Любовные перипетии [Агата Кристи] (fb2) читать онлайн

Кристи Агата Любовные перипетии

Мистер Саттертуэйт задумчиво поглядывал на своего собеседника. Странная дружба связывала этих двоих. Полковник — как всякий уважающий себя сельский джентльмен — главнейшим делом своей жизни почитал охоту. В Лондоне, куда ему иногда приходилось выбираться по долгу службы, он с трудом выдерживал две-три недели. Мистер Саттертуэйт, напротив, был жителем сугубо городским, знатоком французской кухни, дамских нарядов и всегда был в курсе последних столичных сплетен. Этот господин всегда со страстью предавался изучению человеческой натуры, у него был дар совершенно особого рода, а именно дар наблюдателя жизни.

Словом, с полковником Мелроузом — которого дела ближних не очень-то занимали, а всяких там эмоций и прочих сантиментов вообще терпеть не мог — их как будто ничто не объединяло. Тем не менее они дружили: в первую очередь потому, что в своё время дружили их отцы. Кроме того, у них было много общих знакомых и одна общая нелюбовь к выскочкам-нуворишам.

Было уже около половины восьмого, друзья сидели в уютном кабинете полковника Мелроуза. Хозяин увлечённо и обстоятельно рассказывал своему гостю об одном из прошлогодних выездов на верховую охоту. Мистер Саттертуэйт, чьи знания о лошадиных статях черпались в основном из воскресных визитов на конюшню — эта освящённая веками традиция ещё сохранилась в отдельных сельских домах, — внимал со своей всегдашней вежливостью.

Резкий телефонный звонок прервал занимательную беседу. Мелроуз подошел к столу и снял трубку.

— Полковник Мелроуз слушает, — голос и весь облик хозяина тут же изменился: вместо вдохновенного охотника у аппарата стоял страж закона, взыскательный и суровый. — В чём дело?

Некоторое время он слушал молча, после чего решительно закончил разговор:

— Всё ясно, Кёртис. Сейчас буду, — он обернулся к своему гостю. — Убит сэр Джеймс Дуайтон. Тело найдено в библиотеке его собственного дома.

— Что?! — мистер Саттертуэйт оторопел от неожиданности.

— Я должен немедленно ехать в Олдеруэй. Не хотите составить мне компанию?

«Ну да, Мелроуз ведь начальник полиции графства», — вспомнил мистер Саттертуэйт.

— Боюсь, не помешаю ли… — неуверенно начал он.

— Никоим образом. Звонил инспектор Кёртис. Хороший, честный малый, но дурак. Соглашайтесь — я буду только рад. Дело, судя по всему, прескверное.

— Убийцу уже задержали?

— Нет, — лаконично ответил Мелроуз, и за этой лаконичностью чуткое ухо мистера Саттертуэйта уловило что-то недосказанное.

Мистер Саттертуэйт постарался припомнить всё, что когда-либо слышал о Дуайтонах.

Покойный сэр Джеймс немного не дотянул до шестидесяти. Седые жидкие волосы, красное, в прожилках, лицо. Чванливый старикашка — заносчивый и бесцеремонный. Врагов у такого могло оказаться сколько угодно. Поговаривали, что к тому же он был скуп сверх всякой меры.

А леди Дуайтон? Образ её послушно всплыл перед мысленным взором мистера Саттертуэйта: стройная красавица, юная и золотоволосая. В памяти закопошились обрывки каких-то сплетен, намёков… «Ах, вот, значит, отчего полковник Мелроуз так сразу помрачнел. Впрочем, — тут же одёрнул себя мистер Саттертуэйт, — нечего давать волю воображению».

Пять минут спустя он уже сидел рядом с Мелроузом, и двухместный автомобиль полковника уносил их в ночную темень.

Полковник был человек немногословный. Они успели проехать не меньше полутора миль, когда он наконец заговорил.

— Полагаю, вы их знаете? — без всяких предисловий осведомился он.

— Дуайтонов? Не очень хорошо. Но, разумеется, кое-что о них слышал. — Впрочем, такого человека, о котором бы мистер Саттертуэйт не слышал, надо было еще поискать. — С сэром Джеймсом я встречался лишь однажды, а вот жену его приходилось видеть не раз.

— Она недурна собой, — заметил Мелроуз.

— Красавица! — авторитетно заявил мистер Саттертуэйт.

— Вы так считаете?

— Чисто ренессансный тип! — воодушевляясь, заговорил мистер Саттертуэйт. — Прошлой весной я видел её в любительских спектаклях — ну, вы знаете, ежегодная благотворительная деятельность, — так вот, я был поражён. Ничего современного — чистый ренессанс! Так легко представить её во дворце какого-нибудь дожа — прямо Лукреция Борджиа…

Тут машину слегка тряхнуло, и мистер Саттертуэйт осёкся. «Странно, — подумал он, — отчего это мне вдруг вспомнилась Лукреция Борджиа? И именно сейчас, когда…»

— А Дуайтона случайно не отравили? — неожиданно для самого себя брякнул он.

Мелроуз кинул на него искоса несколько удивлённый взгляд.

— С чего вы взяли?

— Да… в общем, сам не знаю, — смешался мистер Саттертуэйт. — Так как-то, подумалось.

— Нет, его не отравили, — мрачно усмехнулся Мелроуз. — Ему, если вам угодно знать, проломили череп.

— Вот оно что, — глубокомысленно кивнул мистер Саттертуэйт. — Тупым тяжёлым предметом.

Мелроуз досадливо поморщился.

— Послушайте, Саттертуэйт, вы прямо как сыщик из дешёвого детективчика. Сэра Джеймса просто ударили по голове. Бронзовой статуэткой.

— А-а, — протянул мистер Саттертуэйт и умолк.

— А Поля Делангуа вы случайно не знаете? — спросил Мелроуз после паузы, растянувшейся ещё на несколько минут.

— Знаю. Красивый юноша.

— Да уж, — проворчал полковник. — Красавчик. Дамский любимчик.

— А вам, я вижу, он не по душе?

— Не по душе.

— Странно, что он вам не нравится. Он ведь прекрасный наездник.

— Трюкач он, а не наездник. Кривляется в седле, будто иностранец какой.

Мистер Саттертуэйт едва сдержал улыбку. Бедняга Мелроуз! Вот что значит англичанин до мозга костей! Сам мистер Саттертуэйт гордился широтою собственных взглядов и смотрел на британский консерватизм со снисходительностью истинного космополита.

— Так он сейчас гостит в ваших краях? — спросил он.

— Гостил, — поправил Мелроуз. — У Дуайтонов. Но неделю назад сэр Джеймс, говорят, выставил его из Олдеруэя.

— Почему?

— Вероятно, застал со своей женой… Что за чёрт?!

Резкий поворот сокрушительный удар.

— Здешние перекрёстки самые опасные во всей Англии, — проговорил Мелроуз, переведя дух. — Но всё равно, тот парень должен был просигналить, мы ведь ехали по главной дороге… Впрочем, ему, кажется, пришлось хуже нашего.

Полковник выбрался из машины, пассажир другой машины тоже вышел. Обрывки их разговора доносились до Саттертуэйта.

— Да, это, конечно, моя вина, — говорил незнакомец. — Но дело в том, что я не очень хорошо знаю эти места, а тут, как нарочно, кругом ни одного указателя — видите, нигде нет, что впереди выезд на главную дорогу.

Полковник, явно смягчившись, что-то ответил. Они вместе склонились над пострадавшей машиной, в которой уже копался шофёр, и дальше разговор принял сугубо технический характер.

— Что ж, тут возни на полчаса, не меньше, — заключил наконец незнакомец. — Но не стану вас задерживать. Хорошо хоть, с вашей машиной ничего серьёзного.

— Собственно говоря… — начал было полковник, но ему не дали закончить.

Мистер Саттертуэйт неожиданно выпорхнул из машины, как птаха из клетки, и в величайшем волнении схватил незнакомца за руку.

— Так и есть! То-то мне ваш голос сразу показался знакомым! — восклицал он. — Это поразительно! Просто поразительно!..

— Что поразительно? — спросил полковник Мелроуз.

— Мелроуз, это же мистер Арли Кин. Вы наверняка о нём слышали — я столько раз рассказывал!

Полковник Мелроуз явно не мог припомнить никаких рассказов, но любезно решил не уточнять. Мистер Саттертуэйт тем временем продолжал весело щебетать:

— Сколько же мы с вами не виделись? Позвольте, позвольте…

— С того вечера в «Наряде Арлекина», — подсказал мистер Кин.

— В наряде арлекина? — удивился полковник.

— «Наряд Арлекина» — это такая гостиница, — пояснил мистер Саттертуэйт.

— Странное название для гостиницы.

— Скорее старинное, — возразил мистер Кин: — В прежние времена, говорят, этот пёстрый наряд гораздо чаще можно было встретить в Англии, чем сегодня.

— Да, прежде очень может быть, — несколько неопределённо пробормотал Мелроуз. Он растерянно моргнул. Из-за причудливой игры света — белого от фар одной машины и красного от заднего фонаря другой — ему вдруг померещилось, что и сам мистер Кин одет в какие-то пёстрые лоскутья. Но это была, конечно, только игра света.

— Однако не можем же мы бросить вас на дороге, — волновался мистер Саттертуэйт. — Вы поедете с нами! У нас хватит места для троих, — правда, Мелроуз?

— Гм-м, конечно, — голос полковника звучал не совсем уверенно. — Вот только, — заметил он, — вы не забыли, Саттертуэйт? Мы же едем по делу.

Мистер Саттертуэйт замер на месте. Возбуждение его, видимо, достигло апогея, мысли в голове с лихорадочной быстротой сменяли друг друга.

— О да! — воскликнул он. — Как же я сразу не догадался? Наше столкновение на ночной дороге отнюдь не случайно! Уж поверьте, мистер Кин! Где вы, там нет места случайностям.

Мелроуз в немом изумлении глядел на своего друга.

— Помните, — вцепившись в локоть полковника, продолжал мистер Саттертуэйт, — я как-то рассказывал вам историю своего приятеля Дерека Кейпела? Ну, что никто не мог разобраться в мотивах его самоубийства? Это же мистер Кин тогда всё распутал — а сколько других дел было с тех пор!.. Он заставляет людей видеть то, что как будто у всех на виду, но без него этого почему-то никто не видит. Удивительнейший человек!

— Дорогой мистер Саттертуэйт, вы заставляете меня краснеть, — с улыбкой проговорил мистер Кин. — Насколько мне помнится, все эти дела распутали вы, а не я.

— Только благодаря вам, — с видом непоколебимой убеждённости заявил мистер Саттертуэйт.

— Гм-да, — полковник Мелроуз, начинавший терять терпение, откашлялся. — Мы не можем больше задерживаться. Пора ехать, — и решительно направился к машине.

Нельзя сказать, чтобы он был в восторге от того, что Саттертуэйт, в своей непонятной лихорадке, навязывал ему совершенно незнакомого человека, — но веских возражений в голову как-то не приходило, к тому же им действительно пора было спешить.

Мистер Саттертуэйт галантно предоставив мистеру Кину место в середине, сам сел возле дверцы. Места и правда оказалось достаточно для всех троих, так что им даже не пришлось особенно тесниться.

