Сказка о сером волке [Евгений Андреевич Пермяк] (fb2) читать постранично
Книга 115448 устарела и заменена на исправленную
- Сказка о сером волке 424 Кб, 191с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Евгений Андреевич Пермяк
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (71) »
Пермяк Евгений Сказка о сером волке Роман
I
Все ладилось у Петра Терентьевича Бахрушина, и казалось, неоткуда было ждать даже самого малого облачка, которое могло бы омрачить это ясное утро. После объезда полей и участков, довольный увиденным, он пребывал в самом разотличном настроении. Яровые пошли в такой рост, что хоть не уходи с поля. Коровы, несмотря на жару, не сбавляли удоя. Наконец прибыли долгожданные двадцать четыре тонны кровельного железа. Солнышко и то словно подмигивало в этот день удачливому председателю. Разнуздав и привязав к правленческой коновязи Жимолость, Петр Терентьевич поздоровался с приезжими плотниками, прошел в старый, тесный председательский кабинет. И там, будто по его заказу, из приглушенного настольного репродуктора послышался "Танец маленьких лебедей". Музыка - добрая спутница Петра Терентьевича. И в нелегкие годы своей жизни он обращался к ней со своими раздумьями. Человек сердечный и тонкий, Бахрушин огрублял себя, точно стесняясь показать людям свой мир чувств и переживаний. Не всегда удобно седеющему человеку, да еще занимающему видное положение, восторгаться чарующей мелодией, которая, смолкнув, все еще продолжает звучать где-то в забеленной временем голове. Дослушав "Танец маленьких лебедей", выключив репродуктор, Петр Терентьевич подошел к письменному столу и увидел под старинной гирькой продолговатый белый конверт, оклеенный иностранными марками. - Сашунька! - позвал он секретаря-машинистку. - Где ты? Вошла худенькая белокурая девушка в легком маркизетовом сарафанчике. - Я тут, Петр Терентьевич. Сводку перепечатываю. - Оказывается, письмо какое-то пришло, а ты хоть бы что... - Так я же не хотела мешать... из "Лебединого" ведь передавали... Петр Терентьевич посмотрел на девушку и с напускным безразличием сказал: - Неужели из "Лебединого"?.. А я как-то мимо ушей пропустил. - Да ладно уж, Петр Терентьевич, - улыбнулась девушка. - Лебедята-то все еще, наверно, у вас перед глазами скачут. - Может быть. Только теперь время служебное. А мы с тобой люди солидные. Так или нет? - Наверно. Особенно я. Бахрушин расхохотался. - Откуда письмо, Сашуня? - Из Америки, Петр Терентьевич. - Из какой Америки? - Из Нью-Йорка, Петр Терентьевич. Вот. Тут написано. Бахрушин надел очки, прочел. "Господину президенту колхоза "Коммунистический труд" Бахрушину Петру Терентьевичу". - Да кто же меня может знать в Америке по имени и отчеству? Девушка не ответила. - Это письмо, вернее всего, о бычках, - высказал догадку Бахрушин. - У нас нынче пять племенных бычков на экспорт берут. Что ж ты не вскрыла, не прочитала? Доложила бы. Как положено секретарю. - Я не должна была вскрывать это письмо, Петр Терентьевич... - Это почему, если у тебя от меня допуск ко всякой переписке? - А к этому письму меня никто не допускал, - ответила Сашуня, понизив голос и опустив голову. Разглядывая далее конверт и прочитав имя отправителя, Бахрушин вдруг умолк. Рука его дрогнула. Кольнуло в боку. Пол под ним слегка качнулся. На мгновение потемнело в глазах, потом снова стало светло. Даже слишком. - Сашуня, ты иди и допечатывай, что там надо... Да выдерни ключ из двери, чтобы минут с десяток ко мне никто не входил. Девушка ушла. Бахрушин медлил с распечатыванием письма. "Значит, не без колокола звон", - вспомнил он о слухе, дошедшем до него еще в прошлом году. А слух состоял в том, что брат Петра Терентьевича, Трофим, считавшийся убитым сорок лет тому назад под Омском, живет в Америке. На это никто тогда не обратил внимания, тем более что слух принес прожженный враль и забулдыга фотограф, кочевавший из одной районной газеты в другую. А теперь не оставалось сомнений - Трофим жив. Петр Терентьевич вскрыл конверт и вынул вчетверо сложенное письмо, из которого выпала фотографическая открытка. С открытки глядел человек лет шестидесяти. В шляпе. В хорошем клетчатом пиджаке. При галстуке. Это был Трофим. Постаревший и обрюзгший, но не потерявший крутого излома поседевших бровей. Та же знакомая отцовская горбинка на носу, тот же широкий лоб, и та же ямка на подбородке. Он смотрел со снимка на Петра Терентьевича не заносчиво, не возвышая себя над ним, а даже наоборот взгляд Трофима показался Бахрушину усталым и скорбным. Бахрушин имел обыкновение прежде разглядеть нового человека, а потом начинать с ним разговор. Так он поступил и теперь. Рассмотрев Трофимову карточку, он принялся читать письмо, отпечатанное на пишущей машинке куда более четко и опрятно, чем это делала правленческая машинистка Сашуня. "Мая 12 дня 1959 года город Нью-Йорк Любезный брат мой Петр Терентьевич! Не удивляйся, мало ли чего не случается на белом свете. Хотел я прожить мертвым для тебя, для первой моей жены Дарьи Степановны, для всех, кто меня знал. Да не сумел. После того, как я отступил с Колчаком из родных- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (71) »
Последние комментарии
13 минут 6 секунд назад
14 минут 35 секунд назад
6 часов 57 минут назад
7 часов 5 минут назад
13 часов 17 минут назад
13 часов 21 минут назад