Месть троллей [Кристоф Хардебуш] (fb2) читать онлайн

Кристоф Хардебуш Месть троллей

Мой путь кажется мне мрачным и одиноким,

Ведь только он знает, кто по нему идет,

Уж смерть близка, и кто будет по мне плакать?

Могильно-холодные пальцы сжимают мою душу.

Сальтатио Мортис. Тоска

Персонажи

Тролли

Анда

Друан

Пард

Рох

Турк

Цдам

Влахаки

Вольные влахаки

Аурела Дан — служанка в трактире, мятежница из Теремии

Вангелиу — прорицатель, маг, вызывающий духов

Гиоргас — сапожник и мятежник из Теремии

Данаэ — шпионка из Мардева

Ионна сал Сарес — властительница Мардева, резиденция которой располагается в Дезе, называемая также Львицей из Дезы

Истран Оханеску — мятежник из Дезы

Картареу — целитель в Дезе, отец Ливиан

Костин Кралеа — художник, мятежник из Теремии

Крон — предводитель в Мардеве

Леанна сал Паскали — мятежница из Дезы

Ливиан — целительница в Дезе, дочь Картареу

Линорел сал Долеорман — рабочая в порту, мятежница из Теремии

Натиоле Таргузи — мятежник из Мардева

Неагас — мятежник из Мардева

Октеиу — мятежник из Теремии

Реца — управляющий в Дезе

Стен сал Дабран — мятежник, брат Флорес сал Дабран

Тамос — шпион, мятежник из Мардева

Флорес сал Дабран — наемница из Теремии, сестра Стена сал Дабрана

Эрегиу Аманас — воевода в Цальсани, отец Михалеты

Заложники в Теремии

Киприу — заложник при дворе Цорпада

Лейка сал Полеамт — заложница при дворе Цорпада

Михалета Аманас — заложница при дворе Цорпада, дочь Эрегиу Аманаса

Сухаи — заложник при дворе Цорпада

Висиния сал Сарес — заложница при дворе Цорпада, сестра Ионны сал Сарес

Исторические персонажи и другие

Ана сал Дабран — мать Стена и Флорес, погибла

Илиас — исторический герой

Карайн — майордом в Дабране, умер

Лареа — трактирщик в Теремии

Леан — историческая королева

Перес — исторический герой, называемый также Танцором

Петриу — бурлак

Раду — первый исторический король, называемый также Святым

Ситеи сал Дабран — отец Стена и Флорес, погиб

Тиреа — последний исторический король

Траиа — охотница из Теремии

Масриды

Двор Цорпада Диммину

Аврам — оружейник в Теремии

Байца — майордом в Теремии

Имрег — священник ордена Бога солнца в Стариг Яцеке

Ковасц — слуга Хернада из Теремии

Лайос — священник ордена Бога солнца в Стариг Яцеке, лангор

Матьяс — наемник из Теремии

Пайос — священник ордена Бога солнца в Стариг Яцеке

Тамлос — священник ордена Бога солнца в Стариг Яцеке

Хернад — торговец из Теремии

Цорпад Диммину — властитель Садата, резиденция располагается в Теремии

Другие дворы

Банкот — посланник из Дезы

Гиула Бекезар — властитель Сиревы, резиденция располагается в Турдуе

Ласцлар Сцилас — властитель Валедоары, резиденция располагается в Брачаце

Маиска — воительница

Исторические персонажи и другие

Аркас Диммину — исторический король

Микас — исторический священник ордена Бога солнца

Сцарки

Двор Цорпада Диммину

Мирела — горничная из Теремии

Скилои Касцон — подданная Цорпада в Теремии

Сцарбед — целительница из Бака Маре

Хази — баро Дабрана

Эцро — солдат Хернада из Теремии

Другие народы

Хесоатес — исторический поэт из Дирийской империи

Сарган Вульпон — авантюрист из Дирийской империи

Гномы

Анспранд, сын Антара — военачальник

Бодварр, сын Бальдора — исторический герой, Убийца эльфов

Гольдульф, сын Гриперта — воин, предводитель третьей роты

Гунвольф Справедливый — Король под горой, повелитель гномов

Ларнард — кузнец

Ольгинг, сын Орильда — рабочий

Реккард, сын Ротальда — посланник короля

Таинельм, сын Тимольда — воин, предводитель второй роты

Хродгард, сын Хальдигиса — полководец маленького народца

Эрко, сын Элькоина — мастер по паукам

Эльфы

Рувон — охотник на севере страны

Пролог

В самом сердце мира, глубоко под землей, царили вечные тепло и темнота. Бесконечные лабиринты туннелей и пещер пронизывали горы, образуя множество тайников.

Сюда не заглядывало жестокое обжигающее солнце, но царило тепло, изгоняющее мучительный холод, который завладел Духом темноты. Дух мог спать и видеть сны, забыв о боли. В грезах ему являлась земля, судьба которой неразделимо переплелась с его собственной. Иногда его видения были безмятежны, но затем спокойствие вновь нарушали кровавые картины, терзавшие его. Раньше люди пели для Духа, успокаивая его, смягчая музыкой боль, однако те времена давно прошли.

Проплывали годы в бесконечной и неизменной смене времен. Где-то там, на поверхности, люди жили, смеялись и плакали, проливали кровь. Дети подрастали, взрослели и умирали. Гномы врубались в гранитные тела гор, прокладывая новые туннели, тролли бродили по темным лабиринтам пещер, однако избегали место, где покоился Он.

Войны врывались в сны Духа темноты, или это его сны проникали в реальность, влияя на ход войн? После предательства и бегства он был разбит и больше не мог распознать смысл в осколках бытия. Ему хотелось забыться, так как воспоминания приносили боль и печаль. Все чувства покинули его, кроме гнева и муки, только их голоса шептали в темноте его сознания.

Однако даже в грезах фрагменты реальности касались его сознания, а человеческие уста рождали новую песню. Она была подобна огненной руке, которая охватила Дух темноты и заставила его сущность содрогнуться. При этом песня, направляя его, оставляла единственный путь к бегству, вгоняя его глубже в сердце горы. От его крика пещеры и тоннели обрушивались, погребая под обломками камня десятки троллей.

Но крик затих, ушла боль, видения стали мирными, однако неудержимо Дух покидал объятия сна, влекомый в мир солнца, ветра и дождя, и его дыхание с новой силой окутало землю, леса и города, людей, эльфов и животных.

1

В вечернем лесу было очень спокойно. Не было слышно птиц и зверей. Последние лучи заходящего солнца пронизывали листву. Огромные, поросшие мхом деревья вздымались к небу, а кусты и папоротники образовывали под пологом непроходимые заросли. Затих и шум конного отряда, пробирающегося сквозь чащу, под кронами застыла тишина, возвращая Стену мысль о множестве опасностей, которые теперь угрожали его жизни.

Напрасно он тряс толстые железные прутья своей клетки. Естественно, они не поддавались. «В целом мои враги хорошо потрудились», — промелькнула у Стена мысль.

Клетка была узкой и неудобной и к тому же покачивалась при каждом движении, поэтому, даже когда он хотел сесть прямо и просунуть ноги между прутьями, легче не стало. Холодные прутья беспощадно врезались в голую кожу Стена. Расстояние между ними было слишком маленьким, чтобы можно было пролезть, но для пасти волка или лапы медведя и его было достаточно.

Воины марчега Цорпада тщательно проверили железную конструкцию. Под ударами молота тяжелый стержень вошел в крепление. Вынуть его без инструмента, а значит, открыть маленькую дверь было просто невозможно. Цепь, при помощи которой клетка была подвешена на сук, выглядела не менее надежно. Да и дерево было… правильное — старый крепкий дуб, ствол которого порос влажным мхом. Такое дерево проживет еще много сотен лет, а тело Стена уже давно истлеет в клетке. Свобода была всего в двух шагах, внизу, она манила в вечернем свете блестящей зеленью, однако для Стена эти два шага были равны бесконечности, и земля оставалась недостижимой.

Узник подумал о том, что Цорпад перенял обычай оставлять человека в этих мрачных лесах у народа Стена, влахаков, и осознал всю иронию своего безвыходного положения. Однако идея запирать врагов именно в металлических клетках целиком и полностью принадлежала масридам. Раньше преступника просто накрепко привязывали веревкой к дереву. В древние времена это было своего рода божьим судом, и совсем не много песен рассказывали о тех, кто благодаря удаче и сноровке смог избежать смерти и вернулся, чтобы отомстить обидчикам.

Стен горько рассмеялся. Новые хозяева страны из кожи вон лезли, чтобы боги выносили удобный масридам приговор. Или, вернее говоря, исключительно их масридский бог, ведь они не признавали старых духов земли и подавляли их культ везде, где только встречали.

Без посторонней помощи Стену никак не выбраться, а так глубоко в чаще на него, на живого, вряд ли наткнется какой-нибудь шальной путник. Простая рубашка, которую оставили ему, мало защищала от холода и ветра. Да еще сказывались недавние пытки, здорово подкосившие Стена. Ему легко было представить, как он выглядит со стороны, одетый лишь в грязную льняную рубашку, с зелеными и фиолетовыми синяками от побоев, прядями длинных немытых темных волос и лицом, искаженным от изнеможения, боли и недосыпания.

«Наверное, я уже сейчас похож на ходячего мертвеца», — подумал Стен и мрачно усмехнулся.

Оставалось лишь смириться с мыслью о смерти. Причем юному воину точно не грозила скорая смерть от жажды, так как воздух был очень влажным, в ближайшие дни наверняка будет много дождей. И если он не умрет с голоду, то его жизнь заберет нечто ужасное, подстерегающее путника в этом темном лесу.

Когда Стен спасался от сыщиков марчега масридов, он часто забирался в глухую чащу и поэтому уже достаточно знал о лесе. Конечно, большинство историй, которые рассказывают возле костра, были небылицами от первого до последнего слова, но за всеми этими россказнями скрывалась также и крупица правды. У здравомыслящего человека было полно веских оснований, чтобы избегать леса, и чем глубже кто-либо отваживался заходить под густые кроны, тем сильнее рисковал. В зарослях, куда совсем не пробивался свет, жили такие создания, с которыми лучше бы никогда и не встречаться. Волки и медведи, которые наводят такой страх на горожан и крестьян, казались по сравнению с ними совершенно безобидными. Звери и сами стараются избегать людей. А в самом сердце леса обитают создания намного худшие. И с наступлением ночи эти создания выбираются из своих нор в поисках добычи.

Остроухие винаи, беспощадные охотники, ради развлечения и просто из любви к убийствам могли нашпиговать стрелами и животное и человека. Они не прощали вторжений на свои территории. А еще проклятые зраикас, которые могли оборачиваться кем угодно и были непобедимы благодаря своим смертоносным когтям и клыкам. О других демонических созданиях Стен только слышал. Но в этих историях, рассказываемых шепотом, вполне могла быть частичка правды. И вероятно, уже очень скоро он познакомится со всей этой нечистью сам. Стен горько рассмеялся, когда подумал, насколько это знакомство будет коротким и неприятным.

Тем временем солнце полностью скрылось за горами, освещая лишь низко висящие облака на небе. Вместе с последним лучом растаяла последняя надежда Стена на спасение. Немногие рискнут отправиться в лес ночью, даже если будут точно знать, что Стен еще жив.

«Все-таки здесь немного уютнее, чем в подземелье Цорпада, — мрачно подумал Стен и попытался поудобнее устроиться в клетке, однако это оказалось невозможно из-за синяков, которые покрывали все его тело. — Может, сегодня я даже немного посплю, все-таки теперь его палачи больше меня не бьют».

Но о сне нельзя было и мечтать: Стен был сильно измучен допросами, а железная клетка была слишком неудобной. К тому же покоя ему не давали тревожные мысли о друзьях и опасностях, которые им угрожали.

С наступлением темноты до его ушей стало долетать все больше необычных звуков: крики животных, шелест… Краем глаза Стен замечал в лесу какие-то движения. Сгустившиеся сумерки преобразили лес: деревья напоминали высокие темные стелы, между ними царил непроглядный мрак, который мог скрывать всевозможные ужасы. Луну, показавшуюся было на небе, затянуло тучами. Теперь влахак мог видеть на расстоянии не более нескольких шагов, что делало ночной шум леса еще более зловещим. Но в конце концов Стена одолела усталость, и он погрузился в беспокойный сон, который, к сожалению, был прерван грозой.

Ледяной дождь разбудил его, Стен вздрогнул от раскатистого грома. Холодный ветер рвал рубашку, посылая струи воды почти горизонтально земле. В течение считанных мгновений он полностью промок и продрог.

Снова и снова сверкали молнии, на несколько мгновений озаряя местность, а вслед за этим гремели мощные раскаты. Стен не мог вспомнить, чтобы ему когда-либо доводилось оказаться под такой грозой. Но, возможно, все дело было в клетке, которая делала его беззащитным перед гневом стихии. Тяжелая железная конструкция качалась на ветру, сук угрожающе скрипел, и Стену на мгновение показалось, будто сук сейчас обломится. Но крепкий дуб выдержал, и, по-видимому, это место и станет последним пристанищем для Стена сал Дабрана.

Узник уныло смотрел перед собой. Чтобы хоть немного согреться, он прижал согнутые ноги к животу, обхватив руками колени. Может быть, уже в первую ночь он окоченеет, к дождю теперь присоединились и ледяные градинки, которые больно секли через решетку.

Никогда больше он не увидит своей родины, своей семьи, своих друзей… Отчаяние охватило его, отнимая последние силы. Так он и сидел, посреди бушующей стихии. Юный воин вспомнил о предостережении Флорес во время их последней встречи, которое он так легкомысленно проигнорировал. Его же последние слова, обращенные к сестре, были намеренными и ранящими. И вот теперь он умрет. Умрет, так и не загладив свою вину перед ней…

Сильный, треск, заглушивший даже шум раскачивающихся от шквального ветра деревьев, заставил его вздрогнуть. Он быстро обвел глазами небольшую поляну, однако не смог ничего разглядеть в темноте, пока кривая молния, вспоровшая небо, на мгновение не осветила лес и не выхватила несколько огромных фигур, напоминающих человеческие. От яркой вспышки Стен временно ослеп, но яркие пятна-образы, казалось, отпечатались не только на его сетчатке, но и в сознании. Прошло некоторое время, прежде чем глаза снова привыкли к темноте. И все это время он пытался уговорить себя, что это ему показалось, что на самом деле там ничего не было.

И затем он увидел их — чернильные тени на фоне темноты леса. Четыре, нет, пять фигур раза в два больше человеческих, с мощными плечами и длинными мускулистыми руками. Вне себя от страха, Стен прижался к противоположной стороне клетки. Во мраке он заметил, как к нему приближается одно из этих чудовищ. В отчаянии Стен вновь попытался вырваться из западни, но это было невозможно. Ему ничего не оставалось, кроме как беспомощно наблюдать за приближающейся тенью, которая очень скоро оказалась перед ним на расстоянии вытянутой руки. Клетка в двух шагах над землей; понятно, что это совершенно не помешает страшилищу. Небо вновь озарила вспышка, еще раз на мгновение осветив поляну.

Неизмеримый страх овладел Стеном, когда он увидел над собой огромную и безобразную голову чудовища. Она напоминала человеческую, но черты были резкими и угловатыми: высокие скулы и прямой подбородок словно вытесаны из камня, уши несоразмерно малы, плоский лоб в каких-то странных морщинах. Надо лбом — грубые отростки толщиной в палец, которые Стен, за неимением более подходящей аналогии, определил как волосы. Два мощных длинных рога придавали облику существа нечто демоническое. Желудок Стена сжался, когда он рассмотрел глаза монстра, скрытые под выступающими надбровными дугами. Однако самым страшным оказался рот, широкий, с пухлыми губами, прикрывающими мощные клыки, подобные кабаньим.

Будучи не в состоянии двинуться или что-то сказать, Стен уставился на кошмарное создание. Его сердце забилось как сумасшедшее, когда чудовище протянуло свою огромную лапу и так стукнуло по клетке, что Стен прочувствовал силу удара до самых костей. Затем страшилище наклонилось, и Стен услышал сопение, будто оно хотело обнюхать его. Через время, которое показалось узнику вечностью, существо отвернулось и двинулось к остальным.

Дождь заглушал звуки, но Стену удалось расслышать грубую, низкую, гортанную речь. Прежде чем он успел подумать, что же все это могло означать, одно из чудовищ вернулось, без церемоний ухватилось за решетку и принялось трясти клетку. Стен болтался из стороны в сторону, больно ударяясь о твердое железо. В отчаянии он из последних сил вцепился в прутья. Наконец существо отпустило клетку и стало внимательно осматривать воина.

— Ты говоришь? — неожиданно спросило оно.

Его голос был глубоким и рокочущим, но слова можно было разобрать. «Ради всего святого, это создание говорит на моем языке!»

Стен был слишком удивлен, чтобы быстро ответить, но когда существо вновь схватило клетку с явным намерением ее встряхнуть, он поспешил подтвердить:

— Да! Да! Я могу говорить.

— Хорошо. Что ты здесь делаешь? — его мощный голос громыхал на всю поляну.

— Э-э-э-э… Умираю. Меня поймали, и теперь я должен здесь сдохнуть, — ответил Стен.

— Поймали? А кто?

— Его имя — Цорпад.

— Цорпад? А кто такой Цорпад?

— Он человек. Такой же человек, как я.

— Мы знаем, что такое люди, — прогремело существо.

— Цорпад — властитель этой земли. По крайней мере, ему очень хотелось бы быть им, — быстро сказал Стен.

Его собеседник настороженно склонил голову набок.

— Не так быстро, — проворчал он. — Здесь есть еще люди? Или ты один?

— Я один.

Существо повернулось к остальным и проревело через всю поляну: «Он один», после чего те подошли и выстроились вокруг. Неожиданно Стен оказался окружен пятью мощными созданиями, с любопытством рассматривающими его. Их уродливые головы приблизились к клетке, а темные глаза осматривали Стена, словно он был скотиной на рынке. Некоторые нюхали клетку, и Стен чувствовал едкий запах их дыхания. Другие касались железных прутьев и тыкали Стена толстыми пальцами, причем ногти на них по форме были больше похожи на когти. Дождь хлестал по существам, стекая потоками, но, казалось, они не замечали ни воды, ни холода.

— Где властитель этой земли? — вновь обратилось к Стену то же создание.

— В своем замке, в Теремии. Но скажите, кто вы? — вырвалось у Стена.

— Мы — тролли! — гордо громыхнуло существо и выпрямилось во весь свой рост, в то время как Стена охватил панический ужас.

Вот уже много лет никто не видел троллей, и стали считать, будто они вымерли или вообще всегда были просто легендой. Но сейчас тролли, пугала из мрачных историй, стояли перед ним.

Внезапно Стен вспомнил легенду о Пересе-Танцоре, который подумал, что убил огромного тролля, и только потом обнаружил, что тот не умирает даже с мечом, пронзившим голову. Так Танцор, легендарный фехтовальщик, погиб, съеденный троллем.

«Людоеды! — с ужасом подумал Стен. — Даже жестокие эльфы и то лучше… Кошмарный сон. Это, должно быть, кошмарный сон. Или мой предсмертный бред».

— Давайте убьем его, — вдруг сказал один из троллей и схватил клетку.

— Погоди, — возразил другой.

На мгновение огромные когти, словно сама смерть, промелькнули перед глазами Стена, после чего тролль опустил руки.

— Как тебя зовут? — спросил спаситель.

— Меня зовут Стен сал Дабран.

— Я — Друан. Расскажи мне о властителе, о Цоркаде.

— Цорпаде. Ну что сказать? Он не настоящий властитель, это не его земля и…

— Пойдем. Уже скоро рассвет, — прервал Стена первый тролль, не обратив ни малейшего внимания на слова юного воина.

— Мы должны узнать больше, — невозмутимо ответил Друан, прежде чем снова обратился к Стену: — Властвует ли этот человек над всем этим миром?

— Нет, только над этой землей.

— А кто властвует над этим лесом?

Стен устало пожал ноющими плечами.

— Я не знаю. Может, винаи? Эльфы?

— Он бесполезен. Давай убьем его, — вновь заговорил первый тролль, который с каждой фразой был Стену все более ненавистен.

Второе чудовище возразило:

— Пард, мы ничего не знаем об этом мире. Возможно, человек все-таки окажется полезен для нас.

— Тогда давайте я с ним поговорю, мне он расскажет все, — прорычал первый тролль, поигрывая мощными мускулами.

— Может быть, мне будет проще помочь вам, если вы скажете, что конкретно вас интересует, — вмешался Стен, пока ситуация не приняла наихудшего оборота. — Выпустите меня, и я помогу вам.

Тролль по имени Друан поколебался немного, но затем медленно кивнул.

— Мы берем тебя с собой.

— Ты с ума сошел, Друан? — прогремел один из молчавших до этого момента троллей. — Нам что, придется тащить с собой человека?

— Мы всегда сможем убить его, — спокойно ответил Друан, — если его ответы нам не понравятся.

— Да я сейчас раздавлю его!

И тут этот тролль обхватил своими длинными руками клетку и начал сжимать ее. Не веря своим глазам, Стен увидел, как под натиском тролля толстые металлические прутья решетки гнутся, еще больше ограничивая пространство внутри. Но затем последовал жесткий удар, и клетку подбросило вверх. Когда Стен снова смог разобрать, где верх и низ, то увидел, как один из троллей массивной тенью стоял над другим, лежащим на земле.

— Друан сказал, что мы берем его с собой! — прогрохотал стоящий противнику.

После этих слов наступила полная тишина, прерываемая лишь барабанящим дождем; Стен в это время в томительном ожидании смотрел на троллей. Затем лежащий на земле кивнул и сказал: «Да, Пард» — и тяжело поднялся. Значит, самого большого тролля, настоящего монстра, звали Пард.

Стен растерянно посмотрел на Друана, который безучастно скреб свою огромную голову. Прежде чем Стен успел что-то сказать, тролль спросил его:

— Ты колдун?

«Если бы я был колдуном, то вряд ли до сих пор сидел в этой вшивой клетке», — подумал Стен, но вслух сказал:

— Нет, я не колдун.

— А среди вас есть маги?

— Да, конечно…

— Тогда скажи мне, где я могу найти их?

— Ты говоришь о прорицателях или ордене Альбус Сунас масридов?

— Масридов? Что это значит?

— Люди. Цорпад — один из них. Народ, который пришел из-за гор.

— А этот Альб… Альбас… — попытался выговорить Друан.

— Альбус Сунас, — прервал его Стен. — Этот орден — священники бога масридов. Они верят в свет солнца и в огонь.

— Маги, которые служат солнцу и огню? — переспросил Друан, сощурив глаза.

— Да. Они навязывают людям свою веру, но многие продолжают почитать старых богов и духов.

— Скажи мне, где я могу найти этих магов.

В замешательстве Стен пытался понять, зачем этим существам магия, но ничего путного на ум не пришло. В то же время он уже понял, что его неведение или даже молчание может означать смерть, поэтому быстро ответил:

— Ну, в Теремии точно есть несколько.

— А где эта Тер… Тера…?

— Теремия. Отсюда на юг, в общем, несколько дней пути пешком через лес, — уточнил Стен.

В этот момент, зловеще блеснув глазами, Пард предложил следующее:

— А теперь убьем его и отправимся в путь.

Друан безучастно кивнул и отвернулся.

— Эй! Подождите! Как это? Я же вам все рассказал! — прокричал Стен.

— Вот именно. Ты нам больше не нужен, — хладнокровно ответил Пард, в то время как еще один тролль схватил клетку.

Стен в отчаянии затряс прутья.

— Нет! Я нужен вам! Я знаю дорогу! — выкрикнул молодой воин, но это, казалось, не особенно впечатлило монстров.

Мощные руки тролля обхватили клетку, которая и так уже была согнута, и принялись сдавливать решетку все больше и больше.

— Вы не знаете Цорпада! И его солдат, его воинов! Они никого не пускают в город, они убьют вас! — закричал Стен, стараясь заглушить скрежет изгибающегося металла.

— Погоди, — сказал Друан и положил руку на плечо Парда. — Сколько воинов?

— Сотни! Цорпад — могущественный человек. У него много воинов — мужчин и женщин, — поторопился ответить Стен.

— Ты говоришь, что можешь нам помочь? Как? — резко спросил тролль.

— Я знаю, как можно пробраться в Теремию незамеченными. И вновь выбраться живыми.

«Хотя в последний раз у меня это получилось не совсем удачно», — мысленно добавил Стен. Но говорить такое троллям не стоило.

Друан подумал некоторое время, после чего обратился к своему могучему спутнику:

— Мы возьмем его с собой.

Среди троллей пробежал шум недовольства. Два чудовища были явно не согласны с предложением Друана и отказывались подчиняться. Их рев заглушал шум дождя, но Друану как-то удалось пробиться через эти вопли:

— Мы берем с собой клетку. Человек может понадобиться. И мы всегда легко избавимся от него, если будет нужно.

Один из троллей упрямо считал идею плохой, поэтому решил отойти на край поляны и слегка выпустить пар. Стену не многое удалось разглядеть в темноте, но звуки мощных ударов и летящие куски дерева свидетельствовали об огромной силе монстра. Не веря своим глазам, Стен наблюдал за тем, как под этими ударами дерево застонало, а затем и вовсе с треском упало. «Наверное, все-таки неплохо, что я был в клетке», — подумал юный влахак, когда шум улегся.

— Снимай его, Пард, — приказал Друан.

Самый крупный тролль с мрачным видом приблизился к Стену, оценивающе уставился на железную клетку и, прежде чем влахак успел отреагировать, потянул конструкцию на себя. Заскрежетал металл, но первым не выдержал сук, который с оглушительным треском начал ломаться. Пард еще два раза дернул, от этого у Стена желудок подскочил к горлу. Наконец ветка отломилась и упала на мокрую землю. Тролль спокойно наблюдал, как Стен едва успел подобрать ноги, чтобы не повредить их от удара оземь. Но острые волны боли пронзили все тело юного воина.

Застыв от ужаса, Стен смотрел на прутья клетки, которые сильно покорежило. Это существо, этот тролль мог бы легко раздавить клетку вместе с находящимся в ней человеком. Но Стен, по крайней мере теперь, чувствовал через решетку влажную мягкую траву, что придавало происходящему хоть какой-то налет реальности. Стен взглянул наверх, на Парда, который теперь возвышался над ним.

— И что дальше?

— Отправляемся в путь.

С этими словами тролль обхватил рукой остаток цепи, на которой раньше висела клетка, подставил под нее плечо и забросил конструкцию на спину. Грубая кожа тролля терлась о железо, пока он не нашел более удобного положения, подкинув клетку один или два раза. Ноша, без сомнения, была очень тяжелой, масриды подняли ее на дерево с помощью коней, но для Парда, очевидно, было не трудно поднять и нести клетку вместе с содержимым.

Долгое время Стен фактически ничего не видел, кроме широких серых плеч и странных роговых отростков на голове тролля, которые он сначала принял за волосы, но при более близком изучении они казались больше похожими на тонкие прутья. Дождь продолжал поливать странную группу. Сейчас Стен находился достаточно близко к троллю и не мог не обращать внимания на его запах. Вонь, исходившая от существа, была сильной и всепроникающей, она напоминала Стену запах дикого животного.

Время от времени в поле зрения Стена попадал кто-то из группы троллей, но в основном он ничего не видел, кроме темноты и очертаний деревьев на фоне неба, угрожающе нависающих над ними. У влахака вновь возникли подозрения относительно того, не снится ли все это ему. Однако потом тролли вошли в быструю реку и ледяная вода окатила ноги Стена, словно давая понять, что это не сон, от которого можно проснуться.

2

Смрад крови и смерти наполнял пещеры, но, по крайней мере, умолкли стоны раненых. С мрачной удовлетворенностью Хродгард, сын Хальдигиса, осматривал представшее перед ним поле боя. Повсюду лежали тела троллей, убитых его храбрыми воинами. Здесь шел самый жаркий бой, в этом месте располагалась последняя линия обороны врагов, прикрывавшая отход тех троллей, кто уже не мог сражаться. Гномы, подобно оползню, накрыли немногочисленных и уже изрядно потрепанных защитников, но проклятые чудовища боролись с неубывающей выносливостью и ожесточенностью.

Воины народа гномов убили всех троллей в этой пещере. И лазутчики еще не доставили сообщений о том, что напали на след возможных беглецов. В противном случае они бы давно об этом доложили и войско бы отправилось преследовать и добивать… От этой мысли хорошее расположение духа Хродгарда улетучилось, он даже внутренне чертыхнулся, ведь его план не принес желанного результата.

Чтобы сломить последнее сопротивление троллей в этой пещере, потребовалось слишком много времени. Вероятно, это и дало возможность сбежать остаткам врагов. Если бы воины гномов быстрее пробились через линию обороны противников, племя троллей было бы уничтожено раз и навсегда и в этой части горы война была бы окончена.

— Командир? — прозвучал голос подошедшего гнома.

Отвлекшись от своих мыслей, Хродгард поднял голову и увидел Таинельма, предводителя второй роты и ветерана многочисленных битв.

— В чем дело, Таинельм?

— Мы отнесли раненых в верхние туннели и оказываем им помощь, как вы приказали. Однако наши лазутчики обнаружили там следы троллей. Очевидно, одна группа отделилась от остальных и движется по направлению к поверхности, — доложил старый воин.

— Сколько?

— Скорее всего, пятеро, точно сказать не могу.

— Возьми лучших воинов из своего подразделения и отправляйся за ними, Таинельм. Найди и уничтожь их всех до одного, — приказал Хродгард. — Я хочу быть уверен, что этой чуме в моих туннелях пришел конец!

— Слушаюсь, командир. И еще… — продолжил Таинельм.

— Да?

— Лазутчики первой роты обнаружили жилые пещеры. Они брошены, как и ожидалось, но мы нашли двух малышей.

— Выводок троллей?

— Да, полководец.

— Размозжите им головы и приколотите трупы к стенам нижних туннелей. Когда тролли вернутся, они должны знать, что их здесь ожидает. Что ожидает их всех!

— Слушаюсь, — ответил Таинельм и затем добавил с многозначительной улыбкой: — Это была большая победа!

Кивнув, Хродгард отпустил подчиненного и продолжил осматривать растерзанные трупы своих извечных врагов. Большинство троллей были почти в три раза крупнее, чем он. Его воины рубили противников на куски. В принципе это был единственный способ удостовериться, что тролль действительно мертв. Если упустить этот момент и вовремя не отрубить врагу голову, то нередко случалось неожиданное воскрешение тролля и он, даже умирающий, не прекращал борьбы.

«Большой победы не случилось, — подумал Хродгард при виде растерзанных трупов, — ведь нескольким противникам удалось уйти. Но мы найдем их и тогда окончательно уничтожим этот народ. Всех до единого!»

3

Через время, которое показалось Стену бесконечностью, тролли достигли цели своего пути — пещеры, скрывавшейся в склоне холма.

Очутившись внутри, тролль наконец опустил клетку на неровный пол. У Стена зуб на зуб не попадал, хотя сейчас юноша был защищен от ветра и дождя. Однако холодный пол под ногами и студеный воздух заставляли его мерзнуть.

Один из троллей приблизился к клетке и с любопытством взглянул на человека. Стен заметил, что у существа был только один рог, левый был обломан почти у самого черепа, а излом казался старым.

— Тебе холодно?

— Д-да, — сдавленным голосом промолвил Стен.

— У тебя такая тонкая кожа, — удивился тролль.

— Обычно я ношу соответствующую погоде одежду, но умирающему теплые вещи не нужны… — выдавил Стен, стуча от холода зубами.

К ним присоединился еще один тролль, который тоже принялся рассматривать Стена. В темноте пещеры влахак сначала не мог разобрать, кто именно это был, но когда тот заговорил, Стен сразу узнал Друана.

— Нам нужен огонь, — заявил он.

— Это плохо. Нас увидят, — ответил огромный Пард.

— Тогда идем глубже в пещеру, у нас еще есть время. Мы не для того тащили с собой человека, чтобы он сейчас околел от холода.

Стен был не совсем уверен, как ему относиться к такому высказыванию, но уже скоро железную клетку вновь подняли. Тролли отнесли его подальше от входа.

— При такой погоде сложно развести огонь. Все м-мокрое, — дрожа, заметил Стен, но на него никто не обратил внимания.

Друан наклонился и занялся костром. Через короткое время во мраке стали сверкать искры, и вскоре на сухом хворосте заплясало маленькое пламя. Еще через какое-то время вернулся один из троллей с большой охапкой веток, которые Друан терпеливо рассортировал и в конце концов самые подходящие подкинул в пламя. Несмотря на все старания, почти сразу повалил едкий дым, но тепло, которое добралось наконец до Стена, чуть не заставило воина плакать.

Лишь сейчас, в мерцающем отблеске огня, Стен смог хорошо рассмотреть, в какую компанию он попал. Каждый из пяти троллей был ростом минимум три шага. Самый большой из них, Пард, превосходил своих спутников еще на несколько пядей. Существа казались невероятно огромными, с мощными мускулами под грубой серой кожей. Он уже имел возможность прочувствовать их дикую силу, и от одной только мысли об этом ему становилось нехорошо. Кое-где на их телах виднелись роговые и костяные пластинки, а если не считать тролля с одним рогом, который, очевидно, когда-то имел не очень приятную встречу с каменной стеной, лбы всех остальных украшали два гладких, изогнутых назад рога, которые протянулись через голову, за уши. Однако клыки троллей были еще страшнее, так как при их виде влахаку невольно вспоминались все те ужасные истории, которые во Влахкисе обычно рассказывают по вечерам у костра.

Ногти этих существ, длинные и крепкие, больше походили на когти, частично потрескавшиеся и грязные. А на когтях Парда виднелись остатки засохшей крови, хотя, возможно, влахаку это только показалось. Юноша быстро отвел глаза, но затем его вновь одолело любопытство, и он стал снова внимательно осматривать троллей.

Грубо сшитые кожаные одеяния обтягивали верхнюю часть туловища страшилищ, а на некоторых было что-то напоминающее пояса с притороченными простыми инструментами и мешками. Оружия Стен не заметил, но он уже убедился в их чудовищной силе и решил, что оружие троллям просто не нужно, что этим каменным монстрам не составляет труда просто убить врага кулаком, а затем растерзать мощными клыками.

Однако троллям нужна была помощь. Они знали эту страну, но не знали людей. Что могло привести их сюда? Откуда они пришли и почему оставили свою родину? На все эти вопросы Стен пока еще не знал ответа, но сейчас ему важно было срочно изменить ситуацию, если хотел остаться в живых.

Стен задумчиво посмотрел на троллей, которые стояли в стороне от огня и тихо переговаривались. Периодически то один, то другой бросали на него взгляды, в которых была видна лишь кровожадность.

— Дай мне мяса, Рох, — сказал тролль однорогому. Тот пошарил у себя в сумке и достал кусок плоти, которая уже не очень хорошо пахла.

«Значит, однорогого зовут Рох», — отметил про себя Стен.

— Скоро нам придется охотиться, — заявил Рох. — Запасы на исходе.

— Зачем? — сказал Пард и бросил быстрый взгляд в сторону Стена. — У нас есть с собой.

Стен взглянул на Парда. «Неужели они и вправду людоеды, как говорят старые истории? Неужели они взяли меня с собой только как корм?»

— Нет, Пард, Рох прав, — вмешался Друан. — Кто знает, как долго нам еще придется искать.

— Да найдем, не думаю, что это будет так сложно, — пробурчал Пард.

— Ты имеешь в виду еду или… — переспросил Друан, не закончив предложения, так что Стену оставалось лишь догадываться, что тот имел в виду.

— Еду. Здесь бегает столько всякой живности.

— Понятно, Пард, как всегда, думает только о еде, — засмеялся один из группы, за что получил от самого огромного тролля злобный взгляд в ответ.

— Прикрой рот, Анда!

— Почему это? — продолжал дразнить его более мелкий.

— Потому что за такое можно и получить! — прорычал Пард, поиграв мощными мускулами.

— Но это не вина Анды, что ты такой прожорливый, — вмешался еще один тролль, который до сих пор молчал, и даже Рох засмеялся на это замечание.

— Я больше и сильнее всех вас, вместе взятых, — рассердился Пард. — На каждого одного гнома, которого убиваете вы, приходится трое, раздавленных мной. Конечно, мне нужно больше мяса, чем таким слабакам, как вы!

Взрыв эмоций огромного тролля вызвал приступ всеобщего веселья, и даже влахак усмехнулся. Но через секунду до него дошло, что он оказался во власти мощных, опасных, непостижимых существ. Он даже не догадывался, были ли их слова дружеской перепалкой или гигант-тролль разозлился серьезно. И когда до юного воина наконец дошел весь ужас его положения, у него даже закружилась голова.

Неужели с того времени, как он и Флорес сидели в трактире, а она называла его дураком, прошло всего несколько ночей? «Если бы она меня сейчас увидела, то сразу бы поняла, насколько была права», — подумал Стен. Пойманный сыщиками Цорпада, приговоренный к смерти, оставленный в лесу и спасенный, как нарочно, троллями. Хотя слово «спасенный» вряд ли здесь уместно. «Я должен убедить их в том, что могу помочь. И исчезнуть при первой представившейся возможности».

Он невольно содрогнулся только от мысли о том, как мощные руки Парда обхватывают его, чтобы выдавить жизнь. Бросив в последний раз взгляд на троллей, Стен присел на корточки в углу клетки, чтобы немного отдохнуть, пусть это и не просто в такой позе. Но в конце концов усталость одолела его и он провалился в беспокойный сон, полный кошмаров.

Когда он проснулся, солнце, по-видимому, стояло высоко в небе. По крайней мере, можно было разглядеть слабый свет, который с трудом пробивался сквозь серый сумрак пещеры. Прошло несколько мгновений, прежде чем Стен вспомнил, где и в каком обществе находится. В своей тесной клетке он не чувствовал особого улучшения по сравнению с темницей под крепостью Цорпада. Сейчас его не били, но тело все равно болело из-за того, что ночь он провел в очень неудобной позе. К тому же прутья были настолько согнуты троллями, что безжалостно впивались в спину, руки и ноги — неважно, как поворачиваться. А если еще учесть все синяки и раны, которые он получил за прошедшую неделю благодаря печально известному гостеприимству Цорпада, то у него было достаточно оснований, чтобы жаловаться. К тому же огонь погас, и от холодного воздуха пещеры кожа Стена покрылась пупырышками.

С другой стороны, он должен был быть благодарен судьбе, подарившей ему слабую надежду. Быстро осмотревшись, Стен обнаружил, что тролли еще спят. Нельзя было терять времени. Очень тихо он принялся проверять, насколько сильно пострадала клетка, но ее конструкция приводила в отчаяние своей прочностью. Прутья прочно стояли на своих местах. Оставался только железный стержень, который запирал маленькую дверь… Хотя теперь он вроде бы сидел более свободно. Дверь слегка сдвинулась с петель, отчего стержень немного вышел из пазов. Клетка была крепко заперта, но Стен надеялся, что, поднатужившись, сможет прокрутить стержень настолько, что его можно будет достать из крепления.

Но осуществить задуманное голыми руками юному воину было не под силу, он осмотрелся вокруг и обнаружил поблизости камень. Немного поднапрягшись, Стену удалось подкатить камень ногой поближе. Теперь до него можно было дотянуться рукой. Влахак лихорадочно попытался надавить на стержень камнем, но безуспешно. В конце концов ему не оставалось ничего другого, как ударить по стержню, игнорируя опасность разбудить троллей.

У Стена бешено колотилось сердце, ведь он знал, что, если тролли проснутся и увидят, что он хочет бежать, это будет стоить ему жизни. Причем, вероятно, речь шла не только о его жизни, но, возможно, и о жизни его друзей, если он правильно понял намерения Цорпада…

Огромные существа, казалось, спали крепким сном; даже когда Стен решительно стукнул по железу, никто из них не пошевелился. Когда после нескольких ударов металлический стержень подался, Стен оставил всякую осторожность и начал бить изо всех сил, пока кусок металла не начал двигаться в нужном направлении.

Звуки удара отражались эхом в пещере, однако складывалось впечатление, что тролли не слышат их. Стен в замешательстве опустил камень и внимательно присмотрелся к огромным телам, которые неподвижно лежали на каменном полу.

У троллей не двигался ни единый мускул, Стен вообще не был уверен, дышат ли они. В тревоге он огляделся. Может, где-то поблизости притаился враг, который убил троллей во время сна. Однако в освещенной солнцем пещере было все спокойно.

В конце концов влахак пожал плечами и вновь принялся за работу. «Одной заботой меньше, — мрачно подумал он, — по крайней мере, может, мне удастся выбить этот стержень». И его усилия действительно увенчались успехом, так понемногу, удар за ударом он выбивал стержень из крепления. Наконец тот продвинулся настолько далеко, что можно было попытаться вытащить его с другой стороны руками. Стену никак не удавалось ухватиться за него ноющими холодными пальцами, пока он не додумался оторвать от рубашки полоску ткани и обмотать ею головку стержня. Так он мог расшатывать и тянуть, периодически выбивая стержень снизу камнем.

Через продолжительное время предмет его стараний с тихим звоном упал на пол. Стен послал благодарственную молитву духам и хотел уже открыть дверь. К его глубокому разочарованию, ее заклинило, и она не хотела сдвигаться ни на йоту. Рассвирепев, Стен вознамерился ударить по упрямой двери ногой, но для этого в клетке было слишком мало места. Он принялся трясти прутья, но и это не помогло. Тогда Стен несколько раз навалился всей своей массой на решетку, пока бок не скрутила резкая боль. Все было безнадежно: дверь сидела очень крепко.

В отчаянии Стен обхватил голову руками. «Какая злая ирония! Что-то убило проклятых троллей, а я буду сидеть здесь взаперти и составлять компанию их трупам до конца своих дней». А еще у него мелькнула мысль, что подумают люди, которые, возможно, найдут останки их странной группы. «Наверное, меня они сочтут за ужин впраздничной упаковке», — хихикнул про себя Стен, несмотря на трагизм ситуации, в которую он умудрился попасть.

После усилий, затраченных за последние несколько часов, у него кружилась голова, и юный влахак решил немного отдохнуть, прежде чем с новыми силами взяться за открывание заклинившей двери. Не желая того, обессиленный, уже через несколько мгновений он заснул.

Проснулся воин только тогда, когда тени в пещере стали удлиняться. Оглядевшись в сумеречном свете, он заметил, что Ничего не изменилось: тролли все так же лежали без движения в нескольких шагах от него, а дверь клетки была заперта столь же крепко. И только смерть приближалась быстро, ведь если в скором времени ему не удастся освободиться, он просто умрет от жажды: в отличие от леса, в пещере воды не было.

С этой мыслью Стен вновь исследовал клетку на возможные скрытые слабые места, но ничего найти не смог. Единственную возможность для побега оставляла дверь. «Ну что ж, ничего не поделаешь, надо пробиваться», — подумал Стен и со вздохом вновь принялся за работу.

Неожиданно из глубины пещеры он услышал шорох, тихое царапание, за которым последовал долгий стон. В смятении Стен застыл и прислушался к темноте, которая царила в той стороне. Солнце, наверное, уже село, света почти не было. Стен прислушался. Никакого сомнения, он услышал его снова, это царапание, словно нечто тяжелое ползло по камню.

Может быть, эти звуки принадлежали существу, которое погубило троллей? В панике Стен вновь взглянул на неподвижные тела. Он боялся представить, кто мог так быстро и тихо прикончить столь мощных созданий, и ему вовсе не хотелось знакомиться с убийцей.

В спешке он продолжал стучать по прутьям, пока камень не соскользнул и не угодил ему по пальцам. Чертыхаясь, Стен выронил камень и затряс раненой кистью, бормоча проклятия. Вдруг юный влахак вновь услышал этот шорох, но уже гораздо ближе. Но как узник ни напрягал зрение, он не смог ничего разглядеть в темноте. Словно завороженный, он уставился во мрак. Через какое-то время ему показалось, что он заметил движение. Может, это была всего лишь игра его воспаленного воображения? Нет, ему не показалось, к Стену приближалось какое-то тяжелое создание, которое медленно ползло по камням. Однако перед самой границей темноты и сумерек движение резко прекратилось. Утих и шорох, и как сильно Стен ни старался разглядеть хоть что-нибудь, нечто оставалось скрытым темнотой.

Мгновения текли очень медленно, в то время как Стен пытался восстановить дыхание, затем он снова схватился за камень. По крайней мере, он не собирался умирать без борьбы, даже если камень и не представлял собой надежного оружия. В конце концов в проеме входа в пещеру исчезли последние лучи света и Стен вновь оказался в кромешной тьме. Неосознанно он напрягся, так как в любое мгновение ожидал нападения. Вместо этого он услышал громкие чертыхания со стороны «мертвых» троллей:

— Вот проклятье! Я же говорил, что мы слишком близко к входу!

Стен в замешательстве присмотрелся к троллям, чьи стоны и брань недвусмысленно говорили о том, что он слишком рано их похоронил. Тут он снова вспомнил о создании, которое скрывалось в глубине пещеры, и крикнул:

— Там в пещере что-то есть!

Гиганты тут же замолкли, а Друан спросил:

— Что ты имеешь в виду, человек?

— Я слышал шорохи, царапание и увидел, как что-то ползло, — ответил Стен.

— Цдам, разведи огонь, — приказал Друан.

Наконец дрова, которые успели высохнуть, разгорелись ярко, и пещеру осветило маленькое пламя. Стен внимательно огляделся, но ничего не увидел. С неожиданной для своего размера быстротой тролли разделились на группы и тихо двинулись в глубину пещеры.

Затем раздалось рычание Друана, и все направились к нему. Тролли склонились над чем-то, вероятно над существом, которое слышал Стен. Массивные тела загораживали картину происходящего, но через несколько мгновений великаны уже подтащили находку к огню. К своему удивлению, Стен увидел еще одного тролля, толстая кожа которого была покрыта ранами, из которых на каменный пол капала темная кровь. Остальные осторожно положили его у костра, и один из них — Анда? — осмотрел раны. Сначала Стен подумал, что тролль уже мертв, но его предположение оказалось неверным. С глубоким стоном тот открыл глаза, с диким выражением осмотрелся вокруг и наконец схватил Друана за плечо.

— Они идут! Их много!

От этих слов тролли мгновенно повскакивали. Пард с однорогим Рохом и молчаливым Цдамом побежали в глубину пещеры, в то время как Анда заняла место недалеко от входа. Друан же остался стоять на коленях возле раненого и спросил:

— Что произошло?

Но раненый только хрипел, силясь произнести какие-то слова, и беспомощно хватал руками воздух, словно пытаясь поймать невидимого противника.

— Друан, что происходит? — обеспокоенно спросила тролла.

— Я не знаю. Но его раны нанесены мечами и молотами! — мрачно ответил тот.

— Гномы!

— Да. Проклятье, как они смогли… — начал было Друан, но замолк, бросив быстрый взгляд на Стена.

— Землетрясение? — предположила Анда, но Друан только пожал плечами.

— Он был с другими в большой пещере. Если он боролся, значит, и остальные боролись, — уверенно сказал Друан.

— Ты думаешь, была большая битва?

— Да. И мы проиграли. Были ли это их топоры, содрогающаяся земля или жидкий огонь, я не знаю.

— Гнев земли должен прекратиться! Иначе будет поздно! — делая ударение на каждом слове, заявила Анда.

— Нам нужно узнать больше, — согласился Друан и пристально взглянул на Стена, который не понимал, что же на самом деле могло происходить между троллями и гномами.

— Здесь опасно находиться, — заметила Анда.

— Мы были неосторожны. Расположились слишком близко к входу. Эти маленькие сволочи могут прийти и днем!

— Да, глубже в пещере безопаснее, — согласилась Анда.

Стен в замешательстве пытался понять, что все это означает. В старых легендах говорилось, что тролли ушли вглубь гор, так как они были народом темноты, жестокими, злыми и беспощадными. Тролли хотели жить в вечном мраке, ведь мрак царил в их сердцах. Но, возможно, были другие причины, по которым эти монстры покинули поверхность…

Пятеро гигантов лежали, словно мертвые, и очнулись только после того, как солнце село за горизонт. В старых песнях и сказаниях говорится, что тролли превращаются в камни. Возможно, все дело в солнечном свете, из-за которого происходит такое превращение. Хотя лежащие тролли казались не окаменевшими, а скорее… безжизненными. Да, очень неплохо обнаружить слабости у таких мощных существ.

Если днем они действительно превращаются в камень, тогда никто не сможет помешать его побегу, если он, конечно, когда-нибудь откроет эту проклятую клетку. Кроме того, ему подумалось, что стержень и камень могут ему еще очень пригодиться, если тролли снова отправятся в путь и решат взять его с собой. Поэтому он незаметно сунул камень за пазуху и постарался тихо спрятать стержень под рубашку. Это, конечно, вряд ли послужит оружием против троллей, но зато вполне может стать полезным инструментом.

Через некоторое время вернулся Пард и сообщил Друану, что преследователей они не увидели. Пока Друан находился рядом с раненым, Пард подошел к клетке и холодно посмотрел на Стена:

— Ты заплатишь за это!

В полном смятении Стен хотел спросить, что тот имел в виду. Но кулаки монстра уже метнулись в его сторону. От сильного удара по клетке Стена подбросило, словно куклу, при этом он ударился виском о железные прутья. Перед глазами затанцевали разноцветные огни, в ушах зашумело. Влахак потряс головой, зрение восстановилось. Перед клеткой друг напротив друга со сжатыми кулаками и оскаленными зубами стояли Друан и Пард. Хотя Пард, по мнению Стена, был на целую голову выше огромного Друана, меньший тролль не отступил и выдержал яростный взгляд своего противника.

— Гномы, люди — все едино! — взревел Пард.

Остальные тролли вернулись со своих постов, привлеченные шумом.

— Он нам еще нужен, — ответил Друан опасно спокойным голосом.

— Мы должны раздавить их всех! Каждого!

— Мы не можем это сделать.

— Ты просто не хочешь! Люди помогают гномам! За это они должны умирать! — прорычал Пард. — И мне будет в радость выбить из этого жизнь!

— Гномов много, людей много. Они убьют нас, если у нас не будет помощников, — ответил Друан.

— Он — человек! Он — один из них!

— Властители людей решили избавиться от него. Он обязан нам жизнью. Поэтому он поможет нам.

Друан посмотрел на Стена, Пард тоже впился глазами во влахака с лютой кровожадностью.

— Не так ли, человек?

— Меня зовут Стен, — ответил юный воин. — И вы все еще держите меня в клетке, словно я животное.

— Мы не можем верить тебе, человек, мы слишком мало знаем. Но если ты нам поможешь, мы оставим тебя в живых и отпустим, — пообещал Друан.

Пард посмотрел на пленника ненавидящим взглядом, так что Стен поспешил ответить:

— Хорошо. Я помогу.

— Вот видишь? — повернулся Друан к Парду. — Мы ничего не потеряем, если возьмем его с собой.

На какое-то мгновение показалось, что Пард хотел что-то возразить, но потом смирился и, чертыхаясь, отвернулся. И уже отходя, бросил Стену через плечо:

— Если ты нас предашь, человек, я сверну тебе голову!

И это не было пустой угрозой. Стен даже сглотнул от волнения. Тролли, как известно, были жестокими, грубыми и не отягощенными совестью, и он был всецело в их власти. Но, пока он жив, у него была надежда на спасение. Хотя сейчас ему нужно было обязательно выяснить, что, собственно, тролли ищут.

— Друан!

— Да?

— Нам обоим будет лучше, если я буду знать, чего вы от меня хотите, — осторожно начал Стен.

Друан помедлил, внимательно посмотрел на человека из-под густых бровей, затем сказал:

— Мы не знаем твоей страны. Мы ищем магов.

— Но почему?

— Мы ведем войну против гномов вот уже много поколений. Гномы — извечные искатели руды и прочего, что дарят недра. Они забираются все глубже и глубже, врываются в наши пещеры, отбирают нашу добычу, нападают. Мы боремся против них. Но до сих пор никому не удалось взять верх. Их много, но мы сильнее. Они носят металлические доспехи, но наша кожа толще. Однако с некоторых пор начали происходить странные вещи. Пещеры, в которых находятся тролли, рушатся, содрогается земля. Из глубин поднимаются раскаленные камни. Раньше мы могли без труда победить и изгнать врагов, но теперь нас убивает проклятая магия.

— Магия гномов? Это звучит как-то странно, я еще никогда не слышал о гномах, которые бы были магами, — перебил его Стен.

— О, таковых и нет. Мы поймали одного и допросили. У гномов нет колдунов. Они получают магию от вас, от людей.

Стен недоверчиво уставился на тролля. Он не был особым знатоком таинственного искусства магии, но было очевидно, что описанные Друаном случаи не могли быть делом рук какого-то одиночки. Значит, тролль говорил не об одном человеке, помогающем гномам в их войне против троллей, а о большом количестве союзников среди людей. Масридах?…

«Что это может быть за союз?» — задумался он.

В голове Стена закружились мысли, но ему было сложно сосредоточиться. Ему мешали голод, жажда и сковывающий холод. Но чем больше он думал об услышанном, тем яснее становилась для него необходимость вернуться как можно скорее к людям, чтобы выяснить, что происходит. Про себя он еще раз проклял троллей за то, что они держали его взаперти, хотя он и был обязан им жизнью.

Погруженный в мысли, он не заметил оценивающего взгляда Друана и поэтому был обескуражен следующим его вопросом:

— Ты ничего не знал об этом, но для тебя это все-таки что-то значит, не так ли?

— Ну да. Для меня это действительно новость. Кто-то помогает гномам, но я пока не могу понять кто.

Друан прищурился, и Стен вдруг осознал, что этот тролль намного умнее, чем казалось вначале. Влахак не доверял ему, поэтому нужно было соблюдать осторожность и не выдавать сразу все свои мысли.

— Ты позже расскажешь мне больше о своем народе, Стен, — казал тролль, словно прочитав все, о чем думал Стен, затем отвернулся и подошел к лежащему на полу троллю, который больше не двигался.

— Я хочу есть и пить. Мне нужно немного воды. И одежда, — сообщил Стен.

— Мяса у нас будет скоро более чем достаточно, а воды Анда сейчас принесет. У нас нет одежды, но мы скоро отправимся путь и встретим больше людей, — ответил Друан, не оглядываясь.

Затем он подозвал к себе тролля-гиганта:

— Здесь небезопасно, Пард. Возьми других и ступай глубже пещеры. Может, вы найдете преследователей.

— Мы разотрем этих маленьких подонков в порошок, — процедил Пард сквозь стиснутые зубы.

— Возможно, за ним была погоня, — ответил Друан, взглянув на мертвого тролля. — Если так, то мы должны обнаружить гномов первыми.

— Так и будет. Я уже слишком давно не сворачивал гномам шеи! Я проломлю им черепа, оторву руки и раздавлю в кашу!

— Мы остаемся здесь, на случай если они придут. Они преследуют одного раненого, значит, не пошлют слишком много воинов. Мы отомстим за его смерть! — решил Друан.

Пард кивнул, свирепо глядя перед собой, и изо всех сил ударил кулаком по скале, отчего по ней во всех направлениях пошли трещины шириной в палец, затем резко развернулся и направился в глубину пещеры. Остальные три тролля последовали за ним, в то время как Друан вновь опустился на колени перед погибшим и вытащил костяной нож из одной из сумок на поясе. К ужасу Стена, он вонзил лезвие в серую кожу тролля и принялся ее разрезать.

— Что ты делаешь? — потрясенно закричал Стен.

Друан повернулся и ответил:

— Он мертв.

— Разве ты не должен теперь закопать его?

— Нет. Зачем?

— Чтобы его дух вернулся в землю. И чтобы он не стал добычей животных, питающихся падалью. Из уважения.

— Мы берем его лучшие части.

— Неужели вы хотите его съесть? — спросил Стен, полный отвращения.

— Естественно, — спокойно ответил Друан.

— О духи! Это же отвратительно!

— Он точно так же поступил бы со мной или с тобой. У нас сейчас нет времени охотиться. Мы не оставляем хорошего мяса, — объяснил тролль, продолжая разрезать ножом мясо мертвого тролля.

В полной растерянности Стен отвернулся, чтобы не видеть этой ужасной картины. Влахак убивал людей, пережил пытки, видел казни и другие зверства, но от того, как тролль буднично сидел над трупом своего друга и разделывал его, словно зайца, Стену становилось плохо. «Как меня только угораздило оказаться здесь?» — спросил он себя, пытаясь игнорировать жуткие звуки, которые свидетельствовали о кровавой работе Друана у него за спиной.

4

Глубоко в подземелье Сарган замер, услышав громкий топот тяжелых сапог, эхом отражающийся в туннеле. Он мгновенно вжался в нишу, прикрыв рукой крошечный потайной фонарь, и прислушался. Из-за эха было сложно определить источник шума. Но звуки, к его облегчению, становились все тише и тише; когда они полностью смолкли, Сарган выждал еще несколько мгновений и только после этого продолжил свой путь.

Света фонаря едва хватало на пять шагов вперед, но Сарган выбрал такой намеренно. Жители туннелей носили лампы побольше, поэтому их он мог заметить раньше, чем они его. С другой стороны, гномы были хитрыми, и вполне могло оказаться, что у них есть тайные неосвещенные посты, чтобы обнаруживать таких незваных гостей, как он. Тогда Саргану не поможет вся его предусмотрительность и осторожность. Хотя… пусть себе обнаруживают, он и с этой проблемой справится. Без источника света подземные туннели становились непреодолимым препятствием, так как образовывали огромный лабиринт, в котором легко заблудиться.

Стены вдоль главных маршрутов гномов были украшены рисунками, искусно вырезанными их каменотесами. Поэтому Саргану удавалось приблизительно ориентироваться здесь. Он тихо двигался через незнакомые, враждебные туннели, нервы его были напряжены до предела.

К его удивлению, здесь было относительно тепло, что полностью противоречило историям о холодных глубинах, которые рассказывали у него на родине. Это его вполне устраивало, еще бы, совсем недавно он пересек поток, в который впадало множество прозрачных горных ручейков, и вода в речушке была ледяной; Сарган уже боялся, что после такой холодной ванны ему придется возвращаться. Но теперь можно было не разводить огонь, тем более что это был бы лишний риск; конечно, если бы он вообще нашел достаточно сухих веток, которые можно разжечь. Чем глубже он опускался в туннели, тем теплее становилось. Наверное, кузнечные горны гномов согревали и сами горы.

К сожалению, путь через реку был единственной обнаруженной Сарганом возможностью проникнуть внутрь горы. Огромные ворота, которые гномы прибили к скале и через которые можно было попасть в подземную страну, были чаще всего заперты и открывались только для того, чтобы впустить или выпустить торговые караваны гномов. После двадцатидневного наблюдения за воротами Сарган убедился, что здесь ему не пробраться: этот вход слишком хорошо охранялся, а телеги караванов проверялись гномами очень тщательно.

Но Саргану повезло; хорошо, что он обратил внимание на реку. Несколько недель назад к берегу соседнего селения Эркиры прибило обломки лодки и раздутый труп гнома, Сарган узнал об этом, когда пополнял запасы провианта.

После недолгих раздумий он решил исследовать русло. В конце лета Маги была не такой полноводной и наполнялась только осенью, с наступлением сезона дождей. Зимой вода в ней становилась слишком холодной, а по ее поверхности двигались опасные льдины, зато весной вода прибывала настолько, что река сильно разливалась, проглатывая поля и порой даже целые деревни. Только летом можно было спокойно плавать и переправляться через ее широкое русло — главную водную артерию этого региона. Сарган, воспользовавшись подходящим временем года, решил выбрать этот путь. Свои немудреные пожитки он увязал в смазанные жиром шкуры животных, в надежде, что они не пропустят воду.

Люди в Эркире шутили, будто гном утонул во время купания, ведь это было крайне необычным делом у маленького народца. Но Сарган считал, что этот случай говорит кое о чем поважнее. В окрестностях не очень-то любили гномов. Хоть те и поставляли необходимые товары в лавки торговцев, а значит, приносили деньги их владельцам, в представлении местного люда гномы были чересчур жеманными и жадными. Именно по этой причине труп, протащенный по земле на глазах у всей деревни, вызвал скорее мрачное веселье, чем сочувствие.

Для Саргана было проще простого узнать о гномах все, что знали наивные крестьяне. Говоря по чести, знали они не очень много, но в своем теперешнем положении Сарган был рад всему. Он купил узкую и легкую лодку и двинулся вверх по реке, что оказалось довольно утомительной задачей, учитывая сильное течение. Тем не менее в конце концов он достиг места, где Маги пробивает гору, и наугад заплыл в грот, напоминающий раскрытую пасть.

Течение здесь было еще сильнее, так как скалы сжимали русло, поэтому воды реки неслись со стремительной быстротой. На обычной гребной лодке в грот было просто невозможно проникнуть, но на своей узкой байдарке Саргану удалось пройти опасное место. Глубже в горе грот расширялся, течение здесь было несколько спокойнее. А затем Сарган добрался до места, которое подтвердило его сумасшедшую идею о том, что в царство гномов можно добраться по воде.

Прямо перед ним из вод Маги вздымалась огромная металлическая решетка. Кто-то соорудил эту конструкцию, которая не пропускала корабли и лодки, но не препятствовала течению реки. Прутья решетки, выкованные из лучшей стали, были толщиной в руку Саргана, а расстояние между ними равнялось приблизительно половине шага. Вся конструкция представляла собой грандиозный шедевр инженерной мысли, поражающий воображение даже в темноте.

Высоко над Сарганом, за границей маленького круга света от его фонаря, прутья решетки наверняка входили в скалу, как это было с обеих сторон. Низ решетки, вероятно, тоже был закреплен в камне. Само собой разумеется, это соорудил маленький народец, и результат был, как всегда, внушительным. Но для Саргана, которого ремесло гномов интересовало меньше всего, эти ворота были лишь препятствием, которое предстояло преодолеть.

Он быстро привязал лодку к решетке и разделся. От ледяной воды у него даже перехватило дыхание. Затратив совсем немного усилий, он протиснулся через прутья, послав благодарную молитву богине Агдель, Властительнице Земли и Матери Мира, за свой небольшой рост и хрупкое телосложение, и поплыл вдоль стены против течения. Без лодки продвижение стало еще более трудоемким, через короткое время он уже был готов сдаться, но наконец нащупал карниз, выбитый прямо в стене. Проплыв еще чуть-чуть, он обнаружил, что этот карниз вдоль реки уходит в глубину горы. Поэтому он вернулся к решетке, привязал вещи к спине и отвязал лодку. Вполне возможно, что строители время от времени приходят к решетке, и они не должны увидеть ничего подозрительного.

В полной темноте он висел на прутьях, словно паук. На мгновение ему показалось, что он покинут всеми добрыми духами, и понял: ему придется полагаться только на удачу. Но возвращаться было слишком поздно, поэтому он спрыгнул в воду и, прилагая все усилия, вновь поплыл к карнизу, на который вскорости взобрался, задыхаясь и кашляя.

Теперь он, словно тень, тихо крался по бесчисленным туннелям, как вор в доме жертвы.

Украшенные орнаментом стены говорили о высоком искусстве мастеров и выглядели красиво, но все же не было и намека на все те богатства, которыми, как считалось, владели гномы. Если верить историям, маленький народец прятал ценности в огромных пещерах, человек, попавший туда, мог с головой погрузиться в золото.

С другой стороны, рассказывали и об охране, ловушках и других опасностях, которые подстерегали охотников за сокровищами. Внутри горы приходилось разгадывать множество головоломок, и головоломки эти порой могли оказаться смертельными.

Легендарное богатство гномов вызывало любопытство и зависть, поэтому каждому, кто рискнул бы сунуть нос в секреты маленького народца, наверняка предложили бы за это хорошие деньги. Но гномы безжалостно преследовали и уничтожали всех, кому удавалось что-то узнать о них. Возможная прибыль была огромной, но и риск тоже был огромен.

Вновь раздались звуки шагов, Сарган снова укрылся, на этот раз в маленьком боковом проходе, и выждал, пока голоса и шаги затихнут. Между тем он убедился, что эта группа гномов двигалась в глубину горы, поэтому он осторожно последовал за ней. Никто не знал, как маленький народец обращается с незваными гостями, так как еще ни одному из них не удалось вернуться.

Через некоторое время карниз перешел в плоскую лестницу, ведущую наверх, дальше от шумных вод Маги. На верхнем участке лестницы Сарган обнаружил проход в туннель и, за неимением других путей, выбрал его. Теперь он блуждал по туннелям и пещерам и был все время начеку. Судя по ощущениям, коридор вел его вверх, но он не был полностью в этом уверен.

Единственное, что он знал наверняка, так это то, что без труда найдет дорогу назад, в таких вещах память его не подводила. Кроме того, он в любой момент мог свериться с почти незаметными отметками на стенах.

Внезапно он услышал какой-то шум и замер, но затем понял, что это всего лишь шум падающей воды. Поток, очевидно, бурлил где-то впереди. Пригнувшись, Сарган тихо двинулся вперед, причем внимательно следил, чтобы лучи лампы падали прямо перед ним и не светили вперед. Действительно, шум становился все громче, и вскоре он увидел слабый отблеск за поворотом туннеля. Сарган быстро погасил фонарь и крадучись продолжил путь. Еще на карнизе возле речки он измазал лицо пастой, состоящей из жира и пепла. Такой камуфляж в сочетании с серым платком, скрывавшим его рыжие волосы, и ниспадающей мягкими волнами темной одеждой делал его почти невидимым в мрачном подземелье.

Каждый свой инструмент по отдельности Сарган заранее тщательно упаковал в платок, чтобы они не создавали ненужного шума во время движения. Из оружия у него был только длинный кинжал, так как, если его обнаружат охранники, он все равно не успеет ничем другим воспользоваться.

Быстро выглянув из-за поворота, он рассмотрел большое помещение, на стенах которого пылали около десятка чаш-факелов размером с ладонь. Стены здесь были покрыты орнаментом, а пол украшала мозаика. Сарган не мог все подробно рассмотреть, но ему показалось, что рисунок на полу представлял собой концентрические круги, которые посередине сливались в какой-то образ.

Его внимание привлекли два гнома, которые тихо переговаривались между собой.

По всей вероятности, они не заметили Саргана, так как продолжали разговор как ни в чем не бывало.

— …Хрольв просто остался внизу, когда войско выступило против троллей, поэтому с ним ничего и не случилось. Это мне рассказала кузина, — услышал Сарган одного из них.

— Хрольв — безбородый трус! Он ни на что не годен, кроме чистки выгребных ям. Но полководец скоро заметит это, и тогда маленький лентяй получит по самые уши, — гневно ответил другой.

— Я надеюсь, что в моем следующем отряде будут воины получше!

Вначале Сарган не понял, что имелось в виду. Он рискнул выглянуть еще раз и более внимательно присмотрелся к гномам. Несомненно, это были не простые охранники: слишком дорогие доспехи, слишком искусные узоры на щитах. Оба были на полторы-две головы ниже, чем он, а ведь Сарган среди своих соплеменников считался далеко не высоким. Один с темно-русой толстой косой, доходящей до середины спины, другой светловолосый, с короткой стрижкой, но у обоих были длинные густые бороды, перевязанные кожаными шнурами. Бороды самых разных форм и размеров были отличительным признаком маленького народца; насколько Саргану было известно, в обществе гномов борода была символом богатства и власти. К сожалению, он не смог узнать, что означала борода, перевязанная шнурами, гномы не слишком любили рассказывать о своих обычаях.

Вид беседующих свидетельствовал, что это уважаемые воины. Руки и ноги обоих защищали пластины, матово поблескивающие в свете факелов, края пластин были украшены серебром. На обоих были тонкие кольчуги, защищающие тело от плеч до бедер. Под кольчугой виднелось мягкое темное кожаное облачение, такие же кожаные перчатки обтягивали руки. Гном с косой опирался на богато украшенный топор, щит он перебросил за спину, на поясе у второго висела короткая обоюдоострая секира.

С другой стороны пещеры Сарган разглядел еще один выход, который, однако, был закрыт. К тому же в данный момент попасть туда не было никакой возможности. Освещение пещеры было скудным, но здесь не было ни одной ниши, где бы можно было укрыться. Неожиданно один из гномов взглянул в сторону Саргана, и тот отшатнулся и прижался к стене. Сердце бешено колотилось. Лазутчик подождал, но ничего подозрительного не услышал.

Собственно, у непрошеного гостя было два варианта: либо повернуть назад и надеяться, что удастся найти другой путь, либо выжидать, но это было опасно, так как увеличивался риск, что путь назад перекроют другие гномы и он окажется в западне. Из прохода на другой стороне пещеры доносился шум реки. Сарган не испытывал особого желания возвращаться в темные туннели, поэтому крадучись двинулся вдоль стены, не спуская при этом глаз с гномов. Последние, похоже, даже не догадывались о присутствии Саргана и продолжали спокойно разговаривать.

Лазутчику показалось, что прошла целая вечность. Неожиданно проход открылся и в зал вошел еще один представитель маленького народца. На прибывшем не было доспехов, темная, богато расшитая мантия достигала пола, седая борода доходила до пояса. И хотя Сарган очень старался, ему не удалось разобрать ничего из беседы троих гномов. Слова заглушал усилившийся шум реки, который доносился из полуоткрытых ворот. Обменявшись несколькими фразами, гномы направились к выходу. Ворота за ними с грохотом закрылись. Сарган поспешил следом.

Уже находясь перед воротами, он увидел, насколько искусно они были сработаны. В мерцающем свете огней на них блестела инкрустация удивительной красоты. Сарган усилием воли заставил себя отвести глаза от этого чуда, приложил ухо к едва заметной щели между створками и прислушался.

Но он ничего не услышал, кроме шума воды. Незваный гость осторожно надавил на створку ворот, которая, однако, не поддалась. Сарган не удержался, чтобы не чертыхнуться про себя. Без сомнения, ворота открывались изнутри, но гномы славились любовью к потайным механизмам и замкам.

Прежде чем отправиться сюда, Сарган постарался как можно лучше изучить ремесла гномов, он видел некоторые предметы, которые они изготавливали для людей. Он решил тщательно осмотреть ворота и стену. Переплетающиеся узоры на двери под определенным углом, похоже, складывались в знаки и буквы, но они казались бессмысленными и вовсе не указывали на то, как открыть ворота. Сарган снял перчатки и провел кончиками пальцев по гладкому, обработанному камню, который закрывал проход во внутренние пещеры. Но он не нащупал никакого открывающего механизма и уже почти отчаялся, как вдруг услышал тихий звук шагов с той стороны. Быстро оглянувшись, Сарган понял, что не успеет пересечь зал до того, как створки откроются. Поэтому он прижался к стене возле ворот и замер.

С тихим скрипом они открылись, и в помещение вошел давешний гном в богатой мантии. Не долго думая, Сарган прошмыгнул за его спиной и уже через два шага очутился в коридоре за воротами, которые медленно закрылись, словно по мановению невидимой руки. Очевидно, седовласый гном ничего не заметил, так как не раздалось ни одного подозрительного звука. Сарган быстро огляделся. Несомненно, это был вестибюль, который во всю свою длину в двадцать шагов хорошо освещался горящими факелами. В нише с правой стороны сидели два гнома и беседовали, однако пока они не заметили тихого вторжения лазутчика.

Бесшумно и очень медленно он сделал несколько шагов к широкой колонне, за которой и спрятался. Быстрые движения привлекли бы к себе внимание охранников, поэтому Сарган решил для начала осмотреться и распланировать свои дальнейшие действия.

Он себя чувствовал, словно в логове льва. Если в горных туннелях у него еще была возможность сбежать к реке, быстрые воды которой отнесли бы его в надземный мир, то теперь между ним и свободой находились закрытые ворота. С этого момента любая ошибка означала верную смерть.

Сарган немного помедлил, но решил действовать, положившись на свои умения и опыт, которые не раз помогали ему в подобных ситуациях. Он решил еще раз помолиться Агдель. В принципе он не был особо верующим, но чем глубже он спускался в гору, тем больше им овладевало ощущение близкого присутствия богини. К тому же сейчас он был рад любой помощи.

Из своего укрытия за колонной лазутчик еще раз осмотрел помещение. Напротив ворот начинался коридор, ведущий из вестибюля. На потолке он заметил люки, возможно, для вентиляции или для обороны, об их назначении можно было только догадываться. На стенах располагался ряд ниш, в которых были выбиты барельефы огромных размеров, изображавшие гномов. И только две ниши возле портала пустовали; вероятно, они были предназначены для охраны. Но в настоящий момент, на счастье Саргана, занята была только одна. Лазутчик вновь осмотрел стены. На высоте шести или семи шагов он разглядел ряд небольших отверстий, вероятно бойницы. Скорее всего, вестибюль представлял собой линию обороны от возможного вторжения. Естественно, это была всего лишь вторая, а может, даже третья или четвертая линия обороны, так как на своей маленькой лодке Сарган обошел главные ворота, а значит, не пересекал оборонительных сооружений гномов.

Но от всех этих размышлений не было толку. Следовало пробираться дальше, так как рано или поздно появятся другие гномы, и тогда колонна не спасет; он окажется на виду у всех. Поэтому он начал стремительно, но бесшумно перебегать от одной колонны к другой, не выпуская при этом из виду охранников ни на мгновение. Как оказалось, лазутчик вовремя решился изменить укрытие, так как неожиданно охранники покинули нишу, остановились, осмотрели помещение и, судя по всему, приготовились совершать обход.

Сарган почти физически почувствовал взгляд воина, но незваный гость, по всей вероятности, был закрыт от гнома колонной. Когда воин отвернулся, Сарган сделал три быстрых шага в безопасный (пока!) туннель.

Здесь он замер в замешательстве: ворот, которые могли бы сдерживать врагов, не было. Когда он взглянул наверх, то прямо над собой увидел металлические шпили длиной с руку, которые торчали из потолка. По-видимому, гномы в случае необходимости могли опускать или, вернее, сбрасывать на головы нападающих целый каменный блок. Крайне эффективный метод создать препятствие на пути, благодаря ему захватчики оказывались в смертельной ловушке вестибюля… По достоинству оценив такое инженерное решение, Сарган отправился дальше.

Туннель был настолько широк, что в нем могли разминуться сразу две телеги. Как и вестибюль, он был освещен пылающими чашами, которые размещались на стенах на равном расстоянии друг от друга. С одной стороны по освещенному коридору было гораздо легче идти, а с другой стороны, лазутчику было предельно ясно, что гномы не стали бы тратиться на освещение, если бы туннелем не пользовались очень часто. И это означало, что обычно здесь было довольно активное движение.

По коридору тянуло легким сквозняком, и вскоре Сарган вновь уловил шум воды. Ускорив шаг, он пересек туннель, постоянно прислушиваясь, но пока что удача была на его стороне.

Может быть, сейчас уже наступила ночь и большинство гномов спало? Этого Сарган не мог сказать наверняка, так как внутри горы, в темноте, он потерял ощущение времени. Ему уже дважды пришлось перекусить, поэтому он мог приблизительно судить о том, сколько времени прошло с того момента, как он пробрался через решетку в царство гномов.

Неожиданно он услышал звук приближающихся шагов. Судя по звуку, по направлению к нему шел один гном. Сарган поспешно оглянулся, но не нашел места, где можно спрятаться, и не увидел возможности для побега, кроме как вернуться в вестибюль. Причем оставалось только надеяться, что ему удастся не попасться на глаза ни двум охранникам, ни третьему гному.

И тогда Сарган хладнокровно решил, что это слишком рискованно. Поэтому он просто приблизился к повороту, из-за которого осторожно выглянул. Действительно, в его сторону шагал гном, на нем была кольчуга и шлем, он нес щит и боевой молот с широким лезвием на плече. Сарган оценил доспехи на наличие слабых мест и отметил для себя незащищенное горло и то, что кольчуга не доходит даже до колен. Позади гнома он обнаружил небольшой проход в боковой туннель и мысленно чертыхнулся, ведь если бы ему удалось добраться туда до встречи с гномом, он смог бы просто нырнуть в коридор.

Сарган притаился за углом и выпрыгнул как раз в тот момент, когда воин поворачивал за угол. Тщательно выверив удар, Сарган заехал застигнутому врасплох гному кулаком в область гортани, а ногой стукнул под правое колено. Воин, задыхаясь, повалился, при этом его металлическое снаряжение создало больше шума, чем лазутчику хотелось бы.

Сарган быстро наступил на грудь противнику, который махал руками в слабой попытке защититься, ударил гнома локтем в лицо и, для верности, еще раз кулаком. Удостоверившись в том, что в данный момент они одни, лазутчик подхватил потерявшего сознание гнома под руки и потащил в маленький боковой проход, а затем вернулся, чтобы подобрать молот.

Проход, в котором он уложил и противника и его оружие, был узким и темным, для Саргана не составило труда оттащить гнома до места, где царила кромешная тьма. Он быстро обдумал, что делать теперь, и решил, что для начала нужно найти реку. Кто знает, когда хватятся его неудачливого противника? Да и Маги казалась ему в настоящий момент самым надежным путем к бегству, в случае если исчезновение гнома обнаружат слишком рано.

С кинжалом в руке он наклонился над поверженным представителем маленького народца. Но вместо того чтобы убить, Сарган связал его и заткнул кляпом рот. «Я слишком мягкосердечен», — подумал Сарган, отпустив гному еще один крепкий удар в голову, чтобы удостовериться, что тот долго будет без сознания. После этого лазутчик снова прокрался к главному туннелю и прислушался, однако не уловил никаких звуков, которые указывали бы ему на других нежелательных прохожих.

Через несколько сотен шагов туннель резко оборвался и взору Саргана предстало невероятное зрелище. Перед ним открылась огромная пещера, освещенная множеством больших факелов. На расстоянии практически двух десятков шагов текла широкая река, скорее всего Маги. Вниз по течению, с левой стороны, в стену была вмонтирована еще одна большая решетка, а по правую руку река уходила в скалу, теряясь в темноте туннеля. Сразу из коридора в пещеру вел широкий карниз, к которому поднималась лестница. У карниза были привязаны пять широких плоских барж. Значит, сооружение это было чем-то вроде причала. Здесь находились ящики, бочки, тюки с тканью, мешки… Между товарами сновали усердные гномы, которые были заняты погрузкой барж, причем они с головой ушли в работу.

С громким скрипом из входа, находящегося под туннелем, по которому прошел Сарган, выехала повозка, запряженная ослом. Гномы поспешили к ней и начали разгружать, выставляя ящики один на другой возле одной из барж. «Гномы-мореплаватели?» — с удивлением подумал Сарган. И хотя после обнаружения в Эркирах гнома-утопленника ему стало ясно, что гномы, несмотря на свою нелюбовь к воде, все же пользовались лодками, увидеть такое собственными глазами было очень уж дико.

Естественно, в такую историю мало кто поверит, но в ней был свой резон. Ведь как-то гномы должны были переправлять большие партии товаров внутри горы. С Ардолией, что располагалась по ту сторону горной цепи Соркат и была окружена со всех сторон цепью величественных гор, торговли почти не было. Немногочисленные перевалы были опасны и почти непроходимы, а долгие и суровые зимы порой полностью изолировали страну от остального мира. Если бы не гномы, монополия которых на торговлю с Ардолией была словно бельмо на глазу для некоторых торговых обществ…

Место, где находился Сарган, было недостаточно безопасным, так как в любое время лазутчик рисковал попасться на глаза какому-нибудь гному, идущему по коридору или взбирающемуся по лестнице с подземного причала, поэтому человек начал медленно и осторожно спускаться.

Это было довольно рискованно, даже несмотря на то, что внимание рабочих было полностью сосредоточено на баржах и погрузке товаров. Однако тени на лестнице были длинными и местами довольно густыми, а Сарган был специалистом в том, как двигаться, оставаясь невидимым для окружающих. Добравшись до подножия лестницы, он укрылся за пирамидой из ящиков и внимательнее присмотрелся к тому, чем занимались гномы.

Их деловая суматоха подчинялась определенному порядку. По всей видимости, с некоторых барж товары сгружали на причал для последующей перевозки на телегах. Другая группа рабочих грузила ящики и бочки на только что разгруженные баржи. Сарган удивился, задумавшись над тем, как же они тащат эти баржи против течения, но затем заметил мощную цепь, которая была прикреплена к первой барже, она свободно свисала над водой и исчезала в темноте туннеля. Независимо от того, какой механизм приводил в движение баржи, чудом изобретательности была уже сама эта идея. Последняя баржа была, по-видимому, загружена полностью, и несколько гномов принялись крепить над товаром большой тент. Когда вощеная ткань была натянута как следует, рабочие занялись следующей баржей, но неожиданно со стороны первой баржи раздался крик. Большинство гномов сразу бросились туда, чтобы выяснить, что случилось. Судя по всему, что-то попало в тяжелые звенья цепи, и несколько гномов пытались ее очистить. Затем Сарган увидел, как из воды подняли большое скользкое тело, скорее всего какое-то животное. Гномы сразу окружили его и принялись рассматривать.

Сарган воспользовался случаем. Он бесшумно прошмыгнул к корме последней баржи и перепрыгнул через леер. Пару раз дернув за тент, ослабил узлы, которые держали его, и скользнул в трюм.

Здесь было очень тесно, но Саргану удалось слегка отодвинуть одну из бочек и вытянуться на тюках ткани. Кое-как он стянул узел и устроился поудобнее, затем закрыл глаза и напряженно прислушался к звукам снаружи.

Когда баржа резко отчалила, Сарган осторожно выглянул из-под тента. Прямо перед собой он увидел сапоги гнома, который длинным шестом отталкивал баржу от причала. Баржу снова толкнули, и после этого со стороны носовой части Сарган услышал медленное равномерное постукивание. Вероятно, это и был механизм, при помощи которого караван продвигался вперед. Все еще находясь под впечатлением от изобретательности гномов, Сарган двигался по подземной реке. Хотя течение здесь было очень сильное, баржи постепенно набирали скорость.

Периодически он слышал шаги гномов по палубе, их голоса, которые повторяли команды с первой баржи. Время от времени гномы смеялись или переговаривались. Один раз ему показалось даже, будто он услышал удары барабана, но шум воды и механизма перекрывали остальные звуки. Всплески воды и ритмичное металлическое постукивание вскоре убаюкали Саргана, и, так как ему все равно нечего было делать, он закрыл глаза и заснул, продолжая, однако, крепко сжимать кинжал.

Во время пути он два раза просыпался, когда баржи останавливались и в голове каравана начиналась бурная деятельность, но в остальном путешествие по темному туннелю было спокойным. Совсем сонный, он задумался над тем, куда же в конце концов его приведет этот путь, но затем снова провалился в сон.

5

Тролли и их пленник провели еще один день в пещере, на этот раз достаточно далеко забравшись вглубь — для защиты от солнечных лучей. Гиганты не захотели продолжать путь, а вместо этого обследовали место, в котором оказались. Стену показалось, что они жаждут встречи с воинами маленького народца, но все было спокойно, тролли не нашли никаких следов своих извечных врагов.

— Эти мелкие сволочи точно боятся отходить слишком далеко от своих дыр, — мрачно пробурчал Пард.

На его лице было видно откровенное разочарование, когда стало понятно, что раненого тролля никто не преследовал.

Однорогий Рох крепко ругнулся.

«Очевидно, троллидействительно любят битвы и сражения, — подумал Стен. — Раз они из-за слабой возможности затеять драку прервали такое важное путешествие… Задержались ради того, чтобы устроить ловушку для маленького народца».

В этот день тролли спали и вовсе не походили на мертвых. Солнце снаружи совершало свой обычный путь по небу, а их громкое храпение демонстрировало Стену, что прошлым днем с гигантами происходило что-то непонятное. И объяснений у влахака все еще не было.

Колоссы дежурили на посту, постоянно сменяясь, и следили за туннелем, который явно вел далеко в глубину горы. Сам же Стен почти не спал. И хотя он попил воды, которую ему предложил Друан, но от мяса мертвого тролля отказался, и теперь пустой желудок не давал покоя. Юный воин чувствовал себя совершенно разбитым; в голове крутилось множество мыслей, и далеко не все они были радостными. Из-за бодрствующих троллей он не мог продолжать попытки выбраться из клетки. Поэтому он погрузился в воспоминания, пытаясь найти ответы на вопросы, которые терзали его.

— Влахакское отребье, — услышал Стен голос своего мучителя. — Быстрая смерть будет слишком большим подарком для тебя. Господин прикажет отхлестать тебя, привязав к колесу! В центре Теремии, на рыночной площади, чтобы твои крики были всем хорошо слышны. Это будет наукой для твоих сообщников!

Говоривший, огромный мужик с седыми волосами и единственным глазом, правой рукой в перчатке нанес Стену удар в желудок. От резкой боли у влахака перехватило дыхание. Лишь только он успел прийти в себя, как его мучитель ударил левой рукой по ребрам. У Стена не было возможности ни обороняться, ни как-то закрыться от удара: его руки сковывали железные наручники, прикрепленные к стене. Он чувствовал, что еще чуть-чуть и он потеряет сознание.

— Скоро, уже скоро мы окончательно расправимся с тобой и тебе подобными, — мрачно сообщил одноглазый и занес кулак для нового удара. — Как только у нас будет новое железо, мы…

— Остановись! Достаточно, — приказал властный голос, который, как Стену было известно, принадлежал Цорпаду, хозяину крепости, в подвале которой он сидел.

До этого момента Цорпад молча наблюдал, как его подчиненный избивает Стена. Старый воин опустил руку.

— Да, господин, — покорно сказал он.

Стен почувствовал к масриду нечто похожее даже на благодарность, не останови он одноглазого, тот непременно переломал бы влахаку все кости. Однако его радость длилась недолго.

— Посадите его в клетку. А затем отнесите в самую чащобу и оставьте там на съедение ворон, — сказал масрид-марчег равнодушно, после чего обратился к влахаку: — Стен сал Дабран, ты сгниешь в этой клетке, и никто и никогда больше не увидит тебя. И уже очень скоро тебя никто даже не вспомнит, и это будет означать конец вашего ничтожного мятежа.

Стен слышал, как удалялись тяжелые шаги марчега…

Лишь на пути к месту казни, когда клетку с пленником уже погрузили на телегу, Стену вспомнились слова одноглазого палача: «Как только у нас будет новое железо…»

Голос масрида был полон угрозы, и Стен многое отдал бы за то, чтобы узнать, что нового против влахаков замышляет Цорпад…

Цорпад, тролли, гномы… Цепь этих странных событий складывалась не случайно, между ними точно была какая-то связь. Но Стен сейчас был просто не в состоянии найти ее.

Ближе к вечеру его разум погрузился в беспокойный сон. Но очень скоро тролли разбудили его, они вновь развели огонь и теперь готовили на нем мясо мертвого сородича, при этом громко переговариваясь. От запаха жареного мяса у Стена потекли слюнки, но сама мысль о том, чье это было мясо, напрочь отбивала аппетит. Он вновь поклялся, что приложит все усилия, чтобы сбежать от этих чудовищ как можно скорее.

Неожиданно один из троллей поднял голову и принюхался.

— Обжора! — возбужденно прошептал он, отчего вся группа троллей сразу же пришла в движение.

Удивительно проворно для своего телосложения вскочил и Пард. Колосс прижался к скале и медленно двинулся в глубину пещеры. Другие выхватили горящие поленья из костра и рассредоточились.

— Что такое? — ничего не понимая, спросил Стен.

— Обжора, а может даже и целое стадо обжор, — прошептал тролль. — Запах крови всегда привлекает их.

Хотя Стен не знал, что такое обжора, но звучало это точно нехорошо, а влахак все так же был заперт в клетке, что делало его легкой добычей для любого хищника, пасть которого могла пролезть между прутьями. Стен судорожно сжал свое единственное оружие — камень и стержень.

Из глубины пещеры донесся тихий шорох. Пард неожиданно бросился вперед и крикнул:

— О нет, этого ты не получишь!

В ответ раздалось мощное рычание. В ответ взревел и Пард. Через мгновение тролль, шатаясь, вернулся в круг света. Колосс держал в объятиях и прижимал к себе настоящего монстра, который когтил Пардовы плечи и рвал клыками грудь.

И только когда тролль с криком отшвырнул от себя животное, которое приземлилось в освещенном месте, Стен увидел, что это была огромная темно-серая, с пятнами кошка. Ее длина от головы до хвоста составляла три или четыре шага. Стен узнал в хищнике пещерную кошку, он никогда не видел ее вживую, но ее часто изображали на гербах.

Зверь мгновенно принял позу для нападения, готовый к смертельному прыжку, с оскаленными клыками длиною в палец, которые страшно блеснули в свете костра. Кошка зашипела; словно в ответ, Пард наклонился вперед, напряг свои мощные мускулы и зарычал, также оскалившись. Стен завороженно следил за разворачивающейся сценой, которая, казалось, была выхвачена из другого, дикого, первобытного мира. Друан метнул в зверя импровизированный факел, отчего тот, фыркнув, подскочил, чем и воспользовался Пард, сразу бросившись на него. Его мощные руки обхватили мускулистое тело противника и сжали изо всех сил. Вне себя от ярости хищник стал царапать задними лапами по животу Парда, оставляя глубокие полосы, из которых стала капать темно-красная кровь. Но тролля это как будто ничуть не беспокоило.

Затем гигант с криком упал ничком, подмяв под себя кошку. В мерцающем свете костра противники словно слились в одно целое, но в конце концов Пард сел, зажав тело хищника между ногами, а пасть сдавил мощными руками. А затем, не обращая внимания на кровоточащие раны, оставленные когтями и клыками, тролль начал раскрывать пасть хищника все шире и шире. Жгуты мускулов и узлы жил выступили на его руках, и он даже застонал, пока неожиданно не раздался громкий хруст и кошка сразу обмякла.

Пард задрал голову и торжествующе прорычал о своей победе в ночь, в то время как Стену стало совсем невесело после демонстрации могучей силы тролля. Его соплеменники подошли ближе, осмотрели труп хищника и одобрительно похлопали Парда по плечу:

— Она хотела съесть наше мясо, но со мной это не пройдет!

Пока один из троллей занимался ранами Парда, Стен спросил Друана:

— А почему вы не помогли ему?

— Был всего лишь один обжора. К тому же очень маленький. Пард обиделся бы, если бы мы помогли. Он — воин, — ответил Друан, подобрал кошку и бросил ее к мертвому троллю.

Вскоре они выступили. На этот раз клетку нес другой тролль. Этот тоже вонял, как конура, полная мокрых собак, но Стен был уверен, что и сам теперь пах совсем не фиалками. Поэтому особо жаловаться не приходилось.

Когда они выбрались из пещеры, Стен увидел ясное ночное небо с большой желтоватой луной над верхушками деревьев. Непогода последних дней улеглась. Теперь воздух был прозрачен и свеж, сковывающий холод ушел.

Тролли быстро продвигались вперед; их грузные, громоздкие тела прокладывали что-то вроде просеки в густом подлеске, приминая и ломая кусты и молодые деревья. После того как они отошли на довольно приличное расстояние от пещеры, Друан подошел к троллю, тащившему Стена, и вопросительно взглянул на влахака сверху вниз. Тролль был выше шага на полтора, и Стену показалось, что он ребенок, за которым присматривают взрослые.

— Расскажи мне о своем народе.

— Что ты хочешь знать? — осторожно переспросил юный воин.

— Сколько вас?

— Ну, я не знаю, сколько людей вообще. Даже не знаю, сколько их всего живет на моей родине. Но говорят, что только в одной Теремии живет много тысяч людей. А в других странах есть такие города, в каждом из которых живут сотни тысяч людей, — сообщил Стен.

— Это много, — задумчиво признался Друан, причем Стен не совсем был уверен в том, что тролль вообще понял, что это за цифры.

— А почему ты в клетке?

— Потому что вы не выпускаете меня из нее, — рассерженно ответил Стен и в мыслях добавил: «И потому что проклятую дверь заклинило».

— Нет. Я имею в виду, почему твой народ посадил тебя в клетку? — уточнил вопрос Друан, проигнорировав упрек.

— Властитель Теремии повелевает многими землями и людьми, которые на них живут. Он и приказал закрыть меня в клетке и подвесить ее в лесу.

— Но почему? — не отставал тролль.

Стен вновь подумал, что это неуклюжее создание было вовсе не глупым, как ему казалось вначале.

— Цорпад Диммину — жестокий тиран, который подавляет и порабощает народы. Он делает все, чтобы сохранить свою власть. Я — его враг, поэтому он хотел видеть меня мертвым, — продолжил Стен, при этом он почувствовал, как глубоко внутри в нем снова начал разгораться огонь ненависти и гнева на масридов и их предводителя.

— Ты вызвал его гнев. Почему же он просто не убил тебя?

— Потому что есть такой обычай. Смерть в лесу считается такой же надежной, как кинжал в грудь, — горько ответил влахак.

— А почему ты его враг?

Это был сложный вопрос. В любом случае Стен не хотел рассказывать троллю слишком много, но, с другой стороны, он не мог также рисковать потерять благосклонность великана. Стен был абсолютно уверен в том, что Друан был единственным, кто стоял между Стеном и смертельными объятиями остальных троллей. Поэтому он решился на полуправду:

— Мои родители погибли от руки Цорпада. Или его придворных, что, в сущности, одно и то же. Поэтому я борюсь с узурпаторами с тех пор, как могу держать меч в руках.

— С кем? — переспросил Друан.

— С захватчиками.

Друан замолчал и на некоторое время погрузился в себя, очевидно, обдумывая услышанное. Стен же, наоборот, внимательно осмотрелся вокруг, надеясь, что они добрались до знакомых мест. Но они все еще находились где-то в глухомани. Вокруг не было ничего, кроме листвы, хвои и толстых, покрытых мхом стволов. Иногда можно было заметить движение, когда какое-то мелкое ночное животное взбиралось по дереву, но такое случалось редко. Впрочем, эта пустота леса была следствием совсем не тихого продвижения троллей. Их шаги разносились далеко, и монстры даже не старались как-то скрываться.

Через какое-то время беспрерывного движения тролли остановились передохнуть и немного перекусить, клетку они поставили в центр и расселись вокруг. На этот раз Друан предложил Стену немного какой-то сероватой пасты, которая, по-видимому, была приготовлена из грибов. Сначала человек отнесся к ней недоверчиво, но затем голод пересилил остальные чувства, и он осторожно попробовал. На вкус это напоминало землю и отдавало затхлым чуланом, но потребность Стена в еде была настолько велика, что в конце концов он жадно съел все до последней крошки. Парой глотков воды влахак протолкнул в горло остатки серого месива, и постепенно к нему стали возвращаться жизненные силы. Он изрядно приободрился, и к нему вернулись мысли о том, как бы ему сбежать. Во-первых, нужно установить контакт с друзьями и княгиней Ионной… Если, конечно, между ним и свободой не будет маячить решетка и пятеро троллей.

Цорпад наверняка уже объявил, что Стен мертв. Его друзья и соратники поверят в это, ведь они видели, как его схватили в Теремии. И Висиния поверит… От одной только мысли о ней юному воину становилось больно. Кто знает, каково ей приходилось в Теремии, пока он болтался в клетке?

Словно наяву, он увидел ее перед собой. Как она прощалась с ним… Спокойно, стараясь не показать, как боится за него. А он был полным дураком, раз отпустил ее.

Прежде чем он смог продолжить свои мысли, его погнутую клетку вновь подняли и группа троллей продолжила путь. На этот раз Друан шел рядом с Пардом, несколько позади других троллей, и что-то оживленно обсуждал с ним. «Наверное, Пард опять предлагает раздавить меня», — подумал раздосадованный Стен. Но он знал, что осталось совсем недолго до того момента, как взойдет солнце, и на этот раз у троллей не будет пещеры, в которой они смогут укрыться. Возможно, тролли вновь будут лежать словно мертвые, и тогда в его распоряжении будет целый день, чтобы освободиться из плена.

Однако еще до наступления утра вернулась Анда, которая разведывала путь впереди, и сообщила:

— Дальше леса нет. Там большая плоская равнина. И запах дыма!

Между троллями сразу возник спор о том, что бы это могло быть. Пард прервал галдеж грубой фразой: «Я посмотрю» — и исчез между толстыми деревьями. Стену показалось, что прошла целая вечность, прежде чем тролль вернулся.

Другие присели на мягкую траву, уставившись в безоблачное ночное небо, и ждали, пока силуэт Парда наконец не появился из темноты. Гигант указал рукой на место по ту сторону деревьев:

— Там дома. Оттуда и несет дымом.

Друан повернулся к Стену.

— Что это? Один из ваших городов?

— Нет. Я не знаю точно, где мы. Они завязали мне глаза, когда везли в лес, но это точно не город. Скорее, деревня или хутор, — ответил Стен.

— Хорошо. Идем туда, — мрачно сказал Пард.

— Нет, мы должны спрятаться. Скоро взойдет солнце, — вмешался один из гигантов.

Это был Рох, которого Стен про себя называл однорогим.

— Чепуха! Если они найдут нас днем, то поубивают, — возразил Пард.

— Особенно когда с нами этот, — продолжил тролль, бросив злой взгляд на Стена.

— Тогда мы просто свернем ему шею, — ответил однорогий.

Так как тролли, казалось, начали серьезно обдумывать такое предложение, Стен поспешил вмешаться:

— Вы же совсем не знаете, что это за дома. Может быть, это казарма.

Когда он заметил, что тролли не поняли его, то уточнил:

— Дом для большого количества воинов.

— Он прав, — вмешался Друан, — мы должны выяснить это. Если это простой дом, то там будет не много людей.

— Давайте просто обойдем и двинемся дальше, — предложил Стен в надежде провести день вблизи от человеческого поселения.

— Нет, Пард прав. Они могут найти нас днем. Мы должны осмотреться, — решил Друан, и тролли поднялись.

Стен лихорадочно пытался придумать, какие разумные возражения он мог бы привести, но ему ничего не приходило на ум. Кто знает, что тролли могли устроить в маленькой деревне. Пард вполне мог учинить кровавую бойню, если его не остановить. Поэтому Стен поспешил позвать к себе Друана и сказал:

— Будьте осторожны. Если что, дайте мне поговорить с людьми.

— Зачем?

— Вас люди будут бояться…

— Но это хорошо, — прервал его Друан.

— Нет! Это плохо. Если они будут бояться, то могут и напасть на вас, — возразил Стен.

— Тогда мы убьем их, — невозмутимо сказал Друан.

— Разве у вас недостаточно врагов?

— Что ты имеешь в виду?

— Неужели вы хотите нажить себе еще больше врагов на поверхности? — в отчаянии спросил Стен.

Друан посмотрел юному воину прямо в глаза. Серая кожа тролля собралась складками у рогов. Очевидно, он о чем-то напряженно думал.

— Нет. Но мы не можем доверять людям.

— Ради всего святого, сдерживайте Парда. Не дайте ему устроить кровавую бойню. Я не смогу помочь, если все зайдет так далеко!

— Тогда мы убьем и тебя.

— Да я лучше умру, чем мне придется наблюдать, как вы будете убивать беззащитных людей, — категорично заявил Стен.

— Ты чувствуешь ответственность за жизни людей?… — протянул Друан и посмотрел на Стена, как показалось, с неожиданной крупицей уважения.

Все также задумчиво он направился в начало своей маленькой группы. Из своей клетки Стен не мог ни видеть, ни слышать, что там происходило, но он надеялся, что его слова произвели должное впечатление.

На краю леса тролли остановились и поставили свою ношу на землю. Стен действительно увидел перед собой небольшие поля и на расстоянии почти ста шагов темные тени домов. К большому строению, видимо хлеву, прижимался маленький домик. Рядом находился крошечный чулан, и все это было огорожено забором высотой по грудь человеку.

Значит, это действительно был один из немногих крестьянских хуторов, обитатели которых не боялись опасностей малозаселенных земель. Местность здесь была, скорее, холмистая, поэтому крестьяне вырубили часть леса, чтобы иметь возможность возделывать поля и выращивать урожаи. Вероятно, они занимались даже выжиганием угля и обменивали его на товары, которые не могли изготовить самостоятельно. Без сомнения, это были влахаки, народ Стена, так как жизнь среди дикой природы была полна опасностей и лишений, а это означало, что нужно было знать и уважать старые традиции, чтобы жить в гармонии с землей. Масриды же, наоборот, хотели укротить страну огнем и мечом; и хотя ответом им были сопротивление и упадок, все равно были упорны и терзали и землю и народ.

Но даже важнее, чем тот факт, что в этом дворе жили влахаки, было то, что где-то здесь должна была быть дорога или тропинка, по которой Стен мог бы вернуться к цивилизации.

— Объясняй нам, — через несколько мгновений потребовал Друан.

— Это крестьянский двор. В меньшем доме живут люди. Справа хлев, там держат животных. Это простые люди, крестьяне. Они не представляют опасности, — ответил Стен.

— Сколько их?

— Максимум дюжина. Семья и, может быть, пара наемных работников.

— Дюжина! — пренебрежительно пробурчал Пард и встал. — Это не опасно. Пойдемте.

С этими словами он направился в сторону двора. Другие тролли беспрекословно последовали за ним, причем на этот раз клетку нес Друан. Стен осторожно обхватил дверь, чтобы проверить, не стала ли она свободнее за время последнего марша. Тогда, в случае острой необходимости, он мог бы выбраться, чтобы помочь крестьянам. Но она сидела так же прочно, как и раньше. Про себя он вновь проклял судьбу, которая «подарила» ему такое приключение. Он проклял палачей Цорпада, которые вывесили его как раз в том месте, где проходили тролли, а также самих троллей, которые тащили его, ну и, конечно, масридов, которые были виноваты вообще во всем происходящем.

Проклятия не помогали, тролли неумолимо приближались ко двору. Вскоре они подошли прямо к стене забора, которая была сложена из обычных булыжников, подогнанных один к другому. Пард, не замедляясь, легко прошел через стену, отчего та рассыпалась, образовав пролом в несколько шагов в ширину. Ухмыльнувшись, гигант переступил через остатки стены, его спутники последовали за ним. Где-то вблизи от хлева залаяла собака, почти сразу к ней присоединилось несколько других. Тролли рассыпались вокруг дома и с любопытством оглядывались.

В тот момент, когда Стен уже успел удивиться, почему жители не реагируют на шум, дверь распахнулась и во двор выскочил темноволосый мужчина в наспех накинутой рубахе. В руках он сжимал длинную косу. Это был простой крестьянский инструмент, в крайнем случае он мог служить оружием; но, несмотря на это, крестьянам разрешалось иметь косы.

— Кто здесь? — прокричал мужчина уверенным голосом, но затем он увидел Парда, который как раз приближался к нему.

— О духи! — вырвалось у человека, и он побелел как мел, что было хорошо видно в ярком свете луны.

Подняв косу, мужчина отшатнулся, но на Парда это не подействовало.

— Не трогай его! — в отчаянии прокричал Стен, изо всех сил тряся дверь клетки.

С почти демонической ухмылкой Пард оскалил клыки и сжал кулаки. Тогда Друан бросил клетку и крикнул:

— Пард!

Большой тролль свирепо взревел, чем крестьянин и воспользовался, чтобы шмыгнуть в дом. Деревянная дверь с громким стуком закрылась, и Стен услышал, как тот зовет свою семью.

— Я же говорил тебе, что мы их не трогаем! — пытался вразумить Парда Друан.

— Этот человечишка хотел напасть. Да я бы поломал его! — насмешливо возразил Пард, но увидел взгляд Друана, вскинул руки и воскликнул: — Это же всего лишь человек!

— Лучше следи за тем, чтобы они не сбежали, — приказал Друан и повернулся к Стену. — Скажи им, что они должны выйти. Тогда мы им ничего не сделаем.

— Ты обещаешь?

— Скажи им, иначе их достанет оттуда Пард, — жестко ответил Друан.

Стен подумал немного, но, кроме как подчиниться, других вариантов не видел. Либо он делает то, что от него требует Друан, либо тролли все сделают самостоятельно. А Стен плохо представлял себе, что произойдет, если этим займется Пард.

— Эй, вы там! — наконец закричал он. — Меня зовут Стен сал Дабран! Вам ничего не сделают, если вы выйдете сами, добровольно!

Некоторое время царило молчание, но затем мужской голос ответил:

— Стен мертв, Цорпад поймал его и повесил!

— Да, меня поймали, но я не погиб. Меня спасли вот эти… мои спутники. Они ничего не сделают вам, если вы добровольно выйдете, — ответил влахак.

Ответ последовал не сразу.

— Заходи — потолкуем!

— Так не пойдет. Ради всего святого, выходите, иначе они сами вас оттуда достанут!

Где-то в доме заплакал ребенок, и собаки все еще лаяли в своей конуре. Стен уже подумал было, что крестьяне откажутся выходить, но через непродолжительное время дверь все же открылась. Из нее вышел мужчина, все так же с косой, и осмотрелся. Когда он заметил Стена, то настороженно нахмурился.

— Ты в клетке!

— Спасибо за напоминание, я в курсе. Дверь заклинило, нам нужен инструмент, — быстро ответил воин. — Вы выходите?

Мужчина явно растерянно кивнул и позвал семью. Медленно и нерешительно из дома вышло трое мужчин, две женщины, два мальчика и две девочки. Все испуганно жались друг к другу. Младшая девочка держалась за юбку одной из женщин, в то время как один из мальчишек громко сопел. Когда Друан поднялся и медленно подошел ближе, одна женщина вскрикнула от ужаса.

— Не забывай о своем обещании! — крикнул ему вслед Стен, однако тролль не отреагировал.

Тем временем к входу во двор подошли остальные тролли и теперь рассматривали людей, которые вышли по просьбе Стена. Друан остановился перед влахаками и сказал:

— Мы не причиним вреда, если вы будете делать только то, что мы вам скажем.

— Х-хорошо, — робко ответил мужчина. — У меня есть в доме инструмент.

— Инструмент? Нам не нужен инструмент. Просто оставайтесь здесь. И успокойтесь наконец, — грубо ответил Друан.

Одна из женщин попыталась успокоить детей. Не обращая больше внимания на людей, тролль, согнувшись, зашел в дом и осмотрел его. Через какое-то время он вышел и обратился к Парду:

— Там в стенах повсюду дыры. Это опасно.

— Проклятье! Значит, мы не можем остаться здесь, — вырвалось у большого тролля.

— Но почему? Подожди, дай подумать, — не согласился Друан, затем повернулся к Роху, однорогому. — Сделай так, чтобы это гавканье прекратилось.

Рох сразу же побежал за дом, к конуре, а Друан пошел к Стену.

— У нас проблема. Дом ненадежен. А дом рядом…

— Хлев, — уточнил Стен.

— В хлеве также полно дыр. Мы не можем провести здесь день.

— Тем лучше. Тогда просто пойдем дальше, — с облегчением сказал Стен.

— У нас мало времени. Они смогут легко найти нас днем, когда мы будем отдыхать, и убьют. Разве ты веришь в то, что они оставят нас в покое? — скептически спросил Друан.

— Нет, но я не боюсь. Друан, послушай, выпусти меня из клетки, и я буду защищать вас в течение дня. Они ничего не сделают, пока я буду здесь, — предложил он.

— Возможно. Я доверяю тебе, но Пард никогда на это не согласится. Так не пойдет, — спокойно ответил Друан и продолжил: — Тогда остается только одно. — Тут его выражение лица ожесточилось, и он посмотрел на Стена. — Мне жаль.

— Нет! Нет! Мы найдем решение! — вскричал Стен.

В это мгновение лай собак усилился, превратившись в бешеный хрип, затем раздался жалобный вой, который вдруг резко оборвался. Долгое поскуливание, которое издавали собаки от страха, продолжалось лишь несколько мгновений, а затем наступила тишина, прерываемая лишь сдавленным всхлипыванием испуганных детей. Стен в отчаянии прижался к двери и прокричал:

— Друан! Твое слово! Дай мне немного времени!

После нескольких мгновений, показавшихся вечностью, Друан вновь обернулся.

— Хорошо. Ищи решение. Я даю тебе время.

— Спасибо, Друан.

Стен облегченно вздохнул, посмотрел на тролля и сказал:

— Отнеси меня к ним. Мы найдем выход, — и затем тихо добавил: — А если нет, тогда вам придется убить и меня.

Стена вновь подняли вместе с клеткой и отнесли к людям. Он лихорадочно обдумывал, как бы сделать так, чтобы тролли остались довольны и при этом никто не пострадал. «Почему я все еще жив? Так как я сижу в клетке, надежно закрытый. Значит, проще всего крестьян тоже запереть на весь день, чтобы тролли не чувствовали опасности», — промелькнула у него мысль.

— Приветствую, — начал он. — Меня зовут Стен сал Дабран. Я человек из клетки, — подмигнув, сказал он детям, затем снова обратился к старшим: — Добрый человек, у тебя есть подвал?

— Нет, нет подвала.

Стен даже оторопел.

— Ну, а хотя бы кладовая?

— Нет! — нервно возразил мужчина и оглянулся на дом через плечо.

Стен недоверчиво посмотрел на него, затем махнул рукой, чтобы тот подошел. Когда мужчина нагнулся, Стен прошептал тому на ухо:

— Они убьют всю твою семью, парень! Он хотят всего лишь запереть тебя, только так они будут чувствовать себя в безопасности. Если не получится… то я не смогу вам помочь.

Крестьянин с мольбой взглянул ему в глаза.

— Господин, пожалуйста, защити нас. Моих детей, мою жену!

— Тихо! Ты напугаешь их еще сильнее. Я хочу помочь. Ну, так у вас есть подвал? — настоятельно переспросил Стен.

— Да, под домом. Маленький подвал, в котором мы храним еду, — подавленно ответил мужчина.

— Ну почему сразу не сказать правду? Неужели ты думаешь, что речь только о твоих запасах? — спросил Стен.

— Я… мы… я обещал, — запинаясь, пробормотал перепуганный крестьянин.

— Что обещал? Кому? — настаивал Стен.

— Другому человеку, — ответил крестьянин и отвел глаза.

— Батюшки мои! Слушай, перестань увиливать и говори ясно. Как я помогу, если ты так ведешь себя?

— Его зовут Натиоле Таргузи, — подавленно выдал крестьянин.

— Нати здесь? — удивился Стен.

— Да. Вы знаете его? Значит, вы на самом деле Стен сал Дабран?

— Конечно, это я! А что же ты подумал?

— Натиоле сказал, что вы мертвы, господин, — виновато ответил крестьянин.

— У нас не так много времени, — прервал Друан их разговор.

Стен кивнул и сказал:

— В доме есть еще человек. Под домом есть подвал, там вы можете запереть семью на целый день.

Цдам, тролль, который почти постоянно молчал, сжал свои мощные кулаки от гнева.

— Кто это еще в доме?

— Я знал, что люди обманут нас! — яростно заревел Пард.

— Нет! Этого человека они прячут от других людей. Он не мог знать, что сейчас придете именно вы! — рассерженно возразил Стен.

Пожав плечами, Друан махнул Парду, чтобы тот успокоился, и подошел к Стену.

— Тогда давайте осмотрим этот подвал. Кстати, что это такое?

— Подвал — это что-то типа дыры в полу с крышкой. Что-то вроде подземной комнаты.

— Комнаты? — удивленно повторил Друан. — Ладно, неважно, пойдем!

Он схватил клетку за остатки цепи. Раскачивая ее так, что Стен чувствовал себя, будто сидел верхом на маятнике, Друан направился в дом. Внутри это строение представляло собой одно большое помещение, очень темное, слабо освещенное огнем большой каменной печи в боковой стене. Пахло дымом и жильем. Везде на полу лежали спальные коврики.

Внутри помещения Друан смог выпрямиться во весь рост, хотя, проходя во входную дверь, ему пришлось сильно нагнуться. Однако троллю приходилось следить за тем, чтобы не врезаться в поперечные балки, почерневшие от сажи, но, так как в доме не было второго этажа и балки не были перекрыты досками, между балками и крышей оставалось достаточно много места.

Стен быстро осмотрелся и скоро обнаружил то, что искал. Возле очага на полу лежала большая меховая шкура. Стену довольно часто приходилось скрываться в подобных местах, поэтому он догадался, что вход в кладовую находился под изъеденным молью мехом. Стен пальцем указал на это место, и Друан послушно отнес его туда. Юный воин осторожно приподнял мех. И действительно, под ним была маленькая, грубо вытесанная дверь, а не просто утоптанная земля, как в остальном доме.

— Дай мне поговорить, Друан. Я знаю его, — попросил Стен тролля, который согласно кивнул.

— Нати! Ты слышишь меня? — крикнул Стен и прислушался.

— Стен? Ради всего святого, неужели это ты? — пришел ответ снизу. — Разве ты не мертв?

— Слухи о моей кончине сильно преувеличены, — смеясь, ответил Стен.

— Ах ты, негодяй, мы же видели, как тебя увозили! Как же тебе удалось выбраться?

— Подожди, ты не поверишь, что я тебе расскажу. Выходи. Только не пугайся!

— Я не могу, дверь слишком высоко. А лестница должна быть там у вас, наверху, — крикнул Натиоле.

Оглядевшись, Стен обнаружил не очень толстое бревно, на котором были сделаны зазубрины таким образом, что оно превратилось в примитивную лестницу. Друан без труда поднял сначала дверь и затем опустил бревно в темное отверстие под ней.

— Ты слышал? Без помощи отсюда не выбраться, — Стен поспешил сообщить об этом троллю.

Тролль, буркнув, кивнул, отошел на два шага от темного провала и присел на корточки.

— А почему я не должен пугаться? — спросил Натиоле, взбираясь по лестнице вверх.

— Потому что я не один, — сухо ответил Стен, как только его собрат по оружию высунул голову из подвала.

При виде массивной фигуры сидевшего Друана Натиоле не удержался от крепкого проклятия. Он чуть не упал с лестницы, но клетка стояла довольно близко к краю, и Стен успел подать другу руку помощи.

— Из какого ада ты достал этого демона? И почему, о духи, ты сидишь в клетке? Что здесь происходит? — в полной растерянности спросил Натиоле.

— Долгая история. Это Друан. Друан, это Натиоле, — ответил, усмехнувшись, Стен, и потом уже серьезно продолжал: — Друан — тролль. Настоящий, живой чертов тролль. Снаружи еще тролли. Они хотят устроиться здесь на дневку.

Натиоле стал поспешно вылезать, но Стен махнул рукой, чтоб тот не двигался. Влахак надеялся, что его друг вооружен, и не хотел, чтобы тролли обнаружили это. Поэтому юный воин заговорщически подмигнул товарищу и сказал:

— Оставайся внизу. Все с хутора тоже будут заперты. Тролли вас боятся.

— Боятся? Нас? Боже мой, да оно же огромное! — воскликнул Натиоле, на что Друан зарычал и поднялся во весь рост.

— Точно, огромное, — сказал Натиоле, преисполненный уважительного трепета перед таким созданием.

— Да. Спускайся. Поговорим позже. Доверься мне, — заверил Стен соратника.

Немного помедлив, Натиоле спустился в подвал.

Друан позвал остальных жителей в дом, и они по очереди тоже спустились в подвал. Лишь главу семейства Стен задержал ненадолго:

— Есть ли еще кто-то во дворе? Я могу обещать безопасность только тем, кто подчинится троллям и спустится в подвал.

— Нет, господин, мы все здесь, — ответил крестьянин тихо и уныло.

— Да, места осталось маловато, — заявил Пард, когда в подвал спустился последний человек и он снова поднял лестницу, — но уж как-нибудь…

С этими словами он схватил клетку и попытался пропихнуть в проем. Но железная конструкция была слишком велика и мгновенно застряла.

— Да ладно, Пард. Он же все равно в клетке, — сказал Друан, который уже устроился на одном из ковриков.

Пард, ругаясь, бросил клетку и закрыл вход в подвал. Затем гигант сел на него, отчего доски опасно заскрипели, и довольно усмехнулся.

— Посмотрим, сможет ли меня поднять человек, если, конечно, ему в голову придет такая безумная идея.

— Даже я не смог бы поднять твой жирный зад, — ответил Рох, чем вызвал приступ всеобщего веселья.

Пард зло зыркнул на Роха, но затем и сам присоединился к веселью. Незадолго перед рассветом Анда еще раз выбежала из дома. Вскоре она вернулась и радостно показала собратьям две большие тушки пушистых собак, держа их за хвосты.

— Завтрак!

Пока тролли обсуждали, насколько собаки старые и жилистые и будут ли они вкусными, Стен откинулся назад и положил руку на камень, спрятанный под рубашкой. В доме было несколько окон, которые хоть и были закрыты ставнями, но не были полностью светонепроницаемыми. И если его теория о сне троллей верна, это означает, что гиганты будут не способны даже шевельнуться в течение всего дня. И тогда у него будет время для разработки плана и освобождения из клетки. И он проверит, превращаются ли тролли при солнечном свете в камень и можно ли их запросто прикончить при помощи острого клинка. С недоброй усмешкой он сидел в своей клетке в предвкушении дня, в то время как тролли шутили и смеялись. Снизу не доносилось ни звука, но Стен был уверен, что его друг Натиоле, так же как и он, строил планы.

6

Вместе с восходом солнца тролли действительно погрузились в сон, напоминающий смерть. Как только первые тонкие лучики упали на земляной пол через ставни, они сразу обмякли, и было такое впечатление, будто они даже не дышали. Как только Стен увидел это, то сразу принялся за работу.

Еще перед рассветом Друан дал ему немного еды из запасов крестьянина и глиняный кувшин с водой. Подкрепившись, Стен еще раз внимательно осмотрел заклиненную дверь. На этот раз он ударил камнем по петлям, чтобы немного ослабить их.

Шум, который он при этом производил, не остался незамеченным в подвале, и уже скоро послышался голос Натиоле:

— Стен! Что там происходит?

— Я пытаюсь выбраться из проклятой клетки! — объяснил Стен.

— А что с троллями? — спросил его друг.

— Они спят как убитые, их сейчас ничто не сможет разбудить. Я думаю, все дело в солнечном свете.

— Ха! Тогда это ни в коем случае нельзя рассказывать священникам из Альбус Сунаса, иначе мы получим от них бесконечные молитвы о божественном свете на небе, — пошутил Натиоле.

— Дай мне немного времени. Мы поговорим чуть позже. Сначала я должен открыть эту дверь, — сказал Стен, продолжая бить камнем по дверным петлям.

Это была тяжелая и довольно изнурительная работа, так как камень, теперь уже здорово потрескавшийся и обломанный со всех сторон, был далеко не идеальным слесарным инструментом. Он то и дело выскальзывал, оставляя царапины и порезы па руках Стена, но тот даже и не думал сдаваться.

Через некоторое время ему показалось, что этот монотонный долбеж начинает давать положительные результаты. Петли слегка выгнулись наружу, и дверь теперь сидела более свободно, чем раньше. Это буквально окрылило Стена, у которого открылось второе дыхание, и он удвоил свои усилия. Наконец влахак отклонился назад, насколько это было возможно, и изо всех сил стукнул ногами по прутьям двери. Клетка была очень тесной, но, по крайней мере, у него была опора, чтобы надавить на дверь. И когда та с грохотом распахнулась, Стен вздохнул с облегчением.

Он выполз наружу и растянулся на полу, одновременно чувствуя боль в руках и ногах, но и наслаждение от того, что наконец можно растянуться во весь рост. Однако работа была не окончена.

Стен осторожно поднялся, при этом ему пришлось держаться за клетку, так как его ноги ослабели и дрожали. На пути к окну — всего пара шагов — он чуть было не упал, но ему все же удалось добраться до стены, к которой он и прислонился. Затем юный воин открыл ставни, чтобы удостовериться в том, что солнце заливает комнату.

То же самое он проделал и с другими окнами. С каждым шагом он чувствовал себя на ногах все увереннее. Только после того, как все окна были распахнуты, Стен направился к неподвижному Парду и осмотрел его массивное тело. Рассердившись, он двинул его ногой в бок.

— Раздавить меня? Ты, проклятое чудовище, ты мне заплатишь за это!

С этими словами он попытался сдвинуть тело тролля с двери, но тот был слишком тяжел для него. Лишь с помощью лопаты, которой он воспользовался в качестве импровизированного рычага, Стену удалось откатить тушу тролля настолько, что можно было поднять дверь. Из подвала на него смотрели бледные лица, на которых легко читался страх, но Стен улыбнулся в ответ.

— Не волнуйтесь, сейчас безопасно, они крепко спят.

С этими словами он осторожно опустил лестницу в проем в полу. Сначала поднялся Натиоле, держа руку на рукояти кинжала. Он обнял Стена и быстро зыркнул в сторону неподвижных троллей.

— Батюшки мои, Стен, ты выглядишь ужасно. И воняешь, словно… куча козьего навоза!

— Только не надо мне льстить. Я знаю, знаю. Мне срочно нужно помыться, — ответил Стен, осмотрев себя. — Да и свежая одежда не помешала бы.

Натиоле, смеясь, согласился с ним. Пребывание в подвале не так сильно сказалось на нем. Его длинное худощавое лицо было грязным, а подстриженные темные локоны явно давно не расчесывали, и они спутались самым причудливым образом, но светлые глаза все так же излучали радость, как и раньше. Натиоле явно не менял одежду с того момента, как они в последний раз виделись со Стеном. На нем была все та же льняная одежда, которую обычно носят торговцы, отправляясь в дорогу, но уже довольно грязная и рваная. Но самое главное — на нем был широкий боевой ремень, на котором висели длинный кинжал и меч. Соратники принялись помогать детям вылезти из подвала, и Натиоле спросил, указав взглядом на синяки на руках и ногах Стена:

— Это сделали эти чудовища?

— Нет, что ты, — отмахнулся Стен, — это палачи Цорпада. Хотя… руки я разбил об эту трижды проклятую дверь, ну и еще парочку ран на спине я заработал, стукнувшись о прутья клетки.

— Я уже и не верил, что когда-нибудь снова увижу тебя живым. Перед тем как я сбежал, Линорел сказала, будто Цорпад объявил, будто ты мертв, — рассказал Натиоле.

— Нет. Они меня схватили. Я провел в крепости Цорпада несколько неприятных деньков, ощутил на себе масридское гостеприимство, затем мне завязали глаза и отвезли в лес. На расклев воронам.

— Можно подумать, что я рассчитывал в какой-нибудь деревне в окрестностях Теремии встретить плачущую девушку, которой ты вскружил голову!

Юный воин скорчил гримасу.

— Не самое подходящее время для этого.

— Все считают тебя мертвым.

— Да. И я собираюсь воспользоваться этим неожиданным преимуществом, — заявил Стен.

— Все, — многозначительно повторил Натиоле.

— Я знаю, Нати. Мне нужно как можно скорее выбраться отсюда. Как много я пропустил? Неделю?

— Больше, — ответил Натиоле и, немного подумав, уточнил: — Сегодня пошел одиннадцатый день после нападения в Теремии.

— Ну а что тебя забросило в такую глушь? — поинтересовался Стен, после того как обдумал ответ Натиоле.

— После того как тебя схватили, в Теремии стало небезопасно для всех нас, поэтому я решил исчезнуть на время. А так как люди Цорпада рыщут повсюду, то я постарался спрятаться как можно дальше.

Пока соратники делились новостями, из подвала выбралась вся семья крестьянина. На всех, кроме главы семейства, все еще были ночные сорочки. Крестьяне боязливо оглядывались.

Стен решительно приказал:

— Одевайтесь. Быстро, быстро!

Затем обратился к старшему из мужчин:

— Отвези их отсюда как можно скорее. У тебя есть телега?

Мужчина слабо кивнул.

— Хорошо. Тогда запрягай, собери с собой немного еды и отправляйтесь. Поезжайте в соседнюю деревню, придумайте какую-нибудь историю, но о том, что на самом деле произошло, никому ни слова, — быстро инструктировал его Стен.

— Да, господин.

— Как называется ближайшая деревня? Где я вообще, о духи темноты, оказался?

При упоминании темных сил крестьянин вздрогнул, вероятно, он был суеверным и остерегался упоминать демонов, но на вопрос все же ответил:

— Орволь, господин.

Стен, хоть и смутно, помнил это название. И хотя Орволь был не более чем маленькое пятнышко на карте, раз в год здесь проходила ярмарка лошадей, которая была известна далеко за пределами деревушки.

— Очень хорошо. Не трать времени и не останавливайся, даже когда стемнеет. Только в деревне вы будете в относительной безопасности. Но не забывай: ни слова о том, что видел!

Крестьянин вновь кивнул, а Стен повернулся к Натиоле.

— Нати, расскажи поточнее, что произошло.

— Да я и сам всего не знаю. После нападения солдат Цорпада все попрятались.

— А кого еще схватили? — спросил Стен, уже готовый к плохим новостям.

— Только тебя. Остальным удалось сбежать. Очевидно, для них был важен только ты.

— Ха! Им здорово повезло, — мрачно заметил Стен.

— Ну, теперь ты стал таким популярным, — со смехом сказал Натиоле, на что Стен скорчил кислую гримасу.

— Штаны, — неожиданно сказал он и пошел к крестьянину, который собирал пожитки между спящими троллями.

Вскоре Стен облачился в полотняные штаны, а длинные волосы стянул в хвост. Куртка из сыромятной кожи дополнила гардероб. От Натиоле влахак получил кинжал, который занял место на поясе, роль которого играла веревка.

— Есть еще какие-то новости? — спросил Стен друга, склоняясь над беззащитным Друаном и внимательно осматривая его.

— Плохие, — мрачно ответил Натиоле, на что Стен вопросительно взглянул на него.

— В долине Барсаи было сражение. Боярин сал Барсаи засел со своими верноподданными в крепости над перевалом, — начал Натиоле.

— Ну, она неприступна. Лишь бы припасы не закончились, — перебил его Стен.

— Видимо, закончились. Цорпад напал кое с кем из союзников.

— Этого не может быть! — воскликнул Стен.

— Представь, может. Это правда, к сожалению… Боярин обезглавлен, а его люди либо в бегах, либо в плену.

— Предательство? — в ужасе спросил Стен.

— Никто не знает. Хотя…

— Что?

— Ходят слухи. Говорят, будто масриды пробили ворота. Уж не знаю как, но мне рассказали. Новость пришла от одной воительницы боярина.

— Это невозможно, Нати. Я знаю эту крепость, я был там. Есть только один узкий вход через ущелье, крепость находится высоко над долиной. Стены крепкие и тоже порядочной высоты. Ворота из крепчайшего дуба и обиты железом, а за ними — железная решетка, которую опускают при необходимости. Даже если кто-то и пробьет ворота, то все равно упрется в решетку.

— Да. Но все же им удалось пройти. Воительница рассказывала, что вся конструкция ворот неожиданно просто завалилась, — сообщил Натиоле.

— Но ведь крепость построенана твердой скале, — удивленно возразил Стен. — Ты думаешь, это магия?

— Кто знает…

— Проклятье! Что же, ради всего святого, происходит? Цорпад с легкостью находит место наших встреч, а его палачи болтают о предстоящих победах. Потом появляются эти вот чудовища и несут всякую чепуху о гномах, а теперь еще и это! Что-то творится неладное, и мы должны узнать, что именно, — раздраженно сказал Стен.

— Ты прав. Но для начала расскажи, что с тобой было все эти дни. Что за тюремщики у старого Цорпада? Небось, приветливые ребята? — подмигнув, спросил Натиоле.

Стен быстро рассказал обо всем, что произошло с ним с момента расставания более десяти дней назад. Хотя он говорил только о самых важных событиях, это заняло довольно много времени, так как произошло достаточно такого, о чем Натиоле должен был знать. Оба друга были единодушны в том, что слишком уж много странных вещей случилось одновременно и это нельзя назвать простым совпадением. И похоже было, что для них просто жизненно необходимо выяснить взаимосвязь между происшедшими событиями.

Из раздумий их вывели крестьяне, которые уже собрали пожитки и были готовы отправляться. Семья собралась перед друзьями почти вся, кроме старшего мальчугана, который весь в слезах, с бледным лицом склонился над одной из мертвых собак и гладил ее окровавленный мех. Стен мягко положил пареньку руку на плечо, тому, наверное, было не больше четырнадцати или пятнадцати лет.

— Вы должны отправляться в путь.

С мрачным выражением лица мальчик выпрямился и кивнул.

Про себя Стен подумал: «Будь благодарен, что им под руку попалась всего лишь собака», — но не произнес это вслух, а только кивнул в ответ. Затем Стен обратился к отцу семейства:

— Хорошо, тогда не теряйте времени. Счастливого пути вам. И не забывай мои слова, — еще раз напомнил Стен, перед тем как все взобрались на старую телегу и отец принялся погонять волов.

Стен долго смотрел им вслед, пока Натиоле не напомнил:

— Стен, пора.

— Да, давай займемся… Нам много предстоит сделать, но сначала убьем парочку чудовищ.

— Ха! Неужели ты думаешь, что о нас будут слагать песни? Нас могут назвать убийцами троллей, — предположил Натиоле.

Друзья вернулись в дом и подошли к безжизненному телу Друана. Натиоле легко вытащил меч и передал его Стену, который на мгновение поднес клинок к лицу, а затем опустился на колени перед широкой грудью тролля и прижал острие меча к его горлу.

И хотя Друан не двигался, его огромные лапы, рога и выступающие клыки были все так же опасны. Кожа тролля, серая и грубая, оказалось еще и очень шершавой. Левой рукой Стен обхватил эфес, правой — головку эфеса. Пока он готовился перенести весь свой вес на руки, чтобы как следует ударить, он смотрел в лицо Друана. «Ты тоже хочешь спасти свой народ, — подумал юный воин. — Однако вы, мрачные создания, заслуживаете смерти». Но человек все медлил, пока Натиоле наконец не спросил:

— Что случилось?

— Я не могу, — неожиданно сказал Стен.

Он изменил позу и протянул меч Натиоле.

— Возьми его, — тихо сказал он.

— Что? Почему? Это же тролли, людоеды!

— Я знаю, — удрученно ответил Стен.

— Тогда почему ты не хочешь убить их? — ошарашенно спросил Натиоле.

— Возможно, потому, что у меня ощущение, что неправильно убивать их сейчас, — медленно ответил Стен, в то время как даже сам не мог объяснить до конца, в чем дело.

— О духи! Это чудовища! Ты сам рассказал мне об этом. Если бы не ты, они, не колеблясь, вырезали бы всю семью этого несчастного крестьянина и, может быть, даже съели!

— Возможно. Но они не сделали этого, Нати. Я думаю, что прежде всего они просто хотят защитить себя.

— Нет, они — создания тьмы, порождение кошмаров. Взгляни на них, — Натиоле указал на распростертые тела. — Они злые и ужасные.

Стен с несчастным видом смотрел на троллей. Он не мог найти, что возразить Натиоле, ведь эти существа и в самом деле были злыми и опасными. Но он не мог избавиться от гложущего ощущения, которое говорило ему, что убивать троллей сейчас было бы ошибкой.

— Послушай, — начал он, — ты сам говорил, что в этой стране творятся какие-то странные дела, что мы слишком мало знаем… Я принял решение. Я не буду убивать их сейчас, пока не узнаю, что означает их появление здесь.

Друг хотел возразить, но Стен поднял руки в предупредительном жесте.

— Дай договорить. Наши пути снова расходятся. Возвращайся в Теремию. Ты еще можешь догнать телегу, переночевать в деревне. Я остаюсь здесь, с троллями. Если что-то изменится, я… убью их.

— Ты с ума сошел? Может, тебя стукнули по башке? Ты хочешь добровольно остаться здесь, с этими… существами? — Натиоле был так взволнован, что даже перешел на крик.

— Да. В смысле нет, я не сошел с ума. Доверься мне, Натиоле. Хотя взгляд друга, исполненный сомнения, говорил о том, что он просто не в силах понять происходящее, но, чуть поколебавшись, Натиоле с глубоким вздохом пожал плечами.

— Хорошо. Думаю, ты знаешь, что делаешь. Твой череп все равно слишком толстый, чтобы его мог пробить маленький тролль. Но возьми хоть это.

С этими словами он расстегнул боевой ремень и подал его Стену.

— Он нужен тебе. Пожалуй, даже больше, чем мне. И проклятье, будь осторожен, ради всего святого. Особенно ночью, когда эти чудища бодрствуют!

— Спасибо. Думаю, что мне удастся поговорить с ними, что-то выяснить. Если нет, я постараюсь улизнуть как можно скорее. И решу эту проблему на следующий же день. — Стен мотнул головой в сторону грязно-серых тел. — Они оставляют после себя четкие следы, настоящие просеки, так что от меня им не уйти, — заверил Стен соратника.

— Конечно, ты ж у нас такой благоразумный, — кисло отреагировал Натиоле, но затем он обнял друга и выдавил: — Будь осторожен, Стен сал Дабран. Флорес оторвет мне голову, если с тобой случится что-то такое, что я мог предотвратить, но проворонил. Не то чтобы это было такой большой потерей…

— Ты имеешь в виду мою или свою голову? — пошутил Стен, но быстро посерьезнел. — Спасибо. Счастливого пути, Нати. Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы только правильные люди узнали, что я еще жив.

— Обещаю, Стен. Доброго пути.

Не оборачиваясь, Нати покинул дом, выбравшись на залитый солнцем двор, и побежал по дороге вдогонку за телегой.

Несколько мгновений Стен просто стоял, уставившись на дверь, затем вздохнул и огляделся. Тролли будут не в восторге, когда проснутся, и будет разумно подготовиться к последствиям их гнева заранее. Когда Друан поймет, что Стен хочет предложить троллям план, вся надежда влахака была только на то, что предводитель гигантов будет вести себя благоразумно. А уж о том, какова будет реакция Парда, Стен прекрасно знал.

Искушение преподать урок мощному троллю, который сейчас беспомощно скорчился в солнечном свете, было очень велико, но Стен не поддался. Вместо этого он обошел дом и весь двор, стараясь запомнить, что и где находится, так как переговоры с троллями он будет проводить после наступления ночи.

Когда он полностью продумал план, то сразу же принялся за работу. Над стойлами для животных у крестьянина был натянут тент, на котором сушилось сено. Между хлевом и домом, в стене жилища людей, Стен при помощи деревянного держака от вил проделал небольшую дыру, достаточную, чтобы наблюдать за комнатой и при этом удобно лежать на сене. Влахак даже поухаживал за животными — положил им корм, которого должно хватить на пару дней.

Только после этого он позволил себе роскошный обед из запасов крестьянина. От запаха копченой ветчины, который доносился из кладовки, у него сразу же побежали слюнки. Он съел здоровенный ломоть вместе с ковригой свежего хлеба. И это показалось Стену самым вкусным, что ему доводилось есть за всю жизнь.

Он сидел на пороге дома, дожевывая остатки, и наблюдал за солнцем, которое постепенно опускалось за горизонт, окрашивая двор в теплый красноватый цвет. Разноцветные листья слегка раскачивались на слабом ветру. Картина был такой мирной… и абсолютно невероятным казался тот факт, что за спиной влахака лежало несколько спящих монстров, достаточно было просто обернуться, чтобы увидеть очертания их огромных тел. Почему он остался? Такой поступок вдруг показался ему абсолютно неразумным. «Будь осторожен, Натиоле, — подумал он. — Тогда, по крайней мере, хоть ты сможешь рассказать историю о глупце, который якшался с троллями. В то время как этот самый глупец, вероятно, уже давно будет в желудке кого-то из его спутников…»

Стен со вздохом поднялся и смахнул крошки с рубахи. Что касается далеко не лестных замечаний Натиоле по поводу его запаха, то они были абсолютно справедливы. Взглянув на заходящее солнце, Стен решил, что у него еще есть немного времени для небольшого купания.

Вскоре влахак уже соскабливал с себя грязь прошедших дней в ледяной воде источника посреди двора. Ведро, полное чистой воды, которое он вылил себе на голову, взбодрило его и привело в порядок мысли. Может быть, его надежды были напрасны, но он действительно верил, что сможет договориться с троллями, по крайней мере с Друаном. А если нет, то он должен сбежать во что бы то ни стало и затем преследовать чудовищ, пока не найдет место их дневки. И тогда ему хватит времени, чтобы устранить эту неприятность.

Как только Стен обсох и оделся, то тут же залез в свой тайник над блеющими овцами и козами, устроился поудобнее и принялся ждать пробуждения троллей.

7

Сарган давно потерял какое-либо ощущение времени; он не мог даже оценить, сколько плыл незваным пассажиром по темному туннелю.

Движение прекращалось несколько раз, и на каждой остановке гномы производили какие-то работы, однако караван еще ни разу не причалил. Позиция Саргана на корме последней баржи не давала хорошего обзора. Он не знал, что происходит впереди, и поэтому не был уверен в том, чем занимаются гномы во время перерывов в движении. К тому же коротышки не оснастили баржи достаточным количеством ламп, чтобы можно было что-то разглядеть, даже стены туннеля терялись в темноте.

Один раз тайный пассажир позволил себе даже скромную трапезу из своих запасов; в основном он лежал неподвижно на мягких тюках ткани и дремал. Насколько он мог понять, гномы были на каждой барже. Вероятно, они отталкивали суда от стен длинными шестами, таким образом управляя движением.

Как раз в тот момент, когда Сарган вновь проголодался, путешествие закончилось. Гномы забегали, перекрикиваясь. Сарган осторожно выглянул из-под тента и обнаружил, что баржи прибыли в просторную, хорошо освещенную пещеру. Экипажи развернули лихорадочную деятельность, пока суда медленно подплывали по направлению к причалу. Гномы-матросы сбросили толстые швартовые канаты, на причале опустили мягкие, обвязанные мешками отбойники, чтобы приглушить силу удара при столкновении баржи с пирсом. Судно, на котором прятался Сарган, так же как и другие, мягко чиркнуло о причал и остановилось.

Вначале лазутчик некоторое время лежал неподвижно и выжидал, пока команда покинет баржу. После этого он выглянул из-под тента. Гномы как раз собирались ее разгружать.

«Самое время уходить», — подумал Сарган, которого не покидало тревожное ощущение, что он и так уже слишком долго пользуется гостеприимством маленького народца. Вероятнее всего, гномы отреагируют очень неприветливо, если обнаружат его на борту, когда поднимут тент. К несчастью, на причале царила оживленная деятельность, поэтому у него оставался только один выход — спуститься с баржи в воду.

Сарган тихо ослабил узлы тента и в момент, когда в его сторону никто не смотрел, скользнул через леер в воду Маги, от холода которой у него чуть не перехватило дыхание. Всего несколько сильных гребков — и он достиг края пристани позади последней баржи и крепко ухватился за причальную конструкцию. Трап давал немного тени, поэтому Сарган был уверен, что в темной воде, с темной пастой на лице его будет трудно обнаружить.

Но очень скоро шпион понял, что проблема как раз не в том, заметят ли его гномы, а в том, что он болтается в ледяной воде. Пока загружали баржи, Сарган не мог выбраться на сушу, поэтому постепенно он перестал чувствовать конечности, так как сидел под трапом не шевелясь.

Он уже представил себе, как его понесет вниз по течению, когда холодные пальцы окончательно окоченеют и перестанут его слушаться. Вскоре его труп прибьет к берегам Эркиры, как и того несчастного гнома, смерть которого привела сюда самого Саргана.

Но затем незваный гость заметил, что гномы переместились при разгрузке, на пирсе выросли штабеля ящиков, уже скоро из них образовался целый лабиринт. Совсем окоченевший Сарган вылез на причал и укрылся за большой пирамидой из тюков ткани. Зубы его неудержимо стучали, и на секунду ему захотелось просто остаться здесь, за тюками, лечь и не двигаться. Но Сарган знал, что если немедленно не согреется, то этот маленький отдых будет означать верную смерть. Кинжалом лазутчик разрезал один из тюков, вытащил немного грубой ткани, которой попытался обтереться и промокнуть воду. Чтобы оставлять как можно меньше следов, он затолкал ткань назад, после чего осторожно выглянул из-за своего укрытия.

На этом причале также была лестница, которая вела наверх и которой при нем никто не воспользовался. Зато через трое огромных ворот шла череда телег, запряженных ослами. Телеги сразу же загружали товарами, и они вновь скрывались за воротами. Огромные створки ворот были широко распахнуты, пройти незамеченным было невозможно. Поэтому Сарган решил рискнуть подняться по лестнице. Все еще дрожа от холода, лазутчик принялся наблюдать за работой гномов, чтобы выбрать подходящий момент. Ему очень понравилась слаженность действий маленького народца: разгрузка и погрузка происходила в четком, нерушимом порядке, чем Сарган и решил воспользоваться, чтобы в благоприятный момент проскользнуть по лестнице на верхнюю площадку и исчезнуть в освещенном туннеле.

Здесь искусные гномы-мастера также украсили рельефами стены и потолок. Пол устилала мозаика с узором в форме переплетающихся линий разных цветов. И к счастью, и здесь на стенах на одинаковом расстоянии пылали чаши с огнем.

Все еще дрожа от холода, Сарган крался по туннелю. Чем дальше он отходил от реки, тем теплее становилось, и ощущение, что он скоро совсем окоченеет, постепенно пропало.

В конце концов лазутчик добрался до просторного пятиугольного помещения, из которого в разных направлениях уходили четыре коридора. В углах помещения он обнаружил статуи гномов-воинов в полном снаряжении, каждая величиной в три шага. Каменные глаза статуй мрачно взирали сверху вниз на непрошеного гостя. Сарган уверенно выбрал один из туннелей и продолжил путь в глубину горы. Вероятно, более оживленные помещения подземной крепости находились ниже, так как именно туда и переправляли товары, доставленные речным караваном. Лишенный какого-либо плана туннелей и помещений, Сарган был вынужден полагаться на удачу и на свои ощущения.

После очередного перекрестка Сарган услышал шум, на этот раз тихое бормотание нескольких голосов. Он осторожно двинулся вперед, пока не добрался до ворот, которые вели в большой зал. Его потолок терялся высоко во мраке, как и капители поддерживающих своды колонн. Но между колоннами сновала почти дюжина гномов, которые, по всей вероятности, были заняты сортировкой руды, привезенной на двух телегах, запряженных ослами. Скорее всего, добытую руду здесь изучали и распределяли по назначению в разные емкости.

Сарган немного понаблюдал за работой, пока не понял ритм действий. Он не мог понять, по каким критериям они сортируют руду, но этого и не требовалось, важно было уловить, как организована работа. Как только одну из телег полностью разгружали, она тут же исчезала в широком туннеле, вход в который находился дальше, в конце зала. Вскоре из другого входа выезжала пустая телега с группой гномов, которые с громкими криками поднимали емкости с рудой и укладывали их на свою телегу, после чего телега исчезала из поля зрения Саргана.

О том, чтобы вернуться сейчас, не могло быть и речи, в конце концов, лазутчик пришел сюда с определенной целью. Перебегая от одной колонны к другой, от тени к тени, Сарган пересек большой зал, не спуская глаз с гномов.

На рабочих была простая прочная одежда серого и коричневого цвета из толстой шерсти и кожи. По очереди, без малейшей задержки они снимали руду с телег, осматривали ее и затем бросали в одну из подготовленных емкостей.

За последней колонной Сарган задержался, чтобы перевести дух. Еще немного — и он пересек весь зал, оказавшись в туннеле, который вел прочь из сортировочного помещения. Стены здесь были не столь искусно украшены: вдоль коридора шел лишь один узор переплетающихся линий. Сарган тихо двигался вперед. Вскоре он услышал громкий стук, звук молотков. Лазутчик очутился в еще одном просторном зале.

Здесь гномы старательно занимались обработкой руды. Из нескольких входов в зал въезжали телеги и сгружали содержимое, чтобы через время вернуться со следующей порцией. Десятки рабочих разносили емкости к определенным местам или, наоборот, грузили руду на телеги.

Сарган рядом с большими воротами для телег обнаружил небольшой проход, который не был заперт. Лазутчик осторожно прокрался вдоль стены и проскользнул за дверь. Теперь перед ним был туннель, стены которого от пола до потолка были покрыты резьбой.

Через несколько десятков шагов он заметил перед собой силуэт. Сарган мгновенно замер на месте. Это оказался гном, который возился у чаши с огнем. Рот Саргана расплылся в довольной ухмылке: одинокий гном, который занимался подливанием масла в лампы, был идеальным объектом для нападения.

Лазутчик немного отошел назад и заглянул в ближайшую лампу. Масла в ней оставалось всего четверть объема, значит, гном точно пойдет в его сторону. Сарган, бесшумно продвигаясь вдоль стены, остановился и стал ждать.

Через короткое время гном подошел поближе и занялся нужной лампой. На рабочем была простая одежда: коричневые штаны и такая же рубаха, подпоясанная широким кожаным ремнем. На ногах гнома красовались мягкие кожаные сапоги. Светлая борода была довольно короткой, голову с волнистыми волосами до плеч венчала простая круглая шапка из того же материала, что и рубаха. Время от времени гном шевелил губами, словно вел сам с собой беззвучный диалог.

Сарган напряженно следил за бормочущим гномом. Затем он бесшумно двинулся к рабочему, на ходу вытаскивая кинжал. Когда лазутчик оказался прямо за спиной гнома, который был примерно на полторы головы ниже его, то изо всей силы ударил рукояткой кинжала в висок над левым ухом.

С тихим стоном гном рухнул вперед, при этом он волосами задел лампу. Благодаря молниеносной реакции Саргану удалось удержать чашу на месте.

Светловолосый гном, постанывая, свернулся калачиком на полу. Именно такой реакции и следовало ожидать после удара такой силы и точности. Сарган давно обратил внимание, что молва не врет и что маленький народец — довольно крепкие существа и неплохо держат удар. Поэтому лазутчик склонился над рабочим и ударил еще раз. На этот раз гном обмяк и замер.

Сарган быстро огляделся. В крайнем случае он мог допросить гнома и на месте, но ему пока везло. Шпион заметил невдалеке еще один перекресток, от которого расходились два туннеля. Сарган быстро оттащил бесчувственного гнома в один из них и вернулся, чтобы устранить все следы нападения, затем шмыгнул в боковой проход и занялся рабочим. Скрытый во мраке коридора лазутчик быстро разорвал рубаху бедняги на полоски, связал ему руки и ноги, заткнул рот, затем он опрокинул ему на лицо масло для ламп, чтобы привести в сознание. Жидкость действительно произвела желаемый эффект. Гном в панике проглотил масло и, отпрянув, пополз на спине прочь от Саргана. Тот схватил гнома за ремень и притянул к себе.

— Ты когда-нибудь наблюдал, как горит масло? Ах, прости, ты же наполняешь лампы. Конечно, ты знаешь, что такое горение, — начал Сарган.

И с этими словами он достал из мешочка кремень, немного трута, свою лампу и приготовился разжечь ее. Гном растерянно огляделся и попытался что-то сказать, но не смог из-за кляпа во рту. Сарган спокойно подождал, пока искра перепрыгнет на трут, и дал жизнь маленькому пламени, поднеся к труту фитиль своей лампы.

При этом он делал вид, словно совсем не замечает испуганного гнома, который, несмотря на кляп, пытался что-то сказать. И только когда лампа достаточно разгорелась, Сарган обернулся к бедолаге, сунув ему лампу в лицо, чем заставил прикрыть глаза.

— Это масло такая опасная вещь. Огонь такой жгучий, потушить его так сложно. Вода совсем не помогает, — спокойно объяснял он гному. — Слушай, а ты меня понимаешь? Просто кивни, если знаешь мой язык.

Лихорадочное кивание в ответ показало, что тот как минимум понимает торговый диалект, что было очень хорошо для Саргана, который с трудом говорил на кхерак — языке гномов. Уж слишком трудным было их гортанное произношение.

— Ты сейчас в моей власти, мой друг, — спокойно продолжил Сарган. — Давай уясним для себя кое-какие основные вопросы. Сейчас я выну кляп. Если ты закричишь, то я просто подожгу тебя, как факел. И даже если тебя найдут до того, как ты превратишься в кучку пепла… Неужели ты жаждешь такой смерти? Это понятно?

Гном в ужасе уставился на Саргана, тот процедил:

— Просто кивай.

Пленник поспешно кивнул, после чего лазутчик вынул кляп. Гном шумно вдыхал воздух и кашлял. Сарган позволил ему отдышаться. Затем гном спросил хриплым голосом:

— Ты кто?

Сарган покачал головой и поднял палец.

— Нет, нет, нет… Вопросы здесь задаю я. Итак, кто ты и что здесь делаешь?

— Меня зовут Ольгинг, сын Орильда. Я слежу за светом в средних туннелях, — окончательно упав духом, ответил пленник.

— Ну, уже кое-что. От этого и станем отталкиваться, Ольгинг, сын Орильда. Сейчас я задам тебе пару вопросов. Если у меня возникнет ощущение, что ты врешь, то я накажу тебя. Думаю, начну с твоих ног, — тихо и медленно сказал Сарган, отчего гном вновь в ужасе отпрянул.

Слова человека внушали ужас, но бедняга гном не смог отползти от мучителя и на пару дюймов, как тот подтянул его к себе.

— Не бойся. Если будешь говорить правду, может… — человек ухмыльнулся, — тебе и повезет. — Сарган подмигнул рабочему и продолжил: — Куда ведет этот туннель?

— В жилые помещения работников средних туннелей, — сразу же ответил гном.

— Хорошо. Где выход?

— Какой?

— А что, их несколько?

— Да, три, но большие ворота только одни.

— Очень хорошо, ты думаешь как я, это мне нравится.

Сарган усмехнулся, а лицо пленника исказилось от гнева.

— Ты не уйдешь, человек, скоро здесь будет полно воинов!

Подняв брови, Сарган приложил палец к губам и многозначительно посмотрел на пламя в лампе. Ольгинг, судорожно сглотнув, последовал за его взглядом.

— Вот и правильно, вот и молодец. Продолжим. Было бы неплохо иметь план туннелей… Есть у тебя что-нибудь в этом роде, мой друг?

— Да, конечно, но не здесь.

— Так. А где я могу получить то, что ищу? — приветливо спросил Сарган.

— В общественных залах, — ответил гном.

— Где же их искать?

— Нужно идти по этому коридору, затем дальше, через жилые комнаты. Но там ты не пройдешь, человек, везде гномы, — объяснил Ольгинг.

— Ну, это уже моя проблема. Но спасибо за заботу о моем благополучии. Сейчас я развяжу тебе одну руку, и ты нарисуешь мне схему окрестных туннелей и залов. Одно неверное движение — и ты станешь факелом. Будет жалко испорченного пергамента, так что не делай глупостей.

Сарган осторожно ослабил один узел, благодаря чему Ольгинг освободил правую руку. Лазутчик протянул гному лист пергамента и угольную палочку, которые извлек из сумки. Довольный, он наблюдал за тем, как бедняга пленник рисует план. Но вдруг позади, в основном туннеле, раздались шаги. Сарган моментально прижал лезвие ножа к горлу потрясенного гнома. Странная парочка застыла, но шаги приближались, а затем раздался неуверенный голос:

— Эй! Ольг!

Широко раскрытыми глазами гном смотрел на Саргана, который кивнул, скрежеща зубами.

— Да? — крикнул Ольгинг в туннель.

— Ах вот ты где, я тебя уже обыскался. Я закончил с нижним участком.

— Мне здесь еще нужно кое-что сделать, я догоню, — ответил пленник дрожащим голосом.

— У тебя что-то не в порядке? Тебе нужна помощь?

— Нет! — почти закричал Ольгинг и затем более спокойно продолжил: — Все хорошо. Я скоро закончу. Иди уже.

— Ладно. Увидимся позже, — крикнул другой.

Услышав удаляющиеся шаги, и гном и человек облегченно выдохнули.

— Молодец. Только что ты спас жизнь своему товарищу, — заявил Сарган.

— Что тебе надо? — в отчаянии спросил Ольгинг.

— Что и обычно: богатство, власть, женщины; в мире существует множество прекрасных вещей, — с усмешкой ответил Сарган.

— В наших туннелях тебя ожидает смерть! — пригрозил гном, но Сарган лишь махнул рукой.

— Может быть. Но опять же — это моя проблема.

— Ты убьешь меня? — тихо спросил Ольгинг. Сарган посмотрел ему в глаза.

— Если ты меня вынудишь.

Про себя человек не уставал смеяться над тем, какая же легкая жертва ему попалась. Смотритель ламп, хвала богине, простой рабочий, а не бесстрашный гном-воин в блестящих доспехах.

Весь мир думает, что внутри гор маршируют легионы гномов в полном боевом облачении, вооруженные до зубов, готовые в любую секунду отразить нападение целой армии. Но еще перед своим походом внутрь горы Сарган убедился, что существуют и другие гномы: обычные повара, портные, резчики и, естественно, смотрители ламп. Возможно, гномы-воины действительно обладали крутым нравом, и молва, очевидно, не преувеличивает, но остальных запугать так же легко, как и простого крестьянина, и, разумеется, так же легко склонить к сотрудничеству.

— Объясни мне, пожалуйста, что ты намалевал, — вежливо попросил Сарган и наклонился к гному, который изобразил расположение окрестных туннелей.

Только он начал рассказывать о системе коридоров, которая существовала у гномов в горе, как лазутчик снова услышал шаги, но на этот раз это был топот сапог нескольких гномов. Торопливые тяжелые шаги… Прежде чем Сарган успел отреагировать, прозвучал голос:

— Это было здесь. Его голос был такой странный.

Сарган поспешно собрал вещи. Гном у его ног с мольбой в глазах смотрел на него, и Сарган, оправдываясь, поднял плечи. Прежде чем испуганный пленник успел совершить какую-нибудь глупость, Сарган ударил его металлическим носком сапога в висок. На этот раз он учел телосложение. Еще мгновение лазутчик медлил, готовый ударить еще раз, но гному хватило первого.

Если повезет, то незадачливый смотритель ламп отделается сильной головной болью. В любом случае убивать его не было смысла, поэтому Сарган быстро помчался прочь от группы гномов, которая, как было отчетливо слышно, приближалась.

Время скрытных действий под носом у гномов прошло. В туннеле прозвучал сигнал тревоги. Скоро по всей системе коридоров разнесется весть о непрошеном госте.

Проклиная всех любопытных представителей маленького народца и их вооруженных друзей, Сарган несся по туннелям, расположение которых увидел на схеме Ольгинга и запомнил. Насколько он понял, на этом участке располагались редко используемые помещения, так как рудоносные пласты и жилы здесь уже давно истощились. Через эти переходы можно было выйти к основным залам, и Сарган должен был разыскать их. Теперь он вынужден был действовать быстро и решительно. При малейшем замешательстве у гномов будет время, чтобы расставить посты и таким образом отрезать ему путь к отступлению.

Бегом он пересек несколько сумрачных туннелей и залов и наконец нашел нужный вход, о котором упоминал Ольгинг. Затаив дыхание, он прислушался к звукам за дрерью. Но по ту сторону царила тишина, и лазутчик осторожно приоткрыл дверь. Его взору предстало хорошо освещенное, но пустое помещение. Сейчас он уже не удивлялся тому, что везде сияют лампы, хотя оставалось загадкой, откуда гномы берут такое огромное количество масла, необходимого для освещения. И как они справляются с чадом и дымом, тоже было непонятно. Но для подобных размышлений сейчас едва ли подходящее время.

После того как Сарган миновал еще два небольших зала, удача окончательно отвернулась от него. Поворачивая за очередной угол, лазутчик налетел на охранника, который стоял неподвижно на посту, поэтому Сарган и не услышал его. Человек и гном с грохотом повалились на пол. Хотя Саргану и удалось первому вскочить на ноги и побежать, следом раздался пронзительный крик, который тут же был подхвачен еще несколькими голосами. Сарган в отчаянии поспешил дальше, толкнул удивленного гнома, который вышел из двери с большой корзиной, перепрыгнул через низкий стол и оказался с глазу на глаз с тремя гномами, вооруженными секирами, которые решительно приближались к непрошеному гостю. Проскользнув чуть вперед, Сарган затормозил и поспешил через дверь в другое помещение, оставляя позади преследователей. Одним духом он преодолел череду жилых помещений, не обращая внимания ни на что, пока не оказался в тупике. У последнего помещения, через дверь которого он вбежал, был только один выход, и когда Сарган, задыхаясь, обернулся, то увидел, как к нему несется целая дюжина гномов. Сарган захлопнул дверь и задвинул ее комодом, который стоял рядом.

Еле дыша, он осмотрелся. Маленькое помещение явно служило жилой комнатой для одного гнома. Кровать, стол, сундук — ничего, что могло бы помочь загнанному в угол шпиону. Судя по глухим ударам в дверь, у Саргана не было времени, чтобы разработать гениальный план, как вырваться из смертельной ловушки. И как раз в тот момент, когда сквозь двери пробился топор, блуждающий взгляд Саргана упал на узкое отверстие в потолке. Не медля ни мгновения, он подтянул под него сундук, залез на него и подпрыгнул. К счастью, потолки здесь были гораздо ниже, чем в домах людей, и Саргану удалось достать отверстия. Пальцами он крепко ухватился за край, поджал ноги и подтянул тело. Не обращая внимания на шум, крики, проклятия и ругательства преследователей, лазутчик залез в отверстие и принялся медленно карабкаться вверх. Он даже захотел крикнуть гномам, которые тем временем уже ворвались в комнату, какое-нибудь ехидное оскорбление на кхераке, как услышал снизу звук арбалета. Поэтому, не тратя драгоценного дыхания на слова, он поспешил дальше в шахту.

К его огромному облегчению, уже через несколько шагов он добрался до развилки, быстро повернул в горизонтальное ответвление налево и ушел с линии огня. Почти сразу в шахту полетела первая, а следом и вторая стрела, громко срикошетив от стены. Промахи вызвали у гномов мрачные ругательства, в то время как Сарган лежал на животе и восстанавливал дыхание.

8

Дорога назад, на обитаемые уровни, была для гномов-воинов долгой и изнурительной. Здесь, на глубине, уже велись разведывательные работы на наличие руды, но большинство туннелей и ходов еще не были объединены в систему, поэтому войско сделало немалый крюк, чтобы доложить королю о победе над троллями. Марш занял гораздо больше времени, чем этого хотелось полководцу Хродгарду. Несмотря на мрачное настроение командира, в присутствии своих подчиненных он держал себя в руках и делал вид, что доволен кампанией. Но все-таки он не мог избавиться от горького привкуса победы, ведь хоть они и убили множество вражеских воинов, небольшой группе удалось уйти, а значит, корень зла еще не вырван.

Пока существует хоть один тролль, Хродгард не устанет преследовать и разить. Его надежда уничтожить темное племя одним махом, поголовно, от младенцев до стариков, рассыпалась, когда войско его соплеменников столкнулось с упорным и ожесточенным сопротивлением двух дюжин троллей, которые ценой собственной жизни позволили уйти остальным членам племени. Про себя Хродгард чертыхался от одной только мысли об этом, но его воины были преисполнены энтузиазма после победоносной битвы, и начальник не хотел давать подчиненным причину сомневаться в себе. Когда-нибудь лазутчики обнаружат следы троллей, и тогда Хродгард сможет выступить с войском и закончить то, что было так давно начато.

Армия вошла в освещенные жилые уровни, сопровождаемая приветственными криками его народа. Весть о победе быстро распространилась в королевстве, и Реккард, сын Ротальда, посланник Короля под горой, приветствовал и поздравил их, хотя гном-сановник наверняка знал, что победа оказалась неполной.

Штаб только собрался обсудить положение дел, как по всем туннелям и залам разнесся сигнал тревоги. Хродгард, ругаясь, накинул плащ, схватил топор и побежал туда, откуда раздавался сигнал. За ним последовали его воины.

Очень скоро гномы поняли, что волнение вызвано вторжением человека, который в данный момент был окружен охранниками в одном из спальных помещений.

Как только Хродгард прибыл на место, он сразу же принял командование и отдал приказ рубить дверь. Однако, прежде чем воины оказались внутри, человек пролез в вентиляционную шахту, и его дрыгающиеся ноги исчезли в отверстии.

— Принесите арбалеты! Быстро! — зарычал полководец, однако, когда наконец подали подготовленное оружие, человека уже и след простыл.

Командир в ярости швырнул арбалет и обернулся к командиру роты.

— Найти его! Поставить посты на всех выходах в этом крыле. Я хочу, чтобы вы его взяли живым, я собственноручно сдеру с него шкуру! Выполнять!

Солдаты стремглав покинули комнату — выполнять приказ верховного командующего, гнева которого они все боялись. Человеку не удастся уйти, ведь наверху, в шахте, его ждал не один неприятный сюрприз. При этой мысли Хродгард ухмыльнулся, однако эта вспышка злобной радости тут же испарилась при воспоминании о том, что ему скоро предстоит докладывать королю. И придется признать поражение, неудачу в войне против троллей, подтвердить, что нижние уровни с необходимой им рудой все еще не настолько безопасны, чтобы посылать туда рабочих.

«Сколько же еще нам придется преследовать этих проклятых тварей, пока мы сможем овладеть богатствами горы? Нашими богатствами! — спросил себя полководец. Ответ был для него очевиден: — Пока ни одного тролля не останется в живых. Только когда последний из них захлебнется в своей крови, мы будем полностью свободны и сможем брать все, что и без того принадлежит нам по праву!»

9

Со своей позиции в хлеву Стен хорошо видел комнату крестьянского дома с неподвижными троллями. Через открытые окна в комнату вливались последние лучи солнца, но уже скоро светило сядет полностью. Тогда мощные существа проснутся и обнаружат, что как их пленник, так и другие люди ускользнули. Это их не очень обрадует, но Стен надеялся, что в конце концов победит здравый смысл. Или, точнее говоря, рассудок Друана. Других троллей он считал не особо здравомыслящими в этом отношении. Пард слишком часто настаивал на его смерти, но влахак был о нем не слишком высокого мнения. Рох, Анда и Цдам в основном отмалчивались, поэтому Стен не мог оценить их. Но, будем надеяться, это изменится, когда он начнет вести переговоры с троллями. Правда, до тех пор нужно как-то пережить их гнев.

Пройдет время, прежде чем они смогут обнаружить Стена, но если они захотят убить его, то это будет совсем плохо. Юный воин был уверен, что ему удастся уйти со двора и спрятаться в лесу, но он сам видел, как быстро двигались тролли, которые на вид казались такими неповоротливыми и медлительными. Кроме того, он не был уверен, сможет ли оторваться от них в густом подлеске. Также человек отметил, что их обоняние гораздо чувствительнее, чем его собственное. Возможно, они будут его преследовать, словно стая легавых собак, независимо от того, насколько хорошо он будет заметать следы.

Когда Стен скрывался от врагов, ему не раз доводилось прятаться в лесу, ему удавалось сбить с толку охотников с собаками, но он не был уверен в своих способностях, когда преследовать его станут тролли — существа абсолютно бесстрашные, которые не брезговали даже поедать себе подобных.

От этой мысли Стен вновь засомневался в разумности своего плана и задумался о том, что, может, все-таки было бы лучше убить троллей, пока это было возможно. Кто мог знать, на какие еще ужасные поступки были способны существа, которым он сохранил жизнь?

С другой стороны, тролли спасли ему жизнь, хоть и колебались, но не ради него самого, а ради собственной выгоды; юный воин чувствовал себя обязанным им. «Если будет нужно, я убью их позже», — подумал Стен. И вдруг его пронзило, словно молнией, ведь сейчас он подумал о троллях точь-в-точь то же и теми же словами, что думал и говорил о нем Друан. «Проклятье, я не такой, как они!»

Наконец день угас, скрылись последние лучи солнца, тролли зашевелились.

Стен непроизвольно схватился за эфес меча, его мускулы были напряжены, воин был готов вскочить в любое мгновение. Сначала тролли лишь рассеянно оглядывались и зевали, пока взгляд Анды не упал на пустую клетку.

— Он сбежал!

Группа сразу оживилась. Чертыхаясь, Пард заглянул в открытый подвал, из которого торчала лестница. Другие осматривали все вокруг в поисках людей. Только Друан оставался более или менее спокойным и осмотрел клетку. Пард же, наоборот, дал волю своему гневу, он громко взревел и двумя кулаками ударил по стене, оштукатуренной глиной. Полетели куски, и, к ужасу Стена, стена дома содрогнулась. От следующего мощного удара часть стены вывалилась наружу, несущие балки потрескались, на пол повалились камни. Крыша дома в задней части осела и накренилась, так как система балок перекрытия без внешней стены не могла выдержать вес крыши. С оглушительным грохотом на пол стали падать балки, камни, глина и деревянная кровельная щепа. Наконец Пард, кашляя и чихая, вылез из облака пыли. Другие тролли откровенно веселились, наблюдая за тем, как гигант стирал пыль с лица и затем с отвращением смотрел на остатки крыши.

— Фу! Как они строят, если дома так легко заваливаются?

— Клетка была неплотно закрыта. Он открыл ее и выпустил остальных. Значит, твоя задница не такая уж и тяжелая, Пард, — спокойно заявил Друан.

— Ох уж этот урод! Когда я найду его, то переломаю все косточки в его тощем, мерзком теле! — свирепо поклялся Пард; правда, Стена это особо не обеспокоило.

В этот момент мощный тролль двумя ударами окончательно завалил стену, которая служила опорой дома во время самых сильных бурь. На Парда полетели толстенные балки крыши, но, казалось, не принесли ему никакого вреда.

— Куда же он побежал? — зло спросил Пард, но Друан лишь махнул рукой.

— Гораздо более важный вопрос: почему мы еще живы?

Это была ключевая фраза для Стена, но Пард тут же выпалил:

— Потому что он маленький, трусливый человек!

— Нет! — крикнул Стен из своего укрытия. — Потому что я хотел поговорить с вами!

Тролли тут же отреагировали. Пард и Рох, пригнувшись, кинулись к дверям, в то время как Анда и тролль, имени которого Стен еще не знал, двинулись назад, к дыре в стене, которую проделал самый мощный из троллей. И снова только Друан казался абсолютно невозмутимым и лишь внимательно осматривался по сторонам. Прежде чем тролли смогли обнаружить Стена, тот продолжил:

— Вам нужна помощь. Я обещал помочь.

— Тогда возвращайся в свою клетку, — грубо крикнул Пард.

Но Друан примирительно поднял руки.

— Подожди, Пард, — затем обратился к Стену: — Что ты хочешь?

— Я хочу поговорить. Я не нарушил вашего доверия, поэтому прошу вас уважать меня, — ответил Стен.

— А другие люди… — начал было Друан, но Стен перебил его:

— …в безопасности. Они никому не расскажут о вас. Так что вы тоже в безопасности.

— Откуда нам знать, что ты говоришь правду? — спросил Друан.

— Ну, вам придется доверять мне. Я протягиваю вам свою руку помощи.

— Когда я найду тебя, человек, то с радостью возьму ее. И оставлю себе, — вмешался Пард.

— Н-да, это плохой ответ, — ответил Стен, — так мы не договоримся.

— Подожди, — сказал Друан и позвал к себе других троллей.

После короткого совещания Друан взглянул наверх и сказал:

— Ты можешь вылезать, мы ничего не сделаем тебе. Нужно поговорить.

— Да, нужно, — согласился воин и медленно поднялся.

Он быстро слез вниз и открыл дверь между хлевом и домом. Шум и запах троллей напугали животных, теперь они нервно носились в своих загонах и испуганно блеяли. Стен тоже нервничал, ему пришлось даже вытереть вспотевшие ладони о штаны.

Он уже не раз смотрел в глаза смерти, пережил сражения и перестрелки. Он всегда был уверен в своих способностях и умениях. Возможно, он не был так ловок во владении мечом, как Флорес, но и его клинок был смертельно опасен. Однако здесь все это не имело никакого значения; он был абсолютно уверен, что и с одним троллем он едва бы справился. Но сейчас нельзя было выказывать страх, ведь он хотел доказать троллям, что нужен им, несмотря на их размеры и силу. Троллей было мало, и они не знали обычаев и порядков на поверхности. Поэтому Стен вошел в дом — или то, что от него осталось, — с высоко поднятой головой.

— Молодец, человечишка, — зло сказал Пард и начал разминать пальцы так, что захрустели фаланги. — Сейчас я покажу тебе, что такое боль!

Стен плавно достал меч и кинжал и занял оборонительную позицию. Но Пард не стал приближаться, а только широко ухмыльнулся.

— Боишься?

— Оставь, Пард. Я хочу поговорить с ним, — вмешался Друан, и Стен выдохнул.

Он быстро спрятал меч и кинжал в ножны.

— Ты, человек, — начал Друан, — свободен, и у тебя есть оружие из металла.

— Которое не поможет тебе… — перебил того Пард, но замолчал, перехватив мрачный взгляд Друана.

— Что ты хочешь?

— Я помогаю вам, как и обещал. Но я буду сопровождать вас добровольно и своим ходом, не в клетке. Вы должны обещать, нет, поклясться всем, что вам ценно, что будете прислушиваться к моим советам, когда речь пойдет о людях. Никаких убийств, кровопролития, разве что вам придется защищаться. Или если я скажу, что это правильно.

— Очень благородно с твоей стороны, — сощурившись, ответил Друан. — Но в чем твоя выгода?

Стен подумал.

— Во-первых, вы не будете бессмысленно убивать моих соплеменников только потому, что они встретились на вашем пути. Я смогу найти для вас другой, лучший путь для достижения цели.

Он помедлил в нерешительности, мог ли он доверить троллям все свои мысли? Но затем продолжил:

— Во-вторых, в нашей стране происходят странные вещи. Я думаю, что эти события как-то связаны с вашимипроблемами. Я должен выяснить как. Поэтому, если вы согласитесь с моим предложением, мы сможем помочь друг другу.

— Я ему не доверяю, — недвусмысленно заявил Пард и сжал кулаки. — Вот мое предложение: мы разбиваем ему голову и ищем нового человека, который будет говорить только тогда, когда я буду задавать вопросы.

— Боишься, Пард? — холодно бросил Стен и заставил себя небрежно улыбнуться.

Последовала такая реакция, какая и ожидалась: Пард взревел и двинулся на него. Однако Друан, на вмешательство которого Стен рассчитывал, лишь безучастно смотрел на происходящее. Тогда воин, чертыхаясь, вытащил оружие и уклонился от первого удара Парда. В прыжке, согнув ноги, он нанес троллю сильный удар в живот, но острый клинок вошел всего на несколько пальцев. Ошеломленный Стен обнаружил, насколько жесткой и прочной была кожа тролля, настолько прочной, что удар, смертельный для человека, для тролля покажется лишь легкой царапиной. «Как же гномы сражаются против таких существ?» — потрясенный, задался вопросом Стен, но монстр быстро наседал, и Стену пришлось в отчаянном кувырке уйти в безопасное место. С оружием наизготовку, пригнувшись, юный воин вскочил, однако его противник не преследовал его, а только повернулся и провел рукой по животу, после чего посмотрел на темную кровь на пальцах. Глядя на Стена, Пард слизал кровь с кончиков пальцев.

— Хватит уже, — приказал Друан, на что Пард дико замотал головой.

— Нет! Он должен заплатить!

— Подумай, он нам нужен! А мы ему. Было бы глупо доводить дело до конца, — уговаривал Друан мощного тролля.

Хотя тот не собирался нападать, влахак не спускал с противника глаз.

— Возможно, ты прав, — наконец неохотно признал Пард и опустил кулаки.

— Может, да, а может, и нет, но у нас едва ли есть другой выбор, — ответил Друан.

Стен поспешил вмешаться:

— Если бы я хотел этого, то вы бы уже все сейчас были мертвы. Не забывайте. Вы можете доверять мне. Разве я не доказал это сегодня?

Презрительно буркнув, Пард присоединился к остальным троллям.

— Никакого доверия, человек. Но ты нам помогаешь, и этого достаточно для Друана. Но если предашь нас, — пригрозил он, — я сотру тебя в порошок.

— Хорошо, — ответил влахак, больше не поддаваясь на провокации. — Тогда мы должны собрать запасы и исчезнуть отсюда. Теперь я знаю, где мы находимся и какой дорогой лучше идти.

— А куда мы пойдем, чтобы найти волшебников? — спросил Друан.

— Мы пойдем в Теремию. Отсюда дорога ведет в следующую деревню, Орволь. Будем придерживаться главной дороги.

Все тролли, кроме Парда, который все еще бросал на влахака злые взгляды, казалось, были согласны с предложением. Они быстро собрали нехитрые запасы и уложили их в мешки. Стен смастерил себе из покрывала и веревки сумку и сложил туда немного сушеных фруктов, ковригу хлеба, сыр и кольцо острой салями, которая пахла просто божественно.

Когда он увидел, как Анда собирается заняться тушками собак, он остановил ее.

— Оставь их. В хлеве есть овцы и козы. Убей одну или парочку, если нужно мясо.

Наморщив лоб, Анда взглянула на Друана. Тот кивнул. Как только Стен установит контакт с товарищами, ему придется побеспокоиться о том, чтобы крестьянам возместили нанесенный ущерб. Возможно, дом и удастся быстро отстроить, но вот нехватка поголовья скота и порча запасов, причиной которых стали пять голодных троллей и такой же голодный человек, будет довольно ощутима, особенно зимой. Эти огромные существа без всякого смущения наполняли свои сумки и мешки продуктами. Вскоре Анда вернулась с двумя овцами и козами, при виде тушек ее соплеменники выразили одобрение восторженными криками и приняли их у нее. Всего за несколько минут они вырезали самые нежные части мяса, завернули их в куски ткани и спрятали в глубинах своих мешков.

Пожав плечами, Стен обратился к Друану:

— Нужно отправляться. Крестьяне никому не расскажут о происшедшем, но здесь вполне может оказаться какой-нибудь случайный прохожий. Не стоит рисковать.

Тролль кивнул и поторопил остальных. Те поспешно забросили за плечи свои сумки и приготовились идти. Стен весело наблюдал за группой, он уже не в первый раз спрашивал себя, как его угораздило попасть в такую ситуацию. Но его веселье мгновенно улетучилось, как только он натолкнулся на мрачный взгляд Парда. Без сомнения, этому громиле было бы приятнее видеть его мертвым, чем живым. Но на некоторое время между человеком и троллем возник слабенький союз, и Стен надеялся, что он продержится как можно дольше. И именно влахак будет тем, кто первым разорвет союз, и лишь тогда, когда это будет выгодно для него. С этой мыслью Стен поднялся и прошел через дыру в стене в ночь.

Сначала они шли по дороге по направлению к соседней деревне, но затем Стен свернул в лес, и теперь человек и тролли двигались параллельно дороге, чтобы случайно не натолкнуться на людей.

— А что с гномами? — неожиданно спросил Друан, оторвав Стена от мыслей.

— А что с ними?

— Среди людей живет много гномов?

— Нет. Они очень редко встречаются. Большую часть времени они проводят в своих подземных крепостях. Иногда их торговые караваны посещают города, но никогда не остаются там надолго, — ответил Стен.

Так же, как и Друан, влахак хотел бы больше узнать о бородатых воинах, поэтому он задал встречный вопрос:

— А почему вы воюете с маленьким народцем?

— Они врываются в наши туннели… Не знаю… они ненавидят нас, а мы — их. Так было всегда.

— Всегда?

— Сколько мы помним, — ответил тролль. — Гномов много, — продолжил Друан, — гораздо больше, чем нашего племени. Они роются в земле, копают и прорубают туннели в скалах. Они буравят скалы, кости этого мира, словно червяки мясо. Они всегда в поиске ценной руды и минералов.

— Да, такими и мы их знаем, — произнес Стен. Про себя юный воин удивился, ведь в его народе гномы славились вовсе не численностью. Наоборот, говорили, что их немного. Стен растерянно подумал, неужели тролли действительно столь малочисленны? Может, под поверхностью живет гораздо больше гномов, которых люди никогда и не видели.

— Это жадные маленькие сволочи, — Друан презрительно сплюнул, — и они ненавидят нас. Что в принципе неважно, так как мы их тоже ненавидим.

— Но почему вы ищете волшебников среди людей?

— Гном, которого мы поймали, многое рассказал, — процедил Друан, и глаза его недобро блеснули.

Стен почувствовал, как по спине побежали мурашки. Не нужно было спрашивать, и так все понятно: тот, кого станет допрашивать Пард, расскажет многое…

— Он сообщил, что есть люди, которые помогают маленькому народцу. Люди, которые почитают солнце как бога…

Это могла быть единственная магическая организация во всей стране Влахкис.

— Альбус Сунас, — решительно заявил Стен, — маги ордена Бога солнца.

«А следовательно, масриды, — продолжил он про себя, — так как орден вряд ли осмелился бы по собственной инициативе заниматься этим без приказа властителей». А вслух произнес:

— В Теремии вы найдете таких священников. Там их более чем достаточно. Почти все масриды верят в этих богов.

Влахака слегка мучила совесть из-за того, что он не мог сказать троллям всей правды, но он был вынужден промолчать. После нападения масридов Альбус Сунас распространился по стране, число монастырей ордена росло, словно грибы после дождя. Почти в каждой деревне было святилище, а в городах даже по нескольку храмов. Информацию об ордене тролли могли бы получить в любом месте, но после некоторых размышлений Стен решил, что они должны идти именно в Теремию.

— Там находится большой храм. Этот город — центр Альбус Сунаса. Если мы и сможем выяснить что-то важное, то только там.

Друан кивнул, а затем осторожно спросил:

— А ты не масрид?

— Нет. Я — влахак! — ответил Стен и посмотрел троллю прямо в глаза.

— А какая разница?

— Вот это наша страна. Влахкис. Так было испокон веков. Масриды пришли всего несколько поколений назад. Они напали на нас, убили наших детей, сломили сопротивление воинов, убили короля, нашего короля. Они разорили наши земли, сожгли города, опустошили деревни. Их проклятая кавалерия травила всех и каждого, кто им противостоял. С тех пор они правят частью земель моей родины, живут в наших городах и крепостях. Они даже дали нашей стране другое название — Ардолия, земля леса. И лишь немногие старые теры остались во владении своих исконных владельцев, — говорил Стен, чувствуя, как начинает выходить из себя при одной только мысли о масридах.

— Теры? — переспросил Друан.

— Это значит провинции. Наши провинции, наша территория. Когда-то их была почти дюжина. Властитель или властительница теры заседали в совете краля. Сейчас влахаки контролируют лишь четыре теры. Остальные оказались в руках этих трижды проклятых масридов.

— И Цорпад — один из них?

— Да, Цорпад — один из них, самый могущественный. Его предки прибрали к рукам самый огромный кусок земли, когда масриды делили добычу.

— Похоже на Парда, он всегда берет самый жирный кусок, — засмеялся Друан, и гигант мгновенно обернулся к ним.

— Что?

— Все нормально, мы просто говорим о еде, — ответил Друан, затем продолжил расспрашивать Стена: — Ты воин? Ты можешь обращаться с этим металлическим оружием, да?

— Да. Моей семье раньше принадлежала одна тера, меня с детства обучали боевому искусству, — при этом он нежно притронулся к эфесу меча. — Однажды наши мечи выгонят масридов из нашей страны, и мы снова будем сами определять свою судьбу. А до тех пор мы будем бороться.

— Хорошо. Это означает, что я могу доверять тебе, пока у нас общие враги, — довольным тоном сказал Друан.

Стен кивнул и снова вернулся к своим мрачным мыслям — воспоминаниям о бесконечных днях войны, страданиях и смерти, обо всех тех, кого он потерял, в первую очередь о своих родителях. Его мать погибла при обороне крепости Рабенштайн, а отец, Ситеи сал Дабран, был казнен как мятежник и государственный изменник. Когда Стен достаточно подрос, чтобы продолжить борьбу против цсиро Хази, человека, который предал его родителей, он отправился на свою родину, на север. Вместе с единомышленниками он пробрался через леса, укрываясь в одиноких крестьянских поселениях и на грязных задворках. Они делали все, чтобы навредить масридам и их проклятым помощникам. Уже скоро люди начали рассказывать об их деяниях, а однажды в убогом кабаке они услышали даже песню о себе.

Когда-нибудь он найдет покой, но этот день наступит только тогда, когда все масриды до единого заплатят за свои преступления. До тех пор он будет бороться. Если, конечно, смерть не настигнет его раньше, как это произошло со многими его друзьями и родственниками.

— Расскажи мне еще о магах солнца, — попросил Друан, оторвав тем самым Стена от невеселых размышлений.

— Я не многое знаю о них. Они пришли вместе с масридами, с огнем и мечом. Они сказали, что духи, которым мы поклоняемся, на самом деле демоны, не более чем темные порождения ада и что все должны поклоняться солнцу, дарителю божественного света и огня. В то время по всей стране полыхали костры, на которых сжигали «неверных», то есть тех, кто был не готов отказаться от старых культов. Члены ордена принимают в свои ряды только мужчин, и все они маги. Их власть и влияние велики. С теми, кто почитает старые традиции, обращаются как с преступниками. В живых осталось совсем немного старых прорицателей, и им приходится прятаться, — объяснил Стен.

— Ты знаешь кого-нибудь из этих магов?

— Конечно, при дворе в Дабране у нас есть один священник, а в соседнем городе выстроен храм. Этот священник стар и закоснел, он должен был обучать меня и мою сестру, он всегда бил нас своей тростью, если мы не знали ответа на его вопросы. Пока отец однажды не сказал ему, что даст прочувствовать ему каждый удар, который он отвесит нам. Этот форбс не поверил ему, и тогда отец выпорол его на глазах всех придворных, — улыбнувшись, рассказал Стен.

— Форбс? Так его звали? — переспросил Друан.

— Нет. Так мы называем всех священников ордена Бога солнца. Это старое название, раньше мы так называли только того, кто говорит слишком много чепухи, пустомелю. Но затем пришли эти священники и начали читать проповеди о святом солнечном свете. Они очень много болтали, вот мы их и называем форбсами. Но не открыто, иначе можно навлечь на себя гнев масридов.

— А что с солнечным светом? Почему они служат ему? — не унимался Друан.

— Они говорят, что солнечный свет — даритель и источник жизни. Божественное проявляется только в чистоте горнего солнечного света. Возможно, вам это неизвестно, так как вы этого не можете увидеть, но на солнце нельзя смотреть долго, можно запросто ослепнуть. Можно лишь совсем недолго. Это признак божественности, так считают священники масридов; она ослепляет нас, несовершенных созданий. Я не знаю, правы ли они, так как я следую старым учениям нашего народа. Но одно точно: Альбус Сунас — могуществен, его последователи тоже. Они могут вызывать силу света и огня. Их вера очень мощная.

— Многие ли из твоего народа верят в солнце?

— По крайней мере, так утверждают многие. В противном случае они бы были уничтожены. А во что верят тролли? — неожиданно спросил Стен.

— Мы верим в кости мира, в которых живем, — резко ответил Друан.

— Это все? — недоверчиво поинтересовался Стен.

— Да, — грубо отрезал Друан, так что влахак сразу понял, что будет лучше не развивать эту тему, даже если он и не поверил Друану.

Однако, прежде чем он успел задать предводителю монстров еще один вопрос, впереди прошипел Цдам:

— Здесь что-то есть. Что-то странно пахнет.

Только Стен хотел уточнить, как из подлеска раздался мелодичный голос:

— Единственное, что здесь странно пахнет, — это ты, тролль!

Стен тревожно осмотрелся. Не хватало им еще нарваться на эльфов!

10

Немного отдохнув, Сарган попытался сориентироваться в окружающем его сумраке. Без сомнения, он попал в вентиляционную систему гномов, что было в принципе очень даже неплохо, эти шахты должны обязательно выходить на поверхность, на свежий воздух. Лазутчик вновь поблагодарил свою богиню за подходящее телосложение, так как, будь он хоть немного пошире, обязательно бы застрял. Уже не в первый раз ему приходилось забираться в помещения с очень ограниченным пространством, потому Сарган стал уверенно пробираться вперед. Вероятно, гномы не могли преследовать его, так как, несмотря на свой небольшой рост, у них были довольно широкие плечи и грудная клетка. «Хорошо, что у них нет собак или других подобных животных», — подумал Сарган, при этом в нем всколыхнулись неприятные воспоминания о своих менее удачных и значительно более болезненных приключениях.

После того как шпион некоторое время полз вперед, он добрался до следующей шахты, ведущей вверх, и начал трудный подъем. Пока он взбирался вверх, то едва ли мог выбрать неверный путь. Рано или поздно вентиляционные шахты должны выходить на поверхность. Оставаться под землей было нецелесообразно, пока гномы были начеку и знали, что в их владениях находится чужак. Поэтому сначала нужно выбраться из туннелей, а уж затем он решит, что делать дальше. Легкая постоянная тяга указывала дорогу, и чем выше Сарган поднимался, тем прохладнее становилось.

Подъем было очень утомительным, но, на счастье Саргана, в шахте через равные промежутки имелись перпендикулярные ответвления, в которых он мог немного отдохнуть. Эта вентиляционная система была еще одним гениальным изобретением гномов, хоть сейчас она и помогала одному из их врагов.

Из-за тесноты незваный гость не мог выпрямиться, ему приходилось постоянно удерживаться за счет плеч, подтягивая ноги и медленно отталкиваясь, при этом каждый раз он рисковал: ведь расслабь он плечи хоть на миг, мог сразу рухнуть вниз. Поэтому уже скоро у него болело все тело, но он не сдавался, а пробирался вперед рывок за рывком, шаг за шагом, наверх, на свободу.

Через время, которое показалось Саргану вечностью, он заметил над собой слабый проблеск света, который с каждым его рывком становился все ярче. Подбодренный таким многообещающим видом, он собрал все силы и, воодушевленный, продолжил путь. Свет становился все ярче, и уже скоро шпион смог разглядеть кусочек неба, по которому плыли облака. Тем временем сквозняк в шахте настолько усилился, что теперь Саргана обдувал мощный восходящий поток.

Здесь царил полумрак, в котором Сарган в нескольких шагах до конца шахты распознал еще одну нишу, в которой решил немного отдохнуть, прежде чем преодолеть последний отрезок пути.

