Сердце льва [Виктория Холт] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Джин Плейди Сердце льва

КОРОНАЦИЯ

Отпустив служанок, королева осталась одна в монаршьих покоях Винчестерского дворца. После смерти короля она была освобождена из заточения, в котором томилась долгие годы. Королеве исполнилось шестьдесят семь. В столь преклонном возрасте большинство людей уже стремилось отойти от мирской суеты, а многие — особенно те, кто, подобно ей, прожил бурную жизнь, — уходили в монастырь, чтобы покаяться в своих грехах. Но Альенор Аквитанская, вдова недавно усопшего Генриха Плантагенета, даже и не помышляла удаляться на покой.

Ее взгляд устремился на фрески, украшавшие стены комнаты. По прихоти короля в них были аллегорически отображены различные сцены из его жизни. Эту комнату во дворце окрестили «комнатой орлят»…

Воспоминания нахлынули на Альенор. Когда-то именно здесь у них с Генрихом состоялся разговор. Тогда в их отношениях ненадолго наступил просвет — порой, хоть и редко, такое бывало. В тот раз их сблизило горе — гибель старшего сына. Но перемирие оказалось кратковременным: Альенор не могла простить Генриху супружеских измен, он же затаил на нее зло за то, что она настраивала против него сыновей. Их-то художник и изобразил в виде орлят, готовых до смерти заклевать своего отца. С какой горечью говорил ей тогда Генрих про сыновей!

— Ты это заслужил, старый развратник, — забывшись, произнесла вслух Альенор. — Или ты полагаешь, что я страшусь твоей жалкой тени? Да я тебя и при жизни не боялась! Ни тебя, ни других…

Альенор доставляло какое-то болезненное удовольствие заходить в комнату покойного короля, думать о нем, перебирать в памяти его слова и поступки. И поделать с собой она ничего не могла. В ее жизни было немало мужчин, но другого такого, как Генрих, она не знала. Да, надо отдать ему должное, он был великим королем. И если б не его похоть и неумение найти с сыновьями общий язык, в семье, наверное, не было бы разлада.

Но Генрих умер, и что теперь вспоминать о нем. Некогда ей оглядываться назад. Некогда и незачем! У нее сейчас много других забот… Королева любила всех своих детей, но светом в окошке был для нее Ричард. С ним у нее была особая духовная близость, какой она не ощущала больше ни с кем другим, даже с юной Джоанной, младшей из своих дочерей. И вот теперь Ричард стал королем Англии, хотя его отец сделал все от него зависящее, чтобы помешать ему унаследовать трон: Генрих намеревался передать корону Джону [1]. Осознал ли он перед смертью, сколь неразумны были его порывы? Как глупы бывают люди, когда они идут на поводу у своих чувств! Наверняка Генрих понимал, что Джон по натуре своей предатель, однако вопреки очевидному упорно закрывал на это глаза. И в итоге Джон обошелся с отцом гораздо более жестоко, чем Ричард: тот хотя бы открыто выказывал отцу неприязнь, а Джон всячески обхаживал и улещивал короля, втайне плетя сети заговора, целью которого было свергнуть Генриха с престола.

Нет, Генрих, конечно же, знал ему истинную цену. Что он сказал ей тогда, глядя на фрески в этой комнате?

— Вот они, мои сыновья — четверо хищных орлят. Они будут преследовать меня до самой смерти. И больнее всего ранит меня самый младший, самый любимый мой сын Джон. Он так и норовит выклевать мне глаза.

— О Генрих! — вспомнив эту сцену, еле слышно прошептала королева. — Сколько же глупостей ты натворил!

Но уже в следующий миг она, спохватившись, отругала себя за мягкосердечие. Король был ее заклятым врагом. И так растрогаться только потому, что он больше не способен причинить ей зло, значит проявить непростительную слабость. Она стремилась гнать от себя мысли о покойном короле и не вспоминать, что в молодости они пылко любили друг друга. Их тогда не смущала разница в возрасте — королева родилась на двенадцать лет раньше Генриха — и даже не остановило то, что она была замужем за королем Франции… Альенор никого не желала так, как Генриха, никого так беззаветно не любила, но потом… потом Генрих принес к ней в детскую своего ублюдка, и она поняла, что муж изменял ей с первых лет супружеской жизни. И начались бурные ссоры, неистовые обличения, упреки…

Королева усмехнулась, вспомнив, как Генрих в ярости раздирал на себе одежды, бросался на пол, рвал зубами грязные циновки, крушил мебель…

— У тебя, конечно, тоже имелись некоторые слабости, муженек, — пробормотала Альенор. — Но и величия тебе было не занимать.

В свое время Генрих считался лучшим воином Англии и континентальной Европы. Одно его имя наводило на врагов ужас. Генрих был блестящим стратегом, чем и принес процветание своей стране, обескровленной за период правления беспомощного короля Стефана. Но в какое ничтожество превратился бедный король в конце своего правления! Рассказ о его смерти вызывал у Альенор невольное сочувствие.

Генрих отвернулся лицом к стене и еле слышно произнес:

— Мне безразлично, что отныне будет со мной и с миром.

А потом, уже в