Подмостки [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
- Подмостки (а.с. Веселые устрицы -18) 9 Кб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Аркадий Тимофеевич Аверченко
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Аркадий Аверченко Подмостки
Я сидел в четвертом ряду кресел и вслушивался в слова, которые произносил на сцене человек с небольшой русой бородой и мягким взглядом добрых, ласковых глаз. — Зачем такая ненависть? Зачем возмущение? Они тоже, может быть, хорошие люди, но слепые, сами не понимающие, что они делают… Понять их надо, а не ненавидеть! Другой артист, загримированный суровым, обличающим человеком, нахмурил брови и непреклонно сказал: — Да, но как тяжело видеть всюду раболепство, тупость и косность! У благородного человека сердце разрывается от этого. Героиня, полулежа на кушетке, грустно возражала: — Господа, воздух так чист, и птички так звонко поют… В небе сияет солнце, и тихий ветерок порхает с цветочка на цветочек… Зачем спорить? Обличающий человек закрыл лицо руками и, сквозь рыдания, простонал: — Божжже мой! Божжжже мой!.. Как тяжело жить! Человек, загримированный всепрощающим, тихо положил руки на плечо тому, который говорил «Божже мой!» — Ирина, — прошептал он, обращаясь к героине, — у этого человека большая душа! На моих глазах выступили слезы. Я, вообще, очень чувствителен и не могу видеть равнодушно даже, если на моих глазах режут человека. Я смахнул слезу и почувствовал, что эти люди своей талантливой игрой делают меня хорошим, чистым человеком. Мне страстно захотелось пойти в антракте в уборную к тому актеру, который всех прощал, и к тому, который страдал, и к грустной героине — и поблагодарить их за те чувства, которые они разбудили в моей душе. И я пошел к ним в первом же антракте. Вот каким образом познакомился я с интересным миром деятелей подмосток…* * *
— Можно пройти в уборную Эрастова? — А вы не сапожник? — Лично я не могу об этом судить, — нерешительно ответил я. — Хотя некоторые критики находили недостатки в моих рассказах, но не до такой степени, чтобы… — Пожалуйте! Я шагнул в дверь и очутился перед человеком, загримированным всепрощающим. — Ваш поклонник! — отрекомендовался я. — Пришел познакомиться лично. Он был растроган. — Очень рад… садитесь! — Спасибо, — сказал я, оглядывая уборную. — Как интересна жизнь артиста, не правда ли?.. Все вы такие душевные, ласковые, талантливые… Эрастов снисходительно усмехнулся. — Ну, уж и талантливые… Далеко не все талантливы! — Не скромничайте, — возразил я, садясь. — Конечно… Разве этот старый башмак имеет хоть какую-нибудь искру? Ни малейшей! — Какой старый башмак? — вздрогнул я. — Фиалкин-Грохотов! Тот, который так подло играл роль героя. — Вы находите, что он не справился с ролью? Зачем же тогда режиссер поручил ему эту роль? Эрастов всплеснул руками. — Дитя! Вы ничего не знаете? Да ведь режиссер живет с его женой! А сам он пользуется щедротами купчихи Поливаловой, которая — родственница буфетчика Илькина, имеющего на антрепренера векселей на сорок тысяч. Я был ошеломлен. — Какой негодяй! И с таким человеком должны играть вы и эта милая, симпатичная Лучезарская!.. — Героиня? Да ей-то что… Она сама живет с суфлером только потому, что тот приходится двоюродным братом рецензенту Кулдыбину. У нее, впрочем, есть муж и дочь лет двенадцати. Но она своими побоями скоро вгонит девчонку в гроб — я в этом уверен. Впрочем, она не прочь продать девчонку комику Зубчаткину только потому, что у того есть некоторые связи в N-ском театре, куда она мечтает пробраться… — Неужели она такая? — Да, знаете… Готова с каждым первым попавшимся. Покажите ей десять рублей — побежит. Ей комическая старуха Мяткина-Строева давно уже руки не подает! — Смотрите-ка! Комическая старуха, а какая благородная брезгливость, — изумился я. — Она не потому. Просто у Мяткиной-Строевой был любовник на выходах — Клеопатров, которого она содержала, а Лучезарская насплетничала, что он в бутафорской шлем украл — его и уволили среди сезона. Вы меня извините, сейчас мой выход минут на пять, если хотите — подождите… я вернусь, еще поболтаем. Ужасно, знаете, мне с моими взглядами жить среди этой грязи и сплетен. Я сейчас! Он ушел. Я остался один. Дверь скрипнула, и в уборную вошел Фиалкин-Грохотов, весело что-то насвистывая. — Васьки нет? — спросил он благодушно. — Нет, — ответил я, вежливо раскланиваясь. — Очень рад с вами познакомиться — вы прекрасно играли! Лицо его сделалось грустным. — Я мог бы прекрасно играть, но не здесь. Я мог бы играть, но с этим… Эрастовым! Знаете ли вы, что этот человек в диалоге невозможен? Он перехватывает реплики, не дает досказывать, комкает ваши слова и своими дурацкими гримасами отвлекает внимание публики от говорящего. — Неужели он такой? — удивился я. — Он? Это бы еще ничего, если бы он в частной жизни был порядочным человеком. Но ведь его вечные истории с несовершеннолетними гимназистками, эта подозрительно-счастливая игра в карты и бесцеремонность в займах — вот что- 1
- 2
Последние комментарии
1 час 32 минут назад
8 часов 56 минут назад
14 часов 40 минут назад
15 часов 47 минут назад
16 часов 45 минут назад
16 часов 59 минут назад