Газета День Литературы # 107 (2005 7) [Газета «День Литературы»] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Михаил Шишкин: «ТРУДНО БЫТЬ РУССКИМ ПИСАТЕЛЕМ...». С лауреатом премии «Национальный бестселлер» 2005 года беседует Владимир Бондаренко



Владимир БОНДАРЕНКО. Я поздравляю вас, Михаил, еще раз с присуждением премии "Национальный бестселлер".


Михаил ШИШКИН. Спасибо большое!


В.Б. У вас это первая литературная премия за роман "Венерин волос"?


М.Ш. Первой премией для меня была та точка, которую я поставил, закончив роман "Венерин волос". Это была такая важная премия, что Бог дал мне возможность дописать роман до конца, важнее которой нет. По сравнению с этой финальной точкой все литературные премии мира по большому счету это пустяки.


В.Б. Вы рады, что ваш роман признали "Национальным бестселлером"?


М.Ш. Слово "бестселлер" в русском языке имеет некое отрицательное, приниженное значение. Мол, книжное чтиво. Когда я писал свой роман, конечно, ни о каком бестселлере не думал. Любой бестселлер — это ринг. Так же, как любая премия, — это ринг. Я писал роман не для ринга, но я должен подчиниться решению жюри. Не скрываю, я рад этому решению. Не скрываю, что я никак не ожидал такого решения. Все-таки мой роман, как я его понимаю, рассчитан на взыскательного читателя. Такое решение жюри — это знак доверия к русскому читателю.


В. Б. Кого бы вы назвали среди своих литературных учителей?


М.Ш. Если говорить о писателях, которые на меня повлияли и которым я благодарен, которые мне показали путь, что можно делать со словом, каким образом через слово, через красоту слова, можно вдохнуть что-то божественное в нашу жизнь, прежде всего это безусловно Саша Соколов, которого я прочитал, когда мне было семнадцать лет. Его книжка "Школа для дураков" только что вышла в Америке. Книжка неисповедимыми путями дошла до России и попала ко мне. Его роман поразил меня. Я понял, что это и мой путь.


В.Б. Трудно ли быть в Швейцарии русским писателем?


М.Ш. Русским писателем быть трудно везде. Когда пишется, то неважно, что за окном, Эйфелева башня или Кремль, а когда не пишется, то тоже всё равно, какая речка течет под окном: Нева или Сена, с горя хочется туда прыгнуть.


В.Б. Критик Виктор Топоров сравнил ваш роман с романом такого же европейского скитальца Михаила Гигалашвили, вы находите это сходство, с чем оно связано?


М.Ш. Когда я писал свой роман "Венерин волос", то не знал о книге Михаила, мне сказал о ней Юзефович, мы с Михаилом созвонились, переговорили по телефону, поразились сходству ситуаций. Божественная режиссура.


В.Б. А что вы сейчас пишете? Или пока отдыхаете от романа?


М.Ш. На меня всё время давил груз, что я не успею дописать свой роман, что-то случится, какая-нибудь машина на меня наедет, или ещё что. Я не принадлежу к тем, кому всегда пишется легко и весело. Вот когда я закончил роман, первые два дня было ощущение полета. После этого я попытался вернуться к нормальной жизни, поскольку все то время, когда писал роман, а это длилось три года, я все свои дела откладывал на потом. Когда настало это "потом", выяснилось, что ничего делать невозможно. Я создал какую-то свою планету, заселил её живыми людьми и они стали друг с другом общаться, жить, любить и ненавидеть. Это настоящая большая планета. И вот после этой планеты мне говорят, что я должен ещё создать какой-то астероид, это неинтересно.


В.Б. Дай Бог вам создавать новые планеты. Надеюсь, наши читатели "Дня литературы" тоже побывают на ваших планетах и почувствуют себя там уютно. Ну а какова ваша собственная жизнь? Как вы оказались в Швейцарии?


М.Ш. Это всё для моих читателей неважно. Но и секрета я никакого не делаю. Ничего не планировалось заранее. Все крайне просто: моя супруга — швейцарка, она филолог, переводчица, она жила в Москве, где мы и познакомились. Поженились, и никаких планов на переезд в Швейцарию не было. Когда она забеременела, мы решили с ребенком жить в Москве. Но возникли разные сложности, и мы были вынуждены переехать в Швейцарию, где живем уже около десяти лет. Моему сыну Константину — девять лет. Я считаю, что поэт, писатель, художник может жить везде, как Гоголь или Герцен, — всё равно душой он всегда принадлежит к своей родной национальной культуре. Я принадлежу к русской культуре. И ни в какой другой существовать не смогу. А мои книги уже живут во Франции, в Германии, в Америке — и я живу там тоже вместе со своими книгами и своими читателями. Где мои книги, там и я.


В.Б. А кого вы считаете поэтом или художником?


М.Ш. Человека, который занимается красотой, кто противопоставляет внешнему миру свой мир красоты. Когда я пишу, я испытываю радость от красоты слов. Я испытываю радость от существования Бога. И я делюсь этой радостью с читателем.


В.Б. О чем написан ваш роман "Венерин волос"?


М.Ш. О преодолении смерти. О воскрешении человека. О