Том 6 [Феликс Лопе де Вега] (fb2) читать онлайн
- Том 6 (пер. Ю. Корнеев, ...) (а.с. Собрание сочинений в шести томах -6) 3.3 Мб, 207с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Феликс Лопе де Вега
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Лопе де Вега Собрание сочинений в шести томах. Том 6
МОЛОДЧИК КАСТРУЧЧО
Перевод В. БУГАЕВСКОГО
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Каструччо. Фортуна — возлюбленная Каструччо. Теодора — приемная мать Фортуны. Брисена, скрывающаяся под именем Эскобарильо, слуги Каструччо. Лукресия, скрывающаяся под именем Бельтрана, слуги Каструччо. Генерал. Дон Эктор — капитан, Дон Хорхе — лейтенант, Дон Альваро — сержант — молодые люди, влюбленные в Фортуну. Дон Родриго — сельский учитель. Белардо, Прадело, Гусман, Мендоса — солдаты Камило — слуга дона Хорхе. Слуга генерала. Свита генерала.Действие происходит в Италии.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КОМНАТА ДОНА ХОРХЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хорхе, дон Альваро. Дон АльвароЗдесь, в домике, за городской стеною,
Я свел знакомство с девушкою этой,
Прекрасной, словно охрою и хною
Пылающее небо в час рассвета.
Она, сеньор дон Хорхе, предо мною
Предстала с яркой лентой, в косы вдетой,
Как будто поневоле ставшей рдяной
Из зависти к прелестнице румяной.
Ее глаза… Со звездами тут сразу
Пришло б сравненье, но оно, пожалуй,
Для той, что солнечных лучей алмазы
Похитила, обидою немалой
Звучало бы. Сказать, что синеглазый
Огонь проник мне в грудь и запылала
Моя душа, — хоть это и печально,
Лишь фразою могли бы счесть банальной.
Сеньорой восхищенный, умираю
И воскресаю вновь ежеминутно.
Я, словно тело без души, блуждаю.
То к ней меня надежды ветр попутный
Приблизит, то на месте застываю
В отчаянье, то, словно бесприютный
Корабль, ношусь и, от любви робея,
Ревную, хоть и ревновать не смею.
Да вы поэт, сеньор сержант! Нет, что я!
Никто из них, играя рифмой звонкой,
Не мог бы начертить лицо такое
И образ милой воссоздать так тонко,
Хоть навсегда лишился бы покоя,
Да и чернил извел бы три бочонка.
А вы без всяких видимых усилий
Меня в свою красавицу влюбили.
Она ведь иностранка? Вы молчите…
Испанка, что ль? И я догадлив буду,
Сказав, что яблоко не Афродите,
А только ей у нас бы да и всюду
Досталось бы…[1] Пленили иль плените
Вы это совершенство, это чудо —
Все ж будет зависть, так или иначе,
Пытаться вашей помешать удаче.
Но я — ваш друг, способствовать готовый
Счастливому исходу приключенья.
Разбить девичьей скромности оковы
Помогут вам, быть может, украшенья?
Скажите лишь — и здесь найдете все вы,
Весь дом к услугам вашим. Без стесненья
Располагайте слугами моими,
А заодно и мною вместе с ними.
Дозвольте, ваши руки поцелую!
Им, неизменно щедрым, нужно было
Лишь братства связь почувствовать святую,
Что всех испанцев навсегда сроднило,
Чтоб другу помощь оказать такую
И наделить его своею силой.
Ведь Альваро — ничтожный плющ, который,
Обвив дон Хорхе, ищет в нем опоры.
Но я продолжу. К моему смущенью,
За юной девой, за моей богиней,
Как я приметил, притаилась тенью
Старуха мерзкая. Так на картине
Нередко ангела изображенье,
От коего, как будто от святыни,
Вокруг струится ясный свет, лишь резче
Подчеркивает темный фон. Зловещей
Приметою он служит.
И правдивой?
Увы! Другой на свете не найдется
Старухи столь же корыстолюбивой.
И если уж ей рыбка попадется,
Вонзится, мерзкая, в добычу живо
И от нее уже не оторвется,
Полна мужичьей жадности и злости,
Не обглодав все до последней кости.
Днем ведьма спит, а ночью ей приволье.
Ее глаза колючие, как прутья,
Повсюду шарят. Но не с жалкой голью,
Трясущей рваные свои лоскутья,
Старушка тащится на богомолье,
А шваль иную ищет на распутьи,
Чутьем отыскивая те дороги,
Где по ночам волчицу кормят ноги.
Отвисла челюсть у нее бессильно,
И растеклись от грубой подмалевки
Кривые брови лужею чернильной,
Торчит метлой парюра у хрычовки.[2]
А пальцы узловатые умильно
Ласкают золото, жадны и ловки.
По пояс груди. Право, в них бы стало
На несколько горбов верблюжьих сала.
Кто эту сводню не встречал бредущей
По закоулкам, не видал ехидны,
С оторванным хвостом едва ползущей.
Но хочется и ей быть миловидной.
Каких я только мазей бабе злющей
Ни притащил! Так как же мне обидно,
Что, ей за перец золото швыряя,
Чертополох взамен я получаю!
И вот я с просьбой к вам, но не решаюсь
Открыться. Я хочу… Нет, от смущенья
Робею…
Мы, у друга одолжаясь,
Ему оказываем одолженье.
Просите…
Рассердить вас опасаюсь.
Меня рассердит ваше поведенье,—
Ведь друг приказывает, а не просит.
Приказ ваш к облакам меня возносит!..
Вы, роту возглавляя на параде,
Мундир свой обновили ярко-красный,
И вот в таком изысканном наряде
Взбрело на ум Фортуне своевластной
Прельщать сердца мужчин на маскараде.
Я должен ей добыть камзол атласный,
Но ростовщик проклятый, дон Онофре,
Увы, лишь пыль в моем оставил кофре.
Да я еще, в каком-то заведенье
Подравшись, перстень уронил с агатом,
И золотую цепь я, к сожаленью,
Оставил там мошенникам завзятым.
И вот…
Не стыдно ль вам значенье
Таким ничтожным придавать утратам?
Чтоб вы, мой друг, к ним относились проще,
Берусь пополнить гардероб ваш тощий.
Камило!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Камило. Дон ХорхеГде торчал ты день-деньской?
Тут рядышком болтал с двумя друзьями.
С обозной челядью в версте за мной
Плетешься ты… Камзол мой с галунами,
Украшенный парчою кружевной,
Подай.
Иду!
И куртку со штанами.
А заодно, конечно, и колет.
А шляпу, плащ?
Ни в чем отказа нет.
Неси и плащ и шляпу, да живее.
А вашу шпагу?
И ее отдашь…
Не быть тебе, приятель брадобрея,
Солдатом добрым!
Не входите в раж
И не тираньте строгостью своею.
Запропастился мой гуляка-паж,
Так вашего возьму с собой покуда.
Вдвойне за это вам обязан буду.
Целую руки!
Нет, я должен вам
Их целовать.
Эй, голова пустая,
Вернись скорей!
Вы благородства храм!
Готов служить, во всем вам угождая.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Дон Хорхе один. Дон ХорхеТщеславная любовь! Ты к небесам
Юнца возносишь мысли, увлекая
Его, что так желаньями богат
И беден разумом. А мой наряд
Кому достанется? А вдруг сеньора,
Что для сержанта прелести полна,
Не затуманенному страстью взору
Покажется неряшлива, грязна
И, с кем-нибудь греху предавшись, скоро
Весь мой наряд испакостит она?
Так смилуйся, взываю к юной даме,
Хоть над моими новыми чулками!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Дон Хорхе, дон Эктор, Прадело, Белардо. Дон ХорхеДон Эктор! Вас, мой капитан,
Влечет костей скороговорка?
Я сыт и картами. Семерка
Мой протаранила карман,
И ох, как ноет эта рана!
Цепь проиграл я.
Ну и пусть…
Куда же вы?
Развеять грусть.
Но где же?
В церкви Сан Хуана
Я мессу отстою… О чем
Заговорил я? Что за бредни!
Не служат вечером обедни.
Ох, голова идет кругом!
Я зол, я в бешенстве, мутится
Мой разум…
И не мудрено,
Коль, говоря сейчас одно,
К другому тотчас же клониться.
Не стало тыщи золотых
И бриллиантовой подвески.
Таится в их лукавом блеске
Лишь память о деньгах шальных,
Что мы выигрывали прежде.
Что горевать тут?
Удручен
Сеньор дон Эктор тем, что он
Все это проиграл невежде.
А не хотите ль с ним опять
Сразиться?
Сколько перепало
Тебе?
Четыре, что ль, реала.[3]
Не щедро, должен я сказать.
Он чести не блюдет законов.
Ну, а тебе?
Один реал,
А скорчил рожу, словно дал
По крайней мере сто дублонов.
Найти песчинку серебра
Средь груды золотых дукатов?
В запасе у подобных хватов
Немало всякого добра.
Но их карманы — что колодцы,
Поэтому не мудрено,
Что тяжесть там идет на дно,
А мелочь сверху остается,
И незачем подолгу им
В карманах шарить, чтоб оттуда
Извлечь реал, а не эскудо.
Пойдем и площадь оглядим.
Здесь, в городке, блюдя приличья,
Все спят уже. Она пуста,
Но, впрочем, есть и тут места,
Где в эту пору пахнет дичью.
В игре наитию страстей
Себя обычно предаю я,
Да и в любви игра вслепую
Успешней.
Нет ли новостей?
С красоткой римлянкою рыжей
Вчера болтал я под окном,
А за полночь проник к ней в дом,
Чтоб познакомиться поближе.
И вам понравится она.
Пожалуй, даже сын Приама
Взамен Елены эту даму
Похитил бы.[4]
А ей цена?
Две сотни.
Медью?
Золотыми!
А прежде — верить мне прошу —
Бывала рада и грошу,
Улитками торгуя в Риме.
Драть деньги с нас — завидный дар.
Себя даем мы обольщать им.
Втридорога мы часто платим
За жалкий рыночный товар.
А где миланка, что держалась
От слабости за стенку?
С той
Все кончено. Совсем больной
Она вчера мне показалась.
Вас донья Хуанилья ждет,
Горя от нетерпенья.
Это
Магнит, который хоть полсвета
Способен притянуть. А вот
Ее сестрица Мадалена…
Она красива.
Ловко!
Впрочем, сцену
Один покинул.
А с другим
Что было?
Павший жертвой страсти
Клянет сегодня это счастье,
И я потешился над ним…
Сеньор, уж поздно! Не хотите ль
Отужинать со мной? А там
Валетов, королей и дам
Стасует местный туз — учитель.
Дружок! Ты нас опереди,
Чтоб мы накрытым стол застали.
Я в церкви вас найду?
Едва ли…
Так где ж?
К Вьоланте приходи.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фортуна, Теодора. ТеодораВот, вот: тебе легко сейчас
Кривить насмешливые губки,—
Ведь сколько спеси про запас
И молодости у голубки!
Но старость постучится в дом,
И ты наплачешься потом,
Когда сокровище такое,
Как золото твоих волос,
Серебряною став мукою,
Поблекнет, и еще вопрос,
Не будут ли дешевле меди
Ценить остатки этой снеди?
Сейчас ты дразнишь аппетит
Бутончиками губ карминных
И розами своих ланит.
Но много ль прелести в морщинах,
В кривом носу, что напоказ
Сидит меж двух запавших глаз?
Померкнет ровный блеск жемчужин,—
Кого тогда он привлечет?
Скажи: кому он будет нужен,
Твой опустевший дряблый рот,
Где будет зуб виднеться черный,
Как виселицы столб позорный?
Да, в молодости вы всегда
Уверены, что, неизменно
Любя вас, будут господа
Стремиться к цели вожделенной,
Безумствуя в чаду страстей
У ваших запертых дверей.
Ты дура, дурища, дуреха,—
Обманывай себя сама,
А после и вздыхай, и охай,
И от любви сходи с ума.
Эх, плетью бы я вразумила
Тебя!
Что обо мне заныла?
Отстань!
Мечтаю я о том,
Чтоб молодости воск златистый
Весь, до конца, ты целиком
Сожгла, и лился пламень чистый,
И счастья светоч не угас
До самой смерти.
Вот сейчас
О смерти вспомнила не в пору.
Да как же мне не горевать?
Ведь эта красота, которой
Пристало бы в плену держать
Весь мир, теперь добычей стала…
Кого?
Сказать? Скажу, пожалуй.
Ты думаешь, твой плут, игрок,
Который из родного края
Тебя в Италию завлек,
Проматывая, пропивая,
Проигрывая все, что тут
Сеньоры в дар тебе несут,—
Пойдет, как истинно влюбленный,
Служить и в скорости уже,
Ворвавшись в город осажденный,
Приняв участье в грабеже,
К твоим ногам добычу бросит?
С тебя еще он денег спросит!
Ну что ж, грусти о молодце,
Возись побольше с этим малым,
Еще он на твоем лице
Распишется своим кинжалом,
Как мне когда-то мой дружок
Ножом за что-то двинул в бок.
Жди с ним беды! Он изувечит
Тебя иль попросту убьет.
Тебе никто ведь не перечит,
Сама все знаю, только вот
Связалась с ним, а развязаться
Боюсь…
Что, доченька, бояться!
Здесь в городке полно солдат,
Да и начальства. Я-то знаю,
Что за один твой нежный взгляд
Любой из них, не размышляя,
Хоть с башни замка прыгнет вниз,
Надеясь на желанный приз.
Ведь ты цены себе не знаешь.
Боготворят испанок тут.
Все воины, коль пожелаешь,
Леандром стать за долг сочтут,[6]
В любовном исступленье споря
С клокочущей волною моря.
Да положись ты на меня —
И враг наш будет четвертован,
Иль от антонова огня
Сгорит, сгниет, к веслу прикован.
Но вы, девчонки, дуры впрямь.
Попробуй вас переупрямь!
На дрянь вы льститесь; то, что ценно,
Проходит мимо ваших глаз,
В урода влюбитесь мгновенно,
Зато красавца ждет отказ.
Кому вы дарите объятья?
За что? Хотела бы понять я.
Теперь-то все вы нарасхват,
Смелы с девчонками мужчины,
Но и храбрейших устрашат
Седые космы и морщины.
А жар, что под золою скрыт,
Ничей не дразнит аппетит.
Идут к нам!
Если это твой
Урод, то подыму такой
Здесь крик, как будто я рожаю,
Чтоб от дочурки дорогой
Верней отвадить негодяя.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Камило. КамилоВойти дозвольте, сеньорита?
Осмелюсь доложить: сюда
Послал идальго именитый.
И двери в этот дом всегда,
И сердце для него открыто.
Сеньоре он прислал колет,
Камзол и плащ.
Хочу узнать я,
Дон Альваро слуга ты?
Нет.
А чей?
Того, кто очень кстати
Сержанту в долг дал это платье.
Я вижу, что держать язык
На привязи ты не привык,
Иль с цепи у тебя сорвался
Он с умыслом.
О чем вы?
Вмиг
Растолковать нам постарался
Слуга любезный, что чужое
Добро принес он в этот дом
И что недолго госпожою
Над ним быть дочке. И на том
Спасибо господам большое.
Сеньор роскошный свой наряд
Получит в целости обратно.
Вы поняли меня превратно!
Дон Альваро не виноват,
Что не в ладах со славой ратной
Успехи в карточных боях.
Сержант продулся в пух и в прах,
Но у него есть друг, который
Вонзал в коня удачи шпоры
В тавернах, в дружеских домах,
И, сердце доброе имея,
Сержанту он помог в беде,—
Ведь мой сеньор, заметить смею,
В Мадриде, Риме и везде
Известен щедростью своею.
Камней, нарядов дорогих
И денег у него немало,
Но склонен господин мой их
Во имя прихотей шальных
Раздаривать кому попало.
Вчера семерки в поздний час
За лейтенанта постарались,
И три эскудо и алмаз
Мне от него на этот раз
И каска добрая достались.
К чему излишние слова?
Взгляните хоть на кружева,
На галуны — и вы поймете,
Как щедр сеньор.
Все в позолоте!
Мне просто верится едва.
Руками, доченька, потрогай!
Как тонок шелк! Что за краса!
Проститься с этим? Нет, ей-богу,
Сеньор твой, видимо, немного
Свихнулся.
Кажется, лиса
Парчой и золотом прельстилась.
Какой из дам, прибыв сюда,
Сеньор оказывает милость?
Влюблен в кого-нибудь он?
Да!
Скажи, в кого?
Уж так случилось,
Что вдруг пришлась ему по нраву
Одна миланка, и с тех пор,
Хоть здесь красавицы на славу,
С другими даже для забавы
Он не вступает в разговор.
Но выпадет сеньору случай
Залюбоваться невзначай
Жемчужиною наилучшей,
Вновь влюбится он — и прощай
Тогда двойных дублонов куча!
Как вы прекрасны! У простого
Слуги, который даже слова
Произнести не смеет вслух,
И то захватывает дух
При виде божества такого.
Клянусь, у дона Хорхе тут
Все деньги мигом уплывут,
И с ними три моих эскудо.
Не горячись, а то простуду
Вдруг схватишь. Ах, какой ты плут!..
Мой петушок с бородкой русой!
Не хочешь пажем стать моим?
Дай перстенек мне или бусы —
И мы с тобою пошалим.
Тухлятина мне не по вкусу!
Вот разве что подливкой к ней
Послужит дочь, тогда понятно,
Что сок приправы столь приятной,
Хоть и обманчивой, ей-ей,
Меня заставит стать смелей,
И прикоснусь я к миске плоской,
Коль не стошнит меня тотчас.
Пойми: дары любой из нас
Способны сделать мягче воска
Не то что кость, но и алмаз.
Вкус у тебя не изощренный,—
Ведь мясо лакомей с душком.
Оно в почете за столом
И у вельмож.
Дичь Купидона,
Поверьте мне, здесь ни при чем.[7]
Проверено неоднократно,
Что эта дичь по нраву всем,
Но в свежем виде.
Он совсем
Не глуп.
Я, сеньорита, ем
Лишь то, что вкусно и приятно.
Готова биться об заклад,
Что быстро жар моих объятий
Его разбудит.
Не сулят
Добра подобные занятья,—
Еще вас прознобит некстати.
Юнец, а как сумел отбрить!
Довольно, маменька, дурить!
Всем надлежит свое знать место.
Ах, боже мой, подходит тесто!
Боюсь я время упустить.
Он голову просунул в дужку
Силка. Тут дело не игрушка,
Чуть что — добыча ускользнет.
Но где же дурачок живет?
Кто? Я? Здесь, за углом, подружка.
Не ты, а лейтенант!
Он тоже
Там обитает.
Платье спрячь.
А ты, дружок, беги хоть вскачь,
Я узнаю шаги… О боже!
Он, он пришел!
Пришел? Но кто же?
Черт своего пригнал слугу.
Сержанта, что ли?
Нет, тогда я
Не всполошилась бы.
Бегу!
Живей! Хоть лестница крутая…
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Фортуна одна. ФортунаПрийти в себя я не могу.
Я вся дрожу, я побледнела,
И сердце мне сжимает страх,
Как будто я у льва в когтях
И небо хищнику велело
Терзать и душу мне и тело.
А вдруг злодей, входя сюда,
Столкнется со слугой? Тогда
И нам уже не знать пощады,
Да и сеньору никогда
Не видеть своего наряда.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Фортуна, Каструччо. ФортунаКаструччо, свет моих очей!
Так ты явиться соизволил?
Ах, сколько на лице теней!
Клянусь, какой-нибудь злодей
Тебя, мой птенчик, обездолил.
Да что с тобою, милый друг?
Судьба над бедным посмеялась?
Не проигрался ли ты вдруг?
Что проще! Ведь у этих рук
Иной привычки не осталось.
Ты с тезкой этому виной.
Как вы мне надоели обе!
Чехвостить бы вас день-деньской
Лишь преданность к твоей особе
Язык удерживает мой.
Цепь отпустил слегка в азарте
Я в кордегардии вчера,
А чем окончилась игра?
Цепь сорвалась на верной карте.
Ну что же, басенка стара:
С удачею не спорят! Я ведь
Мог потроха свои оставить,
Когда б еще остался там.
Домой приплелся, чтоб доставить
Мне радость с горем пополам.
Ведь цепь уже он не спасет.
Что ты бормочешь?
Не везет
Тебе.
И все ж я не заплачу.
Тот, кто милуется с Удачей,
Все неудачнику вернет,
Его заставлю оплеухой
Удачей стать для бедняка.
Но где проклятая старуха?
В слезах, должно быть, ждет сынка
И, сидя подле камелька,
На ужин жарит нам улитки.
Зачем она тебе?
Играть
Отправлюсь вновь, пусть при попытке
Вернуть утрату я опять
Спущу все до последней нитки.
Я к вашей милости пришел,
Чтоб со шкатулкою своею
Расстались вы, да поживее!
Ведь у меня, когда я зол,
Кулак дубины тяжелее…
Что значит этот дерзкий взгляд?
Ступай, когда тебе велят!
Молчишь? Молись тогда уж лучше!
Не убивай!
Во рту Каструччо
Красотки кости захрустят.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Теодора. ТеодораУкроти свой гнев и руку!
Ты нам только прикажи —
И тебе мы все без звука
Отдадим… За что ж, скажи,
Убивать нас?
Прочь, гадюка!
Да когда хоть чем-нибудь
Мать сыночка огорчила?
Но ничем не ублажила.
Значит, хорошо бы было
Брюхо ей клинком проткнуть.
Что неистовства причиной?
Ты продулся, может быть?
И сочувственною миной
Ты готова яд змеиный
Мне немного подсластить?
Вот когда цирюльник шкуру
Станет шлюхе зашивать,
Будешь выть да вспоминать,
Что с гостей сегодня сдуру
Мало вздумала содрать.
Хоть на весь мой род проклятья
Пусть обрушатся, но ты
Знай, что спрятанное платье
Упадет в мои объятья.
Ах, подобной красоты
Я камзола не видала!
Только показать его
Приносил нам этот малый
И сказал, чтоб ожидала
Кавалера своего
Дочка к полночи поближе.
Я б на вертел насадил
Сердце, что наглец бесстыжий
Вместо денег предложил.
Прав я, ангельчик мой рыжий?
Прав, но объясни сперва:
Разве я твоя рабыня?
Не на зыбкой ли твердыне
Зиждятся твои права
На меня? Где те слова,
Что мне прежде в час рассвета
Твой язык шептал — мой враг?
Девочка права!
Ах так,
Кавы тетка![8] Коль монеты
Не блеснут в ручище этой,
Подожгу сейчас я дом,
Чтобы вас, моих овечек,
Отучить играть с огнем,
И уж тут я не ответчик,
Если вы сгорите в нем,
Как сгораю я от жажды
Карты в руки взять скорей.
Сколько хочешь?
Дай мне дважды
По пятнадцати…
Грошей?
Нет, эскудо!
Ох, злодей!
Я ведь не у торгашей —
Рогоносцев.
Стань тяжелым,
Кошелек, чтоб и в моем
Зазвенело!
О таком
Празднике мечтать веселом,
Расплатившись серебром?
Золото вынь из-под спуда.
Разве мало обладать
Тем богатством, что под стать
Хоть Венеции?
Вот чудо!
Рыба стала вдруг болтать!
Смолкни, гнусная старуха,
Иль от уха и до уха
На твоем лице узор
Начерчу.
Не будь так скор
На руку.
Не лезь в наш спор!
Прочь!
Прижмись к нему нежнее,
Доченька, а я сейчас
Поищу в ларце топаз.
Радуйтесь, что я своею
Шпагой защищаю вас.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, дон Эктор, дон Хорхе и Камило. Дон ЭкторМы просим у сеньор прощенья,
Но этот крик дал повод нам
Войти сюда без приглашенья.
Простить придется господам
Их столь внезапное вторженье.
Пожалуй, случай в этом был
Виновней нас. Спросить, однако,
Хочу, кто этот забияка,
Который чуть вас не убил?
Я брат сеньоры.
Ты служил
Иль служишь?
Узнает солдата
Солдат.
Но чьи ты носишь латы?
Те, чьи удобней нахожу.
Недавно мне пошел тридцатый,
А я с тринадцати служу.
Не выходя из должных рамок,
Я б вам охотно рассказал,
Как в Риме пламень бушевал,
Как с герцогом Бурбоном замок
Святого Ангела я брал.[9]
Я был студентом, хиромантом,
Прославился как звездочет…
Дозвольте мне блеснуть талантом
И предсказать, чтó через год
Иль десять лет сеньоров ждет.
У молодца язык подвязан
Отлично. Значит, он ваш брат?
Выходит так, сеньор.
Солдат
Гаданья прекратить обязан,
Как только трубы возвестят
Зарю. Отужинав, сестрица,
Немедленно я испарюсь.
Мне в карты предстоит сразиться.
Коль тут промедлю, то, боюсь,
Другими будет жирный гусь
Ощипан.
Сделай одолженье
И эту цепь за нас двоих
Поставь.
Горю от нетерпенья
Хоть тысячу услуг таких
Вам оказать. Коль эти звенья
Успех в превратностях игры
Мне принесут, то разрешите,
Сеньор, коль вы уж так щедры
И даме угодить хотите,
Купить мне мыло для сестры —
В нем у нее нужда большая.
Прощайте!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Фортуна, Теодора, дон Эктор, дон Хорхе, Камило. Дон ЭкторМалый не дурак.
Должно быть, из лихих вояк.
Спросить себе я разрешаю…
Что?
Он ваш дядя?
Как-никак,
Брат матери и мне родня,
И если спросите меня,
То мы близки с ним несомненно.
Но крики, визги, руготня —
Престранная, признаться, сцена
Открылась здесь моим глазам.
Доверьтесь, сеньорита, нам,
И, рыцарской клянусь кирасой,
Безумцу, что посмел на дам
Поднять кинжал, не жить и часу.
И если он из тех людей,
Что ходят без гроша в кармане,
Живя за счет случайной дани,
То как печально, что злодей
При помощи угроз и брани
В плену вас держит!
Могут в миг —
Лишь прикажите — наши шпаги
Сеньор избавить от бродяги…
Что ж смолкли вы?
Хоть на язык
Слова и просятся, отваги
Нет, чтоб их высказать при вас.
Чего ты, дочка, растерялась?
Ведь этим господам не раз
Воров приканчивать случалось.
Прикончили б — и в добрый час…
Колеблюсь, мучусь я, и все ж
Пойти на это не легко мне.
Смелее будь! Чего ты ждешь?
Ведь честь и выгоду, запомни,
В один мешок не запихнешь.
Своим не доверяешь силам,—
Дай я скажу, иль он, господ
Опередив, меня убьет,
И что ж тогда? С таким вот милым
Тебя тут рай, дочурка, ждет?
Устала я, живя все время
Средь тысяч страхов и угроз,
И вдвое тяжелей их бремя
От болтовни твоей и слез.
Скажи мне: что тебе принес
Лавр болтунов? Узнала б лучше
Ты у сеньоров, кто они,
Зачем пришли.
Да будут дни
Твои светлы, пусть от Каструччо
Избавит нас удобный случай!
Что ж дальше?
Нас весьма обяжут
Сеньоры, свой высокий сан
Открыв.
Вам обо мне расскажет
Дон Хорхе. На него пусть ляжет
Мой долг.
Пред вами капитан,
Дон Эктор. Вас во всей подлунной
При покровителе таком
Никто не тронет, чтобы дом
Не трогать герцога Осуна,—
Дон Эктор связан с ним родством.
Что вы за люди, догадалась,
Как только увидала вас,
Но, чтоб в долгу я не осталась
Пред вами, вот, без лишних фраз,
О наших бедствиях рассказ.
Начну с того, что много горя
Пришлось в Севилье нам узнать.
Скончалась Фортуники мать,
И мне, соседке Теодоре,
Взрастить дитя и воспитать
Она пред смертью поручила.
Что душу растравлять свою?
Не плачьте!
Кумушку мою,
Создатель, приюти в раю!
Она блаженство заслужила
Там наравне с отцом моим.
Так вы под крылышком своим
Взрастили сироту?
На диво
Девчонка выросла красивой,—
Ну не дитя, а серафим!
И этот ангельчик вдобавок
Еще весьма искусно шьет,
Имеет в рукоделье навык,
Читает, пишет и поет,
Да и считает без поправок.
Считает? Что?
Что ей дают.
Поверьте слову: если тут
Пойдет все так, как нам угодно,
То и дублоны потекут
Сюда рекою полноводной…
Но продолжайте!
Здесь повеса
Вам встретился. Так на словах
Чего уж этот вертопрах
Нам не сулил, да только весу
В них, словно в мыльных пузырях.
Лишь об одном молю я бога,
Чтоб в закоулочке глухом
Себе иль голову, иль ногу
Сломал наглец и в этот дом
Забыл бы навсегда дорогу.
Уж год, как из страны в страну
Фортуну возит он с собою.
Чтоб глупую держать в плену,
Ему надежною уздою
Скандалы служат и побои.
Он кулаки пускает в ход,
Чтобы последний взять эскудо.
Сюда он входит, чтоб отсюда
Все унести, что у господ
Для дочери я раздобуду.
А только возразить посмей —
И этот аспид, этот змей,
На свет рожденный в час недобрый,
Тяжелой палкою своей
Тебе пересчитает ребра.
Я, матушка, дал клятву богу
Избавить вас от всех невзгод.
Что ж плакать?
Если отпугнет
Сеньор от нашего порога
Беду, то в мысли не придет
Мне просьбой утруждать иною
Их милость. Но не надо мною —
Над дочкой сжальтесь: ведь грозит
Ей скорбь окрасить щеки хною.
Утешьтесь! Этою рукой
Ярмо, что гнуло вашу спину,
Сниму.
Клянусь, ответ такой
Приличествует дворянину
С открытой, доброю душой.
От доброго добра и жди,
От злого — зла и разоренья.
Одни приносят огорченья,
Другие, бог их награди,—
Бесценные преподношенья.
Ну и старушка!
Хоть лисица
Облезла, ну, а щиплет, жжет
Сильней, чем перец иль горчица.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и Брисена. Брисена (дону Эктору)Сеньор! Сержант к вам.
Пусть войдет,
А мы готовы потесниться.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Фортуна, Теодора, дон Эктор, дон Хорхе, Камило. ФортунаО горе мне! Приглашена
Я им на ужин и должна
Уйти, как я пообещала.
Не огорчайтесь вы нимало,
Пусть на меня падет вина,
Нарушить слово помогу вам.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же и дон Альваро. Дон АльвароВы здесь, сеньоры?
Как дроздам,
По вкусу сладость вишни нам,
Хоть чуть притронешься к ней клювом —
И ты попался.
Значит, вам,
Дон Эктор, было неизвестно,
Чья вишня тут?
Признаться честно,
Кто мог предвидеть, что смутим
Мы вас присутствием своим?
Оно мне чрезвычайно лестно.
За капитаном я вослед
Вошел сюда и все ж сконфужен
Так был… Откройте мне секрет:
Наряд мой этой даме нужен?
Вы этого не знали?
Нет!
А что здесь делает Камило?
Я не пойму, о чем тут речь.
Для друга хоть рубаху с плеч
Готов я снять.
Как дама мило
Смеется надо мной!
Сберечь
Советую вам плащ, который
Дон Хорхе дал. Чего мы ждем?
Ступайте!
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Теодора, дон Эктор, дон Хорхе, Камило, дон Альваро. Дон Хорхе (дону Альваро)Разве я сеньора
Обидел?
Притворюсь слепцом,
Чтоб избежать ненужной ссоры.
Вы в эту даму влюблены?
Так повинуйтесь зову страсти!
Все ж поразмыслить вы должны
Над тем, какое ждет вас счастье.
Спокойней, друг!
Своею властью
Спор разрешу. Кто пригласил
Сеньору, тот и вправе с нею
Уйти.
Я б, впрочем, счастлив был
Сопутствовать вам.
Сожалею,
Но я пойду один, не смею
Так затруднять вас. До свиданья!
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Теодора, дон Эктор, дон Хорхе, Камило. Дон ЭкторЯ вижу, что его слова
Вас привели в негодованье.
Он лишнее здесь на прощанье
Плел из пустого хвастовства.
Над Альваро сгустились тучи,
И хоть бы Родомонт могучий[10]
Встал, чтоб от них его прикрыть,
Лишь через месяц, может быть,
Как милостыню получить
Красотку сможет он обратно.
Отнять ее решил сеньор?
И отниму наперекор
Всему.
Что ж, было бы приятно
Мне этим усладить свой взор.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Теодора одна. ТеодораВсе слажено у них, и вскоре,
Видать, в осаде быть Саморе.[11]
Боюсь я, что не сдобровать
Тому, кто станет защищать
Сержанта в этом бранном споре.
Ох, начеку здесь надо быть
Мне, чтоб несчастье отвратить!
Ты видишь, доченька: два гранда,
Два брата — Дьего и Фернандо —
Спешат оружье обновить.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Каструччо один. КаструччоБудь проклят мой родитель, и его
Отец, и дед отца, и прадед деда!
Что это — наважденье, колдовство?
Ушло как по проторенному следу
Все, что принес. Какой-то сосунок,
Побив шестерку, верную победу
Похитил и унес мой кошелек…
Эй, друг! Ты из дому?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Каструччо, Брисена. БрисенаДа. А какая
Беда грозит вам!
Мне и невдомек.
Что слышал я!
Давно, я полагаю,
Ты мог бы эту жвачку изрыгнуть.
Едва ушли вы, как старуха злая,—
Тот колокольчик, что зовет свернуть
Назойливой мелодией своею
Сеньору нашу на греховный путь,—
Поторопилась, красок не жалея
И лживых слов, порассказать гостям,
Как вы грубы, как бессердечно с нею
Обходитесь; молила, чтобы вам
Кинжалы в бок всадили.
И болваны
С вниманьем отнеслись к ее словам?
Вас на куски изрезать, как барана,
Они пообещали.
Хвастовством
Подобным женщин тешат постоянно.
Они пошли за мною?
Да, вдвоем.
А тут еще красавец появился,
Камзол приславший с золотым шитьем.
Дон Альваро слегка погорячился,
Потом Фортуну выволок за дверь
И, думаю, затрещиной добился
Ее повиновенья.
Друг! Поверь:
Клинок гиганта молнией заблещет.
Но где влюбленные?
Сюда теперь
Спешат в обнимку.
Ливнем их исхлещет
Мой гнев! Стань здесь, закутайся плащом.
Хочу, чтоб ты увидел, как трепещет
В моих когтях соперник. Коль певцом
Ты станешь иль историком, то время
Придет, когда о подвиге моем
Свидетельствовать сможешь ты пред всеми,
Своим пером его запечатлев
В какой-нибудь новелле иль поэме.
Вообрази вулкана грозный гнев!
Нет, лучше огнехвостую комету,
Нет, гром, что все разит, осатанев!
Знай: предстоит тебе сейчас все это
Увидеть и услышать! Словно бес
В меня вселился — удержу мне нету.
Знай: ни Орландо и ни Ахиллес,[12]
Бок о бок с полчищем врагов сражаясь,
Свершить бы не могли таких чудес,
Как я свершу.
Вот, коль не ошибаюсь,
Сеньора и сержант сюда идут.
Мой бог! В страшилище я превращаюсь
Под властью гнева. Скольким жизням тут
Назначено нежданно оборваться!
Стой здесь! Я жду, пока хвастливый шут
Клинок свой обнажит, чтоб защищаться,
Но не удерживай моей руки —
В ягненка когти львиные вонзятся
И разорвут добычу на куски.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, дон Альваро и Фортуна. Дон АльвароМолю: признайтесь!..
Вы не правы,
И мне обиден ваш укор.
Напрасно думает сеньор,
Что я столь ветреного нрава.
Хоть я доныне не была
С друзьями вашими знакома,
Но перед ними двери дома
Закрыть я все же не могла.
А жаль, что не прогнали взашей
Вы дона Хорхе своего.
Он мой?
Вы видели его!
Как? Все, что видим мы, то наше?
Угоден разговор такой
Иль не угоден будет даме,
Но знаю: я пришел за вами,
И вот идете вы со мной.
Я ваша верная опора,
И поведу я вас туда,
Где вам не встретится беда.
Весьма признательна сеньору.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, дон Хорхе, Гусман и Мендоса. Дон АльвароПреследуют нас по пятам
Три тени или привиденья.
Как нам спастись от нападенья?
Не внове этим молодцам
Разбойничать в ночную пору.
Ведь трое их на одного!
Вот кем я ранен был! Его
Признал я.
Стой!
Держите вора!
Ответишь за свою вину!
Грабеж! Разбой!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Каструччо, Брисена, Фортуна, дон Хорхе. Дон ХорхеК чему такие
Слова! Мы вовсе не ночные
Грабители. Вы не в плену,
Не вы в моей — я в вашей власти.
Дон Хорхе?
Да!
Считала я,
Что вы с дон Альваро друзья…
Что дружба перед силой страсти?
Идем, мой друг!
Полна чудес
Сегодня ночь. Вот снова тени…
Они готовят нападенье.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, дон Эктор, Прадело и Белардо. Дон ЭкторНо где ж дон Хорхе?
Он исчез —
Таков изменников обычай.
Коль лейтенант так поступил,
То, значит, завладеть решил
Один желанною добычей.
Да, так и есть.
Пусть рухнет твердь
На вас! Готов поклясться адом,
Идет сержант со шлюхой рядом.
Схватить их!
Смерть кастильцу, смерть!
Их трое. Кто б осилить мог их?
Убить злодея!
Я погиб…
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Каструччо, Брисена, Фортуна. Каструччо (выходя из засады)Шесть львов сравниться не могли б
Со мною… Ну, добыча многих,
Кому досталась ты в борьбе?
Кто это?
Не узнать?
Пожалуй,
Что нет…
Придется, чтоб узнала,
Влепить затрещину тебе.
Я тот, пред кем и смерть, отпрянув,
Трусливо обратилась вспять
И помогла тебя отнять
У трех хвастливых горлопанов.
Скажи: что делать мне с тобой?
Не бей меня!
Ох, ты проклятье
Мое! Ох, ведьмино исчадье!
Ступай! Давно пора домой.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
УЛИЦА В СЕЛЕНИИЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Каструччо, Брисена. БрисенаПереполох внезапно взбудоражил
Полгарнизона. Ведь сержант уверен,
Что лейтенант похитил у него
Красотку, — тот считает капитана
Предателем. И что ж: все трое правы!
Но, думая, что девушка сейчас
Во власти одного из них, что кем-то
Из них троих одержана победа,
Все трое ошибаются. Она
У вас в руках и вам принадлежит.
Да, вот что значит кровь и ярость льва.
К чертям их всех! Со мною шутки плохи!
Всем петухам трусливым, что угнаться
Надеются за курочкой моей,
Я гребешки их живо отрублю
И в суп отправлю, чтоб его наваром
Еще сильнее распалить мой гнев.
Ведь унаследовал от Геркулеса
Каструччо свой клинок неукротимый.
Клинок неукротимый, а не дуб,
Что из земли с корнями вырвал грек?
Ты о фиванце говоришь, плутишка,
А мне испанец вспомнился: он шпагой
Не чудищ истреблял, а повергал
И полчища несметные врага
И крепости его. Но ближе к делу:
Я слышал, что учитель, дон Родриго,
Живущий здесь, почтенья преисполнен
К молодчикам, подобным мне, которых
Клинок их кормит. Опьяненный славой
Такого смельчака, к его услугам
И кошелек и дом свой предоставить
Готов учитель этот. И знакомство
С ним завести решил я, чтоб, узнав
О доблести и дикости моей
И увидав, как я владею шпагой,
Заставил он рассказами своими
Всех от меня бегом бежать, как ведьму
Мак или рута обращают в бегство.[13]
Так вот что ищете вы здесь!
Ищу я
Надежную броню, что от коварства
И грубой силы может уберечь…
А, черт возьми! Вот капитан, и он
Меня узнал.
Чем нажимать на пятки,
Не проще ль показать свое искусство?
С ним целый полк?
Нет, двое слуг всего.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, дон Эктор, Белардо и Прадело. Дон ЭкторТак лейтенант и в самом деле
Успел, ныряя в темноту,
Поймать Фортуну на лету?
Вы это доказать хотели?
Вот именно! Как ни вертись,
Навряд ли прыткая девица
Могла сквозь землю провалиться
Под клич: «Испания, сомкнись!»
За беглецом пустясь вдогонку,
По улицам плутали мы,
А Хорхе под покровом тьмы
Тем временем настиг девчонку.
Вступите первым в разговор.
Молчи!..
Чего вам опасаться?
Дон Эктор!
Вот с кем повстречаться
Не думал!..
Ваш слуга, сеньор!
Но я не ждал тебя…
А я-то
Ищу вас с самого утра.
Как так?
Встревожена сестра,—
Исчезла дочь ее куда-то.
Что? Та, которую зовут
Фортуною?
Да, ваша милость.
Подумать горестно, что скрылась
Она с другим, тогда как тут
Ее сеньор ждет именитый,
Достойный хоть самой Елены,
Данаи, Леды, и Алкмены,
И всех наперсниц Афродиты,[14]
Сверкающих красой… И вдруг
Ничтожнейший сержант, который
Без вас и место бы не скоро
Нашел себе средь ваших слуг,
Посмел сорвать цветок чудесный,
Что из Испании доставлен
Тому, кто даже там прославлен
Своей отвагой, всем известной!
Он опозорил вас. Ну что бы
Еще вчера мне знать о том,
Что это вы к Фортуне в дом
Явились собственной особой?
Я, честью вам клянусь своею,
Тогда б сержанта выгнал взашей,
И девушка была бы вашей,—
Дон Эктор наслаждался б ею.
Но я заставлю негодяя
Вернуть вам то, чем не по праву
Он завладел. Над ним расправу
Клинку свершить я поручаю.
Сержант? Так вот кто, оказалось,
Надумал счастьем наслаждаться,
Хоть знал иль мог бы догадаться,
Что мне оно предназначалось!
