Грехи ночи (Иас и Дэнджер) [Шеррилин Кеньон] (fb2) читать онлайн

Шеррилин Кеньон Грехи ночи

ПРОЛОГ

Университет Миссисипи для девушек

Коламбус, штат Миссисипи

Ей конец.

Сердце Мелиссы колотилось от всплеска адреналина в крови, пока она пыталась добраться до безопасного Гроссникл-Холла. Два часа назад, в библиотеке, она по глупости сказала своим друзьям не ждать ее, пока она закончит свой доклад по английскому языку.

Потерявшись в полной несчастий жизни Кристофера Марло ^[1], она задержалась в библиотеке дольше, чем планировала. Затем она поняла, что уже поздно и пора вернуться в общежитие. Она подумала было позвонить своему бойфренду, чтобы тот проводил ее, но так как сегодня вечером он работал, занимаясь разгрузкой товаров, то это был спорный вопрос.

Не задумываясь о том, что двадцатиоднолетней девушке глупо разгуливать в одиночестве, она собрала свои книги и направилась в сторону общежития. Но теперь, она бежала по кампусу, преследуемая четырьмя мужчинами, осознав, какой была идиоткой.

Почему кто-то должен прощаться со своей жизнью из-за одного глупого решения?

И все же это случается с людьми ежедневно.

И это не должно было случиться со мной!

— Пожалуйста, помогите! — кричала она, удирая со всех ног.

Ведь наверняка ее кто-то видел? Кто-то, кто мог бы вызвать службу безопасности, чтобы помочь ей.

Она обогнула ограду и наткнулась на что-то. Она подняла глаза на мужчину, стоящего перед ней.

— Пожалуйста… — слова замерли у нее на губах, когда она осознала, что он был одним из тех блондинов, что преследовали ее.

Он зловеще улыбнулся, показывая ряд клыков.

Закричав, Мелисса попыталась бороться с ним. Она бросила в него свои книги, и попыталась оттолкнуть его изо всех своих сил.

Он отпустил ее.

Она бросилась от него по улице и тут же обнаружила еще одного блондина, поджидающего ее. Она резко остановилась, пытаясь выяснить куда бежать.

Но ей некуда было скрыться, так, чтобы один из них не мог ее схватить.

Одетый во все черное, незнакомец стоял так, словно его совершенно не волновали опасность или ее ужас. Его длинные светлые волосы были завязаны в хвостик. У него были солнцезащитные очки, которые полностью закрывали его глаза от нее, и заставляли Мелиссу задуматься о том, как он видел в темноте.

В нем было что-то неподвластное времени. Что-то всесильное и пугающее. Он, казалось, был сделан из того же теста, что и ее преследователи, но было в нем что-то, что отличало его от них. Что-то более мощное. Более древнее.

Более пугающее.

— Вы один из них? — задыхаясь, спросила она.

Уголок его губ приподнялся в улыбке, когда он ответил ей:

— Нет, дорогая, я не один из них.

Она услышала, как остальные приближаются к ней. Повернув голову, она увидела, что они замедляются, приближаясь к ней, они заметили мужчину, рядом с которым она стояла.

На их красивых лицах отчетливо проявился страх, когда один из них прошептал слова:

— Темный Охотник.

Они отступили, словно обдумывая, что им делать теперь, когда здесь был этот человек.

Незнакомец протянул ей руку.

Благодарная за то, что ночной кошмар наконец-то закончился, и этот мужчина наконец-то прекратил охоту на нее и пресек их попытки причинить ей вред, Мелисса приняла его руку. Он ухмыльнулся тем, кто гнался за ней, и притянул ее к себе.

Каждая частичка ее задрожала от облегчения, что он пришел спасти ее.

— Спасибо.

Он улыбнулся ей в ответ:

— Нет, дорогая, спасибо тебе.

И прежде чем она смогла пошевелиться, он схватил ее в объятия и вонзил клыки в ее шею.

Темный Охотник вкушал жизнь и эмоции этой студентки, высасывая жизненные силы из ее тела. Она была чиста и невинна… Она была студенткой-стипендиаткой, у которой было впереди светлое будущее.

C'est la vie^[2].

Наслаждаясь ее вкусом, он подождал, пока не услышал и не ощутил те несколько последних ударов сердца, что прекратились, когда она умерла. Она ему совершенно не сопротивлялась. Бедное дитя. Но не было ничего слаще, чем вкус невинности.

Ничего.

Он поднял ее тело на руки и медленно пошел к даймонам, которые ее преследовали.

Он передал ее тому, кто производил впечатление их лидера:

— Крови осталось немного, ребята, но зато ее душа все еще нетронута. Bonappetit^[3].

ГЛАВА 1

Катотерос

Смерть вечно кружила по залам нижнего царства, существовавшего вне досягаемости человечества. Она не просто бывала здесь. Она здесь жила. Более того, это было естественное состояние бытия. Прибыв в Катотерос, Алексион долго привыкал к ее постоянному присутствию. К виду, звуку, аромату и вкусу смерти.

Все смертное умирает.

Впрочем, Алексион сам умирал дважды, лишь для того, чтобы возродиться и стать тем, кем он был теперь. Но, когда он смотрел в жуткий красный туман сфоры — древнего атлантического ^[4] шара, который мог проникать в прошлое, настоящее и будущее, он ощущал непривычное чувство душевного волнения.

Эта бедная женщина-дитя. Ее жизнь так рано оборвалась. Никто не заслуживал смерти от рук даймонов, которые высасывали души из людей, чтобы искусственно продлить свои короткие жизни. И, конечно же, ни один человек не заслуживал смерти от рук Темных Охотников, которые были созданы только для убийства даймонов, чтобы те не отправляли людские души в вечное никуда.

Это была обязанность Темных Охотников — защищать жизни людей, а не забирать их.

И теперь, сидя в тишине своей тускло освещенной комнаты, Алексион желал ощутить возмущение от ее смерти. Негодование.

Но он не чувствовал ничего. Он всегда был безучастен. Только холод, ужасающую логику, которая вообще не опиралась ни на одно из чувств. Он мог лишь наблюдать жизнь, но не жить.

Время шло, но ничего не менялось.

Это было в порядке вещей.

Но ее смерть стала катализатором для чего-то большего. Так же, как и эта девушка, Марко не увидит собственную смерть, пока не станет слишком поздно, чтобы предотвратить ее.

Алексион с иронией покачал головой. Пора было ему возвращаться в измерение живых людей и выполнить свой долг еще раз. Марко и Кирос пытались объединить Темных Охотников и обратить их к постыдным делам, и они не остановятся, пока он не заставит их сделать это.

Они планировали поднять восстание против Артемиды и Ашерона. И работа Алексиона состояла в том, чтобы убить любого, кто отказался поступать благоразумно.

Поднявшись, он пошел было прочь от шара, когда увидел, что изображения на стене около него изменились. Ушли даймоны и Марко.

Их место заняла она.

Алексион замер, когда увидел французскую Темную Охотницу, сражающуюся с еще одной группой даймонов неподалеку от ее дома в Тупэло ^[5]. Она была бесстрашна и молниеносна, кружа вокруг мужчин-даймонов, которые пытались убить ее. Ее движения были прекрасны и быстры, словно неистовый танец.

Она вызывающе смеялась им в лицо, и, на мгновение, он почти смог ощутить ее страсть. Ее уверенность. Она так радовалась своей жизни, что ее чувства могли пронестись сквозь измерения, что разделяли их, и почти что оживить его.

Закрыв глаза, он наслаждался этим мимолетным ощущением человечности.

Ее звали Дейнжер ^[6], и в ней всегда было что-то, что почти трогало его.

И по какой-то причине, которую он не мог понять, он не желал видеть ее смерти.

Но это было глупо. Ничто не могло, когда бы то ни было, тронуть Алексиона.

И все же, он мог слышать голос Ашерона у себя в голове.

Некоторых из них еще можно было спасти, и это были те, на кого Ашерон желал, чтобы он обратил свое внимание.

Спасай тех, кого можешь, брат мой. Ты не можешь решать за всех. Позволь им самим выбрать свой путь. Ничего нельзя сделать для тех, кто не желает слушать — но для тех, кто желает…

Это того стоило.

Возможно и так, но что его волновало более всего — это то, насколько мало для него значило, живы они или мертвы. Долг, честь, выживание — вот все, что он знал.

Он был непреклонен. Как скоро он не будет предоставлять даже выбора? На самом деле, это должно быть просто. Появиться внезапно, победить их и вернуться домой.

Зачем пытаться спасти кого-либо, когда Темные Охотники, в первую очередь, сами себя прокляли?

Нет, в конце концов, он не был Ашероном. Его терпение давным-давно закончилось. Его больше не волновало, что происходило с каждым из них.

Но наблюдая, как Дейнжер убивает последнего даймона, он вдруг почувствовал что-то. Это было мимолетно и трепещуще, как тупая судорога.

Впервые за многие века, он захотел изменить то, что должно было случиться — он лишь не знал почему. Почему это волнует его?

Подняв руку, он убрал изображения со стен.

Но даже после этого, он все еще продолжал видеть будущее в своих мыслях. Если Дейнжер продолжит в том же духе, она, также как и ее друзья, будет подвергнута Криси — суду Алексиона, который он должен вершить. Ее преданность им станет причиной ее смерти.

Но не она одна пострадает от руки Алексиона. Алексион закрыл глаза и вызвал в своем воображении образ другого Темного Охотника.

Кирос.

Он выбрал путь падения не только для себя, но и для других.

В этот раз не было сомнений в том, что за боль ощущал Алексион. Она была столь неожиданной, что даже заставила его вздрогнуть. Это были последние отголоски человечности, и он с облегчением понял, что в нем еще осталось что-то человечное.

Нет, он не мог просто стоять в стороне и смотреть, как погибает человек. Не в том случае, когда он мог помочь ему.

«Поистине, ничто не определяется одной лишь судьбой. В один миг все может поменяться. Даже если на улице чистый, солнечный денек, то мягкий шепот ветра может превратиться в ураган и разрушить все, к чему прикоснется».

Как часто Ашерон говорил ему это?

Все это вновь всплыло в голове, и Алексион захотел изменить то, чему суждено было случиться.

Странно было испытывать все эти эмоции снова, особенно после тех веков, когда он не чувствовал ничего.

Всегда есть надежда.

О да, конечно. Он давно забыл такое чувство, как надежда. Жизнь продолжалась. Люди рождались и умирали. Смерть приходила вновь и вновь. Трагедия. Успех. Все шло по кругу, снова и снова. Ничто не менялось.

И, тем не менее, на этот раз он почувствовал что-то иное. Марко стал негодяем и помогал даймонам. И ничего нельзя для него сделать. И что еще хуже, были и другие, которые незамедлительно пошли за Марко. Другие, кто позволял ему и Киросу отвратить себя от правды. Темные Охотники в Северной Миссисипи собирались вместе, чтобы выступить против Ашерона и Артемиды.

Это то, что должно быть остановлено.

Приняв решение, он вышел из своей комнаты в самой южной части дворца Ашерона и направился по позолоченному коридору, который вел от его отделанных комнат к тронному залу, расположенному в центре. Черный с прожилками мраморный пол слегка холодил его босые ноги. Если бы он все еще был человеком, этот холод был бы абсолютно пронизывающим. Некоторым образом, он мог только осознать эту температуру, но не мог в действительности ее почувствовать. И, тем не менее, этот холод, казалось, совершенно проник внутрь него.

Дойдя до двенадцатифутовой^[7] двери, сделанной из золота, он толкнул ее и увидел Ашерона, сидящего на троне, в то время как его демоница — Сими, лежала на животе в дальнем углу комнаты и смотрела QVC^[8].

Демоница, выглядевшая как земная двадцатилетняя девушка, была одета в красный винил. Ее постоянно меняющиеся рожки идеально соответствовали одежде, а длинные черные волосы были заплетены в косу у нее за спиной. В ее руках была огромная, наполовину пустая, миска с попкорном, в то время как ее хвост мелькал над головой, как если бы она отсчитывала ход времени.

— Акри? — спросила демоница, — где моя кредитка?

Как всегда, когда бывал дома в Катотеросе, Ашерон был одет в черную форместу — длинную похожую на халат одежду, которая оставалась открытой спереди, обнажая грудь, и черные кожаные брюки. Форместа была пошита из плотного шелка, с золотой вышивкой на спине, изображающей солнце, проткнутое тремя серебряными молниями — знак, который был изображен на плече Ашерона.

Длинные, темные волосы Ашерона были распущены и спадали на плечи. Он сидел на позолоченном троне, тренькая на солидной черной электрогитаре, которая отлично звучала без эффекта усилителя. Слева от него, на стене был ряд мониторов. Каждый из них показывал мультик про Джонни Браво ^[9].

— Я не знаю, Сим, — сказал Ашерон, сбитый с толку, — спроси Алексиона.

Прежде чем Алексион достиг трона Ашерона, демоница появилась перед ним, зависнув в воздухе, пока ее огромные красно-черные крылья хлопали, удерживая ее вес. Ее крылья, так же как и рожки, и глаза, меняли свой цвет согласно ее настроению и меняющемуся вкусу. Цвет ее волос тоже менялся, но он был связан с Ашероном, поэтому всегда был идентичен его цвету волос.

— Где моя кредитка, Лекси?

Он послал ей терпеливый, но строгий взгляд. Сими была не более чем очень маленьким ребенком, когда девять тысяч лет назад Ашерон убедил его жить здесь. Одной из обязанностей, которыми наделил его Ашерон, было помогать ему присматривать за ней и удерживать ее от проблем.

Да. Это было почти невозможно.

Не говоря уже о том, что он также как и Ашерон повинен в том, что она была столь избалованна. Как и его босс, он, казалось, не мог справиться с собой. Было в этой демонице что-то врожденно неотразимое, располагающее и, в конце концов, милое. Что-то, что заставляло его любить ее как дочь. Во всей вселенной она и Ашерон были единственными существами, что заставляли его испытывать какие-либо человеческие чувства. Он любил их обоих и умер бы, защищая их.

Но как ее «другой» отец, он знал, что должен был и для Сими, и для всего мира, попытаться научить ее некоторой сдержанности.

— Тебе нет нужды покупать что-то еще, Сими.

Ее певучий ответ был быстр и выскочил автоматически:

— Нет, нужно.

— Нет, — настаивал он, — не нужно. У тебя уже есть более чем достаточно безделушек, чтобы ты нашла, чем себя занять.

Она надулась, в то время как ее глаза вспыхнули красным, а ее хвост начал повсюду хлестать.

— Дай мне кредитку, Лекси. Сейчас же!

— Нет.

Она завопила, затем быстро развернулась к Ашерону и полетела к его трону. Неожиданно на его мониторах появился QVC.

— Сими… — сказал Ашерон, — я кое-что смотрел.

— О-о, фу, этот глупый мультфильм. Сими хочет ее Diamonique ^[10], Акри, и она хочет его сейчас!

Ашерон бросил раздраженный взгляд на Алексиона.

— Дай ей ее кредитки.

Алексион свирепо уставился на него:

— Она так испорчена, так слаба. Ей следует научиться контролировать свои импульсы.

Ашерон выгнул бровь:

— И как давно ты пытаешься научить ее сдержанности, Алексион?

Это не нуждалось в комментариях. Существовали в жизни такие вещи, что были совершенно бесполезны. Но бессмертие было таким скучным. Попытки контролировать Сими добавляли искорки в его жизнь.

— Я, в конце концов, научил ее тихо сидеть перед телевизором… Ну или что-то типа того.

Ашерон закатил глаза:

— Да, после пяти тысяч лет попыток. Она демон, Лекс. Сдержанность — не в ее характере.

Прежде чем Алексион смог возразить, шкатулка, где он держал кредитки Сими, появилась перед ней в воздухе.

— Ха! — довольно сказала ему Сими перед тем, как схватила шкатулку и стала качать ее на руках. Ее счастье мигом испарилось, когда она поняла, что шкатулка заперта. Она пронзила Алексиона угрожающим взглядом. — Открой ее.

До того как он смог отказаться, она широко раскрылась.

— Спасибо, Акри! — прокричала Сими и схватила карточки, затем отлетела в сторону и направилась за своим телефоном.

Алексион издал звук отвращения в сторону Ашерона, когда шкатулка исчезла:

— Не могу поверить, что ты только что сделал это.

На мониторы вернулся мультик. Ашерон ничего не сказал, пока он потянулся, чтобы скормить медиатор^[11] черной гитары миниатюрному птеригсаурасу^[12], который устроился на подлокотнике его трона. Маленькое, оранжевое, драконообразное существо защебетало прежде, чем проглотить карточки целиком. Ашерон не знал, откуда птеригсаурасы прибыли. На протяжении последних девяти тысяч лет около шести из них всегда находились в тронном зале.

Алексион, однако, не был уверен, были ли это одни и те же шесть существ или нет. Все что он знал наверняка, это то, что Ашерон любил и баловал своих любимцев, также как и Алексион.

Ашерон погладил чешуйчатую голову существа, когда оно стало чистить перышки и счастливо петь, затем вновь взял свою гитару.

— Я знаю, почему ты тут, Алексион, — сказал он, когда еще один медиатор появился в его руке. Он воспроизвел мелодичный аккорд. — Мой ответ «нет».

Алексион изобразил хмурый взгляд, хотя он так не чувствовал:

— Почему?

— Потому что ты не можешь помочь им. Кирос давно сделал свой выбор и теперь он должен…

— Чушь собачья!

Ашерон задержал свою руку, не закончив аккорд, затем он бросил злобный взгляд. Головокружительно серебристые глаза стали красными, предупреждая, что разрушительная сторона Ашерона выходит на передний план.

Алексиону было все равно. Он служил Ашерону слишком долго, чтобы знать, что его хозяин не убьет его за неповиновение. По крайней мере, не за такое мягкое неповиновение.

— Я знаю, что ты все знаешь, босс. Я понял это давным-давно. Но ты также учил меня ценить свободу воли. Правда, Кирос сделал плохой выбор, но если я пойду к нему как есть, я знаю, что смогу отговорить его от этого.

— Алексион…

— Давай же, акри. Более девяти тысяч лет я даже не просил тебя об услуге. Никогда. Но я не могу просто напасть и позволить ему умереть подобно другим. Я должен попытаться. Неужели ты не понимаешь? Людьми мы были вместе. Братья по оружию и по духу. Наши дети вместе играли. Он умер, спасая мою жизнь. Я обязан предоставить ему последний шанс.

Ашерон тяжело вздохнул и заиграл «Каждая роза имеет свой шип» ^[13].

— Отлично. Иди. Но знай, что когда ты так поступишь, чтобы он не решил, это не твоя вина. Я знал, что этот момент наступит, с тех пор как он был обращен. Его выбор — это его личное дело. Ты не несешь ответственности за его ошибки.

Алексион все понял.

— Сколько времени ты даешь мне?

— Ты знаешь, сколько времени ты можешь там быть. У тебя не более десяти дней, до того, как ты должен вернуться. В конце месяца ты должен будешь привести в исполнение мой приговор.

Алексион кивнул.

— Спасибо, акри!

— Не благодари меня, Алексион. Я направляю тебя делать неприятную работу.

— Я знаю.

Ашерон поднял глаза и посмотрел на него. Было что-то в его пронзительных, серебряных глазах, что изменилось в эту секунду. Что-то…

Он не знал, но по его спине пробежал холодок.

— Что? — спросил он.

— Ничего, — Ашерон вернулся к игре на гитаре.

Желудок Алексиона сжался от предчувствия. Что такого знал его босс, чем не захотел делиться?

— Я на самом деле ненавижу, когда ты что-то недоговариваешь.

Ашерон криво усмехнулся.

— Я знаю.

Алексион отступил, намереваясь вернуться к себе в комнату, но до того как он смог развернуться, он почувствовал, как начал перемещаться. Вот он был в тронном зале Катотероса, а в следующую минуту он лежит лицом вниз на холодной темной улице.

Боль обрушилась на него, накатывая волнами агонии, отчего у него перехватило дыхание, когда он почувствовал вонючий неровный асфальт, ранящий его лицо и руки.

Будто тень, в Катотеросе он не мог в действительности почувствовать или испытать что-то настолько реальное. Еда не имела вкуса, все его чувства были приглушены. Но теперь, когда Ашерон перенес его в мир людей…

О-ох! Все причиняло боль. Его тело, его кожа. Особенно его ободранные коленки.

Алексион перевернулся и ждал, пока тело снова начнет ему подчиняться. Его всегда обжигало, когда он приходил на землю, в короткий промежуток времени он учился снова дышать и «жить». Когда его чувства вновь проснулись, Алексион понял, что он может слышать людей, сражающихся вокруг. Была ли это битва?

Ашерон поступал с ним так пару раз в прошлом. Иногда легче было сбросить его незамеченным посреди хаоса. Но это не было похоже на зону военных действий. Это выглядело как…

Закоулок.

Алексион поднялся на ноги и замер, когда осознал, что происходит. Там было шесть даймонов и человек, сражающиеся в аллее. Он попытался сфокусировать свой взгляд, чтобы точно убедиться, но вокруг него все еще было как в тумане.

— О`кей, босс, — сказал Алексион со вздохом. — Если мне нужны очки, давай, потому что сейчас я могу с трудом видеть все это дерьмо.

Его взгляд в ту же секунду прояснился.

— Спасибо. Но ты знаешь, небольшое предупреждение, прежде чем ты забросил мою задницу сюда, было бы кстати. — Он рывком расправил длинное, белое, кашемировое пальто. — Кстати, не мог бы ты, хоть однажды, перенести меня либо в мебель марки La-Z-Boy ^[14], либо в кровать?

Все, что он услышал в ответ — это короткий и дьявольский смешок Ашерона в своей голове. Ашерон и его нездоровое чувство юмора. Он мог быть настоящим ублюдком, когда хотел этого.

— Спасибо большое, — Алексион раздраженно выдохнул.

Вновь обратив свое внимание на битву, он сконцентрировался на группе. Человек был мужчиной маленького роста, возможно, не выше пяти с половиной или пяти целых шести десятых футов ^[15] ростом и на вид ему было от двадцати до тридцати лет. Когда мужчина повернулся к нему и Алексион увидел его лицо, то он понял, кто это был. Келлер Мэллори — оруженосец Темных Охотников — один из тех людей, что помогают прикрывать и защищать личность Темных Охотников от людей.

Оруженосец не должен был вступать в бой с даймонами, но с тех пор как оруженосцы интегрировали в мир Темных Охотников, они тоже стали предметом охоты даймонов.

Очевидно, сегодня была очередь Келлера быть битым.

Алексион обрушился на даймона, который нападал на Келлера со спины. Он схватил даймона и отбросил его от оруженосца.

— Беги! — крикнул ему Келлер.

Без сомнения, Келлер решил, что он тоже человек. Алексион поднял брошенный на улице кинжал и сжал в руке. Наслаждаясь «реальностью» схватки, он вонзил его в сердце даймона, который вмиг разлетелся в стороны золотой пылью. Кинжал упал на улицу со звоном. Алексион протянул руку за кинжалом, который немедленно поднялся с земли и вернулся в его ладонь.

Келлер бросил на него изумленный взгляд.

Алексион отвлекся, и один из даймонов, бросившись на него, вонзил ему кинжал между лопаток. Скривив губы в отвращении, Алексион отстраненно почувствовал, как вздрогнуло его тело. Он ненавидел, когда так происходило. Это было не столько больно, сколько раздражающе и дезориентирующее.

Через две секунды его тело регенерировало.

Выражение его лица было ужасающим, и Келлер отшатнулся прочь от него.

Время игр закончилось.

Оставшиеся даймоны разлетелись в стороны, но у них была всего пара секунд до того, как они тоже взорвались. Но они не могли уже восстановиться как он.

Все еще не успокоив раздражение, вызванное даймонами, Алексион резко поправил пальто, дернув за лацканы.

Даймоны… они ничему не учились.

Лицо оруженосца побледнело, когда он отошел на пару шагов и с ужасом уставился на Алексиона.

— Кто, черт побери, вы такой?

Алексион неспешно подошел к Келлеру и протянул ему нож.

— Я оруженосец Ашерона, — это была почти что правда. Ну ладно, не совсем, но Алексион не имел намерения позволить кому-либо узнать о природе своих настоящих отношений с Ашероном.

Не то чтобы это имело значение. Келлер не купился на это.

— Ад и вся преисподняя! Все знают, что у Ашерона нет оруженосца.

Да, правильно. Если все на земле соберут воедино всю верную информацию, что у них есть об Ашероне, это не заполнило бы и наперстка эльфа ^[16]. Алексион старался не рассмеяться над бедным человеком, который думал, что понимает мир вокруг него, когда истиной было то, что он не знал ни черта.

— Очевидно, все ошибаются, так как я тут и послан лично самим главным шефом.

Атлетично сложенный молодой человек внимательно оглядел его с ног до головы.

— Почему вы здесь?

— Твой Темный Охотник — Дейнжер, звала Ашерона и поскольку он занят, я был послан проверить и доложить ему, что происходит. Так что я тут. Какая удача, о отрада моей жизни.

Казалось, что это совсем не успокоило мужчину, но сарказм редко когда кого успокаивал. Хотя, если быть честным, Алексион получил большое удовольствие от этого. Которое, пожалуй, было великолепно, ибо сарказм был вторым языком Ашерона.

— И как я узнаю, что вы не врете? — спросил Келлер, его глаза все еще были наполнены сомнением.

Алексион заставил себя не рассмеяться. Мужчина был умен. Все это было ложью. Ашерон точно знал, что происходит… всегда. Но правдой было то, что его босс не мог быть здесь лично. Не тогда, когда все Темные Охотники в округе сомневались в нем. Они, никогда бы, не поверили правде из уст Ашерона.

Если бы они могли разумно выбирать и пережить это, они должны были бы услышать правду от «беспристрастной» третьей стороны, и именно поэтому он пришел. Его целью было спасти их от собственной глупости.

Если все они, разумеется, не были абсолютно и бесповоротно глупы.

Алексион достал из кармана маленький сотовый телефон:

— Позвоните Ашерону сами и узнайте правду.

ГЛАВА 2

— Говорю тебе, Дейнжер, Ашерон собирается всех нас убить. Мы слишком много о нем знаем, он не позволит нам жить.

Дейнжерос ^[17] Сент-Ричард стояла в приемной довоенного особняка Кироса в пригороде Абердина, штат Миссисипи, скрестив руки на груди. У нее никогда не было хороших отношений с древнегреческим Темным Охотником. Сегодня вечером она была совершенно не в настроении выслушивать его чушь, особенно после тех слухов, будто Кирос стал предателем и стал позволять даймонам жить — и это из уст даймонов, которых она превратила в пыль этим вечером.

Любой, кто предавал Кодекс Темных Охотников, выводил ее из себя.

Единственной работой Темных Охотников было убивать даймонов, бывших представителей проклятой расы аполлитов — детей Аполлона, которые обидели его и были прокляты жить в ночи и умирать в возрасте двадцати семи лет. Если аполлиты начинали высасывать человеческие души до своего последнего дня рождения, то они становились даймонами, которые могли жить вечно. Но для того, чтобы каждый даймон мог жить, бессчетное количество человеческих душ должно было погибнуть.

Это было то, с чем она отказалась мириться. Если бы она могла убить Кироса, она бы сделала это. Но для одного Темного Охотника убить другого — мгновенная смерть. Она не могла даже атаковать его. Чтобы она не сделала ему, она бы ощутила тоже самое в десятикратном размере.

Спасибо большое, Артемида, за этот чудный подарок.

Пока Ашерон не ответил на ее зов о помощи, она ничего не могла сделать, чтобы спасти Кироса от его безумия.

Более того, она чувствовала, как силы покидают ее лишь оттого, что она находилась в одной комнате с Киросом. Темным Охотникам не разрешалось находиться вместе достаточно долго без того, чтобы не поглощать силы друг друга.

В комнате, где стояли она и Кирос, было темно и затхло, и ей следовало бы быть оформленной антикварной, а не современной мебелью, идущей в разрез с неоклассическим дизайном самого дома. Стены были расписаны густой и темной довоенной позолотой, в то время как потолки украшали изысканные белые медальоны ^[18]. Деревянные, сосновые полы под ее ногами были протерты и нуждались в ремонте. Как странно для оруженосца так плохо заботиться о собственности его Темного Охотника.

Но это к делу не относилось. В этот момент ее намного больше волновала ситуация с Киросом, а не тот факт что у него не было вкуса или то, что его оруженосец не понимал суть своих обязанностей.

— О’кей, Кирос, — медленно сказала она, тщательно подбирая слова. — Ашерон — это даймон, который подпитывается людьми, и все мы были созданы лишь для того, чтобы он мог вести войну со своей матерью, королевой даймонов, о чем ни один Темный Охотник даже не слышал. Угу.

Он ударил кулаком по столу из вишневого дерева, за которым сидел.

— Черт тебя подери, женщина, услышь же меня. Мне более девяти тысяч лет. Я был там, когда все начиналось — один из первых созданных Темных Охотников — и я помню истории из моего детства об Аполлими. Ее называли Разрушительницей и она была Атлантом… как и Ашерон.

Итак, это было стечение обстоятельств. Два Атланта не обязательно должны были быть семьей. Она, безусловно, не была единственной французской Темной Охотницей, и она была даже не единственной, кто появился во времена Французской революции, но ни один из тех Охотников не состоял с ней в родстве.

Киросу потребуется гораздо больше доказательств, чтобы убедить ее, что Ашерон был сыном Атлантийской королевы-богини.

Она бросила на него скучающий взгляд.

— И эта Атлантийская Разрушительница сейчас руководит даймонами и посылает их в битвы против Ашерона, который просто использует нас и людей как пушечное мясо, чтобы защитить себя? Правда, Кирос, хватит дурить… или иди писать сказки для детей, — она наклонилась к нему и громко прошептала. — Держу пари, что ты точно знаешь, кто замышлял убить Кеннеди, ха? Уверена, что деньгами Д.Б. Купера ^[19] оплатили покупку твоей сногсшибательной коллекции мебели.

Он вскочил на ноги и подошел к ней.

— Не говори со мной так снисходительно! Я знаю, что я прав. Ты когда-нибудь видела, чтобы Ашерон ел? Все мы знаем, что он сильнее любого из нас. Разве ты никогда не задумывалась, почему?

На это она легко могла ответить.

— Он самый старший из нас и обладает своими силами намного дольше, чем любой из нас. Ты знаешь высказывание «практика приводит к совершенству», а этот мужчина много практиковался. А что касается еды, я никогда не была с ним рядом так долго, чтобы заметить что-нибудь.

— Да, ладно, но я проводил с ним рядом достаточно времени когда-то, чтобы заметить, что когда Бракс и я ели, он никогда не ел. После того как мы были созданы, Ашерон написал свои дерьмовые правила и оставшиеся из нас слепо следовали им веками, не задавая ни единого вопроса. Пришло время думать и о себе.

Она саркастически усмехнулась.

— И как же на тебя снизошло это великое озарение?

Кирос рассмеялся, когда зловещий, призрачный взгляд пробежался по нему.

— Ты действительно хочешь знать?

— Pourquoi pas? ^[20] Почему нет?

— Страйкер!

Дейнжер поморщилась, услышав его крик. Полминуты спустя, что-то настолько ярко осветило комнату, что ей пришлось отвернуться, чтобы обезопасить свои светочувствительные глаза Темного Охотника от ожога. Но волосы на ее затылке зашевелились, когда она почувствовала неожиданное появление даймона в комнате. Зашипев от ярости, она вытащила кинжал из сапога и встала в стойку, чтобы противостоять ему.

Кирос схватил ее за руку.

— Нет. Не надо.

Ответный гнев поднялся в ней.

— Ты пригласил мерзкого даймона в свой дом?

Вопрос только успел сорваться с ее губ, а ощущение присутствия даймона в комнате исчезло. Незнакомец все еще находился здесь, но от него более не исходил тот предупреждающий сигнал, который сообщал Темному Охотнику о присутствии даймона.

Когда Дейнжер посмотрела на незнакомца, ее охватило нехорошее предчувствие. Как и у Ашерона, это были 6,8 футов ^[21] абсолютного спокойствия, с длинными черными волосами, которые ниспадали ему на плечи, его глаза скрывали темные очки.

— Что тут происходит? — спросила она Кироса.

Кирос отпустил ее.

— Да, я также сначала этому не поверил. Но он может скрывать даймона в себе, так чтобы мы его не ощущали.

— Как? — спросила она.

Даймон засмеялся, показав свои клыки.

— Эта черта, свойственная членам моей семьи. Моя мать может это сделать. Я могу сделать так и мой брат тоже.

Она хмуро посмотрела на обоих мужчин, не понимая, о чем он говорит.

До тех пор пока он не снял свои очки и открыл мерцающие серебристые глаза, которые она только однажды в жизни видела у одного человека…

Ашерон Партенопеус.

— Он — брат Ашерона, — сказал Кирос, будто прочитав ее мысли. — И он рассказал мне много всего о нашем бесстрашном лидере, что заставило меня похолодеть. Ашерон это не тот, кто или что мы думали, и мы не те, кем мы себя считали.

— Ну, так как ты сумел сделать, чтобы все даймоны взорвались разом?

Сидя рядом с оруженосцем, который вез его к дому Дейнжер, Алексион морщился, когда Келлер продолжал много и сбивчиво комментировать и задавать вопросы. У этого человека было три скорости речи: быстро, еще быстрее и «заткнись, пока мои мозги не взорвались в попытке уследить за ходом твоих мыслей». Ему всегда говорили, что жители Южной Америки говорят медленно.

По-видимому, это был миф.

У него не было головной боли, с тех пор как он был человеком, но впервые за девять тысяч лет он начал чувствовать пульсирующую боль в висках.

Подобно надоедливому младенцу, Келлер продолжал, увеличивая скорость речи с каждым новым словом.

— Ну, ты мне так и не ответил, а я должен знать. Знаешь, если бы мы могли взрывать даймонов силой мысли, все было бы намного проще. Ты только представь, вот все мы на них просто смотрим — и ба-бах! Они мертвы. Ты должен сказать, как сделал это. Давай же. Я должен знать, понимаешь?

Алексион скривил рот, прежде чем ответить.

— Это секрет фирмы.

— Да, но я в игре. Оруженосцы тоже должны знать это. Мы не бессмертны, так что тебе не кажется, мы должны узнать это первыми, не так ли? Давай же, скажи мне, как ты сделал это.

Алексион предостерегающе пристально посмотрел на него.

— Я покажу тебе, но это убьет тебя, если ты этим воспользуешься.

Если подумать, это была не такая плохая идея…

Он открыл рот, собираясь рассказать ему.

— Не надо.

Алексион огрызнулся в ответ на голос Ашерона в своем разуме.

— Делай это сам, или вали из моей головы.

— Прекрасно, с этого момента ты будешь предоставлен сам себе. Я сваливаю. Пойду-ка я сыграю в солитер^[22] или еще во что-нибудь.

Да, точно. Ашерон играющий в игры. Будто у него была на это хоть минутка.

Келлер свернул на дорожку, ведущую к маленькому особняку на северо-западе Тупэло, который принадлежал Дейнжер. Темная Охотница была приписана к этому району последние пятьдесят лет или около того. Ее дом по дизайну напоминал французское шато, его дополнял садик, который был разбит слева от дома.

Келлер нажал на блок управления в своем темно-зеленом Mountaineer ^[23], чтобы открыть двери в гараж.

— Прекрасно, продолжай так поступать. Не бери в голову, но когда я буду убит, я собираюсь часто посещать тебя и немым укором напоминать тебе о том, что ты мог бы меня спасти. Понимаешь, это просто неправильно. Совсем неправильно.

Он загнал темно-зеленый SUV ^[24] в гараж, и затем закрыл за ними двери.

Хотя это был гараж на три машины, там было пусто. Он предположил, что Дейнжер следовало бы вернуться пораньше.

— Где твоя госпожа сегодня вечером?

— Я не знаю. Она уехала примерно через час после захода солнца и с тех пор я ничего не слышал о ней. Хотя хотел бы я, чтоб она тут была, чтобы уничтожить тех даймонов. Я думал — меня кокнут, пока ты внезапно не появился в аллее. И к слову о внезапном появлении, как, каким образом ты там очутился? Откуда ты взялся? Я знаю, что ты должен был как-то тут очутиться, понимаешь?

Алексион медленно вышел из машины, пытаясь сориентироваться. Он всего лишь раз или два видел ее дом в сфоре. Но предметы выглядели в реальности совсем, чем сквозь искажающий туман сфоры.

— Эй? — Келлер щелкнул пальцами, обойдя машину. — Ты меня слышал? Как ты в Тупело-то попал без своей машины?

— У меня есть особые таланты.

— Ты один из телепортов?

Алексион глубоко вздохнул, пытаясь набраться терпения, которое истончалось в этом новом теле. Это было самой тяжелой частью Криси — суда — и прихода на землю. Он не привык ко всем этим ярким цветам, звукам и эмоциям, которые проникали сквозь реальное тело. Порой он напоминал себе перевозбужденного ребенка, который своим ревом мог свести с ума целый город.

Келлер был даже более назойливо любопытным и надоедливым, чем Сими в ее самую худшую пору жизни. А это было действительно достижение.

— Не задавай мне больше вопросов, Келлер. Я просто совру тебе, а я предпочел бы не напрягаться, пытаясь вспомнить, какую ложь я тебе сказал.

Посмеиваясь над этими словами, Келлер ввел его в дом, который был обставлен в популярном ныне стиле ретро. Маленькая прихожая, которая вела от гаража в кухню, была темно пурпурного цвета.

Келлер бросил ключи в корзинку на длинном кухонном столе.

— Отчего ты хочешь соврать мне?

— Я не хочу, — сказал он насмешливо, — и потому я попросил больше меня не спрашивать ни о чем.

Оруженосец фыркнул:

— Ты голоден? Хочешь что-нибудь съесть или выпить?

Алексион вздохнул при повторных словах мужчины. Келлер имел склонность спрашивать все, по крайней мере, дважды.

— Нет.

Алексион оглядел темно-желтую кухню. Многое нужно было сделать, и он ждал возвращения Дейнжер, чтобы приступить к работе. Кирос уже начинал следовать обычному в прошлом плану игры Темных Охотников. Около недели назад он начал призывать Темных Охотников собраться в Абердине, штат Миссисипи, и его окрестностях с тем, чтобы он мог склонить их на свою сторону.

Это был обычный ход вещей. Каждые несколько веков многие Темные Охотники находили любовь и становились свободными от службы Артемиды. Неизбежно, старший из оставшихся Темных Охотников думал, что он понял, почему так происходит, и так или иначе Ашерон всегда обвинялся в том, что он их обманывает. Ревность и скука были убийственной смесью, которая могла вызвать самое дикое заблуждение. Уверенный в своем суждении Темный Охотник связывался с остальными, пытаясь тоже привести их к свободе, что означало бы, что все они должны напасть на Ашерона.

Алексион посылался туда, чтобы либо спасти их, либо судить их за предательство и убить.

В начале, поскольку в этой реальности он был в человеческом теле, он почувствовал себя предателем себе подобных, и, тем не менее, он понял, почему это было необходимо. Порядок должен соблюдаться любой ценой. Темные Охотники обладали слишком большой властью над человечеством, чтобы начать злоупотреблять ею.

Было всего несколько существ во вселенной, которые могли сражаться с Темными Охотниками и остаться в живых, и люди не были одними из них.

Но в этот раз… в этот раз что-то было иным. Он мог почувствовать это где-то внутри самого себя, и причиной этого было не только то, что Кирос был во все это вовлечен. Было тут что-то еще.

Что-то злое.

Келлер все продолжал что-то говорить, но если быть честным, Алексион его не слушал. Его мысли были совершенно в другом месте. Он остановился, когда вошел в гостиную и увидел старую картину над камином. Это был семейный портрет, на котором были изображены пожилой мужчина, молодая женщина и два маленьких ребенка — мальчик и совсем маленькая девочка. Они были нарисованы вне дома, в маленьком садике, который был очень похож на тот, что он уже видел перед домом, несомненно, портрет был нарисован во второй половине восемнадцатого века.

Это должно быть была человеческая семья Дейнжер.

Дейнжерос стала Темной Охотницей во времена Французской Революции. Ее муж предал ее отца и его титулованных детей, отдав их Комитету. Она пыталась тайно вывезти их из Парижа в Германию, когда всех их схватили. Он содрогнулся при мысли о той судьбе, что постигла всех их.

— Что же ты будешь делать с одеждой завтра? — спросил Келлер, подойдя и встав рядом с ним. — У тебя же ничего нет с собой, так ведь?

Выгнув бровь, Алексион оглядел одетую на него одежду.

— Я имею в виду другую одежду, — огрызнулся Келлер. — Боже, не так буквально.

Алексион встретил пристальный взгляд оруженосца. Келлер был странным, но милым человеком. Для зануды.

— Их доставят позже.

— Но кто? У тебя есть оруженосец или что-то типа того? Да это будет что-то, понимаешь? оруженосец для оруженосца?

Один уголок губ Алексиона приподнялся, когда он подумал о Сими, которая постоянно притаскивала ему всякий хлам, потому лишь что ей казалось, что он это хочет или ему это нужно.

— У меня определенно есть кое-кто.

Келлер нахмурился, глядя на него.

— Да, ладно. Если ты пойдешь за мной, я покажу тебе комнату наверху, где ты можешь поспать. Она очень хорошая. Ашерон использовал ее пару раз, когда он был тут в прошлом, но прошло уже порядочно времени с тех пор как мы в последний раз видели его. Ну, хорошо, я никогда не видел его тут, лично так сказать, но я слышал от Дейнжер, что он бывал тут прежде. Думаю, что последний раз был еще до моего рождения. А может, и нет. Иногда я путаю истории Дейнжер. У тебя с Ашероном никогда так не было? Бьюсь об заклад, у него есть сотни историй, учитывая, что он старше, чем земля. Его дом должен быть по-настоящему клевым, а?

Закатив глаза, Алексион помассировал пальцами виски, пока Келлер продолжал бормотать.

Когда они вышли из гостиной и начали подниматься по ступенькам, Алексион уловил в воздухе слабый аромат магнолии. Он был смешан с чем-то еще… чем-то определенно женским. Это должен быть был аромат Темной Охотницы, и его тело незамедлительно откликнулось.

Он почувствовал жар, и его наполнила неожиданная нужда. Дома, в Катотеросе, не было никого, с кем бы он мог заняться сексом. Ничего кроме длинных, одиноких ночей, которые оставляли его раздраженным и твердым. Единственным преимуществом отправки на суд было то, что у него обычно был день или два, чтобы найти себе женщину и облегчить эту глубоко затаившуюся боль.

У тебя есть более неотложные проблемы, чем потрахаться.

Это, во всяком случае, было одно предположение, но если учесть, что судить ему придется с той эрекцией, которая терзала его в этот момент, он бы с этим еще поспорил.

— Как долго ты служишь у Дейнжерос? — спросил он оруженосца.

Было необычным: мужчине служитьоруженосцем у женщины. Обычно люди, входящие в Совет Оруженосцев, запрещали оруженосцам служить у Темных Охотников, если оруженосец мог быть сексуально привлекателен для Темного Охотника. С тех пор как Темные Охотники и оруженосцы были обязаны иметь лишь платонические отношения, Совет всегда старался дать Темному Охотнику оруженосца, который был противоположен полу, который привлекал его или ее.

Потому его удивила эта ситуация. Неужели Дейнжерос привлекали женщины, а не мужчины.

— Около трех лет. Мой отец служит оруженосцем у Максса Кэмпбела в Шотландии, и после окончания колледжа я решил, что было бы неплохо присоединиться к семейному бизнесу, понимаешь?

Похоже, мужчине безумно нравилось заканчивать свои высказывания именно этим словом «понимаешь».

Келлер продолжал, не останавливаясь.

— Я бы хотел там расти, но когда я был ребенком, отец жил в Литтл Роке, служа Темному Охотнику по имени Виктор Русенко, которого убили пару лет назад. Ты его знал?

— Да.

— Чертовски стыдно то, что они с ним сделали. Несколько даймонов застали его одного и напали на него. Бедный парень. У него не было и шанса. Это было ужасно, понимаешь, так что Совет решил, что моему отцу надо сменить обстановку. Я думаю, Шотландия — это то, что надо. Максс, похоже, отличный Темный Охотник. Ты его тоже знаешь?

Алексион кивнул, услышав это имя. Он много знал о Темных Охотниках Высокогорья, которые недавно были перебазированы из Лондона в Глазго.

— Ну и как твоему отцу там нравится?

— Все в порядке, но он скучает по дому. Они так смешно там разговаривают и немногие могут понять его акцент. У него настоящий южный акцент.

Ну, кто бы говорил.

Келлер продолжал болтать, пока вел его в небольшую спальню, к которой примыкала ванная. Алексион приподнял голову, когда почувствовал, как что-то странное прошло сквозь него. Это был холод, почти зловещий и он не мог понять что это.

Если бы он не был уверен, то подумал бы, что это был…

— Ашерон? — он послал ментальный зов через измерения.

Его босс не ответил ему.

Затем, так же как и появилось, ощущение ушло.

Как странно…

ГЛАВА 3

Дейнжер не знала, чему верить, когда ехала из Абердина домой в Тупэло. Она слишком долго находилась рядом с Киросом и ее силы были истощены, больше, чем она могла себе позволить. Она чувствовала себя больной и слабой, и, по правде говоря, ей ничего так не хотелось, как прилечь ненадолго и дать себе время восстановиться.

Но больше всего ей было нужно время, чтобы подумать обо всем, что они рассказали ей сегодня вечером. Честно говоря, ей следовало признать, что Страйкер привел парочку весьма убедительных аргументов.

— Тебе говорили, что все даймоны это зло, живущее за счет людских жизней. Хорошо, вот тебе новость: мы не единственные, кто виновен. Ашерон тоже. Он был изгнан из нашего родного царства, Калосиса, потому что даже наша мать не могла больше выносить его безумных убийств. Вот, почему он теперь использует вас, чтобы убивать нас. Он жаждет отомстить.

— Ваши силы слабеют, когда вы вместе, оттого, что Ашерон забрал ваши души и поглотил их. Вот, почему первым Темным Охотникам было разрешено находиться вместе. В начале их души не были мертвы. Он фактически владел ими. Но после, Ашерон поглотил души Кироса и Коллабракса… тогда они стали такими же, как большинство из вас и не могли более находиться рядом друг с другом без того, чтобы не терять свои силы.

Однако это не казалось ей разумным.

— Нравится тебе или нет, малышка, ваши души мертвы. Вот, почему ты не можешь находиться в одной комнате с другим бездушным существом. Энергия, которая поддерживает тебя, удерживает в тебе жизнь, начинает сталкиваться с энергией другого существа без души. Почему, как ты думаешь, ты не теряешь силы, когда рядом даймоны? У нас внутри есть душа, и это позволяет нам без вреда находиться рядом друг с другом. Вот, почему вы можете находиться рядом с Ашероном и не терять силы, и вот, почему Ашерон может входить на кладбище и оставаться спокойным. Он, в отличие от тебя, обладает украденной душой.

Дейнжер все еще была настроена скептически.

— В этом нет смысла. А как же Кириан и другие Темные Охотники, получившие свои души обратно.

Ответ Страйкера был автоматическим:

— Они получили обратно не свои души, а чьи-то чужие.

Это была самая смехотворная мысль из всех, что были высказаны тут.

— Ну да, конечно. Все мы знаем, что если в тело попадает не та душа, то человек умирает в течение нескольких недель. А Кириану вернули его душу уже несколько лет назад.

При этих словах Страйкер злобно рассмеялся.

— Это не так, если это душа нерожденного ребенка. Вот почему даймоны так жаждут беременных женщин. Если ты возьмешь душу нерожденного, это может поддерживать тебя, пока тело не умрет.

От этих слов ее пробрал холод. Совершать подобное было отвратительно.

Она все еще не была уверена, что такое было возможно.

— Как Ашерон может получить такие души? — спросила она.

— Как ты думаешь, откуда он берет медальоны, которые использует, чтобы возродить Темных Охотников и сделать ее или его снова человеком? Наша мать — хранительница душ, — Он поглядел на Кироса. — Греческое слово «Разрушительница» — это синоним атлантийского слова «Душа». Ваши люди предположили, что Аполлимия была богиней разрушения, но на самом деле, она хранительница душ. Мой брат использует демонов, чтобы красть души у нее тогда, когда ему это нужно. Затем, он возвращает души время от времени некоторым из вас с тем, чтобы остальные продолжили повиноваться ему. Он знает, что вы должны иметь надежду, чтобы не наброситься на него и не испытывать отвращение к своему существованию и обязанностям. Вот, почему вы должны идти к нему всякий раз, когда хотите стать свободными. Он несет все это дерьмо типа «Я должен согласовать это с Артемидой», когда на самом деле он должен взломать храм нашей матери и украсть новую душу. Верь мне, нет никакого соглашения с Артемидой.

Это звучало так нелепо.

Иногда, правда — диковиннее вымысла.

Это было достаточно правдоподобно, и она не могла не обратить на это внимания. Ни у кого более не было этих мерцающих серебряных глаз, кроме Ашерона… и Страйкера. У них у обоих были черные волосы, которые Страйкер обратил в светлые, прямо у нее на глазах.

— Почему, как ты думаешь, вы ни разу не видели Ашерона со светлыми волосами? Он боится, что вы их увидите и поймете, что он даймон, кем он на самом деле и является.

Дейнжер повернула свою машину вниз по улице по направлению к дому. Все во что она когда-то верила о мире Темных Охотников и ее месте в этом мире, теперь было таким неустойчивым. Она ненавидела Кироса за это. Будучи человеком, она уже позволила одному мужчине соврать ей и уничтожить все, что ей было дорого.

Позволила бы она другому человеку сделать то же самое?

Только кому она может доверять? Кто не солгал ей?

— Почему ты не дал Страйкеру убить меня за то, что я предала вас? — спросила она Кироса, после того как он сказал ей о том, что они знали о том, что она связалась с Ашероном, чтобы сообщить ему о его подозрительных действиях с даймонами.

Он рассмеялся.

— Я хотел, чтобы ты сказала ему. Вот, почему я позволил своему оруженосцу сообщить твоему о том, что я стал предателем. Верь мне, Дейнжер, — сказал Кирос. — Ашерон не придет сюда и не явит нам себя. Он слишком боится.

Страйкер согласился с ним.

— Он прав. Ты позвала Ашерона, потому что была озабочена тем фактом, что услышала, будто Кирос работает с даймонами, а не убивает их. Теперь Ашерон пошлет свою пешку, чтобы та занялась «расследованием». Блондин, который назовется оруженосцем Ашерона, хотя каждый знает, что у Ашерона такового нет. В отличие от оруженосца, он ассасин Ашерона. Ты сразу узнаешь его. Он появится в белом пальто.

Она вытаращила на них глаза.

— Белое пальто?Да, конечно. Это не просто жалко, это глупо.

— Нет, — сказал Кирос. — Белый — это цвет скорби у Греков и Атлантов.

Страйкер кивнул.

— Этот так называемый оруженосец на самом деле ангел смерти Ашерона и он убьет всех вас, тех, кто знает правду об Ашероне, если мы не убьем их обоих первыми.

Убить Ашерона.

Это заставило ее внутренности болезненно сжаться.

Ашерон всегда был с ней дружелюбен. Он был тем, кто пришел к ней после того, как она продала душу Артемиде за месть ее мужу. Он научил ее, как надо сражаться и как надо выживать. Ашерон бережно ввел ее в этот мир.

Или так казалось.

— Откуда ты знаешь, что продала душу именно Артемиде? — спросил Страйкер. — Ашерон мог подсунуть любую рыжеволосую сучку, выдав ее за богиню, и кто бы понял это? Не похоже, что кто-либо из вас встречал ее до или после того, как вы продали ваши души. Верь мне. Артемида давно уже мертва и женщина, которая приходит к Темным Охотникам, какая-нибудь шлюха Ашерона, обслуживающая его в тот момент.

Но если Страйкер был прав, за всем этим стоял Ашерон. Ашерон создал их, чтобы заполучить личную армию, сражающуюся с даймонами, которые собирались убить его за объявление войны против них.

Это было совсем не похоже на того Ашерона, которого она знала.

Но с другой стороны, тот Ашерон, которого она знала, был ужасно скрытен, почти что параноидально. Никто вообще ничего о нем не знал. Никто.

Он даже не назвал своего настоящего возраста, когда она спросила его.

Затем, Кирос сообщил то, что не могло быть доказано. То небольшое доказательство, которое было так чертовски…

— За все те века, что я жил, я знал лишь одного человека, которого Ашерон называл другом — этот новоорлеанский оруженосец Ник Готье, который должен был служить Кириану Фракийскому, пока Кириан не стал снова человеком. Все предполагали, что именно из-за дружбы с Ашероном Ник был абсолютно неприкосновенен. Затем, пару месяцев спустя, как гром среди ясного неба, какой-то даймон жестоко убивает его мать и Ник бесследно исчезает, и никто его больше не видел и не слышал. Я знаю, что Ашерон был тем, кто сделал это, Дейнжер. Ник должно быть выяснил что-то о нем и Эш убил их обоих, чтобы замести следы.

Это было тяжело опровергнуть. Исчезновение Ника было словно тревожный звоночек для всего сообщества Темных Охотников. Он был хорошо известен и большинству он очень нравился.

А то, каким образом была убита его мать…

Это было зверски и жестоко, будто кто-то пытался свести с кем-то счеты.

Дейнжер встряхнула головой, пытаясь найти во всем этом смысл.

— Во что мне верить? — спросила она себя.

Проблема заключалась в том, что она не знала. И это был совсем не тот вопрос, который она могла бы задать Ашерону, позвонив ему.

— Привет, Эш, это Дейнжер. Я вот тут подумала, ты случайно не высосал душу Шериз Готье, а затем со злости убил Ника? Ты не мог бы мне ответить, а?

Да, даже если Ашерон был невиновен, он мог бы слегка расстроиться из-за этого.

Кирос уже созывал Темных Охотников, которые, по его мнению, заслуживали доверия. Он и Страйкер планировали собрать всех их в Миссисипи и натренировать забирать души плохих людей, что, по словам Страйкера, и было настоящей обязанностью даймонов.

— Мы никогда не убивали невинных людей, пока Ашерон не вынудил нас это делать. Вначале, мы охотились только на отбросы общества. Мужчин и женщин, которые уничтожали и мучили себе подобных и которые заслуживали смерти. Теперь же, зачастую у нас нет выбора, и мы вынуждены убивать любого, до кого мы можем добраться, независимо от того, кем или чем являются эти люди.

— Как только мы показываемся, кто-то из людей Ашерона приходит и пытается вонзить нож нам в сердце. Мы должны быстро передвигаться, чтобы поесть до того, как один из вас убьет нас. Мы не хотим причинять кому-либо боль, особенно невинным Темным Охотникам. Почему, ты думаешь, мы убегаем в большинстве случаев, когда видим вас, вместо того, чтобы сражаться с вами? Мы знаем, что Темные Охотники неповинны в этом и никто из нас не хочет убивать вас лишь за то, что вы были слепы и глупы. Ашерон — вот тот, кто нам нужен, а не его несчастные приспешники.

— Каждого из вас он запрограммировал не задавать вопросов о нас. Вы слепо убиваете, полагая, что мы заслуживаем этого, и, тем не менее, я не монстр, пытающийся убить тебя, а я стою тут перед тобой. Я лишь человек, такой же, как и ты. Я люблю и я нуждаюсь. Все, чего я хочу — это мирная жизнь, без принуждения убивать невинных.

— А почему Ашерон солгал вам? Он боится, что однажды вы все узнаете правду о нем. Правду о сути Темных Охотников. Если ты убиваешь людей и высасываешь их души, у тебя будет та же сила, что и у Ашерона. У тебя будет сила бога.

Конечно же, он врал. Все не может быть так просто.

Вздохнув, Дейнжер вернулась к управлению автомобилем, и сделала все от нее зависящее, чтобы очистить свои мысли. Сегодня ночью она точно не найдет четкого и недвусмысленного ответа. Вполне вероятно, что и завтра тоже.

Она увидела зеленый SUV Келлера в гараже. Черт. Она совершенно была не в настроении, отвечать на его пять тысяч вопросов сегодня ночью. Не тогда, когда она пыталась разобраться во всем этом.

Выйдя из машины, она вошла в дом и бросила ключи на стол. Было пугающе тихо. Как это было не типично для Келлера не включить дребезжащее радио или не висеть на телефоне, шумно болтая со своим другом.

— Келлер? — позвала она, ощущая некоторую нервозность, когда она направилась в гостиную.

Она остановилась в дверном проеме и обнаружила своего оруженосца, смущенно сидящего на диване напротив расположившегося в ее кресле незнакомца. Все, что она могла видеть, был его светловолосый затылок. Но даже так она могла сказать, что он сидел очень чопорно и церемонно. Это была поза превосходства.

— Хей, Дейнжер, — нервно поприветствовал ее Келлер, увидев в дверном проеме. — У нас гость. Он, гм… он оруженосец Эша.

Она похолодела при этих словах. Ее сердце заколотилось, когда адреналин хлынул в ее кровь.

Мужчина медленно поднялся и повернулся к ней лицом. Взгляд Дейнжер метнулся к его белому пальто, которое было одето поверх черной одежды. Весь его высокомерный вид говорил о том, что он подбивал ее или кого-то еще задавать ему вопрос.

Он был одет во все черное, кроме пальто… и все это принадлежало оруженосцу Эша, который был блондином, точно даймон…

ГЛАВА 4

Реакция Дейнжер на ее «гостя» была молниеносной и автоматической, она даже не успела задуматься над тем, что делает. Она выхватила кинжал и метнула его в сердце мужчины.

К ее изумлению он взорвался золотой пылью так же, как и любой послушный даймон.

— Mиre de Dieu, ^[25] — выдохнула она.

Кирос был прав. Этот мужчина…

Входил в комнату через дверь справа от нее!

Она разинула рот от удивления, когда он, не спеша, вошел в комнату с самодовольно хвастливым видом и с отнюдь не доброй улыбкой. Он окинул ее насмешливым взглядом, когда встал прямо перед ней. Ее кинжал взлетел с пола, куда он упал после того, как мужчина превратился в пыль, и оказался в его руке.

Он протянул кинжал Дейнжер рукоятью вперед. Было совершенно очевидно, что он совсем не боялся того, что она может снова использовать кинжал против него.

— Не могла бы ты воздержаться от театральщины? Я это безумно ненавижу. Это реально меня бесит и, к тому же, портит действительно хорошую одежду.

Дейнжер перевела изумленный взгляд на дыру в его черной водолазке в том месте, куда попал ее кинжал. Крови там не было. Не было раны. Не было ничего. Даже простого покраснения кожи. Он выглядел так, будто ему вообще не наносили ран.

Я сплю…

— Что ты такое? — выдохнула она.

Он бросил на нее бесстрастный, почти что скучающий, взгляд.

— Ну, если бы ты выслушала меня до того как попытаться заколоть, ты бы услышала ту часть моей речи, где я говорил о том, что я оруженосец Ашерона. Но, очевидно, ты пропустила это все мимо ушей и решила, что я превосходная подушечка для булавок.

Он был определенно мерзким ублюдком. Не то чтобы она не заслужила немного презрительности по отношению к себе после того как попыталась заколоть его. Но он все же мог бы проявить побольше понимания, особенно, учитывая то, что Страйкер и Кирос попытались внушить ей, будто он тут, чтобы убить ее.

— У него есть пара потрясающих талантов, Дейнжер, — сказал Келлер с кушетки. — Он взорвал всех даймонов даже не прикоснувшись к ним, но он не говорит мне как это сделал.

Дейнжер взяла кинжал из рук Алексиона, затем, не задумываясь, дотронулась до прорехи в его водолазке. Под ней она ощутила стальные мускулы. Он был настоящим. Его кожа, под шелком и шерстью, была холодной, но сам он был твердым и мускулистым.

Но, все же, люди не могли рассыпаться подобно даймонам, но ни один даймон не мог воскреснуть…

В эту секунду она до ужаса испугалась его, а ужас — это было то чувство, которое не испытывала Дейнжер Сент-Ричард. Никогда.

Алексион сжал зубы, когда ощутил нежное прикосновение ее пальцев к груди. Его тело пробуждалось к жизни, пока он смотрел, как она изучает его, подобно ученому, проводящему в лаборатории эксперимент, который пошел не так как задумано. Она была довольно невысокой для Темного Охотника, а это означало, что Артемида испытывала необычную симпатию к этой женщине. Богиня предпочитала Темных Охотников, которые были равны по росту даймонам, с которыми они сражались.

Не выше 5,2 или 5,3 футов ^[26], Дейжерос была миниатюрной и атлетично сложенной. Он не единожды видел ее раньше в сфоре, когда наблюдал за Темными Охотниками Миссисипи.