Однако когда пальцами он нащупал на краю ниши странную липкую массу, то изменил свой план. «О великая богиня, что это?» — с отвращением задался вопросом Сарган и очень осторожно подтянулся. Свет еще не был достаточно ярким, чтобы можно было разглядеть все подробно, но было видно, что стены покрыты тонким слоем такого же клейкого вещества. Сарган растерянно огляделся и подумал, что это наверняка было делом рук гномов, возможно, для недопущения живности и грязи в шахту. Пол в нише тоже был покрыт этим веществом; хотя оно не полностью сковывало движения, тем не менее подошвы сапог отрывались неохотно. Если это была ловушка для вредных насекомых и животных, то она работала довольно хорошо, так как Сарган разглядел несколько трупов небольших животных на стенах. Только он хотел продолжить путь, как тихое царапанье заставило его вновь оглянуться. Он лихорадочно всматривался в сумрак.

Быстрое движение — и что-то стремительно исчезло в тени. Сарган медленно извлек кинжал, не спуская глаз с противоположного угла ниши. Он был застигнут врасплох существом, которое приближалось к нему по потолку вниз головой. Чертыхаясь, шпион дернулся в сторону и махнул кинжалом, но не попал. Из-за слабого освещения и огромной скорости нападавшего человек смог лишь бегло рассмотреть противника, у которого точно было слишком много ног, что совсем не обрадовало Саргана. Существо поспешило в тень, а человек медленно попятился спиной.

Только он нащупал ногой край вентиляционной шахты, как на него вновь прыгнуло это существо, и лишь резкий уход в сторону спас Саргана от крупного паука, который изучал его восемью холодными, застывшими глазами, медленно кружа по потолку. Сарган в ужасе уставился на животное, тело которого, покрытое черными волосами, в диаметре составляло целый аршин, если не больше. У гигантского членистоногого были также покрытые волосами сильные лапы и крупные хелицеры. Во время движения паук тихо царапал по поверхности шахты. Неожиданно тварь вновь прыгнула вперед, и, хотя Сарган смог увернуться от укуса паука, твердая лапа все же зацепила лицо и оцарапала щеку. Было такое ощущение, словно по коже прошлись дюжиной гвоздей, и человек вскрикнул от боли и отвращения. Но времени заняться раной не было, так как паук зацепил за рубашку и потянул вперед, прямо к своим блестящим от слюны хелицерам.

Лишь отчаянный удар кинжалом, который хотя и не достиг цели, заставил паука отскочить, спас Саргана от укуса, который, как пить дать, был ядовитым. Однако Сарган потерял опору. И прежде чем он смог вновь обрести равновесие, тут же споткнулся о край шахты и сорвался в темноту.

В отчаянии он пытался затормозить падение о грубые стены шахты и закричал от боли, когда камень истер сначала одежду, а затем и кожу, разодрав в кровь плечи и бедра. Наконец лазутчик завис посередине шахты, кашляя и постанывая. «Нет, Сарган, — саркастически подумал он. — У них нет собак. Естественно, нет, зачем? Они им не нужны, ведь у них есть проклятые монстры-пауки, ты, идиот!»

Он осторожно ощупал раны и поморщился, обнаружив кровь. Он мрачно взглянул наверх, и тут неожиданно ему в голову пришла ужасная мысль: а не могли ли эти твари ползать по всей вентиляционной системе?

Он напряженно прислушался, но не уловил никакого движения и звуков. На мгновение он всерьез задумался, не следует ли ему слезть вниз, чтобы найти другой выход из вентиляционной системы, но потом передумал. В его состоянии любой долгий подъем мог превратиться в мучение, да и не мог он знать, какие опасности скрывают другие выходы. Поэтому ему придется пройти мимо паука и его паутины. К счастью, паутина казалась не настолько липкой, чтобы удержать человека, иначе дела обстояли бы совсем безнадежно.

Пока он думал об этом, ему неожиданно вспомнилась картинка из детства: его мать зажигала драгоценный огарок свечки, чтобы сжечь паутину в углах их крошечной комнаты. И на губах лазутчика заиграла коварная улыбка. Он решительно начал карабкаться наверх, пока ниша с пауком не оказалась в поле видимости. Тогда он уперся плечами и ногами в стены шахты и достал из сумки лампу, кремень и трут. Затем старательно поработал кремнем, пока трут не загорелся, а потом загорелся и фитиль лампы. При этом человек слегка обжег кончики пальцев и, тихо ругаясь, выронил тлеющий трут. Затем он сложил все вещи в сумку, кроме лампы, которую он бережно удерживал в руке.

Оставшаяся часть пути была невероятно трудна, но Сарган, сжав волю в кулак, шаг за шагом взбирался наверх, к свободе. Когда лазутчик оказался под самым отверстием, он открыл лампу и поднес полыхающее пламя к липкой массе паутины. Огонь мгновенно перебежал на стену, и скоро тесную шахту осветило яркое пламя.

Сарган немного подтянулся и выждал мгновение. Над ним потрескивал огонь, а затем он услышал еще один звук, похожий на дикий скрип, который, однако, затих вместе с пламенем; оно тоже вскоре совсем затухло, столь же быстро, как и разгорелось. Шахту наполнил едкий дым, и Сарган закашлялся, задыхаясь, но сквозняк здесь был такой сильный, что очень скоро дым вытянуло.

Человек осторожно полез вверх, пока не поравнялся с нишей. Здесь он присмотрелся. Стены ниши были черными от сажи, а везде на стенах висели обгоревшие кости и прочие останки добычи паука.

В углу лежало большое, жалобно подергивающееся существо, которое когда-то было безжалостными хищником.

— Что, ты был слишком жирным, чтобы выбраться, а? Думаю, ты съел слишком много беззащитных существ, попавших в шахту, — язвительно процедил Сарган и продолжил карабкаться.

Когда он наконец выбрался на свет божий, то, несмотря на холод, который здесь царил, некоторое время просто лежал, тяжело дыша. Лишь через время он привстал и осмотрел себя. Одежда была изорвана в клочья. Те остатки костюма, которые как-то пережили подъем, были окончательно изорваны во время падения. На руках и ногах сочились болезненные раны, напоминающие ожоги, они были покрыты грязью. Повсюду на него налипли противные нити паутины, грязь вообще покрывала его с ног до головы, да и чувствовал он себя так, словно попал под мощные жернова мельницы. «В общем и целом тебя довольно хорошо потрепали. Собственно, ты уже слишком стар для таких приключений», — насмешливо подумал Сарган.

Затем он огляделся по сторонам, чтобы понять, где оказался. Очевидно, он был где-то в Ардолии, высоко в горах. В тени выступа все еще лежал снег, а из растительности был только мох и редкие кустики, которые отчаянно цеплялись за твердую скалу. В долине, в нескольких сотнях шагов ниже, в солнечных лучах кристальным блеском сверкало озеро.

В такой местности почти негде укрыться, а маленький народец наверняка захочет выслать патрули на поверхность, чтобы изловить шпиона.

Несмотря на свои раны и незавидное положение, Сарган улыбался. Он занялся обработкой ран, намереваясь как можно скорее отправиться в путь, чтобы у него было преимущество в случае возможной погони.

11

С обнаженным оружием Стен осматривал лес, но в темноте ему почти ничего не удалось разглядеть. Рядом возвышался Друан, который, слегка нахмурив брови, также вглядывался в ночь. Впереди послышался голос Парда:

— Ба! Эльфы!

В качестве ответа слева раздался звонкий смех, а следом просвистела стрела, она вонзилась в землю прямо перед Пардом.

Здоровяк остановился и презрительно плюнул на стрелу.

— Покажись, эльф! — вызывающе прокричал он.

Снова раздался смех, но на этот раз справа. Стен ошеломленно обернулся на звук, подняв оружие для защиты, но эльфов все равно не заметил. Уголком рта он спросил Друана:

— Что будем делать?

— Он один, — тихо ответил тролль, — подождем, послушаем, чего он хочет.

— Чего я хочу, тролль? — спросил эльф.

На этот раз его голос, казалось, прозвучал где-то позади группы, в густом подлеске. Стен знал много невероятных историй об этом таинственном народе, но все равно был удивлен: эльф услышал слабый шепот Друана, значит, его уши должны быть удивительно чувствительными.

— Это наша земля и наш лес, тролль. И вопрос не в том, чего хочу я, а в том, чего хотят чужаки, которые отравляют мой лес своей вонью, — снова прозвучал голос эльфа.

— Мы хотим попасть в город людей, — спокойно ответил Друан, и Пард мрачно добавил:

— И ничто нас не остановит!

Вновь раздался этот презрительный смех.

— Большие слова из большого рта!

— Я слышу твой запах, эльф, — погрозил Пард. — А если я слышу твой запах, значит, я могу тебя найти!

— Да, да, тролль, а если ты меня можешь найти, значит, ты сможешь меня съесть, так? — ответил эльф. — Но ты действительно уверен в этом?

Неожиданно рядом с Пардом из кустов возник силуэт, и Стен обернулся. Но, прежде чем он успел вообще отреагировать, существо описало вокруг Парда круг и снова исчезло в темноте.

— Он чертовски быстр, — прошипел Стен, и Друан согласно кивнул.

Впереди Пард вовсю ругался и подробно описывал родословное древо эльфов, в котором, по его мнению, был много собак, червяков и тому подобных созданий.

Тогда Друан со вздохом снова повысил голос:

— Я спрашиваю еще раз: чего ты хочешь от нас? Мы тебе ничего не сделали.

— И я спрашиваю еще раз: что вам здесь нужно? Пять троллей и один человек? Настали какие-то странные времена, на своей земле я встречаю такую пеструю компанию.

— Нам нужно попасть в город людей, — ответил Друан и тихо спросил Стена: — Как там он называется?

— Э, Теремия, — ответил тот слегка озадаченно.

— В Теремию, — громко сказал тролль.

— Так, так, Теремия. Это не место для троллей, — прозвучал голос слева.

— Ты прав. Но все равно нам нужно туда, — ответил Друан. — Ты позволишь нам мирно идти своей дорогой?

Стен озадаченно взглянул на тролля. Он еще не видел этих огромных существ такими… покладистыми. Обычно они не слишком интересовались мнением и желаниями других.

— Не знаю, тролль. Много недомолвок с вашей стороны. Много вопросов с моей. Кто знает, какое несчастье можно накликать на себя, если отпустить вас, — ответил невидимый эльф.

— Я могу точно сказать, что ты на себя накличешь, если будешь стоять у меня на пути, — прорычал Пард, который все еще бесился. — Сначала я разломаю твои тонкие палочки, которые ты называешь ногами, и ты будешь ползать передо мной! Потом…

— Такой злой тролль! — продолжал насмехаться над ним голос эльфа. — Я требую от вас не больше того, что требовали бы вы, если бы я попал в ваш холодный подземный мир.

— У нас тепло, — сухо ответил Друан.

— Тролль, я имею столь же малое отношение к вам, как и вы ко мне и моему миру. Что вы будете делать, когда солнце взойдет?

— Мы спрячемся. Нам нужно в Теремию. Только там мы сможем найти ответы! — объяснил Друан, он был почти в отчаянии.

— И какие же вопросы так важны для троллей?

— Покажись и поговорим. Лицом к лицу, — потребовал Друан.

— Сейчас это, к сожалению, невозможно. Но скоро я вернусь, чтобы задавать вопросы и требовать ответы!

С этими словами наступила тишина, и Стену стало любопытно, куда же подевался эльф, если он вообще куда-то подевался, а не болтается за деревьями и наблюдает.

Но Друан прошептал:

— Он ушел. Скорее всего, собирается привести сородичей. Стен, что ты знаешь об эльфах. Мой народ уже очень давно не… общался с ними.

— Я не много знаю о винаи, охотниках, так мы их называем. Они населяют непроходимые чащи лесов и не терпят чужаков. Они быстры, беззвучны, их стрелы смертоносны. Иногда они приходят в деревни, чтобы обменять мех на другие товары, но в основном они скрываются от людей. Эльфы могут говорить с духами леса и защищать себя от вторжений. Или лес их защищает… Кто знает? Некоторые люди, живущие близко к лесу, приносят им подношения, устраивают жертвоприношения, чтобы задобрить. Так поступают угольщики и лесорубы, они боятся стрел и костяных ножей винаи. Но предположительно этот народ убивает только преступников, слишком жадных и причиняющих лесу вред. Я не знаю… Многое из того, что я рассказал, мы знаем только по сказкам и легендам. Но одно точно: они очень опасны! — заявил Стен.

— И говорят слишком много! — вмешался Пард.

Стен покачал головой.

— Вообще-то нет. По крайней мере, я о таком не слышал.

— Неважно, — сказал Друан, — нам нужно идти. И еще нужно надежное укрытие на день. Эльф знает о солнечном свете.

Согласно проворчав что-то в ответ, Пард возглавил их маленькую группу и повел дальше. Без сомнения, эльфы будут дожидаться утра, если они замыслили недоброе, так как днем даже единственный враг становился большой опасностью для троллей. А после этого маленького представления Стен уже не был уверен, сможет ли защитить обездвиженных троллей, если нападет эльф. Тот появляется и исчезает слишком быстро и тихо, Стен не сможет его остановить.

Двигались молча. Казалось, все погружены в собственные мысли. И только когда ночь перевалила далеко за середину, Цдам, который двигался на некотором расстоянии впереди, прокричал:

— Здесь река.

— Это, должно быть, Рейба, которая течет вблизи Орволя, — сообщил Стен. — Где-то ниже по течению реки должен быть маленький водопад, но я там никогда не был. Мы можем пойти по течению и подыскать место для дневки.

Действительно, вскоре группа приблизилась к реке, которая перерезала лес. В этом месте русло было шириной почти с дюжину шагов, и это подсказывало Стену, что очень близко отсюда она должна впадать в Маги, мощную, полноводную реку, делившую страну на две неравные части, словно ударом меча. Когда они доберутся до Маги, то будут почти у цели, так как Теремия раскинулась на берегу, как раз там, где Рейба сливается с Маги.

Рейба была довольно глубокой, а спуск к воде был невозможен, так как берега были крутыми. Но параллельно реке тролли быстро обнаружили дорогу, которой группа и воспользовалась.

По Рейбе иногда проходили рыбацкие суда, поэтому Стен посоветовал троллям держаться несколько в стороне от реки. Однако незадолго до рассвета Рох в поисках подходящего укрытия отыскал пещеру прямо над водой, в поросшей мхом скале, которую змеей огибала река.

После недолгого обследования выяснилось, что пещера достаточно глубока, чтобы служить надежной защитой для троллей, в первую очередь потому, что русло прорезало в этом месте очень глубокий каньон и на воду между скалами попадало мало света. Спуск к пещере в темноте был трудным, но тролли оказались на удивление проворными и ловкими, они хорошо цеплялись за камень своими острыми и твердыми когтями и удерживались на сильных руках.

Стен же с детства привык лазить по камням и скалам своей горной родины, и ему тоже удалось спуститься без особых трудностей.

Пробравшись в пещеру, тролли разложили немного дров, которые Пард прихватил из леса, привязав к спине. Затем они развели маленький огонь, чтобы согреться. Стен с благодарностью присоединился к ним, наслаждаясь жаром, пока от его одежды не повалил пар. Когда тролли начали есть козье мясо, Стен отрезал и себе небольшую полоску от доли Друана и принялся обжаривать мясо на огне. При виде хрустящей корочки у него потекли слюнки, хотя тролли и устроили целый бедлам по поводу неподобающего, с их точки зрения, обращения с мясом.

Стен ошарашенно попытался возразить:

— Но вы же сами жарили мясо, мясо…

— Да, жесткое мясо тролля нужно было обжарить! Но нежную козлятину? Некоторые вещи можно улучшить при помощи огня, другие нет, — спокойно возразил Рох.

Покачав головой, Стен продолжил аккуратно готовить над огнем свой кусок, не обращая больше внимания на троллей, которые беспрерывно отпускали шуточки о слабых желудках людей.

На самом деле воину казалось, будто он уже целую вечность не ел горячей еды. Его желудок разразился громким урчанием. Вместе с горстью сушеных фруктов и куском хлеба козлятина стала для влахака поистине королевской трапезой.

Затем он завернулся в покрывало, которое прихватил на крестьянском дворе, и вытянул уставшие ноги и руки. На жестком полу пещеры его быстро сморило, ведь из страха проспать заход солнца Стен в последние дни не часто позволял себе смыкать глаза. Поэтому сейчас его тело требовало реванша, и очень скоро Стен провалился в глубокий сон без сновидений. Влахак проснулся свежим и отдохнувшим уже ранним вечером.

Еще в полудреме он огляделся по сторонам и увидел троллей, которые отодвинулись в самую глубь пещеры и спали у костра. Только Цдам не спал и кивнул Стену, когда тот приветственно поднял руку. Затем юный воин вышел из пещеры и осмотрелся. В самом деле, расщелина между камнями почти тонула во мраке, хотя высоко на верхушке скалы еще царил яркий свет солнца.

Хотя река почти полностью погрузилась в темноту, Стен разделся у входа в пещеру, чтобы искупаться. Вода была прозрачной и прохладной, но не ледяной. Поэтому мощными рывками он поплыл к скале посредине реки, которую вода гладко отшлифовала со всех сторон. Течение тянуло его, но он удержался, упершись ногами в основу скалы, всю поросшую водорослями. Влахак потряс головой, разбрызгивая воду, и выпрямился, наслаждаясь последними теплыми лучами солнца.

Стен взглянул на свои руки и ноги, на которых синяки, оставленные на память о гостеприимстве Цорпада, уже окрасились в желтоватый цвет. Скоро его тело будет пятнистым — блекнущее воспоминание о жестокости его мучителей.

Он до сих пор ломал голову над тем, что могла означать неоконченная фраза одноглазого: «Как только у нас будет новое железо, мы…» Цорпад не захотел, чтобы его подчиненный закончил ее, это было ясно. «Хотя после этого он приказал посадить меня в клетку».

Когда-нибудь синяки и ссадины полностью сойдут, но длинный белый шрам на ребрах с левой стороны отчетливо проступал на загорелой коже. Это воспоминание о масридах он сохранит на всю жизнь. Вообще было чудом то, что он выжил после такой раны. По крайней мере, так позже утверждала Висиния, которая в течение нескольких недель выхаживала его. Но она также заявила, что целитель сказал, будто он самый трудный пациент из всех, что у него были. Она, ясное дело, несколько преувеличила серьезность его тогдашнего положения. Воспоминание о наигранном гневе Висинии и ее неподдельной заботе о нем вызвали улыбку.

Лес на берегах реки казался спокойным и мирным, пение птиц разносилось в теплом вечернем небе ранней осени, между утесами первые летучие мыши охотились над слегка бурлящей водой. Некоторое время Стен наблюдал за их привычным занятием и позволил себе на мгновение позабыть обо всех заботах и тревогах. Однако, вернувшись к реальности, он задумался над тем, как лучше и незаметнее провести троллей в Теремию.

За последние десятилетия масриды расширили завоеванный город, и теперь большую часть Теремии окружала оборонительная стена. Провести троллей тайком через ворота было, пожалуй, слишком опасной затеей. Как бы там ни было, им нужно пересечь Маги, так как в столице Цорпада имелся порт, в котором швартовалось множество кораблей и лодок. Такой путь для троллей был наиболее приемлемым. Выше Теремии река разливалась широким потоком по равнине и в периоды засухи настолько мельчала, что ее можно было запросто перейти вброд, но после дождей последних недель уровень воды как в Рейбе, так и в Маги сильно поднялся.

Оставались паромы… Но как на них проскользнуть, да еще вместе с троллями? Везти этих скалообразных существ открыто — исключено, это привлечет слишком много внимания. Есть еще речные баржи и рыбацкие лодки; можно купить одну или, в крайнем случае, украсть, ведь денег у них с собой нет.

А может быть, он должен оставить троллей в каком-нибудь укрытии и отправиться в Теремию одному? Однако Стен был уверен, что тролли отвергнут такой план, насколько благоразумным бы он ни был.

Он был погружен в свои мысли, как вдруг рядом с ним в реку плюхнулся камень, окатив его брызгами.

Чертыхаясь, юный воин приподнялся на пятках и потом осторожно взглянул наверх. На скалах напротив росло дерево, старая ива, которая вцепилась корнями в скудную почву на скале. И между свисающими ветками ивы Стен заметил неясный силуэт, наполовину скрытый ветками.

— Скажи своим большим немытым друзьям, что мы будем ждать здесь, наверху, как только солнце зайдет, — прозвучал голос эльфа.

Уже через мгновение он исчез, как будто его и не было. Вначале Стен еще напрягал глаза, а когда убедился, что ничего не разглядит, поплыл назад к пещере.

Когда он одевался, то сказал Цдаму:

— Там винак. Говорит, что нас будут ждать, когда солнце зайдет.

Ответом послужило лишь неопределенное бурчание. Раздраженный Стен подумал: может, Цдам так молчалив только потому, что знает еще меньше слов, чем его спутники?

Подъем по скале на берег, который группа совершила сразу же, как только тролли проснулись, дался Стену легче, чем спуск, так как каждая возможность выспаться и каждая трапеза постепенно возвращали ему силы и выносливость. Тролли без труда вскарабкались на край скалы, где еще раз осторожно осмотрелись. Винак говорил о нескольких эльфах, и, даже если это была ложь, все равно нужно было быть начеку и рассчитывать на нескольких остроухих. Пард потянул воздух носом и, соглашаясь со своими мыслями, кивнул.

— Они были здесь, но сколько — непонятно.

— Ты можешь пойти по следу? — тихо спросил Стен. Почти оскорблено здоровяк взглянул на него.

— А ты можешь испражняться в лесу?

— Ну, ладно, ладно, — кисло ответил Стен, но тролль уже отвернулся и повел группу прочь от реки, в глубь леса.

Через несколько десятков шагов они заметили невдалеке маленький слабый свет, похожий на низкое пламя. И действительно, когда они осторожно приблизились, то обнаружили на поляне небольшой костер без дыма. Спутники подошли к огню, оставаясь начеку, пока из леса не раздался голос эльфа:

— Насколько я слышал, вашему человеку нравится жареное мясо, для этого и огонь. А это у меня для вас.

С этими словами на поляну в круг света упало пять кроличьих тушек, тщательно ошкуренных и выпотрошенных. Следом вышел эльф, на этот раз медленно, и остановился у костра.

Стен впервые видел эльфа и поэтому во все глаза смотрел на это странное существо. На первый взгляд тот не очень отличался от людей, хотя был меньше, чем большинство сородичей Стена, и более стройный. Одет был незнакомец лишь в свободные, чуть ниже колен кожаные штаны. В мерцающем свете огня влахак смог разглядеть, что штаны были сшиты из нескольких кусков кожи, а по шву шла неширокая полоса узорной вышивки.

Еще более примечательным, чем одежда — или, вернее, почти полное ее отсутствие, — был торс эльфа, так как на коже его груди и плеч красовался крупный рисунок. Хотя Стен постарался разглядеть переплетающиеся линии, ему не удалось выделить основной мотив. Скорее, это были большие темные пятна и контуры, которые шли по коже странными дугами и завитками, следуя линиям мышц. В целом складывалась запутанная, странным образом завораживающая картина, которая странным образом притягивала взгляд смотрящего. Стен часто видел различные нательные рисунки, изготовленные татуировщиками масридов, которые за последнее время стали популярны также и среди влахаков, но здесь было нечто иное, не такое темное и искусственное, а скорее, нечто гармонирующее с кожей эльфа, поэтому рисунок казался естественной частью незнакомца. Узор тянулся от живота через грудь и плечи до самых локтей, и Стен был абсолютно уверен, что спина эльфа также была украшена подобным образом.

К тому же у эльфа были длинные черные волосы, которые блестели даже в таком слабом свете костра, в волосах виднелось несколько небольших косичек.

Но самым необычным у пришедшего было лицо, остро очерченные черты которого выражали очевидное любопытство. Под тонкими бровями поблескивали миндалевидные глаза. Уши были длинные и острые и немного оттопыривались, что в сочетании с высокими скулами создавало ощущение хищности. Кожа лица, как и остального тела, была загорелой, но при этом казалась очень тонкой и гладкой. Кроме бровей и смоляной копны на голове, Стен не заметил ни волосинки на теле или подбородке.

Очевидно, эльф заметил его беззастенчивое разглядывание, так как спросил с язвительной усмешкой: — Я оправдал твои ожидания, человек?

Так как Стен уже немного оправился от шока, оказавшись так близко к эльфу, то спокойно ответил:

— Я представлял тебя более высоким.

На это эльф рассмеялся мелодичным смехом и поднял вверх руки.

— Разочарования — часть нашей жизни, — затем обернулся к троллям. — Посмотрите, я пришел без оружия и с подарками, — он показал на кроликов, которые лежали на траве. — Будете ли вы соблюдать мир, пока едите?

— Да, — коротко ответил Друан и уселся у костра.

Остальные последовали его примеру, кроме Роха, который схватил кроликов и распределил между соплеменниками. Эльф подождал, пока все займут места у костра, а затем уселся и сам. Сел и Стен, скрестив ноги. Он подобрал острый прут, чтобы нанизать на него кролика и поджарить его.

— Меня зовут Рувон, — после этих слов эльф слегка приподнялся и кивал при каждом имени, которое называл Друан, представляя членов своей маленькой группы.

— Это земля моего племени, за границу которой вы зашли без нашего согласия.

— Мы не знали, — ответил Друан, — Мы хотели всего лишь убраться с дороги, по которой ходят люди.

— Очень похвально, — хмыкнул Рувон. — Но почему вы вообще поднялись из своего мира?

— Мы ищем магов, — ответил Друан.

— Магов? Вы имеете в виду новых людей, которые пришли с той стороны гор?

— Возможно. Настолько точно я не знаю, поэтому мы ищем.

— Они принесут вам лишь несчастья. Они прогнали тех немногих людей, которые уважали мир. Остались лишь носящие железо, оружие и такие инструменты, которые наносят неизлечимые раны горам и земле.

— Ты имеешь в виду масридов, — вмешался Стен, но эльф лишь пожал плечами.

— Это слово мне ничего не говорит. Но, — он повернулся к троллям, — эти маги почитают вечное солнце как бога. Вы думаете, что найдете там друзей?

— Мы не ищем друзей, мы ищем тех, кого мыможем раздавить, — фыркнул Пард.

— Мы ищем магов, которые являются нашими врагами, — сказал Друан, метнув злой взгляд в сторону здоровяка.

— Значит, вы ищете врагов, которых не знаете, — подытожил эльф.

— Да. Кто-то нападает на нас и использует магию. Мы хотим знать, кто и почему, — объяснил Друан.

— А потом? — с любопытством спросил Рувон, и Стену показалось даже, что у того немного приподнялись уши.

— Затем мы позаботимся о том, чтобы это прекратилось, — ответил Друан на вопрос, и все тролли мрачно кивнули.

— Ну да, найти этих почитателей солнца будет не так сложно, ведь их дома растут повсюду, словно грибы после дождя, — сухо сообщил Рувон.

— Повсюду? — переспросил Друан, и Стену стало немного не по себе, когда он услышал тон подозрительности в его голосе.

Однако Рувон просто кивнул, и Друан больше не выспрашивал.

— А этот человек здесь? — неожиданно поинтересовался эльф.

— Он помогает нам, он наш проводник.

— Люди помогают троллям? Вот уж, действительно, странные времена наступили. Земля меняется, — задумчиво заявил эльф.

Затем он улыбнулся, показав ряд ровных красивых зубов.

— Но сначала вам нужно поесть.

Трапеза завершилась в молчании. Стен во время разговора почти не следил за мясом и теперь искал куски, которые не обуглились. А вот тролли, наоборот, проглотили сырую крольчатину с видимым удовольствием. Эльф ничего не ел, а лишь наблюдал за своими гостями. Время от времени Стену казалось, будто краем глаза он замечал какое-то движение в лесу, но когда присматривался, то ничего не мог разглядеть. Скорее всего, племя винаи болталось неподалеку, но оставалось в укрытии. «Интересно, сколько их может быть, — подумал Стен, — и почему тролли остаются спокойными перед лицом такой опасности?»

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что земля меняется? — переспросил Стен, чтобы отвлечься от блуждающих теней, которые мерещились ему между деревьями.

— Разве ты этого не чувствуешь, человек? Здесь, в лесу? Или на ваших лугах и полях? — он пристально посмотрел на Стена и затем покачал головой. — Нет, наверное, нет.

— Жизнь изменилась, — констатировал Стен. — Сейчас царят война и смерть.

Рувон кивнул.

— Все стало другим. Мы изменяемся вместе с землей. Некоторые больше, другие меньше.

Также кивнув, Стен подумал о том, что действительно настало время прогнать масридов и освободить землю.

Однако эльф поднялся и заговорил:

— Вы можете идти, куда вам нужно. Мы мало знаем о цели ваших поисков, но если вы сможете остановить новых людей, то это точно не повредит.

С этими словами он развернулся и молча исчез в густом кустарнике.

Тролли также начали готовиться к походу, Стен последовал за ними. Выпив глоток воды, он присоединился к Друану и спросил:

— Твой народ знает эльфов?

— Конечно, — односложно ответил он.

Однако юный воин не отставал:

— Но вы не враги?

— Нет. Мы уже давно не видели остроухих. Но даже в старые времена, когда мы жили на поверхности, они оставались в лесу, а мы — в горах и пещерах.

— А почему вы опустились в глубины?

В качестве ответа Друан указал на небо.

— Солнце… Мой народ еще помнит легенды о вас, но вы ушли очень-очень давно, — задумчиво сказал Стен.

— Да, возможно, — грубо отрезал Друан, что Стен расценил как требование больше не обременять тролля подобными вопросами.

Вместо этого он стал размышлять над тем, как когда-то смог возникнуть этот напряженный мир между троллями и эльфами. Обе расы были безжалостными охотниками, в определенном отношении они больше походили на диких животных, чем на цивилизованных существ. Возможно, именно поэтому они понимали друг друга, хотя, по мнению Стена, едва ли можно найти два более разных народа, чем эти.

Кроме, конечно, гномов и эльфов, но их взаимная антипатия уже давно вошла в поговорки. К счастью, их жизненное пространство фактически не имело точек соприкосновения, поэтому дело очень редко доходило до столкновений или войн. Один из товаров, которые гномы покупали у людей, было дерево. Говорили, что они не осмеливаются заходить в лес из страха перед гневом эльфов. И людям это было выгодно, так как древесина требовалась гномам в больших количествах, вероятно, для обустройства рудников и строительства инженерных сооружений, которые были такими огромными и красивыми, что было сложно и представить даже в самых смелых мечтах.

Но, несмотря на все свои богатства, гномы хотели их все больше, по этой причине они вели войну против троллей. Эльфы, гномы, тролли… Будто Стену недостаточно собственных проблем. Так нет же, в его жизнь вошли эти странные, загадочные существа и запутали и усложнили все окончательно. Покачав головой, влахак двинулся за широкой спиной Друана через ночной лес.

12

— Какое паскудство! — орал Хродгард на трех гномов, стоявших перед ним на коленях. — Как это возможно? Как человеку удалось уйти?

— Господин, — начал было Гольдульф, сын Гриперта, предводитель третьей роты, но Хродгард прервал его:

— Никаких оправданий, командир! Так отвратительно воняет лишь дерьмо троллей, в моих туннелях несет дерьмом троллей! Этого не может быть!

— Очевидно, на том выходе не было решетки, господин. Мы проверили другие вентиляционные шахты, почти у половины отсутствуют решетки, господин!

— Да это просто невероятное свинство! — загремел полководец.

Он сурово взглянул на своих подчиненных и указал на выход из шахты. Из нее все еще несло горелыми волосами и мясом.

— Позаботьтесь о том, чтобы устранить это недопустимое нарушение! Приведите мастеров, чтобы они вновь укрепили вентиляцию! А этот ход надо закрыть, его расположение рассекречено.

— Слушаюсь! — одновременно прокричали три командира.

— Выясните, кто отвечает за решетки. Заковать его в цепи и отвести в зал для жертвоприношений! Я собственноручно вырву его сердце, чтобы вновь получить благосклонность богов скал и камней, которых мы рассердили своей небрежностью, — жестко процедил Хродгард и увидел, как подчиненные вскочили и помчались ко входу в туннели.

На горе остался лишь полководец и двенадцать воинов его лейб-гвардии, которые со стоическим выражением лица следили за разговором. В последний раз глянув на хорошо замаскированное отверстие вентиляционной шахты, Хродгард отвернулся и приказал воинам следовать за ним.

— Мы возвращаемся.

На пути к верхним воротам подземного города Тешарак Хродгард задумался над тем, что могли бы значить последние события. «Человек проникает в туннель, всюду сует свой нос. Он пришел с востока или с запада? Его послал этот Цорпад? Люди! Послать шпиона — это так на них похоже!»

Хродгард мечтал о том моменте, когда племя гномов раз и навсегда сотрет троллей в порошок и прекратит любые дела с людьми. Но, к сожалению, король решил, что союз с людьми был единственно возможным решением для победы в войне против уродливых гигантов, и первые успехи подтвердили его правоту, пусть Хродгарду это было и не по вкусу — полагаться на помощь людей. «Погодите, вот мы разделаемся с троллями, — думал гном, — тогда мы займемся вами и вашими безбородыми, жалкими воинами». Слишком многие существа алкали богатств его народа, слишком многих сжигала зависть. Задачей Хродгарда как полководца была защита от всех врагов, а его целью было полное их уничтожение.

Не удостоив охраны на входе и взгляда, полководец вошел в залы подземного города. Охрана в дорогих доспехах с гордо поднятыми знаменами позаботилась о том, чтобы обычный люд не толпился на пути, когда в туннель входит верховный военачальник. Хродгард обдумывал различные пути решения, но пришел только к одному выводу.

— Сообщи обо мне королю и попроси аудиенции с советом, — приказал он королевскому охраннику, затем повернулся к командиру своей личной охраны. — Мы должны подготовиться. Возможно, этот непрошеный гость был лишь вором, но может быть и лазутчиком армии. Подтяните отряды из нижних туннелей, позаботьтесь об охране входов в нижние уровни. И скажите солдатам, что, возможно, придется сражаться на поверхности. Приведите мне мастера по катапультам и мастера по баллистам.

Без лишних вопросов солдаты помчались исполнять его приказы, а Хродгард уселся на твердую каменную скамью в ожидании ответа короля на просьбу об аудиенции. Если его враги хотят войны, значит, они ее получат. «Даже если для этого придется сжечь каждое человеческое поселение. Он не допустит, чтобы эти жалкие создания касались своими грязными руками богатств моего народа!»

13

Затаив дыхание, Сарган наблюдал, как воины маленького народца прошагали мимо его укрытия. Когда он заметил своих преследователей, идущих по тропинке ниже по склону, то успел всего за несколько мгновений сдвинуть несколько камней, чтобы укрыться от их взглядов.

Гномы искали не слишком уж внимательно, но они в буквальном смысле решили доказать свои выносливость и упорство. Сарган уже давно покинул вершину горы, а гномы все еще следовали за ним по пятам.

Группа из шести гномов поднималась ему навстречу по извилистой тропинке. Все они были в доспехах, в обычных, по меркам маленького народца: кольчуги, деревянные, окованные железом щиты, секиры или топоры. Шума от них было столько, как от целой дюжины, но опасность состояла не в этом патруле, а в том, что таких патрулей рыскало по горе слишком много и Саргану все время приходилось быть начеку. После того как группа воинов скрылась, Сарган, отметив, что солнце склоняется к горизонту, решил провести ночь под выступом, который немного защищал от ветра и холода. Поэтому он еще глубже забрался между камней и настроился на несколько холодных, неприятных часов. Его собственное снаряжение было, скорее, скудным, ведь он взял в дорогу лишь самое необходимое. Съестные припасы должны были рано или поздно закончиться, хотя твердый черный хлеб, завернутый в вощеную бумагу, на удивление хорошо перенес его плавание, почти не намок, и перипетии в вентиляционной системе. Однако даже очень голодному человеку он вряд ли показался бы вкусным, и ужин Саргана в последних лучах заходящего солнца едва ли походил на праздничный банкет.

Затем шпион постарался устроиться как можно удобнее и закрыл глаза. Напряжение последних дней сразу же дало о себе знать, и скоро он заснул.

Поздней ночью Сарган проснулся от воя, который, как он надеялся, принадлежал волку. Перед тем как отправиться в путь, он собрал всю доступную информацию об Ардолии, поэтому шпион знал, что здесь в лесах водились гораздо более опасные существа, чем дикие звери. Но сейчас времени на раздумья не было. Нужно было спускаться, несмотря на то что склон освещало лишь неверное сияние звезд; тогда он сможет успеть добраться до безопасной границы лесов еще до наступления дня. А как только он исчезнет в непроходимых лесах Ардолии, маленький народец ни за что не найдет его.

В темноте спуск в горах, пусть днем он и был бы легким, становился трудным и опасным. Сарган избегал выходить на тропинку, петляющую по склону, а стремился придерживаться прямого пути, чтобы не наткнуться на патрули гномов.

Местность здесь больше подходила для горных козочек, чем для людей, но Саргану все же удалось добраться до первых кривых деревьев, которые стояли в некотором отдалении от непроходимого лесного массива. На секунду шпион почувствовал облегчение. Он беззвучно крался между деревьями в направлении долины, пока не обнаружил тропинку.

Сарган был уверен, что в лесу сможет легко уйти от погони, даже если его будут преследовать очень долго, и он упорно продолжал идти, стараясь оторваться от патрулей как можно дальше. Вот уже первые лучи солнца добрались сквозь листву до лесной подстилки, окрасив лес в золотые тона. Эти лучи, словно тонкие золотые струны, сияли между деревьями, прорывая мягкую пелену тумана. Проснулись птицы, то тут, то там можно было заметить движение — маленькие шмыгающие тени, которые исчезали так же быстро, как и появлялись. Однако спокойствие и умиротворение окружающего пейзажа не трогали Саргана, он быстро пробирался через лес, спасаясь от врагов, которые хотели его смерти, к тому же Ардолия была полна древних тайн и неизвестных опасностей.

Хотя сведения о стране масридов и влахаков, которые ему удалось раздобыть, были неполными и частично устаревшими, но все до одного рассказы сводились к тому, что Ардолия была мрачной страной, отличающейся от цивилизованных государств востока, откуда родом был Сарган. Здесь время, казалось, остановилось, что, возможно, объяснялось тем, что Ардолия почти не поддерживала контактов с соседями. Даже в лучшие времена перевалы были опасны и труднопроходимы, а суровые снежные зимы полностью изолировали Ардолию от внешнего мира.

Лишь гномы знали путь через горы, по которому доставляли товары и сообщения, но Сарган раскрыл эту тайну. Только вот незадача: одного лишь знания для его заказчиков будет недостаточно, следовало больше разузнать о взаимоотношениях гномов с властителями, торговцами, богатыми и могущественными представителями этой страны. А значит, предстояло обдумать дальнейшие действия. Пришло время передохнуть и составить план, подумать о том, как добыть больше информации.

Несмотря на первоначальные опасения, Сарган легко продвигался вперед, не плутая и не путаясь в подлеске. Что касалось преследователей, то либо гномы не искали его так далеко в долине, либо он успел от них оторваться. Повсюду на тропинке можно было увидеть результаты стараний маленького народца расчистить дорогу. Кустарник был подстрижен, подлесок вырублен.

Дорога была чересчур широка для обычной крестьянской телеги, но Сарган предположил, что здесь ездили такие же караваны, как и в королевстве гномов под землей. К тому же рано или поздно дорога должна выйти на основной тракт или, по крайней мере, к селению, а уже оттуда двигаться будет намного легче. Сарган ни разу не слыхал, чтобы гномы в Ардолии селились за границами гор, поэтому, скорее всего, в ближайшей деревне жили люди. Там, при соответствующей маскировке и наличии убедительной легенды, он не будет привлекать к себе повышенное внимание и сможет купить кое-что из вещей и еды. А если повезет, разузнает, с кем маленький народец поддерживает в Ардолии связи. Оставалось лишь преодолеть дремучий лес со всеми его опасностями.

На берегу Маги, где ширина ее русла достигала около сотни шагов, недалеко от того места, где река ныряла в ущелья восточных Соркат, раскинулся порт. Со своего наблюдательного пункта Сарган наблюдал жизнь города, вытянувшегося дугой вдоль северного берега. Он заметил, как крупная баржа движется вниз по течению, медленно поворачивает к одному из пирсов, причаливает, как рабочие приступают к разгрузке. Это напоминало сцены, которые он наблюдал внутри горы, на тайных причалах гномов, только здесь трудились не гномы, а люди. Шпиона волновал вопрос, почему бы гномам попросту не продолжать путь на баржах, зачем на территории людей переходить на более тяжелый и дорогостоящий способ перевозки телегами. Не найдя разумного объяснения, Сарган вновь углубился в изучение портовой жизни.

Если память не изменяла лазутчику, этот город, вероятно Турдуй, один из самых крупных населенных пунктов страны и резиденция Гиулы Бекезара, могущественного князя восточной части Ардолии. В Дирии неоднократно докладывали о том, что у масридов возникают постоянные проблемы из-за междоусобной борьбы за корону. Властитель Турдуя входил в так называемый триумвират, члены которого делили страны между собой, за исключением небольшого числа неприглядных с экономической точки зрения областей, где все еще заправляли влахаки. Самым могущественным князем был Цорпад Диммину, под рукой которого находился почти весь запад страны. Оба соперника Цорпада, Гиула Бекезар и Ласцлар Сцилас, правили востоком, каждый своей частью. Насколько было известно Саргану, Ласцлар и Гиула заключили довольно шаткий союз, так как поодиночке им было не выстоять против сильного соседа — Цорпада. Однако этот союз мог существовать только до тех пор, пока Цорпад был опасен, ведь каждый из трех князей претендовал на верховный трон, потому что все трое были сыновьями единственного короля-масрида, который когда-то властвовал в Ардолии.

Такое непрочное равновесие царило вот уже два столетия, но несколько лет назад победоносные походы Цорпада начали склонять весы в его сторону. А еще в стране существовали вольные влахаки, которые после их покорения в 732 году только и ждали момента, чтобы изгнать узурпаторов из страны. В общем, очень сложное политическое положение вытягивало последние соки из и без того настрадавшейся земли.

Саргану предстояло выполнить задание заказчиков, что вряд ли удастся при одном только наблюдении. Поэтому он продолжил путь и сделал большой крюк вокруг города, чтобы войти в западные ворота.

— Стоять! — как и ожидалось, прокричал караул у ворот.

Сарган остановился, разглядывая молодую женщину-привратника, которая с недоверием осматривала его. На ее добротных кожаных доспехах поблескивали металлические пластины. Кожаный же шлем почти полностью скрывал ее светлые волосы. Воительница сжимала копье, а на щите, тоже обтянутом кожей, лазутчик разглядел изображение грифа, геральдического животного дома Бекезаров. В отличие от империи, где искусство геральдики было очень высоко развито, символы домов и княжеств Ардолии представляли собой всего лишь грубые рисунки, главной задачей которых было показать солдатам на поле сражения, кто неприятель, а кто свой. Однако Сарган ни жестом, ни взглядом не показал своего слегка пренебрежительного отношения к здешним людям и к стране в целом и улыбнулся воительнице.

— Кто ты и что тебе здесь нужно? — спросила женщина, которой откровенно не нравился его потрепанный вид.

Сарган ответил заготовленной фразой:

— Меня зовут Сарган, странствующий ученый и писарь. Я из Маси.

— Так-так, писарь. Из Масти? Никогда не слышала…

— Из Маси. Это на восток отсюда. В Дирийской империи, — многозначительно добавил Сарган.

— Из империи? Вот это да! — воскликнула стражница и взглянула на Саргана с некоторым уважением, затем, обдумав слова незнакомца, задала еще вопрос:

— Есть ли у вас товары на продажу, господин?

— Нет, мой единственный товар — это мой трактат, мне ведь не нужно платить за него пошлину. Или все-таки нужно? — спроосил Сарган с обезоруживающей улыбкой и развел руками.

— Нет, конечно, не нужно. А как вы попали в Ардолию, господин? — почтительно спросила воительница.

— Через перевал Еркель. Это было настоящим мучением, должен сказать вам. Мой неподобающий вид — результат перехода. К тому же отсюда недалеко я свалился со скалы, и теперь мне нужно переодеться… — ответил Сарган со смехом, к которому женщина сразу же присоединилась.

— Да, перевалы опасны! — согласилась она. — Добро пожаловать в Турдуй!

— Благодарю. Может быть, вы посоветуете мне подходящее место, где бы я мог остановиться и немного отдохнуть?

— Лучшие постоялые дворы находятся на рыночной площади. Там вы сможете снять любое жилье.

— А где странствующий может утолить жажду? Куда, к примеру, вы ходите после того, как сменяетесь на своем ответственном посту? Я так думаю, что такая дама, как вы, знает лучшие места для приятного общения, — подмигнув, пошутил Сарган, отчего стражница, к его радости, сразу раскраснелась.

— «Белый Медведь». Его невозможно пропустить, идите от рыночной площади по направлению к причалу и заметите вывеску, — быстро сообщила она.

— Наверное, с нарисованным белым медведем на ней? Очень хорошо, огромное спасибо, мадам. Возможно, встретимся там.

— Ах, вероятно, вам следовало бы зайти в крепость. Ведь вы прибыли из империи, — посоветовала воительница, и Сарган согласно кивнул, хотя определенно не собирался афишировать свое присутствие.

Тем не менее он еще раз улыбнулся стражнице, когда проходил через ворота в город, где царили деловой шум и суета.

На его родине такой портовый город скорее считался бы городишком: совсем мало многоэтажных строений, в основном одноэтажные домики, большей частью простые каркасные конструкции. Широкие, но грязные немощеные улицы и отсутствие канализации придавали Турдую затрапезный провинциальный вид. Отыскать дорогу к рыночной площади не составило труда, и там действительно стояло несколько постоялых дворов, один из которых Сарган выбрал для ночлега.

Шпион, прежде чем отправиться в Ардолию, помимо других приготовлений, предусмотрительно вшил в одежду несколько монет. Это сослужило хорошую службу, хотя он и потратил много времени на то, чтобы убедить недоверчивого хозяина в ценности чужеземной валюты. В конце концов Сарган, хоть и переплатил, но, по крайней мере, получил крышу над головой.

После необычного и рискованного путешествия внутри горы шпион вовсю наслаждался человеческим обществом и дарами цивилизации, точнее, тем, что здесь считалось цивилизацией. Горячая ванна и горячий обед несколько изменили его мнение о жителях Ардолии, теперь они казались ему просто отсталыми и нецивилизованными, а не абсолютно отсталыми и совершенно нецивилизованными, как он считал раньше.

Во время еды он постоянно следил за разговорами за соседними столами, но о гномах никто не говорил. Сарган решил выйти и купить одежду, так как те лохмотья, которые сейчас на нем висели, ремонту не подлежали, назвать это вообще одеждой могло лишь существо с очень развитым воображением.

В простом дорожном костюме лазутчик привлекал внимание гораздо меньше, в первую очередь потому, что спрятал под кожаную шапочку свои непривычные для здешних жителей рыжие волосы. Наконец он привел себя в порядок и направился к «Белому Медведю». Вино, кружку которого он заказал, даже на его вкус оказалось вполне сносным. Сарган неприметно наблюдал за посетителями, которые большей частью были влахаками, и ожидал, когда семена, которые он посеял у городских ворот, дадут всходы.

Как раз в тот момент, когда он уже был готов разочароваться и собирался поискать себе новую жертву, дверь отворилась, и вошла давешняя стражница, на этот раз без доспехов, с одним лишь длинным кинжалом на поясе. Широко улыбнувшись, Сарган махнул ей и пригласил к своему столу.

— Вы и в самом деле последовали моему совету? — шутливо спросила молодая женщина, и Сарган кивнул.

— Естественно. Я понял, что вы хорошо разбираетесь в том, что такое приличное заведение и приличные напитки. К тому же я надеялся… хотя нет, это неуместно.

— Что? — поинтересовалась блондинка, заказав кружку крепкого пива, которое пили в этой местности.

— Я надеялся снова увидеть вас, — заявил Сарган, опуская глаза. — Хотя я даже не знаю вашего имени!

— Маиска.

— Маиска. Красиво, — прошептал Сарган и снова улыбнулся.

Его собеседница также улыбнулась, и лазутчик подумал, что ему могла встретиться женщина и похуже. Хотя Маиска и была несколько крупновата на его вкус, но у нее были красивые длинные руки и ноги и милое, приветливое лицо. Белокурые волосы были коротко острижены, кроме нескольких локонов сзади. Возможно, нос был немного широковат, а зубы чересчур мелкие, но все же она была довольно красива. Хотя, конечно, и не смогла бы сравниться с благородными дамами, которых Сарган знал при дворе Дирии. Однако ее облик не был отталкивающим, что значительно облегчало задачу, которую он перед собой поставил.

Поэтому он снова улыбнулся ей и стал осторожно расспрашивать, при этом он все время следил, чтобы кружка дамы был наполнена и у нее не возникло никаких подозрений. Довольно быстро стражница опьянела от густого терпкого пива, а Сарган старательно делал вид, будто тоже подвыпивший, хотя он и отпивал из кружки лишь по небольшому глоточку. Большинство вещей, о которых рассказывала Маиска, были скучны и не представляли интереса, но кое-что из того, что она выболтала о своей службе у ворот, вселяло некую надежду.

В подходящий момент шпион схватил ее за руку и прочувствованно продекламировал классическое стихотворение великого поэта Хезоата, в котором воспевалась красота императрицы. Естественно, масридка не знала ни поэта, ни его произведения и была просто потрясена силой слов своего обожателя.

Она не вполне уверенным движением дотронулась до его волос.

— А у многих мужчин в Дирии такие волосы? — спросила она.

— Нет, я особенный на своей родине, — усмехнувшись, ответил он и поймал ее руку своей. — Но ты на своей родине настоящая красавица, — пробормотал дириец, томно заглядывая ей в глаза. — В твоих глазах мужчина может утонуть навсегда.

Когда она тихо рассмеялась, Сарган поднес ее руку к губам и нежно поцеловал пальцы. Он искусно перевернул руку и стал медленно водить губами по ладошке. Затем нежно поцеловал ладонь у основания пальцев и быстро провел языком между большим и указательным, что вызвало у женщины стон возбуждения. После этого ему потребовалось всего лишь прошептать ей на ухо несколько слов, чтобы убедить проводить его на постоялый двор.

Смеясь, они брели по темным улицам, пока не добрались до нужного здания. Он быстро провел ее в свою комнату. Только он зажег небольшую масляную лампу и обвернулся к ней, как она сама стала страстно целовать его. От возбуждения ей никак не удавалось справиться с пуговицами на его одежде, но он помог ей и застонал от удовольствия, когда ее губы заскользили по его груди и животу. Рывком он лишил ее блузы и провел языком по обнаженной коже. Его губы нашли ее грудь, а она зарылась пальцами в его волосы. Он мягко развернул ее и повел к кровати, где они, сплетясь в объятиях, начали ласкать друг друга. Наконец она сняла с себя штаны и нижнее белье, и Сарган привлек ее к себе. В полумраке он рассматривал ее упругое тело, целуя шею и наслаждаясь ее шумным дыханием. «Иногда работа имеет и хорошие стороны», — подумал Сарган, когда вошел в нее.

Маиска все еще лежала в его объятиях; во сне ее дыхание было спокойным и ровным. Сарган отвлеченно гладил спину женщины, обдумывая свои дальнейшие действия. После любовных утех Сарган, накинув одежду, прокрался в трактир при постоялом дворе и стащил немного вина. Пиво уже выветрилось из головы стражницы, но крепленое красное вино развязало язык Маиски, и она добровольно рассказала ему все, что знала. Конечно, она даже не подозревала, что эта информация была очень ценна для него; женщине караульная служба у городских ворот казалась очень скучной.

Насколько Сарган понял, в город регулярно заходили караваны маленького народца. Гномы торговали тем, что изготовляли сами, либо тем, что привозили из других стран. Их интересовал местный товар, в основном дерево и продукты сельского хозяйства. Город представлял собой транспортный узел, и большая часть торговых путей в Ардолии были водными, причем главной артерией являлась Маги, которая пересекала всю страну и была полностью судоходной.

Все это не было новостью для Саргана, за последнее время он пополнил свои знания о гномах. Но стражница продолжала болтать и неожиданно упомянула нечто странное: в последнее время торговля затормозилась. Это заставило Саргана встрепенуться, ведь гномам приходилось вести торговлю лишь в те немногие месяцы года, когда путешествиям благоприятствовала погода. Отсюда вопрос, почему маленький народец не использовал свой шанс?

Сидя в комнате, ответа на этот вопрос не найти, но в настоящее мгновение Сарган просто наслаждался близостью и теплом масридки, которая мирно уснула в его объятиях, даже не догадываясь о намерениях мужчины.

Несколько дней спустя Сарган неспешно прогуливался по улицам и переулкам, граничащим с портом. Прямо на самом большом пирсе стояло строение, которое гномы использовали в качестве склада. Это шпион выяснил из разговора с хозяином постоялого двора. Не выказывая своего интереса к зданию, которое казалось настоящей крепостью, Сарган зашел на пирс и принялся расспрашивать одного из работников о кораблях, которые шли по Маги в сторону Теремии. Краем глаза Сарган наблюдал за складом, толстые серые стены которого были выше дюжины шагов, и только в верхней трети здания по стенам имелись отверстия, больше напоминающие бойницы, чем окна, к тому же они были забраны решетками. Со стороны порта лазутчик заметил в стене большие двустворчатые ворота, такие же ворота были с противоположной стороны здания. Рядом с портовыми воротами обнаружилась маленькая дверь, обитая железом. Даже обученные солдаты с трудом смогли бы ворваться в это строение, но, к счастью, Сарган и не собирался врываться.

Его опыт подсказывал, что даже у самой мощной крепости есть слабые места. Оставалось только найти их и использовать в своих целях. Задача тоже, в общем, не из легких, учитывая, что ему нельзя выделяться и привлекать внимание. Поэтому Сарган поблагодарил работника порта за сведения, которые даже не запомнил, и отправился на поиски какого-нибудь трактира поблизости от склада. Очень скоро он обнаружил кабак, из которого мог легко наблюдать за нужным зданием. Заказав дешевого кислого вина, он вздохнул и настроился на долгое ожидание.

«По крайней мере, хоть ночи приятные», — подумал он, так как Маиска посещала его так часто, как только позволяла ее служба.

Прошло три дня, прежде чем Саргану наконец повезло. Судно, которое спускалось по течению Маги, причалило к нужному пирсу. Рабочие сразу же принялись разгружать его. Однако, в отличие от предыдущего судна, на этом были кое-какие товары, которые следовало поместить на склад маленького народца. Портовый чиновник с важным выражением лица открыл ворота и наблюдал за складированием ящиков и бочек. Заторопившись, Сарган расплатился за вино, покинул кабак и незаметно приблизился к складу. Выгружаемого товара было мало, поэтому у него оставалось не так уж много времени. Шпион дождался первого удобного случая и проскользнул через ворота в сумрак здания. Он быстро пригнулся за штабелем ящиков, затем перебежал дальше внутрь помещения, пока не удостоверился, что не попадает в поле зрения портовых рабочих.

О том, как он выберется, Сарган не волновался, в крайнем случае дверь или окно можно открыть и силой, после чего скрыться в городе. Но сначала он рассчитывал приблизиться еще хоть на шаг к тайне гномов.

После окончания работы управляющий сделал обход, но Саргану не составило труда скрыться от него. Лазутчик притаился в полумраке, так как через узкие окна под самым потолком в помещение попадало совсем мало света. Сарган с любопытством осмотрел внутренности склада. Как он и предполагал, здесь в основном было дерево самых разных видов, от досок до целых бревен, а также продукты сельского хозяйства, тем или иным способом обработанные для длительного хранения. «По крайней мере, не придется голодать», — усмехнулся Сарган, проходя мимо полных рыбы бочек. К его разочарованию, на этом тайны заканчивались, он не обнаружил ничего секретнее копченых рыбьих хвостов. Никаких жилых помещений и никаких признаков того, что в здании имеются другие помещения.

А ведь Маиска рассказывала, что, когда гномы приезжали в их город, они ночевали не в постоялых дворах, а на складе. Но он не смог обнаружить ничего подходящего для ночевки и отдыха, и этот факт приводил его в замешательство. Возможно, гномы спали на полу, завернувшись в покрывала, которые привозили с собой. Но это казалось Саргану слишком невероятным для гномов. Все же шпион был уверен: в здании нет потайных комнат; хотя стены и были толстыми, в них были окна, которые пропускали свет, а значит, двойные стены исключались. Сарган осмотрел балки над головой, на которых держалась крыша, но и там укрытия не обнаружил.

И тут у него словно пелена с глаз спала. Так близко от берега ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову строить подвал, но ведь гномы думали не так, как люди.

Тщательный осмотр пола дал долгожданный результат, в незанятом углу он обнаружил откидную плиту с кольцом. С его помощью можно было поднимать неприметный люк. Сарган осторожно дернул за кольцо, поднял дверь и вгляделся в темноту. На этот раз у него не было лампы, поэтому он изготовил небольшой факел из тонкой доски и нескольких тряпок, пропитав их ламповым маслом, которым были полны несколько бочек. Мысленно поблагодарив гномов за предусмотрительность, Сарган постучал себя пальцем по лбу и стал спускаться по лестнице.

Подвал не был особо примечателен. Очевидно, гномы соорудили здесь несколько комнат для ночлега. Еще была комната со столами и скамьями и рабочая комната. Все.

Очень осторожно Сарган обследовал спальные помещения, но ничего из ряда вон выходящего не обнаружил. Он был начеку, так как о гномах повсеместно ходила слава как о любителях опасных ловушек.

Самая большая комната подвала могла вместить, наверное, дюжину гномов, и здесь был такой же низкий потолок, как в остальных помещениях. Человек более высокого роста, чем Сарган, уже давно украсил бы свой лоб парой-другой шишек. Здесь тоже не было ничего интересного, все чисто убрано и аккуратно, ничего таинственного. Лишь в небольшой рабочей комнате Сарган наткнулся на то, что хоть как-то оправдывало его вторжение. На столе лежала большая черновая тетрадь, в которой было много старательно исписанных листов. Сарган с любопытством пролистал страницы и обнаружил, что записи вели, бесспорно, разные гномы, которые составляли списки поставок в Турдуй. Мелкий, нечеткий почерк гномов, множество букв их письменности, похожих друг на друга, затрудняли чтение. Но через какое-то время шпион все-таки смог составить приблизительную картину объема торговли между гномами и людьми. Действительно, в этом году поставки сократились по сравнению с прошлогодними, но удовлетворенный Сарган констатировал, что есть еще одно место, куда гномы поставляли материалы, — Теремия. По всей видимости, для Турдуя предназначалась лишь незначительная часть поставок. А когда Сарган прочитал, о каком товаре для Теремии шла речь, то невольно наморщил лоб.

Судя по всему, маленький народец предлагал властителю Теремии самые разные вещи, у которых, однако, было одно общее предназначение — война.

Сарган быстро пролистал пергаменты, но не нашел никаких записей об ответных услугах. К тому же, как подтверждали две записи на полях последней таблицы, большая часть торговли с Теремией шла напрямую, причем караваны двигались по одному маршруту — из королевства гномов непосредственно в город. И только товары из стран по ту сторону Соркат попадали в страну через Турдуй.

В замешательстве Сарган задумался над тем, что мог означать это факт. С одной стороны, торговля гномов с Турдуем и со всем востоком пошла на спад, одновременно маленький народец стал поставлять больше товаров из империи на запад, в Теремию. Ко всему этому напрямую из Соркат в Теремию шли также изделия из кузниц гномов, в основном оружие и доспехи. Это подтверждало известные Саргану сведения о том, что гномы скупали больше стратегических товаров в Дирии. Но то, что они перепродавали их в Ардолию, стало для него новостью.

Такое впечатление, будто Цорпад, властитель из Теремии, готовился к военному походу, что, учитывая историю страны, не было чем-то необычным. Но то, что гномы продавали в Теремию так много изделий собственного производства, было странно. Маленький народец славился недоверием к чужакам и замкнутостью. Гномы стремились продавать свои товары и изделия очень небольшими партиями. Кроме того, записи гномов не давали ответа на вопрос, чем Цорпад расплачивался. В других записях педантично указывалась сумма или вид и количество обменных товаров, а вот в поставках в Теремию такие записи отсутствовали.

Быстрый обзор книги показал, что перемены начались всего несколько месяцев назад. До тех пор Цорпад покупал все за золото или обменивал на другие товары, как это делали остальные. «Чем же ты оплачиваешь свою будущую корону?» — задался вопросом Сарган, прихватывая черновую книгу и поднимаясь из подвала в складское помещение. В то, что стратегические поставки были нужны для оборонительных целей, он ни секунды не верил. Нет, Цорпад попытается при помощи военных захватить власть над всей Ардолией и короновать себя полновластным правителем.

При помощи инструментов, которые Сарган обнаружил в одном из ящиков, он легко открыл дверь, выкрутив петли. Вторжение не удастся скрыть, но Саргану было безразлично, маленький народец и без того знал о шпионе, который посмел сунуть нос в их тайные дела.

Медленно пробираясь по ночному Турдую к себе, Сарган обдумывал планы дальнейших действий. Скоро ему придется покинуть город и отправиться на запад. «Настало время попрощаться с Маиской. Возможно, я буду скучать по ней, — тоскливо подумал коротышка. — Хотя… Разве только в Турдуе есть такие прелестные стражницы?» — усмехнувшись, напомнил он себе.

14

Стен решил, что пора уводить троллей глубже в лес. Если они будут так сильно забирать в сторону Рейбы, то скоро окажутся чересчур близко к Орволю, а такая перспектива совсем не радовала влахака.

Провести троллей в Теремию и без того будет довольно сложно, но там у него, по крайней мере, есть союзники, и он не был бы в западной столице совершенно одинок. А в Орволе он не знал ни единой души, к тому же плохо там ориентировался. Положение осложнялось тем, что Стен не знал, удастся ли ему контролировать троллей в присутствии других людей. Значит, гораздо безопаснее дать широкий круг и обойти проблему.

