усмехнулся Саша.

  -Сашка, ты ли это?!- подлетая к старому знакомому, воскликнул Астло.- Вот кого все ищут, а он здесь бродит.

  -Много хорошего о тебе знаю,- присоединяясь к ним, сказала Инея.

  -А уж Анари не скупиться рассказывать о тебе,- засмеялся Астло.

  -Вы видели её?- пытаясь схватить вёртких веев, крикнул взволнованно Саша, забывая об осторожности, что нарушает ночную тишину.

  -Она живёт в доме Бурака...

  10. глава

   Взмыленный корк мчался по лесным дорогам Илии без остановки второй день. Мимо городов и деревень, мимо одиноких путников, по чаще и вплавь через реки - животное несло своего хозяина к цели. Собрав последние силы, корк проскакал через городские ворота Ставина по улицам, даже не взглянув на королевский дворец и водопады. Ранним утром всаднику и его верному корку не попадались прохожие на пути, никто не преградил им дорогу, и порту пока ещё мирно стояли корабли, потому что в такой ранний час даже грузчики не помышляли о пробуждении. Но всадник спешил, словно от этого зависела чья-то жизнь. Он был в столице всего пару раз и мог быстро заблудиться, но что-то придавало ему уверенности - в какую сторону и по каким улицам направлять скакуна, словно кто-то свыше заботился о нём.

   Корк рухнул, когда всадник соскочил с него на булыжники, которыми была выложена улица перед стенами городской тюрьмы. Ветер скинул капюшон с головы человека, и юношеское лицо наклонилось над верным другом, чтобы поцеловать в усатую мордочку. Руки потянулись к мешочку на поясе. Всё содержимое мешочка юноша высыпал в ноздри скакуна и что-то прошептал ему в лопоухое ухо (скакун явно был помесью корка и какого-то другого животного). Корк зафырчал и лизнул хозяина в щёку.

  -Молодец, Люп, хороший корк. Когда я вернусь, совсем поправишься,- хлопая животное по шее, прошептал юноша.

   Тюремные двери оказались запертыми. Юноша закрыл глаза и опустил голову, опёршись левой рукой на дверь - второй день без сна подходил к концу, хотя в городе его встречало утро, и внутренний голос советов ему отдохнуть перед мучительной встречей. Длинные чёрные волосы упали юноше на лицо, скрывая то, что выдали вздрагивающие плечи - безмолвное рыдание, минутная слабость мужчины, вскоре прекратилась. Корк поднялся, набравшись сил от магического порошка, и был готов доставить хозяина в любую точку города или страны. Улыбкой юноша наградил верного скакуна, стыдясь даже перед корком своих слёз, поэтому быстро вскочил в седло и медленным шагом направил Люпа к ближайшему трактиру, где можно было бы выспаться и освежиться.

   Зашторенные окна всё равно пропускали солнечный свет середины дня. Снаружи слышался шум и гам. Кто-то выкрикивал последние сплетни и новости из Селии, кто-то старался продать какой-то свой товар, а кто зазывал повеселиться с девушками и выпить вина - район был не из богатых, поэтому очень шумел. Юноша ворочался в постели не только из-за уличных звуков, но и из-за мыслей и воспоминаний, которые всю жизнь не давали ему покоя. Он не чувствовал сквозь сон, что в комнате находиться ещё кто-то и наблюдает за ним пристально и выжидательно. Взгляд наблюдателя был мутным и дрожащим - слёзы застилали ему образ того, чьи правильные черты напоминали о чём-то родном в этом юноше. Он силился найти хоть одно верное предположение, которое бы разъяснило ему то невероятное обстоятельство - почему юнец похож чертами лица на Мириан.

  "Вместо Фанута я вижу Мириан в мужском воплощении - как такое может быть? Кто он? Наказание, мне посланное, или спасение? Как остановить его, как распознать - друг он или враг. Он плакал перед дверью тюрьмы - слёзы радости, горя или злости текли по его щекам?!"- бормотал про себя Авион. Базан вместо него томился в тюрьме, исполняя свою роль в их плане мести, но друзья не предполагали такого поворота в развитии событий - в Ставин явился не враг, а кто-то другой.

   Сладкое пробуждение наступило на закате. Юноша открыл глаза и потянулся руками в разные стороны. Он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, чтобы отомстить. Но на лице его пока что играла мирная улыбка молодого повесы. Пройдясь туда сюда по комнате, выглянув в окно на улицу, где постепенно пробуждалась ночная жизнь, юноша зажёг свечу и сразу отшатнулся от стола, на котором она стояла. Его удивлённый взгляд был направлен на маленький лист записки.

  "Здравствуй, сынок. Мне стыдно перед тобой и поэтому я ухожу, чтобы собраться с мыслями. Чтобы тебе не говорили, я признаю, что виноват. Я любил твою мать - Мириан - горделиво и недостойно, поэтому и потерял так глупо. Я вижу, что она спаслась в тот день, и в моём мужском сердце одним шрамом стало меньше. Фанут предал и мою дружбу и её доверие, но теперь я не хочу ему мстить, потому что встретил тебя. Войти в твою жизнь твой отец не стремиться против твоей воли, и, если целью твоей жизни завладела месть, то знай, что в тюрьме находиться мой друг, а не я. Встретимся за городом, в моём бывшем поместье, утром.

   Твой отец, Аметис."

   Прочитав содержимое записки, юноша, ошарашенный такой новостью, сел на край кровати и перечитывал строки снова и снова. Вдруг, словно натолкнувшись сознанием на какую-то блестящую мысль, встал и начал быстро одеваться. Собрав волосы в хвост, чтобы они не мешались, молодой человек выдал бы себя своим знакомым, что готовиться к серьёзному поединку. Шпагу и пару ножей, украшавших его широкий пояс, юноша не забыл пристегнуть, уверенный, что они ему понадобятся. Хозяин таверны получил от него щедрую оплату и сам вывел ему корка, кланяясь потом всаднику вслед.

  -Мама, а папа скоро найдёт дорогу обратно домой?- сидя на коленях матери в лесном домике, спрашивала этим вечером дочка Лорию.

  -Скоро, милая,- целуя ребёнка в макушку, произнесла Лория.

  -Да оставь ты меня в покое, Картикту, я пришла к подруге, мне ничего не угрожает здесь,- неожиданно раздался голос Анари, испугавший мать и дочь столь бесцеремонным появлением в их доме. Принцесса вошла в комнату, отмахиваясь от гральчи, которого Бурак приставил к ней, и одновременно пыталась улыбаться Лории, радуясь их встрече.

  -Дом твоего отца раздавили карабы и никто не знал куда вы пропали, но Звена донесла мне сегодня, что ты вернулась в свой дом, и я сразу решила тебя навестить,- объяснила Анари, садясь рядом на диван.

  -Нас приютили родственники в другом городе. Но я не могла там оставаться долго, зная, что Авион станет искать нас... Ты ждёшь ребёнка! Счастья прибавиться в твоей жизни с его появлением...Как же хорошо, что ты пришла, Анари. Я в отчаянии,- сдерживая слёзы, чтобы не пугать дочку, говорила Лория.

   Анари не знала - доходили ли до Лории слухи о битве на корабле харков у берегов Илии, на котором находились и Саша, и Авион. И если о Саше принцесса хоть что-то знала - плен и исчезновение вместе с Брадо, то об Авионе ничего не было известно, поэтому его считали погибшим вместе с харками. Но рассказывать об этом Лории Анари не стала бы, поэтому обняла подругу и утешила ласковыми словами. Гральчи смотрел на эту слёзную сцену равнодушно и уставшим взором существа, которое испытывает прилив эмоций только во время битвы.

  -А тебе не опасно появляться здесь? Гелий теперь снова хозяйничает в Селии,- спохватилась Лория.

  -Нет, он не знает, что я вернулась. Да и сидеть в подвале гнома мне наскучило, и слушать Шалуна, который превратился в жалкое подобие мужчины - он тоскует о той, чьё сердце неведомо кому принадлежит. Олиан его утешает, успевая заботиться о Лефоне и Гави - их он привёл с собой, и это отдельная история. Бурак то сокрушается об улетевших веях - Астло и Инее,- то дерётся с карликами вместе со своей бандой. Жена гнома меня кормит, словно на убой. Устала я сильнее, чем от жизни во дворце - дом гнома слишком шумный для меня,- произнесла Анари и засмеялась таким заразительным смехом, что Лория с дочкой не сдержались и грустно улыбнулись.

  -Может, я поживу у тебя пару дней?- спросила Анари, зная, что Лория ей не откажет и из вежливости, и потому что вдвоём легче горевать по любимым мужчинам.

  -Такого уговора не было. Бурак сказал, чтобы я тебя обратно привёл,- громко возразил гральчи и направился прямиком к дивану, где сидела принцесса, чтобы силой повести Анари обратно в Геран.

  -Картикту, предупреждаю, Сашка вернётся, я ему всё расскажу,- грозилась Анари, понимая, что этими словами не остановит гральчи. Он тянул её за руку к выходу, а она упиралась ногами и умоляла дать ей ещё немного времени, чтобы поговорить с подругой.

  -Знаю я вас, самки, как начнёте языками чесать, и не остановить потом будет,- рявкнул гральчи, не обращая внимания на щекотку, которую вызывали зубы Анари, впившиеся в его руку. Принцесса быстро устала, ведь ноги несли две ноши, одна из которых с каждым днём прибавляла в весе, так что будущей матери приходилось хвататься за поясницу время от времени. Она теперь послушно шла рядом с могучим Картикту, с которым ей не было страшно идти ни в лесу, ни в городе.

  -Картикту, исполни мою просьбу - пойдём на поляну сизоний, там мы повстречались с Сашей в первый раз. Я послушаю их пение и мы вернёмся в Геран.

   Гральчи остановился и посмотрел на принцессу недоверчивыми злобными глазками. Его чешуйчатое лицо отражало свет ночного неба и это очень нравилось Анари. Она было собралась польстить гральчи, но он и без лести направился на Белую поляну, где обычно пели свои песни крохотные птички из Валевии. Как и ожидала Анари, полянку забросили сизонии и даже белые цветы почти не цвели на ней, словно скучая по старым добрым временам. Но даже просто посидеть на этом месте для Анари казалось маленькой радостью, и она не заметила, как заснула. Каким бы ворчливым Картикту не прослыл, заботясь о Бураке и его семье, он научился быть чутким к тем, кого охранял. На руках Картикту понёс Анари обратно в Геран, не нарушив её сон.

   Зато Саше этой ночью не спалось. Подкрадываясь к городу гентагов, он сомневался, что Брадо ему поможет отыскать Анари, и поэтому не мог понять зачем духи его друзей отправили на помощь молодому магу, которого мало кто любил. Через повязанную на лицо мокрую тряпицу было тяжело дышать, но преодолевать трудности серьёзнее, чем этот пустяк, для охотника стало привычным делом. Веи летели впереди, проверяя путь. Натолкнуться на Сашу в лесу было немыслимым совпадением, которому они обрадовались и отложили полёт в Валевию, чтобы помочь старому знакомому Бурака, тому, о ком тосковала Анари на их глазах.

  -А ты знаешь, что принцесса в ожидании дитя?- спросила Инея.

  -Мне сказали уже. Как она? Знаю, что жёнушка Бурака не позволит ей голодать, а вот настроение - паршивое, наверное,- подкрадываясь к городским стенам запретного города, шептал охотник, словно шёпот его мог быть не услышан никем кроме веев. Забывать об осторожности хороший охотник не должен был, но Саша хотел делать два дела одновременно, уверенный, что справится.

  -Она скучает, конечно,- отвечала на его вопросы Инея, потому что Астло не желал слушать сопливые разговоры, решив исполнять настоящую мужскую обязанность - разведывал на полную катушку.

  Тряпица закрывала и его крохотное личико, но это мало беспокоило праха, впервые оказавшегося в запретном городе гентагов, о которые ходили самые разные и противоречивые легенды. Скрываясь в темноте, Астло с замиранием сердца разглядывал дома магических мошенников. Почему-то туман в этом месте не исчезал даже днём, и сейчас - ночью - он плавными струйками опоясывал дома и стелился тонким покрывалом по улицам. Строения гентагов в свете ночного небесного сияния лиизий и фонарей, которые горели зелёным цветом вонючего масла, напоминали развалюхи причудливой формы, причём ни одно не походило на своего соседа. Разношёрстная публика города строила дома так, как им нравилось, не заботясь о безопасности, поэтому некоторые строения обрушились скорее всего прямо на голову горе-строителей. Редкие прохожие пугали Астло, сами не ведая того, глазами, излучавшими всё тот же зелёный свет, словно мертвецы.

  -Прикинуться гентагом для Саши будет непросто с такими-то глазюками,- пробурчал Астло и повернул обратно к тому месту, где его ожидали друзья.

   Как и ожидал, по возвращении Астло увидеть всё ту же картину милой беседы несчастного влюблённого о своей ненаглядной принцессе. В данный момент Саша не походил на бравого охотника, а больше - на маменькиного сынка, у которого сопли текли по губам и было противно смотреть, как он их облизывал.

  -Всё, надоели оба,- прикрикнул Астло на Сашу и Инею.- Лучше думайте как нам освободить Брадо.

  -Фигня всё это, нам не выбраться из города живыми,- совсем расклеился Саша и потерял былую уверенность, что везде и во всём можно найти выход.

   Утешать или уговаривать Сашу взять себя в руки, Астло не то что не спешил, а наоборот - его начинало злить всё происходящее, поэтому наготове были самые отборные матерные слова, которые вей успел узнать за свою жизнь. Он глянул наИнею так, что и у неё реплики утешения застыли в горле, а потом плюнул охотнику в лицо.

  -Сбрендил?!- не столько почувствовав плевок крохотного вея, сколько осознав это сделанное действие, возмутился Саша.

  -Да надоел ты мямлить здесь,- разошёлся Астло.- Нас в Валевии ждут, а мы тут с тобой нянчиться должны.

  -Ну и валите, вас никто не держит...Блин, ладно, и в самом деле даже самому противно теперь. Всё,- решительно произнёс Саша и перескочил через стену. Прикидываться гентагом не было времени и возможности, поэтому он шёл напролом, хотя и старался держаться в тени и не попадаться на зелёные глаза редким прохожим. Действие отравленного городского воздуха понемногу всё-таки проникало сквозь тряпицу, вызывая слабость и галлюцинации, именуемые некоторыми личностями - видениями. Пытаясь справиться с этой волной немыслимых образов, стоявших перед глазами, словно живые, Саша повторял про себя, что это всё ненастоящее и что надо продвигаться вперёд к одному идиоту, который так глупо попался в лапы других идиотов.

  -Когда всё закончится, пойду на настоящую охоту успокоить нервы,- прошептал он, отмахиваясь от несуществующей в данный момент мошкары.

  -Вон каменный холм,- указал рукой Астло.

  -Хоть бы дождь пошёл,- еле держась на ногах, пробормотал Саша.- Положить бы на башку чего-нибудь холодного.

  -Он обратно не дойдёт,- сказала встревожено Инея Астло, который понимал это и без её слов.

  -Сашка, неужели у тебя ничего нет с собой, ничего не осталось от порошков Овия?

  -Остатки порошка невидимки есть, но я берегу их и не хочу тратить на спасение этого урода. Есть немного настойки для рыбалки, но не здесь - оставил во дворце,- присев в тёмном углу, рассказывал Саша.- Свинство, ничего не получиться, ноги отказываются слушаться.

  -Попытайся дойти обратно до стены и переберись на ту сторону, мы поможем - похоже здешние ароматы на нас не действуют,- сказал Астло и полетел к каменному холму. Следом летела Инея, сильно сомневаясь, что им удастся спасти Брадо без помощи кого бы то ни было ещё.

  -Всё-таки Брадо освободил Валевию от параков Гелия, так что спасти его не зазорно,- говорил на лету Астло.

  -Я тоже так думаю и горжусь тобой,- поцеловав вея через тряпицу, произнесла Инея и мило хихикнула от смущения.

  -Ладно нежности разводить,- буркнул Астло, хотя поцелуй ему понравился и хотелось ещё, желательно сбросив тряпицы вниз.

   Пробравшись сквозь щели внутрь подземелья, веи летели наугад, держась поближе к стене. Отравленный воздух в замкнутом пространстве имел действие посильнее, чем снаружи, поэтому Астло и Инея теперь только ощутили на себе, что виделось Саше на поверхности. Дверь одной камеры, прямо перед их маленькими носиками, распахнулась и, потирая кулаки, в коридор вышли громилы. Вид у них был уставший и не радостный.

  -Крепкий и упрямый,- с презрением сказал первый.

  -И ругается по-нашему,- усмехнулся второй.

  -Шишка будет недоволен,- процедил сквозь зубы третий.- Мы его почти убили, а толку никакого.

  -Пошли, нечего тут стоять,- захлопнув дверь, приказал первый громила, и никто больше не проронил ни слова.

   Между полом и дверью была удобная щель для веев, в которую они прошмыгнули, не сомневаясь уже, что нашли Брадо. В луже крови, изуродованный и искалеченный, не сразу они узнали в узнике молодого мага. Его дыхание то прерывалось, то глубокий вздох разносился эхом по камере - Брадо умирал. Сознание находилось далеко от реальности, поэтому он не мог слышать тихих голосов веев. Зато недремлющий трусоватый рам услышал их. В этом магическом существе - подарке жителей с другой планеты - хранилась сила многих поколений служителей магии. И голосом оглушительного хора рам прорезал сознание веев изнутри:

  -Кто вы?

  -Мы пришли спасти тебя, Брадо,- испугавшись, пролепетал Астло, ненавидя себя за этот страх.

  -Почему?

  -Ты спас Валевию - мы в долгу у тебя, и помогаем Саше,- по-женски как можно подробнее разъяснила Инея.

  -Пленник Саша убежал - зачем ему спасать меня?

  -Да хватит тут расспрашивать - ты скоро окажешься на погребальном костре, если мы не вытащим тебя отсюда. Лучше скажи как нам это сделать,- снова взорвался Астло.

   Погребальный костёр для Брадо означал гибель и для рама, ведь ничего молодой разбойник не сделал, чтобы обеспечить своему магическому дару дальнейшее существование. Рам понимал это и на разные голоса бесновался. Но инстинкт самосохранения взял над ним верх, осознав, что страх перед гентагами был бы оправдан тысячу лет назад, но не теперь, когда в нём сплелись судьбы и знания стольких илларов. Сердце Брадо билось последние секунды, когда рам выполз из своего укромного местечка и вновь пустил животворящее тепло и силу по жилам юноши, проникая в каждую клеточку, в каждый орган. На глазах у веев раны Брадо заживлялись, возвращая ему человеческий облик. На лице не осталось ни одного шрама и румянец вернулся на щёки. Ровное дыхание давало понять, что уже ничего не угрожает жизни магу.

  -Давненько я такого не видел,- произнёс заворожено Астло.

  -А теперь-то что?- спросила осторожно Инея.

  -О, теперь он сам наведёт здесь шороху, а нам лучше убираться, пока он Сашку не вернул снова в плен,- быстро протараторил Астло и шмыгнул обратно в щель вместе с Инеей.

   Открыв глаза, Брадо некоторое время вспоминал ход событий. Прыжком вскочив на ноги, он подтвердил сам себе, что исцелён. А ещё через некоторое время уже не сомневался, что рам вернулся в своё исходное положение и вновь готов к действию.

  -Что ж бросил меня, скотина?- спросил у него Брадо.

  -Гентаги...

  -Ещё раз так сделаешь, и я сам тебя вытащу и скормлю этим самым гентагам. А пока надо бы показать им кто теперь хозяин...

  11 глава.

   Расчёсывая волосы перед зеркалом, Камелия смотрелась в своё отражение и любовалась им. Маленькая самовлюблённая девочка проснулась в ней после исцеления. Повзрослевшая, она теперь могла достигать своих целей легче, чем будучи певичкой в маске. Весь дворец восхищался придворной певицей, и королева Полия стала её подружкой, узнав, что Камелия родилась в семье с длинной и знаменитой родословной. Город певицы давным-давно был стёрт с лица земли, поэтому Её Величество предложило Камелии оставаться во дворце сколько она пожелает. И только благодаря королевской дружбе, придворная красавица смогла уговорить Гелия не убивать собственного сына, которому теперь приказали сочинять музыку только для Камелии. В зале представлений каждый день она репетировала с сочинителем Даидом и его другом Бренленом и многочисленным хором, и уже не испытывала желания вырваться из этой клетки, как раньше. Теперь же, сидя вечером перед зеркалом, она вспоминала прошедший день и невольно улыбалась, думая о Даиде. Нескладный юноша, застенчивый и неловкий, далёк был от образа Шалуна, который она раньше рисовала в своём воображении. Её тянуло увидеться и со слепым охотником, но только ради любопытства, зато к Даиду она испытывала уже нечто вроде симпатии и нежного чувства.

   Положив гребень на столик, Камелия вышла из комнаты, одетая в ночной лёгкий халатик. Ей отвели целый этаж в отстроенном заново и расширенном по площади дворце. Двери вели: в репетиционный зал, в комнаты служанок, прислуживавших только придворной диве, в купальню и огромную гардеробную, а, как ни странно, королю и королеве пришло в голову поселить Даида именно на этом этаже, чтобы, наверное, сочинитель был поближе к своей спасительнице. Комната сочинителя находилась в конце коридора и напоминала коморку Бренлена в бедном районе, когда он жил вместе с родителями в их скромном домике. В комнате поместились только стол и кровать, а окно вообще забыли сделать, так что коморка приобрела законченную форму замкнутого пространства ящика. И в этот ящик проскользнула бесшумно Камелия, разбудив Даида дуновением аромата духов. В тусклом свете свечи сочинитель смотрел на обворожительную молодую женщину и не мог вообразить, зачем понадобился ей среди ночи - не репетировать же.

  -Я пришла к тебе,- без тени стеснения, а скорее кокетливо произнесла Камелия, приближаясь к кровати.

  -А что-то случилось?- спросил недогадливый Даид.

  -Тише, тише,- шепча и вставая на колени на кровати перед лежавшим под одеялом сочинителем, играла Камелия и выражением лица, и длинными волосами в пальцах.

  Сказать, что выражение обольщаемого представляло в этот момент не просто испуг, а стопроцентное недоумение - это означало бы не приукрасить краски, ибо так оно и было. Даид походил на школьника, которого должны были вот-вот выпороть, и он страшился этого больше, чем чего бы то ни было ещё.

  -Я не нравлюсь тебе?- згрибив губки и тут же хихикнув, спросила Камелия.

  -Я...

  -Будь моих сегодня ночью и ничего не бойся,- прошептала Камелия и легла рядом. Её жаркие губы целовали Даида то нежно, то страстно, руки ласкали его тело, призывая не думать, не сомневаться и освобождали его желание завладеть телом женщины так же сильно, как она хотела завладеть им.

   Гелию, дремавшему в башне в любимом потёртом кресле, мгновенно донесли дворцовые подсмотрщики о страсти, разгоревшейся в каморке сочинителя. Колдун усмехнулся, выслушав эту новость, которая его нисколько не удивила. Находиться рядом с сыном, который предавал его неоднократно, было противно колдуну, но он знал, что женщины могут зачастую заставить страдать мужчину сильнее, чем реальная боль, поэтому и согласился оставить Даида сочинителем для Камелии. Но эти детские игры мало волновали сейчас колдуна, потому что пришло сообщение о том, что город гентагов был испепелён, и это значило, что только Брадо было под силу уничтожить то, что не удалось илларам. Совет илларов уже появлялся перед Гелием, чтобы спросить как действовать им дальше, потому что угроза - плясать под дудочку молодого мага - снова встала в перспективе. Гелий вместе со всеми ожидал появления Брадо в Геране уже третий день, но разбойник не спешил появляться, словно боялся сопротивления или замышлял что-то.

   Сосредоточившись лишь на одной проблеме сейчас, Гелий перелистывал книгу с подсказками будущего, но ничего не мог увидеть - страницы упрямо оставались белыми, словно даже магическая сила не могло с уверенностью сказать как будут разворачиваться события.

  -Я жду тебя в спальне, а ты всё не идёшь,- подойдя к мужу сзади и обняв руками худые плечи, капризно произнесла королева.- Ты всё листаешь эту книгу...Брось, Брадо не вернётся. А знаешь почему?

  -Скажи.

  -Потому что теперь этот напыщенный оборванец не уверен в своих силах. Он попался в одну твою ловушку и сомневается, что сможет одолеть твою хитрость в следующий раз. Ну пойдём в кроватку, Полюшка хочет поласкать своего птенчика,- щекоча Гелия, завершила Полия уговоры этими словарными лобызаниями.

  -Может быть ты и права, Полюшечка ты моя,- согласился Его Величество, ласково играясь с именем жены безвыразительным выражением лица, словно произносил смертный приговор.

   Приказав королевским рыцарям смотреть в оба, а придворным птицам - поднимать шум при малейшем подозрительном шорохе, и доведя до сведения иллара Первея, что он отвечает головой за сладкий и спокойный сон самого Гелия и королевы, супружеская пара уединилась на своём этаже. Первей прозрачной тенью прохаживался мимо двери их спальни, карауля и прислушиваясь не только к звукам, но и к шорохам силовых волн. Глаза старика были опущены, поэтому, когда он вдруг поднял их и посмотрел вперёд в тёмный угол коридора, невольно вздрогнул, заметив движение. Для иллара уже не оставалось загадкой кто прятался в темноте, но лишь на доли секунды он успел задуматься как действовать дальше, и не успел ничего придумать, потому что Брадо прыжком встал перед ним нос к носу.

  -Не дрожи, иллар, в тебе же живёт такой сильный рам, а ты сжался, словно я тебя в кулак засунул,- презрительно хмыкнул Брадо.- Ты знаешь почему я вернулся?

  -Вернуть себе власть хочешь?- логично предположил иллар.

  -Я был слишком терпелив, вот и поплатился. Нет, старик, я не буду вас истреблять, не стану откручивать башку Гелию и его жёнушке. Но скоро вы услышите о Брадо снова - моё имя прогремит. А знаешь почему его будут бояться больше, чем когда я был на вершине столичной власти?

  -Боюсь даже представить.

  -Потому что злость моя, сила моя, беспощадность моя будет обрушиваться на любого не потому, что я корону напялил на голову, а потому что никто мне не указ. Против меня нельзя будет пойти бунтом, или свергнуть с трона, или отравить зельем. Возмущаться будут под стенами дворца и требовать у короля защиты от меня и моей шайки. Ха, требовать от Гелия пойти против меня армией слабаков, чтобы вернуть покой в Селию. Так вот запомни, иллар Первей, вы будете умолять меня остановиться и даже будете протягивать мне корону в знак покорности, но мне уже не нужны вонючие почести - я сам придумаю для себя правила и почёт будет плясать под мою лелту.

