Скелет из шкафа [Алина Кускова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Алина Кускова Скелет из шкафа Криминальная комедия

С чего все началось

Василий Копейкин решил развестись с женой. Сколько можно было терпеть ее придирки! Накричала на него из-за пустяка: он забыл забрать ребенка из детского сада. С утра помнил, что его очередь забирать Ваньку, а к вечеру совсем забыл. Это она виновата! Нечего было придумывать эту очередность. Забирала ребенка сама, так и продолжала бы дальше. Василий ей, между прочим, ни слова не сказал, когда она пять лет назад забыла коляску с Ванькой возле магазина, и его привезли обратно соседи. Вообще, с такими беспамятными родителями сын должен был вырасти самостоятельным. Копейкин его научил озвучивать домашний адрес на всякий случай. Как чувствовал!

И как назло именно сегодня ему выдали премию. Полгода не выдавали, будто ждали, когда Василий Копейкин разругается с женой, и, как только это произошло, выдали.

Деньги жгли карман. Нести их неблагодарной супруге, с которой он решил развестись, отчаянно не хотелось. Она обязательно потратит премию на всякую чепуху! Купит диван, как будто у них дивана нет. Он, видите ли, скрипит старыми пружинами и их занятия сексом слышат все соседи. Пусть завидуют! Впрочем, заниматься сексом со своей женой Василий больше не собирался.

Он решил отправиться в ресторан и подцепить там ночную бабочку. Существовала немалая вероятность того, что он может подцепить и нечто неприятное, но кто не рискует? Копейкин давно не рисковал, сегодня же исправит эту оплошность. Оторвется по полной программе одиночки холостяка, вспомнит былые времена и доставит себе удовольствие.

Вечером в ресторане было шумно и дымно. Сквозь пелену алкогольного тумана предвкушающий незабываемую встречу Василий пристально оглядывал зал. Он искал продажную женщину. Их было много, и все они казались Копейкину соблазнительными и манящими, но самой соблазнительной ему казалась пухлая брюнетка с глубоким декольте, сидящая напротив. Ее иссиня-черные пряди зазывающе трепетали на груди и прятались в ложбинке вместе с золотым украшением, блестящие губы едва заметно открывались, показывая розовый язычок, черные глаза томно пронзали Василия насквозь.

Он уже смотрел на ее ноги. Чуть прикрытые короткой юбкой они казались ему совершенными, их влекущую сексуальность подчеркивали прозрачные черные чулки и ядовито-зеленые шпильки на высоченном каблуке. Василию удалось рассмотреть и ухоженную руку роковой брюнетки. Заметив его интерес к ногам, она мягко прикоснулась наманикюренными пальчиками к юбке, задрала ее повыше и обнажила подвязку чулка.

Копейкин облизал вмиг пересохшие губы и потерял чувство реальности.

Он плохо помнил, как оказался рядом с роковой брюнеткой за ее столиком, как обхватил диву за талию, прижимая к себе пышную грудь, и заказал официанту море шампанского. После шампанского с водкой он вообще ничего не помнил.

— Как все прошло? — поинтересовался водитель «Волги» с шашечками такси, помогая брюнетке усаживать на заднее сиденье оклафилининного Копейкина. — Эксцессов не было?

— Все вы, мужики, сволочи, — мрачно заметила брюнетка, усаживаясь рядом с Василием и скидывая со своего бедра его настойчивую руку. — Давай, кати отсюда.

— А ты давай, действуй, — усмехнулся водитель.

Брюнетка вздохнула и полезла по карманам Копейкина.

— Сексу! Требую сексу! За все плачу! — прокричал в угаре Василий и… отключился.

— Госпидя, — брезгливо пробормотала брюнетка, глядя на вытащенные остатки от премии. — Всего лишь?! А строил из себя такого могучего мачо… Ой, я зеркальце забыла! Вернись назад, я там косметичку забыла. Мне очень нужно!

— Еще чего, — недовольно пробормотал водитель, — обойдешься. Готовься, сейчас будешь его выкидывать. Он чего замолчал? Не окочурился случайно? Только трупа нам не хватало. Черт, черт, свидетелей-то сколько. Ночь на дворе, а они по улицам шарахаются. Нужно что-то придумать.

Глава 1 Я не подкидыш, я божий дар

Если у девушки есть автомобиль, то ее шансы встретить свою судьбу на проезжей части, где сегодня сосредоточена основная, подлинная жизнь горожан, заметно повышаются. Можно, конечно, и в качестве пешехода попасть под колеса судьбоносного красавца, управляющего железным конем. Но лежать на грязной дороге с растрепанной укладкой, поломанным ногтем и с размазанной тушью по щекам, а то еще и с переломанными конечностями и ударенной головой, Аленку Крошкину не прельщало. У нее не было своего автомобиля, зато она иногда брала напрокат машину у подруги. Лучшая подруга отказывала редко, чаще позволяла Аленке ловить мужчин на живца, та особенно любила это делать в автомобильных заторах, где скучающие мужчины тоскливо оглядывались по сторонам. Но их тоска моментально улетучивалась, как только они обнаруживали рядом с собой очаровательную блондинку с пухлыми губками и томными зелеными глазами. Блондинка придирчиво разглядывала правую руку потенциального знакомого и, судя по тому, сияло ли на ней золотое украшение виде обручальных оков или нет, радостно улыбалась. Или напротив, неумолимо скрывала симпатичную мордашку за тонированным стеклом отечественной «девятки».

— Ну, и как успехи? — поинтересовалась лучшая подруга Снежана Стародубцева, спускаясь во двор собственного дома, где Аленка припарковала ее «девятку».

— Отвратительно, — вздохнула та и провела наманикюренным пальчиком по пыльному стеклу автомобиля, — нам с машинкой не повезло. Как назло, вчера ночью не было ни одной «пробки»! Представляешь?! Ни одной! А я уже размечталась, как заглохну, закиплю двигателем, включу аварийку… Аварийная сигнализация в машине, где за рулем сидит милое создание, обозначает для мужчин высшую степень готовности. Но кипеть на пустом проспекте совершенно бесперспективно. Я останавливалась несколько раз, забегала в магазин, к Нонке заехала, думала заглохнуть прямо на выезде со двора и заглохла. Только никто не выезжал. Оставалось лишь со всего маху врубиться в какой-нибудь Мерседес, вдруг его владелец окажется холостым. Но я машинку пожалела. Бесполезно потраченное время. А годы-то идут! И никакого подходящего варианта, скукотища одна.

— Нужно было кататься вечером, — пожала плечами Снежана. — Лучше всего ехать после обеда в пятницу в сторону области общим потоком с дачниками. Тогда точно попадешь в такую огромную пробку, что со всеми перезнакомишься.

Она усмехнулась, откинула назад, за полные, загорелые плечи длинные черные волосы, показывая, что ее одолевают более серьезные заботы, чем поиски очередного бой-френда, и села за руль. Грустная Аленка примостилась рядом. Этим утром подруги собирались ехать на очередное собеседование по приему на работу в качестве менеджера чего-то-там Снежаны Стародубцевой. В принципе, Снежане можно было спокойно сидеть дома, ее содержал отец, мужчина со всех сторон положительный и, что немаловажно, состоятельный. Дочка у него была одна, как и один принцип: деньги деньгами, а общественно-полезный труд сделал из обезьяны человека, и, чтобы процесс стал необратимым, человеку следует работать. С работой у Снежаны как-то все не складывалось, зато Аленка с недавних пор трудилась за двоих в небольшом книжном магазинчике, благодаря которому еще помнила алфавит.

— Если бы мне отец подарил на день рождения квартиру и машину, как вот тебе, — размечталась Аленка, — то я стала работать таксистом. Прикинь, Снежа, как здорово! За день столько мужчин можно повстречать!

— Если они ездят на такси, значит, безлошадные. Если мужчина не в состоянии купить автомобиль, значит, дела его складываются не лучшим образом. Возможно, он едет на последние деньги. Тебе нужен бомж?!

Снежана безапелляционно все разложила по полочкам.

— Нет, — замотала светлой головой Аленка. — Бомж мне не нужен. Мне нужен мужчина. Срочно нужен, я чувствую, что у меня гормональный взрыв…

— Спокойно, Леночка, — внезапно как-то странно сказала Снежана, испуганно глядя в зеркало заднего вида, — только не ори. У нас на заднем сиденье кто-то лежит. Похоже на то, что ты искала вчера.

— Как он одет? — прошептала Аленка, боясь обернуться.

— Прилично, только весь мятый и грязный, — прошептала подруга.

— Тогда это не бомж. Но если он залез в нашу машину, тогда безлошадный…

— Мне вообще кажется, — дрожащим голосом произнесла Снежана, поворачиваясь и внимательно разглядывая нечто, — это труп!

— Откуда он взялся?!

Подруги выскочили из машины и захлопнули дверцы. Первой опомнилась Снежана, попросив подругу вернуться обратно к машине. Крошкина уже успела забежать за угол дома.

— Что будем делать? — трагически прошептала вернувшаяся Аленка, косясь на злосчастный автомобиль.

— Отвезем куда-нибудь, закопаем и забудем. Помнишь, в каком-то сериале точно такая же история случилась. Одна дама приходит утром к своей машине, а там труп. Правда, закапывать труп у нее помощник нашелся, серьезный такой мужчина.

— Может быть, и у нас кто-нибудь найдется, — пробормотала Аленка, шмыгая носом. В случае чего она собиралась разрыдаться.

— Мне бы твое чувство здорового оптимизма! Вон идет парень, давай, подойдем к нему и попросим помочь двум привлекательным девушкам отделаться от трупа.

— Не смешно.

— А что это вы тут, девоньки, делаете?!

Подруги одновременно вздрогнули от скрипучего голоса основной сплетницы двора. Варвара Владимировна Воротынцева, несмотря на свой весьма преклонный возраст, в любое время суток старалась находиться в гуще событий. От маленькой сухонькой старушонки порой исходили такие неприятности соседям, что те хватались за голову, предпочитая никогда больше не связываться с этой сморщенной особой с устрашающей жизненной установкой: «День, прожитый без скандала, прожит зря!».

— Ничего не делаем, — поспешила с ответом Снежана, закрывая собой «амбразуру» с безжизненным телом.

— Эх, нынешняя молодежь, вечно слоняется неприкаянная.

Старушка, как хорошо натренированный бульдог, вмиг почуяла недоброе и попыталась заглянуть в автомобиль через ее плечо. Но тонированные стекла «девятки» плюс слабое зрение не давали возможности четко разглядеть содержимое салона.

— Очки дома забыла, — посетовала старушка, прекращая беспардонное занятие. — Страшные дела творятся в округе! Я уже рассказывала вам про двойное изнасилование? Сексуального маньяка еще не нашли. Так вот, на этот раз расчленёнка! Жена зарубила топором мужа-алкоголика…

— Спасибо за оптимистичную новость, Варвара Владимировна, — перебила ее Снежана, содрогаясь, — но мы спешим. Садись в машину, Леночка, поехали!

— Ни за что, — прошептала, бледнея подруга, — только через мой труп… Ой!

— Что, труп? Где, когда? Тоже расчленёнка?! — встрепенулась старушка.

— У нас расчленёнки нет! — фыркнула Снежана, открывая дверцу, намереваясь сесть за руль, уехать черти куда от подозрительной старухи или хотя бы выкинуть тело в ближайшей подворотне.

— А что у вас есть? — сразу заинтересовалась та, просовывая любопытный нос в образовавшуюся щель. Из салона ей сразу ответили.

— Секс! Много секса! Да здравствует Камасутра всех времен и народов!

Снежана пошатнулась и поспешила захлопнуть дверцу, так и не сев за руль.

— Какая гадость, — перекривилась старушка, отпрыгивая от машины, — в наши времена секса в стране не было! Эх, молодежь! Кстати, гражданин, а кто вы такой? Имеется ли у вас местная регистрация? А то в округе страшные дела творятся…

Аленка, казалось, от прозвучавших слов о сексе находилась в полной прострации, так как не верила в воскрешение мертвых. Зато Снежана моментально сориентировалась. Сейчас было главным усыпить бдительность соседки, от которой могла произойти утечка неприятной информации: вместо поисков работы дочь занимается поиском чужих мужиков сомнительного происхождения.

— Есть у него регистрация, все у него есть. Шли бы вы отсюда, Варвара Владимировна…

— А что это ты, милочка, за него отвечаешь? — прищурилась вредная старушенция. — Твой, что ли, кадр?

— Мой родственник, дальний, очень дальний, но ближе его у меня никого нет. Кроме папы, разумеется, — вздохнула Снежана, собираясь с мыслями. Если труп разговаривает, значит, он жив.

Это, как наивно полагала девушка, несколько облегчало дело.

— Чей я родственник? — дверца распахнулась, и заинтересованным взорам дам предстал молодой человек в мятом костюме со сбившимся галстуком, с такой же помятой физиономией и мутными глазами под опухшими веками. — Поднимите мне веки! — прорычал он. С довольно непривлекательной физиономией, как подумали все женщины одновременно. — А! — он обрадовался, — вот и ты, моя крошка!

— Моя крошка?! — округлила и без того огромные глазищи Крошкина. — Он на что намекает?

— Это он ко мне обращается, — пояснила подруга, — пойдем, брат, домой!

— Пойдем! — весело отозвался мятый незнакомец.

— Вы же уезжать хотели? — подозрительно оглядывая мужчину, засомневалась старушка.

— Передумали, — бросила ей Снежана и, подхватив под руку «брата», устремилась в подъезд.

Аленка, недолго думая, побежала за парочкой.

В тесном лифте, а в любом лифте, пусть даже очень просторном и благоустроенном, в одной кабинке двум совершенно трезвым девицам и одному нетрезвому мужчине будет тесно, стоял умопомрачительный запах, от которого, залети сюда птица, она бы сдохла на лету. Но птиц не было, перегаром дышали подруги.

— Ужас какой, — помахивая ладонью возле своего носа, сказала Снежана. — Где он только набрался до такой степени, что перепутал машины? Впрочем, мне без разницы. Я разрешу только пройти к телефону и вызвать такси до дома. Где твой дом, помнишь?

Незнакомец обиженно засопел и глубоко задумался.

— Не помню, — неожиданно ответил он и резко погрустнел.

— Нечего мне Ваньку валять, — рассердилась Снежана, — вспоминай, давай!

— Ваньку точно должен помнить, — поморщился тот, — знакомое имя.

— А вас как зовут? — кокетливо улыбнулась Аленка. — Меня вот…

— Дура! — нахмурилась подруга. — Нашла, с кем кокетничать.

— Правильно, вам со мной кокетничать нет смысла, — заметил незнакомец, — я, между прочим, брюнетку вчера в ресторане снял.

Он сально улыбнулся и рывком прижал изумленную Снежану к себе.

— Пышечка, оторвемся? — сладострастно простонал незнакомец ей в ухо.

— Ну, ты, сухарь, убери от меня свои батоны, а то я тебя как макаронину перекушу! — возмутилась она.

— Что вы все про хлебобулочные изделия, — сказала обиженная Аленка, — приехали уже.

— А вы что, — поинтересовался незнакомец, глядя на нее, — тоже с нами идете? Я и вас вчера снял? Вот память, ничего не помню. Но так даже интереснее, девчонки!

Квартира у Снежаны Стародубцевой была скромной, двухкомнатной. Отец, подаривший ее, решил, что на более приличную жилплощадь дочь должна заработать самостоятельно, иначе у нее в жизни не будет стимула для покорения более высоких вершин. Но Снежана ввысь не рвалась, ее и две комнаты вполне устраивали, тем более, что коридор был большой. Она усадила там незваного гостя на тумбочку и вручила ему в руки телефонный аппарат, добавив на словах, чтобы через пять минут она его больше не видела, и ушла. Незнакомец покрутил телефон в руках и снова посерьезнел.

— Не помню, — обреченно прошептал он. — Ни одного приятеля не помню. Куда звонить?

— Звоните в справочную или в службу спасения, — подсказала ему Аленка. — У меня как-то раз дверь захлопнулась, я позвонила от соседки, приехали такие мальчики-спасатели… Ну, да, вам все равно.

— А она, — незнакомец кивнул в сторону комнат, — точно не из ресторана?

— Точно, — кивнула Аленка, — она не такая. Она просто жуть какая.

— Стерва, — перекривился тот. — Но так на ту похожа. Впрочем, ночью все брюнетки черны. Так, куда я должен позвонить?

— Жене, — заботливо подсказала Крошкина, — волнуется, небось, женщина.

— Жене? — задумался незнакомец. — А я женат?

— В паспорте поглядите, — продолжала благодетельствовать Аленка. — Там должен такой квадратный штамп стоять с круглой печатью. — Она вздохнула, — если он стоит, то точно женат.

Парень принялся лазить по своим карманам, вывернул их наизнанку, но ничего не нашел, кроме зубочистки и мятных конфет, предназначенных для того, чтобы освежать дыхание.

— Странно, — сказал он задумчиво, — это неспроста.

— Ничего странного, — пожала пухлыми плечиками Крошкина. — Если я забуду сумочку, в которой у меня сосредоточена вся вселенная, то на мне ничегошеньки определяющего не останется. Зато я наизусть помню номер телефона Снежаны. В случае чего, буду ей звонить. Вы тоже должны помнить какой-нибудь номер! Вспоминайте, ну…

Незнакомец сосредоточился, наморщил лоб и выдал:

— Вспомнил! «02».

Вернувшаяся Снежана едко поинтересовалась, почему гость все еще топчется на месте. Прямая ему дорога туда, где он провел ночь. Ах, он провел ночь в ее машине? Тогда пусть катится туда, где напился. Ее слова ему что-то напоминают? Нет, Стародубцева не его законная жена! Еще чего! Размечтался.

— Никуда я не пойду! — решительно заявил гость и, оттолкнув Снежану в сторону, прошел в комнату.

— Это что еще за хамство? — возмутилась хозяйка дома и последовала за ним, уперев руки в бока.

Наглец устроился на ее мягком, белоснежном диване, закинул нога на ногу и принялся мотылять конечностью, подперев худой, жилистой рукой заостренный подбородок. Судя по всему, он думал.

— Это переходит всяческие границы! — пробежала мимо него и обратно Снежана. — Мало того, что он забрался в мою машину, так еще залез в мою квартиру!

— В квартиру, Снеж, мы его сами притащили, чтобы Варвара Владимировна отстала, — вздохнула Аленка.

— Правильно, — обрадовался воскресший незнакомец, — вы меня в квартиру притащили, а перед этим в машину уложили! Другими словами, вы, подруги дорогие, меня похитили! Это натуральный киндер-как его там-ппинг.

— Что?! — в один голос вскричали подруги.

— Что слышали, кумушки, — скривился тот. — Сколько вы собирались за меня получить? Миллион долларов или два, признавайтесь! Наверняка, я какой-нибудь банкир или олигарх. Точно не помню.

— Я не поняла, — простонала жалобно Крошкина, чувствуя, что именно на нее сейчас обрушится шквал обвинений от подруги, — он нам дело шьет?

— Господи, где ты только его взяла! А, кстати, где ты его взяла? Давай прикинем.

Раз незнакомец ничего толком не помнил, подругам пришлось восстанавливать картину вчерашний событий со слов Крошкиной, арендовавшей на этот злосчастный день машину у Снежаны. Алена, поминутно прокручивая перед собой весь вечер, принялась подробно рассказывать куда ездила, где останавливалась, к кому забегала. Получилось мест двадцать. На каждой из этих остановок ей могли подкинуть труп, который так неожиданно и хлопотно воскрес следующим утром.

Подруги предположили, что незнакомца могла подкинуть в машину Нонка только из вредности, чтобы Крошкиной жизнь медом не казалась. Та успела ей похвастаться новой сумкой и приврать, что купила ее за бешенные деньги потому, как сумка от самого Лагерфельда. Наглец возмутился, заявляя, что он не мешок картошки, чтобы его подкидывали. Снежана, многозначительно хмыкнув, парировала, что мешок картошки был вчера, по всей видимости, в гораздо лучшем состоянии, чем он, по крайней мере, мог стоять.

Следом за Нонкой под подозрение попали еще девятнадцать человек. Всем Крошкина чем-то досаждала, некоторым — своим неприлично счастливым видом довольной жизнью идиотки. Но незнакомец никакой Нонны не помнил и список оглашенных остальных девятнадцати фамилий ему ничего не сказал.

Пока Аленка мучительно вспоминала, какие именно она купила чулки в магазине, где на витрине красовались заманчивые скидки, наглец заявил, что у него сушняк и потребовал воды. Компания переместилась на уютную кухню Стародубцевой, продолжая мыслительный процесс.

Когда Снежана принялась автоматически варить кофе, незнакомец неожиданно вспомнил, что его зовут Василий. Это прозвучало как гром среди ясного неба.

— Василий, Василий! — кричал он, тараща на Снежану довольные глаза, — она так же стояла у плиты и спрашивала: «Василий, ты негодяй и подлец, сколько это будет продолжаться?».

— Что продолжаться? Что? — заинтересовалась Снежана. Тот пожал плечами.

— Я так и чувствовала, что он женат, — разочарованно сказала Аленка.

Но в деле был виден прогресс. В деле, грозившем стать не простым, а уголовным. Негодяй и подлец Василий пообещал подругам, если те кинут его, беспамятного, на произвол судьбы, то он пойдет в милицию и сообщит о похищении. У него и свидетель есть — патриотично настроенная гражданка Варвара Владимировна.

— Ладно, — угрюмо промолвила Снежана, — мы добрые, мы тебе поможем. Но постарайся, Василий, вспоминать побыстрее.

Рассиживаться в уютной кухне после горячего кофе с тостами никто не собирался. Троица поспешила на улицу, где все сели в «девятку», за рулем, разумеется, сидела Снежана.

— Куда едем? — с мрачной решимостью поинтересовалась она.

— К Нонке, — призналась Аленка, — я к ней два раза заезжала.

— Нет! — вскричал Василий. — Наоборот!

— Что «наоборот»? — не поняла Снежана.

— Пусть за руль сядет она, маршрут должен быть более точным.

Подруги поменялись местами, один Василий остался сидеть на заднем сиденье.

Нонки не оказалось дома, она торчала на очередной, новой работе. Но Аленка дотошно выполнила каждый шаг к ее квартире и обратно. Снежана с Василием в это время оглядывали окрестности. Поблизости располагался аптечный киоск.

— Ну? — вопросительно поглядела на Василия Снежана.

— Помню, — наморщил лоб тот и продекламировал, — улица, фонарь, аптека…

Снежана тяжело вздохнула, схватила его под руку и повела в аптеку. В небольшом помещении среди лекарственных препаратов и сопутствующих им товаров он тоже ничего не вспомнил. Зато пожилая аптекарша окинула их подозрительным взглядом, после которого Снежана поняла, что Василия срочно следует привести в нормальный вид, чтобы добрые люди не обратились в милицию на счет подозрительной парочки: привлекательной ухоженной брюнетки и облезлого помятого типа преступной наружности. Последнее навело ее на мысль о тюрьме.

Троица поехала в магазин, где была распродажа.

— Здесь, — торжественно объявила Аленка, — я купила вчера чулки!

— Сегодня мы купим ему здесь брюки с рубашкой, — сказала Снежана, — чтобы он выглядел человеком.

— Спасибо, девчонки, — расчувствовался тот, — думаю, я никогда в таком потрепанном виде по улицам не шатался. Олигарх все-таки.

— С чего ты вбил себе в голову, — разозлилась Снежана, — что ты олигарх?!

— А что, — шмыгнул носом Василий, — лучше думать, что я менеджер отдела продаж занюханной табачной фабрики с женой и кучей детишек?

— А ты не менеджер?

Вместо ответа Василий тяжело вздохнул.

В примерочной кабинке он долго возился, освобождаясь от мятой, грязной одежды.

— Разделся? — поинтересовалась Снежана, прижимавшая к груди новый костюм.

Как только оттуда донесся положительный ответ, она ринулась в примерочную кабинку.

— Ты что? — испугалась Аленка, — люди смотрят!

— А, — обрадовался Василий, — не выдержала накала страсти, глядя на мои бицепсы?! То-то! Я помню, как ты на меня в ресторане смотрела! У, искушенная бестия…

— Успокойся, твои бицепсы меня не интересуют, — фыркнула Снежана и принялась вертеть оголенного Василия по сторонам. — Где наколка «Не забуду мать родную» или что-то в этом духе?! Свел?

— Не было у меня никаких наколок, — выхватывая у нее новый костюм, сказал Василий. — Изыйди, женщина!

После магазина, где ничего Василий не вспомнил, поехали дальше. Снежана, сидевшая рядом с подругой, все больше удивлялась странному маршруту, по которому они проезжали вторично. Крошкина долго петляла по улицам и закоулкам, после чего выехала на проспект и понеслась по нему с предельной скоростью. Снежана потребовала объяснений, петляние по улочкам выглядело очень уж подозрительным. Аленка, стараясь, чтобы ее оправдания не услышал Василий, все-таки хоть и беспамятный, а мужчина, рассказала подруге, что гонялась за одним привлекательным «Пежо» с иностранными номерами, вернее, привлекательным был водитель машины, подмигнувший ей в районе Театральной площади. Подруге оставалось поразиться орлиному зрению Крошкиной, в сумерках разглядевшей невинный знак внимания. Узнав, что «Пежо» все-таки сумел оторваться от преследовательницы, Снежана облегченно улыбнулась.

— Вот здесь я остановилась, — нажала на тормоз Крошкина.

Компания огляделась, «девятка» стояла напротив городского собора, чья величественная золоченая макушка с огромным крестом упиралась прямо в белесые облака.

— Зачем? — изумилась Снежана.

— Взгрустнулось, — призналась Алена. — Захотелось пообщаться с высшими силами, попросить их о насущном…

— Ты попросила мужчину?! — догадалась Снежана.

— А! Я так и знал, — встрепенулся Василий, — что это дело рук Провидения. Только я на блондинку не согласен, мне всегда брюнетки нравились.

— Эй ты, подкидыш, уймись, — оборвала его брюнетка.

— Я не подкидыш, — обиделся тот и залез обратно в салон, — я божий дар.

— Ага, такой же, как яичница.

— Только собор был закрыт, — продолжила Аленка, — я постояла, попросила и уехала.

Сказать на это было нечего. Снежана обняла подругу за плечи, чмокнула в щеку и усадила за руль. Предстояло посетить еще несколько мест, где Аленка останавливалась. Во время одной из остановок ей и подкинули Василия. Тот должен был вспомнить это злосчастное место.

— Дерево! — радостно заорал тот, когда машина проезжала мимо парка.

— Что дерево? — недовольно поинтересовалась Снежана, поворачиваясь к нему.

— Дерево там было, я вспомнил.

— Какое дерево?

— Такое, — он руками показал кривой полукруг. — И окна. Там были окна!

— Замечательно, — усмехнулась Снежана, — окна и дерево. Весь город в окнах и деревьях.

— Еще на входе страшный одноглазый мужик был с повязкой, — прищурился Василий, набирая воздух в легкие, — и…

— Что? — глаза подруг засветились надеждой.

— У него была полосатая майка, — выдохнул он.

— Дерево, окна, одноглазый мужик в полосатой майке, — повторила Снежана, — хороший ребус, только кто его разгадает? Может быть, отвезти тебя к врачу? К наркологу или психиатру?

— Этим ты ничего не добьешься, только подорвешь мой имидж, — испугался Василий. — А так, когда я вспомню код банковской ячейки, где у меня миллионы лежат, я тебя отблагодарю.

— Ой, девочки, ой, мальчики, — закричала Аленка, резко тормозя, — вот страшный мужик!

Она остановилась перед памятником великому писателю Гоголю. Василий мрачно хмыкнул и отрицательно покачал головой. Снежана скептически поинтересовалась, где она видела у памятника полосатую майку. Аленка ответила той, что постоянно видит полосатые майки на памятниках на День десантника. Пришлось напомнить опрометчивой водительнице, что сегодня другой день и накануне тоже праздников не было. Впрочем, если подкидыш помнил про ресторан, то он что-то отмечал. Судя по тому, что клеился к брюнетке, праздник был явно не семейным.

— Я знаю, где этот мужик, — попыталась реабилитироваться Аленка на словах про ресторан. — Я вчера мимо него проезжала.

— Гони туда! — приказал Василий, вольготно откинувшись на заднем сиденье. — Наверняка, меня там мои секьюрити разыскивают, а я тут с вами время теряю.

— Что? Это кто еще теряет с кем время, неизвестно!

И подруги поехали в сторону ресторана «Гавань пирата».

Небольшой подвальчик действительно напоминал тихую, спокойную гавань, так как ресторан был закрыт. Но Снежана не собиралась сдаваться, она требовательно постучала в застекленную дверь, и через пару секунд за стеклом отобразилась недовольная физиономия здоровенного охранника. Он принялся уныло разглядывать ранних посетителей, как вдруг его растормошил крик Василия.

— Я его помню! — заорал тот, тыча указательным пальцем в унылую физиономию через стекло. — У него еще повязка на глазу была и полосатая майка. А вон то дерево на окне! Цветок называется!

— Че надо?! — приоткрывая дверь, возмутился странным поведением непрошенного гостя охранник. — Забыли чего? Опохмеляться после двух часов дня.

— Извините за беспокойство, — Снежана встала впереди разнервничавшегося Василия, норовившего выпрыгнуть и подраться с верзилой, — нам очень нужно с вами поговорить.

— Только пусть этот не прыгает, а то я ему щелчка дам!

Стародубцевой пришлось нахмуриться и пригрозить Василию немедленной сдачей его особы правоохранительным органам. Они с ним не станут церемониться, а отправят вспоминать былое и прошедшее в палату номер шесть. Когда Василий пообещал не дергаться и вести себя спокойно, охранник впустил троицу в ресторан, где стояла гробовая тишина, в которой похоронил свое прошлое незадачливый подкидыш.

Оказавшись в знакомой обстановке, Василий принялся вспоминать. Да, вчера он приехал сюда, не помнит на чем… Сел отдыхать за столик с мыслями о больших сиська… с мыслями о смысле жизни, между прочим, а не о том, о чем они подумали. И они, то есть, смысл, нашелся. К нему подсела роковая брюнетка, она сразу запала на тонкую организацию души Василия, и они завели непринужденную, но довольно увлекательную беседу, разумеется, о смысле жизни.

— Точно, — кивнул верзила, — я видел, как они вместе из ресторана выходили. Он в нее вцепился, как голодный младенец в титьку.

Василий проигнорировал колкость недалекого, по его мнению, секьюрити и продолжил вспоминать дальше. Впрочем, на этом его воспоминания обрывались. Последним, что он запомнил из этого злополучного вечера, так и не ставшим романтической ночью, был салон автомобиля, куда Василия погрузила брюнетка. То, что было до его похода в ресторан, он тоже не помнил.

Охрана брюнетку не знала, в ресторане она появилась первый раз, ни с кем, кроме Василия не общалась. Снежане повезло, на работу пришел повар с официантом и подтвердили слова верзилы, что брюнетку никогда раньше не видели. Снежана попросила их, если та появится, позвонить по телефону, и оставила свой номер. За хорошее вознаграждение, разумеется. Ей пламенно пообещали позвонить, как только роковая красавица переступит порог заведения.

Обратно возвращались через магазин, где девушки накупили полуфабрикатов. Василий капризничал и есть запакованные в целлофан котлеты напрочь отказывался. Этим он вызвал неодобрительные взгляды Аленки, обвинившей всех женатиков в эгоизме. Судя по всему, его жена, бедняжка, дневала и ночевала на кухне.

— Кстати, о жене, — к Снежане, не обратившей ни малейшего внимания на капризы подкидыша, пришла в голову грустная мысль, — она станет его разыскивать. Пойдет в милицию, там у нее примут заявление только через три дня после пропажи супруга. Начнут искать еще через неделю, показав ей все невостребованные трупы в морге…

— Ужас! — обомлела Крошкина, следом за подругой садясь в автомобиль.

— Неправда, я не женат, — поморщился Василий и нырнул на свое заднее сидение.

— Женат, женат, — возразила Аленка, — я женатиков на расстоянии чувствую!

— Жить с этим подарком неделю?! — продолжала Снежана, заводя двигатель, — вот настоящий ужас. А если он ничего не вспомнит?

— Девчонки, вспомню, вспомню, не бросайте меня, я отблагодарю, и поверьте, это будут не копейки…

Василий внезапно замолчал, ошарашено вращая глазами.

— Что?! — встрепенулась Снежана, — вспомнил?

— Моя фамилия Копейкин, — трагическим шепотом произнес Василий, и «девятка», прочувствовав весь трагизм обстановки, моментально заглохла. — Разве у олигарха бывает фамилия Копейкин?!

Василий так расстроился, что всю дорогу его пришлось успокаивать. Делала это добросердечная Аленка, ее подруга радовалась, память у подкидыша понемногу, но восстанавливалась.


Дома Снежана занялась приготовлением обеда на скорую руку, стараясь отвлечься от утреннего происшествия и подумать о чем-то другом, более интересном. Но мысли, как любопытные сороки, возвращались к излюбленному месту на помойке памяти. Как плохо, что на ее шее висит Копейкин! Как хорошо, что на сегодняшний день она ни с кем не встречается! Разумеется, в этом не было ничего хорошего, личную жизнь еще предстояло наладить, но зато ревновать к Василию было некому. Правда, — Снежана с сомнением заглянула в комнату, где на диване расположились подруга с подкидышем, — разве к таким обыкновенным парням ревнуют? Вот если бы на его месте оказался Антонио Бандерас… В молодости… С его божественно чарующей улыбкой, пронзительно-огненным взглядом из-под кудрявых шелковистых волос цвета вороньего крыла с шоколадным отливом и с волнующими губами, обещающими райское блаженство…

Снежана мечтательно прикрыла глаза, котлеты предательски зашипели, подгорая.

Василий жевал подгоревшие котлеты без особого энтузиазма и больше не выпендривался. После того, как он вспомнил свою фамилию, настроение резко ухудшилось. Аленка старалась возродить в нем надежду на лучшее, но тот замкнулся и отказывался вспоминать все остальное, что связано с этой фамилией. Скорее всего, как он предполагал, у Копейкина была безрадостная семейная жизнь с толстой девахой, постоянно требующей от него деньги на шубу, и тяжелая физическая работа с утра до вечера. Было отчего потерять память и попытаться начать жить заново, только вот начал он неудачно, подцепив какую-то мошенницу брюнетку. Аленка успокаивала Василия, предполагая, что миллионеров по фамилии Копейкин полным-полно, и он наверняка один из них. Ей первой пришла идея вернуться к ресторану и проверить припаркованные там автомобили. Если один из них принадлежал Василию, то он должен его обязательно узнать. Крошкина искренне верила, что любой мужчина больше всего на свете любит свою маму и свой автомобиль, все остальное находится у него уровнем ниже.

— Да, — менее уверенно подтвердил Копейкин, — должен же быть у меня Мерседес.

После обеда подруги выбежали во двор, чтобы незамедлительно проверить появившуюся версию. Ведь, если Василий узнает машину, то по регистрационным номерам можно будет отследить, где он живет, а дальше — дело техники. Василий, несколько приободренный надеждой, выскочил следом за ними и уткнулся в спину Крошкиной, замершей перед «девяткой». Рядом с ней стояла Снежана и держала в руке боковое зеркало, снятое с автомобиля, с прикрепленным на нем листком.

— «Отдай то, что тебе не принадлежит!», — прочитала вслух Снежана. — Это они о чем? О Копейкине? Я бы отдала, да кому?! Варвары, зеркало открутили, — она попыталась безрезультатно прикрепить его обратно. — Хорошо, хоть не с водительской стороны отодрали… Василий, признавайся или вспоминай, ты кто, мелкий мафиози? Кому ты принадлежишь?

— Васечка, — испуганно проговорила Аленка, — ты, что проигрался в казино в пух и прах и попал в рабство?!

— Идиотки, — возмутился Василий, вырывая записку из рук Снежаны. — Про меня здесь ничего не сказано! Ни слова!

— Но-но, ругательствами тут нечего бросаться, — возмутилась Снежана, — лучше помоги зеркало прикрепить обратно. Хотят они тебя обратно, пусть забирают, я не против.

— А я против, — заявила Аленка, — вдруг они начнут его пытать, чтобы он вспомнил код банковской ячейки?! А он ничегошеньки не помнит, кроме…

— Вот видишь, — заметила Снежана, роясь в багажнике в поисках отвертки, — что-то он все-таки помнит.

Прения зашли недалеко. Мнения подруг разделились, но они не стали ссориться, это было для девушек обычным явлением, что не мешало их крепкой дружбе. Зеркало Василий прикрутил обратно, записку спрятал в карман, посчитав ее неудачной шуткой, и троица поехала завершать объезд города. На этот раз оставалось последнее место — стоянка возле ресторана, оставались и сомнения, швейцар-охранник не помнил, чтобы помогал парковать машину Василия. Но тот мог припарковаться где-то поблизости и сам.

Неудачи не переставали преследовать несчастного Копейкина.

Василий сразу узнал ее, красавицу. Она стояла на лучшем месте и отливала слепящим глаза блеском автокосметики. Длинная, по типу сигары, стильно-черная, изысканно неброская машина громко пискнула, когда Василий принялся обнимать ее капот. И заорала благим матом, когда он попытался залезть внутрь. Из ресторана выбежал лысый мужик в дорогом костюме с заправленной под воротник белой сорочки салфеткой и, не разбираясь, ударил Копейкина в глаз. Разбираться с ним пришлось Снежане.

— Странно, — бормотал во время этой разборки Василий, игнорируя ругающихся возле него людей, — я ее помню! Вот точно такую помню. И помню, что она была моей.

Перед его глазами почему-то проплыло изображение комнаты с детскими игрушками, красочные постеры на двери, машинка эта проплыла, слишком маленькая отчего-то, показавшаяся Василию по-детски трогательной…

— Прощай, родная, — погладил ее крутой лакированный бок Василий и грустно побрел в сторону «девятки».

— Ничего, Вася, — прикладывая холодную монету к подбитому глазу Копейкина, попыталась успокоить его Аленка. — Я тебе верю, у тебя была такая же машина, только другая, не эта, и мы ее обязательно найдем!

Глава 2 Копейкин профессиональным жестом, ловко перебирая пальцами, моментально пересчитал тысячные купюры

Частный сыщик Андрей Туровский маялся без дела в душном офисе. Он недавно вернулся из глухой провинции, где занимался расследованием похищения рукописного раритета. Дело, которое поначалу показалось ему легковесным и тягомотным, предстало совершенно в ином свете, едва он всерьез задумался о нем и сопоставил все «нарытые» факты. Андрей Туровский любил дедукцию и большей частью доверял своим аналитическим способностям, чем профессиональному чутью. Впрочем, как он считал, одно непременно влекло за собой другое, только тогда, с этим тандемом, можно было разгадать коварный умысел преступника, что он обычно делал просто блестяще.

Сегодня Туровскому ничего не оставалось, как крутиться в любимом кресле и вспоминать удачное расследование. От предложенных слежек за неверными мужьями и женами Андрей отказался. Считал это слишком мелкими делами для такого талантливого сыщика как он. Но как назло, кроме погрязших в разбирательствах супругов больше никто к Туровскому не обращался. Конечно, это не означало, что в большом городе внезапно снизилась преступность, такое случается только в отчетах правоохранительных органов. Отпетые мошенники продолжали дурить наивных граждан, закоренелые уголовники продолжали грабить банки и сберегательные кассы, воры в законе продолжали воровать ценности в местах культуры и быта наивных граждан.

Но никто не спешил обращаться за помощью к Туровскому. Это несколько обескураживало Андрея, понижая его всегда завышенную самооценку. Но в любом случае браться за неверных супругов Андрей не собирался. В крайнем случае, а этот случай точно должен быть самым крайним, Туровский собирался взяться за написание мемуаров. Хотя бы придумать название для книги, которая в будущем станет настольным учебником для начинающих сыщиков и гордостью для потомков Туровского.

