Легкая поступь железного века... [Марина Валерьевна Кравцова] (fb2) читать постранично, страница - 2

чертами, яркие краски которого не нуждались в усилении белилами и кармином, было печально, в больших черных глазах плескалась затаенная грусть. Наконец, взглянув со вздохом на каминные часы, девушка медленно прошла в большую залу. Взгляд ее с досадой пробежался по мундирам и вдруг вспыхнул живой радостью. Едва сдерживая себя, красавица поспешила к офицеру-преображенцу. Тот также заметил ее и уже шел навстречу.

- Как вы замешкались! – девушка восхищенно смотрела на молодого человека, склонившегося над ее рукой. - Пойдемте!

Вновь очутившись в розовой комнате, но уже наедине с тем, кого она так ждала, Вельяминова воскликнула:

- Петруша! Наконец-то! Почему ты опоздал? И почему сразу не навестил, как вернулся? Давно ты уже в Петербурге? – забрасывала она его вопросами.

Поручик Петр Белозеров с болью глядел в восторженные глаза, горящие сильнее, чем бриллианты на роброне. Все в ней жило: невесомые темные локоны и золотистые кружева, трепещущие ресницы и взволнованно приоткрытые губы. Каждая жилка, каждая лента на платье... Петр почувствовал, что лучше бы ему раствориться в воздухе, сгореть в этом камине, совсем перестать существовать. Он молчал.

- Что с тобой? Петр Григорьевич! Петруша... Взгляни на себя: краше, прости, в гроб кладут.

- Наталья Алексеевна. – Белозеров решился. – Уходите и... не любите меня больше. Не жених уж я вам более. Я… другой дал слово.

Наталья, опустившись на бархатный диванчик цвета малахита, смотрела на Петра так, словно только что узнала, что он болен чумой.

Петруша подошел к окну, глядел вдаль, за стекло, ничего не видя… А потом решительно обернулся.

- Наташа... ни за что не хотел бы я, чтобы так вышло. Но так случилось...

- Вы полюбили другую... - Ресницы-бабочки взволнованно дрогнули.

- Я был ранен, был при смерти. Меня спасла девушка, простая холопка... Нет, не простая. Теперь от меня зависит ее участь. Она в большой беде.

- И вы ее любите?!

- Я женюсь на ней.

Пощечина обожгла его. Поручик уже не слышал шуршания платья, не видел, как Наталья скрылась за дверью. Опомнившись, готов был на коленях ползти за ней и целовать ее следы, но... но при этом он не отказался бы ни от единого своего слова.

Наталья Вельминова жила с дядюшкой в его доме на Фонтанке. Двухэтажный деревянный особнячок теплой желтоватой раскраски радовал глаз, хотя явно уступал каменным хоромам вельмож, еще при Петре приспособивших речной берег для своих роскошных дач. В этот дом и направлялся сейчас Александр Вельяминов. Он любил приходить сюда, проходить не главными воротами, но через садовую калитку, впускавшую его в море веселой в летнем свете, нежной, как морская пена, зелени… подниматься на второй этаж по высокой лестнице, на ступенях которой скользили по утрам шаловливые солнечные блики. В комнате сестры было неизменно уютно, и какая бы забота ни обременяла Александра, здесь он всегда ощущал себя ясным и спокойным. Быть может потому, что здесь Наталья сохранила частицу их общего детства? Как и в родном доме в деревне Горелово ее толстые книжки в блестящих переплетах лежали в очаровательном беспорядке на диване и креслах в соседстве с засушенными цветами и флакончиками с благовониями, и солидный том сочинений греческого философа был заложен легкомысленной девичьей лентой.

Но сегодня впервые молодой Вельяминов, едва войдя в сестрину комнату, встревожился. Да и как было не встревожиться…

- Что с тобой, Наташа? Не больна ли ты часом?

- Больна... – тихим эхом откликнулась девушка. В строгом домашнем платье любимого своего цвета – темно-зеленого, с полураспущенной черной косой, заплаканная и бледная, она сидела в кресле, нервно постукивая ножкой об пол, и кусала губы, чтобы в голос не разреветься. – Не спрашивай ни о чем, Саша. Говорят, такие болезни только время лечит… Ах, Сашенька, Петербург принес мне несчастье!

- Неужели у тебя с Петром разладилось? – догадался брат.

- Да. Но прошу тебя, не надо о нем. Жаль, что женщине нельзя вызвать обидчика на дуэль! Ты не находишь? Я слышала, в Париже некая графиня дралась на шпагах с мужем, ей изменившим.

- Не болтай пустяков, сестрица. Нынче же еду к жениху твоему...

Наталья протянула руку, не глядя, нащупала веер в беспорядке на маленьком столике и принялась обмахивать разгоряченное лицо, изо всех сил стараясь казаться спокойной.

- Он не жених мне более. Сам так сказал. Незачем ездить к нему.

- Вот как! Тем паче... Должен же лучший мой друг предо мною объясниться.

Наталья сложила веер и бросила на брата удивленный взгляд:

- Саша, о чем ты? Неужто и впрямь собрался к Петру Григорьевичу? Но я же знаю, что тебе предстоит не в пример более важная встреча. Белозеров не достоин того, чтобы ради него откладывать визит к самому вице-канцлеру!

- Тихо, сестра, -