Карлики-великаны [Алексей Сергеевич Лукьянов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (36) »
Алексей Лукьянов Карлики-великаны
Часть первая. Дым коромыслом
Однажды Тургений предложил Трефаилу: — Слушай, Сууркисат. А давай сбежим? — Куда? Мы на острове живем. Спорить не хотелось: после вчерашнего здорово болела голова. Вернее, головы: несмотря на почти сиамскую привязанность, Тургений Мумукин и Сууркисат Трефаил обладали индивидуальными комплектами рук, ног и постельного белья. Головы у них тоже были свои, отдельные, но болели одинаково. Бросили монетку. По итогам жеребьевки первым в душевую отправился Мумукин. Послышались шум воды и громкая песня: — Пи-исьма-а… Письма лично на по-очту ношу-у… Сло-овна-а я роман с продолженьем пишу-у… Трефаил сплюнул на пол: — Тебе-то хорошо, а мне думать, как дальше жить… — Зна-аю, знаю точно, где мо-ой адреса-ат… — Песня прервалась, и Трефаил насторожился: Мумукин наверняка собирался учинить какую-то подлость. Атмосфера дрогнула: — В до-оум-ме-е-е-е… где живе-о-о-от… Су-у-рки-и-са-а-а-а-ат. Снизу бешено застучали. Шум воды в душевой смолк, Мумукин, напевая уже под нос, вышел в розовом халате, ожесточенно вытирая голову. Взглянул на товарища, покачал головой, продолжил вытирать голову. — Я помню чудное мгновенье, передо мной я… — Тургений попытался разглядеть себя в зеркале. — Полотенце отдай, — потребовал Сууркисат. — Будешь орать — вообще со мной пойдешь! — Мумукин сделал вид, что обиделся, но полотенце отдал. Хотелось взбодриться. Рискуя выпасть, Мумукин по пояс высунулся из окна. — Лысюка! Лысю-ука! Выгляни на минутку. Окно этажом ниже распахнулось, и показалась прозрачная прическа Лысюки. — Че надо? — Хочешь, будущее предскажу? Лысюка открыла рот. Все-таки она была непроходимой дурой. — Будет у тебя любимый. Красавец мужчина, офицер, котовец. Родишь ты от него мальчика. Вырастет твой сыночек, в школу ходить начнет. Вот тут ему туго придется… — Почему? — насторожилась Лысюка. — Потому что звать его будут Лысюкин сын! — Тургений с хохотом втянулся обратно в комнату. — Придурок бешенства! Повеселевший Мумукин распахнул холодильник. На дверке допотопного агрегата кто-то нацарапал твердым острым предметом: «Оставь надежду всяк, сюда входящий». В недрах агрегата валялся лишь значок «Передовик производства». Сколько Тургений себя помнил, этот значок преследовал его и встречался в самых неожиданных местах, вплоть до аппендикса, который Мумукин удалил себе в прошлом году перед зеркалом (операция сопровождалась сальными шуточками Трефаила, державшего зеркало, и непрерывным стуком Лысюки, потому что орал Тургений на весь остров). — Как там насчет пожрать? — осведомился из душевой Трефаил. — Жуй, — последовал ответ. На работу побежали голодные. Улицы Тунгусска кипели от людских потоков, всюду слышались мягкие чавкающие удары — незадачливые пешеходы попадали под транспортные средства. Ежедневно в столице острова Сахарин гибли сотни людей, крематории дымили безостановочно, однако, несмотря на ужасающую статистику, народу меньше не становилось. Людская мешанина напоминала внутренности паровой машины — все шипело и пузырилось, то и дело через клапаны государственных и полугосударственных учреждений уносились по своим рабочим местам кипящие людские струи, шатуны, рычаги, коленчатые валы многомиллионного города двигались в заданном ритме. Огромные рекламные щиты отвлекали спешащего на службу обывателя от мрачных мыслей: «Вступайте в Государственную Организацию Вечно Недовольных Обывателей» (с призывом выступала милая такая тетенька лет пятидесяти, в папильотках на босу голову), «Вас ЧУДО ждет» (рекламный плакат с изображением небоскреба призван убеждать, насколько благое это дело — Чрезвычайно Уплотненные Домовые Общества) и совершенно новый плакат, изображающий Большого Папу в позе лотоса: «Хороши Упражнения Йоги». Тургений и Сууркисат по сторонам не смотрели. Кто отвлекался, тот немедленно становился жертвой паровика. Мумукин жизнерадостно бубнил очередной шлягер: — Кипучая, могучая, никем непобедимая… — Осторозно, моя масына едет вперед, — послышалось совсем рядом, и Сууркисат едва успел выдернуть товарища из-под массивных колес новомодного паровика «Шибейя». — Трескучая, вонючая, ты самая е. чая! — в ярости закончил Тургений, потрясая кулаком вслед водителю. Правда, заканчивал Мумукин шепотом и кулаком потрясал исподтишка, потому что номера паровика сообщали, что управляет им не кто иной, как Эм-Си Кафка, шеф Комитета Общественного Трудоустройства. — Ну, ты, — пихнул Трефаил Мумукина локтем в бок, — не очень-то матерись. Кое-как перебравшись на другую сторону шумного проспекта, друзья оказались перед приземистым небоскребом. Тетрадный листочек, приклеенный на жвачку к двери центрального входа, информировал, что в здании- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (36) »
Последние комментарии
13 часов 48 минут назад
22 часов 39 минут назад
22 часов 42 минут назад
3 дней 5 часов назад
3 дней 9 часов назад
3 дней 11 часов назад