День до вечера [Борис Петрович Екимов] (fb2) читать постранично

Екимов Борис День до вечера

Борис Екимов

ДЕНЬ ДО ВЕЧЕРА

На другой день хуторского житья собрался я порыбачить. Не набегом, как по приезду, а всерьез, чтобы с утра до вечера, не спеша. Хозяин мой сопутствовать мне отказался, позвали его на подмогу - свинью завалить. Меня это вовсе не огорчило, даже напротив. Своя воля милее: куда хочу - туда и ворочу. Без знатоков и советчиков.

Собрался я. В рюкзак сложил удочки, наживу, прикормку. В руки - пешню. Не забыл раскладной стульчик. День долгий, а в ногах правды нет. Собрался и пошагал напрямую к речке, чтобы вначале попытать окуней да плотву, а уж потом спуститься к Дону, для серьезного лова.

С вечера шел мокрый снег. В ночь подморозило и утром не отпускало. Солнца не было видно, но мир окрестный смотрелся приглядно, как и положено в день Крещенья. Заснеженный хутор дремал, несмотря на позднее утро. Редкий петуший крик, а людей не видать. Хлебовозка нынче не обещалась приехать, скотину на попас выгонять не надо; колхозной работы нет, потому что колхоза нет. Вот и зорюют до поры обеденной.

От хутора к речке путь недалекий, через просторный луг вилючей дорогой, обходящей какие-то низины да мочажины, теперь прикрытые снегом.

А вот и речка с милым названием Голубая. У нее и впрямь вода голубая, чистая. Невеликая речушка - всего лишь тридцать верст пробегает она в степном безлюдье, сбирая родники да ключи. Местами она звенит по каменистому мелководью, местами дна не достать.

На просторном лугу понизывает легкий ветер. Возле речки - тишь. Высокие обрывистые холмы - ее левый берег: Кораблева гора, Меловский курган. Старые тополя да вербы по правому берегу, луговому. Где-то дятел стучит, добывая корм.

С берега, с обрыва увидел я рыбака: промышлял он блесной. И довольно удачно. Десяток лунок. И возле каждой - россыпь. Окуни. А точнее - окунишки.

Спустившись на лед, я осмотрел чужую добычу. Завидовать не стал. Мелочь. Что называется - детва. Будь со мною мой товарищ, то не теряя времени он бы уже лунки бурил и покрикивал на меня: "Давай-давай... Шевелись... Нам и такой сгодится... Кошкам... Курам..."

Но нынче я - хозяин себе. И потому поглядел, похмыкал, но "зарубаться" под носом удачливого рыбака не стал, а спустился вниз по речке на сотню-другую метров. Лед был не толстый и еще молодой: прозрачные зеленоватые глыбки летели из-под пешни. Очистил лунку от шуги. Заглянул в черный зрак: что там кроме тьмы? Измерил глубину. А ее и нет. Как говорится, "меляк". Но попробуем. День светлый, но пасмурный. Блесна желтенькая, золотистая играет в воде. Опустил ее и поддернул, подождал, опустил и поддернул. Возьмется - значит, слава Богу, не возьмется - тоже не беда: пойдем дальше.

На речке, на льду ее, совсем тихо. Прикрывает от ветра просторная Кораблева гора. А работа моя простая: опустил - поддернул. Опустил поддернул. А глазами по сторонам гляди .

Дятел стучит в маковке высокого тополя. Я поднял голову, чтобы отыскать красноголового красавца. А тем разом почуял удар на леске. Подсек и понял: взялось, и что-то хорошее, тяжеловато идет. Осторожно подвел к лунке. Первая добыча... В руке и в теле дрожь. Не сорвалась бы... Поднял. На снегу заплясал увесистый окунь-горбач в зеленом панцире чешуи, с черными полосками. Зубастый, сильный, молотит по белому снегу алым плавником хвоста. Полтора фунта, не меньше. Это вам не какой-то окунишка. Это - добыча.

Радость плескалась в душе. Вокруг словно посветлело. Скорее в лунку блесну. Опустилась. Поддернул. И снова удар! И снова - не мелочь идет, чую, как упирается, леска внатяг. Поднять бы...

Еще один окунь. Большой, даже страшный. Головища... Мощное тулово. Иглы спинного плавника грозно топорщатся, словно у змея-горыныча. На два фунта потянет. Если не более.

И снова скорее блесну - в воду. Удача одна не приходит. Опустил поддернул, опустил - поддернул... Ничего мне теперь не надо: ни курганов, ни тополей, ни дятлов, никаких пейзажей. Добычу мне подавай! Опустил - поддернул, опустил... Вот он! И снова неплохой. Нам мелочишки не надо. Детей не губим. Работаем всерьез.

Опустил - поддернул... Опустил... Еще один! Скорей, скорее... Сердце колотится... Опустил... Чего не берешь? Проверим вторую лунку. Опустил... А он словно ждал подо льдом. Иди сюда, дурашка... Да это не дурашка, а целый дурак. Вот это окунь! Поленом, мощный. Лапоть. Килограмм точно... На такой мели... Давай, давай, ребята...

Великое дело - азарт. Ведь шел я не на добычу, а считай, на прогулку. Не спешил, поглядывал вокруг да посвистывал. Небо, холмы, округа, теплый январский день, тишина. Такая благость после городской суеты и гвалта. И все разом забыл: лишь леска, темный зрак проруби и ожиданье, мольба: "Ну давай берись". А потом обморно-счастливое: "взялся", и, затаив дыхание: не дай Бог сорвется, и вздох облегченья, когда окунь трепещет, взбивая снег. Слава Богу... И снова мольба: "Ну давай еще..."

Полтора десятка окуней выволок, накидал за каких-то полчаса. И лишь когда клева не стало, опамятовал, посчитал добычу и загордился: "Так-то вот... Не то что некоторые..."

А