Потомков у Андрея пока не предвиделось, как не предвиделось и супруги. На данный момент место любимой девушки Туровского также было вакантно. Но как истинный мужчина Туровский считал, что у него все еще впереди, ему лишь тридцать пять лет. Мужчина в самом соку и расцвете сил, привлекательный, способный, целеустремленный и решительный. Он чувствовал жгучую несправедливость от того, что эти его качества незаслуженно остаются незадействованными.

— Может быть, — тоскливо подумал вслух Андрей, — сменить вывеску на двери? Сделать ее крупнее, ярче, завлекательнее…

Он любил поговорить с умным человеком — с самим собой.

Но неожиданно, впрочем, столь долгожданно, в его разговор вклинилась миловидная брюнетка, распахнувшая дверь и только после этого постучавшая в нее.

— Андрей Александрович Туровский? — поинтересовалась девица.

Тот кивнул.

— Сыщик? — недоверчиво прищурилась та.

Он вновь кивнул. На этот раз получилось многозначительно и гордо.

— Тогда мы к вам, — заявила девица и шире распахнула дверь.

В комнату вместе с девицей ввалилась парочка, до странности похожая друг на друга. Оба были какие-то встревоженные, неприкаянные и озадаченные.

Туровский моментально оценил клиентов. Девица-брюнетка в фиолетовом пыльнике с сумкой и туфлями в тон ему — основная в этой компании. Острый вздернутый нос указывает на твердый капризный характер, глубокие синие глаза говорят о серьезности намерений, длинные темные, прилизанные волосы с едва уловимым оттенком каштана нагло заявляют о хорошем парикмахере. Нервно прыгающие по столу пальчики хвастаются ухоженностью, золотыми перстеньками и блестящим маникюром. Безусловно, девица при деньгах, но ими не сорит, скорее, живет на то, что дает папочка.

Подруга-блондинка выглядит скромнее, спокойная джинса, незатейливый макияж. Пухлые губы, если, конечно, они натуральные, свойственны больше для мягких, податливых натур, зеленые глаза как-то неестественно дергаются… О! Туровский обомлел, да она ему подмигивает!

И срочно перевел взгляд на мужчину. Парень лет двадцати шести, недалекий, вздорный, неухоженный. Мог бы побриться перед тем, как идти к частному сыщику.

— Мы ему забыли бритву купить, — вздохнула брюнетка, ловя недовольный взгляд сыщика.

— Да, — встряла блондинка, — а эпилятором, который вырывает волоски на ногах с корнем, он бриться отказался. Попробовал и сказал, что не станет добровольно подвергать себя такой изощренной пытке.

Здесь Туровский понял, что дело будет очень даже интересным.

— Ну-с, — сказал он, — я внимательно слушаю ваш рассказ, почему господин…

— Копейкин, — мрачно вставил парень.

— …почему господин Копейкин вынужден подвергать себя мучительным пыткам.

Снежана села в кресло рядом со столом и сложила руки на груди, устремив глаза к потолку. Аленка пристроилась рядом на стуле, Василий остался подпирать плечом косяк, ни на что хорошее не надеясь. Он был против похода к частному сыщику, но подруги на этом категорически настояли.

— Я расскажу, — сказала Крошкина и нечаянно подмигнула Туровскому. Тот дернулся и затих. — Меня зовут Алена Крошкина, мне восемнадцать лет, — она поперхнулась, поймав ошеломленный взгляд подруги, — двадцать… с небольшим… большимхвостиком. Я не замужем и никогда не была потому, что так и не встретила достойного мужчину. Безусловно, кавалеров у меня полно, среди них есть депутаты городского собрания, был министр легкой промышленности областного ранга…

— Алена, — укоризненно сказала Снежана.

— Ах, о чем это я?! — всплеснула руками та, — я к тому, что мужчина никогда не бывает лишним. Но в моем, нашем, случае произошел явный перебор. Позавчера вечером, ах, время-то как бежит, не успеешь оглянуться, как нагрянет бальзаковский возраст, это я не о себе… Позавчера вечером я поехала кататься по городу на машине. Машина не моя, Снежанина, ей папа подарил, мне бы такого папу, он подарил ей еще квартиру и ссужает средства на жизнь. Между прочим, господин Туровский, — здесь Крошкина вновь подмигнула, — моя подруга богатая невеста…

— Алена!

— Что «Алена»? А вдруг, господину сыщику это интересно? Это же может пригодиться для следствия?

— Разумеется, — усмехнулся Андрей, не зная, как реагировать на частые подмигивания пухлой блондинки. — Иногда бывает важна каждая мелочь.

— Вот видишь! Значит, я поехала кататься на машине, посетила много мест, о них рассказывать?

Туровский мрачно кивнул, предчувствуя, что легко от этой болтушки не отделаться. Но никто его за язык не тянул, когда он говорил про каждую мелочь. Вполуха слушая Крошкину, Андрей рассматривал брюнетку. Она вполне могла бы стать роковой, если бы потрудилась над своей внешностью, но ее отличала изысканная скромность и простота, обычно стоившая немалых денег. Что у нее случилось? Умер состоятельный родитель и не оставил завещания? Этот небритый тип пытается его оспорить? Слишком уж у него нарочито независимый вид и нервно бегающие глазки, в которых не отражается ни одна дельная мысль. Мало похож на мошенника, скорее, он сам жертва, которой забыли купить бритву. Понятно, брюнетка содержит этого типа, а блондинка ей завидует. В чем проблема?

— Не вижу проблемы, — сказал вслух Туровский.

— Я как раз подхожу к ней, — доверительным голосом произнесла Алена. — После Нонны я поехала в магазин, или я в магазин заехала до Нонны? Я к ней два раза заезжала, сумку показывала и… Про чулки со скидкой вам тоже не интересно? Ночью некоторые магазины торгуют по сниженным ценам и продают не только водку. Так, я остановилась в арке и стала дожидаться, когда приедет какой-нибудь представительный джип, не дождалась, ну, это не интересно. После этого я поехала к ресторану, где на входе стоит одноглазый пират, остановилась… Я вообще часто останавливалась, проверяла колеса, амортизацию, давление в трубах, ах, это не отсюда…

— И? — нетерпеливо поинтересовался Туровский, удивляясь, как брюнетка еще не сорвалась, продолжая сидеть спокойно. С другой стороны, она знала свою подругу.

— И в одну из этих остановок мне его подложили! — выпалила Аленка и замолчала.

— Что вам подложили? — не понял сыщик.

— Чего тут непонятного? — пожала красивыми, точеными плечами брюнетка Снежана. — Моя подруга каталась по городу, заезжала черти куда, и ей во время одной из остановок в машину подкинули мужчину. Вот его, — кивком она указала на Василия Копейкина.

— Да, — согласился тот, проходя ближе к столу и усаживаясь на стул, — я подкидыш. И не нужно намекать на мешок с картошкой!

— Вы были в нетрезвом состоянии? — догадался Туровский.

— Мертвецки пьян, — признался Василий.

— Мы поначалу приняли его за труп, — кивнула Алена, — вчера утром, когда обнаружили в машине.

— Сколько же вы ездили с трупом, пардон, с нетрезвым мужчиной? По идее, он должен был сопеть, кряхтеть и…

— Попрошу без намеков, — возмутился Копейкин, — я не страдаю метеоризмом!

— Должен был, — согласилась Крошкина, — но я включила музыку на всю громкость и ничего не слышала.

— Понятно. А в чем, собственно, проблема? — нахмурился Андрей.

— Проблема заключается в том, — сказала Снежана, засовывая длинную черную прядь волос в рот и нещадно ее жуя, — что Василий Копейкин не помнит, кто такой Василий Копейкин! У него временная, а я бы еще заметила, местная, амнезия. За два дня, что мы с ним валандаемся, он вспомнил свое имя и фамилию, вспомнил ресторан. Сколько ждать, когда он вспомнит все остальное?! Нет, конечно же, мы две добрые самаритянки, сами захотели помочь человеку…

— Ага, — скривился Копейкин, — они сами захотели, как же. Это я их припугнул похищением. Я не помню, а вдруг они меня действительно похитили?! Бритву даже не купили, кормят одними полуфабрикатами…

— Вася, перестань капризничать, — попросила его Алена, тот обиженно засопел, но замолчал.

— Есть еще одна проблема, — вздохнула Снежана, выкладывая на стол сыщику две записки. — Его требуют вернуть. И начали угрожать. Но куда его возвращать, мы с подругой не знаем!

Туровский взял записки и принялся их внимательно разглядывать. Первая просто и лаконично требовала вернуть то, что Снежане не принадлежало. Вторая после требований переходила к угрозам. «…А то сильно пожалеешь». Туровскому эта записка напомнила мультик про «мстя моя будет ужасной». Но дело, как он профессионально почуял, проанализировав в уме все факты, на самом деле серьезное. Парень потерялся, девчонки стали получать записки. Каким, кстати, образом?

Брюнетка, которая в отличие от блондинки излагала все ясно и четко, рассказала, что первую записку прикрепили под автомобильное зеркало, предварительно скрутив его с положенного места. Случилось это вчера. А сегодня утром она обнаружила проколотое колесо у своей «девятки». Колесо прокололи длинным, острым, блестящим ножом, припечатав таким образом вторую записку с угрозой. После этого девушки решили не ждать милости от судьбы, а идти к частному сыщику. По близости располагалась контора Туровского.

— Хорошо, — сказал Андрей, не сводя глаз с встревоженной брюнетки. — Я займусь вашим делом. И, — тут он поднял вверх указательный палец, — это значит, что докопаюсь до истины. А истина, барышни, может оказаться такой шокирующей! Обещайте мне, что выдержите правду, какой бы она не была.

— Ах, — схватилась за грудь Алена, — вы подозреваете самое худшее?! Вася монстр-резидент инопланетной разведки? Люди в черном отключили его память?

— Вот дура, — в сердцах высказался Копейкин. — Придумает же такое!

— Василий! — оборвала его Снежана. — Не волнуйтесь, господин сыщик, мы ни о чем не пожалеем.

— Давайте ваш договор, — подмигнула ему Алена.


После подписания договора и внесения залога, залог, разумеется, вносила Снежана как самая кредитоспособная, (Копейкин, чувствуя себя не джентльменом, еще раз напомнил ей о банковской ячейке), троица вышла на улицу.

— Я не поняла, — возмущенно проговорила Снежана, обращаясь к подруге, — почему ты ему все время подмигивала?! Конечно, Туровский довольно привлекательный мужчина, на которого легко можно запасть, чего стоит его пронзительный стальной взгляд, но подмигивать?!

Аленка Крошкина всхлипнула. Никогда еще она не чувствовала себя такой идиоткой.

Нет, как-то купила блузку как раз накануне распродажи, и на следующий день, увидев скидку, была готова повеситься. Но сегодня все гораздо хуже. Действительно, сыщик был привлекательным, обаятельным, умным, серьезным…

— Он смотрел на меня так, будто я сперла золотой запас страны и спрятала его в своей кухонной тумбочке, — призналась Алена, краснея. — У меня появился нервный тик. Такое было однажды, когда я сессию в институте провалила. Представляешь, ни с того, ни с сего вдруг начала подмигивать преподавателю. Он меня спрашивает, а я подмигиваю, спрашивает, а я… Ну, осталась после экзамена. Этот придурок сразу полез обниматься. Я растерялась и залепила ему пощечину. Он мне залепил «неуд», сволочь.

— Печальная история, — хихикнул Василий, — главное, теперь не теряйся. Все вы, бабы, на смазливых мужиков падкие!

— Кто бы говорил, — покачала головой Алена, — сам-то, сам-то запал на роковую брюнетку, а дома, небось, жена дожидается.

— Не помню, — ухмыльнулся Василий, в голове которого промелькнули крамольные мысли. — А если я не помню, то не женат.

— Надеюсь, — жестом предлагая им сесть в машину, сказала Снежана, — сыщик во всем этом разберется. Он решил начать с адресных баз и выписать всех Копейкиных в нашем городе. У тебя. Василий, появится много новых родственников, глядишь, кто-нибудь тебя вспомнит.

— Когда это еще будет? А бритва мне нужна немедленно!

Снежана не стала с ним спорить, разумеется, нельзя мужчину держать в черном теле, нужно иногда давать ему расслабиться. Пусть доставит себе удовольствие, побреется, станет человеком, а то легкая щетина у Копейкина выдает его недалекий ум. Каким образом это было связано между собой, Снежана не знала. Чувствовала, и все. А еще она чувствовала, что мужественный сыщик Андрей Туровский очень понравился ее подруге. Впрочем, при наличии полного штиля в личной жизни Аленке Крошкиной сегодня понравился бы и Копейкин. Нет, Копейкин не должен ей нравиться, скорее всего, он женат. Отбивать они его ни за что не станут, им чужого не нужно. И если записки писала жена Копейкина, то пусть и забирала бы его себе. Отчего не забрала? Подумала, что он у них содержится по доброй воле? Нужно сказать Алене, чтобы та ни под каким видом не показывала своего расположения к подкидышу, вдруг ведьма Копейкина за ними следит. Но сказать следует наедине, а с ними все время Василий. Столько проблем, столько загадок, скорее бы сыщик Туровский их разрешил.

Предупредить подругу об опасности Снежана так и не успела.

Когда она остановила автомобиль возле магазина, где торговали бритвенными принадлежностями, Алена вызвалась пойти с Василием и купить тому бритву. Снежана осталась ждать в машине, намереваясь позвонить отцу и отчитаться, как она делала обычно, о проведенном времени. Ищет она работу, ищет, тунеядкой быть не собирается.


У прилавка с бритвенными принадлежностями Василий совсем обнаглел, потребовал купить ему самую дорогую бритву, после чего повел Крошкину в отдел парфюмерии выбирать себе туалетную воду, чтобы благоухать незабываемым ароматом. Каким именно незабываемым ароматом он обычно благоухал, разумеется, Василий забыл. Он замер перед витриной и принялся искать знакомый аромат носом, пугая девушку-консультанта своим видом.

— Легкая небритость, между прочим, — ненавязчиво заявила Алена, глядя на нее, — сегодня в моде.

Они с подругой и не думали, что при содержании дома мужчины за ним требуется такой тщательный уход. Ни у одной, ни у другой никогда не было мужей, ни официальных, ни гражданских. А на свидания кавалеры приходили ухоженными. Крошкина пожалела, что в этом магазине не было книжного отдела, куда можно было бы зайти и купить какой-нибудь справочник по мужеводству. Она точно знала, что есть книги по содержанию в домашних условиях животных, должна же быть похожая литература и про мужчин.

— Как тебе этот? — помахал перед ее носом бумажкой Василий.

— Одухотворяющая свежесть бергамота, — заученно начала девушка-косультант.

— Нам не надо одухотворяющей, — оборвала ее Крошкина, — нам дайте вот эту!

И ее пальчик уперся в менее дорогой флакон.

— Ты на мне экономишь, — голосом капризной жены возмутился Копейкин. — Лишаешь больного человека последней радости в жизни!

Алене стало его жалко. Действительно, разве дело в пяти-шести сотнях рублей разницы? Тут у мужчины горе случилось, память отшибло, а она ведет себя как стерва. Крошкина обняла обиженного Василия и махнула рукой, пусть покупает, что хочет.


Светлана Копейкина зашла в магазин с коллегами по работе для того, чтобы выбрать подарок начальнику. Настроение у нее было мерзопакостное, ее бросил муж, не сказав ни слова на прощание, и она тщательно скрывала это от подруг и знакомых. Они сильно поругались из-за детского сада, Василий хлопнул дверью, уйдя на работу, а с работы не пришел домой. Теплилась надежда, что он попал под трамвай, Светлана обзвонила все больницы и морги, но напрасно. Оставалось самое худшее — муж ушел к другой. Верить в это категорически не хотелось. У Василия Копейкина другой женщины, кроме жены, никогда не было. Светлана прекрасно об этом знала. Но теперь сомневалась. Иначе, куда он мог деться? Вчера позвонили с его работы, там тоже обеспокоены его исчезновением. Светлана расстроилась, муж в последнее время часто грозил ей, что все бросит и сбежит на край света. Получалось, что все бросил и сбежал. Как плохо получалось, прямо до слез.

Остановившись напротив парфюмерного отдела, Светлана Копейкина поняла, что все гораздо хуже, чем она предполагала. Ее муж, Василий Копейкин, в этом же магазине, а не на краю света, покупал духи для смазливой толстой блондинки, висевшей на нем новогодней гирляндой и неприлично сияющей от счастья. Такой подлости от супруга она ожидала, что-то в этом роде предвидела, но смотреть на это у Светланы Копейкиной не было никаких сил. К тому же коллеги, заметив ее задержку, тоже остановились недалеко от парфюмерного отдела. Светлана испугалась, что они могут увидеть коварного Василия с блондинкой, и поспешила к ним. С этого момента на семейной жизни с Василием она решила поставить крест. Раз ему не нужна она, да что там она, раз ему не нужен Ванька, то она его на порог больше не пустит. Он не вернется? И пусть! Светлана сильная женщина, переживет, найдет Ваньке другого отца, а про Василия скажет, что он погиб во льдах Антарктики, спасая тонущих пингвинов. Ванька так любит пингвинов и отца! Это, несомненно, нанесет ему глубокую рану, но врать родному сыну она не станет. Погиб, так погиб, негодяй и подлец. Погиб в ее сердце безвозвратно.

Последним, что увидела Светлана Копейкина был поцелуй. Спина ее супруга податливо ссутулилась, губы вытянулись в трубочку, и он страстно чмокнул блондинку в румяную щеку. Скотина! Неблагодарная скотина, на которую потрачены лучшие годы жизни. Восемь лет брака блондинке под хвост!

И Светлана убежала прочь.


— Спасибо тебе, Крошкина, — сказал, чмокнув ее в щеку, довольный Василий, — я так и думал, что ты не жадная.

— Пожалуйста, — охотно ответила Алена, сделав доброе дело, ей стало радостно. — Этот аромат тебе что-то напоминает?

Копейкин задумался. Аромат, самый дорогой в этом отделе, ему действительно был знаком. Получалось, что он не врал про олигархов. Пользоваться такой дорогущей туалетной водой мог себе позволить только состоятельный мужчина. Этот запах почему-то связывался у Копейкина с утренними планерками. Наверное, подумал он, перед тем, как идти на совещание с директорами кампаний, он брился.

Алена тоже поверила тому, что Копейкин был олигархом, раз он выбрал такую дорогущую воду, и та показалась ему привычной. Вот только она состоятельной дамой не была, отдала фактически последние деньги. Алена решила завершить шопинг, чтобы бывший олигарх Копейкин не вспомнил, что он пользовался лимузином и не потребовал купить и его.

Они вернулись в машину к Снежане, и та повезла приятелей обедать. Мыслительному процессу пища способствовала во все времена, особенно, если пища была качественная и вкусная. Василий обрадовался, на этот раз полуфабрикаты ему не грозили, обедать поехали в кафе.


Туровский позвонил ближе к вечеру и пригласил Снежану приехать в офис.

Алена ушла к себе домой заниматься накопившимися делами, а Василий увязался за Снежаной. Она стала воспринимать его как приблудившегося щенка, с той же долей жалости и ответственности. К вечеру Копейкин был хорошо одет, свежевыбрит и вполне прилично благоухал. Выглядел довольно привлекательно, как заметила Снежана, с ним было не стыдно поехать к частному сыщику или на какое-нибудь другое мероприятие. Главное, не показаться на глаза отцу. Тогда начнутся расспросы с пристрастием: кто? Откуда? Чем занимается? Есть ли дурные привычки? Вряд ли Копейкин сумеет на них ответить. Отцу покажется это слишком странным, он начнет волноваться, а волноваться ему нельзя, сердце больное. Снежана всегда старалась не доставлять ему хлопот и делать то, что он просил. Обычно отец был справедлив к ней. Но вряд ли эта справедливость распространилась бы на беспамятного парня, оказавшегося совершенно случайно в машине дочери. Отец этого точно не понял. И Снежана не поняла, если бы не знала свою подругу до мельчайших извилин. Крошкиной незаметно можно было подкинуть не только мужчину, но и пианино. Прикупившая новую сумку Аленка ничего другого вокруг не замечала. Нет, она не игнорировала мужчин, но искала их на проезжей части, а не в салоне автомобиля, на котором передвигалась по городу.

Отец потребовал бы немедленно положить Копейкина в клинику, чем бы опустил его достоинство ниже плинтуса. Если Копейкин и в самом деле олигарх, Снежана оценивающе прикинула, а что, все может быть, то пребывание в клинике нанесет ему несомненный вред.

— Знаешь, — сказала она Василию, — как-то нехорошо получается, что везде за тебя плачу я.

— Потерпи, милая, — перебил ее Василий, — вот я вспомню номер оффшорного счета и с тобой рассчитаюсь.

— Пока ты вспоминаешь, — возразила Снежана, — я тебе одолжу некоторую сумму.

Она достала из сумочки десять тысяч и протянула их Василию.

Тот поблагодарил, еще раз озвучил предположение про ячейку и оффшорные счета и…

Снежана обомлела! Копейкин профессиональным жестом, ловко перебирая пальцами, моментально пересчитал тысячные купюры. Привычно сложил их стопкой и обернулся, ища глазами…

— Резинку, есть резинка? — поинтересовался он. — Перетянуть нужно, а то рассыплются, бумажника у меня нет.

Снежана полезла в аптечку, там были стопки таблеток, перетянутые медицинскими резинками. Лежали так, на всякий случай, чаще всего ей требовался пластырь, она натирала мозоли новыми туфлями. Василий принял резинку и все также профессионально натянул ее на деньги.

— Что? — спросил он, поймав ее удивленный взгляд. — Да, чувствую, имел отношение к деньгам. Я же не зря говорю, девочка, я миллионер! Может быть, мне захотелось эксцентричности?

— Чего захотелось? — недоуменно поморщилась Снежана, — я думала, это только в кинокомедиях бывают эксцентричные миллионеры.

— Смотри на меня, — предложил Копейкин, — и ты увидишь их и в жизни!

Любоваться подкидышем, хоть он и грозился оказаться миллионером, у Снежаны больше не было времени. Ждал сыщик, получивший списки жителей города с именем «Василий» и с фамилией «Копейкин».


Туровский удивился, не увидев на этот раз пухлой блондинки. Ему показалось, что эта троица неразлучна в своем горе. Или в радости. Василий Копейкин прекрасно выглядел и искрил счастьем. Привлекательная брюнетка привлекала еще больше. Ее напускная серьезность нравилась Туровскому, слишком доступные женщины его никогда не интересовали. Впрочем, эта была его клиенткой, а с клиентами, как известно, ни-ни. Чревато неприятностями. Ни шагу от договора.

— Итак, — сказал Туровский, подождав, пока гости рассядутся, — мы имеем двести одну фамилию в списке. Здесь, — он указал на белые листки бумаги, заполненные адресами, — все, кто имеет хоть какое-то отношение к фамилии «Копейкин». С кого начнем?

— Это мы должны с кого-то начать? — удивилась Снежана.

— Нет, начать должен Копейкин, — сказал сыщик, протягивая тому листки. — Вглядитесь в адреса, вспомните улицу, дом, вероятно, вспомните квартиру… Буквы не забыли?

Василий мотнул головой и погрузился в чтение адресов. Эх, нужно было сделать татушку с домашним адресом на лодыжке, но кто же предполагал, что он потеряется?! Лично он ни о чем таком не думал или думал? Не помнит! Теперь сидит и как последний идиот пялится в незнакомые названия улиц.

— А если он ничего не вспомнит? — шепотом поинтересовалась Снежана.

— Мы ему поможем, — так же шепотом ответил ей Туровский.

— А если это не поможет?

— Тогда придется обращаться к врачам, — пожал плечами сыщик. — Но, думаю, до этого не дойдет.

— Вспомнил! — неожиданно возопил Копейкин. — Я вспомнил улицу Неизвестных героев!

— Правильно, — поддержал его Туровский, — на улице Неизвестных героев находится…

— Ресторан, в котором я снял умопомрачительную брюнетку с большими… М-да.

— М-да, — вздохнул Туровский.

— Да уж, — поморщилась Снежана.

Она и раньше подозревала, что в головах современных мужчин задерживаются только мысли сексуального характера. Они для них как путеводная секс-звезда. Зомбированные представители сильного пола движутся с широко распахнутыми глазами без проблеска здравого смысла прямо на бесстыжий свет. Вот и сыщик бросал на нее явно заинтересованные взгляды, а ведь она пришла к нему по делу, и не просто по делу, а можно сказать, поделилась своей бедой. Если Копейкин больше ничего не вспомнит, точно произойдет нечто неприятное. Или он останется у нее жить навсегда, от этой мысли у Снежаны похолодели все внутренности, или придется отправить Копейкина в клинику, где он обязательно соврет, что подруги его похитили и чем-то опоили. Мужчина! Слабое существо, что с него взять? Будет бороться за свою жизнь всеми немыслимыми способами. И, что самое смешное, Копейкину могут поверить и привлечь ее с Крошкиной к ответственности.

— Не беспокойтесь, — Туровский положил на вздрагивающую ладонь свою тяжелую руку. — Мы только вначале пути. Пусть эта дорожка оказалась тупиковой, у нас есть другие варианты.

— Какие? — трагически прошептала девушка, ловя себя на том, что ей понравилось пожатие сыщика. Оно действительно вселило надежду, что не все еще потеряно.

— Начнем объезжать всех граждан по списку, Василий обязательно кого-то вспомнит или вспомнят его. Зрительная память у некоторых людей развита гораздо сильнее, чем слуховая, поэтому названия улиц ничего ему не сказали. Скажут лица.

— Мне это нравится, — согласился Копейкин и поинтересовался, потирая руки, — с кого начнем? Я предлагаю начать с роковых брюнеток!

— Василий! — укорила его Снежана. — С тебя уже достаточно. Андрей Александрович, как вы считаете, с кого начать?

— В свете рассказанных вами фактов вырисовывается кардинально противоположная картина. Или Василий Копейкин действительно был состоятельным человеком, тогда нужно начать с верхней фамилии списка. Или он им был, но в одночасье все потерял. Сами понимаете, экономический кризис. Тогда нужно проверить конец списка с полубомжами…

— Что?! Бомжи?! — возмутился Копейкин, — что вы себе позволяете, господин сыщик?! Да я, да вас, как только вспомню свои связи… Ага! У меня были связи в правительстве. Я помню фамилию министра финансов! Помню! Только вот сейчас ее забыл. Знаете, такое бывает, вертится на языке, а из головы уже вылетела. И не нужно утверждать, что у меня в голове дует сквозняк. Да, некоторые подробности из своей жизни я действительно забыл, но финансистов помню!

— Замечательно, — сказал Туровский. — Завтра же поедем к Станиславу Горецкому. Его мать Клементина Горецкая в девичестве носила фамилию Копейкина. Начнем с состоятельного меньшинства. Должен вас обрадовать, Снежана, среди состоятельных бизнесменов эта семья единственная, кто связан с Копейкиными. Дальше пойдут люди попроще.

— Чему тут радоваться? — вздохнула Снежана. — Если они не опознают Василия… Останется двести адресов. Двести! Это же растянется на весь год. Я не могу жить в одной квартире с мужчиной, это бросает на меня тень.

— Нет, — возмутился Василий, — все другие бабы, значит, могут, а она не может… Ладно, я съеду, если Горецкий окажется мне не родственником. Куда? Ха! Уйду бомжевать, и пусть моя гибель среди отбросов общества тяжелым грузом ляжет на вашу совесть.

— Хорошо, — сказала Снежана, — я потерплю еще немного.

— Знаете что? — прищурился Туровский. — Я сейчас постараюсь созвониться и договориться о завтрашней встрече с Горецким у него дома, вдруг Василий вспомнит интерьер. И позвоню другу. Завтра он вылетает в Париж, его квартира остается свободной.

— Андрей! — радостно воскликнула Снежана, — договоритесь с другом, я сниму для Копейкина эту квартиру!

— Плата там совершенно другого плана, — усмехнулся сыщик. — Нужно будет следить за сиамским котом моего друга.

— За котом?! — поморщился Копейкин.

— Василий! — укорила его Снежана, — прекрати капризничать. Что ты котов никогда не видел?

— Не помню, — развел руками тот. — Это кто такие? Большие, мычащие, с дойками?

— Кто о чем, а Василий о дойках, — нахмурилась Снежана. — Договаривайтесь, Андрей, я заранее на все согласна. И он, — она строго поглядела на подкидыша, — тоже!

Довольный Туровский провожал глазами странную пару, держа руку на телефонном аппарате. В первую очередь он спешил обрадовать друга, что пристроил его кота в надежные руки. В этом он не сомневался, имея в виду Снежану Стародубцеву, а не Копейкина. Тому ни под каким предлогом нельзя будет покидать жилое помещение. С такой беспамятной головой он может угодить в непредвиденную ситуацию, выход из которой может стать самым печальным. Василия он об этом предупредил, тот пообещал слушаться. С такой железной леди как Снежана непослушание дорого ему обойдется. Великолепная девушка, очаровательная… Нет, очарование здесь не при чем. И Туровский как истинный ценитель женской красоты, разумеется, тоже не причем. Их отношения со Снежаной должны развиваться по принципу «сыщик-клиент». Но Андрей был бы не против, если бы…

— Жан! Это Туровский, привет. Я нашел для твоего дикого кота хорошую сиделку. Что, у тебя кошка? Какая разница? Он прочувствует разницу? О'кей! Он на все согласен.

Глава 3 Смотрите, как меня сейчас узнают богатые родственники!

Антон Валерьянович не любил, когда его вызывали в богатые дома поселка. Мастер «золотые руки» пользовался заслуженным авторитетом хорошего слесаря с многопрофильным опытом. Он мог не просто починить унитаз, заменить трубу, а еще сделать любую систему отопления, водоснабжения и канализации. Причем работал он один, заменяя целую бригаду, обычно приезжавшую для подобных дел. Этим с удовольствием пользовались жители поселка, ценившие экономию и качественную работу. Антон Валерьянович охотно ходил к сельчанам, благо находился на пенсии и приработком не брезговал. Вот только в богатые дома, а такие в поселке росли как опята по осени в ближайшем лесу, сначала обходил стороной. Но когда внук решил поменять свои старенькие «Жигули» на приличную машину, принялся ему помогать. Вот и сегодня ему предстояло диагностировать отопительную систему дома Горецких, что обычно делалось летом, заранее перед отопительным сезоном. До него это делал кто-то другой.

Пожилой слесарь остановился возле калитки у забора двухэтажного коттеджа Горецких. Дом был огромный, но не пафосный, походил больше на солидную деревянную избу и приветливо смотрел глазницами пластиковых окон со светлыми шторками и цветущими растениями в горшках. Антон Валерьянович почесал лысую макушку, настраиваясь на общение с хозяевами, с которыми ему предстояло познакомиться, возвел глаза к небу, откуда ему подмигнуло веселое солнце, и нажал на звонок.

Автоматические ворота открылись, милостиво пропуская слесаря в окруженное глухим забором пространство, и он шагнул внутрь.

Двор показался Антону Валерьяновичу вполне приличным. То есть, излишества, разумеется, присутствовали: непонятные горки с иноземными растениями, газон с травой вместо поля с картошкой, бассейн вместо компостной ямы. Но среди них нашлось место для вполне обыденного — на клумбах росли нормальные цветы. Антон Валерьянович любил клумбы, это означало, что хозяева еще не скатились до уровня беспредельных тунеядцев, и хоть что-то делают сами. То, что у Горецких не было садовника, он слышал. За цветами, судя по всему, ухаживала хозяйка. Антон Валерьянович опять же по слухам знал, что это пожилая дама странной внешности и не менее странного поведения. Вот случай представился познакомиться с ней ближе.

Он, чувствуя некоторое волнение, поглядел в сторону цветника, откуда торчала яркая под стать распустившимся пионам попа, и смущенно кхекнул.

Хозяйка розового сарафана не услышала намека и продолжала возиться на клумбе.

Антон Валерьянович кхекнул как можно громче.

Дама выпрямилась, обернулась, увидела слесаря и с ловкостью молодой газели выпрыгнула из цветника.

— А! Это вы! — обрадовалась она совершенно искренне. — Наконец-то! Как я рада! Сейчас чай с вишневым вареньем будем пить! — Она подбежала к Антону Валерьяновичу, обняла его, прижала к своей груди, трогательно и умильно смахнула набежавшую слезу, после чего схватила того за руку, увлекая в сад к качелям. — Любите свежий воздух? А! И я люблю, это так здорово пить чай на свежем воздухе. Вы не находите, что сегодня воздух намного свежее, чем вчера?!

— Нахожу, но, — буркнул он, ему не терпелось перейти к делу, а не гонять чаи. С другой стороны слесаря так радушно не встречали ни в одном доме.

Как, подумал Антон Валерьянович, намучались тут люди без профессиональной руки, вот и радуются искренне.

— Никаких «но», — дама поставила его возле больших качелей с платяным козырьком и рюшами и, ткнув длинным пальцем в грудь, усадила слесаря в качели.

Антон Валерьянович растерянно поставил себе на колени чемоданчик с инструментом и притих.

— Что бы я без вас делала?! — воскликнула она, хлопая в ладоши.

Представить, что Горецкая собиралась сама провести диагностику отопительной системы, было невозможно. Но с другой стороны, люди порою экономят на чем попало, совершенно не думая о последствиях.

— Дорогой вы мой, — Горецкая села рядом и принялась трясти руку слесаря, — как я рада, как рада…

— Позвольте, — начал было тот.

— Не позволю! — воскликнула она, — пока вы все не расскажете! Как живете? Как самочувствие? Давление не прыгает? Детишки-то как? Супруга, надеюсь, в добром здравии. А я все тут думала о вас, думала, собиралась в гости пригласить, как хорошо, что вы сами зашли.

— Да, хорошо, что я сам зашел, — сказал Антон Валерьянович, смутно подозревая, что его с кем-то перепутали. — Вообще-то я не сам…

Жизнерадостный настрой дамы под стать ее беззаботному внешнему облику, начиная от изысканной соломенной шляпы, заканчивая босыми ногами, обрывать на радостной ноте ему не хотелось. Но пришлось. Из дома вышел высокий подтянутый молодой человек в светлом льняном костюме и направился к ним.

— Доброе утро, я Станислав Горецкий, — и протянул руку слесарю.

— Антон Валерьянович, — пожал руку тот, привставая с места.

Дама тут же взяла у него чемодан и переложила на свои колени, грозно сведя брови у переносицы.

— Мама, — строго обратился к ней Горецкий, — ты знакома с Антоном Валерьяновичем?

— К чему такие сантименты, — фыркнула та, — мы с ним сейчас и познакомимся! Я, — она кокетливо стрельнула глазами по слесарю, — Клементина Копейкина, по усопшему мужу Горецкая. А вы, Антон Валерьянович, собственно, кто? Учтите, мне совершенно все равно, главное, чтобы человек был хороший.

Антон Валерьянович пробормотал что-то про землю пухом, про отопительную систему, диагностику, батареи, трубы, взял у дамы свой чемодан и прижал к себе.

— Замечательно, — сказал Горецкий, — значит, вы слесарь.

— Да, да, — радостно замотал головой Антон Валерьянович, готовый приступить к работе.

— Вот видишь, мы уже знакомы. — Дама забрала чемодан обратно себе на колени и обратилась к Антону Валерьяновичу, — сын обвиняет меня в том, что я липну ко всем незнакомцам! Право, смешно. Я и незнакомцы?! Вы не находите, что это глупо? Чаю, чаю, чаю, малинового с вишневым вареньем, — запела она, подскочила и, размахивая тяжелым чемоданом, понеслась в дом.

— Несколько экзальтированная особа, — вслух подумал Антон Валерьянович и спохватился. — Извините, но ваша матушка мне показалась со странностями.

Горецкий не обиделся, видимо, привык. Рассказал Антону Валерьяновичу по пути к дому, что Клементина талантливая художница, долгое время не использовавшая свой талант в угоду мужу, его отцу, профессору антропологии Горецкому, а теперь полностью раскрывшаяся творческая натура. Безусловно, раскрывается она слишком, на это не стоит обращать внимания. А вот на котел, установленный в подвальном помещении дома, следует обратить пристальное внимание, когда включается система отопления, котел слишком шумит.

Показав, где находится подвал с котлом, так сказать, обозначив фронт работа, Горецкий извинился перед Антоном Валерьяновичем, сказал, что ему придется на некоторое время уехать в город, и ушел.

Антон Валерьянович вздохнул и пошел в дом за чемоданом с инструментами.

На пороге столовой его ждала довольная Клементина, успевшая переодеться в вечерний наряд, стиль которого молодежь охарактеризовала бы как безнадежный «фрик». Антон Валерьянович, чувствуя, что попался глубоко и надолго, тоскливо уставился на легкомысленный ляпистый шелковый шарфик, обвивающий шею пожилой дамы, и подавил в себе желание ее задушить.

Слесарям часто приходится быть довольно терпеливыми с необузданными клиентами.

Никогда еще в жизни он не пил столько малинового чая….


Утро следующего дня началось с телефонного звонка. Снежана привстала на кровати и вяло протянула руку за трубкой. Оттуда послышались страшные угрозы. Сонливость моментально исчезла, растворилась как предрассветный туман в солнечных лучах, голова прояснилась и переключилась на узнавание голоса звонившего. Нужно было выиграть время для того, чтобы сосредоточиться, и девушка сделала вид, что ничего не слышит. Звонивший повторил угрозы еще раз. Снежана его не узнала, успела только выкрикнуть, чтобы он сам забирал Копейкина в любое время дня и ночи, и к ней не приставал. Но тот даже не дослушал и отключился.

Этот гад определенно знал, что после минуты разговора его могут засечь. Но на этот раз засекать его было некому, о чем Снежана горько пожалела. Этот нахал или нахалка, голос послышался ей унисексуальным, переходит все границы! Только телефонных террористов ей не хватало.

Злясь на ничего не подозревающего Василия, она включила магнитофон и отправилась умываться. Жизнь накладывала свои коррективы на ее быт. Если раньше она могла часами плескаться в ванной, то теперь приходилось бежать и занимать ее первой потому, что в ней часами мог плескаться подкидыш. От громкого звука попсы тот проснулся и не менее шумно зевнул.

— Вставай, Копейкин! — прокричала Снежана, — сегодня поедем к твоим состоятельным родственникам! — и захлопнула дверь ванной.


Автомобиль Туровского мчался с предельной скоростью в сторону области, где располагался поселок Покровка. Рядом с ним сидела Снежана, на заднем сидении молчали Алена с Копейкиным.

Все слушали сыщика.

— Станислав Горецкий, — сообщал он, — мужчина тридцати трех лет, владеет несколькими бизнесами, довольно состоятелен, щепетилен в выборе друзей и партнеров, холост, коллекционирует произведения Фаберже. Точнее, приобрел недавно одно его незавершенное произведение. Что еще? — он на мгновение задумался. — А! Его мать Клементина Горецкая, в девичестве Копейкина, живет вместе с ним и занимается творчеством…

— Это хорошо, что он не коллекционирует жен, — заметила с заднего сидения Крошкина, — миллионеры обычно к этому возрасту осчастливливают целые модельные агентства. Но плохо то, что он живет с матерью, это характеризует его как тряпку и бесхребетного переросшего детину. Нет, мне он совершенно не интересен. Маменький сынок!

— А каким это образом он коллекционирует изделия Фаберже? — заинтересовался Василий. — Насколько я помню, им требуется серьезная охрана. Но лучше всего держать их в банковском сейфе…

— Ты помнишь?! — зацепилась Снежана. — А что еще ты помнишь?

— Помню, — буркнул Василий, — что Фаберже, Петер Карл Фаберже, беспредельно дорогой!

— Отлично, — заметил Туровский, — это уже лучше, воспоминания всплывают чаще, чем я надеялся. Если еще Горецкие вас, Василий, вспомнят, думаю, все сегодня и завершится.

— А если нет? — грустно предположила Снежана.

— Тогда Василий переедет в квартиру Жана с сиамским котом, — улыбнулся Туровский.

— Хоть что-то хорошее, — усмехнулась Снежана.

— Но помогать мы ему не бросим! — высказалась Аленка.

