Моя утерянная звезда [Анна Джейн] (fb2) читать онлайн

Джейн Анна Моя утерянная звезда

Аннотация:

ОБНОВЛЕНИЕ 18.09.2010

Моя Утерянная Звезда

Время действия: 2013 год, июнь.

Место действия: Гисталия.

Гисталия — островное государство в Западной Европе, расположенное на Гистальских островах и омываемое Атлантическим океаном и его морями.

Ближайшие соседи Гисталии — Ирландия (с севера), Великобритания (с северо-востока), Франция (с востока) и Испания (с юга).

Форма правления — парламентская республика. Форма административно-территориального устройства — унитарное государство. Столица — город Санта-Плаза.

Гисталия является членом Европейского Союза и НАТО, входит в "Большую девятку" и является постоянным членом Совета Безопасности ООН.

Название страны происходит от старогистальского "Гис Талиг", что означает "Великий спокойный народ".

Численность — 88,98 миллиона человек (сентябрь 2013 года). Основное население — гисталийцы (87 %), англичане (5 %), ирландцы (4 %), выходцы из юго-востлчных азиатских стран (4 %).

Страна поделена на 23 округа — "стрэта", во главе каждого из которых стоит Стрэт-премьер. Все они подчиняются непосредственно рэн-примьером, главой исполнительной власти страны и ее официальным представителем.

Официальная валюта — альреол (А/). Курс валюты на сегодняшний день: 1 А/ = 1,185 $.

Официальные языки — гистальский и английский.

На севере и западе страны климат умеренно-океанический, восток отличается умеренно-морской климатом, а юг приближается к субтропическому.

Примечание N 1:

Обращение к девочкам и молодым девушкам — тэсса

Обращения к незамужним девушкам и дамам — кэрти

Обращение к замужним женщинам — имоди

Обращение к уважаемым женщинам, чаще всего занимаемым высокое положение в обществе (то же самое, что и госпожа) — гдин-эль.

Обращение к мальчикам и юношам — астикс

Обращение к неженатым парням и мужчинам — эсфэт

Обращение к женатым мужчинам — астин

Обращение к уважаемым мужчинам, чаще всего занимаемым высокое положение в обществе (то же самое, то и господин) — лот-эль

Обращение к пожилым людям, независимо от пола — энти-керн

Невежливое и насмешливое обращение независимо от пола — саркэд

Окончания фамилий женщин — гда\года\анга\арта\кан

Окончания фамилий мужчин — ган\\годв\ангх\арт\канс

Пролог

— Что ты ко мне привязалась, тупая? — Сердито обернулся мальчик лет девяти на скачущую вслед за ним девочку с двумя косичками. — Иди одна.

— Сам тупой. — Не осталась в долгу обладательница косичек и даже добавила, — ты самый тупой на свете из всех самых тупых тупиц. Генерал тупых, — и она захихикала. Мальчик гневно на нее взглянул и с презрением произнес, словно копируя манеру какого-то некультурного взрослого:

— Ты, малолетка, проваливай отсюда, пока я не скрутил твою тощую куриную шею ко всем собачьим чертям. Маллллявка.

— Чего? — Слегка оторопела та и с удвоенной силой заспешила за обидчиком. — Да мы в одном классе учимся! Какая я тебе малявка?

— Не ходи за мной! — Рявкнул на нее паренек и даже замахнулся рюкзаком на свою невольную спутницу, а девочка опять захихикала и, отбежав на приличное расстояние, показала ему два раза язык, смешно скривив тонкое улыбчивое личико.

— Нам все равно вместе идти домой. Вместе веселее! Ты, правда, тупой! Подожди меня!

Некоторое время они шли молча — дорога все равно была одна, да и дома их находились близко друг от друга — всего лишь три минуты ходьбы. Мальчик шагал впереди, глядя только вперед, девочка чуть позади, постоянно глазея то на витрины магазинов и ресторанчиков, то на прохожих. Она пару раз пыталась кинуть в спину спутника маленькие бумажные шарики, но промахнулась. Зато на третий раз попала прямо в черные густые волосы мальчика, запутавшись в прядях.

— Кем ты хочешь стать, когда вырастишь? — Неожиданно обернулся паренек к спутнице. Четвертый снаряд был немедленно упрятан в рукав.

— Не знаю. — Застал девочку врасплох неожиданный вопрос. — Ммм… Я хочу быть врачом, как мама и бабушка. Или шеф-поваром в ресторане.

— Всего-то, — презрительно хмыкнул мальчик, словно услышал ответ о том, что девочка мечтает стать бродяжкой.

— Всего-то? Чтобы быть врачом надо знаешь сколько учиться? И мозгов много надо. Как у меня, — коснулась собственного лба малышка. — А сам-то кем хочешь быть?

— Я буду самым главным. — Едва заметно улыбаясь, отвечал мальчик и даже плечи расправил от осознания своей важности.

— Уж не президентом ли ты станешь? — Осведомилась со смешком девочка, не отставая ни на шаг. Наконец-то в ее классе был хоть кто-то, с кем можно было ходить домой вместе. Раньше тэсса возвращалась со школы в одиночестве — все одноклассники жили в другой стороне, и девочка очень завидовала подружкам, идущим домой радостной толпой.

— Не болтай ерунду.

— Президентом Земли! — Поняла школьница, что собеседнику не нравится ее тон. — Нет! Вселенной! Президент Вселенной!

— Дура, — прошипел школьник, — вот дура. Я буду главным, чтобы меня все уважали и даже боялись. Я буду как…

— Тебя и так бояться, — захихикала девочка, перебивая, — в зеркало на себя посмотреться не хочешь?

Вместо того, чтобы бежать к первому встречному зеркалу, мальчик высокомерно фыркнул.

— Вот еще, энти-керни. Ты мне просто завидуешь, прыщавая.

— Это не прыщи, это веснушки! — Вспыхнула девочка и, чтобы убедить в этом саму себя, потрогала ладонями щеки. Веснушки появлялись у нее каждое лето. — И сам ты… энти-керни! Я что, по-твоему, старая бабка?

— Да. — Тон мальчика был совершенно серьезным.

— Я для тебя тэсса, придурок! Ты пастухом будешь! Главным! — В отместку выпалила обладательница косичек.

— Я буду самым главным, сильным и красивым, а ты так и останешься в этой дыре и будешь врачом. Врачом коров и куриц. — Злорадно изрек мальчик. — Тэсса врач-недоучка.

— Вот еще! Я буду… буду… певицей! — Не вдохновилась такой перспективой девочка.

— В болотах. Квакать с жабами.

За это мальчик получил целый град бумажек, одарил спутницу злобным взглядом и принялся стряхивать их с плеч и убирать с волос.

— Я буду моделью!

— У тебя ноги кривые и нос длинный.

— Я стану актрисой! Вот, актрисой, как Мэрилин Монро! — Завопила девочка. — Как Анжелина Джоли!

— Ну-ну, — усомнился в этом паренек, — таких, как ты, страшных, в актрисы не берут. А я все равно буду самым главным. Я буду командовать всеми людьми в Гисталии! А кем я буду — я тебе не скажу. Потому что ты — дууура.

С этими словами мальчик ловко оттолкнул девочку с косичками и побежал вперед.

— Ууу, тупой, — потрясла в воздухе оскорбленная в лучших чувствах малышка. Вслед бегущему она прокричала, — ты все равно Президент Тупых! И никем ты не станешь!! Ты мне все врешь! И что плохого быть поваром или доктором? — Пробормотала она сема себе под нос. — Почему у нас в классе все мальчишки идиоты? Даже этот новенький…

Глава первая. Обычный день обычной звезды

— Добрый день. С вами ежедневные "Новости" телеканала НГВ [1] и я — их ведущий Шторри Ардонкот. Мы расскажем вам о главных событиях, происходящих в стране в эти часы.

— Что же, расскажи, — разрешила я журналисту, вероятно, взирающему на нас с плазменного экрана, одновременно пытаясь поудобнее сбить под головой мягкую игрушку — большого красного тигра с колючими усами.

Косметолог с отчаянием смотрела на меня — я должна была лежать на особенной кушетке в полной тишине, наслаждаться эфирными маслами, расслабляющим массажем, но никак не слушать телевизор, лежа на диване в халате и с полотенцем на голове. Смотреть я его, увы, временно не могла — косметолог ловко положила мне на глаза два травяных мешочка. А перед этим аккуратно нанесла на лицо и кожу особенную маску, призванную освежить, увлажить и всячески ублажить даже самую привередливую кожу.

— Гдин-Эль Линда, вам принести чай? — Высунула в дверь остренькую мордочку моя домоправительница.

— Нет, Ивэн, не нужно. — Отозвалась я, бессильно лежа на мягчайшем из всех диванов. Маску придется терпеть еще около пятнадцати-двадцати минут. И все это время собираюсь просто лежать, нежиться и слушать ТВ. Я уже очень давно не могла позволить себе этого. И самые обычные новости давно не смотрела — никогда не думала, что буду скучать по ним, но все в жизни меняется. — Клара, вы не хотите ли чего-нибудь? — Обратилась я к косметологу. Увы, она ничего не желала.

— Гдин-Эль Линда, может, мы все же вернемся в комнату отдыха — процедура не должна… — нервно проговорила косметолог.

— Кэрти, перестаньте, мне и тут вполне удобно. Не думаю, что ваша чудесная маска подействую на мою кожу по-другому только из-за того, что я смотрю телевизор. Не огорчайте меня — идите в столовую и попробуйте слоенные пирожные Ивэн с малиной и риккотой. Или миндальные кексы в шоколаде.

— Но как же сеанс? — Растерялась девушка. — Массаж и ароматерапия?

— Мне хватило йоги, гидротерапевта и длительной хвойной ванны. Идите, кэрти. Ивэн потрясающе готовит. Возвращайтесь, когда нужно будет снять маску. Честно слово, я не убегу.

Косметолог удалилась в полнейшей растерянности, успев все же, включить ультразвуковую аромалампу. Почти сразу же в воздухе появился чуть заметный, но дерзко-сладкий обволакивающий аромат мирры. Кажется, это эфирное масло успокаивает человека, приводит в порядок его мысли и дарит покой и свежесть. Один из моих любимых запахов.

Я, дотянувшись до пульта, сделала звук погромче. Голос телеведущего впечатлял — громкий, хорошо поставленный и злорадный, как будто он нам сейчас сообщит о начале работы Иерихонской Трубы. А что — скучным голосом нельзя рассказывать не то, что новости, но и даже сказки детям.

— Сегодня ночью в Гисталию с рабочим визитом прибыл Владимир Путин. — Профессиональным тоном выдал старина Шторри, но я все же чувствовала, что в самых глубинах его затаено какое-то злорадное торжество, как будто бы лот-эль русский президент был его собственным племянником и приехал завоевывать страну.

— В Санта-Плазе президент Росийской Федерации проведет два дня, после чего отправится в Конткур совместно с рен-примьером Филигриком Ранганом 2 для смотра совместных военно-морских учений. Напомню, Россия и Гисталия уже 3 года подряд проводят учения под названием "Влада-Растина"…

Красиво звучит. Растина — старинное гисталийское имя. Интересно, а Влада, тоже какое-то древнее русское имя? Или это жена какого-то адмирала?

Военное командование — истинные мужчины. Только они могли назвать учения в честь женщин. Видимо, суровым представителям сильного пола в далеком море сильно не хватает представительниц прекрасной половины. Хотя… мне кажется, элитные эскорт-фирмы могут доставить своих прекрасных сотрудниц даже на борт "Титаника", не то, чтобы подводных лодок или военных кораблей.

Все проблемы решаемы. Я это давно поняла. И как только поняла эту простую истину, как в моей жизни все стало легко-легок.

— США и Англия вновь высказали свое недовольство относительно совместных военных учений, — Продолжал торжественным голосом вещать господин Ардонкот, в то время как операторы показывали зрителям морские кадры

Да уж, в последнее время все вокруг высказывают свое недовольство против неожиданного союза Россия-Гисталия, к которому то и дело присоединяются Германия, и почему-то Индия и Бразилия.

— Американский дипломат Томас Кроуфман призвал Гисталию отменить учения…

Я, не открывая глаз, лениво потянулась. Пульт улетел куда-то на пол — из-за мягкого персидского ковра не было слышно звука его падения.

Ага, они отменят: отправят десятки — или их сотни? — военных кораблей обратно в Россию и на наши базы, а офицерам и матросам скажут, что, видите ли, учения были шуткой и что теперь можно возвращаться домой. Он дурак, что ли, этот Кроуфман? Или он просто исполнял традиционный дипломатический жест?

Политика, презренная меркантильная политика — это совсем не для меня. Стоило бы переключить главные национальные новости, которые смотрит добрая половина страны во время обеденного перерыва, но я так давно не смотрела — не слушала — совсем ничего, что мне даже интересно, что еще выкинули наши политики или рядовые граждане Гисталии. Да и пульт лежит неизвестно где теперь, и вставать совсем не хочется, и убирать пакетики с глаз тоже. После того, как я потратила всю свою последнюю энергию на утомительный перелет и аэропорт, в котором ото всех пришлось скрываться, а потом на занятия с тренером по йоге и водные процедуры, мне лень даже ногу приподнять, не то, чтобы заставить все туловище изменить горизонтальное положение на вертикальное. Я просто хочу лежать на своем белоснежном диване, сливаясь с ним цветом махрового халата и полотенца на голове. А звать Ивэн с первого этажа, где она готовит очередное малокалорийное блюдо (пирожные предназначаются моим многочисленным, к сожалению, гостям), мне кажется излишним. Наверное, я все же еще не так зазвездилась, как пишут об этом идиоты-журналисты. А они много пишут обо мне, очень много, словно им дано неведомыми богами такое задание: кто соберет большее количество компромата на меня, тот получит главный приз — путевку в рай про окончании увлекательной игры в жизнь.

Это раздражает. Это очень раздражает!

Но я давно усвоила, что раздражаться нельзя. Кому может повредить чудое раздражение, кроме как его хозяину? Мне нужно хорошо выглядеть — сегодня предстоит посещение одной глупой, но крайне нужной презентации клипа очередного модного бойс-бенда, состоящего из доброго десятка мальчиков-красавчиков. Девять из них отменно танцуют, и только один, самый страшненький и незаметный, умеет немного петь, не фальшивя так откровенно, заставляя морщиться даже счастливых обладателей новейших слуховых аппаратов.

— Восемнадцать человек, в том числе двое детей, пострадали при столкновении междугороднего автобуса, следовавшего по маршруту Санта-Плаза — Айв, с "Мерседесом" последней модели. Водитель "Мерседеса", по вине которого произошло происшествие, скрылся в неизвестном направлении. К счастью, никто из пассажиров серьезно не пострадал, хотя…

Почему каждый раз, когда я слушаю новости, нарядные журналисты с хорошей дикцией передают что-нибудь плохое? Неужели нельзя говорить всей стране только о хорошем, на заморачиваясь на авариях, крушениях, воровстве, убийствах, терроризме и прочих прелестях современной жизни?

Словно услышав меня, ведущий Шторри заявил:

— В реке Терг был найден труп пропавшего два месяца назад бизнесмена…

Хорошо, что я не вижу кадров из новостей — наверняка уже операторы с садистскими замашками снимают особо крупным планом обезображенное гниениями лицо мертвеца, стараясь разглядеть, если на нем черви и трупные пятна, и сколько первых приходится на квадратные сантиметры вторых.

О, Господи, и о чем я, двадцатичетырехлетняя девушка, думаю? Во всем виноват новый сценарий — я читала его всю ночь, пока летела в самолете. Ужасно.

— На юге Гимского стрэта, в городке Яс-герд был задержан "правая рука" главы бандитского преступного синдиката "Черные полосы" — Макс Сталигодв. Ему были предъявлены обвинения в продаже и хранении оружия, а также в убийстве адвоката Дика Нонарта и еще троих…

О, вся полиция Гисталии ловила этого несчастного бандита последние года три и, надо же, им удалось это сделать. Но, думаю, до глав синдикатов им не добраться.

— А, между тем, Центральное Полицейское Управление сообщает: из достоверных источников информации стало известно, что преступный синдикат "Черные полосы" намерен соединиться с небезызвестными "Золотыми корнями" — еще одной значимой преступной группировкой Гисталии. Напомним, что два этих преступных синдиката находились в состоянии "холодной войны" четырнадцать лет, со дня смерти…

Преступные синдикаты, преступные синдикаты… почему журналисты стараются заменить старое доброе слово "стейзкон" [2] канцеляризмами? Я задумчиво почесала ногу. Акриловые ногти не такие острые, как собственные.

Когда мне снимут маску? У меня начинается чесаться кожа.

— Новости из мира шоу-бизнеса. — Неестественно радостно выговорил ведущий, выводя меня из задумчивого транса. Судя по голосу, ему совсем не нравилось, что плохие и душераздирающие ролики закончились.

О, а вот это уже интересно. Я люблю слушать новости о шоу-бизнесе! Люблю-люблю-люблю, потому что…

— Известная гисталийская актриса Линда Салигда приняла приглашения отечественного режиссера Француата Сторкота участвовать в съемках психологическо-мистического детектива "Под прицелом света".

…в них так часто упоминают меня.

— "Линда с удовольствием согласилась на участие в фильме, даже не читая сценарий, поскольку мы давно уже обсуждали планы совместной съемки, — говорит в одном из интервью Сторкот. — Мы — прекрасные друзья, и поработать вместе — истинное удовольствие для нас. Все разговоры о том, что мы с Алинтой ненавидим друг друга — не более, чем сплетня, распушенная нашими недругами"

Я в негодовании протестующее указала пальцем в район широкого экрана плазменного телевизора.

— Это не сплетня! — Перебила я ведущего самых популярных новостей страны. — Это факт. Я ненавижу старого развратника Сторкота. Пусть у саркэда мох в горле вырастет! Нет, пусть он у меня вырастет, если это не так. Боже, прекрасные друзья. С таким друзьями я бы давно волокла нищенскую суму.

— Гдин-эль Линда, что-то случилось? — Деликатно осведомились за дверью — управляющий домом и моим маленьким поместьем, которого вслед за англичанами в нашей стране стали называть дворецкими. Дворецкий Итон был высоким ухоженным мужчиной лет шестидесяти — именно мужчиной, потому как я не могла назвать его дедушкой или обратиться к нему энти-керн — это казалось кощунственным. К тому же он прекрасно владел оружием, имел какой-то приличный дан в восточном искусстве и превосходно умел управлять с компьютером — не хуже настоящего хакера. Иногда я думаю, что Итона готовили в особенной школе профессиональных охранников, умело прикидывающихся служащими. Кстати, его лучше другом был исполнительным директором охранной фирмы, с которым сотрудничало мое Агентство[3]

— Нет, все в порядке! — Отозвалась я.

— Позвать ли мне кэрти косметолога? — Тем же тоном спросил дворецкий Итон.

— О, нет, — отказалась я, — пусть придет тогда, когда время этой маски кончится. Я хочу еще посмотреть телевизор.

Ведь по расписанию, находящемуся в руках помощника менеджера, сразу после косметических процедур мне придется встретиться с хозяйкой модного молодого брэнда "Акварель Элли", чтобы выбрать платье на вечер.

— Да, гдин-эль. — Я уверена, что дворецкий слегка склонил свою голову без единого седого волоса. Интересно, был бы он моложе лет так на двадцать, привлек ли тогда мое внимание?

— Уже сейчас я с уверенность могу сказать, — замечает один из самых известных критиков Гистолийсой Киноасоциации, — что эта работа будет номинирована на множество премий… — продолжалось по телевизору.

Старый ублюдок Сторкот, давно уже обменявший талант режиссера на сокровищницу драгоценных камней, с самого начала моей карьеры целенаправленно ставит мне палки в колеса, постоянно язвит и устраивает разборки. Почему он делает это? Его дочь должна была заполучить ту самую роль, которая досталась мне, вот и все. А теперь Сторкот решил подправить свои делишки с моей помощью, и даже стал мил и навязчив — но это не заставит меня полюбить этого человека.

Ох, кто бы знал, как я не хочу сниматься в этом дерьме. Честное слово, я с самого детства не любила ни ужасы, не триллеры, ни мистику — тем более мистику, а тут я должна буду сниматься в фильме такого жанра! И ничего поделать нельзя — мой директор уже подписал все документы с режиссеришкой, и сценарий — кстати, неплохой, а первый взгляд, я уже видела. Автор — неизвестный еще молодой человек, недавно закончивший высшее учебное заведение наверняка станет известным сценаристом, поэтому Агентство не отпустит его просто так, заблаговременно запудривая юные мозги.

Странно, я ненамного старше неведомого автора сценария моего нового фильма, но чувствую себя на пару десятков лет старше — кинобизнес кого угодно сделает старше, а штуку по имени "наивность" отрежет без анестезии и выкинет прочь — так, что больше не найдешь. Один мой приятель, талантливый режиссер короткометражных фильмов и клипов (первое — для души, второе — для прибыли) с французским смешным именем Фрик часто шутит: "Сначала ты просто влюбляешь в кино. Первые неудачи — как первый поцелуй. Ты еще ничего не умеешь и нужен опыт. Первый фильм — потеря кинодевственности. Кому-то сначала больно — тем, кто слабее духом. Потом, черт возьми, ты привыкаешь, симулируешь удовольствие пред другими. "Кино — это круто, ребята!" — говоришь ты. А тем, кто полностью отдастся этой индустрии в один прекрасный день становится офигительно хорошо — это киноор… Короче, приходит популярность". На этой фразе его обычно прерывают все и так понимают, что имел в виду старый шутник.

— Съемки будут проходить в Швейцарии и начнутся уже в сентябре этого года. Напомним вам, что наша соотечественница Линда Салигда — одна из самых успешных актрис Гисталии, прославившаяся после съемки художественного фильма "Две маски музыки" два года назад. Она занимает шестую позицию в списке "Самые влиятельные женщины в кино", является первой "Самой сексуальной женщиной" мира по данным журнала британского журнала "FHM" и, кроме того, занимает третью строчку в рейтинге самых красивых женщин года по версии "People". Также гдин-эль Салигда будет номинирована на премию " MTV Movie Awards " как претендентка на "Лучшую женскую роль" и "Лучший поцелуй" с Фредом Колгеном в продолжении романтической комедии "Две маски музыки".

Я задумчиво коснулась кончиками пальцев своих губ. Лучший поцелуй… Это был худший поцелуй в моей жизни. Господи, я как вспомню, сколько часов мы снимали эту полуминутную сцену, то вздрагиваю. Режиссер требовал полной реалистичности, а какая реалистичность, если у твоего партнера сломана нога, и это никак нельзя показать камере, у тебя из-за дикой жары на съемочной площадке давление скачет туда-сюда, и голова болит, и к тому же вы устали друг от друга за съемочные дни настолько, что никогда больше и не виделись бы? Да и партнер мой… не самый лучший вариант для красивого робкого поцелуя. Нет, он, как и требовала роль, был (и есть) сказочно красив и обаятелен, но характер Фреда оставляет желать лучшего. Звездная жизнь и пара успешных пластических операций сделали из этого милого эгоиста настоящего нарцисса и нереального обольстителя женских сердец. Робкий поцелуй? Увольте! Ему больше подходят сцены во взрослом немецком фильме. Увы, на публике Фрэд мил и даже скромен. Он — прекрасный актер, и играет избранную продюсерами роль и в жизни и в кинокартине.

Вроде бы как мы дружим — я и Фрэд. Все же мы вместе начинали, и для нас обоих наше совместное первое кино было своеобразным дебютом. Восемь умопомрачительных дублей — и нежный чувственный поцелуй двух не на шутку влюбленных сердец был готов. Но мы тогда выложились на все сто процентов. Когда я видела нас на экране, сидя в комфортных ВИП-креслах кинокомплекса, где проходила премьера фильма для избранных, я сама верила в любовь моей героини и героя Фреда.

— Сегодня еще один известный актер — Коул Феррарт, объявил о своей скорой свадьбе, которая, по словам творческого директора Феррарта, пройдет в Гисталии с соблюдением всех древних обычаев страны с…

Я подавила зевок. Так-так-так, Коул все же решился на отчаянный шаг. И кто же у нас невеста?

— Имя невесты пока еще неизвестно. Как утверждает сам актер, это для безопасности его избранницы.

Я не сдержалась и все же дала волю мимике — подняла брови — эта новость не то, чтобы меня разозлила, нет, она, скорее, внесла дополнительные нотки раздражения в мысли и в чувства. Почему? Все просто. Потому, что еще полгода назад Коул, этот черноглазый шатен, признавался в любви мне и яростно пытался добиться ответного признания. У него самый пик карьеры, зачем ему какая-то свадьба? Поклонницы — нельзя забывать о них — они не простят ему такого шага.

А, может быть, это очередная пиар-акция? Да, сейчас многие, чтобы поднять свой рейтинг, готовы признаться в порочных связях с инопланетянами, не то, что объявить о свадьбе.

Но как бы не было, я обязательно пошлю ему на свадьбу самый лучший подарок. Странно — я сама предложила ему забыть обо мне, но вот у эсфета свадьба, и мне немного не нравится это. Женщинам нужно, чтобы кто-то обожал их постоянно — двадцать четыре часа в сутки или еще больше — если это, конечно, физически возможно. Кто-то вновь нашел вторую половинку — мой вчерашний обожатель, а я до сих пор нахожусь в вечном поиске, переросшим в такое же вечное затишье.

Но, с другой стороны, зачем мне нужен кто-то особенный? Создавать семью в ближайшие лет десять я вовсе не собираюсь. У меня много других, действительно грандиозных планов!

Я перевернулась на спину, раскинув ноги и руки — огромный диван позволял это, и улыбнулась в зеркальный потолок. Больше всего на свете я мечтаю о совершенстве к индустрии, которая сама избрала меня — ведь я никогда не собиралась становиться актрисой.

И, раз я актриса — я обязательно получу и сыграю такую роль, которая принесет мне не только море удовольствия, но и "Оскар" и "Золотую Пальмовую Ветвь". Пока еще я не думаю, что доросла до них, но я стараюсь и постоянно занимаюсь актерским искусством, постановкой речи и дыхания и прочими нужными вещами.

Косметолог вернулась минута в минуту, когда нужно было снимать маску, и все-таки препроводила меня в особенную комнату отдыха, переоборудованную под кабинет салона. Я попрощалась с телевизором и покорно пошла на дальнейшие процедуры. Что и сказать, кожа, естественно, стала лучше.

Платье и украшения, как всегда, я выбирала с личным стилистом. Это мой первый вечер за год отсутствия в родной стране, и нужно выглядеть соответственно. К тому же вечерний наряд находимо выбрать только в салонах марки "Акварель Элли" — хозяйка брэнда заплатила Агентству немало альреолов за то, чтобы актеры выходили в свет именно в ее нарядах. Впрочем, они были весьма неплохими — не слишком оригинальными, зато комфортными и яркими. Со временем они смогут стать очень известными, надо дать только время раскрутиться. Деньги у имоди есть, и большие.

Выбирала одежду я весьма просто — модели во главе с директором, невысокой, худой, но с массивными костями, и отчаянно молодящейся женщиной, изящным полукругом, одинаково выставив вперед ножки, предстали передо мной, скромно сидящей все в том же белоснежном халатике, во всей красе.

— Кэрти, тебе нужно что-то яркое, дорогая, — вещал мой личный стилист, очень женственный и невысокой крашенный блондин Эммил. Он один, не считая менеджера, звал меня не величественным "гдин-эль", а говорил просто: "кэрти". Так зовут всех нормальных незамужних девушек моего возраста в Гисталии. И мне это очень нравится, потом что так я тоже ощущаю себя обычной. Ударьте того, кто говорит, что актеры высокомерны настолько, что лишь верят, будто бы могут дотянуться до неба и сцапать с него все звезды. Каждому хочется быть таким, как все — насыщение славой обычно проходит быстрей, чем бы этого хотелось. — Тебе нужно что-то грандиозно блестящее! Малиновый, цикламен, алый, шокирующий розовый! Яркость — твой сегодняшний девиз! Ты звезда и должна сверкать не хуже звезды. Ох, тавтология, но мысль моя верна. Верна, дорогуша! Яркий цвет.

— Яркий так яркий, эсфэт, — покорно согласилась я. Почти все модели и были яркими. — Ты так воодушевлен, словно собираешь меня на "Оскар".

— Однажды я это сделаю, кэрти, — воскликнул тоненьким для мужчины голосом мой стилист. — Однажды мир увидит тебя, элегантную до невозможности и прекрасную до обмороков!

— Моих что ли? — спросил я, внимательно оглядывая моделей. Мне безумно нравилось темно-зеленое макси — наряд закрыт и удлинен, не нужно беспокоиться о том, что может произойти нелепый конфуз.

Мужчина проигнорировал мой вопрос. Потеребив жилет — а Эммил постоянно носил жилеты в этом сезоне, он сделал губки трубочкой и посмотрел на меня.

— Что ты решил? — Я села за столик, сложив ногу на ногу, и глотнула из фарфоровой чашечки чай с молоком.

— Неплохо — я ожидал худшего.

— Это последняя коллекций "Акварели Элли", — тут же произнесла хозяйка чуть взволнованно — она стояла тут же. — Ее название "Северная Корона". В честь созвездия. Как правильно заметил лот-эль Эммил, мы хотели показать образ яркой девушки, чье сияние исходит и из ее глаз, и из одеяния — для этого мы даже разработали особенные цветные линзы, тон в тон подходящие вечернему платью. Они переливаются тремя…

— Зеленый чай с жасмином и молоком лучше. — Задумчиво сказала я, вертя чашку. Просто зеленый мне не нравился.

— Что, простите? — удивленно посмотрела на меня хозяйка брэнда — ее имя я непреднамеренно забыла сразу же, как мне его назвали. Мне стыдно, что я забываю имена людей, но я ничего не могу с собой поделать. Я порой и свое собственное, настоящее, забываю.

