Женская интуиция [Айзек Азимов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Айзек Азимов Женская интуиция

Впервые за всю историю «Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен Корпорэйшн» робот стад жертвой несчастного случая на самой Земле.

В этом некого было винить.

Воздушный лайнер потерпел катастрофу в пути, и комиссия по расследованию никак не решалась объявить предполагаемую причину взрыва — столкновение с метеоритом. Но одно тело, кроме метеорита, не могло двигаться с такой огромной скоростью, иначе самолет успел бы автоматически отклониться от курса. И ничто не могло бы вызвать таких разрушений, кроме атомного взрыва, о котором, разумеется, и речи не было.

А если к этому прибавить сообщение о вспышке в ночном небе, замеченной незадолго до катастрофы, причем не каким-нибудь любителем, а астрономами обсерватории Флагстаф, и упомянуть об обнаруженной всего лишь в миле от взрыва и глубоко врезавшейся в землю внушительной железной глыбе совершенно очевидно метеоритного происхождения, то становится понятным, что вывод мог быть только один.

Правда, ничего подобного еще ни разу не случалось, а подсчеты вероятности такого события показали, что практически она была нулевой. Но ведь иногда происходят и более невероятные вещи?

Для «Ю. С. Ро6отс» вопросы «как» и «почему» заслонялись гибелью одного из роботов. Это само по себе было достаточно скверно. Главная же трагедия заключалась в том, что погиб ДжН-5 — удачный образец после четырех пробных моделей, который проходил очередные испытания.

ДжН-5 был роботом совершенно нового типа, самым непохожим на все сконструированные ранее. И как же было тут не впасть в отчаяние!

А то обстоятельство, что как раз перед катастрофой ДжН-5 разрешил проблему неслыханной важности и ответ был теперь, возможно, навсегда утерян, повергло ученых в настоящую скорбь.

При такой невозместимой потере вряд ли стоило упоминать, что вместе с роботом погиб и Главный Робопсихолог «Ю. С. Роботс».

Клинтон Мадариан появился в фирме «Ю. С. Ро6отс» за десять лет до этого. Первые пять лет он работал под руководством неуживчивой Сьюзен Кэлвин, но никто не слышал от него ни одной жалобы.

Способности Мадариана были настолько выдающимися, что Сьюзен Кэлвин без малейших угрызений совести повысила его в должности раньше многих старых сотрудников. Но ни за что на свете не стала бы она объяснять причины этого повышения начальнику исследовательского отдела, Главному Математику Питеру Богерту, хотя на сей раз он в объяснениях не нуждался — все и без того было ясно.

Во многих отношениях Мадариан был полной противоположностью знаменитой Сьюзен Кэлвин. Он вовсе не был таким толстым, как можно было бы предположить по его массивному двойному подбородку, но всегда заставлял ощущать свое присутствие, тогда как Сьюзен Кэлвин почти всегда оставалась незаметной. Его крупное лицо, взлохмаченные волосы цвета меди, кожа красноватого оттенка, рокочущий голос и громовой смех, а главное, непоколебимая вера в себя и стремление немедленно сообщить всем и каждому о своих успехах подавляли людей, находившихся с ним в одном помещении, и любая комната начинала казаться тесной.

Когда Сьюзен Кэлвин наконец ушла на пенсию, столь решительно отказавшись присутствовать на банкете, который собирались устроить в ее честь, что об ее отставке даже не решились оповестить прессу, освободившееся место занял Мадариан. И тотчас же — не прошло и дня, как он вступил на новый пост, — он начал обдумывать проект ДжН.

Проект этот требовал ассигнований, превышающих все, что «Ю. С. Роботс» когда-либо тратила на одну разработку, и фирма долго бы еще колебалась, если бы Мадариан небрежным жестом руки не прекратил ненужные разглагольствования.

— Цель оправдывает средства, Питер, — сказал он, — оправдывает до последнего цента, и я очень рассчитываю, что вы сможете убедить административный совет.

— Изложите мне свои доводы, — ответил Богерт, спрашивая себя, захочет ли Мадариан это сделать, поскольку в таких случаях Сьюзен Кэлвин всегда отказывалась.

Но Мадариан ответил:

— Пожалуйста.

И поудобнее устроился в широком кресле против стола начальника исследовательского отдела, который разглядывал своего собеседника с чувством, похожим на суеверный страх. Волосы Богерта, еще недавно черные, совсем поседели. Не пройдет и десяти лет, как он тоже, как и Сьюзен выйдет на пенсию.

И тогда в «Ю. С. Роботс» не останется уже никого из старой гвардии, которая вывела фирму на мировую арену, так что решаемые ею проблемы приобрели первостепенное значение, сравнимое с задачами государственной важности. Ни Богерту, ни его предшественникам и в голову не приходило, что деятельность фирмы когда-нибудь приобретет подобный размах.

Пришло новое поколение. Оно сразу привыкло к нынешним масштабам. Эти новые люди утратили способность удивляться и желали двигаться только семимильными шагами.

Тем не менее они шли вперед, а это было главное.

Мадариан сказал:

— Я предлагаю приступить к конструированию роботов, лишенных ограничений.

— Как? Без Трех Законов?

— Да нет же, Питер! Это ведь не единственные ограничения. Вы сами участвовали в первых разработках позитронного мозга. И не мне напоминать вам, что, независимо от Трех Законов, все процессы в таком мозге определены заранее. Наши роботы предназначены для выполнения специальных заданий и получают только необходимые для этого качества.

— И вы предлагаете…

— Я предлагаю, чтобы на любом уровне действия Трех Законов остальные ограничения были сняты. Это совсем нетрудно!

— Конечно, нетрудно, — сухо сказал Богерт. — Бесполезные действия запрограммировать легко. Трудно лишь так отрегулировать процессы, чтобы извлечь из роботов максимальную пользу.

— Мы напрасно все усложняем. При жесткой фиксации процессов затрачивается много усилий. Принцип неопределенности существен для частиц, имеющих массу позитрона, и хочется, насколько это возможно, уменьшить эффект неопределенности. А зачем? Если нам удастся воспользоваться принципом так, чтобы допустить возможность различных решений в непредвиденных обстоятельствах…

— Тогда у нас будет незапрограммированный робот?