   С минуту ещё Первей стоял и тупо смотрел в пустоту, после исчезновения Брадо. Прошли те времена, когда иллары не знали страха, поэтому ещё с пол часа старик собирался с духом, чтобы пойти разбудить Гелия и поведать о разговоре с молодым магом, который прошёл сквозь все и колдовские и илларские ловушки, которыми был защищён дворец, доказав, что для него не существует весомых препятствий. И уж конечно Первей не осмелился предположить, что после разговора с ним Брадо направится не восвояси, а этажом ниже, в комнату Камелии. Когда дверь осторожно открылась и лёгкой походкой придворная дива вошла в свою спальню, Брадо не шелохнулся в кресле и с вожделением наблюдал за грациозными движениями прекрасной молодой женщины. В комнату проникал свет только с улицы, где ночное сияние лиизий играло на ночном небе, и в этом голубоватом переливе Камелия казалась магу ещё более притягательной и желанной. Она кружилась в середине комнаты и улыбалась тем жарким и страстным воспоминаниям, которые ещё не успели осесть в памяти равнодушным осадком прошлого. Прочитать её мысли и увидеть всё то, что произошло в каморке сочинителя, для Брадо не составило большого труда, вернее, вообще никакого труда не составило, поэтому он безжалостно вцепился в обивку кресла и вырвал то, что оказалось в кулаках. От резкого неожиданного звука Камелия вздрогнула и в страхе забилась в угол. Она не видела лица незваного гостя, сидевшего в тени, но как только он встал и вышел на свет, падавший косым лучом из окна, ужас отразился на лице певицы и, казалось, она вот-вот потеряет и голос, и дар речи.

  -Вижу, не ждала,- без угрожающей интонации начал Брадо.- Вижу, нашла с кем утешить себя. Видишь, а не поблагодарила меня,- но даже спокойное выражение лица Брадо выдавало его недобрые намерения, поэтому Камелия судорожно решалась: звать ли на помощь и поможет ли ей этот шаг отчаяния - кто мог тягаться силой с молодым магом? - никто.

   Брадо медленно приближался к Камелии, словно сокращая её жизнь, и от такой близости у придворной дивы сковало холодом всё тело. Она прижалась к стене и со слезами на глазах смотрела на кулаки мага. Слава о разбойнике Брадо, как только он стал одним из правителей Селии, потянулась за ним и в эту страну из Илии, и всем было известно как жесток он бывал с женщинами. Камелия не сомневалась, что ему не понадобиться магия, чтобы сделать ей больно, и из её уст невольно вырвалось молящее:

  -Не надо.

  Брадо не остановился. Приблизившись к Камелии вплотную, он поставил её на ноги, не прикасаясь, и, насильно поцеловал. Многие женщины Селии и Илии представляли: каким должен быть поцелуй иллара или колдуна, многие приняли бы за счастье испытать себя таким образом. Но когда поцелуй неприятен уже сам по себе - до свершения - никакая сила не сможет заставить женщину оценить его без вмешательства магии. Отвращение на лице Камелии говорило именно об этом. Благодарности за возвращение зрения и красоты Брадо не просил, и покорности не ожидал, но столь яркое отвращение к собственной персоне снести не мог просто так...

   Люп, фырча остановился недалеко от рощи. Хозяин корка спрыгнул на землю и, явно находясь здесь не в первый раз, не смотрел по сторонам, изучая место, а направил взор туда, где среди деревьев мелькала мужская фигура того, кто назвался его отцом.

   Следы от былого пожарища съело время и природа. За многие годы здесь выросла высокая трава и вытянулись деревья, поникшие, словно в печали, и окрашенные в тёмно-коричневый цвет вплоть до прожилок на листьях, словно неживые. Тишина стелилась по воздуху в долине, и не хватало слуху журчания речушки, высохшей, словно в помощь безмолвию. Мириан покинула эти места, забрав с собой краски жизни, и только Авион мог наполнить воспоминаниями это осиротевшее место. Он стоял, не замечая приближения сына, и на его лице постепенно расцветала улыбка, корни которой проросли в воспоминаниях о первой жене.

  -Ты не мой отец,- послышался возглас за спиной, и, ещё не зная какими словами парировать, Авион резко повернулся, чтобы встретиться в первый раз взором с сыном.

   Лицом к лицу Авион стоял будто бы со своим отражением, но не во внешности, а в поведении, взгляде, осанке, выражении лица - это напоминало заносчивого Аметиса в молодости, и последние сомнения улетучились у охотника. Но как вести себя с молодым повесой, который был явно настроен против него, Авион не мог выбрать. Зато юноша знал, что говорить, и не скрывал презрения, произнося жестокие слова:

  -Я убил твоего друга сегодня - базан валяется в луже крови в камере, куда ты его заманил. И никто мне не посмел помешать совершить справедливое возмездие, потому что наша семья дружна с королём Вергием.

   Жуткая новость и вызывающий тон юнца взбесили Авиона, но он из последних сил сдерживал себя, чтобы не сотворить ещё одну непоправимую ошибку. Оправдание в его глазах юноша заслужил только потому, что прошлое мстило руками сына за ошибки отца. Но дальше так не могло продолжаться и надлежало поставить жирную точку, пусть даже ценой собственной жизни, и Авион давно был готов к такому исходу, как бы сильно ему не хотелось вернуться в объятия жены и дочки.

  -ТЫ хочешь убить меня, не выслушав? Что ты избрал? Какую изощрённую смерть ты придумал для отца? Знай, я готов принять её, но не сложу своего оружия до тех пор, пока моя рука сможет держать нож. Я не нанесу тебе ни одного ранения, но и сам не позволю потешаться над собой по доброй воле.

  -Говорить ты всегда умел красиво, мне так и рассказывали. Но твои речи не подействуют на меня. Ты испытаешь и позор, и боль - всё, что испытала моя бедная матушка по твоей вине.

   Авион не успел ничего ответить сыну - ему помешало появление королевских воинов. Человек двадцать окружили охотника, направляя кленки мечей в его сторону и, начав сопротивляться, Авион не мог рассчитывать на победу, ибо захватил на встречу с сыном только свой охотничий нож, который хоть и был сделан кузнецом длиннее обычного кухонного ножа, но всё-таки во многом проигрывал мечу. Но что-то подсказывало Авиону, что он оказался в окружении не для того, чтобы погибнуть на месте. Такую лёгкую смерть не мог выбрать молодой мститель. И нарушая обещание - не сдаваться во что бы то ни стало,- Авион бросил нож в траву, отдавая себя в руки суду, который ожидал его в Ставине. Он искал взором сына, равнодушно чувствуя, как верёвки больно стягивают его руки, но молодой мститель исчез, словно передумав наслаждаться началом исполнения плана мести.

   Столпотворение на базарной площади одного из бедных районов Ставина остановило движение людского потока. Все слушали глашатая, кричавшего во всё горло, чтобы как можно больше горожан его услышало:

  -Слушайте все, и не говорите потом, что не слышали. Убийца красавицы Мириан, что сгорела заживо, найден. Её муж - злодеянием запятнавший своё имя - схвачен воинами Его Величества и заперт в городской тюрьме. Аметис, назвавший себя охотником Авионом, после дознания с особым пристрастием, будет казнён на главной площади через три дня. Плетьми, огнём и топором накажет его палач. Спешите видеть это представление.

   Много слухов ходило о трагедии, происшедшей в имении Аметиса и Мириан, но мало кто помнил толком об этой истории, пока глашатай не напомнил всем. И теперь многим горожанам хотелось воочию поглядеть на злобного супруга, умертвившего собственную жену, ожидавшую от него ребёнка. И в этой толпе стояли два человека, наблюдавшие за происходящим с разными эмоциями на лице. Первый молодой человек приятной и открытой наружности, которая не скрывала под маской ни его горячности, ни смелости, ни тяги к справедливости - этот молодой человек был близок не то что бы к обмороку, но явно еле справлялся с нахлынувшим волнением в его горячее верное сердце. А его равнодушный спутник томным взором плыл над толпой и явно не разделял волнения первого. Хищная натура этого красавца одним только излучением заставляла горожан отодвигаться от него в сторону, подальше, словно было опасно стоять с ним рядом.

  -Хератень какая! Брадо, ты должен спасти Авиона.

  -Повезло тебе, что магическая защита не позволит городским длинноносым услышать наш разговор, а то я бы тебе язык вырвал, чтоб зря имя моё не выкрикивал...Что мне твой друг? В чём выгода его спасать? В банду мою по доброй воле он не пойдёт.

  -Уж я точно не пойду, если Авион будет казнён через три дня,- пригрозил Саша.

  -Брадо, не зли Сашку, останешься совсем один,- вылетая из кармана Сашиной штанины, сказал Астло.

  -Напугали!- рассмеялся Брадо, и стены вокруг задрожали, и в толпе от испуга завизжали женщины и все ещё дальше попятились от чужаков. Пренебрежительно отмахнулся от них Брадо и все мгновенно забыли о том, что их так сильно испугало несколько секунд назад. Молодой маг, вернувший рам в привычное русло и ощущавший теперь прилив магической силы большей величины, чем до пленения гентагами, направился прочь с площади важной походкой, отшлифованной дворцовыми преподавателями.

  -Велико сокровище - потерять возможность видеть тебя в моей банде,- фыркнул Брадо на Сашу.

  -Тогда чего ты таскаешь его везде за собой?- вылетая из другого Сашиного кармана, начала возмущаться Инея.

  -И вдобавок нас не отпустил лететь в Валевию,- добавил Астло.

  -Да цыц вы, крикуны мелкие! Сам не могу понять чего я вас всех за собой таскаю! Свернуть бы вам шею и спокойней бы сразу стало. Где всё-таки выгода для меня спасать охотника.

   У Саши не получалось выискать достойную выгоду для мага, которая бы спасла Авиону жизнь. Только теперь прояснилась та скрытая часть жизни друга, которую он успешно скрывал от всех, и Саша не мог поверить, что его названный брат был способен сотворить такое злодеяние с женой и ещё не родившимся ребёнком. Слишком много лишений и приключений связывали его с Авионом, и бросать в беде друга было бы позорно для человека чести, верного дружбе.

  -Я скажу тебе выгоду, Брадо.

  -Будь так любезен, как учили меня говорить дворцовые пустоплёты.

  -Спасёшь Авиона, и я скажу тебе что иллар Овий сказал только мне, во время одной нашей беседы, предпоследней в его жизни.

   Брадо рассвирепел, почувствовав столь явную ложь уже в самом голосе лгунишки, и с силой сдавил его горло стальными пальцами, поднимая на одной руке тело Саши над землёй.

  -Заткнись лучше, или тебя постигнет та же участь, что и твоего друга.

  -Пошёл ты, маг хренов, какой от тебя толк, если тебе лень сделать такое простое дело,- еле выдавил из себя слова Саша.

  12. глава

   Внизу засыпал Ставин. Водопады обрушивались на землю тяжёлыми струями, но не поднимали большого шума. Кристальная вода стремилась к фонтану, и, отражаясь в ночном свете лиизий, её блики играли на потолке дворцовой платформы и колоннах. Налегая локтями на балюстраду, принц Алил смотрел на засыпающую столицу с разочарованием во взоре. Письмо с посыльной птицей рассказало ему невесёлые новости об изменениях в Селии и теперь оставалось или начинать новую войну с соседом, или смириться, что Илия не будет владеть дополнительными землями. Без Брадо Алил и не помышлял о второй войне, поэтому его настроение было хуже некуда, ничего радужного на горизонте взору наследника престола не открывалось. Теперь он понимал, что совершил ошибку, оставив Грагару и Брадо без советника, понадеявшись на их магические способности и ум. Но теперь было поздно сетовать на собственную самоуверенность, поэтому Алил стоял на краю платформы и смотрел вниз, силясь думать, но тщетно.

  -Помнишь ты мне рассказывал про друзей Анари?- услышал принц вопрос за спиной, и голос Ста-Ста в который раз согрел его и возбудил. Не желая мириться со своим женатым положением на дочери враждебной страны, Алил всё-таки заставил отца провозгласить на всю Илию о разводе принца с Анари. И буквально через несколько дней вся в Ставине отпраздновали свадьбу Алила с томной красавицей Ста-Ста. Не желая ничего знать, не вникая в её тайны, принц был счастлив, но уже не мог бросить к ногам раганы вторую страну. Зато Вергий обещал невестке, что скоро откажется-таки от трона, и тогда Алил станет королём, а она - королевой, что должно было утешить их в полной мере, как надеялся Его Величество. То, что Ста-Ста после смерти Грагары стала в секте сестёр-раган заводилой, никто понятия не имел, да и не желал знать, потому что магические проказницы пока что не натворили бед открыто и вообще ушли в подполье после войны.

  -Так помнишь?- повторила Ста-Ста, обнимая мужа сзади.

  -И что?

  -Одного из них поймали - Авион-Аметис, охотник, который убил свою жену когда-то в Илии. Он был вхож во дворец и дружил с Вергием когда-то.

  -Его видели в Ставине?

  -Его поймали и скоро казнят. Хоть так ты сможешь отомстить Саше за унижение, что Анари изменяла тебе с ним.

  -Прикажи отложить казнь,- взор Алила загорелся какой-то идеей, но пока что он не спешил её озвучить. Ста-Ста хотела понять задумку мужа, поэтому без слов и лишь только взглядом дала понять, чтобы ей пояснили что да как.

  -Если верить слухам, Брадо и любовник Анари бродят вместе. Прослышав про пленение друга, Саша явится его спасать и уж конечно приведёт Брадо на помощь,- пояснил жене Алил, явно гордясь своей идеей.

   Не то, чтобы благосклонно, а сочувствуя уму благоверного, Ста-Ста аккуратно возразила:

  -Сомневаюсь, что они выдадут себя.

  -Я уверен!- воскликнул Алил, потирая руки и отворачиваясь от панорамы ночного Ставина. Как ребёнок, он смотрел на жену, ожидая восхищения и одобрения.

  -Даже если Брадо появится, то мы не сможем ему помешать.

  -А я не собираюсь ему мешать, я хочу его уговорить вернуться к нам и вернуть Селию себе. Не мог же он отказаться от власти за столь короткий срок. Что за ребячество в самом деле?!

   Продолжать спор супругам помешал шум внизу, который был слышен даже на такой большой высоте. Посмотрев вниз, принц и Ста-ста с удивлением наблюдали, как вокруг собралась толпа каких-то полуодетых людей, недовольных чем-то, о чём говорили не только их крики, но и поднятые вверх копья и ножи. Смуглые чужаки кричали всё громче и явно желали говорить с кем-нибудь из королевской семьи.

  -Кто это?- спросил Алил жену, словно энциклопедию, которой всё было известно.

  -Они похожи на ирнцев, о которых рассказывали пленные харки, оставшиеся в живых после боя с Брадо. Они были изранены, но мне удалось их допросить. Помнишь, я тебе рассказывала.

  -Я помню, они ничего тебе не хотели рассказывать, пока не пришёл Брадо и заставил их.

  -Ой, хорошо, но рассказали же всё равно.

  -Но как ирнцы попали сюда? Приплыли?

   Задавать друг другу вопросы, на которые знали ответы только сами ирнцы, было бессмысленно. Поэтому принц послал стражу вниз разузнать от дикарей острова Флиур - как они сюда попали и чего хотят. Через какое время стража вернулась и рассказала новость, которая даже в предположении не обсуждалась между молодыми супругами, поэтому была слишком неожиданной.

  -Ирнцы говорят, что Брадо с другом выгнали их с островов вместе с поселенцами.

   Алил направился вдоль балюстрады, скользя правой ладонью по верхней балке. Смешанные чувства сейчас одолевали его сознание, и он еле сдерживал себя, чтобы не пуститься в крайности и не приказать перебить всех чужаков. Скорее всего его сдерживал здравый смысл, потому что уверенности в том, что ирнцев сможет победить его столичное войско, у принца не появилось. Он помнил рассказы, о бесконечных битвах ирнцев с дикарями, так что только самый глупый человек мог предположить, что ирнцы сдадутся или позволят себя убивать, не сопротивляясь. И параллельно, ведь виновником всего этого безобразия, которое творилось внизу, словно нашествие огромного табора полуголых цыган, являлся молодой маг, Алил размышлял о Брадо, и, в конце концов, отбросил мысль отменять казнь Авиона. Мысленно принц махнул на всё рукой: на власть над Селией, на союз с магом-разбойником и на ирнцев, но не мог согласиться видеть островитян в Ставине или где-то поблизости. Поэтому капитану столичного войска был отдан приказ отвести всех ирнцев к восточному побережью страны, где чужакам было предписано оставаться безвылазно. Не вдаваясь в подробности: живёт ли кто-нибудь на этом побережье и захочет ли он соседствовать с ирнцами, Алил уверил себя, что теперь никогда не услышит больше о непрошенных островитянах. В прескверном расположении духа он отправился спать с женой под ручку, но согревала его мысль о скорой коронации, и все неудачи он мог списать одним росчерком пера где-то на измятом листе души.

   Маленькие проказницы шуиньи сверкающими бусинками прыгали с цветка на цветок, с ветки на ветку, катились по поверхности воды, прокалывая волны, взлетали в небо и о чём-то всё время перешёптывались. В Илии они встречались редко - проказницы, способные принимать облик любого мёртвого существа, о котором думал живой человек именно как об ушедшем в мир иной. Увидев юношу на берегу реки, шуиньи засуетились по-своему. Беспрепятственно проникнув в невесёлые мысли незнакомца, проказницы уже знали как подшутят над ним, чтобы растормошить, чтобы не сидел здесь как старик, а решился на что-нибудь.

  -Здравствуй, сын.

  Юноша вздрогнул и повернулся всем телом в ту сторону, откуда раздался знакомый голос. Его молодые глаза не могли врать - перед ним стоял Фанут, вырастивший его и воспитавший так, чтобы у сына Мириан хватило смелости на месть, хватило упорства не отступать. Хотя мальчика Фанут хотел назвать мужским настоящим именем, женщина, умирая, умоляла дать сыну её имя, чтобы он всегда помнил о ней и любил. Так карапуз стал Мирианом.

  -Отец, это сон?- не зная, верить ли тому, что увидел, спросил Мириан.

  -Не сомневайся, что видишь меня. Я могу тебя поздравить с отмщением?- улыбался двуличный, постаревший рыжеволосый предатель.

  -Да, его скоро казнят.

  -Дай обниму тебя, сынок, твоя мать и я гордимся тобой.

  После нежных объятий, столь реальных и ощутимых кожей, Мириан взглянул в глаза Фануту, словно надеясь увидеть в них правду. Но пустые глаза не признавались ни в чём - пустые и равнодушные.

  -Знаешь, он назвал меня сыном.

  -Ты поверил?

  -Я разозлился. Зачем ему было врать? Он надеялся так избежать смерти? И он сказал, что здесь были его владения.

  -Он трус и враль, всегда им был и останется. Я выхватил твою мать из горящего нашего дома. Помнишь, что говорил тебе король Вергий? Это моя и твоя земля, а Аметис хотел завладеть ею и теперь поплатится и за это, и за гибель Мириан. А помнишь, что тебе говорила тётушка твоей матери?

  -"Не унывай до тех пор, пока сердце убийцы не остановиться". Я не забыл, отец,- сомнения стучали в голове юноши и он смотрел на Фанута усталым, но свежим взором, словно очнулся минуту назад.- Я слушал всех её родственников, которые твердили одно и то же, словно зазубрив; короля, жевавшего даже во время беседы; я вникал в каждое твоё слово, принимая за правду, но не выслушал единственного человека, который смотрел на меня с такой радостью во взоре и покорностью, что я стал сомневаться в его кровожадности.

  -Ты жалеешь убийцу собственной матери?- воскликнул Фанут и замахнулся, чтобы дать затрещину сыну.

  -Я должен выслушать его. Может быть, твоё появление во сне и подсказывает мне верный шаг. Прощай, отец, мне надо спешить. В следующий раз появись вместе с мамой, такой сон я готов видеть каждую ночь.

   Мириан убегал от мнимого отца, уверенный, что вот-вот проснётся. Даже когда он сел верхом на корка, юноша не сомневался, что верный скакун через миг испарится, потому что слишком сильно хотелось Мириану очнуться от сна. Когда же паренёк повернулся, чтобы посмотреть провожает ли его призрак Фанута, и никого не увидел, ему стало казаться, что сна на самом деле не было, а всё оказалось явью. Но размышлять об этом Мириан не хотел, чувствуя, что не зря его тянет к Аметису. Каким отцом стал для него Фанут, юноша не задумывался, потому что слишком крепко засела в нём мысль о мести, к которой чуть ли не с самого рождения приучал одинокий папаша не своё чадо. Но даже при каждодневной муштре, Мириан не растерял доброту в сердце и чистоту в душе. Парень мог злиться и ненавидеть Авиона, но внутренний голос подсказывал ему, что сдать охотника королевским воинам было низко, ведь настоящие мужчины всегда решали кто прав и кто виноват во время честного поединка. И, не желая себя оправдывать, Мириан всё-таки твердил в свою пользу, что был слишком ошарашен тем, что человек, которого он видел в своём воображении как отъявленного негодяя, вдруг написал ему письмо с неожиданным признанием. В пору было сожалеть, что базан пострадал от шпаги Мириан незаслуженно, но об этом эпизоде юноша старался вообще не думать, потому что клон стал самой первой его жертвой.

   Мрачное здание тюрьмы, из которой Мириан вышел с окровавленным клинком несколько дней назад и никто не посмел его остановить только потому, что многие рицы знали о дружбе отца юноши с королём,- здание в столь поздний час было уже закрыто. Ломиться или проникать сквозь толстые стены внутрь молодой мститель не умел, да и не смог бы проделать это даже при помощи магического средства лавочника-иллара, ибо защиту в тюремных стенах оставил не один - а целый Совет илларов. А проникнуть внутрь и освободить Авиона Мириан желал уже осознанно и не сомневаясь, что поступает правильно. Он не понимал, почему это желание появилось и что с ним происходит, но не противился, словно заворожённый. Как поступить с Авионом на свободе Мириан тоже не решил ещё, потому что хотел для начала послушать его историю, чтобы сравнить с рассказом Фанута.

   Хотя тюрьма находилась на порядочном расстоянии от дворца, до ушей Мириана всё-таки долетел непонятный шум, словно недовольная толпа мешала королю спать этой ночью. Вскочив в седло, юноша направил корка вскачь на дворцовую площадь. Его взору предстали полуобнажённые смуглые люди: женщины, мужчины, старики, дети, и целое войско столичных воинов - все галдели, перебивали друг друга, жестикулировали так энергично, что то и дело попадало их соседям, и никто не обращал внимания на ночь. Странно, но горожане не вышли на улицу, чтобы посмотреть на чужаков, скорее всего им не позволили это сделать. А в голову Мириана уже зрел дерзкий план, потому что он догадался что за народец явился в Ставин и как его можно использовать - сказывалось воспитание хитроватого Фанута.

   Спешившись, Мириан подошёл к первому спокойного вида ирнцу и спросил:

  -Скажи, а кто у вас главный?

  -Ребёнок Мали и Вероники - наш глава, но он маленький, поэтому вожаком стал Граза.

  -Отведи меня к нему.

  Ирнец смерил юношу подозрительным взглядом. К нему подошли приятели и дети, и все, как один, смотрели на Мириана так, словно сканировали его помыслы.

  -Ну что вы так смотрите? У меня проблемка и я хочу попросить вас помочь мне.

  -А почему мы должны помогать незнакомцу.

  -Думаешь, мы не понимаем, что нам здесь не рады.

  -Мы хотим обратно на остров, а никто и слушать не желает.

  -Чтоб Брадо крысы сожрали.

   Мириан терпеливо слушал недовольных чужаков, но думал о внедрении своего плана в жизнь. Сначала он предположил, что островитяне, скорее всего, глупы и наивны, но, послушав их всего несколько минут, понял, что заблуждался и пробовал быстро придумать новый ход.

  -Вы ведь всегда воевали за справедливость?- спросил он у флиуртийцев.

  В ответ те хором загалдели и наперебой начали вспоминать отрывки из битв с дикарями и поселенцами. Перебить такие увлекательные рассказы дерзким предложением, Мириан не решился сразу, хотя вскоре заподозрил, что истории не закончатся до рассвета, если он не вмешается, поэтому ирнцы снова услышали его голос:

  -И я люблю справедливость, но несколько дней назад поступил подло, и теперь обязан восстановить справедливость, но одному мне это сделать не под силу. Нужно помощь. Поможете?

   К толпе, собравшейся вокруг Мириана, подошёл стройный мужчина лет 30-ти. Особой силы в его телосложении не замечалось, но выражение его лица излучало силу иного рода - лидера, способного управлять народом словом, за которого могли умереть без сомнений. Его набедренную повязку не украшал пояс с ножом, словно ему претило браться за оружие, когда вокруг каждый ирнец мог защитить его и убить любого, кто посягнёт на жизнь главы.

  -Что этот илиец говорит вам?- задал вопрос Граза у своих соплеменников, словно Мириан пока что был пустым местом для него.

  -Он хочет справедливости, Граза,- поклонившись, ответил один калека - одноногий старичок.

  -Его мог подослать принц, чтобы заманить нас в ловушку,- в упор глядя на незваного любителя справедливости, предположил Граза и никто не посмел ему возразить.- Что скажешь, незнакомец?

  -Я вижу столичное войско уже готово вас куда-то вести, поэтому не буду долго объяснять. Мне нужно попасть в тюрьму, чтобы освободить одного человека. Тюрьма защищена магией, но я знаю, что вы воевали с дикарями, которые были прокляты илларами. Может быть для вас не будет трудно помочь мне.

   Граза улыбнулся, восхищаясь наглостью и предприимчивостью юноши. Как умный и здравомыслящий глава, Граза не собирался устраивать беспорядки в незнакомом месте, зря рискуя соплеменниками. Но высокомерное отношение принца к их появлению, приказ отправляться подальше от столицы в сопровождении войска - раздосадовали Гразу так сильно, что руки его чесались указать пальцем на что-нибудь в этом городе, подлежащее разрушению ирнцами. Возможность исполнить такое безрассудство представилось в лице Мириана, и глава подмигнул ближайшим друзьям, которые знали без слов как всё организовать и что сделать.

  -Мы попытаемся,- отводя в сторону юношу, шептал Граза,- но и ты сделай доброе дело: когда придёт пора убегать из города, ты поведёшь нас тропами, чтобы преследователи потеряли наш след и не расправились над нами. Вижу я, что в этой стране нам не жить в мире с илийцами, мы - чужаки снова, какими нас видели дикари, а теперь будут видеть здесь. Так зачем же склонять голову в первый же день,- Граза хлопнул по плечу Мириана, играя свойского приятеля, хотя был далёк от таких отношений. Везде он искал свою выгоду - на данный момент ему было очень выгодно, чтобы юноша помог ирнцам убежать от столичного войска и самим выбрать, где впредь они будут жить, а уж потом Граза был готов защищаться от любого, кто посмел бы прогнать его вместе с соплеменниками с той земли.

