Торнадо по имени Холли [Эмили Роуз] (fb2) читать онлайн

Эмили Роуз Торнадо по имени Холли

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Бедняжки! Они не ведают, что творят, — проворчала Холли Прескотт, заметив, что уже вторая из ее двух лучших подруг с важным видом покидает «Калибр-клуб» с только что приобретенным холостяком.

Если в тебе осталась, хоть капля здравого смысла, надо делать ноги отсюда, подумала она.

Однако Холли осталась. Ну и видик у нее! Высоченные каблуки, как у шлюхи. Да и платье не лучше, такие, следует объявить вне закона. Во всяком случае — на ней. Но ничего не поделаешь! Приходится выполнять соглашение, которое она заключила с Андре и Джулианой.

Как она позволила втянуть себя в эту дурацкую историю? Черт возьми! Покупать мужчин! К своему тридцатилетию она могла бы придумать себе, как минимум десяток более полезных подарков. Да, спору нет, у нее давненько не было секса. Ну и бог с ним! Тем более, что в последний раз это стоило ей немалой нервотрепки, а кроме того, грозило потерей с трудом завоеванной независимости. И, конечно, она никому не намерена признаваться в собственной доверчивости. Слишком унизительно!

Скрестив руки на груди, Холли критическим взглядом рассматривала бальный зал, битком набитый богатыми гостями. Она здесь явно чужая. И неважно, что владелец этого заведения ее собственный отец. Ей здесь неуютно.

— Чтобы я еще когда-нибудь доверилась Андре и Джулиане, да ни за что на свете, — пробурчала она себе под нос. — Ладно, еще двадцать минут — и я могу с чистой совестью отправляться домой.

— Разговариваешь сама с собой?

Густой баритон за спиной заставил Холли вздрогнуть. Эрик Олден, брат ее лучшей подруги. Его голос, с никаким другим не спутаешь. Она обернулась, и слова застряли у нее в горле. Вот это да! Она и забыла, как потрясающе он выглядит в смокинге.

— Я проклинаю твою сестру и другую мою так называемую подругу. Это по их милости я тут щеголяю в этом неприличии.

Взгляд темно-голубых глаз Эрика изучающе пробежался по ее фигуре с головы до ног. Холли мысленно обругала себя. Это надо же! Привлечь его внимание к своему наряду. До этого вечера он вообще никогда не видел ее в платье. И тем более в таком, как это. Он нарочито медленно обошел ее. Оценивая. Будто это ее выставят на аукцион, а не его. И ноздри его слегка раздулись.

Холли гордо выпрямилась, моля Бога только об одном: лишь бы он не догадался, что под платьем она совершенно голая.

Эрик остановился перед ней. Теперь их разделяли считанные сантиметры.

— Определенно, неприличное. Неприлично красивое.

Из-за его близости и хриплого чувственного тембра голоса, сердце Холли застучало сильнее.

Перестань! — тут же приказала она себе. Никаких фривольностей, даже думать смешно! Это же брат Джулианы. Известный трудоголик и образец примерного поведения. Поэтому нет, нет и нет, трижды нет. Абсолютное табу! Холли попятилась, чтобы улизнуть, но подвыпившие гости толпились прямо за спиной, так что пути к отступлению оказались отрезанными.

— Холли, ты выглядишь очаровательно, — произнес Эрик, видимо, не заметив ее попытки к бегству. — Я почти не узнал тебя в этом наряде, без привычных джинсов и майки.

— Ты и сам на высоте. Наверное, сам Армани колдовал над твоим костюмом?

— Если это комплимент, то благодарю тебя. — Его улыбка показалась ей немного вымученной. — Могу я поговорить с тобой? Всего минуту?

— Поговорить со мной? Конечно.

Длинные пальцы обхватили ее локоть. Эрик отвел ее в дальний угол бального зала, где было, не так шумно, и только там отпустил руку.

— С какой стати ты вдруг вздумал умасливать меня комплиментами? — спросила она раньше, чем он успел открыть рот. Интересно, зачем он притащил ее сюда?

Выражение досады промелькнуло на лице Эрика. Он засунул руки в карманы и склонился к ней. Она почувствовала его жаркое дыхание и приятный мятный запах одеколона.

У нее пересохло во рту. Ох-ох! Держи себя в руках, приказала она себе. И не забывай, что он брат твоей подруги.

— Я хотел бы попросить тебя об одной любезности, — произнес он, повышая голос, чтобы перекричать шум, поднявшийся в зале, когда на сцену вышел очередной холостяк.

Все понятно! У него есть тайный мотив. Она усилием воли подавила разгулявшиеся гормоны и попыталась рассуждать здраво.

— Какого рода? — Холли смотрела на сцену. Холостяк, за которого ей придется набавлять цену, выйдет следующим. Если все пойдет по сценарию, то его выторгует какая-нибудь дамочка из гостей, после чего можно будет отправляться домой. Скорей бы!

— Купи меня!

Холли быстро перевела взгляд на Эрика. Какая-то ерунда ей почудилась! Немудрено, разгоряченные шампанским и аукционом женщины подняли такой гвалт — все что угодно может послышаться.

— Извини, что ты сказал?

Она чувствовала исходящий от мужчины жар. И ей внезапно стало не по себе. Шагнула назад и уперлась в стену. Ощущение твердой деревянной поверхности напомнило, что спина у нее голая до талии, только тоненькие бретельки крест-накрест.

— Спаси меня. — Движением головы Эрик показал, на происходившее за его спиной.

Почему вдруг его нужно спасать? Эрик красивый, богатый... Если вас привлекает застегнутый на все пуговицы чопорный тип, думающий лишь о своей работе, то и флаг вам в руки — полный вперед! Но лично она, старается таких избегать.

— Попроси кого-нибудь другого. Почему я?

— Потому что ты не ищешь богатого мужа.

— Аминь. — Стать на время его девушкой было бы не так уж трудно. Но Холли этого не хотела. Даже если бы она могла позволить себе купить холостяка, то не пошла бы на это с братом лучшей подруги. Зачем рисковать дружбой?

— Я не могу этого сделать, Эрик. Я выберу того парня, которого мне велела выбрать Джулиана. А ты, я уверена, осчастливишь какую-нибудь леди.

Он обхватил ладонью ее голое плечо. Соски, будь они прокляты, тут же напряглись. Тонкий шелк явно не мог их замаскировать. Смутившись, она скрестила руки на груди. Определенно, она слишком давно не занималась сексом, если простое прикосновение так ее волнует.

— Холли, пожалуйста. Я сделаю для тебя все, о чем ты ни попросишь. Только спаси меня от этого нелепого спектакля, который затеяла моя мать.

Ах, вот оно что, теперь понятно! Несколько месяцев назад Эрика бросила невеста. Событие наделало немало шума. Светская пустоголовая девица бросила его у самого алтаря, прокричав в присутствии собравшихся гостей несколько грязных обвинений в его адрес. Гордости Эрика был нанесен жестокий удар. По всей видимости, он до сих пор переживал свой позор, хотя и не показывал вида.

— А что скажет твоя мать, если ты закончишь вечер со мной?

— Мать включила меня в список холостяков без моего ведома, поэтому ее мнение не имеет значения. Пожалуйста, выручи!

Холли растерялась: с одной стороны, ей хотелось помочь попавшему в трудное положение парню, а с другой — она по-прежнему мечтала поскорее удрать отсюда.

— Твоя сестра обидится и перестанет со мной разговаривать. Я обещала ей поторговаться за Франко, пожарного.

— Я видел Франко за кулисами. Он меньше тебя ростом, и у него ума хватает только на рок-музыку. Он заморит тебя бессмысленной болтовней и пошлыми шуточками.

— Я вовсе не собираюсь быть девушкой Франко.

Эрик удивленно вскинул брови и окинул ее внимательным взглядом.

— А для чего ты его тогда покупаешь? Для племенной службы?

Щеки Холли запылали огнем — проклятье ее рыжей природы. Она не на шутку рассердилась.

— Думаешь, я вынуждена покупать себе мужчину, чтобы уложить его в постель? Может быть, я и не так элегантна, как те длинноногие модели, с которыми ты встречаешься, но с сексом у меня все в полном ажуре.

— Я ничего такого не говорил. — Эрик попятился, помрачнев.

Холли попыталась взять себя в руки.

— К твоему сведению, Андре, Джулиана и я просто хотели поддержать благотворительную деятельность. Твоя мать, — она ткнула пальцем ему в грудь, — организовавшая все это мероприятие, попросила нас поучаствовать в нем. Все полученные на сегодняшнем аукционе деньги пойдут в опекунский фонд. Но мы сразу договорились о максимальной сумме, которую будем называть. Так что, скорее всего, какая-нибудь одинокая девица перекупит его у меня, после чего я со спокойной душой и чувством выполненного долга отправлюсь домой. Никаких холостяков! И никаких нежелательных свиданий.

— А если за него больше не дадут?

Ну что ж, тогда она останется с парнем, у которого мышц больше, чем мозгов. И без денег, что еще ужаснее!

— Дадут. Обязательно дадут. В прошлом году фотографию Франко поместили в календарь вместе с другими героями предыдущего аукциона. Причем именно она попала на обложку. Держу пари, что у большинства собравшихся здесь женщин имеется дома экземпляр того календаря. В нем дается такое впечатляющее описание его бесчисленных достоинств, что наверняка многим захочется узнать, соответствует ли оно реальности.

Когда Франко поднялся на сцену, толпа одобрительно загудела.

— Слышишь, как они его приветствуют? Он им явно понравился. И пусть забирают! Уступлю без всякого сожаления.

Время тянулось медленно. И так же росли ставки. Они даже не дошли до той максимальной суммы, которую собиралась назвать Холли.

— Такова уж моя планида, — пробормотала она и покосилась на Эрика.

У себя в студии ей почти всегда приходилось работать в одиночестве, и у нее выработалась привычка разговаривать с собой вслух. Дурацкая привычка, что и говорить! Ее нужно выкорчевать до того, как за ней приедет рыцарь на белой машине и увезет ее в волшебный замок. Или в психушку.

Несмотря на все попытки аукциониста поднять цену, публика оставалась равнодушной. Холли мысленно проклинала себя. Покорность судьбе дорого ей обойдется! А все потому, что выпитая текила и уязвленная гордость не позволили признаться подругам, что деньги, которые все трое пообещали отдать в опекунский фонд, необходимы ей на жизнь.

— Тебе, точно так же, как и мне, не хочется здесь находиться, — не поворачивая головы, проговорил Эрик.

— Ты прав. Моя жизнь почти совершенна. Зачем мне нужен мужчина, который перевернет все вверх дном? — Тем более, что один уже был. Хватит с меня экспериментов!

— Купи меня, Холли. И мы вычеркнем из договора аукциона пункт о свиданиях. А, кроме того, я верну тебе деньги, какие ты здесь потратишь. Ты сможешь использовать их для оплаты счетов ветеринаров и на необходимые покупки для твоего зверинца.

Собаки Холли всегда в чем-нибудь нуждались. Очень мудрый аргумент нашел Эрик. Правда она никогда не сомневалась в его уме. Если не считать того дня, когда стало известно о его помолвке с Присциллой, смазливой лахудре с претензиями. Пока Холли размышляла над предложением брата Джулианы, ведущий в очередной раз принялся восхвалять физические достоинства Франко.

Итак, перед ней стоит выбор. Либо Эрик и спасенные деньги, либо Франко и финансовые трудности в ближайшие несколько месяцев. К тому же ей навяжут холостяка, которого она вряд ли сумеет долго вытерпеть. Разом избавиться от свиданий и сохранить деньги — разве это не самое выгодное предложение?

— Никаких свиданий. Клянешься? — Она посмотрела ему в глаза.

— Да. Купи меня! Я возмещу любую цену.

— Ладно, Эрик, уговорил. Я куплю тебя.

В этот момент ведущий достал календарь с фотографией Франко на обложке. Цена тут же подскочила. Холли облегченно вздохнула, ей можно сойти с дистанции. Осталось лишь выполнить обещание, данное Эрику.

— Как насчет того, чтобы скрепить сделку поцелуем?

Судя по ошеломленному выражению лица Эрика, требование поцеловаться, понравилось ему не больше, чем ей. Холли сощурилась, сжала губы и погрозила пальцем знакомой журналистке.

— Ох, прошу тебя, Октавия Дженкинс, не играй со мной. Я страшна в гневе.

— Извини, подруга, но ничего не могу поделать. Я только выполняю свою работу. — Октавия подошла к ним, а фоторепортер уже наводил на них объектив.

— Ты ее знаешь? — выдохнул Эрик в висок Холли и обнял ее за талию.

Они приняли позу для снимка, потому, что обоим стало ясно: без этого их не отпустят.

— Это одна из моих учениц, — тихо объяснила Холли.

Эрик кивнул. Сестра говорила ему, что Холли художник и делает витражи. Кроме того, она дает уроки, чтобы содержать многочисленных четвероногих любимцев.

— Давайте, ребята. Чуть больше страсти. Поцелуйтесь перед объективом! — подбадривала их Октавия.

Целовать Холли оказалось более возбуждающим делом, чем предполагал Эрик. Кто бы мог подумать, что их соседка и подруга сестры окажется такой привлекательной девушкой! Раньше она всегда носила джинсы и бесформенные свитеры. Стоило ей надеть это открытое платье и туфли на высоких каблуках, как она сразу преобразилась. Он украдкой покосился на ее обтянутые платьем груди, а потом на губы.

— Даже и не думай, — пробормотала сквозь стиснутые зубы Холли, заметив его взгляд. На щеках у нее выступили красные пятна, глаза грозно засверкали.

Неужели ей действительно так противна перспектива, поцеловаться с этим мужчиной? — лихорадочно думала она. Вроде бы нет. Даже скорее наоборот. Смущала лишь неожиданная реакция на предыдущие его прикосновения к ее коже. Все, конечно, можно объяснить долгим отсутствием мужчин в ее жизни, и все-таки странно. Что-то она сегодня слишком возбудима.

Холли засунула за ухо непокорный локон и обреченно вздохнула. Раз надо поцеловаться, решительно сказала она себе, то и ради бога, ничего страшного в этом нет. От нее не убудет. Тем более, что продолжения не предвидится.

Журналистка поставила их еще ближе друг к другу. Холли недовольно покачала головой, сдвинула изогнутые брови и взглянула на фотографа.

— У вас ровно три секунды, чтобы сделать снимок. Потом мы уходим отсюда.

В ответ немедленно щелкнул затвор фотоаппарата.

— Извините, — поспешно проговорил Эрик и, подхватив Холли за локоть, повел ее к выходу. Октавия бросилась за ними вдогонку.

— Холли, учти, мне еще надо будет сделать репортажи о ваших свиданиях. И не вздумай отказываться, это же бесплатная реклама. А еще ты моя подруга, поэтому мне интересно, чем у вас все закончится.

Когда, наконец, Октавия оставила их в покое и вернулась на сцену, где уже появился новый «лот» аукциона, Холли вышла на улицу, хлопнув в сердцах парадной дверью, миновала дорожку, ведущую к парковке, и пошла по густой траве лужайки для гольфа. В такой поздний час — близилась полночь — на ней никого не было. Моросил едва заметный теплый дождь.

Эрик неотступно шел за Холли, потому что ему надо было договориться, когда он заплатит ей свой долг.

Девушка внезапно остановилась, чтобы снять туфли, и нагнулась так резко, что он чуть не упал на нее. Он ухватился за ее бедра и только так удержался. От близости ее тела у него взыграло воображение. Вдобавок, эта вызывающая поза и голая спина...

Он не спал с женщинами целых четыре месяца. С тех пор, как Присцилла бросила его. Но не потому, что тосковал по бывшей невесте, просто навалилось много работы, слияние двух частных банков, Олдена и Уилсона, продвигалось слишком медленно, и у него не оставалось времени на личную жизнь. Вот и результат: одно быстрое прикосновение к женскому телу — и он уже возбужден!

Холли выпрямилась, не сказав ни слова по поводу их неожиданного столкновения, и пошла дальше, направляясь к скамейке. Потом снова резко остановилась и провела рукой по платью ниже спины.

— Наверное, сесть не удастся. Слишком сыро. Придется поговорить стоя. Давай только быстренько, хорошо! Не хочется промокнуть.

Он взглянул на ее ягодицы, обтянутые влажной тканью. И никаких очертаний трусов! Он снял смокинг и расстелил его на скамейке. После недолгого колебания она села, подняла голову и встретила его взгляд.

— У нас с тобой возникла серьезная проблема.

— Помимо журналистки? — отозвался Эрик, а про себя добавил: и его внезапного нежелательного влечения к Холли.

— Именно с ней. И ты, Эрик, и я работаем для публики. И успех в нашем бизнесе зависит от репутации. Если мы проигнорируем пункт договора о свиданиях, Октавия непременно напишет об этом в своей субботней колонке и понапридумывает такое, что нам обоим мало не покажется. Поверь мне, я хорошо знаю извращенный ум этой девицы. Она выставит нас на всеобщее посмешище. А этого мне очень хотелось бы избежать. И, догадываюсь, тебе тоже.

Да еще учитывая унизительный конец его помолвки! Холли тактично умолчала об этом. С его уязвленной гордостью ему наверняка совсем не улыбается испытать еще одна порку в прессе.

Эрик молчал, задумавшись. Переговоры о слиянии банков близки к финальной стадии. Стать героем желтой прессы в такой момент совершенно недопустимо и равносильно самоубийству. В результате сделка может не состояться. Почему мать не подумала об этом, прежде чем вовлекать его в столь рискованное мероприятие?

— Почему ты сразу не сказала, что знакома с журналисткой?

Холли глубоко вдохнула и медленно выдохнула воздух.

— Потому, что не знала, что Октавия захочет снять репортаж о наших с тобой отношениях. Мне такое и в голову не приходило, я была уверена, что все закончится, как только мы сойдем со сцены. Но не учла, что ты лакомый кусочек для газетчиков. А тут ведь такая находка: богатый холостяк, купленный на аукционе! Да это несколько недель может продержать читателей в напряжении. И потом, это твоя идея, чтобы я купила тебя. Неужели забыл? Я планировала уйти с аукциона одна. И если бы не ты, так бы все и закончилось.

Эрик присел на смокинг рядом с ней. Их плечи и бедра чуть соприкоснулись. Он постарался этого не замечать.

— И что ты советуешь?

— Надо пройти через это испытание. Что еще нам остается? Придется встречаться. В кафе сходим, погуляем немного, ну я не знаю... И как только Октавия появляется на горизонте с фотографом, ты начинаешь обращаться со мной, как с любой девушкой, с которой у тебя свидание. Если нам повезет, ей вскоре станет неинтересно мучить меня. А на первых порах придется потерпеть. Все-таки у нас лишь одиннадцать свиданий по договору. Переживем как-нибудь, — закончила она без всякого энтузиазма.

Гордости Эрика был нанесен чувствительный удар. Она, видите ли, «переживет» свидания с ним! В ушах его до сих пор звучала фраза Присциллы: «Единственное место, где с тобой не скучно, это постель». Если его считала скучным обычная традиционно мыслящая девица, то Холли с ее нестандартным свободным духом и богатым воображением и вовсе придет от него в ужас. Расскажет об этом своей подруге журналистке, и та напишет об этом в своей газетке. Еще одно публичное унижение...

— Я не могу обращаться с тобой, как с любой девушкой, с которой у меня свидание.

— Почему, черт возьми? Я что, такая противная?

Разумеется, нет! Но, не делать, же ей сейчас комплименты. Он и так уже сидит как на иголках. Небольшая искорка, и он воспламенится.

— Я сплю с моими женщинами на третий вечер знакомства, если не раньше.

Она открыла, было, рот, чтобы ответить, но потом закрыла.

— Не в этот раз, дружище! Прости, но я не твой тип.

— Как мне представляется, я тоже не твой.

— Даже близко не подходишь. — Улыбка заиграла на ее губах. — Но свидание — это всего лишь совместная еда и разные мелочи. Ничего особенного от нас не потребуется. Неприятностей быть не должно.

Словно в ответ на ее слова застучали первые тяжелые капли, и хлынул сильный дождь. Ошеломленная Холли подняла туфли, рывком вскочила и, взмахнув рукой, догоняй, мол, бросилась назад к парковке. Эрик подхватил смокинг и бросился за ней. Она остановилась под навесом возле входа на парковку. Волосы и платье промокли насквозь и прилипли к телу. Тушь растеклась по щекам. Но никаких жалоб! Наоборот, Холли весело смеялась и смотрела на небо, приоткрыв рот. Эрик пытался вспомнить хотя бы одну женщину из тех, кого он знал, которая бы так вела себя после бессмысленного вечера и, вероятно, испорченного платья.

Ручеек сбегал по ключице в ложбинку между грудями. Он взглядом невольно следил за ним. Мокрая ткань обтягивала острые соски и углубление пупка. Он и раньше находил атласное платье Холли чрезвычайно сексуальным. Но сейчас, когда ткань облепила ее тело, будто вторая кожа, смотреть на нее стало просто невыносимо. Он отвернулся.

И тут до него дошла простая истина. Он явно просчитался. Спасение от участия в аукционе привело его на минное поле.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Холли откинула с лица мокрые волосы, посмотрела на прилипшее платье и потом на Эрика. Вода сделала его белую шелковую рубашку почти прозрачной. Стали видны завитки темных волос на груди и маленькие коричневые круги сосков. У нее потеплело внизу живота.

Она встряхнулась, словно пытаясь сбросить с себя наваждение, и посмотрела ему в глаза.

— Ты не мог бы подбросить меня домой? Похоже, что сегодня не мой день. И чем скорее он кончится, тем лучше.

— Конечно. Никаких проблем! Но нам нужно договориться о возмещении твоих убытков. Слишком недешево я тебе достался. Хотя, если честно, мне кажется, я стою значительно дороже. — Легкая улыбка заиграла в уголках его губ.

— Злорадствуешь? Да я бы на эти пятнадцать тысяч столько бы всего накупила! Не пойму, с чего это женщины вдруг так распалились. Какая борьба шла, скажи, я даже в азарт вошла. Впрочем, мне кажется, мой пожарный Франко посимпатичнее тебя будет. И лицо умное. Зря ты на него наговариваешь, — отпарировала Холли.

Эрик по-мальчишески озорно улыбнулся, как раньше, когда он был еще подростком. Он был так хорош собой, что у нее даже перехватило дыхание.

— Твой Франко — тупой качок! Поглядел бы я на тебя после вашего первого свидания. Но ты здорово за меня боролась, молодец! Я уже стал сомневаться, что ты это делаешь исключительно по моей просьбе. Признайся, Холли, а ты ведь рада радешенька, что меня купила.

— Ох уж это мужское самомнение, — фыркнула Холли. — Надо было позволить той плоскогрудой блондинке купить тебя. Мой Франко по сравнению с ней просто голливудский красавец.

— Спасибо, что ты дала за меня больше, чем она, — умиротворяющим тоном согласился Эрик. — Если бы победа досталась ей, я бы застрелился в ту же минуту.

Холли попыталась поверить в искренность слов, но ничего не получилось. А вдруг он до сих пор любит Присциллу Уилсон? И сердце его разбито? Или права Джулиана, уверявшая, что ее расчетливый брат неспособен на человеческие эмоции. Сухарь, короче говоря.

Подведя ее к машине, он открыл дверцу и, поддерживая ее за локоть, помог сесть на переднее сиденье. Лучше бы он поменьше трогал ее! Человеческое терпение не беспредельно.

Минут через двадцать он припарковался у дома Холли, окруженного белым забором. Их встретил дружный собачий лай.

— Все в порядке, ребята. Хозяйка вернулась! — прокричала она, сложив руки рупором.

Эрик стоял, упираясь руками в бедра, и оценивающе оглядывал фермерский дом. Холли жила одна, поэтому установила несколько фонарей, чтобы двор был хорошо освещен. Запах гардений и жимолости наполнял влажный ночной воздух.

— Не разваливающийся сарай, как ты ожидал?

— Здесь очень приятно. — Он перевел взгляд на нее.

Гордость распирала ее грудь. Этот дом в тридцатые годы построил для своей невесты дед с материнской стороны. Перебравшись на ферму семь лет назад, Холли, насколько позволяли деньги, всячески улучшала дом как снаружи, так и внутри. А конюшню и хлев она превратила в приют для бездомных собак.

— Я знаю, что говорят за моей спиной. Меня, мол, выслали сюда, потому что я не умею вести себя в приличном обществе.

— Это вовсе не выглядит как место ссылки.

— Конечно. — Она поднялась по ступенькам на полукруглую террасу и отперла парадную дверь. — Хочешь кофе или чего-нибудь выпить, пока я переодеваюсь?

— Нет, спасибо.

Из кухни донесся странный стук, и через мгновение две дворняги окружили их.

— Спокойно, Сера и Моне.

— А зачем тебе столько собак? Чтобы не было страшно одной?

— До людей доходит слух, что я принимаю щенят, вот и все... — Она пожала плечами. — У меня есть справки от ветеринара, что все они здоровы и стерилизованы. И я пытаюсь найти людей, которые захотят взять щенка. — Она показала рукой на софу и кресла. — Садись в кабинете. Дай мне минуту переодеться в сухое. Потом мы обсудим наши дальнейшие действия.

Холли вошла в спальню, оставив Эрика в прихожей, и закрыла за собой дверь. Быстро скинув мокрое, липкое платье, она бросила его на угол бабушкиного зеркала. И в этот момент услышала знакомый скрип дверных петель. Сера толчком открыл дверь и вошел в спальню. Эрик стоял там, где она его оставила, и неотрывно смотрел на ее обнаженное тело.

Холли схватила мокрую одежду, прикрылась ею и, подбежав к двери, захлопнула ее. Эрик даже не пошевельнулся.

Рано утром в понедельник сестра Эрика, не потрудившись постучать, ворвалась в его кабинет.

— Признавайся, что ты задумал, братец? Что ты делаешь?

— Доброе утро, Джулиана. Что я делаю, спрашиваешь? Работаю над документами о слиянии банков.

У Джулианы потемнело лицо от злости, и сверкнули глаза.

— Я имею в виду Холли. Она моя подруга и поэтому для тебя неприкосновенна. Как ты посмел воспользоваться щедрой натурой девушки и уговорить ее купить тебя? Она заслуживает мужчины, который будет сдувать с нее пылинки и целовать пальцы ног, иными словами станет обращаться с ней, как с необыкновенной личностью, какой она и является. А ты, погрязший в расчетах, ничего не понимаешь в романтической любви и ей не пара.

Эти слова подействовали на него, как пощечина. Бывшая невеста перед алтарем выкрикивала, примерно то же самое. А потом убежала.

— Да ты сама, Джулиана, тоже хороша! Ты ведь должна была купить Уоллеса Уилсона, своего будущего жениха, а вместо него позарилась на бармена байкера. Ты разве же знаешь, какой упрямый осел — этот Бакстер Уилсон и как он озабочен поддержанием собственного авторитета. Он наверняка обидится, что ты не выбрала его сына.

— Уоллес еще не мой жених, и речь идет не обо мне. А о тебе. Не пытайся увести разговор в сторону, дорогой братец! Ты меняешь женщин быстрей, чем галстуки. Я не хочу, чтобы Холли стала одной из твоих битых карт.

— Я и не собираюсь крутить с Холли роман, мы только сделаем вид, что интересуемся друг другом. Ни один из нас не имеет ни малейшего желания бегать на свидания, но так положено по правилам аукциона. Дело в том, что ее подруге журналистке нужна была жертва, и она выбрала нас. Не повезло! В ближайшие недели нам придется выглядеть влюбленной парой, пока Октавия Дженкинс не утратит к нам интерес. Моя цель — избежать ненужных слухов, которые могут помешать бизнесу. И Холли тоже не хочет скандала. А значит, мы с ней союзники. И пока мы вместе, никакая опасность нам не угрожает.

Эрик замолчал и вдруг отчетливо осознал, что еще ни разу в жизни он не ошибался так жестоко. Когда в субботу вечером Холли натянула на себя джинсы и выгоревшую футболку, они уже не могли скрыть ее роскошные формы от его внимательного взгляда. Ведь только что он видел ее полностью обнаженной.

Сегодня утром он позвонил Холли и назначил встречу на завтрашний вечер. Он обещал принести чек, возмещающий ее расходы на аукционе.

— Холли? Безопасна? — Сестра расхохоталась. — Ты даже не представляешь, во что ты ввязался, и какое испытание тебя ждет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, мой старший брат, что Холли не какая-нибудь там безмозглая простушка, с которыми, ты привык якшаться. На нее твои стопки биржевых акций не произведут ни малейшего впечатления. И ей все равно, что ты играешь в теннис с мэром и в гольф с судьей. Ее больше интересует, что у тебя внутри, а не твои связи и финансовые возможности. А у тебя, Эрик, как у нашей матери, вместо сердца калькулятор.

— Ты думаешь, я не способен развлечь Холли?

— Откровенно? — Она скрестила на груди руки и наклонила набок голову. — Не способен.

В нем взыграл дух соревнования.

— Сестренка, приготовься взять свои слова обратно.

Эрик наслаждался обедом в одном из самых дорогих ресторанов Уилмингтона. А Холли, наверное, понравился только десерт — крем-брюле. Весь ее вид без слов показывал, что предсказание сестры сбывается. Ей было откровенно скучно.

Эрик решил срочно выправлять положение. Клиент должен быть доволен. Значит, самый безопасный подход к предстоящим свиданиям — относиться к ней, как к клиенту. Главное правило — не смешивать бизнес с удовольствием.

Правда, ни одну из своих клиенток он никогда не видел обнаженной. Но Эрик постарался прогнать эту опасную мысль.

— Ты не против прогулки вдоль берега? — Когда они вышли из ресторана, он взял ее под руку.

— Хорошо, — после некоторой паузы согласилась она. Ее колебание нанесло еще один удар по его самолюбию.

На этот раз на Холли были туфли без каблуков и простое черное платье, совсем не похожее на соблазняющий субботний наряд. Но, что делать с памятью? Вид ее обнаженной груди и темного треугольника между ног так и стояли перед его глазами. Он видел ее обнаженной. Ему вдруг стало трудно дышать, и он расслабил галстук.

Холли остановилась у кинотеатра, ее внимание привлекла афиша «Привидения башен Уилмингтонского замка». Засунув руки в карманы, Эрик ждал, когда она двинется с места. Но она оглянулась и спросила:

— Не хочешь пойти? Сеанс начнется через десять минут.

Он предпочел бы отделаться деньгами. Но гордость требовала, чтобы он устроил для Холли прекрасный вечер. А это не только хороший обед и банальный разговор за столом. Если эта туристическая жвачка ей интересна, ну что же, он, как это она сказала, переживет.

— Хорошо, сейчас куплю билеты.

Вскоре они уже сидели в темном зале, тесно прижавшись, друг к другу. Кто бы подумал, что практичная Холли, верит в призраков? Заметив, что она вздрагивает время от времени, Эрик пожалел ее и обнял за плечи. Уже через секунду он понял свою ошибку. Ее волосы щекотали ему лицо, а левая грудь уперлась ему в бок. Кровь закипела в его венах. И фильм он толком, конечно, не посмотрел, думая о совершенно другом.

— У меня от страха порой перехватывало дыхание, — призналась ему Холли после окончания сеанса. — Спасибо.

Непринужденная улыбка напомнила ему девочку, какой она была, когда четырнадцать лет назад они вместе играли в мяч на лужайке ее дома. Он был тогда еще молодым и глупым, только что из университета.

Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как он понял, что его отец — мишень для насмешек банковских служащих, так как во всем слушался свою жену, будто хорошо дрессированный пудель.

Уже тогда Эрик твердо решил никогда не быть объектом насмешек. Ему это удавалось, пока Присцилла не выставила его дураком. И если теперь в газете появится уничижительная статья о нем, он вряд ли быстро оправится. По крайней мере, он не скоро почувствует себя полноценным мужчиной. О чем думала мать, когда втянула его в эту историю?

Эрик подвел Холли к машине, усадил и повез на ферму.

— Расскажи мне о своем бизнесе.

Снова пауза.

— Чаще я работаю в коммерческих предприятиях. Но делаю витражи и для частных домов. Один раз в неделю у меня бывают классы в университете. Мне нравится делиться со всеми желающими своими знаниями и умениями. А, кроме того, многие студентки рекомендуют меня своим друзьям и знакомым.

— Мудрая рекламная политика, — одобрил он.

— Я тоже так думаю.

— Тебе больше нравится делать витражи, чем работать в «Калибр-клубе»?

— О да! Нет сравнения.

Ее тон вызывал вопросы. Почему она поменяла надежную, хорошо оплачиваемую работу с поистине безграничными связями на рискованную с финансовой точки зрения возню с витражами? Он свернул на подъездную дорожку к дому Холли и заметил припаркованный в тени под большим деревом седан.

— У тебя гости.

— Великолепно, — саркастический тон насторожил его. — Это Октавия. Как нельзя кстати! Пусть видят, что мы с тобой дни проводим вместе.

Журналистка и фотограф помахали им, когда они проезжали мимо, но из машины не вышли.

— Чего они хотят?

— Увидеть конец нашего свидания. — В тусклом свете фар Холли посмотрела на свои сжатые в кулак пальцы.

— На что ты намекаешь? — У Эрика пробежали по спине мурашки, когда он догадался, что его сейчас ждет. Наверняка ему надо поцеловать Холли, перед тем, как пожелать ей спокойной ночи.

— Эрик, я понимаю, что, вероятно, в твои намерения не входило целовать меня на ночь. — Она нервно закусила губу и вздернула голову. — И мне, скажу честно, отвратительна мысль о поцелуе из-под палки. Но ты ведь сумеешь так меня поцеловать, чтобы это хорошо выглядело? Тогда Октавия, быть может, на неделю оставит нас в покое.

Сердце Эрика учащенно забилось.

Холли подождала, пока он не открыл дверцу машины и не помог ей выйти. Положив руку ей на спину, он повел ее к дому. На пороге они остановились. В мягком свете крыльца она обхватила себя руками, приготовившись к поцелую.

Можно подумать, что она воспринимает его поцелуй, как наказание! Эрик почувствовал, что его охватывает раздражение. Он вдохнул один раз, второй, и немного полегчало. Ему нужно только продемонстрировать технику. А ему есть чем похвастаться. Будь он проклят, если хоть одна женщина устоит перед его поцелуем. Меньше чем на полную капитуляцию он не согласен.

Он выдержал паузу, а потом легко провел губами по ее рту. И мысленно ахнул: его, словно ударило электрическим током! Он повторил еще раз. Тот же результат! Судя по прерывистому дыханию Холли, у нее были схожие ощущения. И тогда, забыв о всякой технике, он впился в ее губы.

Холли хорошо чувствовала себя в его объятиях. Даже слишком хорошо! И когда ее бедра коснулись его, почувствовала моментальный и весьма неприличный ответ.

Эрик, не ожидавший такой реакции своего тела, немного растерялся. Единственная надежда, что Холли не заметила. Он медленно отодвинулся и, стараясь выглядеть спокойным, произнес:

— Спокойной ночи! — И не узнал свой собственный голос, сделавшийся низким и сиплым.

— Спокойной ночи! — Она облизнула губы и подняла веки, открыв слегка затуманенный взгляд.

Вместо того, чтобы выпустить ее из объятий и уйти, как приказывал ему здравый смысл, он еще крепче обнял ее. И принялся с жадностью целовать ее. Сдержать себя он не смог!

Скрип колес отъезжавшей по гравию машины привлек внимания, но не заставил Эрика и Холли оторваться друг от друга. И только лай собак, вырвавшихся из дома, слегка отрезвил их затуманенное сознание.

Эрик поднял голову и негромко выругался.

Холли убрала руки с его плеч и оттолкнулась от его груди.

— Октавия уехала. По-моему, наш поцелуй должен был убедить ее.

Она снова облизнула губы, но шаг назад не сделала.

Что, черт возьми, произошло? — испуганно думал Эрик. Он лучше, чем кто другой, знал, что сильные эмоции делают мужчину слабым. Достаточно взглянуть на подкаблучника отца. Нет, пора бежать отсюда! Эрик быстро попрощался, сел в машину и уехал. Через две мили он обнаружил, что у него в кармане все еще лежит чек, приготовленный для Холли. Но он не рискнул вернуться. До нынешней ночи ни одна женщина не могла заставить его забыть о деньгах.

Кто бы мог подумать?

Холли прислонилась к двери и медленно сползла на пол. Моне и Сера вертелись рядом, стараясь привлечь к себе внимание хозяйки. Она рассеянно почесывала им холку, дожидаясь, пока успокоится пульс.

Как несправедливо! Когда она, наконец, встретила парня, с которым ей было хорошо, он оказался братом ее лучшей подруги. А ведь она обещала ей, что ничего сексуального в ее отношениях с Эриком не будет.

Холли встала и отправилась с собаками в кухню. Лучше держаться от Эрика Олдена подальше. Но ведь в договоре речь шла об одиннадцати свиданиях!

— Боже милостивый, — простонала она.

Если он не будет ее целовать и встречи ограничатся посещениями ресторанов, где все на виду, тогда им удастся сдерживать взаимное влечение.

Эрик преуспевает в обществе со всеми его ограничениями и условностями. А она задыхалась в нем, пока не удрала сюда, на природу, к своим собакам. Несмотря на страстные поцелуи, трудно найти более неподходящую пару, чем они. И ей нельзя забывать об этом!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В доме одной из своих заказчиц Холли меняла окна в гостиной. Она старалась не обращать внимания на разговор, идущий за кофейным столиком. Если бы она не ушла из «Калибр-клуба», она тоже могла бы поучаствовать в этих пересудах. А теперь она всего лишь дизайнер у этих дам, чьи украшения стоят больше, чем ее джип. А у нее нефирменные джинсы, дешевые серьги и простенькие часики, купленные на распродаже. Она не подходит для их компании.

— Холли, что заставило тебя купить Эрика?

Она посмотрела на свою заказчицу, женщину на несколько лет старше, чем она, и сказала первое, что пришло ей в голову:

— А что, он симпатичный.

— И в постели хорош, — вмешалась в их беседу еще одна дама.

Холли перевела взгляд на невероятно худую брюнетку с высокими скулами.

— Ох, ради бога, не смотрите на меня так, среди нас я не единственная, кто до замужества разделял постель с Эриком Олденом. Эрик абсолютно, сказочный мужчина в этом отношении. Вы не согласны?

Трое из шести женщин кивнули. У Холли буквально отвисла челюсть. Они все спали с Эриком? Вот так неожиданность! Впрочем, что так удивляет ее? Большинство представителей высшего класса напоминают хищных рыб. Они совокупляются и поедают друг друга. Это одна из многих причин, по которой, она предпочла уйти от них.

— Холли, но почему ты все-таки купила именно его? Привлекательный или нет, но он явно мужчина не твоего типа, — не отступала хозяйка дома. Шарлиз Харкурт в течение восемнадцати месяцев была ее ученицей. Именно в это время Холли и встретила Лайла, свою ошибку, удравшего с ее деньгами.

— Ммм... может быть, для того, чтобы все ко мне относились, как к Золушке?

— Эрик определенно умеет быть Принцем. Но в полночь бал кончится. А он не из тех мужчин, которые хранят верность женщине, бесполезной для его карьеры.

— Банк для него, — и жена и любовница, — засмеялась брюнетка. — Какая женщина способна конкурировать с банком?

— Вспомните его помолвку, — вступила в разговор еще одна дама. — Ничего общего с любовью. Эрик хотел жениться для того, чтобы браком скрепить слияние банков. А Присцилле не хватило ума удержать то, что она получила.

Слишком много негативной информации. С нее хватит! Холли быстро сложила свои инструменты.

— Миссис Харкурт, я сделаю эскиз витража с учетом ваших пожеланий и покажу вам его в начале следующей недели. — Зазвонил ее мобильный телефон. — Прощу прощения. «Стеклянная радуга». — Холли повернулась спиной к женщинам за столом. — Да, это Холли.

— Нам надо договориться о следующем свидании, — раздалось в трубке.

Эрик. Сердце подпрыгнуло к самому горлу. Мурашки забегали по спине. Шесть пар глаз уставились на нее.

— Дважды в одну неделю? — шепотом спросила Холли.

— По условиям аукциона должно быть по два свидания в неделю, пока не кончится установленное число встреч.

Почему она не прочла напечатанное мелким шрифтом примечание, прежде чем влезть в эту историю? Потому, что была уверена, что сумеет открутиться от свиданий.

Понимая, что ее внимательно слушают, она тщательно взвешивала слова.

— Я сейчас не могу говорить.

— У меня твой чек, — тем не менее, напомнил ей Эрик.

Холли едва не рассмеялась. Банкир куплен в кредит!

— Я заеду за тобой в шесть. — Тон ее собеседника был скорее похож на приказ, чем на просьбу. Но она не могла сказать ему об этом, ведь комната полна сплетниц.

— Хорошо, до вечера. — Она отключилась и посмотрела на женщин. От понимающих ухмылок у нее запылали щеки. — Я обязательно зайду к вам с предварительным эскизом. Приятно оставаться!

Шарлиз проводила ее до двери.

— Холли, приятного вечера, но все-таки не забывай, о чем мы говорили.

Если бы она могла! Но разве такое забудешь!

«Эрик Олден хорош в постели»!

Ей вовсе не обязательно было это знать.

Эрику никогда еще не было так трудно удерживать внимание женщины. В отчаянии от своей неудачи он посмотрел на Холли и свернул на дорогу, ведущую к ее дому. Он надеялся, что журналистка их там сегодня не ждет. Снова целоваться с Холли ему не хотелось. Слишком рискованно для его душевного равновесия.

Помощь матери пока не принесла ему особого успеха. Она хорошо знала его предпочтения: спокойные рестораны, красиво поданная вкусная еда, хороший выбор вин и образцовое обслуживание. Но Холли не слишком ценила подобные вещи.

Внезапно он заметил, что у Холли засверкали глаза, когда она увидела ярко освещенное поле для мини-гольфа. Поскольку весь вечер она явно скучала, Эрик, не задумываясь, свернул с шоссе.

— Не помню, чтобы гольф входил в распорядок дня нашего свидания, — удивилась Холли.

— Привидения тоже не входили, — возразил он и вышел из машины.

Холли последовала за ним. На этот раз пестрая юбка и зелено-голубая кофточка скрывали ее фигуру. Но это не имело значения. К несчастью! Ему вполне хватало вида ее длинных крепких ног, к которым от вечернего ветерка прилипала юбка.

— Ты давно играл? — спросила его Холли.

Он играл давно, но всегда выигрывал. Наверное, мини-гольф легче, чем настоящий. Жаль, что у него нет с собой привычного оборудования.

— За меня не беспокойся! Я — ас.

— Не хочешь ли тогда пари?

— Какое?

— Если я выиграю, мы поедем в один из моих любимых ресторанов, которому нет места в твоем списке.

— Тебе не понравилась сегодняшняя еда?

— Еда была хорошая. — Она сморщила нос. — Но стоило мне сделать глоток вина, как официант подходил и доливал мой бокал. Из-за этого мне вообще не хотелось пить, чтобы не доставлять ему лишние хлопоты.

— Он просто обслуживал тебя по высшему разряду и получил за это вознаграждение. Это его работа.

— Неприятно сознавать, что кто-то наблюдает за каждым твоим движением. — Она ударила по мячику. — А что, если у нас жаркое свидание и мы хотим остаться одни? А официант, приятный и внимательный, не сводит с нас глаз. С ума сойти! — Мяч Холли закатился в лунку.

Эрик нахмурился. Его так удивили ее слова, что он забыл посмотреть, как она бьет.

— Здесь нет прямого удара. Как ты попала в лунку?

— Очень просто. — Она пожала плечами. — Как в бильярде, надо целить чуть правее лунки.

Он тоже ударил. И мячик прошел в нескольких сантиметрах от цели. Холли попыталась спрятать ухмылку.

Эрик заскрипел зубами, хмуро посмотрел на искусственное покрытие и ударил. И снова промахнулся.

Ее постоянная близость мешала ему сосредоточиться. Он собрался и сделал третий удар. Промах!

— Эрик, расслабься. Ведь это только игра.

Только игра! Ясно, Холли не помнит, как он ненавидел проигрывать, когда они играли вбаскетбол у нее во дворе. А сейчас она нанесла ему сокрушительное поражение. Похоже, он недооценивал Холли.

— Какие еще виды спорта мне следует избегать, чтобы не испытать подобного унижения?

— Радуйся, что Октавия не стала свидетельницей твоего проигрыша. А то она бы расписала его во всех красках в своей субботней колонке.

— Думаешь, она ждет нас у твоего дома?

— Я не рассказала ей об этом свидании. — Она виновато стрельнула в него взглядом.

— Я тоже, — кивнул он, удовлетворенный тем, что свидание закончится без потрясений.

— В примечаниях к условиям аукциона, напечатанных мелким шрифтом, которые я наконец-то, сегодня прочла, сказано, что мы должны заранее сообщать прессе обо всех наших свиданиях. Чтобы журналисты, если захотят, могли наблюдать за нами.

Он свернул на подъездную дорожку. Собачий хор расколол тишину.

— Что-то случилось?

— Наверное, енот или опоссум ищут еду возле амбара. Или их взволновал звук незнакомой машины. Но я всегда прихожу к собакам, прежде чем иду спать. Так что вскоре я буду знать, что случилось.

— Ты проверяешь их одна?

— Ты думаешь, что ко мне залез какой-нибудь бродяга и мне понадобится телохранитель?

Она жила в пустынной местности. Хотя двор хорошо освещен, это, разумеется, не могло помешать злоумышленнику, спрятаться в тени построек. Впрочем, ему-то какое дело? Холли не его подопечная. Он не может следить за ней каждый день. Она сама выбрала такой образ жизни. И он не в силах что-либо изменить.

— Я пойду с тобой, — неожиданно для самого себя произнес Эрик.

— В этом нет никакой нужды. Но пойдем, если ты настаиваешь. Вдруг ты решишь взять кого-нибудь домой.

— Прошу прощения? Не понял. — Он посмотрел на нее, удивленно вытаращив глаза.

— Я имею в виду какого-нибудь пса, — пояснила она. — У меня есть дворняга с помесью овчарки. Она подошла бы тебе. Очень разборчива в еде, и необычайно чистоплотна.