Однако у Друана, казалось, были другие планы.

— Это правда, что маги солнца везде? — спросил он, когда группа добралась до лесного оврага, по которому они решили двигаться дальше.

Неожиданный вопрос застал Стена врасплох, и он не сразу ответил:

— Ну да, они пытаются контролировать всю страну. Они строят святилища и храмы везде, где хотят.

— Зачем тогда нам нужно в Теремию? Есть ли какое-нибудь место поближе?

— Есть, Орволь. Эта деревня недалеко отсюда. Там не происходит никаких важных событий.

Друан, побурчав что-то себе под нос, обдумал его слова, и некоторое время они шли молча. Наконец тролль, казалось, принял решение.

— Я хочу посмотреть на эту деревню.

— Зачем? Это подвергает нас ненужной опасности! — быстро возразил Стен.

— Мы так мало знаем о вас, людях. Я хочу составить себе картину.

— Ты можешь сделать это и в Теремии, не рискуя понапрасну своей головой, — предложил Стен.

— Но ведь в Теремии нам тоже будут не рады? Или нет? — спросил Друан.

Про себя Стен проклинал упрямство тролля, равно как и его отличную память. Ни в одной из старых историй об этих громилах не упоминалось об их упорстве. И о том, что были такие тролли, как Друан, рассудительные, хитрые и разумные.

Остальные тролли тоже по-своему были неглупы, но Друан все схватывал на лету и осваивался без труда, а его способность быстро делать выводы затрудняла Стену задачу, не позволяя влиять на решения тролля.

— Ты не хочешь в Орволь? А почему? — невинно спросил тролль.

Юный воин решился сказать правду.

— Там слишком опасно для меня. Для вас, ясное дело, тоже. Но и для тамошних людей, и для меня. Может, ты и благоразумный, но… как насчет других? Если люди обнаружат вас, то они испугаются. А тогда…

Стен не окончил предложения, но Друан понял.

— Ты думаешь, что мои спутники нападут на твоих собратьев.

— Да. И тогда мне тоже придется выступить против вас, ты это знаешь, — тихо сказал Стен.

К его удивлению, Друан широко улыбнулся.

— Я это знаю. И мы уважаем это, даже Пард, хотя он и не признается.

Здоровяк тролль, чья спина маячила перед ними, обернулся при упоминании своего имени и хмуро глянул на них.

— Что?

— Ничего, — ответил Друан, а Стен добавил:

— Мы как раз говорили об уважении, которое мы к тебе испытываем.

Пард с подозрением зыркнул на собеседников, но выражение их лиц ничего ему не говорило, тогда он сказал:

— Люди — проклятые болтуны. Однажды вы сможете завязать свои длинные языки узлом и сделать из них веревку. Ты уже прямо наполовину человеком сделался, Друан, все время болтаешь!

Друан со смехом отмахнулся, зато настроение Стена после этой небольшой перепалки с гигантом совсем не улучшилось.

— Ты много беспокоишься, Стен, — сказал Друан. — Может, слишком много?

Стен вопросительно посмотрел на тролля.

— Все идет так, как идет, — спокойно заявил Друан.

— Только если пустить все на самотек. Мне больше нравится, когда я сам контролирую события.

— Поэтому ты и был в клетке? — хитро поинтересовался Друан.

— Я не понимаю, что происходит, — ответил Стен, почувствовав внезапное раздражение. — Я считаю посещение Орволя опасным. Что я могу еще сказать?

— А я хочу посмотреть на село. Я, на худой конец, могу отправиться туда и без тебя, — сварливо заявил Друан.

Стен сердито уставился на него и подумал, что, прежде чем они доберутся до Орволя, им придется еще один раз останавливаться на дневку. Поэтому у него будет достаточно времени, чтобы покинуть эту странную компанию раз и навсегда. Однако Друан вновь удивил его.

— А что, если мы пойдем одни?

— Вы хотите идти без меня? И кому от этого станет лучше? Мне, которому больше не придется видеть ваши неприглядные поступки? — резко отреагировал Стен.

— Нет, я имею в виду мы, ты и я, — возразил Друан, не реагируя на оскорбление.

Стен удивленно вскинул брови. Затем юный воин обдумал предложение. Из всей пятерки троллей Друан, без сомнения, был самым рассудительным. Конечно, он был упрям, но не стоило забывать, что тролли находились на чужой, опасной территории и нуждались в помощи. Вероятно, предводитель маленького отряда монстров все-таки будет слушать его, а один-единственный тролль в принципе не так опасен, как вся эта компания вместе, особенно здоровяк, который загорается как спичка.

— Ладно, — сдался Стен, — если ты хочешь только взглянуть на деревню, мы можем обследовать это место вдвоем. Но ты должен будешь прислушиваться к моим словам. И мы будем держать дистанцию.

— Понятно, — пожав плечами, ответил Друан и отвернулся.

Стен шел, и в голове у него крутилось множество вопросов, среди них был один очень неприятный: а кто тут кем, собственно говоря, манипулирует?

На этот раз путникам не удалось найти подходящего укрытия на день, что вызвало у троллей бурное недовольство. Между Пардом и Друаном возникла долгая дискуссия, причем Пард упорно настаивал на том, что полезность Стена закончилась, следовательно, от него нужно избавиться.

Влахак прекрасно представлял, что именно понимал под этим гигант, иединственным аргументом в защиту Стена оставалось лишь то, что человек однажды пощадил троллей. Пард и другие были недовольны тем, что вынуждены доверять влахаку. Стен не мог на них за это обижаться, ведь в принципе он был абсолютно чуждым им существом. Но в конце концов авторитет Друана победил.

В густом подлеске тролли попытались найти укромное место, защищающее их от непогоды и возможных любопытных взглядов, и устроились прямо на земле. Лес здесь был более редкий, но, к счастью, сюда почти не заходили люди, живущие неподалеку.

На этот раз Стен наблюдал за троллями более внимательно, так как хотел выяснить, что происходит с ними во время восхода солнца. Но ничего из ряда вон выходящего не произошло: как только первые лучи солнца коснулись монстров, их тела обмякли, а черты лица расслабились. Они казались совершенно безжизненными, впечатление усиливала их серая грубая кожа. Стена теперь не удивляло, что в старых легендах говорилось о том, что тролли при свете дня превращались в камни. Сейчас они лежали неподвижные, массивные, без каких-либо признаков жизни… Статуи или причудливые валуны, а вовсе не живые существа!

Однако такие размышления не особенно бодрили, да и слишком уж напряженной была ночь. Юного воина одолела усталость, мысли смешались, и он быстро заснул, несмотря на то что корни и всякие сучки и веточки немилосердно давили в спину.

Сны были мрачными: насилие, кровь и людские крики посреди ночной тьмы, освещенной лишь мерцающими факелами. Сам влахак сражался в кромешном мраке против врагов без лиц, когти которых наполняли его тело холодом в тех местах, где прикасались к коже. Наконец он был повержен наземь, а толпа нападающих рассыпалась над ним ледяной волной, грозя утопить. В отчаянии он пытался вдохнуть, но в легкие попадал лишь холод.

Тут Стен проснулся и вскочил с дико бьющимся сердцем. Прошло несколько мгновений, прежде чем он вновь осознал, где находится. Тролли все так же лежали в тени раскидистого бука. Солнце уже поплыло к закату, дело близилось к вечеру. На севере, над Соркатами, громоздились облака, предвестники надвигающегося дождя.

На юге небо было чистым и сияло глубокой, загадочной голубизной. Где-то там была родина Стена — Дабран, когда-то зажиточный маленький город, застроенный белыми домами, острые крыши которых выдерживали снег даже в самые суровые зимы. Над долиной возвышалась крепость Рабенштайн, где родились Стен и Флорес.

А теперь в маленькой баронии железной рукой правит один из подданных Цорпада. При одной мысли о цсиро Хази в душе Стена разгорался гнев, и это преследовало его уже много лет. Но он еще доживет до того дня, когда этот пес будет изгнан из владений, которые он присвоил себе предательством и ложью. На руках сцарка Хази была кровь, и только кровью он сможет заплатить за свои преступлеия.

Мысли Стена полетели еще дальше на юг. В Мардеве, высокогорье, примыкающем к Южным Соркатам, Ионна сал Сарес, властительница последней свободной части Влахкиса, сейчас, наверное, сидела со своими советниками и размышляла над картами. Возможно, весть о смерти Стена уже дошла до нее, а может, и нет, но ее руки однозначно были связаны до тех пор, пока Цорпад удерживал у себя заложников.

После знаменитой осенней битвы, когда Ионна, хотя и разбила войска Цорпада, но тем не менее была вынуждена покориться властителю Теремии, чтобы ее народ не умер с голоду зимой, Цорпад в качестве гарантии прихватил с собой в Теремию заложников — сестру своего самого опасного врага и родственников других мятежников. Тогда это было единственно возможным решением, так как ни у Цорпада не было шанса быстро одолеть своих врагов в высокогорье, ни у влахаков не было достаточно запасов, чтобы выдержать продолжительную войну.

Не заключи мятежники перемирия, болезни и смерть неминуемо собрали бы свой ужасный урожай в рядах измученного и обескровленного войска. И тогда влахаки приняли предложение Цорпада. С тех пор в стране царит хрупкий мир, который нарушают только отдельные бунтовщики, подобные Стену, оставшиеся без семьи, благополучие и жизнь которой можно было бы поставить на кон. Официально Ионна сал Сарес осуждала действия влахаков, при этом, не подвергая опасности свою сестру и других заложников, она тайно поддерживала повстанцев всеми силами и средствами.

Многие говорили, что Ионна и Висиния абсолютно непохожи, одна — суровая и жесткая, другая — мягкая и нежная. Однако те, кто так говорил, просто не знали сестер. Стену же было отлично известно, что Висиния непреклонна и преисполнена истинной силы и мужества, которые, однако, в отличие от Ионны, демонстрировала на людях очень редко. Ионна же, облеченная властью, вынуждена была публично проявлять силу духа и жесткость, тогда как ее сестра могла позволить себе быть приветливой.

С улыбкой юный воин вспомнил, как хорошо эти на первый взгляд непохожие сестры дополняли друг друга. Редко кто мог сравниться с ними в искусстве полемики. Будучи самой близкой доверенной особой своей сестры и парламентером при различных дворах влахаков и масридов, Висиния сделала для успеха движения сопротивления гораздо больше, чем многие и многие другие. Во время осенней битвы она вместе с остальными облачилась в доспехи и отправилась в поход, чтобы бороться за каждую пядь земли и, если потребуется, погибнуть ради общего дела. «Цорпад сделал правильный шаг, — подумал Стен. — Он нанес Ионне и всему движению мощнейший удар, отобрав у нас Висинию». Но прежде всего масрид угодил в самое сердце юного воина, ведь с того самого первого мгновения, как юноша увидел Висинию сал Сарес, заглянул в ее темные очи и заплутал там, опьяненный блеском ее развевающихся медно-рыжих волос, он пропал навсегда.

Осиротевший Стен провел в Дезе несколько лет, ему никогда не давали почувствовать свою никчемность и одиночество. Постоянно вблизи нее, постоянно осознавая, сколь мало он достоин ее… Различные обязанности отвлекали, много времени отнимало обучение, но все равно он никогда не переставал тосковать о Висинии. А когда ему удавалось случайно ее встретить, улыбка целый день озаряла его лицо.

Когда он избрал для себя путь мятежника, то часто бывал при дворе Ионны. Тайно, конечно. Агенты Цорпада не должны были знать о деятельности мятежников, чтобы не давать властителю Теремии повод вновь развязать войну. И каждый раз, когда Стен приезжал в Дезу, он встречался с Висинией. Его положение при дворе постепенно укреплялось, он возвысился, его дела возвысили юного влахака. Вскоре он стал близким советником Львицы из Дезы и одним из самых надежных лазутчиков. Росло доверие Ионны, а в далекой Теремии Цорпад пропорционально увеличивал награду за его голову.

Через какое-то время марчег почувствовал себя достаточно сильным, чтобы дерзнуть завладеть остальной частью страны Влахкис. На исходе прошлого лета он собрал войска и напал на Мардев. Стен вместе со своим отрядом участвовал в этой отчаянной битве. Ему повезло, посреди сражения он встретился со своим извечным врагом цсиро Хази. Однако сцарк был окружен хорошо вооруженными лейб-гвардейцами, и лишь благодаря отчаянной силе духа Стену и его соратникам удалось пробиться через них. Когда юный воин наконец оказался с Хази один на один и занес меч для удара, тот обманным движением вонзил клинок в бок противнику. Если бы друзья не поспешили ему на помощь, то там бы Стену и пришел конец.

Именно Натиоле вытащил его из самого ада битвы, а после ее окончания тяжелораненого, в лихорадке привез в Дезу. У Стена не сохранилось воспоминаний ни о поездке, ни о том, как он прибыл в крепость: в себя он пришел уже внутри нее.

Тихий разговор, треск огня и даже боль в боку — все было приглушенным и словно пробиралось к нему издалека. Целитель, угрюмый старик-молчун, влил ему в рот горький травяной настой, от которого даже мысли стали тяжелыми. Но, прежде чем вновь провалиться в тяжелый сон, он увидел Висинию, которая улыбалась ему.

За несколько последующих недель, проведенных в постели, он еще сильнее полюбил Висинию. Он узнал, насколько она упорна, насколько сильна, узнал, что эта удивительная женщина обладает тонким умом, что она блистательно иронична. И когда Стен долго смотрел в темные омуты ее глаз, ему казалось, что он видит отражение своих собственных чувств. А потом он узнал, что ей придется отправиться в Теремию в качестве заложницы…

Взгляд Стена скользнул вдоль горизонта. Скоро сядет солнце. Воспоминание о прощании с Висинией было так свежо, словно это произошло вчера… Тогда первые лучи окрасили зубцы крепостной стены кроваво-красным цветом. Пахло мокрой листвой, укрывшей за ночь каменистую дорогу, дымом натопленных очагов. В том году очень рано выпал снег; белые хлопья кружились в холодном воздухе над крепостной стеной, на которой стояли Стен и Висиния.

— Надеюсь, что на севере не будет холоднее, чем здесь, — дрожа прошептала она.

Широкий плащ из тяжелой синей ткани окутывал ее плечи, и Стен едва мог разглядеть лицо под широким капюшоном. У него было мало времени, чтобы выразить словами то, что ему так хотелось сказать ей. Во дворе ее уже ждал эскорт, чтобы сопроводить в Теремию. Стен мысленно проклинал воинов, которые глазели ему в спину. И себя — за то, что нужные слова никак не находились. Проще было бы сразиться с дюжиной масридов.

— Ты хотел поговорить со мной? — мягко спросила она, когда он простоял некоторое время молча.

Он сглотнул.

— Я… Я не поблагодарил тебя за то, что ты спасла меня, — осторожно начал он.

Висиния улыбнулась.

— Если ты хочешь непременно отблагодарить кого-то, так лучше Картареу. Это он спас тебя при помощи своих микстур.

При упоминании о микстурах Стен скривил гримасу отвращения.

— Время от времени я сомневался в том, стоит ли моя жизнь таких мучений и нужно ли пить всю эту гадость… — пробормотал он.

Висиния не удержалась от смеха и сдвинула капюшон со лба. Теперь Стен мог смотреть в ее темные глаза, но от этого легче не становилось.

— Мне будет не хватать тебя, когда… — начал было он, но она подняла руку.

— Нет, Стен. Прошу тебя, не веди себя так, словно мы больше никогда не увидимся, — настойчиво сказала она.

— Я еще увижу тебя, — быстро поправился он. — Ты же не останешься в Теремии навсегда. Я побеспокоюсь об этом.

От этих слов она вновь улыбнулась.

— Хорошо. Сейчас ты нужен моей сестре как никогда. Весной вы должны быть готовы для нового нападения. Вас не должно останавливать то, что будет происходить во дворе Цорпада. Не забывай.

Он кивнул, хотя и не был согласен с ней.

— Прощай, Стен.

С этими словами она развернулась и двинулась со стены вниз. Только во дворе она еще раз обернулась и помахала ему своей тонкой белой рукой.

Он стащил с рук кожаные перчатки и бросил ей вниз.

— Вдруг на севере все-таки холоднее.

Он не мог разглядеть ее лица, но она ловко поймала перчатки.

— Доброго пути, Висиния! — прокричал он вслед, но не был уверен, слышала ли она его.

Стен взглянул на небо. Облака надвигались темной пеленой. Он проклинал себя за то, что ему не хватило духу упасть перед ней на колени и признаться в своих чувствах. И теперь она в руках Цорпада. Месяцы после их расставания обернулись мучением для него, он наконец понял, что должен поговорить с ней, освободить ее, если это вообще возможно.

Вместе с Натиоле он отправился в Теремию, прямиком в логово льва. Там он встретился с другими влахаками-мятежниками. Они разработали план, как пробраться в крепость Цорпада, однако, прежде чем они смогли осуществить задуманное, их сходка была обнаружена солдатами. Большинству удалось сбежать, но Стен остался сражаться. Он дрался как взбесившийся кот, но в конце концов у него не осталось ничего другого, кроме как признать превосходство противника. В крепость он попал, но только в качестве пленника, приговоренного к смерти. «Н-да, Цорпад, я снова здесь, вернулся из ада, в который ты купил мне билет, — подумал Стен, зло улыбаясь. — Я здесь, чтобы уничтожить тебя! Я привел с собой демонов!»

Когда солнце почти скрылось за горизонтом, тролли зашевелились. Несмотря на то что Стен ничего плохого против них не предпринимал, Пард злобно зыркал на него. Остальные казались выспавшимися и довольными, и после небольшой трапезы компания продолжила путь. Друан вернулся к расспросам.

— Расскажи о своих врагах, Стен.

— Что ты хочешь знать?

— Откуда они пришли?

— Я не знаю точно. Однажды они явились двумя колоннами, преодолев оба восточных перевала Соркат. Целое войско вместе со слугами, проклятыми сцарками, которые оказались искусными стрелками из лука и наездниками. Даже летом преодолеть перевалы — это совсем не шутка, хотя в это время они открыты и не такие коварные, как в остальные времена года. Масриды вторглись в восточные теры, и их тяжелая кавалерия скоро показала себя, они были непобедимы. Наш король в Теремии призвал всех дворян и их солдат. Каждый, кто мог держать оружие, последовал за королем, — Стен пересказывал историю, которую гак часто слышал в своей юности.

— Они просто перешли через горы? — удивленно переспросил Друан.

— Да, просто перешли. Как я уже говорил, точно не знаю, откуда они явились. Их войско продвигалось вдоль Маги все глубже на запад, опустошая все вокруг. На полях восточнее Теремии, которые сегодня называются Полями костей, краль Тиреа I выступил против масридов. Сражение длилось целый день. Влахаки защищали брод через Иамес. Масриды использовали свою знаменитую тяжелую кавалерию. В конце концов они прорвали нашу оборону на левом фланге, и краль со своей личной охраной бросился прикрыть брешь.

Тут Стен замолчал на мгновение, представляя себе битву, которая произошла задолго до его рождения и изменила жизнь стольких людей. У него перед глазами стояла легендарная картина, как Тиреа противостоит целой лавине масридов. Но Друан вывел его из этого состояния.

— А что произошло потом?

— Тиреа был убит. Согласно легенде самим предводителем масридов — Аркасом Диммину, потомком которого является Цорпад. Наш король утонул в водах Иамеса, и его страна погибла вместе с ним. Масриды обратили нас в бегство. Когда упало знамя короля, моральный дух воинов был разбит. Теремия капитулировала без борьбы и была сожжена почти дотла. Пережившие битву бежали на юго-запад и засели в высокогорье, — продолжал Стен.

— И теперь Цорпад ваш король? — продолжал выпытывать Друан.

— Нет. Вскоре, после того как Аркас провозгласил себя королем Ардолии — так они назвали нашу страну, его отравили. Трое его сыновей, один из которых был дедом Цорпада, стали спорить за наследство, и между масридами завязалась междоусобица. Мы тогда были слишком слабы, чтобы использовать благоприятную ситуацию. Но масриды не смогли объединиться, никто из сыновей не был достаточно силен, чтобы в одиночку отстоять свое притязание на корону. Так что короля в этой стране нет и по сей день. Сейчас Цорпад самый сильный из правителей. Есть два других дома, которые вместе с домом Диммину властвуют над большей частью страны, но Цорпад умудрился отхватить себе больше власти, чем другие двое, вместе взятые. Вместе они противостоят ему, но если Цорпаду удастся рассорить их, то он, как пить дать, станет королем, — Друан молча кивнул, а Стен продолжил: — Еще между Цорпадом и короной стоим мы. Пока существует опасность мятежа, он не может позволить себе разжечь новую междоусобицу. И наступит такой день, когда он сдохнет от своей собственной жадности!

— А если Цорпад победит, то он убьет вас всех?

— Скорее всего, нет. Только меня и некоторых других. Но мы же его особые «друзья». А почему ты спрашиваешь?

— Нас гномы убьют всех, всех до единого, если победят, — объяснил Друан.

— Тогда вы должны помешать этому, правда? — подмигнув, спросил Стен.

— А вы — чтобы этот Цорпад стал королем, — ответил тролль.

— Мне, по крайней мере, не придется увидеть это, хотя, думаю, подонок обязательно продлит мне немного жизнь — до своей коронации, — сострил Стен.

Прежде чем Друан смог ответить, он вдруг поднял голову и принюхался.

— Да, люди, — вмешался Рох. — Не очень далеко. Много.

Потрясенный, Стен посмотрел на Друана, который кивнул.

— Запах большого количества людей в одном месте. Ветер поменял направление, и теперь их вонь несет к нам.

Только Стен хотел отпустить язвительное замечание по поводу запаха самих троллей, как Друан сказал:

— Я и Стен пойдем глянем. А вы лучше укройтесь где-нибудь неподалеку. Будьте осторожны.

Мгновенно поднялся шум. Остальные тролли горячо возражали. Особенно сопротивлялся Пард.

— Это глупо, Друан! Либо мы идем все, либо никто!

— Нет. Опасность слишком велика. Глупо рисковать всеми и сразу, — спокойно возразил Друан.

— Зачем тогда ты хочешь пойти, если опасность велика? — горячился Пард.

— Потому что я хочу посмотреть на людей. Я хочу увидеть их дома, хочу понюхать их и понять.

— А мы должны торчать здесь, как грибы в лесу?

— Мы ненадолго, — ответил Друан.

— Мы обязательно вернемся до рассвета, — добавил Стен.

— А ты заткнись, человек! — закричал Пард на юного влахака. — Когда разговаривают тролли!

— Пард, я иду к людям, — сухо констатировал Друан.

— Тогда я с тобой! Ты не пойдешь один, — возразил Пард, и остальные закивали.

Друан вздохнул.

— Нет. Стен говорит, что это небезопасно. Я пойду с ним один, тогда вы сможете продолжить поиски, если что-то пойдет не так.

— Да он просто хочет убить тебя сзади! — почти в отчаянии проревел Пард.

— Он мог сделать это сегодня днем, если бы действительно хотел, — вразумлял его Друан.

Стен удивился сначала, почему Пард так завелся, но затем его осенило: огромный Пард боялся! Без Друана их положение значительно ухудшалось, так как он казался единственным, кто хоть немного освоился на поверхности, понял ее жителей. Наверное, без него тролли чувствовали себя еще более потерянными и одинокими.

Пард гневно фыркнул, затем холодно взглянул на Друана.

— Хорошо, иди. Но это плохая идея. Об этом ты еще пожалеешь.

— Я найду вас здесь? — невозмутимо спросил Друан. Тролли закивали и стали устраиваться поудобнее. Друан молча двинулся вперед, по направлению к деревне, которую унюхал на таком расстоянии.

Однако уже скоро человек взял на себя роль руководителя. Они старались выйти как можно ближе к деревне, оставаясь при этом под защитой деревьев. С трех сторон поселение было окружено полями. На западе спокойно текла Рейба, которая обычно вращала жернова большой мельницы, однако в настоящий момент мельница не работала. Тролль и человек решили подобраться к деревне с юга, там лес подходил к строениям совсем близко. Пришлось сделать большой крюк, так как первоначально они вышли с севера. В конце концов путники очутились у края леса, всего в пятидесяти шагах от деревни, и Друан рассматривал округлившимися глазами скопление маленьких, сгорбленных домиков, которые, наверное, казались ему очень большими. Стен же совсем не был впечатлен, более того, он пытался уговорить тролля отправиться в обратный путь как можно скорее.

Неожиданно раздался собачий лай, показалась небольшая группа всадников, возможно пятеро или шестеро. Они скакали галопом в сторону Орволя. Факел освещал путь, но все равно опасно было так стремительно скакать в темноте. Для Стена было ясно, что только одни люди могут мчаться открыто. «Масриды», — мрачно подумал он.

15

Крепость Ремис возвышалась над городом и, несмотря на свое массивное основание, казалось, стремилась достать до облаков. Много лет назад бесчисленное множество рабочих насыпали этот холм, на котором затем была возведена крепость. Мощные стены цитадели окружали холм, образуя вытянутый овал, над стенами вздымались лишь башни. Детинец, самое высокое сооружение, придавал крепости устрашающий вид. Башни цитадели, в которых могли укрываться гарнизоны защитников во время осады, казались по сравнению с ним крохотными, хотя они поднимались над стеной на пару добрых дюжин шагов.

Темный камень придавал крепости мрачный и грозный вид даже в солнечные и ясные дни, такой как этот. Знамена на башнях ворот трепетали так же, как и длинные рыжие волосы Висинии, ее темная накидка также развевалась на северном ветру, который нес холод с гор. Несмотря на толстый бархат одежды молодая женщина мерзла, но изо всех сил пыталась не показывать этого окружающим и молча разглядывала раскинувшийся внизу город.

К подножью насыпного холма шел канал, по которому строители крепости отвели воды Рейбы ко рву вокруг цитадели. Со стороны города, стена которого поднималась к холму и соединялась со стеной цитадели, рва не было. С течением времени город разросся почти до самого подножья холма, а когда воздвигались оборонительные сооружения, строители использовали цитадель, включив ее в систему защиты города. Масриды, вторгшиеся в эту страну, не были хорошими архитекторами, но они быстро освоились в городах и крепостях Влахкиса и заставили работать на себя местных архитекторов и каменотесов. Обычные для влахаков округлые сооружения теперь уступили место угловатым строениям масридов, а на шпилях и крышах развевались знамена этого народа наездников и демонстрировали их господство.

Из двора цитадели до Висинии доносился шум. Девушка наблюдала за тем, как нескольких молодых людей обучали военному ремеслу. Юноши, наверное, ужасно потели в своих тяжелых доспехах, так как их учитель беспрестанно подгонял их, а затем ходил меж рядов и критиковал за ошибки. Кроме некоторых обрывков фраз, Висинии больше ничего не удалось расслышать, но она столь часто наблюдала за подобными учениями, что и без того знала: Аврам, оружейник «гостеприимного» хозяина, обычно осыпал своих учеников саркастическими замечаниями и страшными ругательствами. Язык старого рубаки был таким же острым, как и его клинок, которым он частенько пользовался, если ученики плохо понимали его приказы.

Старый ветеран бесчисленных битв и стычек был рядом с хозяином и во время осенней битвы. Именно тогда рубака потерял левый глаз от удара секирой. Ненависть Аврама к врагам уже стала легендарной, он не упускал ни одного случая, чтобы не продемонстрировать презрение к влахакам, которые были вынуждены находиться здесь. Если бы не статус заложников Цорпада, они уже давно стали бы жертвами оружейника или его единомышленников, хотя жертв здесь и так было слишком много. «Сколько еще, Цорпад? Сколько ты еще будешь держать меня здесь?» — подумала Висиния, но тут ход ее мыслей был неожиданно прерван.

— Прекрасный день, не правда ли?

Расстроенная, Висиния оглянулась и увидела Скилои Касцон, которая незаметно приблизилась к ней. Скилои, которую считали правой рукой Цорпада, несмотря на то что она не занимала никакой официальной должности, имела неприятную особенность всегда появляться там, где этого не желали. Так произошло и сейчас. Сначала Висиния решила проигнорировать замечание, но затем передумала.

— Чистый и прохладный, госпожа Скилои, — ответила она, подчеркивая слово «госпожа», обязательное при обращении к даме.

Черноволосая сцарка не обладала никаким титулом, но она постоянно услаждала своими речами уши хозяина, а уж его слово было законом, поэтому не стоило настраивать ее против себя.

— Вы наслаждаетесь видом? — выпытывала эта невысокая худая женщина.

Висиния взглянула на нее сверху вниз, рассматривая тонкие черты лица. Несмотря на то что на губах сцарки играла приветливая улыбка, глаза оставались холодными и жестокими.

— Я наслаждаюсь ветром и солнцем, — ответила рыжеволосая и отвернулась, демонстрируя, что разговор окончен, но Скилои не унималась.

— Вы часто бываете на крепостной стене. Я понимаю…

Висиния в замешательстве обернулась к Скилои. Действительно, рыжеволосая проводила много часов на крепостной стене: давящая теснота крепости гнала ее на свежий воздух. Кроме того, в цитадели влахаки неизбежно сталкивались с масридами — с господами. Зато на стенах было совсем мало патрулей, ведь опасность нападения была смехотворно мала, поэтому Висиния могла побыть одна.

К тому же со стены открывался чудесный вид на Теремию и могучую Маги. Река, пересекающая весь Влахкис, в этом месте даже летом была шириной во много дюжин шагов, весной же, когда таял снег, она разливалась вдвое. У подножия холма, в некотором отдалении, текла Рейба, которая пересекала город и, подобно большинству рек страны, впадала в Маги.

Когда-то Теремия представляла собой две деревни, стоящие по обеим берегам Рейбы, но уже давно они слились в единое поселение, и сейчас над рекой висело семь широких мостов, демонстрирующих единство двух частей города; мосты носили имена своих создателей и были настоящими шедеврами архитектуры.

Здесь, на крепостной стене, вдали от всего мира, Висиния чувствовала себя свободной хотя бы на короткое, но такое ценное время. Как только она спускалась внутрь крепости, то снова становилась пленницей, заложницей при дворе своего врага.

Но Висинию интересовало другое: действительно ли Скилои понимает и сочувствует? Рыжеволосая пристально всмотрелась в худощавые черты, но через миг обозвала себя глупой и легковерной. Скилои — доверенное лицо Цорпада, она понимала Висинию столь же мало, как и сама рыжеволосая понимала хитрую сцарку, которая просто искала слабые места в обороне Висинии, чтобы отравлять ее душу ложью. Никогда влахака не сможет доверять Скилои и никогда не откроет сердца этой гадюке, как бы остро ни нуждалась пленница в собеседнике, с которым можно поделиться своими мыслями.

Заложникам было запрещено общаться друг с другом, они встречались только на официальных мероприятиях под бдительными взглядами охранников. Иногда им удавалось обменяться сообщениями, но из боязни, что послания обнаружат враги, письма в основном были короткими и обезличенными. Висиния могла рассчитывать лишь на себя. Рыжеволосая привыкла во всем советоваться с сестрой, одиночество стало для нее болезненным опытом. Кажется, это поняла тощая сцарка и, очевидно, хотела этим воспользоваться. Висиния, поняв намерения Скилои, рассердилась.

— Вы понимаете меня? А-а-а! Вероятно, сегодня у вас задание быть понимающей… — отреагировала влахака.

Лицо Скилои омрачилось, но затем вновь быстро приняло отсутствующее выражение, и черноволосая поспешила откланяться.

— Простите, если я была слишком навязчивой. Я хотела лишь завязать беседу, чтобы отвлечь вас от адского шума, который устроил Аврам внизу.

После этих слов волей-неволей пришлось извиняться Висинии.

— О, этот шум испортил мне настроение. Надеюсь, вы простите мне мои резкие слова?

После того как обе женщины обменялись формальными и абсолютно неискренними извинениями, Скилои сообщила о причине, приведшей ее на крепостную стену.

— Мой господин желает насладиться вашим обществом. Он будет заседать в суде.

— В суде? — удивилась Висиния. — А вам известно, зачем ему понадобилось мое присутствие?

— Присутствие всех его гостей, дорогая Висиния сал Сарес. Всех, без исключения. Вы можете не торопиться, времени для приготовлений достаточно. А сейчас прошу извинить, но я должна передать послание другим… гостям, — заявила сцарка с поклоном, развернулась и двинулась прочь.

Нахмурившись, Висиния смотрела ей вслед, пока та спускалась по деревянной лестнице во двор цитадели. Быстрым движением Скилои пригладила свои короткие волосы и кивнула Авраму, после чего скользнула в узкую боковую дверь в восточном крыле основного здания, где располагались комнаты заложников. Висиния еще несколько мгновений наслаждалась прохладным ветром, а затем последовала за сцаркой.

Охранник в кожаных доспехах и с мечом стоял в сумраке коридора, который вел в комнаты влахаки. Он быстро кивнул молодой женщине, когда та проходила мимо. Вскоре Висиния открыла дверь отведенной ей темной горницы с камином.

К рыжеволосой поспешила Мирела, которая одновременно была и служанкой и охранницей. Висиния не сомневалась, что сцарка шпионит для Цорпада и сделает все, что тот потребует.

Висиния сняла одежду, скользнула в приготовленное платье из тяжелой зеленой ткани, соответствующее случаю, и замерла, ожидая, пока служанка зашнурует ее.

Цорпад неплохо обращался с Висинией, по крайней мере лучше, чем с другими заложниками, это было очевидно. Влахаке не нужно было делить комнату ни с кем, кроме Мирелы, и она часто могла совершать длительные прогулки на свежем воздухе. Естественно, такие условия предоставлялись в обмен на то, что сестра не нарушает условий мира.

Но Висиния тосковала по свободе. Особенно сейчас, осенью, когда ветер становился все холоднее, а помещения старой цитадели никогда по-настоящему не прогревались. Она так скучала по Мардеву и Дезе. К тому же она слишком хорошо осознавала тот факт, что милости Цорпада могут закончиться в любое время. Как только марчег найдет способ одолеть ее сестру, он не будет медлить ни мгновения, чтобы отдать приказ об уничтожении заложников. «Нет, скорее всего, он даже не будет отдавать приказ, а убьет нас своими руками», — мрачно подумала влахака.

Тем важнее было выяснить, что замышлял Цорпад. А в том, что затевалась новая война, Висиния была уверена. В течение прошедших недель ей почти не разрешали покидать комнаты, а охранники следили зорче, чем обычно, чтобы заложница ни с кем не общалась. «Нет дыма без огня, — подумала она. — Мне нужно обязательно выяснить, что все это значит». Возможно, на кону была не только ее жизнь, но и жизнь ее родных и друзей.

Пока Мирела расчесывала длинные волосы Висинии и заплетала их в толстую косу, рыжеволосая думала, как бы ей хоть на время ускользнуть от ищеек и выведать тайны Цорпада.

Но пока не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока за ней пришлют. Висиния услышала во дворе топот лошадиных копыт и грохот повозки, однако узкое окно маленькой комнаты выходило на такой же маленький дворик, и она не могла выяснить, кто же приехал в крепость.

Ее взгляд упал на пару изношенных кожаных перчаток, лежавших в открытом сундуке с одеждой, — напоминание о Стене сал Дабране, с которым она почти год назад рассталась на крепостной стене в Дезе. С тех пор она довольно часто задавалась вопросом, как ему живется.

Она познакомилась со Стеном, когда он со своей сестрой-близнецом прибыл в Мардев, худой мальчик с темными глазами, спасающийся бегством от человека, который убил его родителей и лишил земли.

Тогда она была еще наполовину ребенком, которого Ионна по возможности пыталась оградить от ужасов войны. А застенчивый мальчик с севера часто приносил ей маленькие подарки — цветы, причудливой формы камни, вырезанных из дерева птичек.

Когда Стен подрос, он вернулся в Дабран, чтобы бороться против цсиро Хази, лишившего парня всего. Висиния видела, как со временем его лицо стало более суровым, а взгляд тревожным, доверие Ионны к молодому человеку росло с каждым разом, когда он возвращался с севера.

Натиоле Таргузи часто очень красочно описывал их деяния. Нати любил драматические преувеличения, поэтому Стен в его рассказах разбивал не только множество масридских голов, но и столько же сердец юных дев.

Висиния по мере своих возможностей тоже участвовала в борьбе, которую вела ее сестра. Часто там, где Ионна ничего не могла поделать с помощью меча, спокойные слова и доводы Висинии давали желаемый результат.

Когда рыжеволосой сестре почти исполнилось двадцать лет, Ионна однажды пришла к ней и спросила, хочет ли она выйти замуж за одного из молодых дворян, которые явно ухаживали за ней, но Висиния только рассмеялась.

— У меня так же мало желания выходить замуж, как и у тебя.

А затем состоялась осенняя битва, которую они выиграли, но проиграли войну. Рыжеволосая очень хорошо помнила тот миг, когда увидела Натиоле, который внес в зал крепости Стена без сознания. Тогда в ней будто что-то надломилось. Картареу, целитель, лишь с сожалением покачал головой.

— Я не думаю, что этот выживет.

Но Висиния не сдалась. С таким же упорством, с каким ее сестра сражалась, девушка заботилась о Стене, меняла повязки, вливала в него каждые два часа настои целителя, меняла компрессы, снимающие жар. И ее старания были вознаграждены. В конце концов целителю пришлось признать, что он ошибся.

Пока Стен потихоньку выздоравливал, Висиния поняла, что этот юноша не только борец, не только безземельный мятежник, на которого надеялись его люди…

Стук в дверь прервал ее мысли, и она вышла в коридор, где ее ждал солдат в доспехах. Даже не взглянув на него, она с высоко поднятой головой двинулась по коридору, который вел из крыла, где помещались пленники, в главное здание.

В тех частях крепости Ремис, где жили масриды, еще предки Цорпада закрыли древние фрески влахаков гобеленами, на которых были изображены деяния из истории захватчиков. Однако здесь, в редко используемом восточном крыле, в котором раньше жила прислуга из простонародья, никто не стал морочиться. Новые хозяева пренебрежительно относились к наследию влахаков, изображения потрескались, краски поблекли, здесь и там можно было заметить вывалившуюся штукатурку фресок, прорехи в мозаике, но искусство мастеров, создавших эти картины на стенах и потолках, все еще поражало воображение.

Висиния шла рядом с охранником, сопровождаемая взглядами древних влахакских королей и героев. По правую руку Раду Святой бился с Духом темноты, спасая от этого демона Белого медведя. На следующей фреске Раду, в соответствии с легендой, был изображен с головой поверженного духа перед предводителями кланов, распри и войны которых истощали землю. После благословения Белого медведя Раду потребовал от собравшихся объединить кланы влахаков, он швырнул в центр окровавленную голову побежденного демона, и никто не осмелился противоречить герою, который создал Влахкис и стал первым кралем — первым королем.

На следующей фреске, изображавшей Раду на троне из дуба, кто-то соскреб изображение головы героя и на ее месте грубо намалевал голову свиньи. Осквернение отзывалось болью в сердце Висинии каждый раз, когда она проходила мимо. Однако деяния легендарного первого короля никогда не забудутся, и неважно, как ведут себя масриды-поработители.

Слева стена представляла длинный ряд портретов королей Влахкиса; их изображения также были изуродованы и обесчещены тем или иным способом. «Они убивают нас, наши тела, но хуже всего то, что они убивают наши души и лишают нас истории», — сердито подумала молодая женщина. В песнях и сказаниях Раду будет жив всегда, но все те короли, деяния которых были не столь легендарны и почитаемы, будут постепенно преданы забвению.

Именно этого масриды и добивались, это было их целью. Орден Альбус Сунас уничтожал старые культы, искоренял старые верования, безжалостно преследовал влахакских прорицателей и святых, травил их и сжигал. Захватчики запрещали петь народные песни и пересказывать сказания и легенды. Тех, кто почитал свое наследие и дорожил им, ожидала смерть. Множество влахаков из-за этого публично казнили.

Священники Альбус Сунаса непрестанно талдычили о своем боге, о великой истории и деяниях масридов и их помощников сцарков.

С горечью Висиния вспоминала день прибытия в Теремию. Ей была неприятна сама мысль покидать Дезу, и она боялась неопределенности положения заложника в руках Цорпада, но, тем не менее, ее переполняло предвкушение увидеть Теремию, древнюю столицу своего народа. И конечно, Ремис, резиденцию королей рода Раду.

В тот день, когда она въезжала и город, зима ледяным дыханием выстудила небо и землю, сковала льдом реки.

Заснеженный город показался Висинии таким мирным… Дым растопленных каминов, люди, снующие на фоне ослепительной белизны снега маленькими разноцветными точками. Влахака была буквально заворожена видом города, старалась рассмотреть и запомнить как можно больше, пока они на санях приближались к северным воротам цитадели, где она была грубо возвращена в суровую реальность: над воротами, прямо возле темно-красного знамени с гербом Цорпада — черным орлом с золотым диском солнца, на копьях были выставлены просмоленные головы пятерых мужчин и женщин. Позже ей стало известно, что эти люди просто пели в одном из постоялых дворов Теремии старую влахакскую песню о королеве Леане, которая, чтобы спасти своего любимого из плена у эльфов, отправилась в темный лес и преодолела тысячи опасностей. «В Ардолии легенды влахаков приносят смерть», — подумала тогда Висиния сал Сарес.

С тех пор она больше никогда не забывала о том, что находится не во Влахкисе, а в Ардолии, на территории, подвластной Цорпаду Диммину, потомку убийцы их короля.

Не обращая внимания на охранника, она толкнула двустворчатую дверь, которая отделяла восточное крыло от главного здания, и вошла. Солдат старался не отставать от девушки.

Они вступили в вестибюль с гобеленами, изображающими сцены из истории масридов. Прямо напротив главного входа на огромном гобелене можно было видеть, как от удара Аркаса Диммину падал в волны Иамеса король Тиреа. Картина изображала победу масридов над объединенной армией влахаков.

Два стражника в доспехах молча пропустили Висинию. Она не удостоила их и взглядом, свернула направо, в небольшой коридор, ведущий в зал.

Перед входом замерли еще два охранника, которые преградили ей дорогу. Один из них немного приоткрыл дверь и перебросился парой слов с Байца, дворецким Цорпада. Сановник был при полном параде: черные штаны, темно-красная рубаха, сверху парчовый камзол в геральдических цветах Цорпада, отделанный золотым шитьем. С безупречной вежливостью седовласый мужчина склонился перед Висинией.

— Приветствую вас, госпожа Висиния сал Сарес. Вас ждут. Окажите мне честь доложить о вас.

Висиния благосклонно кивнула, хотя оба знали, что сказанное дворецким и гроша ломаного не стоило, а истинного уважения и преклонения в его словах было меньше, чем шерстинок на коже лягушки. Будучи заложницей, Висиния делала то, что ей велели. Однако такие масриды, как Байца, сохраняли видимость этикета, что, конечно, мгновенно прекратится, как только Цорпаду это надоест.

Элегантно повернувшись, дворецкий вошел в большой зал и сообщил о прибывшей:

— Висиния, принцесса Сарес, воевода Оласа, воевода объединенных воеводств Альбиу и Иасу, властительница Арадеи и боярыня Корсута!

Когда Висиния, после того как был назван ее полный титул, с поднятой головой вошла в зал, большинство разговоров смолкли, многие взгляды устремились к ней.

Своды тронного зала, поддерживаемые двумя рядами богато украшенных колонн, возвышались почти на двадцать шагов, помещение было поистине огромным. Между колоннами толпились придворные вельможи и высокопоставленные чиновники города, у стен выстроились в ряд стражники, облаченные в полные доспехи. Но Висиния видела лишь того, кто сидел на дубовом троне.

Цорпад Диммину, потомок Аркаса и властитель Ардолии, облаченный в цвета своего дома, занимал древнее династическое кресло влахакских владык. Его одеяния были изготовлены из самых изысканных тканей лучшими портными страны. Однако вовсе не роскошные одежды и не корона, венчавшая голову правителя, показывали, что этот человек является полновластным, единоличным хозяином. Цорпад буквально излучал власть. Его осанка, лицо просто кричали: «Я — король!» Его взгляд заставлял людей сгибать колени, аура беспощадной жестокости окутывала его словно плащ. Несмотря на то, что Висиния имела статус заложницы, ее место, в соответствии с титулом, находилось рядом с троном. Поэтому она пересекла зал, изо всех сил сохраняя спокойствие. Но она скорее даст отрезать себе пальцы, чем выкажет перед масридами свои настоящие чувства. Она приближалась к трону и, не отрываясь, смотрела в лицо Цорпаду, который улыбался в ответ.

Его светло-голубые глаза пристально смотрели на молодую женщину, следили за каждым ее движением, подобно тому, как хищник следит за своей добычей. При других обстоятельствах Висиния сказала бы даже, что масрид выглядит очень неплохо, но от холода его глаз девушку знобило. Однако она не отвела глаза и выдержала его взгляд, отчего Цорпад улыбнулся еще шире.

Лишь когда Висиния замерла на положенном этикетом месте, она наконец отвела взгляд от Цорпада и огляделась. Позади трона, почти полностью скрытая от всех, стояла Скилои, но в этом не было ничего необычного. Другие влахакские заложники собрались в другой части зала, окруженные солдатами, которые пресекали малейшие попытки разговоров между ними.

Висиния внимательно осмотрела собравшихся и с удивлением констатировала, что присутствуют почти все вельможи и высокопоставленные лица, которых она знала, а также военачальники армии Цорпада и зажиточные горожане Теремии. Она бросила удивленный взгляд на Цорпада, который как раз в этот момент подозвал к себе дворецкого и шепотом переговаривался с ним. Висиния стала изучать солдат, светлые волосы которых, у некоторых посеребренные сединой, были коротко острижены в соответствии модой масридов, лишь на затылке оставался один локон. Дорогие одежды скрывали сильные мускулистые тела. Было известно, что Цорпад — могучий воин; в легендарной осенней битве он сам вел свои отряды в бой и собрал кровавую жатву в рядах противника.

Рассказывали, что он периодически ездит в лес охотиться на существ, которых боятся простые люди — зраикас и других монстров. Влахаки называли Цорпада черным князем. О властителе Теремии ходило множество легенд, и Висиния не могла утверждать уверенно, что было правдой, а что вымыслом.

Раздался призыв дворецкого к тишине, и суд начался. Когда в зале воцарилась полная тишина, Цорпад возвысил голос:

— Мой народ, любимые подданные, уважаемые гости, — начал он, бросив взгляд на Висинию, что развеселило присутствующих, и по залу прошелестел смешок, который быстро стих, когда Цорпад продолжил ледяным тоном. — Я позвал всех, чтобы вы стали свидетелями моей справедливости, которая сегодня воссияет здесь. Введите его!

Высокие двустворчатые двери немедленно распахнулись, и двое солдат буквально вволокли в зал мужчину, который бессильно висел на их руках. Когда до подножия трона оставалось несколько шагов, они отступили от пленника, и тот рухнул на пол. На каждом суде Цорпада сердце Висинии замирало, ожидая, что подсудимым окажется Стен, который попал в когти масридов. Но сегодня масридскую справедливость получит влахак, которого рыжеволосая не знала.

— Тудас из Теремии. Он и его сообщники планировали заговор против короны. Несколько дней назад мятеж былраскрыт. Большинство преступников нашли быстрый и справедливый конец, а Тудаса схватили мои верные подданные. А теперь я хочу объявить приговор, — гремел густой низкий голос Цорпада.

По залу пробежало оживление. В ожидании приговора присутствующие подались вперед, а некоторые даже попытались поближе придвинуться к трону, не нарушая при этом иерархии.

«Стервятники!» — с отвращением подумала Висиния и взглянула на мятежника, который был почти без сознания. Его судьба была уже решена, девушка знала, что пощады ему не будет.

— На рыночной площади Теремии его привяжут к хвостам четырех лошадей, и он будет четвертован, — продолжил Цорпад. — Его голова будет выставлена на всеобщее обозрение над городскими воротами, чтобы напоминать жителям о верности короне. Другие части его тела будут возить по городам и селам империи, чтобы остальные подданные, живущие далеко от Теремии, не забывали о том, что лишь моя милость и благосклонность защищает их жизни. Такова моя воля и…

Неожиданно он умолк. Пока все глаза были устремлены на Цорпада, Тудас, который внезапно пришел в себя, ударил стражника слева под колени, отчего тот взвизгнул и зашатался. Прежде чем второй стражник отреагировал, молодой человек выхватил невесть откуда взявшийся кинжал и вонзил короткий клинок солдату в горло. Хрипя и захлебываясь кровью, тот повалился на пол, в то время как Тудас метнулся к трону.

Присутствующие начали кричать, охрана бросилась вперед, но толпа расфуфыренных вельмож мешала быстро добраться до повелителя. Краем глаза Висиния заметила Скилои, которая вытащила короткий меч и приготовилась защищать своего господина. С диким криком мятежник ринулся на Цорпада, который поднялся с трона. «Умри», — взмолилась Висиния, не думая о последствиях для себя. Однако Цорпад хладнокровно перехватил летящий в него кинжал правой рукой в перчатке и кулаком левой ударил противника в предплечье. С криком Тудас выронил кинжал, а Цорпад вцепился в горло молодого мужчины. Железные пальцы масрида заставили влахака, задыхаясь, упасть на колени. Скилои замерла рядом с повелителем, но не нападала, а только глядела, гнусно ухмыляясь, то на Тудаса, то на Висинию, которая находилась всего в нескольких шагах от трона. Когда сцарка увидела порыв Висинии приблизиться, то почти незаметно покачала головой и слегка приподняла меч. Влахака в отчаянии смотрела мимо нее на Цорпада и мятежника.

— Хочешь убить меня? Ты, бесполезный кусок мяса? — ледяной голос Цорпада разносился по залу, в то время как Тудас пытался вдохнуть воздух и в отчаянии колотил по рукам своего мучителя.

— Должен ли я тебя убить здесь и сейчас? — Цорпад, казалось, немного ослабил хватку.

Из сдавленной глотки мятежника вырвались нечленораздельные звуки. С выражением отвращения масрид отбросил противника, тот скатился вниз по каменным ступеням и замер, с трудом переводя дыхание.

— Уберите отсюда эту падаль и исполните приговор! — приказал Цорпад солдатам. — И прихватите этих двоих. Отведите в темницу, я потом решу, что с ними делать.

Взглянув на стражника, который лежал в луже собственной крови с судорожно подрагивающими ногами и руками, он добавил:

— Если это «потом» будет.

Затем он недовольно глянул на кровоточащую рану на своем правом предплечье и левой рукой прижал к ней край мантии. Лишь после этого он вновь удостоил внимания собравшихся, которые застыли в гробовой тишине, словно оглушенные происходящим.

— Мое объявление было прервано. Жаль. Но в любом случае так будет с каждым, кто замышляет против меня. Есть еще одна радостная новость: негодяй, разбойник, убийца и насильник Стен сал Дабран, которого мы так долго разыскивали, был недавно пойман и несколько дней назад отвезен в лес. В клетке. За это время его тело уже точно стало кормом для воронья.

Висиния в ужасе слушала эти слова, хотя сознание отказывалось их понимать. Неожиданно весь мир отдалился от нее, вся кровь отлила от сердца. Голова закружилась, в ушах зашумело так, что она уже не слышала возбужденный шепот в зале.

Единственное, что она еще была в силах понять, — это последние слова Цорпада, которые он произнес перед тем, как покинуть зал.

— Приведите даму Висинию ко мне, как только мне обработают эту царапину.

16

Огромный королевский зал сиял в свете бесчисленного множества ламп, пламя которых нагревало воздух, отчего Хродгард даже начал потеть. Слуги зажгли тысячи металлических масляных ламп, отблески которых играли на отполированных до блеска доспехах и оружии искусной работы, уходом за которыми у гномов постоянно занимались специальные слуги. Причем доспехов, которые были выставлены здесь, в королевском зале Ледмагхерс, вполне достаточно, чтобы вооружить целое войско. «И какое войско!» — благоговейно подумал Хродгард.

По левую сторону от него висели щиты и топоры пятерых братьев, которые защищали вход в Кровавый зал от атакующих орд остроухих в течение двенадцати дней и двенадцати ночей.

Справа стояли доспехи Бодварра, сына Бальдора, которого скальды до сих пор называли Убийцей эльфов. Считается, что на его молоте, пропавшем при битве у Тешвейга, к моменту смерти героя было уже девятьсот двенадцать насечек, каждая означала убитого эльфа. Остальные предметы также символизировали славное военное прошлое гномов; каждый доспех, каждый клинок являлся знаком их силы и триумфа, каждый представлял собой изделие безупречной красоты и наивысшего качества их искусства. Даже самые древние реликвии его народа выглядели так, словно их вынули из горнов всего несколько часов назад, дабы сеять смерть и разрушение врагам гномов.

С самого младенчества Хродгарду рассказывали о деяниях предков, и сейчас он знал истории и легенды о каждой секире или молоте, о каждом нагруднике или шлеме, выставленном в зале Ледмагхерс. Словно во сне, он медленно шагал между этими молчаливыми свидетельствами великих свершений его народа, приближаясь к огромному позолоченному гранитному трону, на котором восседал Король под горой. Как и Хродгард, сын Хальдигиса, потомок древнейшего рода полководцев и военачальников, Гунвольф Справедливый завершал длинную череду предков, сидевших в этом зале испокон веков и решавших судьбы гномов из гор Теш, которые люди называли Соркатами. С поникшей головой верховный полководец приблизился к своему господину и опустился на колени у подножия трона, который был в два раза выше, чем гном.

Когда-то давно трон был вытесан из огромного гранитного монолита, а затем, когда богатство и могущество гномов возросли, гранит покрыли слоем чистого золота. Рельефы на спинке и подлокотниках изображали исход гномов и их вступление в пещеры в горах Теш. Трон был отполирован до блеска, изображения на нем свидетельствовали о высоком мастерстве, как и богатые доспехи короля, по темному металлу которых змеились серебряные руны, поблескивающие в свете ламп.

— Поднимись, Хродгард, сын Хальдигиса, — промолвил король, в длинную темно-русую бороду которого было вплетено множество серебряных нитей, и полководец исполнил приказ. — Твой поход против чумы в нижних штольнях увенчался большим успехом, как мне доложили. Я доволен тобой, полководец.

— Благодарю, мой король, — смиренно ответил Хродгард. — К сожалению, победа была неполной. Части троллей удалось скрыться и бежать в глубины земли.

— Прискорбно, но ничего не поделаешь. Мои советники и посланники… — сказал король, махнув рукой в сторону челнов совета, которые сгрудились у трона, — уверяют, что люди выполнят свою часть договоренности. По словам князя Цорпада, уже довольно скоро их старания принесут плоды, и тогда оставшиеся тролли будут уничтожены в их убежищах.

— Можем ли мы доверять людям, мой король? Вероятно, до вашего сведения уже довели, что в наши пещеры вторгся чужак, — гневно заявил полководец. — Человек!

— Да, мне сообщили об этом. Но я также слышал, что ты принял все меры, чтобы укрепить защиту туннелей.

— Я отозвал воинов, чтобы мы были готовы к нападению. Нижние уровни запечатаны, чтобы тролли не могли в них пробраться. Пещеры безопасны, — подтвердил Хродгард.

— Я доверяю тебе, полководец. Тебе лучше знать, как защитить наши владения. Даю тебе здесь полную свободу действий. Не разочаруй меня!

— О нет, мой король, — заверил полководец, опустив голову, и затем добавил: — Если люди действительно уничтожат троллей также и в глубинах земли, то мы сможем сконцентрироваться на других врагах.

Король под горой согласно кивнул, затем перевел взгляд на членов совета, и Хродгард понял, что он свободен, аудиенция окончена. Когда он, окончательно взмокший в своих доспехах, шагал по залу мимо сокровищ своего народа, злая улыбка играла на его губах. «Что бы ни случилось, мы будем готовы. Если тролли погибнут в темных глубинах и их племя будет искоренено раз и навсегда, — подумал полководец, — недра гор станут нашими!»

Королевский зал вмещал в себя самые ценные сокровища гномов, и благодаря доверию короля у полководца были полностью развязаны руки, что было необходимо для обороны этих богатств.

«И лучше я, Хродгард, сын Хальдигиса, залью все туннели кровью, чем проиграю эту войну!»

17

Под защитой деревьев Стен наблюдал, как всадники остановились между деревянных домов деревни и спешились. То тут, то там за ставнями появлялся свет, тонкие лучики которого, словно пальцами, разрывали ночь, но двери оставались заперты, никто не принял всадников. Это не удивило Стена. За несколько столетий гнета люди прекрасно выучили урок: лучше молчать, закрывать глаза, не выделяться. Однако шестерых чужаков это не тронуло, они подвели лошадей к самому большому дому деревни, привязали животных и замолотили кулаками в дверь.

— Что там происходит? — шепотом спросил Друан.

Стен так же тихо ответил:

— Точно не знаю. Всадниками должны быть масриды или, возможно, сцарки. Но что им здесь надо, не могу тебе сказать.

— Сцарки? Ты уже однажды упоминал это имя. Объясни, что оно значит.

— Сцарки пришли вместе с масридами. Другой народ. Они служат масридам. Они — кнут в руках хозяев, — угрюмо ответил Стен.

В этот момент дверь отворилась, всадников пригласили в дом. Там что-то происходит. У Стена прямо пятки чесались прокрасться в деревню и выяснить, что происходило. Но это означало оставить тролля одного.

Поэтому влахак довольствовался тем, что продолжал наблюдать. Через время какой-то мальчишка вышел из-за дома и подвел к остальным лошадям еще одну.

Затем дверь большого дома открылась, показалась группа людей. На фоне света, падающего изнутри, Стен смог рассмотреть лишь силуэты. Больше семи человек, он был уверен. Однако затем к ним присоединился еще один с лампой в руке, и Стен приглушенно чертыхнулся, когда свет упал на ночных путешественников: он смог разглядеть лицо человека посередине.

— Что такое? — удивленно спросил Друан.

— Это Нати! Эти свиньи обнаружили его, — сдавленно ответил Стен.

— Нати?

— Человек из подвала тех крестьян… Мой друг, — объяснил Стен и осмотрелся.

Широкая дорога, ведущая из деревни на юг, справа от них сворачивала в лес. В нескольких десятках шагов слева тихо журчала Рейба. Действовать нужно быстро или вообще ничего не предпринимать. Однако, прежде чем он мог продумать план, Друан спросил:

— И что теперь?

— Я должен вытащить его. Подожди здесь, — сказал Стен и хотел уже подняться, как тяжелая рука тролля легла ему на плечо.

— Нет, я пойду с тобой, — спокойно заявил Друан, отчего Стен снова чертыхнулся.

Время шло, и он не мог затевать спор с троллем, который был столь же упрям, сколь и огромен. Поэтому юный воин вскочил на ноги и, пригнувшись, помчался по направлению к дороге. Кроме меча и кинжала при нем не было никакого оружия. Будь у него лук, он мог бы сократить группу на два или три человека, но сейчас он мог надеяться лишь на то, что сработает эффект неожиданности. Не было времени устраивать засаду, так как всадники уже собирались в путь, забираясь на лошадей и усаживая связанного пленника. По крайней мере, сейчас они ехали медленнее, вероятно из-за того, что с ними был Нати, которому в таком положении трудно было держаться на лошади. Быстро оглядевшись, Стен выбрал дерево, стоящее близко к дороге, и с мечом наизготовку спрятался за ним. Острием он показал Друану, чтобы тот тоже укрылся, но такому здоровяку это было не так-то легко. В конце концов Друан пригнулся в густом подлеске чуть дальше, с другой стороны дороги.

Стен замер и следил за тем, как приближается дрожащий свет ламп. Разобрать что-то в ночи было трудно; вероятно, лампы были наполовину затемнены, чтобы не слепить всадников и лошадей, но Стен как-то умудрился сориентироваться.

Влахак мог надеяться лишь на то, что они удерживали пленника в центре, и приготовился напасть, как только мимо него проедут последние всадники. Когда группа была от него за дюжину шагов, лошадь, идущая впереди, неожиданно шарахнулась и нервно затанцевала на месте. Всадники насторожились. Пока их предводитель пытался успокоить животное, другие пристально всматривались в темноту леса.

«Проклятый запах троллей», — подумал Стен и в тени за деревом пригнулся ниже.

Прорычав приказ, предводитель отправил двух воинов вперед; прихватив лампы, они двинулись по дороге, уходящей в лес. Стен пропустил их, стараясь оставаться максимально неподвижным. На его счастье, его не заметили, хотя лошади отчаянно фыркали от страха.

Всадники осматривали край леса, но ствол дерева, за которым засел Стен, был достаточно мощным, чтобы легко скрыть юного воина. Прежде чем они пропали из поля зрения влахака, остальная группа медленно последовала за ними. «Лучше вам вернуться в деревню, — думал Стен, — это не ваша земля, вы не знаете, какие опасности подстерегают вас за поворотом, не лезли бы вы на рожон, не искали бы погибели на свои головы…»

Затаив дыхание, он пропустил предводителя группы и его соседа. За ними действительно ехал на лошади одинокий связанный человек. Юный воин очень хотел, дать Натиоле о себе знать, но нападение должно быть неожиданным, поэтому он пропустил и своего друга, который, понурив голову, трясся в седле. И вот настала очередь замыкающих, которые следовали сразу за пленником. Как только группа оказалась впереди, Стен ринулся на первого противника, прежде чем тот успел отреагировать.

С криком он вонзил ошарашенному воину меч в живот ниже доспехов и одновременно ударил рукоятью кинжала по поводьям. С приглушенным хрипом, когда поводья вырвали у него из рук, враг завалился вперед а Стен подскочил ко второму противнику.

— К деревне, Нати, к деревне! — кричал он, подступая ко второму всаднику, который уже достал свое оружие — длинный и тяжелый молот.