Было в ней что-то, что пробуждало его интерес. Какая-то невинность, что все еще оставалась в ней. Большинство Темных Охотников было сломлены предательством и смертью до превращения, а также их долгом после. Но эта… казалось, она избежала цинизма, каковое приносит бессмертие.

Конечно, она была довольно молода по меркам Темных Охотников.

Но все же, было бы жаль увидеть, как она теряет тот внутренний огонек, который позволял ей наслаждаться бессмертием. Как бы ему хотелось, чтобы он тоже мог это почувствовать. Но все эти бесконечные века и такое малое количество надежды отняли у него веру в это.

Ее темно-каштановые волосы были заплетены в длинную косу, которая была переброшена за спину, но несколько прядей выбились и обрамляли ее бледное лицо. Черты лица были тонкими и какими-то ангельскими. Если бы не манера поведения и самоуверенность, то ее можно было бы назвать хрупкой.

И, тем не менее, в ее облике не было ничего хрупкого. Дейнжерос могла прекрасно о себе позаботиться, и ему это было хорошо известно. Как одному из новичков среди Темных Охотников, ей было всего пару сотен лет, и она умерла, пытаясь спасти свою знатную семью от гильотины во Франции во времена революции. Это была важнейшая задача, с которой она бы справилась, если бы ее не предали.

Не стоит даже говорить, что у этой женщины были самые желанные для него губы, которые он мечтал поцеловать. Полные и сочные, они были именно тем, что любой мужчина жаждал касаться в ночи. Этот рот манил его теперь, наполняя страстью и обещая самый чистый и настоящий рай.

А еще она сладко пахла магнолиями и женщиной.

Прошло почти две сотни лет с тех пор, как он получал удовольствие от женского тела. И он делал все что мог, чтобы не склонить голову и не уткнуться лицом в мягкость и нежность ее шеи, вдыхая запах. Чувствовать своими жаждущими губами нежность ее кожи, когда он коснется податливой плоти там.

О, почувствовать ее гибкое тело своим, желательно, чтобы тела их были обнажены…

Но затем — исходя из ее первой реакции на него — он решил, что она скорее захотела бы ударить его кувалдой.

Жаль.

Дейнжер нервно сглотнула, с внезапной тревогой посмотрев на мужчину, что стоял перед ней. Он был именно таким, как описывал его Страйкер… вплоть до белого кашемирового пальто.

Все это правда. Все из того, что он говорил, — правда.

Он личный истребитель Ашерона, который пришел, чтобы уничтожить их за то, что они поставили под сомнение его авторитет. Она вдруг ощутила непреодолимое желание перекреститься, но вовремя себя остановила. Последнее, что она могла позволить себе — это показать ему, что боится его.

Ее чрезвычайно суеверная мать — католичка всегда говорила ей, когда она была ребенком, что дьявол носит маску ангела. В данном случае, это было абсолютно верно. Мужчина пред ней был несомненно одним из ярчайших представителей своего пола. Его темно-русые волосы отливали золотом и ниспадали на воротничок. Он был одет повседневно ^[27], что еще больше подчеркивало мужественность его лица. Его четко вылепленные щеки были покрыты двухдневной щетиной, что добавляло дикости и свирепости его облику.

Как и у нее, его глаза были темными как полночь, такими же, как и у других Темных Охотников, но теперь она ощущала, что он не один из них. Во-первых, он не забирал ее способности Темного Охотника.

Аура небывалой силы и смертельной опасности окружала его. Она пульсировала в воздухе вокруг них и обжигала, что заставляло вставать дыбом волосы на затылке.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, заставляя свой голос звучать беспечно. Хотя ранее брошенный кинжал, скорее всего, мог еще раньше убедить его в том, что она не совсем настроена против него.

Да, это был воистину разумный поступок. Она делала все, что могла, чтобы не начать пялиться на него, выдавая тем самым то, что она знает кто он. Она бесконечно надеялась, что потом не пожалеет об этом.

Его улыбка была порочной и тревожащей:

— Ты пригласила меня.

Было ли это доказательство того, что Эш был даймоном? Ни один даймон не мог войти в дом без приглашения.

Или же он просто констатировал факт?

В любом случае она не готова была приветствовать его… пока.

— Я пригласила Эша. Не тебя. Я даже не знаю, кто ты.

Он, не колеблясь, ответил:

— Алексион.

Его голос был низким и хорошо поставленным. В нем был только какой-то слабый, едва различимый иностранный акцент, но она не могла определить его.

— Алексион…? — спросила она, задаваясь вопросом, какой была его фамилия.

Но он не собирался просвещать ее.

— Просто Алексион.

Келлер встал со своего кресла и присоединился к ним.

— Эш послал его на пару недель сюда, чтобы он проверил то, что ты говорила о предателях среди Темных Охотников.

Она выгнула бровь, глядя на Келлера.

— Это именно то, что сказал тебе Алексион?

Он напрягся, будто только сейчас осознав, что мог сделать что-то не то.

— Ну, да, но потом я сам позвонил Эшу, и он подтвердил это.

Хороший мальчик, он не поверил на слово этому мужчине.

— Эш сказал что-нибудь еще?

— Только попросил верить Алексиону.

О да, просто прекрасно. Да она скорее поверила бы раскачивающейся кобре около ее босых ног.

Прежде чем снова обратиться к Алексиону, Дейнжер вложила кинжал в ножны.

— Хорошо, приходиться признать, что я поторопилась с выводами. Я сама лично сегодня ночью проверяла некоторую информацию по предателю, и все в полном порядке, так что ты можешь хоть сейчас совершенно спокойно вернуться к Эшу.

Алексион посмотрел на нее прищурившись.

— Почему ты лжешь мне?

— Я не лгу.

Он склонил к ней голову, понизив голос, так, чтобы только она его слышала. Его близость была тревожащей и возбуждающей. Когда его дыхание коснулось ее тела, по коже пробежал озноб.

— Между прочим, Дейнжерос, я могу почувствовать ложь за девять миль.

Она посмотрела на него и увидела удивление в этих… Она нахмурилась. Более не черных, его глаза стали необычного каре-зеленого цвета и сверкали.

Кем он был, черт его дери?

Алексион пронзил ее свирепым взглядом, явно надеясь напугать. Это не сработало. Дейнжер отказывалась бояться кого-либо или чего-либо. Она проживала свое бессмертие также, как когда-то проживала свою человеческую жизнь, и потребуется что-то большее от этого… человека, чтобы заставить ее трястись от страха. Худшее, что он мог ей сделать, — это убить ее, а она уже была мертва…

Ну, пожалуй, все же были и более ужасные вещи, предположила она.

Когда он снова заговорил, его голос прозвучал чуть громче примитивного рычания:

— Мой единственный вопрос — это почему ты защищаешь своего предателя?

Она отодвинулась от него, не ответив:

— Келлер мы можем поговорить наедине?

В ответ на это Алексион коротко усмехнулся.

— Я оставлю вас наедине, чтобы ты смогла сказать ему, насколько он сделал тебя несчастной, позволив мне войти.

Он вышел в холл, который вел к гостевым комнатам.

Дейнжер сжала зубы. Только не говори мне, Келлер, что ты уже устроил его в моем доме!

Он должен быть не настолько глуп, чтобы это сделать. Как он мог сотворить такое, даже не посоветовавшись с ней? Ну все, он труп и на этот раз я не шучу!.

Она подождала, пока не убедилась, что Алексион оставил их наедине, и начала говорить, понизив голос, чтобы он не мог их услышать.

— Что, черт тебя дери, случилось сегодня ночью? Ты выглядишь так, будто кто-то избивал тебя.

— Так и было. Я наткнулся на группу даймонов, и, когда я сказал им проваливать, они сказали, что они теперь неприкасаемы. Они сказали, что теперь работают с Темными Охотниками и, если они захотят съесть оруженосца, то все в порядке.

Ярость начала подниматься в ней при мысли о том, что они хотели напасть на ее оруженосца.

— Они напали на тебя?

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Нет, я сам себя побил. А ты как думаешь?

Она проигнорировала его сарказм, поскольку в эту секунду поняла, почему плазменный телевизор не работал, когда она вошла. Он был разбит.

— Что случилось с телевизором?

Келлер посмотрел на него и пожал плечами.

— Я не знаю. Алексион немногословен, поэтому я просто переключал каналы после того как мы вернулись, так что в доме было шумно. Все было в порядке, пока я не остановился на канале QVC, чтобы посмотреть на крутую видеокамеру, которую они предлагают, и следующее, что я осознал, — он взорвался. Я не уверен был ли это сам телевизор или Алексион имеет что-то против канала QVC.

Слава Богу и всем его святым, что ее оруженосец также не взлетел на воздух.

— И где ты разместил Алексиона? — спросила она.

— Я разместил его в той гостевой комнате, о которой ты говорила, что Эш всегда в ней останавливается, когда приезжает.

Она сжала кулаки, чтобы не задушить его.

— Я вижу.

Он с беспокойством посмотрел на нее.

— Я что-то сделал не так? Я думал, что делаю то, что ты захотела бы, чтобы я сделал. Тебя тут не было, чтобы спрашивать. Ты злишься на меня?

Да, но она не хотела выяснять с ним отношения. Если он будет держаться в стороне от всего этого, то может Алексион пощадит его.

Так или иначе, она отказывалась подвергать Келлера какой-либо опасности. В отличие от нее, он был смертен, и у него была семья, которая любила его.

— Все в порядке, дорогой. Почему бы тебе не пойти домой, пока еще не слишком поздно?

К счастью, оруженосцу не удалось распознать нотки страха за него в ее голосе. Если Алексион начнет битву, она хотела бы, чтобы Келлер был как можно дальше отсюда и сидел в безопасности своего дома.

— Хорошо, Дейнжер. Увидимся завтра ночью.

— Э-э… — решила перестраховаться Дейнжер. — Почему бы тебе не взять пару выходных? Съезди и проведай твою сестру в Монтане.

Он хмуро на нее посмотрел:

— Зачем?

Она улыбнулась ему, хотя улыбаться совершенно не хотелось.

— У меня тут оруженосец Ашерона. Я уверена, он может…

— Я не знаю, — сказал он, морща нос. — Вроде с ним все в порядке, но я думаю, позависаю недалеко от дома, так, на всякий случай. Никогда не знаешь, что может произойти.

— Келлер…

— Не спорь со мной, Дейнжер. Моя первая и самая важная обязанность — защищать тебя. Я могу быть человеком, но я твой оруженосец, и это включает в себя все непредвиденные риски, которые появляются у людей моей профессии. О’кей? Я вырос в этом мире, и я знаю все дерьмо, что есть в нем. Я не собираюсь бросать тебя, когда мы не знаем, что происходит, кроме того, что кто-то работает с даймонами. Я слышал слишком много странного в последнее время, чтобы убегать со всех ног без определенной причины.

Она могла поспорить с любым из его утверждений. Его преданность согрела ее, и именно поэтому, когда все это закончится, она попросит нового оруженосца. Последнее, что ей хотелось — это эмоционально привязываться к кому-либо, особенно к тому, кто состарится и умрет и уничтожит ее.

Слишком часто в своей жизни она теряла людей, о которых заботилась, чтобы потерять еще одного. Совет Оруженосцев знал это, и с того дня как она вступила в ряды Темных Охотников у нее не было одного и того же оруженосца больше чем пять лет подряд.

И никогда ни у одного из них не было детей. Есть такие раны, которые не стоит бередить.

— Хорошо, — тихо сказала она ему. — Иди домой, я буду на связи.

Келлер кивнул, затем накинул на себя легкий жакет и ушел.

Благодарение небу, хоть однажды он послушался ее. Дейнжер глубоко вздохнула, прежде чем подняться в комнату Алексиона. Она действительно не хотела его видеть, но что еще она могла сделать?

Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе.

Пока он был в ее доме, она могла следить за ним и наблюдать за тем, что он делает. Не стоит упоминать о том, что она до сих пор не была полностью уверена в том, что говорил Кирос, и в том, что он собирался делать. Она слышала много всего в последнее время, включая и слух о том, что кто-то из местных Темных Охотников пил человеческую кровь. Хотя она знала, Кирос был одним из них, и он пытался привлечь ее на свою сторону по только ему известной причине.

Пока у нее не будет больше информации обо всем этом, она будет сохранять холодную голову и посмотрит, что будет происходить дальше. Но когда она об этом подумала, холодок пробежал по ее спине. У Алексиона была какая-то небывалая сила, с которой она не была уверена, что могла бы справиться.

Как может женщина убить мужчину, у которого не идет кровь?

ГЛАВА 5

На последнем этаже, в конце коридора Дейнжер открыла дверь в гостевую комнату и обнаружила Алексиона, разглядывающего яйца Фаберже, которые она коллекционировала. Она начала собирать свою коллекцию лет сорок назад, потому что они напоминали ей яйца Малеванки ^[28], которые ее отец всегда привозил из своих ежегодных поездок в Пруссию, где он навещал свою бабушку. Вплоть до того года когда она умерла, бабуля всегда убеждалась, что она приготовила Малеванки для всех, чтобы напомнить им про прусское наследие и красоту Пасхи.

Ни одно из этих драгоценных, разноцветных яиц, которые собирала Дейнжер с такой осторожностью при жизни, не сохранились. Называя их бессмысленным мусором аристократов, ее муж получил огромное удовольствие, разломав их после ее смерти.

Как же она ненавидела этого мужчину. Но больше всего она ненавидела саму себя за то, что поверила кому-то и позволила ему так беспощадно обмануть ее.

Больше никогда она не будет столь наивна.

Пристально посмотрев на Алексиона, она открыла дверь еще шире, чтобы лучше его видеть. Его современная одежда смотрелась совсем не к месту в этой комнате, которую она обставила точно также, как комнату, в которой она выросла. Вырезанная вручную кровать в стиле барокко была привезена из Парижа и украшена бордовыми и золотыми подушками и покрывалом. Золотые драпировки мягкого балдахина ниспадали на кровать. Она потратила много времени, выбирая антикварную мебель для этой комнаты.

Это было то немногое, что осталось от ее мира, то место, где время будто замерло. Иногда в этой комнате ей казалось, что она видит образ своего отца… слышит тихий смех братьев и сестер.

Mon Dieu^[29], как же она по ним скучала.

Печаль росла внутри нее, но она спрятала ее поглубже. В плаче не было необходимости. Она пролила за эти века столько слез, что ими можно было наполнить Атлантический океан.

Прошлое в прошлом, а это было настоящее. Слезами ее семью не вернуть и в любом случае они не смогли бы изменить ее жизнь. Все, что она могла делать, это идти дальше и следить за тем, чтобы никто более не смог ее обмануть.

Но сейчас, Алексион был ее настоящим, и он был ее врагом. Он стоял перед маленьким туалетным столиком времен неоклассицизма и бережно держал в своих огромных руках яйцо, будто понимая, насколько ей дорога ее коллекция. Вопреки самой себе, она была тронута той осторожностью, с которой он положил яйцо на его подставку.

Он был столь прекрасен, стоя там, и ее тело среагировало на него с такой скоростью, что она была поражена. Это было совсем не похоже на нее, никогда еще ее не влекло настолько к человеку, которого она только что встретила. Горячие голливудские актеры в кино и в журналах не привлекали ее сразу, ей необходимо было провести с мужчиной долгое время рядом, прежде чем она начинала испытывать сильную и всепоглощающую жажду его тела. Если она вообще когда-либо испытывала к ним желание. В большинстве случаев, она могла завоевать или покинуть любого мужчину.

Но сейчас она хотела просто протянуть руку и коснуться его. А такого никогда ранее не случалось.

Алексион почувствовал ее присутствие, словно обжигающую ласку. Будто бы она прикасалась к его душе каждый раз, когда оказывалась подле него. Что было совершенно невозможно, с тех пор как он лишился своей души более чем девять тысяч лет назад.

Он не знал, что в ней было такого, что его тело столь дико реагировало на ее присутствие. Обернувшись, он увидел ее в дверном проеме, она смотрела на него с тревогой, почти со злым выражением лица.

Она его боялась и бесилась из-за своего страха, он мог чувствовать это где-то глубоко внутри себя. Но она пыталась изо всех сил скрыть это.

За одно это он мог ее уважать.

В конце концов, у нее были все основания его бояться. Он мог с легкостью убить ее, даже не моргнув. Но он не хотел причинять ей боли.

По какой-то странной причине он совершенно не хотел, чтобы она его боялась, и это было чувство не испытанное им ранее. Обычно, когда он бывал в человеческой форме, он использовал этот страх как свое преимущество перед Темными Охотниками, чтобы вновь вернуть их в строй. У него была вся сила богов. Возможность взять любую жизнь, которую он выберет…

Он мог слышать и видеть такие вещи, что были вне понимания простого человека, аполлита или Темного Охотника.

И вот он стоит тут, и лишь один звук эхом отдавался в его голове — звук ее смеха. Он слышал ее смех сегодня вечером, когда она сражалась с даймонами. Это был сочный, музыкальный звук, который, казалось, шел из глубины ее души. Из глубины ее сердца.

Он жаждал услышать его снова.

— Я не причиню тебе вреда, Дейнжерос.

Она вызывающе выпрямилась.

— Мое имя Дейнжер, — поправила она его. — Меня уже слишком давно никто не зовет Дейнжерос.

Он склонил к ней голову. Он знал из своих исследований ее прошлого, что так назвали ее в честь бабушки Элеоноры Аквитанской ^[30], которой восхищалась ее мать. Великая герцогиня, которая прожила свою жизнь исключительно по своим собственным правилам и попирала правила общественные.

Это имя так подходило маленькой женщине, что стояла перед ним.

— Прости меня.

Его извинения ни капли не успокоили ее.

— И просто, чтоб ты знал, я не боюсь тебя.

Он улыбнулся ее смелым словам. Она была упрямой и стойкой женщиной, и он размышлял, а была ли она такой, когда была человеком. Но он почему-то сомневался в этом. Мир, в котором она была рождена, не был бы терпим к такой взбалмошной личности, особенно если это была женщина.

Нет сомнений в том, что они бы подавили ее свободолюбие, а не приветствовали ее с распростертыми объятиями.

Она сделала шаг и вошла в комнату. Ее глаза пристально следили за ним, пытаясь обнаружить хоть какую-то слабость у него.

Удачи, моя малышка. У меня их нет.

— Ну, и что же ты мне понарасказываешь? — спросила она. — Говоришь, ты оруженосец Эша. Из которых: голубых кровей, оруженосцев Ордена крови, или что?

Алексион спрятал улыбку, которая просилась вырваться наружу в ответ на ее вопрос. Голубых кровей были оруженосцы, которые на протяжении многих поколений были оруженосцами. Кровными обрядчиками были оруженосцы, которые следили за тем, чтобы правила их мира исполнялись. Они защищали Темных Охотников и были контролирующей силой для остальных оруженосцев. Конечно, он служил Ашерону задолго до того как появился Совет оруженосцев. Он не был настоящим оруженосцем. Он был Алексионом Ашерона, это атлантийское слово не переводилось на английский.

Фактически, он должен был делать что угодно, чтобы защитить Ашерона и Сими. И он действительно имел в виду «что угодно».

У него не было совести. Не было морали. В его мире единой истиной была воля Ашерона. Она управляла всем вокруг него. Да, он мог и порой спорил с Ашероном, но в конце концов он был просто защитников Ашерона. Он всегда будет выполнять лишь то, что будет в интересах Ашерона, и не важно, каких личных или психологических усилий это будет ему стоить.

Но он не мог пока объяснить ей свой статус. Только он, Сими, Артемида и Ашерон знали о его настоящих отношениях с боссом.

— Я его Прилипала, — ответил он на сленге оруженосцев, имея ввиду, что Ашерон нанял его сам, чтобы тот был его оруженосцем. Каким-то образом это было почти что правдой.

— Как давно ты ему служишь?

Он коротко усмехнулся.

— Мне кажется, что почти что вечность.

Ее темные глаза сверкнули, глядя на него с подозрением и вопросом. Она были слишком умна, возможно, даже во вред ей. И слишком сексуальна для него.

Не начав его допрашивать, она придвинулась к нему ближе… так близко, что он мог ощущать аромат ее духов. Этот сладковатый аромат заполнил его голову и вызывал в его воображении картины, на которых она была обнажена и податливо выгибалась в его кровати.

— Как у тебя получился этот трюк с кинжалом, когда ты появился, после того как я тебя уничтожила?

Уголок его губ приподнялся, когда он услышал ее вопрос, и он придвинулся к ней еще ближе, так близко, что мог ощущать запах ее волос и кожи. Они протекали сквозь него подобно теплому виски, потрясая и бодря.

Это заставляло его кровь кипеть, а достоинство твердеть.

— Спроси меня то, что действительно у тебя на уме, Дейнжер, — сказал он, его голос стал ниже от того желания, что охватило его. — Я не люблю играть в игры. Мы оба знаем, что я не человек, так что давай не будем вежливо ходить вокруг да около, пока ты втихаря пытаешься выяснить, что я есть на самом деле.

Дейнжер оценила его откровенность, задрожав от его близости. Она посмотрела на него из-под ресниц. Этот взгляд заставил его испытывать то, что он не чувствовал уже очень давно. Его на самом деле беспокоило, что она была смущена и неуверенна. Он хотел успокоить ее, и это действительно поражало его.

— Ты тут, чтобы шпионить для Ашерона?

Уже при одной мысли об этом, он рассмеялся.

— Нет. Поверь мне, ему не нужен никто, чтобы следить за чем-либо. Если он желает что-то знать, то он просто узнает это.

— Как так?

Он напряг всю свою силу воли, чтобы не потянуться и не коснуться ее щеки, чтобы проверить была ли она так мягка, как казалось. Ее кожа была безупречной и такой соблазнительной. Он не сомневался, что сможет языком ощутить ее нежность…

— Я имел ввиду именно то, что сказал, Дейнжер. Ашерон сам может найти все, что ему необходимо. Шпионить — это последнее, что ему от меня нужно.

Дейнжер дико бесило то, что ее так влечет к этому мужчине и то, что он не желал отвечать на ее вопросы. Она не была уверена, чего ей хочется больше: пнуть его или поцеловать.

Жар его взгляда обжигал. Нервировал. Он был настолько ощутим, что ей казалось, будто он прикасается к ней.

Ее преследовало необъяснимое желание прижаться к нему и вдохнуть его запах. Затаив дыхание, она решила обернуть его собственный голод против него самого. Она поднялась на цыпочки и придвинулась к нему так близко, что их щеки почти что соприкоснулись. Она увидела, что он закрыл глаза и резко втянул воздух.

Когда он не отпрянул назад, она прошептала ему на ухо:

— Зачем ты тут на самом деле?

Его голос был низким и хриплым, когда он ответил ей:

— Чтобы защитить тебя.

Дейнжер навряд ли удивилась бы больше, если бы он просто пришел и сказал, что он личный разрушитель Ашерона. Она отодвинулась от него, чтобы расстояние между ними увеличилось. Было сложно соображать, когда этот мужчина смотрел на нее так, будто представлял ее обнаженной.

— Защитить меня от чего?

Его зеленые, дикие глаза пронзили ее взглядом полным неистового голода.

— От тех, кто жаждет увидеть тебя мертвой. Ты в опасности, Дейнжер. Тот, кто решил стать предателем, убьет тебя сразу, как только поймет, что ты предала его.

Забавно, Кирос прекрасно это понимал.

— Он не может убить меня, и ты это знаешь. Ни один Темный Охотник не может убить другого.

Он выгнул бровь, глядя на нее.

— Ты и в правду в это веришь? Ничего не сказано о том, что Темный Охотник не может приковать другого к воротам, к машине или еще к чему-нибудь, и оставить его на улице ожидать рассвет. Вы не можете ранить друг друга, это правда. Но существует множество способов, как оставить врага на улице днем, не причиняя вреда себе.

Это и вправду был тот небольшой нюанс, о котором она не подумала. Но он, похоже, подумал.

— И откуда ты все это знаешь? Как много Темных Охотников ты оставлял на дневном свете после того, как они доверились тебе?

Он горько рассмеялся.

— Если бы я хотел убить тебя или кого-либо еще, Дейнжер, навряд ли я стал бы ждать солнца.

— Тогда от чего же ты хочешь меня защитить?

Он отвел от нее взгляд.

— Я не могу сказать тебе этого.

— Попытайся.

— Нет, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Даже если бы я и сказал тебе, ты бы не поверила мне.

Они зашли в тупик. Она не была готова доверять ему, пока он не даст ей достаточно весомой причины ему верить — а может и после этого не поверит — ибо последнее, что ей было нужно, это парень в ее доме, которому она не может доверять.

— В таком случае ты поймешь, если я попрошу тебя остановиться в отеле, пока ты тут разнюхиваешь для Ашерона?

Он выглядел удивленным. Коротко и зловеще усмехнувшись, он произнес:

— Ты встречалась с Киросом сегодня ночью, и он попытался склонить тебя присоединиться к его мятежу. Ему ты поверила?

Как он узнал про это? Она не собиралась об этом распространяться. Черт. Он казался таким же всезнающим, как Ашерон, и это начиналоее бесить.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Он сократил расстояние между ними. Казалось, он заполнял все пространство между ними, подавляя ее, но в то же время успокаивая. Будто что-то в нем распространяло флюиды спокойствия вокруг. И это если не брать во внимание те феромоны, что исходили от него, их можно было бы разливать по бутылочкам и продавать, и она бы могла сорвать на этом большой куш. Он был просто ходячим сексом. Кроме него она знала только одного человека, который обладал этим странным «возьми меня» фактором, который заставлял любую находящуюся рядом с ним женщину жаждать сорвать с него одежду и провести с ним ночь полную страсти — это был Ашерон.

Что со мной не так?

Она никогда не испытывала подобного голода.

— Ты знаешь, — сказал Алексион глубоким голосом, который заставлял ее дрожать, — из тебя бы вышла паршивая актриса.

Она замерла от его слов.

— Что, прости?

— Ты меня прекрасно слышала. Так что за ложь выдал тебе Кирос? Надеюсь, он придумал что-нибудь новенькое, а не использовал избитое — «Старина Ашерон — это сторонник даймонов»?

Она не знала, что ее изумило больше. То, что он знал, о чем они говорили про Ашерона или то, что он так говорил о Киросе, будто знал его лично.

— Откуда ты знаешь о Киросе?

— Поверь мне, я знаю о нем все.

Теперь Дейнжер была еще больше смущена. Правду ли говорил ей Алексион? Или же он использовал правду о том, что Ашерон — даймон, чтобы сбить ее с толку? Что может быть лучше, чтобы отвлечь ее, чем насмешка над фактом, который является истиной.

Кому же ей верить? Киросу, который, казалось, нес бред, или человеку, стоящему перед ней, который выглядел как убийца.

Она скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на него.

— Ну так скажи мне, Ашерон и вправду даймон?

Его мрачные, орехово-зеленые глаза впились в нее.

— А ты как думаешь?

— Я не знаю, — и это было истиной. — В этом есть смысл. Он из Атлантиды, а все мы знаем, что даймоны произошли оттуда.

Алексион усмехнулся, глядя на нее.

— Ашерон родился в Греции и вырос в Атлантиде. Это едва ли делает его даймоном или аполлитом.

Но было еще пару деталей, которые смущали ее.

— Он никогда не ест.

— Ты уверена? — съязвил он. — Лишь из-за того, что при тебе он не ел, это не означает, что он не ест совсем.

О’кей, он выложил свои мысли. Она почувствовала некоторое облегчение от того, что теперь могла считать Кироса полным идиотом.

Но было еще кое-что, что не имело никакого смысла. Кое-что еще, что Алексион должен был объяснить.

— А что тогда насчет тебя? Если Кирос так ошибается, то откуда он мог знать, что ты придешь сюда одетый в это свое белое пальто и будешь пытаться судить нас всех, а?

Алексион замер, услышав ее вопрос. Словно его пронзили осколки стекла.

— Что, прости?

Самодовольный взгляд промелькнул на ее лицо.

— У тебя нет ответа на этот вопрос, да?

Нет, он не мог ответить. Невозможно чтобы Кирос знал о нем.

— Откуда он может знать обо мне? Никто не знает, что я существую.

— Значит он прав, — сказала она осуждающе. — Ты лгал мне о своих целях. Ты тут чтобы убить нас всех. Ты личный убийца Ашерона.

Алексион задохнулся и не мог вздохнуть, когда ее слова дошли до него. Как кто-то мог знать это? Это было невозможно. Ашерон позаботился о том, чтобы никто не знал о его существовании.

— Нет, я не личный убийца Ашерона. Я тут для того, чтобы спасти стольких из вас, сколько это возможно.

— И я, конечно же, должна сразу поверить тебе, почему?

— Потому что я говорю тебе правду.

Сомнение сочилось из темной глубины ее глаз.

— Тогда докажи это.

Это было легче сказать, чем сделать.

— Доказать? Как? Единственный способ доказать тебе, что я не собираюсь убивать тебя — это не убивать тебя. В конце концов, это ты кинула в меня кинжал, а не я.

Дейнжер кинула на него враждебный взгляд.

— А что я должна была думать? Я прихожу домой, и что же я вижу: мой обычно такой подвижный Оруженосец сидит испуганно на диване, выглядит изрядно помятым, а мой телевизор взорван к чертям собачьим. Затем я вижу светловолосого человека, я использую слова человека, чтобы хоть как-то тебя назвать, о котором мне сказали, что он собирается меня убить, он стоит одетый именно так как мне описали: в белом пальто, которое как меня предупредили будет на нем надето. Чтобы ты на моем месте сделал?

— Я бы сказал: привет, могу я чем-то помочь?

Она закатила глаза.

— Ну конечно.

Он конечно бы так и сделал, но у него было одно существенное преимущество перед ней. Он не мог умереть. По крайней мере, не от чего-то созданного на этой земле.

— Слушай, Дейнжер, я понимаю, что у тебя нет абсолютно ни одной причины верить мне. До сегодняшнего вечера ты даже не слышала обо мне. Но ты знаешь Ашерона. Ты когда-нибудь видела, чтобы он причинял боль Темному Охотнику? Подумай об этом. Если бы Эш и вправду был даймоном, зачем бы ему помогать и защищать Темных Охотников?

— Потому что он использует нас, чтобы защищать свои интересы, чтобы его мать не убила его.

Алексион похолодел при этих словах. Откуда, черт все дери, взялась эта ложь?

Ашерон обалдел бы, если услышит эти слова. Более того, не будет спасения ни одному Темному Охотнику живущему здесь. Ашерон уничтожит их всех, не моргнув глазом. Когда вопрос касается существования его матери, Ашерон не полагается на волю случая.

И он не испытывает никакого милосердия.

— Что ты знаешь о его предполагаемой матери? — спросил он, надеясь, что Ашерон не выбрал именно этот момент, чтобы шпионить за ним.

— Что она выгнала его из царства даймонов, и он теперь использует нас, что бы вернуться за ней и своими людьми.

Он насмешливо фыркнул.

— Это самая несуразная вещь, что я когда-либо слышал, и поверь мне, я слышал много всякого дерьма за столетия моего существования. Поверь мне, это абсолютная ложь.

Она повторила его фырканье.

— Проблема в том, что я не верю тебе. Абсолютно.

— А ты веришь Киросу?

Он увидел ответ в ее темных глазах. Нет, она не верила. Но все в ней кричало о том, что она не отвернется от своего собрата по оружию. Она все еще защищала Кироса. Его восхищала ее преданность.

— Послушай, Дейнжер. Открой свое сердце и прислушайся к своим чувствам. Что тебе говорит твое внутреннее я?

— Беги куда глаза глядят со своим оруженосцем и позволь парням самим посносить друг другу головы.

Он мрачно рассмеялся в ответ на ее слова.

Дейнжер тоже хотела бы посмеяться над этим, но ей было совсем не смешно.

— Однако, я не могу так поступить, не так ли? Так что я не знаю, кому верить, и я женщина достаточно, чтобы признать это. Слишком много темных пятен в обеих ваших историях. Так что вопрос, на который я должна ответить, это вопрос о том, кто распустил слух, что «я служу дьяволу».

Алексион был поражен.

— Позволь мне тебе кое-что сказать. Редко, когда в нашем мире все можно разделить на черное и белое. Иногда, то что мы воспринимаем как добро, является по сути абсолютным злом, но абсолютное зло всегда будет говорить тебе, что оно добро. Оно в любом случае никогда не признает, что оно зло.

Дейнжер склонила голову. Он говорил тоже, что когда-то говорит отец Энтони — ее духовник, к которому она ходила, когда была девушкой и жила в Париже.

— И что же тогда будет, если я спрошу тебя на стороне ли ты добра?

— Я отвечу, что да. Но я без сомнения пойду на любой поступок, чтобы защитить людей и Ашерона. Я здесь чтобы спасти тех из вас, кого еще можно спасти.

— А остальных?

Он отвел взгляд.

— Ты убьешь нас, — это была констатация факта.

Его взгляд встретился с ее, и в этот момент его глаза замерцали глубокой и яркой зеленью. Они были непонятными, жуткими, и уж точно не человеческими.

— Нет. Ты проклянешь себя, за свою собственную глупость. Я лишь сказал, что я не могу повлиять на то, кто умрет, а кто останется в живых — на самом деле это не моя забота. Я здесь, чтобы сделать то, что должно быть сделано, чтобы защитить правильный ход событий.

— Ход каких событий?

— Нашего существования. Нашего мира. Называй это как хочешь, но, в конце концов, те, кто пойдет против Ашерона и кто покусится на человечество, умрет, и да, это будет сделано моей рукой.

Это было невероятно. Он признал, что он и в самом деле был тем, кто убьет их всех.

— Так ты наш судья?

Его выражение лица было мрачным, но искренним.

— Судья, суд присяжных и палач.

Эти слова разожгли пожар в ней, когда она придвинулась к нему и коснулась носками обуви его туфель.

— Кто сказал, что ты достаточно умен, чтобы решать, кому жить, а кому умирать? Как ты поймешь, где правда?

Он презрительно усмехнулся.

— Все вы знаете, какой именно путь правильный. Я вам для этого не нужен. В ту ночь, когда вы стали Темными Охотниками, вы поклялись вечно служить Артемиде и сражаться с даймонами во имя нее. Каждому из вас было дано состояние, привилегии и слуги. Все, что вы должны делать в ответ — это защищать человечество и оставаться в живых. Пока вы придерживаетесь правил, вас оставляют в покое и позволяют искать счастья там, где вы сможете. Вы все знаете правила. Я здесь лишь для того, чтобы напомнить о них, когда кто-либо из вас начинает думать что он или она свободны от них.

А они именно это и сделали. Она не хотела, чтобы кто-то или что-то такое бездушное было в ее доме. Ему и вправду было безразлично, кого убивать. Темные Охотники были никем для него. Но ее собратья были всем для нее.

Он убьет или умрет, чтобы защитить Ашерона, а она убьет или умрет, чтобы защитить свою семью Темных Охотников.

Это было так просто и так сложно.

— Тогда ты можешь убираться из моего дома.

Он покачал головой.

— Так не пойдет. Когда Ашерон посылает меня куда-нибудь, он помещает меня с тем Темным Охотником, которого он хотел бы видеть спасенным. К сожалению, это не всегда работает, но в теории, если ты согласишься сотрудничать, ты переживешь этот последний мятеж. Я использую тебя, как дружественное, достойное доверия лицо, которое представит меня предателям, так чтобы я смог решить, кто из них достоин спасения.

— А если я откажусь?

— Ты умрешь, — ни в его голосе, ни на его лице не отразилось ни единой эмоции. Его и вправду не волновало: убьет он ее или нет.

Дейнжер пристально смотрела на него, пока ее сердце заходилось от ярости.

— Тогда я надеюсь, что ты придешь с армией, потому что одного тебя будет недостаточно, чтобы убить меня.

Она набросилась на него, только для того, чтобы обнаружить невидимую стену, что окружала его. Она нанесла удар по ней, но та не сдвинулась с места.

— Я не могу умереть, Дейнжер, — сказал он зловеще, смотря на нее сквозь свое невидимое поле. — Но ты можешь, и поверь мне на слово, это действительно паршиво — умирать смертью Темного Охотника.

Она стукнула кулаком по невидимой стене вокруг него, скривив губы.

— Ты просишь меня предать своих братьев ради собственного спасения? Забудь об этом. К черту тебя и Ашерона.

— Нет, — сказал он искренним голосом и качая головой. — Я прошу тебя спасти их. Если ты можешь убедить их доверять тебе и поверить мне, и признать и согласиться с тем, что Кирос врет, тогда они смогут отправиться восвояси, и все это останется не более чем плохим сном.

— А если они не поверят?

— Тогда они станут историей.

Почувствовав к нему отвращение, она отшатнулась назад.

— Знаешь, ты мог бы проявить больше сострадания, говоря об этом. Мы что, совсем ничто для тебя? Для Ашерона?

Она почувствовала легкое движение в воздухе, будто стена пропала. Алексион смотрел на нее своими мрачными, зелеными глазами.

— Ашерон действительно весьма обеспокоен. Если бы ему было все равно, меня бы тут не было, и все вы уже были бы мертвы. Я не нужен ему, чтобы убить вас. Он может это сделать без особых усилий. Поверь мне, я также не получаю никакого удовольствия от убийства. Кроме того, я не знаю, кто умрет, а кто нет. Это не игра для меня. Также как и не конец света.

Она сглотнула болезненный комок в горле, который появился, когда она подумала о смерти своих друзей.

— Все они достойны спасения. Каждый из них. Ты и представления не имеешь, как тяжело быть одним из нас. Мы были созданы, а затем брошены. Некоторые из нас живут десятилетия, иногда и дольше, без весточки от Ашерона. И никто из нас не увидит Артемиду снова…

Он зло хмыкнул, прерывая ее.

— Считай, что тебя там благословили.

Она замолчала, услышав в его словах злобу, и ей вспомнились слова Страйкера о смерти Артемиды.

— Артемида все еще жива?

— О, да. Поверь мне, она жива и здорова и лицезреет Ашерона каждый день.

Почему-то от этих слов ей стало легче — при условии, что Алексион не солгал.

— Тогда она беспокоится о нас.

— Нет, — с горечью сказал он. — Она беспокоится об Ашероне. Оставшиеся из вас все еще тут, а значит, она может контролировать его. Вот почему она создает новых Темных Охотников, чтобы они заменили тех, кто ушли. Тот день, когда Ашерон перестанет беспокоиться о вас, будет днем, когда Артемида повернется к вам спиной, и, скорее всего, вы все умрете. Так что не говори мне, что Ашерону наплевать на вас, когда я вижу ваши каждодневные звонки ему.

Его слова застряли у нее в голове. Может ли это быть правдой?

Зная Эша, это выглядело более вероятным, чем тот факт, что мог быть даймоном.

Ну, или что-то типа того. Но версия о даймоне тоже звучала правдоподобно.

Если бы она только знала, кому верить.

Алексион пододвинулся и встал прямо перед ней, так близко, что она могла ощущать тепло его дыхания на своей щеке.

— Тебе придется принять решение, Дейнжер. Поможешь ли ты мне спасти парочку Темных Охотников или мне следует всех их убить прямо сейчас и идти домой?

ГЛАВА 6

Страйкер сидел в темной библиотеке в своем доме в Калосисе, в Атлантийском аду, а его «правая рука» стоял у стола из безупречно черного дерева, пристально глядя на него. Поверхность стола была столь блестящей, что в ней отражался жутковатый танец теней пламени от свечей, стоящих вокруг.

Печаль тяжелым грузом легла на его сердце, когда он вспомнил времена, когда его сын Уриан, также стоя перед ним, планировал их дальнейшие действия.

Уриан. Одной мысли о его бесконечно любимом сыне было достаточно, чтобы нескончаемая боль наполнила все его существо. Потеря Уриана до сих пор терзала его изнутри, разъедая словно неизлечимая болезнь.

И причиной смерти его любимого сына был Ашерон. Именно из-за него он был вынужден убить его. Своего наследника. Свое сердце. Пустота зияла внутри него, не осталось ничего кроме ненависти и жажды мести, которая была столь глубока, что желание возмездия, которое превращало людей в Темных Охотников, превращалось просто в насмешку.

Он хотел вернуть Уриана. Ничто не могло заполнить ту пустоту, что оставила после себя смерть сына. Ничто не могло вычеркнуть из его памяти боль и обвинение в предательстве во взгляде Уриана, в то мгновение, когда Страйкер перерезал ему горло.

Страйкер заскрежетал зубами, когда горе вновь пронзило все его существо. Как он мечтал повернуть время вспять.

Но пути назад уже не было, и не будет ему покоя до тех пор, пока Ашерон сам не постигнет всю боль, испытанную им. Лишь тогда Ашерон почувствует всю горечь вечной тоски. Но действовать придется очень осторожно, ведь Аполлими не должна ничего заподозрить.

Когда ты служишь богине, сложно найти время для личной мести, к тому же она навряд ли это одобрит. Но Страйкер не остановится, пока все, кем дорожил Ашерон, не будут лежать мертвыми в своих могилах. Он уже стал причиной смерти Ника Готье и его матери, Шериз.

Было еще всего три существа, которыми дорожил Атлантийский принц. Демон Шаронте, Сими, которого теоретически невозможно убить, но когда желание столь велико, то всегда можно найти способ воплотить его в жизнь. Кроме того, были еще человеческий ребенок, Марисса Хантер, и Алексион.

Ему почти удалось заполучить Мариссу пару месяцев назад в Новом Орлеане. К сожалению, его попытка провалилась, и в данный момент охранники Ашерона всегда были рядом с ребенком. Все же придет время, когда охрана расслабится.

Тогда этот ребенок снова будет уязвим.

Но вот что касается Алексиона…

Ашерон считал, что его правая рука может позаботиться о себе сам. Эта самоуверенность прекрасно сыграет ему на руку.

— Ашерон — даймон, — рассмеялся Тратус, взяв в руки сфору, сквозь которую Страйкер наблюдал за человеческим миром.

Блондин перед ним, как и все даймоны, был более шести футов ^[31] ростом, потрясающе красив и в самом расцвете своей юности. Это было древним проклятием их расы аполлитов — никто из них не мог пережить свой двадцать седьмой день рождения.

В тот час, когда наступает день их рождения, они начинают медленно, болезненно превращаться в пыль. Единственный путь избежать этой участи заключался в поглощении человеческих душ. В ту секунду, когда аполлит решал начать питаться человеческими душами, а не умирать, он превращался в даймона и его изгоняли из общества аполлитов. Большинство аполлитов боятся даймонов столь же сильно, что и люди, хотя до конца не ясно почему.

Очень немногие даймонов охотятся на своих.

После превращения в даймона за ними стали посылаться Темные Охотники Ашерона, чтобы уничтожить и освободить души, до их смерти.

Жалкий негодяй, он присоединился к людям, а не к даймонам. Если бы Ашерон был умнее, он бы принял их сторону. Но по некоторым причинам Страйкер никогда не понимал, почему Ашерон принял сторону расы, которая сразу же попытается уничтожить его, едва только узнает, кем и чем тот является.

Что за идиот.

Тратус раскрутил сфору на отполированной столешнице.

— Я должен сказать, акри, что это правильно. Темные Охотники слишком тупы, чтобы жить.

Страйкер откинулся на спинку кожаного кресла, уголки его губ приподнялись, когда он вспомнил о своей лжи.

— Хотел бы я приписать это себе, но, увы, именно один из Темных Охотников породил этот слух где-то пятьсот-шестьсот лет назад.

— Да, но именно ты был тем, кто породил всю эту войну между ним и его предполагаемой матерью. Думаю, Аполлимии весьма бы обидело, если бы ты посмел сказать ей, что она породила одного из слуг Артемиды.

Улыбка замерла на лице Страйкера. То немногое, что Тратус знал, было тем, что сам Страйкер подозревал уже давно. Хотя Аполлими отказывалась признать это, с той ночи, когда Уриан умер, его не раз посещала мысль, что Ашерон ее сын. По какой еще причине Аполлими запретила бы ему убивать прислужника Артемиды?

У Артемиды была душа Ашерона. Ашерон поклялся служить ей и проводил все свое время в борьбе с теми существами, что служили Аполлими. Учитывая глубокую ненависть Разрушительницы к Артемиде, было бы вполне логичным считать, что им с радостью должно быть приказано уничтожить любимую игрушку Артемиды.

Но в тот единственный раз, когда один из даймонов Страйкера ранил Ашерона, Аполлимии жестоко расправилась со всеми виновными. Даже сейчас его люди жили в постоянном страхе, что ее ярость снова проснется. Не то, чтобы он винил их. Аполлими, как и он, была ужасно жестока.

Конечно, у него не было реальных доказательств происхождения Ашерона. Пока не было. Но если он был прав, и Ашерон был потерянным сыном Аполлими, то тогда у Страйкера появилась бы возможность окончательно уничтожить древнюю атлантийскую богиню. С ее уходом он бы стал править Калосисом, и все даймоны смогли бы назвать это место своим домом.

Он бы тогда смог обладать силой, не имеющей равной себе по могуществу. Никто не смог бы ему помешать поработить человечество.

Мир людей принадлежал бы ему…

Он уже почти ощущал на кончике языка привкус победы.

— Аполлимии не следует знать об этом, — сурово сказал Страйкер Тратусу. — Я скажу ей о мятеже Темных Охотников после того, как все они будут мертвы.

— Отчего ты не скажешь ей об этом сейчас? — Тратус явно не был в восторге от его идеи.

— У нее есть дела поважнее. Мне кажется, что для нее это будет приятным сюрпризом, тебе не кажется? — с притворной небрежностью спросил Страйкер.

От этой мысли фаворит побледнел.

— Богини не любят сюрпризов. Ее очень огорчил наш «сюрприз», когда мы устроили погром в Новом Орлеане.

Да, именно так и было. Страйкер послал туда своих даймонов спати, и они терроризировали город несколько недель, но, в конце концов, Ашерон спас жалких людей. Будь он проклят. Это стоило Страйкеру многих даймонов в ту ночь, включая Десидериуса. Но не эти разрушения вызвали ярость Аполлими, ее бешенную реакцию вызвало нападение Десидериуса на Ашерона.

Но Тратус не знал этого. Только Страйкер знал истинную причину злости Аполлими.

— Да, но она успокоилась и теперь вполне довольна.

Тратус не выглядел слишком уж уверенным, когда положил сфору на золотую подставку.

— Так что ты приказываешь?

— Пока мы продолжим эту милую игру с Темными Охотниками. Покажем им все хорошее, что есть в нас.

— А в нас есть что-то хорошее?

Страйкер рассмеялся.

— Нет, но как ты сказал, Темные Охотники слишком тупы, чтобы видеть что-то дальше своего носа. Они поверят нашей лжи и позволят одному из наших новичков отточить на них свои навыки.

Тратус кивнул, затем сделал шаг назад, собираясь уходить.

— Но теперь у нас новые приоритеты.

Тратус остановился и посмотрел на Страйкера.

— Какие?

— Убить Алексиона.

Тратус явно был поражен, но он быстро справился с собой.

— Как?

Улыбка медленно расползлась по лицу Страйкера.

— Есть два пути. Мы можем заставить его убить себя самому или мы позволим Шаронте сделать это.

Ни один из этих способ не будет легким. И по выражению лица Тратуса Страйкер понимал, что его «правая рука» с сомнением относится к обоим вариантам.

— Как мы заставим Шаронте убить его? — спросил Тратус.

— Это довольно сложно, не так ли?

Страйкер продумывал разные варианты. Пока он не убедит Аполлими сотрудничать с ним и позволить парочке своих питомцев покидать Атлантийское королевство, где они жили, не было не единой возможности натравить их на Алексиона. А это было чертовски нереально. Разрушительница крайне редко позволяла своим Шаронте покидать Калосис.

Но с другой стороны, были еще и другие Шаронте, которые не испытывали любви или еще чего-то похожего к Богине, которая контролировала их. Такие Шаронте могли бы согласиться выполнить его просьбу ради шанса освободиться от нее…

Тратусу даже не допускал этот вариант.

— Как ты можешь заставить кого-то убить самого себя?

Страйкер коротко усмехнулся на это.

— Обычно достаточно просто уничтожить их волю к жизни. Или дать им чертовски сильную причину, чтобы желать смерти.

Тратус выглядел довольно смущенным.

— Что же может заставить Алексиона желать умереть?

— Kyriayypochrosi^[32], — сказал Страйкер, используя атлантийский термин для обозначения «благородного обязательства». — У него нет души, как и у Темных Охотников, которых он защищает. Если ты впустишь сильную душу в Темного Охотника, то она завладеет им, но если слабую…

— Он услышит ее мольбы о сострадании.

Страйкер кивнул. Это было самым сложным в процессе превращения в даймона, и это была одна из причин, почему они избегали слабых душ. Постоянные мольбы о сострадании могут и самых сильных из них свести с ума.

Но у его людей было небольшое утешение; у них все еще были свои собственные души, которые могли заставить умолкнуть это нытье. У Алексиона и Темных Охотников не было и этого. Внутри у них была пустота, и ничто не могло подавить и заставить умолкнуть поселившуюся внутри душу.

Ничего что могло бы помочь освоиться с новой жизненной силой.

Душераздирающие стенания вывели бы Алексиона из строя, и у него не осталось бы выбора кроме как убить себя и освободить душу или обречь эту душу на смерть.

Если же ничего не получиться, то просто любопытно будет посмотреть на этот интересный эксперимент.

Останется ли Алексион в стороне и позволит душе умереть или он покончит со своей жизнью, чтобы спасти невинного?

ГЛАВА 7

Дейнжер стояла в коридоре своего дома, наблюдая за Алексионом, который расположился в ее кухне. Она сказала, что ей надо выйти в ванну — ей не столько нужно было освежиться, как просто необходимо было отойти от его присутствия. И остаться одной, чтобы переосмыслить информацию, которую он на нее вывалил.

Она не знала чему верить, и ей претило это чувство неуверенности. Всю жизнь она гордилась своим умением отличать правду ото лжи.

Но вот что касается этого случая…

Она не знала, кто или что было правильным. Из того, что узнала от Алексиона, она не сомневалась, что он мог убить ее, если бы захотел, впрочем, он мог убить их всех. Пока же он воздерживался от подобных действий, что прибавляло немного правдоподобия его истории, о том, что он находился здесь, чтобы их защитить.

Может быть.

Черт, ненавижу колебаться.

Должна ли я бежать и предупредить остальных или стоит остаться и приглядеть за ним?

Тут не было однозначного ответа.

Вытирая лицо, она замерла, наблюдая, как Алексион поднял большую шоколадку Херши со стола и понюхал ее. Он провел рукой по коричневой обертке так, будто никогда до этого не видел ничего подобного. Затем он начал ощупывать шоколадку сквозь обертку, словно наслаждаясь ощущением шоколада в руке.

Дейнжер вскинула голову, озадаченная его действиями. Она обожала шоколад так же как и «Next person», но ей никогда раньше не приходилось видеть такое наслаждение шоколадом. В его осторожных поглаживаниях напомнило ей прикосновение любовника, и от этого он выглядел более уязвимым.

Да… похоже она совершенно запуталась.

— Мне оставить вас наедине?

Он поднял на нее глаза, словно напуганный ее вопросом, но никак не прокомментировал сарказм в ее голосе.

— Каков шоколад на вкус?

Ее удивление усилилось от этого неожиданного вопроса.

— Открой и попробуй сам.

Он тяжело вздохнул, прежде чем отложить шоколад в сторону.

— Это не принесет мне никакой пользы.

— Почему нет?

— Я не могу чувствовать вкус.

Это удивило ее. Она не представляла, как можно жить, не ощущая вкуса. Один Бог знал, как она обожала потрясающий вкус Херши и других лакомств, от которых она прибавила бы парочку килограммов, будь она человеком.

— Совсем ничего не можешь почувствовать?

Он покачал головой, снова взглянув на Херши.

— Я знаю, что Сими любит шоколад. Она все время об этом говорит, но она никогда не приносила мне домой ни кусочка, чтобы я мог на него посмотреть. Рядом со мной она только ест барбекю и попкорн, которые по ее словам очень вкусные и очень соленые.

— Сими?

Если бы она не знала лучше, она бы могла поклясться, что он засмущался, когда он осекся при упоминании этого имени. Не ответив ей, он поднял банку с кофе и тоже понюхал. Она могла бы поклясться, что это было для него столь же бессмысленно, как и попытка ощутить вкус шоколада, который он не чувствовал.

И это заставило ее еще больше забеспокоиться.

— Ну, раз ты не можешь чувствовать вкуса еды, то как ты тогда выживаешь, чем питаешься? Кровь? Души?

Он бросил на нее сверлящий взгляд, поставив кружку обратно на стол.

— Я уже говорил тебе, что я не даймон.

— Ну да, но когда я проткнула тебя ножом, ты взорвался как даймон. Ты блондин и не ешь еды…

— Я не даймон, — повторил он.

— Ну-ну, никогда не слышал поговорку, что если ты ходишь как утка и крякаешь как утка…

— Это не даймон.

Быстро же он ответил. Стоит отдать ему должное.

— Что же тогда ты ешь?

Он бросил на нее пронзительный, опаляющий взгляд.

— Женщин al dente ^[33].

Дейнжер была поражена этой неожиданной пошлостью. С отвращением она посмотрела на него.

— Это была неуместная шутка.

— Тогда перестань мне задавать вопросы.

Шарм очевидно не был его сильной стороной. Но с другой стороны, он, вообще-то, в нем не нуждался. Такая глубокая печаль была в его глазах, что она причиняла ей боль вопреки всякому здравому смыслу, который говорил ей, что она должна противостоять ему и дальше… чтобы сравнять счет.

Она придвинулась к нему так близко, что могла различить красивые черты его лица.

Он был совершенен. Мужественен. Темно-русые брови совершенным изгибом только подчеркивали его потрясающие, сверхъестественные глаза. У него были высокие скулы, покрытые щетиной. Это был тот вид щетины, который заставлял женщину пожелать встать на цыпочки и попробовать ее, пока ее губы не окажутся из-за нее в ссадинах.

И было еще кое-что, что она поняла…

У Алексиона, в отличие от нее и остальных Темных Охотников, не было клыков.

Как такое возможно?

Но это ставило вопрос о том, что он даймон в самый конец списка. Ни один чистокровный даймон не мог прожить без питания.

— Что ты такое, — спросила она, — только честно?

Он посмотрел на нее так, будто ее вопрос вызывал в нем смертную скуку.

— Мы это уже обсуждали.

Да, но они совсем не закончили.

— Ты уже просил меня доверять тебе. Замечательно. Я с радостью пойду на это. Но если я это сделаю, то заслуживаю хоть какое-то уважение в ответ, — она бросила на него выразительный взгляд. — Доверься мне, расскажи правду о себе.

Она увидела сомнение промелькнувшее в его зеленых глазах, до того как он окончательно принял какое-то решение и ответил:

— Давай просто скажем, что я «иной». Я и вправду уникален в этом мире. Я не человек. Я не Темный Охотник и я не даймон или аполлит. Я — это просто я. Вот такой простой и обычный.

Она старалась не рассмеяться в ответ на последнее утверждение. В этом мужчине не было ничего простого и обычного.

Его немигающий прямой взгляд был направлен прямо на нее, дикий голод сверкал в его глубине. Он протянул руку к ее лицу.

Дейнжер инстинктивно отодвинулась.

Его глаза продолжали пожирать ее, безумный огонь опалял.

— Ты позволишь мне коснуться твоей щеки, Дейнжер?

Она бы сказала ему нет, если бы не эти необычные нотки в его голосе. Если бы она не была уверена в обратном, она могла бы поклясться, что в его голосе прозвучала тоска.

— Почему ты хочешь этого?

Он уронил руку и посмотрел в сторону, будто пытаясь отогнать от себя кошмар.

— Потому что я живу в таком месте, где нет людей, к которым можно было бы прикоснуться. Я скучаю по теплоте женской кожи. По ее нежности, — он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — По чему-то пьянящему, женственному, что свойственно только женщинам. Ты не представляешь, на что похоже страстно желать человеческого прикосновения до того, что это желание пронзает все твое существо жаждой такой сильной, что порой это заставляет тебя думать, а не сошел ли ты с ума и что вся твоя жизнь — это только чертова иллюзия, вызванная безумием.

Это казалось страшной, безумной мыслью. Настолько сильной эмоционально, что Дейнжер пришлось насильно заставить себя не отступить от человека, по сравнению с которым Норман Бейтс ^[34] казался абсолютно нормальным человеком. Все, что ему не хватало — это матери в кресле-качалке.

Хорошо хоть, что она не была блондинкой и предпочитала ванну, а не душ ^[35].

Ты не логична, Дейнжер.

Думаешь? У меня дома поселился сумасшедший, посланный Эшем. Спасибо тебе, Эш. Может, есть еще какие-нибудь парни, которых ты хотел бы скинуть на меня? А я еще думала, что это моя тетя Морганетта сумасшедшая. В конце концов, она всего лишь думала, что ее кот был дядей Этьеном, которого она одевала в бриджи и пальто по колено. Это было почти мило, но вот это…

О, да, пошли мне смирительную рубашку, Эш. Ты мне обязан ее послать.

Но неожиданно, в середине ее внутреннего монолога, что-то из того, что он сказал, поразило ее внимание и немного успокоило.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ты живешь в таком месте, где нет других людей?

Его глаза потемнели почти до карего цвета.

— В месте очень далеко отсюда.

— Это как в «Звездных войнах»^[36]? Много лет назад, в далекой-далекой галактике? Хочешь сказать мне, где находится твой Татуин^[37]? Это где-то в этой вселенной? Может недалеко от Толедо? Где-то в Огайо или Испании? Я не придираюсь. Я смогу найти это место на MapQuest^[38]?

Алексион горько рассмеялся.

— Знаешь самое большое различие между мужчинами и женщинами? Когда бы меня не посылали к мужчине Темному Охотнику, он никогда не задавал мне никаких вопросов. Я просто говорил, что меня послал Ашерон, и он либо принимал это, либо пытался убить меня. Если он принимал это, то после он продолжал жить той же жизнью, что и раньше, будто ничего не произошло, но ты… ты хочешь знать каждую малюсенькую деталь про меня и мою жизнь.

Она бросила на него рассерженный взгляд.

— Здорово, ты так думаешь? У меня есть небольшая странность. Я не пускаю в свой дом незнакомцев. Никогда. Так что если ты планируешь ночевать тут, то ты должен мне парочку ответов о том, кто и что ты есть. Так что давай вернемся к тому месту, где ты живешь. Что это за место?

Честно говоря, она не ожидала объяснений, но к ее удивлению он ответил ей после непродолжительной паузы.

— Это что-то вроде рая и ада. Каким-то причудливым образом это напоминает слияние обоих. Оно существует в таком месте, которое большинство людей назвали бы другим измерением. Ну, что-то вроде этого, — Дейнжер казалось, что он изо всех сил пытался объяснить это так, чтобы она поняла. — Давай скажем так, что не существует таких карт, на которых можно было бы это место найти. Это бы поставило даже Хаммонда ^[39] в тупик.

Ну, это уже было неплохое начало. И им предстоял еще долгий путь, чтобы успокоить ее. Да, круто. Ты все еще ни черта про него не знаешь. Ну да, но он хотя бы пытается хоть что-то ей объяснить. Это был большой шаг вперед для мистера Спуки ^[40].

Он снова поднял руку к ее щеке и замер в миллиметре от ее кожи.

— Можно?

Тебе реально пора бежать отсюда и запереть к себе дверь, Дейнжер. Это то, что сделала бы умная женщина. Стремление так и поступить было сильно, но она не послушалась его. Не в ее натуре было от чего-либо бегать.

Сделав глубокий вздох, она взяла его руку в свои и прижала ее к своему лицу. Его прикосновение было холодным. Ледяным. От его кожи не исходило тепла.

Но его взгляд выражал такое чистое наслаждение, что она ощутила трепет глубоко внутри живота. Никто никогда даже не испытывал такую радость от прикосновения к ней. По крайней мере, не платоническую.

— Ты прекрасна, — сказал он, затаив дыхание. Его глаза наполнились удивлением и желанием, он положил свою ладонь ей на щеку, когда их взгляды встретились. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты последний раз занималась любовью с кем-либо?

Она была потрясена его вопросом.

— Прошу прощения?

Шаловливый свет заплясал в его глазах.

— Я знаю, что это не мое чертово дело, — его лицо помрачнело, затем он опустил руку. — Но порой меня тоже одолевает нескончаемое любопытство.

— Ну, да, прекрасно, это особое любопытство заслуживает приличной пощечины.

Выражение его лица смягчилось, будто эта мысль позабавила его.

— Мне кажется, что даже столь болезненный контакт все же лучше, чем вообще никакого.

Она была поражена его словами.

— Что?

