Речной король [Элис Хоффман] (fb2) читать постранично

Элис Хоффман Речной король

Филлис Гранн посвящается

ЖЕЛЕЗНАЯ КОРОБКА

Школа Хаддан-скул была построена в 1858 году на крутом берегу реки Хаддан, на топком, ненадежном месте, с самого начала выказавшем свою губительную сущность. В первый же год существования школы, когда весь город еще был пропитан запахом кедровой стружки, разразился невиданный шторм, ветер был настолько сильный, что дюжины рыб сдуло с поросших камышом отмелей и подняло над городом сверкающим чешуйчатым облаком. С неба обрушивались потоки воды, и к утру река вышла из берегов, отчего только что покрашенные белой краской дощатые постройки оказались посреди мутного моря ряски и водорослей.

Несколько недель учеников доставляли в классы на лодках, зубатка плавала по затопленным садам среди многолетних цветов, наблюдая катастрофу холодными прозрачными глазами. По вечерам в сумерках школьный повар, балансируя на карнизе в окне второго этажа, закидывал удочку, чтобы выловить несколько дюжин серебристых форелей особой породы, водившейся только в водах реки Хаддан: приятное свежее дополнение к меню; форели были особенно хороши, поджаренные на растительном масле с луком-шалотом. После того как вода отступила, на коврах в спальнях остался двухдюймовый слой жирного черного ила, а в доме директора школы, в раковинах и унитазах, начали выводиться комары. Восхитительные водные дали этого места, пейзаж, щедро украшенный ивами и водяными лотосами, подвигнул недалеких попечителей на то, чтобы возвести школу слишком близко к реке, и эта строительная ошибка так и не была исправлена. И по сей день в водопроводных трубах можно обнаружить лягушек, а постельное белье и одежда, хранящиеся в шкафах, отчетливо пахнут водорослями, словно их выстирали в речной воде и не просушили до конца.

После того наводнения в городских домах пришлось менять полы и снова крыть крыши, общественные здания разбирали, а затем отстраивали заново от подвала до чердака. Целые печные трубы поплыли по Мейн-стрит, из некоторых все еще продолжал идти дым. Сама Мейн-стрит превратилась в реку глубиной более шести футов. Металлические ограды расшатало и вырвало из земли, остались торчать только железные столбы в форме стрел. Лошади тонули, мулы проплывали целые мили и, вытянутые на сушу, отказывались есть что-либо, кроме дикого сельдерея и ряски. Ядовитый сумах собирали и складывали в корзины для овощей, по случайности приготовляя вместе с морковкой и капустой, — подобная ошибка привела к нескольким безвременным смертям. К задним дверям приходили рыси, мяукающие и отчаянно выпрашивающие молоко, подчас их заставали в кроватках младенцев, они сосали из бутылочек и мурлыкали, словно домашние кошки.

В те времена плодородными полями, окружавшими городок Хаддан, владели зажиточные фермеры, которые выращивали спаржу, разные сорта лука и особенный сорт желтой капусты, славящейся своим огромным размером и нежным ароматом. Эти фермеры отложили в сторону плуги и наблюдали, как мальчишки приезжают со всех уголков штата и даже из других штатов, чтобы учиться в здешней школе, однако и самые богатые из них не могли позволить себе оплатить обучение собственных сыновей. Местным мальчишкам приходилось довольствоваться пыльными стеллажами библиотеки на Мейн-стрит и теми простейшими знаниями, какие они могли почерпнуть в родном доме или среди полей. До того года народ в Хаддане обладал лишь знанием природы, чем и гордился. Даже дети умели предсказывать погоду и могли отыскать и назвать любое созвездие на небе.

Через дюжину лет после постройки Хаддан-скул в соседнем городке Гамильтон была возведена государственная средняя школа, до которой приходилось брести пять миль, когда снег лежал по колено и холод стоял такой, что даже бобры сидели по своим норам. Каждый раз, когда мальчишки из Хаддана шагали через буран в государственную школу, их враждебность по отношению к Хаддан-скул росла: маленький прыщик озлобленности, готовый от малейшего прикосновения прорваться гнойником. Таким образом выковывалось горестное ожесточение, озлобленность увеличивалась с каждым годом, пока, словно настоящим забором, не отделила тех, кто принадлежал школе, от тех, кто проживал в городке. Прошло совсем немного времени, и каждый, кто осмеливался пересечь разделительную черту, считался либо мучеником, либо глупцом.

Был момент, когда объединение разобщенных миров казалось возможным. В ту пору доктор Джордж Хоув, досточтимый директор школы, считавшийся лучшим за всю историю Хаддан-скул, решил жениться на Анни Джордан, самой красивой девушке в городке. Отец Анни был весьма уважаемым человеком, владевшим участком земли в том месте, где теперь шоссе номер семнадцать выходит на трассу, соединяющую штаты, он дал согласие на брак, но вскоре после свадьбы стало очевидным, что Хаддан так и останется разделенным на две части. Доктор Хоув был ревнивым и мстительным,