— Вы любит зеленый чай с жасмином? — Спросил я женщину. Та растерялась. Иногда люди теряются от моих вопросов. От меня больше и даже охотнее ждут того, что я буду, словно пантера, прыгать вокруг, капризничать, орать и посылать всех и вся в самые разные круги ада. Вообщем, вести себя, как заносчивая и гордая кино-поп-стар. Обычно я спокойная с посторонними людьми, и даже вежлива, но частенько это принимают за ужасную высокомерность. "Линда Солигда: милая кинодевочка или высокомерная стерва?" — так называлась первая статья в моей карьере, когда меня на самом деле смешали с грязью, не забыв упомянуть, то мои глаза, якобы настолько заносчивы, что даже и не смотрят на собеседника в упор.

— Я мало чай, я больше люблю кофе, — ответила мне имоди. — Простите, я не знаю, — зачем-то добавила она.

— Тогда попробуйте. — Предложила я дружелюбно. — Садитесь. Ивэн! Пожалуйста, еще чашку чая!

— Да, гдин-эль Линда, — тут же оказалась около столика домоправительница. Через минуту хозяйка "Акварели Элли" уже могла попробовать чай.

— Ну, как вам? — С интересом посмотрела я на нее.

— Вкусно, гди…

— Эммил, что ты решил выбрать? — У меня часто так бывает. Я думаю, что человек будет молчать и начинаю говорить на другую тему.

— Дорогая, — зачем-то дергал в это время одну из моделей за подол стилист, — сначала я хотела это ярко-красное…

— Мне не нравится, — отвергла я тут же супер-мини платье с меховым воротником.

— Я так и знал, что ты это скажешь, милочка, поэтому мы оденем вот это малиновое чудо. Шелковый атлас, закрытые плечики, открытая спинка, длина чуть ниже колена — пик популярности, между прочим у такого фасончика. Вышивка натуральными камнями и паетками мне тоже нравится. И сумочка-жемчужина подходит. И все в едином цвете — фуксии. Я думаю, тебе понравится!

— Вам очень пойдет! — Встряла директор.

Я присмотрелась к ярко-розовому платью, в которое была облечена очень высокая модель с длинными черными волосами, и согласно кивнула.

— Имоди говорила что-то насчет линз. — Припомнила я. — Я хочу попробовать их. Ты считаешь это разумным?

— О, так можно, дорогая, — от переизбытка чувств захлопал стилист в ладони, по-женски маленькие, с ровными ногтями, покрытыми блестящим лаком. — Линзы — так модно в этом сезоне! Безумно стильно!

— Спасибо вам за прелестную коллекцию. — Улыбнулась я вежливо хозяйке. — Девушки достойны и одежда — тоже.

— Это вам спасибо! Я и мои помощницы трудились над этой коллекцией четыре месяца и вложили в нее всю свою душу. — Тут же пролепетала она. — Мы рады, что вы будите носить платье от "Акварели".

— Агентство радо, то вы сотрудничаете с ним, — еще шире улыбнулась я. — Все-таки как вам чай?

— Вкусно, очень вкусно! — Залпом допила моя собеседница чай.

— Я так и знала. А мне подали простой зеленый чай — без жасмина. Не хватает чего-то, когда не чувствую вкус жасмина. — Я вздохнула. — Я буду ждать новой коллекции.

— А я встречи с вами! Я так люблю ваши фильмы, — неожиданно расчувствовалась она. — Я пересматривала каждый из них по нескольку раз!

— Спасибо. Мне приятно слышать.

Интересно, она, правда, их любит? Не могут же их любить все, кто мне об этом ежедневно говорит. Если кто-то пишет по Интернету, к примеру, комментируя ролик, что любит мои фильм — я верю. Если же мне это говорят вживую — иногда сомневаюсь.

Хозяйка, и ее модели ушли, как только определился наряд и некоторые аксессуары. Точнее, сначала ушли девушки — переодеваться, а женщина долго, не забывая улыбаться по-американски широко и ярко, говорила одновременно со мной и со стилистом. Хвалила, шутила и рассказывала истории о собственной фирменной одежде — по ее словам все модели были придуманы ею, а также помощницами — начинающими, но до крайности талантливыми модельерами. Она была разговорчивой и милой, но не сильно нравилась мне. Иногда я чувствую, плохой человек или хороший.

Когда директор находилась в коридоре, чтобы спуститься на первый этаж вместе с уже переодетыми подчиненными, я приблизилась к проему и краем уха услышала крик — дверь как раз была распахнутой, в комнату заходила визажист и ее помощники:

— Пошевеливайтесь, коровы! Живее перебирайте ногами. Вам надо успеть к…

Куда успеть — я так и не расслышала. Извинившись перед визажистами, и пройдя на застекленную лоджию, которая выходила как раз частично на зеленый густой сад и частично на дорогу, по которой гости уезжали и поместья, отворив окно, я еще раз полюбовалась на владелицу молодого брэнда и ее работниц. Женщина, что-то продолжая бешено орать на девушек, хлестко ударила по лицу одну из них. Хрупкая модель заплакала. Остальные молча сделали шаг назад.

— Из-за тебя ей не понравился наряд! — Кричала она. — Мой лучший алый наряд! Ты испортила его своей рожей! — И хозяйка замахнулась на девочку во второй раз. Та вовремя отскочила, и это разозлило кричащую еще больше.

— Больше не приходи ко мне. Ясно, уродливая…

— Имоди, пожалуйста, успокойтесь, — вмешался один из охранников, неслышно подошедших к ним сзади.

— Ох, да-да. Просите меня. — Сладким голосом запела женщина. — Мы творческие люди, и всегда на нервах.

— Да, конечно. Если ваш визит окончен, мы непременно проследим за тем, чтобы вы беспрепятственно выехали из территории поместья Линды. — Очень деликатно предложил им уехать второй охранник.

Я закрыла створку, будучи уверенной, что меня не заметили — никто даже головы не поднял вверх. Зря имоди так обращается с моделями — по всем законам кармы плохое может вернуться к ней бумерангом.

Я отошла от лоджии вновь села за стол.

Нет, я не думаю, что эта грубая женщина смотрела хотя бы один фильм с моим участием. И мне совсем не жал этого.

— Эмилл, — позвала я стилиста, оживленно строящего глазки молоденькому и жутко хорошенькому пареньку-помощнику визажиста. Мальчик под напором Эмилла побледнел и постепенно отходил к стене. Эмилл хищно улыбался и время от времени дергал серьгу в ухе.

— Что? Ну что ты хочешь? — растягивая гласные, недовольно спросил тот. Мальчик тут же сбежал под крыло Миссин, своего шефа, обычно колдующего над моим лицом, когда я приезжала в столицу. Та вняла мольбе, отразившейся в глазах помощника, отправила его за чем-то в машину.

— Он от меня сбежал! — надул губы, покрытые гигиенической помадой мой личный стилист. — Ты этого хотела, да? Может, я нашел тут…

— Я не надену платье "Акварели". — Со вздохом сказала я. — а ты будешь жасминовый чай?

— Чего? — Даже не расслышал вторую фразу мой светловолосый помощник. — Мы же только что выбрали, и тебе понравилось! — Всплеснул тот руками, — Кэрти, ты что? Милая, мне возвращать моделей??

— Нет, не нужно. — Спокойно отвечала я. — просто дай мне свой ноутбук, я знаю, у тебя есть выход в Интернет.

— Есть, и что. И что ты будешь делать, милая? Ну вот. Ты с ума сошла! Меня убьет Сэп! Меня точно задушит это грубиян с плохим одеколоном. Милая, может, передумаешь?

Сэп — мой менеджер, импресарио, если угодно. Человек, который всегда и всюду сопровождает меня, отвечает за все, что со мной происходит, принимает множество решений и решает административные вопросы. Он же — прямая связь меду мною и Агентством, мною и режиссерами и их предложениям, мною и продюсерами, мною и журналистами. Его, моих многочисленных помощников и охрану, навязанную мне едва ли не насильно, я вижу гораздо чаще, чем своих родственников. В данный момент Сэп находится в Агентстве, поэтому его язвительных замечаний никто не слышит, и все мирно и спокойно.

— Линда, что ты собралась делать в Интернете? — Хлопотал надо мной стилист. — И мальчик, мальчик пропал…

— Секундочку. Подождите пару минут, — попросила я его и молчаливую Миссин, застывшую около огромного зеркала.

— Что ты делаешь? Что ты делаешь? Ну зачем тебе отказываться от платья? Мы же все обговорили? Ох, ты такая капризуля!

— Отстань, пожалуйста. — В азарте щелкала я мышкой, глядя на экран ноутбука. Я нашла пару не слишком раскрученных торговых марок Санта-Плазы и с удовольствием выбрала похожее платье, только с открытыми плечами и чуть более темного оттенка. Вместо замысловатой вышивки на пояске блестел лакированный черный ремень.

— Я иду в этом, — кликнула я на кнопочку "сделать заказ прямо сейчас". Удобно все же иметь Интернет-деньги.

— Что-о-о-о? — Вытянулось лицо у стилиста. — Это вообще что еще за брэнд такой "Альбатрос"? Я вообще таких не знаю! Милая, не делай глупостей, ты же станешь посмешищем для народа. Оу, все же шишки полетят на меня — мол, я не так нарядил нашу звездочку. — Эммил воздел руки к небу, словно ждал оттуда Божественной помощи.

Впрочем, платье доставили на удивление быстро, и оно мне очень понравилось — сидело идеально на фигуре. И глаза у меня сверкали безо всяких новороченнных линз.

[1] НГВ — Национальное Гисталийское Телевидение.

[2] "стейзкон" — общее название гисталийскийх преступных организаций. Ядро стэйзкона составляют — 9 влиятельных группировок "Вита 9". Также существует множество отдельных преступных формирований.

[3] Каждый актер или актриса принадлежит определенному Агентству, которое продюсирует своих подопечных.

Дополнение N 2. Анкета.

Творческий псевдоним: Алинта\Линда Солигда

Настоящее имя: Айна Мессалина Солигда.

Профессия: актриса, модель.

Положение: не замужем

Возраст: 24 года.

Знак Зодиака: Рыбы.

Цвет волос: темно-русые

Цвет глаз: серо-зеленые

Рост: 172

Личные предпочтения: театр 19 века, теннис, импрессионизм, национальная гисталийская кухня.

Особенности характера: уравновешенная, женственная, уверенная, обаятельная.

Дополнение N 3, газетное.

Ежедневная городска газета "Санта-Плаза", N 334, июнь, ежедневный тираж 600000 экземпляров.

" Линда открывает миру моды неизвестный брэнд "Альбатрос"! "

Одеваться только лишь в марки раскрученных домов одежды уже не так популярно, а всего лишь претенциозно. Это своим примером доказывает Линда — ведь не даром она одна из самых красивейших женщин планеты. Наша любимая актриса повышает планку своей демократичности. Она стремится быть такой же, как и мы с вами, поэтому не имеет ничего против того, чтобы купить одежду малоизвестной фирмы. В любом наряде можно выглядеть не просто достойно, а великолепно…

Еженедельный журнал "МЛ", N 124, июнь, еженедельный тираж 420000 экземпляров.

"Как Алинта Солигда издевалась над "Акварелью"

Звезды думают, что им можно все. Для каждой краски у них приготовлены свои кисти. А для каждого человека — свои закидоны. Известная актриса Солигда не успела вернуться домой после почти годовалого отсутствия, как тут же решила опустить хозяйку модного молодого брэнда-бутика "Акварель Элли"…

Глава вторая. В клубе "Оранжевый Вихрь"

Большой автомобиль серебряного цвета с плавно изогнутыми формами и вытянутым силуэтом давно ждал нас у самого дома. Водитель в строгой темно-серой униформе больше напоминал пилота самолета — наверное, из-за своей фуражки, украшенной золотистым рисунком. Мужчина, увидев нас, тут же подскочил к двери, но Сэп коротким кивком приказал водителю возвращаться на свое место.

— Линда, прошу, — открыл дверь машины он.

— Спасибо, — кивнула я и залезла на кожаное мягкое сидение. Менеджер сел около меня, и автомобиль плавно тронулся с места.

— Отлично выглядишь, кэрти.

Вместо очередного "спасибо" я только улыбнулась. Знал бы он, что за платье на мне, заставил бы вернуться и переодеться, не смотря даже на то, что мы уже и так явно опаздывали.

— Сегодня будет множество журналистов, дорогая. Естественно, тебя вниманием не обделят, даже, наоборот. Все как всегда — ты станешь номером один. Чтобы не затмить мальчиков, будешь в интервью постоянно упоминать о них, — давал инструкции Сэп. — скажешь пару слов о том, что вы давно знакомы, и ты давно наблюдаешь за тем, как группа развивается, и что солист, особенно солист — превосходный певец и все такое. Директор…

— У нас новая машина? — Спросила я, оглядываясь. Я еще не ездила в авто с салоном из оливковой кожи. Лучи солнца попадали на сидения, и от этого они начинали сиять матовым золотом.

— Да-да, — скороговоркой проговорил Сэп, — я совсем забыл сказать тебе, что это подарок от концерна "Стик-Эс-Кор" [1]

— Вот как? — Я перевела взгляд вверх — на прозрачную панорамную крышу. Небо проносилось прямо над нами плотной серо-синей материей.

— Можно нажать вот сюда, и крыша станет зеркальной, — заметил мой взгляд менеджер, — или можно сделать так, — она коснулся пары кнопок на подлокотнике, и сразу же в салоне потемнело — вместо панорамного окна почти мгновенно появилось звездное небо с перемигивающимися звездами. Еще одно нажатие — и небесные тела на крыше пришли в движение — картинка "поехала" и через секунд двадцать, в самой середине, показалось сверкающе холодом солнце, по незримой орбите которого кружились планеты.

— Хитрая вещь, — заметив мой восторг, сказал мужчина. — Крыша подключена к Интернету, и если тебе вдруг захочется, здесь может показаться панорама любых уголков Земли.

— Оставь звезды, — попросила я его. — И не включай подсветку, я хочу темноты. Милая машина. Как называется?

— "SR-derry 8000". Новейшее авто F-класса, примочек здесь больше, чем у нас с тобой пальцев на руках и ногах. Стоит, естественно, кругленькую сумму, — продолжал просвещать меняСэп, знающий, что если я не получу ответа на свои вопросы, то долго буду приставать.

— Неужели такое крутое авто нам подарили только за мою красивую улыбку или твои организаторские способности? — Спросила я, одновременно нажимая на темно-синюю кнопочку"?", размещенную на подлокотнике — и в автомобиле тихо зазвучала музыка

— И за это тоже, Линда. — Не обратил никакого внимания на музыку менеджер. — Но вообще-то мы подпишем контракт — в рекламе нового "Стик-Эс-Кор" без твоего участия никак не обойтись.

— И когда же подписываем контракт? — еще одно нажатие — и монитор, расположенный между двумя передними сидениями заработал. Надо же, какие заботливые, установили на авто-компьютер мои любимые игры — их значки я вижу на дисплее. Играм я искренне обрадовалась — очень уж люблю их. И Интернет тоже.

— Завтра, кэрти, завтра. Завтра у нас напряженный день — с утра фотосъемки, два интервью, обед… И что я тебе говорю, ты все равно меня не слушаешь, а включила свои идиотские гонки. Милая, ты же известная актриса, а не девчонка-подросток. Хватит уже играть. Это не твой имидж.

— Ты все решаешь за меня, Сэп.

— Я превосходно умею решать вопросы, связанные с контрактами. К тому же ты будешь рекламировать не резиновую жвачку и не шампунь, а марку известных авто. Это так же шикарно, как и реклама бриллиантов. Кстати, новая серия женских моделей от "Стик-эс-кор" концептуальна зовется "Сияние адамаса". Ты — ее лицо.

— Адамаса? — Повторила я, ловко обходя на своем виртуальном суперкаре препятствие. — Бриллиант с латыни?

— Ты умненькая девочка, — похвалил меня менеджер.

— Я изучала латынь в университете.

— Это хорошо. Но я все же хочу добавить о группе. Сделай так, чтобы мальчики выглядели неимоверно талантливыми. Твоим словам, безусловно, верят. А директор возлагает на них больше надежды.

— Директор не хочет сам прибыть на вечеринку и всем и каждому порекомендовать эту группу? — Поинтересовалась я между делом.

— Он возлагает все свои надежды на тебя. Боюсь, директор не обладает всеми нужными достоинствами, как ты. — Что мне нравилось в собственном менеджере, так это его дипломатичность. Вежливым и даже деликатным Сэп, правда, бывает только со "своими" и с нужными ему людьми. Для прочих он холодный, язвительный и наглый тиран, хапающий денежки отовсюду, откуда только можно и нельзя. Когда я изучала русскую историю в качестве факультатива на первом курсе, профессор, наполовину гисталийка, наполовину русская, говорила что-то о русском лорде — Юрии Долгоруком. Этот лорд — в России их называют князьями — наверное, прошлая реинкарнация Сэпа — его тоже можно назвать Долгоруким.

Кстати, все думают, что Сэп деспот не только на работе, но и в семье, но это совершенно не так. В семье заправляет его супруга — благочестивая с виду женщина, посещающая каждое воскресенье Церковь, но хваткая и упорная. Она совершила самый настоящий подвиг — родила целых пять детей! Пять! Уму непостижимо, правда? Сэп любит ее и собственных детишек даже немного больше, чем деньги — но это тайна. Для общественности этот мужчина с холодным колючим взглядом — бесцеремонный проныра в костюме от "Армани".

— Он не обладает никакими достоинствами, — я никогда не любила главу нашего Агентства.

— Ошибаешься, — прищурился мой спутник, разглядывая движение огромного яркого созвездия, — в каждом человеке есть достоинства. Даже в законченном ублюдке. А наш с тобой общий шеф имеет кучу положительных моментов. Иначе он не смог бы сделать себе такую карьеру.

— С чего вдруг директор так заинтересован в продвижении группы? — Смотрясь в зеркало, спросила я. — В Агентстве не мало бойс-бэндов. Почему именно эта группа?

— Личная заинтересованность, дорогая. А ты — ты Счастливая Мисс — то, к чему прикоснется твоя изящная ручка, становится платиновым.

Зарубежные СМИ действительно прозвали меня Счастливая Мисс — последние годы жизни мне везло не меньше, чем счастливчику, выигравшему в лотерею пару миллионов долларов. Сначала мне повезло отхватить роль, изменившую всю мою жизнь, обзавестись кучей поклонников самыми настоящими Фан-клубами едва ли не в половине стран мира и получить кинонаграды. Ко мне посыпались предложения от режиссеров, и я постоянно находилась на съемках. Несколько товаров и марок, которые мне приходилось рекламировать, оказывались вдруг популярными и их известность, как и продажи, взлетали до высот. Они считали меня везунчиком, и я тоже стала думать о себе так — как известно, если сто раз сказать человеку, что он свинья, на сто первый раз он захрюкает. К тому же у меня был один маленький секрет, о котором я никому не рассказывала — плетенный из грубых коричневых ниток браслет на счастье, украшенный двумя крупными красными бусинами. Он был не слишком красивым или ценным, но я хранила его с самого детства, как подарок от давнего и давным-давно потерянного мальчика-друга, с которым мы вместе ходили домой со школы. Мы постоянно дразнились, обзывались и делали друг другу всякие гадости. Но когда мальчик уезжал из нашего города, он подарил мне на память этот браслетик, сплетенный им лично.

"Он будет приносить тебе счастья, жаба, — сказал он мне тогда и важно добавил, — я сам его плел, носи и не снимай, а то убью. Ясно? Это… не рыдай постоянно, это раздражает не только меня, а всех вокруг."

Жалко, что мы больше не встретились, милый был мальчик, хотя раздражал страшно. Сейчас мне бы очень хотелось иметь рядом такого друга, как он, только не такого заносчивого. Интересно, каким он вырос? Наверное, красивым и самоуверенным.

Как бы то ни было, его браслет я постоянно таскаю с собой, и он действительно приносит мне удачу!

Сейчас, когда прошло всего лишь почти 4 года с того дня, как я нежданно-негаданно стала актрисой, я смотрю на вещи совсем по-другому, нежели тогда. Почти полноценными взрослыми глазами. Утверждать, что я все знаю о жизни, не могу — все в этом мире относительно.

— Зови меня мисс Мидас, — ответила я Сэпу и воскликнула ему под ухо. — О, я прошла первый тур!

— Тише, тэсса, тише! — Поморщился он. — Я буду звать тебя мисс Ребенок. — Твой имидж — шикарная, женственная и очень загадочная красавица, а не шебутное дитя со странными поступками.

— Ты зануда, — отмахнулась я. — Я все знаю, какой я должна быть на глазах у почтенной публики.

Пусть меня тоже назовут обманщицей и карьеристкой, притворяющейся перед поклонниками не тем, кем я являюсь на самом деле, но я только отмахнусь от этого — все играют свои социальные роли. А для актеров — это работа. Я выполняю свою работу, не более. Работу, которая доставляет мне удовольствие. Те, кто видит меня на экранах телевизоров или кинотеатров, тоже довольны — все обоюдно, поэтому я счастлива — по-настоящему счастлива. Я — актриса, и ничуть не жалею о своем выборе.

Сэп что- то принялся втолковывать мне с преподавательским интонациями, бурно жестикулируя, а я, кивая и поддакивая, продолжала играть в гоночки. Изредка я смотрела в мелькавший за окном пейзаж — от места, в котором я живу и которое претенциозно называется поместьем, до Санта-Плазы ехать совсем немного — не больше двадцати миль. К тому же мы всегда ездим по правительственной скоростной трассе, закрытой для обывателей, поэтому всегда полупустой. Жаль, что в городе такой трассы нет, и авто постоянно попадают в пробки, царящие на улицах едва ли не целями днями. Раньше я, не имеющая никакого личного транспорта, постоянно ездила в метро, и добиралась до нужных мест не в пример быстрее, чем обладатели машин. Правда, тогда я думала, что поездка на автомобиле куда более камфорный способ передвижения. Сейчас я и рада бы прокатится в метро, но не думаю, что это будет хорошей идеей. Когда я только-только стала постигать на собственной шкуре, что же такое популярность и постоянно, по привычке, рвалась выйти на улицу ил сходить с друзьями в кафе, Сэп останавливал меня и отрицательно качал головой. Сначала я возмущалась и даже злилась, но однажды менеджер сказал мне кое-что, заставившее меня задуматься. В этот момент я собиралась на День Рождения к лучшей подруге и объявила, что непременно должна пойти к ней, потому как и подарок уже купила, а если не приду — все скажут, что я зазналась после съемок.

— Тэсса, скажи, как тебя зовут? — Коротко поинтересовался Сэп, скрестив руки на груди и наблюдая за моими сборами.

— Меня? Айна. Ты же знаешь.

Это сейчас меня зовут Линда — на англоязычный манер, хотя отечественные журналисты частенько именуют меня Алинтой, гисталийским вариантом этого милого и уже родного мне греческого имени. Настоящим именем — а оно ведь самое простое и очень распространенное (только в классе у меня было целых четыре тезки!) — Айна, меня называют не слишком уж часто — только родственники и некоторые старые подруги.

— Нет, — вкрадчиво и как-то даже жестко проговорил он, подходя ближе, — ты не Айна. Ты — Линда. Айной ты была до тех пор, пока не подписала контракт с Агентством.

— Что?

— Ты Линда, дорогая, и ты должна делать то, что должна делать Линда. А Линда должна сейчас читать сценарий ее второго фильма, поехать к режиссеру, после посетить вечеринку известного актера, побывать на авто-пати в новом клубе вместе с ребятами из "Масок", и так далее и тому подобное.

— Это День Рождения моей лучшей подруги, которую я знаю с младшей школы, — возразила я.

— Да хоть папы Римского. На День Рождение пошла бы Айна, но Айны уже нет. Линда просто пошлет подруге подарок с наилучшими поздравлениями и все.

— Мне не нравятся твои слова.

— А мне — твое поведение. Для актрисы оно безответственно. — Сэп добавил в голос еще металла и произнес. — Ты на работе, где нет фиксированного расписания и выходных. Актрисой быть не так уж легко, а? Друзья или карьера — чем-то надо жертвовать.

В тот вечер я так и не поехала к Кэйтер, послала ей дорогой подарок и свои извинения, но она все равно обиделась и разнесла обо мне кучу слухов — к ней даже приходили пара-тройка папарацци их крупных желтых газет, которым она дала ошеломляющее по тупости интервью обо мне. С тех пор мы не общаемся. Честно сказать, я потеряла много, очень много друзей и подруг. Нет, я даже скорее поняла, что друзьями-то они никогда и не были, и с тех пор проводила очень жирную черту между знакомыми и действительно настоящими друзьями. Знакомые — приятели — товарищи — друзья: вот такая схема выстроилась в моей голове, и я четко разделяла людей, с котрыми общалась по этой шкале.

Почему? Да потому, что с тех пор, как я стала узнаваема на улицах, всем, даже далеким товарищам детства, вдруг что-то понадобилось от меня: деньги, помощь, протежирование в шоу-бизнесе. Письма — электронные и обычные, звонки, смс-сообщения, тысячи друзей в социальных сетях и аське…

Сначала я помогала, и даже радовалась тому, что у меня есть возможность помогать своим менее везучим друзьям. Чем больше я безвозмездно помогала, тем больше от меня требовали. Потом я поняла, что не могу быть бездонным корытом доброты — даже мама тогда сказала, что я немного повзрослела, когда услышала от меня эту мысль.

"Айна, милая, я так давно не видел тебя! Приезжай ко мне на ужин — соберется много человек, все хотят посмотреть на тебя!! Никто не верит, что мы — подружки!"

Нет, я не развлечение, чтобы на меня пялились незнакомые люди. Я е хочу быть живым доказательством того, что ты являешься знакомой известной актрисы!

"Айна, то есть уже Линда… ты же помнишь, как я классно пела в школьном хоре? То есть, ты, конечно, тоже пела, и мы обе так здорово пели… Может быть, ты познакомишь меня с каким-нибудь влиятельным продюсером?"

Я не помню, как ты пела! Я с трудом вспоминаю, кто ты! И я никогда не была в школьном хоре!

"Привет, это я, Джалл, мы ходили на свидание в средней школе! Ты обалдения красотка, и я хотел бы еще раз встретить тебя"

Ты — тот самый сопляк, который позвал меня на свидание на спор? Прости, в следующей жизни, Джалл.

Да, назовите меня жестокой и высокомерной, но… почему большая половина этих людей не вспоминала о моем существовании тогда, когда я училась в школе или на первых курсах университета? Почему никто не помогал в трудные времена для меня или моей семьи? Почему все решили, что я кому-то что-то должна?

Пусть я жестока — мне все равно. Я просто хочу жить и играть дальше, вот и все.

Кстати, хорошие друзья у меня все же остались — прошли проверку моей популярности, и мы часто переписываемся и иногда я привожу их к себе "в гости" — на очередную съемочную площадку. Своим близким я люблю делать подарки и всегда спешу помочь им. Одна из моих действительно хороших подруг, Лейла, не без моего участия, получила роль в популярном сейчас комедийно-романтическом сериале, и понемногу становится все известнее и известнее широким массам. Естественно, то, что я помогла ей, используя личные связи — большая тайна.

— Мисс Мидас задумалась над тем, чего бы она хотела коснуться в первую очередь? — Раздался около меня громкий голос Сэпа.

— Что?

— Оторвись от своих гонок, тэсса. Мы скоро будем. Я говорил, что ты хорошо выглядишь?

— Да.

— Скажу еще раз — платье просто шикарное. В этой "Акварели" все же неплохо шьют. Красавица.

Я деликатно промолчала. Пусть менеджер, не слишком хорошо разбирающийся в женской моде, узнает правду позже.

— Своей жене ты тоже так часто говоришь комплементы? — спросила я, выключая авто-компьютер. Теперь за окном виднелись неоновые вывески, бетон, разноцветный пластик и отражающие солнце стекла. Рэйдж авеню — место впечатляющих небоскребов, а из окна нового авто видны только их первые этажи — чтобы увидеть полностью эти громадины — пришлось бы вылезти на улицу и запрокинуть голову кверху.

А еще на улице было много спешащих куда-то людей: высоких и низких, маленьких и больших, светлых и темных. Меня пугает людской поток — он как неуправляемая жесткая стихия, может, подобно цунами, унести тебя далеко-далеко и…

О, Господи, опять эта новая роль в триллере виновата — мою героиню едва не убивают в давке — на открытии торгового центра, когда люди слышат сообщение о том, что в здании бомба.

Сегодня мы быстро доехали до центра города. Кстати, я не часто приезжаю в поместье, если нахожусь в Санта-Плазе, предпочитая отель — на следующий день быстрее можно добраться до центра.

— Если я буду хвалить ее так же часто, как тебя, она подумает, что я в чем-то провинился перед тобой. — Хмыкнул менеджер. — У вас, женщин, довольно странная психология.

— Да? — Я достала зеркальце, чтобы проверить, как держится новая помада — оказалось, очень хорошо, да и цвет ее был неброский.

— Да. Кстати, Сайлин хочет, чтобы ты приехала к нам на День Рождения Патрика.

Патрик — третий сын Сэпа. Если бы Сайлин — супруга моего менеджера не была бы такой благочестивой, я бы подумала, что Патрик, да и все остальные ее дети могут похвастаться родством ДНК с соседом. Сэп не красавчик, угрюмый брюнет с короткой стрижкой, невысокой и крепкий — если бы не занятия в тренажерном зале, он бы давно оброс пивным животиком. Сайлин — рыжеволосая и женственно округлая. Дети же их все как один голубоглазы, белокуры и стройны, как тростинки. Нет, не могла же Сайлин уже столько лет встречаться с одним и тем же любовником и рожать детей исключительно от него? Это даже звучит смешно.

— Патрику будет десять — круглая дата. Мы специально перенесли его День рождения на то время, когда тебе будет удобно на часик к нему заехать.

— Это на какое? — С подозрением спросила я.

— На две недели, — беспечно отвечал менеджер.