Он послал ей озорную усмешку, чтобы показать, что просто поддразнивает ее.

— Ты должна простить меня, если мои социальные навыки несколько устарели. Я не часто общаюсь с кем-либо.

— Не часто?

— Нет.

Она проанализировала все его слова. Он не был похож на парня, который легко сходится с людьми и это заставило ее задуматься о том, как же это именно ей так повезло.

— Таким образом, ты не ешь. Ты не общаешься ни с кем. Что же ты тогда делаешь?

И снова он не ответил — что очень напомнило ей Ашерона и его скрытность, которая появлялась каждый раз, когда кто-то задавал ему личные вопросы.

Вместо того чтобы ответить, Алексион отошел от нее.

Дейнжер это не устраивало. Она последовала за ним вниз по коридору.

На полпути он остановился. Он закрыл глаза и его голова наклонилась, будто он прислушивался к чему-то. Эта поза была так же в манере Ашерона.

— Что-то не так, — спросила она.

— Ты это слышишь?

Пару минут она прислушивалась к звукам вокруг, но все что она слышала — это стук ее собственного сердца.

— Слышу что?

Он не ответил.

— Кто-то наблюдает за нами.

Дейнжер, похолодев от ужаса, медленно оглянулась вокруг, осматривая каждый угол дома внимательным взглядом.

— Кто? Где?

— Я не знаю. Но я мог чувствовать это.

Он мог это чувствовать. Ну это же все объясняет, правда?

Дейнжер устало вздохнула.

— Может, ты просто переработал.

— Ашерон? — громко позвал он.

Дейнжер нахмурилась, частично ожидая очередного неожиданного появления Ашерона у нее в доме.

Он не появился.

В прихожей по-прежнему стояли лишь они вдвоем и высматривали призраков в тенях, ползущих по стенам. О, да, это было так успокаивающе. Как дикобраз на заводе презервативов. Она так и ждала, как кто-нибудь спрыгнет на них со стен.

Алексион тихо выругался прежде чем отошел от нее и направился в ее гостиную. Он остановился в центре комнаты и огляделся.

— Артемида, — прорычал он, — я призываю тебя принять человеческую форму.

Часть ее нетерпеливо ожидала, когда Артемида появится. После нескольких минут ожидания, в которые никакого волшебного появления богини не произошло, Дейнжер поняла, что он врал.

— Артемида не может сюда прийти. Помнишь? У меня нет души, и из-за этого боги и близко ко мне не подойдет.

— Нет, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Греческие боги могут быть рядом с тобой, если захотят, они не появляются лишь потому, что большинство из них полные задницы. Что же касается Артемиды, то она не придет из-за того, что она мстит мне, не отвечая.

— Мстит за что?

— О, существует множество причин ее ненависти ко мне, — он сердито посмотрел на потолок. — Я клянусь, Артемида, что это не для того, чтобы расположить тебя ко мне, — он в отвращении потряс головой. — Сими права, ты и вправду сучка-богиня.

— Кто такая Сими? — снова спросила Дейнжер.

Наконец он посмотрел на нее.

— Как и я. Она «иная».

— О-о-о, это конечно же все объясняет. Я так восхищена твоим неповторимым доверием ко мне. Это меня так греет.

Его губы дрогнули, когда он начал спускаться по лестнице.

— Хочешь ты мне верить или нет, но кто-то есть в твоем доме.

Он был прав, она не хотела верить в это. На самом деле, она знала лучше.

— Тут никого нет. Поверь мне, Алькатрас ^[41] менее охраняем, чем мой дом.

— И сколько людей смогли бежать из Алькатраса?

Он серьезно начинал раздражать ее.

Дейнжер двинулась за ним следом по лестнице, чувствуя как раздражение струиться у нее по телу. Чувствовал ли он что-то, что она почувствовать не могла? Не было похоже, что кто-то был тут, но большинство людей сказали бы, что и ее существование в мире живых после того как она умерла невозможно. Вполне возможно, что он знал что-то, чего она не знала.

Он крался по ее холлу точно пантера, разыскивая хоть что-нибудь. Комната за комнатой, он проходил и исследовал. Когда они достигли последней спальни, она уже от этого порядком устала.

— Я же тебе говорила, что тут никого нет.

Он поднял голову.

— Сими? — позвал он. — Если это ты, то перестань играть со мной и пойди и купи себе что-нибудь.

Дейнжер потерла себе виски.

— Ты всегда болтаешь со своими воображаемыми друзьями?

— Сими — не мой воображаемый друг.

— О, тогда она должно быть твой невидимый друг. Мисс Сими тоже понадобиться отдельная комната, пока ты останешься тут?

Судя по его виду, она почти что довела его до апоплексического удара.

— Не пойму, почему ты не можешь допустить, что существуют вещи вне твоего знания и понимания. Для людей сама идея существования Темных Охотников абсурдна. Им и в голову не придет, что существует твой мир или мир даймонов. Мир, который знаю я, также реален как и этот, просто он охраняется более тщательно — тот факт, что ты не слышала о нем, не означает, что я выдумал его. Ты никогда не встречала глав Совета оруженосцев, но ты знаешь, что они все живы и здоровы.

В этом он был прав. Однако.

— Ну, да, а дети по всему миру верят в Санта Клауса и Зубную фею, которые лишь являются плодами их фантазии.

Алексион проигнорировал ее. Он отключил все свои чувства, пока пытался мысленно обследовать все вокруг. В воздухе что-то вибрировало, чувствовалось присутствие кого-то божественного, такое возникало каждый раз, когда кто-то шпионил за ними через сфору. Он это обнаружил давным-давно, когда однажды Сими открыла для себя, что она может следить за ним через сфору пока была дома в Катотеросе.

Но если это была не Сими…

То это был кто-то из врагов. Насколько он знал, Аполлими была не нужна сфора. Она использовала бассейн в своем саду, чтобы шпионить за другими. Так что возникал вопрос, кому еще было столь интересно его присутствие тут?

Почему они следили за ним?

Дейнжер вздохнула.

— Слушай, не охота мне тут стоять и смотреть, как ты входишь в контакт с «иными». Это была длинная ночь, мой мозг взорван и мои эмоции кипят. Ты можешь оставаться тут и продолжать свои фокусы с поисками, разыскивая своих невидимых друзей. Я потопала в гостиную смотреть телек и отдыхать.

Алексион кивнул. Если она уйдет, то их невидимому наблюдателю придется выбирать за кем продолжать следить. Это ему подскажет, кто из них был целью слежки.

— Если ты мне будешь нужна, я позову.

Она уставилась на него.

— Ну да, ну да, я именно так поступаю, когда мне нужен огромный, неуклюжий мужчина, чтобы он прибежал и спас мою слабую, девчачью попку.

Алексион не знал, толи злиться, толи поражаться ее словам. Странно, но он испытывал оба эти чувства.

Она оставила его, но чувство, что за ним наблюдают, не пропало. Он издал вздох облегчения. Целью был он. Хорошо. Пока оно или они следят за ним, он мог контролировать это. Убедить Темную Охотницу, что следили за ней, было бы трудновато.

Она была очень упряма в своей вере и наотрез отказывалась слушать его.

— Ты выбрала шикарное время, чтобы выловить Ашерона, Артемида, — сказал он тихо. — Сделай всем нам одолжение и отпусти его.

Но он понимал, что это невозможно. Артемида никогда по собственной воле не позволит Ашерону покинуть ее. Каждую чертову минуту она тратила на то, чтобы привязать его к себе еще крепче.

Но уАшерона в конце концов был выбор. Если бы он действительно захотел, то он мог бы стать бессердечным ублюдком и мог свалить от Темных Охотников. Были времена, последние пару десятилетий, когда Алексиона бы не удивило подобное поведение Эша.

У него в отличие от Эша не было выбора. Он не мог долго жить в мире людей. Жизнь вне Катотероса была чем-то вроде мечты или сна.

Для него никогда не будет любви. Детей. Жены.

Жизнь состояла из компромиссов. Никто не мог иметь всего. Все сводилось к тому, чем ты готов пожертвовать ради того, чтобы мечта твоя сбылась. У него была неплохая жизнь в Катотеросе. Сими любила его, и Ашерон тоже в своей своеобразной манере.

Любое его желание исполнялось…

Кроме одного.

Ему не позволено было иметь возлюбленную. Ашерон отказывался впускать в свой дом кого-то еще, но он его не обвинял. Он более чем понимал нужду Эша в личном пространстве и его страх, что придется распространяться о его прошлом.

Алексион был благодарен уже за то, что Ашерон позволил ему остаться. Если бы нет…

Ну, тогда бы он жил в наполненном болью, эмоциональном аду, который большинство людей даже не могут представить. Если бы не Ашерон, он все еще был бы там. Так что с его точки зрения, нынешняя ситуация не была такой уж ужасной.

Ну она станет таковой, если он найдет, кто следит за ним.

Но в самом отдаленном уголке своего сознания он знал, кто это был. Страйкер. Больше было некому. У него оставался лишь один вопрос.

Почему?

ГЛАВА 8

Дейнджер пошла в спальню, чтобы переодеться в затасканную фланелевую пижаму крысиного цвета. Хоть она и на пару размеров больше чем надо, все равно, ее самая любимая, тем более непрезентабельный вид просто идеален для пресечения возможных поползновений Алексиона.

Если бы пижама могла уберечь её саму от греховных помыслов. Она так давно не маструбировала, что в его присутствии, было трудно сдерживаться от незаконных фантазий об изнасилованном теле. Боже праведный, зачем он так дьявольски хорош собой? Возьми себя в руки.

— Следует выставить его отсюда, ибо за последствия я не ручаюсь. — пробормотала она, меняя черную футболку на верх пижамы.

Если бы только удалось вышвырнуть его. С его способностями, он скорее всего водрузит себя обратно в ее дом, скажет что-нибудь раздражающее и отправится на поиски своих невидимых друзей. Уфф!

Она поправила пижаму и, достав свой мобильный, нажала автодозвон до Ашерона.

Продолжительный вызов остался без ответа. Очень странно. Ашерон всегда отвечал после первого гудка. Она никогда не сталкивалась с тем, чтоб он не снял трубку в любое время дня и ночи.

— Великолепно, — сказала она в телефон. — Знаешь, ты мог бы, на худой конец, включить голосовую почту.

Вздохнув, она нажала отбой и закончила переодевание. Где же мог быть Ашерон?

Действительно ли он даймон?

Или стоит поверить Алексиону?

Любая женщина сойдет с ума в попытках разобраться в этом. Не говоря уже о том, что в последний раз, когда она поверила мужчине, он не только уничтожил ее, он убил всех, кто был ей дорог.

Доверчивость для дураков.

Мне просто нужно отвлечься.

Немного времени на раздумья не помешает.

Захватив подушку, она направилась по коридору к лестнице, ведущей в домашний кинотеатр. Алексион не подавал признаков жизни. Возможно, это и к лучшему.

Притормозив около бара, она открыла ящик и вытащила начатый попкорн. Она заполнила попкорницу, подставила миску и включила. Пока он готовился, она достала колу из холодильника и пошла ставить свою любимую «Трою».

Да, самое то. Полураздетые мужчины, романтика отдыхает..

Она была на верном пути. Может ее и не посетит великое озарение о том, как поступить с Алексионом, но, по крайней мере, она немного отвлечется от ситуации, выглядевшей достаточно безнадежно.

Алексион тяжко вздохнул. Все еще нет связи с Ашероном, Артемидой и Сими. И ощущение слежки продолжалось.

— К твоему сведению, — сказал он громко, чтобы все расслышали. — Самое время прекратить это дерьмо. Покажись или захлопнись.

Наблюдение прекратилось.

Алексион нахмурился. Хм, это было слишком просто. Стоило так сразу поступить. — Надеюсь, это не ты достаешь меня, Сим. Если я ошибаюсь, то мне совсем не смешно, и когда ты опять подцепишь какую-нибудь дрянь на свои крылья- отдуваться будешь сама.

Приободрившись, он решил найти Темную Охотницу и проверить, как она. Он догадывался, что сфора могла переключиться на нее.

С помощью своих чувств он засек ее наверху. Закрыв глаза, он перенесся под дверь. Не стоит пугать ее своими возможностями. Нужно вести себя максимально естественно с ней.

С этой мыслью, он открыл дверь в кинозал, обнаружив ее свернувшейся на раздутой темно-зеленой кушетке и смотрящей телевизор. Он поднял голову, когда его внимание привлекли два древнегреческих войска на большом плазменном экране.

Дейнджер почувствовала движение за спиной. Обернувшись, она увидела как Алексион уставился в телевизор. На его красивом лице отражались странные чувства. Невозможный коктейль из боли, сожаления и тоски. Если бы она не знала его лучше, то могла бы поклясться, что это была ностальгия или что-то близкое.

— Все слоняешься по дому? — спросила она.

Знакомое каменное выражение вернулось. — Ага, все смылись. — Он слегка приблизился к кушетке, с любопытством взирая на экран. — Это что?

— Троя.

Он нахмурился в недоумении. Внезапно прозрение осветило его лицо. — О, — сказал он тихо. — Илион.

Это название она не слышала с тех пор, как в детстве изучала античность в школе при монастыре. Только что она приоткрыла одну из тайн своего «гостя». -Ты ведь древний грек, угадала?

На мгновение он был ошарашен ее догадкой, но быстро пришел в себя. И в своем духе уклонился от ответа. — Зачем ты смотришь это?

Она кивнула на эпизод, где Бред Питт, в роли Ахиллеса, возлежал обнаженный с двумя раздетыми женщинами.

— Все из-за него, — в ее голосе слышалось благоговение, — Во истину это лучшая задница на планете.

Он скривился. — Это не самая лучшая задница на планете. Поверь мне.

Она выгнула бровь. — Так ты у нас спец по мужским задам?

Он уронил челюсть с оскорбленным видом.

— Едва ли.

Дейнджер вошла в азарт, поддевая его больше…

— О да, ты же «самый правильный» древний грек.

— На что ты намекаешь?

Она пожала плечами-Знаем, проходили древних греков. Вы были не разлей вода. Состязания голышом, хватания друг друга за ягодицы…

Не было такого! — вышел он из себя.

Ну наконец-то, хоть какие-то эмоции. Ей было чем гордится.

И если быть честной, она наслаждалась подтрунивая его.

— Да ладно, это же прописная истина. Вы, парни, не гнушались жить вместе. Даже у Ахиллеса была интрижка с Патроклом. Конечно, не в этом фильме, но в «Илиаде» Гомера они были не просто друзья.

Его зеленые глаза возмущенно сверкнули. — Они жили позже греков. Не с нами. Опорочили доброе имя греческих полисов.

— Признайся, ты же грек?

Он сузил свой пристальный взгляд, когда до него дошло, что она хитростью его расколола.

— Ой, не лопни от злости, — игриво заметила она, — Я никому не скажу, что ты был когда-то греком. Хотя не представляю, зачем тебе скромничать, обычно каждый охотник грек мнит себя «пупом земли». Она махнула на другой конец кушетки. — Присаживайтесь, мистер Сердитость.

Он неловко устроился на подлокотнике и продолжил смотреть фильм.

Дейнджер все больше проникалась, глядя как печаль поглощает его по мере того, как он погружался в голливудскую версию своего мира. Впервые в нем было что-то человеческое.

— Ты был солдатом?

Он чуть заметно кивнул.

Она переводила взгляд с экрана на Алексиона, пытаясь представить его в греческих доспехах. Бесспорно, он был бы великолепным воином. Стройный, с превосходно развитой мускулатурой…настолько развитой, что женщины мечтают часами исследовать его пресс и бицепсы. Она осознала, насколько сексуально выбивались бы его светлые волосы до плеч из под шлема.

Это подтолкнуло ее к желанию сравнить задницы Бреда и его.

Он снова насупился. — Если они, по идее, греки- почему говорят по английски?

Она хихикнула. — А ты не знаешь, что в Голливуде любой иностранный язык, это английский? Он используется всегда, независимо от того, дух какой эпохи воссоздается в кино.

— Но они греки. И звучать должны соответственно.

— Я знаю, просто забей.

Он затих, пока не появился Бред сражающийся с Брайаном Коксом, исполняющим роль греческого царя Агамемнона.

— Это не Агамемнон, — недовольно скорчился он, — Он не мог быть таким старым. Клитемнестра довела его раньше, чем ему посчастливилось поседеть.

Не желая спровоцировать его очередные словесные излияния, она подавила смешок. — Будь любезен, просто смотри фильм.

— Не было такого, они все придумали.

Она швырнула в него подушку. — Слушай, Трещотка Кети, мне плевать на историческую достоверность, иначе я бы штудировала Илиаду.

— Там тоже неправда.

Дейнджер замерла- он только что дал ключ к разгадке его возраста.

— И насколько ты древний?

— Да уж постарше Илиона буду, — он откровенно издевался.

— Интересно, это ты научил Эша так изворачиваться или он тебя?

Он спасовал подушкой обратно и переключил свое внимание на телевизор как раз в момент появления Елены.

— Они ведь даже не представляют себе Елену. Черт, она была действительно прекрасна. Ты бы ее видела. Ее смех звучал как ангельское пение. А ее тело….Неудивительно, что всех ее обожателей заставили поклясться, что они не убьют ее мужа из слепой ревности.

Дейнджер предпочла не комментировать. Она была не сильна в дискуссиях о прелестях других женщин. И ее жутко раздражали его дифирамбы женщине, мертвой тысячи лет.

— Жаль, что мы все не Елены.

Она наблюдала, как краска смущения заливала его лицо, пока он осознавал свою бестактность.

— Ты тоже ничего.

— О да, — сарказм так и сочился из нее, — Забудь, малыш. Поздняк метаться.

На этот раз ему нечего было добавить.

Пока не дошло дело до постельной сцены между Парисом и Еленой. Алексион скосился на Дейнджер.

— А эта задница тебя не привлекает?

Дейнджер подавилась попкорном. Боже милостивый, этот мужчина хам несусветный. Он готов буквально вывернуть ее наизнанку. Страшно даже представить, что сорвется с его губ в следующий раз. Откашливаясь, она мерила его недоверчивым взглядом.

— Не особо, — пробормотала она, отдышавшись. — Я не фанатка Орландо Блума, разве что, он классно смотрится в роли Леголаса из «Властелина колец». В общем, наверно, Леголас единственный эльф, которого я не променяю на пачку крекеров. Нужно отдать должное директору кастинга. Тот, кто разглядел в нем «шикарного блондина эльфа» заслуживает отдельной номинации.

Он кивнул на Эрика Бана, в роли Гектора. — А этот как тебе?

— Он хорош, но не в моем вкусе. Я не западаю на брюнетов. Мне больше нравятся блондины, вот почему я обожаю Орландо как Леголаса, а не Париса.

Невозможно было не заметить искру интереса в его глазах.

— Приятно слышать.

Дейнджер не понимала, почему ее так забавляло дразнить этого мужчину, которого следовало бы опасаться, но ей было уже не совладать с собой.

— Это вряд ли тебе хоть чем-нибудь поможет.

— Почему нет? Я же блондин.

— Да, но ты не человек. — она глянула на экран, где Бред Питт в качестве Ахиллеса дрался с двоюродным братом. — А вот и снова он. — томно вздохнула она. — Клянусь, этот мужчина и есть бог.

Алексион фыркнул, — Он вовсе не бог, и не было никакого кузена у Ахиллеса. Будь Бред твоим кузеном, ты была бы на моей волне.

— Волне? Ей следовало бы быть, как минимум, цунами, мистер Шарм. Ты еще ни чем не удивил меня, но зато умудрился свергнуть с небес Бреда. И это твой самый большой промах. Только посмотри на его торс.

— Не впечатляет.

— А зря.

Он хмыкнул, возражая. — Я видел и получше.

Она лукаво изогнула брови.

— Да не в этом смысле, — негодующе оправдывался он. — Я имел ввиду…Я бы никогда…

— Не парься, грек. Ты уже поймал волну и она унесла тебя далеко от берега.

Алексиону следовало бы прийти в ярость от такого поворота, но он, на удивление, не злился. Несчетное количество лет прошло с тех пор, как его так задирали. Стоит признать, ей палец в рот не клади.

Он следил, как она ела попкорн. — Отчего он белый?

— Сколько еще вопросов ты собираешься мне задать?

— Я всего лишь любопытствую. Справедливости ради, после всех твоих расспросов, за тобой должок.

— Ага, только не в самом разгаре моего киносеанса. — со вздохом она запустила руку в попкорн. — Обычно он белый, пока не польешь его чем-нибудь. Она протянула ему миску. — Угощайся.

— Воздержусь. Я все равно ничего не почувствую. — напомнил он.

— Это воздушные шарики без масла и соли. Они довольно безвкусные, но ты можешь ощутить их структуру, или я ошибаюсь?

Прикинув, он набрал в горсть немного и зажевал. Она была права, что-то странное наполнило его рот. Оно было хрустящее и невесомое.

— Зачем ты это ешь, если оно такое безвкусное?

— Мне нравится. И это полезно.

— Ты же бессмертна. Для тебя не существует вредной еды.

Она угрожающе вспыхнула. — Не мог бы ты просто следить за сюжетом?

Дейнджер смутилась, когда он придвинулся к ней вплотную и продолжил есть попкорн. Такое незнакомое ощущение чей-то близости. Даже Келлер не разделял с ней кинопросмотры поздней ночью или, скорее, ранним утром. Она обычно расслаблялась после охоты на даймонов в полном одиночестве. В Тупело было относительно спокойно. Её это устраивало, хотя многие охотники становились крайне вспыльчивы, если не изматывались по полной.

Она провела кучу времени наедине со своей коллекцией DVD, или же болтая по телефону с другими Темными охотницами. Её лучшими собеседницами были местная охотница Эфони и, недавно переехавшая в Нью-Йорк, Зои. Обе были древними амазонками, практикующими весьма занятные способы завоевания мужчин.

Большинство которых не обходилось без участия кнутов, цепей и наручников.

Рука Алексиона коснулась её, когда они одновременно потянулись к миске. Она все еще вздрагивала от ее холода. Не удивительно, что он так и не снял пальто.

— Почему ты такой ледяной? — спросила она.

— Я что холодный?

— Как труп.

— Ну я вроде мертв, — такое чувство, что он был не в курсе того, что температура его тела могла поспорить с кубиком льда.

— Вообще-то, я тоже, но у меня есть сердцебиение и я значительно теплее. — У нее возникла странная догадка. Она взялась за его запястье и не смогла прощупать пульс. Под его пристальным взглядом она судорожно сглотнула. — Куда делся твой пульс?

Едва вопрос сорвался с губ, как она почувствовала удары. А его кожа буквально нагревалась под ее пальцами.

С видом оскорбленной невинности, она отбросила его руку. — Такого не может быть. Что, черт возьми, происходит?

— Я не хотел тебя обидеть, — прямо сказал он. — Только одна Сими касается меня, а она такая же холодная. Я и не подозревал, что моя кожа так себя проявит с тобой, иначе я бы сначала ее нагрел.

Его слова привели ее в полное недоумение. Он что, может управлять сердцебиением и температурой тела? Это совершенно неслыханно. — И как бы ты это сделал?

— Просто подумал бы и все.

Успокоившись, Дейнджер дотронулась до его лица. По осязанию это было лицо самого обычного мужчины. Разве что температура кожи еще не доходила до нормальной, но уже была значительно теплее.

Его темная щетина была жесткой под ее ладонью, и, покалывая, посылала через нее незнакомые импульсы. Закрыв глаза, он будто смаковал ощущение ее руки на своей коже. Он слегка повернул голову под ее осторожным прикосновением и открыл глаза. Глубоко сидящий голод в его взгляде почти пугал.

Не дав ей опомнится, он наклонился и внезапно захватил ее губы.

Её первая реакция была оттолкнуть его и ударить, но, в то же время, она жаждала его нежного поцелуя. И он был нежным. Чутким. Это был поцелуй любовника, заставивший полыхать ее кровь.

Она могла только смутно припоминать, когда последний раз спала с мужчиной. Партнеры на одну ночь никогда не привлекали ее. Ну, если честно, это было не всегда так. В течение короткого периода, узнав что ей, как Темной охотнице, не грозят болезни и беременность, она вовсю попользовалась своей сексуальной привлекательностью.

Но это быстро наскучило. Так как, Темным охотникам было запрещено вступать в серьезные отношения, ей оставалась одна лишь физиология. А секс без обязательств не приносил никакого удовлетворения.

Она резко отпрянула.

— Меня не так то просто уложить, Алексион.

Он одарил ее искренней улыбкой. Это было так мило и неожиданно.

— А меня легко.

Качая головой, она посмеялась над ним.

— Как и большинство мужиков.

Алексион не отвечал на ее замечание. Да он просто потерял дар речи- его тело и губы все еще горели от ощущения ее рта. У этой женщины был язык, пробуждающий каждую фантазию в его живом воображении, заставляющий узнать, в чем же еще она так же хороша…

«Если ты передумаешь, Дейнджер…»

— Не передумаю.

Проклятье. Вот почему он сожалел, что Ашерон не отправил его к охотнику мужского пола. Мужчина уже давно сам был бы в поисках женщины, а не торчал тут, мешая Алексиону устроить личную жизнь.

Очень сомнительно, что Дейнджер спокойно позволит уложить себя в койку.

— Я понимаю. — все, что он мог сказать.

Ага, как же. Голова говорит, а тело не внемлет. Он так сильно хотел ее, что едва сдерживался, чтобы не сорваться.

Воздержание было достаточно ощутимым в Катотеросе, на Земле же оно стало просто невыносимым. Быть так близко к женщине, и не иметь ее…

Он почти захныкал.

— Ты как, все нормально?

— Отлично, — он грезил о ледяном душе, хотя знал, что это не подействует. У него уже так долго не было женщины, что ничего, кроме полной разрядки, не спасет его.

— У тебя, хотя бы, есть сговорчивые подружки? — спросил он.

Она смерила его взглядом, полным отвращения.

— Да ты просто свинья!

— Проведи двести лет без секса и посмотрим, как ты запоешь, — сказал он язвительно. — Легко тебе сидеть тут и лицемерно осуждать меня, ты ведь можешь потрахаться когда угодно, если захочешь. А все, что есть у меня, несколько жалких деньков. Мне только и остается, что молиться на очередного съехавшего с катушек охотника, благодаря которому появится шанс перепихнуться. Как думаешь, часто ли мне везет?

— Так ты жаждешь крови?

— Вовсе нет, но после пары сотен лет появляются безумные желания.

Дейнджер с сомнением уставилась на него.

— И лучше бы ты выбрала фильм, где герои предпочитают быть одетыми. Знаешь, Дисней тоже снимает чертовски хорошие фильмы.

Он невероятен!

— Не могу поверить, что ты доверенный Эша. Ты только и думаешь как бы потрахатся. Извращенец! Бросаешься на все, что шевелится.

Это не совсем так. У меня есть свои предпочтения. Правда, их не много, но все же… — он резко втянул воздух. — Так трудно выносить это тягостное состояние, и мне не все равно, что ты считаешь, будто я не способен страдать как человек.

Он так надулся, что ей стало немного жаль его. Совсем чуть-чуть.

— Тяжелая ночка выдалась, не правда ли?

— Ты даже не представляешь. — Он тяжело выдохнул перед тем как встать и направится к коридору.

— Ты куда?

— Пройдусь вокруг дома, проветрю отвратительные мыслишки.

Дейнджер сдерживала хохот, пока он не вышел из комнаты. Но с другой стороны, так удивительно было посочувствовать ему, ибо прошло столько времени с тех пор, как она была с кем-то так открыта. Не в ее привычках было обнажаться перед первым встречным. Но в глубине души она, как и многие Темные охотницы, желала только одного, чего не могла получить, — близких отношений. Это была самая неприятная сторона бессмертия. За исключением амазонок, воспитанных в обществе без семейных устоев, остальные охотницы скучали по тому, что имели в человеческой жизни.

Иногда, ночами, ее действительно напрягало то, как ей не хватает мужа. Вплоть до его предательства она любила его как никого в этом мире. Мишель обладал таким любезным очарованием, что сражал всех наповал. В отличие от Алексиона он никогда не позволял себе сморозить подобные глупости.

Единственно, что оправдывает Алексиона, это, то что, по его словам, он общался лишь с несколькими людьми.

— О нет, Дейнджер, оно того не стоит.

Но было уже слишком поздно, ноги сами понесли ее за ним. Она нашла его внизу, — он держал один из ее DVD дисков, разглядывая его как музейный экспонат.

— Тебе уже лучше? — спросила она.

Он кивнул, хотя все еще хмурился. — Что это такое?

— Это DVD-диск. С него мы смотрели кино наверху.

— DVD-диск?

Он что, не знает, что такое DVD-диск? Такое возможно? — Ну да, а что, ты как-то по другому дома смотришь фильмы?

— Да, они сами идут.

Она рассердилась. — Что это значит «они сами идут»?

У него был такой вид, будто нет ничего сверхестественного в его заявлении.

— Всякий раз, когда Сими или Эш хотят посмотреть что-нибудь, оно просто начинает показываться.

— Что прямо без видео аппаратуры?

— Ага.

Какая-то невероятная вещь. — Правильно ли я понимаю, что фильмы вытекают из вас?

— Мы можем все, достаточно только захотеть. Ну например, я так делаю, правда, пока нет Сими. Дома она становится настоящей эгоисткой и дает смотреть только то, что ей самой хочется.

Ну вот, опять эта Сими. — Да кто она такая, что ты без конца о ней болтаешь?

Алексион застыл. Поначалу он не хотел отвечать, но поразмыслив, решил, что нет причин утаивать это от нее. Вряд ли эти сведения имеют какую-либо ценность.

— Она мне как приемная дочь или, точнее, надоедливая младшая сестренка.

— И она живет с тобой и Ашероном в «тридевятом царстве, тридесятом государстве»?

— Да.

Дейнджер была несколько удивлена тем, что у нее получилось подбить его на откровенность. Вдогонку она спросила: — И что, никто больше к вам не забегает?

— Только Артемида и Уриан.

Артемиду она знала.

— Кто такой Уриан? — и, прежде чем он раскрыл рот, выпалила: — Постой, дай угадаю — он тоже из «иных».

— Да.

— Выходит, только Эш не «иной» в вашей компашке?

Выражение его лица тут же стало безучастным, как будто ему было что скрывать. Дейнджер опомнилась прежде чем успела потерять нижнюю челюсть.

— Только не говори, что Эш тоже «иной»?

— Я ничего и не говорю.

Он и не обязан, но его молчание красноречивей слов. Ей хотелось расспросить побольше об Эше и Сими, но этой ночью продолжать уже бесполезно. Её весьма утомило биться головой о непробиваемую стену.

Устало вздохнув, она обратила внимание на то, что в ее отсутствие, телевизор, чудесным образом, восстановился.

— Ты починил мой телек?

— Это логично, ибо я его перед этим сломал.

Он подошла к телевизору проверить. Все выглядело нормально. Как только она оказалась у него, он включился. Дейнджер от неожиданности подпрыгнула — пульт спокойно лежал на полке у нее перед глазами.

— Как ты это сделал?

— Так же, как и всегда.

Телевизор выключился.

Она быстро ретировалась. Какие еще фокусы выкинет этот парень?

Он встал у нее за спиной. Его присутствие начинало угрожать ее самообладанию. Она уже была осведомлена о нем больше, чем о ком-либо раньше. Было в нем что-то электризующее и магнетическое.

— Не бойся меня, Дейнджер. — прошептал он у ее уха.

Озноб пронзил все тело.

— Пока ты не угрожаешь Ашерону, я и пальцем тебя не трону.

— О да, ты всего лишь собираешься убить моих друзей.

Она почувствовала, как он приподнял ее косу и поднес к лицу, как будто мог втянуть ее аромат. — Я действительно не желаю, чтоб ты так делал.

— Я знаю. — Он отпустил ее волосы и подошел ближе. Его энергия была всеобъемлющей. Мощной. Она могла буквально осязать его желание взять ее.

Все же он сдержался.

Алексион стиснул зубы, представив, на что было бы похоже насаживание ее плоти на его. Взять и сжать ее груди в своих ладонях. Так легко скользнуть рукой под пояс ее фланелевой пижамы…Провести пальцами по треугольнику волос между ее ног, ласкать ее там. Возбуждать ее. Слышать ее стоны, как ее дыхание щекочет плоть.

Он уже готов почувствовать ее упругость.

Его рот жадно увлажнился от ее легкого вкуса. Чувственное удовольствие было единственной вещью, которую он, будучи бессмертным, мог испытать с той же силой, что и человек. Вот почему он так страстно желал этого. Несколько минут чтоб забыть свое ледяное, одинокое существование и быть снова живым. Быть связанным, почти желанным.

Но она его не хотела.

Горечь одиночества пронзила его, разрывая сердце. Это его вечный удел- хотеть, но не иметь. Во многом он был подобен Танталу. Он видел желаемое, но каждый раз когда он осмеливался взять его, уже дотрагивался, что-то приходило и забирало его прочь.

Черт.

Скрипя зубами, он отступил. Он почувствовал ее мгновенное облегчение и опечалился сильнее.

— А что, все охотники-мужчины играют с тобой в сутенеров?

Он тряхнул головой. — Нет. Они порой тяготеют к местам, где, можно сказать, собираются женщины без комплексов.

И, как водится, эти дамы просто кидаются на него. Жаль, что Дейнджер не свойственно подобное поведение.

— Держу пари, что так и есть.

Он проигнорировал ее сочащийся сарказм. Она и понятия не имела, насколько важны для него подобные контакты. У нее была возможность взаимодействовать с людьми хотя бы ночью. У него не было и этого. Только созерцание через мониторы и сфору в Катотеросе. Холодное и чистое.

Как я.

И это исчерпывающая правда. Ему казалось, что каждое следующее столетие становилось все тяжелее и тяжелее. Подобно Ашерону, он все больше и больше терял человечность. Это была одна из причин, почему для него так важно было попытаться спасти Кироса. Впервые за эти века его по-настоящему что-то тронуло.

Он действительно желал уберечь старого друга.

Но ему пока придется подождать. Он почувствовал, что занимается рассвет.

Дейнджер взглянула в окно, как будто тоже поняла это. — Уже слишком поздно. Я, пожалуй, пойду.

Он кивнул, она оставила его одного.

Не успела она скрыться из виду, как к нему вернулось раздражающее ощущение слежки.

Алексион беспокойно потер затылок. — Клянусь, Сими, если это ты путаешь меня, я не стану блокировать твои кредитки. Я сотру их в порошок.

ГЛАВА 9

Дейджер провела беспокойный день в кровати, пытаясь поспать, и, в конце концов, обнаружила тщетность этого стремления. Еще не было шести вечера, когда она встала — сердце колотилось, мысли смешались от жутких картин.

Непристойные фантазии об Алексионе переплетались с кошмарами, где он пытался убить ее. Как бы волнующе сон не начинался, все сводилось к тому, что Алексион заточал ее в тесной и темной каморке вместе с другими охотниками. Потрепанные и больные, тощие как скелеты, они молили о пощаде, до тех пор пока их, друг за другом, не выводили на Гревскую площадь, где гильотина в красном остове, ждала момента снести им головы.

Преследующий звук рассекаемого воздух восьмидесяти восьми пудового лезвия раздавался в ее ушах, вместе со звуком толпы людей и даймонов, поощряющих одобрительными возгласами их смерти.

Но самой причудливой, наиболее тревожной частью ее сна был образ Алексиона, сидящего в стороне от толпы, а-ля мадам Дефарж, составляющего список их имен, чтобы палач (Ашерон) знал, кого убить следующим.

Черт бы тебя побрал, Чарльз Диккенс, за этот образ! Ее собственные воспоминания о революции были достаточно плохи. Последнее, в чем она нуждалось, был кто-то, кто добавит их.

Дейнджер лежала в постели, схватившись за свое горло. Ужасные крики из прошлого звучали у нее в ушах. Снова и снова она видела лица невинных людей, убитых голодной толпой, которая была настроена против целого социального класса людей. Десятилетия прошли с тех пор, как она в последний раз вспоминала свою человеческую жизнь.

Ее смерть.

Но сейчас это поразило ее своей ошеломляющей четкостью и едкостью. Даже хуже, она вспомнила время вскоре после революции, когда было модно для парижан проводить «Балы жертвы», где только люди, которые не были допущены к участию, были теми, чья семья была убита комитетом. Все участники носили красные ленты, повязанные на горле в память о делах рук Мадам гильотины. Это было настолько отвратильно, что сподвигло ее покинуть свою родину и никогда не возвращаться.

Она ненавидела эти воспоминания. Она ненавидела все о них. Было так несправедливо потерять все из-за жадности одного человека. Человека, которого она сама привела в семью. Но из-за нее, ее отец со своей женой, и ее брат с сестрой не умерли бы.

Почему она никогда не верила, что Мишель лжет? Почему?

Вина и стыд за это все еще свербили у нее внутри. Она убила свою собственную семью, потому что влюбилась в ложь, которой заманил этот козел. Слезы набежали на глаза, когда горло стянуло так сильно, что она едва могла дышать.

«Папа,» — рыдала она, переживая заново потерю своего отца. Он был хорошим человеком, который заботился о людях, работающих у него. Никогда он не забывал ни о ней, ни о ее матери. На самом деле, он хотел отказаться от своего дворянского титула, чтобы жениться на ее матери, когда она неожиданно забеременела.

Сделай он так, его жизнь бы пощадили…

Но ее мать отказалась от его сватовства. Самостоятельная и смелая, ее мать никогда не хотела иметь мужа, чтобы указывать, что ей делать. Она была одной из самых известных актрис своего времени и боялась, что отец будет настаивать на том, чтобы она бросила сцену ради дома и семьи.

Даже после отказа ее отец преследовал ее мать, прося выйти за него замуж, когда убедился, что они обе все, что ему нужно. И только после того, как Дейнджер достигла зрелости, он потерял надежду на то, что ее мать когда-нибудь поменяет свое мнение.

Только тогда он нашел себе женщину, на которой женился.

Даже тогда, он и его жена были всегда добры к ней. Ее мачеха приветствовала ее в их доме с распростертыми объятиями. Маман Эсми окружила ее любовью и преданностью.

Не намного старше Дейнджер, леди никогда не смотрела на ее статус незаконнорожденной. Она бысто стала одной из самых близких друзей и наперсниц.

Даже сейчас она могла видеть их лица, когда они любовно дразнили друг друга. Видеть лицо Эсми, когда она брала ее за покупками шляп — единственная большая слабость Эсми в жизни. Никогда не могла она пройти мимо магазина без стремления зайти и посмотреть на них. Она часами проводила в галантерейном, примеряя каждый чепчик и шляпку в то время, как ее отец смотрел на нее и смеялся.

Дейнджер любила их обоих так сильно…

И затем в страшной летней жаре, революция прокатилась по Франции хуже, чем чума. Тысячи погибли в течение нескольких недель. Ее брат, Эдмонд, которому было только четыре, ее сестра, Жаклин, которой было меньше года и другие соотечественники были жестоко убиты. Никто из ее семьи не заслужил смерти, которую получил.

Никто из них.

Кроме ее мужа. Он заслужил каждую рану, которую она нанесла ему за его предательство. И все потому, что он желал дом ее отца и хотел сделать его своим. Он получил его и она должна была увидеть, что он не прожил достаточно долго, чтобы насладиться им.

Дрожа от гнева и боли, она оттолкнула свои красное и золотое покрывала, затем раскрыла свои золотые шторы так, что смогла покинуть свою антикварную кровать.

Алексион может сгнить в аду прежде, чем она поможет ему идти по следу Темных охотников или кого-либо еще. Она никогда не будет частью такой охоты на ведьм. Если Ашерон хотел их убить, то мог сделать это сам.

Она не собиралась помогать Алексиону судить кого-либо. Она достаточно насмотрелась на это в своей человеческой жизни.

С уверенным настроем, она быстро умыла лицо, оделась и пошла искать Алексиона, чтобы вразумить его.

Но эти мысли покинули ее, когда после недолгих поисков она нашла его сидящим на диване в ее медиа комнате. Идеально причесанный, он смотрелся странно в доме. Перед ним была стопка DVD дисков. Он выглядел также, как и до того, как она покинула его. Если бы она не знала его лучше, то могла поклястся, что он не спал.

Она остановилась в дверях, когда он, буквально, использовал свой палец для быстрой перемотки DVD для выбора новой сцены.

Как он делал это?

«Где пульт дистанционного управления?»

Он повернул к ней голову. «Пульт дистанционного управления?»

«Да, ну ты знаешь, предмет, которым ты включаешь и выключаешь телевизор?»

Он посмотрел на свой палец.

Ошеломленная, Дейнджер подошла к полке для DVD рядом с телевизором и взяла пульт. «Как ты управляешь проигрыватель без него?»

Он взмахнул рукой и телевизор выключился.

Полностью сбитая с толку, она вернула пульт на полку. «Ты абсолютный чудак.»

Он выгнул бровь, но ничего не сказал.

Дейнджер пересекла небольшое расстояние, чтобы встать перед ним. Она взяла его ладонь в свои, благодарная, что на этот раз она была теплой. Она выглядела как любая другая ладонь… хорошо, за исключением того, что была довольно большой и ухоженной.

Это была мужская рука, мозолистая, сильная. Она направила ее на телевизор.

Ничего не произошло.

«Ты сидишь на универсальном пульте?» — спросила она подозрительно.

Он просто невинно смотрел на нее.

«Встань,» — сказала она, поднимая его, чтобы осмотреть подушки.

Нет, там не было пульта.

Разочарованная, она посмотрела на него. «Как ты перематываешь и выключаешь?»

Он пожал плечами. «Я хочу, чтобы он выключился и он выключается.»

«Вау,» — сказала она, — «это удивительно. Я предполагаю, что это делает меня самой счастливой женщиной в мире.»

«В смысле?»

«Я нашла единственного живого человека, который никогда не будет кричать 'милая, а где пульт?', перерывая мой дом в его поисках.»

Он одарил ее недоуменным взглядом, похожим на тот, каким она смотрела на него. «Знаешь, я не понимаю тебя. Ты бессмертное существо ночи с клыками и психическими способностями. Тогда почему тебе так тяжело принять кто я и что я могу сделать?»

«Потому, что это бросает вызов каждой вере, которую я имела вплоть до сих пор. Понимаешь, считается, что мы» — она указала на себя, — «Темные охотники, крутейшие существа после захода солнца. Теперь, столкнувшись с тобой, я узнаю, что наши силы — ничто по сравнению с тем, что можешь сделать ты. Это действительно не укладывается в моей голове.»

Она могла сказать, что ее слова озадачили его. «Почему это тревожит тебя? Ты всегда знала, что Ашерон был самым сильным существом в вашем мире.»

«Да, но он один из нас».

Его лицо стало непроницаемым, что было всякий раз, когда она говорила или делала что-либо, с чем он был не согласен.

«Что?» спросила она. «Собираешься ли ты сказать мне сейчас, что Эш не Темный охотник?»

«Он уникален в вашем мире.»

«Да, я заметила. Все мы заметили. Это было темой многих полночных дискуссий на информационном портале Темных Охотников.»

Злой, озорной блеск затемнил его глаза. «Я знаю. Я провожу много времени войдя в систему под псевдонимом, ведя всех вас вниз темными путями именно так, чтобы я мог видеть ваши мысли вырабатывающие предположения. Я должен сказать, что все вы весьма забавны, когда пытаетесь решить загадку кто и что он есть.»

Мысль о нем, делающем такие вещи, как смешила, так и раздражала ее. «Ты — больной человек.»

Он небрежно пожал плечами. «Мне надо что-то делать, чтобы облегчить мою скуку».

Может быть, это была правда, и это был довольно безобидный способ прервать монотонность. Тем не менее, ей не нравилось быть тем с кем играют.

Но это было ни здесь, ни там. В настоящее время у нее была намного более неотложная проблема для обсуждения с господином Чудак. «Ты знаешь, я кое о чем подумала.»

«И?»

«И я решила что, если ты и Эш хотите играть в эту… какую бы то ни было, игру-сценарий, дело, что ты должен выполнять каждые несколько веков, где ты убиваешь некоторых из нас, тогда ты можешь делать это без меня. Я не хочу быть какой-либо частью осуждения кого-либо еще. Я уже видела из первых рук к чему это приводит и это не хорошо. Я никогда не хочу смывать кровь невинного со своих рук.»

Он глубоко вздохнул, как будто он переваривал то, что она сказала. Его пристальный взгляд был темным и искренним. «Мы не Комитет.»

Она была поражена тем, что он понял, что вызвало ее решение, но это не имело значения. «Нет, ты судья, присяжные и палач. В моей книге, что делает тебя хуже. Если ты хочешь убить меня, тогда убей. Лучше буду тенью, чем приведу одного из моих друзей или даже врагов к такому концу. Поверь мне, будучи преданной самой, это не то, что я сделаю по отношению к кому-нибудь еще.»

Его глаза сменили цвет от жутко светящегося к зеленому.

«Легко быть храбрым, когда ты не имеешь действительного представления, что значит быть Тенью.»

«Да, я знаю. Ты испытываешь голод и жажду все время, но нет способа, чтобы утолить их. Никто не может увидеть тебя, услышать тебя, бла-бла-бла. Такая судьба хуже, чем смерть, потому что нет вечного воздаяния, нет реинкарнации. Это действительно ад. Я заслужила его.»

«Нет, Дейнджер,» — сказал он и его голос был полон боли. «Ты не заслужила.»

Прежде чем она осознала, что он делает, он положил своя руку на ее плечо. Его прикосновение опалило ее болью и образами. Она увидела мужчину, которого не знала. Он стоял в центре людной улицы Нью-Йорка, крича кому-то увидеть его. Услышать его.

Он пытался связаться с людьми, но они все проходили прямо сквозь его тело. Когда они делали так, ощущение их душ, задевающих его, пронзало его фантомное тело, как отравленные осколки стекла. Это жалило и жгло так чувствительно, что это была неописуемая боль.

Она могла чувствовать прогорклый голод, который грыз его так глубоко внутри, что было трудно описать. Жажду, которая жгла его пересохшие рот и губы подобно некому неиссякаемому пламени, которая не могла быть удовлетворена. Он испытывал безжалостные физические страдания, психическое одиночество, которые причиняли боль в течении мгновения пока длилось прикосновение.

Некоторая внутренняя, безмолвная часть его кричала, прося о смерти.

Прося прощения.

Алексион отпустил ее. Он опустил свою голову вниз, чтобы гневно сказать ей на ухо. «Вот, что значит быть Тенью, Дейнджер. Это действительно то, чего ты хочешь?»

У нее перехватило дыхание от эмоций, которые душили ее. Это было хуже даже самого страшного ее кошмара.

Она никогда не предполагала, что такой ад мог существовать. Даже сейчас образ того мужчины был запечатлен в ее памяти.

Это причинило ей значительную боль, которая удивила ее. «Кто он?» спросила она, ее голос дрожал.

«Его зовут Эриус и больше двух тысяч лет он жил такой ужасающей жизнью.»

Тон Алексиона был глубоким и звучным. Он стоял так близко к ней, что, когда он говорил, его горячее дыхание щекотало ее кожу. «Когда-то, он думал, что он мог быть богом. Он думал, что все, что нужно было — это убивать людей и высасывать их души, как Даймон. Так же, как пытается сделать Кирос, он собрал группу Темных охотников для восстания против Ашерона и Артемиды. Он сказал им, что он может привести их к свободе. Что все они могут быть богами. Все, что они должны были делать — слушать его и следовать его примеру.»

Глотая внезапно образовавшийся ком в горле, она посмотрела на него снизу вверх, ища правду, которая наконец становилась ясней. «Ты — тот, кто убил его?»

«Нет,» сказал он, его тон и взгляд стали нежней. «Это сделал Ашерон. Он подошел к нему и попытался все объяснить, но Эриус отказался слушать. Он вбил себе в голову, что Ашерон открыл тайну сверхъестественных сил Даймонов и хранил ее от всех остальных. А весь внешний вид Ашерона раздражал его еще больше, и в конце концов, именно это стало причиной того, что Эриус проклял себя. Это было в последний раз, когда Ашерон отправился к Темному охотнику, чтобы разобраться и спасти его.»

Его пристальный взгляд стал унылым. «После этого я взял все на себя. Я прихожу к ним и прикидываюсь таким же Темным Охотником. Я пытаюсь объяснить им, что Ашерон ничего не скрывает и что они все делают не правильные предположения о происхождении его силы. Обычно, многие из них слушают меня и идут домой.»

Участие Алексиона имело смысл. Без сомнения, если бы Ашерон оказался рядом с Киросом, то Кирос напал бы на него и дрался. Древние мужчины обычно не были известны тем, что размышляли над способами выхода из конфликта. «Они гораздо чаще прислушивались к одному из своих».

Он кивнул. По своей природе Темные Охотники — мстительные люди. Их обижали при жизни и многим из них, легко предположить, причинили боль при смерти. Они ищут кого-нибудь, чтобы ненавидеть.

«Ашерон — легкая мишень.»

«Да. Он более силен, и все из вас знают, что он скрывает это от вас. Поэтому, как только семя лжи посажено, оно пускает корни и превращается в ненависть и противостояние.»

Она отошла от него, чтобы иметь возможность думать ясно, так как его присутствие отвлекало ее, потом повернулась, чтобы видеть его лицо. «Тогда, почему Ашерон не говорит правду? Почему он скрывает свое прошлое от нас?»

Он пожал плечами. «Когда я просил тебя заняться сексом со мной прошлой ночью, ты отказала мне, говоря, что не хочешь спать с незнакомцем. Но в первые пятьдесят лет своей жизни, как Темной охотницы, тебе нравилось сгорать в объятиях любовников.»

Она закрыла его рот своей рукой, чтобы заставить замолчать. «Как ты узнал об этом?»

Он прикусил ее руку зубами, заставляя отдернуть ее. Его улыбка была злой и теплой. «Я знаю много вещей о всех вас. Так же, как и Ашерон.»

Ей не нравилась мысль об этом. «Ты шпионил за мной?»

«Нет, но я знаю тебя. У меня есть много возможностей, таких же как у Ашерона. Подобно тому, как он может заглядывать в ваше сердце и прошлое, я могу так же.»

Дейнджер наклонила свою голову, обдумывая это. Она не была уверена, что ей понравилась бы жизнь открытая каждому. Все должны иметь возможность скрывать что-то о себе. «Тогда ты знаешь о прошлом Ашерона?»

Она увидела, стыд в его взгляде, прежде чем он отошел от нее. «Ответь мне, Алексион.»

Он медленно устало выдохнул, возвращая диски на полку. «Да. Я случайно узнал о его прошлом.»

Блуждающий взгляд на его лице сказал ей, что он хотел бы никогда не знать этого. «Это было в первые дни, когда я только начал учиться использовать свои силы». Он перестал складывать диски и повернулся к ней. «Я не знал, как управлять просмотром прошлого, и я наткнулся на его. Когда он пришел домой, он нашел сфору — стеклянный шар для гадания — в моей комнате. Он посмотрел на меня, и я понял, что он знал, что я видел это.»

Она не знала сердиться ли Ашерон,но, учитывая то, как он охраняет свое прошлое, он должен был быть в ярости. «Что он сделал?»

Взгляд Алексиона опустился вниз, к полу, как будто он воскрешал тот день в своей памяти. «Он выступил вперед и поднял сфору, затем сказал 'я думаю, что должен показать тебе, как использовать это правильно'».

Она моргнула в недоумении. «И это все?»

Он кивнул головой, прежде чем повернуться и положить диски. «Я никогда больше не говорил об этом и он тоже.»

«Тогда, что сделало тебя…»

«Ничего не спрашивай у меня о его прошлом,» сказал он, прерывая ее прежде, чем она могла спросить его об этом. «Поверьте мне, это не то, что ты хочешь знать. Есть некоторые вещи, которые лучше оставить в покое».

«Но…»

«Никаких но, Дейнджер. У него есть серьезное основание для того, чтобы не говорить о его человеческой жизни. Там нет никакой информации, которая могла бы принести кому-либо пользу. Но это причинило бы боль лично ему. Вот почему он не говорит об этом. Он не хранит великих тайн о мире Темного Охотника. За исключением того, что Артемиду не волнует ни один из вас. Но что хорошего это сделает хоть кому-то из вас? Для вас лучше жить с ложью, чем знать правду.»

Возможно, это была правда. Лично она могла бы жить вполне счастливо, не зная, что Артемиде наплевать на то, что с ними происходит. «Тогда, зачем мы были созданы?»

«Честно?»

«Пожалуйста.»

Он вздохнул, после того как убрал последний фильм. «Я уже говорил тебе. Артемида хотела контролировать Ашерона. Единственный способ добиться этого — играть на его чувстве вины. Так она использовала его же силы против него самого, чтобы создать первых Темных Охотников. Она знала, что Ашерон никогда не отвернется от невинных, о которых не было оговорено в сделке с Артемидой, что не касалось его.»

Алексион пригвоздил ее угрожающим взглядом. «Его вина в том, что Ашерон сошел со своего пути, чтобы быть уверенным, что у всех вас есть слуги и плата за вашу работу. Темные охотники обязаны этому человеку всем, и я действительно имею в виду все. Он расплачивается кровью каждый раз, когда один из вас хочет вернуть свободу, и он страдает каждый день, чтобы вы все могли прожить свою легкую и никчемную жизнь в богатстве и привилегии.»

Его глаза буквально обожгли ее зеленым огнем. «И я должен сказать, что каждый раз, когда один из вас отворачивается от него, это серьезно бесит меня. Ашерон ничего не просит от любого из вас, и это именно то, что он получает. Когда в последний раз один из вас сказал спасибо за его помощь?»

Чувство вины пронзило ее.

Он был прав. Она никогда не благодарила Ашерона за ее обучение или что-нибудь еще. Она и не думала. Если кто-то и получал благодарности за их жизни, так это Артемида.

«Почему Ашерон не рассказал нам правду?» — спросила она.

«Это не в его привычке. Его эго не требует поклонения или даже признания. Все, что он просит от вас, так это делать свою работу и не умирать.»

Его челюсть судорожно сжалась. «И теперь знать, что Кирос, один из первых, кто был создан, отвернулся от него… Это злит меня на уровне, который ты не можешь даже начать постигать. Все Темные охотники, он и Каллабракс должны знать, что Ашерон никогда не использовал кого-либо из вас в своей личной войне.»

Дейнджер кивнула. Если Алексион говорит правду и, честно говоря, она начинает ему верить, то как должно быть больно Ашерону знать, что Кирос отвернулся от него. «О Киросе и Браксе ходят легенды.»

«Да, и вот почему я хочу остановить Кироса. Большинство Темных охотников послушает его, чем кого-либо другого, потому что он был во всем этом так долго.»

Он привел убедительный аргумент, но она все еще хотела, чтобы он не втягивал ее во все это. Как только она открыла рот, чтобы сказать, он стал странным, снова рассеянно смотря.

«Они вернулись,» — сказал он сквозь зубы.

Дейнджер устало вздохнула. «Хорошо, Кэрол Энн, достаточно с интерпретацией Полтергейста. Если мы не можем связаться с ними и они не беспокоят нас, я не хочу знать, что они наблюдают за нами, хорошо?»

Он проигнорировал ее. «Сими,» — прорычал он. «У меня здесь серьезные дела. Мне не нужно, чтобы ты раздражала меня. Я задолжал Киросу слишком много, чтобы наблюдать, как он умирает, но я не смогу спасти его, пока ты отвлекаешь меня.»

Дейнджер нахмурилась, когда две мысли одновременно пришли ей в голову. «Это звучит так, как будто ты разговаривал с Сими весь день».

«Я разговаривал. Это должна быть она. Она наблюдает некоторое время, затем уходит, чтобы вернуться снова.»

Определенно, для нее это звучало причудливо, но все же. «Разве ты не спишь?» Он опять не ответил и у нее возникла еще одна мысль. «Ты сказал, что задолжал Киросу. Что ты ему должен?»

Он колебался перед тем, как ответил. «Я должен ему шанс жить.»

Да, она предполагала, что … нет. Это даже не имело смысла. Внезапное отсутствие эмоций на его лице сказало ей, что он что-то скрывает.

И в тот момент, она поняла, с чем это было связано. «Ты знал его.»

Все так же без эмоций, c пустым взглядом. «Я знаю всех Темных охотников.»

Возможно, но она почувствовала в нем что-то большее. «Нет, это лично между вами двумя. Я чувствую это.»

Он отошел от нее.

Она последовала за ним. «Поговори со мной, Алексион. Если тебе действительно нужна моя помощь, ответь мне честно».

«Я был честен с тобой с самого начала.» Он направился к двери.

Дэйнджер остановилась и подождала, пока он почти вышел из комнаты.

Она в тайне подозревала о том, кем он мог быть, и пришло время воспользоваться этой догадкой. «Иас?»

Он остановился и повернулся к ней. «Что?» Отозвался он автоматически.

У нее отвалилась челюсть. Она была права, и он понял это две секунды спустя.

Его лицо стало каменным.

«Боже мой», выдохнула она, когда каждая его странность внезапно обрела смысл. Вот почему он не мог ощущать вкус еды. Почему он не испытывал настоящих чувств.

Вот, почему он знал, как это быть Тенью…

«Это правда,» выдохнула она. «Ты был третьим Темным Охотником, созданным после Ашерона. Первым, кто умер.»

«Нет, не был, и Иас — Тень».

Она все еще не верила ему. Не об этом. «И если бы я доставила к Киросу прямо сейчас, что бы он сказал? Каким именем он назвал бы тебя?»

Алексион скрежетал зубами, в гневе на ее способность видеть его насквозь.

Действительно, не было никакого смысла скрывать от нее правду.

Не было похоже, что она не нашла бы минутки, чтобы Кирос взглянул на него.

Проклятие.

«Он бы назвал меня Иас. Но я не был первым Темным охотником, который умер,» — добавил он, желая, чтобы она знала, что он говорит ей правду. «До меня было двое, которые были убиты даймонами до того, как Ашерон узнал о нас.»

Он почувствовал, что в этот момент в ней что-то изменилось. Во-первых, смягчилось ее лицо. Она пересекла комнату, чтобы встать перед ним. Ее взгляд искал его, когда ее рука потянулась, чтобы коснуться его щеки.

Это простое прикосновение вывело его из строя. Как он мог испытывать такие эмоции? Веками он ничего ни к кому не испытывал, кроме Эша и Сими.

Испытать такое чувство сейчас…

Это было невероятно.

Ее темные глаза показали ему то, что было на ее сердце. «Кажется, тени не имеют человеческую форму.»

«Не имеют.»

Она погладила его щеку. «Но ты чувствуешь себя достаточно реальным со мной.»

Ее прикосновение отзывалось в нем болью. В прошлом его встречи с женщинами всегда были краткими.

Они длились достаточно долго, для него, чтобы насытить свою похоть, а затем женщина исчезла и больше они не встречались.

Никогда не было такого нежного прикосновения, как это. Прикосновение подразумевало утешение. Оно успокаивало его и обжигало как лава. «Я отличаюсь от других.»

«Как?»

Он отвел ее руку от своего лица, не в силах больше терпеть незнакомую нежность. Все, что происходило, заставляло его жаждать того, что он никогда не мог бы иметь. Он был вне человеческих отношений.

Вне человеческих чувств.

«Ашерон считал себя ответственным за мою смерть,» объяснил он спокойно. «Если бы он не совершил роковую ошибку в суждении, я не стал бы Тенью. По этой причине, он вернул мне тело и взял меня жить с ним и Сими.»

«Поэтому ты защищаешь его?»

Он кивнул. «Я уверяю тебя, существование как Тень не то, что дается легко. То короткое время, которое я был настоящей Тенью хорошо научило меня тому, что нет на этой земле или за ее пределами ничего хуже этого. Я каждый день благодарен за милосердие Ашерона.»

Она могла бы уважать его преданность человеку, который спас его, и все же это не изменяло того ужасного факта, что он проклял других людей на судьбу, которую сам избежал. «Скольких вы с Ашероном прокляли на существование в Шейдоме (царство Теней)?»

«Уверяю тебя, это не то, что любой из нас делает с легкостью. Блуждать остаются только те, кто умер, из-за того, что охотился на беспомощных людей. Тех, кто умирает выполняя долг, отправляют в своего рода рай, чтобы провести в нем вечность. Они не страдают. Ашерон не допустит этого.»

Дэйнджер нахмурилась, услышав его откровение. Это было то, о чем никто и никогда не говорил им раньше. Им всем позволили верить, что, если они умрут выполняя долг, их постигнет та же участь, что и всех других Теней.

Не должно быть какого-либо пути обратно из царства теней.

«Почему Эш не сказал нам об этом?»

«Потому что Тень, в отличие от Темного охотника, не может вернуться к человеческому бытию. Все надежды на будущее перевоплощение исчезают. У них нет даже надежды на нормальную жизнь снова.»

