Назовите как хотите [Рассел Джеймс] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Рассел Джеймс Назовите как хотите

1

Давайте сперва выясним, где кто находился, когда началась вся эта кутерьма. Микки Старр спал один в своей кровати в Лондоне, пока Стречи, пользуясь восьмичасовой разницей во времени, жарилась на солнышке в Сан-Франциско. Очень не хочется заострять на этом внимание — а уж тем паче на первой странице, — но если бы Стречи и лежала сейчас в постели, то вряд ли в одиночестве, так как уже три месяца она была с человеком, о котором Микки впоследствии отзывался исключительно как об «этом подонке» — с лордом Клайвом Лейном. Титул лорда Клайв приобрел за год до описываемых событий на аукционе за три тысячи фунтов. Может, кому эта сумма и покажется смешной, но для Клайва это было значительное вложение — и он намеревался изрядно нагреть на нем руки. Потратить несколько тысяч из собственного кармана для Клайва Лейна было чем-то из ряда вон, так что кое-кто из друзей (было у него несколько) попросту не поверили в это. Даже самому Клайву верилось с трудом. Как-то раз, когда Клайв брился, в ванную заглянула Стречи и увидела, как он смотрит на свое отражение — будто только что украл его.

— Пеной для бритья подавился? — спросила она.

В ответ он покашлял, словно так и было. Это, вкупе с застывшей в зеркале гримасой, призванной, верно, изображать улыбку, и натолкнуло Стречи на мысль о том, что что-то не так. А Стречи была барышня настырная: если уж во что вцепится, то бульдожьей хваткой.

— Может, все-таки расскажешь?

— Не знаешь, куда делись мои коричневые перчатки?

Был у Клайва один существенный недостаток: у него никогда не хватало духу выложить все начистоту; первым его побуждением было — солгать. И он до того заврался, что уже не мог дать сколь-нибудь честный ответ. Вообще Клайв давно полагал, что людям свойственно переоценивать значение честности, которая на самом деле есть не что иное, как пережиток викторианской эпохи — наряду с такими вещами, как культ трезвости, лицемерие и так называемые «мужские добродетели».

— Ведь шанс — он выпадает только раз, верно? — говаривал он. — Значит, надо постараться не упустить его.

Стречи всегда казалось, что она уже где-то это слышала. Был у Клайва ежедневник в кожаном переплете с позолоченными металлическими уголками, на каждой странице которого содержалось какое-нибудь мудрое изречение. И вот однажды, когда они застряли во Фресно в мрачном, хоть и дорогущем, отеле и Клайв отсутствовал целых полдня (по какой причине — он потом и сам не смог толком объяснить), Стречи принялась листать эту книжицу в поисках зашифрованных телефонов и женских имен. Заодно пришлось прочесть и изречения на каждый день. Правда, ничего про шанс там не было. Зато в изобилии присутствовала всякая банальщина типа: «Чудеса случаются с теми, кто верит в них» или «К местам, которые стоит посетить, не ведут окольные пути», но самым близким к Клайдовой философии она сочла вот это: «Соглашайся только на самое лучшее, и ты удивишься, как часто получишь желаемое». Она выяснила (что немудрено, в такой скучный день, в особенности во Фресно), что триста шестьдесят пять мудрых изречений — неплохое снотворное. Некоторые из этих фраз и впрямь показались ей глубокомысленными. Невольно врезалась в память одна из особенно избитых: «Будущее всегда приходит без стука».

Фресно… Именно здесь они познакомились с еще одним персонажем нашей истории — фермером-бизнесменом в костюме ванильного цвета, по имени Линкольн Дин. Незадолго до описываемых событий этот самый Линкольн Дин превратил две тысячи акров полупустыни Южной Центральной равнины в «Виноградник Линкольн Инн». Сию поистине галльскую роскошь он смог позволить себе только после того, как правдами и неправдами заполучил эксклюзивный контракт на снабжение сети закусочных «Счастливая гасиенда». За два года мучений в Напа-Вэлли Линкольн выяснил, что винодел из него неважный, да и фермер тоже, — зато бизнесмен хоть куда. А главное — пока вино отправляется только в погреба упомянутых закусочных, его положение как винодела остается весьма шатким, и посему требовалось расширять, так сказать, рынок сбыта. Однако Калифорния купалась в приличном вине, а Линкольнов розовый зинфандель[1] видом и вкусом больше всего напоминал жидкость для полоскания рта. Какой-то дегустатор, выступая по телевидению, заявил, что это вино «пахнет шампунем из детства, от которого так противно щипало глаза». Линкольн до сих пор помнил, как тот тип заложил пальцы за лацкан пиджака и ухмыльнулся в камеру: «Избыток запаха и полнейшее отсутствие вкуса».

Исчерпывающий комментарий.

То есть Линкольн обратился к Клайву затем, чтобы наладить сбыт не куда-нибудь, а в добрую старую Англию. И лорд Клайв ему в этом поможет.


В точности так, как Клайв помог Фрэнки ди Стефано. В тот самый день, за добрых три тысячи миль от Калифорнии, лорд Клайв поймал такси из аэропорта Кеннеди, чтобы добраться до Лонг-Айленда,