Автоматические ворота коттеджа Горецких и на этот раз беспрепятственно пропустили гостей.

Андрей припарковал машину на стоянке возле дома, помог выбраться из салона Снежане, та замешкалась, разглядывая окрестности. Копейкин выпрыгнул из машины настолько быстро, словно увидел дом родной. Следом за ним вышла Алена.

— Вот это домина! — восхищенно произнес Василий, останавливаясь на пороге жилища Горецких. — Я чувствую, что с этим домом у меня что-то связано, прямо чувствую!

— Чувствуешь? А что помнишь? — поинтересовалась Алена.

— Пока ничего, — Василий поднял вверх указательный палец, — но все еще впереди. Смотрите, как меня сейчас узнают богатые родственники!

Словно в подтверждении его слов дверь дома распахнулась, и на пороге показалась взлохмаченная пожилая дама в экстравагантном наряде. Увидев Копейкина, она искренне обрадовалась и кинулась ему навстречу, пытаясь задушить бедного Василия в нежных объятиях.

— А! Это вы! Наконец-то! Как я рада! Сейчас чай с вишневым вареньем будем пить!

Она подхватила под руку Василия и потащила в дом.

Туровский удовлетворительно хмыкнул, Снежана, явно ни на что хорошее не надеявшаяся, неуверенно улыбнулась, Аленка запрыгала на одной ноге.

— Виват! — воскликнул Туровский, устремляясь следом за хозяйкой и Василием. — А кота жаль!

За ним в дом вошли девушки.

Горецкая усадила Копейкина в мягкое плюшевое кресло у окна, сама присела рядом на софу, кивнув гостям устроиться — где кто и как пожелает.

— Ну, — она дотянулась до рук Василия и принялась их трясти, — рассказывайте, голубчик, рассказывайте! Как живете? Как самочувствие? Давление не прыгает? Детишки-то как? Супруга, надеюсь, в добром здравии. А я все тут думала о вас, думала, собиралась в гости пригласить, как хорошо, что вы сами зашли.

— Да что рассказывать, — сказал Василий, довольно поглядывая на товарища и подруг, — жизнь удалась! За некоторым исключением, — он потер лоб, — все в порядке.

— Клементина Матвеевна, — осторожно начал Туровский, — пардон за любопытство, но скажите, пожалуйста, вы узнаете Василия?

— Кого? Василия? Какого Василия? — недоуменно произнесла Горецкая, — знаю ли я Василия… Я что, должна его знать? Которого?

— Вот этого, — указал на Копейкина сыщик, начиная беспокоиться.

— Ах, этого! — неожиданно обрадовалась Клементина, — разумеется! Васенька, я тебя сразу узнала! Но не это главное. Главное, чтобы человек был хороший. Пойдемте все пить чай в столовую! Или лучше устроиться на свежем воздухе? Господа, любите ли вы свежий воздух так, как его люблю я?! Сегодня восхитительная погода!

С этими словами дама сорвалась с места и понеслась в столовую, крепко держа за руку Копейкина и увлекая его за собой. Василий обернулся и злорадно улыбнулся девчонкам, подмигнул сыщику.

— У него открылся нервный тик, — испуганно сказала Алена, глядя на странное подмигивание. — Как у меня, когда я первый раз увидела Туровского.

Девушки с удовольствием помогли хозяйке с приготовлением чая, перенося подносы в сад, на дубовый стол под раскидистую яблоню, усыпанную мелкими плодами. Когда все устроились за столом, искрящаяся радостью Клементина подняла импровизированный тост за вновь обретенного Василия, который ей, несомненно, дорог и близок по духу. Копейкин не стал отрицать близость духа, о которой он ничего не знал или не помнил, зато он вспомнил дубовый стол, трижды хлопнув по нем ладонью.

— Этот, — умильно произнес Василий, гладя лакированную поверхность, — помню…

Туровский попытался вытрясти эти воспоминания из головы Копейкина, но вмешалась Клементина. Она принялась вновь расспрашивать Копейкина о жене и детях. Сыщик моментально перевел разговор в иное русло, предложив Клементине самой рассказать о себе. Болтливость хозяйки сыграла бы на руку любому разведчику. После задушевной беседы гости знали буквально все подробности из жизни семейства Горецких, состоявшего исключительно из сына и матери. В качестве родственника Клементина признала Василия, затмившего в ее близоруких глазах образ мужественного сыщика. Возможно потому, что тот первым попался ей на глаза. Только этим фактом Туровский мог объяснить небрежное отношение к своей персоне, обычно такого привлекательного мужчину дамы не пропускали без вздохов и кокетливых ужимок.

Итак, гости узнали историю рода Горецких на протяжении нескольких веков, и в частности, к радости Крошкиной, подтвердился тот факт, что Станислав молод, привлекателен, состоятелен и холост. Алене это очень понравилось, она поинтересовалась, когда же они смогут увидеть Станислава, на что Клементина ответила: очень скоро. Сын обычно приезжает в обед, чтобы составить маме компанию за столом. При этом Клементина добавила: он будет очень рад, увидев, что компания сегодня значительно больше.


По благородному лицу Станислава Горецкого пробежала тень сомнения, едва он остановил взгляд на Василии Копейкине. Тот в свою очередь мучительно задумался, глядя на подошедшего к столу хозяина. Алена громко ойкнула и внезапно подмигнула Станиславу. Снежана многозначительно хмыкнула, что означало, у ее подруги определенно намечаются неприятности, связанные с новой влюбленностью. Клементина Горецкая нервно заерзала на стуле.

Один Туровский остался невозмутим.

— Добрый день, господа! Станислав Горецкий к вашим услугам.

— Туровский. Андрей, это я вам звонил, посвящал в предварительные обстоятельства дела, — сыщик протянул руку.

— Чем обязан такому лестному вниманию? — ответил на приветствие Горецкий и выразительно поглядел на Снежану.

— Мы привезли к вам близкого родственника! — с какой-то щенячьей радостью произнесла Алена. Снежана подумала, что подруге оставалось лишь повилять хвостом перед Горецким, тем самым признавая его полное превосходство над всем женским полом. Она кинула на Алену сердитый взгляд. — А что? — Спохватилась та, что неловко влезла в разговор мужчин. — Я ничего!

— Привезли родственника?! — Станислав внимательно поглядел на Крошкину. — О чем вы, милая девушка? Я вас совершенно не знаю. Хотя, — Горецкий задумался, — если вы Лариса из Урюпинска…

— Нет, — огорчено мотнула головой Крошкина, готовая тут же променять родной город на какой-то Урюпинск, — я не Лариса.

— Жаль, — усмехнулся Горецкий.

— Родственник, вообще-то, я, — ревнивозаметил Копейкин.

— Да, — неожиданно заявила Клементина, — Василий наш родственник!

— Мама, — укоризненно сказал сын, — я же тебя просил…

— Он не первый встречный, — обиделась Клементина, вскакивая и обнимая недоумевающего Копейкина, — он наша кровинушка!

— Василий Копейкин, — представился тот, торжественно опуская подбородок к шее.

— Копейкин? — прищурился Горецкий, — тогда все понятно. Вы наш дальний родственник из Тамбова?

Гадание на кофейной гуще могло продолжаться бесконечно. Гуща, правда, была не кофейная, да и родственник явно был не из Тамбова. Во всяком случае, Василий, когда услышал, что родственник Горецких из Тамбова в последнее время стремительно катился по наклонной, усугубляя в себе все приобретенные на протяжении пятидесятилетней жизни пороки, быть им категорически отказался. К тому же, выглядел он, как совершенно правильно заметил сыщик, не на полтинник, а гораздо моложе.

— Я другой ваш ближний родственник, — заявил Копейкин, смачно целуя руку Клементины.

— Ой! — воскликнула Алена, тыча пальцем в Горецкого, — вы похожи!

Снежана присмотрелась. Действительно, относительное сходство было заметно невооруженным глазом. Оба высокие, стройные, ну, Копейкин несколько полноват в области пивного живота, оба мужчины… Только брюнет Горецкий выглядел как мачо, а Копейкин смотрелся на его фоне просто Копейкиным.

Она поглядела в глаза Станиславу и обожглась от его заинтересованного взгляда. Только не это! Подруга обидится, Горецкий ей сразу понравился, а Алена любит спорить, кто приглядел мужчину первой. Впрочем, у Снежаны сегодня другие, более важные, дела. Если ей удастся сплавить Василия, то можно будет праздновать победу. Завалиться с сыщиком и Аленой в ресторан…

— Ничего не понимаю, — пожал плечами Станислав после безуспешных перечислений десятка родственников, — просто отгадайка какая-то! Мама, где твой старый альбом с семейными фотографиями?

Туровскому понравилась идея, ведь должны же быть у Горецких фотографии родственников. Правда, если на снимке Василий Копейкин позирует в возрасте трех лет с погремушкой и соской, то вряд ли можно уловить сходство. Не делать же генетическую экспертизу! Василий ничего не требует, в наследники не набивается.

Решили найти старый альбом, похороненный где-то на мансарде.

Станислав пригласил помочь ему в поисках Снежану, та, поймав на себе обиженный взгляд Алены, предложила взять и ее. Но встряла Клементина и заявила, что Алена поможет ей накрыть стол для обеда, а мужчины, то бишь Туровский и Копейкин, могут насладиться ближайшим получасом на дивной природе, ведя размеренную, неторопливую беседу.


— Ну?! — быстро спросил Туровский, когда все разошлись. — Вспомнили?!

Василий обмяк, его взгляд потускнел, плечи опустились…

— Не-а, — честно признался он, — помню только этот стол. Но Клементина напоминает мне мать! Чтоб я сдох! Честное пионерское!

— На что намекаете? — нахмурился сыщик. — На внебрачного ребенка?!

— А на это можно намекать? — с надеждой в хитрых глазах спросил Василий. — Если, к примеру, Клементина в молодости была неосторожна в любовных связях, то…

— Что?!

— То мог появиться я!

— Каким образом?

— Естественным. Она бросила надоевшего мужчину, а у него родился я… М-да.

— М-да. — Туровский достал сигарету и закурил.

— Я родился у другой женщины, — твердо произнес Василий, отмахивая от себя дым.

— Несомненно, — подтвердил сыщик.

— А она родила меня от профессора Горецкого! И фамилию дала Копейкин, чтобы Клементина меня приняла.

— Василий, вам бы детективы писать.


Снежана покорно шла за Станиславом Горецким на мансарду, глядя, как хозяин любезно показывает ей свои деревенские апартаменты. Добротная двухэтажная, а с мансардой получались все три этажа, изба из калиброванного бревна была обставлена в псевдодеревенском стиле модным дизайнером, заломившим за это уйму денег. Обилие комнат поражало, Снежане казалось, что здесь собиралась жить, по крайней мере, вся футбольная команда вместе с массажистом и главным тренером. Но о родственниках Горецкий больше ничего не говорил, намереваясь освежить память при помощи старого альбома.

— Нам сюда, — широким жестом распахнув дверь, произнес Станислав, пропуская вперед себя девушку. Она пожала плечиком и прошла.

Мансарда, стены которой большей частью состояли из огромных окон, утопала в солнечных лучах, цветочном изобилии, была наполнена уютом, спокойной безмятежностью и казалась раем.

— Мне нравится, — призналась Снежана, подходя к окну и оглядывая раскинувшийся окрест зеленый, лиственный пейзаж с маленькими домиками и распростертым над ними поразительно голубым небом с редкими облаками.

— Я тоже люблю здесь отдыхать, — сказал Станислав, вставая рядом с девушкой.

— Так, где же альбом? — спохватилась та, почувствовав некую напряженность момента. Или ей только показалось, что он настроен слишком романтично?

— Так, — повторил Горецкий, отходя от окна, — где же альбом?

И они принялись за поиски.


Клементина решила удивить гостей морскими изысками. Она всегда готовила мало, но охотно, стараясь вложить в каждое блюдо душу, что, впрочем, было характерно и в любом другом ее виде деятельности. Являясь упрямой сторонницей того, что супы едят лишь обделенные слои населения, вынужденные экономить на продуктах, Клементина приготовила для гостей томатный сок, попутно объяснив мрачной Алене, что овощной сок, выпитый перед обедом, благополучно заменяет вредный для организма бульон. Следующим блюдом она собиралась подавать креветки, чем несколько улучшила настроение Алены. Та сразу отнесла себя к обделенным слоям, которые обходят в магазинах прилавки с морскими деликатесами за версту потому, что те стоят как хороший кусок отбивной, и облизнулась. Клементина занялась приготовлением соуса, а Алену попросила порезать салат.

Кромсая ножом овощи и ананас, салат, разумеется, был не вполне нормальным, как и Клементина, Алена попыталась выведать у Горецкой, насколько та помнит Василия. Во взгляде Станислава Крошкина заметила сомнение, и ей это очень не понравилось. Безусловно, будет жаль, если Горецкие отрекутся от бедного родственника, выставив того за дверь. А здесь так красиво, уютно и хорошо кормят!

Нет, не правы те, кто утверждает, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Туда проходит путь к сердцу голодной девушки. Первым делом Алене хотелось поесть креветок, а потом уже подумать о коварном Горецком, выбравшим ее подругу. Что вот они делают на мансарде? Что?! С другой стороны, следует подумать, что будет делать Алена, если Василия выставят за дверь.

Клементина со смехом отвергла все ее сомнения. Конечно же, Василий Копейкин их родственник, она сразу его узнала. Он сын ее двоюродной сестры из Костромы. Очень хороший городок, только она давно там не была. Как зовут сестру? Валентина Копейкина, милая, добрая женщина, да, ее она тоже давно не видела.

В Алениной голове мигом созрел план. Если Василий ничего не вспомнит, то пусть сделает вид, что вспомнил Кострому! Иначе Крошкина его убьет. Нужно протянуть время, чтобы Горецкие привыкли к ним, смирились и подружились. А там — будь, что будет. Они ей очень понравились, особенно… Впрочем, уточнять Алена не стала, широко улыбнувшись Клементине и с холодной решимостью раскромсав на мелкие кусочки ананас.


Встретились все за накрытым столом в гостиной. Таскать подносы на природу Алена категорически отказалась, сумев уговорить рвущуюся на воздух Клементину пообедать в камерной атмосфере домашнего уюта. Алена заранее заняла себе место возле Василия, нервно подмигнув тому правым глазом. Копейкин тут же подмигнул ей левым. Он тоже нервничал. Разумеется, он ничего не вспомнил, но пытался это скрыть. Его мнение относительно воспоминаний было схоже с версией Крошкиной. Та успела нашептать ему за столом про Кострому.

— Помню! — прокричал неожиданно Василий, напившись от души томатного сока, — купола, купола, купола…

— К чему бы это? — удивился Станислав, ухаживающий в этот момент за Снежаной. Он накладывал ей в тарелку креветок под апельсиновым соусом из мидий и морской капусты.

— Ты вспомнил?! — обрадовалась Снежана. Но отчего-то ей стало грустно.

— Купола?! — Алена под столом каблуком вдавила ногу Василия в пол, попав в нее только со второго раза.

— А! — заорал тот от боли, — купола! И вокзал! Помню! С вывеской!

— И что же на ней написано? Ну, — подтолкнула его локтем Алена.

— На ней написано «Кострома», — выпалил Василий и замер.

— Я так и знала, — махнув рукой, прослезилась Клементина, — ты сын Валентины!

— Какой Валентины? — удивленно вскинул брови Горецкий.

— Моей сестры из Костромы, — Клементина вскочила со стула и побежала обнимать Василия.

— Чес слово, — бормотал тот, — чес слово, что-то вспомнил. Какие-то неопределенные ассоциации…

— М-да, — произнес Туровский, подливая себе томатного сока. Первый раз каблуком в ногу Крошкина сдуру заехала ему, но он мужественно сдержал выкрик.

Перед чаем принялись рассматривать старый альбом, который нашли Станислав со Снежаной в комоде на мансарде. Клементина положила его на колени, посадила на диван по обе стороны подруг, Копейкин с Горецким примостились на подлокотниках, Туровский отошел к окну.

Он все понял. Но уличать клиента во лжи не собирался. Если они так решат, то почему бы и нет? Ведь нет и никакой гарантии, что Василий Копейкин не их родственник. В былые времена целые деревни носили одну фамилию, так что удивляться тут нечему. Если хорошенько покопаться, то можно найти у каждого однофамильца родственные корни. Другое дело, что будет, когда Копейкин вспомнит, кто он на самом деле. И совсем хорошо, что следствие продолжится, и кот или кошка Жана окажутся в надежных руках. Сколько бы Крошкина с Копейкиным не вешали добродушной Клементине лапшу на уши, Горецкий казался сыщику вполне разумным человеком. А разумный человек не бросится ни с того, ни с сего на шею непонятно откуда взявшемуся родственнику, а сначала внимательно к нему приглядится недельку-другую. Пока же, с горечью заметил Туровский, он глядит только на Снежану Стародубцеву. И совсем хорошо, что та смотрит в альбом.

— Вот Кострома, — Клементина, смахивая набежавшую слезу, ткнула пальцем в школьную фотографию, на которой выстроились в два ряда разномастные девочки. — Я тогда училась в пятом классе, была хорошисткой. Ах, время, время, куда ты летишь, не позволяя оглянуться назад?! Может быть, мне начать писать стихи?! А, я знаю, сын скажет, что с него достаточно моих картин. А тогда, — Клементина потыкала в худого нескладного ребенка с испуганными глазами на поллица, — я мечтала стать балериной! А стала женой профессора антропологии, — вздохнула Клементина, — подарив ему всю молодость, да что молодость, я подарила ему жизнь, бросив к его ногам свои мечты.

Она закрыла глаза.

Снежана укоризненно поглядела на Горецкого, словно тот был виноват в том, что из Клементины Матвеевны не получилась балерина.

— Зато мама рисует теперь, — пожал тот плечами.

— Не рисует, сколько тебе можно говорить, а пишет. Я пишу маслом на холсте, — Клементина вернулась к снимкам.

Пока хозяйка дома купалась в воспоминаниях, Василий разглядывал фотографию нескладных одноклассниц. Зорким соколом он разглядел подписи под снимками, и указал на тот, под которым стояло «Валентина Копейкина».

— Мама?

Пухлая девица с выпяченным рахитичным животом и выражением лица, как ударенного пыльным мешком, тоскливо взирала со снимка на мнимого родственника. Ее торчавшие в стороны куцые косицы, казалось, удивлялись его заявлению больше самой Валентины.

Но Клементина не стала выяснять, каким это образом Василий узнал в пухлой девочке маму, а горько разрыдалась на груди Алены Крошкиной.

— Да, — говорила Алена, поглаживая вздрагивающую спину Клементины, — он ее сын, представляете? Он ваш родственник! Не нужно его жалеть, это же радость, что он нашелся.

— Я не его жалею, — всхлипнула Клементина, — а себя. Годы прошли, лучшие годы прошли. Ах, извините, мне взгрустнулось.

— Зато теперь у вас есть Василий! — продолжала гнуть свою линию Алена.

— Василий, да, Василий, — расплылась в улыбке Клементина и послала ему воздушный поцелуй, в ответ на который Копейкин нервно подмигнул Клементине.


— И что вы этим добились? — поинтересовался Туровский, направляя автомобиль в сторону города.

— Они его признали! Признали Василия! — Алена радостно махала обеими руками вышедшим проводить их на улицу Горецким.

— И пригласили опять, — довольно хмыкнул Копейкин.

— К чему вам это? — продолжал допытываться сыщик, — вы же не сын Валентины и прекрасно это знаете.

— Он не сын?! — изумилась Снежана, округляя и без того огромные глазища.

— Нет, — ответил ей сыщик, — безусловно, Василий Копейкин чей-то сын, здесь сомнений быть не может…

— А как можно сомневаться в том, тот я или этот?! — возмутился Василий. — Я все равно ничего не помню! А вдруг?!

— Ничего не вспомнил, — с трагической ноткой в голосе произнесла Снежана, поворачиваясь к Копейкину. — Тогда поедешь жить к другу Андрея Александровича.

— Поеду, — согласился Василий.

Туровский доставил троицу к дому Снежаны, предложил перевезти вещи Копейкина вечером на квартиру Жана. Вещей у Копейкина не оказалось, но тот все равно согласился переезжать только вечером, надеясь, что подруги покормят его ужином. А после ужина решил переехать утром.

В подъезде Снежана подошла к почтовому ящику и вытащила оттуда стопку рекламных листовок. Она собралась бросить их на подоконник, как обычно делала, внезапно из стопки выпало зеркальце с клочком бумаги. Когда девушка его подняла, то увидела двусторонне позолоченное зеркальце с зажатой между створками запиской.

— «Поделись или очень пожалеешь, стерва!», — прочитала она вслух.

— Меня уже требуют, — пригладил взлохмаченные волосы Василий. — Узнали, что я миллионер и родственники у меня состоятельные. А если это шантаж?! — он испугался.

— Нужно сказать обо всем этом Туровскому, — прошептала Алена.

Сыщик оказался очень проницательным, так что она не сомневалась, что он во всем разберется.

Глава 4 «Я начал жить в трущобах городски-и-и-их…»

Светлана Копейкина вела рано утром ребенка в детский сад. Ванька капризничал, идти в садик не хотел, хныкал, звал папу и показывал маме длинный розовый язык. Светлана горестно покачивала головой и хлюпала носом при упоминании о неверном супруге, бросившем ее с сыном на произвол судьбы из-за какой-то нелепой ссоры. Впрочем, как уже знала Светлана, у ее мужа была любовница, к которой подлец и негодяй Копейкин моментально переметнулся, лишь только подвернулся повод. Любовница выглядела пухлой блондинкой дебильного вида и была под стать недалекому Василию. А еще она была очень состоятельной! Раз Василий без объяснения причины бросил свою работу в престижном банке, на то должны быть веские основания. Он бросил работу, на которую его по знакомству устроила тетя Нина! Как теперь Светлане оправдываться перед друзьями и знакомыми? Светлана сказала тете Нине, что Копейкин попал под трамвай. Это показалось ей лучшим выходом из создавшегося положения. Разумеется, тетя Нина воспылала желанием проведать раненого Василия сразу после операции… Светлана сказала, что у Василия отрезали детородные органы, застрявшие на рельсах… А еще она сказала, что все это случилось в другом городе, в Костроме, куда Копейкин ездил проведывать свою больную матушку.

Она совсем завралась! И не знала, что делать. Утешала себя тем, что неверные мужчины как бумеранги всегда возвращаются обратно, и готовилась получить бумерангом по имени Василий внезапный удар по лбу. Ничего хорошего она от него не ждала, даже если бы тот надумал вернуться, что она стала бы с ним делать?! Делать вид, что ничего не произошло, она не сможет. Простить неверного мужа?! Никогда. Разве что… Нет, пусть он сначала вернется.

Светлана стремительно вышагивала по тротуару в направлении детского садика, ведя за руку сына. Тот хныкал и слабо упирался, понимал, что с мамой спорить бесполезно, но был вылитый Копейкин и все равно спорил.

— Папа! Папа! — прокричал Ванька, оглядываясь назад, на родную пятиэтажку.

— И дался он тебе, — в сердцах сказала Светлана, не оборачиваясь. — Забудь о нем хоть на сегодня!

— Папка же, папка!

Изумленный ребенок проводил глазами двух мужчин, вылезших из подъехавшей к их дому иномарки, и без всякого энтузиазма поплелся в детский сад.


— Вот, здесь и живет Жан, — сказал Туровский Василию, кивая на пятиэтажку. — Не бог весть какая жилплощадь, она досталась ему по наследству, и как говорится, дареному коню в зубы не смотрят…

— А что, чудненько! — потер руки Копейкин. — Что-то до боли знакомое мне напоминает.

— Да, конечно, — согласился с ним Туровский, — эти старые дома все одинаковые. Порою кажется, что ты прожил в них всю жизнь.

— Ну, здравствуй, сосед, — раздалось рядом с Василием. Он повернулся и увидел старую грымзу в очках, недоброжелательно оглядывающую его с головы до ног.

— Добрый день, мадам, — Туровский галантно склонил голову и обезоруживающе улыбнулся. — Мы действительно ваши соседи. Из этого подъезда…

— А я из того, — хмыкнула бабуленция и поковыляла к себе в подъезд.

— М-да, — сказал Туровский, — контингент тут своеобразный. Пенсионерки в подавляющей массе совершенно безобидны, но некоторые имеют тенденцию к ссорам и мелким склокам с соседями. От них лучше избавляться добротой и пониманием.

— М-да, — сказал Василий, глядя бабульке вслед, — кого-то она мне напоминает… А, наверное, соседку Снежаны Варвару Владимировну.

— В каждом таком дворе, — вздохнул Туровский, заходя в подъезд, — есть своя Варвара Владимировна, от которой лучше держаться на расстоянии.

Мужчины поднялись на третий этаж и остановились у дверей квартиры Жана. Пока Андрей искал ключи от квартиры, он предостерег Василия от поспешного проникновения внутрь. Но тот не послушал, лишь только дверь распахнулась, устремился в квартиру. В темноте узкого коридора раздался воинственный клич индейцев племени Чероки, скальпирующих свою жертву.

— Люди! Убивают! — закричал Копейкин, чувствуя, что с него сдирают скальп.

— Муся, это ты? — поинтересовался Туровский, щелкая выключателем. — Ага, это ты, крошка, — сказал он, снимая с головы Копейкина сиамского кота. Кошку. Он всегда путал пол этого редкого животного.

— Что это? — прошептал изумленный Василий, потирая пострадавший затылок.

— Кот, кошка Жана. В отличие от людей он не может избавиться от своих дурных привычек. Любит, зараза, прыгать на головы входящих, — Андрей вспомнил свой первый горький опыт. Жан его тоже предупреждал. И обрадовался, что на этот раз первым зашел Василий.

— И я должен жить с этим исчадием ада?!

— Заметь, Василий, совершенно бесплатно!

Возразить Копейкин не смог, он экономил.

Пока новый жилец осваивался в квартире, Туровский сидел в кресле и ловил себя на мысли, что перескакивал с Копейкиным с «вы» на «ты». Это не сулило ничего хорошего, сближение с клиентом обычно позволяло последнему диктовать сыщику условия и капризничать не в меру. Но клиентом был не Копейкин, а Снежана. Это в ее странном деле с угрожающими записками и звонками ему следовало разобраться, занимаясь попутно беспамятным Василием.

В соседнем кресле лежала красавица Муся и презрительно щурила свои синие глаза. Копейкин ей принципиально не нравился. От него не пахло рыбой, как от Жана, он, переступив порог, не кидался открывать ею любимый «Кискас», и этот новый жилец вовсе не стремился почесать ей за ушком.

— Она меня не сожрет ночью? — с тревогой в голосе поинтересовался Василий, вернувшись в комнату с балкона, где он обозревал окрестности. — Какой у нее хищный взгляд! Как у той роковой брюнетки, что выпотрошила меня в ресторане, чем-то опоила и подкинула в машину к Алене.

— Так, так, — сказал сыщик, внимательно глядя на Василия. — Уже появляется логическая цепочка.

— И окрестности, — нахмурился Василий, — кажутся мне слишком знакомыми. Впрочем, эти старые районы все на одно лицо, как и дома. Много зелени, я видел неподалеку парк. Только зачем он мне? Кажется, я часто ходил в парк, не помню зачем. А, наверное, у меня был собственный парк, я же состоятельный гражданин…

— Василий, у меня есть знакомый компьютерщик, давай составим фоторобот брюнетки из ресторана.

— Не получится, — разочарованно вздохнул тот, поразмыслив несколько секунд, — я не всю ее хорошо помню, а частями. — И он потряс руками возле своей груди.

— М-да.

— Но я думаю, что что-то скоро вспомню.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним сыщик. — Вполне возможно, это случится сегодня. Сейчас мы поедем с тобой к Копейкиным, которые заключают мой список. Я созвонился с ними, они ждут. Очень порядочная многодетная семья, вполне приличные люди, балансирующие на грани бедности и выживания в критических условиях современной действительности. Девушек мы с собой брать не станем, слишком негативное впечатление может сказаться на их шаткой нервной системе.

— А мою систему?! — возмутился Василий, неосмотрительно плюхаясь в кресло на Мусю, — мою систему не жалко?! А! У! Ё!

Муся не стерпела этакого нахальства и вцепилась зубами в мягкое место Копейкина.

Он взлетел к потолку, нецензурно ругаясь.

— Чтобы я когда-нибудь завел кота?! Никогда! Только через мой труп!

— Чтобы ты действительно не оказался трупом, — усмехнулся Туровский, — тебе придется найти с ней общий язык. Начни с корма, она голодная.

Продолжая нехорошо ругаться, Василий отправился на кухню.

— Все бабы и кошки стервы, только прикидываются мягкими и пушистыми, а как только чуть их подвинешь, сразу впиваются всеми клыками в незащищенное место, — доносилось его ворчание из кухни, где он открывал банку консервов. — Многодетная семья? Причем тут я? Я хорошо помню, что никогда не имел массу братьев или сестер. Или не помню? Ерунда какая! Я что, многодетный отец?! На, жри, зараза!

Василий плюхнул содержимое банки в миску и ногой подтолкнул ее к двери, чтобы кошка увидела свой завтрак. Но Муся принадлежала к изысканному обществу дорогостоящих питомцев. Она лениво зевнула, презрительно поглядела на Василия и демонстративно отвернулась. Туровскому пришлось подсказать Копейкину дальнейшие действия, и тот отправился в ванную очищать кошачий туалет. Только после этого Муся с небрежной ленцой соскочила с кресла и, медленно вышагивая, подошла к своей миске.

— Скотина, — выглянул раздосадованный Копейкин, — услала меня чистить клозет и выпендривается!

— Тише, — приложил палец к губам Туровский, — не ругайся на нее, а то она откажется есть. И тогда, если с ней что-то случится, к примеру, кошка сдохнет от голода, запомни это Василий, тебе действительно лучше быть трупом. Жан тебя за Мусю убьет.

— Скотинка, — деланно улыбнулся кошке Василий и произнес ласковым голосом, — уси-пуси, чтоб ты только не сдохла, боюсь, Снежана обратно меня не пустит.

Муся недовольно посмотрела на Копейкина и принялась есть свой «Кискас».

— А вы подружитесь, — заключил свои наблюдения за кошкой и новым жильцом Туровский. — Если она стала есть фактически из твоих рук, то не все еще потеряно!

— Еще бы, — из ванной высунулся Василий с чистым лотком, — я-то на самом деле добрый и пушистый! Уси-пуси…

— Заканчивай любезничать, — махнул рукой сыщик, — поедем, нас ждут в многодетной семье.

— Может, я останусь?! — поморщился Василий.

Но Туровский грозно нахмурился, и он перестал сопротивляться.


Снежана облегченно вздохнула, наконец-то она осталась без подкидыша. Суета последних дней совершенно вымотала ее, к тому же, как она надеялась, вместе с исчезновением из квартиры Василия, исчезнут и больше не станут приходить угрожающие записки. Пожалуйста, господа, забирайте Копейкина себе, ей он больше не нужен, да и никогда не был нужен в принципе. Их случайное знакомство можно было бы отнести к разряду курьезных, если бы не угрозы, в этом случае все отдавало криминалом.

Снежана налила в таз воды, добавила туда жидкого мыла с ароматом жасмина и поставила таз на пол. После выселения Василия она собиралась провести генеральную уборку. Обычно ей помогала подруга, но сегодня Алена трудилась в магазине, продавая книги и канцелярские принадлежности. Для того, чтобы не чувствовать себя одиноко, Снежана включила магнитолу. И через пять минут выключила. Радостное настроение уступило место озабоченному. Ей захотелось подумать.

Она бросила тряпку в таз и села на подоконник.

По двору вышагивала Варвара Владимировна, выискивая новую жертву для своих многочисленных рассказов про расчлененку. Если бы не эта старая вредная дама, то Снежана не пустила бы Копейкина к себе на порог, давая ему повод выкрутиться самому, а не обрекать на мучения подруг и одного незадачливого сыщика. Сыщик, правда, следует отдать ему должное, нашел родственников Василия, но, как оказалось, тот ничего толком не вспомнил.

Временная амнезия. Снежана знала, что ею порой страдают люди, пережившие страшное потрясение, ударившиеся головой или просто сошедшие с ума. Копейкин походил на шизофреника, у него была своя мания — он чувствовал себя чуть ли не олигархом. Впрочем, деньги он считал действительно профессионально, одет был прилично, повадки имел соответствующие статусу состоятельного придурка, то есть временами капризничал.

Если предположить, что его ударили по голове после ресторана друзья-бандиты, после чего погрузили в автомобиль, беззаботно брошенный ее подругой, то вырисовывается страшная картина случившегося. Бизнесмен Копейкин вместе с преступными элементами-друзьями отправляется в ресторан праздновать удачное завершение криминальной сделки, где западает на роковую брюнетку, подругу одного из авторитетов. Рассвирепевший авторитет тихонько выводит Копейкина из строя ударом дубины по неразумной головушке. Нет, дубины не было, авторитеты любят пользоваться битами. Бац! И из дурной головы Василия вылетают все умные мысли. Остается несколько совершенно бесперспективных — имя, фамилия, род занятий… На следующий день авторитет опомнился и начал искать Василия. Или это от него потребовали другие авторитеты. Тогда понятен смысл записок — «Отдай то, что тебе не принадлежит!». Только умственно ограниченный тип мог написать подобную глупость! Нет, чтобы четко изложить мысль — «верни Копейкина, идиотка». Так бы написал хороший филолог, бандиты выражаются как раз двусмысленно.

Итак, все ясно, сотоварищей Василия следует искать в криминальной среде.

Тогда почему у него нет наколок?! Свел, это теперь не модно.

Почему копается сыщик? Безусловно, семья Горецких является слабой зацепкой в этом деле. Ведь Василий мог быть родом из добропорядочной семьи, но на жизненном пути внезапно встретил преступных элементов и скатился по наклонной. Да, нужно внедриться в криминальную малину и попытаться все выяснить на месте. Кто станет внедряться? Только не она. А если внедряться захочет Алена, которую вечно тянет на приключения?! До этого довести нельзя! Лучше потерпеть немного и подождать, пока Василий все вспомнит сам. К тому же, терпеть стало гораздо легче, он далеко и появится только к вечеру. И все это время Снежана может жить спокойно.

Ее размышления прервал звонок в дверь. Она никого не ждала и первым делом поглядела в глазок. За дверью стояла Варвара Владимировна и ядовито улыбалась.

— Держите, милочка, вам просили передать.

Соседка протянула ей маленькую запакованную в целлофан коробочку.

— Кто просил передать? — поинтересовалась Снежана.

— Незнакомый маленький мальчик, — пожала плечами та. — Я его первый раз видела в нашем дворе. Представляете, дорогая, у него на футболке стоят цифры, словно он из многодетной семьи и его только что подсчитали! Разве можно ходить по улице с цифрами на футболке?! Любой маньяк, ведущий счет своим жертвам, за это зацепится. Слышали, а в соседнем квартале снова расчлененка! Только на этот раз правоохранительные органы скрывают от населения правду. Говорят, что она случилась на рынке и это была свинья. Какое свинство с их стороны! А слышали…

— Спасибо, Варвара Владимировна. Я пойду, у меня вода в ванной переливается, — соврала Снежана и захлопнула дверь.

Соседка не обиделась, она привыкла к подобному обращению.

Предчувствуя недоброе, Снежана дрожащими руками вскрыла коробочку. Там оказалась пудра. Новая, нетронутая, только что из магазина. В пудре лежала записка.

— «Отдай, иначе умрешь!».

Машинально кинув записку на стол, Снежана дотронулась пуховкой до гладкого слоя и, поглядев в зеркальце пудреницы, напудрила нос.

— Спасибо за подарок, — вздохнула она, — но мне этот тон не подходит.


Дым в частном доме семейства Огурцовых-Копейкиных стоял коромыслом. Степанида Трофимовна ловко снуя грузным, на первый взгляд, казалось бы, неповоротливым, телом по небольшой кухне одновременно жарила сухари и поглядывала в окно, где во дворе в песочнице возилась парочка внуков, перепачканных до такой степени, что узнать, кто конкретно возился в песке, можно было только хорошенько отстирав их обоих. Во время очередного выглядывания бабули в окно один из них со всего маху ударил другого лопаткой по голове, тот другой заорал, больше от обиды, чем от боли, и принялся тереть грязными кулачками сопливое лицо, все больше принимая неузнаваемый вид.

— Санька! Колька! Или Минька с Вовкой! Прекратите орать! — поругалась Степанида Трофимовна на внуков и продолжила палить сухари.

Да, она их палила специально. До такой степени, чтобы у вошедших в их дом от едкого запаха гари прослезились глаза. С довольной усмешкой глядя на подготовленную горку репчатого лука, мать одного сына и бабушка двенадцати внуков старалась изо всех сил испоганить внешний вид кухни и комнат в целом к приходу долгожданных гостей. Обычно нормальные люди поступают наоборот, приукрашивая свое жилище, но Степанида Трофимовна не собиралась пускать пыль в глаза. Это только ее невестка Любаша могла твердить на каждом перекрестке, что у них все хорошо, они живут большой и дружной семьей. Степанида Трофимовна горько усмехнулась. Это только ее непутевый сын Трофим, названный так в честь ее отца, властного волевого шахтера из славного города Донецка, мог наивно предполагать, что многочисленное семейство благополучно живет на его скромную зарплату учителя ОБЖ средней школы. Степаниде Трофимовне пришлось тратить всю свою пенсию на внуков, а ведь она собиралась на пенсии путешествовать! Как любой приличный заграничный пенсионер! Вместо этого ее путешествия ограничивались яслями, детским садом и школьными родительскими собраниями, куда не успевала ходить Любаша. И теперь, когда представилась блестящая возможность бесплатно, по государственной национальной программе получить новый частный дом со всеми удобствами в ближайшем пригороде, она не собиралась сидеть, сложа руки. Степанида Трофимовна действовала.

— Любаша! — позвала она невестку, — иди резать лук! Пусть они увидят слезы матери, выкормившей дюжину граждан для своей страны! Иди быстрее, времени осталось мало!

— А как же Трофим? — из комнаты донесся неуверенный голос невестки, — он сам не справится.

— Эх, ма, — Степанида Трофимовна вытерла руки о передник, высунулась в окно и показала внукам здоровенный кулак, после чего направилась в комнату.

Любаша, полная миловидная женщина, стояла рядом с сидевшим на стуле худым длинноносым мужем и пыталась нацепить на его левый глаз пиратскую повязку, временно позаимствованную у сыновей. Трофим недовольно морщился, просил передвинуть повязку на правый глаз потому, что левый у него хорошо видит, а правый все равно хуже, Любаша послушно передвигала и интересовалась, не жмет ли ему черная лента с кружком посредине, украшенным черепом и скрещенными костями.

— Делов-то, — возмутилась Степанида Трофимовна, моментально водружая повязку на левый глаз и безжалостно завязывая ее на лысом затылке великовозрастного сына. — Отлично! Теперь ныряй в кресло-качалку!

— Мама, — взмолился Трофим, — креслу, как и нашему дому, сто лет! Оно развалится подо мной!

— Получишь дополнительные увечья, — поразмыслила Степанида Трофимовна, — ничего страшного, зато будет жизненно. Отец-страдалец…

Она запустила руку в редкую растительность на голове сына, взлохматив ее до предела, с корнем вырвала верхнюю пуговицу на линялой рубашке, надетой специально для этого случая, и наклонилась.

— Мама, — страдальчески произнес сын, — зачем?

Степанида Трофимовна, молча, закатала ему брючины до худых коленок, сняла тапок и толстым пальцем проковыряла намечавшуюся дырочку на месте для большого пальца ноги. Дыра стала огромной. Довольная Степанида Трофимовна водрузила тапок на место и поднялась со вздохом.

— Чего-то не хватает, — она критически оглядела сына. — Никакой фантазии! — последнее замечание касалось невестки.

Несколько секунд троица думала. Во время этого Трофим нервно передернул головой, почуяв запах гари.

— Идея! — воскликнула Степанида Трофимовна. — Станешь трясти головой как контуженный! И изредка дергаться как эпилептик.

