Инквизиция [Таран Матару] (fb2) читать онлайн

Таран Матару Призыватель — 2 Инквизиция

От редактора: обнаружила что слиплись некоторые слова. Ни сил ни нервов нет переделывать.

ГЛАВА 1

Флетчер открыл глаза, но увидел только темноту. Он застонал и подтолкнул Игнатуса, чей коготь расположился на его подбородке. Демон выразил свое недовольство сонным мяуканьем, а затем свалился на холодный пол подле него.

— Доброе утро. Или какое там сейчас время суток, — пробубнил Флетчер, зажигая вирдлайт. Тот повис в воздухе как миниатюрное солнце, медленно вращаясь.

Комната погрузилась в холодный голубой свет, который озарил тесную камеру без окон, отделанную гладкими плитами. В углу располагалось отхожее место — простая яма в земле, покрытая зазубренным куском плиты. Флетчер уставился на большую железную дверь в стене напротив.

Как по сигналу, послышалась возня, дощечка в нижней части двери откинулась, и рука в доспехах пролезла в проем. Она пошарила в поисках пустого ведра, стоящего у двери. Послышалось бульканье, когда ведро было заменено на новое. Флетчер выжидательно следил за проемом, затем, при звуке удаляющихся шагов, застонал.

— Опять никакой еды, приятель, — сообщил Флетчер, почесывая огорченного Игнатуса под подбородком.

Ничего необычного. Иногда тюремщик даже и не думал приносить еду. В животе заурчало, но Флетчер проигнорировал это и потянулся к незакрепленному камню, который хранил у кровати, чтобы сделать еще одну отметку на стене. Хоть было сложно определить время без естественного освещения, он предполагал, что ему приносили еду и воду — или иногда, как сегодня, только воду — один раз в день. Ему не надо было считать сотни отметок на стене, чтобы узнать, сколько он уже находился в заточении — он их уже наизусть выучил.

— Один год, — вздохнул Флетчер, усаживаясь обратно на солому. — С годовщиной.

Он лег, обдумывая причину своего заключения. Все началось в ту ночь, когда враг его детства, Дидрик, загнал его в угол в склепе и попытался его убить, торжествуя по поводу планов своего отца по превращению в тюрьму всей деревни Пэлт.

И тут из ниоткуда появился Игнатус и обжег Дидрика, давая Флетчеру время сбежать. Маленький демон рисковал собственной шкурой, чтобы спасти жизнь Флетчеру, даже в самые первые моменты возникновения их связи. Как результат, Флетчер превратился в беглеца, так как знал, что семья Дидрика будет врать не краснея, пытаясь посадить его за попытку убийства. Единственным утешением было то, что, если бы этого не произошло, он бы никогда не попал в Академию Вокана.

Неужели и правда прошло целых два года с тех пор, как Игнатус появился в его жизни и он вступил в этот древний замок? Он так отчетливо помнил последние моменты, проведенные в нем. Его лучший друг Отелло заслужил уважение генералов и убедил гномов не поднимать восстания против Гоминиумской Империи. Сильва укрепила мир между их расами и доказала, что она и другие эльфы — достойные союзники. Даже Серафим, первый простолюдин за последнюю тысячу лет, который поднялся в аристократы, произвел впечатление навысокородных за время Турнира. Что являлось, пожалуй, самым отрадным, так это то, что заговор, который замыслили Форсайты, чтобы развязать новую войну с эльфами и гномами и тем самым поднять свое оружейное дело, провалился. Все было так хорошо.

Пока Флетчера не нагнало его прошлое.

Игнатус заморгал, глядя на Флетчера янтарными, как у совы, глазами, почувствовав уныние хозяина. Он ткнулся мордой в руку Флетчеру. Флетчер шутливо на него замахнулся, но демон уклонился и цапнул его за палец.

— Сдаюсь, сдаюсь, — ухмыльнулся Флетчер буйному демоненку. Боль отвлекла его от горестей. — Давай вернемся к тренировке. Хм, какое бы заклятие попрактиковать сегодня?

Из-под кучи соломы, которая служила ему постелью, он достал две книги, которые не позволили ему свихнуться эти два года. Он не знал, кто их там для него спрятал, но понимал, что это было рискованно. Флетчер был бесконечно благодарен таинственному благодетелю. Без книг он бы сошел с ума от скуки. Немного было игр, которыми он и Игнатус могли развлечь себя в тесной каморке.

Первая книга была стандартной книгой заклятий, той же самой, которой они все пользовались на уроках Арктура. Она была тонкая, так как содержала всего несколько сотен символов и техники их черчения. Раньше Флетчер знал их слабо, только чтобы сдать экзамены, предпочитая сосредоточиться на четырех основных боевых заклятиях. Теперь он выучил каждый символ наизусть и смог бы его нарисовать, даже если бы его разбудили посреди ночи.

Вторая книга была такой толстой, что, кто бы ни спрятал ее, он снял кожаную обложку, чтобы ее легче было скрыть в соломе. Это был дневник Джеймса Бейкера, книга, с которой и начался путь Флетчера как боевого мага. На ее страницах Флетчер нашел дюжины новых заклинаний, прилежно скопированных призывателем со стен древних руин орков. Более того, Бейкер изучил орочьих демонов, описав их относительную силу, способности и прочие данные. Теперь и Флетчер стал экспертом. Самым удивительным было то, что Бейкер собрал все свои знания об орочьей культуре, включая их стратегии и оружие, в один дневник. Он был истинным сокровищем знаний, и Флетчер проглотил его за несколько дней, чтобы тут же начать снова, выискивая детали, которые мог пропустить.

Только эти два тома и отвлекали его от оглушающей тишины внешнего мира. Каждую ночь ему снились друзья, и он задавался вопросом, где они могут быть. Может, они сражаются на передовых линиях, пока он гниет в этой дыре? А может, они уже убиты орочьим копьем или кинжалом Форсайтов?

Но самой мучительной мыслью было то, что его приемный отец Бердон находился неподалеку, в деревне. Он вспомнил, как тюремный транспорт привез его в Пэлт посреди ночи. Он вглядывался через трещины бронированного вагона, отчаянно пытаясь увидеть дом детства. Но не успел он толком что-либо разглядеть, как надзиратели надели ему мешок на голову и увели прочь.

Когда Флетчер снова погрузился в грустное молчание, Игнатус беспокойно зарычал и выдохнул язык пламени, который подпалил солому под ним.

— Эй, кому-то сегодня неймется! — воскликнул Флетчер, напитывая татуированный палец маной. — Смотри, сам напросился. Посмотрим, как тебе понравится заклятие телекинеза.

Он выпустил тонкую струйку маны, спиральный символ засветился фиолетовым, и над ним замерцал воздух. Игнатус начал пятиться, но Флетчер направил палец на шкодливого демоненка, обернув его на животе ленточкой энергии и подняв в воздух. Демон выпустил когти и вонзил их в потолок, окатив Флетчера пылью. Флетчер и среагировать не успел, как Игнатус спрыгнул вниз и перекувырнулся в полете, как кот, нацелив на Флетчера когти и хвост с шипом на конце. Только отчаянным кувырком Флетчер уклонился, затем повернулся на пятках и обнаружил, что комната погрузилась во мрак. Во время атаки Игнатус попал по вирдлайту, погасив его, как свечку.

— Ага, вот как ты хочешь, — произнес Флетчер, напитывая маной указательный палец без татуировки. В этот раз он начертил в воздухе один из более редких символов, который отыскал в дневнике Бейкера. Он загнул палец так, что тот был направлен ему в лицо.

Символ кошачьего глаза выглядел точно как, собственно, кошачий глаз — узкий овал с кругом посередине. Путем проб и ошибок Флетчер выучил заклинание, которое действовало, только ели направить его свет прямо себе в глаза.

Сияющий символ погас, как и вспышка желтого, которая последовала за ним. Флетчер крутанулся вбок, чтобы Игнатус потерял его во тьме. Он чувствовал, как символ медленно видоизменяется. Его зрачки превращались в кошачьи щелочки. Вскоре зрение Флетчера обострилось, и он различил силуэт Игнатуса, который полз к тому месту, где он был раньше, как лев, охотящийся на газель. Хотя Игнатус обладал гораздо лучшим ночным зрением, чем Флетчер, в кромешной тьме камеры даже демону тяжело было ориентироваться.

— Попался! — закричал Флетчер, кинувшись на демона и сграбастав его руками. Когда они плюхнулись на солому, Флетчер громко захохотал в ответ на протестующее тявканье демона.

Дверь с грохотом открылась, и комната наполнилась светом, который ослепил Флетчера с его чувствительными глазами. Он потянулся спрятать книги под солому, но чей-то ботинок попал по его голове, отшвырнув его к стене.

— Не так быстро, — прохрипел голос.

Послышался красноречивый щелчок взводимого курка, и Флетчер почувствовал, как ему в череп уперлось металлическое дуло. Когда эффект заклинания спал, он смог различить смутную фигуру в капюшоне, которая присела рядом с ним, держа элегантным пистолет.

— Дернешься — пристрелю, — произнес голос. Он был хриплым, как у умирающего от жажды человека.

— Понял, — сообщил Флетчер, медленно поднимая руки.

— Но-но, — побранила фигура, прижимая дуло плотнее к его виску. — Ты что, глухой? Я слышал, что ты можешь вытворять этими татуированными пальцами. Держи руки по бокам.

Флетчер заколебался, четко осознавая, что это, скорее всего лучший шанс сбежать. Человек с оружием раздраженно вздохнул.

— Рубенс, дай-ка ему попробовать твое жало.

Флетчер заметил, как под капюшоном у человека что-то затрепыхалось, и оттуда вылетел ярко-красный Клещ и приземлился ему на шею. Он почувствовал резкую боль, затем по телу расползлось чувство холода.

— Теперь я уверен, что ты ничего не выкинешь, — прохрипела фигура, поднимаясь так, что его силуэт был подсвечен светом факела, льющимся из проема двери. — Кстати об этом, где твоя Саламандра?

Флетчер попробовал повернуть голову, но она, казалось, была неспособна двигаться. При упоминании Саламандры Игнатус завозился под ним, и Флетчер понял, что демон готовится напасть. Он успокоил намерения Игнатуса твердым импульсом по их ментальной связи. Даже если они сумеют победить мужчину, Флетчер не сможет выползти даже за дверь темницы, не говоря уже о побеге.

— А, он там в соломе. Пусть ведет себя тихо, если ты хочешь, чтобы твои мозги по-прежнему оставались внутри черепа. Будет жаль тебя убить после всех наших приготовлений.

— П-п-приготовлений? — сумел выдавить Флетчер, заикаясь, едва ворочая онемевшим от яда Клеща языком.

— Для твоего суда, — ответила фигура, протягивая руку, чтобы на нее приземлился Рубенс. — Мы отсрочили его, как смогли, но твои друзья, кажется, очень настойчивы со своими петициями к королю. Жаль.

Фигура снова засунула Клеща за капюшон, как будто не могла вынести расставания с ним. Кожа на руке была гладкой, почти как у женщины, с аккуратными наманикюренными пальцами. Ботинки мужчины были сделаны из вышитой вручную кожи теленка с модными облегающими брюками над ними. Даже куртка с капюшоном была изготовлена из черной кожи высочайшего качества. Флетчер мог с уверенностью сказать, что незнакомец был обеспеченным молодым человеком, скорее всего, первым ребенком аристократа.

— Я позволю тебе задать еще один вопрос, затем мне придется отвести тебя в зал суда. Не спеши, чтобы паралич спал. Я не хочу тебя туда нести.

Мысли Флетчера метнулись к его друзьям, к Бердону, к войне. Но не представлялось возможным узнать, владел ли незнакомец ответами на все эти вопросы. Знали ли они друг друга? Он представил других призывателей, которых встретил в Академии, но ни у кого из них не было хриплого голоса. Может, это Тарквин, который издевается над ним? Одно было понятно точно: его противник обладал преимуществом до тех пор, пока сохранял анонимность.

— Кто…ты?.. — спросил Флетчер, с трудом проталкивая слова сквозь онемевшие губы.

То, что он вообще способен был шевелить губами, говорил о том, что Рубенс впрыснул в него маленькую дозу яда. У него все еще был шанс в схватке.

— Все еще не понял? — прохрипел незнакомец. — Ты меня разочаровываешь. Я думал, ты уже поймешь к этому времени. Хотя я изменился с тех пор, как мы в последний раз разговаривали, так что тебя сложно винить.

Фигура снова присела на корточки, наклоняясь вперед, пока поле зрения Флетчера не заполнилось видом его капюшона. Незнакомец медленно потянул его назад, открывая лицо.

— Теперь узнал, Флетчер? — прошипел Дидрик.

ГЛАВА 2

Дидрик с косой ухмылкой отклонился так, чтобы на его лицо упал свет. Правая сторона была оплавлена, покрыта красными пятнами. Край губ сгорел, и на его месте открывались белые зубы. Брови и ресницы исчезли, глаза были будто широко распахнуты, как будто Дидрик всегда был настороже. На черепе местами сияли проплешины, покрытые только редкими клочками волос, которые пробивались из-под обожженной плоти.

— Красиво, не находишь? — сказал Дидрик, погладив обезображенную кожу длинным пальцем. — В ту ночь, когда ты это со мной сотворил, отец заплатил втридорога, чтобы привели призывателя, который мог бы осуществить исцеляющее заклинание. А именно лорда Фавершема. Забавно, да? Что он, сам того не зная, расхлебывал кашу, заваренную сыном.

Флетчера будто громом поразило, но был ли то паралич или шок, он не мог определить. Откуда Дидрик знал про якобы родство Флетчера с Фавершемами? За год столько всего изменилось.

— Если по правде, я должен тебя поблагодарить, — признал Дидрик, поправляя длинные волосы на несожженной стороне головы так, чтобы прикрыть проплешины. — Ты явился причиной и всего самого лучшего, и всего самого худшего, что произошло со мной за прошлый год.

— Как? — выдавил Флетчер, наблюдая, как Рубенс полз по груди Дидрика. Дидрик не был призывателем… Неужто кто-то другой контролировал Клеща, чтобы обмануть его?

— Все благодаря тебе, Флетчер. — Дидрик улыбнулся ему перекошенным ртом и сотворил вирдлайт, который залил помещение электрическим голубым светом. — Это феномен, который за всю известную историю произошел всего лишь раз, но слухи о нем наводнили мир призывателей. Магическая атака, из-за которой жертва оказывается на грани смерти, может случайно передать ей дар. Что-то о том, как мана демона проникает в тело. Пламя твоей Саламандры может и сожгло мои голосовые связки и обезобразило мое лицо, но вместе с тем оно передало бесценный дар. За это я благодарю тебя.

— Быть не может. — Мозг Флетчера отказывался принять информацию.

— Это правда, — заявил Дидрик, гладя панцирь Рубенса. — Века назад это произошло в одной семье аристократов, когда ссора братьев перешла все границы. Яд Мантикоры, прямо в вены младшего брата. Смертельная доза, которая должна была убить его. Вместо этого он унаследовал дар.

Дидрик ухмыльнулся ужасу, написанному на лице Флетчера. Наслаждался им.

— Пойдем, пришло время суда. Не волнуйся, скоро ты вернешься в свою вонючую дыру. Не могу дождаться, когда запру тебя здесь и выброшу ключ.

Флетчер с трудом поднялся на ноги, слегка покачнувшись, когда мышцы сжались от яда. Суд… наконец, справедливость? Он чувствовал слабый проблеск надежды впервые за, казалось бы, всю жизнь.

Он направил татуированный палец на солому, где прятался Игнатус. Пентаграмма на коже вспыхнула фиолетовым, и демон растворился в нитях белого света, которые скользнули к его руке. Лучше хранить демона внутри себя, чтобы никто не смог их разлучить. Он и представлять не хотел, каково было бы сидеть в заключении без своего маленького компаньона.

— Ты первый, — сказал Дидрик, дернув пистолетом в сторону открытой двери.

Флетчер, пошатываясь, вышел из камеры. На мгновение он восхитился новообретенной свободой, наслаждаясь чувством того, что можно пройти больше двух шагов в одном направлении. Но затем холодное дуло пистолета прижалось к его затылку.

— Постарайся не совершать резких движений. Мне бы не хотелось взорвать твою башку до того, как начнется самое веселье, — проворчал Дидрик, пока они шли по длинному каменному коридору. В стенах располагались двери, идентичные той, что была у камеры Флетчера. Стояла мертвая тишина, прерываемая только эхом их шагов.

Дидрик остановил его у лестницы, также встроенной в стену. С другой стороны коридор простирался на сотню футов, прежде чем исчезнуть в темноте.

— Тут мы держим самый опасных заключенных, таких как ты — мятежников, убийц, насильников. За это король щедро нам платит, тогда как их содержание обходится нам в ведро воды и одно блюдо в день. Красота.

Флетчера передернуло, когда он представил, каково было бы сидеть в одиночку в камере, без Игнатуса, книг или заклинаний, которые не давали ему сойти с ума, и с осознанием, что он никогда не покинет тюрьму. Он почувствовал вспышку жалости к потерянным душам, сидящим внутри, какими бы ужасающими ни были их преступления. Потом он осознал, что он вполне может вскоре к ним присоединиться, что его могут навеки замуровать в недрах земли. По спине пробежали мурашки от страха.

— Двигайся, — рявкнул Дидрик, подталкивая его к ступеням. Они спиралью уходили вверх, как в доме гномов, но тут на равных промежутках были двери, запирающиеся на засов, и стражники держали их открытыми. Они все шли и шли, пока колени Флетчера не заболели от натуги. Он всячески старался заниматься в камере, но столько месяцев без ходьбы и без полноценного питания сделали его слабым и исхудавшим. Он не знал, сможет ли прожить в таких условиях еще хотя бы год, не говоря уже о всей жизни.

Дидрик толкнул его через большие двойные двери на самой вершине лестницы прямо в полный людей дворик. Вокруг них стражники стояли рядами и отрабатывали приемы боя на мушкетах. Форма была желто-черной и состояла из кольчуг на груди и тонкой кожаных штанов. Их было достаточно, чтобы сформировать личную армию Дидрика.

Флетчер жадно глотал свежий воздух. Он снова порадовался открытому небу над головой, чувствуя, как нежные лучи солнца согревают его. Голова закружилась от необъятного пространства над головой, он широко раскинул руки и почувствовал прохладный ветерок на коже. Блаженство.

Дидрик пихнул Флетчера вперед, и они вышли на улицу через большие железные ворота. Флетчер удивился тому, что знал их местоположение. Он обернулся взглянуть на тюрьму позади, узнавая здание и окрестности. Это был бывший особняк Дидрика.

— Мне нравится, как ты обустроил это место, — холодно отметил Флетчер.

— Да, старый добрый дом. Пришло время его обновить, принимая во внимание мое новое положение. Как тебе наше новое жилище?

Дидрик указал наверх. Деревушка Пэлт была построена у подножья самой высокой точки Гор Медвежьего Клыка. При закате деревня оказывалась в их тени, и гора возвышалась над ними огромным монолитом. Флетчер проследил, куда указывал Дидрик, и увидел, что самой верхушки пика больше не было. На его месте был построен замок, весь из зубцов, башен и бойниц. Вдоль стен выстроились пушки, черные дыры их дул угрожающе смотрели на деревню, как будто могли выстрелить в любой момент. Это была скорее крепость, чем дом.

— Самое безопасное место во всем Гоминиуме. Тут столько запасов, что хватит на десятилетнюю осаду. Эльфы могут предать нас, орки могут проникнуть в Гоминиум, даже преступники могут захватить деревню — и ничто не будет иметь значения. Самая большая армия на земле не сможет пробить эти стены, даже если им удастся взобраться по отвесным скалам с каждой стороны.

— Ты говоришь, как параноик, Дидрик, — ответил Флетчер, хоть слова Дидрика и застали его врасплох. — Как будто тебе есть, что прятать.

— Только огромное состояние, Флетчер. Мой отец не доверяет банкам. Ему лучше знать, он же был банкиром.

— Жалкий ростовщик — это не банкир, — возразил Флетчер. Парень напрягся, но подтолкнул его вперед, проигнорировав подкол.

Пока они шли по пустынным улицам, Флетчер везде видел следы нищеты.

Многие дома и лавки пустовали, тогда как остальные превратились в тюрьмы. К решеткам прижимались грубые грязные лица, молча провожая напыщенного Дидрика полными ненависти глазами. Все насквозь пропиталось несчастьем и отчаянием. Настолько все отличалось от активной деревушки, в которой вырос Флетчер.

Отец Дидрика, Каспар Кэвел, стал богатейшим человеком в деревне, давая взаймы деньги отчаявшимся и нуждавшимся, обманом заставляя их подписывать жесткие контракты, которые выливались им в гораздо большие суммы, чем люди брали взаймы. Выглядело все так, будто Кэвелы требовали все, что было у людей, забирая их сбережения и выгоняя большинство жителей Пэлта из домов, чтобы построить тюрьмы.

Чувствуя отвращение, Флетчер сбавил шаг и размял пальцы, борясь со жгучим желанием врезать Дидрику по морде.

— Двигайся, — рявкнул Дидрик, дав Флетчеру подзатыльник.

Флетчер жутко разозлился, что его руки все еще были онемелыми. Паралич замедлял его реакцию. Даже при лучшем раскладе он сомневался, что сможет вывернуться от пистолета, прижатого к его затылку. Придется подождать.

Они дошли до входных ворот, которые вели из деревни, и у Флетчера сжало живот. Хижина Бердона исчезла! Но неправильным было не только это. Местность вокруг входных ворот была разровнена, и дома заменили ряды копий, мушкетов и мечей. Что еще страннее, у ворот перед длинным низким столом, заваленным красной формой, выстроилась очередь людей.

Нет. Не людей.

— Гномы! — ахнул Флетчер.

Сотни гномов, даже больше, чем он видел на гномьем военном совете. Они были облачены в традиционную одежду гномов: толстые кожаные штаны и холщовые рубашки. Они казались жестче, чем гномы, которых Флетчер встречал раньше. Бороды не заплетены и нестрижены, одежда запятнана грязью и потом. Лица мрачные. Говорили они между собой низкими сердитыми голосами.

— Они только что перешли Горы Медвежьего Клыка, чтобы получить новую экипировку, — улыбнулся Дидрик, — после двух лет, проведенных на северных передовых линиях, защищая их от эльфов. Война с эльфами длилась долго, хотя я бы хотел, чтобы она продлилась еще дольше. Мирные переговоры отложили, когда эльфийские кланы увидели, в каком состоянии оказалась та эльфийка после Турнира в Академии Вокана. Она же была твоей подружкой?

В голову Флетчера пришли непрошеные образы неестественно выгнутой и покрытой синяками фигуры Сильвы, но он придержал язык. Он понимал, что нельзя верить всему, что Дидрик о ней говорит.

— Милорд! — крикнул стражник, вернув Флетчера в реальность. — Этот негодяй пытался вас убить. Это небезопасно. Позвольте нам проводить его вместо вас.

— Я что, спросил твое мнение, подхалим? — рявкнул Дидрик, взмахнув пистолетом. — Не смей заговаривать со мной, когда тебе не дали слова. Возвращайся к работе.

— Как пожелаете, милорд, — произнес мужчина, низко кланяясь. Дидрик пнул его, и мужик свалился в грязь.

Флетчера замутило от того, как его враг себя вел, как будто он был тут выше всех. Он повернулся к Дидрику, когда последние следы паралича его покинули.

— Стражники называют тебя лордом? — спросил Флетчер, добавив презрения в голос. — Спорю, что они смеются за твоей спиной. Ты не больше, чем зазнавшийся тюремщик и высокомерная задница.

Мгновение Дидрик пялился на него, лицо медленно краснело. Флетчер подозревал, что никто уже давно так с ним не разговаривал. Затем, к его величайшему удивлению, Дидрик захохотал. Хриплый гогот разнесся по дворику, заставив головы повернуться к ним, пока Дидрик сотрясался от смеха.

— Знаешь, почему они называют меня лордом, Флетчи? — выдавил Дидрик, вытирая слезы. — Потому что я и есть лорд. Лорд Кэвел.

ГЛАВА 3

Флетчер с ужасом уставился на Дидрика. Внезапно взгляд поймал маленькие детали, которые он поначалу проглядел. Крупное кольцо-печатка на мизинце Дидрика. Форма стражников, такой специфической расцветки и с таким количеством доспехов. Они действительно были личной армией Дидрика — привилегией, которую король даровал только аристократам.

На груди Дидрика даже был вышит герб с изображением тюремных решеток и двумя скрещенными мечами под ними. Вышивка была той же желто-черной гаммы, что и форма его солдат. Подходящая эмблема.

Дидрик склонил голову набок, явно наслаждаясь огорчением Флетчера. Флетчер, в свою очередь, попытался сохранить бесстрастное выражение лица — задача почти непосильная. Его переполняло чувство омерзения.

— Пока ты гнил в камере, я был в Академии Вокана, в собственных роскошных апартаментах. А не в комнатах простолюдинов, — похвастался Дидрик. Перекошенная улыбка стала шире. — Лорд Форсайт был весьма добр и дал мне Рубенса — демона, который жил у него в семье поколениями. Конечно, это не единственный мой демон, но начал я с него. Кстати, тебе может быть любопытно узнать, что Турнир пройдет всего через несколько дней. Мне следовало бы заниматься, но я просто не мог это пропустить. Ни за что на свете.

— Давай уже покончим с этим, — огрызнулся Флетчер, оглядываясь в поисках здания суда. — Ты слишком много болтаешь.

— О, хорошо. Меня удивляет, что ты так торопишься обратно в камеру. На твоем месте я бы насладился несколькими часами солнца и свежего воздуха, Флетчер. Они будут для тебя последними. — Дидрик указал дорогу и прижал пистолет к спине Флетчера.

Здание суда было переделано из старого зала для собраний деревни: большого овального здания со шпилем и большими дубовыми дверьми. Стены недавно покрасили в белый, и на двери красовался символ Судей — черный зловеще повисший молоток. Дидрик провел его через широко распахнутые двери.

Внутри помещение своими низкими лавками с каждой стороны, на которых восседали люди, напомнило Флетчеру церковь. В конце центрального прохода ждали два стражника с цепями и наручниками. Позади них с высокого стола зал оглядывал судья с хмурым лицом, в великолепной черной мантии и белом напудренном парике.

— Гениальная идея была превратить это место в зал суда, — уголком рта прошептал Дидрик. — Теперь после оглашения приговора мы можем уводить осужденных прямо в тюрьму. Конечно, обычно тут не так много народу. Но ты прям целую толпу собрал!

Флетчер постарался не обращать внимания на пялящихся с обеих сторон людей. От торжественной тишины в комнате ему стало неловко. Ему пришло в голову, что одежда на нем была ничем иным, как вонючими тряпками, ибо с ограниченным количеством воды, которую ему давали в тюрьме, особо не помоешься. Волосы жирными патлами свисали на лицо. Подростковая бородка и усы росли редкими торчащими пятачками. Он подумал, что, если посмотрит в зеркало, едва ли узнает себя.

Дидрик провел его по проходу, будто они являлись частью какой-то зловещей свадьбы, гордо демонстрируя своего пленника. Флетчер бросил взгляд направо и налево, надеясь увидеть Бердона, но если он и был тут, то Флетчер его не нашел. Наконец, они достигли трибуны.

— Приковать его, — велел судья высоким пронзительным голосом. Флетчер дал стражникам приковать его к полу, как медведя, которого заманили в яму. Скоро на него спустят собак.

Он молча стоял и ждал. У него не было никаких козырей в рукаве, никакого способа сбежать. Наилучшим шансом будет попытаться улизнуть после приговора. Хотя будет сложно, если Дидрик решит лично отвести его в камеру. Но Флетчер точно знал одно. Лучше пусть он умрет, сражаясь, чем останется гнить в клетке.

— Приведите защиту. — Судья показал на двери слева от себя. Стражник дважды стукнул, затем церемониальным жестом открыл. Показался высокий мужчина с боевыми шрамами в синей форме офицера.

— Арктур! — воскликнул Флетчер, позабыв все приличия. Арктур мрачно ему улыбнулся и слегка качнул головой, будто призывая к молчанию.

— Тишина, — приказал судья, указывая на Флетчера длинным костлявым пальцем. — Еще одно восклицание и тебе заткнут рот кляпом.

— Мои извинения, ваша честь, — сказал Флетчер, а Арктур подошел и встал рядом с ним. — Я не хотел проявить неуважение.

— Хм-м-м, хорошо, — ответил судья, надев очки на длинный орлиный нос, и воззрился на него. Казалось, его удивила учтивость Флетчера. Наверное, он привык к гораздо менее вежливому обращению со стороны подсудимых.

— Как бы то ни было, я требую порядка в зале суда. Это ясно?

— Да, ваша честь, — вмешался Арктур до того, как Флетчер успел сказать что-то еще. Послание было понятным. Флетчеру больше не следовало открывать рот.

— Кто будет выступать в качестве обвинителя? — спросил судья, шурша бумагами на столе.

— Я, ваша честь, — объявил Дидрик, повернувшись лицом к толпе.

— Кгхм. Очень… необычно, — заметил судья, когда Дидрик с напыщенным видом направился к столу и стулу на левой стороне комнаты. — Но не запрещено законом. Я должен напомнить вам, что вы не сможете давать показания для обвинения, если будете обвинителем. Это ясно?

— Это простое дело, ваше честь. Показания под присягой двух очевидцев будут более чем достаточны, чтобы осудить этого преступника независимо от того, буду я выступать или нет, — ответил Дидрик, уверенно улыбаясь собравшимся.

— Очень хорошо, — неодобрительно покачал головой судья. — Защита и обвинение могут присаживаться. Стража, приведите первого свидетеля!

Арктур и Дидрик сели в соответствующих сторонах зала суда, оставив прикованного к полу Флетчера перед судьей. Стражники подождали, пока все расселись, и открыли боковую дверь с официальным поклоном. На мгновение Флетчер не узнал молодую женщину, которая вошла. Но затем она с ухмылкой бросила на него взгляд, и он увидел.

Калиста изменилась с их последней встречи, когда она наступала на него в склепе. Короткие волосы, когда-то похожие на оборванную швабру, отросли и сияли элегантным черным каскадом. Она выбрала платье светло-голубого цвета, отделанное оборками и рюшечками, в котором выглядела как кукла. Лицо осталось жестким и угловатым, как и раньше, но она — или специально нанятые для этих целей люди — приложила значительные усилия, чтобы напудриться и накраситься, смягчив черты и сгладив кожу.

Даже ее походка изменилась. Казалось, криволапая и отрывистая манера ходьбы исчезла. Она заняла место за трибуной рядом с судьей. Сейчас, когда ее было хорошо видно толпе, она закусила губу и отодвинулась от Флетчера, будто боялась его.

Флетчер понял, что попал в беду. Они превратили мужеподобную стражницу в невинную деву с большими глазами. Как он мог убедить судью, что на самом деле это Калиста, вкупе с Дидриком и Яковом, пыталась убить его? Зрители уже перешептывались между собой и смотрели на Флетчера с обвинением в глазах.

— Напоминаю всем, что окончательное решение остается за мной, как и все вопросы уголовного права. Не будет никакого суда присяжных, оставим его военным судам. В связи с этим, я не потерплю ни обсуждений, ни посторонних разговоров в толпе. Для этого предлагаю вам покинуть зал суда. — Судья наградил всех строгим взглядом, затем повернулся к трибуне рядом с собой.

— А теперь, моя дорогая, вы готовы начать?

Калиста кивнула, переплетя руки перед собой. Дидрик поднялся и встал подле нее, безмятежно прислонившись к трибуне.

— Не буду усложнять дело, чтобы не задерживать Калисту дольше, чем нужно. Просто сосредоточься на мне, Калиста, и не обращай внимания на остальных. Тебе нечего бояться. Просто расскажи судье, что случилось в ту ночь, когда на меня напали, и все.

Калиста с нарочитой скромностью опустила голову, закрыв лицо от зала суда завесой черных волос. Это мастерское исполнение почти что убедило бы и самого Флетчера, если бы она не послала ему жестокую улыбку из-за копны волос.

— Дидрик, Яков и я в ту ночь дежурили на воротах деревни, — начала Калиста с ноткой дрожи в голосе. — Мы видели, как Флетчер покинул свою хижину с увесистой книгой в руках. Как раз такую днем раньше продавал один солдат на базаре, и мы решили, что он ее украл и собирался спрятать улики. Так что мы последовали за ним ночью на кладбище, представляете? Когда мы предъявили ему обвинение, он заявил, что купил книгу…

Дидрик прервал ее, подняв руку.

— Прошу заметить, что расследование обнаружило значительную сумму денег в комнате подсудимого в ночь инцидента. Непохоже, что он когда-либо покупал книгу. К списку преступлений можно добавить воровство.

— Зафиксирован…факт… воровства. — Судья заскрипел лебединым пером. — Какой нетривиальный парень.

— Действительно, ваша честь. Естественно, мы конфисковали деньги, — сообщил Дидрик, подмигнув Флетчеру. — Мои извинения за то, то прервал тебя, Калиста. Пожалуйста, продолжай.

— Спасибо, Лорд Кэвел, — ответила Калиста с театральной дрожью в голосе. — По глупости мы поверили в историю Флетчера. Затем он сказал нам, что собирался использовать книгу и попытаться призвать демона. И спросил, не хотим ли мы остаться и посмотреть. Мы подумали, что будет весело, так что остались…

Ее уже вовсю трясло. Она кидала нерешительные, полные страха взгляды на Флетчера. Надо признать, актрисой она была хорошей.

— Не знаю, как, но он его вызвал. Было много шума и света, будто настал конец света! Именно тогда это и произошло.

По щеке поползла одинокая слезинка. Судья со стола протянул ей носовой платок и пробормотал:

— Продолжайте. Расскажите, что он сделал.

Калиста сглотнула и сжала зубы, утерев слезы. Она указала на Флетчера дрожащим от переполнявших ее чувств пальцем.

— Он напал на нас, пытался нас убить! — воскликнула она, вскакивая на ноги. — Он ненавидит нас! Он обвинил нас во всех бедах, что с ним происходили. Он будто сошел с ума! Я помню, как он захохотал, когда загнал нас в часовню. Наши мечи были бесполезны против пламени его демона. И когда я заплакала, он сказал, что я умру первая.

Она вышла из-за трибуны и направилась к Флетчеру, все еще наставив на него палец, как пистолет.

— «Вначале дамы», разве не так ты сказал? — прошипела она. — Чудовище!

Калиста отвернулась и уткнулась лицом в грудь Дидрику. Он гладил ее по плечу, пока она содрогалась от рыданий, каждый последующий всхлип был драматичнее предыдущего. Флетчер с отвращением закатил глаза, чем заработал сердитый взгляд судьи. Калиста отстранилась от Дидрика и произнесла последнюю пылкую речь.

— Только когда Дидрик, храбрый Дидрик, заслонил меня собой, Флетчер оставил меня в покое. Дидрик пытался вразумить его, но тщетно. Внезапно демон направил огонь прямо Дидрику в лицо. Даже с волосами, охваченными пламенем, Дидрик сумел отбиться, прогнав Флетчера под часовню. Именно тогда Дидрик потерял сознание и разбил голову. Мы отнесли его в дом его отца. Остальное вам известно.

Судья переплел пальцы, задумчиво посмотрев на Калисту. Несмотря на рыдания, ее лицо было сухим, как бумага, а красные щеки надуты от возбуждения. На мгновение Флетчеру подумалось, что судья почувствовал обман, но затем старик по-доброму ей улыбнулся и поблагодарил за показания. Она сделала перед Дидриком низкий реверанс, затем покинула комнату, не оглядываясь.

— Приведите следующего свидетеля! — велел судья.

ГЛАВА 4

За те два года, что Флетчера не было, Яков подрос. Последние признаки пубертатного периода исчезли, оставив богатыря. Руки размером с бедро коня представляли собой гору мускулов, которая перекатывалась под кожей. И он волочил ноги по полу, как горилла. Сейчас на стражнике была черно-желтая форма подчиненных Дидрика, горизонтальные полоски только подчеркивали широкую могучую грудь.

— Пожалуйста, присаживайтесь, сержант Яков, — предложил Дидрик, выдвигая для него стул. — Мой первый вопрос: можете ли вы подтвердить, что история Калисты полностью правдива и точна?

— Могу, милорд. Когда я слышал ее, то будто заново проживал ту ночь.

— Хорошо. Я знаю, что вы занятой человек, так что не надо пересказывать все заново своими словами. Пожалуйста, расскажите, что случилось после попытки убийства, совершенной Флетчером.

— Так точно, сэр, — ответил Яков, дергая челку. Он сделал глубокий вдох и начал говорить.

— После того, как мы отнесли Дидрика его отцу, я пошел разбудить остальную стражу. Мы обнаружили дверь в дом Флетчера запертой. Как только мы вломились внутрь, то встретили сопротивление от приемного отца Флетчера, Бердона. Он, черт побери, почти прикончил нас (как вы знаете, он почти такой же крупный, как и я), но мне удалось его обезоружить. Тут некоторые парни слегка… перевозбудились. Скажем, что после той ночи Бердон некоторое время не мог работать кузнецом. Костям потребовалось время, чтобы срастись.

— Звери! — зарычал Флетчер. Внутри все горело огнем ненависти. Он знал, что они только того и добивались, чтобы он разозлился и психанул перед судьей. Но слова вылетели изо рта до того, как он успел себя остановить.

— Еще одно слово, молодой человек! — приструнил его судья, стукнув молоточком по столу для выразительности. — Еще одно слово, и вы вернетесь в камеру, где будете ожидать вердикта.

Флетчер до крови закусил губу, пытаясь не заорать от несправедливости всей ситуации. Перед глазами встали картинки того, как эти гады избивают Бердона, и он не мог выкинуть их из головы.

— После этого мы конфисковали все имущество в качестве улик. Во время схватки огонь из печи Бердона как-то распространился по хижине. Она сгорела дотла.

Флетчер почувствовал горячие слезы на щеках. Он упал на колени. За одну ночь человек, которого он любил больше всего на свете, потерял все. Из-за него.

— Ваша честь, я не понимаю, какое это все имеет отношению к делу. Не могли бы мы вернуться к сути? — голос Арктура был напряженным и сердитым.

— Соглашусь. Спасибо, капитан Арктур. — Судья кивнул. — Лорд Кэвел, если только у вас нет улик, которые вы хотите предъявить, я нахожу эти вопросы неуместными.

— Нет, ваша честь. Думаю, Яков все сказал, — ответил Дидрик.

— Хорошо. Можете идти, сержант Яков.

— Благодарю, милорд.

Здоровяк вышел из-за трибуны и прошел к боковой двери. Как раз перед тем, как исчезнуть из виду, он насмешливо помахал Флетчеру. Тот отвел взгляд, но его внутренности сжало новым приступом ярости. Он сдержался, зная, что показания Якова были направлены на то, чтобы его подначить.

— Это все, лорд Кэвел? — спросил судья, шелестя заметками.

— Да, ваша честь. Обвинение закончило свое выступление. Как я говорил ранее, я надеюсь, что это дело покажется вам простым. Рекомендую минимальное наказание в виде пожизненного заключения.

— Благодарю, лорд Кэвел. Я приму это к сведению, — ответил судья, но раздраженно нахмурил брови.

Когда Арктур встал и взял свои бумаги, зал наполнился низким гулом.

— Думаю, вся моя подготовка к работе судьей принесла свои плоды, а, Флетчер, — прохрипел Дидрик, возвращаясь к своему стулу. — Хотя от одного только взгляда на этого старого брюзгу я рад, что мой путь оказался иным.

— Как будто они позволили бы такому чудовищу, как ты, когда-либо стать судьей, — ответил Флетчер полным ненависти голосом.

Плечи Дидрика напряглись, и он обернулся, несмотря на строгое покашливание судьи.

— Помни, Флетчер, это моя тюрьма, — прошипел Дидрик. В глазах вспыхнуло безумие. — Если ты думаешь, что худшее, что я могу сделать, это не давать тебе еду, то у тебя крайне бедное воображение.

— Лорд Кэвел, я вынужден попросить вас занять ваше место, — велел судья.

— На самом деле, ваша честь, я бы предпочел, чтобы Дидрик остался. — Арктур прошагал вперед и поднял Флетчера на ноги. Твердая хватка на плече Флетчера успокоила хаотичное биение его сердца. Он глубоко вдохнул и встретился взглядом с судьей.

— Хорошо. Лорд Кэвел, пожалуйста, встаньте за трибуну, — показал судья рукой Дидрику.

— Будет ли это необычным, если я также попрошу привести обратно сержанта Якова и солдата Калисту?

— Будет, но закон этого не запрещает. Но позвольте вначале спросить: насколько я понимаю, вы не являетесь квалифицированным юристом, капитан Арктур. Почему именно вы защищаете мальчика?

— Потому что больше некому. Все боятся ответного удара Триумвирата. Трусы. — Арктур покачал головой, в голосе чувствовалась горечь.

— Прошу прощения, но мне незнаком этот термин, «Триумвират», — нахмурился судья.

Флетчеру было любопытно — он тоже не знал, что это.

— Лорд Кэвел, леди Фавершем и лорд Форсайт имеют тесные связи в политике и бизнесе. Так зовут эти три семьи, — ответил Арктур.

Значит, Дидрик сговорился с Фавершемами и Форсайтами. Флетчер чуть не улыбнулся. Как все сходится. Все те, кто ненавидел его больше всего на всем белом свете, работают вместе, чтобы разрушить его жизнь. Мог бы и сам догадаться.

— Возможно, его никто не защищает, так как его вина очевидна, — громко произнес Дидрик. — Ни один юрист в своем уме не возьмется за такое проигрышное дело.

— Тишина! — рявкнул Арктур, поворачиваясь к Дидрику. — Я не говорил во время вашего выступления. И оценю, если вы окажете мне такую же услугу.

Дидрик закатил глаза, поднимая руки в издевательском жесте, как будто сдается.

— Приведите солдата Калисту и сержанта Якова, — велел судья. — И принесите для них стулья.

Всего за несколько секунд стража привела их обратно. Флетчер подозревал, что они подслушивали под дверью.

— Тогда начнем? — сказал судья. Он раздраженно фыркнул, когда стража притащила и поставила перед трибуной два стула, издавая при этом неимоверный грохот. — Выступите, и я вынесу вердикт.

Флетчер разглядывал троих перед ним, задаваясь вопросом, какую игру Арктур затеял.

Он не рассказывал ни Арктуру, ни кому бы то ни было еще всю историю того, что произошло в ту ночь. Дав себе мысленный пинок за это, Флетчер погрузился в еще большее отчаяние. Арктур заговорил.

— Первым делом я хотел бы указать уважаемому судье, что нет никаких доказательств, которые бы подтвердили заявления солдата Калисты и сержанта Якова, кроме их слов. Таким образом, мы должны признать, что если в их историях обнаружатся несоответствия, судье придется снять с Флетчера все обвинения. Это так, ваша честь?

— Это очень упрощенная интерпретация закона, — хмыкнул судья. — Если вы подвергнете их историю существенным сомнениям, тогда да, я буду склонен признать Флетчера невиновным. Однако вы также должны рассказать альтернативную версию истории, подкрепленную доказательствами.

— Благода… — начал Арктур.

— Имейте в виду, что совпадающие показания трех людей имеют большую силу, — перебил судья. — Сомнения должны быть существенны, капитан Арктур. Действительно существенны.

— Хорошо, ваша честь, — уважительно склонил голову Арктур. — В таком случае, я начну с того, что выдвину совсем другую версию событий той ночи.

Сцепив руки за спиной, Артур повернулся к трем свидетелям.

— Два года назад, холодным вечером, Флетчер познакомился со старым солдатом. Насколько я понимаю, звали его солдат Ротерем, своим товарищам на передовых линиях так же известный как Прохвост. Именно у него изначально была книгапризывателя. Эти двое зашли в местную таверну, когда Дидрик, в сопровождении Якова, пристал к ним и потребовал книгу в обмен на мизерную сумму денег, о которой раньше и речи не шло. Вы отрицаете это, Дидрик?

— Думаю, вам следует обращаться ко мне «лорд Кэвел», — скрестил руки на груди Дидрик и вызывающе посмотрел на Арктура.

— Лорд Кэвел, — выдавил сквозь стиснутые зубы Арктур. — Вы это отрицаете? Я нашел нескольких свидетелей, которые поклянутся, что это правда. Кажется, не все в это деревне согласны принять ваши деньги. Даже те, кого ваш отец довел до нищеты.

Дидрик покраснел от злости, но сдержался и ответил спокойно.

— Я не отрицаю. Мы и правда встретились той ночью в таверне, хотя я бы поспорил с вами насчет того, заключили мы сделку или нет.

— Так или иначе, — уже громче произнес Арктур, поворачиваясь к толпе. — Между четырьмя джентльменами произошла стычка, которая вылилась в попытку Дидрика убить Флетчера спрятанным клинком. Спрашиваю вас еще раз, лорд Кэвел — вы отрицаете это?

— Это была самозащита. Этот псих меня душил, — ответил Дидрик, махнув рукой так, будто это едва ли заслуживало упоминания. — На самом деле, это только доказывает тот факт, что он уже пытался убить меня. Не говоря уже о наличии еще большего мотива, учитывая то, что произошло той ночью.

— Я рад, что вы упомянули о самозащите, — произнес Арктур, шагая к другой стороне зала. — Так как в данном деле она будет очень уместна. А теперь, учитывая то, что Ротерем и Флетчер были друзьями и даже дрались бок о бок, почему вы так удивляетесь, что позже Флетчер стал владельцем книги?

— Не я это сказал, а Калиста. Она не принимала участия в схватке, поэтому не знала. Думаю, это ее умозаключения, не наши, — гладко ответил Дидрик. Непокореженная половина лица озарилась уверенной улыбкой.

— Так почему же тогда вы последовали за ним?

— Из любопытства. Парень, который посреди ночи отправился на кладбище, вызывает подозрения, вам не кажется?

— Это никак не связано с местью за то, что он побил вас в схватке ранее? — надавил Арктур. Флетчер попытался сдержать горький смех, но его сдавленное фырканье вызвало сердитый взгляд судьи.

— Нет, — ответил Дидрик, отклонившись и снова скрестив руки.

— Хорошо тогда. Видимо, придется вам поверить. Мне кажется любопытным то, что вы с Яковом не рассказали о своей стычке Калисте, учитывая то, что в течение нескольких часов вы были вместе. Но это я оставляю на рассмотрение уважаемого судьи.

Судья хмыкнул, пожал плечами и что-то записал.

— Значит дальше, на кладбище, — продолжил Арктур, постукивая пальцем по подбородку. — Несмотря на то, что вы чуть не выпотрошили его прошлой ночью и что особой любви между вами не было, Флетчер приглашает вас посмотреть, как он пытается вызвать демона? Когда вы застали его врасплох, не было ни ссоры, ни претензий?

— Я незлопамятный, капитан. Я не угрожал ему, и он уж точно не угрожал мне, когда у меня за спиной стояло два вооруженных стражника. Очевидно, он планировал натравить на нас демона, поэтому вел себя хорошо, пока демон не оказался под его контролем.

— А, контроль. Я рад, что вы это упомянули. Скажите мне, что изучается на уроках призывания в школе первым делом, после слияния и знакомства с эфиром?

— Контролирование демонов… — признал Дидрик. Впервые на лице промелькнуло сомнение. Флетчер не смог сдержать улыбку. Такого рода вопросы, очевидно, задира не ожидал.

— Так вы действительно полагаете, что через несколько минут после призывания демона такой новичок, как Флетчер, мог заставить его напасть на вас? Да еще и без провокации? — требовательно спросил Арктур, махнув рукой на Флетчера так, как будто тот был неумехой. Впервые Флетчер порадовался, что у него был такой грязный внешний вид. Это точно не делало его похожим на искусного призывателя.

— Как, я уверен, судье известно, контролирование демона представляется почти невозможным для того, кто только что призвал своего первого. Особенно, если у него нет никаких знаний в данной области, — продолжил Арктур, подняв брови.

— Да, это правда, — через мгновение подтвердил судья. — Над этим действительно стоит поразмыслить.

— Может, он научился из книги, — выдвинул предположение Дидрик, хотя слегка и побледнел.

— У меня тут есть копия той самой книги, как доказательство, — сказал Арктур, прошагав обратно к своему столу и вытащив из сумки, с которой пришел, толстую стопку бумаги. С глухим стуком он водрузил ее на стол, подняв облачко пыли. — Я могу заверить судью, что на ее страницах нет никаких инструкций по контролированию демонов. Вам нужен перерыв, чтобы ознакомиться с ней, ваша честь?

Судья с ужасом взглянул на талмуд. У него заняло бы несколько дней, чтобы прочесть все. Флетчер не смог сдержать широкой ухмылки из-за огорченного выражения лица Дидрика. Заносчивый мальчишка оказал себе медвежью услугу, не дав настоящему адвокату представлять его интересы. Только призыватель с таким опытом, как у Арктура, подумал бы о подобных аргументах.

— Я поверю вам на слово, капитан, — ответил судья, откашлявшись. — Я согласен с тем, что это ставит под сомнение версию событий обвинителя, но можно предположить, что Флетчер одарен с рождения. Но я, однако, подумаю над этим. Пожалуйста, продолжайте.

— Конечно, сэр. Сейчас я по очереди опрошу свидетелей. Прошу, чтобы они не заговаривали до тех пор, пока я к ним не обращусь, — заявил Арктур, сцепив руки за спиной и встав перед тремя очевидцами.

— Я хочу, чтобы вы описали все настолько подробно, насколько можно. Давайте начнем с вас, солдат Калиста. Скажите мне, что произошло на кладбище. Что Флетчер использовал, чтобы призвать демона?

— Я… я не могу точно вспомнить. — Калисту явно застали врасплох. — Вы же знаете, все произошло два года назад.

— Знаю. Точно так же я знаю, что вы прекрасно помните, что и как он сказал в ту ночь. Но вы не помните, какие приспособления он использовал? Вы стали очевидицей призвания демона, но это не показалось вам запоминающимся событием?

Калиста беспомощно посмотрела на Дидрика, но он прожигал взглядом Флетчера.

— Я думаю… он просто прочитал что-то в книге.

Флетчер сохранял выражение лица насколько возможно спокойным, но внутри у него все ликовало. Очевидно, Дидрик никогда им не говорил, как новички призывают своих первых демонов.

— Что-то еще? — спросил Арктур.

— Я не помню… — дрожащим голосом ответила Калиста.

Лицо Дидрика было бесстрастным, но Флетчер заметил, как он сжал зубы.

— Как странно. Все остальное вы описали так подробно. Это не кажется вам необычным, ваша честь? — с невинным выражением лица спроси Арктур.

— Да, действительно, — серьезно ответил судья, записывая что-то на листочке перед собой.

— Возможно, Яков сможет пролить свет на события, — протянул Арктур, коснувшись пальцем губы в задумчивом жесте.

Челюсть Якова отвисла, глаза забегали по комнате, как будто в поисках подсказки.

— Да ради бога, — выпалил Дидрик. — Он использовал свиток и кожаный коврик с пентаграммой на ней, как и все призыватели. Почему вы задаете эти абсурдные вопросы?

— Лорд Кэвел! — рявкнул судья, грохнув молотком по столу. — Соблюдайте тишину!

— Мои извинения, ваша часть, — ответил Дидрик, в кающемся жесте поднимая руки. — Мне просто не терпелось рассказать свою версию истории.

— Больше. Ни. Одного. Слова, — приказал судья, подчеркивая каждое слово тычком пальца.

У Флетчера забрезжила надежда, когда он, наконец, понял, что Арктур пытается сделать. Дидрик уже угодил в ловушку.

Арктур продолжил обращаться к Якову.

— Это так? Он читал со свитка и использовал кожаный коврик, чтобы вызвать демона?

— Все, как и сказал Дидрик, — медленно произнес Яков, с отчаянием глядя на Дидрика, чтобы тот подтвердил. — Теперь я вспомнил.

— А, хорошо. Я рад, что мы все выяснили, — кивнул сам себе Арктур. Он снова направился к своей трибуне, затем помедлил, как будто только что что-то вспомнил.

— Лорд Кэвел. Где, как вы думаете, он взял эти два предмета? Я думал, старый солдат дал ему только книгу.

Дидрик злобно уставился на Арктура, и Флетчер почти видел, как в голове парня крутятся колесики, пока он соображал, что сказать. К такому он готов не был.

— Без понятия, — ответил он наконец, в глубокой задумчивости подняв взгляд к потолку. — Если бы я строил предположения, то сказал бы, что эти предметы Флетчеру так же дали. Солдат украл сумку призывателя, в которой определенно находился коврик. То же самое со свитком.

— Вы можете описать свиток? Возможно, скажете нам, какого цвета чернила на нем? Насколько он велик? Насколько бела бумага?

— Вы сейчас проверяете не правдивость моей истории, капитан. Вы просто проверяете мою память, — сказал Дидрик, затем сел и улыбнулся, будто заработал очко.

— Тем не менее, пожалуйста, не откажите мне в ответе, — невинно улыбнулся Дидрику Арктур.

— Свиток явно был орочьим, написанным на их языке. Я очень четко это помню.

Флетчер задался вопросом, откуда Дидрик узнал происхождение свитка. Тут он вспомнил, что сказал инквизитору Руку, что свиток орочий, перед всем классом. Кто угодно мог сообщить Дидрику… Он только надеялся, что этим познания Дидрика о свитке ограничивались.

— Чернила были темными, это все, что я помню. Размер тоже сложно оценить, так как концы были свернуты. Кладбище слишком скудно освещалось, чтобы сказать, насколько бела бумага. Я ответил на ваш вопрос?

— Ответили. Но говоря о том, что чернила темные… Конечно, любые письмена должны быть темными, чтобы их можно было прочесть. Вы точно уверены, что не можете припомнить что-то еще по поводу цвета чернил?

— Вы серьезно полагаете, что невиновность убийцы может быть доказана, потому что я не могу вспомнить точный цвет чернил на свитке? Вам следует воевать, капитан, ибо юрист вы никудышный. Чернила были темными, и это все, что вы от меня получите.

— Вы точно уверены? — спросил Арктур.

— Абсолютно, — ответил Дидрик, вызывающе скрестив руки.

— А вы, Яков? Вы подтверждаете историю? — подошел к тому Арктур.

— Да, сэр, — пробурчал Яков.

— Калиста, данное описание вам что-нибудь напоминает?

— Я думаю, что там был свиток и похожий коврик, да, — пробормотала Калиста.

— Таким образом, я подвожу итог. Дидрик и Яков говорят, что Флетчер, чтобы вызвать демона, использовал свиток из бумаги со свернутыми краями неопределенного размера, на котором были темного цвета письмена, и кожаный коврик с пентаграммой. Калиста подтверждает данную историю, — объявил Арктур.

— Да, капитан, все верно, — сказал судья, просматривая свои записи. — Не могли бы вы объяснить, к чему вы все это ведете?

— Конечно. — Арктур прошагал к своему рюкзаку, достал оттуда что-то и поднял вверх, чтобы все видели.

— Вот… тот самый свиток.

ГЛАВА 5

За целый год Флетчер уже почти забыл, каким жутким свиток был на самом деле.

Он представлял собой цельный кусок пожелтевшей кожаной материи. Орочьи буквы были сделаны из выступающих на поверхности линий, так что даже слепой мог бы прочитать их наощупь. Сверху был слабенько нацарапан карандашом перевод Бейкера, едва ли видный невооруженным глазом.

— Этот свиток, если можно его так назвать, совсем не похож на предмет, описанный Дидриком. Никаких чернил, никаких свернутых концов, и он даже сделан не из бумаги или чего-то подобного, — объявил Арктур, наставив обвиняющий перст на Дидрика. — На самом деле, он изготовлен из чьей-то кожи. Буквы вырезаются на спине жертвы, затем, когда раны заживают и образуются шрамы, кожа сдирается с жертвы и высушивается. Так и получается этот отвратительный предмет.

В толпе раздались полные ужаса ахи. Один мужчина выбежал из зала суда, прижимая руки ко рту. Когда в комнату проникли рвотные звуки, за ним последовали остальные, наступая друг другу на пятки и торопясь выйти на свежий воздух. Не все успели.

— Стража, пусть кто-нибудь уберет тут все, — велел судья, сам со слегка позеленевшим лицом. — Сделаем короткий перерыв. — Он поспешил вниз и исчез в боковой двери.

Дидрик был бел, как лист бумаги, но хранил абсолютное молчание. Когда он перевел взгляд на Флетчера, кровь прилила к лицу, и шок превратился в злость.

— Флетчер, — позвал Арктур, присаживаясь на корточки подле него. — Ты как? Тебя ранили?

— Я в порядке. Рад… рад вас видеть.

Внезапно Флетчеру стало неловко, слова произнеслись как-то криво. Он не привык к доброте… Точнее, уже успел отвыкнуть. Его затрясло, и он почувствовал, как по щекам побежали соленые слезы. Раньше он и не осознавал, как ему было одиноко.

Арктур сжал плечо Флетчера.

— Мы вытащим тебя отсюда. Все по тебе очень сильно скучают.

— Как остальные?

— Сильву мы не видели с самого Турнира. Ее отправили на родину, как только король Гарольд узнал о ее ранении. Он был в ярости, как, разумеется, и эльфы. — Арктур помедлил, глубоко вздохнул. — Бердона посадили в тюрьму за какие-то липовые обвинения. Они имеют право удерживать его только несколько дней, так что не беспокойся. Дидрик просто не хотел, чтобы ты его видел. Он лишил тебя даже этой крохотной радости.

— Вот змея, — зарычал Флетчер, вдавливая кулаки в половицы. — Я его прикончу, даже если это будет последнее, что я сделаю.

— Осторожно, — предупредил Арктур, оглядываясь, не слышал ли кто. — Мы на заседании за уголовное преступление, помни.

— Что насчет Отелло?

— Отелло в Академии. Атилла и младшая гномка, Кресс, поступили в академию в этом году. На самом деле, пока мы говорим, они готовятся к своему первому Турниру. Отелло остался, чтобы убедиться, что они приживутся. Ради этого он отказался от должности. Это значит, что он сможет вести новобранцев-гномов, так что в каком-то смысл все идеально.

Арктур оглянулся, когда судья вернулся на свое место. Лицо уже перестало быть зеленоватым.

— Отелло жутко по тебе скучает. Спасибо его семье, что этот суд вообще состоялся. Они обратились к королю, чтобы убедиться, что у тебя будет слушание, и смогли обеспечить судью, который не брал взятки у Триумвирата. Поверь мне на слово, таких осталось раз, два — и обчелся.

— Погодите… насчет Триумвирата… — начал Флетчер.

Судья постучал по столу молоточком, и снова настала тишина.

Арктур наградил его взглядом, в котором читалось: «Позже».

— Капитан, очевидно, что в истории, рассказанной свидетелями и обвинителем, имеются расхождения. У вас есть еще доказательства?

— Да, ваша честь. — Арктур прошагал обратно к трибуне свидетелей. — Но вначале я бы хотел задать свидетелям еще несколько вопросов. Пожалуйста, отвечайте по очереди: вначале Яков, затем Калиста, затем лорд Кэвел. Вы хотите поменять что-то в вашей истории?

Взгляд Якова метнулся к Дидрику, который почти неразличимо качнул головой.

— Нет, — сказал Яков.

— Я не помню… Нет, — пробормотала Калиста, уставившись на руки.

Дидрик встал и обратился к публике громким уверенным голосом.

— Я бы хотел сказать, что данный орочий свиток ничего не доказывает. Память — штука непостоянная. То, как вы задавали вопросы, просто привело меня к такому описанию.

— Да, это потому, что вы никогда не видели этот свиток. Я изобличил не вашу память, а вашу ложь, — ответил Арктур так, чтобы всем было слышно. — А теперь ответьте на вопрос.

— Очевидно, что я не разглядел свиток так отчетливо, как думал, — скучающим тоном произнес Дидрик. — Но моя история все еще верна. Нельзя призвать демона без пентаграммы, которая сделана из или на чем-то органическом. У него была кожа для призывания. Я видел.

Арктур ухмыльнулся, с триумфом хлопнув в ладоши.

— Вы наполовину правы, лорд Кэвел. Действительно, чтобы призвать демона, необходима пентаграмма, сделанная из органического материала. Можете подумать, что было у Флетчера с собой, что подходило бы под описание?

— Погодите… — заикнулся было Дидрик, в глазах вспыхнуло понимание. Но было слишком поздно.

— Это была, на самом деле, сама книга! — заявил Арктур, залезая в сумку и радостно доставая обложку книги.

Это была обложка с дневника, который Флетчер оставил в своей камере. Кожа была вся в пыли и обернута вокруг, наверное, копии оригинала, но он узнал пентаграмму впереди.

— Еще одна ложь, — покачал головой Арктур. — Вы утверждали, что он использовал свиток и специальную кожу для призвания. На деле же свиток оказался другим, а вместо кожи была обложка книги. Я могу призвать свидетелей — госпожу Фэйрхэвен и самого лорда Сципиона — чтобы подтвердить, что Флетчер сказал им, что он использовал данный свиток и книгу, чтобы призывать демона. Это необходимо, ваша честь?

— Нет, капитан, я вам верю. Пожалуйста, выскажите вашу версию событий.

Арктур повернулся спиной к зрителям, в этот раз обращаясь с аргументами прямо к судье.

— Ночью, предшествующей обсуждаемой, Дидрик напал на Флетчера и потерпел сокрушительное поражение, потеряв уважение своей компании. На следующую ночь он или один из его компаньонов заметил, как Флетчер направился на кладбище. Дидрик собрал своих сообщников и последовал за ним, прибыв на кладбище после того, как Флетчер призвал демона. Желая отомстить, они напали на Флетчера, а его демон инстинктивно среагировал, защищая хозяина. Флетчер, который был скорее жертвой, чем агрессором, сбежал. Если бы он действительно намеревался убить Дидрика и его друзей, то остался бы и закончил работу, раз уж у него было преимущество. — Арктур сделал паузу, как будто ему только что пришло что-то в голову. — Это один в один повторяет события предыдущей ночи. Дидрик напал на Флетчера и потерпел поражение, когда Флетчер защищался. Прослеживается алгоритм. Подумайте над этим, ваша честь, при вынесении вердикта.

Судья в глубоких раздумьях медленно моргал, глядя на Арктура. Он откинулся в кресле и потер лоб молотком. В комнате повисла абсолютная тишина. Все глаза были направлены на старика. Он закрыл глаза. Минуты шли, тишина давила. На секунду Флетчер решил, что судья уснул, и подскочил, когда тот, все еще с закрытыми глазами, внезапно заговорил.

— Я принял решение. Флетчер Вулф, вы обвиняетесь в попытке убийства лорда Дидрика Кэвела. Пожалуйста, встаньте и выслушайте вердикт.

Флетчер с трудом поднялся на ноги. Ему пришлось пригнуться, так как короткая цепь, прикрепленная к наручникам, не позволяла ему выпрямиться в полный рост.

Все происходило слишком быстро. Он только-только начал все осознавать. Его будущее висело на волоске. С одной стороны пропасть отчаяния, с другой — неизвестное будущее. Он чувствовал, как кровь шумит в ушах, а сердце бьется так громко, что он еле расслышал слова, вылетевшие изо рта судьи.

— Я нахожу обвиняемого… невиновным.

Флетчер рухнул на колени. Он чувствовал, как Арктур радостно хлопает его по спине, слышал, как толпа позади взревела. Нереально. Он раньше этого не осознавал, но он на самом деле не верил, что его оправдают. Тем не менее, каким-то образом, благодаря семье Отелло и учителям академии, он избежал пожизненного заключения и много чего еще.

Он посмотрел на Дидрика полными слез глазами, смаргивая туманную пелену. Странно, но противник не выглядел сердитым. На самом деле, он просто хмурился, будто был слегка раздражен вердиктом.

— Порядок, порядок! — взревел судья, ибо зрители продолжали вопить. Тишина медленно восстановилась, шум утихал с каждым ударом судейского молотка.

Но один звук остался. Медленные хлопки с задней части комнаты. Они даже становились громче, приближаясь. Судья и пальцем не пошевелил, чтобы прекратить хлопки, хмуря брови и с интересом наблюдая.

— Прекрасно, прекрасно. Очень развлекательно, — прозвучал насмешливый голос.

В поле зрения появился инквизитор Рук с кривой ухмылкой на лице. На нем была форма Инквизиции: длинный черный плащ, как ряса священника, военного стиля. Флетчер почувствовал, как при виде мужчины у него скрутило внутренности от отвращения. Рук был расистом и фанатиком и питал глубокую ненависть к Флетчеру.

— Должен признать, вы превзошли сами себя, Арктур. Мастерское представление. На секунду я подумал, что вы проиграли, но боже мой, в конце таки выкрутились. — Рук продолжал медленно хлопать, улыбаясь и кивая толпе.

— Кгхм. Инквизитор Рук, я бы попросил вас сесть, чтобы я мог освободить мальчика. У вас нет власти на суде общего права. Это не военный трибунал. — Голос судьи был тверд, но в нем послышались нотки страха, которые Флетчеру ох как не понравились.

Рук задумчиво кивнул, проходя мимо трибун и проводя по ним пальцами.

— Я понимаю, ваша честь. Простите за вмешательство, но я бы не спешил снимать наручники. У меня имеется другое обвинение против мистера Вулфа. — На этих словах глаза Рука угрожающе полыхнули, хотя лицо и выражало просто святую невинность.

— Абсурд, — прорычал Арктур, подходя и становясь перед Руком. — В каком вообще преступлении вы можете обвинить Флетчера?

Рук вальяжным шагом прошел назад. В комнату вошла группа солдат, неся тяжелые цепи.

— В самом тяжелом преступлении, — ощерился он, хватая Флетчера за загривок. — Государственной измене.

ГЛАВА 6

Флетчера отвели в камеру, оснащенную столом, стулом и даже тазом с водой и мылом. С него сняли оковы, зажимая носы, и поспешили прочь, как только он стал свободен. В ту же минуту, как закрылась дверь, Флетчер начал тереть лицо и мыть длинные сальные волосы. Как чудесно, когда для этих целей у тебя есть нечто большее, чем маленькое ведро питьевой воды.

После десяти минут мытья головы, он перешел к остальным частям тела, бросая быстрые взгляды на дверь на случай, если кто войдет. Пока он прыгал вверх-вниз, чтобы быстрее высохнуть, его рубашка и штаны мокли в тазу, чтобы смылся годовой слой грязи и пота. Под конец вода стала грязно-коричневого цвета, но Флетчер будто заново родился.

Он призвал Игнатуса и взял демоненка на руки. От воды он весь покрылся гусиной кожей, но теплая Саламандра прижалась к груди Флетчера, обдавая его лицо уютным горячим дыханием.

— Мы еще не выбрались, Игнатус. Но, по крайней мере, ты не разделишь мою судьбу. Если я умру, ты отправишься обратно в эфир, живой и здоровый.

Игнатус печально мяукнул и обернул хвост вокруг живота Флетчера.

— Не волнуйся, как-нибудь выкарабкаемся. — Он попытался отцепить Саламандру, но Игнатус упрямо держался.

— Давай, малыш, я знаю, что тебе комфортно разгуливать голышом, но мне нет. Вот бы стражники повеселились, если бы вошли сейчас.

Игнатус неохотно соскользнул и удовлетворился тем, что начал исследовать их новую камеру, подозрительно обнюхивая все стулья, будто те могли неожиданно на него наброситься.

Когда Флетчер с трудом втиснулся в мокрую одежду, в дверь постучали и вошел Арктур с мрачным обеспокоенным выражением лица. Он натянуто улыбнулся Флетчеру.

— Выглядишь, как утонувшая крыса. Одному Богу известно, что подумает Бердон, когда тебя увидит.

— Он идет сюда? — Флетчеру с трудом в это верилось.

— Да. Его дело шло сразу после твоего. После маленького спектакля Рука судья был склонен временно освободить Бердона, чтобы повидаться с тобой, хотя тот и должен был провести следующие две ночи в тюрьме. Нет худа без добра. — Арктур подтянул стул и сел пред ним.

— Арктур, спасибо, — от души поблагодарил Флетчер, хватая руки Арктура. — За все. Вы вернули мне мою жизнь.

Арктур послал ему мимолетную улыбку, но вскоре лицо снова помрачнело, как от предчувствия беды.

— Я бы не торопился с выводами. Все плохо, Флетчер. Тебя обвиняют в убийстве отряда лорда Форсайта с целью поддержать восстание гномов, которое обречено на провал. Есть свидетели, которые утверждают, что вы с Отелло были там, и даже что вы настроены против короны. Мне сказали, что Отелло арестовали несколько дней назад…Я даже не знал, что он тут. Прости, Флетчер, это я во всем виноват. Они отвлекли нас судом Дидрика, пока планировали этот.

Флетчер рухнул на стул, как подкошенный, и спрятал лицо в ладонях. Каким-то образом до него только сейчас дошла вся реальность обвинения. Игнатус ткнулся ему в ногу, обеспокоенно рыча.

— Из огня да в полымя, — пробормотал Флетчер, переполненный страхом вернуться в камеру опять. — Я помню ту ночь. Мы там были, Арктур.

— Это не самое худшее. Инквизиция ведет все военные суды, и, как кадет-офицер армии короля, ты подходишь. Не говоря уже о том, что там будут присяжные, которые, я уверен, все слышали о том, что тебя обвиняли в убийстве, даже если им не заплатил Триумвират…

— Стойте. Расскажите мне о Триумвирате, — перебил Флетчер.

— Как я уже сказал, в нем лорд Форсайт, леди Фавершем и Дидрик, — мрачно ответил Арктур. — Дидрик встретился с ними, когда лорд Фавершем пришел залечить его ожоги, и обнаружил, что им принадлежат эксклюзивные оружейные контракты на северных передовых линиях. Фавершем представил семью Дидрика Форсайтам — они были союзниками с самого начала, ты тогда еще даже в Академию Вокана не поступил. Сейчас три семьи вместе управляют большинством тюрем и заводов по производству оружия в Гоминиуме. Именно поэтому они настолько агрессивны по отношению к гномам. Они готовы сделать что угодно, лишь бы вытурить их из производства оружия. К несчастью, Инквизиция и пинкертонцы пляшут под их дудку. И еще они водят дружбу со старым королем Альфриком.

— Самый темный союз из всех, что только мог быть, — тихо произнес Флетчер.

— И к тому же могущественный. К тому же, у них имеются личные счеты с тобой. Как-то ты сумел оскорбить все три семьи. Сжег лицо Дидрику, расстроил заговор Форсайтов в прошлом году и якобы претендуешь на звание сына лорда Фавершема.

— Как мы из этого выберемся? — спросил Флетчер, проводя рукой по влажным волосам.

— Выиграть мы можем, только доказав, как бы сложно это ни было, что ты невиновен, чтобы суд присяжных попросту не смог тебя приговорить. А теперь расскажи мне, что у них на тебя есть?

Но у Флетчера не было шанса ответить. Дверь распахнулась, явив здоровяка Бердона. Флетчер едва успел встать, прежде чем его заключили в медвежьи объятия, окутав запахом приемного отца: кожи и угольной пыли.

— Сынок… сын мой… — рыдал Бердон.

Он отстранился и схватил Флетчера за подбородок, изучая. Глаза были на мокром месте.

— Ты вырос. Теперь почти достаешь до моей бороды, — заметил он, наполовину смеясь, наполовину плача. — Ты стал мужчиной. Хотя все еще не можешь отрастить нормальные усы.

Флетчер ухмыльнулся и обнял его сам, не зная, что и сказать. Он не находил слов, чтобы описать, как он скучал по добродушному богатырю.

— Мне надо столько всего тебе рассказать, — проговорил Флетчер.

— Твой друг, Отелло, мне все рассказал, — ответил Бердон, взъерошив волосы Флетчера. — Год — это очень долго, а я работал с его семьей, чтобы выбить тебе справедливый суд. Я слышал, что ты любишь повоевать.

Флетчер пошаркал ножкой и смущенно покачал головой.

— Отец Отелло, Утред, достойный кузнец, — продолжил Бердон после короткой паузы. — У тебя хорошее чутье, сынок.

— Они хорошие люди, — кивнул Флетчер. Зрение застилали слезы. — Без них я бы не выжил в Академии.

Бердон сел позади Флетчера и начал распутывать его волосы при помощи расчески, которую вытащил из кармана. Игнатус опасливо обнюхал его ноги, не понимая, что думать о здоровяке. Бердон глянул вниз и потрепал Игнатуса по голове, оставив того с оскорбленной миной. Он выдохнул облачко дыма и потопал прочь, задрав нос. Бердон усмехнулся.

— Давно не видел этого шалунишку. Надеюсь, ты за ним приглядываешь?

— Скорее, это он за мной приглядывает, — ответил Флетчер, мысленно говоря Игнатусу вести себя хорошо.

Арктур, который неуклюже сидел рядом с ними, вежливо покашлял.