Но ведь вчера, в полночный час,
Ты…
Я, и в этом нет секрета,
Шел следом за девицей этой,
Что из Севильи я для вас
Привез сюда. И вот когда
Просил я многих кавальеро
Отважнейшего офицера
Назвать, то эти господа
Мне называли ваше имя,—
Ведь вы за храбрость в дни войны
И светлый ум осенены
Лучами славы золотыми.
Нежна Фортуна и мила,
Блистает красотой своею,
Сам Купидон пленился ею[15] —
В ее руках его стрела.
Чиста, как серебро; румяна,
Как молодой Авроры лик;
Сладка, как сахарный тростник.
Она свежа, благоуханна.
Маркизы, герцоги к ней в дом
Один вслед за другим спешили,
А сколько юношей скрестили
Из-за нее клинок с клинком!
Я спесь попрал их и гордыню,
Девчонку дерзко похищая.
Я гот по крови, и когда я
Рычу, бледнеет царь пустыни.
Чрез множество морей и стран
Унес я, закогтив, ягненка,
Унес для вас! Но где ж девчонка?
Прочь все! От ярости я пьян!
Где вор? Над ним пылает крыша
И черная сгустилась мгла.
Я — смерти грозная стрела,
И звон ее уже я слышу.
Когда я доблестного мужа
Увижу вновь?
Сказали мне,
Что вы и человек вполне
Порядочный, и…
Трус к тому же,
И враль отменный.
Сводник каждый
Роландом норовит прослыть,[16]
Но храбрость заячью и прыть
Еще покажет он однажды.
Я сразу разглядел в нем труса.
Безумец он иль вертопрах,
Но многое в его словах
Пришлось, Прадело, мне по вкусу.
Девчонка, что б с ней ни случилось,
Должна моей быть. Ведь она
Была насильно пленена,
А не сама вчера пленилась
Ничтожным Хорхе. Так пойдем!
Пусть даже пленницею кроткой
Фортуна стала, мы красотку
У лейтенанта отберем…
Скажи, как звать тебя?
Каструччо,
Слуга сеньора.
Ты живешь
Лишь этим иль порою все ж
Дела находишь и получше?
О, сотни женщин всех сортов
Каструччо принцу предоставит,—
Пусть больше дам он обесславит,
Чем отрубил Нерон голов![17]
Нет, нет, две тыщи дев цветущих
Должны составить ваш гарем —
Еще нетронутых никем
Плодов, возросших в райских кущах.
Фортуна — ваша! Быстро я с ней
Столкуюсь. Я ведь не болтун.
Внимать ли звону этих струн?
Нет в мире праздника прекрасней.
Идем!
Узнать мне было б лестно,
Где вечером я вас найду.
У крепостных ворот, в саду.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Каструччо, Брисена. КаструччоНу, каково? Признайся честно.
Ошеломили вы сейчас
Изрядно этого болвана.
О, из меня, как из фонтана,
Хлестали струи пышных фраз!
Так ты и вправду восхищен
Такой манерой обхожденья?
Вернее — словоизверженья!
Понравилось?
Волшебный сон!
Казалось мне, я слышу Сида.[18]
Что он пред чудом из чудес!
Ведь пред тобою Геркулес…
Знай, ты узрел царя Давида!
Взгляни: кого там черт опять
Принес сюда?
Куда вы? Это
Дон Альваро.
Все ж смысла нету
На улице весь день торчать.
Ретироваться пред сержантом
Вам, Геркулесу?
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и дон Альваро. Дон АльвароПрав тот, кто никогда, ни в чем
Своим друзьям не доверяет.
Война все узы разрывает
И друга делает врагом.
Украли, час узнав свиданья,
Фортуну у меня вчера.
Вся эта подлая игра
Была подстроена заране.
Влюбившись, офицер своим
Желаньям волю предоставил,
Решив, что будет против правил,
Коль спор сержант затеет с ним.
Все ж перейду ему дорогу,
В каких бы ни был он чинах,
Субординацию в делах
Любви не соблюдают строго…
А, ты, Каструччо? Расскажи,
Что нового?
Ложь победила,
А правда голову склонила.
Хоть смысл в слова свои вложи!
Все разъясню. Бездельник чванный,
Подобье жалкое Самсона,[20]
Дон Хорхе, враль самовлюбленный,
К Фортуне страстью обуянный,
Собрав головорезов свору,
Прибегнул к дерзкому насилью,
Хоть в дар назначила Севилья
Вам эту юную сеньору.
Но тем страшнее и кровавей
Пусть будет месть. В моей груди
Клокочет ад!
Да погоди,
Опомнись!
Вы меня не в праве
Удерживать. Свидетель бог,
Я нищ и хлеб свой добываю,
Сеньорам храбрым предлагая
Внаймы услужливый клинок,—
Ну, скажем, вам! Вам, Гектор новый,[21]
Чью славу можно было б мне
С моею даже наравне
Поставить без греха большого.
Дорогу доблести такой
Должны вы дать.
Порыв твой вздорен.
Пойми: я буду опозорен,
Чужою действуя рукой.
Дон Хорхе, значит, прошлой ночью
Подстерегал меня?
Он сам
И два солдата. Будь я там,
То разодрал бы их на клочья.
Вчера успела мне шепнуть
О замысле их Теодора,—
При ней все нити заговора
Они плели, сбираясь в путь…
Иду! Не вымолит пощады
Дон Хорхе.
Стой!
За вашу честь
Нельзя мне мстить?
Такая весть
Ждет скорой от меня награды.
Теперь я наконец могу
Своим вниманьем удостоить
Того, кто силится расстроить
Все замыслы мои. В долгу
Я не останусь. Прочь, измена!
Ступай ко всем чертям, бахвал!
Тебя никто не запятнал,
Клинок мой!.. Так злодей презренный
Дон Хорхе и привел сюда
Ту шайку, что меня хотела
Убить? Он это был? Он?
Смело
Сам дьявол тут сказал бы: да!
Я весь дрожу. Глупцу не внове
В грудь ни за что клинок всадить.
Привык он реже руки мыть,
Чем шпагу оттирать от крови.
Дон Хорхе, в блуде мерзостном зачатый!
На службе ль ты усердствуешь сейчас;
Иль сыплешь с доном Эктором дукаты,
Играя в зернь; не сводишь ли ты глаз
С девчонки, что похитил у солдата;
Читаешь ли ты короля приказ,
Храпишь ли дома, черный от опоя,—
Твоею кровью я клинок омою!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Каструччо, Брисена. КаструччоУшел?
Конечно.
Не сочти
За труд вновь в этом убедиться.
И след его простыл.
Боится
Меня и ноги унести
Поторопился. Сколько чуши
Он напорол! Сам не пойму,
Как для острастки я ему
На месте не отрезал уши.
С мужчиной встретившись, дрожат
Все новоявленные эти
Герои, хоть они, как дети,
Прослыть рубаками хотят.
Их глупость служит мне забавой.
Так славься, мужество мое,—
Ведь этой шпаги острие
Страшнее самого Вараввы![22]
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Лукресия в мужском костюме. ЛукресияЗдесь оборвется цепь невзгод!
Скитаний путь меня ведет
К тому, кто стал судьбой моею,—
Здесь вероломного Энея
Дидона новая найдет.[23]
Лишь пламя и осталось там,
Где в честь любви звучали гимны,
Но ты себя унизил сам,
Не снизойдя к моим мольбам,
Презрев приют гостеприимный.
Тому, кто гостем был моим,
Я сердце отдала и снова
В дар принести его готова,
И жду и верю, что пред ним
Ты склонишься, солдат суровый…
Ждать? Верить слову лицемера?
Зачем? Ведь выпила я все ж
Всю горечь бедствий полной мерой
За то, что с простодушной верой
Впивала призрачную ложь.
Разгадан мой обман, коль скоро
Меня преследуют их взоры.
Эй! Что ты ищешь здесь, мой друг?
Ищу причину, по которой
Утрачивают счастье вдруг.
Но что ты потерял?
Того,
Кто днем и ночью верно служит.
Вот как? Сеньора своего
Слуга никак не обнаружит?
Я б счастлив был найти его.
Каким ты новым приключеньем
Увлекся? Кто там?
Молодой
Парнишка. Вашим став слугой,
Он сводничал бы с увлеченьем
На зависть опытным дуэньям.
Где ты доныне жил?
В Милане.
Кто твой отец, кто мать?
Дворяне.
А как зовут тебя?
Бельтран.
Не девка ль ты?
Лишь тот, кто пьян,
Подумает тут об обмане.
Нет, у меня такая стать,—
Ведь женской грацией природа
Дворян стремится наделять,
Но крепок, надобно вам знать,
Я, как дубовая колода.
Давно ты здесь?
Уже два дня.
И в миг карманы опустели?
Я проигрался.
Неужели?
Но как? Когда?
Почти у цели
Желаний.
Не дурачь меня.
Ты баба. В этом деле тонко
Я разбираюсь.
Тыщу раз
Перекрещусь!
Да ты сейчас
Увидишь…
Кто он?
Не девчонка!
Такой ответ утешит вас?
Тогда он может быть, пожалуй,
Слугой.
Сокровище попало
Вам в руки.
Не было б ему
Цены, когда б принадлежало
Оно сеньору своему.
Быть может, примет он защиту
Сеньора, поступив в наш дом?
Но с кем столкнулись мы? Вот в чем
Загвоздка. С юной сеньоритой
Иль с бесшабашным молодцом?
О службе, кажется, ты слово
Закинул.
Шла здесь невзначай
Речь и о ней.
Так услужай
Пока что мне, коль у такого
Слуги сеньора нет другого.
Вы разве не солдат?
Солдат.
Чей?
Признаюсь, ничей покуда.
Служу я на особый лад,—
Есть дама у меня, и всюду
Мне рядом с нею быть велят
Любовь и долг.
Она здесь? С вами?
Да. Верный друг свой делит кров
Со мной и с нею, как с друзьями.
С великой радостью готов
Служить и вам и вашей даме.
При мне ты будешь и со мной.
Я честью для себя считаю,
Что у меня сеньор такой.
Бельтран! Клянусь самим собой,
Тебя удача ждет большая:
Ведь женщина, чьим пажем стать
Ты должен, царственно красива.
Тем ей приятней угождать.
Ты скромен, надобно признать,
И говоришь весьма учтиво.
Но все ж придется как пажу
Мне досконально убедиться,
Что в этой женщине таится.
Хочу увидеть госпожу —
Хочу над бездной оступиться!
В твоих обязанностей круг
Не входит это. Так нельзя ли
Быть поскромней?
Уж если вдруг
Пойду грешить я, то едва ли
Меня удержат на причале
Хоть сто чертей.
Так отведет
Тебя твой друг в наш дом. Отныне
Ты паж Фортуны.
Что? Богини?
Тогда пусть от ее щедрот
Мне что-нибудь перепадет.
Фортуной нашу звать сеньору.
Вот как?
Пойдем!
Но — вдоль забора,
Где зеленью путь затенен.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Каструччо один. КаструччоКак миловиден! Мальчик он
Иль девушка — поймешь не скоро.
Искусно я составил план,
Но в жизни всякое бывает:
Просчет малейший иль изъян —
И вместо кабана в капкан
Злосчастный ловчий попадает.
Вот разве что всех трех силки
В стальные заключат объятья…
Как люди на помин легки!
Вот и дон Хорхе. О проклятье!
Что изловчусь ему налгать я?
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Каструччо, дон Хорхе. КаструччоО ужас! Злодеянье! Преступленье!
Не ужин, а другое угощенье
Ждет лейтенанта, если приглашенье
Друзей он примет. Яд в одно мгновенье
Его убьет.
Итак, убийство, мщенье?
Но на кого направить подозренье?
Где ж эти люди? Кто они такие?
Не тороплю события плохие;
Но ждать их стоя все ж я не желаю.
Два слова!..
Лучше с этими словами
Пойти к тому, кто, ничего не зная,
Предстанет безоружным пред врагами.
Пойми: твоя обязанность святая —
Открыть мне все!
Но тайною не с вами,
А с жертвой поделиться я обязан…
О, где дон Хорхе?
Я с ним дружбой связан.
Его убить решили два злодея —
Сержант и капитан. Ему отраву
В бокал подсыплют. Чертова затея —
Убить того, кто на войне по праву
Отвагою и храбростью своею
Завоевал немеркнущую славу!
Я страшную ему открою тайну,
Чтоб на змею он не ступил случайно.
Молю вас: ни минуты не теряйте!
Где лейтенант? Помочь спешите другу!
Я лейтенант!
Вы?
Я!
Так руку дайте,
Которою ласкали вы подругу.
Я предан вам — вы твердо это знайте.
Даю ее охотно. За услугу,
Оказанную только что тобою,
Тебе признателен я всей душою.
Скажи: как ты узнал об этом деле?
Здесь, только что, на этом самом месте
О нем открыто говорить посмели
Предатели.
Однако — повод к мести?
Они ко всем красоткам охладели,
Помимо девушки, сказать по чести,
Не слишком строгой. Но вчера как будто
К ней в дом вы мимоходом на минуту
Зашли.
Да, и цепочку золотую
Тебе там дал.
Ее, увы, не стало!
Хоть перстни женщинам за поцелуи
Дарю, но этот — твой.
Разрушит скалы
Такое благородство. Вас прошу я
Не осушать ни одного бокала.
Ступай.
Напомню вам закон давнишний:
Кто сам не слеп, того хранит всевышний.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Дон Хорхе один. Дон ХорхеТак вот чем отплатил мне капитан!
И чем сержант мне на добро ответил!
Дон Эктор дикой злобой обуян.
А тот, кого я милостью отметил,
Дон Альваро, — отравленный стакан
Мне наполняет, чтоб я гибель встретил.
А раз такое основанье есть,
Сказать я вправе: да свершится месть!
Когда Фортуну у меня отбили
В полночной свалке, разве я тотчас
Не заподозрил, чьи там люди были?
Чей хитроумный это был приказ?
Моей девчонкой завладев, не вы ли,
Дон Эктор, подло разлучили нас?
О небеса! А ныне шайка эта
Чернит меня и хочет сжить со света.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Дон Хорхе, дон Альваро. Дон Альваро (про себя)Дон Хорхе здесь? Едва ль ему отсюда
Живым удастся ноги унести.
Что б ни случилось, больше я не буду
Встречать злодея на своем пути.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и дон Эктор. Дон Эктор (про себя)Отыщет дона Альваро повсюду
Мой гнев — он жаждет счеты с ним свести…
Да вот и сам сержант! Такую встречу
Мгновенным росчерком клинка отмечу.
Теперь-то утолю я месть свою!
Мой спор с дон Хорхе шпагою улажу.
Здесь и другой?.. Ну что ж, двоих убью!
Вот капитан, и тень его и стража —
Сержант… Тем лучше! Клятву я даю,
Что я один обоих в ад спроважу.
Кровь предков — доблестных солдат зовет.
Клинок из ножен — и смелей вперед!
Чем вашу честь затронул я, сеньоры,
Что на меня напали вы вдвоем?
Вы девку ночью выкрали, и впору
Вам и убить меня хотя бы днем.
Вы обнаглели, коль со мною споры
Вверяете клинкам!
Я был глупцом,
За вас усердствуя по долгу службы.
С лихвой воздал мне и сержант за дружбу.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же и Теодора. ТеодораВот наваждение какое!
Что с вами? Отчего все трое
Ждут только случая, чтоб в ход
Пустить клинки?
Заткни свой рот!
Итак, кто первым нападет?
Нет, не хотела оскорбленья
Вам эта шпага нанести,
Но от убийц меня спасти
Желает.
Одного с ней мненья
И мой клинок.
Прошу прощенья
Так я — убийца?
Да! И вор,
Ворующий красавиц ловко.
Неправда! Это вы, сеньор,
Затеяв ночью потасовку,
Похитили мою плутовку,
Поэтому, придя сюда,
Я нашу дружбу разрываю.
Отныне мы враги…
Не знаю,
Где правда тут. Я, господа,
Обоих вас подозреваю.
Но только кто из двух повес
Фортуну прячет под полою
Плаща?
Вас всех попутал бес.
Я тайну вам сейчас открою.
К нам голубок слетел с небес!
Да, перед вами Теодора.
И разве кто-нибудь из вас
Рискнет сказать, что я сейчас
Служу здесь яблоком раздора?
Что вас заставило, сеньоры,
Поднять клинки?
Послушать их,
Так выйдет, что в руках моих
Твоя красотка.
Несомненно!
Я знаю, где обыкновенно
Овечек он пасет чужих.
Зачем искать у капитана
Сокровище, что под замком
Вы держите?
Я?
Вы!
Идем!
Уж не двоим ли клад желанный
Вчера достался?
Это странно.
Кто мог все это господам
Налгать?
Ваш брат.
А вам?
Каструччо!
Вам?
Тоже он.
Свалил все в кучу,
Смешал, а девку выкрал сам.
Что?
Быть не может!
Вот так случай!
Он с нею ночь провел. Уж я-то
Об этом больше всех грустить
Могу.
Убить его, убить!
А сколько он, колдун проклятый,
Меня заставил слез пролить!
К нему попала рыбка в сети.
Нас, трех сеньоров, провести!
И ночь с девчонкой провести!
Увы! За все проделки эти
Моя спина была в ответе.
Вчера, лишь спать я улеглась,
Вдруг слышу, что дверной скобою
Гремят, и вот, как пред бедою,
Шепча проклятья и крестясь,
Я вниз спустилась со свечою.
Ах, если б, вняв моим мольбам,
Вчера вы жалостливей были
И негодяя бы убили,
То дочка бы досталась вам
И кости бы мои не ныли!
За то, что этакому зверю
Пришлось, пока он голосил,
Минуту простоять у двери,
Веревкою злодей спустил
С меня пять шкур по крайней мере.
Вот он каков! Идем — и лживую скотину
Уже ни хитрости, ни клятвы не спасут.
Где б ни попался он, его, как мешковину,
Тотчас же с трех сторон три острия проткнут.
Уместней палка тут, чем шпага дворянина.
Пусть убедятся все, что это жалкий плут.
Нет оскорбленья там, где быть его не может,
А с чем покончено, то больше не тревожит.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Теодора одна. ТеодораУж позаботятся о нем,—
В расчетах я не обманулась…
Душа моя горит огнем.
Я, выпив бы одним глотком
Всю кровь его, не поперхнулась.
Спровадят эти господа
Его сегодня же в могилу.
А если нет — то нам беда:
Ведь в нас с удвоенною силой
Запустит когти он тогда.
Не помолиться ль в Сан Клементе,[24]
Чтоб он убит был наповал?..
Но что там? Ордена и ленты!
Сюда — вот помощь бог послал! —
Идет какой-то генерал.
Что он здесь ищет, я не знаю,
Но я-то знаю, что ищу.
Удастся ль, нет — что я теряю,
Коль тот припев, что повторяю
Всегда, ему я насвищу?..
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Теодора, генерал, его свита, дон Родриго. ТеодораДозвольте вашему величью
Мне, жалкой, кое-что сказать.
Кто это?
Можно разузнать.
Ах, мне так совестно!..
Приличья
И честности на ней печать.
Я с просьбою.
Быть может, даме
Дукат поможет?
Я пред вами,
Сеньор, покаюсь в трех грехах.
Я не священник, не монах.
Другими вас займу делами.
Сеньор, взгляните: я бедна.
Но все же небо подарило
Мне дочь красавицу. Она,
Когда б нужда нас не душила,
Девичью б скромность сохранила.
Нет и шестнадцати ей лет.
Когда она садится в ванну,
Прелестна и благоуханна,
Вновь убеждаешься, что нет
Стройнее ног и гибче стана.
А перси! Словно два плода,
Чья кожа еле золотится!
Кастильским розам не сравниться
С ее ланитами, когда
Ласкает утром их зарница.
Она поет, как серафим,
Не речь, а рокот соловьиный…
Шепните мне — и поспешим
Мы в сад ваш, чтоб его куртины
Цветком украсились живым.
Все прелести в ней дивно слиты.
Как персики, ее ланиты.
А губы? Сладость меда в них!
Не говорю уж о других
Приманках, что от взоров скрыты.
Вот это сводня! Полагаю,
Ты дом найдешь мой?
Хоть впотьмах!
Придешь ко мне?
Да, но когда я
Понадоблюсь?
Еще не знаю…
Пришлю за девушкой на днях.
Вот грешница-то какова!
Что скажете?
Полна задора.
Заманчиво ее слова
Звучат.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Теодора одна. ТеодораПокуда я жива,
Молиться буду за сеньора.
Защитник сирых! Пусть с тобой,
Как с Цезарем, удача дружит.[25]
Тому, кто щедрою рукой
Дает другим, она с лихвой
Всегда воздаст и верно служит.
Вестей дочурка дома ждет.
Пойду ей сердце успокою,
Что тот, кто палкою отчет
С бедняжки спрашивал, пойдет
Держать его пред сатаною!..
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фортуна, Лукресия, Брисена. ФортунаПризнаться, этот мальчик мил.
Твой господин, слугу такого
Прислав, весьма мне угодил.
Я рад, что наконец-то снова
На службу к даме поступил.
Ведь угождать вам ежечасно
Такое счастье, что ему
Я предпочел бы самый властный
И важный сан.
Но почему?
Лишь потому, что вы прекрасны!
А красота над всем, повсюду
Царит. Отрады в мире нет
Иной, чем созерцать как чудо
Ее спокойный чистый свет.
Дают и короли обет
Ей подчиняться неизменно.
И счастлив я служить, как раб,
Той госпоже, что несомненно
Быть госпожою всей вселенной
По праву красоты могла б.
Ты льстишь.
Кипучую пучину
Страстей унять придется мне.
Паж с этим справится вполне.
Ведь тут две женщины в огне,
И он один средь них мужчина.
О чем бормочешь ты?
О том,
Чтоб ты не лез в дела чужие.
Ты, в этот дом попав впервые,
Уже хозяином стал в нем?
Молчи!
А вдруг слуга тайком
Словами пылкими встревожит
Сеньору?
Вправе ль называть
Себя мужчиной тот, кто может
Такую даму увидать
И разума не потерять?
Да, вот — мужское поведенье.
Мне кружит голову дурман.
Как строен, как красив Бельтран,
Какую тонкость в обхожденье
Он проявляет!
К сожаленью,
Ты лишний тут.
Ступай, дружок!
Я б догадаться раньше мог,
Что так случится. Он ведь смелый
И расторопный паренек,
А уж за ней не станет дело.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Фортуна, Лукресия. ФортунаТак ты миланец?
Слишком длинно
Плести, кто я и где мой дом.
Я твой — и крест на всем другом.
Погибну я не беспричинно:
Он, кажется, и впрямь мужчина.
Чтоб яд сомнений не проник
К ней в душу, с ним бороться стану
Я зельем тонкого обмана.
Что вдруг заставило ваш лик
Так омрачиться?
Твой язык.
Коль провинился он пред вами,
Его своими же руками
Сеньоре счастлив я отдать.
И руки я б хотела взять.
Прошу, коль так угодно даме.
Они белы как снег.
Едва ли
Белее тех, что вы мне дали.
Две лилии держу.
Увы!
Как вскоре убедитесь вы,
Иссушит их зима печали.
Печали?
Да!
А, понимаю:
Бельтран, ты любишь?
Да!
Вот злая
Судьба! Кого, скажи мне?
Вас!
Нет, ты, войдя сюда, тотчас
Меня убил, и умираю
Я от любви.
Коль ты убита,
То и Бельтран тобой убит!
Но поцелуй твой оживит
Фортуну.
Лестница скрипит!..
Сюда идут!
Но дверь закрыта.
Все ж ненадежен этот щит.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и дон Хорхе. Дон ХорхеСеньор дон Хорхе был всегда утешен
Тем, что, срывая первым с ветки плод,
Последним будет сам на ней повешен.
Но он вчера вас упустил, и вот,
Осунувшись и пожелтев от горя,
Каструччо он в свидетели зовет
Своей любви. Я докажу вам вскоре:
Она надежней и сильней, чем страсть,
Которой воспылал сержант к сеньоре.
Пред нею меркнет капитана власть.
Он против вашей воли и желанья
Осмелился любовь у вас украсть.
По долгу службы должен на свиданье
К нему вас привести, но я прошу
Ослушаться его, и в дар заране
Мою любовь и честь вам приношу.
Признаться, мне б приятней было
Вас милым называть своим.
Ведь я сержанта не любила —
Меня свести знакомство с ним
Один злодей принудил силой.
Я матери во всем покорна.
Велит — я слушаюсь проворно,
А запретит — блюду запрет,
Но так как мамы дома нет,
То смущена я непритворно.
Вот тот, из-за кого сюда
Любви злосчастная звезда
Заставила меня примчаться!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Теодора. ТеодораОх, радость нам!
А мне — беда!
Но смерть поможет с ней расстаться.
А вот и матушка!
О чем
Вы говорите тут?
О том,
Что я служить вам рад.
Распутай
Завязки на плаще моем.
Тебе не по себе как будто?
От радости!.. Но я не стану
Тебя томить… Знай: мы нежданно
Избавились от сатаны.
Его по воле капитана
Убить сегодня же должны.
Не лжешь?
Я заварила кашу.
Разбила — господу хвала —
Ты со змеиным ядом чашу.
Но та, что губы мне сожгла,
Не менее горька, чем ваша.
А это кто?
Слугу найти
Помог мне друг один.
Ты что же,
Письму обучен и вести
Умеешь счет?
Вмиг перемножу,
Сложу и тут же подытожу.
Какая привела забота
Вас в этот дом?
Сейчас в два счета
Открою.
Страсть его сожгла.
Склонился, прошептал ей что-то,—
Тут быстро делают дела.
Дела? Какие?
Непонятно?
Да денежные, черт возьми!
Он их уладит, вероятно,
И время проведет приятно,
А я останусь за дверьми.
Нет. Я могу сказать, что даме
Повсюду паж необходим,
На улице ж кивком простым
С сеньором распрощусь.
А сами
Что станем делать?
Убежим!
Вот случай отличиться редкий!
Но где убежище потом
Найдем себе?
Хоть у соседки.
А нет — на берегу морском,
Иль в поле, иль в лесу на ветке.
Отлично!..
Доченька, послушай!
Что?
Шаль мою накинь живей.
Ах, пьяница, ах, жабья туша!
Твою? Да постыдись людей!
Что стало с памятью моей?
Забыла я, что в шали рваной
Хожу… Дочь! Ты готова?
Да.
Идем, малыш. Моей охраной
Ты будешь.
С вами быть всегда —
Большая радость для Бельтрана.
Я провожу сеньору сам.
Нет, нет! Удобней будет нам
Поодаль следовать за вами.
Нас ждет любви прекрасный храм!
Лжецам нет места в этом храме.
Прощай.
Сеньор меня простит,
Но дочь должна быть утром дома.
Какая ночь мне предстоит!
Не обольщайся по-пустому,—
Лишь тает лед, а не горит.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Теодора одна. ТеодораЧто он мне дал? Сейчас проверю.
Ну что ж, цепочка не плоха…
Привадить бы нам петуха,
Дарящего такие перья!
Не допусти, господь, греха!
Мне думается, что в бродягу
Всадить уже успели шпагу,
Не вломится он больше в дверь.
Молитву за него теперь
Прочту и спать спокойно лягу.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Эктор, дон Альваро. Дон ЭкторЗаметьте: повернув направо,
Дон Хорхе мигом скрылся с глаз.
Тут в подозреньях только плавай.
Не мог ли выхватить у нас
Добычу лейтенант лукавый?
Здесь дом их?
Да.
Боюсь опять
Я уподобиться герою,
Который должен был признать,
Что золото сумело Трою
Без длительной осады взять.[26]
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Теодора. ТеодораВода! Прошу посторониться.
Живее!
Поздно, милый мой!
Я весь промок.
Дрянная птица!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Дон Эктор, дон Альваро. Дон ЭкторНе сбросила бы черепицы,
А воду можно смыть водой.
Что за ужасное зловонье!
Коль это пугало воронье,
Старуха спать уже легла,
То, значит, девушка ушла
Для некоего беззаконья.
Не до услад вам?
Нет, быстрей
Уйдем! Проулочек безлюден.
Коль мы промедлим, то, ей-ей,
Колдунья выльет на гостей
Еще пять-шесть таких посудин.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Каструччо. Дон АльвароЧья это тень? Хотите, путь
Ей прегражу?
О нет, не надо!
Неузнанным я ускользнуть
Хочу, а там уж как-нибудь
От мерзкого избавлюсь смрада.
Мне кажется, со всех сторон
Глядят на нас. Сглупил я просто,
Поверив этому прохвосту.
Тогда уйдем отсюда, дон…
Тсс! Обойдемся без имен.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Каструччо один. КаструччоЯ знал, что будут эти черти
Меня до полночи тут ждать,
И догадался опоздать…
Ушли? Какая благодать!
Я не спешу в объятья смерти.
Какой покой! Успела лечь
Фортуна спать, оставшись дома,
А я таюсь, подобно грому,—
Ведь плети вкрадчивая речь
Старухе хорошо знакома.
Открой, Бельтран, мальчишка гадкий!
Эй, Теодора! Ты жива?
Уснула, дьявола вдова?
Врешь! Знаю я твои повадки,
Не станет ночью спать сова.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Каструччо, Теодора. ТеодораКто стучится? Что такое?
Это я!
Господня сила!
Нет от мертвого покою.
Окроплюсь святой водою.
Сгинь, проклятый! Прочь в могилу!
Сгинь сама с чертями вместе!
Гонит дождь меня под крышу.
Ты не мертв, скажи по чести?
Мертв?!
Нет, жив. Теперь я слышу.
Отворяй, сто сорок бестий!
Мне клялась одна старуха,
Что тебе в трактире брюхо
Кто-то шпагой продырявил
И навек от злого духа
Этим самым нас избавил.
Сгинь, проклятый! Сгинь, злодей!
Пропади, болтун лукавый!
Отворяй, стряпуха Кавы,
Отворяй, да поживей!
Слышишь, рожа обезьянья,
Снящаяся в наказанье
Старцам, высохшим от блуда!
Отворяй, развалин груда,
Вымя грязное коровье,
Ведьма, что младенцев кровью
Упивается тайком!
Ведь тебя секли кнутом
И вываливали в перьях
Десять раз по меньшей мере!
Грабли тощие в очках,
Мышь летучая, впотьмах
Мечущаяся, червяк,
Извивающийся так,
Что за каждое движенье
Мнут его без сожаленья!
Отворяй, отродье злое,
В час полночный со свечою!
Лезешь ты на эшафот,
Лезешь висельникам в рот,
Зубы рвешь ты в темноте.
Даже мертвые — и те
От тебя страдать должны,
Смертью не ограждены
От твоих бесовских козней.
Ты в корыте ночью поздней
Месишь серу, ты собак
Дохлых тащишь из клоак,
Чтоб сварить из мозга зелье,
Что, как темное похмелье,
Отшибает память. Эй,
Открывай, а то, ей-ей,
Дверь я вышибу с размаху!
А не хочешь ли на плаху,
Вор, картежник, плут, бродяга?
Да не у тебя ли шпагу
На потеху всей Севильи
Отнял мальчик Харамилья?
Ах, посмешище людское!
Есть ли девка, что с тобою
Ночь хоть сдуру провалялась,
А на утро б не плевалась?
От тебя, безмозглый шут,
Девочки бегом бегут.
Так зачем ломиться в дом,
Где Фортуна крепким сном
Спит в объятиях другого?
Прочь ступай!
Молчи! Иль снова
Мой понюхаешь кулак.
Заставлял он, как-никак,
У тебя уже не раз
Искры сыпаться из глаз,
И теперь он вгонит вмиг
Ведьме в пасть ее язык.
Эй, пьянчуга из пьянчуг!
Отворяй, гнилой бурдюк,
Ненасытная душа,
До последнего гроша
Отбирающая деньги
У Фортуны, чтоб ступеньки
Сосчитать в двухстах тавернах,
А когда под утро, скверна,
Ты домой бредешь назад,
То такой ужасный смрад
От карги исходит старой,
Что тебя, господня кара,
В темноте иной прохожий
С местом путает отхожим.
Отворяй мне, образина
С челюстью из пробки винной,
Позвоночник дохлой клячи,
Отворяй, не то иначе
Больше я не захочу
Быть помехой палачу —
Пусть с тобой сведет он счеты!
Не пойму я даже, кто ты —
Евнух иль наполовину
Женщина, но не мужчина!
Лютеранин, иудей!
Так же, как своих ушей,
Не видать тебе цепочки,
Что вчера досталась дочке
От сеньора молодого.
Ну, а ты что сделал с новой
Юбкой, сшитою в Гранаде
На гроши, что…
Бога ради,
Покажи цепочку эту!
Теодора, радость света!
Отворяй, души подруга!
Что нам обижать друг друга?
Обыграл я двух солдат
В полью[27] и, как добрый брат,
Вопреки обидам старым
В дар или почти что даром
Рад отдать одну вещицу.
Пусть мне лучше в поясницу
Въестся навсегда ломота!
Пой, мяукай — никого ты
Этой песней не прельстишь,
Оттого что помнит мышь,
Каковы у кошки зубы.
Что ты! Разве с лестью грубой,
А не с чистою душою
Я пришел? Хочу с сестрою
Помириться наконец.
Любим в глубине сердец
Мы друг друга. Слышу всюду
Я людские пересуды,
Что в семье у нас раздоры.
Не пора ли, Теодора,
Лживым людям рты заткнуть?
Припади ко мне на грудь,
Мир царит пусть в нашем храме!
Если вправду мы друзьями
Стали, то открыть могу.
Неужели я солгу?
Шаль накинь, коль ты раздета,
И взгляни: колечко это
Я у одного солдата
Выиграл.
Подарок брата!
Я должна тебе поверить,—
Ведь так подло лицемерить
Черту было б не под силу.
Я спущусь сейчас.
В могилу
Спустишься ты напрямик.
Вот подымется тут крик!
Будешь, чертова ключица,
Верить клятвам, будешь льститься
На подарки, что в твою
Спину палкою вобью.
Поверни дверную ручку,
И тебе задам я взбучку,
Чтобы впредь ты не дурила.
Братец! Дверь я отворила,
Так входи и руку дай
Мне в знак дружбы…
Получай,
Ведьма, теща Магомета!
Ах, злодей! За что же это?
Разговор теперь короткий —
Двери ты открыла плетке.
Ты ведь клялся…
Много ль денег
Стоят клятвы?
Ах, изменник!
Не знавать тебе удачи…
class="poem">
Столько ж, сколько лай собачий,
Стоит брань твоя, старуха.
На, отведай, потаскуха!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
УЛИЦАЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Брисена, Лукресия. БрисенаНу, наконец-то! Где, дружок,
Ты пропадал? Что за причуды?
Я с полночи тебя повсюду
Искал и чуть не сбился с ног.
Ни с чем пришлось мне возвратиться,
И в этот поздний час ночной
Сломал я молоток дверной,
Чтоб Теодору добудиться.
Пришла взбешенная сеньора.
Она твердила, будто ссора
На улице случилась вдруг,
Дон Хорхе словно бы влетело
От неких наглых молодцов
И он сбежал в конце концов,
А ты, хотя держался смело,
Все ж не ушел от них живым.
Слугу прикончили бесчестно.
Вот чушь! Отлично ведь известно,
Что я и цел и невредим!
Прощай, однако… Жаль, не смею
Вести об этом дальше речь.
Куда ты? Разве пренебречь
Ты хочешь дружбою моею?
Неужто честность не привык
Ты отличать от лицемерья?
Коль впрямь достоин ты доверья,
То я навеки твой должник.
Хоть мне и захотелось сразу
Тебе открыться, но пойми:
Порой и с близкими людьми
Внезапно обрываешь фразу.
Нет, не обманывает нас
Сердец взаимное влеченье,
Что двух людей в одно мгновенье
Друзьями делает подчас.
Доверься прихоти случайной:
Ведь крепче дружба во сто крат,
Коль нет между людьми преград
Из недомолвок или тайны.
Мне искренность твоя нужна.
Итак…
Ты знаешь что случилось?
Фортуна вдруг в меня влюбилась!
Я знаю, ветрена она.
Любовным воспылав недугом,
Фортуна предложила мне,
Удрав от всех, наедине
Всю эту ночь пробыть друг с другом.
И согласился я на это
Лишь для того, чтоб лейтенант
Ни с чем остался.
Этот франт
Тебе знаком?
Здесь вновь секреты.
И вот, с ним распростясь кивком,
Чуть сдобренным улыбкой милой,
Меня Фортуна затащила
К одной старухе честной в дом.
Тут шаловливыми руками
Меня сеньора обняла
И губы мне губами жгла,
Пылающими, словно пламя.
Все прелести и совершенства
Изведать было б мне дано,
Но обстоятельство одно
Мешало моему блаженству.
Предлог обычный приведя,
Удрал я, и, боюсь, Фортуне,
Томившейся полночи втуне,
Пришлось немного погодя
Наверстывать с Каструччо время…
Ну что ж, пойду путем своим,—
Ведь там, где я был так любим,
Я опозорился пред всеми.
Так вот в чем тайны суть твоей,—
Ты евнух?
Господи помилуй!
Да что ты?
Признавайся, милый!
Нет, я могу плодить детей.
Все ясно! Женщина ты тоже,
Такая же, как я…
Бог мой!
Да, женщина перед тобой.
Как в этом убедиться все же?
Прошу! Что проще может быть?
Но твоего я жду признанья.
Приложим обе все старанья,
Чтоб нашу тайну сохранить.
Так дай мне руку.
Пожимая
Друг другу руки, ни о чем
Не помышляем мы плохом.
Уж это истина святая.
И верной дружбы торжество.
Ну, полно, друг! Так вот в чем дело!
Фортуна спать с тобой хотела?
Увы! Не вышло ничего.
В каком была Фортуна горе,
На верной карте проиграв!
У счастья прихотливый нрав —
Оно изменчиво, как море.
А ты из-за кого Милан
Покинула?
Из-за солдата:
Ведь он мне слово дал когда-то.
Что все слова его — обман!
Он здесь теперь?
Здесь!
Кто же это?
Не смейся только надо мной —
Дон Хорхе.
Схожи мы судьбой.
Ведь сколько ни горюй, ни сетуй,
Недугом мы больны одним.
Сеньора полюбив другого,
Я, без приюта и без крова
Оставшись, следую за ним.
То, что красавцы наши служат
В одном полку, должно и нас
Сдружить.
Правдив ли твой рассказ?
О да!
Так голову нам кружит
Дон Альваро?
Из чьих ты уст
О нем узнала?
От прекрасной
Фортуны.
Для меня, несчастной,
Мир темен без него и пуст.
Подумай: два столь схожих списка
Надежд, опасностей, тревог
Теперь, под самый эпилог,
Объединят нас в дружбе близкой.
Согласна! Только что ж, вдвоем
Вернувшись, госпоже мы скажем?
Свою фантазию развяжем
И что-нибудь ей наплетем.
Вот и развеялись печали,
Но все же мы должны молчать.
Дай руку мне твою пожать.
Отныне сестрами мы стали.
КОМНАТА В ДОМЕ ТЕОДОРЫ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Теодора, Фортуна, дон Родриго. Дон Родриго (Фортуне)Мне велено вечернею порою
Доставить даму к генералу в сад.
Вы славитесь своею красотою,
А так как слава больше всех наград
Влечет его, то лаврами увитый
Отважный воин райских ждет услад.
Неужто человек столь именитый
В меня влюблен?
Ведь я ему шепнуть
Успела, как нежны твои ланиты,
Стройна фигурка. Только умной будь,
Не оробей перед вельможей знатным;
Коль на булавки даст он что-нибудь,
Ты не упрямься. Голоском приятным
О нашей бедности упомяни,
Скажи, что, судьбам вопреки превратным,
Мы раньше лучшие знавали дни;
Не вскакивай со стула слишком часто,
А вскочишь — ничего не оброни,
Да изо рта пусть ароматной пастой
Благоухает. Если пригласит
На танец, — красотой не слишком хвастай.
С достоинством блюди стыдливый вид,
Покуда не пробудишь жар подспудный,
Который старца чудом оживит;
Тут нежной стань, прикинься безрассудной,
Но не сдавайся сразу: ведь ценней
То, что победой достается трудной.
Что, столковались?
Дочери моей
Даю совет, какое обхожденье
Должно к ней знатных пристрастить людей.
Какое редкостное совмещенье
Красы с уродством мне пришлось узнать!
Три тыщи будет стоить развлеченье.
Не подобает третьему вступать
В игру, где заняты лишь два партнера,
Но мне судьбу охота испытать.
Пусть дама развлечет сперва сеньора,
А там к себе надеюсь привести
Ее для продолженья разговора.
С любого, думается мне, пути
Заставит золото свернуть, но все же
Поскольку первым генерал найти
Его собрался, уступлю вельможе
Приличья ради.
Слышала, о чем
Он говорил? «Ты золото!» О боже!
Так что ж мы в бедности такой живем?
Пусть за корриду платит он дублоны,[28]
Коль хочет позабавиться с бычком.
Нельзя ж ко всем всегда быть благосклонной
С таким здоровьем, как мое. Беда
Быть с этих лет на гибель обреченной.
Ну, доченька, еще ты молода!
Придется вразумлять тебя мне снова?
Поверишь ли, что девушки всегда
Пускаться во все тяжкие готовы,
Чуть молоко успеет на губах
У них обсохнуть? Так молчи, ни слова!
Ступай оденься! Ты все плачешь?
Ах!
О ком, скажи?
Я плачу по Бельтрану —
Уж он-то ловок был в таких делах.
Но он убит.
И все же, коль нежданно
Вернется он, будь полюбезней с ним…
Где платье?
Желтое сейчас достану…
Сеньор! Нарядом надобно своим
Заняться дочке, чтоб в гостях быть к сроку,
Здесь, в садике, хоть зной и нестерпим,
Мы просим вас спастись от солнцепека.
Я с нетерпеньем буду ожидать.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Теодора, Фортуна. ТеодораПослушай, дочь!
Пошла трещать сорока!
Подмажь ресницы, губки напомадь,
Веди себя подобно даме знатной.
Какое на тебе белье?
Под стать
Всему, что сверху.
Пахнет ароматно?
Конечно!
Так тебя сочтет сеньор
Жемчужиной!
Одно лишь неприятно:
Грязны подвязки. Их носить — позор.
Зеленые?
Да.
Красные тогда ты
Надень.
Их не дошили до сих пор.
Будь эти ножки кривы, волосаты,
Другое дело, но взгляни на них.
Тревогою напрасной ты объята:
Они милы и в туфельках простых.
Пойдем теперь за сумкой и браслетом.
Смотри, старуха, не подсунь дрянных.
Молчи, глупышка! Что ты смыслишь в этом?
Не роскошью, а красотой влекут.
Каструччо где?
Ступай! По всем приметам,
Ему прожить и часу не дадут.
УЛИЦА
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Каструччо, дон Хорхе КаструччоЗачем вы мне к груди кинжал
Приставили? А, понимаю!
Сеньор убьет меня, желая,
Чтоб я побоев избежал.
Так обманул я милость вашу?
Кто ж, как не ты?
Вот я каков!
Я подыскать не в силах слов,
Но морду я тебе расквашу.
Иль ты не знаешь, чьи слова
Лишили трех солдат рассудка?
Не сатаны ли это шутка?
Бесстыжая ты голова!
А кто мне лгал о капитане,
Что он сержанту приказал
Наполнить ядом мой бокал?
Винюсь я в маленьком обмане,
Но ведь на то я и шутник,
Иль шут, чтоб развлекать сеньоров.
Хвастун, бездельник, грязный боров!
Трус, негодяй! Поверь: я вмиг
Тебя бы отучил кривляться,
Да вот мне опозорить жаль
Собачьей кровью эту сталь.
Сеньор! Прошу вас не стесняться,
Покрепче шпаги острием
Молю мне шкуру продырявить
И знаком плена обесславить —
Отметьте мне лицо рубцом,
Чтобы смиренно, униженно
Я, заклейменный вами, мог
Склониться ниц у ваших ног.
Как подлость к раболепью склонна!
Лицо мне, шпага, рассеки!
Клянусь я: для меня дороже
Удар столь знатного вельможи,
Чем деньги из другой руки.
Хоть чести я такой не стою,
Пусть ваш клинок меня пронзит
И рана на щеке гласит:
«Дон Хорхе сделано рукою»!
Кто у меня девчонку, плут,
Украл вчера? Нет больше веры
Твоим словам.
Пусть на галеры
Меня закованным сошлют,
Коль я замешан в этом деле.
Но кто ж тогда?
Ваш лучший друг,
Что вечно бродит то вокруг,
То возле вас…
Как, неужели
Учитель?
Мастер темных дел,
Родриго — человек бывалый,
И, услужая генералу,
Он и как сводник преуспел.
Каструччо! Значит, эта дама
Знакома генералу?
Да,
И в этом-то и вся беда.
Я вам скажу, дон Хорхе, прямо,
Что у него она сейчас.
Там нынче празднество большое.
Фортуна, встретившись со мною,
Шепнула это мне как раз.
Соперник на моем пути
Весьма серьезный. Но, каналья,
Коль ты не хочешь с этой сталью
Знакомства близкого свести,
То помни: в полночь, не позднее,
Фортуна быть со мной должна!
Судьба мне тяжкая дана,
Но я ослушаться не смею.
Сеньор дон Хорхе! Я теперь
Клянусь вам честью, что красотка
Прискачет козочкою кроткой
И постучится в вашу дверь.
Исполню все, иль, словно дара
Желанного, готов я ждать,
Чтоб случай выпал мне принять
Заслуженную мною кару.
Пусть будет так.
Я все сказал.
Придешь?
Могу я поручиться
И за себя и за девицу.
Смотри! Иначе ты пропал.
Эх, руку лень поднять, а то бы
Я шпагою плашмя его
Хватил бы.
Что ты?
Ничего.
Я для такой, как вы, особы
Без понуканья услужу.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Каструччо один. КаструччоЧто? Скрылся? Лишь из-за угла ты
Горазд орать, петух проклятый.
Ну, я ж тебе и удружу!
Вам, вертопрахам благородным,
Которым не пришлось страдать,
Легко беднягой помыкать,
С утра до вечера голодным,
Но вы не знаете, каков
Несчастный, гневом обуянный.
Вас ненавидеть не устану,
Вам в глотки вгрызться я готов!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Каструччо, дон Альваро. Каструччо (про себя)Сержант!.. Ну что тут делать станешь?
Куда бы от него сбежать?
Стой, иль тебе не сдобровать!
Меня ты больше не обманешь.
Беда! Чуть спасся от огня,
Как в полымя я попадаю.
Ну ты, подобье попугая!
Попробуй, развлеки меня
Своею болтовней.
Готов я
Служить вам…
Полно вздор молоть!
Попался, мерзкий плут!
Господь
Даруй вам силу и здоровье
И сотни лет счастливых дай!
Как принц себя здесь услаждает?
А император где?
Узнает
Все это враль сейчас!
Ай! ай!..
Не стыдно ли тебе страшиться
Сверкнувшей шпаги острия?
Как не страшиться, если я
Ее заставил обнажиться?
Иль я христианин плохой,
Что эта шпага, столько лавров
Стяжавшая, сражая мавров,
Теперь сверкает предо мной?
Какие в летопись событий
Она великие дела
Недавно в дни войны внесла!
О герцог! Я молю: вонзите
Мне в грудь свой доблестный клинок,
Чтоб он, побед овеян славой,
Их список увенчать кровавый
Моею смертью нынче мог!
Да нет, к чему вам жаждать крови?
Ведь эта девочка и так,
Когда ночной сгустится мрак,
Окажется у вас в алькове.
Велел я, чтобы господам
Фортуна ничего не смела
Сулить. Я быстро слажу дело
И вместе с ней отправлюсь к вам.
Ты приведешь Фортуну в гости
Ко мне?
Коль я сейчас солгал,
Пусть ваш кинжал десятком жал
Вонзится в кожу мне и в кости!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и дон Эктор. Дон АльвароКак ты намерен поступить?
Услуги этого же сорта
Ждет и дон Эктор.
Нет уж, к черту!
Ему вторым придется быть.
Я в вас вдохну тотчас же веру
В меня. Увидите, что здесь
Сейчас произойдет.
Я весь
Внимание.
Вы, кавальеро?
Прошу: не трогайте сейчас
Несчастного.
Сеньор! Вы правы,
Меня нужда рукой костлявой
Сведет в могилу и без вас.
Каструччо только голод лютый
В дела такие впутать мог.
Тогда интриг твоих клубок
Ты сам, пожалуйста, распутай.
Да тут бы дьявол ошалел,
Покуда все узлы и нити
Тобой закрученных событий
Кой-как бы развязать сумел.
Развязка — я отвечу прямо —
Несложная, и я готов
Для вас…
Не трать напрасно слов.
Скажи мне попросту: где дама?
Когда я уходил, кувшин
Наполнить фландрский торопилась
Бедняжка.
Что же с ней случилось?
С кем? С Теодорой?
Чертов сын!
Фортуна где?
Так вы на эту
Красотку метите? Прийти
Хотела к вам, но сбил с пути
Фортуну негодяй отпетый:
Ее увлек он к старцу в сад.
Что вас Удача миновала,
Доставшись старцу-генералу,
Злодей Родриго виноват,
А вы меня чуть не убили…
За что? Ведь я… Нет, мы вдвоем
С сержантом к генералу в дом
Войти с оружием решили.
Не беспокойтесь! Мы как раз
К разгару пиршества поспеем,
Фортуной в свалке завладеем…
Не для себя, нет, нет, — для вас!
Хоть дон Родриго разъярится,
Мы, охладим его азарт
И под охраной алебард
К вам эскортируем девицу.
Ко мне? Не ожидал отнюдь
От вас усердия такого.
Как вам угодно. Ваше слово
Вновь может все перевернуть.
Но согласится ли оттуда
Она уйти?
Что за вопрос!
Вы тронули меня до слез,
И к ужину я дома буду.
Сержант, вы гость сегодня мой!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Каструччо, дон Альваро. Дон АльвароКак странно! Только за минуту
До этого ты мне как будто
Пообещал…
Расчет простой:
Вам первому! Что? Непонятно?
Но капитан ведь ждет меня?
Вас ужином к себе маня?
Все это очень неприятно!
И лучше стало мне, когда
Ушел он.
Тут на уговоры
Пускаться незачем. К сеньору
Столь знатному прийти всегда
Красотка рада.
К сожаленью,
В ином тут дело.
Не пойму…
Дон Эктор щедр, легко ему
И для Каструччо угощенье
Найти.
Какое?
Хоть удар
Клинка.
Благодарю покорно!
Не хочешь?
Пусть рукой задорной
Им угощает янычар.
Идите с миром. Обещаю:
Фортуна будет с вами в час
Назначенный…
На этот раз
Служи обоим. Я ведь знаю,
Что повинуется она
Тебе.
Ее вы заслужили.
Так сговор наш остался в силе?
Фортуна к вам прийти должна.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Каструччо один. КаструччоВсем трем обещана Удача.
Ох, не снести мне головы!
Я задал сам себе, увы,
Неразрешимую задачу.
На то же место три осла
Придут в одно и то же время —
Лишь Теодора с ними всеми
Одна управиться б могла…
Ну что ж, на хитрости пойду,
Опять судьбе я брошу вызов,
Хоть я из-за ее капризов
Нередко попадал в беду.
Но прочь сомненья и тревоги!
В путь отправляясь, не к лицу
Задумываться храбрецу
О том, что ждет в конце дороги.
САД ПРИ ДОМЕ ГЕНЕРАЛА
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фортуна, генерал, дон Родриго. Генерал (дону Родриго, тихо)Мой друг! Я от Фортуны в восхищенье.
Она во мне все чувства всколыхнула.
Влюбилась эта старая акула
И девушку сожрет без промедленья.
Он даже думать о моем не хочет
Еще не утоленном аппетите.
Прелестница! Молю вас: пощадите!
Ваш взор лукавый грудь мою источит.
Не добивайте! Ведь острей, пожалуй,
Ваш язычок, чем стрелы Купидона.
Словцо ввернете — и погиб влюбленный,
Столь едко это маленькое жало.
Взгляните, как зеленые куртины
Вы оживили красотой своею,
Столь дивно вы сверкаете, о фея,
Кармином роз и белизной жасмина.
Он тонет, разум от любви теряя!
Не знаю что, сеньор, во мне нашли вы —
Не так уж я стройна, не так красива.
О, свой восторг еще я умеряю!
Блюсти умеренность и мне придется.
Ведь первым мог бы утолить я жажду,
Да вот сглупил и хоть томлюсь и стражду,
Но должен ждать, пока другой напьется.
Кто в этот край, охваченный войною,
Привез вас?
Тот, кто каждый вечер снова,
Что завтра женимся, дает мне слово
И не ведет, однако, к аналою.
Он здесь, он с вами, этот друг бесценный?
Да, ваша милость.
Служит он солдатом?
Куда уж там! Мошенником завзятым,
Бездельничая, стал он постепенно.
Надеюсь, он идальго?
Из хорошей
Семьи.
Так вот по ком в душе мы тужим?
Хорош он или плох, но все же с мужем
Нельзя расстаться, как с ненужной ношей,
И сбросить с плеч, хоть я и сомневаюсь,
Что он исправится и сдержит клятву,—
Ведь сорняки не предвещают жатвы.
Надежды не теряйте. Постараюсь
Помочь вам, так как обладаю властью
Достаточной и если сватом стану,
То дело примет оборот желанный.
Дозвольте мне устроить ваше счастье!
Дозвольте мне расцеловать вам руки!
От радости я словно опьянела,
Как будто я фату уже надела
И надо мной органа льются звуки.
Коль обещанье сдержите, то буду
Я на коленях ваше имя славить.
Пройдоху жениха сюда доставить
Повелеваю вам, сеньор.
Вот чудо!
Вам за другого хлопотать угодно?
Сеньоры осчастливлен я визитом,
И коль ее за это замуж выдам,
То совершу поступок благородный.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и слуга генерала. Слуга генералаПо порученью короля изволил
Пожаловать к вам герцог.
Вот явился
Не вовремя!
Нет, вовремя вполне.
Помехи вечно и докуки!
Этой
Помехе от души я благодарен.
Покуда я от герцога избавлюсь,
Приятною беседой нашу гостью
Займите, дон Родриго.
Я велел
Всем отвечать, что дома нет меня!
Но герцогу уже известно было,
Что вы в саду здесь с самого утра.
Прошу меня простить.
Вернусь к вам вскоре.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Фортуна, дон Родриго, слуга генерала. Дон Родриго (Фортуне)Ему пришлось по недосугу
Оставить нас наедине.
Быть снисходительней ко мне
Молю я гостью. Я в огне,
Я погибаю от недуга,
Не верите моим словам —
Прочтите по моим глазам,
Как я бешусь, как изнываю
От ревности, как проклинаю
Я самого себя. Ведь сам,
Сеньора, вас на эту виллу
Привел я в злополучный час.
Все вижу — я ведь не без глаз.
Но коль растрачены все силы
Души, то чем утешить вас?
Нет, поговорка справедлива:
«Кто случай упустил счастливый,
Тому не сесть уже в седло…»
Пусть вьюки, словно мул служивый,
Он тащит, коль на то пошло…
Но вы, приняв мои признанья,
Все ж согласитесь, может быть,
Воздав вельможе за вниманье
Обычной для красавиц данью,
Мне после время уделить?
У маменьки соизволенье
Просить на это я должна.
Весьма покладиста она,
И никакого нет сомненья,
Что мы придем с ней к соглашенью.
Так руку вашу!
Вот, сеньор!
А вот моя. Наш договор
Скрепляю этой цепью длинной.
Желанья наши с этих пор
Она связует воедино.
Мальчишка этот мог понять,
О чем мы с вами толковали.
Не глуп он.
И при генерале
Об этом может рассказать.
Не ровен час — и я в опале…
Эрнандо!
Я служить вам рад!
Тогда, покинув этот сад,
Ступай, привычной верен роли,
Посеять новенький дукат
В бильярдной на зеленом поле.
Сеньор! Живите сотни лет!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Фортуна, дон Родриго. Дон РодригоДукаты — вот моя защита
От неприятностей и бед.
Уста сомкните — мой совет,
И ложь любая будет скрыта.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и генерал. ГенералУйти изволил гость незваный мой,
И вас к столу, сеньора, приглашаю;
Беседой вашею и красотой
Я насладиться не спеша желаю.
Вас позову я через час-другой.
И впредь служить, во всем вам угождая,
Для матушки и для меня почет.
Вся Фландрия тут с молотка пойдет!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Альваро один. Дон АльвароБьет девять. Неужели плут
Нарушит снова обещанье?
Дождусь ли я прелестной тут?
О как медлительно текут
Минуты в долгом ожиданье!
Что делать? Подойду к дверям…
Открыты двери… В эту пору?..
Эй, кто там?
Что угодно вам?
Ты что, не помнишь уговора?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Дон Альваро, Брисена; Каструччо выглядывает в дверь. БрисенаВы здесь? Давно я жду сеньора.
Идемте же!
Доволен мной
Сеньор?
Ведь вы со мной идете!
Прощай, Каструччо, брат родной!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Каструччо один, выглядывает в дверь. КаструччоПрощай! Поймешь, придя домой,
В каком ты утонул болоте…
Другой искатель приключений
Стремится в сети впопыхах.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Дон Хорхе; Каструччо выглядывает в дверь. Дон ХорхеМужчина с женщиной… Две тени
Тут промелькнули… Нет сомненья,
Что я вторично в дураках.
Уж не сержант ли как на зло
С ней испытать свою отвагу
Надумал?.. Разбужу бродягу.
Эгей!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Дон Хорхе; Каструччо выглядывает в дверь. КаструччоКого там принесло?
Меня!
Кого?
Вот эту шпагу!
Дон Хорхе?
Да!
Вас дама ждет.
Ждет?
И давно.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Лукресия. Дон Хорхе (Лукресии)Я здесь, пред вами!
Какими выразить словами
Восторг мой? Но идем! Ведет
Наш путь сюда…
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Каструччо один, выглядывает в дверь. КаструччоОн в свой черед
Попался. Остается третий.
Как на приманку, все клюют.
Глядите: и дон Эктор тут,
Спешит и этот прямо в сети…
Сюда, сеньор, сюда! Вас ждут.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Дон Эктор; Каструччо выглядывает в дверь. Дон ЭкторКаструччо, ты?
Я, ваша милость.
class="stanza">
А где сержант? Что с ним случилось?
Скорей всего, в гостях у вас,
Зато сеньора истомилась
От ожиданья и сейчас
К вам выйдет.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Те же и Теодора. Дон ЭкторЭто в самом деле
Она… Каструччо! Слушай, брат:
Ступай себе!
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Каструччо один. КаструччоВот будешь рад,
Достигнув вожделенной цели
С каргою старою в постели!
Ушли… Теперь, откинув страх,
Пойду Фортуну раздобуду,
И верьте: уж сегодня буду
Не в прежних каяться грехах,
А новые свершать впотьмах.
САД ПРИ ДОМЕ ГЕНЕРАЛА
Генерал, слуга генерала, свита. Генерал
Так, по твоим словам, сегодня ночью
Уговорились встретиться они,
Свой сговор цепью золотой скрепив?
Так, ваша светлость, так, и, чтоб купить
Мое молчанье, рот замкнуть дублоном
Пытались мне, как Александр Великий
Замкнул навек уста Гефестиона.[29]
Так вот на что осмелился Родриго!
Отлично зная, что своим поступком
Он оскорбление наносит мне,
И зная, что столь близкую победу
Случайно упустил я, вздумал сам
Вкусить ее плоды сегодня ночью
И, девушку отсюда уведя,
Надеется, мне вопреки, добиться,
Чего я сам так жаждал… Эй, Эрнандо!
Я слушаю, сеньор.
Пусть ровно в девять
Дадут сигнал тревоги, и такой
Переполох пусть в крепости начнется,
Чтоб вынужден был, женщину покинув,
Убраться из постели дон Родриго.
Пока он будет узнавать, в чем дело,
По моему приказу два солдата
Красавицу успеют увести.
Все будет так, как вы, сеньор, велите.
Подобных храбрецов насквозь я вижу!
Им кажется малейшая опасность
Смертельной и неотвратимой… Значит,
Поднять тревогу в девять! И смотри:
На этот раз пусть в тайне все хранится!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Родриго, Фортуна. ФортунаВ большом долгу я перед вами,
Что до дому дошли со мной.
Но долг влюбленного прямой
Усердствовать в служенье даме.
У Теодоры об одном
Хочу просить: чтоб разрешила
Хоть на мгновенье гостье милой
Собою мой украсить дом.
Не пламя страсти дерзновенной
Сегодня там сеньору ждет,
А лишь надежда, что цветет
В душе, вам верной неизменно.
Сама решать я не вольна,
Мне получить согласье нужно
У матушки: ведь я послушна
Всему, что требует она.
Ее должны снискать вы милость,
Так обратитесь к ней, сеньор.
Душа в пылающий костер
От нетерпенья превратилась.
Хоть счастье стать должно сильней
От долгой муки ожиданья,
Сгорю я в пламени страданий,
Не утолив любви своей.
Так ярко вспыхнувшее пламя?
Не верите моим словам?
Тогда доверьтесь зеркалам,
Взгляните, как любви стрелами
Разите вы. От ваших глаз
Исходит смерть.
Вот небылицы!
Клянусь: чтоб разума лишиться,
Достаточно взглянуть на вас.
Уйдем отсюда. Опасаюсь
Ночных гуляк здесь повстречать.
Так согласится ваша мать?
Тут ни за что вам не ручаюсь.
Корыстна, скажем напрямик,
Она подобно генуэзкам,
И золото лукавым блеском
Ее задобрить может в миг.
И от нее, помилуй боже,
Теперь зависит жизнь моя!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Каструччо. КаструччоКого еще здесь встречу я?
Кто это?
Друг.
Назваться все же
Рискни.
Каструччо.
Рад весьма.
Что ищешь ты в такую пору?
Из-за проклятой Теодоры
Беснуюсь и схожу с ума.
Что с нею?
Из дому куда-то
Ушла.
Так, значит, мой обет
Услышан богом!
Ведьмы нет,
И вы пред нею виноваты
Не будете, зайдя сейчас
Ко мне вкусить покой желанный.
Что это? Трубы, барабаны?
Беда!
Что испугало вас?
Послышался сигнал тревоги.
Как быть теперь? Что предпочесть?
Одно из двух — вас или честь
Утратить должен я в итоге.
На миг оставлю вас одну…
Тебе, пока все разузнаю,
Беречь Фортуну доверяю.
Вам в целости ее верну.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Фортуна, Каструччо. ФортунаНе разобрался, с кем оставил.
А ты сама разобралась?
Ну, чем ты за ночь разжилась?
Спроси старуху. Ты бы сбавил
Хоть спеси-то. Прискучил мне
Твой язычок неугомонный.
Но королевские дублоны
Повсюду, видимо, в цене.
Вот я тебя!..
Не смей, собака!
Где золото, что от господ
Тебе досталось, шлюха?
Вот.
Не промахнулся я, однако!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, дон Альваро и Брисена. Дон АльвароСолдаты! Строиться живей!
Что здесь зевакам праздным надо?
Война и вам не даст пощады.
Лицо закрой! Тебя, ей-ей,
Он не узнал.
И слава богу.
Дон Альваро?
Да, я, мой друг.
Куда же вы?
Ты слышал? Вдруг
Пробили в крепости «тревогу».
Поверь: я вовсе был не рад
В такую ночь вставать с постели.
Как? Ничего вы не успели?
Успел, вкусил от всех услад.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Фортуна, Каструччо, дон Альваро, дон Эктор, дон Хорхе. Дон ЭкторСобрать отряд и в ногу, стройно
Навстречу двинуться врагам!
Кто это?
Стой!
Чьи люди там?
Сержант и друг его достойный!
Но как скрестились их пути?
И что в таком переполохе
Угодно выудить пройдохе?
В потайном явное найти!
А таинство свершилось кстати.
И вам понравилось оно?
Блажен вкушающий вино.
Где ж дама?
Новых ждет объятий.
Старуха, что и говорить,
Даст сто очков вперед девчонке.
А вы, дон Хорхе, вкус свой тонкий
Успели тоже усладить?
Судьба мне помогла, сосватав
Красотку для утех ночных.
Ничем не хуже я других
Таких же волокит и хватов.
Но как случилось, что всем трем
Одна красавица досталась?
Она мне верною осталась
И не покинула мой дом.
И я свою оставил дома.
И я.
Но как в угоду нам
Он из одной трех создал дам?
Мне магия слегка знакома.
Кому ж какую дал колдун?
Как вашу даму звать?
Фортуной.
Я счастлив был с богиней юной.
Помимо ваших двух Фортун
Нашлась и третья мне на долю.
Вот повезло всем господам!
Я этою колодой дам
Себя дурачить не позволю.
Стой здесь, и пусть один из нас
Всех трех девиц сюда доставит.
Никто водою не разбавит
Мое вино на этот раз.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Фортуна, Каструччо, дон Альваро, дон Хорхе. Дон АльвароСкорей бы нам распутать нити
Всех этих хитростей и лжи.
А ну, бездельник, расскажи:
Что накрутил ты?
Эй, пустите!
Прочь от меня иль закричу!
Проткните шпагою злодея!
Убить его всегда успею,
Я правду выяснить хочу.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же, дон Эктор, Лукресия, Брисена, Теодора, генерал, дон Родриго и свита генерала. ГенералДон Эктор? Вы? Живое, так сказать,
Троянского героя воплощенье![30]
Однако мне хотелось бы узнать,
Куда из амазонок ополченье
Вам вздумалось вести? Чья это рать?
И с кем, бездельник этакий, в сраженье
Вступить ей этой ночью предстоит?
Когда бы не сжимал мне горло стыд,
Сеньора я б рассказом позабавил,
Как были мы у хитреца в плену,
Как нас Каструччо в дураках оставил,
Трех разных женщин выдав за одну.
Хоть действовал он против всяких правил,
Одним уменьшу я его вину:
Умом и хваткой всех он превосходит.
Все это правда?
Да.
Так ты, выходит,
Тот малый, что в Италию с собой
Привез Фортуну?
Да, я тот, чья слава
Успела облететь весь шар земной.
Себе для образца и для забавы
Вожу я много книг. Своей рукой
Внести бы мог в одну из них по праву,
Дабы воспеть великие дела,
Историю, что здесь произошла.
Дозвольте мне — и с трех теней я сдуну
Три черных вуали. С этой, например.
Прошу, мой друг.
Дон Эктор де Осуна
Прельщен был самой страшной из химер.
Но добивались милостей Фортуны
И наш сержант и этот офицер,
И я придал, подтасовав приметы,
Фортуны облик этим двум.
Кто это?
Две незнакомки.
Первую зовут
Брисеною. Вам о своей обиде
Поведаю: сержант, стоящий тут,
Мое девичье простодушье видя,
Словами, что сердца к себе влекут,
Пленил меня еще в Вальядолиде,
Чтоб тут же, лишь близки мы стали с ним,
Покинуть с легкомыслием мужским.
Но верной я изменнику осталась,
За ним последовала я сюда,
Под видом юного слуги скрывалась
И случай выжидала, а когда
Он выпал вновь, отдать не побоялась
Свою любовь тому, с кем навсегда
Соединить судьбу свою готова…
Сеньор! Я вашего теперь жду слова.
Лукресии и дона Хорхе спор
Решите также. Лейтенант в Милане
Был принят в нашем доме, и с тех пор
Я тайная его жена. Дворяне
Мы знатные, и мой отец, сеньор,
В чести у короля. Я в упованье,
Что властью благородною своей
Вы защитите честь семьи моей.
Так нагло осквернить мундир солдата,
Дать клятву сеньоритам молодым —
И обмануть, унизить то, что свято,
Позор отцам их принести седым…
Тут, чтобы чести возместить утрату,
Священник иль палач необходим.
Так где, друзья, стоять вы предпочтете —
Пред аналоем иль на эшафоте?
Я вижу: вы для всех нашли мужей.
Рабыня ваша, жду и я ответа.
Мой друг! Нет слова моего верней,
Не отступлюсь от своего обета…
Каструччо! Я прослышал от людей,
Что ты в долгу пред девушкою этой,
Так руку ей подай.
В угоду вам
Я не одну, а две руки отдам.
Я капитанский чин и полупику
Даю тебе в приданое, как сват.
Ты ловок и умен. Так послужи-ка —
Хороший выйдет из тебя солдат.
Поверьте мне: отвагою великой
Я преисполнен… Но часы летят,
И вот уже подходят к заключенью
Молодчика Каструччо приключенья.
НЕТ ЗНАТНОСТИ БЕЗ ДЕНЕГ
Перевод Ф. КЕЛЬИНАДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Федерико — старик. Отавио, Руфино, Лусиано — его сыновья. Джулия-Лауренсия — королева. Сесар — адмирал. Камилла — принцесса Неаполитанская, дочь убитого короля Энрике. Амадей — конетабль. Аурелия — придворная дама Камиллы. Призрак короля Энрике. Урбан — лисенсиат. Макаррон — слуга Федерико. Лусила — служанка Федерико. Певец. Клаудио, Перейро — слуги Камиллы. Лелио, Фаусто — слуги в неаполитанском дворце. Клариндо — пастух. Придворные. Свита. Слуги. Народ.Действие происходит в Неаполе, его окрестностях и в Париже.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КОМНАТА В ДОМЕ ФЕДЕРИКОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Федерико, Отавио, Руфино, Лусиано; все четверо бедно одеты. За сценой трубы. ОтавиоЛикует город!
Раз нет сил
Наш дом убрать, как все, коврами,
Сыны мои, украсить вами
Я стены бедные решил.
Убранством зданий наши взоры
Неаполь тешит в эти дни,
В сиянье солнечном они
Горят, как золотые горы.
Но пальма первенства — моя:
Себя на празднике прославлю.
Души моей покровы — ставлю
Я вас у двери, сыновья.
Парчою вашей драгоценной,—
Я бедность больше не таю,—
Украсьте хижину мою,
Приют для скорби неизменной!
И если королевы взгляд
И нас вниманьем удостоит,
У бедной хижины откроет
Она богаче всех наряд.
Сеньор!
Отец!
Не плачьте, боже!
Фронтоны, арки там и тут,
В честь праздника фонтаны бьют…
Глаза мои — фонтаны тоже.
Прикройте ж бедный вид стены!
Так хорошо?
Раскиньте руки
Пошире! О, за что мне муки
Такие в жизни суждены?
Вот так?
Не мог нигде б достать я
Парчи такой по красоте.
Но бедность — крест. Вы на кресте
Ее, и это ль не распятье?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Макаррон. МакарронТак несравненно величава!
Века не видели такой.
Народ ликует и толпой
Теснится вкруг. Ей всюду слава.
И, что ты там не говори,
Прямая королева это!
Так солнце всходит в час рассвета,
Блистая пурпуром зари.
Да, Джулья-Лауренсья знает,
Чем в мире властвует она.
Ее я видел: в ней весна
Себя волшебно повторяет.
Так обратитесь к ней с мольбой
Смягчить свой гнев…
Твое усердье
Не к месту, право… Милосердье
Не часто дружит с красотой.
Коль женщина по воле рока
Собою дивно хороша,
Вдвойне должна ее душа
Быть беспощадной и жестокой.
Сеньор! Что за Голгофа здесь?[31]
Мои ковры, три балдахина.
Тут коронация — причина.
Я с ней захлопотался весь.
Вводя в убранство эту новость,
Я думал, всех я превзойду…
И попадете вновь в беду,
Не милость встретите — суровость.
Похожи вы на мужика,
Который, тканей не имея,
Развесил — глупая затея! —
По всей стене окорока.
Обид не умножайте рьяно,
Сеньор! Должны вы их убрать.
Вам неприлично так стоять,
Руфин, Отавьо, Лусиано,
Не балдахин вы, не ковер.
Уйдите, так стоять негоже!
Вы с детской мельницею схожи,
Ничей вы не плените взор.
Молчи, глупец! Мы выполняем
Отцову волю.
И вдвойне
Так, дети, нравитесь вы мне!
Он королеву превращает
В быка!..
А, да при чем тут бык!
Бык, глазом все кругом окинув,
Заметив этих арлекинов,
На них наскочит, зол и дик.
В порыве яростного гнева
Он их на клочья разнесет,—
Вот так на них свой гнев сорвет,
Пылая мщеньем, королева.
Чудным он был бы королем,—
Так глупо все изображает.
Сеньор, я вижу, подражает
Хуану-дурачку во всем.
Спешите! Королева, двор
Идут сюда. Останусь с вами!
Для полноты — признайтесь сами —
Вам нужен рваный мой ковер.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, королева Джулия, адмирал Сесар и свита. ДжулияЧем улицы богаче эти,
Тем больше я восхищена.
Востока пышность в них видна.
Великолепней нет на свете!
А хуже ль то, что видишь ты,
Сеньора?
Герцог! Что такое?
Вот выраженье пресмешное
Избытка чувств, их полноты.
Старик, убранства не имея,
Вот чем украсил дверь свою.
Взгляни!
Сеньора! Не таю,
Моя рассчитана затея —
Неаполь превзойти. Он, щедр
На выдумки и сердцем весел,
Встречает вас, и я повесил
Парчу моих сердечных недр,
Души моей покровы — мало,
Неправда, — души целиком,
И тканей лучше нет кругом,
Их сердце бережно соткало.
Решил я: бедность стен моих
Сегодня ими уберу я.
Вот три души, их вам дарю я.
Нет у меня даров других.
Но кто вы?
Я не тот, кем был.
Кем были вы?
Кем не являюсь,
Я так не схож с ним, что признаюсь:
Я самого себя забыл.
Так кто ж вы?
Разве не довольно
Я о себе вам рассказал?
И все же?
Тот, кто бедным стал,
А был богат и жил привольно.
И раз, сеньора, я открыл,
Что я другой, — теперь вам ясно:
Я стал бы отрицать напрасно,
Что я не тот, кем прежде был.
Вы из Неаполя?
Богато
Я жил в нем, всех знатней, сильней,
Над всеми властвовал. Моей
Звезде дивились все когда-то…
Теперь судьба моя не та:
Я бедным стал, все это знают.
Нас деньги так же возвышают,
Как принижает нищета.
Вы разорились?
В долг поверя.
Безумье!
Прихоть чудака.
Потеря ваша велика?
Да, велика моя потеря.
Кто ваш должник?
Король наш сам,
Мой государь и враг ваш старый.
В том проявленье божьей кары,
Так нужно было небесам.
Король убит… Вступил сегодня
В Неаполь брат ваш… город стал
Без короля, я ж потерял
Свой титул… власть на то господня.
Я два мильона одолжил
И разорился. Ох, как много!
И вот в лачуге я убогой
Дивлюсь тому, чем прежде был.
Мои поместья, замки, виллы
Ваш брат похитил у меня,
Я дожил до такого дня,
Когда мои иссякли силы.
Я догадалась: значит, вы
Граф Федерико?
Да, когда-то
Я графом был и был богатым,
Любимым баловнем молвы,
Но, ставши бедняком презренным,
Я низко пал в глазах людей.
Зачислен я в разряд вралей,
Слыву глупцом, глупцом надменным.
Что ни скажу, все глупость, бред.
Ах, бедность!..
Федерико! Встаньте
С колен и плакать перестаньте.
Вам убиваться так не след.
Вы, вероятно, позабыли,
Или не знаете: собрать
Должны вы деньги, чтобы стать
Опять таким, каким вы были.
Примите ж добрый мой совет,
Совет благой, совет примерный:
Вы сами убедились, верно,—
Без денег знати в мире нет.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Федерико, Отавио, Руфино, Лусиано, Макаррон. МакарронИшь, как отрезала ретиво!
Мой бог!
Ах, черт!
Нельзя сильней!
Вы терпеливы были с ней.
Я только слушал терпеливо.
Да что другого было ждать
От королевы? Людовико
Она сестра…
Звучит так дико!
Должны вы деньги вновь собрать,
Чтоб знатным сделаться… Тиранка!
Ах, деньги, деньги, все-то в них!
Первопричина дел земных,
Их смысл, и сущность, и изнанка…
И что нам объяснит точней
И совершенней дел теченье?
На чем мы строим наше мненье,
Оценку жизни и людей?
Горбун — с деньгами? Он красивым
Слывет, и мудрецом — дурак,
Здоровым умником — толстяк,
Кто худ — разумно бережливым.
Ты — рыжий, при деньгах, так ты
Уж Адонис, а не Иуда,[32]
Вы ж четверо (в том нету чуда)
Без денег — нищие шуты.
Отец мой и сеньор! Раз деньги,
Как то доказано, всегда
Основа знатности и сами
Душа всех дел и начинаний,
Те деньги, что вы потеряли,
И знатность рода, ту, которой
Лишились вы, верну делами
И закреплю оружьем я.
А раз оружие — основа
Домов знатнейших — прославляет
Величье их, ну, а потом
Подняться деньги помогают —
Оружьем я клянусь своим
И обязуюсь добиваться
Похвал почетных, чтобы знатность
Бессмертьем подвигов вернуть вам.
И пусть, отец мой, не увижу
Я блеск седин почтенных ваших,—
Тех, что на грудь вам ниспадают,
Как змеи снежные, — покамест
Их не одену, не покрою
Червонным золотом, достав
Его для вас из недр Офира,
Из бездн Аравии ужасных,[33]
И не торгашеством презренным,
Не ухищреньями обмана,
А лишь при помощи одной
Руки вот этой, этой шпаги.
И с ними я надеюсь стать
За все обиды эти — карой,
За униженья все — возмездьем,
Судьбой счастливою в несчастьях,
И в этой смерти — вечной жизнью,
И в этой жизни — громкой славой,
В позоре этом — честью, словом,—
Богатством в этой нищете.
Постой, Руфино, обожди,
Послушай, вникни и останься!
Отец мой и сеньор, простите!
Раз королева грубой бранью
Такою оскорбила вас,
Мой долг оружьем вас прославить.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Федерико, Отавио, Лусиано, Макаррон. ЛусианоЯ, сеньор мой, знатность ту,
Что всегда рождают деньги,—
Хоть судьба вас обрекла
На такое униженье,—
Если брат решил оружьем
Вам вернуть, верну ученьем.
Ведь дано науке тоже
Возводить на трон, нередко
Императорами делать.
Мной убитые нелепо
Годы юности цветущей
Не страшат меня — надежду
Потерять не заставляют.
Ведь и Горгий Леонтинец[34]
Приступил, на диво грекам,
Пожилым — ему сто двадцать
Было лет тогда — к ученью.
Беден я и благороден,
И отчизну неизбежно
Должен я покинуть. Нет
В мире бедствия страшнее
Для любого человека —
Бедным жить в местах, где прежде
Жил он знатным и богатым.
А вернусь к тебе, отец мой,
Мой сеньор, и удостоюсь
Твоего я лицезренья
Лишь тогда, когда в науке
Буду славою увенчан,
Потому что если знатность
В рост идет с деньгами вместе,
То наука, как сказал я,
Помогает нам сберечь их.
Потому-то и хочу я
Обрести в науке деньги,
Чтоб, с судьбою вашей споря,
Вас спасти от униженья.
Лусиано, сын мой! Тоже
Бросить ты меня намерен?
Стой, послушай, подожди,
Слушай, наберись терпенья!
Нет, отец мой и сеньор,
Уж простите: раз презреньем
Вы таким окружены,
Я вам честь верну ученьем.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Федерико, Отавио, Макаррон. ОтавиоПускай Лусьяно и Руфино
В оружье и науках место
Отводят знатности — исчадью
Гнуснейшему греха и денег.
Ее держало златолюбье
В плену в подземных черных безднах,
Теперь же выпустило вдруг
На волю бешеного ветра
И волн гулливых и мятежных.
О тираническая власть
Стихий, свободных элементов!
И вот уж знатность обернулась
Дельфином иль орлом надменным.
Могучие, они проникли
В миры, сокрытые доселе,
Куда и солнце не всегда
Заходит, соглядатай неба.
Я, одинокий, бесталанный,
Без дружбы, мужества, надежды,
Без силы, бедный в самом деле,
Эпитетов я без числа
Мог подобрать бы к слову «бедный».
Какие я могу моря
Избороздить, какие земли,
Какие страны, королевства?
В одних я зло найду, наверно,
В других презренье и насмешку.
О низкие законы мира!
Зачем вы подчинили деньгам
И знатность крови, и дыханье,
И жизни первый жаркий трепет?
Ты, небо, прокляни тирана —
Того, кто в буйном ослепленье
Признал за божество металл
И богом сделал торг презренный.
О мой отец! Я вне себя!
О мой сеньор! Мой ум слабеет.
Считает он безмерным зло
И видит тщетность исцеленья.
Боюсь врагини-королевы.
Я беден, вас я вижу бедным,
Вас, жертву, что угодна богу
Была всегда, благой пример.
Но если деньги тех находят,
Кто не заботится об этом
(Черта людей властолюбивых,
Черта людей всегда беспечных),
Мир обойду, их не ища,
Пока их где-нибудь не встречу.
Пересеку моря и бездны
И гор заоблачные цепи.
Я знаю: делаю я глупость,
Вас покидая, но намерен
Я стать глупцом — тогда удача
Придет сама: я должен прежде,
Чем стать счастливцем, стать глупцом.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Федерико, Макаррон. ФедерикоСкорее, Макаррон, за ним,
Останови!
Ну нет! Намерен
Я тоже знатность приискать.
Ее мне деньги обеспечат.
Как приискать их, я придумал.
Великолепный план, чудесный!
Сперва прикинусь полоумным,
И нищим, и скупцом отпетым —
Ведь только их находят деньги,
Да тех, кто крив иль от рожденья
Левша, ну, словом, антиподов
Людей красивых и своей
Судьбой довольных. С этой целью
Намерен присоединиться
Я к вашим сыновьям, — теперь
Они вас бросили по разным
Соображеньям. Лишь колеблюсь,
За кем из них пойти. Признаться,
Оружье мне не по душе.
Оно — как врач жестокосердный,
Солдаты — вечные больные,
Раненье пулей — их рецепт.
Левшам одним в солдатах место.
В науках тоже мало проку
Я вижу; много в них помех:
Меня приводит в страх и трепет
Воспоминанье об изюме,
Покрытом плесенью, о яйцах
Гнилых иль с болтуном, о вечном
В пылу высокопарных прений
О грубых солецизмах… Нет!
Отавьо путь, я полагаю,
Куда разумней, и вольней
На нем дышать… Хотя и мало
Сулит он выгод, много легче
И беззаботней жизнь зато.
Я за Отавио пойду
В Неаполь, к вам вернусь не прежде,
Чем знатным буду и карманы
Мне знатность золотом набьет.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Федерико один. ФедерикоНи мрамору, ни прочной бронзе
Такого не снести мученья
Среди ужасных этих бед,
Печальных этих происшествий.
Руфин, Отавио, Лусьяно,
Повремените же!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Федерико, Лусила. ЛусилаЧто это?
Вы плачете, сеньор?
Лусила!
Коль плачу, значит боль безмерна.
Да в чем беда?
В том, что утратил,
Лусила, все, что я имел.
Те души, что одушевляли
Меня, — их больше нет. Навеки
В закате черном закатились
Мои светила, столько лет
Ночь озарявшие мою.
Мои глаза лишились света,
Мои разбились зеркала,
Ну, словом, говоря яснее:
Руфин, Отавио, Лусьяно
Ушли.
Да как же так?
Наверно,
Кажусь им старым и несчастным.
Но, их клеймя за поведенье,
Я за почтительность сыновью
Им благодарен. Посоветуй,
Что делать мне?
Утешьтесь.
Где же
Смогу найти я утешенье,
Моих лишившись сыновей?
У бога.
Я богат терпеньем.
Я вам рабою буду верной.
За все благодеянья ваши
Вознаградить я вас хочу.