— Мама, может быть, не надо этого? — заступилась за супруга Любаша.

— Надо, дети, надо, — торжественно произнесла мама и накинулась на невестку. — Сними парадный халат! Ты что, сдурела?! Где наша половая тряпка?! Если вы меня подведете, то учтите, что вы подведете всю семью! И голодные рты вам, дорогие родители, этого не простят!

Словно в подтверждение слов бабушки из детского закутка показалась озадаченная голова десятилетнего мальчугана в круглых очках и умным выражением на худеньком лице. Мальчуган выглядел болезненным и тщедушным, что подчеркивали Любашины тени бордового цвета, делая его глаза воспаленными страшной болезнью. Очки увеличивали эту воспаленность, и она казалась огромной. Следом за ним оттуда показалась физиономия постарше, но с такой же боевой раскраской едва дышащего ребенка.

— Реально, предки, — серьезно сказала старшая физиономия, — не выпендривайтесь! Сами говорили, что нужно слушать старших. Я хочу отдельную комнату!

— А я хочу велосипед!

Степанида Трофимовна ласково могучей рукой засунула физиономии внуков обратно в закуток, приказав высунуться оттуда по первому требованию, когда придут гости. Желательно раздетыми, чтобы те смогли умилиться животами, прилипшими к позвоночнику.

— Но в этом возрасте все дети худые, — попыталась оправдаться Любаша.

— Да?! — Степанида Трофимовна ткнула пухлым пальцем в отпрыска. — Трофим в детстве всегда был аппетитным!

Худой как велосипед, о котором постоянно мечтал его сын, Трофим не стал спорить с матерью. Споры всегда заканчивались одинаково: мама обижалась, грозила бросить все и уехать в деревню, чем пугала Любашу, и им приходилось потакать ей во всем. Правда, чтобы быть справедливым, стоило отметить, что Степанида Трофимовна чаще находилась во вполне адекватном состоянии и, если с ней не спорили, ни с кем не ругалась. Этот раз был явно из ряда вон выходящим, отсюда ее поведение казалось неадекватным. Но получить новый дом хотелось всем.

— Все, — радостно сказала Степанида Трофимовна, когда от запаха гари в комнатах дышать стало нечем. — Пошли резать лук!

Трофим, сидя в старом шатком кресле-качалке, которое еще видело зад современника Чапаева, нервно передернул головой.

— Так держать, сынок, — похвалила его мать. — Мы им еще покажем!


Андрей Туровский, выйдя из машины, еще раз сверился с адресом, написанным на листке блокнота, посмотрел на длинную, петляющую дорогу в рытвинах и ухабах, мысленно пересчитал старые кособокие домишки и удовлетворено крякнул. Сникший от увиденного понурого пейзажа городской окраины Василий Копейкин с недовольным видом, какой обычно принимали члены жилищной комиссии комитета социальной помощи населению при очередном посещении малоимущих граждан, претендующих на бесплатное жилье, неохотно вылез следом за сыщиком.

— Приехали, — резюмировал Туровский и кивнул на обшарпанное жилище, всем своим захудалым видом требующее немедленного сноса. — Здесь проживает семья Огурцовых-Копейкиных, которая может приветливо распахнуть тебе, Василий, как родственнику, пылкие объятия.

— Я не хочу объятий, — поморщился Копейкин, — чувствую, что здесь я не в своей тарелке. И вообще, из дома странно пахнет.

— Эх, Василий, вспоминай, так пахнет бедность!

И Туровский толкнул хлипкую калитку, та, заскрипев, пропустила мужчин внутрь.

Копейкин не успел вымолвить ни слова протеста по поводу того, что ничего из увиденного он не помнит и вспоминать не собирается, как на них стремительно, бешено вращая круглыми глазенками, из песочницы выскочили два мелких бесененка и повисли — один на Копейкине, другой — на сыщике.

— Дяденьки, — залепетали они, — дайте денежку! Дайте денежку, а то кушать очень хочется. Бабуля, мы правильно говорим? Денежку дай!

Туровский отлепил детей от себя и Копейкина, сунув мальчуганам по десятке, и подтолкнул в сторону песочницы. Довольные дети умчались также стремительно, как и появились. Он отряхнул светлый льняной костюм и перевел взгляд на Василия.

— Я что, должен их помнить?!

Туровский пожал плечами и пошел к дому.

— Батюшки-светы! Батюшки-светы! Какие гости дорогие к нам пожаловали!

На крыльцо вывалилась огромных размеров пожилая дама в рваном, местами до неприличия, халате, к засаленным бокам которого прижимались две хрупкие малолетние девочки. То, что это были девочки, Туровский догадался по испуганно торчавшим косичкам. Неопрятный, замызганный вид малышек кричал о крайней нищете, в которой пребывали их родители. Они, кстати, выглядывали из-за широких плечей пожилой дамы и смущенно улыбались.

— Долгожданные вы наши! — продолжила кричать дама и полезла обниматься.

Василий Копейкин побледнел, кровь отхлынула от его лица, он был готов потерять сознание.

— А ты чего тут стоишь, эпилептик?! Марш в кресло! — скомандовала дама, обращаясь к одноглазому сыну. — Не ровен час свалится на людей добрых, совсем подорвано здоровье у человека…

Василий, приняв возглас на свой счет, вырвался из цепких объятий и ринулся в комнаты, расталкивая хозяев, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Там он снова едва не потерял сознание от едкого дыма, защипавшего моментально заслезившиеся глаза. Обессиленный, он рухнул в первое попавшееся кресло, показавшееся из всей древне-старомодной, практически убогой обстановки жилища наименее ущербным. Оно оказалось по иронии судьбы старым креслом-качалкой, не выдержало напора и развалилось на деревяшки, бросив Копейкина на скрипучий пол. Василий громыхнул полным мешком с костями и жалобно застонал, прижимая к груди какую-то деревяшку.

— Вот так и живем! — многозначительно изрекла Степанида Трофимовна, помогая бедолаге подняться.

— Василий, — пробормотал Туровский, — не нужно так отчаиваться, еще не все потеряно…

— Все потеряно, — перебила его Степанида Трофимовна, выставляя перед Туровским из закутка двух хилых подростков с прилипшими к позвоночнику животами, — ничего у бедных детей не осталось! Родители, — она кивнула на прижавшихся друг к дружке Трофиму с Любашей, — из последних сил выбиваются, чтобы обеспечить детям такую жизнь!

— Я бы от такой жизни повесился, — честно признался Копейкин, поднимаясь.

— Мальчики! — скомандовала Степанида Трофимовна.

«Я начал жить в трущобах городски-и-и-их
и добрых слов я не слыхал,
когда ласкали вы детей свои-и-их,
я есть просил, я замерзал.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд,
ведь я ни в чем, ни в чем не виноват»…
Тоненькими, страдальческими голосами мальчишки выбили скупую мужскую слезу у и без того опечаленного Василия.

В этот момент дверь в комнату приоткрылась и показалась всклоченная голова еще одного подростка.

— Не опоздал? — прошептал он, обращаясь к Степаниде Трофимовне. — Собрал всех, кого нашел…

— Заходите, внуки мои! — зычным голосом повелела Степанида Трофимовна.

И комната наполнилась двумя десятками разнокалиберных детей, грязными, оборванными и несчастными. Внимательно приглядевшись, Туровский с удивлением обнаружил среди них отпрысков лиц южных национальностей, кучерявых земляков жителей Африки, попался даже один азиат с такими узкими глазенками, что сыщик засомневался, что ребенок вообще что-то видит или просто он решил закрыть глаза на свое убогое существование.

— Пардон, Степанида Трофимовна, — обратился к ней, недоумевая, сыщик, — в вашей семье должно быть двенадцать детей.

— А что я могу поделать? — развела руками Степанида Трофимовна, после чего вытолкала вперед себя невестку Любашу с огромным животом. Перед самым приходом гостей она успела засунуть той под халат подушку. — Они плодятся и размножаются, ориентируясь на национальные приоритеты великой страны, светлым будущим которой являются!

Туровский, окинув хитрые сопящие мордашки, засомневался в светлом будущем страны с таким шельмоватым населением.

— М-да.

— Я что, должен это помнить?!

— Нет, — сказала Степанида Трофимовна, тряся Василия за руку, — как лицо заинтересованное, вы должны нам новый дом!

Изумлению Копейкина не было предела. От него, как от богатого родственника, а выглядел он, что и говорить, на фоне этой бедноты благодаря Снежане достаточно солидно, требовали денег.

— «Я начал жить в трущобах городски-и-их», — заунывно затянул худой мальчуган, и нестройный хор детских голосов с энтузиазмом подхватил жалобную песню.

— А, что, концерт еще не окончен?

В комнату, из которой в сторону двери пятился Василий, зашла приятная курносая девица вполне приличного вида. Она увидела Копейкина и дерзко ему улыбнулась, тот неожиданно для себя ответил ей тем же.

— Мария, — перекрикая хор, обратилась к ней Степанида Трофимовна, — не паясничай!

— Магдалина, — кокетливо прошептала девица Василию, — скоро мне будет восемнадцать, и я стану самостоятельной. А, правда, что вы начальник жилищного комитета? Хи-хи, вы такой симпатичный мужчина…

— Мария!

— «…ведь я ни в чем, ни в чем не виноват…».

— Начальник? — удивился Туровский. — Нет, он не из комитета. Он вашвнезапно обнаруженный родственник Василий Копейкин.

— Что?! — громыхнуло со стороны Степаниды Трофимовны. — Лишний рот?!

Испуганный хор умолк и тихо, гуськом потек прочь из комнаты. Два подростка скрылись в закутке, еще двое побежали в песочницу, девочки сильнее прижались к засаленным бокам, а у Любаши из-под халата вывалилась подушка.

— Да уж, — изрек Трофим, оттягивая повязку с черепом и костями на ухо.

— Прикольно, — расплылась еще больше в улыбке Магдалина-Мария, тыча пальцем в некстати заурчавший живот Копейкина. — Братик, что ли? Привет, нахлебничек!


Уже сидя в автомобиле Туровского, мчавшегося с предельной скоростью в сторону более благополучного центра города, Василий Копейкин понял, что был на грани провала. Если бы эта семейка мошенников-оборванцев приняла его в свой клан, то он покончил жизнь самоубийством.

Андрей молчал, достаточно было взгляда Василия, чтобы осознать всю бесперспективность, а в некотором роде даже опасность, этой поездки. Ничего они так и не добились. Степанида Трофимовна категорически отказалась признавать в Василии родственника, Любаша с Трофимом в этом принципиальном вопросе заняли позицию соглашательства с ней, дети выразили массу презрения и даже перестали просить денег. Одна Магдалина, провожая машину легким взмахом руки, пригласила их вернуться, но Василий так замотал головой, что Туровский испугался, как бы та у него не отвалилась.

Ближе к дому Копейкин немного успокоился и решительно заявил, что сыщик отныне должен будет работать самостоятельно, без него, проверяя сомнительные родственные связи Василия. А сам Василий вернется к славным Горецким и серьезно займется воспоминаниями потому, что чувствует потребность вспоминать именно в этом уютном доме среди милых его сердцу людей, фактически признавших его родственной душой.

Туровский не стал с ним спорить.

Глава 5 — Я нашел еще один альбом с фотографиями Хотите посмотреть? — Нет!

Холостая жизнь, безусловно, имела массу преимуществ, в чем незамедлительно убедился Василий, проснувшись поздним утром в квартире Жана, друга Туровского. Он проснулся сам от легкого дуновения ветерка из открытой форточки, а не от проникающего до печенки пронзительного звона будильника, не от визгливого голоса супруги, срывающей с него уютное одеяло…

Василий испуганно замер в постели. Он подумал о супруге так, словно она была у него на самом деле!

— Ничего подобного, — заявил он, рывком поднимаясь с кровати, — холостяк, так холостяк! Пусть даже и женатый. А я ничегошеньки не помню, ха-ха! И до тех пор, пока не вспомню, останусь совершенно одиноким и бесконечно свободным.

Василий отправился в ванную принимать водные процедуры.

Фыркая от удовольствия, который доставил ему теплый душ, он тоскливо поглядел на кухню. В этой зоне квартиры холостяцкие радости заканчивались, здесь приходилось кормить себя самому. Недовольно хмурясь, временный холостяк, в данный момент согласный и на полуфабрикаты, которых у него не было, решил перетерпеть голод в теплой постели. Если поваляться полчасика или весь час, желудочные спазмы прекратятся и есть перехочется. Василий нырнул в постель и…

Что-то острое, зубастое и когтистое, но одновременно мягкое и пушистое вцепилось в его спину, отвоевывая теплоту захваченной территории. Василий взвыл от боли и вспомнил… про кота или кошку, он так и не разобрался в определении пола, за которой должен ухаживать в счет платы за проживание.

— Мася! Сволочь! Напугала до кошачьего обморока! — выпалил Копейкин, отскакивая от кровати, — у тебя есть целое кресло.

Кошка лениво потянулась, обнажая здоровенные когти, и уставилась на жильца немигающим взглядом настоящего хищника.

— Ладно, — сдался Василий, решив встать окончательно. — Давай сосуществовать мирно. Спи на кровати, черт с тобой, орошай ее блохами. А я пойду на кухню есть всякую вкуснотищу!

Кошка насторожилась, не без основания полагая, что тот беспардонно врет. Лично она не видела, чтобы этот безалаберный человек вчера вернулся с пакетами и принялся заполнять холодильник, как это всегда делал ее настоящий, заботливый хозяин. И наутро они с ним ели вкусный сыр, докторскую колбаску и пили почти свежее молоко.

Василий уловил сомнения животного.

— Кискас-с-с-с, — прошептал он, закатывая глаза к потолку, — ням-ням, вкуснятина! — и почесал себе пузо.

Про «Кискас» Мася знала. Заботливый хозяин хранил многочисленные баночки в большой тумбочке, и благодаря ему они никогда не кончались.

Наивное домашнее животное, покидая нагретую постель, даже не предполагало, что его подло обманут. На кухне Василий распахнул пустой холодильник, тяжело вздохнул и полез в буфет. Там он тоже не нашел ничего подходящего. Разумеется, варить каши на воде ему не хотелось, да он и не умел. А вот баночки в большой тумбочке его явно заинтересовали. Он открыл одну из них, принюхался, прищурился, лизнул содержимое, почмокал, закатил глаза и… сожрал!

Мася обалдела от такого человеческого свинства. И не по-кошачьи круглыми глазищами проводила содержимое второй, третьей банки, отправленное Василием в свой рот. Поняв, что при таком здоровом аппетите она может остаться без еды, кошка грозно мяукнула и выгнула спину, принимая боевую стойку. Василий поглядел в ее сторону. Легкое сомнение пробежало по его небритой физиономии.

— Да уж, — пробормотал он, радуясь тому, что как питается бесконечно свободный холостяк, никто не видит. — Сейчас и тебя покормлю.

С этими словами он открыл четвертую банку и вытряхнул кошачий корм в миску.

— Жри, обжора!

Василий собрал пустые банки и выбросил в мусорное ведро. Ему захотелось пить. Возиться с чаем он посчитал пустой затеей. Как раз к обеду за ним должна была заехать Снежана, чтобы отвезти вновь обретенного родственника к Горецким. А там чая полно и с малиновым, и с вишневым вареньем. Василий облизнулся, открыл кран и напился хлорированной воды.

Предстоящая встреча радовала не только чаем. Василий потирал руки от удовольствия, что он не оказался одним из Огурцовых-Копейкиных. Вот Горецкие-Копейкины — другое дело!

Весело насвистывая, он отправился менять кошачий туалет.

— Наверное, — задумался он, очищая лоток Маси, — я всегда был экономным. Даже теперь, находясь в полубессознательном состоянии, я умудрился снять практически дармовое жилье. Как повезло моей жене… Стоп! Я холостяк.

Он задумался. В его чисто мужском, а значит, аналитическом мозгу складывалась следующая картинка. Благополучный во всех отношениях, в меру привлекательный и не лишенный обаяния и притягательной харизмы Василий Копейкин попался на удочку ловкой мошенницы, опоившей его неизвестным ядохимикатом. Отчего достойный мужчина резко потерял память. Но, как подсказывал ему аналитический мозг, если в роли мошенницы выступила сама судьба, решившая переиначить жизнь Василия?! Что сделала судьба? Она лишила его памяти и толкнула в объятия Горецких. Не зря толкнула, между прочим. Если его прежнее существование было суровым и отягощенным безрадостными буднями…

Василий неожиданно вспомнил, как утром сидел на похожей кухне, пропахшей запахом свежесваренного кофе, и ел только что испеченные сырники. И пек сырники не он! Отмахиваясь от навязчивого видения, говорившего о том, что его прежняя жизнь была не такой уж плохой и обездоленной, Василий отправился одеваться.


В том, что состоятельные люди чаще всего бывают спокойными и умиротворенными, Копейкин лишний раз убедился, приехав в загородный дом Горецких. После удручающей картины нищеты, показанной ему во всей красе находчивым семейством Огурцовых-Копейкиных, у Горецких он отдыхал душой и телом. Отдыхал, не смотря на то, что рядом с ним восседала мучимая муками совести Снежана. Он по неосторожности, забывшись, пригласил ее с собой, надеясь, что та бесплатно подвезет его на своем автомобиле. Лучше бы Василий взял Алену! Та понимала с полуслова. Но Крошкина была вынуждена тяжким трудом зарабатывать себе кусок хлеба, достававшийся Снежане совершенно бесплатно благодаря заботливому отцу.

Призрачное для Василия понятие «совесть» не давала Снежане покоя, она вертелась в плетеном кресле за столом под яблоней, где вместе с Клементиной пила кофе. Василий пил зеленый чай с вишневым вареньем вприкуску, успокаивавший расшатанные нервы. Станислав должен был приехать с минуты на минуту, это волновало Снежану, поймавшую себя на мысли, что этот привлекательный брюнет ей нравится.

Чем больше она сидела, чем меньше оставалось времени до его приезда, тем явственнее ощущала Снежана, что Станислав ей не просто нравится, а «нравится очень даже», как сказала бы ее подруга Аленка, тоже положившая глаз на привлекательного мужчину. Но Снежана не собиралась кидаться на шею первому встречному и показывать всю бурю чувств, клокочущую в ее тонкой, ранимой душе. Она была девушкой гордой и делала вид, что приехала к Горецким только по настоянию Василия, рвущегося к милым родственникам. Она совершенно серьезно думала, что давать повод мужчинам лишней улыбкой или нервным подмигиванием просто неприлично. Мужчины, добиваясь внимания красавицы, а с самооценкой у Снежаны было все в порядке, должны были расшибать лбы о неприступную стену. И лишь поверженные, свалившиеся к ее ногам, они могли рассчитывать на некоторую благосклонность.

Виною такой несовременной точки зрения послужили многочисленные любовные романы, запоем прочитанные девушкой в свободное от мелких дел время. Другими словами, Снежана каждый вечер читала или «Раз и навсегда», или «Великолепие чести», или «Просто незабываемая». Романами ее снабжала Алена из магазина, где работала. Так что Снежану можно было смело назвать романтичной девушкой с совестливым взглядом на мир и суровую действительность.

Да, действительность казалась ей суровой — Василий врал, что что-то помнил, врал нагло, аргументировано, и Клементина ему в этом потакала. Снежане ничего не оставалось делать, как терпеть его вранье и ждать, когда к нему вернется память. Как говорил сыщик Туровский, полностью исключать версию, что Василий действительно может оказаться родственником Горецких, было нельзя. А вот бояться Снежане было можно и нужно. Какая-то маньячка, одержимая идеей вернуть Копейкина, куда не понятно, продолжала посылать ей угрожающие записки. Туровскому это очень не нравилось, он заявил, что Снежане нужно быть предельно внимательной и стараться не оставаться одной. Это тоже была одна из причин, по которой она поехала к Горецким. Вернее, повезла Василия, одна бы она здесь ни за что не появилась. Хотя ей тоже нравилась Клементина, весело щебечущая на отвлеченные темы с Василием. Василий светился от радости и готовился вот-вот что-нибудь вспомнить.

Их милой беседе помешал шум подъезжающего автомобиля. Автоматические ворота открылись, пропуская серебристую иномарку с тонированными стеклами, и Снежана каким-то десятым чувством поняла, что это приехал Станислав. Она впала в задумчивость, чтобы скрыть волнение, постаралась отвлечься и принялась хлебать стоящий перед ней чай в большой расписной чашке.

Высокий привлекательный брюнет двигался на нее неотвратимостью роковой любви, не сводя заинтересованных глаз с испуганного девичьего лица. Да, Снежана испугалась! Если Станислав догадается, что Копейкин врет о своих воспоминаниях, она умрет тут же, свалится под стол от позора и бесчестья. Только бы никто ничего не заметил!

Потом как-нибудь с помощью сыщика Туровского она разберется в этом деле и оправдается. Ведь Снежана ни в чем не виновата. Нет, виновата, она покрывает лжеца!

— Еще, — она нервно пододвинула пустую чашку Клементине, — чаю!

— Милочка, — прошептал ей довольный Василий, — ты лопнешь.

— А ты отойди, — зловеще ответила ему Снежана.

Она зря беспокоилась, Станислав ничего не заметил. Он искренне обрадовался приезду гостей, поинтересовался здоровьем, настроением и тем, что вспомнил Василий. Копейкин нагло соврал, что вспомнил фактически все: как Клементина в далеком детстве кормила его конфетами. Клементина тоже обрадовалась, утверждая, что как-то она действительно давала пацаненку-племяннику «Мишку на севере», тот мигом съел конфету вместе с фантиком и потребовал еще. Василий прослезился от трогательного момента из своего голодного детства. Станислав улыбнулся и сел рядом со Снежаной. Протестовать против того, что Копейкина в детстве кормили конфетами, было просто нелепо. А Василий тем временем уже начал подробно описывать съеденный фантик.

— Точно, — смахнула слезу Клементина, — такую конфету я тебе и давала.

— Как мы были близки, тетушка, — смахнул скупую мужскую слезу Василий, и полез к Клементине обниматься.

Выступать против родственного союза показалось Снежане рискованной затеей, к тому же Туровский предупреждал, что все может быть. Кто знает, вдруг Василий окажется близким родственником Горецких? Огурцовы его категорически не признали. В списке осталось всего лишь сто девяносто девять фамилий. Сколько же времени понадобится сыщику, чтобы проверить всех Копейкиных?! Впрочем, она никуда не торопится. Если бы не записки с угрозами, то подкидыш казался совершенно безобидным.

— Я нашел еще один альбом с фотографиями, — сказал сидевший рядом со Снежаной Станислав. — Хотите посмотреть?

— Нет! — внезапно выкрикнул Василий, чуть не подавившись сдобной булкой, после чего постарался сдержать свой порыв. — Я хочу чая! Какой у вас вкусный чай, тетушка Клементина, пил бы его и пил целую вечность.

— Конечно, Станислав, — улыбнулась Снежана, поняв, что Копейкин испугался разоблачения, — мы хотим посмотреть ваш семейный альбом.

— Вообще-то он не семейный, — пояснил тот. — В нем снимки из моего далекого детства. Мне тогда подарили фотоаппарат, и я принялся снимать все, что казалось заслуживающим внимания.

— Как интересно! — Снежана казалась искренней даже самой себе.

— Тогда пройдемте в дом, — предложил Горецкий.

— Вы идите, — уже более спокойно сказал Василий, — а мы с тетушкой к вам позже присоединимся.

Клементина в это время подливала в его кружку чай, от души сдабривая напиток вареньем.

— Да, да, конечно, присоединимся, — кивнула она. — Вот только Васенька расскажет, как жена, как дети, мы и придем.

Копейкин закашлялся. Снежана встала и, проходя мимо него следом за Горецким, похлопала подкидыша по спине. Тот благодарно кивнул.

Альбом лежал на столе в гостиной, заранее приготовленный для просмотра. Значит, Станислав был уверен, что она согласится идти с ним смотреть снимки. Другими словами, этот привлекательный и обаятельный мачо был уверен, что она отправится за ним на край света, стоит ему поманить. Конечно, гостиная далеко не край света, но Снежана чувствует, что была готова следовать за Горецким гораздо дальше. Она разволновалась и покраснела. И о чудо! Горецкий тоже смутился, беря альбом в руки и протягивая его девушке. Снежана уложила старый, потрепанный альбом на колени и начала рассматривать.

— Здесь есть фотографии фривольного содержания, — уныло сообщил он, — они приклеены насмерть, не смог отодрать. Все-таки воспоминания детства.

— Зачем же отдирать детство? — пожала плечами Снежана, устраиваясь рядом с ним на уютной тахте.

Станислав пояснил, что именно эти снимки отчего-то напоминают ему Василия Копейкина.

Но начинался альбом весьма безобидно. В ранней юности или позднем детстве Станислава Горецкого, судя по сделанным им снимкам, чрезвычайно интересовали насекомые и мелкие животные. Снежана с любопытством рассматривала огромную, на весь снимок, серо-зеленую лягушку, оцепеневшую перед объективом Станислава. Нет, она никогда не боялась мышей и лягушек, но всегда относилась к ним настороженно. Неизвестно, что в любой момент могут выкинуть безмозглые твари, этим стремлением к сюрпризам напоминающие ей Василия.

— Вы мечтали стать биологом? — прошептала она, глядя на очередной снимок мохнатолапого паука, украшавшего центр сплетенной им паутины.

— Вряд ли, — усмехнулся Горецкий. — Просто в то время я проводил летние каникулы в деревне у деда и ничего более интересного не находил. А вот и эти снимки, не подумайте ничего плохого, Снежана. Деревня, сенокос, лето… И мне кажется, на них я запечатлел вашего Василия.

— Он совершенно не мой! — попыталась откреститься от подкидыша Снежана. Ей захотелось предстать перед Станиславом свободной от личной жизни девушкой.

— Ну да, — согласился Станислав, осторожно следя за ее реакцией, — я так и подумал.

Да, снимки были по сравнению с фотографиями лягушки и паука действительно фривольными. На фоне стога сена, утопающего в лучах знойного солнца, юный Горецкий запечатлел трех полных, краснощеких, дородных девиц, радостно растягивающих губы до ушей, и одного паренька, тоже не худой наружности, с длинными руками, обнимающими сразу троих этих девиц и прижимающих их к стогу сена. На первой фотографии паренек, оборачиваясь, подмигивал фотографу, на второй задирал юбку одной из смеющихся девушек.

— Какая у него наглая, неприятная физиономия, — поморщилась Снежана.

— Он вам не напоминает Василия? — озадачился Горецкий.

Эта настойчивость показала Снежане, что он не успокоился доводами Клементины и пытается сам разобраться в родственных связях. С одной стороны, врать и изворачиваться не хотелось. С другой стороны, Снежана смутно понимала, что наглая физиономия действительно напоминает ей Копейкина. Особенно в тот момент, когда они втроем первый раз ехали в лифте. Тогда Василий тоже ратовал за групповуху.

— Честно? — пробормотала Снежана.

— Честно, — кивнул Горецкий.

— Напоминает, — сказала она после секундной паузы. И не соврала! Безусловно, с третьей стороны, все бабники похожи друг на друга как две капли воды. Вот Станислав не такой, он не бабник и похож сам на себя.

— Значит, — вздохнул Горецкий, — Василий наш родственник.

— Вообще-то он хороший, — заступилась за подкидыша Снежана. Она добрая девушка! — У него есть маленькие и большие слабости, но он способен питать настоящие чувства. Родственные чувства…

Она замолчала. Станислав сидел рядом с ней так близко, так близко, что она слышала его дыхание. Оно стало прерывистым на слове «чувства». Снежана рывком перевернула страницу с сенокосом и уставилась на запечатленный фотографом муравейник.

— Замечательно, — произнесла она, чувствуя, как от дыхания Горецкого заколыхалась прядь ее волос.

— Вы находите? — прошептал тот, наклонившись до неприличия интимно.

— Можно было взять ближе, — попыталась поддержать благопристойную беседу Снежана.

— Муравейник нельзя было брать, — отстраненно, явно думая о другом, сказал Станислав, — муравьи кусались…

— Что вы говорите? — прошептала Снежана.

— Вообще-то я не это хотел сказать, черт с ними, с муравьями, — Станислав нежно повернул лицо девушки к себе. — Снежана, вы такая, такая…

— Ой, бабочка! — она быстро отвернулась и перевернула еще одну страницу.

— Вы такая, — мечтательно продолжил Горецкий, не сводя с нее взгляда и щекоча дыханием прядь, — как эта бабочка…

— Это же моль, — разочарованно протянула Снежана, вглядываясь в снимок.

— Вы гораздо лучше, — жарко прошептал Горецкий, решительно повернул ее лицо к себе и начал целовать.

Снежана почувствовала ответное желание, не смотря на то, что ее сравнили с молью. Принимать ли это сравнение в ее пользу, как признание в любви, она не знала, но на поцелуй Станислава ответила. Но целоваться больше пяти минут не стала! Снежана порядочная девушка, да и на первый раз вполне достаточно.

Неужели она мечтает о втором разе?! А как же настоящие трепетные чувства и признание в большой и чистой любви?! «Ты гораздо лучше моли» — это иносказательное признание или констатация факта? Он сравнил ее с ночной бабочкой! И, не спросив разрешения, полез целоваться! Как порядочная девушка, она должна взять себя в руки.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась Снежана, после пятиминутного страстного поцелуя отталкивая от себя Горецкого.

— Извините, Снежана, — Станислав убрал с ее талии руки и поднял упавший во время поцелуя альбом. — Не сдержался. Но…

— И никаких «но», — строго сказала она. — Мы с вами едва знакомы.

— Я надеюсь, наше знакомство продолжится…

— А вот и мы!

Радостный возглас Клементины оборвал выяснение отношений. Она подскочила к сыну и взяла у того альбом.

— Да, это мы, — трагически подтвердил Василий, заходя следом за ней.

Клементина усадила Василия на кресло, сама села рядом и принялась восхищаться своим мальчиком, сумевшим так профессионально в столь юном возрасте сфотографировать земноводное. Она разглядывала альбом так, словно видела его в первый раз и радовалась, словно увидевшая кадры своего беззаботного детства. Впрочем, Клементина всегда была беззаботной.

Озабоченным выглядел Копейкин. Он косился в сторону альбома и готовился принять момент истины, прикидывая в уме, чем может противостоять беспардонному обвинению в том, что он не он, то есть фактически не родственник Горецких.

— Ах, — всплеснула руками Клементина, — здесь есть и ты, Васечка! С девочками!

Василий вытянул шею, сфокусировав любопытный взгляд на снимки, которые рассматривала Клементина.

— Да уж, — пробормотал он, постепенно меняясь в лице. — Тоська? Тоська Одинцова!

— Ты кого-то узнал?! — обрадовалась Снежана.

— Тоська Одинцова, — повторил Василий, подошел к Клементине с альбомом и ткнул пальцем в толстую деваху.

— Ты вспомнил Тосю Одинцову! — захлопала Клементина. — Ты ее вспомнил потому, что…

— Потому что у нее были самые большие… М-да. Самые большие уши!

— Стасик, — обратилась к сыну Клементина, — а ты не помнишь Тосю?

Горецкий помотал головой.

— Вот и я не помню, — вздохнула Клементина. — Нужно будет пригласить ее в гости, расспросить про супруга и детишек…

— Нет! — воскликнул Василий, — не надо никого приглашать! Пока… пока я все не вспомню. Мало ли что у меня с ней было?

— Правильно, — хмыкнула Снежана, — вдруг она разыскивает его, чтобы подать на алименты.

— Но Василий же хороший, — прищурился Станислав.

— А я и не говорю, что он плохой, — пожала плечами Снежана и поймала себя на том, что сделала это до отвращения кокетливо.

— Я хороший, — подтвердил Василий, усаживаясь на подлокотник кресла Клементины. — Что там еще есть? — деловито поинтересовался он, понимая, что ничего страшнее увиденного снимка ему больше не грозит.

Его опознали! Опознали в юношеском возрасте, когда начинали пробиваться усы и легкий пушок на подбородке. И, что самое главное, он сам себя узнал. Несомненно, это был он, Василий Копейкин. Но где он был? Клементина не могла толком сказать, она напрочь забыла название деревни, где когда-то раньше жил отец ее мужа. Муж потом перевез старенького отца к себе в город, деревенский дом продал, вскоре дед умер, унеся все воспоминания с собой в могилу, очень уж был неразговорчивым. Станислав название деревни тоже не помнил, он был там один, единственный раз, только предположил, что все это происходило в Костромской области. Василий радостно поддержал эту дельную мысль и кинулся к телефону, чтобы позвонить частному сыщику Туровскому и сообщить тому радостную весть, что он все вспомнил. Снежана остановила его поток красноречия, подтвердив Андрею, что Василий действительно кое-что вспомнил, но этого еще не достаточно, ведь они так и не узнали, где проживал Копейкин до беспамятства. Туровский ответил, что как раз сейчас занимается этим выяснением. Осталось сто шестьдесят семей Копейкиных, и истина восторжествует. Только, как посетовал сыщик, ему как воздуха не хватает помощи, и он задумывается над тем, чтобы взять себе помощницу. Тогда дело продвинется вдвойне.

Василию идея со скорым продвижением не показалась удачной. Он блаженствовал текущим моментом, данными ему в ощущении обстоятельствами, радовался родственной чувственности новоявленной тетушки и старался ни о чем не думать.

После просмотра альбома начала существовать опасность того, что Тоська Одинцова могла стать той самой супругой, кормившей его по утрам сырниками. Это предположение приводило Василия в полное уныние. Он вспомнил, что его пассия Тоська была разбитной девицей, чуть что не по ней, стремилась дать в глаз и собиралась в будущем стать ветеринаром, чтобы кастрировать озверевших животных, к которым причисляла и мужиков.

Если Тоська все-таки стала его женой, то он понимал, почему решил забыть свое прошлое раз и навсегда!


Оставленная мужем женщина первое время чувствует себя ущербной, прежде всего, потому, что такой ее считает окружающее общество. Оно, это общество, довольно снисходительно относится к мужчинам, а вот представительницам слабого пола не прощает малейших ошибок. Светлана знала, в чем она конкретно ошиблась. Она потратила лучшие годы на недостойного человека! Нужно было слушать маму и выходить замуж за Петю Пореченкова, влюбленного в нее с первого класса. Но сделанного не воротишь, а жизнь продолжается. И жизнь довольно тоскливая, ведь первое время накатывает сначала волна отчаяния — кому она, бедняжка, в таком возрасте нужна, затем просыпается зверский аппетит — не для кого теперь сбрасывать лишние килограммы, и заключительным аккордом становится апатия — работа так работа, дом, так дом, все до печеночных коликов одинаково и однообразно. Но в отличие от многих подруг по несчастью Светлана оказалась сильной женщиной, что от себя совершенно не ожидала. После того, как нарыдалась, объелась и примирилась, она решила начать жить заново хотя бы ради сына.

Нисколько не сомневаясь, что это единственно правильное решение, Светлана Копейкина отправилась в салон красоты, где позволила профессионалам изменить себя до неузнаваемости. После проведенных трех часов (!) в салоне из зеркала на нее смотрела абсолютно другая женщина, не обремененная малолетним ребенком, сбежавшим супругом и неудавшейся жизнью в целом. На нее смотрела красавица! Да, подбородок несколько выдавался вперед, нос был слишком велик для маленького лица, глаза — слишком большими и удивленными — но ничего не портило ее неземную красоту.

По пути домой Светлана зашла в обувной магазин, где оставила последние деньги, купив узкие изящные шпильки на высоченном каблуке. Она стала выше обстоятельств ровно на двенадцать сантиметров! И теперь будет смотреть на этот жестокий и несправедливый мир свысока.

Гордо шествуя по улице, она ловила на себе заинтересованные мужские взгляды и радовалась, что напрочь забыла про своего коварного Копейкина. Но он промелькнул перед ней, словно дамоклов меч, не позволяя полностью расслабиться и получить от внешних перемен удовольствие.

Светлана остановилась как вкопанная на углу своего дома, увидев, как Василий усаживается в какую-то «девятку», а за рулем машины… О, это было так бесчеловечно с его стороны! За рулем машины сидела привлекательная девица. Но не та, с которой Копейкин целовался в парфюмерном магазине. Не та! Другая! Бабник! Он уже пошел по рукам. Отчаянию молодой женщины не было предела. Она уже хотела было снять новую шпильку и запустить ею в проходимца, но тот ловко сиганул в «девятку», девица за рулем ему мило улыбнулась и вдавила педаль газа в пол, словно знала про остолбеневшую Светлану. Машина взревела двигателем и помчалась, обдав Светлану Копейкину придорожной пылью.

— Подлец, — прошептала та, отряхиваясь, — негодяй, сволочь неблагодарная. Даже не поглядел в мою сторону!

Она взяла себя в руки, гордо тряхнула головой и пошла домой, говоря себе, что Копейкин отныне умер в ее сердце навсегда. Но мысли не давали тому исчезнуть из ее сознания. Она задумалась, а почему тот приезжал к их дому? Хотел увидеться с Ванькой? Ничего у него не получится! Светлана скажет сыну, да что там сыну, она скажет всем, что Василия Копейкина переехал трамвай. Насмерть. Похороны прошли на его родине в Костроме.

Вечером она сходила за сыном в детский сад, по дороге получила массу комплиментов своей привлекательной внешности. Это несколько повысило ее самооценку, к тому же она не снимала шпильки. Раньше она относилась к своей внешности гораздо спокойнее. Василий всегда говорил, что любил ее такой, какая она была. И Светлана ему верила! Нет, мужчинам нельзя доверять.

Звонок в дверь раздался ровно в половину седьмого, когда Ванька капризничал на кухне и отказывался есть гречневую кашу. Светлана кинулась к зеркалу. Нет, она не рассчитывала на то, что вернулся блудный муж. Но надеялась на это, чего уж тут скрывать. Раз он приезжал к их дому днем и никого не застал, так вполне может приехать вечером, когда они с сыном дома. Как себя вести? Спустить с лестницы? Ванька так любит этого подлеца и негодяя!

Светлана поправила волосы, прошлась помадой по губам, восстанавливая их свежесть, и прошла в коридор. Она остановилась перед дверью и перевела дыхание. Сейчас она ему все скажет! Что говорить-то?! А вдруг он пришел просить прощение?! Простить? Или нет? Как глупо, что она не подготовилась к подобному визиту!

Вообще-то Светлана готовилась. До этого момента она была уверена, что откроет бывшему супругу дверь лишь для того, чтобы спустить его с лестницы. Но сейчас, в пик обостренности их отношений, она поняла, что не сможет так поступить. Разумеется, ради Ваньки!

Светлана глубоко вздохнула и распахнула дверь.

На пороге стоял не Василий. Это выбило Светлану из колеи еще больше.

— Добрый вечер, — стальные глаза незнакомца оценивающе остановились на ее растерянном лице. — Светлана Копейкина?

Она кивнула, стараясь привести мысли в порядок. Если это не Василий, тогда это другой мужчина, и он что-то хочет.

Туровский во время паузы быстро прикинул в уме, кто перед ним стоит. Психологический портрет на скорую руку он составлял для дальнейшего разговора. Сейчас перед ним стояла привлекательная женщина со свежей укладкой, маникюром, макияжем, но с потерянным выражением немного неправильного лица. Обручального кольца на правой руке не было, но от него остался незагорелый след. В глаза — потухшая надежда, на кухне капризный отпрыск. Все ясно, дама одинока и несчастна.

— Мы, очень солидная и серьезная организация, разыскиваем, — вкрадчиво сказал сыщик, не сводя с Копейкиной пристального взгляда, — вот этого мужчину.

Он протянул ей фотографию Василия Копейкина.

Светлана побледнела, покраснела, прищурилась и вернула снимок мужа обратно.

— Что он натворил?

— Это Василий Копейкин, — вместо ответа сказал Туровский, все еще не решивший, чем зацепить даму, которая при виде снимка как-то странно себя повела.

Светлана чуть не ответила «знаю, что это Василий», но сдержалась. Вдруг ее бывший ограбил банк или напал в парке на беззащитную девушку? Глупости, о чем она только думает! У него этих девушек, судя по всему, прорва.

— Я не знаю, — решительно произнесла Светлана, — и никогда не знала этого гнусного типа!

— Почему вы считаете его гнусным? — зацепился сыщик.

— Потому, потому, — Светлана поняла, что едва не выдала себя. — Потому что у него морда на фотографии гнусная!

Туровский удивленно поглядел на снимок. С него смотрел улыбающийся, довольный жизнью и нынешним существованием симпатяга Василий.

— Мам, — в коридор прибежал отпрыск, — это папка вернулся?!

— Иди ешь кашу, — строго сказала Светлана, выталкивая сына из коридора. — Наш папа умер, погиб, затерялся во льдах. Он был летчиком.

— Правда? — не поверил Ванька и обернулся на чужого дядю. — А папка говорил, что работает в банке. Я тогда еще подумал, что в трехлитровой с огурцами, но он меня водил в настоящий банк…

— Кого-то он мне смутно напоминает, — пробормотал Туровский.

— Он не может вам никого напоминать, — резко оборвала сыщика Светлана. — Что-нибудь еще?

— Вы точно не знаете этого мужчину?

— И знать не хочу!

Светлана захлопнула за сыщиком дверь, так и не узнав, почему разыскивают ее мужа. С другой стороны, ей было наплевать, что он там совершил. Пусть живет, как хочет, они с Ванькой больше к его жизни никакого отношения не имеют.

— Мам, — нахмурился сын, когда она вернулась на кухню. — Зачем ты сказала дяде неправду? Папка не умер, я его у нашего дома видел.

Неокрепшую детскую психику подвергать дальнейшему прессингу Светлана не стала. Василий умер для нее, в ее сердце, сын пусть думает, что папа уехал в командировку. Ой, да она совсем завралась!

— Этот дядя из милиции? — возя ложкой в гречке, предположил не в меру наблюдательный Иван.

Светлана кивнула, а что ей оставалось делать?


Туровский поехал по следующему адресу, их оставалось ровно сто шестьдесят пять. Обычно он представлялся гражданам Копейкиным сотрудником аналитического центра и, показывая фотографию Василия, интересовался, кого он им напоминает. Люди задумывались, морщили лбы, вспоминали. Василия идентифицировали с беглым руководителем секты «Последнего дня», о которой на днях рассказывали в криминальной хронике. Некоторые, опять же ориентируясь на эту популярную среди жителей нашей страны программу, узнавали в нем пойманного недавно маньяка. Другие уверенно заявляли, что мужчина на снимке и есть тот самый сутенер, который помогает девочкам с Ленинградской трассы заниматься неблаговидными делами. Сутенера тоже показывали в криминальных новостях вместе с довольными оперативниками, приехавшими делать контрольную закупку.

Туровский узнавал то, что ему было нужно — никто не опознал в Копейкине близкого родственника. Только эта странная Светлана Копейкина повела себя как-то иначе и даже не вспомнила о криминальных новостях. Хотя, Туровский с этим был согласен, физиономия Василия действительно больше располагала относить его к преступному миру, слишком наглой и удовлетворенной она была. Андрей пометил галочкой в списке адрес Светланы и закинул блокнот на заднее сиденье автомобиля. Нет, тут никаких сил не хватит! Нужно привлекать помощника, только где его взять.

Глава 6 Если что-нибудь вас кусает, оно, скорее всего, женского пола

То, что излишнее стремление к чистоте и полному отсутствию каких бы то ни было микроорганизмов в отдельно взятой квартире, говорит о неблагополучном состоянии нервной системы, Снежана знала. Но, тем не менее, ожесточенно терла мокрой тряпкой подоконник, усиленно очищая его от сомнительного серого налета. В душном пыльном городе нельзя оставлять форточку открытой! В нее сразу налетит столько гадости, что нормальной порядочной девушке и не снилось. Снежана Стародубцева, несмотря на расшатанные нервы, продолжала считать себя нормальной девушкой. Да, она завралась, попала в дикую историю с подкидышем, и ко всему этому влюбилась в Горецкого. При воспоминании о Станиславе темп уборки резко снизился. Она прижала мокрую тряпку к груди и улыбнулась, вспоминая, как он ее поцеловал. А потом проводил до машины и предложил подвезти на своей. Но за ней, как привязанный на короткий поводок, неизменно тащился Копейкин! Никакого такта нет у этого потерявшего память обормота. Пришлось отказываться и самой везти Василия на съемную квартиру. Какой все-таки Андрей Туровский молодец, что избавил ее от подкидыша хотя бы на время. Когда же он избавит ее от него навсегда?! Уже нет сил терпеть.

— Ты знаешь, — опасливо прищурилась Аленка Крошкина, заглянувшая к подруге на огонек, — что это уже диагноз? Ты же недавно делала генеральную уборку.

Снежана кивнула. Да, она прекрасно это знала. Что еще?

— Нам недавно книжку привезли про флай-леди, — Аленка уселась в кресло и взяла со стола яблоко. — Это домохозяйки, которые рассчитывают свой день по минутам и ни одну не тратят попусту.

— Очень актуально, — нахмурилась Снежана. — Прямо в тему.

— Я тебе эту книжку принесу, только ты ее не пачкай, мне возвращать все-таки.

— Алена?! Разве так можно делать?

— Нельзя, но другого способа повышать свой интеллект я не вижу. Ты знаешь, как подорожала за последнее время печатная продукция?! Это повышение не идет ни в какое сравнение с теми скидками, что предоставляет магазин своим сотрудникам. А в этой книге много полезной информации. Вот ты знала, что болтовня съедает большое количество нашего времени? Не знала. Так теперь знаешь! А от навязчивых идей, что квартира должна блестеть чистотой как музей, нужно обязательно избавляться. И про генеральную уборку нужно забыть напрочь.

— Это как? — Снежана бросила тряпку в таз с теплой мыльной водой. Она раньше никогда не слыла чистоплюйкой, но плевать на генеральную уборку не могла.

— Флай-леди занимаются уборкой по пятнадцать минут каждый день, кроме выходных и праздников. Встала, умылась и пошла убирать квартиру ровно пятнадцать минут. И так каждый день. Я сначала подумала, вот какой ужас, но потом втянулась, уже два дня так убираю. Снежа, ты даже не представляешь, сколько полезных дел по дому можно сделать за такое короткое время!

— Не представляю, — согласилась подруга. — Но в этом что-то есть. Есть какое-то рациональное зерно, способствующее тому, чтобы уборка не напрягала.

— Еще эти леди советуют каждый месяц выбрасывать старые вещи! По тридцать ненужных вещей, которыми ты не пользовалась в течение года. Вот! Глядишь, и освободилась через год от лишнего хлама. Только я еще ничего не выбросила, — призналась подруга, — жалко.

— Тогда у меня этим займись.

Снежана хмыкнула. Сейчас она основательно испортит подруге настроение, но пусть та не радуется, когда ей тяжело на душе. Нет, она не завидовала ее беззаботности. Просто следующей за Снежаной будет Крошкина, они же вместе тащили подкидыша в дом.

— Что выбросить-то? — Аленка отложила надкусанное яблоко и приготовилась действовать.

— Вон тот пакет из фольги, что лежит у дверей.

— А что там? — догадалась поинтересоваться Аленка.

— Там то, что мне подкинули в очередной раз.

— Тебе снова что-то подкинули?! Вот сволочи! Угрожали?

— Разверни, увидишь, — Снежана наслаждалась моментом. Да, она такая вредная! Но пусть ей не приписывают шизофрению, она только лишь немного чокнулась, когда увидела то, что увидела.

— Чокнуться можно, — сказала Аленка, разворачивая пакет, — так противно воняет!

— Ладно, — пожалела ее Снежана, — не трогай.

— Почему?

— Там дохлая мышь.

— А-а-а-а-а! И ты ее видела?!

— Насмотрелась уж.

— И что это значит?

Аленка отскочила в сторону кресла, схватила со стола яблоко, опомнилась. Положила его обратно и поджала под себя ноги.

— Она точно мертвая?

— Мертвее не бывает. Хотела показать ее Туровскому. Но зачем показывать? И так все ясно. Они мне угрожают, хотят вернуть Василия.

— Еще одна тряпка есть? — деловито поинтересовалась Аленка. — У тебя пыль на люстре!

— Расслабься. Эмоциональные желания должны соответствовать реальным потребностям. Про пятнадцать минут мне понравилось. И ни минутой больше. Знаешь, Алена, я уже успокоилась.

— Ой, Снежана, а я как раз так разволновалась, что могу закричать. Громко.

— Не нужно, а то прибежит Варвара Владимировна. Нам лишние свидетели не нужны.

— А кто нам нужен? — прошептала Аленка, опасливо поглядывая на пакет из фольги.

— Нам нужен Туровский, и я ему уже позвонила. Он едет.


Очередная загадка с подброшенными записками на этот раз дурно пахла в прямом и переносном смысле. Андрей Туровский мчался на зов клиентки с мрачным выражением мужественного лица, обремененного думами о хулигане. То, что записки с угрозами подбрасывал закоренелый рецидивист, казалось сыщику маловероятным. Случаи были больше похожи на ревность брошенной женщины. Если бандит собирался на самом деле убить Снежану Стародубцеву, то не стал бы ее предупреждать. В четвертый или уже пятый раз, между прочим! Однако, насколько настойчивый человек с маниакальным настроем. Неужели, ему так дорог Василий Копейкин? Впрочем, если разделить котлеты и мухи, пусть все это будет существовать отдельно, то получается, что Снежане угрожают еще за что-то. Что такого могла совершить за последнее время эта симпатичная девушка, кроме того, что пригрела у себя беспамятного подкидыша? По ее словам ничего такого из ряда вон выходящего.

Женщины существа странные, до конца непознанные. Они могут не спать ночами из-за того, что приятельница приобрела модную сумку и умудрилась прикупить к ней в тон сапожки, и в то же время их совершенно не волнует, что дети в Африке голодают. Может, и волнует, но в гораздо меньшей степени.

Если рассмотреть ситуацию с этой точки зрения, то какая-нибудь Нонна вполне могла мстить за новую сумку, чтобы той жизнь медом не казалась. Но… Но сумку купила Алена. Почему тогда записки с регулярным постоянством попадают к Снежане? Ошибаются адресом? Легче пока оставить эту версию в стороне. А жаль. Как все психологически четко выстроено: жертва обзаводится модными обновками, хвастается, злодейка завидует и мелко мстит.

Ключевое слово во всей этой истории — «мелко». Та, что посылает записки, не собирается физически уничтожать Снежану. Ага! Он все-таки подспудно причисляет мелкого преступника к лицам слабого пола! Это действует профессиональная интуиция.

Итак, появляясь на пороге квартиры Снежаны Стародубцевой, Туровский был уверен, что пакостями занимается женщина.

— Вот, — всхлипнула Алена Крошкина, вместо приветствия показывая Андрею пакет из фольги. — Там умершее животное! Только я его не видела. Не могу на такое смотреть, могу закричать, а кричать Снежана не разрешает.

Андрей кивнул девушкам, в отличие от них он обладал хорошими манерами, и прошел к пакету. Склонившись над ним, он достал из кармана хирургические перчатки и натянул их на руки. После этого в его руках оказался ножик.

— Сейчас произведем вскрытие, — произнес Андрей, морщась от вони.

— Можно просто вытряхнуть, — предложила Снежана, — как это сделала я. Она сразу оттуда выпадает, маленькая такая, бедняжка. Это каким подлым и жестоким человеком нужно быть, чтобы из-за большого Копейкина убить маленькую мышку.

— Вытряхивать не будем, — отказался Андрей, — фольга может порваться. Фольга. Кстати, а почему именно фольга? Снежана, вы над этим не задумывались?

— По-моему это ваше дело думать. Откуда я знаю? Я не могу читать мысли этой сумасшедшей.

Туровский отметил про себя, что и Снежана предполагает в образе преступника даму. Но акцентировать на этом внимание не стал. Действительно, думать полагается ему, девчонкам он выдаст готовый результат. Пусть даже не сомневаются, что этослучится очень скоро.

— Однако, — произнес он, разглядывая содержимое препарируемого пакета.

В центре фольги лежала маленькая мышь, не подающая признаков жизни.

— Я бы сказал, — он принюхался, — что воняет не животное, а пакет. Странно.

Подруги решили, что ничего странного в этом быть не может. Странно другое, почему эта стерва достает Снежану, а не приезжает и не забирает Копейкина!

— Очень странно, — повторил Андрей и поднялся. — Что будем делать с мышью? Предлагаю не использовать ее в качестве улики. Улик нам и без нее хватает. Нужно избавиться от этого подарка.

— Только не в мусорное ведро! А! А! — взвизгнула Алена.

Туровский со Снежаной посмотрели на ее перепуганное лицо с изумлением.

— Она шевельнула лапкой, — прошептала та, закатывая глаза к потолку. — Мамочка милая, страшно-то как! Она с нами попрощалась! Давайте выроем ей могилку во дворе и похороним с почестями… А! А!

Теперь они орали на пару с подругой, а Туровский, вздохнув, проводил тоскливым взглядом внезапно воскресшую мышь, стремительно несущуюся в комнату.

— М-да, насколько изощренный способ мести, — констатировал он. — Я же говорил, что вонял пакет, этим она усыпила бдительность, и скорее всего, усыпила грызуна. Страшно, девочки?

Те, продолжая визжать, вскочили на телефонную тумбочку, обнялись и дружно закивали.

Туровский направился в комнату ловить хвостатую гостью.

Разумеется, поймать не удалось. Зато удалось успокоить подруг, взывая к их чувству сострадания. Мыши нужна не истерика, а еда. На этой фразе Туровский вспомнил про кота или кошку Жана. Он забыл позвонить Василию и напомнить, чтобы тот не забыл покормить Масю. Все же, скорее всего, это кошка. А! Кошка! Мысли в этом направлении он озвучил подругам. Они, сострадая, наотрез отказались пускать кошку в квартиру, где прячется мышка.

Женщины, в чем лишний раз убедился Туровский, несомненно, удивительные существа.

Он согласился оставить грызуна в покое с условием, что Алена перестанет стонать, передвигаясь по комнате прыжками, которым позавидовала бы настоящая кенгуру. Крошкина устроилась с ногами на диване и клятвенно пообещала страдать молча. Снежана взяла себя в руки и принялась убирать последствия так и не состоявшейся генеральной уборки.

Туровский сел в кресло и, следя, откуда выскочит ловкий зверек, принялся думать. До подруг донеслись чудные перечисления:

— Боковое зеркало автомобиля, — бормотал сыщик, — нож в колесе, двойное зеркало, пудреница, дохлая мышь в фольге. Впрочем, мышь оказалась очень даже живенькой.

— Это наводит на мысль? — поинтересовалась Алена.

— Это наводит на определенные мысли, что все затеяно не просто так, а тщательно продумано. Но почему фольга?!

— Может быть, — предположила Аленка, — перед тем, как подбросить мышку Снежане, она собиралась ее запечь в духовке? Я иногда запекаю в фольге курицу… Ой, гадость какая…

Снежана посоветовала подруге не думать о гадостях.

— Но потом она передумала, — сосредоточилась Алена, — и подбросила так, в сыром виде… Ой…Могла бы написать, чего она от тебя, Снеж, добивается!

Туровскому показалось странным, что записки на этот раз не было. То есть, преступница сказала все, что хотела сказать. Но эти блестящие, зеркальные поверхности? Но почему бы и нет? Любая женщина по характеру сорока, которую тянет на все блестящее. Все всяких сомнений, мстительница обладает начальными знаниями психологии. А чем обладает на сегодняшний момент он, частный сыщик Туровский? Ничем. Хотя, боковое зеркало, нож в колесе, двустороннее зеркало, пудреница, мышь как-то связаны между собой. Если он определит эту связь, то найдет преступника.

Его раздумья и метания Снежаны прервал звонок в дверь. Та горько посетовала, что на крики прибежала вредная соседка, занимающая активную жизненную позицию, и пошла открывать, сочиняя на ходу причину, по которой не пустит ее в квартиру. Но на пороге стоял «измученный нарзаном» Копейкин. Вернее, он стоял измученный и держал в руках бутылку минеральной воды.

— Всем привет! — тоскливо бросил Василий и, не глядя на Снежану, плюхнулся на диван к Алене. — Держи, — он сунул ей минералку. Что тут у вас? Мыши какие-то под ногами бегают.

— Это одна мышь, — поспешила успокоить его Снежана, — и она ручная. Почти что.

— Василий, — пораженно прошептала Алена, глядя на него с изумлением, — а с тобой-то что?!

— Эх, жизнь моя жестянка, — сказал Копейкин и начал медленно раздеваться.

В том, что это был именно он, можно было не сомневаться. Но его внешний вид несколько отличался от того, к какому привыкли подруги и сыщик. Василий за одну ночь резко поправился и покраснел. Краснота выступила в виде мелких пятен, а вес он набрал благодаря одутловатости.

— Во, — Копейкин расстегнул рубашку и почесал живот, — чешется, зараза, сил нет!

— Что ты подхватил, Васенька, — запричитала Аленка. — А вдруг это не лечится? Как же мы тебя вернем той стерве, которая достала нас угрозами?!

Копейкин встал с дивана, подошел к столу и потребовал чистый лист бумаги и ручку.

— Буду писать завещание, — пояснил он.

Трагикомичность момента заставила забыть о бегающем по углам грызуне. Снежана, оставаясь в здравом уме и трезвой памяти, сказала, что завещать Василию Копейкину пока, собственно, нечего. Туровский хмыкнул, а Алена всхлипнула.

— Значит так, — принялся цитировать то, что он писал, Василий. — Похороните меня на Ваганьковском. Скромно и со вкусом. Два оркестра, двадцать корзин роз усопшему, гроб не дешевле сотни тысяч… Ладно, не дрейфьте. Значит так, все, чем владею, я завещаю…

Он замялся и огляделся.

— Завещаю тебе, Крошкина, как сочувствующему товарищу. Все, чем владею-ю…

— Васенька, может, не надо? Ты все равно не помнишь, чем владеешь. А вдруг у тебя серпентарий? Я змей ужас как боюсь.

— Надо, Крошкина, надо. Болезнь действительно может оказаться заразной, отойди от меня на безопасное расстояние!

— Надо вызвать врача, — решительно сказала Снежана.

От профессиональной медицинской помощи Василий наотрез отказался, выдвинув, в общем-то не новую версию того, что если он окажется олигархом, то утечка сведений о его заболевании в СМИ может стать для него роковой. Тогда вмешался сыщик, все это время внимательно приглядывающийся к Копейкину. Он начал пытать того вопросами: что ел, что пил, чем натирался. В то, что у него банальная аллергия, Василий не верил. Он ничего практически не ел, ничего практически не пил и ничем фактически не натирался. Алена сунула Туровскому бутылку с минералкой.

— Подделка, — охнула она и всплеснула руками.

Василий нахмурился и признался, что пил не только минералку, но и воду из-под крана. Девушки забегали в поисках лекарственных препаратов, сетуя, что Василий такой безалаберный, что воду из-под наших кранов пьют только самоубийцы. Василий признался, что сводить счеты с жизнью не собирался. Он всего лишь попил, поел…

— Что ел?! — рявкнул Туровский.

Разумеется, Копейкин от такого неожиданного рявканья растерялся и признался.

— Кискас.

Василий почувствовал себя партизаном на допросе, расколовшимся так бездарно перед ушлым палачом. Сейчас этот хлыщ поднимет его на смех! Как оправдываться? Как?! Перед девчонками стыдно, что он действительно такой безалаберный.

— Уважаю, — потряс его руку Туровский.

Изумлению Копейкина не было предела.

— Что вы копошитесь?! — возмутился Андрей в сторону девушек, — быстрее ищите ему препарат, снимающий зуд! Молодец, Василий, так поступают настоящие владельцы породистых животных!

И Туровский рассказал целую лекцию о том, как тяжело выжить нежным животным в нашем жестоком мире подделок. Подделывают все: от памперсов до кошачьего корма. И несчастные мурлыки мучаются от проявлений аллергии, поедая некачественные корма. Благородный Копейкин, как понял Андрей, прежде чем давать Масе кошачью еду, сам попробовал этот вредоносный паштет и пострадал, спасая шкуру кота или кошки, кем там является Мася на самом деле.

Такой поворот событий хоть и удивил Копейкина, но он не подал вида.

— Да, я пострадал ради Маси, — признался он и получил немалую долю признательности от подруг.

— Я говорил Жану, — заключил свою речь Туровский, — что нужно пользоваться только проверенными фирмами и не попадаться на удочку дешевых товаров. Он твердил, что Мася требует разнообразия, но суть всех продуктов сводится к одному — к пита…

Внезапно пришедшая в голову аналогия заставила его остановиться на полуслове.

— Что? — перед Андреем остановилась Снежана, держащая в руке упаковку димедрола. — У меня больше ничего нет, и эти таблетки старые.

— … к питательности продукта, — Туровский отмахнулся. — К одному, в чем, собственно, вся суть.

Василий не стал церемониться, подскочил к ней и выхватил таблетки, причитая, что его сегодня на ужин ждут близкие родственники. Они очень расстроятся, если он не сможет приехать.

Аленка налила ему в стакан минералки, тот залпом запил две таблетки.

— Нужно купить ему что-нибудь более действенное, — поморщился Туровский.

Пока страдалец валялся на диване и внимательно прислушивался к своему аллергийному организму, троица дружно ловила незваную гостью. Копейкин руководил с дивана, указывая точное направление передвижения шустрого зверька. Туровский, вооруженный трехлитровой банкой, стенки которой были щедро обмазаны подсолнечным маслом, «вызывал огонь на себя», а подруги старались направить мышь прямиком к Туровскому. Алена при этом повизгивала, а Снежана повторяла себе, что никогда не боялась ни лягушек, ни мышей. Эта испугала ее поначалу тем, что неожиданно воскресла. Мышь металась по углам и попадать в банку отчаянно не хотела. Туровскому пришлось пойти на обман. Он перевернул банку на бок и осторожно поставил ее на пол, сам присел поодаль и замер. Глупая, испуганная больше подруг, и, скорее всего, страшно голодная мышка прониклась возбуждающим аппетит запахом и нырнула в банку. Андрей с ловкостью фокусника поднял ловушку и весело рассмеялся.

Мышь пыталась выбраться наверх, но скользила лапками по маслу и неизменно падала вниз.

— Бедненькая, — пожалела ее Аленка. Она пошла на кухню и достала из холодильника кусок сыра. — Кушай, лапочка.

Щедрый кусок сыра занял все дно банки, чуть не придавив пленницу, но та вовремя сориентировалась, отскочив к стенке, после чего забралась на него и принялась обедать.

— Я возьму ее себе, — заявила Алена. — Буду уничтожать в себе комплекс страха перед мелкими грызунами.

— А кто позаботится обо мне?! — возмутился Василий, сонно зевая. — Меня нужно отвезти к Горецким!

Но его решили отвезти на квартиру Жана. Просроченный димедрол оказался вполне действенным. Копейкина страшно клонило в сон. Снежана по пути подвезла подругу на работу. Алена обнимала банку с мышью и выглядела очень довольной. Туровский поехал с Копейкиным домой к Жану.

Заторможенность реакции, вызванная лекарством, нисколько не помешала Василию, открыв дверь в квартиру, сразу отпрыгнуть в сторону. Сработала привычка, проявилась интуиция? Во всяком случае, то, что кошка прыгает на голову входящему, он помнил отлично. Мася промазала, спикировав с вешалки на пол, и разочарованно мяукнула. Туровский поблагодарил мысленно Василия потому, что сам забыл о вредной привычке питомца друга.

— Милости прошу к нашему с Масей шалашу! — сказал довольный Копейкин, прошел в комнату, зацепился ногами за диван и рухнул на него без чувств, моментально забывшись крепким сном.

— Как нехорошо получилось, — нахмурился Туровский, раздевая Василий и укладывая того удобнее. — Но пятна стали менее заметными. И главное, он их не чешет.

Андрей прошелся по квартире, поговорил с Масей, говоря большей частью сам, и позвонил другу.

— Жан, — обрадовал он хозяина квартиры, — Мася чувствует себя замечательно! За ней ухаживает самоотверженный Василий, можешь быть спокоен. Только «Кискас» нужно заменить на более удобоваримую пищу.

Убедившись, что Василий спит богатырским сном, и к нему под бок пристраивается кошка, он поспешил покинуть временное прибежище беспамятного холостяка. Ага, он уже уверен, что Мася — кошка! С таким вредным, мстительным характером может быть только представительница слабого пола, пусть даже и хвостатая. Как сказал Круз Скотт, с точки зрения биологии если что-нибудь вас кусает, оно, скорее всего, женского пола. Да, Туровский был в меру начитанным мужчиной и эту истину выучил назубок.


Снежана ехала в загородный дом Горецких, волнуясь и переживая. Она чувствовала, насколько ее влечет к Горецкому, и ужасно боялась, что тот в ней глубоко разочаруется, когда выплывет правда, что она поддерживала обманщика. Но откреститься от Копейкина Снежана не могла. Тем более от такого, каким он был сейчас — несчастный и больной до такой степени, что не смог поехать к родственникам. Ах, хоть бы они на самом деле оказались его родственниками!

Подъехав к дому, Снежана сразу увидела Клементину в саду, возившуюся среди клумб.

Она посигналила, хозяйка направилась к садовому столику, где у нее лежал пульт от автоматических ворот.

— А! Это вы! — обрадовалась она. — Наконец-то! Как я рада! Сейчас чай с вишневым вареньем будем пить! Любите свежий воздух? А! И я люблю, это так здорово пить чай на свежем воздухе. Вы не находите, что сегодня воздух намного свежее, чем вчера?

Снежана тоже сказала, что очень рада. Она огляделась в поисках Станислава, и от Клементины не ускользнуло внимание девушки.

— Стасика еще нет, но он нам и не нужен! Мы сейчас сами посадим цветы, после чего попьем чаю.

Клементина занималась посадкой тюльпанов. В самый пик лета она методично втыкала луковицы в подготовленную землю и радовалась, что все у нее получается просто замечательно. Снежана вспомнила, что луковичные растения обычно сажают поздней осенью, и осторожно озвучила свою мысль, на что Клементина рассмеялась.

— Сажают осенью, — согласилась она, вертя луковицу в руке, — и что получают? От одной луковицы получают один тюльпанчик. А если я посажу одну луковицу летом, то за это теплое время она обрастет детками и выдаст мне по весне сразу несколько цветов. Я так люблю детей! У вас есть дети, милочка? Нет? Как жаль, как жаль. Вот и у нас нет детей, хотя я постоянно твержу сыну, чтобы не обращал на меня никакого внимания и женился. Я буду хорошей свекровью, дорогая, — внезапно Клементина схватила Снежану за руку и крепко сжала ее ладонь. — Не отвергайте моего Стасика, мальчик в вас так влюблен!

Снежана потеряла дар речи. Ладно, раньше у нее были романтические приключения с предложением руки и сердца, некоторые мужчины старались сделать это довольно необычно, но такого не было еще никогда. Чтобы выйти замуж ей предлагала… будущая свекровь?! Конечно, Клементина сама по себе была несколько необычной, как сказал бы отец Снежаны, с придурью. Но на этот раз ее слова казались полными здравого смысла!

— Я не отвергаю, — пролепетала она. Надо же было что-то говорить! — Просто он сам…

— Он такой стеснительный, — продолжала жать ладонь девушки Клементина.

— Давайте посадим этот лук! — нашлась вконец растерянная Снежана.

Клементина улыбнулась, как ни в чем не бывало, и занялась посадкой. Снежане она предложила поливать в лунку из лейки, как только туда попадет луковица. Тюльпанов посадили штук сорок. Клементина прикинула, что по весне их должно вырасти минимум сто двадцать. Это обрадовало ее еще больше. Снежана представила, как ранней весной из луковиц появляются жалкие всходы, а чуткий Горецкий нанимает садовника, чтобы тот ночью высадил на клумбу сто двадцать тюльпанов. Да, она представляла Станислава чутким, добрым, отзывчивым, но стеснительным ли? Если Клементина права, то придется довольствоваться предложением будущей свекрови, подталкивая жениха выразить чувства. Она не сможет! Она тоже до идиотизма стеснительная! Вот их приятельница Нонка сразу бы взяла Горецкого в оборот и заставила его жениться. Но Снежана никого заставлять не станет. Даже если будет уверена в его нежном к ней отношении.

Зачем Клементина своим предложением сбила ее с пути истинного?! Она лишь заехала, чтобы извиниться за приболевшего Василия. Ах, стоит ли себя обманывать! Она очень хотела увидеть Горецкого.

Снежана его увидела ближе к вечеру, он вернулся домой к ужину, Клементина как раз накрывала на стол, а гостья ей помогала. Снежана предположила между родственниками вербальную связь, так как видела, что они не созванивались заранее. Это ее испугало. Мужчина, так привязанный к своей матери, не сможет стать для нее самым близким. Но с другой стороны, умные люди говорят: как он относится к матери, так станет относиться и к тебе. Эту истину Снежана еще не проверяла, но мысль об этом крепко запала в душу. И все из-за Клементины!

Та хитро поглядывала на девушку и хихикала, изредка толкая сына в бок. Тот непонимающе вскидывал брови и пожимал плечами. Но Снежана не могла не заметить, что весь ужин Станислав не спускал с нее восхищенного взгляда. Да, она постаралась выглядеть замечательно! Просто так, из чисто гигиенических соображений забежала в салон красоты и сделала профессиональный вечерний макияж, чтобы слегка подчеркнуть то, что днем было обычно скрыто.

— Снежана, — начал Горецкий, когда Клементина с тарелками вышла на кухню, — меня сегодня пригласили на премьеру в молодежный театр. Я у них спонсор, как принято говорить. Ребята ставят «Ревизора» в современной интерпретации. Не хотите посмотреть?

— На ребят?

— На «Ревизора».

— Хочу, — согласилась Снежана.


Она поехала сначала домой, чтобы переодеться и оставить машину, чуть позже за ней заехал Горецкий. Он выглядел совершенно отпадно. Благородный костюм оттенка серого раннего утра сидел на Станиславе безукоризненно. С розами, которые он протянул Снежане, вообще показался ей женихом, готовящимся к торжественной минуте вручения первого семейного документа. Снежана угадала, надела свое лучшее платье серебристо-стального цвета и красные шпильки. Да, у нее были более скромные темно-серые туфли, но их взяла подруга и, судя по всему, возвращать не собиралась. Но Аленка не знала, что они могут срочно понадобиться. Снежана и сама этого не знала!

— Восхитительно, — прошептал Горецкий и чмокнул Снежану в щеку.

Окрыленная его комплиментом, она быстро пропорхала по лестнице вниз и остановилась возле его автомобиля, дожидаясь, пока кавалер предусмотрительно распахнет перед ней дверцу. Горецкий оказался настоящим джентльменом.

Они поехали на городскую окраину, туда, где снимал помещение в бывшем Доме Юного Техника молодой, но весьма перспективный театр.

Пьеса безумно понравилась Снежане! Хотя она раньше морщила свой хорошенький носик при анонсах подобных постановок. Ничего страшного не было в том, что дочь городничего разгуливала по сцене в сапогах-ботфортах и мини юбке, а ее мать, молодящаяся кокетка, бесстыдно вешалась на шею не только Хлестакову, но и Ляпкину с Тяпкиным. Хлестаков был хорош! Да, он немного картавил, выговаривая вместо «рубликов» слово «публику».

— Хотелось бы поиметь публику, — заявлял худой, как велосипед отечественного производства, Хлестаков, призывно глядя в глаза городничего. Тот благодарил налогового инспектора за проявленное великодушие и совал взятку. Да, Хлестаков в новой постановке якобы был налоговым инспектором. А смотритель богоугодных заведений Земляника — большой толстяк, похожий на сардельку, — позиционировал себя представителем нетрадиционной ориентации. Он ходил по сцене в майке, на которой красовалась надпись: «Даешь парад на Красной площади!».

Горецкий улыбался уголками губ и шептал Снежане, что ничего более интересного он в своей жизни не видел. Она понимала, что эти нежные слова относятся к ее персоне, и соглашалась.

В антракте они пошли в буфет лакомиться пирожными. Снежана наплевала на все диеты и обещание Крошкиной не есть после семи часов вечера и позволила Горецкому угостить себя всем, чем он пожелает. Щедрость Станислава не знала границ. Его пришлось останавливать нежным жестом и томным взглядом. Почему-то ей показалось, что взгляд действительно получился очень томным. Буфетчица, глядя на них, уронила поднос с тарталетками. Но это происшествие не помешало Снежане кутаться в облаке внимания любимого мужчины, с губ которого едва не срывалось признание в любви. Они вернулись в зал и честно отсидели второй акт.

Женщина всегда чувствует, когда нравится мужчине. Это вне всяких сомнений. Снежана нисколько не ошибалась, заверив себя, что сегодня вечером произойдет самое важное событие в ее жизни. Недаром Клементина призналась, что сын влюблен в новую знакомую. Пусть они знакомы так мало, но существует же любовь с первого взгляда! Вот у нее — с первого. Станислав сегодня скажет ей, что у него — тоже. А еще он скажет ей…

Она грезила будущим признанием, сидя в автомобиле Горецкого, когда тот вез ее обратно домой.

По направлению к дому подруги в этот самый момент выдвинулась Алена Крошкина. От нее сбежала мышь из банки, чем страшно расстроила девушку.

— Все сбегают! Все сбегают: и мужики, и грызуны! — страдала вслух Алена, поднимаясь вверх по лестнице.

В это время на лифте к Снежане Стародубцевой ехал выспавшийся Копейкин. Он был зол, как сто чертей. Снежана, обещавшая поехать к Горецким и, как он успел узнать у Клементины, все-таки там побывавшая, весь вечер не отвечала на его настойчивые звонки, отключив свой мобильник. А ему не терпелось узнать, как прошла встреча с родственниками без него.

После того, как он подтвердил, что приболел, Клементина его ошарашила, сказав, что они без него чудесно провели время, сажая цветочки. Пусть он не волнуется, им и без него хорошо. А ему без них плохо! Вертихвостка Стародубцева перетянула внимание родных на себя!

Одновременно перед квартирой Снежаны маялся частный сыщик Андрей Туровский. Его чрезвычайно встревожило то, что клиентка не отвечает на звонки! А ведь ей угрожают и не просто угрожают, с ней собираются расправиться. По этому поводу у него возникла очень интересная версия, которой он захотел поделиться со Снежаной.

— Ой! — тяжело вздыхая при каждом шаге, произнесла Алена, заметив Туровского, — это вы, Андрей? А что вы здесь делаете?

— О, какой сюрприз, — почесал затылок Василий, вывалившийся из лифта. — Столько народа!

— Снежана, милая, — внизу лестницы послышался напряженный голос Горецкого и хлопнула входная дверь.

— Тише-е-е, — зашипела Алена мужчинам и наклонилась через перила.

— Снежана, милая, я хотел бы сказать вам, что…

— Говорите, — помогала ему Снежана, — я очень внимательно вас, Станислав, слушаю.

— Сейчас скажу, вот подойдем к квартире, — настраивался Горецкий, — и я вам все скажу!

— Нам что, — поморщился Василий, — разбегаться врассыпную по крыше? Я не Карлсон, летать не умею. Что он такого может сказать интимного, что мы не знаем? У моего вновь обретенного брата хороший вкус, он выбрал привлекательную брюнетку, как я в ресторане…

— Молчи, — Алена наступила ему на ногу серой шпилькой.

— У-е-е, — взвыл от боли Копейкин.

— Там кто-то есть! — крикнул Горецкий, и в его голосе послышалось облегчение.

Глава 7 Люди, у нас радость — Васенька вспомнил свою тещу!

Снежана, увидев своих друзей, сразу поняла, что все планы рухнули. А жизнь, несмотря на все гадости и неприятности, начинала налаживаться! С дорогих ей губ должны были сорваться слова признания в любви и, кто знает, а она вот догадывается, что за ними могло последовать предложение о замужестве! Не зря же Клементина предлагала стать свекровью. Снежана с ненавистью оглядела любопытные лица. Все почувствовали себя неловко.

— Добрый вечер, господа! — бодро произнес Туровский и достал сигарету.

— Закурить не найдется? — подошел к нему рассеянный Горецкий.

Андрей протянул тому сигарету с зажигалкой, и мужчины задымили.

— А я не помню, — скривился Василий, — курил или не курил.

— Лучше не надо начинать, Васенька, — влезла Аленка. — Привет, Снежка, давай, доставай ключ. Ты рада, что мы все нагрянули к тебе в гости?

— Еще как, — хмыкнула подруга и полезла в сумочку.

— О! — задумавшийся о том, курил он или нет, Василий взялся за дверную ручку. — А дверь-то открыта!

Две мысли не смогли одновременно удержаться в его голове, и он шагнул в темноту.

— Стоять! — успел лишь крикнуть Туровский, но его крик утонул в потоке хлынувшей на Копейкина грязной жижи.

Картина предстала ужасающая своим коварством. К дверной ручке с внутренней стороны было привязано ведро с грязью, аккуратно пристроенное на вешалке, на полке для шляп. Видимо, оно стояло там на самом краю. Василий, потянув ручку на себя, потянул дверь, а когда открыл ее полностью, собираясь зайти, опрокинул привязанное ведро. Оно, прежде чем с гулким грохотом свалиться ему под ноги, сначала исторгло из себя жуткое содержимое. Все придумано простенько и со вкусом. Кто не забавлялся таким фокусом в детстве? Забавлялись многие нормальные пацаны.

— Вместо него должна быть я, — прошептала потрясенная Снежана.

— Еще будешь, — отплевываясь от попавшей в рот жижи, — пофыркал Копейкин, — если снова забудешь запереть квартиру.

Снежана задумалась, точно она ведь могла забыть захлопнуть дверь, так спешила на свидание с Горецким. Ах, да, у нее ведь фактически было свидание, любая девушка может разволноваться по такому поводу и забыть закрыть дверь за собой. Но раньше она никогда не забывала! Но раньше ей не назначал встречи высокий привлекательный брюнет брутальной наружности!

— Я забыла ее закрыть, — с горечью констатировала Снежана, глядя на отряхивающегося как собака от блох, Василия. — Иди в ванную! — возмутилась она, — ты нас всех испачкаешь!

Обиженная физиономия Василия скрылась в темноте коридора, но как только вошедшая за ним Снежана включила свет, раздался вопль.

— А-а-а-а-а! — кричал Василий, тыча на свое отражение в зеркале. — Костюм мой единственный! Он испорчен! Из-за тебя, Стародубцева, между прочим. А пока я еще не вспомнил номера своих банковских счетов, некредитоспособен.

Снежана пообещала купить ему новый костюм и замерла возле зеркала.

— Проходим, проходим, не толпимся у входа, — пробормотал Туровский. — Нас много, и мы без тельняшек.

— Я убью этого негодяя! — пылко воскликнул Горецкий и, нервно затушив сигарету, бросился к любимой девушке.

— Зеркало, — прошептала Алена, останавливаясь рядом с Василием.

— Да уж, — скривился тот, — пренеприятное отражение, ничего не скажешь.

— Снеж, зеркало!

Снежана уже прошла в комнату, довольная выкриком Станислава, готового ради нее на любые подвиги, да что там подвиги, он был готов убить ради нее кого угодно. Только вот кого? Она вернулась к подруге с Василием, все еще стоявшим в коридоре в луже грязи и помрачнела. Правильно заметила Алена, зеркало злые шутники перевесили. Раньше оно висело на противоположной стене. Кто-то очень хотел, чтобы перепачканное грязью лицо Снежана увидела сразу, как только это случилось.

— Пойду, опрошу соседей, — сказал Туровский после того, как пробежал по квартире и убедился, что кроме незваных гостей в ней больше никого нет.

— Ты иди, переодевайся, — подтолкнула подругу Алена, — я уберу здесь.

— Сначала приведите в порядок меня, — эгоистично заявил Василий.

