Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Николай Михайлович Амосов
О ходе эксперимента и его осложнениях
Отчет за 2001–2002 годы
Две даты будет в декабре 2002 года: мне 89 лет и 9 из них — с начала эксперимента… Конечно, хотелось бы подождать с отчетом до 90, но нет уверенности, что доживу. Опыт пропадет. Жалко. Основные пункты опыта уже описаны в «Преодолении старения» даже в газетах. Повторять нет смысла. Предельно коротко: нужно разорвать «порочный круг старения» через физкультуру и строгий режим. 1994-95 гг. — выполнялась вся программа. Но бдительность потерял — в 1996 г. стало тяжело бегать, а я не остановился. 97 г. — появилась одышка и стенокардия. Однако, особого беспокойства не испытывал: гимнастика с гантелями и ходьба пока остались. Сердце, между тем, сильно увеличилось в размерах. Об операции по поводу стеноза аортального клапана не думал: считал, что уже стар. У нас в Институте тогда оперировали до 60. А между тем, в 1998 появились обмороки, ночные приступы удушья. В феврале 1998 возникла идея — написать воспоминания. Назвали — «Голоса времен». Очень увлекся — сидел за компьютером по 8 часов. К маю книгу почти закончил. Но по улице ходил уже совсем плохо. И тут случилось… чудо? Наш хирург, Толя Руденко предложил идею поехать на операцию в Германию к профессору Кёрферу: он оперирует стариков в любом возрасте. Идеей загорелись моя дочь Катя — профессор кардиолог, и директор института акад. Г. В. Кнышов. Я был готов: книгу написал, оставил место для заключения. Вернусь — допишу, умру — закончит редактор. В Германии всё прошло хорошо. Кёрфер — отличный хирург. Поражение аортального клапана было очень тяжелым. Вшили «биологический», от свиньи, протез клапана. Ещё наложили два шунта на коронарные артерии. Отремонтировали: клапан, шунты на коронары. Электрокардиостимулятор уже был раньше. Вернулся, заключение к «Голосам» дописал, и объявил: — «Эксперимент окончен!». Так и думал: стареть тихонько, не сопротивляться. Но — не утерпел. Лёгкую гимнастику делал с момента операции, а через полгода вернулся к нагрузкам. Взял гантель, а осенью 1999 года начал бегать. С весны 2000 г эксперимент восстановлен почти в полном объёме. Вот и вся история. О теориях старения тоже уже писал и не раз. Идея: разорвать «порочный круг»: старение — уменьшение нагрузки — детренироованность — уменьшение функции — и новое сокращение мускулатуры, функции всех органов — и ускорение старения. Я исходил из «порочного круга», который и хотел разорвать экспериментом. Для этого нужны мотивы, «сверхзадача». Для меня такой «задачей» были сначала — хирургия, потом — наука и писание книг. Потом даже сама идея этого эксперимента. К сожалению, с ним не всё гладко. Досадно страдают движения: походка шаткая, лестницы — наказание. Странно, но бег трусцой по прямой дорожке — у меня долгое время сохранялся. (воображаю, как он жалко выглядел со стороны!). Руки за компьютером служат прилично, и почерк сохранился. Речь почти не изменилась, но выступаю теперь редко: — мода на мои доклады прошла. Зрение — в порядке. Но глуховат на правое ухо. Ушной аппарат пока помогает. Простуды — редко, 2–3 дня в году. Главная беда — спина! Из-за нее был начинал эксперимент в 1954 г, но спасти не мог. Но — облегчал жизнь. Сердце перед операцией в Германии было увеличено по объёму раза в три. (Такой стыд: кардиохирург — и такое допустить!!) За год после операции размеры сердца уменьшились вдвое — и это на фоне бега и гантелей! Врачи протестовали, но я не слушался: клапан же работал отлично. Электростимулятор Валера Залевский поменял в мае 2001 года — второй уже, с 1986 г.: Тоже служит хорошо. Легкие, печень, почки, кишечник — работали, как часы. Кажется, это всё, что можно сказать о телесном здоровье того времени — до января 2002 года. Куда важнее — изменение