   Согласившись с условием ирнца, Мириан повёл небольшой отряд к тюрьме, а остальные островитяне разыгрывали отвлекающий манёвр, чтобы воины ничего не заподозрили. В руках мужчин появились самодельные музыкальные инструменты, звуком напоминающие бубны, дудочки и ударно-шумовые инструменты наподобие маракас, которые вместе создали музыкальный фон для женского танца. Женщины встали в круг и, обольстительно поглядывая на воинов Его Величества, начали создавать медленный танец, плавно перерастающий в страстные движения, заманивая внимание всех мужчин в эти сети. Не мудрено, что воины потеряли бдительность и были легко обезоружены теми ирнцами, которые подкрались к ним сзади. Под строгим контролем взора Гразы, ирнцы действовали быстро и бесшумно, и глаза главы явно не желали пока что кровопролития, поэтому столичное войско было связано по рукам и ногам и сложено вокруг фонтана, под дворцовой платформой. Никто не заметил своеволия чужаков, ибо принц пытался заснуть вместе с женой под звуки их музыки, а жители близстоящих домов боялись подходить к окнам, дабы не накликать беду на голову домочадцев.

  -Уходим,- спокойно скомандовал Граза, и ирнцы послушно засеменили за ним следом в направлении тюрьмы, чтобы соединиться с отрядом Мириана и, если потребуется, помочь ему.

   Магия пропустила ирнцев в тюрьму, словно блудных сыновей. Они открыли дверь и впустили борца за справедливость, чтобы вместе с ним искать того человека, ради которого потребовалось столь срочное вмешательство в здешний порядок, и Мириан с восхищением наблюдал, как слаженно островитяне действовали внутри. Охранники не успевали заметить, как оказывались на полу с кляпом ворту, обезоруженные и связанные тугими верёвками. В каждое окошко дверцы Мириан заглядывал, ища знакомые черты лица. Вереница дверей на этажах казалась бесконечной, и в каждой камере томилась чья-то жизнь заслуженно или по предательству. Обыскав все этажи, Мириан не нашёл Авиона, но вовремя вспомнил про подвал, куда уводили заключённых на допросы с пристрастием, и теперь оставалось спуститься туда - в обитель боли, которую могло выдержать не каждое живое существо.

   Зловоние на первой же ступеньке, ведущей в подвал, ударило в нос. Факелы освещали путь, и, борясь с тошнотой, Мириан спускался вниз, пытаясь не рисовать картины в воображении - что он мог увидеть там, судя по запаху. Как вдруг ирнцы отодвинули его в сторону и пошли первыми, явно услышав острым слухом чьё-то присутствие за углом. Шмыгнув за угол, они напали ещё на пару охранников, догадался Мириан по характерным звукам падения тел на пол.

   Первое же окошко камеры открыло взору Мириана измученное голое тело Авиона, лежавшего на голом полу в собственных экскрементах и в луже крови. Сверху послышался какой-то шум и юноша с тревогой оглянулся на ирнцев, но те улыбкой дали понять, что приближаются друзья...

  13 глава.

   В спешке брошенный город Ирн напоминал огромное разорённое гнездо. Везде валялась разная утварь, оружие, вещи, костры около пещер ещё дымились, но тишина вокруг не хозяйничала из-за недовольного мычания скотины в тысячу голов, оставленной без присмотра на лугах.

   Начинался рассвет, притягивая за уши новый день, который не спешил вступать в права, пугаясь разбушевавшегося Брадо. Молодой маг бродил по лесу, выдирая с корнями деревья и бросая их в сторону только потому, что ему хотелось выпустить пар злости наружу. Он кричал, бесновался, рычал и обрушивал смерч на берега вокруг островов. А с первыми лучами солнца он заставил грозовые тучи застелить небо собой и обрушить проливной дождь на землю, чтобы остудить свою разгорячённую головушку и грудь, в которой билось сейчас такое жаркое сердце, что молодой маг уже не мог придумать как утихомирить этот жар - жар страсти, жар любви и желания. Всему виной была Камелия, из-за которой мысли Брадо уже не чаяли надежду восстановить прежний расчётливый и хладнокровный ход. Его раздражали непонятные изменение, еле заметные по ощущению, но явно связанные с чувством к придворной диве. Если пару дней назад Брадо был уверен, что хочет собрать самую кровожадную банду за все века этого континента, то теперь он уже и думать забыл об этом, размышляя об одном - как избавиться от этой любовной напасти, или как завладеть ею. В ночь последней встречи Брадо с Камелией он совершил то, что почти ни одна женщина не простила бы мужчине. Чувства вины молодой маг не испытывал, но и того наслаждения, о котором мечтал, не получил. Даже то, что Камелия сопротивлялась изо всех сил и не сдалась, не восхищало его или огорчало, он просто желал испытать с ней то, что чувствовал - что-то новое и необычное для его хищной натуры.

   И когда все эти мучительные мысли и страсть одолевали его, в это сырое промозглое утро, когда хотелось всю землю перевернуть вверх тормашками, послышался смех. Он доносился из горного города, где остались Саша и веи. Смех охотника разносился над островом звонким эхом, раскаляя шкалу терпения Брадо. Пулей маг очутился в Ирне и встал перед Сашей с миной убийцы. Улыбка исчезла с лица охотника, но не страх сменил её, а обычное, в таких случаях, выражение храброго вызова на лице.

   Что мешало Брадо убить пленника? Он и сам недоумевал, но с самого начала неосознанно молодой маг покровительствовал охотнику, как умел, и не давал в обиду, разве что наказывал самолично. И теперь его рука не поднималась нанести смертельный удар Саше. Играли роль те, казалось бы, малозаметные изменение в душе Брадо, которые его щекотали и раздражали.

  -Убирайся в столичную помойку, из которой вылез, и мошкару забери,- крикнул Брадо, под "мошкарой" имея ввиду веев, и за одну секунду остался один на острове. Но когда услышал недовольное мычание скотины, снова рассвирепел и бедные животные разлетелись в разные стороны, совершенно не понимая в чём провинились. И только тогда наступила та тишина, которую любил разбойник - природная и ненавязчивая.

   Сияющие лиизии осыпали пыльцой веев, когда они упали на их распустившиеся бутоны. Инея и Астло не сразу сообразили, что это произошло в реальности - они оказались в Валевии за миг, за один стук сердца. Магия Брадо была не только сильна, но и точна, и этому можно было только порадоваться, потому что, разозлившись, плохой маг мог бы промахнуться и отослать их совершенно не туда, куда им хотелось бы попасть. Без сомнения разбойник разлучил их с Сашей, ведь человеку нечего было делать в Валевии, но искать охотника сейчас, когда они всё-таки добрались до родной страны, веям не хотелось. Их тянуло в Абару, душа трепетала от скорой встречи с друзьями и знакомыми, и противный холодок пробежал по спине при мысли о Верде, которая теперь всем заправляла и не показываться ей на глаза не представлялось возможным, потому что она сжала в кулак власть.

   Лёжа на цветке и наслаждаясь: и запахом пыльцы, столь родной и любимой, и солнечными лучами, и шелестом листьев лесных деревьев, который встречался только здесь, и всё вокруг было таким знакомым и близким, что дух захватывало от мысли, что без всего этого они могли так долго обходиться, особенно Астло. Шаловливый прах не очень скучал по Бураку и банде, и, конечно, мало вспоминал столичную жизнь. Ему чуточку не хватало той домашней атмосферы, которая царила у гнома, но он справлялся с этим чувством. Путешествуй Астло без Инеи, скорее всего, он захотел бы вернуться в Геран, но не теперь, когда вея всё же ненавязчиво заставила задуматься о смысле жизни вне родной страны. Вей не пытался осмыслить чувствует ли он что-то похожее на любовь к Инее, или их связывала только дружба. И поднимать вопрос о женитьбе никто из них не хотел, не желая мутить внутреннюю идиллию.

   В лесу Валевии слышалось пение сизоний, игравших голосом знаменитый на всю страну мотив. Астло захотелось порезвиться с этими птичками, как ему нравилось до порабощения веев параками. Он схватил Инею за руку и, ничего не объясняя, полетел вперёд на самые близкие красивые переливы, доносившиеся с южной стороны, куда лежал путь в Абару - столицу страны. Оставляя за собой шлейф из сияющей пыльцы, Астло и Инея стремительно летели к давним пернатым подружкам. Но вдруг оба резко затормозили и повисли в воздухе перед одним из древесных стволов, на котором был приколот исписанный лист бумажного дерева.

  "Повелением королевы-матери Верды, вдовы принца Арлена, наместницы королевского трона до совершеннолетия дочери Азины, прямой наследницы королевской короны,- всем веям отныне надлежит...", и далее перечислялись обязанности всех законопослушных веев, которым теперь надлежало найти себе занятие, чтобы развивать в стране разные ремёсла, искусства, науки. Лесным веям был выделен отдельно большой абзац, в котором говорилось, что будет караться смертной казнью любое лесное бродяжничество и занятие мастерством прахов, а так же безделье, распутство и пьянство - всё, чем занимались лесные бездельники вдалеке от городских однообразных будней. Запрещалось также покидать пределы Валевии без королевского разрешения, категорически клеймило позором тех веев, которые осмеливались служить людям. И ко всему прочему приветствовались доносы на нарушителей королевского повеления, и сулилась щедрая награда.

   Прочитав всё это Астло вслух, Инея не могла больше махать крыльями, норовившими опуститься от разочарования, поэтому села на ближайшую ветку, чтобы прийти в себя от таких новостей. Астло присел рядом, обмозговывая какие у него шансы улететь из Абары целым и невредимым, если к прахам теперь вернулось прежнее отношение, не смотря на их заслуги в борьбе с параками. Но отпустить Инею одну в столице он не мог, поэтому уже знал, как поступит, решив выпутываться из неприятностей по мере их поступления.

  -Летим в Абару, или навестим моих приятелей в лесу и вернёмся обратно в Геран? Валевия теперь уже не та, как при правлении королевы Сансы. Хотя у Верды не зелёные волосы и крылья не пожелтели, как у её дочери от рождения, никто даже пикнуть не посмеет, что она не права. А такая вея опаснее любого разбойника в Селии, и что-то мне подсказывает, что просто так из Абары она нас не отпустит, если прознает о нашем возвращении,- пытался вразумить Инею Астло, словно поменявшись с ней местами - теперь он пытался здраво мыслить и осторожничать ей во благо.

  -Но, согласись, Верда отлично справляется. Столько новых мыслей, столько желания сплотить всех веев, занять их чем-то, дать им больше, чем они хотят именно во благо Валевии и самих нас,- неожиданно для друга высказала Инея.

  -Может, теперь полетим и поблагодарим её за всё, и за тех прахов, которых она послала тебе вслед.

  -Нас только двое, кому она сделала гадость. Конечно, лесным веям не понравятся новые порядки, и даже, возможно, многие пострадают из-за своего упрямства и нежелания подчиняться, но Верду будут вспоминать наши потомки как первую приемствующую королеву, рискнувшую изменить нашу жизнь.

  -Родной воздух тебе вредит, милая, но тебя одну я точно не отпущу в столицу,- Астло посмотрел в лучистые глаза Инеи и улыбнулся своей детской озорной улыбкой, которую можно было причислить лицу каждого вея, но у этого праха улыбаться получалось как-то авторски.

  -Мы всё же не гости здесь, Астло, ведь так? Родная земля защитит нас от несправедливости...

  -Что мы сидим тут и болтаем впустую...А несправедливость можно найти везде, вспомни Валива и стаю Сайко...Летим уже в Абару.

   Когда вдали показалась плоская вершина Абары, на которой сверкал многоэтажный королевский дворец, Инея и Астло на секунду остановились, словно переводя дух перед опасным возвращением. Но потом снова продолжили полёт в направлении к городу, не думая о плохом и с нетерпением ожидая тёплый приём со стороны друзей и знакомых. Пролетая мимо полянок, где на цветах любила раньше собираться беспечная молодёжь, и все грелись на солнце, играли в игры, влюблялись и отдавались страстям,- вея и прах увидели пустующие распустившиеся бутоны и удивительная тишина была непривычна вперемешку с воспоминаниями минувших дней. Молча, не комментируя увиденное, друзья полетели дальше, где между деревьями уже просматривались склоны горы, усыпанной входами и террасами жилищ веев. Внизу, у подножия Абары веи успели развести плантации каких-то культур, фруктовые сады, зачем-то рыли каналы и строили мосты через ручьи. Это копошение внизу не прекращалось ни на секунду, а на высоте в самом городе тысячи веев долбили новые пещеры и занимались кто чем, только бы не сидеть без дела. То и дело мимо пролетали наблюдающие воины Её Величества, словно надсмотрщики, и фиксировали действия послушного народца.

  -Что-то меня тошнит от такой картины,- наблюдая вместе с Инеей с ветви дерева за горожанами, произнёс Астло и отразил выражением на лице своё отвратное ощущение.

  -Но мы дома, наконец-то,- с надеждой сказала Инея и вылетела из укрытия, друг сразу последовал за ней.

   Веи не сразу заметили приближение к городу двух фигур, но зато, увидев, отвлеклись от работы и взлетели вверх, чтобы получше рассмотреть пришельцев. Многие сразу узнали Инею и начали припоминать Астло, удивляясь его крашенным волосам. Но никто не спешил обнять вернувшихся друзей, никто не приветствовал их радостными криками, потому что все знали кем стал Астло за границей, и что Инея не справилась с испытанием - все сомневались, что наблюдавшие воины Её Величества одобрят приветливую встречу блудных веев.

  -Хорошо, что вернулись,- вей постарше вылетел вперёд и по-отечески поцеловал обоих.- Но будьте осторожны,- шепнул каждому на ухо.

  -Как сказали бы в Геране: расслабьтесь, мы не убивать вас прилетели,- хотел было сострить Астло, но у него это плохо получилось, потому что после этих слов все веи разлетелись по своим делам, а он вместе со спутницей остался в одиночестве. Хотя это продолжалось недолго, потому что вскоре они увидели как с вершины к ним спешит отряд королевских воинов, чтобы явно препроводить на приём Её Величества.

  -Ещё не поздно дать стрекоча,- посоветовал Астло Инее.

  -Нужно убедиться, что всё так, как хочет казаться и тогда я полечу с тобой куда пожелаешь,- ответила решительно вея и спокойно смотрела на приближение отряда.

  -Нам приказано доставить вас к королеве-метери,- отчеканил каждое слово молоденький капитан.

  -Ну мы конечно с радостью. Попьём ари, поболтаем о жизни, никаких возражений,- с наигранной весёлостью воскликнул Астло и, взяв Инею за руку, полетел в кольце из воинов, вооружённых шпагами. Шпагу Астло не отняли у владельца, скорее всего понимая, что с прахом шутки плохи и добровольно он не позволит лишить себя оружия, а начинать с ним бой, наверное, было пока что запрещено.

   Дверь зала на сотом этаже, где потолка, как такового не было, лишь очертание полукруглого свода рисовали каменные дуги, обвитые вьющейся белой лианой. Зал украшало много растений, словно оранжерею, отполированный до блеска пол отражал всё, что попадало в поле его видимости, и широкие окна выходили на восток и запад, так что зал тянулся по всей ширине и длине дворца, за исключением лестничной площадки, ведущей к дверям. Инея не сразу заметили в этом своеобразном лесу фигуру Верды. Она сидела у фонтана и игралась с сизонией, как будто и не ждала вовсе появления гостей, одна из которых гипотетически могла нарушить её правление.

  -Явились,- взмахом руки приказав птичке улететь, произнесла королева-мать и взор её скользнул холодком по Астло и Инее.

  -Столько нового узнали, Ваше Величество, голова идёт кругом,- сказала в ответ Инея, предпочитая не дожидаться когда ей позволят говорить. За спиной стояли уже не только воины из отряда, но и вся дворцовая охрана, но даже это не пугало блудных веев, и Верда это чувствовала, что злило её ещё больше.

  -В моих лесах остаётся много веев, не желающих чем-нибудь заняться на благо Валевии,- обходя фонтан кругом и любуясь цветами, не уделяя взглядом внимания гостям, произнесла Верда.- Что вы скажете о них? Ведь ты, Астло, жил среди них, а ты, Инея, часто просила помощи у прахов.

  -Ваше Величество, почему Вы спрашиваете об этом? Мы прилетели с добрыми намерениями - вернулись домой и хотим мирно жить среди своих,- ответила Инея, обратившись к Верде как полагается, показывая ей тем самым, что умеет проигрывать и ни на что не претендует.

  -И, как сказал один мой знакомый вей - Ваши новшества очень полезны веям и стране,- с издёвкой добавил Астло, конечно намекая на высказывание Инеи в лесу, за что она наградила его укорительным взором, поджав обиженно губки.

   А королева продолжала медленно шагать по кругу, нюхая оторванный бутон красного цветка. Астло уже не сомневался, что у неё на уме была какая-то подлость, и приготовился к самом у худшему - к нападению, пытаясь затылком чувствовать движение веев за его спиной. Но неожиданно для него, два вея подхватили Инею под мышки и быстро пролетели в дальний конец зала. И как только Астло сделал движение последовать за ними, Верда воскликнула:

  -Остановись, или мой вей перережет ей горло.

  В доказательство воин прижал лезвие ножа к горлу Инеи, не способной вырваться из цепких рук слуг королевы. Астло стоял у окна теперь боком к королевской охране и другим боком к Верде и тому месту, где стояла Инея. Он приготовился отразить любой удар, иначе пленённый он не смог бы помочь подруге, но, на удивление, никто не спешил на него нападать.

  -Возвращаться, надеясь, что я оставлю вас в покое, было глупо. А теперь моё условие такое: любой ложью приведи в Абару побольше лесных веев, и тогда я отпущу Инею и сможете улететь невредимыми. Пять дней даю тебе, Астло, и не пытайся обмануть меня, потому что любая твоя попытка вызволить Инею, закончиться для неё смертью.

  -Ты жива только потому, что прахам не пришло в голову тебя убить. Когда-нибудь они додумаются и ничто тебе тогда не поможет,- Астло вылетел в окно, сказав эти слова на прощанье. Верда не сомневалась, что он вернётся, послушно исполнив её приказ, потому что давно поняла как действовать на влюблённых.

   Астло, напротив, был уверен, что не станет игрушкой в руках королевы, предавая своих за жизнь Инеи, наоборот, он всё-таки вознамерился высвободить вею из плена, понимая, что рискует тем самым её жизнью, но по-другому поступить не мог и догадывался, что подруга знала это. Но рвать на себе волосы или биться головой об каждый древесный ствол на пути, Астло даже не помышлял, ведь прахам была свойственна железная выдержка в стрессовых ситуациях. Но не только опыт наёмного убийцы помогал вею сохранять здравый и хладнокровный рассудок. Астло придавало сил то самое чувство, которое он всё время отвергал, не позволяя взять верх над собой, и теперь не мог не признаться себе, что оно подталкивало его сделать ради Инеи невозможное.

  -Ну как погостил в лапах Верды, Астло?- неожиданно раздался хриплый пропитый голос из-за высоких розовых кустов.

   Остановившись и приглядевшись, Астло сразу заметил двух веев, прячущихся на ветками так, чтобы он обязательно их увидел.

  -Это ты, лесной бездельник и пьяница! Баркаша, лети сюда, я тебе морду набью на радостях за нашу последнюю встречу,- весело воскликнул Астло, но левой руки не снял с эфеса шпаги.

  -Ты был сам виноват, ведь знаешь, что ко мне не надо лезть, когда выпивка закончилась и я ищу добавки,- вылетая из укрытия, прохрипел Баркаша - сморщенный вей, у которого левую мочку уха отгрыз кто-то, по-видимому, на закуску во время одной из пьянок. Следом за пьяницей показался юнец со здоровым румянцем на лице от смущения и выправкой, скорее всего, школы прахов, которая славилась среди веев во время войны с параками. В ней были установлены строгие правила и условия, чтобы закалить дух учеников, и Астло помнил это, потому что пробовал там учиться.

  -А это что за скромное создание?- усмехнулся прах.

  -Я в учениках у Баркаши,- возразил юный вей и гордо повёл носом в сторону пьяницы.

  -Чем ты учишь этого бедолагу?- смеялся уже Астло, держась за бока.

  -Ты летаешь по столицам людским и не знаешь, что здесь Верда творит. Мы хотим бороться с ней, и даже ты не скажешь, что я плохим воином был во время войны.

  -Уж о стараниях королевы-матери я знаю не понаслышке. Поэтому и собирался вас всех искать. Нужно будет что-то придумать, и если у вас там задумывалось всё как можно скорее, то я готов помочь, потому что Верда оставила у себя Инею в обмен на лесных веев.

   Оба вея посмотрели на Астло сначала недоверчиво, но потом отмахнулись от подозрений и полетели, показывая дорогу к лагерю лесной, объединённой против Верды, стае. Скрыться в Валевии, казалось бы, было довольно сложно, ведь каждый житель страны умел летать и мог выследить кого угодно и проникнуть куда угодно. Но на то и существовали дозорные в укрытиях, чтобы своевременно предупредить своих о приближении опасности. Дозорные сидели на расстоянии километра от лагеря почти что плотным кольцом, чтобы никто не смог прошмыгнуть в лагерь незамеченным. Поэтому, когда трое веев приблизились к этому кольцу, сразу пятьдесят шпаг нацелилось на них с разных сторон, но дозорные почти что сразу узнали Баркаша и его ученика, и только гость оставался для них чужаком.

  -Кого это ты нам привёл, Баркаша?- спросил один из дозорных.

  -Астло меня зовут,- вместо приятеля ответил сам прах.- У меня дело к вашему вожаку.

  -Надо же, орёт так громко, словно не знает, что стоит рядом с ним на ветке,- засмеялся дозорный и остальные подхватили его смех.

   В недоумении Астло посмотрел на Баркаша, не веря, что кто-то в здравом уме мог выбрать его вожаком. Но старый пьяница кивнул в сторону своего юного ученика и подмигнул приятелю, всем своим довольным видом давая понять, что они удачно разыграли его. А юнец тем временем из скромного вея, позорно краснеющего, перевоплотился и в выражении лица и в осанке - вызывающее, сильное и смелое ощущалось в нём и Астло искренне восхитился этому преображению.

  -А как же звать тебя, вожак?

  -Золо,- ответил юнец.

  14 глава.

   У парадного дворцового входа, стояла четвёрка запряжённых корков и лёгкая королевская карета. Крылатый корк Брадо исчез вместе с молодым магом, и обычные короткокрылые скакуны теперь не думали с завистью про соседа в стойле, способного летать. Они спокойно стояли и ожидали приказа кучера, невольно фыркая и дёргая усами, помня прикосновение его кнута к их бокам. Красавцы из королевской коркушни переливались шёрсткой, начищенной слугами, на утреннем солнце, выглядели ухоженными и в меру упитанными, что было любо дорого смотреть на них, чем и занимался этим утром Даид. Грустный взгляд сочинителя, стоявшего на лестнице перед массивными дверьми, казалось, влюбился в королевских скакунов, а в уме, предположительно, юноши уже зарождалась новая симфония. Но на самом деле Даид рассматривал корков бездумно, полный печали и вопросов к самому себе, к Камелии и к отцу, от которых ответов он так и не дождался.

  -Мы с Её Величеством, моей супругой,- подчеркнул последнее слово Гелий вечером прошлого дня,- посоветовались и решили, что тебе нужно уехать из Герана подальше, чтобы не совращаться более нашу придворную диву. Она стала хуже петь из-за недосыпания, думает только о ваших ночных утехах и разленилась совсем. А ты, сын мой, начал сочинять плохую музыку. Уезжаешь завтра утром и чтоб больше в столицу не возвращался, иначе я припомню тебе все твои предательства.

  -Значит ты отправляешь меня в изгнание, отец? И не попрекай меня предательствами, они в какой-то мере пошли тебе на пользу, хотя я и не задумывал тебе помогать. Я уеду и заберу с собой Камелию, если она этого пожелает, не оставишь же ты её здесь насильно.

  -Брать ты можешь только то, что твоё, а вот на её счёт я что-то сомневаюсь,- произнёс Гелий, активно дрожа лицом, на котором от королевского обжорства появилась округлость, а худая фигура колдуна приобрела жировые очертания в виде живота и увеличенного объёма тела в ширину.

   В тот же вечер сочинитель получил отказ от прекрасной Камелии, рассмеявшейся ему в лицо. И теперь, не успев попрощаться ни с Бренленом, ни с остальными друзьями и знакомыми, задумчиво таращился на корков, не зная что и думать. Ведь сочинитель полагал, что между ним и Камелией вспыхнула не только страсть, но и любовь, а на деле оказалось, что дива притворялась. Но от болезненных мыслей Даида отвлёк Первей, с недавних пор всегда выглядевший опрятно благодаря жёсткой муштре Гелия и королевы Полии. Иллар вышел пожелать юноше счастливого пути и вручил пять мешочков с теми порошками, которые могли пригодиться сочинителю вдалеке от родных мест среди чужих людей.

  -Будешь в городе, повидай Бренлена, Первей, попрощайся за меня. Может мы когда-нибудь снова начнём продолжим сочинять вместе, а быть может и не получиться уже никогда.

  -Да, Даид, я, как и ты, запутался и не понимаю кто лучше: иллары, Гелий, Брадо, или пришла пора уничтожить магию в корне, чтобы каждый полагался на собственные силы. Но твоя музыка осчастливит любой город, любого человека, так что не печалься, потому что я верю - ты найдёшь заслуженное счастье в тех местах.

   Обнявшись на прощание с илларом, Даид сел в карету, не дождавшись появления отца или любовницы. Сопровождаемый королевскими рыцарями впереди и позади кареты, сочинитель мчался прочь от столицы в самый дальнее местечко Селии, куда не добиралась ни одна война, никакой делёж или распри. Унаследовав от отца способность исключать эмоции из сознания, не поддаваясь им, Даид трясся внутри кареты, ехавшей по лесным кочкам, и сочинял в уме свою самую лучшую сонату...

   Этим же утром Саша вошёл в Геран через старые западные ворота, небритый, измятый и грязный. Он видел, как мимо промчалась королевская карета, и понадеялся, что в ней сидел Гелий вместе с Полией, и теперь не особо прятал глаза от прохожих, направляясь в охотничью забегаловку "Стрела", чтобы разузнать последние новости и поинтересоваться о кораблях, следующих в ближайшие дни в Илию. Саше жизненно необходимо было вернуться обратно в Ставин, чтобы попытаться спасти Авиона, но шансов на то, что он прибудет слишком поздно, было гораздо больше, чем на то, что ему удастся успеть. Но в любом случае, Саша хотел попытаться, иначе груз бездействия тяготил бы его всю оставшуюся жизнь. Идя привычным путём по Набережной улице и поглядывая направо на суетливую жизнь городского порта, он думал обо всём, что произошло с ним за это время и невольно чаще всех вспоминал Анари, и мысли о их будущем ребёнке проясняли счастьем его задумчивое, обросшее щетиной, лицо. Вся вечная борьба светлой и тёмной магии, Гелий и Брадо, иллары и прочие магические существа, а также войны и делёж богатств - всё это и многое другое мало заботило сейчас Сашу, которому хотелось как можно скорее спасти друга и отыскать Анари.

