Письма к друзьям [Михаил Александрович Новоселов] (fb2) читать постранично

Письмо первое

Дорогие друзья мои!

Вы хотите, чтобы я высказал вам свои думы по поводу современных церковных событий, среди которых наиболее ярким и наиболее ощутимым (в разных смыслах) явлением представляется вам так называемая "Живая Церковь" с ее подразделениями^{1}. Из многого, что я думаю об этом предмете, я поделюсь с вами на этот раз лишь немногим. Но полагаю, что это немногое и спешно набросанное будет касаться существа вопроса.

"Живая Церковь" - это растение, которое насаждено и взращено, конечно, не Отцом Господа нашего Иисуса Христа (Мф.15:13), а имеет совсем иное происхождение. Это явствует как из истории ее возникновения, так и из принципов, которые полагаются в основании этой "церкви лукавнующих"^{2} ее служителями. Не говорю уже о слишком нашумевших "личных деяниях" многих их них^{3}.

Итак, прежде всего, первые вожди церковного движения, именуемого "Живою Церковью", явились насильниками по отношению к главе Высшего Церковного Управления - Святейшему Патриарху Московскому и всея России Тихону^{4}, чего они и не скрывают на страницах своего журнала^{5}, причем иногда говорят об этом открыто, а иногда, по тактическим, очевидно, соображениям, рисуют дело иначе, пытаясь придать произведенному ими церковному перевороту обличье каноничности^{6}. Этим последним приемом они воспользовались, между прочим, для того, чтобы опутать оказавшихся или близорукими, или малодушными столичных благочинных^{7}, а через них - и других таких же "неверных" батюшек, "боязливых" (Откр.21:8) или криводушных.

Но для всякого, имеющего очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно из ряда несомненных фактов, что названные "церковные" деятели являются узурпаторами церковной власти. Ни для кого из москвичей не тайна, что: 1) "живоцерковники" долгое время поминали за богослужением Святейшего Патриарха Тихона, этим самым признавая его законным верховным архипастырем русской Церкви, и 2) что они признали не без ведома их и, главное, советской власти назначенного Патриархом своим заместителем митрополита Ярославского Агафангела, к которому два известных протоиерея-живоцерковника ездили в Ярославль, намереваясь, очевидно, прибрать к своим рукам престарелого митрополита^{8}. Но, убедившись, что он им в руки не дается и в ногу с ними идти не хочет, они устроили так, что патриарший заместитель не мог выехать из Ярославля в Москву, чтобы фактически возглавлять собою законное Высшее Церковное Управление.

Об этой непредвиденной невозможности вступить в отправление своих новых обязанностей, возложенных на него Патриархом, митрополит Агафангел упоминает в своем превосходном, и по содержанию и по форме, послании, обращенном к архипастырям, пастырям и мирянам русской православной Церкви^{9}. В этом же послании он объявляет узурпаторами архиереев и иереев, самочинно ставших у кормила правления.

Итак, с точки зрения, которой держались сначала сами "живоцерковники", ясно, что они - не законная церковная власть, а беззаконное сборище, воровски, чтобы не сказать разбойнически, захватившее эту власть. В самом деле, если они признавали и Святейшего Патриарха Тихона, и его временного заместителя митрополита Агафангела властью законною, то отсюда следует, что пока законный собор не осудил этих последних и не низложил их, они остаются единственными законными представителями Высшего Церковного Управления, и имя Святейшего Патриарха Тихона должно быть по-прежнему возносимо в Божественном тайнодействии, а распоряжения его заместителя, митрополита Агафангела, должны быть обязательными для всех, кто не порвал с православною русской Церковью и не выпал из православного канонического русла. И поэтому, если митрополит Агафангел в своем послании отвергает так называемое ВЦУ, то отсюда с несомненностью следует, что каноническое русло идет мимо этой самочинной власти. И, следовательно, пресловутому ВЦУ с живоцерковниками остается: или смиренно отойти в сторону и, покаявшись в страшном грехе церковного разделения (без покаяния не смываемом, по словам св. Иоанна Златоуста, даже кровью мученичества^{10}), признать единую законную церковную власть, или, гордо отвергнув самый принцип каноничности, встать открыто на революционный путь.

Раздирающие ризу Христову, очевидно, предпочитают второй исход, о чем свидетельствуют и писания, и деяния этих "нравственных (и не только нравственных) братоубийц", отделивших себя "от единства веры"^{11}, и по всей справедливости заслуживших извержения из священного сана. В самом деле, не говоря о многом другом, творимом сими злыми и лукавыми