Тень на дереве [Константин Николаевич Якименко] (fb2) читать постранично

Константин Якименко Тень на дереве

Когда я открываю окно в своей комнате, я вижу ветку. Она суха и черна, на ней совсем нет листьев, и она безобразна в своей наготе. Её жёсткие когти тянутся ко мне, подбираются всё ближе и ближе… она хочет достать меня, вцепиться в грудь и вырвать моё сердце.

Она его не получит. Оно его не получит.

Ведь я теперь могу не думать об этом. Как глупо!

Время — тоже дерево. Некоторые считают, что оно — река, но они просто ничего не знают.

Они не знают, как это — прыгать с ветки на ветку.

Лучше всё-таки закрыть окно.

Мерзкое древесное щупальце бьётся в стекло, барабанит по нему в беспощадном, безжалостном ритме, не зная усталости: тук-тук-тутук!

«Помнишь? Я здесь!»

По-прежнему здесь. Да, я помню.

Можно отойти от окна. Сесть в кресло, расслабиться… Или нет. Сначала открыть шкаф, достать книгу, раскрыть на странице…

Книгу. Ту самую Книгу. Я больше никогда не смогу её достать. Так же, как Кристалл и Жезл. О, это я тоже помню!

В Книге сказано: можно разбить зеркало, но нельзя избавиться от тени.

И ещё: когда наступает ночь, тени не исчезают. Они вырастают и соединяются, они становятся одним огромным целым. И когда они вместе, их власть безгранична.

Тени… но ведь теперь тень — это я. Значит ли это, что оно никогда не сможет от меня избавиться? И, кроме того: что такое теперь оно?

Тень — это тёмный отпечаток, порождённый светом. Но ведь со мной всё наоборот! Я — светлый отпечаток тьмы.

Светлый ли? Хотел бы я знать точно.

А ведь так было не всегда. Вначале я был человеком, а оно — всего лишь моей тенью. Тогда у меня ещё были три атрибута: Кристалл, Книга и Жезл. А теперь у меня нет ничего.

Если бы я только мог! Если бы я мог…

Её зовут Лада, и она совсем не похожа на Ильму. У неё светлые волосы, они окаймляют лицо половинкой овала. В её серых глазах — робость, и одновременно веселье.

Мы познакомились на дискотеке. Она смотрела на меня так, будто очень хотела что-то сказать. Хотела, но не знала, как. А я знал, но сказал другое. А потом мы танцевали.

Она назвала меня Колей. Вот ведь смешно! Мне не подходит такое имя: звучит слишком мягко и податливо. Теперь она называет меня Ник.

Зачем это, спрашивает оледеневший камень внутри. Ты же знаешь: просто ещё одна ветвь, больше ничего.

Ведь всё когда-нибудь заканчивается, кроме ветвей.

Какая разница?

Мы в кафе со странным названием «Иридиум». Ничего не значащее совпадение: с той же буквы начинается имя Ильмы. Здесь полумрак, но его разрушает шар, что крутится под потолком и бросает на стены разноцветные отблески.

Шар — неправильный. Он чужой, ему не место здесь. Впрочем, мне — тоже.

Музыка. Звуки плывут, но их дробят на части. Это жестоко: они не хотят умирать, но вынуждены расставаться с жизнью снова и снова. Бесконечное число раз. Смерть становится их сущностью и проникает в души сидящих здесь людей. Но те ничего не понимают. Они никогда не поймут: даже если чёрное окутает их целиком, погрузит в себя, словно в кокон, и утащит за собой. Даже тогда.

Но я ведь могу не думать! Так почему же снова..?

— …где? — далёкий голос. Он не умирает — он живёт полной жизнью.

— Извини. Я отвлёкся.

— Ты странный. А я ещё всегда считала, что хорошо разбираюсь в людях. Но ты для меня — загадка. Во всех смыслах!

Да-да, она сказала — «в людях». А я…

— Ты боишься меня?

— Ну… нет. И да. Немножко.

Наливаю вино: дорогая «Хванчкара». Пьём; под потолком всё красное. Надо быть начеку! Сохраняй контроль, чело…

— Меня не надо бояться, — говорю не то, что знаю.

— А кого — надо?

Будто удар в спину: секундная потеря ориентиров.

Но ведь она ни о чём не догадывается, верно?

И не должна. Пока — только так.

— Глупости. Тебе никого не надо бояться!

— Ты меня успокоил, Ник, — теперь Лада говорит не то, что чувствует.

Лёгкий ветерок. С него всегда всё начинается.

Его лёгкость обманчива. Он пропитан холодом вакуума; он проникает под одежду и запускает мурашки по спине. Он совсем слабый, но его ледяные уколы пронизывают насквозь. Его не спутаешь ни с чем.

Ловлю линию и тянусь за ней. Дальше, ещё дальше…

Переплетение железа, дерева и пластмассы. Многоуровневый стык.

Пока ничего…

Но ветер уже стихает, даже толком не начавшись. Вот и хорошо, вот и успокойся. В этот раз обошлось.

И всё-таки равнодушный металл постукивает из-под черепа:

«Помнишь? Я здесь».

Её звали Кенил, и она тоже была совсем не похожа на Ильму. Её беспорядочно торчащие волосы будто пылали костром, а узкие глаза рассекали меня надвое, как гильотина. Помню, я подумал тогда, что она — настоящая королева пустыни.

Пустыня. Закрываю глаза — и вижу, как мы стоим посреди неё. Возле камня, что указывает путь. Последнего камня.

— Чамен, — говорит Кенил, — я думаю, время пришло.

— Время для чего? — делаю вид, что не понимаю.

— Ты знаешь.

Она права: мы все знали. Знали с самого начала, когда приняли Вызов: