Коллекция пепла [Анатолий Васильевич Королев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Анатолий Королев
Коллекция пепла
От автора: Черновик данного рассказа был написан в 1995 году. Рассказ заканчивался тем, что рукопись Набокова сжигали в огне. До недавнего времени я считал, что сочинил чистую фантазию, где нет ни слова правды… Можете себе представить, с каким удивлением я прочитал интервью Дмитрия Набокова (от 14 марта 2006) о том, что он готовится сжечь последнюю рукопись отца «Происхождение Лары». Сжечь согласно завещанию самого писателя. Новость вызвала шок в мире культуры. На законный вопрос, в чем причины такого намерения, сын ответил, что был задет нелепыми интерпретациями «Лолиты» и цитирую «он не хотел бы, чтобы рукопись «Происхождения Лары» была подвергнута атаке журналистских расследований. Эта хрупкая вещь не заслуживает такого отношения». Проще говоря, по мнению и отца и сына от публикации может пострадать репутация писателя Набокова. Что ж, спустя 16 лет, предлагаю вниманию читателей свой давний фантастический рассказ (я добавил только 25 строк о дипломе рогоносца) как свидетельство о том, что полный вымысел в принципе невозможен.
жутик
У меня зазвонил телефон. – Кто говорит? Голос звонившего был незнаком. – Мое имя вам ничего не скажет. Хотя однажды вы написали обо мне три строчки. – Где? – В романе о голове Гоголя. На девятой странице. Цитирую, (я услышал шелест бумаги). Вот… какой-то неизвестный подлец-коллекционер купил череп Гоголя и хранит оный у себя на книжной полке как раз между гоголевских томиков.… Это обо мне. Я – коллекционер! – Значит, это правда? – воскликнул я. – Череп Гоголя украден из гроба! И он у вас? – Да, увы, это факт. – Вы наследник маньяка Бахрушина? – Какая разница кто я. Я коллекционер. Череп Гоголя в моей коллекции. – Поздравляю! Положите череп обратно в гроб. Покайтесь. – Я никогда не каюсь. Да и вы не священник. И звоню совсем не для исповеди. У меня сегодня праздник. В коллекции стало на один экспонат больше. Теперь их ровно тысяча. Пора, давно пора показать мое собрание истинному ценителю.… Приглашаю к себе. Шампанское Брют. Ананасы с рокфором. Торт от Пьера Гарньера: пирамида из бисквита и белого шоколада. Пьер украсил ее живыми анютиными глазками. Плюс самые острые блюда из моей уникальной коллекции. Признаюсь, я был заинтригован, – но за окном чернела зимняя тьма, а я как раз собирался лечь в постель. Напольные часы прозвенели одиннадцать. – Вы будете первым посетителем, – соблазнял незнакомец. – Черт с вами! Когда? – Ровно через час. В полночь. У колонн Большого театра. Вас встретит шофер черного Мерседеса. – Но как он меня узнает? На другом конце провода рассмеялись: «По глазам». И рука положила трубку. Мда… и хотя мне было не по себе, согласитесь, читатель, остаться дома после такого предложения было бы для писателя непростительной глупостью. Словом, через час я стоял у колоннады Большого театра. Шел легкий оперный снег из Пиковой дамы. В звездном небе сладко блестела луна. Было слышно, как часы на Спасской башне Кремля пробивают вязкую полночь. Не успело ударить в двенадцатый раз, как к фасаду властно подкатил вороной Мерседес. Боковое стекло пошло вниз и мне махнула рука шофера в белой перчатке. Сердце тревожно стукнуло. Я сбежал по ступеням к машине и уселся на заднем сидении. Шофер не оглядываясь (ага, скрывает лицо!) протянул мне мешочек из черного бархата. – Потрудитесь одеть на голову, – сказал он знакомым голосом. – Вот так номер! Это же вы сами собственной персоной! – Одевайте, или все отменяется. – Но я задохнусь! – Не задохнетесь. Что делать? Текст беллетриста вечно отдает преступлением, а писатель всегда преследует героя с маниакальностью убийцы, – я с проклятием сунул голову в темноту. Мерседес плавно тронулся с места (куда-то в сторону Лубянки) и, немного покружив для отвода глаз, остановился. Хлопнула дверца автомобиля. Твердая рука вывела пленника на тротуар. «Осторожно, тут ступени!» Бухнула за мной дверь подъезда (судя по звуку – меня ведут по коридору просторного помещения). Лифт. (От спутника веет честолюбивым ароматом мужского лосьона «Титаниум»). Еще один коридор, но уже покрытый ковровой дорожкой. Звук открываемой ключом двери… – Снимайте! Я оказался напротив невысокого непроницаемого незнакомца с властными чертами лица. Я впился в него глазами, изучая внешность. – Бросьте шерлокхолмсничать! – сказал насмешливо неизвестный, – я в парике. Нос из гуммоза. Усы и бородка подклеены. Форма головы не моя. Вы никогда меня не узнаете. Одет субъект был торжественно – черная тройка, белоснежная рубашка с бабочкой, снежная гвоздика в петлице пиджака. Перчатки из молочного цвета лайки (ага, чтобы не оставлять отпечатки пальцев…) Я огляделся. Мы находились в просторном казенном помещении без окон: канцелярские столы, библиотечные шкафы вдоль стен, железные стеллажи с косыми папками и только две современных
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
1 час 19 минут назад
10 часов 11 минут назад
10 часов 14 минут назад
2 дней 16 часов назад
2 дней 20 часов назад
2 дней 22 часов назад