В темноте Стен бросился сначала влево, чтобы затем в последнее мгновение отклониться слегка вправо и избежать таким образом смертельного удара. Пригнувшись, влахак прыгнул вперед и ударил кинжалом в бедро противника, однако лезвие лишь скользнуло по доспехам и вонзилось немного ниже. Всадник взвыл от боли, в то время как Стен упал, причем, к несчастью, выпустил кинжал, который остался торчать из раны всадника. У самого уха влахака просвистел молот, но юный воин перекатился из опасной зоны и заметил краем глаза, как Натиоле несется мимо двух раненых всадников в сторону деревни.

Рядом со Стеном с лошади свалился масрид, которого тот ранил мечом, в то время как другой пытался успокоить животное и извлечь кинжал. Влахак быстро вскочил и хотел было бежать к лесу, когда позади раздался топот копыт. В отчаянном прыжке юноша попытался уйти с дороги, но врезался прямо в широкую грудь лошади и был отброшен наземь. Корни и камни вонзились в кожу, когда его протащило по земле. Ему удалось как-то откатиться в сторону, чтобы избежать худшего, но, тем не менее, какое-то мгновение он был оглушен и не мог подняться.

Тряхнув головой, Стен все же встал и попытался оценить обстановку. Его первый противник, лошади которого уже не было видно, неподвижно лежал на земле. Второй еще держался в седле, но заехал глубже в лес, то ли намеренно, то ли потому что не мог справиться с животным, Стен не понял. Предводитель группы, сбивший Стена конем, как раз в этот момент разворачивался на краю леса, в то время как его спутник приближался к влахаку. Стен не медлил, он помчался по дороге и рванул в кусты по направлению к Друану. Позади он услышал проклятия и звук копыт, впереди из кустов поднялся тролль. Огромный силуэт Друана! Извергающий демонический рев тролль с поднятыми кулаками двинулся вперед. От дикого воя монстра Стен зашатался, но тролль совсем не обращал на него внимания, а с раскинутыми руками проломился мимо.

Он сметал все, что попадалось на пути. Лошади в испуге шарахнулись, когда Друан издал новый оглушительный рык. Оба рядовых солдата неслись галопом прочь от чудовища, в то время как их предводитель тоже разворачивал лошадь, чтобы побыстрее убраться отсюда.

— Ты остаешься в лесу! — крикнул Стен Друану и помчался в направлении деревни, где-то там был Натиоле, не просто связанный, а еще и привязанный к седлу, он снова мог стать легкой добычей воинов.

Однако через несколько шагов юный воин услышал за собой тяжелое сопение, одного взгляда назад было достаточно, чтобы подтвердить худшее опасение: Друан последовал за ним.

— Нет! В лес! В открытом поле они легко попадут в тебя! — закричал он троллю, но тот пропустил приказ мимо ушей.

— Остаемся вместе! — прохрипел тролль. — Осторожно!

Стен как раз вовремя успел оглянуться и заметил предводителя, несущегося из темноты. Однако, вместо того чтобы нападать на них, он далеко обогнул Стена и тролля и помчался что есть духу по дороге в лес. Чертыхаясь, Стен побежал дальше и через несколько мгновений добрался до крайних домов.

— Нати! — громко закричал он.

Он несся дальше и, как только оказался на рыночной площади, обнаружил друга, отчаянно пытающегося разорвать путы, которыми был привязан к лошади. Всего несколько шагов — и Стен стоял рядом с другом, еще миг — и меч влахака разрубил кожаные шнуры.

— Ах ты, плут! — вырвалось у Натиоле. — Ты что здесь делаешь?

— Я подумал, может, тебе понадобится моя помощь, и, как вижу, был прав!

К ним присоединился Друан, как раз в тот момент, как открылась дверь дома и на пороге появился человек. С обнаженным мечом в руке Стен обернулся и увидел лысого священника Альбус Сунаса, который дико таращился на него.

— Этот человек — пленник! — злобно вскричал лысый, указывая на Натиоле, но затем его взгляд упал на Друана, и священник побледнел. — Порождение тьмы!

Его крик прокатился эхом между домами, и Стен, чертыхнувшись, с угрожающим видом начал приближаться к священнику, который явно второпях набросил свою богато расшитую светлую мантию на ночную сорочку.

— Исчезни, форбс! — приказал Стен священнику, обзывая его тем самым словом, которое влахаки «прикрепили» к священникам Альбус Сунаса.

— Порождение тьмы! — снова пронзительно заверещал тот и отшатнулся от Стена, который зло ухмыльнулся в ответ.

— Ты не знаешь, о чем говоришь!

Однако крики лысого масрида возымели действие: в некоторых домов раздался шум, открылось окно, раздался женский крик. Вконец перепуганный священник совсем потерял голову и решил спасаться от зла, заскочив в дом и захлопнув дверь.

— Хорошо сыграно. Нужно торопиться, Стен, — напомнил Натиоле.

Стен согласно кивнул.

— На север. Быстро!

Однако, прежде чем они достигли края деревни, вновь раздался стук копыт.

— Проклятье! Эти идиоты возвращаются! — вырвалось у Стена.

— Эта кляча не вынесет двоих. Не говоря уже об этом, — Нати мотнул головой в сторону Друана, который свирепо скалил зубы. — Они пытаются отрезать нам дорогу, — констатировал бывший пленник масридов.

— Нужно заманить их в деревню, к тому же между домами мы сможем хотя бы найти укрытие, — предложил Стен.

Тем временем всполошилась уже вся деревня, свет загорелся во множестве окон, в ночи разносились возбужденные голоса.

— Именно поэтому я не хотел вести тебя сюда, — отчаянно крикнул Стен Друану.

— Вот так, значит? Тогда твой человек был бы в плену у этих! — сухо констатировал Друан, подражая критической манере Натиоле и указывая головой в сторону приближающихся всадников.

— Нет времени на споры! Прячься! Я отвлеку внимание! Попытайся пробиться на юг, если сможешь! — крикнул Стен троллю, который свернул в темный переулок и исчез из поля зрения влахака.

— У тебя есть еще оружие? Кинжал? — настойчиво спросил Натиоле, но Стен покачал головой. — К сожалению, пришлось оставить его в ноге одного из твоих новых друзей.

— Прекрасно. Тогда у нас получается один всадник и один вооруженный. Вместе мы как раз составляем целого воина, — простонал его соратник, прислушиваясь к топоту копыт; враги, очевидно, объезжали деревню, отрезая тем самым влахакам путь к отступлению.

— Ты успел рассказать кому-нибудь о том, что происходит? — настойчиво спросил Стен, но Натиоле лишь покачал головой.

Рейба, которая огибала деревню, оставляла для бегства совсем мало путей. На юге лес был ближе всего, на севере и востоке до него было более двухсот шагов, которые нужно было преодолеть наперегонки с лошадьми преследователей. Поэтому попытка уйти от всадников в тех направлениях была чистым самоубийством. Стен осторожно выглянул из-за угла и заметил в поле двух солдат. Дальше на юг стоял еще один, с лампой. С перекошенным от гнева лицом влахак обернулся к другу.

— Послушай, если меня поймают, постарайся исчезнуть! Я их отвлеку, а ты должен пробиться! Расскажи остальным то, что мы выяснили!

— Я не оставлю тебя! — запротестовал Натиоле, но Стен закричал на него:

— Ты должен! Со мной ничего не произойдет. Но наших друзей нужно предупредить. Ионне необходимо знать, что, скорее всего, готовится новая война. Давай!

С этими словами он развернулся и помчался по окраине деревни в сторону севера. Враги тут же пришпорили лошадей и поспешили отрезать ему путь. Позади он сначала слышал страшные ругательства Натиоле, но затем удаляющийся стук копыт подсказал ему, что друг все-таки послушался его приказа. Дико скалясь, Стен обернулся к врагам и поднял меч, выкрикнув боевой клич мятежников.

— Тиреа! — орал он что есть мочи. — Смерть масридам!

Эти слова возымели желаемое действие. Оба воина решительно направили своих лошадей к нему. Все еще ухмыляясь, влахак резко развернулся и побежал в сторону деревни, по пути подыскивая подходящее место для поединка. Когда он пересекал рыночную площадь, священник снова показался из дверей своего дома и в исступлении закричал:

— Прихвостень демона! Мятежник! Неверный!

— Закрой рот, форбс, — сдавленно ответил Стен и перепрыгнул через низкий забор.

Там он остановился и сориентировался. Ни Натиоле, ни Друана не было видно, но зато между домами уже гремели копыта лошадей троих всадников, которых Стен всего несколько мгновений назад оставил позади. Двое скакали впереди, а третий следовал за ними на расстоянии нескольких десятков шагов. Стен надеялся, что это был солдат, который поджидал на юге, а значит, Натиоле будет легче убежать. Его же собственное положение было безвыходным. В отчаянии он осмотрелся в поисках пути к отступлению, но трое всадников легко окружили его. А битва против троих обученных кавалеристов продлится недолго, и понятно, в чью пользу завершится.

Стен перескочил через забор на рыночную площадь в полной решимости отвоевать для своих обоих спутников как можно больше времени, пусть даже ценой собственной жизни. Пока он поднимал меч, приветствуя своих врагов и приглашая на бой, краем глаза он заметил Друана, несущегося на них.

— Нет! — крикнул он, однако тролль уже выскочил на дорогу перед всадниками.

Стен в ужасе бросился вперед и хотел оттащить тролля, но всадники были слишком близко.

Внезапно лошадь одного из них со всего размаху налетела на грудь Друана, и Стен, который уже не раз видел последствия подобного столкновения во время атаки кавалерии, рассчитывал на то, что тролль будет попросту сметен. Но вместо этого Друан по инерции лишь на несколько шагов отошел назад, размахивая руками, животное же с жалобным ржанием рухнуло вместе с всадником. Второй противник уклонился от Друана и успел ударить мечом, однако этот удар в затылок, нанесенный, без сомнения, изо всех сил, отрубил только несколько странных волос тролля, но в остальном не навредил громиле.

Затем Стен выскочил вперед и нанес удар всаднику, напавшему на Друана, но его меч лишь скользнул по металлическим доспехам, которые защищали масрида. Ответный удар воина справа откинул влахака назад, и Стен быстро пригнулся слева от лошади, используя животное как прикрытие, чтобы всаднику было сложнее наносить удары, хотя это затрудняло задачу и влахаку, так как с этой стороны масрид прикрывался щитом.

Но всадник оказался опытным воином. Он умело отвел лошадь на несколько шагов и повернул ее к Стену правым боком. Рядом с влахаком материализовался Друан. Он схватил бедное животное за голову и резко ее повернул. Раздался отвратительный громкий хруст, когда шея лошади сломалась.

Стен подскочил к троллю, но тот грубо схватил его за плечо и повалил на землю. Падая, Стен заметил третьего всадника, который с поднятым молотом налетел на монстра. Не обращая внимания на оружие, которое со всего маху угодило в плечо, Друан схватил лошадь нападающего за шею и швырнул оземь. Юный воин ошарашенно наблюдал, как масрид вывалился из седла и кубарем выкатился на рыночную площадь. Из раны в плече Друана текла темная и вязкая кровь, но это был пустяк по сравнению с увечьем, которое такой удар мог бы причинить человеку.

Однако опасность еще не миновала. В это время на него уже напирал последний солдат. Стен вскочил, уворачиваясь от копыт лошади, которыми она, пытаясь обрести опору, отчаянно молотила в воздухе. Позади Стен увидел, как Друан с поднятым кулаком склонился над первым упавшим масридом, но подступающий противник не дал ему возможности наблюдать за сражением тролля и человека.

Мощными ударами масрид гнал перед собой Стена, который еле успевал отбиваться от тяжелого меча воина. Два раза он оказался недостаточно быстр, за что получил две неглубокие, но кровавые раны на плече и руке. Затем, ловко уклонившись от следующего удара, Стен замахнулся мечом, но меч наткнулся на доспехи врага. Сдавив бока лошади, масрид заставил животное развернуться и снова ударил. Влахак парировал удар и притворился, будто собирается метнуться на другую сторону от всадника. Однако вместо этого перехватил меч левой, которая хоть и была слабее, но была достаточно натренирована, и одновременно ударил лошадь кулаком в ноздри.

Этот маневр ненадолго сбил масрида с толку, и Стен легко парировал его ответный удар, довольно слабый, в основном из-за того, что беснующаяся лошадь мешала нападающему. Не оставляя врагу времени для восстановления контроля над животным, Стен схватил меч двумя руками, рванулся вперед и ударил масрида мечом по руке. Тот не успел защититься, и сталь вонзилась в руку, скользнув в просвет между пластинами доспехов.

Противник со стоном выронил свое оружие, но и не думал сдаваться, а вместо этого яростно вонзил шпоры в бока лошади. Стен отреагировал быстрее животного, он подскочил к противнику, острие его меча вошло в подмышку масрида, и горячая кровь залила руки Стена. Лошадь взбрыкнула и понеслась прочь, отчего Стена отбросило на землю. Когда он вновь поднялся с мечом в руке, то увидел, как лошадь через пару шагов замедлила бег, в то время как масрид медленно соскользнул из седла и свалился на землю.

Быстрый взгляд назад подтвердил, что Друан вполне владеет ситуацией. И тогда Стен подбежал к поверженному противнику и склонился над ним. Волосы врага были белокурыми, коротко подстриженными, за исключением одного небольшого локона на затылке, как это принято у масридов, руки и ноги защищали металлические пластины, тело покрывала кольчуга. Он был еще молод, возможно, лишь немного старше Стена, но он больше не проживет ни дня: его светлые глаза помутнели и были уже обращены в другой мир. Рот масрида открылся, словно он хотел что-то сказать, но из него хлынула кровь, затем по телу пробежала последняя конвульсия, и он замер. Нахмурившись, Стен огляделся, но нигде не увидел второго всадника. Тролль верно истолковал его взгляд и указал на дом священника:

— Он там. Сбежал, пока я позаботился об этом.

Свернутая шея лежащего масрида, придавленного телом мертвой лошади, говорила о том, что Друан не сильно заботился о разнообразии и убил человека таким же образом, каким и животное.

Покачав головой, влахак отвернулся, его волновал вопрос, что теперь делать. Без сомнения, люди в деревне проснулись, и за это время, вероятно, уже достаточно жителей заметили тролля. Сейчас бы самое время незаметно улизнуть, но перед этим нужно было выяснить, есть ли поблизости враги. Где-то должен находиться как минимум еще один всадник, а может, даже два, в зависимости от того, преследовали ли Натиоле или нет. Однако, прежде чем он успел что-нибудь сделать, позади него снова раздался безумный вопль священника:

— Порождение ада! Дух тьмы! Убирайся отсюда!

Грязно ругаясь, влахак обернулся, и слова замерли на его губах, когда он увидел приближающегося к нему священника, возглавлявшего группу людей с факелами. Жители боязливо жались позади священника, но сам он шагал к Стену и Друану с высоко поднятой головой.

— Дети Ардолии! Не бойтесь! Выходите из домов и прогоните порождение темноты!

Стен в бессильной ярости поднял меч, угрожая священнику, который уже успел напялить полное облачение: белая тога, светящаяся даже в ночи, на груди золотыми нитками вышит диск солнца с расходящимися лучами. В руках у лысого отполированный медный диск диаметром, наверное, в две пяди, который он торжествующе держал над головой. Его тонкие губы кривились в презрительной ухмылке. Повсюду в деревне открывались двери, и на улицы выходили люди с факелами и разными предметами, которые могли служить оружием.

Стен поспешно отступил на несколько шагов и осмотрелся. Почти из каждого дома на ночные улицы выходили жители, и рыночную площадь осветили десятки огней. Вокруг священника быстро образовывалась толпа людей, которую он вел на священную войну против тролля и человека.

— Дети Орволя! Здесь находится чудовище, монстр, ночное существо! Мы направим на него справедливый гнев света! — истошно закричал священник.

Позади священника Стен увидел прихрамывающую масридку с оружием. Стен медленно вложил меч в ножны, поднял руки и прокричал:

— Это существо ничего не сделает вам, если вы не будете нападать!

— Нет! — горячился священник. — Это порождение темноты, чуждое всему светлому! Оно должно быть уничтожено во славу света!

Лысый неуклонно подступал, жители следовали за ним. Казалось, уверенность священника передалась и селянам, которые теперь махали прихваченными из сеней и хлевов цепами, вилами и косами и смотрели на тролля со смесью ненависти и страха.

— Я — Стен сал Дабран! Послушайте меня… — начал влахак, но его грубо прервала масридка, которая закричала:

— Ложь! Стен сал Дабран мертв!

— Привидение! — почти восторженно прокричал священник.

— Чепуха! Я… — хотел объясниться Стен, но из толпы на него, словно огненный снаряд, полетел факел, угодил в плечо, срикошетил и упал на землю.

Рядом с ним грозно зарычал Друан (хотя перед этим дернулся, как и влахак). Тролль поиграл мощными мускулами. В них полетел еще один факел, однако тролль легко сбил его еще в воздухе, затем задрал голову и страшно заревел.

Жители в ужасе отпрянули, однако священник пронзительно взвизгнул:

— Да, выкрикивай свой страх в темноту. Тьма снова поглотит тебя, чудовище! Убейте их, убейте!

Прежде чем Стен успел что-то сделать, на него и Друана посыпался целый дождь камней и факелов. Чертыхаясь, он уклонялся от них и достал оружие. Тут в висок ему угодил камень, и на мгновение Стен мог наблюдать лишь светлые огоньки в глазах, затем зрение вернулось, причем очень вовремя: юноша смог уклониться еще от одного камня. Тем временем толпа почти вытеснила их с рыночной площади, но Стен не осмеливался повернуться спиной к разбушевавшемуся скоплению людей. Он опасался, что, как только перестанет на них смотреть, они нападут. Краем глаза он увидел, как Друан своими мощными руками поднимает повозку, стоящую перед одним из домов.

— Нет! — громко вскрикнул Стен, но тролль уже размахнулся и швырнул ее в нападавших.

Тяжелая телега покатилась по площади, людям каким-то чудом удалось избежать удара. К облегчению Стена, никто не пострадал. Тролль снова взревел, и снова эта демонстрация дикой силы оказала устрашающее воздействие на толпу.

— По моему знаку бежим, — прошептал Стен, и тролль кивнул.

Вдруг священник что-то пробормотал, а затем поднял медный диск к небу. Ослепительная вспышка вырвалась из диска и обожгла Стену глаза. Вскрикнув, влахак выпустил меч и закрыл лицо руками. Рядом заревел Друан. Рев тролля был столь оглушителен, что на миг для Стена исчезли вообще все звуки, остался только этот безумный, невероятной силы вой.

Когда влахак опустил руки, он увидел лишь мелькающие всеми цветами радуги пятна в виде молний, которые танцевали у него перед глазами. Друан снова взревел, и Стен почувствовал, как тролль ринулся вперед. Юноша отчаянно заморгал, пытаясь разглядеть, что происходит, но был все еще ослеплен. Где-то впереди раздался шум, люди кричали, но все это перекрывал рев тролля.

Постепенно слух к Стену вернулся, но в ушах еще продолжало шуметь, словно где-то неподалеку грохочет мощное течение. Юный воин нащупал под ногами свой меч и помчался в направлении криков. Однако через несколько шагов он за что-то зацепился и упал.

— Друан! Нет, Друан! Ты же поклялся! — кричал Стен, ползком продвигаясь вперед.

Наконец огоньки перестали плясать перед глазами, и он смог различать светлые и темные силуэты. На некотором расстоянии впереди он увидел очертания Друана. Тролль сидел на корточках.

Только когда влахак почти вплотную подошел к монстру, то увидел лежащего у его ног священника с широко раскрытыми глазами, безжизненно смотрящими в никуда. Солнечный диск валялся в нескольких шагах, запятнанный кровью, которая медленно стекала с его края в пыль. Друан вонзил клыки в тело священника и при этом издавал ужасные звуки. Других людей нигде не было видно; по-видимому, они сбежали в страхе перед силой бушующего тролля. Правда, кое-где из-за дома или из окна выглядывали бледные лица. К своему бесконечному облегчению, Стен не обнаружил поблизости других раненых или убитых.

Потирая виски, влахак пытался избавиться от оцепенения, которое охватило его после ослепительной вспышки. Затем он схватил Друана за плечо.

— Пошли! Нужно уходить!

Тролль обернул к нему лицо, запачканное кровью. В глазах чудовища горел кровожадный огонь, но затем разум победил, Друан поднялся. Влахак молча указал на дорогу.

Проходя по площади, Стен заметил то препятствие, о которое споткнулся, и узнал масридку. Женщина лежала на земле с гротескно вывернутыми конечностями. Вместо правой руки, в которой она раньше сжимала меч, осталась лишь небольшая кровавая культя.

— Она напала, — объяснил Друан, когда они пробегали мимо. Очень скоро деревня осталась позади.

«И поэтому ты сожрал ее руку?» — угрюмо подумал Стен. По всей вероятности, после вспышки Друан убил лысого и масридку, отчего жители деревни мигом протрезвели от священного опьянения и сбежали, пока Стен, наполовину оглушенный и ослепленный, ползал по земле. А затем тролль запустил свои лапы в тела убитых. Об этом Стен даже не хотел думать, но картина залитого кровью лица тролля все еще стояла перед глазами, и влахак подумал, что Друан действительно чудовище тьмы, которое неожиданно вернулось к жизни.

Стен и Друан беспрепятственно добрались до края леса, они ломились через кустарник на север. Какое-то время они молчали, но потом Друан неожиданно сказал:

— Мне жаль. Но этот свет… Он так ужасно жег!

Не глядя на тролля, Стен отмахнулся.

— Сейчас не место и не время обсуждать это. Сначала нужно добраться до безопасного места.

А в мыслях добавил: «И тогда я еще смогу все закончить». Возможно, все-таки с его стороны было ошибкой считать, будто он сможет контролировать троллей. Наверное, было бы лучше убить их и защитить от них людей. Но из-за странного онемения в голове и шума в ушах он не мог ясно мыслить. Одно лишь засело в его мозгу: им очень нужно укрыться понадежнее, люди из Орволя вполне могут захотеть поискать их днем.

18

Путь через анфиладу комнат, которая начиналась за большим залом, Висиния преодолела словно оглушенная. Она была не готова к тому, что Стен сал Дабран уже, быть может, мертв, и все еще была слишком ошарашена, чтобы вообще осознать эту ужасную новость. Через несколько мгновений она предстанет перед Цорпадом и должна выглядеть достойно, спокойной, сохранять самообладание во что бы то ни стало. Без сомнения, масрид почувствует и использует любую ее слабину.

Этого она не могла допустить, поэтому сделала несколько глубоких вдохов и попыталась сконцентрироваться на предстоящей встрече.

Маленький зал, в который она вошла, обычно служил для совещаний и встреч Цорпада с немногими избранными гостями. В центре помещения стоял тяжелый круглый дубовый стол, ножки которого имитировали львиные лапы. Стол был завален картами и какими-то документами. Вокруг располагались кресла, обитые красным бархатом, и один стул с высокой спинкой, покрытый богатой резьбой. Свечи в двух позолоченных канделябрах, украшавших стол, не горели, так как пока достаточно было и дневного света.

Стены зала были увешаны плотными гобеленами, изображавшими исторические и легендарные события. Особое внимание обращал на себя гобелен, на котором невероятно красочно и реалистично была представлена битва при Хаккаре, в которой масриды разбили войско дирийского императора. Кульминацией полотна было изображение Аркаса Диммину на жеребце, выделявшееся среди тяжелых кавалеристов, прорывающих линию обороны имперской гвардии.

Висиния с прямой спиной замерла у входа в помещение и молча разглядывала гобелен, не обращая ни малейшего внимания на мужчину, стоявшего спиной к гостье и лицом к высокому окну.

Рядом с рыжеволосой прокашлялся Байца, чтобы таким деликатным способом напомнить о прибытии посетительницы, но Цорпад, не оглядываясь, процедил:

— Я знаю о приходе дамы Висинии, Байца.

— Да, господин, — покорно ответил старик и покинул зал.

Висиния, казалось, была поглощена изучением гобелена. Время будто растянулось до бесконечности. Продолжительное молчание действовало на нервы. «Он этого и добивается, — думала девушка. — Я не должна дать ему запугать меня». Она изо всех сил сохраняла бесстрастное выражение лица и продолжала изучать гобелен.

После битвы, изображение которой она так тщательно изучала, войска империи отступили за городские стены… Они пытались просто отсидеться под защитой толстых укреплений. В течение несколько месяцев Аркас удерживал осаду столицы, пока император не заплатил колоссальную, почти невероятную контрибуцию, лишь бы войска масридов отступили. Даже сегодня, по прошествии двухсот лет, Аркас оставался в памяти поколений зловещим символом того, как слава считавшихся непобедимыми отборных войск была втоптана в грязь кавалеристами захватчиков. «И тогда Аркас с повозками, груженными добычей, перешел Соркаты и напал на Влахкис», — горько подумала Висиния.

Через некоторое время девушке наскучил гобелен, и она стала осматривать помещение. Окна здесь были застеклены, в отличие от остальных помещений, где использовались бычьи пузыри. Стекло считалось невиданной роскошью, и Цорпад использовал его, чтобы произвести впечатление на гостей. Висиния впервые имела возможность поближе рассмотреть этот прохладный, гладкий и прозрачный материал, осторожно коснуться его поверхности. Однако сейчас ее гораздо больше занимал широкоплечий мужчина, который стоял перед окном и продолжал ее упорно игнорировать.

На нем все еще была парадная одежда цветов его дома, хотя он и снял камзол, пропитавшийся кровью. Темно-красная ткань одеяния сильно натянулась на спине Цорпада, готовая треснуть в любое мгновение.

Как раз в тот момент, когда Висиния решила прекратить эту смехотворную игру в молчанку и начать разговор, он повернулся к гостье и улыбнулся ей, хотя глаза при этом оставались холодными.

— Думаю, вам интересно, зачем я вас пригласил, — начал Цорпад.

Утвердительным кивком Висиния подтвердила предположение хозяина крепости. Девушка взглянула на рукав, под которым бугрилась повязка. Однако казалось, что ранение совершенно не мешало масриду.

— Новость о том, что опасный преступник Стен сал Дабран пойман и предан справедливому суду, как мне показалось, удивила вас, — констатировал Цорпад, перехватив ее взгляд, но Висиния была готова к вопросу и осталась бесстрастна, тщательно скрывая свои чувства под маской безразличия.

— Немного.

— Вы были знакомы, не так ли? Он довольно долго жил при дворе вашей сестры.

— Да, мы встречались несколько раз. Несколько лет назад, — спокойно ответила Висиния.

— Конечно. Теперь опасность, исходившая от этого человека, устранена, и жизнь в Ардолии станет немного спокойнее, — заявил Цорпад.

— Возможно, — внешне бесстрастно сказала Висиния.

— Тем не менее мы живем в беспокойное время, — продолжил правитель, при этом он медленно, словно хищник, стал обходить большой круглый стол, приближаясь к гостье. — Я беспокоюсь о вашей безопасности.

— Моей безопасности? Разве я не нахожусь под вашей защитой, господин?

— Да, да. Но… — начал было Цорпад, остановился и пристально посмотрел ей в глаза, отчего Висиния удивленно вскинула брови.

— Но, господин?

— Времена меняются. Страна ослабла. Нужна сильная рука, чтобы руководить ею и восстановить былую мощь. Рука, которая способна на такой поступок.

— Ваша рука, я так полагаю? — спросила Висиния с легкой издевкой, но тут же замолкла, поймав убийственный взгляд Цорпада.

Однако огонь, вспыхнувший в глазах масрида, мгновенно угас, он овладел собой и, снисходительно улыбнувшись, кивнул ей.

— А чья же еще? Кто, кроме меня, обладает силой и волей объединить Ардолию? Это мое предназначение, мое наследство, завещание моего предка Аркаса, кровь которого течет в моихжилах, — продолжал Цорпад твердо.

— Вероятно, найдется несколько человек, у которых будет другое мнение, господин, — осторожно предположила Висиния, на что Цорпад лишь махнул рукой.

— Конечно, — спокойно сказал он. — Родная плоть и кровь. И… ваша сестра.

Висиния молча ждала, когда Цорпад продолжит, но могучий масрид лишь смотрел ей в глаза, отчего мороз прошел по коже гостьи. Наверное, зраикас так же смотрит на свою жертву, прежде чем растерзать ее клыками и когтями.

— Но я готов оставить эти мелочные распри. Готов сделать первый шаг. Я отправляю вас назад. К сестре.

Заявление огорошило Висинию, у нее просто не находилось слов, однако за годы службы при дворе Ионны в качестве посла она хорошо выучила правила политических баталий, поэтому сумела скрыть свое замешательство и выждала немного, склонив голову, пока не удостоверилась, что полностью овладела собой. Только когда она почувствовала, что голос не подведет ее, Висиния спросила:

— Вы хотите меня отпустить? А что с другими заложниками?

— Их тоже освободят. Если…

— Если?

— Если вы согласитесь передать сестре некое послание от меня, — сообщил Цорпад молодой женщине, — от моего имени.

— Послание от вашего имени? — повторила Висиния. — И что это за послание?

— Предложение мира. Конец войне, убийствам, страданиям, — ответил Цорпад с широкой улыбкой.

Висиния недоверчиво взглянула на собеседника.

— Конечно, необходимо будет пойти на некоторые уступки, — заявил масрид.

— И каковы же эти уступки?

— Ваша сестра признает меня своим сюзереном и поддержит мои притязания на корону Ардолии. Ваши воины будут сражаться на моей стороне, если я захочу выступить против кого-то. В ответ я гарантирую мир вам и вашим подданным.

— Я не знаю, что сказать, — ответила Висиния, на что Цорпад вновь улыбнулся, и девушка язвительно добавила: — кроме того, что вы, должно быть, сошли с ума!

Цорпад бросил на гостью сердитый взгляд и прошипел:

— Попридержите язык!

— Неужели вы действительно думаете, что она сможет принять такое предложение? — спросила влахака, растерянно качая головой. — Неважно, кто передаст такое сообщение. Она отклонит его.

— Это единственное, что я могу предложить, дама Висиния. Либо будет принято мое предложение, либо будет война!

Висиния задумалась. Мир на таких условиях невозможен. Очевидно, что Ионна никогда не пойдет на это. С другой стороны, у нее возникала возможность вырваться отсюда. Если война действительно разразится, Цорпад убьет заложников, в этом Висиния была уверена. Поэтому нужно было убираться из когтей масрида, пока это было возможно. И в первую очередь потому, что открытая война неизбежна, в чем влахака не сомневалась. Поэтому она произнесла:

— Хорошо, я передам ваше предложение, если вы желаете.

— О да, желаю.

— И когда мы выезжаем?

— Мы?

— Я и остальные заложники, — уточнила Висиния.

— Вы неправильно меня поняли. Остальные будут отправлены к своим семьям лишь в том случае, если ваша сестра примет мои условия, — с улыбкой ответил Цорпад.

— А если она этого не сделает?

— Я уверен, что вы — глаза и уши своей сестры, дорогая Висиния. И очень-очень постараетесь. Ведь если вам не удастся убедить Ионну, быть войне, жестокой и кровопролитной. Войне с большим количеством жертв.

Два быстрых шага — и масрид оказался прямо перед девушкой. Он возвышался над ней, огромный, мощный. Его близость была ей почти невыносима, и она отпрянула, когда он протянул руку и провел пальцами по ее щеке.

— Я боюсь, вы меня не понимаете. Вы отправитесь к сестре и посоветуете ей подчиниться. Это не вопрос и не просьба. Это приказ.

Закрыв глаза, Висиния отвернулась от масрида, но Цорпад медленно обошел девушку, касаясь при этом кончиками пальцев ее шеи, и снова оказался перед ее лицом.

— В крайнем случае я взойду на трон по трупам ваших соотечественников, если вы меня принудите к этому, — прошептал масрид ей на ухо.

Висиния гордо подняла голову, отступила на шаг и смерила Цорпада холодным взглядом.

— Когда-нибудь ваше войско будет побеждено. И вы сполна испытаете горечь поражения!

Вместо ожидаемого припадка ярости масрид запрокинул голову и засмеялся.

— Один раз вам уже удалась ваша хитрость, влахака. На проклятой болотистой земле Мардева вы смогли разбить наше войско. Это в самом деле было довольно ловко придумано: выбрать место, на котором моя кавалерия грузла. Поздравляю! Только в следующий раз сражение с моими войсками сотрет вас с лица земли. Вы ничего не знаете, Висиния. Мои солдаты сейчас непобедимы!

— Наглая заносчивость всегда приносит захватчикам горькие плоды, — возразила Висиния, отчего Цорпад на мгновение даже потерял дар речи.

Он снова подступил к ней вплотную, крепко сжал ее шею, не позволяя вдохнуть.

— Или вы едете добровольно, или я велю отрубить вам голову, засуну послание в ваш злоречивый ротик и вышлю ее Ионне хорошо просмоленной, а тело швырну свиньям на съедение, — взревел Цорпад, в то время как девушка отчаянно пыталась глотнуть хоть немного воздуха.

Хватка была железной, Висиния не сомневалась, что он выполнит свою угрозу. Его перекошенное от гнева лицо плыло у нее перед глазами, и она уже подумала, что пробил ее смертный час, как он разжал пальцы и широким размеренным шагом вернулся назад, к окну. Рыжеволосая, с трудом переводя дыхание, облокотилась о тяжелый дубовый стол.

— Это ваш выбор, дама Висиния. Не нужно сразу давать ответ. Скоро я устрою вам демонстрацию того, что обеспечит мне подобающее место в истории этой убогой страны. Вы можете удалиться, — процедил он, не повышая голоса.

Потирая шею, Висиния покинула зал и в сопровождении стражника направилась в свои комнаты. На этот раз ей совершено не хотелось разглядывать фрески предков, слишком сильно ее взбудоражили плохие новости и заявление Цорпада. Она пыталась думать о сестре и угрозе войны, но мысли постоянно возвращались к Стену.

Все знали, что Стен и его соратники страшно рисковали, буквально ходили по лезвию ножа, им угрожала смертельная опасность. Но их дела, их сопротивление давали надежду влахакам и не позволяли масридам спокойно спать в домах порабощенного народа. Каждый раз выезжая из Дезы, Стен отправлялся в неизвестность, и Висиния всегда это знала. Для мятежников пощады не было: для острастки населения их жестоко казнили, а головы насаживали на копья над городскими воротами.

Однако Стену Цорпад уготовил смерть в соответствии со старым обычаем влахаков. «Возможно, это ложь; возможно, Стен еще жив!» — подумала Висиния, и на мгновение в ней зародилась искра надежды. Но разум тут же вмешался, и чем дольше она думала, тем больше понимала, что Цорпад не будет врать. Более того, он, вероятно, хотел помешать тому, чтобы посмертно юноша обрел ореол мученика, поэтому влахака казнили тайно. В противном случае, естественно, соратники попытались бы спасти юного мятежника, а его могила стала бы местом паломничества.

Но масрид не позволил этому случиться, он отнял у мятежников лидера, а у народа воина, который неутомимо боролся за свободу, и Стен просто исчез без следа в темных лесах.

Висиния резко распахнула дверь в свои покои, позвала Мирелу. Не обращая внимания на протесты молодой женщины, она просто вытолкала ее из комнаты и уселась на кровать.

Стен был мертв, а Цорпад готовил последний удар против влахаков. Конечно, для правителя было бы лучше, если она примет его предложение. Тогда он сможет полностью посвятить себя борьбе с двумя другими соперниками за наследие Аркаса, не беспокоясь о соседях под боком, которые наверняка нанесут удар в спину, воспользовавшись его войной с другими масридскими правителями. Против всех врагов сразу Цорпад не выстоит, хотя, возможно, он достаточно силен, чтобы разгромить их поодиночке, если, конечно, они будут столь неосмотрительны и допустят это. Однако оставался еще вопрос, что имел в виду масрид, когда сказал, что его войско теперь непобедимо. «И о какой демонстрации говорил этот безумец?» — спрашивала себя Висиния, однако ей ничего не приходило на ум. Тем быстрее нужно было разузнать тайны цитадели Ремис. «Неужели здесь был Стен, а я даже не знала об этом?» — мелькнула мысль, и острая боль пронзила грудь девушки.

«Прошу тебя, не веди себя так, словно ты больше никогда не увидишь меня». Это были ее последние слова, обращенные к нему, и он обещал, что… не будет.

Ей всегда нравился Стен сал Дабран, они были знакомы с юности, боролись за общее дело. Но что бы она ни чувствовала к молодому воину, это было так неясно и неопределенно, и она не старалась разобраться в своих чувствах, возможно, из страха. По крайней мере, так было в то утро в Дезе, когда она прощалась со Стеном. И теперь она больше никогда не увидит его…

Висиния почувствовала, как сжимается горло и глаза наполняются слезами.

С наступлением ночи Мирела вернулась и принялась убирать в комнате, периодически бросая на Висинию осторожные взгляды. Та все еще сидела на кровати с окаменевшим лицом в тяжелых раздумьях. Девушка не удостаивала служанку даже взглядом. В настоящий момент Мирела была всего лишь пылью на ее пути, которую влахака должна устранить. Висиния приказала помочь ей раздеться и, дунув на маленькую свечу, юркнула под одеяло. В темноте она прислушалась, как горничная наполняет жаровню углем, устраивается на своей кровати. Через некоторое время влахака услыхала, как дыхание Мирелы стало ровным.

Но Висиния еще долго лежала в темноте с открытыми глазами и ждала. Без сомнения, Цорпад предполагал, что она может предпринять что-либо в ближайшее время, и поэтому приказал особенно внимательно следить за своим главным заложником. Но масрид и его слуги считали Висинию изнеженной придворной дамой, и она намеревалась воспользоваться этим заблуждением.

Как только она окончательно удостоверилась в том, что Мирела спит, влахака выскользнула из постели и прокралась к окну. Бесконечно медленно, чтобы не производить лишнего шума, она подняла высушенный бычий пузырь и открыла ставни. Путь через коридор был закрыт, так как там обязательно присутствовал как минимум один охранник, но Висиния выросла в Мардеве, среди величественных гор и дремучих лесов, и с самого раннего детства привыкла лазить по скалам и деревьям.

Одного взгляда вниз, во двор крепости, было достаточно, чтобы у нее похолодело в груди, но, может быть, это просто прохладный ночной воздух, пробравшийся сквозь ее тонкую ночную сорочку.

Ее окна выходили в маленький внутренний дворик, а береза, стоявшая там, почти доросла до подоконника. Отважившись на отчаянный шаг, она вполне могла допрыгнуть до дерева. Комнаты остальных заложников в основном занимали нижний этаж, и только Висинии, благодаря ее статусу, было отведено помещение выше.

Не раздумывая, Висиния оттолкнулась от подоконника, прыгнула и ухватилась за тонкие ветки, которые хлестнули ее по лицу. Одно ужасное мгновение руки хватали лишь пустоту, но теперь она крепко сжимала толстый сук, который надежно держал ее вес. Девушка осторожно спускалась, пока ее босые ноги не коснулись прохладных камней двора. Задержав дыхание, она прислушалась и, не обнаружив ничего подозрительного, метнулась к одному из окон на первом этаже и постучала в ставни, выкрашенные красной и черной краской. Прошло время, пока ставни осторожно открыл заспанный молодой мужчина. Висиния произнесла про себя короткую молитву с благодарностью, что это был не слуга, а сам влахак.

Окно за ставнями было забрано кованой железной решеткой, иначе сбежать отсюда не составляло бы труда. Когда бледный темноволосый влахак узнал Висинию, его глаза расширились от удивления.

— Дама Висиния! Что вы здесь делаете? — спросил он, но Висиния прижала палец к губам, чтобы тот говорил потише.

— Сухаи, мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь? Посреди ночи? А в чем дело?

— Нужно передать новости. Есть кое-что, что необходимо знать нашим, — шепотом заявила Висиния.

— Новости? Я не совсем понимаю, — беспомощно ответил Сухаи.

— Я знаю, что у вас был контакт с другими влахаками в Теремии, до того как вы здесь очутились. С вольными влахаками! — уточнила Висиния.

— Что? Вы имеете в виду наших борцов в городе?

— Да!

— Это так. Но почему… — начала было он, но Висиния перебила его:

— Мне нужно имя, Сухаи. Мы должны тайно передать информацию из цитадели.

— Тайно? Это невозможно, дама Висиния! Как вы себе это представляете?

— Это уже моя забота, Сухаи. Мне нужно имя того, кому бы я могла доверять в городе.

— Вы хотите сбежать? Тогда Цорпад убьет нас всех! — зашипел Сухаи, причем его голос становился все громче, пока Висиния не бросила на него грозный взгляд.

— Нет, я не хочу сбежать. И Цорпад все равно скоро убьет нас всех. Он планирует войну, Сухаи! — жестко и с нажимом прошипела она.

— Войну… Тогда мы ему без надобности, — залепетал Сухаи.

— Да. Но дело еще не зашло так далеко. Необходимо предупредить остальных, а главное — мою сестру!

— О духи, а мы сидим в ловушке. Мы все должны бежать!

— Не получится, Сухаи, вам это известно. Мы никогда все сразу не выходим из крепости, я молчу уже о том, чтобы пройти через гарнизон Цорпада и пересечь полстраны. Нет, я должна поговорить с вольными влахаками в Теремии и затем вернуться. Это единственный способ предупредить Ионну. Ну а если мы попытаемся сбежать, то уже очень скоро все собаки и все масриды будут гнаться за нами. И уйти от них будет невозможно, — виновато объяснила Висиния, однако она увидела, что Сухаи все еще переполнял страх.

— Стен сал Дабран мертв. Мы умрем. Цорпад убьет нас, он нападет на вашу сестру. Мы все пропали! — застонал молодой мужчина и прислонил лоб к холодным прутьям решетки на окне, через которую не мог выбраться на свободу.

Его слова отозвались болью в сердце Висинии, она и сама уже почти готова была предаться отчаянию, но девушка отказывалась сдаваться, пока была жива. Она не могла сдаться и предать все то, за что боролась Ионна.

— Еще не все потеряно! Мы передадим наружу весточку о планах Цорпада, и наши семьи и друзья смогут подготовиться и вооружиться, если Цорпад нападет… Мы нужны им, Сухаи! — призвала Висиния к лояльности дворянина.

Однако Сухаи не смотрел на нее, а только тихо сказал:

— А вы не видели, как он сегодня одолел воина? Его нельзя победить, он не человек, он — дух темноты, который уничтожит всех нас!

— Возьмите себя в руки, Сухаи! — Висиния пыталась привести в чувство отчаявшегося мужчину. — Бедный мальчик был едва жив, когда его притащили в зал. Это был его последний протест против неизбежного. Цорпада можно победить, и он будет побежден! Или вы уже забыли осеннюю битву?

— Нет, нет. Вы правы. Простите.

— Ничего. Мы все боимся, все в ужасном положении. Но мы должны быть сильными. Остальные полагаются на нас, Сухаи. Мы не можем разочаровывать их. Итак, скажите, где и кого искать в Теремии?

— Вам нужно идти в сторону порта. Там живет человек по имени Гиоргас…

Висиния внимательно слушала описание человека, она очень старалась запомнить имя и место, затем попрощалась и снова влезла на березу. С тонкой верхушки дерева прыжок был еще более рискованным, но она осторожно раскачалась и, когда верхние ветки уже царапали стену, собрав все мужество в кулак, прыгнула.

Девушка больно ударилась, но ей удалось схватиться за подоконник и перелезть в комнату.

Она переводила дух, как вдруг раздался сонный голос горничной.

— Госпожа?

— Все хорошо, Мирела. Я хотела ненадолго открыть окно, чтобы впустить немного свежего воздуха, — ответила Висиния, направляясь к кровати. — Жаровня просто ужасно чадит.

Горничная ничего не ответила. Кажется, ночные события прошли незамеченными.

Утром, как можно раньше, ей нужно будет тщательно замести все следы своих акробатических упражнений, прежде чем служанка обнаружит их. А сейчас она забралась под одеяло и попыталась согреть заледеневшие ноги. Во время своей отчаянной вылазки от возбуждения она не заметила, как сильно продрогла в тонкой сорочке.

Холод постепенно покидал ее тело, и Висиния думала, что скоро ей нужно будет попасть не просто во внутренний двор, а в город. Для этого придется проскользнуть мимо стражников и перебраться через стены цитадели. Тогда она сможет передать сообщение о том, что мир с Цорпадом Диммину продлится совсем недолго. «И поговорить с тем, кто последним видел Стена живым», — подумала она и снова ощутила холод в груди, который не могло уничтожить ни одеяло, ни тепло от жаровни.

Она выяснит, зачем Стен приезжал сюда и отважился оказаться прямо под носом у Цорпада.

«Ты заплатишь за это, Цорпад. Ты будешь наказан за кровь и слезы каждого человека, который погиб из-за тебя, ты будешь наказан теми, у кого ты все отнял!»

19

Тролли продолжали поиски надежного укрытия на день, при этом Стен пресекал любые попытки Друана заговорить с ним. Пард отреагировал на рассказ о событиях в деревне язвительной ухмылкой. Здоровяк неоднократно вставлял фразу: «Я же говорил», пока слушал Стена. Но, к чести гиганта, следовало отметить, что, за исключением этой иронической фразы, он не позволил себе ничего экстраординарного, а просто занялся ранами Друана.

При близком рассмотрении рана, которую в плече Друана пробил молот врага, оказалась довольно глубокой. Стен удивился тому, насколько выносливыми были тролли. Подобное ранение сделало бы человека абсолютно небоеспособным, а такая потеря крови, возможно, была бы фатальной. Однако у тролля кровотечение прекратилось само собой, поэтому единственное, что Парду оставалось сделать для Друана, — обработать рану дурно пахнущей пастой. Возможно, дело было в толстой коже тролля, о прочности которой Стен узнал еще во время небольшой стычки с Пардом.

В другое время Стен с удовольствием расспросил бы об этих природных «доспехах» троллей, но сейчас ему было не до того. Сейчас ему хотелось иметь как можно меньше общих дел с этими чудовищами. Он время от времени возвращался к мысли о том, что, возможно, сотрудничество с троллями нужно прекратить, причем прекратить радикально. Позволить этим мощным и жестоким существам брести через всю страну — это слишком большой риск для людей, ее населяющих. Стен не мог на это пойти, хотя мародерствующие тролли в крепости Цорпада — это очень заманчиво. Но юный влахак в первую очередь думал о крестьянах и горожанах, которые неизбежно попадутся под руку звероподобным троллям.

Подобная встреча в этот раз чуть не закончилась катастрофой; если рядом не окажется никого, способного сдержать этих чудовищ, будет очень много раненых и убитых. Поэтому оставался лишь один выход — быстрая и неожиданная расправа с ними днем. Но воину претило такое решение, он не желал становиться трусливым убийцей. А перерезать глотки беспомощным троллям… Это совсем худо.

Всю свою жизнь Стен боролся против масридов и сцарков, которые жаждали его смерти столь же сильно, сколь сильно он желал их погибели. Конечно, он использовал хитрость и нападал из засады, когда это было возможно. Он не выступал в открытую, ведь в большинстве случаев противники превосходили вольных влахаков по численности. Но враги никогда ему не доверяли и не находились под его защитой, как тролли, которые были днем в полной власти Стена.

Раздираемый такими мрачными размышлениями, он следовал за троллями по ночному лесу. Ранним утром упал легкий туман, где-то издалека доносился волчий вой. Стен, во всяком случае, надеялся, что это был волк. Когда перед восходом солнца стало ясно, что надежного места для дневки не найти, тролли просто устроились в небольшой ложбине, чтобы их хотя бы не было видно. Естественно, троллей беспокоила близость людских поселений, но влахак считал, что селяне не рискнут выслать за ними поисковую группу. А пока кто-то из уцелевших масридов доставит на юг известие о нападении тролля и сюда будет откомандирован отряд, лес вновь накроет ночь.

В настоящий момент опасность была невелика, так как по ночам тролли были могучими бойцами, которым не страшны даже закованные в доспехи всадники. Это блестяще продемонстрировал Друан. «Какой же разгром такие существа могут учинить во время битвы?» — спрашивал себя Стен. Подобные союзники могли бы быть чрезвычайно полезны. И он снова засомневался в своем намерении покончить с троллями раз и навсегда.

Посреди его размышлений к нему неожиданно обратился Друан:

— О чем задумался?

— Думаю о том, что сейчас в Орволе творится, — раздраженно ответил воин.

— Мы должны были защищаться, — оправдывался Друан.

— Возможно. Но все зашло слишком далеко! А ты должен был меня слушаться! — Стен почти кричал, но тролль невозмутимо произнес:

— Я не хотел оставлять тебя один на один с врагами. Нужно держаться вместе, если хочешь выжить.

Стен не знал, что ответить. Конечно, Друан отчасти был прав, ведь без вмешательства тролля влахак едва ли смог бы одолеть вооруженных всадников. И Натиоле вряд ли удалось бы уйти. Тем не менее ситуация вышла из-под контроля, к тому же жертв вполне могло быть больше.

Если быть совсем уж честным, то Стен с трудом воспринимал лысого священника как жертву. Но не это главное. Стен вообще не был уверен в том, что тролли не станут убивать людей, и в том, что он сможет удержать их от этого.

Возможно, Друан действительно хотел помочь ему. Однако, прежде чем Стен успел обсудить это с предводителем чудовищ, солнце залило небо золотистым светом, и сквозь листву пробились первые лучи. Стен бросил быстрый взгляд на Друана: тролль и его собратья впали в это странное, похоже на смерть состояние. Влахак громко вздохнул. Что ж, у него теперь есть время, чтобы привести в порядок запутанные мысли, до захода солнца он должен принять решение.

Медленно и размеренно Стен водил оселком по металлу. Эти громкие и резкие звуки пугали лесных обитателей, однако Стену было наплевать. Он был полностью погружен в свои мысли. Его руки точили клинок, а душа витала где-то далеко. Влахак вспоминал, какое впечатление в детстве на него производил меч, это была удивительная и запретная вещь. Свой первый кованый клинок он получил в возрасте десяти лет, одновременно с Флорес, которая тоже всегда с удовольствием вспоминала этот день. Близнецы к этому времени уже овладели основными боевыми стойками и приемами с учебными деревянными мечами. Но когда Ситеи сал Дабран вложил им в руки по настоящему мечу, это стало особенным событием — первым шагом на долгом пути во взрослую жизнь, знаком благородного происхождения и высокого статуса.

В те времена носить меч означало для Стена больше, чем просто владеть этим куском металла. Меч был символом гордости и чести. Сегодня мечи для него были просто оружием, с которым выступают против врагов. Уже давно у него не было собственного меча, он сражался тем, что в данный момент попадало под руку. Мечи, да и вообще оружие, были запрещены для влахаков, и Стен, жизнь которого часто зависела от того, насколько долго он мог оставаться неузнанным и незамеченным, был редко вооружен во время своих путешествий. У мятежников повсюду были тайники с запасами и снаряжением, где также хранилось и оружие. Простое оружие, вроде обычного меча, который он сейчас точил, без украшений, зато хорошего качества. Меч для боя, совсем не подходящий для церемониальных выходов в свет, когда владелец таким способом демонстрирует свое богатство и власть. Меч, утрата которого не была тяжелой потерей. Меч, который можно просто заменить другим.

Возможно, думал Стен, тролли — это тоже оружие, которым можно управлять, используя его во имя добра или зла. Юный воин видел неистовую мощь троллей, наблюдал масштабы разрушений, которые они могут учинить. Одно лишь их появление на поле боя наверняка парализует противника, а их невероятная сила сметет все, что станет у них на пути.

Подобные размышления были очень соблазнительны, ведь, по его прикидкам, войско масридов значительно превышает по численности объединенные силы влахаков. Нанести хотя бы один удар по их твердыням, смести их там, где они правят столь жестоко, показать людям, что масридлов можно победить, — эти мечты юного воина до сих пор казались недостижимыми. Возможно, появление троллей позволит им стать реальностью, освободить страну.

Но кто сможет контролировать этих существ? Кто сможет удерживать эти силы, когда они вырвутся на свободу? Уже дважды они с трудом избежали катастрофы. Стен понимал, что оба раза могли закончиться кровавой резней. Это была большая удача, что на крестьянском дворе оказалось надежное место, где могла укрыться семья, иначе тролли убили бы всех: мужчин, женщин и детей. А то, что в Орволе все как-то обошлось, влахаку вообще казалось маленьким чудом.

Тролли были далеко не простым оружием. Ими нельзя было управлять, как мечом. Они не были чьей-либо собственностью. Тролли опасны, в какой-то мере непредсказуемы, грубы. Это людоеды, воины, которых невозможно остановить. И ко всему прочему этим существам был присущ страх, даже если они и не признавались в этом. Но они находились в незнакомой враждебной местности, полной опасностей, абсолютно беззащитные днем.

Стен испытывал к троллям смешанные чувства, и они тоже ощущали нечто подобное по отношению к человеку. К тому же монстры не знали обычаев и традиций этого мира, у них совсем не было опыта общения с его обитателями.

Они положились на милость Стена, потому что у них просто не было другого выбора. Друан понимал, что это единственно возможный путь. Они вверили свои жизни человеку, который стоял сейчас над ними с остро заточенным клинком и раздумывал, не снести ли им головы. Они были совершенно беззащитны. Стен коснулся груди Парда острием меча, лезвие замерло над глоткой. Здоровяк не медлил бы и мгновения, если бы перед ним встал такой же выбор, как сейчас перед влахаком.

Юный воин задумчиво изучал неподвижное тело. Слегка выпирающие клыки, мощные когти — знаки зверя, которым и являлся тролль. Но Стен никак не мог нанести удар, не мог покончить с этим. Тролли вели войну, сражались с могущественным противником. Так же, как и влахаки, эти существа боролись всеми доступными средствами. Как Стен мог осуждать их за это?

Вздохнув, он вложил меч в ножны и взглянул на солнце, которое медленно плыло по небу и еще даже не достигло зенита. Закат еще не скоро.

«Как поступали герои в древности?» — в отчаянии спрашивал себя юный воин, однако не знал ответа. Никому из персонажей влахакских сказаний не приходилось выбирать, убивать ли тролля или оставить в живых. Почти семьсот лет назад полулегендарный Раду объединил земли влахаков. Жизнь короля полна взлетов и падений, триумфов и поражений, он испытал дружбу и предательство, однако всегда принимал правильные решения и оставался верен себе. По крайней мере, если верить историям о нем. Ион Мастер Меча боролся против злого Духа темноты. Но в конце концов Ион сложил оружие, проявив к мощному демону уважение, влахак почтил Духа, и Дух пощадил героя и исчез в темноту.

«Что-то плоховато у меня получается проявлять уважение к троллям, — с горькой усмешкой подумал Стен, — а с почитанием у меня, кажется, еще хуже, чем с уважением. Да и вряд ли они исчезнут в темноту».

Легенды, истории и сказки не подскажут ему решение. Собственно, и вопрос-то был прост: может ли Стен рискнуть жизнью людей и использовать троллей? Хочет ли он вообще их использовать?

За такими мыслями незаметно прошел день. Медленно, но неуклонно небо окрасилось в пурпур. Исполненный сомнений, Стен сидел на поваленном дереве и наблюдал за спящими троллями. Наконец, он принял решение и поднялся.

— Хочешь есть? — спросил Друан влахака, который молча наблюдал за пробуждающимися троллями.

Человек резко покачал головой и отвернулся.

— Ты сердишься? — не унимался тролль.

— Да, — односложно ответил Стен.

— Почему? Из-за того священника?

— Нет. Из-за того что я не смог убить вас, пока мог! — рявкнул Стен на тролля, который, сдвинув брови, бросил осторожный взгляд в сторону Парда, но здоровяк шумно жевал сочный кусок мяса и ничего не услышал.

— Давай поговорим, — предложил Друан. И они отошли в лес, чтобы остальные не слышали их беседы.

— Ты хотел нас убить? — удивленно спросил Друан.

— Я должен был. Вы опасны. Но я оставил вам жизнь. И теперь буду виноват во всех злодеяниях, которые вы совершите.

Друан задумчиво посмотрел на человека.

— Ты знаешь, что Пард потребует твою голову, если услышит такое?

— Очередная угроза? — презрительно спросил Стен.

— Нет. Предупреждение. Ты помог нам, мне будет жаль убивать тебя. Наверное, ты думаешь, что было бы лучше нас уничтожить. Но ты этого не сделал. Почему?

Стен оглянулся и злобно прошипел:

— Потому что я дурак!

— В это я не верю.

Юный воин посмотрел в глаза троллю.

— Вы доверяете мне. Я дал слово. Но я же уже сказал и повторю: я дурак!

— Мы доверяем тебе и имеем на это основания, — почти смеясь, сказал Друан. — Но ты печален. Чего ты боишься?

— Что вы будете убивать. Что вы будете убивать людей, много людей, тех, кого я, собственно, и хочу защитить. Даже ты… — начал было влахак, но запнулся.

— Даже я? Но ты тоже убиваешь.

— Сейчас речь не обо мне! Возможно, даже не о тебе! А как с Пардом и остальными? Будут ли они слушать меня? — Стен совершенно перестал сдерживаться.

— Возможно. А возможно, и нет, — допустил Друан. — Но ты помогаешь нам. И ты воин.

— И что это должно значить?

— Что они будут считаться с твоим словом, — ответил тролль.

— Наши пути расходятся, Друан, — сказал Стен и поднял руку, когда тролль хотел перебить его. — Нет, выслушай. Я не могу больше идти с вами. Вы должны вернуться на свою родину.

— Назад? Под землю?

— Да! — решительно сказал Стен.

— Так не пойдет! Мой народ гибнет, Стен! Мы не можем вернуться с пустыми руками!

— Я обещаю, нет, я клянусь, что сделаю все, чтобы помочь вам.

— Этого недостаточно. — нервно ответил Друан. — Если ты больше не будешь помогать, мы пойдем без тебя!

— Тогда мне придется считать вас врагами, выследить и убить, — холодно констатировал Стен.

— Чушь! У нас общие враги!

— Это ваше решение.

Сопя, Друан зашагал взад и вперед, бросая в сторону Стена мрачные взгляды. Наконец массивный тролль глубоко вздохнул и выдавил:

— Стен, подумай еще раз.

— Не вижу оснований, — возразил влахак, но тролль прервал его:

— Пард давно бы убил тебя, и мы бы просто пошли дальше. Давай поговорим. Пожалуйста.

Стен растерянно взглянул на тролля, в словах которого слышалась мольба. Он рассчитывал, что дело дойдет до драки, и все это время готовился к этому. Но сейчас, услыхав просьбу Друана, его голос, снял руку с рукояти меча и вопросительно уставился на собеседника.

— Мы не можем вернуться, — начал Друан, — и нам нужна помощь, чтобы ориентироваться на поверхности.

— Вы можете вернуться. Я помогу, сказал же… продолжу миссию.

— Что продолжишь?

— Вашу… задачу.

— Мой народ доверяет мне. Мы должны победить. Или гномы сотрут нас, уничтожат!

— Я понимаю. Но я же сказал, что сам сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать этому, — обессиленно ответил воин.

— А если бы речь шла о людях? О твоих соотечественниках? Доверишь ли ты кому-нибудь их судьбу? Нам, например? — спросил Друан.

Стен бессильно покачал головой:

— Нет, никогда. Но что же мне делать?

— Помогать нам и дальше. Мы будем слушать тебя. Я позабочусь, — пообещал Друан.

— Ага. Перед тем как отправиться в Орволь, ты тоже что-то такое обещал, — горько бросил Стен.

— Мы никогда не бросаем своих, мы помогаем друг другу, — возразил Друан.

— Кто — мы? — запутавшись, переспросил Стен.

— Мы, тролли, — гордо ответил Друан.

— Я не тролль! — раздраженно возразил влахак.

— Ты из нашей группы, Стен. Мы держимся вместе, мы должны держаться вместе. Нас мало, а врагов много.

— И что? Теперь я должен приклеиться к вам и смотреть, как вы убиваете людей?

— Нет. Помоги нам. Когда мы получим то, что хотим, и исчезнем во тьме глубоких туннелей, тогда ты от нас избавишься, — спокойно заявил тролль.

— Тогда лучше поспешить.

Друан усмехнулся и кивнул.

— Значит, ты с нами?

Стен смиренно кивнул, и оба двинулись назад, где их ждали остальные тролли. Очень скоро они продолжили свой путь в сторону Теремии.

Хотя влахак все еще сомневался в своем решении, но Друан убедил его, по крайней мере в одном пункте. Стен был уверен, что тролли продолжат путь, с ним либо без него. И этот путь завершится кровью и смертью, в этом юный воин тоже не сомневался. Возможно, человеку удастся как-то влиять на этих существ, если он станет помогать им. «И я в любое время смогу уничтожить их», — мысленно, словно заклинание, повторял влахак.

— Что ты ищешь? — неожиданно спросил Рох, чем вывел Стена из задумчивости.

— Что? — удивленно воскликнул тот.

— Что ты ищешь? Куда ты идешь? — терпеливо повторил тролль.

— Я думаю, Цорпад что-то планирует. Что-то ужасное. Я иду в Теремию, чтобы узнать об этом, — ответил Стен. «И освободить Висинию», — мысленно добавил он.

— Ты будешь сражаться один? — поинтересовался Рох.

— Нет. У меня в Теремии друзья, союзники. Они мне помогут, то есть я имею в виду — нам.

— Когда ты узнаешь все, что хочешь знать, что ты будешь делать? — продолжал выпытывать тролль.

К этому времени остальные притихли и внимательно смотрели на Стена и Роха.

— Я пойду на юг, к своему народу. Если Цорпад что-то планирует, то и другие должны узнать об этом. Мы вооружимся для войны, которая, очевидно, скоро разразится, — заявил Стен.

— Я думал, вы уже боретесь.

— Нет, в настоящее время у нас перемирие, — угрюмо ответил влахак.

— У вас перемирие? — озадаченно переспросил тролль.

— Да. Это установленный по договоренности промежуток времени, когда никто не воюет, — попытался объяснить Стен, о его прервал громкий смех Парда.

— Что за бред! Воины либо воюют, либо не воюют! Иметь врагов и не побеждать их… Люди! — презрительно фыркнул огромный тролль.

— Мы не можем сейчас продолжать войну! Мы проиграем! — вспылил Стен.