— У нас, Питер, будет робот, наделенный творческим мышлением. Голос Мадариана зазвучал нетерпеливо. — Если и существует свойство, которое присуще человеческому мозгу и которого лишен мозг робота, то это непредсказуемость действий как следствие неопределённости на субатомном уровне. Я знаю, что проявление этого свойства нервной системы еще ни разу не было подтверждено экспериментальным путем. И все же, не будь этого свойства, человеческий мозг в принципе не превосходил бы мозг робота.

— И вы полагаете, что, снабдив такой особенностью мозг робота, вы в принципе доведете его до уровня человеческого?

— Вот именно! — отрезал Мадариан.

После этого они еще долго продолжали спорить.

Как и следовало ожидать, убедить административный совет оказалось не так-то просто.

Скотт Робертсон, самый крупный из акционеров «Ю. С. Роботс», заявил:

— И без того нелегко поддерживать промышленное производство роботов на прежнем уровне, когда широкая публика неодобрительно относится к этим механизмам и в любую минуту может объявить им открытую войну. Если только станет известно, что роботы больше не контролируются — пожалуйста, не говорите мне о Трех Законах! — то средний обыватель перестанет верить, что находится под защитой, едва лишь услышит слово «неконтролируемый».

— В таком случае не будем употреблять этого слова, — сказал Мадариан. — Назовем лучше нашего робота интуитивным.

— Интуитивный робот? — пробормотал кто-то. — А почему бы не робот-женщина?

По залу заседаний пробежал смешок. Мадариан решил сразу же брать быка за рога.

— Да! Робот-женщина! Наши роботы, разумеется, существа бесполые, и этот не будет отличаться от остальных. Но у нас уже вошло в привычку присваивать им мужской род. Мы даем им мужские имена, говорим: «он», «его». Что же касается данного робота, то, учитывая предложенную мною математическую структуру его мозга, он скорее всего попадет в систему координат ДжН. Первого из них, ДжН Один, я собирался назвать Джон Один, хотя, признаться, это имя было бы на уровне оригинальности заурядного конструктора. А почему бы, черт побери, не назвать нашего робота Джейн Один? И если уж непременно нужно информировать широкую публику о всех делах фирмы, то сообщим, что сейчас мы конструируем робота-женщину, наделенную интуицией.

Робертсон покачал головой.

— А что от этого изменится? Ведь по сути вы хотите уничтожить последнюю преграду, препятствующую мозгу робота подняться до уровня человеческого мозга. И как же, по-вашему, будет реагировать на это широкая публика?

— А вы собираетесь ей обо всем докладывать? — возразил Мадариан и немного погодя добавил: — Послушайте, ведь испокон веков считалось, что мужчина по интеллекту превосходит женщину.

Все присутствующие тревожно переглянулись, словно Сьюзен Кэлвин сидела на своем обычном месте.

Мадариан продолжал:

— Если мы объявим о создании робота-женщины, несущественно, какой она будет. Публика заранее настроится на то, что интеллектуальный уровень нового робота будет ниже, чем у обычного. Нам лишь останется сообщить о появлении Джейн Один, и тогда мы ничем не рискуем.

— Но этого мало, — вмешался Питер Богерт. — Мы с Мадарианом тщательно производили все вычисления и пришли к выводу, что вся серия ДжН — будь то Джон или Джейн — вполне безопасна. Такие роботы проще обычных, а их интеллектуальный уровень ниже, чем у предыдущих серий, от которых ДжН будет отличаться лишь одним дополнительным свойством условимся называть это интуицией.

— Кто знает, к чему оно приведет! — пробормотал Робертсон.

— Мадариан, — продолжал Богерт, — предлагает такое решение: как вы знаете, межзвездный прыжок теоретически разработан. Человек в состоянии достигнуть сверхсветовых скоростей, проникнуть в другие солнечные системы и вернуться на Землю спустя короткое время, скажем, не более чем через несколько недель.

— Все это давно известно, — прервал его Робертсон. — И может быть осуществлено без помощи роботов.

— Совершенно верно, но фирме это не принесет никакой выгоды, поскольку сверхсветовой двигатель может быть использован только один раз для демонстрационного полета. Межзвездный прыжок — дело весьма рискованное. Он сопряжен с чудовищными затратами энергии и тем самым с огромными расходами. Если уж мы на них решимся, то было бы неплохо открыть заодно и какую-нибудь обитаемую планету. Назовите это, если хотите, психологической необходимостью, но выложить двадцать миллиардов ради полета, который ничего не принесет, кроме научных данных! Налогоплательщики непременно потребуют, чтобы им разъяснили, ради чего расходуются такие средства. Но стоит вам объявить, что существует еще один населенный мир, и вы станете межзвездным Колумбом, а о потраченных деньгах никто даже не вспомнит.

— Ну и что из этого следует?

— А то, что нам негде взять такую планету. Или скажем так: какая из трехсот тысяч звезд и созвездий в пределах досягаемости межзвездного прыжка, то есть в радиусе трехсот световых лет, с наибольшей вероятностью может быть населена разумными существами? В нашем распоряжении масса подробных данных обо всех звездах, отстоящих от нас не более чем на триста световых лет, и мы считаем, что почти каждая из них обладает своей планетной системой. Но в какой же из этих систем находится обитаемая планета? На какую именно планету нужно высадиться? Увы, этого мы не знаем.

— При чем же тут робот Джейн? — спросил кто-то из директоров.

Мадариан собрался было ответить, но передумал и посмотрел на Богерта. Тот все понял — в таком вопросе слово начальника исследовательского отдела весило больше. Сам Богерт не слишком одобрял затею Мадариана. Если серия ДжН окажется неудачной, то его роль в ее создании уже настолько велика, что ему не избежать града упреков. С другой стороны, его уход на пенсию не за горами, и в случае удачи он покинет свой пост в ореоле славы. Быть может, он просто заразился уверенностью Мадариана? Как бы то ни было, но теперь Богерт искренне верил в успех. И он сказал:

— Не исключено, что сведения, которыми мы располагаем об этих звездах, позволят установить вероятность существования обитаемой планеты земного типа в одной из таких систем. Нам нужно подойти к этим данным не шаблонно, а творчески и выявить правильные соотношения. Ведь ничем подобным мы еще не занимались. Даже если какой-нибудь астроном и сделал бы это, он не смог бы в полной мере оценить полученные результаты. Робот типа ДжН установит такое соотношение быстрее и с гораздо большей точностью. За один день он способен составить и отбросить столько вариантов, сколько человеку не сделать и за десять лет. Кроме того, он будет действовать наугад, тогда как человек оказался в плену априорных соображений.