   Словно предчувствуя, что мелкий, но скользкий враг, где-то рядом, которому много раз удавалось избежать смерти, брошенной в него руками колдуна,- Гелий ощутил желание выехать в город. Но перед этим он вызвал к себе Камелию и посмотрел на её красивое лицо и соблазнительное тело так, словно это был последний раз их встречи.

  -Я принял решение отправить тебя Брадо.

  -Очередная хитрость?- не веря, что колдун желает сделать обычный жест доброй воли, чтобы помириться с молодым магом, посылая в подарок то, что больше всего хотелось Брадо, спросила надменно Камелия. ЕЙ не верилось, что Гелий действительно собрался отправить её магу, словно вещь. Исключать такую возможность Камелия также не смела, потому что знала натуру колдуна, и вполне ясно осознавала, что начинается новая борьба за силу и власть, которая была сосредоточена в непутёвом разбойнике, не способном грамотно использовать своё преимущество.

  -Я тебя не бросаю в пасть к чудовищу. Брадо не посмеет обидеть тебя, раз уж у него не поднялась рука на тебя, когда он узнал про страсть к Даиду. Так что отправляйся к нему и быть может ещё встретимся,- произнёс Гелий без особой интонации, не напрягая голосовые связки ради прощания с той, которой суждено было вызвать в Брадо огонь. Через секунду Камелия исчезла, не успев сказать больше ни слова, а колдун вернулся в апартаменты королевы-жены, чтобы обрадовать.

  -Надеюсь, скоро этот глупый выскочка объявиться и тогда я смогу нанести ему последний удар - смертельный.

  -И я получу силу Провидца?

  -Не сомневайся. Брадо даже не догадывается, какую шутку сотворил с ним братик Иина,- рассмеялся Гелий.

  -Что такое?- испуганно воскликнула Полия, видя как изменился в лице её муж - побледнел сильнее обычного и задрожал, словно припадочный.

  -Он вернулся,- процедил сквозь зубы колдун.

  -Кто?

  -Охотник, этот грязный чужеземец, которому всегда удаётся выходить сухим из воды. Мы едем в город. На этот раз ему не убежать от меня - на этот раз я его убью и никто не сможет мне помешать: ни совет илларов, ни друзья охотника, ни твоя дочь. Раньше я не чувствовал так ясно своих врагов, но сила ИИна с каждым днём крепнет во мне и дарит новые ощущения.

  -Ты говоришь об её любовнике?

  -О ком же ещё, сладкая моя?! Я чую его зловоние.

  Королева ненавидела Сашу не меньше Гелия, поэтому скомандовала, словно это он первая почувствовала присутствие охотника в Геране:

  -Едем!

   Королевская карета выехала на главную улицу в сопровождении конницы рыцарей. Это был не парадный выезд, но все прохожие так и так кланялись и приветствовали радостными криками королевскую чету. То, чего Гелий нацелил себе добиться хитростью, сбылось - всё зло, что он творил, больше не вспоминалось жителями Селии. И разве что только кучка бунтовщиков иногда напоминала про злодеяния колдуна, но поддержки не находила, ведь король и королева заботились о своём народе для собственного блага и не позволяли вспыхивать недовольству больше десяти человек.

   В это самое время, привычными переулками, без подсказок птиц-поводырей, Шалун и Олиан вели Анари к набережной, чтобы покатать на лодке. Живот принцессе доставлял много хлопот - тяжесть его ломило поясницу, и ребёнок внутри время от времени брыкался, словно хотел пробить проход, но на лице Анари всё-таки отражалась радость и уже нетерпение поскорее родить и увидеть милое создание любви её и Саши. Она шла надев плащ-накидку на плечи и набросила капюшон на голову, но всё равно рисковала быть узнанной кем-нибудь из прохожих, поэтому слепые братья вели её пустынными улочками. Этим утром Анари захотелось подышать свежим речным воздухом, и, так как Бурак дал добро, друзья решили не задерживаться дома после завтрака. Они не знали, что Картикту идёт за ними следом, чтобы в любой момент помочь друзьям гнома избежать неприятностей.

   Саша был совсем рядом от той узкой улочки, по которой к Набережной приближалась Анари с друзьями. Но он не успел сделать этих десяти шагов, где за углом встреча с принцессой наконец-то состоялась бы. Перед ним возник Гелий и десять королевских рыцарей направили на него свои мечи. Минутная молчаливая пауза, которую никто не нарушал, быстро закончилась, когда нож Саши вонзился в грудь колдуна. Никто, казалось, не ожидал от него такого действия, а теперь рыцари заламывали ему руки и стягивали запястья крепкой верёвкой. Саша не сопротивлялся и с удовольствием смотрел на тяжёлое дыхание Гелия, лежавшего в луже собственной крови. Они молча смотрели друг на друга, понимая, что давно уже исчерпали запас слов, и ненависть переполнила их нутро. С воплями и слезами королева Полия подбежала к мужу и осыпала его поцелуями, умоляя не умирать. Толпа осуждала охотника и провожала печальными взорами тело Гелия, которое несли рыцари к карете. Чтобы успеть спасти жизнь колдуну, карета быстро уехала, а горожане, кто стоял поближе к пленнику, начали бить кулаками и ногами его, так что рыцарям пришлось расталкивать разбушевавшихся подданных Его Величества, чтобы довести убийцу до дворцового подземелья.

  -Не понимаю, что там произошло,- остановившись в двадцати шагах от выхода на набережную улицу,- произнесла Анари.

  -А что там происходит?

  -Скопление народа?

  Спросили братья и получили утвердительный ответ принцессы. Люди загораживали вид на улицу, но спешить посмотреть, что там происходило, она не намеревалась, испытывая непонятное волнение и чувствуя тревогу.

   Один из рыцарей привязал конец верёвки к своему седлу, и пленника повели по Набережной улице в сторону дворца. Делая десятый шаг, Саша поравнялся с поворотом на узкую улочку, и в образовавшуюся щель между людьми Анари увидела возлюбленного скитальца всего лишь на долю секунды, а он не успел посмотреть в её сторону и пропустил встречу их взглядов. Это мимолётное трагическое мгновение, которое Анари часто представляла счастливым и нежным, а столкнулась опять с пленением долгожданного жениха, настолько сильно ударило в сознание принцессы, что силы покинули её, и она упала в обморок на Шалуна, еле успевшего подхватить подругу на ощупь. Как из-под земли рядом оказался Картикту, взял девушку на руки и понёс к дому Бурака, а Олиан и Шалун еле успевали следом, так и не поняв, почему Анари потеряла сознание и почему на Набережной поднялся такой переполох, и кого там могли убить, если в выкриках были слышны слова "убийца".

   Никто в Геране не мог предположить, что Гелий - мнимый раненный, разыгравший спектакль специально для того, чтобы никто потом не смог осудить его в несправедливой казни охотника Саши. Удивительным образом народ не задумывался: разве колдуна можно так просто ранить обычным охотничьим ножом. Всё сочувствовали королю и желали ему выздоровления. А в это время Гелий потешался над всеми лёжа в своей постели, как примерный больной.

  -Как же ты меня напугал,- причитала Полия.- Я поверила, что он смертельно ранил тебя.

  -Зато теперь я могу назначить день казни и все придут на неё, желая смерти не мне, а ему,- смеялся Гелий, не испытывая ни боли в ране, не имея даже раны, которая затянулась сама собой на груди.

  -Но как ты предугадал, что он не упустит момента ударить тебя ножом?

  -Я не сомневался, что охотник воспользуется возможностью, поэтому всё получилось.

  -Обожаю тебя, колдуша,- обнимая мужа, прошептала королева, так что в пору было расплыться от умиления, глядя на эту трогательную сцену.

  -Роди мне наследника,- попросил Гелий и страстно поцеловал Полию.

  -Лишь с условием, что у тебя он будет единственным,- лукаво глядя на мужа ответила она.

  -Что ты этим хочешь сказать?

  -Я хочу сказать, что как только наш наследник родиться, Даиду придётся умереть. В Селии должен быть только один принц.

  -А как же твоя дочь?

  -Если она в Селии, прослышав про казнь Саши Анари прибежит его спасать. Ты сможешь её схватить.

  -И что мне делать потом с ней?- подталкивая королеву к произнесению дочери смертного приговора, спросил колдун.

  -Отправь к мужу и пусть он решает её судьбу,- замешкавшись, ответила Полия.

  Гелий усмехнулся и с хитрецой глянул в глаза королеве, не посмевшей произнести приговор дочери - это могло значить, что Полия начинала скучать по принцессе и готова была рано или поздно простить её, а этого Гелий не мог допустить.

  -Должно быть всё по справедливости, милая. Если моему непутёвому сыну пришла пора умереть, то твоей дочери незачем ехать к мужу, который разорвал их брак, если ты забыла. Участь Анари должна быть такой же, как и Даида - это спрведливо. И ты, и я потеряем своих непутёвых наследников.

   Полия не могла возразить мужу, ведь он говорил правду, но теперь она на самом деле уже скучала по дочери и даже готова была забыть, что отец её внука обычный охотник, только бы Анари пожила с ними вместе во дворце. Понимая, что Гелий никогда не согласиться на присутствие принцессы в Геране, королева хотела попытаться хотя бы на расстоянии держать связь с Анари, переписываться птичьей почтой и знать всё, что происходит с дочерью и внуком. Но теперь, когда Полия упомянула неугодность Даида, и получила похожий намёк от Гелия, она не могла решиться: идти ли ей на попятную, или, не смотря ни на что, согласиться с мужем. Чтобы оттянуть принятие решения, она молча вышла из комнаты, горделиво подняв голову, словно показывая Гелию, что он совершенно бестактен и не понимает её, обидев до глубины души. Колдун фыркнул ей в след, догадываясь, что королева разрывается между жаждой власти, рождением наследника, желанием заполучить магическую силу и между материнскими чувствами к Анари и внуку.

   Посидев в размышлениях с пол часа, Гелий направился в подземелье, где его ждал пленник, приговорённый к смерти заочно, без суда и следствия, потому что на этот раз слишком много свидетелей видело, как он покусился на жизнь самого короля. Колдун не волновался, что его заметят слуги или рыцари, и разнесут слух о том, что Его Величество притворяется больным - он принял невидимый облик и бесшумно проскользнул в подземный лабиринт. Саша встретил его с неизменным смелым и задиристым выражением лица, чему не мешали ни цепи, которыми сковали его по рукам и ногам, ни побои тюремщиков. Снова оба врага смотрели друг на друга молча, словно набирая побольше злобы, чтобы выплеснуть в физиономию оппонента. Но про себя Саша отметил, что колдун заметно изменился внешне - пропала смертная бледность с лица, округлились щуки и живот, и даже в глазах появились и блеск, и живое участие в том, что он видел. Да и одевался Гелий теперь по столичной моде, что удачно вписывалось в его внешние перемены - колдуну явно шёл на пользу и брак, и пребывание в роли короля. В свою очередь, Гелий в который раз удивился, почему Анари выбрала в возлюбленные охотника - такого жалкого, грязного и бедного.

  -Твоя казнь назначена на седьмой день, охотник. Никто тебя не спасёт на этот раз.

  -Поджилки трясутся, колдун, разве ты не видишь?!- с сарказмом выпалил Саша, звеня цепями.

  -На этот раз я отменил пытки, чтобы народу не стало тебя жаль, когда увидят твоё окровавленное тело. И казнят тебя без помощи магии. Ты умрёшь и этого достаточно с тебя,- чувствуя какое удовольствие ему доставляет эта мысль, Гелий расплылся в торжественной улыбке и вышел из камеры.

   Послав колдуна туда, куда обычно посылали всех негодяев, Саша сел на сырое сено, служившее ему подстилкой в холодных стенах подземелья, и бездумно уставился в одну точку. Он не был тем безрассудным глупцом, которому было всё равно - жив он или мёртв. Ему не хотелось умирать сейчас, когда Авион попал в беду, и Анари скрывалась неизвестно где. Но умолять о пощаде было бессмысленно и ниже собственного достоинства, поэтому оставалось ждать и обратиться к воспоминаниям, наблюдая, как всё началось и сколько всего необычного произошло за эти годы. Конечно, самым запомнившемся днём для Саши оставался тот, в который он появился в этом мире, оставив родную деревню где-то за пределами вселенной. Встреча с Авионом и Овием, первый разговор с птицами, первая селийская рыбалка, и поляна белых цветов с сизониями, навсегда связанная с первым взглядом на милое лицо Анари - Саша вспоминал всё медленно, то улыбаясь, то мрачнея, но прошлое согревало его больше, чем обдавало холодом.

   Гелий тем временем пришёл в башню Первея с единственной целью - отбить охоту у иллара помочь узнику бежать. Колдун прекрасно знал, что странноватый служитель светлой магии дружил с компанией Овия, поэтому вполне логично было предположить, что и на этот раз Первей захочет вмешаться, чтобы не допустить несправедливости. Как всегда, в кабинете иллара был огромный беспорядок и сам он, как обычно, был зарыт бумагами с головой. Его неряшливый вид хоть и был подправлен королевским повелением, держался на том краю, когда уже прогресс мало замечался, а возвращение к истокам прогрессировало. Гелий пару раз кашлянул, чтобы привлечь внимание Первея, и из шуршащего бумажного моря вынырнула голова магического мужа.

  -О, а я и не заметил, как кто-то вошёл,- оправдался иллар.

  -Ты вообще мало замечаешь, иллар,- еле сдерживая отвращение, произнёс Гелий, недолюбливая иллара хотя бы уже за то, что он мешался всё время под ногами во дворце и смел советовать что-то королеве.

  -Слышал, кого мы поймали?- резко спросил Гелий.

  -Слышал, все так переживали, что Вы, Ваше Величество, при смерти,- выдавая фальшь специально, чтобы колдун это заметил, произнёс Первей.

  -Так я тебе скажу, чтобы ты не смел носа своего высовывать из башни и дворец покидать до казни. Ты под домашним арестом, илларом, и лучше не зли меня, иначе последнее, что ты увидишь, будет Совет илларов, который замурует тебя в пещере.

  -Что тебе, Гелий, всё неспокойно? Зачем тебе жизнь этого безобидного паренька? Прогони его, но не убивай.

  -Он сам виноват, так что не жалей его сильнее собственной шкуры, иллар. Сиди и помалкивай. Можешь даже не пытаться бежать, моя магия сильнее твоей, не рыпайся,- сказал Гелий и, выйдя из башни, закрыл её на магический ключ, чтобы Первей уже точно не смог покинуть дворец.

   Ночью в бедном районе Герана, в доме Бурака было неспокойно. Не зная ещё, что Гелий назначил день казни Саши, Анари лежала на кровати и из последних сил помогала своему ребёнку родиться. Рядом с ней находилась жена гнома, а целитель (они заменяли врача и иллара во многих городах) грамотно принимал роды у принцессы, не подозревая кем являлась роженица. После полуночи на грудь Анари положили младенца - мальчика - и счастью её не хватало только присутствия Саши рядом с ней. Она целовала сына в голову, шептала ему нежные слова, и окутывала покрывалом любви, надеясь, что отцу его судьба позволит увидеть ребёнка и так же поцеловать.

   Все домочадцы жилища Бурака бурно и весело поздравляли молодую мать и её сына, добрые пожелания лились словесной рекой. Никому и в голову не могло прийти, что на следующее утро над Гераном разнесётся весть о казни охотника Саши, покушавшегося на жизнь короля Гелия. Весь день новорождённый плакал, словно понимая, что его отца хотят убить, а Анари не приходила в сознание после услышанной новости.

   Вне себя от злости на колдуна, Бурак с домочадцами сидел в гостиной и не мог придумать даже намёка на план, который бы помог спасти охотника. Если раньше можно было позвать какого-нибудь иллара на помощь, то теперь, когда против Гелия не выступал ни один служитель светлой магии, не представлялось возможным спасти приговорённого собственными силами, собрав даже всю банду гнома. Дворцовая площадь хорошо охранялась, Гелий не сомневался, что толпа будет рада увидеть смерть того, кто посмел поднять руку на их короля. И поэтому в гостиной стояла мёртвая тишина, и даже Шалун не осмеливался говорить что-нибудь ободряющее, потому что растерялся вместе со всеми.

  15 глава.

   Приятное журчание прибрежных волн ненавязчиво ласкало слух. Вокруг стояла ночная тишина. На небе, как обычно, переливался всеми цветами радуги отсвет сияния лиизий. Ирнцы спали на земле, устав от бесконечного многодневного бега. Несколько раз приходилось отбиваться от преследователей, но больших потерь потомки первопроходцев не понесли. В этой южной части Илии, на берегу двухцветного океана Надежды попадалось много поселений и чужеземцамникак не удавалось найти себе пристанище. А принц Алил похоже с завидным упорством не желал оставлял их в покое, решив во что бы то ни стало подчинить их своей воле. Но проблемы ирнцев не так сильно волновали сейчас Мириана, как здоровье отца. В бреду Авион столько наболтал, столько подробностей из прошлого невольно открыл пареньку, что воспитанник Фанута уже не сомневался в невиновности охотника. Проклинать воспитателя Мириан не спешил хотя бы потому, что рыжий хитрец всё-таки хорошо о нём заботился, хотя и в чрезмерной строгости. Этой ночью впервые за многие дни Авион дышал спокойно и не бредил. Мириан бережно омывал его лицо травяным илларским настоем, и часто поил целительным отваром, отмечая для себя, что раны отца затягиваются и больше не кровоточат. И хотя на эти снадобья Мириан истратил все свои деньги, он не задумываясь отдал бы за жизнь Авиона свою жизнь, понимая, что в его страданиях виноват он - его родной сын, убивший его друга базана, что простить мог не каждый родитель. И если раньше жизнь для юноши казалась слишком простой: отомстить за смерть матери и создать собственную семью - теперь всё было в новинку. Он чувствовал, как тает его сердце и просыпается сыновья любовь, надежда на отцовскую любовь тоже не спешила пропадать, ему мечталось чему мог бы научить Авион, думалось о чём расскажет охотник, с кем познакомит из своих друзей, где они станут жить.

  -Словно стена свалилась на меня,- прошептал Авион, приходя в сознание.

  -Пройдёт, через пару дней,- обрадовавшись голосу отца, ответил Мириан.

  С минуту Авион смотрел на юношу то ли вспоминая кто он, то ли силясь не вспылить при виде мстительного сынка. И хотя после болезни глаза охотника не передавали пока что достаточно ясное изображение, всё же через расплывшуюся пелену он смог различить перемену в выражении лица юноши. В нём ожили нежные черты матери, глаза излучали любовь, но было видно как он стыдиться себя и своей жестокости, которую обрушил на голову отца и его друга. Прочитать нотацию или влепить пощёчину было бы уместно, но слишком поздно, чтобы таким образом вернуть базана. А раскаяние слишком ярко выступало на его лице, поэтому Авион молча смотрел на Мириана, привыкая видеть перед собой двойника погибшей жены и забывая о былой печали и потере.

  -У меня есть жена и дочка. Они стали для меня вторым дыханием в жизни, сынок, после того, как я отпустил печаль по твоей маме.

  -Прости меня,- прервав отца, слёзно попросил Мириан.- Прости за всё, за друга прости.

  -Базан принёс себя в жертву намеренно, он знал, что игра может оказаться слишком опасной...Без него я бы не повстречал тебя...

   Речь Авиона прервало появление действующих лиц, которых он уже не чаял увидеть вновь. Лежавшего раненого охотника окружили полуголые смуглолицые ирнцы и он не мог себе объяснить, как его угораздило снова угодить на Флиур. На благополучный исход уже глупо было рассчитывать, и нужно было быстро придумать, как отвлечь дикарей, чтобы сын мог спастись бегством, пусть на короткое время, которое ограничивалось периметром острова, но всё-таки оттянуть момент гибели юноши. Авион взглядом заговорщика посмотрел в глаза Мириана и удивился его улыбке.

  -Кто бы мог подумать, что встретим того самого Авиона, который повинен в гибели главы Мали не меньше его друга Саши,- произнёс молодой мужчина, который с такой комплекцией навряд ли победил бы бывшего главу, если бы даже захотел этого. Но, как и сын, Авион почувствовал силу Гразы не в мускулах, поэтому ему не нужно было объяснять почему первым заговорил с ним этот ирнец.

  -Где мы?- задал вопрос Авион, проклиная ответ заранее, если он будет не тем, который ему хотелось бы услышать.

  -В Илие,- ответил Мириан.- И так ты быстро идёшь на поправку и уже можешь выслушать плохую новость, я скажу, что мы в бегах и на нас охотиться армия принца Алила.

  -А вы то как здесь очутились?- не понимал Авион, восклицая на ирнцев.

  -Брадо выгнал нас с островов, остался там вместе с убийцей Мали - твоим другом,- и какими-то крылатыми крошечными человечками. Вы приносите нам только зло, чужеземцы,- сокрушался Граза.

  -Вот теперь немного полегче, раз Сашка жив,- ответил на это Авион и облегчённо вздохнул.- Ещё бы до дома добраться, тогда совсем полегчает.

  -В Селию мы не сможем попасть - границы закрыты, корабли обоих стран снуют по океанам вдоль пограничных линий, чтобы никто не смог проскочить даже вплавь.

  -А в небе?

  -А небо отдано придворным птицам, которые исправно выполняют поручение со стороны Селии, а в нашей стране птиц не так много и все они ленивые, так что сюда попасть куда легче, чем к вам,- объяснял сын отцу, но в разговор снова решил встрять Граза:

  -Не забывай, юнец, что ты обещал довести нас до безопасного места.

  -Безопаснее, чем здесь, места не найти на берегу. Это проклятое место. Поговаривают, что прежде чем перебраться за западное побережье Селии к океану Надежды, хамут жили здесь. Рагана Грагара могла бы вам много рассказать, если бы не Гелий, убивший её. Так вот, легенда рассказывает, что именно здесь родилась первая хамут из прибрежного песка, и люди не любят это место и обходят его стороной.

  -Сынок, откуда ты всё это знаешь? Я слышу об этом впервые, хотя и родился в Илии,- удивлялся Авион.

  -Фанут мне рассказывал, потому что водил дружбу в самыми разными существами, даже с хамут Грагарой, но где они встретились я не знаю,- а потом обратился к ирнцам.- Конечно, илийское войско будет нападать на вас часто, но здесь очень удобная холмистая местность, много оврагов и мелких речушек там в глубине леса. Дальше к югу океанский берег поднимется и станет каменистым, а в отвесных склонах много узких пещер. Внутри я никогда не был, но вы можете всё разведать, быть может там просторные подземные пещеры и можно жить. А нам с отцом нужно покинуть вас. И остерегайтесь риглов - их зловонье можно почувствовать раньше их приближения, если они не охотятся, а вот если они выслеживают добычу, то следят на расстоянии и за мгновение с помощью крыльев настигают жертву, так что та не успевает почуять гадкий запах хищника. А в остальном наш лес не опасен для таких опытных воинов, как вы, ирнцы. И двухцветные воды океана Надежды всегда тёплые и в нём водится много рыбы.

   Проснулись не только все мужчины, но и женщины с детьми, которые заплакали, словно расставаясь с близким человеком. Многие закутались в широкие большие листья лопухов, растущих в лесу своеобразными букетами вперемежку с цветами - флиуртийцы замёрзли ночью, потому что оказалось, что на острове погода была куда теплее, чем в Илии, особенно в тёмное время суток. На их лицах отражались печаль по родному горному городу и желание вернуться, но прочитывалось и желание бороться за место под солнцем в чужой стране, и отец с сыном были уверены, что ирнцы так просто не сдадутся принцу Алилу и отвоюют право жить в этой части Илии во что бы то ни стало.

   Утром Авион и Мириан покинули лагерь флиуртийцев, направляясь медленным шагом, дабы раны охотника затягивались быстрее, и не сильно тело напрягалось от ходьбы, в сторону востока, к сине-голубому Капризному океану, надеясь найти судёнышко ловкачей, способное доставить их в Селию не смотря на все корабельные заслоны на границе.

   Наплевав на судьбу ирнцев, Брадо бесновался в горном их городе, не зная куда девать свою злость и неистраченную магическую энергию. Молодой повеса, для которого теперь исчезли любые цели, потому что каждая из них казалась магу слишком лёгкой и элементарно исполнимой пока он владел магическим даром, что интерес для достижения оной пропадал сам собой. Мысли о Камелии Брадо гнал от себя так же активно, как и любые цели, чтобы не размякнуть окончательно. Возвращаться в Геран он не хотел после того, как насильно овладел телом девушки и заставил её забыть об этом. После той ночи ему самому хотелось выкинуть из головы эти воспоминания, но не получалось. Вдобавок ко всему Брадо ощущал какую-то борьбу внутри себя и от этого злился ещё больше, потому что не мог объяснить что с ним происходит. По ночам он бродил по лесу, днём обрушивал на Ирн огненные бомбы, вызывая горный камнепад и разрешая пещеры. Он не ощущал чувства голода, сон его не валил с ног, на погоду ему было наплевать, холод или зной его не волновал, и даже дышать уже казалось не столь важным для мага, в котором разрастался рам Провидца с ускоренной силой, словно на дрожжах. Но куда применить силу иллара, Брадо не мог додуматься, и снова злился на себя и на дар, который лишил его бродяжнической романтики и сладкого чувства преодоления опасностей.

   Одной бессонной ночью Брадо как всегда направлялся на берег океана, чтобы искупаться и понырять в тёмную океанскую воду - недавно придуманное им развлечение. Как вдруг почувствовал знакомый цветочный аромат, который не мог спутать ни с одним другим - так пахла только Камелия. Он помчался в том направлении, словно безумный, не надеясь там кого-то найти, но хотя бы увидеть то растение, которое так обрадовало его своим ароматом. Какого же было его удивление, когда на берегу реки, он увидел спящую придворную диву. Заплаканное лицо Камелии покоилось одной щекой на руке, а тело она накрыла накидкой и спала неспокойно, всё время всхлипывая и что-то слёзно бормоча. Брадо сразу заподозрил подвох, как бы сильно не радовался её появлению на острове, и проник в её сонные мысли и воспоминания, в которых увидел как Гелий выкинул её из дворца на Флиур, не объясняя ничего.

  "Конечно, Гелий что-то задумал, но посвящать в свои планы Камелию не стал, понимая, что я смогу увидеть это в её головке. Что ж, теперь жизнь приобретает кое-какую цель, даже две, и это становиться куда интереснее разрушения города ирнцев",- произнёс про себя Брадо, любуясь Камелией. Почему-то в нём просыпалась нежность при виде этого завистливого, хитрого и распутного существа, в которое превратилась застенчивая певица в маске, словно заколдованная колдуном.