— Такова война. Убивать или быть убитым, — холодно сказал Пард.

— Нет. Я ненавижу масридов. Но я сражаюсь за свой народ. Ради того, чтобы он жил! И если я буду повинен в чем-то, что будет иметь худшие последствия, чем действия масридов, то какой смысл в моей борьбе?

— Уничтожить врага! Выжить!

— Но может статься так, что не выживет никто!

— Ваши враги такие же слабые, как и вы. Поэтому вы не сражаетесь, — сказал Пард.

— Мы сражаемся! Когда приходит подходящее время, тогда… — Стен только хотел продолжить, как Пард снова перебил его:

— Бред! Война — или не война. Сражаться — или убегать. Вы, люди, такие слабые!

Стен сердито отвернулся, но Друан сказал:

— Гномы сражаются всегда. И мы тоже. У нас никогда нет перемирия.

— А что с вашими детьми? Стариками? — спросил Стен.

— Они гибнут, если мы не можем защитить их…

— И мы убиваем врагов, всех! — закричал Пард. — Мертвый маленький выродок никогда не станет воином!

— Никакой пощады? Никакого сочувствия?

— Война, — самодовольно констатировал Пард.

Стен в ужасе замолчал. Глубоко под землей шли кровопролитные сражения, воины не останавливались ни перед чем и ни перед кем. Неукротимая ненависть вела троллей и гномов на бой и принуждала к ужасным поступкам. Это до глубины души поразило юного воина, хотя его сложно было назвать новичком в военных делах, у него был, пожалуй, чересчур богатый опыт. Неудивительно, что гномы, да и тролли, без колебаний искали любой способ, чтобы взять верх. «Чем же мы лучше? Что отличает нас от этих созданий тьмы?» — задумался Стен, однако, похоже, ответа не было. Масриды тоже казались ему беспощадными, но, по крайней мере, они не стремились полностью уничтожить народ, который угнетали. И Стен также ни в коей мере не желал смерти им всем поголовно. Если бы масриды вдруг на следующий день покинули страну, тогда бы он ликовал, сложил бы оружие и больше не тратил на них свою жизнь. За исключением, конечно, Цорпада и Хази, смерти которых он жаждал в любом случае. Охваченный противоречивыми мыслями, молодой человек продолжил путь вместе с троллями, чьи массивные силуэты мелькали на фоне деревьев.

20

Сарган и раньше не раз ходил на речных судах, в том числе и против течения. Но за границами этой отсталой страны для этих целей использовали вьючных животных, а не людей.

В Ардолии животные, очевидно, ценились выше, поэтому против течения переполненные баржи тащили так называемые бурлаки. Эти несчастные в рваной одежде выполняли эту тяжелую, и опасную работу за нищенскую плату, их обычно набирали в портах за пару монет и еду сомнительного качества; эти рабочие нужны были лишь при движении против течения, вниз по течению суда несла река, причем совершенно бесплатно, а движением управляли с помощью небольшого прямоугольного паруса.

Конечно, при попутном ветре парус ставили даже тогда, когда баржу тащили бурлаки, но даже в этом случае тянуть тяжелогруженые суда было нелегко. Капитан судна, на котором путешествовал Сарган, нанял три группы бурлаков, которые трудились с раннего утра и до поздней ночи. Одна смена обычно тащила баржу, в то время как две другие либо отдыхали на корабле, либо плелись рядом по берегу.

Бурлаки были из простого народа, все влахаки. Сарган наслаждался их грубыми шутками и песнями, которые они пели во время работы, чтобы выдерживать темп. Вот уже два вечера он присоединялся к бурлакам, когда поздним вечером они ужинали у костра.

Один из бурлаков, крупный крепкий мужчина, с большими, словно весла, руками, вручил Саргану глиняную кружку с прозрачной жидкостью с резким запахом.

— Драконья моча, — усмехаясь, буркнул он, и остальные засмеялись.

Сарган осторожно принюхался к напитку. Затем пожал плечами и сделал большой глоток. Водка прожгла путь до самого желудка, но Сарган привык к крепким напиткам, и следующую кружку он запросто опрокинул в горло, что вызвало еще один взрыв смеха, но в смехе сквозило уважение.

— Ты, оказывается, крепче, чем выглядишь, коротышка, — засмеялся бурлак, похлопав Саргана по плечу. — Меня зовут Петриу, а если ты назовешь мне свое имя, то у нас появится причина, чтобы выпить еще по кружке!

Весь вечер дириец осторожно расспрашивал речной люд о стране, при этом он старательно изображал ученого, но нерасторопного чужеземца, так же он поступал и в Турдуе. Этот образ позволял Саргану быстро завоевывать доверие, так как в глазах окружающих он не представлял никакой опасности. Симуляция опьянения и несколько анекдотов скоро завоевали доверие бурлаков. Петриу, который вроде был предводителем группы, охотно рассказал ему о трудной жизни в Ардолии.

— Бурлакам совсем непросто выживать, брат, — сказал мужчина исполинского телосложения. — Оплата низкая, а работа трудная.

Словно в доказательство он поднял свои ручищи, покрытые мозолями, и продемонстрировал их чужеземцу.

— А если ты больше не можешь тащить проклятую баржу из-за болезни, нагрянувшей старости или просто от полного изнеможения, тебя просто бросают.

Сарган кивнул, соглашаясь, а про себя удивился, как же при этом бурлакам удается сохранять веселое расположение духа.

Маги пересекала всю Ардолию, представляя собой крупнейшую водную артерию в стране и самый популярный торговый путь. Лесные дороги использовались с гораздо меньшей охотой, так как они все еще были небезопасны. Вполне реальные банды грабителей и мятежников и рассказы о невиданных чудовищах, которые нападали на беззащитных путников, не добавляли желания путешествовать посуху. Реку и тропу бурлаков масриды охраняли, поэтому маршрут считался надежным. На равных промежутках были выстроены укрепления, где баржи могли причалить, чтобы путники проводили ночь под защитой.

Как-то на одном из таких постоялых дворов, в пивной, Сарган провел вечер вместе с владельцем баржи, в то время как бурлаки расположились во дворе, так как хозяин заведения не хотел пускать внутрь всякий сброд.

Владельцу баржи Сарган сразу понравился, и тот решил поболтать с иностранцем. Лазутчик разговорился с пожилым масридом, а в это время со двора через открытое окно до них доносились песни бурлаков о жизни, любви и смерти на реке.

Сарган не услышал от хозяина баржи ничего нового, кроме того, что тот посоветовал не водиться с бурлаками — грубым, неотесанным народом, находящимся в плену суеверий и странных традиций. «Во всяком случае, они умеют веселиться», — зевая, подумал Сарган, слушая длинную скучную тираду владельца о ленивых и жадных влахаках, которые сдерут последнюю рубаху с честного, упорного трудяги. Все, что Сарган выяснил в тот вечер, — это то, что пропасть между масридами и влахаками действительно глубока и полна предубеждений.

В общем, дни на Маги пролетели довольно быстро, они мелькали так же стремительно, как и пейзажи страны, через которую они плыли, бесконечные темные леса которой Сарган наблюдал с борта судна. В Теремию он прибыл даже раньше, чем ожидал.

Наконец судно медленно проползло вдоль стены порта — последний отрезок пути, причем бурлаки взошли на борт и двигали баржу с помощью канатов, закрепленных на металлических кольцах стены порта. Так, от одного кольца к другому, они спокойно зашли в тихий порт и, отталкиваясь от дна шестами, причалили.

На пирсе Сарган задобрил чиновника парой монет, и тот не задавал ему слишком много вопросов. Бросив последний взгляд на порт и махнув на прощание бурлакам, он отправился в город, который очень напоминал Турдуй. И хотя столица была значительно больше, ее нельзя было даже сравнить с городами его родины.

Над крышами Теремии царила огромная, выстроенная из темного камня цитадель, на стенах которой развевались длинные красно-черно-золотые полотнища. Крепость настолько преобладала в общей картине города, что казалось, будто маленькие фахверковые дома и даже большие каменные сооружения склоняются перед ней. На крепостной стене Сарган разглядел людей, скорее всего это были стражники, которые несли караульную службу.

Прежде чем разрабатывать план дальнейших действий, нужно найти жилье и раздобыть как можно больше информации.

А потом уж можно было расследовать, что творится за толстыми стенами. Возможно, ему удастся узнать достаточно, не устраивая опасных игр с охранниками.

Однако через два дня, которые Сарган провел, наблюдая и опрашивая людей, лазутчик констатировал для себя, что его перспективы не слишкомрадужные. Очевидно, гномы, посещавшие Теремию, в сам город заходили редко, зато периодически гостили в замке марчега, крепости Ремис.

Наверное, караваны гномов из северных гор доставляли товары прямо в крепость, и выяснить это было непросто, так как поставки эти производились тайно.

Сарган решил понаблюдать за крепостью. Он нашел подходящее укрытие в каком-то амбаре за пределами города. Отсюда можно было наблюдать за воротами цитадели. В первую же ночь он увидел, как из леса показалась повозка, которая двигалась по направлению к крепости, причем очень скрытно и в полной темноте.

Сарган тихо прокрался через поле поближе к дороге, чтобы хорошенько рассмотреть транспорт. Повозку тащили выносливые пони, которых Сарган уже видел здесь днем. Воины маленького народца бесшумно шагали позади. Этот странный эскорт беспрепятственно пропустили через главные ворота в крепость.

Остаток ночи прошел без событий, и следующий день Сарган использовал для того, чтобы, во-первых, немного отоспаться и, во-вторых, подготовиться. Если он не ошибается в своих наблюдениях, гномы не будут долго гостить среди людей, маленький народец всегда стремится побыстрее вернуться домой. Лазутчик вновь обзавелся снаряжением, часть которого он растерял в пути, а часть просто израсходовал. Таким образом, он тщательно подготовился к очередной ночной вылазке.

Крепость всегда хорошо охраняли, но не столько от одиноких воров, сколько от крупных отрядов, которые могли ворваться в нее. Вопреки расхожим байкам, убийце обычно крайне редко удается проникнуть за толстые стены и заколоть владельца замка во сне, Саргану это было прекрасно известно. Тем более это было редкостью для Ардолии, где междоусобные распри обычно заканчивались на поле боя, лицом к лицу, с мечом в руках. Но все же на стенах цитадели несли службу патрули, также охранялись и другие важные объекты внутри крепости. Но всегда существовали и существуют две вещи, которые помогают тайно проникнуть в любое место: темнота и однообразие. Даже самый сознательный стражник когда-нибудь устанет, череда спокойных и однообразных ночей не способствует укреплению бдительности. «А зря, так как этой ночью произойдут интересные события», — с холодной улыбкой подумал Сарган, осторожно пробираясь через поле. Лазутчик тщательно подобрал одежду — темно-серую, свободную. Волосы он спрятал под темно-коричневую шапку, лицо старательно вымазал черной пастой. За спиной болталась залатанная сумка, в которой шпион нес снаряжение, упакованное так, чтобы любую вещь можно было вытащить быстро и бесшумно.

К счастью, за день ветер нагнал немного облаков, и луна светила не очень ярко. «Наверное, сейчас у меня полоса удач», — усмехнулся про себя Сарган, добравшись до стены и взглянув наверх. Как и ожидалось, камень был гладким, но Сарган был готов к этому. Веревка с крюком была бы слишком заметна, поэтому он предпочел более сложный, но более скрытный способ взобраться на крепостную стену. Лазутчик извлек из сумки три плоских широких и острых клинка из нешлифованной стали и принялся за работу. В борьбе с противником такое оружие едва ли было бы полезно, но для проникновения в цитадель оно незаменимо.

Сарган в течение прошлой ночи изучил время смены караула. До следующей смены оставалось еще немного времени. По опыту Сарган знал, что в конце патрулирования внимание солдат ослабевает, и решил воспользоваться этим обстоятельством.

Огромные тесаные темные камни внешней стены были просто подогнаны друг к другу, без использования какого-либо раствора. Наверное, наружная стена цитадели была двойной: внешний слой из крупных валунов, внутренний — из более мелкого камня. Пустоту между этими двумя слоями, по-видимому, заполнял гравий, песок или что-то подобное. Такой способ делал сооружение очень прочным. Несмотря на то, что блоки внешней стены были довольно крупными и хорошо обтесанными и между ними почти не было щелей, Сарган все же мог просовывать между ними плоские клинки кинжалов. Один из трех он заткнул за кожаный пояс, а два других использовал как своеобразную лестницу. Каждый раз, надежно закрепляя одно лезвие между камней, он подтягивался на руке, одновременно вынимая из щели нижний клинок. Так как блоки были достаточно крупными, ему нередко приходилось выполнять сложные трюки. Но опыт и сноровка помогали ему все выше взбираться по стене почти в полной темноте.

Подобравшись к зубцам на самом верху, Сарган осторожно выглянул над бойницами и быстро пригнулся, увидев медленно идущего мимо охранника.

Шпион терпеливо дождался, пока шаги стихнут, затем вскарабкался на бойницу и вытащил из стены последний широкий клинок. Быстро оглядевшись, он убедился, что поблизости никого нет, метнулся к одной из деревянных лестниц, ведущих во двор, и спустился по ступеням.

На задней стороне двора он заметил конюшни — деревянные строения, перед которыми стояли поилки и ясли с кормом. В центре двора догорал костер, он почти совсем потух, но поседевшие дрова еще слабо тлели. Возле костра скрючившись сидел еще один охранник, заснувший, наверное, или как минимум уже дремлющий.

Сарган не торопился и медленно, пядь за пядью, пробирался к большому зданию в центре двора. Он ни в коем случае не хотел в спешке совершить ошибку.

Когда он добрался до середины двора, внезапно позади себя услышал голос:

— Хеда, что это значит?

Сарган замер, он на какую-то долю мгновения решил, что его обнаружили. Но затем заметил, как справа к кострищу приближается еще один охранник с явным намерением разбудить спящего товарища. Мысленно чертыхаясь, Сарган пригнулся в тени.

Солдат у костра поспешно подскочил.

— Все хорошо, Миклос. Я только хотел немножко согреться. Чертовски холодно, а когда я попадаю домой, то дети кричат так, что я и глаз не могу сомкнуть.

Его товарищ не то сердито, не то сочувственно что-то пробурчал — Сарган не разобрал.

— Если тебя застукают, когда ты дрыхнешь на посту, то окажешься в медвежьей яме. Это как пить дать.

— Если ты не побежишь докладывать госпоже Скилои, меня не застукают.

Второй охранник пожал плечами.

— Делай как знаешь. Но я предупредил.

С этими словами он развернулся и отправился на свой пост.

Мужчина у костра зевнул и мгновение нерешительно смотрел в костер. Затем, наплевав, очевидно, на риск быть застуканным, снова прикорнул на скамейке.

Все это время Сарган сидел на корточках. Какое-то время он не осмеливался двигаться дальше. Он напряженно всматривался и вслушивался, чувствуя, как мышцы постепенно сводит.

Наконец, убедившись, что охранник снова задремал, бесшумно поднялся и продолжил путь, максимально забирая в тень, стараясь держаться подальше от света.

Когда он достиг входа в здание, то снова пристально изучил силуэт у костра и осторожно открыл дверь. Она не была заперта, изнутри на ней была лишь задвижка, которой, к счастью, не воспользовались.

В холле горели две небольшие масляные лампы, которые давали совсем мало света. Поэтому высокий потолок и стены, украшенные огромными гобеленами, изображавшими какие-то сражения, утопали во тьме. Наверх вели две широкие лестницы. Еще Сарган заметил несколько дверей впереди, слева и справа. Как он и предполагал, главные помещения располагались выше. Поэтому Сарган шмыгнул вверх по лестнице, которая была слева от него, и принялся наблюдать за коридором, который начинался на верхней площадке. Он был темным и пустым, с несколькими дверями по обе стороны. Сама же лестница делала крутой поворот и уходила наверх. Сарган решил подняться. На втором этаже из коридора лился яркий свет, и когда шпион осторожно заглянул в коридор, то заметил двух стражников в полных доспехах и вооруженных до зубов.

Про себя дириец проклял трусость масридов, которые даже в цитадели выставляли охрану у своих покоев. Однако он не видел никакой возможности незаметно проскользнуть мимо охраны. Поэтому медленно двинулся назад.

Придется выбрать более сложный путь на третий этаж. Сарган тихо пробрался в коридор второго этажа и прислушался к шуму за дверью.

За ней царила тишина. Он осторожно открыл ее и заглянул в помещение. На счастье, здесь действительно никого не было, поэтому лазутчик зашел и прикрыл за собой дверь. Тремя быстрыми шагами он оказался у окна, поднял деревянную раму, на которую был натянут высушенный бычий пузырь, затем открыл ставни и украдкой выглянул наружу. Небо все еще скрывали облака, что было вполне на руку Саргану. Он ловко выбрался через окно и поискал пальцами щель между камнями, чтобы залезть на следующий этаж по наружной стене.

Пядь за пядью он карабкался — наверх и влево, так как в одном из окон заметил слабый луч света. Через некоторое время шпион оказался под этим окном. Ставни были закрыты, а рама опущена, но шпион смог расслышать голоса. Кто-то беседовал внутри. Окно и ставни немного приглушали звуки, но Сарган отчетливо различал женский голос:

— …Господин выполнит свою часть договоренности. Но если ваши старания требуют больше времени, то и наше бремя становится тяжелее. Наши ресурсы небезграничны, вы это хорошо понимаете.

Затем Сарган услышал бормотание, словно кто-то что-то шептал, после этого раздался низкий мужской голос:

— Наш уговор не предполагал никаких ограничений во времени, Скилои Касцон. Мы поставляем все так, как и договаривались, и не видим причины давать вам больше, чем было договорено.

Мужчина говорил медленно и без акцента, но так, как говорят те, кто, хоть и владеет чужим языком, использует его не часто.

— Безусловно. Но, в то время как ваша часть договоренности — это товар, который вы поставляете, наша часть — это нечто большее. Вы попросили о помощи. И вы говорили, что вашу проблему можно быстро устранить, если мы поможем. Теперь вы говорите, что ваши враги доставляют вам больше трудностей, чем ожидалось. Время, которое вы называли, давно истекло, а наши подчиненные все еще работают на вас. Нам очень не нравится, когда нас используют! — резко ответила, женщина.

Снова возникла короткая пауза, затем Сарган мог слышать лишь тихий неразборчивый шепот. Владелец низкого голоса беседовал еще с кем-то, очевидно с мужчиной, но Сарган ничего не мог разобрать.

— Допустим, мы продолжим поставки все семнадцать дней, пока не перестанем нуждаться в вас, — пошел собеседник на уступки, и Сарган широко улыбнулся.

Семнадцать дней — это одна неделя у гномов, один из временных промежутков, которые использовал маленький народец. А это означало, что он сейчас стал свидетелем очень интересных дополнительных переговоров.

— Мы отправляемся назад завтра перед рассветом и все подготовим, если вы принимаете наше предложение, — продолжил гном.

— Предложение приемлемо.

— Значит, будет так. Будьте здоровы, Скилои Касцон.

— Удачного пути, — ответила женщина, и Сарган услышал, как закрылась дверь.

Несмотря на это, Сарган все еще оставался под окном, так как надеялся узнать больше. Однако неожиданно он услышал какое-то царапанье и понял, что кто-то поднимает раму. Он быстро переместился ниже, надеясь спуститься на этаж, пока из окна не высунулась чья-нибудь голова.

Однако спешка обернулась неудачей. Он почти достиг открытого окна внизу, но поскользнулся, и его нога стала медленно сползать с широкого клинка. Он сразу же наклонился и попытался в отчаянии ухватиться за что-нибудь, руки нащупали открытую ставню, и он крепко вцепился в нее, затем смог подтянуть ноги и забраться в окно. Там он быстро вскочил на ноги и прислушался. Но, судя по всему, его маленькое приключение осталось незамеченным, не слышно было ни криков тревоги, ни шума, никаких других признаков беспокойства. Очень осторожно он выглянул из окна и вытащил свой клинок, который все еще торчал из стены, словно Сарган и не совершал только что смертельный танец на нем.

И только когда вновь закрыл ставни и поставил назад раму, он перевел дух и присел на маленькую табуретку. Новости, о которых он только что услыхал, давали богатую пищу для размышлений.

У гномов и Цорпада была договоренность. Марчег-масрид не поставлял товары, а оказывал какую-то непонятного рода помощь. В чем? Сарган мог только предполагать. Очевидно, у гномов были враги, и масриды или, вернее, Цорпад поддерживали маленький народец в борьбе против них. Эта информация была очень ценной, так как враги гномов, естественно, становились потенциальными союзниками для их соперников.

«Каждая дверь, которую я открываю, ведет к целому ряду других дверей, — вздохнув, подумал Сарган. — Об этом я тоже должен узнать побольше». Однако здесь ему вряд ли еще раз так невероятно повезет и он сможет подслушать такой же важный разговор.

Настало время вновь сконцентрировать усилия и переключиться на маленький народец. Уже этой ночью караван покинет город и отправится к северным горам. И теперь шпиону нужно во что бы то ни стало выяснить, о чем же договорились марчег и гномы. Караван прибыл в Теремию в сопровождении примерно дюжины гномов, и прямо спросить у кого-то из них, в чем, собственно, дело, не было возможности.

Сарган осторожно приблизился к конюшням и огляделся. Обе большие деревянные постройки были сооружены у самой крепостной стены, чуть в стороне от остальных зданий. К его счастью, в этой несколько уединенной части внутреннего двора цитадели, наполовину скрытой восточным крылом главного здания, патрулей не было.

Через небольшую щель в досках Сарган заглянул в конюшню, но там было так темно, что он ничего не смог разглядеть. Шпион даже рискнул пройти через двери, которые были слегка приоткрыты. Вообще-то обычно конюхи не спали в конюшнях, поэтому Сарган тихо проскользнул внутрь. Масриды слыли лихими наездниками, а их лошади были главной гордостью этого народа, поэтому с животными обращались лучше, чем с некоторыми подданными. Так, по крайней мере, утверждал предводитель бурлаков, описывая эту страсть масридов.

Однако здесь все выглядело так же, как и в других конюшнях, которых Сарган немало повидал в своей жизни: несколько стойл для животных, второй этаж, на котором хранили сено и солому. Перед дверью много свободного места, повсюду инструменты. Тут царило приятное тепло, пахло свежим сеном и навозом. После короткого осмотра Сарган установил, что, кроме единственного экипажа, здесь не было других повозок, тем более похожих на ту, на которой гномы прибыли в крепость. Поэтому он выскользнул из первой конюшни и шмыгнул во вторую, где сразу обнаружил то, что искал. Рядом с открытым экипажем стояла повозка, подобная тем, какие Сарган видел в горе. Она была уже наполовину пуста. Сзади оставались два ящика с продуктами, бочонок и еще несколько тюков ткани. Не долго думая, Сарган залез в повозку и устроился между ними. Скорее всего, гномы не станут осматривать повозку, пока не доберутся до цели, поэтому он в безопасности, если будет очень осторожен. Тюки были тяжелыми и давили на него своим весом, но бывало и похуже, поэтому Сарган не слишком ворчал. Гномы обязательно сделают привал, и тогда он придумает, что делать дальше.

К сожалению, гномы были невероятно выносливыми. Они продвигались целый день и добрую часть ночи. К несчастью, вымотавшийся Сарган заснул во время их привала и проснулся лишь под утро, когда путники уже готовили завтрак. Тихо проклиная себя, шпион прислушался к разговорам, но они вертелись в основном вокруг их повседневных дел.

Когда до Саргановых ноздрей долетел запах жареной грудинки, у него потекли слюнки, но он не решался нашарить что-нибудь съестное в своей сумке из боязни пошевелить тюки.

Поэтому лазутчик просто лежал и ждал. Рано или поздно будет еще один привал. Очень скоро повозка с непрошеным пассажиром снова загрохотала по тракту, во всяком случае так это называли здешние жители, хотя, по мнению дирийца, это была не более чем захудалая тропинка. Между тюками с тканью воздух был затхлый, Саргану в нос постоянно сыпалась пыль, но он не позволял себе чихать. Во время поездки гномы почти не разговаривали. Как Сарган ни старался осторожно выглянуть наружу, он замечал лишь молчаливых солдат рядом с повозкой. Так прошел еще один день, а пустой желудок Саргана все сильнее негодовал по поводу такого скверного обращения с ним.

Лишь с наступлением ночи солдаты остановились, чтобы поужинать, но после снова продолжили путь, что чуть не вызвало у Саргана тихий стон. «Неужели эти сволочи никогда не устают?» — раздраженно подумал он. Выглянув из-за тюков, он обнаружил, что находится в лесу. Пока они ехали по Теремии, их окружали бесконечные поля, но, судя по всему, они уже оставили обработанные пашни позади и теперь ехали через чащобу.

Неожиданно повозка подпрыгнула, вероятно, наткнулась на какую-то помеху на дороге. Сарган почувствовал, как тюки с тканями над ними сползают, один из них откатился в сторону, и между верхушками деревьев, нависающих над тропой слева и справа, Сарган увидел клочок неба, затянутого облаками. С закрытыми глазами Сарган произнес короткую молитву к Агдель, однако, очевидно, полосу везения шпиона прервал крик одного гнома.

— Ткани! Подождите, я их сейчас поправлю.

Сарган все еще был скрыт от глаз солдат, но когда гном займется тюком, то, без сомнения, обнаружит его. Сарган осторожно положил руку на рукоять кинжала, который торчал за поясом. Он все еще надеялся, что гном, возможно, просто бросит тюки один на другой, но тщательность маленького народца была притчей во языцех совсем не просто так. И этот гном тоже стремился выполнить работу хорошо. Сарган увидел широкое бородатое лицо и не медлил ни мгновения. Лазутчик резко приподнялся и вогнал кинжал солдату в горло. Тот опрокинулся, издавая страшные, булькающие звуки, Сарган столкнул его с повозки и вскочил во весь рост. Раздался крик, но дириец, не обращая на него внимания, спрыгнул на землю позади повозки, между двумя все еще пребывающими в растерянности воинами. Не тратя времени и сил на атаку, он помчался прочь, оттолкнув при этом еще одного гнома. Он несся по тропинке так стремительно, как только мог. Темнота ему была только на руку, он скроется, если ему удастся оторваться от них на достаточное расстояние.

Вслед неслись крики и чертыхания, но его это не заботило до тех пор, пока не раздалось звонкое жужжание и ему в ногу не вонзилась стрела, пронзив ее огненной болью. Вскрикнув, шпион упал, при этом в его голове мелькнула мысль: «Кто бы мог подумать, что меня схватят на грязной дороге в Ардолии?»

21

Ночь была трудной, утро не обещало быть лучше. После вчерашней сильной бури погода резко изменилась, и теперь на небе ярко светило солнце.

Бормоча что-то себе под нос, Флорес сал Дабран перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой, когда один из лучей добрался до ее лица; от этого головная боль только усилилась. Ее нога соскользнула с кровати и зацепила глиняный кувшин, который опрокинулся с невыносимым грохотом. Ругаясь, влахака поднялась и глянула на черепки, при этом ей показалось, что в лоб ей вонзились раскаленные копья. По крайней мере, она себя так чувствовала.

Застонав, она закрыла глаза руками. «Никогда, — поклялась она себе, — никогда больше не буду пить свекольный самогон, который продает Лареа. Пусть он расхваливает его как особо популярный напиток, но никогда!» Флорес осторожно тронула куски кувшина и уже хотела опуститься на соломенный матрац, как раздался громкий стук в дверь. Каждый удар отдавался громом в ее ушах, посылая новую волну боли в голову. Девушка раздраженно закричала:

— Да! Да! Проклятье, я иду!

Она осторожно пересекла небольшую комнату, в которой жила уже несколько месяцев, и глянула на разбросанную одежду. Она не могла вспомнить, чтобы у нее была такая шляпа, и в панике глянула на кровать. Но там никого не было, она спала одна, хотя воспоминания о последней части вечера были очень размытыми. Вздохнув с облегчением, она открыла дверь и с трудом успела увернуться от кулака неуклюжего мужика. Удар сопровождался руганью:

— Потаскуха! Распутница! Шулерка! Я выбью тебе зубы, сверну шею, ты, проклятая баба!

Флорес в замешательстве увернулась от неумелого и медленного удара правой и блокировала левую, поспешно выставив руку. Однако здоровый как бык мужик не унимался. Он попытался схватить девушку за ворот рубахи, которую она, очевидно, не сняла вчера ночью. Или просто не в силах была снять, так вернее. Скорее автоматически, чем намеренно, Флорес отпрыгнула, оттолкнула руки нападающего и крикнула:

— О духи темноты, чего ты хочешь? Кто ты вообще?

— Кто я? Кто я? — ошарашенно закричал мужик. — Я — тот, кого ты вчера обманула! Ты украла все мои деньги, стерва!

— Деньги? — удивленно переспросила Флорес, в голове заплясали обрывки воспоминаний.

Она увидела себя в большой широкополой шляпе, с картами в руках, хлещущей стакан за стаканом этот треклятый самогон.

— Да, деньги! Всю оплату за двенадцать дней, ты, дрянь! Я сделаю из твоей милой мордашки кашу, тебя родная мать не узнает! — орал мужик, надвигаясь на нее.

На этот раз Флорес была готова. Вчерашняя попойка еще не выветрилась, но девушкой управляли инстинкты и годы тренировок. Она ухватила правую руку нападавшего, которую он неосторожно выбросил вперед, стараясь нанести удар, пригнулась и перекинула мужика через плечо. Мужик с криком полетел на пыльный деревянный пол. Прежде чем он смог снова подняться, Флорес оказалась над ним, врезала ему правым локтем в область желудка и зажала горло.

— Послушай, ты, остряк, я тебя не обманывала. Я этого не умею. Кроме того, вчера я была слишком пьяной, чтобы такое сделать, понятно? — прошипела Флорес ему прямо в ухо.

— Мои деньги, на что мне теперь жить? — жалобно простонал мужик, но Флорес была непреклонной.

— Карточный долг — долг чести, мой друг!

Неожиданно мужик взревел, взвился и ударил ее кулаком в лицо. Хотя девушка и выдержала удар, но перед глазами затанцевали звездочки, а ее головная боль стала просто невыносимой. Стиснув зубы, она почти вслепую с трудом успела увернуться от удара по коленям. Вконец рассвирепев, Флорес ринулась вперед, как только зрение восстановилось, и обрушила на нападающего череду беспощадных ударов. Мужику оставалось только защищать лицо.

Любую попытку нанести ответный удар она блокировала, пока мужик снова не грохнулся на пол. Она сразу же запрыгнула на него и продолжила сыпать ударами, пока не услышала, как он взмолился:

— Нет, пожалуйста, нет, нет!

Только тогда, тяжело дыша, Флорес остановилась, но коленом она все еще упиралась в его грудь. Когда она заметила, что мужик всхлипывает, девушка опустила руку и прикрикнула на него:

— Соберись, ты, тряпка!

— Моя жена, мои дети, на что нам жить?

— Об этом ты должен был спрашивать себя вчера, перед тем как все продул! А теперь выметайся, пока я не переломала тебе руки!

— Прекратите! — неожиданно из-за двери раздался низкий голос, и Флорес удивленно выглянула в коридор.

В проеме входной двери она разглядела чей-то силуэт. Стоявший был худ, лицо скрывал капюшон.

Флорес медленно поднялась и оглянулась в поисках оружия. Меч оказался за кроватью, да и к тому же в кожаных ножнах. «Правило первое: всегда знай, где твое оружие», — с горечью вспомнила она одно из правил.

— Что происходит? — спросил незнакомец.

Мужик невнятно залепетал:

— Она обманщица, господин! Она обокрала меня! Все мои деньги, господин!

— Действительно? Вот как! И сколько же их было?

— Проклятье, этот пьяница врет, — вырвалось у Флорес, и она была готова убить негодного мужика, однако незнакомец предостерегающе поднял руку:

— Итак, сколько?

— Три сребреника, господин, — поспешил заявить побитый мужик.

— Вот, — крикнул мужчина, все еще скрывавшийся в темноте, и бросил ему небольшой мешочек, который, звякнув, упал на пол.

— Смотри, не пропей и это!

— Да, господин. Спасибо, господин! — ответил тот, прижимая мешочек к груди и протискиваясь в дверь мимо незнакомца.

Бросив на Флорес язвительный взгляд из-под опухших век, мужик убежал. Девушка устало осматривала комнату в поисках своих штанов. Мужчина все еще стоял в дверях.

— Доволен, Нати? Снова сделал доброе дело?

— Тихо, проклятье, — ответил Натиоле, быстро оглянулся и зашел в комнату.

— Что? Путешествуешь инкогнито?

— Ин… что?

— Хочешь, чтобы тебя не узнали? — пояснила Флорес.

Натиоле кивнул, закрывая за собой дверь.

— Разве я тебя пригласила? — сердито спросила Флорес, обнаружившая наконец в хаосе вещей свои кожаные штаны.

Натиоле откинул капюшон и хмуро глянул на девушку. Влахак был на целую голову выше, но такой же худой, как и она. Очень много врагов купились на эту худобу…

Но Флорес знала силу Нати, его ловкость и выносливость. Ей потребовалось несколько месяцев упорных тренировок, прежде чем она смогла регулярно побеждать его в поединках. Даже сейчас, когда она стала зарабатывать себе на жизнь мечом, Флорес не была уверена в исходе возможной дуэли с мятежником. Нати был намного опытнее и хладнокровнее, чем она.

— Ладно. Заходи, — пригласила Флорес своего старого друга, приседая в шутливом поклоне.

Девушка смахнула с лица несколько черных прядей и обнаружила, что на некоторые налипла какая-то вязкая субстанция, исследовать которую ей совсем не хотелось.

— Не очень хорошо выглядишь, — сухо констатировал Натиоле.

Флорес в целом была согласна с другом: длинные волосы спутаны, и, принимая во внимание ощущения в желудке, цвет лица был соответствующий — зеленый, наверное.

— Вчера было много влаги, Нати.

— Определенно. Ты на самом деле сломала бы руку этому несчастному мужику?

— Не будь смешным! Конечно, нет. Но он заслужил взбучку. Он ни с того ни с сего кинулся на меня с кулаками, — возразила Флорес.

— Он здорово разозлился. Проиграть три сребреника! Это же целое состояние, — объяснил Натиоле, но Флорес отмахнулась.

— Если бы я выиграла три сребреника, то точно прекратила бы пить свекольную сивуху. И моей голове было бы полегче. Он обманул тебя!

— Я дал ему двадцать, — невозмутимо бросил Натиоле.

— Что? Ты с ума сошел? — в отчаянии простонала Флорес.

— Нет. Я только что продал лошадь, которая… не принадлежала мне. Давай поедим. Я приглашаю. Я ужасно голоден, — предложил Нати, и Флорес согласно кивнула.

Однако сначала нужно было одеться.

Чтобы добраться до пояса с ножнами, ей пришлось лезть за кровать, и когда она обнаружила свой клинок, то сразу вспомнила, почему она вчера начала пить. Девушка опустилась на матрац, застонала и закрыла руками лицо.

— Он мертв, Нати, — сдавленным голосом сказала она.

— Нет, он совершенно сбрендил, но он не мертв, — с улыбкой возразил Натиоле.

Флорес подняла голову и удивленно взглянула на него.

— Мне рассказали, что его арестовали! И Цорпад точно не оставит его в живых!

— Ты знаешь, что в таких случаях говорят: собаки лают — ветер носит, — с усмешкой заметил Натиоле.

— Ясно, не слушай болтовню людей, я знаю! Но…

— Я встретил его, свободного и на диво живого, — продолжил воин, однако Флорес прервала его гневной тирадой:

— Это так похоже на него! Дурак! Ну попадись он мне! Он пожалеет, что его не сцапали ищейки Цорпада! Глупый, дурацкий, непостижимый осел… — сказала Флорес, подыскивая слова, при этом на глаза наворачивались слезы.

— Да. Именно так подумал и я, — смеясь, ответил Натиоле. — Пойдем. Я расскажу все по порядку за завтраком. И надень штаны как следует, что люди подумают?

Флорес ошарашенно посмотрела на себя и обнаружила, что и в самом деле натянула их задом наперед. После того как девушка привела себя в порядок, они отправились в трактир Лареа. Здесь у Флорес возникли смутные подозрения, что часть обстановки не пережила ее вчерашнюю попойку.

Натиоле жадно глотал яичницу с беконом и горячий хлеб, словно неделю сидел на голодном пайке, Флорес ограничилась кружкой воды. Сердитый трактирщик потребовал с нее деньги на новый стол и три стула, которые были вчера разбиты. Натиоле с усмешкой оплатил все.

Флорес осторожно глотала воду, но даже воду желудок принимал неохотно и возмущался. В конце концов девушка отставила кружку. Она изо всех сил пыталась игнорировать запах яичницы с беконом. Натиоле жевал и при этом тихо рассказывал:

— Я встретил его чуть севернее Орволя. Я прятался там у знакомых крестьян, после того как ищейки Цорпада неожиданно нагрянули во все наши надежные места. Меня преследовали до самого леса, но перед Орволем я смог оторваться и спрятался. И что ты думаешь, кто там объявился?

— Стен?

— Правильно. Но не один. Он был… с друзьями.

— Друзьями? — с сомнением переспросила Флорес.

— С троллями, — прошептал Натиоле, окинув взглядом пустой в этот час трактир.

Казалось, что Нати боится, будто стены подслушивают его слова.

«Вот таким человек становится, когда вынужден постоянно скрываться», — сочувственно подумала Флорес. Прошло несколько мгновений, прежде чем до нее дошел смысл того, что она только что услышала.

— Тролли? Ты надо мной смеешься, Нати?

— Нет! Стал бы я такое говорить? Огромные монстры, темные, с вот такими клыками и когтями! — описывал влахак и при этом размахивал деревянной ложкой, видимо, чтобы усилить впечатление.

— Тролли? Настоящие тролли? Большие злые людоеды? — недоверчиво уточнила Флорес.

— Да! Они хотели съесть крестьян, но Стен остановил их.

— Если ты меня дуришь, Нати, то я не только руку тебе сломаю, — пригрозила Флорес, хотя была уверена, что в настоящий момент он легко бы справился с ней, учитывая ее похмелье.

— Ну, я же тебе говорю! Итак, Цорпад приказал отвезти Стена в лес… — снова начал Натиоле, но Флорес перебила его:

— Этот трижды проклятый чертов подлец, с него надо кожу содрать!

Затем она заметила взгляд Натиоле и успокоилась.

— Да, надо, — ответил ей друг. — Почему бы тебе не заняться на досуге?

— Прекрати, Нати, я не о мятеже. Я имела в виду Стена, этого глупца. Я сто раз говорила ему, что если он не возьмется за ум, то поплатится своей жизнью.

— Ум. Значит, позволить извести народ — это умно? — горько возразил Натиоле и показал на убогий, пустой трактир. Флорес подняла руку, как бы защищаясь.

— Я не имела в виду прекратить мятеж! Я имела в виду, что ты должен прекратить дурить меня!

Расстроенный Натиоле снова вернулся к своему завтраку, не удостаивая Флорес больше и взглядом. Ее решение не участвовать в борьбе брата-близнеца ни Натиоле, ни Стен принять не могли. А Флорес не понимала, чего они стремятся достичь своими глупыми вылазками в укрепления Цорпада.

Масриды правили страной более двухсот лет, их воины прекрасно обучены и вооружены. Ни одному влахаку не удавалось даже на шаг приблизиться к тому, чтобы пошатнуть их владычество. Даже великую, воспеваемую влахаками на каждом углу осеннюю битву едва ли можно считать победоносной. Влахаки, конечно, выиграли на поле сражения, но им все равно навязали мир на условиях Цорпада. А мятеж — это безнадежная борьба, которую ведут упрямые люди с перекрученными идеалами, и эти люди рано или поздно гибнут.

И Стен, который снова — уже в который раз! — заглянул смерти в глаза, из их числа. Флорес знала, что он не образумится. Нет, ее брат будет бороться, пока не будут изгнаны масриды либо пока не погибнет он, и Флорес не сомневалась, что последнее — гораздо более вероятный исход событий.

Она сердито уставилась на Натиоле, которого знала с тех пор, как они со Стеном прибыли в Дезу, и который уже тогда боролся за свободу влахаков. В отличие от своего брата, Флорес, повзрослев, рассталась с мечтами и иллюзиями Натиоле. Она быстро поняла, что дело влахакских мятежников проиграно изначально. Смерть родителей была хорошим доказательством того, насколько бесперспективна борьба. И девушка решила жить в стране под властью масридов, устроившись так хорошо, как это только возможно.

— Кровь — не вода. Вы — семья. Ты можешь убеждать себя, но не меня, что ненавидишь его, — Натиоле прервал ход ее мыслей.

Флорес угрюмо глянула на него и устало возразила:

— Кровь точно не вода, Нати! Она льется из ран. Вся, до капли. И наступает смерть. И так каждый день. Каждый день, каждую ночь. Если не умер сегодня, умрешь завтра или послезавтра. Я устала ждать вести о его смерти. Или о твоей.

Нати долго пристально смотрел ей в лицо, однако она выдержала взгляд. Он пробормотал, уткнувшись в тарелку:

— Мне жаль, Флорес.

— Ладно. Вы выбрали свою жизнь, а я свою. Рассказывай дальше.

— Итак, Стен был в той клетке… — продолжил мятежник, но Флорес снова прервала.

— Клетке?

— Да, они подвесили его в клетке в лесу, а тролли нашли нашу птичку и прихватили с собой. Видела бы ты его!

Флорес громко рассмеялась и попросила продолжать.

— Ну да. Но Стен днем освободился. Эти чудовища закрыли в подвале меня и всю семью, но днем они… как мертвые. Ты же знаешь, говорят, будто тролли на солнце превращаются в камень, — объяснил Натиоле, и Флорес кивнула.

— Но это не так. Они просто спят, только очень крепко, и их невозможно разбудить. Стен освободился из клетки и выпустил нас из подвала. А потом отослал меня и крестьян. Он захотел остаться и поговорить с троллями.

— Что? Поговорить с троллями? Так похоже на Стена! Что за очередное безумие?

— И я так сказал! Но разубедить его не смог. Как оказалось, что ни делается, все к лучшему. Когда я пришел в Орволь, один форбс узнал меня. Он натравил жителей деревни, и селяне не смогли сопротивляться священнику. Не успел я опомниться, как снова оказался в подвале, только на этот раз связанный.

— Столько усилий ради простых людей, которых вы хотите освободить! — язвительно вставила Флорес, но Натиоле покачал головой.

— Они боятся. И кто может винить их в этом? Я их не упрекаю. Это крестьяне, Флорес, не воины, у них семьи и земля. Ты хочешь поспорить?

— Нет, нет, рассказывай дальше.

— Форбс отправил гонца, и ночью за мной приехали солдаты. Они хотели забрать меня в Теремию, но, по счастливой случайности, снова появился Стен.

— Что, в Орволе?

— Да! Он и один тролль. Они напали на солдат в лесу и освободили меня. Я скакал как сумасшедший на лошади, к которой, кстати, был привязан. Стен меня перехватил, приказал уходить в лес. Я спрятался в подлеске и ждал.

— А Стен?

— Я точно не знаю. Когда я ускакал, в деревне оставались воины. Я следил за дорогой из Орволя в Теремию, но по ней никто не проезжал, кроме тех, кто преследовал меня. Если бы Стена поймали, то провезли бы мимо. Я прятался очень долго.

— То есть ты не знаешь, жив ли он? — разочарованно спросила Флорес.

— Точно не знаю, но я верю.

— Ты просто веришь?

— Вспомни историю в Дабране, тогда мы все тоже думали, что он мертв.

— И был бы мертв! Пробраться в замок! Он сумасшедший!

— Да, но он тогда почистил ползамка, не так ли? Забрал вещи — ваши, по праву наследования. А если бы Хази в тот день э-э-э… случайно не уехал в Теремию… То тогда бы он отомстил и за смерть ваших родителей!

— Возможно. Но все-таки это было чистое самоубийство, даже несмотря на то, что он хорошо ориентируется в крепости, — заявила Флорес.

— Наверное. Но цсиро Хази был вне себя от ярости, люди в Дабране смеялись над ним. Стен даже поднял проклятое знамя.

При воспоминании о том, как в первый раз она услыхала эту историю от странствующего поденщика, Флорес не удержалась от улыбки. Стену тогда удалось тайно проникнуть в замок Рабенштайн и украсть кое-что из того, что раньше принадлежало их семье, прямо из-под носа охраны. К тому же он взял часть денег и украшений и напоследок на флагштоке самой высокой башни вывесил старое знамя с их гербом, чтобы вся округа видела. Однако его обнаружили, когда он спускался с башни, и гонялись за ним по всей крепости. В конце концов охрана окружила его на крепостной стене, но ему удалось уйти, совершив отчаянный прыжок в ров.

Весть о его выходке и бегстве распространилась по стране с быстротой молнии, даже появилась песня, которую влахаки пели, когда поблизости не было масридов. А цсиро Хази стал объектом шуток, хотя баро жестоко отомстил своим подданным за потерянную честь.

Но Флорес также помнила о другом. О том, как ждала брата, а он все не появлялся после своего дикого прыжка в ров. Все считали его мертвым, потом выяснилось, что в это время он скрывался в лесах от преследователей. Стен раздал добычу крестьянам, своим соратникам и их семьям. Неудивительно, что простой люд любил Стена сал Дарбана. Он давал им надежду. Ложную надежду, считала Флорес, так как, за исключением маленьких неприятностей, мятежники не наносили масридам никакого особого вреда.

Это не удалось даже Ионне сал Сарес с ее войском.

Стен и Флорес не раз ссорились по этому поводу, даже их последняя встреча закончилась спором, и Стен ушел сердитым и оскорбленным. Ему вслед она произнесла слова, которые не имела права произносить. Наверное, у нее все-таки будет возможность попросить у брата прощения…

«Ну почему этот проклятый упрямый дурак направляется в Теремию? — мучилась Флорес. — Ведь ясно же, что для него это самое опасное в мире место!»

— Мне нужна твоя помощь, — неожиданно произнес Натиоле, и Флорес вопросительно посмотрела на него. — Здесь что-то происходит, но мы точно не знаем что. Надо связаться с некоторыми людьми, но я не представляю, какие тайники еще надежны.

— И ты сразу же подумал обо мне, своей старой подруге, которой снова можно нанести визит, — язвительно прокомментировала Флорес.

— Нет. Я не просил бы тебя, если бы это не было так важно. Вообще, я пришел, чтобы сказать, что вести о смерти твоего брата не соответствуют действительности.

Некоторое время Флорес смотрела в светлые глаза Нати, но не смогла разглядеть ничего, кроме искренней заботы. Поэтому девушка кивнула. Натиоле всегда был словно старший брат для близнецов, с тех пор как они прибыли в Дезу, одинокие и напуганные. Верные подданные их родителей помогли им тогда выскользнуть из Дабрана. О самом бегстве у Флорес сохранились лишь смутные воспоминания — длинный туннель, освещенный мерцающими факелами, и бешеный галоп по темному ночному лесу.

Зато она очень хорошо помнила отца, который, стоя перед ней и Стеном на коленях и прижимая их к себе, говорил, что теперь они должны быть сильными и храбрыми. Их мама готовилась к побегу, она послала слуг в город, чтобы достать лошадей; масриды были уже во дворе крепости, и ворота уже трещали от их ударов. Затем она со слезами на глазах попрощалась с ними, и Карайн, их старый майордом, вывел близнецов из замка через подземный ход.

Только после того, как дети прибыли в Дезу, они узнали всю правду. Как Хази, которого Цорпад отправил в Дабран в качестве гонца, сообщил масриду о крамольных планах влахака, Дабран должен был платить лен за свою верность и преданность масридскому властителю. Как их отец и мать сражались, чтобы позволить детям скрыться. Их мама, гордая и красивая Ана сал Дабран, погибла с мечом в руке на сторожевой башне крепости Рабенштайн, когда масриды взяли ворота и ворвались во внутренний двор, а отец был сильно ранен и на следующее утро казнен на рыночной площади как преступник.

Когда Флорес услышала о том, что ее отец погиб на костре, в ней что-то сломалось, а в сердце поселилась боль. Она чувствовала, что такая же боль живет в сердце брата.

По ночам близнецы спали обнявшись, напуганные тем, что оказались в незнакомой обстановке, а еще сильнее страшной потерей, свалившейся на них. Хотя к ним все окружающие были дружелюбны и щедры, особенно Ионна сал Сарес, правительница Дезы.

Многие влахаки, которые скрывались в Мардеве, потерявшие друзей и семьи в сражениях с масридами, также заботились о близнецах. Тем не менее поначалу Стен и Флорес чувствовали себя одинокими и потерянными, пока не познакомились с Натиоле Таргузи, его шутки всегда вызывали у них смех.

Хотя молодой человек и был всего на несколько лет старше близнецов, он вроде как усыновил их, стал их другом, примером для подражания.

Но если Стен восхищался своими кумирами — Ионной и Натиоле — и решительно заявил сестре, что однажды отомстит за родителей, Флорес считала, что это бессмысленное решение. Тайно она поклялась себе, что никогда не закончит так, как ее родители, не станет еще одной жертвой борьбы за свободу.

Стен, как только стал достаточно взрослым, чтобы сражаться, вместе с Натиоле и другими отправился бороться с масридами. Флорес же осталась в Мардеве, однако в какой-то момент двор в Дезе стал ей просто невыносим: гнетущая атмосфера осадного положения, отсутствие каких бы то ни было других тем, кроме обсуждения войны и достижения желанной свободы, тягостное ощущение смерти — постоянного спутника влахаков. Преисполненный ненависти к мятежникам, которые отчаянно сопротивлялись его господству, Цорпад устраивал каждый раз все более ужасные казни тех, кого удавалось поймать. Поэтому список молодых людей, которые больше никогда не увидят родину, неуклонно пополнялся.

Однажды Флорес молча собрала свои вещи и оставила Дезу, а значит, и войну за спиной. С тех пор она пробивалась в этой жизни самостоятельно, зарабатывая в качестве наемницы. Она неплохо жила: в смутные времена торговцы и богатые путешественники нуждались в охране.

Она отказалась от своего имени и происхождения, и единственными ниточками, связывающими ее с прошлым, были брат и Натиоле, которые периодически навещали ее, когда оказывались поблизости. В Мардев Флорес не возвращалась, как-то не тянуло…

Накануне, когда она от влахаков в таверне узнала об аресте Стена, то почувствовала даже что-то вроде облегчения: ужасное время ожидания смерти прошло, и она дико и необузданно, по старой традиции влахаков, отметила прощание со своим любимым братом-близнецом. Флорес заливала горе реками алкоголя и пела песни с незнакомцами, — песни, которые стоили бы ей головы, если бы их услышали масриды. Она знала, что Стену бы понравилось, если бы он узнал, что она ценит старые традиции, но в это мгновение она была скорее сердита на своего упрямого братца и всю компанию мятежников, которая его окружала.

— Ну как, ты поможешь мне? Ради старых добрых времен? — в отчаянии спросил Натиоле.

— Да, Нати, ради старых времен. Но не впутывай меня в свои истории.

— Нет, не беспокойся, это не долго. Мне нужно только найти того, кому я мог бы сообщить, а потом я снова исчезну, — заверил ее Нати, и Флорес вздохнула.

— Кто сможет сопротивляться таким прекрасным голубым глазам? — сказала она с наигранной серьезностью, и мятежник громко рассмеялся.

— Ха, и это говоришь ты! Боюсь, что во время всех наших похождений я всегда был на втором месте в том,что касается внешности! И неважно, был рядом Стен или ты, моя дорогая!

— Ты обходителен, как всегда, Нати, — ответила Флорес. — Особенно если учесть, что ты только что из лесу и выглядишь соответствующим образом. Пойдем.

Бросив последний взгляд на Лареа, который подошел, чтобы убрать посуду и вытереть стол, они покинули трактир.

22

Их странная маленькая группа молча двигалась через ночной лес. После разговора с троллем Стен надолго задумался. К тому же чудовища явно не были сейчас настроены на беседу. Хотя небо было ясным и звездным, между деревьями царил мрак. Мощные стволы вздымались подобно колоннам величественного зала, а кроны образовывали зеленый свод. Из подлеска доносились шорохи, иногда раздавался одинокий крик сыча. В темноте казалось, что лес таит угрозу, но влахак не чувствовал страха. Во-первых, путники уже покинули опасные чащобы, а во-вторых, кто в здравом уме осмелится напасть на группу троллей. К тому же это далеко не первая ночь в лесу. На губах Стена мелькнула улыбка, когда он вспомнил о том, как он с Флорес в первый раз сбежал из Дезы в Дабран. Это было в такую же ясную ночь, как эта…

Была почти полночь, когда Флорес и Стен добрались до опушки и смотрели поверх городских стен Дабрана на город, который лежал на плоской равнине между двух холмов. Пять башен городских укреплений, а также стена крепости Рабенштайн, которая гордо возвышалась над городом, были освещены огнями. Стен вопросительно глянул на сестру, тогда еще шестнадцатилетнюю девчонку, черноволосую, стриженую.

— О чем думаешь?

Сердитый взгляд заставил его замолчать. Она указала на замок.

— Все выглядит так, как раньше, Стен.

— Ну и что? Внешность обманчива, сейчас в наших кроватях спит этот пес баро Хази.

— А люди Дабрана мирно спят в своих… — сухо ответила Флорес.

— Что ты хочешь сказать, сестричка? Пусть так все и остается? И неважно, что наши родители мертвы? — яростно прошипел Стен.

— Нет. Я хочу сказать… — начала Флорес, явно пытаясь подобрать подходящие слова. — Я не знаю. Я просто не верю, что мы сможем что-то изменить, Стен.

— Когда я притяну баро Хази на костер и услышу его крики, значит, я что-то изменил! — вырвалось у совсем еще юного влахака. — За то, что случилось с нашими родителями, нужно отомстить!

— Ты злишься, когда видишь Дабран, — заявила Флорес, — а я — нет.

Стен хотел запротестовать, но она подняла руки.

— Да, я скорблю о маме и отце точно так же, как и ты. Но мы не можем оживить их. Даже если будем вести бессмысленную войну и сами умрем. Неужели ты веришь, что они хотели бы нашей смерти?

— Но мы можем отомстить за них! — возразил Стен. — Неужели этой свинье Хази все сойдет с рук? Он отнял у нас все…

— Не все. У нас есть мы. Давай не будем спорить, ладно? — попросила Флорес, и Стен кивнул.

После бегства из Дабрана связь между братом и сестрой стала еще теснее. И в некотором роде Флорес была права: она единственная, кто остался у Стена из прошлой жизни.

Уговорить Флорес совершить вылазку в Дабран было легко, девушке тоже хотелось увидеть место, где они выросли. Однако, казалось, ей было достаточно просто убедиться, что замок и дома все такие же стоят на своих местах, в то время как Стен не мог дождаться момента, когда сможет взять в руки меч и отправиться на битву с несправедливостью.

«Теперь у меня есть меч, который мне так хотелось иметь тогда, и я иду с троллями по нашей земле. Возможно, Флорес все-таки была права: оттого что я убиваю врагов, легче не становится. И мира нам еще долго не видать», — подумал Стен, мрачно глядя на широкую спину Парда.

Остальная часть ночи прошла без происшествий, и перед рассветом они обнаружили старый, буйно заросший лесной растительностью амбар, который мог хорошо защитить троллей от дневного света. Стен всю дорогу молчал. Он вел внутренний диалог со своей совестью и смог убедить себя, что просто необходимо найти способ контролировать троллей.

Эти огромные монстры, за исключением Друана, ничего не подозревали о терзаниях Стена и не обращали внимания на молчаливого влахака. И хотя Стен намеренно вел их все глубже в чащу, они неуклонно приближались к самой заселенной части страны — территории вокруг Теремии. Здесь почти забылись старые обычаи и традиции и люди беспощадно отнимали у леса все, что считали нужным. Время от времени попадались участки, где вековые деревья были полностью вырублены. Группа все еще двигалась параллельно Рейбе и дороге, которая вела вдоль берега от Орволя к Теремии. Хоть она использовалась редко, лучше было держаться в стороне, тем более нельзя было упускать то обстоятельство, что рано или поздно новость о стычке в Орволе дойдет до масридов. После этого патрули будут усилены; возможно, устроят пару облав с собаками. Влахаку не хотелось быть обнаруженным, хотя он и не считал, что облава будет представлять реальную угрозу для троллей.

Вернулся взволнованный разведчик, это был Цдам, который двигался на некотором расстоянии впереди остальных, Стен отвлекся от своих мыслей.

— Гномы! — сообщил запыхавшийся тролль и, с трудом переводя дыхание, прислонился к дереву, которое опасно заскрипело под его весом.

— Где?

— Сколько?

Остальные засыпали его вопросами, однако громкий возглас Парда: «Тихо!» — позволил Цдаму сообщить подробности.

— Я бежал на юг, как вдруг унюхал их. Я очень осторожно подкрался и увидел гномов. Они там, на дороге, с повозкой.

— Они едут ночью? — удивился Стен, но через миг ему стало ясно, что в темноте гномы, очевидно, ориентируются лучше, чем люди.

Маленький народец чувствовал себя неуютно на поверхности. Они наверняка не делали привалов, чтобы побыстрее оказаться в безопасности своих подземных городов и крепостей.

— Возможно, они ищут нас. Возможно, они услышали от людей, что здесь тролли! — заявил Пард.

— Откуда они двигаются? — спокойно спросил Друан.

— С юга, — ответил Цдам.

— Из Теремии, — констатировал Стен. — Гномы торгуют со столицей. А в повозке у них, наверное, товар.

Пард, усмехнувшись, спросил:

— Торговцы? Сколько?

— Я не знаю точно, но не две руки, — ответил Цдам, который уже немного отдышался.

— Этих мы догоним! — приказал Пард и засмеялся, потирая руки, остальные тролли присоединились к его смеху.

Стен обеспокоенно взглянул на Цдама:

— С ними были люди?

— Я не видел.

— Я хочу выяснить. Ты со мной? — определился Стен и вопросительно посмотрел на Друана, который молча кивнул.

— Не наделайте глупостей, — крикнул им вслед Пард. — Чтобы эти маленькие сволочи не заметили вас!

— Да, да! — ответил Друан, но Пард не унимался.

— Мы за вами! Если вам вдруг потребуется помощь.

Эта реплика не понравилась Стену, но он знал, что вряд ли сможет остановить Парда. Когда человек и тролль отошли от остальных на достаточное расстояние, Стен спросил Друана:

— Ты считаешь это хорошей идеей?

— Поймать гномов? Да, конечно.

— Это может привлечь внимание, — возразил влахак.

— Ах вот ты о чем… Да, это так. Но я не думаю, что мы можем все изменить, — лаконично заявил тролль.

— Ты о чем? О привлечении внимания?

— Нет. О нашем нападении на гномов.

— Да, — задумчиво согласился Стен с троллем. — Тем не менее следует быть осторожнее. А потом замести следы.

— Ты поможешь? Будешь сражаться с нами? — обеспокоенно спросил Друан.

— Поглядим, — успокоил Стен тролля.

Собственно, он не хотел бы ссориться с гномами, однако был убежден, что маленький народец получает помощь от масридов в борьбе против троллей. А захватчики наверняка как-то ее оплачивают. С другой стороны, юный воин чувствовал себя неуютно от мысли, что нужно нападать на гномов, не имея веских причин. Вначале он хотел взглянуть на эту повозку, а уж затем принимать решение. Возможно, он смог бы уговорить Друана найти причину, по которой тролли должны пропустить гномов без драки. Это не понравится гигантам, но после проблем в Орволе Друан, возможно, стал больше понимать, что к чему.

У дороги лес немного редел, тролль и человек двигались очень осторожно. Стен все еще удивлялся тому, насколько тролли неслышно двигаются, когда, конечно, хотят этого. У него тоже было достаточно опыта в тайных операциях. Довольно часто он подкрадывался к своим врагам. Но он — человек, а гигантский тролль… Вскоре Друан поднял голову и принюхался, затем кивнул и указал в южном направлении.

— Я чую их. Скорее всего, они скоро проедут прямо здесь, и они точно движутся с юга.

— Что же они забыли в Орволе, о духи темноты? — тихо удивился Стен.

— Там дальше на севере есть вход в гору, — объяснил Друан. — Возможно, они направляются туда, мимо деревни.

— Возможно, — согласился влахак и осмотрелся в поисках подходящего укрытия. — Насколько хорошо гномы видят в темноте? И слышат ли они запахи так же хорошо, как вы? — спросил он.

— Запахи — нет, но видят лучше, чем мы. Хотя и им нужен хоть слабый свет, в полной темноте они тоже слепы, — пояснил Друан.

— Хорошо. Тогда я устроюсь там, в подлеске. Подыщи и себе место, чтобы спрятаться, — сказал Стен.

Тролль кивнул и согнувшись побрел в сторону глухих кустов.

Прошло некоторое время, прежде чем Стен нашел удачное место, где он был полностью скрыт от дороги и при этом видел все, что творится на ней. Вздохнув, он устроился на мягкой траве и стал ждать, пока не услышал громыхание повозки. Через некоторое время между деревьями замерцал небольшой огонь, который при ближайшем рассмотрении оказался лампой, закрепленной на низкой повозке. На облучке сидели два гнома, закутанные в плащи. Впереди двигались четыре вооруженных солдата, их доспехи тихо дребезжали. Небольшая процессия прошла мимо, но Стен почти ничего не смог разглядеть, кроме того, что повозка была фактически пуста, за исключением нескольких тюков.

За повозкой влахак заметил еще четыре или пять темных силуэтов, света лампы было недостаточно. По контурам Стен смог определить, что эти тоже были из маленького народца. Когда юный воин хотел было разворачиваться назад, повозка неожиданно подпрыгнула, и он заметил какое-то движение. Однако, как он ни напрягал зрение, разглядеть ничего не мог.

Неожиданно резкий крик разорвал тишину ночи. Влахак замер. Прозвучали гортанные фразы, очевидно, на языке маленького народца. Один из возниц схватил лампу и поднял над головой. Повозка остановилась, и гномы помчались куда-то назад. Оказалось, что они бежали к своему собрату, который лежит на земле. Двое склонились над ним и принялись крутить ручки на каких-то приспособлениях, которые были у них с собой.