Это не имело для нее смысла. Он был настоящим. У него была плоть и форма. «Но ты…»

«Я не в человеческом теле, Дейджер.» Он осмотрел себя с мучительной гримасой. «Эта форма, которую ты видишь, которой касаешься имеет свой срок действия. Через несколько дней я должен вернуться в свой мир или полностью потеряю ее свойства. Ашерон боится, что если Темные охотники узнают, что могут быть избавлены от мук, они станут слишком безрассудными и перестанут бояться смерти. Но верь мне, когда я говорю, что есть вещи намного хуже, чем смерть.»

— Например?

Страдание в его глазах обожгло ее, и когда он говорил, она знала, что это из его личного опыта. «Проживать вечность в одиночестве без надежды на освобождение. Ты даже не представляешь, насколько вы, Темные Охотники, удачливы, что где-то глубоко в вашей голове всегда есть знание, что однажды вы можете стать свободными. У вас все еще есть ваша надежда.»

От его слов у Дэйнджер перехватило дыхание. Когда-то он был одним из них. Он был основной причиной, по которой они теперь имели возможность обойти договор. Если бы не он, Артемида никогда бы не сделала исключение для остальных. Как ужасно знать, что ты сделал такой невероятный подарок другим, который теперь запрещен тебе.

— Мне жаль, что я относилась к тебе таким образом.

Он смутился от ее извинений.

— Ты должен был рассказать мне, что ты — бывший Темный охотник.

— Почему это важно?

— Это имеет значение, — сказала она, поглаживая его руку. — Если ты говоришь мне правду, а я уверена, что это так, тогда я знаю, что Страйкер лгал.

Его лицо побледнело при упоминании имени даймона. «Страйкер? Даймон?»

— Ты знаешь его?

Алексион выругался. Он посмотрел на потолок.

— Ашерон! Если ты меня слышишь, тащи свою задницу сюда, сейчас же, босс. У нас серьезная проблема.

Когда ничего не произошло, он снова выругался.

— Ашерон!

«Что происходит?», спросила Дэйнджер.

Алексион выглядел больным. «Я даже не знаю, с чего начать объяснять тебе, насколько нас поимели, если Страйкер здесь, а Ашерон нет.»

«Он всего лишь Даймон».

«Нет,» сказал он, глубоким предупреждающим тоном, «он — бог, очень злой бог, который ненавидит Ашерона до безумия.»

Теперь это звучало совсем безнадежно. Страх разрастался в ней. Если кто-то столь же сильный как Алексион боялся этого парня, то было определенно что-то, чего бояться. «Ты это серьезно?»

«Похоже, что я шучу?»

Нет, он выглядел слишком серьезным, и это заставило ее тоже выругаться.

Алексион замотал головой как-будто пытался избавиться от раздражающего насекомого. «Сими», огрызнулся он. «Прекрати наблюдать за мной и свяжись с акри. Он мне нужен.»

Только пять секунд спустя, Дэйнджер услышала голос, который заставил ее вздохнуть с облегчением.

«Дейнджер? Алексион?» сказал Ашерон из ее прихожей.

«Слава Богу», сказала она, двигаясь в сторону двери.

«Нет!» выкрикнул Алексион, когда она взялась за ручку. Он подбежал к ней и потянул ее назад в тот момент, когда дверь раскололась. Осколки посыпались по всей комнате.

Глаза Дэйнджер расширились от ужаса, когда она увидела, что, появившийся, был каким-то демоном, входящим в комнату. Полностью голый за исключением маленькой черной набедренной повязки, у него была мраморная кожа насыщенного темно-зеленого цвета с черным.

Не многим более чем четыре фута, он влетел в комнату с парой больших черных, выглядевших масляными, крыльев. У него были светящиеся желтые глаза, которые смотрели на них с открытой ненавистью. Сверкнув двойным набор клыков, он зашипел на Алексиона.

Дэйнджер сглотнула. «Пожалуйста скажите мне, что эта особа — Сими, которую ты призывал.»

Существо изогнулось дугой к потолку, как будто готовилось броситься в низ и атаковать их.

Зеленый пристальный взгляд Алексиона отражал ужас, который чувствовала она сама. Когда он говорил, слова проходили сквозь нее, как горячая шрапнель. «Это — определенно не Сими.»

ГЛАВА 10

Алексион в полном изумлении уставился на демона Шаронте, когда тот полетел на них. От куда, черт возьми, он взялся? Сими, как предполагалось, была последней из ее вида, и все же не было никакого сомнения, что этот демон был Шаронте. Ничто иное на земле или за ее пределами не было похоже на этих демонов.

«Что это?»

Он не отвечал на вопрос Дэйнджер, отходя от нее, чтобы переключить внимание демона на себя.

«Qui' esta rahpah?» спросил он демона, желая знать, откуда он прибыл.

Остановившись на мгновение, демон удивился, что Алексион говорил на его родном языке. Но это не помешало ему напасть.

Прежде, чем Алексион смог переместиться, он бросился вниз, схватил его за горло, и бросил на пол. Он врезался в землю так, что если бы он был человеком, все кости в его теле были бы раздроблены.

Демон рвал его своими когтями. Алексион поднял его ногу вверх, пытаясь сбросить демона.

Это не помогло.

Он переместился далеко от него, но почему-то демон ожидал этого действия, и когда он вновь появлялся, демон снова схватил его. На этот раз он ударил его лицом об пол. Его зубы лязгнули, когда демон схватил его за волосы.

Краем глаза он увидел, что Дэйнджер схватила меч, который держала под своим диваном.

«Назад!» закричал он слишком поздно. Демон поймал ее своим хвостом и сбил ее с ног.

Не было никакого способа выиграть бой с Шаронте. Только, если ты не был богом; и хотя Алексион мог призвать силы Ашерона, в действительности они не принадлежали ему.

Это ставило его в очень невыгодное положение.

Они катались по полу. Алексион перемещался снова только для того, что бы демон не мог схватить его, пока он был невидим.

Брось это, Лекс. Проклятая штука может, очевидно, видеть твое перемещение. Проклятье.

Он ударил кулаком демона, который не чувствовал совсем его удары. Но Алексион ударил. Его рука запульсировала, как будто была сломана. Демон смеялся над ним, когда схватил, бросил на землю и больно ударил головой об пол. Чувствовалось, как будто мозги действительно загремели в его черепе. Он мог почувствовать вкус крови во рту, чувствовать ее течение из его носа.

Если он вскоре не отделается от демона, он убъет его. И на этот раз, Ашерон не сможет вернуть его.

Алексион пытался вызвать силовое поле, чтобы блокировать удары. Это было также эффективно, как мухобойка против носорога. Не удивительно, что греческие боги жили в страхе перед этими видами демонов. Они были ужасающе мощными. И возник единственный вопрос, как атлантские боги когда-то подчинили их?

«Отпусти меня ты — толстозадый, дурно пахнущий, блохастый, бракованный фильм ужасов,» — прорычал он Шаронте.

Это последовало за другим сильным ударом головой об пол. Шаронте притянул его обратно и обвил себя вокруг него сжимая, подобно удаву. И насколько он знал змей, это было последнее движение, прежде чем тот разорвет его на части и закончит его существование.

Алексион пытался разомкнуть его руки.

Да, это должно сработать. Почему бы не плюнуть в него, пока ты под ним?

То, в чем он нуждался, была Сими.

Но вместо этого …

Его конкретно скрутили.

Дэйнджер была напугана, поскольку она наблюдала как демон избивал Алексиона, в то время как Алексион был беспомощен против этого. До этого момента она даже не знала, что он мог истекать кровью. Было ужасно наблюдать за тем, как кто-то наносит серьезное повреждение тому, кого она нелепо считала непобедимым.

Она дотянулась до своего меча.

Демон отпустил Алексиона, чтобы кинуться на нее. Она схватила меч и вонзила его глубоко в демона, в то же самое время, Алексион закричал, «Нет!»

Она быстро поняла, почему он это сказал, когда демон выдернул меч из ее рук, вытащил его из своего тела и направился с ним к ней.

Она готовилась сражаться и умереть, но когда демон настиг ее, Алексион схватил его и отбросил назад. Они оба крутились не далеко от нее.

«Protula akri gonatizum, vlaza!»

Она понятия не имела, что означали эти слова, но демон немедленно его отпустил. К ее чрезвычайному удивлению он даже опустился на одно колено, скрестил руки на своей груди и почтительно склонил свою голову.

«Ух ты», выдохнула она, в восторге от того, что только что остановило неостанавливаемое. «Что ты сказал?»

Он не ответил, в место этого он нежно взял ее руку и повел к двери. Он провел рукой по своей разбитой губе и окровавленному носу, и торопливо повел ее через дом.

«Что мы делаем?» спросила она.

«Убираемся к черту отсюда, пока мы в состоянии,» — прошептал он.

«Но он остановился.»

«Да, я остановил его приказом и уверен, что больше он не послушается. Дело в том, что я не тот, кто действительно способен заставить его подчиняться мне, и я не уверен сколько времени пройдет, чтобы он осознал это. Поэтому я голосую за то, чтобы мы угнали додж до того, как демон разорвет нас на кусочки.»

Спасаться бегством зучало хорошо. Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что оно не следует за ними через ее дом. «Что это за штука?»

«Это демон Шаронте.»

«Что?»

Он привел ее в гараж и открыл дверь ее BMW Z4 рубинового цвета. «Забирайся внутрь.»

Она застыла от его командного тона. Никто не говорил, что ей делать.

Никто.

«Не приказывай мне.»

Он окинул ее успокаивающим взглядом. «Хорошо. Тогда оставайся и дерись с ним на свое усмотрение. Я убираюсь отсюда.»

Она с раздражением посмотрела на Алексиона, прежде чем выполнила его приказ. Да, если демон мог такое сделать с ним… Ну, если бы она хотела изменить свое лицо, то позвала бы хирурга.

По крайней мере, она была бы без сознания на протяжении этого.

Только когда он присоединился к ней в машине, ей в голову пришла мысль. «Ты умеешь водить?»

Он ответил ей, заведя ее машину без ключей и сдал назад. В рекордное время дверь ее гаража открылась.

Алексион сделал безупречный разворот с подъездной дороги и помчался вниз по улице.

«Похоже, что умеешь,» сказала она спокойно. Он обращался с машиной как профи. «Итак, Магеллан, куда мы едем?»

«Подальше. Я буду рад любому месту, пока не станет возможным возвращение к тебе домой, пока Начальник Бородавок там.»

Она не могла не согласиться. «Как долго, ты думаешь, демон будет ждать прежде, чем отправиться за нами?»

«Понятия не имею. Это зависит от того, кто тянет за его поводок или какой у него приказ. Будем надеяться, что время не имеет значения для него, и он останется там на несколько столетий.»

«Я не переживу этого. Это — мой дом, ты в курсе? Я хотела бы вернуться в него через день или два. Ты же на самом деле не думаешь, что он все еще будет там в течение многих дней, или не дай Бог дольше, не так ли?»

Алексион устало выдохнул. «Я не знаю. Я действительно не знаю.»

Замечательно. Теперь она представляла свой дом, как госпожа Хавершем из «Больших надежд» Диккенса, заполненного паутиной и бегающими мышами, однажды она вернется туда. Она дрожала. «Ты по крайней мере скажешь мне, что ты сказал ему, чтобы заставить его прекратить нападать на тебя?»

Он одарил ее кривой усмешкой, которая необыкновенно шла его лицу. «В основном, я сказал, 'Преклонись перед своим господином и хозяином, комок слизи.'»

Она засмеялась. Только Алексион попробовал бы такое. «Какой язык ты использовал? Я никогда не слышала ничего подобного.»

«Атлантский.»

Это не имело смысла. Он признался, что был древним греком, не атлантийцем. «Как можешь ты говорить на языке страны, которая исчезла за долго до того, как ты родился?»

Он издал низкий смех. «Я живу с Ашероном. Это все о чем он говорит, когда он дома.»

«Действительно?»

Он кивнул.

Ничего себе. Она хотела бы услышать разговор с атлантийцем. Слова звучали странно, но они были удивительной лирической особенностью языка, который был чрезвычайно музыкален.

Но у нее были намного более важные дела, чтобы думать о давно-мертвом язык. Такие как выселение демона из ее дома. Она только надеялась, что у него не было друзей, которые захотели бы приехать и устроить вечеринку в ее гостиной, используя ее и Алексиона как палки Пого-стик. «Как ты думаешь, много таких как он?»

«Я не знаю. Я думал, что Сими была последней из них. Это — то, что сказали Ашерону, и это — то, что он сказал мне. Очевидно кто-то лгал.»

«Сими? Воображаемый друг, с которым ты говорил, является одной из тех чешуйчатых, противных существ?»

«Нет,» сказал он оскорбленным тоном. «Драгоценная Сими. Она — красива …», он сделал паузу перед тем, как добавить, «…демонически красива.»

«Да уж,» сказала она с недоверием. «Она тоже бьет тебя головой об пол?»

«Не намеренно … почти. Она просто иногда забывает насколько сильна.»

«Угу. Я думаю, что она повредила твой мозг в один из тех раз, когда била тебя головой.»

Он угрожающе посмотрел на нее, и когда он говорил, его тон был оборонительным и сердитым. «Сими для меня почти как дочь, так что я надеюсь, что ты проявишь некоторое уважение, когда говоришь о ней.»

Она подняла вверх свои руки, делая вид, что сдается. «Прекрасно, если ты хочешь утверждать, что чешуйчатый демон тебе как дочь, это — твое дело. Тем временем, есть какая-нибудь идея относительно того, как убить одного из них?»

Он покачал своей головой. «Единственный способ, который я знаю, чтобы убить демона, нужно использовать Атлантский кинжал.»

«Где мы можем найти его?»

Его пальцы сжали руль. «Мы не знаем. Ашерон разрушил их все, чтобы удостовериться, что никто не сможет причинить вред Сими.»

«Ну, это было очень проницательно с его стороны, Йорик. Что относительно других демонов, которые захотят поиграть в баскетбол с твоим черепом? Он никогда не думал, что он должен держать кинжал под рукой, на всякий случай?»

«Для него это не оправданный риск, если кто-нибудь причинит боль Сими. Кроме того, Ашерон может убить их без кинжала.»

Хорошо, это было бы полезно, если бы Ашерон был здесь, но поскольку он отсутствует, … «Люсиль конечно выбрала прекрасное время, чтобы оставить нас, не так ли? Мне только жаль, что нашей единственной проблемой не были четыре голодных ребенка и урожай в поле.»

Алексион замедлил ход автомобиля, поворачивая свою голову и гримасничая с нее. «Ты знаешь, твой сарказм помогает не больше, чем твои причудливые и рассеянные цитирования литературы и песен безнравственной страны.»

«Не правда, это помогает мне поддерживать видимость спокойствия, чего я определенно не ощущаю.»

«Так, это начинает доставать меня.»

«Ooo,» выдохнула она, «Ты почти пугаешь меня, когда так говоришь.»

Он зарычал на нее, когда вывел автомобиль на дорогу, которая вела к Абердину.

«Куда ты решил отвезти нас?»

«Я здесь, чтобы встретиться с Киросом, так что, я считаю сейчас самый подходящий момент.»

Она предполагала это, но был один важный факт, который он пропустил. «Кирос скорее всего рассердится.»

«Возможно. Я надеюсь в некотором смысле потрясти его.» Он взглянул на нее. «Ты рассказывала мне о Страйкере перед тем, как нас грубо прервал демон. Хочешь закончить этот разговор?»

Дэйнджер открыла бардачок и вытащила из него упаковку с бумажными салфетками для путешествий. Она вытащила две, чтобы осторожно промокнуть ими кровь, которая все еще была вокруг носа Алексиона.

Он одарил ее хмурым взглядом перед тем, как взять салфетку, чтобы самостоятельно вытереть начисто свое лицо. Было что-то по-детски очаровательное в его манере двигаться. Ее поразило, как он перенес такое избиение и выдержал его без единой жалобы.

Несмотря на то, что он говорил, это должно быть ужасно больно.

Сочувствуя ему, она провела рукой по его волосам, убирая их с его щеки. Он ничего не говорил, но взгляд на его лицо показал, что он был тронут ее нежностью.

Неловкость поглотила ее. Она опустила свою руку и вернулась к их разговору. «Особо не чего рассказывать,» сказала она, закрывая бардачок. «Он появился, утверждая, что был братом Ашерона.»

Алексион рассмеялся.

«Не смейся,» сказала она, оскорбленная тем, что он так смеялся с того момента, как ей пришла в голову идея, что они как-то связаны. «У него те же черные волосы, и мерцающие серебряные глаза, как у Эша. Черт меня побери, если он не похож на Ашерона. Очень похож.»

«Нет, не похож. Поверь мне.»

«Тогда почему у них одинаковые глаза?»

«Не одинаковые. Их глаза очень разные. Ашерон родился со своими. У Страйкера стали такими после того, как он насмехался над своим отцом, Аполлоном.»

Она нахмурилась. «Откуда ты это знаешь?»

Он пожал плечами. «У меня есть сфора, шар, который может сказать мне что угодно о происходящем здесь, в царстве людей. Не говоря уже о том, что Сими — источник информации о том, что происходит в Калосисе, царстве где.»

«Страйкер от туда. Он упоминал об этом. То есть ты говоришь, что Эш не его брат?»

«Черт, нет. Только в мечтах Страйкера. Поверь мне.» Алексион притих, обдумывая ее слова. Он положил салфетку в карман, продолжая ехать вниз по темной дороге. «Итак, почему Страйкер солгал Киросу? И вообще, что, черт возьми, он здесь делает? Это на него не похоже, беспокоиться о чем-то таком. Обычно он берет Ашерона непосредственно на себя.»

Она надеялась, что вопрос был риторическим. «Я не знаю. Но он полностью заставил поверить Кироса в этот вымысел. На какое-то время и меня тоже.»

Алексион выдохнул с отвращением. «Держу пари, ты не знала, но Кирос должен был.» У него заходили желваки, пока он пристально следил за дорогой. «Ну, чтобы не задумал Страйкер, это не хорошо. И если он тот, кто вызвал и приказывает тому Шаронте, тогда у нас реальные неприятности.»

«Ты думаешь?»

Он покачал головой. «Сарказм в сторону, ты не представляешь какой силой обладает Страйкер. Ты думаешь, что я здесь, чтобы убить тебя? По крайней мере, я не получаю от этого удовольствия. Страйкер любит мучить людей. В последний раз, когда он вылез из своей норы, он натравил даймона Спати на Темного охотника и они посеяли хаос во всем Новом Орлеане.»

«Что за Спати?» — спросила она. Это было название, которое она раньше не слышала.

«Они — древний класс даймонов-войнов, которым около нескольких сотен, если не тысяч, лет. И за это время они научились серьезно доставать. В отличие от молодых даймонов, с которыми вы привыкли драться, эти парни не убегают. Они бегут на вас.»

«Ох, прекрасно. Чем дальше, тем лучше и лучше. Помеченный полубог, демон и теперь Даймон-воин отправляются на прогулку, чтобы захватить и убить нас. Есть еще что-нибудь о чем ты должен предупредить меня?»

«Да. Хватит сарказма, прежде чем я решу, что не нуждаюсь в проводнике в конце концов.»

Страйкер впился взглядом в Шаронте, который стоял перед ним. Он и Тратос находились в большом зале Калосиса, потягивая кровь Аполлита из своих кубков, отмечая кончину Алексиона.

По крайней мере, пока демон не возвратился с новостями, которые Страйкер не хотел слышать. Тратос отстранился в ожидании ярости Страйкера, который уже еле сдерживал гнев, поскольку он поднялся на ноги, чтобы противостоять демону.

«Что ты имеешь в виду, ты позволил ему уйти?»

Зрачки Карадока сужались, пока не сфокусировались на Страйкере. «Следи за своим тоном, Даймон,» сказал он в той странной монотонной манере, присущей его виду.

«Ты не достоин оскорблять мой нос своим запахом. Я согласился на это только потому, что ты сказал, что можешь освободить меня от богини. Ты не говорил мне, что посылаешь меня за другим из ее вида.»

Страйкер похолодел от этих слов. «Что ты имеешь в виду, другой ее вида?»

«Это был не человек, к которому вы послали меня, а нечто другое. Он говорит на моем языке и на языке атлантов. Он знает команду, которую атлантские боги дают мне, чтобы контролировать нас. Ни один человек не знает этих слов. Только боги.»

Он засмеялся над демоном. «Алексион не бог. Как и ты, он всего лишь слуга.»

«Он не разговаривал, как слуга,» — утверждал Карадок. «И он также не сломался, как должен был человек. Я наносил ему смертельные удары и все же он боролся.»

Страйкер зарычал на него, затем отступил, когда демон бросился на него. Нравиться ему это или нет, он знал, что если дело дойдет до драки, Шаронте победит.

«Ты не будешь подчиняться ему. Я обещаю. Он не бог и не в состоянии причинить тебе вред.»

Карадок наклонил голову, словно переваривая услышанное. Наконец, он покачал головой. «Я не пойду к нему снова. Риск значительно превышает возможную выгоду. Богиня убъет меня, если я причиню вред одному из ее семьи. Даже отсюда, она будет охотится на меня и уничтожит все мое существование. Найдите другого дурака для своего поручения.»

Демон расправил свои крылья вокруг тела и высокомерно вышел из комнаты.

Страйкер сыпал проклятьями. Он действительно ненавидил такие вещи. Они противны ему даже больше, чем могут сделать люди.

Однажды он уничтожит обе расы.

«Что нам теперь делать?» — спросил Тратос.

«Вызывай Ксирену.»

Тратос нервно рассмеялся от этой команды. «Ксирену? Зачем? Она самая ожесточенная из Шаронте. Она едва ли управляется Аполлими, не говоря уже об одном из нас. Я не думаю, что кто-либо может контролировать ее.»

Страйкер медленно улыбнулся. «Я знаю. Вот почему я хочу ее. Она не будет бояться простого слуги. Она вернется с его сердцем для меня и ей будет безразлично, что подумает Аполлими.»

ГЛАВА 11

В итоге, поездка к дому Кироса полностью вымотала. Его не оказалось дома и его оруженосец не захотел впускать их, пока не вернется Кирос. Дэйнджер вздохнула, когда они стояли на широком крыльце сине-белого довоенного особняка Кироса.

Абердин сегодня вечером был спокоен, с легким бризом, шепчущим вокруг них сквозь большие дубы, которые окружали белые деревянные ступени. У старого города Миссисипи было особое очарование, создавалось ощущение, что город затерян во времени. Даже центр города, где тротуары были закрыты металлическим навесом, оставлял впечатление времени, которое было несколько десятилетий назад.

Дейнджер особенно любила маленькую католическую церковь, в которой отчетливо чувствовался старый мир. Она действительно любила этот городок. Это была скрытая историческая драгоценность, о которой большинство людей даже и не подозревало.

Алексион выглядел неуместно с его городским шиком, одетый в черную водолазку — которая больше не была разорвана от удара кинжала — черные шерстяные слаксы и белое пальто из кашемира. В действительности он выглядел так, как будто только что сошел со взлетно-посадочной полосы в Милане. Он был таким невероятно мужественным … настолько, что был совершенно съедобным.

Что еще можно о нем сказать? Если бы он мог разливать по бутылочкам свою сексуальную привлекательность, он был бы богаче Билла Гейтса.

У тебя есть намного более важные вещи, чтобы думать о том, как он выглядит голым.

Точно, но было в нем что-то такое, что заставляло ее хотеть откусить от него кусочек, и это действительно начинало раздражать ее. Она хотела сосредоточиться и отдалиться — ее нормальное функциональное состояние.

«Что мы теперь будем делать?» спросила она, пытаясь отвлечься. «Ждать его здесь?»

«Нет, могут пройти часы, пока он вернется. Я думаю, мы должны патрулировать. Если Даймоны объединились с Киросом, то они будут охотиться и питаться сегодня ночью. Где ближайший населенный район, который притягивает их?»

Дэйнджер думала об этом в течение минуты. Тупело действительно был широко разбросанным, и несмотря на то, что там было несколько клубов, которые Даймоны могли бы иногда прочесывать, на самом деле большой активности Даймонов на ее территории не наблюдалось.

В отличии от других районов Миссисипи, таких как побережье, Туника, и различных студенческих городков — именно поэтому шесть Темных охотников были в Золотом Треугольнике Миссисипи, где и размещался Кирос.

«Есть два университета, которые они часто нападают. Университет Миссисипи для девушек в Колумбусе, и МГУ в Старквиле.»

«Как далеко они находятся?»

«Не далеко. Колумбус в получасе. Старквиль еще пятнадцать, двадцать минут оттуда.»

Он кивнул, как будто обдумывая полученную информацию. «Какой университет больше?»

Она одарила его дразнящим взглядом. «Я думала, что у тебя был мистический шар, который мог сказать тебе об этом?»

Он прищурился, глядя на нее, давая ей понять, что он не находит ее подшучивания смешными.

«Светитесь,» сказала она с улыбкой. «Старквиль. В нем проживают более чем пятнадцать тысяч студентов. Даймоны любят праздновать там cо студентками. Кироса, Сквида и Рафаэля направили туда. Тайрелл, Марко и Эфани в Колумбусе.»

Алексион кивком указал на автомобиль. «Вероятно это то, с чего мы должны начать. Если повезет, Кирос может быть там сегодня ночью.» Он направился вниз по лестнице.

Дэйнджер следовала за ним, пытаясь не замечать тот факт, что у него убийственная походка. По многим причинам. Она была хищной и смертоносной. Тип ходьбы, который заставлял женщин останавливаться, чтобы смотреть и восхищаться.

Когда он пошел к машине с пассажирской стороны, собираясь сесть, она одарила его озадаченным взглядом. «Что, никаких фокусов-покусов в этот раз? Ты не собираешься сесть и поехать?»

«Я не знаю дороги.»

Она была слегка потрясена его признанием. Это сделало его почти похожим на человека. Он был настолько невероятен до сих пор, что она предполагала, что он может делать что угодно. «Ты знал, как добраться сюда без моей помощи.»

«Я обманывал. Вдоль дороги были знаки, и когда мы добрались в Абердин, не составило труда найти этот дом, поскольку он находится рядом с магистралью.

Я узнал внешний мир благодаря сфоре. Но я не видел дорожных знаков для Колумбуса или Старквиля.» Дэйнджер рассмеялась. Ей понравился человек, который был честным … и относительно нормальный. «Хорошо. OnStar (GPS навигатор) включен и ты сидишь. Поехали.»

Она села на место водителя и пристегнулась, когда он присоединился к ней. Она хотела завести автомобиль и только сейчас поняла, что в спешке, убегая от Шаронте, она забыла ключи. «Хм, немного помощи здесь, пожалуйста?»

Он нахмурился, затем улыбнулся. «Конечно».

Автомобиль завелся.

Она покачала головой когда переключила передачу. «Ты знаешь, эта способность может быть как удобной, так и привести к аресту.»

Улыбка, которой он ее одарил, согрела ее всю, до кончиков пальцев на ногах. Не говоря уже о том, что ей нравилось как он пахнул… как новое мыло и все мужчины.

«Тогда я буду осторожен с тем, чей двигатель завожу,» сказал он дьявольским тоном, указывающим на то, предположила она, что он подразумевал двойной смысл сказанного.

«Я хочу,» прошептала она себе под нос, отклоняясь от подъездной аллеи. Она действительно желала, чтобы он не заводил ее все время. Было трудно оставаться на трассе, когда ее либидо буквально пускало слюни в его присутствии.

По крайней мере на водительском месте у нее получалось сосредоточить внимание и отвлечься от мыслей о том, что она желает сорвать с него эту одежду для тест-драйва. Черт возьми, Дэйнджер, достаточно уже автомобильных аналогий и клише. Ты ведешь себя как слюнявый щенок, вздыхая за ним.

Это была правда, но она, казалось, ничем не могла себе помочь. Он был неотразим.

Прочистив горло, она вернулась своими мыслями к делу. «Есть ли какой-нибудь магический способ, которым ты можешь определить местоположение Кироса прямо сейчас?»

«Я бы очень хотел, но нет. Без сфоры не могу.»

«Почему ты ее не взял с собой?»

Он вздохнул перед тем, как ответить. «Это запрещено. Она может быть чрезвычайно разрушительной, если попадет не в те руки.»

«Думаешь?»

Алексион покачал головой и заставил себя не рассмеяться. Последнее, что он хотел, это поощрять ее. Она должно быть самый саркастический человек, что когда-либо жил. Но он находил ее необыкновенно занимательной.

Более того, он находил ее вдохновляющей. Она была тем приветствующимся переходом от монотонности, что обычно составляла его жизнь. Его мир был без цвета или чувства. Он был холодным и одиноким. С другой стороны, она была яркой и теплой. Он надеялся, что сможет часть нее забрать с собой в Катотерос.

Но этого никогда не может быть.

Слишком скоро он вернется к тому, кем он был.

И она даже не узнает, что когда-то встречала его. Он даже не будет тусклым воспоминанием о сне. Все знания о времени, что они были вместе, будут удалены из ее головы. Но он будет помнить и будет скучать по ней всегда. Странно, как такое не случалось раньше. Он думал о мужчинах Темных охотниках, с которыми проводил время раньше, пока судил других, но не было никакого сожеления о том, что не поддерживает с ними связь.

Он только встретился с Дейнджер и уже знал, что ему будет ее не хватать.

Как необычно.

Он наблюдал, как она управляет автомобилем с абсолютной аккуратностью. Впервые, им завладело любопытство по отношению к ней.

Что ей нравится? Что она ненавидит?

Как правило, он не задавал кому-либо личных вопросов. Прожив так долго с Ашероном, он знал бесполезность этого. Не говоря уже о том, что ему не нравилось узнать что-то о том, от кого придется уйти и больше никогда не увидеть снова.

Не принимай близко к сердцу. Это было бы ошибкой великих масштабов.

Тем не менее, он не послушался. «Тебе нравится быть Темным охотником?» — спросил он у нее прежде, чем смог остановить себя.

Ее ответ был автоматическим: «Большинство дней.»

«А остальные?» Останови это. Но об этом было легче думать, чем сделать. Он действительно хотел знать, что она думает обо всем.

Она одарила его обаятельной улыбкой, на что отреагировал его пах. Она действительно была прекрасна, и это был не только ее внешний вид. Что-то было заразительное в ней. Что притягивало его, заставляя хотеть что-то, что он знал, что не может получить.

«Как в любой жизни,» сказала она, «несколько дней замечательных и несколько отвратительных. По-настоящему одиноко становится поздно ночью, когда вокруг никого нет. Иногда ты задаешься вопросом, правильный ли выбор сделал. Возможно, если бы ты не реагировал в гневе слишком поспешно, то может и не заключил бы договор. Я не знаю. Я не была достаточно долго мертва, чтобы запомнить это или узнать, будет ли смерть предпочтительней этой жизни, так что, может быть, я сделала правильный выбор.»

Она взглянула на него. «Итак, мистер Всезнайка, ты хочешь рассказать мне на что похожа альтернатива? Ты помнишь, каково это быть мертвым?»

Он задумался. «Да, я помню. Когда ты не Тень — это спокойно. Как смертный человек, я всегда думал, что проведу вечность в Елисейских полях с моей семьей, собранной вокруг меня.»

«Так, что заставило тебя пойти на сделку с Артемидой вместо этого?»

Старая боль пронзила его. Было странно, что после стольких веков было по-прежнему больно вспоминать жену, которую он когда-то так сильно любил и бессердечный способ, которым она позволила ему умереть. Но, как часто говорил Ашерон, бывают такие раны, которые даже время не может залечить. Люди учатся на своей боли. Это необходимое зло для роста.

Да, верно. Он иногда задавался вопросом, был ли Ашерон садистом или мазохистом. Но он знал больше. Ашерон таким способом понимал боль, так делали немногие. Как и Алексион, он постоянно жил с этим и, если бы он мог, он избавился бы от этого навсегда.

Он смотрел на Дэйнджер, наблюдая, как уличные фонари освещали ее хрупкое лицо. За исключением Кироса, Бракса и Ашерона, никто не знал о нем ничего, кроме его имени. Он был смутной легендой, тем, кто состоялся как первый из их команды, который стал Тенью.

По существу он был их призраком. Пример того, что случается, если не тот человек попытается вернуть их душу назад в их тело. Но это был предел того, что они бы сказали.

Они ничего не знали о его подорванном доверии к жене или о том, что у нее был любовник. Они ничего не знали о том, что он был слеп, доверяя как дурак.

Кирос и Бракс хранили молчание по этому вопросу все эти столетия. Эта было одной из причин, почему Алексион хотел вернуть и спасти Кироса, если бы он смог.

Даже после смерти, мужчина был его другом.

Алексион сделал глубокий вдох, прежде чем заговорил. «В первый раз, когда я умер, я был убит,» — спокойно сказал он. «Как и ты, я был предан тем, кому доверял.»

Она наморщила лоб в сочувственной боли. «Кто убил тебя?»

«Любовник моей жены.»

Она поморщилась. «Ой.»

«Да.»

«И тогда твоя жена выбросила медальон вместо того, чтобы освободить твою душу,» — сказала она, ее голос был наполнен гневом. «Я не могу поверить, что она сделала такое.»

Алексион оценил ее гнев за него. «Адский способ узнать, что дети, которых ты считал своими, твоими не были.»

К его изумлению она потянулась и, успокаивая, положила на него свою руку. Неожиданная доброта этого единственного действия вызвала дрожь в его теле. Это много для него значило, она относилась к нему, как к нормальному человеку, когда они оба знали, что он им не был. «Мне действительно жаль.»

Он накрыл ее руку своей и легонько сжал. Тонкие кости под ее кожей противоречили ее силе, он знал, что она несла ее в себе.

«Спасибо. Мне жаль, что твой муж был неудачником.»

Дейнджер рассмеялась над его неожиданным использованием этого жаргонного слова. Против своей воли, она почувствовала, что ее бдительность смягчилась к нему. Прошло слишком много времени с тех пор, как она проводила время с мужчиной, болтая как сейчас. Большинство людей, с которымиона общалась были другие женщины Темные охотники, и всех них она знала на протяжении десятилетий. Это была хорошая смена обстановки. «Ты вернулся и убил свою жену?»

«Нет.» У него вырвался короткий, горький смешок. «Я должен сказать, что это был действительно один из самых лучших моментов моей жизни… или смерти. Я чувствовал себя абсолютным мудаком, лежа там, глядя на то, как она наблюдает за моей смертью. Не было даже жалости или малейшего сочувствия в ее глазах. Во всяком случае, она была рада видеть как я умираю.»

Бедный парень. Она знала из первых рук, что это было не только болезненно, но и унизительно недооценивать кого-то так сильно. «Так что с ней случилось?»

Один уголок его рта искривился в сдержанной усмешке.

«Ашерон превратил ее в камень. Теперь она статуя, которая стоит в коридоре за моей комнатой.»

Глаза Дейнджер расширились. «Ты серьезно?»

«Абсолютно. Я посылаю ей саркастический поцелуй каждое утро, когда прохожу мимо нее.»

«Мужчина,» — сказала она, качая головой, — «это равнодушно.»

«Ты так думаешь?»

«Честно? Нисколько. Я была бы гораздо грубее.»

Алексиону было любопытно, что может быть хуже наказания, чем то, что он отмерил для нее.

«Так как?»

«Я поместила бы ее где-нибудь в парке так, чтобы все птицы могли гадить на нее.»

Он засмеялся. Да, это действительно было бы намного хуже. «Напомни мне оставаться на твоей хорошей стороне.»

«Да уж, моя мама обычно говорила 'гнев рассерженной женщины страшнее ада'.»

«Я думал, что это была 'отвергнутая женщина.'»

«Рассерженная, отвергнутая, любая из них. Я происхожу из старинного рода мстительных женщин. Моя бабушка дала бы фору самой мадам Дефарж.»

Он кивнул. «Тогда я удостоверюсь, что не побеспокою эту часть твоего характера. Боги знают, с меня хватит мстительных женщин.»

Дэйнджер вздохнула от его веселого тона в этом вопросе, она была уверена, что он не находил это забавным. В самом деле, его слова заставили ее сердце сжаться. «Полагаю, что хватит.»

Она сжала его руку. «Так, что случилось с детьми после того, как Эш превратил их мать в камень?»

«Ашерон нашел им хорошим дом. Он не тот человек, который мог бы оставить ребенка страдать из-за его действий.»

«Да уж, я это заметила.»

Ни один из них больше не говорил, пока они ехали оставшуюся часть пути к университетскому городку МГУ. Была пасмурная ночь, освещаемая слабым светом луны. Но то немногое количество света, отражаясь от деревьев, образовывало жуткие, похожие на монстров тени.

Дэйнджер всегда нравилось ездить ночью. Было в этом что-то очень успокаивающее. Ну, за исключением того, когда редкий олень бросался под колеса, решив поиграть в «слабо» с ней на шоссе. Это она могла оставить позади.

Но по крайней мере она не должна была волноваться об этом в Старквиле. Он так разросся за последние несколько лет, пока они жили в Тупело, что хитрюги-олени не будут проблемой.

Алексион смотрел из окна машины, когда Дэйнджер везла их мимо зданий женского общежития в центр университетского городка. Это выглядело так, как будто в одном из домов проходила какая-то вечеринка. Он видел много припаркованных машин, а также парней, свисавших с окон, в то время как другие, опираясь на раму, разговаривали с теми, что внутри. Группы студентов колледжа слонялись на крыльце и во дворе, в то время как большую часть можно было заметить внутри, танцующих.

«Посмотри на них,» — тихо сказал он. «Ты помнишь себя человеком в этом возрасте?»

Она посмотрела на студенческую вечеринку. «Да, помню. В этом возрасте своей жизни я думала что стану одной из величайших актрис Франции, как моя мама. Я думала, что я и Мишель уйдем на пенсию богатыми, в сельской местности, вырастим множество детей и будем смотреть, как играют наши внуки.»

Она вздохнула, как будто оставаться долго в воспоминаниях было слишком болезненно. «Что насчет тебя?»

Алексион позволил своему разуму перенестись на все эти бесчисленные столетия назад. Это не было тем, что он часто проделывал, по многим причинам. Но старые мечты никогда по-настоящему не умирали. Они всегда были там, живя как сожаление за то, что могло бы быть.

«Я хотел уволиться из армии. В первую очередь, я никогда, действительно, не хотел вступать в нее. Но отец настоял на этом. Когда они пришли в нашу деревню за мальчишками, он схватил моего старшего брата и меня, и буквально бросил нас к рекрутам. Он хотел, чтобы мы были чем-то большим, чем простыми фермерами, пытающимися заработать себе на жизнь на скудной земле, что он бы предпочел увидеть как мы умрем от голода, чем кормить. Он думал, что вызов в солдаты был шансом на гораздо лучшую жизнь.»

«Что случилось с твоим братом?»

Алексион остановился, когда вспомнил лицо Дариуса. Его брат был полон жизни и ничего не хотел больше, чем быть фермером с хорошей женой. Все, о чем он когда-либо говорил, это о возвращении домой, присмотре за рогатым скотом и уход за полями.

Его сердце болело за то, что случилось с ними обоими. «Он умер около года раньше меня. Я бы тоже умер, если бы не был в полку с Киросом. По некоторым причинам я никогда не понимал, почему он взял меня под свое крыло.»

«Он был старше?»

«Всего на три года, но в то же время казалось, что он был взрослым, а я был просто ужасным ребенком.»

Дейнджер могла слышать восхищение в его голосе. Было очевидно, что он когда-то почитал своего друга. Не удивительно, что он хотел спасти его.

«Другие мальчишки не думали так обо мне,» — признался он. «Как Кирос, они происходили из длинной родословной солдат и считали, что я должен вернуться обратно на ферму. Они не хотели тратить время на обучение или содержание кого-то, кто, как они решили, умрет скоро в любом случае. Лучше сохранить еду для тех, кто может сохранить себе жизнь.»

Она не нуждалась в его сфоре, чтобы увидеть, как они поступили со своим недовольством. Спустя девять тысяч лет, она могла слышать боль в его голосе. «Но тебя повесили там.»

«Как сказал Ницше: 'то, что не убивает тебя…'»

«Потребует лишь небольшой госпитализации. И если ты Темный охотник, то это просто хороший день для сна.»

Алексион рассмеялся над ее юмором. Определенно, у нее был уникальный способ смотреть на вещи.

Он вернул свое внимание к университетскому городку и машинам, которые проносились мимо них с грохотом стереосистем и парнями, кричащими и смеющимися только от ощущения радости жизни.

Как он завидовал им. За исключением Дэйнджер, у которой была невероятная привычка тыкать по его больным местам, он обычно вообще ничего не чувствовал. «Ты понятия не имеешь как удивителен этот мир. Он действительно не сильно изменился со времени твоего рождения, но с моего …»

«Да уж, ты от куда, из Бронзового века?»

Алексион фыркнул. «Нет, я предшествую даже этому. Мы были настолько примитивны, что действительно должны были ездить на динозаврах.»

«Насколько примитивны?»

Внутренне он сжался от воспоминаний о том, как жил его народ, о том, что они вынуждены были терпеть, чтобы выжить. Это было выживание в чистой, грубейшей форме. «Современный» человек не знал, насколько хорошо он жил.

«У нас не было мечей, ни настоящих металлов, ни керамики. Наши кинжалы и копья были сделаны из камня, который мы обтесывали своими собственными руками, пока наши руки не начинали кровоточить и покрываться синяками. Нашя броня была сделана из кожи шкур животных, которых мы убили для продовольствия. Мы варили и выделывали ее сами. У нас не было правительства, чтобы сказать об этом, не было настоящих законов. Если ты был слишком пьяным, не было никого, кому бы пожаловаться. Ты либо справлялся с этим самостоятельно, либо отпускал это.»

Он вздохнул от суровых воспоминаний о своей человеческой жизни. «Проклятье, там не было судей, полиции или политиков. У нас было только два класса людей: фермеры, которые кормили себя и солдаты, которые защищали фермеров от тех, кто хотел украсть их пищу и убить их. Это было так.»

«У вас не было священников?»

«Был один. Он был фермером, который потерял действие своей правой руки в огне. Поскольку он не мог прокормить себя сам, он толковал знаки и фермеры кормили его за это.»

Дейнджер нахмурилась, когда попыталась представить мир, который он описал. И она думала, что ее жизнь без настоящего туалета была примитивной. Внезапно мир ее восемнадцатого века стал выглядеть высокотехнологичным на самом деле.

«Мой народ никогда не мечтал о мире, подобно этому,» — продолжил Алексион. «Существование без слишком непосильной, изнурительной работы. И все же, после всех физических улучшений, люди — все еще люди. Они убивают друг друга, чтобы получить больше или доказать свою точку зрения, которую понимает только убийца. Тем не менее, обходяться грубо и жестоко, и пытают друг друга за те вещи, которые еще столетия назад не были бы даже причиной.»

Глаза Дэйнджер заслезились, когда его слова вызвали особый отклик в ее собственном сердце. «Расскажите мне об этом. Так же как и всюду в мире, богатый во Франции по-прежнему богатый. На моей родине все еще бесчисленное количество тех, кто голодает каждый день, и это — не потому что у них нет аппетита или они участвуют в голодовке. Это потому, что они не могут позволить себе еду, в то время как богатые все время тратят впустую деньги на тривиальные вещи. И все же вся моя семья была убита — я была убита — чтобы сделать Францию лучше, такой, где никто никогда не будет голодать снова. Каждый раз, когда я слышу о голоде в Париже, я спрашиваю себя, чем хороша была так называемая Революция? Все к чему она привела — это крушение тысяч жизней.»

«Chronia apostraph, anthrice mi achi.»

Она нахмурилась. «Что это?»

«Это Атлантский. Так часто говорит Ашерон. Приблизительно переводится как 'время идет, люди умирают.'»

Дэйнджер задумалась над этим. Это было правдой и очень походило на Эша. «Ты можешь вообразить мир, который он, должно быть, знал? Такой же далекий как твой»

«Его мир был чрезвычайно продвинут,» сказал он, прерывая ее. «Атлантийцы определенно не были в каменном веке.»

«Что ты имеешь в виду?»

Мир, в котором он родился, был невероятно развит технологически. У них были развиты разные виды транспорта, медицина, обработка металлов, как вы их называете. Греция и Атлантида, которые он знал, существовали несколькими тысячелетиями позже.

«И что произошло, из-за чего все было потеряно?»

«Если коротко, гнев богини. Атлантида была смыта в море, не естественными способами, а гневом женщины, которая хотела отомстить им всем. Она разрушила свой собственный континент и людей, а затем отправилась через Грецию, отбрасывая их всех в век динозавров.»

«Почему?»

Он устало выдохнул. «Они взяли у нее кое-что, что она хотела бы вернуть.»

Дэйнджер кивнула, поскольку она внезапно поняла. «Они взяли ее ребенка.»

Он выглядел ошеломленным от того, что она пришла к этому заключению. «Как ты узнала?»

«Я — женщина, и это, в значительной степени, единственная вещь, которая заставила бы женщину уничтожать свой собственный народ.»

Он не прокомментировал. Фактически, он, казалось, испытывал крайнее неудобство от оборота, который принимала их беседа. Если бы она не знала лучше, то подумала бы, что он скрывает что-то от нее.

Внезапно, Алексион замер на сиденье рядом с ней.

«Что случилось?» спросила она.

«Поверни направо».

Его тон сказал ей, что это было срочно. Решив не спорить, Дэйнджер свернула на Крилман Стрит к небольшой дороге, которая выходила на спортзал Маккарти. В конце дороги был ряд мест для парковки.

«Останови машину.»

Как только она остановилась, двигатель автомобиля самостоятельно выключился, а Алексион, выйдя из машины, направился к зданию Холмса. Дэйнджер немедля побежала за ним.

Она догнала его только за спортзалом. Когда она замедлилась, ее сердце забилось как молот от того, что она там увидела.

Глубоко в тенях, Кирос наступивший своей ногой на тело того, что, казалось, было Марком, Темным охотником, который был из баскского района Франции.

«Что случилось, Кирос?», спросила она тоном, запыхавшимся от бега.

Она знала, что Кирос не убил Марко. Ни один Темный охотник не мог навредить другому. Любые удар или рана, которые один Темный охотник наносил другому, отдавались болью в десять раз большей чем у того, кто получал их.

Если бы Кирос убил Марко, он был бы также мертв.

Кирос медленно повернулся к ней лицом. Он выглядел бледным и потрясенным. «Не связывайся со мной, Дэйнджер. Не сегодня ночью.»

«Кирос?»

Его голова резко повернулась в сторону Алексиона. Если она раньше думала, что он был бледен, то это было ничто по сравнению с тем, на что он был похож теперь. Он уставился на Алексиона так, как будто увидел призрака …, и это именно то, кем он был.

«Иас?»

Алексион медленно шел к нему. «Я должен поговорить с тобой, брат.»

Она видела пристальный взгляд Кироса, которым он осматривал белый плащ Алексиона.

«Ты?», спросил он, в его голосе чувствовалось отвращение, и все же она услышала в нем ноту боли. «Ты — правая рука Ахерона? Ты — тот, кто доставляет его заключительное слово?» Он в недоверии покачал своей головой. «Это не возможно. Ты мертв. Ты был мертв.»

«Нет,» сказал спокойно Алексион, делая еще шаг к нему. «Я жив.»

Кирос отстранился. «Ты — Тень.»

Алексион протянул к нему свою руку. «Я реален. Возьми мою руку, брат, и убедись лично.»

Дэйнджер задержала дыхание. Учитывая его враждебность, она почти ожидала того, что Кирос нападет на Алексиона.

Но он не напал.

Он методично тянул свою руку, пока не пожал руку Алексиону. Но на мгновение, коснувшись его руки, он выпустил ее и отступил назад.

Она могла сказать, что Кирос все еще не хочет принять то, что было прямо перед ним.

«Все хорошо,» сказал Алексион, пододвигаясь еще на один шаг ближе к сердитому, испуганному греку.

«Не прикасайся ко мне!»

Алексион резко остановился. Она видела боль в его глазах, которую вызвали резкие слова Кироса.

Кирос продолжал качать головой, как будто он не мог поверить в это. «Это не можешь быть ты. Ты не можешь быть разрушителем Ашерона. Ты не можешь.»

«Я не его разрушитель. Я здесь, чтобы помочь избежать тебе роковой ошибки. Что бы ты ни делал, ты не можешь доверять Страйкеру. Он лжет тебе. Поверь мне, Кирос. Когда-то мы были братьями. Тогда ты доверял мне.»

Глаза Кироса метали огонь на своего бывшего друга. «Это было девять тысяч лет назад. Мы были людьми.»

Алексион подыскивал в уме слова, которые могли бы заставить его друга поверить ему. Но он мог сказать, что это не сработает. Было слишком много гнева и недоверия. Было похоже, что Кирос искал причину, чтобы ненавидеть его.

«Давай, Кирос. Поверь мне.»

«Пошел ты.»

«Тогда поверь мне,» сказала Дэйнджер, подходя ближе к Киросу. «Ты знал меня в течение пяти лет. Ты достаточно доверял мне, чтобы познакомить меня со Страйкером и позволить ему нести несусветную чушь об Ашероне.» Она посмотрела на Алексиона, который стоял с мучительным отблеском в глазах. Он хотел спасти своего друга, и она хотела помочь ему. «Кирос, я верю Алексиону. Полностью. Страйкер лжет нам. Он хочет, чтобы ты умер.»

Кирос впился взглядом в Алексиона. «Я страдал из-за твоей смерти. Почему ты никогда не говорил мне, что ты был жив и здоров? Почему Ашерон не говорил?»

«Потому, что я не мог жить в этом мире,» объяснил Алексион тем же рассудительным тоном. «Какой был смысл рассказывать тебе?»

Кирос ответил с еще большим гневом. «Смысл тот, что мы были братьями. Ты должен был дать мне возможность узнать, что с тобой все в порядке.»

«Возможно, тогда я был неправ, но теперь я приехал сюда, чтобы спасти тебя.»

«Чушь. Это всего лишь игра для тебя, не так ли?» Кирос посмотрел на небо, как-будто что-то искал. «Ты наблюдаешь, Ашерон? Пошел ты, лживый ублюдок. Как ты мог не сказать мне?»

Кирос шарахнулся от них.

Алексион схватил его за руку. «Что случилось с Марко?»

Он оттолкнул Алексиона от себя. «Какое тебе дело? Тебя все равно послали сюда, чтобы убить его.»

Это была правда. Поскольку он прошлой ночью убил студента колледжа, Марко было предназначено умереть. «Он пересек черту, для него не было никакого пути назад, никакой отсрочки. Но ты … у тебя еще есть время. Я могу спасти тебя, Кирос. Если ты позволишь мне. Не будь глупцом, adelfos.»

Кирос скривил губы. «Я не хочу твоей проклятой помощи. Я ничего не хочу от тебя.»

Алексион подавлял свой собственный характер. Он должен был остаться спокойным и рассудительным, чтобы пройти через это. Но на самом деле, то, чего он хотел, это устроить встряску Киросу за то, что тот был так слеп и глуп. «Ашерон не Даймон.»

«Тогда кто он?»

Алексион отвел взгляд, не в состоянии ответить. Но его разрывало на части. Часть его хотела предать Ашерона и сказать своему другу правду, которую ему нужно услышать, чтобы спасти свою жизнь.

Но если он сделает это…

Нет, он слишком многим был обязан Ашерону, чтобы предать его.

«Он — один из нас,» сказал Алексион со спокойствием, которого не ощущал.

«Да уж, верно,» язвительно сказал Кирос. «Тогда, почему я не могу ходить при дневном свете?»

Он должен был отдать ему должное. «Хорошо, значит Ашерон немного отличается.»

«Немного? А что насчет тебя?»

«Я сильно отличаюсь.»

«И меня это сильно достало.» Кирос прошел мимо него и направился к месту парковки машин.

Алексион закрыл глаза, обдумывая, что сделать. Что сказать.

Что заставило бы Кироса слушать его?

И вдруг он подумал о чем-то. «Это не было твоей ошибкой, Лиора убила меня.»

Это достигло цели, останавливая уход Кироса. Он замер на месте. «Я должен был сказать тебе, что она была шлюхой,» сказал он не оборачиваясь.

Алексион был благодарен за то, что он по крайней мере говорил с ним почти вежливым тоном. «Я не поверил бы тебе. Никогда. Я возненавидел бы тебя за то, что ты попытался бы спасти меня. Пожалуйста, не повторяй мою ошибку, Кирос.»

Он повернулся к нему лицом. «Не беспокойся,» — сказал он, когда его черный взгляд интенсивно жег Алексиона, — «я не повторю. Твоя ошибка в том, что ты бы не поверил своему другу, когда он говорил правду. Моя ошибка будет слушать своего „друга“ сейчас… Опять же, ты не мой друг, не так ли? Мой друг умер девять тысяч лет назад, и если бы он был жив, он бы рассказал мне и не оставил меня жить века с чувством вины за его смерть.»

Кирос развернулся и сердитым шагом направился к месту парковки машин.

«Кирос…»

«Dialegomaiana o echeri,» — произнес Кирос даже не оглядываясь.

«Что это за язык?» — спросила Дейнджер.

«Это наш родной язык.»

«И что он сказал?»

Алексион выдохнул с отвращением. «Если коротко, то 'мне плевать на твои слова.'»

Она выглядела такой же разочарованной, как и он. «Должны мы следовать за ним?»

«Делать что? Я не могу вбить в него смысл, как бы ни хотел. Выбор должен быть его.»

Проклятая судьба. Временами он ненавидел свободу выбора. Не удивительно, что Ашерон проклинал ее постоянно. Его босс был прав, свобода выбора — отстой.

Его взгляд вернулся к Марко. Бедный, несчастный Темный охотник был все еще с кинжалом в своей груди, куда кто-то, вероятно даймон, ударил его. Покачав головой в сожалении о глупости мужчины, Алексион подошел к упавшему Темному охотнику и выдернул кинжал. Естественно, это не кинжал убил его. Его отрубленная голова лежала в нескольких шагах.

Дейнджер встала позади него, тоже осматривая тело. Он мог почувствовать ее отвращение, но как актриса она держала себя спокойно и профессионально. «Ты же не думаешь, что это сделал Кирос, не так ли?»

«Он не мог.»

«Тогда кто?»

Голос, который ответил на ее вопрос не был его и донесся с другой стороны из тени. «Всего лишь ваш дружеский патруль даймонов.»

Алесион чуть-чуть отодвинулся, чтобы посмотреть за спину Дейнджер.

Там, в тени, была группа из шести даймонов…

ГЛАВА 12

Глаза Дэйнджер сердито сузились от ядовитого тона Даймонов. Это редкость для Даймонов не пытаться убежать. Может они Спати, про которых упоминал Алексион?

С другой стороны, если они действительно уже убили одного Темного охотника, они, вероятно, были опоены собственной силой и искали кого-бы убить еще.

«Ох, народ, я так не люблю вас,» проворчала она.

«Это взаимно,» сказал лидер Даймонов.

Даймон обвел взглядом тело Марко. «Мы делаем хорошую работу, не так ли?»

Она пожала плечами, не желая в каком-либо виде поощрять или превозносить за их варварство, которое напоминало слишком много кошмаров из ее человеческой жизни. «Мне кажется, что это похоже на самоубийство. Наверное, он один раз взглянул на твое уродливое лицо и ослеп, таким образом он решил, что лучше быть мертвым, чем иметь твой мерзкий вид, который был последним, что он видел.»

Алексион над этим громко смеялся.

Даймон гневно посмотрел на нее. «Я уверяю тебя, что он умер, крича как девочка.»

Она просмотрела на Алексиона и недовольно покачала своей головой. «О, я так оскорблена этим. Какой смысл в этом женоненавистническом утверждении? Я — женщина, и я не кричу. Но я убила много Даймонов мужского пола, которые кричали.»

Алексион не прокомментировал.

Дэйнджер повернулась к Даймонам, которые все еще следили за ней, как будто она была главным блюдом. Она определенно собиралась выбить из них жизнь, но прежде, чем она это сделает, у нее был один вопрос. «Итак, почему вы убили его?»

Даймон пожал плечами. «У него была жертва, которой он не захотел делиться. Кажется, он думал, что он мог забрать душу в свое собственное тело, как делаем мы. Мы подумали, что смена сторон была честной игрой, таким образом мы вбили в него кол, чтобы освободить ее. Ты знаешь, Темные охотники не разрываются на части, когда освобождается душа. Почему так?»

«Мы не подонки?»

Алексион снова засмеялся.

Она посмотрела на него через плечо. «Ты слишком веселишься над всем этим.» Она указала в сторону Даймонов. «Келлер сказал, что ты мог бы сделать этих педиков?»

«Да, нормальные Даймоны.»

«И дай я угадаю, это разновидность Даймонов „Эбби Нормал“?»

Он покачал головой. «Ты слишком много смотришь DVD, и да, они — Эбби Нормал.» Она была поражена, что он понял ее ссылку на фильм Молодой Франкенштейн.

«Ох, прекрасно,» сказала она, морща нос в отвращении. «И вот она я без своего любимого кола и почему же так? Потому, что уродливый крылатый демон из ада — в буквальном смысле пришел за нами.» Она оглянулась на Даймонов и тяжело вздохнула. «Теперь эти парни должны сражаться. Ну, по крайней мере, они не чешуйчатые.»

«И они блондины,» добавил Алексион. Дэйнджер нашла забавным то, что он перенял ее веселый тон. «Тебе нравятся блондины.»

«Верно, но после того, как я увидела их, думаю мои вкусы точно изменятся. Я думаю, что я лучше сделала бы демона, чем один из них.» Дэйнджер крутанулась, выхватила кинжал из рук Алексиона и бросилась с ним на Даймонов.

Алексион с трепетом наблюдал, как она приняла вызов Спати. Она была невероятным бойцом, скорее отважным, чем опытным. Не то, чтобы у нее был недостаток опыта, в каком-то смысле. Он у нее был. Просто ее отвага значительно его (опыт) опережала.

Она резанула одного Даймона поперек груди, уворачиваясь от второго. Ее маленький рост давал ей отличное преимущество перед здоровенными Даймонами.

Она нанесла удар одному из них.

Его разорвало в пыль.

Затем она повернулась к Алексиону с сердитым взглядом. «Ты собираешься только стоять там и выглядеть впечатленным или ты действительно собираешься помочь мне с этой небольшой ситуацией?»

Он беспечно пожал плечами. «У тебя, кажется, все под контролем.»

Она свирепо посмотрела на него, отскакивая от другого атакующего даймона. Она ударила его ногой в спину. «Я действительно ненавижу мужчин большинство ночей,» — пробормотала она.

Только когда один из Даймонов подошел к ней сзади, Алексион бросился вперед. Он ударил Даймона кулаком в челюсть.

Дэйнджер крутанулась, собираясь нанести ему удар. Алексион поймал ее руку, поцеловал ее сжатый кулак и выхватил из него кинжал.

«Я отдам его обратно,» сказал он, за мгновение, перед тем, как погрузил кинжал в Даймона. Золотая пыль покрыла его целиком прежде, чем опустилась на землю.

Он развернулся и бросил кинжал в грудь другого даймона, который собирался напасть на Дэйнджер.

Даймон замер на середине движения, пробормотав слово «проклятье», затем разлетелся на части.

Последний оставшийся даймон побежал.

Дэйнджер схватила кинжал с земли и бросила его ему в спину. Дэйнджер схватила кинжал с земли и бросила его ему в спину. Он попал ему точно между лопатками. Как и другие перед ним, он разлетелся в пыль.

Алексион протянул руку за кинжалом, чтобы вернуть его себе. Он пролетел через воздух, пока он не схватил его крепко за рукоять.

Дэйнджер одарила его, раздраженным взглядом. «Ты знаешь, те дешевые трюки были бы более впечатляющими, если бы они действительно помогли мне.»

Скривив губы, он протянул ей кинжал. «Я хотел посмотреть на что ты способна.»

«Забавно. В следующий раз когда ты мне не поможешь, я натравлю их против тебя.»

Он должен был признать, что ему нравится видеть огонь в ее глазах всякий раз, когда она сердится. Гнев разрумянил ее щеки и он задумался, каково бы это было ощущать ее обнаженной под собой. Определенно, она была бы похожа на дикую кошку, и это заставило его улыбнуться даже против его воли.

Как много он отдал бы за секс с Дейнджер.

«Я не нахожу это забавным,» сказала она раздраженно.

«Поверь мне, я также не нахожу забавной мысль, что тебе причинят боль.»

Тогда чего ты лыбишься?

«Я улыбаюсь, потому что ты исключительно красива.»

Дэйнджер не была бы более ошеломлена, если бы даже он предложил ей прыгнуть с разбега с Эйфелевой башни. Прошло так много времени с того момента, как мужчина, особенно столь привлекательный, как Алексион, делал ей комплимент. Она почти уже забыла то фантастическое ощущение трепета, возникающее в животе. Ощущение в котором сочетались небольшая часть смущения, уравновешенная частичкой гордости и благодарности. «Спасибо.»

«Пожалуйста.»

Непонятно почему, но в тот момент, она хотела поцеловать его. Очень сильно.

Но это было сумасшествие и она знала это.

Он даже не человек.

Ты тоже.

Ну, ее разум был прав, но все же… Сейчас не то время и не то место.

Алексион взглянул на Марко, потом в том направлении, куда побежал Кирос. Знакомый мучительный взгляд вернулся к его зелено-карим глазам, как будто он хотел пойти вслед за другом. Сомнение, сопровождавшее этот взгляд говорило о том, что он знал, каким бесполезным будет этот поступок.

«Дай ему время подумать,» сказала она мягко, сочувствуя ему. «Он вернется.»

«А если не вернется?»

Он был бы мертв, скорее всего от руки Алексиона. И каким бы неприятным она это не находила, она могла только вообразить со сколькими еще он так поступил. Поэтому было бы исключительно жестоко указать ему на это, поскольку у нее было чувство, что у Алексиона было предостаточно жестокости в его жизни.

«Разве Эш не может сказать тебе результат? Я знаю, что он может видеть будущее.»

«Да и нет. Ни он, ни я не можем видеть будущее, если оно касается нас или кого-то из наших близких.»

Это показалось ей несправедливым. Какой смысл видеть будущее, если ты не можешь помочь близким людям? «Это должно быть отвратительно, знать будущее всех, но не свое собственное.»

Он устало выдохнул. «Ты даже не представляешь. По-моему, это действительно жестоко. Но, в конце концов, возможно это не имеет значения, так как будущее может изменяться и изменяется. Что-то столь же простое, как например, поворот направо в конце улицы в один из дней … где-то глубоко внутри, ты это знаешь, но внезапно по непонятным для всех причинам, ты решаешь обмануть судьбу и пойти налево. Теперь вместо того, чтобы встретить супруга своей мечты и иметь дом полный детей, ты попадаешь под грузовик с мороженным и проводишь следующие пять лет в физтерапии, восстанавливаясь после травмы; или, что еще хуже, ты умираешь от этого. И все потому, что ты, по прихоти, проявил свободу выбора и повернул в противоположную сторону.»

Это было одним из источников ее кошмаров. Она действительно не прекращала об этом размышлять с тех пор, как начала задумываться, когда же она сделала тот трагически неверный шаг в ее собственной жизни. Была ли это судьба или же свободный выбор, который ее так кинул?

«Теперь это в самом деле отвратительно, доктор Саншайн. Спасибо вам за это.»

Он выглядел пристыженным, когда понял, на сколько безнадежную ситуацию он описал. «Это также может работать и в обратную сторону.»

«Да, но я заметила, что о позитивной стороне ты сначала даже не подумал. Фрейд был бы в восторге от тебя, да?»

«Возможно и так,» сказал он легкомысленно. «Я спрошу его, когда вернусь обратно.»

Она задумалась над его словами и тем, что они означали. «Ты знаешь Зигмунда Фрейда?»

Широкая улыбка, которой он одарил ее, была совершенно ослепительной в своем очаровании и красоте. «Нет, но у меня есть ты, чтобы отправить тебя туда на минутку, ведь так?»

Дейнджер покачала головой. Было что-то странно заразительное в нем. Она ненавидела саму мысль, что она могла быть очарована столь легко, и все же он постепенно делал это.

«И так, что мы будем делать с Марко?» спросила она, возвращаясь к насущному вопросу.

Алексион посмотрел на тело. «Теперь не так много можно сделать.»

Дэйнджер бросила повторный взгляд на тело, так как поняла, что оно уже разложилось. Она уставилась на пустое место, где оно лежало лишь несколько минут назад. Единственный след, который от него остался, была его одежда.

«Mon Dieu (Бог мой),» выдохнула она. «Неужели со всеми нами так будет?»

Тон Алексиона был бесстрастным. «В конечном счете со всеми людьми такое происходит.»

«Да уж,» сказала она, ее голос становился все глубже от гнева, который рос в ней от одной мысли подобного «испарения». «Но, обычно, на это требуется больше, чем пять минут.»

«Не для Темного охотника.»

Дэйнджер продолжала пристально смотреть на пятно. Оно чрезвычайно смущало ее. Она даже не была уверена почему. Единственное, казалось, что тело, такое же сильное, как и у них, и которое было столь неуязвимым для столь многого, не должно было просто распадаться за несколько минут.

Заключительный этап смерти сильно поразил ее.

Алексион притянул ее к себе. Ее первым побуждением было оттолкнуть его, но честно говоря, она нуждалась в его прикосновении прямо сейчас. Она нуждалась в чем-то, что успокоит ее и удержит от паники, которая возникла из-за столкновения с действительностью, которая никогда прежде ее не касалась.

Окончательная смерть.

Никакой Артемиды, чтобы вернуть их обратно. Никакого рая. Только полное уничтожение и безотрадная боль. Она могла бы быть похожа на того человека, которого Алексион показал ей раньше. Без надежды. Вообще без ничего.

«Все в порядке, Дэйнджер,» произнес он мягко у нее над головой, покачивая ее в колыбели своих рук. «Я не знаю, заставит ли это тебя чувствовать себя лучше, но он начал убивать людей.»

В некотором смысле ей стало лучше, в некотором — нет. «Я не хочу так умереть, Алексион.»

И тогда она кое-что поняла…

Он прошел через это. Он умер в одиночестве, с женщиной, которую он любил, которая отбросила его душу и отказалась помочь ему.

Как могла его жена сделать такое? Быть настолько холодной. Настолько бесчувственной.

Дэйнджер немного отстранилась, чтобы посмотреть на него. «Это — то, что случилось с твоим телом?»

Он кивнул. «Вот почему теперь у меня его нет.»

Но он чувствовал себя настолько реальным, настолько твердым. «Тогда, как ты можешь быть здесь, удерживая меня?»

Нежность, которая была в его глазах воспламенила ее кровь. Он мог быть разрушителем, но он знал и сострадание, и она действительно ценила то, что он проявил его к ней сейчас, когда она нуждалась в этом больше всего.

«У Ашерона много способностей и, к счастью, перевоплощение — одно из них. Это временное тело идентичное моему, кроме того оно действительно неразрушимое. Отрубите мне голову и я смогу снова утихомиривать здесь педиков.»

Она не видела в этом смысла. «Я не понимаю. Тогда, почему ты испугался Шаронте?»

Он нервно засмеялся. «Шаронте не только разрушают тело. Они разрушают theousia.»

«Разрушают что?»

Он приглаживал ее волосы, пока объяснял. «Это — часть нас, которая существует вне тела или души. Душа — наша духовная часть. Theousia — то, что дает нам нашу индивидуальность. Это наша суть, наша жизненная сила, если хочешь. Без этого от нас ничего не останется. Это — окончательная смерть, от которой нет никакого пути назад. Шаронте — одна из немногих вещей, которая может легко закончить то немногое, что осталось от моего существования. И хотя мое существование часто невыносимо, я несомненно предпочту его, вместе со всеми недостатками, полному уничтожению.»

Она все еще не понимала. «Но если Ашерон настолько силен, что может предоставить тебе временное тело, почему он не может дать тебе постоянное?»

Алексион затих и сделал шаг назад.

Его лицо снова стало каменным, давая ей понять, что она затронула очень деликатную тему. «Давай, Алексион, выкладывай. Есть еще что-то странное в тебе? Что-то, что пугает тебя.»

Она могла видеть это в его глазах.

Он отошел от нее, обратно к машине. Она пошла за ним, на самом деле не ожидая ответа.

Но спустя несколько секунд он сказал, «Ашерон был молод, когда вернул меня обратно. Тогда, он полностью не осознавал всю свою силу и, боги знают, Артемида не была настроена наставлять его. Если бы была ее воля, то он ничему бы не научился.»

Нехорошее предчувствие пронзило ее. «Итак, судя по тому, что ты говоришь, он напортачил с тобой.»

Он кивнул, не глядя на нее. «Если бы я умер хотя бы на сто лет позже, то для меня это была бы совсем другая история. Но то, что было сделано со мной, не может отменить даже Ашерон. Я никогда не смогу снова быть человеком или жить как человек. Для меня ничего нельзя сделать. Никогда.»

Он принимал это с удивительным достоинством, но у него было много времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Она сама все еще была раздражена, что Ашерон испортил ее. «Мне действительно жаль, Алексион.»

«Ничего. По крайней мере, он достаточно побеспокоился, чтобы спасти меня. Если бы не он…» Он посмотрел туда, где был Марко.

Дерьмо. Ей совсем не нравилась мысль о его смерти. Она допускала, что он был прав. То, что он имел сейчас, было намного лучше, чем другая альтернатива.

Дэйнджер повернула голову, указывая куда ехать. «Почему бы нам не пойти поесть? Я действительно проголодалась.»

«Конечно.»

Двери машины открылись сами по себе в тот момент, когда они приблизились к ним. Дэйнджер покачала головой при виде его способностей. Временами он был таким же пугающим, как Ашерон.

Она села в машину на место водителя, в то время как он сел на место пассажира.

«Так, каким же именем мне лучше тебя называть?» спросила она, выезжая с автомобильной стоянки. «Иас или Алексион?»

Он одарил ее дьявольской усмешкой, которая воспламенила ее гормоны. «Я предпочел бы, что бы ты называла меня 'любовник'.» Он игриво качнул бровями.

Дэйнджер закатила глаза. Как и все мужчины, думающие об «одном», он был неисправим.

«Не вини меня,» сказал Алексион почти оскорбленным тоном. «Я ничего не могу поделать. Видела бы ты со стороны, как ты выглядишь в бою. Это действительно зажгло меня.»

«Не мог бы ты сказать мне, как тебя погасить?»

Он фыркнул. «Проведи двести лет без секса, а потом задавай этот вопрос. Не помогает даже довольно холодный душ.» Он наблюдал за теннисным кортам, которые они проезжали, где играла группа студентов. «Разве студентки не должны быть распутницами…»

Из ее горла вырвался звук отвращения. «Даже не думай идти туда.»

«Ну, если ты не хочешь меня …»

Она прервала его своим озорным взглядом. «Я никогда этого не говорила.»

ГЛАВА 13

Кирос вошел в свой дом, его руки все еще дрожали. Он не мог поверить в то, что увидел сегодня ночью. В то, что слышал. Марко был убит.

И Иас был жив.

Иас был жив все эти столетия.

Гнев и горе боролись с облегчением и счастьем. Он был так смущен своими эмоциями, что не знал, что чувствовать или думать. Часть его хотела обнять своего старого друга.

Как люди, они были ближе чем просто братья. Был особый договор, который основывался на доверии своей жизни в руки другого человека, договор, при котором доверяют свою жизнь тебе. Он был всеобщим и нерушимым. Они были связаны им.

Как долго они воевали вместе? Голодая на длинных переходах от битвы к битве? Когда один падал от ран, другой стоял над ним и отбивался от нападавших, пока не заканчивался бой. Затем выстоявший оказывал медицинскую помощь другому.

Спиной к спине, они воевали бесчисленное количество раз, оберегая друг друга.

Он был должен Иасу больше, чем смог бы когда-либо возместить деньгами или делом. Именно эта часть его была в восторге от того, что Иас жив.

Но другая часть его была такой обманутой, такой обиженной. Как мог Иас выжить и не сказать ему?

Как?

Почему Ашерон никогда не упоминал об этом? Он больше, чем кто-либо знал как сильно смерть Иаса разрывала его на части. В начале гибель Иаса была больше, чем он мог перенести. Он чувствовал себя настолько ответственным. Если бы он сказал Иасу о его жене, то его друг не сделал бы трагическую ошибку думая, что она любила его. Но он знал, что если Иас узнает об этом, это уничтожит его, ведь он любил Лиору больше всего на свете.

Даже его собственная жизнь была расплатой, потому что он молчал. Он умер, защищая Иаса от Ликанта, который был любовником Лиоры, в первый раз, когда Ликант пошел за Иаса.

Почему я никогда не говорил ему?

В течение многих столетий он нес эту вину и сомнения на своих плечах, как Атлас. Было немного ночей за прошедшие девять тысяч лет, когда угрызения совести не терзали его.

Каждый раз, когда Темный охотник говорил о возможности освобождения, и когда возлюбленный ронял медальон, в котором хранилась их душа, до ее возвращения, он вспоминал своего друга.

Более того, Иас был тем, кто предоставил всем Темным Охотникам эту оговорку. Без Иаса ни Артемида, ни Ашерон, ни кто-либо другой, не разрешили бы им получить обратно души или освободить их. Никогда.

Не взирая на это, Кирос знал одно, Иас не лгал бы ему. Его друг такого бы не сделал. Его друг всегда был исключительно честен.

Но был ли этот Иас тем же, кем он был, когда был смертным?

«Что ты делаешь?»

Кирос поднял взгляд и увидел Страйкера, стоящего прямо в дверях его кабинета, к которому он направлялся. С безразличием, которого он не чувствовал, Кирос оттолкнул его и сел за свой резной стол из красного дерева в кожаное кресло бордового цвета. «Я думаю.»

«Думаешь о чем?»

Он пригвоздил даймона убийственным взглядом. «Знаешь ли ты, что разрушитель был когда-то моим лучшим другом?»

Страйкер остановился, когда эти слова достигли его, ударяя, словно брошенные камни. Сейчас это было тем, чего он не ожидал. Он всегда интересовался откуда появился Алексион.

Но давайте смотреть правде в лицо, Ашерон на самом деле не делился с ним какой-либо информацией, особенно о том, что Страйкер мог бы использовать против него. Это было бесславие врагов. Даже они были молчаливыми.

Но его голова кружилась от этих новообретенных знаний. Итак Алексион когда-то был человеком … И он знал Кироса …

Хорошо. Он мог работать с этим.

«Ты сейчас должен чувствовать себя преданным,» сказал Страйкер расчетливо сочувствующим голосом. «Он говорил тебе что-нибудь?»

«Он сказал, что он пришел, чтобы спасти меня от тебя.»

Лицо Страйкера осталось непроницаемым. Ему следовало играть осторожно, если он собирался спасти все свои планы от огня, который только и ждал, чтобы поглотить и разрушить их.

«Любопытно.»

Итак, Алексион хотел спасти пешку Страйкера от смерти. Это могло быть весьма выгодно. Алексион подумал бы дважды прежде, чем осудил бы своего друга на существование в Шададуме, и это даст Страйкеру пешку, которую он использует против него. Конечно, Алексион не убил бы того самого человека, которого приехал спасти.

О, да, это действительно было очень хорошей новостью. «Ты знаешь, что он лжет тебе, верно?»

Кирос покачал головой, откидываясь назад в своем кресле. «Я так не думаю.»

«Не думаешь?» спросил Страйкер, двигаясь вперед, чтобы отодвинуть черную кожаную подставку для карандашей. Он сел на углу стола. «Используй свою голову, Кирос. Он утверждает, что был твоим другом, но где он был все эти столетия?»

«Он сказал, что не мог выйти на контакт.»

«Не мог или не хотел?»

Глаза Кироса сузились на нем. «Просто скажи, что ты собирался сказать, Страйкер. Сейчас я не в настроении выслушивать эту ерунду.»

«Прекрасно,» сказал он, наклоняясь вперед, чтобы наравне встретить пристальный взгляд Кироса. «Что я должен сказать об этом. Если он действительно твой друг, где он был все это время, пока ты томился на задворках ада? Сколько времени ты просил Ашерона перевести тебя из Миссисипи в городскую местность, где происходит хоть что-то, кроме пивной вечеринки? И сколько раз твоя просьба осталась без ответа?»

Кирос отвел от него взгляд. «У Эша были свои причины.»

Жалкий глупец. Он понятия не имел с чем связывался, когда дело касалось или Ашерона или его самого.

«Неужели?» спросил Страйкер. «Или это твой друг, который отказал в твоей просьбе? Подумай об этом, Кирос. Ашерон очень занятой человек, у которого нет времени, чтобы контролировать все те тысячи Темных охотников, которых он создал, чтобы уничтожить нас. На кого бы он полагался в таких вопросах? А?»

Страйкер не дал ему времени, чтобы ответить. Он не хотел, чтобы Кирос сформулировал логичный аргумент прежде, чем он посеет сомнения в его разуме. «На его правую руку, вот на кого. На того, кому он доверяет больше, чем всем другим, исполнять его приказы.»

Он спросил. «Черт, у Алексиона даже есть возможность использовать часть способностей моего брата. Некоторые из нас верят, что твой друг Алексион даже делит с Ашероном кровь. Теперь ты знаешь, что твой, так называемый друг, ответственен за твои задания. Он был тем, кто не задумывался о том, что ты заслуживаешь быть там, где больше людей. И даже если бы он не был тем, кто принимает решение, то конечно же такой друг имел бы возможность повлиять на разум Ашерона и вмешаться, чтобы спасти тебя задолго до этого. Ведь так?»

Он видел неуверенность в глазах Кироса и заставил себя не улыбнуться победе.

«Они оба играют с тобой, Кирос. Подумай об этом. Это просто еще один трах мозга. Они смеются над тобой прямо сейчас. Сейчас. Они оба. Алексион должен убить вас всех, не спасти. Если бы он действительно хотел спасти тебя, то он давнобы дал тебе подходящее задание в разрастающемся городе. Но он не сделал этого, верно?»

Страйкер старался выглядеть сочувствующим. «Поверь мне, в этом районе не останется в живых ни одного Темного охотника, если он вернется к Ашерону, разве что ты убьешь Алексиона раньше.»

Страйкер соскользнул со стола, придвигаясь к нему ближе. «Ты уже видел его работу. Разве Марко не был там, где я сказал тебе?»

«Был.»

Хорошо, его Даймоны сделали то, что должны были. «Разве он не был убит, как я сказал тебе?»

«Был.»

«И Алексион был там?»

Кирос кивнул. «Все, что ты сказал мне, свершилось».

«Тогда, кто лжет тебе?»

Он ответил чисто машинально. «Они.»

«Да,» сказал Страйкер, наконец, улыбаясь. «Они лгут и так, что мы будем делать?»

Кирос одарил его холодным, мрачным взглядом. «Убьем его.»

Дэйнджер наблюдала за Алексионом, который выглядел полностью разбитым, сидя за маленьким круглым столом. Для человека, утверждающего, что не имеет вообще никаких эмоций, он, определенно, демонстрировал их сейчас.

По его настоянию, так как они не вернутся в ее дом, где их снова мог найти демон (или зная, что демон может все еще ждать их), они сняли номер в гостинице.

Честно говоря, Дэйнджер была немного обеспокоена пребыванием здесь. Ей не нравилось чувство незащищенности. Если в течение дня горничная откроет дверь и впустит солнечный свет в…

Алексион, согласно его собственному признанию, не взорвется в пыль, но она могла. И, без обид, быть поджаренной не было тем, что она хотела испытать, если это не приведет к тому, что один из ее друзей будет рассказывать непристойные истории про нее.

Но Алексион заверил ее, что никто не причинит ей вреда, он этого не допустит.

Я думаю, что это испытание.

Если она переживет день, то он был искренен. Если нет …, то она будет очень раздражена.

Или мертва.

В то же время, их было только двое в маленьком гостиничном номере. И, честно говоря, Алексион выглядел усталым и разбитым из-за того, что случилось с Киросом. Бедняга был настолько расстроен, что даже не прикоснулся к своему ужину.

«Он придет,» сказала она, стаскивая свои ботинки и носки.

Он посмотрел на нее. «Хотел бы я также верить.»

«Тогда верь Ашерону. Это то, что ты все время говоришь делать мне. Послал бы он тебя сюда, чтобы потерпеть неудачу?»

«Да,» сказал он, его голос был уставшим и все же необыкновенно решительным.

Его ответ удивил ее. «Нет, он не сделал бы этого. Это было бы жестоко.»

«Да,» настаивал он. «Послал бы. Как говорит Ашерон, иногда ты должен потерпеть неудачу, чтобы преуспеть. Хотим ли мы этого или нет, во вселенной есть порядок. Трудно понять и еще труднее поверить, но это так, и наши решения принадлежат нам. Неудача — часть жизни, и никто не может преуспеть всякий раз, когда что-то пробует.»

Это вывело ее из себя. «Ну, это отстой.»

Он кивнул в знак согласия. «Но неудача — цена свободы выбора.»

«Может быть, тогда нам было бы лучше без нее.»

Он усмехнулся. «Это то, о чем думает Ашерон большую часть времени. Он действительно ненавидит свободу выбора, но он никогда не вмешается в это.»

«Как, он мог бы?»

Алексион снова притих.

Она чувствовала его беспокойство и все же он сидел совершенно спокойно. Она ела дважды в течение ночи. Он не ел. Он только сказал, что он не голоден. Но, учитывая тот факт, что он действительно не мог ощущать вкус еды, она могла понять его.

«Ты собираешься спать?»

Он глубоко вздохнул прежде, чем ответил. «Я лягу позже.»

«Алексион…»

«Я в порядке, Дэйнджер. Правда.»

Нет, не в порядке. Она не нуждалась в сфоре, чтобы увидеть это.

Сочувствуя ему, она подошла и стала возле стула на котором он сидел. «Тебе действительно нехорошо.»

Он посмотрел на нее. Его зеленые глаза преследовали своей красотой и болью. «Да, нехорошо.»

Его признание застало ее врасплох.

«Ты знаешь,» — сказал он спокойно, — «я тот, кто следит за электронной почтой Ашерона. Я нахожусь в Катотеросе, когда его мобильный начинает разрываться от желающих поговорить с ним, днем и ночью. Иногда, это доводит его до безумия. Но я завидую его хаусу. Человеческое общение. Я думаю, почему он никогда не жалуется мне на все это вслух. Он знает, что я убил бы за это.»

Ее сердце болело за него и за грусть, которую она увидела в глубине этих светящихся зеленых глаз.

«Моя жизнь так бесконечна,» сказал он голосом, который нес в себе всю тяжесть его страдания. «Единственные, с кем я контактирую, кроме Ашерона и Сими — это другие Тени. Те, кто прокляты, кричат во мне, чтобы помог им, потому что они знают, что я одно из немногих существ, которое может услышать их. Те, кто живет на Острове Падесъёз, не заинтересованы в том, чтобы дружить со мной. Они сторонятся меня каждый раз, когда я прохожу рядом с ними.»

«На каком острове?»

Он вздохнул. «Это — область в Катотеросе, где Ашерон предоставляет Теням точную копию рая. Их существование, как и мое, ограничено, но они не страдают. Не так, как другие. Хотя, я думаю, осознание того, что они никогда не смогут снова быть людьми, достаточное наказание. Я думаю, именно поэтому они так ненавидят меня. У меня, по крайней мере, есть некоторое подобие материальной формы. У них нет и никогда не будет снова.»

«Почему Эш не дает ее им?»

«По той же причине, почему он не посылает меня на землю, кроме тех случаев, когда вынужден. Это жестоко, быть почти человеком и знать, что ты не он. Что ты никогда не будешь им снова. Это только усугубляет страдания.»

Боль, которую он перенес, разрывала ее. Он выглядел потерянным, одиноким. Она понимала оба чувства. Она много раз испытывала их за прошедшие двести лет. Она могла только представить, насколько это было бы хуже, испытывать это более девяти тысяч лет.

Она положила свою руку на его небритую щеку. Щетина дразнила ее ладонь, вызывая дрожь по ее руке.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, словно наслаждаясь ароматом ее кожи. Чувством ее прикосновения.

Его одиночество коснулось незнакомой части внутри нее. Оно коснулось той части, которая была похожа на него. Вечно одинокая.

Ее сердце колотилось, она наклонила голову вниз, чтобы ощутить вкус его губ.

Алексион был ошеломлен ее поцелуем. Он желал, чтобы он мог по-настоящему вкусить ее. По-настоящему узнать полноту ощущения от ее дыхания, смешивающегося с его, как ее язык пронзается через его рот.

Его тело кричало к жизни, желая чувствовать ее обнаженной, прижатой к нему. Он углубил свой поцелуй за миг до того, как отстранился, чтобы посмотреть на нее. «Не делай этого со мной, Дэйнджер. Это жестоко, ведь ты знаешь как долго я был без женщины.»

Ее прерывистое дыхание скользнуло по его щеке перед тем как она стянула свою блузку через голову.

Его сердце замерло при виде ее черного кружевного лифчика, который слегка прикрывал ее грудь. Ее розовые соски были тугими, только и моля о его устах.

Это была самая красивая вещь, которую он когда-либо видел.

Дэйнджер знала, что ей не следовало этого делать, и все же она не могла остановить себя. Как и у него, прошло слишком много времени с тех пор, как у нее был секс. И более того, она ощутила необычную связь с ним. Правильно это или нет, но она желала этого момента. По какой-то непонятной причине, она нуждалась в этом так же сильно, как и он.

Взяв его руку в свои, она притянула ее к своей груди.

Он резко вдохнул перед тем, как погрузить свои пальцы под кружево, чтобы прикоснуться к ней. Его кожа была грубой, но прикосновения были нежными, когда он слегка мял ее грудь.

Она немного приподнялась, чтобы страстно поцеловать его, когда неистово начала расстегивать его рубашку. Каждый дюйм плоти, которую она обнажала, был прекрасен. Ни единого шрама или пятнышка не было на его сильном мужском теле. Единственная метка, которую он носил, была странная татуировка на его левом плече, желтое солнце, пронизанное тремя белыми молниями. Она слегка коснулась ее, гадая, что за ряд символов был в середине. Это был алфавит, который она никогда не видела прежде.

«Что это?» спросила она, рассматривая его.

«Просто татуировка,» сказал он, его голос дрожал. «Она была на мне, когда я проснулся в этом облике.»

Выбросив это из головы, она вытянула его рубашку из штанов, затем сбросила ее и плащ с его плеч.

Он убрал руку от ее груди, чтобы позволить ей раздеть его.

Алексион дрожал от ее мучительного темпа. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз испытывал желание, как сейчас. Дэйнджер буквально заползла на его колени, вернувшись к его губам, чтобы с жадностью целовать их.

Он зарычал от дикости поцелуя, от движения его затвердевшего тела, желая вкусить ее. Ее дыхание смешалось с его, когда она пробежала своими теплыми руками по его обнаженной спине. Он потянулся к застежке лифчика, чтобы расстегнуть его. Черное кружево свободно упало, позволяя ее небольшой груди дразнить его обнаженную грудь.

Его голова кружилась от ощущения ее твердых сосков на его плоти. Он никогда не желал женщину больше, чем желал ее прямо сейчас.

Она оторвалась от его губ, прокладывая путь своим ртом к его уху. Он мог поклясться, что видел звезды, когда ее язык ласкал чувствительную плоть. Не в силах выдержать это, он встал, притягивая ее к себе.

Она обвила ногами его талию, пока он нес ее к кровати. Ему нужна была эта женщина больше, чем жизнь. Он не знал, почему для него так важно обладать ей. Но это было и, если бы прямо сейчас кто-то попытался остановить их, он причинил бы им очень сильную боль.

Он в спешке сорвал одеяло прежде, чем положить ее на простыни. Со стучащим сердцем, он расстегнул молнию на ее штанах, желая видеть всю красоту ее тела без прикрас.

Дэйнджер застонала, когда Алексион погрузил свою руку в ее трусики, чтобы прикоснуться к ней в том месте, где она была в огне для него. Шипя, она выгнула свою спину и раздвинула ноги так, чтобы он мог облегчить сладостно-горькую боль, что жаждала его прикосновения. Пока его рука доставляла ей удовольствие, он немного отодвинулся, чтобы взглянуть на ее лицо.

Его глаза были темными от страсти и наполнены изумлением. Они на мгновение сверкнули необычным оттенком зеленого перед тем, как он стянул ее штаны и трусики, освобождая ее тело, и бросил их на пол. Прежде, чем она смогла пошевелиться, он вернулся на свое место между ее раздвинутых бедер. Его горячее дыхание опалило ее ногу, когда его рука вернулась, чтобы мучить ее.

Она не могла ясно мыслить, когда он убрал свою руку и заменил ее ртом. Дэйнджер кричала в экстазе. Она глубоко погрузила свою руку в золотые нити его волос. Он не торопился, доставляя ей удовольствие. Никто и никогда, кроме него, не заставлял ее чувствовать себя настолько желанной, настолько необходимой, и она не понимала этого.

Мысли и чувства кружились в ее голове, в то время как его язык доставлял ей удовольствие глубоким, изучающим облизыванием. И когда она достигла оргазма, она могла поклясться, что видела звезды.

Алексион закрыл глаза, когда почувствовал ее дрожь. Не было ничего, что нравилось бы ему больше, чем поддразнивание женского тела, наблюдать за ее удовольствием от ощущения его самого. И Дэйнджер была самой сладостной женщиной, которую он когда-либо знал. Он положил свою голову на ее бедро, пока его тело продолжало пульсировать от желания.

Но он не хотел, чтобы это заканчивалось. Почему-то он не хотел спешить, только ощущать ее кожу на своей. Было в ней что-то, что затронуло его и каким-то образом заставило его жить снова.

Это не имело смысла, но он мог чувствовать, когда был с нею. Впервые за столетия, у него были эмоции в человеческой форме. Она заставляла его чувствовать, даже когда он не хотел.

Ее черные глаза опаляли, когда она медленно приподнялась, как проголодавшаяся львица. Она села на кровати в позе, которая была самой сексуальной, которую он когда-либо видел.

«Что ты…»

Он не получил шанса закончить свой вопрос перед тем, как она опрокинула его на спину, стягивая с него штаны. Алексион не спорил, когда она выпустила его на свободу. Он чуть не задохнулся, когда она взяла его в свою руку. К нему так давно никто не прикасался, как сейчас…

Дейнджер сделала паузу, что бы посмотреть в лицо Алексиона. Она никогда не знала никого кто был бы так благодарен чему-то настолько маленькому, как любовное прикосновение. Это только показало насколько он по настоящему одинок. Это было почти преступлением, что бы такой мужчина был замкнут сам в себе.

Он обхватил ее лицо руками и поцеловал ее глубоко, с любовью. Она не могла сказать что значит для него. Как сильно он нуждается, что бы чувствовать ее.

Это что-то сделало с ней. Заставило почувствовать нежность к нему, что считала невозможным.

Он приподнял ее вверх и посадил на него. Дейнджер закусила изнутри губу. Она наклонилась вперед на руки, которые держала у него на груди, и оседлала его медлено и легко.

Алексион выгнул спину, что погрузить себя глубже в ее тепле, влажной жаре. Он взял одну из ее рук в свою и поцеловал ладонь. Она была так дорога ему. Ощущение ее, жара на ее коже. Он положил ладонь себе на щеку, наслаждаясь мягкостью, запахом ее плоти.

Он хотел поглотить ее с дикостью, что поразила его. Ее потдатливое тело скользнуло чувственно напротив его, поджогши каждый дюйм его.

Он откинул голову назад, когда его накрыла яросная волна удовольствия.

Дейджер буквально вытаращила глаза от вида его кульминации. Это было так, будто его разрывает на части. И когда его взгляд встретился с ее, он растаяла.

Он обхватил ее лицо руками, затем осторожно притянул к себе для одного из самых сладких, нежных поцелуев, которые она когда-либо испытывала. Он ничего не говорил, в этом не было нужды. Признательность и восхищение на его лице сказали все.

Дейнджер улыбнулась ему, медленно соскользнув с его тела. Она лежала в постели, окутанная запахом Алексиона, дурманившим голову. Ей нравилась интимность, с которой он оборачивал свое обнаженное тело вокруг ее. Ее голова покоилась на его бицепсе, в то время как его дыхание щекотало ей шею.

«Спасибо тебе, Денджер,» прошептал он тихо.

Она медленно повернулась так, что теперь могла видеть его в свете раннего утра. Она не проводила с мужчиной всю ночь с тех пор, как была человеком. И было так странно быть с мужчиной сейчас.

И в Алексионе она увидела такое умиротворение, которого не было в нем прежде.

«Пожалуйста», сказала она, беря его руку в свои и приподнимая ее так, чтобы слегка покусывать его пальцы. «Должна сказать, ты был невероятен»

«Ну что ж, мне многое не позволялось.»

Она засмеялась этому, обнаружив его твердый сосок. «Думаю, я рада этому»

Он нежно поцеловал ее, затем оттолкнул обратно на матрац. «Тебе следует хорошенько выспаться за день»

Она сморщила нос. «Это непросто. Я столетиями не спала вне дома. Меня беспокоит этот дневной свет, который начинает просачиваться сквозь занавески. Это немного нервирует меня».

Он обнял ее и прижался ближе. «Я не позволю ему(дневному свету) ранить тебя».

Ее заполнило тепло. «Прекрасная мысль, но даже с твоими силами, я почему-то думаю, что Апполон может выиграть.»

Комната стала черной как смоль. Тут не было ни одного признака одинокого луча света сейчас. «Спи спокойно, Дейнджер. Я не позволю, что бы что-то сделало тебе больно. Я обещаю.»

И это было самое хорошее, что кто-либо делал для нее. Ее глаза разрывались от странной нежности, что переполняла ее, она повернула голову, что бы поцеловать его руку, потом заснула.

Она уснула с ощущением его руки нежно гладившей ее волосы, в то время как он шептал нежно ей на языке, который она не понимала.

Алексион почувствовал, что она расслабилась. Медленная улыбка изогнула его губы. когда он вспомнил, как она занималась с ним любовью.

Она была великолепна. Его губы до сих пор ныли от ее свирепых поцелуев и он не мог получить других.

Но вместе с чувством абсолютного удовлетворения пришло осознание того, что все, что у них было в этот момент так быстротечно — вспышка и ничего более.

Он будет помнить ее всегда, а она забудет его как только он ее покинет тут.

Это было правило Ашерона. Никто из Темных Охотников не могли вспомнить, что видели его. Тем кого спасли, всегда очищались воспоминания.

Ее жизнь будет идти своим чередом без него. Это никогда не беспокоило его раньше, но сегодня…

Сегодня он хотел большего.

Хотеть большего вот корень всего зла. Концепция уничтожила большей жизней, чем создала.

Если б это не было фактом, который он знал, это было эхо слов Ашерона, он мог почти поклясться, что его босс опять был в его голове.

«Где ты Эш?» он прошептал. «Я мог бы использовать твое руководство прямо сейчас.»

Но это было бесполезно. Не было ничего, что Ашерон мог сказать ему, что бы он хотел услышать и он знал это. Он был без предложения. Он был без тела или души. Буквально. он ничего не мог предложить ей. Когда-либо.

Ему нечего было предложить любой женщине.

Все имеет свою цену. Ничто не бесплатно. Его цена что бы не быть проклятим, провести вечность в одиночестве.

По крайней мере у меня есть этот момент.

Он должен быть благодарен за это и он не будет сожалеть. Не будет.

Алексион напрягся, так как он почувствовал нечеткое покалывание сфоры снова.

«Если это ты, Страйкер, то тебе же хуже.»

Он не знал, он мог присягнуться, что он услышал, как голос в его голове произнес с усмешкой, «Я намерен.»

ГЛАВА 14

Дейнджер проснулась от того, что что-то щекочет ее нос. Покачав головой, она прогнала это прочь, лишь для того что бы оно вернулось вновь раздражать ее.

С усилием она открыла глаза и обнаружила Алексиона, стоящего на коленях на полу рядом с ней с умопомрачительной улыбкой на своем лице. Он положил розу, которой мучил ее, перед ней на матрас.

«Доброго вечера, красавица. Я беспокоился, что ты проспишь всю ночь.»

Дейнджер вернула ему его улыбку, когда потянулась и зевнула «Который сейчас час?»

«Почти восемь.»

Она застыла от его слов. «Что?»

Он положил подбородок на матрас. Было что-то невинное и милое в этом жесте. Это было совершенно неожиданно от человека, допускающего лишь силу, командующую им. — Я же сказал тебе. Ты спала всю ночь напролет.

Она была полностью ошеломлена. Она не могла вспомнить последний раз когда она проспала. Подумав об этом, она никогда не делала этого раньше. Шесть часов за ночь был ее максимум. Но в этот раз ей удалось проспать двенадцать часов и она даже не была в собственной кровати. Как это могло случиться?

Возможно тебе нужен шокирующий секс более чаще?

Что же, это само собой разумеется.

Зевая, она медленно села в постели, прижав к себе простыню, чтобы найти прекрасный завтрак на маленьком столике у окна. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой — мужчина, который мог быть устрашающе могущественным и защищенным, потрясающий в постели, все еще был внимательным настолько, чтобы кормить ее приличной едой на следующий день.

Нет, парень был совершенством.

Она вздрогнула, когда у нее промелькнула эта мысль. Ах да, он имеет один существенный недостаток. Он был скорее мертв и «другой». Но для вечности, такого рода недостаток она готова проигнорировать. В конце концов, она сама была не сахар.

Алексион вернул лампу на стол. «Я надеюсь, ты любишь Китайскую еду.»

По какой-то причине, не имеющей никакого смысла, она вдруг ощутила приступ застенчивости от того, что покидала кровать совершенно голой, пока он стоял, пристально смотря на нее. Она неуклюже осмотрела комнату, соображая как бы ей одеться так, чтобы он не видел.

Ослепить его?

Это может быть проблемой, не говоря уже о… грубости

Он почесал подбородок прежде чем показать большим пальцем на дверь. «Ты хочешь выпить Коки? Я могу достать тебе одну.»

Она улыбнулась, с облегчением поняв, что он был немного более догадлив, чем большинство мужчин. Он действительно был «другим». Ни один смертный мужчина не сделает подобного. «Да, пожалуйста. Это было бы здорово.»

Он кивнул, потом оставил ее одну.

Подняв розу, что бы вдохнуть ее аромат, Дейнджер провела некоторое время вернувшись в кровать, и вспоминая, как они провели утренние часы.

В том, чтобы быть так проснуться есть что то прекрасное.

«Женщина могла бы привыкнуть к этому.» Она мечтательно вздохнула, когда незнакомое чувство тепла и счастья струилось сквозь нее. «Думаю, мне нравятся „другие“.»

«Другой» дал ей такое чувство удовлетворения, подобного которому она не знала прежде. Он заставил ее чувствовать то, чего, она думала, ей уже не испытать. Ее голова на самом деле кружилась от мысли провести другие ночи с ним.

Вскружил голову? Ей?

Было непостижимо, что она могла чувствовать нечто подобное. Но она чувствовала. Было бесполезно это отрицать.

Если бы это могло продолжаться. Но она знала лучше. Их время вместе было очень ограничено.

Вздохнув, она поднялась и пошла принимать душ.

Алексион замер, войдя в комнату, когда услышал звук льющейся воды в ванной. Он прекрасно представлял себе воду, стекающую по обнаженному телу Дейджер. Как она намыливается… Интимно касается себя.

Воображение нарисовало ему, как она проводит руками по груди и ее ноги слегка раздвигаются.

Его член возбудился немедленно.

Это было больше чем он мог выдержать. У него пересохло в горле, он спустился вниз выпить и открыл дверь в ванную комнату. «Нужен кто-то что бы помыть спинку?»

Она пискнула, как будто он испугал ее. «Что ты тут делаешь?» отрезала она.

«Хочу увидеть тебя голую в душе,» сказал он без стеснения и колебания.

Она открыла занавеску, чтобы пристально посмотреть на него. Ее волосы прилипли к телу, но пряди покрывавшие ее грудь, оставили вершинки открытыми его голодному взгляду. «Тебе нужно научиться сдерживаться.»

«Это то, чем я владею в совершенстве.»

Она пробежала таким же горячим взглядом по его одетому телу. «Ты меня искушаешь, но я слишком долго спала. Нам нужно вернуться туда и посмотреть как там Кирос и компания.»

Она была права.

«Хорошо,» сказал он ненавидя факт, что у него была работа, которая не включала постельное времяпрепровождение с ней. «Гормоны держим на привязи.» Он выпустил усталое дыхание, затем начал собираться.

Она поймала его за руку, чтобы остановить. «Но всегда есть рассвет, ты же знаешь?»

Он поднял ее руку, что бы поцеловать ее пальцы. «Это обещание?»

Она кивнула.

Он закрыл свои глаза и наслаждался мягкостью ее кожи, прежде чем он отпустил ее и позволил ей принять ванну. Но это было тяжело.

Бывало и похуже.

Это безусловно было правдой. Было тяжелое время, когда от эрекции невозможно было избавиться.

Пока она заканчивала с душем, он отвлек себя приготовлением еды для нее. Машинально, он положил в рот кусочек цыпленка.

Его сердце сжалось, как будто он ничего не попробовал. Это было как попкорн. Не было никакой разницы. Только в текстуре у них были отличия.

«Я скучаю по еде,» он вздохнул, отходя от белых контейнеров с едой. Как для мужчины, небыло ничего лучше чем долгий праздник после окончания боя. Жареный ягненок и говядина, замаринованые в белом вине и специях. Бокалы дорогого, красного вина и меда.

Его мать делала лучший медовый хлеб, который он когда-либо пробовал.

Со всех вещей, что он потерял буду чи реинкарнированым, он ненавидел больше всего потерю ощущать вкус.

Нет, это была неправда, он ненавидел потерю души, но еда была на втором месте.

Он услышал, как открылась дверь. Повернувшись, он увидел Дейнджер, которая выходила из ванной полностью одетая. У нее было белое полотенце вокруг головы «Как там?

„Еще горячее“ Это все, что он смог сказать.

„Ты будешь есть?“

„Я уже ел,“ соврал он. Она была достаточно подозрительна в том что потдерживала его. Последнее что ему нужно было это довериться о том, как Ашерон вернул его к жизни. Были вещи, которые ей не нужно знать.

Как только она присела, ее телефон позвонил. Доставши его, Дейнджер посмотрела на определитель номера. „Это Кирос“.

Она открыла телефое, потом ответила.

„Да,“ сказала она после короткой паузы. „Мы до сих пор в Старквиле. Где ты?“

Алексион закрыл свои глаза и сконцентрировался, что бы он смог услышать Кироса через телефон.

„Где ты остановилась?“ задал вопрос Кирос.

„В гостиннице.“

„Иас с тобой?“

Дейнджер откашлялась перед тем как ответить. „Что ты хочешь узнать?“

„Я думал про то что он сказал и я хочу поговорить с ним снова.“

„Держи.“ Она протянула ему телефон.

Надеясь, что его друг пришел в себя, Алексион приложил его к уху. „Да?“

„Насколько вы близки с Ашероном?“

„Очень. А что?“

„Это правда что у него есть собственный демон?“

Алексион решил ответить расплывчиво. Существование Сими было тем чем Ашерон поделился всего лишь с несколькими Темными Охотниками, и Кирос не был одним из привилегированных. „Какой демон?“

„Будь со мной честен Иас,“ зарычал он „Черт, ты должен мне слишком многое.“

Алексион проскрежетал зубами. Какой вред может принести ответ на этот вопрос? Это было бы плохо, если бы Сими не могла защитить себя, особенно в отношении Темного Охотника. „Да, у него есть демон.“

„Тогда, если бы я был тобой, я бы призвал его.“

„Почему?“

Не успел вопрос слететь с его рта, как кто-то постучал в дверь.

Кирос повесил трубку.

„Странно“, сказал он, нажав кнопку на телефоне, чтобы выключить его, в то время, как Дейнджер поднялась, чтобы открыть дверь.

Прежде чем она сделала это, маленький светящийся шар прошел сквозь дерево, будто оно было чем-то неосязаемым. Дверь осталась невредимой, в то время как шар вращался до середины комнаты, где начал расти все больше и больше, пока не достиг размера и формы взрослой женщины.

Две секунды спустя, вспышка света залила комнату и форма воплотилась в высокого, клыкастого демона женского пола.

У нее были черные рога, черные губи, красные крылья и желтые глаза. Ее кожа была мраморная красное с черным.

Но его удивил тот факт что он знал ее лицо так же хорошо как и свое собственное.

„Сими?“

Она зашипела на него, затем напала. Она схватила его за руку и швырнула на стену.

Алексион отскочил от стены, но удержался. Что, черт возьми, здесь происходит? Сими никогда не причининяла ему вреда. По крайней мере не так.

Она двинулась, чтобы ударить его снова.

Он отскочил от нее. „Что с тобой не так, Сими?“ спросил он на Шаронте.

„Не оскверняй мой язык человеческий мусор,“ огрызнулась она сердито.

Во всяком случае, он подумал, что она так сказала. Ее слова и произношение отличались от Шаронте на котором говорила Сими. Это было похоже на другой диалект.

Дейнджер начала наступать на нее.

„Нет!“ отрезал он. Он должен был понять это. Как этот демон может быть настолько похож на демона Ашерона?

„Кто ты?“ спросил он ее.

Она наклонила свою голову и посмотрела на него с абсолютной ненавитью. Ее белые клыки сверкнули снова на ее более темной коже. „Я смерть и разрушение, и я здесь, что бы претендовать на твою жизнь, червь.“

Дейндржер снова зарычала ему „Алексион…“

„Пожалуйста, Дейнджер, доверься мне.“

Слова едва слетели с его рта, прежде чем демон схватил его за горло и перекинула его на землю.

„Протула акри гонатизум, влаза!“

Демон свернула губу. „Ты не Бог что бы приказывать мне, раб. Ксирена никому не подчиняется.“

Он бы смог прокоментировать это, но сдавленое горло не имело возможности говорить. Она распахнула его рубашку, как будто она собиралась вырвать его сердце.

„Я думаю мне нужно вмешаться, Алексион,“ сказала Дейнджер, медлено приближаясь к ним. „Оттуда где я стою, ты теряешь много времени.“

„Нет!“ выдавил он, боясь что демон разорвет ее на части, если она попробует сделать что-нибудь.

Демоница сорвала кинжал с пояса. Алексион боролся изо всех сил. Это было то, чего он боялся больше всего — кинжал Разрушительницы.

Он мог убить его.

Но не смотря на все усилия, он не мог заставить ее сдвинуться сместа или ослабить хватку хотя бы чуть-чуть.

До тех пор пока ее глаза не опустились к его плечу, где был выбит знак Ашерона.

Ее глаза вспыхнули красным. Отпустив его горло, она придержала ткань рубашки, чтобы иметь возможность лучше изучить отметину.

Он все еще не мог вырваться.

Она подняла голову, внимательно изучая тату. „Ты служишь тому, кто проклят?“

„Да.“

Она выглядела еще более озадачено. „Ты назвал меня Сими на детском языке. Ты знаешь мою Сими?“

Алексион с трудом втянул воздух через поврежденное горло. Оно горело и болело. Казалось боль никогда не прекратится.

„Мать Сими мертва. Нам сказали что все Шаронте исчезли. Кто ты, черт возьми?“

Она угрожающе посмотрела на него, как будто была оскорблена тем, что он не знает о ней. „Я Ксирена, старейшее дитя Ксиамары и Пистрифа — высших хранителей покоев богов. Я была защитницей сими моей матери…ее ребенка. Мою сими забрала сучка-богиня Апполими, после смерти моей матери, что бы подарить проклятому богу. Ты знаешь, где моя сими?“

Алексион не мог думать, глядя на демона на его груди.

Сими означает „ребенок“ на Шаронте?

Проклятье. Он задавался вопросом, знал ли об этом Ашерон. „Ты сестра Сими?“

Ксирена яростно зашипела на него. „Ее имя Ксиамара в честь нашей матери.“

„Она не знает этого. Поверь мне.“

Она немного отступила от него. Ее лицо выражало растерянность. „Ты знаешь ее?“

„Я забочусь о ней.“

К его изумлению, из ее глаз потекли кроваво красные слезы. „Ты заботишься о моей сестре?“

Он кивнул. „Всегда. Она мне как дочь.“

Одинокая красна слезинка скатилась по ее щеке. „Моя сим жива? С ней все хорошо?“

„Она как царица на троне.“

Она запрокинула голову и испустила нечеловеческий крик, который походил на причудливую смесь мучения и радости. Она отошла от него и присела на корточки. Ее крылья обернулись вокруг тела подобно плащу. „Призови ее для меня, пожалуйста.“

Он встретился с Дейнджер взглядом. Она выгляделатакой же запутаной, как он чувствовал себя.

Сими не единственная в мире? Таких как она две? Он не знал, хорошая это новость или плохая. „Я могу попробовать призвать ее, но не уверен что она придет.“

„Придет.“, сказала она тоном, очень похожим на Сими. „Ты скажешь ей прийти и она должна повиноваться.“

„Ага“, сказал он со смесью нервного юмора и сомнения. „Сими не подчиняется никому кроме Сими.“

Ксирена покачала своей головой. „Она повинуется хераки. Она должна.“

„Что же,“ Алексион говорил медлено, до сих пор боясь, что Шаронте начнет атаковать. „В ее случае хераки повинуется ей. И ни один из них не слушает меня сейчас.“

Она нахмурилась. „Это не нормально. Если Шаронте связан, он обязан повиноваться. Я отказалась от связи и я свободна, но моя сими была связана с проклятым богом, когда была маленькой. Она должна повиноваться ему. У нее нет выбора.“

Да, правильно. Никогда прежде Алексион не видел, чтобы это сработало.

„В случае с Сими, Я думаю Ашерон больше связан с ней, а не наоборот.“

Она не могла понять этого. „Но ты можешь отвести меня к моей сими?“

„Да.“

Она обвила его руками и крепко прижала к себе. Это длилось пару ударов сердца, до того как она, задержавшись, снова свирепо сверкнула глазами. Она схватила его за горло. „Если ты лжешь мне, червяк, я выну твои мозги и съем их.“

Алексион сморщился от этой мысли. Да, она определенно была сестрой Сими. Некоторые черты в их семье были общими. „Это отвратительно и нет, я не лгу тебе. Не об этом.“

Она повернулась. что посмотреть на Дейнджер. „Она твоя женщина?“

„Нет.“

„Я убью ее если ты врешь Ксирене.“

„Я не вру.“

Дейджер не поняла ни слова из того, что они говорили, кроме имени Ашерона. Она со страхом наблюдала за тем как поднялась Демоница, а затем помогла Алексиону встать на ноги.

„Что происходит?“ спросила она его.

Алексион выглядел все еще немного нервным и дрожал. „Похоже, у нас появился новый друг. Дейнджер, познакомься с Ксиреной.“

Ксирена подошла ближе, чтобы обнюхать ее. Ее движения были больше похожи на птичьи, она наклоняла голову под необычным углом дергаными движениями.

„Ты не человек,“ обьявила демон. „У тебя нет души.“

„Спасибо, что сообщила мне очевидное. А ты знаешь, что у тебя рога на голове?“

Демоница, казалось, не заметила сарказма.

„Вообще-то, у нее есть одно хорошее свойство. Ксирена, не могла бы ты стать похожей на человека?“

Демоница зарычала, как будто эта мысль была ей отвратительна. „С чего бы Ксирене делать это?“

„Что бы не вызвать панику у других людей“, объяснил Алексион. „Сими постоянно так делает.“

Она была в ужасе. „Херакри заставляет ее притворятся человеком? Это самые худшие тортуры. Моя бедная сими.“

„Нет, действительно. Сими нравится это.“

Она обхватила своими руками голову, как будто ей было очень больно. „Что ты сделал моей сими?“

Алексион убрал одну из ее рук и многозначительно посмотрел на нее. „Мы любили ее так, будто она самое прекрасное существо из когда-либо рождавшихся.“

Ксирена казалась еще более сбитой с толку. Через две секунды она выглядела, как красивая блондинка.

За исключением одной детали.

„Уф“, сказала Дейнджер, указавая на ее макушку, „рожки тоже придется убрать“.

Они немедленно исчезли.

Ксирена направилась к зеркалу, чтобы взглянуть на себя. Она отскочила назад и надула губы. „Я выгляжу как атлантская сучка-богиня.“ Она поменяла цвет волос на черный. „Так лучше.“

Дэйнджер уставилась на нее. „Это только мне кажется или теперь она вылитый Ашерон?“

„Не спрашивай“, сказал Алексион. „Ксирена, я так понимаю, тебя послали сюда, чтобы убить меня?“

„Да.“

— Кто прислал тебя?

Она понесла какую-то абракадабру. „Идиотский полубог Даймон, Страйкер. Он сказал, что ты раб, но ты не носишь знака раба. На тебе знак королевской семьи.“

Для Алексиона это было сюрпризом. Ашерон никогда не объяснял ему этот знак, он лишь говорил, что должен носить его, чтобы оставаться в живых. „Серьезно?“

„Ты не знал?“ спорсила демон.

Он покачал головой.

Ксирена вздохнул. „Люди, даже если они ими уже не являются, глупые.“

Он проигнорировал ее слова. Сейчас было много всего и он хотел это понять. „Почему Страйкер хочет моей смерти?“

„Я не знаю. А есть причина? Смерть есть смерть. Кого заботит почему? когда? какие причины приводят к тому, да?“

У нее была действительно хорошая точка зрения насчет этого. „Почему ты согласилась убить меня?“

Ксирена выпрямилась и сурово посмотрела на него. „Я думала, что проклятый бог мучает мою сестру. Что он издевается над ней, плохо с ней обращается. Она не была достаточно взрослой, чтобы ее отослали. Сучка-богиня знала об этом и все-равно забрала ее у меня, даже когда я сразилась с ней, чтобы моя сими была в безопасности. Моя сими была почти младенцем и не могла постоять за себя. С тех пор я ненавижу богиню.“

Дейджер взяла ее за руку, чтобы привлечь внимание. „Просто любопытно, проклятый бог это Ашерон?“

Алексион съежился.

„Да,“ Ксирена сказала это до того, как он успел ее остановить.

„А сучка-богиня?“, спросила Дейнджер.

„Аполими.“

Алексион сказал остановиться Ксирене на Шаронте, но она его не послушала.

„Королева Даймонов?“ спросила Дейнджер снова.

„Королева Даймонов?“ Ксирена презрительно фыркнула. „Нет, она Разрушительница всего на свете. Несущая эпидемии и мор. Она сила, которая покончит с этим миром. Она абсолютная власть и разрушение. Ее желание-высший закон.“

Дейнджер взволнованно посмотрела на нее. „О, чудно. Это как раз то, что я хотела услышать.“

„Расслабся,“ сказал Алексион ей. „Аполими в заключении. Она не начет уничтожать все в ближайшем будущем…я надеюсь.“

Дейнджер слышала только часть этого. остальные ее мысли вернулись на то что сказала Ксирена пару моментов назад. „Так Ашерон бог, а не Темный Охотник. Это то, что ты защищал?“

У Алексиона дернулась челюсть.

„Ты должна признать это. Как и все, что сказала Демоница, кроме того, что я дурак, которым я не являюсь. А Эш — бог.“

Алексион серьезно и внимательно посмотрел на нее. „Никто и никогда мог узнать об этом. У него случится грандиозный припадок, и поверь мне, взбесившийся бог — то еще удовольствие.“

Дейджер глубоко вздохнула. Неожиданно все встало на свои места.

„Ты знаешь, Ашерон как Даймон это разумно. Но это…это все объясняет…не так ли?“

Он отвел взгляд. Неудивительно, что он поклялся сохранить эту тайну.

Но почему Эш не сказал им? Какой смысл скрывать это?

И пока ее мозг пытался переварить этот лакомый кусок, она припомнила то, что сказал ей Алексион об отношениях Эша и Артемиды. „Вот зачем мы нужны Артемиде, так? Она просто не может управлять другим богом, ей нужен механизм воздействия.“

„Да, не может.“

Она должна была признать, что это очень скверно. Бедный Ашерон, его контролировали из-за них. Удивительно, как он не ненавидит каждого из них. Если бы не они, он был бы свободен. „Значит мы пешки в ее игре с Ашероном.“

„Нет“, сказал Алексион, с поразительной искренностью. „Ашерон никогда не играет жизнями людей. Никогда. Он не видит в этом ничего хорошего.“

Он вздохнул. „Но Артемида не так добра. Она не понимает человечности Ашерона.“

„Как ему это удается?“

„Он был человеком“, просто сказал он. „Это часть проклятья о котором упоминала Ксирена. Он родился человеческим ребенком и умер лютой смертью, будучи человеческим мужчиной.“

Это не имело смысла для нее. „Но он бог.“

„Проклятый бог.“

„Почему он был проклят?“ спросила Дейнжер.

Его лицо стало непроницаемым. „Лучше оставим эту тему. Он будет достаточно зол из-за того, что ты уже узнала. Не будем дергать льва за усы, хорошо?“

Ксирена насторожилась. „Он злой бог, такой же как Разрушительница?“

„Нет“, заверил ее Алексион, „он необыкновенно спокоен девяносто девять процентов времени. А этот один процент, между тем, он убийца…буквально.“

Демоница кивнула, тыкая в телевизор. „Я поняла твое предупреждение.“

„Что ты собираешь делать с ней?“ спросила Дейнджер указывая на демона кивком головы.

„Хороший вопрос, и у меня нет абсолютно никакого ответа на него. Рассмотрю любые предложения.“ Алексион вздохнул. Что они могли поделать с демоном? Сими проводила много времени среди людей, и все равно была далека от цивилизованности.

Ксирена…

Он прервал свою мысль, так как она треснула по телевизору.

Ксирена в ужасе уставилась на него. „Почемуон разбился?“

„Потому что нельзя бить кулаком по экрану“,объяснил он.

„Почему?“, спросила она, голосом, до жути похожим на голос Сими.

„Он разобъется“, ответила Дейджер.

„Но почему?“

Дейнджер прижала руки к вискам, как будто у нее начала болеть голова. „Это нормальное поведение для демона?“

Он кивнул. „Подожди. Это еще цветочки. Будет намного хуже.“

„Отлично. Жду с нетерпением.“

Ксирена взяла пульт, собираясь положить его в рот. Алексион отнял его у нее. „Пластик вреден демонам.“

Ксирена свирепо посмотрела на него. „Откуда ты знаешь?“

„Сими постоянно жалуется на это. Поверь мне. Это плохая закуска для демона.“

Наблюдая за тем, как Демоница исследует комнату, Дэйнджер вдруг подумала. „Ты знаешь, я думаю теперь мы можем вернуться в мой дом.“

„Как так?“

Она кивнула головой в сторону Ксирены. „Теперь у нас есть свой демон, так?“

Алексион улыбнулся, поняв, что она имеет ввиду. „Если другой демон все еще там, она может потягаться с ним.“

„Точно. Давай-ка выберемся отсюда и поохотимся на демона.“

Обратная дорога в Тупело была ни чем не примечательной, за исключением момента, когда Демоница обнаружила радио. Она почти спровоцировала аварию, склонившись над передним сидением пока переключала станции.

Услышав каждую новую песню, Ксирена пыталась пропеть ее слова, которых она не знала.

Хуже того, она перевирала мотив.

Она метнула взгляд на Алексиона, который спокойно переносил все это.

„Ты что, глухой?“, спросила она его.

Он покачал головой. „Я привык к этому, хотя если честно, по большей части Сими попадает в ноты. Она живет чтобы петь.“

Через некоторое время, Демоница скукожилась (или уменьшилась в размере?) а затем легла на сиденье, подняв вверх ноги, а голову свесила к полу.

Дэйнджер нахмурилась. „Что она делает?“

„Отдыхает. Они так спят.“

„Правда?“

Он кивнул. Сими задирает ноги на стену (подпирает ногами стену?) большинство ночей. Я понятия не имею почему.»

«Это удобно,» сказала Ксирена. «Тебе стоит попробовать.»

Через пару секунд Демоница спала.

Дэйнджер съежилась от ужасающего звука ее храпа. «Только не говори мне, что Сими делает так же.»

«Нет. Она громче.»

«И ты это терпишь?»

«Учитывая то, что она одно из существ, которое Ашерон любит больше всего на свете, да. Я правда думаю, что он бы умер в буквальном смысле, если бы с ней что-то случилось.»

«А ты?»

«Я бы убил или умер, чтобы защитить ее.»

Дейнджер улыбнулась на это. «Не так много мужчин готовы умереть ради демона.»

«Это потому что у них нет любимого демона.»

«Возможно, но нужно быть совершенно особенным человеком, что бы не замечать пугающую внешность этого существа и быть в состоянии любить его. „Должно быть, ты был хорошим отцом.“

Он печально нахмурил брови, за мгновение до того, как отвел взгляд и посмотрел в окно.

Дэйнджер мысленно пнула себя за то, что сказала это вслух. „Прости, Алексион, я не хотела…“

„Все в порядке“, мягко произнес он. „Сими постоянно говорит мне об этом — если только не злится на меня за то, что я пытаюсь научить ее манерам.“ Он усмехнулся. „Она говорит, что я лучший „другой“ папочка, который когда-либо был у демона.“

Даже если так, ей казалось что это тревожит его. Но теперь это беспокоило и ее. Будучи человеком она так хотела детей, что эта мысль все еще причиняла ей боль.