Холли постоянно поддевала его. Почему он терпит? Наверное, свидания с женщиной, которая смеет ему возражать, — новый для него опыт. За деньги, как он уже давно понял, можно купить не только власть, но и людей. И даже их любовь. Но только не Холли.

Он последовал за ней в бывшую конюшню. Она включила свет, и Эрик замер в изумлении. Он ожидал увидеть полусгнившие деревянные стойла и полное запустение. Здесь же все сияло чистотой и порядком. Просторные клетки выстроились по одну сторону широкого коридора. В каждом вольере жила собака, и каждой дворняге полагалась мягкая постель. В ближайшем к ним, находилась сука со щенятами.

— Все приблудные?

— Да. Такая бессердечность! Диву даешься, когда видишь, как некоторые люди выгоняют на улицу некогда любимое существо, если оно им больше не подходит.

Она шла вдоль коридора, разговаривала с каждой собакой, а потом открывала дверцы вольеров, выпуская животных погулять.

— Ремонт тебе, должно быть, обошелся в круглую сумму. Да и содержание такого питомника обходится недешево.

— А почему, по-твоему, я согласилась купить тебя? — Густые брови цвета корицы встали домиком. — Ты обещал дать мне деньги для моей семьи. Кстати, спасибо тебе за чек.

Но что она имела в виду, называя этих дворняг своей семьей? Ее настоящая семья владеет самым престижным кантри-клубом на восточном побережье. С пристанью для яхт и полем для гольфа.

— Всегда рад быть тебе полезным.

— Посмотри, кого из них ты хочешь взять себе? Им всем сделаны прививки, и они стерилизованы.

— У меня нет времени для собаки.

Холли вошла в один из вольеров и взяла на руки черный пушистый комочек.

— Как ты можешь устоять перед таким очаровательным лицом? На, подержи!

«Лицо» собаки и вполовину не интересовало его так, как лицо Холли. Она так ласкала этот комочек меха, что Эрик невольно растрогался. Такую Холли, он никогда еще не видел.

Он держал щенка, думая о том, что завтра надо будет отдать костюм в чистку. Неожиданно длинный красный язык лизнул ему подбородок.

У него никогда не было собаки и даже рыбки. Мать не разрешала. Но надо признать, что теплое, ерзающее в руках существо совсем не так ужасно.

Холли усмехнулась и взяла у него щенка.

— Ладно. Вижу, мне не удастся убедить тебя взять собаку домой.

— Но мы можем вывесить на доске объявлений в каждом отделе банка сообщение о щенятах, которых ты предлагаешь. — Что за черт! О чем он говорит? Банк — это бизнес. Ни в его банке, ни в его жизни нет места слюнявым сантиментам. А других чувств эти кастрированные дворняжки не вызывают.

— Это было бы потрясающе! — Холли удивленно вытаращила глаза. — Но боюсь, твоя мать наложит вето на нашу затею.

От этих слов он пришел в ярость. Маргарет Олден действительно держала банк в ежовых рукавицах. Но он не отступит. Не позволит подавить его волю, как она подавила отцовскую.

— Это позволит создать более доверительные отношения с клиентами. Мать согласится. — Он заставит ее согласиться!

Эрик взглянул на чуть приоткрытые чувственные губы Холли и, испугавшись, что если сейчас же не уйдет, наделает глупостей, быстро попрощался и поспешил к машине.

Холли чувствовала на себе любопытные взгляды многочисленных банковских служащих, которые точно осколки стекла впивались ей в спину, но продолжала подниматься по широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались офисные помещения.

Когда она вошла в кабинет Эрика, тот поднялся из-за стола и подошел к ней. Их взгляды встретились! Сердце Холли тотчас пустилось в пляс. Какая глупость! Ведь она всего лишь хотела узнать с помощью Эрика, куда скрылся Лайл с ее деньгами.

Увидев вчера умиленное лицо Эрика, когда он ласкал щенка, Холли искренне пожалела его. Он понятия не имел, каким скованным и чопорным обычно выглядит. А тут на какие-то секунды его строгий самоконтроль ослаб, и она увидела парня, которого хорошо знала по годам детства и юности.

— Добрый день, Холли! Заходи.

Девушка окинула взглядом его кабинет. Серый, устричного цвета ковер. Черный стол. Черные кожаные кресла. Она не смогла бы здесь работать, ей всегда нравились яркие цвета, именно поэтому и занялась изготовлением витражей. Эрик смотрел на нее, вопросительно приподняв одну бровь.

— Я принесла фотографии собак. Мой приятель из художественной галереи помог мне сделать паспарту. Снимки получились даже лучше, чем я ожидала. Посмотри, какие все симпатичные!

— Я прослежу, чтобы фотографии висели в вестибюле каждого филиала.

— Спасибо! — Разговор закончен, и можно уходить, но ее ноги словно прилипли к полу. Она никак не решалась заговорить о Лайле. Ведь тогда придется рассказывать всю историю, а это унизительно.

Заметив ее колебания, Эрик решил прийти ей на помощь.

— Ты что-то еще хочешь мне сказать?

Холли кивнула.

— Ты пользуешься услугами частного детектива? — с трудом выдавила она из себя.

— Да. — Эрик сощурился. — В банке служит несколько человек. А почему ты спрашиваешь?

— Я... ммм... пытаюсь найти следы человека, которого когда-то знала.

— Могу порекомендовать тебе лучших. Они хорошо работают и при этом экономят деньги клиента. Садись. — Он сел за стол перед компьютером, нашел файл с адресами и фамилиями честных детективов, отобрал, по его мнению, самых достойных и вывел список на принтер.

Холл и взяла лист, сложила его вчетверо и сунула в карман рубашки.

— Еще раз спасибо.

В темных глазах Эрика промелькнула озабоченность.

— Холли, у тебя неприятности?

Финансовые неприятности, да. И хотя она научилась выкручиваться, собаки съедали в прямом и переносном смысле слишком большую часть ее бюджета.

— Нет, все отлично.

Как она могла так обмануться в своем бывшем любовнике? А ведь ей тогда показалось, что его идеи чуть ли не гениальны, а бизнес-план просто превосходен. Иначе она никогда бы не одолжила ему такую сумму денег.

Гордость не позволяла ей признаться в своей ошибке даже ближайшим подругам. С ней обошлись, как с дурой.

— Как я уже сказала, я просто ищу старого друга.

Эрика, похоже, не обманула ее вымученная улыбка. Но к счастью, зазвонил интерфон. И он не задал ей новых вопросов.

— Да.

— Вас ждут в зале заседаний через пять минут, — официальным тоном сообщил женский голос.

— Не буду тебе мешать. — Холли встала и направилась к двери. — Спасибо, что поработаешь для меня.

— Нет проблем. — Эрик первым оказался у двери. Тонкий запах его одеколона щекотал ее ноздри. — Когда ты будешь свободна?

— Большинство вечеров я свободна. — Не слишком ли жалобно звучит? Она нервно закусила губу.

— Я в ближайшее время дам указание развесить твои фотографии собак в отделениях банка и обязательно сообщу, если найдутся желающие. И потом, у нас с тобой еще впереди много свиданий. Короче, я позвоню тебе, когда появится время. — Он наклонил голову, заглянув ей в глаза.

— Хорошо. Буду ждать. — Ну почему, почему она не может теперь смотреть спокойно на брата Джулианы?

— Я провожу тебя. — Он открыл дверь, пропуская ее вперед. — Нам с тобой по пути. Зал заседаний в том же направлении.

Не прошли они и десяти шагов, как его мать вышла из соседнего кабинета. Холодным взглядом окинула Холли и изобразила на своем лице улыбку.

— Добрый день, Холли. Ты, я вижу, сегодня на трудовой вахте?

Холли вспыхнула от этой колкости. Все верно, одета она по-простому, не в такой роскошный деловой костюм, как мать Эрика, но джинсы и майка у нее идеально чистые и стыдиться ей нечего.

— Да, я делала витраж в больнице.

— Мама, — вмешался в разговор Эрик, — Холли принесла фотографии щенят. Я говорил тебе об этом.

— Ах, вот оно что. Ну-ну... — Губы миссис Олден вытянулись в тонкую полоску.

— Я сам позабочусь о них, — решительно перебил ее Эрик. Мать явно не пришла в восторг, представив эти снимки на стенах банка.

Холли много слышала от Джулианы о ее матери. Можно представить, какой невыносимой свекровью станет Маргарет Олден! Хорошо, что Холли не угрожает узнать это на собственной шкуре.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Интересно, что там понаписала Октавия? Холли поставила свой джип на стоянку и перебежала через улицу к автоматам с газетами. Купила нужную. В ней должна была быть напечатана первая часть отчета Октавии об аукционе. У Холли даже тряслись руки, когда она искала статью. Вот! «Любовь любой ценой?» От заголовка перехватило дыхание. А от фотографии, на которой она и Эрик целовались на крыльце ее дома, подкосились колени. Она оперлась на бампер джипа и пробежала глазами текст.

«Может ли одаренная художница, специалистка по витражам, наполнить разными красками жизнь мужчины, которому до сих пор был люб только один цвет — зеленый, цвет долларов? Что общего может быть между свободолюбивой художницей Холли Прескотт, владелицей «Стеклянной радуги», и расчетливым и аскетичным Эриком Олденом, наследником банковской империи? Противоположности сходятся? Готова поспорить, что скоро мистер Олден начнет носить яркие рубашки, а его партнерша займется прибыльным бизнесом».

Зазвонил мобильный. Увидев имя звонившего, Холли решила вначале не отвечать, но чувство долга взяло верх.

— Привет, мама!

— Холли, пожалуйста, скажи мне, что написанное в статье, правда. Ты что, наконец-то взялась за ум и нашла подходящего мужчину? Я так довольна, что ты купила Эрика, а не этого грубого пожарного. Надеюсь, это означает, что ты поняла свои ошибки?

— Статья — чистый вымысел, — сквозь зубы процедила Холли.

В ответ раздался вздох разочарования.

— Ты могла бы постараться не игнорировать столь откровенно желание своих родителей.

Знакомая песенка! От злости на скулах Холли задвигались желваки. Мать вышла замуж из-за денег и убеждала дочь сделать то же самое.

— Холлис Кэмерон Прескотт...

Когда мать называет ее полным именем, надо срочно заканчивать разговор. Иначе придется выслушать длинную скучную лекцию.

— Мама, я на временной парковке. Тут нельзя долго стоять. Поговорим позже.

Холли плюхнулась на сиденье джипа с легкими угрызениями совести: зря обидела мать. Раннее утреннее солнце било в глаза, и девушка поморщилась. Достав с заднего сиденья бейсболку, она натянула ее на голову, низко опустив козырек. Ее кожа на лице не загорала, а покрывалась веснушками.

Дочитав статью, Холли даже присвистнула, удивленная откровенной наглостью Октавии. Позвонила Андре. Занято. Джулиане. Тоже занято. Нет, этой проклятой Октавии лучше нанять телохранителей, потому что вряд ли эта статья доставит кому-нибудь удовольствие. Холли явно, не единственная, кто мечтает утопить журналистку в чане с сиропом или отдать на съедение красным муравьям.

Она долго рылась в бардачке, прежде чем отыскала визитку Эрика.

— Олден слушает, — раздалось в трубке.

— Нас опустили ниже некуда, — без вступления сообщила она.

— Доброе утро, Холли. — Низкий голос прозвучал сдержанно и суховато.

Кажется, она позвонила не вовремя. Может быть, у него женщина? Впрочем, это его проблемы. Если занят, пусть сам об этом откровенно скажет.

— Ты видел в газете статью Октавии и снимок?

— Нет еще.

— Представляю, что ты услышишь от своей матери. Моя уже позвонила. Я тебя... разбудила?

— Нет. Я готовлю завтрак. И собирался за кофе просмотреть газеты.

— Хочу тебе сообщить. Просто для сведения. Я еду убивать Октавию. Когда придут полицейские, окажи мне любезность, скажи, что это справедливое возмездие.

— Холли... — в голосе Эрика проскользнула нота озабоченности.

— Успокойся, Эрик. Я шучу. Может быть, меня и исключили из школы за неуспеваемость, но в убийстве, я еще ни разу не была замешана. Хотя, признаться, черные мысли появились.

Ей показалось, что она услышала смешок Эрика.

— Обожди немного, я возьму газету. — Прошло несколько секунд, и она услышала шелест бумаги. — Где ты находишься?

— Возле супермаркета. А что?

— Это близко. Ты можешь заскочить ко мне, выпьем вместе кофе и обсудим наши дальнейшие действия. Когда тебе объявляется война, необходимо тщательно обдумать ответную стратегию.

Холли оглядела себя: да, что и говорить, виду нее не слишком привлекательный. Но ведь она не собирается производить на Эрика впечатление. Так? К тому же, если он увидит ее без всякого макияжа, может быть, следующее их свидание пройдет более спокойно.

— Конечно. Думаешь, страж у ворот позволит мне подъехать к твоему дому?

— Я позвоню ему и предупрежу.

— Тогда до встречи.

* * *

Двадцать минут спустя охранник у ворот престижного дома с сомнением оглядел желтый джип Холли, но, записав ее имя, все-таки поднял шлагбаум.

— Боже милосердный, можно подумать, что он ни разу не видел джип. Или боится, что я испачкаю машинным маслом его девственно чистую мостовую, — ворчала Холли, отъезжая от будки охранника.

Впрочем, здание действительно впечатляло своей роскошью: кремового цвета стены, сводчатые окна и терракотовая черепица на крыше.

Ох, не стоит тебе ходить туда, подумала Холли, покачав головой. Но потом решительно сняла бейсболку, бросила ее на заднее сиденье и вылезла из машины, взъерошив волосы.

— Совсем не похоже на мой фермерский дом. Тут все продумано до мелочей, — негромко произнесла она.

— Опять разговариваешь сама с собой? — раздался голос Эрика.

У нее тотчас вспыхнули щеки. Они прищурилась, сделав рукой козырек от солнца, и увидела его в затененном углу веранды.

— А ты хочешь предложить мне собеседника поинтереснее?

Холли последние годы видела Эрика только в дорогих, сшитых на заказ костюмах. Он выглядел сейчас даже лучше, чем в те дни, когда она втайне страдала по нему.

Эрик взглянул на ее футболку, шорты из обрезанных джинсов и ноги. Слава богу, вчера вечером она привела их в порядок. Взгляд задержался на цветастых шлепанцах и снова вернулся к лицу.

— Выпьешь кофе? — Он держал дверь открытой, пропуская ее.

— Это было бы прекрасно. — Холли вошла и замерла от удивления. Коридор длиной с баскетбольную площадку от входной двери до французских дверей в глубине был весь выложен мрамором. Из окон прихожей виднелся бассейн.

Неплохо! Хотя витражи в окнах над входом могли бы быть теплее и добавлять цвет утреннему свету, лившемуся через стекла.

— Приятное место. Не велико ли для тебя?

— Я часто принимаю клиентов.

Правильно. Дом для демонстрации солидности. Она уже сталкивалась с подобным. Дом, в котором вы на самом деле не живете. Нигде не увидишь ни одежды, брошенной на спинку стула, ни домашних тапочек, оставленных у софы. Каждая вещь лежит на своем месте, подчеркивая совершенство дизайна. Она выросла в таком доме и поняла, что это не ее. Если в своем собственном доме нельзя расслабиться, зачем, спрашивается, он тогда нужен?

Эрик повел ее через рабочий кабинет на кухню. Сверкающая темного дерева мебель — все слишком формально.

— Садись.

Она села на табуретку у кухонной стойки. Полированная гранитная поверхность холодила ей локти.

— Моя мама думает, что свидания с тобой — значительный шаг вперед в моем обычном выборе молодых людей. Предвижу, что у твоей матери будет совершенно противоположная реакция.

— Не беспокойся о моей матери. — Он подвинул ей полную кружку кофе и сахарницу. — У меня есть молоко, но нет сливок.

— Я пью черный.

— Опиши своих обычных молодых людей.

Она чуть не подавилась кофе.

— Моих обычных? Как тебе сказать... Ну, это парни, нуждающиеся в помощи.

— Бездельники?

Она поморщилась. «Бездельники» — словечко ее отца.

— Не совсем так. Просто парни, от которых отвернулась удача, вот они и хотят изменить свою жизнь.

— Все понятно. Бездомные, вроде твоих собак.

— Можно и так сказать. — Щеки Холли горели не только от пара, поднимающегося от кофе.

Некоторые именно так и говорят. К примеру, Джулиана и Андре.

— Нам нужно договориться, чтобы следующие девять свиданий прошли без этого. — Он ткнул пальцем в фотографию, где они стояли, прильнув друг к другу.

— Это ты целовал меня.

— По твоей просьбе, хочу тебе напомнить.

Зачем она пришла сюда? Ей подобные споры совершенно ни к чему. Лишь нервы портить!

— Только один раз. Но одно дело попросить, и совершенно другое — исполнить. Чего ты так старался? Чмокнул бы и ушел. И фотографии этой дурацкой тогда не было бы. А ты набросился на меня, словно хотел поразить своей любовной техникой. Так что сам виноват, нечего перекидывать с больной головы на здоровую.

— Ты хочешь сказать, что не наслаждалась моими поцелуями? — спросил он суровым тоном.

— Я не такая тупая, чтобы, отрицать очевидное, — она покраснела до корней волос. — Целоваться ты действительно мастак. Можешь давать уроки начинающим ловеласам. А если говорить серьезно, то я с тобой, совершенно согласна: это безобразие повториться не должно.

Он молчал, напряженный, словно хищник перед прыжком.

Холли пожала плечами. Ей не хотелось, чтобы ее слова звучали как вызов. Черт возьми, она ведь прекрасно представляла, какие могут быть последствия, и сама не хотела, чтобы Эрик снова целовал ее.

Правда, не хотела.

Нет. Нет, и все. Ни за что!

Если бы он поцеловал ее, она бы тотчас выкинула белый флаг. И вовсе не из-за влечения, которое она испытывала к нему. А потому, что ей хотелось быть желанной и любимой. Ей до чертиков надоело собственное одиночество!

Эрик открыл холодильник и достал гору продуктов, которые выложил на рабочий стол. Потом вынул две сковородки.

— Ты уже ела?

— Нет. — Ей пришлось прокашляться, чтобы прочистить горло.

— Яйца с беконом есть будешь?

— Ты собираешься для меня готовить? — удивилась она. Еще ни один мужчина не готовил для нее. Обычно ей приходилось заботиться, чтобы мужчины были сыты.

— Обещаю, что после еды тебе не понадобится медицинская помощь. — Улыбка чуть тронула его губы, но в глазах засверкали искорки смеха. Эрик, оказывается, не потерял чувства юмора.

— Рискну. Во-первых, я застрахована, а во-вторых, если что, избавлюсь разом от всех оставшихся свиданий. Какая экономия времени! — Она подтянула к себе газету и принялась разглядывать другие фотографии. Октавия явно имела вкус к поцелуям. — Кстати, насчет наших свиданий... Догадываюсь, что каждый раз ты будешь привозить меня домой. Если ты будешь заходить ко мне, Октавия не сможет узнать, целуешь ли ты меня на ночь или нет.

Он бросил на разогретую сковородку бекон и принялся разбивать яйца.

— Хорошая идея!

— Просто ты должен оставаться достаточно долго, чтобы заставить ее уехать, думая, будто за моей дверью происходит нечто очень важное, что она упускает.

Он уронил яйцо на пол. Но даже не шевельнулся, чтобы убрать его.

— Почему? Почему она должна думать, будто что-то упустила?

— Октавия озабочена, моей личной жизнью.

Он взял бумажное полотенце, вытер пол и бросил его в стальной контейнер под рабочим столом.

— Почему?

Ох, черт, почему да почему. Зачем она пригласила его копаться в своем грязном белье?

— Потому, что я дала клятву какое-то время не иметь дела с мужчинами.

— Рискую быть навязчивым, но снова спрошу — почему? — Он повернулся к плите, чтобы вылить яйца на сковородку.

— Мне надо навести порядок в собственной жизни, прежде чем я начну заботиться о ком-нибудь другом. Мм, можно я сделаю тосты или что-нибудь еще?

Она была готова делать что угодно, лишь бы сменить тему разговора. Эрик достал с одной полки хлеб, а с другой — тостер.

— Действуй!

Она слезла с табурета и подошла к Эрику. Работать рядом с ним не самая удачная идея. Никто из мужчин в ее прошлом не приводил ее в такое возбужденное состояние. И, как обидно, что он совершенно ей не подходит!

— А решение дать деньги взаймы твоему другу как-то связано с желанием навести порядок в своей жизни?

У Холли перехватило дыхание.

— Какой восхитительный запах, — произнесла она, сделав вид, что не услышала вопрос. — Я не ела бекон, целую вечность. Просто истекаю слюной. Не могу дождаться...

— Холли. — Его взгляд пригвоздил ее к полу. — Ты не ответила на мой вопрос.

Проклятье! Ну что он к ней пристал? Разве не понятно, что она не хочет говорить об этом?

— В некотором смысле связано.

— Так не бывает. Ответь, да или нет.

— Да.

— И?

Холли поморщилась. Видимо, от разговора не уйти. Но с другой стороны, она, же сама обратилась к Эрику за помощью. Квалифицированный совет ей пригодится. А кто знает про деньги больше, чем Эрик? Вдруг есть какой-нибудь выход из положения, который не приходил ей в голову.

— Если я скажу тебе всю правду, ты должен поклясться, что никому ничего не расскажешь. Не хочу, чтобы эту историю знали мои родственники или друзья.

Прошло десять секунд, прежде чем он кивнул.

— Договорились.

— Я дала взаймы, моему бывшему бойфренду и теперь хочу получить деньги назад.

— Он украл их у тебя?

— Нет. Я одолжила ему деньги. А он уехал из города, и с тех пор от него ни слуху ни духу.

— Сколько?

Она состроила гримасу. Ужасно не хотелось об этом говорить.

— Пятьдесят тысяч.

— А есть какая-нибудь расписка? — Эрик помрачнел.

Она смущенно пошаркала ногой.

— Да какая там расписка! Он попросил, я дала. Нельзя же не верить людям.

— Холли...

— Он составил прекрасный бизнес-план. Я была абсолютно уверена, что он его выполнит и отдаст мне деньги. Но может быть, с ним что-то случилось.

Бесстрастная маска слетела с лица Эрика. Холли никогда не видела его таким взволнованным. Он, молча разложил яйца и бекон по тарелкам. Холли добавила тосты.

Тяжелый взгляд. Плотно сжатые губы. На нее смотрел практичный, серьезный человек, думающий о деньгах. А ей нужен парень добрый и с хорошим чувством юмора.

— Это типичный случай для мужчин, с которыми ты встречаешься?

Холли некоторое время молчала, размышляя. Впрочем, зачем ей лгать? Если она уже стала рассказывать о своей беде, то надо идти до конца. Глядишь, и Эрик ей поможет вернуть деньги. А они ей сейчас ох, как пригодятся!

— Ты спрашиваешь, даю ли я мужчинам взаймы? Да. Но раньше никогда так много не давала.

— Давно он уехал?

Бекон таял во рту. Будет ли грубостью, если она попросит его помолчать, пока она ест? А то он испортит ей аппетит.

— Тринадцать месяцев назад.

— У тебя записаны условия, на каких ты одолжила деньги?

— Ну, в каком-то роде есть такая бумажка. — Она отпила кофе.

— Холли...

Она подняла руку, чтобы остановить его. Ясно, с Эриком не может быть никаких «в каком-то роде». Или есть, или нет.

— Да, да, хорошо. Есть у меня моей рукой написанное соглашение. Мы не заверяли его у нотариуса и не определяли сроки выплаты долга. Эрик, я знаю, что все сделала неправильно, но я ему... правда доверяла. — И на этом погорела. Не в первый раз.

— Почему ты не пришла ко мне, прежде чем дать ему взаймы?

— Потому, что ты банкир. — Она пожала плечами и засунула в рот кусок яичницы.

— Не понял. Именно банки и дают деньги в кредит.

— Но ты, скорей всего, не стал бы заниматься этим случаем. Кроме того, это были мои деньги, а я решила их одолжить. Надеюсь, скоро все выяснится, мы найдем моего знакомого и возьмем мои деньги.

— Тебе необходимо проконсультироваться с адвокатом. Ты звонила в полицию?

— Нет. Я же говорила тебе: мне не хочется вовлекать в это дело семью и друзей.

— Скорее всего, этот человек обокрал тебя, Холли.

— Мы не можем говорить с уверенностью. Я знаю лишь, что он хотел изобрести новую ткань с удивительными свойствами и получить патент. Да, полтора года я о нем ничего слышала, но нельзя же утверждать, что мои деньги пропали. Получение патента тоже требует времени.

— Ты невероятно доверчива, — вздохнул Эрик. — Давать деньги без расписки человеку, которого ты плохо знаешь, — это верх глупости. Теперь ищи ветра в поле.

Он все же испортил ей аппетит. Она отодвинула тарелку с недоеденной яичницей.

— О господи, сейчас ты похож на моего отца.

— Кстати, ты могла бы поговорить с отцом, прежде, чем давать в долг деньги. Колтон — мудрый бизнесмен.

— Ты шутишь? Отец согласится говорить со мной, только если я приду и скажу ему, что ошиблась, что мне не надо было уходить из « Калибр-клуба», а потом попрошу его разрешить мне вернуться.

— Там было так плохо?

— Да! Я долго терпела. Но к интересной работе меня не подпускали. А для меня в работе главное — творчество. Это то, что питает мою душу. Я лучше умру, чем просижу оставшуюся жизнь за столом.

Эрик нахмурился. Она, видимо сама того не понимая, оскорбила его, ведь практически вся его работа проходит за столом.

— Может быть, если бы мне разрешили активнее участвовать в деле, я бы не испытывала... такой пустоты и чувства собственной бесполезности. Вот и пришлось мне бросить хорошо оплачиваемую, но скучную работу.

Он доел в молчании.

— И как у тебя теперь с деньгами? Не бедствуешь?

Такая резкая перемена темы разговора вывела ее из равновесия. Стоит ли ей хвастливо заверять его, что у нее все хорошо, и она выберется из тяжелой финансовой ситуации? Вряд ли он поверит.

— Если честно, то не ахти, но я всегда могу взять деньги под заклад.

— Зайди в понедельник в банк. Я помогу тебе получить кредит.

— Спасибо, но не надо. Спасибо. Я уже много набрала денег взаймы. И мне не хотелось, бы закладывать мой дом. Если я не смогу потом оплатить счета, то где буду жить? Мне осталось терпеть недолго. К концу месяца придут деньги из моего страхового фонда, и я заплачу долги.

— А тебе останется на жизнь после всех выплат?

Ему обязательно быть таким дотошным?

— Нет.

— Тогда я сам дам тебе взаймы, чтобы хватило на все, в чем ты нуждаешься.

Как давно о ней никто не заботился! Тронутая и потрясенная его предложением, она пожала его руку. И совершенно напрасно! Неудачная идея, ибо сразу почувствовала легкие покалывания в низу живота. Она поспешно убрала руку.

— Эрик, поверь, я искренне ценю твое предложение. Но, надеюсь, мне удастся найти способ, как-нибудь подзаработать.

Вот придет домой и подумает. А сейчас ей надо выбираться отсюда. Пока из глаз не хлынули слезы. Она резко встала.

— О боже, я у тебя засиделась, — воскликнула она, кинув взгляд на часы. — Мне надо бежать. Решишь, когда будет наше следующее свидание, сообщи мне.

— Договорились. А еще я позвоню детективу, с которым ты уже говорила. — Он взял ее за руку.

— Да, я позвонила ему вчера. Он согласился найти моего приятеля, но цена за эту услугу для меня не по карману. Слишком дорого.

— Ничего страшного. Не волнуйся. Я тебе помогу. — Его большая ладонь сжала ее руку. Кровь в ее венах тотчас вскипела. — Холли, знай, я тебе обязательно помогу, нравится тебе это или нет.

— Ты не должен этого делать.

— Это цена моего молчания. Иначе я пойду к твоему отцу.

Охватившая ее злость смыла атмосферу чувственности, царившую между ними. Она вырвала руку.

— Это нечестно! Ты же обещал, что вся эта история останется между нами. — Она швырнула свою тарелку в раковину и направилась к двери. — Я возмещу твои расходы на детектива, нравится тебе это или нет. Имей в виду, — обернувшись, выкрикнула она вместо прощания.

Эрик не проводил Холли до дверей. Он остался сидеть на табурете, сжав руки в кулаки. Иначе он заключил бы ее в объятия.

Благодарность, сверкавшая в полных слез глазах Холли, чуть не толкнула его на необдуманный поступок. Он едва не повторил свою самую большую ошибку, когда поцеловал ее перед уходом. И сегодня ему пришлось намеренно злить ее, упоминая об отце, чтобы удержаться в рамках приличия.

Взгляд Эрика упал на фотографию в газете. От воспоминания о том вечере его бросило в жар.

Эрик умел наслаждаться сексом. В пятнадцать лет его соблазнила девушка из колледжа, надеясь получить свою долю состояния Олденов. Она была первой среди тех, кто, мечтая получить от Эрика обручальное кольцо на палец, забралась к нему в постель. Сколько их было потом — и не сосчитать! Почему же его волнует, так непохожая на него женщина?

Холли не одевалась, чтобы произвести на него впечатление. Ее оборванные шорты — черт, он понятия не имел, что у нее такие длинные ноги! — и выцветшая футболка — лучшее тому доказательство. Сорвиголова. Никакого макияжа. Интересно, как часто причесывает она свои взъерошенные волосы?

Холли Прескотт — прямой, откровенный человек. И благодетель бездомных. Его деньги ее нисколько не волнуют. Зато поцелуи делают счастливой. Когда они целовались и обнимались в тот вечер у крыльца, она необычайно страстно откликалась на каждое его движение. Если бы он не остановился, то мог бы дойти с ней до самого конца. А это привело бы их обоих к серьезным проблемам. Слава богу, ему хватило ума обуздать свое вожделение.

Из-за ее братьев и его сестры о любовной интрижке между ним и Холли не могло быть и речи. А брак стал бы настоящей катастрофой.

Холли Прескотт мешала бы его карьере, которая всегда стояла у него на первом месте в списке его приоритетов. И если он снова задумает жениться, то выберет себе женщину спокойную и деликатную. Такую, какой он считал Присциллу. Он не любил свою бывшую невесту, но собирался жениться на ней, ведь она представляла именно тот тип женщины, что подобает для роли супруги вице-президента банка.

Продолжать отношения с Холли нецелесообразно. Она лишь смущает его и отнимает драгоценное время. Тем более что им суждено вечно оставаться на уровне флирта. Никакого секса между ними быть не может. По крайней мере, до тех пор, пока не произойдет долгожданное слияние банков.

Придя к такому выводу, Эрик с облегчением принялся разрабатывать план будущих свиданий. Журналистке не удастся выставить его дураком, и все пройдет именно так, как он пожелает. И никаких неожиданностей!

ГЛАВА ПЯТАЯ

В понедельник вечером Холли перевернула верх дном весь свой гардероб. Для нее удобная во всех смыслах одежда — джинсы и футболка. Но в очередном пижонском месте, где Эрик заказал столик, такой простецкий наряд явно не подойдет. Ему по вкусу черно-белые сочетания красок. Но придется смириться с ее выбором. Она надела платье цвета пламени: оранжево-красное с золотой отделкой.

Едва она успела завязать узлом пояс, как хор собак возвестил о прибытии Эрика. Он приехал, как обещал, минута в минуту. Она же не успела подготовиться, как следует, потому, что после занятий со студентками проехала сто пятьдесят миль, чтобы купить особенный оттенок радужного стекла для своего нынешнего витража. Холли не экономила на стекле, ведь от правильного выбора материалов зависит успех работы.

Она быстро провела расческой по спутанным волосам, потом разок-другой по губам вишневого цвета помадой и, сунув ноги в туфли без каблуков, помчалась к двери. Она открыла ее, как раз в тот момент, когда Эрик поднимался по ступеням.

— Добрый вечер, Холли!

От густого тембра его голоса мурашки забегали по ее коже.

— Привет. Ты сказал: форма одежда свободная, но не объяснил, что это значит. Так что принимай, какая есть.

— Ты выглядишь очаровательно. — Когда он окинул ее одним из своих медленных, восхищенных взглядов, она почувствовала себя привлекательной и женственной.

Почему другие мужчины никогда так не смотрели на нее? Почему только от взгляда Эрика Олдена она млеет точно от ласки любовника?

— А почему сегодня не видно ни Сера, ни Моне? — спросил он, озираясь по сторонам.

— Они болели и, хотя теперь выздоровели, находятся в питомнике. Я устроила им карантин.

— Понятно, — кивнул Эрик и сразу перешел на другую тему: — Ты разговаривала с детективом?

— Да. Он заезжал сегодня утром, и я дала ему фотографии и копии всех документов.

— Отлично. Уэз работает быстро и основательно. Скоро ты получишь ответ.

Ехали они молча. Когда Эрик свернул на хорошо знакомую ей улицу и впереди показался ярко освещенный центральный вход «Калибр-клуба», она испуганно замотала головой:

— Ой-ей-ей! Здесь я не буду есть. — Она не может ужинать в семейном заведении под осуждающими взглядами отца и братьев.

Он кивнул и проехал мимо клуба, направляясь к пристани.

— Мы будем обедать на яхте. И обслуживать нас будет ненавязчивый официант.

Хотя она и оценила его внимание, ведь он запомнил замечание о следившем за каждым движением официанте, мысль остаться с ним наедине не показалась ей удачной.

— Это разве мудро?

— Октавия и ее фотограф не смогут сделать снимки. Мы уйдем в открытое море.

— Разумно. Удивительно, почему она не настаивала на своем присутствии?

Он покосился на нее и так озорно улыбнулся, что ей вдруг стало трудно дышать.

— Она хотела. Но мы отплываем несколько раньше, чем я ей сказал. Если она сумеет миновать охранника, то появится, как раз вовремя, чтобы увидеть вдали нашу яхту.

Холли расхохоталась. Октавии это придется не по вкусу. Зато ей понравилось.

— Тебе не откажешь в уме, Эрик Олден.

— Так многие говорят обо мне.

Они вышли из машины, и он, подхватив Холли под руку, повел ее к пристани. Она и раньше бывала на яхте Олденов, но не с Эриком. Всего несколько недель назад она, Джулиана и Андре принимали солнечные ванны на верхней палубе.

Эрик дал сигнал работникам порта отдать концы, яхта отошла от берега, и Холли почувствовала себя пленницей на пиратском бриге.

Впрочем, образ этот совершенно не соответствовал истинному положению вещей. Эрик слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать пирата. Да и она не похожа на беспомощную пленницу. Не говоря уже о том, что огромная стильная яхта и близко не походила на скрипучий пиратский бриг. Кожаные сиденья, стеклянные столешницы, сверкающая деревянная мебель — все так же элегантно, как в роскошном доме или в номере отеля.

— Рислинг? — Эрик предложил ей бокал бледно-золотистой жидкости.

— Конечно. Спасибо. — Она обхватила тонкую ножку бокала. — Итак, мы здесь. Что дальше?

— Обед подадут, как только мы выйдем из бухты. А пока закуска. Выбери, что тебе нравится.

Холли потягивала вино и разглядывала искусно разложенные на кофейном столике блюда. Несмотря на голод, по какой-то странной причине желудок протестовал при одной только мысли о еде. Какая глупость! Неужели она нервничает? Но почему?

Здесь слишком уютно. Слишком интимно. В следующий раз лучше встретиться в каком-нибудь снобистском ресторане, чем сидеть наедине с Эриком, зная, что на нижней палубе располагаются спальни. Что случилось с ее мятежными гормонами? В голове, будто неоновой рекламой вспыхивали слова: Эрик... постель...

Стоп, возьми себя в руки! — приказала она себе.

— Холли, расслабься! И ни о чем не беспокойся!

— А что, видно, да? — Она состроила недовольную гримасу.

— Нас здесь только двое. Поэтому все мое внимание обращено на тебя.

— Лучше не шути с огнем. Если не хочешь новых проблем на свою голову, — фыркнула она.

— Ты всегда говоришь то, что думаешь?

— Обычно. Ходить на цыпочках вокруг да около не для меня. — Она потягивала вино, но комок в горле не проходил. — Эрик... то влечение, которое существует между нами... От него никуда не уйти. — Если он попробует отрицать, что между ними что-то есть, она его ударит. Или плеснет в лицо вино.

— Уверяю тебя, что в сегодняшней повестке дня только один пункт: вместе поужинать вдали от любопытных глаз. Не думай о всяких глупостях. Мы с тобой взрослые люди, и оба умеем владеть своими чувствами.

Холли присела на край кожаной софы рядом с Эриком. Не так близко, чтобы коснуться его. Но достаточно близко, чтобы ощутить запах его одеколона. Холли поискала безопасную тему для разговора.

— Твоя мать рассердится, узнав, что ты здесь вдвоем со мной?

— Не волнуйся, я могу с ней справиться.

— А Джулиана не может.

— Потому, что сестра идет неправильным путем.

— А существует правильный путь, позволяющий справиться с Маргарет Олден? Не ожидала.

Эрик вроде бы не обиделся.

— Моя мать уважает тех, у кого хватает твердости противостоять ей. А Джулиана чересчур старается ей угодить. Но не в нашей матери заключается наша проблема. Наша проблема — Октавия. В следующий раз, боюсь, от нее так легко не отделаться.

— Да, — вздохнула Холли. — Сегодня утром на занятиях она заявила, что, по ее мнению, мы будем самыми интересными персонажами ее репортажей. И собиралась, во что бы то ни стало поприсутствовать на нашем очередном свидании. Поэтому я так и радуюсь, что сегодня мы ее обвели вокруг пальца.

— У меня разработана стратегия.

— Приятно слышать. — Холли не хотелось говорить об оставшихся восьми свиданиях без поцелуев. — Вернемся к твоей сестре... Ты можешь добровольно принести себя в жертву семейному бизнесу, а Джулиана нет. Она просто никогда не была влюблена и не знает, что потеряет, если выйдет замуж не по любви. А ей предстоит совместная жизнь со скучнейшим Уолли Уилсоном. Но ведь банки могут сливаться и без закрепления сделки браком. К чему человеческие жертвы?

— А ты была?

— Что? — не поняла Холли. — Была ли я жертвой?

— Была ли ты влюблена? — Он сделал вид, что не заметил ее сарказма.

— Множество раз, со счету можно сбиться. — Явное преувеличение! Но почему его интересует ее жалкая интимная жизнь? — Речь не обо мне.

— Почему твои отношения с мужчинами ничем не кончались?

Она бы, конечно, с удовольствием проигнорировала это довольно бесцеремонное вмешательство в ее личную жизнь, но мысль о подруге заставила ее не спешить обижаться. Если она ответит на его вопросы, то заставит слушать себя. А если он будет ее слушать, то, может быть, она сумеет убедить его поговорить с сестрой. Ведь Джулиана собирается совершить самую большую ошибку в своей жизни. Холли сбросила туфли, устроилась на диване поудобнее, скрестив ноги, и приготовилась рассказывать скучную историю своей прошлой жизни.

— Как только все мои бойфренды узнавали, что моя семья отказалась от меня, они тут же принимались убеждать меня помириться с родными. Засунуть гордость в одно место и пойти на работу, которая мне не нравится. Им это казалось гораздо важнее, чем мое счастье. У меня хватало ума расшифровать их тайное послание. Их прельщали деньги и престиж Прескоттов, а вовсе не я. И конец отношениям.

— Сколько?

— Прости?

— Сколько мужчин пыталось перевоспитать тебя? — Злость, прозвучавшая в его голосе, удивила ее.

— А это не твое дело! Только учти, далеко не все они были моими любовниками. Я особа привередливая и не каждого пускаю в свою постель. — Она случайно коснулась ногой его бедра и тут же отодвинулась подальше. — Признаюсь, что все предыдущие годы я искала свою любовь. Через неделю мне стукнет тридцать. И я твердо вознамерилась поумнеть. Пора! Если я не научусь быть счастливой наедине с собой, то никогда не буду довольна совместной жизнью с мужчиной, каким бы потрясающим тот ни был. Поэтому, — она показала жестом на Эрика и на себя, — теперь у меня в голове царит жуткий хаос. Я никогда не обрету счастья с тобой, и сексуальное влечение к тебе — тяжкое бремя, мне абсолютно не нужное. Одна морока.

У Эрика заиграли желваки. Побелели костяшки пальцев, державших бокал. Ей даже показалось, что он вот-вот переломит его хрустальную ножку. Его взгляд медленно спустился от ее глаз к губам, потом прошелся по груди, талии и ногам.

— Если ты не перестанешь смотреть на меня так, будто хочешь сорвать с меня платье и облизать, как леденец, мне придется заняться метанием в тебя тарелок. И потом оба об этом пожалеем.

Эрик выругался, вскочил и ушел в дальнюю часть салона. Теперь их разделяло несколько метров.

— Ты пытаешься меня спровоцировать? Испытываешь мое терпение?

Холли медленно выдохнула, выпрямила ноги и всунула их в туфли.

— Нет, прости! Но я никогда не сталкивалась с таким животным магнетизмом, как у тебя. Мне даже дурно от него.

Эрик будто окаменел. Она опять оскорбила его! Он провел рукой по подбородку и горько засмеялся. Смех его напоминал лай.

— Вот уж не думал, что такое вырвется из твоего рта.

Ох, неужели она никогда не научится сначала думать и только потом говорить.

— Эрик, не пора ли нам уже поесть? — воскликнула она, пытаясь спасти ситуацию. — Еда — самая безобидная вещь на свете. Наедимся, отяжелеем, и нам захочется вздремнуть. И к черту похоть!

Он поставил бокал на тумбочку рядом с собой и засунул руки в карманы.

Непочтительная.

Неукротимая.

Чертовски соблазнительная.

Холли Прескотт наполняла Эрика неумной энергией и возбуждала. А выхода эта энергия не имела. Вот он и начинал злиться на нее, на себя, на весь мир.

Эрик машинально проглотил суп из лобстера, креветки в чесночном соусе, лимонный пирог с меренгами, украдкой наблюдая за сидящей напротив него женщиной. Как он мог так ошибиться, посчитав Холли безопасной?

Он отодвинул недоеденный десерт и попытался вспомнить, что заставило его принять неправильное решение. Холли вышла из того же социального класса,что и он. Практически она росла у него на глазах, хотя последние десять лет и исчезла с его поля зрения. Она ходила в ту же школу, что и его сестра, и была ее лучшей подругой столько лет. Но прямота Холли, не шла ни в какое сравнение со сдержанным, послушным, консервативным поведением Джулианы.

Параметры его отношений с Холли строго установлены. Ради газетных репортажей им осталось провести еще восемь свиданий, как записано в условиях договора, заключенного во время аукциона. Иначе их высмеют в газете.

Когда же он потерял контроль над ситуацией? — думал Эрик. И как заставить Холли соблюдать рамки чисто платонических и деловых отношений? Ведь ее сильная сторона, как раз и заключается в нарушении всех общепринятых правил.

Жизнь со сверх агрессивной матерью научила его мудрости. Когда противник нападает, нельзя ни в коем случае отступать. Необходимо перейти в контрнаступление и повернуть столкновение в свою пользу. Победа — вот единственный выбор!

Сделав подобную тактику нормой своей жизни, он часто и весьма успешно, применял ее, как в отношениях с женщинами, так в конкурентной борьбе в бизнесе. Если Холли Прескотт собралась вести с ним жесткую игру, она выбрала не того противника.

Едва она положила вилку на стол, он встал.

— Ты больше не хочешь есть? Тогда я прикажу капитану возвращаться в порт.

Сорок минут спустя он свернул на подъездную дорожку к дому Холли, проехав мимо репортерской машины, дежурившей неподалеку. Он уже знал, как себя вести. Наконец-то он выспится, первый раз после аукциона!

— Пригласи меня войти!

Холли покосилась в сторону машины Октавии, вздохнула и повернула ключ.

— Входи!

Эрик вошел следом за ней. Холли не успела включить свет, как он локтем захлопнул дверь, схватил девушку за плечи и прижал к деревянной панели. Лунный свет лился через витражи по сторонам двери, и Эрик увидел широко распахнутые, полные удивления глаза.

— Ты уверяешь, что между нами существует влечение, поэтому я решил убедиться в том, что ты права.

— Что? — У нее буквально отвисла челюсть. Теперь расстояние между ними не превышало нескольких сантиметров.

— Ты пожаловалась на свое воздержание и угрожала испепелить меня огнем страсти. Разве ты не намекала на то, чтобы я взял на себя инициативу и сделал то, что ты хочешь? Я тебя правильно понял?

— Кажется, ты считаешь меня, необычайно ловкой особой? — Она пристально смотрела на него.

Нет. И в этом вся проблема. Если бы она была ловкой, ему не пришлось бы применять такие неортодоксальные меры, чтобы поставить ее на место.

— Ты умная леди, которая знает, как получить желаемое. И открыто заявила, что хочешь меня. — Ее дурманящий запах мешал ему рассуждать здраво. Он чувствовал себя словно в ловушке. Даже его легендарный самоконтроль не мог остановить кипение крови.

Холли облизнула губы. Он прижал девушку к себе и властно овладел ее губами. Вопреки своему плану. Что с ним происходит?

— А, по-моему, это тебе пришла в голову такая пиратская выходка. Поплавал по морю и вошел в образ.

Проклятье! Разве не может эта женщина хоть раз быть предсказуемой? Почему бы ей не испугаться, завизжать и попросить отпустить ее? Ладони Холли, правда, упирались ему в грудь, но не отталкивали его.

— Какая пиратская выходка? — Он не понимал ход ее мысли.

— Ты посадил меня на яхту, покатал по морю, перевозбудился и теперь вздумал пойти на абордаж. Но съеденные мной суп из лобстера, креветки в чесночном соусе и лимонный пирог не дают тебе права насиловать меня.

«Насиловать меня»! Слова больно ударили его. Это уж слишком!

— Я не слышал, чтобы ты сказала «нет».

Проклятье! Ну, скажи же «нет», мысленно взмолился он. Закричи на меня. Ударь! Внезапно тело Холли обмякло.

— Нет, — прошептала она. А через несколько мгновений добавила: — Ты не должен так поступать.

И после этих слов поднялась на цыпочки и прижалась губами к его рту. А потом обвила руками его талию и прижалась к нему грудью.

Вот черт! Он опять допустил просчет. В который раз. Отступить? Но мышцы не слушались его команд. Тем более, что Холли прижалась к нему, покачивая бедрами.

Ему не удалось победить свою страсть. Оставалось только наслаждаться роскошным телом Холли.

Эрик снял с нее платье и ахнул, увидев алые кружевные лифчик и трусики и белоснежную, точно сливки, кожу.

— Как красиво, — пробормотал он и, больше не в силах владеть собой, принялся ласкать ее груди.

— О да, да! — стонала Холли. — Хорошо. Пожалуйста, пожалуйста. Эрик, сейчас, сейчас, сейчас... Я не могу больше ждать.

Он уже взялся за пряжку своего ремня, как вдруг Холли схватила его за руку.

— А у тебя есть презерватив? — спросила его она. — Мы же не хотим получить неожиданный сувенир о сегодняшней ночи.

Ледяной душ не мог бы отрезвить его больше, чем ее слова. Он застыл. Презерватив? Проклятье, нет у него презерватива! Ведь он не ожидал, что так все получится.

И хотя его тело требовало продолжения, он сумел взять себя в руки. Этой женщине удалось подавить его волю. Он стал слабым, как его отец. Но она просчиталась. Ей не удастся взять над ним вверх. Он не будет игрушкой страсти. Рабом эмоций. Шутом женщины. Пора положить конец этой игре в кошки-мышки.

— Ну что, опыт прошел удачно. Теперь можно и распрощаться. Думаю, Октавия уже уехала.

В затуманенных страстью глазах Холли мелькнуло сначала смущение, потом обида и наконец злость. Она подобрала платье и быстро оделась.

— Подонок... — чуть слышно пробормотала она.

— Тебе придется потерпеть еще восемь вечеров, мисс Прескотт. Лучше быть подонком, чем жиголо. — Он взял ее за плечи и отодвинул от двери. Потом пожелал ей спокойной ночи и вышел.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ложь никогда не приводит к добру. Признайся она подругам, что у нее нет денег, чтобы купить холостяка, и не было бы этой дурацкой ситуации с Эриком. При воспоминании о том, как она цеплялась за него, как таяла в его руках и умоляла овладеть ею, Холли бросало то в жар, то в холод.

Жизнь жестоко посмеялась над ней: казалось, ей повезло, и она встретила парня, который способен довести ее буквально до безумия, обращаясь с ее телом, как с музыкальным инструментом, но этот парень — Эрик. А он для нее табу. Запретный плод. И продолжения у их отношений быть не может. А то она еще влюбится в него и потеряет независимость, за которую так долго боролась. Зачем рисковать? Ей нет места в его мире. И никогда не будет.

Да к тому же он и не приглашает ее в свой мир.

Чтобы привезти новые фотографии собак, она нарочно приехала во время ленча в пятницу. В эти часы в банке всегда много народа, она легко потеряется в толпе и не встретится с Эриком. Ей было так стыдно за свое наглое поведение вечером в понедельник, что она всю неделю не отвечала на его звонки и послания. Рано или поздно они возобновят свидания. Но не сейчас! Пожалуйста, пожалуйста, только не сейчас! Она еще не готова.

Внезапно Холли почувствовала, что кто-то стоит за ее спиной. Она обернулась и застыла. Эрик! Пульс пустился в бега. Во рту пересохло. Проклятье!

Он неподвижно стоял в мраморном вестибюле, одетый в новый роскошный костюм, который как нельзя лучше подчеркивал его широкие плечи и узкие бедра. Выражение лица было как всегда непроницаемым. Но сжатые в кулаки руки ясно говорили о том, что ему не доставила особого удовольствия встреча с ней.

— Ты не отвечала на мои звонки.

— Я была занята. — Больше всего ей хотелось поскорее удрать. — Как ты узнал, что я здесь?

— Денни, — наклоном головы он показал на охранника, — получил инструкцию сообщить мне, когда ты придешь. Холли, нам осталось провести восемь свиданий, включая сегодняшнее.

— Сегодня невозможно. По пятницам я обедаю с Джулианой и Андре. Давай встретимся через неделю или две!

Может быть, тогда его поцелуи уже не будут гореть у нее на губах. И жар его пальцев потеряет свою магию.

— Отмени свои планы! Я заеду за тобой в шесть.

— Эрик, по-моему...

— Приезжает мой друг по колледжу. Он хочет, чтобы я познакомился с его невестой. Они будут в городе только одну ночь. Завтра у них начинается круиз на Багамские острова.

Напряжение девушки чуть ослабло. Они будут не одни! Но Эрик должен отвезти ее домой. Она снова окажется на сцене своего прошлого позора. Сегодня едва ли не первый день, когда она прошла по прихожей, и ее не бросило в жар.

— Могу я встретиться с тобой в ресторане?

— Невеста Карла — художник. Тебе понравится это знакомство.

— Ты что, не можешь беседовать с другом без присутствия особ, претендующих на художественный вкус?

Эрик заиграл желваками, будто «пережевывал» свое негодование. Подождав, пока мимо них пройдут люди, он ответил:

— Мне нравится ходить на свидание с умной девушкой.

Это комплимент, не так ли? Похоже, он не считает ее полной идиоткой. Неудачница, но не тупица. Великий прогресс! Она состроила благодарную гримасу.

— Спасибо, что ты так высоко меня ценишь. Значит, пока ты будешь общаться с другом, я буду развлекать его очаровательную подругу.

— По правде говоря, вернее сказать, — очаровательного.

— Что? — не поняла Холли. — В каком смысле?

— Дело в том, что Карл гей. Но это два замечательных человека, искренних и добрых. У тебя, надеюсь, нет предубеждения против представителей сексуальных меньшинств.

— Нет, конечно! — Черт возьми, ей так и не удалось вовремя придумать хорошую причину для отказа. А теперь неудобно, а то еще он, не ровен час, подумает, что она брезгует его друзьями. — Буду готова в шесть.

Обед в маленьком местном ресторане прошел очень весело. И не только потому, что Карл и Нейлс шутили, болтали без умолку, развлекая всех. В разговоре с ними раскрылась новая и очень привлекательная сторона характера Эрика. Таким она его еще не знала.

— Тебе надо чаще так делать, — заметила она, когда перед ней снова возникла непроницаемая маска вместо нормального человеческого лица.

— Делать что? — Между темными бровями появилась морщина недоумения.

— Расслабляться и от души веселиться. Как ты отдыхаешь, Эрик?

Он открыл перед ней дверцу машины и помог ей сесть. Затем уселся за руль.

— Я играю в гольф и теннис.

— Полная ерунда. Это я хорошо знаю. Отец и братья тоже играют в эти игры. Но это не имеет никакого отношения к отдыху. Деловые переговоры и сделки на зеленой траве. Я имею в виду простой отдых без разговоров о бизнесе. Как сегодня вечером.

— Холли, я работаю по шестьдесят-семьдесят часов в неделю. У меня нет времени на всякие глупости, особенно сейчас, когда слияние банков еще не завершено.

— Ты должен выделить время для отдыха или...

— Избавь меня, пожалуйста, от банальностей! Я уже их слышал.

Он не сказал, от кого. От своей бывшей невесты. Их слышали все свадебные гости. Присцилла выкрикнула их перед тем, как отбросить в сторону букет невесты и кольцо с огромным бриллиантом и выскочить из церкви в платье, стоившем астрономическое число баксов.

— Как ты себя чувствовал, зная, что живешь в одной комнате с геем? Испытывал неловкость? — решила она переменить тему.

— Нет. Первые два года я об этом не знал. А потом, когда лучше узнал Карла, уже полностью доверял ему. Он уважал мой выбор, а я его.

Значит, Эрик вовсе не чопорный, ограниченный человек, как она думала. Его не назовешь неисправимым занудой. И это очень плохо. От меднолобого поддонка, она бы не потеряла голову.

Он свернул на подъездную дорожку и поставил машину рядом с джипом Холли.

— Я не вижу седан Октавии. — Холли внимательно оглядела двор.

— Значит, по каким-то причинам не смогла приехать. Я честно сообщил ей о свидании, так что к нам никаких претензий быть не может.

Еще днем Холли решила не приглашать его в дом, можно сказать, «на место преступления».

— Что-то мне не хочется пока идти домой. Такая чудная погода. Я немного посижу здесь на качелях и понаслаждаюсь вечером. Так что... Спасибо за обед и за то, что познакомил со своими друзьями. Очень милые люди. Я хорошо провела вечер. Спокойной ночи, Эрик!

Она прошла по террасе и опустилась на качели. Эрик вместо того, чтобы понять намек и уйти, последовал за ней и встал рядом с ней.

— Ты очень талантливая, — сказал он.

— Гм? — Она поморгала, надеясь рассеять чувственное наваждение, тотчас охватившее ее.

— Я имею в виду твои работы в ресторане.

— А-а. Да. Спасибо.

Она сделала входную дверь и несколько декоративных витражей в зале. Во время обеда хозяин подошел к их столу и поприветствовал ее. Потом сообщил всем присутствующим, что в зале находится художница Холли Прескотт, автор витражей в их ресторане. Спасибо ему! К ней потом подошли несколько человек и, поздравив с прекрасно выполненной работой, спросили, как можно с ней связаться. Так что еще несколько визиток разошлись по возможным будущим клиентам. Если повезет, она получит какой-нибудь крупный заказ.

Эрик закинул руку на спинку качелей и нагнулся, приблизив свое лицо к лицу Холли. Сердце девушки сжалось от страха и сладкого предвкушения.

— Ты закрыл мне лунный свет. А, кроме того, раз Октавии нет, то тебе нет необходимости отрабатывать по полной программе ритуал прощания. Сегодня без него можно вполне обойтись. Отправляйся восвояси!

— Перед очередным свиданием надо пересмотреть наши правила.

— У тебя слишком много правил. Правила аукциона. Правила поведения. Правила свиданий. А ты не пробовал просто жить? Жить, как хочется. Смирительная рубашка условностей стала одной из причин моего бегства из старой жизни.

— Правило первое: ты должна отвечать на мои звонки. Желательно в течение двадцати четырех часов. Правило второе: никакого возмутительного заигрывания.

От второго правила кровь бросилась ей в лицо.

— Заигрывания? Ты смеешься надо мной? Я и не думаю флиртовать с тобой.

— Правило третье: если ты игнорируешь правила, то смирись с последствиями. Ясно?

От злости ее будто обдало горячей волной.

— Учти, когда я нервничаю, то говорю все, что на уме. Случилось так, что я действительно находила тебя привлекательным. К чему лицемерить и лгать? Но это не значит, что мы должны прыгать друг на друга.

— Ты опять за свое. Я же тебя предупреждал. — Он обхватил ее за плечи.

— Эй! Подожди мину...

Вопреки протестам он овладел ее губами. Его язык, жаркий, грешный проник к ней в рот. Боже милостивый, этот мужчина знал, как поцелуем свести женщину с ума! А когда он подушечками пальцев стали дразнить ее ноющие соски, она вздрогнула и выгнулась всем телом.

О господи, как она оказалась у него на коленях? Сама забралась или он посадил ее? Холли не могла вспомнить. Как ему удается довести ее до такого состояния? Она опять ведет себя как распутница. Пора с этим кончать! Холли высвободилась из объятий Эрика, соскочила с качелей и отошла в дальний конец террасы, одергивая подол платья.

— Эрик, мы не должны этого делать.

— Вот видишь, к чему может привести легкомыслие. А если ты будешь следовать правилам...

— Ох, не тебе это говорить, Эрик Олден! Не взваливай ответственность на меня. У меня нет привычки, вешаться на шею мужчинам.

— Я никогда не хожу туда, где меня не хотят. — Взгляд его стал холодным и колючим.

— Я никогда не говорила, что не хочу тебя, — в отчаянии простонала она. — Но мне нельзя уступать собственным слабостям, слишком многое я потеряю в этом случае.

— Что именно?

— Лучшую подругу. Себя. — Она проклинала свой несдержанный язык. Как легко он заставляет ее раскрывать свои секреты. — Забудь, что я сказала. — Она почувствовала, что он стоит у нее за спиной.

— Объясни.

Холли вздохнула, чувствуя себя в ловушке. Она уже и так унизилась перед ним.

— Первый раз в жизни мне нравится, где я и кто я. Мой дом. Моя работа. Мои подруги. — Она сдула со лба прядку волос. — И я хочу уважать себя, когда наши свидания закончатся.

— И ты не сможешь уважать себя, если у нас начнутся интимные отношения? — Его темные, точно безлунная ночь, глаза смотрели на нее в упор.

— Наверное, нет. Не знаю. Последние семь лет мне приходилось постоянно бороться, чтобы оставаться на плаву. И конечно, допускать ошибки. Отношения с тобой, деньги, которые я одолжила Лайлу... — все это удары по моей устоявшейся жизни. Боюсь, не пришлось бы мне ползти на коленях в «Калибр-клуб» и просить работу. Мечта папы тогда исполнится. Я получила еще один урок — я не гожусь для этого мира. Твоего мира, Эрик. И это разделяет нас с тобой, усложняя и без того нелегкое положение.

— Что я могу сделать, чтобы тебе помочь? — Он стоял, засунув руки в карманы. Лицо его будто окаменело.

— Не знаю. Одна половина моей души говорит, что мне надо бежать от тебя. Смириться с тем, что Октавия высмеет нас в своей газете. А другая...

— А другая? — проскрипел Эрик.

— Забудь, я паникую и не могу ясно мыслить. — Он потянулся к ней. Она пробежала по террасе и всунула ключ в замок. На пороге Холли обернулась. — Эрик, поезжай домой, пока мы и вправду не совершили большую ошибку.

Эрик стоял на веранде своего дома и просматривал субботнюю газету. Как этой чертовой Октавии Дженкинс удалось поместить вчерашнюю фотографию в сегодняшней газете? Он знал, что в рубрике «Стиль жизни» статьи пишутся задолго до выхода газеты в свет, но всегда оставляется место для «горячей» новости. Но Холли на коленях у Эрика в самозабвенном поцелуе уже не новость. Он изучал помещенную в газете фотографию, и в нем проснулось желание.

Он хотел Холли Прескотт. Но почему? Она ведь абсолютно не похожа на женщин, которых он обычно выбирал. Как получилось, что ее безграничная энергия и прямота влезли к нему под кожу? А вчера во время обеда она очаровала его друзей — Карла и Нейлса.

Проклятье! Он чувствовал, будто петля все сильнее сжималась вокруг его горла.

До Холли он не встречал женщины, которую не мог бы понять. С ней все по-другому. Только он подумает, что обуздал ее, как она тотчас берет над ним верх. Прошлой ночью он понял, что Холли Кэмерон Прескотт полна сюрпризов и для него непостижима.

Вернувшись, после свидания домой, он нашел в факсе документы, касающиеся предоставления денег взаймы, бывшему бойфренду Холли. Предложения Льюиса выглядели вполне достойно, и теперь понятно, почему Холли дала ему взаймы, согласившись на постоянный процент с прибыли. Рискованное, но потенциально выгодное соглашение.

Что же ему делать с этой удивительной женщиной? Как себя вести? Еще семь свиданий. Как пережить их, не влюбившись бесповоротно? Он набрал номер Холли.

— «Стеклянная радуга». Слушаю вас, — раздалось в трубке.

— Ты видела газету? — не поздоровавшись, сказал он.

— Да. — В трубке прозвучал стон отчаяния. — На этот раз я и вправду убью Октавию. Значит, вчера вечером она была там и пряталась в кустах. Будто снайпер.

— Снайпер? — Словечко Холли удивило его.

— Да. Она ждала нас, чтобы убить одним выстрелом. На снимке я похожа на порнозвезду. У моей матери точно начнется истерика.

Она права, это серьезно.

— Послушай, Эрик, я не могу ничего придумать, чтобы избавиться от Октавии. Разве что уехать из города.

— У меня есть дом на острове Болдхэд. Давай там проведем уик-энд. Это можно будет зачесть сразу за несколько свиданий. Октавия с фотографом нас там не найдут. Через час я заеду за тобой.

Тридцать часов вдвоем тем или другим образом поставят все точки над «i». Либо они с Холли окажутся в постели и удовлетворят свое желание. Либо ко времени их отъезда с острова поймут, что они не пара, а значит, им нужно, как можно скорее расстаться. Он надеялся на последнее. Потому что первый вариант грозил ему большими осложнениями в будущем.

Чрезвычайно опасный план, но определенно стоит рискнуть.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— У нас есть расписание?

— Конечно. — Эрик вел Холли от паромной пристани вглубь острова Болдхэд. — Я зарезервировал теннисный корт на завтра на девять утра. Потом обед в двенадцать. Встреча в гольф-клубе в четыре. Еще кое-какие мероприятия. А паром отходит в час тридцать. — Он продолжал деловито идти вперед, будто впереди его ждали переговоры на миллион долларов.

— Послушай, остановись, вдохни соленый воздух. Оставь свои деловые замашки. И отмени все запланированные мероприятия.

— И чем в таком случае мы займемся в ближайшие тридцать часов? — Он продолжал свой путь, не замедляя шага.

— Ничем. Или почти ничем.

— Ничем? — Он нахмурился, видимо, решив, что она сошла с ума.

— Да. Здесь есть тропинки в лесу? Я бы с удовольствием погуляла. Я люблю кататься на велосипеде, можно объехать вокруг острова, раз здесь запрещены другие средства передвижения. Или арендовать лодку и половить рыбу.

Хотя от близости Эрика у нее вновь разыгрались гормоны, Холли чувствовала, как напряжение постепенно оставляет ее. Время будто замедлило свой бег, когда деревня и маленькая пристань остались позади. Огромные, точно башни, дубы образовали навес над дорогой. Ничто не заглушало звуков природы. Холли слушала сверчков, лягушек и птиц и без конца щелкала затвором фотоаппарата. Здесь можно найти сотни цветовых сочетаний для будущих витражей.

Они миновали разнообразные коттеджи, старые и новые, большие и маленькие. Какой среди них Эрика?

Но вот он свернул на тропинку к одному из коттеджей, полной противоположности дома Эрика в Уилмингтоне. Уютное, гостеприимное и совершенно неформальное строение.

— Это твой коттедж?

— Да.

— А мы далеко от берега? — Она слышала океан, но не видела его.

— Дом смотрит на океан. — Эрик остановился. — Это очень выгодное месторасположение. Если я захочу продать дом, то можно просить хорошую цену.

Она подняла руку, словно останавливая его.

— Не порть мне впечатление, утверждая, что деньги были главной причиной твоей покупки. Скажи лучше, что дом покорил тебя своей красотой, как сейчас меня. Покажи мне его сразу, а вещи можно разобрать позже.

— В нем четыре спальни для гостей и три ванные комнаты на первом этаже. Гостиная и моя спальня находятся наверху.

В доме немного пахло затхлостью, но это вполне естественно, раз в нем никто давно не жил. Она распахнула двери и вышла на веранду в противоположной фасаду части дома. Ей открылся удивительный вид на берег и на Атлантический океан, поблескивавший между дюнами.

— Потрясающе! Ты часто здесь бываешь?

— Пару раз в году.

— Ты владеешь уголком рая и приезжаешь сюда только два раза в год?

— Работа, прежде всего, — пожал он плечами.

— Эрик, тебе нужно хобби, которое заставляло бы тебя, почаще приезжать в это сказочное место.

Холли совершила небольшую экскурсию по дому, посидела в кожаных креслах песочного цвета, изучила стеклянные столы и пол из мореного дуба. Все было красиво, но абсолютно безлико, ничто не выражало вкусовые предпочтения Эрика.

— Моя спальня там, — он кивнул головой в сторону сводчатого коридора.

Холли поймала его взгляд. Что в нем? Предостережение? Приглашение?

— Хорошо. Я выберу комнату внизу.

Полностью пропавший день, решил Эрик. Он мог бы проанализировать условия очередной сделки, все документы он взял с собой. Мог бы пойти в местный клуб и установить новые полезные связи. Вместо этого он сидел в кресле перед коттеджем с холодным пивом в руке и наблюдал за Холли.

Впрочем, приятное занятие.

Он по природе лидер, но с тех пор, как они ступили на остров, он повсюду следовал за торнадо по имени Холли. Он боялся, что если хоть на минуту оставит ее без присмотра, она внесет хаос и в его жизнь и в жизнь ни в чем не повинных соседей.

В настоящий момент Холли стояла по колено в воде с удочкой в руке. В бикини зеленого цвета и в надвинутой на глаза бейсболке.

Эрик посмотрел на часы. Скоро ему предстоит тяжелейшее испытание — втирание солнцезащитного средства в ее спину. Когда он первый раз наносил лосьон на кожу цвета слоновой кости, ему потребовались неимоверные усилия, чтобы не уступить инстинктам.

О да, он безумно хотел Холли Прескотт!

— Эй, перестань. — Холли резким движением ноги плеснула в него холодной водой. — Не смотри на часы. Лучше бы оставил их в коттедже.

Она намотала леску на катушку и зашагала по воде к нему. Капельки пота, словно алмазы, сверкали на ее теле. Все его тело заныло от желания слизнуть их языком.

Как он мог подчиниться ей и отменить все развлечения? То есть остаться с ней в коттедже один на один? Он составил плотное расписание мероприятий, при котором они все время проводили бы на людях. А потом после ее просьбы отменил его.

— После велосипедной прогулки мы можем завернуть в клуб и посидеть за коктейлем, — предложил Эрик, протягивая ей полотенце. Она не стала вытираться, а закрутила его вокруг пояса.

— Что-то мне не хочется, — покачала головой Холли. — Ведь именно из-за текилы я и попала на аукцион. Нет, пить надо поменьше.

— Тогда другое предложение — провести время в доме. Вдвоем. Наедине.

Холли моргнула.

— А что, если нам после обеда завернуть в кафе, где подают мороженое?

— Отлично!

Нет, поедание мороженого — слишком сексуальное занятие!

Холли слизнула с пальца каплю шоколадного мороженого. Она делала вид, будто не замечает потемневших глаз Эрика, следивших за каждым движением ее языка.

— Как ты думаешь, Октавия найдет нас здесь? — прокашлявшись, спросила Холли.

— По правилам аукциона я обязан был сообщить ей, что мы едем на остров и сообщить наш маршрут, — помолчав, начал Эрик. — Но есть несколько благоприятных моментов. Во-первых, ты изменила наш распорядок дня. Во-вторых, у нее девятнадцать пар, за которыми надо следить. И все они не на острове. И в третьих. Сюда можно попасть только на пароме. Вряд ли капитан возьмет ее на борт. У нее ведь нет на острове дома, а отелей здесь нет.

— Нет, все-таки я когда-нибудь убью эту Октавию. Нельзя так лезть в личную жизнь других людей.

— А ты взгляни на случившееся с точки зрения бизнеса. Какая газета продается лучше? Конечно, та, в которой описываются эротические встречи!

— Да, да, знаю, но это же неправда.

— Неправда? Снимки вполне реальные, Холли.

— Согласна, но все равно воспринимаю ее поведение, как предательство. Мне еще надо благодарить небо, что она не слышала твоих слов о жиголо. Иначе она изваляла бы мое имя в грязи. Я в этом так же уверена, как в том, что завтра взойдет солнце.