   Тёплые лучики скользили по лицу Камелии, помогая проснуться. Находясь по полудрёме, она всё-таки ощущала мягкую постель, приятное тепло одеяла и подушки, запахи хориса и поджаренной лепёшки, и цветочные ароматы окутывали её пробуждаемое сознание. Но когда воспоминания минувшего дня ткнули её так сильно, что она резко вскочила, чтобы посмотреть где находиться, Камелия не узнала того речного берега, на котором засыпала поздним вечером. Во-первых, она сидела на большой кровати в богато обставленной комнате с высоким потолком и расписными стенами. Вокруг Камелия видела только роскошь, достойную королевы: ковры, тончайшую ткань на широких распахнутых окнах, резную мебель, покрытую лаком и украшенную драгоценными камнями по узорам, мягкие диваны и кресло, в дальнем углу две открытые двери открывали ей вид в гардеробную и ванную. Перед зеркалом, которое стояло рядом с ванной комнатой, были раскрыты бесчисленные шкатулки с украшениями, а на столе у среднего окна Камелию ожидал вкусный и обильный завтрак. Комнату украшали букеты с цветами, растения и сама атмосфера. Не веря своим глазам, Камелия всё-таки первым делом выглянула в окно, чтобы посмотреть где находиться и сразу узнала то самый речной берег и корягу, погружённую наполовину в прибрежный песок. Тайной, как появилось эта роскошь, для певицы не было, потому что она знала, кого встретит на острове, но она никогда не могла представить, что Брадо способен бросить к её ногам такие богатства и кто знает сколько ещё роскоши маг приготовил для возлюбленной. До этого пробуждения Камелия мечтала выйти замуж за самого богатого в Селии человека, которого могла найти только во дворце, и в Брадо она видела не иначе как помеху в своих планах, потому что разбойник казался ей глупым, невежественным и однобоким, словно владел не магическим даром, а только своей тупой головой. Радужного будущего он никогда не смог бы подарить целеустремлённой Камелии, поэтому певица относилась к нему надменно и на зло отдалась Даиду. Но теперь, когда Брадо всего за одну ночь осыпал её драгоценностями и даже построил дом (или украл, что Камелия тоже не исключала, но не осуждала), говорило о том, что из разбойника мог получиться хороший щедрый супруг, которого можно было направлять именно в то русло, которое ей хотелось пройти. Трудность заключалась в том, что Камелия прекрасно осознавала, что обманывать мага она не сможет, ведь её мысли для него словно кристальный источник - всё как на ладони,- поэтому предстояло научиться искренне любить его и стать искуснее в хитрости.

   Камелия вышла из спальни, даже не взглянув на украшения, ведь они никуда бы не убежали от неё, за время ознакомительной прогулки по дому. И прошлась по всем коридорам и заглянула во все комнаты. Двухэтажный дом оказался слишком большим для одного человека. Девушка насчитала пятьдесят комнат и залов вместе взятых, внизу обнаружила просторную кухню и кладовку, а в холодном подвале увидела столько вкусных припасов, что уже не беспокоилась о том, что будет кушать лет десять. Обстановка всех помещений и коридоров была достойна истинного человека со вкусом знатока, поэтому эту заслугу Камелия не приписала Брадо и убедилась, что дом он украл вместе со всем его содержимым и просто поставил на берегу. Но это мало волновало новую хозяйку, которая выйдя в сад, раскинутый за домом, не могла не пройтись по его дорожкам, вдоль которых росли самые красивые цветы и цветочные деревья, самые любимые её фруктовые деревья и весёлый бег ручьёв добавлял радостного ощущения. Дойдя до первой кованной скамейки с мягким сидением и спинкой, Камелия присела и, закрыв глаза, вдохнула побольше воздуха свободы, счастливая, что всё оказалось куда прекраснее, чем она могла себе когда-либо представить. Её мало волновала отдалённость острова от шумного столичного мира, где ею восхищался каждый житель. Она знала, что рано или поздно она вернётся туда вместе с мужем и станет диктовать свои условия, но до этого момента стоило постараться, чтобы мечта осуществилась, поэтому она с трепетом и нетерпением ожидала появления Брадо.

  -Понравился тебе дом?- послышался вопрос у неё в голове.

  -Да. Где ты прячешься?

  -Здесь я,- появляясь рядом с ней, ответил Брадо.

   По-другому теперь смотрела на него Камелия и, конечно, иное видела. Лицо мага стало для неё красивым, в глазах увидела самые тёплые чувства к ней, и крепкое телосложение привлекало больше, чем худоба Даида - всё это читал в её мыслях Брадо и убеждался, что она не притворяется. Он подвинулся поближе и, если бы раньше он бесцеремонно поцеловал её, как всегда поступал с гулящими девками, теперь не спешил и ему это нравилось - нравилось давать возможность девушке решиться и подпустить его к себе.

  -Почему ты так не поступал во дворце?- шёпотом спросила Камелия, притягиваясь к его губам дыханьем и не дав ответить, соединилась в нежном поцелуе, страсть которого нарастала с каждой секундой. Объятий и ласок им обоим было мало, поэтому Брадо на руках понёс возлюбленную в спальню, украденного им дома, на хода продолжая целовать Камелию и ощущая её жгучее желание отдаться ему на этот раз по доброй воле.

   Словно обезумевшие от вспыхнувшей страсти, Брадо и Камелия отдались плотскому наслаждению с головой, не следя за сменой дня и ночи. Целая неделя пролетела в постельных утехах, когда едой служили им только фрукты, сорванные в саду, да хорис, но этого хватало, чтобы подпитывать женскую энергию, а молодой не испытывал ни чувства голода, ни уставал. На утро седьмого дня Камелия проснулась раньше любовника. Жизнь теперь казалась слишком идеальной, что иногда посещал страх потерять всё это, но девушка не поддавалась этой слабости, чтобы не портить сладкое ощущение счастья. Рядом с ней лежал человек, которого она не любила, но испытывала теперь уважение и симпатию, и для начала ему было достаточно. Помня, какой её видели во времена опеки разбойничьей банды - светлой и милой дивой,- Камелии теперь хотелось стать прежней, понимая, что придворная суета вскружила ей голову. Она повернула взор в сторону Брадо и ласково посмотрела на недотёпу, который умудрился отойти в сторону тогда, когда был победителем с Геране, и уступить место Гелию. Но почему-то теперь Камелия уверила себя, что сможет достичь с ним всех высот, самых немыслимых, и от таких мыслей гордая дрожь бежала по её телу.

   Брадо спал на спине, на левой части широкой кровати. Одеяло накрывало только его ноги, и взор Камелии медленно скользил по телу любовника, словно лаская. Даже шрамы нравились девушке и их она рассматривала с большим любопытством, удивляясь, что они не пропали на теле у Брадо с появлением магического дара. Достигнув груди, на которой лежала правая рука спящего, Камелия задержала взор на трёх родинках у запястья, и потом плавно поскользила к плечу. Но через секунду вернулась к родинкам. Она точно помнила, что семь дней назад не видела их на руке Брадо - три родинки, образующие треугольник. Что-то знакомое было в этом знаке, проступившем на коже словно предзнаменование. И вдруг Камелия опомнилась и чуть не закричала от той мысли, которая ударила ей в голову. Только один человек был известен с такими родинками каждому селийцу - Сильвия, избранница Провидца,- и теперь перед Камелией лежал человек с таким же знаком на правой руке и магическим даром внутри себя. Совпадением это не могло быть, и лишь одно объяснение выводило формулу само собой: Брадо являлся Сильвией в мужском облике.

  -Немыслимо,- прошептала Камелия, не желая верить до конца своему предположению.

  -Что, любимая?- проснувшись, переспросил Брадо и сонным взглядом посмотрел на удивлённое лицо девушки. И вдруг непонятные воспоминания встали у него перед глазами, мелькали знакомые и незнакомые образы, он слышал обрывки бесед, ощущал забытые переживания и взглянув на правую руку увидел тихое утро на холме перед долиной Герана, помня приближение королевских рыцарей и переполох в столице.

  -Сильвия,- поражённый происходящим с его сознанием, пробормотал Брадо, давая понять Камелии, что он сам всё вспомнил и не мог поверить в реальность воспоминаний.

  -Что ты со мной сделала?- гневно набросившись на девушку и тряся её изо всех сил, кричал молодой маг.

  -Это не я - это Провидец с тобой сотворил,- в слезах воскликнула Камелия, не подозревая, что, желая спастись, выкрикнула наобум истину.

  16 глава

   В просторном дупле многовекового дерева обстановка не отличалась оригинальностью или блеском роскошных финтифлюшек. На полу было разбросано мягкое сено ковром, который удобно служил подстилкой хозяину жилища, позволяя завалиться спать с любом углу и посередине по столом. По углам, правда, стояли сундуки, скорее всего, с награбленным добром стаи, на которых тоже можно было устроить лежанку при желании. На стенах, которые, к слову сказать, образовывали круг и вполне могли употребляться в единственном числе, Золо - хозяин древесного апартамента,- развесил, самолично нарисованные на белых листьях особого дерева, карты местности, план Абары и некоторых других больших городов Валевии, и набросанный план подступов к городам с учётом размещения отрядов королевских воинов, охранявших горожан от лесных бунтарей. Казалось, Золо не беспокоиться скрывать свои планы, словно доверяя всем веям в объединённой стае или хитря, придерживая настоящие планы в одном из сундуков.

   Этим утром, когда Астло влетел к нему в жилище, Золо был занят важным делом, которым с условного рассвета (ведь в Валевии толком невозможно было разобрать смену дня и ночи, как только по цвету неба) занялись и все остальные бунтари - он раскрашивал себя. Лесных веев всегда раздражала похожесть веев друг на друга, кроме представителей королевской крови, которых распознавали всегда по стриженным зелёным волосам и жёлтым крыльям. Инея получила настоящей капли этой крови, поэтому отличалась от земляков цветом волос, и именно поэтому по древу рождения своего рода считалась наследницей трона. Золо мало волновало наследие короны, но менять облик ему нравилось хотя бы потому, что тогда в красочном лесу он не так выделялся голубым цветом от природы, а сливался с лесной расцветкой, выкрашивая крылья в оранжевый цвет, волосы - в зелёный с белыми прядями, а тело намазывая коричневой краской. Астло, в отличии от вожака, выглядел веев без фантазии, раскрасив себя в оттенки красного и оранжевого. В тот момент, когда он влетел в дупло, Золо как раз заканчивал докрашивать левую ногу, положив её на стол.

  -Все почти готовы,- отрапортовал Астло.- Пять дней прошло, и нас ждут в Абаре. Справимся?

  -Прах сомневается?- не отвлекаясь от своего занятия, спросил Золо с улыбкой на лице. Она не выражала ни призрения, ни насмехалась - вожак улыбнулся самим словам, которые не ожидал услышать от праха.

  -Если мы попадём в ловушку, всё окажется бессмысленным. А в нас я не сомневаюсь.

  -Рано или поздно я всё равно собирался полететь на приём к королеве-матери, чтобы заставить её отступиться от своей задумки - вернуть лесных веев в города. Что нас там в столице ожидает, мне насрать, ведь мы когда-то выбрали почивать в лени и только нам решать, а не королеве, когда потрудиться на благо Валевии.

  -Твоя речь, пусть иногда грубоватая, выдаёт всё-таки воспитание знатных родителей. Где твоя семья, Золо?

   Недовольный взгляд сверкнул на Астло, словно обжёг молнией. Вожак снял со стола ногу, покрашенную полностью в коричневый цвет, и подлетел к любознательному праху. Он знал, что Астло не боится его, как наёмник старой военной закалки, поэтому не стал произносить угроз и жёстких предупреждений. Его хмурый взгляд объяснил всё красноречивее, чем любые слова. Сменить тему так и напрашивалось, поэтому Астло вернулся к цели сегодняшнего дня, ради которой вся стая выкрасилась в цвета радуги, словно индейцы перед боем.

  -Напасть на Абару не сложно, раньше там жило маленькое войско, охранявшее королевскую семью. Теперь, конечно, Верда увеличила армию, напихала воинов везде, чтобы спать спокойно, но не думаю, что наши силы буду слишком неравными,- рассуждал Астло, жалея, что его не видит Бурак сейчас, чтобы погордиться своим крохотным учеником.- Нам будут мешаться простые горожане, которым после войны с параками только повод дай, чтобы побиться с кем-нибудь ради победы. Так что ...

  -ТЫ слишком много размышляешь, Астло, словно решил меня уморить своёй болтовнёй,- огрызнулся Золо и повернулся к гостю спиной, чтобы достать из сундука пару ножиков и шпагу, доставшуюся ему в одном из сражений с королевскими воинами. Прицепив оружие к поясу, вожак лесных веев продолжал:

  -В Валевии нет магии - одно название, у нас нет теперь и свободы, словно цепи параков продолжают сковывать нас, не позволяя взлететь тогда, когда нам захочется. Брадо вернул нам Валевию, но Верда хочет подчинить себе. Меня выбрали, чтобы было за кем лететь или на смерть, или к свободе, поэтому, даже потерпев поражение в Абаре, мы победим здесь,- Золо стукнул кулаком себе в грудь.

  -Долго думал, сочиняя это?- не имея склонности прислушиваться и воодушевляться речами лидеров, спросил ехидно Астло.

  -Если я буду думать иначе, моя стая при первом де намёке на поражение, пустится отступать - ты этого хочешь?

  -Я лишь пытаюсь свыкнуться с мыслью, что мы летим убивать веев, таких же как мы сами, которые всего-навсего исполняют приказ королевы-матери.

  -Я лечу убивать её, а уж если мне кто-то станет мешать, то не пожалею никого - они сделали выбор.

   Вожак Золо вылетел из дупла и окинул взором свою стаю, рассевшуюся на ветвях деревьев, измазанных каплями боевой краски. Лица лесных веев выражали спокойствие, решимость и нетерпение ринуться в бой - такой коктейль понравился вожаку и, понимая, что напутствующие слова бывалым воякам не нужны, махнул рукой в сторону Абары. Плотной тучей стая бунтарей направилась к двум горам столицы, переговариваясь между собой и напевая песни с военными сюжетами, словно специально помогая королевской армии приготовиться к их появлению. Астло не понимал такую стратегию, но не вмешивался, чётко зная, что воспользоваться суматохой битвы, чтобы проникнуть в дворцовое подземелье, ему удастся легко, лишь бы лесные веи разделились и какая-то их часть сражалась у дворца.

  -Почему не спрашиваешь что мы так расшумелись?- спросил Золо.

  -Жду пока сам скажешь.

  -Отвлекаем всю армию Верды на себя. Я тебе не говорил, что основная часть моей стаи пряталась в другом месте?- лукаво щурясь и горделиво улыбаясь, поинтересовался Золо, но сразу продолжал, зная ответ:

  -Вторая часть стаи нападёт на столицу с другой стороны, как бы сзади, к тому же не допустит бегства Верды и защитит твою Инею. Все мы знаем, что если королева-мать обещала тебе убить вею, поняв, что ты пошёл против неё - Верды, то она это сделает. Моё второе войско смотано в клубок силы и опыта самых настоящих прахов, которых я собирал по Селии и Илии, посулив наживу во дворце. Но Верду они оставят в живых для меня.

  -Настоящие прахи? Те, кто знавал Валива и его друзей? Те, кто видели Сайко и его стаю?- удивился Астло и новости, и предприимчивости Золо.- Я думал, настоящих прахов давно не осталось. А ты говоришь что их так много, что больше чем нас здесь.

  -Один прах, знающий своё мастерство, может заменить 50 а то и 100 веев. Их всего двадцать, но это армия, вот увидишь.

   Обогнув восточные берега Валевии невидимой птицей, Агда, как любознательный выведчик, захотела бы понаблюдать за бунтом веев, но даже не подозревала о том, какие страсти разворачивались в сияющей стране. Воспользовавшись остатками порошка-невидимки, она летела в Илию, чтобы вернуться в редакцию газеты "Знание" с интересной историей о враждебном соседе - принце Алиле. Лишившись партнёра в выведческой деятельности и сетуя иногда на н6едостаток таланта, которым обладал Кори во время их поисков сенсаций, птица гайа всё-таки добилась того, чтобы ей начали поручать выведывать интересные истории и факты, которые потом она наговаривала обычному писарю, за неимением возможности писать самолично. Работать одной Агде нравилось, поэтому она не спешила искать себе помощника, тем более что бескрылый выведчик её навряд ли бы устроил, как попутчик и помощник в командировках.

   Третьи сутки Агда парила над Илией, но не замечала ничего интересного. Действие порошка давно закончилось, поэтому она выделялась на голубом небе, будучи слишком большой птицей, но гайа обитали и в этой стране, так что выведчица не боялась, что вызовет подозрения к собственной персоне. В города она не залетала, но внимательно присматривалась на их жизнь сверху и разочарованно махала крыльями дальше, видя лишь размеренный ход будней горожан, не приправленных никакой острой добавкой. Казалось, о войне уже никто не вспоминал, но и огорчаться на ссору с соседом не спешили. Поэтому каких-либо внятных и ощутимых событий следовало искать в столице, куда Агда уже намеревалась полететь, отдаляясь от океанского берега, как вдруг внизу заметила двух путников. Один из мужчин кого-то напоминал птице, но с высоты высокого полёта гайа она не могла толком разглядеть его лицо, так что пришлось опуститься пониже и сразу в памяти всплыло имя - Авион.

  "Друг Саши",- позвала мысленно Агда, опускаясь на землю.

  -А что я говорил - всё-таки можно из Селии проникнуть сюда. И нам повезёт, если уж Агда тут как тут,- весело воскликнул Авион, узнав птицу, с которой встречался не так часто, но забыть гайа было не просто, ведь в столице их жило очень мало.

  "А кто это рядом с тобой, охотник?"- словно уже приступив к интервью, поинтересовалась Агда.

  -Сын мой - Мириан. Мы возвращаемся в Селию. Разыщу жену, дочку, тестя и тогда к друзьям - решать, как Сашку вызволить с Флиура. Ему везёт попадать в плен.

   Хотя птичья внешность мало помогало Агде в выражении чувств: ни глаза, ни клюв не могли показать её переживаний, но движение головой иногда заменяло ей подвижность человеческого лица. Голова гайа явно показало огорчение при упоминании имени "Саша", что не укрылось от взора Авиона.

  -Что опять натворил мой названный брат? Куда вляпался?

  "В покушение на короля. Я улетела из Герана, чтобы не видеть казни."

  -Какой казни?- догадываясь, что может ответить ему птица, всё-таки воскликнул Авион.

  -Через два дня Сашу казнят на дворцовой площади, и мало кто осуждает такой приговор - Гелий чуть не умер от удара ножом, а его многие уважают теперь.

  -А разве Гелий не колдун?- вмешался в разговор Мириан.- Их же простым ножом не убить.

  "Я упрашивала писаря написать мой рассказ, который бы достучался до умов горожан, но он не согласился. Конечно, Гелий - колдун и Сашин нож не причинил ему особого вреда, но само покушение на мужа королевы - короля - разгневало как его самого, так и жителей Селии, поэтому освобождать охотника никто не пойдёт. Я улетела, чтобы не видеть эту несправедливость".

  -Помоги нам вернуться в Селию до казни,- схватив птицу за плечи, попросил Авион.

  -Мы всё равно не успеем, отец, разве что иллар мог бы помочь,- и успокаивал отца и пытался придумать выход Мириан.

  "Базанов бы сюда с их кораблём быстроходным, тогда бы успели, а я могу только помочь вам перелететь через границу, только слетаю в один городок в лавку торгаша магическими порошками".

  -Лети,- махнул рукой Авион и сел на землю, словно поддавшись слабости. Гайа улетела, а сын сел рядом с отцом и какое-то время они молчали.

  -Может ей повезёт и в лавке найдётся средство, которое поможет нам попасть в Геран быстрее,- нарушил молчание Мириан, видя как лицо отца мрачнело.

  -Хорошо, что я опоздаю и не увижу казни. Саша был мне братом, с которым мы многое делили и пережили. Я бы не смог спокойно смотреть как его убивают, я бы Гелию глотку перегрыз, если бы повезло добраться до него. Помолчим, сынок, помолчим. В этот раз мы потеряем Сашку. Гелий победил.

   В башне, наблюдая за тенями на стене играющих между собой языков пламени в камине, Гелий сидел в кресле и осмысливал увиденное. Посылая Камелию к Брадо, он не надеялся на то, что его задумка прошмыгнёт сквозь пальцы сильного рама молодого мага, но ему повезло, как это часто бывало в жизни колдуна. Он смог глазами Камелии наблюдать за своим врагом, ища удобного случая, который бы помог ему завладеть магической силой или, в крайнем случае, дал шанс убить соперника. Утром того дня, когда на коже Брадо проступили заветные родинки, Гелий, как и певица, не сомневался кому принадлежал этот знак, предсказанный Провидцем. И весь день, до самого позднего вечера, колдун пытался предугадать задним числом замысел брата Иина. На утро была назначена казнь охотника Саши, но Гелий не собирался ложиться спать, пока не восстановит события былой давности.

   Сознание Гелия устремилось в тот миг, когда умирающий отшельник, вернувшийся из другого мира, лежал в воронке вместе с братом, понимая, что им не удалось решить их спор поединком. Оба чувствовали, как смерть подкрадывается к ним - к бессмертным илларам-отступникам - и их рам не мог ничего поделать впервые за многие века, в которых случалось много битв, но озеро базанов оказалось сильнее даже магии. Провидец не мог допустить смерти столь драгоценной силы, как его рам, впитавший столько знаний и способностей, что хватило бы на целую планету. Поэтому его сознание, не обращая внимания на стоны брата Иина, отправилось к единственному иллару в Селии, способному исполнить всё так, как увидел Провидец в обрывках будущего - мутного из-за слабости умирающего. Грядущие события Провидец мог изменить, потому что никто до него не вмешивался в их ход. Ему была необходима, как воздух, та кровь, которая не впитывала из века в век энергию этого мира. Человек, мысли которого стали бы закрытой книгой для служителей магии; тело, способное хранить рам и не выдать его присутствия; слабое сознание, легко поддающееся уничтожению - его искал Провидец среди чужаков, но нашёл Сильвию, заметив появление девушки на холме против её воли. Она проникла в этот мир, втянутая потоком устройства базанов, затерянного между мирами, и оказалась подходящим хранилищем и материалом, из которого отшельник мог лепить истинного приемника. Но раскрывать свой замысел Овию Провидец не помышлял. Наговорив старику полуправду полунебылицу, отшельник теперь не сомневался, что иллар не отступит до нужного момента. Из последних сил Провидец наложил заклятье на свой рам и выпустил на волю, провожая со счастливой улыбкой на лице. Лесной отшельник не мог помешать Иину передать рам Гелию, поэтому братья в предсмертной агонии торжествовали, уверяя себя, что именно он, а не тот другой, выиграет следующий бой.

   Гелий видел в воображении, как рам Провидца проник в тело Сильвии как только она упала на траву холма перед долиной Герана. Только старый наивный Овий мог верить, что от него зависел исход предсказания отшельника, который на самом деле думал только о себе, пытаясь сохранить себе жизнь хотя бы в раме. Но что-то пошло не так, как задумывал Провидец, надеясь, наверное, почти сразу разбудить магическую силу, которой не хотелось пробуждаться в чужом теле неумехи, или так и задумал его владелец. Очнуться во всей красе, как предполагал Гелий, раму помогла опасность, которая подстерегла Сильвию на Флиуре. И тогда заклятие сработало, уничтожая женщину, её разум и всю её слабую сущность, изваяв почему-то хищника, а не мудреца. Для Гелия оставалось загадкой - зачем Провидцу понадобился образ неотёсанного лихого разбойника одиночки. Но колдун поражался тому, что раму отшельника удалось затуманить разум целой страны - Илии, внушив обманные воспоминания о Брадо - мастерская работа, которой можно было восхититься да и только. Но ради чего Провидец создал Брадо, не оставив тяги к власти, к желанию победить рам Иина в Гелие?- колдун не мог понять. Казалось бессмысленным желание отшельника создать свой пустой прототип, в котором присутствие магической силы ни к чему не вело.

  -Скорее всего, Провидец не подозревал, умирая, что одного рама и перевоплощения будет маловато для Сильвии-Брадо. Создав одиночку, он уже в этом совершил ошибку, потому что такой человек редко станет стремиться владеть тем, о чём редко задумывался в нарисованных воспоминаниях. Наверное, Провидца передёрнуло бы, если бы он увидел в будущем меня рядом с Брадо и его гордое удаление от власти. Но всё может быть не так просто и отшельник ещё может напомнить о себе. Сейчас Брадо слаб хотя бы потому, что прошлое даёт о себе знать и мужчине сложно смириться с женскими воспоминаниями, пусть даже Сильвии не суждено никогда возродиться в нём вновь. Могу поспорить с любим, что Провидец не предсказал сам себе, что Брадо влюбится в певичку и тем самым оживит частичку девушки-хранилища в своём сознании. Да, скорее всего страх перед смертью помог Провидцу выжить из ума в последние мгновения его никчёмной жизни, поэтому Брадо получился у него таким ловким, но не цепким,- размышлял сам с собой Гелий.- Но теперь его легче убить, чем когда бы то ни было. Разбойник уязвим и подавлен. Возможно, он даже прилетит ко мне за советом, наплевав на то, что мы - враги. Но истинный замысел Провидца всё-таки навсегда останется для меня тайной, потому что глупость иногда совершенно непредсказуема.

   Гелий встал и выглянул в окно, за которым разгорался рассвет, предвещая скорую расправу над охотником. Он не видел как Анари пришла в себя и открыла глаза на радость всем обитателям дома Бурака, собравшимся возле её кровати. Измождённое горем и болезнью, лицо принцессы просияло, когда взгляд её поймал милое личико сына. Ивия бережно положила крохотное дитя на грудь матери, которая прослезилась от радости и поцеловала ребёнка в макушку. В памяти Анари не стёрлась весть о пленении возлюбленного и, словно ища спасения в малыше, она, дрожа от рыдания, обняла малютку.

  -Один из веев Бурака отнесёт Саше весточку о тебе и сыне,- присев на корточки, чтобы шепнуть эти слова принцессе, сказал Шалун.- Будь уверена, что Саша пришлёт вместе с веем свою любовь вам обоим и не простит нам, если мы не убережём от колдуна хотя бы вас.

  -Никто из моей банды, кроме вея-посланника, не пойдёт на казнь,- промолвил Бурак, насупившись.- Он был смелым человеком и достойным любви принцессы и уважения друзей.

  -Ты только поправляйся теперь, чтобы рассказывать сыну об отце, ведь в наших воспоминаниях он не умрёт,- добавил Олиан.

  -А нам позволят зажечь погребальный костёр Саши?- спросила Анари, пытаясь сдержать эмоции, но голос всё равно дрогнул на имени.

   Замявшиеся, потупившими взорами, друзья выдали себя и то, что хотели скрыть, и волна новых слёз побежала по щекам принцессы. После жестокой казни тело Саши собирались сжечь на глазах у народа без погребальных почестей и ритуалов.

  17 глава.