Воцарилось молчание. Наконец Робертсон прервал тишину:

— Разве дело только в вероятности? Предположим, что робот изречет: «Вероятнее всего, обитаемая планета, скажем, Сквиджи Семнадцать, существует в радиусе стольких-то световых лет, в такой-то системе». И вот мы устремляемся туда, чтобы лишний раз убедиться, что вероятность всегда остается только вероятностью и что в действительности там нет никакой обитаемой планеты. В каком положении мы окажемся?

На этот раз ответил Мадариан:

— Все равно мы в выигрыше, так как узнаем от робота, что привело его — простите, ее — к такому заключению. В результате мы сможем собрать колоссальные сведения в области астрономии и тем самым оправдаем нашу затею, даже если не совершим межзвездного прыжка. Кроме того, мы сможем рассчитать вероятность не для одной, а для пяти планет. В таком случае вероятность того, что хотя бы одна из них окажется обитаемой, будет больше девяноста пяти процентов, и тогда можно почти не сомневаться в успехе.

Прения не прекращались ещё долго.

Ассигнованной суммы оказалось совершенно недостаточно, но Мадариан надеялся, что сработает привычный рефлекс: административный совет фирмы не даст пропасть уже потраченным деньгам. Когда израсходовано 200 миллионов долларов, не стоит скупиться еще на сотню, чтобы спасти всю сумму. И Мадариан не сомневался, что ему выделят эту сотню. таком случае вероятность того, что хотя бы одна из них

Но вот ДжН-1 была наконец вмонтирована и предстала перед испытующим оком Питера Богерта.

— Почему у нее такая тонкая талия? — спросил он. — Это что технический дефект? Мадариан хмыкнул.

— Послушайте, раз уж мы решили назвать ее Джейн, лучше, если она будет похожа на Тарзана.

Богерт покачал головой.

Что-то мне это не нравится. А в следующий раз вы снабдите ее бюстом? Да и вообще вся эта затея нелепа! Если женщины вообразят, что появятся похожие на них роботы, могу себе представить, какие глупости придут им в голову! Вот где вы наживете настоящих врагов!

— Возможно, вы и правы, — сказал Мадариан. — Ни одна женщина не захочет признаться даже самой себе, что ее может заменить механизм, у которого не будет ни одного недостатка, присущего женскому полу. Да, да! Вполне с вами согласен!

У Джейн-2 уже не было тонкой талий. Это был угрюмый, малоподвижный, неразговорчивый робот. В период его создания Мадариан редко наведывался к Богерту с новостями, из чего было легко заключить, что Дела идут далеко не блестяще. Богерт не сомневался, что 6 противном случае Мадариан не постеснялся бы ворваться к нему в спальню в три часа ночи, чтобы выложить очередную идею.

И вот именно теперь, когда Мадариан, казалось, как-то сник, когда поблек его яркий румянец, а толстые щеки ввалились, Богерт спросил, чувствуя, что попадет в самую точку:

— Что, отказывается говорить?

— Нет, она говорит, — ответил Мадариан, тяжело опускаясь в кресло, и добавил, покусывая нижнюю губу: — По крайней мере изредка.

Богерт поднялся, чтобы осмотреть робота.

— Но если говорит, то ее слова бессмысленны? А если вообще не говорит, значит, она не настоящая женщина? Не так ли?

Мадариан тщетно попытался изобразить подобие улыбки.

— Сам по себе мозг вполне исправен.

— Знаю, — сказал Богерт.

— Но как только его вложили в робота, он, естественно, изменился…

— Естественно, — повторил Богерт, не собираясь подавать руку помощи вконец запутавшемуся Мадариану.

— Но изменился непредсказуемо, и это приводит меня в отчаяние. Трудность состоит в том, что при расчетах неопределенности в N-мерном пространстве очень…

— Неопределенно? — перебил Богерт, удивляясь собственной реакции. Убытки фирмы достигли уже весьма значительной суммы. Прошло около двух лет, а результаты, мягко говоря, обнадеживали мало. И в то же время он чувствовал, что, дразня Мадариана, сам невольно забавляется этой игрой.

У Богерта на миг мелькнуло сомнение, уж не Сьюзен ли Кэлвин предназначены его стрелы? Но Мадариан был одновременно и вспыльчивым, и общительным, а Сьюзен такой никогда не бывала, даже если все шло как нельзя лучше. В отличие от Сьюзен, которую не могли сломить неудачи, Мадариан был куда более уязвимым. Богерт отыгрывался за прошлое, сделав Мадариана мишенью для своих шуток, чего Сьюзен Кэлвин не допустила бы.

Мадариан пропустил последнее замечание Богерта мимо ушей. Так сделала бы и Сьюзен Кэлвин, но по другой причине: она бы смолчала из презрения, а он попросту не расслышал.

Он начал приводить свой аргументы:

— Трудность в опознании. Джейн Два блестяще справляется с соотношениями. Она может сопоставить все, что угодно, но, к сожалению, не умеет отличать важные результаты от второстепенных. Это нелегкая задача — запрограммировать нашего робота на нахождение существенных соотношений, если мы заранее не знаем, какие именно соотношения ей придется находить.

— Я полагаю, вы хотели понизить потенциал на соединений диода W двадцать один и связать через…

— Нет, нет и нет! — Голос Мадариана упал до шепота. — Мы не допустим, чтобы из-за неё все рухнуло. Нужно заставить ее распознавать главные соотношения и научить делать правильные выводы. Когда мы этого добьемся, робот Джейн будет находить решения интуитивно, тогда как мы получаем их благодаря случайным удачам.

— Мне кажется, — сухо заметил Богерт, — что, имея такого робота, вы в любую минуту смогли бы заставить его выполнить то, что среди простых смертных в состоянии совершить только гений.

Мадариан одобрительно кивнул.

— Золотые слова, Питер! Я бы и сам сказал это, если бы не боялся испугать наших администраторов. Пусть это пока останется между нами:

— Вы действительно хотите создать гениального робота?

— Слова, слова, слова! Я хочу сконструировать робота, способного находить случайные соотношения с невероятной быстротой, а также безошибочно выделять ключевые проблемы, то есть пытаюсь превратить эти мало что выражающие понятия и уравнения позитронного поля. Мне казалось, что я уже близок к цели, но, видимо, я заблуждался.

Он бросил недовольный взгляд на робота и приказал:

— Джейн, сформулируй самое важное из того, что

ты обнаружила.