— Ты хочешь справить десятилетие сына не две недели позже?

— Ну да. В этот день у тебя как раз будет пара часиков отдыха — начнутся съемки в картине Сторкота, но в субботу как раз будут ждать прибытия твоего партнера. — Когда этот железный с виду человек говорил о семье, его голос теплел. — Как раз суббота — очень удобно, смогут прие…

— Сэп! Когда у Патрика День Рождение?

— Послезавтра.

— Я приеду к нему послезавтра. — Мне всегда нравились детишки менеджера — забавные и милые. Если я когда-нибудь заведу себе малыша (пусть это будет еще не скоро), я хочу, чтобы они были похожи на детей Сайлин.

— Ты не можешь приехать к нему послезавтра, потому что послезавтра ты будешь на фотосессии журнала "My model love", — менеджер знал мое расписание наизусть, что меня всегда поражало, — а потом… о, ну не смотри ты на меня так!

— Мы выкроем время и приедем к твоему сынишке. Я заметила, дети, как и собаки — у чужих они всегда смотрятся милыми и красивыми. Их хочется гладить и тискать. — Поделилась я своими наблюдениями с менеджером.

— Ты что, решила обзавестись ребенком? — Отчего-то испугался Сэп. — Ты что, смеешься?

— Над кем?

— Над собой! — Отвечал мужчина. — Карьера — на первом месте у нас карьера, и только потом дети, собаки, жены… в твоем случае, муж.

— Я знаю. — Говорят, у меня спокойная и умиротворяющая улыбка — менеджер почти сразу же успокоился.

"Ave, Maria, Ave, Maria " [2], - раздалась из моей сумочки дивная музыка, и я не без труда вытащила из нее темно-фиолетовый смартфон, украшенный миниатюрными розовыми бриллиантиками. Не то, чтобы я их очень люблю, схожу с ума и считаю своим друзьями — мне нужно поддерживать свой имидж и обычный телефон в моих руках не "прокатит".

— Кто там? — Проявил нездоровое любопытство моя личная нянька и заглянул в широкий экран.

— Я не экстрасенс, и не пока что не вижу. Может быть, кто-то из дома.

Если раздается эта мелодия, значит, звонит кто-то из близких или важных людей — "Ave, Maria" как звонок стоит на особенной симкарте, номер которой известен далеко не каждому. Вторая сим-карта, находящаяся в этом же смартфоне, нужна для того, чтобы на нее трезвонили знакомые, журналисты или коллеги — то есть не самые важные личности. И звонок здесь был совершенно другой — обычно я ставила дурашливые рингтоны или известные песенки, по каким-либо причинам запавшие мне душу.

Коснувшись пальцами экрана, я преподнесла смартфон к уху, стараясь, чтобы он не касался щек — мне безосновательно казалось, что я могу размазать макияж, вене, незаметный миру, камерам и посторонним глазам тональный крем и пудру.

— Да, — произнесла я. А Сэп заговорщицки шепнул, что мы скоро приедем.

Сначала в трубке молчали. Потом пошкрябались. Затем произнесли явно измененным электронным низким голосом, который, как мне всегда казалось, должен был принадлежать известному Терминатору.

— Привет, моя милая. Я по тебе скучал.

— Привет, — тихо ответила я, страдальчески сводя брови к переносице.

— Я так по тебе скучал. — С явным придыханием произнес звонивший. — Я так хочу тебя увидеть. Я так сильно скучал.

— Правда? — с некоторой опаской спросила, я и свободной рукой затрясла отвернувшегося Сэпа по плечу. Он мгновенно повернулся ко мне. Я провела рукой по своей шее и покрутила пальцем у виска, беззвучно говоря менеджеру одними губами: "Это он! Это он!". Менеджер повернулся, увидел мои бешеные жестикуляции и тут же меня понял. Он постучал пальцами по губам, что-то обдумывая, покачал головой. а потом вырвал у меня из рук (я совсем не сопротивлялась этому — слушать бредни о том, как этот сумасшедший сходит по тебе с ума, мне не нравилось) и заорал в трубку:

— Ах ты, ублюдок! Хватит сюда звонить! Какого проклятого хрена тебе надо, %запрещено цензурой%?! Как ты достал этот номер?

— Я люблю Линду, — грустно и очень громко, так что даже я услышала, сообщил электронный голос. — Мне скучно без нее. Я найду тебя, драгоценная. Обещаю, мы воссоединимся, зайчик.

— Сам с собой воссоединись, зайчик хренов, — холодно отвечала я, но звонивший не слышал меня — Сэп вырубил телефон.

— Опять, — покачал он головой.

— Опять, — вздохнула я, покусывая ноготь.

— Что случилось? — Повернулся к нам сопровождающий охранник, каменной и неприступной глыбой восседавший на переднем сидении. — Телефонный терроризм?

— Вроде того. Это не в твоей специализации… пока. — Похлопал менеджер парня по могучему плечу. Этот охранник был новеньким, и я впервые его видела.

— Нужно подкрепление? — С тревогой спросил парень, мигом доставая из наплечной кобуры внушительных размеров пистолет.

— Если только телефонное. Естественно, нет! — Рявкнул Сэп. — И убери пушку, идиот! Линда, не переживай. — Обратился он уже ко мне. — Ты же знаешь, что у каждой звезды есть подобного рода фанаты. Сумасшедшие фанаты.

— Я не переживаю, — хладнокровно отвечала я. — Рядом со мной трое сильных и здоровых мужчин, двое из которых вооружены. Почему я должна переживать?

— Да, действительно.

Этот парень надоедал мне почти два года, правда, с перерывами. Он неведомыми путями узнавал мои телефонные номера или электронные адреса, постоянно писал и звонил мне, основной мыслью, которую он так тщательно пытался донести до меня, была мысль о том, как безумно он любит Линду Солигду, и что считает ее, то есть меня, не только своей истинной любовью на всю жизнь, но также музой, духовной женой и прочее, прочее, прочее. Иногда парня заносило, и в его речах стали присутствовать завуалированные сексуальные предложения или желания.

Когда он только начал звонить мне, я, глупая дура, была рада — ух ты, я звезда, да, и у меня есть настоящие поклонники — поклонники-мужчины, а не пятнадцатилетние девочки-школьницы! Потом его внимание начало мне надоедать все больше и больше. А парень становился все назойливее и назойливее — пару раз даже он умудрялся подбрасывать мне подарки со своей подписью и длинными письмами в придачу. Стал звонить по ночам и болтать что-то о несчастно любви, вперемешку со страшными россказнями. В одном из таких писем он откровенно заявил, что украдет меня и "сделает самой счастливой женщиной собственными руками". Мне не хотелось стравиться счастливой не с помощью его рук, ног или каких-либо других частей тела, да и тон письма, несколько агрессивный, испугал меня. Сэп пытался установить, кто это развлекается подобным образом, но не смог сделать этого даже с помощью хитрой аппаратуры. Зато усилил мен охрану, посовещавшись с директором. И вообще не разрешал мне подходить к телефону. Узнав об этом, Зайчик (мы прозвали назойливого поклонника так, потому как его любимым обращением ко мне было именно это, да и сам он частенько подписывался именно таким образом), обиделся и, как-то умудрившись взломать ноутбук Сэпа, оставил ему довольно объемное, наполненное мстительным злорадством сообщение, о том, что он, добьется своей цели, и никто не может стать на пути "соединения двух любящих сердец". Менеджер, разозлившись, нанял одного из лучших хакеров Санта-Плазы, и он смог каким-то чудом отследить адрес взломщика, а также надежно защитить компьютеры едва ли не всего офиса Агентство, включая и мой любимый ноутбук. Узнав адрес Зайчика, мстительный Сэп, а также натренированные пан из охраны приехали, чтобы наказать любителя звонков, но в квартире не нашли ничего, грязи, пыли и моих фотографий — в том числе тех, которые были сделаны самим Зайчиком при помощи профессионального фотоаппарата — он лежал там же. Фамилию, имя, отпечатки пальцев — ни охрана, ни знакомые менеджера в полиции не смогли найти и опознать. Сам Зайчик исчез более, чем на полгода, и вот опять появился! Что же не жилось ему спокойно?

— Через пять минут мы будем на месте. — Объявил мой менеджер. Судя по виду из окна, мы подъезжали к кварталу Виллеборд — главному месту ночной жизни Санта-Плазы. Именно здесь с середины прошлого века располагались, и располагаются по сей день самые знаменитые и лучшие клубы города и страны. Кроме ночных клубов, здесь расположены многочисленные кафе, бары, магазинчики модной одежды и новейшей техники, кинокомплексы, развлекательные центры, модные театры и пара больших концертных залов. Все это приправлено архитектурным барочным единством в украшении улиц, изысканными скульптурами, многочисленными каскадными фонтанами, "розовым" садом и аллей Живых Картин. Эта небольшая и непримечательная с виду аллейка украшена не только зеленью и замысловатыми узорами цветов, но и людьми. В самом прямом смысле этого слова. Живые люди, особенные модели, раскрашенные специальными красками, часами стоят неподвижно, изображая как известные картины, так и новые полотна художников-авангардистов.

— Какой клуб, астин?

— "Оранжевый вихрь". Презентация клипа будет там, — назвал Сэп один из самых популярных развлекательных клубов города, рассчитанный на 5 тысяч человек. О, тэсса, а вот и они.

— Кто они? — Стала вглядываться я вперед и заметила плотную толпу людей, стоящую по бокам от дороги. В руках некоторых из них были транспаранты и плакаты. Около них же расположилась пар полицейских машин с мигалками.

— Твои фанаты. — У менеджера была дальнозоркость, поэтому вдали он видел, как кошка. — Тебя давно не видели в Гисталии. Они тебя очень ждут! Миколас, — обратился мой менеджер к водителю, — объезжай их. Нам не к чему задерживаться. Мы и так опаздываем.

— Миколас, езжай прямо, — попросила я водителя. Тот повернулся, глядя растерянно то на меня, то на моего менеджера. Вроде бы как я главная, но Сэп платит ему зарплату и вообще — он мужчина.

— Пожалуйста, — добавила я, глядя в глаза водителя. — И около них сбавьте скорость. Буду благодарна.

— Линда! — Простонал менеджер. — Ну что за миссионерские привычки?

— Я всего лишь хочу сказать им "привет". У тебя мания, что что-то произойдет, если я поздороваюсь с этим людьми?

— Произойдет. Я вот уже сколько лет пытаюсь понять — то ли ты действительно изредка такая добренькая, то ли ты умело притворяешься?

— При чем здесь доброта? — Я пожала плечами. — Я просто пытаюсь быть вежливой. Я поставила себя на место человека, пришедшего увидеть любимого актера или певца. Если тот, ради которого ты оставил дела и пришел черт знает куда, не выскажет элементарного уважения и не поздоровается, это будет оскорбительно для поклонников.

— Это оскорбительно для меня. — Проворчал мужчина.

— И вообще, когда я с подружками прибегала к аэропорту встречать Дейва Лэя, мне не понравилось бы, что он не вышел к нам и не помахал.

Дейв Лэй — известный в свое время рок-певец, живущий сейчас в Штатах, был моим кумиром, когда мне было лет четырнадцать. Весь наш класс сходил по нему с ума. Тогда еще я жила не в столице, а в дальнем провинциальном стрэте, но нам с одноклассницами безумно хотелось попасть на его концерт. Мы сбежали из дома, притворившись, что едем в туристическую поездку к озерам вместе к учителями и приехали в Санта-Плазу. Сначала мы, как и топы других поклонников двинулись к аэропорту — встречать любимого певца и его группу, и жутко кричали, увидев их, а потом двинулись в Дред Тоул Холл, самую большую концертную площадку на тот момент — зал вмещал в себе двадцать тысяч человек.

На концерт мы попали, провели там три обворожительных часа, охрипли от криков и почти что сошли с ума от голоса Дейва, музыки его парней и представления на сцене.

Жалко, что родители хватились нас и нашли на следующий день, злые, как собаки. Моя мама, которой пришлось из-за меня отпрашиваться с работы в клинике, придумала мне самое изощренное наказание — отлучила от любой техники, кроме радио — его она поставила мне в комнату и калькулятор — он нужен был мне в школе. Так я прокуковала целый месяц, и за то время каким-то чудесным образом вся любовь к Дэйву выветрилась. Позже я очень скептически стала относиться к такому явлению, как поклонение кому бы то ни было.

Но сейчас мне все же хотелось поприветствовать собственных поклонников. До сих пор, когда говорю это себе, не могу поверить в то, что у меня есть фанаты — словно все это не со мной происходит. Потом я забываю об этом, говоря себе, что все так, как и должно было быть. Я снялась в знаменитой картине, пусть она не такая серьезная и психологически напряденная, но зато популярная и всегда узнаваема даже по кадрам или фрагментам из многочисленных саундтреков — картина, как-никак, музыкальная.

Машина неторопливо подъехала к тому участку дороги, по сторонам которой стояли мои поклонники. Их было на удивление много, очень много. Наверно, они прибыли бы и к аэропорту, но мы держали время и день прибытия в тайне, как раз и не желая скопления народа около него. К тому же со мной должен был приехать мой партнер по фильму, а это утроило бы количество встречающих — как я говорила, этого блондинчика с ангельским взглядом едва ли не Мадонной в мужском обличие считают, пусть и кощунственно так говорить.

— Многовато, — поморщился Сэп, тоже оглядывая толпу, которую, как оказалось, сдерживали люди в форме.

— Нормально. Ты не рад, что у меня столько поклонников.

— Я был бы рад, если мы приехали в этот клуб. И как ты собралась чествовать их? Выйти я тебе не позволю.

— Спокойно, — отвечала я и предупредительно приложила указательный палец к губам, — только не кричи. Миколас, открой панорамное окно.

— Вообще? — переспросил водитель.

— Да.

— Ты что задумала, несносная девчонка?

Пока менеджер возмущался, панорамное окно, занимавшее едва ли не всю крышу авто, плавно отъехала, и надо мной вместо звезд вновь появилось небо, уже потемневшее — приближался поздний вечер. Вместе со свежим воздухом, на удивление прохладным для июня, в салон машины ворвались крики, шум, смех, свистки. Я научилась любить громкие голоса приветствующих меня. Голоса людей, которым я нравилась, были одинаковыми во всех странах, в которых я бывала, и, когда я слышала свое имя из уст незнакомых людей, я начинала улыбаться, сама даже не осознавая этого.

Кто сказал, что слава — неприятная штука? Даже письма о таких идиотов, как Зайчик, не смогут омрачить ее!

Я, стянув босоножки на высокой шпильке, ловко забралась ногами на сидение и высунулась наружу по солнечное сплетение, помахала рукой собравшимся. Тут же раздался очень громкий крик, переросший в вопль:

— Линда едет!! Это Линда едет!!

— Линд! Линда!!

— Мы тебя любим!!!

Я продолжала улыбаться и махать руками, ощущая себя принцессой, едущей на коронацию. Едва ли не каждый первый снимал все происходящее на камеры мобильных телефонов, а те, кто пользовались ими, фотографировали на цифровые фотоаппараты. Я вглядывалась в толпу незнакомых людей и с удовольствием понимала, что вижу не только девочек-школьниц, но и студенток, молодых женщин, даже несколько женщин в возрасте — подумать только, в майках с моим изображением! И молодые люди здесь тоже были, и мужчины, а впереди всех на одном из участков с поклонниками стоял дедушка с благообразной бородой.

— Алинта, ты красотка! — Из общего восторженного шума выделила я чьи-то мужские голоса и обернулась на них — группка мальчишек лет четырнадцати забавным хором, приложив руки рупором ко рту, орали мне о том, что у меня милая фигура. Я засмеялась и послала им воздушный поцелуй. Вспышки фотоаппаратов усилились.

— Немедленно садись, — дергал меня в это время за ноги Сэп, — ты что, спятила? Садись немедленно!

— Миколас, ближе к правому краю! — Засунув голов в салон, отдала я приказ водителю.

— Линда! Вернись! — Снова принялся дергать меня менеджер.

Я отпихнула его, попав, кажется в плечо, стала усиленно махать двум малышкам в забавных розовых платьицах, пришедших сюда то ли мамами, то ли со старшими сестренками — очень молоденькими девушками, по виду еще школьницами. Они вчетвером усиленно махали мне, а тэссы улыбались беззубыми забавными улыбками. И это меня тронуло. Рядом с ними, вжимаясь в железное ограждение, теснилась худенькая девчонка их лет, только в школьной форме одой из гимназий. У меня тоже в ее годы было такое славное каре.

По идее, я должна была кинуть свое кольцо малышкам — я люблю делать маленькие неожиданные подарки поклонникам, но зачем-то я, стянув с указательного пальца одно из золотых украшений, с россыпью маленьких редких рубинов, кинула его в сторону девочки — отчего-то мне нравился ее взгляд, да и к тому же она был одна в этой массе людей…

К моем удивлению, девочка поймала его и заворожено посмотрела мне в лицо. Я опять улыбнулась, чувствуя, как начинает сводить скулы от этого занятия. Надеюсь, поклонница будет рада.

В это же время Сэп все же взял ситуации в свои могучие руки, и Миколас послушно вернулся на середину дороги, увеличил скорость и рванул вперед, к намеченной целее, то есть к клубу. Менеджер и охранник одновременно схватив меня за ноги, затащили в салон. Панорамное окно немедленно закрылось.

— Я с тобой свихнусь, дорогая, — сердито принялся выговаривать мне менеджер. — Это свинство уже.

— Если вы порвали мне чулки, ты сойдешь с ума, да, — пообещала я ему, проверяя, все ли в порядке с тонким капроном. Он, конечно, прочный, но мало ли… Позориться в рванных чулках мне не хочется совершенно.

В "Оранжевый вихрь" мы прибыли всего лишь с небольшим опозданием.

Пока мы, с помощью охраны добирались через целую толпу журналистов и фотографов, атаковавших вход в ВИП-зал клуба, снятых на сегодняшний вечер Агентством, менеджер неугомонно шептал мне:

— Группа называется "О.Л.И.В.Е.Р. 17", запомни это название Солист — Алекс. Алекс, ясно?

— Гдин-эль Линда! Как надолго вы прибыли в Гисталию?

Не больше, чем на две недели. Меня ждет Швейцария…

— Что вы думаете о совместных съемках со Сторкотом? Вы ведь ненавидите его, да?!

Естественно. За что мне любить этого старикашку с выпученными глазами?

— Гдин-эль, гдин-эль, правда, что вы встречаетесь с Наэйком Аллисом?

Нет, он всего лишь мой партнер по "Маскам", где играет брата, между прочим. Продюсеры, кстати. Придумали мне оригинальный по своему идиотизму, пиар-ход: я делала вид, что встречаюсь с актером, играющим одну из значимых ролей в фильме. Слава Всевышнему, хотя бы не с главным героем, а с его другом. По фильму парень влюблен в мою героиню, а она общается с его старым дружком. Не смотря не свою любовь, герой предает меня, то есть мою героиню, но все равно нежно продолжает любить, не говоря об этом никому. О тайной нелепой любви в фильме не знает никто, даже моя героиня, но это не осталось секретом для нескольких миллионов зрителей. Настоящий дурдом, но людей цепляет. А пару мы с этим парнем изображаем до сих пор. Я позже расскажу о нем.

— "О.Л.И.В.Е.Р. 17" и Алекс, — нудел мне под ухо менеджер в это же время.

— Не перечисляй мне остальных девять штук.

— Их не девять, их еще четверо, ты же знаешь, для бойс-бэнд пять — лучшее число.

— Какая мне разница, — тихо произнесла я, улыбаясь для камеры молодого очень симпатичного журналиста, а потом оказалась в благословенном сейчас клубе, в нежной полутьме, не слыша больше волей репортеров, а наслаждаясь нежной классической музыкой. Клуб "Оранжевый вихрь" славился своей витиеватой и грациозной готично-барочной концепцией. На фоне высоких потолков, стен с резьбой ручной работы, арок с ленточным плетением и искусственных витражей, всюду стояла современная мебель, роскошные барные стойки, фонтан, из которых льется шампанское и вино.

Меня и Сэпа охрана, как маленьких детей передала на руки внутренней охране и улыбчивому администратору — высокой красивой женщине в огромными изумрудными серьгами.

— Боже, мы так вас ждали! — Воскликнула она. Менеджер хмыкнул, а я сказала, что "мы — не Боже". - презентация вот-вот начнется! Все просто шикарно! Вам отведен специальный столик у сцены.

— Почему у сцены? — шла я около женщины, разглядывая исторический интерьер клуба. — Они ведь собираются презентовать клип.

— Сначала клип покажу на экране, а потом группа выступит вживую, — тут же услышала я ответ.

— В живую? Без фонограммы? — Удивилась я, жалея о гоночках.

— Конечно!

— Линда, нам сюда, — первым зашел в неожиданно яркое огромное помещение мужчина. Люди, многих из которых я знала, в дорогих нарядах и с эксклюзивными украшениями, переговаривались, глядя на сцену, украшенную странными декорациями. Музыканты, актеры, художники, режиссеры, сценаристы, писатели, продюсеры, просто знаменитые тусовщики из золотой молодежи: все светские львы и львицы собрались здесь на презентации нового клипа группы "О.Л.В.Е.Р. 17". Между знаменитостями ходили купленные журналисты из нужных качественных изданий.

— Линда! И ты здесь! — Тут же росились ко мне несколько девушек из известной девичьей группы, в чьем клипе я однажды снялась.

Пришлось здороваться с ним, а потом и еще со многими людьми — все здесь друг друга не любят, но проявляют воистину королевскую вежливость. Шоу-бизнес — отличная актерская школа.

Лишь перед самым началом презентации мне удалось сесть на свое место. Около нашего с Сэпом столика находился стол известного уже лет тридцать и очень любимого мамой режиссера, снимавшего раньше отличные комедии, а теперь перешедшего в жанр психологических и очень тяжелых драм.

— Добрый вечер, — тут же решила я поприветсовать этого симпатичного мне мужчину с абсолютно седыми волосами. Он единственный среди мужчин был не в дорогом костюме или модной одежде, а в обычном свитере с традиционным шотландском орнаментом — по подобным свитерам режиссера узнавали уже всю его карьеру.

— А, это ты, Счастливая Мисс, — я явной насмешкой произнес пожилой мужчина, кивая мне. Этот человек был одним из немногих адекватных личностей в мире кино. И, несомненно, был талантливым.

— Лот-эль Болдизсар, я очень рада вас видеть. — Имя у него было странное — наполовину режиссер являлся венгром, чья мать переехала в Гисталию в начале Второй Мировой войны из Будапешта.

— Ты рада меня видеть, девочка? Ну что ж, всегда хорошо, если красивая женщина рада такому старику, как я.

— Вы не старик. — Возразила я.

— А кто же еще? Дрябл, стар и невыносим. Кстати, я хочу снять комедию, впервые за двадцать лет. Пойдешь ко мне в главные роли?

— Я? — Я засмеялась. — Конечно, пойду.

— Ну и славно. Смотри, клип начался. Запасайся платками, девочка моя, его снимал мистер Ридд, а уж он умеет заставить прослезиться.

Действительно, свет в огромном зале померк, голоса стихли и на экране появились первые кадры. Сюжет был незамысловатым, но явно хватал за душу молоденьких девочек — героиня клипа — популярная, кстати, модель, с пухлыми губками, была влюблена в главного героя. Герой, он же смый крутой парень во всей школе, а его, наверное, играл Алекс — лидер группы, большеглазый хрупкий брюнетик со смазливым лицом (любимый тип мужчина Эмилла, между прочим!), героиню не любил, предпочитая то ли местную девушку-ботаника, то ли собственных друзей, присутствующих тут же в количестве четырех гламурно-рокерских штуках. К моему немому восторгу и смеху, двое из них не нашли ничего лучшего, кроме как влюбиться в героиню, сохнущему по их лидеру. Они, выяснив на какой-то странно, жутко алкогольной вечеринке, что любят одну и ту же деваху, не долго думая, пошли на крышу бить друг другу морды. В это же время главный герой поперся очаровывать лучшую ученицу класса. Увы, эта девочка никакой страстью к Алексу не воспылала, ибо ее сердце было отдано одному из его друзей, дерущихся на крыше. Зато главная героиня узнала, кого любит ее возлюбленный и тоже поперлась на крышу, видимо, решила сброситься с нее. Там ее ждали два хладных трупа с запиской о том, что они убили друг друга из-за несчастной любви к одной и той же барышне. Тут же появилась и девушка-ботаник. Увидев мертвого возлюбленного, вторая Джулльета спрыгнула с крыши. Два ни в кого не влюбленных, а потому не слишком функциональных друга, воздели руки над собой и пали на колени — один из них тоже, кажется, собрался отправиться в мир иной посредством крыши, но главный герой героически со вторым, более адекватным коллегой героически держал его за руки. Вообще-то после похорон в клипе был счастливый конец — главный герой все же воссоединился с главной героиней и ушел с ней на закат, не забыв прихватить двух оставшихся в живых друзей.

Кстати, песня называлась "Превратности любви".

— Иногда мне кажется, что наш американский друг мистер Рид имеет мексиканские корни. Или хотя бы бразильские, — задумчиво проворил режиссер, поедая вишню, когда клип закончился. Половина гостей восторженно аплодировала стоя.

После восторженных воплей, группа "О.Л.В.Е.Р. 17" поднялась на сцену со странным декорациями и спела эту же песню, не забывая танцевать.

После клипа и пары песен, действительно спетых вживую, что меня поразило и даже развлекло, Сэп потащил меня знакомиться с лидером группы и его "коллегами". Они, стоя в лучах всеобщего внимания, отвечали на вопросы присутствующих здесь журналистов. Чуть позади от парней, заботливой мамашей высилась фигура менеджера его группы. Розалия, высокая статная блондинка в деловом бордовом костюме был не менее отличным администратором, чем мой Сэп.

Как и предполагал менеджер, журналистская братия, увидев нас, развернулась и решила атаковать вопросами меня. Вместо того, чтобы что-от отвечать, я подошла с парням из группы и по очереди пожала им руки, не удержавшись и обняв Алекса.

— Какие у вас отношения с группой? — Тут же загалдели репортеры.

— Самые отличные! — Улыбаясь, как заговоренная, отвечала я, стараясь перекричать музыку. — Мы с ребятами давно знакомы, и я специально прилетела из Америки, чтобы посмотреть на дебют их первого клипа. Насколько я знаю, раньше их музыка играла только на радио, но была и есть безумно популярной. Я всегда верила в вас, мальчики, — честно сказала я, прижав к груди кулак.

— Когда вы успели познакомиться? Ведь в то время, когда ребята формировали группу, вы были на съемках фильма в Канаде.

Я степенно улыбнулась, проклиная про себя репортера.

— У нас общее Агентство, — все же нашлась я. — А так как в Агентстве царит полное понимание и взаимоуважение его сотрудников, директор проводит вечера встреч. Так сказать, музыкальные корпоративны. — И я беспечно рассмеялась. — У меня был неофициальный визит в Гисталию.

— Так вы же сказали, знакомы давно, а группа образовалась всего месяц назад, не отставал дотошный корреспондент.

Вот ведь засада.

— Разве месяц — не большой срок? — Закусив губу, посмотрела я на мужчину, задающего каверзные вопросы.

— Может быть, — пробормотал он, и пока он размышлял, чего бы еще спросить, как остальные его коллеги принялись задавать свои вопросы.

Еще около часа нас мучили журналисты и операторы музыкальных каналов, и только потом мы отправились на второй уровень, за отдельные столики. Алекса посадили рядом со мной. Его друзья сели полукруглом напротив. Я, мелено глотая хорошее красное вино, оглядела их внимательно. Юные, лет по восемнадцать, мальчишки с восторженными взглядами — еще бы, сегодня их дебют! Все милы, по-модному стройны, с удлиненными прическами, челками ипирсингами. Действительно, милашки-медвежата, только взгляды у них не такие наивные, какими должны быть в их возрасте… Жаль, что петь умеет только этот самый Алекс. И взгляд у него все же лучше, чем у остальных.

— Это Линда Солигда, она из нашего Агентства, — сказала менеджер группы "О.Л.В.Е.Р. 17", щелчком подзывая официанта. — Ты, думаю, знаешь ее.

— Д-да, я знаю вас, — поднял на меня большие синие-синие, как море, глаза паренек. — Вы классная актриса!

— Спасибо, Алекс.

— Вы знаете мое имя? — Удивился он, оглядывая меня.

— Естественно. Ты же уже популярный певец. — Серьезно сказала я. Классный мальчик — юный и похож на породистого щенка, которому суждено вырасти в важного кобеля — нужно лишь немного времени и хорошая дрессировка. У Розалии получится его выдрессировать.

Мы сидели вместе еще почти час — и за это время к нам постоянно подходили люди, желающие поздороваться — в большинстве случаев со мной, но так как я находилась рядом со своими молоденькими "друзьями, парни из группы с глупым названием тоже знакомились с нужными им в будущем людьми.

Потом парни не выдержали и убежали танцевать с красивыми полураздетыми девочками на малый танцпол, на котором уже зажигали вечно обкуренный, но очень знаменитый ди-джей и задорные танцовщицы. Только Алекс остался сидеть с нами, что, в общем-то, странно — таких как он, должны привлекать громкая музыка, бесплатная дорогая выпивка и горячие девочки.

— Вы такая красивая, как в кино — всматривался он мне в лицо.

— Да? Спасибо. — Я откинулась на мягкую спинку кресла. И когда же мы поедем дальше? Спасть в ближайшие пару часов я не сбираюсь, а, Сэп, кажется, больше не имеет на меня никаких видов — так, может, без предупреждения двинуть к подругам — я только сегодня утром разговаривала с ними по телефону, они все находятся по домам, и, судя по времени уже сладко спят. Я бы съездила к родителям и сестре, а также к прочим родственникам, но все они находятся на Южном побережье — всей семьей поправляют здоровье на международном курорте "Лики солнца".