   Ветер шумел высоко в верхушках деревьев, заглушая тонкий и тихий звук крыльев веев. Неподвижно вися в воздухе на опушке леса, многотысячная стая Золо ожидала появления королевской армии, но тишину по-прежнему нарушал только ветер. Вожак медлил неспроста. Настораживало то, что не доносились звуки боя прахов с дворцовой охраной, и, хотя лесные веи и пели громко, чтобы их услышала столица и была готова к бою, слишком мёртвым казался город и взор нигде не замечал поспешного бегства рабочих, какие-нибудь разбросанные вещи быстро собравшихся горожан, покинувших свои жилища. Лесных веев явно ждали задолго до начала их песнопения. И какой-то противный запах ударял в нос, напоминая о временах рабства, но никто не мог понять почему это зловоние вновь вернулось - такая вонь исходила только от параков и каждый, кто побывал в рабстве, запомнил её на всю жизнь, в том числе и Золо. Он вслушивался и всматривался, уже не сомневаясь, что Верда приготовила им не простую ловушку. По левую руку от вожака находился Баркаша, а по правую - Астло, как и вожак, догадавшись о предстоящей битве со злом.

  -Неужели Верда стала союзницей Гелия, иначе параки не могли появиться в Валевии,- произнёс Астло, отгоняя от себя мысль о гибели Инеи, которая была лишь поводом к действию вея, к которому подтолкнула его королева-мать, и, возможно, как только прах улетел на поиски лесных бунтарей, Верда избавилась от неё, заранее зная, что не сдержит своё слово.

  -Брадо обещал нам, что параки и Гелий не смогут проникнуть в Валевию,- напомнил Баркаша, пропитая память которого ещё не совсем дышала на ладан.

  -Он так говорил? Не припомню что-то. Скорее всего рассеянный разбойник и маг забыл исполнить своё обещание и параки снова вернулись в Валевию, возможно даже и против воли самой Верды,- бурчал Золо, чувствуя как растёт нетерпение его стаи ринуться в бой.

  -Параков сложно победить, их ядовитые иглы слишком часто попадают в цель, пока мы с ножами и шпагами будем пытаться добраться до них. Но почему они медлят?- пытался понять это затишье Астло.

  -Окружают нас!- вдруг воскликнул Золо, догадавшись, и крикнул стае:

  -Смотреть по сторонам и убивать всё, что движется.

  И подлетев к стрельцам, которых насчитывалось всего лишь две сотни веев, Золо подбадривающим и воодушевляющим тоном прокричал:

  -На вас надеемся мы сегодня. Разлетайтесь по укрытиям и выпускайте свои стрелы что есть мочи, иначе параки возьмут верх.

   Кивнув друг другу, Баркаша и Астло разлетелись в разные стороны, чтобы командовать пятью ротами, порученными им Золо. Военное искусство мало изучали лесные веи, учась только на своих ошибках во время противостояния паракам в начале войны, но они быстро научились следить не только за фронтом и тылом, но и за флангами, верхом и низом, что зачастую было куда важнее в время битвы в воздухе. Опытный воин - Золо быстро распределил силы так, чтобы удары отражались по возможности успешнее. И, имея представление об остром слухе параков и их цепком нюхе, вожак всё-таки спрятал в укрытия пять сотен веев, как резерв, надеясь, что паракам будет не до того, чтобы искать тех, кто скрывается от них в ходе боя. И только новая мысль пришла в голову Золо, которую он намерился исполнить, как первая туча игл полетела в сторону лесных веев, попадая безжалостно в цель. Но наученные многолетней войной, веи улетели с опушки обратно в лес, где стволы деревьев и ветви служили им хорошими защитниками, так что иглы поразили небольшое количество бунтарей, что заставило параков вылететь, дабы сражаться в открытую на том расстоянии, на котором стволы не мешали целиться иглами в противника. Завязался бой, и стая Золо увидела врага, прилетевшего со всех сторон. Вожак не надеялся уже на помощь двадцати самых лучших прахов, подозревая, что их настигли иглы параков так же неожиданно, как и стаю, но сдаться не согласился бы ни за какие обещания, тем более что Верда навряд ли позвала их врага ради пощады бунтарей.

   Золо держал удар за ударом со стороны столицы, про себя хваля стрельцов стаи, которые успешно попадали в параков, но чтобы убить одно это существо одной стрелы было не достаточно, зато раненный враг уже не так сопротивлялся иглами и тут вступала сила ножей и шпаг веев. На правом фланге сражался Астло, не прячась за спины тех, кем командовал, и остервенело нанося удары врагу, чем помогал веям не думать о силе параков и наступать, стиснув зубы. На левом фланге Баркаша, злясь, что вожак запретил ему с утра похмелиться, с такой злобой набрасывался на параков и так ловко увёртывался от их игл, что его отличной боевой форме позавидовал бы всякий трезвенник. Его роты не отставали от командира, успевая помогать и тем веям, которые защищали тыл стаи. Но Золо видел, что кольцо вот-вот могло сомкнуться, раздавив его войско, поэтому нужно было срочно обойти врага и ударить его с тыла, снизу или сверху. Резерв пригодилсядля этого наступления, и съёжившимся паракам теперь приходилось отбиваться, встретившись с непростым противником. Гелий создал их всего лишь пару дней назад, и военному мастерству не научил настолько, чтобы подготовить ко всем неожиданным поворотам в ходе битвы. Те параки, закалённые во время войны с веями, погибли от магической силы Брадо, и Золо радовался, что против них Верда выставила новичков, а не ветеранов.

   Второй день обе стороны, неся большие потери, не отступали, но будущая победа, по определению, всё равно могла достаться только паракам, иглы которых были куда более сильным и метким оружием. Уже пал Баркаша, отравленный ядом иглы и на его место встал новый командир, и Астло, раненный в руку, чувствовал как яд проникает в каждую клеточку тела, но продолжал биться, да и Золо истекал кровью, гордясь, что резервы успешно прорвали кольцо, давая хоть немного воздуха стае. Но силы всё равно были не равны. И когда Золо, пораженный иглой в грудь, упал замертво в траву, уже никто из веев не надеялся на победу, но Астло воскликнул:

  -Не останавливаться! Бей параков!

   На встречу иглам вылетела вся стая, перестав прятаться за деревьями, и, казалось, никому уже не суждено было выжить в этой битве, как вдруг иглы упали на землю, не достигнув цели, а параки, словно мыльные пузыри, полопались на глазах у измождённого противника. Удивлённые, лесные веи взглянули на небо и увидели Брадо. Его глаза не слепило сияние лиизий. Он смотрел на крохотных жителей Валевии строго, но без злости. Брадо окинул сверху взором Валевию, разглядел спрятавшихся столичных веев вместе с их королевой-матерью и недовольно фыркнул, искривив губы в презрительную гримасу.

  -Всё не уймётесь!- громогласно произнёс Брадо.- К врагу, умертвившему твоего мужа, обратилась? Это ли не позор королеве? А вы промолчали?!- обратился он с укором к жителям Абары.- Прахи им помешали! Ещё раз пойдёте войной друг на друга, заберу Валевию себе!- пригрозил Брадо и исчез, направившись в Илию, ради чего и покинул Флиур, чтобы увидеть те места, которые в его воспоминаниях были, скорее всего, навязаны рамом Провидца.

   Веи положили умирающего Астло на цветок. Половина стаи Золо погибла в бою, а выжившие летали вокруг последнего пристанища их двух вожаков, одному их которых суждено было командовать ими всего лишь несколько секунд до вмешательства мага, но и этого хватило, чтобы навсегда заслужить уважение веев. Единственным желанием Астло было ещё раз увидеть Инею, узнать, что она жива, что её освободили, и его желание исполнилось - вея села рядом с ним на цветок, освобождённая из подземелья.

  -Всё-таки не зря мы дрались,- улыбкой встречая вею, ослабшим голосом произнёс Астло.

  -Да, любимый, не зря,- даря нежный взгляд вею, произнесла Инея, роняя невольно слёзы на лицо Астло.

  -Теперь ты станешь королевой, иначе и быть не может, ведь Верда предала не только лесных веев, но и городских, позвав параков.

  -Береги силы, Астло. Мы отнесём тебя в Селию, там иллары вылечат тебя.

  -Нет, Инея, паракам удалось убить даже иллара Овия, так что не хочу я никуда лететь. Обещай мне только, что навестишь Бурака и расскажешь обо всём,- взяв руку веи, Астло нежно поцеловал её и перестал дышать. Плачь Инеи разносился над Валевией, предвещая Верде поражение. Не успев улететь, королева-мать была брошена собственной охраной в подземелье вместе с дочкой. И в тот день, когда тела погибших веев на цветках, среди которых лежал и Астло, испарились в лучах солнца, Инея взошла на трон королевой Валевии под радостные восклицания всех веев.

   Молодой королеве ещё предстояло решить судьбу Верды и малолетней прямой наследницы королевского трона, но на следующий день она отправилась в Геран, чтобы сдержать обещание, данное Астло. Её сопровождала многочисленная свита и въезд новой королевы сияющей страны в столицу Селии был ярким и многим запомнился, но это ещё будет, а пока что в Геране началась казнь охотника Саши, который уже не надеялся на спасение. Восходя на эшафот, он был освистан народом, и Гелий, наблюдая вместе с королевой за началом экзекуции, внутренне ликовал. Особой бледности на располневшем лице, которой награждался обычный горожанин после болезни или ранения, пусть даже целитель успешно вмешивался в борьбу с ней, - у Гелия не наблюдалась, да и не удивительно, ведь колдуну вылечить себя не стоило больших усилий - подданные небезосновательно были уверены в этом. Королева Полия, о которой теперь вспоминали только как о жене короля, выглядела, как обычно, блистательно прекрасно, привлекая взоры своих подданных. Казалось, на её улыбчивом лице отражалась любовь к собравшимся, чуть ли не материнская забота и волнение, но на самом деле все последние дни она думала только об одном - когда же мужу удастся завладеть силой Провидца и уничтожить Брадо, одно уже существование которого вселяло в неё невольную тревогу. Узнав от Гелия о том, что молодой маг совсем недавно являлся женщиной по имени Сильвия - избранницей брата Иина,- для королевы было большим сюрпризом, но, помня эту чужеземку, она теперь не удивлялась, почему Брадо оказался таким же странным.

   Повелением короля Гелия покушавшегося на него охотника Сашу приговорили к умерщвлению через пытки, с последующим повешением, о чём провозгласил глашатай и, словно слов было не достаточно, указал рукой на пыточный стул и виселицу. Саша выглядел спокойным и смирившимся со своей участью, но его взор скользил по народу на площади, ища кого-то с такой надеждой и трепетом, что это не могли не заметить горожане. Кто-то шептался, что охотник просит так помочь ему; кто-то утверждал, что так он просит прощения; и лишь те, кто знал Сашу уже много лет - охотники и рыболовы - знали точно, кого мог искать несчастный влюблённый. К слову сказать, эти хорошие знакомые приговорённого к смерти были единственными на дворцовой площади, кто не осуждал его и даже гордился поступком охотника. Не имея возможности открыто и громко выразить свою поддержку, они делали еле заметный жест, мимолётно касаясь пальцем кончика носа, когда взгляд Саши падал на них. И хотя это участие немного подняло Сашин дух, он надеялся увидеть другое лицо в свой последний час. Но уже через несколько минут, усаженный на пыточный стул и привязанный к нему верёвками, его то и дело отвлекал палач, то загораживая собой толпу на площади, то причиняя такую нестерпимую боль, что невольно приходилось закрывать глаза, терпя, чтобы не закричать, чтобы не доставить радость собравшимся. В минуты передышки, которые ему дарил палач, растягивая казнь специально, потому что так приказал Гелий, Саша мог вновь смотреть на лица горожан, забывая про боль благодаря надежде всё-таки увидеть то единственное милое личико, которое всегда согревало его душу своим необычным светом. Истязания возобновлялись слишком быстро, но не отнимали надежду. На площади царил шум и гам, ибо толпе было скучно наблюдать молчаливо за казнью. Казалось, люди сошли с ума, наслаждаясь этим кровавым зрелищем и среди них молчаливые завсегдатаи забегаловки "Стрела" выглядели белым пятном, которое слишком выделялось, но это мало волновало их. И если бы хоть кто-то осмелился выкинуть в их адрес хоть какой-то упрёк или оскорбление за то, что они не принимают должного участия в казни, охотничьи ножи мгновенно начали бы своё дело.

   Самые зверские пытки выбрал Гелий для своего врага, который противостоял ему всегда вместе с илларами. Создавалось впечатление, что им не будет конца. Но вот глашатай объявил последнюю пытку, которая лишала Сашу возможности и надеяться на встречу со взором любимой, и прерывала связь со светом в глазах. Увидев в руках палача иголку, Саша, хватая последние секунды, способные подарить ему последнюю встречу, что есть мочи прокричал:

  -Анари! Анари!- но ответа не последовало, лишь в левом ухе появился слабый ветерок и знакомый шелест крыльев веев.

  -Принцесса родила мальчика. Она посылает тебе поцелуй и свою любовь, охотник.

   Мимолётное появление веев заметили не все, зато счастливая улыбка на лице смертника удивила каждого. Гелий послал веям вдогонку параков, которых воссоздал не только для битвы веев, но и для охраны дворца, и, словно гончие псы, они уничтожили вестников радостной новости.

  -Что они сказали ему?- поинтересовалась королева у мужа.

  -Скорее всего, что твоя дочь родила,- фыркнул колдун.

   На площади раздался крик, который не смог сдержать Саша, лишившись глаз, но израненные губы его беспрерывно что-то шептали и не переставали создавать улыбку, которую мысленно он дарил сыну в маленькой колыбельке. Казнь закончилась, прервав жизненный путь охотника, тело которого тут же сожгли под одобрительный гул толпы, и вскоре дворцовая площадь опустела. Гелий и Полия были довольны этим днём и своими подданными, а все те, кто переживал о смерти Саши, собрались в забегаловке "Стрела", чтобы выпить и вспомнить о нём хорошим словом. Многим не верилось, что колдуну всё-таки удалось расправиться с бравым охотником. Сева и Бабий сокрушались громче всех, стуча кружками о стол, когда те становились пустыми. Иногда в зале раздавался невольный смех, когда кто-то вспоминал смешную историю про Сашу и его друга Авиона. А приход Шалуна и Олиана уже захмелевшие посетители забегаловки встретили одобрительными криками и словами сожаления, что их друг погиб от рук палача. Слепые братья привели с собой и Бурака, и гральчи, и многих головорезов из банды, так что вино полилось в кружки с удвоенной скоростью, а воспоминания озвучивались с новыми подробностями. Но всё равно на обычную попойку это не походило.

   День клонился к закату, не предвещая какой-либо другой плохой новости. В забегаловке все окончательно приуныли и захмелели. Как вдруг в открытое окно влетела яркая королевская свита из Валевии, образовав коридор, по которому носильщики доставили внутрь носилки с королевой Инеей. Пыльца лиизий, покрывавшая тела веев, не успела выветриться за время путешествия в Геран, поэтому зал ярко осветился сиянием их телец. Узнав от жены гнома, что его нужно искать в этой забегаловки, королева веев прилетела, чтобы исполнить обещание Астло. Инея подлетела к Бураку и начала рассказывать всё, что с ними приключилось, и впервые в жизнь Картикту видел главаря и одновременно своего друга плачущим.

   Небо потемнело и покрылось тучами, на которых играл отсвет сияния цветков Валевии. На улицах стихли шаги, в окнах погас свет от свеч. Город спокойно засыпал, словно не помня уже о трагических событиях уходящего дня. Забегаловка охотников тоже опустела и закрылась до утра. Все разошлись по домам. И лишь один человек этой ночью не знал куда податься. Она растеряла всех прежних и новых друзей, вкусив жизнь как в бедности, так и в богатстве. Надменно глядя на первую часть своей жизни, она пыталась найти выгоду из второй, но потерпела позорное фиаско, потому что была использована в грязных планах колдуна, хотя намеревалась сама править своей судьбой. Камелия лишилась доброты, защищённости и домашнего тепла, которым окружил её гном, лелея столичную диву. И вспоминая, как дворцовая роскошь и перевоплощение уродины в красавицу вскружили ей голову, Камелия пыталась понять, почему урок детства прошёл для неё даром. Брадо вернул её в столицу, не смея смотреть в глаза той, кто узнала его тайну о женском начале, и теперь её не ждали ни в бедном районе, ни во дворце. Журчание реки на набережной, где на лестнице сидела Камелия, немного успокаивало, но путанные мысли упрямо требовали какого-то решения, чтобы собраться в аккуратный рядок. Как вдруг она услышала унылую песню пьяных мужчин. Камелия привстала и взглянула в ту сторону, откуда доносились фальшивые нотки и заплетающиеся слова, и сразу узнала двух слепых братьев. Перед одним из них она чувствовала свою вину, осознавала её всегда, но отвергала, как факт, и теперь затаилась, чтобы не быть позорно осмеянной. Каменная лестницу, на ступеньке которой сидела девушка, вела к разгрузочному причалу порта, а наверху вдоль неё тянулся тротуар, по которому, шатаясь из стороны в сторону, шли братья без поводырей и сопровождающих. Они спотыкались и падали, вставали и снова падали, упрямо не желая опираться на парапет, который ограждал Набережную улицу от порта. Проходя мимо лестницы, братья почувствовали присутствие человека и остановились, прислушиваясь и принюхиваясь. Камелия не смотрела в их сторону, закрыв лицо руками и уткнувшись ими в колени.

   Шалун сразу вспомнил этот чудный цветочный аромат, который он встречал только у одной женщины. Не веря в совпадения, он шепнул брату:

  -Камелия где-то рядом, чувствуешь?

  -Да, братишка,- ответил старший брат, вспомнив, как сам потерял голову из-за певицы, но теперь ни за что не променял бы верное сердце Лефоны на дивный голос Камелии.

   Шалун присел на корточки и, вытянув вперёд шею, всматривался невидящим взором в темноту.

  -Камелия, где ты?- позвал он.

   В ответ послышались приглушённые руками рыдания певицы. Этого хватило, чтобы слепые братья смогли определить где точно она находится. Они сели рядом с ней по обе стороны, растеряв за несколько минут половину хмеля, и молча ждали пока она успокоится. Шалун знал, что на этот раз никуда её не отпустит от себя, а Олиан был уверен, что сделает что угодно лишь бы эти двое были счастливы, поэтому о том, чтобы позволить ей убежать, не могло быть и речи. О чём думала Камелия в эту минуту, они понимали, что об этом рано или поздно станет и им известно, но до той поры они приготовились ждать хоть до самого рассвета.

  18 глава.

   Разноцветная Илия помогла Брадо окунуться в буйство красок. Совсем другим человеком он бродил по знакомым местам, пытаясь угадать - с каким местом связаны реальные воспоминания, и где ему навязали пустышку. Он быстро схватывал и подчинял себе собственное сознание, лишая рама власти над собой. Ему стало понятно, что он успел ограбить разве что людей десять всего, и ни одно женское сердце не разбил, за исключением тех нескольких случаев в столице, когда девушки сами ввязались в неприятность. Другими глазами он смотрел на мир теперь, забыв про выдуманную злобу и хищный нрав. Брадо ощущал биение сердца мира, каждый шорох и каждое движение приближали его к разгадкам сущности жизни и её течения, но по большому счёту даже теперь это мало интересовало его. Пусть что-то изменилось в его натуре и помыслы уже струились не в тёмных водах, а в прозрачных и тёплых, Брадо всё-таки оставался тем отшельником, который в первую очередь думал только о себе и своём благе. Побродив по лесу Илии, увидев смешной трепет перед ним зверей и птиц, которые затихали и прятались при его приближении не из страха перед человеком, а удаляясь с почтением к их господину. Простоволосому парнишке трудно было бы держать в себе такую власть над всем миром и не сойти с ума от такого завидного богатства, открывавшего двери куда угодно и без преград, ведь теперь знания били через край и он точно знал как ими вертеть. Не существовало на земле чего-то тайного для Брадо, чего-то неизведанного, кроме одного - как победить Гелия, который обладал равноценной силой, всю мощь которой ещё не успел постигнуть. Но будучи на равных с колдуном, который всё ещё оставался младенцем по сравнению с проснувшейся мощью Брадо, молодой маг осознавал, от досады покусывая губы, как Сильвия когда-то, что даже уничтожив плоть Гелия, он не покончит с опасным магическим рамом, возможностей которого не представлял его бывший владелец Иин.

  -Надо покумекать,- сам замечая, что использует уже в своей речи слова родного языка Сильвии, размышлял вслух Брадо,- неужто не смогу я выйти победителем. Миров и планет не счесть, а Гелий один и рам у него один, и мозг у него маленький и единственный. Хитростью, конечно, он горазд блистать, да в этом деле она ему не поможет. Хитрость вообще штука заразная, что кроме неё уже не на что не уповаешь. Всё-таки придётся базанов навестить перед возвращением в Геран.

   Планета базанов встретила гостя дружелюбно - шумом молодого леса, трелями птиц и благоуханием лиизий. Солнечный день открыл взору Брадо бесконечные просторы ожившей планеты. Словно не узнавая родные места, молодой маг смотрел на землю рама и ощущал восторг, который захватывает дыхание только у тех блудных детей, который возвращаются после долгих скитаний в свой отчий дом. В памяти всплывали разные образы, подсказанные рамом, из минувших столетий, но ориентироваться было трудно, потому что изменилось всё вокруг - базаны обновили здешнюю природу настолько, что только лиизии напоминали Брадо о прежних временах.

  -Как бельмо в глазу,- буркнул Брадо, увидев вдалеке город небоскрёбов базанов.- Кто бы знал, что клоны начнут хозяйничать на земле своих создателей.

   Не спеша, чтобы и привыкнуть, и насладиться возвращением на Родину - а эту планету он мог назвать только так, хотя ощущениями его снова обманывал рам, но в этот раз маг не мешал магической силе делиться с ним тем, что являлось колыбелью сознания. Взяв горсть земли в руку, Брадо дёрнулся от боли, о которой начала рассказывать она, повидавшая за столетия слишком много зла и смерти. Он видел гибель огромной мудрой цивилизации, которой вскружило голову её могущество и знания. Иллары изжили сами себя, сумев выжить в гипарах, напоминавших больше зверёнышей, чем потомков великих магов. Брадо чувствовал их присутствие в норах, но убедился в единственном, что его интересовало в существах, потерявших власть над вселенной - рам не только не выжил в телах гипаров, он даже не нашёл сил, чтобы заснуть на века до лучших времён. А это значило, что из древних хранителей знаний остался только рам Брадо, да рам его врага - Гелия.

   Думая о предстоящей встрече с вождём базанов, Брадо понимал, что уже встречал её глазами Провидца в далёкой России, в глухой чаще леса, но она об этом не догадывалась. Рита не могла предугадать и то, что к ней в гости шёл человек, способный вернуться в её родную страну без помощи какого-либо устройства. Кто знает, как бы она повела себя, узнав такую превосходную возможность, но в планах Брадо не существовал пункт открытия всех карт той девушке, которой Провидец позволил заварить всю эту кашу. Он не старался представить, как бы развивались события, если бы в этом мире не появились Саша, Рита, Вероника и Сильвия. Сами они мало влияли на события, но без их участия много бы не случилось, поэтому в прошлом они навсегда вписали свои имена, а вот о будущем Брадо задумался только теперь. Вероника погибла и её жизнь прошла незаметнее всех из упомянутой четвёрки, но зато она успела родить сына, которому на судьбе было написано стать великим вождём ирнцев. О Рите уже не хотелось рассуждать и загадывать, потому что плутовка не могла плохо обеспечить своё будущее. О себе, как о Сильвии, Брадо сразу запретил думать и вспоминать, что не всегда получалось, но волновало его меньше, чем мог предполагать Гелий. И когда мысли коснулись четвёртого вечного странника на, приютившей его, планете, Брадо увидел то, на что распространялась когда-то сила Провидца - он увидел то, что произошло с охотником, и будущее для него уже захлопнуло дверь. Брадо остановился. Сам он редко задумывался о симпатии и антипатии, но осознавал, что не убил пленника Сашу потому, что частичка Сильвии шептала в нём против этого. Замерев посреди леса, молодой маг чувствовал, что потерял не просто бывшего друга Сильвии или невольника, с которым ему нравилось говорить, будучи бесчувственным подобием человека, созданным Провидцем. Взор Брадо, способный проникать всюду, поймал дом Бурака, в котором принцесса Анари убаюкивала сына, не трудясь утирать слёзы по убитому жениху. Боль её почему-то острым клинком врезалась в солнечное сплетение молодого мага, и печаль всех друзей охотника, которая грозовой тучей окутала его, жгла изнутри. Смешались перед глазами прошлое, настоящее и будущее, и сотни тысяч лиц мелькали, стараясь перекричать друг друга, словно что-то очень важное им следовало сказать Брадо, а он не противился их слушать.

  -А ну брысь!- топнув ногой, грозно крикнул Брадо, и земля задрожала под ним. Снова владея собой, маг направился по прежнему пути, но голова его поникла. Не слабость или горе лишило Брадо желания смотреть по сторонам, а желание изменить прошлое сверлило его мозг, а уже оттуда маг посылал раму всё новые и новые вопросы и задачки, копаясь в знаниях, как в бесчисленных сундуках, пыля залежавшимися знаками и выветривая моль из них.

   Не заметив, как быстро сокращалось расстояние, Брадо вскоре подошёл к городским стенам города небоскрёбов. Он не сомневался, что базаны уже знали о его приближении, не даром везде ощущалась работа их приборов, увидеть которые для мага не составило большого труда - не подходя к ним, он точно знал, где в лесу натыкали базаны этих неживых шпионов, но ломать их не стал, потому что это не мешало ему и не могло причинить вреда. Но, пусть побыв в роли разбойника не так долго, как внушил ему рам Провидца, Брадо всё-таки помнил, что ему нравилось эффектное появление где бы то ни было, поэтому ожидать, когда ему откроют ворота, не стал, вырвав створки с петель и отбросив на много километров от стены. Оружие всевозможного типа, которым базаны планировали защищаться от вторжения любой расы с других планет, не имея представления какие, вообще, враги им могут угрожать за пределами планеты,- повыскакивало из разных отверстий и безошибочно прицелилось на единственную цель в лице Брадо. Это был своего рода вызов силе мага, которую он смог испытать только в войне между селийцами и илийцами, но тогда им управлял только отзвук, а реальная магия и возможности скрывались рамом. Зато теперь Брадо захотелось испытать себя и, если суждено, погибнуть, потому что сила, неспособная выстоять перед оружием клонов, его не прельщала, а жизнью он никогда не дорожил настолько, чтобы сдувать с неё пылинки, как Сильвия.

  -Поиграем, господа базаны,- ухмылявшись перед опасностью, произнёс Брадо и нанёс первый удар по стенам города. Мгновенно в его стороны полетели лазерные разряды, атомные ядра, огненные стрелы и прочее силовое наставление на путь истинный, который мог начаться только после смерти после такого сильного внушения, но ничто не задело мага, сделавшего над собой только одно усилие - сверху вниз он провёл рукой по глазам и закрыл их. Вокруг него всё взрывалось, свистело, ревело, но эти звуки лишь немного раздражали Брадо, шедшего вперёд, как ни в чём не бывало. Закрытыми глазами он видел переполох в городе, армию клонов, желавших драться с ним в рукопашную, крики Риты в громкоговоритель могли оглушить любого, да и ругалась она, как всегда, очень отборными словами, смысл которых Брадо понимал теперь и ему оставалось только улыбаться тому, как сильно его появление разозлило всех вокруг и озадачило.

  -Хватит!- открывая глаза, воскликнул Брадо и оружие заглохло. Оставалось только с ужасом представить, какие бои могли разворачиваться на этой планете во время войны илларов, если каждый из них обладал такой же изначальной силой, как Брадо.

  -Чего ты хочешь?- раздался вопрос Риты, изображение которой появилось на огромном экране дома.

  -Говорить пришёл, метать икру тебе ещё рано.

  -Жду,- рявкнула вождь базанов.- Проводите его.

   Женщина в бешенстве иногда напоминает тигрицу, особенно взглядом, если в этот момент молчит. Рита смотрела на непрошенного гостя именно таким взором исподлобья, восседая в высоком кресле просторного зала без потолка, как казалось сначала, но потом, присмотревшись, можно было заметить стекло, настолько прозрачное, что создавалось впечатление открытого пространства над головой. Гость сел в другое кресло, пониже, но тоже роскошное и мягкое. Несколько минут оба смотрели друг на друга, достигая каждый своей цели: он - изучая подноготную вождя, она - пытаясь справиться со злостью и снова не послать мага на многие разные буквы.

  -Кого ещё ты привёл с собой? Теперь любой может шляться между мирами?- недовольным тоном начала разговор Рита.

  -Пока что только я.

  -Гелий послал разведку сделать?

  -Я - Брадо.

  -Да знаю я кто ты, нашёл чем поразить. Чего припёрся?

  Брадо видел перед собой молодую женщину, которая не играла перед ним, а действительно не испытывала страха, видя человека, обладавшего силой, способной принести всему её народу смерть. Он невольно начал восхищаться ею, понимая, почему её, а не Веронику, базаны выбрали и приняли в свой круг.

  -Гелий казнил твоего друга вчера,- зная, что даже у Риты есть чувства, сказал Брадо.

  -У меня нет друзей,- отрезала она.

  -Сашу.

   Пауза была долгой, потому что Рита не могла справиться со своими эмоциями и делать вид для гостя, что новость эта ничего не значила для неё. ЕЙ хотелось полететь к Гелию и собственноручно выпустить ему пулю в лоб. Совсем недавно она держала добровольной пленницей у себя Анари из мести Саше, а теперь её первая любовь была разорвана не только в сердце, но и в настоящей жизни, и такой поворот разговора не мог не вывести её из себя снова - второй раз за этот день. Но неимоверным усилием над собой, Рита лишь еле заметно показала внешне, как ей неприятна весть гостя.

  -Что тебе надо?- прозвучал голос Риты устало, словно обессилев.

  -Когда-то Провидцу было невдомёк, что мало изменить женскую внешность и сознание поменять на выдуманное - так ему казалось легче будет руководить носителем рама. Он же не знал, что выбирая из миллиарда здешних жителей ту, которая угадила сюда случайно, он лишает себя всякой власти над рамом, который и уничтожил его как только родинки вновь проступили на коже и окончательную власть над магической силой взял в свои руки я. С одним он не ошибся - свежая кровь Сильвии стала живительной влагой для рама, изголодавшегося от крови клонов - прежних владельцев, которые становились илларами.

  -Что ты городишь? Базаны не были илларами, и при чём тут Сильвия и ты?

  -Что ты так удивляешься?- да, не одни базаны являлись клонами на той искусственной планете, вот только они не получились на одно лицо, как твои подопечные. Как ты думаешь, что находиться под водой, на дне океана под толстым слоем ила? - метал. Те, кто сумел создать такое, обладали не только удивительными знаниями, но и жили слишком долго, чтобы не устать, поэтому на их родной планете теперь хозяйничаешь ты - та, которую клоны выбрали тоже не случайно, а потому что крови им захотелось живой для своего потомства. Кто бы мог подумать, что сила магии в существе, способном творить такое, поедая свет лиизий через кожу, что диву даёшься. Древние селийские иллары и не подозревали чего себя лишают, заставив лиизии расти только в Валевии! Они лишили себя той силы, которая позволяла им не зависеть от порошков да отваров, они могли вершить судьбами и жизнью одним взглядом, а стали лишь тенью, лишь пародией на изначальных илларов, подаривших им рам, довольствуясь только отблеском сияния на небе. Не удивительно, что рамы со временем ослабли.

  -Поэтому ты победил сегодня мою армию? - потому что лиизии здесь снова растут?

  -Тело Сильвии, не клонированное, а настоящее, как у тебя, само может вырабатывать этот свет изнутри и лиизии мне не нужны, но они помогли мне сегодня, ты права.

  -И на той планете все клоны?- она старалась вникнуть в слова Брадо, но боялась, что он всего лишь вешает ей, так сказать, "лапшу на уши".

  -Я видел в прошлом как создавался этот народ, столь разный и непохожий друг на друга. Вот почему не только человек, но и гномы, гайа, гральчи, узулаки, даже твой пагал Кори заселили ту землю,- рассказывая так подробно обо всём, словно на лекции по истории, Брадо стремился лишь к одной цели, о которой, конечно, собирался поведать в самом конце разговора.

  -Как я попал сюда, ты хотела узнать. А как Провидец очутился из России в Селии? Он знал, отдавая тебе книгу, что ты за бестия. Знал, каких делов натворишь и что тебе уготовано. Вот только почему не предусмотрел свою кончину в вашем базанском болоте - непонятно. Получается, что по раму мы братья с Гелием, но это только если следовать зову сердца и прочей ерунде. А мне нужно его победить раз и навсегда, пока он не приблизился к своему раму настолько, чтобы узнать всё то, что до него успел узнать Провидец и я. И как только колдун увидит на что способна его сила вне планеты, остановить его сможет только чудо. Ведь мы равны. И даже если изначальные знание рам не открыл колдуну до конца, моё магическое существо во мне не может победить, ибо они слеплены из одного теста. Между равными не бывает победы, выигрывает только компромисс, уступка, которой не будет. Так что остаёшься ты - спроси своих старейшин, уж они то давно поняли, как мне победить, только тебе не говорят, зная твою натуру.

  -ТЫ можешь отправить меня в Россию?- с замиранием в сердце, спросила Рита, ощущая наплыв ностальгии по родным местам.

  -Нет, не могу,- соврал Брадо.

  -Караб тоже не может - он боится запутаться в переплетении путей, потому что никогда не был на нашей планете...Хорошо, я спрошу старейшин.

   На берегу Сельвии сидели три полуночника, не думая ни о Гелии, ни о Брадо, ни о чём, кроме как о сегодняшней потере и о неожиданной встрече. Вода отражала небесное сияние лиизий и переливалась в этом ночном свете, немножко усыпляя. В Геране стояла ночная тишина, когда только редкая поступь беспокоила сонное безмолвие. Приятно было сидеть на ступеньках каменной лестницы плечом к плечу и знать, что уже не всё так плохо, как казалось днём. Олиан невольно думал о жене, которая, скорее всего, места не находила в дому Бурака, ожидая появления загулявшего муженька. Конечно, переживать о смерти друга никто не мог запретить Олиану, но заставлять волноваться Лефону он не имел права. Как вдруг раздались торопливые шаги, которые он узнал сразу и приготовился к женским укорам и причитаниям.

  -О, теперь нам не поздоровится,- протянул Шалун и, словно ища защиты у Камелии, обнял её за талию и прижался к ней. Она не оттолкнула его, уже окончательно запутавшись и растерявшись перед жизненными обстоятельствами и событиями, которые последнее время бросали её, словно лодку на волнах, то в одну сторону, то в другую.

  -А мы тут сидим просто, милая,- сказал Олиан жене, когда она остановилась и села рядом с ним. Гави тоже прибежал вместе с ней и с жадным любопытством теперь разглядывал Камелию.

  -Почему он на меня так странно смотрит?- шёпотом спросила она Шалуна.

  -Не бойся, он как малый ребёнок. Когда бился за королеву рыцарем, его ранили и он стал таким большим глупым ребёнком. Гави безобидный.

  -Долго нас искали?- задавал уже второй вопрос Олиан, не слыша ответов. Он не видел слёз Лефоны, но чувствовал их, и ему ещё больше становилось стыдно.

  -Это я следил за вами,- похвастался Гави.

  -Пойдём домой,- всё-таки прервала молчание Лефона, и её голос звучал до боли ласково, что Олиан поклялся себе больше никогда не волновать жену.

  -Пойдём,- сказал Шалун Камелии и взял её за руку, которую она резко выдернула.

  -Нет, не пойду,- заупрямилась она, понимая, что ей стыдно появляться в доме гнома после того, как она смотрела на эту жизнь сверху вниз и открыто презирала её.

  -Пойдёшь,- снова пытаясь схватить девушку за руку на ощупь, произнёс Шалун, но ему удавалось схватить только воздух. Тогда он набросился на девушку и намеревался уже силой тащить к дому Бурака, но все услышали восклицание Лефоны:

  -Угомонитесь! Не нужно тебе, Камелия, стыдится прошлых ошибок, стыдись, если не сможешь их исправить. Идёмте домой, Олиан и Гави, а они здесь пусть дерутся.

   Шалун и Камелия остались. Снова сели на ступеньку, снова обнялись, снова молчали, но осознавали, что предстоит переломить и прежние обиды, и разочарования, заполнить внутреннюю пустоту любовью и научиться жить тем, кто дорог и любим, оберегая и защищая. Камелия не вспоминала о слепоте Шалуна, а он не думал о тех сплетнях, которые ходили по Герану о придворной диве, и, глядя на водные блики, оба не заметили, как стали улыбаться, казалось без причины, но на самом деле им было за что благодарить эту ночь и друг друга.

   Геран крепко спал. Где-то в пивнушках шумели завсегдатаи, но ночная тишина мало обращала на это внимание. В лесу ничто не нарушало покой зверей и птиц, разве что ночные хищники порыкивали, нарушая сонную идиллию. И во всей стране не было ни одного существа, которое предчувствовало то, что намеревался принести с собой новый день с первыми лучами солнца. Даже вездесущий Гелий, сопя в постели, уткнувшись носом между грудями жены, не ощущал того дуновения ветерка в открытое окно, которое принесло с собой предупреждение опасности.

   Зато в Илии, где ночь приходила немного позже, чем в Селии, сегодня был праздник. Армия принца Алила всё-таки снова настигла ирнцев и завязался уже не первый бой, но почти в самом начале битвы все дикари исчезли. Сначала все думали, что это иллары помогли островитянам убежать от королевских воинов. Принц приказал искать беглецов как можно тщательнее и быстрее, но поздним вечером к нему в спальню зашёл Брадо, перепугав Ста-Ста и будущего короля. Молча молодой маг прошёлся по просторной комнате, босыми ногами помялся по коврам, разглядывая картины и обстановку, словно не замечая притаившихся от страха принца и его любовницу. Они уже догадывались, что Брадо разыгрывает перед ними представление, как вдруг взгляд его вцепился в Ста-Ста и она потеряла сознание, а за ней уже последовал и принц Алил.

  -Не гоже бабе быть раганой, так что уймись и не мути воду в Илии. А тебе пора уже становиться королём и, помирившись с соседом, править справедливо и без войн, коли военачальник из тебя худой совсем,- только и сказал Брадо им, зная, что услышат даже в беспамятстве его голос.

   Много странного видали дворцовые слуги, но такое перевоплощения наблюдали впервые, когда на утро зашли в спальню к принцу и увидели его улыбающимся вместе со Ста-Ста солнечным лучам. Они ловили лучики на ладонях и заразительно хохотали, как дети. Можно было смело подумать, что оба потеряли рассудок, но после завтрака принц пошёл работать в кабинет вместе с советниками и вышел только к ужину, пригласив всех к столу. Оживлённо обсуждались самые разные темы, вплоть до жизни бедняков и Ста-Ста, которая вдруг заговорила, помогала Алил дельными советами, и подозрительные слуги, в конце концов поверили в искренность её участия, как и в волнение принца за свой народ, заботу о котором он забросил. Искренность, которая раньше была в Алиле, вернулась к нему и никто не понимал, даже король Вергий, причину перемен в сыне и в Ста-Ста, но никто не решился допытываться, радуясь уже тому, что эти двое взялись за ум и готовы сделать жизнь вокруг лучше, веселее и богаче. Уже никто не вспоминал про ирнцев, и никому в голову не приходило, что островитяне могли вернуться обратно на Флиур - так и было на самом деле, благодаря Брадо, который решил, что острова ему наскучили, да и планы теперь мешали ему жить там. Поэтому в самый разгар боя ирнцы очутились в родном горном городе и с пол часа приходили в себя не веря своему счастью. И только когда с неба плавно посыпался скот, словно мычащие снежинки, ирнцы очнулись и каждый знал за что хвататься и чем себя занять. Никто уже не помышлял о возвращении на родину предков, даже в гости им плыть не хотелось, поэтому о строительстве нового корабля не могло идти и речи, зато счастливы были все и, казалось, безгранично.

  19 глава.

   Первые лучи солнца нехотя и брезгливо скользили по развалинам башен карликов. Зловоние в этом районе, некогда цветущем и красивом, распространялось всюду от мусора, объедков, да от самих жителей этого мрачного места. Карлики жили под завалами в подземелье, или в самих развалинах, оставшихся от их высоких башен. Насупившиеся, не моющиеся, с единственной мыслью в голове - истребить Бурака и его банду - карлики походили на зомби без мимики и живого взора. Они редко выходили погреться в лучах солнечного света, за стиркой женщин-карликов вообще невозможно было заметить, а мылись она, наверное, только в своём воображении и то только по самым большим праздникам, случавшимся в Геране. Обросшие тем, что когда-то можно было назвать волосами, а теперь эти спутанные локоны скорее походили на паклю, небритые и одетые в отрёпья, карлики уже давно не желали для себя лучшей жизни.

   Этим утром они проснулись с обыкновенной мыслью - кого ещё из банды Бурака подкараулить и разделаться с ним. На утренней сходке, которая служила им вместо завтрака, около двухсот карликов, среди которых были и мужчины, и женщины, и дети, выбрали жертвой этого дня Картикту. С гральчи всегда было трудно справиться из-за их непробиваемой кожи, но карлики научились делать такие ножи, которые оказались эффективнее рогаток, поэтому расправиться с Картикту теперь не представлялось для них таким уж неисполнимым делом.

  -Что скажете?- спросил ведучик карликов - тот, кто вёл их вперёд на каждую битву вот уже шесть лет.

  -Картикту каждый день ходит к своим приятелям на другой конец города, в барахловую мастерскую (так называлась мебельная мастерская у них - от автора).

  -Ага, мастеровые ему не помогут - мы их запрём в доме...

  -Точно, и Картикту уже не сможет от нас убежать...

  -Ха-ха, да и убить успеет разве что десятерых, а наши ножи сделают своё дело!

   Скорее всего гральчи Картикту, друг Бурака, погиб бы в этот день, если бы земля не задрожала под ногами карликов, заставляя в страхе разбегаться в разные стороны и вылезать в разные щели из подземелья. На поверхности бушевала пыльная буря, слепя глаза и не позволяя видеть, что происходит вокруг. А земля продолжала дрожать и карлики падали на землю, закрывая голову руками, словно надеясь так защитить себя. Крича и ругаясь, она пролежали так около часа, и вдруг всё стихло. Пыль медленно оседала на землю, а карлики чувствовали, как ростки травы колются об них, продираясь сквозь землю и видя первые в своей жизни лучи солнца.

   Травяной ковёр стелился по теперь по земле, украшенный цветами, как прежде. Ручейки снова потекли по узким канальчикам, через которые были переброшены миниатюрные мостики скорее для красоты, чем из боязни не перешагнуть через ручеёк. А вокруг вместо развалин снова возвышались узкие башенки, словно и не было шести лет, проведённых в руинах. Цветочный аромат поднимался над землёй и карлики с удивлением смотрели друг на друга - на чистых и опрятно одетых, побритых и подстриженных, узнавая прежние лица и радуясь этому чуду. Злость исчезла из их сердец навсегда, и они глазами искали того, кто ожидал их благодарности, но благодетель пожелал остаться неизвестным, направившись к водопадам за городом.

   Стоя в шуме водопадов и намокнув от мелкой водяной пыли, Брадо поглаживал шею крылатого корка и шептал ему прощальные слова. Он отпускал свободолюбивое животное на волю к тем, кто остался жив после войны и обещал, что никто никогда больше не посмеет лишить их свободы. Корк взлетел ввысь и сделав круг над магом, улетел в убежище, туда, где жизнь крылатых скакунов не зависела ни от кого, кроме них самих. Теперь Брадо оставалось сделать два дела. Всё больше ему становилось неуютно в собственном теле, которое не изменилось снаружи, зато внутри перемены происходили ежесекундно. Рам разрастался в нём, всё больше воспоминаний из жизни Сильвии давили на мозг, перемешиваясь с многовековой памятью магической силы. Брадо понимал, что добреет и становиться более мягким и человечным, но это его злило больше всего, он упрямился, пытался тормозить перемены, но тщетно. Ему казалось, что со всей этой силой, он стал ещё слабее, потому что в итоге не сможет решиться причинить боль тому, кто этого заслуживает или не заслуживает, но заслужит так или иначе. Он привык вертеть жизнями, не задумываясь о правильности своих действий, а теперь ему приходилось обдумывать каждый шаг и тянуться делать такие поступки, как, к примеру, возвращение карликам человеческого облика, на сколько это было возможно. Стремиться быть идеальным илларом, всеми любимым, Брадо больше всего не хотел, но невольно делал первые шаги к этому, и всё это злило его ещё больше. Но и злиться по-настоящему ему что-то мешало, так что разбойник находился в полном тупике, из которого намеревался выбираться поскорее, привыкнув быть свободным и независимым от собственных чувств.

   Посидев немного под деревом у водопадов, Брадо отряхнул одежду и полетел в королевский парк, чтобы нанести последний визит Гелию и Полии. Он застал их за завтраком, мгновенно испортив аппетит своим появлением.

  -Оказывается магия - это вполне ощутимое существо. ТЫ знал об этом, Гелий?- присаживаясь за стол и кладя в рот аппетитный кусочек пирога, спросил Брадо, явно решив для начала поиздеваться.

  -Не было надобности в этом копаться,- справившись с волнением от неожиданной встречи, ответил колдун и продолжил утреннюю трапезу, к чему королева уже не могла вернуться, подозревая, что вот-вот грянет гром.

  -С помощью технологии базанов, удалось заглянуть внутрь моего тела,- продолжал рассказывать Брадо, речь которого возвращалась в ту современную манеру, которой пользовалась Сильвия, что было неудивительно для мага, но немножко непривычно для тех, кто знал разбойника с самого начала.

  -Они увидели внутри барабашку?- сострил Гелий.

  -Они увидели то, что мы называем рамом. И я это видел. Занимательно, оказалось наблюдать за тем, что живёт у тебя внутри. Рам, я заметил, очень удивился такому вторжению в его жизнь и начал капризничать, но я быстро вернул его на место. Это паразит - всего лишь мелкий паразит, наделённый удивительной силой, которую объяснять мне недосуг. Соединяясь с человеческой кровью и органами, он становиться хозяином, ноповелевает незаметно, потому что, подчинив себе сознание на сто процентов, рам не может уже руководить телом, ибо мозг человека слишком сложный механизм.

  -На самом деле увлекательный рассказ, но только вериться что-то с трудом. Думаю, ты явился, чтобы закончить наш спор, помериться силами, поэтому к чему все эти выдумки?

  -А знаешь почему рам нельзя убить ни ножом, ни ядом, ни чем бы то ни было ещё - это сплав таких металлов, которые ожили только на их родной планете, а самое интересное, что этот сплав имеет газообразное состояние - удивительно. Как можно убить воздух? Или дым?

  -ТЫ расскажи, коли так поумнел,- огрызнулся колдун, допивая хорис.

  -Всосать газ в какую-то ёмкость - это не выход из положения. Сжечь или очистить, или фильтровать, и прочее - детский лепет для рама, ведь он не простой газ, а живой метал. Он ведь может принимать разную форму, и становиться как жидким металлом, так и твёрдым, причём таким лёгким и в то же время непробиваемым, что может отразить от нас бомбу в десять раз больше по размерам. Рам - это не только магия и защита, советчик и исполнитель, напоминающим и запоминающий, - он вечный житель вселенной, который, не находя себе нового владельца, не погибает, как думают иллары, а улетает в космос в поисках родной планеты. Для меня осталось загадкой - что заставляет рам служить всё новым и новым владельцам?

  -Что базаны, что ты, наивный разбойник, увидели только то, что можно пощупать. Газ не газ (Гелий плохо понимал, что это такое, как и половину того, что наговорил ему Брадо), я знаю одно, что веками рам служил нам, не прося ничего взамен, и меня он будет оберегать, и ни озеро базанов, ни глупые твои истории на этот раз не подействуют на мою магию, приемника Иина,- не повышая тона, не выказывая никакого волнения, Гелий смотрел в упор на соперника и, конечно, блефовал, понимая, что Брадо известно больше, чем ему, но показывать свою слабость было слишком позорно. Королева Полия в этот момент, сидя прямо, словно привязанная к спинке стула, нервно теребила краешек скатерти и посматривала то на мужа, то на гостя, уже и не зная хочет ли она наблюдать за этой словесной степенной перепалкой.

  -Иди ко мне, Лико,- тихо позвал Брадо, сетуя мысленно на то, что никакой битвы не предвидется.- Лико, малыш, иди ко мне.

   Не успел Гелий в ответ сказать ни слова. Не догадался колдун раньше Брадо, не прислушался к раму настолько, чтобы услышать и его имя, и имена тысячи братьев его. Всего лишь оставалось позвать рам по имени, чтобы он пришёл и соединился с родным существом, нарушив легенду, что два рама не могут ужиться в одном человеке. Гелия подбросило к потолку и яркое облако просочилось через поры кожи, вырывая из него бессмертие и возвращая болевые ощущения, присущие простому смертному. Крик ужаса раздался в зале, пугая королеву, простиравшую вверх руки со слезами на глазах. Слуги взволнованно носились в растерянности и звали Первея на помощь, забыв, что колдун запер иллара в башне. Только Брадо наблюдал за происходящем равнодушно и устало, зная, что никто не сможет остановить рам колдуна - Лико. Внутри мага пылала лава от нетерпения рама встретиться и соединиться с братом, так что испарина выступила на лбу у юноши и от жары пришлось развязать ленточки на воротнике. Последнее частичка Лико покинула тело Гелия и он шлёпнулся на пол, потеряв власть над магией.

  -Соскучился небось по брату, Лико,- глядя на световое облако, приближающееся к нему, шепнул Брадо приветливо.- Ступай к зануде Вло, может тогда он перестанет читать мне нотации каждый день.

   Лико превратился в маленькую прозрачную капельку и растворился на коже ладони мага, которую он подставил ему. Стало невыносимо жарко, и в глазах Брадо Полия увидела пламя, закричала и не придумала ничего лучше, как упасть в обморок. А юноша, вцепившись руками в сиденье стула, пытался усмирить внутреннюю огненную бурю и остудить пыль братьев - гостей его тела, которым подобало вести себя приличнее в чужом доме. Прошла всего лишь минута, а Брадо устал ещё больше, чем после войны с Селией. Он медленно поднялся и покинул дворец, приведя королеву в чувство словами:

  -Анари станет править Селией завтра же, а ты, старая ведьма, со своим муженьком добровольно отправишься в изгнание, иначе я сильно рассержусь. Да не уставай напоминать Гелию, что ни один рам не захочет больше поселиться в его смрадном теле, так что жить ему осталось от силы лет десять. Если королева простит тебя, что ж живи во дворце, но без мужа. Придётся выбирать...знаю уже, что выберешь.

   Брадо уготовил Гелию смерть в одиночестве. Они видел его покинутым всеми, но предсказывал себе у другой поворот, если сын Даид простит старика отца, но загадывать так далеко магу не хотелось, поэтому довольный исходом спора в свою пользу он направился на дворцовую площадь, где вчера казнили Сашу. Следы костра, поглотившего тело охотника, остались на камнях. Мелкие частики праха, смешавшись с песком, застряли между ними (камнями) и небольшую горстку Брадо насыпал себе на ладонь.

  -Что ж, придётся ещё немножко попотеть вам, братишки, и тогда мы станем свободными,- произнёс задумчиво маг и улетел обратно к водопадам.

   От водяной пыли горстка пепла с песком на ладони стала быстро сырой, и Брадо, не останавливаясь, втирал её в кожу указательным пальцем. Он не смотрел на своё действие, направляя взор на небо, где летали сейчас придворные лунии, разнося весть о том, что произошло во дворце. С каждым круговым движением пальца, Брадо становился слабее и веки его тяжелели, норовив закрыть глаза, но молодой маг не позволял слабости одолеть его, не доведя второе дело до конца. Что заставляло его исполнить новое перевоплощение, Брадо не копался в собственной логике и не мучил вопросами. Желая сделать самый драгоценный подарок тому, с кем всегда был на ножах, юноша хотел оставить после себя хотя бы одно благодарное ему существо, чтобы телесная оболочка послужила кому-то с большей пользой, чем ему.

  -Действуйте, ребята, но учтите, что после этого сразу домой и никаких игр на этой планете,- прошептал Брадо, ложась на траву и слыша заверение в послушании.- Эх вы, проказники, как же с вами жалко расставаться, но быть свободными должен каждый из нас.

   Глаза Брадо заворожено следили за птичьим полётом, и всем своим естеством он стремился к ним туда ввысь, где его сознание наконец-то обретало свободу. Вокруг него резвились Лико и Вло, и впервые в жизни он чувствовал приятную лёгкость и счастье. Веки Брадо опустились на глаза, и женское сердце горе-разбойника перестало биться...

  -Эй, Авион, вернулся!- кричали наперебой птицы, летя впереди охотника и его сына.

  -Где Звена? Хочется узнать последние новости,- говорил не слишком весёлым тоном Авион, и радуясь, что вот-вот обнимет жену и дочку, и в то же время не забывшим, что потерял друга, названного брата.

  -А чем мы не годимся?- тараторили птицы.- Звена теперь снова придворной птицей стала, не достанешь.

  -Может и мне стать придворной, как когда-то Ази,- расправляя крылья, отчеканила слова в голове Авиона и Мириана Агда.- Может, тоже на что сгожусь,- и засмеялась.

  -Жить в одном доме с Гелием и Полией! О ты смелая птица,- рассмеялся в ответ Авион и Мириан вторил отцу, хотя смешного в его словах мало находил.

  -Да вы же не знаете,- перебивая друг друга, балаболили лунии,- много чего изменилось.

  -Да, да, ших, летите, я потом узнаю, мы уже дома, а я знаю как Лория устаёт от вашей болтовни, прилетайте вечерком.

  -А я тоже вас покину. Нужно наговорить рассказ для газеты о том, что с нами приключилось и потом, скорее всего, отправлюсь выведывать что-нибудь новенькое. Прощайте,- сказала Агда и взмыла в воздух.

  -Красивая птица,- восхищённо произнёс Мириан, наблюдая за её полётом.

   Охотничий домик немного покосился от прыжков карабов, но заботами Лории всё ещё выглядел уютно благодаря цветам на подоконниках снаружи, ухоженной лужайке и саду. Свежевыкрашенные стены в зелёный цвет приукрасили дом окончательно и устыдили Авиона, вместо которого все работы по дому делала жена.

  -Женишься, никогда не оставляй свою жену надолго, как я, это недостойно мужчины,- наставил сына отец и направился к входной двери.

   Открывая дверь в гостиную, Авион дрожал, словно мальчишка, от волнения перед встречей с самыми любимыми в его жизни людьми. Лория сидела за столом и, разложив нитки для вышивания, аккуратно выводила рисунок иголкой на ткани. Дочка тихо игралась в своём детском уголке с куклами, сделанными для неё отцом, но одновременно они подняли глаза, чтобы посмотреть на гостя, и на мгновение замерли от неожиданности. Но уже через секунду повисли на шее Авиона и беспрерывно целовали его, говоря, как соскучились. Слёзы радости не заставили себя ждать и даже сам охотник прослезился, так что встреча получилась именно такой, как он представлял и ни одного упрёка не слетело с губ Лории в его адрес.

  -А это мой сын - Мириан,- подводя жену и дочку к юноше, представил Авион.- Мы потом вам расскажем всю историю.

  -Добро пожаловать в наш дом, Мириан,- приветливо произнесла Лория.- А теперь я покормлю вас и потом расскажу обо всём, что произошло в Геране.

  -Казнь была с пытками?- не дожидаясь угощения, спросил Авион.- Он не мучился?

  Лория опустила глаза и тихо произнесла:- Всё расскажу, позже.

   Но в этот момент за окном послышался какой-то шум. Авион подбежал к входной двери и, сделав крохотную щель, посмотрел на незваных гостей, которой оказалась сама королева с отрядом королевских рыцарей.

  -Королевская карета и рыцари пожаловали,- возвращаясь в гостиную, с тревогой в голосе произнёс Авион.

  -Не волнуйся, любимый, сейчас ты всё узнаешь,- успокоила мужа Лория не сколько словами, сколько своим спокойным видом. Но всё равно он ожидал появления Полии, стоя впереди стола, заслоняя от неё жену с дочкой. Мириан встал по левую сторону от двери, положив руку на эфес шпаги. Мужчины были готовы защитить женщин, но охотник не ожидал, что собрался обороняться от Анари. Она вошла в комнату с сыном на руках и, встретившись с удивлённым взором Авиона, мило улыбнулась, как только она умела.

  -Вижу, вернулся наконец-то. Жена истосковалась. А я вот стала королевой, не слышал разве птичью весть?

  -Вот об этом они, наверное, и хотели мне рассказать. Я рад за тебя, Сашка был бы рад. Ты только не отчаивайся, с тобой остался сын - будущий король Селии - о, Сашка об этом и не мечтал, но многое отдал бы за то, чтобы вы были счастливы,- любуясь ребёнком, Авион говорил ласково и не надеялся, что его слова утешат Анари, но не знал, как ещё выразить чувства по потере друга.

  -А мы приехали позвать погостить Лорию с дочкой, но теперь и тебя приглашаем, там и узнаешь всё подробнее, и этот бравый юноша тоже желанный гость во дворце,- Анари не стала отвечать Авиону на его тёплые слова, чтобы не будоражить немного затухшую боль.

  -Это мой сын.

  -Да, мой муж умеет меня удивлять,- добавила Лория.- Но к тебе я поеду с дочкой и Мирианом, а Авиона оставлю здесь.

  -За что, любовь моя?- с улыбкой на губах удивился Авион.

  -Маленькое наказание на одну ночь, а утром придёшь,- голос Лории не выражал ни злости, ни оттенка мести, но он явно на что-то намекал и уговаривал остаться так, словно открыто произнести причину этой просьбы жена не смела.

  -Жёнушке перечить не стану, знаю - провинился.

  -Лория, а я и не знала, что ты можешь быть такой,- восхищаясь немного подругой, произнесла Анари.- Поехали.

  -Отец...,- начал было Мириан, намереваясь попросить отца позволить ему остаться.

  -Нет, сынок, поезжай во дворец. Мне ничего не грозит, не бойся, здесь что-то другое, что-то слишком важное, что Лория отпускает меня от себя в день нашей встречи после долгой разлуки.

   Дом опустел и Авион сел на диван, ожидая чего-то благодаря стараниям Лории. За окном начинало темнеть, но ничего особенного так и не произошло. Как вдруг в другой комнате послышалась какая-то возня. Явно кто-то влез в открытое окно и, скорее всего, им могла оказаться птица, но на всякий случай Авион вытащил из ножен нож.

  -Уехала,- раздался знакомый голос, который прозвучал слишком неожиданно, тем более что Авион уже не чаял когда-либо его услышать.- Я знал, что из неё получиться самая лучшая королева.

  -Сашка?- выронив нож из руки, спросил Авион, не решаясь встать и зайти в ту комнату, словно боясь убедиться, что начинает сходить с ума.

  -Кто ж ещё,- выходя в гостиную, произнёс Саша, улыбаясь так широко, словно теперь был счастливее всех на свете.- А ты я слышал уже и сыном обзавёлся. Вот как ты всё успеваешь. Я последнее время успеваю только попадать из одного плена в другой, прям противно уже.

   Друзья обнялись (Авион осторожно прикаснулся сначала к плечам друга, чтобы убедиться, что всё-таки не бредит, и только потом крепко обнял названного брата) и смеялись уже вместе.

  -Не понимаю, как такое возможно и почему ты прячешься от Анари и сына?

  - Меня разбудил собственный крик от боли. Он вырывался из груди, но, открыв глаза, я опешил, не понимая, куда все подевались и почему сижу за городом у водопадов, а не на пыточном стуле на дворцовой площади. Как дурак, я осторожно озирался вокруг, подозревая, что Гелий испытывает меня ещё более изощрённым методом, но не видел ни души. Ещё больше удивило собственное тело, на котором пропали раны от пыток и даже старые шрамы с охоты куда-то подевались.

  "Чертовщина какая-то. А может, это мне всё приснилось?"- подумал я, но слишком ясно и во всех подробностях я помнил казнь, чтобы поверить в сон.

  -Это Брадо совершил,- продолжал Саша,- никогда бы не подумал, что мой пленитель способен подарить мне вторую жизнь. Я это знаю, потому что помню даже его последние мысли.

  -Он умер?

  -Не уверен. Но жить второй раз благодаря ему всё-таки приятная штука.

  -А Анари, сын, что за глупые прятки?

  -Лория тоже не может понять. Я приходил пару раз, перепугал её, хорошо что дочка ваша спала...,- Саша замолчал, словно собираясь с мыслями и грустно посмотрел в окно, а потом продолжил уже без ненужного задора:- Пусть Брадо победил Гелия и нам с Анари ничего больше не угрожает, даже её мать, я всё равно остаюсь простым охотником. А она теперь королева. Алил развёлся с ней, но я то не буду ей хорошим мужем - какой из меня король?!

  -И только из-за страха быть плохим королём ты тут ползаешь по лесу, когда самому, я уверен, не терпится обнять Анари и сына?- воскликнул Авион, чувствуя, что воскресший друг начинает его злить своим глупым поведением.

  -Ну, я хотел рвануть в Илию и там стать охотником на риглов...

  Сильный дружеский удар в голову прервал словесный бред Саши, потому что нервы Авиона не выдержали слушать глупости неуверенного в себе человека. Не каждому выпадал шанс получить вторую жизнь и прожить её в счастье с женой и сыном, поэтому судьба охотника на риглов круто повернула в ту сторону, которую для друга выбрал Авион, считая её единственно правильной. Теперь он понимал, почему Лория почти не сомневалась, что утром увидится с мужем вновь - она знала, что Авион найдёт способ уговорить Сашу не мучить ни себя, ни Анари, которая всё ещё находилась в неведении о его возвращении в мир живых. Взвалив бесчувственное тело друга на плечо, Авион направился по лесной дороге в Геран, улыбаясь тому, как Сашка надуется на него за шишку.

  20 глава (эпилог).

   Дряхлый старик с кривой клюкой еле перебирал ногами по пыльной улице небольшого города. Бесцветные глаза странника внимательно смотрели на прохожих, словно ища кого-то, но им не было никакого дела до старого сморщенного оборванца. Длинная борода старика тянулась по земле, но он ни разу не наступил на неё, словно умел контролировать свои шаги даже в таком преклонном возрасте. Старая одежда его имела белый цвет, но от пыли и долгих странствий давно пробрела серый оттенок и во многих местах была застирана и заношена до дыр. Жалость странник не вызывал в здешних жителях, потому что они сами ходили в обносках, а у некоторых круглый год из одежды в воображаемом гардеробе находилась только пара обрезанных штанов да и только. Климат в этой части Селии был слишком жарким, так что минимум одежды приходился беднякам в самый раз.

   Глубокие морщины на загоревшем лице, на которые падали длинные седые волосы немытыми жирными прядями, тоже не прибавляли старику почтения со стороны окружающих, словно к старости они относились пренебрежительно и сами не собирались доживать до преклонных лет. Но странника, тяжело ступавшего по пыльной улице, больше волновал голод, чем отношение людей к его персоне. Он не собирался просить у них милостыню, и в мыслях своих не держал плана как выпросить кусок вкусной лепёшки. Старик мог взять без спроса еду, лежавшую без присмотра и не считал это воровством - так он не терял достоинство в собственных глазах и был сыт. Поэтому в каждом новом городе, как и в этом, первым делом он направлялся на базарчик, где набирал себе еды на пару дней, да так ловко, что за руку не попадался ни одному торговцу.

   Подкрепившись в каком-нибудь укромном уголке, старик обычно обходил весь городок, заглядывая в окна и прислушиваясь к любым звукам. В этом городе он не сделал исключения, и до поздней ночи бродил по узким улочкам. Он искал сына, чтобы попросить у него прощения и последние годы своей никчёмной жизни провести в домашнем уюте и покое. Но, как на зло, сын каждый раз ускользал от Гелия, меняя города, как перчатки, только бы не видеть отца, для которого его музыка всегда являлась слишком малым талантом и не восхищала, как многих благодарных слушателей. Упрямо экс-колдун странствовал по Селии, терял силы, постарев слишком быстро после потери рама, словно наверстав упущенное, но не терял надежды хоть что-то сделать правильно перед смертью. Расставание с женой не удивило Гелия, который мучился в лихорадке, пока тело привыкало к жизни без рама, в то утро, когда Анари вернулась во дворец победительницей. Принцесса вернулась по зову Брадо, как заворожённая, с сыном на руках, не подозревая, что молодой маг заманил её в отчий дом не на погибель, а чтобы стать новой королевой Селии. Прислушиваясь к советам, оставшимся помимо её воли в сознании, Анари не казнила Гелия, а лишь прогнала за пределы Герана как можно дальше. В тот день он видел прекрасную Полию в последний раз, потому что она не пожелала присоединиться к нему, как верная жена. Игра была проиграна, поэтому она выбрала остров Благодетели, не сомневаясь, что рано или поздно дочь простит её и попросит вернуться в Геран нянчить внуков.

  -Но всё равно моё имя не забудут в этом мире сколько бы не старалась Анари,- любил успокаивать себя Гелий в последние годы жизни, живя в лесу не в силах больше гонятся за прощением сына. Он не строил плана мести, позволив спокойно умирать телу, которое стало противно ему без рама и магической силы...

   В голове шумело, как после недельной пьянки, но Саша по вкусу во рту понимал, что не пил, поэтому трудился вспомнить что с ним произошло вчера. Но в ответ на его немой вопрос, память выдала информацию сначала о казни, словно ничего лучше в своих сундуках не нашла, а уже потом всё остальное, вплоть до удара Авиона.

  -Сволочь хитрая,- прошептал Саша, не открывая глаз щупая шишку на голове.- Гадёныш эдакий, и что ему взбрело в голову?- полагая, что лежит в охотничьем домике, говорил Саша, собираясь уже встать и пойти разбираться с другом. Но услышав чьё-то сопение, испугался, что Лория с дочкой вернулась ночью, и он разбудил ребёнка угрозами. Саша открыл глаза и сразу встретился с терпеливым взглядом Анари, сидящей у окна с сыном на руках. Малютка спал и, не заботясь о том, что напугал отца, тихо сопел, видя спокойный цветной сон.

   Любое оправдание, которое порой придумывают себе благодетели, отказываясь от счастья в пользу кого-то, поблёкло при виде этих печальных красивых глаз женщины, родившей ему сына и продолжавшей его любить не смотря на его игру с жизнью, подаренной во второй раз. Стыдно стало так невыносимо, что у Саши задрожали губы и на глазах выступили слёзы, в которых перемешалось так много переживаний, от половины которых он с удовольствием избавился бы. И не видя слёз в глазах Анари, Саша мог только догадываться сколько она выплакала за время их разлуки, что теперь при встрече даже от радости не могла прослезиться. Немая пауза затягивалась и помогала им вернуться на восемь месяцев обратно и снова любить не только в воображении, но и в реальности. Они любовались друг другом с осторожным трепетом, словно опасаясь рассеять мираж, и не спешили приближаться к друг другу. В конце концов, Саша поднялся с постели и сел на колени перед креслом, чтобы поближе рассмотреть личико первенца. Розовые щёчки и пухлые губки малютки ему сразу полюбились, а крохотную ручонку молодой отец не мог не сжать в руке, но очень бережно и нежно, чтобы только порадоваться первому прикосновению к своему ребёнку.

  -Второе доброе дело получилось у меня сделать,- улыбаясь принцессе, сказал Саша, беря второй свободной рукой её тонкие пальцы и целуя.

  -А первое какое?- шёпотом, чтобы не разбудить сына, спросила Анари.

  -То, что полюбил тебя.

  -Никогда больше не думай, что без тебя мне будет лучше, и не умирай никогда.

  -Постараюсь,- пообещал Саша, не смея возразить.

   Дворец быстро наполнился детским смехом и любовью. Взойдя на трон в день своей свадьбы, королева Анари и король Александр поклялись перед народом править не только справедливо, но и мудро, помогая улучшать жизнь каждого жителя Селии и приучая жителей радоваться жизни, а не влачить её скрепя сердцем. Оставив иллара Первея главным советником, чудаковатая внешность которого снова блистала во всей красе после изгнания Гелия и Полии, Саша не допускал своего правления без присутствия рядом друга, поэтому Авион стал вторым советником и зачастую советовал лучше служителя магии. Мириан следовал за отцом по пятам, но всё-таки нашёл время вскоре влюбиться в придворную даму и сделать Авиона дедушкой, чему охотник радовался также бурно, как рождению собственного ребёнка. И хотя Кристав не был Мириану настоящим дедушкой, он был счастлив стать прадедушкой и, живя со всеми вместе во дворце, нянчился с правнуком чаще Авиона.

   Голос Камелии вновь звучал в королевском зале представлений, но чаще всего она разъезжала по родной стране или по Илие, чувствуя, что её пение - это дар, который должен принадлежать слуху каждого жителя, а не только горожанам Герана. Почему-то она не желала становиться женой Шалуна, хотя везде путешествовала и жила вместе с ним. Её внутренний мир менялся от настроения: то поражал нежными нотками и покорностью, то обжигал огнём и спесивостью, а то и вовсе заставлял Шалуна недоумевать от внезапных приступов ревности и злости, иногда, по правде сказать, не без причины. Шалун любил Камелию больше жизни, но бывали ночи, когда его любовь затмевалась появлением женского аромата, мимо которого он не в силах был пройти, давно подчиняясь запахам и звукам, а не глазам. Слепой Ловелас не мог исправиться, как ни старался, и, в конце концов, Камелия разозлилась не на шутку и наняла людей, которые схватили гулёну и, связав по рукам и ногам, отправили в сундуке в Геран, на его окраину, где поселились Лефона, Олиан и Гави. Получить утром такую странную посылку старший брат не ожидал, полагая, что Шалун счастлив вместе с Камелией.

  -Ты любишь её?- кричал Олиан, вышагивая круги по комнате, не представляя, как втемяшить в сумасбродную голову младшего брата хоть каплю благоразумия.

  -Люблю,- виновато отвечал Шалун.

  -Тогда почему ты бегаешь за другими девками?

  -Хочется,- совсем виновато тупя взор, просто отвечал Шалун, выводя из себя брата ещё больше.

   Даже гнев короля Александра и королевы Анари, которые по просьбе Олиана, старались нагнать на Шалуна страху, грозя тюрьмой и прочими наказаниями, если он не перестанет мучить столичную диву, не действовали на Ловеласа, потому что никто не убедил бы его в том, что друзья, коими оставалась для него и брата королевская чета, способны причинить ему боль. Но он просил вновь и вновь прощение у Камелии, и она то прощала его, то снова прогоняла, на удивление друзей и брата Шалуна, которым трудно было понять такую странную любовь. Состарившись и потеряв привлекательную внешность, Шалун до конца жизни жил в доме брата, рассказывая о своих похождениях сыну и дочке Олиана и Лефоны, но тайком, ведь добропорядочной супружеской паре не нравилось наблюдать, как восторгаются непутёвым дядей их дети. Повзрослевший Гави стал глазами Шалуна и до последнего дня водил старика на прогулки, всё продолжая маяться вопросом о том кем он был прежде, вспоминая, забывая и снова гадая. Однажды ночью, когда они возвращались с праздника в доме Бурака, на них напали трое в масках. Навыка обращения с ножом у Шалуна не отняли преклонные лета и, как всегда, вслепую он защищался мастерски, хотя годы были уже не те, и ловко увёртываться от выпадов не получалось, как раньше. Гави, не помня себя, но, усвоив уроки королевских рыцарей на всю жизнь, не отставал от старика, чаще успевая защищать его спину, чем отбиваться от нападавших. Но одной секунды хватило убийцам, чтобы нанести смертельные удары Шалуну и скрыться так же внезапно, как появились, оставив Гави одного с истекавшим кровью другом на руках. Поговаривали, что так Камелия отомстила Шалуну, не в силах смириться с тем, что ему никогда не хватало её одной, как только он понял, что любит и любим.

   Бурак со своей бандой, перестав враждовать с карликами, окончательно забросил тёмные делишки и стал гномом, в забегаловках которого каждый мог показать свой талант в пении и питье. Навещать Анари и Сашу во дворце он не соглашался, хотя Картикту его уговаривал каждый раз, получая приглашения на бал. Гном понимал, что не посмеет разговаривать с ними на равных при всех, как раньше, поэтому упрямился и писал извинительные письма с ошибками, но от чистого сердца. Его жена покачивала головой, но не переубеждала мужа, привыкнув думать так, как он. Смерть Шалуна Бурак приказал расследовать тщательно и наказать убийц. Ходили слухи, что банда всё-таки нашла троих наёмников и выбила из них признание о том, кто приказал им расправиться со слепым стариком, но имени не раскрывали даже сплетни. Хотя вскоре дом Камелии сгорел, а сама она исчезла.

   События в Илии развивались степеннее, размереннее. Алил и Ста-Ста правили вместе с Вергием, не помышляя о зле. Их разбалованная дочь не была обещана в невесты сыну Анари и Александра, потому что такого воссоединения двух стран, помня на собственном опыте, не желала королева Селии. Сонная красочная страна мирно существовала и засыпала всё крепче, позволяя всему вокруг, как и раньше, плыть по течению и беспокоиться только тогда, когда наступало время. Это сонное царство удивляло Сашу, который не стерпел и подарил-таки Селии элементарное и очень удобное изобретение - велосипед, для начала. Иногда он жалел об этом, переживая, что за велосипедом здешние жители начнут изобретать прочие механизмы, которые в его мире несли как пользу, так и зло. Но годы шли, а велосипед мало видоизменился, так что король Александр, прозванный "мастером" в народе, перестал беспокоиться о том, что мог навредить этому миру изобретением. На велосипедах катались все от мала до велика, делая из чего придётся, и уже за одно это народ готов был прославлять королевскую чету каждый день.

   Королева веев Инея часто прилетала со свитой погостить во дворце и понаблюдать за тем, как люди веселятся. В своей стране она правила строго, но без кровопролитья. Со многими начинаниями Верды она была согласна, поэтому не стала их отвергать. Но лесным веям Инея позволила вернуться в лес и жить так, как они хотят, не забывая, что это они вместе с Астло подарили ей свободу. Она долго думала как поступить с Вердой и её дочерью. Приняв решение, королева удивила своих советников, но возразить ей они не посмели, понимая, что так поступить могла только настоящая справедливая и добрая правительница - Верду с дочкой Инея оставила во дворце жить и помогать ей. Она знала, что не выйдет замуж, потеряв единственного вея, которого любила - Астло. Поэтому преемницей её на королевском троне рано или поздно должна была стать дочь Верды, а некоторые идеи самой матери очень помогали в развитии страны, пусть даже на местном уровне, зато приятно было видеть веев с книжками в руках или спешащих заняться каким-то делом.

   Иногда наблюдая за жизнью в Селии с борта шатла, способного отражать всё вокруг таким образом, что приобретал мнимую видимость прозрачности, и никто не замечал из селийцев, что за ними пристально наблюдают,- Рита и Кори зачастую потешались над примитивностью возможностей здешних жителей. Илларами вождь базанов уже не восхищалась, узнав благодаря Брадо всю их подноготную. Она понимала, что с уходом молодого мага и Гелия, иллары лишились возможности узнать те тайны, которые могли сделать их по-настоящему сильными и полезными этому миру. А без этого служители рама оставались своего рода поварятами, завися, в основном, от отваров, порошков и настоев, как и простые люди. Вместо илларов, Рита восхищалась карабом Последним, для которого и построили этот шатл, чтобы не путешествовать вечно на его спине, а в удобной каюте, когда как ключик-караб находился в отдельном зале, где росла трава и базаны развлекали его тем, что просматривали воспоминания чудесного животного.

   -Что там с клонированием Последнего - мы готовы или всё ещё не получается?- спрашивала Рита много лет подряд и однажды получила ответ.

   -Мы разгадали, теперь получится.

   -Ну вот и славно, а уж если они будут такими же уникальными, как их братец Последний, то для базанов столько дверей откроется, что мы скоро забудем о этой искусственной планете, где Сашка стал королём - идиотизм...,- пробормотала Рита и посмотрела на своё отражение в тонированном стекле шатла, чтобы полюбоваться собственной торжествующей улыбкой. Пагал Кори стоял рядом, не жалея ни дня, что остался вместе с Ритой, но узнав, что гайа Агда открыла собственную газету с разрешения королевы Анари, немного позавидовал подруге, ведь ему нравилось жить странствующей жизнью выведчика и рассказывать людям интересные истории. Мечтать о создании семьи с вождём базанов было бесполезно, поэтому Кори довольствовался малым и стал правой рукой любимой женщины.

   В дворцовом парке, в восстановленных казармах рыцари харки продолжали жить и защищать королевскую семью. Придворные птицы во главе со Звеной стали их помощниками. Узнав о несправедливой ссылке рыцарей ветеранов, Анари и Саша отменили правило посылать харков, негодных к службе, в поместье в лесу. Это справедливое решение не могло не повысить уважение в глазах рыцарей к королю и королеве. И телом, и душой харки принадлежали им добровольно, не прося ничего взамен, даже символической платы - по-прежнему почётным являлось уже то, что харк попадал в орден королевских рыцарей.

   Правление короля Александра и королевы Анари стало для Селии самым счастливым и спокойным временем. Легендами обросло возвращение охотника из мёртвых, где правды было зачастую меньше, чем вымысла. Но имя Брадо часто упоминалось не только в этих легендах, но и в других сказаниях народа, в которых со временем он превратился в благородного воина-мага, которым восхищались дети. Самым благодарным слушателем таких легенд, которые рассказывались по вечерам в кругу друзей, стал Саша. Разгадывать причину великодушного поступка разбойника - воскресить бывшего пленника, презиравшего его,- король не пытался, хотя невольно много размышлял на эту тему. Саша тщательно скрывал от всех и магические способности, которые жили в нём благодаря частичке рама, с помощью которого Брадо перевоплотился в него; не рассказывал никому о снах, где углублялся в далёкое прошлое и видел всё то, что довелось наблюдать раму; и никому не рассказывал о редких беседах с самим Брадо, навещавшего его иногда. Эти встречи случались в основном на природе, когда король отправлялся на недельную охоту с другом Авионом и немногочисленной свитой, в сопровождении отряда королевских рыцарей. Но добычу Его Величество выслеживал один, упрямо не позволяя следовать за ним рыцарям, чтобы никто не мешал ему честно добыть зверя, которого потом отдавали беднякам. Именно такой ночью его посещал голос Брадо. Как и хотел, молодой маг не принадлежал теперь телесной оболочке. Он стал словно живым мифом, галлюцинацией, как поначалу думал Саша, и вместе с Лико и Вло путешествовал по вселенной, то и дело возвращаясь в Селию, Валевию и Илию, тоскуя по планете и по людям вместе с рамами. Брадо рассказывал много удивительного и, если Саша спрашивал совета, всегда помогал мудрыми словами. Помогал Брадо королю и на смертном одре, уважая решение Саши не принимать в подарок от мага - бессмертие. Король Александр прожил интересную и счастливую жизнь вместе с женой и детьми, и не хотел существовать без них, или после их смерти. В кругу самых близких, к которому относился и Брадо, но никто об этом не догадывался, Саша сидел в кресле у окна, не желая лежать в кровати в свой последний день. Анари сидела на полу, положив голову ему на колени, чтобы он не видел её слёз - первых за столь долгое время. Дети, внуки и правнуки - вели со стариком беседу по его же просьбе, и ему даже удавалось их рассмешить, но постепенно голос Саши слабел, и глаза закрывались сами собой.

   -Берегите друг друга,- завещал последними словами король Александр.

   Анари не шелохнулась, когда рука Саши соскользнула с её головы. Никто не видел лица королевы в это мгновение, потому что она с самого начала присела так, чтобы никто не смотрел на неё. Решив не тревожить Её Величество какое-то время, чтобы она хоть немного пришла в себя после смерти мужа, близкие ждали, но Анари как будто заснула и не желала просыпаться. Вечером сын подошёл к матери и заглянул ей в глаза...

   В тот день Брадо в последний раз навещал искусственную планету, но улетая, не зарекался, что не вернётся когда-нибудь обратно.

  Конец второй книги...