— Извините, что прерываю, но судебный процесс скоро начнется, и у нас не было времени подготовить твою защиту. Отелло с отцом присоединятся к нам в суде. Они рассказали мне, что случилось в ночь встречи совета гномов.

— Лучше привести тебя в порядок, пока ты разговариваешь с капитаном Арктуром, — проворчал Бердон. — Чистюлей ты никогда не был.

— Спасибо… пап. — Слово было непривычным, но широкая улыбка Бердона подсказала ему, но он сказал все правильно.

— Можно? — спросил Бердон Арктура, показывая на тонкий нож в ножнах на поясе.

— Разумеется, — улыбнулся Арктур, протягивая клинок.

Бердон помахал ножом, затем ловко сбрил усики и бородку Флетчера. Мгновение он разглядывал длинные волосы Флетчера, потом пожал плечами и отдал нож обратно Арктуру.

— С длиной мы потом разберемся, — сообщил Бердон, снова беря в руки расческу.

Арктур откашлялся, и на секунду Флетчеру показалось, что он увидел в его глазах слезы. Арктур отвернулся, чтобы вложить клинок в ножны, и Флетчер задался вопросом, не почудилось ли ему. Так как когда он повернулся обратно, слезы исчезли.

— Я расскажу, что знаю, а потом ты поделишься тем, что Отелло и Утред могли упустить.

— Хорошо.

— Ты и Сильва отправились за Отелло, когда он тайком выбрался, чтобы присутствовать на встрече совета гномов. Кто-то выдал место встречи, и люди лорда Форсайта устроили снаружи засаду под предлогом того, что хотят предотвратить восстание. Вы смогли предупредить гномов до того, как солдаты атаковали, но убили пятерых, когда ты, Сильва, Отелло и Атилла сбегали. Атилла был ранен, и вы отнесли его в лазарет Академии Вокана. Путь вам показывал Клещ капитана Ловетт, Валенс. По дороге к вам пристал молодой солдат, но был выведен из строя Клещом. Все верно?

— Все верно… — подтвердил Флетчер, напрягая голову. Когда Бердон расчесывал ему волосы, думалось тяжело. Процесс навевал воспоминания о том, как Бердон делал то же самое, когда они сидели у теплого яркого огня в своей старой хижине, прислушиваясь к треску пламени.

Почувствовал настроение Флетчера, Игнатус вернулся и неохотно лизнул Бердона по костяшкам пальцев. Затем снова зафыркал и начал отплевываться, чистя язык когтями.

— Угольная пыль, — прокомментировал Бердон, улыбаясь маленькому демону. — От нее волосы на груди дыбом встают.

Игнатус сунул голову в воду в тазике, чтобы прополоскать рот, затем перевернулся на спину и начал снова плеваться от вкуса мутной коричневой жидкости.

Флетчера рассмешили гримасы демона, но мрачное выражение лица Арктура быстро вернуло его на землю.

— Еще что-нибудь можешь вспомнить? Что угодно, — спросил Арктур.

— Гриндл и четыре его солдата могут быть свидетелями, — размышлял Флетчер, вспоминая огромного бандюгу, который пытался прикончить Сильву, а потом напасть на гномий совет. — Хотя сомневаюсь, что их будут использовать, та шайка выглядит как преступники. Больше никакие улики мне на ум не приходят. О них мы узнаем, только когда начнется суд.

Арктур покачал головой и потер глаза, думая.

— У меня не было времени подготовиться к суду. За такое они казнят вас с Отелло, Флетчер. За измену только такое наказание: повешение или обезглавливание.

При этом напоминании у Флетчера внутри все ухнуло. Он поймал себя на том, что трет шею, и заставил себя положить руки на колени. Спина покрылась холодными бисеринками пота, а грудь вдруг сдавило, как в тисках.

— Они хотят убить двух зайцев одним ударом: убрать тебя и гномов. Это я точно знаю, — продолжил Арктур. — Даже запашок восстания приведет к аресту совета гномов и захвату всего оружия и всех кузниц гномов. Оружейный бизнес Триумвирата потеряет основного конкурента, оставив только Серафима с его семьей. На это соперничество они и бросят все свои силы. Нам просто нужно время, чтобы придумать план.

Пока он говорил, послышался стук в дверь от одного из стражников.

— Флетчер Вулф. Вас ждут.

ГЛАВА 7

В зале суда было еще больше людей, чем раньше, но несмотря на это, стояла относительная тишина. Рядом с возвышающимся столом судьи поставили двойной ряд лавок, на которых сидели мужчины и женщины в дорогих красных мантиях. Они с враждебностью разглядывали Флетчера, будто ждали, что в любой момент он может броситься на них.

Позади Флетчера в передних рядах сидели генералы и аристократы, украшенные военными регалиями. Над ними витало облачко дыма, так как многие из них курили длинные сигары и перешептывались, как будто пришли на спектакль.

На самой передней лавке сидели лорд и леди Фавершем. Неподалеку располагался лорд Форсайт, занимая свои величавым тучным телом сразу два места. Рядом с ним сидела элегантная блондинка, которая, как решил Флетчер, была его супругой. Ближе всего к Флетчеру расположились Дидрик с отцом, одетые в бархатные костюмы. Пальцы украшали массивные золотые кольца.

Все они следили за Флетчером и Арктуром полными ненависти глазами, пока стража снова приковывала его цепями. Он подавил желание содрогнуться и вместо этого вздернул подбородок. Он не доставит им удовольствия и не позволит увидеть свой страх. Арктур ответил им спокойным взглядом, хотя Флетчер и видел, как у него дрожат руки.

— Всем встать! Идут инквизиторы Демиен Рук и Чарльз Фавершем! — крикнул стражник.

В комнату быстрым шагом вошел Рук, за ним следовал темноглазый мужчина с угольно-черными волосами и крючковатым носом. У него была настолько же бледная кожа, насколько у Рука — желтая, а его худоба граничила с худобой скелета. Оба инквизитора заняли места за высоким столом и величаво оглядели зал.

— Я не находился в одной комнате с отцом и сводным братом с пятнадцати лет, — пробормотал Арктур, кивая на темноволосого инквизитора.

Флетчер уставился на Чарльза, сопоставляя его черты лица со своими. Если теория Арктура была верна, Флетчер являлся незаконным сыном лорда Фавершема, прямо как Арктур, что делало Чарльза их сводным братом. Сходство с ним наблюдалось несильное, хотя волосы Чарльза и были такими же черными и густыми, как и у него.

— Приведите соучастника! — зло проговорил Чарльз высоким пронзительным голосом.

Двери с грохотом распахнулись, и в комнату вошел Яков, таща за собой Отелло. Гном был настолько увешан цепями, что мог переставлять ноги только на несколько дюймов за раз. Изо рта торчал грязный кляп, а глаз заплыл синяком противного фиолетового цвета, как переспелая слива.

Шествие замыкал Утред с перекошенным от злости лицом и сжатыми кулаками. Он шел походкой человека, готового к драке.

— Что вы с ним сделали? — требовательно спросил Арктур, когда Яков приковал Отелло рядом с Флетчером.

— Он нарушил субординацию, — ухмыльнулся Яков, — так что мы его нежно погладили и подарили кляп, чтобы не нарушал тишину. Другого языка эти полурослики не понимают.

— Оставьте, капитан, — тихо прорычал Утред, утягивая Арктура в сторону. — Нет смысла разговаривать с этими животными. Пусть присяжные увидят, может, это вызовет сочувствие.

— Сомневаюсь, — прошептал Арктур, тогда как Яков кивнул одному из присяжных и вальяжной походкой вышел.

— Только один из нас может выступать в защиту мальчиков. Думаю, лучше это будете вы, после всего, что вы сделали на прошлом заседании, — предложил Утред, грубовато поцеловав Отелло в макушку. — Я не буду смотреть. Не доверяю себе, боюсь, не смогу сохранять спокойствие. Мне стоило больших усилий не разорвать этого отморозка в клочья. Удачи… Увидимся по окончании суда.

Арктур не успел ответить, ибо Рук откашлялся. Все шепотки стихли. Флетчер успел увидеть удаляющуюся спину Утреда прежде, чем двери захлопнулись.

— Дамы и господа, благодарю всех, что пришли, — заявил Рук, театрально взмахнув рукой. — Нечасто нам, инквизиторам, выпадает шанс руководить судебный заседанием за измену. В конце концов, это самое гнусное из всех преступлений, и наказание за то — смерть.

В этот раз Флетчер почувствовал странную вялость при угрозе смерти. Как-то это казалось ему лучшей участью, чем провести всю оставшуюся жизнь в клетке.

— Я бы хотел, чтобы суд прошел быстро, ибо нам всем есть, чем заняться, — сказал Рук. — Мы, то есть Инквизиция, будем выступать обвинителями и арбитрами. Суд присяжных решит, виновен ли обвиняемый. Если не возражаете, перейдем к делу. Инквизитор Фавершем, пожалуйста, изложите факты.

Чарльз посмотрел на Флетчера поверх крючковатого носа и зашелестел бумагами.

— В ходе ночных учений, пятеро людей лорда Фавершема были убиты. У одного имеются ожоги на лице, указывающие на атаку Саламандры, редкого демона, который есть только у Флетчера. Мы полагаем, что его сопровождал Отелло Торсейджер, который помог устроить резню. — Чарльз указал на гнома в оковах, который в ответ мог только смотреть. — Данное нападение было продиктовано желанием свергнуть короля Гарольда, что являлось бы первым шагом в восстании гномов. Если бы Флетчера не арестовали за попытку убить лорда Кэвела, сейчас мы могли бы быть в середине гражданской войны.

— Данный арест не был заслужен, — возразил Арктур. — Флетчера оправдали по всем статьям. Лорду Кэвелу повезло, что его самого не обвинили в попытке убийства.

— А, Арктур, вы будете выступать последним, — ощерился Чарльз, поднимая руку, когда Рук набрал в грудь воздуха, чтобы наорать на капитана. — Сделайте милость и придержите язык, пока мы не представим все доказательства.

— Тогда переходите уже к этому вместо того, чтобы болтать об опровергнутых обвинениях.

Чарльз проигнорировал его и встал перед столом на возвышении.

— У нас три доказательства. Первое — оружие, которое Отелло Торсейджер использовал при нападении. Второе — связь Флетчера с гномьими диссидентами. Третье и последнее доказательство — показания свидетелей. Полагаю, что все три доказательства докажут, уж простите за каламбур, их вину, за чем последует быстрое обезглавливание преступников. Хотя я знаю, что инквизитор Рук склонен предложить более… традиционную смерть путем повешения, волочения и четвертования. Нона счастье обвиняемых, метод казни будет выбран судом присяжных.

Флетчер увидел, как Отелло сжал кулаки и посмотрел на него расширившимися от страха глаза. Сама мысль о такой ужасной смерти была невыносима. Флетчер передумал. Заключение все же не было таким уж плохим.

— Капитан Арктур, у вас есть какие-нибудь доказательства или свидетели? — невинно полюбопытствовал Чарльз, ехидно посверкивая глазами.

— Так как Флетчера обвинили всего час назад и мне было неизвестно об аресте Отелло, думаю, что вы не будете удивлены, что я оказался не подготовлен, — ответил Арктур. Сарказм так и сочился из слов.

— Если я правильно помню, вы сами подавали прошение королю Гарольду о том, чтобы Флетчер получил быстрый суд. Я думал, вы будете счастливы! — так же саркастично сказал Чарльз.

— Между годом и часом большая разница, как вам прекрасно известно, Чарльз. К счастью, друзья и свидетели уже в дороге и скоро прибудут. — Арктур прожег его взглядом. — Хотя бы один из них выступит в защиту Флетчера и Отелло, если они вовремя получат мое сообщение.

— Прекрасно! — хлопнул в ладоши Чарльз. — Тогда вы не будете возражать, если обвинители первыми представят доказательства. Прежде чем мы начнем, я бы хотел отдать дань уважения королю Гарольду.

Послышались редкие аплодисменты, и Флетчер навострил уши. Чарльз улыбнулся и продолжил:

— И конечно, я не могу забыть его выдающегося отца, основателя Инквизиции, главы Пинкертона и куратора Судей — старого короля Альфрика.

Флетчер обернулся и увидел в толпе двух мужчин, сидящих рядом с Триумвиратом. Раньше он едва ли их заметил, так как они были одеты почти так же, как и другие аристократы, но сейчас ему стало ясно значение обручей на их головах.

— Только не старого, — крикнул Альфрик хриплым голосом, вызвав одобрительные смешки у толпы.

Сыну Альфрика, королю Гарольду, казалось, было за тридцать, как и Арктуру. Золотой обруч покоился на волнистых светлых волосах над красивым лицом и пронзительными серыми глазами. У старого короля Альфрика же, напротив, были серебряный обруч, длинная грива белоснежных волос и орлиный нос. Он бесстрастно оглядывал зал, но, когда взгляд наткнулся на Флетчера, прищурился.

— Теперь я прошу сержантов Мерфи и Тернера, главных следователей, принести первое доказательство, — объявил Чарльз, что сопровождалось громогласными приказами Рука.

Отелло зарычал сквозь кляп, когда в зал вошли два пинкертонца, размахивая маленьким предметом, завернутым в белую тряпицу. Они передали его Чарльзу, бросив Отелло и Флетчеру гадкие улыбочки. Долго они не задерживались, вместо этого сняв заостренные шапки перед судом присяжных и выйдя через боковую дверь.

Чарльз подождал, пока они покинут комнату, затем подхватил белую материю двумя пальцами.

— Наше первое доказательство, — воскликнул Чарльз, с триумфом сдергивая покров. — Томагавк, принадлежащий Отелло Торсейджеру!

ГЛАВА 8

Зал погрузился в приглушенное бормотание, а передние ряды подались вперед, чтобы разглядеть получше. Отелло кричал сквозь кляп, борода и усы ходуном ходили, пока он пытался порвать кляп зубами.

— Это ложь! — вскричал Флетчер, не обращая внимания на попытки Арктура его утихомирить. — Топор был украден у нас несколькими неделями ранее, когда эти два чудовища сломали Отелло ребра.

— Несколькими неделями ранее чего? — спросил Рук, поднимая руку и требуя тишину. Болтовня почти мгновенно стихла, и Флетчер обнаружил на себе изучающие взгляды всех присутствующих.

— Несколькими. Неделями. Ранее. Чего? — отрывисто повторил Чарльз.

— Ранее… нападения, — ответил Флетчер, лихорадочно соображая. Что он наделал?

— Так вы знаете, когда произошло нападение? Вы признаете, что вы там были? — потребовал Чарльз, почувствовав брешь.

— Такого я не говорил, — неубедительно ответил Флетчер.

Арктур положил руку на плечо Флетчера и сжал так, что Флетчеру пришлось приложить усилия, чтобы не поморщиться.

— Я сообщил Флетчеру, когда и где якобы произошел инцидент. Я ответил на ваш вопрос? — произнес Арктур, в упор глядя на Чарльза. Секунду они так и стояли, как два волка, борющиеся за превосходство. Чарльз первым отвел глаза, но тут же бросился в атаку.

— Орудие убийства носит эмблему Торсейджеров, так что может принадлежать только члену семьи мужского пола. И отец Отелло Утред и его брат Атилла обеспечили алиби насчет того, где они находились той ночью. Хоть Отелло и является студентом Академии Вокана, персонал академии не может оказать ему такую же услугу. Таким образом, становится ясно, что именно Отелло убил солдат.

Присяжные с интересом изучали предмет, некоторые перешептывались. Флетчер понял, что это плохой знак.

— Спасибо, инквизитор Фавершем, очень убедительно. Пожалуйста, принесите следующее доказательство, — велел Рук, записывая что-то на бумажке перед собой.

В этот раз Чарльз никого не вызывал. Он вытащил из кармана формы простую карту и поднял ее высоко, чтобы все разглядели.

— Это карта членства в Наковальне. Она была найдена среди вещей Флетчера после его задержания. Нам повезло, что мы ее нашли — комнату уже обыскал какой-то таинственный благодетель, — сообщил Чарльз, поднимая брови при взгляде на Арктура. — После того, как мы наблюдали прошлый суд и видели свиток, которым располагала защита, думаю, можно с уверенностью сказать, что мы знаем, кто это был.

Флетчер находился в замешательстве. Ему дали эту карту давным-давно, в самый первый день в Корсилиуме. Про наковальников он знал мало, только то, что это группа людей, которые хорошо относились к гномам и выступали за их права.

— При чем тут это? Мне дали ее два года назад, — сказал Флетчер, несмотря на разочарованное шипение Арктура.

— Инквизиторы, вы позволите короткий перерыв для разговора с моими подопечными? — спросил Арктур, но в этот раз уже не хватая Флетчера за плечо.

— Конечно, почему нет? — радостно разрешил Рук. — Может, это научит юного Флетчера держать рот на замке. Хотя это ни на что не повлияет. Он замолкнет навсегда еще до конца этой недели.

Арктур натянуто поклонился и присел на корточки рядом с Отелло и Флетчером. Он подождал, пока в зале установится гул и заговорил.

— Флетчер, за тот год, что ты находился в заключении, произошли взрывы и нападения на пинкертонцев и горожан. Каждый раз улики указывали на наковальников.

Отелло громко замычал, дернув головой.

— Прости, Отелло. Я это сниму, но ты должен пообещать, что больше никаких выкриков — ни от одного из вас. У вас будет шанс оправдаться после того, как выступит Инквизиция.

Отелло сплюнул, когда кляп разрезали.

— На вкус как набедренная повязка гремлина, — выдохнул он.

— Почему бы тебе не объяснить ему значимость карты Наковальни? — предложил Арктур, протягивая Отелло фляжку с пояса. Отелло сделал несколько глубоких глотков и повернулся к Флетчеру.

— Рад тебя видеть, Флетчер. Хотел бы я, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. — Он схватил Флетчера за руку и притянул его поближе. — Много чего произошло за то время, пока ты… отсутствовал. Напряжение между людьми и гномами никогда не было так велико, а все благодаря этим якобы нападениям наковальников. Членство в их организации теперь вне закона, и многие лидеры ушли в подполье.

— Почему наковальники такое вытворяют? — спросил Флетчер. — Они же понимают, что делают только хуже?

— Мы думаем, что в Наковальне завелся предатель. Тот же, кто изначально рассказал Форсайтам о встрече совета и втянул нас в эту переделку, — прошептал Отелло.

Рук откашлялся.

— Мне показалось, вы сказали «короткий перерыв», капитан, — постучал он пальцем по запястью.

— Послушайте меня, — прошептал Арктур, игнорируя взгляд Рука. — Нет ни времени, ни причины, сочинять какую-то историю. Вы ничего не знаете, и потому будете молчать. Ясно?

— Давайте, капитан, — приказал Рук, махнув солдатам. Арктур отошел, поднимая руки.

— Видите, это несложно, — засмеялся Рук, прогоняя стражу. — Думаю, что карта говорит сама за себя, согласны?

Флетчер постарался не обращать внимания на кивки присяжных. Неужто они с Отелло уже виновны в их глазах? Или все же еще есть шанс?

— Приведите свидетеля. Он даст показания, а потом я задам вопросы обвиняемым, — велел Рук и повернулся к Арктуру.

— Вы можете выступить в защиту завтра, капитан, но если хотите пригласить свидетеля, он должен дать показания сегодня. Мы зададим все вопросы сразу же, чтобы с утра быстренько вынести вердикт.

Арктур сжал зубы, но промолчал. Интересно, кто будет свидетелем Арктура? Может, Серафим?

Яков ввел в зал солдата, одетого в черную форму Форсайтов. Флетчер его не узнал, но не думал, что это один из солдат Гриндля. Они все были грубыми и накачанными, тогда как этот — молодым и тощим, едва ли старше самого Флетчера. Он встал за свидетельской трибуной.

— Представьтесь присяжным, — приказал Чарльз.

— Солдат Джон Батчер, из Форсайтских Фурий, — уверенно произнес солдат. Он смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на Флетчера и Отелло.

— Расскажите, Джон, что вы видели той ночью?

— Мы проходили ночные учения, когда услышали выстрелы. Когда мой отряд прибыл, пятеро человек были убиты, поэтому мы начали искать нападающих. В темноте я отделился от группы. Тогда я увидел их. — Джон, наконец, посмотрел на Флетчера с Отелло, твердо указав пальцем на каждого из них. — Я направил на них мушкет, надеясь, что подкрепление прибудет вовремя. Тогда меня парализовал Клещ, и они сбежали. Это последний раз, когда я их видел. Через несколько часов мой отряд меня нашел.

— Спасибо, Джон. Это все, — отпустил его Рук. Джон встал и отдал честь, затем промаршировал прочь из зала. Флетчер с тяжелым сердцем наблюдал за его прямой спиной. Теперь он узнал парня. Самое худшее то, что все сказал он — правда.

— На этом доказательства обвинения заканчиваются, — заявил Рук, поднимая свои записульки и читая вслух. — Подведем итог. Мотив есть — членство в Наковальне у Флетчера, а у Отелло… — Он помедлил, затем поднял другую бумажку. — Ну, список правонарушений Отелло длиной с мою руку. Нападение на пинкертонцев, сопротивление при аресте, распространение антилюдской пропаганды. Известный смутьян.

— Это к делу не относится! — громко произнес Арктур, глядя на присяжных.

— Тем не менее, мотив! — прорычал Рук, подстрекая Арктура возразить. У Флетчера еще больше потяжелело на душе, когда он увидел, как Рук передал присяжным листок. Отелло не был виновен ни в одном из этих преступлений. Он просто взял на себя вину и принимал побои ради своего брата Атиллы.

— Нам известны орудия убийства, начиная с ожогов на телах от Саламандры Флетчера и заканчивая находкой томагавка Торсейджера, — продолжил Рук, кивком указывая на оружие на столе. — Наконец, у нас имеется надежный свидетель, который подтверждает их присутствие. Теперь расспросим обвиняемых. Стража, подведите гнома к трибуне свидетелей!

Отелло с трудом поднялся на ноги, когда с него сняли оковы, затем прошаркал к трибуне. Он сердито посмотрел на Рука, с отвращением скривив губы. Усы встали дыбом.

— Где ты был в ночь нападения? — спросил Рук, переплетя пальцы.

Отелло с вызовом посмотрел на Рука и скрестил руки на груди, звякнув цепями.

— Почему ты напал на этих людей? — потребовал ответа Рук, наклонившись вперед. — Это было запланированное или ситуационное убийство?

Взгляд Отелло не дрогнул. Он стоял неподвижно, как статуя, если не считать того, как грудь поднималась и опадала.

— Кажется, твой кляп сделал свое дело, Яков, — загоготал Рук. — Он как язык проглотил!

Позади послышался тихий смешок. Флетчер повернулся и увидел, что старый король Альфрик улыбается.

— Но он все еще смотрит на меня явно неуважительно, вы согласны, Чарльз? — сказал Рук. Шутливые нотки внезапно исчезли из голоса.

— Действительно. Возмутительно неуважительно. И выглядит неопрятно. Борода нечесана, повсюду волосы, — ответил Чарльз, потирая подбородок. — Его внешность не показывает залу суда должного уважения.

Сейчас они ломали комедию, это Флетчер явно видел. Он чувствовал себя так, будто смотрит плохо поставленную пантомиму, и это внушило ему страх — все было спланировано заранее.

— Яков, почему бы тебе не постричь его? — предложил Чарльз, поманив громилу.

Кровь отхлынула от лица Отелло. Он попытался встать, но Чарльз хлопнул по плечам гнома, удерживая того на стуле. В обычных обстоятельствах дюжий гном с легкостью вывернулся бы из захвата Чарльза, но цепи мешали ему, из-за них он мог только раскачиваться взад-вперед.

— Вы не имеете права! — закричал Флетчер, дергаясь в своих наручниках. — Это кощунство — резать волосы гнома!

Он боролся до тех пор, пока металл не врезался в кожу. Тонкие струйки крови потекли по пальцам.

Арктур повернулся к королю Гарольду, но монарх сидел молча, скрестив руки. Лорд Форсайт, Дидрик и леди Фавершем ухмылялись с нечеловеческим энтузиазмом, а старый король Альфрик возбужденно шептал что-то на ухо Дидрику.

— Это противоречит гражданскому праву, — обратился Арктур к суду присяжных. — Это незаконно!

— У гномов нет прав, — засмеялся Рук, пока Яков шел к трибуне. — Мы приведем его в вид, надлежащий для суда. Стрижка еще никому не повредила.

— Вы этого не сделаете! — взревел Арктур, поднимая палец, который вспыхнул голубым. Но при щелчке мушкетов он помедлил. Стражники двинулись вперед, нацелив мушкеты ему в грудь. Он упал на колени рядом с Флетчером. Яков вытащил изогнутый клинок, вставая рядом с Чарльзом и Отелло.

— Не смотри, — прошептал Арктур, сжимая запястье Флетчера, чтобы он перестал бороться с острыми металлическими наручниками. — Они хотят увидеть твои страдания.

Флетчер не сводил взгляда с Отелло, пока тот боролся, дергаясь туда-сюда и скрежеща зубами. Он выглядел, как животное, и присяжные с отвращением качали головами.

— Я уже не способен страдать, — наконец ответил Флетчер с сухими глазами. Он чувствовал только гнев, огнем горящий внутри. Он еле-еле удержался от того, чтобы не снести к черту эти наручники и не броситься к трибуне. Но понимал, что это было бы самоубийством и именно тем, чего от него хотели враги.

Мясистая длань Якова удерживала Отелло на месте, когда он поднял клинок.

— Сиди смирно, — прорычал он, хватая бороду гнома. — Ты же не хочешь, чтобы тебя постригли неровно?

Голова Отелло упала на грудь, весь боевой запал исчез, когда был отрезан первый клок. Щелчок ножа резко раздался в тишине зала. Он смотрел Флетчеру в глаза, когда первый клочок полетел на пол.

Одинокая слеза побежала по щеке, но Отелло не издал ни звука. Клинок сверкал снова и снова, и каждый раз у Флетчера возникало чувство, что нож всаживают ему в грудь. Та слеза была первой и последней. Отелло выдержал все мучения в стоическом молчании, и Флетчер посылал ему всю свою силу и храбрость.

— Как вам, инквизиторы? — спросил Яков, отступая, чтобы полюбоваться на свое творение. Теперь борода была подрезана почти так же коротко, как у Рука.

— Хммм. Хвостик. Я оставлю это себе на память, — сказал Рук, поднимая пучок волос. Отелло закрыл глаза. — Может, мне стоит превратить его в кисточку для бриться, — захохотал Чарльз, помахивая им вперед-назад, как лошадь машет хвостом.

— Слишком грязный, — отозвался Рук, с отвращением сморщив нос. — А теперь усы. Полностью. Мне всегда было интересно, как выглядит гном без…

Но он так и не закончил предложение. Двери в конце зала распахнулись, впустив вихрь дождя и свистящего ветра. С визгом появившись из темноты, в двери вошел Грифон. Верхом на нем сидел всадник в форме, черные волосы прилипли к щекам. Она сняла защитные очки, открыв серые глаза, которые с холодной яростью оглядели сцену.

— Капитан Ловетт, — ахнул Флетчер, с трудом веря своим глазам. В прошлый раз, когда он ее видел, она лежала в коме и могла общаться только через своего Клеща, Валенса.

Ловетт проехала в середину комнаты, оставив за собой след воды и не обращая внимания на полные ужаса взгляды с обеих сторон. Все еще верхом на царственном животном, она остановилась подле Якова и выхватила нож у него из рук. Рук, на мгновение потерявший дар речи, внезапно снова его обрел.

— Капитан Ловетт. Как вы смеете врываться верхом в зал суда! Сейчас же слезайте или вас обвинят в нарушении закона!

Ловетт позволила ножу упасть на пол, на лице явственно читалось отвращение.

— Я не могу.

— Не можете или не будете? — прорычал Рук, поднимаясь со своего места.

— Не могу, — ответила Ловетт, откидывая волосы. — Ниже пояса я парализована.

ГЛАВА 9

Пока Рук открывал и закрывал рот, не зная, что и ответить, Ловетт повернулась к Флетчеру. Она едва заметно ему кивнула и направила Грифона Лисандра к присяжным.

— Я пришла, чтобы сказать, что Флетчер и Отелло не замешаны в данном преступлении. Они защищались от напавших на них десяти мужчины и еле спаслись. Гнома подстрелили, и Флетчер отвел его в безопасное место. Мой собственный Клещ, Валенс, ужалил взявшего их в плен солдата, тем самым дав им возможность сбежать.

— Вы помогли им сбежать? — взревел Рук, грохнув кулаком по столу. — После убийства пяти солдат?

— Я спасла их, не дав хладнокровно зарезать после того, как они всего лишь защищались от группы солдат, которые охотились за гномами ради забавы. — Голос Ловетт звучал ясно и уверенно, взгляд плавно скользил по присяжным.

Чарльз, улыбаясь и качая головой, погрозил пальцем.

— Не так быстро, капитан Ловетт. Мне известно из достоверных источников, что вы находились в состоянии эфирного шока всего несколько месяцев назад… Отсюда и ваш плачевный паралич. Как вы могли видеть события той ночи?

— Через Валенса, моего демона. Я научилась видеть его глазами, не используя камень видения, как и некоторые призыватели до меня. — Она вздернула подбородок и вызывающе посмотрела в ответ.

— Абсурд. Только самые искусные призыватели могут овладеть данной техникой, — пренебрежительно махнул рукой Чарльз.

— Да, — просто ответила Ловетт. Чарльз сжал губы, но так и не придумал, что сказать.

— Ну, если это правда, мы может проверить это прямо сейчас, — засмеялся Рук.

— Вперед, — ответила Ловетт.

Рук с мгновение помедлил, глядя на лицо Ловетт поверх сцепленных рук. Она в ответ сверлила его взглядом, в глазах крылся вызов.

— Давайте предположим, что вы можете видеть без корунда, — снизошел Рук, изучая свои ногти. — Ваши показания ничего не стоят, независимо от этой способности. Точнее, именно из-за нее.

— Почему это? — спросил Арктур. — Были другие случаи, когда показания давались, основываясь на видениях из кристалла.

— Да, но в тех случаях свидетели видели все своими собственными глазами на самом камне. Ловетт утверждает, что видела все глазом разума, так сказать. Прецедента тому не было, и я провозглашаю, что на суде это не признается доказательством. Вы свободны, капитал Ловетт.

— Это бред! — воскликнул Арктур, шагая к трибуне.

— Это закон, капитан. Я его устанавливаю, а вы ему следуете. — Рук не смог сдержать улыбки при виде покрасневшего от гнева лица Арктура.

— Уважаемые присяжные, пожалуйста, не принимайте во внимание заявления капитана Ловетт, — сказал Чарльз, толкая Арктура обратно к его столу. — И Арктура. Заговорите так еще, и мы признаем это оскорблением суда. Преступникам придется защищать себя самим.

Арктур напряженно встал, согнув руки так, будто еле сдерживался, чтобы не свалить Чарльза на землю.

С видимым усилием Арктур отвернулся, вместо этого схватив Отелло за плечо и поведя его к Флетчеру. Гном молча пялился на ноги, избегая взгляда друга. Он как-то уменьшился, что ли, съежился. Мужественного гнома, который столько вытерпел, сломали.

Ненависть Флетчера к его мучителям медленно кипела внутри. Все козыри были у врагов на руках, а у них — ничего. Суд оказался представлением, а вердикт — давно ясным заключением. Даже в гневе его мысли занимала только одна устрашающая мысль: он умрет, и никто ничего не мог с этим поделать. Бердон… Сильва… Он больше никогда их не увидит.

— Я не буду просто стоять и смотреть, — заявила Ловетт, скрестив руки на груди.

— Да… Я вижу, — отозвался Рук. Он ухмыльнулся своей колкости, и Флетчер услышал, как лорд Форсайт фыркнул от смеха.

Капитан Ловетт не обратила на него внимания и повернулась к присяжным.

— Прислушайтесь к вашей совести, а не к этим шарлатанам, — указала она пальцами на инквизиторов. — Эти мальчики всего лишь оказались не в том месте и не в то время, ничего более.

— Этого более чем достаточно, капитан, — рявкнул Рук. — У меня кончается терпение. Еще одно слово… — Он кивнул ближайшему стражнику, который поднял ствол, хотя и нерешительно под стальным взглядом грифона Лисандра.

— Так, у вас есть еще свидетели, которых вы хотите вызвать, или закругляемся? — спросил Чарльз.

Капитан Ловетт повернулась к Арктуру, и Флетчер услышал ее шепот:

— Сэра Колдера задержали стражники снаружи.

Арктур мгновение помедлил и покачал головой.

— Нет… Это все, — объявил он, затем повернулся к Ловетт и тихо сказал: — Что бы он ни сказал, это ничего не изменит.

Рук, услышав слова Арктура, ухмыльнулся и поднял молоточек.

— Что ж, отрадно видеть, что в этом мы согласны. Суд прекращается до завтрашнего утра, когда мы услышим вашу линию защиты. К полудню будет вынесен вердикт… А к вечеру осужденные будут мертвы.

Флетчеру не позволили остаться с Отелло, хоть он и понял, то тот где-то неподалеку, когда его швырнули обратно в камеру — через стенку слышался гневный рев Утреда. Слова было невозможно различить, но грохот сломанной мебели и окрики стражи говорили сами за себя. Через несколько секунд в дверь ворвался Яков, и Утред ничком упал к ногам Флетчера.

— Остынь-ка тут, — ощерился Яков, стирая с лица струйку крови. Губа была рассечена, а на щеке сбоку расцветал красный синяк. — Еще раз поднимешь руку на стражников и я награжу тебя той же процедурой красоты, что и твоего сына.

Флетчер двинулся на него, по пути вызвав огненный шар.

— Выметайся, — прорычал Флетчер. — Или это я награжу тебя той же процедурой красоты, что и Дидрика.

Дверь захлопнулась еще до того, как Флетчер закончил предложение. Огненный шар крутился над пальцем, и секунду он боролся с искушением разнести дверь ко всем чертям. В отличие от стального входа в подземную камеру, эта была сделана из дерева.

— Спасибо, Флетчер, — простонал Утред, с трудом усаживаясь на стул. Он схватился за бок и вздрогнул, повернувшись спиной к двери.

— Он чудовище, что снаружи, что изнутри, — прорычал Флетчер, всасывая ману огненного шара через пальцы. Ему понадобится вся доступная мана, если представится шанс сбежать, но сейчас не время.

— Иди сюда. Мне надо тебе кое-что сказать. — Говорил Утред отрывисто, его ранения были хуже, чем думал Флетчер, ибо под бородой сложно было разглядеть, во что вылилась их стычка с Яковом. Флетчер подтянул стул и сел рядом.

— Я не позволю тебе и своему сыну помереть тут. У меня есть план, — проворчал Утред. — Мы устроим вам побег.

Флетчер не смог придумать ответа, но сердце у него упало. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Гномы-новобранцы тут недалеко. Я приведу их, и мы захватим деревню.

— Даже и не думайте, — прошипел Флетчер, со страхом поглядывая на дверь. — Последствия будут катастрофические. Все расположение короля Гарольда, которое вы завоевали, сойдет на нет. Конец миру между гномами и людьми. Вы повергнете страну в гражданскую войну и проиграете.

— Нет, Флетчер. Наши солдаты уже вооружены и обучены. Отелло сможет поймать нам демонов для призывания…

— И что? — грубо перебил Флетчер. — Вы забываете, я слышал ваш спор на военном совете. С тех пор ничего не изменилось.

— Изменилось, Флетчер. Мы возьмем замок Дидрика. В нем достаточно запасов, чтобы продержаться десять лет, так что король не будет тратить силы на осаду. Пушек хватит, чтобы отклонить атаку воздушных боевых магов Гоминиума, Небесного Войска, а деньги мы направим на торговлю с эльфами. Мы создадим свое собственное королевство. — Взгляд Утреда был расфокусирован, но слова поразили Флетчера в самое сердце. Гном верил в мир, как и Отелло, но сейчас в нем что-то сломалось. Флетчеру оставалось только надеяться, что он сможет поправить нанесенный урон.

— Что насчет Таиссы, Брисс и остальных гномов в Корсилиуме? Вы подумали о том, что станется с ними?

Утред молчал, скручивая мозолистые руки на коленях. Флетчер продолжил.

— Арктур и Ловетт тут. Думаете, они будут стоять в сторонке, если вы в открытую взбунтуетесь? Или их вы тоже убьете? Король с отцом тоже тут, не говоря уже о дюжинах аристократов, каждый из которых является могущественным призывателем, с которыми надо считаться. Что до замка, так его денно и нощно охраняют из-за преступников. Если вы говорите, что Небесное Войско не может потягаться с его пушками, то каковы шансы у гномов? Ваши солдаты храбро погибнут, но кровь именно гномов окропит землю завтра.

Утред заморгал, по лицу струились слезы. Злость, которая так в нем клокотала, ушла, оставив только боль.

— Я подвел свой народ, — выдохнул Утред, широкие плечи сотрясались. — Я подвел своего сына.

Флетчер обнял гнома за массивные плечи. Его переполняла ярость от созерцания того, как низко опустили Торсейджеров, но он отодвинул это чувство в сторону. Сейчас требовалось сочувствие.

— Не позволяйте тому, что эти козлы сделали с Отелло, поставить под удар все, чего вы с ним достигли. Именно это им и нужно. Помните, король…

— Король нас бросил! — взревел Утред, грохая по столу кулаком. — Он просто наблюдал! Он просто наблюдал за тем, что они делали с моим мальчиком. Моим добрым храбрым мальчиком.

От двери позади послышалось вежливое покашливание. Флетчер замер, волосы на загривке встали дыбом. Если это стражник, то их разговора было достаточно, чтобы Утреда казнили за измену вместе с ними. Он напитал маной палец с руной телекинеза, оставаясь спиной к двери. Одного удара хватит, чтобы обезвредить подслушавшего — быстро и грязно.

— Да ладно, Флетчер. Если ты сейчас на меня нападешь, тебя точно признают изменником. К несчастью для тебя, у молодого боевого мага мало шансов против короля.

Флетчер резко развернулся и увидел короля Гарольда, прислонившегося к косяку. Брови были изумленно сморщены, но глаза блестели чем-то, что Флетчер не смог определить.

— Я очень сожалею о том, что там произошло. Если бы я мог этому помешать, то так бы и сделал. Если вы дадите мне объяснить, то все поймете.

— Будьте любезны, — отозвался Флетчер, с трудом сохраняя вежливый тон. Авторитет монарха не заслуживал уважения, если при таком авторитете подобные действия могли происходить беспрепятственно, не говоря уже о безнаказанности.

— Вашему безразличию нет оправдания, — сказал Утред, встав и прохромав мимо Гарольда.

— Утред… — начал Гарольд.

— Можете поговорить со мной завтра, после суда. Мне будет интересно услышать ваши объяснения, когда смерть этих невинных мальчиков окажется на вашей совести, — прорычал Утред и захлопнул за собой дверь.

В комнатке повисло неловкое молчание. Гарольд пялился на дверь. Наконец, король тяжело вздохнул и подтянул стул к Флетчеру. Он снял обруч с копны золотых кудрей, положил его на стол и потер виски.

— Я расскажу тебе одну историю, Флетчер. Историю, часть которой ты мог слышать, но не полностью, — произнес Гарольд с закрытыми глазами. Говорил он тихо, будто боялся, что их могут подслушивать.

— Когда я был мальчишкой, Гоминиум был в беде. Мой отец повысил налоги настолько, что бедняки еле-еле могли прокормиться, и даже аристократам пришлось затянуть кошельки. Он бросал деньги на ветер: на великолепные пиры, статуи, картины, даже воздвиг в центре Корсилиума роскошный дворец. Люди были несчастны, аристократы больше всех. Вопрос стоял не в том, начнется ли мятеж, а в том, когда. Так что он отрекся от трона в мою пользу сразу же, как я окончил Академию Вокана. Налоги снизились, простолюдины получили нового короля и снова воцарился мир.

Флетчер смутно знал эту историю, но не мог взять в толк, какое она имеет отношение к суду.

— Видишь ли, я король только номинально. Вся власть у моего отца. Он контролирует закон через Судей и управляет армией и аристократами через Инквизицию. Любых смутьянов он может подавить при помощи Пинкертона. Когда он отдавал мне трон, то думал, что я буду поступать, как мне велено. А если нет, у него были эти три ветви власти, на всякий случай. Это был всего лишь пропагандистский трюк, не более.

Флетчера будто мешком по голове огрели. В это мгновение король будто стал проще. Его присутствие меньше давило.

Гарольд открыл глаза и твердо посмотрел на Флетчера.

— Мой отец — фанатик, расист и садист. А я… Я вырос среди учителей и ученых, а воспитывали меня няньки-гномки.

Флетчер слышал рассказы о старом короле Альфрике и антигномьих законах, которые царили во время его правления. Но слышать, как его собственный сын так о нем говорит, было ошеломляюще… Должно быть, старый король был чудовищем.

Когда король сжал руки, Флетчер почувствовал беспокойство. Почему король ему все это рассказывает? У него не было никакого желания быть пешкой в чьей-то игре.

— Я даже провел кучу времени с эльфами на дипломатических миссиях, когда между нами был мир, — продолжил король. — Я не похож на отца, хоть мы и одной крови. Иногда я задаюсь вопросом, может, это смерть моей матери наполнила его сердце ненавистью… — Гарольд затих, и они еще немного посидели в тишине.

— Я понимаю вас, правда. Но верится с трудом. Что насчет соглашения с гномами и мира с эльфами? Что насчет войны? Говорят, что это все ваша политика, — не смог сдержаться Флетчер.

— Совет короля. Это был мой способ отжать себе немного власти. Я обманом заставил отца его создать, сказав, что совет будет разбираться со всеми скучными административными заданиями по управлению Гоминиумом. — Гарольд ухмыльнулся и постучал костяшками по столу.

— Была введена система голосования, которую мой отец, как он верил, сможет контролировать, учитывая дружественные отношения с большинством членов совета. Но у меня были свои союзники. Мои друзья унаследовали должности своих родителей, которые умерли либо от старости, либо при защите своих границ. Мне удалось провести новые законы, используя эти ходы. Вот почему последний год Турнира был так важен — это была идея отца предложить в качестве приза место в совете. Если бы выиграл один из детей Захарии Форсайта, баланс сил сместился бы в пользу моего отца, с Фавершемами и Форсайтами на его стороне. Я должен поблагодарить тебя за то, что этого не случилось.

— Какое это имеет отношение к нашему с Отелло суду?

— Отец все еще верит, что я так же полон ненависти, как и он с дружками, что законы я ввел из соображений практичности, а не морали, даже если он с ними и не согласен. Если бы он знал, насколько я против него… Он бы начал гражданскую войну и снова захватил власть. Я пытаюсь не дать Гоминиуму развалиться, а безопасность его жителей постоянно под угрозой. На данный момент мы с трудом сдерживаем орков. Если между мной и отцом начнется гражданская война, или если гномы поднимут мятеж, или эльфы решат нас захватить, наши армии падут, а орки будут бесчинствовать в Империи, убивая всех на своем пути.

— Так вы не можете вмешиваться в наш суд, так как ваш отец что-то заподозрит. Вы не можете нас помиловать?

— Я могу помиловать только аристократов, но да, даже если такое было бы возможно, без очень веской причины я бы не смог. Но я пришел не только для того, чтобы объяснить свои действия. Я хочу рассказать, что будет, если Отелло завтра казнят. Генералам, аристократам и простолюдинам скажут, что офицер-гном был признан виновным в убийстве пяти людей и в измене. Гномы-новобранцы же обнаружат, что невиновного гнома, сына самого великого Утреда Торсейджера, казнили за то, что он защищался от группы солдат-расистов. Можешь представить, что тогда будет?

— Бунты… Люди и гномы будут убивать друг друга, — ахнул Флетчер, в ужасе. Его так волновала своя судьба и судьба Отелло, что он даже не понимал последствий суда.

— Гномов перережут, но поначалу они покалечат нашу армию, — мрачно подтвердил Гарольд. — Эльфы могут положить конец нашему миру после того, как увидят, что мы сделали с гномами. А в это время орк-альбинос будет собирать силы, готовясь послать свои многочисленные орды на нашу армию, осажденную и отвлеченную. И все из-за смерти одного гнома. А все, о чем думает Триумвират, это их чертово оружейное дело и месть тебе. Я буду проклят, если помогу тебе, и если не помогу тоже. Либо гражданская война с отцом, либо восстание гномов.

— И вы ничего не можете поделать? — отчаянно спросил Флетчер, хватая Гарольда за руку.

Король печально посмотрел на Флетчера и схватился за него, как утопающий.

— Я — нет. Но ты можешь. — Его глаза пытливо всматривались в Флетчера, горя надеждой.

— Я сделаю все. Я все равно умру, — ответил Флетчер. Было приятно иметь цель, какой-то план. На мгновение он позволил себе искорку надежды.

Гарольд глубоко вздохнул.

— Признайся завтра в измене. Я позабочусь, чтобы твоя смерть была быстрой.

ГЛАВА 10

Больше посетителей у Флетчера в ту ночь не было. Сон не шел, так что он вызвал Игнатуса и они играли в глупую игру под названием «догонялки» вокруг стола, что оставило Флетчеру синяки на ногах, но вместе с тем отвлекло от грядущего.

Под конец Флетчер мог только молча сидеть и смотреть на спящего Игнатуса, радуясь, что сонный демон не мог почувствовать охватившее его отчаяние.

Яков со стражниками пришли рано, со стуком и криками войдя в камеру, ожидая вытащить испуганного заключенного из постели. Вместо этого они обнаружили Флетчера стоящим у двери, готовым ко всему, что принесет утро.

Несмотря на ранний час, зал суда был полон людей. В толпе виднелось больше аристократов и генералов, даже было несколько солдат. Нервишки Флетчера этот факт почти не успокоил, но укрепил его решимость мыслями о последствиях бездействия.

То, что он собирался сделать, снимет с Отелло все обвинения, лишит Триумвирата победы и предотвратит войну, которая разбила бы Империю на части.

А стоить ему это будет всего лишь жизни.

Осунувшийся Арктур занял место за столом защиты, прижимая к груди огромную кипу бумаг. Капитан Ловетт выглядела не лучше, сидя позади него на передней скамье, неуютно стиснутая между Захарией Форсайтом и старым королем Альфриком. Рядом стояло инвалидное кресло.

Пока Рук и Чарльз ждали, когда все рассядутся, Отелло приволокли в зал и приковали наручниками рядом с Флетчером. В этот раз он гордо стоял, высоко подняв голову, в глазах читался вызов.

Флетчера волновало, рассказал ли Утред Отелло о своих планах. Собирался ли он все еще их осуществить? Угроза жизни сына поставила добродушного гнома в затруднительное положение… Лучше Флетчеру сделать свой ход сейчас, просто на всякий случай.

— Отелло, ты должен мне кое-что пообещать, — тихо проговорил он. — Прошлой ночью ко мне приходил король. Он на нашей стороне и у него есть план. Нет времени объяснять, но что бы ни случилось, следуй ему.

Отелло поднял брови и доверительно улыбнулся Флетчеру. Было странно видеть лицо Отелло таким открытым. Подбородок под оставшейся щетиной оказался сильным и квадратным, как угол наковальни.

— Рад, что хоть у кого-то есть план, — прошептал Отелло в ответ. — После… вспышки отца прошлой ночью они наказали нас тем, что запретили Арктуру и Ловетт нас навестить. Я слышал, как они спорили со стражей у моей темницы. Отцу даже нельзя присутствовать на суде.

Отелло со злостью скривил губы, бросив полный ненависти взгляд на Якова. И краешком рта прошептал:

— Ты уверен, что королю можно верить?

— У нас нет выбора. Сомневаюсь, что слова Арктура и Ловетт смогут что-то изменить.

Отелло посмотрел на стол защиты и покачал головой.

— У них такой вид, будто они всю ночь не спали. Я б рискнул.

Флетчер печально улыбнулся Отелло. Будет ли у него шанс объясниться до казни? Он сделал глубокий вдох.

— Я хочу кое-что сказать! — крикнул он, повернувшись в цепях так, чтобы быть лицом к толпе. Неудобное положение.

— Флетчер, тихо, — зарычал Арктур. Усталые глаза расширились от удивления.

Рук грохнул молотком, когда все начали переговариваться. Многие в толпе встали, чтобы лучше видеть говорившего узника.

— Жаль признавать, но я согласен с капитаном Арктуром, — презрительно ухмыльнулся Рук. — У нас нет времени на пылкие речи и высокопарные прощальные слова. Держи язык за зубами или Яков заткнет тебя кляпом, как гнома.

— Я хочу признаться, — повернулся к нему Флетчер.

— Нет! — прокричал Арктур. — Мы все еще можем выиграть, мы все еще можем… — Он стих, когда его сбили с ног и прижали к земле. Громила Яков обхватил его поперек груди и накрыл рот мясистой ладонью.

К Ловетт целеустремленно направился другой стражник, но нужды в том не было. Флетчер увидел, как Захария Форсайт прошептал что-то ей на ухо, и заметил блеск чего-то острого и металлического, прижатого к ее ребрам. Это только укрепило решимость Флетчера. Он всеми фибрами души ненавидел этих хладнокровных безучастных людей. Они были всего лишь пустыми сосудами, рабами собственных желаний.

— Повтори, — взволнованно затаив дыхание, велел Чарльз. — Скажи так, чтобы все слышали.

В зале снова стало шумно, и Флетчер почувствовал на себе взгляды самых влиятельных мужчин и женщин Гоминиума. Он даже не дрожал, надо было говорить убедительно.

— Я признаюсь в убийстве пятерых человек, — проорал Флетчер, повергнув толпу в ошеломленное молчание. — Да, именно так, я это сделал. Только я, и никто другой. Я украл томагавк Отелло и пошел искать приключения. И не имел понятия, что Отелло меня заметил и пошел за мной.

Он заикался. Слова, которые он так долго репетировал, были как угли на языке. С каждым словом он становился на шаг ближе к смерти.

— По-после того, как он шел за мной почти час, солдаты на патруле заметили его и решили, что гном — отличная мишень. Я услышал выстрелы и пошел разведать. Когда я пришел, то увидел, что они прострелили Отелло ногу.

Он глубоко вдохнул, зная, что следующие слова вынесут ему приговор. Но тем не менее, на последнем действе силы пришли и он снова заговорил с убежденностью.

— Я убил их всех, пока они валялись в беспамятстве на земле. Хладнокровно. Они даже не видели мое приближение. Отелло тут не причем. Я один виноват.

Слова эхом разнеслись в тишине.

Рук остервенело писал, едва ли поднимая взгляд от стола. Но злорадность спала с лица Чарльза, когда он понял, что произошло.

— Г… гном. Он тоже… — заикнулся Чарльз. Позади кто-то выругался, и Флетчер позволил себе мрачную улыбку, узнав хриплый голос Дидрика.

— Нам нужно посовещаться, — схватил Чарльз молоточек и грохнул им по столу. Он поспешил вверх по ступеням, и между инквизиторами произошел приглушенный разговор, который Флетчер не смог расслышать из-за шепотков в толпе. Он заметил, что двое бросали кучу взглядов на Триумвират и на старого короля Альфрика, что подтвердило его подозрения. Реальной целью суда был Отелло. Его собственная смерть была всего лишь вишенкой на пироге. А теперь их лишили полноценного обеда.

Внезапно из толпы раздался новый голос.

— Мы вынесли вердикт.

Это была одна из присяжных. Высокая величавая дама с серыми, зачесанными назад волосами и очками в черепаховой оправе. Перед собой она держала небольшую стопку бумаги, при взгляде на которую сердце Флетчера пропустило удар. Пока инквизиторы отвлеклись, присяжные проголосовали.

— Один момент, если позволите, — поднял палец вверх Чарльз.

— Мы не позволим, — как отрезала дама. — Пора вам вспомнить, что сейчас очередь защиты выступать, и Флетчер очень ясно отказался от представителей и признал вину. Именно мы принимаем решение на данном суде и можем распоряжаться, как пожелаем. Я только спрошу, есть ли что сказать гному, прежде чем оглашу вердикт.

Отелло заколебался, ища в лице Флетчера подсказку. Через мгновение он отвел взгляд, нерешительно нахмурив брови. В течение десяти ударов сердца будущее Гоминиума находилось в руках единственного гнома. Затем он покачал головой, не сумев произнести вслух.

— В таком случае, наше первое решение такого. Мы признали Отелло Торсейджера… невиновным. Он всего лишь жертва обстоятельств, не более.

Отелло почти никак не отреагировал, вместо этого схватив Флетчера за запястье и притянув его к себе.

— Каков план? — прошептал Отелло. — Я ничего не понимаю.

Он с внезапной проницательностью заглянул Флетчеру в глаза. В этот раз глаза сказали правду, которую язык вымолвить не смог.

— Нет… — выдохнул Отелло, усиливая хватку, когда глаза Флетчера начали наполняться слезами. Больше не нужно было быть сильным. Отелло теперь в безопасности.

— Ты сказал, что есть план, — прохрипел Отелло, хватаясь за одежду Флетчера, как утопающий. — Король собирался спасти тебя.

— Это и есть план, — сказал Флетчер, горько улыбаясь гному сквозь слезы. — Когда-нибудь ты поймешь. Есть вещи, которые важнее нас.

Вердикт присяжных ударил по ушам, каждое слово как молотом по груди.

— Флетчер Вулф признан виновным по всем статьям. Он будет казнен через повешенье.

ГЛАВА 11

Вердикт прогремел, как колокольный звон. Флетчер понял, что это конец. Тяжелая тишина воцарилась в зале. Некоторые были в шоке, другие ждали его реакции.

Но тут в дальнем конце зала послышались громкие ругательства. Флетчер обернулся и увидел знакомую скособоченную фигуру сэра Колдера, топающего к центру зала суда. Деревянная нога клацала по каменному полу, пока он шел к передней части комнаты, не прекращая браниться.

— Какого черта вы себе позволяете? — заорал Рук, стукая молоточком. — Стража, сейчас же выведите его из зала суда!

— Твое ж налево, я хочу кое-что сказать и наваляю любому стражнику, кто приблизится, — пригрозил сэр Колдер, вытаскивая из ножен на поясе короткий меч. На нем была его старая форма: стальная кольчуга и серебряно-голубая накидка дома аристократов, которым он когда-то служил. Стражники заколебались, а потом подняли мушкеты.

Захария Форсайт с отвращением покачал головой, вскочил на ноги и обратился к толпе.

— Неужели вы позволите этому сквернослову выступать со своими бреднями? Суд окончен. Давайте оставим этого сумасшедшего.

Но Захария явно неправильно истолковал настроение толпы. С нетерпением ожидая еще больших развлечений, люди не обратили на него внимания, а некоторые даже велели сесть. Король Гарольд поднялся и строго посмотрел на зрителей, пока снова не установилась тишина.

— Я склонен согласиться с Захарией.

Сердце Флетчера упало. Почему Гарольд принял сторону Захарии? Неужто это все было заговором, чтобы заставить его признаться?

— Но… Я сам посвятил сэра Колдера в рыцари и назначил его мастером клинка в Академии Вокана. Это хороший человек в здравом уме. Он уважаемый рыцарь империи. Мы выслушаем его.

На этой финальной ноте он сел, и Захария был вынужден последовать его примеру, ибо не мог публично перечить королю. Флетчер облегченно выдохнул и снова перевел взгляд на мастера клинка.

— Благодарю вас, мой король, — склонил голову сэр Колдер. Он откашлялся и начал говорить громким чистым голосом.

— Двадцать один год назад я начал служить семье Ралейгов, защищая их родовое поместье Ралейгшир. Имение располагалось на окраине деревни, граничащей с джунглями и подвергавшейся частым нападкам орков. Но защищать его было легко. Орки могли проникнуть на территорию только по одному пути: через горный перевал, где, при надобности, пятьдесят моих людей могли удержать армию орков. Многие годы я защищал этот перевал, и стычек произошло всего несколько.

Он запнулся и помедлил, собираясь с духом. Флетчер не понял. Сэр Колдер тянул время, но для чего, Флетчер не знал. Может, он выигрывал время, чтобы Утред успел организовать гномов? Флетчер бросил взгляд на входные двери, вопреки всему надеясь, что они отмели такой бредовый план.

— Стояла обычная ночь. Стражники не спали, факелы горели. Никаких следов движения у леса. Мы не знали, что происходит, пока через задний вход горного лагеря не ввалился слуга с копьем в животе. Он сказал, что из ниоткуда появились орки, перебив все графство. Когда мы подоспели, было уже поздно. Семья и жители деревни либо были мертвы, либо умирали, а сотня орков наступала на нас. Нападение пережил я один.

Сэр Колдер помахал рукой с крюком, чтобы все увидели.

— Я лишился руки и ноги, но это ничто в сравнении с потерянными в ту ночь жизнями. Каждого мужчину, женщину и ребенка в деревне обезглавили, а их черепа свалили на деревенской площади. Семью Ралейгов и их слуг насадили на копья и оставили гнить на границах джунглей в виде предупреждения Империи не лезть на земли орков. Когда их сняли и похоронили, их было уже не узнать.

Инквизитор Рук громко застонал и с раздражением возвел глаза к потолку.

— Мы все уже слышали эту историю, сэр Колдер. Именно с этого события началась война после восьми лет тихой вражды. Меня уже утомили воспоминания старика о своих неудачах. Давайте уже, закругляйтесь.

Сэр Колдер пробуравил взглядом бледнолицего инквизитора, но с видимым усилием повернулся обратно к залу суда.

— Этот горный перевал был единственным очевидным входом в Ралейгшир. Но существовал еще один. Секретный проход под горой, о котором знали только Ралейги и их друзья. Кто-то предал их. Кто-то, кто, скорее всего, сейчас в этой комнате.

Слова прозвучали тихо, в них не было обвинения, но они повергли зал в тишину. Затем все начали переговариваться.

Захария вскочил на ноги, ткнув в сэра Колдера пальцем, как пистолетом.

— Ты смеешь осквернять память об Эдмунде и его семье свой грязной ложью? — прошипел он, кончик пальца засветился голубым. — Мне следует убить тебя на месте!

Король Гарольд положил руку на плечо взбешенного лорда и мягко усадил его на место.

— Пожалуйста, Захария. Дай человеку закончить. Все же он единственный свидетель кончины нашего лучшего друга. — Король повернулся к аудитории. — Сэр Колдер говорит правду. Многие дети аристократов играли в этом тайном туннеле. Помню, как мы устраивали соревнования, кто осмелится дальше всего забраться в джунгли, прежде чем побежит обратно к безопасному тайному ходу. Эдмунд всегда выигрывал.

Он улыбнулся воспоминаниям, и Флетчер увидел, как некоторые аристократы кивнули в знак согласия. Похоже, для них это был никакой не секрет.

— Я виноват в том, что не оставил достаточно людей для защиты прохода, — сокрушался сэр Колдер, потирая глаза, как будто сдерживал слезы. — Черт возьми, надо было его давным-давно завалить. Все моя вина. Именно поэтому я никогда не отрицал обвинений в том, что пренебрег своими обязанностями.

Послышалось сочувственное бормотание, и Флетчер, как и толпа, не мог не пожалеть старика. Такую ошибку легко было совершить.

— Рад, что вы смогли облегчить душу, и правда надеюсь, что это сделает вашу несчастнуюжизнь более выносимой, — широко развел руки Рук. — Но это никак не относится к делу. Уйдите, пока я не приказал Минотавру выволочь вас за волосы.

— О нет, это имеет прямое отношение к Флетчеру. Суд с самого начала был представлением, — заявил сэр Колдер, топая к трибуне свидетелей. — Инквизиция не имеет власти над парнем. Присяжные не могут судить аристократа. Никто не может, кроме короля.

Он занял свое место и выжидающе посмотрел на Чарльза, который уже направился к жилистому старику со словами:

— Если я не ошибаюсь, вы ссылаетесь на утверждения Флетчера, что он является внебрачным сыном моего отца и моим…

— Я такого не утверждал! — крикнул Флетчер.

— Моим сводным братом. Абсурдное заявление, которое, даже если бы и было правдой, не сделало бы Флетчера аристократом. Только бастардом.

Сэр Колдер покачал головой и залился смехом, затем шлепнул Чарльза плоской стороной меча, отогнав спотыкающегося инквизитора.

— Как бы мне ни хотелось обличить неверность вашего отца, Флетчер не является одним из бастардов лорда Фавершема. Простите за такое слово, капитан Арктур.

Арктур, который наконец-то сумел высвободиться из клешней Якова, просто покачал головой. Лицо было пепельно-серым.

— Неа. Я признаю, что некоторое время я и сам полагал, что Флетчер вполне может оказаться вашим сводным братом, инквизитор. Но только после того, как я поговорил с его приемным отцом Бердоном, я обнаружил его истинные корни, — повысил голос сэр Колер так, чтобы вся толпа слышала.

— Мне рассказали прошлой ночью, что Флетчера нашли голышом на снегу, прямо за стенами этой деревни. Ни записки, ни одеяла, ни корзинки. Какой родитель оставит своего ребенка так, чтобы он умер от холода? Почему у такой удаленной деревни, как Пэлт, которая расположена на эльфийских границах? То, что я вам расскажу, объяснит это и даже больше.

В первый раз сэр Колдер посмотрел прямо на Флетчера. В глазах читалась жалость с оттенком сожаления.

— Пока я с покалеченными конечностями лежал в грязи у дома Ралейгов, из окна спальни вылетел демон. Грифов лорда Ралейга, сжимая что-то в когтях.

Он выжидающе посмотрел на Флетчера, но тот мог только озадаченно покачать головой.

— Что? Письмо? Деньги? Грифов едва ли больше совы, в честь которой он и был назван. Он не мог нести что-то громоздкое, — фыркнул Чарльз.

Сэр Колдер скорбно улыбнулся Флетчеру.

— Младенца. Мальчика. Не старше недели и абсолютно голого, как при рождении.

ГЛАВА 12

Мысли Флетчера перемешались. Зал взорвался криками, голову заполнили сердитые голоса мужчин и женщин. Он рухнул на колени и зажал уши, пытаясь осмыслить историю сэра Колдера. С учащенным сердцебиением он обдумывал каждую деталь, не обращая внимания на стук молотка и рев Захарии.

Он понимал, что это была всего лишь последняя отчаянная попытка его спасти, но не мог сдержаться и не принять эту идею на секундочку. Если он действительно был сыном Ралейгов, это объяснило бы его способности к призыванию, которые так редко обнаруживались у несвязанных с аристократами простолюдинов. Время тоже более или менее сходилось. Но на этом все. Как и в теории Арктура, что они были сводными братьями, тут имелись огромные дыры, требующие объяснения… на которые не преминул указать Рук.

— Смех, да и только, — заявил Рук, когда шум стих под стальным взглядом короля Гарольда, который снова поднялся, чтобы утихомирить толпу. — Даже если бы мы вам поверили (а у нас есть веские основания полагать, что вы пойдете на ложь, лишь бы спасти Флетчера), с чего бы ребенку оказываться у северной границы, когда Ралейгшир является самой южной точкой Гоминиума? По какой такой причине Эдмунд Ралейг мог послать свое дитя так далеко?

— Потому что он не знал, кому можно доверять! — прорычал сэр Колдер, грохая кулаком по трибуне. — Кто-то желал его семье смерти, кто-то из союзников привел орков прямо к его порогу. Лорд Ралейг знал, что его сыну не дадут покоя нигде в Гоминиуме, поэтому и отправил его в единственное место, куда даже сам король не полез бы. К эльфам.

— И? Демон оставил его в Пэлте, потому что потерялся? — фыркнул Чарльз.

— Лорд Ралейг умер. Грифов исчезал обратно в эфир, как и бывает с демонами после смерти хозяев, ибо больше в нашем мире их ничто не держит. Он бы попросту не долетел до эльфийской границы. Ему вообще повезло, что он смог долететь до Гор Медвежьего Клыка, — без обиняков выложил все сэр Колдер, и Флетчер увидел, как несколько аристократов согласно закивали. — Так что он оставил мальчика насколько возможно ближе к границе, там, где его бы нашли — прямо за воротами Пэлта. Голого и одинокого, но кричащего достаточно громко, чтобы местный кузнец его обнаружил.

В этом был смысл, вдруг осознал Флетчер, если уж позволить себе такую отчаянную надежду. Но мальчика могли послать куда угодно: в дом сирот, в дом друзей. Послал бы лорд Ралейг сына к эльфам? И это с условием, что сэр Колдер изначально говорил правду. Флетчер потряс головой. Всего этого было недостаточно, даже если его сердце и хотело верить.

— Но почему сейчас? — выпалил Чарльз. — Почему вы ничего не сказали раньше? Про ребенка, секретный вход, да про все!

Сэр Колдер горестно вздохнул и сгорбил плечи, не глядя Флетчеру в глаза. Он повесил голову, вся храбрость его покинула.

— Я боялся. Боялся, что если кому-нибудь скажу, предатель убьет меня, чтобы избежать подозрений. Боялся, что если они обнаружат, что мальчик спасся, они начнут его искать. Вот почему я пошел на службу в Академию Вокана. В надежде, что он как-нибудь попадет туда. И он попал.

Послышались тревожные вскрики, когда Захария внезапно встал, стряхнув руку короля Гарольда, и двинулся на сэра Колдера.

— Не верю ни единому слову. Вы сочинили эту сказку, чтобы спасти шкуру дружка ценой воспоминаний о моем почившем друге! — Он проревел последнее слово прямо в лицо сэра Колдера, хлопнув ладонями по краям трибуны. Сэр Колдер и глазом не моргнул, вместо этого спокойно вытерев капли слюны с лица.

— Это решать уже королю. Он может поверить в благородное происхождение Флетчера и снять с него эти выдуманные обвинения ради его родителей. Или он может ничего не делать и позволить ему умереть. — Сэр Колдер встретился взглядом с Захарией, и аристократ с отвращением отвернулся.

— Ты в это веришь, Гарольд? — возмущенно вопросил Захария. — Старик явно не в своем уме. Не очерняй память об Эдмунде и Элис, чтобы этот безумец мог спасти жизнь убийце.

Флетчер увидел, как в глазах короля Гарольда зажглась надежда, когда тот встал и с глубоким вздохом присоединился к Захарии у стола на возвышении. Флетчер почувствовал, как надежда нашла отклик и в его собственном сердце.

Пока Гарольд не успел заговорить, сэр Колдер обратился с просьбой в последний раз. Голос дрожал от переполнявших эмоций.

— Мой король. Я любил Ралейгов так, как любил бы свою родню. Я обязан им своей жизнью и даже большим, ибо не смог их защитить. Я делаю это ради них, чтобы их ребенок жил, а не из-за верности ученику.

Гарольд поднял руку, веля старику замолчать.

— Хотел бы я услышать эти рассказ немного лет назад, — начал король Гарольд. — Из-за событий той ночи мы начали войну. Рассказ неполной версии событий граничит с изменой.

— Вот именно, — согласно кивнул Захария.

— Но… Положа руку на сердце, я не могу убить парня, даже если его происхождение нельзя проверить. Уж ты, Захария, должен понять. Я объявляю мальчика аристократом и дарую ему полное помилование. В память об Эдмунде и Элис Ралейг.

Вот оно. Прием сэра Колдера сработал. Флетчер почувствовал волну облегчения. Отелло хлопнул его по спине. Первая мысль была о Бердоне. Столько всего нужно ему рассказать. От счастья подогнулись колени. Каким-то чудом он выиграл.

Но тут воздух прорезал холодный дрожащий голос.

— Но его происхождение можно проверить.

Старый король. Флетчер обернулся и увидел, как леди Фавершем помогает ему встать. Сейчас, когда он лицезрел ее в полный рост, Флетчер мог сказать, что в молодости она точно была весьма привлекательна, с очерченными скулами и водопадом серебристых волос до талии. Однако ее глаза выдавали, что красота не шла дальше физического облика, ибо полыхали ненавистью.

— Ралейгам принадлежал уникальный демон, передающийся из поколения в поколение, пока его не убили несколько сотен лет назад. Вот почему на символе на форме сэра Колдера изображена Мантикора. Не так ли, сынок? — продолжил старый король Альфрик, вытаскивая из-за сиденья длинную трость и хромая к остальным. И этого человека так боялся король Гарольд? Сморщенный старик вовсе не выглядел таким грозным, как его оппонент.

— Ты помнишь старую историю про второго сына, которого ужалила Мантикора старшего брата и который унаследовал дар через яд? Прямо как наш друг лорд Кэвел, который стал призывателем, когда его обожгла Саламандра преступника, — кивнул на Дидрика король Альфрик.

— Король Альфрик, прошу про… — начал Арктур, но был остановлен тычком под ребра от Якова.

— В конце концов, старший брат умер при первом восстании гномов, оставив второго сына наследником, — не обратил на Арктура внимания Альфрик. — С тех пор все первенцы были его потомками. Ралейгами с иммунитетом к яду Мантикоры.

— Это всего лишь старая сказка, — добродушно улыбнулся отцу Грольд. — Даже Эдмунд в нее не верил. Капли яда Мантикоры хватит, чтобы убить десятерых. Только хозяин Мантикоры может выжить после такого, и то только если яд принадлежал именно его Мантикоре. Также, как владелец Клеща или Араха обладает иммунитетом к яду собственного демона.

Гарольд явно рассказывал для того, чтобы толпа все поняла, хотя сам Флетчер все это уже знал из уроков демонологии. Тогда он счел эту информацию бесполезной. Как же он ошибался.

— Не думай читать мне лекции, как несмышленому ребенку, — рявкнул Альфрик, прохромав к Флетчеру и начав изучать его лицо. Глаза были безжалостными и расчетливыми и светились жестокими намерениями.

— По всем законам этот мальчишка должен быть казнен. Наказание соответствует гнусному преступлению. Я не буду потакать вашим выдумкам. Нелепо верить, что этот простой беспризорник вдруг оказался сыном великих Эдмунда и Элис Ралейг. Да по одной его вони все понятно. — Альфрик ухмыльнулся своей шутке и повернулся обратно к сыну.

Улыбка короля Гарольда слегка угасла, и он обеспокоенно взглянул на Флетчера.

С каждой секундой отчаяние все сильнее сжимало сердце Флетчера холодными ладонями. Он пошатнулся на коленях, и только твердая рука Отелло не дала ему упасть.

— У меня предложение, — постучал по подбородку Альфрик, глядя в потолок. — Давай введем яд. Если мальчик умрет, ну что ж, это никакой не сын Ралейгов и он заслужил смерть, к которой его приговорили присяжные. Если выживет… У тебя есть мое полное разрешение помиловать его.

Гарольд побагровел от того, что с ним так разговаривают. В конце концов, он король и взрослый человек. Ему не нужно разрешение отца. Мгновение Флетчер наблюдал, как он борется с собой. Затем плечи поникли, и он коротко кивнул отцу. На таком публичном мероприятии он не мог возразить отцу. Пока нет.

— Протестую, — подала голос капитан Ловетт, все еще сидящая на лавке. — Смерть от яда Мантикоры ужасна. Могут пройти часы в жуткой агонии.

— Тогда мы введем ему полную дозу! — окрысился Альфрик. — Это достаточно быстро его умертвит.

— Я не это имела… — начала Ловетт, но Альфрик заставил ее замолчать взмахом руки.

— К счастью, в данном зале присутствует обладатель Мантикоры. Правильно, Чарльз? — обратился Альфрик к темноволосому инквизитору.

— Мать подарила мне его, когда я вступил в Инквизицию, — склонил голову Чарльз Фавершем. — Полагаю, именно вы, в свою очередь, отдали его ей.

— Я действительно передал его двоюродной сестре. Не могу не признать, что скучал по Ксерксу. Он много лет был моим любимцем. Призовете его? Спорю, что он уже давно никого не жалил.

— Да, мой король, — упал Чарльз на одно колено. Он щелкнул пальцами, приказывая одному из стражников принести из-за стола длинную тубу. С привычной легкостью Чарльз вытащил из нее свернутую кожу и расстелил на полу.

Чарльз положил руку на выбитую пентаграмму и прикрыл глаза, сосредоточенно насупив брови. Пентаграмма с гулом засветилась голубым светом, который было видно даже в хорошо освещенном зале суда. Нити белого света начали сплетаться в узор, превращаясь в бесформенную массу, которая медленно обретала очертания. Уже через несколько секунд материализовалось огромное существо. У Флетчера сперло дыхание.

Ксеркс, размером с породистого коня, возвышался над Флетчером. Конечности и тело обладали мускулатурой льва под толстой шкурой темно-фиолетового меха. Черная косматая грива была испещрена шипами, которые задребезжали, когда тварь потрясла львиной головой. У нее была короткая морда с широкой пастью, но почти человеческие глаза. Бледно-голубые зрачки с голодным любопытством буравили глаза Флетчера.

Но все это меркло в сравнении с черным скорпионьим хвостом, в который переходил позвоночник. Он мерно качался, гипнотизируя, как готовящаяся к броску змея. На конце глянцевого жала поблескивала желтая, похожая на гной капля, но гораздо гуще.

— А вот и маленький сорванец! — протянул Альфрик, подойдя поближе и погладив хвост Мантикоры. — Красивейшая особь. Рад, что ты так хорошо о нем заботился.

— Маленький сорванец? — проворчал Отелло. — Да это настоящий монстр!

Взгляд Альфрика метнулся к Отелло.

— Стража, уведите гнома. И кто-нибудь, держите мистера Вулфа. И направьте мушкеты на капитана Арктура и капитана Ловетт. Ввиду привязанности к мальчику, они могут сделать что-то, о чем потом пожалеют.

Флетчер услышал щелчок взведенного курка, когда стражники подняли оружие. Отелло выругался, когда Яков схватил его за волосы и поволок прочь, звеня цепями об пол. Но Флетчер видел только эти странные гипнотизирующие глаза. Мантикора сделала шаг вперед.

— Смотрите внимательно, — радостно посоветовал Чарльз. — Нечасто можно увидеть действие яда Мантикоры, тем более полной дозы. Хотя людям со слабым желудком лучше покинуть помещение.

Жало качнулось назад, изогнувшись наподобие лука, и замерло. Ксеркс ждал повеления хозяина. Чарльз поднял руку, готовый отдать приказ.

Мантикора заурчала от предвкушения. Флетчер почувствовал, как кто-то схватил его за руку, и услышал, как Дидрик прохрипел ему в ухо:

— Не двигайся. Мы же не хотим, чтобы он промахнулся?

Другая, более крупная рука раскрыла куртку, разорвав изношенную ткань и обнажив грудь.

— Твоя жертва напрасна, Флетчер, — прошипел Захария, и Флетчер почувствовал горячее дыхание на шее. — Ты всего лишь отсрочил неизбежное. Гномов поставят на место, так или иначе. Жаль, что ты этого уже не увидишь.

Два аристократа развели руки Флетчера так, что чуть не выдернули. Он стоял на коленях, пока Мантикора делала последний целенаправленный шаг вперед.

— Узник готов, мой король! — возбужденно воскликнул Чарльз. — Начинать проверку?

— Да, — просто ответил Альфрик.

Чарльз опустил руку, и вместе с тем жало со свистом рассекло воздух. Когда кончик проткнул кожу под грудью Флетчера, послышался неприятный «чпок!» и он вскрикнул. Его будто мечом проткнули. Острое жало запульсировало, впрыскивая яд.

Он осел на пол, чувствуя, как в него проникает жидкость, подобно кислоте в кровь. Боль была адская, будто всю его плоть жарили изнутри. Нервы вопили в агонии, мускулы сковало спазмом. Он дергался на холодном полу зала суда.

Темнота подступила и распахнула объятия. Все лучше, чем такие страдания. Даже смерть.

Уже на грани блаженного беспамятства, он услышал гогот Дидрика, который доносился словно бы издалека.

— Прощай, Флетчер Вулф!

ГЛАВА 13

Боль почти утихла, оставив после себя только тупое пульсирование в темноте. Так легко было бы сдаться. Стать одновременно и бесконечностью, и пустотой. Стать свободным.

Но в нескончаемой темноте его кто-то звал. Другая душа, такая же потерянная. Игнатус.

Любовь. Именно она удерживала Флетчера от падения, хотя он уже и перегнулся через край пропасти. Игнатус звал его. Он чувствовал их связь, ослабляющую, исчезающую. Но Игнатус не отпускал. Самая последняя ниточка держалась крепко и оттянула его прочь от края. Флетчер открыл глаза.

Гладкие деревянные стены и потолок комнаты украшали завитки из песчинок. Ни о какой двери и речи не шло, в темный коридор вел простой проход. Но самым странным было то, что комнату освещали фонари с крошечными шарами желтого света, которые, как вирдлайты, бесцельно летали внутри.

Он лежал на своего рода кровати. Его завернули в толстый мех, как ребенка, спеленав коконом тепла.

— Очнулся, — послушался мягкий мелодичный голос.

Над ним появилось лицо с голубыми глазами, и он осознал, что его голова покоилась на чьих-то коленях. Волосы цвета белого золота щекотали подбородок, и он понял, что смотрит на Сильву в перевернутом ракурсе.

— Сильва! — выпалил Флетчер и сел, поморщившись от боли. Все ныло так, будто он только что проснулся после кулачного боя, в котором проиграл. С треском.

— Не вставай, — нежным прикосновением толкнула его обратно Сильва. — Ты получил полную дозу яда Мантикоры. Давай говорить буду я.

Флетчер лег и расслабился на ее мягких коленях. Пальцы отвели неряшливые пряди с его лица, а затем промокнули лоб мокрой губкой.

— Тебе повезло, что ты оказался так близко к нашей границе. С помощью эльфийской медицины мы устранили яд из тела. Даже исцеляющее заклинание, на которое так полагаются жители Гоминиума, не смогло бы такое провернуть.

Флетчер улыбнулся ей, и в этот раз она позволила ему неспешно сесть и свесить ноги с кровати. Он находился на странной полке, которая, казалось, вырастала из самой стены. А матрасом служил толстый слой зеленого мха.

Он покраснел, осознав, что на нем был простой жилет с запахом и брюками, а на ногах красовались мягкие тапки. Интересно, кто его переодевал? Флетчер надеялся, что не Сильва.

— Рад тебя видеть, — наконец произнес он, обнимая ее. Она ответила на объятие, и так они посидели некоторое время, наслаждаясь встречей.

Флетчер оглядел старого друга. Сильва была в зеленой бархатной тунике, окаймленной мехом и расшитой бегущими оленями. Узор был таким же затейливым, как на лучших картинах.

Флетчер не мог определить, было ли тому причиной то, что он не видел девушку больше года, но Сильва казалась красивее, чем когда бы то ни было. Особенно, в традиционном одеянии эльфов. Избегая его пристального взгляда, она соскочила с кровати и свистнула, используя пальцы.

В комнату вбежала Сариэль. Золотистая Собака была больше, чем при их последней встрече. Она заинтересованно обнюхала его ноги. Флетчер сдержал порыв погладить ее, зная, что означает, если приласкаешь демона другого человека. Так что вместо этого он подставил руку, чтобы она обнюхала, а она с любовью потерлась мокрым носом о его пальцы.

Короткий контакт с демоном напомнил ему, что пора призвать Игнатуса, и Саламандра появилась с радостным верещанием. Флетчер прижал теплого демоненка к груди.

— Значит… Это ваша медицина спасла меня. То есть никакой я не аристократ, — нарушил неловкое молчание Флетчер.

Он почувствовал укол разочарования. Какое-то мгновение он думал, что теперь знает, кем были его родители.

— Не совсем. Я понимаю, что нужно многое переварить. Тебя ждет король Гарольд, он все объяснит. Ты сможешь идти?

— Попытаюсь.

Он поднялся и пошатнулся, так что Сариэль просунула голову под его руку так, что она покоилась на ее спине. А Игнатус тем временем занял привычное место вокруг шеи Флетчера. Флетчер оперся на Сильву, и они похромали прочь из комнаты.

Сильва показывала дорогу, сняв со стены один из фонарей и потряся его. Внутри закружились крошечные светлячки. Но несколько из них осталось на дне, подпитывая какой-то вязкий свет.

— Капли нектара, — объяснила Сильва, когда заметила, как Флетчер разглядывает фонарь. — До захода солнца мы их собираем, а утром отпускаем на волю. Дымящие факелы не для нас.

Но Флетчер почти не слушал, ибо они вышли на свет. Он снова споткнулся, но в этот раз уже вовсе не из-за слабости. Они находились в нескольких тысячах футов над землей, на ветке такой толщины, как стволы самых больших деревьев.

Куда ни глянь, была видна сеть из подобных штук с широкими дубовыми листьями, достаточно большими, чтобы послужить крышей для дома. Он обернулся и увидел, что они вышли из огроменного дерева. Толщина его превышала высоту самых высоких зданий Корсилиума. Их окружали точно такие же большие деревья, тянущиеся к небу. Вся сцена купалась в оранжевом свете заходящего солнца.

— Великий Лес. Наш дом, — гордо пояснила Сильва, ведя его по широкому переходу.

На мшистых ветвях над и под ними Флетчер видел других эльфов, степенно расхаживающих туда-сюда. Некоторые остановились и посмотрели на них, кто-то помахал рукой, кто-то покачал головой. Интересно, когда они в последний раз видели человека? Что касается него, так он никогда не видел других эльфов, кроме Сильвы, и потому нашел занятным то, что все они были так же тонкокостны и светловолосы.

— Смотри под ноги, — предупредила Сильва, указывая на мост, который соединял две ветви между собой. Он был построен из странных лозообразных корней, которые переплетались, образуя дополненную с обеих сторон перилами дорожку. Но при том мост обладал твердостью вырезанного из камня строения.

Некоторое время они шли в молчании. Золотые лучи заходящего солнца проникали сквозь крону. Путь привел их ближе к земле, хотя Флетчеру и хотелось, чтобы они дошли до самой верхушки, чтобы он смог посмотреть поверх Великого Леса на Горы Медвежьего Клыка.

Наконец, они остановились, дойдя до следующей ветви. Сильва окликнула ближайшего эльфа, заговорив на живом и певучем языке. Эльф уважительно поклонился и спрыгнул на ветвь ниже, проворно, как белочка.

— Прости мой эльфийский, — покраснела Сильва. — Меня учили многим языкам, даже орочьим рунам, но другим эльфам не так повезло. Я отправила его за вашим королем.

— Не за что извиняться, — с улыбкой ответил Флетчер. — Мне понравилось.

Они стояли на гладкой плоской ветке всего в нескольких сотнях футов над землей. Сильва подвела его к краю, куда они и уселись, глядя вниз.

— Я хотела, чтобы ты это увидел, — махнула Сильва на равнины.

Под ними медленно шло стадо оленей, бессчетная процессия топающих копыт. По краям крупные самцы сталкивались рогами, ныряли и уклонялись, соперничая за внимание пасущихся неподалеку самочек. Мешанина серых, коричневых и белых пятен. Маленькие олени, большие и огромные сохатые с ветвистыми рогами. Землю укрывал толстый слой ярко-зеленого мха, такого же, который служил матрасом постели. Казалось, оленям он нравился, они снимали верхний слой, похожий на траву, и медленно жевали его, пачкая пасть зеленой мякотью.

— Это богатство нашего народа. Великие Стада леса. Мы выращиваем все виды, которые существуют на свете, — показала Сильва на оленя внизу.

Флетчер наклонился и увидел бесконечную толпу оленей, которая исчезала в глубинах леса. Должно быть, тысячи и тысячи. Все разных размеров и видов, начиная с мунтжаков с длинными, похожими на клыки зубами до благородных оленей, бьющихся на поединках, скрещивающих короны тяжелых рогов.

— Посмотри на этих малышей. Тут точно не меньше сотни, — указал Флетчер на группу оленей сбоку. Они были такими крошечными, что едва ли превышали размером диких кроликов. — Где их мамы?

— Это не малыши, это олени пуду, — засмеялась Сильва. — Видишь два отростка на головах некоторых? Это рога самцов.

— О, — произнес Флетчер, с удивлением разглядывая миниатюрных созданий. — У вас и правда есть все виды.

— Стада обеспечивают нас всем необходимым: мехом и кожей для одежды и одеял, мясом и молоком для пищи, костями и рогами для резьбы, сухожилиями для тетивы луков и вышивания. Мы даже пускаем жир на мыло, свечи и клей.

Она указала на дальний край стада, где Флетчер увидел эльфов верхом на тех же лосях, что и в воспоминаниях Игнатуса — размером с лошадей, но с развесистыми рогами, которыми они расталкивали друг друга. Игнатус тявкнул в знак узнавания, испугав наездников внизу.

Эльфы несли на спинах луки и длинные гибкие палки с лассо на конце, которыми они легко махали, чтобы загнать отбившихся оленей обратно в стадо. Длинные волосы струились по плечам темными, красно-коричневыми и орехового цвета волнами, в отличие от эльфов, которых Флетчер видел на деревьях. На них были плащи из волчьих шкур, верхние челюсти волков располагались над бровями, как шлем.

— Наши древесные эльфы заботятся о них, заживляя раны и помогая появляться на свет оленятам, направляя по безопасным маршрутам и защищая от лесных хищников.

Пока Флетчер наблюдал, откуда-то сверху слетела птица и уселась на запястье эльфа. Она вонзила когти в толстый кожух на руке, а эльф наградил ее кусочком сырого мяса.

— Вы держите орлов? Зачем?

На секунду Флетчер запереживал, что задает слишком много вопросов, но Сильва с готовностью ответила. Казалось, ей было приятно, что он так интересовался культурой ее народа.

— Мы еще и лис держим, как вы — собак. Орел достаточно силен, чтобы при надобности отогнать волка, и они следят за сотнями волчьих стай, которые постоянно крутятся вокруг оленей. Но у нас никак не выходит уберечь все стадо. Слишком много еды в одном месте.

Флетчер наблюдал, как ближайший древесный эльф махнул древком, поймав в лассо заблудившегося олененка за ноги и притянув его обратно в безопасное стадо.

Флетчер хотел еще много чего спросить, но позади них кто-то откашлялся.

— Спасибо, что привела его, Сильва, — произнес король Гарольд, усаживаясь рядом с ними. — Увидимся на заседании совета.

— Заседание совета? — переспросил Флетчер, но Сильва только улыбнулась, сжала его плечо и поднялась.

И вот она ушла, оставив Флетчера наедине с королем.

ГЛАВА 14

— Итак, Флетчер. Ты все еще с нами, — констатировал Гарольд. Они сидели и наблюдали за стадами оленей внизу. Солнце почти село, отбрасывая на густо усыпанную почву рваные тени, и Флетчер слышал вдалеке скорбное завывание волка.

— Как видите, — ответил Флетчер, избегая смотреть королю в глаза.

— Некоторое время все висело на волоске. Я не думал, что ты выживешь. Ты корчился от боли большую часть ночи.

— Я сильно обязан эльфам. И вам, кажется, тоже. Я и представить не могу, как вы убедили всех отправить меня на лечение к эльфам, когда поняли, что у меня нет иммунитета, — глухо произнес Флетчер.

— О нет. С твоим иммунитетом все в порядке. Но если вкачать достаточно ядовитого кислотного вещества в чье-то тело, он не сможет бегать и прыгать, есть у него иммунитет или нет. С такой дозой ты должен был за несколько минут скончаться, но когда ты целый час продрыгался на полу, сомнений не осталось. Эльфы только выкачали яд из тебя.

Флетчера будто мешком по голове огрели. У него был иммунитет. Он — Ралейг. Это казалось нереальным. Невозможным.

— Я тебя помиловал, но знай, что некоторые аристократы все еще сомневаются в твоей невиновности, так что в будущем ты можешь столкнуться с некоторой враждебностью. Большинство согласно, что ты всего лишь защищал друга-гнома. Уверен, ты знаешь, на чьей стороне твои двоюродные брат и сестра.

— Брат и сестра? — все еще ошеломленно переспросил Флетчер.

— Форсайты. Твоя покойная мать и мать Тарквина и Исадоры были близнецами, Элис и Джозефиной Куинсауф. Похоже, наличие близнецов является семейной особенностью. Твой отец, Эдмунд, женился на Элис, тогда как Захария женился на Джозефине. В детстве мы все дружили, давным-давно. Все знали, что в итоге они поженятся… Но я пришел не за тем, чтобы рассказывать об этом. Я хочу поговорить о твоем наследстве, а точнее, о его отсутствии.

Флетчер молчал. Новости одновременно привели его в восторг и навеяли печаль. Он нужен был своим родителям. Его оставили не умирать… а чтобы он выжил. Но он никогда с ними не встретится, никогда не услышит их голоса.

— Мне плевать на наследство, — пробормотал Флетчер. — Мне и без него неплохо живется.

— Как бы то ни было, ты заслуживаешь знать, что сталось с особняком твоей семьи. Как ближайшие родственники, Форсайты унаследовали все деньги, земли и собственность твоих родителей. — Гарольд неловко замолчал и откашлялся. — Учитывая совершенное тобой предполагаемое преступление, они заявили, что ты вообще не должен был остаться в живых и потому не заслуживаешь, чтобы тебе что-то вернули. Я возразил. Так что мы пришли к соглашению. Они оставят себе все деньги и плодородные земли в центре Гоминиума. А в обмен отдадут тебе твой родной дом. Ралейгшир.

Флетчер вытаращил глаза.

— Что это значит?

Он так мало знал о землях Гоминиума, а про Ралейгшир вообще почти ничего.

— После смерти твоих родителей и их людей все ближайшие деревни были покинуты, — горестно покачал головой Гарольд. — Кроме войск, защищающих горный переход и уже не секретный туннель, ни одной души на сотни миль вокруг. Честно говоря, это пустошь. Но она твоя, так что распоряжайся ей, как знаешь. Это наименьшее, что я мог сделать после той жертвы, что ты принес ради меня. Я этого не забуду.

Флетчер кивнул. Все казалось ему нереальным. Земля, которая существовала задолго до него и просуществует еще столько же после его смерти. Какая разница, кому она принадлежит? Там же никто не живет.

— У меня еще есть кое-что для тебя. Как бы объяснить? — потер глаза Гарольд. — Ты когда-нибудь задавался вопросом, как демоны в аристократских семьях переходили из поколения в поколение, даже если родители погибли далеко от дома? Демон же должен попасть обратно в эфир после смерти хозяина, так?

Флетчер кивнул.

— Мы, призыватели, прекрасно знаем, насколько рискуем, постоянно ведя ту или иную войну. Так что призыватель всегда оставляет свиток призывания своего демона доверенному другу. Чтобы при безвременной кончине их ребенок получил свиток и призвал демона из эфира. В случае с твоим отцом доверенным другом оказался я.

Гарольд поднялся на ноги, и Флетчер последовал его примеру, не зная, что и делать. Из одного кармана король достал свиток пергамента, туго перевязанный красной ленточкой. Из другого он вытащил кожу для призывания, тисненную пентаграммой в самом центре. Он осторожно расстелил ее в нескольких футах от себя, посередине ветви.

— Собака Эдмунда погибла при нападении, как и Вульпид твоей матери. Но Грифов принес тебя в Пэлт. Он может быть жив, болтается где-то в эфире. Вот его свиток. На коже для призывания изображена пентаграмма с ключами. Как тебе известно, именно такая нужна, когда призываешь демона из эфира.

Дрожащими руками Флетчер развязал ленту и, стараясь не порвать, развернул свиток. Чернила поблекли до почти темно-коричневого, но слова легко было разобрать.

— На твоем месте я бы вначале втянул в себя Саламандру, — посоветовал Гарольд, пока Флетчер не начал читать. — Известно, что новопризванный демон может легко напасть на незнакомого сородича, прежде чем окажется под контролем хозяина.

Флетчер кивнул, вспомнив, как несвязанный тогда Игнатус напал на Дидрика. Неохотно, но он все же втянул Игнатуса во вспышке фиолетового света.

— Начинай, — кивком одобрил Гарольд.

— Дох рахго си май лого. — Голос Флетчера набирал уверенность с каждым произнесенным словом, становясь все громче и громче, пока растерянный олень прямо под ним не смылся. — Фай ло год и айлого.

Пентаграмма вспыхнула фиолетовым светом, а зрение Флетчера наполнилось цветом, прямо как год назад на кладбище Пэлта. Над звездой, медленно вращаясь, появился расширяющийся фиолетовый шар, пока не стал шириной с колесо повозки. Раздался ревущий звук, и Флетчер услышал крики встревоженных древесных эльфов, когда все стадо побежало по равнинам, испугавшись звука и света.

— Лэйго си май дох рох!

На последних словах шар потух, оставив вместо себя трепыхающееся существо.

— Извините! — засмеялся король, когда эльфы внизу проорали то, что могло оказаться только руганью на эльфийском.

Но Флетчер не заметил ничего, ибо новое сознание в его голове было не похожим на все, что он когда-либо встречал. Тогда как ум Игнатуса представлял собой легкую смесь эмоций и намерений, сознание этого существа был очень острым и быстрым, с абсолютной ясностью переключаясь с одной мысли на другую.

Внешне демон напоминал сипуху, с мордой сердечком, белым оперением снизу и желто-коричневыми перьями сверху. Но в отличие от совы, он обладал кошачьими лапами, хвостом, ушами и когтями, а пушистое оперение перемежалось мехом. Но самым очаровательным явилось то, что глаза существа были круглыми, выразительными и такими же голубыми, как у Сильвы, и с любопытством уставились на Флетчера.

— Грифовы чрезвычайно редки, так что ты мог не слышать о них, — сказал Гарольд, бочком отходя от демона, когда тот издал недовольное уханье. — Как ты, наверное, догадался, она скорее гибрид совы и кота четвертого уровня. Твой отец назвал ее Афиной.

— Какая красавица, — выдохнул Флетчер, применяя методы контроля, которыми он овладел в Академии. Схватив связь с Афиной, он направил ей свои желания, позволяя считывать их так, как сам читал ее.

Грифов склонил голову набок и, захлопав крыльями, устроился на плече Флетчера. Она постаралась не сжимать лапами слишком сильно, ибо из них выступали бритвенно-острые когти. Когда Афина почувствовала боль Флетчера, они втянулись обратно в лапы с тихим шиком.

— Тебе, наверное, стоит ее спрятать, пока никто не увидел, — подозрительно огляделся король. — Эльфы требуют, чтобы все чужие демоны постоянно находились внутри владельцев. Я бы подождал, но мне хотелось отдать тебе демона до того, как Захария наложит лапы на свиток.

Флетчер был разочарован, так как хотел получше узнать демона, но все равно протянул руку над плечом. Пентаграмма засветилась фиолетовым, и он почувствовал все ее линии, огнем обжегшие кожу. С ментальным рывком Афина распалась на нити белого света, которые втянулись в его ладонь. Он пошатнулся от мощной эйфории первого слияния, когда его сознание соединилось с ее, как две реки.

Он почувствовал, как резерв маны внутри вырос вдвое. Нити, соединяющие хозяина с двумя его демонами, казалось, сплелись в одну. Он чувствовал себя сильнее. Электрическая энергия пульсировала вдоль нитей, как бьющееся сердце.

Что касается сознаний двух демонов, так они остались порознь, не видя мыслей друг друга. Но Флетчер чувствовал их намерения, а они видели мир его глазами.

Голова кружилась, его разум тянули в разные стороны сознания обоих демонов. Он припомнил, как Серафим как-то описывал призывателя, у которого было несколько дюжин Клещей. Он и представить не мог, насколько это сбивало с толку.

— Отлично! — похвалил Гарольд, схватив кожу для призывания и ведя Флетчера вдоль ветки, пока тот восстанавливал дыхание. Солнце уже почти село, и король выпустил большой шар вирдлайта, который освещал путь, по которому они шли.

Все еще ошеломленный слиянием, Флетчер увидел, как на ветках вокруг них появились другие источники света, освещая все еще гуляющих эльфов. Но это были не вирдлайты.

Люминесцентные грибы, которые казались всего лишь простыми коричневыми гребешками, растущими в трещинах мшистой коры, засветились ярким зеленым светом. Наверху из-под ветвей полился голубой свет — светящиеся червяки с раскаленными шелковыми нитями, болтающимися, как голубая паутина. В то время как он с открытым ртом разглядывал такие чудеса, с земли поднялись светлячки в виде летающего облака оранжевых искорок, которое закружилось вокруг них. Калейдоскоп цветов отбрасывал на ветви жутковатый пляшущий свет.

— Завораживает, не правда ли? — прокомментировал король. — Много лет назад Эдмунд писал мне об этом. Тогда он часто бывал в Великом Лесу, вел переговоры с эльфийскими кланами по поводу торговых соглашений. Луки, кожа, меха и медицина были широкого востребованы в Гоминиуме. Он мечтал об обществе, где бы люди и эльфы путешествовали по землям друг друга, со свободой торговли и передвижения. Естественно, когда он погиб, все развалилось.

Флетчер внимательно слушал, жадно поглощая каждую крупицу информации о своих родителях. Хотел бы он знать, как они выглядели. Тут его пронзило болезненным осознанием, что в каком-то смысле он знал. Он же видел жену Захарии в толпе во время Турнира и суда, разве нет? Воспоминания были мутными, но он мог представить светловолосую леди, сидящую рядом с лордом Фавершемом. Наверное, темные волосы достались ему от отца.

— Вы можете рассказать мне больше… о моих родителях? — робко спросил Флетчер.

Гарольд сделал глубокий вздох, ведя Флетчера к мосту, ведущему на другую ветку.

— Эдмунд был моим лучшим другом, а Элис… ну… Если бы все сложилось по-другому, она могла бы стать моей женой. Но я не мог помешать их счастью. Ты — единственное, что осталось от двух людей, которых я любил больше всего на свете.

Флетчер поднял глаза на лицо Гарольда и увидел сожаление. Наверное, это печаль, которую он прятал столько времени даже от аристократов, которых считал друзьями. Королю не пристало показывать эмоции.

Флетчер всегда представлял короля расчетливым и непреклонным. Вместо этого он обнаружил добросердечного человека с глубокими нравственными убеждениями, но который при том был абсолютно одинок и бессилен изменить мир так, как мечтал.

— Хотел бы я вам помочь, — сказал Флетчер. — Я мог бы бороться против них в открытую, пока вы бы работали против них в тени. Но я просто парень. Я мало что могу сделать.

— Теперь ты Ралейг. Ты можешь сделать очень многое, — возразил Гарольд. Ветка, по которой они шли, привела к большому углублению в центре особенно толстого ствола дерева. — И первым делом тебе нужно принять участие в голосовании в качестве члена совета. Это право ты заслужил, когда выиграл Турнир. На нем будут присутствовать также главы эльфийских кланов и старейшины гномов. За всю историю такое случается впервые. Пришло время укрепить союз людей, гномов и эльфов раз и навсегда.

Флетчер сглотнул, когда они попали в тень входа в дупло.

— И когда он состоится?

— Прямо сейчас.

ГЛАВА 15

Прямо у входа у стен стояли два эльфа, преграждая путь мечами, каждый длиной с копье.

По опыту кузнечных дней Флетчер признал в них фалксы, состоящие из необычайно длинной рукояти, которую можно было схватить двумя руками, и еще более длинного клинка, изогнутого, как половинка лука. Загнутое лезвие давало им преимущества топора, а длинная рукоять — дополнительный баланс при нападении и защите. Это были внушающие ужас мечи, которые, если память его не поводила, являлись излюбленным оружием эльфийского народа.

— Все в порядке, пропустите, — послышался голос Сильвы из темноты позади.

Она вышла из теней. Флетчер с удивлением обнаружил, что у нее был свой фалкс, прицепленный к спине, а также гибкий лук и полный стрел колчан. Обычно распущенные и развевающие волосы она сегодня заплела в блестящую косу, которая спускалась по плечу до талии, утяжеленная на конце нефритовым камнем.

Но приковало к себе внимание Флетчера не ее оружие, а чешуйчатые доспехи. Они были сделаны из сотен прямоугольных кусочков кожи, каждая с четырьмя дырочками по углам прикреплена к соседним. Они плотно облегали тело, растягиваясь и сжимаясь с каждым шагом, пока она направлялась к ним. Конечности защищали накладки на бедра, голени, плечи и предплечья, и вся конструкция сияла темно-зеленым лаковым покрытием.

— Мы готовы к военному совету. — Она покраснела и смущенно улыбнулась, заметив восхищение Флетчера.

Гарольд учтиво кивнул и сквозь темноту перехода прошел в помещение, освещенное мерцающими факелами. Сильва, не оглядываясь, последовала за ним.

Размерами помещение чуть ли не превышало обеденный зал в Академии Вокана. Голые стены с несколькими дюжинами факелов переходили в куполообразный потолок. Прямо в центре комнаты возвышался большой круглый стол полированного дерева со странным, покрытым тканью объектом высотой в человеческий рост посередине. Стол окружали стулья с высокими спинками, каждый с прикрепленным знаменем наверху. Большинство были заняты: некоторые людьми, остальные эльфами и (ближайшие к Флетчеру) гномами. Все повернулись посмотреть на вновь прибывших. Под их взглядами Флетчер стушевался.

— Флетчер, твое сиденье тут, — прошептал знакомый голос. Лицо Отелло выглянуло из-за одного стула, обкорнанная борода выглядела странно в сравнении с седовласыми гномами по правую руку. Он просиял, когда Флетчер улыбнулся, но поднес палец к губам.

Флетчер взглянул на стул рядом с Отелло и обнаружил над ним голубую с серебряным эмблему дома Ралейгов. Было так странно вдруг обзавестись историей и даже фамильным гербом. Он знал, что никогда к этому не привыкнет, тем более когда прямо в центре знамени была изображена Мантикора. Он осторожно сел, а Сильва с королем Гарольдом обошли его, чтобы занять свои места.

Гарольд сел слева от Флетчера рядом Альфриком, Захарией и леди Фавершем, которые тщательно избегали взгляда Флетчера. Рядом с эльфами, слово шпагу проглотив и уставившись прямо перед собой, сидели четыре генерала с пушистыми бакенбардами, соединяющимися с усами.

Хищного вида женщина, которую Флетчер не узнал, кивнула ему. Она была плотно сложена, а рыжие волосы отливали серебром. На темнокожем аристократе, который только воззрился на Флетчера тяжелыми глазами, представители людской расы заканчивались. Флетчеру с трудом верилось, что теперь он имел такое же благородное происхождение, как и эти двое, и считался им равным.

Подумать только, всего лишь несколько часов назад все считали, что он убийца из числа простолюдинов, приговоренный к жестокой смерти. Дрожь ужаса прошла сквозь него, и сознание Игнатуса внутри поежилось.

Афина вообще никак не отреагировала. Наверное, его отец приучил ее к тому, чтобы ее чувства не затемняли его собственные.

Справа от Флетчера в гробовом молчании восседали Отелло, Утред и пять седовласых гномов, ожидая начала совета. Похоже, отец с сыном за последний год стали старейшинами, возможно, благодаря их содействию в установлении мира с Гоминиумом или высокому положению среди гномьих дворян.

Также присутствовали десять эльфов, включая Сильву,которая, должно быть, представляла своего отца — вождя клана. Все были верховными эльфами, и все, кроме троих, — женщинами. Каждая была одета в такую же тяжелую броню, что и Сильва, но расцветки варьировались согласно знаменам над головами.

— Теперь, когда все собрались, можем начинать, — громко и отчетливо объявил король Гарольд, грохнув кулаком по столу, чтобы привлечь внимание.

Флетчера поразили перемены в нем. В голосе зазвенела сталь, а его власть вдруг почувствовали все.

— Сегодня нам необходимо решить три проблемы. Первая, и самая неотложная, проблема с настроем как гномов и эльфов, так и людей.

Он указал на Сильву, и тон смягчился.

— Вы, эльфы, оттянули наше мирное соглашение почти на год, так как рассердились из-за ранений, которые были нанесены Сильве в Турнире в конце года, и никем иным, как сыном члена совета. Враждебность остается и со стороны древесных, и со стороны верховных эльфов. Я говорю правду?

— Да, вы абсолютно правы, — ответила Сильва, вставая и глядя на других вождей кланов. — Хотя я очень постаралась объяснить, что всем студентам грозила одинаковая опасность.

— Вот именно, — махнул Гарольд рукой, чтобы она заняла свое место. Сильва прищурилась, когда Захария и Альфрик с весельем переглянулись, но села. Гарольд был прекрасным актером.

— Что же касается гномов, то террористические акты, совершенные наковальниками, стали причиной большой ненависти между нашими народами. Я пытался смягчить гнев гномов, отменив законы о числе населения и имуществе, но не преуспел, — продолжил король.

— Какая польза в том, что мы можем владеть землей, если ваши аристократы не продают ее нам? — дрожащим голосом вопросил один из старейшин гномов.

— Если земля их, то не мне решать, кому они ее продают или сдают в аренду, — объяснил Гарольд. — Многие аристократы не желают расставаться с землей даже в лучшие времена. Я не тиран, так что они могут поступать по своей воле.

— Законы о числе населения тоже бесполезны, когда нашу мужскую половину забрали на военную подготовку, — добавил Утред. — В этот год гномов родилось меньше, чем когда бы то ни было.

Гарольд громко вздохнул и продолжил, никак не ответив.

— У людей свои причины ненавидеть эльфов, после дорогостоящей войны, в которую вы нас втянули. Если положение ухудшится, между нашими солдатами начнутся внутренние распри. Гномы, люди и эльфы будут вгрызаться друг другу в глотки. Эта катастрофа может привести к нашему поражению во всей войне. Вы согласны с тем, что это серьезная проблема?

Сидящие за столом согласно закивали.

— Рад, что наши мнения в чем-то сходятся, — откинулся на стул Гарольд. — Остальные две проблемы лучше объясню не я. Лорд Форсайт, будьте любезны.

Захария поднялся и повернулся ко входу.

— Впустите мальчишку! — крикнул он.

Со скрежетом стражи убрали преграждающие путь мечи, и в комнату, спотыкаясь, влетел темноволосый юноша. Он был худ, как скелет, его одеяние болталось, как паруса корабля в безветренный день. Глаза были впавшими, а загар — темно-коричневым, будто он всю жизнь горбатился под солнцем.

— Недавно сбежал из орочьего концлагеря, — произнес Захария, притянув парня в круг света от факела. — Ему было четырнадцать, когда он присоединился к войскам, пятнадцать — когда его поймали, и шестнадцать сейчас. Два года он был их рабом, носил дрова, ловил рыбу, строил памятники и изготавливал оружие.

Парень уставился себе под ноги.

— Как гремлин, но больше, да? — рявкнул Захария, заставив юношу подскочить. — Давай, говори.

Парень открыл рот, но смог только пробормотать что-то нечленораздельное. Захария треснул его по затылку, и юноша съежился.

— И ты еще смеешь называться Форсайтской Фурией? Сопляк! Говори или я это из тебя выбью!

Он угрожающе занес руку, и парнишка заговорил, слова сыпались с языка, торопясь наружу. Такого сильного простолюдинского акцента Флетчер еще не слышал.

— Нас было десять, мы это, поднимали те тяжести, которые не могли поднять гремлины, сэр. Я и еще десять мужиков. Но была еще женщина. Думаю, аристократка. И старше. Я ее толком и не разглядел, орки держали нас подальше от ее клетки. Она это, помирала от голода. Ни слова не проронила, даже когда я ей еды протащил. Походу чокнулась, все время сидя одна. Но ее одежда это, форма офицера старых времен. Так я понял, что она из вашего круга.

Аристократы зашептались, потом рыжеволосая аристократка встала и заговорила тихим певучим голосом.

— Элизабет Кавендиш. Должно быть, это она. Они с ее демоном, Перитоном, пали во вражеских рядах двенадцать лет назад. Офелия, такое возможно?

Леди Фавершем, в глубоких раздумьях, подняла взгляд.

— Ты права, Боудика. Я не видела, как убивали Элизабет. Копье попало в Перитона. Она могла остаться в живых, хоть и упала с большой высоты. Я бы полетела ей на помощь, но за мной гнались всадники Вивернов. Возможно, они ее и схватили. Пытали. Чтобы выведать наши тайны.

— Мать Руфуса, — прошептал Отелло.

Флетчер припомнил мелкого паренька с мышиного цвета волосами из Академии Вокана, который, как потерявшийся щенок, всюду таскался за Тарквином Форсайтом. Его мать, аристократка, считалась погибшей, а отец был простолюдином.

— Мы не можем оставить ее в руках орков. Негоже бросать одного из нас. Ее любили и простолюдины, и аристократы благодаря ее браку со слугой. — Надменность так и сочилась из слов Офелии Фавершем, и она презрительно скривила губы. — Если мы ее спасем, это пойдет на благо и настрою среди людей, и двум ее сыновьям.

— Именно, — согласился Гарольд. — Хорошо сказано, Офелия.

Одна из эльфиек встала. Она была крепкого телосложения, с мощным подбородком и настолько мелко заплетенными косичками, что они свисали чуть ли не дредами.

— Эта аристократка — не наша забота. Оставьте этот вопрос для своего военного совета.

У нее был сильный акцент, но слова прозвучали достаточно четко.

— Помилуйте, вождь Серва. Победа Гоминиума — победа для всех. Разве мы не в одной лодке? — спросил Гарольд.

Серва, на которую его слова не произвели ни малейшего впечатления, с пристальным взглядом просто ответила:

— Мы не будем рисковать жизнями эльфов ради безрассудной спасательной миссии, если вы это имеете в виду.

— Уверяю вас, ничего подобного. Прошу, позвольте рассказать наш план, и если после этого вы не будете удовлетворены, мы развеем ваши сомнения.

Серва опустилась на сиденье, но руки так и остались скрещенными на груди.

Гарольд сделал паузу, подождав, пока восстановится молчание.

— Наша следующая проблема, возможно, самая ошеломляющая. Кое-что новенькое. То, что может означать конец света для всех нас, независимо от того, союзники мы или нет. Лорд Ралейг, будьте так любезны, снимите ткань с того сосуда.

У Флетчера ушло несколько секунд, чтобы понять, что Гарольд обращается к нему. Лорд Ралейг. Он когда-нибудь привыкнет? С мгновение он пялился на объект, затем, осознав, что других вариантов нет, залез на стол.

Древесина под ногами скрипнула, и послышалось раздраженное бормотание одного из эльфов, но, в конце концов, он достиг занавешенного цилиндра. Он схватил ткань и сдернул, услышав плеск, когда вода внутри цилиндра заколыхалась. Флетчер и не знал, что ожидал увидеть, но вскрики отвращения, раздавшиеся в комнате, вторили его собственному.

Внутри находилось какое-то существо.

ГЛАВА 16

Оно плавало там, в колыхающейся черной жидкости. Его заспиртовали, чтобы сохранить плоть, а в центре тощей груди виднелась рваная дыра.

— Что это? — спросила Серва голосом, полным ужаса и любопытства. — Какой-то демон?

— Нет, — промолвил черный, как туча, Гарольд. — Не демон. Это мутант, монстр. Странная помесь орка и гремлина, сотворенная неизвестной черной магией.

Флетчер изучал существо. Оно выглядело отчасти как гремлин, с такими же свисающими треугольными ушами, продолговатым носом и глазами навыкате. Пальцы тоже были длинными и ловкими, как у гремлина, если только менее согнутыми. На нем даже была набедренная повязка того же фасона.

Но существо было намного больше, ростом где-то между гномом и человеком. Рот усеивали острые желтые зубы, и из нижней челюсти торчали толстые клыки, которые напомнили Флетчеру о бивнях молодых орков. Телосложение было худощавым, но четко очерченные мускулы не оставляли сомнений в том, что существо сражалось шустро. Серая, как у орков и гремлинов, кожа трупа слегка сморщилась от жидкости.

— Мы называем их гоблинами, и их выращивают тыся… — начал король но был прерван Утредом.

— Тысячами? — вскричал гном. — Нам еле-еле удается сдерживать орков. Численность была нашим самым большим преимуществом!

— Что за оружие у этих гоблинов? — спросила Сильва, вспрыгнув на стол, чтобы поближе рассмотреть существо.

— Такое же, как у орков, насколько нам известно, — мрачно оповестил король Гарольд. — Дубинки, усыпанные вулканическим стеклом, сыромятные щиты, метательные копья, копья с каменными наконечниками и тому подобное. Как точно заметил Утред, нас волнует их количество. Даже учитывая войска гномов и эльфов, они все равно могут превзойти нас численно.

— Откуда вы про них узнали? — спросил Флетчер, покраснев. Но Гарольд с готовностью ответил.

— Это все мальчишка. Мальчик, как тебя зовут? — спросил Гарольд, щелкнув пальцами. Флетчера застала врасплох внезапная грубость Гарольда, но потом он понял, что тот просто играет на публику.

— Мейсон, сэр, — пробубнил парень.

— Мейсон принес тело. Прихватил одно при побеге. Умный ты мальчик, да, Мейсон?

— Если вы так говорите, ваше величество, — уважительно склонил голову Мейсон.

— Мейсон рассказал нам, что видел, как они вылупляются из яиц. Подумать только! В глубине пещер орочьих джунглей. Особь перед вами взрослая, один из первых образцов. Под всеми тряпками — бесполая.

— Сколько там всего этих ранних образцов? — спросил Утред, обращаясь к Мейсону.

— Точно не могу сказать, простите, мистер. Может, это, несколько сотен, — ответил Мейсон после секундного раздумья. — Они обычно живут под землей, выхаживают яйца и все такое. Яйца очень долго того, созревают. Вылезают уже взрослые гоблины. Я не видел ни одного ребенка. Некоторым яйцам, должно быть, по несколько лет, судя по слою пыли и грязи на них. Когда один выводок вылупляется, другого можно не ждать еще долго.

— Ну, хоть что-то, — проворчал Утред.

— Действительно, — невесело кивнул Гарольд. — Что подводит нас к следующей части собрания. Яйца необходимо уничтожить. Леди Кавендиш надо спасти. Наших людей надо сплотить и поднять боевой дух. Вопрос только в том, как?

— Оставляя в стороне вопрос с настроем, мы не можем со всей мощью напасть на орков, — сказала Серва, пока Сильва спускалась со стола. Флетчер следуя ее примеру, только рад был отойти от заспиртованного трупа. Серва, не дождавшись, пока он займет свое место, снова заговорила. — Для мушкетов ваших солдат нужно открытое пространство, и орки будут сражаться на своей территории. Это будет резня.

— Согласен, — кивнул один из генералов. — Леди Фавершем, ваши летающие призыватели не могут предпринять атаку?

Офелия бросила на него испепеляющий взгляд.

— Мейсон говорит, что его держали глубоко в джунглях. Он смог сбежать, только когда его унесло течением реки, использовав труп гоблина, чтобы остаться на плаву. Разве не так, мальчик? — Она едва ли дождалась его кивка, прежде чем продолжила. — В таком случае, Небесное Войско могут заметить еще на полпути, и шаманы отправят своих Виверн им навстречу. Их воздушные войска сильнее наших, хоть мы и быстрее. Даже если нам удастся достигнуть цели, мы сможем приземлиться только на несколько минут, и нам тут же придется улетать, прежде чем шаманы орков мобилизуют Виверн и поймают нас. Нам не хватит времени, чтобы разыскать пещеры, уничтожить несколько тысяч гоблинских яиц и спасти узника, особенно, когда о нашем прибытии станет известно половине орочьей популяции.

При упоминании всадников Виверн Флетчер вспомнил один из долгих скучных уроков по демонологии майора Гудвина, когда он впервые о них узнал. Это были огромные чешуйчатые существа с двумя мощными ногами, крыльями летучей мыши, длинным шипастым хвостом и рогатой крокодильей головой. Имея пятнадцатый уровень, Виверны считались самыми сильными демонами в орочьем арсенале и являлись исключением из всеобщего убеждения, что демоны шаманов орков в общем были слабее демонов Гоминиума. Их существовало всего около дюжины, но даже гоминиумские Аликорны, Гиппогрифы, Перитоны и Грифоны^[1] были не чета устрашающим чудовищам.

Тут впервые подал голос старый король Альфрик. Флетчер внутренне приготовился к худшему и постарался не прожигать взглядом мужчину, который когда-то пытался его убить.

— Моя дорогая кузина права, — кивнул он на Офелию. — Если мы потеряем Небесное Войско, то лишимся единственной защиты с воздуха. Тогда, если орки решат напасть на Гоминиум, всадники Виверн смогут с радостью накинуться на нас и их никто не остановит.

— Значит, это не вариант, — подвел итог Гарольд, но его тон говорил о том, что он это и так прекрасно знал. — Но у меня есть решение. Это рискованный план, за который необходимо проголосовать единогласно. Я предлагаю отправить за вражеские линии четыре команды выпускников из Академии Вокана — освободить леди Кавендиш и уничтожить кладки гоблинов. Как боевым магам, им хватит сил себя защитить, а маленькое число позволит проскользнуть сквозь джунгли незамеченными. Мы не можем рисковать опытными офицерами, так как солдатам на передовых линиях нужно их руководство.

Гарольд помедлил, чтобы посмотреть на реакцию совета, но молчание в этот раз было скорее удивленным, нежели незаинтересованным. Флетчер лихорадочно соображал, обдумывая план. Он и правда мог сработать, но был очень, очень опасным.

Он уже представлял, кого пошлют на эту судьбоносную миссию, и пинок от Отелло под столом сказал ему, что догадался не он один. Он встретился взглядом с Сильвой. Глаза ее были бесстрастны, но он заметил, как она сжала челюсть.

— Каждую группу будет вести проводник, — беззаботно продолжил Гарольд, — и как только они выполнят задание и выберутся из пещер, Небесное Войско вынесет их оттуда.

Снова молчание. Отрепетированная речь Гарольда не возымела желаемого эффекта.

— Но это не все, — не унимался король. — Мы можем объединить все три расы единой целью. Лорд Форсайт, будьте так любезны.

Захария встал и вытащил что-то из кармана, поднеся его к танцующему свету факела, чтобы все могли разглядеть. Это оказался фиолетовый кристалл, тщательно отполированный и ограненный в виде плоского круглого камня.

— Кристалл корунда. Из него делаются все камни видения, определители уровня и камни силы. Еще несколько недель назад это был один из самых дорогих и редких минералов в Гоминиуме. Но все изменилось.

Захария кинул кристалл через стол, будто тот ничего не стоил.

— Триумвират вложил средства в добычу полезных ископаемых, чтобы восполнить ограниченные запасы серы, наиважнейшей составляющей пороха. Вместо этого мы наткнулись на обширные залежи корунда. Их достаточно, чтобы обеспечить камнями видения каждый сарай, таверну и зал для собраний по всей стране. И еще останется.

Если он ожидал реакции от публики, то жестоко разочаровался, ибо все просто тупо смотрели на него.

— Поздравляю, — произнесла Сильва с налетом сарказма.

— Неужто вы не понимаете, что это значит? — спросила Офелия, удивленная отсутствием интереса. — Каждый человек в Гоминиуме сможет воспользоваться камнем видения и посмотреть, что происходит на передовых линиях. Это сильно поднимет боевой дух населения.

— Ага, на каждый кристалл нужен демон, — ответил Отелло. — И никто не услышит ни слова, кроме хозяина демона.

— Но они увидят, как эльфы, гномы и люди бьются бок о бок, — возразил Утред, которому понравилась идея.

— Но это сработает только в долгосрочной перспективе, — вмешалась Серва. — Эльфийские и гномьи войска достигнут передовых линий только через несколько недель. А нам надо снять расовое напряжение до того. Если не сможем, то попомните мои слова, между нашими солдатами начнутся распри. Одна драка в таверне может превратиться во всеохватывающую расовую войну.

— Это вторая часть моего плана, — вскочил на ноги Гарольд, обращаясь ко всем. — Миссия будет иметь место до того, как прибудут войска, и будет показана всем людям, эльфам и гномам через камни видения Триумвирата, которыми лорд Форсайт всех щедро обеспечит. Что важнее, с выпустившимися из академии гномами и эльфами наши народы увидят, что мы вместе в этой войне и что настоящие враги — это орки.

Гарольд снова сделал паузу, позволяя всем прочувствовать важность ситуации.

Флетчер обдумывал план. Он действительно был очень рискованным и мог принести больше вреда, чем пользы. Никаких гарантий, что во время операции три расы сработаются. Он вспомнил расовое соперничество в Академии. Один промах — и на улицах вспыхнут бунты.

— Наши расы представляют собой ветви одного дерева, — продолжил Гарольд, убедительно смотря на каждого. — Это может стать началом новой эры, в которой люди, гномы и эльфы будут жить в мире, бок о бок. У нас никогда не было такого шанса. Давайте не упустим его! Вместе!

— У меня вопрос, — подняла руку Сильва. — О каких выпускниках идет речь? Единственный эльфийский призыватель — это я.

— Да, ну… Частично по этой причине я и собрал вас всех здесь. — Гарольд откашлялся, бравада вдруг сменилась неловкостью, и на кратчайшее мгновение маска спала. — Мы только на заре введения многообразия в Академии Вокана. Вы пока единственный эльфийский выпускник, а Отелло — гномий.

— Понимаю, — задумчиво ответила Сильва, внимательно за ним наблюдая.

— Нам понадобится, чтобы вы с Отелло оба возглавили команды. Еще одним кандидатом будет лорд Ралейг. Его простолюдинское воспитание и аристократическое происхождение понравится народу Гоминиума. А еще будет справедливо — по одному представителю из совета от каждой расы. Также к каждой группе смогут присоединиться первокурсники, если захотят. Надеюсь, что Атилла и Кресс, два гномьих первогодки, изъявят желание.

Повисло тяжелое молчание. Послышались шепотки, гномы склонили головы друг к другу и начали обсуждать предложение. Качали головами. Флетчер услышал, как через стол ворчит Серва.

— Если миссия провалится, станет только хуже, — прорычала она, хватая Сильву за руку. — Это очень рисковая затея. Твой отец никогда не простит нам, если его единственная дочь погибнет.

Флетчер посмотрел на Гарольда. По виску короля тек пот, золотые кудряшки прилипли ко лбу. Он вскинул глаза на Флетчера и едва заметно кивнул.

Настало его время говорить. Но правильно ли это? Он знал только, что перемирие рушится, а ненависть между расами почти достигла критической точки. Рано или поздно, но она вырвется из-под контроля. Еще одна атака наковальников, еще один спор, даже случайно брошенная фраза с расистским подтекстом — и все полетит к чертям. Но иногда самым страшным было ничегонеделанье.

— Я буду участвовать, — прорезал голос приглушенные споры. Через секунду Флетчер понял, что голос принадлежал ему. Когда взгляды всех присутствующих снова обратились к нему, он сглотнул. — Я не боюсь, — продолжил Флетчер, вставая и грохая кулаками по столу. — Гоминиум не пойдет на попятную, когда дело дойдет до схватки.

Честно говоря, он боялся, но как только произнес слова, то понял, что они верны. При невысказанном обвинении Серва ощетинилась.

— Эльфы тоже не боятся, — вздернула она подбородок. — Сильва — лучшая из нас. Я не могу говорить за нее, но кланы поддержат ее решение.

Сильва поднялась и оказалась лицом к лицу с Флетчером, смотря на него холодным расчетливым взглядом, который ясно говорил, что их дружба не повлияет на ее решение. Флетчер храбро встретил ее взгляд, пытаясь продемонстрировать уверенность, которой у него не было.

— Гномы не подведут. — Флетчер облегченно выдохнул, когда Отелло подал голос. — Если люди Гоминиума хотят увидеть, как гном бьется с орком, буду рад продемонстрировать.

Утред попытался схватить сына за рукав, но было поздно. Слова уже были произнесены. Отелло мрачно кивнул Флетчеру, а тот благодарно сжал его запястье.

— Согласен, — заговорил один из седобородых гномьих старейшин, быстро переглянувшись с остальными.

Сильву, казалось, это все не тронуло. Ее взгляд метнулся от Захарии Форсайта к Офелии Фавершем, потом к старому королю Альфрику. Тень сомнения накрыла Флетчера. Чей это план на самом деле? Что-то не сходилось. Зачем лорду Форсайту бесплатно раздавать эти ценные кристаллы, когда он всегда беспокоился только о прибыли? Ему было плевать на сплочение рас. Гномы были его главными конкурентами в оружейном деле, а война с эльфами означала бы постоянный спрос на оружие для северного фронта.

Чем дальше, тем страннее: Офелия, похоже, поддерживала эту идею, несмотря на то, что вложила столько же денег в оружейное дело, что и Захария. Может, до них наконец дошло, насколько опасна расовая война для всего Гоминиума?

Пока Флетчер пытался разгадать причины их странного поведения, Сильва наконец произнесла:

— Да будет так.

ГЛАВА 17

— Я передумал, — сказал Флетчер, а капитан Ловетт наклонилась в седле и втянула его позади себя.

— Слишком поздно, — рассмеялась она, схватив руки Флетчера и положив их себе на талию.

Дело было следующим утром, и они все находились на широкой ветви дерева. Лисандр рыл кору когтями, готовый ко взлету. Раньше Флетчер ничего не имел против высоты, но теперь, когда он знал, что полетит над деревьями, земля казалась далекой-предалекой.

Остальные всадники под ними, включая Арктура, были готовы лететь в Академию Вокана, чтобы присутствовать на Турнире. Среди них Флетчер различил Сильву, единственную эльфийку в море людей и пожилых гномов. Он беспокоился по поводу того, что произошло между ними на совете, но с тех пор ему не удалось с ней поговорить, ибо нетерпеливый эльфийский слуга сопроводил его в комнату, а этим утром после неспокойного сна его разбудила Ловетт.

Сильва всегда ставила свой народ превыше их дружбы. В голове всплыло нежеланное воспоминание о ее попытке подружиться в Академиис близнецами Форсайтами. Он едва ли мог винить ее за такое поведение, но от напоминания о ее приоритетах на совете у него что-то сжалось в груди.

— Вам точно несложно закинуть меня вначале в Пэлт? — спросил Флетчер, стараясь не смотреть вниз.

— Не вопрос. Между нами говоря, я не люблю бывать в обществе Небесного Войска, хотя я все еще состою в их числе, — сообщила Ловетт, оглянувшись через плечо. — Именно поэтому я вызвалась преподавать в Академии. Иметь дело с Офелией Фавершем так же неприятно, как и с любым капралом, под началом которого мне доводилось служить. Хоть она и предпочитает называться «леди», думает, что звание звучит слишком по-мужски. Но мне нравится «капитан Ловетт», так что не думай тут!

— А я ведь тоже капитан, — проворчал Флетчер, пытаясь не сводить глаз со спины Ловетт. — Все-таки я выиграл Турнир.

— Я и забыла! — рассмеялась Ловетт. Флетчер улыбнулся, он никогда раньше не слышал ее смеха. Ее голос, обычно стальной и решительный, становился теплым и доброжелательным.

— Я думаю, что…

Но Флетчер так и не успел сообщить, что он думает — Лисандр вспорхнул с ветви, и мир превратился в размытое коричнево-зеленое пятно. Грифон нырял и петлял между ветками, делал сальто и переворачивался. Флетчеру казалось, что завтрак скоро его покинет. Ловетт вопила с несдерживаемой радостью, подгоняя Лисандра мчаться все быстрее.

С последними взмахами могучих крыльев Лисандр вырвался из зелени крон деревьев. Мягкая густая листва съездила по щекам всадников. Когда они оказались в чистом небе, утреннее бледное, но теплое солнце осветило Флетчера.

Вдалеке маячили Горы Медвежьего Клыка, заостренные пики вонзались в небо, как клыки, в честь которых их и назвали. Несмотря на головокружительный подъем, неожиданное спокойствие накрыло Флетчера. Под ними простиралось зеленое море. Верхушки деревьев покачивались на ветру, сопровождаемые мягким поскрипыванием. Аж дух захватывало.

— Мне никогда не надоедает летать, — воскликнула Ловетт, гладя шею Лисандра. — Ты там как, живой?

Флетчер с открытым ртом разглядывал все вокруг. Даже когда он выглядывал из окон спальни в Академии, так высоко он не был и не видел большую часть мира, в котором жил.

— Мне бы тоже никогда не надоедало, — признался Флетчер, откидываясь в седле. Страх испарился, ему на смену пришло внезапное желание прыгать, бегать, чувствовать что-нибудь, что угодно. Он был жив, свободен и наконец-то принадлежал самому себе.

Он хотел призвать Игнатуса, чтобы разделить с ним такой момент. Но это было рискованно, в седле едва ли оставалось свободное место. Тем не менее, кое-кто мог присоединиться к нему в его первом полете. Он вытянул палец. Ладонь обожгло болью, когда пентаграмма засветилась фиолетовым, и тут с веселым урчанием появилась Афина и начала смазанным бело-коричневым пятном описывать круги вокруг Ловетт и Флетчера. Когда Лисандр повернул голову, чтобы взглянуть на вновь прибывшую, она взяла себя в руки, опустилась на плечо хозяина и безмятежно встретила его взгляд. Флетчер погладил ее и почувствовал укол ревности Игнатуса. Тот тут же спрятал возникшее чувство, но Флетчер все же опустил руку.

— Я хорошо помню Афину, — неожиданно грустным голосом сказала Ловетт. — Я училась в Академии вместе с твоими родителями, Флетчер. Конечно, они были гораздо старше меня. Знай, что они были хорошими людьми. Эдмунд и Элис всегда были добры ко мне, следили за тем, чтобы за мной приглядывали, коль уж я была самой младшей в академии. И Арктур, естественно, тоже.

— Арктур знал моих родителей?

— Да. Он оказался первым простолюдином, попавшим в Академию. Только Эдмунд, Элис и я по-настоящему приняли его.

— Он, наверное, разочарован теперь, когда стало известно, что я не его сводный брат. — Настроение Флетчера ухудшилось. Он всегда знал, что может положиться на Арктура, что тот всегда поможет, как и положено старшему брату. Будет ли Арктур все еще заботиться о нем, теперь, когда открылась правда?

— Я думаю, что от этого он тебя еще больше полюбит, — заверила Ловетт, оглядываясь на Флетчера. — Твои родители погибли всего лишь через два года после выпуска, и их смерть была настоящим ударом для Арктура. Шрам свой он получил, разыскивая орков, которые это сотворили.

— Я не знал, — признался Флетчер, глядя на свои руки. Афина, пытаясь его подбодрить, нежно ухватила за ухо и потерлась перышками о его шею. Мысль о том, что давным-давно она точно так же вела себя с его отцом, утешала. Она одна была связью с его прошлым.

Преисполнившись решимости, он сосредоточился на текущей задаче. Сэр Колдер и Бердон будут рады узнать, что с ним все хорошо.

— В Пэлт, капитан, — сказал Флетчер, крепче сжимая седло и глядя на самые высокие пики Гор Медвежьего Клыка. — Давайте посмотрим, как быстр ваш Грифон.

Они спускались медленно, спиралью. Флетчер с удивлением обнаружил новые сооружения, воздвигнутые прямо за воротами Пэлта. Ветхие хижинки усыпали землю, как галька, сооруженные из грязи, соломы и скудных веточек. На поляне в центре собралась толпа из мужчин и женщин, и Флетчер различил внушительную фигуру Бердона во главе, сэр Колдер стоял рядом. Перед ними выстроились в ряд стражники Дидрика, их желто-черная форма ярким пятном выделялась на фоне грязной земли.

— Приземлитесь вон там, — крикнул Флетчер, указывая пальцем между двух групп.

Когда они приблизились к толпе, Флетчер расслышал сердитые выкрики и увидел занесенные вилы, лопаты и кирпичи. Намечалась склока, и они прибыли как раз к началу.

Лисандр плюхнулся в лужу грязи, обдав ближайших стражников комками жижи. Флетчер спрыгнул на землю, а Ловетт снова взлетела и начала кружить над толпой, ее стальной взгляд не оставлял никаких сомнений, на чьей она стороне. Афина последовала ее примеру, готовая спикировать при первых признаках проблемы.

— Со всем уважением, лорд Ралейг, — крикнул один из стражников, — прошу вас не вмешиваться. Мы действуем по приказу лорда Кэвела. Эти поселенцы должны незамедлительно покинуть данный район.

Флетчер не обратил на него никакого внимания и подошел к Бердону с сэром Колдером. Он поднял руку, и рядом материализовался Игнатус, выдохнув предупреждающую струю огня, когда нервные стражники начали поднимать мушкеты.

— Что происходит? — спросил Флетчер, жалея, что с ним нет хопеша.

— Они пытаются нас вытурить, — ответил Бердон. — Из нашего поселения.

— Мы не уйдем, — проорала одна из женщин в толпе. — Второй раз вы нас без дома не оставите!

Послышался одобрительный гул, и толпа двинулась вперед, остановившись только потому, что Бердон поднял руку. Флетчер узнал крикнувшую женщину как Жанет: мастерицу, что изготовила его куртку.

— Большинство населения Пэлта живет в этом поселении с тех пор, как Дидрик с отцом собрали с них долги, чтобы построить тюрьму, — объяснил Бердон. — Но когда Дидрик стал аристократом, ему даровали землю, на которой мы обосновались, и с тех пор он пытается нас выгнать.

— Я ничего об этом не знал, — пробормотал Флетчер, с отвращением качая головой.

— Добром это не кончится, — проворчал сэр Колдер, доставая меч из ножен и указывая им на взбешенных жителей. — Стража может начать пальбу в любую минуту. Бердон говорит, что они впервые притащили мушкеты.

— Ага. Думаю, это месть за твою победу на суде, сынок, — подтвердил Бердон и заглянул ему за плечо. — Я больше не смогу их сдерживать.

Флетчер взглянул на приближающихся солдат. Он во всем виноват, ему и исправлять. Но как?

Домишки вокруг представляли собой не что иное, как слепленные из грязи лачуги, ибо деревенские жители без гроша в кармане не могли позволить себе настоящие строительные материалы. Не было ни колодца с водой, ни стен, которые охраняли бы от воров и волков. Сами жители носили оборванное грязное тряпье, немытые лица измазаны сажей. Даже Бердон был одет бедно, и Флетчер заметил, как он исхудал — когда-то упитанное тело теперь состояло из жилистых мускулов без грамма жира.

Вот до чего довел их Дидрик, превратив гордых охотников и ремесленников в обитателей трущоб. И теперь, когда у них не осталось ничего, кроме хоть какой-то крыши над головой, Дидрик собирался отнять и это.

— Он за это заплатит, — прошептал Флетчер. Над головой пронесся камень. Он упал в нескольких футах от стражи, но та вдруг подняла мушкеты и приложила пальцы к куркам.

— Они не могут убить всех, народ, — снова проорала Жанет. — У нас остались только наши лачуги!

— Лачуги не стоят того, чтобы за них умирать! — крикнул Флетчер. Выкрики толпы стихли до бормотания, и все повернулись к нему.

— Больше у нас ничего нет, — ответила Жанет, скривив губы и презрительно сплюнув под ноги. — Без этих «лачуг» нам придется попрошайничать на улицах Борея, если пинкертонцы не успеют выгнать нас из города. До конца года половина помрет от холода.

Ее слова резанули Флетчера. Легко было думать, что они смогут восстановить свою жизнь, найти работу где-то еще. Тем не менее, он прекрасно помнил ту судьбоносную ночь два года назад, когда ему самому пришлось покинуть Пэлт. Помнил страх, сомнения. Даже тогда у него были деньги, одежда и оружие. У этих же людей не было ничего. Хотел бы он им помочь, но у него едва ли имелось, что предложить.

— Что, язык проглотили, лорд Ралейг? — издевалась Жанет. — Теперь мы все знаем о твоем происхождении. Хватит корчить из себя высокородного, перестань нам мешать. Наша стоянка будет тут, другого места нет.

Но оно есть, дошло до него. Будто солнце выглянуло из-за туч. Работенка предстоит тяжелая, и его с ними не будет. Но он задолжал этим людям. Задолжал Бердону.

— Стойте! Есть место, куда вы можете податься! — крикнул Флетчер. Стражники сделали шаг вперед. Игнатус зарычал. — Ралейгшир. Вы можете обосноваться там.

Наступило молчание, прерываемое только звяканьем металла на форме стражников.

— Там есть покинутые деревни. Земли для охоты, реки для рыбалки. Там тепло, как раз на границе с джунглями. Вы можете обустроиться там. Начать все с чистого листа. — Флетчер говорил быстро, так как Игнатус снова предупреждающе тявкнул: стражники сделали еще один шаг.

— Ты думаешь, что рядом с джунглями безопаснее? С набегами орков, которые будут пересекать границу каждый день и убивать нас? Я лучше попытаю счастья тут и прямо сейчас, — прошипела Жанет.

— Вы все меня знаете, — обратился Флетчер к толпе. — Я буду владельцем земель, на которых вы будете жить. Клянусь, что, когда вернусь, сделаю все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность.

Игнатус по ноге взобрался ему на плечи, и Флетчер взял Бердона и сэра Колдера за руки. Пришло время сменить тактику.

— Вы можете помереть тут, как упрямые ослы, — заявил Флетчер, направившись к толпе. — Или можете последовать за нами в новую жизнь. Решать вам.

Флетчер протолкнулся через толпу, уходя прочь от солдат. Он чувствовал на себе взгляды и надеялся, что никто не заметит, как от страха он покраснел. Сработало ли?

Когда они вышли из толпы, Бердон заговорил громким глубоким баритоном

— Те, кто пойдет с нами, соберите вещи и встретьтесь со мной на краю лагеря. Возьмите только то, что сможете унести, дорога будет длинной. Остальные — увидимся в загробной жизни.

Флетчер, Бердон и сэр Колдер не останавливались и не оглядывались. Они слышали хлюпанье подошв позади себя, но Флетчер не мог точно сказать, много ли там было народу.

— Сколько людей пошло за нами? — краем рта прошептал сэр Колдер, кряхтя, пока волочил деревянную ногу по грязи.

— Без понятия, — пробормотал Бердон в ответ. — Не оглядывайтесь. Дайте им пару минут.

Они шли мимо последних лачуг, пока не оказались на горной тропинке, которая вела из деревни. Выстрелов не было, но они смотрели только вперед, на долины под ними. Вдалеке все еще вставало солнце, купая верхушки деревьев в золотом свете.

— Если вы не против, я бы хотел пойти с Бердоном в Ралейгшир, — осторожно спросил сэр Колдер, голос едва ли громче шепота. — Там мое место, и сомневаюсь, что, после моих показаний на суде, я буду в безопасности в Академии.

— Конечно. Знаете, мне ведь так и не представился шанс вас поблагодарить. Рассказав свою историю, вы пошли на огромный риск, — сказал Флетчер сэру Колдеру.

— Не бери в голову, сынок. Это моя обязанность. Рад, что смог тебя спасти, даже если не смог спасти твоих родителей. Ты простишь меня? — Голос дрогнул, и Флетчер вспомнил, что, хоть и искусный воин, но сэр Колдер все же был стариком и его жизнь подходила к концу. Он представлял, насколько большим за эти годы стало чувство вины.

— Нечего прощать. Пусть прошлое останется в прошлом. Я лучше сосредоточусь на оставшихся семье и друзьях, включая вас.

Он помедлил и повернулся к Бердону, который, избегая его взгляда, смотрел на восход.

— Ты же знаешь, что все еще мой отец, да?

Бердон закрыл глаза и улыбнулся, напряжение ушло из плеч.

— Скоро мне предстоит кое-что сделать, — продолжил Флетчер, обняв рукой широкую спину Бердона. — То, ради чего мне придется тебя оставить. Но обещаю, я вернусь домой. Мы вместе построим новую деревню, далеко-далеко от той дыры, в которую превратился Пэлт.

— Ловлю на слове, сын, — сказал Бердон, заключая Флетчера в медвежьи объятия, от которых у того ребра хрустнули.

Сзади послышалось неловкое покашливание, Флетчер глянул через плечо Бердона и увидел толпу народа. Их вещи были сложены в тележки и одинокую шаткую повозку. Из толпы вышла Жанет, на ее лицо упала тень, когда Лисандр пролетел мимо.

— Ну что ж, ты нас убедил. Заканчивай телячьи нежности и говори, как туда добраться.

ГЛАВА 18

Во время полета в Академию Вокана демоны Флетчера игнорировали друг друга несмотря на то, что находились в нескольких дюймах— Афина на плече Флетчера, а Игнатус вокруг шеи. Они не то чтобы не любили друг друга, скорее, между ними царило странное чувство неуверенности, сдобренное конкуренцией.

Путешествие было тихим, они с Ловетт говорили мало. Болтать в любом случае было трудно, когда ветер уносил даже те несколько слов, которые они произносили. Флетчер пытался не углубляться в события последних дней, так как это его сильно выбивало из колеи и оставляло в душе чувство неуверенности в себе. Даже мысли о Бердоне имели горько-сладкий привкус, их воссоединение было коротким, а расставание — таким же болезненным, как и в первый раз, когда Флетчер его покинул.

Так что вместо этого Флетчер занимал себя тем, что наблюдал за миром внизу, простирающимся вплоть до горизонта, как медленно сдвигающееся одеяло из желтых, коричневых и зеленых лоскутков, пересекаемых извивающимися по долинам нитями голубого и серого — рек и дорог.

Почти наступила ночь, когда они увидели вдалеке темный силуэт Академии, а когда они кругами спустились во дворик, Флетчер осознал, как сильно скучал по старому осыпающемуся замку.

— Тебе лучше поспешить, если хочешь успеть увидеть конец Турнира, — посоветовала Ловетт, когда они приземлились, подталкивая его к дверям. — Я расседлаю Лисандра, а ты иди.

— Спасибо, что подвезли. Увидимся. Простите, что я такой неинтересный собеседник.

Ловетт цыкнула и отмахнулась.

— Не переживай.

Он поспешил через двойные двери и обнаружил, что в атриуме тихо, как в гробу. Шаги гулко отдавались в пустом пространстве. Странно было вернуться. Прошел целый год, самый длинный год его жизни, но ощущение было такое, будто он только вчера ходил по этим залам. Каким-то образом Академия стала ему большим домом, чем Пэлт.

Как ни странно, факт того, что и Игнатус, и Афина сидели у него на плечах, совсем ему не мешал. Хотя Афина и воспользовалась моментом, чтобы размять крылья, и воспарила в воздух, заскользив над головой и выискивая потенциальные угрозы. Игнатус зевнул и покрепче свернулся вокруг шеи Флетчера, как будто хотел показать ей, что она попусту теряет время.

Вскоре Флетчер спустился по лестнице и оказался в коридоре с камерами. Он слышал рев толпы, от которого вибрировали холодные каменные стены, становящийся то громче, то тише, пока на песках арены шла борьба за превосходство. Когда Флетчер приблизился ко входу, то осознал, что сейчас, должно быть, последний раунд, так как камеры были пусты, а все претенденты, кроме двоих на арене, выбыли из Турнира.

Зрители не заметили, как он вошел, настолько были сосредоточены на событиях перед ними. Аристократы, генералы и слуги как один вопили вместе со всеми, и только теперь Флетчер различил имя, которое скандировали.

— Дидрик! Дидрик!

В духоте арены на песке кружили двое, выискивая слабые места, делая выпады и отклоняя удары. Демонов, казалось, не было. Финальный раунд проводился в виде дуэли, прямо как второй раунд Флетчера с Маликом.

Дидрик был вооружен длинной тонкой рапирой с эфесом чашечкой, предназначенной скорее для того, чтобы отгонять орков, а не убивать. Светлые волосы слиплись от пота, кровь запеклась на губах и подбородке — следы недавно остановленного кровотечения из носа.

Шрамированное лицо ухмылялось в диком оскале, когда-то дряблая туша представляла собой подтянутое тело, а двигался Дидрик с легкостью искусного фехтовальщика.

Соперник был определенно гномом с длинной гривой рыжих волос, рассекающей воздух, когда он уклонялся и парировал. Одна рука сжимала шипованный браслет наподобие кастета для ударов и защиты, другая держала короткое клинообразное лезвие с вырезанной костяной рукоятью, в которой Флетчер признал охотничий нож.

Под внезапным натиском яростной атаки Дидрика гном сделал несколько шагов назад, затем выбросил ногу и послал тому в лицо струю песка. Как только Дидрик крутанулся, протирая глаза, гном воспользовался возможностью и боком вылетел на открытое пространство, так как ранее был прижат к стене арены.

Флетчер был удивлен увидеть безбородое лицо гномки с такими же зелеными глазами, как у Отелло, и кучей веснушек на носе пуговкой. На ней не было вуали, какую обычно носили гномки, но он узнал шипованный браслет в руке, гривну, женский эквивалент мужского томагавка.

— Флетчер, сюда! — крикнул Отелло, и Флетчер увидел, как он машет с лавки несколькими ступенями ниже.

Флетчер пробрался к Отелло и сел, не отводя глаз с двух бойцов. Дидрик снова наступал, тихо ругаясь. Флетчер не разобрал слов, но по расширившимся глазам девушки понял, что это что-то обидное.

— Как уж ее зовут? — спросил Флетчер, когда девушка отбила очередной удар гривной и нацелилась ножом Дидрику в ноги, заставив того неловко перепрыгнуть через ее клинок.

— Кресс. Она бы уже давно выиграла этот бой. Дидрик не обучен сражаться с противником, владеющим двумя предметами оружия. Видишь его нос? Она треснула его по лицу гривной, но Рук заявил, что это не смертельный удар. Кто б сомневался? — Отелло указал на судью в черном, сидящего в углу. Глаза Рука полыхнули гневом, когда нож Кресс разрезал ткань на форме Дидрика прямо на шее, только благодаря защитному заклинанию не задев кожу.

— Да ладно вам! — заорал Отелло, его голос потонул в гуле неодобрения толпы по поводу никудышной защиты Дидрика. — Удар в шею смертелен!

Рук сжал губы, покачал головой. Несмотря на очевидную поддержку Дидрика почти всей людской толпы зрителей, некоторые были недовольны его решением. Заметив, что гномов особо не наблюдалось, Флетчер пихнул Отелло.

— Где Атилла? В лазарете?

— Нет. Они с Кресс… скажем так, не поладили. Он вылетел, хлопнув дверью, когда проиграл Дидрику.

