Елена, женщина, которой нет [Иво Андрич] (fb2) читать постранично, страница - 10

прогулки или беседы с людьми вдруг возникнет передо мной лист белой бумаги, испещренный черными буквами. И я читаю письмо от Елены, которое никогда не получал. Будто доносящийся издали неясный шум, мне мешает читать болтовня окружающих, но я упорно читаю и читаю.

В письме Елена всегда сообщает что-нибудь приятное. Предлагает встретиться или зовет приехать на день-два в маленький приморский городок, где проводит лето. Добраться не трудно – и на поезде, и на пароходе. Можно, например, отправиться пароходом из…

Тут мое чтение обрывается: кто-то рядом громко заговорил. Я встрепенулся. Вопрос относился прямо ко мне. Надо было отвечать. Письма не стало. Мой ответ прозвучал сбивчиво.

Так повторялось много раз. Чтение обрывалось всегда на том месте, где речь заходила о каком-либо конкретном факте – названии города или дате. И я, не желая показаться рассеянным или неучтивым, продолжал разговаривать с людьми, хотя постоянно думал об исчезнувшем письме.

А потом наступало время, когда я все это счастливо забывал. Мучения с Елениным письмом вдруг, словно по волшебству, прекращались. Они исчезали где-то в сферах, подвластных грезам и забвению, где им и было самое подобающее место. Месяц за месяцем я жил тогда спокойной и ясной жизнью, целиком отдаваясь своему делу, которое выполнял с охотой и полной отдачей сил. А затем, как-нибудь вечером, снова, не знаю откуда и почему, приходила в голову старая мысль.

Этот день наступит. Невидимый почтальон произнесет на лестнице мое имя, которое он сообщит и мне самому, словно раньше я не знал, как меня зовут и кто я такой. Все-таки письмо! Это будет торжественный и светлый праздник. Точное сообщение о Еленином приезде или приглашение приехать в определенное место – туда-то и туда-то, тогда-то и тогда-то. (А это все равно, что она сама рядом!) И я откликнусь на ее предложение легко и естественно, как будто этой минуте не предшествовали целые годы сомнений, обмана и ожидания. И радость будет безграничной и полной. Счастливый миг абсолютной ясности, лишенной реальной основы, стремительно овладевал мной. И круговорот вокруг Елены начинался снова. Снова сменялись в моей жизни короткие радостные грезы и долгие мучения наяву. Мысли об исчезновении или присутствии Елены настигали и теснили одна другую и увлекали меня за собой, словно волны.

Сейчас весна. Опять весна! Впереди у меня сто восемьдесят солнечных дней. Мне кажется, что я несу полные пригоршни каких-то чудесных золотых монет, каждая как солнце. Все пути открыты. Дышится легко.

Растерявшийся от счастья, я вдруг почувствовал, что у меня за спиной появилась Елена. Я не посмел обернуться. Минуту-две она стояла неподвижно (одновременно остановилось и мое дыхание), а потом положила мне руку на плечо. Я не могу объяснить, как и по каким признакам я это понял. Скорее это была лишь мысль о женской руке. Будто тень, она опустилась на мое плечо, но тень, обладающая хоть и бесконечно малым, но вполне реальным весом, а точно также мягкостью и твердостью. И я стоял отрешенный и торжественно застывший.

Не знаю, в какой момент эта рука, будто тень бабочки, вспорхнула с меня, ибо, когда я снова смог что-то сообразить и понять, ее уже не было.

Но сейчас весна. Опять весна. Я богат, спокоен и могу ждать. Правда, ничего ясного и определенного не было и нет, но ничего же ведь и не потеряно, не утрачено безвозвратно и окончательно. Я знаю, на свете есть множество полуоткрытых окон, которыми стучит весенний ветерок, много солнечных бликов сверкает на металле или воде, много мест пустует в купе вагонов, и волнуются бесчисленные человеческие потоки, и озарены лица многих прохожих. Я предполагаю и тысячи других неизвестных совпадений и обстоятельств и знаю: всегда и повсюду нам может явиться Елена, женщина, которой нет. Только бы я не перестал ее ждать!