В окрестностях тайны [Николай Гаврилович Жданов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (53) »
Николай Гаврилович Жданов В ОКРЕСТНОСТЯХ ТАЙНЫ
ОТСТУПЛЕНИЕ
„Человек должен сознавать себя выше всего в природе, даже выше того, что непонятно и кажется чудесным…" А. ЧЕХОВ— Под нами — свои! — доложил Конюшков и, повернув планшет по оси движения, стал снова смотреть вниз, следя за лесной панорамой, срезаемой фюзеляжем. — Вижу! — отозвался Багрейчук по прежнему озабоченно. Он заметил, что Конюшков тоже избегает смотреть вправо, где за соседним штурвалом, уронив на грудь простреленную голову и грузно обвиснув на ремнях, все еще сидел бортмеханик Сизов. ТБ уже добрых сорок минут тянул на одном левом моторе. Сзади них бледно-розовым слепящим пламенем сияло раскаленное небо. И там, в этом нестерпимом сиянии, таилась угроза. — Не отвечают, товарищ командир, — сообщил из турельного люка Федюничев. Он все пытался связаться с аэродромом. «Может быть, все-таки вырвемся», — подумал Багрейчук. — Сзади по курсу… восемь… — снова раздался в наушниках голос стрелка-радиста. Наискосок, будто плетью, пулеметная очередь ударила по приборной доске. Беззвучно брызнули осколки. Языкатое пламя метнулось на плоскости, коробя окраску. Багрейчук вобрал голову в плечи и выключил зажигание. — Конюшков! — позвал он. Штурман не отозвался. Багрейчук резко накренил машину, стараясь сбить пламя. Но оно уже ворвалось в кабину и поползло по обшивке. — Слепит! — яростно простонал Федюничев. — Ничего не видно! — Подпусти поближе, не торопись, — сказал Багрейчук. Он выждал длинную очередь турельного пулемета. Потом включил автопилот и поднялся, отстегивая ремни… Первым вниз провалился Федюничев. Было видно, как он неуклюже дернулся на парашютных стропах и повис раскачиваясь. За ним ринулся Багрейчук. Опускаясь, он видел черную шаль дыма поперек невинно чистого неба и слышал замирающий где-то тонкий звенящий звук «мессершмитта»…
В лесу было тихо, лишь где-то за деревьями буксовали машины. Пока Багрейчук перевязывал рану на голове (оказывается, его тоже задело!), Федюничев свернул парашюты и спрятал их в кусты. — Пойдем по компасу, — сказал Багрейчук. Капитан и стрелок круто свернули в сторону от лесной дороги и углубились в тихие, не тронутые никем заросли. Низкое предзакатное солнце светило между стволами, дремотный обманчивый покой стоял вокруг. Заросшая ряской речка лениво петляла по опушке. Они долго высматривали место брода, потом разделись и вошли в воду, неся одежду и оружие над головой. Вода была теплая, а дно — тинистым и вязким. На той стороне, за низким лугом, опять начался крупный сосновый бор, а понизу папоротник и малинник. Быстро смеркалось. Они скрылись в зарослях и двинулись дальше по мягкому мху в полной темноте и безмолвии. Теплый сыроватый грибной запах стоял в воздухе. — Стой! Зачем идешь? Прямо перед ними выросла в прогалине тропы долговязая фигура бойца в обмотках. Маслянисто щелкнул винтовочный затвор. — Годи! — крикнул Федюничев. — Свои это! Не видишь командира? — Все ушли, товарищ командир, — порываясь к Багрейчуку, скороговоркой залепетал боец. Он, вероятно, был грузин. — Грустно так одному. Все добро тут. Консервы тут, масло тут, бензин тоже тут. — В голосе его, несмотря на плаксивость тона, сквозила радость, что он теперь не один. — Склад, что ли? — Так точно. Я часовой — Джарбинадзе. — Вино тоже тут есть? — спросил Федюничев. — Вино? Нет вина. Пить хочешь? Пьяным быть хочешь? Нет вина! — Почему всё оставили? — спросил капитан. — Машина первая ушла, и вторая ушла. Лошадей не хватило. Бомбежка была: двух коней убило, шесть совсем убежали неизвестно куда. — Он вдруг ожесточился. — Почему все ушли, товарищ капитан? Я третий год служу, я порядок знаю. Был бы я командир полка, я бы сказал: «Пейте вино, ребята, консервы ешьте, сухари, масло»… — Хватит, — перебил Федюничев, — ты бы, ты бы… Шумишь, как Терек. Палить будем? — обратился он к капитану. — Палить, — подтвердил капитан и первым шагнул в кусты. Джарбинадзе побрел за ним. Федюничев тоже. Склад был большой. Они обошли его с четырех сторон. — Надо облить бензином, — сказал капитан. Это была горькая работа. Они обливали бензином штабели ящиков с папиросами, с печеньем, с консервами, бочонки с маслом, с рыбой, корзины с бутылками, кули с копченой колбасой, тюки с концентратами и сухарями… Федюничев запихал-в карманы две банки со шпротами и туго набил котелок сливочным маслом. — Сыр бери, — сказал он Джарбинадзе и сам взял головку сыра, тяжелую, как ядро. Капитан положил в карманы три пачки «Беломора». Была уже глухая ночь, когда они подожгли склад. Лес вокруг сразу стал черным, и когда они вошли в него, поглотил их. По невидимым тропам, по мокрым от росы кустам они шли до утра. Глухие удары орудий изредка доносились к ним
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (53) »
Последние комментарии
45 минут 37 секунд назад
9 часов 37 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад