Обольстить грешника [Элизабет Хойт] (fb2) читать постранично

Элизабет Хойт Обольстить грешника

Пролог

Как-то раз в неведомой чужой стране шел домой с войны солдат. Война эта велась целыми поколениями. Она началась так давно, что сражавшиеся уже не помнили, из-за чего они воевали. Потом наступил день, когда солдаты посмотрели на тех, с кем они воевали, и поняли, что не знают, почему их надо убивать. Офицерам потребовалось немного больше времени, чтобы прийти к такому же выводу, но, поскольку солдат было больше, обе воюющие стороны тут же сложили оружие. И был объявлен мир.

Так вот, наш солдатик шагал по пустынной дороге домой. Но война длилась столько лет, что у него не осталось дома, куда бы он мог идти, и поэтому он шел в никуда. Но за плечами у него был мешок с едой, над его головой светило солнце, а дорога, выбранная им, была прямой и ровной. Он был доволен своей судьбой. Звали его Веселый Джек…

Из «Весёлого Джека»

Глава 1

Джек шел по дороге, весело насвистывая, ибо на всем свете не было более беззаботного человека…

Из «Веселого Джека»

Лондон, Англия

Май 1765 года

Не может случиться в жизни мужчины большего невезения, чем быть брошенным невестой в день свадьбы, думал Джаспер Реншо, виконт Вейл. Но быть брошенным в день свадьбы и к тому же страдать от тяжелого похмелья после пьянки накануне вечером… Это можно назвать рекордом по невезению.

— Мне так ж-ж-жаль! — рыдала мисс Мэри Темплтон, эта самая невеста, таким душераздирающим голосом, что можно было подумать: с человека снимали скальп. — Я никогда не хотела обманывать вас!

— Тише, — сказал Джаспер. — Я тоже так думаю.

Ему страшно хотелось обхватить руками разрывавшуюся от боли голову, но это был явно самый драматический момент в жизни мисс Темплтон, и он чувствовал, что его жест не будет соответствовать важности происходящего.

Хорошо еще, что ему удалось сесть. В церковной ризнице, куда они вошли, был только один стул с прямой спинкой, которым он совсем не по-джентльменски завладел. Мисс Темплтон, казалось, не возражала.

— О Бог мой! — воскликнула она, обращаясь, видимо, к нему, хотя там, где они находились, она могла бы взывать к самому Всевышнему, а не к нему. — Я ничего не могла с собой поделать, честно, не могла. Слабость, имя тебе женщина! Слишком трудно сердцу устоять перед ураганом страсти!

«Ураган страсти?» — подумал Джаспер, но вслух пробормотал:

— Без сомнения.

Он жалел, что утром не успел пропустить стаканчик-другой вина. Это могло бы прояснить его мысли и помочь ему понять, что именно пытается сказать его невеста, — кроме того факта, что она больше не желала становиться четвертой виконтессой Вейл. А он, несчастный тупой осел, шатаясь, встал с постели этим утром, не ожидая ничего худшего, чем скучная брачная церемония и следующий за ней длинный свадебный завтрак. Но у дверей церкви его встретили мистер и миссис Темплтон, первый был мрачен, а другая — подозрительно взволнованна. Кроме них там была его миленькая невеста с мокрым от слез личиком, и он, где-то в глубине своей черной и мрачной души, понял, что сегодня ему не попробовать свадебного пирога.

Он подавил вздох и посмотрел на свою бывшую невесту. Мэри Темплтон была хорошенькой. Темные блестящие волосы, ярко-синие глаза. Свежий цвет лица и приятно округленные груди. Он не возражал бы и против более пышной груди, уныло подумал Джаспер, глядя, как она расхаживает перед ним.

— О, Джулиус! — воскликнула мисс Темплтон, протягивая свои хорошенькие пухлые ручки. Какой неудобной была эта маленькая ризница: драма мисс Темплтон требовала больше места. — Если бы только я не так любила тебя!

Джаспер заморгал и подался вперед: должно быть, он что-то пропустил, потому что совершенно не помнил этого Джулиуса.

— А, Джулиус… — пробормотал он.

Она повернулась и широко раскрыла свои серо-голубые глаза. Они действительно были великолепны.

— Джулиус Фернвуд. Викарий из городка, того, что рядом с имением папы.

«Значит, меня бросили ради какого-то викария?» — понял Вейл.

— О, если бы вы видели его добрые карие глаза, его светлые волосы и степенные манеры, думаю, вы бы чувствовали то же, что и я.

Джаспер поднял брови. Невероятно.

— Я люблю его, милорд! Я люблю его всем моим бесхитростным сердцем.

И неожиданно — он даже испугался — она упала перед ним на колени, подняв к нему хорошенькую заплаканную мордашку и сжимая на пышной груди мягкие белые ручки.

— Пожалуйста! Пожалуйста, умоляю вас, освободите меня от этих жестоких уз! Верните мне мои крылья, чтобы я могла улететь к моей истинной любви, любви, которую я буду носить в своем сердце, даже если меня принудят выйти за вас замуж, бросят в ваши объятия, заставят переносить вашу животную похоть, заставят…

— Да-да, — поспешил перебить ее Джаспер, чтобы она не успела изобразить его совсем уж