психики. Человек живет потребностями и убеждениями от «Целевой Функции» всего живого: «ЖИТЬ!»: При этом мы все живем будущим: коротким, подлиннее, и дальше — если молод — совсем долгим. Но есть главная особенность старости: «Нет будущего!». То есть, оно ещё существует, но совсем куцее — в меру оставшихся лет и здоровья. А когда тебе 89 и от гарантии на клапан осталось 2–3 года — то будущее и совсем короткое. На долгие дела не размахнёшься! Что же ещё осталось? Интерес! Любопытство. Даже поправка на ограничение жизни на них не повлияла. Второе: удовольствие от самого процесса творчества. От свершения, «делания». За это и работаю: материал не иссякает. За время эксперимента написал и издал восемь книг. Наиболее значительная — «Энциклопедия Амосова» Донецк, «Сталкер». 2001 г. Большой формат, 460 стр. из двойных столбцов. Содержание: новая редакция прежних произведений по здоровью, воспитанию, философии, политике (без беллетристики). Четверть текста переписано заново. Название уж очень претенциозно, но его придумало Издательство, я бы постеснялся так хвастать. Сайт в Интернет существует третий год. Ведет его моя соратница и друг Вера Борисовна Бигдан. Даю адрес: http://www.icfcst.kiev.ua/amosov. Содержание Сети меня не всегда устраивает, но зато есть возможность публиковаться без хлопот. Нет, не думайте, что я преувеличиваю свою науку: Последние годы она делается по книгам, без экспериментов. Польза от неё иллюзорна — несравнимая с хирургией. Но для исследований уже нет условий. Последний большой социологический опрос через газеты (10000 ответов!) проведен в 1997 совместно Б. Н. Малиновским и В. Б. Бигдан и Т. И. Малашок. Образ жизни: кабинетный учёный за компьютером. С добавлением двух часов гимнастики, преимущественно под новости телевидения и западных радио. Еще один час гуляния в парке для бега и ходьбы. Два раза в месяц — посещения института: друзья, ученики, бывшие больные, пациенты для консультаций. Не много людей приходит — 3–5 человек. Бывают редкие заседания в Академии — член Президиума. Чтение: Газеты. «Книги фактов». Воспоминания. Отторжение вызывают романы и сериалы — за исключением старых фильмов со знакомыми актёрами. Политикой интересуюсь — одинаково — украинской и российской. От активного участия категорически отказываюсь. Не скучаю. Счастлив? «На свете счастья нет, а есть покой и воля». Всё описал, а ведь главное содержание жизни — в другом. В думании над трудными вопросами. Вот они: Куда идет человечество? Можно ли достигнуть счастья в жизни отдельного человека через управление собственной психикой? Мыслимо ли такое управление обществом, чтобы граждане были довольны и состояние природы устойчивое?. Разумеется, ни одна из проблем не решаема. Но думать — интересно. Есть еще вопрос о парапсихологии: это самая большая тайна. Я — сомневаюсь. Когда фантазировал над экспериментом, то 100 лет и был намеченный крайний срок. Увы! Не состоится: переоценил. Слишком много болезней, лет для начала опыта было многовато и наследственность плохая… В резерве, для финиша, есть убеждение «Умирать не страшно»: испытал при операции. Всё! Кончаем беллетристику, обратимся к практическим вопросам: Вот оценка эксперимента на начало 2002 года: «ДА». Собирался продолжать систему в сокращённом объёме. Я его описывал. Оптимист! Однако уже в начале 2000 г. было ясно: старение не остановилось. Но — замедлилось. (А может и это мне только казалось? Не было чистоты опыта: контроля и статистики.) Ещё раз повторяю рекомендации другим, чудакам, если такие найдутся: «Не больше половины моего объёма упражнений. Контроль врача обязателен.» Без этого — не могу советовать — люди очень разны и ненадёжны. Вхождение в эксперимент — даже в половину его — требует не менее трёх месяцев. Основа успеха — интерес к жизни. Без этого — не стоит и начинать.