Под ними Кресс замахнулась ножом Дидрику в живот, заставив того сгорбиться, чтобы уклониться. При этом ее гривна пронеслась по воздуху, оставив на его лице вмятины от шипов и издав оглушительный хруст, который Флетчер расслышал даже поверх криков толпы. Дидрик рухнул навзничь, раскинув руки в стороны. Даже так Рук отсчитал целых десять секунд, прежде чем наконец-то кивнуть головой. Раздались жиденькие аплодисменты.

— Кресс выиграла турнир! — провозгласил он, дважды хлопнул и опустил руки. Он спрыгнул на арену, так как Дидрик в это время пришел в сознание, и помог окосевшему парню подняться на ноги. Кресс гордо выпрямилась, отерев пот со лба, на первый взгляд вовсе не озабоченнаяотсутствием радости зрителей.

Очевидно, нападения наковальников сделали свое дело. Антигномий дух казался еще сильнее, чем когда Флетчер только прибыл в Академию. Толпа уже рассеивалась, разочарованная, что их чемпион проиграл. Отелло покачал головой, когда помещение почти опустело. Плохое поздравление по поводу заслуженной победы.

— Берегись, тут близнецы, — прошептал Отелло.

Тарквин и Исадора поднимались по ступеням впереди них, потный Дидрик волочился следом. Не доходя несколько ступеней, троица остановилась, уставившись на сидящих Флетчера и Отелло.

— Какое трогательное воссоединение семьи, — начал было глумиться Дидрик, чем заработал тычок от Тарквина. Он поймал полный ненависти взгляд, который на него обратил Флетчер, и они пристально уставились друг на друга. Все силы Флетчера уходили на то, чтобы не столкнуть Дидрика с лестницы, но Отелло схватил его за запястье, чтобы удержать.

Исадора закатила глаза и щелкнула пальцами, привлекая внимание Флетчера.

— Дорогой мой кузен, сколько лет, сколько зим. — Она мило улыбнулась и присела в реверансе гораздо ниже, чем положено. — Целый год прошел, не так ли? Чем же ты занимался все это время?

— Вы мне не семья, — бросил Флетчер, все еще прекрасно помня долгое заключение и тех, по чьей милости он в нем оказался.

— Полностью согласен, — поддержал Тарквин со злобной ухмылкой на лице. — Родился простолюдином — умрешь простолюдином. Пока наследство тети Элис наше, мне плевать, как ты себя называешь.

— Можете оставить свои кровавые деньги. Но держитесь от меня подальше.

— С превеликим удовольствием, — отозвалась Исадора. Милая улыбка сошла с лица. Она вздернула нос и демонстративно хмыкнула. — Пойдемте, — самодовольно ухмыльнулась она и неторопливо двинулась дальше. — Тут воняет гномами.

Отелло покраснел от злости, и Флетчер поморщился, когда гном сильнее сжал запястье Флетчера, чтобы не сорваться.

— Кстати, классная стрижка, — кинул Тарквин через плечо. — Обязательно скажи, где такие делают.

— Ну все… — прорычал Отелло, вскакивая на ноги. Флетчер последовал его примеру, но троица уже скрылась и вместо этого они оказались смотрящими на испуганных Рори и Женевьеву.

— Привет, — поздоровался Флетчер, даже не зная, как себя вести. Они втроем расстались не на самой дружеской ноте — в конце концов, он почти прикончил Клеща Рори на Турнире.

— Привет. Вижу, с тобой все хорошо, — неловко произнес Рори.

— Это да, — ответил Флетчер, почесывая шею.

— Хорошо…. Хорошо, — сказал Рори, не смотря Флетчеру в глаза. — Я рад.

Так они и стояли в неловком молчании, пока Женевьева с натянутой улыбкой не выступила вперед.

— С возвращением, — крепко обняла она Флетчера. — Позже поболтаем.

Она взяла Рори за руку, и они быстро ушли.

— Ну, это было… неплохо, — прокомментировал Отелло.

— Нужно время, — отозвался Флетчер. — Они не могут так сразу меня простить.

— Ага. Хотя год — достаточно долго, не находишь?

Но Флетчер не ответил, так как из арены выбралась Кресс и шла к ним, отряхивая пыль с ученической формы. Спустя несколько минут она стояла перед ними, уперев руки в боки и сверкая глазами.

— Так это ты тот знаменитый Флетчер, — сказала она, широко улыбнувшись. — Я думала, ты выше.

— Ты и сама не такая высокая, — возразил Флетчер, но не смог сдержать ответной улыбки. Ее хорошее настроение было заразным.

— Кресс и Атилла оба отлично себя показали в этом году, — тоже улыбнулся Отелло. — Победа над этим хвастуном Дидриком была просто кульминацией долгих и упорных тренировок. Даже передать не могу, как неприятно с ним учиться. Они с Атиллой с первого взгляда стали закадычными дружками.

— Скажи это еще раз, — посоветовала Кресс и кивнула в сторону.

Флетчер увидел, как Дидрик сидит на другой стороне арены рядом с Тарквином, Исадорой и Атласом. Дидрик и был все в той же черно-желтой форме, которую Флетчер видел раньше, но он заметил, что Атлас с близнецами были облачены в форму Форсайтских Фурий — черную ткань с серебряными пуговицами и погонами.

— Почему на них эта форма? Они же только что выпустились? — спросил Флетчер.

— Тарквина и Исадору повысили до лейтенантов после прошлогоднего турнира. Серафима тоже, — пояснил Отелло, проследив за взглядом Флетчера. — Так что весь год близнецы служили в полке своего отца. Думаю, они дали Атласу собственную форму, теперь, когда он тоже окончил академию.

Если близнецы целый год сражались на передовых линиях, то они теперь более устрашающие, чем когда-либо, с ужасом подумал Флетчер.

— Кстати, я все знаю о вашей миссии, — прошептала Кресс, скользнув на сиденье рядом с ними. — Рук рассказал нам до начала Турнира. Я хочу присоединиться к твоей группе, если разрешишь. Думаю, я доказала, что достойный боец.

— Моей группе? — переспросил Флетчер.

Но она не успела ответить. Между ними втиснулась Сильва, все еще наряженная во вчерашние зеленые доспехи.

— Что я пропустила? — спросила она Флетчера. — Дидрик выиграл? Я бы осталась, но искала тебя.

— О. Нет, Кресс его побила, — ответил Флетчер, неловко наклонившись вперед и указав на молодую гномку.

— Молодчина, — похвалила Сильва, протягивая руку. Кресс с легкой морщинкой на лбу пожала ее, расстроившись, что ее так грубо перебили.

Странное было чувство сидеть так близко к Сильве, раз уж они с самого совета не говорили. Флетчеру было нелегко так быстро переключаться с друга на дипломата, особенно после ее сомнения в том, поддерживать его или нет.

— Так как я и говорила… — снова попыталась Кресс, но в этот момент к ним по лестнице протопал Атилла. Он, намеренно не смотря на нее, уважительно кивнул Флетчеру и Сильве.

— Рад вас видеть, Флетчер, Сильва, — пробормотал он, все еще избегая откровенного взгляда Кресс. — Давно не виделись.

— А меня ты не рад видеть? — весело спросила Кресс граничащим с сарказмом тоном.

Атилла покраснел и повернул голову в другую сторону. Затем тихо прорычал:

— Даже среди учеников это достаточно плохо, но перед всеми этими людьми? Просто… отвратительно.

Флетчер нахмурился, сбитый с толку. О чем Атилла говорил?

— Неужто я так плохо выгляжу? — спросила Кресс, обхватив щеки ладонями и хлопая ресницами.

— Прикройся, — совсем побагровел Атилла.

— Пойми вот что, Атилла, — сказала Кресс, в ее вежливом тоне послышались опасные нотки. — Гномки носят вуаль потому, что хотят. Это для них, не для тебя. Если я хочу открыть лицо, это мое решение и только мое. А никак не твое.

— Это неприлично, — все еще смотрел в другую сторону Атилла. — Ты выставляешь себя напоказ.

— А что насчет меня, Атилла? — вмешалась Сильва. Ее голос прозвучал спокойно, но Флетчер заметил, как покраснели кончики ушей — верный признак злости.

— Не понял, — смешался Атилла.

— Я неприличная? Я выставляю себя напоказ?

Атилла открыл и закрыл рот, но не придумал достойного ответа.

— А что насчет тебя, Атилла? — спросила Кресс, воспользовавшись преимуществом. — У тебя красивое лицо, шикарные усы. Я даже видела, как ты тренируешься с голым торсом. Ты выставляешь себя напоказ перед миром и передо мной. Какой ты неприличный.

Атилла гневно топнул ногой.

— Я не буду спорить с дураками. Кресс знает, что поступает неправильно, даже если вы, не гномы, не понимаете. Ты, брат, не должен вести себя так благосклонно. Она должна быть примером для всех гномов, и все в Гоминиумской Империи увидят ее лицо, если она присоединится к миссии. Представь, что будет, если другие девочки последуют ее примеру?

Отелло посмотрел на Кресс и робко ей улыбнулся.

— Не вижу ничего дурного.

Атилла фыркнул и потопал прочь, направившись к Серафиму, который только что их заметил и радостно махал. Он был в яркой форме цвета янтаря с красным поясом, вооруженный ятаганом и пистолетом в кобуре.

Когда Флетчер с друзьями помахали в ответ, в центр арены вышел Рук, по пути чертя заклинание. Кода он закончил, по помещению разнесся оглушительный хлопок, от которого у Флетчера заболели уши, а в голове загудело.

— Теперь, если вы все заткнетесь, можем начать отбор. Флетчер, Исадора, Малик и Серафим — ко мне на арену.

ГЛАВА 19

Пот стекал по спине Флетчера, когда он ступил на арену, сверкнувшей ладонью вобрав в себя Игнатуса и Афину, которые были единственными демонами в помещении. Он все еще чувствовал их обоих в своей голове и, что страннее, ощущал третью нить, медленно формирующуюся связь между двумя демонами. Похоже, Афина с Игнатусом начинали доверять друг другу.

Когда он вступил в круг танцующего света факела, перед внутренним взором пронеслись воспоминания о том, как он шел по этому песку в прошлый раз. Опасность, с которой он столкнулся, не пойдет ни в какое сравнение с тем, с чем ему предстоит встретиться.

— Вам всем объяснили, зачем вы тут, — объявил Рук, расхаживая по песку взад-вперед. — У вашей миссии две цели. Во-первых, уничтожить несколько тысяч гоблинских яиц до того, как они проклюнутся. Во-вторых, вытащить леди Кавендиш, мать Руфуса.

Когда ученики повернулись посмотреть на Руфуса, тот слегка выпрямился. Флетчер увидел, как побелели костяшки пальцев, когда он сжал эфес меча. В прошлом году юный аристократ не произвел впечатления на Флетчера, так как всюду таскался за близнецами Форсайтами. Он надеялся, что в такой опасной миссии Руфус не станет помехой, особенно, с дополнительным давлением из-за спасения своей матери.

Вспышка голубого света привлекла внимание Флетчера к Руку. Тот вызвал вирдлайт, и шарик света начал кружить по воздуху. В своем полете он оставлял за собой голубой след, чертя похожий на заклятие символ.

Вскоре в воздухе висела четырехгранная пирамида со странной паутиной труб под ней. Она медленно вертелась, погружая комнату в жутковатый голубой свет.

— Наша разведка предполагает, что гоблинские яйца хранятся в сети вулканических пещер под древней пирамидой, глубоко в сердце орочьих джунглей, — начал Рук, ткнув пальцем в паутину туннелей под пирамидой. — Леди Кавендиш тоже держат где-то там, и не просто так — это самое безопасное место во всех Орочьем Землях. Пирамида для них священна.

Все для Флетчера было в новинку, его сердце быстро билось в груди, а пульс ускорился. Он-то думал, что они нападут на отдаленную орочью деревню, а не будут плутать в недрах земли.

— Небесное Войско высадит вас насколько возможно близко, оттуда пойдете пешком. Вы должны — подчеркиваю, строго-настрого должны — встретиться в полночь у входа в пирамиду через три дня после высадки. С этого момента у вас будет самое большее восемь часов, чтобы завершить миссию. Именно столько Войско может ждать, приостановив патрулирование неба над Гоминиумом. Помните, с каждым часом вы подвергаете опасности людей Гоминиума, так как если орки заметят чистые небеса, они нашлют Виверн на беззащитные города.

Флетчер сглотнул, представив себе степень разрушения, которую может причинить незащищенному поселению одна Виверна. Риск был огромен.

— Небесное Войско будет наблюдать за вами через камни видения и постарается прибыть сразу же, как миссия будет завершена. Если какая-то группа к этому времени не подоспеет к месту назначения, ей придется добираться домой самой.

Рук снова сделал паузу, позволяя серьезности слов дойти до слушателей.

Флетчер прекрасно понимал, что пытаться вернуться домой в одиночку — смертный приговор. Все вокруг были мрачны, как тучи. Даже Тарквин и Исадора выглядели обеспокоенными, кровь отхлынула от лица. Они больше года сражались на передовых линиях и лучше всех знали, с чем придется столкнуться командам.

— Как вам всем известно, мы собираемся распространить камни видения по всему Гоминиуму. Вскоре в каждой таверне, в залах собраний и на общественных площадях будут по четыре кристалла, по одной для каждой команды, через которые народ сможет наблюдать за вашим прогрессом. Вам самим их не дадут, потому что если одну команду захватят, орки смогут воспользоваться камнями, чтобы выследить остальных.

Рук щелкнул пальцами, и пирамида исчезла, снова оставив комнату в оранжевом свете факелов.

— Чтобы вы могли полностью сфокусироваться на вашей миссии, каждой команде понадобиться демон, который послужит проводником для камней. Для этого мы попросили наших организаторов одолжить собственных демонов. Организаторы также обеспечат вашу группу искусным проводником, который поможет найти дорогу в джунглях. Вскоре вы узнаете, кто будет вашим организатором и проводником.

Рук в предвкушении потер руки.

— А теперь давайте перейдем к нашим специальным отрядам. Команд будет четыре, по четыре члена в каждой. Трое — второкурсники и один — доброволец из числа первокурсников. Добровольцы, как только вы ступите на песок арены, пути назад не будет…

Голос сошел на нет, пока Рук смотрел на маленькую группу первогодков на краю арены.

— Капитаны уже были выбраны, — продолжил Рук, разворачивая длинный свиток. — Они стоят перед вами.

Флетчер ощутил прилив гордости и нервозности, двух эмоций, которые комком сидели в животе. Он так давно был вне игры, целый год разговаривал почти что только с Игнатусом… и разговоры были весьма односторонними. Действительно ли он готов вести команду на смертельную миссию?

Рук откашлялся, и Флетчер, затаив дыхание, повернулся, чтобы услышать, кто будет в его команде.

— После тщательных размышлений, совет короля и учителя академии решили, что команды будут сформированы в следующем составе. Пожалуйста, подойдите к своему капитану, когда услышите свое имя.

Он снова откашлялся.

— В команде Исадоры — Тарквин и Атлас. В команде Серафима — Рори и Женевьева. В команде Малика — Пенелопа и Руфус. В команде Флетчера — Отелло и Сильва.

Флетчер облегченно выдохнул, когда ученики спрыгнули на арену и поспешили к соответствующей команде. Сильва послала ему быструю улыбку, когда встала рядом, а Отелло легонько ткнул в плечо.

— Ну вот, назначили человека командиром, — прошептал Отелло, но шутливо подмигнул. — Кажется, они ориентировались на дружеские отношения между членами.

— Точно, — радостно согласился Флетчер. — Исадора выглядит довольной. Спорим, что когда Тарквин проиграл мне в Турнире, ее сочли сильнейшей среди них двоих.

Когда остальные ученики выстроились в ряд, Флетчер увидел, что на трибунах осталось четыре первокурсника. Атилла, Кресс, Дидрик и какая-то темноволосая девушка, которую Флетчер не узнал. Рук широким жестом обвел рукой арену, ткнув в каждого пальцем.

— Теперь вы можете выбрать четвертого члена команды среди первокурсников, что вызвались добровольцами. Исадора, тебе выпал жребий быть первой.

— Ну-ну, — прошептала Сильва на ухо Флетчеру, и он внезапно осознал, что она мягко коснулась его запястья рукой. — Хотя это неважно. Мы оба знаем, кого она выберет.

— Отважный Дидрик Кэвел, — великодушно поманила Дидрика Исадора. — У которого, после его великолепного выступления на Турнире, по случайности украли заслуженную победу.

— Случай тут не при чем, — крикнула Кресс, не обратив внимания на шипение Рука из-за того, что она высказалась вне очереди.

Дидрик спрыгнул на арену, слегка пошатываясь от головокружения, вызванного скорее всего легким сотрясением. Тарквин пожал его руку, а Атлас и Исадора похлопали по спине.

— Теперь Флетчер, — объявил Рук, все еще не спуская глаз с Кресс, как бы она опять не влезла.

Флетчер побледнел. Почему-то он ожидал, что окажется последним.

Он заколебался, чем заработал сердитый взгляд Атиллы. Очевидно было, к кому хочет присоединиться гном. Тем не менее… Кресс только что выиграла Турнир. Она вежливо попросила стать частью его команды. Еще Атилла недавно вспыхнул по поводу выбора Кресс в одежде. Флетчер хотел, чтобы его команда была ярким примером солидарности, дружбы и толерантности.

У Атиллы было доброе сердце и хорошие боевые навыки, но этого было недостаточно, чтобы Флетчер его выбрал. Сейчас ему лишь требовалась веская причина, чтобы Атилла не обиделся.

— Я выбираю Кресс, — сказал он, но поднял руку, видя, что Атилла собирается возразить. — Родители Отелло и Атиллы никогда не простят меня, если оба их сына окажутся в одной команде в случае, если мы не выберемся, если их обоих постигнет несчастье. Лучше распределить риск. В армии короля по той же причине братьям не позволяют служить в одном полку.

Атилла повесил нос и отрывисто кивнул.

— Я тоже выиграла Турнир, Флетчер, если ты забыл, — громко произнесла Кресс, уже шагая к ним по песку. — И кстати, мое полное имя Кресс Фрейя.

— Ничего я не забыл, — прошептал Флетчер, когда она заняла свое место рядом с ними. — Это вторая причина. Добро пожаловать в команду, Кресс Фрейя.

— Серафим, твой черед, — повернулся к ним спиной Рук.

Серафим косо глянул на темноволосую девушку и тут же отвел глаза.

— Конечно же, Атилла Торсейджер. Иди сюда, ворчливый старикашка, — с широкой улыбкой позвал Серафим, поманив гнома. Атилла закатил глаза, спускаясь по ступеням, но в выражении лица был намек на улыбку. Видимо, эти двое сблизились, пока Флетчер куковал в тюрьме.

— И наконец, Малик, — сказал Рук.

— С огромной радостью выбираю Верити Фавершем, — улыбнулся Малик девушке, вошедшей в круг света факела. — Удивительно, что ее не выбрали в первую очередь.

Когда девушка присоединилась к команде и отбросила копну соломенного цвета волос, Флетчер открыто на нее уставился. Она была красавицей, возможно, красивее любой девушки, которую он видел, с лицом сердечком и большими выразительными глазами, которые, казалось, задержались на нем, когда она подошла к своей команде. В первую секунду ее имя ничего ему не сказало, но презрительное рычание Отелло привлекло его внимание.

— Она похожа на свою бабушку Офелию, правда, Флетчер?

Теперь Флетчер заметил схожесть, но ему было сложно ассоциировать ее с беспощадной женщиной, правящей Триумвиратом наравне с Захарией и Дидриком. Даже ее отец, инквизитор Чарльз, казался очень далеким от девушки, несмотря на одинаковую светлую кожу. Верити поприветствовала Малика теплой улыбкой и обняла Пенелопу и Руфуса.

Сильва ткнула его локтем в бок, и Флетчер опомнился. Он потряс головой, пытаясь вспомнить, что Фавершемы — враги.

— Она первокурсница? — спросил Флетчер.

— Ага, — подтвердил Отелло. — Хотя я ее особо не видел. Она предпочитает одиночество, почти все свободное время проводя за учебой в своей комнате или в Корсилиуме.

Остальные команды выстроились в линию, ожидая следующего объявления Рука.

— Как вам известно, все камни видения, благодаря которым миссия стала возможной, были щедро предоставлены отцом Тарквина и Исадоры, бабушкой Верити и самим Дидриком, — кивнул Рук на соответствующих студентов. — Думаю, уместно будет всем поблагодарить семьи Форсайтов, Фавершемов и Кэвелов за их щедрость.

Он выжидательно посмотрел на остальных учеников. Когда Флетчер и его команда сдержанно пробормотали благодарности, близнецы Форсайты и Дидрик ухмыльнулись, но Верити только зарумянилась и уставилась себе под ноги.

— Отлично. А теперь у меня объявление, касающееся всех. За миссию назначена награда, чтобы поддержать интерес как участников, так и зрителей Империи. Та команда, что сумеет вызволить леди Фавершем, получит одну тысячу золотых, которая будет поровну разделена между членами. Пять сотен золотых предназначены тем командам, которые примут участие в уничтожении гоблинских яиц. В конце концов, здоровая конкуренция никому не повредит.

Он ухмыльнулся ученикам, когда комната наполнилась тихими шепотками. Этой поистине королевской награды хватило бы, чтобы снарядить небольшую армию. Флетчер деньгам не удивился, и они мало для него значили. Если, в глубине джунглей, у команды упадет боевой настрой, награда послужит отличным мотиватором, чтобы они исполнили свою обязанность.

— Повернитесь, — велел Рук, указав на дверь позади них, и Флетчер крутанулся. У входа стояло четыре демона, троих из которых он тут же узнал.

— Команды, познакомьтесь с вашими новыми демонами.

Лисандр, Грифон Ловетт, величественно спустился по ступеням и захлопал крыльями, чтобы послать струю песка в направлении команды Исадоры. Стало очевидно, для какой команды его избрали, когда он прошел прямо к Флетчера и начал рыть лапой песок рядом с ними.

— Быть того не может, — прошептал Флетчер, его сердце упало при мысли об одинокой, прикованной к инвалидному креслу Ловетт. — Он ее ноги, ее крылья. Ее лучший друг. У нее остается только Валенс.

— Она хочет защитить нас, Флетчер. Это ее способ, — пробормотала Сильва. — Мы приведем Лисандра обратно, живого и здорового. И она как будто будет с нами. Она может наблюдать за нами, используя мысли, буквально вселившись в его тело, как в тело Валенса. Я удивлюсь, если она прямо сейчас этим не занимается.

Лисандр подтолкнул Флетчера клювом, будто чтобы привлечь его внимание к следующему демону, что прыгал по лестнице. Данный жест был необычайно человеческим, и когда Флетчер посмотрел вниз, Лисандр ему подмигнул. Ловетт точно была там, и Флетчер ей улыбнулся.

Волкоподобная Собака Арктура, Сахарисса, пронеслась мимо них, помедлив только для того, чтобы игриво пихнуть Лисандра. Грифон мазнул когтем, но смог попасть только по кончику пушистого черного хвоста четвероглазой Собаки.

— Похоже, Арктур рассуждал точно так же, — заметил Флетчер, а Серафим поприветствовал Сахариссу полоской вяленого мяса, каким-то чудом появившегося из кармана его куртки. Хоть Грифон и был сильнее и подвижнее Собаки, Флетчеру хотелось бы иметь в своей команде обоих демонов. С демонами Арктура и Ловетт на его стороне он бы чувствовал себя гораздо спокойнее во мгле орочьих джунглей.

— Черт побери, что это за тварь? — спросила Кресс, показывая на огромное скелетоподобное существо, отдаленно напоминающее человека, которое кралось вниз по лестнице.

Толстые ветвистые рога росли по бокам на голове, как спутанные шипы. Башка представляла собой нечто среднее между головой оленя и головой волка с голодными черными глазами, обшаривающими комнату. Тварь опиралась длинными свисающими руками в песок, как обезьяна, руки украшали бритвенно острые когти. Кожа была в крапинку, как у трупа, а запах соответствовал. Несмотря на худощавое телосложение, при ходьбе под туго натянутой кожей перекатывались мускулы.

— Вендиго, — ответил Отелло, голос был окрашен смесью благоговения и ужаса. — Тринадцатый уровень, тяжело поймать. Это главный демон Захарии Форсайта. Почти все наши знания о Вендиго были получены при изучении этого существа. Их в эфире почти не видели.

— Спорим, я угадаю, куда он направится? — сказал Флетчер, и существо остановилось у команды Исадоры. Он ухмыльнулся, когда ближайший к демону Тарквин скривился от вони.

— Мой Калибан будет с командой Малика, — заявил Рук, поманив последнего демона — своего.

Это был Минотавр Рука, дюжее чудовище, покрытое мохнатой черной шкурой. Он был плотно сложен, весь из мышц и мяса, тогда как больший по размерам Вендиго был одни жилы да кости. Бычья голова фыркнула сквозь свинячьи ноздри, демон процокал раздвоенными копытами вниз по лестнице. Дыхание напоминало раздувающиеся меха в старой кузнице Бердона.

— Спасибо за помощь, инквизитор, — низко поклонился Малик.

— Мы не можем отпустить единственных наследников Саладинов и Фавершемов без должной защиты, — ответил Рук, намеренно игнорируя Пенелопу и Руфуса, семьи которых, хоть и благородные, были не такие состоятельные, как у остальных. Но Руфус, казалось, не заметил, схватив Рука за руку и выразительно ее потрясая.

— Вы не пожалеете, инквизитор, — заверил Руфус. — Награда моего старшего брата будет в десять раз больше, когда мы спасем маму, клянусь!

— Сегодня вы встретитесь с проводниками, которых выбрали ваши организаторы. — Рук, поморщившись, высвободил руку. — Команда Малика, оставайтесь со мной. Остальные, следуйте за демонами.

ГЛАВА 20

Лисандр вывел их с арены в атриум, Сахарисса мягко пружинила рядом. Флетчер ожидал, что они выйдут через главный выход, как Калибан, но вместо этого два демона направились к западной лестнице.

Подъем получился долгим, но он развлекал себя тем, что наблюдал, как привыкший летать Лисандр то и дело спотыкался и поскальзывался, не умея карабкаться по ступенькам, особенно, по таким узеньким. Сахарисса терпеливо ждала на вершине каждого лестничного пролета, ярко-голубыми глазами заботливо наблюдая за мучающимся Грифоном.

— Может, вам стоит взлететь и подождать нас наверху? — засмеялся Флетчер, чем заработал от Лисандра хмурый взгляд, который мог прийти только от Ловетт.

В первый год пребывания в Академии Вокана Флетчер редко забредал в эту часть здания, в комнатах которой располагались личные покои учителей, обиталища слуг, кладовки и большая прачечная. Так что неудивительно, что, когда они достигли главного коридора верхнего этажа, они направились к северо-западной башне.

Пока они шли за демонами, Флетчер не мог не восхищаться картинами и гобеленами, украшавшими коридор и изображавшими древние битвы до появления огнестрельного оружия. Когда он проходил мимо самого старого рисунка, с холста которого уже отколупывалась иссохшая краска, то замедлился.

На ней уничтожали не орков, а гномов. На заднем плане с гномок сорвали вуали, а впереди гномы-воины рядами стояли на коленях. Героически одетые люди в сверкающих доспехах состригали их бороды. Трупы павших гномов усеивали землю вокруг, а надо всем кружили летающие призыватели с копьями, покрытыми кровью от наконечника до конца рукояти.

Все три гнома, а также Серафим и Сильва остановились рядом с ним. Рори и Женевьева пошли дальше, пробежав взглядом по картине, будто она ничем не отличалась от других.

— Вот против чего мы боремся, — голосом едва ли громче шепота произнес Отелло и провел кончиками пальцев по изображению павших. — Это может случиться снова. Я изучил исторические записи, как быстро укоренилась ненависть, с обеих сторон. Четыре раза гномы поднимали восстания и проигрывали. Четыре раза наш народ наказывали, опускали в глазах людей до уровня хищников. Мы должны прервать порочный круг. Только через единство мы сможем стать действительно свободными.

Атилла с отвращением пошел прочь, и Флетчер не мог его винить. Картина была тошнотворна, такие вещи не должны воспеваться в священных залах Академии. Серафим побежал за ним, но когда он положил руку на плечо гнома, тот стряхнул ее.

— Пойдемте, — пробормотал Флетчер. Когда он повернулся, чтобы уйти, раздался странный треск. Он оглянулся и увидел, что поверхность картины обуглилась, а перед ней висел начерченный символ огненного заклятия.

— Упс, — пожала плечами Кресс, похлопав Флетчера по плечу, когда проходила мимо. — Какая незадача.

Они сорвались на бег, чтобы нагнать Рори и Женевьеву, которые почти дошли до вершины северо-западной башни. Лестничную клетку украшали слои пыли, которой не было только на узкой полосе посередине, будто только один человек когда-либо сюда поднимался.

Наконец, обе команды столкнулись с запертой дверью, на которой красовалось огроменное количество железных механизмов, чтобы предотвратить взлом. Лисандр поднял переднюю лапу и постучал кодовым стуком, который представлял собой помесь царапающих и стучащих звуков. Через некоторое время замки начали крутиться и скрежетать. Со зловещим скрипом дверь отворилась.

Внутри было так же сумрачно, как и на лестничной клетке. В основном свет исходил от одинокой люстры на высоком потолке.

— Входите, входите, — позвал из глубины сиплый голос. — Только ничего не сбейте!

Флетчер и Сильва пошли первыми, выпустив из кончиков пальцев вирдлайты для освещения пути. Голубые шары заставили светиться потусторонним свечением целый ряд шкафов и рабочих столов, заставленных изделиями из стекла и инструментами.

Слева от Флетчера в банках с бледно-зеленой жидкостью плавали демоны, прямо как гоблин на совете короля. У многих не хватало голов или конечностей, которые, вскрытые, лежали на столах. Справа вместо демонов были растения в горшочках и сосуды со зловещего вида булькающей жидкостью, медленно кипящей на миниатюрных печках.

Каждое последующее растение было страннее предыдущего. Тяжелые округлые цветы одного начали закрываться и открываться при их появлении, как губы. Другое почти полностью состояло из клубневых корней, которые дернулись в сторону света, когда они проходили мимо.

— Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома, — произнес голос, и из теней выступила фигура.

Кожа женщины была темнее, чем у Серафима, на голове шапочка крутых седеющих кудрей. На ней был длинный белый хлопковый халат с почерневшими кожаными перчатками поверх рукавов. На лице красовалась яркая, почти безумная улыбка. Она смотрела на них сквозь пару толстых очков, из-за которых лицо казалось вдвое больше.

— Простите за беспорядок, — указала она на столы, покрытые растительностью и частями тела. — Джеффри должен был убраться, но вместо этого сбежал посмотреть на Турнир.

Группа молчала, и она нервно поежилась, будто ожидала, что они заговорят.

— Чашечку чая? Или это у меня кофе? — спросила она, показывая на закипающий котел в нескольких футах. Он был полон не идентифицируемой коричневой субстанции, консистенцией напоминающей грязь. — Может, отвар женьшеня? Какао? В любом случае, это было что-то вкусное…

— Эм, нет, спасибо, — вежливо отказался Флетчер. С хлопком на поверхности жижи лопнул большой пузырь.

Она еще некоторое время пристально на них смотрела, улыбка медленно сползала с лица. Наконец, Флетчер откашлялся и задал вопрос, который вертелся в голове у каждого.

— Кто вы? И что это за место?

Улыбка вернулась, и женщина указала им на столик рядом с собой. По сравнению с остальными, он был лучше освещен, с подвешенным над ним фонарем.

— Я Электра Мабози с земель Свазулу на той стороне Весанийского моря. Я ботаник, биолог, химик и демонолог. По сути, всего понемногу. Наверное, лучше сказать алхимик. Но я не ваш проводник, если вы об этом беспокоитесь. Четыре года не покидала эту комнату и в ближайшем будущем не собираюсь.

Флетчер оглядел сумрачное помещение и попытался представить, каково было бы провести в таком месте четыре года жизни. Лучше, конечно, чем тюрьма, но не намного. Кем надо быть, чтобы хотеть провести тут столько времени?

— Я проводила секретные исследования по просьбе короля Гарольда и ректора Сципиона с тех пор, как прибыла. Я держу их в курсе последних достижений, где могу, но они не дают мне преподавать, как бы я ни просила. Говорят, что от меня больше пользы в исследованиях.

Пока говорила, она взяла с ближней полки заткнутый пробкой сосуд и вытащила оттуда измазанный труп демона размером с человеческую руку. Она положила его на рабочий стол перед собой и расстелила рядом кожаный свиток с хирургическими инструментами.

— Смотрите. Это малолетний Арах, найденный мертвым в эфире несколько месяцев назад. Уровень шестой, редкий, но встречается. Я приберегла его для этой демонстрации. Наконец, мне представилась возможность кого-то обучить.

Демон выглядел как большой волосатый паук с кучей блестящих глазок и парой крючковатых клыков на голове и острым жалом, как у пчелы, сзади. Электра отхватила каждую ногу парой толстых ножниц, будто стригла ногти. Она смахнула ампутированные конечности в ведро на полу, оставив только голову и туловище. Женевьева содрогнулась и отскочила, так как одна лапа не попала в ведро и упала рядом с ее ногой.

— Видите дыру под жалом? — спросила Электра, парой щипцов твердо держа демона. — Оттуда Арах может выстреливать замешанную на мане клейкую субстанцию, похожую на паутину.

Она подвинула фонарь ближе и внимательно вгляделась в пропитанный образец.

— Надо соблюдать осторожность, волоски на теле могут отлететь и вызвать раздражение глаз и кожи жертв. Джеффри говорит, что Арах лорда Кэвела уже вызвал некоторые проблемы во время уроков первокурсников, да, Кресс?

— Ага, — подтвердила Кресс, невольно почесав запястье. — Целую неделю зудело.

Флетчера передернуло. Глаза существа, казалось, буравили его. Его воротило от мысли, как выглядел взрослый Арах, хотя он и видел схемы на уроках демонологии. Очень печально, что у Дидрика был такой. Если Игнатусу придется с ним драться, тот будет опасным противником.

Электра, напевая себе под нос веселую мелодию, засунула трубкообразный инструмент в сопло под жалом демона, будто вычищала сердцевинку яблока. Когда она его вытащила, в нем находился цилиндр из скользких органов, которые она щипцами разложила на столе.

— Отвратительно, — сказал Рори, ошеломленно проведя рукой по светлым, торчащим во все стороны волосам. И так бледное лицо побелело еще больше, и он отошел вбок к Женевьеве.

— Не будьте такими детьми, — проворчала Электра, схватив Флетчера рукой в перчатке и подтащив его к себе. — Кто еще хочет посмотреть?

На секунду у Флетчер возникло безумное подозрение, что она хотела, чтобы он погадал на будущее, как, как говорили, делали орочьи шаманы при помощи внутренностей своих врагов. Но когда он пригляделся, то узнал символ, выжженный на органах, как клеймо.

— Это… знак заклинания, — растерянно покачал головой Флетчер.

— Именно! Вы хоть знаете, как впервые обнаружили заклинания и черчение? — спросила Электра, повернувшись так резко, что от инструмента отлетела капля слизи прямо на щеку Серафима. Он с трудом подавил рвотный позыв, протерев лицо рукавом.

— Демоны всегда использовали свои особые возможности путем получения маны через органические символы внутри, — продолжила Электра, не обращая внимания на стоны отвращения Серафима. — Первые призыватели, видимо, это поняли, расчленив своих первых демонов, как только что я, и переписав символы. Моя работа — пополнить список известных нашим боевым магам заклинаний через свои исследования. Это давно забытое искусство, которое я возродила. Но я сама — непризыватель, что обычно усложняет дело.

Она повернулась к Флетчеру и взяла его за плечи.

— У твоей Саламандры, к примеру, есть огненный символ где-то в горле. Если бы они разрешили мне преподавать, вы бы все это знали!

Электра разочарованно вздохнула. Флетчер с Отелло многозначительно переглянулись и улыбнулись. Даже по сравнению с фанатичным Руком, Электра явно была слишком эксцентрична для преподавания в Академии.

— А что это тогда за растения? — спросил Флетчер, показывая на большой горшок с опасного вида растением, которое напоминало шипастую венерину мухоловку.

— Технически, это тоже демоны, — пояснила Электра, поглаживая стебель как домашнего любимца. — Растения из эфира. Я не нашла ни в одном ни единого символа, но зато обнаружила кое-что другое. Из лепестков, корней и листьев некоторых видов можно изготовить эликсиры, прием внутрь которых дает разные полезные эффекты.

Она указала на ряд склянок неподалеку — пробирки с пробками, наполненные красной, синей или желтой жидкостью.

— К счастью, капитан Ловетт вызвалась их испытать. Если выпить этот, он вылечивает раны, прямо как исцеляющее заклятие. Он помог капитану Ловетт частично вылечить паралич. — Она взяла склянку и потрясла кроваво-красное содержимое. — А вот этот восполнит ману демона, если его выпьет призыватель, — продолжила она, показывая на одну из синих бутылочек и ставя на место красную. Когда она нависла над пузырьками с желтой жидкостью, повисла неловкая пауза, потом она пожала плечами и снова повернулась к ребятам.

— Я только начала изучать растения, но начало уже хорошее! — радостно сказала она.

— Это точно, — воскликнул Серафим. — Это даст нам серьезное преимущество!

— Что насчет желтых? — спросила Сильва. — Что они делают?

Электра нахмурилась, снова пожала плечами и покачала головой.

— Без понятия. Я знаю, что какой-то эффект хоть на что-нибудь они оказывают, но пока все. Выпиваешь его и чувствуешь, как что-то происходит, но что именно — я пока не выяснила.

Она шлепнула Серафима по руке, когда он тайком потянулся к одной из склянок. Тут дверь позади них захлопнулась и послышались шаги.

— А, Джеффри идет, — хлопнула в ладоши Электра. — Он мои глаза и уши, знаете ли. Рискует жизнью и частями тела, чтобы забрать трупы демонов орков после битвы в джунглях. Именно их виды демонов мы редко видим в нашей части эфира, так что с ними больше шансов обнаружить новое заклинание.

Флетчер обернулся и увидел, как к ним приближается Джеффри. Впавшие глаза и нездоровый цвет лица стали особенно видны при свете вирдлайтов. Слуга улыбнулся Флетчеру из-под завесы густых растрепанных коричневых волос, стиль которых напоминал прическу Флетчера.

— Конечно, астма его задерживает, но его знания о джунглях вам и не снились. Также последние два года я обучаю его алхимии.

— Всем привет, — застенчиво помахал Джеффри. — С нетерпением жду нашей совместной работы. Я всегда хотел чем-нибудь помочь, но из-за моих легких меня не брали в армию. А теперь мне выпал шанс.

— Погодите, это он будет нашим проводником? — воскликнул Серафим.

— У одной команды да, — ворчливо подтвердила Электра, подняв брови. — Его выбрала капитан Ловетт, но решила предоставить обеим вашим командам возможность его выбрать. У Арктура есть свой вариант, если вы откажетесь.

— Со всем уважением, но я немного волнуюсь, — признался Отелло, стыдливо шаркая ножкой. — Если военные доктора сказали, что он не подходит для службы на передовых линиях, то как он может быть готов к такой опасной миссии в глубине джунглей? Я думал, нам дадут разведчика или следопыта.

— Я была склонна с тобой согласиться, когда Джеффри предложил. Но я приготовила ему лекарство на травах, которое отчасти снимает симптомы, и, как я уже сказала, он знает джунгли лучше, чем любой разведчик. Он изучил их экосистему, точно так же, как я изучила эфир. Знает, какие травы можно есть, а каких лучше избегать. Он вам хорошо послужит, если возьмете.

— У нас есть выбор? — спросил Флетчер.

— Да. Никто не заставляет вас выбирать его в качестве проводника, но я знаю, что капитан Ловетт еще не нашла другой вариант. Если хотите получить мои эликсиры и новые заклятия, что я обнаружила, вы возьмете его. Вы идете далеко за вражеские линии, кто знает, каких демонов вы там встретите. Я хочу, чтобы с вами был алхимик, — ответила Электра.

С мгновение Флетчер разглядывал Джеффри, который с решительным выражением лица выпрямился.

— Я беру его, — сказал Флетчер.

ГЛАВА 21

Флетчер с компанией сидели за столом в таверне, изучая лежащую перед ними карту.

— Почему они высаживают нас так далеко от цели? — спросил Отелло, указывая на край карты, где крестом была отмечена зона высадки. — Нам придется потратить несколько дней на дорогу.

— Скорее всего, ближе к пирамиде они нас доставить не могут, так как их увидят, — протянула Сильва, проводя пальцем от отметки до передовых линий. — Если заметят, как нас высаживают, это все равно, что если бы мы объявили о своем прибытии фейерверками.

Флетчер слушал спор, уперев подбородок в ладони, слишком уставший, чтобы делиться собственными наблюдениями. Поездка на телеге до Корсилиума получилась ужасной. Они насквозь промокли от моросящего дождя, из-за которого им пришлось молча сбиться в кучку, прикрывая карту и инструкции, которые при отъезде из Академии им вручил Рук.

Когда они, наконец, прибыли, Отелло сразу же повел их в заколоченную досками таверну, где, по его словам, они могли переночевать. Команда Серафима последовала за Сахариссой, вероятно, для того, чтобы найти того, кого Арктур выбрал им в проводники. Лисандр тоже отчалил, без всякого предупреждения взмыв в небо. Флетчер предположил, что Ловетт перестала смотреть его глазами, и что Грифон спешил вернуться к ней.

Потолочные балки таверны нависали очень низко, будто ее строили для гномов, а не для людей. Убранство выглядело так, как будто тут давным-давно никого не было. Столы и стулья в случайном порядке были расположены около стойки. Отелло зажег несколько сохранившихся фонарей, но в комнате все равно было сумрачно. Главным освещением оставался лунный свет, проникающий сквозь доски заколоченных окон.

— Мы вообще где? — простонал Флетчер, проведя пальцем по краю одного из столов и показав всем пыль. — Тут так грязно.

— В таверне «Наковальня», — ответила Кресс, указывая на вывеску с именем и символом над дверью. — Тут раньше собирались наковальники, представь себе. Подсказка кроется в названии. — Она ему подмигнула.

Название казалось знакомым, и Флетчеру пришло в голову туманное воспоминание о том, как Атол предложил ему туда пойти в первый день в Корсилиуме и дал карту «Наковальни», которую впоследствии использовали против него в суде.

— Я сюда приходил раньше, — подал голос Джеффри, облокотившись на стойку. Он едва ли вымолвил слово с тех пор, как они выбрали его своим проводником. — Я даже был младшим членом, пока они не стали поджигателями и это место не закрыли. Лучшее пиво во всем Корсилиуме. Только ради этого стоило присоединиться.

— Таверна принадлежит гномам, — сказал Отелло, надувшись от гордости. — А точнее, моему двоюродному брату. Он сказал, что мы можем подготовиться к миссии тут.

— В инструкции говорится, что миссия начнется послезавтра, — сказал Флетчер, не обращая на них внимания. — Я бы лучше сейчас вздремнул. Не думаю, что в джунглях особо поспишь. Мы можем и утром все решить.

— На самом деле, Флетчер, у тебя пока не получится поспать, — робко улыбнулся Отелло. — К нам идут гости. Если повезет, будут тут с минуты на минуту.

Раздался громкий стук в дверь, от которого Флетчер подскочил.

— Как по заказу, — ухмыльнулся Отелло, поспешив к двери и распахнув ее.

В проеме стояли две фигуры. На ближайшей были длинные развевающиеся одежды голубого и розового цвета с вышитыми по центру причудливо извивающимися цветами. Хоть на ней и была вуаль, по тому, как Отелло ее обнял, Флетчер догадался, что это его мать Брисс.

Рядом с ней стоял Атол, засунув руки в карманы брюк, с усталым, но удовлетворенным выражением лица.

— Поможете с вещами? — кивнул Атол на телегу рядом с ним, в которую был запряжен кабан. На ней красовалась куча свертков, а бока кабана лоснились от пота после тяжелого пути. — Осторожней, груз ценный. Можетспасти вашу жизнь.

Смуглый гном подмигнул Флетчеру и раскатисто хохотнул, когда они обнялись. Пока Флетчер хлопал его по спине, Джеффри, Сильва и Кресс вносили свертки внутрь и раскладывали на столе. До этого момента Флетчер и не осознавал, как скучал по Атолу.

Вскоре выгрузили все, и Атол хлопнул кабана по крупу. Зверь недовольно взвизгнул и порысил прочь, громыхая телегой.

— Он знает, как найти дорогу домой. Эти кабаны умнее лошадей будут, — сказал Атол, прислонившись к столу и зацепившись большими пальцами за свои подтяжки. Он огляделся и тихонько присвистнул.

— Поглядите на это место, — простонал он, подхватив со стола брошенную кружку и перевернув ее вверх дном. Оттуда высыпалась тоненькая струйка песка, и Атол сморщился. — А ведь это была лучшая таверна в Гоминиуме, — проворчал он. — Как только прогремел первый террористический акт, ее закрыли. А то какой-нибудь изобретательный человек сжег бы дотла. Стыд-то какой.

— А что все-таки произошло? — спросил Флетчер, пытаясь понять, что поменялось, пока он был в заключении. — Какое отношение к этим нападениям имеют наковальники?

Атол вздохнул и потер глаза.

— Поначалу наковальники были всего лишь людьми, дружелюбно настроенными по отношению к гномам, — объяснил он, присев на низкую скамейку. — Началось все с того, что некоторые стали выпивать в одном из наших пабов, из-за вкусного пива, конечно же. Вскоре мы стали раздавать членские карты, чтобы не пускать смутьянов. Таких, как несколько расистских банд, которые приходили в поисках драки. Через какое-то время они и сами стали бандой, следящей за тем, чтобы их друзья-гномы спокойно добирались до дома, выступающей на гномьих демонстрациях и так далее. Но никакого насилия. Ничего подобного никогда не было.

Атол сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Первый взрыв произошел на одной из демонстраций, когда одного гнома по ошибке арестовали, — продолжил Атол с мрачным выражением лица. — Порох и мушкетные пули в бочке с длинным фитилем рядом с пинкертонцами. Убило троих пинкертонцев и десятерых невиновных. Следователи сказали, что это могли быть только наковальники. Чтобы избежать подозрений, бочку поставили за несколько дней до демонстрации, а о месте проведения знали только мы и наковальники. Они могли свалить всю вину на гномов, но свидетель заявил, что видел, как подрывник убегал с места происшествия. Говорил, что тот высоковат для гнома.

— Но ради чего? — спросил Флетчер. — Чего они могли добиться?

— Мы никогда не узнаем, — ответила Кресс с закрытыми глазами и трясущимися от внезапного гнева руками. — Все их лидеры исчезли в тот же день. Но были еще нападения. Одно на суде того самого молодого гнома. В этот раз убило тридцать человек, включая самого гнома. Как будто им было наплевать. Они оставили визитную карточку, в прямом смысле. Членскую карту, принадлежащую лидеру и которую невозможно подделать.

— Как ту, которую вы дали мне и которую показали на суде? — спросил Флетчер.

— Нет, такие карты для младших членов, если их можно так назвать. Большинство парней и девушек в Корсилиуме когда-нибудь получают такую карту, их раздают, как леденцы, — ответил Атол, качая головой. — И я тоже раздавал, если ты не забыл. На суде о ней вспомнили только для того, чтобы спутать присяжных, которые не знали бы всего этого, находясь так далеко на севере Корсилиума. Это был всего лишь входной билет.

— У Рори и Женевьевы тоже есть, — подтвердил Джеффри. — И даже у некоторых аристократов. Плюс, большинство обслуживающего персонала, как повар мистер Мэйвезер, тоже сюда приходили. Они, как и я, хотели попробовать пиво.

Наступило напряженное молчание. Все обдумывали, насколько все стало плохо. Интересно, их миссия вообще хоть что-то изменит? Принесет ли мир то, что народ увидит, как гномы, эльфы и люди сражаются вместе?

— Годы прогресса пошли псу под хвост, — прошептал Отелло, уставившись в пространство. — Все было бессмысленно. Естественно, во всем обвинили гномов. Заявили, что мы заманили впечатлительную человеческую молодежь алкоголем, промыли им мозги и заставили выполнить грязную работу.

— Расскажи им, что думает Утред, — сказала Брисс, лицо под завесой невозможно было разглядеть.

Отелло закатил глаза и покачал головой, будто считал это пустой тратой времени. Кресс пнула его, и он вскрикнул, потирая голень.

— Я хочу узнать, что в этих свертках, так что давай уже, — скрестила она руки. — И уважи свою маму.

— Ладно, ладно! Это глупая теория, но не глупее, чем все остальные объяснения, что я слышал, — проворчал Отелло, сев и начав осматривать ноги с рыжими волосками на наличие синяков. — Он думает, что кто-то среди руководства наковальников работал на Триумвират. Новые антигномьи настроения уничтожают наше оружейное дело. Ответственные за снабжение отказываются покупать у нас. Ползут слухи о том, что мы подстроим так, что наши мушкеты взорвутся прямо в руках владельцев.

— Или с тем же успехом это может быть какой-нибудь фанатичный гном, верящий, что мы снова должны поднять восстание, — предположила Кресс, которую не впечатлила теория отца Отелло. — Типа Ульфра. Он худший из нас. Раньше Атилла был под его крылом, пока, конечно, не встретил тебя, Флетчер.

Она лучезарно ему улыбнулась и повернулась к Атолу с Брисс.

— Я знаю, что вы оба работали на износ над суперсекретным проектом и потому не смогли прийти посмотреть, как я выиграла Турнир, — с оттенком предостережения обратилась Кресс. — Так что давайте посмотрим, из-за чего весь сыр-бор.

Брисс с предвкушением хлопнула в ладоши и начала раздавать свертки членам команды. Флетчер не сдержался и тут же разорвал обертку своего. Мягкая ткань под коричневой бумагой ясно сказала, что это — форма.

Он вытащил ее, встряхнул и поднял на свет, дивясь темно-синей ткани, из которой та была сделана.

Мундир был отделан серебряной вышивкой, имел открытый воротник и широкие белые отвороты. Он доходил до колен, но материал был толще, чем у его куртки.

— Мундир должен оказаться достаточно длинным и плотным, чтобы ночью вы не замерзли, и достаточно легким, чтобы сохранили подвижность, — пояснила Брисс, смущенно теребя платье. — Это шерсть, так что материал дышащий, но я также подмешала масло, чтобы обеспечить водонепроницаемость, хотя шерсть и сама по себе водоотталкивающая.

Флетчер увидел, что остальные держали в руках такую же одежду.

— Идеально, — выдохнул Флетчер. — И это синий и серебряный — цвета Ралейгов, да?

— Да, — засмеялась Брисс. — Рада, что ты заметил! Поначалу я хотела сделать их зелеными, чтобы сливались с окружающим миром в джунглях. Но ведь нужно, чтобы люди видели вас через камни виденья. Помните, что вам нужно завоевать сердца и умы толпы. Цветная форма поможет всем узнавать вашу команду.

— Точно, — сказал Флетчер, надевая мундир и разглядывая такие же штаны, которые шли в комплекте. — Я и не подумал об этом.

— Я также сделала для вас обувь, — указала Брисс на ряд сапог до колена, которые Атол оставил на столе. — Из эльфийской кожи, мягкие, но прочные. Самая лучшая кожа.

Сильва на этих словах радостно улыбнулась, склонив голову в знак признания. Команда без конца благодарила Брисс, а Атол перекатывался с пятки на носок, с нетерпением ожидая, когда сможет открыть собственные свертки.

— Теперь моя очередь, — вмешался Атол, пока Брисс не успела ответить. — Я знаю, Сильва, что у тебя уже есть лук и фалкс, так что боюсь, что у меня для тебя ничего нет, кроме стрел с синим оперением — цветами твоей команды.

— Все в порядке, — ответила Сильва, но в ее голосе проскользнуло разочарование. — Мое оружие принадлежало отцу, так что думаю, оно сгодится.

— Хорошо, хорошо, — отвлеченно отозвался Атол, в предвкушении потирая руки. — Кресс, я уже сделал для тебя гривну и нож к Турниру, так что для ближнего боя у тебя все есть. Но завтра я дам тебе арбалет и синие арбалетные болты. А Джеффри — меч. Просто в телеге места не хватило.

— Ну вот, — фыркнула Кресс, плюхаясь на стул. — А я весь день ждала свое оружие!

— Теперь Отелло, — поманил друга Атол. Он вытянул из кучи сверток, и Отелло нетерпеливо его открыл.

— Это тромблон, — объяснил он, когда Отелло вытащил из промасленной ткани ружье. — Он заряжен картечью — маленькими круглыми пулями, которые при выстреле разлетаются в разные стороны. Особой точности от него не добьешься, но мощь серьезная. Взбешенный орк может пронестись сквозь мушкетные пули, прикончить тебя и только на полпути домой обнаружит, что его подстрелили. Со стрелами и арбалетными болтами та же история. В конце концов, орк умрет, но тебе это уже не поможет. Но выстрели в него горстью картечи — и он рухнет, как если бы по нему кувалдой заехали.

Отелло поднял ружье на свет. Оружие очень напоминало мушкет, но с расширяющимся к концу коротким стволом, как воронка. Металл был начищен до бронзового блеска, а древесина представляла собой отполированное темное тиковое дерево.

— Я думал, давать его тебе или нет в такую секретную миссию, но если ваше прикрытие провалится, ты можешь с успехом его использовать, — объяснил Атол, уходя с дороги, когда Отелло прицелился в бочку. — Только не забывай, что если выстрелишь, звук будет слышен на многие мили вокруг.

С чистейшей радостью на лице Отелло трепетно положил тромблон на стол. Выражение лица Атола было идентичным, и он молча протянул ему кожаную кобуру, которую можно повесить на плечо.

— Так же для тебя есть боевой топор, — показал Атол на сверток рядом с собой. — Одно из лучших изделий твоего отца. Но не было времени подогнать его под тебя, к несчастью. Я еще несколько метательных топоров вложил.

— Спасибо, честно, — срывающимся голосом поблагодарил Отелло. — С этим тромблоном ты превзошел сам себя. Мой отец обучил тебя как надо.

— А, он бы сам все сделал, если бы не был так занят на совете. К счастью, он сумел после суда отобрать у пинкертонцев твой томагавк. Отдаст, когда будет провожать.

Отелло сел, с печальной улыбкой качая головой.

— Теперь очередь Флетчера… Конечно, если ты не хочешь пойти поспать? — подмигнул Атол. — Если что, это подождет до завтра.

— Очень смешно, — проворчал Флетчер, с подозрением разглядывая кучу свертков позади Атола. Неужели они все для него?

— Должен признать, в большинстве я просто передариваю тебе твои же вещи. Спасибо Арктуру, — сказал Атол, откладывая вбок несколько больших свертков. — Он сберег их, пока ты куковал в тюрьме. Твои лук, хопеш, ножны, камень видения, деньги, одежда и стрелы. Также он просил передать вот это.

Атол вручил ему знакомый сверток, и Флетчер радостно рассмеялся, когда понял, что это.

Дневник Джеймса Бейкера и книга заклинаний были аккуратно связаны вместе бечевкой. Каким-то чудом Арктур сумел достать их из его камеры. Когда Флетчер взял книги в руки, он увидел, что сверху была прикреплена записка.

Флетчер,

Я рад, что в прошлом году посылка до тебя дошла. Я не был уверен, что достаточно подкупил стражника в тюрьме. Потом он продал их мне же втридорога. Уверен, что ты уже наизусть выучил дневник, но я бы не хотел, чтобы Дидрик наложил на него свои загребущие лапы. Лучше отдай его Атолу на хранение. Удачи в твоей миссии. Душой я буду с тобой (равно как и через Сахариссу).

Арктур.

Флетчер улыбался до ушей. Вот и выяснилась личность таинственного благодетеля, который поместил книги в камеру. Хоть Арктур и знал, что они не сводные братья, он сделал для Флетчера больше, чем было бы под силу любому брату. Флетчер стольким был ему обязан.

— Надо было книжки в последнюю очередь отдать, — пробубнил Атол, заметив довольное выражение лица Флетчера. — В любом случае, вот.

Он протянул тяжелый сверток, который Флетчер осторожно положил на стол и открыл.

В пляшущем свете сверкнула пара пистолетов: один с удлиненным стволом, второй с двумя покороче. На рукояти более длинного пистолета была с удивительным мастерством выгравирована Саламандра. Работа художника, а не оружейника. На другом блестел Грифов такой же красоты, каждое крыло было изображено вдоль одного из двух стволов.

— Капитан Ловетт связалась с нами раньше и помогла мне с дизайном. Надеюсь, тебе нравится, — потер Атол мозоли на руках, с волнением наблюдая за Флетчером.

Флетчер поднял пистолет с Саламандрой, следя за тем, чтобы не нажать на курок.

— Потрясающе, — выдохнул он, потирая рукой полированное дерево. С красноватым отливом и гладкое как шелк.

— Я очень рад, что ты так думаешь, — широко улыбнулся Атол. Он выступил вперед, взял оружие и поднял его на свет ближайшего факела.

— Это первый образец. Ствол внутри «рифленый». Спиральный желобок закручивает пулю. Он стреляет дальше и точнее, чем любой мушкет, но перезаряжать тяжелее.

Флетчер заглянул было внутрь дула, но передумал, когда Атол убрал его от греха подальше.

— Это тоже прототип, — сказал Атол, поднимая следующий пистолет. — Два ствола— два выстрела, но заряжать опять же надо вдвое дольше, так что никакого рифления. Оружие гладкоствольное. Отелло покажет, как заряжать и стрелять, по ходу дела.

— И тебе надо придумать названия пистолетам, — сказал Отелло, все еще не отрывая взгляда от блестящего металла тромблона. — Свое я назвал Бесс.

Кресс ухмыльнулась, и Отелло залился краской.

— Детская влюбленность, — признался он, уши слегка порозовели.

Флетчер рассмеялся и повернулся к собственной паре пистолетов. Вначале он подумал о том, чтобы назвать их в честь родителей, но это казалось неправильным, что ли. Нет, ключ таился в гравировке.

— Пламя и Буря, — решил он, указав на каждый пистолет по очереди. — Пламя в честь огня Игнатуса и Буря в честь скорости полета Афины.

— Хорошие имена, — похвалила Сильва, торжественно кивнув.

Флетчер так и чувствовал силу в увесистых пистолетах. Способную забрать жизнь, просто нацелившись и выстрелив. Действительно, грозное оружие.

— Если имеешь дело с орком, целься в голову и не забывай про шум, — посоветовал Атол, направляя руки Флетчера вниз, чтобы пистолеты смотрели в пол. — А теперь последний подарок. Мне пришлось кое-что доделывать в последнюю минуту, когда капитан Ловетт сказала, что вы приняли предложение Электры. Именно поэтому мы слегка опоздали.

Атол сам открыл сверток, явив миру длинный кожаный шнур с кучей ремешков, креплений и механизмов вдоль нее.

— Это кобура, — сказал он, надевая ее на Флетчера через голову и затягивая ремешки. Он тянул и закреплял тут и там, затем сделал шаг назад, чтобы полюбоваться результатом.

— Сидит как надо. Давай тебя снарядим. Засунь-ка в кобуру пистолеты, ладно? Ну и заставил ты меня понервничать, тыкая ими туда-сюда.

Флетчер вложил пистолеты в держатели, которые сейчас находились по бокам. Он почувствовал вес у бедер. Атол позади него разорвал пакеты и, по ощущениям Флетчера, прицепил лук и колчан со стрелами к его спине, а ножны хопеша — к поясу. Наконец, он встал перед Флетчером и разместил в нагрудном патронташе четыре флакона от Электры.

— Идеально. Ты вооружен до зубов, но при этом сможешь перемещаться по джунглям, как призрак. Ничего не отвалится, и звенеть тоже не будет.

— И правда, идеально, — согласился Флетчер, оглядывая комнату в поисках зеркала, чтобы полюбоваться экипировкой, но ничего не нашел. В итоге он удовлетворился тем, что оглядел себя сверху, схватил рукояти пистолетов и снова ощутил ту самую силу, скрытую в них.

— Даже не знаю, как вас отблагодарить, Атол, Брисс. У меня есть некоторая сумма денег, в джунглях они мне не понадобятся. Позвольте хоть так отплатить.

— Ишь чего удумал, — фыркнул Атол, засовывая руки в карманы.

Флетчер вытащил кошель из свертков от Арктура и пытался всучить его Брисс, но она отступила, подняв руки в воздух.

— Просто вернись живым, — сказала она, обнимая Отелло за плечи. — И верни мне моего мальчика.

ГЛАВА 22

Когда Флетчер проснулся, стоял полдень. Солнечный свет проникал в окна таверны. Игнатус тихо сопел на груди Флетчера, подергивая во сне хвостом. Он намеренно сместился со своей обычной позиции на шее Флетчера, чтобы лишить Афину самого лучшего места. Грифова проделки демоненка раздражали, так что Флетчер счел разумным втянуть ее, чтобы избежать ругани.

Отелло рядом с ним громко храпел. Рот открыт, ноздри трепетали с каждым вздохом. Выглянув в забитые окна и увидев, что солнце уже высоко, Флетчер тихонько пихнул Отелло. Гном со всхрапом проснулся и застонал, натягивая одеяло поверх головы.

— Вот мы всю ночь планировали маршрут, а теперь весь день дрыхнем, — проворчал Флетчер, глядя в окно. — Говорил же, что надо идти спать.

— Зато мы уже выполнили всю тяжелую работу, — возразил Отелло, хоть и не очень убежденно. — Можем весь день гулять. Не хочешь насладиться деньком свободы? После освобождения ты же крутился, как белка в колесе.

Флетчер потянулся и начал натягивать сапоги. Игнатус соскользнул на пол и так и остался на спине, раскинув лапы и отказываясь вставать, даже несмотря на ментальный тычок от хозяина.

— Поверь, я бы с удовольствием, — ответил Флетчер, — но Джеффри вчера предложил, чтобы мы отправились на передовые линии и познакомились с солдатами. Я там никогда не был. Хочу посмотреть, на что это похоже и какие они, эти солдаты.

— Уверен? — с очевидной настороженностью спросил Отелло.

— Ага. — Флетчер на цыпочках прошел мимо Джеффри, который все еще спал на диване на другой половине комнаты. — Мы собираемся пойти за вражеские линии, и даже не знаем, как выглядят наши собственные солдаты. Пойду разбужу девчонок.

Он покинул их спальню и тихонько постучал в соседнюю дверь. Ответа не последовало, так что он постучал сильнее. Только он занес кулак, чтобы постучать в третий раз, как раздался грохот, как будто в дверь кинули что-то тяжелое, и послышался голос.

— Дайте поспать! — крикнула Кресс.

Флетчер ухмыльнулся и отошел.

— Похоже, нас будет только трое, — сказал он, тычком будя Джеффри.

Дорога в повозке до передовых линий оказалась настолько долгой, что когда возница постучал по стенке, чтобы дать им понять, что, мол, приехали, небо уже приобрело оранжевый оттенок вечерней зари. Путешествие было мрачным, до троицы только начала доходить серьезность грядущего задания. На полпути Флетчер даже спрятал Игнатуса в себя, ибо демон подхватил хандру и его унылое рычание отнюдь не поднимало настроение.

— Вперед, — позвал Флетчер, вылезая. Двое спутников лишь с тревогой посмотрели на двери повозки. — Давайте осмотримся.

Повозка остановилась на вершине низкого холма, откуда открывался вид на передовые линии, которые простирались на многие мили в обе стороны. Они состояли из одной широкой траншеи высотой по плечо с деревянными ступенями изнутри, на которые солдаты должны были вставать и целиться. С равными промежутками стояли ящики с пушечными ядрами, и были слышны приглушенные звуки пушек — вдалеке нападали орки.

В нескольких сотнях ярдов от траншеи виднелись зеленые джунгли и пустоши со вздыбленной землей и дырами от многолетнего пушечного огня и схваток.

Флетчер еще никогда не видел джунгли, и его заворожили яркость цветов и густота листвы, которая скрывала из виду все, кроме самого края. Когда он присмотрелся, живот скрутило. Вскоре и он перейдет этот рубеж и окажется далеко от безопасных земель Гоминиума.

За траншеей с их стороны бесцельно бродили солдаты в красной форме. Они слонялись между многочисленными кострами и большими палатками, курили, ели и пили. Где-то виолончель выводила заунывную песнь, но потом ее прервал сердитый рев, хозяин которого не оценил старания музыканта.

— Чудненько, Флетчер, — проворчал Отелло, вставая рядом с ним. — Выглядит весело донельзя. Это стоит четырехчасовой дороги.

— Не торопись с выводами, — возразил Джеффри, глядя на самую большую палатку, откуда раздавались крики и смех. — Давайте хотя бы посмотрим, что тут творится, и выпьем разок. Поспать сможем в повозке по дороге домой.

— Согласен, — поддержал Флетчер. Два охранника вышвырнули наружу человека, который приземлился в мокрую грязь. За ним, пошатываясь, вышел второй, его сильно вырвало, и он свалился прямо в свою же лужу.

— Впрочем, давайте не задерживаться, — добавил Флетчер и повернулся к вознице. — Подождите нас, и мы хорошо заплатим за проезд домой.

— Как скажете, сэр, — подмигнул возница.

Они поплелись вперед, стараясь не запачкать новенькие сапоги. Когда они проходили мимо, некоторые солдаты приосанивались, приглаживали волосы или приветствовали их. Походка Джеффри стала самоуверенной и вальяжной. Новые формы на них были явно дорогими, и все думали, что они важные шишки, может офицеры. Даже два стражника ловко отступили, чтобы дать им пройти, и скоро компания оказалась внутри палатки.

Тут было чертовски жарко, воняло немытым телом, едким дымом и пролитым пивом. Место кишело мужчинами, пьющими и дымящими сигаретами, которые оставляли над головой туманное облачко.

Справа находился бар, к которому живенько направился Джеффри, встав в очередь к мужчинам за выпивкой. Тем временем, Флетчер и Отелло увидели кучку людей, сгрудившихся вокруг того, что казалось ямой в центре комнаты. Когда они приблизились, чтобы утолить свое любопытство, к ним подошел мужик с бритой головой и щербатым ртом, держащий в руках засаленную пачку бумаг.

— Делайте ставки, парни. Один к пяти на всех четырех. Выбирайте синий, красный, зеленый или желтый, все одинаковы. Выживает последний.

Они, не обращая на него внимания, протолкнулись сквозь толпу вперед. Рост Отелло едва позволил ему увидеть, что происходит внизу, через ограждение.

Большой ящик стоял в центре покрытой кровью ямы из песка, дергаясь и дребезжа от того, что сидящие внутри рвались наружу. Четыре меньших ящика выстроились вдоль края ямы, каждый размером примерно с маленький бочонок пива и одного из цветов, что назвал букмекер. Все были веревкой прицеплены к кольцу, установленному в навесе над ямой. Люди ждали, когда они поднимутся и освободят то, что внутри. На песке там и сям валялись звериные кости, как сигары, а каркас грудной клетки большого животного, наверное, крупной собаки, покоился в углу.

Мужчины вокруг свистели, плевались и издевались над неизвестными обитателями четырех клеток.

— Последний шанс сделать ставки! Кто хочет? Никого? — крикнул бритоголовый, но никто не решился. Он вспрыгнул на барьер рядом с Флетчером, и, когда глаза толпы обратились к нему, тот понял, что мужик являлся организатором события.

— Выпускайте гремлинов! — проревел он.

Ящики медленно подняли, и из дверцы на петельках на дне вывалились тощие серокожие создания, едва ли выше ребенка и облаченные в оборванные набедренные повязки. У них были длинные носы и уши, глаза на выкате и тонкие ловкие пальцы, которыми гремлины цеплялись за коробки, пытаясь остаться внутри. Спина каждого была измазана краской под цвет коробок.

Странно, но Флетчер выделил одного. Тогда как остальные сгорбились и забились в углы, синий гремлин гордо стоял, треугольные уши хлопали по спине, глаза рыскали вокруг, перемещаясь с большого ящика в центре к толпе наверху. На секунду глаза гремлина остановились на Флетчере, затем он схватил с земли обломок тазобедренной кости с одним концом острым и зазубренным, а другим — толстым, как дубинка.

— Похоже, у нас появился боец! Синему лиха не занимать, — раскатисто рассмеялся бритоголовый, хлопнув Флетчера по спине, как будто тот поддерживал шутку. Тут его голос приобрел холодок, и он жестоко улыбнулся Флетчеру: — Поначалу так всегда.

Джеффри, к большому облегчению Флетчера, влез между ними. Он всучил Отелло и Флетчеру по выпивке, пьяные глазки уже в кучку. Флетчер только единожды взглянул на кисло пахнущую бурду в кружке и тихонько передал ее бритоголовому, пока Джеффри не заметил.

Мужик благодарно подмигнул и, сделав глоток и почти все пролив на себя, взревел:

— Выпускайте крыс!

Большой ящик поднялся, и оттуда вывалилась кишащая масса извивающихся тел, жуткое месиво хвостов, клыков и черных шкур. Их, должно быть, было около сотни, и куда бы они ни бежали, они оставляли за собой маленькие кровавые отпечатки лап.

Мужик приобнял Флетчера за плечи, воодушевившись от алкоголя.

— Мы их некоторое время не кормим, так что они с ума сходят от голода, — прохрипел он, заговорщически подталкивая Флетчера локтем. — Обычно через три дня они начинают пожирать друг друга. Но эти походу начали пораньше.

От смрада его дыхания Флетчера начало подташнивать. Он с отвращением отвернулся, и взгляд снова упал на яму. Тут он уже не смог оторваться от зрелища.

Крысы уже разбегались, но многие все еще выпутывались из клубка. Синий, сжимая в руке кость, что-то верещал своим собратьям, раздавая приказы на странном языке. По крайней мере, так казалось. Но в таком случае они его не слушались, вместо этого спрятав голову между ног. А один ковырял земляные стены ямы, пытаясь что-то отыскать.

Первая крыса прыгнула на Синего, но тот отчаянным взмахом отбил ее. Он снова позвал друзей, но никакого толка. Прыгнули уже две крысы, и у него не осталось выбора, кроме как быстро кувырнуться вбок.

Зеленый гремлин пал, окруженный пищащим роем красноглазых крыс. Синий встревоженно вскрикнул, но звук потерялся на фоне воплей боли и клокотанья, пока крысы вгрызались в истощенное существо.

Еще больше хищников встало на ноги, и Синий отходил прочь, пока спина не коснулась реберной клетки. Клочки меха все еще свисали с костей, гниющие сухожилия скрепляли конструкцию вместе. Следующий был желтый гремлин, исчезнув под массой черных крыс. Жалобные стенания заполнили уши Флетчера.

В итоге остался только красный, каким-то образом сумев наполовину вскарабкаться по стене ямы. Там он и висел, не способный взобраться дальше. Крысы под ним визжали и прыгали, зубы клацали под дергающимися лодыжками гремлина. Синий в углу скользнул под реберную клетку, просунул в щель острый конец кости и начал тыкать в крыс, которые появлялись в зоне досягаемости.

Флетчер с ужасом смотрел, как один человек наклонился и толкнул красного гремлина, который с криками свалился в кишащую гору. Некоторые мужчины сердито заорали, но их недовольство объяснялось только тем, что они поставили на этого гремлина. Прямо как стая пираний, крысы обгладывали крошечный труп, пока от него не остался только скелет.

— Синий выиграл! — закричал бритоголовый, которому зрители ответили радостными воплями. — Кто хочет поставить на то, как долго он продержится? Два к одному, что минуту!

Волна мужиков ринулась вперед, высоко подняв серебряные суверены.

— Я думал, победитель остается в живых, — прорычал Флетчер.

— Представление еще никогда не было таким удачным, — краем рта прошептал мужик. — Я такого шанса не упущу.

— Мне что-то нехорошо, — промямлил Джеффри, хватая Флетчера за руку. — Похоже, это пиво. Пожалуйста, выведи меня на воздух.

Синий внизу доблестно сражался. Одну пищащую крысу он ткнул в глаз, другую прибил рядом с клеткой.

— Пойдемте, — сказал Флетчер, прокладывая путь в толпе. В палатке вдруг стало слишком душно и тесно. Ему надо было подышать.

Они вырвались наружу, и Джеффри побрел прочь, таща за собой Флетчера с Отелло. Его начало рвать, и Отелло, похлопав его по спине, с отвращением отвернулся. Опустилась ночь, последние лучи солнца скрылись за горизонтом.

— Я один раз глотнул эту бурду и вылил, — признался Отелло. — Как лошадиная моча, честное слово. Хотя все равно алкоголь — удел трусов. Только они так пытаются обрести храбрость.

Храбрость. Вот что только что видел Флетчер в маленьком гремлине, бьющимся с непобедимыми противниками. Когда в воображении нарисовался борющееся существо, сердце наполнилось решимостью. Он сжал зубы и направился обратно в палатку.

— Флетчер, ты куда?.. — промямлил Джеффри, слюна капала изо рта.

Но Флетчер уже был внутри и пробивался сквозь толпу. Одним прыжком он перескочил через ограждение ямы и отбросил крыс кинетической энергией, раскидав их тушки по земляным стенам.

Вспышкой маны он призвал Игнатуса, и демон появился, размахивая когтями. Струя огня из пасти испепелила дюжину крыс, а запах паленой плоти сорвал остальным крышу — другие крысы, пища от восторга, набросились на поджаренных собратьев.

Синий бился лицом к лицу с чудовищной крысой, протиснувшейся внутрь реберной клетки, методично ударяя его костью в бок. Флетчер вытащил хопеш и аккуратно рассек грызуна, использовав меч и силу тяжести, чтобы опрокинуть клеть. Когда восторженные крики начали стихать, он сунул меч в ножны и подхватил маленького гремлина на руки. Тощая грудь Синего устало поднималась и опускалась.

Толпа в шоке уставилась на Флетчера. Бритоголовый заорал:

— Какого черта ты д…

Но он так и не закончил предложение, ибо мир перевернулся. В палатке прогремел взрыв, шрапнель пронеслась по толпе пьяниц, как коса по колосьям пшеницы.

Глубоко в яме волна ревущего огня прокатилась над Игнатусом и Флетчером. Уши заболели от грохота. Его прижало к полу ударной волной, вздыбившей землю.

Он начал выкарабкиваться из ямы, перелезая через кричащие тела и раненых солдат и надежно прижимая Синего к груди. Он почувствовал, как лодыжку схватила рука, и стряхнул ее, подтаскивая себя и торопясь вперед, как тонущий человек спешит доплыть до берега. Игнатус тянул его за рукав, ведя сквозь завесу дыма. Тут сильная рука Отелло вытащила его из грязи, и вместе они рухнули у подножья холма. Гном с облегчением на лице склонился над ним.

— Ты жив, — выдохнул он. — Просто чудо.

Флетчер уставился на поле боя позади. Сержанты лихорадочно лаяли приказы, а солдаты отыскивали раненых на черной, залитой кровью земле и клали их на в спешке приготовленные носилки, сделанные из копий и мундиров.

— Это не чудо, — закашлялся Флетчер. В воздухе висел густой дым, поднимавшийся от маленьких огоньков, тут и там видневшихся среди разрушений. Игнатус испуганно заверещал, вскарабкался на плечо Флетчера и уткнулся ему в шею, ища успокоение.

— Надо им помочь, — выдавил Джеффри, двинувшись было, спотыкаясь, к разорванной палатке, но Флетчер схватил его за ворот и притянул назад.

— Отелло, тебя не должны тут увидеть, — настойчиво начал Флетчер, когда сердитые голоса прорезались сквозь стоны умирающих. — Очередной взрыв… И гном неподалеку.

Глаза Отелло расширились от ужаса, и в следующую минуту они с Флетчером уже тащили Джеффри вверх по холму, хоть парнишка боролся на каждом шагу, требуя, чтобы его пустили помочь павшим солдатам.

Вскоре они достигли повозки, которая каким-то чудом все еще их ждала.

— Какого черта там творится? — вопросил возница. Глаза стали как монеты, когда он заметил гремлина, прижатого к груди Флетчера.

Флетчер сунул в руку возницы горсть монет из кошелька, а Отелло сумел пропихнуть Джеффри в двери.

— Отвезите нас обратно в Корсилиум, — прорычал Флетчер. — И быстро.

ГЛАВА 23

— О чем вы вообще думали? — проорал Утред, грохая кулаком по столу.

Дело было в подвале Наковальни, прямо в разгаре взбучки. Утред прибыл несколько минут назад и утащил их сюда, как только услышал их историю, опасаясь, что после нападения наковальников люди будут следить за таверной.

— А если бы вас заметили? — прорычал он, наступая на троицу. — Один единственный солдат-гном на многие мили вокруг и просто случайно оказался там, где рванула бомба. Мы в таверне Наковальня, твою ж налево. Вы только что выпутались из обвинения в измене. Если поползут слухи, от вашей миссии будет больше вреда, чем толку. Люди подумают, что вы предатели!

— Думаю, меня точно видели, — пробубнил Отелло. — Но с бритой бородой меня, вероятно, приняли не за гнома, а просто за очень низкого человека. Было темно, многолюдно, и все были пьяны. И скорее всего, большинство тех, кто меня видел, погибли при взрыве.

— Это была моя идея пойти, — добавил Флетчер, когда Отелло съежился под взглядом отца. — Но откуда нам было знать, что произойдет нападение? Мы просто хотели посмотреть на передовые линии.

Утред открыл было рот, но только поморщился и снова его закрыл.

— Пусть так, но вы трое с огнем играете, — проворчал он, но выражение лица смягчилось.

— Можно потише? — пролепетал Джеффри, стискивая голову. — Я тут помираю.

— Так тебе и надо, — пробубнил Утред, но все же передал парню фляжку с водой с пояса. — Выпей. Вы должны быть в форме для завтрашней миссии.

При упоминании миссии Отелло громко застонал, и Утред снова на него накинулся.

— Забыл, да? От вас зависит будущее Гоминиума. И сплочение нации, и уничтожение гоблинской угрозы. Боюсь подумать, что скажет король Гарольд, если узнает о том, что произошло.

Пристыженный, Флетчер повесил голову, но часть его задавалась вопросом, как бы отреагировал Утред, если бы узнал, что в том рюкзаке, что сейчас свешивался с балок лестницы в подвал, спал гремлин. Он не имел ни малейшего понятия, что делать с маленьким созданием, а Отелло ни грамму не помогал. Джеффри, с другой стороны, пребывал в забвении, отключившись сразу же, как они сели в повозку.

Утред взглянул на пистолеты Флетчера и вздохнул, вытащив один из кобуры и начав разглядывать.

— Мой сын хотя бы научил тебя, как заряжать и пользоваться этим, пока вы были там? — спросил он, хотя по тону было понятно, что он уже знал ответ.

— Эмм… С этим взрывом и суматохой… — пробубнил Флетчер, избегая взгляда Отелло.

— В джунглях не попрактикуешься, тебя за мили будет слышно, — раздраженно объяснил Утред. — Завтра времени тоже не будет. Это место достаточно звукоизолирующее, хотя наши уши и могут немного пострадать. На улицах нас не услышат.

У дальней стены погреба была бесцеремонно навалена в кучу сломанная мебель. В центре красовался стул с красной обивкой — идеальная мишень.

Утред без колебаний нажал на курок. Из дула пистолета вырвался длинный язык дыма, а звук, сдерживаемый стенами погреба, напоминал скорее треск, чем грохот. Маленькое облачко дыма поднялось оттуда, куда был встроен кремень, зажигающий порох внутри.

Обивка просто слегка завибрировала, но Флетчер видел в изношенной ткани новую дырку, прямо по центру.

— Неплохо, — хмыкнул Утред, снова взводя курок. — Теперь смотри внимательно.

Из заднего кармана он достал маленькую пулю— цилиндр из желтой бумаги, скрученный с одного конца. Гном схватил конец зубами и разорвал, явив на свет черный порох внутри.

— Засыпаешь это в квадратную коробку, где курок соединяется с металлическим корпусом, когда тот не взведен, — объяснил Утред, проделывая все то, что сказал. — Если произойдет осечка, то это именно из-за поломки этой части.

Флетчер жадно смотрел, как Утред запихнул оставшуюся часть цилиндра в дуло.

— Затем ты засовываешь все остальное в дуло и утрамбовываешь шомполом, чтобы пуля оказалась в основании пистолета.

Утред вытащил тонкую металлическую палку, которая была прикреплена вдоль рукояти, прямо под дулом. Он засунул туда шомпол и подвигал туда-сюда, чтобы убедиться, что пуля плотно сидит внутри. Потом он снова прицепил шомпол на свое место и прицелился в стул. Весь процесс занял меньше пятнадцати секунд.

— Теперь твоя очередь стрелять. Помни, что есть отдача.

Утред всучил оружие Флетчеру. Пистолет был тяжелым, и когда он его поднимал и целился, рука затряслась. Отличия от лука были: точка фокусировки слишком далеко, вес не сбалансирован и весь на одной руке.

Он выстрелил, зажмурившись, когда облачко дыма вырвалось из пистолета. Хлопок был настолько же громким, как и утренний взрыв. Он не видел, попал ли хоть куда-нибудь, из-за избытка дыма, но когда звон в ушах прошел, а туман рассеялся, стул вроде как стоял целехоньким.

— Куда она попала? — спросил Флетчер.

Ножка стула в правом верхнем углу комнаты медленно зашаталась и с треском отвалилась. Пуля торчала в месте стыка. Отелло захихикал, когда она упала. Флетчер сильно промазал.

— М-да. Может, тебе стоит целиться в грудь, чтобы попасть в голову? — хохотнул Утред, хлопнув Флетчера по спине. Тот вздохнул и засунул пистолет обратно в кобуру.

— Так, раздеваемся, — вдруг рявкнул Утред, щелкнув пальцами.

— Что? — переспросил Флетчер. О чем Утред говорит?

Тут он поглядел на свою форму. Перед новеньких с иголочки мундира и брюк покрывали сажа, грязь и капли крови с побоища. Даже форма Отелло была запачкана точно так же, так как он поднимал Флетчера на ноги. С одеждой же Джеффри, напротив, все было в порядке, если не считать рвоты.

Флетчер пожал плечами и начал медленно снимать оружие и одежду, пока они с Отелло не остались в одних трусах дрожать на холоде пыльного погреба. При виде их несчастных лиц Утред усмехнулся.

— Вам повезло, что моя жена — лучшая швея в округе. Она заменит то, что нельзя отстирать. К завтрашнему дню всю будет готово.

Флетчер только хотел извиниться за то, что угробил новую одежду, как послышался скрип наверху. Потом, не успел никто и шевельнуться, дверь в подвал с грохотом открылась и в них прицелились из арбалета.

— Кто там внизу? — крикнула Сильва, выпрыгивая с натянутым луком, а Кресс прищурилась, пытаясь их разглядеть.

— Всего лишь мы, — робко сообщил Флетчер. Утред протопал вверх по лестнице и заставил Кресс опустить арбалет.

— Отдохните, — усмехнулся он. — Увидимся завтра.

Секунду девушки пялились на полуголых парней с заляпанными сажей от взрыва лицами и на пьяного Джеффри, раскинувшегося на полу.

И, к ужасу Флетчера, расхохотались.

— Ну и ну, — выдавила Кресс, глаза сверкали весельем. — Кажется, мы пропустили все веселье.

ГЛАВА 24

Четыре команды стояли на широкой деревянной платформе, возвышающейся над морем людей в красной форме, сразу за траншеями передовых линий. Солдаты хмуро смотрели на них. Было тихо, если не считать свиста ветра, который трепал полы их мундиров.

Флетчер почувствовал, как в рюкзаке на спине что-то зашевелилось, и застыл. Всю ночь Синий спал или притворялся, что спал. По плану он собирался держать его там и отпустить на волю, когда приземлится. К несчастью, похоже, что спать гремлину надоело.

Пока Флетчер молился, чтобы Синий снова уснул, ректор Сципион медленно поднялся по боковой лестнице, сияя полным комплектом генеральской формы. Он кивнул каждой команде и повернулся к толпе солдат.

— Вы все меня знаете, — начал Сципион, сложив руки за спиной. — Герой Уотфордского Моста. Ректор Академии Вокана. Я десять лет сражался в этой войне, а границы защищал еще задолго это этого. Со многими из вас я знаком лично. Так что когда я говорю вам, что то, что вы сейчас услышите, правда, я жду, что вы мне доверитесь.

Солдаты закивали, расслабили плечи, некоторые даже улыбнулись.

— Вы слышали про леди Кавендиш, которая все эти годы находится в плену. Вы знаете про гоблинов и про сотни яиц, из которых вот-вот вылупится потомство. Эти четыре команды поведут экспедицию глубоко за вражеские линии с целью уничтожить данные угрозы. Это самая опасная миссия, на которую я когда-либо подписывался. Каждый из стоящих перед вами молодых воинов рискует жизнью ради безопасности нашей страны. Прошу вас об этом помнить, когда на передовые линии прибудут новобранцы от гномов и эльфов.

Он помедлил. Глаза Флетчера метнулись к почерневшей земле за толпой, где все еще можно было разглядеть последствия недавнего взрыва.

— Прошлой ночью мы потеряли сорок три человека. Хороших людей. В грубой бессмысленной атаке. Люди, которые это сделали, именно люди. Старейшины гномов много раз высказались отрицательно об этих атаках, заявляя, что данные зверства не были совершены ради них. Прошу вас помнить и об этом.

Последняя фраза была встречена гробовым молчанием, кто-то качал головой, кто-то просто бесстрастно глядел вперед.

— Небесное Войско скоро прибудет. Вместе с проводниками команд и организаторами. Прошу вас всех выказать им уважение за ту жертву, что сегодня принесут эти юноши и девушки.

Когда раздались аплодисменты, на фоне облаков появились крошечные точки, поначалу описывая круги, как пчелы над банкой меда, затем начав увеличиваться в размерах, пока Флетчер не усмотрел огромные хлопающие крылья. Дюжины сильных летающих созданий в идеальном порядке выводили спирали.

Ловетт мягко приземлилась рядом с ними, почти без шума. Лисандр сложил крылья и опустился на колени подле Флетчера.

— Я могу взять вас двоих, — прошептала она, втянув Флетчера на Грифона. Сильва молча скользнула позади. Лоб слегка блестел от пота. Она положила голову ему на рюкзак и крепко обхватила за талию.

— Все будет хорошо, — сам не веря в свои слова, сказал Флетчер. Синий не шевельнулся. Гремлин будто чувствовал, что стоит помалкивать.

Рядом с ними приземлился еще один демон, цокнув копытами по земле. Аликорн, один из самых редких демонов в арсенале Гоминиума. Флетчер залюбовался красивой белой шкурой и лебедиными перьями. Тело с удивительной грацией прокладывало путь среди студентов. Демон выглядел, как крупная лошадь, но имел широкие крылья и длинный рог на лбу.

Лицо наездника закрывали кожаный головной убор и защитные очки, но он махнул Кресс и Отелло, чтобы подходили к нему, и помог им взобраться на коня. Из-за низкого роста самим справиться им было бы не под силу.

А демоны все прибывали, встречаемые приветственными криками наблюдающих солдат. Спикировали Гиппогрифы. Похожие на Грифонов, но с телом и задними ногами лошади вместо льва. Рогатые Перитоны зацокали по платформе. Они напоминали эльфийских лосей, но отличались большими, рыжевато-коричневыми рогами, удлиненными хвостовыми перьями и бритвенно-острыми когтями на задних лапах.

Время от времени встречались даже Тамроши — миниатюрные Грифоны с головой и крыльями сокола и собачьими телом и повадками. Из-за маленького размера (примерно вдвое меньше Афины) ездить на них было нельзя. Вместо этого они оказывали гораздо более нужную моральную поддержку и являлись прекрасными друзьями главным демонам Небесного Войска.

Флетчер был поражен. Он никогда не видел такого войска демонов, особенно, таких крупных и сильных. Он уже привык видеть в академии одних и тех же демонов и почти забыл, какое разнообразие видов находится в руках Гоминиума.

Также он был очень рад, что тут не оказалось Грифовов. Афина была редкостью, и он с нетерпением ждал, когда сможет позволить ей размять крылья и полетать. Он специально сделал так, чтобы Игнатус и Афина перед миссиейнаходились внутри него насколько возможно долго, чтобы хорошо отдохнули и восстановили всю ману. Но все же провести столько времени без Игнатуса было как-то странно. И к присутствию Афины в своем сознании он тоже уже успел привыкнуть. Хоть она и редко вмешивалась в его мысли, как и ожидалось от хорошо обученного демона, Флетчер все еще имел трудности с тем, чтобы давать мысленные поручения только одному демону за раз.

— Все готовы? — крикнул Сципион после того, как последние студенты взобрались на соответствующих демонов. Флетчер увидел, как во главе отряда Офелия Фавершем села на собственного Перитона, светлые волосы развевались на ветру. С ней ехал Захария Форсайт, может для того, чтобы дать поручения Вендиго, когда они достигнут зоны посадки, а может в качестве дополнительной защиты. Рук тоже был в седле, вцепившись в другого офицера с зеленоватым цветом лица.

Калибана, Сахарисссу и Вендиго нигде не было видно. Но Флетчер знал, что вобрать их в себя было нельзя, ибо в таком случае нарушится их связь с камнями видения. Тут он заметил, как солдаты указывают куда-то наверх. Он проследил за их взглядом и с удивлением обнаружил парящие высоко в небе большие ящики, каждый крепился к члену Небесного Войска. Неудивительно, что Рук выглядел так, будто его сейчас стошнит. Коробки раскачивались, как маятники, и владельцы точно ощущали это движение через своих демонов.

— Где Арктур? — спросил Флетчер, заметив отсутствие организатора команды Серафима, и Ловетт указала на человека на Аликорне рядом с ними. Флетчер внезапно узнал нижнюю половину лица мужчины и увидел шрам, торчащий из-под очков.

— Подарок от короля Гарольда! — крикнул Арктур, похлопав Аликорна по шее. — Я зову его Буцефалом или просто Буциком! Он составит мне компанию, пока Сахи занята.

Ловетт с радостной улыбкой повернулась к Флетчеру и Сильве.

— Арктур будет в той команде, которая вас заберет после окончания миссии или попытается спасти, если возникнет нужда. Будет здорово иметь компаньона по верховой езде… конечно, когда вы вернете мне Лисандра.

Все уже были верхом, включая Джеффри, хотя было трудно разглядеть, кто есть кто, в этой мешанине ходящих туда-сюда демонов, хлопающих крыльями.

По короткому приказу Офелии Небесное Войско повернулось к джунглям. Затем, с сухостью во рту и отчаянно колотящимся сердцем, Флетчера подняли в воздух уже во второй раз за эту неделю.

Земля ухнула вниз быстрее, чем ему представлялось возможным. Море красных обмундирований сжалось до размеров лужи, сдерживаемой черными краями-траншеями. Но они взмывали в воздух все выше и выше, облака устремились им навстречу. Пока они не пронзили облака, Флетчер поймал вид бесконечного волнообразного зеленого покрывала с широкой рекой, змеящейся к передовым линиям и поворачивающей обратно.

— Именно эта река принесла того мальчишку, Мейсона, — прокричала Ловетт, когда они с туманной дымкой вырвались из-за слоя облаков. — Того, который принес тело гоблина. Храбрости ему не занимать — я бы не осмелилась сотворить то, что сделал он.

Они скользили над белой мантией облаков, простирающейся насколько хватало глаз. Теперь, когда они находились выше, солнце ярко светило в небе и, отражаясь от белизны облаков, нещадно било по глазам. Странные ощущения. С земли небо было серым и затянутым облаками.

— Что вы имеете ввиду? Почему Мейсон храбрый? — спросила Сильва с придыханием, с радостным возбуждением держась за пояс Флетчера.

— А с чего тогда ему вызываться быть проводником команды Малика? Помните, в каком состоянии он вернулся с передовых линий? Он либо бесстрашен, либо безумен, раз возвращается. Не могу понять, то ли это верность своим друзьям, которые все еще в плену, то ли он охотится за наградой.

Отряд летящих демонов начал поворачивать на юг, скользя прямо над линией облаков, задевая лапами верхушки. Флетчер вытянул ноги, надеясь коснуться облаков, но почувствовал только, как его обувь потихоньку намокла.

— У меня кое-что есть для тебя, — потянулась Ловетт к седельным сумкам и вытащила свиток, туго перевязанный красной ленточкой.

— На случай, если за то время, пока ты будешь там, со мной что-нибудь случится, — сказала она, вкладывая свиток в руку Флетчера, — это свиток призывания Лисандра. Если случится самое худшее, я не хочу, чтобы он растворился и отправился обратно в эфир посреди вашей миссии.

— Спасибо, — поблагодарил Флетчер, тронутый до глубины души. — Когда мы вернемся, вы получите его обратно. — Он засунул свиток в боковой карман рюкзака так, чтобы не потревожить гремлина. Если Ловетт прознает про беглеца, которого он приютил, Флетчер не был уверен, что сможет все объяснить.

Так они и летели, солнце горячило спины, с каждым порывом ветра слезились глаза. Но вскоре взбудораженность полетом поутихла, и на Флетчера навалилось ощущение того, где они на самом деле.

— Почему бы тебе не дать Афине размять крылья? — предложила Ловетт, заметив его напряжение.

Флетчер улыбнулся и ткнул ладонью в небо. Во вспышке голубого света появилась Афина, сделала элегантный спиральный пируэт и заскользила перед клювом Лисандра.

— Лучше бы тебе ее передвинуть, — усмехнулась Ловетт. Флетчер шутки не понял. Он озадаченно напряг мозги, и Сильва прошептала:

— Большая часть Гоминиума смотрит сквозь глаза Лисандра. Не думаю, что им понравится вид хвоста Афины.

— О! — засмеялся Флетчер, направив Афину вниз быстрой мыслью. — Я и забыл.

— Я о таком в жизни не забуду, — проворчала Ловетт, погладив Лисандра по ушам с кисточками. — Весь вчерашний день Лисандра тыкали и проверяли кристаллами, которые должны были быть распространены по Империи. И все это время нам пришлось стоять рядом с Ганнибалом, Вендиго Захарии. Эта тварь воняет хуже, чем набедренная повязка гремлина.

Синий в рюкзаке Флетчера завозился, будто услышал знакомое слово. Флетчер не знал, умели ли гремлины разговаривать, но быстренько сменил тему.

— Почему мы летим над облаками? Разве нам не нужно видеть, что впереди?

— На самом деле, нам повезло, что день выдался такой облачный, — покачала головой Ловетт. — Под нами тысячи орков, гремлинов, может даже гоблинов, занимающихся ежедневными делами. Мы сейчас на их территориями. Если хоть один увидит нас, миссия кончится, не успев начаться. Так что нет, мы будем за завесой облаков, пока не достигнем зоны посадки. Там вы будете в безопасности — разведка Небесного Войска говорит, что она относительно необитаема.

Флетчер сглотнул. Толстый слой облаков внезапно показался незначительным барьером между ним и землей внизу. Действительно, время от времени дымка становилась тоньше и через нее просвечивала гористая местность, чрезмерно заросшая растительностью. Он не осмеливался и думать о том, сколько времени им придется возвращаться обратно, если Небесное Войско не сможет их вытащить. И если они вообще смогут вернуться.

Впервые он заметил короткое копье, прикрепленное к нижней боковой части седла. Оно выглядело скорее как шест для рыцарских турниров, которые проводились в древности, но короче и толще. Древко в бело-голубую полоску венчал устрашающий металлический наконечник, блестящий на солнце.

— Что это? — указал он на него.

— Копье, конечно, что же еще, — ответила Ловетт, сняв его с держателя и продемонстрировав, сунув подмышку. — При сражении с Вивернами, только копье может пробить их шкуру, да и то, если ударить со скоростью.

Флетчера передернуло при мысли о том, чтобы драться так высоко, верхом на демонах, которые кидались друг на друга в яростной мешанине крыльев и когтей.

— Иногда попадаются нежеланные пассажиры, — продолжила Ловетт, прицепив копье на место и достав из боковых ножен клинок. — Скоропуты, Стриксы и Веспы встречаются чаще всего. Это демоны меньшего размера, на которых летают орки. И если они подбираются слишком близко, приходится избавляться от них при помощи вот этого.

Флетчер узнал рондель — иглообразный клинок с головкой и гардой в форме дисков, чтобы защитить руку.

— Естественно, это не считая всех боевых заклятий, проносящихся рядом, — сказала Ловетт, с легкость крутанув кинжал, и вложила его обратно в ножны. — Если раньше ты думал, что заклинания — это сложно, то погоди, пока их придется творить во время воздушного боя.

Флетчера снова передернуло, и он впервые пожалел о том, что так быстро закончил академию. Одного года и так не хватало на то, чтобы выучить все, что могло предложить искусство призывания, не говоря уже о том, чтобы довести до совершенства те техники, которые ему все же удалось выучить.

Говорили, что у шаманов орков демоны в целом слабее. Интересно, это правда или просто пропаганда? Виверны все же были одними их самых могущественных демонов среди всех существующих. Возможно, на передовые линии посылались демоны слабее, а самых сильных берегли. Пока что.

— Мы летим над рекой, — крикнула Ловетт, так как ветер усилился и срывал ее слова. — Вас высадят в болоте, которое образовано благодаря ей. Уже скоро!

Как будто услышав эти слова, Офелия в начале отряда остановилась. Мгновение она висела в воздухе, всматриваюсь в землю, затем быстро послала три вирдлайта друг за другом.

По сигналу Лисандр сложил крылья, и они стрелой понеслись вниз, пронзая воздух так быстро, что от встречного ветра у Флетчера заболели глаза и уши. Он успел заметить смазанное пятно зеленого ландшафта, но тут же по его рукам и ногам начали хлестать ветви.

Казалось, Лисандр перепрыгивал с ветки на ветку, каждая наклонялась вниз, как согнутое деревце, тормозя их спуск и чуть не ломаясь. Наконец, когда Флетчер уже было думал, что это никогда не закончится, когти Грифона с мягким стуком вонзились в почву, оставив на поверхности четыре борозды. Они остановились за считанные секунды до удара со спутанными зарослями колючего вереска.

— Вот что я называю быстрым спуском! — завопила Ловетт, ударив в воздух кулаком. Флетчер почувствовал, как Сильва скатилась со спины Лисандра, рухнув на землю, широко раскинув ноги, как будто под ней все еще находилось седло.

— Ужасно, — ахнула она, вонзив ногти в землю.

— Я думал, ты привыкла к высоте. С вашим Великим Лесом и все такое, — сказал Флетчер, хотя его собственное сердце ухало так, что он почти слышал его биение в ушах. Он спрыгнул на землю и незамедлительно развалился рядом с ней. Ноги онемели от того, что приходилось так долго сжимать бока Лисандра.

— Это не высота, а скорее спуск, — ответила Сильва, шутливо хлопнув его по груди. Так они и лежали, наблюдая за тем, как другие наездники скользили сквозь кроны более медленно.

— Идиоты, — пробурчала Ловетт, смотря на то, как пара зависших Грифонов опускает один из ящиков между верхушками деревьев. — Чем дольше мы спускаемся, тем больше вероятность, что орки нас заметят.

Афина спорхнула вниз, приземлилась на грудь Флетчера и принялась его изучать, моргая совиными глазами. Она пощупала лапами его живот и ноги, чтобы убедиться, что он все еще цел. Он ухмыльнулся и погладил ее, наслаждаясь необычным ощущением от того, как пушистое оперение переходило в мягкий мех на груди и спине.

Флетчер сел и огляделся. Лес был гуще и богаче, чем у эльфов, который состоял из массивных стволов, окруженных плоским покрывалом мха. Земли джунглей же, напротив, укрывала подстилка из листьев, а шипастые ветки, широколистная флора и свисающие лозы закрывали промежутки между узловатыми переплетающимися деревьями. Почва была темной и ароматной, постоянно падавшие отмершие листья образовывали под ногами толстый мягкий ковер. Прямо за опушкой, на которой они приземлились, землю изрывали бассейны вонючей жидкости — солоноватая черная вода, покрытая пенкой заплесневелой гниющей листвы.

— Я больше никогда не буду летать, — заявила Кресс, и Флетчер повернул голову и увидел, как она ничком лежит на земле, изо всех сил обнимая землю. Отелло выглядел едва ли лучше, стоя на коленях рядом с Аликорном Арктура с облегчением на лице.

— Я лучше прогуляюсь, — беспечно продолжила Кресс. — Даже не думайте ко мне приставать с вашей летательной брехней, Арктур. Вы с Буциком можете смело дрыхнуть, когда придет время нас вытаскивать.

Арктур захохотал, снял кожаный головной убор и потряс густой непослушной гривой черных волос. Флетчер мог поклясться, что Ловетт покраснела, быстро посмотрев на Арктура и тут же отведя взгляд. Флетчер поймал ее глаза и ухмыльнулся, но грозный взгляд, которым она ответила, быстро стер ухмылку с его лица.

— Подъем, — послышался голос Офелии из гущи демонов вокруг. — Уходим.

Команды собрались, и ящики разгрузили. Сахарисса, Ганнибал и Калибан присоединились к остальным. Арктур снял Ловетт со спины Лисандра и отнес ее к Буцефалу, прижимая к себе, как спящего ребенка. Флетчер позабыл о том, что она не может двигаться, и на него нахлынуло чувство вины за то, что они забирают Лисандра.

Офелия нетерпеливо ходила туда-сюда, желая поскорее вернуться к безопасным передовым линиям Гоминиума.

— Помните, что мир наблюдает за вами через глаза демонов ваших организаторов, — рявкнула она, оглядывая каждого. — Ведите себя так, как подобает выпускникам Академии Вокана. Выполните свой долг.

Ее внучка Верити робко подняла руку, но, получив сердитый взгляд Офелии, опустила. Еще через несколько секунд, ушедших у Арктура на то, чтобы снять седло Лисандра и прицепить его к Буцефалу, Небесные Войска снова оседлали демонов.

— Присматривайте за Лисандром, ладно? — крикнула Ловетт так, чтобы ее было слышно поверх пожеланий других.

— И за Сахи, — последовал ее примеру Арктур.

И они поднялись в воздух, оставив выпускников на произвол судьбы. Некоторое время команды молча наблюдали, пока войска не исчезли из виду.

— Итак, — весело произнес Серафим. — Что будем делать?

ГЛАВА 25

Четыре капитана команд собрались в кружок, присев на корточки, чтобы не касаться влажной земли. Серафим расстелил поверх рюкзака карту с отмеченным предполагаемым маршрутом.

Река петляла в океане зелени, представляя собой единственный ориентир. На одном из самых изогнутых берегов реки красный крест отмечал место, где располагались орочьи пещеры, рядом была грубо изображена пирамида. В углу карты находился более детальный рисунок поселения орков, базирующийся на воспоминаниях Мейсона с тех времен, когда он был там в рабстве. Замысловато изображенная пирамида с сетью пещер-туннелей под ней показывала местонахождение гоблинской кладки.

— Мы пойдем вдоль реки на западной стороне, чтобы нам не пришлось перебираться на другой берег к лагерю, — пояснил Малик, прочерчивая путь пальцем. — С Мейсоном в качестве гида мы сможем достаточно легко избежать патрулей.

— А мы отправимся по восточному берегу и пересечем реку под покровом темноты, — сказал Серафим, качая головой и указывая на пунктирную линию вдоль берега, которую команда уже прочертила. — Западный берег ближе к лагерям орков. Пусть лучше я промокну, чем меня убьют.

Он кивком указал на их гида: седого ветерана, вооруженного массивным арбалетом.

— Сержанта Машера сочли погибшим при сражении год назад и оставили в джунглях. Он избегал плена двадцать дней, питаясь тем, что можно тут найти, и ориентируясь по звездам. Он позаботится о том, чтобы мы…

— Вы оба выбрали дурацкий маршрут, — перебила Исадора, отпихнув руку Малика в сторону и прочертив более широкую арку, дальше к западу. — Вот мы пересечем реку, как Малик, но обогнем по западному берегу. Река — источник рыбы и воды, именно там собираются орки. Мы пройдем больше, но будем в безопасности.

Флетчеру было странно находиться рядом с Исадорой. Ее отец все сделал для того, чтобы их с Отелло повесили, не говоря уже о том, что она и Тарквин спланировали убийство Сильвы. Но тем не менее, вот они, работают бок о бок против орков.

— Флетчер, — толкнул его Серафим. Флетчер поднял глаза и увидел, что остальные капитаны команд выжидающе на него смотрят.

— Я согласен с тем, что речные берега густо населены, — сказал он, вспоминая маршрут, на котором они с командой остановились. — Мы сделаем то же самое, но на этой стороне. Мы пересечем реку ночью, как Серафим, но до того будем держаться подальше от берега.

— Аристократы на одной стороне, простолюдины на другой, — усмехнулась Исадора, удовлетворенно кивнув. — Посмотрим, кто придет первым.

При этих словах Серафим нахмурился, но все же свернул карту.

— Хорошо, что мы разделимся, — прокомментировал Малик, игнорируя Исадору. — Если одну команду поймают, останется еще три, чтобы выполнить миссию. Но и недостатки тоже есть.

— Какие? — спросил Флетчер.

— Будет сложно добраться до пирамиды одновременно, как сказал Рук. Если мы не сможем, то первой команде придется войти в одиночку, а остальные подвергнутся опасности, когда поднимется тревога. Тогда Небесным Войскам придется попотеть, чтобы найти все четыре команды до прибытия Виверн.

— Он прав, — ворчливо согласилась Исадора. — Нам просто придется выложиться по полной. Если одна команда доберется раньше, ждите внутри пирамиды. Мейсон говорил мне, что это священное место, куда заходят только для проведения церемоний, так что внутри мы будем в безопасности. Если опоздаете… домой добираетесь сами.

— Согласен, — сказал Флетчер, а Малик и Серафим кивнули.

— Пойдем через болото туда, где оно соединяется с устьем реки, — предложил Малик, вставая. — Затем разделяемся и встретимся у пирамиды.

Пока капитаны команд возвращались к своим группам, Флетчер все больше и больше ощущал, как гремлин в его рюкзаке шебуршит. Малыш явно чувствовал, что он снова в джунглях, и пытался выбраться. Флетчеру нужен был отвлекающий маневр.

— У меня идея, — объявил он четырем группам, стараясь не слишком повышать голос на случай, если его могут услышать в джунглях. — У каждого проводника есть способности, которых у других нет. К примеру, у Джеффри есть доступ к новому комплекту заклятий, которые были открыты только недавно, и знания о местной флоре, которыми я бы хотел поделиться с вами. Проводник Серафима, сержант Машер, знает все о том, как избежать обнаружения и как ориентироваться к лесу. Ваш проводник…

Он посмотрел на проводника Малика, Мейсона, который был занят тем, что поедал кучку фруктов с ближайших деревьев.

— Ну, я уверен, что каждый может внести свой вклад.

— Что насчет меня? — прорычал голос среди членов команды Исадоры. — Я могу пригодиться?

Со всеми последними впечатлениями и перемещениями, у Флетчера не было времени увидеть проводника Тарквина. Но как только толстяк показался, у Флетчера сперло дыхание. Гриндл.

Это был противный мужик с приплюснутым лицом, как у бульдога, и толстым слоем подкожного жира по всему телу. Даже толще, чем стоящий рядом Атлас. На нем была черная форма Форсайтских Фурий, как и на всех членах команды Исадоры.

— Я много лет служил лорду Форсайту, — заявил он, вразвалочку направившись к Флетчеру. — Сам понимаешь, выполнял всю грязную кровавую работу вместо Захарии. Не мог отпустить его детей в джунгли одних, буду приглядывать за ними.

Гриндл подмигнул Сильве, лицо которой приобрело пепельно-серый оттенок. Почти два года назад он занес эту же самую узловатую дубинку, которая теперь была у него в руках, намереваясь убить ее. Если бы не вмешательство Отелло и Флетчера, она была бы мертва, а Гоминиум был бы в разгаре войны с эльфами.

Сильва наложила стрелу на тетиву и натянула, но Отелло отнял стрелу до того, как она успела выстрелить.

— Весь мир смотрит, — прошептал он, указывая на Вендиго, который не отводил от них черных глаз, в который горел живой интерес.

— И ты хочешь им помочь? — набросилась Сильва на Флетчера.

— Ладно, может, просто поделимся информацией с командой Серафима? — предложил Флетчер напряженным голосом. Он точно так же, как она, был взбешен. — Вам, кажется, помощь не нужна.

— Какую помощь может предложить нам грязный слуга с идеями выше своего статуса и солдат настолько тупой, что умудрился потеряться в джунглях? — спросил Тарквин, рассматривая свои ногти. — Делитесь, чем хотите. А мы пойдем.

Исадора мерзко ухмыльнулась и прошипела приказ Вендиго. Тот направился к кустарникам и начал прокладывать путь, когтями разрывая растительность.

— Еще увидимся, Флетчер, — крикнул Дидрик, похлопывая по рапире на боку. — И очень скоро.

И команда Форсайтов беспечно направилась в джунгли. Вскоре слышался только отдаленный треск веток.

— Ну, без понятия, что это только что было, — весело произнесла Верити, выходя вперед. — Но мы очень хотели бы обменяться информацией. Мейсон может научить вас читать знаки на земле и не оставлять следов. Такой урок даже дуракам пригодился бы. — Она указала большим пальцем за плечо на дорожку, обозначенную сломанными ветками и вздыбленной землей, которую оставили Форсайты. — Что скажешь?

Он пнула Малика, который закашлялся и согласно кивнул.

— Но ты Фавершем, — ляпнул Флетчер и покраснел, как только слова вылетели изо рта. Обычно он не был таким грубым.

— А ты Ралейг, — саркастично ответила Верити. — Знаю, что мой отец выступал против тебя в суде, но это его работа. Я стараюсь не судить о людях по их семье. А ты?

Флетчер заколебался. Она улыбнулась ему, в больших темных глазах плясали бесенята. Она и правда была очень привлекательна. Он растерялся, не зная, что сказать. На ум ничего не приходило. И то, как Сильва с неодобрением прожигала его взглядом, нисколько не помогало.

К счастью, молчание не успело затянуться, так как заговорил Серафим.

— Знания лишними не будут, — выпятил он грудь. Серафим никогда не мог устоять против хорошенькой мордашки. — Если кого-то из нас поймают, другим придется несладко. Предлагаю провести один день тут, обучая друг друга, и заночевать. Все равно уже почти полдень. Надо было все спланировать до того, как мы сюда прибыли, но сейчас уже ничего не поделаешь.

Флетчер посмотрел на Отелло, ожидая совета, и после небольшой паузы гном коротко кинул. Слабые царапающие звуки из рюкзака окончательно укрепили его решимость.

— Ладно, — согласился Флетчер, проталкиваясь сквозь свою команду и направляясь к границе леса. — А теперь, с вашего позволения, у меня есть некоторые дела в лесу.

ГЛАВА 26

Флетчер поспешил в джунгли, лицо заливала краска. Притвориться, что ему надо в туалет. Господи, неужели нельзя было придумать оправдание получше?

Он пробирался через спутанные заросли, то и дело попадая в клейкую паутину, от чего кожа зудела. Писк комаров вокруг головы смешивался с тихим жужжанием обычных мух. Несмотря на избыточную влажность воздуха, насекомых, казалось, привлекала влага в его глазах и рту, так что он беспрестанно плевался, направляясь вглубь, пока остальные не скрылись из виду.

Прекрасно понимая, что он уязвим, находясь так далеко от команды, Флетчер призвал Игнатуса и Афину двумя выстрелами из ладони. Уже через мгновение Афина вспорхнула на вершину ближайшего дерева, сканируя округу в поисках опасности. Игнатус ограничился тем, что взобрался на плечо Флетчера, демонстративно тюкнув хозяина по макушке хвостом за то, что держал его внутри так долго.

Украдкой бросив взгляд через плечо, Флетчер присел среди кустиков и медленно открыл рюкзак. Изнутри на него широко раскрытыми и полными страха глазами смотрел Синий. Каким-то образом он сумел разжиться рыболовным крючком — одним из многих приспособлений, которые Утред и Брисс распихали по кожаным мешкам от гномов. Жалкое оружие, но гремлин высоко его держал. Флетчер отступил, подняв руки, чтобы показать, что не представляет угрозы.

Медленно, не сводя глаз с Флетчера, гремлин вылез. Он сгорбился на земле, тощая грудь с волнением поднималась и опадала.

— Не надо было мне так поступать, — сказал Флетчер, и тут же сомнения начали его грызть. Синий мог направиться прямо к оркам и рассказать им об их миссии. Но сейчас уже было поздно, так как гремлин отполз подальше. Вспышка белого наверху подсказала Флетчеру, что Афина почувствовала его страхи и готовилась к атаке. И тут гремлин заговорил.

— Спасибо, — произнес Синий, роняя крюк на землю.

Он умел разговаривать! У Флетчера как камень с души упал. Синий метнулся в гущу джунглей. Спустя полсекунды лапы Афины бухнулись на землю там, где он был, и она раздосадовано ухнула.

— Пусть идет, — прошептал Флетчер, а Игнатус спрыгнул вниз и начал обнюхивать кусты. — Он никому ничего не скажет.

По крайней мере, Флетчер на это надеялся.

К тому времени, как утро превратилось в день, Флетчер был рад, что команда Малика поделилась знаниями своего проводника. Мейсон научил их, как оставлять меньше следов, избегая влажной земли и держась твердой почвы около корней деревьев. Научил, когда они изучали следы зверей, что дикие кошки при ходьбе втягивали когти, а гиены, любимые питомцы орков — нет. Научил, что несколько ветреных дней или одна единственная дождливая ночь смоет все следы.

Он показал им, как замаскировать запах своего тела и как отгонять комаров, втирая в кожу и волосы дикий чеснок. Он рассказал им о естественных тропах в лесу, оставленных ходящими по ним годами животными. Кое-что Флетчер и так знал благодаря своей охоте в Горах Медвежьего Клыка. Но слышать это и обучаться этому, а не только полагаться на интуитивное понимание, было очень увлекательно.

Пока Мейсон говорил, Джеффри обыскивал границу леса, собирая растительность и складывая в сумку разные образцы. Когда пришла его очередь, самым впечатляющим оказалось его знание ботаники, а не заклинания, о которых он поведал в конце.

— Смотрите, это водная лоза, — указал он на непритязательную лиану, которая неподвижно свисала с верхушек деревьев. Он подрезал снизу маленьким ножом и поднес ее ко рту. Оттуда полилась вода, как из-под крана.

— Чистая, как горный источник, — ухмыльнулся он, вытирая рот. — Если не можете найти дождевую воду или кокосовые орехи, это лучший вариант.

Он двинулся к следующему ближайшему растению, молодой пальме. Немножко попилив, он достал сердцевину из-под коры и с наслаждением захрустел.

— Сердцевина пальмы. На вкус как сельдерей, — промямлил он с набитым ртом. — Но весьма питательно!

Он нарезал сердцевину на кусочки и раздал всем. Она обладала слабым ореховым вкусом, который Флетчеру понравился.

Подальше от лагеря Джеффри показал им цветок с фиолетовыми и белыми лепестками. Он сорвал его с земли, и внизу обнаружился шишковатый оранжевый плод.

— Сладкий картофель, — ухмыльнулся Джеффри, убирая его в карман про запас. Еще в течение часа он водил их по джунглям в радиусе сотни футов от лагеря. Папайя, гуава, кокос и маракуйя висели на верхушках деревьях, доступные только самым проворным демонам. Малахи и Азура, Клещи Рори и Женевьевы, срезали клещами со стеблей разнообразные фрукты и опускали их на землю с тяжелым стуком. Демон Верити оказался Дэмзелом — демоном, похожим на радужную стрекозу вдвое больше Клеща. Жало и жвала добавляли элемент опасности разноцветному насекомому, зигзагами летающему среди деревьев. Для призывателя благородного происхождения это был демон низковатого уровня, и Флетчер подозревал, что это не единственный демон в распоряжении Верити.

Но не все было так весело. Джеффри подошел к растущему неподалеку большому растению на единственном стебле с листьями в форме сердца. Оно не производило особого впечатления, если не считать прозрачных ярко-розовых ягод, которые свисали, как гроздья винограда.

— Это жалящее дерево. Видите бледные волоски, которые покрывают фрукты и листья? — Он вытянул руку, чтобы они не подходили, но ножом приподнял один лист, чтобы все смогли рассмотреть. — Каждый волосок пропитан нейротоксином, который вызывает самую сильную боль, какую только можно вообразить. Еще хуже то, что боль не проходит в течение многих месяцев, говорят, даже нескольких лет. Смотрите в оба. Сержант Машер, вы об этом знали?

Седой ветеран, проводник Серафима, печально покачал головой:

— Один парнишка семнадцати лет в патруле тоже не знал. Пошел в кусты, по своим делам. Подтерся таким листком. Его крик мог бы и мертвого поднять. Определенно разбудил орков, нам пришлось по-быстрому сваливать. Привели его обратно в лагерь, доктор осматривал, даже призыватель пытался лечить. Никакого толку, он все кричал и кричал. Спустя две недели бедняга застрелился.

Повисло напряженное молчание, и Флетчера передернуло. Растение росло неподалеку от того места, где он выпустил Синего. Эти джунгли были и раем, и смертельной ловушкой.

Джеффри снова повел их куда-то и в этот раз остановился рядом с большим деревом, таким же невзрачным, как и любое другое.

— Манцинелла, — пояснил он, указывая на ветки. — Подожгите ветки, и дым вас ослепит. Встаньте под ним во время дождя, и всего от одной капли кожа пойдет волдырями. Орки макают копья в его сок, чтобы раны, нанесенные таким копьем, гноились. Они даже привязывают к его стволам беглых гремлинов, для медленной смерти. Говорят, хуже, чем гореть заживо. Фрукт известен как яблоко смерти. — Он указал на большие зеленые ягоды, свисающие с ветвей. — Нетрудно догадаться, что будет, если съесть такое.

В этот день было еще много открытий. Джеффри показал им, какие деревья горят с наименьшим дымом и не выдадут их присутствие. Он собрал камыш с такими острыми листьями, что ими можно было бриться. Естественные лезвия напоминали шипы, усеивающие спину Барклинга Серафима. Были даже шипастые лозы, которые можно использовать как канатную пилу, настолько острыми и крепкими были зубцы каждого шипа.

Наконец, Джеффри показал схемы символов трех новых заклятий. Первое заклятие роста в форме листа могло превратить семя в растение за несколько минут. Но никто не попробовал испытать, так как Джеффри предупредил их, что на это уйдет солидное количество маны.

Следующим символом оказалась закрученная линия, которую Джеффри назвал вяжущим заклятием. Оно могло затянуть и закрепить любой узел или, если начертить обратный символ, распутать его. Количество попыток было ограничено, но Флетчер вовсю развлекался тем, что развязывал шнурки обуви Серафима, когда тот не смотрел, под дружный смех остальных. Больше всего Флетчера обрадовало то, что Женевьева и Рори достаточно хорошо к нему относились, видимо, простив его прошлые грехи.

Последний символ был, возможно, самым волнующим. Тот, который Джеффри назвал заклятием льда и который был найден на костях Полариона. Имея форму снежинки, это заклятие выбрасывало порыв холода, который замораживал все, чего касался.

— Просто божья благодать во время жары, — заявил Малик, стрельнув в ближайшую лужицу с водой. Поверхность с треском превратилась в лед, капли влаги в воздухе упали на землю в вихре ледяных снежинок. — Немного мощновато, чтобы охладиться самому, — с разочарованием сделал он вывод, — но теперь я буду добавлять в свою кокосовую воду кубики льда.

Интересно, почему заклятия держались в секрете столько времени? Они могли бы пригодиться боевым магам. Но возможно, это были единственные рычаги давления Электры, и она использовала их, чтобы дать возможность Джеффри продолжить исследования за вражескими линиями.

Как только команды закончили испытывать заклятия, осталось только сержанту Машеру продемонстрировать свои знания. Самое время, так как уже стемнело и первые звезды засияли в ночном небе. Все устроились поудобнее, придвинувшись друг к другу. Дневной жар спадал, от влажности джунглей потихоньку начал пробирать холод.

Голос Машера убаюкивал в темноте, описывая созвездия и направления, каких им следовало придерживаться. Эльфийская Стрела указывала на север, а Скипетр Корвина — на восток.

Удобно устроившись в тепле, бок о бок со своими друзьями, Флетчер спал и видел сны.

ГЛАВА 27

Афина потрогала лапой ножки младенца, следя за тем, чтобы не выпускать когти. Дитя забулькало и уставилось на нее круглыми темными глазами.

— Афина! Что я тебе говорила насчет игр с ребенком? Он едва научился сидеть. — Голос, льющийся сверху, был мягким и чистым.

Светлые косы коснулись младенца, и чьи-то руки подняли его из колыбели. Афина на простыне подняла взгляд и увидела голубые глаза аристократки. И та улыбалась, несмотря на складку между изящными бровями.

— Эдмунд, — позвала аристократка. — Ты можешь убрать от колыбели эту глупышку Грифова?

— Прости, Элис, я отвлекся. В Ралейгтауне дом горит. Даже отсюда из окна видно.

Раздались торопливые шаги, и в поле зрения вошел мужчина, поманив Элис следовать за ним. Как и Элис, на нем была только ночная рубашка, распахнутая на груди. Волосы были темные, густая щетина покрывала нижнюю половину лица.

Афина вылезла из колыбели и уселась на деревянных перилах. Два аристократа сгрудились у окна детской, наблюдая за слабым свечением вдалеке.

— Это у пекаря или кузнеца? — прищурилась Элис.

— Ни у того, ни у другого, они оба в восточной части деревни. Погоди… а это что?

Афина почувствовала внезапную тревогу хозяина. Послышался тихий крик, который оборвался так же быстро, как и начался.

Она перелетела на плечо Эдмунда и вгляделась в стекло. Аккуратно подстриженную лужайку перед особняком по краям освещали мигающие фонари. Пламя горящей деревни на горизонте взвилось выше. Затем, как поднимающаяся волна, в темноте появилась полоса серого.

— Боги, помогите нам, — прошептал Эдмунд.

Они выскочили из мрака, как стая волков. Толпа орков — поджарых мускулистых гигантов со сгорбленными плечами и насупленными бровями, тяжело выдыхающих облачка пара в морозный ночной воздух. Короткие клыки, торчащие из нижней губы, сверкали белым в свете фонарей. Занеся дубинки и топоры, они неслись вперед. Афина почти слышала грохот их ног, но тем не менее, орки не выли и не ревели, надеясь застать обитателей врасплох.

— Все стражники в горном проходе, — прошептала Элис, вцепившись Эдмунду в руку. — Они бы подняли тревогу, если бы орки прошли там. Нас… нас предали!

— Да, — согласился Эдмунд, широким шагом направившись к двери детской. — Кто-то показал им туннель внизу.

— Собери слуг и пусть вооружатся, как могут, — сказала Элис, целуя ребенка и нежно опуская его обратно в колыбель. — Я задержу их у входных дверей.

Орки уже достигли каменной дорожки вокруг особняка. Внизу раздался звук удара, а затем — грохот грубых ног и дубинок о дверь.

Эдмунд выбежал из комнаты, но Афина почувствовала желание хозяина, чтобы она осталась и приглядела за ребенком. Хотя все ее существо тянулось к нему, она приземлилась на край колыбели и стала охранять.

— Защищай его, Афина, — велела Элис. И тоже ушла.

Афина могла только наблюдать за тем, как еще больше орков потоком хлынули из деревни, закапывая лужайку кровью с оружия. Дверь внизу с треском поддалась натиску орков, затем со звоном бьющегося стекла окно детской взорвалось прямо перед ней. Мимо пронеслось копье, так близко, что Афина почувствовала порыв воздуха от него.

Когда она выглянула в разбитое окно, взрыв швырнул на землю кучу орков, будто рассерженный ребенок кинул тряпичные куклы.

За этим последовали огненные шары, горя, как метеоры, и врезаясь в тех, кто еще стоял. Взрываясь при столкновении, они сбивали орков, как мух.

Но на месте каждого павшего орка возникали новые, протискиваясь через остатки разрушенного входа.

— Держать строй! Подмога придет. Должна прийти! — Ясный голос Эдмунда раздавался во дворе, даже когда орки начали яростно реветь.

Молния с треском пронеслась сквозь сборище орков, оставив их дергаться в судорогах на земле. Афина почувствовала, как из нее выкачивали ману. Надолго ее не хватит.

С глухим стуком копье влетело в дверной проем, и Афина ощутила жгучую боль на краю сознания. Эдмунда ранили, но это была всего лишь телесная рана.

Орк-самец, крупнее остальных, влетел в дверь. Кровь брызнула фонтаном, когда кинетический взрыв оторвал ему голову, но следующие за ним орки все же пробились.

Еще крики. Вой Собаки Эдмунда, Гелерта, с которым он бросился в гущу орков. Вульпид Элис, Рейнард, должно быть, бился рядом с ним, так как вой сопровождало визгливое рычание.

Но все же, даже если Афина видела, как из дверей вышвыривали окровавленные и сожженные тела, все больше и больше орков пробивались в особняк. Ситуация на поле боя кардинально поменялась.

Боль. В этот раз сильнее. Раздробленная рука. Приказы Эдмунда, картинки, посланные через их связь с ясными намерениями.

Воспоминание о могучем дереве. Эльфе, которого они однажды встретили. Отнести дитя туда. Ребенку еще должны дать имя. Не останавливаться ни за что.

Афина схватила ручки новорожденного лапами. Он такой тяжелый, а лететь так далеко. Но она должна попытаться.

Хриплый крик донесся снаружи, перекрыв визг и рычание ужасной битвы внизу.

Сэр Колдер, встрепанный и запятнанный кровью, пошатываясь, показался на лужайке перед домом. Он едва мог стоять от усталости, так как бежал со всех ног. Но даже так, первого орка, который на него бросился, он повалил на колени и отпихнул ногой в броне. Когда к нему повернулся следующий орк, в череп чудовищу вонзилась стрела. Из темноты вышло больше солдат, натягивая луки.

Но их было недостаточно. Сотни орков против пары дюжин мужчин. Одного за другим уставших солдат валили летающие копья или брошенные топоры, их убирали, как марионеток, выдернутых со сцены. Приблизившихся мужчин сбивали на землю занесенные дубинки. Серые великаны издавали гортанный боевой клич.

Сэр Колдер не сдался, даже когда дубинка размозжила ему руку. Она мертвым грузом висела сбоку, пока он уклонялся и делал выпады, заставляя орков дорого платить за каждый свой отступающий шаг. Удар сзади почти оторвал ему ногу, вывернув конечность под неестественным углом. Тут уж он упал, вперев очи в небо.

Афина взлетела в ночное небо как раз в тот момент, когда от взрыва особняк разнесло по всей лужайке. Большие строительные камни разлетелись, как картечь, проходя сквозь орков и оставляя за собой облачка красного тумана.

Связь с Эдмундом исчезла, как и он сам. Афина уже чувствовала, как всю ее сущность тянет в эфир. Но под ней плакало дитя, его руки болели от того, что на них держался весь вес его крошечного тела. Ночь становилась холоднее, а Афина летела все выше и выше.

Темнота. Ритмичные взмахи крыльев. Неподвижные звезды, сверкающие над головой. Мигающие огни города, проплывающие внизу. Зов эфира, становившийся все сильнее.

Прошло много часов.

Горы со снежными шапками, поднимающиеся из земли, как острые зубы.

Тело исчезает. Эфир сжимает хватку.

Деревня, далеко внизу.

Времени нет.

Выбора нет.

ГЛАВА 28

— Флетчер, проснись!

Отелло глядел на него сверху вниз зелеными глазами, по цвету совпадавшими с кроной деревьев над головой.

— Команда Малика ушла без нас.

Флетчер резко сел, перед глазами живо стояли воспоминания Афины.

— Почему? — промямлил он.

— Они оставили записку, в которой говорилось, что они решили не упускать дневной свет и уйти пораньше. Не хотели нас будить.

— Ну и ладно, — зевнула Сильва, потягиваясь. — Если впереди неприятности, они столкнутся с ними раньше нас.

Серафим с командой собирали вещи. Их демоны были снаружи, и Флетчер с радостью увидел, что Рори обзавелся вторым Клещом, меньшим, чем Малахи, с желтым панцирем.

Но больше всего его удивил демон Атиллы: на плече молодого гнома сидела белоснежная птица с длинными хвостовыми перьями. Это был Каладрий, демон седьмого уровня со способностью излечивать раны, накрывая их своими перьями.

Каладрий являлся одним из четырех редких, равных по силе пернатых демонов, наряду с рождающимся из огня Фениксом, снежным Поларионом и Алкионом, вызывающим молнии, с красным, синим и желтым оперением соответственно. Что-то подсказывало Флетчеру, что демона в подарок от короля Гарольда получил не только Арктур. Он мог поспорить на что угодно, что это было в качестве извинений Торсейджерам за то, что произошло с Отелло. Интересно, какой у Атиллы был демон раньше? И есть ли он у него до сих пор?

— Надо бы последовать их примеру, — крикнул Серафим, выдергивая Флетчера из раздумий. — Через минуту мы уходим, с вами или без вас.

Сахарисса уже обнюхивала землю, ей не терпелось повести свою команду к реке. Она заскулила, когда Флетчер заколебался, давая понять, что Арктур хотел, чтобы они держались вместе.

Вскоре команда Флетчера уже была готова. Больше всего их задержала Кресс, которая ни в какую не хотела вставать в такую рань.

— Ты можешь сделать так, чтобы Соломон меня нес, Отелло? — простонала Кресс, взваливая тяжелый рюкзак на плечо.

— Он нес тебя? Не наоборот? — засмеялся Флетчер.

— На самом деле, Флетчер, он бы скорее всего смог, — возразил Отелло, раскрасневшись от гордости.

Он вытащил из бокового кармашка рюкзака свернутую кожу и расстелил ее на земле. От прикосновения пальцев во вспышке фиолетового цвета материализовался Голем.

Соломон подрос. Он уже был ростом с Отелло, но шире и с более мускулистыми конечностями. Как только ему на глаза попался Флетчер, каменное лицо расплылось в улыбке. Широко раскинув руки, Голем бросился вперед, и Флетчеру пришлось попятиться, чтобы избежать ломающих кости объятий.

— Соломон, нет! — запротестовал Отелло и закатил глаза, когда демон пристыженно опустил голову. — Он еще не осознает своей силы.

— Столько всего изменилось за год. Скоро он меня нагонит, — подивился Флетчер.

— Ага, точно вырастет. Но хватит лясы точить, они уже уходят, — кивнул Отелло на лес позади Флетчера, где команда Серафима уже топала по болоту в чащу джунглей.

— Если не постараемся, будем выглядеть ленивыми увальнями, — предупредила Сильва, потянув Отелло вперед. Она кивнула на Лисандра, который тактично смотрел в небо. — Помните, весь мир наблюдает. Это больше, чем просто миссия.

Отелло и Сильва поспешили за остальными, оставив Кресс и Флетчера тащиться позади. Лисандр степенно шествовал наравне с ними, каким-то образом умудряясь с кошачьей грацией избегать спутанных кустарников. Афина же, напротив, порхала с ветки на ветку над головой, осыпая Флетчера ворохом листиков и выгнанных из своих домиков насекомых. Он не возражал. Он чувствовал, что она скучает по эфиру. В конце концов, там она провела последние семнадцать лет.

Мысли Флетчера переключились на родителей. Столько лет в Пэлте он вглядывался в лица прохожих, задаваясь вопросом,как же они выглядели. Теперь, благодаря яркому сну Афины, он знал. У него были папины густые черные волосы и ореховые глаза. Но светлая кожа и прямой носы достались от мамы.

Когда-то его любили. Он чувствовал это во сне, так сильно, что сердце сжималось от счастья. Но его этого жестоко лишили.

Вскоре крона стала плотнее и мир вокруг потемнел, проникающие лучи солнца обрели зеленоватый свет. Путь был чист, так как заросли были расчищены Вендиго и стоптаны командой Малика. Пока идти было легко, и комфортным шагом они покрыли большое расстояние.

Пока они шли, Флетчер пытался запомнить лица родителей, но, проклиная себя, понял, что они размываются. Все произошло так быстро.

— Так… раньше ты гномок не видел? — спросила Кресс, нарушив неловкое молчание. — Как следует, я имею в виду.

— Один раз я видел мать Отелло, — ответил Флетчер и сделал паузу, не зная, что еще сказать. Душой он все еще был в воспоминаниях Афины.

— Мы хорошенькие? — спросила Кресс и ухмыльнулась, когда Флетчер покраснел. Да она издевалась.

— Так же, как и все остальные девушки, — ответил он и, глядя в ее улыбающееся лицо, понял, что не солгал. По правде говоря, теперь, когда он проводил с ней больше времени, Кресс нравилась ему все больше и больше. Она немного напоминала Серафима — прямая, даже слегка грубоватая, но по-своему очаровательная.

— Гномы бы с тобой согласились, — засмеялась Кресс, немного поразмыслив. — Бывает, что молодые гномы сбегают с человечками. Даю голову на отсечение, Атилла боится, что я поступлю так же.

Она подмигнула, и Флетчер не мог не рассмеяться ее самоуверенности. Ее глаза сияли озорством, и он почувствовал, будто с плеч упал груз.

— Это было бы так плохо? — спросил Флетчер. Он понял, что знал очень мало насчет любовных отношений между расами.

— Ну, это табу с обеих сторон, — покачала головой Кресс. — Непристойно, говорят все. Но иногда это случается, и всегда страдают дети такого союза. Некоторым удается притвориться низкими людьми, но их всегда вычисляют, особенно, если они следуют обычаям гномов. От них отворачиваются обе расы, и они вынуждены путешествовать через Ахадскую Пустыню или уплывать за Весанийское Море.

— Я слышал о полу-эльфах, но о полугномах — никогда, — пробормотал Флетчер.

— Для полу-эльфов все еще хуже, но и встречаются они реже. Эльфы очень категорично настроены против смешения, даже между кастами верховных и древесных эльфов. Уши у полу-эльфов не такие длинные, как у Сильвы, но заостренные.

— Похоже, ты много знаешь о подобного рода вещах. Я о таком раньше даже не думал. Честно говоря, мне за это даже стыдно.

— Глупости. У меня ко всему этому особый интерес. Мой брат… — Она на мгновение отвела глаза. — Он сбежал из дому, чтобы быть с человеческой женщиной. Я — единственная в общине, кто с ним разговаривает.

Шаг идущих впереди убыстрился, так как утро превратилось в полдень. Их разговор прервался, сменившись тяжелым дыханием, пока они бежали через кустарники. В этот раз молчание было комфортным, даже если окружающая среда — нет. На болотах было жарко, но терпимо. Сейчас они изнемогали от зноя, несмотря на дышащую ткань мундиров.

Даже звуки изменились. Над писком насекомых раздавались певучие песни ищущих себе пару птиц.

— Может, дать нашим демонам размять ноги? — спросила Кресс, сбросив лямку рюкзака с плеча и прижав его к груди. — Это позволит мне протестировать боевую перчатку, которую подарил Атол.

— Боевую перчатку? — заинтересованно спросил Флетчер.

Она на ходу порылась в рюкзаке и вытащила кожаную перчатку. На тыльной стороне располагались укрепленные полосы стали, тянущиеся до запястья, но выделяло ее не это. На ладони и подушечках пальцев были выжжены те же символы, что были вытатуированы на руке Флетчера.

— Я не большая поклонница иголок, так что никаких тату, — подмигнула она. — Удивительно, что это еще не вошло в моду! Похоже, многие призыватели не могут распрощаться со старыми привычками.

Натянув перчатку, Кресс указала на пентаграмму на земле перед собой. К великому удивлению Флетчера, во вспышке фиолетового света появился демон.

Он напоминал помесь енота и белки, с темно-синим мехом с вкраплениями сине-зеленого. Круглые желтые глаза демона уставились на Флетчера, как только он возник, и пушистый хвост радостно завилял из стороны в сторону. Несмотря на все время, потраченное на изучение демонов, Флетчер не имел ни малейшего понятия, кто это.

— Это Раджу, — пояснила Кресс и похлопала себя по плечу. Подушечки пальцев и крючковатые когти позволили демону забраться на предложенное место в два вальяжных прыжка.

— Почти такой же редкий, как твоя Саламандра. Точнее, мне так сказали, — сказала Кресс, посмеиваясь над завороженным выражением лица Флетчера. — Тоже пятого уровня. Тоск может стрелять молниями из хвоста, как грозовая тучка, так что лучше не трогай. Может нехило шибануть.

— Круто! Но не думаю, что смог бы протащить перчатку на Турнир. Как ты заполучила такого редкого демона? — спросил Флетчер, а Раджу начал прихорашиваться, чуть ли не заигрывая с ним.

— Король Гарольд. У него изрядная коллекция, с таким-то высоким уровнем. Когда он узнал, что еще два гнома направляются в академию, он предложил нам Каладрия и Раджу. Он действительно на нашей стороне.

Не успел Флетчер задать еще вопрос, впереди послышался радостный вскрик и все остановились, как вкопанные. Джунгли прервались и по звуку бегущей воды Флетчер понял, почему.

Вода из болот и дюжины других ручейков наверху соединялись в сеть небольших бассейнов, которая переходила в водопад. Далеко внизу вода с грохотом падала и создавала белый туман, простирающийся на мили вокруг вплоть до огромной извивающейся реки, видневшейся вдалеке и прокладывающей свой путь через одинаковые долины с каждой стороны. На самом краю видимости высилась треугольная гора мутно-желтого цвета, указывая на место назначения. Пирамида.

— И как мы спустимся? — вслух подивился Отелло.

С каждой стороны водопада был крутой земляной спуск, но Флетчер был рад, что ему не надо переходить реку в этом месте. Питающих водопад течений было очень много, с влажной болотистой почвой между ними.

— Думаю, команды Малика и Исадоры уже пересекли реку, — с оттенком разочарования заметил Серафим. — Хотел бы я посмотреть, как они пробираются через этот кошмар.

— Ну, давайте надеяться, что пройдем так же легко, как и они, — отозвался Флетчер.

Они начали изучать местность перед собой, и вскоре стало ясно, что спуститься можно было двумя способами. Один скалистый путь располагался прямо рядом с водопадом, а другой представлял собой узкую лесную тропинку, которая изгибалась в сторону холмистого региона на востоке.

— Ну что ж, — объявил Флетчер, хлопая Серафима по спине. — Тут мы вас оставим.

ГЛАВА 29

Флетчер прикрыл глаза рукой, глядя на заходящее солнце, лучи которого проникали сквозь спутанные ветви. Хорошо, что они решили разбить лагерь до того, как стемнеет. Луна представляла собой всего лишь тонкую полоску серебра в небе, а вирдлайты привлекли бы слишком много внимания.

О наступлении сумерек возвестили хриплые крики обезьян-ревунов, разнесшиеся наверху в кроне леса.

Команда обустроилась в свою первую ночь в одиночку на территории врага, выбрав для этого опушку, находящуюся на безопасном расстоянии от лесной тропы.

Тогда как Игнатус взобрался ему на плечо и начал посапывать, Флетчер пустился в размышления по поводу их путешествия. Естественная тропа несколько раз отклонялась к реке, но они следили за тем, чтобы не подходить к воде. Несмотря на холмистую местность, они прошли далеко, и Флетчер был уверен, что они дойдут до пирамиды за два дня.

Весь день Сариэль и Лисандр выступали в качестве арьергарда, защищая тылы и высматривая засаду. Афина прорабатывала крону деревьев, время от времени взлетая выше, чтобы Флетчер при помощи камня видения мог убедиться, что они все еще идут правильно. Игнатус и Тоск тем временем прикрывали их с флангов, передвигаясь через густые кустарники с едва слышным шорохом. Работенки не нашлось только слишком медленному и неуклюжему Соломону. Так что он стал их вьючной лошадью, взваливая припасы на каменные плечи, когда другим становилось слишком тяжело.

— Теперь, когда нас, призывателей, осталось только четверо, все кажется более реальным, — призналась Сильва, тыкая в незажженный костер палкой. — Когда мы были вместе, мне казалось, что мы с любой армией справимся. Теперь я не так уверена.

— Даже не знаю, — ответил Флетчер, снимая Игнатуса с шеи. — Думаю, что мы все еще весьма грозная команда. У нас два победителя Турниров и двое, занявшие второе место. Если наткнемся на патруль орков, полагаю, мы их сделаем.

Игнатус раздраженно мяукнул от того, что его разбудили, и после того, как Флетчер мысленно его поумасливал, неохотно выплюнул шарик огня в кучку древесины.

— Я не о самом сражении волнуюсь, — сказала Сильва, прикрыв лицо, когда ветки вспыхнули. — Меня пугает то, что во время битвы один орк может ускользнуть. Если поднимется тревога, миссия провалена.

— Ну, Сариэль и Лисандр смогут их догнать, — простонал Отелло, снимая сапоги и носки. — А то этот булыжник еще нескоро кого-нибудь поймает.

Он с любовью погладил Соломона по голове, и демон радостно заурчал. Как и в сарае около Корсилиума, Голем послушно поднес носки Отелло к огню. В первый раз за, казалось бы, многие годы, Флетчер был умиротворен.

— Так как вы себя чувствуете? — спросил он, открывая рюкзак и вытаскивая сушеную оленину. Он нанизал кусок на ближайшую веточку и вытянул над огнем.

— Так же, как и пахну, — поморщился Отелло. — То бишь не ахти. Эта жарень мне не подходит. Да и вам тоже, если уж на то пошло.

— Еще бы! — засмеялась Кресс, зажимая нос. — Орки, скорее всего, нас за версту чуют.

Она покопалась в рюкзаке в поисках еды, но вдруг замерла.

— Эй! У меня не хватает несколько арбалетных болтов.

Кресс нахмурилась и показала им колчан, пришитый к рюкзаку. Он больше не был полным, стрелы свободно болтались и бряцали.

— И у меня то же самое, — заявила Сильва, размахивая собственным колчаном. Оперение ее стрел, как и у Флетчера и Кресс, было окрашено в синий, в цвет команды. Сделаны они были красиво, наконечники тоньше и острее, чем у Флетчера. Изготовить стрелу с таким мастерством ему не удалось ни разу.

— Может, выпали? — предположил Флетчер.

Он пробежал пальцами по собственному колчану, но все стрелы вроде бы были на месте.

Кресс пожала плечами и отложила колчан.

— Осталось еще много, но давайте будем осторожны. Орки не используют стрелы, но если вдруг найдут одну на земле, то сразу поймут, что мы где-то тут ходим.

Сариэль и Лисандр, несшие караул вокруг лагеря, вернулись и улеглись около огня. Их широкие спины послужили удобными подушками для всех. Тоск устроился на животе Кресс, свернувшись калачиком, как кот. Флетчер обратил внимание, что вернулись все демоны, кроме одного.

Флетчер надел камень видения и увидел, где находилась Афина. Ее взор розоватым слоем перекрыл половину его.

Афина несла дежурство на высокой ветке, совиные глаза даже при оранжевом свете заката видели ясно, как днем. Каждые несколько секунд она поворачивала голову, как стражник на службе. Мыслью Флетчер позвал Грифова обратно, но почувствовал ее желание остаться.

— Ха, кажется, нам не нужно устанавливать график ночных дежурств. Афина хочет остаться на всю ночь.

— Прекрасно, — зевнула Сильва. — Не думаю, что я смогла бы держать глаза открытыми.

Они лежали в комфортном молчании. Тепло костра прогоняло усталость и боль из мышц. В джунглях уже слышались ночные звуки: стрекотание сверчков наполняло покой, перемежаясь редкими криками ночных птиц. Это удивительным образом успокаивало, напоминая Флетчеру звуки леса в Пэлте.

Джеффри, который почти всю дорогу хранил молчание, впервые за сегодня заговорил.

— Не знаю, что я тут делаю, — всхлипнул он, страх в его голосе пронзил уютный треск костра. — Все что у меня есть — это короткий меч, данный Утредом. Я хорош только в биологии и ботанике, а мы не будем встречать тут мертвых демонов. Когда начнется битва, вскрытие трупов будет последним, о чем я подумаю.

— Я бы выбрала тебя проводником среди всех остальных, — великодушно сказала Сильва. — Мы всегда сыты благодаря всем фруктам и овощам, которые ты собрал по пути. И весь день мы наполняли бурдюки водой из тех лоз. С огромной пирамидой, указывающей путь, навигатор нам не нужен, и у нас есть карта их лагеря. Просто держись позади, когда начнется схватка, а мы разберемся с орками.

— Спасибо, — пробормотал Джеффри, но было ясно, что ее слова его не убедили. Он повернулся к ним спиной, и Флетчеру показалось, что он заметил слезу, блеснувшую в свете огня на щеке парня. Когда точка снова сверкнула, он понял, что это на камне видения.

— Какого черта? — пробормотал Флетчер.

Всего в нескольких сотнях метров, прямо на лесной тропе, горел костер. На мгновение он подумал, что Афина смотрит на них самих — настолько близко располагался свет.

Он снял линзу, и остальные наклонились ближе, вглядываясь в кристалл размером с монетку.

— Орки? — дрожащим голосом спросил Джеффри.

— Я пошлю Афину посмотреть поближе, — сказал Флетчер, отправляя Афине вспышку своего намерения.

Вскоре кристалл показал шумевшую листву внизу, пока Грифов скользил над верхушками деревьев. Через несколько секунд она уже была на месте и с кошачьей грацией приземлилась на широкую ветку. Под ее весом та скрипнула — в ее сознании Флетчер слышал все то, что слышала она. От шума он поморщился, но фигуры внизу, казалось, не отреагировали.