В мерцающем свете лампы влахак смог рассмотреть невысокий темный силуэт. Кто-то бежал по дороге по направлению к Стену, его преследовали два гнома с поднятым оружием. Озадаченно Стен наблюдал за происходящим, но, прежде чем беглец достиг кустов, раздался еще один гортанный крик и преследователи расступились. Послышался жужжащий звук, когда гномы у повозки выстрелили из арбалетов, незнакомец с криком упал. Ловко, словно кошка, он перекатился и вновь подскочил. Но, очевидно, он поймал стрелу, так как захромал, расстояние между ним и преследователями стало быстро сокращаться.

Стен все еще был ошеломлен сценой, которая разворачивалась перед ним, чтобы сообразить, что предпринять. Если это какие-то внутренние дела гномов, тогда это его никак не касалось. Но, когда раненый доковылял до кустов, Стен понял, что перед ним мужчина, человек с искаженным от боли лицом, который пытается спастись от преследователей. Не долго думая, Стен обнажил меч, выскочил на дорогу и поспешил навстречу раненому. Тот при виде вооруженного влахака отпрянул, но затем поднял руки и крикнул:

— Помогите! Помогите!

— Прячьтесь за меня! — коротко приказал Стен и выступил навстречу гномам, которые при его неожиданном появлении замедлили бег.

Удерживая меч перед собой за клинок и рукоять, он поднял его над головой, показывая, что не хочет сражаться, но гномов, однако, это не остановило.

— Никакой борьбы! — крикнул им Стен, но затем, чертыхаясь, опустил меч, парируя удар, который мог разрубить его пополам.

Воины маленького народца явно не были склонны к переговорам и яростно ринулись на Стена. Их удары сыпались на влахака, и ему с трудом удавалось отбиваться. Широкими ударами он держал их на расстоянии, время от времени выкрикивая:

— Проклятье! Выслушайте!

Однако воины не обращали на это внимания или не придавали значения, они теснили Стена все сильнее, пока один из топоров не достиг цели — Стен получил болезненный порез на плече.

Со стоном влахак увернулся от следующего удара и изо всей силы ударил гнома в лицо. Тот пошатнулся, и это дало Стену короткую передышку.

Как раз в тот момент, когда Стен снова хотел попытаться объяснить гномам, что он им не враг, один из бородатых воинов указал в лес и закричал что есть мочи. Стен увидел силуэт тролля. Гигант приближался к гномам.

Солдаты всполошились, крик был подхвачен другими и прокатился эхом в ночь. Трое гномов, преследовавших человека, быстро помчались назад, к повозке.

— Батюшки мои, это что такое? — спросил тихий голос прямо над ухом Стена, который от неожиданности вздрогнул и развернулся с поднятым мечом.

Рядом стоял невысокий человек, тот самый незнакомец, который убегал от гномов, и с любопытством таращился в темноту, при этом ловко перевязывая себе куском ткани ногу поверх торчащей в бедре стрелы.

— Проклятье! — вырвалось у влахака. — Я же мог вас убить!

— Простите, — ответил мужчина и в извинительном жесте поднял руки, — я не хотел пугать вас.

— Ну, ладно-ладно. Нужно уходить отсюда. А это, — Стен мотнул головой в сторону Друана, который ждал в лесу на расстоянии двадцати шагов, — это тролль. Держитесь меня, и тогда он вам ничего не сделает.

Однако, прежде чем Стен двинулся к троллю, в лесу раздался низкий нечеловеческий рев, на который гномы ответили громкими боевыми криками.

— А это что? — вежливо поинтересовался человек, в то время как Стен устало провел рукой по лицу.

— Это Пард, — смиренно ответил влахак.

Не оглядываясь на незнакомца, Стен начал пробираться в подлесок к Друану, который приветствовал его пожиманием плеч.

— Они заметили меня.

— Да, да. А где остальные? — поинтересовался Стен.

— Пард здесь, остальные с противоположной стороны. Я чую их, — объяснил Друан.

Словно в подтверждение слов Друана, Пард снова взревел, и с противоположной стороны дороги к нему присоединились остальные тролли. Гномы снова закричали и заколотили своим оружием по щитам, производя при этом адский шум.

— Пойдем! — приказал Друан и повел Стена и незнакомца назад, на дорогу.

Где-то на расстоянии пятидесяти шагов от них гномы сгрудились вокруг повозки, выстроившись в каре. В слабом свете стоящей на земле лампы Стен разглядел их доспехи и оружие. У всех были щиты, секиры или молоты. Если они и боялись троллей, то не показывали этого, напротив, они издали длинный боевой клич. На него тролли ответили ревом, к которому на этот раз присоединился и Друан. Услышав крик вожака, гномы обнаружили, где он находится, неожиданно два солдата пригнулись, а позади них, в центре импровизированного боевого порядка, раздался звук натягиваемых арбалетов. Стен мгновенно упал на землю и краем глаза заметил, как то же самое сделал незнакомец. Попала ли в него стрела или он тоже искал защиты, Стен не мог утверждать.

Друан снова взревел, и гномы презрительно заулюлюкали. Сердито чертыхаясь, влахак поднялся на ноги и взглянул на тролля. В его широкой груди торчала стрела с темным оперением. Не обращая на нее внимания, Друан побежал. Сначала медленно, но затем постепенно увеличивая скорость. Когда тролль уже несся во весь опор на гномов, Стен с поднятым мечом последовал за ним и заметил, как справа из лесу вывалился Пард и тоже помчался в сторону гномов. Снова двое солдат пригнулись, и арбалеты выстрелили. На этот раз стрелы с мягким шорохом вошли в торс Парда, после чего вновь раздался торжествующий вопль гномов. Однако массивный тролль на бегу схватил стрелы за древка, вырвал и пренебрежительно отбросил в сторону.

Если тролли и хотели взять гномов в «клещи», то этот план им не удался. Когда Пард и Друан уже подбегали к гномам, остальные тролли лишь виднелись вдалеке. С невероятной силой оба монстра накинулись на воинов маленького народца, которые ждали их, закрывшись щитами, с поднятым оружием.

От первого удара Парда один из солдат кубарем подлетел в воздух. В то же мгновение Друан споткнулся, подмяв под себя второго противника, в то время как в его бок вонзилось лезвие топора, а в бедро Парда угодила тяжелая секира.

В отчаянии Стен наблюдал за бойней, которая разворачивалась на его глазах. Гномы не причинили ему вреда, поэтому он не спешил ввязываться в бой. Однако через миг он увидел, как на расстоянии дюжины шагов Друан, очевидно оглушенный падением, валяется на спине и отчаянно трясет головой. Прежде чем сбитый с ног тролль смог отреагировать, один из гномов снова вонзил ему топор в бок и вспрыгнул на грудь, тролль взревел от боли.

В ужасе Стен понял, что Пард не может помочь другу, так как здоровяк и сам застрял в смертельной схватке с четырьмя оставшимися солдатами, которые, к их чести, стойко выдерживали его дикий напор. Не раздумывая больше, влахак помчался вперед и поднял меч. На какое-то ужасное мгновение Стену показалось, что он опоздает, не успеет спасти Друана. Гном, стоя над головой раненого тролля с широко расставленными ногами, высоко занес свой топор.

Но юный мятежник подскочил как раз вовремя и отразил удар, который грозил раскроить Друану череп. Острием меча Стен захватил рукоять топора, скорректировав его смертельную траекторию, отчего тот вонзился в мягкую землю рядом с головой Друана. Гном в ярости развернулся и ударил Стена, но тот парировал удар. По-видимому, забыв о тролле, гном сконцентрировался на человеке и ринулся на него. Стену пришлось немного отступить. Чтобы выиграть время, он ударил гнома по голове. Широкий щит коротышки полностью закрывал его. Гном отскочил назад и таким образом ушел от удара, но влахак сделал шаг вперед, чтобы не дать бородатому воину времени на защиту.

Инстинктивно Стен пригнулся и избежал удара; движение он скорее почувствовал, чем увидел. Друан как раз в этот момент поднялся на ноги, несмотря на неистовые удары, которые сыпались на него со всех сторон. Пард, просто игнорируя нападавших, принимая их удары и даже не реагируя, неожиданно двинул голым кулаком с ужасающей силой, разбил надвое щит одного из солдат и отбросил того с поломанной рукой в сторону.

Уклоняясь от медленных, но невероятно мощных взмахов топора и время от времени нанося удары мечом и совершая выпады в сторону противника, Стен наконец заметил арбалетчиков, которые как раз натягивали тетивы, вкладывая в них болты с железными наконечниками. Неожиданно откуда-то сбоку вылетело что-то и вонзилось в висок одного из солдат прямо под шлемом, отчего тот, хрюкнув, завалился на бок.

Животные, которые были запряжены в повозку, в панике стремглав понесли по дороге, но никто не обратил на них внимания.

Стен не мог нанести особый урон своему сопернику из-за его щита и при этом не раскрыться для топора гнома. Поэтому он выждал очередной удар, а затем резко, изо всех сил ударил по щиту противника. Гном попытался поймать утраченное равновесие, но Стен всем своим весом толкнул щит, отчего противник рухнул. Быстро орудуя мечом, влахак успел нанести точный удар в шею гнома.

Не проверяя результата своей атаки, Стен осмотрелся. Второй арбалетный стрелок тоже лежал на земле, схватившись двумя руками за шею, из которой торчал кинжал.

Пард, казалось, хорошо справлялся со своими противниками, но у Друана были проблемы: кровь хлестала из доброй дюжины ран на ногах и торсе, и он с трудом сдерживал атаку двух солдат. Как раз в тот момент, когда Стен ринулся на помощь вожаку, из подлеска с диким ревом вырвались остальные тролли.

Словно дикая природная стихия, Анда, Цдам и Рох прорвались сквозь поредевших противников и просто снесли первых из них на землю. В отчаянии гномы попытались вновь сомкнуть строй, но Пард воспользовался замешательством и прыгнул прямо в центр, рассыпая смертельные удары направо и налево.

Друан поймал одного из своих противников, когда тот хотел сбежать, в то время как Стен изо всей силы ударил второго из них по шлему, ухватив меч двумя руками, отчего оглушенный коротышка отшатнулся назад.

Друан схватил оглушенного гнома и, не церемонясь, отшвырнул в кусты, в то время как Пард, схватив щит одного из солдат, отбросил его хозяина на землю, а затем вонзил острие меча прямо ему в грудь. Другие тролли тоже пожинали кровавый урожай в рядах своих врагов, выкрикивая в ночь возгласы ненависти и ликования и разбивая или просто отрывая части тел своих противников.

Стен, с трудом переводя дыхание, остановился, следя за бойней. Резерв из трех троллей, вступивших в схватку, дал громилам преимущество, хотя Стен и вынужден был признать, что гномы на удивление выносливы. Однако линия защиты, которую они пытались держать в обороне против троллей, была сломлена, и теперь монстры бушевали среди коротышек.

Стен был уверен, что его помощь больше не понадобится гигантам, поэтому отвернулся и осмотрелся в поисках незнакомца, которого нигде не обнаружил. Однако с такими ранами ему не удастся далеко уйти, даже если он попытается сбежать от троллей. Успокоившись, Стен обернулся к троллям, которые остались посреди маленького поля боя и занимались своими ранами.

— Все в порядке? Вы оставили хоть одного живым?

— Что? Нет. Зачем? — удивленно спросил Пард, ковыряя при этом своим длинным когтем рану на плече.

— Чтобы мы могли его допросить, — объяснил влахак, хотя еще во время сражения понял, что вероятность заполучить пленников была очень низкой.

Гномы, как и тролли, были преисполнены ненависти к врагам, они бились насмерть.

Стен прошелся между поверженными гномами, а затем, вытирая кровь с меча лоскутом плаща одного из солдат и вкладывая его в ножны, направился к троллям. Кроме Друана и Парда, у троллей не было раненых. Здоровяк отделался лишь несколькими царапинами, но, казалось, особого вреда они ему не причинили. Зато Друан выглядел сильно потрепанным. Он сидел на земле, и Анда обрабатывала его раны. На ноге у вожака было два глубоких и очень опасных пореза, рваные края которых говорили, что они очень болезненные. К тому же у Друана было несколько ран на теле, из которых на дорогу текла темная кровь.

Однако он не подавал виду, что ему больно, когда Стен подошел к нему со словами:

— Нужно уничтожить следы побоища. Насколько это возможно. Когда-нибудь здесь кто-нибудь проедет. Например, солдаты, высланные расследовать события в Орволе.

Стиснув зубы, Друан кивнул и приказал Цдаму и Роху позаботиться о повозке, которая исчезла в темноте.

— Стен… — начал было Друан, но затем замолчал. Молодой влахак вопросительно посмотрел на него.

— Спасибо, — пробурчал тролль.

— Мне лучше было держаться в стороне, если честно, — ответил влахак.

— Я знаю, — подтвердил тролль и застонал, когда Анда взялась за его бедро, осматривая раны.

Покачав головой, Стен отвернулся и принялся наблюдать за Пардом, который методично обходил всех поверженных гномов и ударом в голову удостоверялся, что все они действительно мертвы.

Стен хорошо знал жестокое лицо этого воина, но даже оно было гораздо менее жестоким, чем то, что здесь произошло. Тролли, да и гномы, действовали в точности так, как в старых мрачных рассказах и легендах о начале мира.

Неожиданно за спиной Стена кто-то откашлялся, и влахак резко обернулся.

— Простите, но боюсь, что я ранен, — извиняющимся тоном сказал коротышка.

Стен поднял с земли лампу, которая, несмотря ни на что, продолжала гореть, и осмотрел незнакомца. Он был на голову или полторы ниже его и очень худой. Его волнистые, рыжие, коротко подстриженные волосы наполовину скрывала простая кожаная шапка. Четко очерченные черты лица, высокие скулы и острый подбородок делали мужчину похожим на лису, впечатление, однако, смягчала широкая извиняющаяся улыбка. Одежда незнакомца была простой и самой обыкновенной: темные шерстяные штаны и такая же рубаха простого покроя. За спиной болталась грубая кожаная сумка. И только сапоги, мягкой кожи, хорошего качества и прекрасно сшитые, выбивались из общей картины.

— Покажите свои раны, господин… — вежливо сказал Стен.

— Сарган, просто Сарган. А с кем я имею честь? — ответил человек, выполнив небольшой поклон.

— Стен. Вы не здешний, не так ли? — констатировал влахак.

— Нет, господин Стен, я из-за гор, из страны, что далеко на востоке.

Нахмурившись, Стен осмотрел стрелу, которая все еще торчала в бедре мужчины. Он осторожно ухватился за нее, что вызвало у Саргана стон.

— Сядьте. На наконечнике может быть крюк, и тогда нам, возможно, придется проткнуть ногу.

— Проткнуть? Вы имеете в виду насквозь? — в ужасе спросил Сарган.

— Да. К сожалению, я не могу вырезать стрелу, у меня нет подходящего инструмента. И целителя под рукой тоже нет, — с сарказмом ответил Стен.

— Ладно, раз так нужно, — храбро заявил рыжий и обхватил ногу двумя руками, чтобы она не двигалась.

Однако при ближайшем рассмотрении, Стен обнаружил, что стрела сидит свободно, поэтому просто вырвал ее быстрым движением и прижал к ране кусок ткани, который сразу же пропитался кровью.

— Я не целитель, но надеюсь, что мы сможем остановить кровотечение. Я видел солдат, которые в течение короткого времени умирали от такой раны на ноге. Просто от потери крови, — объяснил Стен, отчего раненый сильно побледнел.

— И что теперь делать? — тихо спросил Сарган.

— Ждать и молиться, — объяснил Стен и обернулся к Друану, который сидел на земле и отдыхал, в то время как Анда и Пард убирали кровавые следы боя с дороги в лес.

— Кто твой новый друг, Стен? — слабым голосом спросил Друан.

— Это Сарган с востока. И он мне не друг, — сухо ответил Стен.

Услышав это, Пард выпустил труп гнома, который нес, и приблизился с угрожающим видом.

— Человека нужно тоже?… В лес?

— Подожди, — поспешил сказать Стен, и Друан кивнул Парду, который, чертыхаясь, вновь занялся очисткой дороги.

После этого Друан бросил многозначительный взгляд на Стена, влахак обернулся к Саргану.

— Вы были в повозке. Пленник? Мне не удалось рассмотреть, что произошло.

— Да, что-то в этом роде. Я пишу книгу, путевые заметки. Мне захотелось что-нибудь написать и о гномах, но мои вопросы обеспокоили их. В какой-то момент они просто оглушили меня и прихватили с собой. Один сказал, что я слишком много знаю, — сообщил рыжий.

Указав пальцем на погибшего арбалетчика, Стен спросил:

— Ваш кинжал?

— Да-да. У нас на родине существуют такие соревнования. Я никогда не думал, что придется бросить кинжал в живое существо.

— Вы чертовски ловко владеете этим искусством, — медленно промолвил Стен с сомнением в голосе, оба броска незнакомца оказались смертельными.

Едва ли тот, кто ни разу не проделывал подобного раньше, смог бы столь хладнокровно и метко бросить в неразберихе сражения кинжал в такую маленькую цель.

— Я выиграл два турнира! — гордо ответил Сарган и посмотрел на окровавленный лоскут, который все еще прижимал к ноге. — Я все еще жив. Значит, крупная артерия не задета, да?

— Что? — переспросил Стен.

— Моя рана не смертельна?

— О нет, судя по всему, нет. Чтобы убить вас, стрела должна была бы сидеть глубже. Давайте я перевяжу…

Сарган терпеливо перенес процедуру. Стен туго перебинтовал рану, соорудив повязку из куска ткани. Не впервые юному воину приходилось заботиться о своих или чужих ранах, некоторый опыт имелся. Он, конечно, не был целителем, но знал строение человеческого тела и, в первую очередь, его уязвимые точки. Стрела вонзилась глубоко, но ничего важного не задела. Скорее всего, рана заживет, если ее обработать и почистить, чего здесь он сделать не мог. Рана была болезненной, но неопасной.

Стена больше волновал Друан, который выглядел совсем худо, в то время как другие тролли казались абсолютно спокойными.

— Как так вышло, что человек сражается плечом к плечу с троллями? Я думал, что они все исчезли, — неожиданно спросил Сарган.

— Эти спасли меня, — кратко ответил Стен.

— В книгах написано, что троллей больше не существует, — продолжил Сарган, отчего Друан громко рассмеялся.

— Нет-нет, мы пока еще существуем, человек!

Глянув на огромного тролля, Сарган наклонился и прошептал на ухо Стену:

— Но они не опасны?

— Ну почему же, опасны.

— А они едят людей?

— Наверное, — ответил Стен.

— Почему вы тогда помогаете им, Стен?

— Они мне тоже помогают, — резко ответил Стен, и Сарган нахмурился.

— Помогают вам? Как?

— Не позволяем любопытным людям задавать ему глупые вопросы, — вмешался Друан.

— Ладно-ладно, — рыжий примирительно поднял руки. — А вы враги гномов? — незнакомец тут же переключился на Друана.

— Да, смертельные враги!

— Это просто невероятно! Я должен побольше узнать о вас!

— Может, вы просто потуже завяжете свою дорожную сумку и вернетесь туда, откуда пришли? — угрюмо предложил Стен, но Сарган поспешно затряс головой.

— Нет, нет! Все известные писатели пишут, что троллей больше нет. Никто никогда не писал о них особенно много. Мое имя станет бессмертным!

— Вы имеете в виду, если когда-нибудь найдут ваши обглоданные кости? — съязвил Стен, но незнакомец, видимо, уже загорелся идеей и не желал от нее отказываться.

— Я буду сопровождать вас, тролли, расскажу о вашей культуре и вашем народе, я запишу все.

Друан с сомнением уставился на Стена, который только плечами пожал. Тогда тролль с трудом поднялся, подошел к рыжему, навис над ним и зарычал:

— Нам не нужны сопровождающие! Тролли ходят одни! Исчезни!

Сарган торопливо зашарил в сумке, пока не выудил перо и тонкую книгу, которую он торжественно раскрыл. Затем он быстро начал писать, тихо бормоча:

— Тролли… ходят… одни. Это хорошо, очень хорошо.

Друан снова глянул на Стена. Вид у тролля был измученный, и влахак решил вмешаться.

— Все равно скоро день, который нам еще предстоит пережить, Друан. Отсюда до Теремии уже совсем недалеко, путь не займет много времени. Мы не можем рисковать, чтобы кто-то нашел Саргана и выбил из него сведения о нас.

Друан задумчиво кивнул и сжал кулаки.

— Но мы еще можем принять предложение Парда.

— Нет! Больше никаких смертей! Помни о своем обещании, — запротестовал влахак.

Тролль неохотно кивнул.

— Я попробую объяснить все Парду. Но ему это не понравится.

Сарган, который с любопытством прислушивался к их диалогу, спросил:

— Так что, я иду с вами?

Стен молча кивнул, что вызвало на лице Саргана широкую улыбку.

«Он даже не представляет, во что ввязался», — подумал влахак, наполовину злясь и наполовину забавляясь, глядя на радость рыжего.

23

Висиния проснулась ранним утром. В комнату проникал бледный свет.

Прошло несколько мгновений, пока она, сонно моргая, пыталась прийти в себя, однако очень быстро она вспомнила события прошлого дня. И прошлой ночи! Она откинула одеяло и обнаружила в постели и на ночной сорочке несколько березовых листочков, которые, очевидно, пристали во время ее акробатических трюков на дереве. Девушка поднялась с постели и, стараясь вести себя как можно тише, занялась ликвидацией следов ночного похождения. Для начала она вымыла ноги в миске с водой, чтобы не вызвать никаких подозрений у Мирелы, которая еще спала. Вода показалась ей холодной, словно из горного ручья, холод взбодрил девушку, сонливость как рукой сняло. Висиния оделась и принялась ждать.

Обычно Висиния была не очень занята. За прошедшие месяцы заложница приспособилась к рутине. Однако сегодня Висиния была чересчур невнимательной ко всему, что делала, и нервной. У девушки появилась цель, для осуществления которой действовать нужно было незамедлительно, чтобы предвосхитить следующие шаги Цорпада. Единственное, в чем влахака была уверена, так это в том, что масрид пока не усилил охрану, которая следила за ней. Тем не менее более продолжительная вылазка заложницы представляла собой более сложную задачу, прежде всего потому, что Висиния хотела не только незаметно покинуть крепость, но и так же незаметно вернуться сюда. Влахака была уверена, что, соверши она побег, другие заложники заплатят за это своими жизнями. Поэтому ей не оставалось ничего другого, как проделать путь «туда и обратно».

Вечером девушка вышла на крепостную стену, наслаждаясь ветром и украдкой наблюдая за солдатами и охраной. Планы бегства Висиния начала строить с первых дней пребывания в цитадели в качестве заложницы. Но самой большой проблемой было то, что побег сразу всех влахаков, оказавшихся в плену у Цорпада, был невозможен. Подобную аферу мог провернуть только один человек или небольшая группа, но сразу все — ни за что на свете. Однако, пока сохранялся мир, бегство заложников могло стать причиной расторжения договоренности и начала новой войны. Но способ незаметно покинуть цитадель Ремис существовал.

Пока девушка была погружена в эти мысли, к ней приблизилась Скилои, но на этот раз Висиния заметила сцарку только тогда, когда та заговорила к ней.

— Приветствую вас, госпожа.

— Приветствую, госпожа Скилои. Что сегодня стало причиной вашего визита?

— О, это всего лишь маленькая прогулка, чтобы размять ноги, — вежливо ответила Скилои.

— Та же причина привела сюда и меня, — вежливо сказала Висиния.

— Вчерашний день, наверное, был напряженным и волнительным для вас, не так ли?

— Несомненно. Как и для большинства присутствующих на суде, я полагаю, — холодно ответила влахака.

— О да, и это тоже. Но я имела в виду аудиенцию у марчега Цорпада. И те новости, которые он вчера сообщил.

Висиния недоверчиво вскинула брови.

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Стен сал Дабран был близок вам? — поинтересовалась сцарка невинным тоном, но Висиния не дала заманить себя.

— Да, мы были знакомы. Он жил в Дезе, пока не оказался вне закона.

Скилои молча подошла к Висинии и замерла рядом, глядя вдаль. Потом неожиданно промолвила:

— Так больно терять человека, который много значил…

Висиния уже готова была дать резкий отпор, но сцарка не позволила. Не глядя на собеседницу, она тут же добавила:

— Я наблюдала за вами, Висиния. Видела ваше лицо, когда наш господин говорил об аресте, осуждении и смерти Стена сал Дабрана. Вас, несомненно, это глубоко задело.

Однако влахака уже давно научилась скрывать свои чувства, поэтому холодно процедила:

— Я выросла вместе со Стеном сал Дабраном. Естественно, мне больно слышать о смерти друга детства. Какова цель и смысл этого разговора о сал Дабране?

Скилои наконец обернулась и многозначительно посмотрела в глаза влахаке.

— Простите, госпожа, я не хотела напоминать вам о потере. Хотела лишь немного смягчить ваши страдания. Многие из нас потеряли друзей или родных.

Висиния была слегка сбита с толку: какую игру затеяла сцарка? Цорпад точно не был приятным хозяином, так как масрид даже по отношению к верным подданным и солдатам фактически не проявлял особой милости и уж точно не был приветливым.

Однако Висиния не стремилась ввязываться в полемику или выяснять истинные намерения сцарки, поэтому она извинилась и отправилась к себе в комнаты. Девушка выпроводила Мирелу под предлогом, что ее одежда требует безотлагательной стирки. Ей нужно было время на некоторые приготовления для реализации задуманного плана. И любопытная прислуга ей бы сильно мешала.

Остаток дня Висиния выдумывала для Мирелы различные поручения, чтобы к вечеру та наверняка свалилась от усталости. Лежа в своей кровати, влахака в темноте прислушивалась к дыханию служанки, пока не удостоверилась, что та крепко спит. Только после этого она тихо поднялась, схватила узел, который подготовила днем, подсунула под одеяло две подушки, чтобы создать видимость спящего человека. Конечно, при более пристальном осмотре это не поможет, но в темноте Мирела скорее всего поверит, что Висиния спокойно спит в своей кровати.

Довольная результатом, Висиния подняла деревянную раму, бросила узел во двор. Проделать вчерашний трюк было гораздо легче. Девушка быстро спустилась, отыскала небольшое укрытие и развязала узел с простой одеждой, которую она стащила из сундука Мирелы. Неприметное коричневое платье и такой же чепец составляли ее одеяние, когда она кралась из внутреннего дворика. В этот поздний час в крепости было тихо, так что влахака быстро прошмыгнула к конюшням, чтобы завершить переодевание.

С двумя тяжелыми, наполненными водой ведрами в руках Висиния шла через большой двор. При этом ее сердце бешено колотилось. В свете догорающего костра она была как на ладони, но девушка надеялась, что стражники увидят лишь служанку, которую послали к источнику. Один солдат на стене даже махнул ей рукой, и она приветственно кивнула в ответ, хотя сердце у нее почти остановилось от страха. Но патрульный просто отвернулся и продолжил движение. Никто не закричал, вообще никто больше не обратил на нее внимания, пока она пересекала двор. Наконец она добралась до ворот.

Ночью широкие главные ворота были закрыты на два больших засова, однако сбоку оставалась узкая дверь. Она тоже была закрыта, но открыть ее было значительно легче, это привлекло бы гораздо меньше внимания. Висиния быстро поставила ведра в небольшую нишу в стене. Влажной от пота ладонью влахака убрала с лица две рыжие пряди и двинулась к двери, она была снабжена тяжелым висячим замком и вдобавок металлическим засовом, но охрана закрыла дверь только на засов. Висиния едва удержалась от громкого вздоха облегчения, так как замок был слабым местом в ее плане. Раньше влахаке доводилось открывать висячие замки, но дверь в кладовую в Дезе и дверь в цитадель — очень большая разница.

Очень медленно Висиния вынула засов и чуть приоткрыла дверь. Широкая площадь перед крепостью была пуста. Девушка прошмыгнула наружу и осторожно закрыла дверь. Нужно было спешить, ведь в любой момент могли заметить, что засов отодвинут. Все-таки Висиния, прижавшись к стене, выждала некоторое время.

Она слышала над собой тихий разговор двух охранников. Лишь когда их голоса смолкли, она решилась оторваться от стены. После нескольких глубоких вдохов девушка ступила на камни широкой площади перед цитаделью. Впереди маячил темный узкий переулок, который казался безопасным.

Каждое мгновение Висиния ожидала услышать позади себя крики или звуки звенящих в полете стрел, которые вонзаются ей в спину. Однако никто не кричал и стрелы не пронзали тишину ночи.

Все-таки ей пришлось остановиться ненадолго, когда она добралась до фахверковых домов и оставила крепость позади, потому что ноги у девушки дрожали, сердце выскакивало из груди. Влахаке нужно было немного времени, чтобы успокоиться. Затем она попыталась сориентироваться.

По словам Сухаи, ей следовало двигаться от крепости на юг, к порту. Подобрав юбку, Висиния пустилась бежать.

С момента прибытия в Теремию девушка не покидала крепость Ремис. Ее знание города основывалось на разных историях и разговорах, которые она подслушала, а также на собственных наблюдениях с высоты крепостной стены. Ближе к порту городские кварталы становились все беднее, зажиточные горожане покупали дома ближе к цитадели, которая возвышалась в северной части города. Беднота, мелкие торговцы, портовые рабочие и поденщики, в основном, конечно, влахаки, жили дальше от крепости.

Вначале Висиния запуталась в незнакомом сплетении улиц, но потом услышала шум Маги и пошла на звук. Два раза ей приходилось прятаться, когда она слышала топот тяжелых сапог городских патрулей, которые в темноте обходили северные кварталы города. И оба раза караул проходил мимо, не обнаружив девушку, которая всерьез опасалась, что ее может выдать громкий стук сердца. У цитадели дома были высокими и ухоженными, с белеными стенами, украшенными резьбой, но чем дальше Висиния уходила на юг, тем беднее и проще становились дома. Очень скоро девушка оказалась среди кварталов ветхих хижин и бараков. Кое-где через прорехи в ставнях падал свет. Иногда до беглянки доносился собачий лай. Но в основном в Теремии царили покой и тишина, словно все жители вымерли.

Однако портовый квартал, Апас, как его называли местные жители, встретил ее громким смехом и гулом голосов. В Теремии был введен комендантский час, в соответствии с которым жителям с наступлением темноты было запрещено покидать свои дома. Но здесь, в порту, очевидно, была пивная или трактир, посетители которого плевали на запрет. В Апасе царили крутые нравы, поэтому солдаты Цорпада редко посещали порт ночью. Говорили даже, что они вообще не рискуют заходить сюда после наступления темноты.

Висиния не очень-то верила подобным слухам, хотя ей бы очень хотелось, чтобы охрана Цорпада действительно боялась припортового района. Девушка приблизилась к источнику шума, она остановилась у небольшой двери, которая вела в подвал.

Быстро оглядевшись, она толкнула дверь плечом и вошла.

Ее ослепил яркий свет, а когда ее глаза привыкли к освещению, она поняла, что оказалась в низком помещении, битком набитом посетителями — мужчинами и женщинами, которые сидели у грубо сколоченных столов, говорили, пили и смеялись. Потупившись, влахака подошла к стойке и подождала немного, пока хозяин заметит ее.

— Чего надо?

— Я ищу дом сапожника Гиоргаса. Он должен быть где-то недалеко от порта. Ты можешь мне помочь? — тихо спросила она, стараясь, чтобы никто больше ее не услышал.

— Гиоргас, Гиоргас. Может быть, я и знаю его. Но ему точно не понравится, если кто-то станет беспокоить его так поздно ночью. Разве что он захочет такой симпатичной бабенкой, как ты… согреть свою постель?

— Ты поможешь мне? Пожалуйста, он ждет, — с мольбой солгала Висиния.

— А что я за это получу?

— У меня не много такого, что я могла бы тебе дать, — ответила влахака, но хозяин подмигнул ей.

— Ой, не говори. Ты точно можешь дать много. Что, если для начала это будет поцелуй? Уже это чего-то стоит!

Висиния удивленно подняла брови, однако, прежде чем она успела ответить, рядом с ней раздался голос:

— Ах ты, старый похотливый развратник! Сейчас же прекрати и помоги девочке. Если это проститутка, тогда я императрица Дирийской империи!

Рядом с Висинией у стойки оказалась женщина,которая с ног до головы была затянута в прочную толстую кожу с меховыми вставками. Темные волосы были заплетены в косы, которые упали ей на лицо, когда она кивнула Висинии.

— Не переживай. Он просто ходит быстрее, чем думает!

— Ха, вот это да! — рассмеялся хозяин и схватился руками между ног, в то время как незнакомка закатила глаза и покачала головой.

Окинув хозяина, которому, очевидно, нравилось то, что он нащупал рукой, уничижительным взглядом, женщина подхватила Висинию под руку и увела от стойки.

— Жалкий дурак, он даже не замечает, когда его оскорбляют, — зашептала незнакомка Висинии на ухо, подводя к столу.

— Ты можешь мне помочь? — с наигранной стеснительностью спросила Висиния.

— Я не знаю имени Гиоргас, но в порту есть только один сапожник. Я объясню, как его найти. Ты не местная, да? — спросила женщина, и Висиния покачала головой, опустив взгляд, пытаясь сыграть наивность и испуг.

— Меня зовут Траиа, малышка. Не бойся. Как тебя зовут?

— Ирес, — быстро ответила Висиния. — Гиоргас — мой дядя.

— Итак, запоминай: отсюда по дороге, пока не доберешься до большого белого дома. Не беспокойся, не пропустишь его. Тогда сворачивай в переулок перед самым домом. Иди до самого конца, затем повернешь налево, на другую улицу, там по правой стороне ты скоро увидишь вывеску сапожника. Я никогда не была там, шью себе обувь сама, — усмехаясь, объяснила Траиа и подняла ногу, продемонстрировав Висинии действительно очень красивый сапог мягкой кожи.

— Спасибо, Траиа.

— Проводить тебя? — предложила женщина, но Висиния покачала головой.

— Нет, спасибо, я найду. Это же недалеко отсюда, правда?

— Недалеко, — согласилась Траиа и пожала плечами. — Счастливо.

Поблагодарив еще раз, Висиния поднялась и вышла из трактира. Оказавшись на улице, она сначала шла медленно, но потом снова пустилась бежать. Траиа описала все очень точно, влахака сразу нашла большое белое здание, у которого свернула в нужный переулок. Там она ненадолго остановилась и прислушалась, не идет ли кто следом.

Когда она удостоверилась, что все тихо, то помчалась дальше, пока не оказалась перед домом сапожника. Девушка не хотела разбудить громким стуком всю округу, поэтому подобрала несколько камешков и принялась бросать в ставни, пока одно из окон не открылось. Показалось заспанное лицо.

— Кто там? — неохотно крикнул мужчина.

Бросив быстрые взгляды в обе стороны переулка, влахака ответила:

— Друг. Пустите меня, у меня есть новости! — И очень тихо она добавила пароль, который ей назвал Сухаи: — Во имя Тиреа!

Голова мгновенно исчезла, ставни закрылись. Через несколько мгновений Висиния услышала, как внутри отодвинули засов. Дверь открылась. В щель выглянул мужчина средних лет, поредевшие черные волосы всклокочены, у него был заспанный вид, на нем ночная сорочка, на которую он впопыхах набросил потертое серое пальто.

— Кто там? — неожиданно спросил он и указал вниз по улице, однако когда Висиния обернулась, то ничего не заметила.

— Где? — обеспокоенно спросила она.

— Вроде мелькнула тень, — сказал он, напряженно всматриваясь в темноту, но, так ничего и не обнаружив, добавил: — Должно быть, показалось. Заходи.

Висиния проворно шмыгнула в дом. Первый этаж занимали мастерская и лавка. На станке лежали разные инструменты, выкройки из кожи разных форм и размеров. Несколько пар наполовину готовых туфель и сапог стояло на полке рядом. Свечной огарок скудно освещал помещение. Влахака повернулась к сапожнику.

Гиоргас был мускулистым мужчиной, широкоплечим, с сильными ногами. Круглые щеки делали его похожим на благополучного торговца, однако глаза выдавали, что он многое повидал и пережил на своем веку. Сапожник растерянно теребил свою коротко подстриженную бороду.

— Кто ты? — спросил он, после того как, очевидно, не узнал даже после близкого рассмотрения.

— Висиния сал Сарес, — ответила влахака, и сапожник от удивления широко раскрыл глаза.

Однако, прежде чем он успел бухнуться перед ней на колени, она успела схватить его за плечо.

— Нет. Послушай меня, Гиоргас, я должна кое-что сообщить тебе.

— Госпожа, опасно приходить сюда! Что, если вас обнаружат? — залепетал Гиоргас.

— Я должна была пойти на этот риск. Новости, которые я принесла, очень важны. Будет война, Гиоргас. Цорпад вооружается, и я боюсь, что первый удар будет быстрым и жестоким…

И Висиния быстро сообщила мужчине все, что знала.

— Война, — в ужасе тихо прошептал сапожник. — Но что будет с вами и другими заложниками? Вы должны уходить из города…

— Нет, — перебила его Висиния, — мы должны делать вид, что нам ничего не известно. Я пришла одна. Если я сбегу, то Цорпад убьет остальных.

— Ваша сестра должна узнать об этом, госпожа, — констатировал Гиоргас, и Висиния согласно кивнула.

— Да. Ионна должна обязательно как можно скорее получить весточку о планах Цорпада. Я полагаюсь на тебя, Гиоргас, мы все полагаемся на тебя. Если Цорпад нанесет удар, мы должны быть готовы и вооружены! Иначе тиран легко разобьет нашу защиту и уничтожит все наши надежды!

— Но что будет с вами, госпожа? Если начнется война… — снова заговорил Гиоргас, но не закончил фразы, так как они оба знали, что он подумал.

— Я не могу оставить других в беде, Гиоргас. Мы должны найти способ вместе сбежать из лап Цорпада. Я не оставлю влахаков заложниками его гнева! — твердо ответила Висиния.

— Я передам известие нашим друзьям в городе, — пообещал сапожник, и его ночная гостья кивнула.

— Вышлите гонца в Дезу. Кого-нибудь надежного. Послание должно обязательно дойти до моей сестры!

— Конечно, госпожа, — заверил Гиоргас. — Я найду гонца. Может быть, Октеиу…

Но Висиния подняла руку.

— Чем меньше я знаю, тем лучше, Гиоргас. Мне нужно быстрее вернуться в крепость. Мое отсутствие не должны заметить.

Мужчина молча кивнул и провел Висинию к двери. Прежде чем он успел отодвинуть засов, девушка спросила:

— Еще одно. Это правда, что Стен сал Дабран?…

Сапожник помрачнел.

— Он был в городе, его схватили. Я был там, когда они пришли. Нас было семеро, но солдаты набросились сразу на него. Это было безнадежно, госпожа. Нам удалось уйти и спрятаться, но Стен не вышел на связь ни с кем ни после ареста, ни через время, — качая головой, сапожник отворил дверь, затем продолжил: — Откуда солдаты знали место нашего собрания, неизвестно. С тех пор ни у кого не было весточек от Стена, а позавчера Цорпад объявил…

— Я знаю, — отмахнувшись, перебила его Висиния, словно она не хотела еще раз услышать эту плохую новость. — Значит, это правда. Спасибо, Гиоргас.

Крошечная частичка ее души все еще надеялась, что Цорпад соврал, однако теперь угасла и эта последняя искра. «Зачем ты приехал в Теремию? — думала влахака, выходя в ночь. — И как Цорпаду удалось быстро найти тебя? А на моем месте ты сделал бы то же самое: предупредить Ионну и попытаться расстроить проклятые планы Цорпада». Это пока главное, а когда ей удастся предупредить Ионну, тогда она сможет оплакать Стена сал Дабрана.

— С тех пор большинство вольных скрывается, очевидно, масриды узнали о некоторых наших местах встреч. Из города сбежало много влахаков, — рассказывал Гиоргас, стоя в проеме двери и прощаясь со своей необычной гостьей.

— А ты нет, Гиоргас?

— Нет, госпожа. Мне нечего терять — ни жены, ни детей. Да и кто заподозрит старого сапожника? — подмигнув, спросил он.

— Спасибо, Гиоргас, я не забуду о твоем мужестве. Спокойной ночи, — попрощалась влахака и повернулась идти.

— Удачного пути вам, госпожа, — пожелал ей мятежник, и Висиния скрылась в темноте.

Висинию просто лихорадило, когда она приблизилась к небольшой двери, ведущей в цитадель. К ее облегчению, она осталась открытой, и девушка толкнула ее. Дверь тихонько скрипнула, и у влахаки мороз прошел по коже от страха. Но удача все еще была на ее стороне: казалось, никто не услышал шума. Девушка быстро прошмыгнула во внутренний двор, но, перед тем как закрыть дверь, на мгновение замерла.

Это ее последняя возможность сбежать. Если она сейчас задвинет засов, то вполне возможно, что среди этих толстых враждебных стен она найдет свой конец и ее убьют — сам Цорпад или его палачи.

На миг она почувствовала себя потерянной и бесконечно одинокой. Затем глубоко вдохнула и задвинула засов. «Другие заложники полагаются на меня. Я — сестра Ионны сал Сарес, Львицы из Дезы. Я должна найти способ освободить их, — сердито подумала она. — Или умереть вместе со своими земляками».

На этот раз Висиния выбрала путь не через двор, а вдоль стены. Костер почти погас, слабо тлели прогоревшие уголья, почти не давая света. Временами девушка слышала шаги солдат, однако никто из них не заметил ее.

Таким же путем, как и накануне, она взобралась в свою комнату. Мирела крепко спала. Влахака быстро переоделась и скользнула в кровать. Только когда она спрятала платье и чепец в сундук, ее дыхание успокоилось, она наконец почувствовала, как напряжение постепенно покидает ее тело. Но, несмотря на это, она еще долго не могла заснуть, строила дальнейшие планы, в конце концов мысли ее спутались и она погрузилась в тревожный сон.

24

Пард был недоволен, это было очевидно, и он дал выход гневу. Здоровяк бесновался, вопрошая громоподобным голосом:

— Еще один? Да еще и какой-то полугном!

— Да, Пард, — терпеливо ответил Друан.

— Вот дерьмо! Пусть нам приходится доверять вот этому, — Пард мотнул головой в сторону Стена, — но чужаку?

— Нет другой возможности, — объяснил Друан, но Пард злобно рассмеялся, поигрывая мускулами.

— Ну почему же, есть!

— Стен доверяет другому человеку, а он лучше знает людей, чем мы.

«Слова о доверии — это явное преувеличение, — подумал Стен, — да и не влахак он, но я готов проигнорировать все это во избежание кровопролития». Он перевел взгляд на рыжего незнакомца, который внимательно следил за разговором между троллями. «Он не так прост, как кажется. Чтобы вмешаться в драку, надо быть чертовски хладнокровным и мужественным».

— Наплевать на Стена! Я не доверяю ни одному из них. Для меня и одного человека слишком много!

— Мы делаем то, что я говорю, Пард! — повторил Друан, но на этот раз в его голосе прозвучали стальные нотки.

— Рох! Что ты думаешь по этому поводу? — Пард в поисках поддержки обратился к другому троллю, но тот только пожал плечами.

— Друан, думаю, прав.

— Так же, как был прав в деревне? — зло уточнил Пард.

— Он убил пару людей, — невозмутимо ответил Рох. — Ну и что? Что в этом плохого?

При упоминании Орволя Стен почувствовал горький привкус во рту. Хотя юный воин был почти уверен в том, что Друан в конце концов убедит всех, эта перепалка снова напомнила ему, как быстро тролли превращаются в кровожадных монстров.

— А вы как? — спросил Пард Анду и Цдама. — Поддерживаете сумасбродное решение Друана?

Очевидно, троллям не очень нравилось спорить с Пардом, но, помедлив, они тоже кивнули, хотя и не смотрели при этом ему в глаза.

— Фу! — сплюнул Пард. — Вы все размякли. У вас от солнца мозги сварились! Посмотрите на него! Он точно наполовину гном!

— Я точно никакой не гном, даже наполовину, — вмешался Сарган, и Стен закрыл глаза, так как ожидал дикую вспышку со стороны Парда, однако ничего не произошло.

Когда влахак снова их открыл, то увидел, что Пард злобно пожирает глазами остальных троллей, но потом он устало поднял руки и крикнул:

— Прекрасно! Но не обвиняйте меня потом! Завтра! Кода эти два человечка будут утром есть троллятину!

— Я не ем троллятины, — заявил Сарган, за что заработал еще один мрачный взгляд Парда.

— Кто с тобой говорит, полугном?

— Я не… — начал было человек.

Но Пард прокричал ему прямо в лицо:

— Заткни глотку!

Сарган с огорченным видом вытер со щеки брызги слюны тролля, но, к облегчению Стена, промолчал. Пард пробурчал парочку ругательств в адрес товарищей и зашагал в лес, что-то бормоча.

— Это было серьезно? — прошептал Сарган Стену, и тот кивнул.

— Да, а теперь быстро за ними. Они совершенно точно не будут нас ждать. Скорее наоборот, — сказал Стен, который знал, что злой Пард идет вдвое быстрее, чем… не злой.

Все спешно похватали пожитки и последовали за огромным троллем в лес.

— Он очень… вспыльчивый, — констатировал Сарган, отчего Стен рассмеялся.

Но от мысли о мощных ручищах тролля, как они обхватывают его тело и выжимают жизнь, его смех быстро стих.

— Он опасен. Как дикий зверь. Было бы хорошо, если бы вы всегда помнили об этом. Он не будет медлить и секунды, если перед ним возникнет вопрос, убить вас или не убивать. Никто из них не будет, — серьезно заверил Стен.

— Как же так получилось, что вы путешествуете с ними? — с любопытством поинтересовался коротышка у Стена.

— Это долгая история.

— Ну, у нас же есть время, правда?

— Да, есть, — нерешительно ответил влахак. — Ладно. Я болтался здесь же в лесу, только севернее, пойманный и…

Сарган переспросил:

— Пойманный в лесу?

— Ловушка. Я… охотник. Не смог освободиться сам, но тролли помогли мне. Вот с тех пор мы как-то и остались вместе.

— Это был не очень долгий рассказ, — прокомментировал Сарган.

— Да, это была короткая версия. А откуда вы? — Стен поспешил сменить тему.

— Я родом из прекрасной Маси, жемчужины востока. Знаменитой своим базаром, самым крупным центром торговли пряностями, которые везут со всех стран мира!

— Хм, никогда не слышал о такой. Это часть империи? — спросил Стен, что вызвало у его собеседника стон и взгляд, полный ужаса.

— Никогда не слышали? Как же может человек… Это же… Вы смеетесь? — Сарган, казалось, был ошеломлен.

— Нет, — честно ответил Стен.

— Невероятно! Конечно, Маси — часть Дирийской империи. Она находится в самой Дирии, далеко на востоке, где пересекаются торговые пути. Это огромный город, полный красот и чудес!

— Вам там хорошо?

Рыжеволосый помолчал немного, словно подыскивал на вопрос ответ, который был и без того очевиден.

— А вы откуда, мой господин, я могу поинтересоваться? — спросил он тогда.

— Дабран, — просто ответил Стен.

— Дабран, Дабран. Стен из Дабрана, как-то… конечно! Вы — Стен сал Дабран! Тот самый Стен! Вы — настоящий герой — радостно воскликнул Сарган. — Легенда!

Очевидно, он уже забыл о том, как возмущался невежеством попутчика.

— Я не герой и точно не легенда! — быстро запротестовал Стен.

— Нет! Я даже слышал о вас песню. У бурлаков на Маги. Подождите, как там было? Ах да! Через мрачные стены негодяев… — начал не совсем правильно петь Сарган.

Стен громко застонал:

— О нет, пожалуйста, нет! Пощадите!

— Вам не нравится? — с удивлением спросил Сарган.

— Нет, абсолютно.

— Но она воспевает ваши деяния и ваш героизм!

Стен сердито возразил:

— Я делаю то, что должно делать. Я не герой!

— Но… Вы же…

— Прекратите! Иначе… мнение Парда становится мне все ближе, — Стен резко прервал Саргана, который ошарашенно замолчал.

Юный воин посмотрел на него, а потом на Друана и заметил, что тот внимательно слушает их разговор.

— Что? — бесцеремонно спросил влахак, но Друан лишь широко усмехнулся, оскалив при этом клыки.

Цдам наклонился к Анде и сказал:

— Я тоже знаю песенку о Стене: В одной клетке сидел…

Но, прежде чем тролль запел дальше, Анда и Друан залились громким смехом, который прервал грозный окрик Парда спереди: «Тихо! Проклятье!»

— Не знаете вы никаких песен, — раздраженно крикнул Стен.

Но Друан ответил:

— Почему же, знаем. Но у нас очень редко появляется причина спеть.

При этом казалось, будто его взгляд устремлен в неизмеримое далеко, словно тролль смотрел в другой мир. И Стен задумался над тем, какой же трудной, наверное, была жизнь троллей в глубинах земли.

Задолго до рассвета дорога вывела из лесной глуши, все чаще стали попадаться проплешины. Стен понял, что они приближаются к Теремии. Его все сильнее мучил вопрос, как действовать дальше. Ему и без этого клыкастого эскорта будет не так-то просто пробраться в город тайком, а как это проделать в компании существ в три шага ростом, громких и к тому же невероятно вонючих? Для начала следовало найти укрытие на день. В этой густо заселенной области люди не боялись ходить в лес, поэтому с каждым шагом все больше росла опасность того, что их обнаружат. Поэтому путники решили пораньше заняться поиском убежища, через некоторое время им посчастливилось: Рох наткнулся на закопченные стены, остатки лесного хутора, который, судя по всему, был покинут после пожара.

Лес присвоил себе то, что раньше отобрал человек. Двор зарос вьющимися растениями и низким кустарником, образовав надежную защиту от людских взглядов. Тролли, игнорируя комментарии Парда, просто попадали на землю, в то время как Сарган стал обстоятельно готовить себе место для ночлега, очищая землю от камней и сучьев. Стен с усмешкой следил за манипуляциями горожанина.

— Вы не часто спите под открытым небом?

— Нет, не часто. Я предпочитаю места, в которых имеются кровати. И термы.

— Термы? Вы имеете в виду бани? — поинтересовался Стен.

— Да. Здесь есть такое?

— На юге есть горячие источники, но в Теремии в основном купаются в Маги, если купаются, — объяснил Стен.

— Ага. Этого я и опасался, — вздохнул Сарган, на что Анда и Рох засмеялись.

— А что плохого в купании в реке? — с любопытством поинтересовался Рох, и Сарган поспешил заверить:

— Ничего, ничего.

Но потом он взглянул на Стена, который уставился на него, сморщив нос, и сказал:

— Возможно, нам всем не мешало бы, ну, я имею в виду…

— Через пару дней будет уже не так заметно, — беззаботно ответил Стен.

Рох озадаченно смотрел то на одного, то на другого человека. Наконец тролль спросил:

— Что?

— Ничего, — одновременно ответили Стен и Сарган.

— Вы пишете книги? — поинтересовался Стен и, когда дириец кивнул, уточнил: — А какие?

— О, обо всем, что мне нравится. В основном история и путевые заметки.

— Значит, вы образованный человек?

— Ну да, образованный, — скромно сказал Сарган, — я знаю классиков, изучал их крупные произведения, образованный…

— А там, откуда вы приехали, много книг?

— Да, можно так сказать. В библиотеке храма богини Агдель в Маси девятьсот рукописей, из них почти треть в переплете, остальное — свитки, — объяснил Сарган.

— Девятьсот! — восхищенно вырвалось у Стена.

— Как я уже сказал, только триста из них представляют собой то, что вы называете книгами. Но в Колхасе, Золотом городе, хранятся тысячи трудов.

— Столица Дирийской империи, — благоговейно сказал Стен. — Вы хорошо знаете ее?

— Я бывал там два или три раза, — признался Сарган.

— И она действительно такая большая, как рассказывают? И все крыши покрыты золотом? И там есть башня высотой сто шагов?

— Я не знаю, что рассказывают здесь, в Ардолии, — смеясь, ответил дириец. — Но говорят, что в Колхасе живет более двухсот тысяч человек. Есть дворцы, крыши которых покрыты золотом, а также у большого храма Матери Земли крыша золотая, да еще украшенная рисунком и инкрустирована драгоценными камнями, от этого крыша так блестит на солнце, что приходится отводить глаза, что очень нравится богине. Башня Отца Небесного настолько высока, что с ее верхушки можно коснуться облаков.

— Хотел бы я увидеть это хоть один разочек, — мечтательно произнес Стен.

— А почему бы и нет? Ваша страна когда-то была провинцией империи, и ее жители не являются нашими врагами. Конечно, путь будет тяжелым и опасным, но для такого человека, как вы, который на крепостной стене против…

— Хватит! — перебил его Стен. — Просто забудьте эту песню. Моя жизнь не песня, и я сражаюсь не ради почестей и славы.

— Мне жаль. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, — извинился Сарган. — На моей родине люди радуются, когда их деяния воспевают.

— Я не переношу этого, — объяснил Стен.

Ему не хватало слов, чтобы объяснить свои чувства. Эта песня и парочка других рассказывали о нем, но Стен не гордился многими своими поступками, он считал их необходимыми и правильными. От некоторых из них зависела его жизнь. Иногда было и то, и другое вместе. Почему-то ему казалось, будто песни и сказания делают войны с масридами чем-то ненастоящим, легендой, которая давным-давно покрылась пылью. А эта борьба была настоящей, она была еще более жестокой, чем в любом сказании. Жестокой и отвратительной. «Скольких людей я лишил жизни? — спросил себя Стен. — Скольких мне еще придется убить, пока Влахкис наконец станет свободной? Вам кажется, что знаете меня, но знаете ли вы меня на самом деле?»

Сарган прервал его мрачные мысли.

— Вы очень скромны, — с уважением признал он, но Стен лишь пожал плечами.

— Я мало знаю об этой стране, — продолжил Сарган, — но хочу посвятить ей главу в моих заметках.

— А что такое, собственно, книги? — неожиданно спросил Рох.

— Ты не знаешь, что такое книга? — в ужасе переспросил дириец.

— Нет.

— Книга — это наивысшая ценность, оплот знаний, источник мудрости. В ней умные люди излагают свои знания, и они становятся доступны любому человеку, — с воодушевлением пояснил Сарган.

— Что? Как это, излагают свои знания? — Рох озадаченно почесал голову.

— Очень просто. Они их записывают. На бумаге или на пергаменте, — продолжил Сарган и принялся рыться в сумке. — Подожди, я покажу.

Вскоре он нашел книгу, обернутую в кусок вощеной ткани и таким же образом защищенную небольшую чернильницу и перо. Рыжий осторожно, даже благоговейно развернул свои сокровища. Скорее случайно, чем намеренно, Стен бросил взгляд в сумку дирийца и с удивлением обнаружил, что все предметы, которые там находились, были так или иначе защищены от непогоды и влаги. Однако, прежде чем он успел что-либо сказать по этому поводу, Сарган уселся возле Роха и обмакнул кончик пера в чернила.

— Посмотри, это книга. А теперь я что-нибудь запишу в нее. Что записать? Например, тролли — это крупные человекообразные существа с кожей серого цвета.

— Эй, мы не человекоразные, или как там? — запротестовал Рох.

К Саргану и Роху присоединились другие тролли, которые смотрели с любопытством.

Все, кроме Парда, который все еще лежал в стороне, демонстративно отвернувшись, что Стен для себя отметил.

— Человекообразные, — поправил Сарган тролля. — Это означает лишь «похожие на человека».

Но теперь уже вмешался Пард:

— Мы не похожи на маленьких, слабых, розовых человечков, понятно?

Но Сарган не дал себя запугать и возразил:

— Две руки, две ноги, одна голова. Совсем иначе, чем, например, у собаки или коровы.

— Я могу легко сделать так, что у тебя будет меньше рук и ног, если ты не прекратишь рассказывать чепуху… — угрюмо заявил Пард и встал.

Однако Друан прервал его и попросил Саргана:

— Покажи, как это выглядит.

— Конечно. Итак, сейчас я это запишу, — продолжил рыжий коротышка, но, перехватив убийственный взгляд Парда, поспешил добавить: — Естественно, без слова «человекообразный». Я сейчас пишу: «Тролли — это большие существа с двумя руками, двумя ногами и одной головой, покрытые серой кожей».

Тролли завороженно смотрели маленькому человеку через плечо, наблюдая, как он большими переплетающимися буквами записывает предложение в книгу.

— Теперь каждый, кто умеет читать, поймет, что я написал. Я записал свои знания в этой книге. Даже после моей смерти еще можно будет узнать о троллях, если книга сохранится! — торжествующе заявил Сарган.

— Как это происходит? — озадаченно спросил Друан. — Как ты получаешь слова на бумаге? Ты можешь рисовать звуки?

— Да, могу. Слово разбивают на кусочки, их называют буквами. Каждое слово состоит из букв, их всего две пары дюжин. Если знать их, то можно услышать, из чего состоит слово.

«Это, наверное, в империи, но у нас их более двух пар дюжин», — подумал Стен, но промолчал, увидев, как тролли озадаченно морщат лбы. Им явно и без того тяжело было понять правила письма, поэтому он решил не усложнять все еще больше. Его откровенно забавляло, как тролли передавали друг другу книгу и пытались разгадать смысл знаков.

— Это колдовство! — пораженно воскликнула Анда. — Он — колдун!

— Нет, нет, — успокоил Сарган троллу. — Этому может научиться каждый. Это не колдовство.

— Этому может научиться каждый? — резко переспросил Друан.

— Каждый, — подтвердил дириец.

— И я тоже? Или Пард?

— Я не буду учиться этому дерьму, — послышался голос Парда.

На что Сарган, усмехнувшись, ответил:

— Каждый. Ты, Пард — все, кто хочет. А как же вы сохраняете свои знания, если не записываете?

— У нас кто-то рассказывает остальным все, что знает. У костра или когда мы переходим из одной пещеры в другую. Молодые тролли всегда рядом, им объясняют разные вещи, рассказывают, как охотиться, бороться, какой лишайник хороший, а какой плохой. Как прятаться, когда это необходимо. Все, что нужно знать для выживания.

— У тебя есть дети? — поинтересовался Сарган.

Друан покачал головой.

— Нет. Но свои знания мы передаем всем молодым троллям. Молодежь принадлежит всему племени.

— Понимаю. Ты хочешь научиться писать? Я мог бы показать тебе, как пишется твое имя.

— Мое имя? Ты можешь написать мое имя? В книге? Палочкой?

— Пером, чернилами и буквами. Конечно. Но лучше я покажу тебе это здесь, на земле. Смотри внимательно, вот так берем палочку, а затем рисуем буквы. Д Р У А Н, — по буквам медленно произнес рыжий дириец, выводя каждую букву на мягкой земле. — Так, а теперь просто попробуй сделать то же самое.

Друан сразу же взял палочку и написал свое имя или, по крайней мере, попытался это сделать. Трое остальных троллей обступили дирийца, возбужденно лопоча, чтобы он написал на земле и их имена, все, кроме Парда, который, казалось, все еще сердился на всех, но при этом Стен заметил, что он очень внимательно прислушивается к беседе.

Несколько мгновений спустя четыре тролля сидели на земле и учились писать свои имена, словно прилежные ученики, а Сарган был их учителем.

— Уже совсем скоро четверо троллей из пяти будут уметь писать свои имена, — сострил Сарган, — это намного больше, чем у меня на родине!

— Да, — согласился Стен и подумал о Влахкисе, но затем, бросив взгляд на медленно светлеющее небо, крикнул: — Скоро рассвет!

Тролли прервали обучение и осмотрелись. Затем устроились на земле для сна, в то время как Сарган недоуменно наблюдал за ними. Та перемена, которая произошла с троллями, когда солнце наконец полностью появилось над горизонтом, поразила его.

Стен за время путешествия уже успел привыкнуть к превращению, и оно не казалось ему чему-то особенным. Стену казалось, что сейчас они выглядят более миролюбиво, но, скорее всего, это было лишь игрой его воображения. Он со вздохом повернулся к Саргану.

— Так кто вы и откуда?

— Что? — смущенно переспросил рыжий, оторвав взгляд от троллей. — Они спят?

— Что-то в этом роде. Я задал вопрос.

— Сарган. Я из Маси, я уже рассказывал вам об этом.

Стен недоверчиво взглянул на мужчину и заявил:

— Вполне возможно, что вы соврали. Из-за троллей.

— Никогда, — негодующе возразил Сарган. — Правда — это самое дорогое, что есть у писателя.

— Возможно, — ответил Стен, продолжая сомневаться. — Расскажите, пожалуйста, еще раз, как вы попали в руки гномов.

— Ну, я решил написать и о маленьком народце. Я перебрался в Ардолию через перевал Еркель, сначала добрался до Турдуя, а потом оттуда на лодке по Маги в Теремию. Совершенно случайно я заметил этот караван гномов, с которыми я, естественно, сразу же завязал разговор. Встретиться с гномами не так-то просто, разве только у вас с ними налажены прочные контакты.

— Гномы были в Теремии? Где конкретно? — поинтересовался Стен.

— Ну, в этой мрачной крепости, как там она называется.

— В крепости Цорпада!

— Да, точно, так зовут хозяина крепости.

— И что гномы там делали? Вы знаете?

— Нет, но думаю, что вели переговоры. В любом случае их телега была полна, когда они прибыли в Теремию. Гномы беседовали друг с другом об этом. Я немного знаю язык гномов, — с гордостью заметил Сарган.

— Когда мы на вас наткнулись, в телеге не было ценных товаров, — размышлял вслух Стен, — немного тканей, запасы, ничего такого, из-за чего стоило бы покидать горы и тащиться в Теремию.

— Это так. Возвращаясь к моей истории… Я говорю на языке гномов. Рассказал им о своем народе, немного порасспросил их… В какой-то момент один из них спросил, чт