— Прости, — сморщился он.

Брови Холли удивленно поползли вверх. Эрик извинился? Невероятно!

— Не надо извиняться, если не чувствуешь себя виноватым.

— Я чувствую свою вину.

— Почему же так сказал? — Проходила секунда за секундой, но он молчал. — Эрик, не ищи вежливого ответа. Тебе бы уже следовало знать, что я больше всего ценю в людях честность.

— Потому, что ты не одна висишь на волоске, — выдохнул он. — Меня тоже влечет к тебе. Я борюсь с собой. Но иногда бывает очень трудно. Вот и пытался этими словами оттолкнуть тебя.

Его ворчливое признание ошеломило ее. Значит, Эрик в тот вечер не был таким холодным, как она думала.

— Ты хотел меня?

Он взглянул на нее. От страсти, мерцавшей в его глазах, у Холли перехватило дыхание.

Может быть, если они удовлетворят свое желание, им потом станет легче бороться с ним?

— Так чего же мы сидим здесь? Давай вернемся в коттедж и лучше узнаем друг друга.

— Ты же говорила, что мы не можем быть вместе. Ты, мол, боишься потерять себя, подругу...

— Правильно, я это говорила. Но только если мы попытаемся, как-то оформить наши отношения. А короткие отношения могут быть очень, очень хорошими. То, что случится здесь на острове, пусть на острове и останется.

— Слишком рискованно. — Что-то сверкнуло в глазах Эрика. — Холли...

— Нам нужны презервативы. Я не привезла. А ты?

— Не привез, — хрипло отозвался он и, помолчав немного, добавил: — На острове есть магазин, там могут быть. И он закроется... — Эрик посмотрел на часы, — через десять минут. Тут совсем недалеко.

— Тогда поехали.

Они сели на велосипеды и уже через две-три минуты остановились возле магазина.

— Последний шанс отказаться. — Голос Эрика был глухим и низким.

— Нет. Я уже все решила для себя.

— Ты хочешь пойти со мной?

Она отрицательно покачала головой. У нее слишком тряслись колени, она не смогла бы дойти до магазина. Она совершает ошибку? Вероятно. Но это не первая в ее жизни и не последняя.

Дорога домой заняла целую вечность. Их встретил дружный хор лягушек.

— И куда мы пойдем, на твою постель или мою?

— Твоя ближе. — Голос, густой, как патока.

У нее повлажнела кожа, и платье прилипло к телу.

— Мне бы надо сначала принять душ, — промямлила она.

— У меня большая душевая, уместимся оба. — Эрик глубоко вздохнул.

— Хорошо. — Сможет ли она на своих ватных ногах подняться по лестнице?

Он повернул голову и впился в нее взглядом.

— Внизу есть еще один душ. Но он меньше. Зато ближе.

— Здесь внизу? — Она перестала дышать.

— Да.

— Закрытый?

— Полузакрытый.

— Далеко?

— Двадцать шагов.

— Так... чего же мы ждем?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

К тому времени, когда они достигли душа и Эрик включил свет, его легкие горели так, будто он пробежал двадцать миль вверх по крутому склону. Он не мог ждать. Схватив Холли за плечи, он прижал девушку к стене и овладел ее губами. Они моментально раскрылись, и их языки вступили в игру.

Эрик гладил ее талию, бедра, спину. И целовал, целовал, целовал...

Наконец резким движением освободил ее от шорт и трусиков, и те сползли вниз по длинным ногам. Холли переступила через них и прижалась всем телом к нему. Но Эрик схватил девушку за руки и слегка отодвинул от себя, наслаждаясь красотой ее кожи и роскошными точеными формами.

— Невероятно!

— Лгать не обязательно. — Она досадливо прикусила губу.

— Холли, я не лгу, — воскликнул он, увидев сомнение в ее глазах. — Ты совершенное произведение искусства.

Искушающая улыбка скривила ее распухшие от поцелуев губы. Эрик отпустил ее, сбросил ботинки, и взялся было за пряжку, но она отвела его руки.

— Позволь мне это сделать.

Ноги его подкашивались от слабости, когда она раздевала его. Жадно ловя ртом воздух, он дрожал всем телом.

— Холли, — простонал он, — подожди.

Эрика охватил такой острый приступ вожделения, что он даже испугался, что не сумеет сдержаться и продлить любовную игру. Чтобы хоть немного охладить свой пыл, он нажал локтем на кнопку душа, и на них обрушились ледяные струи воды. Холли взвизгнула и попыталась отскочить в сторону, но он притянул ее к себе и, найдя на полке у стены флакон с жидким мылом, принялся энергично растирать ее тело гелем с цитрусовым запахом.

— Я не могу больше ждать, — вскоре прошептала Холли.

Он кивнул и быстро достал с полки заветный пакетик, и уже через минуту они слились в вечном, как этот мир, танце. Наконец Холли вскрикнула, и сладкая судорога пробежала по ее телу. И только тогда Эрик позволил себе присоединиться к ней.

В душевой наступила тишина. Эрик выключил воду, и теперь слышалось только их тяжелое дыхание. Холли прижалась к нему, положив голову на плечо.

— Я прошу прощения.

— За что? — Холли подняла голову и удивленно посмотрела на него.

Она еще спрашивала!

— Все прошло слишком быстро.

— Тебе разве не было хорошо? — Она откинулась назад.

— А ты сама не можешь сказать? — В его смешке слышались самоуничижительные нотки. — Мне было так хорошо, что я повел себя будто девственник или махровый эгоист. Набросился на тебя и даже не дал, как следует посмаковать удовольствие. Ты не разочарована?

— Ну, что за глупости ты говоришь? И тебе не стыдно? Да разве крик не выдал меня с головой? — В глазах ее сверкали искорки веселья. — Да еще никогда в жизни я не испытывала подобного наслаждения. Это было что-то невероятное! И запомни раз и навсегда, Олден: если ты заставил женщину выкрикивать твое имя, то, значит, она счастлива. И нет нужды просить у нее прощения.

Эрик улыбался. Холли раньше никогда не видела у него такой улыбки. Он выглядел расслабленным и счастливым. И тут до нее вдруг дошло, что завтра они уедут с острова, и все, что с ними здесь случилось, останется в прошлом. Эрик быстро обо всем забудет. Невелико дело! Ну, соблазнил очередную девушку. Что здесь такого, она у него далеко не первая и далеко не последняя. Все его прежние отношения с женщинами строились исключительно на сексе. А значит, он привык к этому, такие кратковременные интрижки очень удобны и позволяют ему убивать двух зайцев сразу: освобождаться от ненужного чувственного напряжения и заниматься тем, что для него является главным в жизни — бизнесом. Эрик в первую очередь банкир и лишь потом мужчина. Об этой истине ей следует постоянно помнить. Впрочем, у большинства мужчин отношения с женщинами также строятся на сексе. У женщин обычно все происходит наоборот. Что за черт! Ей бы сейчас наслаждаться сегодняшним днем, а она, уже печалится о завтрашнем!

Да, теперь уже ничего не изменить. Что должно было произойти, произошло. Теперь ее ждут немалые трудности впереди. Они с Эриком неизбежно будут встречаться на каких-нибудь светских мероприятиях. Тем более, что его сестра ее лучшая подруга, и каждый раз ей придется делать вид, что они просто хорошие друзья и между ними ничего не было: ни этого душа, ни криков, ни страстных, опьяняющих поцелуев. Трудная задача, но ничего невозможного в мире нет. Она справится. На первых порах, конечно, придется нелегко, но потом раны постепенно заживут, и она научится смотреть на Эрика, не отводя в смущении глаз. Научится не думать о нем с утра до ночи. Научится не реветь перед сном от собственного бессилия и одиночества.

Холли закрыла глаза, пытаясь привести в порядок свои мысли, и открыла их лишь тогда, когда Эрик принялся покусывать ее шею, так нежно и возбуждающе, что сердце ее снова пустилось в пляс.

— Холли? — Он пальцем приподнял ее голову, чтобы поймать ее взгляд.

— Что?

— Я начинаю беспокоиться, когда ты молчишь и не говоришь, о чем думаешь.

Ей совершенно не хотелось делиться с ним своими горькими мыслями. И она постаралась отшутиться.

— Я размышляю о том, что ты, наверное, внизу так же хорош, как и сверху.

Он удивленно вытаращил глаза, и хищная улыбка заиграла на губах.

— Ты никогда не лезешь за словом в карман.

— Были бы у меня карманы, может быть, и залезла. А сейчас на мне только ты.

Холли не хотелось двигаться и вылезать из теплой постели. Но звонок в дверь означал, что кому-то придется встать. И получается, что это миссия выпадает на ее долю, поскольку Эрик лежал рядом с ней будто в обморочном состоянии. Они полночи занимались сексом, а потом еще и ранним утром. Ее банкир был, и правда, хорош в постели. И ее нисколько не смущало, что об этом знают и другие женщины.

Лгунья! Он не твой банкир. Тебе осталось только шесть часов находиться с ним рядом.

Холли вылезла из постели, полюбовалась несколько секунд спящим Эриком и стала собирать раскинутую по полу одежду. Звонок торопил ее. Тогда она достала из шкафа первую попавшуюся рубашку Эрика и, накинув ее на себя и застегнув на ходу пуговицы, подбежала к двери. Открыла ее... никого. Она посмотрела вокруг и удивленно заморгала. Цветы в хрустальной вазе, которая в свете раннего утра сверкала радужными огнями, стояли на полу у входа.

— Должно быть, ошибка, — пробормотала Холли и побежала к перилам, надеясь догнать посыльного. Но тут заметила на конверте слова «Счастливого дня рождения!» и остановилась.

Сегодня же ее день рождения! Хотя многие знакомые могли помнить об этом, но только Октавия знала, что Холли на острове. Проклятье!

Проклятье! Проклятье! Она окинула взглядом окрестности: не прячется ли где ее предательница-подруга, но, не заметив ничего подозрительного, спешно вернулась в коттедж. И тут же сильные руки подняли ее и прижали к груди. Щетина щекотала щеку, когда Эрик жадно целовал ее шею.

— Счастливого дня рождения! — пробормотал он еще сонным голосом.

— Так, значит, ты знал?

— Глупышка! А как бы иначе я мог послать тебе цветы?

— Я подумала, что цветы от Октавии, и немного психанула. Как ты узнал о моем дне рождения?

На нем были только шорты. От вида его обнаженной груди жар желания снова разгорелся в ее теле.

— Ты упомянула на прошлой неделе, что он приближается. А точную дату я узнал у Джулианы.

— Когда же ты нашел время заказать цветы?

— Вчера, пока ты обсуждала с продавцом, на какую насадку лучше идет рыба.

Еще до того, как они приняли решение спать вместе. У нее от волнения перехватило горло. Он не должен быть таким заботливым и внимательным. Иначе ей будет трудно забыть об их отношениях.

Да, дорогуша, у тебя уже начались трудности, сказала она себе. И это только цветочки! Самое страшное еще впереди!

— Спасибо. Ты очень мил.

— Всегда рад тебе услужить. Между прочим, пока ты открывала дверь, я позвонил на пристань. Теперь мы с тобой отплываем на последнем вечернем пароме. Ведь сегодня твой день рождения, вот я и подумал, пусть у нас будет время выполнить твои желания. Объехать остров на велосипеде. Взять напрокат лодку и порыбачить. Но сначала, — он уперся пальцем в пуговицу своей рубашки, — по-моему, мы должны проверить, как работает, после вчерашнего, душ. Мы там запросто могли что-нибудь сломать вчера.

Время игр закончилось. Когда в воскресенье вечером Эрик нес сумки к пристани, он мысленно закрыл за собой дверь прошлой жизни. Отдохнул он, что и говорить, великолепно. Никогда еще прежде он так не расслаблялся. Но хорошего понемножку! Пора впрягаться в работу! Теперь он должен подготовиться к завтрашней встрече с переговорной командой Уилсона. Из-за Холли он почти забыл о своих жизненных приоритетах.

Нет, он не пойдет по стопам отца. И никогда не позволит женщине водить его на поводке. Пора восстановить границы, о чем он совершенно забыл.

— Оставь, Холли, сумки! Я донесу их.

— Ох, ради бога, не думай, что я хрупкая, — фыркнула она.

Нет, Холли, разумеется, не хрупкая. Она сильная и чертовски сексуальная. Он стиснул зубы, чтобы не поддаться искушению и не украсть еще один поцелуй с губ, пахнувших вишневой помадой. Потому, что тогда он потащит ее в спальню или в душ. При одном воспоминании о недавних ласках его опять словно пронзило током.

В этот уик-энд он наслаждался лучшим в своей жизни сексом. Но в Уилмингтоне нет женщины более неподходящей на роль жены банкира, чем Холли Прескотт.

А ему нужна женщина, которая понимает всю важность деловых связей и умеет подавлять свои эмоции.

— Холли, нам надо поспешить, а то опоздаем на паром.

— Да. — Она сделала несколько шагов и остановилась. — Быстро вряд ли получится. У нас неприятности.

— Какие еще к черту неприятности? — от нетерпения и отчаяния вопрос прозвучал слишком резко.

— Шина спустилась у твоего велосипеда. У тебя есть насос или запасное колесо? Я быстренько все сделаю. — Практичная Холли! Заметила непорядок и пытается исправить его. Эрик не мог не восхититься женщиной, которая не ждет, когда мужчина выполнит грязную работу, а берется за нее сама.

— Ничего нет. — Дома у него было все необходимое для мелкого ремонта, но здесь он слишком редко бывал, чтобы запасаться инструментами.

Он провел рукой по волосам. Если они сейчас не выедут, то пропустят последний на сегодня паром. А пешком, да еще с вещами, точно опоздают. Тогда надо было выходить из дома пораньше.

Он рассчитал все по минутам. Думал, что они на велосипедах доедут до пристани, положив вещи на багажник, а потом кто-нибудь из служащих отвезет их к нему домой и поставит под навес.

— Я должен сегодня вечером уехать с острова.

— Может быть, сходишь к соседям?

Эрик аж, заскрипел зубами от злости. Во-первых, он редко бывал на острове и не познакомился ни с кем из соседей. А во-вторых, времени осталось в обрез.

Позвонив на пристань, он попросил зарезервировать им места на утреннем пароме. И попросил прислать им, вело такси.

— Да, сэр. За вами заедут в пять сорок пять утра.

— Спасибо.

— Значит, мы остаемся до утра? — Холли покачивалась на пятках.

— Да, — будто выплюнул он и беззвучно выругался. Если бы у него осталась, хоть капля разума, он бы отправил Холли в комнату для гостей.

— Смотри не ушибись, прыгая от радости, что проведешь со мной еще одну ночь.

Сарказм Холли словно скребком прошелся по натянутым нервам. В этом вся проблема. Одна часть Эрика с восторгом встретила перспективу провести еще одну ночь, держа в объятиях шелковое тело Холли. Но именно это и пугало его. Сила влечения к ней делает его слишком уязвимым.

— Ты можешь располагать своим временем, у меня завтра утром важная встреча, и мне нужно к ней подготовиться. — Он не может позволить себе слабость перед решающими переговорами о слиянии банков. И ему надо быть в офисе рано утром, чтобы окончательно обдумать все детали.

— Эрик, — Холли уперлась кулаками в бедра, — конечно, у меня нет штата сотрудников, ждущих моих распоряжений. Но у меня тоже есть работа, контракты, которые я должна выполнить. И в понедельник меня ждут ученики. Остаться еще на одну ночь — наверное, очень обидно, так как ломает многие твои планы. Но не стоит лаять и рычать на меня из-за нескольких потерянных часов. Ведь мы, несмотря ни на что, вовремя окажемся дома и успеем сделать все, что собирались.

— Извини. Ты права. У меня просто немного сдали нервы.

— Мне надо позвонить Тине, сообщить, что я снова задерживаюсь, и узнать сможет ли она присмотреть за собаками, пока меня нет.

Ты эгоистичный мерзавец, Олден, сказал себе Эрик. Ты думаешь только о себе.

— Эй, посмотри-ка. — Холли опустилась на колени возле спущенной шины. — По-моему, кто-то нарочно спустил воздух. Догадайся с трех раз, кто!

— Октавия, — сердито выдохнул Эрик.

— Молодец! — Холли выпрямилась. — Мы уже достигли точки, когда я могу просить о помиловании за справедливое убийство? Я всерьез хочу закрутить потуже проволоку у нее на шее.

Как у Холли это получается? Она заставляет его улыбаться даже тогда, когда он раздражен. И это не первый раз. Но так продолжаться дальше не может. Эрик не представлял своего будущего с женщиной, которая заставляет его забыть о работе.

Он относил сумки в дом, мысленно считая, сколько же осталось свиданий. Одно вчера утром на берегу. В середине дня — пешая прогулка по лесу. Вечером поездка в кафе, где они ели мороженое. Сегодня прогулка на велосипедах и на лодке. Таким образом, остается только три свидания, которые они проведут где-нибудь в многолюдных местах.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Моей жизни ничего не угрожает, если я войду?

Октавия! Холли осторожно положила полоску мокрого стекла на поверхность и только потом посмотрела на дверь.

— Предательница!

— Я пытаюсь помочь тебе,Холли.

— Делая из меня дуру? — недоверчиво спросила Холли. — Ты шпионишь за мной, печатаешь шокирующие фотографии, делаешь в своих статьях сексуальные намеки. По-твоему, это идет мне на пользу? В твоих репортажах я выгляжу, как проститутка. Только моя мать, увидев, как я обнимаюсь с Эриком, думает, что я лишь немного побесилась, но теперь готова вернуться в лоно семьи. Она даже собирается устроить несколько обедов для Эрика, меня и его родителей.

— Холли, почему ты порвала с семьей?

— По одной простой причине. Они считали меня неудачницей, которая ставит их в неловкое положение.

— Тогда докажи им, что они ошибаются и что ты удачливая. И не прячь голову в песок. Это твои родители, и у тебя есть только одна семья.

— Это меня и радует. С еще одной я бы не справилась. — Холли включила вентилятор, и он зашумел над головой. — Ты сегодня, намерена работать или будешь проповеди мне читать?

— Когда мне было четырнадцать, моих родителей убили у нас на веранде. В перестрелке двух банд.

— Я не знала. Сочувствую. — Бесстрастное сообщение Октавии о смерти своих родителей потрясло Холли.

— Да. А я была злой и упрямой девчонкой. Я ненавидела их и считала самыми тупыми созданиями на земле... пока их у меня не отняли. Потом я переходила из семьи в семью. Не понадобилось много времени, чтобы я поняла, как мне повезло с моими родителями, какими заботливыми они были и как желали, чтобы я была счастлива. Как и тебе, с твоими повезло, Холли.

— Октавия, у меня, совсем другое. — Странное дело, Холли уже не злилась на нее.

— Между тобой и твоими родными существует какая-то враждебность. Помирись с ними, пока не поздно. — Октавия пересекла студию и подошла к сундуку, в котором Холли хранила защитную одежду, необходимую во время работы со стеклом. — И к твоему сведению, в своих статьях я ничего не придумываю. Влечение друг к другу у тебя и у Эрика такое сильное, что его хоть градусником измеряй.

— Да, так было на первых порах. А теперь и сама не знаю, что у нас происходит, — выпалила Холли и тут же пожалела. Надо срочно поменять тему, решила она. — Это ты сдула шину велосипеда?

— Я думала, вам хочется еще побыть вместе. Разве я не оказала тебе услугу? По лицу вижу, что ты осталась довольна.

— Почему ты так думаешь? Это же временные отношения. Условия договора выполним и разойдемся.

— Мне кажется, они не должны быть временными. Неужели ты не понимаешь, что Эрик — мост между тобой и твоей семьей. Совершенно ясно, что вы созданы друг для друга.

— Как ты умудрилась так неправильно истолковать факты? — фыркнула Холли.

— По-моему, все правильно. А сейчас объясни, что ты имела в виду, говоря, что вы разойдетесь после выполнения условий договора?

Стоит ли рассказывать? Она знала Октавию много лет и до истории с аукционом всецело доверяла ей. Холли очень хотелось с кем-нибудь поделиться впечатлениями от уик-энда. С Джулианой нельзя, она сестра Эрика. Андре? Холли не собиралась превращать ее в посредника.

— Не для печати?

— Не для печати, — согласилась Октавия.

— Эрик был со мной в воскресную ночь, но он не был со мной. Если ты понимаешь, что я имею в виду. Мы разделяли постель, и секс был высшего класса. — Она помолчала. — Я бы так считала, если бы не сравнивала с предыдущей ночью. В воскресную ночь он будто снова превратился в банкира Олдена, мысли его витали непонятно где. Это был совсем не тот человек, с которым мы гуляли по острову. Сегодня утром он проворчал «привет», что можно расшифровать, как «оставь меня в покое». Все, фильм закончился.

И на пароме, и в машине по дороге домой они молчали. Атмосфера царила напряженная. Эрик не был грубым. Напротив — очень внимательным. Но такими внимательными мы бываем с прабабушкой, думала про себя Холли. Когда он высадил ее у дома, ей хотелось плакать.

— Кажется, Олденбанк переживает сейчас процесс слияния с другим банком? Может быть, все его мысли перенеслись на работу?

— Я не верю, что такая резкая перемена могла произойти из-за сложностей в банке.

— Подруга моя, если ты, в самом деле, хочешь понять, а я уверена, что ты хочешь, то спроси у самого Эрика о причинах перемены. У вас осталось еще несколько свиданий, вот и получи ответ. И не уходи с такой же легкостью, с какой ты ушла от семьи.

— Это было совсем нелегко, — присвистнула Холли.

— Подготовься заранее. Помирись со своей семьей, Холли, и пока не руби сук, на котором сидишь. А Эрику дай шанс. Мне почему-то кажется, что у этой истории обязательно должен быть счастливый конец.

Но тут пришли ученицы и прервали ее разговор с Октавией.

Встреча полетела к чертям. Если бы Эрик вовремя не прервал ее, то послал бы Бакстера Уилсона пойти прочистить мозги.

— Ваши требования смехотворны. И будь я проклят, если Олдены согласятся на долю в сорок пять процентов в объединенной компании.

Мать потрясенно и недовольно уставилась на него.

— Джентльмены, — встала она, — пора сделать перерыв на ленч. Мы завершим дискуссию после полудня.

Едва Эрик открыл дверь зала заседаний, к нему подскочила его помощница и протянула алый листок. Эрик прочел послание — частный детектив нашел Лайла Льюиса.

Надо позвонить Холли. И обязательно встретиться с этим типом. И чем раньше, тем лучше. На следующей неделе его обязательства перед Холли будут выполнены. Они перестанут встречаться. Эрик постарался не заметить, как от этой мысли болезненно сдавило грудь.

— Во второй половине дня меня не будет в офисе, — повернулся он к матери.

— Простите нас, Бакстер. Минуточку. — Маргарет Олден улыбнулась Уилсону и предложила Эрику пройти к ней в кабинет. — В чем дело? — едва закрыв дверь, накинулась она на сына. — Все утро ты грубил Бакстеру. А теперь уклоняешься от переговоров? Ты не должен так поступать.

— Уилсон не переговоры ведет. Он прощупывает почву. И если ты согласна с его требованиями, то это с твоей стороны большая глупость.

— Разумеется, я не намерена соглашаться с второстепенной ролью в новой компании, — подавив возмущение, проговорила она. — Бакстер прекрасно понимает, что Олдены сильнее. После ленча ты должен вернуться за стол переговоров и с фактами в руках убедить его.

— У меня есть личные дела, которые не терпят отлагательства.

— Самое главное сейчас — переговоры.

Маленькая поправка. Главное — ее амбиции. Она жаждет возглавить новый банк. До недавних пор и он с таким же жаром относился к этой теме.

— Мать, забери со стола наши предложения.

— Ты в своем уме? Если мы хотим стать самым крупным частным банком на юго-востоке страны, нам необходимо это слияние.

Эрик посмотрел на часы и взялся за ручку двери. Интересно, Холли дома?

— Твое дело как-то связано с этой особой, Прескотт?

— Тебя это не касается.

— Я не удивлюсь, если она будет нам стоить сделки с Уилсоном. Даже твоя сестра отказалась купить на аукционе Уоллэса Уилсона под влиянием этой богемной девицы. Она плохо влияет на Джулиану.

— Мать, предлагаю держать твое мнение при себе. Тем более, что ты ошибаешься.

— Не позволяй ей опустить тебя до своего уровня!

— Еще одна ошибка. Не думай, что уровень Холли ниже твоего. И перестань, пожалуйста, говорить на эту тему. Не выводи меня из себя!

Тридцать минут спустя он поставил машину рядом с джипом Холли. Постучал в парадную дверь. Никто не ответил ему, как и по телефону. Он звонил по всем ее номерам. Однако машина ее здесь. Значит, и она где-то рядом. Он решил заглянуть в питомник, но услышал музыку и пошел на звук. Сзади к дому примыкало одноэтажное строение. На стене замысловатый витраж, а на нем вывеска «Стеклянная радуга». Цветочные клумбы окаймляли подъездную дорожку и посыпанную гравием площадку для парковки машин. Он не ожидал увидеть такой порядок. И только потому, что верил суждениям ее братьев и составил по ним собственное мнение о Холли, не зная фактов.

Он вошел в здание. У дальнего стола кто-то в громоздком комбинезоне и в шлеме сваривал две металлические полоски. Эрик не мог угадать, кто это: мужчина или женщина. Он окинул взглядом помещение. На стенах висели витражи разных очертаний и размеров, и совсем простые, и сложные, удивительно изысканные. У Холли определенно талант. Но к делу! Сейчас главное — найти ее и потом Льюиса. Может быть, сварщик знает, где она.

— Простите, — проговорил он, подходя ближе к рабочему в шлеме.

Сварочная горелка потухла. Рука в тяжелой рукавице подняла маску из стекла и металла. Холли! Вслед за удивлением пришло желание, словно пламенем охватившее Эрика. Интересно, еще долго один ее вид будет воспламенять его кровь в венах?!

— Привет! — Она отложила сварочную горелку и сняла шлем. Сняла рукавицы и провела пальцами по слипшимся от пота волосам. — Почему ты здесь? У нас на этой неделе нет свиданий.

— Детектив нашел Лайла Льюиса.

Она широко раскрыла глаза.

— Уэз позвонил тебе?

— Да.

— Почему тебе, а не мне?

— Я велел ему держать меня в курсе дела. Льюис в Рэлейге. Если мы сейчас выедем, будем там через два часа.

— Мы?

— Я сяду за руль.

— По-моему, у тебя сегодня важная встреча.

— Я уже был на ней. Мне не хочется, чтобы ты встречалась с ним наедине.

Холли пересекла комнату, подошла к нему и протянула руку.

— Дай мне адрес, я справлюсь сама. А ты возвращайся в банк.

— Он уже раз обманул тебя, Холли. Я хочу быть уверен, что это не повторится. — Если честно, то ему очень хотелось, влепить пощечину этому типу, который уехал с деньгами Холли, оставив ее на бобах.

— В этом нет необходимости, Эрик. Я большая девочка и справлюсь сама. Дай только адрес.

— Я должен это сделать ради твоих братьев. Уверен, они бы то же самое сделали для Джулианы. Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?

— А когда, по твоему мнению, мы вернемся?

— Это зависит от того, как быстро мы найдем Льюиса. Но я намерен вернуться сегодня вечером.

Она задумчиво пожевала нижнюю губу. Внезапно рот Эрика наполнился слюной. Интересно, сегодня ее губы тоже пахнут вишней?

Ты этого не узнаешь, сказал он себе. С поцелуями покончено. С этого момента их свидания будут строго официальными.

Каждое ее движение дышало чувственностью. Вряд ли она осознает всю свою власть над ним. Во всяком случае, он надеялся на это. Вот и сейчас ему приходилось сдерживать себя, чтобы не наброситься на нее и не сжать в крепких объятиях. Прошедший уик-энд на острове только распалил его страсть. Он еще сильнее хотел ее.

— Мне надо, как всегда, позвонить Тине, чтобы она покормила собак, если мы вовремя не вернемся. — Холли поймала его взгляд, и у нее перехватило дыхание. Она нервно облизнула губы. Тонкая ткань футболки не скрыла готовые к любви соски.

Он отступил на шаг и, боясь искушения, отвел глаза, уставившись на сложный рисунок из цветов на витраже окна.

— Ты собираешь свои работы? — Голос скрипучий, точно у грязного телефонного хулигана.

— Конечно. Надо же что-то показывать перспективным клиентам. — Она провела его в дом, усадила на софу в кабинете и положила на кофейный столик папку. — Вот, можешь посмотреть фотографии моих витражей, пока я переоденусь и на всякий случай соберу сумку.

— Ты все еще любишь его? — Глаза Эрика потемнели и сделались непроницаемыми. По скулам быстро перекатывались желваки.

Осталось ли у нее чувство к Лайлу? Или она больше беспокоилась о пропавших деньгах, чем о пропавшем любовнике? Определенно, у нее никогда не было такой физической тяги к Лайлу, как к Эрику.

— Не знаю.

— Пойдем, это здесь. — Эрик чуть кивнул.

Они подошли к кирпичному дому, стоящему неподалеку от входа в университетский городок. Она считала себя эмоционально и физически сильной женщиной. Так почему же ее радует, что рядом Эрик?

— Эрик, вкладывая деньги в проект Лайла, я понимала, что рискую. — Она коснулась его руки и остановила у двери. — И если деньги пропали... ну, так пропали. А я должна признать, что обманулась. В очередной раз.

У Эрика смягчилось лицо. Он поднял руку, будто хотел погладить ее по щеке. Но уронил, не коснувшись. А ей до боли в сердце хотелось, чтобы он дотронулся до нее.

— Холли, если бы Лайл пришел в банк с таким подробным бизнес-планом, какой он дал тебе, я бы тоже дал ему деньги.

Трудно сказать, что ее больше удивило. Уверенность Эрика, что она не дура? Или знакомство с ее документами?

— Позволь мне догадаться. Уэз дал тебе копии моих бумаг?

Что ей оставалось? Возмущаться или радоваться, что Эрик так внимательно расследует дело. Отец и братья осудили бы ее, не вдаваясь в подробности.

Между тем Эрик уже стучал в дверь. Секунды спустя дверь открылась, и на пороге появился Лайл, ее бывший любовник. Холли смотрела на него и ждала хоть какого-нибудь всплеска эмоций. Она разглядывала мужчину, о котором когда-то заботилась, и открывала в нем то, что не видела раньше. Он был не таким высоким, каким казался ей раньше, да и в плечах вовсе не широкий. Выглядел он гораздо моложе своих двадцати пяти лет. Будто она занималась, совращением малолетки.

— Привет, Лайл.

У него в глазах вспыхнули искренняя радость и удивление, он крепко обнял ее.

— Холли, как приятно тебя видеть!

Она была в его объятиях и ничего не чувствовала. Неужели она собиралась с ним строить свое будущее? Может быть, даже выйти за него замуж?

— Почему ты здесь? Неужели уже услышала хорошую новость? Адвокат позвонил тебе? Да? Я же просил его подождать еще немного.

— Какую хорошую новость?

— А вы кто? — Лайл внимательно изучал Эрика.

— Эрик Олден. Финансовый советник мисс Прескотт.

— Холли? Неужели ты думаешь, что я хотел... обмануть тебя?

Обида на лице и в голосе Лайла напомнила ей, как все началось. Ему нужен был человек, который бы в него поверил. Знакомое ей чувство. Похоже, что она всех своих возлюбленных выбирала по такому принципу. Мда, критерии выбора нуждаются в серьезном пересмотре.

— Я, Лайл, не знала, что думать. Ты исчез с пятьюдесятью тысячами долларов, не попрощавшись, не оставив нового адреса. И ты не звонил тринадцать месяцев. Мне пришлось нанять частного детектива, чтобы найти тебя.

— Это было так давно? Понимаю, выглядит действительно сомнительно. Но я закопался в своем проекте и не хотел тебе звонить раньше времени, вначале я должен был удостовериться в том, что ты не ошиблась, вложив в меня деньги. Заходите! — Он повел их по узкому коридору в маленькую, плохо освещенную квартиру. — Я проводил ночи напролет за работой, совершенствуя свой проект, и дни в поисках покупателей. Я долго ждал патента, и вот он, наконец, пришел в прошлом месяце. Я начал переговоры о продаже моего изобретения, но тебе еще не звонил. Потому что ждал, когда я подпишу контракт. Адвокат сказал, что это удачная сделка.

— Могу я посмотреть? — Эрик протянул руку.

Холли кивнула, и Лайл вручил Эрику бумагу. Ей надо бы самой прочесть контракт, но в этот момент ее мысли были заняты другим.

Холли сравнивала двух мужчин. Лайл — мечтатель, он без конца тихим голосом рассказывает о своем изобретении, о планах на будущее. Холли волновалась за него, хотела поддержать и помочь превратить мечты в явь. Это, то, что ее семья не хотела сделать для нее. Она собиралась уйти из «Калибр-клуба» и открыть «Стеклянную радугу». Но если бы она не получила в наследство ферму и к двадцать первому дню рождения выплаты из сберегательного фонда, у нее ничего бы не вышло. И ее ждали бы долгие месяцы ничтожной работы в клубе.

Эрик — полная противоположность Лайлу. Уверен в себе. Редко говорит о работе. Несколько раз он спрашивал ее о витражах и всегда выслушивал ответ. Что никто из ее семьи не склонен был делать. Они считали ее отказ от общепринятого образа жизни обыкновенной причудой.

Когда она с Эриком, ей хорошо, она довольна собой и чувствует себя талантливой, способной и желанной.

Ох-ох, девушка, сказала она себе, ты вступила на опасную стезю. Сама не заметишь, как влюбишься в него окончательно.

— Ну что же, Холли. Надо сказать, ты действительно неплохо заработала на своем вложении, — проговорил Эрик, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Что? — Холли моргнула, очнувшись от пугавших ее мыслей.

— Твоя первичная доля составляет около миллиона долларов. Не считая налоги.

Холли нервно сглотнула, посмотрела на сияющего Лайла, потом перевела взгляд на Эрика.

— Миллион долларов? Не много ли?

— Нет. — На мгновение глаза Эрика потеплели, потом холодная маска вернулась на место. Он достал из бумажника визитную карточку и протянул Лайлу. — У моего адвоката есть копии соглашения между вами и мисс Прескотт. Он предпримет все необходимые шаги и проследит, чтобы мисс Прескотт получила обговоренную вашим договором компенсацию. Полагаю, мистер Льюис, вы будете держать в курсе дальнейшего развития событий вашего главного инвестора, мисс Прескотт. Иначе вы нарушите соглашение, и нам придется прибегнуть к правилу удержания имущества до уплаты долга.

— Д-да, сэр. — Лайл выглядел совершенно запуганным. И кто бы упрекнул его? Эрик снова превратился в холодного и жесткого банкира. А в такие минуты он становился непробиваемым.

Лайл озабоченно посмотрел на Холли.

— Мы могли бы поговорить минутку? Наедине.

— Конечно. Эрик, ты не мог бы подождать меня в машине?

Глаза Эрика хищно сузились. Ей даже показалось: он откажется. Прошло несколько секунд. Наконец он резко повернулся, и молча вышел.

— Спасибо, что ты верила в меня, Холли, — начал Лайл, едва захлопнулась дверь. — Прости, что я не давал о себе знать. Но я забыл обо всем на свете, полностью погрузившись в проект.

— Я понимаю, и ты прощен. — Она внимательно смотрела на Лайла. Что сказать мужчине, которого больше не любишь? Холли хотелось скорей уйти, и она покосилась на дверь. Лайл перехватил ее взгляд.

— Понимаю, мне нашлась замена. — Лайл положил ей на плечо руку. — Все нормально, Холли. То, что мы пережили, было хорошо. Но я всегда знал, что ты заслуживаешь большего. И рад, что нашелся парень, который будет о тебе заботиться.

— Желаю тебе успеха. А насчет меня и Эрика ты не прав. Абсолютно не прав.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Выйти из комнаты и оставить Холли с ее бывшим любовником оказалось самым тяжелым из всего, что пришлось пережить Эрику за все тридцать шесть лет его жизни. Намного тяжелее, чем стоять перед четырьмя сотнями гостей и выслушивать оскорбления, которые выкрикивала Присцилла. Даже тяжелее, чем узнать, что его отец — безвольная марионетка в руках матери.

Холли вышла из подъезда, за ней Льюис. Она задержалась и обняла мужчину, который так легко забыл ее. Льюис поцеловал Холли. У Эрика живот свело нервной судорогой, и невольно сжались кулаки. У него нет никакого права относиться к ней, как к своей собственности. Тем более, что скоро им предстоит расстаться. Но именно так он относился к ней и ничего не мог с собой поделать.

Что с ним происходит? Это ревность. Милостивый Боже, он ревнует Холли?

Ревность предполагает привязанность. А он не позволяет себе такие глупости. Он живет, руководствуясь разумом, а не чувствами. Иначе он превратится в слабого, на все согласного человека, как его собственный отец. С этими мыслями он выехал на шоссе, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Нельзя тут где-нибудь поесть? Я пропустила ленч и умираю с голода. — Вопрос прервал его размышления.

— Почему нельзя. Конечно, можно. — Эрик свернул на первом же повороте и остановился у ресторана.

Он провел ее к столику в углу рядом с окном и заказал то, что предложила официантка. Любая еда имела для него сейчас вкус бумаги. Он уставился в окно, которое смотрело прямо на вход в гостиницу. Холли. Гостиница. Эти два слова полностью завладели его сознанием. Дверь гостиницы притягивала его, точно мощный магнит железную мелочь.

Холли обхватила пальцами подбородок Эрика и повернула его лицо к себе.

— Послушай, если ты не перестанешь смотреть на меня и потом на отель, я сейчас же брошу, есть, побегу туда и узнаю, сдают ли они номера на час.

Ее дерзкая искренность уже не шокировала его, как первое время. Все тело запульсировало от возбуждения. А от ее прикосновения вспыхнула кожа. Но он не должен восхищаться ее искренностью и щедростью. Это приведет его к полному краху.

Официантка принесла салаты, напитки и ушла.

Холли взяла вилку, поиграла ею и встретилась с ним взглядом.

— Поскольку мы оба не можем говорить, о чем думаем, расскажи мне о слиянии банков Олденов и Уилсонов. Из того, что говорила Джулиана, я поняла, что ежедневные переговоры с Бакстером Уилсоном — надежный способ заполучить хроническую головную боль.

— Слияние сделает оба банка сильнее и престижнее.

— А сила и престиж это так важно?

— Это ось, вокруг которой крутится мир.

— Поэтому ты и собирался жениться на Присцилле?

— Да. — Теперь ему было неприятно в этом сознаваться. Получалось, что он бессердечный и корыстолюбивый тип.

— Это печально, Эрик. Попав в денежную ловушку, человек уже не может из нее выбраться. А в постели двум обнаженным делить нечего, они, напротив, одаривают друг друга своей любовью и тем счастливы.

— Ты права, но, пожалуйста, не упоминай больше о наготе, — усмехнулся он.

Обед прошел гладко. Она говорила об опасностях, которые могут подстерегать его после слияния банков. Не зря же Холли получила бизнес-диплом. А Эрик следил за каждым движением ее языка, когда она облизывала губы. Он никогда не хотел женщину с таким всепоглощающим желанием, как сейчас. Нет, надо поскорее заканчивать с этими отношениями! Слава богу, у них осталось только одно свидание!

Холли отодвинула чашку, поставила локти на стол и на переплетенные пальцы опустила подбородок.

— Тебе никогда не приходило в голову, что у нас такой хороший секс, потому, что мы совершенно не подходим друг другу?

Он никогда не научится понимать, как работают мозги у этой женщины. Она постоянно выводит его из равновесия.

— Только хороший?

— Ладно, пусть будет феноменальный. — Его оскорбленный тон насмешил ее. — Думаешь, мы не закончим еще одно свидание в постели? Или я неправильно читаю твои мысли?

— Правильно. — Зачем отрицать очевидное? В нем хватит огня, чтобы ракетой взлететь в номер гостиницы, не касаясь подошвами асфальта. Конечно, такой жар когда-нибудь пройдет. Но явно не сегодня.

Честная. Умная. Красивая. Образованная. Что еще мужчина может требовать от любовницы? С каждой минутой ему все труднее становилось объяснять себе, почему Холли не годится в качестве жены банкира. Кого он намерен одурачить? Надо честно признаться, что он сгорает от желания к ней.

Холли хотелось, чтобы Эрик поспешил. Поскорее утолил томление, мучившее ее внизу живота и в грудях. А он намеренно медленно раздевал ее в тусклом свете номера, куда еле пробивались сквозь опущенные жалюзи солнечные лучи, и каждое движение сопровождал поцелуем.

Она с нетерпением наблюдала за его нарочито неспешными движениями. Вот он развязал галстук и повесил на спинку стула, потом снял туфли и носки и положил под стул.

Скорей, скорей, скорей, не видишь разве, что я умираю от переполняющих меня чувств, рвался из нее крик. Но она молчала. Кто ей объяснит, почему он способен творить с ней такое, что никто другой не мог?

— Эрик, зачем ты меня дразнишь? — не выдержав, прохрипела она.

— И в мыслях нет. Но в любви необходимо терпение. И самое сладкое в любви тоже терпение.

В постели Эрик был необычайно хорош. Даже слишком хорош. А когда их связь закончится, он снова станет туповатым, гребущим деньги светским ловеласом. Она запуталась в собственных навязчивых мыслях. А Эрик продолжал восхищать ее своим искусством, доводя почти до безумия...

— Я приближаюсь к Земле обетованной, — прохрипел Эрик.

Холли извивалась и изгибалась, намекая, что ждет, не дождется, когда же он удовлетворит голод, томивший ее. Но Эрик, будто не понимал ее намеков и упорно оттягивал момент наивысшего блаженства, играя ее волосами, лаская ее молочного цвета кожу.

И ей пришлось взять инициативу в свои руки, чтобы ускорить ход любовной игры.

— Ты не стесняешься показывать свое наслаждение. — На лице Эрика застыла сексуальная, сияющая, довольная улыбка.

Он что, обвиняет ее в чем-то? Как будто она могла сдерживать себя во время таких ласк. Неужели и это она делает неправильно?

— Предполагается, что я должна утаивать свои эмоции?

— Нет. Не меняйся! Ни в чем.

От слов Эрика ее охватило приятное волнение.

«Не меняйся!» Как долго она ждала этих слов. Чтобы хоть кто-то признал ее право на индивидуальность. Но почему это сказал Эрик, человек, которому не суждено быть с ней рядом?

Эрик — единственный мужчина, с которым она не может быть, если не изменится. Чтобы им остаться вместе, она должна бросить все, чего добивалась все последние семь лет. Отказаться от своей независимости. От карьеры. От равнодушия к мнению окружающих людей. Чтобы быть с Эриком, ей нужно приспособиться к жестким общественным правилам. Жена Эрика должна быть опорой общественных устоев, должна вызывать восхищение его партнеров по бизнесу и пользоваться всеобщим уважением. Мятежникам и отверженным, вроде нее, рядом с ним нет места.

Неужели ей придется отказаться от самой себя ради него? «Ты что, потеряла разум? — твердила она и сама себе отвечала: — Но иначе ты потеряешь сердце».

Ох, нет! Холли кусала губы, слезы жгли глаза. Она влюбилась в Эрика Олдена. Она не позволит ему уйти. Но устроит ли ее цена, которую придется заплатить, чтобы он остался?

— Я совершила плохой поступок, — выпалила Холли, едва Андре открыла в среду вечером ей дверь.

— Мы обе хороши, — сморщилась Андре.

— Что случилось? — Холли поморгала, услышав озабоченный тон подруги. Свои неприятности она отодвинула на задний план.

— Пока ничего, что я могла бы рассказать тебе, — Андре отбросила назад светлые волосы. — Входи. Поговорим о тебе.

— Но...

— Ты уже готова обсуждать свою ошибку, а я... еще нет. Хочешь мартини? У меня есть новый рецепт: ликер, мартини и малиновая водка.

— Соблазнительно, но не сегодня. Мне еще надо ехать. — И к тому же если она выпьет, то еще, пожалуй, расплачется. Холли опустилась на софу. — Свидания не принесли ничего хорошего.

— По-моему, если точнее, то ни одна из нас на аукционе холостяков не получила того, о чем мечтала. Зря мы тебя не послушались. Ты ведь, с самого начала была против.

— Андре, родная, я не знаю, что мне делать. У меня теперь на тебя одну все надежды. Хотя вряд ли ты сумеешь мне помочь.

— Нет, ты говори, говори, я внимательно слушаю.

— Не хочу втягивать тебя в свои дела. Мне, конечно, самой надо находить решение. Но я растерялась. Просто не знаю, куда еще можно пойти. — Холли внимательно изучала свои сцепленные пальцы. — По-моему, я влюбилась в Эрика Олдена.

Андре громко втянула воздух и открыла уже рот, чтобы ответить, но Холли опередила ее.

— Представляешь, какая глупость! Ведь я не смогу жить в его мире. Просто не смогу.

— Холли, ты и так живешь в нем.

— Ерунда. Мы с ним абсолютно разные люди. И вкусы, и привычки, и круг общения, и понимание смысла жизни — все разное. Нам бывает очень хорошо вместе, но чувства — вещь эфемерная. Они приходят и уходят. Нельзя строить отношения на любви. Нужны гораздо более основательные точки соприкосновения, чтобы скрепить узы между мужчиной и женщиной.

— Не знаю, почему ты отделяешь свою нынешнюю жизнь от прежней. Да, у тебя и у женщин, окружающих Эрика, абсолютно разный стиль жизни. Но ты ходишь к ним домой, и они ходят к тебе. Сколько женщин за эти годы купили у тебя витражи? Я несколько раз была на твоих классах. Холли, там между вами связь крепче, чем между стеклом и металлом в твоих витражах.

— Ты не права, — возразила Холли.

— Нет, это ты ошибаешься, если не понимаешь, что это и есть дружба. Да, несколько старых ведьм смотрят на тебя свысока, потому что ты работаешь не головой, а руками. Но другие посещают твои классы, просят тебя украсить их дома, знакомят тебя со своими друзьями и делятся интимными секретами, о которых они бы и слова не сказали «наемной работнице», как ты себя называешь.

