Сборник рассказов [Рафаэль Алоизиус Лафферти] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Р. А. Лафферти Сборник рассказов

Главное открытие Рейнбёрда


Если бы список великих изобретений человечества составлялся действительно по делу, то имя американца Хиггстона Рейнбёрда затмило бы всех. Однако, кто его помнит сегодня? Два-три специалиста — и все. Усовершенствовал кузнечные мехи (в 1785 г.), добавил несколько узлов (не самых существенных) в отвал плуга (ок.1805 г.), изобрел более надежный, хотя и не лучший метод прохождения рифов под парусом, создал ростер для жарки каштанов, клин для колки дров («коготь дьявола») да еще безопасную терку для мускатного ореха (между 1816 и 1817 гг.). И более никаких новшеств за ним не числится.

Правда, и этого хватило, чтобы имя Рейнбёрда не кануло бесследно в Лету. Он по-прежнему на слуху у тех немногих, кто сделал историю техники своим хобби.

Однако слава, похищенная у него историей — или же им у себя самого, — совсем иного рода. Она ни с чем не сравнима и, прямо скажем, уникальна.

Потому что если по делу, так именно Рейнбёрду мы обязаны динамо-машиной, двигателем внутреннего сгорания, электрической лампочкой, электродвигателем, радио, телевидением, сталелитейной и нефтехимической промышленностью, железобетонными конструкциями, монорельсовым транспортом, авиацией, глобальным мониторингом, ядерной энергетикой, космонавтикой, телепатией, а также теорией политического и экономического равновесия. Именно он построил ретрогрессор. И заложил основы для коллективного выживания человечества.

Поэтому относительное забвение имени Рейнбёрда иначе, как вопиющей несправедливостью, не назовешь. Однако что делать: сегодня даже некогда непреложные факты, как, например, полная электрификация им в 1799 году Филадельфии (а годом спустя и Бостона, а еще через два года Нью-Йорка), уже таковыми не считаются. В определенном смысле они больше и не являются фактом …

Какое-то объяснение этому недоразумению должно — просто обязано — существовать. А если не объяснение, то хотя бы версия, бесстрастно изложенная внешняя канва — что хотите… Короче, вот она.

В один июньский полдень 1779 года Хиггстон Рейнбёрд, еще будучи совсем молодым человеком, принял ответственное решение, тем самым подтвердив пока еще дремавшую в нем недюжинную изобретательскую жилку.

В тот момент он развлекался соколиной охотой на самой верхушке горы, прозванной Чертовой Головой. Проследив взглядом, как сокол исчез в белой облачной дымке, юноша испытал волнующий прилив радости. А когда птица вернулась с пойманным голубем, юный сокольничий решил, что достиг вершины счастья. Он мог бы провести вот так весь день: стоять на краю отвесной скалы и, сощурившись, наблюдать за парившей в солнечных лучах хищной птицей.

Но было и другое искушение — вернуться домой, чтобы продолжить работу над искрометом, ожидавшим Хиггстона в старом сарае.

Юноша принял решение с тяжким вздохом, ибо никому из нас не дано испытать сразу все радости в один день. Конечно, соколиная охота возбуждает, слов нет, но… не менее притягивал и блестящий медью агрегат в сарае. И Хиггстон начал долгий спуск со скалы.

Впоследствии он все реже и реже взбирался на нее, чтобы поохоться, а спустя несколько лет и вовсе забросил это занятие. Он выбрал другой путь — карьеру изобретателя — и шел по нему, не сворачивая, все шестьдесят пять лет.

А тот искромет не принес Хиггстону успеха. Оказалось, что прибор слишком дорог, ненадежен и мало в чем превосходит обычный кремень. В то время существовало множество иных способов зажечь огонь — на худой конец позаимствовать головешку у соседей. И хотя для искромета не нашлось рынка сбыта, все равно это была прекрасная машина, основу которой составлял массивный намагниченный утюг, опутанный коваными медными лентами и высекавший искры с помощью столь же массивной заводной рукоятки. Рейнбёрд так и не сподобился довести прибор до конца, зато впоследствии с успехом использовал отдельные наработки в других изобретениях. В частности, построенный им на исходе жизни ретрогрессор тоже не мог бы появиться на свет, коль юноша предпочел бы соколиную охоту искромету.

Главными же искусами для Рейнбёрда всегда оставались пар, железо и самые разнообразные приборы. Он изобрел отличный токарный станок. Произвел революцию в плавке металлов и горном деле. Все перевернул вверх ногами в энергетике, заставив пар ходить по замкнутому циклу… Да, не обходилось без ошибок, он не раз упирался в глухую стену, тратил целые десятилетия впустую, но и успел за жизнь столько, что трудно поверить. Он женился на Одри — сварливой и придирчивой особе. Однако он прекрасно понимал, что в любом предприятии, тем более изобретательском, успех зависит от наличия ясных целей и стимулов, а природная рассеянность и несобранность Рейнбёрда настоятельно требовали чьей-то жесткой руки.

Он построил первый пароход и первый паровоз. Первая молотилка — тоже его рук дело. Он