Джейн-2 повернула голову к Мадариану, но не произнесла ни слова. Тогда Мадариан покорно сказал:

— Она зафиксировала все это в своей памяти. И тут-то Джейн-2 отреагировала голосом, лишенным всякого выражения:

— Как раз в этом у меня нет уверенности. Она впервые нарушила молчание. Глаза Мадариана, казалось, вылезли из орбит.

— Она составляет уравнение с неопределенными решениями.

— Так я и думал, — сказал Богерт. — Одно из двух — либо вы чего-нибудь добейтесь, либо откажитесь от этого проекта, пока убытки фирмы еще не перевалили за полмиллиарда!

— Нет, я что-нибудь придумаю, — пробормотал Мадариан.

С Джейн-3 они потерпели полную неудачу. Ее даже не допустили к испытаниям, и Мадариан был вне себя от ярости. На этот раз ошибся человек, точнее говоря, сам Мадариан. И хотя он был совершенно подавлен, все остальные сохраняли спокойствие. Пусть в него бросит камень тот, кто сам никогда не ошибался в дьявольских премудростях позитронного мозга!

Прошло около года, прежде чем появилась Джейн-4, К Мадариану вернулся его былой оптимизм.

— Все в порядке, — говорил он. — У нее большие способности к опознаванию.

Он был настолько уверен в себе, что продемонстрировал административному совету, как Джейн-4 решает задачи. Нет, не математические — с ними справился бы любой робот, — ас нарочито запутанными условиями, задачи, которые в то же время нельзя было считать не имеющими решения.

— Ну что же, — сказал ему потом Богерт, — в этом не было ничего ошеломляющего.

— Разумеется, для Джейн Четыре все это достаточно элементарно, но ведь нужно было им что-нибудь показать?

— Вы знаете, сколько мы уже потратили?

— А вы знаете, Питер, сколько мы уже возместили? Наш труд не пропал даром. Три года я работал как проклятый и все-таки, нашел новые способы математических расчетов, которые сэкономят нам по меньшей мере пятьдесят тысяч долларов на каждой новой модели позитронного мозга. Отныне и навек. Разве я не прав?

— Ну что ж…

— Никаких «ну что ж». Это непреложный факт. И мне кажется, что N-мерные исчисления неопределенностей будут широко применяться, если только мы додумаемся, где их применять. А роботы Джейн наверняка додумаются. Как только мне удастся полностью осуществить мой замысел, новая серия окупит себя менее чем за пять лет. Даже если мы утроим уже затраченную сумму.

— А что вы подразумеваете под словами полностью удастся осуществить замысел? Что-то не в порядке с Джейн Четыре?

— С ней как раз все в порядке, вернее, почти все. Она на верном пути, но ее можно усовершенствовать, и мне хочется это сделать. Раньше, когда я ее конструировал, мне казалось, я знаю, чего хочу, но теперь, после того как я ее испытал, я твердо знаю, какова моя цель, и я ее достигну.

Джейн-5 полностью соответствовала замыслу. Мадариану потребовалось больше года на ее создание, но на сей раз он не сделал никаких оговорок — он был абсолютно уверен в своем роботе.

Джейн-5 была меньше и изящнее обычных роботов. Не будучи карикатурой на женщину, как Джейн-1, она обладала какой-то женственностью, несмотря на отсутствие внешних признаков пола.

— Просто у нее такая манера держаться, — заключил Богерт.

Она изящно двигала руками, а когда поворачивалась, казалось, что ее торс слегка изгибается.

Мадариан сказал:

— А теперь послушайте ее, Богерт! Как ты себя чувствуешь, Джейн?

— Прекрасно, благодарю вас, — ответила Джейн-5 настоящим женским голосом. Это было приятное и даже чарующее контральто.

— Зачем вы это сделали, Клинтон? — нахмурясь, спросил удивленный Богерт.

— Это важно с психологической точки зрения, — ответил Мадариан. Я хочу, чтобы люди воспринимали ее как женщину, чтобы обходились с ней, как с женщиной, объясняли ей…

— Какие люди?

Мадариан сунул руки в карманы и задумчиво оглядел Богерта.

— Мне бы хотелось, чтобы вы договорились о нашей с Джейн поездке во Флагстаф.

Богерт, конечно, заметил, что, говоря о роботе, Мадариан больше не употреблял порядкового номера. Она была именно Джейн, о которой он мечтал. И Богерт повторил с сомнением:

— Во Флагстаф? Но зачем?

— Флагстаф — всемирный центр общей планетологии. Там изучают звездные системы и пытаются вычислить вероятность существования обитаемых планет, не так ли?

— Безусловно, но он же находится на Земле.

— Для меня это не новость.

— Любые перемещения роботов на Земле строго контролируются. А эта поездка вовсе не обязательна.

Выпишите всю литературу по общей планетологии, и пусть Джейн ее основательно проштудирует.

— Ну нет! Питера почему вы не хотите понять, что Джейн не обычный робот? Она наделена интуицией!

— И что из этого следует?

— Только одно: предугадать, что ей потребуется и что может навести ее на нужную мысль, нельзя. Все серийные модели снабжены способностью читать и черпать информацию из книг и статей, но это мертвые факты и к тому же устаревшие. Джейн нужны свежие мысли, она должна. слышать интонации, она должна знать даже второстепенные детали и обладать сведениями, не имеющими прямого отношения к данному вопросу. Как, черт побери, мы можем заранее отгадать, что и когда ее взволнует и выльется затем в осмысленный образ? Если бы мы все это знали, Джейн была бы нам не нужна, верно?

— В таком случае, — теряя терпение, сказал Богерт, — пригласите сюда всех специалистов по общей планетологии.

— Это ни к чему. Они будут себя здесь чувствовать не в своей тарелке. Их реакциям будет недоставать естественности. Я бы хотел, чтобы Джейн наблюдала за ними в процессе работы, чтобы она увидела оборудование, кабинеты, столы-все, что их там окружает. Прошу вас, распорядитесь, чтобы ее отвезли во Флагстаф. И, признаться, мне неприятно продолжать этот бесплодный спор.

Голос Мадариана вдруг стал чем-то похож на голос Сьюзен Кэлвин. Богерт поморщился и возразил:

— Все это очень сложно. Транспортировка экспериментального робота…

— Джейн — не экспериментальный робот! Она пятая в серии.