— Ладно, может быть, в твоих словах и есть некоторая доля истины. Но... не только это меня беспокоит. Как мне быть с Джулианой? Она мне никогда не простит, что я спала с ее братом.

— Если ты сделаешь Эрика счастливым, простит.

— Будто у меня есть шанс это сделать, — фыркнула Холли. — А моя семья? Ты же знаешь, как они недовольны моим «маленьким хобби».

— Твоя семья пытается всунуть тебя в свою формочку для пудинга. Но я думаю потому, что они искренне беспокоятся о тебе.

— Ох, перестань. Ты что, серьезно в это веришь?

— Да, верю. Твоя мать заботится о твоей безопасности. А отец — человек старомодных нравов. Ему обязательно надо управлять твоими финансами, пока он не вручит тебя другому парню, чтобы тот взял управление на себя.

— Пожалуй, у отца действительно есть повод беспокоиться о моих финансах, — опустив голову, промямлила Холли.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могла даже купить холостяка. — Она сморщилась, заметив удивленное выражение Андре. — Я прилично зарабатываю в «Стеклянной радуге», но я потратила все деньги из опекунского фонда на собак и на обновление фермы. Я согласилась на пожарного, потому что надеялась, что за него дадут больше той суммы, о которой мы договаривались. Все-таки его фотографию поместили на обложку календаря. Кто-то должен был польститься на его мышцы, не обратив внимания на то, что в голове у него не слишком густо с мыслями. Мне так не хотелось отдавать свои деньги. Но в какой-то момент торговля застопорилась. Я запаниковала. И тут Эрик предложил мне выгодную сделку: если я его куплю, сказал он, то мои деньги вернутся ко мне в целости и сохранности. А еще раньше, год назад я вложила почти все мои деньги в изобретение Лайла. Понимаешь, в какую яму я скатилась бы? Что мне оставалось делать? Вот я и ухватилась за предложение Эрика. Это избавило бы меня от долгов. Но я вовсе не собиралась ходить с Эриком на свидания. Однако Октавия подстерегла нас и загнала в угол... А потом начались свидания. Одно, второе, третье... И постепенно я, как полная дура влюбилась в него. Ну вот, теперь ты вкратце знаешь печальную историю моей жизни.

— Ох, Холли, почему ты не рассказала нам о деньгах? — В глазах у Андре светилось сочувствие, а не осуждение.

— Мне было стыдно. Я хотела справиться сама со своей бедой и доказать семье, что я не пустоголовая дуреха, не способная себя обеспечить. Я собиралась до последнего отстаивать свою независимость. Гордость не позволяла мне признать поражение.

— Тебе нужны деньги? Я могу дать...

— Нет, но спасибо. — От неловкости кровь бросилась Холли в лицо. — Эрик нанял частного расследователя, чтобы помочь мне найти Лайла. Мои вложения в изобретение Лайла принесли мне большие деньги. Так что теперь я могу ни о чем не беспокоиться.

— Итак, мы снова вернулись к Эрику. Почему ты приняла помощь от него, а не от своей семьи?

— Это не одно и то же. — Холли даже застонала. — Помощь привязывала бы меня к отцу, мне пришлось бы вернуться в клуб.

— А что заставляет тебя думать, что ты влюблена в Эрика?

Холли даже моргнула от такой резкой смены темы разговора.

— Кроме секса? — Холли прижала холодные ладони к пылающим щекам. — Пожалуйста, не говори Джулиане, что я это сказала.

— Обещаю, — улыбнулась Андре. — Ну и что вас связывает, кроме сенсационного секса...

— Эрик относится ко мне, как к равной, а не как к взбалмошной девчонке. Он внимательно слушает, что я ему говорю. И понимает, что «Стеклянная радуга» — это не «маленькое хобби», как думает моя семья, а настоящий бизнес. Он даже изучал мои работы. — Она посмотрела на подругу. — Андре, он заставляет меня с уважением думать о себе и моем деле. Даже когда я нервничаю и несу что попало.

— Из твоих слов выходит, что за отношения с Эриком и впрямь стоит побороться. Будешь бороться?

— А если я проиграю? — В голосе Холли звучала тревога.

— Если не пытаться, то точно проиграешь. А так у тебя есть шанс. Разве нет?

— Да, это верно. Но все равно я боюсь. Мы ведь обе знаем, как я не люблю проигрывать. А тут если проиграю, то мне больше не на что будет надеяться. Жизнь моя потеряет всякий смысл.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Весь день Эрик не мог сосредоточиться. Впрочем, как и вчера. И позавчера.

В пятницу вечером прошло последнее свидание. Они пообедали с ее родителями. Эрику надо бы радоваться, ведь он, наконец, освободился от рыжей колдуньи, однако оказалось, что он не готов расстаться с ней. И еще вопрос, будет ли он когда-нибудь готов к этому.

Эрик бесцельно смотрел на стеклянную стенку своего офиса, когда заметил отца, который крайне редко появлялся в банке. Именно Ричард Олден и был ему нужен. Он вскочил и направился в кабинет отца, которым тот почти не пользовался.

— Папа, у тебя есть минутка?

— Определенно, сынок. — Отец жестом указал на кожаное кресло для посетителей.

Эрик пытался сформулировать свой вопрос так, чтобы не оскорбить отца. Но обычная дипломатичность покинула его.

— Почему ты позволяешь маме командовать тобой?

Хотя грубость сына прозвучала, словно гром среди ясного неба, Ричард не показал вида.

— Тебе понадобилось много лет, чтобы задать этот вопрос. Я знаю, ты потерял уважение ко мне, когда начал работать в банке. Знаю и то, что говорят обо мне некоторые служащие. Я давно уже ждал, что ты придешь ко мне и спросишь, правдивы ли эти слухи. Но ты все не приходил.

Эрик не мог отрицать правду. Он не задавал вопросов, потому что не хотел услышать признание отца в слабости.

— Сын, я позволяю твоей матери управлять нашим бизнесом, потому, что люблю ее. Доставлять ей удовольствие — для меня счастье.

— Но это твой банк. И в его названии стоит твое имя.

— Это наш совместный банк. Тридцать восемь лет назад банк семьи твоей матери, и банк моей семьи слились в одно целое. Теперь у каждого своя роль. Твоя мать руководит тем, что происходит внутри этих стен, а я изучаю то, что происходит за ними. Я предвижу, что ты успешно соединишь наши роли в одну. Но это будет позже. — Отец замолчал. — Эрик, я с удовольствием играю свою роль за стенами офисов, — продолжал он, закуривая сигару. — И если люди преуменьшают мое значение — это их проблема. Сейчас я действую за сценой, убеждаю членов совета директоров Сберегательного банка Уилсона, когда завершится слияние банков, поддержать твою мать, как президента, а тебя, как вице-президента. — На лице отца играла лукавая улыбка. — Один, два круга гольфа, несколько дружеских обедов — и они на нашей стороне. А Бакстер для всех, как кость в горле. Ему придумают какой-нибудь пост без влияния или с почетом отправят в отставку.

Эрик нахмурился. Он ошибался в Холли потому, что судил о ней, по словам других. Он ошибался в отце по той же причине. Видимо, ему надо выбирать более прямые пути. Как это делает Холли.

— Наш брак с твоей матерью получился удачным. А ты свой счастливо избежал.

Счастливо избежал. Да, теперь Эрик ясно понимал, как ему повезло, что он не связался с Присциллой. Он этого не понимал, пока Холли не ворвалась в его разлинованную по клеточкам жизнь.

После любовного приключения в гостинице прошло четыре дня. Четыре дня мучений. Она влюбилась в брата лучшей подруги и верила, что может сделать его счастливым.

В гостиную вошел Эрик с ее матерью. Холли перестала дышать. Он поздоровался с ее отцом и встретился взглядом с Холли. Не спеша подошел к ней.

— Добрый вечер, Холли!

— Эрик, — она наклонила голову ближе к нему и понизила голос, — прости, что я не сумела отговорить маму. Я бы предпочла, чтобы наше последнее аукционное свидание проходило наедине. Но все же, как думаешь, мы сможем поговорить?

— Да. — Его пальцы крепко сжали ей руку. Глаза вспыхнули неприкрытым желанием.

У Холли возникло впечатление, будто в комнате только она и Эрик. А ее родители куда-то исчезли.

— Эрик, выпьешь? — спросил отец, подходя к ним. — У меня есть отличное шотландское виски, тебе обязательно надо попробовать.

— Спасибо, Колтон. — Он отпустил руку Холли. — Непременно попробую.

— Мы гордимся, Эрик, тем, что у Холли хватило ума купить на аукционе именно тебя. Надеюсь, этот месяц прошел... приятно. — По тону его голоса можно было догадаться, что он имел в виду — терпимо.

— Да, сэр. У вас очаровательная дочь.

— Не надо, сын, подслащивать пилюлю. С Холли одни заботы. Она не похожа на моих сыновей. Те понимают свой долг перед семьей и осознают свою роль наследников «Калибр-клуба». Холли тоже рано или поздно поймет, что она неотрывная часть нашей семьи и что ей негоже находиться в отдалении. Признаться, я очень рассчитываю на тебя. Ты сумеешь убедить ее вернуться в «Калибр-клуб».

— Извините, но обязан сказать вам правду: даже не буду и пытаться. Вы видели работы Холли?

— Да, несколько штук, — отмахнулся старший Прескотт.

— Холли творит из стекла и металла удивительные вещи. Она у вас настоящая волшебница.

Оценка Эрика наполнила отца Холли гордостью.

— Если честно, то мне тоже понравились ее витражи. И все-таки мне кажется, что занятие витражами — прекрасное хобби, но не более того. А здесь у нее будет настоящая работа и обеспеченное будущее.

— Нет, сэр. Вы ошибаетесь. Я говорю вам это, как бизнесмен. Искусство Холли — это и есть ее работа. Она стала мастером и может добиться очень многого. Я не понимал этого, пока не увидел большинство ее работ. Меня удивляет, почему вы до сих пор ничего не заказали для «Калибр-клуба ».

Холли, была потрясена услышанным. Но почти тотчас в ее душу закрались сомнения. Парни часто льстили ей, когда чего-то от нее хотели. Все возлюбленные, которых она прогнала, рано или поздно пытались наводить мосты между ней и ее семьей. И все потому, что зарились на богатство и престиж Прескоттов.

Власть и престиж — это ось, вокруг которой крутится мир, сказал ей на последнем свидании Эрик. Значит ли это, что он тоже откажется ее любить, если не получит за это свою долю влияния и престижа Прескоттов? И не поэтому ли он помогал ей найти Лайла? Эрик хотел жениться на Присцилле во благо Олденбанка. Ради чего тогда он встречался с Холли?

— У детей Холли определенно будет богатое воображение. — Надин Прескотт нежно улыбалась единственной дочери.

«Дети Холли»! В ту минуту, как Надин произнесла эти слова, Эрик внезапно понял, чего он хочет. Он хочет жить с Холли. И иметь с ней общих детей. Он влюбился в неукротимую и чертовски соблазнительную Холли Прескотт. Когда-то он думал, что она самый неподходящий кандидат на роль жены банкира. Теперь же понял, что лучше ее ему никого не найти. Она единственная. И он всем сердцем любит ее. А как не любить такую честную, умную, красивую и образованную женщину? Ее улыбка наполняет его энергией, а любое прикосновение превращает в подростка, пришедшего на первое свидание. Подумав о ее волшебных губах, он вдруг насторожился. Почему она весь вечер молчит?

В этот момент Холли вскочила со стула.

— Перестаньте меня сватать к Эрику! Папа, неужели ты думаешь, что я сама не могу найти себе мужчину? Неужели ты и правда считаешь, что я настолько ужасна во всех отношениях, что тебе придется покупать мне жениха?

— Принцесса, я не...

— На что ты надеялся, когда обещал, что Олдены будут финансировать твои многомиллионные планы строительства? — Она вихрем повернулась к Эрику. — А для тебя я, значит, была еще одним деловым партнером? Еще одна Присцилла? — Она бросилась к дверям.

Боль в ее голосе передалась Эрику. Его грудь стеснило, и ему стало трудно дышать.

— Я выйду замуж только тогда, когда найду человека, который полюбит меня ради меня одной, не думая о тех выгодах, которые дает родство с Прескоттами, — крикнула она напоследок.

Ты уже нашла его, это я, подумал Эрик. Безграничное презрение к самому себе захлестнуло его. Ты идиот, Олден. И будешь совершенно круглым идиотом, если позволишь Холли бросить тебя.

Он тут же взял себя в руки и повернулся к шокированным хозяевам.

— Спасибо за прекрасный обед! И спокойной ночи!

Когда он догнал Холли, она уже сидела в своем джипе с включенным мотором. Глазами, полными слез, она следила за его приближением.

— Холли, поверь, я не встречался с тобой ради укрепления Олденбанка.

— Вопрос в другом, Эрик. Как далеко ты готов был зайти ради своего бесценного банка? Ты хорош в постели, но не так хорош в жизни, чтобы я продалась тебе.

Он набрал в легкие побольше воздуха и с трудом выдохнул:

— Спасибо, Холли, за незабываемый месяц. Мы оба знаем, что я не смогу быть тем парнем, какого ты ищешь. Так что лучше на этом и поставить точку.

Выражение ее лица заставило его усомниться, правильно ли он поступает? Может быть, она вовсе не собиралась его бросать?

— Будь счастлив, Эрик. — Машина тронулась, а он остался стоять, потрясенный, еле держась на ватных ногах.

Любовь Холли не сделала его слабым. Зато потеря ее полностью лишила сил.

С жгучей болью в груди Холли сидела перед компьютером и просматривала фотографии, сделанные на острове.

Кто теперь напомнит Эрику, что надо оставлять время и для себя?

Кроме нее, больше некому. Надо найти подходящий снимок. Вот этот вполне подойдет. Вид на дом Эрика, окруженный дюнами и обвитый цветущими растениями. Она превратит этот снимок в витраж. Если он повесит его у себя в кабинете, то посмотрит и вспомнит два дня на острове. А заодно и ее, Холли.

Она еще сидела над рисунком, когда открылась дверь в студию.

— Сюда можно войти? Не убьешь?

Удивленная Холли, повернулась на стуле и посмотрела на подругу, потом на стену, где висели часы. Она просидела над рисунком семь часов.

— Уже десять?

— Подруга, ты ужасно выглядишь. Неужели тебя так обидела моя статья?

— По правде говоря, я еще не читала сегодняшнюю газету.

— Что случилось? — Ее ученица Шарлиз оттолкнула Октавию и вошла в студию, оставив дверь широко раскрытой. За ее спиной на пороге стояли другие ученицы.

— Доброе утро! Похоже, я так увлеклась новым проектом, что забыла о времени. — Холли постаралась состроить свою самую уморительную гримасу.

Все восемь женщин столпились вокруг нее и разглядывали эскиз, сделанный в цвете. Рядом для вдохновения лежала фотография.

— Великолепно. Чей это дом? — спросила Шарлиз.

Голос не слушался Холли. Ответила Октавия:

— Это дом Эрика Олдена.

Едва Холли услышала имя Эрика, у нее задрожала нижняя губа. Ей пришлось прикусить ее, чтобы унять дрожь. Но поздно. Сочувствие в глазах женщин поразило ее.

— Ох, Холли, мы ведь предупреждали тебя, что с ним лучше не связываться. — Шарлиз обняла ее за плечи.

— Со мной все в порядке. Правда. Итак, над чем сегодня мы будем работать?

— Нет, ты не вформе, — строго поглядела на нее Шарлиз. — У тебя такой вид, будто ты всю ночь не спала. Тебе надо принять душ, позавтракать и поспать. Октавия присмотрит за твоим классом.

Холли посмотрела на озабоченные лица, окружавшие ее, и поняла, что Андре права. Все эти женщины были ее подругами. А границу их отношений установила сама Холли. Она ошибалась, считая себя отверженной. Интересно, в чем еще она ошибалась?

— Простите. Мне надо видеть Эрика. — Холли попыталась обойти банковского охранника. Но тот будто в землю врос, не допуская ее к мраморным ступеням, ведущим в кабинеты руководителей Олденбанка.

— Мистер Олден присутствует на важной встрече, мисс...

— Меня зовут Холли Прескотт. Позвоните ему.

— Мадам, не думаю...

— Звоните, или я начну кричать во всю силу легких.

Охранник уставился на нее, словно проверяя, не шутит ли она. Потом отвернулся и заговорил в свое радио. Мгновение спустя он обернулся.

— Он ждет вас, мисс Прескотт, наверху.

— Спасибо.

Дверь с табличкой «Зал заседаний» открылась, и появился Эрик. Убийственно красивый, в костюме сизого голубиного цвета.

— Холли, здравствуй! — Лицо Эрика ничего не выражало. Но глаза так и впились в нее. Она почти не спала с того вечера, как они попрощались. Холли не стала косметикой замазывать темные круги под глазами. Лишь попыталась присмирить непослушные волосы, выбрала скромное черное платье и настоящие туфли, а не свои любимые шлепанцы. — Снимки собак? — он кивком головы показал на сверток.

— Нет. Мирное предложение. Вечером в пятницу я осудила тебя, не дав тебе возможности объясниться. Разве не так поступают мои родители? А я их за это осуждаю. Послушай, мы не можем войти в твой кабинет? Эта штуковина тяжелая.

Он немедленно взял у нее сверток и зашагал в свой кабинет. Она последовала за ним, выдавила улыбку его мрачной помощнице и подождала, пока за ними закроется дверь.

— Я сделала это, — начала она, нервно переплетя пальцы, — чтобы напомнить, как ты лежал на пляже и волны подкатывались к твоим ногам. — Губы Эрика сжались в тонкую полоску, и она поспешно продолжила, чтобы поскорее отдать свой подарок и уйти: — Я дарю это не потому, что тебе надо измениться. Тебе не надо меняться. Ты совершенен такой, какой есть. Но пока ты найдешь кого-нибудь, кто внесет равновесие в твою жизнь, витраж будет напоминать тебе о том, что, кроме работы, есть еще и другая жизнь.

Он не сделал и движения, чтобы развернуть ее подарок. Тогда Холли сама дрожащими руками сорвала защитную коричневую бумагу. Отступила в сторону и стала ждать.

— Я подумала, может быть, ты вспомнишь, как хорошо нам было на острове.

Эрик молча, изучал витраж. Его кадык слегка дрожал. Ему не понравилось? — занервничала Холли. Ему неприятно вспоминать? Выражение его лица ни о чем не говорило.

Не в силах вынести его молчание, Холли окинула взглядом черно-серый кабинет. Где тут можно повесить витраж? Это ее лучшая работа. Каждый кусочек стекла, меди и свинца напоены любовью. Витраж наполнен сиянием омытого морем песка, синевой воды и лазурью неба. Но им нет места в одноцветном офисе Эрика. Как ей нет места в его жизни.

Зачем обманывать себя? Она искренне верила, что, встретившись с Эриком, сумеет заставить его простить ее за брошенные ею несправедливые слова. Что она убедит его попытаться начать их отношения заново.

Глаза Холли горели от набежавших слез, ей хотелось скорей уйти, чтобы не разрыдаться в его кабинете. Она рывком открыла дверь и выбежала из кабинета. Каблучки застучали по мраморному полу, потом по ступеням мраморной лестницы. Скорей! Скорей!

— Холли Прескотт! — Голос Эрика разносился по всему открытому пространству двухэтажного банка. Холли ускорила шаг. — Ты выйдешь за меня замуж?

Что? Ошеломленная, она остановилась в двух шагах от выхода и повернулась, чтобы увидеть Эрика. Конечно, ей показалось! Обычная слуховая галлюцинация. Видимо, бессонные ночи дают о себе знать. Да и нервы надо подлечить. Невозможно, чтобы Эрик сделал ей предложение среди бела дня в банке, когда вокруг полно клиентов.

Но он уже подходил к ней быстрыми шагами.

— Ты с ума сошел? — прошептала она.

— Да, я, в самом деле, схожу с ума от тебя. — Он взял ее за руку и нежно пожал. — Я люблю тебя, Холли.

— Меня? — У Холли буквально открылся рот от удивления. — Меня? Грубую и рыжую?

— Тебя. Рыжую колдунью, неукротимую и чертовски соблазнительную.

— Но...

— Честную, умную и красивую. — Он приложил палец к ее губам. — Можешь мне ничего не отвечать. Ты любишь меня. Я это понял по твоему витражу.

Она захлопала ресницами, хлюпнула носом, чтобы не расплакаться, а потом снова посмотрела в его потемневшие глаза.

— Да, я люблю тебя.

Хорошо, что она сказала. Потому, что он чертовски боялся, а вдруг она все-таки обиделась на него и откажет ему. А теперь все сразу стало просто и ясно.

— И ты выйдешь за меня замуж? Клянусь, я понятия не имел о планах твоего отца.

— Знаю. Отец вчера приезжал ко мне в студию. Он рассказал, что в тот вечер, когда мы оба приехали к нему, понял, что я люблю тебя. Тогда он стал делать все возможное, чтобы дать своей малышке-дочери то, что она хочет, и сделать ее счастливой.

Эрик предлагал ей любовь и признание в обоих мирах ее жизни: из одного она бежала, а другой создала сама. Он вряд ли догадывался, какое сильное искушение испытывает она, размышляя о его предложении руки и сердца.

— Но твоя мать ненавидит меня.

— Его мать будет любить тебя, — проговорила за ее спиной Маргарет Олден. — Но при одном условии: если ты сделаешь его счастливым и заставишь вернуться в зал заседаний, чтобы подписать последние бумаги по слиянию банков.

— Мать, бумаги подождут, — не оборачиваясь, бросил Эрик. — Холли еще не сказала «да».

— Конечно, не сказала. И правильно! Ты же не сделал ей предложение по всем правилам хорошего тона.

В первый момент самоуверенный банкир выглядел умилительно сконфуженным. Потом опустился на одно колено и поцеловал Холли руку. От прикосновения его губ пульс девушки, как всегда, помчался вскачь.

— Холли Прескотт, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? Я обещаю всю жизнь быть верным тебе и сделать все от меня зависящее, чтобы ты была счастлива.

— Эрик, встань, — прошептала она, потянув его за руку. — Все ведь смотрят.

— Нет, не встану, пока ты не согласишься. Спаси меня, Холли. Внеси яркие цвета в мой мир. И постоянно напоминай мне, что в жизни есть нечто большее, чем работа.

— Я поклялась больше не спасать мужчин. — Холли едва сдержала счастливую улыбку. — Но... придется сделать исключение. Для тебя. Только один раз. — Она провела рукой по его лицу. — Да, Эрик, я выйду за тебя замуж, если ты научишь меня также целоваться, как ты...

Холли удивленно заморгала, увидев, подошедшую к ним Джулиану.

— Холли, — обратилась та к ней, — я всегда любила тебя, как родную сестру. И поэтому для меня ровным счетом ничего не изменилось. Хотя нет, я все-таки рада, что мы официально стали родственницами. Будем чаще проводить время вместе, когда наши муженьки будет зарабатывать деньги. — Джулиана обняла подругу.

Холли мысленно поблагодарила своего ангела-хранителя: теперь у нее было все, что нужно для счастья: любимый человек, работа, семья, верная дружба... Осталось только одно: нарожать детей!

КОНЕЦ

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