Я из семьи простой и бедной,—
Вскормили вы, сеньор, меня,
Взыскали ласкою своею,
Хотя я ласки и не стою.
Сеньор, не бойтесь: я сумею
Вас прокормить. Я, вся в слезах,
Стучаться буду во все двери,
Везде моля о подаянье.
Себя продать не пожалею!
Лусила! Близок мой конец.
Пойдем взглянуть, ушли ли дети.
Идем.
Мой бог! Они ушли.
Да кто сказал вам?
Сердце, сердце!
Оно в груди на части рвется.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Камилла, Аурелия, певец. КамиллаЗдесь любовь мою хранит
Величавое надгробье,
Но его могучий вид,
Аурелья, лишь подобье
Сердца, что под ним лежит.
Крепко мраморное ложе,
Прочен камень гробовой,
Я в несчастье с камнем схожа,
О отец любимый мой!
Я твоя гробница тоже.
Я, пока не отомщу,
Стану плакать — так утрата
Тяжела, так я грущу!
Кровью вражьей цвет граната
Алебастру сообщу.
Я убью своей рукою
Лудовико…
Госпожа!
Твой обед перед тобою.
Жизнью мало дорожа,
Стану ль тешиться едою?
Есть не буду.
Чтобы жить,
Надо есть. Лишь так отмщенье
Сможешь ты свое свершить.
Смерть несет нам избавленье,
Так не лучше ль с ней дружить?
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Клаудио и Перейро. КлаудиоВот обед, принцесса. Кушай!
Ты мне снова повтори
Свой рассказ печальный!
Слушай.
Стану есть я.
Говори.
О отец! Я долг нарушу,
Но меня ты не кори.
Вот как гордый Лудовико,
Дук Неаполя, Сицилии,
Дук Калабрии преславной,
Сверг великого Энрике.
Видишь, плачет! Перестань!
Ах, отец мой милый!
Ты
Продолжай. Нам плакать надо —
Так мы можем боль смягчить!
Злой изменой и коварством
Взял он гавани, твердыни.
В этом деле неустанно
Бунтари ему служили.
Дай воды.
Вот.
Ах! Что это?
Ты подать воды просила.
До краев наполнить кубок
Мне глаза поторопились.
Убери…
Ну, что ж молчишь ты?
Защищаться стал король.
Только как-то ночью звери —
Больше тысячи их было
Во главе с жестоким тигром —
Короля во сне схватили.
Предают его свои.
Вот шатер покинут ими:
Десять ран ножом в кораллы
Вмиг седины превратили.
Десять ран ножом… О звери!
Перестань!
Меня лишить ты
Хочешь радости? Ведь слезы —
Радость всем сердцам унылым.
Продолжай!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и конетабль Амадей. АмадейТвои мне ноги
Дай обнять!
Как ты решился,
Амадей, предстать пред очи
Пред мои в наряде пышном?
Над моим смеешься горем
И отца бесчестишь. Видно,
Стыд последний ты утратил,
Раз ко мне так заявиться
Ты дерзнул. Ступай отсюда!
Не хочу тебя я видеть.
Нет. Моя похвальна дерзость,
Вести добрые защитой
Станут мне.
О чем, какие?
Знай: успехи Лудовико
Смерть пресекла. Увенчал он
Лоб свой ветвью кипариса,
Уж в священной яшме место
Он обрел…
Что говоришь ты?
Да! Надменный Фаэтон,[37]
Солнца пламенный возница,
Выпал вдруг из колесницы.
Я присутствовал при этом.
Уберите стол.
Ты видел
Лудовико мертвым?
Слушай!
Из рассказа все постигнешь.
На испанском скакуне
(Конь казался Гипогрифом,[38]
По обилью пятен яшме
Был подобен, по расцветке —
Небу в звездах) Лудовико
В поле выехал. Земли
Не давал коню копытом
Он касаться, заставляя
Землю завистью томиться
К зверю дикому. Когда же
Пье де Груты он достиг,
Звук заслышав труб военных,
Звук, его воспламенивший,
Он коню дал шпоры, воздух
Вмиг на сферы поделив…
О, не так ли лебедь волны
Рассекает?.. Конь ретивый
Со свирепостью безумной
Налетел на камни… Криком
И поводьями его
Не сдержать — и конь на камни
Ездока с налету скинул.
Так чудовище повергло
Ниц монаршее величье,
Святость сана. Изваянье,
Что повержено во прах,
Нам твердит неумолимо:
Власть земная — та же глина;
Камня малого довольно,
Чтоб ее повергнуть ниц.
А потом коня убили.
Злые фурии вселились,
Знать, в коня. Господь и зверю
Дозволяет, разъярившись,
Стать злодею божьей карой.
Так конец свой горделивость
Обрела, сдалась жестокость,
Так господняя десница
На камнях кровавых зримо
За тебя сама вступилась.
После, с честью королевской,
Обманув апрель твой чистый,
На престол возвел Неаполь
Лудовикову сестрицу,
У тебя отняв наследство.
Эта новость оживит
Пусть тебя, а божья кара
На отмщенье вдохновит.
Возврати престол: Камиллой
Стань для всех непобедимой,
Брось тюрьмы невольной праздность,
Собери пехоту, пики
И мечи. Клянусь тебе:
Много преданных дворян,
О бессмертная Камилла,
Ты в Неаполе найдешь
И повсюду в королевстве.
Не найти предлог счастливей…
Бог за меня отмстил. О мой отец любимый!
От клятвы он меня освободил
В отмщенье быть неумолимой.
И вам и мне теперь он небо возвратил.
Когда Неаполя достигну,
Я вечный памятник вам, мой отец, воздвигну.
Тиран погиб. Изгонит
Из сердца прежний страх известие само.
«К оружью!» — ветер стонет.
Ты, королевство, сбрось позорное ярмо,
Скорбь замени усладой!
Камиллой стану я, раз мне не быть Палладой.[39]
Королева Джулия, адмирал Сесар. Сесар
Она в пустынный замок удалилась.
Своею крепостью понравился он ей.
Он морем защищен, и в нем она укрылась.
Там в море Аполлон нисходит в тьме ночей.
В Диану древнюю она преобразилась.[40]
Там чудо новое, там дивный мавзолей
Отца убитого в граните воскрешает,
У солнца алебастр блестящий отнимает.
Ту, Сесар, женщину мне надо захватить.
Нельзя никак!
Ужель невыполнимо?
Решенье принято, пред ним ли отступить
Мужчине смелому?
Увы, непобедима
Камилла храбрая!
Нельзя ли прекратить
Поток твоих похвал? Они мне нестерпимы.
Не отвергай меня, о Джулия, тогда
Я умерщвлю ее.
Своей любовью. Да?
Любовью?
Сесар! Кто о женщине вздыхает,
В душе воссоздает ее живой портрет.
Любая похвала в нем чувство разжигает,
Желанья пылкие… Но, герцог, сам предмет,
Та женщина, потом его же изумляет
Своей обычностью.
А может, славой?
Нет!
Ты глупостью меня приводишь в изумленье.
Сильна в тебе любовь, во мне — долготерпенье.
В поход я выступлю, а там определю,
Отважна ли она, красавица ль такая.
Я захвачу ее, иль захватить велю.
Ты собери отряд…
Она — звезда простая,
Ты — солнце рядом с ней.
Ту кисть я не хвалю,
Что лжет, ее красу притворно умаляя.
А ты, хваля меня, браня ее потом,
В хуле и в похвалах ты выглядишь шутом.
Указ мой объяви: тому я обещаю
Все, что я в силах дать, кто приведет ее.
За дело трудное награду повышаю —
Пусть люди видят в ней веление мое.
А если я возьмусь? Что я приобретаю?
Сменю на милость гнев за рвение твое.
Награда велика.
Не медли же с указом —
Пусть милость и мой гнев увидят люди разом.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Отавио, Макаррон. ОтавиоМы заблудились и вслепую
Бредем за призрачной мечтой.
Отавьо! Глупостью большой
Попытку нашу назову я,
Мечту безумной нахожу я.
И хоть я золото давно
Заобожал, но ведь грешно
Скрывать! Я без прикрас, открыто
Скажу: прекрасно, знаменито
И изнурительно оно.
Но шутки в сторону. Скажите:
Что вы хотите предпринять?
Бродить без цели, голодать?
Клясть небо!
Лучше закусите
Спокойно, а потом сосните —
В беде ох как полезен сон!
Зачем на жизнь ты осужден,
Бедняк, раз прежде был богатым?
Отца считаю виноватым
Я вашего.
Да, точно он
Всех унижений, бед причина.
С лихвой за верность заплатил —
Он два мильона одолжил…
Вот сумасброд, вот дурачина!
Не забывай — ты видишь сына
Ему послушного…
Вы бровь
Не хмурьте!
Ты ж не пустословь.
Мы королю жизнь и именье
Отдать должны…
Нравоученье,
Мораль — пустое все!
Любовь
На жертвы побуждает эти
Вассалов…
Мало ли на свете
Безумцев…
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Камилла, конетабль Амадей и Аурелия. КамиллаПеших и коней
Ты собери сюда скорей.
Не бойся. Я за все в ответе.
Собрать их — точно что верней.
Я соберу их отовсюду.
А где мы встретимся с тобой?
Охрану ты пришли за мной,
Средь этих вязов ждать я буду.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Отавио, Макаррон, Камилла, Аурелия. ОтавиоМой бог!
Дивитесь, верно, блюду
Похлебки?
Ангел неземной!
Ты солнце, ты восторг для взора!
Сеньор, конечно, был бы прав,
Будь с этим блюдом сто приправ.
Ты груб.
Я лакомка, обжора.
Что делать мне? Таков мой нрав.
Родится ж красота такая!
И голод! Ем я как за двух.
Ах, как ты груб!
Да, я — пастух.
Смотри: взошла звезда, мерцая.
Глядись в ручей. Он, убегая,
Куда-то вдаль тебя зовет,
Своей струей он травы гнет,
В тебя жемчужины бросая.
Взгляни на солнце, на звезду.
Сеньор! Должно быть, вы в бреду.
Я на нее гляжу… и что же?
Вот наша пища.
Не похоже.
Как манна, лучшую еду
Заменит.
Ем, не ощущаю.
Я легче поступи не знаю.
Пойми же — это духи…
Да.
Уж слишком нежная еда.
Духовной я предпочитаю
Еду телесную всегда,
А в этой перец жжет как надо!
Ни к черту пища не годна,
В нее тот перец сатана
Подсыпал, главный повар ада.
Ручей кристальный, чувств отрада!
Цветы окрасили в кармин
Твою струю, создав рубин
Смешливых уст; как перлы, зубы
Твои блестящие, и губы
Смеются. Смех для них один —
Моя печаль… О, измените
Природу, в слезы превратите
Вы смех, в кристальную струю
Вы влейте жалость, грусть свою
И нежность, в путь сопроводите
Меня стенаньем вод своих!
Наелись — голод и утих!
Теперь поспим…
Не стыдно ль, право,
Все спать да спать?..
Зато на славу
Обед из духов неземных.
Куда как нежен!.. Но в покое
Оставим их…
Мужчины!
Двое.
За переплетом тополей.
Внимали жалобе моей?
Наверно.
Что ж это такое?
Скажи, пусть подойдут сюда.
Эй, вы!
Узнав, что мы поели,
Они с обеда захотели
Филе…
Послушай!
Я?
Ну да!
Покличьте и того, кто с вами.
Я красотой ее пленен!
Кто вы такие? Что вам надо?
Два пилигрима, круг земной
Обходим мы. Услышав смех
Ручья кристального, который
Здесь разбивается о скалы
Без сожаленья и росою
Кропит нежданною цветы,
Решили отдохнуть немного
Мы от усталости безмерной.
Откуда вы?
Мы из такой
Страны, где духи служат пищей,
И заколдованы мы тоже.
Надеюсь, ваша красота
Простит глупцу?
Сперва должны вы
Мне умника найти, чтоб вовсе
Не ел.
Довольно!
Вы откуда?
Мы из Неаполя. Покорно
Мы за изменчивой судьбой
Идем, своей лишившись воли.
Ее удары превратили
Нас в пилигримов.
Верно, кто-то
В Неаполе вам был врагом,
Вас угнетал?
Да, перемены
В правленье, крайняя суровость
Тиранов — все, что там случилось
За эти два последних года,
Вселило в сердце нам тревогу.
Там некий зверствовал тиран,
Как Фаларис или Креонт.[41]
На них он был похож… Дворянство
Извел.
Так вы из благородных?
Нет. Я бедняк, а в бедняках
Следов не сыщешь благородства.
Король ведь умер?
Вняло небо
Мольбам, стенаниям народа!
И что ж? На трон вступила Джулья,
Ему жестокостью подобна.
Свирепа так?
Да, Лудовико
Она сестра.
Ну, а какою
Слывет Камилла?
Человека
Вы не найдете, чтоб ее
Не обожал за добродетель,
За милосердье не хвалил,
За красоту ее не славил
Повсюду, а народ ее
Своей считает королевой.
И, если войско соберет,
Ее признают. Дай ей бог
Скорей на родину вернуться!
А что вы ищете в дороге?
Мы ищем знатность рода, это
Чудовище, — оно давно уж
По свету бегает с деньгами.
Известно всем: из денег сложен
И самый мир. Мы ищем деньги,
А где и как найти — не знаем.
Я говорю ему: «Ты грабь»,
Ему советую: «Разбоем
Займись». Кто грабит — их находит
В полях, в лесах, ну словом, всюду.
О, если так, в лице моем
Судьба, конечно, вам поможет.
Аурелья! Этих пилигримов
Возьми с собой, вели устроить
Близ моего шатра.
Судьба!
Раз ты в мой ум вложила столько
Надежд высоких, будь для нас
Ты впрямь счастливою судьбою!
И также милость ваша пусть
Прикажет, если только власть
Она над кухнями имеет,
Чтоб мы немножко хоть поели
Cratatto или macarroni,
Pinatta или же rostutto.[42]
Ты прикажи, пусть их покормят.
Живи, сеньора, больше лет,
Чем датский дог святого Роке![43]
Кто эта женщина?
Кто? Ангел,
Нам небом посланный в подмогу.
Да, ангел, солнце, небо. Знай:
Я навсегда сражен любовью.
А я? Я — голодом и жаждой…
За тысячу людей я жажду,
И за двенадцать тысяч голод
Меня давным-давно томит.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Камилла, Руфино. Руфино (про себя)Я потерялся, обезумел,
Я до отчаянья дошел.
Могу ли не назвать я дерзким
Мой замысел? Его свершить
Меня толкает честолюбье.
Сюда пришел свершить я подвиг,—
Он оживит собою бронзу,
Меня покроет вечной славой,
Моих потомков вдохновит.
Великую мне предлагает
Награду Сесар за него.
Мне собираются помочь
Неукротимый солнца бег
И тени непробудной ночи.
Пособником мне будет лес.
Фортуна! Сделай так, чтоб снова
Стал графом Федерико, бедный
Отец мой! Пусть передо мною,
Перед моей отвагой дерзкой
Его смирится злая доля!
О, кто ты, кто ты?
Пусть безмолвно
Ответят ноги за меня.
Я в этом случае ногам
Свое предоставляю слово.
Аурелья, люди, Амадей,
Солдаты!
Чтоб мне знатность вновь
Вернула дерзкая отвага,
Быстрее крыльев станут ноги.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Конетабль Амадей, Аурелия, Отавио, Макаррон. АмадейПринцесса кличет нас… О небо!..
Похитили!.. Ее уносит
Какой-то человек… Сажает
Он на коня ее… и конь
В крылатом беге не щадит
Бока свои и камни. Войско!
Скорей за ним, за ним! В погоню!
Ты, Амадей, вели тревогу
Трубить.
Беда, беда!
Несчастье!
Преодолеть берусь я горы.
За ними следом!
Невозможно
Нагнать коня!
Предатель злой!
Пусть города твои и села
Меня страшатся!
А меня —
Твои харчевни с погребами!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПОКОЙ ВО ДВОРЦЕ В НЕАПОЛЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Камилла, Руфино. КамиллаСкажи, смельчак: как мог ты взяться
Безумье дерзкое свершить?
Утратил я охоту жить,
Я смерти перестал бояться.
Свершает подвиги, кто смел,
Ему всегда, во всем удача.
Свершенье ж трудных дел — задача
Несчастных, вечный их удел.
Да! Но свершил легко и скоро
Ты похищение мое.
К чему ж отчаянье твое?
Конечно, ты права, сеньора:
Несчастный в смерти лишь одной
Всегда находит утешенье,
Я смерть искал… Вот объясненье
Тебе решимости такой.
Каков был повод?
Обещанье
Захватчику за твой полон
Дать все, что ни попросит он
В Неаполе.
Так злодеянье
И низкий интерес — твоей
Тоски причина?
Что ж иное?
Найди чудовище другое
Неумолимей и страшней.
Скажи: ужели было б хуже?
Богатство я б тебе дала
Без униженья и без зла…
Ах нет, сеньора!
Почему же?
Неаполем я дорожу:
С ним интерес мой связан кровно.
Здесь мой отец — о нем любовно
Забочусь я, ему служу.
Ведь, вспоминая с умиленьем
О днях, прожитых без забот,
Хороший сын свой долг вернет
Отцу и лаской и почтеньем.
Но это только часть пока,
А если он вернуть захочет
Отцу весь долг, пусть не хлопочет:
Не хватит жизни — коротка!
Таков сыновний долг священный.
Вглядись в него и все поймешь;
Благим тогда ты назовешь
И мой поступок дерзновенный,
Мое безумье уяснишь
Себе. Ведь ты отца имела:
При жизни ты благоговела
Пред ним, его и в смерти чтишь.
Любовь прощает все.
Ни слова,
Ни слова больше мне о том!
Безумье всякое в таком
Я деле уважать готова.
Не мог ты лучше прекратить
Печаль мою. Благоговею
Пред ним. Я, дочь его, сумею
В любви признательною быть.
Так! За отца меня терзает
Судьба… Но грусть моя светла:
Я утешенье в том нашла,
Что сын мне добрый подражает.
Возьми алмаз.
Понять хочу…
Из-за отца свое решенье
Ты принял, я ж за похищенье
Тебе алмазом заплачу.
Позволь упасть к ногам!..
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, адмирал Сесар, Лелио и Фаусто. СесарС тобою
Сперва расправлюсь. Ты пойдешь
В тюрьму.
Кто? Я?
Да, ты.
За что ж?
За преступленье? Но какое?
Там скажут.
Госпожа!..
Помочь
Я не могу, мой друг… Простая
Я женщина. Как ты, страдая,
В тюрьме томлюсь я день и ночь.
Иди!
Идем, раз это надо,
Чтобы, несчастный, умер я
От горя, видя, как моя
К счастливцу перешла награда.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Камилла, адмирал Сесар. СесарВы, ваша светлость, извините,
Что я невежлив был сейчас,
Но дело в том, что я приказ…
Вы оправданий не ищите
Своей невежливости. Жест
Ваш неуместен. Лучше б грубо
Вы обошлись со мной сугубо,
А там взялись бы за арест.
Принцесса! Вы, даю вам слово,
Меня не узнаете.
Ах!
Кто я такой?
Вы? Вертопрах,
К тому ж глупец!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, королева Джулия, Лелио и Фаусто. Джулия (к Лелио и Фаусто)Она сурово
С ним говорит.
А в чем беда,
Раз на коне крылатом птицей
Он сам с похищенной девицей,
Я видел, прилетел сюда?
Я, Сесар, здесь.
Судите сами,
Владычица! Пред вами то,
Что вы хотели.
Да, зато
И ваша королева вами
Довольна, вам за все воздаст.
Так ты — Камилла? Всем на диво
Непобедима и красива?
Эй, люди! Кто мне стул подаст?
Здесь та сидит одна, кто правит.
Тогда скорей мне стул подай!
Так ты — Камилла? Отвечай!
Эй, люди! Кто ж мне стул поставит?
Здесь королеве лишь одной
Сидеть пристало.
В чем же дело?
Ты встань, а я и сяду смело.
Знай: королева пред тобой!
Встань, безрассудная!
Ни шагу!
Не подходи никто ко мне!
Я безрассудная вдвойне,
В руке своей держу я шпагу.
Мир удивляться мне привык,
И ярость он мою оценит!
Пусть шпагу острую заменит
Мне гневной женщины язык.
Встань, а не то в порыве гнева
Стул опрокину без труда!
Мы обе встанем, и тогда
Увидят все, кто королева!
Убить ее!
Вот твой расчет:
Меня подвергнув нынче плену,
Чтобы убить меня, измену
Ты, Джулья, снова пустишь в ход.
Когда б меня ты одолела
Оружья силою, в бою,—
Ты славу добрую свою
Тем приумножить бы сумела.
Но предпочла ты подослать
Солдата, чтоб в лесу укрылся,
Меня похитил и явился
К тебе. Ведь это запятнать
Победу значит! За наградой
Придя, в тюрьму он угодил…
Тебя не Сесар победил?
Не Сесар.
Разузнать все надо…
В чем дело, Сесар?
Дело в том…
Сеньора! Приступив к захвату,
Я, правда, приказал солдату
Ее похитить… Он в моем
Покое… Но, конечно, славу
Он без меня бы не стяжал,
И раз его я генерал,
Своей считаю я по праву
Победу…
Да, когда б собой
На деле жертвовал с ним вместе.
Клянусь тебе: похвал и чести
Достоин только узник твой.
Где ж узник?
Плохо послужила
Мне неприветливость моя;
Как адский демон, как змея,
Она ей сердце уязвила.
Солдат в покое дальнем ждет,
Я наградить его намерен
За смелость, в нем вполне уверен.
Пусть, герцог, с вами он войдет.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Камилла, королева Джулия, Лелио, Фаусто. КамиллаТак поступив со мной бесстыдно,
Что затаила ты в уме?
В чем цель?
Держать тебя в тюрьме.
Твой страх преступен, сразу видно.
Того, кто был им оскорблен,
Всегда предатель злой боится,
На подлость всякую решится,
Чтобы себя утешить, он.
Моя тревога не бесплодна.
Здесь, в королевстве, знаю я,
Готовят заговор…
Моя
Душа — пусть я в плену — свободна!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, адмирал Сесар и Руфино. СесарСолдата я привел.
Вставай
С колен. Так ты привез Камиллу,
Пустив уловку в ход, не силу?
Здесь герцог, у него узнай.
Он — генерал мой, и немеет
Язык… Пусть скажет он про то…
Всем ясно, что меня никто
Затмить победой не сумеет.
Ее доставив, заслужил
Награду он.
Я припадаю
К стопам твоим.
Я раскрываю
Тебе объятья.
Как он мил!
Душа и ум послушны зову
Его всегда, везде.
Но как
Решился ты на дерзкий шаг?
В ненарушимость веря слова
С монаршей высоты твоей.
Сам подвиг стал бы невозможным,
Когда бы оказалось ложным
Святое слово королей.
И я его сдержу, конечно.
Составь мне памятку…
Бегу.
Проси, — ведь у тебя в долгу
Я, королева Джулья!
Вечно
Красуйся в бронзе! Наконец,
Богат и славен я, как было!
Сегодня знатность возвратило
Тебе оружье, мой отец!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Камилла, королева Джулия, Лелио, Фаусто, адмирал Сесар. Джулия (Сесару)Заменит башня ей могилу!
Я королева!
Здесь одна
Царит Лауренсья.
Ты смешна —
Назвать хотела ты Камиллу.
Узнай: одна здесь власть моя.
Ты лжешь, я вне себя от гнева!
В Неаполе я королева!
Нет, нет! Здесь королева я.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Федерико один. ФедерикоСудьба в безумной слепоте
Того охотно награждает,
Кто встречи с нею избегает.
Зато вдвойне несчастны те
Иль тот, кто, веруя мечте,
За ней, неверною, стремится,
Чтобы в тиранстве убедиться,
Хоть знает, что она дарит
Того лишь, кто ее бежит
И лживых чар ее страшится.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Федерико, Руфино. Руфино (про себя)Событий ход как ни был скор,
Все ж тороплюсь к отцу попасть я.
Но чем сильнее пыл участья,
Тем озабоченней мой взор…
Ах, вот и он!..
Отец! Сеньор!..
Молчите вы?
Молчу от счастья!
Себя я должен победить,
Тогда дождусь победы вскоре.
В душе умел скрывать я горе
И в ней сумею радость скрыть.
Но, видно, этому не быть!
Как я ни умножай старанья,
Не скрыть мне радость и страданья.
И я, размыслив неспеша,
Скажу: крепка в беде душа,
Но не сдержать ей ликованья.
Когда в беде вас увидал,
Я вам оружьем обещал
Преодолеть судьбы превратность,
Вернуть утраченную знатность,
И этот час теперь настал.
Сеньор! Я вновь вас обретаю
Богатым, знатным. Полагаю,
Что знатность вся в деньгах одних…
Что ты сказал?
Вернув вам их,
Честь и богатство возвращаю.
Вот платье. Во дворец сейчас
Идем. Там ожидают нас.
Полна заботливого рвенья,
Не терпит радость промедленья.
Сегодня продал я алмаз,
Чтоб приоделись вы. Идите
К себе и счастье оцените:
Вновь с вами я. Судьбе на зло
«Оружье знатность принесло» —
Вы всем открыто говорите.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Королева Джулия, адмирал Сесар. ДжулияСесар! Тот неосторожен,
Кто опасностей не видит.
Знай: доверчивость всегда
Тяжких бед была причиной.
Герцог! То, что так со мною
Эта женщина решилась
Говорить, конечно, тоже
Чем-то вызвано. Незримо
Где-то в нашем королевстве
Зреет заговор.
Сокрытых
В нем врагов не оберешься.
В замешательство они
Привести тебя решили,
Хоть тебе об этом прежде
Никогда не говорил я.
Конетабль Амадей
Во дворцах своих и виллах
Прячет тайно и оружье
И солдат. А твой правитель
И его министры только
Тем и заняты, что ищут,
Как тебя им обмануть.
Но опасней всех интриги
Федерико: он мечтает
Графства вновь приобрести,
Что из гордости когда-то
Потерял он…
Отомстить,
Герцог, всем я собираюсь.
Мной уже правитель изгнан
Из столицы. Написала
Я во Францию кузену
Королю, чтоб из Парижа
Мне помощника прислали,
Чтоб сей муж, к престолу близко
Став, был близости достоин.
Здесь в Неаполе внушить
Мне никто не мог доверья.
Пусть из Франции правитель
Будет мой. И я оттуда
Позаимствую темницы,
В королевстве размещу их.
Пусть врагов моих сокрытых
Он карает и казнит.
Федерико с сыновьями —
Вот противники твои.
Их сильнее нет. Потом
Не ссылайся, что тебя я
В должный час не известил.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Федерико и Руфино, нарядно одетые. РуфиноРад припасть к ногам твоим:
За обещанной наградой
Я пришел. Закон верховный
Для людей — монаршье слово.
Вот что в ней: «Я, ваша светлость,
За пленение Камиллы
Об одном хочу просить:
Чтоб в правах своих старинных
Был сегодня восстановлен
Федерико, мой отец».
Так отец ваш Федерико?
Да, сеньора.
Да, сеньора!
Негодяй, обманщик низкий!
Вот как просьбы я скрепляю,
Вот тебе права твои!
Из Неаполя немедля
Убирайтесь, или в тихих,
Легких дуновеньях ветра,
В свежей ласке их привычной
Вы найдете наказаний
Столько, сколько букв стоит
В этом смертном приговоре,
Если утро вас увидит
Здесь, в столице… Лудовико
В Лауренсии живет,
Лауренсия за вины
Знает, как кого казнить!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Федерико, Руфино. РуфиноЧто ты скажешь?
В этом вижу
Плод безумства твоего
И моей несчастной мысли.
Но сама она указом
Чрезвычайным объявила
Чрез глашатаев, эдиктом,
Что в Неаполе тому,
Кто доставит ей Камиллу,
Разрешит она просить
Что душе его угодно.
Я прошу лишь возвратить
То, что прежде нашим было!
Почему ж я стал глупцом?
В чем, скажи, моя наивность?
В том, что ты, попав в беду,
Все каких-то от судьбы
Ждешь еще благодеяний,
А она неумолимо
Нас преследует. Нет, лучше
Из Неаполя уйти нам —
Так мы гибели избегнем.
Лучше эту нам Калипсо,
Эту злобную Медею
Италийскую покинуть,[44]
Оттого что и Калипсо
И Медея со своим
Волшебством и адской силой
В ней, жестокой, возродились.
О коварная!
Не жди
Благодарности…
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Камилла. КамиллаЗдесь кто-то
Стонет?
Двое горемычных.
Мы к судьбе своей взываем,
Но она глуха: не слышит.
Дай припасть к ногам твоим!
Встаньте! Разве вы не тот,
Кто меня дерзнул похитить?
О, когда б угодно было
Небу, чтобы я, безумец,
В этот миг лишился жизни!
Значит, Джулья-Лауренсья
Вас ничем не наградила?
Мы пришли к ней за наградой,
А она распорядилась
Из Неаполя изгнать нас.
Кто вы?
Я таким забытым
Стал для всех, став бедняком,
Что навряд ли объяснить вам
Я сумею, кто я… Только
Я скажу одно: родитель
Ваш и сами вы виною,
Что я беден и унижен.
Вы о чем?
Я говорю
Правду. Граф я Федерико.
Чтобы вам вернуть корону,
Два мильона одолжил я
Вам… И вот теперь влачу
Жизнь свою убогим нищим,
В дверь стучась за подаяньем.
Ах, поверьте, Федерико:
Потеряв отца, лишилась
Я владений и свободы!
Если выживу и выйду
Из тюрьмы — в нее меня
Помогли вы заточить,—
Я отдать вам обещаю,
Если станут вновь моими,
Половину королевств.
А теперь вам услужить
Я могу лишь обещаньем.
Я вам, пленница, одни
Цепи дам в залог.
И мы
Вам признательны, принцесса,
Мы жалеем вас и чтим.
Обещаю вам, сеньора,
Я чужие обойти
Земли, всюду благородных
Созову вассалов, кликну
Клич, соседних королей
Возвратить уговорю
Вам свободу, ту, которой
Безрассудно вас лишил я.
Амадей, мой конетабль —
У него родни и близких
Лиц довольно — собирает
Втайне войско; отыщи
Ты его, скажи ему:
Этой фурии клевреты
Разорили обелиск,
Где приют нашел последний
Мой отец, и осквернили
Яшму, светлый алебастр,
А потом и замок срыли,
И оплакиваю горько
Эту весть я…
Знай: открыто
Буду требовать свободы
Для тебя…
А я молить
Стану небо.
Так идите
С богом! Если я свободу
Обрету, поверьте слову:
Все разбогатеем мы.
За сценой трубы и литавры Первый голос (за сценой)
Слава Лусиано!
Слава!
За привет сердечный я
Вам признателен, друзья.
Браво, новый доктор, браво!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Урбан, Лусиано. УрбанНет, не видел никогда
Наш Париж таких оваций,
Ликованья, диссертаций,
Вот как ваша. Вы звезда
В нашем университете,
Вас ученый чтит совет
Глубоко.
Сомненья нет:
Мне хвалы, награды эти
За смиренье шлет господь,
За благое поспешенье,
Все премудрости ученья
Мне помог он побороть.
Я, за книги сев послушно,
Столько знаний вмиг собрал,
Что невольно дивом стал
Для себя.
Единодушно
Потому и присудил
Нам совет такое званье,
Вашу волю и старанье
По заслугам оценил.
Дай им бог, блюдя регламент,
Возвышать и впредь меня
Как теперь…
Дождемся дня —
И войдете вы в парламент
Королевский.
Что ж? Для нас,
Для меня и для совета,
Честью громкой станет это.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и придворный с пакетом в руке. ПридворныйВаша милость! Кто из вас
Будет доктор Лусиано?
Раз я званью своему
Столь обязан, то к чему
Мне молчать? Скрывать не стану:
Это я.
Вручить пакет
Вам король велел. Примите.
Мне?
В Париже, говорите,
Будто бы другого нет
Лусиано…
Дело ясно.
Вот несчастье!
Поскорей
Лучше вскройте, ей-же-ей!
Испугались вы напрасно —
Это милость!
Иногда
Милость та, что мы не ждали,
Больше нам сулит печали,
Чем нежданная беда.
Ваша светлость! Дайте руки!
Нет, объятья!.. Не таю:
Счастлив я. Приязнь мою
Озаряет блеск науки.
Как не верить мудрецу,
Мой Урбан? Венчают сына
Небеса, раз до кончины
Честно служит он отцу.
Я наукой возвращаю,
О отец мой и сеньор,
Знатность вам — наш уговор
Я успешно выполняю.
Долг сыновний свой я знаю.
Вы воскресли, не мертвы,
Снова граф в устах молвы…
В путь, Урбан!
Да, в путь-дорогу!
Вы сродни, науки, богу,
Раз людей творите вы!
МЕСТНОСТЬ В ГОРАХ Появляются Отавио и Макаррон, по-прежнему бедно одетые.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Отавио, Макаррон. ОтавиоРаз небо так ко мне жестоко,
Пусть лучше дьявола пошлет.
Мой бог! Пусть дьявол тот убьет
Меня вот здесь!
К чему до срока?..
И так я чуть не околел.
Пусть наша доля нас погубит;
Не любят деньги нас, но любит
Нас голод, — вот он, наш удел.
Бес-соблазнитель навещает
Того, кто духом слаб, дает
Все, что попросит… Слух идет
Такой в народе.
Да, бывает
Частенько…
Только не дури.
Что это? Правда или слухи?..
Я беса в образе старухи
Встречал разочка два иль три.
Тебя пусть небо покарает!
Все только шутки, болтовня!
Сеньор! Добейте вы меня!
Я беса жду…
Сеньор не знает:
Сегодня бесам не до нас.
В игорном доме — вот причина —
Заимодавца ждет кончина,
Там бесы заняты сейчас.
Я умоляю: с небосвода
Глаз не спускайте! Ай-ай-ай!
Уж меркнет день, безлюден край,
Коварно хмурится погода.
У туч зимою, говорят,
Подобны водоносам спины,
А мы сидим на дне лощины,
Сама ж лощина — сущий ад.
В таких мы дебрях повстречали
Камиллу…
Цель сердечных дум?
Я потерял тогда свой ум.
Мы оба ужин потеряли.
Взгляните, как сей вид угрюм.
Уж тучи, затянув полнеба,
Ползут, кругом густеет тьма…
А, к черту!
Вы сошли с ума
И впрямь! А вдруг вина и хлеба
Прольются токи? Пусть всю ночь
Поток бушует. Дай-то боже!
Ну, разом, в путь!
Сказал бы то же,
Когда б не слез я с козел прочь.
Там, восседая как брадатый
Сатурн,[45] стегал я не стыдясь
То войско пешее, что грязь
И нынче месит как когда-то.
А с козел слез — цена мне грош.
Здесь кто-то дом до половины
Возвел…
Не дом, скорей — руины!
Куда ни ступишь, здесь найдешь
Одни лишь камни, прах единый.
Давай поближе подойдем!
Или нам мало утомленья?
Мы голодны, в изнеможенье,
Мы деньги ищем непутем,
Ища не ищем их. Признаться,
Искать их — горе, стыд и срам!
Как не завидовать глупцам,
Что без обеда не ложатся
И не уснут?
Вот жалкий вздор!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Клариндо. ОтавиоПастух?
Нет, ангел, это ясно!
Покличь его.
Ну что ж, прекрасно…
Сеньор пастух! Эй вы, сеньор
Пастух! Учтив всегда на диво
И скромен голод, спору нет.
Коль породил его поэт,
Остер он, врет красноречиво —
Таким и должен быть всегда…
Сеньор пастух!
Зовет там кто-то.
Не бойтесь — это мы.
Охота
Мне подойти, да вот беда:
Здесь слава у солдат плохая,
В горах вдвойне они страшны.
Хоть с ними голодом равны,
Живем мы, зла не причиняя.
Село поблизости здесь есть?
Здесь два села.
Вопрос не лишний.
Воздай тебе добром всевышний
За новость! Сможем там поесть?
Ну да!
А что, село далеко —
Вон то?
Двенадцать добрых миль.
Двенадцать? А считал не ты ль?
Бог покарай тебя жестоко!
Найдется ль хижина у вас,
Чтоб ночь не спать под небесами?
Ну вот, как раз! Страдаем сами!
Есть молоко?
Ну вот, как раз!
А хлеб?
Как раз!
Он настоящий
Болван, клянусь!
Во всем нужда…
Не сыщем денег никогда,
Хоть способ я нашел блестящий.
Я жду на утро паренька —
Он в Бельци. Вот когда вернется,
Я угощу вас.
Не найдется
У вас хотя бы уголка
Ночь провести?
Вот… в замке этом…
Дрожу, сеньор. Боюсь сказать…
Нам приходилось ночевать,
Да уходили не с рассветом,
А ночью… было не до снов.
Такой в нем грохот, стоны, скрежет,
Как будто там кого-то режут,
Вой дикий адских голосов.
Мы, не уснув, уйти спешили,
Чтоб ночь закончить при звездах.
Но так велик ночной был страх,
Что в горы больше не ходили.
Вас некий демон соблазнял
Или душа девицы грешной.
Соблазн велик.
Тот вопль кромешный
На горы ужас нагонял.
И много голосов?
Немало.
Томятся души там портных.
Они, почив от дел земных,
За гробом шьют, как здесь, бывало.
И, говорят, там погребен
Король Неаполя, врагами
Заколот. Видел я глазами
Своими: он изображен
На белом камне. Прямо диво:
Король из камня осужден
На муки здесь. А правил он,
Я слышал в Бельци, справедливо.
Дух Лудовико бродит там,
Его убийцы…
Дело скверно!
Ну, словом, знатная таверна,
На пользу ужин будет нам.
Из слов твоих одно мне ясно:
Я на ночь должен здесь остаться.
Тем самым к старому безумству
Хотите новое прибавить?
Что вам пришло на ум?
А то,
Что я хочу проникнуть в замок.
Скажите: а какая польза
Для нас от грешных душ?
Да разве
В нем души грешные? Ведь те
Геенны огненной на час
Не покидают. Значит, вопли,
Что так неистовы, ужасны,
Там бесы испускают, бесы ж
Всегда бывают трусоваты.
Как, трусоваты бесы? Вздор
Городите! Их поминая,
Трепещет мир.
Нет, это правда.
Сеньор! Однако если мы
Доносчиков боимся в нашей
Среде как бесов во плоти,
То ведь бесплотные созданья
Из ветра, воздуха должны
Непобедимей быть, ужасней
Самих доносчиков…
Довольно!
О мой сеньор!
Не возражай
Мне больше иль, клянусь я небом,
Тебя убью…
Сеньор, понятно:
Вы до отчаянья дошли,
Я ж не дошел еще, признаться,
Хотя голодному не впасть
В тоску — не просто.
В замке этом
Пусть наши кончатся страданья,
Здесь умереть мне суждено.
Входи!..
Сеньор! Не принуждайте
Меня входить!.. Я заклинаю
Всевышним вас, сеньор!.. При двери
Пусть буду я надежной стражей,
Я здесь пристроился.
И все же
Пойдешь ты. Сил своих не трать
На возраженья.
Ах я бедный,
Злосчастный Макаррон!
Туда
При свете дня свободный доступ.
Скажу вам больше: мимо замка
Не проходил еще прохожий,
Чтоб внутрь не заглянуть… И в залах
В убранстве стен, на потолке —
Утех немало там для взгляда,
Но чудо из чудес — надгробье:
На ложе черной яшмы там
Свои колени преклоняет
Король из мрамора, а рядом,
По сторонам его, белеют
Колонны — светлый алебастр.
А чтобы ты не так боялся,
Смотри, как смело я вхожу.
За мной!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Отавио, Макаррон. МакарронСеньор! Уж поздний час,
Не лучше ль нам дождаться утра?
Клянусь, придется на руках
Внести тебя!
Святой Ремигий!
Святой Кирилл! Я к вам взываю,—
Покровом будьте мне!
В замке Клариндо, Отавио, Макаррон. Клариндо
За мной!
Ну, голос! Прямо как из ада.
Куда ж идти нам?
Вот сюда.
Пока светло еще, входите.
Я покажу надгробье вам.
Зачем ты в ад меня ведешь?
Ты не кабальный долг, не карты…
Пусти меня!
Ни шагу дальше!
Сейчас мы в первый зал вошли.
Великолепный вид!
Приятный
Для взора.
Днем. Но Вельзевул[46]
Здесь ночью духа поджидает,
Чтоб задавить его, и после
В порывах ветра дух на части
Здесь распадается.
Безмозглый,
Презренный трус! Нас трое здесь
Мужчин. Так кто ж дерзнет на нас
Напасть?
Да грешная душа,
Притом из самых захудалых
В загробном мире. Не пытайтесь
Свои здесь фокусы начать
Безумные, — ведь эти души
Из нас всю душу выбьют сразу!
Вот и надгробье.
В жилах кровь
Застыла до последней капли,
Как только я увидел образ
Того, кто этот жребий жалкий
Нам уготовил.
Лауренсья
Надгробье это приказала
Снести. Солдаты ж, почитая
Святыню гроба, воздержались
Приказ ее исполнить.
Надпись
Гласит: «Энрике, достохвальный
Король Италии, Сицилий,
Почиет здесь. Он кровожадным
Зарезан Лудовико. Мир
Его душе!» Да, из-за вас,
Да, из-за вас, король лукавый,
Такие муки терпят братья
И так несчастен мой отец!
Да, из-за вас должны скитаться
По землям мы чужим, защиты
Себе нигде не находя
И всюду беды наблюдая!
При жизни вашей я не смог
Вам отплатить. Клянусь, сейчас
На вечном мраморе я вашем
Сорву свою святую злобу —
Так плащ тореро рвет на части
Порой рассвирепевший бык.
Не оскверняйте хладный прах!
Его святое изваянье
Здесь заменяет…
Я хотел бы
Его увидеть здесь, сейчас,
Живым, победоносным, в славе,
Чтоб так же обойтись с ним.
Бейте,
Но, как его ни поражай,
Кровь из него не потечет.
Король-тиран, свирепый варвар!
Верните честь мне, достоянье!
Иль, господом клянусь, я вас
На столько разнесу частей,
На столько, сколько вы, жестокий,
Нам причинили бед, у нас
Владенья наши отнимая.
А чтоб вы видели, что страха
Такого нет, который мог бы
Мной овладеть, я здесь останусь
На эту ночь. Я адских фурий
Зову на бой.
Сеньор, сеньор!
Опомнитесь, молю!
Да, да! Ты слышал?
Да, я переночую в замке,
Я погляжу, решатся ль духи,
Нарушив плен темницы мрачной,
Помочь Энрике в нашей схватке…
Входите, ну!
Э, нет, постойте!
Уж смерклось, заблудиться в залах
Нетрудно.
Выбился из сил я.
Входите!
Бедный Макаррон!
Дай бог живым ему остаться!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ОДНА ИЗ ГАЛЕРЕЙ ЗАМКА Входит Отавио с обнаженной шпагой в руке и тащит за собой Макаррона и Клариндо.ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Отавио, Макаррон, Клариндо. МакарронСеньор! Я богом заклинаю:
Ты нас, несчастных, пожалей!
Скажи, куда ты тащишь нас?
Хочу увериться на деле,
Найдутся ль духи, что посмеют
Нас испугать.
Безумный опыт,
Вдвойне опасная нелепость!
Вы души грешников оставьте,
Раз не отлучены от церкви.
Мы трое в этой тьме кромешной
Ни дать ни взять — три корешка
Зубов во рту старухи древней.
Ай! Что такое?
Ай!
Вы, трусы!
Молчите!
Поклянусь я небом:
Душою грешною был схвачен
Я за руку.
И я.
Не медля
На волю выбраться должны мы.
Святой Кирилл! Увидеть звезды
Хочу я.
Эта галерея
Прямехонько выводит в сад.
Она проходом или дверью
Соединяется с другой,
А там есть водоем; в него,
Идя вслепую, несомненно
Ты угодишь. Ни шагу дальше!
Тобою страх пустой владеет.
Язык твой в кисть он превратил:
Что пожелаешь, он сумеет
Изобразить.
Все говорят,
Что в тех, кто ждать врага намерен
Без соглядатаев, — в них больше
Прямого мужества, душевной
В них больше крепости и силы.
Не раз хвалились вы при мне,
Что вы находчивы, отважны,—
Проверьте же себя на деле;
Со сворой грешных душ сразитесь
Наедине, а нас на время
Оставьте где-нибудь снаружи.
В пустыне этой нам милей
Быть под дождем иль даже мерзнуть,
Чем оставаться в адском пекле.
Так вы лишь этого хотели?
Ступайте, я один останусь.
Сеньор! Минуточку терпенья!
Раз вы нас дальше не ведете,
Пусть выйдет Вельзевул из бездны
Навстречу вам, ну, а пока
Прилягте ненадолго.
Всем
Прилечь нам надо. Болтовня
И вздор — молва о привиденьях.
Сосни и ты.
Да я соснул бы,
Да что-то на пустой желудок
Не спится. Голове моей
Не позавидуешь, — похожа
На обиталище поэта,
На кассу шулера она.
Самоуверенности тщетной
Полна и замыслов пустых.
Сеньор, и ты, наш новый друг!
В себя придите хоть на время!..
Клянусь, они уснули оба.
Да что ж такого? Ведь на свете
Немало этаких невежд
Найдется: только б до постели
Добраться им — и уж храпят.
Глаза слепит им сон: сидел
У них как будто он в кармане.
Им, право, не до размышлений,
У дурней этих в голове
Нет ни единой мысли. Эти
Скоты фантазии не знают,
Не утомят себя, конечно,
Они молитвой. Если б мог я
Им подражать! В такой беде
Есть, впрочем, средство у меня
Противу сна: вот! Четки эти —
Моя защита и утеха.
Ну — «Отче наш…»
Ох! Не к добру!
«Иже еси»… Вот снова цепи.
«На небесех»… «Да… да святится»…
Эй, друг, проснись!
Кто звал меня?
«Имя твое…»
Мое?
Ну да!
Скажу я завтра.
Снова цепи!..
Я мертв от страха. Друг! Эй, друг!
Я спать хочу.
«Да… да приидет
Ца… царствие твое…»
Отстань!
«Да будет воля… ля твоя»…
Что это? Уж?
Нет, адский змий!
За мною он!.. «на небеси…»
Послушай, друг!
Отстань!
Да нужно ж
Знать имя…
Ну, меня зовут
Клариндо.
Как?
Клариндо я.
«И на земли. Хлеб наш насущный
Даждь нам… нам днесь…» Возьми же в толк,
Не слышишь разве? «И остави
Нам долги наши…»
Отвяжись!
«Я… яко же и мы…»
О! О!
Кто ж это молится со мною?
«Мы оставляем…» Цепи ближе
Звенят…
О! О!
«Мы должником
Нашим…» Как стонут эти души!..
«И не введи нас…»
Ох!
Должно быть,
Душа девицы грешной… «Нас
Во искушение…» Сеньор!
Задохся я от адской вони,
Здесь кстати был бы розмарин…
Теснит в груди… «Но… но… избави
Нас от лукавого…» Господню
Молитву я прочел. Аминь!
Что там?
Послушайте, сеньор!
Да что мне слушать? Вздор, химеры!
Их порождает голод твой.
Я вижу, мозг твой ослабел.
Приляг, усни…
Ох!
Ну, а это?
Постой… Узнать бы я хотел,
Кто так скорбит.
Душа, наверно,
Не может разродиться.
Ох!
Господь, спаси меня! Свиреп,
Ужасен этот крик.
Отавьо!
Назвал по имени?
Заметьте,
На нашем языке.
Отавьо,
Отавьо!
Кто зовет?
Ко мне
Ты подойди и сам увидишь,
Кто звал тебя…
Эй, стража! Где ты?
Чтобы наброситься на нас,
Чистилище сорвалось с цепи.
С молитвами за упокой
Мы выйдем призраку навстречу.
Отавьо!
Кто ты?
Стань вот здесь —
И ты узнаешь.
Как? Без света?
Пошли слугу, чтоб свет затеплил.
Меня? Пусть сходит Вельзевул!
Тогда я сам велю зажечь
Свечу.
Вот, появился свет!
Чтоб высечь пламя, знать, кремень
В кармане носят!
Свет зажегся,
Иди, я жду.
В груди моей
Готово разорваться сердце
И дыбом волосы встают.
Ты испугался? Ты трепещешь?
Я трепещу? Я испугался?
Да пусть весь ад с тобою вместе
Сюда заявится!
Иди ж!
Постой! Иду я.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и призрак короля Энрике. Призрак короля ЭнрикеНе намерен
Тебя я ждать.
О, сохрани
Меня, господь!
Я мертв от страха.
Ну, у меня для погребенья
Найдется воск, хоть и подмочен
Немного он.
Постой, помедли!
Меня узнал ты?
Да, да, да!
Кто я?
Ты Эн… Эн… Эн…
Трепещешь?
Ведь ты отвагою хвалился.
Я трепещу? Нет, это гнев.
Кто я?
Энрике.
И король твой!
Тому порукой наши беды.
Ну, раз меня ты признаешь,
Ступай за мной!
Куда намерен
Меня вести ты?
Где б смогли
Мы храбрость проявить на деле
И силу испытать свою,
Чтобы вторично не посмел
Изображение монарха
Ты осквернять рукою дерзкой.
Король — из мрамора, но тем же
Он божеством одушевлен,
Как и при жизни… Преступленье
Дерзнешь ли защищать свое?
Мою ты осуждаешь дерзость?
В дорогу!
Этот свет возьми.
Веди меня чрез эту дверь.
Чрез эту дверь?
Да, да, скорей!
Не трепещи, будь тверд в решенье.
Иду я.
Стань моим вожатым.
Иду я верно?
Да!
Входи,
Я посвечу тебе.
Знай: бледен
И мертв твой свет в ночи моей.
Тогда себе светить я стану.
Смотри, раскаешься!
Ну нет!
Меня ты, видно, плохо знаешь.
Энрике я.
Будь ты сам черт,
Сам дьявол, верь, мне не страшны
Из камня сделанные черти.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Макаррон, Клариндо. МакарронКлариндо, друг, вставай!
Не в силах
Я встать.
Попробуй, как сумеешь.
Пойдем за светом.
Да, ты прав.
А чтобы в голову не влезло
Кому-нибудь обидеть нас,
Плечо к плечу пойдем имперским
Орлом двуглавым.[47]
Прав ты, прав!
Пошарь руками. По соседству,
Быть может, дух нас караулит.
Ты тоже!
А теперь за светом
Идем.
И если из беды
Сухими выскочить сумеем,
С нас хватит чертовщины.
Верно,
Куда уж больше! Но врачей
Я повидать в аду хотел бы:
Им души мстят за их рецепты.
САД ПРИ ЗАМКЕ
Появляется Отавио со свечой, за ним призрак Энрике.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Отавио, призрак короля Энрике. ОтавиоДовольно! Здесь нам хватит места.
Оставь теперь ненужный свет,—
Пусть будет этот сад свидетель
Твоей истории печальной.
«Сад», ты сказал? Ошибся. Верно,
Хотел сказать ты «ад»: деревья
Свисают ужасом для глаз,
Окутанные мраком вечным.
Сюда, глупец, тебя нарочно
Завел я, чтоб уразумел ты:
Я оскорблен тобой жестоко.
Чего ж ты требуешь?
Я? Смерти
Твоей.
Тогда достань свой меч.
Он мне не нужен: я на части
Здесь разорву тебя немедля.
Не приближайся, отойди.
Зачем, скажи мне, оскверненью
Ты предал гроб мой?
Тьма имелась
Тому причин всем очевидных.
Ты знаешь сам, по чьей вине
Я нищету терплю такую.
В чем жалобы твои?
Послушай.
Ты справедливость их оценишь.
Так говори.
Я оскорблен
Уж тем, что два мильона денег
Ты моего отца принудил
Тебе дать в долг, его владенья
Конфисковал, забрал казну
И наложил арест на ренту,
А он меж тем Атлантом[48] новым,
Собрав три тысячи коней,
Тебе служил по долгу чести.
Есть жалобы еще?
О да!
Известно мне, что мой отец
По настоянью твоему
Распродал серебро и все
Ковры, и ткани, и коней,
Всю утварь и картины все,
Что изумляли итальянцев
И восхищали умных греков.
Есть жалобы еще?
Важнее
Одна всех остальных: отца
И братьев вижу в униженье
Из-за тебя.
Но знай, что эти
Твои все жалобы вдвойне
Несправедливы.
Как?
Именье
И жизнь вассалов королю
Принадлежат как долг их ленный,
И потому я говорю:
Ты поступил со мной бесчестно,
Мой мрамор осквернив, коварный
И подлый рыцарь! Знай: тебя
Здесь растерзаю я немедля.
Не приближайся, отойди!
Мне отойти? Сейчас на деле
Ты убедишься: бесполезны
Тебе и меч твой и отвага.
Против меня бессилен меч.
Ты разве ветер? Ты же сделан
Из камня. Разве ты не мрамор?
Да, мрамор я и ветер вместе,
И ты уразумей, глупец:
Ты встретил камень в день отмщенья,
Ты ветер встретил в судный день.
Смысл слов твоих мне непонятен.
Ты видишь камень, бьешься с ветром.
Здесь меч твой вовсе бесполезен.
Еще поборемся!
Ну что ж!
Здесь смерть мне суждена.
Помедли!
Все это было испытаньем
Геройской храбрости твоей,
Твоей непобедимой силы.
Остановись! Я не намерен
Тебя казнить: неблагодарным
Меня не сделает твое
Благодеянье. Повелел
Господь, чтоб я в твоем лице
Вознаградил отца за честность,
За стойкость и ему в награду
Из достоянья моего
Вернул дна миллиона денег.
Итак, ты завтра на заре
Разрой то место, где стою я.
В него вонзи ты для отметы
Вот этот гвоздь. Затем немедля
Дочь разыщи мою и ей —
То божья воля — помоги
Вновь воцариться в королевстве.
Что это? Бред, мечта пустая
Иль правда?
Правда, как и те
Мученья, что терплю я вечно
В моей обители подземной.
Ты осужден навеки?
Нет!
Знай: я чистилище покину
В тот миг, когда я эти деньги
Сумею возместить… Копай,
Чтоб мир обрел я, а отец твой
Себе вновь знатность возвратил,—
Она растет с деньгами вместе.
Избавь меня от страшных мук,
Дай искупить мне прегрешенье!
Ты так страдаешь?
Руку дай,
Чтоб смог меня ты пожалеть.
Ох, ох! Спаси господь! Зачем
Ты жмешь меня? Пусти, ох, ох!
Теперь ты, знаю, мне поверишь.
Не допусти ж погибнуть мне!
Я мертв, убит…
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Отавио, Клариндо, Макаррон. МакарронАх, боже! Кто-то
Сейчас вцепился в ногу мне!
Постой… Да это ж мой хозяин!
Простерт Отавьо на земле.
Смерть несомненная.
Ну, значит,
И наша станет несомненной.
Клариндо! Говорил ему я:
Ты в драку с духами не лезь!
Раз он убит, какой судья
Ему поможет в этом деле!
Что ж, подойдем к нему… Сеньор!
Я все свершу, что ты велел мне,
О чем молил меня, чтоб ты
Мог навсегда покинуть бездну.
Сеньор! Вы, значит, живы?
Да.
Я мог погибнуть, если б сенью
Господь не осенил меня
Своей… Я с призраком боролся,
Вдруг он исчез, ушел под землю
А я… я на нее упал,
Как видишь.
Вздорной и нелепой
Была затея ваша. Ну,
Пойдем, а то вернутся духи.
У нас есть свет…
Земное счастье
И добродетели себе
Находят в дерзости начало,
И я сегодня счастье это
В своей же дерзости обрел,
Я ей обязан им.
Вы не во сне ль?
Ужель тебе мои слова
Не говорят о счастье? Влей,
О ночь, свой мрак ты в пену волн,
Чтоб солнце разбросало свет,
И блестки золота, и жемчуг
Свой белоснежный над вселенной!
Идем же встретить день. Кто полон
Надежды, обмануть умеет
Свое желанье.
Да, вы правы.
Ведите, выйдем поскорее
На волю.
А чтоб мы сумели
Наутро отыскать то место,
Где скрылся дон Энрике, гвоздь
Воткни вот этот в землю.
Верно,
Вы любопытством заразились?
Пока я здесь, с тобой, не стыдно
Тебе бояться? Вбей же гвоздь.
Бояться? Я? Да в самой бездне
Мой гвоздь почувствуют!
Довольно!
Идем.
Бери свечу.
Ай! Мне,
Сеньор, не выйти…
Что с тобою?
Скорей, скорей на помощь! Черти
Меня за плащ мой тянут в ад,—
Я плащ оставлю им в наследство!
Глупец! Себя ты пригвоздил.
И точно. На меня затменье
Нашло со страху. Плащ свой, небом
Клянусь, я пригвоздил.
Идем.
Все худшее-то впереди!
Вдруг налетит сюда вся нечисть
И сцапает нас у ворот?..
Теперь, когда мне власть дана,
Вам деньги я верну сполна.
В наш зверский век и знатность стала
Подлей, ничтожней, чем бывало:
На деньгах зиждется она.
Почет я вам вернул, я знаю,
Своей наукой, посох мой
Теперь в каменьях, золотой.
Как бога, вас я обожаю.
И если прав я, полагая,
Что в наше время знатен тот,
Кто больше денег соберет,
Восстав из нищеты великой,
Вновь будьте графом Федерико,
Как вас когда-то звал народ…
Урбан! В знак ласки и почтенья
Ты обними отца…
О нет!
Нам надлежит хранить секрет.
Боюсь, такое обращенье
В народе вызовет смущенье,
Как скоро разнесется весть;
Его осудит даже лесть.
То, что мы чтим за добродетель,
Вот так и гибнет…
Бог свидетель,
Отцу приличествует честь.
А если так, то в самом деле,
Урбан, я б негодяем стал,
Когда б отца я не признал,—
Ведь он такой же, как доселе,
Как раньше был, так неужели
Не дам Италии я знать,
Что он не мог злодеем стать,
Враждой он отстранен от власти,
Что я не смею помышлять
Сравняться с ним хотя б отчасти?
Я никогда бы не посмел
Тот вес, что бог нам дал в удел
И взвесил сам, рукой всевластной
Убавить, чтоб отец злосчастный
Лежал в пыли, а сын взлетел
Под небеса.
О сын любимый!
О мой родной! Теперь весы
Сравняли радости часы.
И час настал неотвратимый
Мой долг вернуть тебе, родимый.
Себя отцом могу ль назвать?
Я сын твой, да, твой сын сегодня,
Коль скоро волею господней
Ты — ты родил меня опять.
Как мне отцом себя признать?
Простолюдин — и вдруг правитель!
Все расскажу я про него…
Друзья! Величья моего
Он и творец, и покровитель,
Я — лишь науки представитель.
Лусьяно! То, что ты мой сын,
Пускай не знает королева.
Припомни: от любви до гнева
У женщин шаг всего один.
Скажи: «Отец — простолюдин» —
И в королевстве ты признанья
Добьешься. Знай: я на изгнанье,
Как злой предатель, осужден.
Мне въезд в Неаполь запрещен,
И непреклонно приказанье.
Когда сумел Руфино мой
Спасти Камиллу и Камилла
На волю вышла, всполошила
Весь город Джулия, за мной
Направив люд наемный свой.
Едва-едва успел я скрыться
Вот в это рубище одет.
Отец, спасибо за совет!
Я перед тем, как в путь пуститься,
Решил рескриптом заручиться.
Полезен мой совет, признай.
Как вы велите, так и будет.
Сенат, собравшись, все обсудит…
Урбан! В Неаполь ты ступай,
Там королеву повидай.
Склонясь к стопам ее державным,
Их поцелуй вместо меня,
В разлуке дружбы не храня.
Подобно всем друзьям тщеславным,
Мои все слабости исправно
Ей опиши.
Ты разве сам
Не веришь в дружбу?
Руку дайте,
Отец мой, и со мной признайте:
В чем время отказало вам —
Поможет власть…
И небесам
Хвалу вы должную воздайте!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Королева Джулия, адмирал Сесар. СесарТы свое не держишь слово?
Так с предателями люди
Поступают, хоть те им
В деле злом усердно служат.
Вспомни, как ему Камилла
Доверяла простодушно.
Сам ты видел, как все клятвы,
Все обеты он нарушил.
Точно так же, как он с нею
Поступил, со мной поступит.
Мне недаром шепчет разум —
Закоснелый он преступник.
Мне ли быть женой злодея
И предателя? Пусть рухнет
Небо и его задавит
Грузом скорби, вечным грузом.
Королям не след измену
Награждать, хотя б триумфы
Им несла. Пусть награждают
Добродетель и заслуги.
Сесар! В башню заточи ты
Наглеца. Тюрьмы нет лучше.
В башнях бог всегда смиряет
И казнит гордыню злую.
Нету казни справедливей.
Оправданий здесь не нужно —
Не обязывает слово.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Королева Джулия, Урбан. УрбанНебосвод колеблют звуки
Музыки и разгоняют
Громоздящиеся тучи —
Приближается правитель.
Ты ему достойно служишь.
Я француз и дворянин я.
Знай: язык души — могучий
Светоч, мне он озаряет
Дух высокий, светлый ум твой.
А правитель — из какой он
Части Франции?
Отсюда,
Из Неаполя он родом.
Сам сказал мне…
Не француз он?
И смиренного возносят
К небесам порой науки.
Только нет земного счастья
Без вмешательства Фортуны.
Ей угодно, значит, было,
Чтоб в Париже кончил курс он
Так блестяще, чтобы шумный
Он успех стяжал, чтоб признан
Был людьми он неким чудом
Или баловнем Фортуны.
Без нее, как ни учись ты,
Цвет твоей надежды лучшей
Раньше времени увянет.
Из Неаполя он?
Тут же
И отец живет…
Он знатен?
Добродетель, создавая
Благородных, словно солнце,
В глубь души проникнув, сумрак
Ярким светом разгоняет.
Это значит, что правитель —
Худороден…
Неразумно,
Ваша светлость, худородство
Там искать, где торжествует
Добродетель.
Королю,
Моему кузену, честь
Я доверила свою
Для того ль, чтоб он над нею
Насмеялся так преступно?
Я хотела, чтоб прислал он
Мне правителя француза,—
Что же сделал он? В докуку
И в насмешку итальянца,
Из Неаполя, к тому же
Худородного, прислал он.
С чем сравню обиду злую
И подобное признанье?
Эту должность — так хочу я —
Ты займешь.
Сеньора!
Будет
Как сказала я!
Искусно ж
Я сумел ее настроить!
О, как наше честолюбье
В нас любую дружбу губит!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и адмирал Сесар. СесарАмадей захвачен.
Герцог!
Вам его передаю я.
Да не будет как с Камиллой!
К вам правителя ведут.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Лусиано со свитой. Лусиано (Джулии)Дайте в знак благоволенья
Руку мне облобызать!
В ней я вижу благодать
Высочайшего веленья.
Вот рескрипт, а вот я сам,
Регент ваш. Мой повелитель,
Государь…
Ну и правитель
Им в Неаполь прислан к нам!
Возвращайтесь и просите
Вас ввести в парламент свой,
А чтоб гнев улегся мой,
Из Неаполя бегите.
Регент вот. Идемте, друг!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Лусиано один. ЛусианоЧто такое? Что здесь было?
Небо счастье мне сулило,
И оно исчезло вдруг?
Был я всеми уважаем,
Был правителем! И кто ж
Я теперь? Обман и ложь,
Я гоним, я презираем.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Лусиано, Федерико. ФедерикоСын мой! Что здесь за дела?
Не пойму. Как по приказу
Разбежалась свита сразу.
Разорвав рескрипт со зла,
Королева удалилась
Беспощадна, жестока.
На другом ее рука
Рвать бумаги научилась.
Знал же я, что и мудрец
Должен век остерегаться,
Чтоб в беде не оказаться.
Я о том не знал, отец…
Регент — он, Урбан! Презренный
Лжец!
Покинем этот ад,
Сын мой…
Правду говорят:
Краток счастья миг блаженный!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Отавио, Макаррон. ОтавиоМы деньги выручим сполна,
Тебе лишь нужно постараться.
Ты с ролью мнимого посла,
Уверен, справишься прекрасно.
Вы поступили неразумно,
Когда от денег отказались.
За день один с десяток тысяч
Солдат Камилла набрала,
И с ними движется сейчас
Она походом на Неаполь
Под видом войска Воеводы.
Еще молчит о том молва.
Вступив внезапно в город, сразу
Она захватит королеву.
А так как деньги, что мне дал
Король, отец ее покойный,
Камилле я вручил, она
Опять возглавит государство,—
Судьбе угодно так, — а я
Приду родителю на помощь
И от врагов его избавлю.
Вон он идет.
Неблагодарным
Меня пусть сделает на время
Моя любовь… Я не хочу
С ним говорить, пока себя
Я не увижу вновь в чести,
Свободным от забот.
Сперва
Должны к нам деньги возвратиться,
Иначе будем мы всегда
Бродить во мраке…
Королева
Идет сюда.
Ну, я пропал!
Меня здесь высекут… От страха
Я весь дрожу…
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же, королева Джулия и Урбан. Отавио (Макаррону)Да замолчи ты!
Теперь представиться пора…
Вам Воевода Трансильванский
Шлет своего посла. Посол —
Великий князь и потентат
Молдавии.
Да как же так?
О нем мы раньше не слыхали.
Мой повелитель Воевода
В Рим направляется. Затрат
И беспокойства жаждет он
Избегнуть, хоть сопровождает
Его в пути Палаты Римской
Верховный Представитель. Вам,
Хоть и на польском языке,
Поклон монарший передаст
Князь Бальфраганьо. Я его
Толмач придворный.
Очень рады
Мы, ваша милость, видеть вас.
Добро пожаловать!
Кочун!
Он вам признателен весьма
И просит вашу руку.
Странный
Язык, однако!
Осфрикот,
Кирлип, кукут.
Желает с вами
Он не спеша поговорить,
И хочет сесть он.
Кресло дайте
Ему скорей.
Китамбо.
Он
Благодарит вас за приятный
Прием.
Гутуро…
Очень странный
Язык!
Молчи!..
Гатуро…
Начал,
Так продолжай!
Ах нет, избавьте
От этих слов! Они так давят
Мне на желудок, что едва ли
Я удержусь от неприличья.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Те же и адмирал Сесар. СесарКак, государыня, ты можешь
Такой беспечной оставаться,
Когда Камилла с целым войском
В Неаполь входит?
Трипифорньо,
Дивинеранго!
Госпожа!
Меня он просит передать,
Что это войско Воеводы
Вступает в город…
С ней солдат
По меньшей мере десять тысяч.
Так велика охрана князя?
Кауполикан.
Он мне велит
Переводить и дальше.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же и придворный. ПридворныйВаше
Величество! Камилла в город
Вступает. Рать ведет она,
В ней десять тысяч уроженцев
Неаполя, хоть с виду платье
На них чужой страны.
Ну, шуму
Наделал Воевода наш!
Камилла! Как могла Камилла,
Глупец, без денег и без власти,
Такое множество набрать
Людей военных?
Чу! Набат
В Кастельнуово и в Сентельмо.
Князь — воевода Трансильванский
Землею нашей с мирной целью
Проходит в Рим, ведет войска,—
Они в одежде чужестранной.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же, Камилла и Аурелия в мужском одеянии, за ними народ. ОтавиоА вот и князь!
Теперь вам ясно,
Каким нелепым был ваш страх?
Здесь королева пред тобою.
Сеньор! Откройте мне объятья!
Чтоб захватить тебя.
Что это?
Возмездье за твои грехи.
Со мной такой обман коварный?..
Обман обманы порождает.
Умри, предательница!
Стой!
Язык твой для меня закон:
Ему покорствует рука.
Виват, Камилла!
О судьба!..
Но если лживы так вассалы,
Как жить на свете королям?
Отдайте отнятое вами!
Ты всем обязана моим
Деньгам.
И моему притворству.
Возьми полкоролевства.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же, Федерико, Руфино, Лусиано и Лусила. ЛусианоКак он хорош сейчас
В одежде этой, как прекрасны
Его черты!
Своим врагом
Сочту я каждого, кто станет
Противоречить мне. Отец!
Могу теперь тебя признать я,
Тебе верну я честь, и знатность,
И деньги те, что помогли
Достигнуть мне вершины счастья.
Дай ноги мне обнять твои!
Ах, встаньте!
Я опять богат,
И славен, и сейчас могу,
Лауренсья, повторить слова,
Что ты сказала мне когда-то:
«Нет знатности без денег».
Правда!
Так вот, ты деньги поищи
И знатной стань.
Ты наказал
Мое высокомерье.
Жалость
Внушает мне твоя судьба.
Полкоролевства моего
Я отдала тебе в уплату
Тех денег, что ты мне ссудил.
А за любовь твою в награду
Я заплачу своей рукой,—
Она твоя.
А я твой раб.
Ту часть Сицилии, которой
Владеть по выбору я стану,
Я отдаю Руфино.
Впрямь
Тебя достойная награда.
Ты с этих пор Скалы Трехглавой
Король.
И нынче ж королевство
Я положу к стопам державным
Лауренсии, теперь оно —
Ее.
Что я могу сказать
В ответ тому, кто так умеет
Людей одаривать? Сгораю
Я со стыда, себя позором
Покрыла я…
Мне руку дай,
Скрепив согласье стать супругой
Печатью уст твоих.
Пусть завтра ж
Со всею пышностью, пристойной
Усопшим королям, из замка
В собор перенесут отца.
А мне-то дайте что-нибудь!
Как макаронам оставаться
Без сыра?
Ты возьмешь Лусилу
И на придачу к ней дукатов
Шесть тысяч.
Славная придача!
Сеньора! Сделать я хочу
Лусьяно дуком Калабрийским.
Он мне по нраву.
И Клариндо
Я без награды не оставлю.
Итак, теперь мы все с деньгами,
Сеньор.
И можем мы по праву
Сказать: Нет знатности без денег.
Разбогатей — и станешь знатным.
НАГРАДА ЗА ПОРЯДОЧНОСТЬ
Перевод Ю. КОРНЕЕВАДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Леонарда — знатная дама. Дон Антоньо — ее отец. Фелисьяно — ее брат. Дон Хуан де Кастро. Донья Анхела — его сестра. Дон Педро. Рамиро — хозяин гостиницы. Руфина — рабыня Леонарды. Мартин — лакей дона Хуана. Каррильо — слуга дона Педро. Родня и слуги дона Педро.Действие происходит в Севилье.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА АНТОНЬОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Леонарда, Руфина. Леонардаclass="stanza">
Где накидка?
Здесь, сеньора.
Все готово, что вам надо.
Извести пажа Уртадо,
Что я в город выйду скоро.
Помнит он, что в эту пору
Ждут вас в доме доньи Анны.
Сколько франтов утром рано
Нас у церкви поджидало!
Больше, чем их в ряд бы встало
От Севильи до Трианы.
Впрочем, то не диво — дан
Вам природой лик небесный.
Нет, не потому им лестно
Завести со мной роман.
Прав был кóрдовец Лукан,[51]
Говоря, что в деньгах сила:
Не краса моя пленила
Здешних щеголей сердца —
Их богатствами отца —
Индианца я прельстила.
А дон Педро был меж них,
Самый главный мой вздыхатель?
Нет, но брат его, ругатель,
Вас злословил за двоих.
Вряд ли больше остальных
Обо мне он наболтал:
Здесь любой юнец — нахал.
Правильно, тут все — невежи.
Лишь один сеньор приезжий
Сплетничать о вас не стал.
На мужчин глядеть (ведь там
Был и брат мой!) я боялась.
Зря Фелисиано малость
Опоздал ко входу в храм…
Словом, повторяю вам:
Тот приезжий — всех честней.
Шум я слышу у дверей
Дома нашего.
В Севилье
Шум — не редкость.
Инесилья!
Отвори балкон скорей!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, дон Хуан и Мартин в дорожных плащах и с обнаженными шпагами. Дон ХуанНу, Мартин, войдем!
О боже!
Что страшит вас так?
Да вы же
И страшите нас, бесстыжий!
Нет, на что это похоже!
Как вы смели к нам вломиться?
Слуги!..
В вашем доме, будь я
В милости у правосудья,
Не дерзнул бы я укрыться.
Но уж раз мне здесь судьбою
Суждено искать приют,
Счастлив видеть я, что тут
Добрый ангел встречен мною…
Надо б дверь закрыть.
Руфина!
Живо дом запри!
Сейчас.
Вижу я теперь, что вас
Мне бояться нет причины.
Вход оставь открытым в сени,
Чтоб не вызвать подозренья.
Весь мой вид — опроверженье
Ваших первых опасений.
Вот когда б один забрался
Я, сеньора, к вам нежданно,
Было бы отнюдь не странно,
Если б в вас испуг закрался.
К счастью, был я не один;
В даму же вселить тревогу
Неспособен, славу богу,
Дон Хуан, мой господин;
Так что, согласитесь сами,
Грех ему не пособить.
Удалось со следа сбить
Тех, кто следом шел за вами.
Улицы вокруг пусты.
Миновался миг опасный.
От погони я, несчастный,
Спасся в храме красоты!
Бесподобная сеньора!
Я — как видно то по платью —
Уроженец не Севильи,
Города, который равных
В европейских и заморских
Землях нашего монарха
(Да хранит его всевышний!)
Искони себе не знает.
Родина моя — Мадрид,
Хоть ведет свое начало
От идальго галисийских
Знатное семейство наше,
Потому что, как известно,
Все испанские дворяне —
Внуки горцев астурийских,
Галисийских иль бискайских.
Ах, сеньора, извините,
Что о пустяках болтаю
Я в столь важную минуту!
Бог свидетель, не опасность
Привела меня в смятенье —
Я взволнован тем, что в храме
Красоты я увидал
Вас, ее живой образчик.
Не о том сказать спешу я,
Что по крови с домом графов
Де Андрада тесно связан,
Но о том, что рад несчастью:
Дало мне оно возможность
Побывать в покоях ваших,
Заглянуть куда и солнце
За награду почитает.
Мне пришлось бежать в Севилью
(Как меня судьба взыскала!),
Потому что некий сплетник
За злоречье мной наказан.
Поносил он женщин подло.
Я же, честь их защищая,
Гнева не сдержал и силой
Замолчать лжеца заставил.
А поскольку получил он
В схватке две смертельных раны,
В Индию решил уехать
Я с очередной эскадрой,
Но узнал, прибыв в ваш город,
Что отплытье задержалось,
И воспользовался этим,
Чтоб с друзьями повидаться.
Мимо церкви Магдалины
Шел я нынче и случайно
Завязал беседу с кучкой
Здешних щеголей и франтов.
Был там некий дон Диего,
Низкий шут, болтун нахальный.
Он про женщину любую,
Выходившую из храма,
Говорил одно дурное,
Понося ее повадки,
Красоту ее пороча,
С грязью честь ее мешая.
На его злословье долго
Я не обращал вниманья,
Так как оскорбляет сплетник
Не того, кто им заглазно
Очернен, а тех, кто склонны
Верить сплетне и тем самым
Наносить обиду людям,
Не могущим защищаться.
Тут с пажом, слугой, дуэньей
Из притвора вышла дама,
Судя по ее обличью —
Из семейства индианцев,
И накидкою лицо,
Видя нас, прикрыла сразу,
Так что нам на ткани черной
Засияли пять кристаллов.
Как над темным горным кряжем
Блещет солнце утром ранним,
Так ее глаза струили
Свет над кружевом фламандским.
Но не пощадил хулитель
И ее, сказав: «Напрасно
Брат мой мыслит в брак вступить
С этой индианской павой.
Говорят, ее родитель
Был простой торгаш бискайский,
Продавал железо, уголь,
Но сумел из них алмазы,
В Индии пожив, наделать.
Дочь подобного папаши,
Будь богаче он хоть втрое,
Нос задрав, ходить не вправе».
Я нашел, что не к лицу
Кавальеро речь такая,
И сказал: «Вы, ваша милость,
Говорите, как кабатчик.
Ваша грубость несовместна
С вашим видом, платьем, званьем.
Женщину ценить высоко,
Быть ей вечно благодарным —
Долг порядочных людей,
Ибо каждому из нас
Первый кров ее утроба
Девять месяцев давала.
Поражать клинком злоречья
Женщину чужую значит
Матери своей во чрево
Погружать стальную шпагу».
Побелев, он бросил мне:
«Кто такой вы, чтоб вступаться
За особ, вам незнакомых?»
Я ответил: «Если б даже
Я не дворянином был,
Все равно б о даме гадко
Вам, мужчине, как мужчина,
Запретил я отзываться».
Он воскликнул: «Научу
Вас молчать я, а покамест
Знайте, что бискайка эта
Брату моему не пара».
Я сказал: «Такого мненья
Вслух высказывать не стал бы
Тот, кому известно, сколько
Меж бискаек женщин знатных.
Впрочем, чтобы благородной
Женщина могла считаться,
Ей быть женщиной довольно.
Срам ее срамить!» — «Я сталью, —
Заревел он, — рот заткну
Вам, ее любовник тайный!»
Я ему: «В глаза не видел
Даму я, но вы сказали
Про нее такие вещи,
Что обязан я вмешаться.
Меньше слов и больше дела!
Шпагу наголо, мерзавец,
И не руганью — оружьем
Докажи свою отвагу».
Равны были наши силы,
Но меня, как добрый ангел,
Мысль о даме оскорбленной
Ограждала от ударов,
И на землю враг мой рухнул,
Хоть друзья его пытались,
Шпаги вытащив из ножен,
Задержать мой гневный натиск.
Обречен на пораженье
Дон Диего был заране:
Лучшей участи не стоит
Тот, кто женщину бесславит.
Наказав клеветника,
В храм я кинулся обратно,
Чтоб укрыться там, но в спешке
Улицей другой помчался,
Увидал ваш дом роскошный
И решил, что не откажет
Мне помочь его владелец…
В чем теперь не сомневаюсь.
Но приехал я с сестрою
И ее одну оставить,
Если что со мной случится,
Чрезвычайно опасаюсь.
Лишь поэтому, сеньора,
Умолять я вас дерзаю
Мне приют под вашим кровом
Предоставить до заката.
Ночью я уйду в Санлукар,[52]
А оттуда уж отправлюсь
В Индию, коль не потопит
Судно груз моих несчастий.
Помогите мне в беде,
И навеки начертает
Бедный дон Хуан де Кастро
В сердце, словно на скрижали,
Образ той, кем он с сестрою,
Доньей Анхелой, избавлен
Был в Севилье так нежданно
От опасностей немалых.
Как под полотном своим
Подпись живописец ставит
В чаянье похвал всеобщих,
Так и я в конце рассказа
Перед вами на колени
Опускаюсь в ожиданье:
Тот, кто защищает женщин,
Вправе ждать от них награды.
Встаньте! Если б я стерпела,
Чтоб просили у меня вы
То, на что дает вам право
Ваш, сеньор, поступок смелый,
Я бы со стыда сгорела.
Перед вами та, в чью честь
С наглеца вы сбили спесь,
И уверить вас я смею:
Рода нашего древнее
Род в Бискайе вряд ли есть.
Тот, кто стал моим отцом,
Славу предков приумножил.
Если ж в Индии он пожил
И обогатил наш дом,
Я беды не вижу в том:
Ведь богатство вещь такая,
Что, отца им попрекая,
Дон Диего, лживый пес,
Не обиду мне нанес,
А польстил, как я смекаю.
Углем и железом нам
Торговать не приходилось,
Но когда бы подтвердилось
То, что лжец у входа в храм
Насказал об этом вам,
Я была бы даже рада:
Ведь тогда бы все, что надо,
Под рукою я держала,
Чтоб прижечь и вырвать жало
Ядом брызжущего гада…
Спрячь, Руфина, их покуда —
Брат спешит сюда с друзьями.
Небу я за встречу с вами
Вечно благодарен буду.
Ну, Руфина, перл и чудо
Стран заморских, выручай!
Спрячу я слугу в сарай,
В комнату мою — сеньора.
А с едой как быть?
Обжора!
Сена там хоть отбавляй.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Леонарда, Фелисьяно, дон Педро, Каррильо. ФелисьяноПоспешимте, господа.
Медлить тем, кто мстит, невместно.
Брат! В чем дело?
Вам известно
О моем несчастье?
Да.
При последнем издыханье
Дон Диего, брат мой бедный.
Тот, кто в клевете зловредной
Видел цель существованья,
Смерть такую заслужил.
Вот так способ утешенья!
Друг, идем!
О поведенье
Брата я всегда тужил
И за нрав его дурной
Быть в ответе не обязан.
К дону Педро я привязан,
Друг он самый близкий мой.
Дон Диего же был враг
Только тем, чья жизнь порочна
Он лишь их честил заочно.
Так ли?
Безусловно так.
Боже праведный! Но где же
Нам искать теперь злодея?
Я надеяться не смею,
Что найдется тот приезжий —
Ведь Севилья велика.
Скрылся он, верней всего,
В церкви, а уж там его
Не убить наверняка.
Не послать ли двух солдат
Нам в Санлукар, где он судна
Будет ждать и где нетрудно
Чужака спровадить в ад?
Выстрел — и конец!
Коль скоро
Здесь он нам не попадется,
Так и поступить придется.
А пока — идем.
Сеньора!
Вы могли б слезой печали
Облегчить мне боль утраты,
Но лишь радостней трикраты
Ваши очи засияли,
И, мои страданья множа,
Взор ваш, как клинок стальной
Коим брат повержен мой,
Сердце мне пронзает тоже.
Я осмелюсь вам заметить…
Что далась моя сестра вам?
Все за мной! Живым и здравым
Ночь злодей не должен встретить.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Леонарда, дон Антоньо. Дон АнтоньоДочь! Куда пошел твой брат?
Делать глупости с друзьями.
Но, отец, что это с вами?
Вы в тревоге?
Говорят,
Брата дона Педро в схватке
Ранил некий дон Хуан…
Ищут коего болван
И слепец, на ссоры падкий.
То есть мой сынок? Создатель!
Как им недоволен я!
Дона Педро мне в мужья
Прочит брат — он с ним приятель.
Вот недавно со двора
И увел Фелисиано
Этот мой поклонник рьяный.
Да, уж тут не жди добра:
Все, что в людях есть дурного,
От дурных друзей исходит.
Сын, который сумасбродит,
Сводит в гроб отца родного.
Дон Хуан погиб — ну где
Он, чужак, найдет спасенье?
Кто достоин уваженья,
У того друзья везде.
Вам известно, почему
Дон Диего начал ссору?
Хаять женщин без разбору
Не дал дон Хуан ему.
Вот, выходит, в чем причина
Поединка?
Да, отец.
Значит, дон Хуан — храбрец
И доподлинный мужчина.
Будь я чуточку моложе
И не скуй мне время члены,
Я за женщин непременно
Вместе с ним вступился б тоже
И рискнул бы чем угодно,
Чтобы дать бедняге скрыться:
Должно воздавать сторицей
За поступок благородный.
Ну, пойду и докопаюсь,
Где мой отпрыск бесноватый.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Леонарда, Руфина. РуфинаЯ их спрятала.
Но брата
Все-таки я опасаюсь.
Где слуга?
Сидит в сарае.
Чуть Мартина (имя птичье
У него под стать обличью)
До сарая довела я,
Как воспрянул он душой
И, вспорхнув на сеновал,
Про обед защебетал.
Ты слугу снабди едой,
Господину ж пропитанье
Я снесу.
Как жаль их мне!
Стоит дон Хуан вполне
Жалости и состраданья.
Он умен, и бесконечно
Я обязана ему.
По сердцу нам те, кому
Мы признательны сердечно…
Книгу он просил для чтенья.
Значит, будешь ты виновна,
Коль прочтет он в родословной
О моем происхожденье.
Сунь ему ее украдкой
И скажи, что в доме нету
Книг других.
Зачем вам это?
Как зачем? Проста отгадка:
Я хочу, чтоб кавальеро
Понял, как я родовита.
С ним вы, говорю открыто,
Обходительны сверх меры.
А с чего б?
С того, Руфина,
Что…
Ну, будьте ж откровенны
До конца!
…что, несомненно,
Пара мне такой мужчина:
Изъясняться столь свободно,
Пылко и красноречиво
Не умеют те, что лживы,
Чья душа неблагородна.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Донья Анхела, Рамиро. Донья АнхелаАх, за что решил послать
Бог мне это испытанье?
Тут не только что сознанье —
Разум можно потерять.
Грех на бога вам роптать!
Лучше с братом разлучиться,
Чем навек его лишиться.
Выбрав меньшее из зол,
От погони он ушел.
Так о чем же вам крушиться?
Согласиться я должна,
Что могло мне быть и хуже.
Но не странно ль видеть вчуже,
Что в чужом краю одна
Кров искать принуждена
Именитая сеньора?
Странно, но странней, без спора,
То, что вы наш край едва ли
Не к чужбине приравняли.
Но…
Попали вы не в горы,
Не в пустыню, а в Севилью,
Первый порт и город мира.
Здесь, в гостинице Рамиро,
Где вам не грозит насилье,
Поживите в изобилье,
Брата же найдете позже.
Нет, сюда зайдем мы тоже —
Вдруг убийца скрылся тут?
Вот и мстители идут.
Помоги мне, бедной, боже!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Фелисьяно, дон Педро и Каррильо. ФелисьяноНе жил ли у вас, хозяин,
Некий дон Хуан де Кастро?
Да, сеньор, к несчастью, жил.
Может быть, он здесь поклажу
Или слуг, сбежав, оставил?
Нет, сеньор, лишь эту даму.
Кто она? Его подруга?
Иль сестра? Или служанка?
Я ему сестра, причем
Мы с ним так рожденьем знатны,
Что прошу считаться с этим.
В то же время я для брата
И подруга, ибо дружбой
Сродность душ я называю.
Хоть не по моей вине
Вам носить придется траур,
Понимаю я, что к делу
Не могу быть непричастна:
Ведь мужчины есть мужчины —
Глупо ждать от них пощады.
Страшно женщине меж ними
Без защитника остаться,
И чем род ее знатней,
Тем ей быть одной опасней:
Той, кто честь блюдет ревниво,
Больно с честью расставаться.
Но как я ни одинока,
Как удел мой ни печален,
Я угроз не убоюсь
И отваги не утрачу.
Я слаба и безоружна,
А у вас стальные шпаги.
Так разите же — готова
Жертвой вашей мести стать я:
Если виноват мой родич,
Вместе с ним я виновата.
Вырвите клинки из ножен,
И приму я смерть без страха,
Если уж таков мой жребий…
Что вы ждете? Убивайте.
Не довольно ль слез и жалоб?
Не смягчить нас ими плаксе!
Замолчите, ради бога!
Не к лицу вам речь такая.
Разве братнее злодейство
Мстить сестре дает нам право?
Мы живем не в странах диких,
Где, с врагом чиня расправу,
Губят все семейство вражье,
Женщин и детей включая.
Но когда бы дама эта
И была причастна к распре,
Все равно бы укротил
В ком угодно кровожадность
Блеск ее очей-жемчужин.
Вот так друг! Как он мне рьяно
Мстить за брата помогает!
Ну, пойдем, Каррильо! Мало
Толку от того, кто дружбу
Забывает юбки ради.
Да, уйдем.
Ничтожным трусом
Ваш приятель оказался.
Пусть он ей свои услуги
Предлагает, строя глазки;
Мы ж обрыщем всю Севилью,
Все монастыри и храмы —
Я с убийцею покончить
И пред алтарем отважусь.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Донья Анхела, Рамиро, Фелисьяно. ФелисьяноПозабудьте страх, сеньора,
Хоть он был вполне оправдан.
Я из дружбы к дону Педро
Мстить его врагу собрался
И сюда шел с этой целью,
Но меня ваш лик прекрасный
Позабыть ее принудил.
По рожденью я — бискаец;
Значит, слово дав, держу.
В этом вы не сомневайтесь
И меня вы не гоните.
Вам желая только блага,
Безраздельно отдаю
Я в распоряженье ваше
Миллион деньгами, душу,
Жизнь, и честь, и кровь до капли.
Да воздаст вам бог!
Как имя
Ваше?
Анхела.
Здесь я.
На два
Слова.
Вот вам сто эскудо,
Чтоб ни в чем нужды не знала
Без меня сеньора эта.
Скоро ль вы вернетесь?
Завтра.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Донья Анхела, Рамиро. РамироДал он сто эскудо мне.
Видно, он богат и знатен.
У него довольно денег,
Чтоб купить хоть всю Триану.
С ним живет сестра-красотка,
За которою папаша
Даст в приданое сто тысяч.
Мне ж, изгнаннице несчастной,
Лишь сто тысяч всяких бед
Мачеха-судьба послала.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хуан и Мартин (в комнате Руфины). Дон ХуанКак ты нашел меня?
Сюда украдкой
Я из сарая приведен мулаткой,
Которой нету равных под луной
Во всем, что пахнет плутней озорной.
Ты сыт?
И как! Штук сто кастрюль и латок
Мне принесла царица всех мулаток,
Так что поел я на сенце гнилом
Роскошнее, чем за любым столом.
А на десерт, когда она куренья
Зажгла (нуждался воздух в освеженье)
И мрак на сеновале поредел,
В подробностях ее я разглядел.
А вы чем развлекались?
У смуглянки
Я книгу попросил, но ей, служанке,
Едва ли обучавшейся читать,
В шкафу хозяйском удалось достать
Лишь родословную своей сеньоры,
И в свиток я вперил немедля взоры.
Мне показался интересней он,
Чем выдумки поэтов всех времен,
Не исключая даже Гарсиласо,
Орфея иберийского Парнаса.[54]
Теперь, Мартин, я знаю, как знатна
Та, кто богине красотой равна.
Она меня и лично посетила,
Причем таким обедом угостила,
Что мне, когда я проглотил его,
Желать осталось только одного —
Десерта на манер твоей мулатки.
Мне по душе севильских дам повадки.
Здесь каждая мила, добра, щедра.
А Леонарда и умом остра.
Остра? Нет, слаб эпитет несомненно.
Сервантес, Цицерон, Хуан де Мена[55]
В подметки даже не годятся ей.
Намного слаще звук ее речей,
Чем пенье арфы, звяканье дублона,
Журчанье речки в полдень раскаленный,
Нежданно мягкий приговор суда,
Иль с голодухи вкусная еда,
Иль вежливый ответ особы знатной,
Иль мех с вином, доставшийся бесплатно,
Или сонет, где тешит слов игрой
Нас дон Луис, наш Сéнека второй.[56]
Ее слова доходят до сознанья
Быстрее, чем во время наказанья
Палач доносит плеть до шкуры тех,
Кто сводничал и дам склонял на грех.
Что до красы ее лица и стана,
То рядом с ней уродлива Диана.
Она любую из принцесс затмит:
Ведь даже солнцу, если зной томит,
Бываем мы не так чтоб очень рады;
Ее же вид всегда чарует взгляды.
Плыть за море теперь нам ни к чему:
Мы Индию найдем и на дому.
Не в порт, а в спальню к даме вам дорога,
А я с ее рабыней резвоногой
Все паруса поставлю — и в сарай!
Зачем мне покидать родимый край
И рыскать ради золота по свету,
Когда цены и так мулатке нету?
Вот бред! Ужель, зайдя на сеновал,
Сенную лихорадку ты поймал?
Хоть я и вправду был на сеновале,
Мне там отнюдь не сено подавали.
Я окороком сочным закусил,
Чей запах мертвеца бы воскресил,
Чей жир был бел, как снег, а мясо ало,
Как бархатная шапка кардинала.
От птицы нежной…
Нежной?
Да, на вкус,—
Я отхватил затем изрядный кус;
Съел сыр, и апельсины, и редиску;
К ним присовокупил оливок миску
И бурдючок касальского вина
За трапезою осушил сполна;
И лишь когда в меня все яства влезли,
Спросил мулатку: «Где враги исчезли?»
Увы, Мартин, жалею я до слез,
Что из Мадрида Анхелу увез.
Мысль, что сестра, тревогою объята,
Дрожит за жизнь исчезнувшего брата,
Всю радость отравляет мне теперь.
Тсс! Леонарда к вам стучится в дверь.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Леонарда и Руфина ЛеонардаВы жилищем и едой
Недовольны, без сомненья.
Нет, сеньора, я с рожденья
Не жил в роскоши такой.
Право на дворец любой
Вам бесстрашье ваше дало.
Он не нужен мне нимало.
Там, где ранее рабыни
Ваши жили, жить отныне
Вашему рабу пристало.
Я завидую сейчас
Вашим слугам, ибо жажду
Исполнять покорно каждый
Вами отданный приказ.
Видеть вас и слышать вас —
Большего я не желаю.
Об одном я помышляю —
Чтоб и дальше было так:
Тот, кто сам себе не враг,
Не откажется от рая.
Вас утратить вновь — страшней
Крестной муки для меня:
После солнечного дня
Ночь всегда еще темней.
Что мне радость, если с ней
Я расстанусь в одночасье?
Счастья мало в кратком счастье.
Победил врагов легко я.
Так ужель в бою с тоскою,
Потеряв вас, должен пасть я?
Верьте, коль нам небесами
Разлучиться суждено,
Я мертвец уже давно:
Смерть и есть разлука с вами.
Я и раньше был волнами
Бед и зол гоним жестоко,
Но теперь уж так далеко
В море горестей заплыл,
Что охотно бы пустил
Свой корабль на дно до срока.
Коль сейчас сюда отрядом
Недруги мои нагрянут,
Сыпать и они не станут
На меня удары градом —
Скажет самый беглый взгляд им,
Как смертельно враг недужит,
Как терзается и тужит
Тот, кто убедился в том,
Что признательность ключом
К цитадели сердца служит.
Я вас полюбил, едва
Ваш переступил порог.
Хоть на то мне мой клинок
Дал известные права,
Я столь дерзкие слова
Говорю с боязнью скрытой —
Вдруг вы от меня сердито
Взор решите отвратить?
Вас сумел я защитить,
Но от вас мне нет защиты.
Убедить я вас не властна
В том, в чем не убеждены вы.
Коль вы так нетерпеливы
И уйти хотите страстно,
То боитесь вы напрасно
Без утайки изъясниться:
Было бы смешно чиниться
С вашею должницей вам.
Быть любви не может там,
Где ее приют — темница.
Благородством — не любовью
Вдохновлялись вы, когда
Ту, кто вам совсем чужда,
Защищали от злословья.
Значит, повторяю вновь я,
Вы, сеньор, уйти свободно
Можете, коль вам угодно.
Мне подсказывает честь,
Что удерживать вас здесь
Было бы неблагородно.
Но не потому ль так спешно
Расстаетесь вы со мною,
Что в гостинице, с тоскою,
Ждет давно уж вас, конечно,
Некий ангел безутешный?..
Только не сочтите все же,
Что с ревнивым бредом схожа
Болтовня моя пустая:
Я любви к вам не питаю,
Вы к моей особе — тоже.
Сравнивать недуг с клинком
Склонны многие поэты.
Правильно сравненье это —
Я сама порукой в том:
Вы ко мне со шпагой в дом
Ворвались, ища спасенья,
И во мне через мгновенье
Вызвали болезнь такую,
Что воспрянуть не смогу я…
Но оставим объясненья.
В добрый час! Ступайте к той
Более счастливой даме,
С коей вам, сознайтесь сами,
Быть приятней, чем со мной.
Не угодно ли с собой
Захватить вам что-нибудь?
Нет? Тогда — счастливый путь!
Уходите же отсюда,
Иль принуждена я буду
Вас поторопить чуть-чуть.
Что ж, уйду — давно пора
Нам покончить с глупым спором:
Мне ведь ангел, о котором
Так печетесь вы, — сестра.
Но поверьте: здесь добра
Видел столько я от вас,
Кто меня от смерти спас,
Было здесь так хорошо мне,
Что с признательностью вспомню
Вас я даже в смертный час.
До свиданья!
Неужели
Впрямь вы этой даме брат?
Это вам я буду рад
Завтра ж доказать на деле.
Грех вам ссориться, притворы!
Скрыть вы силитесь напрасно
То, что выдают столь ясно
Ваши речи, жесты, взоры.
Гостю снова дать приют
Вам, сеньора, страсть охота;
У него ж одна забота —
Как бы задержаться тут.
А уж раз сошлись желанья
И у вас и у него,
Нам разумнее всего
Здесь остаться без ломанья.
Отвечайте ж, не финтите —
Полно вам себя терзать!
Остаюсь.
Что ж мне сказать?
То, что вы сказать хотите.
Мне сдается, тоже есть
У тебя, брехун, сестрица.
Как не быть! Ведь ты-то — псица.
Тсс!.. Ваш брат, сеньора, здесь.
Выйдем, и запри их.
С вами
Скоро ль я увижусь вновь?
Скоро.
Наглость иль любовь
Движет нашими гостями?
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Леонарда, Руфина, Фелисьяно (в проходной комнате). ЛеонардаБрат!
Сестра моя!
Я рада,
Что вернулся наконец ты.
Как я горько сожалела,
Что в безумную затею
Втянут ты безумцем другом!
Ну, что скажешь? Вы успешно
Справились с задачей вашей?
Найден тот смельчак приезжий?
Он убит?
Он — нет, зато
Я, пожалуй, близок к смерти.
Боже! Что с тобой? Ты ранен?
Как? Куда?
Сдержи волненье.
Только душу умерщвляют
Раны, схожие с моею.
Разве умереть душа
Может?
От любви — конечно.
Как! И ты познал любовь,
Ты, кто ни одной из женщин
Не давал себя увлечь,
Увлекаясь сразу всеми?
Полагал я, Леонарда,
Что не я им нужен — деньги,
Почему и отдавал им
Только кошелек — не сердце…
Вызнав, где остановился
Дон Хуан, — сгори он в пекле! —
С доном Педро добежали
Мы до переулка Змея
И в гостиницу вошли,
Чтоб, коль гость оставил вещи,
Их забрать, но вдруг столкнулись
Там с его живым портретом,
С доньей Анхелою, с чудом,
С сущим ангелом небесным,
Лившим слезы, от которых
Ночь — и та бы посветлела.
Для того я восхваляю
Неземные слезы эти,
Чтоб себе ты представляла
Глаз, блестевших ими, прелесть.
Если уж ее бессильны
Умалить печаль и беды,
То какой неотразимой
Сделает ее веселье!
Теребя гвоздик букет,
Влажный от слезинок-перлов,
И смущенье этим скрыв,
Все мне рассказала честно
О своих невзгодах дама,
Я же с ней стал сразу нежен,
Ибо на столь ярком солнце
Быстро тает лед душевный.
Видя, что ее несчастьем
Тронут я, она сильнее
Увлажнила взор слезами:
Лить их любо человеку,
Коль он знает, что не глухи
Ближние к его мученьям.
Обещал я ей помочь,
Чем разгневал дона Педро.
Он ушел, а от меня
Содержатель заведенья
Получил при расставанье
Сто эскудо полновесных,
Данных мной на нужды дамы.
Знай, сестра: я не намерен
С доном Педро рыскать больше.
Пусть он думает о мести,
Я ж хочу (за это будешь
Ты меня бранить, наверно)
Стать слугою и опорой
Ангела, что мною встречен.
Да, бранить тебя я буду,
Хоть и не за милосердье
(Женщина соболезнует
Женщине обыкновенно),
Но за то, что даме знатной
Ты подачку бросил, дерзкий,
В миг, когда ей душу отдал.
Ты права: я глупость сделал.
Впрочем, иногда полезно,
Утешая человека,
Выразить ему участье
Ощутимо и предметно.
Только потому в придачу
Золото и дал к душе я,
Что оно в сравненье с нею
Веса вовсе не имеет
Для того, кто сердцем чист,
Хоть встречаем в наше время
Золотой мешок мы часто,
Золотое сердце — редко.
Но прощай! Бегу…
И все ж
Поступил ты, брат, прескверно.
Поступить не мог иначе
Я в подобном положенье.
Нет, ты мог, Фелисиано,
Даже от любви ослепнув,
С незнакомкой обойтись
Осторожней и умнее,
Ей сказав: «С сестрой живу я.
Вас, без всякого сомненья,
Приютит она, покуда
Вам замять скандал с дуэлью
Деньги друга не помогут».
Значит, ты ее приветишь,
Если с ней придем сюда мы?
Разве бог мне сердца не дал?
Хочешь, я за нею съезжу,
А при случае — по-женски
Ей замолвлю и словечко
За тебя, мой брат любезный?
Ах, сестрица, пред тобою
Упаду я на колени,
Если ангела такого
Ты утешишь и пригреешь!
Лошадей подать вели-ка,
Да отправься поскорее
В переулок Змея, ставший
Для меня теперь Эдемом.
Все отдать тебе согласен
Я за это — жизнь, именье.
Лишь души моей не требуй —
Ею ведь не я владею.
Лошадей, Руфина! Брату
Рай я привезу в карете.
А тогда — два против двух!
Ангел Анхела! О, если б
Ты под этот кров явилась!
Вы, Хуан, должник мой вечный!
Мне ж не ангела, Мартин,
Посылает бог, а беса!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПРОХОДНАЯ КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА АНТОНЬОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хуан, Мартин. МартинТо, что случилось с нами, лишь присниться
Во сне могло.
Нет, это явь, мой друг.
Вот уж и небо золотит денница,
Цветами усыпающая луг…
Итак, в каморке этой, как в темнице,
Встречал я час, когда все спит вокруг
И ночь вперяет в мир свой взор совиный,
Привычный путь свершив до половины.
Я думал о сестре… Вдруг в тишине
Дверь скрипнула. Вошла твоя мулатка
И молвила, что Леонарда мне
Пробраться в спальню к ней велит украдкой,
Чтоб с нею поболтать наедине.
Пьян от надежды, дерзостной, но сладкой,
Я в темноту, Руфине вслед, побрел,
Схватясь рукою за ее подол.
И вот стою я в комнате богатой,
Которая озарена слегка
Одной свечой, чей отблеск желтоватый
Колеблется от вздохов ветерка.
Везде благоухают ароматы,
Парча сверкает и шуршат шелка.
«Настал блаженный миг!» — сказал себе я,
При этом все же несколько робея.
Тут шепчет мне рабыня: «Господин!
Что ж вы боитесь подойти к кровати?»
Я осмелел, откинул балдахин
И — как любовь порой слепа некстати! —
Прелестной, словно юный райский крин,
Красавице открыл свои объятья,
Но в них узрел — ей богу, я не вру! —
Не Леонарду, а свою сестру.
Она вскричала: «Ты нашелся все же!»
И, вновь ее обняв, увидел я,
Что с Анхелой хозяйка делит ложе,
Отворотясь, но вздохов не тая.
Тогда, — хоть сознаваться в том негоже,—
Почувствовал я, что сестра моя
Доставила бы радости мне больше,
В гостинице оставшись чуть подольше.
Когда устали мы с сестрой болтать,
Я у нее спросил: «Ответь, зазнайка:
Кто лечь тебе позволил на кровать
С той стороны, где спать должна хозяйка?»
Сестра в ответ: «Она сама, чтоб дать
С тобою мне поговорить. Вставай-ка
Да ложе обойди и перед ней
Сполна свою признательность излей».
«Нет! — Леонарда вскрикнула тревожно.—
Нет! Я боюсь… Не смейте подходить!»
И, с толку сбит боязнью этой ложной,
Утратил разом я и пыл и прыть.
Она же, словно я злодей безбожный,
Задумавший насилье совершить,
От страха напускного побелела,
Изобразив его довольно смело.
То издавая стон, то хохоча,
То прячась с головою, то небрежно
Приоткрывая шею, грудь, плеча,
Она рвалась и билась так мятежно,
Что недотрогу, время улуча,
Я попытался б урезонить нежно,
Когда б она рабу не позвала
И к ложу та свечу не поднесла.
Разбросив косы — волны в море страха,
В меня вперилась Леонарда вновь
И убедилась, — но уж не впотьмах, а
При свете, — что во мне кипит вся кровь.
Тогда плутовка, став алей шарлаха,
Хотя чиста была моя любовь
И я не помышлял о совращенье,
Под простыни нырнула в возмущенье.
Ловчей она ломалась, чем иной
Комедиант завзятый и отпетый.
К тому ж я знал, что брат ее родной
Домой не возвратится до рассвета,
Поэтому под сенью тьмы ночной
Я рад был задержаться в спальне этой…
О женщина! Коль в ход ты пустишь ложь,
То и судьбу вкруг пальца обведешь.
Я отошел к стене, встал у пилястра
И долго на постель глазел молчком.
Вдруг с ножки, что белее алебастра,
Упала наземь туфелька тайком…
Своею жизнью дон Хуан де Кастро
Тебе, мой друг Мартин, клянется в том,
Что нет во всей Севилье достославной
Ни туфельки такой, ни ножки равной!
Ниспосланный мне столь внезапно клад
Я поднял с полу и унес с собою,
Считая, что вознагражден стократ
Теперь за все лишения судьбою.
Когда сюда вернулся я назад,
Уже алело небо голубое,
И не во сне, а наяву со мной
Произошло все это, милый мой.
Вам повезло, сеньор, даю в том слово!
Короче и печальней мой рассказ.
Решил я в полночь повидаться снова
С рабынею, сопровождавшей вас,
И в кухню — шасть!.. Увы, лишь пес дворовый
Похрапывал там сладко в этот час.
Но так он был с мулаткой схож во мраке,
Что поцелуй влепил я в пасть собаке.
Смекнул я враз, кого облобызал —
Несло похлебкой тухлою от зверя,
Но он мне щеки в клочья растерзал
Быстрей, чем я успел отпрянуть к двери.
Покуда от него я ускользал,
Шаги свои во тьме не соразмеря
И лбом сразмаху врезавшись в косяк,
Всех кошек лаем разбудил мой враг.
Одна впилась мне в нос, другая — в ноги…
Пытаясь дверь нащупать в темноте,
Метался я, как мечется в тревоге
Борзая с погремушкой на хвосте,
Которую для смеха по дороге
Гоняют в карнавальной суете.
Я и сейчас себе не представляю,
Как спасся от когтей, клыков и лая.
Расставшись с истязателем моим
И, наконец, вздохнув чуть-чуть свободней,
Сказал себе я: «Возблагодарим
Всемилосердный промысел господний
За то, что после стольких мук живым
Меня найдет хозяин мой сегодня!»
И вот, сеньор, как видите, я здесь,
Хоть исцарапан и покусан весь.
Чу! Шаги… Я спрячусь, ты же
Разузнай, кто ходит там.
Надо ли потом мне к вам
Вновь зайти?
Потом увижу.
Что так испугало вас?
Это лишь хозяйка наша.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Мартин, Леонарда. ЛеонардаТы, Мартин?
Зари вы краше!
Не затем ли в этот час
Поднялись вы вместе с нею,
Чтобы мог достичь ваш взор
Индии заморской?
Вздор!
Есть дела и поважнее.
Про заморские владенья
Речь завел я не случайно —
Ведь у вас там, чтó не тайна,
Преизрядные именья.
Кто же поднял вас?
Тревога.
Что же ваш покой тревожит?
Там покоя быть не может,
Где забот докучных много.
В них беды, коль люб нам тот,
Кто от нас их видит, нету.
Я ревную.
Ревность — это
Худшая из всех забот.
Но с чего б вам ревновать?
Да с того, что дни и ночи
Яд мне в сердце демон точит.
Демон?
Как еще назвать
Ревность, коль в меня ее
Ангел во плоти вселяет?
Вот в чем дело!
Коль желает
Дружелюбие мое
С помощью притворной страсти
Дон Хуан приобрести,
То меня в обман ввести
Он уже бессилен, к счастью.
Анхеле не брат он.
Что вы!
Бог свидетель, брат он ей!
Верить выдумке своей
Зря вы так легко готовы.
Не поверю все равно,
Что она сестра ему.
Лгать сеньору твоему
В пустяке таком грешно.
Или он забыл, что я
Столь же, сколь и он, знатна
И не расположена
Силой брать его в мужья?
Нет, Мартин, скорее с нею
Я сведу его сама,
Чем рискну, сойдя с ума,
Репутацией своею.
Кстати, дама так мила
И в одежде, и без платья,
Что ему бы подобрать я
Лучшей пары не могла.
Крест поставить я решила
На своих былых надеждах:
Зависть мне она в одеждах,
Ревность — без одежд внушила.
Но от ревности страдать,
Прежде чем полюбим мы,—
Хуже, чем не взять взаймы,
А уже расписку дать.
Потому закончим спор.
Пусть не видеть мне Мадрида,
Коль сестру сестрой для вида
Называет мой сеньор!
Пусть тогда стихи часами
Рифмоплеты мне читают,
А певцы мой слух пытают
Пропитыми голосами;
Пусть должок я не отдам
Кредитору в день уплаты
И Мартина адвокаты
Затаскают по судам;
Пусть, как недоумок жалкий,
Я доверчив буду впредь,
Чтобы мною мог вертеть
Всяк, кто не лишен смекалки;
Пусть меня мой друг порочит,
Пусть мне брат родной изменит,
Пусть меня никто не ценит,
Пусть вреда мне каждый хочет;
Пусть к хозяину-жадюге
Попаду я в услуженье,
Пусть он палкой в раздраженье
Платит за мои услуги;
Пусть кастрат меня милее
Даме, мной любимой, станет;
Пусть к врачам меня потянет,
Хоть ничем я не болею;
Пусть без денег и без хлеба
Окажусь я в трудный час;
Пусть моей невесте бас,
Мне ж фальцет дарует небо;
Пусть придет мне мысль сравниться
В знаньях с братией ученой;
Пусть силком дадут мне в жены
Ту, на ком я рад жениться!
Как ни боек твой язык,
Я тому, что был со мной
Искренен хозяин твой,
Не поверю ни на миг.
Разговор наш завершен.
Ухожу.
Еще минуту!..
Не склонна внимать я плуту.
Боже, что за грубый тон!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Мартин, Фелисьяно. ФелисьяноЧто за шум?
Пропал я!
Кто ты?
Как сюда проник?
Я?.. Ах!..
Выдает тебя твой страх —
Видно птицу по полету.
Я — разносчик и ни в чем
Не виновен перед вами.
Шел я мимо с кружевами,
Взял да и забрел в ваш дом.
А шумел — торгуясь.
Странно!
Где же короб твой?
Он там,
Где я был, покуда к вам
Не явился утром рано.
И кому же ты сполна
Сбыл товар?
Сеньоре знатной,
Каковая, вероятно,
Вам сестра или жена.
Бывшую при ней рабыню
Звать Руфиной.
Лгун безбожный,
Даме я не муж!
Возможно.
Я впервой в Севилье ныне.
Ты откуда?
Турок я.
Турок? Ты? Ах, сукин сын!
Да, я турок, раз Турин
Родина, сеньор, моя.
Значит, вырос ты в Пьемонте?[57]
Нет, в Ильескас.
Что такое?
Вы так грозны, что легко я
Спутать мог Пьемонт с Бельмонте.
Врешь ты снова без зазренья.
А, сестра!..
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Леонарда. ЛеонардаЗдесь брат мой?
Да.
Вовремя ж ты нас всегда
Выручаешь, провиденье!
Продал ли я вам, сеньора,
Кружева на самом деле?
Вы иль нет мне здесь велели
Ждать уплаты?
Я, без спора.
Если так — прошу простить.
Подозренья я прощаю,
Долг же нет.
Я обещаю
Деньги тотчас заплатить.
Ну, идем.
Мартин, постой!
Я стою. Что вам угодно?
Чтоб ко мне ты впредь свободно
Заходил всегда, друг мой!
Жаль! Я так хотел, чтоб впредь
Был сюда закрыт мне вход:
Где секреты у господ,
Там слуге не уцелеть.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Леонарда одна. ЛеонардаВ тот час, когда, цветы росой поя,
Аврора землю целовала нежно,
Два певуна лесных гнездо прилежно
На тополе свивали у ручья.
Хвалу утехам чистым бытия
Они уже слагали безмятежно,
Как вдруг жилище их в листве прибрежной
Разрушили два пришлых соловья.
Его останки ветром в ключ смахнуло,
И в нем они исчезли, как пловец,
Которого пучина захлестнула.
Не так ли облетел и ты, венец
Моих желаний, чуть судьба дохнула?..
Где ревность началась — любви конец!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Леонарда, донья Анхела. Донья АнхелаС вами мы наедине?
Да.
Мне брат мой горемычный
Вас велел уверить лично
В том, что можно верить мне.
Понимаю я вполне,
Что страшнее нет мученья,
Чем ревнивые сомненья.
Вас держала б, если б с вами
Поменялись мы ролями,
Я сама на подозренье.
Вы не виноваты, мня,
Что не та я, кем на деле
Оставалась с колыбели
До сегодняшнего дня.
Но зачем винить меня
В том, что я любви притворной
Ширмою служу покорно?
Нет, я знаю превосходно,
Что девице благородной
Третьей в страсти быть зазорно.
Чтобы эти оправданья
Чем-то веским подкрепить,
Я готова поощрить
Брата вашего исканья,
Коль, конечно, он желанье
Возымел на мне жениться
И намерен объясниться.
Вам, — сознайтесь сами в том,—
В доказательстве таком
Невозможно усомниться.
Донья Анхела! Опасно
Чувству слепо доверять.
Честь блюдя, себя смирять
Женщина должна всечасно.
Прежде чем влюбиться страстно,
Надо взвесить хладнокровно,
Что сулит нам пыл любовный.
Сердце подчинять уму —
Вот, по мненью моему,
Признак мудрости верховной.
Обмануть другую даму
Дама не имеет права.
Коль Хуану не сестра вы,
Мне о том скажите прямо,
И во избежанье срама
Я оставлю вас в покое.
Обещание такое
Клятвой я скрепить готова —
Тех, кто жаден до чужого,
Презираю глубоко я.
Если ж впрямь Фелисиано,
Брат мой, стать вам другом сможет,
То не оттолкну я тоже
Брата вашего Хуана.
Изменяется так странно
И внезапно жизнь людская!
Вот на что я намекаю:
В Индию вам плыть не надо —
Поглотила без пощады
Слишком многих хлябь морская.
Люб мне тот, кто в миг любой
Рад за женщину любую,
Для него совсем чужую,
Выйти на смертельный бой.
Пусть он нищ, гоним судьбой —
Что мне в том, коль я богата!
Вы со мной сдружите брата,
Я же так, чтоб тут счастливо
Индию свою нашли вы,
Замуж выдам вас в отплату.
Я покорна вам всецело.
Руководствуйте же мною!
Дону Педро стать женою
Я могла б, коль захотела,
Но милей мне тот, кто смело
Честь мою прикрыл, как щит.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и Руфина. Руфина (донье Анхеле)Прячьтесь.
К вам отец спешит
С доном Педро.
Вдруг он силой
Вам навяжет брак постылый?
Сила страсть не устрашит.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Леонарда, Руфина, дон Антоньо, дон Педро. Дон АнтоньоВ опасности ваш брат?
Притом в такой,
Что, видимо, и часу не протянет.
Подавлен я уныньем и тоской:
Лишь мне, коль брата старшего не станет,
Придется представлять наш род.
Тогда
Скорее расцветет он, чем увянет.
Рад одному — обогатит беда
Того, кто жаждет с вами породниться
И вам покорным сыном быть всегда.
Мне лучший зять не мог бы и присниться.
Вот Леонарда, и, уверен я,
Она отцовской воле подчинится…
Сегодня же согласье, дочь моя,
Ты дашь — не возражай, мне так угодно! —
Тому, кто избран мной тебе в мужья.
Дон Педро — кавальеро благородный,
Мне браком лестно с ним связать наш дом.
Тебя ж я обеспечу превосходно —
Сначала сорок тысяч дам, потом
И остальные шестьдесят, а брачный
Контракт подписан будет нынче днем.
Все прочее, что было столь удачно
Мной скоплено, составит майорат.[58]
Доходец принесет он не пустячный —
Получит десять тысяч в год твой брат.
Но, впрочем, вздор все это: добродетель
Приданого дороже во сто крат.
Вы совершенно правы, бог свидетель!
Что мне в деньгах, коль с нынешнего дня
Сокровища такого я владетель?
Учтивость вашу глубоко ценя,
Скажу вам лишь, что ваше ликованье
В восторг отнюдь не привело меня.
Не обращайте на нее вниманья —
Она ведь от смущенья чуть жива.
Идем контракт готовить к подписанью.
Нет, мне не по душе ее слова.
Боюсь, что я не нравлюсь ей нимало.
Все женщины ломаются сперва.
Она и прежде мной пренебрегала…
Тут нрав ее виной: он горделив.
Меня к себе совсем не подпускала…
Зато подпустит, с вами в брак вступив.
Нельзя ль поговорить мне будет с нею?
Хозяин в этом доме — вы.
Счастлив
Родитель, дочь подобную имея!
Кто бы час назад подумал,
Что придет конец так скоро
Всем моим надеждам!
Разве
Вас принудить к браку можно?
Нет! Отцу я не поддамся.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Леонарда, Руфина, дон Хуан, Мартин. Дон ХуанПрочь, болван! Пусти!
И что же
Вы предпримете?
Умру.
Разве это выход?
Стойте!
Что стряслось?
От мук спастись я
Жажду.
Как?
С собой покончив.
Кто вас мучит?
Вы.
Но чем же?
Тем, что в брак вступить готовы.
Значит, вы слыхали?..
Да.
Что?
Что замуж вы идете.
За кого?
За дона Педро.
Я ж не согласилась.
Полно!
Я же возражала.
Молча?
Вам не стыдно?
Нет, мне горько.
Я ведь женщина.
Довольно!
Слушайте…
Оглох от мук я.
Образумьтесь же!
Не склонен.
Вы рехнулись!
Из-за вас.
В лицедействе всех актеров
За пояс заткнут они!
Дон Хуан! Неужто вздорность
Ваших слов вам непонятна?
Разве человек, который,
Как вам кажется, рехнулся,
Что-нибудь понять способен?
Марш, Мартин! Пора нам в порт.
Что я там забыл, коль вложен
Здесь мой капитал наличный
В кружева, шелка, полотна?
Выудив пятьсот реалов
У Фелисиано ловко,
Я не прочь и впредь, как нынче,
Быть поставщиком сеньоры.
Отплывай…
На чем? Не вижу
Здесь я судна никакого.
Разумел я — в море странствий…
Как смешон язык любовный!
А не отплывешь, так будешь
Ты и здесь застигнут штормом.
Нужно нам поговорить.
Пусть Руфина в коридоре,
А у входа в дом Мартин
Чуточку побудут, чтобы
Не застигли нас.
Побудем.
Мы и в часовые годны.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Леонарда, дон Хуан. ЛеонардаДон Хуан! Неблагодарность
Ранит нас всегда глубоко,
А ведь вы пред той, чье сердце
Любит вас, — в долгу огромном:
Вы мне помогли, но я
Вам пожертвовала большим,
Веру дав признаньям вашим,
Как у всех мужчин, притворным.
Что же сводит вас с ума?
Разве я отцу хоть словом
Намекнула, что с немилым
Обвенчать себя позволю?
Более того, надеюсь
Я так ловко все устроить,
Что теперь Фелисиано,
Вашею пленясь сестрою,
Мне и вам окажет помощь.
Так за что же вы, жестокий,
Причиняете мне боль?
Ах, не в силах я спокойно
Думать о своем несчастье!
Для чего меня создатель
Слухом наделил? Того,
Что услышал я, довольно,
Чтобы от судьбы коварной
Ждал я только новых козней.
Если уж вас выдать замуж
Ваш отец решил серьезно,
Вам придется вместе с братом
Голову склонить покорно
Перед волею его.
Нет, мой дон Хуан, женою
Дона Педро я не стану.
Если б знали вы, как хочет
Брат мой подружиться с вами,
Вы б не думали, что может
Наш родитель с нами сладить.
Что за шквалы, что за грозы
Выдержал челнок мой утлый
В срок столь малый, столь ничтожный!
Кто б подумал, что случится
За два дня со мною столько,
Что в подробностях все это
Не изложишь за два года!
Сотни раз себе казался
Ночью я в своей каморке
Не самим собой, а неким
Посторонним человеком;
Сотни раз мне мнилось, будто
Грежу я во сне, но вскоре
В том, что и беда есть благо,
Убедился я воочью.
В спальню к вам пришел я в полночь
И увидел там, что ложе
С Анхелою делит ангел.
На его лице точеном
Под вуалью кос блистали
Слезы-перлы и потоком
Падали на пару яблок,
Белых, словно снег зимою.
Я подумал: «Сколь роскошно
Древо, чьи плоды так сочны!»
Вслед за этим ангел скрылся,
Но его небесный образ
Пред собою долго видел
Я полуослепшим взором
И настолько обезумел,
Что забыл про все невзгоды —
Неожиданная радость
Заглушает даже горе.
Я решил слугою стать
Той, кому средь женщин ровни
Нет по красоте, богатству,
Знатности и благородству.
Право я стяжал на это
Тем, что всюду от злословья
Честь и добродетель женщин
Защищаю шпагой острой.
Я не в силах хладнокровно
Видеть, как при мне поносят
Слабый пол, пусть даже будет
Мне заступничество стоить
Состояния, свободы,
Родины, семьи, здоровья.
В этом на своем примере
Убедились вы столь твердо,
Что того, кто ваш защитник,
Защищать вы стали тоже.
Но едва сегодня я
Свой приют покинул снова,
Как услышал, что развеян
Сон мой дивный злой судьбою:
Вас за дона Педро прочат,
Мне же это смерти горше.
Дон Хуан! Отважным людям
Духом падать непригоже.
Вам ли, кто в бою не дрогнул,
Поддаваться страхам вздорным?
Вам женою стать клянусь я.
Чем скрепить мне клятву?
Подпись —
Вот что делает слова
Обязательством законным.
Я иду его писать.
И подпишете?
Охотно —
В страсти женщина не знает
Страха.
Пусть вам бог поможет!
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Дон Хуан один. Дон ХуанНет, не в Севилью — в Индию тобой
Я был, судьба, заброшен, вероятно:
Я мнил, что разорился безвозвратно,
И нахожу внезапно клад такой!
Но что мне в том, коль дар безмерный свой
Ты пожелаешь тут же взять обратно?
Не может нам удача быть приятна,
Когда она кончается бедой.
Не надо мне восторгов на мгновенье,
Надежд хмельных и сладких, но пустых,
И радостей, сулящих огорченья.
Уж лучше от минутных благ земных
Отречься сразу, как от наважденья,
Чем жить под страхом вновь утратить их!
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Дон Хуан, Фелисьяно. ФелисьяноЧто я вижу?
Я попался.
Кто вы, черт бы вас побрал?
Вот уж я и потерял
То, что потерять боялся.
Выход лишь один — открыться
И себя ему назвать.
В миг такой не рисковать
Значит разума лишиться…
Вы — Фелисиано?
Да.
Я искал вас.
Что вам надо?
Вам сказать, что я зовусь
Дон Хуан де Кастро.
Значит,
Это вами ранен был
Дон Диего?
Да, вы правы.
Выньте шпагу!
Я пришел,
Чтобы объясниться с вами.
То есть и меня изранить?
Выслушайте…
Отказаться
Сделать это мне учтивость
И пристойность запрещают.
Вам известно, что наказан
Был в открытой, честной схватке
Дон Диего мною?..
Да.
И что я в бою держался,
Как пристало дворянину?
В этом я не сомневаюсь.
Следственно, не дону Педро,
А лишь вам обязан дать я
Удовлетворенье.
Мне?
Этого я и желаю.
В месте том, где я укрылся,
Час назад известно стало,
Что нашла под вашим кровом
У сеньоры Леонарды
Донья Анхела приют.
Монастырскую ограду
Я перемахнул поспешно
И, хоть города не знаю,
Побежал сюда украдкой,
Ставя жизнь свою на карту,
Чтоб разведать, что с сестрою
И куда она попала.
Обезумев от тревоги,
Я сюда молчком прокрался
И, хотя такую просьбу
Дерзостью считать вы вправе,
Умоляю вас, покамест
В Индию я не отправлюсь,
Разрешить моей сестре
В вашем доме оставаться,
Сам же я намерен тайно
В монастырь назад пробраться,
А уж если правосудье
Преградит мне путь обратный,
Вверюсь я своим рукам,
На ноги не полагаясь.
Хоть я дружен с доном Педро
И его несчастным братом,
Но врагом и ради них
Людям доблестным не стану.
Может быть, как раз сейчас
Дон Диего умирает.
Вам поэтому отсюда
Выходить небезопасно.
Оставайтесь лучше здесь,
Ибо вас спасти иначе
Я от мести не сумею.
У сестры моей оставьте
Вашу юную сестрицу,
Я же помогу вам ради
Вас, и самого себя,
И сестер прелестных наших
Перебраться поздней ночью
В гавань здешнюю иль Кадис.[59]
Кто-нибудь вас в доме видел?
Нет, никто.
Вот и прекрасно!
В спальне у себя вас спрячу
От сестры и от отца я.
Я у ваших ног.
Туда
Все, что нужно, я доставлю.
Вот вам ключ. Заприте им,
Как войдете, двери спальни.
Только не шуметь старайтесь:
В комнате есть дверь другая
И ведет она в покои
Леонарды, так что разом
Шум сестре моей вас выдаст.
Да пошлет вам небо счастья,
Я же буду до конца
Дней моих слугою вашим!
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Фелисьяно один. ФелисьяноКто мог подумать, что свершится чудо!
Мне удался невинный мой обман.
Со мною остается дон Хуан,
Чья жизнь — залог того, что жив я буду.
Я умирал при мысли, что отсюда
Он увезет сестру за океан;
Но мне судьбой удобный случай дан
Здесь их обоих задержать покуда.
В тот миг, когда, мне отравляя кровь,
Отчаянье впилось в меня когтями,
Лекарство от него обрел я вновь:
Мне внушена надежда небесами,
А ею и питается любовь,
Как деревом себя питает пламя.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Фелисьяно, Леонарда. Леонарда (в сторону)А, здесь брат! Теперь все ясно —
Дон Хуан им спугнут с места.
Ну, что слышно?
Я — невеста,
Чем удручена ужасно.
С доном Педро составляет
Наш отец контракт мой брачный.
В миг такой грешно быть мрачной.
Что хандру в тебя вселяет?
То, что брата ждет беда:
Брак мой, столь отцу желанный,
Всетвои разрушит планы.
Я, сестра, со дня, когда
В донью Анхелу влюбился,
Хоть и отнял у меня
Друга тот, кто ей родня,
Совершенно с толку сбился.
А тебе дон Педро люб?
Рада браку ты?
Довольно!
Мне об этом слышать больно.
Празден твой вопрос и глуп.
На ответ сердитый твой
Не обижен я нимало,
Ибо не хочу, чтоб стала
Дону Педро ты женой:
Ведь сведи он счеты с братом
Будущей моей супруги,
Я врагу моей подруги
Стану сам врагом заклятым.
Нет, иной мне шурин нужен.
Счастью твоему мешая,
Я великий грех свершаю —
Ведь с тобою ангел дружен.
Чтобы мог мой брат жениться,
Я расстанусь с женихом.
Дон Хуан мне незнаком,
Но поскольку породниться
С ним ты жаждешь поскорее,
Я принять его готова.
Он — мне в том давали слово —
Благородней и храбрее
Всех дворян своей Кастильи.
В том монастыре, где он
Укрываться принужден,
Побывало пол-Севильи.
Хочешь, я за ним сейчас
Съезжу и ему с сестрою
Здесь свидание устрою?
Но враги заметят вас.
Нет, я сяду с ним в карету…
Не из трусости бесчестной,
А затем, что будет лестно
Анхеле вниманье это.
Передай отцу, что в брак
Не вступлю я.
Но смотри,
Брата после не кори —
Ты сама решила так.
Дон Хуан — вот тот, с кем я,
Коль захочешь, обвенчаюсь.
Честью в том тебе ручаюсь.
Анхела, мечта моя!..
Он собрался — вот умора! —
В городе искать того,
Кто проник под кров его.
Где Руфина?
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Леонарда, Руфина. РуфинаЗдесь, сеньора!
Дверь открой, и пусть выходит
Дон Хуан.
Не заперта
Дверь и комната пуста —
Гость ваш, верно, где-то бродит.
Вам сказать как раз и шла я,
Что исчез он.
Вот напасть!
Не могли ж его украсть!
Уж не шутка ль это злая?
Иль сбежал он потому,
Что, ревнуя, ум и здравый
Смысл утратил?
Да, вы правы.
Значит, слову моему
Он не верит! Боже, боже,
Чем печаль я уврачую?
Что мне делать? Смерть я чую.
Ну, а плакать для чего же,
Если не поправить дело
Даже океаном слез?
Душу он мою унес,
Хоть и не коснулся тела.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Те же, донья Анхела и Мартин. Донья АнхелаДруг мой!..
Анхела!..
Что с вами?
Он исчез. Схожу с ума я.
Кто? Мой брат?
Не понимаю,
Как мог вызвать между нами
Столь пустячный повод ссору!
Право, не такой пустяк
Знать, что с вашей милой брак
Заключит ваш недруг скоро.
Не поверю, чтоб сестру
Бросил брат.
Зато поверьте,
Что меня обрек он смерти,—
Я без милого умру.
На три жалованья спорю,
Дома он не покидал.
Что мне в том, коль он пропал?
Тс-с! Идет ваш брат.
О горе!
ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Те же, Фелисьяно, затем дон Хуан. ФелисьяноАнхела! Я вам в угоду
Сделал все, что можно сделать.
Вам сейчас ваш брат предстанет.
Дон Хуан?
Что значит это?
Из монастыря со мною
Прибыл он сюда в карете.
Почему молчишь ты, братец?
Потому что бессловесна
Неожиданная радость.
Дома этого владельцам
Я за их великодушье
Благодарен бесконечно.
Кто сеньора Леонарда?
Это я.
Целую землю
Под ногами той, кто мне
Помогла в беде безмерно.
Вас, сеньор, узнать поближе
Я уже давно хотела,
Потому что полюбила
Донью Анхелу всем сердцем.
Да воздаст вам царь небесный
За такое милосердье!
Вам известно, что скрываться
Должен я от дона Педро —
Он мне смертью угрожает.
Не клинок мне страшен — ревность!
Угрожает вам? Не бойтесь —
Мы вас оградить сумеем.
Я, коль будет нужно, встану
На защиту вашу первой.
Уповать на это — значит
Доказать свою беспечность,
Ибо скоро ваш отец
Дону Педро станет тестем.
Дон Хуан! Ваш страх нелеп:
Я к отцу полна почтенья,
Но лишь с тем, с кем брат захочет,
В брак вступить дала обет я.
Я тебя и выдам замуж,
Только не за дона Педро.
Одобряю я заране
Все, что сделать ты намерен.
И мой выбор?
Безусловно.
Ваша милость! Вам, как здешний
Поставщик, служить я счастлив.
Очень рад.
Коль вам потребно
Будет к свадьбе что-нибудь,
Все доставлю я немедля
Вплоть до тканей, тонких, словно
Цепи умозаключений.
На пустом я месте начал,
А теперь послать надеюсь
С первой же флотильей в море
Две изрядных каравеллы
С грузом стоимостью общей
В тысяч восемь или девять.
Капитал удвоив свой,
Стану я в карете ездить,
Выражаться по-культистски[60]
И глядеть на всех надменно.
Человека возвышает
Или тонкость обращенья,
Иль ученость, иль оружье.
За оружье я не смею
Браться (слишком безотрадна
Участь воина-калеки),
А наук не превзошел;
Значит, выручат манеры.
Так как ты, Фортуна, — девка,
Подарю тебе я ленты
И ратину на салоп,
Если пышною одеждой
Ты склонна прикрыть лохмотья
Моего происхожденья.
Тише! Вон хозяин наш.
Дон Хуан! Пора вам в келью
Монастырскую вернуться.
Обещаю ежедневно
Навещать вас там.
Сочту я
Ваш визит великой честью…
До свидания, сеньора!
Анхела, прощай!
Пусть небо,
Брат, тебя хранит!..
Чтоб сбылся
Замысел мой поскорее.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА АНТОНЬОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Антоньо, Фелисьяно. ФелисьяноНеспроста моя тревога!
Почему, войдя в наш дом,
Начал чуть ли не с порога
Вас дон Педро звать отцом?
Объясни мне, ради бога,
Чем встревожен ты.
Судьбою
Той, кого за Педро прочат.
Дочь просватал за него я,
Но твое согласье хочет
Он иметь, само собою.
То, что, лесть пуская в ход,
Он отцом меня зовет,
Мне глубоко безразлично:
Каждым женихом обычно
Движут страсть или расчет.
Ласков зять лишь до венца,
А вкусит восторгов брака —
И на женина отца
Смотрит злее, чем собака,
Повторяя без конца,
Что зажился тесть на свете
И обделены им дети,
От чего страдают крайне.
Видимо, питает втайне
И дон Педро чувства эти.
Потому я вам совет
И даю с ним не родниться.
Брать в зятья его не след,
Чтобы после не казниться.
С ним поссорился ты?
Нет.
Как ты изменился вдруг!
Не тебе ли, сумасброду,
Избран мною был в угоду
Для сестры твоей супруг?
Друг тебе дон Педро?
Друг.
И при этом безупречный.
Нет, тебе не верю я.
Вы повздорили, конечно.
Видит бог, мы с ним друзья.
Я люблю его сердечно.
Он нанес тебе обиду
Иль тебя злословил грязно?
(Встретить так легко ехиду,
Что друзей чернит заглазно,
Их в лицо хваля для виду.)
Иль он у тебя отбил,—
Что еще неблагородней,—
Ту, в кого влюблен ты был?
Нет.
Так почему ж сегодня
Прежний друг тебе не мил?
Он владельцем майората
Думал стать по смерти брата,
Но остался тот в живых,
И теперь сестре жених
Нужен более богатый.
Но ведь я уже дал слово…
И должны сдержать его вы?
Вижу я, что мненье света
Вам дороже, чем советы
Сына вашего родного.
Кто здесь в доме господин —
Я иль ты? Запомни, сын:
В том, что друг сердечный твой
Вступит в брак с твоей сестрой,
Виноват лишь ты один.
Слово брать назад зазорно,
И, как ты ни лезь из кожи,
Эта истина бесспорна.
Ах, как я боюсь!..
Чего же?
Опрометчивости вздорной.
Чьей же?
Сестриной.
Негодный!
Дочь моя тебя умнее.
Вряд ли.
Кончим спор бесплодный!
Назовет ее своею
Завтра друг твой благородный.
Вывод ваш, как он ни глуп,
Я опровергать не буду,
Раз вам так дон Педро люб.
Грубиян, ступай отсюда!
Больно мне — вот я и груб.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Фелисьяно один. ФелисьяноДа, лишь я всему виною!
Дон Хуан пригрет был мною,
Я ж его сестру теряю,
Леонарде позволяя
Дону Педро стать женою:
Я по простоте своей
Сам ему в шурья набился.
Дай мне бог, чтоб поскорей
Угодил и полюбился
Дон Хуан сестре моей!
ПОКОИ ЛЕОНАРДЫ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хуан, донья Анхела, Леонарда, Мартин. ЛеонардаЧто печалит вас, сеньор?
Грех грустить, коль ты любим.
Грустью дух всегда томим,
Коль не видит милой взор.
Весел только с вами рядом
Я могу, сеньора, быть,
Хоть мой пыл не утолить
Мне речами или взглядом.
Комната Фелисиано
Так обставлена, что там
Дело пальцам и глазам
Брат находит постоянно:
Созерцает он картины
Или пишет.
Но без милой,
Как безмолвная могила,
Мрачен мой приют пустынный.
Ключ нашел я от дверей
И сюда тайком проник,
Чтоб пролил любимый лик
Свет во тьму души моей.
Кто щедрей меня Фортуной
Взыскан, если надо мною
Небосвод и в пору зноя
Озарен луною юной?
Так, Мартин?
Сеньор, не так!
Сравнивать с луной бесплодной,
Влажной и, как лед, холодной
Милую нельзя никак.
Если б в месяц тридцать раз,
Как луна, она менялась,
Это свойство было б малость
Огорчительно для вас.
Чуть начав полнеть, луна
Тут же на ущерб идет.
Не продолжила б ваш род
Женщина, что с ней сходна.
Серебром луна столь ловко
Осыпает ночью небо,
Что оставила б без хлеба
Вас такая же мотовка —
Все богатства Потоси
Расточить она способна.[61]
От жены, луне подобной,
Вас, создатель, упаси!
Что ж, Мартин, нам предпринять,
Если твой сеньор скучает?
Пусть вам сердце отвечает —
Сердцу это лучше знать.
В силах ли его рассеять
Мы рассказами?
Сеньора!
Польза есть и в них, коль скоро
Танцы здесь нельзя затеять,
А хотите, позабавлю
С помощью моей Руфины
Я вас так, что в миг единый
Всех без кошельков оставлю.
Вашей ловкости пример вы
Нам дадите попоздней.
Подождите лучших дней.
Анхела! Вам слово первой.
Я — рассказчица плохая,
Но на ваше рассмотренье
Некий случай все ж повергну,
Чтобы вы могли развлечься.
Жил-был честный человек,
Женщин защищавший смело.
Он с сестрою доньей Росой
За море решил уехать.
Дон Гусман — так знали брата —
Должен был спасаться бегством,
Ибо дал урок он дважды
Подлецам, чернившим женщин.
Он нашел приют у дамы,
Огражденной им от сплетен,
Полюбил ее и сам
Стал ей дорог бесконечно.
Брат ее, о том не зная,
В это время Росу встретил,
Воспылал любовью к ней
И зажег в ней пыл ответный,
Хоть она, боясь Гусмана,
Волю чувству дать не смеет.
Посоветуйте, сеньоры,
Как же поступить ей, бедной?
Что ей делать, если страсть
Переборет опасенья?
Вы хотите, чтоб ответ
Вам дала я на вопросы?
Да, хочу.
Причин у Росы
Опасаться брата нет,
И она ему вполне
Может все открыть, поскольку
Этого и ждет он только.
Нечего прибавить мне.
Если выдадут сестер
Эти братья друг за друга,
Очень умная супруга
Вам достанется, сеньор.
Рассказать и мне про сон,
Мною виденный, охота.
Делать это нет расчета —
Перед явью бледен он.
В час, когда, открыв все двери
Для воров и для злодеев,
Повелительница мрака —
Полночь на престол воссела
И объят был мир раздольный
Тишиной столь беспредельной,
Что дремала даже зависть
(Случай, несомненно, редкий!),
Мне пригрезилось внезапно,
Будто я уснула крепко
На зеленой луговине,
Где цветы колышет ветер,
И в объятия мои
Камнем рухнул ястреб серый,
За которым чернокрылый
Злой орел гонялся в небе.
Грудь рассек мне ястреб клювом,
И когтями вырвал сердце,
И унес его с собою…
Что же значит сон мой вещий?
Кто истолковать не в силах
Столь понятное предвестье,
Тот испанский знает хуже,
Чем наречье древних греков.
Впрочем, пусть хозяин мой
За меня вам сам ответит.
Коль кастильский серый ястреб
Сердце вырвал дерзновенно
У голубки андалусской,
То — клянусь творцом! — в замену
Душу ей свою он отдал.
Вот, сеньор, какую тему
Следовало б вам развить
Иль в романсе, иль в сонете:
«С голубкой андалусской
Кастильский ястребок
Поладил так же быстро,
Как с ложкой котелок».
Пьян ты, что ли?
Я? С чего?
Мне на чай дают не часто.
Скоро ли начнешь рассказ ты?
Кончил он уже его.
Значит, ясно вам значенье
Присказки моей ехидной?
Да.
Тогда оно, как видно,
Ясно всем без исключенья.
Леонарда! Я порою
Сам себе твержу часами,
Что поженимся мы с вами,
А ваш брат — с моей сестрою.
Так любовь мне мозг туманит,
Разума меня лишая,
Что всерьез я предвкушаю
Миг, который не настанет.
Если б сбылись эти грезы
И остался я в Севилье,
Я бы утром в изобилье
Находил жасмин и розы
Не в полях, а на ланитах
Той, с кем я проснулся рядом,
Нежась под лучистым взглядом
Глаз ее полуоткрытых;
И дарило б их сиянье
В полдень знойный и палящий
Мне всю полноту пьянящей
Радости существованья;
А когда уснет природа,
Дивное светило дня
Вновь всходило б для меня,
Собственного антипода…
Ах, тогда б, бесспорно, был
Я счастливей всех на свете!
Будь я дамой, я за эти
Похвалы б вас разлюбил.
Почему?
По нраву мне
Вряд ли бы пришелся тот,
Кто с любимой речь ведет
Лишь о спальне да о сне.
Ты находишь, что низка
Эта тема?
Да, чрезмерно.
Ты культистом стал, наверно?
Нет, еще не стал пока,
Но замечу, что супруге
Честной и благочестивой,
Встав с постели, дать должны вы
Помолиться на досуге;
А затем не худо с ней
Вам и погулять сходить,
Потому что ей побыть
Хочется среди людей.
Ты меня бранишь резонно —
Не подумал я про это.
Женщины вдали от света
Жизнь влачить отнюдь не склонны.
Жаждет каждая из них
Все узнать, все увидать
И стремится обладать
Тем, что видит у других.
За покупками почаще
Нужно ездить с нею в лавки,
Чтоб ее не смяли в давке,
Там порой происходящей.
В высшей степени полезно
По реке вам в полдень жаркий
Прокатиться в крытой барке
Вместе с вашею любезной,
Чтобы дать ей посмотреть,
Как вдоль отмели песчаной
Рыбаки в одежде рваной,
Напрягаясь, тянут сеть;
Как в пеньковых петлях бьется
И блестит улов обильный;
Как упорно, но бессильно
Рыба снова в воду рвется.
Следует жену подчас
Вывозить и на Табладу:[62]
Женщина вниманью рада
И галантность ценит в нас.
С нею побывать невредно
На комедии иль драме:
Представленье скрасит даме
Скуку жизни домоседной.
Показать ей край окрестный
Тоже было б очень кстати —
Ведь под пологом кровати
Чувству, право, слишком тесно.
Каждый, кто чуть-чуть умен,
Должен быть всегда учтив,
Щедр, заботлив, терпелив
С той, на ком женился он.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и взволнованная Руфина. РуфинаГрех, сеньора, в миг такой
Предаваться празднословью!
Только что с отцом ваш брат
Крупно из-за вас повздорил,
И родитель ваш поклялся
Замуж выдать вас сегодня ж.
Вам приданое готовят,
Дом поставщиками полон,
И портной торчит у двери,
Полагая, что для ножниц
Здесь найдется вскоре дело.
Вот мы и попались, словно
Рыба в сеть!
Язык отнялся
У меня.
И слава богу!
Объясняться я не склонен
С тою, кем обманут подло.
Нет, мой повелитель, вас
Обмануть я не способна!
Я скорей умру, чем стану
Нелюбимому женою.
Утешаюсь я, Руфина,
Только тем, что про портного
Ты сейчас заговорила,
Этим самым мне напомнив
О преданье, к нам дошедшем
Со времен последних готов.
В дни, когда достался маврам
Иберийский полуостров,
Объявил Пелайо всем
Христианским полководцам,[63]
Что придется им портными
Стать отныне добровольно,
Ибо, только в стяг единый
Сшив знамен испанских клочья,
Снова с помощью господней
Обретут они свободу.
К сожаленью, восемь сотен
Лет, в течение которых
Удалось им это сделать,—
Срок для нас чрезмерно долгий.
Выход лишь один — поведать
Брату и отцу, как злобно
Поносил вас дон Диего
Перед схваткою со мною.
Пусть поймут они, что речи
Тут о браке быть не может.
Я давно б им все открыла,
Будь от этого нам польза.
Но они, узнав про сплетню,
С братьями затеют ссору
И обиду кровью смоют.
Вам-то что, коль вновь вернете
Вы себе свободу?
Разум
Вы теряете.
Не спорю.
Мне его беречь нет смысла,
Коль утратить жизнь я должен.
Ваш отец!..
Скорей их прячь!
Прятаться устал я.
Полно!
Тот не устает, кто любит.
Да — когда любим он тоже.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Леонарда, дон Антоньо. Дон АнтоньоПочему ты, дочка, глянуть
На приданое не хочешь?
Ведь любовь к нарядам с детства
Женскому присуща полу.
Знай: подарок столь роскошный
Слуги дона Педро вносят
В дом сейчас, что даже ты
Вкус дарителя одобришь.
Что же ты молчишь?
Молчу я,
Чтоб не возражать.
Похвально!
Возраженья бесполезны —
Дочь обязана покорно
Исполнять приказ того,
Кто ей дан в отцы судьбою
И ее с пелен растил.
Разве душу от него я
Получила?
Нет, от бога.
От отца — лишь плоть.
Коль скоро
Это так, одна я вправе
Собственной своей душою,
Как хочу, распоряжаться —
Вместе с ней свободу воли
В нас, людей, вложил творец.
Не забудьте и другое:
То, что подарили мы,
Брать назад неблагородно.
Вы мне дали плоть мою,
Значит, я хозяйкой полной
Этой плоти стала, ибо
Лишь даритель недостойный
Требует возврата дара.
Как ни дерзок тон подобный,
Я тебя на путь наставить
Попытаюсь хладнокровно.
Рассуди сама, с кем лучше
В брак тебе вступить законный,
Длящийся до самой смерти,—
С первым встречным незнакомцем
Или с тем, с кем много раз
Ты в родном встречалась доме,
Кто живал под нашим кровом?
Разрешите мне на слове
Вас поймать.
Что это значит?
То, что я лишь с тем, кто пожил
В нашем доме, обвенчаюсь.
Дай тебя обнять мне, дочка.
Да благословит ваш брак
Небо, вняв мольбам отцовским!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хуан, донья Анхела, Мартин. МартинМы вправду уезжаем?
Ждать нам, что ли,
Пока прогонит взашей нас жених?
Ты прав — нельзя здесь оставаться боле.
Судьба, иссяк поток щедрот твоих!
Увы, должны родительскую волю
Чтить дочери!
Она — закон для них.
Любовь сильней отцовского тиранства.
Нет, сердцу женщин чуждо постоянство.
Куда ж теперь мы?
В порт. Но до того
Зайду я с Леонардой попрощаться.
Сестра! Ты в спальне друга своего
Меня спокойно можешь дожидаться —
Жив дон Диего, и друзей его
Не следует нам больше опасаться.
А ты, Мартин, ступай, готовься в путь.
Иду.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Донья Анхела одна. Донья АнхелаЛюбовь и скорбь теснят мне грудь.
Желанием разбогатеть гоним,
Купец удачи ищет за морями,
Общается с чужими племенами
И странствует по городам чужим.
Он с острогрудым кораблем своим
Порой не расстается месяцами,
И тот единоборствует с волнами,
В мороз и в зной бесстрашно мчась по ним.
Но иногда его при возвращенье
В родимый порт, покинутый давно,
Настигнув, топит шторм в одно мгновенье.
Так и моим надеждам суждено
В житейском море избежать крушенья
И, к гавани подплыв, пойти на дно.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Донья Анхела, дон Антоньо. Дон АнтоньоКто тут ходит?
Боже мой,
Он успел меня заметить!
Вот не чаял здесь я встретить
Даму красоты такой.
Кто вы?
Я…
Откройте честно
Мне всю правду, дочь моя.
Честь свою вверяю я
Вам, сеньор.
Мне это лестно.
Я — сестра того, кем чванный
Дон Диего, сплетник гадкий,
Был наказан в честной схватке.
Отпрыск ваш Фелисиано
Из гостиницы сюда
Перевез меня.
Все ясно!
Ах, мои мечты напрасны —
Им не сбыться никогда!
Не спроста со мной схлестнулся
Давеча сынок мой милый…
Вас он домогался силой?
Что вы! Даже не коснулся.
Рад, что кров нашла у нас
Дама знатная такая.
Где ваш брат?
Прилгну слегка я…
Он в Санлукаре сейчас.
Я ее запру.
Что ждет
Здесь меня?
Не бойтесь. Вам
Место отыщу я там,
Где никто вас не найдет:
В комнате своей надежно
От врагов я гостью скрою.
Нет, иллюзий я не строю —
Все мои надежды ложны.
Вот и дверь. Я вас введу
И запру на ключ.
В тюрьму
Я попала.
Не пойму,
Что сказали вы.
Иду.
Пусть там посидит, пока
Мужу с рук не сбуду дочь я.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Дон Антоньо, Руфина. РуфинаК вам дон Педро.
Этой ночью,—
А она уже близка,—
Без помехи и препоны
Сможет будущий мой зять
Леонарду в жены взять,
Заключив с ней брак законный.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Руфина, Мартин с поклажей. МартинМожно мне войти?
Войди.
Ах, Руфина, бьет для нас
Расставанья горький час!
Ад кипит в моей груди,
А глаза, как море, влажны.
Что-то нам грозит, бесспорно,
Раз ты ими так проворно
Бегаешь, мой друг отважный.
Ах!
Оставь ты эти «ах!»
Я их слышала стократ.
Что за черствость!
Лучше, брат,
Не забудь о пятистах
Прикарманенных реалах.
Двести ты мне уделишь.
Как?
Да так, что твой барыш —
Плод моих трудов немалых.
Неужель ты обо мне
Не поплачешь хоть немного?
Так слезлив ты, что, ей-богу,
С женщиною схож вполне.
Скорбь моя тебе смешна,
Ты над ней глумишься гадко,
Бессердечная мулатка,
Хоть жалеть меня должна!
Вспомни-ка, из-за кого
Пса я в кухне лобызал
(Кстати, я бы не сказал,
Что добрее ты его),
И, нащупать двери силясь,
Лоб до крови рассадил,
И в подполье угодил,
Где коты в меня вцепились,
И всю ночь был должен спать
Там, где мне горшки ночные
Навевали сны дурные.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, Леонарда и дон Хуан. Дон ХуанЯ, поверив вам опять,
Вновь себя страдать заставлю.
Вздорны ваши опасенья.
Нет, вы лжете, без сомненья.
Нет, я с вами не лукавлю.
Где моя сестра, Мартин?
У хозяйки.
Ты ошибся.
Знаю лишь одно: ее
Здесь оставил я.
Руфина!
Не встречала ль ты случайно
Донью Анхелу?
Их милость
Вышли, видимо, куда-то.
Там ее, где находились
Наши вещи, тоже нет.
Леонарда! Вы, как видно,
Вместе с братцем вашим милым
Так устроить все решили,
Чтобы разом я невесты
И родной сестры лишился.
Бог свидетель, коль способны
Вы и впрямь на эту низость,
Мне придется…
Дон Хуан!
Потрудитесь поприличней
Выраженья выбирать.
Грязных слов смешно стыдиться
С теми, кто нечист душою.
Мнила я, что вы — защитник
Бедных женщин, но меня,
К сожаленью, убедила
Ваша грубость в том, что вы —
Пола нашего обидчик.
Леонарда! Если был
Я и вправду предан вами,
То, — сознайтесь в этом сами,—
Честь свою я не сгубил
Тем, что даме нагрубил:
С той, кто мне вредит открыто,
Тон дозволен ядовитый.
Защищал я женщин всюду.
А сестре подавно буду
От насильника защитой.
Пусть не мнит Фелисиано,
Жениха нашедший вам,
Что себе покорно дам
Я нанесть вторую рану.
За сестру я грудью встану,
И ее ценой любою
У злодея вырву с бою.
Да, мы с нею небогаты,
Но заменит шпага брата
Ей приданое с лихвою.
В ней моя струится кровь.
Значит, для нее не в счет,
Коль о чести речь идет,
Ни соблазны, ни любовь.
Мне ее отдайте вновь,
И, поверив безусловно,
Что ни в чем вы не виновны,
Я о вас по гроб, пусть даже
С вами жизнь мой недруг свяжет,
Буду вспоминать любовно.
Вам грешно питать сомненье
В том, что я вас уважаю.
Видите — не обнажаю
Я клинок, хоть оскорбленье
Властно вопиет о мщенье.
Так поторопитесь, чтобы
Мной не овладела злоба:
Честь свою я так люблю,
Что обиды не стерплю
И от милой мне особы.
Стойте! Хоть я не пойму,
В чем пред вами виновата
И за что вы злы на брата,
Я сама отмщу ему,
Коль причастен он к тому,
Что здесь с Анхелой случилось.
Как и вы, я б огорчилась,
Если б с ней стряслась беда:
Женщин защищать всегда
Я у вас понаучилась.
Если ж брат не виноват,
Нет у вас причин браниться:
Чтоб на Анхеле жениться,
Вам меня отдать он рад.
Пусть мне смерть грозит стократ,
За другого не пойду я,
Так что мы шумим впустую,
А ведь свойство мудрецов —
Без ненужных слез и слов
Боль претерпевать любую.
Знайте: я отцу и свету
Объявлю, что вы — мой муж.
Сердцу иль уму — чему ж
Верить мне, Мартин?
На это
Незачем вам ждать ответа,
Коль сеньора любит вас.
Любит ли?
Вот вам мой сказ:
Женщин честных и правдивых
Больше, чем пустых и лживых,
Этак в двадцать тысяч раз.
Хоть они нас завлекают,
Дразнят, бесят и манежат,
Но зато уж после нежат,
Опекают и ласкают
И во всем нам потакают.
Дом без женского пригляда
Сходен с первым кругом ада,
Где скучать обречены
Те, кому не суждены
Богом казнь или награда.
Впрочем, спорить нам не след:
Вам и без того все ясно.
Вы ж из тех, кто пол прекрасный
Почитает с детских лет.
Где нет женщин, жизни нет.
Вот поэтому Адаму
Бог и дал подругу-даму;
Вот поэтому и тот,
Кто по милой слезы льет,
В них, как я, не видит сраму.
Хоть с соперниками споры
Легче мне клинком решать,
Вверить честь свою опять
Я согласен вам, сеньора.
Докажите же, коль скоро
Вам дон Педро впрямь постыл,
Что не зря я допустил,
Чтоб мужчину защищала
Та, кого он от нахала
На дуэли защитил;
Что доверие во всем —
И в любви, и в деле чести —
Я могу питать к невесте
И что отказать ей в нем
Значит стать ее врагом.
Возлагаю упованья
Я на вас без колебанья:
Думать об особе знатной
Как о лгунье вероятной —
Низость, коей нет названья.
Дам не только чту я, но и
Каждого клеветника,
Что дерзнет исподтишка
Говорить о них дурное,
Шпагой проучу стальною.
Преисполнен к ним с рожденья
Я такого уваженья,
Что в обман мне, может статься,
Из-за вас отрадней даться,
Чем нанесть вам оскорбленье.
Что за мужество!
Возьму
Я с него пример.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Леонарда, Мартин, Фелисьяно. ФелисьяноБыл тут
Дон Хуан?
Да, шалопут,
Был, но, к счастью моему,
Ты не встретился ему;
Потому и жив покуда.
Что?
Да то, что выйдет худо,
Коль, чиня ему бесчестье,
Сам падешь ты жертвой мести
И осрамлена я буду.
Что ты мелешь?
Да пойми же:
Я, чтобы тебя спасти,
За него должна пойти.
Счастлив это слышать.
Вижу
Я, что брат мой — трус бесстыжий.
Ты, нашкодив, оробел,
А ведь был куда как смел
В миг, когда сестру Хуана
Силой иль путем обмана
У него отнять сумел.
Ты рехнулась!
Отвечай,
Где она.
Когда к тебе я
Утром заходил, мы с нею
Встретились там невзначай.
А потом ко мне, я чай,
Брат увел ее с собою —
Признаюсь тебе, его я
В спальне у себя скрываю,
От желанья изнывая
В брак вступить с его сестрою.
Как! Ты дал ему приют?
Дал, а он — уж это точно —
Спрятал Анхелу нарочно,
Вызнав, что дон Педро тут
И что нынче поведут
К алтарю тебя с другим.
Так ступай и со своим
Гостем объяснись скорей.
Даже тысяча смертей
Мне приятней ссоры с ним.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Леонарда, Мартин. ЛеонардаРасскажи-ка, плут негодный,
Не по милости ль Мартина
Брату приписал безвинно
Свой поступок сумасбродный
Твой хозяин благородный?
Вижу я, чьему совету
Внял он, ложь придумав эту,
И, коль тотчас не узнаю,
Где сестра его родная,
Мной ты будешь сжит со свету.
Только этого, о боже,
Не хватало мне!
Ты скажешь,
Где она, или ногтями
Вырву у тебя глаза я!
Уверяю вас, сеньора,
Что солгал Фелисиано,
Дон Хуан же был правдив.
Сомневаюсь.
И напрасно!
Пусть меня накажет небо,
Пусть опять облобызаюсь
Я с собакою дворовой
И поцапаюсь с котами,
Если Анхелу я спрятал!
Но покинуть вас пора мне —
Мой хозяин ждет меня.
Что со всеми нами станет?
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Леонарда, дон Антоньо. Дон АнтоньоВижу, что дочерним долгом
Явно ты пренебрегаешь.
К жениху просил я выйти
Через слуг тебя три раза,
Но не пожелала ты
Глянуть на его подарки.
Что тебя, признайся честно,
Удручает, Леонарда?
Или я суров с тобою?
Иль тебя люблю я мало?
Что ты с братом замышляешь
На отцовское несчастье?
Дочь противиться не смеет,
Коль отец ее просватал.
Обсуждать отцовский выбор
Ей отнюдь не подобает,
Ибо ей в делах таких
Выгоднее полагаться
На родительскую мудрость,
Чем на свой незрелый разум.
Против этого и ты
Давеча не возражала,
Обещав мне с тем, кто пожил
В нашем доме, обвенчаться,
Так что требовать я вправе,
Чтобы слово ты сдержала.
Ваш приказ исполню я,
Помня долг свой — послушанье.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Дон Антоньо, дон Педро в пышном наряде, его родня и слуги. Дон ПедроЯ с родней сюда явился,
Чтоб припасть к коленям вашим
С благодарностью.
В объятья
Заключить я зятя счастлив.
Где ж ваш сын и мой приятель?
Неужель со мною радость
Разделить он не намерен?
Я повздорил с ним недавно.
И причина ссоры — я?
Очевидно, не желает
Породниться он со мной,
И, приобретая брата,
Я утрачиваю друга.
Что вы, что вы! Просто с дамой
Разлучил я сына, спрятав
От него ее украдкой,
И отцу он надерзил,
Ослепленный юной страстью.
Где же ваша дочь?
В покои
К ней сейчас пройдем мы с вами —
Вас она, наверно, ждет.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же, Леонарда и дон Хуан. Дон АнтоньоДочь моя! Что это значит?
То, что мне она жена,
И вольны мы обниматься.
Дон Антонио! Стыдитесь!
Для чего со мной сыграли
Вы такую злую шутку?
Я обманут, но заплатит
Жизнью мне злодей!
Сеньор!
Не заслуживает кары
Бедный мой супруг за то,
В чем одна я виновата.
Повелел мне в брак вступить
С тем, кто жил под кровом нашим,
Добрый мой отец, и я
Не ослушалась приказа.
О коварство!.. Сын мой, где ты?
За обиду расквитаться
Я и без него сумею.
Кто ко мне пробрался в спальню,
Дверь открыв без спросу?
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же, донья Анхела и Фелисьяно. ФелисьяноЯ,
Услыхав, что горько плачет
Там моя жена.
Жена?
С кем же состоишь ты в браке?
Вам на это я отвечу.
Звать меня Хуан де Кастро,
Дама же — моя сестра.
Хоть повержен в честной схватке
Мной ваш брат, дон Педро, был,
Знает здесь, в Севилье, каждый,
Что не я затеял бой.
Но коль скоро в ране братней
Видите вы повод…
Полно!
Огорчен не братней раной
Я, достойный дон Хуан,
А любовной неудачей.
Потерял не все я, впрочем,
Потому что уповаю
Всем вам стать отныне другом.
Руку зятю, тесть мой, дайте:
Он хоть беден, но по крови
Родич графов де Андрада.
Пусть приданого сто тысяч
Он возьмет, и здесь Награде
За порядочность — конец.
Нет, устроим мы сначала
Брак Руфины и Мартина.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Те же, Мартин и Руфина. МартинПусть, почтенное собранье,
Мне поможет с нею бог
Жить дружней, чем кот с собакой.
Нам на завтра нужен дружка.
Приглашаем всех на свадьбу
И жалеем, что немного
С приглашеньем запоздали.
БЕЗ ТАЙНЫ НЕТ И ЛЮБВИ
Перевод ВЯЧ. ВС. ИВАНОВАДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Король Неаполитанский. Клавела — инфанта. Роберто — наследный принц. Герцог Миланский. Дон Манрике — испанский граф, скрывающийся под именем Лисардо. Арнальдо — граф де Сент-Эльмо. Дон Бернардо. Фениса — придворная дама. Ниса. Финея. Фабрицио — секретарь герцога Миланского. Сельо — приближенный наследного принца. Тельо — приближенный дона Манрике. Леонидо. Певцы и музыканты.Действие происходит в Неаполе.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
УЛИЦА Роберто и дон Манрике, в плащах, с обнаженными шпагами, сражаются в темноте.ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Роберто, дон Манрике. РобертоМы подобны двум алмазам.
Рыцарь! Вы лишь таковы.
Я устал.
И я, как вы.
Отдохнем.
И кончим разом!
Вы свирепы.
Нет, по праву
Можно так сказать о вас.
Исполняю долг сейчас.
Вы храбры не по уставу.
Но не тщитесь разузнать,
Кто я. Нет другой затеи,
Что была б для вас труднее,—
Не могу себя назвать.
Медленной своей походкой
Шли вы здесь, сеньор. Едва ли
Без причины вы гуляли
Пред дворцовою решеткой.
Как упорны вы в бою,
Бьетесь, жизни не ценя!
Как хотите от меня
Тайну охранить свою!
Вы смелы!
А мне хотелось
Смелым показаться вам.
Думаю, обоим нам
Выказать хотелось смелость.
Для себя по крайней мере
Большего б я де просил.
Рыцарь! Боевой ваш пыл
Мне внушает к вам доверье.
Назовитесь же! Любезно
Вас прошу я, зная: шпагой
С вашей совладать отвагой
И пытаться бесполезно.
Сохраню я в тайне имя
Ваше.
Нет, не дам ответа,
Не решусь никак на это.
Отчего?
Людьми чужими
Окружен я на чужбине.
Рыцарскою клятвой связан,
Воином я быть обязан
И сражаюсь с вами ныне.
Кто я, вы узнать хотели;
Коль себя я назову,
Послужу я торжеству
Вашему на самом деле.
Дайте мне уйти. Со мной
Вы сражаетесь бесплодно.
Нет!
Что вам тогда угодно?
Пусть возобновится бой!
Бой опасен — не взыщите!
Рыцарь! Вас убить страшусь.
Ловко бьетесь вы, клянусь!
Как искусны вы в защите!
Вот вам шпага.
Шпагу взять
Я могу по принужденью,
Но не изменю решенью
Имени не называть.
Назову себя в надежде
На любезный ваш ответ.
Нет!
Но почему же нет?
Мы ведь не враги, как прежде.
Ваши велики старанья!
Вежливых моих речей
И смиренности моей
Вы не взяли во вниманье.
Знайте: принц наследный я!
Вы, сеньор, со мной напрасно
Бой затеяли опасный.
Рыцарская честь моя
Вашей доблестью гордится,
Но в пылу военной страсти
Здесь великое несчастье
Так легко могло случиться
Из-за моего незнанья!
Шпагу у меня возьмите,
Виноватого простите:
Вашего не знал я званья.
Принц! Вы многим рисковали,
Но, хотя мне это лестно,
Вы напрасно в битве честной
Здесь меня с собой равняли.
Удалюсь я с позволенья
Вашего — уже светло.
Не пойму я, как могло
В вас закрасться подозренье.
Кавальеро перед вами.
Я, прибыв в Неаполь тайно,
Даму встретил здесь случайно,
Оттого брожу ночами,
Этим вызван мой приход.
Думал у дворца о даме,
Думал: лед растопит пламя,
Будто Трою подожжет.
Здесь ее я видел раз:
Шла у гавани морской
Вместе с вашею сестрой.
Нет, не оскорбил я вас,
Тут искал я утешенья.
Не сердитесь бога ради:
Ведь в моем печальном взгляде
Нет причин для подозренья.
Я уйду, и, право, снова
Не увидите меня.
Вам помочь хотел бы я
В знак пристрастия большого,
Вас к друзьям своим причесть,
Лишь бы знать, как даму звать.
Если встретимся опять,
Помощь я сочту за честь.
А теперь скажу короче:
Я послушаюсь намека
Той зари, еще далекой,
И уйду с уходом ночи:
Мне уже не по себе.
Государь мой, до свиданья!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Роберто один. РобертоСтранны мне его старанья
В этой яростной борьбе.
Я — в сомненье беспокойном…
Он себя мне не назвал,
Ничего я не узнал
В споре с рыцарем достойным.
Как он защищался смело!
Оба мы ввязались в бой
Как безумцы. Боже мой!
Верно, жизнь нам надоела!
Видел, по его словам,
Он сестру с какой-то дамой,
Нет сомнений — с той же самой,
О которой грежу сам.
Обещал ему я милость,
Он же даму не назвал:
Ревность, он предполагал,
В рвении моем таилась.
Как же это? Мне неведом
Оскорбитель. Опасенья
Основательны. Мученья
Ревности приходят следом.
Ревность! Власть твоя недаром
Превознесена молвою.
Тем, кто ссорится с судьбою,
Страшным ты грозишь ударом.
Неизвестный посетитель
От меня, как прежде, скрыт.
След не смыт моих обид —
Прочь ушел мой оскорбитель.
Примененья не находит
Власть и сила в эту ночь.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Роберто, Арнальдо, Сельо. АрнальдоКто здесь?
Принц!
Чем вам помочь?
Вовремя мой граф приходит!
Где вы оба пропадали?
Были здесь — за этим садом.
Думали, вы где-то рядом,
Зова вашего мы ждали.
Вы не слышали, быть может,
Звона шпаг?
Нет, господин,
Даже листик ни один
Тишь ночную не встревожит.
Я охраною горжусь,
Не жалели вы труда —
Чуть не умер я.
Ты?
Да!
Бился насмерть я, клянусь!
Что ж не звал ты нас?
К чему же?
Враг один был.
Честь любя,
Чуть не погубил себя,—
Умереть ведь было б хуже!
Мы-то думали: идет
Разговор с Фенисой ночью
Долгой.
Вижу я воочью:
Начинается восход.
Ночь снимает облаченье,
Чтоб улечься.
Сон не тронет
Глаз, сомнений не разгонит
И не даст мне облегченья.
Как? Не веришь своему
Сердцу?
У тебя спрошу я.
Кто ж соперник твой?
Ревную —
И не знаю сам, к кому.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Клавела, Ниса. КлавелаЯ отчаялась, подруга!
Чаянья к чему мои?
Рой надежд моей любви
Налетит, как ветер с юга,
А за ними — боль испуга.
Ночью мне так грустно было!
Слушали меня светила,
Но потом заря святая,
Занавес приподнимая,
Звезды золотом затмила.
Каждый вечер здесь со мною
Был Лисардо. Я во власти
Страха, ревности и страсти —
Иль забывчивость виною?
Не в ладах со злой судьбою,
Я боюсь — его узнали,
Преградили путь вначале.
