Гладиаторы ночи [Максим Голицын] (fb2) читать постранично

Максим ГОЛИЦЫН ГЛАДИАТОРЫ НОЧИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЗЕМЛЯ. ЛОНДОН

19 июня 2138 года. 15 часов по Гринвичу

Я сижу себе, значит, спокойно в баре и жду, пока Майк соорудит мне свой новый коктейль «Огненный дракон». И тут ко мне подваливает этот тип, бросает на стойку кредитку, берет себе водку с лимонным соком и изрекает:

— Привет, Валлейн.

— Привет, — говорю я, — хотя мы вроде незнакомы.

— Это ты со мной незнаком, — продолжает он и глупо ухмыляется. Здоровый такой малый. И берет меня так нежно за локоть. Ах ты, думаю, сволочь, пришил бы тебя, да связываться не хочется.

— Бери свое пойло, — ухмыляется тип. — Сядем в уголок, там поспокойней будет, поговорим.

Я беру свой хайболл и двигаюсь. Все культурно. Плеснуть бы ему в поганую рожу, эта штука, пожалуй, покрепче серной кислоты будет. Но иду. Майк уже неделю меня в кредит поит, не очень-то удобно заваривать кашу.

— Ладно, — спрашиваю. — Чего тебе надо? И верно, как чувствовал. Он садится, вынимает из кармана пьезозажигалку — антик, двадцатый век, прикуривает сигару, пускает дым и вежливенько так спрашивает:

— Заработать хочешь?

— Малый, — говорю, — ты меня с кем-то спутал, наверное. Я мокрухой не занимаюсь.

— Идиот, — отвечает тип, — посмотри на себя. Ну какой из тебя мокрушник?

Я и верно не качок. Зато реакция у меня получше, чем у него будет, это уж точно. В дни своей бурной молодости я срезал бы с него все его бирюльки, он бы и ухом не повел. Ладно.

— Так чего надо? — повторяю.

— Разговор есть. Пошли со мной.

— Где гарантии? — спрашиваю. А он вынимает чек интербанка, пишет на нем мое имя, Тэш Валлейн, все честь по чести и сумму прописью. У меня просто в глазах потемнело.

— Майк!!! — кричу.

Майк, естественно, подбегает. Чего изволите?

— Возьми, — говорю, — эту бумажку и сохрани ее до моего возвращения. А не вернусь, пошли нашему адвокату.

Адвокат у нас с ним один на двоих. Хороший мужик, я его когда-то из тюряги вытащил. По гроб жизни мне обязан. Да и за Майком должок числится, а то стал бы он меня в кредит поить, жмот.

Выходим мы, значит, из бара, хороший такой бар, «Черная дыра» называется, и оказываемся в самом сердце ночного Сохо. Китайцы национальное блюдо свое на палочках жарят, девки ходят, задом крутят — красивые девки. Сохо, в общем-то, район для туристов, спокойный такой район, просто Майк тут бар выкупил, когда ему деньжат привалило, а Хромого, тогдашнего владельца, как раз замели за наркоту. Баба его с баром справиться не могла. Она потом на эти деньги какой-то салон красоты открыла. Биопластика, вибромассаж, все такое…

Ну вот, вышли мы, тип вынимает из кармана пульт, подзывает кар, тот подъезжает, мы садимся и едем. Окна, конечно, затемнены. Крутимся по городу. Ни черта не видно. Куда это мы едем?… Ага, Брикстон. Лопух ты, думаю, я город как свои пять пальцев знаю. Крутись как хочешь, а меня не проведешь. Ну-ка, вспомним, кто у нас окопался на Брикстоне…

Ах ты, черт!

Большой Билл.

Понедельник сегодня, день тяжелый.

Точно, как в воду глядел. Подъехали мы к Толсхиллу, выбрались из кара и, как я и думал, оказались в шикарном районе холмов. Здесь еще с позапрошлого века особняки остались, приличные такие особнячки, с живой прислугой, не с автоматами какими-нибудь паршивыми. К одному такому особнячку и подводит меня этот тип. Кладет ладонь на сенсор, отпирает двери и приглашает меня в холл.

Ничего, доложу вам, особенного. Никакой бьющей в глаза роскоши. Портьеры, правда, из натуральной шерсти, а диван обшит чуть ли не телячьей кожей. Может, правда, это хороший заменитель, но Большой Билл может себе позволить и натуру.

Большой Билл вообще все может себе позволить.

На самом-то деле он вовсе не большой и вовсе не Билл. Комплекции он где-то моей — щупловат, да и ростом не вышел, а что у него за фотокарточка нынче, ума не приложу. В наше время люди меняют лица чаще, чем костюмы. Как его зовут на самом деле, знала, наверное, только его мама-покойница, а вот кто его папашка — ни он, да и она сама, наверное, понятия не имели. Собирал я на него как-то досье, по заказу одного из Больших Кланов, то ли они сделку с ним заключить хотели, то ли пришить, уж не знаю…

Он начинал как исполнитель в одном из Больших Кланов, потом довольно быстро пробился наверх; жестким он был, это все знают, но считался человеком слова, дела с ним можно было иметь. Если вести себя аккуратно. Предателей не терпел. Как вспомню, что он тогда с Зайцем сделал… На что тот хитер был — не заяц, а просто лис… Потом вдруг, ни с того ни с сего, глава Клана, старик Марецки, через голову своего старшего сына берет и делает Билла своим преемником. Уж тут тебе вроде карты в руки — давай, действуй, столько власти под себя подгреб… Нет, сидел, работал на старика тихо-мирно, пока тот сам по себе не сыграл в ящик от рака мочевого пузыря. Потом, конечно… сынок Марецки скончался при загадочных обстоятельствах, хотя, что там загадочного: сидит себе в своем ресторанчике любимом на Стрэнде — он, вся его шушера, охрана, все тут. И