Но Алена не стала с ним спорить, понятно, ходить в таком виде невозможно. Она затолкала его в ванную комнату и помогла снять испорченный пиджак. Брюки пострадали меньше, но хорошая стирка им бы не помешала. Василию пришлось мыться и облачаться в банный халат Снежаны и после этого, сидя на стиральной машине, следить за тем, как ловко Алена моет пол.

— Ты ловкая, Крошкина, домовитая, — растекся в довольной улыбке Василий, — прямо как моя теща, Антонина Петровна… О-о-о-о…

— Теща? — деловито поинтересовалась Алена, прополаскивая тряпку в последний раз перед тем, как оставить ее сушиться. — Какая теща? Ты же холостяк. Ах, я так и знала! Василий, ты женат! Люди, у нас радость-то какая, — с этими словами Алена выбежала из ванной, — Васенька вспомнил свою тещу!

Она выскочила в тот момент, когда Станислав держал за руку Снежану и успокаивал ее. Снежана безмятежно улыбалась и больше нисколько не переживала по поводу того, что ведро могло опрокинуться на нее.

— Вы тут вот стоите, — ревниво прищурилась Алена, — а Василий, между прочим, все вспомнил!

— Что вы говорите? — удивился Горецкий. — А он что, совсем ничего не помнил?

Снежана тяжело вздохнула.

— Я тебе потом обязательно все расскажу подробно, — она укоризненно поглядела на подругу, та переминалась с ноги на ногу. — Нет, Василий, безусловно, что-то вспоминает, но очень постепенно, что чрезвычайно всех радует.

Василий не радовался. Он пришел следом за Аленой с поникшей головой, словно у него на шее висел камень утопленника, и с размаху бросился на диван, простонав, что в жизни, личной жизни, нет счастья. Нет, чтобы вспомнить разгульную вечеринку и аферистку, опоившую его каким-то ядохимикатом, так он вспомнил, здесь он застонал еще больше, тещу. Тещу! Подумать только. Антонину Петровну, суровую женщину с тяжелым характером и что, не менее ужасно, с тяжелой рукой. С чего он взял, что Крошкина на нее похожа?! Да нисколько!

— Антонина Петровна, эх, Антонина Петровна, — стонал Василий, уткнувшись в подушку.

— А что еще вспомнил? — поинтересовалась Алена, присевшая рядом с ним и погладившая его по голове. — Жену вспомнил? Она у тебя какая?

— Откуда я знаю, тещу помню, жену не помню. Может, я вдовец?

— Но раз есть теща, — здраво рассудила Снежана, — то и жена должна быть. Так бы ты вспомнил бывшую тещу…

— Нет, — простонал Копейкин, — Антонина Петровна действующая теща. Ох, грехи мои тяжкие…

— Значит так, — в комнату вошел Туровский и, не обращая внимания на страдающего Василия, стал излагать свою версию событий. — В половине десятого в квартире Стародубцевой соседка слева слышала какую-то возню. Она поглядела в глазок ровно в девять тридцать пять и увидела молодого парня, выходившего из дверей. Невысокого роста, в черной кожаной куртке, джинсах, с надвинутой на лоб кепке модели «бейсболка», с темными, неприлично длинными волосами. Парень побежал вниз по лестнице так быстро, что соседка ничего не могла толком разобрать, видела его со спины. Но его приходу она не удивилась, Снежана молодая девушка, к ней могут ходить парни…

— Никто ко мне не ходит! — возмутилась та. — И парней с неприлично длинными волосами я не знаю. У меня только приличные мужчины, — и она улыбнулась Горецкому.

— Я его убью, — кивнул ей тот.

— Приличные и очень мужественные, — добавила тут же Снежана, восхищенная его желанием совершить ради нее безумный поступок.

Туровский предложил Снежане хорошенько подумать, кто из ее прежних знакомых был склонен к эпатажным деяниям и немотивированной мести. Но та лишь пожала плечами. Она уже думала, но безрезультатно.

— О-о-о-о, — напомнил о себе трагическим стоном Копейкин.

— А, точно, как же мы о Василии забыли! — всплеснула руками Алена. — У нас же радость!

— И поэтому он так страдает? — не поверил Туровский.

Сообщение о том, что Василий Копейкин вспомнил, как зовут мать его жены, не вызвало у сыщика удивление. Что-то подобное он предполагал, все признаки болезни Василия говорили о временной амнезии, а не о хронической, так что помнить все, было лишь делом времени. Странно, что Василий только смутно помнил внешность тещи, вероятно, от страха основательно заблокировав канал ее восприятия. С кем не бывает? С Туровским вот не было. Он, хвала Всевышнему, находясь в здравом уме и трезвой памяти, еще не женился и прекрасно об этом помнил. И с этой точки зрения прекрасно понимал страдания Копейкина. Гораздо лучше помнить себя не обремененным тещами, женами и детьми холостяком. Но не всем так везет в жизни, как Андрею.

Алена выдвинула версию о том, что завтра с утра нужно сходить в ЗАГС и разузнать подробности брака Василия Копейкина с женщиной, матерью которой была Антонина Петровна. Как жаль, что не Копейкина! Как жаль, что Василий больше ничего не вспомнил!

Туровскому идея не понравилась, он предпочитал действовать другими методами. Но Крошкина настояла на том, что сходит в ЗАГС и все разузнает. В какой ЗАГС, их что несколько? Она сходит в ближайший. У всех ЗАГСов города должна быть общая база данных.

Андрей не стал спорить, он вообще был больше склонен к поиску хулигана-хулиганки, чем воспоминаниями Копейкина. Жизнь показывает, что тот отлично все вспоминает сам. А вот описание злобного шутника, сделанное соседкой Снежаны, наводит на мысль, что здесь действует целая банда. Откуда мог взяться парень, если Андрей четко разложил по полочкам действия мстительницы и пришел к неопровержимому выводу, что это женщина?! Действуют сообща. Кому же Стародубцева перешла дорогу в неположенном месте? Сразу двоим? Но кто они.

— Мы узнаем, кто она, — твердила Алена, успокаивая несчастного Василия, — и ты сможешь вернуться в семью. Вдруг у тебя, Васенька, двенадцать детей и ты мать-героиня? Вернее отец-герой с двенадцатью голодными ртами. И все они ждут папаньку, плачут и рыдают…

— О-о-о-о, ужас! — испугался Копейкин и с головой зарылся в диванные подушки.

Снежана тем временем уже провожала Горецкого, стоя с ним на лестничной площадке. Они только что вдали от любопытных глаз нежно поцеловались и не спешили расставаться.

— Я за тебя опасаюсь, — признался Станислав, — в твоей квартире творится черти что. Ты должна переехать в более безопасное место.

— У Аленки будет еще хуже, — вздохнула Снежана, — они наверняка ее адрес знают. Я не могу подвергать подругу опасным шуткам.

— Ты должна переехать к нам с Клементиной, — заявил внезапно Станислав, крепче прижимая девушку к себе. — У нас охрана, адреса они не знают, с тобой, когда я буду уезжать на работу, всегда будет мама.

— Ты делаешь мне… предложение?

— Я думаю, — прошептал Горецкий, — это очень хорошее предложение. Подумай, завтра созвонимся. И вообще, я хочу познакомиться с твоими родителями. Мою маму ты уже знаешь.

— Конечно, — кивнула Снежана, — обязательно. Только надо подумать, как я тебя представлю, у меня очень строгий отец.

— Скажешь, что я твой жених, — сказал Горецкий так, словно репетировал эти слова весь вечер.

— Хорошо, — обрадовалась Снежана. — Завтра созвонимся.

Туровский ходил по коридору, поглядывая на перевешанное зеркало. Оно ему не нравилось. Слишком нагло висело, слишком большое было, слишком беспардонно встраивалось в его версию. Так быть не должно. Преступник, пусть даже и мелкий хулиган, не придурок. Мог бы придумать что-то более оригинальное. Тем не менее, сегодня в цепи мстей, выпавших на долю его клиентки, было именно зеркало. И ведро, но оно стояло в цепи логических умозаключений отдельно.

— Снежана, — Андрей поймал девушку за руку, когда та вернулась с лестничной площадки одна, — ты должна познакомить меня со своими родителями!

— Что? — вспыхнула та. — Зачем?! Как я вас представлю? Представляете, что подумает мой отец, если узнает, что я наняла частного сыщика?

— Что он должен подумать?

— Что я несамостоятельная девушка, вечно влипающая в какие-то передряги! Он заберет меня обратно к себе, а я этого не хочу. Я хочу жить своей жизнью в отдельной квартире и наслаждаться тем, что дает мне такое существование. А еще он узнает, что я так и не устроилась на работу. Вы же ему об этом скажете, рассказывая, как мы целыми днями носимся с господином Беспамятным.

— Я ничего ему не скажу, — возразил Андрей. — А вы не говорите, что я сыщик.

— Тогда кем я вас представлю?!

— Женихом.

— О! Ах…

— Согласитесь, Снежана, это очень хорошее предложение. Мы съездим к вашему отцу и поговорим, тем самым я расширю свои знания о вас и вашем ближайшем окружении, в которое затесался, согласитесь, голубушка, какой-то маньяк.

— Маньяк? — испугалась Снежана, только в эту минуту осознав, что сегодня у нее было не только романтическое свидание, но и покушение на жизнь!

— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить ее Туровский. — Он не так опасен, как хочет показаться. К тому же он перестал писать записки. Сказал все, что хотел. Или все-таки сказала. Разумеется, сказала — мне так больше нравится. А чутье меня не обманывает.

— Я оставлю ему записку сама, — выразила внезапно пришедшую мысль Снежана. — Напишу, чтобы забирал или забирала Василия в любое время. Я к Копейкину никакого отношения не имею. Напишу и уеду жить к Горецким. И не нужно укорять меня в том, что я открещиваюсь от Василия! Он здоровый мужчина и пусть сам разбирается со своими женами! Ой, — округлила глаза Снежана. — Может быть, Василий гей?! Поэтому приходил парень с длинными волосами. Я сегодня видела Землянику гея!

— Голубая земляника?

— Не важно, — отмахнулась Снежана, продолжая свою мысль. — Мы тут думали, что у Василия есть жена и теща, а у него есть жена-муж и теща. Тогда получатся, что мстит парень.

— Мне не нравится эта версия, — поморщился Туровский, вспомнив, как возбужденно рассказывал Копейкин о прелестях опоившей его аферистки.

— Мне тоже она не нравится, — вздохнула Снежана. — Но еще больше мне не нравится, что я должна представить вас своим женихом.

— Я могу обидеться, — улыбнулся сыщик.

— Не обижайтесь, — поразмыслила секунду-другую Снежана. — Завтра я позвоню отцу. Только никаких поползновений! У меня очень строгий папа. И вообще… — она замялась.

— Что?

— У меня уже есть жених.

— Вот так всегда, — расстроился Туровский, — пока занимаешься делом, за твоей спиной охмуряют симпатичную девушку! Издержки профессии, — пояснил он, — мало кто решается связать жизнь с сыщиком. Рискованно, я ведь всегда в самом центре событий.

— Андрей, вы действительно считаете меня симпатичной?

— Действительно.

— Тогда я правильно выбрала Горецкого. Он считает меня красавицей.

— Горецкий?! Я так и знал. Крутишься, крутишься, как белка в колесе, а в это время… Кстати, о работе. Снежана, вы так и не устроились на работу? Хотите, я подыщу вам временный вариант?

— Давайте, только если он приличный. Мне нужно отчитаться перед папой.

— Замечательно, перед папой отчитаемся вместе.

— А что вы тут делаете? — ревниво поинтересовалась заглянувшая в коридор Алена. — Василий, между прочим, тещу уже забыл!


Снежана не спала в эту лунную ночь. Во-первых, ей было тревожно, кто-то неведомый продолжал нападки и приводил в действие угрозы. Во-вторых, сегодня у нее состоялось романтическое свидание, которое все же прошло не так, как ей хотелось. Романтика заняла второе место после того, как Снежана, оставшись одна в комнате, в ночной тишине, когда рассудок трезв и начинает наконец-то мыслить, представила, что еще одно покушение она может не пережить. А если бы ведро упало Василию на голову? А если бы ведро упало бы на голову ей?! Она прислушалась, в соседней комнате спал Копейкин, которого в раздетом виде решили не отправлять поздно ночью на квартиру Жана. Туда поехал Туровский. Копейкин потребовал покормить кошку и уложить ее спать. Он попытался потребовать, чтобы Туровский остался ночевать в квартире друга потому, что Мася привыкла спать под боком у Василия, но сыщик наотрез отказался, заявив, что Василий балует домашнее животное. Еще Туровский пообещал завтра утром привезти Копейкину майку с джинсами.

То, что Василий спал в соседней комнате, внушало еще больший страх. Несомненно, за Снежаной охотились из-за него. Если нет, тогда по какой другой причине? «Отдай то, что тебе не принадлежит!». Детский сад, а не преступники, честное слово. Насмотрелись страшилок по телевизору и мстят. За что?! Снежане не принадлежал один Василий. Остальное все было ее кровное. Или почти ее, отца, но он сам ее всем этим обеспечил. Не квартиру же они требуют с машиной. А если Горецкого?!

Она похолодела от этого предположения. Но вовремя опомнилась. Первая записка пришла, когда они с ним еще не были знакомы. Как хорошо, что они познакомились! Как хорошо, что Стас понемногу узнает истину и понимает Снежану. Она не могла поступить иначе! Она не могла бросить беспамятного Копейкина на произвол судьбы. Лучше бы бросила. Сейчас не мучалась бы от страха. Но и не знала бы Станислава. Ах, какой он хороший! А какая у него замечательная мама! В свекрови себя предлагает, обещает быть не вредной. Вот Снежана свою маму совсем не помнит, она умерла во время родов. Было это за границей, когда папа служил в армии. Так давно было, что она уже привыкла иметь одного отца. У нее хороший отец. Но вряд ли он поймет, когда Снежана представит ему поочередно сразу двух женихов. Он мечтает, чтобы дочь стала самостоятельной, серьезной и счастливой. Только понятия о счастье у него немного иные, чем у Снежаны. Ей хочется быть рядом с Горецким, отец хочет, чтобы она жила как все.

— Хр-хр-р-р-р-р, — раздалось за стенкой.

А объяснить отцу появление в ее жизни Василия Копейкина она вообще не сможет. Правильно говорят знающие люди, добрые намерения ведут прямиком в ад. И этот ад отец ей устроит, когда узнает обо всем. Но как он узнает? Только если расскажет сыщик. Но Снежана его нанимала не для этого! Он обещал ее не выдавать, но она все равно переживает. Это, в-третьих.

А лунная ночь такая прекрасная! Сегодня девичья голова должна быть забита не сомнениями и неприятностями, а словами любви. Стас говорил ей о любви… Как это здорово.

Плохо, что Аленка ревнует, ведь Горецкий понравился и ей. Но она всегда была настоящей подругой, а настоящие подруги способны на подлинные жертвы. Интересно, Аленка способна?

Снежана ворочалась в постели и думала, думала, думала. Конечно, ей нужно было хорошенько выспаться, ведь крепкий, здоровый сон для девушки отражается на ее внешнем виде не менее здоровым румянцем и гладкой бархатной кожей. Но в полнолуние Снежана не могла спать. Даже если небо закрывали плотные черные тучи, не пропускающие тусклый блеск далеких звезд, не говоря уже о ночном светиле, она все равно чувствовала, когда наступало полнолуние. У Снежаны одновременно с ним начиналась бессонница. Но в такие ночи обострялись не только мысли, но и предчувствия. Сегодня она поняла, что сыщик не просто так рвется знакомиться с ее отцом. Он что-то подозревает! Или о чем-то знает. О чем-то таком, о чем еще не знает Снежана. Интуиция ей говорила, что встреча готовит ей сюрприз. Только бы он оказался хорошим!

— Хр-хр-р-р-р-р….

Но что можно ждать хорошего рядом с Копейкиным?!


Андрей поехал на квартиру Жана, чтобы покормить кота, вернее кошку, в чем его убедил Василий. Мася лениво прыгнула сверху, привыкшая к тому, что Копейкин научился вовремя отскакивать, и уставилась удивленным немигающим взглядом на Туровского.

— Да, это я, — разочаровал ее сыщик. — И я приехал только за тем, чтобы дать тебе еду. Только учти, я не благодушный Василий и пробовать твой кошачий корм не собираюсь. Как-нибудь сама уж определи, насколько он для тебя хорош.

Напевая бравурный марш «Мальбрук в поход собрался, уселся на коня…», Андрей разулся, обул тапочки, чтобы ноги от узких лакированных туфлей, в которых он пробегал весь день, немного отдохнули, скинул куртку и прошел на кухню.

— Ха-ха!

Он внезапно вспомнил, как Мася нагадила в туфель приятелю Жана, который показался ей недалеким, злобным типом. Андрей вернулся в коридор, немного поразмыслил и пристроил пару своей обуви на полке для шляп, откуда спрыгивала кошка. Прикинул, чтобы нагадить ему в туфли, ей придется неимоверно вывернуться. Но с другой стороны, он не такой злобный тип. Впрочем, кошка могла обидеться на то, что он отказался пробовать ее еду.

Туровский верил ученым, утверждавшим, что питомцы по прошествии нескольких лет совместной жизни начинают прекрасно понимать своих хозяев. Он хоть и не хозяин Маси, но упускать тот факт, что она все понимает, не может.

Итак, подвел мысленно итог сыщик, меняя наполнитель в кошачьем туалете, Снежана согласилась познакомить его с отцом. Он ждет от этой встречи много интересного.

— Р-мяу! — недовольно сказала Мася, глядя на то, как Андрей вместо наполнителя собирается насыпать морскую соль.

— А? Что? О, ну, да.

Туровский поменял пакеты и принялся думать дальше.

Итак, встреча с господином Стародубцевым — несомненный плюс. Минус — то, что Копейкина все еще не опознали, придется опрашивать остальных по списку Копейкиных. Еще один минус — Андрей не справится один. Безусловно, справится, только это займет слишком много времени, чтобы так бездарно его тратить.

— Р-мяу! — возмутилась Мася, увидев, как Туровский, переместившись на кухню, достает из тумбочки «Кискас».

— Да? — нахмурился тот, читая название на упаковке. — У Василия от этого разыгралась аллергия? Предпочитаешь другое?

Пришлось искать другие консервы, прервав мучительные поиски истины. Ему это не нравилось. И не нравился стройный ряд подкинутых Снежане вещей, объединившихся столь разномастно и совершенно непонятно. Хотя, одна мысль пробежала, она зацепила другую…

— М-да, — сказал Андрей, вываливая содержимое банки в миску, — Василий может быть и не при чем. Тогда кто? Жри, обжора!

Он поставил миску на подставку, и Мася поглядела на него благодарным взглядом, видимо, услышав родные слова приветствия и унюхав аппетитные кусочки в соусе.

Ожидая, когда кошка расправится с едой, чтобы помыть ее миску, Андрей положил в пакет вещи Копейкина и сел на табурет, подперев рукой подбородок. Обычно, раздумывая, он ходил взад и вперед по комнате, но на кухне разгуляться было негде, к тому же отвлекать кошку от процесса он не хотел. Бедное животное, оно должно привыкать к одиночеству! Когда к Копейкину вернется память, он ее покинет. Туровскому придется сюда заезжать только пару раз в день или один раз, как получится. И больше никто не проведает несчастное животное!

В дверь внезапно позвонили. Туровский недоуменно вскинул брови, он никого не ждал, на ночь глядя, и отправился открывать. Мася наплевала на непрошенных визитеров и осталась доедать щедрый ужин. На пороге стояла молодая женщина с шестилетним на вид ребенком. Она держала его за руку и хмурилась.

— Извините, — сказала женщина, — тут такое дело…

Она замялась. По всему было видно, что визит не доставлял ей удовольствия.

— Извините еще раз, но ответьте, вы здесь проживаете?

— Да, — пожал плечами Туровский. — Что? Чем могу служить?

Женщина опустила глаза на домашние тапочки.

— Вы, извините, один здесь…

— Вдвоем с кошкой.

— Понятно, — она немного смутилась, — мне кажется, мы с вами где-то встречались.

— Может быть, может быть, — пробормотал сыщик, узнавая в женщине ранее опрашиваемую им даму, упорно не желавшую узнавать Василия Копейкина.

Точно! Это она. Живет где-то поблизости.

— До свидания, — резко сказала женщина, развернулась и потащила ребенка вниз.

— Доброй вам ночи, — пожал плечами сыщик.

Светлана выскочила на улицу и схватилась за голову.

— Ваня! Ты поставил меня в идиотское положение! Убедился теперь, что в этой квартире живет не твой папа?!

— Машка Свиридова в саду говорила, что видела, как из этой квартиры выходил мой папа, — упрямо твердил отпрыск.

— Твой папа! Твой папа! Да знаешь ли ты на самом деле, где твой папа?! — в сердцах выкрикнула Светлана и испугалась.

Она так и не сказала сыну, что Василий их бросил, променял на другую, нет, на других, любовниц у этого куртизана оказалось несколько. И Светлана видела их собственными глазами. Но как сказать об этом сыну?! Ванька так любит Василия!

— Не знаю, — помотал головой младший Копейкин. — А где на самом деле мой папа?

И Светлана не сдержалась, слезы брызнули из глаз, она села на скамейку возле подъезда, усадила рядом с собой Ваньку и… принялась врать.

— Твой папа в командировке, он выполняет важное правительственное задание, сынок…

Она врала, чувствуя, что не может сказать сыну правду. Когда-нибудь потом обязательно скажет, только не теперь. Пусть не растет ущербным, а то те же самые Машки Свиридовы его просто задразнят. Ведь в какой-то мере она сама виновата, что Василий от них ушел. Она была с ним слишком строга и придирчива. Требовала от него невозможного — чтобы он не забывал забирать сына из детского садика. А нужно было лишь позвонить мужу и напомнить… Что ж теперь говорить, когда Василия с ними больше нет, а Ваньке он мерещится на каждом шагу. Весь вечер она убеждала сына, что в тринадцатой квартире живет другой мужчина, а не его отец. Убедила, выставив себя полной идиоткой. Впрочем, какое ей дело до чужих мужчин. Странно только, что именно этот приходил к ней накануне и показывал фотографию Василия. Наверное, он работает в милиции, а Василий ограбил банк. Теперь его посадят на долгие двадцать лет, и Ванька затихнет.

Эта светлая мысль немного успокоила расстроенную женщину. Светлана обняла сына за худенькие плечи, и они пошли домой.

Глава 8 Не плачь, Светусик, таких подлецов в твоей жизни будет еще много!

Раннее утро в квартире Снежаны Стародубцевой началось с требовательного звонка в дверь. Она проснулась, взглянула на часы и обомлела. Еще нет восьми! Кому понадобилось нарушать ее покой? В том, что покой толстокожего мамонтообразного Копейкина ничем не нарушишь, если тот хочет спать, Снежана нисколько не сомневалась. Она прошла мимо комнаты, из которой раздавался мирный храп и передернула плечами. Нет, у нее сегодня должно быть прекрасное настроение! И ни что не выбьет ее из намеченной колеи.

В квартиру к подруге ломилась Алена Крошкина.

— Я отпросилась на полдня.

Алена достала из сумки книгу и сунула в руки Снежаны. «15 минут и ты свободна!», прочитала та название. А подруга уже шла на кухню, где собиралась варить кофе.

— Жуть, — сказала она, хозяйничая, — спите тут, а дела не делаются! Нужно поднимать Василия и начать обходить ЗАГСы.

Идея, посетившая Аленку вчера, не оставила ее светлую голову и сегодня. Она действительно собиралась обойти все ЗАГСы и узнать, в каком из них регистрировал брак гражданин Василий Копейкин с …тещей Антониной Петровной. И Снежана не смогла убедить ее в бесперспективности этого занятия. Но настаивать не стала, пошла в ванную комнату, пока ее не занял подкидыш. Вот если бы на его месте был Стас, при этой мысли она улыбнулась, с удовольствием уступила ему первенство и подождала.

— Васенька, — пищала Аленка под дверью комнаты, где храп уже стих и там стояла напряженная тишина. — Вставайте, ваше величество, вас ждут великие дела! Так будили какого-то короля. Чувствуешь, Василий, какая я теперь начитанная? Что ты молчишь?

Она постучала снова. Копейкин открыл один глаз, поморщился и запустил в дверь подушкой.

— Тебе плохо? — продолжала настаивать Алена, — у тебя снова разбушевалась аллергия? Тогда я заменю тебе кофе слабым зеленым чаем.

— Нет! — воспротивился произволу Василий. — У меня нет аллергии на кофе. У меня аллергия на жизнь.

— Если его так будили каждое утро, — сказала Алена вышедшей из ванны Снежане, — то я понимаю тещу, которая его выгнала. Ей просто надоело его будить. Васенька, ты такой безответственный! Тебе нужно жениться. Ах, да, скорее всего ты женат. Раз есть теща… Не волнуйся, дорогой, мы ее обязательно найдем.

— Зачем? — простонал Василий, направляясь умываться. — Какого черта? Мне хватит Клементины.

— Как это зачем? Мы должны доставить тебя по адресу регистрации. Вдруг у тебя, Василий, особняк на Рублевке!

— Особняк? Это меняет дело, — озадачился тот, уходя.

Подруги захихикали ему вслед. Снежана отметила несомненный талант Алены добиваться намеченной цели. Алена в свою очередь адресовала подобный комплимент ей, и разговор плавно перетек на Станислава Горецкого. Снежане пришлось признаться, что за последний день их отношения стали ближе, чем она рассчитывала, и продолжают развиваться весьма стремительно. Клементина уже предложила стать свекровью. А что Горецкий? Он тоже предложил. И еще он хочет познакомиться с ее папой. Аленка охнула и допустила, что серьезнее быть не может. Да, у Горецкого в отношении Снежаны очень серьезные намерения. Снежана сказала, что сыщик тоже хочет познакомиться с отцом. Ему нужно с ним о чем-то поговорить. Снежана вспомнила, что ей нужно позвонить. И непременно утром потому, что старший Стародубцев рано поднимается и сразу заранее расписывает свой день по минутам. Она бросилась в комнату и набрала заветный номер.

Отец оказался в отличном настроении. Он ответил, что рад звонку дочери и с удовольствием встретится с ней вечером в ресторане. То, что дочь придет не одна, его несколько насторожило. Как, впрочем, любого отца молодой красивой дочери. Пауза была мгновенной, но Снежана ее почувствовала и добавила, что молодой человек, с которым она придет, очень хороший. Кто бы сомневался?! Отец хмыкнул.

— Я так и не решила, как представить Андрея, — Снежана вернулась на кухню, где на столе ее уже ждал горячий ароматный напиток и стопка бутербродов.

— Представь его женихом, — сказала беспечно подруга.

— А Горецкий?

— Его тоже представь женихом. Ужас. Борис Федорович подумает, что ты вертихвостка. Но если ты выдержишь паузу, то сможешь соврать, что Андрей не оправдал твоих надежд. К примеру, он оказался глубоко женатым, но ты его вовремя раскусила.

— Чего кусаем? — на кухню, потирая руки, зашел довольный Василий, и разговор о женихах пришлось прекратить.

Василий оделся в джинсы с майкой поло, что завез ему поздно вечером Туровский, и выглядел вполне прилично. Но пострадавший все равно требовал себе новый костюм.

— Как капризный ребенок, честное слово, — покачала головой Аленка.

— Ребенок, — прошептал Василий, — у меня есть ребенок Ванька! Я помню. Эти игрушечные машинки и Ванька.

— Какая радость, — хлопнула ладошами Снежана, — к тебе возвращается память!

Память возвращалась постепенно, неохотно, неловко, покрывая непроглядным туманом подробности и мельчайшие детали внешности вспоминаемых. Крупные детали тоже казались зыбкими и грозили исчезнуть прямо на глазах.

— Какой он? — интересовались девушки.

— Такой, — ребром ладони проводя поверх талии, показывал Василий. — Или чуть ниже.

— А как выглядит? Как?

— М-м-м-м, — напрягался Копейкин, — хорошо выглядит! Мой сын не может выглядеть плохо.

— Должны же у него быть особые приметы: шестой палец на ноге, шрам на попе от ремня, лопоухие уши…

Василий чуть не обиделся. Он не бил своего ребенка, он его любил и любит.

— А теща? У нее какие особые приметы?

— М-м-м-м, она стерва.

— Это шаблонное понятие, — поморщилась Снежана, собираясь к выходу из квартиры. — У тебя мозги переклинило, попытайся ее представить и вспомни, как она выглядит. Хотя, как я думаю, нам важнее узнать, как выглядит твой сын.

Она согласилась составить им компанию только после того, как Василий вспомнил о сыне. Теперь в ЗАГСе можно было затребовать справку о том, в каком году было выдано свидетельство о рождении на Ивана Копейкина. И, зная его возраст, разыскать мальчугана по детским садам.

Алена больше надеялась на тещу Антонину Петровну, как на взрослую женщину, которая в отличие от несовершеннолетнего ребенка своего зятя сможет опознать. Какая теща не узнает собственного зятя?! Вот только как узнать ее адрес.


Им повезло, в ближайшем ЗАГСе оказался приемный день. И не повезло потому, что там оказалась очередь. Снежана раньше не задумывалась над тем, что предстоит вынести молодым после того, как они решат пожениться. Выстоять в такой очереди, чтобы подать заявление на заключение брака! И все из-за того, что число дня, месяца и года кажется им очень красивым, а заявления на определенный день начинают принимать именно сегодня. Лично она не стала бы обращать внимания на красоту чисел, а расписалась бы с Горецким в любой день. Нет, торопиться бы она тоже не стала, и так все закрутились слишком быстро для нее.

Они пробирались сквозь толпу молодежи, пронзающих их недобрыми взглядами.

— Шведская семья что ли, — захихикала им вслед смешливая девица.

— Нам за справкой, за справкой в архив, — расталкивая локтями будущих молодоженов в тесном коридоре, прокладывал подругам дорогу Василий.

В отдел с архивом очередь оказалась меньше. Он располагался в конце длинного коридора за углом, оттуда не было видно волнующейся молодежи, что несколько успокаивало Снежану. Здание ЗАГСа вообще казалось ей суровым каменным монстром, глотающим высокими стеклянными дверями неокрепшие юношеские души. В один прекрасный день оно заглотит и ее со Станиславом. Но пусть этот день действительно станет для них прекрасным!

Снежана, занятая своими мыслями, и опомниться не успела, как они оказались перед дверями кабинета. На протяжении пятнадцати минут оттуда поочередно выбегали гневные люди, которым архив ничем не помог. Надеяться на везение в случае с Копейкиным было вообще глупо. Тот ни о чем не думал, кроме нового костюма, требуя его у Аленки. А должен был готовиться к разговору, который представлялся Снежане довольно трудным. Искать иголку в стоге сена!

— Ну-с, — подняла строгие очки на вошедших пожилая дама неопределенного возраста. — Чего желаете? Имейте в виду, справки немедленно не выдаем. А то некоторые правил не знают и обижаются.

Она сидела в большой комнате в окружении полок со старыми папками и мониторами компьютеров, украшающих два стола.

— Мы, — начала Алена, усаживаясь на единственный стул возле стола строгой дамы, — желаем…

Она выглядела растерянной. То ли обстановка с многочисленными папками давила на психику, попробуй, найди в них Ваньку Копейкина или Антонину Петровну, то ли работница ЗАГСа напоминала первую учительницу, неустанно корректирующую ее ветреный характер: «Крошкина, учти, немедленно тебе ничего в этой жизни не достанется. Всего нужно добиваться упорным трудом!». Аленка не добивалась упорным трудом, и ей действительно ничего даром не доставалось. Вот подруге Снежане повезло в этом плане больше, ее обеспечивал состоятельный отец.

— Мы желаем найти тещу! — внезапно брякнула Аленка и замерла.

— Кого? — изумилась строгая дама и тут же потеряла напускную строгость. — Тещу?

Вряд ли до этого к ней обращались с подобными вопросами.

— Ее зовут Антонина Петровна. У нее есть особая примета — она стерва, — с неумолимостью отбойного молотка продолжила Крошкина.

— Прекрасно, — процедила сквозь зубы сотрудница ЗАГСа, возвращаясь к привычному образу. Проявила секунду слабости, и довольно. — Следующий! — крикнула она.

— Позвольте, — на место Аленки села Снежана. — Моя подруга волнуется, в ее положении это естественно.

— Ну, да, я волнуюсь, — Аленка на всякий случай выпятила вперед живот.

— Можно? — в дверь тут же просунулась взъерошенная голова очередного просителя.

— Нельзя, — отрезала дама и уставилась на Снежану. — У меня время дороже золота.

Голова со скорбным выражением лица исчезла за дверью.

— Нам нужно найти Ивана Копейкина приблизительно шести лет…

Снежана говорила четко и ясно, излагая бредовые в понимании строгой дамы мысли. Но когда она дошла до того, что рядом с ней стоит отец несчастного, потерявшегося ребенка (она специально перепутала подкидыша с потерянным ребенком) дама подобрела и высказалась. То, что Василий не убегает от алиментов, а стремится найти мальчика и заняться его воспитанием, ей понравилось. Видимо, даме приходилось часто иметь дела с хроническими алиментщиками. Бормоча о том, что раз отец осознал, а Копейкин клятвенно подтверждал, что он все осознал, дама прошла к столу с компьютером и залезла в общую базу данных.

Иванов Копейкиных возраста от пяти до семи лет в этом районе города оказалось тридцать три. Тридцать три фамилий было в том списке, что через принтер вывела строгая дама без всяких претензий и требований. И сделала это немедленно. Потому что об этом ее попросила везучая Снежана? Аленке бы она заявила, чтобы та дожидалась получения справки сто лет.

Как бы то ни было, но на руках у подруг и Василия был заветный список, подтверждающий, что Ваньки Копейкины существовали на самом деле! И Василию они не приснились! И один из тридцати трех должен оказаться его сыном.

Троица, впереди которой обратную дорогу к выходу прокладывал Василий, вышла из здания отдела записи актов гражданского состояния и расселась на скамейке в ближайшем сквере.

Снежана внимательно прочитала список, пометила тех Ванек, у которых возраст приближался к шести годам, их оказалось тридцать, и вздохнула.

— Какая распространенная фамилия Копейкин! Так и бывает на самом деле, — кивнул Василий. — Молодые родители следуют традиции. Раз в этом году модно называть новорожденного Ваньками, то все и называют. Помню, Антонина Петровна хотела назвать его Феофаном. Ванька, сынок, где ты?

— Ща прослезюсь, — призналась Аленка. — Зря мы про тещу Антонину Петровну ничего не затребовали! Сейчас было бы гораздо легче искать Ванечку.

— Спасибо, девчонки, — продолжал расчувствовавшийся Василий, — вы такие чуткие! Дайте я вас поцелую! — и он полез целоваться.

— Только в щеку, в щеку, — запричитала Аленка, — ты у меня ассоциируешься с младшим братом.

— И у меня тоже, всегда мечтала о брате, — сказала Снежана, принимая братский поцелуй. — Жаль, что у отца я одна.

Они вернулись в машину Снежаны и решили поехать домой, сесть за телефон и начать обзвон садиков, где может находиться Ваня Копейкин, за которым иногда приходит бабушка Антонина Петровна. Василию казалось, что он одной ногой уже вступил в прежнюю, судя по всему, семейную жизнь и страдания его увеличились. Он же не помнил, кем была его жена!

— В любом случае, — прищурилась Снежана, услышав его стоны отчаяния, — она была женщиной, которую ты раньше любил! Любил, раз женился.

— Вдруг, я женился на деньгах, — не унимался Василий.

— Тогда, — внезапно догадалась Аленка, — тогда твой сын должен ходить в элитный садик. Он у нас в районе один!

— С него и начнем, — кивнула Снежана, поворачивая у своей «девятки» ключ зажигания.


— Сидишь, Светлана? — интересовалась по телефону молоденькая сотрудница ЗАГСа, в котором только что побывали друзья. — Это хорошо, что ты сидишь. Я сейчас тебе такое скажу. Только ты заранее выпей валерьянки. Знаешь, выпей что-нибудь более серьезное и постарайся не волноваться. Не волнуешься? Честно? Тогда слушай, подруга. Я тут пробегала по делам по коридору и только что видела у нас… кого бы ты думала? Ага, не отгадала. Нет, опять не отгадала! Я, Светочка, только что видела у нас твоего благоверного! Да, твоего бывшего. Что он делал? А то ты не знаешь, что у нас делают. К тому же сегодня особый день, когда все брачующиеся хотят записаться на правильное число с красивыми цифрами. Твой, видно, тоже захотел. Ты точно сидишь? Светусик, не огорчайся, уверена, что у него ничего не получилось. Он, идиот, приперся сразу с двумя невестами! Я тебе говорю, точно видела его сразу с двумя. Они потом целовались на лавочке перед ЗАГСом. Только он больше внимания уделял блондинке, а не брюнетке, они обсуждали, какой он хочет свадебный костюм. Серый в тонкую полосочку. Вот стервец! Что? Нет, про белые тапочки они не говорили. Что? Еще с тобой не развелся? Ох, в наше время двоеженцы встречаются на каждом шагу. Ты, Светочка, не волнуйся, я после работы найду его заявление и порву! Хочешь, ради нашей дружбы я его съем и запью шампанским?! Хочешь, запьем вместе? Не плачь, Светусик, таких подлецов в твоей жизни будет еще много! Ой, что я говорю. Пусть в твоей жизни больше не будет таких подлецов. Свет, за это точно нужно выпить. Хорошо, я приеду к тебе вечером. Ладно, я подробно опишу, как он целовался сразу с двумя. Только ты не волнуйся, я же о тебе так забочусь! Как Ванька? В садике? Об отце не вспоминает? Ты еще не сказала ему, что отец — подлец? Скажи, Светусь, скажи. Я твое неоспоримое доказательство.


Андрей Туровский ехал в ресторан «Гавань пирата» на встречу с отцом клиентки. Он мог окольными путями добыть нужные сведения, но решил совместить приятное с полезным, впрочем, от предстоящего разговора он намеревался получить лишь подтверждение своей догадки. Опасность, по его мнению, была как всегда необычна, глупа, но каждую минуту грозила трагической нелепостью. Озарение пришло в лунную ночь, именно лунными ночами Андрей любил вдохновенно пялиться в окно и ловить ускользающие мысли, проносившиеся в его голове косяком испуганных рыб. Мысль о скелете из шкафа показалась ему поначалу анекдотичной, несуразной, но вскоре, сопоставив все факты, а это случилось ближе к утру, вполне приемлемой. Отец Снежаны Стародубцевой что-то скрывал. Несомненно. Андрей ехал на встречу и был в этом убежден на все сто процентов. Его профессиональное чутье не могло подвести, проделанная аналитическая работа ясно указывала — хулигана, покушающегося на здоровье и, к сожалению, на жизнь его клиентки он почти вычислил.

С такими оптимистичными мыслями Туровский заехал за Снежаной, и они вместе поехали дальше. Снежана едва поздоровалась, она была полностью погружена в себя. Сыщик усмехнулся, скорее всего, придумывала оправдания перед грозным родителем, почему не устроилась на работу, не вышла замуж, не родила внуков. Что еще родителям нужно от детей? Устойчивого положения в обществе и продолжения их рода. Бедная девочка, изо всех сил пытается быть самостоятельной, но целиком зависит от отца.

Он, кстати, оказался на первый взгляд не таким уж и грозным.

Борис Федорович Стародубцев чинно восседал за лучшим столиком возле окна и барабанил толстыми пальцами по столу, накрытому белоснежной скатертью. На его одутловатом лице с пронзительно-цепкими глазами и мясистым носом читалось нетерпение, дочь с кавалером опаздывали. Мохнатые брови хмурились, полные губы нервно вздрагивали уголками, грудь под серым пиджаком и белой рубашкой, серым галстуком в белую крапинку тяжело вздымалась. Лишь, несомненно уложенные профессионалом, короткие темные волосы с проседью оставались в этой картинке сильным звеном.

«Да он волнуется!», — подумал Андрей, ведя под локоть спутницу. Вернее, к отцу его вела Снежана, указав на входе столик, за которым тот сидел. Волнение старшего Стародубцева представилось сыщику излишним. Если так переживать каждый раз, когда дочь знакомит со своими женихами, никакой нервной системы не хватит. Она, по крайней мере, одна, а женихов у дочери — прорва. Насколько Туровский знает, следующим после него пойдет Горецкий.