Лиц с такого расстояния было не разглядеть, но жуткое чудовище, стоявшее на карауле рядом, не оставляло никаких сомнений.

Команда Исадоры следовала за ними.

— Что они тут делают? — прошипела Сильва. — Они должны быть на другой стороне реки!

— Не знаю, но они явно ничего хорошего не замышляют, — прошептал Отелло. — Суть в том, что с наблюдающим Лисандром они ничего не могут сделать. Разве что напасть в темноте…

Все помолчали, обдумывая его слова.

— Может, они потерялись или передумали пересекать реку? — предположила Кресс.

— Ты их не знаешь, — возразил Флетчер. — Они пытаются нас подставить, чтобы доказать, что команда с эльфами и гномами не может преуспеть. В темноте они могут сразить нас заклинаниями. Все будет выглядеть так, будто орки устроили засаду.

— Им хватит этой причины, чтобы напасть, — сказала Сильва. — Хотя не то чтобы им вообще нужна была причина. Они и так нас ненавидят.

Флетчер сел, вглядываясь во мрак вокруг лагеря.

— Надо трогаться с первыми лучами солнца и оставить их как можно дальше. Афина будет за ними следить, чтобы они не поняли, что мы так близко.

Он посмотрел на их яркий костер и начал чертить в воздухе символ заклятия льда. С толчком маны поток ледяных кристаллов охватил древесину, погрузив лагерь в кромешную тьму.

— Отдохните, — вздохнул Флетчер, устраиваясь на мягком брюхе Лисандра. — В ближайшее время другой возможности может не представиться.

Когда остальные достали из рюкзаков одеяла, Отелло подполз к нему и прошептал:

— Ага, заграбастал себе Лисандра как подушку. Двигайся.

Флетчер подвинулся, и Отелло растянулся рядом с ним. Приятно было иметь друга рядом.

— Слушай, — внезапно сказал Отелло. — А что ты в итоге сделал с гремлином?

— Я… Эм… Отпустил его, — ответил Флетчер.

Отелло вздохнул.

— Я так и знал, но это… меня беспокоит.

При словах Отелло желудок Флетчера сжался. Со всеми остальными приключениями он почти забыл про Синего.

— Я уверен, что он нас не выдаст. И в любом случае, это было правильное решение, — отозвался Флетчер, не зная, кого он пытается убедить — себя или Отелло.

— Ну, надеюсь, ты прав, — пробормотал Отелло, переворачиваясь на бок. — Дай бог.

Флетчер глубоко вздохнул, пытаясь выкинуть сомнения из головы. У него и так забот невпроворот, не хватало еще и о гремлине беспокоиться.

— Ты весь день будто не с нами… — тихо сказал Отелло, чтобы другие не услышали. — Что тебя беспокоит?

Флетчер помолчал. Он знал, что им следует поспать, но был уверен, что не сможет уснуть всю ночь, думая о воспоминаниях Афины в том сне. Может, будет лучше облегчить душу.

— Я видел, как умерли мои родители, — пробормотал Флетчер.

— То есть вспомнил?

— Нет… Я видел воспоминания Афины. Ну знаешь, вобрав ее в себя, — ответил Флетчер, а на глаза навернулись слезы. — Они были так счастливы, а потом… Это было просто ужасно.

— О… — Прошептал Отелло. Помолчал. — Мне так жаль.

Молчание. Затем Отелло заговорил, голос был хриплый от эмоций.

— Ты знал, что у меня была еще одна сестра?

— Нет, — нахмурился Флетчер. — Что значит «была»?

— Эсси родилась, когда нам с Атиллой было три года, за два года до того, как моя мама забеременела Таиссой и как законы смягчились. Нам пришлось ее прятать — гномам тогда можно было иметь только одного ребенка, и так как мы с Атиллой родились близнецами, и так вышли сухими из воды с двумя детьми. Мы держали ее под землей, спрятанной подполом, когда пинкертонцы приходили с проверками. Но когда Эсси стукнул год, она заболела… серьезно заболела. Так что мы отвели ее к доктору, к человеку.

Отелло замолчал, и Флетчер увидел, что лицо друга было мокрым от слез.

— Он позвал пинкертонцев, Флетчер, и они забрали Эсси. Мы не знали, куда. Через несколько недель нам сказали, что она умерла от болезни. Просто сообщили, что ее больше нет. Даже тело не вернули.

Флетчер положил руку на плечо Отелло.

— Мне так жаль. Все, что произошло с тобой, Отелло… С твоей сестрой. С твоей семьей. Не могу и представить, что ты чувствуешь.

— Мы никогда об этом не говорим, — вытер слезы Отелло рукавом. — Таисса даже не знает. Но если бы мне представился шанс узнать, что с ней произошло на самом деле, услышать ее смех, увидеть ее улыбку хотя бы разочек… Я бы все за это отдал.

Флетчер знал, что он прав. Это было благословение — увидеть родителей, их лица, услышать голоса. С ними произошла трагедия, и узнать правду об их смерти было тяжело… но необходимо.

Лисандр над ними повернул голову и посмотрел на заплаканное лицо Флетчера. Он медленно поднял коготь и нежно погладил Флетчера по щеке — слишком человеческий жест, чтобы демон сам его совершил. Затем он накрыл его крылом, как одеялом. Флетчер знал, что Ловетт за ними наблюдает.

— Спасибо, что поделился, Отелло, — прошептал Флетчер. — Я этого не забуду.

ГЛАВА 30

Стояло ранее утро, команда быстрым шагом двигалась через джунгли. Они с еще большим рвением, чем раньше, заметали следы, но к счастью, тропой, на которой они находились, постоянно ходили животные, оставляя на земле дюжины отпечатков различных когтей и копыт.

Больше всего беспокоило то, что там же они обнаружили следы плоских стоп орков, похожих на человеческие, но больше и с более глубокими отпечатками ног. Тяжело сказать, сколько они там находились, но Флетчер был рад, что Афина наблюдала с верхушек деревьев, передавая свой вид прямо в кристалл на его глазу.

— Мы… уже… можем… идти… помедленнее…? — пыхтел Отелло, поправляя сползающий рюкзак. Соломона втянули внутрь, ибо Голем был слишком медленным, чтобы успевать за всеми, а его тяжелые ноги оставляли на земле глубокие следы. С тех самых пор тяжелые рюкзаки снова прицепили к спинам, что еще больше осложняло поход.

Из-за астмы Джеффри глубоко дышал сквозь тряпочку с завернутыми в нее травами, а из-за недлинных ног Кресс приходилось то и дело нагонять всех, как и Отелло.

— Пятиминутный привал, — объявил Флетчер. Сердце бухало у него в груди, пот струился по спине. После целого года заточения с одними только отжиманиями в качестве физических упражнений ему тоже было тяжело. На самом деле, хорошо себя чувствовала только Сильва.

Они остановились и повалились на землю, прислонившись спинами к стволам деревьев по краям дороги. Пять минут слышались только жадное глотание воды и чавканье фруктами и овощами. Тут Сильва указала обратно на дорогу и застонала:

— Даже при таком темпе Исадора с командой к ночи смогут нас нагнать. Мы просто не можем передвигаться так же быстро, как они.

— Ну, попытаться-то стоит, — крякнул Отелло, кладя голову на плечо Флетчера. — Завтра к вечеру мы уже должны дойти до пирамиды. Если сможем избегать их до тех пор, все прекрасно.

Так и они и сидели, и даже когда пять минут прошли, Флетчер дал им отдохнуть еще чуть-чуть. Большую часть прошлой ночи он провел, наблюдая за другой командой сквозь кристалл и надеясь подслушать их разговор. К его большому разочарованию, почти всю ночь Вендиго шнырял по краям лагеря, не позволяя Афине приблизиться, пока Флетчер не уснул.

Страх подкатил к Флетчеру от обоих демонов. Игнатус выскочил из джунглей, и в кристалле видения он увидел какую-то возню на тропе впереди.

— Уйдите с тропы! — прошипел Флетчер. Они с Сильвой метнулись в джунгли, а Отелло, Кресс и Джеффри нырнули в кустарники по бокам дороги. Лисандр и Сариэль последовали их примеру, припав низко к земле и уползя в густую растительность. Как раз вовремя, так как вскоре показались незваные гости.

Три носорога с рогами, торчащими, как нос военного корабля флотилии. Кожа толстая и кожистая, серый цвет идеально подходил под цвет гигантов-наездников.

Орки-самцы семи футов в высоту, выросшие до самых больших размеров, с трехдюймовыми клыками и телами, украшенными красными и желтыми спиралями боевой раскраски. В руках они держали дубинки инков в форме плоской деревянной биты с торчащими по краям треугольными шипами из дробленого обсидиана, острее, чем самый лучший клинок. Флетчер вообразил урон, который могли нанести эти штуковины — скорее всего, им под силу обезглавить лошадь одним ударом. Дневник Бейкера описывал их как помесь булавы и меча, одинаково легко сминающую доспехи и четвертующую плоть.

Позади орков ехали рядами по двое гоблинов в набедренных повязках, вооруженные копьями с каменными наконечниками и безобразными дубинками, вырезанными из ветвей деревьев. Они казались точно такими же, как и тот, кого Флетчер видел на совете — ниже его на голову, тощие до самых пяток, с длинными носами и хлопающими ушами.

Транспортом им служили казуары — крупные страусообразные птицы с таким красивым черным оперением, что его можно было принять за мех. Длинные бесперые шеи нелетающих птиц были ярко-синего цвета, а под клювом болтались красные бородки. Самой странной деталью был горбатый отросток, венчающий голову — короткий тупой рог, растущий из черепа. Флетчер содрогнулся при виде того, как их хищные когти вспарывали землю, каждый казуар мог отсечь голову человеку одним пинком.

Опять же из дневника Бейкера он знал, что на казуарах ездили только молодые орки, достаточно легкие для того, чтобы птица могла выдержать их вес. С появлением гоблинов орки нашли им еще одно применение.

— О боже, их так много, — прошептала Сильва. Он была сильно прижата к Флетчеру, из-за торопливого уползания они были почти друг на друге.

В колонне было по меньшей мере пятьдесят гоблинов, лягушачьими глазами обшаривающие лес в поисках движения. Во главе кавалькады рысцой бежали две пятнистые гиены с мощными приземистыми телами, обнюхивая землю. На мгновение гиена замедлилась у тропы, острой мордой обнюхивая землю прямо перед местом, где они прятались, ежившиеся в кустах. Они молча смотрели, как гиена подошла поближе. Она начала рычать, и Сильва уже взволнованно схватила Флетчера за руку… но утробный рык одного из орков заставил ее рвануть к началу войска.

К счастью для команды, гиены, казалось, шли по их следу в обратную сторону. До Флетчера дошло, что они могли учуять поблизости что-то еще. Может, Вендиго?

Они прошли мимо всего за минуту, но Флетчер ждал целую вечность, прежде чем собраться с духом и снова выйти на тропу. Афина сразу же спорхнула вниз и села на его плечо, а Игнатус запрыгнул ему на руки и уткнулся носом в грудь Флетчера. Чуть не попались.

— Так, я за то, чтобы сойти с тропы, — заявил Флетчер дрожащим от нервов голосом.

— Согласен, — высказался Отелло, выходя с остальными из лесу. — Когда след оборвется, они могут пойти обратно.

— Эти птицы как демоны, — сказала Кресс, глядя им вслед. — Никогда таких не видела.

— Поверь мне, это обычные животные, — начал Джеффри. — Они чертовски быстры и пинаются, как мулы. Видели бы вы их яйца — огромные зеленые штуковины, очень похожи на гоблинские. Только попробуйте съесть одно на завтрак…

— Вы понимаете, что они направляются прямо к Исадоре и ее команде? — перебила Кресс, глядя в сторону войска.

— Прекрасно, — сказала Сильва. — Может, они друг друга и перебьют.

Но Флетчер посмотрел на Лисандра, который с беспокойным выражением морды смотрел на удаляющуюся армию. У лорда Форсайта точно есть один из камней видения Лисандра, так что Ганнибал сможет передать предупреждение Тарквину и остальным. Но он знал, что с размером и вонью Вендиго, им будет трудно скрыться от рыщущих гиен. Как соблазнительно. Картинку того, как Дидрик и близнецы попадают в засаду орков, Флетчер воображал себе в те одинокие ночи в камере. Но тут он почувствовал мысленный упрек Афины и вздохнул. Она права. Он повернулся к друзьям.

— Зачем мы здесь? — спросил Флетчер, глядя каждому в глаза.

— Чтобы уничтожить несколько тысяч гоблинских яиц и вытащить мать Руфуса, леди Кавендиш, — ответила Сильва, уже закинув рюкзак на плечо.

— Нет. Зачем мы здесь? — снова спросил Флетчер.

Все молча на него уставились, будто не понимая, что он хочет услышать.

— Для всего мира наша команда должна стать ярким примером взаимодействия между расами, — объяснил Флетчер. — Мы должны доказать, что гномы и эльфы заслуживают уважения людей. Я так же сильно желаю им смерти, как и вы. Я бы сам их прикончил, выпади мне шанс. Но как это будет выглядеть, если бы бросим команду Исадоры, оставив их на верную смерть?

Отелло и Сильва отводили глаза, но знали, что он прав.

— Они нас преследуют, охотятся на нас, — прошептала Сильва. — Это наш шанс.

— Мы не знаем точно, что они идут за нами, — упрямо ответила Кресс. — Они могли просто передумать насчет направления, случайно.

— Если их перережут, нападать на орков будут только три команды. Даже если они смогут сбежать, орки поднимут тревогу, — ворчливо признал Отелло, поддержав Флетчера.

— Но это Дидрик, Тарквин, Исадора и даже Гриндл! Они все пытались убить каждого из нас. Ты наивна, Кресс. Миру будет без них лучше, — огрызнулась Сильва, и Флетчер не мог возразить. Неужели он пойдет спасать тех, кто пытался его повесить? Он заколебался, но снова заговорила Кресс.

— Что насчет Атласа? Неужели он заслуживает смерти только потому, что нам не нравится его компания? — тихо спросила она. — Если мы позволим им умереть, то ничем не будем лучше них, ставя свои собственные желания превыше безопасности Гоминиума.

Сильва раздосадовано выдохнула и повернулась туда, откуда они пришли, снимая лук.

— Давайте уже с этим покончим, — прорычала она.

ГЛАВА 31

Они преследовали патруль орков примерно полчаса, пользуясь взглядом Афины, чтобы оставаться вне поля зрения. К счастью, всадники находились с подветренной стороны, так что гиены не могли учуять их запах.

— Стойте, — прошипел Флетчер, подняв кулак. — Они остановились.

Со своей точки наблюдения Афине было видно, как тройка носорогов во главе колонны остановилась. Гиены перед ними скулили и повизгивали у группы деревьев.

— Никаких пистолетов, — прошептал Флетчер. — Только луки. Стреляем по моему сигналу.

Они заняли позиции с обеих сторон тропы, держась кустарника. Флетчер уже давно не пользовался луком, но как только взял его в руки, все навыки вернулись. Тетива легко скользнула по пальцам, когда он наложил на нее стрелу с синим оперением. Кресс рядом с ним взвела арбалет, ворча, так как металлический спусковой рычаг выскальзывал из потных пальцев.

— Джеффри, держись позади и прикрывай наши спины, — велел Флетчер, поднимая лук. — Если появится еще один патруль, я хочу об этом знать.

Он еще не натянул тетиву, так как знал, что у него лучше выходит стрелять одним плавным движением. Так что вместо этого он сконцентрировался на орках, первый из которых спешился и начал всматриваться в лес.

Огненный шар врезался орку в грудь, отбросив его в джунгли. Еще больше шаров с шипением пронеслось по воздуху, как метеориты, нарушив четкий строй колонны. Команда Исадоры приготовила засаду.

— Огонь! — крикнул Флетчер, когда гоблины позади повернулись и собрались дать деру. Две стрелы и арбалетный болт попали по тварям, со смертельной точностью снеся их с птиц.

— Еще, — прорычал Флетчер, и второй залп последовал за первым, попадая как по казуарам, так и по гоблинам. Из леса вылетел Вендиго, махая когтями по оставшимся двум оркам в начале колонны, пока кинетические взрывы, огненные шары и молнии летели во всех направлениях.

Каким-то чудом один из гоблинов избежал их повального огня, казуар метнулся по тропе, подальше от битвы. Флетчер крикнул:

— Не дайте ему сбе…

Метательный топор просвистел по воздуху и оттяпал правую ногу казуара. Тот перевернулся. Затем Отелло выбежал из кустов, прикончив гоблина и птицу двумя ударами боевого топора.

Дюжины гоблинов яростно завизжали и понеслись к открытому гному. Но остановились от птичьего крика над головой. Лисандр вылетел из-за деревьев, пронесшись через ряды наездников в вихре крыльев и когтей. Но даже когда гоблины попадали на землю, птицы запинались и защелкали клювом. Грифон взревел от боли.

— Вперед! — приказал Флетчер, и в следующее мгновение он уже бежал, занеся хопеш. Сердце билось с каждым разом, как ноги касались земли.

Первый гоблин замахнулся дубинкой, все еще немного в шоке от того, что его сбили с птицы. Флетчер отбил, ударил в ответ прямо в грудь и скинул труп с лезвия кинетическим ударом. Гривна Кресс сбила на землю еще одного гоблина, а Сильва обезглавила дерущегося казуара ударом фалкса. Метательные топоры Отелло попали по куче гоблинов поверх плеч Флетчера, пронесшись в опасной близости от его ушей.

Этого времени Лисандру хватило на то, чтобы взлететь в воздух, закапывая землю кровью. Не было возможности оценить раны Грифона, так как на место одного сраженного ряда гоблинов пришел следующий, с гневным воем бросившись на троицу.

— Назад, — ахнул Флетчер, когда дубинка попала по его левой руке, оставив татуированную кисть бесполезно висеть. Отелло придвинулся ближе к Сильве, чтобы прикрыть праву сторону тропы, пока Кресс и Флетчер сражались слева.

Гоблины и казуары наседали на немногочисленных призывателей, разойдясь по бокам в попытке их окружить. Струя огня из кустов отогнала группу гоблинов. Один завизжал и завертелся, когда Игнатус вцепился ему в лицо. Нанеся последний удар когтями, Саламандра нырнула обратно в кустарники, провоцируя гоблинов снова покинуть тропу.

С другой стороны в массивных тварей ударила молния, повергнув нескольких наземь и оставив их дергаться. В игру вступил демон Кресс Тоск.

— Где Сариэль? — крикнул Флетчер, описывая хопешом широкую дугу, и гоблин убежал прочь с глубокой раной в груди. — И Соломон?

Позади послышался треск, и Флетчер получил ответ на последний вопрос. Ветви деревьев над головой изогнулись, попадая по рычащим гоблинам, и утробный рык подсказал Флетчеру, что Соломон нашел применение своей богатырской силе.

Затем из кустов выскочила Сариэль, схватила казуара за ноги и утащила обратно в растительность. Сильва болезненно ахнула, когда два существа схватились, звук ломающихся костей сопровождался рычанием и визгом.

— Боевые заклятия, — приказал Флетчер, когда снова смог шевелить рукой. — Но берегите ману.

Сильва чертила символы так быстро, что он только-только закончил предложение, а ее огненный шар уже попал в ближайшего гоблина, отшвырнув его и оставив дергаться и скулить на земле, царапая свою грудную клетку. От Кресс и Отелло последовали еще заклятия, а Флетчер махнул хлыстом кинетической энергии, сбив с птиц нескольких оставшихся наездников.

Но гоблины все еще наседали, шишковатые дубинки при столкновении заставляли вибрировать тонкое лезвие Флетчера так, что отдавало вплоть до плеча. Брошенное копье пронеслось рядом с лицом Флетчера. Он почувствовал вспышку боли, когда оно оцарапало щеку, струйка горячей кровь смешалась с потом у основания шеи. Он потряс головой и рубанул гоблина по лицу в ответ. Тот закрутился, схватившись за голову.

Один из казуаров пнул Кресс, но прорвать мундир не смог. Она ответила вспышкой молнии, которая с фонтанчиком крови снесла ему голову, и бросилась обратно в битву.

Игнатус выдохнул струю пламени, которая спиралью понеслась в гоблинов и ослепила их, когда они снова сунулись в атаку. Тоск добавил изогнутую голубую электрическую молнию, тем самым отбросив тех, кто был впереди, на тех, кто шел сзади. Получилась мешанина конечностей и дубинок. Флетчер использовал короткую паузу, чтобы сосредоточиться на камне видения, слой которого показывал ему полную картину поля битвы.

Два орка сражалось с Вендиго, пока команда Исадоры пряталась в кустах, сдерживая гоблинов несчетным количеством заклятий. Данная тактика истощала их запасы маны, но была выигрышной. Дюжины трупов членов конвоя усыпали землю, а остальные скучковались за телами носорогов, которых уже прикончили. От пятидесяти гоблинов-всадников, которые начинали битву, осталось не больше двадцати. Даже коренастые гиены были мертвы, уснув мертвым сном.

Вот тут-то все и пошло наперекосяк. Один из оставшихся орков отделился от всех и бросился в джунгли. Так как Лисандра нигде не было видно, а Сариэль сражалась не на жизнь, а на смерть, Флетчеру ничего не оставалось, кроме как покинуть свою команду.

— Пленных не берем, — крикнул он через плечо.

Затем он полез в джунгли, идя на звук ломающихся веток, с которым орк продирался сквозь кустарники. Воздух внезапно стал тих и неподвижен, потревоженный только шелестом листы наверху, с которым пролетали плохо нацеленные заклятия. Он почувствовал, как Игнатус идет за ним, но не мог его ждать. Так что вместо этого он велел Афине оставаться над сражающимися и следить за беглецами. С ее точки наблюдения он видел, как Соломон занял его место, используя молодое деревце как дубинку, чтобы отгонять гоблинов и казуаров.

Во внезапной тишине адреналин начал покидать Флетчера. Щека болела с каждым ударом быстро бьющегося сердца. Он устал до смерти, легкие огнем горели в груди. Но тем не менее, он шел вперед, не обращая внимания на мух, которые жужжали у его головы, нацелившись на соленую кровь и пот, покрывавшие его.

Треск ветвей от отступающего орка вели его вперед, и он жалел, что не продумал все до конца. С Вендиго без проблем справлялись два орка. А ему сейчас придется встретиться с одним в одиночку.

Впереди послышался шелест листвы, и он увидел серокожего орка, продирающегося через плотные шипастые кусты при помощи своей дубинки инков. С такого расстояния он оказался огромный, возвышаясь над Флетчером. Ему пришло в голову, что орк настолько же широкий и мускулистый, как Бердон и Яков вместе взятые.

Флетчер не колебался. Он наскочил на орка, сжимая хопеш обеими руками и нацелив острие тому прямо в спину. Он промахнулся мимо позвоночника на пол-ладони, проткнув орка сквозь диафрагму. Не так уж и плохо.

Он победно завопил, а орк замер и издал утробный рев, закапав кровью листву впереди. Тут голова Флетчер взорвалась болью, а рот наполнился вкусом гниющих листьев и крови: орк крутанулся, от импульса Флетчер повалился на землю, оставив хопеш в спине орка.

Мозолистая нога опустилась на землю рядом с ним, так как он успел увернуться, как раз вовремя. Он выстрелил кинетической энергией в землю, таким образом оттолкнувшись и поднявшись. Как только оказался на ногах, ему пришлось нырнуть в бок, дубинка инков описала в воздухе большую арку. Он растянулся на колючем кустарнике, который не давал пройти орку, зацепившись мундиром за крючковатые колючки и раскинув руки, словно распятый.

Кровавая пена пошла изо рта орка, когда он победоносно заревел. Кровь толчками, темными сгустками выступала по бокам от клинка в его груди. Он поднял дубинку, гортанно усмехнувшись, и приподнял подбородок Флетчера плоской стороной. Обсидиановые осколки на конце вонзились в мягкую плоть его горла, когда орк чуть ли не с нежностью наклонился вперед. Мучительной смерти не избежать.

Тут из кустов вылетел Игнатус, объявив о своем прибытии сметающей все волной пламени, и приземлился на голову орка. Скорпионий хвост с бешеной скоростью наносил удары по глазам, носу и рту орка, пока огонь огромными пульсирующими волнами пожирал его лицо. Флетчер выпутался, после нескольких минут борьбы выдернув мундир их цепкий объятий колючек. Как раз вовремя, так как орк вслепую замахнулся на него, даже умудрившись срезать пуговицу с рукава Флетчера. Вскоре все закончилось. Орк рухнул на колени, а потом и наземь, потоки крови из груди превратились в токую струю.

Игнатус прыгнул на руки Флетчера, сочувствующе мяукая, и начал зализывать раны на шее. Так они и стояли некоторое время, наслаждаясь тем, что все еще живы. Раны Флетчера жалило, когда Игнатус проводил по ним языком, но вскоре это ощущение начало успокаиваться. Он осторожно пощупал шею и обнаружил, что раны пропали.

— Черт побери, — воскликнул он. Он поднес Игнатуса к лицу, и демон радостно тявкнул, лизнув Флетчера в кончик носа.

— Где-то на языке у тебя должен быть спрятан исцеляющий символ, — засмеялся Флетчер, с любовью погладив Игнатуса по голове. — Даже спустя столько времени тебе удается меня удивлять. Но лучше не сообщать Джеффри, а то если мы не будем осторожны, он отрежет тебе язык и примется его изучать.

Игнатус заерзал, и Флетчер опустил Саламандру на землю. При этом он увидел лицо орка, и его передернуло. Лицо полностью сгорело, оставив только почерневший череп. Шкуроподобная серая кожа на животе и ногах была покрыта кровью. Красные и желтые завитки и полосы украшали грудь и то, что осталось от щек. Без всего этого орк был бы почти обнажен, если бы не грубая юбка, защищающая самое сокровенное.

Хопеш Флетчера застрял в плоти орка. Он поморщился от противного зрелища и наклонился, чтобы выдернуть оружие.

Арбалетный болт просвистел над головой, как змея, воткнувшись в дерево позади. Флетчер плюхнулся наземь и подтащил труп орка, прикрывшись, как щитом. Мгновением позже еще один болт понесся к Флетчеру, но застрял в плече орка. Скорость болта была такой высокой, что он пронзил труп насквозь, наконечник оказался в дюйме от лица Флетчера. Точность и быстрота просто поражали, так мог стрелять только опытный убийца.

Затем, когда Флетчер уже направил ману в палец для контратаки, сидящий в засаде отступил, ломая ветки. Ухмыляющийся череп орка, казалось, смеялся над Флетчером. Он с отвращением отпихнул труп и перевел дыхание. Если бы он не нагнулся, чтобы выдернуть хопеш их орка, его бы проткнули насквозь.

Он вытащил арбалетный болт из ствола дерева и поднял, чтобы рассмотреть в тусклом свете джунглей. Синее оперение. Прямо как у Кресс.

Когда Флетчер вернулся к остальным, сражение уже закончилось. Соломон был занят тем, что лопатообразными лапами выкапывал большую могилу на полянке. Хорошая идея. Куча трупов точно привлекла бы разнообразных зверей, питающихся падалью, а облако грифов бросалось бы в глаза. Джеффри пошел чуть вперед по тропе и изучал труп гоблина, записывая что-то в тетрадь в кожаной обложке. Руки тряслись от возбуждения, от чего почерк выходил неровным.

Отелло только что закончил лечить Лисандра, последние следы белого света исчезли с покрытых кровью перьев на боку Грифона. Кресс нигде не было видно.

— Где команда Исадоры? — крикнул Флетчер, размахивая болтом.

Сильва подняла взгляд. Она сидела на коленях и залечивала раны Сариэль.

— Они убежали, — произнесла Сильва голосом, бесцветным от усталости. — Даже спасибо не сказали.

— Один из них пытался меня убить, — заявил Флетчер, показывая арбалетный болт с синим оперением. — При помощи этого.

— Это разве не болт Кресс?

— Я все же не думаю, что она их потеряла. Я думаю, что они их украли.

— Да ты шутишь, — прорычал Отелло, раскатывая кожу для призывания, чтобы Соломон встал на нее. Он втянул демона во вспышке белого света. Бедный Голем уже шатался от истощения.

— Да уж лучше бы я шутил, — бросил Флетчер. Он помедлил, осознав скрытый смысл. Нападающие могли использовать чары или собственные стрелы. Вместо этого они выбрали оружие, которое могло принадлежать только Кресс. Ее хотели подставить.

Отелло явно думал о том же самом.

— Если бы мы наткнулись на твое тело, из которого торчало это, весь Гоминиум бы думал, что это Кресс тебя убила, — сказал гном, выхватывая из рук Флетчера болт. — Они могли бы даже подумать, что Кресс работает на наковальников.

— Даже не знаю… — сказала Сильва, рассматривая болт. — Мы слишком торопимся с выводами. Мы едва ее знаем. Может, она действительно работает на наковальников.

— Ага, а я — гоблин под прикрытием, — фыркнул Отелло. — Если бы она была предателем, я бы знал. Община гномов маленькая. Нас осталось едва ли несколько тысяч. Я знаю, кто устраивает неприятности.

Флетчер осмотрелся.

— Кстати о Кресс, а она где?

— Тут я, — послышался голос позади них.

Из джунглей появилась Кресс, Тоск сидел на ее плече. Ее лицо было покрыто потом, а в опущенной руке она держала арбалет.

— Вижу, ты поймал орка. Молодец. Я пыталась тебя догнать, но потерялась… — Она замолчала, когда заметила выражения их лиц.

— Где ты это взял? — спросила она, когда взгляд упал на болт в кулаке Отелло.

— Ты нам скажи, — сказала Сильва, встав и прищурив глаза. — Кто-то только что пытался убить этим Флетчера.

Кресс молчала, не сводя глаз с болта. Сильва мотнула подбородком в сторону джунглей позади гномки:

— Вон там.

— Я… Я их потеряла, — выдавила Кресс, оглядываясь через плечо. — Кто бы это ни был, он, наверное, украл их из моего колчана в лагере, как я и говорила раньше.

— Какая удобная история, — бросила Сильва, скрестив руки и пристально глядя Кресс в лицо.

— Твои стрелы тоже пропали, — не осталась в долгу Кресс.

Что-то ужалило Флетчера в шею, и он с раздражением это прихлопнул.

— Это команда Исадоры, я уверен, — сказал он, приобняв Кресс за плечи. Внезапно на него накатила слабость, и он с облегчением на нее облокотился. — Именно этого они и хотят, чтобы мы ополчились друг на друга. Теперь мы знаем, почему они за нами следили.

Сильва прожгла его взглядом, затем подскочила и хлопнула себя по бедру.

— Чертовы насекомые, — прорычала она, вытаскивая что-то из ноги. Но то, что она держала в пальцах, было вовсе не насекомым. Это был крошечный дротик.

Все поплыло у Флетчера перед глазами, и он внезапно оказался на коленях. Земля понеслась ему навстречу.

ГЛАВА 32

Их тюрьма была сделана из крепких сплетенных ветвей — скорее сферическая корзина, нежели клетка. Она, как маятник, свисала с ветки, качаясь из стороны в сторону на ветру.

— Нам крышка, — прошептал Джеффри, выглядывая в щель между ветками.

Они проснулись три часа назад, одежда была покрыта землей от того, что их тащили по лесу.

Все мысли о побеге уже их покинули, после первой-то попытки. Отелло просунул руки между веток, пытаясь сделать проем, чтобы они пролезли. Через несколько секунд он уже громко храпел, получив еще один дротик в руку.

Конечно, можно было применить щит, но их запасы маны были истощены сражением, а оружие у них отобрали. Не говоря уже о том, они пролетят большую дистанцию до земли, если взорвут клетку.

— Что ты видишь? — спросил Флетчер. Он был зажат в неудобном положении между Сариэль и Лисандром, сдавленный их массивными телами. Афина устроилась на шее Лисандра, как ни в чем не бывало закинув хвост ему на клюв. Среди всех них она казалась самой спокойной, используя возможность, чтобы вздремнуть.

— Одни гремлины. Орков не видать, — пробормотал Джеффри.

Флетчер вывернулся и прищурился сквозь дыру, которую проделал Отелло.

Они были подвешены над широкой поляной в дебрях джунглей. Окружающая растительность была такой густой, что целый день мог уйти на то, чтобы через нее пробраться. Глубокие норы, как лисьи, но больше, виднелись в земле повсюду. Гремлины патрулировали границы, держа трубки для отравленных стрел почти вдвое длиннее их самих.

— Они похожи на миниатюрных гоблинов, — заметила Кресс, втискиваясь рядом с ним. — Но носы и уши длиннее.

Флетчер согласно промычал, едва ли вслушиваясь. Вооруженные гремлины его озадачили. Все, что он изучал, говорило ему, что они были не больше, чем рабы, пресмыкающиеся послушные существа. Но эти казались более враждебными, и он видел, как многие из них, что-то с жаром обсуждая, показывали на клетку.

— Не против, если я посмотрю получше? — спросила Кресс, продвигаясь поближе. Где-то в темноте Сильва громко откашлялась.

Кресс приложила глаз к дыре. Флетчер не мог не подивиться, как Сильве вообще могло прийти в голову, что гномка могла попытаться его убить. Да ни за что.

Внизу послышался крик, похожий на орлиный. Гремлины прекратили патрулировать и, как один, направили трубки на клетку.

— Ох… черт, — прошептала Кресс.

Дротики посыпались на клетку, многие отскакивали, только чтобы снова быть поднятыми с земли. Вскоре вся команда была поражена. Флетчеру хватило времени на то, чтобы рассмотреть дротик, прежде чем он поддался яду. На дротике были крошечные желтые перья, как у волнистых попугайчиков, а наконечником служил острый шип дерева.

В этот раз не было ощущения, будто сознание куда-то уплывает. Вместо этого по его бедру, куда попал дротик, расползлось холодное онемение. Ощущения были похожи на те, как когда его в тюрьме ужалил Рубенс, но эффект был слабее. Он все еще мог шевелить руками и ногами, но в замедленном темпе. Еще несколько доз, скорее всего, оставили бы его полностью парализованным, но тела Лисандра и Сариэль защитили его от основной массы дротиков. Ему, может, даже удастся сотворить заклятие, если он сможет вовремя поднять руку. Но опять же, это вряд ли шибко поможет в данной ситуации.

Игнатус потратил кучу маны, когда сжигал орка, но Флетчер обнаружил, что запасы Афины, хотя и меньше, были почти не тронуты. Уровень маны Флетчера увеличился фактически вдвое, когда он ее призвал. Достаточно для щита, который может сохранить им жить на немного больший срок, если гремлинам вдруг взбредет в голову их прикончить.

Флетчер с тошнотой почувствовал, как в животе что-то дернулось, затем с пробирающим до костей грохотом клетка стукнулась о землю. Группа с болью застонала, когда их тела швырнуло друг на друга. Костлявые руки схватили ветки, а пилообразные ножи распилили их. То, что напоминало акульи зубы, было вставлено в деревянные кинжалы, прямо как дубинки инков, которые использовали орки.

Всего через секунду клетка распалась на две части, как треснувшее яйцо, заставив пленников моргать от яркого света.

Лягушачьи глаза глядели на них поверх труб для дротиков, полые концы были не менее угрожающими, чем ствол ружья. Позади толпы кто-то спорил на том же щелкающем языке, который Флетчер слышал от Синего в той яме. Флетчер медленно поднял руки и тихо выругался. Теперь они знали, что он может двигаться.

— Тихо, тихо, — проверещал ближайший, пнув Флетчера в грудь перепончатой ногой. Было не больно, но он даже не вздохнул. Тут он понял что в Игнатуса не попали вовсе, его гибкое тельце легко скользило между Флетчером и Кресс. Пришло время действовать?

Как только эта мысль пришла ему в голову, через толпу протолкнулся один гремлин. Он был отчасти крупнее остальных, половина уха отсутствовала, а в глазах горело подозрение.

— Почему вы тута? — пропел он, опустившись на колени и прижав собственный кинжал к горлу Флетчера. Если бы птицы могли разговаривать, то у них был бы, наверное, точно такой же голос.

— Мы убиваем орков, — выдохнул Флетчер. Грубый зубец ножа давил на горло. Говорить было тяжело, язык все еще медленно ворочался от парализующего яда.

— Люди убивать гремлин, — прошептал Полуухий, вызвав шквал согласного верещания от толпы. — Люди убивать гремлин больше, чем орк.

Тут Флетчер осознал, что это, в общем-то правда. Когда войска совершали рейды на джунгли, обычно они находили только гремлинов. Разочарованные солдаты безнаказанно убивали бедных существ, торопясь сорвать гнев.

— Я спас гремлина, — сглотнул Флетчер, когда давление ножа возросло. — Я спас синего гремлина.

При этих словах наступила тишина. Именно тогда Игнатус решил начать боевые действия, выпрыгнув из-за парализованной команды и свалив Полуухого на землю. Шипастый хвост навис над глазом гремлина, и Игнатус угрожающе тявкнул.

Флетчер сел, используя спину Лисандра, как опору. Умный Грифон держал глаза закрытыми, или, может, это капитан Ловетт его контролировала. Если им суждено вскоре умереть, она не даст миру на это смотреть.

Гремлины вокруг них завозились. Один из них проталкивался через них до тех пор, пока не встал над Игнатусом, его тощая грудь устало вздымалась.

Этот гремлин немного хромал и держал в руке гарпун с колючками, но не это отличало его от остальных. Нет, это была краска, которая до сих пор украшала спину и плечи гремлина — выцветшая, но все еще сохранившаяся.

Это был Синий.

ГЛАВА 33

Синий ничего им не сказал. Вместо этого он опустился на колени рядом с Полуухим и прошептал что-то в оставшееся ухо крупного гремлина. Некоторое время они переговаривались журчащими голосами, но Игнатус ни разу не дрогнул, взгляд перебегал по окружающим их гремлинам.

После, казалось бы, целой вечности Полуухий уступил. Он глубоко вздохнул и рявкнул какие-то приказы окружающим войнам. Они помедлили, будто в смятении, но затем медленно, но верно опустили трубки.

В ответ Флетчер велел Игнатусу слезть с груди Полуухого, но не сводить с него хвост. Их судьба все еще зависела от милости гремлинов, и он не хотел лишаться последнего козыря в рукаве.

— Спасибо, — поблагодарил Флетчер, кивнув Синему.

Синий снова их проигнорировал, протолкнувшись сквозь толпу и направившись в джунгли. Странно, но все остальные сделали то же самое, скрывшись в норах. Остался только Полуухий, прожигая их полным ненависти взглядом.

Пот струился по спине Флетчера, пока он ждал, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд гремлина. Он заметил, что солнце почти село. Интересно, долго они провалялись в беспамятстве? Если несколько часов, то ладно. Но если день или больше, то они могут пропустить встречу с остальными командами.

— Итак… что мы будем делать? — пробормотала Сильва позади него, первой оправившись после дротиков.

Она подползла ближе и положила голову ему на плечо. Но он не знал, это из-за паралича, усталости или чего-то другого. Причины были ему неважны. Он уже давно не находился так близко к другому человеку. И ощущения были приятными.

— Ничего, — прошептал Флетчер.

Он положил свою голову на ее, и так они и сидели, наблюдая за тем, как лучи солнца просачиваются сквозь листья над головой. Несмотря на ситуацию, его бешено бьющееся сердце успокоилось. Только пристальный взгляд Полуухого портил идеальный момент.

— У тебя кровь, — внезапно сказала Сильва.

Она подняла голову, и Флетчер увидел красное пятно у нее на виске.

— Это щека, — тихо произнесла она, нежно касаясь ее пальцами.

Именно там его задело копье гоблина. Рана была глубокой, но почему-то не болела. Наверное, побочный эффект паралича.

— Позволь мне, — попросила Сильва, чертя на его лице символ сердца. Когда ее мана соприкоснулась с его кожей, появилось покалывающее чувство. Затем прохладная успокаивающая пульсация исцеляющей энергии начала запечатывать рану.

— Спасибо, — поблагодарил Флетчер.

Она смотрела на его лицо, от сосредоточения приоткрыв губы. Ее большие голубые глаза встретились с его, и он почувствовал внезапное желание наклониться ближе.

Тут позади них застонала Кресс, наполовину приподнявшись. Но ее руки не выдержали, и она рухнула, расплескав вокруг грязь и ткнувшись лицом в ягодицы Отелло.

— Ох, вы б помогли, что ли, — простонала она голосом, приглушенным его штанами. Момент с Сильвой был упущен, но Флетчер все равно рассмеялся. Он схватил Кресс за полы мундира и потянул.

— Черт побери, — ахнула она, глотая свежий воздух. — Думала, задохнусь самым жутким образом.

Несмотря на то, что его протаранили сзади, Отелло захрапел даже громче, не обращая внимания ни на что.

— А что там с синим гремлином? — спросила Сильва, лицо снова стало суровым. — О чем ты нам не рассказываешь?

— Эм… Я, как бы, спас гремлина из бойцовой ямы на передовых линиях… — признался Флетчер, избегая смотреть ей в глаза. Ему больше нравилась девушка, которая была с ним минуту назад, но стена, которую она между ними держала, снова появилась.

— Ты сделал что? — воскликнула Кресс так громко, что из ближайшей норы высунулась голова гремлина. Она кинула в него камешек, и он снова исчез.

— Что значит «спас»? — прищурилась Сильва.

— Я выпустил его. Обратно в джунгли, — пробубнил Флетчер и покраснел от странной смеси смущения и стыда.

— Ты же шутишь, да? — переспросила Кресс, с кряхтеньем поднимаясь. — Ты что, совсем дурак?

Сильва была впечатлена даже меньше:

— Мы провели последние два дня, пытаясь избежать обнаружения, а ты послал им чертового посла?

— Ну, он только что спас наши жизни, так что думаю, даже хорошо, что я так поступил! — возразил Флетчер, упрямо скрестив руки.

— Они пришли в поисках нас именно потому, что ты дал ему сбежать, — сердито ответила Сильва, скривив губы. — Они, вероятно, уже много дней за нами следят.

Флетчер проглотил возражение. То, что он сделал, было неправильным почти во всем. Но увидев, как это маленькое создание отказывается сдаваться под натиском непреодолимых обстоятельств… Он просто не мог дать ему умереть. Он бы тогда никогда себе этого не простил. В то же время он задался вопросом, принял бы он такое же решение, если бы знал, что гремлины умеют разговаривать.

— Что сделано, то сделано, — покачал головой Флетчер. — Мы можем обсудить это позже. Прямо сейчас нам надо понять, что происходит, и решить, как мы будем… — Он поймал взгляд Полуухого и понизил голос до шепота: — …выбираться отсюда.

Прежде, чем кто-нибудь успел ответить, из ближайшей норы послышался голос:

— Вам не нужно этого делать. — Голос был такой же певучий, как и у других гремлинов, но интонация была четче, хоть пафосной и формальной. Из выхода показалось странное животное с сидящим на нем без седла Синим.

Существо очень напоминало зайца-беляка, но имело более вытянутую морду, короткие уши и длинные лошадиные ноги. Флетчер подумал, что вот так мог бы выглядеть заяц, если бы у него был скелет антилопы и задние ноги пустынного кенгуру.

— Мара, — выдохнул Джеффри. — Я никогда их не видел своими глазами.

— Это демон? — спросила Кресс, глаза расширились.

— Нет, это настоящее животное, — ответил Джеффри тихим голосом. — Но редкое.

Синий остановил мару, коротко дернув за шерсть на загривке.

— Как так получилось, что вы говорите на нашем языке? — спросила Сильва полным подозрения голосом.

Синий спешился, присел на корточки рядом с Полуухим и печально покачал головой.

— Многие гремлины учиться у людей, когда их ловят. Многие гремлины убежать из ям. Мой друг, он притвориться мертвым после сразиться с собакой. Его оставить гнить в могиле с трупами. Вы понимать, почему он хотеть гремлины убить вас, даже если это значить смерть от твоего демона.

— Ты научился говорить от того тупого ведущего игр? — скептически спросил Флетчер.

— Нет. Я учиться у другого. Аристократка, которая жить в клетке. Людским рабам запрещено говорить с ней, так что она научить меня в тайне. Это я должен был подносить еду и воду женщине и менять солому.

— Ты знаешь капитана Кавендиш? — воскликнула Сильва.

— Я не знать ее имя. Она никогда не доверять мне настолько, чтобы рассказать. Но она рассказать мне о ваших землях. Как вы ненавидеть орков так же, как мы. Я не верить другим гремлинам, что вы убивать нас, как хищники.

Он на мгновение замолчал, в огромных глазах затаилась тоска.

— В последние годы она потихоньку сходить с ума. Так что я сбежать и прийти сюда. Потом меня схватить, когда я быть на разведке. Плохие люди посадить меня в яму. Потом ты меня спасти.

Столько всего надо было осмыслить. Но на один вопрос они так и не получили ответа.

— Где, черт возьми, мы находимся? — спросил Флетчер.

ГЛАВА 34

Синий не ответил. Вместо этого он выдал целую череду приказов, щелкая и свистя.

В то же мгновение гремлины снова их окружили, взявшись как будто из ниоткуда. Многие нанесли на тело зеленую и коричневую краску, чтобы смешаться с листвой. Некоторое ехали на марах, твердо направив трубки на Флетчера и команду. Эти выглядели еще более воинственно благодаря вырезанных из кости гарпунов, прицепленных к спинам, и ножам, как две капли воды похожим на тот, который чуть не вскрыл Флетчеру глотку.

— Мы отвести вас в Варрен чтобы встретиться с вождем, — просвистел Синий, а ближайшие гремлины направились в норы. — Я предупреждать, наши дротики мочь сделать вас спящими, мерзнущими или умирающими. Если мы выстрелить в этот раз, мы использовать смертельные дротики. Не нервировать гремлинов. Они жаждать вас убить, они ненавидеть вас так же, как и этот.

Полуухий согласно хрюкнул и поднялся, когда Синий ткнул его своей трубкой. Искалеченный гремлин не сводил с Флетчера полного ненависти взгляда, но все же попятился, широко разведя руки и показывая, что в них ничего нет. Флетчер не мог его винить. После той жестокости в палатке, свидетелем которой он стал всего три ночи назад, он бы испытывал точно такие же чувства.

Отелло все еще спал, так что они нехотя оставили его с Соломоном. Афина тоже осталась — наблюдать с верхушки деревьев. Лисандр так и не открывал глаза, так что и он остался. А Сариэль просто не пролезла бы в норы.

Синий спустился в ту нору, из которой вылез, самую большую. Зев норы был темным и зловещим, но Флетчер увидел те же светящиеся грибы, которые росли в Великом Лесу.

Несмотря на то, что эта нора была больше остальных, Флетчеру и остальным пришлось ползти на четвереньках. Игнатус и Тоск помчались вперед на случай, если внутри их ожидала засада. Все почувствовали большое облегчение, когда туннель расширился в большую комнату, которая могла вместить всех, если они ссутулятся и прижмутся друг к другу. Люминесцентный мох рос тут еще гуще и освещал все жутковатым зеленым светом.

— Вы уверены, что это была хорошая идея? — прошептала Сильва.

— Если бы они хотели нас убить, мы бы уже давно были под землей, — ответила Кресс. Она бросила взгляд на землистый потолок и засмеялась. — Ну, вы поняли, что я имела в виду.

— Гномка права. Мы не причинить вам вред, если вы не дать повод, — уверил их Синий, пятками сжав бока мары и направив ее в туннель, который уходил еще ниже. — Сюда. Матерь ждать вас внизу.

Они пошли дальше, их и так порядком грязная одежда запачкалась еще больше, покрывшись темной влажной почвой. Чем глубже они лезли, тем жарче становилось. По бокам туннеля располагались комнаты. Внутри одной мохнатые горы детенышей мар присосались к животам мам, такие маленькие, что даже глаза еще не открыли. Около них возвышались кучи фруктов, клубней и свежесрезанной травы, которыми подкреплялись взрослые мары.

В следующей комнате располагались шарообразные зеленые яйца, о которых заботились гремлинши. Как только они увидели незнакомцев, то тут же бросились на шары размером с грейпфрут, накрыв их своим телом. Когда Флетчер заглянул внутрь, они зашипели, и он торопливо пополз дальше, прошептав Сильве: «Яйца гремлинов.»

Дальше Флетчер заглянул в еще одну комнату, привлеченный возней насекомых. Сверчки, саранча и черви ползали по стенам или бешено прыгали по помещению. Кожурки фруктов были навалены посреди комнаты, а гремлины осторожно ловили самых больших особей ловкими пальцами, складывая их в плотные корзинки на бедрах. Только когда один из гремлинов засунул саранчу себе в рот и смачно захрустел, Флетчер понял назначение комнаты. Его передернуло, и он пошел дальше. Но Игнатус облизнулся, и его пришлось увести силой.

— Они живут как кролики, в норах под землей, — прошептал Джеффри сзади. — Яйца спрятаны от хищников, и еще они разводят насекомых для еды. Они даже установили взаимовыгодные отношения с марами. Видите, их набедренные повязки сделаны из меха мары и они на них ездят, но при этом защищают животных и хорошо кормят их принесенными фруктами и травой.

Флетчер был зачарован, но не мог не чувствовать себя зажатым в тестом туннеле. Место напомнило ему о его камере, и он содрогнулся. Игнатус сочувствующе мяукнул, притормозил и потерся спиной о руку Флетчера.

— Спасибо, братец, — прошептал Флетчер.

Они все ползли и ползли, пока боковые комнаты не кончились и туннель не ушел вниз так резко, что они уже скорее просто скользили вниз. Земля, казалось, еще больше нагрелась, и пот начал застилать Флетчеру глаза. Даже кружевной лишайник стал расти реже, и в итоге у Флетчера появилось ощущение, что он находится в темной глотке проглотившего его огромного чудовища.

Наконец оранжевое свечение впереди подсказало Флетчеру, что их путешествие закончилось. Синий ждал у входа в светящуюся комнату и вытащил их одного за другим, как новорожденных.

— Матерь тут, — с благоговением произнес он, когда все выбрались. — Знакомиться с Матерью.

Флетчер заморгал, жар стал таким невыносимым, что кожу почти обжигало. Перед ними протекал оранжевый поток светящейся горячей жидкости цвета раскаленного металла. Из отверстия в стене пещеры текла лава, изгибаясь по глубокому каналу и исчезая в туннеле, который тянулся в бесконечность. На поверхности лопались пузыри, с бульканьем выбрасывая в воздух клейкие красные капли. Он почувствовал желание Игнатуса приблизиться к лаве, но мысленно запретил — не время проявлять любопытство.

Отдельные сталактиты и сталагмиты торчали из пола и потолка, как кривые зубы, а сросшиеся вместе поддерживали потолок. Они напомнили Флетчеру колонны великого собора.

— Дикие гремлины построили Варрен тут из-за лавы, — эхом разнесся голос, исходящий из глубины пещеры, куда не доходил свет лавы. — Она нагревала землю.

Голос был искажен, будто говорящий держал во рту кучу камешков. Он звучал как женский, несмотря на утробные интонации. Говорящая также должна была быть старой, ибо ее голос дрожал и ломался. Одно Флетчеру было ясно точно — это не гремлин.

— Видите ли, для яиц гремлинам нужно тепло, — продолжил голос уже громче. — Как и гоблинам. Вы же их так зовете? Гоблинами? Мои шпионы доложили, что так.

Послышался тихий стук трости о землю, и на краю темноты кто-то появился. Флетчер прищурился, но не смог разглядеть ничего, кроме закутанной в балахон фигуры.

— Покажись, — потребовала Сильва, вставая рядом с Флетчером.

— Обещайте мне, что не нападете, — произнесла фигура. — Сегодня я не хочу видеть больше смертей.

— Даю слово, — пообещала Сильва, посмотрев на остальных. Все согласно кивнули. — Как и мои друзья.

— Хорошо.

Фигура вышла из теней, сжимая в шишковатых руках длинную терновую трость. Она была сгорблена, как гриф-стервятник, бремя старости тяжелым грузом давило на плечи. Спутанные черные волосы падали до талии, прикрывая наготу, ибо на ней была только юбка из перьев и широкое колье, изготовленное из косточек дюжины несчастных животных.

Лицо и тело было раскрашено изображением скелета. Рисунок черепа превращал глаза в черные дыры, пустые на фоне известковой белизны. Но кое-что выделялось больше всего, торча из нижних губ, как острые сталагмиты, среди которых она стояла. Клыки.

Матерь оказалась орком.

ГЛАВА 35

Она стояла молча, уставившись в пустоту. Сильва открывала и закрывала рот, как золотая рыбка, тогда как Флетчер и сам не мог и слова вымолвить. Несмотря на ее размеры, он не чувствовал угрозы, так как она была такой же хрупкой, как и изогнутый посох в ее руках.

— Кто вы? — почти вежливо спросила Кресс. Орчиха внушала ей, казалось, уважение, а не страх. А Джеффри пошуршал ногами позади Кресс и попытался, хоть и безрезультатно, спрятаться за ее спиной.

Старуха улыбнулась, обнажив ряд острых зубов.

— Можете называть меня Матерью, — прохрипела она, подходя ближе. — За прошедшие полвека я не знала другого имени. Равно как и не видела дневного света своими глазами.

Сильва потянулась к плечу, к фалксу, все еще закрепленному у нее на спине. Матерь заметила движение, но только неодобрительно поцокала языком.

— Своими глазами? — переспросил Флетчер. Его подозрения подтвердились, когда зелено-коричневый Клещ с жужжанием вылетел из ее волос, приземлился на терновый посох и уставился на них глазами-бусинками. Демон был меньше большинства Клещей, размером почти с обычного жука. Только тут Флетчер заметил молочную белизну глаз Матери, затуманенных катарактой. Орчиха была слепа.

— Мои Клещи, Апофис и Ра — мои глаза и уши. Нет никаких ограничений в том, что я могу увидеть. У меня теперь больше глаз, чем когда я только родилась.

— Значит, шаман, — снова обрела голос Сильва.

— Я призыватель, как и вы, — просто сказала орчиха.

Ее демон с жужжанием взлетел в воздух и завис перед ними, тем самым позволяя ей их разглядеть. Очевидно, что она обладала той же способностью, что и Ловетт: видеть сознанием, а не через камень.

— Не обращайте внимания на Апофиса. Он следил за вами с тех самых пор, как я услышала о вашем прибытии. Просто еще одна букашка среди деревьев. Вам следует быть более бдительными. — Она усмехнулась, звук получился гортанным.

— Я же говорила, — пробормотала Сильва, пихнув Флетчера локтем.

Флетчер ее проигнорировал. Темные стены напомнили о его заключении, и его сердце бешено забилось. Все, пора завязывать.

— Где мы? — прорычал Флетчер. — Почему вы с нами играете?

Старуха оскалилась, и до Флетчера не сразу дошло, что она улыбается.

— Идите за мной, — прохрипела она, попятившись в тень.

Матерь пошаркала прочь и кинула над головой несколько вирдлайтов. Они полетели по лабиринту скалистых образований, отбрасывая на землю мириады пляшущих теней.

Остальные нехотя последовали за ней, замыкали шествие внимательно следящие за ними гремлины на марах. Близко шел только Синий, голова прыгала вверх-вниз на уровне талии Флетчера, пока мара вприпрыжку бежала рядом с ними.

Вновь освещенное пространство оказалось глубокими и просторными пещерами. Шаги отдавались эхом, которое смешивалось со звуками тягучего течения лавы и капающей воды со сталактитов наверху. Тут и там попадались признаки жизни. Подстилки из сплетенных тростников устилали пол. Горшки с порошками, миски, ступки и пестики были в случайном порядке расставлены в углу. На медленном огне кипел котел со странным бирюзовым содержимым. Очевидно, она была кем-то вроде знахарки, исцеляя гремлинов от болезней и залатывая раны.

— Поторопитесь, времени мало, — прохрипела Матерь из мрака откуда-то спереди. — Вы проснулись позже, чем ожидалось.

— К чему такая спешка? — пробурчал Джеффри, споткнувшись о кость какого-то животного.

Матерь резко остановилась, вирдлайты метнулись к ней и зависли наверху, освещая конец пещеры. Такое зрелище стоило того, чтобы посмотреть.

Необработанные кристаллы торчали из скалы, как разноцветные сосульки. Одни имели продолговатую форму, выступая вперед, как нос корабля. Другие напоминали распустившиеся цветы, острые лепестки сверкали на свету кроваво-красным. Матерь без колебаний прошла между ними, ведомая только воспоминаниями.

Но даже калейдоскоп цветов и форм не мог заставить Флетчера оторвать глаз от драгоценного камня, покоящегося на стене в самом конце пещеры. Он был овальной формы и с идеально отшлифованными краями, похожий на Окулус в Академии Вокана, но в три раза больше. В центре красовалось четкое изображение листика, трепещущего на ветру. Это был гигантский камень видения.

— Тут я учу детенышей гремлинов всему о джунглях, так как только собирателям, рыбакам и охотникам позволено покидать Варрен, — пояснила Матерь, слепо указывая на камень. — И вас я тоже научу. Пожалуйста, присаживайтесь.

Перед камнем располагалась группа гладких валунов, отполированных пятыми точками многих поколений гремлинов. Интересно, сколько лет этой орчихе?

Они уселись, но Игнатус и Тоск остались на страже за их спинами, следя за гремлинами-воинами. Игнатус был особенно энергичен, расхаживая туда-сюда и тихонько шипя.

Изображение задрожало, когда Клещ в кристалле, Ра, взлетел. Листок отдалился, и мир вокруг вспыхнул поразительной четкостью. В этой части джунглей растительность казалась гуще, деревья были старше и скрученнее, отбрасывая на землю густую тень.

— Давным-давно я была таким же орком, как и все остальные. Я родилась в маленьком племени далеко на юге. Мы даже не знали, что люди существуют.

Изображение снова накренилось. Внизу лежала деревня, непохожая ни на одно поселение, которое Флетчеру доводилось видеть. Лачуги, сделанные из сплетенного тростника и грязевых кирпичей, усыпали поляну. Проем в кроне деревьев оставлял деревню освещенной столбом дневного света, искаженного только вздымавшимся от костра в середине дымом. Около пламени собрался народ, кто-то раскачивался вперед-назад в странном танце, другие сидели полукругом, скрестив ноги.

Орки. Не больше двадцати… но они не соответствовали ожиданиям Флетчера. Одни орчихи расчесывали волосы черепаховыми гребнями, а другие кормили грудью детенышей, удерживаемых у груди веревками. Морщинистые старики курили длинные трубки, по очереди наполняя их табаком и травами. Большинство было беззубыми, у многих отсутствовали или были сломаны клыки. Среди стариков было всего двое мужчин.

Завернутое в банановые листья мясо готовилось на пару у огня. Те, у кого зубы были, жевали его для тех, у кого их не было, и выплевывали в миски из скорлупы кокоса, из которых старики с удовольствием прихлебывали.

Совсем не чувствуя отвращения, Флетчер поймал себя на том, что улыбается. Они заботились друг о друге. Как-то он вообще не представлял такого среди орков. Казалось, их существование было мирным. Счастливым. Невинным.

Молодые орки, подростки и постарше, вытянув руки, кружились вокруг костра, их рты синхронно открывались и закрывались — должно быть, они пели! Флетчер пожалел о том, что не мог их услышать, настолько гипнотизирующим было топанье ног и раскачивание плеч.

— Я жила в точно такой же деревне, — прошептала Матерь. — Несколько семей, не больше. Когда-то мы все так жили, тысячи лет назад. Пока не пришли они.

Что-то пошло не так. Один из орков что-то увидел. Он вскочил и закричал, бешено размахивая руками. Подростки разбежались в разные стороны, а женщины присели, прикрыв головы руками.

Матерь дернула головой, и Ра повторил движение. В поселение вторглись носороги, протаранив двойными рогами кусты. На их спинах ехали самцы орков, раскручивая над головой тяжелые сети. Другие крутили лассо, ловили ими подростков за ноги, тем самым сбивая на землю, и тащили упирающуюся добычу к себе.

Один старый орк, шатаясь, вышел из хижины, сжимая в руках простую дубинку. Не успел он ее занести, как через грудь его пронзило копье, которое легко бросил ближайший всадник.

К ужасу Флетчера, оставшихся жителей деревни поймали в сети или притащили обратно к костру. Даже самых молодых, которые уже добежали до края джунглей. Это заняло не больше минуты, настолько профессионально было разыграно нападение. Всадники имели огромный опыт.

— Эта семья — те, кем мы были. Эти мародеры — те, кем мы стали, — утробно прорычала Матерь.

Молодых орков мужского пола отделили от остальных, оставив стариков и женщин стонать и плакать у огня. Самцы сняли со спин носорогов жерди с веревочными петлями на равных интервалах вдоль них и затянули петли на шеях мальчиков и парней. Один был настолько маленьким, что ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Его клыки были не больше, чем шишки, но они все равно относили его к нужной самцам категории. Шесты закрепили на задних частях носорогов. Затем, едва ли удостоив выживших словом, всадники вывели пленников из деревни и растворились в темноте джунглей.

— Зачем? — просто спросила Сильва. Она не смогла спрятать дрожь сочувствия в голосе.

— Солдаты для армии. Они забирают мальчиков в молодом возрасте. Бьют, пока не сломают. Наполняют ненавистью, учат убивать. Таков их способ. — Речь Матери была искажена, рот полнился слюной. Она сглотнула и продолжила: — Они начинают с гремлинов. Заставляют охотиться на них в виде развлечения. Убить большинство, поработить и начать разводить остальных. Затем они заставляют мальчиков биться друг другом, избавляясь от слабаков. В конце те, кто остается, жаждут резни и власти. Сознание исчезло, душа потеряна.

Она затихла, черные ноги на крючковатых пальцах впивались в трость. Апофис с сожалением зажужжал и потерся о ее щеку, стерев слезинку передними лапками.

— Так… при чем тут вы? — неловко спросил Флетчер, сжимая руки.

— Когда они напали на нашу деревню, я последовала за ними. Нет… Я последовала за ним. Парнем, которого любила. — Она говорила короткими отрывками, будто вот-вот горестно взвоет. Но быстро заморгала и сделала глубокий вдох. Когда она заговорила снова, в голосе не было страданий, только ярость.

— Я работала служанкой шамана в надежде, что когда-нибудь он отведет меня к войнам. Именно там я втайне научилась призывать, украв один из свитков призывания хозяина. Я надеялась, что Клещ поможет мне найти мою любовь.

Она погладила Апофиса по панцирю, растянув губы в зубастой улыбке.

— Когда я и правда встретила его, год спустя, парня, которого я любила, больше не было. Остался только жестокий зверь. Я поставила его в неловкое положение перед товарищами, придя в лагерь и пытаясь его спасти. Он избил меня почти до смерти и оставил умирать. Гремлины нашли меня и принесли сюда.

Теперь все начинало обретать смысл. Первобытная дикость орков, их безжалостная резня. Даже в дневнике Бейкера не упоминалось такое странное порабощение собственного народа.

Интересно, что она тут делала, прячась под землей? И кем были эти гремлины, что жили отдельно от орков? Она ответила на эти вопросы до того, как Флетчер спросил.

— Это дикие гремлины, которых никогда не порабощали, но они все равно живут в страхе. Есть и другие сети нор, разбросанные в джунглях, но это самая большая. Однажды я надеюсь освободить всех гремлинов от их хозяев и прервать тот круг ненависти, который ведет мой народ.

— Я все еще не понимаю, — тихо пробормотала Кресс.

— Не понимаешь чего? — спросила Матерь, слух у которой был отменный.

— В чем смысл всего этого? Солдат, армий? Почему вы хотите уничтожить Гоминиум? — выпалила Кресс.

— Лично я ничего не хочу уничтожать. Они же следуют пророчеству, написанному на стенах древней пирамиды. Что белый орк приведет их к захвату известной части мира. Такое происходит каждую тысячу лет. Большего я не знаю. Только шаманы знают, что там написано, так как только они могут войти в пирамиду.

— И гоблины, — добавила Сильва, подняв брови. — Им, кажется, тоже можно туда входить, раз уж они с их яйцами прячутся под сетью пещер внизу.

— О гоблинах я знаю мало, — вздохнула Матерь, подняв палец, чтобы Апофис на него приземлился. — По правде говоря, я боюсь посылать своих Клещей на разведку внутрь пирамиды, так как говорят, что ее защищают демоны. Они могут понять, что мои Клещи — не простые жуки.

— Ну, мы все узнаем, когда попадем туда, — сказал Джеффри, потом помедлил и опустил глаза на коленки. — Если мы туда попадем.

— Я слышала о вашей миссии через Апофиса, и я вам помогу. Аристократка там проявила огромную доброту к моему другу, как и сделал один из вас, — показала Матерь на Синего, который торжественно склонил голову. — Этот гремлин, в свою очередь, научил меня основам вашего языка, а остальное я выучила через Клещей, которые наблюдали за вашими войсками на передовых линиях. Это знание спасло жизнь многим гремлинам, и за это я благодарна.

— А гоблины? — спросила Сильва. — Что насчет них?

— Отродье, которое должно быть стерто с лица земли, — прорычала Матерь.

Вдруг она закашлялась, хрипя, пока не была вынуждена присесть, сгорбив спину. Орчиха оказалась меньше, чем им показалось на первый взгляд, дряблая и сморщенная от возраста. Краска прятала глубокие морщины на ее лице, но теперь, на одном уровне с Флетчером, она выглядела очень хрупкой.

— Я устала, — выдохнула Матерь, голос был едва ли громче шепота. — Просто запомните то, что я вам сказала… не все мы монстры. Идите с моим благословением. Отсюда мои гремлины покажут вам дорогу. У вас осталось всего лишь несколько часов.

ГЛАВА 36

Когда они вылезли из Варрена, Флетчер рухнул на землю и уставился в небо, наслаждаясь свежим воздухом и лучами солнца. Солнце уже садилось, заливая полянку теплым оранжевым светом. Он не имел ни малейшего понятия, где они или как далеко находится пирамида. Им уже скоро надо будет уходить, но он едва ли наскреб сил, чтобы сесть.

Гремлины остались в Варрене, если не считать Синего, который обеспокоенно наблюдал за ними от главного входа. Остальные с любопытством выглядывали, глаза навыкате как раз виднелись над краем соответствующих дыр в земле.

Даже детеныши гремлинов были тут. Один из них вышел наружу, чтобы разглядеть получше, и мамаша тут же, ругаясь, втащила его обратно. Последовавшее за этим повизгивание сказало Флетчеру, что кого-то хорошенько отшлепали.

Флетчер повернул голову набок и увидел, что Отелло все еще в беспамятстве валялся на земле, ноздри трепетали с каждым всхрапом. Гном почмокал губами и перевернулся на другой бок, обняв лапу Лисандра, как плюшевого мишку.

— Так, хорошего понемножку, — прорычала Кресс, отряхивая с формы грязь. — Хватит дрыхнуть. — Она села верхом Отелло на грудь и начала дергать за усы.

— Что за…, — промычал он, хлопая ее по рукам.

— Да-да, проснись и пой, — ухмыльнулась Кресс. — Вставай, спящая красавица.

Отелло спихнул ее и сел, потирая глаза.

— У меня такое ощущение, будто меня по голове камнем шибанули, — простонал он. Тут он заметил их окружение и замер. — Эм… Что происходит?

Он осмотрелся, приметив внимательно наблюдающие глаза гремлинов.

— Давай, — сказала Кресс, поднимая его на ноги. — Объясню по дороге.

— По какой еще дороге? — пробубнил Флетчер. Земля так приятно холодила спину, и ему совершенно не хотелось вставать.

— Похоже, мы уходим, — сказала Сильва, постучав пальцем по его лбу и указав на удаляющуюся спину Синего. Гремлин и его мара уже направились в джунгли, идя по узкой, едва различимой тропинке.

— Собираем вещи, — простонал Флетчер, поднимаясь на ноги. — Синий нас ждать не станет.

Снова в джунгли. Команда чувствовала себя так, как будто угодила в паутину — вездесущее жужжание и укусы насекомых, веточки, листочки и колючки, цепляющиеся за волосы и одежду Флетчера…

Путь, очевидно, был проложен для гремлинов и их транспорта — и никак не для кого-то большего размером. Флетчер потянулся к хопешу, чтобы прорубить себе путь, но обнаружил, что ножны пусты.

— Эй, когда нам вернут наше оружие? — возмутился он, повысив голос, чтобы гремлин услышал. Синий даже не сбавил ходу, и Флетчер бы его потерял, если бы не прыгающая вверх-вниз выцветшая синяя полоса на спине гремлина.

— Они ждать вас у реки, — донесся сквозь растительность певучий голос Синего. — Терпение.

Они с боем прорывались дальше. Флетчеру доставалось больше всех. Лисандр и Афина порхали по более свободным веткам наверху, а Сариэль с поражающей легкостью скользила на животе под кустарниками. Игнатус и Тоск бежали впереди, высматривая засаду. Эта парочка хорошо сработалась, бегая перпендикулярно и тем самым покрывая большую область.

Тут Флетчеру пришла в голову идея.

— Соломон, иди впереди, — велел он. Голем прорвался через кустарник и пошел за Синим, его каменному телу колючки были нипочем. Он тяжелой поступью шел перед Флетчером, прокладывая широкий путь массивным телом.

Несмотря на усилия Солома, когда они наконец вышли из растительности, руки Флетчера были покрыты тонкими красными царапинами. Игнатус лизнул их, запечатав, но Флетчер едва заметил. Он увидел, куда ведет ручей.

Ручей был даже не ручьем, а самой рекой, такой же широкой, как ров в Академии. Воды текли так медленно и спокойно, что казалось, будто они вообще не движутся. Только один листочек, проплывающий мимо, убедил их в обратном.

Из воды как раз выбиралось полдюжины гремлинов. Сребропузые рыбины были связками нанизаны на веревки, и гремлины несли их, перекинув через плечо. Они были вооружены простыми подводными ружьями, которые стреляли гарпунами, прикрепленными к плотно скрученным жгутам.

Ружья напоминали арбалет Кресс, но были сделаны из одной палки, основного спускового крючка и эластичной тетивы, которую натягивали рукой. Не такие мощные, как луки, они казались тверже и, по всей видимости, работали под водой.

— Синий, ты должен рассказать мне побольше об этой тетиве на ваших подводных ружьях, — сказал Джеффри, с изумлением разглядывая оружие, пока отряд рыбаков шел мимо, избегая смотреть им в глаза. — Я так думаю, что они изготовлены из сока каучукового дерева. Действительно, чудесный материал.

— Как ты меня назвать? Синий? — Гремлин развернул мару и скрестил руки на груди.

— Извини… Просто тебя так раньше Флетчер называл, — смущенно пошаркал ножкой Джеффри.

— Как тебя зовут на самом деле? — торопливо спросил Флетчер.

Синий помедлил с озадаченным выражением лица. Затем он откинул голову и выдал ряд шумных трелей, щелчков и свистков. И ухмыльнулся, когда они в шоке на него уставились.

— Я… думаю, что у меня будут проблемы с произношением, — заикаясь, произнес Джеффри.

Синий ухмыльнулся еще шире и спешился.

— Синий подойдет, — засмеялся гремлин. Он хлопнул мару по заду, и та рванула в джунгли. Секунду Синий постоял, наслаждаясь видом, глубоко вдыхая свежий воздух. Затем он открыл рот и издал длинную неровную трель. Она была похожа на что-то между криком орла и утренним пением птичек.

По сигналу двадцать гремлинов спрыгнули с деревьев над ручьем, приземлившись на корточки между членами команды Флетчера. Они были вооружены необычным сочетанием водных ружей, трубок и ножей. В них он признал гремлинов, которые окружили их ранее, с окрашенными телами для того, чтобы сливаться с растительностью. Даже Сариэль не почувствовала их присутствия.

— Мы идти с вами к пирамиде, — сказал Синий, указав в направлении вниз по ручью. — Когда вы нападать, мы атаковать орков и освободить много гремлинов.

— Ух ты, — сказал Флетчер. — Это очень… щедро с вашей стороны.

— Это помогать нам обоим, — просто пояснил Синий. — Когда подняться тревога, мы знать, что вас обнаружить. Тогда мы атаковать.

Флетчер все не мог понять, это слепая авантюра или дружественный союз. В любом случае, он не мог упустить преимущество в виде небольшой армии гремлинов в качестве проводников.

— Согласен, — решился Флетчер. Он протянул руку, и Синий пожал ее. Пальцы гремлина были тонкими и шершавыми, как будто трогаешь связку сухих веточек, но само рукопожатие Синего было достаточно сердечным.

— Взять оружие.

Это объявился Полуухий — он был одним из гремлинов, что приземлились среди них. Два война рядом с ним бросили на землю две корзины. По металлическому стуку можно было догадаться о содержимом, и команда Флетчера не теряла времени даром, быстренько вооружившись. Сильва взяла арбалет Кресс, пытаясь добраться до своего фалкса на дне корзины. Был напряженный момент, когда Кресс протянула за ним руку. Затем Сильва нехотя передала арбалет владелице.

Флетчер ощутил неимоверное облегчение, когда хопеш снова оттянул его пояс, и понял, что без него он себя чувствовал просто голым.