ОСЛОЖНЕНИЕ. Такая благодать была представлена в отчёте об эксперименте в самом начале 2001 г, за восемь лет! «Всё хорошо!». Большие нагрузки идут, и хотя старение тоже двигается — шатает при ходьбе, ухудшается память, но книжки пишутся и издаются. Стволовые клетки в лобных долях (будто-бы!), дают новые нейроны и связи и, хотя, нужно всё записывать, чтобы не забыть, но ещё можно что-то придумывать для своего удовольствия…. Есть надежда «дожать» десятилетний срок эксперимента — до начала 2004 года. Если спина позволит! Но… может быть, в самом деле, существует «Закон расплаты»? «Получил удовольствие — заплати несчастьем?» Я — заплатил. И ещё не знаю, сколько буду платить. Хуже того: конец явно приблизился и «Общее освещение предстоящей жизни» нужно менять. Сбавить притязания и приглушить оптимизм. Или бросить всё, к черту. Сознаться: Проиграл!! Не буду играть в загадки. В январе 2002 г. случился инфаркт миокарда. «Крупно-очаговый, трансмуральный, задне-боковой стенки левого желудочка». Так написали в истории болезни. Не было ничего, с чем можно связать инфаркт. Житейское дело: 28 дек. занимался мелким ремонтом стола, пилил, неудобно повернулся и жесточайшая боль «прострелила» поясницу. Да так, что не мог ни сесть, не повернуться, шага ступить. С трудом дополз до дивана. Догнала таки, проклятая спина! Именно с неё, с радикулита, началась моя физкультура почти пятьдесят лет назад. Но так сильно не болело уже давно: мнил себе, что эксперимент помогает… 11 дней крепился, принимал болеутоляющие средства… а утром 8-го января случился короткий приступ одышки. Болей в сердце не чувствовал. Только пульс аритмичный — частые экстрасистолы. Одновременно появился сильный кашель, отдающий, в ту же больную спину… Врачи у нас свои: дочь — Катя, кардиолог, член-корр, заведует клиникой. Зять — Володя — хирург, тоже профессор, и тоже — кафедра. Оперирует всё — включая и сердце. Оба работают в главной городской больнице, Октябрьской. От нас живут отдельно, но близко. Жена встревожилась, позвонила. Приехали оба. Катя расспросила, послушала, взяла пульс и сразу сказала:
— Похоже на инфаркт. Давай вызывать со скорой инфарктную бригаду. Есть такие специализированные машины скорой помощи: врачи — кардиологи, и аппараты: от электрокардиографа до искусственного дыхания и дефибриллятора, на случай остановки сердца. Приехали, сделали инъекцию, измерили давление, поставили капельницу, взяли кровь на анализ, записали всевозможные кривые на пленках. Не буду всё это перечислять… Сердце не болело, но спина и кашель не позволяли двинуться. Обсуждение кардиологов: «подозрение на инфаркт». Через несколько часов привезли данные анализов: они — плохие: очень высокие концентрации специфических инфарктных ферментов. Сомнения нет. Нужно к Кате в клинику, в инфарктную реанимацию. А время уже позднее, часов девять.