Снежана поцеловала отца в щеку, тот ответил ей тем же. Получилось довольно искренне, Андрей не стал сомневаться, что эти двое любят друг друга. Мужчины поздоровались за руки. Пожатие Стародубцева было достаточно сильным, чтобы определить его несгибаемую стойкость духа и решимость. Да уж, подумалось Андрею, если этот мужик решит, что он не пара для дочери, то его ни за что не переубедишь. Но он пришел сюда не добиваться согласия родителя на брак. За ним обиженной тенью отца Гамлета маячил влюбленный Горецкий. И Андрей решил изменить тактику, не предупредив Снежану.

— Андрей Туровский, частный сыщик, — представила Снежана тем временем сыщика. — Мой жен…, - тут она замялась, чем и воспользовался Туровский.

— Работодатель, — подсказал он.

— Что? — удивилась Снежана.

— Кто? — не понял Стародубцев.

— Снежана с некоторого времени работает у меня, — с беззаботной улыбкой на мужественном лице пояснил Андрей, помогая Снежане сесть рядом с отцом.

— Я с некоторого времени? Да, конечно, — плюхнулась на стул Снежана и захлопала ресницами. Но если Аленка могла хлопать рассеянно ресницами после такого заявления весь вечер, то Снежана спустя пару секунд адаптировалась в новом звании. — Да, папа, я устроилась на работу, как ты хотел. И я хотела. И работа очень интересная.

— Что же ты делаешь? — недоверчиво прищурился отец.

— Что я делаю? — повернулась к Андрею Снежана. Тот уселся напротив нее и продолжал улыбаться.

— Она опрашивает, — перешел на шепот Туровский, — потому что мы занимаемся частным сыском и не обо всем можем говорить открыто.

— А сейчас можем говорить? — поинтересовалась Снежана, которой уже начинало нравиться то, что Туровского не нужно было представлять перед отцом как жениха.

— Сейчас можем, — кивнул Андрей. — Ведь Борису Федоровичу можно доверять.

— Мне нужно доверять! Это же моя дочь.

— У вас прекрасная дочь, — начал Андрей, — ответственная, упорная, исполнительная…

— Что вы говорите, господин Туровский? — изумился Стародубцев. — Мне всегда казалось, что Снежок безалаберна, как ее мать.

— Ты ошибался, папа. А разве мама была безалаберной?

Борис Федорович отмахнулся от вопроса дочери. Он стал несколько озадаченным, но не успокоенным. Хотя переменившаяся ситуация могла в принципе угомонить расшатанные нервы отца и унять ревнивые отцовские чувства к избраннику дочери.

— У вас роман? — продолжал допытываться Стародубцев, вырывая из рук подошедшего официанта меню.

— О, нет! — вскричала Снежана.

— Что вы, Борис Федорович, — пожал плечами Туровский, — разумеется, нет. Я очень хорошо отношусь к Снежане, у нас чисто деловой интерес. Она, вне всякого сомнения, замечательная девушка…

— Что же ты делаешь у частного сыщика, дочка?

Отец обратился непосредственно к ней, прибегать к помощи Туровского Снежана не стала. Раз он сам заварил эту кашу, то она продолжит подливать в нее масла. Снежана рассказала отцу, что она занимается поиском родственников их клиента Василия Копейкина, внезапно в результате несчастного случая потерявшего память. Она не стала уточнять, что именно в этом ресторане произошла трагическая встреча Василия с роковой брюнеткой. В такие подробности отца лучше не впутывать. Еще запретит ей работать на Туровского. О, так она действительно у него работает? Тогда он должен будет ей заплатить, а не она ему.

Словно в подтверждение ее слов, к их столику подошел официант и тихо сказал на ухо Снежане:

— Брюнетка, которую вы ищете, у нас пока не появлялась.

— О чем это он? — удивился Стародубцев.

— По работе, папа, по работе, — улыбнулась дочка.

Рассказу о беспамятном Копейкине отец поверил, скорее всего, потому, что они опустили массу подробностей, среди которых были мелочи интимного характера — к примеру та, что беспамятный мужчина неоднократно ночевал у Снежаны. Она сомневалась, что отец поймет в этом случае свою дочь. Он всю жизнь, сколько Снежана помнит, был слишком правильным. И после смерти мамы никогда ни с кем не крутил романы. Или делал это так, чтобы дочь об этом не знала. Почему, собственно, мама была безалаберной?! Раньше отец не позволял себе таких высказываний.

После того, как они выбрали несколько блюд и приготовились терпеливо ждать, Снежана почувствовала неладное. Отец заказал суши! Он никогда не ел это модное блюдо, брезгливо относился к полусырой рыбе и плевался от риса. Что-то случилось. Андрей заметил волнение спутницы и кивнул ей, подтверждая, что он тоже чувствует, что-то должно произойти. Еще бы этого не чувствовать! Борис Федорович после допроса «как, с кем и почему» с маниакальным нетерпением уставился на вход в зал, поглядев перед этим на часы, и его лицо отразило такую нежность, какой Снежана у него не видела никогда.

В ту же минуту в зал вошла приятельница Крошкиной Нонна. Снежана усмехнулась, Нонна держала в руках точно такую же сумку, какую купила Алена в тот роковой вечер, когда ей подкинули Василия. Алена заезжала к Нонне и хвасталась сумкой. Алена теперь расстроится. Хуже того, что у твоей приятельницы появляется такая же сумка как у тебя, ничего быть не может.

Может? Может?! Хуже может быть?!

Нонна виляющей от бедра походкой, когда-то она пару раз снималась для модного журнала, прошествовала к их столику и остановилась, не сводя настороженного, хищного взгляда со Снежаны.

— Привет, — буркнула Снежана, показывая, что она занята, и ей некогда мило болтать с приятельницей подруги.

— Привет, — проворковала Нонна и… уселась за стол.

Борис Федорович радушно помог ей устроиться рядом и поднял виноватый взгляд на дочь.

— Что? — недоуменно сказала Снежана. — Ничего не понимаю.

— Ты, Снежана, никогда не понимала, что твой отец еще очень молодой, довольно импозантный мужчина с прекрасным чувством юмора и…

— И большим кошельком, — ошеломлено пробормотала Снежана.

— Это меня, милочка, интересовало в последнюю очередь.

Нонна вела себя так, словно Борис Федорович уже неоднократно делал ей предложение руки и сердца, чуть ли не волоком тащил в ЗАГС и на каждом шагу обещал горы златые. То есть, она вела себя очень уверенно. Отец молчал и смотрел в сторону, выискивая глазами официанта. Он наделся заткнуть рот дочери какой-нибудь едой.

— Как же я проморгала такую охоту, — прошептала Снежана, не сводя пристального взгляда с будущей мачехи. Она отщипнула кусок хлеба с тарелки и засунула его в рот.

Надежды Стародубцева не оправдалась, он знал, что когда она волновалась, много ела. Но сейчас она ела и все равно говорила. По-отечески предупредив, что дочка может подавиться, получив снисходительный взгляд укоряющих родных глаз, он тяжело вздохнул.

— Дружище, — предложил ему Туровский, — а не покурить ли нам, пока девочки узнают друг друга ближе?

— Проморгала? — ехидно усмехнулась Нонна. — Да ты всегда видела только свои проблемы и думала лишь о себе!

Девочки не обращали на мужчин никакого внимания. Туровский встал, за ним грузно поднялся импозантный мужчина, не говоря ни слова, они прошли в холл, где достали сигареты и устроились на бархатных диванчиках.

— М-да, — сказал Туровский, выпуская дым колечками.

— Да уж, — подтвердил Стародубцев, выпуская дым из ноздрей.

И оба рассмеялись.

Контакт был налажен. К тому же Андрей, памятуя истину, что хороший собеседник это, прежде всего, хороший слушатель, позволил Борису Федоровичу излить душу. Как он и ожидал, кроме как Туровскому, рассказывать о своей судьбе-судьбинушке солидному, уважаемому бизнесмену Борису Федоровичу Стародубцеву было больше некому. Такое бывает часто. Внезапно положительный со всех сторон мужчина остается один и понимает, что родная дочь выросла и хочет самостоятельности, фирма работает как отлаженный механизм, а по вечерам дома тоскливо и одиноко. И в один прекрасный момент перед взором мужчины, находящегося в самом расцвете сил и возможностей, предстает она, приятельница подруги дочери. Та просит устроить ее на работу в фирму. Он устраивает. Устраивает, как ему кажется, свою потерявшую былую прелесть жизнь. Существование вновь обретает смысл!

— Дружище, — кивал Туровский, — как мне все это знакомо.

И его красивое лицо искажала маска горечи.

— У вас тоже есть дети?!

— Есть ли у меня дети? — задумался Андрей. — Наверное. Точно не знаю. Но знаете что?

— Что?

— Я так бы хотел, чтобы они были!

— Эх, — махнул рукой Стародубцев. — Нонна еще в том возрасте, когда и я могу мечтать о детях.

Мужская беседа затянулась. Они вернулись, когда стол заставили заказами. Девочки сидели в напряженных позах, но больше не ругались и не выясняли отношения.

— И так все ясно, — пробурчала Снежана. — Я только одного не понимаю, папа. Почему Нонна?!

— Вырастешь, поймешь, дочка, — трогательно признался отец.

— Я выросла, папа! Выросла.

— А ума не вынесла, — прохихикала Нонна, но тут же замолчала под строгим взглядом солидного жениха.

— Вам придется подружиться, девочки, — заявил Стародубцев.

С губ Снежаны готовилась сорваться фраза «Ни за что!», но она так зависела от отца! Туровский пожал ее ладонь, Снежана всхлипнула.

— Конечно, пухлик, конечно, — засуетилась Нонна. — В этом можешь не сомневаться, я к любому подход найду. Ты же знаешь, я коммуникабельная и добрая. И со Снежаной мы, можно сказать, дружили. Через Алену.

— Что скажешь, дочь?

А что она могла сказать? Снежана кивнула.

Вечер для нее был испорчен, но она хорошенько наелась и после того, как по танцполу в вихре страсти закружились отец с Нонной, позволила пригласить ее Туровскому. Андрей пытался говорить Снежане о том, что эти двое любят друг друга, что у отца это последний шанс стать счастливым, что-то еще говорил, но Снежана его почти не слышала. Она искала глазами того официанта, с кем договорилась раньше. Она ждала, что он сейчас подойдет и тихонько прошепчет ей на ухо: «Это та брюнетка, которую вы ищете!». И Снежана с роковой неизбежностью укажет на Нонну как на виновницу всех бед. Но знакомого официанта не было видно, а роковая брюнетка кружилась в обнимку с ее отцом как победительница, отвоевавшая свой кусок пирога в неравной борьбе. Что ж, сражение еще не закончено!

— А если отец, после того, как вы разрушите его счастье, не даст согласие на брак с Горецким?

Туровский едва не обжегся об огонь, вырывающийся из глаз Снежаны, когда та смотрела на Нонну. Фраза возымела действие, Снежана немного сникла.

— Это она, — горячо зашептала Снежана сыщику. — Это она опоила клафелином Василия и подкинула его Алене. Это она шлет мне разные гадости и пакостит. Она требует, чтобы я отдала ей отца! Вот теперь он точно мне не принадлежит.

Андрей с интересом посмотрел на высокую брюнетку. Да, в числе особых примет, указанных Копейкиным, фигурировал роскошный бюст. Здесь он присутствовал целиком и полностью. И решимость, с которой Нонна держалась за новоявленного жениха, тоже внушала подозрение. С точки зрения аморальной хищницы, ей было, за что держаться мертвой хваткой. Но была ли Нонна аморальной? Стала бы дружить Алена Крошкина со стервой, или та хорошо маскировалась, наметив себе цель в виде старшего Стародубцева? После встречи появились одни вопросы. А он надеялся получить ответ. Впрочем, одна фраза, брошенная отцом-женихом, заставляет хорошенько задуматься.

— Я тоже подброшу ей дохлую мышь, — сказала Снежана, нервно поведя плечами. — Спущу колесо, ах, у этой горе-невесты нет автомобиля!

— Скоро будет, — хмыкнул Туровский. — Извините, Снежана, но жизнь нужно принимать такой, какая она есть. Придется смириться с выбором отца. Все равно скоро начнется новый этап.

— Новый этап? — задумалась Снежана, вспомнив снова о Станиславе. Она расплылась в довольной улыбке. И как раз в этот момент встретилась глазами с отцом. Он послал ей воздушный поцелуй.

— Хороший мужик ваш отец. Будет жаль, если он ошибется. Но ваш долг оказаться в эту тяжелую минуту рядом с ним и помочь подняться. Не ссорьтесь с отцом из-за пустяков.

Снежана ликовала! Туровский посчитал Нонну пустяком! Правильно, она не станет ссориться с отцом, а только подождет чуть в стороне, когда он поймет, что ошибся. И поддержит его, не даст хищнице прокусить ему горло и выпить всю кровь. Вампирша! Нонна вампирша, сосущая из их семьи все соки, и ее нужно разоблачить. Снежана вновь окажется нужной и необходимой. А как же самостоятельность? Ну, можно же быть самостоятельной, жить отдельно, но оставаться близкими людьми. Раньше она боялась телефонных звонков отца, теперь сама начнет ему звонить. Нет, она не будет навязчивой, она станет заботливой. Сделает вид, что подружится с Нонной…

— А вдруг Нонна то, что ему нужно? — выразил свою мысль вслух Туровский. — Он помолодел.

Снежана, перед тем, как уйти из ресторана, помахала отцу рукой. Он приложил кулак к уху и подмигнул. Разумеется, она позвонит. Еще бы! Жди звонка, дорогой родитель.

Туровский напоследок тоже поглядел на пару. На высокого молодящегося толстяка, немного за пятьдесят и стройную красавицу-брюнетку далеко за тридцать. У обоих последний шанс. Так может, стоит им его дать.

Глава 9 Дело принимало чисто женский, гадюшный оборот

Аленка Крошкина сидела с открытым ртом и внимательно слушала исповедь подруги. Случилось такое, такое, о чем они даже не могли представить! Верно ведь говорит Библия, умная книга, между прочим, — добрыми намерениями выстлана дорога в ад. Вот он, ад, и наступил в отдельно взятой скромной квартире. А ведь они всего лишь хотели помочь коварной соблазнительнице, устроив ее на работу к отцу Снежаны. И чем отплатила неблагодарная приятельница?! Впрочем, Алена больше страдала по тому, что дважды коварная Нонна купила такую же сумку! Снежана переживала за отца. В хорошеньких головках обеих подруг никак не совмещались понятия коварства и дружбы.

Мир трещал по швам. Соединить его вновь могла лишь пылкая влюбленность.

— Да, слушаю, — недовольно потому, что прервали такой интересный разговор, ответила Снежана в трубку. — Станислав? Это вы? — Пусть прерывает чаще! — Ах, да, мы договорились, это ты. Как у меня дела? Отлично. Ты даже не представляешь, насколько отлично мы вчера провели вечер. Нет, Андрей представился моим работодателем. Да, я действительно теперь на него работаю, и мне предстоит, если не случится чудо, обойти сто сорок семей Копейкиных с фотографией Василия. Но это такие мелочи по сравнению с тем, что человек обретет родные души! Что ты, что ты, я не так благородна, как думаешь. Нет, безусловно, я сострадаю… Встретиться? Конечно, надеюсь, что мы скоро встретимся. Ты хочешь пойти со мной обходить сто сорок Копейкиных? Нет, не нужно никого нанимать, я сама справлюсь. Стас, дорогой, как только освобожусь, я тебе перезвоню.

— Очуметь, — прослезилась Алена, — как трогательно! Он согласен идти с тобой на край света! Вот это чувства, вот это отношения. Слушай, Снеж, а если Нонка действительно любит твоего отца? Он ведь привлекательный мужчина, хоть и полный. В его возрасте полнота придает мужчинам солидность и определенный шарм.

Снежана в задумчивости положила трубку на телефон и посмотрела на подругу.

— Я не сказала тебе самого главного, — прошептала она. — Я подозреваю, что мне пакостит Нонна. Она покушается на мою жизнь потому, что я единственная наследница отцовского состояния.

— Ой-ей-ей! А что подозревает Туровский?!

— Он говорит, что это было бы оправдано после свадьбы Нонны с отцом. Но тогда она меня просто убьет. И записки, вспомни, она писала с подтекстом, мол, отдай отца по-хорошему.

— Нужно сравнить почерк.

— Если только сделать почерковедческую экспертизу. Вдруг, она писала их левой рукой.

Подруги продолжали обсуждать животрепещущую тему, когда к ним пришел Василий. Он тоже выглядел расстроенным. Все утро просидев на телефоне, Копейкин обзвонил детские сады в соседнем районе, но ни одного Ваньки Копейкина там не было! Словно всех мальчишек Копейкиных соединили в одном детском саду, про который он ничего не знает. Он чувствовал себя кобылой, скачущей до изнеможения по замкнутому кругу. Снежана поправила его:

— Конем, а не кобылой.

Но кобыла показалась ему более впечатляющей.

— А ты спрашивал про Антонину Петровну? — поинтересовалась Алена.

— Нет! — схватился за голову Василий. — Совсем закрутился. Мася стала со мной такой привередливой, разборчивой и капризной, что приходится уделять ей все свободное время. Иначе она страдает. Если я так относился к своей жене, то она сидела у меня на шее. Я становлюсь сентиментальным? Или все хозяева кошек сентиментальны и добры? Вспомню все, вернусь домой и заведу ротвейлера!

Он прошел к телефону, уселся и достал из кармана мятый листок, вырванный из телефонной книги.

— Кстати, как прошел ужин? — спросил между прочим Василий, набирая первый номер.

— Отвратительно, — призналась Снежана, — мой отец решил жениться на моей приятельнице.

— Вот и хорошо, — пробормотал Василий, прислушиваясь к гудкам.

— Ничего хорошего в этом я не вижу!

— Добрый день, — тот уже кричал в трубку. — Вас беспокоят из центра социальной адаптации. Не у вас ли работает Антонина Петровна… Нет, фамилию я не знаю… Жаль.

— Ничего так не получится, — вздохнул Василий. — Я не помню фамилию собственной тещи! А что там у сыщика с адресами?

— Адреса теперь у меня, я помощница Туровского, — хмуро сказала Снежана. — И их так много!

— Тогда что ты сидишь?! — возмутился Василий. — Ноги в руки, руки в ноги и побежала, побежала проведывать Копейкиных, помогать ближнему.

— Мне кажется, — вздохнула Алена, — что и с адресами ничего не получится. Складывается такое впечатление, что мы движемся по кругу, как правильно заметил Вася.

— А где же сыщик? Где наш сыщик, которому мы платим? — возмутился Василий. — Хорошо, — поправил он, поймав на себе взгляд Снежаны, — ты платишь. Или теперь он тебе платит? Я не понял.

Снежана фыркнула и сказала, что в данную минуту ее интересуют не профессиональные отношения между ней и работодателем, а те новые пакости, что устроит ей Нонна. Она была уверена, что эта стерва не остановится и продолжит издеваться над дочерью мужчины, которого собирается заковать в брачные оковы для того, чтобы… Для того чтобы… Для чего, собственно?

— Чтобы ты смирилась с ее выбором, — подсказала подруга.

— Я фактически смирилась, — вздохнула Снежана, — но все еще бешусь.

— Бешенство заразное заболевание, — набирая второй номер, сообщил Копейкин.

Снежана находилась в растрепанных чувствах и не стала с ним спорить идискуссировать, что то, как бесится она, совершенно другое, чем то, как бесятся животные.

Она вообще ничего сегодня не хотела. Нет, хотела увидеть Стаса, но после того, как немного успокоится. Снежана решила, что им нужно прогуляться, тем более один из адресов, где проживала очередная дружная семья Копейкиных, находился поблизости от ее дома. Подруги оторвали беспамятного Василия от телефона, где его успели послать далеко и надолго в очередной раз, и отправились на улицу.

Внизу у почтовых ящиков им встретилась соседка Варвара Владимировна. Старушка с внимательным неодобрением поглядела на троицу, словно опознавала преступников, совершивших расчлененку, и покачала головой. Девушки поздоровались первыми, но та вместо ответа схватила Снежану за локоть и указала на полный почтовый ящик. Варвара Владимировна занимала активную жизненную позицию, а на носу маячили выборы депутатов городского собрания. Невнимание, с каким Снежана относилась к листовкам, агитирующим за ее любимого кандидата-однофамильца Воротынцева, искренне обижало старую даму. Она потребовала у Снежаны, чтобы та открыла почтовый ящик и забрала ценную информацию с собой, чтобы ознакомиться с судьбой и обещаниями кандидата хотя бы в автомобильной пробке. На сами выборы Варвара Владимировна грозилась зайти за молодой беспечной соседкой лично.

Снежана по привычке не стала с ней ссориться, пожала плечами и открыла ящик. Ворох листов шумным роем упал к ее ногам.

— Вот, — указала на падающую макулатуру артритным указательным пальцем Варвара Владимировна, — ящик битком забит! Еще немного, и в нем крокодилы завелись бы…

Она замолчала, не договорив умную мысль. Замолчали, глядя на пол, остальные.

Вместе с бумагой на пол упала продолговатая картонная коробочка, ее крышка слетела, и оттуда вывалились две небольшие змеи. Серо-черные, блестящие, извивающиеся твари, оказавшись на свободе, не ринулись прочь в разные стороны, а зашипели друг на друга и приняли оборонительные стойки: плотно свернули тела зигзагами и приподняли передние части.

— Вар-вар-варвар-а, зачем вы их мне подкинули? — прошептала пораженная Снежана.

— Какой ужас, спасите меня, люди добрые, — простонала та. — Я змей с детства боюсь! Ничего никому я не подкидывала, кроме агиток про депутата Воротынцева. Но это из самых лучших побуждений, честное слово, девоньки, ай, страх-то какой!

Змеи набросились друг на друга, словно одна попыталась проглотить другую.

— Они как-то неестественно себя ведут, — прошептал Василий, пятясь к выходной двери. — Напоили их чем-то? Обычные ужики на первый взгляд.

Рассуждая о том, что это точно не ужи, а ядовитые гадюки, Варвара Владимировна вышла бочком из подъезда. Следом за ней, тихо акая, пятилась Алена. Снежана задержалась, глядя на шипящих тварей, занявших исходные позиции, она искала глазами записку, но боялась подойти ближе. Вернувшаяся в подъезд Алена схватила подругу за руку и увела на улицу.

Там испуганная компания кинулась на дворника Ахмета, проходившего мимо с пакетом в магазин за пивом. Он плохо понимал по-русски, но не понять Варвару Владимировну побоялся. Упирающегося Ахмета затолкали в подъезд к змеям и не выпустили до тех пор, пока он не промычал, что поймал шипящих гадюк.

Вопль ужаса раздался из уст Аленки, когда Ахмет вышел из подъезда, держа в одной руке две змеи. Из крепко сжатого кулака торчали их головы, а тела извивались в свободном пространстве.

— Гадюк, — небрежно бросил змеелов, сунул змей в пустой пакет и направился к магазину.

— А, а, — сказал ему вслед Василий, — а?

— Один гадюк один тысча, — неправильно понял его Ахмет, на генетическом уровне привыкший торговать всем, что подвернется под руку, но при этом действуя строго в рамках закона.

— Нет уж, спасибо, — отмахнулся от него Василий. — Такие деньги за змей платить! Думаю, Туровский и так нам поверит.

Варвара Владимировна побежала следом за Ахметом, чтобы бесплатно убедить змеелова не отпускать гадюк на свободу в их микрорайоне, а отвезти за тридевять земель.

— Это сделала Нонка! — всхлипнула Снежана, когда суета стихла.

Именно в этот момент она поняла всю опасность и осознала, что стояла рядом с двумя гадюками. Гадюками! Никаких сомнений в этом быть не могло. Еще в детстве отец учил ее различать змей, водящихся в родном Подмосковье.

Ядовитыми здесь были только гадюки с узкими на конце хвостами, острыми треугольными мордочками, зигзагообразной полосой на спине. А у ужей на приплюснутой голове должны были виднеться два желтых пятнышка. Нет, это были настоящие подмосковные гадюки. И Нонна покушалась на ее жизнь. Снежана, раздумывая, подошла к машине, за ней, споря о наибольшей ядовитости змей, шли Василий с Аленой.

— Поедем к Туровскому, — сказала Снежана, приглашая друзей в «девятку». — Нужно же что-то предпринимать!

Пока ехала по улицам города, ясно вспомнила, что укус местных гадюк не смертелен. В худшем, крайне редком случае может произойти летальный исход, если человек изначально чем-то болен. А так появится припухлость, температура, жар, которые проходят через 4 дня после обращения к врачу. В аптеках продается антигадючная сыворотка для дачников, Снежана обращала на нее внимание, даже запомнила цену — 195 рублей. Получается, что убивать ее Нонна не собиралась. Она снова пугала.


Рабочее утро для Андрея началось в десять часов, когда он зашел в кофейню на углу улиц, на одной из которых располагался офис Бориса Стародубцева. Андрей любил назначать встречи не в тесном кабинете или просторном офисе, где кто-то мог отвлечь, досадить, вывести клиента из себя. В сумрачном зале кофейни народа было мало, но досадить мог официант, заставивший ждать горячий напиток двадцать минут, вывести из себя могла Нонна, опоздавшая на полчаса. Во всем остальном обстановка кофейни по мнению Туровского лучше подходила для разговора, чем офис. Разумеется, наилучшим вариантом стал бы дом Нонны, но рваться к незнакомой женщине, одной ногой уже стоящей в ЗАГСе, он посчитал верхом неприличия. Андрей надеялся на свое неистощимое обаяние, отменное чувство юмора и брутальный внешний вид — на все то, что хорошенькие женщины ценят в привлекательных мужчинах. Впрочем, хорошенькой Нонну называть он бы не стал. Она была роскошной. Роскошная женщина от хорошенькой отличается внешним обликом, за которым тщательно следит. Она бесконечно шлифует то, чем одарила ее природа, стараясь превратить алмаз в брильянт.

Туровский был не далек от истины — Нонна задержалась потому, что лак на ногтях, да, она красила ногти на своем рабочем месте, не успел быстро высохнуть. Стараясь ничего не задевать длинным свежим маникюром, она зашла в кофейню и огляделась. Туровский помахал ей рукой. Он понравился ей сразу тем, что не занял сторону будущей падчерицы, не обрушился на нее с обвинениями, как сделала та, и смотрел на Нонну как на красивую женщину, а не хвостатую хищницу. Он и сегодня смотрел на нее так же.

Андрей обрадовался ее появлению. Его радость была естественной, еще больше он обрадовался бы, если стоял у уличного фонаря в туфлях на тонкой подошве в тридцатиградусный мороз. Нонна вспорхнула перед ним испуганной бабочкой, села на услужливо подставленный стул и сложила крылышки. Туровский сделал даме традиционный комплимент, вложив в него всю искренность жестокой мужской души. Но Нонна не почувствовала традиционности, благодарно улыбнулась и согласилась пить то кофе, что он заранее ей заказал. Туровский отметил редкую покладистость молодой дамы, привычно связав ее с последним шансом.

Вот на каких женщинах следует жениться! Не на молодых профурсетках, склонных к авантюрам и капризам, а на дамах бальзаковского возраста, готовых носить мужчин на руках.

После столь достойного умозаключения Андрей принялся рассматривать Нонну глазами холостого мужчины. Во всяком случае, как он предполагал, именно так Нонна должна была думать, ловя на себе его испытующие взгляды. Тем временем Андрей прикидывал, до какого критического момента та могла дойти в борьбе за обладание богатым и солидным самцом, обремененным единственной совершеннолетней дочерью. Получалось из рук вон плохо — Нонна не вписывалась в роль стервы, хотя вчера такой она ему показалась, когда ругалась со Снежаной. Впрочем, все женщины стервенеют, когда ругаются. Мужчин спасает от этого врожденное хладнокровие и кулаки.

Сегодня сидевшая напротив него женщина казалась ангелом. Она, не дожидаясь вопросов, сама стала рассказывать сыщику о трудном существовании, выпавшем на ее долю, начиная с раннего детства, когда отец бросил мать. Оставшись одна, несчастная женщина, работавшая сразу в трех местах, стала тянуть дочь из последних сил.

Умирая, она взяла с Нонны клятву, что та постарается изо всех сил стать счастливой и обеспечит внучке, своей будущей дочери, более радостную жизнь. Туровский смахнул с глаз скупую мужскую слезу, разумеется, сделал вид, что смахнул. Нонна сделала вид, что расстроилась из-за воспоминаний. По большому счету она приврала только про клятву, остальное рассказала, как на духу. Туровский сделал вид, что всему поверил, и плавно перевел разговор на Стародубцева. Здесь Нонна дала волю потоку чувств, хлынувшему из ее настрадавшегося сердца.

Как она его любит! Как боготворит! Так, что согласна смириться с неблагодарной дочерью. Знает ли Андрей, что Боречка все еще содержит взрослую дочь? Знает? Как нехорошо, что девочка до сих пор не пристроена! Вот когда Нонна выйдет замуж за Боречку, она сосватает Снежану своему троюродному брату из Саратова. Брат вполне обеспечен, у него двухкомнатная квартира с видом на Волгу, Снежане в Саратове будет очень хорошо. Трогательная забота о будущей падчерице не обманула сыщика. Но привела к мысли, что красавица Нонна, увы, к его большому сожалению, вряд ли стремилась уничтожить Снежану физически. Эта версия отпала. Оставалась та, самая первая, смешная и глупая версия, но теперь ее следовало проверить.

Туровский положился на свое профессиональное чутье, еще ни разу его не подводившее, и постарался закруглить разговор с Нонной. Проводив роскошную даму до офиса, где она числилась помощницей секретаря, видимо, уже временно, он наметил маршрут. Но ему помешал телефонный звонок от Снежаны. Она сообщала, что едет к нему не одна, а с коллективом, на который внезапно из почтового ящика обрушился водопад ядовитых змей.

Дело принимало чисто женский, гадюшный оборот.


Небо начинало хмуриться, гоня прочь хорошую погоду, и намеревалось разразиться неслыханным ливнем. Настроение и без природных катаклизмов было мерзопакостным, так что Снежана лихо вела автомобиль обратно к своему подъезду. Туровский огорошил ее известием, что приедет туда и посмотрит на обстановку. На что там смотреть?! Гадюк унес Ахмет, а предвыборную агитацию за любимого кандидата наверняка бережно собрала Варвара Владимировна. Не было там записки, не было, как ответила Снежана сыщику. Хорошо ли посмотрела? Призналась, что плохо. Когда ей было разглядывать, среди шипящих тварей! Даже если и была записка, то содержание Снежана знала наизусть. Нонка требует, чтобы она отдала ей отца. Перевязала розовой ленточкой, соорудила бантик и подарила как приз в нечестной игре. Все всяких сомнений Нонна играла нечестно. Могла бы прийти и признаться, что «так и так, приятельница дорогая, положила я глаз на твоего ближайшего родственника. Он хоть и старше меня на двадцать лет, зато денег у него куры не клюют и внешность совсем не уродливая». И отец мог подготовить заранее: «мол, так и так, дочь дорогая, седина в бороду, бес в ребро. Ударился я тут случайно головой о руль, когда сильно тормозил на светофоре, и пошло у меня помутнение рассудка, из-за чего я, собственно, влюбился в первую встречную». Но как бы не так! Оба молчали! Зато она честно сказала, что хочет представить своих женихов. Поочередно, чтобы папа ничего плохого не подумал. Ах, что он теперь может думать?! У влюбленных мозги набекрень. Он нисколечко не поверит, если дочь расскажет про змей. Сам пригрел змею на груди.

— Не думай о плохом, — утешила Аленка, — лучше вспоминай таблицу умножения, это успокаивает. Когда у меня по ночам бессонница, я ее всегда вспоминаю, до утра мучаюсь. Дважды два будет пять, и все такое.

Она сидела рядом с подругой на переднем сиденье. Василий возвращаться с девушками обратно отказался, побежал в зоомагазин, сославшись на то, что у кошки Маси кончаются консервы. Откуда взялась такая забота о меньших братьях у этого закоренелого эгоиста? Люди меняются со временем? Или он просто вспомнил, что в прошлой своей жизни о ком-то должен был заботиться? Вот этот беспамятный тип еще висит на ее шее тяжелым грузом. С другой стороны, Снежана к нему привыкла, как к младшему брату, за которым требуется глаз да глаз. Она ведь всегда мечтала о брате, нет, она мечтала о сестре. Надо же, забыла точно, но все равно, кроме отца и будущей мачехи, у нее никого больше нет. За сестру сойдет Алена, за брата Василий. Останутся ли у того братские чувства, когда он вспомнит код банковской ячейки, где хранит золото и миллионы? Впрочем, это глупо. Олигархов с фамилией Копейкин она не знает. Зато она знает Станислава Горецкого. Ох, не о нем сейчас нужно думать.

«Девятка» зарулила во двор, где уже стояла машина Туровского. Сыщик прогуливался возле подъезда в белом льняном костюме и белых туфлях, словно собрался не на следственный эксперимент, а на свидание. Снежана остановила автомобиль, из него сразу выскочила Алена и побежала к Туровскому.

— Что? Что нашли?!

— Ничего не нашел, — пожал плечами сыщик, — в подъезде все чисто.

— Ахмет, наш дворник, его хорошо знает Варвара Владимировна, она каждого жильца знает лучше чем себя, с ним можно поговорить, — затараторила Алена.

Сыщика интересовала лишь записка, конкретно — ее содержание. Он предполагал, что на этот раз в свете открывшихся новых обстоятельств — после свадьбы Стародубцева с Нонной Снежана не останется единственной наследницей — текст записки должен быть другой. Девушкам пришлось подниматься к Варваре Владимировне и представлять той Туровского.

Старая дама обрадовалась приходу гостей и майским клещом вцепилась в сыщика. Пока тот не выпил три чашки чая, она так и не призналась, что никакой записки среди агитационного хлама не было. И картонная коробка из-под змей была пустой. До этого она описывала Андрею вселенские ужасы на тему, что было, если бы она сама открыла почтовый ящик. Ни одной листовки на пол не упало бы! При этом Варвара Владимировна укоризненно посмотрела на девушек, которым чай не предложила из вредности. Она взяла бы агитки аккуратно вместе со змеями. О, ужас какой! До чего нужно довести хорошего человека, чтобы он начал так мстить. Вот Варвара Владимировна всегда говорила и не устает говорить, что Снежана Стародубцева балансирует на грани пропасти, отказываясь отдавать свой голос за самого лучшего в мире депутата…

— Перепутали, — перебил ее сыщик, наполнивший организм чаем по самое горло.

— Что перепутали? — не поняла старушка.

— Не в тот ящик положили змей. — Андрей постарался пресечь ненужные сплетни. — Это была посылка для сотрудника террариума, для соседа Снежаны.

— Сосед Снежаны работает в модельном агентстве, — прищурилась Варвара Владимировна. — Он кастинги проводит среди девушек, отбирает самых худых и длинных.

— Вот, — обрадовался Туровский, — значит, совмещает родственные профессии. Ему змей и принесли с доставкой на дом, а его дома не оказалось, сунули в почтовый ящик и перепутали.

Варвара Владимировна не на шутку задумалась.

— Значит, никакой записки там не было? — на всякий случай переспросил Андрей.

Та отрицательно покачала головой, все еще переваривая информацию про соседа.

— Здорово вы с ней разобрались, — восхитилась Алена, спускаясь по лестнице на этаж подруги. — Такая вредная старушка, жуть просто. И везде лезет, куда не следует. Только сегодня пользу принесла, за Ахметом побежала. Так змей смотреть не будем?

— А хочется?

— Не-а.

— Тогда проводим Снежану домой, где она соберет вещи.

Снежана должна была удивиться, но удивилась тому, что не ей первой сегодня, после всего случившегося, эта свежая мысль пришла в голову. Андрей предложил девушке пару дней пожить у Горецких. Оставаться одной в квартире ему представлялось небезопасным.

Снежана собрала спортивную сумку и позвонила Клементине, чтобы предупредить о своем приезде, предварительно получив разрешение. Она его, разумеется, сразу получила с выражением полного восторга и безграничного счастья, как выразилась Клементина. Она сказала, что сама позвонит сыну и обрадует мальчика этой замечательной новостью. Предстоящая встреча со Станиславом резко улучшила настроение Снежаны, не смотря на то, что Алена ехать с ней отказалась, ей нужно было на работу. Наверняка к Горецким захотел бы поехать Василий, но он вынужден ухаживать за кошкой, так что пусть лучше сидит дома и вспоминает былое и прошедшее. Теща Антонина Петровна с сыном Ванькой, как ниточка, должна была потянуть за собой целый клубок.

Туровский согласился с такой логикой, поглядел на часы, заметил, что успеет еще посетить одно заведение, куда собирался и пожелал Снежане счастливого пути.

— Пока я не узнаю, кто и зачем мне пакостит, — остановилась на пороге квартиры Снежана, — ни за что сюда не вернусь.

— Правильно, — кивнула Алена, — не возвращайся! Ой, что я говорю.

— Не переживайте, барышни, — хмыкнул Андрей. — Не сегодня, так завтра я представлю вам хулиганку на блюдечке с золотой каемочкой.

— Хулиганку, — многозначительно повторила Снежана, перед которой при этой мысли предстал образ Нонны. — С доказательствами?

— Только с неопровержимыми уликами, за которыми я сейчас еду.

— Ее посадят, — садистки настроенная Снежана закрыла квартиру на замок. — И я не стану носить ей передачки. Нет, передам ей змей, какие самые ядовитые?

— Передачи в тюрьмах проверяют, — вздохнула Алена. — И мне не верится, что Нонна способна на такое.

— Наивная ты, Крошкина, — поморщила хорошенькое личико Снежана. — Подруга, способная купить такую же сумку как у тебя, способна тебя же убить! Женская сущность.

— Жуть, — повторилась Алена, и троица спустилась вниз.

Во дворе они распрощались, но лишь до следующего дня. Туровский покатил в одну сторону, Снежана — в другую, Алена пошла домой пешком. По пути она собиралась зайти за продуктами, вечером к ней обязательно нагрянет похудевший на кошачьем корме Вася, которого нужно хоть раз за пару дней кормить человеческой едой. Алена тоже заботилась о ближнем, как о брате.


Клементина писала пейзаж, сидя во дворе перед цветущими клумбами. Она вдохновенно закрывала глаза, отстраняясь от увиденного, открывала и изображала на холсте… дремучий лес. Снежана, оставив автомобиль перед закрытыми воротами, Клементина находилась в творческом экстазе и не услышала ее гудка, через калитку прошла во двор и остановилась возле мольберта.

— Здорово, — оценила она набросок, внимательно вглядываясь в будущую картину. — У вас богатая фантазия, я бы так не смогла.

Оторвавшись от приятного дела, Клементина вернулась на бренную землю и вскочила, поспешив заключить девушку в объятия. Она как всегда искренне радовалась их встрече и вела пить чай. Это традиционный напиток стал для Снежаны символом сближения, и она не стала отказываться. По дорожке, ведущей к уютному уголку сада, где располагался столик со стульями, Снежана раздумывала, стоит ли рассказывать Клементине все, что случилось с ней за последнее время. Она щадила и без того не совсем нормальную психику будущей родственницы, подозревая, что та временами просто прикидывается. Клементине нравится наблюдать за реакцией изумленных людей.

Усаживаясь за стол, Снежана решила, что расскажет все сначала Стасу. И пока он не вернулся, принялась поддерживать с Клементиной светскую беседу, отвечая на ее вопросы смутными намеками. Но Клементине и этого оказалось достаточно. Плавно перейдя с уточнения даты свадебного торжества на племянника Василия, она озадачилась, на чье имя писать приглашение. Приглашать на свадьбу нужно Василия с женой, а он не помнит ее имени! Какая досада.