— Нет, правда, я думал, вы только в кино милая, но вы на самом деле такая. И совсем не зазвездившаяся. — Молодой человек по-собачьи склонил голову влево.

— Ты думал, что я стерва? — По привычке лукаво взглянула я на молодого человека. Честно говоря, мне было все равно, что он там думал и считал.

— Нет. — Я поймала его взгляд где-то в районе собственной груди и все же смутилась, хотя это было обычным делом для мужчин — смотреть мне не в глаза, а немного ниже.

Странно, меня никогда не смущали мальчишки!

— Думал-думал! — Весело отвечала я, одновременно просчитывая возможности убежать из шумного клуба.

— Нет! — Воскликнул юнец, но, подумав, добавил, глядя на меня веселыми блестящими глазами, — Ну, я думал, вы высокомерная.

— Я немного высокомерная, — все так же улыбаясь, призналась я. Интересно,

— Не-а, вы хорошенькая и милая. — С обворожительно улыбкой отвечал Алекс таким тоном, будто знал меня не меньше, чем лет пять. Я почти не слышала его из-за громкой музыки. И как он умудряется громко петь, когда говорит тихо?

— А мой безразличный ко всему взгляд? — Вспомнила я про себя еще пару эпитетов. — Про меня так писали.

— Ну, в газетах многое писали про вас. У вас зажигательный взгляд! — Сделал мне сто пятый по счету комплемент паренек. Зажигательный? Это что-то новенькое.

— Про тебя теперь тоже будут много писать. Да, совет на будущее: не обращай внимания на это. Правда, Сэп? — пихнула я локтем своего менеджера, отчаянно спорившего с Розалией об инвестициях в нового мальчика-актера. Мой менеджер утверждал, что неизвестный мне паренек не окупиться и вообще, он считал, что "кроме смазливой морды нужны еще и зачатки актерского таланта или хотя бы умения подражать". Розалия же придерживалась другой точки зрения. "Женская аудитория до восемнадцати лет нуждается в новом объекте поклонения, все старые кумиры остаются в прошлом", — спорила с ним Розалия. Для акул шоу-бизнеса актеры и музыканты не более, чем наживки в большой прибыльной рыбалке под названием "Как содрать побольше денег, или манипулирование чужими кошельками". Я — тоже наживка, может быть, только, побольше и попривлекательнее для "рыбок-потребителей".

— Сэп?

— Иди, потанцуй, — отмахнулся он от меня, попивая виски со льдом и слушая коллегу.

— Я хочу уехать.

— Линда… — Пытался что-то в это время сказать Алекс.

— Куда уехать? Иди вниз, журналисты тебя хотят.

— Хотят? — Выразительно спросила я.

— Безумно. Представь, что все они — пылающий от страсти единый мужской организм. — Отвечала Розалия, раздражающая меня порой своею пошлостью, хорошо, впрочем, замаскированную.

— Тэсса, еще пару часов посвятись здесь. Дай нашим милым корреспондентам побольше поводов накропать статьи о тебе. Хорошие статьи. — Бросил мне менеджер. — Два часа и езжай, куда тебе угодно. Но чтобы завтра в двенадцать дня была дома.

— Какой ты щедрый.

— Линда…

— Я поеду в отель, если что. Ищи меня там. — Произнесла я менеджеру.

— Линда…

— До дома очень далеко.

— Разумно, — кивнул менеджер. — Охрана и шофер ждут тебя внизу, тэсса.

— Линда…

— А? Что? — Обратила я, наконец, внимание на Алекса.

— Пойдем потанцуем? — Предложил он неожиданно.

— Я не танцую.

— Может, выпьем?

— Прости, я выпила свою норму — не больше двух бокалов.

— Тогда… погуляем? — Не сдавался он

— У меня жутко неудобные каблуки. Давай, лучше посидим, хорошо? Хотя, — вспомнились мне слова Сэпа, — пошли вниз. Надо же тебя еще немного прорекламировать, мой маленький кумир. — Парень не заметил издевку в моих словах.

От юного приставалы я избавилась не скоро — только когда пошла в туалет (он увязался за мной) и вышла через второй вход, о чем мальчишка, разумеется, не знал. Я выполнила свою миссию — прорекламировала группу. А теперь я хочу повидать свих друзей. Мальчику же пора к своим парням и к красивым девочкам — в таком возрасте его должно просто тянуть к полураздетым милашкам.

И что ему от меня надо? Вот юный дурачок! Я сказала ему всего лишь пару вежливых комплементов, что он ко мне привязался, как репейник? Подумал, что очаровал? Увы, он — не мой тип мужчин.

Оглянувшись, и не заметив маленького приставалу около себя, я заспешила к широкой двери с вывеской: "Элитный ресторан "Заячьи лапки". Я бывала здесь пару раз, когда хотела скрыться от посторонних взглядов в "Оранжевом Вихре". Здорово хозяева придумывали — в самом клубе размещать закрытые рестораны и бары, в которых можно уединиться. Улыбчивый метрдотель узнал меня, вежливо поклонился и без слов провел к одному из секторов, выходящих во внутренний двор клуба, где были расположены бассейн и куча фонтанов с алкоголем. Там, плескаясь в воде и в шампанском, восторженно приветствовали ночь молодые парни с бронзовыми загарами и девушки в бикини. Кто-то очень богатый проводил частную вечеринку. Люди веселились на танцполе посреди большущего бассейна, и их тени отражались на станах заводными тенями. На возвышении крутил пластинку свой собственный диджей, вернее, специально заказанный. Если есть деньги — можешь заказать кого угодно. Наверное, кроме рэн-премьера и его славного Кабинета Министров — общественное положение не позволит.

Весь это шум и безудержное веселье были там, снаружи, и чтобы услышать его, нужно было выйти на балкон за стеклянной звуконепроницаемой дверью — у каждого сектора был свой отдельный вход.

В "Заячьих лапках" было темно — неоновые приглушенные светильники были только за столиками, окруженными высокими перегородками, разрисованными диковинными цветами и узорами. А еще было непривычно тихо. Людей видно не было — или все прячутся друг от друга за перегородками, где ведут тихие беседы, или еще не успели устать от шума клубной жизни и расползтись по всему клубу. Я, вздохнув, заказала себе апельсиновый сок и легкий салатик. Еще, чуть подумав, попросила горячий шоколад. Кстати, горячий гисталийский шоколад — один из лучших в мире, не подразумевает какао-порошки, кипяток, сахар и немного молока, а делается исключительно из горького шоколада и какао-бобов, молока, сливок, ванили, сахара и некоторых других компонентов. Получается настоящий шоколад — густой и тягучий, очень вкусный. Жаль, что калорийный, но думаю, завтра в спортзале я позанимаюсь немного больше.

— Нужно ли вам сопровождение, гдин-эль Линда? — Почтенно склонившись, спросил метрдотель с явным намеком. Эксорт-слуги развиты очень и очень прилично в любом ночном заведении. Говорят, подобного вида услуги контролируются стэйзконом — гисталийскими бандитскими группировками.

— Нет, спасибо. Я надеюсь, мое сопровождение не найдет меня. Оно мне порядочно поднадоело, — отвечала я, имея в виду Алекса. Пожилой мужчина не понял меня, но, вежливо улыбнувшись, работник ресторана оставил меня в одиночестве. Я тут же вытащила смартфон и принялась писать сообщение подруге.

Странно, когда я печатаю смс друзьям и родственниками, или общаюсь с ними по телефону или по веб-камере, превращаюсь из Линды в Айну. Вот ведь странность.

Но не успела я допечатать его до конца, как сбоку послышались мужские голоса. В отличие от прочих посетителей "Лапок" говорящие явно не ценили тишину, потому как разговаривали громко и вообще, шумели, как слоны. Кажется, их было трое и все они считали себя хозяевами жизни — я давно заметила, что люди с подобной жизненной позицией шумны.

Вновь пришедшие сели как раз за соседний столик и продолжили крайне информативный" разговор, начатый, видимо, давно. Один голос принадлежал совсем еще мальчишке, но был надменным и до ужаса самовлюбленным. Такие голоса у юных мальчишек — еще один признак богатства или власти.

— Что мы тут забыли? — Глупо и модно растягивая звуки, произнес паренек за перегородкой. — Я хочу к девочкам — сегодня классные новенькие девочки с отличными фигурками!

— Тише, эсфэт. Не повышай голос и не привлекай внимание. — А у этого молодого мужчины из всех троих были самые нормальные манеры. И голос показался мне вдумчивым и даже мирным, и несколько интеллигентным.

— Братишка, там такие телки классные! — не внял совету старшего паренек. — Я тут двоих малышек себе приглядел — у них такая…

— Прекрати. Нам нужно обсудить дела. — Оборвал его тот же голос.

Вот именно, вади себя тише, или я подойду к тебе.

— Парни, ну вы что? — Взвыл юноша. — Да все уже обсудили! Пусть они его шлепнут и все дела. Макс — живой покойник!

— Я тебе много раз говорил, Волчонок, — довольно мягко сказал нормальный голос — таким тоном должен говорить профессиональный психолог, а ни кто другой! — ты не должен принимать необдуманных решений. Сначала нужно все взвесить, продумать, а потом действовать.

— Какое действовать? — Горячо воскликнул мальчишка. — Пока ты будешь думать, он сдаст всех %запрещено цензурой%.! А вообще я хочу рома.

— Ты заткнешься или нет? — Спокойно спросил третий — милый баритон. Милым у этого голоса было только его влекущее звучание, но тон был до ужаса надменным — как будто бы его обладатель был, по меньшей мере, королевских кровей. Кажется, мальчишка, копировал обладателя третьего голоса.

Я уставилась в окно — французские большие окна от потолка до пола всегда мне очень нравились, давая хороший вид. Терпеть не могу мужчин, считающих себя королями этого мира. На каждого короля найдется и своя королева. Надо же — я привыкла считать себя королевой. Ну что же, лучше я буду думать о себе лучше, чем есть на самом деле, чем хуже.

— Но я хочу выпить. Мы же сюда развлекаться…

— Я сломаю тебе челюсть, — равнодушно произнес баритон. Мальчишка замолк, и больше я его не слышала — почти не слышала. — И пить ты будешь через свой нос. Понятно?

— Да. — Недовольно произнес парень, и тут же раздался скрип стульев и шаги. — Нет-нет, не бей, я больше не скажу ни слова!

— Оставь Волчонка. — Спокойно попросил голос "психолога". — Давай обсудим перевозку товара.

Я, попивая горячий шоколад, закатила глаза. Товара? Наркодиллеры, что ли? И кого пускают в элитные рестораны? Волчонка и Волков? Думаю, настоящие бандиты не стали бы обсуждать "товар" и его транспортировку в общественном месте, если они, конечно, не полные идиоты.

Сердитая из-за прерванной невежами тишины, я вновь вернулась к написанию сообщения, но меня вновь ждала неудача. Я уже ставила последнюю точку в текстовом сообщении, как именно в этот момент меня привлек звонкий, противный шум разбившегося стекла.

Привлек — это слабо сказано. Напугал до смерти.

Я даже не успела выдохнуть, и воздух, оставаясь в легки, начал давить на грудь, а потом, словно ожив, принялся стучать в легкие, требуя, чтобы его выдохнули наружу.

Что- то быстрое пролетело мимо меня и вонзилось в стену с глухим свистом.

Воздух в легких на мгновение угомонился, успокоился, давая другим органам начать паниковать — как бы не смешно это звучало, но это было действительно так.

Сначала у меня замерло сердце, потом стало щекотно в солнечном сплетении, как будто бы стрела попала туда, а затем кровь отхлынула от лица и вообще от всех жил, словно утекая в какую-то странную воронку. Я скосила глаза влево и около самой головы, в сантиметрах в десяти от себя, заметила что-то длинное и черное. Очень опасное.

Мой мозг врубился в ситуацию самым последним, и тут же воздух из груди все же вырвался, заставив вибрировать голосовые связки, как сумасшедшие. Только после этого я невольно закричала — около моей головы, в стене, торчала самая настоящая стрела!

Ее стальной наконечник злобно мерцал в разноцветных огнях. Я, глядя на него большими глазами, в страхе, терпком и умело окутывающим ноги, так, что они не хотели двигаться, зажала рот руками, сама себе напоминая маленькую девочку, испугавшуюся большой наглой крысы.

— Почему здесь так шумно? — раздраженно произнес баритон, услышав мой крик. До этого он что-то важно вещал. Наверное, о своем товаре.

— Там кто-то кричал. — Осторожно отозвался милый голос.

— Какая мне разница? — Огрызнулся баритон. — Я хочу сидеть здесь в тишине, а не слушать вопли пьяных шлюх.

— Я знаю, — тоном профессионального психолога ответил молодой человек и, судя по скрипу и легким, почти не слышным шагам, поднялся со своего места. — Подожди меня, хорошо?

— С вами все в порядке? — Спросил молодой мужчина, чей силуэт я видела в широком темном проеме, но пока не могла заставить себя обернуться на него. Кажется, метрдотель и некоторые гости столпились за его спиной.

— Да, почти, — сглотнув, отвечала я. Нужно найти самообладание!

— Вы хорошо держитесь. Стрела едва не попала вам в голову. — Он не спешил подходить ко мне.

— Я вижу, — отвечала я дрожащим голосом.

— Стрела? Уберите свет, идиоты, — раздалось громкое, злое, самоуверенное и очень противное из-за соседней перегородки. Такому тону подойдет или насыщенный бас, или писклявый тенор, но никак не такой бархатный, чуть низковатый, глубокий баритон. — Всех видно, как на ладони в этом паршивом ресторане. Эй, в красной рубашке, главный официант, ты меня слышишь?

— Да, лот-эль, — пролепетал степенный пожилой мужчина.

Он и два его помощника кинулись к какому-то щитку, нажали куда-то и вместо стеклянных французских окон с выходом на изящный балкон, появились металлические, украшенные пламенем, стены.

Дурак за стенкой хамил, но никто не говорил ему ни слова. Что это? Я понимаю, я, борец за справедливость, молчу в испуге, но остальные?

— Вы уверены, что в порядке? — Вновь обратился пришедший ко мне на помощь. — Ого, какая милашка, — обладатель спокойного голоса наклонился к стреле, потрогал и произнес:

— Похоже, вам записка, кэрти, — удивленно проговорил он и протянул мне маленький клочок светло-фиолетовой бумажки, чтобы была прикреплена к стреле.

"Я найду тебя в любом месте. Зайчик, с большой любовью.??"

— Боже мой, — прошептала я. — Он окончательно тронулся.

— Это я сейчас тронусь. — Услышал мои слова невежливый парень за перегородкой. — Здесь же пуленепробиваемый пластик, вашу мать, как какая-то паршивая стрела оказалась в помещении?

— Брат, уходите, — зачем-то сказал парень, стоящий уже напротив меня обыденным тоном, как будто бы Зайчик охотился на тех двоих, за перегородкой, и желал любви именно от них, а я была совершенно не при чем.

[1] концерн "Стик-Эс-Кор Компани" — крупнейшая гисталийская машиностроительная корпорация, а также марка автомобилей. В 2012 году бренд оценивается в 14,1 млрд долларов,

[3] "Ave, Maria, Ave, Maria " -

Вконтакте послушать е можно здесь:) -

Дополнение N1. Анкета.

Творческий псевдоним: Алекс Паж

Настоящее имя: Александр Кортигодв

Профессия: певец.

Положение: не женат.

Возраст: 19 лет.

Знак Зодиака: Рак.

Цвет волос: черные.

Цвет глаз: синие.

Рост: 173

Личные предпочтения: легкий рок, эмо-музыка, девушки, литература романтизма, поэзия, футбол.

Особенности характера: милый, нежный, игривый, добрый, обидчивый.

Примечание N 2.

Ежедневная развлекательная газета "Домино", N 356, июнь, ежедневный тираж 250000 экземпляров.

"Линда Солигда имеет связь с Оливером!"

…это не Оливер Твист, отнюдь. Новое увлечение самой известной актрисы нашей страны — юный солист новой популярной группы "О.Л.И.В.Е.Р. 17" — Алекс Паж. После презентации первого клипа группы на популярный радио- и Интернет-сингл "Превратности любви", на котором присутствовал вес бомонд столицы (подробности с отчета на стр. 3), Линда и Алекс уединились в неизвестном месте и показались на глаза публике только…

Глава третья. Ненормальная невеста

— Как такое могло произойти, дорогая моя?! Какое ужасное происшествие! Как такое могло случиться? Ох, это же с ума сойти!

— Не знаю, как. — Устало отозвалась, сидя в самом центре гардеробной комнаты, на мягком широком кресле. Стилист подобрал мне одежду для сегодняшних мероприятий, не забывая восклицать ерунду и жалеть меня.

— У-жас-но! От-вра-ти-тель-но! Отвратительно — это я не про тебя, а про эту пару батильонов. Нет, ну как же так! Этот ваш Зайчик ненормальный.

— Эмилл, перестань, — попыталась я отмахнуться от стилиста, но он продолжал причитать почти как моя троюродная тетушка, увидевшая несправедливость на улицах своего родного городка.

— Да по нему же психушка плачет! — Не унимался он, и всплеснул руками, отчего пара вешалок с платьями тут же упала на пол. — Надо же! Стрела! Записочка! А если бы он попал в тебя? Да это же преступление!

— О, Господи, уймись. — Я шла вдоль полочек

— Как это уймись? Что значит, уймись? И почему я не вижу на первых страницах всех этих журнальчиков и газеток сенсационные заголовки: "За Линдой Солигдой охотится маньяк!"?

— Никто не знает, — ответила я, любуясь новыми ногтями, чуть удлиненными, овальными и темно-бордовыми — никаких рисунков и росписей новый модный сезон не признавал.

— Никто не знает? — Поразил мой ответ этого любителя жилетов. — Почему? Да это же сенсация! Бедненькая моя Линдочка! Сенсация! Какой пиар!

— Отстань, — пожалела я, что рассказала Эмиллу в том, что случилось вчера в "Заячьих лапках".

— Это невероятно! Но пуленепробиваемое стекло…

— Пластик. — Поправила я друга.

— Какая разница! Как стрела может пробить какой-то там крутой пластик? Скажи, как? — Любопытство и тревога в равной степени властвовали его тоненьким голосом.

Как? Совсем обычно. Технологии и военные разработки не стоят на месте. Когда испуганные не меньше, чем я, официантки под четким руководством из ниоткуда возникшего менеджера ресторана, повели меня в туалет, чтобы я могла привести себя в порядок и успокоиться, а потом, через минут пятнадцать, кудахтая надо мной, привели обратно в зал, молодой человек с голосом профессионального психолога ждал меня.

— Вы как? — Спросил он почти участливо.

— Все в порядке, — к этому времени я почти полностью взяла себя в руки, вспомнив свою третью и, наверное, самую любимую роль, которую мне суждено было играть в кино — роль сильной женщины, как физически, так и психически, очень самодостаточной и уверенной в себе.

— Я рад. Мои спутники уже покинули ресторан, но я хотел кое-что вам сказать.

Я только кивнула. Жаль, что я не видела его "вежливых" спутников — оба они куда-то делись, запретив почему-то метрдотелю и менеджеру вызывать полицию — причем в самой грубой форме, а тот, который был старше, от злости даже пнул стул — непонятно только, по какому поводу он злился. Правду говорят, что "злая собака всегда наружу вырывается" [1].

— Не переживайте и не бойтесь из-за стрелы. — Проговорил он спокойно.

— Что? — Подняла я на него глаза. В голове промелькнула мысль, что это переодетый полицейский. Но нет, на представителя правопорядка совсем не похож. Чем-то он напоминает мне парней-моделей — такой же высокий, стройный, загорелый, чисто выбритый, с правильными чертами лица, в стильной одежде и даже с шейным бархатным платком, повязанным под белой свободного покроя рубашкой с удлиненным острым воротником. Только взгляд нормальный — не с завышенной выше гор самооценкой, а спокойный, даже вдумчивый. Или хладнокровный?

— Не переживайте. Больше никто не осмелиться причинить вам вреда, кэрти. — Сказано это было со стопроцентной уверенностью.

— Не думаю, — вспомнилась мне записка сумасшедшего Зайчика, и я невольно поежилась. Мой собеседник заметил это. Проведя рукой по своим короткостриженным каштановым волосам, он склонил голову, и, не глядя на меня, проговорил.

— Вы в порядке — и это самое главное. Правда? Не стоит поднимать шумиху из-за происшедшего, хотя я понимаю, что вам было страшно. — Он резко поднял голову, немного напугав неожиданным движением. — Очень страшно.

— Было. — Фразу о том, что страшно до сих пор, я не произнесла вслух.

— Поверьте, мне неловко, что это случилось, но я еще раз прошу вас не обращаться к официальным властям. Стрела была шуткой, и шутника, поверьте, мы найдем. Охрана клуба уже оповещена.

Я несколько озадачено посмотрела на молодого человека. Вроде бы несет полную чушь, но каким же убедительным голосом он это делает! Словно доказывает глупым первокурсникам-математикам теорему Гамильтона — Кэли.

— Я приношу вам свои искренние извинения. Естественно, мы компенсируем вам ваш моральный ущерб.

Вот оно что. Этот парень — хозяин ресторана, боится, что поднимется шумиха. Ему и в голову не приходит, что это не чья-то шутка, а действительно нападение — на меня. Да и записка ему ни о чем не сказала, или сказала о чем-то совершенно неправильном. И почему двое его спутников так быстро свалили из "Заячьих лапок"?

— Да? И сколько же вы думает, стоит мое спокойствие? — Произнесла я, смотрясь одновременно в ручнее зеркало, которое всегда таскала в сумке. Естественный румянец стал понемногу ко мне возвращаться.

— Естественно, много, — оценивающе улыбнулся молодой человек. — Скажите ваш мобильный счет. И дайте ваш телефон. Я щедро отблагодарю вас за ваше понимание.

— Дерзайте. — Я протянула ему своей смартфон и сказала номер мобильного счета в банке.

Может быть, кто-то думал, что я великодушно буду отказываться от денег — ведь не может же парень нести вину за действия чокнутого Зайчика? Мало ли что кому может придти в голову. Но я не смогла отказать — не молодому человеку, а деньгам. Если они так настойчиво просятся ко мне, мне остается их принять, к тому же это плата за молчание — по-хорошему, нужно было бы вызвать полицию.

— Эта сумма вам подойдет? — Показал мне яркий экран своего новороченого коммуникатора владелец "Лапок". Пять ноликов показались мне привлекательными, и я вновь кивнула, продолжаю играть роль невозмутимой дамы из кино. Эта роль всегда мне хорошо удавалась, и те полгода, пока мы снимали фильм, сидела на мне, как вторая шкура.

— Тогда в течение десяти минут эти деньги беспрепятственно переберутся на ваш счет, кэрти. Введите личный код и поставьте свою электронную роспись.

С этими словами он протянул мне мой смартфон. Когда я проделала ве нужные манипуляции, мне вдруг вспомнились слова грубияна с неестественно-привлекательным голосом.

— Ваш…ммм… друг сказал, что стекла пуленепробиваемые. Почему же стрела смогла пронзить стекло?

Мой собеседник на время задумался.

— Меня это удивляет не меньше, чем вас. Единственное, что я могу пока предположить, это то, что наконечник стрелы сделан из нового металла, разработанного военными. — Увидев мо удивленный взгляд, он тут же добавил, — я слышал об этом по телевизору. Но, может быть, мы заказали некачественные стеклопакеты.

Первая версия кажется мне более убедительной. И что за день сегодня? Проклятый зайчик — все испортил, и настроение на нуле, теперь долго еще буду восстанавливаться. Хорошо живется моей невозмутимой героине

— Я провожу вас до дома, кэрти. Я думаю, вы сейчас обеспокоены.

— Нет, спасибо. Меня ждет водитель.

А также менеджер и охрана. Интересно, что скажет Сэп на то, что приключилось со мной? Представляю, как он будет орать. — Просто проводите меня к подземной стоянке. — Мне не хотелось оставаться одной, по крайней мере, в этом клубе. Вдруг из-за угла вылетит еще одна стрела?

— Да, конечно, — тут же согласился парень. А он все-таки красавчик. Да еще и богатый.

Он, действительно, решил проводить меня, и к стоянке мы шли не через танцполы и холл, а через помещения для персонала. В это же время я позвонила Сэпу, судя по шуму в трубке, все еще ведущему споры с Розалией, и попросила немедленно подойти к машине.

— Что случилось? — насторожился он.

— Прискорбное происшествие. Будь как можно быстрее, мы уезжаем немедленно.

— Из-за ушастого? — Оказался прозорливым, впрочем, как и всегда, мой менеджер. — Я сейчас же буду. Проблем с прессой нет?

— Нет. — Ответила я и отключилась, продолжая свой путь вместе с моим высоким спутником в белоснежной рубашке. Тот безмятежно вел меня по все новым и новым лестницам и едва освещенным холлам вниз. Изредка встречающиеся люди из персонала клуба, почтенно здоровались с ним, узнавали меня и бросали недоуменный или восхищенный взгляд, явно принимая нас за парочку или что-то в этом роде.

— Мы на месте, кэрти, — вывел, наконец, меня на ярко освещенную подземную стоянку молодой человек. Дороге машины здесь были под надежной охраной

— Спасибо, что проводили.

И за кругленькую сумму-компенсацию тоже спасибо.

— Еще раз вынужден извиниться за то, что вам был испорчен вечер в нашем заведении.

— А, да, — вдруг окликнул меня молодой человек, когда я уже подходила к автомобилю, около которого по мановению волшебной палочки, появился охранник.

— Что? — Пришлось обернуться мне. Краем глаза я видела, как из лифта выходит Сэп и тревожно оглядывается.

— Мой брат попросил меня узнать — действительно ли вы актриса?

— Нет, — отвечала я. Кажется, улыбка скоро перерастет к моим губам. — Я не актриса.

Парень серьезно кивнул и удалился, зато Сэп тут же заорал:

— Линда! Что случилось?

— Ты не представляешь, этот кретин едва не прист…

— В машине скажешь, здесь чертовы журналисты, — пробурчал менеджер и едва ли не затолкал меня в приветливо распахнутую дверь авто.

В уютном салоне автомобиля, так же красиво освещаемого искусственным звездным небом, он и узнал обо всей этой "стрелковой" истории. Единственное, о чем я умолчала — это были деньги от хозяина ресторана. Мне оны нужны для одного важного дела.

Что было с менеджером после моего несколько сбивчивого и торопливого рассказа — в машине образ "крутой девушки" слетал с меня, как надоевший и тугой корсет, — просто настоящий вулкан гнева! Все же мне было очень приятно, что Сэп заботиться обо мне. Он грозился оторвать Зайчику все выдающиеся части тела — и не только уши. Кричал на меня, обвиняя в безалаберности — если бы я не ушла из арендованного ВИП-зала, ничего не произошло бы. Рычал на ни в чем неповинного охранника — его подопечную едва не пристрелили какой-то там стрелой. Наоравшись вволю, уже в моем любимом президентском номере одного из отелей Санта-Плазы, он связался с Директором Агентства.

В полицию мы решили не обращаться — во-первых, я все же взяла деньги, и немалые, надо заметить, а директор и Сэп совместно пораскинули мозгами и пришли к выводу, что полиция не сможет поймать Зайчика или того, кто скрывается за этим придуманным нами прозвищем, а подобного рода информация может повредить моему имиджу.

— Линда, мы провели совещание ради тебя, — говорил мне по смартфону директор, развалившись на своем кожаном огромном кресле — я видела его на экране: большого, самоуверенного, разводящего в стороны руками — почти на каждом пальце виднелось по большому яркому золотому перстню, как будто бы директор был магом, чья волшебная сила заключалась именно в его бесконечных кольцах.

— Я рада за вас, директор, — Это странно, но по имени этого человека почти никто не называл, и по имени тоже. Обращение "директор" было стандартным как для меня, так и для рядовых сотрудников Агентства, занимаемого, кстати говоря, целое здание — новенькое, пошлое, как и все бетонно-стеклянные собратья, которых в центре столицы было несколько тысяч, наверное. Особенно их скопление наблюдалось в Одиннадцатом Квартале — деловой жиле города, где, напирая друг на друга, важно теснились банки, биржи, офисные здания и прочие оплоты бизнеса и денег.

— Не понимаю твоего юмора. — Это директор никогда не слыхивал что такое настоящее чувство юмора, а не пошлые и плоские шутки. — Мы долго думали, что нам с тобой делать.

— И что надумали? — Спросил я. Сейчас я ничего не чувствую к этому человеку, а раньше… я безумно его боялась и первые месяцы нашего знакомства держала за приличного и важного человека — еще бы, директор известного Агентства, с которыми работают одни из самых лучших актеров и музыкальных коллективов страны!

— Мы усилим тебе охрану. Я уже договорился с нашими охранниками — фривольно отозвался директор об охранной фирме, которая, как я уже говорила, "поставляла" нам телохранителей. — А еще обратимся в детективное агентство — пусть ищут этого вашего Зайчика. Да, Линда, ты хорошо отработала с ребятами. Об "О.Л.И.В.Е.Р. е 17" много написали. Думаю, ты поможешь хорошенько их раскрутить, — мужчина захихикал, откидываясь на спинку кресла — он видел меня на экране своего компьютера.

— Естественно, Линда все сможет, — тут же влез в разговор Сэп.

— Я знаю, — важно кивнул круглой головой Директор, почесывая жидкую бородку, которую считал крайне стильной. — Рынок жесток, и реклама просто необходима. У меня большие надежды на мальчиков. Да, Линда, постарайся, чтобы этот ваш Мишка…

— Зайчик, — услужливо подсказал Сэп.

— Без разницы, кто, хоть Крокодильчик, — величественно отмахнулся глава Агентства, пристально глядя на меня. — В общем, постарайся плачевно не сталкиваться с ним. Конкуренты наступают нам на пятки. Все, пока. Кэллир, — отключай, — приказным тоном обратился он к секретарше, и она мигом исполнила приказ. Через пару секунд связь прервалась.

— Вот козел. — Покачала я.

— Шеф о тебе заботится, — не слишком уверенно отвечал менеджер. — Ладно, закрыли тему, спокойно спи, завтра много дел. Наш друг-жилетка привезет тебе все необходимые вещи.

Человек- жилетка, он же Эмилл, действительно приехал ранним утром, сетуя на несправедливую судьбу — он, будучи самой отъявленной совой, совершенно не выспался. В том, что его рано подняли и отправили сначала ко мне в поместье (терпеть не могу это слово — чувствую каким-то средневековым феодалом), а потом вновь в город, где ему пришлось по утренним пробкам заезжать еще в пару мест.

Мой любимый стилист обо всей этой истории узнал как раз только сегодняшним утром — когда подбирал мне вещи для съемки в журнале, на которых мне предстояло побывать через пару часов. Эмилл так разохался и разахался, что сначала мне было смешно, а потом это стало раздражать.

— Это надо сообщить прессе, — заявил парень, — кстати, как тебе мои новые джинсы?

— Красиво. Очень стильно, — не слишком правдиво отвечала я. Узкие джинсы я никогда не любила. Особенно такие ярко-голубые и с заниженной талией. Я вообще больше юбки уважаю.

— Спасибо, милая. А эти ваши охранники, что стоят у тебя за дверью, глядели на меня так, как будто бы хотят засмеяться, — пожаловался стилист и тут же продолжил охать дальше. — Надо сообщить обо всем в полицию! Нет, в Интерпол. А лучше НРО! [2]

— Ты с ума сошел? — Одним глотком допила я успокаивающий чай, "прописанный" мне менеджером. Я со вчерашней ночи пила его и даже привыкла к противному вкусу.

— И все газеты должны знать о таком! Ты ведь едва головы не лишилась! Это такое событие!

— Если ты ляпнешь об этом кому-нибудь, — предупредил его едва слышно зашедший в гардеробную Сэп, — то, обещаю, своей головы лишишься ты. Вот это действительно будет событие.

— Ох, ты такой недобрый, — недовольно проговорил стилист. Они с Сэпом терпеть друг друга не могли и постоянно устраивали словесные перепалки.

— Я — нормальный, — сделал акцент на последнем слове менеджер.

Грубоватый Сэп называет стилиста "искусственным мужиком" и "заморышем" и "нашим жилетчатым другом". Эмилл же менеджера за глаза прозвал "фермером-грубияном" и "Фюрером". Однажды Сэп услышал, как стилист зовет его последним из этих прозвищ, не на шутку рассердился и обозвал "свиньей цвета неба". После этого они, как дети малые, не разговаривали два дня, а Эмилл в отместку подкинул в чашку кофе менеджера то ли дохлого жука, то ли муху.

— И не попадайся мне под горячую руку, заморыш. Линда, ты готова? Время поджимает, пора ехать, тебя очень ждут.

— ФНД. — Прошипел в спину менеджеру Эмилл.

— Что? — Обернулся тот.

— Ничего, это я думаю вслух, — невинно потупив взгляд, отвечал стилист. Я хмыкнула. ФНД — Фюрер Номер Два.

— Думай-думай. Кстати, Линда, ты не должна ни о чем беспокоиться — с тобой будет очень хорошая охрана. А Зайчика, этого будущего супер-тенора, отыщут в два счета. Я уже успел побывать в частном детективном агентстве.

— Славно, — отозвалась я со вздохом.

В этот раз на съемки и интервью мы поехали в студийном микроавтобусе. К комплекту "водитель-охранник-менеджер" добавился стилист, его молоденькая помощница, а также вторая машина с дополнительным набором охраны. По поводу последних я теперь совсем не была против — после вчерашнего маленького шоу, устроенного Зайчиком, до сих пор было страшновато, а нервы у меня отнюдь не железные…

— Сегодня у нас интервью журналу "Удовольствие" и съемка для обложки, — назвал один из самых известных женских журналов Сэп, когда мы уже мчались по на диво свободной дороге. Раньше я всегда покупала "Удовольствие" каждый месяц, мне и в голову не могло придти, что я смогу появится там. Но это было давно, несколько лет назад.

— Что дальше по расписанию?

— Одиннадцать часов — небольшая съемка для гисталийского МТВ. И там же встреча с некоторыми фанатами. В три часа обед с режиссером Сторкотом — опять же, в присутствии прессы. Совместная поездка к продюсерам нового фильма. Это формально, но нужно. Вечером, около девяти часов, нам стоит посетить День Рождение министра Уолангха, подарок я уже купил. Эй, астикс, — частенько обращался к Эмиллу, как к мальчику менеджер. — Все подготовлено?

Тот хмуро кивнул.

— Визажист и парикмахер уже ждут нас в редакции. — Буркнул он. — И не называй меня так. Я не мальчишка.

— Ты девчонка.

К редакции журнала мы подъехали довольно быстро, так же быстро оказались в студии.

Все думают, что съемки — дело легкое и быстрое — ведь на журнале будет красоваться всего лишь одно фото. А еще считают, что съемки к тому же очень приятное развлечение, и, вообще, — это такой вид отдыха, доступный не всем. Однако, это совсем не так. Постоянные переодевания, нанесения грима, яркие вспышки, команды фотографа и его помощников,

Сначала это кажется развлечением, не спорю, но потом, после сотого кадра, надоедает. Да и умением правильно покзаать себя в кадре много стоит.

Фотографом оказался довольно известный, но немного странноватый мастер. Абсолютно лысый толстячок, на чьем гладком лысом черепе были вытатуирован самый что ни на есть настоящий компьютер, перечеркнутый двумя красными полосами, и милая птичка, почти что с человеческими глазами. Таким образом, фотограф выражал свое недовольство современной компьютерной технике, которая по его словам, сильно портила фотографии и, "стремясь приукрасить уродливое и скрыть прекрасно-человеческое". Говорят, этот эпатажный человек не пользовался вспомогательными программами, чтобы устранить дефекты кожи или создать дополнительные эффекты. Этим фотограф и стал знаменитым.

— Покажи мне холодную страсть! — Требовал он от меня все дорогу, безостановочно щелкая затвором дорогого блестящего фотоаппарата. — Страсть снежного барса! Концентрируйся во взгляде! Взгляд еще напряженнее, еще! Еще! Вот так… Эй, ты, олух, — орал между делом фотограф на осветителя, — что со светом? Гримеры, гримеры, больше холода в ее лицо! Добавьте перламутра.

Кто- то из гримеров неблагоразумно сказал:

— А фотошоп вам на что?

— Фотошоп? Что ты сказала? Фотошоп? — За секунду взъярился фотограф и от избытка чувств чуть не запустил своим аппаратом в девушку.

— Да, — пискнула та из-за спин озадаченных коллег.

— Дура! — Изрек фотограф. — Иди, нюхай все свои графические программы. Я, как и старые великие мастера фотографии, не пользуюсь ничем подобным.

— Живее! Светлее кожу, подчеркните губы. А ты, — не стесняясь, обращался он ко мне на "ты", — покажи мне не искусственную улыбку, а нормальную, общечеловеческую!

Я улыбалась. Очень старательно. Вспышки фотоаппарата ослепляли меня, он я, по привычке, старалась не моргать.

— Нет, не такую! — Ничего не нравилось фотографу. — Если бы я был твоим мужем, и ты бы так улыбалась мне, я бы двинул тебе в прелестные зубы! Как ты улыбаешься любимому человеку?

Я чуть было не сказала, что никакого любимого человека у меня нет уже пару лет, но сдержалась — по легенде, придуманной продюсерами моего первого фильма, в третьей части которого мне предстояло сняться, я встречалась с актером, играющим одного из главных героев — но об этом я уже говорила.

Ну что за улыбка? Какая искусственность, тьфу! Эй, модель, изобрази радость от того, что твоя жертва-мужчина тает от твоей улыбки? А теперь просто радость. Смейся!

Я покорно смеялась.

— Не смешно смеешься, — утер пот со лба фотографом, вставая с колен. — А если я штаны спущу, будешь ржать?

Не успел никто и пикнуть, как фотограф всего лишь одним движением стянул с себя черные свободные брюки и потешно повилял пятой точкой, облаченной в не менее смешные красно-зеленые семейные трусы, украшенные синими цветочками и надписями: "Мы за мир во всем мире".

Я невольно расхохоталась. И не только я — остальные находящиеся здесь люди не смогли сдержаться.

— Вот так-то лучше, кэрти, — покровительственно сказал лысый фотограф, вновь одевая брюки. — Доверься мне, я сделаю все как надо безо всяких там ваших компьютерных манипуляций.

Это фото, где я смеялась, и решено было поместить на обложку журнала. Странно, но когда я увидела снимок, я поняла, почему фотограф выбрал его — это фото получилось самым естественным, а естественность куда больше притягивает людей, чем напущенная искусственная красота.

— Спасибо за съемку, — сказала я уже после интервью фотографу. Он был бешеным лишь во время съемки, а теперь же казался более спокойным и не таким дерганым.

— Понравилось фото? — Глянул на меня мужчина, почесывая голую, как коленка, голову. Я кивнула.

— Фотограф — тот же художник. — Непонятно зачем стал разъяснять он. — Если ты попросишь его нарисовать портрет, то будешь ждать правдивости, а не преувеличенно больших глаз, длиннющих ресниц, пышных гладких волос, розовой или бронзовой, кои без оттенков прочих естественных цветов, присущих каждому человеку. А если вместо тебя на портрете будет незнакомая красавица, которую не опознает даже твоя мама, что ты почувствуешь? А я, между прочим, глядя на все эти искусственные снимки, чувствую обман! Меня одурачили!

Усталая и после атаки журналистки и съемки со вспыльчивым фотографом, я шла вслед за Сэпом, чтобы сесть в микроавтобус и вновь пуститься в очередной путь, как встретила неожиданное и очень неприятное препятствие.

Зеркальный лифт гостеприимно открыл свои створки и навстречу мне вышел высокий русоволосый молодой человек в элегантном и очень дорогом костюме. Его, как и меня, сопровождала охрана.

Мы прошли мимо, едва кивнув друг другу, и со стороны наверняка казалось, что мы едва знакомы.

— Мистер Колючка, — проводил его мечтательным взглядом Эмилл.

— Кажется, он гладко выбрит. — Сердце продолжало громко стучаться еще с полминуты. Почему всякий раз, когда я встречаю этого типа с модной классической удлиненной стрижкой, мне всегда не по себе.

— Он просто всегда такой неприступный и далекий. Как гордый цветочек на вершине высокой горы, — пустился в странные литературные сравнения стилист и совсем не к месту добавил. — И пиджак удлиненный ему идет. Ох, моя мечта. Кстати, а ты видела, какой помощник фотографа-дубины был душка? Блондинчик, стройный, синеглазый… — Пока мы шли, Эмилл самозабвенно описывал этого парня, потом вновь перекинулся на Кристалла, а затем и на всех блондинов, горя, что они — самые прелестные и чувственный мужчины. Я почти не слушала его. Хотя мое лицо было спокойно, и на лице в нужные моменты появлялась улыбка, встреча с Кристаллом здорово пощекотала мне нервы. Я даже позволила себе один раз повернуться, но, встретившись взглядом с его темно-синими глазами, только ускорила шаг, улыбаясь главному редактору "Удовольствия". И почему Кристалл не ушел, а стоял там, в конце коридора, глядя нам в след?

— О, — заметил молодого человека и редактор — человек с "силиконовым лицом", как говорил шутник Эмилл. Этот мужчина сделал себе кучу пластических операций и выглядел очень неестественно, как андроид. Это лот-эль Кристалл, тот самый у которого…

— Я знаю, — кивнула я.

— Прибыл для интервью, — пояснил мужчина. — Вместе со своей невестой. Точнее, невесты еще нет, но должна подъехать. Говорят, это ли японская, то ли тайваньская модель и дочь миллиардера. — Глава журнала поулыбался. — Говорят, у этих двоих скоро будет свадьба. Впрочем, это только слухи — сейчас ведь сезон свадеб, постоянно ходят сплетни, что кто-то женится, да, Линда?

— Да, — кивнула я. Женится? Вот это новость. Или все же это слух? Черт возьми, больнослышать об этом даже сейчас. Сейчас, кода куча лет прошло!

А все потому, что это был единственный человек, которого я действительно любила. Любила очень давно — в другой жизни, можно сказать. То есть до того, как я стала сниматься. Шутки ради я даже придумала собственное летоисчисление: до н.а. ж и после н.а.ж. — до новой актерской жизни и после.

Этого миловидного молодого человека с правильными чертами лица и чувственными губами звали Кристалл. Нет, не просто Кристалл или Крис, а Кристалл Марэт Стэйган. Тот парень был единственным сыном графа Марка Стрэйгана, человека, в котором текла голубая кровь. Кроме кучи старинных титулов, регалией и собственного замка, семья Стэйган имела и имеет до сих пор — можно даже сказать, приумножает, большие капиталы. Они миллионеры, и Кристалл готовится стать приемником своего знаменитого отца. Сам же лот-эль Марк занимается не только бизнесом, но и политикой, и уже заседает в Парламенте, занимая в одной из партий не последнее место. Кристалл, наверное, тоже станет политиком — он всегда мечтал об этом. Может быть даже когда-нибудь он возглавит правительство и будет рэн-премьером. Этот парень очень целеустремленный.

А познакомились мы, как ни странно, в университетской библиотеке — его отец, озабоченный созданием демократического ореола вокруг собственной персоны, отдал сына учиться не в престижную Академию Йескоур, а в тот же самый Университет, где училась и я. Естественно, Крис был популярен, и многие девушки мечтали сблизиться с ним, но мало у кого получалась с ним общаться. Я, тогда еще жалкая первокурсница, увидев его один раз в библиотеке, где он занимался, влюбилась и, терроризирую Риз своими странными идеями, делала все возможное и невозможное, чтобы Кристалл меня заметил.

Может быть, у меня действительно есть особенное обаяние, как часто мне говорят мужчины — не буду спорить, но через месяц Кристалл к моему удивлению, вдруг пригласил меня на свидание. Ни одна девушка в университете не смогла добиться этого, и я чуть не лопнула от гордости, а мои подружки — от зависти. Так, шаг за шагом, мы начали встречаться — почти два года мы провели вместе, и меня совсем не тревожил тот факт, что наши отношения были тайными, и почти никто не знал о них. Кристалл мотивировал это тем, что его отец очень строг к нему, и не разрешает встречаться с девушками. Мне было все равно, честно сказать, что думал его отец, главное, я была довольна и счастлива. Естественно, счастье прекратилось, и тогда я поняла на всю жизнь, что счастье не может быть вечным. После того, как Кристалл закончил университет, лот-эль Марк отправил сына в Швейцарию, потом в Тихоокеанский регион — представителем своего концерна, и наши отношения постепенно скатились на "нет". К этому времени я сняла розовые очки и поняла, что мы с этим человеком парой быть не можем — к слишком разным социальным группам мы принадлежим. Чуть позже, во время нашего единственного за полгода свидания, этот парень с самыми удивительным на свете — темно-синими — глазами сказал мне, печально отводя взгляд, что отец нашел ему невесту, и он, Кристалл, не может пойти против воли родителя — ему предстоит стать преемником. В общем, мы расстались. Кристалл остался в своем светском круге, а я… а я стала актрисой — чуть позже, я, может быть, расскажу, как.

В машине, чтобы снять стресс, я тут же уселась за очередную копьютерую игрушку — не знаю почему, но другая реальность мне всегда помогала избавиться от легкого стресса.

— Правильно, поиграй, — погладил меня по волосам Эмилл, зная, что моя страсть к играм выводит из себя Сэпа. — Хочешь, я тебе обалденную онлайн-игрушку покажу?

— Почему ты всегда поддерживаешь Линду во всех ее глупостях? — Взорвался второй мужчина тут же.

— Во-первых, не во всех, а, во-вторых, это солидарность, — закинул ногу на ногу Эмилл.

— Какая еще солидарность? — Волком взглянул на него менеджер.

— Наша, девичья, — хихикнул стилист. Теперь на него плохо посмотрели сразу три пары глаз — Сэпа, водителя и охранника. К сожалению (или к счастью) мужчины часто недолюбливают таких, как Сэп. А что же до меня — я считаю этого болтуна в жилетиках своим другом\подружкой. С ним можно не только отлично провести время в магазинах, но и повторить по душам, удобно устроившись за столиком с молочными коктейлями, шоколадом и мороженым, и об отношениях, и о моде, и даже бой подушками можно устроить.

— Молчал бы, — сурово изрек менеджер, складывая квадратные ладони на животе и сцепляя пальцы, желтоватые от сигарет, в замочек. — Ты все же мужчина.

— Тебе легко это говорить, — надул губы стилист. Я хмыкнула.

— В смысле? Естественно, мне легко это говорить! Я же мужик!

— Мужлан, вернее, — поправил его Эмилл.

— Ах ты сопля! Ну-ка повтори!

Дальше их спор я не слышала — от игры очнулась только тогда, когда поняла, что машина не двигается, а пейзаж за окном не меняется.

— Почему мы стоим? — Очнулась я от игры — не могла пройти пятый уровень уже который раз — все время врезалась в зрительские трибуны. В реальности дело обстояло тоже не так, как я хотела бы. Наш автомобиль стоял на перекрестке, а перед ним проскакивали с бешенной скоростью почти что одинаковые машины — черные, большие, свирепые и безумно дорогие. Впрочем, стояли не мы одни, а несколько десятков машин на нашей стороне, и раза в три больше на противоположном конце перекрестка.

— Мы не опаздываем? — С интересом посмотрела я в окно.

— Немного. — Отозвался Сэп.

— Тогда почему пропускаем всех их? — Черные машины и не думали останавливаться. Некоторые марки я узнавала: "Порше", "Бентли", "Майбах". Каким-то чудом в дружный мрачный строй затесался белоснежный "Ролс-Ройс".

— О, тисса, потерпи немного. Это кортеж, спешащий на похороны Старшего "Золотых".

— Кого? — Не поняла я. — Это еще кто?

— Злые плохие и накаченные дяди, — с неудовольствием произнес стилист, — впрочем, среди них есть неплохие экземплярчики.

— Линда, я иногда изумляюсь тебе — ты вообще из Гисталии? — Спросил Сэп.

— Естественно. — С достоинством подтвердила я. Всегда гордилась, что родилась именно в этой стране, и даже чувствую себя патриоткой. Особенно тогда, когда нахожусь заграницей.

— Но это не естественно — не знать самых простых вещей. — Покачал коротко стриженной головой менеджер. — Пару дней к своим преступным праотцам отправился глава банды, или как их там называют сейчас в новостях, глава преступного синдиката "Золотые корни" — Большой Фройц.

— А, стэйзконы. — Поняла я — бандиты, то есть. — Так бы сразу и сказал. И все эти машинки спешат почтить его память?

— Именно. Не смотря на то, что между всеми стэйзкон-бандами в городе давнее несогласие, все спешат поздравить… прошу прощения, почтить память покойного главы "Золотых корней".

— Мда, — встрял Эмилл, — ну и умеют же бандюги назвать свои банды. Почти что романтика. А почему корни, почему золотые?

— Заткнись, иначе отправлю тебя к ним — вот и спросишь, — был невежливым менеджер. — Выберешь самого большого стэйзкона и поинтересуешься. Не забудь очаровательно улыбнуться ему и назвать милашкой. Думаю, он тебе ответит.

— Бескультурный, — пробормотал стилист.

— Странно. — Произнесла я, зачарованно глядя на поток машин. — Я смотрела сегодня новости и не слышала ничего подобного. — Вереница спешащих машин никак не кончалась. Много людей желает попасть на похороны, однако. Популярным человеком был почивший.

— Фройц отдал концы четыре дня назад. По новостям не будут трубить одну и ту же новость столько дней. Вечером, естественно, покажут похороны и скажут, сколько бандитов приезжало сегодня на кладбище. А ты сама видишь, какой кортеж они организовали — все банды сочтут своим долгом почтить Фройца. Да там будет не только они — много серьезных людей, повязанных с "Корнями" — только инкогнито. — Пояснял менеджер, тоже, как и я, глядя на поток машин. Удивительно, сколько же в нашем городе богатых людей. На все эти деньги, которые можно собрать, продав машины стэйзконов, можно целый город построить.

— Бизнесмены, политики, культурные деятели, — продолжал разглагольствовать мужчина, задумчиво глядя в окно. — Иногда даже и подумать страшно, насколько мир коррумпирован.

— А ты не думай, — посоветовал Эммил. — Ой, смотрите, кто-то раздумал ехать на похороны.

Одна из машин резко затормозила и подъехала к обочине — очень близко к нам. Несколько черных джипов, чьи марки я идентифицировать не смогла — только лишь поняла, что и они очень дорогие, остановились рядышком, прочие же машины продолжали свой скорбный путь, не обращая, так сказать, внимание, на потерю соратников по похоронам.

Из первой остановившейся машины вылез высокий молодой человек в строгом костюме.

— Вот, Линда, тебе повезло воочию увидеть одного из командиров "Черных Полос" — довольно произнес Сэп, будто бы сам организовал подобного рода встречу. "Черные полосы" — одна из девяти самых влиятельных банд города.

— Я не вижу в этом никакого везения.

— Ой, какой миленький. — Прилип к окну стилист. — Не верится, что он бандит! Да, Линда? Это ведь твой типажик? Ну, как тебе? А мне нравится. Миленький. Интелегентненький.

Я присмотрелась к молодому человеку. Что-то смутно знакомое было в чертах его лица и фигуры. Короткостриженный, темноглазый, загорелый, в элегантном черном пальто, стильно распахнутом, в черном же костюме, с платком вместо галстука. Один около своей машины он долго не стоял — оттуда же, громко хлопнув дверью, вылез очень высокий и накаченный парень, и вытащил за шкирку маленького квадратненького мужчину с кровоподтеками на лице.

Нет, определенно, я где-то видела его. Этого, с платком… Вот так всегда — постоянно вижу тысячи лиц и забываю всех. И Эмилл прав — не похож этот парень а стэйзкона. Скорее на преуспевающего юриста крупной компании. А еще, с таким приятным, уверенным лицом, на котором как будто прописано спокойствие, можно стать неплохим психологом или специалистом по личностному росту…

К тому же молодой человек был слишком красивым для бандита, о чем я тут же сообщила менеджеру.

— Да ну тебя. Вы, женщины вечно видите только одну — красоту. Этот парень, между прочим, не просто командует уличными бойцами, это один из братьев Лоукарт. Да, точно, он. — Чуть сощурившись, пригляделся менеджер. — Нет, ну это точно он!

— А ты откуда знаешь? — Хором спросили менеджера мы с Эмиллом. Стилист картинно поднял вверх тонкие брови (одна из них, кстати, была украшена игривым блестящим пирсингом, который светился в темноте призывным ярко-голубым светом). Я, слышала это имя когда-то и где-то, кажется, в другой жизни. И оно было связано с преступным миром.

Любопытно. От любопытства же я открыла окно — сразу же в затемненный салон ворвались радостные солнечные лучи — вдруг я что-нибудь услышу интересного?

— Отовсюду. Я читаю серьезные газеты, встречаюсь с серьезными людьми и… — менеджер замолчал, впечатленный действиями за окном.

Накаченный молчаливо точным профессиональным ударом врезал по лицу коротышки — на нем сразу же появилась густая бордовая кровь, которая тут же была размазана кулаком по щекам.

— Фуууу, — отвернулся даже впечатлительный Эмилл от окна. — Я разочарован. Линда, тебе лучше закрыть окно.

— Я же сказал, что это стэйзконы, — самодовольно произнес менеджер, напоминая мне профессора, над выводами которого потешался весь научный мир, считая их несуразными, все же сумел убедить коллег в своей правоте.

— Второй раз уже говорю — это не мелкие или средние сошки, — без всякой брезгливости наблюдал Сэп за сценкой, — а…

В это время одна из проезжавших мимо машин — черный близнец остановившегося автомобиля, чуть выехала из строя прочих авто, чуть притормозила, одно из задних окон отползло вниз, и оттуда раздался неожиданно знакомый голос:

— Кончайте его! И едем уже, придурки. Без опозданий. — Я хорошо слышала эти слова из-за открытого окна(у меня вообще слух отличный, несравним со зрением)

Этот красивый жесткий голос с неестественно властными нотками и твердым рычащим "р" я слышала в тот вечер, когда сумасшедший и всеми богами Эллады проклятый Зайчик решил отправить мне стрелу с запиской! Моя слуховая память намного лучше визуальной — это точно один из тех, кто сидела за перегородкой, а вот этот…с платков — тот, кто заплатил мне деньги.

Я рассмеялась. Вот это встреча. Надо же, они действительно оказались бандитами. Поэтому парень с голосом психолога и не захотел связываться с полицией.

— Ты чего? — Опасливо посмотрели на меня оба спутника.

— Он все-таки милашка. — Объявила я торжественно, глядя, как элегантный парень садится в машину и та уезжает, ловко вклиниваясь в похоронный кортеж.

— Милашка? Женщины-женщины… На уме только внешность и наличие денег.

— А что еще ценить? — Вклинился Эмилл. — Красоту внутреннего мира?

— Наш милый жилетчатый друг, помолчи, не действуй на нервы. Это средний брат Джасс Доктор. — Прокашлявшись, продолжал свою "бандитскую лекцию" Сэп. — Его кузен, Магнит Лоукарт, станет Старшим "Черных полос". Жестокий тип, надо сказать. Ты, Линда, говорила, что Джасс красив, и этот Магнит тоже красавчик, и бабы… прошу прощения, девушки вешаются на него только так — но он сумасшедший садист — другим будущий глава банды быть и не может.

Кортеж, наконец, проехал, и наша машина, как и многие другие, тронулась в путь. Правда, через какое-то время мы вновь затормозили — довольно много полицейский машин промчалось в ту же сторону, что и недавний бандитское автошествие.

— Тоже на кладбище, — убежденно произнес Сэп.

— Хотят поймать стэйзконов?

— С ума сошла? Нет. Будет находиться рядом, высматривать, выслеживать, так сказать, контролировать. Шутка ли — в одном месте столько представителей криминала. Линда, Линда, ты бываешь такой наивной.

— Ты же сказал, их четыре брата. — Не хотела я говорить о собственной наивности, поэтому перевела тему.

— Боже, кэрти, — картинно схватился за голову стилист, — какая тебе разница?

— Интересно. Сэп, продолжай.

— В общем, это Магнит — будущий глава "Черных полос", Джасс Доктор контролирует легальный бизнес семьи и помогает в юридических вопросах. Еще один брат у них что-то вроде семейного киллера — так говорят, по крайней мере. Естественно, жесток, как и все Лоукарты. Однажды в газете — в криминальной хронике — писали, что отличительная черта этого братца — золотистые волосы. Ха! Представляете, бандит с волосами цвета золота? Часто хорошие люди рождаются неважным на вид, а всем представителям их семьи повезло родится с абсолютно небандитскими рожами. Кстати, забыл сказать про четвертого. Младший, еще несовершеннолетний — но такой же свирепый. Хоть и мальчишка, но уже с садистскими наклонностями — Вещал Сэп таким тоном, будто бы эти несчастные братья были всемирно известными маньяками. — Кузены Лоукарты — ненормальные, хоть и говорят, что они молоды и красивы. Они даже свом отцам дадут фору. Им лечится надо, — сделал неутешительный для братиков прогноз менеджер и добавил преувеличенно тоскливо. — Эх, Фройц отдал Богу душу, сейчас начнется передел власти в городе. Нет, даже в стране.

— А ты то откуда подобные сведения знаешь?

— Это все знают, — отрезал менеджер. — Только ты витаешь в своих розовых облаках и не в курсе. "Корни" держались на старике Фройце. Да за ним лет двадцать как полиция охотится и Интерпол, а он умело скрывался. Дорогая, ты как ребенок.

Я пожала плечами. Зато я отлично знакома с литературой девятнадцатого столетия и умею садиться на шпагат.

— Продольный и поперечный…

— Что? — Уставился на меня мужчина. — Ты о чем.

— Просто так… Мы скоро будем?

— Да, скоро…

О братьях да и о Зайчике я благополучно забыла и несколько дней провела просто превосходно. Посетила встречу со своими фанатами — для этого щедрый Сэп отвел аж целый день, дала еще пару интервью, побывала на открытии международной цветочной выставки, в гостях у пары высокопоставленных чиновников и знаменитых деятелей искусства. Еще светилась, как говорят менеджер, на всяких тусовках и даже еще один раз прорекламировала группу "О.Л.И.В.Е.Р. 17". Да, кстати, побывала на Дне рождения у сына Эмилла, — и в этот день я повеселилась так здорово, что от улыбок болели щеки. На празднике было множество детей — одноклассники именинника и друзья, да и взрослых хватало. Только мелкие праздновали отдельно от родителей. Щедрый Сэп выделил для этого задний двор с бассейном, поставил там кучу столов, украсил двор многочисленными шариками и флажками, пригласил клоунов и фокусников и даже подростковую группу "Миля", состоящую из пяти забавных четырнадцатилетних девчонок. Песни "Мили" были особенно популярными среди таких вот малолетних любителей поп-музыки, поэтому гости остались довольными — представление им понравилось, как и прикольное лазерное шоу, начавшееся после заката солнца.

Мне пришлось остаться с детьми — они не отпускали меня, да и с Сэпом и его знакомыми и друзьями мне не хотелось сидеть — хотелось разнообразия. К тому же детишки встретили меня очень хорошо и обрадовано, я даже поразилась этому.

— Линда пришла!

— Классно!!

— Ты, правда, пришла! — не стесняясь, называли они меня на "ты".

— Мы думали, что Патрик нам врет, — призналась малышка с длиннющими светлыми волосами, украшенными бантиками.

— Мы думали, он не знает тебя, а, оказывается, знает, — вмешались голосистые мальчишки. — Его пап, действительно, крутой дядька.