— Папа, нужно ехать! В любой момент может быть хуже. До этих слов я лежал смирно, как полагается больному. Смерти от остановки сердца не боялся. Одышки не было. Но тут заявил твердо:
— На ночь глядя, в больницу не поеду! Завтра успеем… Уговоры и угрозы не помогли, и ночь я провёл в своей постели. Утром 9 января, на носилках снесли в карету. Так-то вот: — экспериментатор поехал в карете. Десять дней провёл в больнице. Два дня донимали сильнейшие боли в спине, ходить не мог. По кабинетам — рентген, лаборатории, операционная — возили на коляске, как когда-то в Германии. Инфаркт подтвердился. Сердце увеличилось, в плевральной полости появилась жидкость, её даже пытались отсасывать через прокол. На ЭКГ — характерные изменение кривых и большие нарушения ритма. Анализ крови плохой. Температура повысилась. Сердце не болело — только спина. И ещё надсадный кашель. Но на следующий день пришёл отличный доктор «по позвоночнику», В. В. Гонгальский, сделал укол в поясницу и через час боли ослабли — смог ходить по палате. Других больших неприятностей не испытал. Исследования, измерения, пункции, инъекции, капельницы — были во множестве, но терпеть можно. Иголочки теперь тонюсенькие, а сёстры опытные. Всегда буду их вспоминать с благодарностью. Палата была отдельная, с санузлом и душем. Подумал: «Небось для начальства сделана». Впрочем, без телефона и телевизора. Посетители из нашего института навещали каждый день. Газеты и еду приносили родные. Есть не хотелось. Одышки, стенокардии и экстрасистол не было. Я отнёс это на счёт эксперимента: «миокард — мол — тренированный». Нужно же себя чем-нибудь утешать. Катя кардиолог современный, активный: ходить по коридору разрешила на пятый день. Силы не было, шатало изрядно, за сестру держался. Зато — всё по моей активной философии. Описывать подробности лечения нет смысла: технология. В больнице пролежал 9 дней. Главное было — переосмыслить эксперимент. Над этим и думал с момента поступления. Неужели допустил промашку? Рассмотрим дело критически. В самом начале эксперимента порок аортального клапана (стеноз) был совсем незначительный, а через 5 лет упражнений — чуть-чуть не погубил. Спасла операция Кёрфера. Бывает ли такое прогрессирование стеноза без эксперимента? Да, бывает и в те же сроки: есть статистики. Но нагрузки, возможно, ускорили. Был ли эффект омоложения? Был. Хорошо бегал. Голова работает. Но она и без этого была «на уровне». Так легко обмануть себя, когда очень хочется. Вот теперь — инфаркт «на ровном месте». Врачи говорят: бывает. Любой геронтолог скажет: «Старику такие нагрузки не подходят». И мне говорили. Не слушался. В общем: «Ошибку давал, Амосов». Сделаем ревизию «исходных позиций» эксперимента. Процесс старения объективен. Старики дряхлеют: все функции ухудшаются. Есть даже новый термин: «Апоптоз» — «опадение листьев» «самоубийство клеток». Запрограммированное в генах. Это для не делящихся, вроде нервных или мышечных клеток. (Наука и Жизнь, № 12, 2001 г., академик В. П. Скулачев). Другой механизм — для «делящихся» клеток — соединительной ткани или эпителия — У них есть предел деления и «счетчик»: деление замедляется почти до остановки, возобновление гибнущих тканей почти прекращается. Правда, старение по прежней теории — от «накопления помех» с детренированностью, то, что я исповедывал в начале эксперимента, тоже не отрицается. С ней, как раз, можно бороться тренировкой — должна помогать. Видимо, все процессы старения взаимодействуют. Мой эксперимент направлен только против третьего, думал — что самого главного. «Опадение листьев» — не остановишь, когда на двор подступил декабрь! То же и счетчик числа делений клеток (телемераза). Так и старость: сам вижу — ходить труднее и память хуже.