— Но ведь предыдущие четыре были неудачными! Мадариан сделал протестующий жест.

— А кто вас просит сообщать об этом властям?

— Как раз сейчас я беспокоюсь не о неприятностях

со стороны властей. В особых случаях их можно убедить, что это необходимо. Нет, меня тревожит общественное мнение. За последние пятьдесят лет мы Достигли больших успехов, и мне бы не хотелось отброшенным на двадцать лет назад только потому, что вы можете потерять контроль над…

— Но я не потеряю над ней контроль. Что за дурацкая мысль! Послушайте, Питер, «Ю. С. Роботс» может зафрахтовать специальный лайнер. Мы приземлимся в ближайшем коммерческом аэропорту и тут же затеряемся среди сотен других кораблей. Там будет ждать фургон, который доставит нас во Флагстаф. Джейн поместим в контейнер, и никто даже не заподозрит, что в лабораторию привезли не машину, а робота. На нас просто не обратят внимания. Но Флагстаф будет информирован о цели нашего визита. И они сами будут заинтересованы в том, чтобы никто ничего не пронюхал.

Богерт размышлял.

— Самой опасной частью пути будет перевозка в самолете и в машине. Если что-нибудь случится контейнером…

— Ничего не случится.

— Ну что ж, быть может, все и обойдется, если только выключить Джейн на время пути. Тогда, если даже кто-то и заметит, что она внутри…

— Нет, Питер. Будь это любой другой робот, но не Джейн Пять. Ведь стоило ее включить, как у нее заработали свободные ассоциации. Все сведения, которыми она обладает, могут как бы законсервироваться на время отключения, а свободные ассоциации разрушатся. Нет, Питер. Ее вообще нельзя выключать!

— Но если вдруг обнаружится, что мы перевозим действующего робота…

— Можете не беспокоиться…

Мадариан продолжал настаивать, я в один прекрасный день самолет поднялся в воздух. Это был автоматический реактивный самолет новейшей конструкции. Но рада предосторожности на нем находился пилот — один из служащих фирмы. Контейнер с Джейн без всяких приключений прибыл в аэропорт, а оттуда его в целости и сохранности доставили в научно-исследовательскую лабораторию Флагстафа.

Первое сообщение от Мадариана Питер Богерт получил меньше чем через час после их прибытия во Флагстаф. Мадариан просто купался в блаженстве. Это было в его характере: он не мог утерпеть, чтобы не похвалиться. Связь была установлена посредством лазерного луча секретным способом, затрудняющим перехват. Но Богерт все же волновался- в распоряжении властей была аппаратура, достаточно чувствительная, чтобы уловить и такой сигнал. Впрочем, с какой стати кому-нибудь взбредет в голову следить за Мадарианом? Эта мысль несколько утешила Богерта.

— Господи, вовсе не обязательно было вызывать меня! — воскликнул он.

Но Мадариан, не обращая внимания на его слова, захлебывался от восторга:

— Настоящее вдохновение! Ну просто гений! Какое-то время Богерт молча смотрел на трубку и вдруг спросил растерянно:

— Что, уже? Ответ найден?

— Что вы, конечно, нет. Черт возьми, дайте нам время! Я говорю о ее голосе. Вот тут я блеснул! Вы только послушайте. Когда нас доставили в административный корпус Флагстафа, контейнер открыли и Джейн вышли, все так и попятились. Струсили. Болваны! Если уж ученые не доверяют Законам Роботехники, чего ожидать от всех прочих? Прошла минута. Я уже думал: «Ну все. Они не станут при ней разговаривать, а если она рассердится, то вообще разбегутся, потому что не способны мыслить».

— И чем же все кончилось?

— Она с ними поздоровалась. Произнесла своим

красивым контральто: «Добрый день, джентльмены! Рада с вами познакомиться!» Да, это то, что надо. Один сотрудник поправил галстук, другой пригладил ладонью шевелюру. Но лучше всех отреагировал самый пожилой: стал оглядывать свой костюм, все ли в порядке. Честное слово! Они прямо без ума от нее. Такой голос их сразу покорил, и для них она больше не робот, а женщина.

— Неужели они с ней разговаривали?

— Еще как! Надели я ее кокетливыми интонациями, они принялись бы назначать ей свидания. Условные рефлексы? Глупости! Вы же знаете, мужчины чрезвычайно чутко реагируют на голоса.

— Возможно, возможно, Клинтон. А где сейчас Джейн?

— С ними. Они не отпускают ее от себя.

— Черт возьми! Идите же к ней и не спускайте с нее глаз!

В последующие десять дней пребывания во Флагстафе Мадариан все реже связывался с Богертом, и его восторги явно шли на убыль. Джейн, сообщал он, ко всему внимательно прислушивается и время от времени отвечает на вопросы. Она по-прежнему пользуется успехом и ходит куда хочет. Но пока что безрезультатно.

— Ничего нового? — спросил Богерт. Мадариан тут же занял оборонительную позицию.

— Еще рано о чем-либо говорить. Нельзя употреблять слово «ничего», когда речь идет об интуитивном роботе. Разве можно предвидеть, что и как на нее подействует? Сегодня утром, например, она спросила Дженсена, что он ел на завтрак.

— Роситера Дженсена, астрофизика?

— Ну да. Оказалось, что он не завтракал, только выпил чашечку кофе.

— Итак, ваша Джейн учится вести светские беседы? Вряд ли это оправдает расходы…

— Послушайте, Питер, не валяйте дурака. Это не пустые разговоры. Для Джейн все важно… Раз она задала такой вопрос, значит, он как-то ассоциировался с ее мыслями.

— АО чем она могла думать?

— Откуда мне знать? Если бы я знал, то сам был бы Джейн, и вы бы в другой не нуждались. Но я убежден: что бы она ни делала, во всем есть скрытый смысл. Ведь заложенная в ней программа имеет главную цель определить, существует ли планета с оптимальными условиями для жизни на расстоянии…

— Ну ладно. Только больше меня не вызывайте, пока Джейн не найдет решения. Мне вовсе не обязательно быть в курсе мельчайших подробностей о возможных ассоциациях.

Богерт уже не надеялся, что Джейн чего-нибудь добьется. С каждым днем его интерес ослабевал, а потому долгожданная новость застала Богерта врасплох. Да и услышал он о ней в последнюю минуту.

Это исключительное, самое главное сообщение Мадариан произнес вполголоса. Его восторги прошли все фазы развития, и теперь он был почти спокоен.

— Она нашла, — сказал он. — Она нашла, когда сам я уже в это не верил. После того как два-три раза подряд записала в лаборатории то, что ей было нужно, и ни разу ничего дельного не сказала. Теперь все в порядке. Я говорю с борта самолета, на котором мы возвращаемся. Он только что взлетел.

Богерт наконец перевел дыхание.

— Слушайте, Клинтон, хватит болтовни. Вы получили конкретный ответ? Говорите без обиняков.

— Да, получил. Он у меня в кармане. Джейн назвала три звезды в радиусе восьмидесяти световых лет, в системах, в которых, по ее мнению, вероятность нахождения обитаемой планеты составляет от шестидесяти до девяноста процентов, а вероятность того, что по крайней мере одна из них та самая, которую мы ищем, — девяносто семь и две десятых процента, иначе говоря, уверенность почти полная. Как только мы вернемся, она объяснит нам ход рассуждений. Помяните мое слово, теперь вся астрофизика и космология будут…

— Все это точно?

— А по-вашему, я брежу? У меня даже свидетель есть. Бедняга просто подскочил от неожиданности, когда Джейн вдруг принялась излагать решение своим мелодичным контральто…

И как раз в этот миг произошло роковое столкновение. Мадариан и пилот превратились в кровавые лохмотья, а от Джейн вообще не осталось ничего.

Еще никогда в фирме «Ю. С. Роботс» не царило такого отчаяния. Робертсон пытался утешить себя мыслью, что по крайней мере катастрофа не выдала нарушения правил, в которых была повинна фирма.

Богерт сокрушенно покачал головой.

— Мы упустили превосходнейшую возможность помочь роботам завоевать доверие людей и наконец преодолеть этот проклятый комплекс Франкенштейна. Какой это был бы успех! Один робот нашел решение проблемы обитаемых планет, другие облегчают осуществление межзвездного прыжка. Роботы распахнули бы перед нами просторы Галактики. И, помимо всего прочего, мы продвинули бы науку вперед в десятках различных направлений! Невозможно даже вообразить все преимущества, какие мы могли бы извлечь для человечества и для нас самих…

— Но разве мы не в состоянии создать новых Джейн, пусть даже без помощи Мадариана? — перебил Робертсон.

— Конечно, в состоянии. Но трудно рассчитывать, что соотношения снова будут удачными. Как знать, насколько мала вероятность полученного Джейн результата? А вдруг Мадариану просто бешено повезло, как это бывает с новичками? И только для того, чтобы он сразу же бессмысленно погиб. Метеорит угодил точно в… Нет! Это невероятно!

Робертсон нерешительно пробурчал:

— А вдруг это… не случайно. Я хочу сказать: может, нам не следовало знать того, что узнала Джейн. Может, метеорит был возмездием…

Испепеляющий взгляд Богерта заставил его замолчать.

— Не думаю, чтобы это был полный провал, — сказал глава исследовательского отдела. — Другие Джейн помогут нам. Никто не помешает снабдить их женскими голосами, если это как-то способствует их популярности. Но как к этому отнесутся женщины? Знать бы только, что сообщила Джейн!

— В последнем разговоре с вами Мадариан упомянул какого-то свидетеля.

— Я помню. Я принял это к Сведению. Неужели вы думаете, что я не связался с Флагстафом? Но там никто не слышал от Джейн ничего примечательного, ничего, что хотя бы отдаленно походило на решение проблемы обитаемых планет. А они там, конечно, поняли бы любой намек, если он вообще был сделан.

— Неужели Мадариан солгал? А может, он просто сошел с ума? Или это была уловка?

— Неужели вы серьезно думаете, что ради спасения своей репутации он заявил бы, будто решение найдено, заставил бы Джейн навеки молчать, а нам сказал бы: «Как ни жаль, но с ней что-то неладно!»? Нет, меня в этом никто не убедит. Уж легче поверить, что он нарочно столкнулся с метеоритом!

— Что же нам делать? Богерт решительно заявил:

— Поехать во Флагстаф. Ответ там. Нужно заняться этим на месте, вот и все. Я возьму с собой сотрудников Мадариана. Мы перевернем все вверх дном.

— Но послушайте, Богерт, даже если и был свидетель, который все слышал, что нам это даст? Ведь Джейн больше нет и некому объяснить ход ее рассуждений.

— Поймите, важны даже мельчайшие детали! Джейн скорее всего назвала не звезды, а их имена по каталогу. Ведь ни у одной из звезд, имеющих названия, нет планетных систем. Если кто-нибудь слышал, пусть мельком, как Джейн упоминала какой-то номер, то с помощью психозонда его можно было бы восстановить. Это было бы уже нечто. Располагая конечными результатами и сведениями, сообщенными Джейн вначале, мы могли бы потом проследить ход ее рассуждений. И тем самым, возможно, спасли бы положение!

Через три дня Богерт вернулся из Флагстафа в подавленном настроении.

Когда Робертсон нетерпеливо осведомился о результатах поездки, он покачал головой.

— Ничего!

— Ничего?

— Абсолютно. Я разговаривал с учеными, техническим персоналом и даже студентами. Со всеми, кто хоть как-то общался с Джейн или ее видел. Их немного: должен признать, Мадариан действовал с большой осторожностью. Он позволял ей беседовать лишь с планетологами, у которых она могла бы почерпнуть нужные новью сведения. Их всего двадцать три. Двадцать три человека, которые вообще видели Джейн, и лишь двенадцать из них разговаривали с ней, а не просто обменивались любезностями. Я расспрашивал обо всем, что говорила Джейн. Они хорошо помнят ее слова, все они умные люди и понимают важность проблемы. Ведь разговаривали они с роботом, что само по себе производило неизгладимое впечатление. А тут еще голос звезды телевидения — конечно, от запомнили все до мелочей.

— Но с помощью психозонда… — начал было Робертсон.

— Если бы хоть один из них пусть даже смутно вспомнил, что Джейн как будто сказала что-то очень важное, я бы уговорил его согласиться на испытание психозондом. Но мыслимо ли подвергать подобной процедуре добрых два десятка человек, для которых мозг — главный источник существования! Честно говоря, это ни к чему не приведет. Если бы Джейн назвала три звезды и упомянула, что в их системах могут быть обитаемые планеты, представьте, как это их ошеломило бы! Точно взрыв вулкана. Конечно, ни один из них этого не забыл бы.