— Астин Сэп и вправду крутой. Он контролирует всех знаменитостей, — серьезно сказала я обступившим меня детишкам.

— Контролирует? — Широко раскрыла глаза одна из девочек. — Это как?

— Ммм…он хозяин, — улыбнулась я.

— У актеров и певцов есть хозяин? — Не поверили дети.

— Конечно. Это как в магазине. — Все так же продолжала я. — Представьте, музыкальная сцена — это магазин. Продавец, которого знают все местные жители — это певец. А хозяин магазина — это менеджер. Астин Сэп — как раз такой хозяин магазина.

— Круууто! У звезд есть хозяева?! У тебя тоже есть хозяин? -

— Ага. Папа Патрика.

Кажется, к сияющему именнинку стали относиться очень-очень уважительно. День рождение детей — это очень здорово и наивно.

Наверное, судьба дала мне передышку перед одним из самых серьезных и дурацких одновременно испытаний в моей жизни

Тот день начинался просто прекрасно. Это был один из тех немногих свободных дней, которые ленивая я очень ценю. Я выспалась, и мне снились великолепные яркие сны (особенно запомнился сон множеством огромных и искрящихся роз, вокруг которых переливались золотые радуги), потом безнаказанно съела высококалорийный завтрак (нарушила запреты и порадовав Ивэн), поговорила по телефону с подругой. Пока трепалась с Риз, мне делали расслабляющий массаж, после которого я поехала вместе с подругой по бутикам (вторая подруга, с которой я общалась до сих пор, та самая, которая тоже решила стать актрисой, и которой я в этом помогала, сейчас была со съемочной командой в Лондоне), и с удовольствием накупила Риз подарков. Эта девушка общалась со мной со старших классов школы, отличалась веселым, слегка ехидным, но крайне гордым нравом — в отличие от многих других она не только не просила у меня помощи, денег и прочего, но и отказывалась брать то, что я предлагала ей сама, от чистого сердца, между прочим. А мне нравилось дарить подарки близким, и из-за этого мы частенько ссорились, однако, и мирились быстро. Она поддерживала меня и в те моменты, когда я никакой актрисой не была и быть не собиралась, а была простой девушкой Айной со множеством нерешаемых проблем и кучей заморочек.

— Тебе идут очки в пол-лица, — хихикала Риз, когда мы сидели в кафе после прогулки, разглядывая меня. Изредка она оглядывалась на секьюрити, стоящих сзади нас самым невозмутимым видом, как будто они были моим вторым я.

— Не хочу, чтобы на улице узнавали, — аккуратно пригладила я белые кудряшки парика, — мне нравится гулять по магазинам без сопровождения папарацци.

— Какая ты крутая, без папарацци… — Мешала мороженое в чашечке подруга, — что, хочешь стать, как и раньше, простой смертной? — Она опять захихикала, — не выйдет, ты у нас знаменитость теперь.

— Да ну тебя.

— А я разве не права, Айночка? А чего это вокруг тебя так много охранников в этот раз? Полюбились брутальные мужчины в строгих пиджаках и с кобурами? — Риз задумчиво оглядела одного из охранников. — Не я тебя понимаю, кэрти. Когда вокруг столько серьезных милашек-парней, чувствуешь себя… ммм… классной женщиной? — И она залилась смехом. Стойкие охранники даже не моргнули, услышав этот громогласный выкрик.

— О, да, это так. — Кивнула я. — Но на самом деле за мной немного охотится маньяк.

— Да ну? — Явно не поверила подружка. — Вот бедняжка. Нет, не ты, а он. Ты же просто невыносимая жертва, зуб даю!

— Вдруг он за мной следит? — Поддержала я ее игру.

— Ему делать больше нечего. Тут всюду камеры публичного наблюдения — подключись к ним в Интернете в открытом доступе, и следи, сколько влезет. И вообще, ты у нас всегда со странностями, тебя никаким маньяком не возьмешь. — Дурачилась Риз. И почему все рыжие такие смешливые или острые на язычок? — Мужчины всегда с тобой мучились, а чем маньяк не мужик?

— Мужик?

— Ну не девушка же твой маньяк…А проблемы у него будет — это я с гарантией тебе говорю. Тебя или другой маньяк уведет, или ты потеряешься, или ты его случайно дверью пришибешь, когда он за тобой следить будет.

Я лишь улыбнулась. Действительно, в общении с мужским полом мне иногда не везло. Взять только случай, когда на предпоследнем году обучения в старшей школе мне очень понравился мальчик с параллельного класса, и я, при поддержке и активном участии Риз и еще пары девушек, решила на Валентинов День подарить ему открытку с признаниями в отнюдь не дружеских симпатиях. Мальчик вошел в собственный класс, а я, набравшись храбрости, решила войти вслед за ним. При этом я широко распахнула дверь и попала прямо в лицо этому мальчику, разбив его до крови. Естественно, ни в чем я ему не призналась. Стыдно было — просто ужас.

А еще один раз, в далекой средней школе, паренек пригласил меня на танец, во время которого я запнулась, нечаянно толкнула его, а мой кавалер так же нечаянно заехал по башке первого хулигана нашего учебного заведения. Тот, естественно, решил выяснить отношение. Из-за этих "выяснений" даже дискотеку отменили… В общем, тогда тоже не получилось. И таких примеров — куча! Сейчас все совсем не так.

Еще одно отличие Айны от Линды. Первая по-детски неуклюжая, вторая — грациозная.

— Вспоминаешь прошлое? — Угадала Риз, приканчивая свою большую порцию холодного лакомства. — А помнишь, как ты нашему отличнику с окна на голову уронила мороженое? Кстати, тоже шоколадного. Эх, а ведь ты ему нравилась, да, и был такой шанс всем нам иметь свой постоянный источник готовой домашней работы, а ты…

Вместо извинений я громко захохотала — отличник-одноклассник услышал жутко обиделся.

— Помню. — Мне показалось, или губы у одного из охранников дрогнули. Ну да, я тоже человек, а не идеальная личность.

— О, кстати, об одноклассниках. А ты знаешь, что Адлин Торнегда на следующей неделе собралась замуж? Вот блин, я тоже хочу. И время сейчас самое "замужнее".

"Замужнее время", или, как называют его по старому, время Белых Роз — идеальные недели для того, чтобы заключить брачный союз. Наши предки устраивали свадебные обряды несколько раз в год, в определенные месяцы и даже дни, которые считали самыми счастливыми — специально рассчитывали то ли положение планет, то ли звезд. Сейчас как раз началась июньская неделя Белых Роз, и куча молодых пар ринулась в мэрии, культурные центры и прочие места регистрации браков.

Традиции — странная вещь. Почему люди подвержены им — не знаю. Но

— Ну почему меня никто не берет замуж? — продолжала Риз. — Хочу шикарную свадьбу, чтобы сначала по всем традициям: мы были бы в традиционном костюме и в белохраме, а потом я в пышном белоснежном платье в классном отеле или на крыше небоскреба, с тремя сотнями гостей, оркестром. Ты была бы почетной гостьей. И лимузины — вещь неплохая…

— Замуж? Наслаждайся свободой, — с бывалым видом посоветовала я подруге, как будто сама пару раз уже побывала в подвенечном платье, — замужество — кабала.

Риз только головой покачала. В отличая от меня, она очень хотела стать чьей-нибудь супругой.

— Свободой? В моем случае это уже не свобода, а одиночество, дорогая. И тебе советую обзавести парнем. А, — ее губы вновь скривились в улыбке, — у тебя же есть парень.

Риз была в курсе моих ненастоящих отношений с коллегой по фильму, и ее это жутко веселило. А меня раздражало. Между прочим, чтобы делать скрытую рекламу и себе и фильму, мне и этому парню-актеру приходилось постоянно "случайно" показываться на глаза репортерам, держаться за руки, обниматься, целоваться. Все хорошо — только длинноволосых парней я недолюбливаю. Когда у него волосы длиннее, чем у тебя, это странно, да?

Я еще долго болтала с подругой, не подозревая, как нехорошие, по-праздничному розовые тучки в форме сердечко сгущаются над моей головой.

Нет, начало этого дня было хорошим — даже погода стояла такая, какую я больше всего люблю — солнечная и ясная, после таких дней наступают особенно звездные ночи, очень красивые, темные и полные загадок.

Когда я вернулась в отель после встречи с Риз, Сэп сообщил мне с плохо скрываемой радостью, что Агентство ведет переговоры с известной американской киностудией, собирающейся снимать фантастический фильм с огромным бюджетом, явно претендующий на главная ежегодная национальная кинопремию США.

— Если все пройдет удачно, через полгода начнутся съемки, а к тому времени ты будешь свободна от Сторкота и прочих проектов. Я постараюсь сделать все для тебя. — Сказал многозначительно и важно Сэп. Он, как и все мужчины, не мог отделаться от привычки вести себя несколько величаво, если у него удавалось какое-нибудь крупное дело.

Я была рада до маленьких чертиков в глазах. И в гоночках мне удалось побить свои рекорды, заставив радостно кричать на весь салон автомобиля, когда мы вечером ехали в аэропорт.

— Как ребенок, — естественно, сказал Сэп.

Отличный день, и я не устану повторять это! Пусть мне опять придется лететь на нелюбимом самолете, зато путь будет не таким длинным (от Санта-Плазы до Канн около полутора часов лета), и я смогу побывать в прекрасном месте, о котором давно мечтала. На Каннском Фестивале я буду всего лишь одним из многочисленных гостей, но сам факт того, что я смогу побывать в этом "оплоте настоящего кино", как говорит уже упомянутый мною режиссер Фрик. Пусть у меня есть знаменитое имя, но пока еще я не "созрела" до того, чтобы получить такую высокую премию, как Каннская Пальмовая Ветвь, однако в моих долгосрочных планах наверстать это. Хочу "заграбастать" самые высокие награды мира киноиндустрии и оставить свой след в истории, пусть и в ущерб личной жизни.

В обед я, Сэп и охрана прибыли в Ситлль, международный аэропорт столицы, за час, сопровождаемые, как и всегда, довольно изрядным количеством журналистов, и поклонниками, которым я с улыбкой махала, дала пару автографов и сфотографировалась с несколькими девушками, громко и смешно визжащими. В ВИП-зале Ситлля было намного тише и спокойнее. Пройдя все нужные процедуры регистрации, мы расположились на уютных креслах — точнее, расположилась я и Сэп, а суровые охранники в темных костюмах угрюмыми горами нависли над нами, постоянно оглядывая зал и всех вошедших в него людей, как будто бы ожидали нападения от неизвестного Зайчика прямо здесь. Вообще-то открытое пространство меня немного нервировало — все-таки страх от столкновения со стрелой, чей наконечник смог пробить пуленепробиваемое стекло.

— Тебе нравится серовато-коричневый цвет? — Спросила я Сэпа, яростно листающего журнал. До прихода диспетчера, который должен был проводить нас к трапу, и вылета, было еще около получаса.

— Чего?

— Тебе нравится серо-коричневый цвет?

— Откуда я знаю, — проворчал он, не прекращая листать журнал.

— Мне он всегда казался благородным, — вздохнув, произнесла я, вспоминая обладателя темных глаз, голоса психолога и стэйзкона в одном лице.

— И чего? Что за странные вопросы? А, от тебя можно ожидать любых странностей, Линда…

— Нет, ничего. Просто, — я склонила голову, и волосы упали мне на грудь, — он был такой милый, не похожий на бандита.

Мои слова перебил громкий и хорошо поставленный голос диспетчера, раздавшийся громом по всем залу:

— Пребывает рейс номер двести одиннадцать Нью-Йорк — Санта-Плаза. Повторяю…

— Что? — не расслышал моих последних слов менеджер. — У кого, похоже, морда набита?

— Ни у кого. — Покачала я головой, скрывая улыбку. — Кстати, — вспомнилось мне дело, которое я так и не довела до конца, — дай мне нужно перевести деньги на счет детского дома, которому я помогаю, помоги мне это сделать, я не помню, как перевести с мобильного счета на банковский.

— Большая сумма? — Деловито спросил менеджер.

— Пять ноликов, — хотела похвастаться я своим "гонораром" за молчание, но передумала. Сэп, как мой менеджер, имеет право на 15 % от моих доходов, поэтому я туманно пояснила. — Это я со своего основного счета сняла.

— Да? Что-то я такого не припоминаю. Давай смартфон, сначала в банк нужно позвонить, раз сумма большая. В долларах?

— В альреолах. Почему ты постоянно все измеряешь в долларах? Почему такой непатриотичный?

— Ты, патриотка моя, которая проводит от силы месяц в родной стране за 2 года, помолчи, не отвлекай, а то переведутся твои деньги не в фонд помощи детям из детских домов, а куда-нибудь в поддержку таких же, как наш Друг-жилетка.

Сейчас перевести деньги с одного счета на другой не составляет никакой проблемы. Телефоны в наше время решают все — с их помощью удобно расплачиваться где угодно: хоть в супермаркете, хоть в аэропорту, хоть кредиты платить.

Оставшееся время мы скучно сидели, Сэп звонил по мобильнику кому-то, охранники молчали, я вздыхала, отворачивалась от пристального взгляда двух имоди, увешанных бриллиантами, как рождественские елки яркими игрушками.

— Я в дамскую комнату. — Я захотелось пройтись мне. До посадки еще есть время. Может быть, зайду в бар.

— Проводите, — буркнул Сэп охранникам, а они, кстати, слушались только его. Раньше бы я возмущалась такому произволу, но после выходки Зайчика была рада, что со мной рядом сильные мужчины.

Когда мы подошли к дверям туалета, я едва сдержала улыбку — рядом с ним находилось двое накаченных парней с непроницаемыми лицами, облаченных в черные пиджаки, точных копий моих секьюрити, Видимо, некая дама, сопровождаемая личной охраной тоже решила.

Парни уставились друг на друга, но промолчали. Наверное, ментально согласовав ситуацию, решили усилить силы по охране женского общественного туалета, прожигая его двери и стены всевидящими взглядами. Я бы не вынесла, если бы они пошли за мной в уборную.

Чем хороши ВИП-залы, так это туалетами. Здесь всегда чисто, исправно работает кондиционер и никогда не бывает так, что приходится ждать, когда освободится кабинка. И грязи в кабинках не бывает, да и воздух всегда очаровательно свеж.

Выйдя из кабинки, я подошла к широкому зеркалу, тешущемуся вдоль всей кафельной стены с умывальниками, и поднесла руки к сенсорному крану. Теплая вода тут же, весело журча, потекла на руки, освежая кожу.

Я, моя руки, одновременно глядела на себя в зеркало, поворачивая голову то вправо, то влево. Вроде бы, с макияжем все в порядке. Кожа великолепна (за деньги, что я отдаю за все эти маски и процедуры, она и должна быть идеальной), волосы тоже. В своей внешности я больше всего люблю именно волосы: они густые, длинные, до середины спины, темно-русые, "как горький шоколад", — любит говорить мой топ-стилист, или, по-простому парикмахер. Признаюсь честно, за волосами я получаю не меньший уход, чем за кожей, поэтому сейчас они выглядят намного лучше, чем, скажем, в годы моего почти что счастливого студенчества. Но, как и в те времена, я до сих пор очень люблю свои волосы и, когда задумываюсь о чем-нибудь, начинаю теребить кончики.

В одной из занятых кабинок послышался шум и возня, но я не предала этому значения.

Я близко- близко приблизила лицо к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть цвет глаз. Глупая привычка, знаю, но отчего-то люблю смотреть в отражение собственных глаз. Кстати, они у меня невыразительные серо-зеленые, а моя первая героиня в "Масках" была кареглаза, поэтому мне пришлось сниматься в линзах, и до сих пор я их частенько одеваю. Иногда забавно бывает видеть в Интернете споры: "Какой же у Солигды настоящий цвет глаз?". Одной из самых интересных версий была такая: у меня глаза вообще разного цвета: один карий, второй серый…

Да, надо было мне в от момент не глаза свои разглядывать, а убегать нужно было к Сэпу и охранникам. Лучше всего убегать со скоростью света. А я еще и припудриться решила.

— Ты! Эй, ты! — Послышался резкий окрик за моей спиной. Пудра со звонким стуком упала на пол. Я, с детства пугающаяся громких и неожиданных звуков, замерла на мгновение, и только потом подняла пудреницу.

Я даже сначала подумала, что это какой-то молодой мужчина зашел в женский туалет и теперь так нахально ко мне обращается. Тут же, правда, сообразила, что охрана около двери явно не пропустит в женский туалет мужика, тем более, удвоенная.

— Ты! Повернись. — Вместо мужчины посредине туалета стояла девушка в белоснежном подвенечном платье, дорогом и очень красивом. Именно ей и принадлежал грубый, хрипловатый голос. Я видела невесту в зеркале, и не собиралась поворачиваться, продолжая спокойно припудривать лицо, а она, небрежно откинув с лица длинную непрозрачную вуаль (такие эпатажные вуали сейчас в моде, и все благодаря ведущим домам моды Франции, обожающих в последнее все экзотическое и связанное в Древним Востоком), только мне они все равно не нравятся — слишком уж они закрывают лицо будущей невесты) встала совсем близко, смотрела на меня в упор нахальными, густо подведенными глазами и развязно жвала жвачку. Довольно милая, но грубая. И коллекционное свадебное платье ее не спасет.

— Повернись, говорю. — Повысила голос девушка. Это она мне решила такое сказать?

Я, неспешно засунув в сумку поднятую пудреницу, обернулась к развязной девице в свадебном платье. Интересно, почему она так одета? Свадьба в аэропорту — оригинально. Но, скорее всего, улетает в медовый месяц.

— Это вы мне? — С достоинством посмотрела я на орущую. Честно сказать, меня давно не называли на "ты" незнакомые люди.

— Нет, это я твоей заднице. — Ухмыльнулась брюнетка. Такие короткие растрепанные стрижки, как у нее, давно не в моде, как и прямые, параллельные бровям, челки.

— Думаю, моя задница не сможет услышать вас. Знаете ли, на ней нет ушей. — С легким презрением посмотрела я на девчонку. На пару лет младше меня, только-только закончила школу, самомнения — полный вагон.

— Заткни свой красивый ротик, саркэд, — решила использовать в общении не самое хорошее обращение невеста. Впрочем, в свой адрес я слышала по-настоящему грубые и жесткие слова, ее "саркэд" меня ничем не удивил. Неприятно, конечно, слышать такое, но не истерику из-за этого начинать?

— Сделай милость, — кончиком мизинца провела я по губам, — провались в ад, маленькая дрянь, — опять пришел ко мне на выручку образ крутой женщины из фильма. Роли — как маски, надеваешь и становишься другим человеком. В психологии, должно быть, используют подобного рода приемы, чтобы повысить самооценку человека.

Я повернулась к ней спиной и решительно направилась к двери. Вот же стерва, решила испортить мне такой замечательный день. Наверняка это ее охрана стоит около дверей. Значит, девка — чья-то "золотая дочка", думает, ей все позволено. Интересно, правда, что она делает в свадебном платье в аэропорту? Жениха встречает?

— Стой. — Властно проговорила короткостриженная мне в спину.

— Иди ко всем чертям, детка, я же сказала. — Не оборачиваясь, произнесла я. — Если на тебе свадебное платье от "Rasdotti" и пара дорогих бриллиантиков, это не значит, что ты можешь вести себя, как хочешь. Кстати, в свадебном платье уместнее быть на свадьбе, а не в общественном сортире. Не так ли, тэсса? Или жених сбежал от такой длинноносой уродины, как ты? — Наверное, это плохо, что я так сказала брюнетке в свадебном платье, но давно уже усвоила — если хочешь сделать "приятное" недругам, для эффективности нужно найти хоть что-то, что может хотя бы чисто теоретически вызывать раздражительную реакцию. У женщин — что-то, связанное с внешностью или, в крайнем случае, с одеждой. У мужчин — с материальным и общественным положениями, хотя, конечно, все зависит от ситуации.

У этой девушки одним из немногих недостатков был чуть выдающийся орлиный нос. Надеюсь, это ее хоть чуть-чуть задело.

— Вот же свинья. Стой, я сказала. — Я хотела уже коснуться двери, чтобы она отъехала в сторону, как эта сумасшедшая невеста больно схватила меня за руку и совсем с неженской силой умудрилась запихать в свободную кабинку. Там она прижала меня к стенке, неизящно поставив ногу на крышку унитаза. Она явно не боялась, что нежные кружева испачкаются или порвутся в кабинке. Обычные невесты не так относятся к своим подвенечным нарядам, а холят и лелеют их, как вторую, после будущего супруга, драгоценность.

Кто эта сумасшедшая?!

— Ты, что, рехнулась? — Закричала, было, я, но цепкая ладонь брюнетки зажала мне рот. Миг — и откуда-то из-под платья она вытащила самый настоящий пистолет, черный, блестящий и наверняка очень опасный.

— Заткнись, саркэд, — прошептала он злым шепотом, направляя уверенным движением пистолет куда-то в район моего живота. Ее лицо находилось в близко от моего, я чувствовала даже запах женских дорогих сигарет. — Заткнись и слушай меня внимательно. У меня мало времени, и если ты помешаешь мне сейчас или будешь перечить, пара маленьких пулек попадет в твой плоский животик. Поверь, умирать от ранения в живот очень мучительно и, — она поцокала языком, — долго. Стой и не двигайся. И не смей орать. Закричишь — твои глисты обзаведутся железными друзьями. Кивни, если слышишь.

Я осторожно кивнула — из-за опасной близости пары "огнестрельное оружие и клиент дурдома" страшно. Очень.

У меня нет глистов, мерзавка! Естественно, это я не могла сказать ей и ничего возразить не могла — пистолет, больно упирающийся в живот, один из самых крепких аргументов в истории человечества. Уже во второй раз за последнюю пару дней, меня обуял липкий, холодный страх, заставляющий дыхание пропадать, кровь — отливать от щек, а голову — кружиться.

А моя мучительница, ловко придерживая меня одной рукой за плечи, другой задрала мою юбку-карандаш, купленную мною сегодня в бутике вместе с Риз, и зачем-то провела пальцами по колену, а потом повела руку вверх, слегка щекоча кожу.

Я в шоке посмотрела на невесту. Она что творит? Девочек себе таким экстравагантным способом ищет, что ли? Тогда ей нужно к Эмиллу — он подскажет ей другие, не такие экстравагантные способы найти подружку…

Ладонь брюнетки продолжала свой путь. Она зловеще улыбнулась мне.

— Не бойся, будешь слушаться славную девочку Алису — все будет в порядке, — прошептала она мне, на мгновение наклонившись к моему уху. Я старалась не смотреть на нее, отчего-то вдруг подумав, что мой страх может нравится ей.

Проклятая Алиса! И идиоты-охраники! Какого хрена вы стоите там, когда мне, вашей хозяйке, устроят не самую легкую смерть?! За что мне такое?

Ее рука остановилась сантиметров через двадцать и пару раз осторожно провела по коже бедра. Мамочка, что она делает?

— Слушай, я не такая, — прошипела я девице, — убери руку с моего колена!

В голове нехорошими злыми осами закружились подозрения насчет того, что эта девица в свадебном платье и есть ненормальный Зайчик. Если это так, то меня можно поздравить — за кем еще будет охотиться маньяк с явной нетрадиционной ориентацией? Но брюнетка, развеяла эти сомнения. Она резко убрала руку.

— Ого, — вдруг внимательно поглядела на меня невеста. Ее грубый голос совсем не подходил образ Белоснежной Розы. Да, да — все невесты — это розы — не зря же женские храмы называются Белохрамами. В культуре Гисталии образ женщины как цветка очень значим и популярен до сих пор

— Ого, ты та самая! — В каком-то усталом восторге засмеялась девушка

— Кто та самая? — Выдохнула я.

— Баба, которая снимается в фильме. — Уверенно заявила брюнетка.

Я отвела взгляд в сторону. Вдруг она решит похитить меня ради выкупа, решив, что у актрисы денег должно быть много. У меня их достаточно, но делится ими с этой гадиной я не собираюсь.

— А мне везет, — почему-то обрадовалась девица. — Отлично — ты же актриса. Вот и играй роль.

— Что играть? — Прошептала я.

— Невесту, — теперь она решила пощекотать меня дулом пистолета у виска.

— Что? — разлепила я уже, наверное, серые, под слоем помады, губы.

— Ровно два дня ты обязана будешь играть невесту. Меня. Я уже сказала тебе, как меня зовут? Так вот, ты будешь играть невесту Алису, малышка-актриса.

— Что?

— Ты что, глухая? — Разозлилась брюнетка.

В это время в туалете раздались звонкие звуки чьих-то шпилек — сюда зашли сразу три девушки. О чем-то болтая, они разошлись по кабинкам.

— Тише, — прошептала мне едва слышно короткостриженная обладательниц пистолета. — Нас не должны увидеть вместе, да и времени у нас мало. Еще раз говорю, госпожа актриса — ты три дня будешь играть меня, невесту. Для этого ты сейчас переоденешься в это вонючее платье, накинешь на очаровательную тупую головку вуаль и вместе с дяденьками-охранниками уйдешь в лимузин, который встречает тебя около этого драного аэропорта.

Я в недоумении уставилась на нее. Какая невеста?! Нет, она больная. Или находится под действием наркотиков? Зрачки вроде бы нерасширенные, но, может быть, она закапала глаза?

— А если я откажусь, сбегу или позвоню в полицию? — Дрожащим шепотом спросила я, кожей чувствуя, что мне грозит опасность.

— Тогда я тебя взорву, — зевнула девушка. — Все просто, как лесной пенек. — И она щелкнула меня по носу.

— Что??

— Тише, идиотка. Я взорву тебя. На твою длинную ножку я наклеила небольшой белую штучку — если ты коснешься рукой, то ты почувствуешь его. Это миниатюрная взрывчатка с дистанционным управлением.

Не знаю, правду ли она говорила о взрывчатке, но я от такого ужаса даже похолодела. Страх-холод веселыми тоненькимизмейками заскользил вдоль позвоночника.

— Слушай меня внимательно. Ты можешь остаться в живых, если исполнишь эту мою просьбу — побудешь три дня невестой, женишься. А я не стану тебя убивать — ты ведь хорошая актриса, правда? Приносишь радость детишкам и гламурным девочкам, сохнущим по любовным историям.

— Х-хорошо, я выполню в-все, — слегка заикаясь, ответила я, чувствуя себя так близко к людям, моим спасителям — тут же, в туалете, девушки, за дверью охрана, и одновременно далеко от них — нас отделяет всего лишь моя смерть. А я не хочу, чтобы моя смерть выглядела, как эта вздорная девица с вульгарными жестами.

— Я знала, что ты согласишься. — Потрепала меня за щеку девушка. Она, продолжая держать пистолет у моей головы, стала раздеваться, еще и меня заставила помочь ей в этом. Хотя платье было пышным, разделась Алиса быстро, а, увидев мое недоумение, подмигнула мне и сказала:

— Тренировалась.

Пока я, едва двигаясь от сковавшего меня ужаса, надевала пышное платье, застегивала его, путаясь в нежной ткани, брюнетка говорила, тревожно оглядываясь на дверь — мы были в туалете уже минут десять, хотя мне казалось, что я нахожусь в ее обществе уже пару часов. Сама она буквально за пол минут облачилась в мою юбку и блузку, не забыв напялить мои солнцезащитные очки и даже туфли — они, впрочем, оказались ей малы.

— Сейчас ты поедешь в Белохрам, где и проведешь три дня. Там никто не знает, как я должна выглядеть, а жених и его родственнички туда не приедут. На церемонии ты тоже будешь с закрытым лицом, поэтому брак заключить для тебя — дело плевое, актриса. Охрана из-за вуали не заметит подмены — у нас похожие фигуры — хорошо, что мне попалась ты, — Алиса радостно улыбнулась, — и ростом мы одинаковы почти. Мне повезло. В тачке тебя будет ждать один человечек — он включен в игру, поэтому поможет тебе и расскажет все дальнейшие инструкции. Вот мы тебя и одели, Линда. Ты ведь Линда, так? А теперь стой смирно, и не смей шевелиться, или твои глисты…сама знаешь, какие у них появится друзья.

Ненормальная невеста каким-то неведомым движением достала из-за плеча небольшой тоненький и очень острый нож, неожиданно развернула меня спиной к себе и одним движением отрезала мне мои волосы! Они безжизненными прядями упали на пол туалета, контрастируя с бежевой плиткой.

— Что ты сделала…? — Я старалась, чтобы в моих глазах не появились слезы — слезы ярости, испуга и непонимания одновременно, но эта уродка заметила их и, прижав нож к моему горлу, прошипела:

— Заткнись. Ненавижу слезы. Я убью тебя, если зарыдаешь. — Она взяла меня за оставшиеся длинные пряди волос — те, которые когда-то давно были челкой, и еще парой неровных движений сделал мне что-то наподобие длинной, неровной и, наверняка, ужасно страшной челки. Я в ужасе коснулась головы руками.

Она "подправила" мне прическу, кое-где еще укоротив волосы и нахлобучила на остатки некогда красивых и длинных волос фату и вуаль.

— Мило, очень похоже. — Понравился ей результат. — Уже много времени. Выходи. Те девки только что ушли, и никто не заходил. Еще раз объясняю — выходишь и идешь вместе с охраной к лимузину. Человек, который сидит там, расскажет тебе все. Не дай себя засечь — иначе я взорву тебя, клянусь. — Ее голос был серьезным. — Я не нажму на кнопочку, чтобы уничтожить тебя только в том случае, если через три дня в газетках не появится сообщение о том, что на тебе женился один человек.

— Какой? — В ужасе спросила я, выходя из кабинки, путаясь одеревеневшими ногами в пышном платье.

— Очень милый, — ответила мне с ехидно-мечтательной улыбкой лже-невеста, — ты не представляешь, насколько он мил и чудесен. Он обязательно тебе понравится.

Я сглотнула. Что за абсурдная ситуация? Может быть, я сплю?

