Уничтожить Париж [Свен Хассель] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Свен Хассель. Уничтожить Париж. Роман

1

— Интересно, — сказал Малыш, глядя из-под ладони на горизонт, — можно ли добраться до Англии вплавь?

— Вероятно, — ответил скучающим тоном Легионер.

— Если быть рыбой, — добавил Старик.

— И взять с собой запас еды…

— Учти, это займет уйму времени.

— Гмм.

Малыш снова уставился на морской горизонт, хмурясь и почесывая затылок.

— Кто-нибудь добирался? — спросил он наконец.

— Конечно, только не отсюда.

— А где окажешься, если поплыть от этого места? — упорствовал Малыш, до невозможности упрямый, когда затрагивал какую-то тему.

Легионер пожал плечами.

— Черт его знает… Видимо, в Дувре.

— Ничего подобного, — сказал Хайде. — Здесь по прямой линии будет Брайтон. Дувр в стороне.

— А как далеко он отсюда, по-твоему? Это опять Малыш.

— Ммм… километров тридцать. Восемьдесят. Расстояние, во всяком случае, громадное.

— А почему нам не попытаться?

Старик улыбнулся.

— Потому что утонешь меньше чем на полпути.

— Идем на спор?

— Охотно. Уверенность почти стопроцентная.

— Тут еще есть другой вопрос, — негромко заговорил Барселона. — Если собьешься с пути — а так, скорее всего, и произойдет, потому что море выглядит везде одинаково, — неизвестно, куда можешь приплыть. Если повезет, вылезешь на ирландский берег, а проплывешь мимо — придется шлепать руками по воде до самой Гренландии.

— Я бы рискнул, — сказал Малыш. — По мне, лучше всю жизнь плавать по океану, чем сражаться на этой чертовой войне.

Как это ни глупо, мы принялись тренироваться, чтобы отправиться туда вплавь. Каждый день заплывали чуть подальше, чем накануне, всякий раз уставали до изнеможения; самый слабый непременно держался рядом с самым сильным. Лично я отказался от мысли плыть в Гренландию после того, как чуть не утонул из-за судорог. Если б не Грегор, для меня война бы окончилась. Но несколько человек все же продолжали тренироваться. Из последнего заплыва они вернулись в полночь, совершенно обессилевшие, но ликующе заявили, что видели на горизонте берег Англии.

— Еще пара недель, — сказал Малыш, — и мы сможем туда доплыть.

Но такой возможности им не представилось. По какой-то неизвестной нам причине наблюдательные посты на берегу были удвоены, и, прежде чем Малыш и его команда честолюбивых пловцов через Ла-Манш научились обходить их, история положила конец этим устремлениям высадкой союзников в Нормандии. Снова вмешалась война.

НЕ ЖДИ ПОЩАДЫ В ДЕВЯНОСТО ПЕРВОМ СЕКТОРЕ

По нам били из пушек. Бункер уже получил прямое попадание и пьяно покосился: одна сторона вдавилась в песок, другая задралась. Крыша просела посередине.

На мой взгляд, снаряды еще хуже бомб. Они невыносимее действуют на нервы. Издают адский шум и имеют обыкновение падать там, где их меньше всего ждешь. Место падения бомбы, по крайней мере, можно как-то рассчитать.

Еще взрыв. Снова прямое попадание. На сей раз крыша обвалилась. На головы посыпались земля и песок, посреди нас падали большие куски бетона. Свет внезапно исчез. Те, кто мог, вылезли из бункера. Майора Хинку выбросили головой вперед, он шлепнулся на груду мусора. Осторожно поднялся. Лицо его было в крови, мундир в клочьях, обрубок руки нелепо торчал из прорехи в рукаве. Руку он потерял два года назад. Полностью культя так и не зажила.

Стая крыс с писком ринулась из разбитого бункера. Одна в панике бросилась на майора. Вцепилась когтями ему в грудь, отвратительно оскалилась, обнажив ряд желтых острых зубов. Малыш смахнул ее тыльной стороной ладони, и, едва она коснулась земли, другие крысы набросились на нее и разорвали в клочья.

Артиллерия морской пехоты издали вела огонь по толстым бетонным стенам, за которыми мы надеялись укрыться. Только что высадившиеся пехотинцы наступали на нас; мы отражали их, как могли, ручными гранатами. Малыш беззаботно помахивал гранатой, помогая выносить раненых из разбитого бункера. Я наблюдал за ним со сдержанным ужасом: чека была наполовину выдернута, а он этого словно бы не замечал. Но Малыш умел обращаться с гранатами. Мы с ним были, можно сказать, чемпионами отделения: Малыш бросал гранаты на 118 метров, я — на 110[1]. Пока что превзойти нас не мог никто.

Развлечение между тем продолжалось. Длилось оно уже несколько часов и успело нам надоесть. Это походило на сидение в громадном барабане, по которому колотит миллион сумасшедших. Какое-то время спустя чувства притупились, и взрывы воспринимались как фоновый шум.

Порта предложил поиграть в «двадцать одно», но кто мог сосредоточиться на картах? Наши нервы были напряжены, уши чутко ловили малейшее изменение в шуме бушевавшего вокруг нас ада. Но пока что он представлял собой площадку для детских игр в сравнении с тем, что предстояло. Рано или поздно