Тренировка полезна, но много не даст. Чем старше возраст — тем меньше надежд на упражнения. Исключение (может быть?) составляет голова, мозг. Те самые «первичные стволовые клетки», которые сохраняют молодость и активируются от упражнения. (Это, если допустить, что сведения из «Науки и Жизни» верны. Проверить по первичным текстам в условиях Киева мне уже не удастся). Такие грустные выводы получились. Зря, выходит, я старался девять лет. Базовый термин «Режим ограничений и нагрузок» я ввел в 1953 году. Почти полвека делал гимнастику из 1000 движений без пропусков. Последние 20 лет ещё и бегал. Верю в тренировку. Книга «Раздумья о здоровье», где всё было напечатано, с 1979 года издавалась десятки раз, на пятнадцати языках, общий тираж, (с журналами) — за семь миллионов. Но «Режим» — одно, а «эксперимент по нагрузке» — в пять раз больше. В 80 лет это ещё можно было вытянуть, а в 88–89 — видимо, уже нельзя. Правда, странно, что поразились в основном ноги, тазобедренные суставы. Руки в порядке. Что делать? Продолжать упражнения теми членами, что еще двигаются. Остановиться просто не могу, привык. Теперь пусть это будет уже не эксперимент, а просто физкультура с гантелями. К счастью, болезнь Паркинсона пока не находят. Но коррективы необходимы. Нагрузки нужно уменьшать (по мощности), с расчётом на перенесенный инфаркт, хотя бы в 3–4 раза. Дальше рисковать нельзя. Ходьбу ограничить по скорости, бег — прекратить. Да и не получается, если бы и хотел. Не знаю, уж по какой теории, но — факт. Я — продолжаю. Из больницы вернулся 20 января. Два дня упражнялся «вхолостую», потом взял 5 кг гантель и стал делать с ней до 200 движений в день за 4–5 приемов. В малом темпе. Остальные — до 2000 движений — без нагрузки, с удлиненными интервалами, чтобы не допускать никакой одышки и учащения пульса более 80. (В покое кардиостимулятор поставлен на 70.) Сокращение нагрузок по мощности, в сравнении с прежними — в 4–6 раз. Двигать руками — не тяжело, а ходить — трудно из-за суставов и спины. Дома, по коридору — ещё ничего, а на улице — 20–30 минут, и каждая неровность на панели отдаёт болью… Беда в том, что мой позвоночник — как «сломался» в декабре, так и не входит в норму. Про сердце я уже почти забыл, а спина не давала жизни до последних месяцев… На рентгенограммах такие изменения в позвонках, что трудно ожидать добра. В начале февраля в институте проверили сердце, сделали снимки, а затем сутки носил на поясе аппарат «Холтер» — это коробочка непрерывно записывающая ЭКГ. Конечно, врачи нашли на плёнке еще кое-какие неполадки («Групповые желудочковые экстрасистолы», новое ухудшение функции) и назначили новые лекарства… Так что теперь у меня 5–6 видов таблеток… Как у заправского больного старика. Впрочем, это так и есть: не будем прикрываться звонким словом «эксперимент». Наблюдения за весом, мочой, кровяным давлением, пульсом, веду строго. Все записывается в дневнике, наряду с жизненными заметками. Размеры сердца буду контролировать на рентгене, и на УЗИ, как раньше. Раз в полгода — делать анализы крови. Уверенности нет в том, что ничего нового не случится. Поэтому веду прежний образ жизни: чтение, новости по ТВ и радио. Но 2000 движений — всяких — все же делаю. По коридору хожу один час, но медленно. На улицу стал выходить, когда жара с сентябре спала. Не часто и плохо. А главное — за компьютером. Иллюзия полезной работы. Как переменчива судьба! По инерции буду продолжать думать о науке: «Самоорганизация — организация — эволюция»? Может быть — обрисуется целесообразность мироздания? Под занавес — пересмотр философии? Не думаю….. Последний текст дописан в конце ноября. До 89 лет осталось меньше месяца. Лето выдалось очень тяжелым. В марте-апреле, пока было прохладно я пытался наращивать нагрузки — гантель, и даже немножко бегал… С болями в спине постепенно справился ценой довольно вредного средства — называется «Деклофинак». По таблетке, дважды в день — «противовоспалительное и противоревматическое». Долго принимать нельзя, но что сделаешь, если спина не отпускает даже на пару дней? Кроме того, кардиологи лечат сердце — еще три вида таблеток. От сильных болей в тазобедренном суставе — еще таблетки — «шипучка». Резервов здоровья уже не осталось, исследования на УЗИ показывают увеличение сердца… Ходить по улице почти не мог, когда все лето была жара, а меня шатает, как пьяного… Только в октябре немного отжил… Так и сидел за компьютером все лето, под вентилятором, отрабатывая «эксперимент», сокращая вдвое для интернет «мировоззренческие» разделы «Энциклопедии»: — «Разум, человек, общество, будущее». К этому прибавились новые рассуждения по парапсихологии — «Другая физика» — по терминологии моего учителя в студенчестве — В. Е. Лашкарева. Теперь на эту тему масса книг издается. Интересные факты тоже есть, хотя мои взгляды и не изменились: материализм. Давал интервью на общественные темы, немного — о здоровье для московских и киевских газет и радио — как будто ещё достаточно хорошо. Очень сдержанно упоминал об эксперименте: что уж теперь хвастать! Дважды выступал с публичными лекциями в престижных университетах. Дались они тяжело и вызывали обострения всех болей. Так, в числе прочего, закончилась и эта карьера — стрессы стали не переносимы… Да и унизительно было, когда студенты меня вели по залу под руку…. Наш «Профессорский клуб» летом не работал, а осенью я уже не пошёл. И в институт перестал ездить. В общем: «нормальный старик»! Но анализы крови неважные. Сердце на рентгене дальше не увеличивается. Пробовал неделю не делать никаких упражнений — стало совсем плохо. «Привязан к тачке». На улицу выхожу раз в неделю по полчаса — таким шагом, что стыдно \перед знакомыми. Дома шагаю медленно в сумме — минут 40. Гимнастики — много — 1000 движений, но с гантелью (5 кг.) — в сумме около 200, с большими интервалами. Таким образом, Эксперимент «скорее мертв, чем жив». А может быть — наоборот — всё же — жив. Бросить ведь тоже не могу. Попал в плен к собственным затеям. Времени занимает часа два. Но куда его деть — время? Понимаю, что читатели хотят видеть голый оптимизм: «Амосов преодолел старение большими нагрузками» «Вот он — бегает в садике в 85 лет» …Я, честно — не виноват. С самого начала, 9 лет назад, страдал только сам, стариков не агитировал на подражание. Всем советовал — «максимум — половина моих нагрузок!» «Постепенность и еще раз постепенность в их наращивании — от трех до шести месяцев». К счастью, стариков и не увлек, а молодым — такие нагрузки не выходят за пределы с спортивных. Даже и собственную неудачу не могу отнести за счет эксперимента. Оперировавший меня профессор Кёрфер, сказал, что изменения в клапане были связаны с инфекцией — «эндокардитом». Это, будто бы, видно по характеру удаленного клапана. Ему виднее — он видел тысячи. Я — сомневаюсь — не было у меня периода инфекции., не мог я его пропустить. После операции прошло четыре года, и перешитый протез клапана ведет себя нормально. Впрочем, до гарантийного срока осталось еще 1–2 года. Судя по ухудшению состояния и моей таинственной болезни суставов, их вполне может не хватить. Впрочем, не будем сетовать: сколько будет — столько и хватит. Разберу лучше несколько принципиальных вопросов. Годятся ли такие большие нагрузки для стариков? Напомню, что старческий возраста считается от 75 до 90 л. (дальше их называют «долгожители»). Теперь то я думаю, что «не годятся». Но ведь потому и названо было «Эксперимент». С обоснованиями, но без обещаний и гарантий. С многократными предупреждениями об осторожности. Кроме того, десять лет назад не известны были современные биологические механизмы старения, исключающие такие примитивные опыты, как мой. Нет, не буду оправдываться: все же некоторую вину в пропаганде опыта за собой чувствую. Надо было делать и молчать. Но если опыт начат в 80 и ждать результатов еще десять, то когда же было говорить? Язык не повернется агитировать за омоложение долгожителей после девяносто. Второе. Пределы нагрузок были явно завышены. Так ведь для того и эксперимент — чтобы по максимуму переносимости. Третье. Надо было сокращать упражнения много раньше, не ждать пока сердце совсем откажет. Ну, а главное: была допущена элементарная неграмотность в диагностике нарастающего стеноза клапана. Здесь я поделю ошибки с нашими институтскими специалистами — инструментальщиками и кардиологами. Всё делалось честно — каждые полгода проходил обследование. И все молчали. Впрочем, они полагаясь на мой авторитет: «Шеф. Он всё сам знает». Вот такие дела.
Последние комментарии
3 часов 18 минут назад
19 часов 22 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
3 дней 10 часов назад
3 дней 14 часов назад