— Почему же ты сама не хочешь замуж за милого и чудесного человека? — Набравшись смелости, спросила я. Так, нужно дышать ровно, нужно успокаиваться. Вдох-выдох, вдох-выдох.

Алиса рассмеялась и опять взлохматила свою прическу:

— Какая же ты дурная, актрисочка. Заткнись, не выводи меня из себя. А лучше запомни — только такие, как ты, могут выйти замуж не по любви. Я знаю твой мир — для тебя же это нормально — спать с мужчиной из-за денег или из-за роли. Думаешь, я не знаю, как вы получаете свои роли в своих дрянных фильмах? — Темные глаза девушки блеснули злобой. Я потупила взгляд. Вот же сумасшедшая!

— Иди и борись за свою жизнь, детка, она — в моих славных руках, — хлопнула меня по спине девушка. — А если ты не веришь, что сейчас на тебе находится бомба — можешь сбежать. Так и быть, я приеду на твои похороны. Ты же не замужем? Тогда тебя прямо в этом свадебном платье и похоронят, да. Хотя, что будут хоронить? Взрыв будет ох, какой сильный. Куски пло…

— Я все сделаю, — с невиданной силой проснулся во мне инстинкт к жизни, перебивая речь этой больной. Как нало, никакого оружия у меня нет, даже перцового баллончика — да и ждала ли я нападения в женском туалете аэропорта?

— Ну и молодец. А, да, не болтай, только кивай. — Заботливо поправила мне вуаль Алиса, продолжая развязно жевать, и скрылась все в той же кабинке туалета. — Иди уже, моя охрана заждалась тебя.

И моя тоже заждалась, даже странно, что они не ломится сюда. Едва я об этом подумала, как дверь отъехала, и в туалет, чуть-чуть стесняясь, пробрался один из моих секьюрити и парень из охраны Алисы, вовремя убравшейся с глаз.

Я широко раскрытыми глазами посмотрела на своего охранника, не понимая, молиться ли мне за то, чтобы он меня узнал и спас, или не узнал и дал мне свободно уйти, не взорвавшись прямо здесь.

— Гдин-эль Алиса, — бросился ко мне второй зашедший, — мы опаздываем. Пойдемте. — И он, цепко схватив меня за руку, едва ли не поволок за собой, одновременно стараясь закрыть плечом от взора моего охранника. Тому, впрочем, было не до девушки в подвенечном платье, он методично осматривал кабинки и спрашивал:

— Гдин-эль Линда? Наш самолет уже скоро.

— Быстрее, — тихо произнес подельник Алисы, и я почувствовала, как мне в ребра уперлось что-то твердое. Мне не пришлось долго думать, что же это может быть такое. В одном из эпизодов моей героине, которой я сейчас мечтала стать хотя бы на пять минут, также приставили дуло пистолета к боку. Тогда мы все сняли со второго дубля…

— Делай, как я говорю, — прошептал мужчина. — Не дергайся, и все будет хорошо.

Я только кивнула и покорно зашагала следом за ним, проклиная про себя Алису и оплакивая себя, Каннский фестиваль и волосы, сиротливо оставшиеся лежать на холодном и грязном полу. Скоро ли до парня дойдет, что его подопечная, то есть я, пропала? Что он будет делать? Сумеют ли найти меня или нет? И может ли быть эта ситуация розыгрышем?

Какое же это страшное и необычное ч4увство — чувствовать себя бомбой замедленного действия. Едва я об этом подумала, как по бедру, в том месте, где было приклеено нечто, что Алиса назвала миниатюрной взрывчаткой, послился холодок. Вновь на меня нахлынули панические атаки страха, и сердце слишком часто забилось, не разрешая легким дышать в полной мере.

Мы оказались в зале. Охрана брюнетки, которой я сейчас желала всех самых ужасных кар в мире, например, ядовитых змей в сердце и в печень, обступив меня с двух сторон, целенаправленно повела к выходу из зала. Я оглянулась в отчаянии, не понимая, что же все-таки делать, в дальнем углу увидела стоящего Сэпа, раздраженно глядящего на наручные "Картье" и говорящего что-то диспетчеру, который должен был провожать ВИП-персон к трапу, бегущего со скоростью пули одного из секьюрити, не нашедшего меня в туалете… Интересно, что второй делает?

А мы спешили к выходу. Проходящие мимо люди с интересом взирали на свадебное платье.

— Такое чувство, что она со свадьбы сбежала, — услышала я от молодой девушки. Ее подруга покачала головой и сказала:

— А, по-моему, она спешит на свадьбу.

Я спешу в могилу, две идиотки! Надеюсь, вы не побоитесь описать полиции двух этих охранников, когда меня начнут искать?

Господи, почему же мне никто не помогает? Может быть, это действительно шоу со скрытой камерой?

Я в растерянности оглянулась на Сэпа, размахивающего руками (он всегда так делает, когда раздражен). Недалеко от него, по направлению к нам шли несколько мужчин в темных костюмах, среди которых выделялся молодой человек с золотистыми волосами. К моей неожиданности, он помахал мне.

— Не оглядывайся и не отвечай, — тут же услышала я от охранника, тащившего меня. — Сейчас будет выход.

— Нам сюда. Машина уже ждет вас, — почтенно проговорил он открывая передо мной стеклянную темно-синюю дверь. На улице, на стоянке действительно располагался белый, как снег, лимузин, где меня ждали. Водитель-афроамериканец в шоферской форме, открыл мне дверь, я несколько неуклюже забралась внутрь лимузина, последний раз тоскливо взглянув в сторону аэропорта, и услышала сладкий-сладкий голос:

— Гдин-эль Алиса, добро пожаловать домой.

Я со страхом, который начала уже ненавидеть, посмотрела в худое лицо неприятного усатого мужчины с хитро блестевшими глазками, а он, вежливо улыбаясь мне, протянул бумажку:

"Главное правило — МОЛЧИ!!! Здесь все прослушивается охраной. Она едет на второй машине — черный джип сзади. Будем общаться с помощью бумаги. Не ляпни лишнего."

Я, трясущейся рукой взяв кусок бумаги, слабо кивнула.

— Мы вас безумно ждали. Особенно ваш будущий супруг! — По его взгляду я не могла сказать, что этот мужчина меня ждал.

"Ослушаешься — и ты труп. Кое-кто всегда держит свои обещания."

— Меня зовут Шутер, я ваш, так сказать, проводник. Доставлю вас в белохрам. Дорога займет около двух с половиной часов.

Говоря это, усатый парой резких движений нарисовал что-то, напоминающие виселицу, в петле которой болтался человечек в юбке. Наверное, я. Намекает…

Я покосилась на оружие в руках охранника тоже усевшегося в автомобиль и сглотнула.

А если Алиса обманула меня, и никакой бомбы нет и в помине, А она наклеила на меня обычный утолщенный отчего-то пластырь? Даже если это не так, я в опасности — эти двое не отпустят меня.

— Как вы долетели? Все ли было хорошо в пути? Вы устали?

"Ни звука. Молчи."

— К сожалению, ваш жених сейчас немного занят и, и вы встретитесь с ним уже на церемонии. В нашей семье произошло кое-что, вы, наверное, уже в курсе, что. Вы, наверное, хотите знать, почему вас не может встретить ваш отец или другие родственники? Сейчас никого нет в городе… Ваш папа просил присмотреть за вами. — Щебетал обладатель усов, подозрительно посматривая на меня.

Странный у Алисы папа! Его дочь прилетает черт знает, откуда, а он не приезжает встретить ее. Почему все так запущенно?

— Вы красива и мила, — залебезил усатый, — молчание вам только к лицу. Ох, нашему жениху небывало повезло — такая у него невеста! Гдин-эль будет рад… Он уже рад.

"Покажи мне лицо", — совсем безрадостно написал этот странный человек.

Может быть, весь этот бред — всего лишь шутка, и сейчас я откину тяжелую почти непрозрачную вуаль, а этот астин радостно заорет, что я только что стала участницей программы "Скрытая камера со звездами", лимузин остановится, вокруг появится множество людей с цветами и операторы с тяжелыми камерами, а из соседнего авто выпрыгнут посмеивающийся менеджер и охрана.

Я покорно откинула вуаль, мешающую нормально видеть. Говорят, что утопающий любую соломинку принимает за бревно, так и я — до последнего ждала волшебные слова "Вы только что стали жертвой нашей скрытой камеры, Линда!".

Но ничего подобного не произошло. Очень глупо надеется на хороший исход в плохих историях, случающихся в реальной жизни.

Увидев меня, мужик неэстетично скривился, потрясенно замер и схватился за голову. Выражение его лица было не совсем нормальным, честно сказать, и это тоже пугало. Когда же усатый потянулся к моему лицу и пару раз ткнул в щеку пальцем, я совсем уже почти убедилась в его не совсем адекватном восприятии этого мира.

— Вы что это…? — Возмутилась, было, я. Трогать мое лицо — что еще за выходки?

Тут же мне беспардонно заткнули рот ладонью — один их охранников, о существовании которого я уже и забыла. Незнакомый сильный мужчина, не испытывающий никаких положительных эмоций и чувств — что может быть опасней для молодой женщины?

Усатый тут же прижал указательный палец к зубам и молниеносно написал на бумажке:

"Молчи!!!"

— Что это? — Тут же заговорил он, явно желая, чтобы те, кто прослушивал нас, ничего не заподозрили. — Это дорога на Гольц Арену, а сам стадион виднеется там, справа, видите, Алиса? Гольц Арена — уникальный стадион, вы знали? Был построен в 1999 году для проведения Чемпионата Мира по футболу, вмешает почти восемьдесят пять тысяч зрителей…

Аэропорт был уже далеко.

****************

— Все нормально, она приехала, лот-эль. Сейчас вместе с Шутером находится в лимузине. Он пытается с ней поговорить и развлечь, как вы и просили. — Отрапортировал мужской голос.

— Отлично. Как она себя ведет?

— Не убегает и не вырывается. С этим проблем нет. Но постоянно молчит — начиная от Нью-Йорка.

— Ангел нормально ее встретил? — Поинтересовались на том конце провода.

— Да, лот-эль, — с тем же почтением отвечал мужчина, сидящий на переднем сидении большого вместительного быстрого джипа. Белый лимузин неспешно катился впереди. Мужчина мельком посмотрел на Ангела — золотоволосый молодой человек улыбнулся и приветливо поднял руку, поняв, что разговор идет о нем.

— Где он?

— На заднем сидении, лот-эль.

— Передай ему, чтобы возвращался, — приказал второй голос. — Смотрите, не упустите эту девчонку. Она мне пока что нужна.

— Да, лот-эль. И еще…

— Что?

— Она прилетела в подвенечном платье.

— Что? — Рассмеялся мужской голос громко — даже сидящий на заднем сидении молодой человек это услышал и улыбнулся. Его улыбка была такой милой и солнечной, что любая девушка или женщина, оказавшаяся в этой машине, невольно сравнили бы парня с Ангелом — он был похожа на крылатого представителя Света не только обворожительной улыбкой, но и светлой кожей, золотисто-пшеничными волосами, тонким красивым лицом, на котором особенно ярко выделялись большие миндалевидные глаза с длинными ресницами. Правда, в отличает от голубоглазых ангелов, этот молодой человек глаза имел темные, холодные.

— Она приехала в подвенечном платье, это нормально?

— Вот кретинка. Пытается таким образом вывести меня из себя? Опозорить? Ничего, когда станет моей собственностью, я припомню ей все. Мне нет дела до ее капризов. Ладно, просто довезите ее до места и не забудьте там оставить охрану, — посерьезнел собеседник мужчины в машине. — Хоть в чем пусть ходит, нас это не касается. Главное, чтобы не один волос не упал с ее головы.

— Мы все сделаем, лот-эль.

— Естественно, вы это сделаете. — Не сомневался второй мужской голос.

В трубке послышались частые гудки.

[1] Гисталийска народная поговорка, смысл которой заключается в том, что все те отрицательные качества, скрываемые человеком в себе, все равно время от времени "выползают" наружу.

[2] ФРО — Федеральный Разведывательный Отдел.

[3] Белохрам или белые храмы Рапиды — до распространения христианства — священные храмы женских богинь Гисталийского божественного пантеона. Начиная с VIII века — место, где традиционно проводятся свадебные обряды и посвящения девушек в невест, так же в белохрамах часто находятся оракулы или провидицы, которые пользуются огромным спросом, как у местных жителей, так и у туристов. В белохрамы могут заходить только женщины (Рапида — древнегисталийские богини высшего пантеона), мужчины же могут посещать только святилища Мэй.

В настоящий момент не имеют ничего общего с религией гисталийцев, католиков по преимуществу, являясь лишь символом страны и ее обычаев, а в отдельных случаях памятниками культуры.

Также стоить отметь, что многие культурные религиозные традиции страны были соединены с христианскими.

Дополнение N1. Анкета.

Имя: Кристалл Марэт Стэйган

Профессия: юрист, специализация: международные отношения.

Положение: не женат.

Возраст: 25 лет.

Знак Зодиака: Скорпион.

Цвет волос: темно-русые.

Цвет глаз: темно-синие.

Рост: 180 см.

Личные предпочтения: европейские языки, политика, гольф, фортепиано, кинематограф, мецененатство, семья.

Особенности характера: спокойный, усидчивый, коварный, обольстительный, заботливый, сдержанный,

Примечание N 2.

Еженедельная газета "Плаза-Таймс", N 123, июнь, тираж 550000 экземпляров.

"Во Франции открывается 66-й Каннский фестиваль!"

…Один из старейших и самых престижных в мире кинематографических фестивалей проводится в этом году чуть позднее обычного — в июне, а не весной. Однако, то, что время проведения фестиваля было передвинуто на более поздний срок, не помешало знаменитостям со всего свет слетаться в Канны. И даже число "66" не смогло напугать представителей киноэлиты. Среди самых мастистых режиссеров и известнейших актеров, в этом году в качестве одной из специальных гостей Каннский Фестиваль посетит наша соотечественница, актриса Линда Солигда. Кроме нее, мы сможем увидеть гисталийского режиссера Петриса Каангха, фильм которого "Игрушечное ружье" включен в основную конкурсную программу фестиваля, наряду с двадцатью двумя…

Глава четвертая. В храме будущих невест

У него было такое забавное выражение лица, что впору было смеяться, и я бы сделала это, если бы не находилась только в такой ситуации.

Я пожала плечами. Мужчина продолжал смотреть на меня с немым изумлением, будто бы видел перед собой не красивую девушку, а переодетого в подвенечный наряд крокодила из вод Амазонки, прибывшего в Гисталию без визы.

Попялившись еще немного, подельник Алисы лихорадочно принялся теребить редкие, зачесанные назад, волосы, а потом пару раз хлопнул себя по лбу и закусил толстую губу.

"Вы ведь актриса? — застрочил он ручкой по бумажке, — вы Линда как ее там…, которая умотала в Голливуд? Ничего не говорите, только кивайте!"

Я осторожно мотнула головой, чувствуя, как ко мне возвращается уверенность. С "ты" перешел на "вы". К тому же мужик этот забеспокоился, значит, для меня еще не все потеряно. Вдруг он захочет вернуть меня? Было бы просто превосходно…

— Нравится ли вам Санта-Плаза? — В это время спрашивал мой сопровождающий почти что нормальным голосом. — Сейчас мы проезжаем летний дворец Эйкен. Красиво, не так ли? Был построен в 1456 году графом Эйкеном, а после Кровавого мятежа перешел в личную собственность короля Аффика Шестого. Сейчас королевская семья устраивает в этом дворце приемы…

"Как вы тут оказались? — Одновременно умудрялся он писать и говорить. — Объясните! Вас… похитила Алиса?"

Я кивнула. Может быть, этот мужик меня отпустит? Но как же тогда бомба-пластырь? Может быть, и у него есть дистанционное правление ею?

"Невероятная глупость! — увидела я новое послание. — С вами была охрана?"

Я радостно закивала.

"Где ваш мобильный? С вами?"

Мой ответ был отрицательным — смартфон действительно оставлен в сумочке, а сумочка у этой черноволосой мерзавки Алисы. Усатый все же на слово не поверил мне и кивнул охраннику. Тот неведомо как понял хозяин и вытащив из-под сидения черный прибор, похожий на уменьшенный в разы металлоискатель. Этой штуковиной он провел около меня, и через минуту на приборе загорелась зеленая лампочка. Секьюрити показал усатому большой палец, поднятый вверх.

"Куда вы направлялись? Напишите.", — задали мне следующий вопрос.

— А это Площадь Искр. — Вещал добреньким голоском мужчина. — Построена для увеселительных забав на открытом воздухе в 1939 году, но площадкой для постановок театров, балетов и опер так и не стала — именно на этом месте собирались первые полки, уходящие на Западный фронт Второй Мировой.

"Канны. Вы можете меня отпустить?", — завладела я листочком. Буквы у меня выходили косыми и огромными — подчерк проецировал страх.

"Вообще- то могу", — с жалостью то ли к себе, то ли ко мне отвечал мужчина, все так же используя ручку.

Я вопросительно посмотрела на мужчину.

"Но тогда вы сразу же должны спешить в салон ритуальных услуг — Алиса взорвет вас. Избавиться от бомбы вы не сможете — просто так отлепить ее нельзя, убрать можно только с помощью дистанционного управления — оно как раз в руках Алисы.

Я вздрогнула. Черт. Опять я стала хвататься за соломинку. Надо смотреть на все объективнее. Но, объективность объективностью, а на том месте, где с моей кожей соприкасался кусочек страшного пластыря, поползли мурашки. Субъективность взяла свое.

Мужчина покачал головой, глядя на меня, а потом, не переставая рассказывать преувеличенно веселым голос о местных достопримечательностях, которые мы проезжали в данный момент, связался с кем-то по своему сотовому телефону. Вдоволь пообщавшись с кем-то по смс или ммс, он вручил мне небольшой, светлый, переливающий перламутром, КПК, потыкал куда-то стилусом, зажатым в узловатых пальцами, и сунул мне в руки. На экране был открыт текстовый документ.

"Читайте внимательно. Это указания Алисы", — быстро написал ее подельник на листочке, уже порядком исписанном. — Остальное узнаете потом."

Я осторожно взяла КПК и принялась читать.

"Сейчас ты едешь в горы — в один из Белохрамов, для прохождения обряда невесты. Человек, который находится рядом с тобой — мой помощник, слушайся его и делай все, как он скажет. Иначе ты можешь прощаться со своей нелепой жизнью.

В храме ты проведешь 3 дня. С тобой будут общаться служительницы, которые не знают, как я выгляжу, поэтому легко примут тебя за меня. Родственники и твой будущий муженек не сунуться в храм, поэтому тебя там никто не разоблачит. Дни в белохраме — первый этап, самый простой. Не пытайся сбежать. Храм будет охраняться снаружи. И не смей связываться с кем бы то ни было, особенно с полицией. Я с легкостью убью тебя.

На четвертый день с утра проведут торжественную церемонию по обычаям страны — ты вновь сможешь скрыть свое личико и стать одновременно счастливой супругой. Веди себя адекватно и не дай раскрыть. Если ты сорвешь второй этап, я тут же сделаю из тебя груду мяса, помни.

После полудня начнется заключительная часть твоих приключений, милашка. Ты переоденешься в свадебное платье — тебе доставят другое, но тоже с вуалью — и тебя повезут в Санта-Плазу на официальную церемонию. Там тебя, естественно, раскроют — как только тебе придется поднять вуаль. На этом этапе ты обязана играть мою роль до тех пор, пока вас с будущим супругом официально не обручат.

Как только дело будет сделано — я освобожу тебя. И дам награду. Миллион? Два? Три? Хорошо, уговорила, пять миллионов альреолов. Нехилая сумма, да?

Если ты сорвешь хоть какую-то часть плана, умрешь не только ты. Я найду твоих родных и отомщу им за твою нерадивость.

Хорошо себя веди. Я и мой помощник наблюдаем за тобой. Мои инструкции будут находиться в этой штуковине, не забывай поглядывать на нее.

P.S.: поздравляю с будущей свадьбой!"

Я дочитала до конца и, теряясь в загадках — а для чего же нужен такой цирк, который развели эти двое, вернула карманный компьютер Шутеру. Тот же вновь вернул его мне.

"Прочла? Этот мини компьютер должен быть всегда с тобой, будешь получать указания."

И усатый вновь принялся рассказывать что-то о городе, изредка тревожно поглядывая на меня. Я же, вспомнив уроки йоги и медитации, решила успокоиться — иначе я бы точно заработала себе проблемы с сердцем. Минут на пятнадцать я с закрытыми глазами усердно представлял себя кувшином, который постепенно наполняется волшебным золотым светом и сиянием и даже по особенному подышала — в практике йогов множество техник дыхания, которые могут помогать человеку

Стало немного легче. Только вот я до сих пор ничего не могла понять. Зачем Алиса ждала девушку (мне не повело быть ей) в туалете аэропорта, почему заставила одеть меня в свое платье, почему ее охрана и помощник Шутер знают об этом и поддерживают эту стерву? Почему усатый так странно ведет себя в лимузине, не разрешает мне говорить, и кто эта самая загадочная "охрана", о которой он упомянул? Зачем она прослушивает эту машину?

Единственное, что я поняла, чуть поразмыслив, так это то, что убивать меня они сейчас не будут — раз им нужно, чтобы я побыла в роле невесты, пару дней жизни они мне точно обеспечат.

Господи, что я думаю… пару дней жизни? Эй, я не готова еще умирать, тем более так глупо! Я сколького еще не сделала! Я еще не исполнила свою мечту!

Резко открыв глаза, сузила их, и в праведном гневе уставилась на заткнувшегося, наконец, Шутера. Они покраснели и наполнились слезами страха и неизвестно откуда взявшейся ярости. Та самая героиня, которую я играла в боевике и о которой я столько говорю, стала сильной и независимой женщиной только потому, что ее лишили возможности исполнить заветную мечту. У меня тоже хотят отнять эту возможность! Я и не дамся, почему я должна сдаваться?!

Я вновь на пару мгновений превратилась в свою сильную и независимую героиню. Не так ведь просто избавиться от личин тех, кого ты играла когда-либо.

Мужчина изумленно взглянул на меня, мол, что тебе надо?

Я высокомерно скользнула по нему взглядом, указала пальцем на себя, потом на него, и провела ребром второй руки по шее. Усатый закашлялся от такой наглости, а охранник многозначительно поднял вверх пистолет и направил его на меня, подержал так немного, а потом убрал.

Весь мой гнев как ветром сдуло. Больше геройствовать я не решалась, вела себя так, как и подобает человеку, находящемуся в опасности — расплакалась, впрочем, тихо и спрятав лицо под вуалью. Время от времени я теребила счастливый браслет, как будто бы он мог помочь мне выбраться из этой передряги. Он ведь столько раз помогал мне, а теперь… Нет, из такого не одна счастливая вещь не поможет выпутаться, и даже не всякий человек.

Я почти беззвучно всхлипнула. Этот придурок Сэп уже понял, что меня похитители? Он ищет меня?

Ответов на эти вопросы, как и на множество других, я не знала. Мне оставалось только сидеть и бояться, как кролику пере удавами.

В лимузине мы ехали не долго — вскоре, после того, как мы проехали город, пришлось пересесть на комфортный внедорожник — сомневаюсь, что лимузин смог бы ездить по горным дорогам.

Когда мы всем составом пересаживались на второе авто, остановившись на пустыре, я вновь увидела тех мужчин в темной одежде, которых встречала в аэропорту. Опознала их по золотоволосой голове молодого человека. Они все стояли около большой серьезной машины, остановившейся недалеко от нас, а этот странный парень, увидев меня, вновь замахал мне рукой.

— Садитесь, гдин-эль, — услужливо распахнул передо мной дверь внедорожника Шутер. На этих мужчин он поглядывал весьма кротко и с долей опаски. Значит, эти люди и есть та самая загадочная охрана, которая прослушивает салон? Сколько же всего охраны у Алисы? И почему светловолосый постоянно мне машет и улыбается? Не может же быть он тем самым потенциальным мужем? Он, конечно, ничего, но…

— Осталось еще около часа, — сообщил мне с неестественной улыбкой Шутер, вновь садясь рядом со мной. — И мы будем на месте. Храм находится в очень красивом месте, на горе, с видом на небольшой старинный городок, реку и долину.

Осталось около часа? Значит, мы проехали уже примерно полтора, а мне казалось, что время несется вперед бешеными скачками. Из-за выбросов адреналина в кровь я перестаю чувствовать истинный ход времени. Вот незадача.

"Не забывай молчать", — напомнил мне заботливый обладатель усов. А я ни на минуту и не забывала. Глядя на однообразный пейзаж за окном, которым раньше, может быть, восторгалась бы, я заснула.

Приехали мы в белохрам тогда, когда начало было темно — в горах темнеет намного быстрее, чем в городе. Да и сами сумерки намного "гуще", чем в городе. В этой темноте очень проблематично что-либо разглядеть без света.

— Гдин-эль Алиса, просыпайтесь, скоро приедем, — услышала я сквозь тревожный сон сладкий голос Шутера. Но только голос его был добрым — тряс он меня за плечи без особых нежностей. Как только я распахнула глаза, она накинул на меня порядком надоевшую вуаль и вручил новую бумажку, на которой было накарябано:

"Ни в коем случай ни с кем не разговаривай, кроме служительниц храма. Те, кто нас сопровождают, не должны заметить подмены. Если тебя окликнут, не поворачивайся. Характер Алисы очень скверный. Она вспыльчива, раздражительная и своеобразна. Те, кто сопровождают нас, прекрасно знают это, и знают, что у Алисы много причуд.

Персональная инструкция от Алисы: молчи, делай, что говорят, и хорошо сыграй роль девушки, которая не хочет жениться, но ее насильно отправляют в храм невест. Ты актриса, тебе должно легко это даться. Иначе ты знаешь, на какую кнопочку я нажму, и во что ты превратишься после этого. Ах, да, еще одно напоминание — не смей убегать из храма, даже просто так, развеяться — охрана будет постоянно наблюдать за ним и тобой.

С уважением, Алиса."

И эта девка еще что-то говорит об уважении? Какая же она остроумная. Верх ехидства. И я знаю, что со мной будет, не нужно напоминать. Поэтому и слушаюсь вас — потом что знаю и помню.

" Если они захотят сами откинуть вуаль?", — написала я ответ.

"Поверь, не захотят. Это охрана твоего будущего мужа. Считай, что они тебя уважают. Просто игнорируй их, они спишут это на поведение Алисы."

Будущего мужа? Что же это за супруг у нас такой вырисовывается? О его свадьбе должны писать в газетах, он обеспечен, имеет охрану. Значит, он известен и богат. Может быть… я его знаю? Мне доводилось знакомиться с большим количеством сильных мира сего, живущих в Гисталии.

"И не вздумай просить помощи у имоди, что работают здесь — они предупреждены", — написал мужчина еще одно предупреждение.

"А если они меня узнают или другие девушки в белохраме?", — резонно спросила я.

"Ты же знаешь, что в таких местах могут работать только пожилые имоди, думаю, они тебя не узнают. А от прочих прячься. Для тебя выделена самая лучшая комната, и даже личная служанка. Просто отсидишься там три дня", — настрочил мне еще кучу слов Шутер. Интересно, сколько они отвалили денег, организовывая все это предприятие?

— А вот и белохрам! Мы приехали, — преувеличенно весело сказала усатый, и наше средство передвижения плавно затормозило около множества ухоженных цветов, многие из которых успели распуститься. Они росли как перед ограждением, так и по обе стороны от дороги и явно придавали более милый и женственный образ белохраму в глазах приезжающих сюда женщин.

Мы вышли из машины — передо мной вновь почтительно распахнули дверь, и оказались около высоких белоснежных и ярко освещенных воротам храма невест, украшенных сверху причудливым цветочным орнаментом и двумя камерами наблюдения. Само здание расположилось за не менее высоким ограждением — конусообразная крыша белохрама, традиционно украшенная цилиндрическим флигелем и рельефным изображением женщин, держащих в ладонях большие цветки. Все это я хорошо видела потому что на крыше была внутренняя подсветка.

Я поежилась: от прохлады и легкого горного ветерка, а так же от того, что я, противница браков и серьезных отношений, должна вступить на территорию места, где по гисталийским традициям девушек посвящали в невесты и учили быть правильными женами. Вернее, кем-то вроде учтивых служанок.

— Гдин-эль Алиса, вот мы и на месте. Смотрите, как красиво! Какой воздух!

Единственным плюсам этого место был пейзаж вокруг, все же горы очень красиво, только насладиться местными красотами изрядно мешала темнота. К тому же мне было не до всяких там разглядываний — как-никак решалась моя жизнь.

Машина со вторым составом охраны остановилась чуть поодаль.

— Как же они меня бесят, — пробормотал сквозь зубы Шутер, одновременно приветливо кивая вышедшему из авто парню со светлыми волосами. — За мной, Алиса.

Мужчина быстрым шагом двинулся по хорошо асфальтированной дороге к воротам.

— Надо же, белохрам, очаг культуры и старины. А видеозвонок все равно есть, — удивился усатый мужчина, нажимая на кнопку. Нас внимательно изучили, и только лишь через пару минут открыли замок.

— Приветствую вас в белохраме Белоснежной Розы, месте, в котором вы почувствовав старину и глубину нашей славной культуры, станете настоящей невестой Гисталии и пройдете все традиционные посвящения… — В один голос заговорили целых четыре женщины-служительницы. Все они были облачены в традиционные максимально закрытые льняные одеяния до щиколоток, светло-розового цвета. На голове у каждой были свободные капюшоны.

Открытая реклама? Или они так приветливы? Скорее, второе.

В газетах часто пишут, что в таких местах женщины не служат, как в далекие времена, а скорее работают. В старых богов пару сотен лет никто не верит, но памятники культуры всем дороги, да и доход они приносят неплохой, и туристов развлекают. На юге существуют целые комплексы белохрамов, куда приезжают заграничные невесты, желающие экзотики, а также мечтающие отдохнуть пару дней перед свадьбой. Чаще всего вместе с ними прибывают будущие супруги и родственники, чтобы справить свадьбу в Гисталии, сразу же после отдыха невесты. Свадебный туризм — вот как это называется. Крупнейшие фирмы страны строят свадебные курорты-городки на южном побережье, там же возводят отели для проведения торжеств, подписывают контракты с домами моды и марками одежды, чтобы невесты могли покупать наряды прямо на месте, договариваются с владельцами курортов по всей Европе и устраивают "медовые" месяцы для парочек. На юге страны постоянно курсирует по Ла-Маншу, Баскайскому заливу и Средиземноморью теплоходы под кодовыми названиями "Белая Роза", возящие по разным странам "свадебных" туристов.

— Это будущая невеста, вернее, уже невеста Алиса, — нервно косясь назад, проговорил Шутер. — Примите ее.

— Мы вас очень ждали! Мы с радостью примем вас в храме, — выступила вперед высокая женщина, видимо, самая главная среди прочих. Интересно, какая у нее должность: директор храма невест?

— Проходите, гдин-эль Алиса. Вам понравится у нас.

Звучит зловеще. Но что делать? Естественно, я переступила через порог и оказалась в компании пожилых женщин-служительниц.

— Удачно повеселиться! — Крикнул золотоволосый издали. Я, припоминая инструкцию Алисы, не обернувшись, махнула рукой в его в сторону, жестом прося оставить меня в покое и неспешно ступая, пошла вслед за старшей имоди.

— Удачи, гдин-эль Алиса, все сделайте… правильно, — с подтекстом пожелал мне мой мучитель с зализанными назад волосами.

— Сделаю, — едва слышно прошептала я. Мне хочется жить, и раз вы затеяли такую игру, я буду играть по вашим правилам. У меня нет несоразмерной с горами гордости, и мне будет незазорно быть пешкой в ваших очаровательных руках. Служительницы тут же начали мне представляться. По обычаю, ничьих имен я не запомнила.

— А вам сюда путь заказан, — волком посмотрела на Шутера и его дружка-охранника, стоящего у него за спиной, худая женщина, взявшая на себя мисси закрыть ворота.

— Нет-нет, мы и не думали заходить, — усатый замахал руками.

— Вы едва не перешагнули через порог. Едва не осквернили это место, — продолжала гневливо высказывать ему имоди.

— Но я же не перешел.

— Ну и что?

— Я говорю — я же не перешел! А не выполнил это. — Обиделся Шутер и едва ли не зашевелил усами.

— Если бы все глаголы с частицей "же" оказались бы выполненными, мир бы вообще рухнул. От вас, мужчин, все можно ожидать. — Отрезала служительница, а, быть может, работница храма и закрыла ворота, буркнув, — забирайте через три дня.

Последнее, что я услышала, уходя по дорожке из гравия в величественному храму, было незнакомое:

— А не сделают ли из нее через три дня законченную феминистку, дружище Шутер?

Ответа своего похитителя я не слышала, зато вполне явственно услышала шепот одной из имоди, идущих где-то позади:

— Это та самая, — тихонько говорила она одно из своих товарок, — за которую отвалили кучу альреолов. Все-таки мой слух не сравниться с моим зрением. Хорошо иметь преимущества. Зуб даю, эти женщины не знают, что я слышу их, думают, что разговаривают достаточно тихо.

— Зачем? — И любопытством проговорила другая женщина.

— Ее дядя и сестра сказали, что эта кэрти не хочет замуж, поэтому может сбежать. За нее нужно пристально следить и не верить ее глупым байкам!

— А тебе не кажется, что она кого-то напоминает? Лицо больно знакомое… — Засомневалась вторая. К этому времени я избавилась от порядком надоевшей вуали и фаты — женщины отлично разглядели меня.

— Казалось. Но сестра этой Алисы звонила буквально пару часов назад и сказала, что эта кэрти немного странноватая — сделала себе кучу операций, чтобы быть похожей на какую-то актрису. Да она вообще не в себе — видишь, как у нее волосы криво подстрижены? И свадебном наряде приперлась в храм. Нормально ли это?

— Точно, нет. У богатых свои причуды. Нам их не понять.

— Гдин-эль Алиса! — Тем временам обратилась ко мне с почтением самая пожилая из женщин с очень ухоженным лицом и изящными очками. — Мы очень рады вашему приезду. И тому, что вы решили перед свадьбой пройти традиционные обряды нашего народа. Это похвальный и красивый жест. Но сейчас уже поздно, потому я провожу вас до вашей комнаты, в которой вы будите жить все эти дни. Она простая, но уютная, надеюсь, она понравится вам. Ах, да, еще раз напомню — мое имя Майна. Я главная здесь. Обращайтесь ко мне по всем вопросам.

Я кивнула.

— Вы сами захотели прибыть в наш храм или этого захотел муж?

— Муж, — вспомнила я услышанное. Пусть эти женщины действительно считают, что я не совсем нормальная и не хочу замуж. Мне нужно притворяться этой проклятой невестой. Хочу жить.

— Ваш муж хороший человек.

— Не знаю, — отозвалась я с долей здорового скептицизма. Если он такой прелестный, то почему за него не хочет выходить кретинка Алиса?

— Мужчинам нельзя доверять, — завелась тут же худая имоди, запершая дверь. — Все он известно кто.

— Кто? — Поинтересовалась я. В сам храм — круглой формы помещение с куполообразной крышей мы заходить не стали. Меня повели к одному из двухэтажных небольших зданий, мимо искусственного пруда, окруженного лавочками и цветником. Всюду стояли невысокий, но очень яркие фонарные столбы, хорошо освещавшие дорогу. А здесь весьма неплохо.

— Звери. — С чувством откликнулась служительница. — Бывают разные. Кто свинья, кто козел, кто павлин, кто бегемот, кто орел. Орлы, правда, попадаются нечасто. Потому что перевелись.

— А еще змеи. Мой бывший — истинная змея. Я его я пригревала на шее целых двадцать лет, — тут же подтвердила ее коллега, та самая, что недавно шепталась обо мне.

— Змеи — не самое страшное, — жизнерадостно проговорила четвертая служительница храма. — У моей знакомой муж — кукушка. Жил сразу на три семьи и перелетал из одой в другую.

— А разве кукушки перелетают? Они же детей подбрасывают.

— Так они и подбросил каждой своей жене по ребенку. Одной целых двух! А потом улетел в Англию, и уже год о нем ни слуху, ни духу!

— Вот я и говорю, потомки несчастного Адама — недостойная половина человечества, — опять открыла рот худая женщина, она, видимо, была самой ярой мужененавистницей.

— Прекратите, дамы, — строго взглянула на них имоди Майна, открывая дверь, ведущее в одно из зданий. Все мы тут же пошли за ней. — Что вы несете при нашей гостье? Мы должны подготовить ее к брачной жизни, а вы…

— Подготовим, пусть не сомневается! Я ее хорошенько подготовлю, чтобы она не попала в ловушки, расставленные этими коварными существами с непомерными амбициями, стремящимися захватить мир!

— Кем? — переспросила я, даже на время забыв о своем личном горе.

— Му-жи-ка-ми! — было ответом мне. — Я за эти три дня тебе столько о них расскажу, гдин-эль!

И это они называют подготовить к брачной жизни? Да за пару минут пребывания здесь я услышала о мужчинах плохого больше, чем за весь прошлый год!

— Все, дальше нашу гостью я провожу сама, — решительно сказала Майна, до второго этажа мы дошли вместе.

— Вот ваша спальня, вещи уже там. Туалет и душ в вашей спальне тоже есть, — заботливо проговорила пожилая женщина, показывая мне в самом конце коридора дверь. — И не забудьте переодеться утром, хорошо?

— Хорошо. — Толкнула я дверь, ощущая себя не в храме поклонения древним гисталийским богам, а в хорошем отеле.

— Вам ничего не нужно? — забеспокоилась служительница.

Я повернулась к ней и сказала, вздохнув:

— Мне много чего нужно. Очень-очень.

— Что же? — Всплеснула руками гостеприимная имоди. — Вы голодны? Желаете принять душ? У вас что-то болит?

— Сердце, — печально проговорила я, не забыв приложить руку к левой стороне груди.

— Вам плохо или от несчастной любви? Или вас кто-то обидел? — оказалась прозорливой моя собеседница.

— Скорее, последнее. Но вообще-то я очень хочу спать. Спокойно ночи.

— Спокойной ночи. В этом месте очень легко спиться.

С этими словами она сама закрыла дверь. Спиться? Возможно, все же здесь постоянно находятся люди с самыми чистыми положительными эмоциями — невесты, готовящиеся к бракосочетанию. Но не думаю, что мне спаться будет легко…

Как только я осталась одна, то маска-невозмутимость мигом слетела с моего лица, и я бешеной лисицей заметалась по комнате. От одного угла к другому. От небольшого арчатого окна с широким подоконником, на котором можно было сидеть к двери, украшенной узорами, и обратно. От перламутровой стены, украшенной лепниной и мелкими узорами до тумбочки, на которой в изящной вазе возвышался гордый букет гордые белоснежные и оранжево-желтые цветы. От большой кровати с пологом, на нежно-матовое одеяло которой чьи-то заботливые руки положили ночную рубашку до шкафа, где были разложены вещи, но не мои, а Алисы.

Что делать? Как спастись? Как убежать отсюда и избавиться от взрывного устройства? Что и как — были самыми частыми словами, что я почти что беззвучно шептала, стягивая с себя ставшее ненавистным подвенечное платье, фоту, глупую модную почти что непрозрачную вуаль.

Во что же я попала? Почему меня никто не спасает? Всем известно, что жизнь — то же кино, а в кино главную героиню всегда спасает главный герой, умный, красивый, обаятельный и обязательно с классной улыбкой. Почему же я не могу дождаться даже самого завалящего героя? Я даже на Эмилла согласна, черт возьми! Сэп, почему ты до сих пор меня не нашел? Это же твои прямые обязанности, следить за мной! Директор, а ты почему бездействуешь? Я принесла твоемуАгентству кучу денег, ищи меня, задействуй все связи!

Жаль, что у меня нет настоящего молодого человека — может быть, он бы нашел меня? В фильмах герои всегда находят своих любимых женщин, кем бы они не были. Однако, у меня никого нет — только актер-коллега по фильму, с которым мы притворялись парочкой. Не думаю, что он рванет спасать меня. Он вообще в Америке.

Впервые за несколько лет я задумалась об этом, хотя раньше наличие бойфренда казалось мне пустяком и прихотью — карьера всегда стояла у меня на первом месте, только потом все эти личные отношения.

Почему у меня с детства все ни как у людей? Я, закусив губу, потрепала счастливый браслет на запястье. Немедленно помогай мне. Ну, пожалуйста, а? Эй, глупый мальчишка-сосед с дурацким именем Хлой, что на старогисталийском значит "одуванчик", ты же обещал, что это браслет всегда будет мне помогать, ну и что же он теперь оставил меня в беде?

Я, тихо зарыдав, со всего размаха бросилась на нарядную кровать — я так всегда с самого детства поступаю, когда хочу поплакать. На правой ноге, выше колена что-то легонько кольнуло меня в кожу. Я птицей слетала на пол, сразу же раздумав реветь — я задела эту взрывчатку-пластырь, придавив ногу к матрасу!

Слезы мигом исчезли, злость на всех уступила место привычному уже страху за свое биологическое существование, а сама я, кажется, побелел — еще бы, вдруг с этой прилепленной бомбой-пластерем нужно обращаться осторожно? Вдруг я только что сама себя не подорвала?

Подрагивающей рукой я осторожно коснулась того места, где была прилеплена злосчастная миниатюрная взрывчатка. Вроде бы ничего не помялось и не повредилось. Слава Богу.

Теперь уже очень аккуратно я легла в кровать под пологом, перевернувшись на левый бок — вдруг я случайно поврежу это проклятое устройство-бомбу, придавлю, к примеру, а оно взорвется?

Укрывшись с не меньшей осторожностью теплым одеялом едва ли не с головой, я сжала край подушки и попыталась заснуть. Увы, этого не получалось.

Я неизвестно где, без телефона и без Интернета, с одним лишь ненужным КПК. Никто не знает, где я и что со мной. Связь с внешним миром потеряна. Ниточка, соединяющая меня и Санта-Плазу — телефон в храме, но он прослушивается, и из самого белохрама не убежишь, поскольку его охраняют снаружи люди таинственного будущего мужа Алисы. Теперь уже и моего. Можно, конечно, вырваться и рассказать этим людям правду, но где гарантия, что они смогут помочь мне, а Алиса не узнает об этом и не выполнит своего кровавого обещания? Я не слишком много думала о смерти, мне казалось, она далека от меня, как мыс Челюскина от мыса Доброй Надежды. А теперь, когда я впервые в жизни столкнулась с реальной опасностью, а вдруг поняла, что безмерно хочу жить — так же, как и раньше. Честное слово, я буду радоваться каждому дню своей жизни намного-намного сильнее, чем раньше! Я буду делать кучу всяких добрых дел. Я буду чаще навещать маму и папу. Я буду стремиться выполнить все обещания, что я когда-то давала.

Белохрам, отпусти меня на волю, и обещаю, как только я добьюсь всего того в карьере, о чем я мечтаю, я вернусь сюда, пройду все эти глупые обряды посвящения в невесту и стану хорошей и заботливой женой, в лучший традициях Гисталии! Но сейчас я совсем не готова умирать, тем более, попав в такую глупую ситуацию.

Тут же вспомнились все близкие и родные, немногочисленные, но от этого не менее любимые. Поклонники, с которыми я недавно виделась. Новое вечернее платье от "Гуччи", которое дожидалось меня в моем уютном особняке — его я хотела одеть на выпускной кузена, который никогда и никому не говорил, кем является его старшая двоюродная сестра. Я разработала целый план — приеду к Редди на шикарном авто, перед самым началом церемонии вручения дипломов, подарю ему подарок, скажу пару напутственных слов и, быть может, помогу завоевать внимание девушки, которой он давно и безуспешно добивается.

Предательские слезы тут же покатились по щеке. А мозг услужливо показывал картинками всех родственников и друзей, которых, скорее всего, я уже не увижу.

Я не заметила, как заснула, а проснулась ранним утром, разбуженная лучами солнца, проникающими в окно. Светает в горах тоже рано.

Я, в первые секунды не понявшая, что со мной случилось и в каком месте я нахожусь, вскочила на ноги и огляделась. Потом взгляд скользнул по валяющемуся на полу чужому свадебному платью, в котором я провела весь вечер, и тут же моя память все вспомнила.

Нужно что-то делать, сдаваться мне не хочется. Буду старательно изображать невесту — мне остается только надеется на обещание Алисы. Деньги мне не нужны, мне нужна свобода.

С такими мыслями я подошла к окну и с удивлением отметила того, чего вчера из-за душевных переживаний и не заметила — красивый, нет, великолепный вид из окна. Храм находился на вершине невысокой горы, а окна моей спальни выходили на городок, располагающийся у самого подножья горы, в сочно-зеленой долине, залитой солнечным светом. Правильной прямоугольной формы городок, чьи улочки и площади расположились параллельно друг другу. Сверху это было вино просто отлично и казалось, что долина — это зеленый лист бархатной бумаги, которую неведомый небесный архитектор расчертил на прямоугольники, квадраты и ромбы огромными линейкой и штангенциркулем. Правильный город был разделен на две неравные части светло-голубой рекой, берущей начало в горах и протекающей по долине.

С высоты этот милый населенный пункт был похож на мой родной, такой, каких по всей стране множество в каждом из двадцати трех стрэтов… Только моя малая родина располагалась намного севернее, и никаких гор около нее и в помине не было, а река текла совсем маленькая, тоненькая, изредка только разливающаяся во время половодья. Еще около того города находилось большое круглое озеро, в котором я однажды чуть не утонула — и связано это было все с тем же мальчиком, подаривший счастливый браслетик.

Я открыла окно — в комнату тут же ворвался легкий ветерок и принялся играть с легкими прозрачными занавесками. Горный воздух не похож на городской запыленный…

— Извините, — раздалось сзади меня. Я изумленно повернулась — голос был тихий и явно принадлежал молодой девушке, а ведь я думала, что все служительницы в белохраме — пожилые женщины, — глин-эль Алиса?

— Что? — Я по привычке улыбнулась, увидев юную гостю — худенькая невысокая девушка со светлыми густыми волосами до плеч показалась мне милой. Одета в голубое длинное одеяние из легкой ткани. Интересно, она тоже живет в белохраме? Или подрабатывает здесь?

— Имоди Майна послала меня к вам разбудить и принести завтрак, если хотите. Но если вы желаете, вы можете позавтракать вместе со всеми в общей трапезной, — отвечала девочка.

— Тут можно отдельно ото всех, а можно со всеми вместе? — Поинтересовалась я.

— Да, гдин-эль Алиса. — Таким же тихим голосом сказала вновь пришедшая.

Алиса? Нет, я не Алиса, меня зовут Линда. Хотя при рождении родители нарекли меня Айной. У меня и второе имя есть — Мессалина, в честь прабабушки. Правда, им я никогда не пользуюсь, но тогда, когда мне искали псевдоним, меня хотели назвать не Линдой, а именной Мессалиной.

— Четыре имени, с ума сойти, — сама себе сказала я.

— Что? — не поняла девушка.

— Да так. — Я улыбнулась. — Как тебя зовут, тэсса?

— Ариэль, — чуть потупившись, отвечала девушка.

— Как-как? Ариэль? Как русалочку, что ли? — Не поверила я.

— Да, — кивнула девушка, краснея.

— Классно! — рассмеялась я. — А я в детстве хотела, чтобы меня звали Бель, как героиню в "Красавице и Чудовище"! Ариэль, я думала, в таких местах работают обычно имоди, а ты же еще подросток.

— Мне семнадцать, — кивнула та, — но я здесь не прислужница, я что-то вроде горничной. Даже в старые времена, когда наши предки поклонялись богам, в белохрамах кроме самих прислужниц и жриц были и обычные служанки. Ими как раз должны были быть молодые девушки. Так что вы не думайте, что здесь вас обманывают! — Торопливо закончила она, явно боясь, что я рассержусь.

— Это тоже здорово, — отвечала я. — Тебе нравится тут работать? Ты еще в школе учишься?

— Да. Я подрабатываю по выходным.

— А живешь в том чудесном городке внизу?

Ариэль кивнула. Что-то мне не нравится ее пристальный, удивленный сверх меры взгляд и чуть приоткрытый рот. На мне что, плохие слова написаны?

— Что-то не так? — спросила я.

— Нет-нет, — тут же отвела взгляд моя собеседница, — а что вы решили с завтраком?

— Поем тут.

— А что вы хотите? — Робко спросила меня худенькая тэсса.

— Все, что угодно. Да, все, что угодно. В моем положении не важно, низкокалорийной будет пища или нет.

Юная служительница белохрама вновь кивнула и сказала:

— Имоди Майна прислала вам одежду, в которую вам нужно облачиться по правилам этого места. — С этими словами она положила на невысокий столик что-то черное и явственно бесформенное. Я со здоровым скепсисом провела по одежде ладонью. Ткань мягкая, длинный подол даже расшит золотыми нитками, как и концы широких рукавов, но форма…

— Ариэль, — окликнула я ее. — Мне обязательно надевать этот черный балахон?

— Да, оденьте, пожалуйста. Иначе старшие будут ругаться.

— а он…одноразовый?

— Это только ваша одежда. Все костюмы, в том числе и белоснежный свадебный, вы можете забрать после отдыха у нас.

— Тогда без проблем надену. А почему он черный, если мы в храме Белоснежной Розы? — с любопытством спросила я.

— Каждый день невесты меняют цвета одеяний. Завтра вы оденете красный, послезавтра розовый, а в день церемонии — белый. Это символ очищения женщины после пребывания с храме богинь. — Отвечала девушка.

— Понятно. Ты ведь ко мне еще вернешься, да?

— Да, я буду с вами все эти дни, гдин-эль. — Отозвалась Ариэль.

— А вы и правда Линда Солигда, актриса? — Робко спросила девочка, останавливаясь около порога. — Или я ошибаюсь?

— Что? — Очнулась я от своих грустных мыслей.

— Вы актриса и тайно выходите замуж? — Переспросила Ариэль, с огромным любопытством глядя на меня. Так вот почему она так на меня смотрела — узнала меня!

— Да и нет, — ответила я, вскакивая на ноги.

В голову вдруг пришла мысль — может быть, эта тезка русалочки из мультика — мой небольшой шанс? Может быть, эта девчонка поможет мне, если будет знать, что я настоящая Линда Солигда, которую все старательно ищут — а я уверенна в том, что ищут! Даже если отбросить все личные привязанности между мной и работниками Агентства, включая Сэпа, директор не может допустить, чтобы известная актриса, на которой он делает немалые доходы, вдруг пропала!

— Как это, и да, и нет? — Удивилась Ариэль. После такого ответа она явно стала думать, что со мной не все в порядке.

— Я актриса Линда Солигда, но я не выхожу тайно замуж. — Отвечала я как можно более спокойным тоном. Нельзя ее пугать, а то подумает, что я сумасшедшая, если я начну орать: "Спаси, я ходячее взрывное устройство!! Меня выдают замуж за какого-то монстра!!"

— Это правда, вы, — прошептала девушка и прикрыла рот правой рукой. — О, Господи…

— Можешь называть меня просто Линдой, — улыбнулась я во все двадцать четыре зуба, мобилизуя все свое оставшееся обаяние, чтобы хоть какую-то возможность манипулировать милой Ариэль — естественно, не в плохо смысле.

— Как такое могло случиться? Вы…тут…Я что, сплю? — не могла поверить происходящему она. Она сама себя ущипнула за щеку — и это выглядело очень забавно. — И что у вас с прической?

— Как видишь, мои волосы в ужасном состоянии. — Вздохнула я. Но о волосах ли мне печалиться, если меня в любой момент могут убить?

Ариэль еще раз ущипнула себя за щеку, и на ее пальце, в лучах солнца, что-то радостно блеснуло.

— Кольцо? — Вгляделась я в золотое украшение с камнями на ее указательном пальце. Где-то я его уже видела…пару раз. Странно.

— Так это тебе я бросила кольцо? — радостно воскликнула я, вспоминая тот случай, когда решила обрадовать встречающих меня фанатов. — Ты та школьница, что его поймала?!

Ариэль радостно закивала.

****************

— Горы и ночь. Ненавижу. — Проворчал Шутер, не без опасений поглядывая на дорогу через окно внедорожника. Горы вроде бы былине слишком большими и крутыми, но то не делало езду по ни безопасной. Едва ли не ежедневно на горных дорогах совершались аварии, порой страшные и с летальным исходом.

— Мы скоро выедем на равнину, — ровным голосом проговорил охранник.

— Скоро? Через сорок минут? Очень уж скоро. Хорошо, что одной обузой меньше. Эта кэрти с красивым личиком уже в храме. Слава всем богам. Я думал, эти олухи поймают нас. Представляешь, что было бы?

Второй мужчина кивнул.

— Эта Алиса, маленькая мошенница — из-за нее я точно плохо кончу. — Продолжал ворчать Шутер. — Опять решила убежать! Когда я услышал ее план, я думал, лопну со смеху. Но нет, подействовало же, ты смотри. Кэрти действительно приняли за нее. Интересно, сколько она там продержится?

— Алиса действительно налепила на девчонку бомбу? — Спросил молчавший до этого водитель.

— Откуда мне знать. Меня уверяла, что да. Да, скорее всего, да. Если что, будет легко избавиться, — задумчиво покрутил один из усов похититель Линды.

— Мне кажется, в любом случае будет легко избавиться от актрски. — Отвечал водитель, поворачивая руль — машина как раз находилась на затяжном и крутом спуске. Шутер, в очередной раз выглянувший в окно и увидевший довольно опасную дорогу, взвизгнул:

— Хватит разговаривать! Веди машину молча!! А вообще… я чуть не сдох, когда увидел эту Линду…как ее там?

— Солигду, — ответила охранник.

— Вот-вот, ее самую. Как Алису угораздило найти среди всех женщин Санта-Плазы именно ее, ума не приложу! С одной стороны это плохо — она дама известная, ее охрана уже носом роет землю, да и щупальца[1] наверняка подключаться. Зато раз она актриска, значит, и изобразить нашу Алису сможет отлично. Верно, парни?

Охранник кивнул, водитель же сказал:

— Верно, это да. Только бы не нашли ее. Если эта Линда известная женщина, то и доша у нее много, да сама она делает хороший кэш[2] своим боссам. Те начнут рыть носом землю и…

— Слушай, заткнись, а? — Попросил Шутер. — они ничего не найдут. В одной из кабинок находилась одежда и парик для Алисы, и сама она тут же сказала охране этой Линды, что актриска сбежала через окно. Все камеры в аэропорту были на то время вырублены. И внутренние, и наружные. Алиса все сделала, как надо. Этому хакеру пришлось столько отвалить… Нет, найти на такое дело актрису — это же надо быть такой счастливой или несчастливой, а, ребята? Ты молчи, — тут же велел он шоферу. — Смотри за баранкой. — Кстати, а что случилось с ней в машине? Передо мной как будто бы другой человек сидел. Зыркнула так на меня своими глазищами, я аж охренел. Думал, сейчас окажется, что малышка владеет карате или еще чем похуже и вмажет нам всем…

— Она такой же была в боевике, который мы смотрели. Помните? Перевоплотилась в роль. Талантливая, типа. — Тут же влез говорливый водитель.

— Помню, — кивнул обладатель усов. — Я тебе не разрешал говорить, болван. Вот же все праведные черти! Кого нашла Алиса! Проклятая девчонка! Эта Линда точно сорвет нам весь спектакль, и тогда…

Стенания мужчины прервал настойчивый телефонный звонок.

— Опять он, паршивый хрен! Господи, да что же я такого сотворил в этой жизни? Зачем я вообще с ними со всеми связался? Да, это Шутер. — Изменил тон он, как только поднял трубку, точно таким же сладким и покорным голосом он разговаривал с Линдой. — Конечно, все прошло гладко, лот-эль. Ваша будущая… нет, я вовсе и не хотел… Ээээ…да, она в безопасности и под охраной ваших рябят. Все хорошо. До свидания. Берегите себя. Вы наша… Повесил трубку?

Положив трубку, мужчина стер платком пот со лба и проговорил злобно:

— Чтоб ты лопнул, урод. Сматываться бы нам всем надо.

— Я заказал билеты в Восточную Европу, — тут же произнес охранник. — Поближе к Алисе.

— Прекрасно. Эй, идиот, веди тачку спокойней, мы тут точно в пропасть сорвемся!

[1] Щупальца — сленговое название полицейских.

[2] Дош и кэш — сленговое название денег в англоязычных странах. Фактически, dosh — деньги, бабки, cash — наличные деньги, наличка. Так как второй государственный язык в Гисталии — английский, то большое количество слэнга перекочевало в страну из Англии.

Дополнение N1. Анкета.

Имя: Алиса Канна Влэйдеркан

Профессия: пока нет. По некоторым сведениям, учится в США.

Положение: не замужем.

Возраст: 19 лет.

Знак Зодиака: Овен.

Цвет волос: черные.

Цвет глаз: карие.

Рост: 169 см.

Личные предпочтения: оружие, спортивные машины, самооборона, сигареты, путешествия.

Особенности характера: взрывная, импульсивная, решительная, расчетливая, веселая, романтичная.

Примечание N 2. Газетное.

Ежедневная городска газета "Санта-Плаза", N 334, июнь, ежедневный тираж 600000 экземпляров.

Линда Солигда: "Спасибо, что вы есть у меня!"

На недавней встрече с фанатами актриса была тронута почти до слез — поклонники ее творчества преподнесли ей несколько сюрпризов! После встречи с ними актриса даже посетила День Рождение одного из юных них — десятилетнего мальчика, удивив его родителей, друзей и гостей.

Два дня назад Линда Солигда встречалась со своим Фан-клубом. Инициатором для этого стала сама актриса и ее Агентство, которое арендовали большой конференц-зал в отеле "Великий Эдвиг". Около пятисот поклонников творчества Линды смогли видеть ее вживую, задавать вопросы, а также брать автографы и фотографироваться с ней. Кстати, попасть на встречу могли не только представители официального Фан-клуба Солигды, а также…

Ежедневная развлекательная газета "Домино", N 356, июнь, ежедневный тираж 250000 экземпляров.

"Солигда проигнорировала знаменитый фестиваль в Каннах"

На открытии 66-го знаменитого кинофестиваля в Каннах присутствовало большое количество гостей, среди которых легко можно было встретить известных режиссеров или культовых артистов. Представители шоу-бизнеса и искусства не могут пропустить такое ванное событие, как Каннский фестиваль, считая его одним из самых престижных фестивалей мира. Однако наша соотечественница Линда Солигда, известная по фильмам "Маски музыки", решила проигнорировать первый день Канн, не появившись там и вообще не прибыв в город. Менеджер Линды, а также представители ее Агентства никак не комментируют случившееся.

Одно из доверенных лиц актрисы, имени которого мы не будем называть, сообщает: "Линда должна поехать на Канны, и даже заказала билеты до Франции, но в последний момент решила отменить поездку, и уехала на юг страны вместе с ее молодым человеком. Она очень устала за последнее время, поэтому решила отдохнуть".

В последнее время Солигда явно приковывает к себе внимание прессы. Случай с "Акварелью Элли", постоянное тесное общение с фанатами, в том числе и посещение Дня Рождения одного из них — десятилетнего мальчика, заигрывание с парнями из молодежной и набирающей популярность из группы "О.Л.И.В.Е.Р. 17"…

Оглавление

Джейн Анна Моя утерянная звезда

ОБНОВЛЕНИЕ 18.09.2010

Пролог

Глава первая. Обычный день обычной звезды

Глава вторая. В клубе "Оранжевый Вихрь"

Глава третья. Ненормальная невеста

Глава четвертая. В храме будущих невест