Плоды зимы [Бернар Клавель] (fb2) читать постранично
- Плоды зимы (пер. И. Татаринова, ...) (а.с. Великое терпение -4) 645 Кб, 323с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Бернар Клавель
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (121) »
Бернар Клавель
Плоды зимы
Часть первая Тележка
1
Памяти тех матерей и отцов, чьи имена не сохранила История, ибо их незаметно убили тяжкий труд, любовь или войны
…От невысказанных ими слов так тяжелы в гробах тела умерших.Анри де Монтерлан
Первого октября 1943 года отец проснулся еще задолго до света. Он плохо спал. Тупая боль железным обручем сжимала голову и отпускала только на короткие мгновения. Несколько минут он напряженно вслушивался в ночь. С улицы не доносилось ни звука, и западный ветер, дувший три дня кряду, как будто утих, не нагнав дождя. Отец медленно сел в постели, повернулся, спустил ноги на холодный пол и стал искать ночные туфли. — Уже встаешь? — спросила жена. — Я думал, ты спишь. — Нет, я давно проснулась. Чего ты поднялся ни свет ни заря? Еще темно. — Голова болит. — Ложись, я спущусь и принесу тебе таблетку. — Нет. Все равно пора вставать. Она вздохнула. Отец начал в темноте натягивать одежду. Мать спросила: — Ты это из-за дров беспокоишься? — Беспокоиться не беспокоюсь, но так или иначе место приготовить нужно. Еще вчера надо было, да я побоялся, дождь пойдет, и поспешил закончить работу в саду, она-то не ждет. Услышав скрип матраса, он понял, что жена тоже встает. — Тебе пока незачем идти вниз. Она не ответила, и отец ощупью добрался до двери спальни. В коридоре мутным пятном обозначилось слуховое окно, выходившее на крышу, но очертания его были расплывчаты. Отец не затемнил его черной бумагой, как все остальные: оно было над лестницей, которая не освещалась, а пользовались они лестницей, только когда шли спать. Вряд ли свечу, зажженную на какую-то минуту, могли заметить с самолета. Да окошка с улицы и не было видно, а потом, кто станет обращать внимание на одинокий дом в глубине сада. К тому же папаша Дюбуа не очень-то верил болтовне о противовоздушной обороне. Ну что самолетам бомбить в Лон-ле-Сонье? Немцев, занявших казарму Мишель и Педагогическое училище? Но немцы стоят повсюду. В любой деревушке. Не могут же американцы бомбить все подряд? На кухне отец зажег свечу. Через полчаса рассветет, зажигать керосиновую лампу не стоило. Мать тоже спустилась в кухню. — Плиту топить будем? — спросил он. — Из-за двух чашек кофе, конечно, не стоит, да только у меня почти не осталось спирта, в этом месяце не выдавали. — Собачья жизнь, им наплевать, ежели мы околеем. — Для кофе хватит и нескольких бобовых стеблей. — Знаю, да только ими печь не натопишь. — Твоя печка нас обоих в гроб вгонит. — От тебя только это и слышишь. — Но это же правда! Мать стала возиться с топкой. Она соскребла с решетки в поддувало золу и достала две обгоревшие головешки. Затем смяла и положила на край топки пол-листа газеты и наломала сухих стеблей, на которых еще сохранилось несколько листьев. Отец растворил в полстакане воды таблетку аспирина, следя за всеми движениями матери. Подумать только, до чего дожили! Экономим кусок старой газеты и обогреваемся тем, что раньше бросали в яму для перегноя. Да уж конечно, печка и все здесь в доме переживет их! Особенно если и дальше так пойдет. В семьдесят лет нельзя работать от зари до зари и почти ничего не есть при этом. Огонь под жестяной кастрюлькой начал гудеть, а вскоре и кастрюля завела свою песенку. — Не давай ему кипеть, — сказал отец. — Да я не отхожу. Стою тут — не беспокойся, не убежит! — Тебе ничего сказать нельзя. Мать стояла у плиты ссутулясь, опустив плечи. Поверх длинной, до пят, белой ночной рубашки она накинула большой черный шерстяной платок. Когда кофе согрелся, она сняла кастрюлю, положила чугунную конфорку на плиту, в которой догорало несколько красных стебельков. Отец сел на свое место, спиной к окну, а мать поставила на стол две чашки, положила две ложки, нож и кусок серого, плохо пропеченного хлеба. Еще не садясь, она спросила: — Может, открыть ставни, как ты думаешь? Чтобы есть — света хватит, и огарок сэкономим. — Верно! Что масло мимо хлеба пронесем, бояться не приходится. Он встал и открыл ставни, а жена задула свечу. Над крышами и деревьями в саду Педагогического училища вставал белесый рассвет. Справа чуть вырисовывался холм Монтегю. Небо казалось серым полотнищем, низко натянутым над землей от края до края. На востоке, серое небо чуть побледнело, но и там не заметно было никакого просвета, не обозначалось никакого, даже смутного пятна. Отец закрыл окно. — Западный ветер из сил выбился, а дождя не надул, — сказал он. — Но дождь еще может пойти… Он недалеко. — Знаю: у меня поясницу и спину ломит. Отец принялся за еду. У него тоже все тело ныло. Особенно кисти рук, плечи и лодыжки. Иногда боль становилась просто нестерпимой. Такая боль, будто ему сверлят кости. Но говорить об этом он не хотел.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (121) »
Последние комментарии
11 минут 33 секунд назад
1 час 18 минут назад
2 часов 16 минут назад
2 часов 30 минут назад
11 часов 40 минут назад
11 часов 42 минут назад