Сэйл-мастер [Варвара Мадоши] (fb2) читать постранично, страница - 2

пораженно уставился на ни в чем не повинное дерево телефона, размышляя, не послать ли ему для разнообразия Саньку на восемь загибов. Совершенно заслуженно послать, между прочим. Однако Сашка никогда не мог сопротивляться женщинам, даже если они были ему практически братьями.

Он снова вздохнул, повесил трубку, и стал прикидывать, хватит ли ему времени и денег, чтобы за час добраться от Кузнечной до Площади герцога Ришелье, откуда до обоих портов ходили прямые ковры-самолеты. Выходило, что он даже успеет на один из рейсовиков, если поднажмет — и если он правильно помнит месторасположение остановки. А он мог и не помнить: будучи прирожденным штурманом и прекрасно ориентируясь в не-эйнштейновом пространстве-времени, Сашка испытывал перед обычным трехмерным миром некоторую оторопь. Он мог легко заблудиться в трех соснах три раза до обеда, и даже две сосны уже представляли некоторую сложность.

* * *

В порту царила обычная суета, к которой Сашка привык с младых ногтей, и которую не променял бы ни на что даже с доплатой. Он с наслаждением внимал многоязычной брани, запаху смолы, краски, нагретого дерева и металла и практически не спотыкался о мотки каната, разбросанные по обширной площади дока.

«Scher dich hinaus, Schweineschlacke!.. Links!»^[2] — двое ребят, кажется, плотников из чьей-то палубной команды, тащили здоровеннную доску и едва не задели ею Сашку по затылку. Один из них прибавил несколько более крепких эпитетов по-голландски. Белобрысов их не понял.

«Сами вы schweinen…» — добродушно отозвался штурман: во-первых, брань плотников по портовым меркам засчитывалась за дружелюбную, во-вторых, он сам был виноват, и в-третьих, его настроение ничто не могло испортить.

Сашка с трудом пробрался сквозь грузовую зону к финишной прямой: грандиозному изгибу «сухого пирса», от которого отходили длинные, сложнейшие конструкции причалов — каждый заканчивался огромным желобом, по-русски называемым ПСУ^[3], по-английски — launching-gun^[4], в просторечии «пушка», а совсем в просторечии — нецензурно. Что-то около полукилометра впереди и далеко внизу лениво шевелилось море, накатываясь волнами на золотистый пляж «мокрого» пирса. Мировая несправедливость в действии для Пирс-Ардена: почти весь берег в черте города каменистый, а единственную приличную песчаную полосу заняли под зону безопасности космопорта! Результат очевиден: весь длинный, пологий склон холма не застроен и огорожен, — это диктовали правила безопасности, — однако у воды Сашка таки различил несколько рисковых купальщиков, просочившихся через металлическую изгородь.

На самом деле, купаться там было не так уж и опасно — Сашка с однокурсниками сам часто бегал на Финнский залив в академические годы. Тонны воды (а может быть, и тонны заговоренного дерева эфирного судна) на голову пляжникам грозили бы только в случае отказа пушек или, например, холостой продувки орудий — но, очевидно, граждане Пирс-Ардена хорошо изучили статистику родного порта. А вот чуть правее, где начиналась зона посадочной акватории, людей было значительно меньше, из чего Сашка сделал вывод, что заклятия Мягкой руки, гасящие волны, здесь по-прежнему сбоят.

«Причал три-сорок пять… три-сорок пять…» — бормотал он под нос. Причалы следовали на расстоянии около сотни метров друг от друга, так что пропустить нужный было сложно, даже не повторяя его номер каждую секунду; однако вскоре молодой человек обнаружил, что следует вдоль второй дуги, а не третьей, да еще и в обратную сторону. Пришлось возвращаться в мешанину грузовой зоны и поторапливаться — время поджимало.

Несмотря на свои неприятности с цифрами, до причала он добрался почти вовремя, и остановился в недоумении: на первый взгляд ему показалось, что «пушка» пуста: из желоба не выглядывало даже кончика грот-мачты. Неужели он ошибся?..

Тут только Сашка сообразил: «пушка» по диаметру куда больше, чем полагалось бы под бригантину, так что если сам кораблик чуть меньше средних размеров для своего класса, то края желоба могли накрыть его с клотиком.

Все-таки Пирс-Арден — не самое заштатное местечко. Сухое докование, автоматика, дополнительное обслуживание, более сорока «пушек». Могут позволить судну простоять на стартовом сайте пушки несколько дней.

Сашка выпустился в первой пятерке своего курса (чему очень удивлялись все хоть немного знающие его люди), поэтому с самого начала ходил не меньше чем на фрегатах и линкорах. Подумав о размере кораблика, на котором ему предстояло теперь служить… да нет, не служить, работать… («tub»^[5] было самым мягким из эпитетов, которые он никак не мог прогнать из головы), молодой человек отчего-то испытал в желудке неприятное, холодное чувство.

«Ладно, — сказал он себе, — пусть желудок дрожит, но когда он пустует несколько дней, это хуже. Полцарства я отдам, чтоб только не торчать на планете».