Цена мечты [Сергей Владимирович Чекмаев] (fb2) читать постранично

Чекмаев Сергей Цена мечты

Сергей Чекмаев

ЦЕНА МЕЧТЫ

Уведомление пришло в тот же день вечером.

Но сначала запыхавшиеся буровики привезли Мию. Облепленный по самые окна бурой болотной жижей вездеход грузно осел, переходя с подушки на гусеницы, но пополз не к куполу Фактории, как обычно, а, цепляя траками мелкое бетонное крошево, лихо тормознул прямо у ворот клиники. Из нижнего люка ужом выскользнул водитель в мешковатом болотном комбезе, крикнул прямо с порога...

- Док, посмотри скорее! С Мией, дочуркой Левковича, что-то неладно!

Я схватил "переговорник"...

- Носилки к воротам!

- Да не надо, - махнул он рукой, - ребята сейчас сами все сделают.

Едва они на руках внесли ее в стационар, как все стало понятно. Медно-коричневые пигментные пятна на коже, осунувшееся лицо, худющие, тоненькие, как веточки руки. Не надо никаких анализов, чтобы поставить диагноз. Аддисоновая болезнь, она же бронзовая.

Нарушение гормональных функций - вообще беда наших краев. Недостаток нужных витаминов в местной пище и привозных злаках еще кое-как можно восполнить. Лимонная кислота, рыбий жир - обычный наш рацион; витаминные добавки килограммами прописываю, благо с прошлым грузовиком получили немалый запас.

А с гормонами хуже. Здесь ведь все иначе, не так как дома. Это же не Земля. Эпсилон Индейца II, в каталогах прописана, как Надежда, неофициально, среди астрогаторов - планета Осени, а поместному, ласково Надюша.

Сумасшедший климат, непривычно резкая смена времен года - их здесь вообще всего два... душное и пасмурное лето, больше похожее на земную осень, и промозглая, сырая и ветреная зима, а на самом деле все та же осень... А еще повышенная гравитация, почти полное отсутствие солнечных дней, бешеные перепады давления. Перечислять можно бесконечно.

Вот и не выдерживает тысячелетиями настраиваемая машинка человеческого организма... начинает сбоить щитовидная железа, гипоталамус, вразнос идут надпочечники. Именно они отвечают за адаптацию человека к неблагоприятным условиям - а, значит, первыми и не выдерживают напора ненормальной экологии. Бронзовая болезнь - еще не самый тяжелый диагноз. Здесь, на Надежде, я видал и похлеще.

- Кладите ее сюда... Осторожней. Вот так... Не бойся, милая, все будет хорошо.

Девочка меня не слышит - тяжелая, тряская дорога вконец измотала ее.

- Худо дело, да, док?

- Кто вам сказал? Сейчас проведу гормональную стимуляцию, пару недель полежит в карантине, ну, а дней через тридцать-сорок будет здоровее некуда.

- Во дела! Скажете тоже... У нас вон на третьем участке Тим О'Келли, ирландец, как стал таким же бронзовым, так и загнулся в одночасье. Сначала упал без сил, прямо в забое, ребята его кое-как отволокли в барак, на койку... Во-от... Вернулись со смены - а он уже и не дышит.

Терпеть не могу старательские побасенки! Все у них плохо, никакого просвета. Если заболел ктонибудь - обязательно умрет, можно даже не лечить. Если ушла из забоя жила, то все - с концами...

Искать бесполезно... бросайте-ка лучше этот штрек, рубите новый. Ну, откуда такой пессимизм?

- Как Вас зовут?

- Романек, Карел Романек. Только я, док, больше привык, когда меня Старым Карелом зовут. Я, почитай, двадцать лет без малого за рычагами. Всю Надюшу исколесил...

- Скажите... гм, Старый Карел, а где сам Левкович?

- Мастер-то?

О, конечно. Прошу прощения. Левкович - не просто инженер участка, он ВЫБРАННЫЙ мастер.

Когда Концессии присылают сверху своего человека, его называют как угодно - участковым, инженером, управляющим. Но НИКОГДА - мастером. Это надо заслужить. Левкович смог и теперь Старый Карел напоминал мне об этом. Никаких фамилий, только Мастер.

- ...да внизу, на пятом горизонте. Рубит новый рукав. Там с давлением что-то неладно - вот он и спустился посмотреть. Дай Бог, если часов через пять выйдет.

Лучше некуда! Усталый Айзек Левкович вываливается из подъемника, сдирая с прокопченного лица надоевшую маску, а тут - такая новость... дочка заболела. Причем, Старый Карел все сам, небось, захочет рассказать мастеру, никому не доверит. Ну, и расскажет, конечно. В своем стиле. Так распишет, да с такими подробностями, что бедняга Айзек плюнет на усталость и сорвется ко мне на первом же попутном вездеходе.

- Вот что, Романек, слушайте сюда. Как только мастер поднимется из забоя, Вы лично встретите его и, ничего не объясняя, попросите позвонить мне в клинику, хорошо? Я могу на Вас надеяться?

- Конечно, док, какие вопросы...

Левкович позвонил через шесть часов после захода Эпсилона, когда накаченная гормональными стимуляторами Мия уже спокойно спала, а я сидел за терминалом и рылся в базе данных, безуспешно пытаясь составить курс лечения из своего невеликого, прямо скажем, медицинского арсенала.

Визор пиликнул вызовом, я не глядя ткнул в клавишу...

- Клиника. Доктор Веснин. Слушаю.

- Док, это Левкович. Скажите сразу...

Я обернулся к обзорнику. Усталое лицо инженера, все в грязноватых потеках пота и рудничной пыли, казалось озабоченным. За его спиной маячили