«Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали [Вильгельм Шульц] (fb2) читать постранично

Вильгельм Шульц «Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали

Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

Ф. Ницше

Was dir geliebt meine zu schenken?

Darf die richtige Liebe,

Es Darf die See nächtlich?

Darf der blaue Nebel,

Oder des Sternes über ihm?

Ich werde dir alles zurückgeben,

liebe alle Reichtumer der Welt,

sogar das Leben…

Aber die Ehre eigen werde

ich niemandem zurückgeben

Was dir liebe meine zu schenken?

Die Gewitter und der sonnige Tag?

Den Morgentau oder darf den Mond

mit Himmel sein?

Ich dir werde das alles und sogar mehr,

Nur nachdem zurückzukehren um

den Kriegen vom Sieger schenken^[1]

Глава 1 ОТЛИЧНИК ИЗ МЮРВИКА

Der Brite prahlt: «Die Welt ist mein»,

die Völker Englands Knechte!

Mit deutschem Schwert erklingt ein «Nein»,

wirfordern unsere Rechte…

U-Boote am Feind^[2]

Северное море на рассвете очень красиво. Когда в розовом тумане из воды поднимается оранжевый шар солнца, волны лижут его брюхо, и оно катится над горизонтом, оставляя на воде матовые блики. Дымка покрывает зеркало вод, оно кажется отлитым из стекла, и ничто не может потревожить его сонное величие. В такие минуты понимаешь, что нет на свете ни войны, ни смерти, ни крови, и все великие подвиги, которые совершаются во имя высоких целей, — это просто ступени у подножия грандиозного монумента непомерным человеческим амбициям. И эти-то минуты как раз таят в себе наибольшую опасность, потому что смерть не смыкает глаз ни на миг, она не знает усталости или голода. Она только и ждет, чтобы вахтенный притупил бдительность, задумавшись о бренности сущего. Тотчас микроскопическая капля на линзе бинокля или жирная чайка, над уродством которой только что мысленно посмеивался, превращается в какой-нибудь «Харрикейн» или «Свордфиш», а солнечный блик от воды на горизонте окажется британским эсминцем. И тогда дела плохи. Охотник превращается в дичь. Бравые подводники — в толпу перепуганных неврастеников. Да и неудивительно. Один только звук этих английских «асдиков» может свести с ума. Кто-то сравнивает его с колокольчиком, кто-то — с ударом камушка по гулкому корпусу, кто-то говорит «как когтями скребут» — в любом случае более неприятного звука не существует. Это звук тоски и тревоги. Звук ожидания смерти. Это она царапает своими когтями по обшивке. И вскрыть ей эту консервную банку — пара пустяков.

Лейтенант Кригсмарине Хельмут Ройтер уже успел повстречаться со смертью. И победил в этом поединке. Однако на ордена ему вряд ли стоило рассчитывать. Он сидел в штабе в ожидании аудиенции командира флотилии и не ждал от нее ничего хорошего. Где-то в юго-восточной части квадрата AN-16 лодку U-5, на которую он попал после академии офицером-торпедистом, засек английский вооруженный траулер. Сигнальщик с подлодки увидел его чуть раньше, и Ройтер молниеносно рассчитал торпедную атаку. Дело было в сумерках. Капитан-лейтенант Гюнтер Куштман сначала отдал приказ атаковать овсяночника, но затем решил не рисковать и скомандовал погружение. Ройтер же нажал на спуск. Он выпустил торпеду почти безнадежно, с курсового угла 11 градусов. И попал! Взрыватель сработал четко, посудина англичан разломилась надвое и затонула меньше чем за минуту. Вообще-то это было неслыханной дерзостью. Во-первых, он открыл огонь без команды, во-вторых, стрельба торпедами по подобным целям была делом очень и очень рискованным. Чем, собственно, и была вызвана перемена в решении командира. Скорость всех этих траулеров, корветов и тральщиков высокая, размеры маленькие. И палить по ним торпедами — безрассудство. Велика вероятность промаха, а каждая «хрюшка» стоит 60 тыс. марок. Но в этот раз Ройтер рискнул и, получается, победил. Как минимум спас всю команду от неизбежной опасной бомбежки. Теперь он имеет право смотреть чуть свысока на тыловых офицериков, вроде этого дежурного по штабу, который изображает бурную деятельность, накручивая ручку телефонного аппарата. Но даже этот напыщенный штабной индюк посматривает в сторону Ройтера, по крайней мере, с уважением. Да, он победитель сегодня. И не просто победил, он буквально плюнул курносой в лицо. Та пока утерлась, но не забыла — это уж точно.

В приемной висело сдержанное напряжение. Люди обсуждали события последних дней. Говорят, что Варшаву мы не контролируем, что это только на бумаге все идет гладко. А на деле танковый отряд, прорвавшийся на окраины города, был просто чуть ли не голыми руками растерзан поляками. Они остервенело дерутся. Все не так просто оказалось. И конечно же в польский вопрос по самые ушки залезли англичане.

— Герр лейтенант! Прошу вас! — Дежурный пригласил Ройтера к массивной дубовой двери, которая вела в кабинет корветтенкапитана Эккерманна.

— Лейтенант Ройтер,