— Так вас, мистер Кин, интересуют преступления? — спросил полковник, стараясь быть любезным.

— Не совсем.

— Что же тогда?

Мистер Кин улыбнулся.

— Спросим мистера Саттертуэйта. Знаете, он ведь тонкий наблюдатель.

— Думаю… — медленно проговорил мистер Саттертуэйт, — то есть, возможно, я ошибаюсь, но… Думаю, что мистера Кина больше всего интересуют… любовники.

На последнем слове — коего ни один англичанин не произнесёт без смущения — мистер Саттертуэйт залился краской, и сакраментальное слово прозвучало у него как-то виновато, словно в кавычках.

— О-о, — озадаченно сказал полковник и умолк, решив про себя, что этот приятель Саттертуэйта, кажется, подозрительный субъект.

Он незаметно покосился на мистера Кина. Да нет, с виду вроде человек как человек, довольно молодой. Смугловат, правда, но в целом нисколько не похож на иностранца.

— А теперь, — торжественно объявил мистер Саттертуэйт, — я должен изложить вам наше сегодняшнее дело.

Он говорил около десяти минут. Едва различимый в тёмном углу мчащегося сквозь ночь авто, он наслаждался пьянящим чувством собственного могущества. Что из того, что в жизни он всего лишь зритель? В его распоряжении слова. Они ему подвластны. Он волен сплести из них узор, причудливый узор, в котором оживёт и красота Лоры Дуайтон — белизна обнажённых рук, золото волос, — и тёмная, загадочная фигура Поля Делангуа, любимца дам. Фоном же пусть послужит древний Олдеруэй, незыблемо стоящий на английской земле со времён Генриха VII, если не раньше; Олдеруэй, обсаженный стрижеными тисами, за которыми тянутся хозяйственные постройки и темнеет пруд — в былые времена по пятницам монахи вытаскивали из него жирных карпов.

Всего несколько точных, чётких штрихов — и готов портрет сэра Джеймса Дуайтона, прямого потомка старинного рода де Уиттонов. Эти де Уиттоны всегда славились своим умением выкачивать деньги из всей округи и складывать их в кованые сундуки, так что, когда наступили чёрные времена и многим английским семействам пришлось потуже затянуть пояса, богатство Олдеруэя ничуть не оскудело.

И вот финал! С самого начала и до конца мистер Саттертуэйт был уверен в благосклонности слушателей. Теперь он смиренно ждал заслуженной похвалы, и она не заставила себя ждать.

— Вы настоящий художник, мистер Саттертуэйт.

— Я… — блестящий рассказчик неожиданно стушевался. — Я просто старался быть точным.

Они уже несколько минут как миновали главные ворота олдеруэйского парка и теперь подъезжали к парадному крыльцу. По ступенькам навстречу машине спешил констебль.

— Добрый вечер, сэр. Инспектор Кёртис в библиотеке.

Мелроуз взбежал на крыльцо, его спутники последовали за ним. В просторном вестибюле их встретил насмерть перепуганный старик дворецкий. Мелроуз на ходу кивнул ему:

— Добрый вечер, Майлз. Печальное событие.

— Вы правы, сэр, — заметно дрожащим голосом отвечал дворецкий. — Просто не укладывается в голове. Как подумаю, что какой-то злодей…

— Да-да, конечно, — не дослушал Мелроуз. — После поговорим, — и, не останавливаясь, прошагал дальше.

В библиотеке его почтительно приветствовал инспектор, огромный детина солдафонского вида.

— Скверное дельце, сэр. До вашего приезда я ничего не трогал. Отпечатков нет, чисто сработано. Так что убийца, судя по всему, не новичок.

Мистер Саттертуэйт скользнул взглядом по сгорбленной фигуре за огромным письменным столом и торопливо отвёл глаза. Удар был нанесён сзади, со всего размаху, череп раздроблен — в общем, зрелище малопривлекательное.

Само орудие убийства валялось на полу: бронзовая статуэтка высотой около двух футов, в пятнах невысохшей крови на основании. Мистер Саттертуэйт наклонился, чтобы рассмотреть её получше.

— Венера, — вполголоса сообщил он. — Стало быть, Венера явилась виновницей его гибели.

Образ был не лишён поэзии, есть о чём поразмышлять на досуге.

— Все окна заперты, — продолжал докладывать инспектор, — изнутри.

Последовала многозначительная пауза.

— Значит, всё-таки кто-то из своих, — неохотно заключил начальник полиции. — Ну что ж, будем разбираться.

Убитый был одет в костюм для гольфа, сумка с битами небрежно брошена на широкую кожаную кушетку.

— Прямо с поля пришёл, — пояснил инспектор, проследив за взглядом шефа. — В пять пятнадцать закончил игру — и прямо сюда. Дворецкий подал ему чай, а после чая он позвонил, чтобы лакей принёс тапочки. Пока что выходит, что этот самый лакей как раз и видел его последний — живого.

Мелроуз кивнул и вернулся к изучению письменного стола.

От сильного сотрясения многие из настольных украшений опрокинулись, некоторые разбились. Заметно выделялись большие часы тёмной эмали, лежавшие посреди стола.

Инспектор откашлялся.

— А вот тут нам, что называется, повезло так повезло. Видите — стоят. Ровно половина седьмого, сэр! Вот вам и время совершения преступления. Редкостная удача, сэр!

Полковник долго всматривался в лежащие на боку часы.

— Да уж точно, редкостная, — сказал он наконец и, помолчав немного, добавил: — Даже чересчур редкостная. Не нравится мне это, инспектор.

Он обернулся к своим спутникам.

— Нет, чёрт возьми, больно уж все гладко получается — догадываетесь, о чём я? — он заглянул в глаза мистера Кина, словно ища поддержки. — В жизни так не бывает.

— Вы хотите сказать, — уточнил мистер Кин, — что часы так не падают?

Мелроуз озадаченно уставился на него, потом снова обернулся к часам. Часы, как всякий предмет, неожиданно лишившийся привычного достоинства, имели вид жалкий и виноватый. Полковник бережно поднял их и поставил на ножки, после чего изо всей силы стукнул кулаком по краю стола.

Часы покачнулись, но устояли. Мелроуз нанёс столу ещё один сокрушительный удар, и часы — медленно, словно нехотя — завалились назад.

Мелроуз решительно обернулся к инспектору:

— В котором часу было обнаружено тело?

— Около семи, сэр.

— Кем?

— Дворецким.

— Позовите его, — приказал Мелроуз. — Мне нужно с ним поговорить. Кстати, а где леди Дуайтон?

— У себя в комнате, сэр. Служанка говорит, что она просто убита горем и никого не хочет видеть.

Мелроуз кивнул, и инспектор Кёртис отправился выполнять приказ шефа. В ожидании дворецкого мистер Кин задумчиво глядел в камин, и мистер Саттертуэйт последовал его примеру. Некоторое время он щурился на тлеющие поленья, потом его внимание привлёк какой-то блестящий предмет у самого края каминной решетки. Наклонившись, он подобрал узенький осколок изогнутого стекла.

— Сэр, вы меня звали? — послышался от двери дрожащий голос дворецкого.

Мистер Саттертуэйт опустил осколок в жилетный карман и обернулся.

Старик дворецкий неуверенно топтался на пороге.

— Садитесь, садитесь, — приветливо встретил его Мелроуз. — Э-э, голубчик, да у вас все поджилки трясутся! Вижу, вы ещё не оправились от потрясения.

— Это верно, сэр.

— Ну ничего, я вас надолго не задержу. Так вы говорите, хозяин вернулся после гольфа в начале шестого?

— Да, сэр, и сразу приказал подать ему чай в библиотеку. А когда я зашёл за подносом, велел прислать Дженнингса — это его лакей, сэр.

— Не помните, который тогда был час?

— Минут десять седьмого, сэр.

— Так, и что потом?

— Потом я передал, что было велено, Дженнингсу, сэр, и ушёл. А в семь часов захожу сюда, чтобы закрыть окна и задёрнуть портьеры, а тут уже…

— Ну-ну, об этом не надо, — поспешно прервал его полковник. — Скажите лучше, вы не касались тела? Ничего в комнате не трогали?

— Что вы, сэр! Я тут же бросился к телефону, звонить в полицию.

— Так. А что вы потом делали?

— Потом я велел Жанетте — это служанка её милости, сэр, — сообщить её милости о случившемся.

— А что, сами вы хозяйку нынче вечером вовсе не видели? — спросил полковник как бы между прочим, но чуткий слух мистера Саттертуэйта уловил в его голосе неприязнь.

— Во всяком случае, не говорил с ней. После этого страшного известия её милость не выходила больше из своей комнаты.

— Это понятно. А до того вы её видели?

Вопрос был задан, что называется, в лоб, и все заметили, что дворецкий замялся, прежде чем ответить.

— Разве что мельком, сэр… Когда она спускалась по лестнице.

— Она заходила в библиотеку?

Мистер Саттертуэйт затаил дыхание.

— Думаю… кажется, да, сэр.

— В котором часу?

Тишина сделалась почти оглушительной. «Интересно, осознаёт ли старик, как много зависит сейчас от его ответа?» — успел подумать мистер Саттертуэйт.

— Где-то в половине седьмого, сэр.

Полковник Мелроуз глубоко вздохнул.

— Спасибо, достаточно, Майлз. И пожалуйста, пришлите ко мне Дженнингса, лакея.

Лакей явился по вызову без промедления. Кошачья походка. Узкое длинное лицо. Похоже, хитроватый и скрытный тип.

«А парень-то, кажется, себе на уме, — подумал мистер Саттертуэйт. — Такой запросто укокошит хозяина — лишь бы всё было шито-крыто».

Пока лакей отвечал на вопросы полковника, мистер Саттертуэйт ловил каждое слово, но всё как будто сходилось: Дженнингс принёс хозяину мягкие кожаные тапочки, забрал спортивные ботинки и ушёл.

— Куда вы направились потом?

— Вернулся в комнату для прислуги, сэр.

— В котором часу вышли от хозяина?

— Думаю, в четверть седьмого или чуть позже, сэр.

— Где вы были в половине седьмого?

— В комнате для прислуги, сэр.

Кивком отпустив лакея, полковник Мелроуз вопросительно взглянул на Кёртиса.

— Всё правильно, сэр. Я проверял. Примерно с шести двадцати до семи он находился в комнате для прислуги.

— Значит, он отпадает, — не без сожаления произнёс Мелроуз. — Да и какой у него может быть мотив?

Все выжидающе смотрели друг на друга. Молчание было прервано стуком в дверь.

— Войдите, — отозвался полковник. На пороге стояла обмирающая от страха служанка леди Дуайтон.

— Прошу прощения, но… Её милость только что узнала о приезде господина полковника и хочет его видеть.

— Разумеется, — сказал Мелроуз. — Я немедленно иду к ней. Проводите меня.

Но тут чья-то рука отодвинула девушку в сторону, и в дверном проёме возникла совершенно иная фигура.

Всем присутствующим Лора Дуайтон показалась пришелицей из другого мира. На ней было длинное облегающее платье из тускло-голубой парчи, сшитое в средневековом стиле. Длинные золотисто-рыжие волосы расчёсаны на прямой пробор и собраны в простой узел на затылке: найдя свой стиль еще в ранней юности, леди Дуайтон никогда не стригла волос.

Одной рукой она держалась за дверной косяк, чтобы не упасть; в другой у нее была книга. «Как мадонна с полотна какого-нибудь представителя позднего Дученто», — пронеслось в голове у мистера Саттертуэйта.

Она слегка качнулась, и полковник Мелроуз тут же подскочил к ней.

— Я пришла, чтобы сообщить вам… Чтобы сообщить… — низким грудным голосом начала она.

Мистер Саттертуэйт смотрел как заворожённый. Сцена была так драматична — он даже забыл, что всё это происходит в жизни, а не на театральных подмостках.

— Не волнуйтесь, мадам, прошу вас! — заботливо поддерживая леди Дуайтон за талию, Мелроуз увлёк её в маленькую проходную комнатку, смежную с вестибюлем. Кин и Саттертуэйт последовали за ними.

Стены комнатки были задрапированы старинным выцветшим шёлком. Леди Дуайтон опустилась на низкий диванчик терракотового цвета и, закрыв глаза, бессильно откинулась на подушки. Мужчины терпеливо ждали. Наконец она открыла глаза, села прямо и тихо, еле слышно, сказала:

— Это я убила его. Вот что я пришла вам сообщить. Это я его убила.

В напряжённой тишине мистеру Саттертуэйту на миг почудилось, что сердце у него в груди перестало биться.

— Леди Дуайтон, — заговорил Мелроуз. — Вы пережили тяжёлое испытание и, видимо, ещё не вполне владеете собой. Вряд ли вы сейчас понимаете, что говорите.

«Может, одумается, пока ещё не поздно?» — подумал мистер Саттертуэйт.

— Нет, я прекрасно понимаю, что говорю. Это я застрелила своего мужа!

У двух из присутствующих в маленькой комнатке мужчин вырвалось невольное «ах», третий не проронил ни звука. Лора Дуайтон упрямо расправила плечи.

— Надеюсь, все слышали мои слова? Я спустилась в библиотеку и застрелила своего мужа. Я признаю себя виновной.

Книга, которую она все ещё держала в руке, скользнула на пол. Из неё выпал нож для разрезания страниц, в форме старинного кинжала с каменьями на рукоятке. Мистер Саттертуэйт машинально поднял его и положил на столик. «Опасная игрушка, — подумал он про себя, — таким и убить можно».

— Итак? — в голосе Лоры Дуайтон уже слышалось нетерпение. — Что вы намерены делать? Арестуете меня? Увезёте в тюрьму?

Полковник Мелроуз не сразу обрёл дар речи.

— Ваше заявление, леди Дуайтон, слишком серьёзно. Я вынужден просить вас побыть некоторое время у себя в комнате, пока я… Гм-м, пока я не отдам необходимых распоряжений.

Леди Дуайтон кивнула и поднялась с дивана. Она шагнула было к двери, когда послышался голос мистера Кина:

— Леди Дуайтон, а что вы сделали с револьвером?

На миг холодная уверенность, кажется, покинула её, она озадаченно остановилась.

— Я… уронила его на пол. Хотя нет, наверное, я выбросила его в окно… Впрочем, не помню. Да и какая разница? Я вряд ли соображала, что делаю. Теперь ведь это уже не важно, правда?

— Да, пожалуй, не важно, — не стал настаивать мистер Кин.

Во взгляде леди Дуайтон как будто промелькнула тревожная тень — но она лишь выше подняла голову и величественно удалилась. Мистер Саттертуэйт, беспокоясь, как бы она не лишилась чувств, поспешил следом. Однако, пока он семенил к двери, леди Дуайтон успела подняться до середины лестницы: от её неуверенности не осталось и следа. Перепуганная служанка всё ещё торчала за дверью.

— Позаботьтесь о своей хозяйке, — строго сказал ей мистер Саттертуэйт.

— Да, сэр, — девушка послушно двинулась за златовласой красавицей, но тут же снова обернулась. — Умоляю вас, сэр, скажите: они его подозревают?

— Кого — его? — не понял мистер Саттертуэйт.

— Дженнингса, сэр. Поверьте, сэр, он и мухи не обидит!

— Дженнингса? С чего вы взяли? Нет, конечно. Ну ступайте же, ступайте за ней!

— Да, сэр, — и девушка резво взбежала вверх по лестнице, а мистер Саттертуэйт возвратился в комнату с шёлковыми драпировками.

— Провалиться мне на этом месте, — мрачно рассуждал полковник Мелроуз. — Что-то здесь не так. Прямо как в романе каком-нибудь!

— Всё как-то ужасно не правдоподобно, — согласился мистер Саттертуэйт. — Похоже на сцену из спектакля.

Мистер Кин кивнул.

— Да, вы же большой любитель театра, верно, мистер Саттертуэйт? Вы сумеете оценить хорошую игру.

Мистер Саттертуэйт посмотрел на него очень внимательно.

В комнате повисла тишина. Где-то вдалеке послышался резкий отчётливый звук.

— Похоже на выстрел, — полковник Мелроуз поднял голову. — Наверное, сторож. Видно, и она, скорее всего, что-нибудь такое услышала, спустилась вниз посмотреть… Близко к телу подходить не решилась — вот и подумала, что…

— Мистер Делангуа, сэр!

Это был голос старого дворецкого.

— А? — Мелроуз обернулся. — Что такое?

— Пришёл мистер Делангуа, сэр, — виновато повторил дворецкий. — Просит разрешения с вами поговорить.

Мелроуз откинулся на спинку стула и хмуро сказал:

— Пригласите.

Уже через минуту Пол Делангуа стоял в дверях маленькой комнатки. Полковник оказался прав: в нём действительно было что-то от иностранца: слишком изящные жесты, слишком смуглое лицо, слишком близко посаженные глаза. В нём тоже было что-то от ренессанса — это, видимо, и сближало их с Лорой Дуайтон.

— Добрый вечер, господа.

Вошедший картинно поклонился.

— Не знаю, что за дело вас сюда привело, мистер Делангуа, — не очень любезно начал полковник. — Но, думаю, вряд ли оно имеет отношение к сегодняшнему…

Делангуа рассмеялся.

— Ошибаетесь, полковник! Имеет, и самое непосредственное.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, — теперь голос Делангуа звучал тихо и серьёзно, — что я пришёл сдать себя в руки правосудия — это я убил сэра Джеймса Дуайтона.

— Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите? — ещё угрюмее спросил Мелроуз.

— Вполне.

Взгляд молодого человека задержался на столике возле дивана.

— Но что… — начал полковник.

— Что заставило меня явиться с повинной? Раскаяние, угрызения совести — называйте, как хотите! Главное, что я его заколол — можете в этом не сомневаться. — Он кивнул на столик. — Вот и орудие убийства. Леди Дуайтон случайно оставила его в книге, чем я и воспользовался.

— Минуточку, — вмешался полковник Мелроуз. — Так вы утверждаете, что закололи сэра Джеймса вот этим? — Он поднял кинжал для всеобщего обозрения.

— Совершенно верно. Как вы понимаете, в библиотеку я проник через окно. Всё оказалось очень просто — он как раз сидел ко мне спиной. Удалился я тем же путём.

— Тоже через окно?

— Разумеется.

— В котором часу?

— В котором часу? — Делангуа поколебался. — Со сторожем я разговаривал в четверть седьмого — да, в этот момент как раз ударил церковный колокол. Значит, из окна я выпрыгнул… по всей видимости, где-то около половины седьмого.

На губах полковника заиграла мрачноватая усмешка.

— Вы правы, молодой человек, — сказал он. — Половина седьмого — это как раз то, что надо. Вы ведь уже слышали об этом от прислуги? М-да, тем не менее мы имеем престранное убийство!

— Почему?

— Слишком много людей в нём признаётся…

Молодой человек явственно затаил дыхание.

— Кто ещё в нем признался? — он, видимо, старался сдержать дрожь в голосе, но это ему не вполне удалось.

— Леди Дуайтон.

Делангуа откинул голову и рассмеялся несколько деланным смехом.

— Леди Дуайтон просто несколько истерична! — беспечно объявил он. — На вашем месте я бы не придавал значения её словам.

— Пожалуй, я так и поступлю, — кивнул Мелроуз. — Но тут есть ещё одна загвоздка.

— Какая же?

— Видите ли, леди Дуайтон призналась в том, что она застрелила сэра Джеймса, вы — что закололи его кинжалом. Однако, к счастью для вас обоих, его не застрелили и не закололи. Ему попросту раскроили череп.

— Боже правый! Но ведь это невозможно! Разве женщина… — он вдруг прикусил губу. Мелроуз удовлетворённо кивнул.

— Столько раз читал о таком, — заметил он, пряча ухмылку. — Но воочию сталкиваться пока не приходилось.

— О чём вы?

— О чём? Да вот о таких полоумных парочках! Он, видите ли, думает на неё, она на него — и ну выгораживать друг друга!.. Однако придётся нам с вами начать всё сначала.

— Лакей! — осенило вдруг мистера Саттертуэйта. — Ведь служанка мне только что… А я и внимания не обратил! — Он запнулся, стараясь привести мысли в порядок. — Она волновалась, не подозреваем ли мы лакея. Возможно, у него всё-таки был мотив — просто мы о нём не знаем. А она знает.

Полковник Мелроуз насупился и позвонил в колокольчик.

— Пожалуйста, — сказал он явившемуся дворецкому, — попросите леди Дуайтон оказать нам любезность и явиться сюда ещё раз.

Все молча дожидались прихода хозяйки.

При виде Поля Делангуа она покачнулась и словно протянула руку, пытаясь за что-то ухватиться. Полковник Мелроуз тотчас поспешил ей на помощь.

— Всё в порядке, леди Дуайтон. Пожалуйста, не волнуйтесь.

— Я не понимаю… Зачем здесь мистер Делангуа?

Делангуа шагнул к ней.

— Лора, Лора! Зачем ты это сделала?

— Зачем… что?

— Я всё знаю. Ты пошла на это ради меня. Ты ведь думала, что это я… В конце концов, это было бы естественно. И всё же… О, мой ангел!

Полковник Мелроуз многозначительно кашлянул. Он вообще не любил разных там эмоций, а уж подобных представлений тем более терпеть не мог.

— Если мне будет позволено вмешаться, леди Дуайтон, вы с мистером Делангуа счастливо отделались. Он, видите ли, тоже явился «признаваться» в совершении убийства, — да не волнуйтесь вы так, не совершал он его! А теперь — хватит играть в кошки-мышки, пора наконец выяснить истину. Итак, леди Дуайтон, дворецкий утверждает, что в половине седьмого вы направились в библиотеку, верно ли это?

Лора кинула быстрый взгляд на Делангуа, тот кивнул.

— Говори правду, Лора, — сказал он. — Это единственное, что нам остаётся.

— Хорошо, я скажу, — сказала она, глубоко вздохнув, и опустилась на стул, который едва успел пододвинуть мистер Саттертуэйт.

— В половине седьмого я действительно спустилась вниз. Войдя в библиотеку, я увидела…

Она судорожно сглотнула.

— Так, — мистер Саттертуэйт, наклонившись, легонько похлопал её по руке. — Стало быть, вы увидели?..

— Мой муж сидел спиной к двери, навалившись всем телом на письменный стол. Его голова… И эта лужа крови… Ах, нет!

Она закрыла лицо руками. Начальник полиции сочувственно склонился вперёд.

— Простите, леди Дуайтон. Так вы решили, что мистер Делангуа его застрелил?

Она кивнула.

— Прости меня, Поль, — проговорила она. — Но ведь ты сам говорил, что… что…

— Что пристрелю его как собаку, — угрюмо закончил за неё Делангуа. — Помню даже день, когда я это сказал. Тогда я впервые узнал о том, как он над тобой издевается.

Полковник Мелроуз, однако, упорно гнул свою линию.

— Если я вас правильно понял, леди Дуайтон, из библиотеки вы поднялись к себе и… гм-м… никому ничего не сказали. Не спрашиваю вас сейчас почему, меня интересует другое. Вы подходили к письменному столу? Трогали тело?

Она содрогнулась.

— Нет! Нет. Я тут же выбежала из комнаты.

— Так, понятно. Вы можете точно назвать время, когда это было?

— К себе в спальню я вернулась ровно в половине седьмого.

— Ну что ж, — Мелроуз обвёл глазами собравшихся. — Значит, где-то в шесть двадцать пять сэр Джеймс был уже мёртв. Так что время на часах было совсем другим — как мы и подозревали с самого начала. К тому же убийца допустил одну оплошность — бросил часы совсем не так, как они должны были упасть на самом деле. Стало быть, остаются дворецкий и лакей. Насчёт дворецкого у меня лично нет и тени сомнения: это не он. Скажите, леди Дуайтон, а у Дженнингса, лакея, с вашим мужем не было никаких конфликтов?

Лора Дуайтон отняла руки от лица.

— Не знаю, можно ли назвать это конфликтом… Но как раз сегодня утром Джеймс сказал мне, что увольняет Дженнингса. Он поймал его на мелком воровстве.

— Ага! Кажется, подбираемся к сути. Значит, Дженнингсу грозило увольнение без письменной рекомендации? Для прислуги это серьёзно.

— Вы говорили что-то о часах, — сказала Лора Дуайтон. — Может быть… Если вы хотите уточнить время… Не уверена, что это поможет, но всё-таки… Джеймс, когда играл, всегда имел при себе карманные часы. Может, они разбились, когда он упал?

— Это мысль, — медленно проговорил полковник. — Боюсь… Кёртис!

Инспектор кивнул и мигом исчез за дверью. Вернулся он через минуту, держа на ладони серебряные часы: когда играют в гольф, игроки, как правило, носят такие в кармане для мячей, и на крышке у них выгравированы такие же линии, как на мячах.

— Вот, сэр, — он предъявил добычу шефу. — Только вряд ли они нам помогут. Видно, что сделаны на совесть, такие ещё поди разбей.

Полковник забрал у него часы и поднес к уху.

— Гм-м, тем не менее они стоят.

Он отщёлкнул крышку, и все увидели под ней вдребезги разбитое стекло.

— Вот оно! — торжествующе произнёс полковник. Стрелки часов показывали ровно четверть седьмого.

* * *

— Превосходный портвейн, полковник, — похвалил мистер Кин.

Было половина десятого, запоздалый обед в доме полковника Мелроуза только что завершился. Мистер Саттертуэйт прямо-таки сиял.

— Вот видите, мистер Кин, я оказался совершенно прав, — посмеиваясь, сказал он. — Вы сегодня выехали на нашу дорогу отнюдь не случайно! Вы спасли двух безумцев, которые чуть было не влезли головой в петлю.

— Вы ошибаетесь, — возразил мистер Кин. — Я и не думал их спасать.

— Так вышло, что это не понадобилось, — согласился мистер Саттертуэйт. — Но всё ведь висело на волоске. Никогда не забуду, как леди Дуайтон произнесла: «Я убила его». Того, как они были сказаны, я и на сцене никогда не слышал.

— Тут, пожалуй, я вынужден с вами согласиться, — заметил мистер Кин.

— Я думал, такое бывает только в романах, — повторил полковник, кажется, в двадцатый раз за сегодняшний вечер.

— А разве нет? — спросил мистер Кин. Полковник удивлённо уставился на него.

— Но вы же всё видели своими глазами…

— И заметьте, — мистер Саттертуэйт, с бокалом портвейна в руке, откинулся на спинку стула, — леди Дуайтон была великолепна — просто великолепна! — но в одном всё же ошиблась: решила с чего-то, что её супруга не иначе как застрелили. И Делангуа тоже хорош: думает, раз на столе лежит какой-то нож, то им непременно сэра Джеймса и закололи? Но ведь это чистая случайность, что нож вообще выпал из книги леди Дуайтон.

— Думаете? — сказал мистер Кин.

— А представьте, — продолжал мистер Саттертуэйт, — если бы каждый из них просто признался в убийстве, не уточняя, чем оно было совершено, — что тогда?

— Тогда бы им, чего доброго, поверили, — как-то странно улыбнулся мистер Кин.

— Ну точно как в каком-нибудь романе, — опять изрёк полковник.

— Да, — согласился мистер Кин. — Вероятно, оттуда они и почерпнули свою замечательную идею.

— Очень возможно, — оживился мистер Саттертуэйт. — Прочитанное возвращается к нам порой самым неожиданным образом. Разумеется, часы с самого начала не внушали нам доверия, — продолжал он, обращаясь к мистеру Кину. — Ведь яснее ясного, что их можно перевести вперёд или назад.

— Вперёд, — повторил мистер Кин, и после паузы: — Или назад.

Его тон словно бы подбадривал мистера Саттертуэйта, как и взгляд его тёмных блестящих глаз.

— Но стрелки часов были переведены вперёд, — сказал мистер Саттертуэйт. — Это-то мы уже выяснили.

— Думаете? — снова спросил мистер Кин. Мистер Саттертуэйт всё пристальнее вглядывался в смуглое лицо.

— Вы хотите сказать, — медленно заговорил он, — что кто-то, наоборот, отвёл назад стрелки карманных часов? Позвольте, но зачем? Нет, это совершенно невозможно!

— Отчего же невозможно? — пробормотал мистер Кин.

— Ну, во всяком случае, бессмысленно. Кому, по-вашему, это было нужно?

— Полагаю, тому, у кого есть алиби на это время.

— Чёрт меня подери! — взревел вдруг полковник. — Ведь Делангуа же нам как раз и показал, что в шесть пятнадцать он разговаривал со сторожем!

— Да, он назвал именно это время, — подтвердил мистер Саттертуэйт.

Они с полковником переглянулись, и у обоих одновременно возникло странное чувство, будто твёрдая почва уходит у них из-под ног. Все факты и события, казавшиеся такими понятными, стремглав понеслись по кругу, при этом оборачиваясь к ним какими-то новыми, неожиданными гранями, — а в самом центре этого калейдоскопа темнело смуглое, улыбающееся лицо мистера Кина.

— Но в таком случае… — начал Мелроуз, — в таком случае…

— Всё было наоборот, — опередил его мистер Саттертуэйт, отличавшийся большей гибкостью ума. — Всё так или иначе оказалось подстроено — против лакея… Да нет, не может быть, — спохватился он. — Ерунда какая-то! Тогда зачем им вообще было брать вину на себя?

— Вот именно, зачем?.. Однако, пока они этого не сделали, оба были под подозрением, верно? — в голосе мистера Кина появилась некая мечтательная умиротворённость. — Вы точно подметили, полковник, — всё как в романе. Именно из романа они и позаимствовали весь этот сюжет. Они ведь поступили так, как всегда поступают невиновные герой и героиня. Неудивительно, что и полковник сразу же счёл их невиновными — как-никак, за ними сила литературной традиции. Мистер Саттертуэйт, со своей стороны, без конца сравнивал происходившее с театром. И оба вы, несомненно, были правы. Всё это мало правдоподобно и не имеет отношения к реальной жизни — вы оба, сами того не сознавая, повторяли эту мысль снова и снова. Если бы они добивались правдоподобия, им пришлось бы выдумать что-нибудь получше.

Полковник и мистер Саттертуэйт слушали его с самым безутешным видом.

— Да, им надо было бы быть поумнее, — проговорил наконец мистер Саттертуэйт. — И кстати, я припоминаю, в семь часов дворецкий ведь спускался в библиотеку, чтобы закрыть окна? Стало быть, им полагалось быть открытыми…

— Они и были открыты, когда через одно из них проник Делангуа, — кивнул мистер Кин. — Он одним ударом убил сэра Джеймса, а потом — уже вдвоём — они довели дело до конца…

Он взглянул на мистера Саттертуэйта, как бы приглашая его дорисовать картину убийства, и тот заговорил — поначалу не очень уверенно:

— Пожалуй, прежде всего они разбили большие часы и уложили их на стол… Да, вероятно, так. Потом перевели стрелки на карманных часах и разбили стекло. Потом он выбрался наружу, а она заперла все окна изнутри. Я только одного не пойму: чего ради они разбили карманные часы? Разве недостаточно было настольных…

— Такой ход был чересчур очевидным, — возразил мистер Кин. — Его легко можно разгадать.

— Зато с карманными часами чересчур заумный. Мы ведь и подумали-то о них совершенно случайно…

— Разве? — сказал мистер Кин. — Помнится, нам очень помогла подсказка её милости.

Мистер Саттертуэйт застыл с открытым ртом.

— Тем не менее, — мечтательно продолжал мистер Кин, — есть один-единственный человек, который ни за что не забыл бы о карманных часах, — лакей. Лакею лучше всех прочих известно, что лежит в карманах у его хозяина. Но он ничего не сказал. Переведи лакей стрелки на больших часах — он бы уж не забыл и про карманные… Нет, эти двое не знатоки человеческой натуры! Им далеко до мистера Саттертуэйта.

Мистер Саттертуэйт горестно качал головой.

— Как же я ошибся! — пробормотал он. — Решил, что вы явились спасать влюблённых!..

— Так оно и есть, — улыбнулся мистер Кин. — Только не этих двоих — других. Вы, возможно, не обратили внимания на служанку её милости? Она, правда, не шуршала парчой и не разыгрывала трагических сцен — но всё же она очень милая девушка и, кажется, по-настоящему любит своего Дженнингса. Думаю, господа, что спасение её возлюбленного теперь целиком в ваших руках.

— Но мы не можем представить никаких доказательств, — мрачно буркнул полковник. Улыбка озарила лицо мистера Кина.

— Мистер Саттертуэйт может.

— Я? — изумлённо переспросил мистер Саттертуэйт.

— Смешно. Вы можете доказать, что часы сэра Джеймса разбились отнюдь не в его кармане. Прежде всего, нельзя вдребезги разбить стекло, не открыв при этом крышку. Не верите — попробуйте сами. Кто-то вытащил их из его кармана, откинул крышку, отвёл стрелки назад, ударил по стеклу, а потом уже закрыл часы и вернул их на место. Вот только он не заметил, что один осколок при этом выпал.

— О Боже! — вскричал мистер Саттертуэйт. Рука его сама дёрнулась к жилетному карману, в глубине которого он нащупал заострённый осколок изогнутого стекла.

Наконец-то наступила его минута.

— Это стёклышко, — провозгласил мистер Саттертуэйт, — поможет мне спасти человека от виселицы.