Избранницы короля [Виктория Холт] (fb2) читать постранично, страница - 3

раз при виде хорошенького личика его взор светлел, улыбка смягчалась, а монаршая голова склонялась с особенным изяществом.

Слезы наворачивались на глаза его верноподданных. За тридцать лет молодому королю пришлось вынести столько невзгод и разочарований, что, видно, тоска навек поселилась в его сердце. Что с того, что слухи о его якобы чрезмерном распутстве долетали порой до Англии? Если он даже и проявит излишне пылкий интерес к лондонским дамам — беда не велика; дамы охотно простят ему этот грех, да и их мужья не станут держать на него зла. Король после стольких лет изгнания возвращается на родину — это так романтично! Карл Стюарт, вступающий в столицу своей страны в день своего тридцатилетия, казался восхищенным англичанам монархом, достойным всяческой любви и поклонения.

Народ уже осип от надрывных криков. Шествие то и дело приостанавливалось, на короля изливались все новые и новые свидетельства народной любви, так что к Уайтхоллскому дворцу подъехали только около семи часов вечера.

Город уже сиял множеством огней. Везде, где только было возможно, пылали костры, во всех окнах стояли зажженные свечи.

— Восславим короля! — ревела тысячеголосая толпа. — Да здравствует король!..

Окна всех домов — от роскошных дворцов до последней развалюхи — светились мягким светом: в каждом горела свеча в честь возвращения Его величества. Впрочем, такое единодушие никого особенно не удивляло, так как по улицам шатались шайки развеселых молодцов, готовые разнести вдребезги любое темнеющее окно.

Короля обязаны были приветствовать все без исключения — ведь Веселый монарх вернулся, чтобы вернуть веселье своему народу.

В это время по одной из комнат Уайтхолла, главного королевского дворца, прогуливалась некая особа, ожидавшая встречи с королем с явным нетерпением.

То была высокая молодая дама девятнадцати лет от роду в полном расцвете своей красоты. Глаза ее — неправдоподобной, почти пугающей голубизны — глядели вызывающе дерзко. Густые темно-каштановые с золотистым отливом волосы непокорными волнами струились по плечам. В даме угадывалась натура страстная и, быть может, чересчур напористая, но все же не лишенная известного обаяния. Во всяком случае, мужчины, почти все без исключения, находили ее неотразимой. Порой на нее накатывали внезапные приступы гнева, и тогда ее немилость могла обрушиться на кого угодно. В такие минуты она становилась похожа на разъяренную тигрицу или, скорее, на прелестную, но необузданную амазонку. Барбара Вильерс — по мужу Палмер — бесспорно, была самой обворожительной женщиной в Лондоне.

Теперь она в величайшем возбуждении мерила шагами апартаменты, в коих ей выпало дожидаться королевской аудиенции. Ее служанки предпочитали держаться на некотором, не очень большом, расстоянии от хозяйки. Они равно страшились подходить к ней слишком близко или удаляться слишком далеко. Любого, кто смел ее ослушаться, Барбара собственноручно и без малейших колебаний наказывала: схватив первый попавшийся предмет, с размаху запускала им в виновного. И, надо сказать, никогда не промахивалась, поскольку с детства наловчилась швырять разнообразные предметы в тех, кто смел ее ослушаться.

На миг ей показалось, что покрой ее платья недостаточно хорош, и она принялась обеспокоенно оглядывать себя с ног до головы — однако уже через секунду взор ее прояснился: шелковые складки мягко ниспадали от точеной талии к ногам, округлые нежно-белые руки были оголены до локтя, но неплохо просматривались и выше локтя, так как разрезы широкого рукава лишь кое-где прихвачены были голубой тесьмой. Из-под присобранного внизу подола поблескивала атласом подчеркнуто узкая нижняя юбка. Да, Барбара была неотразима; но сегодня ей хотелось быть еще неотразимее. Она поправила золотистые локоны у висков, именуемые в обиходе «фаворитками». Ниже «фавориток», вдоль щек, располагались прельстительные «наперсницы», по плечам струились так называемые «сердцеедки».Волосы вились и блестели здоровым природным блеском, что составляло предмет законной гордости их обладательницы.

Сзади подошел муж Барбары, Роджер Палмер. В его взоре сквозила гордость, смешанная с некоторой настороженностью. Пожалуй, он с первого дня своей супружеской жизни смотрел на Барбару с гордостью и некоторой опаской.

Барбара окинула его презрительным взглядом. Никогда еще он не казался ей столь никчемным, как в эту минуту, — однако губы ее все же скривились в подобие улыбки. Как бы то ни было, она сама выбрала его себе в мужья и теперь не сомневалась, что у нее достанет силы и решимости претворить в жизнь все свои планы.

— На улице такая давка — не протолкнешься, — сообщил он.

Барбара не ответила. Она никогда не утруждала себя пустыми замечаниями.

— Король, верно, устал с дороги, — продолжал Роджер. — Еще бы, с утра до вечера улыбаться да раскланиваться!.. Это, должно быть, так утомительно.

Барбара опять ничего не сказала. «Улыбаться да