Была одна приятная деталь в ночной жизни — она нигде не пересекалась с детьми, кроме как в фильмах и по телевизору. Но даже это ранило.

Но не так как если бы она смотрела на них в реальной жизни, слышала их смех.

Она бы все отдала за возможность взять на руки собственного ребенка, хотя бы раз. Чтобы побыть в родильной палате с мужем, держащим ее за руку, в то время как она проклинает его за родовые муки.

На самом деле, это было то, чего она всегда хотела.

Она проглотила образовавшийся ком в горле. Некоторым вещам не суждено случиться.

Любовь. Семья…

Их не было в ее будущем. Но по крайней мере у нее было некоторое подобие жизни. У Алексиона не было даже этого. Он был лишен гораздо большего чем она, и это рождало боль за него глубоко в ее сердце.

Дэйнджер свернула на свою улицу. Она все еще молчала, когда они приблизились кдому, который выглядел таким же, каким они его оставили. Она заехала в гараж, но дверь оставила открытой на случай, если им придется спешно искать выход.

Алексион вышел первым, но задержался. „Ксирена?“

Демоница всхрапнула и повернулась на бок.

Они обменялись удивленными взглядами до того как Алексион склонился к машине и осторожно потряс ее за плечо. „Ксирена?“

„Что?“ огрызнулась Демоница.

„Мы приехали, и если ты хочешь увидеть Сими, нужно что бы ты вошла в дом и убедилась в том, что там нет другого демона.“

Она открыла глаза, которые больше не были похожими на человеческие. Они снова были пугающе желтыми. „Какого демона?“

Того, который пытался убить меня до тебя».

Она шмыгнула носом. «Его там нет. Как ты думаешь, зачем Страйкер прислал меня? Карадок слабак.»

«Карадок?»

«Ну ты знаешь,» сказала она нараспев. «Большой страшный Шаронте, который плохо пахнет. Он побоялся убивать тебя, потому что ты говорил на его языке. Как сказала Ксирена…слабак».

Наконец он ее понял. «А, понятно. Ну, в любом случае, тебе нужно зайти внутрь и оставаться там некоторое время, так мы тебя спрячем.»

Она с недовольным видом последовала за ним.

«Так что, каков план?», спросила Дейнджер, пока Ксирена бродила по ее гостинной.

«Я хочу найти Кироса и поговорить с ним.»

По ее мнению, это не имело никакого смысла. Кирос выразил свою позицию более, чем ясно. Она отрицательно покачала головой в ответ на его предложение.

Алексион действительно жаждал наказания.

«Зачем?»

«Хочу узнать, почему он предупредил меня о Ксирене. Если бы он на самом деле хотел моей смерти, с чего бы ему беспокоиться.»

Она видела на его лице взгляд, полный надежды, который говорил ей, что он верит, что не все потеряно для Кироса. Она не была так в этом уверена. «Можем просто перезвонить ему.»

«Нет. Я хочу видеть его лицо. Думаю, его еще можно спасти.»

И ради него, она надеялась на то же. «Хорошо. А тем временем что мы будем делать с Ксиреной?»

«Оставим ее здесь.»

Она не была в восторге от этой идеи. «Но что если другой демон прийдет за тобой? Она не сможет помочь, если останется здесь.»

Он глубоко вдохнул, обдумывая это. «Не думаю, что они пошлют демона. С двумя уже облажались. Зачем посылать еще одного?»

«Настаиваешь?»

Он рассмеялся.

Дэйнджер подскочила от того, что одна из ее дорогущих ваз упала на пол и разбилась.

«Ой», сказала Ксирена тоном, напоминающим ребенка. «Это тоже ломается.»

«Мы не можем оставить ее без присмотра,» сказала она Алексиону. «Она мне весь дом разнесет.»

Неожиданно, ее ваза вновь стала целой и вернулась на каминную полку.

Дэйнджер нахмурилась.

Он ответил ей кривой усмешкой. «Ксирена», обратился он к Демонице. «Ты умеешь писать?»

«Разумется. Я не одна из этих невежественных демонов. Что я, по-твоему, за Шаронте?»

«Хорошо», сказал он, не обратив внимания на ее тираду. Он обернулся к Дейнджер. «Можешь дать мне блокнот и ручку или карандаш?»

«Зачем?», спросила Дэйнджер.

«Доверься мне.»

Неуверенная, она отправилась исполнять его просьбу, а Алексион включил телевизор, не прикасаясь к нему.

Она вернулась в комнату и обнаружила, что телевизор включен на канал QVC. Демоница неподвижно застыла перед экраном, будто нашла Священный Грааль. Ее прекрасное лицо излучало чистое удовольствие. Дэйнджер никогда не видела ничего подобного.

«Что такое Диамоник?», трепеща спросила Ксирена Алексиона.

«Нечто, что, я уверен, тебе понравится. И, если верить Сими, это действительно вкусно и хрустит, и заточит твои клыки». Он взял у Дэйнджер блокнот и вложил его в руки Демоницы. «Вот. Запиши тут все, что увидишь и захочешь…»

Он прервался, услышав голос позвонившего на телешоу.

«Здравствуйте!», прощебетал голос.

«Привет, мисс Сими!», ответил ведущий. «Мы так рады, что вы снова с нами.»

«О, спасибо», сказала Сими. «Я просто люблю их блестяшки. Я собираюсь заполучить очень много блестяшек. Сколько их у вас сейчас? Скажите остальным людям, пусть они покупают что-нибудь другое, потому что Сими хочет все Диамоники, которые у вас есть. У меня есть новая кредитка, которая только и ждет, что бы ей воспользовались.»

Лицо Ксирены осветилось небывалым счастьем. «Моя сими? Это моя сими?»

Алексион выглядел совершенно больным. «Акри», прошептал он, «надеюсь ты там, чтобы оторвать ее от телефона.»

Но его, очевидно, не было.

«Я возьму себе семь дюжин их колечек», продолжала Сими. «О, и их ожерелья, их тоже, они были у вас только что. Мне надо много блестяшек в мою комнату. Они правда замечательные, и всякий раз драконы приходят, чтобы поиграть с ними. А один маленький, он продолжает есть мой Диамоник. Я говорю ему нет. Это моя еда. Но разве он слушает? Нет. В этом проблема с драконами, они…»

«Хорошо, мисс Сими», сказал ведущий, обрывая ее, «спасибо за ваш звонок. Мы соединим вас с оператором и вы сможете оформить ваш заказ.»

Теперь Ксирена сидела, прижавшись щекой и руками к экрану. Выглядела она так, будто пыталась высмотреть что-то в телевизоре. «Где моя сими?» От печали и боли в ее голосе у Дэйнджер заныло в груди.

«Она у Катотеросе.» сказал Алексион.

«Боги все умерли там,» сказала Ксирена надорваным голосом. «Она одна в Катотеросе»

«Не все из них мертвы.»

«Сими!»

Дэйнджер съежилась от плача, который был таким пронзительным и громким, что она удивилась, как от него не разорвало ее окна и барабанные перепонки. Это был плач, полный боли и счастья.

Алексион придвинулся, чтобы обнять Ксирену, пока она рыдала и продолжала кричать, чтобы ее сестра вернулась. Ее тоска была такой глубокой, что у Дэйнджер на глазах выступили слезы.

«Шшш», успокаивал он, баюкая ее в объятиях. «Все хорошо, Ксирена. С Сими все хорошо, она счастлива и скупает все, как демон. В буквальном смысле. Она никогда в жизни не знала боли.»

Ксирена отстранилась. «Никогда?»

«Почти никогда и я уверен, что любой кто посмеет сделать ей больно заплатит за это.»

«От куда мне знать, что ты не обманываешь меня?»

Алексион взял ее руки в свои.

Дэйнджер нахмурилась, наблюдая за тем, как он закрыв глаза, покачивает Демоницу. Они стояли так несколько минут до того, как Демоница открыла глаза и взглянула на Алексиона. В этом необычном желтом взгляде было восхищение и любовь.

«Вы хорошие люди», подытожила Демоница. «Я больше не буду в вас сомневаться.»

Алексион склонил к ней голову перед тем, как отпустить ее, и поднялся.

Демоница шумно вдохнула и вытерла слезы.

Дэйнджер подняла голову, когда он подошел к ней. «Что ты только что сделал?»

«Я показал ей часть моих воспоминаний с Сими, чтобы она поняла как с ней обращались.»

«Ты можешь разделить воспоминания со мной?»

Он не ответил, направившись к двери гаража. «Нам нужно найти Кироса.»

«Ответь мне, Алексион.»

Он остановился в прихожей. «Да,» сказал он, не оборачиваясь.

Дрожь прошла по ее телу от осознания его силы. «Ты говоришь с призраками».

Он повернулся к ней лицом. Один уголок его рта был приподнят в усмешке. «Ты даже не представляешь.»

Возможно, но у нее было плохое предчувствие, что прежде чем все это закончится, Кирос испытает эти силы на собственной шкуре, и она надеялась, что не кончит тем же.

ГЛАВА 15

Выйдя из машины, Дэйнджер остановилась. Они были у дома Кироса и они были не одни. На улице, вместе с мотоциклом был припаркован красный Феррари. Она хорошо знала эту роскошную итальянскую тачку.

«Что здесь делает Рафаэль?» спросила она.

Алексион захлопнул дверцу со своей стороны. «Скорее всего Кирос пытается убедить его в правильности своей теории (привлечь его на свою сторону?), так же как до этого тебя.»

Конечно же ее друг был не настолько глуп. Она обожала Рафаэля и последнее, чего она хотела, это увидеть как его погубят. «Это ведь не сработает, так?»

Практически отвечая на ее вопрос, открылась парадная дверь.

Из дома вышел высокий привлекательный афро-американец. Его голова была побрита и можно было видеть татуировку в виде замысловатого орнамента, поднимавшуюся от основания шеи к макушке. Рафаэль Сантьяго был одет в очень подходящее ему длинное кожаное пальто, черные брюки, и облегающую вязанную рубашку, которая подчеркивала каждый сантиметр его мускулистого торса.

Прекрасный и смертоносный, мужчина был воплощением слова «Крутой» (жесткий, грубый?). Как человек, он был известен тем, что перерезал горло любому, тупому настолько, чтобы смотреть на него слишком долго. Никогда не допускал, что бы кому-то что-либо сошло с рук. Единственным девизом его жизни был «Всегда бей первым».

Но не смотря на угрожающе взрывной характер, она знала, что он милашка. Он уважал друзей, мог убить, чтобы защитить их и не осуждал, если кто-то облажался.

На нем была пара темных очков, которые скрывали большую часть его лица, но Дэйнджер слишком хорошо знала бывшего капитана пиратов. Последние шестьдесят шесть лет он счастливо жил в Колумбусе.

«Рафаэль», приветствуя его произнесла Дэйнджер, когда он подошел.

Он кивнул, остановившись рядом с ней. Затем развернулся, чтобы посмотреть на Алексиона. Несмотря на солнечные очки, она могла почувствовать с каким любопытством он(Рафаэль) рассматривает его. «Кто твой друг?»

«Его зовут Ал», сказала она, не называя его Алексионом, учитывая, что Кирос уже бросил эту бомбу. Она могла бы использовать имя Иас, но был только один Иас, и последнее чего она хотела, так это вопросов о нем от Рафаэля. «Он древний грек.»

Рафаэль протянул руку Алексиону. «Всегда рад новому Охотнику».

«Спасибо», сказал Алексион, отвечая на рукопожатие.

«Что ты здесь делаешь?» спросила Дэйнджер.

Рафаэль снял темные очки и закатил глаза. «Изначально нас здесь было пятеро, просто другие ушли чуть раньше. Кирос задержал меня и Эфани только потому, что в отличие от остальных придурков, мы не поверили в то дерьмо, что он лил нам в уши.»

«Что за дерьмо?» спросил Алексион.

Рафаэль устало вздохнул и потер массивную челюсть. «Он одержим безумной идеей, что Ашерон — Даймон. Думаю вас двоих он позвал за тем же. Хочет попытаться убедить вас тоже. Он просто идиот. Пойду патрулировать пока сам не надрал ему задницу.»

Дэйнджер засмеялась. «А другие купились на эту чушь?»

«Как дешевые шлюхи в доке после долгого морского путешествия.»

«Почему ты так уверен, что он ошибается?» спросил Алексион.

«Ты когда-нибудь видел Ашерона?»

Дэйнджер восхищало с каким самообладанием вел себя Алексион, но она стерла довольное выражение с лица. И без сомнения, она была горда за Рафаэля, который не оказался дураком.

Лицо Алексиона не отражало абсолютно никаких эмоций. «Я встречал этого человека раз или два.»

«Тогда, как ты можешь в нем усомниться?» спросил Рафаэль. «Черт, люди, вы идиоты. Лучше пойду пока и вам не досталось.»

Алексион напрягся. «Знаешь, я ведь могу и обидеться.»

Рафаэль метнул свирепый взгляд в его сторону. «Можешь обижаться, сколько хочешь. Это не изменит факты.» Он посмотрел на Дэйнджер. «Давай, Маленький Французский Цветочек, успокой меня и скажи, что ты не веришь в это.»

«Не верю.»

«Хорошая девочка», сказал он, очаровательно подмигнув, «Я знал, что могу положиться на тебя.»

Алексион покачал головой и рассмеялся.

Рафаэль наклонился и чмокнул Дэйнджер в щеку. «До встречи, Француженка.»

«Оревуар» ответила она, когда он сел за руль своей машины.

Вернувшись к Алексиону, который смотрел на нее так, что это заставляло ее нервничать, она указала на дом кивком головы. «Вперед?»

«После тебя, моя милая.»(фр.)

«Ты в порядке?» спросила она.

«Да, а что?»

«Не знаю, от тебя исходят странные флюиды. Ты ведь не ревнуешь к Рэйфу, правда?»

Неожиданно, он сконфузился. «Нам нужно идти.»

Ошеломленная, Дэйнджер заставила его остановиться. «Ты ревнуешь?»

Алексион скрипнул зубами. Он знал насколько глупой была его реакция, но, как сказал бы Ашерон, у эмоций нет мозгов. А у него не должно было быть эмоций. Он ничего не чувствовал к женщине с тех пор, как его жена позволила ему умереть на полу их дома.

Однако было бесполезно отрицать то, что он чувствовал сейчас. И что тревожило его еще больше, это сознание того, что когда он уйдет, Рафаэль все еще сможет видеть Дэйнджер, говорить с ней, в то время, как лучшее, на что он мог надеяться, это мельком видеть ее через сфору.

Это было неправильно. И его выводило из себя то, что он должен покинуть нечто совершенно особенное, обретенное им рядом с ней прошлой ночью. Может это было эгоистично с его стороны, но он хотел чего-то большего, чем просто оставить ее через несколько дней.

Это глупо и ты это знаешь.

Он провел рукой по волосам. «Да, ладно, я поревновал минутку. Мне не понравилось, как он смотрел на тебя.»

«Мы просто друзья».

Это не мешало разрывать его на части, отделяя часть его, до сих пор ему незнакомую, часть, которая хотела удержать ее. «Я знаю.»

Дэйнджер встала на цыпочки и взяла его лицо в руки прежде чем притянуть его в объятия. «Тебе нечего бояться, Иас.»

Эти слова были так дороги ему… факт в том, что она называла его этим именем. Слишком долго никто не говорил с ним так. Это заставило его вновь почувствовать себя человеком.

Он стиснул ее в объятиях, его сердце бешено колотилось и нежность заполняла все его существо. Закрывая глаза, он пожелал навсегда остаться в этом моменте, здесь, рядом с ней.

О, иметь такую власть. Чтобы заставить это мгновение длиться вечность.

Но слишком скоро, она высвободилась и направилась к дому Кироса. Алексион стиснул зубы, борясь с желанием окликнуть ее и снова обнять еще хотя бы ненадолго.

Это было глупо. У них было дело.

Он должен спасти Кироса.

Когда они подошли к ступенькам, из дома вышла Эфани, она пересекла крыльцо, спустилась по лестнице и приблизилась к ним. Амазонка была на целых двенадцать дюймов выше Дэйнджер. Стройная и красивая, она была так крепко сбита, как только может мечтать человек. Ее огненно рыжие волосы спадали по спине от серебристой заколки на ее голове.

«Честное слово, Дэйнджер» присоединившись к ним, сказала она с ярко выраженным греческим акцентом. «Идите домой и держитесь подальше от этого бардака.»

Судя по лицу Дэйнджер, она вздохнула с облегчением, услышав слова амазонки. «Так ты тоже не поверила в это?»

Эфани выругалась. «Скажем так, я не хочу в это верить.»

«Но?»

Амазонка пожала плечами. «Я не доверяю Ашерону, и никогда не доверяла.»

Дэйнджер рассмеялась. «Да ты не доверяешь ни одному мужчине.»

Эфани многозначительно посмотрела на Алексиона. «И тебе не советую, сестренка. Послушай совета амазонки. Оседлай и скачи на нем всю ночь, а утром воткни ему клинок под ребра.»

Алексион выгнул бровь от столь неожиданного комментария. «Это жестоко.»

«Такова жизнь.» Эфани подняла голову, внезапно осознав, во что он был одет. «Ты носишь белое пальто.»

«Ты потрясающе наблюдательна.»

Его сухой тон явно не пришелся ей по душе. «Ты и есть разрушитель?»

«Нет,» ответил он без колебания. «Вообще-то это звание принадлежит женщине. Ее ни с кем не перепутаешь. Она высокая, белокурая и совершенно невменяема девяносто пять процентов времени.»

Ну вот, уже лучше…Эфани смотрела на него так, будто собиралась убить.

«Он здесь, что бы помочь нам» сказала Дэйнджер пока Эфани не навредила ему.

Алексион молчал, Дэйнджер повернулась к нему. «Ведь так, а?»

Он пожал плечами. Эфани знает правду. Не похоже, чтобы она сомневалась. В конце концов она сделает разумный выбор.

Дэйнджер вздохнула с облегчением. Ей всегда нравилась амазонская воительница и она хотела, чтобы кто-то навредил ей не больше, чем смерти Рафаэля.

Эфани угрожающе сузила глаза. «Ты тоже занимаешься этим ментальным дерьмом с моим мозгом?»

«Да,» сказал он с усмешкой. «И это ничего, что я тебе не нравлюсь. Я здесь не для того, чтобы завести друзей.»

Она посмотрела на Дэйнджер. Бросай его, сестренка. Твой парень псих, и мне нужно идти пока я еще в силах это сделать.

Я слишком долго была здесь с Киросом и другими. Она достала из сумки солнечные очки и надела их. «Береги себя, Дэйнджер.»

«Ты тоже.»

Эфани склонила голову, прежде чем оставить их.

Дэйнджер повернулась к Алексиону. «И как ты собираешься спасать кого-то, если настраиваешь их против себя?»

«Пока я настроил против себя только Эфани, которая, как я сказал, вовсе не заблуждается. Но есть и те, кому я нужен.»

Она надеялась, что так оно и есть. Недоверие Эфани Ашерону или любому другому мужчине, раз уж на то пошло, не было тем, с чем стоило шутить. Ее подруга, как известно, в большинстве случаев откусила бы ей нос, чтобы кому-нибудь насолить. Она просто надеялась что это не один из них.

Она рванула вверх по лестнице, Алексион не отставал.

Дэйнджер постучала в дверь, Алексион стоял прямо за ней. Прошла пара минут прежде чем Кирос открыл.

Увидев их, он зловеще сузил глаза. «Что вы здесь делаете?»

«Я хочу поговорить с вами» сказал Алексион.

«Я уже все сказал.»

«Да, но я нет. Почему ты позвонил и предупредил меня о Шаронте?»

Кирос пожал плечами. «Сентиментальный порыв. Уже прошло. Я предупредил тебя однажды, больше это не повторится.»

«Кирос…»

«Не начинай,» прорычал он.

Он начал закрывать дверь, но Алексион остановил его.

«Впусти меня, Кирос.»

Лицо Кироса стало каменным. «Иди домой.» Он произносил каждое слово медленно, тщательно выговаривая каждую букву.

«Мне необходимо поговорить с тобой.»

Челюсть Кироса дернулась. «Ты никогда не слушаешь, деревенщина.» Он с проклятиями оттолкнул Алексиона. «Убирайся.»

Он захлопнул дверь.

Прежде чем Дэйнджер поняла, что произошло, Алекион выбил дверь ногой. Грохот стоял страшный, поскольку дверь слетела с петель и ударившись о противоположную стену, разлетелась в щепки.

Кирос с отвращением оглядел разрушения, сотворенные в его доме. «Не заставляй меня надирать тебе задницу, Иас.»

Вдруг из ниоткуда вокруг Алексиона образовался вихрь силы. Невидимый ветер трепал его пальто и волосы. Он обволакивал его, заставляя сам воздух потрескивать от энергии. Дэйнджер заставила себя остаться спокойной посреди хаоса, присоединившись к мужчинам в фойе.

Дверь за ней захлопнулась и была немедленно востановлена.

Глаза Алексиона загорелись жутким, сверхъестественным зеленым цветом. «Времена, когда ты мог надрать мне задницу давно прошли, Кирос. Сейчас я единственный кто обладает силой.»

«Вообще то это не совсем так, да?»

Дэйнджер зашипела, услышав голос Страйкера. Даймон неспешно вышел из кабинета и присоединился к ним. Он встал рядом с Киросом и с ненавистью смотрел на них.

Даймон поцокал языком. «Похоже, моя идея с Шаронте была пустой тратой времени. Скажи, какую команду ты использовал, чтобы усмирить Ксирену?»

Воздух успокоился, будто Алексион вобрал в себя всю силу. «Никакую. Я просто ей нравлюсь.»

Страйкер рассмеялся, несмотря на то что вовсе не выглядел довольным. «Я дам тебе фору, ты, находчивый ублюдок. Но даже такие изобретательные ублюдки умирают.»

Алексион рассмеялся над ним. «Уверен, ты бы знал.»

Страйкер повернулся к Киросу. «Твой друг очень самонадеян для человека, обладающего заимствованными силами. Видишь ли есть одна особенность, когда они не твои, они ограничены.»

Алексион фыркнул. «Даже ограниченные, они превосходят твои.»

«Неужели?»

У Дэйнджер появилось плохое предчувствие. Неужели все это было спланировано? Становилось похоже на это. Может поэтому Кирос и позвонил предупредить их. Он наверняка знал, что если Шаронте потерпит неудачу, Алексион непременно прийдет к нему за объяснениями.

Страйкер встал прямо перед Алексионом. В его глазах не было и намека на страх. Он удовлетворенно окинул его взглядом. «Не правда ли удивительно быть правой рукой власти?»

Алексион небрежно пожал плечами. «Не жалуюсь.»

«Нет, но возможно следовало бы.»

Прежде чем кто-либо понял, что хочет сделать Страйкер, он воткнул кинжал прямо в грудь Алексиона.

Алексион немедленно взорвался.

Кирос выругался. «Что, черт возьми, ты сделал с Иасом?»

Дэйнджер закатила глаза. «Бесполезно.»

В подтверждение ее слов, перед ними материализовался Алексион. Но пока он принимал прежнюю форму, Страйкер засунул руку, держащую странного вида гладкий камень, в грудь Алексиону. Страйкер сжал камень, который немедленно рассыпался, а затем отдернул руку.

Полностью востановившись, Алексион насмешливо взглянул на него. «Ты лучше других знаешь, что…»

Она смотрела как выражение ужаса отразилось на его лице. Его дыхание стало прерывистым, затрудненным.

«Алексион?», позвала она, делая шаг к нему.

Он качнулся назад, а его глаза потемнели от боли.

Он посмотрел на Страйкера неверящим взглядом. «Что ты сделал со мной?» задыхаясь, с отчаянием спросил он.

ГЛАВА 16

Страйкер фальшиво улыбнулся. «Я подумал, что ты можешь скучать по своей душе, Алексион. Конечно мне не удалось отыскать твою. Однако, после недолгих поисков, я нашел замену для тебя.» Его жалостливый тон никак не вязался с удовлетворением, отражавшимся в его переливающихся серебристых глазах. «Бедняжка. Она немного плаксива и ты найдешь ее чрезвычайно слабой и беспомощной. Она, вероятно, протянет еще денек или два, прежде чем умрет окончательно.»

Страйкер держал кинжал направленным на Алексиона, предупреждая возможную атаку с его стороны. «Ты знаешь правила. Ты единственный, за исключением Шаронте, кто может закончить твою жизнь. Так будь тем хорошим парнем, каким ты являешься по твоему же утверждению. Сдайся призраку. Если ты не покончишь с собой, тебе останется только беспомощно слушать, как она умирает. Представь бедного маленького человечка, который навсегда покидает этот мир. Ее душа потеряна навеки. Конечно ты не такой бесчувственный, да?»

Дэйнджер видела ужас, отразившийся на лице Кироса. Но это длилось всего мгновение прежде чем он вернул самообладание.

Как они могли делать подобные вещи? Алексион не заслужил этого. Будь они оба прокляты за это!

Ее захлестнул гнев и она бросилась на Страйкера. «Ты, подонок!»

Он ринулся чтобы атаковать ее. Дэйнджер уклонилась от удара, затем сделала быстрое вращательное движение, чтобы сбить его с ног. Она бросилась на него сверху, попутно доставая свой кинжал.

Кирос отшвырнул ее за мгновение до того, как она могла всадить кинжал в грудь Страйкера.

Она вонзила клыки в руку Кироса. С проклятиями, он отпустил ее. Она снова бросилась к Страйкеру, но он уже исчез.

«Ты трус!» крикнула она. «Вернись и получи взбучку, которую заслужил!»

Но он не вернулся.

Теперь здесь были только они трое.

Она, рыча, повернулась к Киросу. «Почему ты остановил меня?»

«Ты не сможешь убить его, Дэйнджер. Ни один Темный Охотник не сможет.»

«Чушь. Если у него течет кровь, он может умереть.»

«У него не идет кровь, Дэйнджер,» сказал Кирос. «Он бог.»

«А ты абсолютная и полная задница.» Она отпихнула его, желая оторвать ему конечности одну за одной. «Иас пришел, чтобы спасти вас, и посмотри, что вы сделали с ним. Надеюсь ты будешь хорошо спать сегодня, впрочем, такие, как ты, всегда хорошо спят.»

Его лицо стало каменным. «Ты ничего не знаешь обо мне.»

«Ты прав. Не знаю. Все, что я знаю, это то, что Иас сказал мне, а он жил в заблуждении, ты был для него героем и другом. Упаси меня Боже от таких заблуждений.»

Дрожа от гнева, она вложила кинжал в ножны, и отошла посмотреть как Алексион. Он стоял, прижавшись к стене, весь покрытый потом.

Ее сердце болело за него, представляя ту боль, которую он, должно быть испытывал. Его кожа была холодной и влажной. Он выглядел таким растерянным и больным. Таким измученым. Она никогда не видела, что бы кому-нибудь было так больно.

«Давай, милый,» прошептала она. «Я вытащу тебя отсюда.»

К ее изумлению, он обнял ее руками за плечи и облокотился на нее. Дэйнджер слегка пошатнулась. Как Темная охотница, она была сильнее среднестатистического мужчины, и это было хорошо. Но даже с учетом этого, он был тяжелым и массивным.

Кирос не произнес ни слова пока они не ушли. Не то чтобы она этого ожидала. Он уже сделал свой выбор и она надеялась что он будет всю жизнь жалеть о том, что сделал с человеком, который пришел спасти его.

«Без обид,» произнесла она, пока они с Алексионом ковыляли вниз по ступенькам. «Твой вкус на друзей может поспорить с моим собственным. Теперь ты понимаешь почему нет никого, кому я доверяю прикрывать мою спину.»

Алексион молчал, пока она помогала ему устроиться в машине. Его голова была заполнена голосом женщины, кричащей о помощи. О совете. Он(голос) отдавался эхом невероятной силы, заставляя его чувствовать себя отвратительно, и совершенно сбивал с толку. Он с трудом мог сфокусировать взгляд. Если бы только женщина внутри перестала кричать хотя бы на пару минут, он смог бы снова ясно мыслить.

Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.

Неудивительно, что Ашерон так часто мучается мигренями. Как он с этим справляется?

Алексион противостоял только одному голосу. Ашерон — миллионам.

«Все будет хорошо, Алексион.»

Он чувствовал руку Дэйнджер на своем пылающем лице. То, что она помогала ему…Осознание этого ударило его, словно пуля, поразившая что-то глубоко внутри. Никто и никогда так ему не помогал. Даже Ашерон. Конечно, ему никогда не было так худо, с тех пор, как он умер.

Как у человека, у него была только жена, которая могла позаботиться о нем, но она раздражалась каждый раз, когда он болел. Заботясь о своих больных родителях годами до самой их смерти, Лиора всегда находила способ сбежать, когда он нуждался в ней.

И хотя Кирос оказал бы ему помощь в битве, он отнюдь не был деликатным, что, возможно, было не так уж плохо.

И все же Дэйнджер не избегала этого. Она была добра и успокаивала. И в этот момент это значило для него все.

Дэйнджер понятия не имела, как облегчить боль Алексиону. Она мчалась обратно в Тупело так быстро, как только могла, стараясь придумать что-нибудь, что угодно, чтобы покончить с этим.

К сожалению, думать она могла только о том, как найти Страйкера и избить его до бесчувствия.

Она заехала в свой гараж, быстро выбралась из машины и подбежала к Алексиону. Он выглядел еще хуже, чем был, когда они покидали дом Кироса.

Она откинула влажные светлые волосы с его лба и вытерла пот над его бровями.

«Давай, милый, нам нужно отвести тебя в дом.»

Он кивнул прежде чем заставить себя выйти из машины, и его согнуло пополам от нестерпимой боли.

Она зишипела, сочувствуя его боли. «Я знаю, милый, тебе больно, но, пожалуйста, предупреди меня, если тебя будет тошнить на мои новые туфли от Маноло Бланик.»

Его стон перешел в полный боли смех, который быстро оборвался. Он снова облокотился на нее и вместе они дошли до дома. Но это было совсем непросто. Он не мог прямо держаться и покачивался все время, пока они шли.

В кухне они встретили Келлера, который был занят приготовлением чего-то, что выглядело как чан с чили. Он хмуро посмотрел на них. «Что случилось?»

«Это длинная история», сказала она, направляясь в прихожую. «А ты почему здесь? Кажется, я велела тебе оставаться дома.»

«Да, знаю, я просто зашел и обнаружил здесь сексуальную даму за просмотром QVC. Не думал, что у тебя есть друзья не Темные охотники.»

Если бы вокруг них не разворачивалась катастрофа, она бы непременно поправила его.

«А почему ты готовишь чили?»

«Ксирена проголодалась. И ей хотелось чего-нибудь острого.»

Алексион зашипел, так как она случайно шибанула его о стену. «Извини,» сказала она.

Он не ответил.

Келлер проследовал за ними наверх в комнату для гостей, где она уложила Алексиона на кровать.

«Выглядит он не очень. Он что, собирается блевать или что-то в этом духе?»

«Надеюсь, что нет.» Но на всякий случай, она придвинула к кровати маленький пластиковый тазик.

Келлер был совершенно ошеломлен. «Да что с ним такое?»

«Он слышит голос в своей голове.»

«Это тот, который я обычно не слушаю, поскольку он говорит мне, что оказаться голым рядом с незнакомкой плохо?»

Дэйнджер брезгливо сморщилась. «СМИ(Слишком много информации), Келлер. Я ничего не хочу знать о твоей порочной личной жизни.»

Келлер уяснил суть ее слов. «В таком случае, меня ждет горячая малышка.»

«Сделай себе одолжение, Келлер,» сказала она ему вдогонку, «И не подходи к ней слишком близко.»

Он остановился в дверях. «Почему?»

«Она не человек.»

«Да, и что, ты тоже не человек, но я все время рядом.»

«Нет, Келлер,» произнесла она, подчеркивая слова, «она на самом деле не человек. Никогда им не была, и никогда не будет.»

Он нахмурился.

«Просто сделайте так, что бы она была сыта и счастлива,» произнес Алексион сквозь сжатые зубы, «а еще убедитесь, что ваша одежда осталась при вас и что она (Ксирена) не выходит из дома.»

Кивнув, Келлер удалился.

Дэйнджер повернулась к Алексиону, который корчился от боли. «Я могу что-то сделать для тебя?»

«Мне нужны тишина и покой.»

Она не думала, что это поможет, учитывая, как далек он был от спокойствия в данный момент.

«Хорошо.» Дэйнджер вышла из комнаты, чтобы сделать холодный компресс для него. Когда она вернулась, Алексион все еще лежал навзничь на кровати. Прошла целая вечность с тех пор, как она так переживала за кого-то. Она ненавидела ту боль, которую он испытывал, и хотела убить Страйкера и Кироса за это.

Она коснулась его сильного плеча, ощутив там мышцы, прежде чем откинуть волосы с его лица и положить ткань на лоб.

Алексион открыл глаза, как только почувствовал холодную ткань на бровях. Он никогда не видел ничего прекраснее. Она была совершенством.

В ее темных глазах он увидел больше заботы и беспокойства, чем когда либо прежде, и все же после сегодняшней ночи…

Он больше не рискнет довериться кому-то. Сколько раз в этой жизни его должны предать, чтобы он усвоил этот урок? Неудивительно, что Ашерон держит его подальше от людей.

После всего этого, он все еще был наивным.

Должно быть он был худшим из разбирающихся в людях, когда либо родившимся. Когда же он научится?

И все же часть его, которую он не осмеливался слушать, хотела доверять Дэйнджер. Она действовала в его интресах. Она обеспечивала его безопасность. Но так действовал и Кирос. Бесчисленное количество раз, пока они были людьми. Даже сегодня он позвонил, чтобы предупредить его, и тем не менее он предал его.

Нет, Дэйнджер помогает ему, потому что они переспали. Это вовсе не значит, что у нее есть чувства к нему. Или, что завтра он не обнаружит ее в компании своих врагов. Сколько раз в прошлом он думал, что Темный охотник в безопасности, когда в последнюю минуту он или она делали выбор в пользу борьбы против Ашерона, и умирали?

Никому нельзя верить.

А в его голове женский голос все еще молил о пощаде и освобождении.

«Заткнись к чертям!» проревел он мысленно и вслух.

Теперь она пронзительно и надрывно плакала, и это было так, словно кто-то воткнул мачете в его голову. Он никогда прежде не испытывал подобных мучений.

Как, черт побери, Даймоны это выносили?

Постанывая от боли, Алексион свернулся в позу эмбриона, пытаясь прекратить это. Он держал пятки руками на уровне глаз и всеравно его голова пульсировала от криков женщины, подобных крикам банши.

Дэйнджер скользнула к нему в кровать, и крепко прижала к себе, нежно покачивая. Она запустила руки в его волосы, заставляя его сдаться в плен своим эмоциям. Ни одна женщина не обнимала его, как она. Даже мать.

Это был самый прекрасный момент в его жизни. И самый мучительный.

Дэйнджер прижалась щекой к белокурой макушке Алексиона. Было так хорошо находиться рядом с мужчиной, которого она знала. Изгибы его крепкой мужской спины, прижатые к ее груди и бедрам, напомнили ей, насколько разными были их тела. Он был живой сталью. Колючая плоть. Грубая кожа. И она любила ощущать все это. Ощущать его.

Ей только было жаль, что она не знает, как ему помочь.

Наклонившись вперед, Дэйнджер вдыхала его теплый запах, напевая старую французскую колыбельную, которую пела ей мама всякий раз, когда она была огорчена. Как же она хотела заставить замолчать голос в его голове. Она гладила его по щеке, позволяя волосам на висках дразнить ладонь.

Было в этом что-то невероятно интимное, несмотря на то, что они оба были полностью одеты.

«Дэйнджер?»

Она мысленно прокляла Келлера, когда он распахнул дверь в комнату, но от Алексиона не отодвинулась. «Да?»

«Звонит Рафаэль, он говорит, что ты должна ответить. Говорит, это срочно.»

Ну конечно! Черт побери, он выбрал лучшее время. Можно подумать пират может знать, когда нужно оставить кого-то в покое. Когда-то его жизнь зависела от подобных инстинктов.

«Я сейчас.» Она нехотя отодвинулась от Алексиона. «Я ненадолго», нежно шепнула она ему на ухо.

Она не была уверена, что он ее услышал. С тяжелым сердцем, она оставила его в кровати и пошла к телефону.

«Ну ладно,» произнес Алексион несколько минут спустя, пытаясь поговорить с новообретенной душой. Какого хрена? Ему нечего терять и оставаться в постели пока она не умрет, не казалось выходом ни для одного из них. «Если вы хотите освободиться, леди, нас с вами придется договориться.»

Она продолжала стенать.

«Послушай, женщина», взревел он. «Я не смогу ничего сделать, если ты не прекратишь. Ты убьешь нас обоих, если не научишься контролировать себя.»

«Я хочу домой. Где я? Почему я здесь? Кто ты? Почему так темно? Я не понимаю, что произошло. Мне нужно домой. Почему я не могу пойти домой…?»

Ее вопросы сыпались непрерывным потоком. Их было так много, что он не мог сосредоточиться хотя бы на одном.

«Если это может Даймон, смогу и я,» прорычал он, заставляя себя сесть. Комната поплыла перед глазами.

Он потряс головой, пытаясь очистить ее. Он должен взять ситуацию под контроль. Должен.

«Кто ты?», спросил он женщину.

«Кэрол.»

Стенания чуть поутихли, как будто она пыталась овладеть собой. «Хорошо, Кэрол. Все будет хорошо. Я обещаю. Но ты должна успокоиться и некоторое время вести себя тихо.»

«Кто ты? И почему ты говоришь мне сидеть тихо?»

Ну как он мог на это ответить? «Ты просто видишь плохой сон. Если ты немного отдохнешь в тишине, станет лучше.»

«Я хочу домой!»

«Я знаю, но тебе придется поверить мне.»

«Это и правда плохой сон?»

«Да.»

«И он станет лучше?»

«Да.»

К его облегчению, она успокоилась. Алексион глубоко вдохнул, его зрение прояснилось. Он слышал душу, копошащуюся у него внутри, но в конце концов, она больше не плакала и не кричала.

Он тер глаза, продолжая глубоко дышать, и надеялся, что Кэрол останется спокойной еще некоторе время.

Он медленно поднялся с кровати и натянул пальто. Страйкер дал ему всего несколько дней жизниили душа Кэрол погибнет…

Выбора не было. Он должен покончить с собой и освободить ее. Но у него еще полно работы.

Пришло время запихнуть подальше в себя все эти глупости с Дэйнджер. Он здесь, чтобы делать свою работу.

И, благодаря Страйкеру, это было последнее, что он бы сделал в этой жизни.

Закончив разговор, Дэйнджери улучила минутку, чтобы проверить Келлера и ксирену, которые, казалось, нашли общий язык. Они смотрели телевизор и уплетали чили, пока Келлер тараторил без умолку.

Очевидно, Демоница не разделяла потребность Дэйнджер смотреть телевизор в тишине.

Убедившись, что демоница не собирается есть ее оруженосца, Дэйнджер направилась обратно в комнату для гостей. Она тихо открыла дверь, думая, что Алексион все еще в постели.

У нее отвисла челюсть, поскольку она обнаружила, что он сидит за письменным столом и делает какие-то пометки.

«Ты в порядке?» спросила она, медленно входя в комнату.

Он кивнул, продолжая писать.

Дэйнджер подошла ближе, только чтобы понять, что он пишет на греческом. «Что ты делаешь?»

«Ничего.»

Она нахмурилась, услышав его сухой тон. Что-то в нем серьезно изменилось. Он стал таким, каким был в ночь их знакомства. Резким. Безчувственным. Отчужденным.

Даже воздух вокруг него был холодным.

«Эй,» сказала она, задержав его руку. Она тоже была ледяной. «Что случилось?»

Он повернулся к ней с каменным лицом. «Я здесь не для того, чтобы заводить друзей, Дэйнджер. Я здесь, чтобы судить. Мне нужно, чтобы ты собрала всех Темных охотников из этого списка.»

Он протянул ей лист бумаги. «Я не умею читать по…» Прежде чем она успела закончить, греческие слова в записке превратились в английские.

Ого. Впечатляет.

Она видела, что он все еще что-то коротко записывает. «А это еще что?»

«Мой список.»

Она нахмурилась еще больше, особенно когда пробежав глазами свой список, не нашла там одного имени.

«А где Кирос?»

Алексион не ответил.

Дэйнджер схватила его за руку и держала, пока он не поднял на нее взгляд. «Да что с тобой?»

«Я возвращаюсь к работе. Если Страйкер сказал правду, а я думаю, что так и есть, у меня есть всего три дня, чтобы добраться до Темных охотников, которые еще не решили с кем они, и убедить их встать на сторону Ашерона.»

«А Кирос?»

Его жуткие зеленые глаза были тусклыми и такими же холодными, как и его кожа. «Его я списываю.»

Она замотала головой, не желая верить в это. «Ты не можешь этого сделать. Вы были друзьями.»

«Вот именно, были. Теперь он мой враг.»

Его слова ужаснули ее. «Как ты можешь…»

«В этом мире нет никого, кому я могу доверять,» резко сказал он, глубоко раня ее тем, что она была в списке после всего, что сделала для него. Боже Всемогущий, она даже доверилась ему, чего не делала ни с одним человеком.

«Мне вообще не следовало пытаться спасти его,» произнес Алексион. «Артемида права, сострадание для слабаков.»

«Вот как?», спросила она, чувствуя отвращение к внезапно произошедшим в нем переменам. «Значит, ты сдаешься?»

«Не сдаюсь. Я умираю. У меня внутри душа, которую нужно освободить…»

Дэйнджер прищурилась за пару секунд до того, как достала из своего ботинка кинжал и вонзила его прямо в сердце Алексиона.

Он взорвался.

ГЛАВА 17

Через пару секунд Алексион в человеческой форме стоял перед Дэйнджер, которая ждала, уперев руки в бедра.

Он ощупывал свою грудь, все еще не веря, что вернулся. Он потянулся, чтобы опереться рукой о стол.

«В тебе больше нет чужой души?», спросила она.

Он медленно кивнул.

«Прекрасно. Теперь ты можешь перестать быть полным говнюком.» Она повернулась, чтобы уйти.

Алексион схватил ее и заставил остановиться. Он никак не мог поверить, что вернул свое тело. «Как ты узнала, что нужно делать?»

«Я не знала. Просто угадала. Но было кое-что, о чем я подумала внизу, пока разговаривала с Рэйфом. Первое правило Темного охотника — продырявить хозяина чужой души, чтобы освободить ее. Страйкер говорил, что для этого тебе непременно придется убить себя, но он опустил то, что будет, если тебя „убьет“ кто-то другой.»

Алексион все еще не мог прийти в себя. Это правда. Каждый раз если Темный охотник поражал Даймона и его тело распылялось, похищенная душа всегда возвращалась туда, где ей было спокойно.

Она горько рассмеялсь. «Я преданная католичка. Моя мать имела обыкновение среди грехов выделять невнимательность. Пока она меня растила, я училась в первую очередь понимать то, что она сказала, а не то, что я услышала. И больше того, обращать внимание на то, о чем она промолчала. С того момента, как Страйкер поместил в тебя душу, пока ты восстанавливался, я могла поспорить, что в следующий раз, когда кто-то проткнет тебя, она освободится. А иначе, зачем он сказал, что ты должен нанести себе удар?»

Алексион был поражен столь глубоко, что даже не знал, где это начиналось. Часть его хотела придушить ее, но другая была потрясена тем фактом, что она разгадала идею Страйкера.

«Я не был говнюком», мрачно сказал он, возвращаясь к высказанному ранее оскорблению.

Она сухо посмотрела на него. «Нет был.»

«Нет,» честно ответил он, «просто я был тем, кто я есть. Я здесь, чтобы…»

«Алексион», сказала она, прерывая его, «ты тот, кто заботится о других.»

Он отрицательно покачал головой. «Я Алексион. И моя единственная задача — защищать Ашерона.»

Она погладила рукой его щеку. «Существо, с которым я провела прошлую ночь, не было холодным и бесчувственным, и „другой“, которого ранило предательство Кироса, тоже не был бесчувственным. Ты все еще человек.»

«Нет», твердо настаивал он.

Она привстала на цыпочки и потянула его голову вниз, чтобы поцеловать. Его кожа немедленно потеплена, он взял ее лицо в ладони, и, закрыв глаза, ответил на поцелуй.

Она почувствовала, как участилось его сердцебиение, когда его язык коснулся ее.

Дэйнджер отступила. «Ты не безчувственный и не безучастный. И сомневаюсь, что когда-либо был таким.»

От ее слов и поцелуя у Алексиона кружилась голова. Это правда. Рядом с ней он был совершенно другим. Он чувствовал вещи, которые не мог почувствовать бесчисленные столетия. До момента, когда она вошла в его жизнь, он сомневался, что когда-нибудь сможет что-то чувствовать.

Но с ней это было.

Как такое возможно?

«Между нами ничего не может быть, Дэйнджер.»

«Я знаю.» Он слышал боль в ее голосе. «Я большая девочка, Иас, и могу позаботиться о себе. Но ты…ты можешь разрушить все вокруг меня. И мне это не нравится.»

Он нахмурился. «Почему ты назвала меня Иас?»

«Потому что Иас, это тот человек, который считает демона своей дочерью, и тот, кто разбудил меня, щекоча розой мою щеку.»

«Да, но я также Алексион.»

Она улыбнулась ему, и эта улыбка расплавила лед всего его существования. «У всех нас есть темная сторона. Но будь благодарен, имеено моя темная часть воткнула в тебя кинжал пару минут назад.»

Он рассмеялся, затем снова стал серьезным. «Я не знаю, что со мной происходит, когда ты рядом.»

«Да, я тоже немного запуталась. Не могу поверить, что помогаю тебе казнить моих друзей.»

«Дэйнджер, я вовсе не пытаюсь кого-то казнить.»

«Нет? Токда как насчет этого твоего списка обреченных?»

Он взглянул на бумагу, на которой писал. «Это не список имен. Это список правил для Келлера на тему как ему избежать участи обеда для демона.»

Она рассмеялась над ним. Конечно, Алексион должен подумать об этом. «Так и знала, что нужно было учить греческий в школе.»

Благодарная за то, что он почти вернулся в свое «обычное» состояние, она взяла его руки в свои. Они все еще были теплыми. «Теперь мы снова друзья?»

«Да, думаю, что так.»

«Акри!»

Эш повернулся в постели, услышав Сими, бегущую по коридору к его комнате в Катотеросе. Она ворвалась в дверь и бросилась к его кровати.

Он коротко простонал, поскольку она с силой приземлилась прямо ему на грудь. «Я спал, Сим.»

«Я знаю, но я слышала, что Алексион опятьзовет. Сими хочет к нему, акри. Отпусти меня к нему! Пожалуйста.»

Эш почувствовал знакомый узел в животе, возникающий всякий раз, когда он заставлял себя не потакать ее желаниям. Но он не мог отпустить ее.

Последние два раза, когда он позволил Сими уйти без него, обернулись катастрофой. На Аляске, где она чуть не погибла, и в Новом Орлеане…

Он до сих пор не мог спокойно вспоминать об этом.

«Не могу, Сими.»

«Почему?»

Он тяжело вздохнул. «Я не могу вмешиваться в его судьбу. Ты же знаешь. Это его время, и если я отвечу, то скорее всего, сделаю все, о чем он попросит. Так что для всеобщей пользы, я отключил его голос в своей голове, и тебе советую сделать также.»

Она надулась, доставая из розового кошелька в форме гроба сфору. «Тогда хотя бы заставь это работать, так я смогу видеть его.»

«Нет.»

Она зарычала на него. «А что, если он ранен? Что, если он умирает?» Она побледнела. «Ты не можешь позволить ему умереть, акри. Не можешь. Сими любит своего Алексиона.»

Он осторожно откинул длинные темные волосы с ее лица. «Я знаю, эдера,» сказал он, используя Атлантский синоним слов «драгоценное дитя». «Но его судьба в его руках, не в моих. Я не изменю этого.»

Она надулась еще больше. «Ты управляешь судьбами. Всеми судьбами. Ты можешь сделать, чтобы все было хорошо. Пожалуйста, сделай это для твоей Сими.»

Это было проще сказать, чем сделать. Он был живым примером того, какой катастрофой оборачивается вмешательство в чью-то жизнь. Все его существование и как человека, и как бога, было исковеркано людьми, которые вмешивались в его судьбу. Никогда он не сделает ничего подобного с другим. «Сим, это нечестно и ты это знаешь.»

«Нечестно, что я слышу Алексиона и не могу ему помочь. Он как-то странно звучит, акри. Эти человечки сделали что-то подлое. Можно Сими съесть их?»

Эш закрыл глаза и постарался разглядеть будущее Алексиона, чтобы хоть как-то успокоить Сими.

Но не увидел ничего, кроме черного тумана. Черт побери. Он ненавидел то, что не может видеть будущее своих близких даже больше, чем то, что мог видеть свое.

Он размышлял, не спросить ли Атропос, греческую богиню, которая обладала властью обрывать нить человеческой жизни. Оа могла бы сказать ему, если бы Алексион умирал. Но лучше б ее не вызывать. Она страстно ненавидела его.

Кроме греческих мойр никто не мог рассказать ему о будущем. Но они отвернулись от него столетия назад. Для них он умер и был забыт.

«Мы будем просто ждать и посмотрим, что будет.»

Сими показала ему язык, и поднялась, чтобы уйти.

И выходя, от души хлопнула дверью.

Эш схватился за голову от звука, резонировавшего в комнате. Поскольку его эмоции не были связаны с Миссиссипскими охотниками, он знал, кто из них выживет, а кто умрет. Это очень огорчало его, и все на что он мог надеяться, это то, что Алексион сможет уберечь их от их судьбы.

Только их свободная воля может изменить то, что он увидел в их будущем.

Именно поэтому он послал Алексиона к Дэйнджер. С того дня, как он начал тренировать ее, она заняла особое место в его сердце. Маленькая француженка прятала свое нежное сердце под ядовитым покрывалом, чтобы удержать других на расстоянии, ноон знал то, что она прятала от остальных. Она была хорошей девушкой, попавшей в плохие руки. Последнее, чего он хотел, это увидеть ее мертвой. И все же сердцем он знал, как глупо надеяться на это.

Дни Дэйнджер сочтены, и только чудо способно изменить это.

ГЛАВА 18

Итак, в их активе не было ни одного очка, абсолютный ноль. Вернувшись домой, Дэйнджер тяжело вздохнула. Они провели последнюю пару часов разыскивая местных Темных Охотников, только чтобы выяснить, что большинство из них готово порубить Ашерона на куски.

Согласна, были времена, когда она сама была недовольна его неопределенностью, но это было нелепо.

Они винили его в том, что застряли в Миссиссиппи (Который она, кстати, любила). На самом деле он вовсе не был плохим местом для жизни. Правда летом здесь жарковато, но вокруг столько красивых мест.

Они также винили его в том, что он не делал их бессмертную жизнь лучше. За все, что с ними происходило, и, что, по сути, было следствием их решений, не его.

Но худшим из известных ей фактов было то, что он знал их мысли. Как он мог продолжать позволять Артемиде использовать Темных Охотников против него в то время, как они проклинали все, что с ним связано? Этот человек был самым мужественным из всех, кого она когда-либо знала.

Лично она сказала бы им всем адьёс (прощайте), и отправилась бы на поиски своего собственного персонального рая.

Но он нет…

Он был или святым, или мазохистом.

Возможно и тем, и другим понемногу.

«Не могу поверить в их безрассудство», сказала она Алексиону, пока он закрывал заднюю дверь. «Кто знал, что Сквид (Кальмар???) хочет умереть?»

В отличие от нее, он смотрел на все с непроницаемым спокойствием. Это была правда, рядом с другими он был холоден, как лед, и не проявлял никаких эмоций. Их слова не бесили его так, как ее. Он просто стоял там и слушал их гневные разглагольствования.

Алексион пожал плечами, включая свет в прихожей. «Это случается чаще, чем ты думаешь. Если я могу спасти десять процентов, это хорошо.»

Но она не хотела, чтобы выжили десять процентов. Она хотела сто процентов. Но Сквид выставил их вон, как только они заговорили об Ашероне.

Слава Богу, ей удалось уговорить Алексиона не надевать туда белое пальто. Трудно сказать, что сделал бы с ними разъяренный экс-пират, если бы думал, что Алексион и есть Разрушитель, которого напророчил им Кирос.

Сквид не хотел ничего слышать. Черт побери его упрямство.

«Ты знаешь, я думаю, нам стоит поработать над твоей речью.»

Алексион выгнул бровь. «Что не так с моей речью?»

Она направилась в гостиную. «Ну, я думаю, что это часть под названием „а иначе“, которая лишила нас Тайрелла. Никогда не замечал, что Темные охотники не те ребята, которые ведутся на „а иначе“? Они из тех, кто сделает прямо противоположное тому, чего ты от них хочешь, или порвут задницу стараясь. Они обрекут себя только чтобы досадить тебе, потому что ты сказал так не делать.»

Он нахмурился. «А что я, по-твоему, должен был сказать им? Привет, я здесь, чтобы подружиться с вами? Давайте присядем, попьем кофейку и поболтаем?»

Она рассмеялась, представив эту картину. Да, Алексион определенно был не из тех, с кем можно присесть и поболтать.

Однако, и остальные были такими же. По большей части, Темные охотники были теми, кто лакает пиво и устраивает драки в барах. Они скорее ударят, чем будут разговаривать..

«Нет,» сказала она, успокоившись. «Но ты мог бы постараться быть чуть более милым с ними.»

На его лице отразилось это знакомое чудное выражение. «Мне не нужно быть милым с ними. Мне нужно только выяснить, на какую сторону они собираются встать. Мы должны волноваться лишь о тех, кто сомневается. И Тайрелл все еще может сделать правильный выбор.»

«Ну не знаю. Он с большим воображением использовал слова, когда выставлял тебя вон.»

«И все же, может он жестоко пошутил.»

Она покачала головой, поднимаясь по лестнице в медиакомнату, где обнаружила Ксирену, спящую на диване. Келлера с ней не было.

Дэйнджер достала из сумки мобильный и набрала номер Келлера, он сообщил ей, что ушел домой пару часов назад, чтобы поспать.

«Извини, что разбудила. Просто я немного волновалась. Спокойной ночи, Келлер.»

Он пожелал ей спокойной ночи и отключился.

Алексион подошел и встал у нее за спиной. Он немного наклонился, чтобы вдохнуть ее аромат магнолий и женщины. Его тело немедленно отреагировало, но в ее присутствии у него всегда была эрекция. Все, связанное с ней, заставляло вспыхивать его гормоны.

И дело было вовсе не в том, что он был озабоченным.

Это было больше, чем просто влечение. Она нравилась ему. Более того, он ее уважал. Она была умной и бесстрашной женщиной.

Короче, она была сокровищем.

Она сделала шаг назад, в его объятия, положила голову ему на плечо и и посмотрела на него. Ее глаза были темными и томящими. Что-то в этом взгляде глубоко трогало его, заставляя сердце рваться на части.

Была ли она его спасением или его гибелью?

Мысли об это вселяли ужас. Но она заставила его снова почувствовать себя живым, когда ничто другое не смогло. Она снова пробудила его эмоции, заставила чувствовать…

Но самое главное, она заставила его страстно желать ее.

За более, чем девять тысячелетий не было ничего, что настолько приблизило бы его к тому, чтобы почувствовать себя человеком. А рядом с ней, бывали случаи, когда он мог поклясться, что снова ощущает вкус. Он хотел, чтобы она отвлекла его.

Больше всего он хотел, чтобы она коснулась его.

прежде чем он опустил голову он положил руку на ее щеку, чтобы поцеловать ее. Она застонала глубоко в горле и она повернулась в его объятиях после чего запустил руки в его волосы.

Алексион зарычал от сладости ее поцелуя, его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Забыв обо всем, он подхватил ее на руки и понес к кровати.

Он не должен был делать этого снова. Все в этом задании было совершенно неправильным, и тем не менее, она делала его пребывание здесь сносным. Временами, находясь рядом с ней, ему казалось, что все не так уж плохо.

Дэйнджер вздохнула, когда он уложил ее на кровать и сам лег рядом. Что было в нем такого, что заставляло ее гореть? То, что случилось сегодня, было катастрофой, во всех смыслах, и все же здесь, рядом с ним, все было хорошо.

Но это не имеет значения. Она просто хотела быть рядом с ним, прогнать всех от него прочь, пока они вмести ни чего не существует кроме них двоих. Она никогда не чувствовала такого раньше.

Она приподнялась, чтобы завладеть его губами, он начал расстегивать её рубашку. Он массировал её грудь его рукой, медленно и осторожно. Она прижалась её щекой к его, она любила как его бакенбарды покалывают её кожу. Это вызывало в ней дрожь.

Не выдержав этого, она рывком стянула его водолазку через голову, чтобы она смогла прикоснуться её руками к его тугим мускулам. Она обернула свои ноги вокруг его талии и сжал его крепко.

Он засмеялся ей в ухо.

«Ты в порядке?» прошептал он.

«Да. Но я хочу съесть тебя.»

Он засмеялся снова. «Это хорошо, что ты не Шаронте. Иначе я мог бы испугаться».

«Да, но у меня есть клыки…»

Его ответом был еще один глубокий, страстный поцелуй, во время которого он расстегнул ее лифчик. Он слегка отступил, чтобы обхватить ртом ее грудь. Дэйнджер выгнула спину, наслаждаясь прикосновениями его языка, ласкающего ее.

Желая попробовать его тоже, она повернулась и пригвоздила его к кровати.

Он вопросительно наблюдал, как она отстранилась и сползла вниз по его телу.

Алексион стиснул зубы при виде Дэйнджер, занимающейся любовью с ним. Она выглядела хищной и дикой, и это прожигало его насквозь. Она плотоядно улыбнулась, стягивая с него носки и ботинки.

Он попытался сесть, но она снова опрокинула его на спину.

На самом деле ему никогда не нравилось, если женщина брала все в свои руки. Но с Дэйнджер все было по-другому. Он наслаждался, наблюдая как она приближаетя к его ширинке. Откинувшись назад, он увидел, как она расстегнула его штаны, и его член выпрыгнул наружу.

Она зашипела от этого зрелища до того, как пробежала своей гладкой, прохладной рукой от его основания до самого кончика. Ему пришлось приложить усилие, чтобы не кончить от всеобъемлющей красоты только этого момента.

Закусив губу, она медленно стянула с него штаны. Она все еще не позволяла ему сесть. Оттолкнула его снова. «Я хочу посмотреть на тебя», настойчиво сказала она, стягивая с себя одежду.

Его сердце замерло при виде ее неяркой красоты. Она была совершенством. Она подняла его ногу, чтобы нежно помассировать стопу. Дрожь удовольствия прошла сквозь него, пока она не захватила кусочек плоти там.

«Ты убиваешь меня, Дэйнджер,» измученно выдохнул он.

«Поэтому мой народ называет это „маленькая смерть“.»

Алексион начал понимать, что именно это означает, особенно, когда она взяла его в свой рот. Он не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так его касалась. Но одно он знал точно, никогда раньше это не доставляло ему такого наслаждения.

Удовлетворенно рыча, он взял ее лицо в свои руки, пока она дарила ему полное освобождение.

Дэйнджер застонала, почувствовав его соленый вкус. Она действительно хотела поглотить его, но ей следовало быть осторожной, чтобы не поранить его своими клыками. Она жаждала ощущать вкус и запах этого мужчины, и она не знала почему.

Но она должна была получить от него больше.

Он неожиданно сел и отодвинулся от нее. Она растерялась, а он тем временем перевернул ее и уложил на cпину. Он расположился, поставив свои колени рядом с ее плечами, затем развел ее ноги так, что теперь мог попробовать ее.

Дэйнджер уперлась ступнями в кровать, когда удовольствие поглотило ее. Было в этом соитии что-то невероятное. Ее трогало, что Алексиону недостаточно было лишь получить удовольствие. Он не торопился, убеждаясь в том, что каждая ее частичка удовлетворена так же, как его.

Слишком много мужчин в этом мире не заботились о своих женщинах. И она была благодарна за то, что он не был одним из них.

Алексион жаждал попробовать ее всю. Он ненавидел то, что его чувства были притуплены. Но даже так, было бесполезно отрицать факт, что он обожает эту женщину. Ее руки сжимали его ягодицы, пока ее язык творил волшебство с ним.

Он хотел большего. Отстранившись, он сменил позицию, чтобы иметь возможность погрузиться глубоко в нее. Она зашипела, когда он вошел в нее, и вцепилась ногтями в его спину.

Он только начал толкаться в нее, когда она кончила так яростно, что почти вытолкнула его. Алексион засмеялся ей в ухо, наслаждаясь звуком ее удовлетворенного хныканья. Было похоже, что она поет.

Дэйнджер обернула его своим телом, когда он снова начал толкаться в нее. Каждое движение только усиливало ее оргазм. Она прижалась своими губами к его и страстно поцеловала его, в то время как он начал двигаться быстрее. Ей нравилось чувствовать его внутри себя. Нравилась интимность их объятий. Он был невероятен.

Она почувствовала его напряжение за мгновение до того, как он глубоко вошел в нее и вздрогнул в ее руках. Улыбаясь, она крепко обняла его, пока над ним властвовал оргазм. Когда это прошло, он расслабился, лежа на ней и крепко прижал ее к себе.

Дэйнджер откинула его волосы с лица, пока они лежали там, потерянные в отголосках страсти. В доме было тихо и спокойно. Но ее сердце болело от мысли, что он покинет ее. Слишком скоро он уйдет и ее путь в вечности продолжится без него.

«Есть ли хоть какая-то вероятность, что ты сможешь навестить меня после того как выполнишь это задание?»

Он напрягся. «Нет.» Она слышала сожаление в его голосе.

«Но почему?»

«Потому что, даже если бы я смог, ты бы не вспомнила меня.» Он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее. «Так должно быть.»

Слезы застряли у нее в горле, но она не хотела, чтобы он видел их. «Но это несправедливо. Так у тебя никогда не будет друзей.»

«Да, не будет. Это все, что у меня есть.» Он устало вздохнул. «Это все, что у нас есть.»

«Я не понимаю, как ты можешь так спокойно к этому относиться. Неужели тебя не бесят эти идиотские правила?»

Он отвел взгляд, и все же она увидела боль в его глазах. «Нет, Дэйнджер. Не бесят. Поверь мне, это лучшее, что у меня может быть. В конечном итоге, в моей жизни есть моменты хоть и приглушенного, но все-таки счастья.»

Она повернула его голову, заставив посмотреть на себя. «Скажи мне правду, Иас.»

Он устало вздохнул. «Да, были случаи, когда я отдал бы что угодно, за малейшую возможность снова побыть нормальным. Хотя бы однажды вернуться в то время, когда я был человеком, мог есть и чувствовать. Сейчас я просто благодарен за время, проведенное рядом с тобой. Ты заставила меня почувствовать себя почти человеком. В конце концов я не был ближе к этому ощущению уже очень долго.»

Она поцеловала его небритую щеку, наслаждаясь прикосновениями щетины к ее губам. «Жаль, что это не может продолжаться.»

«Я знаю, но это напоминает мне об одном выражении, которое постоянно использует Ашерон.»

«О каком?»

«Управление сожалением». Ты пытаешься приглушить сожаление при помощи пережитых моментов удовольствия.

«Это работает?»

Алексион фыркнул. «Не очень. Во всяком случае у меня. Хотя Ашерон, кажется, преуспел в этом. По крайней мере большую часть времени, ему удается справится со своей грустью.»

Она нахмурилась. «О чем Эш может сожалеть?»

«Ты бы удивилась.»

«А ты?», спросила она, испытывая необходимость знать ответ. «О чем ты жалеешь больше всего?»

Его взгляд прожег ее. «О том, что ты не родилась девять тысяч лет назад.»

На ее глаза навернулись слезы, когда он произнес слова, которые она никогда не думала услышать от него или от кого-либо другого. «Жаль, что мы не встретились, когда оба были людьми,» прошептала она.

«Да, но в этом случае ты скорее всего убила бы меня.»

Она резко выдохнула, оскорбленная этим. «Как ты можешь так думать?»

Его зеленые глаза дразнили ее. «Ты продырявила меня уже дважды с момента нашей встречи. Похоже, не лучший мой рекорд.» Он покачал головой. «Видимо со мной серьезно что-то не так, если все женщины, которых я любил хотели убить меня.»

Дэйнджер не знала, кто из них был больше поражен его словами. «Что?»

Он немедленно отодвинулся и начал выбираться из постели.

Дэйнджер остановила его. «Поговори со мной, Иас.»

«Не называй меня Иас, Дэйнджер. Я больше не тот человек.»

«Нет, ты человек, которого я пустила в свою постель, и поверь мне, это что-то вроде подвига. Немногим удалось пересечь мою парадную дверь.» Она держала его, несмотря на то, что он старался отстраниться. «Теперь ты закончишь то, что начал.»

«Неважно, что я чувствую. И даже то, что думаю. Время ограничено для нас обоих.»

«Нет, Алексион, это важно для меня. Я хочу, чтобы ты был честен со мной. Я это заслужила.»

Он страдальчески нахмурил брови. «Что хорошего в правде? В самом деле? Что хорошего она может сделать для нас?»

Она была несогласна. Ей нужно было знать, что он имел ввиду именно то, что сказал. «Ты любишь меня?»

Он отвел взгляд и она получила свой ответ.

Она отпустила его и села, от нахлынувших эмоций в горле стоял ком. Она никогда не думала, что услышит эти слова от другого мужчины. Никогда.

Но больше всего ее поражало то, что она сама испытывала к нему. Это было нечто огромное и теплое, и оно наполняло ее и радостью, и страхом.

Она притянула его к себе и положила голову ему на плечо. «Я тоже люблю тебя, Алексион.»

Она почувствовала, как дернулась его челюсть.

«Ты же знаешь, что эти отношения невозможны, так?»

«Знаю,» выдохнула она. «И когда прийдет время, я поцелую тебя в щеку и скажу „прощай“. Я не буду умолять тебя остаться и не сделаю ничего, чтобы это было тяжело для тебя. Обещаю.»

Алексион стиснул зубы от ее слов. Но это было то, чего он хотел.

Он хотел…

Черт бы тебя побрал, Ашерон.

Но больше всех он проклинал себя самого. Не будь он настолько глуп, чтобы пойти к жене сразу после того, как заключил соглашение с Артемидой, у него до сих пор был бы шанс снова стать человеком.

Ашерон мог бы выменять его душу…

Опять же, если бы он не хотел вернуться к жене так отчаянно, Ашерон не когда бы не заключил бы договор с Артимидой, который позволял Темным охотникам стать свободными.

Ни один из них не имел бы шанса на освобождение от служения ей. Его жизнь и душа были принесены в жертву для гораздо большего блага.

Однажды, Дэйнжер может снова быть свободной.

Без меня …

Это правда. А для него небыло никакого выхода. Всё заключалось в том, что у него нет будущего ни с Дэйнджер, ни с любой другой женщиной. Ни то чтоб, он хотел другую женщину. Она была единственной, которую он будет любить. Он знал это.

«Мне не следовало приходить, что бы спасти Кироса,» хрипло произнес он. «Кирос хорош только мертвый, и все что я сделал, это позволил возникнуть воспоминаниям, которые послужат только для того, чтобы мучить меня столетиями.» Но по крайней мере, она не испытывала бы сожаления. Она бы не чувствовала его боли.

Он сжал руку на ее волосах. «Я смогу увидеть тебя, я даже могу пройти на улице мимо тебя, а ты никогда не узнаешь, кто я и что я. Я буду просто незнакомцем.»

Слёзы наполнили её тёмные глаза. «Я не хочу забывать тебя, Алексион. Никогда.»

«У тебя нет выбора. Теперь ты знаешь об Ашероне слишком много. Он никогда не позволит тебе сохранить эти воспоминания.»

Гнев прорывался сквозь слезы. «Мне плевать. Когда-нибудь я вспомню тебя, я это знаю. Мне наплевать, насколько он силен, он не сможет заставить меня забыть о тебе.»

Он хотел бы поверить в это, но он знал, что так будет лучше.

«Тебе нужно поспать, Дэйнджер. Впереди длинная ночь.»

Она кивнула. «Ты тоже собираешься спать?»

«Немного позже. Отдыхай.»

Она отпустила его и легла в постель. Алексион встал и оделся, пока мысли и сожаления заполняли его голову.

Прогнав их прочь, он отправился проведать Ксирену, которая все еще спала на диване.

Ее ноги подпирали его спинку, в то время как голова свисала вниз. Одна рука была закинута надголовой и лежала на полу, другая была поперек груди. Улыбнувшись так похожей на Сими позе, он взял с кресла одеяло и накрыл ее.

Его пребывание здесь в Миссиссиппи определенно было страннейшим из его заданий.

Но по крайней мере время было на его стороне. Страйкер все еще думал, что у него внутри чужая душа и это давало ему(Алексиону) некоторое преимущество.

До того времени, когда Страйкер ожидает смерти души, Даймоны должны оставить его в покое. Это даст ему пару дней, чтобы встретиться с другими Темными охотниками, чтобы прощупать их.

Ему нужно собрать Темных Охотников через три дня, затем судьба каждого из них будет решена.

Его мысли вернулись к Киросу, и от этого ему хотелось во весь голос проклинать несправедливость происходящего. Кирос для него потерян.

Но я встретил Дэйнджер.

И в конце концов, он потеряет их обоих.

Жизнь, несомненно, дерьмо.

«Приглядывай за Дэйнджерос.»

Алексион замер, услышав мягкий женский голос, шепчущий в его голове. Если бы он не знал, что это невозможно, он мог бы поклясться, что это…

«Артемида?»

«Даймоны хотят твоей смерти. Если они не смогут достать тебя, они заберут кого-то другого.»

Алексион сглотнул от ее зловещего тона. «Почему ты мне помогаешь, Арти? Я знаю, ты меня ненавидишь.»

«Я не Артемида. Я просто друг, который не хочет, чтобы Страйкер кому-то навредил.»

«И как же я смогу ему помешать?»

«Никогда не нападай на того, кто неуязвим. Всегда поражай его сердце.»

«Я уже пробовал поразить его в сердце. Но он чертовски быстр.»

Голос ничего не ответил.

«Эй?» позвал Алексион, но она ушла.

«Прекрасно,» сказал он, сжав зубы.

Страйкер собирался ударить по Дейнджер, и единственным способом уберечь ее, было нападение на бога, у которого вообще не было сердца.

«Черт, мы влипли.»

ГЛАВА 19

Весь оставшийся день Алексион провел, наблюдая как спит Дэйнджер. Он сидел на обитом кремовым жакардом кресле у ее кровати, абсолютно поглощенный ее неяркой красотой. Вней не было ничего порочного. Не было коварства. Жестокости. Она бы никогда не причинила боль тому, кого любит. Напротив, она бы скорее умерла, пытаясь спасти свою семью, чем повернулась бы спиной к ним и спаслась сама.

Отчасти поэтому он так ее любил.

«Я не хочу покидать ее.» Он искренне шептал слова, зная, что в конце у него не будет выбора. Черт бы его побрал, за то, что оказался не в состояниии держать свои эмоции под контролем, когда она увлеклась. Все, что он сделал, губило его собственное будущее.

Почему?

Почему такая боль должна была существовать в этом мире? Любовь должна быть простой. Легкой. Такой, чтобы человек мог найти того единственного, без которого он не может жить, пожениться и жить долго и счастливо.

Но так не было. Его жизнь и смерть были тому доказательством. Лиора клялась, что любит его, и посмотрите, что из этого вышло. Сложно поверить, что другой человек не причинит тебе боли. Часть его до сих пор, даже сейчас, сомневалась, если бы он мог освободиться, бросила ли бы Дэйнджер медальон, чтобы спасти себя?

Была бы ее собственная боль настолько невыносимой, чтобы она предпочла остановить ее нежели спасти его?

Не было способа узнать ответ. Особенно сейчас.

Он вздохнул. Он знал от Ашерона, что было бесполезно рассуждать о том, чего он хочет или что могло бы быть. Нужно думать о настоящем, а именно, как уберечь Дэйнджер от действий Страйкера, что бы он не планировал.

Сейчас с ним была Ксирена. Безусловно, вдвоем они способны защитить одну женщину. Не так ли?

Но когда дело касалось мести хитрого бога, не стоило быть столь самонадеянным.

«Ну давай же, босс,» выдохнул он, «поговори со мной.»

Aлексион покачал головой от иронии происходяшего. В прошлом, он всегда ненавидел, когда Ашерон вторгался в его сознание, или в его пространство. Теперь, когда он хотел этого, Атлант нигде не объявлялся.

Он полагал, …

«Алексион?»

Он встал и подошел к кровати, где Дэйнжер зашевелилась. Она потянулась и зевнула, и посмотрела на него. «Ты всегда так рано поднимаешься?»

«Да», сказал он, не жалая чтобы она знала, что он практическе призрак и не нуждается во сне. Его отдых был не совсем таким, как у человека.

Она ещё раз зевнула, прежде чем, улыбнуться ему и произнести. «Так и что у нас, сегодня на повестке дня?»

Он небрежно пожал плечами. «Мигрень, суета, возможная смерть. Так же, как каждый вечер, я пологаю.»

Дэйнджер рассмеялась. «Хорошо, это похоже на мою жизнь.» Она посмотрела на дверь. «Ну как там наш демон?»

«Я не был в медиа комнате около двух часов, но последний раз, когда я проверял, она была по колено в заказах Киркс Фолли. Неплохую вещицу загрузил Ашерон. Но, с другой стороны, эти демоны так делают покупки, что я даже не уверен, что у него достаточно денег, что бы оплатить их все.»

Его слова порадовали Дэйнджер. Было так приятно проснувшись, увидеть привлекательное лицо, которое улыбается ей.

Она взяла его за руку и почувствовала шероховатость его кожи. Она не думала, что прикосновение к мужской коже может быть таким приятным, но не было никаких сомнений, что ей нравилось, то как его кожа отличалась от её собственной.

24 Она глубоко вдохнула воздух, наслаждаясь теплым, приятным запахом, исходящим от его рук. Они были сильными и в то же время нежными. Прекрасный и восхитительный. Приоткрыв губы, она нежно укусила его указательный палец.

Он прошептал в ответ. «Продолжай в том же духе, и я не позволю тебе выбраться из этой кровати.»

«Тогда почему бы тебе не присоединиться ко мне?» сказала она, стянув одеяло так, чтобы он мог видеть ее обнаженное тело. Она никогда не делал ничего подобного раньше, даже со своим мужем. Но по каким-то причинам, она готова была сделать это для Алексиона.

Её чувство скромности куда-то исчезло, и она на самом деле не знала почему.

В его глазах зажегся зеленый огонь. «Нас ждет незаконченное дело.»

«У нас есть еще три дня, чтобы встретиться с Темным Охотникам, которые собираются оскорблять и огорчать тебя.» Она провела языком по подушечке его большого пальца. «Они никуда не денутся. Как ты уже сказал, это просто упражнение в бесполезности. Я голосую за то, чтобы взять на одну ночь выходной и просто наслаждаться этим». Она лизнула костяшки его пальцев.

Его глаза потемнели от удовольствия, но все же он сопротивлялся ей.

«Зачем?»

Она села в постели и обвила ногами его узкую талию, притягивая его к себе. «Ты изменился, с тех пор как появился здесь, Алексион. Когда ты впервые приехал, ты был холоден и бесстрастен. Сейчас ты не такой. Ты теплый и забавный. Я не хочу терять этого. Я не хочу, чтобы ты потерял это.»

Алексион сглотнул. Она была абсолютно права. Она изменила его

Дэйнджер смахнула волосы с лица. «Я хочу, чтобы у тебя остались воспоминания обо мне, которые будут согревать тебя после твоего ухода».

Эти воспоминания будут только вредить ему, и все же его сердце было в восторге от этой идеи. У него не было обычной ночи с тех пор, как он был человеком, и почему-то, именно эта женщиной заставила его невыносимо желать этого.

Интересно, на что это будет похоже?

«И что же мы будем делать?»

Она соблазнительно улыбнулась, от чего его естество стало твердым, пока она сверху вниз проводила рукой по его рубашке. «Ты когда-нибудь был в кино?»

Он покачал головой. Ашерон и Сими все время ходили в кино, но последний раз, когда он был в человеческом мире, фильмы еще не были изобретены.

«Тогда вот что мы собираемся сделать», сказала она таким тоном, чтобы он понял, что она не приемлет никаких возражений. «Ужин и кино … Так же, как у обыкновенных Джейн и Джека».

Алексион покачал головой. «Я думаю, ты сошела с ума».

Она медленно расстегивала его рубашку, пока разговаривала с ним. Каждое ее прикосновение посылало озноб по всему его телу. «Может быть, но ты знаешь, как бы Джек и Джейн начали свой вечер?»

«Я понятия не имею».

«Они бы начали его с умопомрочительного секса».

Алексион зашипел, когда она запустила свою руку ему за пояс, чтобы погладить его отвердевший член. Он пульсировал и жаждал ее, самым невообразимым способом. Или, может быть, это был лучший способ.

Действительно, не существовало ничего лучше, чем ощущение её рук на его теле. Ничего лучше, чем чувствовать опасность* (Danger — «опасность»).

Алексион ухмыльнулся, когда эта мысль пришла ему на ум.

«Что тебя развеселило?» спросила Дэйнджер, прекратив свою сладкую пытку.

«Просто мне на ум пришла одна мысль.»

«Какая?»

«Что, моя жизнь в опасности^[42]..»

Сердце Дейнджер забилось от его слов. Они не должны были доставить ей удовольствие, и все же это произошло. О, да, с ней действительно что-то произошло. Она была по уши влюблена в этого человека и погружалась в это состояние все глубже с каждой минутой.

«Как тебе удается всегда подобрать правильные слова?» спросила она

«Я не знал, что делаю это»

«Поверь мне на слово, еще как делаешь.»

Он закрыл глаза, когда она пробежала кончиками пальцев по его стволу. Ей нравилось доставлять ему удовольствие. Но, когда она увидела чувство экстаза на его лице, то возбудилась еще больше.

Растегнув его ширинку, она спустила его штаны, а затем притянула его губы к своим, чтобы попробовать его вкус.

Ее язык танцевал с его, в то время как она погрузила свои руки в его густые и мягкие волосы. Его возбужденный член терся об её голый живот, в то время как она целовала его.

Возбужденная от поцелуя, она слегка отстранилась. «Мне нравится, как ты прикасаешься ко мне», выдохнула она. «Мне нравится, как ты пахнешь. Как ты смотришь … Мне нужно почувствовать тебя внутри себя, Алексион».

Все существо Алексиона было в огне, когда он смотрел на нее лежащую обнаженной на кровати. Ее бедра были раскрыты в сладком приглашения, что позволяло ему любоваться самыми чувствительными частями ее тела. Он наклонился над ней, чтобы обхватить губами её грудь, и подразнить кончиком языка её тугую розовую вершину. Ее тело было словно в раю.

Закрыв глаза, чтобы лучше смаковать ее, он опустил руку вниз, чтобы погладить ее. Он исследовал нежную плоть между ее бедер, чувствуя насколько мокрая и готовая она была для него. Это было самое сладкое ощущение, какое он когда-либо испытывал.

Он поглаживал ее, в то время как она шептала ему по-французски слова поощрения. И когда он погрузил свой палец глубоко в нее, она выгнула спину, радостно вскрикнув.

Не выдержав этого, он переместил свою руку так, чтобы войти в нее.

Дейнджер застонала, почувствовав как Алексион заполняет ее целиком. Он взял ее руки и зажал их над её головой, пока сам двигался между её бедер. Вниз и вверх. Эти удары пронзали ее, разливая по телу чистое блаженство.

Она обхватила ногами его бедра, их страсть унесла ее далеко от настоящего и ото всех её тревог по поводу будущего. Как давно она не испытывала таких чувств, как с этим человеком. Между ними существовала связь. Дружба.

Более того, между ними существовала любви.

Как же она хотела сохранить все это. Но, по крайней мере, у нее был этот момент, чтобы вспомнить, что она потеряла. Это единственный момент, когда она могла притвориться, что они могли остаться вместе.

Он усилил толчки, доставляя ей нестерпимое удовольствие. Крича, она почувствовала, что ее тело пронзает чистое блаженство.

Алексион наблюдал за выражением ее лица, когда она достигла пика. Ему нравилось, как она выглядела в моменты кульминации. Но более того, он любил, каким становилось её тело под ним. Она была настолько сладостна, настолько мучительна.

Она потянула его вниз, чтобы поцеловать, когда он задвигался еще быстрее, ищя свой кусочек неба.

И когда он достиг пика, он прокричал ее имя. Алексион обнял её, пока его естество дрожало и пульсировало, освобождаясь глубоко внутри нее.

Она погладила его спину, прижимая его к себе. «Ну как, тебе понравилась моя идея?»

Он засмеялся над ее вопросом. «Это была великолепная идея».

Она приподняла бедра, позволив ему почувствовать влагу их игры. Это было то, что он смаковал. Они занимались не просто сексом друг с другом, они занимались любовью. И это было то, чего он не испытывал очень давно.

Дейнджер укусила его плечо. «Тебе кто-нибудь говорил, что ты невероятный лгунишка?»

Он засмеялся. «Ну, они никогда не выражали это таким способом.»

Она обняла его, притянув к себе, и поцеловала в щеку. «Ты необыкновеный, Алексион. Я так считаю».

«Я только столь же хорош, как и мой партнер».

Она подарила ему улыбку, от которой свело его желудок. Поцелуй, которым она отблагодарила его за эти слова, вернул его тело обратно в огонь. «Продолжай в том же духе, и я не выпущу тебя из постели сегодня вечером.»

Она укусила его за подбородок. «Это будет ужасно?»

Нет, это будет прекрасно.

Алексион нежно обхватил ее груди, наслаждаясь мягкостью кожи, прежде чем отстраниться. Как бы он хотел любить ее так, как она заслуживает. Но даже если бы он мог стать снова человеком, он не был уверен, что её судьба быть рядом с ним.

Он так устал от сожалений о прошлом. Так устал, зная, что для него не могло быть нормальной жизни

«Что случилось?» спросила она, разглаживая пальцами его хмурые складки на лбу.

«Ничего».

Дейнджер отстранилась от него. Он не был честен с ней, она знала это. Его настроение полностью изменилось. В его глазах была такая глубокая печаль, что она разрывала её на части.

Она увидела, как его глаза стали снова темно-зелеными. Это было странно, то, как они изменили цвет. «Ты можешь управлять своим цветом глаз?»

Он казался удивленным ее вопросом. Возможно, он не понимал, что они делали это. «Что?»

«Они постоянно меняют цвет», объяснила она. «Как кольцо настроения^[43]. Всякий раз, когда мы среди других Темных Охотников и в ночь ты приехал они были черными. Теперь они ярко-зеленые. Это ты делаешь или они делают это самостоятельно?»

Он сжал слегка ее руку. «Я управляю черным цветом. Зелеными они становятся сами».

«Фу!» сказала она, морща нос. «Это так вульгарно.»

Он засмеялся. «Хорошо, что у меня есть сильное эго, да?»

Она поцеловала его в кончик носа и сжала его бедерами. «Как у котелка. А теперь позволь мне встать, чтобы подготовиться к нашему свиданию».

Свидание. Это слово Алексион никогда не думал услышать по отношению к себе. Перевернувшись на спину, он позволил ей встать. Пока она была в душ, он думал над странностью всего этого.

Он собирался на свидание? Он видел такие вещи в кино и читал о них в книгах, но на самом деле оказаться самому …

Это было совершенно странным.

Все это было неправдоподобным. Не следует еще больше привязываться к ней. Ты будешь сожалеть об этом позже. Осталось лишь три дня, после которых он должен был уйти.

И тогда он больше никогда не сможет увидеть ее снова.

Дейнджер просунула голову в дверь спальни. Алексион все еще лежал голым на кровати. Ей пришлось признаться, что он выглядел невероятным вот так. Микеланджело мог бы потратить день, чтобы нарисовать это божественное греческое тела. Оно было абсолютно пропорциональным. Она никогда не видела никого с такими совершенными мышцами. И когда дело дошло до его грудных мышц и плечей …

Она была уже возбуждена снова.

Однако, он продолжал выглядеть грустным и несчастным. «Эй? Хочешь присоединиться ко мне?»

Он удевленно посмотрел на нее. «Серьезно?»

Она замеялась над его удивлением. «Как будто ты не видел меня голой … не один раз.»

Он улыбнулся, затем сорвался с кровати, чтобы присоединиться к ней. Не успела она пошевелиться, как он поднял ее на руки и отнес в душ.

Она взвизгнула, когда он включил воду, которая была холодной.

«Извини», сказал он. Вода стала теплой так быстро, что она поняла, что это он изменил температуру.

Его забота никогда не прекращала поражать ее. Нет, Дейнджер. Она не могла позволить себе полюбить его больше, чем уже любила.

С другой стороны, почему бы и нет? Если верить ему, а она, конечно же, верила, то она не будет помить его вообще к концу недели.

Ей захотелось закричать. Как она могла забыть того, кто так много значил для нее? Сама мысль об этом была ужасной.

Вот она моя удача. После всех этих веков я, наконец-то, нашла человека, с которым действительно хочу быть рядом, чтобы узнать, что это невозможно.

«La vie n'est pas juste» («Жизнь не справедлива»). Сколько раз ее мать повторяла ей эти слова? И, к сожалению, ее мать была права. Жизнь не была справедливой. Она была жестока и печальна, но иногда она была веселой и чудесной.

И сегодня она должна быть чудесной. Она не позволит себе или кому-либо еще разрушить это. Она, возможно, не будет помнить его, но он будет помнить ее, и она не хочет, чтобы его воспоминания были о плаксе с угрюмым лицом. Он заслуживал один прекрасный вечер.

Каждый заслуживает этого.

Алексион взял мочалку и намылил ее, прежде чем он обернуться к Дейнджер. Ее глаза были закрыты, руки подняты, и погружены в волосы, по которым стекала вода. К его изумлению, он почувствовал, что начинает снова твердеть. Что было в этой женщине такого, что заставляло его твердеть и желать её все время?

Она открыла глаза и окинула его нежным взглядом, от которого перехватило его дыхание. Он поцеловал ее, прежде чем начать мыть её.

Дейнджер вздохнула от ощущения рук Алексиона на своем тело, которые намыливали ее кожу.

«Должен быть какой-то способ изменить это.» Она не поняла, что говорят вслух, пока он не выпрямился.

«Это невозможно, Дейнджер. Когда я уйду, все будет кончено».

Она хотела, ругнуться от отчаяния. «Я не могу поверить, что мы не можем что-то изменить. Наверняка есть какой-то способ сделать это.»

«Это невозможно. Я даже больше не человека.»

Он постоянно говорил это, но все в нем опровергает эти слова. Как может кто-то позволить себе потерять лучшее, что он когда-либо имел просто потому, что … Ну, там было много «потому что». Тем не менее, любовь может победить все, правильно?

Но она знала лучше. Любовь не может победить смерть. Никогда.

Вздохнув, она ничего не сказала, пока они купались и одевались

После того как они были готовы, Алексион открыл дверь в коридор, и увидел стоящую там Ксирену.

Стоя в коридоре, с поднятой головой она напоминала ему ястреба, который следит за своей добычей

«За этот день я много чего обдумала. Я знаю, ты заботишься о моей сестре, и я хочу остаться с ней. Но я не хочу, быть связанной из-за этого с проклятым богом. Его мать злая и порочная, независимо от того, что вы говорите. Я не доверяю её сыну. Но если у меня не будет связи, богиня может вернуть меня в Калосис и заставить служить ей. Мой брат покинул Калосис и ушел, я не знаю куда, и моя сестра была отослана оттуда много веков назад.»

В ее глазах была печаль, и они показали всю глубину ее сердца. «Я только хочу быть с моей семьей, Алексион. Позволишь ли ты мне установить связь с тобой, чтобы никто не заставил Ксирену вернуться в Калосис?»

Алексион обменялся изумленным взглядом с Дейнджер, слова Ксирены звучали в его голове. Её просьба была чертовски неожиданная.

Связь с демоном был необратимой. По крайней мере, насколько он знал. Ксирена станет частью его во многом таким же образом, как Сими была частью Ахшерона. Она хотела бы жить на его тело и слушаться его приказов.

Мог ли он сделать это?

«Я не человек или бог», сказал он ей. «У меня даже нет тела, чтобы установить связь».

«Мы связываемся с theousia. Не с плотью».

Он посмотрел на Дейнджер. Если он согласится на предложение Ксирены, у него появится еще один человек, который мог бы охранять ее всегда. Независимо от того, где и когда Страйкер нападет, Ксиренa будет с ним.

Но он не мог воспользоваться демоном ради собственного душевного спокойствия. Это было бы эгоистичным и жестоким поступком, он не мог так поступить с другим живым существом. «Ты уверена, что хочешь сделать это?»

Ксирена кивнула. «Я должна. Пожалуйста, не заставляй меня вернуться туда. Богиня убьет меня, а я только хочу остаться с моей сестрой. Пожалуйста».

«Как на это отреагирует Эш?» спросила Дейнджер.

Ксирена зашипела, как кошка. «Меня не волнует то, что говорит проклятый бог. Он не управляет мной».

По правде говоря, Алексион не знал, как Ашерон отреагирует на это, но он не мог себе представить, что тот рассердится из-за этого, особенно, если это сделает Сими счастливой.

Странным образом, это имело смысл смысл. Последнее, что он хотел, это увидеть как Ксирена возвращается обратно в Калосис, где она может быть наказана за помощь ему. Он ничего не знал о матери Ашерона, кроме того, что она не была известна такими качествами, как понимание или сострадание. Алексион уже знал Сими в течение девяти тысяч лет, по крайней мере этот демон был взрослым.

«Я думаю, все будет в порядке», сказал он.

Дейнджер разинула. Он будет связан с демоном? Она не знала, что это такое, но это не звучало хорошо. «Вы двое собираетесь пожениться?»

Он засмеялся. «Нет»

Все еще не уверенная в его словах, она наблюдала, как тело Ксирены стало превращаться в тень, которая уменьшалась в размере, пока не стала размером в пол фута. Она приобрела форму дракона.

Алексион поднял рубашку и тень расположилась его ребрах, и превратилась в яркую татуировку.

Совершенно ошеломленная, Дейнджер протянула руку к демону-татуировке. «Это больно?»

«Жжет немного,» сказал он и посмотрел на демона на своей коже.

«Как она это сделала?»

«Я точно не знаю, как они это делают, но она теперь часть меня. Она может чувствовать моиэмоции. Если она почувствует, что я в опасности, она примет свою демоническую форму и защитит меня.»

Ничего себе, татуировка была впечатляющей … и устрашающей. «Может ли она слышать нас?»

«Нет», заверил он ее. «Я слышу ее мысли, хотя, если я позволю ей, она может услышать мои».

«Это так странно».

«Я знаю. Судя по всему, древние боги атлантов выбирали себе одного демона, который становился их спутником в жизни.»

«Как Сими у Эша?»

Да

Ее лицо засветилось, как будто она наконец поняла что-то. «Так вот почему татуировки Эша измененяют форму и местоположение? Это не совсем татуировки. Это его демон».

Он кивнул.

«Ну, это полное извращение. А что произойдет, если один из вас умрет, убьет ли это второго?»

Он побледнел. «Я никогда не думал об этом. Будем надеяться, что мы никогда не узнаем этого.»

«Да, это может стать серьезной проблемой, да?»

Прежде чем Алексион смог ответить, Ксирена пополза вверх по его груди к плечу. Он подскочил, так как ее действия обжигали его кожу. «Ксирена, прекрати двигаться!»

«Извини, акри».

«Не называй меня акри, Ксерена. Ты не рабыня

„Ты хороший человек, Алексион. Ксирена будет спать сейчас.“

„Вы разговариваете друг с другом?“ спросила Дейнджер.

„Только секунду. Она собирается поспать некоторое время.“ Он потер грудь, где Ксирена теперь отдыхала в качестве неотъемлемой части его бытия. „Теперь я понимаю, почему Ашерон подскакивает то и дело без всякой причины. Сими должно быть постоянно двигается на нем.“

Дейнджер засмеялась. „Я надеюсь, ты не будешь так делать. Люди могут подумать, что у тебя приступ. Следующая вещь, которую они сделают, это бросят тебя на землю и положат палку в рот.“

„Серьезно?“

Она снова засмеялась. „Нет, глупенький. Давай, пойдем кушать“.

„Так почему же ты не ешь на этот раз?“ спросила Дейнджер, когда они сидели в небольшой семейном итальянском ресторане недалеко от ее дома, просматривая меню.

Я же говорил тебе, я не могу чувствовать вкус чего-либо.»

Она пронзила его взглядом. «Да ладно, Алексион, не лги мне. За исключением попкорна, ты ничего не пробовал, с тех пор как оказался здесь, я права?»

Он отвел от нее взгляд.

Дейнджер нагнулась через стол и взял его за руку. Она хотела получить ответ на свой вопрос. «Пожалуйста, скажи мне правду».

Алексион подумал о последствиях своей правды. Но она не будет помнить этого, так почему бы и нет? Она уже знала больше, чем должна была.

А что, если она почувствует отвращение к нему?

С другой стороны, это может быть полезным. Возможно правда настолько отталкнет ее, что она оставит его, и ей больше не будет грозить опасность.

Он не знал, но в конце концов, он решил довериться ей. «Ты когда-нибудь изучала греческие мифы?»

«Немного».

Хорошо, это немного облегчит его задачу. «Ты помнишь, когда Герои должны были совершать путешествие в Преисподнюю, что они должны были сделать, чтобы быть в состоянии говорить с тенями?»

Она подумала несколько минут, прежде чем ответить. «Они совершали жертвоприношение.»

Он напрягся, мысленно представляя ее возможную реакцию. «И что же тень делала со своей жертвой?»

Лицо ее побледнело, когда она поняла. «Он пил кровь, чтобы он мог говорить.»

Он кивнул.

Дейнджер сидела в ужасе, от его слов. «Ты питаешься кровью?»

Он опять кивнул

Она совершенно похолодела от мысли, которая пришла ей на ум. Существовал только один человек, от которого он мог питаться. Только один человек, который был рядом с ним. «Ты пьешь кровь Эша?».

Да

«Фу!» сказала она, откинувшись на спинку стула. Она представила себе сцену, как Алексион питается кровью Эша. «Значит, ты сосешь кровь из шеи Эша?»

«Черт возьми, нет!» сказал он обиженно. «Во-первых, никогда в жизни, я бы скорее умер, и Во-вторых, Эш не любит когда к нему прикасаются.»

«Тогда как ты её пьешь?»

«Он в буквальном смысле режет вены, сливает свою кровь в чашу, и дает мне выпить. Я знаю, что это отвратительно. Я знаю, ты в ужасе. Но если я не поем, я стану таким как раньше, и я не знаю, правда это или нет, но Артемида утверждает, что если я снова превращусь в тень, то не смогу вернуться назад.»

Она обдумывала это, вспоминая то, что он сказал ей вчера. «Но ты сказал, что отличаешься от других теней. Они тоже пьют кровь?»

«Нет, Ашерон возвращает их другим способом».

«Как?»

«Я не знаю. Ашерон никогда не делился со мной этой тайной, вероятно, потому что он знает, что я хочу убить его за несправедливость».

Она не могла винить Алексиона за это. «Так как же он научился этому другому способу?»

Он вздохнул. «Около трехсот лет после того как он вернул меня, он встретил …», он колебался, как будто ища нужное слово «учителя, который научил его, как использовать его божественную силу. Савитар это тот, кто показал, Ашерону, как вернуть мертвых без использования крови. Но было уже слишком поздно для меня. Потому что я живу с его кровью, он и я связаны так же, как два классических вампира Голливуда.»

Теперь они вернулись к основной теме. «Таким образом, он должен питаться от тебя тоже?»

«Нет. Ну, на самом деле я думаю, в теории, он мог бы. Но я думаю, что он скорее умрет, чем будет питаться от человека».

О, да, какая альтернатива была бы лучше. «Таким образом, он питается женщинами? Страйкер был прав, он Даймон».

«Успокойся», сказал Алексион, взяв ее руку в свою. «Он не Даймон или Апполит. И он не охотится на людей. Он только питается из одного человека, а она не совсем человек».

И в этот момент она поняла, кого он имеет ввиду. «Артемида».

Он кивнул

Все это имело смысл. Неудивительно, что Ашерон мирится со всеми ними. У него действительно не было выбора. «Так что, ни один из вас не может есть обычную пищу?»

«Мы можем есть. Мы просто не нуждаемся в ней. Я не ем по привычке. Поскольку я не могу чувствовать вкус пищи, она довольно бесполезна.»

«Тогда зачем мы здесь?»

«Потому что тебе нужно есть для поддержания жизни, и я хочу, чтобы ты жила долго и счастливо.»

«Вы вызывал меня, акри?»

Страйкер отвернулся от своего окна, которое выходило на город в Калосисе, где никогда не было дневного света. Огни сверкали, как бриллианты в темноте, в то время как его народ жил в страхе перед богами, которые прокляли их, и одним богом, который спас их.

Будучи одним из первых, кто был проклят, он, в отличие от большинства других здесь, знал, что это за ощущение, чувствовать тепло солнца на своей коже. Он вспомнил время, когда он любил своего отца, Аполлона, когда он отдал бы свою жизнь за него.

И тогда в порыве гнева на греческую шлюху, отец его проклял всю расу, которую он создал. Каждый взрослый Апполит, каждый ребенок Апполит … даже собственный сын Аполлона и внуки были прокляты, чтобы они никогда не могли ходить в дневное время.

Жена Страйкера, которая тоже была гречанкой, была избавлены от проклятия. Но его сыновья и дочери нет.

Странно, как после одиннадцати тысяч лет он не мог вспомнить, как выглядела Диана, но он все-таки помнил драгоценное лицо своей дочери. Она была прекрасной до того дня как она умерла на ее двадцать седьмой день рождения, проклиная имя ее деда, когда она распалась в прах. К его вечной боли, она отказалась стать Даймоном и спастись.

Его сыновья не отказались. Они пошли по его стопам и поклялись в верности Апполими, Атлантской богине, которая показала им, как питаться человеческой душой так, чтобы продлить себе жизнь. Веками его семья была практически целой.

Вплоть до момента, когда его тетя Артемида создала ее проклятых Темных Охотников.

Один за другим, его сыновья, ее племянники, были убиты Темными Охотниками, которых она создала.

За исключением Уриана …

Боли от этой мысли было достаточно, чтобы свести его с ума. Он хотел, чтобы его сын вернулся, эта необходимость и горе были настолько сильна, что причиняли невыносимую боль.

Теперь был только он. Он остался один. Как же много времени своей вечности он проводил в мыслях о своей семье.

Но жизнь редко давало то, что ты хотел.

«Акри»? сказал еще раз Тратес, обращая на себя внимание Страйкера.

Страйкер сосредоточил свое внимание на высоком Даймоне. «Я хочу, чтобы ты собрал Иллюминатов». Они были самым сильным и храбрым воином даймонов Спати. «Скажите им, что их ждет веселье».

Тратес смутился. «Веселье»?

Он кивнул. «Если я знаю, Алексиона, а я его знаю, он соберет всех Темных Охотников вместе, чтобы поставить им ультиматум, прежде чем они умрет. Я думаю, мы должны сделать ему небольшой сюрприз».

«Но если все Темные Охотники будут вместе … они убьют нас».

Страйкер злобно засмеялись, и похлопал Тратеса по плечу. Бедняге было далеко до собразительного Уриана. «Ты забываешь, Тратес, что, когда они вместе, Темные Охотники ослабляют друг друга. Они будут легкой добычей для нас.»

Тем не менее Тратес не разделял его юмора. «Что, если Алексион не убьет себя? Он обладает силой, чтобы убить нас даже без слуг Артемиды».

Страйкер сжал плечо Тратеса, вонзя пальцы в плоть Даймона.

Тратес отскочил с шипением.

«Ты думаешь я не думал об этом?» спросил он Тратеса, который стоял потирая ушибленное плечо. «Алексион имеет один большой недостаток».

«И какой же?»

«Темная-Охотница с которой он ходит. Она наш ключ к его уничтожению».

Он посмотрел с ужасом. «Она Темный Охотник, она надерет наши задницы.»

«Я так не думаю».

«Почему?»

Страйкер подошел к письменному столу, где лежал черный деревянный ящик. Он открыл коробку и достал темно-красный медальон, и положил его на ладонь. «Потому что у меня есть кое-что, что, я думаю, она захочет вернуть себе.»

Глаза Даймона расширились при виде того, что никогда не должно было попасть в руки Страйкера. «Как у вас оказалась ее душа?»

«У меня есть таланты». Страйкер снова засмеялся. «Если она будет мешать мне или, если Алексион откажется поступить правильно, то они будут обречены на вечные муки».

ГЛАВА 20

Это была одна из самых невероятных ночей в жизни Алексиона, хотя все то время, что он провел с Дейнджер, было особенным.

Тем не менее, он никогда не видел ничего подобного. Сидеть среди людей, как будто он один из них … у него не было слов, чтобы описать это чудо. Он слышал, как они смеются над фильмом, глубоко вздыхают во время напряженных частей, и даже разговаривают вокруг него. В отличие от других кинозрителей, говорить ему хотелось меньше всего.

Какое-то время он был одним из них.

Не удивительно, что Ашерон ходил сюда. Теперь он все понял.

Черт, ему даже понравилось, как его ноги прилипали к полу кинотеатра. Но больше всего ему понравилось, когда Дейнджер подняла подлокотник, разделяющий их места, вверх, чтобы они могли есть попкорн. Она склонила голову ему на грудь, и они сидели в обнимку в темноте.

«Так вот на что похожи нормальные чувства, да?» спросил он, каогда они покидали кинотеатр вместе с толпой.

«Да. Это здорова, правда?»

Алексион кивнул, он наблюдал за группой молодых людей и подростков вокруг. Он обнял Дейнджер за плечи. Запах магнолии вскружил ему голову, он обожал запах этой женщины.

«Ты часто ходишь в кино?» спросил он ее.

Она обняла рукой его талию, пока они покидали здание. Существовало что-то невероятно интимное в этом. «Не так уж часто. Я провожу большую часть ночи дома, когда не уничтожаю стада Даймон».

Он не мог понять такого принудительного одиночества, когда у нее, в отличие от него, было право выбора. «Почему?»

«Я чувствую себя одинокой, когда куда-то хожу.» Она указала на пару в стороне от здания, которая целовалась на стоянке. «Это напоминает мне о том, что у меня никого нет, и то, что со мной никого не будет, после того как ты покинешь меня.»

Алексион потянул ее к стоянке и прижал к себе. Он обнял ее тело и закрыл глаза, желая, чтобы их жизни были другими. «Если бы я мог, я бы дал тебе все, что ты хочешь.»

«Спасибо. Я ценю это.»

Он приподнял ее подбородок так, чтобы она смотрела на него. «Я всегда буду с тобой, Дейнджер.»

Дейнджер поняла насколько он искренен по его глазам. Это значило очень много для нее. И все же этого было недостаточно. «Но я не буду знать этого, разве нет?» Его глаза потемнели от раскаяния, что заставило её пожалеть о своих словах. Последнее, что она хотела сделать, это причинить ему боль. «Все в порядке, Алексион. Я не хотела, портить этот момент. Я просто благодарна тебе за сегодняшний вечер.»

«Я тоже». Он крепко ее обнял, прежде чем взять за руку и отвести к своей машине.

Они не разговаривали, пока направлялись обратно к ее дому. Это была обычная, тихая ночь. Когда они проезжали мимо крошечного белого дома, где родился Элвис Пресли, Дейнджер взглянула на него. «Ты знаешь, кто такой Элвис»?

Алексион улыбнулся. «Король рок-н-ролл, детка. Конечно, я знаю его. Сими обожает его».

Она рассмеялась. «В один прекрасный день я должна познакомиться с этой Сими». Она кивнула в сторону дома. «Он родился здесь, и я проезжала мимо этого дома десяток раз, когда ему было всего несколько недель от роду, не понимая, что ребенок живужий здесь так повлияет на американскую культуру.»

«Да. Но это не проблема для Ашерона. Он бы точно знал, какая судьба ждет этого ребенка».

Она бы все отдала, ради возможности обладать такой способностью. Было бы здорово, иметь возможность заглянуть в будущее. «Ты тоже обладаешь этой способностью?»

«Нет, без сфоры. Ашерон не позволяет мне воспользоваться всеми способностями, потому что он думает, что я могу не справиться».

Дейнджер нахмурилась. «Почему он думает, что ты не можешь справиться с этим?»

«Потому что иногда, даже он не может.»

«Как же так?»

Алексион глубоко вздохнул и помолчал несколько секунд, прежде чем ответить. «Это сложно, знать, что с кем-то вот-вот случится несчастье и не вмешиваться в это.»

«Тогда почему бы ему не вмешаться?»

«Потому что люди учатся на своих ошибках, находясь в опасности. Боль и неудачи являются естественной частью жизни. Это отчасти похоже на родителя, который следит за тем как его ребенок учится ходить. Вместо того, чтобы нянчиться с ребенком, когда тот упал, он ставит его на ноги, чтобы тот попробовал еще раз. Они должны спотыкаться, прежде чем смогут бегать».

Она покачала головой, выражая свое несогласие. Ей казалось это бесчеловечным. «Я не понимаю этого. Мне это кажется жестоким. Большинство людей получают ранения немного серьезнее, чем просто ушибленное колено».

«Жизнь порой жестока».

Это точно. Она знала, это лучше всех. Ее сердце сжалось, когда она представила лица своей семьи.

Они были на пути в Германию, когда отряд мужа настиг их.

Дейнджер закрыла глаза, и увидела, тот день так ясно перед своими глазами.

«Нет, Мишель! Он мой отец».

На его лице не было ни капли милосердия, ни капли сострадания в его глазах цвета стали. «Он аристократ. Смерть им всем».

«Тогда убей и меня. Я не позволю тебе тронуть их, пока я дышу».

И поэтому он выстрелил в нее … прямо в сердце, которое любило его так нежно.

«Шлюха аристократа», прорычал он, пока она умирала, а ее отец держал ее. «Смерть всем вам.»

Последний звук, который она слышала, был выстрел, который лишил жизни ее отца.

Гнев и боль взорвались внутри нее, ее старые воспоминаниями смешались с гневом при мысли о том, что случилось с Алексионом. Она все еще не могла поверить, что научилась доверять другому человеку. Но теперь, когда он был у нее, она не хотела его терять.

«Ты действительно веришь в то, что мы нуждаемся в том, чтобы у нас вырывали наши сердца?»

Его ответ был автоматическим. «Цветок не может расти без дождя.»

«Слишком много дождя, и он утонет».

«И все-таки самые красивые цветы лотоса это те, что растут в глубокой грязи».

Она фыркнула в ответ. «Ты не собираешься позволить мне выиграть хоть раз, да?»

«Здесь не из-за чего выигрывать, Дейнджер. Как однажды сказал Джон Леннон: „Жизнь это то, что происходит в то время пока вы реализуете другие планы. Она является грязной и душераздирающей, но в то же самое время, она — захватывающий аттракцион“.»

Она покачала головой. «Меня поражает, что ты знаешь так много о нашей культуре и идолах.»

Он пожал плечами. «У меня было много свободного времени».

Дейнджер сочувствовала ему. Были времена, когда ее жизнь была однообразна … но она могла только догадываться, насколько одинока была его жизнь. Но так как было очевидно, что у них были разные мнения о том, сколько борьбы необходимо человечеству, она вернулась к своей первоначальной теме.

«Ты знаешь, я всегда хотела, пойти и посмотреть музей, основанный в месте рождения Элвиса».

«Почему же ты не сделала этого?»

«Они закрываются до наступления темноты. Но у них проходит фестиваль в честь Элвиса в июне. Это очень весело и там обычно можно найти одного или пару даймонов».

Он засмеялся. «То, как ты это говоришь, заставляет меня задаться вопросом, какая часть является для тебя работой, а какая удовольствием».

Она улыбнулась. «Мне нравится быть супергероем. Не многие люди достаточно удачливы, чтобы помогать другим».

«Совершенно верно».

Пока они ехали, Дейнджер ощутила странное чувство. «Неужели за нами снова следят?»

Алексион покачал головой. «Я не знаю почему, но Страйкер, кажется, взял тайм-аут».

Тем не менее, ее внутреннее чутье говорило ей, что должно случиться что-то странное.

Только когда они достигли ее дома, она поняла почему. У дороги, ожидая их, стоял черный Aston Martin Vanquish.

Такого автомобиля она никогда не видела на своей территории раньше.

«Что Вайпер здесь делает?» спросила она.

Алексион нахмурился. Вайпер был Темным Охотником назначеным в Мемфис, штат Теннесси, в двух часах езды от Тупело. «Хороший вопрос.»

Когда Дейнджер припарковалась рядом с Aston Martin, высокий, красивый черноволосый мужчина вышел из машины. Хотя они не могли находиться на солнце, у Вайпера был оливковый цвет лица, благодаря которому его кожа выглядела загорелой, это он унаследовал от мавританских корней своей матери.

Один из первых тринадцати воинов, ушедших с Писарро в город инков Tumbez, он приехал в Америку почти пятьсот лет назад в поисках золота и славы. Инки упоминули в своих письменах о Вайпере и его команде: «Эти люди были настолько смелыми, что не боялись самых опасных вещей … чужестранцы путешествовали по морю в больших деревянных домах».

По сей день, Вайпер ничего не боялся.

Дейнджер не могла себе представить, что привело его так далеко от дома. Она только один раз встречалась с ним лично, но общалась с ним по Интернету и по телефону несколько раз.

Как и большинство Темных Охотников, испанец был одет во все черное. На нем была пара плиссированных брюк и черная в обтяжку футболка. Его волосы были коротко и стильно острижены. Пока они выбирались из машины, он снял солнечные очки и бросил их на сиденье.

«Hola, Вайпер», сказала она в знак приветствия, когда они вышли из машины. «Как дела?»

Он не ответил ей. Вместо этого он направился прямо к Алексиону. Не говоря ни слова, он ударил его кулаком в живот, заставив того согнуться.

«Стой!» Дейнджер побежала к ним.

Алексион уже успел разогнуться с угрожающим выражением на лице. На мгновение ей показалось, что он убьет испанца.

К счастью, он сдержался.

Но когда Вайпер снова замахнулся на Алексиона, он был отброшен от него. Ксирена выползла из-под рукава Алексиона, готовая убить противника.

«Нет, Ксирена», сказал Алексион. «Все в порядке».

Демон уставился на Вайпера, который перекрестился. «Кто ты?» спросил он угрожающим тоном.

«Она демон,» объяснила Дейнджер. «И что ты делаешь? Почему ты напал на него?»

Вайпер повернулся к ней. «Он убил Евфимию сегодня вечером.»

Дайнджер прикрыла рот при упоминании греческой рабыни, которая находилась в Мемфисе с Вайпером. Евфимия была красивой белокурой женщиной, которая была очень забавной и умной.

«Эфи убита?» спросил Алексион. «Когда?»

Вайпер окинул его наполненными ненавистью взглядом. «Не играй со мной, идиот. Страйкер рассказал мне все о тебе.» Он повернулся к ней со скривленными губами. «И ты помогаешь ему.»

«Да, я помогаю ему, потому что он не убивал никого. Это сделал Страйкер».

Но Вайпер не слушал. Он попробовал еще раз ударить Алексиона, но Ксирена бросилась к нему с шипением.

«Ксирена, возвращайся ко мне.»

Демон зашипела на Алексиона. Она выглядела раздраженной, когда превратившись в тень вернулась назад к нему под одежду.

Дейнджер подняла брови. Это был интересный талант.

«Ты знаешь, что я не убивал ее», сказал Алексион спокойным голосом Вайперу. «Ты расстроился, и хочешь найти виновного я это уважаю. Но ты ведь знаешь Дейнджер, она никогда бы не причинила боль другому Темному Охотнику».

Она видела боль в глазах Вайпера. Горе. Он знал Евфимию давно, и это очевидно, убивало его эмоционально. «Они отрезали ей голову».

Дейнджер протянула ему руки, чтобы утешить. «Мне так жаль, Вайпер.»

Его руки вокруг нее напряглись, в горе он потянулся к ней, и у нее выступили слезы на глазах. «Как они могли сделать это с ней?»

Дейнджер не понимала. Она никогда не поймет. «Я не знаю».

Алексион подошел к ним. «Ты действительно веришь, что мы сделали это, Вайпер? Честно?»

Она видела нерешительность на его лице, когда он отвернулся. Он посмотрел на нее. «Дейнджер, скажи мне правду. Ты имеешь какое-либо отношение к этому?»

Она знала, что он знал ответ на этот вопрос. Но она могла понять и уважала его потребность в подтверждении. Без сомнения, он чувствовал себя преданным. «Когда Эфи умерла?»

«Три часа назад».

Дейнджер полезла в карман куртки и вытащил счет из ресторана и билеты из кино. «Как ты видишь, мы были здесь, в городе все это время. Мы никак не могли быть в Мемфисе».

Он посмотрел на билеты и кивнул. «Тогда Страйкер лжет нам. Почему?»

«Он Даймон», сказала она просто. «Он хочет, чтобы мы все умерли».

Вайпер покачал головой. «Я знаю Кироса на протяжении веков. Я доверял ему.»

«Кирос сейчас не думает ясно,» сказала Дейнджер. «Но у нас есть наши головы на плечах, чтобы ясно мыслить, пока мы не потеряем их.»

Он кивнул. «Я не верил им, когда они начали нести свое дерьмо. Эш очень мне помог за эти годы. Я редко ошибаюсь в ком-то.»

«Ты не ошибся», сказал Алексион.

Слезы засверкали в глазах Вайпера, на его челюсти заходили желваки. «Эффи не заслуживала того, что с ней сделали. Мужчина, это пустая трата хорошей женщины». Его мучительно взгляд вернулся к ней. «Я хочу, чтобы те, кто это сделал заплатили. Я хочу почувствовать их кровь на руках».

«Мы достанем их,» заверила его Дейнджер.

Вайпер посмотрел на Алексиона. «Извини, что ударил тебя».

Алексион пожал плечами. «Все в порядке, учитывая обстоятельства, ты прощен».

Дейнджер улыбнулась. Это было еще одна причина, почему она так любила его. Он понимал людей таким образом, который дан не каждому.

Вайпер глубоко вдохнул, и посмотрел на Алексиона. «У меня только один вопрос. Если ты не разрушитель Эша, почему ты здесь?»

Ответ Алексиона был сух и саркастичен. «Чтобы завести друзей и оказывать влияние на людей».

Вайпер нахмурился, а Дейнджер засмеялась.

«Влиять на людей, серьезно,» сказал стоически Алексион. «Но я действительно не забочусь о друзьях. О ком я действительно забочусь, так это о Темных Охотниках. Кирос и Страйкер правы…»

Дейнджер откашлялась, перебивая его, как она уже знала благодаря предыдущим встречам с Темными Охотниками, эта речь была с заголовком: катастрофа.

Адексион может понимать людей, их эмоции и поступки, но он не знал, как говорить с ними. «Разве мы не обсуждали вопрос об „иначе“?» спросила она.

Он посмотрел на нее раздраженным взглядом. «Хорошо, тогда что ты предлагаешь мне сказать?»

Она игриво похлопала его по животу. «Смотри и учись». Она повернулась к Вайперу. «Как давно ты знаешь Эша»?

«Как и ты, с тех пор как стал Темным Охотником».

Она кивнула. «Правильно, а что Эш сказал тебе в ночь, когда вы встретились с ним впервые?»

Вайпер замолчал на минуту, как будто он переживал это давно минувшее событие заново. «В принципе, он сказал, что он находится там, чтобы показать мне, как выжить».

«Правильно. И если он имел в виду это, то тогда зачем ему посылать кого-то убивать тебя сейчас?»

Она увидела правду в глазах Вайпера, когда он понял это. «Он бы не стал этого делать.»

«Нет, он не сделал.» Она коснулась его руки сочувственно. «Не расстраивайся. Я забыла, что это часть меня, но именно это Эш делает для Темного Охотника, когда он впервые встречает их. Затем он проводит следующие несколько недель уча нас, как бороться и как выжить. Более того, мы получаем деньги, которые можем потратить, большой дом, и слуг. Если бы мы были просто его пешками, стал бы он так хорошо заботиться о нас?»

Вайпер мрачно засмеялся в ответ. «Ты права. Я полностью отдал свою преданность, кровь и пот испанской армаде, а им было наплевать, что я ел и где я спал. И на мою вонючую плату».

Она кивнула.

«Я убил только тех Темных Охотников, которые охотились на людей», сказал решительно Алексион. «Это единственное, чего Ахшрон не потерпит. И это причина, почему я послан сюда. Если Вы готовы оставить людей в покое и забыть прошлые обиды, Ахерон — поступит также. Вы можете идти домой с миром. Но если вы думаете, что он лжет вам и что вы можете делать все, что вы хотите с людьми, не опасаясь возмездия, то вы уйдете домой по частям.»

Дейнджер увидел в глазах Вайпера вспышку в ответ на угрозы. Она ожидала, что он нападет на Алексиона снова.

К ее облегчению, он не сделал этого.

Через несколько напряженных секунд, Вайпер отступил. «Кирос собирает Темных Охотников в этом районе ночью после завтра. Он говорит, что хочет показать нам что-то об Ашерон, что докажет его вину…» Он посмотрел на Алексиона. «Меня там не будет».

Дейнджер улыбнулась. «Хороший мальчик».

«Я стараюсь большинство ночей». Вайпер кивнул им. «Я лучше пойду. Пора смотреть Доктора Хауса, к тому же Дейнджер истощает мои силы. Не говоря уже, о предрассветном ветерке».

Она кивнула. «До встречи, Себастьян,» сказала она, используя настоящее имя Вайпера.

«Счастливо оставаться, francйs». Он посмотрел на Алексиона. «Ты странный».

Алексион засмеялся. «Adios, амиго».

Дейнджер наблюдала, как Вайпер вернулся к своей машине. Когда он уехал, глубокая печаль окружила ее.

Евфимия была мертва …

Эта мысль причиняла ей боль. «Скольких еще Темных Охотников они собираются убить?»

Алексион подошел к ней и прижал к себе. «Все все будет в порядке».

«Будет ли?» Она держалась за него, чувствуя как болезненные мысли и печаль за ее товарищей заполняют её. «Что беспокоит меня больше всего это то, что они убили ее в Мемфисе. Как Страйкер мог атаковать там, и здесь…»

«Порталы», сказал Алексион, прерывая ее. «Он может командовать ими в любом месте и в любое время. Одну минуту он может быть здесь у тебя дома, а в следующую в Москве».

«Тогда как мы можем остановить его?»

Он окинул её жестким взглядом. «Ты не можешь. Это моя работа».

«А если у тебя не получится?»

«Не вариант. Мы достанем его. Я обещаю».

И все же, даже когда он произнес эти слова, у Дейнджер было ужасное предчувствие, что они не смогут. Она чувствовала что-то холодное и зловещее в глубине души.

Хорошие не всегда побеждают. Она знала это лучше всех.

Эш беспокойно мерил шагами тронный зал. Его чувства были в смятении, он пытался блокировать образы, которые не давали ему покоя.

«Я не буду вмешиваться.» Это была мантра, которую он повторял весь день, и все же как он мог не вмешаться?

Жизни и благополучие людей, о которых он заботился висела на волоске.

Он протянул руку и на мониторах слева вспыхнули картины его человеческой жизни. Ужас всего этого. Унижения. Боль и ужас. И все потому, что две женщины пытались «спасти» его.

Он не поступит так с Иасом. Чтобы помешать судьбе или свободной воле выбора человека …

Это было катастрофой.

Ашерон?

Мониторы погасли, и он замер, услышав голос в своей голове, который он не ожидал услышать. «Савитар»?

«Сколько голосов у тебя в голове, раз ты задаешь этот вопрос?»

Он засмеялся над шуткой. Савитар знал лучше, чем кто-либо, сколько голосов Ашерон слышал каждый момент времени.

Плотный синий туман возник перед Ашероном. Две секунды спустя, он превратился в человека, который был почти одного роста с ним. Только Савитар мог осмелиться войти в его дом без приглашения … ну, он и Артемида, но Артемида была совсем другим кошмаром.

Физически выглядевший на тридцать лет, Савитар стояла перед ним с кривой усмешкой, скрестив руки на груди. Одетый в белые штаны и голубую рубашку, с коротким рукавом, поверх белой футболки, он выглядел не так как на самом деле. Не было такого существа, который бы обладал такой же мудростью веков и достаточной властью, чтобы заставить Эша хорошо побегать. Однако, Савитар на самом деле возможно был еще более могущественным.

Существовал только один способ узнать это наверняка, но Эш уважал его слишком сильно, чтобы это выяснить.

Худощавый и мускулистый, Савитар не сильно изменился с того дня, как впервые пересеклись их пути, не считая его гардероба, но Эш изменился сильно.

Красочные татуировки покрывали предплечья Савитара. Его волнистые черные волосы свисали до плеч. Глаза у него были яркого цвета лаванды. Эти глаза были вне времени, мощные, и даже немного устрашающие.

Нет, они были очень устрашающие

Эш никогда не был уверен, какую сторону примет Савитар. Только Савитар знал это, хотя он не всегда разделял это мнение.

«Как Сими?» спросил Савитар.

Эш вытащил краешк formesta вверх, чтобы показать ему татуировку-Сими. «Прекрасно. Она отдыхает. Я держал ее слишком долго снаружи.»

«Ты не должн так злоупотреблять своим демоном. Она нуждается в покое.»

Эш проигнорировала его слова. Они оба знали, что он никогда не будет действительно злоупотреблять Сими.

Савитар зашагал по комнате, осматривая каждый угол и трещину. «Очень стерильной место».

«Я уверен, что ты сторонник гедонизма».

Савитар засмеялись, затем стал серьезным. «Ты не можешь пойти к ним, Атлант. Если ты сделаешь это, то убьешь Страйкера».

Эш закрыл глаза, желая, чтобы он смог видеть свое будущее так же легко, как это сделал Савитар. Но, по крайней мере, Савитар готов поделиться своим видением на этот раз. «Ты уверен?»

«Так же как в том, что я стою здесь.» Савитар вспыхнул дымом, прежде чем появиться прямо за спиной Эша. «А может быть я не стою там, в конце концов.»

Эш сразу же развернулся, чтобы Савитара не было за его спиной. Больше других, Савитар знал, как сильно он ненавидел тех, кто подходил к нему сзади. «Не провоцируй меня, Савитар», прорычал он. «Я давно перестал быть новичком».

«Нет, ты не прав. Но если ты хочешь напасть на меня, пусть будет так. Я не могу больше влиять на твою свободу выбора, так же как и ты не можешь влиять на их».

Савитар поднял руку и растопырил пальцы. Цвета затанцевали и закружились яркими узорами в воздухе вокруг пальцев. «Все во вселенной меняется прямо сейчас. Но ты знаешь это и так. Я знаю, ты можешь чувствовать это.»

Эш заскрежетал зубами, когда боль охватила его. Он точно знал, почему Вселенная изменяется, чтобы приспособиться к тому, что никогда не должно было случиться. «Я совершил ошибку».

«Ник Готье».

Эш кивнул. «Я проклял его, чтобы он умер, и я изменил этим жизнь многих других. Жизнь людей, которых я люблю.»

Савитар взглянул на него тяжелым взглядом. «И теперь ты знаешь, почему я никого не люблю. Почему у меня никого нет и никогда не будет». Он понизил голос. «Обращай внимание на мои слова, братец. Любовь только разрушает».

Эш отказался в это верить. Он знал лучше. «Любовь спасает.»

Савитар продолжал насмехаться. «Сколько раз любовь уничтожала тебя?»

Эш горько усмехнулся своим воспоминаниям. «Это была не любовь. Это была глупость.»

«Ты все еще не выучил свой урок, Атлант. До тех пор, пока ты чувствуешь, как человек и испытываешь любовь, ты калека. Вот почему, одиннадцать тысяч лет спустя, греческая сука точит свои когти об тебя. Избавься от нее и стань хозяином своей судьбы сам».

«Нет,» сказал Эш решительно. «Мое сострадание это то, что держит меня на плаву. Без него … Ты же не захотел бы жить в мире, если бы я смог стать хозяином своей судьбы».

«Ты так уверен?»

Нет, он не был уверен. Иногда Савитар может быть таким жестоким и черствым. «Любовь — всегда спасение.»

«Тогда ты можешь продолжать верить в это. А у меня есть дела поважнее, чем хождение по комноте и обсуждение того, что делать.» Он начал постепенно исчезать.

«Подожди», сказал Эш.

Он вернулся. «Да?»

Эш заколебался, но ему нужно было знать. «Как дела у Ника?»

Савитар пожал небрежно плечами. «Он далек от всего, что он когда-либо знал. Он боится и испытывает скорбь. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что у него бывали лучшие времена.»

Эш не хотел думать об этом. Это он был во всем виноват, в том, что Ник был мертв и страдал. Именно поэтому он послал к нему Савитара, чтобы тот обучил его. Нику необходимо сострадание прямо сейчас, но Эш не был уверен, что Ник принял бы помощь от него.

«Спасибо что обучаешь его.»

«Не стоит благодарить меня, Атлант. В один прекрасный день, я попрошу тебя вернуть долг».

«И я это сделаю.»

«Я знаю». Вдруг маска невозмутимости упала с лица Савитара. «Я не хочу, чтобы это звучало покровительствено, Ашерон, но я горжусь тем, кем ты стал. Ты многому научился и использовал это с умом, в отличие от некоторых людей, которых я знаю …»

Эш кивнул. У Савитара были свои демоны, которые он прятал. Но так делали все.

«Надеюсь, ты будешь в мире, мой брат», сказал он Савитару.

Савитар усмехнулся. «Мир идет рука об руку со спокойной совестью».

«Тогда у нас у обоих серьезные проблемы.»

Савитар засмеялся. «Это точно».

Эш замолчал на минуту, пока мысли кружили в его голове. «Еще вопрос»?

Ответ?

Он раздражено посмотрел на Савитара. Были времена, когда Савитар специально провоцировал его. «Будет ли убийство Страйкера такой уж плохой вещью?»

«Только ты можешь ответить на это.»

«Я ненавижу, когда ты играешь сомной в пророка. Но я думаю, что заслуживаю это.»

Савитар пожал плечами. «Каждый из нас обладает ответом для кого-то.»

Эти слова удивили Эш. Ему было трудно поверить в то, что Савитар позволит каму-либо иметь власть над ним. «А кто будет держать на цепи тебя?»

«Если я отвечу, ты будешь слишком много знать обо мне.»

«Ты уже знаешь, слишком много обо мне.»

Савитар не стал комментировать это. «Жизнь может сделать это», сказал он медленно. «Ты не хочешь узнать ответ на то, что произойдет, если ты убьешь Страйкера. Ты знаешь ответ.» Он подошел к Эшу. «Ты позволил своим эмоциям управлять тобой в Новом Орлеане, и к чему это привело?»

К полной и абсолютной катастрофе.

Эш прикусил язык, чтобы не спросить, выживет ли Алексион в грядущей битве со Страйкером. Если ответ будет отрицательным, то у него не было никакой возможности, чтобы вмешиваться.

Я должен держаться подальше от этого.

«Не волнуйтесь, Атлант», прошептал Савитар. «Единственное, в чем я могу заверить тебя, … благодаря твоим собственным действиям, то будешь спасен».

И Алексион??

«За свои действия, он будет проклят. Но Ты уже знал это».

ГЛАВА 21

Алексион провел следующие два дня привыкая к Ксирене, которая стала частью его, и появлялась с его тела в неподходящие моменты, потому что его кровь бурлила и его кровяное давление было повышенным. Казалось, его демон не мог определить, физическое различие между тем, когда он был в опасности, и, когда он был «в Дейнджер».

В такие моменты Ксирена часто отвечала: «Секс с голым человеком, фу!»

Это было хорошо, так как идея секса с голым демоном была одинаково противна и ему.

Между тем он продолжал бороться со своими страхами за будущее Дейнджер. Часть его хотела услышать снова тот голос в голове, который предупредил его, об опасности. Кто же это был и куда она пропала?

Как ему вернуть ее?

Черт. Не было ни одного голоса в голове, когда он нуждался в них.

И сегодня была та ночь, когда он встретится с Темными Охотниками и выполнит свою миссию.

В прошлом, он всегда был готов вернуться домой. Но не в этот раз. Мысль о том, что он покинет Дейнджер причиняла ему боль, подобно которой он никогда не испытывал раньше.

«Я не могу это сделать».

И все же, какой у него был выбор? Он не мог жить в этом теле. У него осталось мало времении и никакого шанса. Он не мог остаться.

Все было кончено

Он увидел, как Дейнджер вошла в комнату. Одетая в черные джинсы и черную рубашку с длинными рукавами, она выглядела такой аппетитной, что он готов был «съесть» её.

Она пересекла комнату и встала перед ним. Поцелуй, который она подарила ему зажег в нем огонь. «Когда ты уйдешь?»

Он отвел взгляд, его сердце упало, он не способен был сказать ей правду. «Сегодня вечером. После вынесения решения, я покину это место».

Он посмотрел на нее и увидел вспышку печали в ее темных глазах за секунду, прежде чем она прикрыла глаза. «Вдруг, если у меня не будет возможности сказать тебе это позже, я рада встрече с тобой. И мне действительно жаль, что я ударила тебя … два раза.»

Он улыбнулся ее словам, но его грудь сдавило от овладевшей им боли. Он будет скучать по ней больше, чем можно представить.

«Дейнджер…»

«Нет», сказала она, прижимая пальцы к его губам. «Я знаю, о чем ты думаешь. Я вижу это по твоим глазам. Я буду скучать по тебе тоже, но давай не будем делать этот момент еще более тяжелым, ладно?»

Она была так сильна, что никогда не переставала удивлять его.

Были времена, когда он думал, что она может быть даже сильнее, чем он. «Хорошо».

Она сделала глубокий вдох и опустила руку ему на плечо. «Ты знаешь, мы могли бы еще достучаться до Кироса и спасти его».

«Я не рассчитываю на это.»

«Но ты бы мог», сказала она с надеждой, которую он давно перестал испытывать. «Давай не будем отказываться от него пока что. Люди иногда могут удивить тебя.»

Он нахмурился. «Почему это так важно для тебя, чтобы мы дали ему еще один шанс?»

Ее темный взгляд опалил его. «Потому что, если бы не Кирос, я бы не встретила тебя. И так же как и ты, я продолжаю думать, что он не так уж и плох, иначе ты бы не поверил в него, и не пытался бы его спасти».

Алексиону пришлось отдать ей должное, она привела убедительный аргумент. Как может человек в здравом уме не согласиться с ней?

Более того, он не хотел обидеть или разочаровать ее. Ради нее он сделает все, что угодно.

«Хорошо, я попробую».

Кирос шагал по темному кабинету, который был освещен только свечами, мысли смешались в его голове. Было три часа и время шло. Час икс близился.

И это было неизбежно.

Каждый раз, когда он думал об этом, волосы на его затылке шевелились как бы предупреждая его. Что-то не так сегодня вечером, и это было не связано с тем, что Иас был здесь.

Существовало что-то еще. Что-то, чего он не мог видеть, но чувствовал это всеми фибрами своего существа. Сегодня вечером должно было что-то случиться.

«Вам что-нибудь нужно, пока я не уехал?» спросил его оруженосец.

Кирос обернулся и увидел молодого человека, стоящего у дверей. Ростом в пять футов, одетый в футболку и джинсы. По его внешнему виду, темноволосый юноша не выглядел старше Кироса, но в свои двадцать девять лет, он был просто ребенком по сравнению с веками, которые прожил Кирос на этой земле.

«Нет, ты можешь идти.»

В случае, если дела примут не тот оборот, он не хотел, чтобы его оруженосец пострадал. По его приказу, Роб направлялся в Нэшвилл, навестить свою семью.

Роб кивнул. «Хорошо, увидемся на следующей неделе.»

«Я надеюсь на это», Кирос вздохнул, когда юноша покинул комнату. Он собирался совершить предательство сегодня, что, скорее всего, приведет к его смерти. Но он знал, что сделает это.

По крайней мере он надеялся, что сделает.

Дейнджер лежала голая в постели в обьятиях Алексиона. Она положила голову на его грудь, а он играл с ее волосами. Время ускользало от них. Оно проносилось так быстро, что вызывало у нее головокружение.

Ей хотелось закричать, чтобы остановиться его. Она хотела, быть рядом с Алексионом эту ночь и на следующий день, и каждый последующий день.

Но это было не возможно.

Я не буду плакать. Я не буду.

Как же это было несправедливо. Но внутри она рыдала неудержимо. Она была разорвана на куски. Как она могла прожить эту ночь?

Как она могла потерять лучшее, что когда-либо у нее было?

Как люди могут оставить своих близких позади?

Но она знала как. Она была вынуждена против своей воли, оставить своих близких в прошлом так много раз, что это заставило ее задаться вопросом, как она вообще позволяла себе заботиться о ком-то еще.

И все же, не любить такого человека, как Алексион бы невозможно.

Она услышала, как дедушкины часы в коридоре проили 10 часов.

«Мы должны идти», сказал Алексион глубоким и хриплым голосом.

«Я знаю».

Неохотно, она выбралась из постели и заставила себя сосредоточиться на чем угодно, кроме Алексиона.

Ни один из них не проронил ни слова, пока они принимали душ и одевались.

Какие могут быть слова? Хуже того, она боялась, что если один из них скажет что-нибудь, она не выдержит и разрозится слезами. Ей было гораздо легче держать себя в руках, когда они молчали.

Она не могла даже сказать ему, что она не забудет его. И это было больнее всего.

«Я не хочу забыть …»,

Она не понимала, что говорит вслух, пока Алексион не обнял ее. «Так будет лучше. Я не смог бы оставить тебя, если бы знал, что ты страдаешь из-за меня. Единственное, что делает это терпимым для меня, это знание, что завтра твоя жизнь вернется в нормальное состояние.»

По ее щеке потекла слеза. «Извини,» сказала она, быстро смахивая слезу. Но было слишком поздно. Это одна слеза превратилась в рыдания.

Ее сердце разрывалось при мысли о грядущих днях, когда она не будет даже знать, что он существовал. Она не будет помнить его прикосновения … его запах …

Боже, как она любила запах его кожи. Прикосновение его рук на ее лице. Чувствовать свое тело под и над ней …

Как она могла жить без него?

«Не оставляй меня», сказала она срывающимся голосом.

Алексион закрыл глаза, так как чувствовал, что у него на глазах проступают слезы. Если бы он мог загадать хоть одно желание …

Но все пожелания в мире не могли сделать его человеком и они не могли оставить их вместе.

«Я не оставлю тебя, Дейнджер. Я буду здесь с тобой в любое время, когда тебе понадобится».

Она посмотрела на него с болью в глазах, которая пронзила его. «Но я не буду об этом знать.»

«Нет. Но я никогда не оставлю тебя. Клянусь».

Дейнджер сжала его в обьятиях. Она не знала, кому из них хуже. Тому, кто ничего не будет помнить,либо тому, кто будет помнить, но не сможет сказать об этом.

Она не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась. Не выдержав, она захватила его губы, чтобы испытать его вкус в последний раз. Чтобы вдохнуть его теплый, мужской аромат и на миг забыть эту болезненную боль.

Даже любовь не могла спасти их. Ничто не могло.

«Я люблю тебя, Алексион. Я люблю тебя, Иас. Всем своим существом.»

«Я тебя люблю, навсегда».

«Я тоже тебя люблю».

И тогда она сделала самое трудное, что ей когда-либо приходилось делать в своей жизни …

Она отпустила его и сделал шаг назад, хотя все фибры ее души кричали не делать этого.

Не в силах смотреть на него, чтобы не разрыдаться снова, она отвернулась, сделала глубокий вдох, вытерла слезы, и направился к гаражу.

Алексион со словами проклятия смотрел ей вслед. Я смогу справиться с этим. Но проблема была в том, что он не сможет. Даже его сила объединенная с силой Ашерона не сможет облегчить боль, которая охватила его.

Дейнджер развязала что-то внутри него и освободила это. Он никогда не станет прежним.

Он просто хотел иметь еще один день, чтобы провести его вместе с ней.

Хотя, кого он обманывал. Одного дня никогда не будет достаточно.

Он хотел всю жизнь.

Он сделал глубокий вдох и попытался избавиться от этих мыслей. Если бы желания были лошадьми, нищие смогли бы ездить верхом. Этой пословице он научился у Темного Охотника триста с лишним лет назад.

Каждый раз приходя на землю, он узнавал что-то новое.

В этот раз, он узнал, как любить … нет, это не так. Он, наконец-то, узнал, как жить.

И сегодня вечером он узнает, как покинуть любимого человека

Стиснув зубы, он заставил себя пойти следом за Дейнджер. И с каждым пройденным шагом, он напоминал себе что это делается ради общего блага.

Благодаря этой мысли выдержал Ашерон. Это было то, что поддерживало его босса тысячи и тысячи лет. Это было то, что делало невыносимые моменты терпимыми.

Закрыв глаза, он попытался вернуть себе спокойное состояние. Позже, он будет плакать над тем, что потерял. Но сегодня вечером, он будет держать Дейнджер в безопасности и выполнять свою работу.

Возможно Боги и смилостивятся бы над Киросом и Страйкером. Но не Алексион.

ГЛАВА 22

Дейнджер остановилась перед зданием, где должны были собраться Темные Охотники. Судя по автомобилям на стоянке, общая стоимость которых составила бы ВНП небольшой страны, она могла сказать, что они уже здесь, и все же …

«Я не чувствую, что мои силы истощаются», сказала она Алексиону. «Как такое может быть?»

«Это трюк. Страйкер как-то должно быть блокирует это чувство.»

Она покачала головой. «Я так не думаю. Может быть, он знает какой-то способ, позволяющий нам не истощать силы друг друга.»

Выражение его лица охладило ее. «Поверь мне, Дейнджер», сказал Алексион, остановившись, чтобы взглянуть на нее. «Нет такого способа, чтобы Темные Охотники находящиеся вместе, не истощали друг друга. Страйкер никогда не сможет добиться этого. Единственный способ, если бы Ашерон был здесь сам. Так как его нет … Это не возможно. Боги никогда не позволят этого.»

Она была не уверена, но поверила ему. Если кто-то знал правду, то только Алексион.

Когда они шли к главному входу, она ожидал, что кто-нибудь остановит их. Но не было ни охраны, ни оруженосцев …

Никого.

Так как здание пустовало в течении многих лет, оно не было самым чистым в мире местом. Там висела паутина, и она не хотела даже думать о том сколько же мусора на полу. Воздух был затхлым, что заставило ее дышать через рот, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажать нос.

Ей показалось странным, что в здании работало освещение.

Хотя, Страйкер же был богом …

«Откуда взялся свет?» спросила она Алексиона.

«Я не знаю. Может быть, у них есть генератор, или опять же, Страйкер использует свои силы.»

Они обнаружили лестницу у стены и стали подниматься. Пока они направились вверх, они услышали слабый голос, но слова были непонятны.

Дейнджер старалась не дышать глубоко, так как хотела услышать, какую ложь Кирос и Страйкер говорили другим.

Как они могли купиться на это?

Когда они подошли к двери в конце лестницы, где, как им показалось, все собрались, она придержала Алексиона, чтобы тот остановился, чтобы послушать, что происходит внутри, прежде чем они войдут. Она только сейчас начала чувствовать как истощаются ее силы, но это было едва ощутимо.

«Так как же нам победить Ашерона»?

Дейнджер вздрогнула, когда узнала голос Сквида* (кальмар). Эта маленькая крыса-ублюдок. Но она не была удивлена. Он яростно ненавидел Ашерона.

Она подняла глаза и увидела холодный, решительный взгляд на лице Алексиона.

«Он Даймон», сказал Страйкер. «Ты можешь убить его так же, как любого из нас».

Следующим прозвучал голос Кироса. «Вы с нами, братья и сестры?»

Она съежилась, когда услышала крики единодушного согласия.

Алексион отодвинул ее назад. «Я займусь этим.» Он поцеловал ее в губы, прежде чем повернулся, протянул руку, и взорвали дверь.

Алексион шагал уверенно в комнату, хотя и знал, что Страйкер, вероятно, попытается убить его. Пусть сволочь попробует. Если он это сделает, то получит сдачи.

Наступило время выполнить свою миссию.

Здесь было двадцать Темных Охотников, восемнадцать из которых — мужчины и две женщины, наряду с несколькими десятками даймонов. Хорошо, что кровь Темных Охотников была ядовитой для даймонов, в противном случае они, скорее всего, уже бы устротили пир из этих дураков, которые собрались здесь, чтобы умереть, как овцы, которые беспечно шли на бойню к мяснику.

Но все его внимание было сосредаточено на Киросе. Он стоял перед группой, и его глаза горели ненавистью.

Вздохнув, Алексион покачал головой. «Какие же дураки эти бессмертные», сказал он. «Чтобы повестись на ложь Даймона и стать его жертвой».

«Мы стали этими жертвами много веков назад,» зарычал Сквид. «Здесь нет ни одного, кого бы не использовал Ашерон».

Алексиону было жаль его. «Я здесь не для того, чтобы спорить с вами. Я здесь, чтобы дать вам последний шанс спасти себя. Те из вас, кто хочет жить, хочет увидеть еще одну ночь, шаг вправо. Те из вас, кто хочет поверить в фигню Страйкера и умереть сегодня оставайтесь там, где вы стоите.»

«Не бойтесь его,» сказал Страйкер. «Что может сделать один человек против всех вас?»

Алексион наградил его кривой ухмылкой. «Если я такая несерьезная угроза, Страйкер, почему ты не убил меня?»

Он оглядел толпу из Темных Охотников. «Не выбрасывайте свои жизни так напрасно. Все вы прожили слишком много, чтобы вести себя так чертовски глупо.»

Он сделал паузу, чтобы посмотреть на Кироса. «А ты, брат, я нес тебя на спине, когда ты был ранен. Я делился с тобой последним куском хлеба. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты поверишь скорее Даймону, чем мне.»

Кирос посмотрел на Страйкера, который начал саркастически хлопать. «Какие великие речи. У тебя большая практика?»

Алексион поднял руку и отбросил Страйкера к стене. «Решайте, Охотники. Сейчас!»

Даймонов бросились на него, только для того, чтобы столкнуться о стену, которую он создал вокруг себя. Тем не менее, они продолжали атаковать, ища какой-нибудь способ прорваться через нее.

Он наблюдал, как Темные Охотники обменялись нервными взглядами друг с другом. Затем, к его облегчению, шестнадцать из них отступили направо.

Через мгновенние как они сделали это, он увидел смятение на их лицах.

«Какого черта?» сказала Элеонора, одна из Охотниц, «Я чувствую себя такой слабой».

Без сомнения, падение Страйкера позволило им почувствовать, что их силы были значительно истощены.

Кирос сделал шаг, затем остановился, так как Страйкеру удолось сломить захват Алексиона и выстрелить в того молнией. Он пронзил силовое поле и отбросил Алексиона.

Алексион зашипел, когда боль пронзила его. Страйкер стрелял в него снова и снова. Боль была жгучей. Он попытался подняться, когда обнаружил рядом с собой Дейнджер, помогающую ему.

Плохое предчувствие пронзило его сердце. «Бери Темных Охотников и выбрайся отсюда», сказал он ей.

Но прежде, чем она смогла двинуться, Страйкер пронзил её ударом молнии.

Алексион повернулся к полубогу с проклятием, и открыл ответный огонь.

«Спати!» закричал Страйкер, обращаясь к своим людям, увернувшись от удара Алексиона. «Убить Темных Охотников! Всех до единого».

Даймоны напали разом. Дейнджер выхватила кинжал, и побежала, чтобы вступить в бой.

«Дейнджер, назад!» крикнул Алексион отбросив даймонов прочь.

Он пытался убить их своими силами, но не смог.

Страйкер засмеялись над ним. «Они сильнее, чем ты думаешь, Алексион. Мы не вампы, слабые даймоны, с которыми ты обычно борешься. Мы намного сильнее.»

Взгляд Алексиона сузился, прежде чем он крикнул: «Ксирена, вызываю тебя.»

Тень скользнула с него и превратилась в демона.

Дейнджер улыбнулась, это козырь в их рукаве. Даймоны никогда не смогут противостоять Ксирене.

«Ты предательница, сука», прорычал Страйкер на демона.

Ксирена налетела на него, однако Страйкер пронзил ее крыло кинжалом. Демон вскрикнула, и упала на землю, не в силах встать, а Страйкер пронзил ее еще одним ударом. Заскулив, Ксирена пыталась отползти от него прежде, чем он убьет ее.

Дейнджер не знала, что случилось. Она подбежала к демону, чтобы попытаться помочь ей.

Сердце Алексиона замерло, когда он понял, что Страйкер использовал против демона … кинжал Атлантов. Единственное, что может убить демона Шаронте. Но ближе к делу, он также может убить и Дейнджер, даже несмотря на силы Темного Охотника.

Черт! Он может переместиться, отсюда только с одной из них, но не обеими одновременно. Если он использует свои силы, ему придется выбирать между Дейнджер или демоном …

Но, более того, он не мог оставить Темных Охотников, силы которых были на пределе. Они с трудом сдерживали атаку даймонов.

«Что здесь происходит?» спросил Сквид за мгновение до того как Даймон убил его.

«Бегите!» закричал Кирос другим Охотникам. «Они ослабили наши силы, чтобы убить нас».

«Дейнджер», сказал Алексион, оградив демона стеной, «бери Ксирену и уходите прочь».

Когда она двинулась к Ксирене, Страйкер вытащил красный медальон. «Тронешь демона, и я уничтожу твою душу.»

Все в комнате застыли при этих словах. Алексион увидел ужас на лицах Темных Охотников, которые поняли, что было в руках Даймона. Если душа Дейнджер будет уничтожена, она никогда не сможет получить свободу.

Более того, это может превратить ее в тень.

На лице Дейнджер появилось выражение ужаса, пока она стояла на расстоянии вытянутой руки от Ксирены.

Алексион склонил голов, ему показалась странной угроза Страйкера. Мгновенная паника, что у того была ее душа длилась всего несколько секунд, прежде чем он понял, кое-что. «Забери Ксирену, Дейнджер. У него нет твоей души».

Страйкер засмеялись, и с жалостью посмотрел на Дейнджер. «Как замечательно. Твой любовник считает что я блефую».

«Это не блеф», сказал Алексион уверенно, посмотрев холодным взглядом на Даймона. «Я не знаю, что у тебя там, но это не ее душа.»

Взгляд Страйкера был холодным и зловещим, Алексиону было страшно, а что, если у него на самом деле была душа Дейнджер, «Ты готов рискнуть?»

Алексион не моргнул глазом. «Да».

«Алексион!» резко крикнула Дейнджер, ее голос был полн страха. «А если это моя душа»

«Это не твоя душа», сказал он, глядя на нее. «Поверь мне. Артемида держит души, слишком близко, и есть только один человек, кто может получить их у нее. И я готов поклясться чем угодно, что это не Страйкер».

«Ты уверен?» спросил Страйкер, играя медальоном в руке. Он крепче сжал его. «Артемида моя тетя, в конце концов.»

Алексион усмехнулся. «Да, и она ненавидит твою чертову задницу. Единственный способ для тебя получить душу, это взять ее у Ашерон, и мы оба знаем, что это невозможно».

Со словами проклятия, Страйкер бросил медальон на землю и раздавил его ногой.

Дейнджер съежилась, пока не поняла, что с ней ничего не случилось.

Она потрогала грудь, просто чтобы убедиться, …

Нет, она была в порядке. Вздохнув с облегчением, она вернулась к Ксирене, которая все еще держалась за грудь, куда ее ранил Страйкер.

«Я сказал вам, убить их всех,» приказал Страйкер своим даймонам.

Дейнджер стояла перед демоном, чтобы защитить ее. Когда Даймоны стали нападать она поняла, кое-что страшное. Ее силы были на исходе.

С каждым ударом ее силы слабели.

Даймон с которым она боролась ударил ее ногой. Удар был настолько сильным, что у нее перехватило дыхание. Она развернулась, пытаясь убежать, только чтобы увидеть у себя на пути другого Даймона. Он засмеялся, поднимая меч, чтобы обезглавить ее.

В тот момент, когда она была уверена, что ей конец, Даймон был отброшен в сторону. Она оглянулась, ожидая увидеть Алексиона.

Вместо этого, она увидела Кироса, который стоял над ней.

Он убил Даймона и протянул ей руку. «Я был полным идиотом», он глубоко дышал, пока поднимал ее на ноги. «Мне очень жаль.»

«Ты должен извиняться не передо мной».

Он посмотрел на Алексиона, который боролся со Страйкером. «Я знаю». Он толкнул ее к двери. «Ладно. Мы должны помочь Темным Охотникам выбраться отсюда, пока не стало слишком поздно».

Прежде чем она успела что-либо сказать, он наклонился и поднял Ксирену.

Алексион сделал паузу, и увидел как Кирос и Дейнджер вместе с другими Охотниками пытаются выбраться в безопасное место. Она была права, он все-таки исправился. Боги, он должен этой женщине больше, чем когда-либо сможет возместить.

Он быстро подсчитал Темных Охотников, которые выходили и понял, что только трое Темных Охотников были убиты даймонами.

Это были те, кто выбрал сторону Страйкера.

Кирос и Дейнджер боролись с даймонами пока остальные выбирались из помещения.

Чтобы дать им больше времени, он бросился снова на Страйкера.

Даймон обернулся к нему с рычанием. «Ты не сможешь остановить меня,» сказал он зловеще.

И бросил кинжал в Дейнджер.

Алексион выбросил руку, пытаясь изменить траекторию полета кинжала. Кинжал должен был полететь ему в руку. Этого не произошло.

Прежде чем он смог споймать кинжал, один из даймонов ударил его в грудь. Он пошатнулся вперед, затем восстановил равновесие. Прежде чем он успел вернуть кинжал, тот оказался в руках Страйкера, который бросил его снова с невероятной скоростью.

Кинжал вонзился глубоко в грудь Дейнджер.

Алексион не мог дышать, когда увидел, как кинжал сбил ее с ног

Кирос с проклятием побежал к ней.

Нет! Алексион не хотел верить в это.

Этого не может быть…….

«Ты должен был сдаться», сказал Страйкер сквозь зубы, когда кинжал вернулся обратно в его протянутую руку. «Но все в порядке. Лучший способ убить кого-то, это целиться ему в сердце. Она умирает из-за тебя, а ты умрешь из-за Ашерона».

Даймон бросил кинжал в него.

Удар сердца …

Он споймал кинжал за секунду до того как тот пронзил его грудь. Алексион, наконец, понял, что неизвестный женский голос пытался сказать ему. Он почувствовал, как его сила забушевала в нем.

Он повернулся к Страйкеру с рычанием. «Ты хочешь получить сердце, Страйкер? Я дам тебе твое …»

Он знал, что его глаза засияли зеленым цветом, когда он закричал: «Уриан!»

«Не смей осквернять имя моего сына с..» слова Страйкера замерли, когда воздух вокруг них зашевелился.

Две секунды спустя появился Уриан. Высокий и белокурый, мужчина выглядел подозрительно похож на своего отца, не считая того, что Страйкер выкрасил свои волосы в черный цвет в то время как Уриан был блондином. Как всегда, его волосы были собраны в хвост и перехвачены черным кожаным шнурком.

Уриан не выглядел обрадованым, от того что его вызвали. Его челюсть задрожала, когда он оглядел комнату с даймонами, которые смотрели на него с недоверием.

«Хороший способ, держать меня инкогнито, Лекс», сказал Уриан, в то время как его взгляд упал на отца.

Его глаза сузились от ненависти.

«Уриан?» Страйкер прошепта его имя, как священную молитву.

«Сволочь!» зарычал Уриан.

«Убить его», закричал один из даймонов.

«Нет!» закричал Страйкер. «Он мой сын».

Уриан покачал головой. «Нет, старик. Я твой враг». Уриан схватил кинжал из рук Алексиона и кинулся на отца, в то время как Алексион подошел к Дейнджер.

«Назад!» приказал Страйкер своим даймонов за мгновение как появилось пять порталов.

Страйкер заколебался, глядя на Уриана долгую минуту, прежде чем прыгнуть через один из них и исчезнуть.

Его сердце разбито, Алексион прижал к себе Дейнджер, а Ксирена смотрела на них, со своего места, где ее положил Кирос. Алексион зажал рану Дейнджер куском ткани, чтобы остановить поток крови.

Демон была ранена, но, в отличие от Дейнджер, не смертельно. Страйкер не ударил демона в сердце.

Уриан повернулась к нему. «Что, черт возьми, ты делаешь, тень? Моя жизнь должна была держаться в секрете».

«Заткнись, Уриан», зарычал Алексион, обнимая Дейнджер, и борясь со слезами, которые наполнили его глаза. Сопротивляясь невынасимой боли, которая овладевала им.

Все его существо кричало от боли, пока он отказывался верить тому, что с ней произошло.

«Давай, детка,» шепнул он ей, и осторожно потряс в своих объятиях. «Не умирай.»

«Это должно зажить,» тихо прошептала Дейнджер, с болью в голосе. «Почему она не заживает?»

«Мне очень жаль, акри», прошептала Ксирена. «Ксирена не должна была допустить, чтобы ваша женщина умерла».

Уриан подошел к ним, его лицо побледнело, когда он увидел рану в ее груди. «Страйкер ударил ее кинжалом»?

«Да», Алексиона душили слезы, когда он заглянул в глаза Уриана. Без сомнения, тот переживал вновь смерть своей любимой жены, умершей от рук Страйкера.

«Есть ли способ спасти ее?» спросил он Даймона.

«Ашерон»! сказал Уриан.

Алексион напрягся, он знал, что Ашерон не услышит его призыв. Он знал правила его миссии. Ашерон не будет вмешиваться.

Дейнджер умрет.

Боль от этой мысли разрывала его грудь и терзала сердце.

По его щекам потекли слезы, которые он не мог остановить.

«Если бы тольку у нас была твоя душа,» Алексион прошептал напротив ее щеки. «По крайней мере, тогда я смог бы сделать тебя человеком».

«Разве ты не можешь призвать силы Эша, чтобы исцелить ее?» спросил Уриан.

Алексион покачал головой. Секрет власти над жизнью и смертью не была той вещью, которой Ашерон готов был поделиться.

Кирос упал на колени рядом с ними. «Мне так жаль, Дейнджер. Ни один из Темных Охотников не должен был пострадать сегодня вечером. Черт возьми, это все моя вина».

Алексион посмотрел на него и почувствовал как нарастает его гнев, желая убить его так называемый друга. «С чего бы? Ты пытался настроить их против Ашерон».

«Я знаю», сказал Кирос с искренним взглядом. «Я облажался. Мне так жаль. Страйкер был настолько убедительным. Сначала он обратился к Марко, и следующее, что я узнал, что Марко мертв. Страйкер клялся, что это ты его убил. Я не должен был верить ему.»

Но Алексион на самом деле не слышал Кироса. Все, что он слышал это, что дыхание Дейнджер, которое становилось все слабее и слабее.

Она задыхалась, пытаясь изо всех сил дышать. Она потянулась и коснулась его щеки холодной рукой. «Если что-нибудь останется от меня, мог бы ты отвезти это во Францию? И похоронить там в братской могиле в парке в Париже…».

«Я знаю, этот парк», сказал Алексион. Это там где были похоронены жертвы гильотины.

Дейнджер глубоко вздохнул. «Мой отец, его жена, и мои брат и сестра там. Если я не могу быть с тобой, я хочу быть с ними».

Алексион кивнула, слезы душили его. «Я обещаю, Дейнджер. Я не позволю тебе быть одной».

Она наградила его слабой улыбкой. «Мы отлично провели время, не так ли, мое сердце?» Она погладила его по щеке пальцем. «Я буду скучать по тебе».

Потом он почувствовал это …, последний вздох покинул ее тело.

Она обмякла в его руках, ее рука упала с его лица.

Алексион запрокинул голову и закричал, пока боль разорывала его. В этот момент он ненавидел Ашерона. Он ненавидел Кироса. Он ненавидел Страйкера, но больше всего он ненавидел себя за то, что не смог защитить ее.

Ксирена и Кирос отошли, их лица побледнели, пока они наблюдали за ним, но Алексиону было все равно. Ничто не имело значения, кроме женщины, которая лежала мертвая в его объятиях.

Женщины, которая научила его жить снова. Более того, она показала ему, как нужно любить. Она проникла в его сердце и заставила его биться в первый раз за более чем девять тысяч лет.

Теперь ее не было.

А его сердце никогда не будет биться снова.

Нет! вопило его сердце в отрицании. Она не может умереть. Только не так. Не та, кто любила так жизнь. Та, кто провела свою жизнь помогая другим.

Она верила ему, а он позволил ей умереть …

Уриан отступил и встал между Киросом и Ксиреной, и Дэйнджер и Алексионом. «Не могу поверить, что Эш просто так дал ей умереть,» прорычал он. Он посмотрел вверх на потолок. «Ты гребаный ублюдок!»

«Нет,» сказал Алексион сквозь слезы, прижимая к груди ее холодное бледное тело. «Так должно было случиться. Он не в силах изменить судьбу.»

«Черта с два», зло огрызнулся Уриан. «Он вернул меня, а я был даймоном. Почему он спас меня, а ее нет?»

Алексиону нечего было ответить. Сейчас у него вообще не было ответов. Все, что он мог чувтствовать, это боль от ее потери. Агонию. Это было больно и всепоглощающе.

Как она могла умереть?

Как он мог позволить этому случиться? Будь я проклят, будь я проклят, будь я проклят!

«Прости, акри, я подвела тебя,» сказала Ксирена.

Алексион не ответил. Он не мог.

Внезапно яркий свет заполнил комнату.

В углу материализовался Ашерон, он стоял с совершенно непроницаемым выражением лица.

Уриан повернулся к нему, вывернув губу.

«Даже не думай, Даймон.» Ашерон пресек попытку, прежде чем Уриан смог что-то сказать.

«Кирос,» спокойно произнес Ашерон. «Иди домой и отдохни.»

Затем он тоже ушел.

Ашерон замялся, посколькц демоница уставилась на него так, будто он был призраком.

Ее лицо было бледным, как мел от страха перед ним. «А теперь ты убьешь Ксирену?»

Ашерон встал на колени рядом с ней и залечил ее раны. «Возвращайся пока к своему хозяину, и скоро ты увидишь свою сестру.»

Демоница кивнула, затем скользнула по руке Алексиона к его груди.

Алексион все еще не двигался, продолжая баюкать Дэйнджер в объятиях.

Ашерон поднял голову, оглядывая всех своими всесильными, меняющимися серебристыми глазами. «Почему ты ни о чем не спрашиваешь меня?»

Алексион сглотнул горький комок в горле, который душил его. «Потому что все знаю.» Он искренне посмотрел на Ашерона. «Но сейчас я тебя ненавижу.»

«Знаю.»

А потом произошло это…

Тело Дэйнджер превратилось в сверкающую золотую пыль.

Алексион снова разрыдался, в полной мере ощутив свою потерю. «Нет!» взвыл он, пытаясь удержать пыль в руках, что бы выполнить свое обещание и отвезти ее в Париж.

«Не надо,» мягко сказал Ашерон, подойдя.

Алексион оттолкнул его. «Черт бы тебя побрал, ублюдок. Я обещал ей. Я обещал…»

Рыдая, он закрыл лицо руками, осознав, насколько это было безнадежно. «Мне нечего похоронить. Нет ничего, что можно взять хотя бы.»

О, боги, как такое могло случиться с ней? Как? Это неправильно. Несправедливо.

«Нам пора, Алексион.»

Он кивнул не смотря на то, что ему хотелось ударить Ашерона. Он знал, что это не вина Ашерона, но это не имело значения. Он просто хотел крушить все и причинять боль. Все, что угодно, лишь бы уменьшить эту пылающую, ноющую дыру в его душе.

Не осталось ничего, ради чего стоило бы остаться.

Дэйнджер больше не было…

Его сердце разрывалось, он почувствовал, как его человеческое тало тает, по мере того, как он переходит из реальности в Катотерос. Он оказался в тронном зале, где его ждала Сими.

«Алексион!» счастливо завизжала она, бросившись к нему. «Ты вернулся!»

Она приостановилась и нахмурилась, поняв, что он не разделяет ее энтузиазма. Покачав головой, она сердито посмотрела на него. «Но ты такой грустный. Почему ты такой грустный, Лекси? Это все мерзкие даймоны? Сими съест их, если они тебя обидели.»

Ашерон осторожно увел ее. «Ему нужно немного побыть одному, Сим.»

«Но…»

«Все в порядке.» Ашерон взял ее за руку и освободил пространство, в котором он(Алексион) нуждался.

Алексион молча шел по коридору, ведущему в его покои. В его душе царил такой холод, что он думал, что там больше никогда не потеплеет.

Впервый за все время, он ненавидел это место. Ненавидел все, связанное сним. И больше всего он ненавидел Ашерона.

По крайней мере до того момента, когда открыл двери в свою комнату. Он замер, дыхание перехватило от того, что он увидел невозможное.

Этого не могло быть, и все же было…

Посреди комнаты, одетая в красный хитон, стояла Дэйнджер.

От увиденного он потерял дар речи.

Она растерянно оглядывалась по сторонам. «Где я?»

Не сказав ни слова, он бросился к ней и крепко обнял. Она была реальной.

Живой…

Могло ли это быть? Как осмелиться поверить в то, что это было реально?

Прижав ее еще ближе, он уткнулся головой в ее шею, вдыхая ее запах.

«Алексион, я начинаю волноваться за тебя.»

Он со смехом отступил. «Как ты здесь оказалась?»

«Понятия не имею. Минуту назад все тело разрывало от боли, потом все потемнело, а потом я оказалась здесь.» Она наклонилась к нему. «А где это здесь?»

«В моих покоях. Ты в Катотеросе.»

Она нахмурилась. «Ничего не понимаю.»

Он тоже.

«Ты и правда думал, что я собираюсь оставить конец плохим?»

Алексион повернулся к Ашерону, стоящему в дверях, с улыбкой глядя на них.

«Нас учит наша боль», сказал он, используя слова, которые так часто цитировал Ашерон.

Ашерон пожал плечами. «Но мы вознаграждены.» Он перевел взгляд на Дэйнджер, затем снова посмотрел на него. «Ты служил мне слишком долго, и слишком хорошо, чтобы я мог повернуться к тебе спиной, Алексион. Я не мог сохранить ей жизнь без существенного ущерба для вселенной. Но я могу дать вам это.»

Алексион был благодарен и в то же самое время ошеломлен этим. Он не ожидал, что Ашерон сделает что-то подобно этому … когда-либо. — Ты же не выносишь присутствия людей в своем доме.

Ашерон тяжело вздохнул. — Так что же, черт возьми? Я привык к тебе. Привыкну и к Дэйнджер со временем.

Дэйнджер засияла. — Я остаюсь? Здесь? С Алексионом? В самом деле?

— Только если сама захочешь, — сказал Алексион.

Дэйнджер сглотнула, ее глаза наполнились слезами. Она обняла Алексиона, крепко прижавшись к нему. «Не могу поверить.»

«Сожалею о том, что ты потеряла, Дэйнджер,» тихо сказал Ашерон. «Подобное существование далеко от совершенства.»

Алексион увидел, тень страха в ее глазах. — Я должна пить кровь, чтобы жить?

Ашерон покачал головой. — Только Эйнштейн должен делать это. Но как и он, ты не будешь больше ощущать вкус пищи.

Дэйнджер рассмеялась. — Ничего. Кому нужны эти вкусовые рецепторы? Буду есть больше попкорна.

Взгляд Ашерона смягчился. «Если ты освободишь своего демона, Алексион, я познакомлю ее с Сими и дам вам двоим немного побыть наедине.»

Алексион нахмурился. «Почему-то ты не выглядишь потрясенным, узнав, что у нее есть сестра?»

«Давным давно я узнал, что она не единственный из существующих Шаронте. И не стоило больших усилий предположить, что кто-то из них — ее семья.»

И все же, Ашерон был в шоке от того, что Ашерон скрыл это от них. «Тогда почему ты нам не сказал?»

«Сими нравится думать, что она единственная. Я собирался сказать ей, когда она подрастет немного. Но я думаю сейчас самое время.»

Алексион согласился. «Ксирена, я вызываю тебя в человеческом обличьи.»

Демоница отделилась от его тела, и потупившись, встала позади. «У меня неприятности?»

«Нет,» уверил ее Алексион. «Ты идешь к Сими.»

Ее глаза заискрились счастьем.

«Пойдем, Ксирена,» сказал Ашерон. «Я провожу тебя к ней.»

Она заколебалась. «Ты ведь не обманываешь Ксирену, так?»

«Нет.»

«Все будет хорошо,» сказал Алексион. «Ты можешь ему верить.»

Ксирена нерешительно последовала за Ашероном пока они оба не покинули комнату.

Дэйнджер дождалась момента, когда они остались одни, иповернувшись к Алексиону, заключила его в объятия. «Это и правда происходит?»

«Да,» выдохнул он, прижимая ее сильнее. «Я все еще не могу поверить, что ты здесь.»

«Ты не можешь? Да я думала, что потеряла тебя навсегда.»

«Ну я, по крайней мере, не умирал у тебя на руках.»

«Нет, и вообще теперь это не проблема для нас, так?»

Алексион улыбался, наслаждаясь сиянием ее карих глаз. «Нет, если только не разозлим Шаронте.»

«В таком случае, постараюсь никогда этого не делать.»

Он крепче обнял ее и поднял на руки, благодарный за то, что она вернулась к нему. На этот раз, он собирался сделать все, чтобы ничего с ней больше не случилось. «Я люблю тебя, Дэйнджер.»

Дэйнджер поцеловала его, пока ее сердце наполнялось радостью. «Я тоже тебя люблю,» выдохнула она.

И пусть эта жизнь не будет идеальной, она будет почти такой. Пока они вместе, остальное не имеет значения.

ЭПИЛОГ

Стоя в тронном зале, Сими подозрительно разглядывала другую демоницу, двигая головой взад-вперед, и была похожа на змею, готовую к броску. «Почему ты думаешь, что она моя сестра?» спросила она Эша.

«Ксиамара, разве ты не…»

«Я Сими», сказала она, топнув ногой. «Ксиомара моя мать».

Ксирена была так смущена, что Эшу на самом деле стало жаль ее.

Сими подошела к ней медленно и дотронулась. «Вы похожи на настоящию.»

«Я и есть настоящая.»

«Тогда почему вы не пришли ко мне раньше?»

Ксирена был ошеломлена, услышав ее вопрос. «Я не могла. Сука-богиня не позволила бы мне.»

«Артемида?» завизжала Сими «Я ненавижу ее.»

«Нет» поправила ее Ксирена, «Сука- богиня Аполимия»

«Что!» одновремено воскликнули Эш и Сими

Ксирена выгледела еще более запутаной

«Она богиня, эта Аполлимия,» благоговейно произнесла Сими. «Она всегда была хорошей с Сими. Она сделала мне шапочки на мои рожки, чтобы мои рожки не мерзли, и она дает мне печеньки, много печенек, когда мы видимся.»

У Ксимеры отисла челюсть «Что она делает?»

Сими положила руки на ее бедра. «Ты слышал меня, глухой демон. Она хорошая женщина, и Сими повредит любому, кто говорит иначе.»

Ксирена шагнула вперед и громко прошептала. «Арки вы позвольте мне поговорить с вами наедине?»

Сими махнула рукой на Эша и фыркнула. «Очень мне надо, если он говорит „нет“. Он не контролирует меня.»

Ксимера была в ужасе от ее слов «Он твой арки.»

Сими снова пренебрежительно фыркнула. «Он мой папа.»

«Он твой арки,» сказала она сквозь сжатые клыки.

Сими нахмурившись посмотрела на Эша. «Что-то серьезно не так с моей сестрой. Почему она постоянно говорят ты мой господин и хозяин, когда ты только мой папа, акри?»

Эш пожал плечами. «Я понятия не имею, Сим. Но мы должны узнать.»

«Хмммм.» Сими обняла сестру за плечи и направилась в укол, где стояли ее собственные мониторы. «Видишь ли, в этом мире, Ксирена, Сими делает, что хочет, а акри, он говорит „Хорошо, Сими, все, что пожелаешь, Сими“.Правда он не дает мне есть людей, в этом случае он обычно говорит нет, но только в этом. Во всех остальных он делает то, что говорит Сими. Теперь понятно?»

Ксимера была совершенно сбита с толку сестрой

Сими подняла вверх голову посмотрела на Эша «Где она остановилась?»

«Вы можете жить в одной комнате»

«Нет,» сказала она немедленно. «Сими не делит свою комнату, акри. Никогда. Меня не волнует, что она моя сестра. В моей комнате все мои специальные сувениры. Я думаю, ты должн сделать ее собственую.»

Эш знал лудьше не спорить с его демоном. Не говоря уже о том, что его это не беспокоило, чтобы поднять ей настроение. Он на самом деле любил портить ее. «О кей. Где она должна быть?»

«Где-то не далеко от моей, но и не слишком близко, чтобы она не закрывала плакат Тревиса Фиммела, который Сими повесила на стене.»

«Что?» спросила Ксимера «Что такое Трэвис Фиммел?»

У Сими отвисла челюсь так она была ошеломлена «Ты не знаеш о Тревесе Фиммеле? О сестра ты столького лишена. Он лучший среди мужчин.»

Ксимера содрогнулась. «У тебя страсть к мужчине?»

«Ну, я конечно не испытываю страсти к женщинам.»

«Нет,» порравила Ксимера, «Я имела виду что ты испытываеш страсть к людям?» Она сказала это так как будто это самая отвратительная вещь, какую демон мог себе придставить.

«Ну, а ты нет?» спросила Сими.

«Фу!» Ксимера посмотрела на Эша. «Что вы сделали с ней? Вы ипортили хорошего демона!» она перевила взгляд на Сими. «Тебе нужно увидеть Drakus.»

«Кто это?»

«Он лучший демон среди существующих. Он может дышать огнем со рта и носа одновременно.»

У Сими засияло лицо. «Ооо!»

Эш поежился когда увидел как это происходит «Сими слишком молода для этого.»

«Нет это не так,» сказали они в унисон.

«Я думаю, что ты в меньшинстве, босс.»

Ашерон обернулся, и увидел Алексиона. Дэйнджер вошла в комнату сразу за ним. Ее глаза расширились от вида роскоши тронного зала Атланта.

Он вздохнул, когда Алексион остановился рядом с ним. «Забудь пр Армагеддон, это самое страшное, что я когда-либо видел.» Ашерон с ужасом наблюдал, как две демоницы, усевшись рядом принялись сравнивать пункты «сексуальности» у мужчин и демонов мужского пола.

Алексион повернулся к Дэйнджер и улыбнулся. «Я думаю, совсем неплохо, что в этом доме появилась женщина. Возможно, ей удасться их чему-то научить.»

Дэйнджер фыркнула. «Демоны ваши подопечные, не мои. И я не собираюсь этого делать.»

Эш всерьез захныкал, когда Ксирена начала объяснять ими, как правильно спариваться с Шаронте. Это становится мерзким. «Спасибо, Лекс.»

Алексион с улыбкой притянул к себе Дэйнджер. «Нет, босс, это тебе спасибо.»

Эш взглянул на них и увидел, как они любят друг друга.

И это усмирило ту часть его, которая ненавидела незнакомцев в его доме.

И он посмотрел в будущее Дэнджера, и не увидел абсолютно ничего. В первые за его долгую жизнь, он почувствовал в этом успокоение.

Это означает только одно.

Опасность, несомненно, будет неотъемлемой частью их будущей жизни.

Примечания

1

Марло, Кристофер (Marlowe, Christopher) (1564–1593) — английский поэт и крупнейший после Шекспира драматург елизаветинской эпохи (Здесь и далее прим. пер.).

(обратно)

2

C'est la vie (фр.) — Такова жизнь.

(обратно)

3

Bonapetit (фр.) — приятного аппетита.

(обратно)

4

Т.е. из Атлантиды — легендарной земли (острова-призрака, архипелага или даже континента), предположительно находившейся на месте современного Атлантического океана и опустившейся на морское дно, согласно Платону, около 11 500 лет назад в результате Всемирного потопа, либо землетрясения, либо другого катаклизма, вместе со своими жителями — «Атлантами».

(обратно)

5

Тупэло — город в США, штат Миссисипи.

(обратно)

6

danger (анг.) — опасность.

(обратно)

7

3,22 метра.

(обратно)

8

Телемагазин.

(обратно)

9

Комедийный американский мультсериал. Главный герой — мускулистый блондин, любящий свою маму, говорящий как Элвис и крайне не далекого ума. Вечно находится в поисках подружки и всегда терпит фиаско.

(обратно)

10

Диамоник. Видимо, речь идет о кольце с фианитом, которые продает телемагазин QVC.

(обратно)

11

Устройство для игры на струнных инструментах.

(обратно)

12

Это шесть оранжевых драконов, домашние питомцы Ашерона. Они охраняют дом хозяина.

(обратно)

13

Это рок-баллада группы «Poison». Для тех, кто интересуется, как звучит эта песня, даю ссылку: http://www.youtube.com/watch?v=ZcqWyyHlCDA

(обратно)

14

Фирма по производству мебели.

(обратно)

15

1,52 метра.

(обратно)

16

Бутон колокольчика. Согласно средневековой легенде, жил да был один работящий портной, который часто прокалывал палец иглой. Однажды вечером он вышел в сад перед своим домом. Там росли колокольчики. Вдруг он увидел гномов, которые срывали колокольчики и уносили их в свое хозяйство. Удивившись увиденному, портной пошел спать. Утром он заглянул в сад и увидел, что колокольчики целы и невредимы. На следующий вечер он подглядел за гномами и выследил где они живут. Как оказалось, гномы обитали в подземном царстве. В этом подземелье за столом сидели эльфы, которые шили для гномов одежду, и у всех на пальцы были надеты колокольчики. Портной сообразил, что эта идея будет полезна и для его работы, и вскоре на его пальце красовался металлический наперсток.

(обратно)

17

Полное имя от сокращенного — Дейнжер.

(обратно)

18

Медальон — изобразительная или орнаментальная композиция (лепной или резной рельеф, роспись, мозаика, надпись) в овальном или круглом обрамлении.

(обратно)

19

Д.Б. Купер (англ. D.B. Cooper, также Dan Cooper) — знаменитый преступник, угнал в 1971 году самолет Боинг-727 компании Northwest, а после получения выкупа в 200 000 долларов США, выпустил пассажиров, заставил пилотов взлететь и выпрыгнул с парашютом примерно в 50 километрах на северо-восток от города Портленд, штат Орегон, США. Дальнейшая его судьба достоверно неизвестна.

(обратно)

20

pourquoi pas? — (фр.) почему бы и нет?

(обратно)

21

1,83 метра.

(обратно)

22

Солитер — карточный пасьянс.

(обратно)

23

Марка автомобиля mercury mountaineer.

(обратно)

24

suv (англ. sport utility vehicle — практичный спортивный автомобиль) — маркетинговый термин для автомобиля, имеющего кузов «универсал» и систему полного привода. Часто в устной речи называется внедорожником, несмотря на разницу в конструкции.

(обратно)

25

Mиre de Dieu (фр.) — Матерь Божья.

(обратно)

26

1 фут = 30, 48 см, рост около 1,52 метра.

(обратно)

27

Речь идет о стиле casual. Эту особую манеру одеваться ввела в моду «продвинутая» молодежь мегаполисов. Стиль casual не признает никаких правил и запретов. Он пропагандирует намеренную небрежность, сочетание несочетаемого и наплевательское отношение к традициям ношения одежды. Для casual нет ничего проще, чем на рваные джинсы надеть балетную пачку, а к спортивной майке с капюшоном прицепить брошь с бархатным цветком. Casual style поощряет непривычные сочетания цветов и нагромождение ярких аксессуаров. Это мода без правил, которая должна подчеркнуть индивидуальность и независимость. В стиле casual часто используются винтажные и hand made — вещи, наряды «из бабушкиного сундука» и из магазинов подземных переходов. Для того чтобы одеваться в этом стиле, не нужно больших финансовых вложений — достаточно по-новому взглянуть на старый гардероб и включить фантазию.

(обратно)

28

Малеванки — это декоративные яйца, крашенные акварелью, гуашью, лаком, акрилом и т. п.

(обратно)

29

Боже мой (фр.).

(обратно)

30

Элеонора (Алиенор, Альенора) Аквитанская (фр. Aliйnor d'Aquitaine, а также фр. Йlйonore de Guyenne, ок. 1122 — 31 марта 1204, Фонтевро) — герцогиня Аквитании и Гаскони (1137–1204), внучка первого трубадура Прованса Гильома IX Аквитанского, графиня де Пуатье (1137–1204), королева Франции (1137–1152), супруга французского короля Людовика VII, королева Англии (1154–1189), одна из богатейших и наиболее влиятельных женщин Европы Высокого средневековья. Женщина удивительной красоты, Элеонора была музой французского поэта-трубадура Бернарда де Вентадорна, ей он посвятил ряд своих кансон.

(обратно)

31

1,83 метра.

(обратно)

32

Согласно «Компаньону Темных охотников» в переводе с атлантийского произносится в латинской транскрипции «ki-ri-YAY yip-o-KRO-si» и означает «благородное обязательство».

(обратно)

33

al dente — в переводе с итальянского означает «на зуб» и описывает то состояние пасты, когда она уже готова, однако еще достаточно твердая и не успела развариться. Но в данном случае скорее все имеется в виду «готовых женщин» с сексуальным подтекстом.

(обратно)

34

Норман Бейтс (англ. Norman Bates) — вымышленный персонаж, психопат, страдающий раздвоением личности, созданный писателем Робертом Блохом, персонаж знаменитого триллера Альфреда Хичкока «Психо» и его сиквелах. Прототипом Нормана Бейтса является реальный убийца Эд Гейн. Смерть отца, которую пережил Норман в детстве, чрезвычайно сильно отразилась на его психике. Он стал замкнут, чувствовал себя в безопасности только рядом со своей матерью. Когда она нашла себе нового мужчину, Норман из ревности, перешедшей в навязчивый психоз, отравил обоих. Не желая мириться со смертью матери, он высушил ее тело и сделал из него мумию.

(обратно)

35

Сюжет фильма «Психо»: Молодая женщина Мэрион Крэйн похищает 40 тысяч долларов, которые ей доверил начальник. Она не задумывала это преступление, похищение вышло спонтанно. Мэрион просто хочет уехать из города и начать новую жизнь со своим любовником. Во время бегства, устав от стресса и вождения автомобиля, она решает свернуть с шоссе и провести ночь в уединенном мотеле, где полиция вряд ли найдет ее. Однако здесь ее поджидает более страшное наказание.Мотелем управляет Норман Бэйтс — юноша, страдающий раздвоением личности: временами в нем оживает его горячо любимая, но уже давно умершая мать. Норман испытывает влечение к Мэрион, но его «мать» категорически протестует против чувств сына. «Она» требует от Нормана отстраниться от Мэрион, а получив отказ, решает убить девушку и осуществляет свой замысел в ванной, пока та моется (эта сцена убийства в ванной, сопровождаемая пронзительными звуками, является одной из самых известных сцен в мировом кинематографе). В это время по следам Мэрион направляется частный детектив Милтон Арбогаст, которому предстоит постепенно раскрыть жуткую тайну Нормана Бейтса, но не успеть донести ее до находящихся в смятении любовника Мэрион и ее сестры, ибо Норман убивает и Арбогаста. В конце концов, сестре и бывшему любовнику удается запутать Нормана и задержать его. Лишь в этот момент выясняется, что мать Нормана давным-давно умерла и что владелец мотеля бережно сохранял ее иссохший труп, посаженный в кресло в одной из комнат особняка, расположенном недалеко от мотеля.

(обратно)

36

Звездные во́йны (англ. Star Wars) — фантастическая сага, задуманная американским режиссером Джорджем Лукасом в начале 1970-х годов и позднее расширенная.

(обратно)

37

Татуин — фантастическая планета из киноэпопеи «Звездные войны». Она находится на пересечении многих гиперпространственных маршрутов, а потому многие торговцы используют космопорт Мос-Айсли в качестве пересадочной станции.

(обратно)

38

MapQuest — интерактивные версии мобильных карт.

(обратно)

39

Ричард Марк Хаммонд (англ. Richard Mark Hammond; род. 19 декабря 1969 г. в Бирмингеме, Англия) — английский телеведущий, наиболее известный по телепередачам «Top Gear» и «Головоломы», работающий в первой совместно с Джеймсом Мэйем и Джереми Кларксоном с 2002 г. по настоящее время. Ведет еженедельную колонку в разделе «Motoring» журнала «The Daily Mirror», публикуемую по пятницам. Прозвище — «Хомяк» (англ. Hamster).

(обратно)

40

Герой романа Бертрама Чандлера «Трудное восхождение» мистер Спуки Дин, высокий, хрупкий, белесый, почти прозрачный.

(обратно)

41

Алькатрас (англ. Alcatraz), также известный под названием Рок (англ. The Rock — скала) — остров в заливе Сан-Франциско. Административно относится к штату Калифорния.

(обратно)

42

Danger — «опасность»

(обратно)

43

Кольцо настроения (англ. mood ring) — кольцо, которое содержит термочувствительный элемент, например жидкий кристалл. Цвет элемента меняется в зависимости от температуры тела того, кто носит кольцо. Знаменитая причуда американской моды 1970-х годов.

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ЭПИЛОГ

*** Примечания ***