Они еще и собраться не успели, как гремлины уже нетерпеливо тянули их в сторону ручья, торопясь продолжить пусть.

— Итак, мы плыть, — объявил Синий, когда они достигли берега, и указал на мелководье.

То, что Флетчер поначалу принял за огромные кувшинки, оказалось странными мискообразными суднами, плавающими в воде. Воины уже запрыгивали в них, по четыре в каждый, пока все не погрузились в лодки. Но несколько штук еще осталось, включая особенно большую.

— Эти штуки нас выдержат? — пробурчал Отелло. — Мы,гномы, не особо знамениты талантом к плаванью.

Кресс согласно кивнула, потрогав лодку носком.

— Выдержат, — оптимистично заверил Джеффри, запрыгивая в ближайшую. Она опасно закачалась, когда он пытался восстановить равновесие, и вода перелилась через борт. Гремлины начали щебетать между собой, пока он неуклюже пытался прекратить вращение лодки, используя крошечное весло, прицепленное сбоку. Но все равно лодка держалась хорошо, и Джеффри радостно уселся в центре лужи на дне.

— Кораклы, — со знанием дела пояснил Джеффри, хлопая по борту. — Люди, населяющие берега рек на западе Гоминиума, рыбачат на таких. Сплетенные ивовые ветки образуют каркас, а пропитанные смолой шкуры животных делают их водонепроницаемыми. Плоское дно почти не колышет воду, и тем самым — рыбу. Иногда все гениальное — просто.

— Если они доставят нас на место к полуночи, меня все устраивает, — сказал Флетчер, забираясь в свою собственную и присаживаясь на дно. Удобно, будто сидишь в большой корзине.

Остальные последовали их примеру, хотя Лисандр и Афина остались на верхушках деревьев, предпочитая размять крылья. Сариэль пришлось повозиться, когда она, разбрызгивая воду, бросилась к самому большому кораклу и упала. Судя по запаху, в самой большой лодке гремлины перевозили добытую рыбу. Сариэль, казалось, была не против, она увлеченно обнюхивала дно и с удовольствием подъедала остатки, слизывая блестящую чешую.

Сильву передернуло, и она засмеялась.

— Вы удивитесь, узнав, как это вкусно для нее, — усмехнулась она, протянув руку и потрепав Собаку за ушами. — Наверное, мне следовало бы ее спрятать, но… ей, похоже, и так хорошо.

Через минуту команды направили свои суденышки вниз по течению, а гремлины опустили весла в ручей.

— Вперед, — просвистел Синий и оттолкнулся от берега, вспенив воду.

Они поплыли к середине реки, где их подхватило медленное течение. Оно несло их вперед на гораздо большей скорости, чем ожидал Флетчер. На самом деле, им совсем не нужно было грести. Иногда ему приходилось только окунать весло в воду, чтобы коракл не крутился.

— Мы можем плыть быстрее? — крикнул Флетчер, чтобы перекрыть шум воды. — Нам надо быть там к полуночи. Сколько еще?

— У нас полно времени, — успокоил его Синий. — Не волноваться.

Флетчер застонал и с трудом прогнал нервозность, ненавидя тот факт, что по прихоти судьбы успех их миссии зависел от слова гремлина. Сильва поймала его взгляд, и он заметил, что она наложила стрелу на тетиву. Было ясно, что она не доверяла гремлинам так же, как и он.

Он пожал плечами и откинулся на спину, уперев позвоночник о пологий борт лодки. Гремлины верещали между собой, а остальная команда смотрела на проплывающий мимо лес, полуприкрыв глаза. День был долгим, и садящееся солнце убаюкивало их.

Игнатус похлопал лапой по бедру Флетчера, и тот увидел, что он смотрит вниз на воду. Она была чиста и спокойна, как стекло. Он мог разглядеть зеленые листья, устилающие дно, колеблющиеся из-за течения. Пока он наблюдал, под ним проплыл скат, такой же большой, как и его коракл. Благодаря широким бокам, он плыл быстрее течения и вскоре исчез из поля зрения.

— Хорошее мясо, — сказал Синий, наблюдая за ними со своего коракла. Он провел пальцем по наконечнику одного из гарпунов, прицепленных к спине, и Флетчер заметил, что тот был зазубрен, как жало ската. — Полезные хвосты.

Пока он говорил, из водорослей внизу показалось больше скатов, проплывая под ними. Рыбки с широкими плавниками и зелеными спинками присоединились к процессии, тихонько виляя хвостами.

Что-то метнулось мимо, распугав рыбу. Оно схватило одну рыбешку пастью и завертелось, пуская пузыри. Существо оказалось розовым, как пион, дельфином. Он проглотил добычу длинной пастью и заработал плавниками, выплыв на поверхность в ворохе брызг.

Еще больше розовых дельфинов вокруг них выпрыгивали из воды и ныряли обратно, свистя и щелкая, будто смеясь. Гремлины радостно захлопали в ладоши, некоторые даже кидали вкусняшки из мешочков на поясе, а дельфины ловили. Многие отвечали, имитируя звуки, издаваемые дельфинами. Картина была удивительно красивой, будто два вида созданий пели друг для друга.

— Речной друг благословлять путешествие! — засмеялся Синий, расплескивая воду около коракла, чтобы выманить дельфина на поверхность. — Это хороший знак!

Дельфин потерся розовым плавником о пальцы Синего — жест был настолько приближен к пожатию рук, насколько было возможно. Затем, будто по какому-то невидимому сигналу, дельфины вышли из течения, оставив кораклы плыть дальше.

— Это было так красиво, — выдохнула Сильва, смотря им вслед. Она повернулась к Синему. — Вы их понимаете?

— Мы использовать много слов, а они использовать мало, — ответил Синий, улыбаясь до ушей. — Говорить, что давным-давно мы научились разговаривать от них. Это не одно и то же, но мы понимать значение слов.

Пока он говорил, его лицо потемнело. Флетчер проследил за его взглядом, пытаясь разглядеть окружающий мир сквозь скудные лучи садящегося солнца.

На берегу воды лежала сломанная статуя, покрытая мхом и лозами. Голова была частично покрыта водой, но не оставалось никаких сомнений в том, какое существо было изображено, благодаря сломанным клыкам и выступающему лбу. Они находились на территории орков.

ГЛАВА 37

Быстро наступила темная ночь, только тонкий месяц скудно освещал их путь. Команда не осмелилась включить вирдлайты, так как ручей расширялся и впадал впереди в огромную реку, которую им надо было пересечь. Слышался шум бурлящей воды. Пирамида возвышалась на противоположной стороне, темный силуэт выступал на фоне звездного неба. Она была по меньшей мере в десять раз больше, чем представлялось Флетчеру, даже больше, чем две горы Медвежьего Клыка. Но он сдержал удивленный возглас, на случай, если рядом притаились враги.

Чтобы удержать всех вместе, Синий кинул каждому конец гарпуна, который они закрепили на ободках своих кораклов. Лисандр и Афина уже улетели вперед, чтобы разведать зону прибытия на той стороне реки. Сильва даже втянула Сариэль, так как с ней на борту лодка слишком погрузилась в воду. Сейчас в ней сидело четыре гремлина, которые искусно направили громоздкий коракл в центр небольшой флотилии.

— Грести, быстро и упорно, — хрипло прошептал Синий. — Если течение вас подхватить, а вы не успевать, мы вас не смочь спасти. Ваша веревка оборваться.

Флетчер услышал плеск, и коракл начал раскачиваться. Когда они вошли в быстрые воды, его окатило брызгами. Как только он почувствовал, как лодка накренилась, он начал быстро работать веслом, отчаянно гребя вперед. Вскоре все начали кряхтеть от усилий, и мир вокруг него превратился в бесконечную череду «опустить, грести, поднять», «опустить, грести, поднять».

Темнота все скрывала. Он видел только пирамиду на фоне неба. Под ней тысячи яиц гоблинов ждали своего часа, чтобы вылупиться, а измученная душа жаждала спасения. Они были так близко, что он мог это ощутить физически.

Минуты тикали, и он уже начал отчаиваться. Огромный силуэт скользил справа налево, течение уносило их все дальше по реке. Его руки огнем горели, но он не решался остановиться. Он все греб и греб, с каждым взмахом весла рыча сквозь стиснутые зубы. Даже Игнатус пытался помочь, гребя маленькими лапками. Только вода, которую он расплескивал, попала на дно коракла и промочила носки Флетчера.

Тут неожиданно он почувствовал, как по дну скребнул песок. Проворные пальцы Синего схватили его собственные, потянув на берег. Гремлин вытащил коракл после них. Все, пошатываясь, дошли до края джунглей.

— Теперь копать, — прошептал Синий, дернув за гарпун и толкнув руки Флетчера в направлении почвы. — Мы прятать лодки.

Флетчер начал слепо рыть землю руками. Несмотря на усталость, ему было очень легко копать сухую и рыхлую землю. Афина приземлилась рядом с ним и начала помогать, как и Игнатус. Они копали до тех пор, пока яма не стала достаточно глубокой для того, чтобы вместить низкую лодку. Они закопали ее вверх ногами, чтобы ее можно было легко вытащить, если им нужно будет вернуться. Он слышал, как остальные закапывают собственные кораклы. Как только они закончили, вернулся Синий.

— Твои друзья готовы, — прошептал гремлин, всучив Флетчеру гарпун и моток веревки. — Следовать за нами. Наши глаза видеть лучше.

Флетчер вцепился в гарпун и направился в темноту, вода хлюпала у его ног. Время от времени гарпун натягивался, и он поворачивал в нужном направлении. Дважды он споткнулся, подавив ругательства, когда ударился коленями о усыпающие берег камешки. Падал не он один, если судить по редким глухим ударам и ахам позади него.

Флетчер жалел, что не догадался надеть камень видения, ибо ночное зрение Афины и Игнатуса было всяко лучше его собственного. Вместо этого он засунул камень в рюкзак, чтобы тот нечаянно не свалился в воду. А сейчас у него не было возможности рыться в рюкзаке. Даже заклятие кошачьего глаза не обсуждалось — желтый свет заклятия мигом выдаст их присутствие на берегу реки.

Несмотря на боль в коленках, он был рад, что гремлины им помогали. Он и представить не мог, как остальные команды пересекут реку так, чтобы их не унесло на полмили вниз по течению. Он надеялся, что все команды успеют вовремя.

— Стоять, — прошипел Синий.

Они пришли к основанию пирамиды, где леса не было, чтобы оставить открытую дорогу к фундаменту гигантского сооружения. Пирамида возвышалась над ними, как спящий гигант. От ошеломляющего вида Флетчеру стало страшно. Но он решительно потряс головой и внимательнее вгляделся в темноту. Однако, Флетчер смог разглядеть только вход, похожий на зев пещеры.

— Тут наши пути расходиться, — тихо и настойчиво проговорил Синий. — Мы спрятаться среди наших братьев и атаковать завтра.

— Удачи, — прошептал Флетчер.

— Я думать, что она нужна вам больше, — ответил Синий. — Гремлины жить дальше вниз по реке. — Он помедлил и накрыл пальцами ладонь Флетчера. — Да пересекутся наши дороги еще, Флетчер.

С этими словами гарпун выдернули из рук Флетчера, и послышался удаляющийся звук шагов. Флетчер огляделся, надеясь разглядеть в темноте храбрых созданий, но они растворились в ночи. Его команде повезло, что они нашли таких устрашающих союзников.

Через секунду Флетчер посадил Афину себе на плечо и вытащил из рюкзака камень видения. Тронув им ее крыло, чтобы начать соединение, он надел повязку и увидел все вокруг.

Остальные сидели на корточках на грязи вокруг него, невидяще и со страхом озираясь. Даже Лисандр казался нервным, его когти вонзались в землю и оставляли в ней глубокие борозды, пока он ждал их следующего шага.

— Не могу поверить, что мы добрались, — сказал Флетчер, глядя на луну в небе. — Почти полночь. Давайте поглядим, кто еще тут есть.

— Мы не можем быть единственными, — прошептала Кресс.

Флетчер низко присел и начал красться в направлении пирамиды. Игнатус скакал впереди, обнюхивая землю, а Афина приглядывала сверху.

Когда они приблизились, Флетчер рассмотрел огромное сооружение. Несмотря на деревья с каждой стороны, в которых могла таиться угроза, он не мог не сосредоточиться на той картине, которую видела Афина.

Пирамида была больше, чем все, что он когда-либо видел, даже крупнее самой Академии Вокана. Она была сделала из квадратных уровней, которые постепенно сужались к вершине. Ночное видение Афины показало, что каменные плиты, составляющие пирамиду, были тускло-желтого цвета и украшены спутанными лозами и завитками.

На них упала тень самой пирамиды, и внезапно они оказались не одни.

— Это ты, Флетчер? — позвал голос Серафима от входа, сопровождаемый щелчком взведенного курка пистолета.

— Убери эту штуку, — прошипел Малик, и послышался стук, с которым выбитый из рук пистолет упал на землю.

Два капитана сидели на корточках у входа. Оба были мокрыми насквозь, нечесаные волосы прилипли ко лбу. Они выглядели несчастными, испуганными и изможденными.

— Это мы, не надо стрелять, — сказал Отелло, поднимая пистолет и возвращая его Серафиму. — Хотя эта штука все равно бы не выстрелила, порох-то намок.

— Ну, вот к чему приводит тот факт, что ты чуть не утонул в реке, — простонал Серафим, выжимая волосы. — Остальные сохнут в первой комнате после входа. Не волнуйтесь, снаружи огня не видно.

— Но там могут оказаться демоны, охраняющие пирамиду, — заметила Кресс, вглядываясь внутрь. Там был голый коридор, уходящий в темноту, с маленькой комнатой слева. Флетчер видел намек на огонь, но повода для чрезмерного волнения не было. Любой демон-страж, скорее всего, будет глубже, если вообще будет. Но даже так Серафим содрогнулся и отошел от входа.

— А ты почему мокрый? — спросил Флетчер Малика, вспоминая маршрут, которым должна была следовать команда.

— Мы передумали, — пробормотал Малик. — Когда команда Исадоры переметнулась на вашу сторону реки, мы подумали, что они знают что-то, чего не знаем мы, и последовали за ними. Перед переправой мы встретили команду Серафима.

Флетчер замер. Так значит, команда Малика тоже была на их берегу. Могло ли так оказаться, что это кто-то из его команды пытаться их убить?

— Кстати говоря, вы видели команду Исадоры? — вмешался Серафим, нарушив мысли Флетчера. — Время, отведенное на рейд, истекает через восемь часов.

— Их еще здесь нет? — воскликнула Кресс. — Но они нам нужны!

— Что будем делать? — спросил Флетчер. Его сердце быстро билось. Он на самом деле не продумывал план на тот случай, если одна команда опоздает.

— Я бы подождал команду Исадоры, — зевнул Малик. — Если нападем сейчас, шансы на успех значительно снизятся.

Сильва фыркнула, как будто Малик пошутил.

— Какая жалость, — тихо пробормотала она.

— Я за то, чтобы отсидеться здесь, надеясь, что они появятся, — продолжил Малик, уже направившись к комнате с огнем. — Орки ничего не заподозрят.

— Небесное Войско уже ждет нас, — возразил Серафим, глядя в ночное небо. — Чем больше мы ждем, тем дольше небеса Гоминиума остаются незащищенными.

— Даже если так, мы все устали, — ответил Малик. — Можем с тем же успехом подождать до утра.

Флетчер был так вымотан… но у них оставалось всего восемь часов, чтобы закончить миссию. Кто знает, сколько времени у них уйдет на то, чтобы найти свою цель в лабиринте туннелей?

— Может, нам стоит напасть сейчас, — решился Флетчер. — Мы собираемся заночевать в самом священном месте Орочьих Земель, пока воздушные силы Гоминиума ждут нас на земле. Разве это не безумие?

Но поддержка пришла к Малику с неожиданной стороны. Серафим поменял мнение.

— Слушай, сейчас мы команда, — вздохнул он. — Я знаю, что ты не любишь команду Исадоры— черт побери, я тоже — но хочешь ты или нет, у нас больше шансов на успех, если они будут сражаться рядом с нами. Наши с Маликом команды потратили кучу маны, пересекая реку, нам пришлось использовать заклятие телекинеза, чтобы справиться с течением. Нам надо отдохнуть.

Малик присоединился:

— Мы можем отправиться сейчас неподготовленными или подождать несколько часов и сделать все, как надо. Помни, у нас только одна попытка. Надо с этим считаться.

— Легко тебе говорить, — послышалось рычание Руфуса изнутри пирамиды. — Моя мама может не продержаться еще одну ночь.

Малик вздрогнул, но проигнорировал этот комментарий и поманил команду Флетчера в пирамиду.

— Они же пользуются этим местом только для ритуалов, верно? — бросил Малик через плечо. — Мейсон говорит, что внутрь можно входить только шаманам. Внутри прятаться безопаснее, чем в джунглях.

Все шепотом поприветствовали друг друга. Флетчер сфокусировался на камне видения, взгляду Афины темнота не была помехой. Все были мокрыми и усталыми после переправы через реку. И большинство почти не спало с той ночи, когда они повстречали команду Исадоры — если только не считать беспамятство от дротиков. Отелло и Атилла уже клевали носом, обняв друг друга за плечи. И правда, одна ночь отдыха никому не повредит, но не совершали ли они ошибку? Сотни, если не тысячи могут погибнуть, если этой ночью Виверны нападут на Гоминиум.

— Ладно, команда. Спрячьте демонов и вздремните хорошенько, — велел Флетчер, сдаваясь и опускаясь на землю. — Чую, нам это понадобится.

ГЛАВА 38

Флетчера разбудил звук барабанов. Этот глубокий непрерывный бой эхом разносился по всей пирамиде.

Проснулся не он один. Мейсон, сбежавший раб, наблюдал за ним из-под полуопущенных век. Парень хранил молчание, но пнул ногой Малика. Молодой аристократ застонал. Через мгновение он был так же бодр, как и Флетчер, постоянная пульсация прогнала все признаки сна.

Помещение представляло собой тускло освещенный голый куб. Спящие тела окружали вчерашний костер, превратившийся в холодные угли. Рассветные лучи проникали из коридора снаружи. Они проспали всю ночь. Флетчер увидел, что Малик сжимает карманные часы, и присмотрелся. У них осталось два часа… Хватит ли им времени?

— Что это за звук, черт возьми? — пробубнил Джеффри позади Флетчера.

Флетчер повернулся и увидел, что большая часть его команды тоже проснулась, как и Лисандр, Сахарисса и Калибан, которые дежурили всю ночь, чтобы разбудить их вовремя и сообщить, есть прибудет команда Исадоры. По-видимому, они не появились.

— Надо узнать, что это, — сказала Сильва, украдкой выглядывая из комнаты. Она тут же дернула голову назад, глаза расширились от шока. — Там орки, — прошептала она. — Набирают воду в реке. Мы не можем выйти.

— Выходить мы все равно не планировали, — отмахнулся Малик. — Тут безопаснее всего. Но да, надо выяснить, что это за звук. Это может быть какая-нибудь церемония, включающая вход в пирамиду.

— Мне плевать, что это, — возразил Флетчер. — Мы достаточно ждали, надо было раньше нас разбудить. Надо начинать рейд. Сейчас же.

— Я знаю, что это, — впервые подал голос Малик. Его руки слегка дрожали, а глаза были крепко зажмурены. — Это конец тренировки орков, — продолжил он, делая глубокий судорожный вздох. — Когда они это, отделяют слабых от сильных. Ежегодное событие. Это ужасное время, орки повсюду.

— Они войдут в пирамиду? — спросил Флетчер.

— Могут, — ответил Мейсон, все еще не открывая глаз. — Сегодня шаманы орков будут того, проверять молодежь на наличие способностей к призыванию, как делают эти, инквизиторы Гоминиума. Если найдут одаренных, они приведут их в пирамиду. Они заходят через этот задний вход и выходят через переднюю дверь. Больше я ничего не знаю.

— И мы тоже не узнаем, если не выйдем и не проверим.

Тут заговорила Верити. Она сидела в углу и наблюдала за тем, как ее Клещ ползет по руке. Он был черным и достаточно маленьким для Скарабея, прямо как Апофис.

— Никто не заметит, если Эбони слетает и посмотрит.

Пока она говорила, она рылась в рюкзаке, и наконец вытащила плоский прямоугольный кристалл размером с тканевую салфетку. Края были вправлены в стальную полосу, чтобы кристалл не разбился, но с одного края уже пошла трещина.

— Подарок бабушки, — пояснила Верити, протягивая, чтобы все разглядели. Эбони перепорхнула на него, и Флетчер подивился четкости изображения. Даже Окулус в Академии не показывал так ясно.

— Я рада, что эта штука пригодится, — продолжила Верити, откидывая волосы. — Я ее уже все путешествие таскаю и ни разу не использовала. Я бы лучше предпочла такое, как у тебя, Флетчер. — Она посмотрела на него большими карими глазами, и Флетчер улыбнулся комплименту. Сильва закатила глаза.

Эбони промчалась мимо его головы, на лету щелкнув паучьими лапками по линзе, прицепленной к его голове. Его кристалл начал отображать то, что видела Эбони, и у него закружилась голова, когда Клещ начал кружиться по комнате. Мир глазами Афины был гораздо более устойчив и менее подвержен резким поворотам.

— Есть возражения? — спросила Верити.

— Неа, — ответил Малик, пожирая глазами камень видения Верити.

Он повернулся к Флетчеру, ибо Серафим все еще спал на полу рядом с Отелло и Атиллой, басовито храпя с ними в унисон. Остальные уже проснулись.

— Пусть спят, — ухмыльнулся Малик. — Что скажешь, Флетчер?

Флетчер не торопился с ответом, прислушиваясь к зловещему бою барабанов.

— Нам надо узнать, если берег освободится. Можно найти место получше, чем пирамида, чтобы спрятаться, — наконец сказал Флетчер, стуча пальцем по подбородку. — Тут мы — легкая добыча. Разведка не повредит.

Он еще даже договорить не успел, а Эбони уже вылетела из комнаты к свету, картинка смазалась, пока демон летал вправо-влево. Она поднималась все выше и выше, слой зрения демона поверх глаза Флетчера был полон ясного голубого неба и ослепительного солнца. Затем, как только все начали ерзать, Эбони посмотрела на землю.

Вокруг пирамиды раскинулся большой город. Это были не земляные лачуги, какие представлял Флетчер, а приземистые плотные здания, сложенные из песчаника. Ступенчатые храмы и монолиты окружали центральную площадь. Вокруг пирамиды все было застроено, если не считать тонкой полоски пляжа между задним входом пирамиды и рекой — как раз там, где они были прошлой ночью

— Умереть не встать, — прошептала Кресс. — Их так много.

Площадь заполонили тысячи орков, размахивая флажками и растягивая баннеры, изготовленные из ткани, птичьих перьев и звериных шкур. Яркая краска на телах превращала толпу в лоскутное одеяло из разных племен. Даже их прически отличались, представляя собой странную солянку из лысин, хохолков и стрижек «под горшок».

Но они были не одни. Около каждой группы ежились орки поменьше, на шее у каждого, как у быка, красовалось деревянное ярмо. Они были покрыты синей краской с головы до ног, и каменный пол был запачкан отпечатками ног.

— Слабаки, отобранные среди пленников после года обработки, — объяснил Мейсон, тыкая в синие пятна в пластине видения. — Они будут участвовать в играх за место среди элиты воинов.

Сбоку у пирамиды была построена огромная лестница, ведущая на площадь, и Флетчер разглядел, что перила были вырезаны в виде переплетенных змей. На плоской вершине располагалась низкая прямоугольная плита с вытесанной в камне неглубокой чашей и темной дырой в центре.

Мейсон подался вперед и прищурился.

— Вот, — ткнул он вправо. — Сюда.

Картинка увеличилась, как только Эбони подлетела ближе, и затряслась, когда ветер налетел на демона. В итоге Клещ приземлился на вершину высокого обелиска и начала наблюдать за действием внизу.

— Тлачтли, — пробормотал Джеффри. — Я слыхал о таком.

Как и Флетчер, так как в дневнике Бейкера чуть ли не дифирамбы пелись этому виду спорта.

Между двумя покатыми каменными трибунами, заполненными беснующимися зрителями, две команды синих орков прыгали и уклонялись на продолговатом песчаном поле. Каменное кольцо было установлено в стену на другом конце, почти в двадцати футах от земли. Кольцо было повернуто боком, как идеально круглое ухо, и Флетчер знал, что целью каждой команды являлось забросить мяч в кольцо противоположной команды, чтобы победить. Он видел много набросков арены в Бейкерском исследовании орочьих деревень, но никогда не представлял, ни как играли в саму игру, ни что в ней принимало участие больше пятидесяти игроков, дерущихся по всему полю.

Еще более захватывающим оказался сам мяч: тяжелая каучуковая сфера, из того же материала, из которого гремлины изготавливали ружья с гарпунами. Он переходил от орка к орку, когда они со всей силы грохали по нему деревянными дубинками, которыми также отпихивали соперников. Песок был окрашен в синюю краску и красную кровь, два цвета смешивались так же, как на шее казуара.

— Так грубо, — прошептала Сильва, когда одному орку с брызгами крови выбили клык изо рта. Толпа вскочила на ноги с таким ревом, что он дошел даже до их комнаты.

— Не, — бросил Мейсон, указывая на край другой арены. — Вот там все гораздо хуже, чем тлачтли. Посмотрите. Травля.

Эбони повернулась к следующей арене, где красной цвет на земле преобладал над синим, а зрителей было гораздо больше. Три орка были прикованы друг к другу цепью за лодыжки и окружены стаей гиен. Четвертого уже разодрали не так далеко. Вооруженные одними копьями, они вертелись и делали выпады в стороны лающих зверей.

В углу арены кучку синих тел оставили на поедание стервятникам. Среди них виднелись тела животных, включая диких кошек, таких, как ягуары, тигры и львы. Гиены и дикие собаки, казалось, были самыми распространенными. Тут и там виднелись крокодилы и даже бабуины.

— Тлачтли это, устроен в честь бога ветров. А травля — бога зверей. И еще есть перетягивание каната в честь бога огня и света. — Он указал на следующую арену, и картинка снова повернулась.

В этот раз на арене было около сотни синих орков, но крови не виднелось. Вместо этого, в яме в центре ярко горел костер, разделяя землю пополам. Огромная веревка из связанных узлами шкур зверей протянулась над пламенем, а две команды орков прилагали все усилия, поскальзываясь и спотыкаясь на песке, и лихорадочно тянули канат.

— Они уж точно не станут… — прошептал Джеффри, а первые орки одной стороны споткнулись, их ноги отчаянно упирались в края ямы.

— Это ради их богов, — глухо произнес Мейсон, отводя глаза. Одного за другим проигрывающих орков затягивали в огонь, и с другой стороны появлялся только почерневший канат из шкур.

Вдаль протянулись другие арены, где играли в другие игры. Ближайший представлял собой бассейн, наполненный водой, где орки на каноэ дубасили друг друга веслами. К их щиколоткам были прикреплены гири, так что проигравшие утонут, если упадут. Как будто этого не хватало, но бассейн кишел черными телами крокодилов, и около остатков одного перевернутого каноэ вода уже окрасилась красным.

— Это называется «навмахия». Во славу бога воды, — прошептал Мейсон.

— Зачем вообще убивать орков? — покачала головой Сильва с помесью удивления и отвращения на лице. — Они и сами прекрасно справляются.

Сквозь стены комнаты проникли восторженные крики, и взгляд Эбони тут же переместился обратно к тлачтли. Одна команда умудрилась забить гол. Выигравшие орки благодарно бухнулись на колени, тяжело и устало дыша. Многие обнимали друг друга, а другие просто лежали на спине, слезы катились по лицу. Толпа быстренько окружила проигравших и увела их с арены на площадь. На пути зрители направляли на них гиен на поводках; животные чуть не удавились, пытаясь напасть.

— Они как будто проиграли не только игру, судя по тому, как идут некоторые мальчики, — прокомментировала Верити, так как некоторые орки горько рыдали, пока их толкали к основанию ступенек. — Не такие уж они и храбрые.

— Они действительно проиграли не только игру, — пробормотал Мейсон, качая головой. — Увидите. Сейчас мы и узнаем, есть ли в этом году одаренные. Будем надеяться, что…

Он замолк. Крики и бой барабанов прекратились. Толпа в камне видения больше не шаталась туда-сюда. Они начали разделяться, как разноцветная занавеска. Из храма напротив пирамиды вышла процессия.

— Вот они, — произнес Мейсон.

Стадо носорогов несло большой паланкин, вскидывая рога и прогибаясь под его весом. Он выглядел, как повозка без колес, и был выполнен в форме огромного черепа орка. Наружная часть была выкрашена в золотой и ярко сверкала под палящим солнцем. Высотой конструкция почти доходила до верхушки монолита, на котором сидела Эбони, но внутри не видно было ничего, кроме темноты.

Паланкин окружал эскорт из орков, которые были больше всех, кого Флетчер когда-либо видел. Их кожа была украшена красной боевой краской, вкупе с желтыми полосами на груди и лице. Каждый был вооружен дубинкой инков и нес на спине колчан с копьями. Нефритовые каменные пластины защищали грудь, локти и колени — церемониальные доспехи, блестящие ярко-зеленым в лучах солнца.

— Это, должно быть, телохранители альбиноса, — прошептал Флетчер. — Он наверняка внутри этой штуки.

— Если Ловетт пошлет Лисандра, чтобы тот его прикончил… — начала Кресс, хватая Флетчера за руку.

— Даже не думай об этом, — пробубнил Мейсон. — Если легионов орков кругом тебе не хватает, то посмотри на них.

За процессией шла еще одна группа орков, на которых красовались огромные головные уборы из ярких перьев. Кроме этого, на них не было ничего, если не считать украшения их костей — пояса из человечьих черепов, прикрывавших достоинство. У большинства на теле и лице было ритуальное шрамирование, а у остальных уши и носы протыкали декоративные кости. Несмотря на устрашающий вид, от остальных их отличало далеко не это.

— Это шаманы, — ахнула Сильва.

Рядом с орками шествовали демоны, чудовищные создания всех видов. Некоторых Флетчер узнал без труда: Кошки, Ликаны и даже Минотавр. Но о других он имел представление только благодаря урокам в Академии или иллюстрациям в дневнике Бейкера.

Двое Нанаев оказались самым пугающими. Как и Кошки, они волочили ноги с осанкой обезьяны из джунглей, но на этом сходство заканчивалось. Их вид был настолько приближен к акулам, как Минотавры — к быкам. Огромные рты, полные острейших зубов, большой плавник, торчащий из спины и быстрый гибкий хвост.

— Девятый уровень, — прошептал Джеффри, обводя пальцем контуры. — Хотел бы я изучить внутренности одного из них.

Три Ониса неуклюже шли рядом с шаманами, походя на них размером и формой. Флетчер мог бы перепутать их с орками, если бы не огромные рога, торчащие изо лба, и ссутуленные плечи. Кожа была ярко-красная, и они по-звериному щелкали на толпу слишком развитыми клыками. Хоть они и напоминали людей, Флетчер знал, что умом они отставали от заурядного Клеща.

Самым крупным был Фантавр — огромный двуногий слон в девять футов высотой, с большущими хлопающими ушами, цепким хоботом и зазубренными бивнями длиной с его мускулистые руки. Демоны поменьше возились у его ног и издавали какое-то жужжание, но расстояние было слишком большим, чтобы рассмотреть их.

— Еще никто и никогда не ловил Фантавра, чтобы узнать, какого они уровня. Но я полагаю, что у этого малыша двадцатый уровень как минимум, — рассуждал Джеффри.

— М-да, сколько было болтовни, что демоны орков слабее наших, — содрогнулся Рори, поднося Малахи поближе, чтобы Клещ тоже посмотрел. — Они по-любому придерживают сильных демонов, напуская на нас только самых низкоуровневых. Только подумайте, половина Гоминиума смотрит. Да после такого никто в армию не пойдет!

— Кстати говоря, нам бы это, валить отсюда надо, пока они не пришли, — прошипел Мейсон, ползя к выходу и высовывая голову. — Пока берег чист.

— Направь Эбони назад, пока шаман ее не узнал, — велел Малик Верити, хватая свою поклажу. — Надо спрятаться поглубже в пирамиде. В джунглях небезопасно, как и тут.

— Согласен, — кивнул Флетчер, толчком будя Отелло и Атиллу. — Но оставьте Эбони снаружи. Нам надо знать, что происходит.

Отелло потянулся и зевнул, затем замер, заметив пластину Верити и изображенный на ней парад.

— И что я пропустил? — застонал он.

ГЛАВА 39

Как только все собрались, они двинулись во тьму, их шаги мягким эхом отдавались от стен. Узкий прямоугольник света от входа потихоньку сжимался, пока они углублялись в недра пирамиды, и в итоге превратился в слабое свечение. Игнатус и Тоск шли впереди, а Афина сидела на плече Флетчера, обеспечивая его ночным зрением. Калибан, Лисандр и Сахарисса тем временем замыкали шествие, следя за задним входом на случай непрошеных гостей.

Впереди послышался глухой стук и стон.

— Ой, — вскрикнул Серфим, и Флетчер увидел, как он рухнул на землю перед ним. — Тут стена.

Игнатус с сочувствием лизнул лицо Серафима, вызвав еще один стон.

— А, плевать. — Верити создала вирдлайт. — Если какие-то демоны и охраняют это место, они нас услышат, со светом или без. А так мы хотя бы заметим их приближение.

Возникло еще больше вирдлайтов, и стены осветил неземной голубой свет. Когда мрак рассеялся, Флетчер увидел, что Серафим, оказывается, врезался в стену в конце коридора. В обе стороны отходило два одинаковых прохода, более узкие и более пыльные.

— Надо разделиться, — заявил Малик, послав в каждый коридор по вирдлайту. Оба загибались к середине пирамиды и исчезали из виду.

— Верити, Мейсон и я пойдем налево, вместе с тобой, Флетчер, — пробормотал Малик, направившись в восточный коридор. — Пенелопа и Руфус, идите направо с командой Серафима.

— А чего это ты раскомандовался? — прорычал Атилла, обхватывая Отелло за плечи. — Я бы лучше держался вместе.

— Если мыслить здраво, то мы все равно в одном месте спрятаться не сможем, — ответил Малик, успокаивающе поднимая руки. — Нам в любом случае придется разделиться.

— Малик прав, — поддержал Флетчер. — Согласно карте, где-то тут есть проход к пещерам, да, Мейсон? Ты знаешь, где?

— Я только это, слышал о нем, — почесал затылок Мейсон. — Меня туда не пускали, я был только в пещерах. Я видел проход из пещер в пирамиду, но без понятия, где его начало.

— Если разделимся, больше шансов его отыскать, — сказал Серафим, толкая Атиллу в коридор справа. — Помните, что пирамида — не цель. Нам нужны пещеры под ней.

— Увидимся на другой стороне, — бросила Женевьева, выпуская Азуру, чтобы та разведала путь. — Пойдем, Рори.

Сахарисса заскулила и ткнулась в руку Флетчера. Ей придется идти с группой Серафима.

— У нас поучилось, Арктур, — прошептал Флетчер. Собака шутливо пихнула его головой в грудь и потрусила за своей командой.

Направившись за Пенелопой к другому коридору, Руфус замедлился около Флетчера.

— Флетчер, — начал аристократ, схватив Флетчера за запястье. — Если доберешься до пещер раньше нас, спаси мою маму. Прошу тебя.

— Я сделаю все, что смогу, — пообещал Флетчер, избегая смотреть Руфусу в глаза. Ему было очень жаль леди Кавендиш, но Флетчер считал, что реальной угрозой являлись яйца гоблинов. Чем больше уничтожено яиц, тем меньше гоблинов нападут на Гоминиум.

— Благодарю, — прошептал Руфус. — Я буду навек у тебя в долгу. — И он исчез, побежав за остальными.

Только Флетчер начал двигаться, как его пришмякнули к стене. Калибан сдвинул его в сторону и прошел мимо, пригнувшись, чтобы не скрести рогами по потолку.

— Похоже, Рук по тебе не особо скучает, — подмигнул Отелло, последовав за ним.

Следующий проход был таким же длинным, как и предыдущий коридор, но закончился не так внезапно. Через несколько минут он вывел в огромное помещение, размером чуть лине превосходящее комнату призывания в академии.

Что еще более странно, комната была полна мешков. Некоторые из них порвались, и из них в беспорядке высыпались свежесобранные лепестки желтых цветов. Лепестки покоились на толстом слое пыли, покрывавшем пол и нарушенном только по краям, где прошли те, кто принес мешки.

— Что это за место? — недоуменно спросил Отелло. Гном послал вирдлайты в углы комнаты, и они осветили все пространство. На стенах показались иероглифы и нарисованные выцветающей краской картины.

— Можешь прочитать? — спросил Флетчер Джеффри, который уже торопливо переписывал иероглифы в тетрадь.

— Нет, — буркнул тот, проводя пальцами по символам. — Я не думаю, что даже орки могут. Комната очень древняя. Эта культура появилась за миллионы лет до орочьей.

— Хочешь сказать, это место не орки построили? — спросила Верити, не отрываясь от своей пластины видения.

— Без понятия, — ответил Джеффри, его карандаш буквально порхал по страницам. — На стенах изображены орки, так что думаю, что это они сотворили. Но эти иероглифы — совершенно другой язык. Какая бы цивилизация не построила это место, они вымерли давным-давно. Это бы объяснило разницу в размерах и архитектуре храмов, окружающих пирамиду. Неудивительно, что это так важно для орков. Могу поспорить, что они думают, что тут все построили их божественные предки.

Флетчер рассмотрел ближайший к нему иероглиф. Символы изображали животные и растения из джунглей, напоминая алфавит, основывающийся на окружающем мире. Они не имели никакого сходства с орочьими рунами, которые он видел на свитке призывания Игнатуса и которые были составлены из неровных линий и точек.

Расшифровать значение было невозможно, так что он перевел внимание на мешки с лепестками у своих ног. После предупреждения Джеффри насчет растений из джунглей, он решил к ним не прикасаться, но глубоко вдохнул запах, напоминающий табак с нотками алкоголя. То, что делали лепестки такого рода растения в пирамиде, оставалось загадкой.

— Ребят, посмотрите-ка сюда, — позвала Верити, подняв большие глаза от камня видения. — Они достигли пирамиды.

Так и было. На пластине было видно, как носороги опустились на колени перед огромными ступенями и паланкин в форме черепа опустили. Флетчер также заметил, что орки снова начали бить в барабаны— даже так глубоко внутри пирамиды он слышал глухой бой, как будто древнее строение имело свой пульс.

Тут-то Флетчер его и увидел. Альбинос выскочил из паланкина и приземлился на ступени. Его тело представляло собой идеальную симметрию силы и ловкости. Его появления вызвало рев и топот толпы, от их жара сотряслась сама земля.

Правду говорили, что альбинос был выше других орков, примерно в восемь футов высотой. Кроме простой юбки на нем почти ничего не было. Кожа смазана так, что блестела, как полированная слоновая кость. В отличие от разнообразных причесок орков вокруг него, по его плечам струилась простая грива пепельно-белых волос, таких же длинных и густых, как у Сильвы. Он был менее громоздким, чем остальные, поджарые мускулы говорили больше о скорости, чем о силе.

Альбинос поднял руки, поощряя обожание толпы. Кивая и улыбаясь сквозь дикие клыки, он походкой танцора поднялся по лестнице, шаг был текучим и размеренным. По обеим сторонам шло два шамана, их Нанаи с предвкушением ходили туда-сюда.

Еще до того, как они достигли верхушки, рев толпы превратился в скандирование, одно и то же слово повторялось снова и снова, приглушенное стенами пирамиды. Барабанщики подчеркивали мантру ударами, с удвоенным усилием стараясь не отставать от толпы.

— Что они говорят, Верити? — спросил Флетчер, пытаясь разобрать.

— Хан, — ответила Верити, сосредоточенно закрыв глаза. — Похоже на «Хан».

— Это его имя, — содрогнулся Мейсон. — Так они его зовут.

К тому времени три орка дошли до вершины лестницы, и Хан вытащил из ножен на поясе зазубренный обсидиановый нож.

Толпа бесновалась, завывая и крича с фанатичной страстью. Только двадцатка синих орков, которые проиграли в тлачтли, молчала, стоя на коленях у основания лестницы. Затем их одного за другим толкнули на ступеньки, заставляя проделать длинный путь наверх.

— Так странно, — пробормотала Кресс. — Наверху же ничего нет. Что они делают?

— Увидишь, — мрачно отозвался Мейсон, бочком отходя от них. — Но я бы предпочел не смотреть, если никто не возражает.

Первый синий орк дошел до плоского верха пирамиды. Хоть Эбони и была далеко, Флетчер видел, что руки орка трясутся. Он брел вперед, пока Хан рывком не подтащил его к алтарю. Синий орк лег, раскинув руки, а альбинос занес нож. Флетчер успел отвести взгляд как раз вовремя.

Верити сунула пластину Сильве, побежала в угол, и ее вырвало. Остальные в ужасе смотрели. Только Джеффри ничего не увидел, слишком увлекшись рисунками на стенах, чтобы уделить внимание пластине.

— Жертвоприношение старым позабытым богам, — прошептал Мейсон. — Орки их боятся, верят, что они тут, внутри храма. Так что они отдают им больше всего крови. Больше, чем всем остальным богам.

Труп синего орка сбросили вниз, он катился по ступеням мимо оставшихся жертв прямо в толпу. Зрители снова взревели, потянулись к телу, подняли его над головой и начали передавать назад в каком-то акте дьявольского празднества.

Еще одна жертва легла на алтарь, грудь вздымалась и опадала от страха. Нож снова взлетел и опустился. Хан поднял все еще дергающееся тело за лодыжку. Алая жидкость бурно изливалась из проткнутой груди прямо на алтарь.

Команда внутри пирамиды постояла некоторое время, тупо наблюдая за тем, как течет кровь. Тут заговорил Джеффри.

— Ребят, вы не поверите, что я нашел.

ГЛАВА 40

Они уставились на стену, на которую указывал Джеффри, и не могли поверить своим глазам. Малик потушил ближайшие вирдлайты и вместо этого зажег огненный шар, чтобы голубой свет не мешал разглядеть поблекшую краску.

Там был изображен белый орк — вылитый портрет Хана. За ним стояли войны, разукрашенные красным и желтым, прямо как телохранители снаружи. Но самым ошеломляющим оказались люди на другой стороне рисунка. Они были изображены грубо, но их черты и силуэты ни с чем не перепутаешь. Их вел один человек, который зеркально отражал позу альбиноса.

— Каждую тысячу лет, — пробормотал Флетчер. — Спорю на что угодно, именно так гласят иероглифы. Избранный спаситель, посланный истребить человеческий род. По крайней мере, однажды мне так сказал старый воин.

— Скорее естественная мутация, которая случается со всеми видами… — тихо сказал Малик. — Может быть, альбиносы больше и их уровень выше, чем у других, что и делает их естественными лидерами. Остальное — не более чем суеверия.

— Пусть так, странно не это, — возразила Сильва, смотря на них так, будто они не видели очевидного. — Дело в людях. Их тут быть не должно.

— Почему? — спросила Кресс.

— Потому что люди прибыли сюда две тысячи лет назад, когда ваши предки пересекли Ахадскую Пустыню, — объяснила Сильва. — Пирамиду построили задолго до того, как нога человека вообще ступила на эти земли. В эльфийских текстах, которым пять тысяч лет, упоминается это место.

— Тут есть еще кое-что, — заметил Джеффри, стирая рукавом слой пыли.

Между орками и людьми показались очертания демона, покрывавшая их краска давным-давно отошла.

— Саламандра, — выдохнул Флетчер. Игнатус восторженно заверещал и потрогал лапкой стену внизу.

Над этой картиной были две отдельные сцены. На первой орки победоносно стояли над кровавыми трупами людей, на второй же победителями выступали люди.

Флетчеру припомнился первый сон, который он получил от демона. Из этого сна он узнал, что свиток призывания Игнатуса изначально предназначался альбиносу, более тысячи лет назад. Наверное, орки, что нарисовали это изображение тут, пытались возродить пророчество. Теперь же ему было очевидно, что, согласно и рисункам, и его сну, орки верили, что Саламандра — ключ к их победе… или гибели.

— Надо это перерисовать, — указал на стену Флетчер. — Может, сможем потом перевести.

— Уже сделано, — показал Флетчеру Джеффри свою книжонку.

— Ребят, — прервала Сильва, поднимая пластину. — Надо двигаться, сейчас же. Жертвоприношение уже кончилось, и Хан направляется к заднему входу. С ним куча шаманов, плюс группа молодых орков. Должно быть, одаренные.

— Черт побери, — выругался Малик. — Тут негде спрятаться, придется двигаться. За мной.

Он потушил огненный шар и бросился к другому концу помещения, где продолжался проход. У Флетчера и остальных не осталось никакого выбора, кроме как последовать за ним.

— Похоже, мы достаточно долго ждали, — прошептал Отелло, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. — Исадора с командой опоздали.

Они бежали до тех пор, пока коридор снова не разделился. Тут уже не было времени решать, кто куда пойдет. В спешке Флетчер повернул направо, как и Отелло, Сильва и Лисандр. В этот раз пол резко пошел вверх. Казалось, они направляются в самое сердце пирамиды.

— Эй, — ахнул Флетчер, топоча по коридору. — Мы оставили Кресс и Джеффри.

— Потом перехватим, — ответила Сильва, освещая путь светом на кончике пальца. — Орки будут тут с минуты на…

Сильва замолкла на полуслове, когда проход резко кончился, выведя их в громадную комнату. Ржавые металлические балки образовывали высокий потолок. Трубы сетью охватывали стены. Вокруг платформы в темноту уходила пропасть, такая глубокая и обширная, что они не могли разглядеть дна. В середине красовалась широкая каменная плита с явственно выгравированной на ней пентаграммой. В самом центре зияла дыра, но глубину Флетчер определить не смог.

Единственными путями к плите являлись четыре каменных моста, пересекающих комнату крест-накрест от четырех входов.

— Где мы спрячемся, черт побери? — спросил Отелло, окидывая взглядом комнату. — Тут вообще негде скрыться!

— Смотрите, лестница, — указала Сильва на плиту. Ее поддерживала колонна такой же ширины. Вокруг колонны были грубо вырублены ступени, камень все еще имел свежий белый оттенок, как будто кололи его недавно.

Флетчер кинул вирдлайт, послав его в пропасть. Она была глубокой, почти вполовину высоты пирамиды. Но в самом низу Флетчер различил туннель, ведущий внутрь земли. Что самое странное, было видно кладку из нескольких сотен яиц, кучей громоздящихся в траншее вокруг основания колонны. Они были бутылочно-зеленого цвета и идеальной круглой формы, размером и внешним видом напоминая неспелые апельсины.

— Должно быть, это яйца гремлинов, — заметил Флетчер, узнав их по Варрену. — Яйца гоблинов были бы намного больше, так как Мейсон сказал, что гоблины вылупляются, уже будучи полностью выросшими.

— Я не хочу знать, что они тут делают, — сказал Отелло. — Но полагаю, что через минуту мы все равно узнаем. Этот туннель — место, где можно спрятаться. Он даже может вести нас в пещеры.

— Кто знает, куда он ведет, — ответил Флетчер, вглядываясь в глубину. — Могу поспорить, что именно туда направляются Хан с шаманами, к этой лестнице. Это тупик, и в итоге нас будет трое против… сколько там орков?

— Десять, — подсказала Сильва, пересчитав шаманов и одаренных на пластине Верити. — Но они втянули демонов. Нам лучше поторопиться, сейчас они как раз у заднего входа.

Флетчер пораскинул мозгами. Они могли побежать по одному из трех других проходов, ведущих из комнаты, но нет никаких гарантий, что шаманы не изберут этот же путь. Также они не могли спуститься… Тут ему пришла идея.

— Лисандр, ты можешь отнести нас к тем балкам? — спросил Флетчер у Грифона, глядя на высокий сводчатый потолок. — Они достаточно широки, чтобы мы там спрятались.

Лисандр по-птичьи согласно крикнул и подмигнул Флетчеру, подтвердив то, что капитан Ловетт его контролировала. Тот широко улыбнулся в ответ, ее поддержка только укрепила его решимость.

— Ты уверен? — спросил Отелло, уставившись на балки. — Да даже ведро рыбака не такое ржавое.

— Либо так, либо попытаем счастья в пещерах, — ответил Флетчер, сажая Игнатуса на плечо и взбираясь на Лисандра. Отелло и Сильва втиснулись позади, и Флетчер почувствовал руки Сильвы на своей талии. Он же, в свою очередь, обхватил Лисандра за шею. За неимением седла сидение Флетчера составляли постоянно двигающиеся мышцы мощного зверя, а штаны скользили на перьях Грифона.

Флетчер открыл рот, чтобы дать команду, но прежде, чем он успел, Лисандр оторвался от моста одним могучим взмахом крыльев. Одну секунду, на которую у Флетчера остановилось сердце, они камнем падали вниз, но затем его будто крюком за живот дернули, когда они взмыли в воздух по дуге и оказались на балках под потолком.

Когти Лисандра проскрежетали по ржавому металлу одной из широких балок, пока он не смог остановиться. Флетчер глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, не поднимая лица от глянцевых перьев на шее Лисандра. Затем он почувствовал, как остальные спешиваются, и последовал их примеру, с осторожностью поставив ноги посередине балки.

Со своей точки обзора ему достаточно четко были видны как яйца на дне ямы, так и платформа под ним. Самая большая труба располагалась прямо рядом с его головой, и он слышал плеск жидкости внутри. Флетчера передернуло, и он погасил вирдлайты, погрузив комнату в кромешную тьму. Как раз вовремя — он уже видел свечение из прохода, по которому они пришли.

В помещение, сжимая в руках факел, вошел Хан. Вблизи его габариты производили еще большее впечатление в сравнении с шаманами, идущими за ним. Надбровные дуги были менее выражены, и клыки тоже были отчасти меньше, чем у большинства орков. Но не это выделяло его больше всего в глазах Флетчера. Это был демон, сидящий на его плече и оглядывающий помещение янтарными глазами.

У Хана была Саламандра.

ГЛАВА 41

Черная как смола Саламандра была вдвое крупнее Игнатуса. У нее даже имелись зачатки крыльев там, где у Игнатуса располагались лопатки. Но помимо этих аномалий, это несомненно была Саламандра — от заостренного хвоста до беззубой клювообразной мордочки.

Игнатус, похоже, тоже так решил, так как тихо заверещал, глядя на то, как демон прихорашивается на плече Хана. Флетчер мысленно его успокоил. Свита из шаманов протопала за альбиносом по мосту. Один нес мешок с желтыми лепестками из комнаты с рисунками на стенах.

Ни один не имел при себе ни демона, ни коврика для призывания, но даже с такой высоты Флетчер разглядел, что у всех них руки были разукрашены татуировками, прямо как у него. Татуировками щеголяли даже несколько новеньких одаренных, хотя некоторые и осторожно придерживали руки, будто пометили их только недавно.

Теперь Флетчер увидел, что эти одаренные были меньше, чем остальные, с торчащими из нижней губы недоразвитыми клыками. Кроме юбок из растений на них ничего не было, но тела были присыпаны белой пудрой, возможно, чтобы имитировать цвет кожи альбиноса.

От крика Хана Флетчер подскочил. Он гаркал приказы, указывая на пять углов пентаграммы. Сопровождающие его шаманы заняли там свои места, а одаренные, внимательно наблюдая, опустились на колени позади.

Спустя несколько фраз на орочьем шаманы начали чертить сложные символы, пересекающиеся в воздухе над звездой. От зрелища невозможно было оторвать глаз. Почему-то Флетчер всегда представлял орочьих шаманов недоразвитыми призывателями, способными контролировать исключительно бесов низших уровней. Ему пришлось напомнить себе, что орки стали призывателями намного раньше людей и, хотя он бы не посмел высказать это Сильве, возможно, и раньше эльфов.

Когда черчение прекратилось, Хан проревел еще один приказ. В воздухе над пентаграммой повисло странное кольцо двойной спирали, и светящимися голубым светом руками шаманы начали накачивать символ маной. Вскоре кольцо превратилось в крутящийся диск голубого света, двигаясь быстрее, чем Флетчер мог уследить.

Шаманы начали песнопения вперемешку с завываниями, перекрывая рев заклятия. Когда голоса достигли крещендо, Хан опустился на колени и нажал на маленькую кнопку на платформе. Она потонула в камне, и по пирамиде пронеслось громыхание. Звон и скрежет машин эхом отозвался от потолка прямо над головой Флетчера. На мгновение Хан взглянул наверх, и Флетчер нырнул за балку. Сердце трепыхалось в груди, как птица в клетке.

Только когда он услышал плеск жидкости в трубе рядом с ним, любопытство заставило его снова выглянуть. От увиденного его замутило.

Кровь изливалась из трубы прямо в дыру в центре пентаграммы, пульсируя, будто из разорванной артерии. Когда жидкость прошла через заклятие, она запенилась и зашипела, став вязкой и приобретя черный цвет. Далеко внизу жидкость сгустилась и застыла на яйцах гремлинов, вытекая из дыр в основании колонны в траншею. Затем яйца начали пульсировать, дрожа в воде и увеличиваясь в размерах. Жидкость подняла их прямо до краев.

Тихое ругательство из темноты позади него дало понять Флетчеру, что не он один все видел. Вскоре кровь из трубы превратилась в тонкую струйку. Заклятие затрещало и погасло, шаманы в изнеможении рухнули на землю. Пока Флетчер наблюдал за отвратительным ритуалом, ладони вспотели. Оказывается, кровь синих орков имела свое предназначение.

Хан одобрительно хмыкнул, сунул руку в сумку на поясе и дал Саламандре здоровенный кусок мяса. Демон жадно его сожрал, проглотив в два птичьих рывка головой.

Альбинос прорычал еще один приказ, и адепты, падая и спотыкаясь, поторопились выстроиться в ряд позади него на мосту. Каждый взял из мешка кучку желтых лепестков, и даже Хан прихватил горстку. Одновременно они запихали их в рот, жуя и шумно глотая. Молодые орки поморщились от вкуса, одного даже чуть не вырвало, пока он не запил глотком воды из горлянки на бедре.

Интересно, может, это какой-то вид наркотика или яда, чтобы вызвать онемение тела и лишить чувствительности? Они точно слегка покачивались, но непонятно, то ли это от страха, то ли от напитка.

После паузы Хан снова заговорил, его грубая речь поставила шаманов на колени. Они уважительно склонили головы, избегая смотреть Хану в глаза. Каждый макнул пальцы в кровь в пентаграмме и положил одну руку на ключ на своей части звезды, а другую на саму звезду.

— Ключи орков! — прошептала Сильва так, чтобы только Флетчер расслышал.

Сердце Флетчера подпрыгнуло, и ему пришлось накрыть рот рукой, чтобы не ахнуть. Под ними были координаты к орочьей части эфира — самый охраняемый секрет, который все сейчас видели. Он и не заметил, пока резной орнамент не наполнился кровью.

Флетчер энергично махал Лисандру, пока не привлек внимание Грифона. Он указал вниз и руками изобразил символы. Грифон наклонился вперед, рискуя всем, чтобы лучше разглядеть сцену внизу.

Флетчер знал, что люди по всему Гоминиуму будут тщательно переписывать знаки. Даже если они провялят миссию, все будет не напрасно. Им удалось то, на что Гоминиум уже давно не надеялся.

С координатами к орочьей части эфира призыватели Гоминиума смогут получить доступ к совершенно другой экосистеме с новыми демонами для ловли. Это бесповоротно склонит чашу весов войны в их пользу, и именно благодаря команде Флетчера.

Эти самые символы засветились голубым, как и пентаграмма. Кровь внутри зашипела и запузырилась, когда в нее потекла мана. Вскоре в воздухе появилась светящаяся кружащаяся сфера — портал в эфир. Шар был огромным, намного больше, чем Флетчер когда-либо видел. Пока он смотрел, как тот вращается, помещение наполнила глухая пульсация, становясь все явственнее с каждым поворотом шара.

Брызжа желтой мякотью лепестков изо рта и высоко подняв факел, Хан двинулся вперед и остановился в одном дюйме от портала. Он нахмурился, глядя на одаренных, красные глаза перебегали с одного на другого. Затем, ни минуты не колеблясь, он исчез в портале.

Флетчер услышал, как Сильва ахнула, когда, один за другим, одаренные последовали за вождем, исчезая в другом измерении. Оставшиеся шаманы тихо распевали и напитывали кровавые каналы пентаграммы постоянным потоком голубого света.

Минуты шли. В темноте наверху Флетчер ошеломленно смотрел. Их учили, что воздух эфира ядовит, вызывает паралич и даже часто приводит к смерти. Призывателям приходилось надевать герметичные костюмы. Когда капитан Ловетт отправилась в эфир почти два года назад, стекло на ее шлеме чуть треснуло, но это уже оставило ее парализованной.

Время шло мучительно медленно. Единственным, что изменилось в сцене внизу, был блестящий пот, который потихоньку образовывался на спинах шаманов. Команда наверху молча пряталась, едва ли осмеливаясь дышать.

Флетчер увидел, как Сильва подавила чих. Ее глаза заслезились, когда она зажала нос пальцами. Сердце Флетчер сделало сальто, когда она сглотнула, приподняв плечи от усилия.

Почти полчаса прошло, когда белый орк наконец вышел из портала с черной Саламандрой на плече. Одаренные появились секунду спустя, многие спотыкались, будто в сильной спешке. Когда они поторопились встать за спинами шаманов, белый орк захохотал.

Как только последний одаренный оказался по эту сторону портала, шаманы его закрыли, погрузив комнату во тьму. Единственным источником света служил факел Хана, который пережил путешествие в эфир.

С последним лающим приказом Хан повел орков через пентаграмму и в противоположный коридор. Изможденные шаманы еле волочили, хрипло дыша от усталости.

Когда в помещении снова воцарилась кромешная тьма, Флетчер и команда все равно хранили молчание, так как не были уверены, что орки не вернутся. Только когда с той стороны камня послышались приветственные крики, они поняли, что можно двигаться.

— Какого черта только что произошло? — прорычал Отелло, подойдя к Флетчеру и Сильве. — У орков что, иммунитет к яду эфира?

— Похоже на то, — прошептала Сильва, бросив вирдлайт в пустоту под ними. — Но теперь у нас есть их ключи. И это все провернула наша команда — гном, эльф и человек.

Она широко, с гордостью улыбнулась, и Флетчеру показалось, что ее улыбка осветила помещение так, как никакой вирдлайт не смог бы. Всего лишь на мгновение он позволил себе насладиться их достижением. Ключи орков ревностно охранялись, настолько, что их обнаружение даже не входило в цели их миссии. Его команда в тысячу раз превзошла все ожидания.

В последующие несколько минут Лисандр спустил их вниз одного за другим, пока они не оказались на платформе.

— Хорошенько рассмотри каждый ключ, Лисандр, — попросил Флетчер, указывая на наполненные кровью символы на полу.

Он перегнулся через край и послал вирдлайт на дно ямы. Яйца все еще были там, каждое раздулось до размеров бочки пива. Они пульсировали, как живые существа, желевидная скорлупа была скользкой от слизи.

Отелло присел на корточки и начал изучать пентаграмму. Внутри узоров осталась черная высохшая корочка, все еще дымящаяся от прошедшей через нее маны. Сморщив нос, он поднялся, оперевшись на ближайший выступ скалы.

Над пентаграммой послышалось хлюпанье, и Отелло взглянул вверх только чтобы получить в лицо струей крови из трубы.

— Да вы издеваетесь! — взвыл Отелло, делая шаг назад и энергично протирая лицо рукавом.

— Органические материалы для пентаграммы, — прокомментировала Сильва, также садясь на корточки и изучая ее. Кровь все еще тонкой струйкой вытекала из трубы и попадала в линии пентаграммы. — Прямо как наши кожаные коврики для призывания и ладонь Флетчера. Это, должно быть, труба, ведущая со дна алтаря.

— Да что ты говоришь? — саркастично ответил Отелло, умывая щеки водой из набедренной фляжки. Флетчер не смог удержаться от улыбки, глядя на несчастного гнома.

В помещении воцарилась совсем другая атмосфера: они столько всего обнаружили, и все же оставалось так много вопросов без ответа.

— Так что это было? Какая-то церемония посвящения одаренных орков? — начала размышлять Сильва, расхаживая вокруг пентаграммы. — Может, их первый раз в эфире?

— Скорее всего, — вздохнул Отелло. — Ну, теперь мы знаем, откуда берутся яйца гоблинов.

— Ага, какое-то жуткое заклятие, что смешивает кровь орков с яйцами гремлинов, — проворчал Флетчер.

Ногой он попробовал наступить на первую ступеньку лестницы, ведущей на дно ямы. При взгляде на спираль вокруг колонны закружилась голова.

— Кстати говоря… Пойдем посмотрим, с чем нам предстоит иметь дело.

Ступенька казалась устойчивой, так что он начал спускаться. Голова поравнялась с платформой.

— Нам не надо поискать других до того, как отправляться туда? — предложил Отелло, с тревогой взирая на лестницу.

— Если внизу окажется вход в пещеры гоблинов, то вот она, наша цель. Остальные скоро и так присоединяться, благодаря камню видения Лисандра их организаторы увидят, что все чисто. И направят их к нам при помощи своих демонов.

Флетчер потопал дальше, ведя пальцами по шершавому камню, как будто он мог каким-то образом защитить его от длительного падения вниз. Ему казалось, что стены надвигаются, и он вспомнил о лестнице, по которой провел его Дидрик по пути в зал суда. Страх проник под кожу, вызвав бусинки холодного пота. На лестнице они были уязвимы, спрятаться было негде, если вдруг враг возникнет внизу… или наверху.

Только тепло Игнатуса на шее успокоило его и укрепило решимость. Он продолжил спускаться в чрево монстра.

Траншея вокруг нижних ступеней была полна яиц и покрыта скользкой запекшейся кровью. Флетчеру ничего не оставалось, кроме как пробираться через них, с отвращением бормоча. К тому времени, как он вылез на почву на другой стороне, его штаны были покрыты этой гадостью.

Сильва и Отелло додумались спрыгнуть со ступенек повыше, так что их ноги едва коснулись края похожей на ров траншеи. Лисандр спорхнул вниз вообще без проблем, и Флетчер осознал, что мог бы спокойно прокатиться на его спине. В этот раз смеялся уже Отелло, когда Флетчер вытирал вонючую вязкую субстанцию тупой стороной меча.

— Похоже, что они добавляют несколько сотен новых яиц к своим запасам каждый раз, когда проводят церемонию, — заметила Сильва. — Интересно, почему мы на этих гоблинов только в этом году наткнулись? Они наверняка уже давно собирают армию.

Она вытащила фалкс и треснула по середине ближайшего яйца. Оттуда брызнула оранжевая жидкость, и зеленое яйцо сдулось, превратившись в сморщенный кулек. Запах был невыносимый, как из канализации.

— Ну спасибо, — проворчал Отелло, отходя от кулька подальше. — Теперь придется терпеть эту вонь.

Сильва закатила глаза:

— И откуда, интересно, мне было знать…

Плечо Флетчера пронзил арбалетный болт. Он уставился на него, синее оперение торчало из его тела, как какое-то странное новое дополнение. Еще один болт попал ему в бедро, и он рухнул на одно колено. Боли не было, только тупое онемение от шока. Рука бесполезно повисла на боку. Хопеш выпал из пальцев.

Сильва взревела и послала молнию в платформу наверху, откуда исходила атака. Молния разбилась о крышу пирамиды, вызвав облачко пыли и фонтан крошки.

Отелло уже сидел на спине Лисандра, Грифон нес его наверх, яростно хлопая крыльями. Эхо удаляющихся шагов дало понять Флетчеру, что все зря. Нападающий уже скрылся.

— Нет-нет-нет, — прошептала Сильва, ловя падающего на спину Флетчера.

Вот тут накатила боль. Ощущения были такие, будто его на части разрывают. Из-за направленной сверху вниз траектории полета первого болта он проткнул его в спину и попал в верхнюю часть груди. Было больно дышать.

— Вытащи ее, — прохрипел Флетчер. Он чувствовал металлический привкус крови на губах и знал, что арбалет проткнул легкое. — Надо залечить…

Он ахнул, когда Сильва отломила стальной наконечник и выдернула древко одним молниеносным движением. Затем он закашлялся, когда легкое начало наполняться кровью.

Ту же самую процедуру Сильва проделала с его бедром, только вначале она продвинула древко подальше, чтобы схватиться за наконечник.

Когда Флетчер уже начал булькать, Сильва начертила в воздухе исцеляющее заклятие. Белые нити света потянулись к ранам. Игнатус поддержал ее, зализывая рану языком, тем самым отчаянно пытаясь остановить кровотечение.

Медленно, слишком медленно. Земля у бедра окрасилась алым. Артерия была порвана.

Флетчер наблюдал за всем в мрачном молчании. Ему совсем не хотелось умирать в этой зловонной яме на глазах у всего мира. Он проиграет и станет символом раскола Гоминиума. Мучеником на алтаре всего того, что он так презирал.

Тут он кое-что вспомнил. Зелья Электры, прицепленные к груди.

Неспособный говорить, Флетчер вынул одно из кармашка и вытащил пробку щелчком большого пальца. Он проглотил зелье, вкус был таким же, как у крови во рту. Мгновение он чувствовал только то, как жизнь его покидает. Но затем…

— Вау, — ахнула Сильва. Ее исцеляющее заклятие растворилось в воздухе.

Флетчера окатило волной холода. Боль исчезла почти в тот же миг. Он посмотрел на ногу и увидел через дыру в штанах только запачканную кровью кожу. С грудью творилось то же самое.

Игнатус запрыгнул ему на плечо и обернулся вокруг шеи Флетчера. Он слышал, как под кожей Саламандры в страхе бьется сердце демоненка.

— Спокойно, братец, — пробормотал Флетчер. — Я все еще тут.

— Я думала, что потеряла тебя, — прошептала Сильва, прижавшись лбом к его лбу и выдохнув от переполнявших ее чувств. На кратчайший момент, так быстро, что Флетчер даже не был уверен, что ему не почудилось, он почувствовал, как ее мягкие губы коснулись его губ.

Тут Отелло с грохотом приземлился рядом с ними и сграбастал их обоих в медвежьи объятия.

— Ты чуть не умер, — всхлипнул Отелло, сжимая их так сильно, что Флетчер забеспокоился, что у него треснут ребра. — Никогда, никогда больше так со мной не поступай.

ГЛАВА 42

Они укрылись в туннеле ямы, подальше от линии огня. Остался только Лисандр, снова спрятавшись среди балок на случай, если нападающий вернется.

— Либо тут команда Исадоры, либо это Кресс, — начала Сильва, с вызовом скрестив руки на груди. — Разве не странно, что ее не было с нами оба раза, когда в тебя стреляли?

— Нет, я не верю, — так же упрямо заявил Отелло. — Она бы не поступила так с нами. С Флетчером. Если честно, я думаю, что она на него запала.

При этих словах Сильва покраснела, но стиснула зубы и посмотрела Отелло в глаза.

— Она может оказаться фанатиком. Может она хочет войны, а то, что она не носит вуаль — всего лишь прикрытие. Она может быть как Атилла. — Глаза Сильвы были безумными. — Я… мы почти его потеряли!

Такую Сильву Флетчер еще не видел. Она все еще прижималась к нему, и Флетчер не мог не подивиться, изменилось ли между ними что-то в то мимолетное мгновение вместе.

Она даже призвала Сариэль, которая внимательно следила за туннелем. Сильва отрешенно провела руками по меху Собаки, и та тоскливо завыла.

— Лисандр видел, как меня подстрелили, — прошептал Флетчер, который сидел, прислонившись к стене. — Если Кресс не было в поле зрения Калибана или Сахариссы в момент нападения… то весь Гоминиум будет считать, что это она. У арбалетного болта синее оперение.

— Скорее всего, это и была она! — раздраженно воскликнула Сильва. — Сколько еще раз повторять? Ей нельзя доверять.

— Как ты не понимаешь? Мне плевать, она это или нет, — тихо проговорил Флетчер. — Все расположение, которое мы завоевали, найдя орочьи ключи, исчезло.

— Лисандр толком ничего и не видел, — щедро успокоил его Отелло. — Мы с ним слишком быстро бросились наверх. К тому же с этого угла они не смогли бы разглядеть цвет оперения.

— Может быть… — уныло пробормотал Флетчер. — Но гном, пытающийся убить человека, спровоцирует беспокойства по всему Гоминиуму.

— Не просто человека. Ты теперь аристократ, — вздохнул Отелло и снова повернулся к Сильве. — В любом случае, все не так просто. Команда Малика тоже все время была на нашей стороне реки. Он мог затаить обиду за то, что был побежден в Турнире. Верити тоже в его команде — она может работать на Триумвират. В конце концов, ее бабушка — одна из них.

— Ты правда думаешь, что это могла быть Верити? — спросил Флетчер, пытаясь вообразить эти большие глаза, смотрящие из-за нацеленного на него арбалета.

— А почему нет? Только потому, что она хорошенькая? — Сильва прожгла его взглядом.

— Это мог быть Рори или даже Женевьева, все еще сердитые на то, что ты почти убил Малахи в том году, — продолжил Отелло. — Не забывайте, что команда Серафима тоже была неподалеку.

Интересно, как Флетчер умудрился нажить себе столько врагов?! Казалось, у половины Академии есть причины, чтобы его убить.

— Если вы настолько слепы, что ничего не видите, я не собираюсь с вами спорить, — воскликнула Сильва, качая головой. — Я ничего не скажу, когда она появится. Но я с нее глаз не спущу.

Когда воцарилось напряженное молчание, сверху послышался птичий крик. Команда тут же встала наизготовку — Флетчер и Сильва натянули тетиву, Отелло начертил символ огненного заклятия. Они ждали, затаив дыхание и нацелившись на платформу наверху.

Оттуда высунулась голова Дидрика.

— Говорил же, что тут пахнет навозом, — весело произнес он. — Смотри, Тарквин, я нашел источник запаха.

Отелло прошептал краем рта:

— Видите?

Сильва нахмурилась, но промолчала, все еще не сводя стрелы с лица Дидрика.

Показалась голова Тарквина, и при виде них он нахмурился.

— Так, так, — протянул он, в издевательском жесте вскидывая руки и якобы сдаваясь. — Вы-таки дошли досюда. Наверное, мы сами виноваты, раз уж спасли вас от того патруля.

— Вы спасли нас? — не веря своим ушам, прорычал Отелло. — Если бы мы за вами не вернулись, вы бы уже были коричневым пятном на дне орочьего сортира!

— Фу, какая чушь, — послышался голос Исадоры. — Гриндл, дорогой, будь лапочкой и понеси Атласа на ручках. Он определенно выглядит ужасно.

Над ними пронеслась тень, и Флетчер увидел Вендиго Ганнибала, который первым спускался по лестнице. Высокая долговязая фигура с трудом двигалась по узким ступеням. За ним появился Гриндл, перекинув Атласа через плечо и ухмыляясь. Следующей изящно спускалась Исадора. Каким-то образом ее черная форма была такой же чистой, как и в день прибытия в джунгли.

Флетчеру и остальным пришлось опустить оружие, когда Вендиго спустился и настороженно посмотрел на них черными глазами.

Тарквин и Дидрик не отставали. Когда они достигли дна, то последовали примеру Гриндла и перепрыгнули ров, как и Отелло и Сильва. А Вендиго поднял на руки Исадору и прошел через траншею. Флетчер закатил глаза. Настоящий джентльмен…

— Что стряслось с Атласом? — спросил Флетчер, глядя на парня, пребывавшего в почти бессознательном состоянии.

— После того, как вчера мы пересекли реку, он съел какие-то ягоды, — объяснила Исадора, рассматривая свои ногти. — Толстяк тащит в рот все, что видит. Сомневаюсь, что он выживет. Зря мы вообще притащили его с собой, он только замедлял нас всю дорогу. Но Тарквин решил, что если мы его бросим, это будет плохо выглядеть.

Флетчер опустился на колени рядом с больным. Тот был необычайно бледен и часто и мелко дышал.

— Вы тут уже долго? — спросил Флетчер, вытаскивая из нагрудного кармашка еще одну склянку с исцеляющим зельем. — Мы ждали вас у заднего входа.

— Мы только что пришли, — прохрипел Дидрик своим выжженным голосом, отрешенно тыкая рапирой в одно из яиц. — У нас это заняло целую вечность, нам пришлось нести этого идиота почти всю дорогу. Нам повезло, что большинство орков были с другой стороны пирамиды.

— Мы вас ждали, знаете ли, — прорычал Отелло. — Могли бы и спасибо сказать.

— Вас никто не просил, — пожал плечами Тарквин.

Флетчер не обратил на них внимания и задумался о склянке. У него осталось всего две, а последняя спасла его жизнь. Мог ли он пожертвовать одной, чтобы спасти жизнь этого предателя? Но один выразительный взгляд Лисандра все решил. Мир наблюдал за ним.

Он вынул пробку и влил немного жидкости в рот Атласа. Парень облизнул сухие губы и сглотнул.

— Только время теряешь — мы уже пробовали наложить исцеляющее заклятие. Он уже труп, — сказал Гриндл. Он повернулся к Сильве и подмигнул. — Рад видеть, что эльфийка еще жива. Было бы жаль, если бы орки лишили меня удовольствия самому ее прикончить.

Кулаки Сильвы сжались на фалксе, фалкс задрожал. Несмотря на это она ответила холодным ровным взглядом.

— Пожалуйста, попытайся. Удовольствие будет моим.

Когда последние капли зелья из склянки исчезли, цвет начал возвращаться к щекам Атласа. Он закашлялся и сел, сонно хлопая глазами.

— Но исцеляющее заклятие никак не помогло, — ошеломленно произнесла Исадора. — Мы кучу маны потратили на него.

— Похоже, эликсир и против яда тоже действует, — сказал Флетчер, проверяя кармашки на груди. У него осталась только одна красная склянка, но голубых для маны было три. Когда дело дойдет до уничтожения яиц, они им пригодятся.

Атлас поглядел на Флетчера со смущением на лице. Он начал что-то говорить, но заколебался, когда Тарквин покашлял. Атлас повернулся на звук и после короткой паузы поднялся и обреченно поплелся к своей команде.

— Всегда пожалуйста, — саркастично сказал ему вслед Флетчер.

Послышался еще один крик Лисандра, возвещая о прибытии остальных. Глаза Флетчера упали на Кресс и на короткое мгновение он задумался, могла ли Сильва быть права. Но один взгляд на ее улыбающееся лицо убедил его, что она невиновна. Флетчер потряс головой, прогоняя подозрения, и посмотрел в темный коридор. Горячий зловонный воздух, казалось, выходил оттуда, как дыхание спящего великана. Вот оно. Все, чем они рисковали, все, через что они прошли — все вело к этому моменту. Они дошли до пещер гоблинов. У них осталось полчаса, и рейд скоро начнется.

ГЛАВА 43

Команды опустились на колени у входа в коридор, изучая грубую карту пещеры, которую набросал Мейсон. Демоны скучковались в туннеле впереди, следя за признаками появления чужаков.

— Я это, без понятия, как этот туннель соединяется с пещерами, но точно смогу это определить, когда мы в него войдем, — сказал Мейсон, мечом указывая на большую центральную комнату прямо посередине. — Это главная пещера. Там я был только однажды, но знаю, что именно там хранятся яйца гоблинов. Это комната с магмой, так что им там тепло. Из того, что я видел, могу сказать, что самый старший гоблин вылупляется тогда, когда приносят новое яйцо, так что нам надо быть осторожными.

Он обеспокоенно оглянулся на туннель, затем перевел взгляд на раздувшиеся яйца во рве.

— Гоблины могут прийти за ними, так что нам бы двинуться уже.

— Что насчет пленников? — спросила Кресс, присаживаясь рядом с ним. — Где их держат?

Пока она говорила, Сильва внимательно следила за ее лицом, держа ладонь на рукояти фалкса.

Мейсон указал на помещение, соединенное с главной комнатой длинным и узким туннелем, от которого еще один коридор уходил вбок и выводил на поверхность.

— Иногда они держали их тут. Не знаю, будут ли мои друзья там в это время суток.

— Моя мама тоже там? — спросил Руфус, широко распахнув глаза.

— Ага. Ее держали в клетке. Они не выпускали ее и не давали нам разговаривать с ней, — покачал головой Мейсон. — Нам даже друг с другом поговорить не давали — все время в комнате были эти чертовы гоблины. Большинство из них там спят, особенно, когда наступает время праздника, как сегодня. Сейчас они уже напились в стельку, но нам все равно будет чертовски тяжело ее оттуда вытащить так, чтобы нас не заметили.

При этих словах Руфус вытащил меч и встал рядом со своим демоном, Выдрой, в конце туннеля. Флетчер прекрасно понимал, что чувствует парень. Он бы и сам отдал все на свете, лишь бы снова увидеть свою маму.

Исадора хлопнула в ладоши, и все подпрыгнули.

— Так, вот как все пройдет, — заявила она, указывая на туннель. — Мы тихонько уничтожаем яйца в главной комнате, пока нас не найдут и не поднимут тревогу. Тогда мы постараемся уничтожить столько, сколько сможем. Порох, огненные шары, молнии — плевать на шум, нам надо уничтожить эти яйца и выбраться живыми. Возражения есть?

Флетчер покачал головой. Несмотря на недоверие, он не мог не признать, что в приказах Исадоры имелся смысл. Он бы и сам так поступил. Исадора продолжила, нисколько не смущенная молчанием остальных.

— Как только Небесные Войска увидят, что мы дошли до яиц, они вылетят, чтобы встретиться с нами у заднего входа в пирамиду. Это даст нам примерно двадцать минут на выполнение задачи. Когда они почти долетят, наши связные демоны дадут нам понять, что пора идти. У нас будет еще десять минут на то, чтобы добраться до пункта вылета у заднего входа пирамиды. Опоздаете — и вы сами по себе.

— Как мы собираемся возвращаться, если перед пирамидой половина орочьего племени, вооруженная до зубов? — спросила Верити, забирая свою у Сильвы пластину видения и поднимая так, чтобы все видели. На ней были тысячи орков, гуляющих туда-сюда, а при свете заходящего солнца все не прекращались игры.

— Неважно. — Мейсон вгляделся в пластину. — Они сюда не войдут. Только одаренным можно входить в пирамиду, так что нам придется разбираться только с гоблинами, шаманами и их демонами, когда мы окажемся на позиции. Но я полагаю, что нам это, придется шевелиться, когда прозвенит сигнал тревоги. Пещеры по-быстрому заполнятся орками.

— Хорошо, — сказал Флетчер, ослабляя пистолеты в кобуре. — А теперь, если нет других вопросов, давайте двигаться.

— Что, сегодня мы послушные? — криво ухмыльнулся ему Дидрик. — Ты забываешь, что прямо тут есть куча яиц. Почему бы тебе не остаться и не разобраться с ними, пока взрослые делают настоящую работу?

Флетчер проигнорировал насмешку, но слова Дидрика заставили его помедлить. Он повернулся к Джеффри, который держал перед собой свой короткий меч так, как будто это была опасная змея.

— Джеффри, оставайся здесь и уничтожь яйца, — велел Флетчер, показывая на липкие шары вокруг них. — Кто-то должен. Я бы предпочел, чтобы ты остался в яме и был на страже, подальше от огня. Предупредишь нас, если шаманы вернуться. Хорошо?

Джеффри благодарно кивнул:

— Честно, я бы вас только задерживал. Так что я получше изучу эти яйца, посмотрю, что получится найти.

Он диким махом разрубил ближайшее яйцо. Вонь в воздухе стала сильнее, вызвав дружный стон.

— Идиот, — бросил Дидрик. — Ладно, давайте вались отсюда.

Вот так и началась их миссия.

Демоны шли впереди, следуя за вирдлайтом, который освещал пещеру спокойным светом. Стены и потолок были сделаны из странной смеси почвы, минералов и корней. Конструкция казалась Флетчеру такой же неустойчивой, как трехногий стул. Время от времени струйка земли попадала им на головы, вызванная тем, что в коридоре было столько народу.

— Держите, — произнес Флетчер, протягивая склянку с маной Кресс, Сильве и Отелло, оставив себе единственную исцеляющую. После двух покушений он не собирался рисковать.

Когда он вручил пузырек Кресс, Сильва скорчила рожицу, все еще не доверяя юной гномке. Но Флетчеру было все равно. Он беспокоился только о том, как защитить Гоминиум, и не мог позволить себе отвлекаться на что-либо другое. Несмотря на всю ложь и уловки, его враги не осмелятся что-нибудь предпринять на виду четырех демонов организаторов, глазами которых смотрел весь мир.

Со всеми их демонами Флетчер почувствовал внезапную уверенность в успехе. У них имелась по меньшей мере дюжина демонов, варьирующихся в размере от Гидры Тарквина, Требия, до Клеща Рори с желтым панцирем.

Флетчер начал рассматривать третьего демона Верити, идущего прямо под ее же летящим Дэмзелом. Это занятие его успокаивало.

Это был Энфилд, далекий родственник Вульпида. Немного меньше, размером всего лишь с большую собаку, но с головой лисы, передними ногами орла, узкой грудью гончей и задними конечностями волка. Передние когти были весьма острыми, а рыжевато-коричневые перья перемежались с рыжим мехом передней части тела и серым — на спине. С какой стороны ни посмотри — грациозный демон, прямо как его владелица, подумал Флетчер.

В конце туннеля показался свет, приглушенное оранжево-красное свечение, которое напомнило Флетчеру о пещере под Варреном. Мейсон, идущий прямо позади демонов, вскинул кулак. Призыватели тут же замерли, и Мейсон, низко пригнувшись, подкрался к свету. Там он постоял с мгновение и вернулся с круглыми глазами.

— Мы нашли ядро, — прошептал он. — Чертовы тысячи яиц, наваленные как попало.

— Гоблинов видно? — спросил Тарквин.

— Ни одного, — с ухмылкой ответил Мейсон. — У нас будет парочка минут до того, как нас найдут. Проще простого!

— Давайте уже покончим с этим, — пробасил Отелло, поднимая боевой топор. Небесное Войско уже вылетело. Двадцать минут — туда и обратно.

И с этими словами четыре команды бросились к свету.

ГЛАВА 44

Они вбежали в огромную пещеру, которая превосходила размерами даже Атриум в Академии Вокана. В самом центре пузырилось и шипело, как кипящий котел, озерцо лавы. Четыре реки жидкого камня выходили из огненного озера и исчезали в стенах, тем самым разделяя помещение на четыре части с каменным полом. Каждая часть имела собственный туннель, ведущий в другие комнаты. Клочки твердой земли были соединены хлипкими мостами из бесформенных камней, грубо скрепленных осыпающимся строительным раствором.

И тут были яйца. Не просто сотни, а тысячи и тысячи, некоторые навалены так, что почти доходили до потолка. Многие были покрыты пылью и паутиной. Ближайшие к ним казались новее. Пол усыпали высохшие скорлупки от яиц тех гоблинов, что уже вылупились. Эти по численности почти сравнялись с теми, что все еще ждали своего часа.

— К этому времени должен был вылупиться уже целый легион гоблинов, — пробормотал Флетчер, тыкая в ближайшую скорлупу хопешем. — Может, мы уже опоздали.

— Я тут был это, полгода назад, — произнес Мейсон, хлопая ртом, как вытащенная на сушу рыба. — Тогда тут и половины яиц не было.

— Сейчас не время об этом волноваться, — отбрила Исадора, протыкая яйцо клинком. — Оставьте большие груды, их сожжем в последнюю очередь, потому что от них будет слишком много дыма.

Ее Кошка, Тамил, уже раскалывала когтями ближайшие яйца, шипя на вытекающую жидкость, которая пачкала ее лапы. Остальные демоны последовали ее примеру, за исключением Клещей, размер которых не позволял им нанести много урона. Так что вместо этого они зависли в воздухе у трех других входов и высматривали патрулирующих гоблинов.

— За дело, — велел Флетчер, поднимая хопеш. За несколько секунд комната наполнилась едким запахом гнилого мяса. Вонь была такой сильной, что Флетчер почти ощущал ее на вкус.

Вдруг он почувствовал волну удовлетворения, от которого подпрыгнул. Только потом он сообразил, что ощущение шло от Игнатуса.

Саламандра плыла в центре лавового озера, где жидкий камень был раскален добела. Демон не чувствовал боли, было только ощущение стремления, цели и даже… чего-то знакомого. Интересно, может, это место напомнило бесенку о доме в эфире, где бы тот ни был?

— Какого черта Игнатус вытворяет? — пробасил Отелло, пинком отправляя пару яиц прямиком в лаву. Они зашипели и почернели, запахло палеными волосами.

— Без понятия, — признался Флетчер.

Как только демоненок достиг самого центра озера, Флетчер вдруг почувствовал толчок силы. Что-то изменилось.

Секунды шли, и, несмотря на изменения в сознании, Флетчер ничего не мог поделать, кроме как колошматить яйца, одновременно следя за Игнатусом. Тот кругами плавал по озеру. Все это время через тело Игнатуса без видимой на то причины проходили волны маны. Это напоминало капающий кран, и Флетчер пожалел, что не может закупорить эту ману в склянку.

Он был уверен, что дело в лаве. Он пытался позвать Игнатуса обратно, но контроль демона, казалось, не срабатывал, как будто Игнатус его даже не замечал. Флетчеру оставалось только надеяться, что когда настанет время уходить, Игнатус обратит внимание на его зов. Так что он сосредоточился на уничтожении яиц, стараясь игнорировать толчки силы, исходящие от его демона.

Даже с беспрестанной работой за пять минут они уничтожили всего лишь несколько сотен яиц. У некоторых внутри даже имелись полусозревшие гоблины, которых приходилось по-быстрому убивать, когда бедные уродливые существа оказывались на свету.

Флетчер критически оценил ситуацию, и увидел, что команды очистили едва ли четверть всей земли. Что не включало большую центральную кучу, которую еще предстояло сжечь.

— Что насчет заключенных? — спросил Руфус, тяжело дыша и умоляюще смотря на Малика. — Насчет моей мамы?

— Вначале закончим работу тут, — ответил Малик, крякнув, когда резким взмахом ятагана разрубил яйцо надвое.

— Успокойся уже, Руфус. Чтобы уничтожить все вовремя, нам понадобятся все члены команды, — огрызнулся Дидрик, грубо толкая Руфуса к ближайшему яйцу.

Руфус споткнулся, затем повернулся. Плечи напряглись от злости. В его глазах Флетчер заметил что-то, чего не видел ранее. Паренек с мышиного цвета волосами был стеснительным и непритязательным даже в лучшие времена. Но сейчас он был полон стальной решимости.

— Я спасу свою мать. Да будь я проклят, если какой-то плебей с завышенной самооценкой будет мне указывать. — Руфус плюнул на сапоги Дидрика, и Флетчер не смог сдержать ухмылки при виде выражения лица Дидрика. Оскорбление его задело.

Никто и остановить его не успел, как Руфус бросился по ближайшему мосту к туннелю, огибая яйца. Флетчер не колебался не секунды. Он побежал за ним, Мейсон не отставал.

— Руфус, стой! — наполовину прокричал, наполовину прошипел Мейсон. — Ты всех нас выдашь!

Но Руфус быстро бегал, и у него была фора. Когда Флетчер пересек мост и достиг туннеля, юный аристократ уже исчез в темноте.

— Чертов идиот хотя бы побежал в правильном направлении, — простонал Мейсон, нагнав его. — Остальные туннели ведут на поверхность.

— Лучше последовать за ним, — сказал Флетчер, прислушиваясь, не донесутся ли спереди звуки борьбы. — В одиночку он не справится.

Мейсон поднял меч: длинное, похожее на секач оружие, называемое фальшионом. Он выглядел почти комично в руке худого паренька, которого и так обременял большой арбалет. Мейсон был все еще тощим после заключения, но достаточно умело обращался с мечом. Все же парень когда-то бы в составе Форсайтских Фурий, как ни посмотри — грозного подразделения.

— Тогда пойдем, — повел вперед Мейсон.

Флетчер помедлил. Он понимал, что за боль причиняетпотеря родителей, и его сердце кровью обивалось, жалея худосочного аристократа. Но действительно ли это было нужно Гоминиуму? Им еще надо уничтожить тысячи яиц. Как спасение старой сумасшедшей аристократки повернет ход войны?

Тем не менее, он не мог позволить Руфусу слепо влипнуть в передрягу. Хотя бы потому, что это поднимет тревогу.

Раздираемый сомнениями, он оставил Афину уничтожать яйца. Направившись в туннель, он вложил хопеш в ножны и поднял лук, держа стрелу наготове на случай неожиданного нападения.

— Мы вернемся через пятнадцать минут, — пообещал себе Флетчер. — С ними или без них.

Туннель вел вверх, настолько круто, что Флетчер уже начал тяжело дышать. В тусклом свете он мог разглядеть только Мейсона. Парень двигался скрытно, держась теней и избегая потока света от выхода впереди. Это свет был другим, естественным. Должно быть, они приближались к поверхности.

Туннель закончился, последний подъем загородил вид пещеры внизу. Мейсон подполз к краю, и Флетчер последовал его примеру, плотно приникнув к земле. К тому времени, как он достиг вершины, мундир промок из-за влажной почвы, но он быстро позабыл неудобство, как только увидел сцену внизу.

— Черт побери, — выдохнул Флетчер.

ГЛАВА 45

Тысячи существ, разбросанных по скалистой земле, как игрушки по комнате капризного ребенка. Гоблины, спящие в теплой пещере. Их было так много, что под серыми телами почти не видно было земли. Конечности одних лежали поверх тел других гоблинов, как будто они упали там же, где стояли.

Свет сверху просачивался сквозь проемы в массивных балках, разрезая темноту, как твердые куски льда. Казалось, никакой стражи не было. Это хорошо — Руфус без дела не сидел.

— Чертов придурок, — выругался Мейсон, наблюдая за тем, как юный аристократ пробирается между гоблинами. — Ему повезло, что во время празднеств они напиваются в стельку кокосовым сидром.

Флетчер проследил за направлением движения Руфуса и обнаружил его цель. Бамбуковая клетка, поставленная у стены, как будто чтобы не мешалась под ногами. Внутри Флетчер разглядел фигуру в лохмотьях, забившуюся в угол.

Кое-что еще привлекло внимание Флетчера. Дюжина парней, спящих на другой стороне пещеры, вместе с кучкой гремлинов. На пареньках не было ничего, кроме набедренных повязок, как и на гремлинах. Они все были связаны вместе грубыми кожаными канатами.

— Твои друзья? — кивнул Флетчер на группу.

При взгляде на них Мейсон содрогнулся, от лица отлила вся краска.

— Три года я провел там, — дрожащим голосом ответил он. Нетвердыми руками он снял арбалет и колчан и положил их на землю.

— Я их вытащу, — пробормотал Мейсон. Он встал и зашатался, дыхание стало быстрым и резким. У парня началась паническая атака.

— Нет, я сам пойду, — остановил его Флетчер, снимая ремень с оружием. Если Мейсон хоть раз споткнется… им всем конец.

— Я тебя прикрою, — заверил Мейсон, облегчение явственно читалось на его лице.

Флетчер стянул сапоги и носки, чтобы лучше пробираться среди спутанных тел. Лук, пистолеты, колчан и ножны он тоже оставил, прихватив только меч, чтобы освободить узников.

Дела Руфуса шли медленно, сейчас его дорогу преграждала особенно плотная масса дрыхнущих гоблинов. Ему пришлось развернуться и пойти обходным путем. Желая не совершать той же ошибки, Флетчер постарался продумать лучший путь среди спящих гоблинов.

И он пошел вперед, осторожно опуская ноги между сгибами локтей и коленей, вытянув хопеш для равновесия. Гоблин у его ног всхрапнул, так близко, что Флетчер почувствовал, как его дыхание пощекотало лодыжку. Он замер, сердце билось где-то в горле. На мгновение нос гоблина прижался к его голой коже, влажный и холодный, как рыбина. Он чувствовал, как с каждым выдохом на носу существа пузырились сопли.

После того, что показалось Флетчеру целой вечностью, гоблин сглотнул и перевернулся, легко задев локтем колено Флетчера. Спящий гоблин ничего не заметил. По сути, теперь он уже лежал верхом на другом гоблине. Оба спали мертвым сном.

Ободренный Флетчер увеличил скорость, осторожными, но быстрыми шагами переступая с камня на камень. Он понимал, что достаточно, чтобы только один гоблин открыл глаза — и начнется хаос. Он не успеет добраться до клетки.

Когда Флетчер посмотрел вверх, чтобы оценить свое продвижение, то увидел, что один из парней проснулся. Он был настолько худ, что вырисовывались все кости, и с такой же темной, как у Электры, кожей и непослушными черными кудрями на голове. Он наблюдал за последними прыжками Флетчера полуприкрытыми глазами, слишком уставший для того, чтобы как-то реагировать на приближающуюся к нему фигуру. Возможно, он думал, что Флетчер ему всего лишь снится.

Только когда Флетчер перерезал кожаные шнуры, привязывающие его к стене, парнишка пошевелился, с благоговением вылупившись на него.

— К-кто..? — только и смог выдавить он. Флетчер приложил палец к губам и направился к следующему узнику. Вскоре все были свободны. Многие отползали от него так, будто он был призраком. Гремлины почти не шевелились. В их глазах не было жизни, и у руки и ноги многих были кривыми — результат плохо сросшихся костей, когда-то сломанных. Флетчер подхватил одного с земли и вручил кудрявому парню. Он показал на остальных, и через некоторое время все гремлины оказались в безопасности в объятиях раба.

С другого конца комнаты донесся скребущий звук. Флетчер увидел, как Руфус пилит клетку, короткий меч легко справлялся с древним бамбуком. Дверей в постройке не виднелось. Ужасно, но похоже, что орки построили клетку вокруг аристократки, даже не собираясь когда-либо ее выпускать.

Мейсон поманил парней, и они начали свой опасный путь к выходу из туннеля. Флетчер остался на месте, наблюдая за работой Руфуса. Юный аристократ сумел отпилить два прута решетки, что было достаточно, чтобы его мама протиснулась наружу. Но она так и сидела в углу.

Раздраженно сжав зубы, Флетчер направился к другой стороне пещеры. Свет снаружи потускнел, закат придавал ему оранжевый оттенок. Теперь их время измерялось секундами, а каждую лишнюю секунду они могли бы потратить на уничтожение яиц. В его камне видения изображение поменялось, когда Эбони снаружи начала летать туда-сюда. Ему и так было очень тяжело продвигаться в темноте. С каждым шагом он вздрагивал. Положение только усугубляли волны маны от Игнатуса, которые стали чаще.

Чистейшая паника накатила на него, когда в проеме показался гоблин. Он, пошатываясь, вошел в пятно света, держась за пузо и постанывая. Флетчер замер, как статуя. Он сжал зубы и даже не дышал. В следующее мгновение гоблин исчез.

Мокрый от холодного пота, Флетчер продолжил свой путь, передвигаясь настолько быстро, насколько ему хватало смелости. К тому времени, как он достиг клетки, Руфус возобновил лихорадочный шепот, протягивая руку свернувшейся калачиком женщине.

— Мама… Мама, это я. Возьми меня за руку. Возьми же, черт побери!

Он уже плакал, слезы катились по чумазому лицу. Плечи сильно тряслись с каждым вздохом. Дрожащая рука пыталась дотянуться до мамы.

Но женщина отказывалась двигаться. Она просто пялилась на него пустыми глазами. Синий не врал, когда говорил, что она не в своем уме.

— Я вытащу ее, Руфус. Ты иди назад. В таком состоянии ты ей не поможешь. — Флетчер успокаивающе положил руку на плечо Руфуса.

Юный аристократ шумно сглотнул и сделал шаг вбок, но когда Флетчер мягко подтолкнул его к туннелю, Руфус потряс головой.

Спорить времени не было, так что Флетчер протиснулся в клетку. Когда он пролезал между прутьев, острые концы бамбука грубо оцарапали живот. Изнутри клетка казалась даже меньше, чем снаружи. Она была вполовину теснее его старой камеры: он бы смог только лечь на пол по диагонали, касаясь головой одного угла, а ногами — другого.

Женщина так и не двигалась, даже когда он на корточках направился к ней. Виднелись старые следы ее прежнего сознания. Более дюжина зарубков на столбе над ней. Грубая черепаховая расческа, которую она сжимала в руках. Даже ее изношенная одежда была аккуратно зашита и залатана — заостренная кость, сухожилия и высушенные звериные кожи, которые служили иголкой, ниткой и тканью, были свалены в противоположном углу.

Запекшаяся кровь, которая украшала ее рот и доски внизу, подтверждала то, о чем и так говорили кучки костей и внутренностей. Они не подумали даже о том, чтобы приготовить ее пищу и почистить клетку. Он прикрыл нос рукавом, ибо запах усиливался замкнутым пространством. Вонь стояла такая же, как от гнилых гоблинских яиц, и его живот свело от жалости и отвращения.

На леди была форма, которую Флетчер не узнал, хотя от изначальной ткани и оставалось немного. Когда-то она могла быть белой, но сейчас имела грязно-желтый цвет. Волосы и лицо было настолько грязным, что лицо стало неузнаваемым. На нем выступали только глаза, со светлыми белками и бледно-синими зрачками. Внезапно они метнулись к нему.

Флетчер вздрогнул и подавил возглас. Она смотрела на него, а затем протянула руку ладонью вверх, как нищий, просящий подаяние. Он взял ее осторожно, так как запястье было настолько тонким, что ему казалось, что оно может сломаться от малейшего давления. Она с трудом поднялась на ноги, и ей пришлось пригнуться из-за крыши клетки. Флетчер очень вовремя заметил, как колени женщины ослабли, и подхватил ее. Ощущение было такое, будто он держал мешок с костями, настолько ее тело было хрупким и легким.

— Дай ее мне, — попросил Руфус. Его голос прозвучал слишком громко, но было ясно, что он уже не способен о таком волноваться. Флетчер передал ему женщину сквозь дыру, ее голова откинулась ему на плечо. Она была настолько истощена, что он мог поднять ее так же легко, как тряпичную куклу.

Руфус принял ее на руки и поднял без единого слова. Он поспешил через спящие тела, даже не глядя вниз, делая большие шаги и прыжки и прижимая маму к груди, как непропорционально большого ребенка. Чудом было то, что в безумной спешке к туннелю он не перебудил всех гоблинов.

Рабы впереди уже исчезли, направившись к главной пещере. Остался только Мейсон, следящий за комнатой на случай признаков движения. Руфус даже не удостоил парня взглядом, торопясь и спотыкаясь.

Как только Руфус исчез из поля зрения, Флетчер последовал по его следам, с большой осторожностью прыгая между гоблинами. Сердце гулко ухало с каждым шагом. Но гоблины все так же спали, напившись вусмерть.

Но когда он преодолел половину пути, он кое-что увидел. Мейсон. Целившийся арбалетом прямо в голову Флетчера.

Флетчер замер как вкопанный. Он взмахнул рукой, чтобы создать щит, но ничего не произошло. Кровь застыла в жилах, когда на него снизошло понимание — маны не осталось. Игнатус выпил все.

Мейсон прищурился, высунув язык. Флетчер ничего не мог поделать, только стоять, ожидая конца. Он не поставит под риск всю миссию, отпрыгнув в сторону, даже если это будет означать его собственную смерть. Каким глупцом он был, что доверился мальчишке. Бывших Форсайтских Фурий не бывает.

Глухой звук выстрела ударил по ушам, болт промчался мимо. Позади него послышался стук и взвизг.

Флетчер повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как гоблин падает на землю с торчащим из шеи болтом. Гоблин хватался руками за горло, но из него выходило только тихое бульканье.

— Разберись с ним, — прошипел Мейсон, махая рукой. — Пока еще кто-нибудь не проснулся!

ГЛАВА 46

На подходе к главной пещере они услышали спорящие голоса. Флетчера просто шокировало, когда он увидел, как Дидрик стоит над кудрявым рабом, приставив кончик клинка к вздымающейся груди парня. На груди выступила капля крови. Парнишка все еще сжимал в руках раненого гремлина. Остальные команды прекратили уничтожать яйца и смотрели. От яиц очистили только половину комнаты.

— Вам тут места нет, — прорычал Дидрик.

Его паукообразный Арах прошмыгнул между его ногами и направил множество глаз на Флетчера, когда тот прибежал на место действия.

Арах связал щиколотки парня блестящей паутиной, белые нити тянулись из отверстие под его грозным жалом. Флетчер в два счета разрезал их хопешем.

— Ты чего творишь? — напустился Флетчер на Дидрика, помогая рабу встать. — Они на нашей стороне!

Гремлин в руках раба нервно заверещал, и парень начал его покачивать, будто успокаивая младенца.

— Ты все испортил, Флетчер. Идиот, — воскликнул Дидрик, неверяще качая головой. — Тут дюжина рабов. Как, ты думаешь, Небесные Войска теперь нас отсюда вытащат?

Сердце Флетчер упало. Он все понял. Возможно, Дидрик и прав. Спасательная команда уже наверняка в пути, и на подкрепление времени нет.

Дидрик толкнул раба к противоположному туннелю, где стоял Руфус, все еще держа мать на руках. Остальные последовали за ним, когда Дидрик пригрозил им.

— Демоны смогут их унести, — произнес Флетчер скорее с надеждой, чем с уверенностью.

— На одного демона тогда будет по три человека, — прорычал Дидрик. — Как они смогут оторваться от Виверн с таким грузом на спине? Имей в виду, со мной ни один из них не полетит.

— Мы с этим позже разберемся, Дидрик, — приказал Малик с той стороны комнаты. — Они приземлятся через пять минут. Возвращайся к работе.

— Я вернусь к работе, когда захочу и… — начал Дидрик, но тут заметил что-то около входа и замолк.

Флетчер повернулся и увидел, как из яйца вылезает серое тело, раздирая когтями прозрачную оболочку. Другое яйцо рядышком упало на бок, и серый кулак пробил внешний слой и начал царапать землю.

Глаза новорожденного гоблина повернулись к ним: бледные шары переходили от одного члена к команды к другому. Он распахнул рот и выдал такой визг, от которого заболели уши. Крик эхом разнесся по пещере и туннелю. Его череп проткнул болт Кресс. Еще больше яиц начало дрожать и раскалываться, сотни скорлупок разлетались по земле, на которой они стояли. В туннеле раздался ответный крик — визжащий хор, от которого у Флетчера мурашки побежали. Спящие гоблины проснулись.

— Сожгите их! Сожгите всех! — взревел Отелло. Он выпустил вихрь огня, который пронесся по ближайшей куче яиц. Пламя поджарило и подкоптило их так, что от яиц остались одни только сморщенные черные мешки. Остальные последовали его примеру. Начали сверкать молнии, яйца взрывали справа и слева, выплескивая в воздух содержимое.

— Сильва, дай склянку — у меня мана кончилась! — крикнул Флетчер, когда первый гоблин показался в туннеле, на бегу размахивая дубинкой. Сильва швырнула склянку через всю комнату, и Флетчер поймал ее кончиками пальцев. В тот же самый момент он отразил несущуюся на него дубинку гоблина.

Афина спикировала вниз и вонзила когти прямо в голову врага. Тот отшатнулся, визжа, что дало Флетчеру время залпом проглотить содержимое пузырька. Вкус оказался тошнотворно-сладким, как лавандовая вода с медом.

Мана полилась из горла, как волна белого света, прокатившись по его венам и далее по связи с Афиной и Игнатусом. Заряженный донельзя, Флетчер швырнул в гоблина огненный шар.

Почти в то же время пульсация маны от Игнатуса начала его опустошать, но Флетчер уже получил от непослушной Саламандры все, что хотел.

— Все, поплавали и хватит! — Он хлестнул кинетическим лассо по озеру, выдернул демоненка и отпустил его на половине полета. Игнатус опустился на ноги, от него шел пар. Он потряс головой, будто чтобы прогнать непрошеные мысли. Демон казался крупнее, что ли. Но на пристальное изучение времени не было. Из туннеля с визжащим боевым кличем выскочило еще больше гоблинов, а за ними слышался басовитый рев орков.

— Назад в пирамиду! — велел Флетчер, посылая в передние ряды трещащую молнию. Как только он повернулся, новорожденный гоблин схватил его за лодыжку и опрокинул на пол. Игнатус рассек его рожу до кости одним взмахом когтей, и тот с пронзительным воплем откатился.

И они побежали. Когда Флетчер приблизился к выходу, он увидел, что все были далеко впереди, Отелло и Сильва прикрывали тылы.

Над его плечом пронесся шар кинетической энергии, вскрик сбитого гоблина раздался в опасной близости позади него. Отелло кинул еще один поверх головы Флетчера, взрывная сила окатила его комками земли и волной криков. Он оглянулся и увидел первую линию гоблинов в полном хаосе, многие визжали в агонии, ибо шар столкнул их прямо в кипящую лаву.

— Давай быстрее! — крикнула Сильва, когда Флетчер пробежал мимо.

Троица на полной скорости неслась по туннелю, Игнатус и Афина не отставали. Сариэль и Соломон ждали впереди у основания колонны. Остальные были уже высоко на лестнице, включая Джеффри.

— Вверх, вверх! — завопил Флетчер, и они помчались по ступеням. Гоблины вскоре перегруппируются.

Соломон пошел первым, так как был самым медленным и с трудом передвигал по ступеням толстенькие ножки. Флетчер и Сильва прикрывали тылы, а Отелло вытащил из кобуры тромблон и прицелился во вход туннеля.

— Что ты видишь, Флетчер? — задыхаясь, спросила Сильва, когда они поднимались по ступеням задом наперед. — Наверху нас уже ждет приветственная делегация?

Флетчер перестроился на взгляд через камень видения на глазу, который все еще транслировал то, что видела Эбони.

— Орки не заходят в пирамиду, а шаманы слишком далеко, — с облегчением ответил Флетчер. — Кажется, Мейсон был прав.

— Ну, у гоблинов таких тараканов в голове не будет, — отозвалась Сильва, когда в туннеле послышались сердитые крики. — Будьте начеку, они уже на подходе.

Гоблины выскочили из туннеля, размахивая копьями и дубинками. Первое метательное копье просвистело между ног Флетчера, и он поспешил начертить заклятие щита. Как раз вовремя — секунду спустя в щит воткнулась дюжина других.

Первая горстка гоблинов начала подниматься по ступеням, спотыкаясь от жажды крови. Атаку вел рычащий ветеран, на плече виднелся шрам от старой пулевой раны. Игнатус сшиб его метким огненным шаром, и тот упал на тех, кто шел сзади, превратив отряд в мешанину конечностей.

Так как левой рукой ему приходилось удерживать щит Флетчер, размахивал хопешем только правой. Сильва прикрывала его спину, буквально сметая гоблинов фалксом и отправляя их в яму внизу.

— Стреляю! — проревел Отелло, и Флетчер инстинктивно нырнул вниз.

Прогремел раскат грома, сопровождаемый едким дымом. Картечь попала в орду внизу, положив на землю кучу гоблинов, как будто великан припечатал их кулаком.

— Заряжаю! — крикнул Отелло, когда ряды сомкнулись и еще больше гоблинов выбежало из туннеля, чтобы занять места павших.

Синий арбалетный болт воткнулся в кучу гоблинов, которые все еще были на лестнице, попав одному в плечо. Он камнем упал вниз, воя и размахивая руками и ногами, пока с тошнотворным стуком не врезался в бурлящую массу внизу. Второй болт не заставил себя ждать, сбив вниз еще оного гоблина.

— Вы уже почти дошли, — крикнула Кресс сверху. — Я вас прикрою.

Флетчер сделал короткую паузу и оценил их прогресс. Отелло лихорадочно перезаряжал ружье дрожащими руками, засыпая в ствол порох. Кресс стояла на коленях на мосту прямо над ними, со смертельной точностью снимая врагов. Лисандр оставался рядом с ней, неспособный присоединиться к схватке. Он был слишком большой, чтобы уворачиваться от метательных копий, которые все еще сыпались на них, хоть и снизу.

— Берегись! — крикнула Сильва.

Флетчер повернулся как раз вовремя и втянул живот, чтобы избежать удара копья, которое проткнуло бы его. Он хлопнул по нему плоской стороной лезвия и сделал выпад рукоятью. Она попала нападающему гоблину прямо по морде, и тварь закачалась на краю лестницы. С яростным криком Афина спикировала и столкнула его в пустоту.

Вспышка боли в животе Флетчера сообщила ему, что копье все же оставило след. Обнаглевшие гоблины предприняли еще одну атаку, размахивая дубинками над головой.

— Стреляю! — снова пробасил Отелло. В этот раз он выстрелил прямо вниз по лестнице, едкий дым прошел между головами Сильвы и Флетчера. Уничтожающая сила была сосредоточена во взрывающейся обойме шрапнели, которая оставила после себя гору трупов. От кровавых ошметков замутило даже Флетчера. Выжившие с визгом бросились вниз по лестнице, с боем проталкиваясь через гоблинов позади, торопящихся еще больше.

В последовавшем затишье команда одолела последние ступени и взобралась на платформу, пока Кресс снимала арбалетом тех, кто еще остался на лестнице.

— А, плевать, — вдруг произнесла она, откладывая оружие. Она вытащила пробку из склянки с маной и проглотила содержимое. Содрогнувшись, когда мана потекла по ее телу, гномка наставила боевую перчатку на лестницу. Волна пламени спиралью прошлась по ступеням и смела выстроившихся на лестнице гоблинов. Зрелище было жестоким, как будто морская волна смыла крыс с остатков корабля после крушения. Пламя наполнило дно ямы, шипя и бурля, как жидкий огонь. Те, кто не бросился опрометью в туннель, превратились в пепел. Их крики боли все еще звенели у Флетчера в ушах.

Наступила тишина, нарушаемая только шипением жарящихся трупов внизу.

— У меня мана кончилась, — констатировала Кресс, посмотрев вниз и вздрогнув. — Но они об этом не знают.

— У меня тоже, — сообщила Сильва, вытирая кровь с фалкса о край платформы. — Я потратила все на сжигание яиц.

Запасы Флетчера тоже были на исходе, так что он втянул щит обратно через пальцы, чтобы хоть как-то их восполнить. Еще на несколько заклятий хватит.

— Я сэкономил свой пузырек, — сказал Отелло, все еще лихорадочно заряжая тромблон. — И у меня еще есть немного маны. Уровень Соломона вырос вместе с ним.

При звуке своего имени Голем заурчал, лицо расплылось в каменной улыбке.

И тут, когда гоблины снова осмелились высунуть нос из туннеля, по помещению пронесся вой. Он доносился из коридора на другой стороне платформы. Флетчер посмотрел в камень видения и увидел, что Эбони зависла над пирамидой. Под ней дюжины существ направлялись мимо ожидающих орков к главному входу.

— Демоны, — прошептал Флетчер, широко распахнув глаза от ужаса.

ГЛАВА 47

Они пятились по проходу. Рев демонов становился все громче.

— Спасательная команда прибыла, — сообщил Флетчер, глядя в кристалл. — Они ждут нас у заднего входа.

Он видел, как десятки орков нападают на ожидающие их Небесные Войска. Но многие уже лежали мертвыми между рекой и пирамидой. Сражались только Арктур и еще несколько всадников, большинство спасателей уже исчезли за горизонтом вместе с остальными командами. Флетчер видел клубы дыма и огненные шары, летающие по кристаллу, пока войска сражались, не сдавая позиций. Но пока он смотрел, Эбони отвернулась и полетела за хозяйкой к Гоминиуму.

Команда уже прошла половину туннеля, и комната с иероглифами была прямо перед ними. К реву присоединился вой гоблинов, и когда Флетчер оглянулся, он увидел, как первый из них бежит по туннелю.

Флетчер швырнул огненный шар, который осветил длинный темный коридор. Он угодил ближайшему гоблину прямо в грудь, опрокинув его на спину. Бегущие позади него просто свалились на землю, все еще издавая визгливый боевой клич.

Команда не останавливалась. Лисандр протаранил Соломона, медлительность которого всех задерживала. Мгновение спустя все ворвались в комнату с иероглифами.

Единственным источником света был чадящий факел на стене, который на пути сюда зажег Хан со своими орками. В углу лежал Руфус, схватившись за живот. Кровь медленно образовывала лужу вокруг него. Джеффри держал его голову на руках, а леди Кавендиш забилась в угол, сгорбившись и раскачиваясь туда-сюда.

— Помогите мне, — взмолился Джеффри, протягивая руки. Они были по локоть в крови от того, что он пытался остановить кровотечение.

— Слишком поздно, — произнес Отелло, опуская на колени рядом с раненым. — Мы уже ничего не можем поделать.

Лисандр застонал и рухнул на пол.

— Какого черта? — заорала Кресс, бросившись к демону. Никаких ран не было видно, он был без сознания. Клюв раскрылся, как у цыпленка со свернутой шеей.

— Соломон, возьми его на руки, — велел Отелло, показывая на бесчувственного демона. — Я возьму леди Кавендиш.

— Осторожно, у нас гости, — крикнула Сильва, пустив стрелу в коридор. Послышался грохот шагов, и первый ряд гоблинов вырвался из темноты.

— Возьми Бесс, — проорал Отелло, швыряя тромблон через всю комнату.

Флетчер поймал и выстрелил, уперев приклад о бедро. От отдачи он зашатался, полфунта шрапнели срикошетило от стен коридора. Смерть настигла обидчиков мгновенно, повалив гоблинов так же, как косарь косит рожь. Те, кто спасся от первого залпа, поспешили вернуться туда, откуда пришли.

Но гоблины были не одни. За ними бежало два Наная, прыгая с пола на стену и на потолок, их когти впивались в камень легко, будто в кору дерева.

Флетчер подавил безумный порыв стрельнуть по ним остатками маны, вспомнив, что против демонов заклятия не действуют. Вместо этого он поднял свой пистолет Пламя и прицелился, длинный ствол дрожал в руках. Пока он целился в одного демона, стрела Сильвы попала тому в плечо и сбила на землю.

Флетчер сменил цель и выстрелил, мушкетная пуля попала в грудь другого Наная, и все заволокло дымом. Тварь занесло, и она упала, по инерции заскользив вперед и врезавшись в Флетчера. Влажные черные глаза наградили его невидящим взглядом мертвеца, но убеждаться времени не было.

Раненый Нанай позади выдернул стрелу из плеча, распахнул полный зубов рот, взревел и снова бросился на Флетчера. Двадцать футов. Десять футов.

Флетчер поднял Бурю и быстро выстрелил из обоих стволов. Первая мушкетная пуля пробила колено навылет и сделала Наная хромым. Вторая вообще прошла мимо, вызвав только облачко пыли и фонтанчик крошки с потолка.

Тут Флетчера сбили с ног, пистолеты выпали из рук. Он попытался приподняться, нанося удары направо и налево, но попадая только в пустоту. Сев, он увидел, как Сильва сражается с демоном. Ряды его зубов вонзились ей в грудь. Она закричала от боли, и Соломон накинулся на демона, молотя по нему каменными кулаками.

Флетчер отчаянно огляделся в поисках оружия и увидел Кресс, лежащую рядом с ним, тупо глядя в пространство. Рядом с ней лежал Тоск, о какой-либо жизни говорил только его дергающийся хвост.

В игру вступила Сариэль, воткнув когти с обеих сторон пасти Наная и заставив их раскрыться. Сильва высвободилась, Сариэль швырнула тварь по коридору и, с ненавистью рыча, бросилась за ней.

Когда два демона начали рвать друг друга в клочья в коридоре, Отелло приблизился к Сильве и начал покрывать ее исцеляющей энергией. Ряд кровавых ран медленно закрывался. Флетчер добавил собственное исцеляющее заклятие, отдаваясь полностью. Сильва с болью в голосе ахнула.

— Она не дает тебе себя лечить, — напряженно сказал Отелло.

Раны закрылись только наполовину, но исцеляющее заклятие гнома замерцало и потухло. Он озадаченно нахмурился.

— Что-то пошло не так, — пробормотал он, голова сонно упала на грудь. Глаза закатились, и он повалился на бок.

— Соломон, ты мне нужен, — крикнул Флетчер, поднимая Сильву на руки. — Вытащи их отсюда.

Голем с трудом поднял Кресс с земли и взвыл от неуклюжести своих больших ладоней. Игнатус и Афина тащили Отелло за руки.

— Джеффри, уходим! — крикнул Флетчер, но алхимик только и мог, что сидеть в углу с леди Кавендиш.

Сильва ахнула, указывая на коридор. Десятки демонов позади Сариэль надвигались на них, их темные фигуры были подсвечены огненным элементалем в самом центре — Ифритом, человекоподобным огненным демоном, горящим ревущим пламенем.

Сариэль посмотрела им в глаза. Ее противник был мертв, но храбрая Собака дорого заплатила за его смерть. Из ужасной раны на задней ноге, открытой до кости, капала кровь. Она наклонила голову и хрипло гавкнула, глаза преданной Собаки наполнились слезами. Игнатус начал зализывать ее раны, но Собака мягко оттолкнула Саламандру.

— Нет, Сариэль, — всхлипнула Сильва, почувствовав намерение своего демона.

Но Собака повернулась и похромала в темноту, воем вызывая на поединок приближающихся демонов. Она выигрывала им время.

Сариэль врезалась в ряды демонов, нанося когтями удары направо и налево. Флетчер поднял руку. Когда Инфрит схватил Сариэль за горло и швырнул ее в сторону, Флетчер взревел и выстрелил в потолок коридора огромным потоком кинетической энергии. Посыпалась крошка и камень взорвался бритвенно-острыми осколками. Лавина обломков с грохотом и треском завалила коридор и погребла под собой находящихся там существ.

Тут он почувствовал это. Игнатуса и Афину переполнял страх. Он крутанулся и увидел, как их распластало на полу, они не могли пошевелиться. В обеих спинах торчало по дротику, который пустил в вены паралитическое средство. Сильва вскрикнула, когда дротик попал и в нее, голова откинулась назад.

Пока Флетчер дико озирался в поисках нападающего, он почувствовал резкий укол боли в плечо и вытащил очередной дротик. В то же мгновение холодный паралич начал сковывать весь организм, рука бесполезно повисла вдоль тела. Он успел только выхватить красный пузырек из кармашка, как другая рука тоже задубела. На то, чтобы поднести склянку к губам Сильвы, времени уже не хватило. Грохот, с которым тело Соломона встретилось с полом, сказал Флетчеру о том, что Голем тоже пал. Флетчер лежал, взгляд бегал по комнате в поисках спрятавшегося врага. Долго ему ждать не пришлось.

— Даже передать не могу, как давно я этого ждал, — усмехнулся Джеффри, выходя из теней. Он проверил, что глаза Лисандра закрыты, затем присел на корточки подле Флетчера и помахал трубочкой для дротиков перед его лицом.

— Этот яд — очень полезная штука. Добывается из растения под названием кураре, если ты не знал. Я забрал трубку и дротики у Синего, да благословит его бог. По моему мнению, вы с ним слишком доверчивы.

— Почему? — удалось выдавить Флетчеру. Ему уже становилось тяжело дышать, яд охватывал грудь.

— Я патриот, Флетчер. Чистой воды патриот. Я любою свою страну и свою расу даже больше, чем саму жизнь. Но погляди, что происходит с Гоминиумом. Гномы и эльфы смешиваются с людьми, портят нашу кровь этими полукровками. Король поднял их до нашего уровня, признал равными, позволив присоединиться к нашей великой армии. Меня от этого тошнит.

Он плюнул на застывшего Отелло. Маски испуганного слуги как не бывало. Осталось только лицо безумного фанатика.

— Как только ты подружился с этим гномом, я понял, что ты пропал. Какая жалость, мы поначалу так хорошо ладили. Ты никогда не спрашивал себя, почему я тебя избегал? Или ты так быстро меня позабыл?

По правде говоря, Флетчер едва ли вспоминал о Джеффри после первой недели в Академии Вокана, со всеми теми событиями, что там происходили. И целый год он его почти не видел.

Он глянул на Сильву и с облегчением увидел, что ее раны почти излечились. Она будет жить. Джеффри схватил его за подбородок и повернул к себе лицом.

— Должен признаться, все было нелегко. Присоединиться к наковальникам, водиться с любителями гномов, втереться к ним в доверие, пить их поганое пиво. Без Форсайтов я бы не справился. В конце концов, это была их идея. Мы работаем вместе уже несколько лет, с тех самых пор, как я сказал им, что слышал про военный совет гномов. Никогда не задавался вопросом, как они узнали, где и когда будет совет?

Флетчер сосредоточился на дыхании. Его язык онемел и не ворочался. Он попытался создать заклятие, но мана не отзывалась. Яд повлиял не только на мышцы. Только его ноги и рабочая рука находились под хоть каким-то контролем— он все еще ощущал гладкость склянки в руке. Хм, а это идея… Надо только быть терпеливым.

— Мне так нравилось подставлять гномов, — с улыбкой вспоминал Джеффри. — Так легко, все и так их ненавидят. Людям просто нужен повод, который я с удовольствием дал. Ты не поверишь, как легко изготовить бомбу. И никто даже не подумает на бочку, оставленную у обочины. Похитить лидеров наковальников тоже было легко, конечно, не без помощи Инквизиции. Они даже установили бомбу на суде этого гнома, король Альфрик и Триумвират сходятся во взглядах, когда дело доходит до низших рас.

Именно Джеффри тогда предложил отправиться на передовые линии, даже в шатер с азартными играми завел. Именно Джеффри склонил Электру выкупить ему место в их команде. Именно Джеффри остался позади во время засады, поджидая возможности напасть. Как Флетчер мог быть таким слепым?

Затем лицо Джеффри помрачнело, и он повернулся к Флетчеру, скривив рот.

— Но ты почти все испортил, вбежав обратно в шатер после того, как я поджег фитиль. Даже когда снаружи меня на изнанку выворачивало. Тебе еще рано было умирать, мой жертвенный ягненочек. Ты должен был умереть только тогда, когда весь мир увидел бы твой труп с торчащим из живота болтом Кресс. Или стрелой Сильвы. А если бы ты отказался от предложения Электры, то из спины Серафима торчал бы томагавк Атиллы.

Он захохотал, а Флетчер чуть не задохнулся от гнева.

— Я был так уверен, что во второй раз я тебя сделал. Если бы только Электра не дала тебе эти зелья. Такая наивная женщина. Но мы поступим вот как: команда из трех рас, к сожалению, погибла при последней битве. Это покажет миру, что держаться надо своих.

Флетчер попытался плюнуть на Джеффри, но изо рта только потекла тонкая струйка слюны. Джеффри вытер ее рукавом, с сарказмом воркуя над Флетчером, будто тот был младенцем.

— Ты так заботился о бедном больном Джеффри. Флетчер, не так уж и сложно выстрелить из арбалета или спрятать его в сумке. Поверить не могу, что вы думали, что это команда Исадоры. Они бы ни за что не пошли на такой риск, когда столько людей наблюдало. Нет, это я взвалил на себя такую ответственность.

Алхимик бросил взгляд над мертвое тело Руфуса и с сожалением покачал головой.

— Жаль, что мне пришлось убить парня, но мне надо было хоть как-то тебя отвлечь. Его дело продолжит старший брат, так что ничего страшного.

Стоило Джеффри отвернуться, как Флетчер открыл склянку большим пальцем, вздрогнув, когда пробка покатилась по земле. Джеффри, казалось, не заметил.

— Мне уже правда пора идти, — признался Джеффри, глядя через плечо. Звуки выстрелов из заднего туннеля стали громче. — Долго они ждать не будут.

Его лицо исказил притворный страх, и он сгорбил плечи.

— Это был ужасный несчастный случай, Арктур! — с издевкой вскричал он. — Пещера обрушилась! Они все мертвы! Надо убираться отсюда!

Он снова засмеялся и залепил Флетчеру пощечину. Просто потому, что мог.

— Пусть орки закончат то, что я начал.

Джеффри повернулся и побежал к выходу. Сейчас или никогда. С колоссальным усилием Флетчер поднял пузырек и вылил себе на губы. Тонкая струйка зелья попала в рот, и он как можно быстрее ее проглотил.

Лекарства было недостаточно. Паралич немного ослаб, но он едва ли мог пошевелить пальцами на татуированной руке. Он с отчаянием облизал пролитое зелье с губ, собирая драгоценные капли языком.

Паралич спадал с каждой секундой, и наконец он снова смог согнуть пальцы. Стиснув зубы, Флетчер зарычал и поднял руку, направив ее на удаляющуюся спину парня. Он не колебался ни секунды. Джеффри заслуживал смерти предателя.

Молния ударила в позвоночник Джеффри, швырнув его по коридору прямо в стену. Парень сломанной куклой упал на землю, глаза уставились в пустоту, рот распахнулся в зловещей пародии на шок. Смерть была ему совсем не к лицу.

Флетчер с трудом сел и посмотрел на все замершие тела вокруг. Они были так близко. Арктур и его команда были всего лишь за поворотом коридора.

Он, пошатываясь, поднялся на колени и пополз. Секунды шли, пока он тащил себя к выходу из помещения, его ногам все еще было не под силу выдержать его вес. Медленно. Слишком медленно.

Он зарычал сквозь стиснутые зубы и смог сделать несколько нетвердых шагов, пока опять не рухнул на землю. Коридор был прямо перед ним… Если бы он только смог дойти до выхода, Арктур помог бы вынести всех отсюда.

Но тут снова послышались завывания. Демоны нашли другой способ забраться в пирамиду. Один из них вышел из-за угла. Это был Онис, красная кожа которого сверкала в мерцающем свете факела. Он схватил голову Джеффри так, будто это был грейпфрут, и поднял. Тело повисло, как выставленная сушиться шкура.

Еще один демон появился позади — пятнистая, как леопард, Кошка. Флетчер никак не смог бы пробиться через них. У него оставался только один выход.

Собрав остатки маны, Флетчер создал шипящий шар кинетической энергии и спрятал его за спиной. Он подождал, пока в коридор не войдет еще больше демонов. Они не спешили, прекрасно понимая, что он никуда не денется. Но все равно колебались, помня о погребенных в другом туннеле товарищах.

— Давайте! — заорал Флетчер, маня их ближе.

Камаитати зашипел и поцокал к нему — клыкастый, похожий на выдру демон с зазубренными костяными лезвиями вместо лап. Две пегие Собаки соперничали за то, кто первым войдет в пещеру, рыча и кусая друг друга. Пот жег Флетчеру глаза. Еще рано. Еще слишком рано.

Тут он его увидел. Сияние Ифрита, проталкивающегося среди мелких существ. В новом свете его огненной плоти Флетчер смог разглядеть еще дюжины демонов, следующих за ним — от обычных Клещей до чудовищ с щупальцами. Время пришло.

Он швырнул заклятие в потолок коридора, разнеся камень и потратив на это все, вплоть до самой последней капли маны. Взрывная волна отшвырнула его назад, перекувырнув через голову. Когда он приложился головой об пол, в глазах заплясали звезды.

Флетчер лежал, кашляя от пыли, забившей его легкие. В тусклом освещении он увидел, что коридора больше не было, на его месте возвышалась куча обломков и камней. Крики погребенных демонов эхом разнеслись по комнате, и Флетчер мрачно улыбнулся. Он свалил большинство.

Пока он слушал затихающие вопли, то понял, что выстрелы снаружи прекратились. Он проверил камень видения, но на нем ничего не отображалось — Верити разорвала связь.

Мрачное принятие того, что его оставили, превратилось в отчаяние, когда факел вначале начал чадить из-за пыли после взрыва, а потом и вовсе погас. Настала кромешная темнота.

Они оказались в ловушке.

ГЛАВА 48

Флетчер лежал в темноте, затылок холодило от липкой крови. Это конец. Он уже слышал, как гоблины в коридорах раскапывали обломки и повизгивали друг на друга. На то, чтобы пробиться к нему, у них могло уйти несколько минут. Или несколько дней.

Интересно, смерть от жажды лучше, чем пленение? Хотя не то, чтобы у него был выбор. Он закрыл глаза и начал ждать конца.

Прошли часы.

Первым пошевелился Отелло, выпустив с кончиков пальцев крошечный вирдлайт. Он целеустремленно облетел помещение, останавливаясь у каждого члена команды, пока гном проверял, все ли целы.

Стон Кресс оповестил о ее осторожном пробуждении. Она попыталась заговорить, но из-за онемевшего языка сумела выдать только невнятное мычание. Молчание восстановилось. Команда терпеливо ждала, когда пройдет паралич.

Время шло. Медленно, но верно к остальным возвращалась способность двигаться. Первым подал голос Отелло, слова произносились медленно и отчетливо.

— Молодцы. Учитывая обстоятельства, все могло быть гораздо хуже.

— Гораздо хуже? — невнятно проворчала Кресс, но быстро вернулась к собственному стилю общения. — Мы похоронены заживо, окружены вроде как целой армией орков и гоблинов, находимся в самом центре вражеской территории, и весь Гоминиум скорее всего считает, что мы мертвы. У нас столько же шансов выбраться отсюда, как и у одноногого человека — выиграть состязание «Дай пенделя другому».

Флетчер не мог не фыркнуть от смеха. Тут он услышал, как Сильва всхлипнула.

— Эй… ты в порядке? — спросил Флетчер, подползая к ней.

Он создал вирдлайт и увидел, что ее полузажившее плечо и верхняя часть груди все еще носили следы зубов Наная, рваный полукруг шрамов. Он положил свою руку на ее, он она отшатнулась.

— Не трогай меня, — прошипела Сильва.

— Сильва… Мне очень жаль Сариэль, — тихо проговорил Флетчер.

— Это ты убил ее, — прошептала Сильва, в голубых глазах стояли слезы. — Я спасла тебя, а потом ты убил ее. Я чувствовала, как обрушились камни, как переломился ее позвоночник. Она умирала несколько часов, ты знал об этом, Флетчер? Переломанное тело, почти никакого воздуха. Одна в темноте.

— Она отдала свою жизнь ради тебя, — сказал Флетчер, но от точки зрения Сильвы его затошнило. — Она знала, что это единственный выход.

— Не ты должен был решать! — закричала Сильва, отталкивая его от себя.

— Ты права, Сильва. Решала Сариэль, — просто сказал Флетчер.

Сильва не ответила, свернувшись клубком и прикрыв голову руками. Плечи сотрясались от безмолвных рыданий.

Игнатус, Афина! Где они? Флетчер лихорадочно оглядывался, пока не увидел их неподвижные тела на холодной земле. Игнатус все еще не мог пошевелиться, но Флетчер с облегчением увидел, что янтарные глаза бегали туда-сюда. Также он не ощущал никакой боли от парализованного демоненка. Афина чувствовала себя лучше, но тем не менее смогла только неуклюже перевернутся на живот.

Отелло с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к Кресс и Лисандру, знаком показав Флетчеру присоединиться. Флетчер пополз через всю комнату, головокружение все еще не давало ему встать. На его пути оказался мешок с желтыми лепестками, и он отпихнул его в сторону, рассыпав содержимое по полу.

Отелло помог ему проползти последние несколько футов, и они прислонились спинами к боку Грифона. Сидеть самостоятельно было слишком тяжело.

— Лучше оставить ее в покое, — приглушенным голом сказал Отелло. — Если бы я потерял Соломона, я бы вообще рехнулся.

— Да уж, — отозвалась Кресс. — Не волнуйся, она знает, что ты не мог поступить по-другому. Просто сейчас ей надо кого-то обвинить, вот ты и подвернулся под горячую руку.

Он потыкала Тоска перчаткой. Существо все еще было полностью неподвижно, как Игнатус и Афина. Казалось, двигаться был способен один только Соломон, который нетвердой походкой ковылял по комнате.

— Должно быть, шкура Соломона не дала дротику войти глубоко, — предположил Отелло, а Кресс положила Раджу себе на колени. — К тому же он больше остальных.

— Как и Лисандр, — протянул Флетчер, глядя на распростертого на полу Грифона. Он все еще походил на труп, единственным признаком жизни был тихий вихрь пыли, который поднимало его дыхание.

После секундного размышления Флетчер погладил Лисандра по боку, смахнув несколько дротиков на пол. Кончики все еще были измазаны черным веществом.

— Похоже, ему досталась нехилаядоза, раз он первым влетел в комнату и все такое, — сказал Флетчер, приподнимая лапу вырубившегося демона. Потом отпустил, и она шлепнулась на пол. — Интересно, капитан Ловетт нас слышит?

Демон никак не отреагировал. На самом деле Флетчер с трудом различил пульс, когда приложил ухо к боку демона. Он поискал на меху и в перьях еще дротики, но ничего не нашел.

— Так что мы будем с ней делать? — тихо спросил Отелло, посылая вирдлайт к леди Кавендиш. Она все еще сидела, съежившись, в углу, исступленно раскачиваясь взад-вперед. Лужа крови растеклась вокруг тела ее сына, и Флетчер передернуло от жуткого зрелища.

— Я хочу вытащить ее из угла.

Флетчер нетвердым шагом пошел вперед, обойдя одинокий труп Руфуса. Он поднял ее с места и очень удивился, когда женщина перестала раскачиваться и обняла его за шею. Он опустил ее рядом с Кресс и рухнул обратно на свое место.

— Ну и видок у вас, — прокомментировала Кресс, в первый раз увидев грязный облик леди Кавендиш. Она выплеснула немного воды из набедренной фляжки на рукав и промокнула лицо женщины. Леди Кавендиш прикрыла глаза, без слов принимая заботу гномки.

— Ну мы и попали, да? — прошептал Отелло, кивая в сторону выхода. Камни с грохотом сдвинулись, и гоблин взвизгнул от боли. С другой стороны послышался глухой стук, и, когда комната сотряслась, с потолка каскадом упала пыль. Орки выстрелами раскурочивали груду камней.

— Если они пробьются, то убиваем стольких, скольких сможем, — распорядился Флетчер, закрывая глаза. — К тому времени у нас должно собраться немного маны. У меня уже хватает на несколько огненных шаров.

— Ага, и у нас есть последняя склянка с эликсиром, — заметил Отелло, сгибая и разгибая онемевшие пальцы. — Будем надеяться, что демоны к тому времени тоже придут в себя.

Флетчер согласно кивнул, слишком уставший, чтобы отвечать. Он провел пальцами по пыльному полу. Пол был гладким, но под мелкой крошкой ощущалось странное углубление. Флетчер вытер пыль рукавом и создал вирдлайт.

Они сидели на краю пентаграммы, такой же, как на платформе в центре коридора. Эта была меньше, едва ли размером с колесо повозки, но все равно годилась для дела. Черные остатки многовековой крови украшали стенки, а на каждом углу звезды виднелось по орочьему ключу.

— Ты только глянь, — присвистнул Отелло, всматриваясь в пентаграмму. Он поднял голову, увидел короткую черную трубу, торчащую с потолка, и нервно отошел в сторонку.

— Если бы мы были орками, то могли бы отправиться в эфир, — мечтательно произнес Флетчер. — Хотя там тоже было бы не лучше.

— Никогда не думал, что услышу, что ты хочешь быть орком, — усмехнулся Отелло. — Но смысл в этом есть. Все лучше, чем помереть тут или попасть в плен.

— Может, воздух в их части эфира и не ядовитый вовсе? — предположила Кресс, отрываясь от своего занятия. — Может, у них нет иммунитета?

Под слоем грязи оказалось, что лицо у леди Кавендиш красивое, хоть и осунувшееся и худое. Она выглядела ровесницей Арктура, примерно на тридцать с чем-то. В уголках глаз виднелись морщинки. Сколько уж ей должно быть? Что-то в ней казалось Флетчеру очень знакомым, как будто он видел ее не так давно. Может, это глаза Руфуса, которые смотрели на него?

Кресс щелкнула пальцами.

— Эгей? Я говорю, может, их эфир не ядовитый? — повторила она.

— Вперед, испытай на себе, — сухо предложил Отелло. — Если хочешь быть нашим подопытным кроликом, не вижу причин тебя останавливать. А лично я лучше заберу с собой парочку орков.

Кресс пожала плечами, повернулась обратно к леди Кавендиш и попыталась расчесать ее спутанные волосы.

Еще один грохот сотряс пещеру, и валун скатился с кучи камней, загораживающей проход.

— Терпением они не отличаются, — заметил Флетчер.

— Надеюсь, они не привяжут нас к дереву манцинелле, — поморщился Отелло. — Хуже, чем гореть заживо, так же говорил Джеффри?

— Словам предателя нельзя верить, — прорезал темноту голос Сильвы.

Флетчер был рад ее слышать. Она уже сидела, выражение лица было холодным и яростным. Сильва наконец направила гнев на правильного человека.

— Может, нам пожевать несколько лепестков, чтобы притупить боль? — предложила Кресс, поднимая один из раскиданных лепестков и стряхивая пыль. Потом она закинула его в рот и начала сосредоточенно жевать.

— Знаете, не так уж и плохо, — пробубнила она. — Язык покалывает.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Отелло, тоже поднимая лепесток и нюхая его. Но тут же сморщился и отбросил в сторону.

— Я же все равно умру, — пожала плечами Кресс. Затем помедлила и подняла брови. — Хмм, — протянула она, слегка качая головой. — Что-то это лепесток делает. Но без понятия, что именно.

Флетчер нахмурился. Кто-то уже так говорил. Электра.

— Погодите-ка, — сказал он, глядя на лепестки. Они были желтыми, прямо как пузырьки, которые им показывала Электра. У него в голове щелкнуло.

— Это лепестки из эфира, — продолжил Флетчер, поднимая лепесток на свет. — Спорю на сто золотых, что именно из этого изготовлено зелье в желтых пузырьках, что показывала нам Электра. В тех, у которых якобы нет никакого эффекта.

— И? — спросила Кресс, жуя следующий лепесток.

Отелло наградил ее неодобрительным взглядом.

— А что? — ухмыльнулась она. — Мне нравится, как покалывает язык.

Очередной оглушительный грохот из коридора сотряс землю. Флетчер слышал бас орочьих голосов, выкрикивающих гортанные приказы. Он повысил голос.

— Это значит, что это не просто какой-то наркотик, которым орки напиваются, если реакция Кресс о чем-то говорит. Может, эта штука просто дает человеку или орку иммунитет к яду эфира?

Отелло пялился на него с мгновение, нахмурившись и обдумывая слова Флетчера. Затем издал возглас и схватил друга за плечи.

— Ты чертов гений, — произнес он, тряся Флетчера. — Ну точно же!

— Я думаю, ты прав, Флетчер, — ворчливо призналась Сильва. Она медленно подошла к ним и начала изучать лепесток. — Теперь нам надо только наполнить выемки пентаграммы чем-нибудь органического происхождения, чтобы использовать эту проклятую штуку. Идеи есть? Что-то я не вижу, чтобы тут выстроилась очередь синих орков, жаждущих быть принесенными в жертву.

Флетчер огляделся. На мгновение его взгляд остановился на луже крови Руфуса, но он потряс головой, переполненный отвращением к самому себе. Только не это. Ни за что и никогда.

— Хан вроде нажимал на какую-то кнопку? — вспомнила Кресс, стирая толстый слой пыли ладонями. Затем широко улыбнулась и указала на маленькую кнопку перед ней. — Как хорошо, что я не наступила на нее раньше, а то Отелло принял бы еще одну кровавую ванну.

— Так, ладно, налетай, — дал команду Флетчер, запихивая горсть лепестков в рот. Вкус оказался горьковатым, но не то чтобы противным. Это напомнило ему о кислом виски.

Кресс мягко попросила аристократку съесть лепесток. Та была настолько голодной, что проглотила, не жуя, как изморенное голодом животное.

— Молодец, Кресс, — улыбнулся Флетчер.

Сильная волна сотрясла помещение. Между камнями у заднего выхода пробивался крошечный луч света от факелов гоблинов снаружи. Сейчас уже можно было отчетливо расслышать голоса орков, их грубая односложная речь была такой громкой, будто они находились в той же комнате.

— Лучше поторопиться, — сказал Флетчер, вместе с Отелло отходя от пентаграммы. — Вперед, Кресс.

Она нажимала на кнопку, от усилия шипя сквозь зубы, до тех пор, пока та не утонула в полу. Секунду ничего не происходило. Затем, когда паника уже начала сжимать горло холодными пальцами, первая капля крови шлепнулась на пентаграмму.

Капли превратились в струйку, красная жидкость была почти черной. Она медленно расползалась, разделяясь и соединяясь, пока вся звезда и ключи окончательно не сформировались.

— Дай мне склянку с маной, Отелло, — протянул руку Флетчер. — Если только сам не хочешь?

— Всенепременно, — заверил его Отелло, отдавая пузырек. — Твой паралич почти спал, спасибо исцеляющему зелью. Не думаю, что мы с Кресс справились бы, в таком-то состоянии.

Флетчер кивнул и залпом выпил приторную жидкость. Мгновением позже он уже наслаждался чувством того, как мана снова пульсирует во всем теле.

— Послушайте меня, — проговорил Флетчер, макая пальцы в кровь. Она все еще была теплой, и он подавил непроизвольную дрожь. — Сильва, мне надо, чтобы ты забросила в портал столько мешков с лепестками, сколько сможешь — мы не знаем, как долго продлится эффект растения.

Сильва закрыла глаза и кивнула.

— Отлично. Кресс, я хочу, чтобы ты собрала оставшиеся вещи, включая мои пистолеты, сумки Руфуса и Джеффри и вообще все полезное. Нам пригодится все, что угодно. Забрось все в портал, затем проведи туда леди Кавендиш. Она, похоже, доверяет тебе больше, чему кому бы то ни было среди нас. Соломон перенесет в эфир Лисандра, а Отелло возьмет Тоска, Игнатуса и Афину.

Аристократка пошевелилась, вскинув голову.

— Леди Кавендиш? — позвал Флетчер, надеясь на еще какую-нибудь реакцию.

Но она просто смотрела в ответ пустыми глазами. Он вздохнул и продолжил.

— У меня будет несколько секунд, чтобы запрыгнуть в портал, после того, как я оторву пальцы от крови. Так что я пойду последним. Ну, поехали!

С этими словами Флетчер пустил ману в пентаграмму, жидкость засветилась ярким фиолетовым светом. Он стиснул зубы и напрягся, когда появился крошечный светлячок портала, потом раздувшийся до размеров грейпфрута.

— Я не могу взять всех, но думаю, что Афина почти пришла в себя, — крикнул Отелло.

— Давай, давай, Отелло, — прорычал Флетчер, отправляя еще одну волну маны в пентаграмму. Портал ширился и вертелся, пока не завис в воздухе, как маленькое солнце, наполняя комнату глухим ревом.

— Афина, — повторила леди Кавендиш так тихо, что Флетчер подумал, что ему показалось.

Сильва начала швырять мешки с лепестками в портал, пока остальные прикладывали все усилия, чтобы выполнить свои обязанности. За мешками вскоре последовали сумки, поклажа Руфуса открылась в полете.

Первым до портала дошел Соломон, шатаясь от веса Лисандра. Он бросился в свет головой вперед и мгновенно исчез.

Следующей медленно пошла Сильва, сжимая в руках еще несколько мешков с лепестками.

— Надеюсь, это сработает, — пробормотала она и прыгнула в сияющую сферу. Она исчезла как раз в тот момент, когда от очередного удара затряслась вся комната. В этот раз на них посыпались камни, куча обломков начала рассыпаться.

— Отелло, иди! — заорал Флетчер.

Гном понесся к порталу, прижимая к груди Тоска и Игнатуса. Афина летела за ним далеко не по прямой траектории из-за паралитика. На кратчайшее мгновение леди Кавендиш подняла руку, будто хотела потрогать Грифова.

— Кресс, давай, хватай леди Кавендиш! — снова крикнул Флетчер, когда очередной взрыв сотряс помещение. Появился первый гоблин, просунувший голову через дыру в блокаде. Он завизжал, пытаясь протолкнуться и когтями царапая камень.

Кресс схватила было леди Кавендиш за руку, но аристократка вдруг снова пришла в себя. Она отстранилась и направилась за гномом.

— Афина, — хрипло крикнула она. — Где Афина? Мое дитя!

В это момент Флетчер все понял. Ее лицо было точной копией лица леди Форсайт, которую он видел на суде. Во сне он видел ее более молодой, стоящей над его колыбелью.

— Мама, — прошептал Флетчер. Его сердце гулко билось в груди. — Элис Ралейг.

При звуке своего имени она успокоилась и повернулась к Флетчеру.

— Следуй за Афиной, — сказал Флетчер, улыбаясь сквозь слезы. — Кресс отведет тебя к ней.

Когда Кресс утянула его мать в портал, он остался один.

Очередной взрыв разнес груду камней, ударная волна окатила его, как ливень. Флетчер последний раз посмотрел на свой мир.

Ни секунды больше не колеблясь, Флетчер бросился в портал.

Посвящается Робу, храбрейшему человеку, которого я знал.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Несколько слов от редактора: иии, перевод второй части подошел к концу. Третья книга выйдет на английском в мае 2017 года. Так что набирайтесь терпения и ждите. В планах перевести дополнительные короткие рассказы. Их перевод будет выставлен в ЭКИПе.

Небольшая арт-галерея демонов:

Примечания

1

Аликорн — помесь единорога и пегаса, тобишь лошадь с рогом и крыльями.

Гиппогриф — помесь орла и коня. Голова и передняя часть туловища от орла, задняя часть туловища от коня.

Перитон — помесь оленя и птицы. Голова, шея и передние ноги оленя, задняя часть туловища и крылья птицы.

Грифон — помесь орла и льва. Голова и передняя часть туловища орла, задняя часть туловища льва.

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

ГЛАВА 44

ГЛАВА 45

ГЛАВА 46

ГЛАВА 47

ГЛАВА 48

*** Примечания ***