— Значит, кто-то из них лжет, — мрачно произнес Робертсон. Рассчитывает приберечь эти сведения для себя, чтобы потом прославиться.

— А как он это проделает? Вся обсерватория знает, с какой целью Мадариан и Джейн приезжали туда. Они осведомлены также и о цели моего визита. Если в будущем кто-нибудь из нынешних сотрудников вдруг представит совершенно оригинальную, но верную гипотезу об обитаемых планетах, то не только в нашей фирме, но и во Флагстафе никто не усомнится, что это плагиат. Так что его ждет полный провал.

— Значит, ошибся Мадариан.

— Нет, в это я также не могу поверить. Конечно, Мадариан, как и все робопсихологи, был крайне неуравновешенным человеком. Видимо, причина заключается в том, что они привыкли общаться с роботами больше, чем с людьми. Это так. Но дураком-то он не был! В подобном вопросе он не мог ошибиться.

— Получается… — но тут Робертсон исчерпал запас догадок. Оба зашли в тупик и несколько минут недовольно смотрели друг на друга. Потом Робертсон воскликнул: — Питер!

— Что?

— Может быть, посоветоваться с Сьюзен? Богерт весь напрягся.

— То есть?

— Позвоним Сьюзен и попросим ее приехать сюда.

— А что она, собственно, может сделать?

— Не знаю. Но ведь она робопсихолог и способна лучше, чем кто-либо другой, понять все замыслы Мадариана. И кроме того, она… О, вы ведь знаете, у нее всегда было больше серого вещества, чем у любого из нас!

— Не забывайте, ей около восьмидесяти лег!

— А вам семьдесят. Ну и что?

Богерт вздохнул. Кто знает, быть может, за эти годы бездействия язвительности у нее поубавилось? И он сказал:

— Хорошо! Я ее приглашу.

Войдя в кабинет Богерта, Сьюзен Кэлвин внимательно все оглядела вокруг, прежде чем встретиться глазами с руководителем исследовательского отдела. Она очень постарела со времени своего ухода. Ее волосы стали белоснежными, лицо избороздили глубокие морщины. Она так похудела, что казалась почти прозрачной. И только ее проницательные глаза оставались прежними.

Богерт шагнул ей навстречу и протянул руку. Сьюзен Кэлвин обменялась с ним рукопожатием и произнесла:

— Для старика, Питер, вы выглядите вполне прилично. Но на вашем месте я не стала бы дожидаться будущего года. Уходите на пенсию, освобождайте место для молодежи. А Мадариан погиб. Неужто вы вызвали меня, чтобы предложить мне мое прежнее место? Так вы дойдете до того, что будете держать стариков еще год после смерти.

— Нет, нет, Сьюзен! Я просил вас приехать… — Он замялся, не зная, с чего начать.

Но Сьюзен читала его мысли так же легко, как и раньше. Она села с осторожностью, какой требовали ее ревматические суставы, и сказала:

— Питер! Вы обратились ко мне потому, что дело плохо. Иначе даже мертвую вы меня ближе чем на пушечный выстрел не подпустили бы.

— Право же, Сьюзен!

— Не тратьте время на пустые разговоры! У меня на это никогда не хватало времени; даже когда мне было сорок, ну а сейчас тем более… Смерть Мадариана и ваш вызов явно связаны между собой. Случайное совпадение двух таких редчайших событий слишком мало вероятно. Начните с самого начала и не бойтесь показать, какой вы дурак. Я уже давно заметила эту вашу особенность.

Богерт откашлялся с несчастным видом и принялся рассказывать. Она внимательно слушала, время от времени поднимала иссохшую руку, останавливая его, и задавала вопросы. Когда он упомянул про интуицию, она презрительно фыркнула.

— Женская интуиция? Для этого понадобился такой робот? Как типично для мужчин! Вы не можете допустить, что женщина, которая делает правильные умозаключения, равна вам или даже превосходит вас по интеллектуальному уровню, и вы придумываете «женскую интуицию».

— Но, Сьюзен, я еще не кончил. Когда же он упомянул про контральто Джейн, она заметила:

— Иногда просто трудно решить, то ли возмущаться мужчинами, то ли раз и навсегда признать их всех абсолютными ничтожествами!

— Дайте мне рассказать, Сьюзен, — сердито сказал Богерт.

Едва он кончил, Сьюзен сказала:

— Можете вы уступить мне кабинет на час-другой?

— Да, но…

— Я хочу изучить все: программу Джейн, сообщения Мадариана, ваши беседы во Флагстафе. Надеюсь, вы разрешите в случае надобности воспользоваться вашим прекрасным лазерным телефоном, несмотря на его секретность, и вашим вычислительным устройством.

— Ну разумеется!

— Тогда избавьте меня от вашего присутствия, Питер!

Уже через сорок пять минут Сьюзен пошаркала к двери, открыла ее и позвала Богерта. Он вошел в сопровождении Робертсона, с которым она сухо поздоровалась:

— Привет, Скотт!

Богерт тщетно пытался угадать что-либо по ее лицу. Но это было суровое лицо старухи, которая не имела ни малейшего желания успокоить его. Он осторожно осведомился:

— Как вы думаете, Сьюзен, вам удастся нам помочь?

— Помимо того, что я уже сделала? Нет. Богерт сердито сжал губы, но тут вмешался Робертсон:

— Что же вы сделали, Сьюзен?

— Я немного поразмыслила. К сожалению, сколько я ни старалась, никому другому привить эту привычку мне Не удалось. Сначала я думала о Мадариане. Я ведь хорошо его знала. Он был умен, но легко возбудим и к тому же весь нараспашку. Думаю, Питер, вы ощутили приятнуюперемену, когда я ушла.

— Да, это кое-что изменило, — не мог удержаться Богерт.

— И он, как мальчишка, сразу же прибегал к вам с каждой новой идеей, ведь так?

— Да!

— И однако о том, что Джейн нашла решение, он сообщил вам уже, когда сидел в самолете. Зачем он ждал так долго? Почему не связался с вами из Флагстафа сразу же после того, как Джейн назвала ему звезды?

— Быть может, — сказал Богерт, — он впервые в жизни решил проверить все досконально. Ведь ничего подобного ему еще добиться не удавалось, и он предпочел выждать, пока у него не будет полной уверенности…

— Наоборот! Чем важней открытие, тем меньше стал бы он ждать. А раз уж он проявил столь редкостное терпение, почему же он не выдержал до конца и не отложил разговора с вами до возвращения, чтобы прежде проверить решение с помощью вычислительной техники, которой располагает фирма? Короче говоря, с одной стороны, он ждал слишком долго, а с другой-слишком мало.