Снежана вздыхала, о свадьбе вообще-то Станислав ей ничего не говорил, разве что тоже намекал. Но ведь сегодня должно что-то решиться! Снежана это чувствовала. И не только потому, что сыщик уехал за последними уликами. Женское чутье подсказывало ей, что Горецкий обязательно воспримет ее ужасную историю со змеями воинственно и бросится убивать злодейку Нонну. Снежана, разумеется, его остановит. Он скажет, что без нее ему свет не мил, что она для него свет в окошке… Снежана тряхнула головой. Как раз это говорила Клементина, описывая чувства сына. Он что, делится с мамой самым сокровенным?! Впрочем, с такой мамой и она бы делилась. Как плохо, что у нее никогда не было матери. Как хорошо, что у нее теперь есть Клементина.


Лишь только приехав, Станислав Горецкий быстрым шагом направился в сад. Он, не сводя внимательных глаз со Снежаны, пока та смущалась и приходила в себя от его внезапного появления, подошел к Клементине и поцеловал мать. Следующей наступила ее очередь. Клементина схватила чайник и унеслась с ним в дом, сетуя на то, что они с гостьей выпили уже целый самовар, если бы тот у Горецких был. Станислав сел рядом и обнял Снежану за плечи.

— Что случилось, Снежана? — он выглядел очень озабоченным.

И она рассказала ему все-все, ничего не утаивая и не приукрашивая.

Собственно, приукрашивать было нечего, Снежана действительно не боялась змей и мышей, вернее, панически к ним не относилась. Это была брезгливость, но никак не страх. Но Горецкий за нее испугался. Он сообщил, что должен немедленно обеспечить безопасность своей невесте и призвал Снежану полностью переехать к ним в дом. Снежана, конечно же, согласилась, сказав, что она задержится ненадолго, пока сыщик Туровский не утрясет ее личные дела. Стас нахмурился и поинтересовался, насколько она доверяет этому сыщику, в течение двух недель так и не нашедшего преступника. Снежана Туровскому доверяла. Она поверила ему с первого взгляда, как с первого взгляда влюбилась в Горецкого. Но она никогда не была наивной! Полагалась на свой здравый смысл и интуицию, пока еще ее не подводившую.

Станислав повторил свое намерение защищать Снежану везде, а конкретно в стенах этого дома до самого дня свадьбы. Снежана замерла от восторга. Это можно было считать предложением?! Ну, почему мужчины так боятся открытости? Или он думает, что свадьба — уже решенный вопрос, раз дату обсуждает Клементина? Не слишком ли они торопятся! Ах, скорее бы! Вот Снежана открытая, прямолинейная девушка.

Он словно прочитал по ее глазам:

— Снежана, я должен сделать тебе официальное предложение.

И бухнулся на одно колено.

Возле выхода из дома с чайником в руках замерла Клементина.

— Любимая, — прошептал Стас срывающимся от волнения голосом, — будь моей женой.

— И все? — испугалась Снежана.

— Надо что-то еще?

— Он старый солдат и не знает слов любви! — Клементина понеслась на них, прижимая горячий чайник к не менее горячей груди. Она думала, что спасает своего сына. — Разве так признаются в любви! Разве так зовут замуж?! Снежаночка, все, что Стасик не досказал, доскажу за него я, но ты должна согласиться!

— Мама, это я старый солдат?! И про то, что не знаю слов любви, тоже неправда!

— Тогда скажи их девочке, она же ждет. — Клементина поставила чайник на стол и повернулась к дому. — Какой пассаж, я варенье забыла! — И ушла.

Станислав сел рядом со Снежаной, взял ее теплую ладонь в свою руку и закрыл глаза, совсем как Клементина, когда, глядя на клумбы, рисовала лес. Снежана улыбнулась и не стала мешать, мужчина пребывал в творческом экстазе. Потом он пристально посмотрел на нее таким пронзительным взглядом, что она едва не утонула в облаке мягкого, обволакивающего тумана, окутавшего их неожиданно, словно защищавшего от всего мира.

— Ты моя Снежинка. Смотри, не растай от моей жаркой любви. — Станислав произнес эти слова и замолчал, подвигаясь ближе и ближе. — Ты моя судьба, ты моя жизнь…

— Хватит, — прошептала Снежана, — я и без слов согласна.

— Я знал, что ты не станешь меня мучить, — признался он. — Ты создана для меня, а я для тебя. А, как я признаюсь в любви?

— Отменно, думается, что не в первый раз, — съехидничала Снежана, слыша его дыханье возле своих губ.

— С тобой у меня все в первый раз, — ответил Станислав и поцеловал Снежану.

— Какой пассаж, — раздалось где-то у дома, — варенье взяла, а блюдца оставила! Нет, мне жизненно необходим отдых! Пусть невестка крутится, встречает гостей, собирает на стол…

И Клементина исчезла в доме.

— У тебя замечательная мама, — сказала, отдышавшись Снежана.

— Я рад, что Клементина тебе нравится. Она хорошая, хоть и странная, но ты ее поймешь. И меня поймешь, почему я не могу оставить ее жить одну.

— Я все понимаю, — кивнула Снежана.

— Тогда давай обсуждать дату свадьбы, — предложил Станислав.

— Конечно, наверно, только после того, как…

— А! — Горецкий вскочил и принялся ходить взад-вперед, прикидывая ближайшие дела, — правильно. Нужно найти сыщика и сказать ему, чтобы быстрее искал. Мне еще нужно познакомиться с твоим отцом. Ему — с моей матерью. Познакомить со всеми Василия, странно, что он не с тобой…

— Он с Масей, — вставила слово Снежана. — В нем внезапно проснулось чувство заботы о питомце.

— На все про все от силы неделя, — резюмировал Станислав. — Значит, завтра едем подавать заявление в ЗАГС. Мама! Неси шампанское! Снежана согласилась выйти за меня замуж. Только учти, милая, если сыщик не найдет твоего обидчика, я найду его сам и мало тому не покажется!

Снежана сидела, смотрела на жениха и счастливо улыбалась.

Глава 10 — В этом деле замешан папа?!

Андрей всегда чувствовал, когда добирался до определенной черты, за которой его ждала разгадка. Не ошибся и на этот раз. Он весело насвистывал бравурный марш победителя, спускаясь по ступенькам ЗАГСа, где только что побывал. Сыщик узнал то, что хотел, то, что предполагал, то, к чему все окончательно сводилось. И это не могло не радовать. Оставались незначительные нюансы, к примеру, такой — где искать хулиганку, отравляющую жизнь его клиентки, но Андрей не сомневался, что и здесь ему повезет.

У строгой дамы из отдела архивов тоже было прекрасное настроение. Только что она поговорила с умным, обаятельным мужчиной, который признался ей, что первый раз за много лет видит настоящего профессионала своего дела и привлекательную женщину в одном лице. Обычно ему не везло, красавицы оказывались непроходимыми тупицами. Дама поджала тонкие губы, расползающиеся до мочек ушей, и после ухода сыщика достала из сумочки зеркальце. Да, она выглядела еще вполне аппетитно. Обаятельный мужчина, ради которого она перелопатила весь архив, оказался совершенно прав. Нужно начать налаживать личную жизнь, кощунственно такой неземной красоте погибать в застенках архива.

Туровский, усаживаясь в автомобиль, спрятал листок с данными в карман и облегченно вздохнул. Теперь остается расставить все по полочкам. Он начал с ресторана, где оклафилинили Василия Копейкина.

Сотрудники ресторана подтвердили свое стойкое желание за определенное вознаграждение посодействовать в поимке роковой обольстительницы. По прикидкам Андрея сегодня, в пятницу вечером, после напряженных трудовых будней она должна была обязательно появиться и кого-нибудь охмурить. Андрей знал, кто она такая, и собирался рассказать об этом Снежане, не зависимо от того, появится ли она в ресторане сегодня или нет. Если повезет, и роковая брюнетка начнет процесс соблазнения очередного Копейкина, это станет лишь приятным дополнением к общему рассказу. Впрочем, вряд ли приятным дополнением, но это уже семейное дело Стародубцевых, их скелет из шкафа, пусть сами и решают.

После ресторана Туровский поехал к Копейкину на квартиру Жана.

Василий уже проснулся и ухаживал за кошкой. Его энтузиазму, с которым он кормил чуть ли не с ложки Масю, можно было только позавидовать.

— Во мне проснулись отцовские чувства, — заявил Василий сыщику.

Тот согласно кивнул и хмыкнул. Сегодня он собирался вернуть Василия в настоящую семью.

— Снежана уехала к Горецким, — поделился с ним Василий. — А я не могу бросить Масеньку, она ко мне так привыкла. Но Клементина позвонила и сказала, что скучает и ждет в гости.

— Отлично, — пожал плечами Туровский, — собирайся. Через час я зайду за тобой, и мы поедем к Горецким.

— Что? — встревожился Копейкин, — я сегодня все вспомню?! А как же Мася? Она не сможет без меня.

— Не волнуйся, Василий. Ты будешь иметь такую прекрасную возможность кормить Масю до скончания ее века.

— Жан не вернется?!

— Вернется Жан, и я вас познакомлю, — пообещал Андрей.

Он мог бы рассказать Василию, что отлично знает, где и с кем тот жил до того момента, пока потерял память. Но не стал этого делать. Как сказал ему компетентный врач, больной должен сам вспомнить. А Туровский лишь подтолкнет его к этому. Толчком должна будет послужить законная супруга Копейкина.

То, что она проживает в этом же доме, дошло до Туровского, когда Светлана с сыном пришли в квартиру Жана. Он тогда зачем-то соврал, что проживает здесь, и только потом понял, что она искала Василия.

Василия тогда не было, он, несчастный и облитый грязью, ночевал у Снежаны. Поначалу сыщик ничего толком не понял, но после их ухода, проанализировав ситуацию в целом и поведение молодой женщины в частности, он пришел к выводу, что Светлана Копейкина хорошо знает Василия Копейкина, но скрыла от него этот факт при тотальной проверке адресов. Между прочим, если бы не его серые клеточки, пришлось бы проверять еще десятки Копейкиных в городе и пригородах!

Выйдя из подъезда, в котором временно проживал Василий, он зашел по соседству в тот подъезд, где до этого он проживал постоянно. На его настойчивый звонок дверь квартиры открыла Светлана Копейкина. Она смутилась, увидев сыщика, и догадалась, что тот собирается ее уличить в чем-то неблаговидном. Впрочем, неблаговидность была одна — Светлана поздно вечером нагрянула к одинокому мужчине. Ее оправдывало то, что она была с сыном. Сегодня Ванька был в детском саду.

Туровскому было искренне жаль терять время, но он все-таки начал издалека, стараясь расположить к себе взволнованную его появлением Светлану. Они прошли на кухню, где она заварила кофе, и под этот вкусный ароматный напиток Андрей, не спеша, рассказал ей историю одного беспамятства. Светлана сначала не поверила. Затем расплакалась. Успокоилась. Позвонила на работу и отпросилась на весь день. Снова заплакала. Стала ругаться, обзывая Василий Копейкина нехорошими словами.

Туровский поразился, откуда в милом, нежном существе по имени Женщина в минуты немотивированной агрессии раскрываются потрясающие знания ненормативной лексики!

После получасового стенания по безвозвратно упущенной молодости с мерзавцем мужем Светлана заявила, что должна посетить салон красоты перед встречей с этим подлецом и негодяем. А заодно съездить в магазин одежды и обновить гардероб. Только для поднятия настроения! Исключительно ради того, чтобы чувствовать себя уверенно и решительно. Туровский согласился с ней. Они договорились, что Андрей заедет за Светланой вечером и отвезет ее к мужу. Она кинулась звонить маме, Антонине Петровне, чтобы та забрала Ваньку из детского сада себе домой.

— Он нашелся! Василий нашелся, — плакала от радости или огорчения, женщины такие непредсказуемые создания, Светлана в трубку. — Да, я тоже говорю, что он подлец и негодяй, но, мамочка, забери Ванюшу сегодня.

С ощущением странного чувства — полного непонимания превратностей любви — сыщик покинул квартиру Светланы и вернулся к Василию. Тот уже ждал его, готовый отправиться к Горецким.


— А! Это вы! — радостно встретила их Клементина. — Наконец-то! Как я рада! Сейчас чай с вишневым вареньем будем пить! — Она подбежала к Василию, обняла его, прижала к своей груди, трогательно и умильно смахнула набежавшую слезу, после чего схватила того за руку, увлекая в сад к качелям. — Любите свежий воздух? А! И я люблю, это так здорово пить чай на свежем воздухе. Вы не находите, что сегодня воздух намного свежее, чем вчера?!

Туровский прошел следом за Василием с Клементиной вглубь сада и присел за стол.

— Очаровательное местечко, — сказал он, оглядывая живописные окрестности.

— Ах, — сложила руки на груди Клементина, — у нас теперь и дела идут очаровательно! Снежинка согласилась выйти замуж за моего Стасика! Они будут такой красивой парой!

— Снежана согласилась выйти замуж? — нахмурился Туровский. — Очень хорошо.

На самом деле он подумал, что это плохо. Почему одним все, а другим, в поте лица зарабатывающим свой хлеб, ничего?! Пока он бегал и разбирался с ее проблемами, она решила выйти замуж и не за него. Безусловно, Андрей не пел ей серенады под окнами, не забрасывал букетами цветом и не признавался ни в чем. Он привык к тому, что сам выбивает признания. Но как она смогла устоять против его мужественного обаяния?! Как, спрашивается? Или он начинает терять свой шарм. Вряд ли. Сегодняшняя встреча в ЗАГСе хорошее тому подтверждение, что у него еще есть порох в пороховницах. Ладно, с другой стороны, Снежана ему не так уж и нравилась, все-таки крутить романы с клиентками — дурной тон, а он профессионал, не позволяющий себе ничего дурного. Пусть женятся, хорошие ребята.

Хорошие ребята шли по лужайке, нежно обнявшись, и восторженно взирали на окружающий мир и внезапно свалившихся на них гостей.

— Вечером приедет папа, — радостно призналась Снежана, — и я познакомлю его со Стасиком и Клементиной.

— Да, я так этому рада, — призналась Клементина, — Снежинка рассказала, что Борис замечательный мужчина, и он тоже женится!

— Да, — поймала взгляд Туровского Снежана, — я стала несколько иначе относиться к Нонне. Если папа ее по-настоящему любит, — она посмотрела на Стаса, — это так здорово! Как я его понимаю! Но если Нонна виновата, — лицо Снежаны посуровело, — то пусть он сам с ней разбирается.

— Поживем, увидим, кто виноват, — усмехнулся сыщик.

— А кто виноват?! — хором воскликнули все.

— Позже я все расскажу, — пообещал Туровский. — Вечером, когда приедет господин Стародубцев.

— В этом деле замешан папа?!

— В этом деле замешаны все, — многозначительно сказал Андрей и принялся пить чай, налитый ему Клементиной.

— Как интересно, — всплеснула руками та, — надеюсь, после этого рассказа никто не пострадает, и свадьба не отменится.

— Ничего не отменится, — пообещал ей Туровский.

— Не понял, — подсел к нему Василий. — А что со мной?! Я ничего толком не помню! Пардон, тетушка, вас помню, тещу помню, сына Ваньку помню. И больше ничего.

— А брюнетку с большими… глазами? — подсказал тому Андрей.

— Смутно, — признался Василий, которому тоже страстно хотелось, чтобы и его дело подошло к знаменательному, логическому завершению.

Он так и остался в неведении потому, что Андрей не стал рисковать. Вдруг, Василий не вспомнит Светлану? Мужчины по прошествии долгих лет совместной жизни иногда нарочно теряют память, чтобы освежить воспоминания холостяцкой молодости. Копейкин вот освежил и теперь, особенно в последнее время, мучился из-за этого. Пусть помучается еще до вечера.

— Нужно заказать в ресторане еду, — рассеянно сказал Горецкий, озабоченный лишь тем, чтобы Снежана не перетрудилась, не расстроилась, не переживала.

— Ах, милый, — улыбнулась Клементина, — разве ресторанная еда сравнится с тем, что мы со Снежинкой приготовим?! Мальчики, девочки, поедем в магазин! Все в магазин за вкуснятиной. Раз у нас вечером званный ужин, то начнем его готовить с утра.

— Сейчас уже обед, — уныло возразил Василий.

— Ничего, — поспешила сказать Снежана, — у Аленки сегодня выходной. Втроем мы все успеем.

— Я могу почистить картошку, — вздохнул Василий. — Кажется, раньше я это делал.

— Вот, — обрадовалась Клементина, трепля того по голове, — вспоминаешь, вспоминаешь!

Туровский составить компанию ходоков по магазинам не смог, он вернулся в город, чтобы отдохнуть. Проделана огромная работа. И она проделана блестяще, благодаря аналитическим прикидкам и грамотному сопоставлению фактов. Как обычно в его случае.


У Алены сегодня действительно был выходной день. Она хорошенько выспалась до обеда, напившись на ночь успокоительного. Вечером ей позвонила Снежана и сообщила радостную весть, что Горецкий сделал ей предложение руки и сердца. Новость была радостная для Аленки, но с оттенком горечи. Ее-то личная жизнь все еще не устроена. Нет, она настоящая подруга и будет радоваться за Снежану. Алена укорила себя за секунду слабости. Вчера она имела глупость поинтересоваться:

— А как же я?!

Снежана пожалела ее и предложила переехать в дом к Горецким, комнат у них было много. Но Алена прекрасно понимала, что это глупо. Глупо вести себя как капризному ребенку, она не Василий Копейкин. Она настоящая подруга и сегодня докажет это.

После обеда Алена отправилась в книжный магазин, где с недавних пор работала, сегодня должны были привезти женские детективы, которые она полюбила. Теперь у нее будет масса свободного времени, которое они раньше проводили вместе со Снежаной, и появится хорошая возможность поваляться с книгой на диване. Альтернативы она не видела.

Высокий блондин в черных ботинках стоял возле книжных полок и внимательно рассматривал боевики. Алена прошла к кассе, где ее встретили девочки, выложившие на стойку стопку новинок. Своим работникам книги доставались с хорошей скидкой.

— О, — восхищенно пробормотал неизвестно как оказавшийся рядом блондин. — Какая вы читающая девушка. — И с пристальным интересом уставился на Аленку.

— Да я такая, — улыбнулась она кокетливо. Говорить, что увлеченно читать она начала только тогда, когда устроилась в этот магазин, Аленка не стала. Зачем? Она еще наверстает упущенное.

Они вместе вышли из магазина, увлеченно обсуждая литературные пристрастия друг друга. Когда дошли до конца улицы, блондин, оказавшийся Вячеславом, пригласил Аленку в кафе. Она согласилась, но не надолго. Ей еще предстояло доказать, что она настоящая подруга, а это занятие требовало времени. После часового свидания, а иным словом Алена не могла бы назвать их задушевную беседу, Вячеслав попросил номер ее телефона и пригласил вместе поужинать. Алена номер телефона дала, но от ужина отказалась. Так хотелось на все согласиться, но Снежана позвонила сегодня и сказала, что вечером ожидается грандиозное разоблачение, и Алене, если она хочет все услышать из первых уст, нужно будет на нем присутствовать. Вячеслав немного расстроился и перенес ужин на субботу. Он проводил Алену в зоомагазин, где она купила клетку с маленькой белой мышкой и подарочный пакет. После этого они вместе дошли до дома Нонны, где распрощались.

— Обалдеть, — сказала восторженно, прижимая к груди пакет с клеткой, Аленка, оказавшись в квартире приятельницы. — Только что я познакомилась с таким замечательным парнем!

— Я так за тебя рада, — расплылась в улыбке коварная Нонна.

— Но ты не думай, — очухалась Аленка, вспомнив, за чем, собственно, пришла к Нонне, — что я буду смотреть на твои злокозни сквозь пальцы!

С этими пафосными словами Аленка вытащила из пакета клетку, поставила ее на пол комнаты и открыла маленькую дверцу. Белая мышка моментально оказалась на свободе.

— А-а-а-а-а! — заорала перепуганная Нонна и с ногами забралась на кресло. — Ты что, сдурела?! Я мышей с детства боюсь!

— А дохлых? — прищурилась Алена. К этому времени она стояла на другом кресле.

— Дохлых еще больше, — призналась Нонна.

— Точно боишься? А то у меня в сумке настоящая гадюка сидит!

— Сумасшедшая! Сдурела! За что?! При виде змей я падаю в обморок.

— Падать не нужно, — поспешила утешить Нонну Аленка. — Змеи нет. Но в следующий раз обязательно принесу, если не признаешься, что ты еще собиралась сделать со Снежаной?!

— Ничего я не собиралась, — стонала Нонна, глядя, как неугомонная альбиноска носится по комнате, упиваясь воздухом свободы. — Только хотела отправить ее к родственнику в Саратов!

— И все?!

— Все! Чтоб у меня не одна мышь бегала, а сотни!

Нонна как в воду глядела, через полгода по квартирам подъезда стали носиться толпы белых мышей. Это случилось оттого, что «подарок» в тот же день сбежал и попал в приличное общество, где альбиноса посчитали аристократом и вожаком. Полчища белых мышей затем ловил натуралист и зоолог Гребеньков, проживающий в квартире номер тринадцать. Уничтожать грызунов он категорически не давал, ловил и отпускал на свободу в ближайшем парке.

Стоя на кресле, Аленка соображала.

— Ты не могла подкинуть мышь…

— Не могла! Что я больная?! В отличие от некоторых я мышей боюсь, как всякая нормальная женщина!

— И змей боишься?

— Хочешь, прямо сейчас упаду, покажи мне змею, покажи!

— Ладно, — махнула рукой Аленка, усаживаясь в кресло, на всякий случай с ногами. — Вообще-то я привет тебе привезла от Снежаны. Она приглашает тебя вечером на ужин к своему жениху. Все равно Борис Федорович с тобой приедет.

— Да, — кивнула Нонна, усаживаясь следом за Аленкой, — он мне позвонил и сказал, чтобы к вечеру я была готова. А что там будет? А какой у Снежаны жених? А что мне лучше надеть?! Аленочка, ну хочешь, я сумку обратно в магазин сдам?! Хочешь?!

— Не хочу, — пробурчала Аленка, — чего уж там. Давай, открывай свой гардероб, показывай, что у тебя там есть. Сейчас прикинем, в чем ты появишься перед новыми родственниками.

— А мышь?

— Мышь? Так ее нет, она убежала. Я входную дверь забыла захлопнуть.


Как назло к вечеру пошел дождь. Природа словно решила хорошенько отмыть все человечество, излив на него потоки прохладной воды. Собраться пришлось в гостиной за большим столом, накрытым по случаю знакомства, сватовства, изобличения хулиганов, восстановлению памяти, еще чего-то там, Клементина толком и не поняла. Но Алена со Снежаной охотно помогли ей, и теперь она горделиво восседала на почетном месте и улыбалась гостям.

Борис Федорович Стародубцев сидел напротив Клементины с другого конца стола и казался совершенно счастливым. По правую руку с ним сидела Нонна, по левую — дочь. Рядом со Снежаной устроился Горецкий. Он переживал, первый раз в жизни участвуя на смотринах в качествежениха, и потому большей частью молчал. Щебетали Нонна и сидевшая рядом с ней Аленка, они обе старались придать встрече легкий, непринужденный характер. Василий, занявший место возле хозяйки дома, изредка тоскливо мычал, вставляя, таким образом, свои замечания по поводу и без. Он чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Но надеялся, как пообещал ему сыщик, в скором времени получить ответы на вопросы. Лично его интересовали только те, что были связаны с памятью. Втайне Василий надеялся, что Туровский, которого пока не было за большим столом, приедет с ученым мирового значения и профессорского звания, который проделает пассы над головой Копейкина, и там всплывет код банковской ячейки. Горькое осознание того, что следом за кодом всплывет теща Антонина Петровна, скрашивалось радостью от воспоминаний о сыне Ваньке. Жену Василий напрочь не помнил.

Но, как ни странно, Туровский приехал не с профессором, а именно с женой Василия.

Светлана выглядела шикарно. Никогда еще она не трудилась над своим обликом так продуманно и тщательно, как сегодня, в этот торжественный для собравшихся день.

— Всем привет! — Туровский прошел к столу, ведя за собой Светлану.

— А! Это вы! — радостно вскричала Клементина. — Наконец-то! Как я рада! Сейчас чай с вишневым вареньем будем пить!

— Мы знакомы? — рассеянно пробормотала Светлана, не сводя глаз с ничего не понимающего Василия.

— Сейчас и познакомимся, — пообещал Андрей. — Господа, перед вами Светлана Копейкина, жена Василия. Прошу любить и жаловать.

— Чего?! — нахмурился Василий, вскакивая. — Я ее не помню! Первый раз в жизни вижу эту женщину! Нет, безусловно, очень привлекательная особа, придраться не к чему. Но…

— Ах, так?! Я особа?! — разозлилась Светлана и наплевала на предупреждения сыщика о том, что муж в силу болезни может ее сразу и не вспомнить. Она подскочила к Василию и со всей силы залепила тому пощечину. От всей своей исстрадавшейся души.

— О! — закричал Копейкин, держась за покрасневшую щеку. — Больно же!

— Извините, Светлана, — к ней подошла Снежана, — не волнуйтесь только. Как зовут вашу маму?

— Маму? — всхлипнула Светлана, которую начали усаживать рядом с Василием. — Маму зовут Антонина Петровна…

— Антонина Петровна, Ванька… Светлана, — бормотал морщившийся от боли и нахлынувших внезапно воспоминаний Василий. — Светка? Светочка. Светусик?! Блин! Ты забрала Ваньку из детского сада?! И не говори, что сегодня моя очередь! Я помню, что …Я помню?! Я все помню.

Василий обреченно упал на стул и закрыл лицо руками.

— Васенька, не расстраивайся, — попыталась его успокоить Аленка, но вовремя замолчала, перехватив ревнивый взгляд Светланы.

— Я работаю в банке. Работаю, — стонал тем временем Василий, — я не олигарх.

— Вот и хорошо, — радостно резюмировала Клементина, — главное, чтобы ты человек был хороший.

— Для счастья деньги не нужны, — многозначительно сказал Горецкий, нежно глядя на невесту.

— В жизни мужчины главное это семья, тыл, который помогает выстоять и в радости и в горе, — утвердительно кивнула Нонна.

— Помогает, — согласился с ней Борис Федорович.

— Василий, — всхлипнула Светлана, — возвращайся! Ванька по тебе скучает. И я.

— Светочка!

И Копейкин после минутной слабости кинулся к жене.

— Обидно. И все-таки странно устроен мир, — глядя на обнимающихся супругов, сказала Алена. — Для того чтобы мужчина тебя помнил, его нужно бить?

— Его нужно любить, — не согласился с ней Василий, поворачиваясь к Алене щекой с отпечатком пятерни.

— Ну, да, — хмыкнула та и провозгласила тост. — За воспоминания! За любовь!

Ее все поддержали, поднимая фужеры с шампанским. Туровский удовлетворенно хмыкнул. Одно дело свалилось с его могучих плеч. Впрочем, в его исходе он нисколько не сомневался. Самым трудным оказалось убедить Светлану Копейкину в том, что ее муж не куртизан, а девушки, с которыми он появлялся в обществе, всего лишь его подруги, настоящие подруги, помогавшие все вспомнить. Теперь остается самое главное расследование. И здесь будет меньше поводов для радости. Хотя, кто знает, ведь мир действительно устроен странно.

Андрей подождал, пока страсти по поводу воссоединения Василия с женой улягутся. Подождал, пока найдут общий язык Борис Федорович и Станислав. Что ни говорите, а дружественная встреча за столом всегда становится мостиком к взаимопониманию. Андрею показалось, что Снежана уже смирилась с участью стать падчерицей Нонны. А та, хоть и потеряла надежду отправить приемную дочь в Саратов, приобрела новую возможность избавиться от ее назойливого внимания. Нонна искренне радовалась, что Снежана выходит замуж, и содержать ее Борису больше не придется. Как говорил один древний философ, женщина для мужчины является одновременно раем, адом и чистилищем. Рай для его глаз, ад для души и чистилище для кошелька. Так вот, чистить кошелек мужа Нонна собиралась в гордом одиночестве. Снежану сегодня этот аспект проблемы не интересовал. Она была счастлива потому, что отцу понравился ее жених, Станиславу понравился ее отец, Борис Федорович нашел общий язык с Клементиной. Даже Василий обрел память. Что еще нужно для полного счастья?! Разве чтобы сыщик рассказал, от кого она страдала в последнее время.

И Андрей рассказал.

Он вкратце для некомпетентных присутствующих обрисовал ситуацию последних дней.

Алене, поздно вечером катавшейся по городу на автомобиле подруги, на одной из остановок по чистой случайности подкинули мужчину. Подкинули в именно эту машину. Девушки обнаружили его утром, когда собирались ехать по делам. Они подумали, что в салоне машины лежит труп, и испугались. Но труп неожиданно воскрес и оказался беспамятным Василием. Снежане, как девушке чуткой и сострадательной, пришлось взять подкидыша домой…

Снежана скромно улыбнулась, да, она такая, что и говорить.

…И они с подругой стали помогать несчастному вспомнить кто он, и где живет…

Алена с укоризной поглядела на Светлану, для которой этот рассказ был неожиданным. Вот! Она как сестра лишь помогала! Светлана благодарно улыбнулась ей.

Лучшее, что смогли сделать девушки, Андрей в этом не сомневался, это прийти к частному сыщику с блестящей репутацией. Что они и сделали, и за дело взялся профессионал. Переворотив массу фактов, Андрей тут многозначительно поглядел на господина Стародубцева, с губ которого едва не слетел возглас возмущения поведением дочери, профессионал подобрался к великой тайне.

— Так стоит ли ее озвучивать, Борис Федорович? — мягко поинтересовался Туровский.

— О чем это вы? — не понял тот.

— О вашей жене, — ответил Андрей.

Стародубцев нахмурился, зато таким поворотом сюжета явно заинтересовалась Нонна. Ей очень хотелось узнать, что же скрывается за словами «великая тайна», и каким боком это выйдет ей, если она станет госпожой Стародубцевой.

Над столом нависло напряжение.

Все поняли, что сыщик вот-вот раскроет то, что пряталось в глубинах сознания отца Снежаны. Очень глубоко, так глубоко, что Борис Федорович не хотел это доставать наружу.

— Но дело касается безопасности вашей дочери Снежаны, — напомнил ему Андрей.

Стародубцев покраснел, побледнел, почмокал пухлыми губами.

— Безопасность прежде всего! Выпьем, друзья! — Клементина попыталась заполнить паузу.

— Подожди, мама! — встрял Горецкий. — Все, что касается моей жены, моей будущей жены, касается и меня. Борис Федорович, что это за тайна?

— Здесь посторонние, — пробормотал отец Снежаны.

— Здесь нет посторонних, — пожал плечами Туровский. — Все свои, так или иначе участвующие в ней.

— Участники? — искренне удивился тот. — Ладно, я сам скажу. Да, я был женат много лет назад. — Он обращался к Нонне. — Моя жена мне изменила с другом, я ее бросил. Наказал. Дочь взял себе. Все. Ничего великого здесь нет. О дальнейшей судьбе бывшей жены я ничего не знаю. Наверное, она уехала с моим бывшим другом за границу, где ему предложили выгодный контракт.

— Изменила?! — всплеснула руками Аленка. — Извините, Борис Федорович.

— Какой пассаж, — склонила голову на бок Клементина, жалея Стародубцева.

— А вы, — повернулась Снежана к Туровскому, — знаете, где моя мама?!

— Знаю, — кивнул Андрей. — Больше того, — он многозначительно поглядел на Стародубцева, — я знаю все. Откуда? Чистая аналитика. Итак, одновременно с Василием к Снежане попадает записка, текст которой определенно угрожает, чтобы она отдала то, что ей не принадлежит. Что ей не принадлежало в тот момент? Только Василий Копейкин.

— Кто, а не что, — пробурчал Василий, сидевший в обнимку со Светланой. Та слушала с колоссальным удивлением.

— Действительно, — согласился с ним Туровский, — я тоже обратил внимание на этот факт, подтвердившийся в очередных угрозах, и пришел к выводу, что требовали не Василия.

— Я не требовала! — замотала головой Светлана. — Хотя имела на него полное право.

— И сейчас имеешь, — чмокнул жену в щеку Василий.

— Что же сказали мне записки и улики, подброшенные Снежане?

— Что?!

— Перечислю. Записка с угрозой, нож в колесе, звонок, двойное зеркало, еще одна записка в пудренице, мышь, ведро с грязью, змеи. Что их объединяет? Казалось бы, ничего, кроме того, что человек захотел испортить другому жизнь. Но! Я пригляделся более внимательно. И что увидел?

— Что?!

— Вот что. Первая записка лежала под свинченным зеркалом автомобиля. Нож в колесе был зеркальным. Я отлично разглядел в нем свое искаженное отражение. Пудреница, заметьте, дорогие мои, тоже была с зеркалом. Я уже не говорю о том двойном зеркале! Мышь усыпили и завернули в зеркальную фольгу. Ведро с грязью не вписывается в эту зеркальную линию? Ха! А зеркало, которое специально перевесили, чтобы облитая грязью Снежана сразу увидела свое отражение?! То-то. Змеи могли бы не вписаться в стройный ряд зеркал. Но и в этом случае прослеживается одна версия.

— Какая? — прохрипел Борис Федорович, предчувствуя недоброе.

— Снежане всем этим давали понять, что существует ее зеркальное отражение!

— Слишком глубокомысленно, — заметил Василий.

— Выпьем, — смахнула слезу Клементина, хватаясь за бокал с шампанским, — нам всем нужно расслабиться. — И сделала пару больших глотков.

— Обязательно, — согласился с ней Туровский и выпил, после чего продолжил рассказ. — Когда я это понял, то отправился в ЗАГС.

— В ЗАГС?! — взревел Стародубцев. — Зачем?!

— Отдел записи актов гражданского состояния много лет назад зафиксировал ваш брак, господин Стародубцев с матерью Снежаны. А еще он зафиксировал… Скажете сами?

Борис Федорович обреченно махнул рукой.

— Рождение в семье Стародубцевых двух дочерей Жанны и Снежаны!

— Обалдеть, — произнесла Аленка, — извините, Борис Федорович.

— Сестра? У меня есть сестра?! Папа, почему ты мне никогда ничего о ней не говорил?!

— Я думал, они уехали за границу…

— Они никуда не уезжали, — продолжил Туровский. — Ваша бывшая жена с дочерью, после того, как вы с ней поделили детей, продолжала жить в этом городе. Она сразу рассталась с вашим другом. Я нашел их квартиру, только, к сожалению, в ней никого не оказалось. Ваша бывшая супруга умерла месяц назад. Предполагаю, что на смертном одре она призналась Жанне, что вы ее отец и у нее есть сестра Снежана. Думаю, все это время она каким-то образом следила за вашей жизнью, за жизнью Снежаны. Для Жанны это стало полной неожиданностью, она решила действовать чудным образом, совершая то, что приходило ей на ум. Впрочем, после того образа жизни, что вела ее мать, лично мне не кажется это странным. Да, Борис Федорович, ваша бывшая жена никуда не уехала, вина тяготила ее настолько сильно, что она запила. В алкоголе она топила свою совесть.

— Выпьем, ах, как горько, — разрыдалась Клементина и налила себе шампанского.

— Мама! — испугался Горецкий.

— Обалдеть.

— К сожалению, — нахмурился Туровский, которому нелегко довались эти слова, — После смерти матери и Жанна начала вести подобный образ жизни. Впрочем, вы сами вскоре все удивите.

Андрей подошел к окну, где сигналила у ворот «Волга» с шашечками. Горецкий по его просьбе открыл автоматические въезд. Из машины вышла крупная брюнетка и пошла в дом. Через минуту она была в комнате.

— Приветики, пупсы, — сказала она, растягивая слова и глядя на собравшихся за праздничным столом в полном недоумении. — Мне сказали, что здесь заказали стриптиз. Старушка тоже будет смотреть? — Она указала на Клементину.

— Старушка?! — огорчилась та и вновь наполнила свой бокал.

— Присаживайтесь, — Туровский галантно подставил даме стул.

— А… а…а! — дошло до Копейкина. — Так это она! Я ее вспомнил! Это та стерва с большими дой… ногами, что опоила меня в ресторане! — И он кинулся душить гостью.

Снежана обомлела. Роковая брюнетка была похожа на нее как две капли воды. Если с нее смыть весь макияж. Или если так вульгарно накрасить Снежану. Так вот почему Василий твердил, что он сидел в ресторане со Снежаной! Это ее родная сестра?!

— Еще одна падчерица, — поморщилась Нонна.

— Папаня? — пригляделась Жанна к Стародубцеву, вырываясь из цепких рук Василия.

Его оттянули и усадили обратно к Светлане.

— С этим типом у меня нет ничего общего, — заявила Жанна, тыча наманикюренным пальцев в Копейкина. — Я его не знаю и знать не хочу. Здравствуй, папочка!

— Ну, здравствуй, доченька, — произнес Стародубцев и откинулся на спинку стула.

— Я предупреждал, — заметил Туровский.

— Обалдеть.

— Тебя что, замкнуло? — вспыхнула Нонна, глядя на Аленку.

— Но тут такое!

— Какое? — Нонна пришла в себя. — Боренька, мы ее перевоспитаем вместе. Знаешь, у меня хороший родственник в Саратове, служит в колонии для особо опасных преступников. Он ее куда-нибудь пристроит.

— Нонна! Это моя дочь!

— Папка! — Жана кинулась в отцовские объятия. — Я знала, что ты не такой подлец, и удочеришь меня обратно. Я тоже хочу машину и квартиру! И твоей любви, — опомнилась она, хитро глядя в глаза вновь обретенному родителю. — Честное слово, ничего противозаконного я и мой друг не совершали. А Снежана все придумала. Ты знаешь, как я ее люблю?! Сильно-сильно, как тебя. Все эти годы я была такая одинокая, особенно, когда узнала, как вы хорошо живете. Я тоже хочу с вами хорошо жить. Папка, ты поможешь своей девочке?

Борис Федорович пожал плечами и полез в карман за платком.

— А мне-то что делать? — повернулась к сыщику изумленная Снежана.

— Вам решать, — хмыкнул тот и добавил, — на семейном совете.

— Снежаночка, милая, — к ней подошла Нонна и взяла под руку, уводя из-за стола, — давай договоримся действовать вместе в интересах Бореньки. Ты же знаешь, я только о нем думаю…

— Ну, теперь, — обратился Туровский к Клементине, — выпьем! За любовь.

— За любовь! — подтвердил Станислав Горецкий, наливая шампанское. — А Василий? Он не наш родственник?

— Ваш, — улыбнулся Андрей. — Здесь тоже никаких сомнений быть не может. Василий ваш дальний родственник. Вообще-то на самом деле он из Костромы.

— Как я рада, — призналась Клементина, — у меня столько новой родни! Светочка, деточка, Васенька, присоединяйтесь!

И шумный праздник продолжился на отдельно взятом краю стола.


Скелеты из шкафа, обремененные семейными тайнами, порой бывают очень даже привлекательными. Но в каждом из них остается искорка неразгаданной полностью тайны, готовая при первом удобном случае вспыхнуть жарким пламенем, которое не пощадит никого. Но это уже другая история.


Оглавление

  • С чего все началось
  • Глава 1 Я не подкидыш, я божий дар
  • Глава 2 Копейкин профессиональным жестом, ловко перебирая пальцами, моментально пересчитал тысячные купюры
  • Глава 3 Смотрите, как меня сейчас узнают богатые родственники!
  • Глава 4 «Я начал жить в трущобах городски-и-и-их…»
  • Глава 5 — Я нашел еще один альбом с фотографиями Хотите посмотреть? — Нет!
  • Глава 6 Если что-нибудь вас кусает, оно, скорее всего, женского пола
  • Глава 7 Люди, у нас радость — Васенька вспомнил свою тещу!
  • Глава 8 Не плачь, Светусик, таких подлецов в твоей жизни будет еще много!
  • Глава 9 Дело принимало чисто женский, гадюшный оборот
  • Глава 10 — В этом деле замешан папа?!