Литературные встречи [Рэй Дуглас Брэдбери] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Рэй Дуглас Брэдбери Литературные встречи
Так продолжалось уже долгое время, но она, видимо, заметила это только нынешним осенним вечером, когда Чарли выгуливал их пса, а она шла из продуктового магазина. Женаты они были уже год, но почти никогда не сталкивались на улице, словно посторонние. — Боже мой, какая встреча, Мари! — Он взволнованно подхватил ее под руку и, сверкая темными глазами, шумно набрал полные легкие колючего воздуха. — Но вечер на самом деле одинокий! — Хороший вечер. — Она бросила на него невозмутимый взгляд; они уже шли к дому. — Октябрь, — со страстью в голосе произнес он. — Боже, это мой любимый месяц, готов его поедать, вдыхать, втягивать запахи. Ах, этот мятежный и печальный месяц. Смотри, как от встречи с ним зарделась листва. В октябре мир объят пламенем; невольно вспоминаешь обо всех умерших, с которыми не суждено больше встретиться. — Он крепко сжал ее пальцы. — Минутку. Собака хочет остановиться. Они постояли в холодной тьме, пока собака тыкалась носом в облюбованный ствол дерева. — Боже, принюхайся — это не воздух, а фимиам! — восторгался муж. — Сегодня я ощущаю себя великаном, который способен шагать по земному шару, срывая с неба звезды и пробуждая вулканы! — С утра у тебя голова болела — сейчас отпустило? — мягко спросила жена. — Все прошло. Боль не вернется! Да и кто в такой вечер вспоминает о головной боли! Послушай, как шелестят листья! Послушай, как ветер играет ветвями, сбросившими плоды! Но право же, какое одиночество, какая растерянность, куда мы движемся — забытые, неприкаянные, — по кирпичным мостовым бурлящих городов и заброшенных деревень, где даже не останавливаются ночные поезда? Как хочется сейчас быть в пути, уноситься вдаль, куда глаза глядят, лишь бы оставаться в гуще октября, пить его необузданность, его сладостную грусть! — Давай сядем на троллейбус и поедем в Чессман-парк — там красиво, — согласно кивая, предложила она. Он вскинул руку, поторапливая завозившегося пса, и сказал: — Нет, я имел в виду настоящее путешествие! Через реки, по горам, мимо холодных кладбищ и затаившихся деревушек, где давно погас свет и ни одна живая душа не знает, что ты мчишься сквозь ночь по звенящим стальным рельсам. — Ну, тогда можно взять билеты на «Северный экспресс» и съездить на выходные в Чикаго, — сказала она. Он с жалостью покосился на нее в темноте и сжал ее узкую прохладную ладонь в своей сильной руке. — Нет, — выговорил он с величественной простотой. — Нет. — Он повернулся к ней лицом. — Мы идем домой. На грандиозный ужин. Заказываю себе три бифштекса — мечту гурмана. Редкие красные вина, пряные соусы и целую фарфоровую лохань обжигающего супа-пюре, а на десерт — ликер и… — На ужин — свиные отбивные с горошком. — Она отперла входную дверь. По пути на кухню она сбросила шляпку. Шляпка приземлилась на раскрытой книге Томаса Вулфа «О времени и о реке»[1], которая лежала под переносной лампой. Мельком посмотрев на Чарли, жена побежала проверить, не осталось ли в доме пары картофелин. Минуло три ночи, в течение которых он при порывах ветра беспокойно метался в постели. С напряженным вниманием изучал оконное стекло, в которое стучалась осенняя непогода. Потом успокоился. На следующий вечер, когда она вошла в дом, сняв с веревки высушенные простыни, он сидел в своем библиотечном кресле с сигаретой, прилипшей к нижней губе. — Выпьем? — спросил он. — Давай, — ответила она. — Чего тебе? — В каком смысле «чего тебе»? На его бесстрастном, холодном лице мелькнула тень раздражения. — Чего тебе налить? — Виски, — ответила она. — С содовой? — Да, — сказала она, почувствовав, что лицо ее принимает такое же бесстрастное выражение. Подойдя к бару, он достал два бокала размером с вазу и небрежно плеснул спиртного. — Годится? — Он протянул ей бокал. Она изучила виски на свет. — Прекрасно. — Что на ужин? — Его глаза холодно смотрели поверх кромки бокала. — Бифштекс. — С картофельными оладьями? — Он поджал губы. — Точно. — Ай да молодчина. — Он слабо хохотнул и, прикрыв глаза, опрокинул виски в свой жесткий рот. Она подняла бокал. — За удачу. — Правильно. — Он со смущенным видом обдумывал ее тост, обводя глазами комнату. — Еще? — Можно, — сказала она. — Вот умница, — похвалил он. — Умница моя. В бокал полилась содовая. Ее шипение наводило на мысль о пожарном шланге, оставленном без присмотра. Чарли, взяв с собой бокал, отошел и утонул, как ребенок, в необъятном библиотечном кресле. Прежде чем погрузиться в чтение романа Дэшила Хэммета «Мальтийский сокол»[2], он попросил, растягивая слова: — Позови, когда будет мой ход. Ее рука, вертевшая бокал, смахивала на белого тарантула. — Шах, — ответила она.
Она
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 17 часов назад