— Следовательно, он нас просто разыгрывал? — перебил Робертсон.

— Послушайте, Скотт, не пытайтесь состязаться с Питером в идиотских замечаниях, — резко ответила Сьюзен. — Итак, я продолжаю. Другой интересный факт-это свидетель. Судя по записи последнего разговора, Мадариан сказал: «Бедняга просто подскочил от неожиданности, когда Джейн вдруг принялась излагать решение своим мелодичным контральто». Это были его последние слова. Но почему подскочил свидетель? Мадариан говорил вам, что все в обсерватории с ума посходили от ее голоса, а они провели там десять дней. Почему же тот факт, что она вдруг заговорила, мог кого-то из них удивить?

— Я думаю, оттого, — ответил Богерт, — что Джейн сообщила наконец решение проблемы, которая вот уже столетие волнует умы планетологов.

— Но ведь именно на это они и рассчитывали, такова была цель поездки. Кроме того, вдумаемся в эту фразу. По словам Мадариана, свидетель был потрясен, а не просто удивлен — если, конечно, вы в состоянии уловить разницу. К тому же он подскочил, когда Джейн вдруг принялась излагать решением, иначе говоря, в самом начале ее речи. Чтобы удивиться смыслу фразы, свидетелю нужно было бы послушать хотя бы несколько мгновений, но в этом случае Мадариан сказал бы, что он подпрыгнул после того, как услышал слова, произнесенные Джейн, а не «вдруг». Богерт сказал растерянно:

— Не думаю, чтобы все дело было в одном слове…

— А я думаю, — ледяным тоном отрезала Сьюзен. — Потому что я робопсихолог и могу предположить, что и как сказал бы Мадариан в определенной ситуации. Он тоже был робопсихологом. Следовательно, остается объяснить две странности: странную задержку Мадариана и странную реакцию свидетеля.

— И вы можете их объяснить? — спросил Робертсон.

— Естественно. С помощью элементарной логики. Мадариан сообщил новость сразу же, как делал обычно, или же настолько быстро, насколько сумел. Если бы Джейн решила проблему во Флагстафе, он, безусловно, связался бы с вами оттуда. Но поскольку он говорил с самолета, значит, она выдала результат после того, как они покинули обсерваторию.

— Но в этом случае…

— Дайте мне кончить. Мадариан прямо с аэродрома поехал во Флагстаф в большом закрытом фургоне? И Джейн в ее контейнере вместе с ним?

— Совершенно верно.

— Обратно на аэродром Мадариана и контейнер с Джейн доставила та же самая машина? Это точно?

— Да.

— А в этой машине они были не одни. В одном из сообщений Мадариана есть такие слова: «Когда нас доставили в административный корпус». Я думаю, что не ошибусь, полагая, что если доставили, значит, в машине был еще один человек — шофер!

— Черт побери!

— Ваша ошибка, Питер, заключалась в том, что вы решили, будто свидетелем, услышавшим решение, которое предложила Джейн, должен быть обязательно планетолог. Вы делите человечество на категории и большую часть их презираете или не принимаете в расчет. Робот так рассуждать не в состоянии. Первый Закон гласит: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Речь идет о любом человеке. Для роботов в этом и заключается сущность их взгляда на жизнь. Робот не проводит разграничении. Для него все люди совершенно равны, и для робопсихологов, имеющих дело как с людьми, так и с роботами, — тоже. Мадариану и в голову не пришло уточнить, что заявление Джейн слышал шофер фургона. Для вас шофер одушевленная принадлежность машины, и только, но для Мадариана это был человек и свидетель. Ни больше ни меньше!

Богерт недоверчиво покачал головой.

— И вы в этом уверены?

— Конечно! А как же иначе можно объяснить фразу Мадариана о том, что свидетель был потрясен? Джейн находилась в контейнере, но не была. выключена. Насколько мне известно, Мадариан не разрешал отключать интуитивного робота даже ненадолго. Кроме того, Джейн Пять, как и остальные роботы ее серии, была на редкость молчаливой. Мадариану, вероятно, и в голову не пришло запретить ей разговаривать в контейнере. Но, судя по всему, именно в контейнере решение окончательно сложилось в мозгу Джейн. И она заговорила. Внезапно в контейнере раздалось прекрасное контральто. Что бы вы испытали на месте шофера? Конечно, были бы потрясены. Чудо, что не произошло аварии.

— Но если этот шофер и в самом деле был свидетелем, почему он молчал?

— Почему? А откуда ему было знать, что произошло нечто необыкновенное? Как он мог оценить значение того, что услышал? К тому же Мадариан, вероятно, дал ему приличные чаевые, чтобы он держал язык за зубами. Вы бы хотели, чтобы стало известно, что действующего робота тайком перевозят на Земле?

— Но вспомнит ли шофер, что сказала Джейн?

— А почему бы и нет? На ваш взгляд, Питер, шофер по уровню своего развития мало чем отличается от обезьяны и не способен ничего удержать в памяти? Но есть совсем не глупые шоферы. Раз он был так поражен, то, несомненно, запомнил, что говорила Джейн, — хотя бы частично. Ну, а если какие-то буквы или цифры он спутает, беда невелика. Ведь речь идет о довольно ограниченном числе звезд и звездных систем. В радиусе восьмидесяти световых лет есть примерно пять тысяч пятьсот звезд. Я точно не проверяла. Но определить, какие из них имелись в виду, будет не так уж трудно.

А кроме того, у вас есть достаточно веский повод, чтобы воспользоваться психозондом, если уж иного выхода не останется.

Двое мужчин уставились на Сьюзен. Наконец Богерт, который боялся верить своим ушам, прошептал:

— Откуда у вас такая уверенность?

Сьюзен чуть было ему не ответила:

«Потому что я связалась с Флагстафом, идиот! Потому что я разговаривала с шофером, и он повторил мне то, что услышал. Потому что я велела проверить эти данные на вычислительной машине Флагстафа и мне назвали три звезды, которые соответствуют полученным сведениям. Потому что их названия у меня в кармане!»

Но она сдержалась. Пусть он сам всё выяснит. Она с трудом встала и ответила саркастическим тоном:

— Откуда у меня такая уверенность? Если угодно, назовите это «женской интуицией».