Мучится моя любовь
Подозреньем вновь и вновь,
Ревность погашу едва ли.
Счастлива теперь другая.
Хоть она мне не равна,
Ею я побеждена,
И из-за нее одна я!
Так, в мучениях сгорая,
Без конца его ревнуя,
Напролет всю ночь прожду я!
Как он может! Как жесток!
Нет сомнений — это рок!
Любит он теперь другую!
Твоего воображенья
Муки я бы разделила,
Если бы не уловила
Слухом явный шум сраженья.
Не соперников ли схватка
Слышалась мне в звоне шпаг?
Ревность — наименьший враг.
Боже, как надежда шатка!
Жизнь Лисардо мне дороже,
Чем моя. Его кончины
Что страшней? Я от кручины
Умереть хотела б тоже.
Я перенесу обиду —
Худшую из всех обид,
И ничто не оскорбит.
Не подам я даже виду,
Лишь бы жил он. Мне не надо
Бóльшего.
С тобой, сеньора,
Ждет Фениса разговора.
Где же он — моя отрада?
Я со всеми осторожна,
С ней особенно — она ведь
Брату нравится.
Поправить
Тем дела Лисардо можно.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же, Фениса, Финея и Леонидо. Фениса (Клавеле)Потеряла я покой,
Впала я у вас в немилость.
К вам теперь сама явилась
Со смятенною душой.
Мне сеньора не велит
К ней входить?
Нет. В сердце грусть,
И никто не ищет пусть
Преднамеренных обид.
Улыбнулся мне рассвет,
А печаль моя растет.
Часто плачет небосвод,
И притворства в этом нет.
Влага льется заревая,
И в цветах сверкают воды,
Солнечных коней восхода
Жемчугами отражая.
Пусть же грусть исчезнет ваша,
Верьте: вы грустите зря!
Зависти полна заря —
Вы ее намного краше.
Солнце прославляют птицы
Дивной песнею своею.
Леонидо и Финея
С птицами должны сравниться.
Пойте!
Как нам спеть для всех?
Так, чтоб вызвать удалось
У зари — потоки слез,
У Клавелы — легкий смех.
Глаз зеленых светлый взгляд
Я сравнила б с небесами.
Если ж ревность ссорит с вами,
Для меня вы словно ад.
Вы как небо, но сегодня
Нет для ревности исхода:
Вы упали с небосвода
Прямо в пламя преисподней.
Я в мечтаньях вижу взгляд,
Что сравнила б с небесами;
Если ж ревность ссорит с вами,
Для меня вы словно ад.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Роберто. Роберто (про себя)Эта песня хороша,
И Клавелы настроенье
Вызывает восхищенье:
Что за ясная душа!
Ревность вынудит меня
К хитрости: хочу узнать,
Должен ли страдать опять,
Страх свой про себя храня.
Недруг, будто бы убитый,
Испугает дам. По взору
Я узнаю ту, к которой
Шел противник нераскрытый.
Этим вызову развязку,
Правда мне должна открыться.
Страсть преображает лица
И меняет их окраску.
С добрым утром!
Вы с рассветом
Встали нынче. Что такое?
Не ложился я. С зарею
Встретился уже одетым.
И Фениса про причину
Спросит, отчего так рано
Вы пришли.
Не стану рьяно
Докучать я господину,—
Ведь заботы есть свои
У него. Он занят ими —
Беспокойствами своими.
Не тревогами любви.
Сны и молчание кругом рождая,
До полпути дошла своей ленивой
Походкой ночь, соседство презирая
Звезды — ее соперницы ревнивой,
И в парк отправиться решил тогда я.
Я ждал, заранее уже счастливый,
Что свет блеснет внезапно мне с балкона
Из глаз Фенисы, будто с небосклона.
Оставив Сельо с графом здесь за садом
(Любви всегда несносны очевидцы,
Трепещет перед их нескромным взглядом
И от друзей она спешит укрыться),
Я шел навстречу радостным усладам —
В окошке солнце мне могло явиться,
Но встретил я не солнца излученье,
А неприятелей и злоключенья.
Лицо от взглядов под плащом скрывая,
Там незнакомец прижимался к стенам,
Как будто врос в них, камню подражая,
С умением он необыкновенным.
Все осмотреть вокруг решил тогда я
И не обрадовался переменам:
Слугу с конем увидел на поляне,
Уздечек мне послышалось бренчанье.
«Кто здесь?» — вопрос я задал коноводу.
Тот отвязал поводья очень скоро,
В безмолвии в седло вскочил он с ходу,
Коню в бока вонзил он сразу шпоры.
Вернулся к незнакомцу я. Породу
Его походка выдавала взору.
Взгляд на себе заметив посторонний,
Он ждал, как лев, застигнутый погоней.
Сказал ему: «Кто вы? Остановитесь!»
Он руку молча положил на шпагу.
Опять спросил я, чувствуя, что витязь,
Молчать решив, не сделает ни шагу
Назад: «Кто ж вы?» А он мне: «Не трудитесь
Не назовусь и королю». Отвагу
Его я вижу, и без промедленья
Меж нами начинается сраженье.
Чтоб не устать, мы трижды отдыхали.
Возобновляли мы потом боренье,
Но речи недруга не выдавали
Причин загадочного появленья.
Кружились снова мы, как и вначале,
Свирепыми быками по арене.
Сраженье мы на время прерывали,
Пот вытирали, силы набирали.
А в третий раз вонзил я шпагу в шею
Ему — тогда мной бешенство владело.
Упал он, крикнув лишь: «Прощаюсь с нею —
С любимою!» И помертвело тело
Под шпагою кровавою моею.
Вот почему, прекрасная Клавела,
Лучи зари меня без сна встречали —
Одетого, в объятиях печали.
Имя вы узнать сумели?
Удалось ли, что хотелось?
Несомненна ваша смелость,
Брат, но вы в своем уме ли?
Я мечтал всегда о бое
Долгом и кончине славной.
Что с моей Фенисой? Явно
Предан я, любовь, тобою!
Хоть следили за рассказом
Обе дамы до конца,
У Фенисы цвет лица
Так переменился разом!
Что, Фениса, ты в печали?
Ведь в опасности большой
Были вы!..
Но кончен бой.
А любовь грустит едва ли
После ратного успеха
И потехи.
Нет, любовь
Давнюю опасность вновь
Повторяет, словно эхо.
Горю давешнему вторя,
Я еще не верю в счастье.
На лице твоем ненастье,
Горе вижу я во взоре.
Кто прогонит подозренья,
Только тот — в числе счастливых,
Потому что для ревнивых
Ревности ужасно мщенье.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Клавела, Ниса, Фениса, Финея, Леонидо. КлавелаДайте мне побыть одной.
Что? Принцесса огорчилась?
Да, все к лучшему решилось,
Брат лишь обезумел мой.
Не печалит ли мертвец
Госпожу?
Мой брат со мною —
Безразлично остальное,
Грусть исчезнет наконец.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Клавела одна. КлавелаЖизнь мою возьми, о небо!
Пережить могу ль известье
О твоей, Лисардо, смерти?
Кровь моя с твоею вместе
Льется. Мертв Лисардо… Очи!
Что ж вы медлите? Рыдайте!
Можем мы сопротивляться
Только небольшому горю.
Для чего теперь мне тайны!
Может ли душа сдержаться,
Потерявшая Лисардо?
Пусть убьет меня страданье!
Назову его я имя,
Чтобы и меня мучитель
Тот прикончил, что Лисардо
Умертвил в бою неравном.
И не шпагою Роберто,
Но и бедами моими
Побежден несправедливо
Ты, возлюбленный мой верный!
Душу убивает горе.
Боже, мщенье невозможно!
Я совсем сошла с ума —
Ведь невелико то горе,
Что не приведет к безумью.
Слезы — хитрое ли дело?
Вызвать могут их мужчины
Без труда своим коварством,
Но какое слышно горе
В неподдельном стоне женщин!
Королю-отцу сказала б
Громко о своем несчастье,
Но цари и сами смертны
И вернуть не могут жизни.
Честь, держи меня! Иначе
Прямо в бездну опрокинут
Те мучения, которым
Не сопротивляюсь больше.
Нет уже, Лисардо, тайны!
Разреши же говорить мне,
Высказать хочу теперь я
Все, о чем с тобой молчали!
Душу убивает горе.
Боже, мщенье невозможно!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Клавела, Тельо. ТельоПрихожу к тебе я смело,
Не украдкой, без опаски.
Не боюсь теперь огласки,
Горе мною овладело.
Лучше б всем ты рассказал:
Господин твой смел и честен
И в Испании известен,
А из-за меня пропал.
Тельо! Громко всем поведай,
Как служил мне граф послушно.
Не была я равнодушной —
Он гордиться мог победой.
Шел ко мне он ночью; тут
Страшный ждал его конец!..
Нет, ни брат, ни мой отец
Пусть меня не стерегут.
Одного его любя,
Не страшусь теперь позора.
Что ты говоришь, сеньора?
Не кричи! Приди в себя!
Делишься заветной тайной
Громко. Что стряслось с тобою?
Как тебя я успокою?
Что за гнев необычайный?
Как поверить ты могла,
Что убит твоим он братом?
В сердце, ужасом объятом,
Нет спасения от зла.
Он себе нарочно имя
Взял Лисардо, ты же снова
Называть его готова
Графом. Право, я твоими
Крайне удивлен речами.
Видно, это все от страсти:
Нам мерещится несчастье,
Если милый наш не с нами.
Веришь ты в обман и ложь,—
Не лишилась ли рассудка?
Боже, как мне было жутко,
Ты ж надежду мне даешь!
Ведь несчастье б наложило
На лицо твое печать.
Вынудить меня молчать
У кого хватило б силы?
Боли яростный порыв
Стал тогда бы жаждой мести
И желаньем смыть бесчестье.
Значит, господин твой жив?
Только что я от него.
Обманул меня мой брат.
Подтвердить я это рад.
Ты от брата своего
Слышала рассказ о мнимой
Смерти и о мнимой ране;
Цель была в его обмане —
Выведать, кто твой любимый.
Волю ты дала ли чувствам?
На лице не мог прочесть
Их никто. Велела честь
Чувства заменить искусством.
Ты умно себя вела.
Граф сейчас в большом унынье;
Он просил сказать, что ныне
Плохо обстоят дела.
Как ему остаться в тайне?
Будет наш секрет открыт.
Раз Лисардо не убит —
Хоть огорчена я крайне,
Это все не так уж важно.
Да, но то его тревожит,
Что к тебе прийти не может,
И крушится граф отважный.
Ждал условного он знака
В парке темном в ночь глухую.
Подошел к нему вплотную
Рыцарь под покровом мрака.
Отказался храбрый граф
Говорить. Полны отваги,
Оба выхватили шпаги,
Вдруг противниками став.
На удар в ответ удар,
Слово за слово. Короче,
Провели почти полночи
В битве. Марс внушал им жар.
Биться тяжело им было,
Раза три или четыре
Заключали перемирье,
Три часа уже пробило,
И открыл Роберто званье
Собственное, полагая,
Что раскроется чужая
Тайна. Граф хранил молчанье.
Будет по ночам упрямо
Принц преследовать врага.
Он ревнует — дорога
Принцу здесь другая дама.
Просит у тебя совета
Дон Манрике: что тут можно
Сделать?
Все настолько сложно…
Граф обдумать должен это…
Волю высказать свою
Я едва могу решиться —
В этом я не мастерица
И советов не даю…
Думается, графу надо
В город наш войти открыто
Вместе со своею свитой,
Все приковывая взгляды.
Вновь прибывший чужестранец
Встретится, как с незнакомым,
С братом. Вежливым приемом
Будет награжден испанец,
А в Неаполе предлог
Для бесед всегда найдется.
От Роберто, мне сдается,
Граф лишь так спастись бы мог.
Брата обуяла страсть.
Если графа ночью встретит,
Сразу, как его заметит,
Он свою применит власть.
Графа он тогда убьет —
Выхода другого нет.
Добрый ты даешь совет.
Ведь безумным был бы тот,
Кто хотел бы спорить с властью.
Я тотчас иду к нему.
Да, по мненью моему,
Так избегнем мы несчастья.
Передай еще: свободней
Мы могли б встречаться с ним.
Но значенья
Больше не имеет страх —
Страха в наших нет сердцах,
Страшно только разлученье.
Преданность и твердость ту же
У Клавелы переняв,
С ней сравниться может граф,
Те же чувства обнаружа.
Дамою испанской мне
С ним хотелось бы явиться.
Это лучше, чем царицей
Быть в любой другой стране.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Бернардо, дон Манрике. Дон МанрикеРад я встретить здесь испанца,
А тем более такого
Близкого — родню и друга.
Я старинной дружбе нашей
Радуюсь, мой граф, и ныне.
Доказательства ты видишь
Верности моей: я тайно
Здесь живу, рискуя жизнью,
Но, узнав, что ты приехал,
Сразу я пришел.
Обиду
Ты нанес бы, дон Манрике,
Мне, когда бы не пришел ты.
Знаешь ли, уже Неаполь
С Арагоном не враждует.[65]
Нет, об этом, граф, не знал я.
Я ведь долго был в отъезде:
Солнце трижды по дороге,
Той, что все созвездья делит
Пополам, за это время
Шар свой провозило красный.
Новости об Арагоне
То во Фландрии я слышал,
То в Германии порой.
Но особенно заботит
То меня, что здесь тебе
Надобно от всех скрываться.
Если ты узнать желаешь,
Что со мною приключилось,
Ты вели моей любви,
Чтоб она заговорила.
Если я того достоин,
Разреши мои сомненья.
Слушай же, о друг Бернардо:
Повелел нам папа римский,
Сам глава великой церкви,
Чтоб Неаполь с Арагоном,
Нашей родиной, не спорил,
Чтобы кончились раздоры
И властители послушно
Выполнили волю папы,
И война тогда уснула,
Убаюканная миром.
Мир был заключен с условьем
(Как и водится обычно),
Чтоб соединились в браке
Дети королей, родством
Прочность мира подтверждая.
И прекрасную Клавелу
Принц наследный Арагона
Как невесту ждал тогда.
К празднованью Сарагоса
Приготовилась. Клавела
Плыть на десяти галерах
Собралась, и вот себе
Море синее не верит,
Лес увидев над водою
С множеством цветов и веток.
На галере, что сияет
От присутствия Клавелы,
Флаги пестрые сверкают.
Ветер с кружевною тканью
Так играет, будто волны
На море изображая
С точностью необычайной.
Золото и кость слоновью
На корме соединили,
И искусство от природы
Отличить никто не мог бы.
Золотом блестят канаты,
Снасти — серебром и шелком.
Сшиты из голландской ткани
Панталоны и рубахи
Каторжников на галере;
Из парчи у них камзолы;
Самый бедный разодет
Так, что и поверить трудно.
Режут лебеди морские
Воды и летят по волнам.
Крылья их несут проворно,—
Делать нечего тут ветру.
Но когда ярится море,
Ни к чему почтенья нет —
На святыни красоты
Посягнуть оно дерзает.
Стало гневаться оно
Около марсельской бухты.
Виновата, вероятно,
В этом ревность нимф французских;
Небу раньше было нужно
Брать жемчужины у моря,
В раковинах их растить
И менять потом на звезды;
У земли ж нашлось внезапно
Больше золота и света,
Заменяющего солнце,—
Это красота Клавелы.
Но, пока бушует буря,
Отклонюсь я от рассказа.
Чтобы сообщить причину
Главную моих страданий…
Шли еще переговоры
Об отбытии принцессы,
Ей один купец испанский
Предложил купить картины,
В том числе и мой портрет.
А Клавеле так хотелось
Видеть жениха воочью,
Что она вопрос нескромный
(Вместе с тем вполне понятный)
Задала тогда торговцу,
Думая, что на картине
Принц ее изображен.
Алчность же тому внушила
Утвердительный ответ.
О корысть! Из-за тебя ведь
Обманул купец инфанту.
Он про мой портрет сказал:
«Это ваш супруг Альфонсо».
Цепь алмазную Клавела
Отдала тогда торговцу,
Спрятала изображенье,
Вместе с преданною Нисой
Часто на него глядела
И влюбилась наконец,
Веря твердо, без сомненья,
Что ее супруг пред нею…
Но вернемся мы к рассказу.
Вскоре стихла ярость моря,
Продолжала путь Клавела —
И уже с попутным ветром.
Праздничное побережье
Барселоны ликовало.
Кавальеро цвет собрался,
Чтоб ее достойно встретить.
Под приветственные звуки
Выстрелов и труб веселых
С корабля сошла Клавела.
Я тогда пошел с толпою.
Все ей руку целовали.
Вдруг она, ко мне приблизясь,
Поклонилась мне стыдливо,
Слышу — принцем называет;
Я сказал тогда смущенно
(Боже мой! Как кровь вскипела,
Как предчувствиями страсти
Был охвачен я внезапно!
Так душа приготовляет
Комнаты для постояльцев —
Для страданий и для славы,
Хоть о них еще не знает):
«Не пришел сюда, сеньора,
Вас на побережье встретить
Принц наследный, мой сеньор».
Видел ты, как солнце сушит
Розу огненную? Станет
Лилии она бледнее.
Так она преобразилась,
Услыхав, что оказался
Он не тем, кого считала
Женихом в воображенье.
И когда из Барселоны
Ехали мы в Сарагосу,
Был непобедимой грустью
Затуманен взгляд Клавелы.
Спрашивала обо мне,—
Ей мое сказали имя,—
И глядела временами
На меня веселым взглядом
И предлоги находила,
Чтобы говорить со мною.
Нетерпенье и нескромность
Скрыть любовь ей не давали.
Вскоре узнаем о том, что
Нам сулило провиденье…
Как-то вечером поехал
Принц на праздничные игры,—
Мы считаем в Арагоне
Их занятьем очень важным,
Ради праздничной забавы
Мы садимся на коней,—
Пеший годен лишь для танца,
Не для воинской потехи.
Выехал на праздник принц.
У его коня на сбруе
Были золото и зелень,
А чепрак был красный с белым
И черным-черны доспехи.
Тем, кто черные наряды
Носит, этот цвет печали
Предвещает скорбь и траур.
И столкнулся принц Альфонсо
С дон Хуаном де ла Серда.
(Тот, хоть и кастильский рыцарь,
Был с Кастилией в размолвке
И служил он Арагону.)
Дон Хуан избрал цвета
Фиолетовый с зеленым.
Ехал он навстречу принцу,
И, когда столкнулись кони,
Замертво упали оба.
Если город разграбленью
Отдан и отряд немецкий,
Победитель беспощадный,
В городских уже воротах,
И тогда бывает меньше
Слез, и страха, и смятенья,
Чем я видел в Сарагосе.
Ты подумай лишь, Бернардо:
Принца смерть в театре только
В мрачной пьесе можно видеть.
Подъезжая к Сарагосе,
Новость грустную узнала,
Но не плакала Клавела —
Не о чем ей было плакать.
Несмотря на уговоры
Короля, не захотела
Въехать в город Сарагосу
И с поспешностью великой
Возвратилась в Барселону.
В это время на галерах,
Приготовленных к отплытью,
Якорь дружно поднимали.
И, на борт уже вступая,
Мне Клавела ухитрилась
Нежные слова шепнуть:
«Дама ждет, чтоб вы в Неаполь
Тайно прибыли. Та дама
Вас по положенью выше.
Приезжайте через месяц!»
Взгляд ее мне дал надежду,
Речи чувства ободряли…
Месяца и не прошло,
Как пришел к ней ночью в маске…
И любовь росла… Встречались
Мы… Присутствовала Ниса
При ночных свиданьях наших.
Но звезда моя дурная
Захотела, чтоб столкнулся
Я с ее влюбленным братом.
Ничего не мог добиться
Он ни речью, ни оружьем,
Но теряю я Клавелу.
Все ж я, тверд и непреклонен,
Уповаю: повернется
Колесо моей судьбы.
Полон я живой надежды,
Рыцарского благородства,
И в опасностях я стоек,
Терпелив во всех лишеньях,
В обороне буду твердым,
А за помощь — благодарным.
Голову успех не вскружит,
Нипочем мне все преграды,
Невозможное возможно.
За нее умру сейчас же —
Мне непостоянство чуждо.
Дон Бернардо! Будь что будет:
Кто не перенес страданий,
Тот и славы не достоин.
Все так странно в деле этом —
Просто слов не нахожу!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Тельо. ТельоГраф! Я видел госпожу.
Тельо! Ты с ее ответом?
Разговору помешать я,
Тельо, друг мой, не могу.
Ба! Да мы в своем кругу!
Вы здесь!..
Для рукопожатья
Дружеского!..
Стой, Бернардо!
В грудь войдет, как сталь кинжала,
Слово, что она сказала.
Дон Манрике, не Лисардо!
Вот что нам она велит…
Дон Бернардо все известно.
Выход есть у нас чудесный:
Сделайте на людях вид,
Что приехали по делу
Важному из Арагона,
А иначе брат влюбленный —
Нет для ревности предела! —
Будет без конца искать,
Кто вы…
Как найти предлог,
Чтобы я в Неаполь мог
Въехать и не вызывать
Этим сразу подозрений?
Повод быстро я найду,
Явится он на ходу,
Выдумок других мгновенней.
Отправляйтесь-ка в дорогу,
Все придумать постараюсь.
На тебя я полагаюсь —
Ведь зависит очень много
От уменья твоего.
Дон Бернардо нам поможет
И предлог найдет, быть может,—
Полагайтесь на него.
Сделаю всегда для вас
Все, чем я смогу помочь.
А пока идите прочь.
Сообщу я после час
Нужный вашего прихода.
Пусть любовью озарится
Твой рассудок!
Заблудиться
Помогает нам природа,
Но надежды не теряем.
Милая моя Клавела!
Я борюсь, но у предела
Жизни, перед смертным краем.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Роберто, Клавела. КлавелаЕсли он лишился жизни —
Тот, с кем бился ты, Роберто,
Около окна Фенисы,
То к кому теперь ревнуешь?
Что тебя теперь печалит?
Может ли вернуться ночью,
Чтоб ухаживать за нею,
Он сюда и после смерти?
Право, это было б ново!
Страсть и страх, моя Клавела,
Хитрости изобретают.
Выдумал рассказ о смерти
Я того, к кому ревную,
Чтоб проверить подозренья —
Видеть по лицу Фенисы,
Как она рассказ мой примет.
Жив мой враг на самом деле.
Я ни шпагой обнаженной,
Ни мольбами не заставил
Неизвестного открыться.
Видишь ты: мне страх внушает
Встреченный мной незнакомец,
Мне в сраженье доказал он
Мужество свое и доблесть.
Но на случай, если снова
Вздумает прийти он ночью,
Я расставил здесь ловушки,
И теперь он попадется.
Расспроси о нем Фенису —
От тебя таить не станет
Имени. Кровопролитья
Этим избежать мы сможем.
Для меня ты это сделай.
Сделаю, но ты сначала
Обещай его не тронуть
Даже, если б оказался
Он возлюбленным Фенисы.
Впрочем, в это я не верю.
Жизнью короля клянусь я.
Говорят, что принц наследный
Не имеет права клясться
Жизнью короля-отца.
Жизнью я клянусь твоею.
Обмануть тебя хочу я.
Пусть мой брат страдает лучше
От обмана, не от страха.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Фениса. ФенисаС королевством арагонским
Связь у нас еще осталась,
Хоть распались из-за смерти
Родственный союз и дружба.
Прибыл некий дон Манрике
И желает вас он видеть.
С ним, прекрасная Клавела,
С удовольствием я встречусь.
Дон Манрике?
Да, сеньора.
Кажется, я в Барселоне
В гавани его видала.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, дон Манрике и Тельо. Дон МанрикеО отчаянная смелость!
Я у ваших ног, сеньор…
Неудачное начало!
Господин и повелитель!
Славный граф! Мое вы сердце
Тем к себе расположили,
Что вы не забыли долга,
Хоть моей сестры вассалом
Были вы не очень долго.
А позволит мне принцесса
Руку ей поцеловать?
Нет, не мне, не я инфанта.
Вид у вас, как у инфанты,
Я недаром обманулся.
Ловко это он придумал!
Я прошу вас: не вменяйте
Мне в вину ошибку эту —
Ведь лишился Арагон
Вас, принцесса, слишком скоро.
А вот я, граф дон Манрике,
Помню, что встречала вас,
И хотя была недолго
Я принцессой в царстве вашем,
Все, что видела я, помню.
Я с признательностью должен
Вам сказать, что Арагон
Все грустит о расставанье
И забыть о вас не может.
Принцу и принцессе сразу
Ноги я целую!
Граф!
Что это за кавальеро?
Дворянин из Арагона.
Я сейчас же вам представлюсь:
Я помощник добровольный
Графа, называюсь Тельо.
Я вхожу, когда хочу
И куда хочу, свободно;
Я достаточно известен;
Говорю всегда я кстати;
Никогда не надоем;
То даю я, что имею,
И, хоть нрава я живого,
Остаюсь в тени обычно.
Тот, кто много говорит,
Делает обычно много.
Я тебя признала, Тельо,
И даю тебе я право
Приходить ко мне свободно.
Я и без того пришел бы.
Петь могу, могу играть,
Танцевать, писать картины
И стихи — на лад высокий.
Граф! Приехали зачем вы
К нам в Неаполь?
Говорить
Мне понадобится долго.
Помощи у вас прошу я.
Должен вызвать на дуэль
Непременно одного
Кавальеро Арагона.
Наш король не разрешает —
Нужно разрешенье ваше.
Что ж, идемте. Я отныне
Буду вашим верным другом.
Вашим быть рабом хочу я.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Клавела, Фениса, Тельо. КлавелаТы скажи, Фениса, брату,
Что прошу его я графа
Обласкать.
И по заслугам!
Что за славный кавальеро!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Клавела, Тельо. КлавелаТельо! Неужели счастье
Улыбнется мне?
Надеюсь,
Если будет благосклонно
Брат твой к графу относиться.
К этому его обяжет
Множество достоинств графа…
Что за вызов на дуэль?
Выдумка для усыпленья
Принца. Есть и друг у нас;
Мы его предупредили,
В свой черед и он придет.
Положись на графа!
Небо!
Не хочу другого мужа,
Кроме графа дон Манрике.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
УЛИЦАЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фениса, Тельо. ФенисаЯ тебе не докучаю?
Надоела болтовня?
Спрашивая у меня,
Знайте: в нем души не чаю;
Не поверите рассказу,
Быль сочтете вы за сказки.
Говори мне без опаски,
Я тебе поверю сразу.
Я б охотно все узнала,
Что ты рассказать бы мог.
Граф наш смел, но не жесток.
Мавров и быков немало
В доблестном пылу сражений
Убивал он наповал.
Что мне в том, что убивал
Граф их? Будь пооткровенней!
Разве не чудесный вид —
Рыцарь с обнаженной шпагой,
Полный боевой отвагой,
По арене пролетит
И в свирепого быка
Сталь вонзит в сраженье диком,
Зрители же дружным криком
Прославляют смельчака?
Нанесет потом со славой
Он удар своим копьем —
Недруг не уйдет живьем,
Бой окончится кровавый.
Вам, сеньора, не завидно?
Я не амазонка, право.
Графу ж по заслугам слава,—
Смел он, это сразу видно.
Может, не щадит и дам,
Мало только крови бычьей?
Сплетничать — не мой обычай.
Я вопрос тебе задам:
Не любовная ли прихоть
Скрыта в том отважном деле,
Что причиною дуэли
Графа?
Нет. Поймите вы хоть:
Не всегда берет начало
Лишь в любви кровавый спор,
Часто рыцарям раздор
Честь задетая внушала.
Честь — серьезная причина.
В том, что пали Трои стены,
Только красота Елены
Без сомнения повинна;
Был убит Тарквиний Брутом,
А Лукреция виновна[66]
Безрассудностью любовной
В этом злодеянье лютом.
Если б не она, то Брута
Он разрезал бы на части.
Впрочем, в наше время счастья
Видим больше мы как будто.
Меньше глупостей подспудных
В наше время, слава богу.
Хоть Тарквиниев и много,
Нет Лукреций безрассудных.
Есть различные причины
Для обид, для оскорбленья,
Сложны их переплетенья,
Но разумные мужчины,
Чем платить плуту-сутяге
И таскаться по судам,
Тяжбы объяснять дельцам,
Ввязываясь в передряги,
Всё решают при сраженье,
И судебных всех решений
Суд сраженья совершенней —
Беспристрастное решенье.
Если скажешь — враг твой лжет,
Так противник разозлится,
Что объедет все столицы,
И в Париж, в Неаполь шлет
Секундантов, чтоб добраться
До того, кто оскорбил.
Странен рыцарский мне пыл —
Из-за пустяка подраться!
Обвиненье оскорбит,
Если человек ты честный
И правдивостью известный,—
Это хуже всех обид.
Пусть рассудит правый суд —
Ложь у всех вошла в обычай.
Я же не преувеличу —
Право, все почти что лгут.
Лжет хозяину прислуга,
И хозяин лгать привык.
В долг дающий и должник
Непременно лгут друг другу.
Лжет, кто обещает нам,
Вечно ложью окруженным,
Лгут мужья бесстыдно женам,
Жены лгут своим мужьям.
Лжет нам день, погода, год.
Лжет чиновник зачастую.
Тот, кто вежливость простую
Прочь отбросил, тоже лжет.
Лжет нам за глаза хулящий,
Лжет нам в трауре наследник,
Лжет докучный собеседник
И взаймы у нас просящий.
Лгут и продавцы без меры,
Что стараются обмерить
И обвесить. Как им верить?
Больше никому нет веры!
Лгут нам, сделки заключая.
Ложь — в лирическом поэте,
У художника в портрете
Тоже скрыта ложь большая:
Лжет поэт своим порывом
Покровителю в угоду,
А художник нам урода
Может показать красивым.
Час от часу хуже, хуже.
Дело ясно! Все лжецы!
В воду спрятаны концы —
Их никак не обнаружу.
Суд нам не поможет тут.
Ложь завещана от века:
С сотворенья человека
Люди непрестанно лгут.
Каина спросил господь,—
Тот в ответ солгал о брате.
Все восходит к той утрате,
Этого не побороть!
Вот зачем для обороны
Чести едут без труда
Из Парижа к вам сюда,
А в Париж из Арагона
Те испанцы, кто, как граф,
С ложью борются упрямо,
Хоть она с времен Адама
Длится, верх над правдой взяв.
Мне твоя приятна речь.
Говорю не многословно.
Значит, графа не любовный
Жар в Неаполь мог привлечь?
Нет!
Душа чему ж верна?
Замышляла переезд
Из своих обычных мест
Как-то женщина одна,
Мертвеца была бледнее.
«Скоро переедет?». — «Нет,
Перетащит свой скелет»,—
Издевались так над нею.
Вот и я скажу: привез
Граф сюда одно лишь тело.
А душа не захотела
Ехать?
К месту ваш вопрос.
Знаю женщину одну,
Что его предпочитает
Принцу.
Дела не меняет
Это. Я ее кляну.
Выиграет в состязанье
Принц. Его не выше граф.
Лишь комедий грубый нрав
Высшее порочит званье.
Жребий королей высок,
Верно?
Да, но быть царицей
Не могу. На мне жениться
Принц не может. Граф бы мог.
Принцу я женой не буду,
Графу же препятствий нет…
Там идут!
Тебе секрет
Выдав, я уйду отсюда.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Роберто, дон Манрике. РобертоГраф, продолжай. Теперь узнать желаю
Причину главную твоих обид:
Она — в твоей любви, я полагаю.
В моей душе запечатлелся вид
Прекрасной Леонарды — излучала
Блеск ослепительнее пирамид.
Ее лучи, как день, берут начало
В ночи, и сумрак глаз ее жесток.
Свет солнечный она нам расточала.
Ее очам я отдал жизнь в залог.
И сколько дней провел в ужасном горе,
И сколько я ночей уснуть не мог,
И сколько раз меня встречали зори,
Когда стоял я под ее окном
С надеждою — прочесть ответ во взоре!
Настал невыносимый день потом.
Лишь после стольких разочарований
Я начал в ослеплении своем
Жестокую подозревать в обмане.
Ее избранник не был схож со мной.
Увы! Кто женщины непостоянней!
Я откровенно говорю с тобой.
Быть может, горе и тебе знакомо,
Со мною многие равны судьбой.
Не подходил я к роковому дому,
И в одиночестве я изнемог,
Отчаянью предался я большому.
Есть маленький на Эбро островок
У Сарагосы, где склонились ивы
Над водами. Их зыблет ветерок,
И берега так зелены извивы!
В канун святого дня пришли туда
Король наш и наследник (несчастливый!
О скорой смерти думал ли тогда?).
И дамы шли с инфантою прекрасной
Там, где у рощицы блестит вода,
И следовал повсюду трепет страстный
За донной Анною де Альбион,
Чьей красотой неизреченно ясной
Гул ревности самим ветвям внушен;
А донна Мадалена де Марсилла
Прелестнее всех знаменитых жен;
И Анна де Ихар, что поразила
Собою мир, и всех чудесней стран
Стал берег райский, где она царила.
Нас ослепила там Инес Сердан.
Франциска де Болèа и Жуана
Ресенди. К сожаленью, мне не дан
Тот дар художника, что без изъяна
Тебе бы их красу изобразил.
В тот вечер так страдал я от обмана!
Я за своей красавицей следил.
Дон Педро с ней был, но смотрел я строго,
Во мраке я от них не отходил.
Когда она замешкалась немного,
Переправляясь через ручеек,
Я тут же кинулся ей на подмогу.
Дон Педро не успел, а я помог —
Так рад отвергнутый помочь проворно
Красавице, чей приговор жесток.
Дон Педро рассердился непритворно,
Меня спросил он: «Почему вы здесь?»
Ответил я на тот вопрос позорный:
«Дон Педро! Ваша беспричинна спесь.
Ошиблись вы: напрасно вы зовете
Ее своей». Побагровел он весь
И, сам не свой, мне закричал: «Вы лжете!»
Но спор наш громкий прервала она.
О главной я сказал уже заботе —
О том, что мне дуэль запрещена
Была по воле самого владыки.
Начаться сразу бы она должна,
И жаждой мести полон был я, дикий;
Нетерпеливый, я бы застрелил
Врага на месте. Гнев растет великий.
Во Францию меня мой гонит пыл,
Когда не нахожу я правды ближе.
Но как ни бился, все ж не получил
Я разрешенья на дуэль в Париже.
Прошу о том же у твоих я ног.
Теперь другого выхода не вижу,
Чтоб жажду мести утолить я мог.
Выслушал я твой рассказ,
Граф, и полон был вниманья,—
Оправдались ожиданья.
Смело все проси у нас —
Здесь тебя не ждет отказ.
Отказался разрешенье
Дать на честное сраженье
Арагон, затем Париж,
Здесь врагу ты отомстишь;
Сам я помогаю мщенью:
Я участвую как твой
Секундант в твоей дуэли.
Оба мы быстрее к цели
Вместе подойдем с тобой.
Сходны мы, о граф, судьбой.
Нас с тобою рока злоба
Чуть не довела до гроба,
Хоть и разными путями:
Оба мы служили даме,
И теперь страдаем оба.
Искренность моя — залог
Дружбы: буду прям с тобою,
Тайну я тебе открою.
Знай же — мой удел жесток.
Тут виновен только рок.
Право, нет судьбы страшней!
Дама, что сестре моей
Служит здесь, мне сердце ранит,
И меня она тиранит
Дивной красотой своей.
И плоха и хороша:
Тем плоха, что чрезвычайно
Чтит меня, хоть страстью тайной
Так полна ее душа.
Шел я ночью не спеша
На свиданье. Дело было
Здесь, почти у дома милой.
Вдруг мне человек навстречу.
Он мои не слушал речи,
Применить пришлось мне силу.
Началось единоборство
Серебра рассвета с тьмою.
К свету ночь уже спиною
Поворачивалась черство.
Видя недруга упорство,
Я ему тогда сказал,
Кто я. Он мне отвечал:
«Принц! Хоть вам теперь обязан
Все сказать, я тайной связан».
Так себя и не назвал,
Не произносил упрямо
Имени, и что я мог
Сделать?.. Этот день жесток.
Деться мне куда от сраму?
Обмануть решил я даму —
Страстью был объят ревнивой.
Рассказал я даме лживо,
Будто бы убил врага я;
Но она, печаль скрывая,
Сдерживала все порывы.
Что за необычный случай!
Я ревную, не узнав,
Кто соперник мой. Ах, граф!
Неизвестный враг могучий
От меня закрыт как тучей.
Если б встретился он вновь!
Для чего же ты, любовь,
Ревностью меня томишь?
Страсти ты не прекословь!
Только боль ты бередишь.
То, что я хочу узнать,
Не в моей, Манрике, власти.
Кто причиною несчастья?
Кто ее посмел отнять?
Думаю о том опять,
Бьюсь над этой тайной сутки.
Рой предположений жуткий
Предо мною возникает,
И смятенье нарастает
В помутившемся рассудке.
Я себе поставлю целью
Все раскрыть. Забудь заботы
И не бойся ничего ты,
Пусть придет к тебе веселье.
А со мной один лишь Тельо
Будет. Если б даже свита
С ним пришла, ему защита
Не поможет, я свою
Силу покажу, убью
Я того, чье имя скрыто.
Убивать его не надо.
Хоть соперником моим
Стал он, все же воздадим
Доблести его награду.
Мы тебе помочь бы рады,
Только где лекарство взять?
Нет, не надо убивать.
Есть и без того лекарство.
Дон Манрике! Благодарствуй,
Вместе мы пойдем опять
Силой меряться с судьбой.
Жизнь отважного врага
Самому мне дорога:
В схватке я узнал ночной,
Что противник мой — герой.
Но в груди моей страданье.
Принц! Поверь в мое старанье:
Я найду его.
Живого
Только. Повторяю снова:
Смерть ужаснее незнанья.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Фениса, Клавела. КлавелаЗаслужила у тебя
Я доверие, Фениса,
Коль не властью, то любовью.
Ревности не бойся принца.
Я могу тебе поклясться,
Что не передам ему я
Ничего о незнакомце,
Если все ты мне откроешь.
Ваше, госпожа, упорство
Велико, однако даже
После стольких настояний
Я клянусь, клянусь повторно
В том, что говорю я правду.
Если можете поверить,
Повторю я клятву снова.
Я не знаю незнакомца
Этого и не встречалась
С ним ни тайно, ни на людях.
Позабыл давно Арнальдо
Обо мне. Он верность принцу
Этим доказал, достойно
Выполнив придворный долг.
И предположенья ваши
Я разрушу, только дайте
Слово, только поклянитесь,
Что вы скроете в молчанье
То, что вам сейчас открою.
Сами вы тогда поймете,
Что напрасны подозренья,
Что средь многих кавальеро
Есть один лишь мой избранник,
Что о нем лишь помышляю.
Что вы скажете на это?
Что тебе я обещаю
Клятвенно хранить молчанье.
В том порукою мой долг.
Я поведаю сеньоре,
Что о графе дон Манрике,
Помыслов моих достойном,
Думаю ежеминутно.
Хоть меня и любит принц,
Честь мою не охранит он.
Дон Манрике равен званьем
Мне и мог бы стать мне мужем.
Это все отлично вижу.
О любви своей я Тельо
Рассказала и надеюсь,
Что начнет теперь открыто
Граф ухаживать за мною.
Вот кого я полюбила
И хочу в нем видеть мужа.
Потому и невозможны
Все другие увлеченья.
Видели его вы сами
И простить, по меньшей мере,
Можете мое пристрастье:
Он ведь так умен, любезен,
Так учтив он, благороден,
Обходителен и скромен,
И к тому же так хочу я
С ним в Испанию уехать
(Ты мольбу исполни, боже!):
Ведь тогда моря и земли
Принца и меня разделят.
Раз тебе дала я слово,
Тайну сохраню, конечно,
Но любовь твоя поспешна,—
Ты уже на все готова,
Ждешь ты жениха другого.
Принца это оскорбит.
Худшую из всех обид
Заслужил ли от тебя
Брат мой, женщину любя,
Что совсем забыла стыд?
О моем подумай брате:
Год тебе служил он целый,
Снизойти ты не хотела,
А к другому, дня не тратя,
Сразу кинулась в объятья.
Граф твоей любви греховной
Не ответит. Ты ж виновна
В том, что ты не любишь брата, —
Перед всеми виновата
Из-за прихоти любовной.
Прежней милости лишаю
Я тебя. Уйдешь отсюда.—
Сразу я тебя забуду.
Дерзкую я забываю,
И тебя я прогоняю.
О любви забудь моей
И входить ко мне не смей.
Не нужна ты мне теперь.
Брату я верна, поверь!
Знаю.
Отвечай скорей!
С принцем можно ли разрыва
Честной избежать девице?
Он не мог на мне жениться,
И понять меня должны вы.
Разве было б справедливо
Осудить за это скорым
Безнадежным приговором?
Я-то знаю: страсть потом
Кончится монастырем
Или попросту позором.
Графа принцу предпочесть
Я должна, чтобы позора
Избежать, и тем, сеньора,
Я свою спасаю честь.
И во мне почтенье есть
К принцу: по статье закона
Чту его я неуклонно.
Государь он, не супруг,
Граф же мне жених и друг,
Стану дамой Арагона.
Что же, раз вы не велите,
К вам я больше не войду,
Хоть неправому суду
Я не верю, как хотите.
Не нуждаюсь я в защите,
Знаю вас и верю: скоро
Наша прекратится ссора,
Наш забудете вы спор;
Так же, как до этих пор,
Будем дружны мы, сеньора!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Клавела одна. КлавелаРаскинувшись посередине сада,
Вздымает струи кверху водомет.
Он замедляет в высоте полет,
Но дальше ввысь подняться струям надо.
Серебряные прутья водопада
Надламываются вверху, и вот,
Как жемчуг мимолетный, упадет
Сама себя разбившая громада.
Тот, кто безумной страстью обуян,
Ввысь тянется, как я, в своем смятенье.
Надежды тщетны! Это был обман!
От невозможного нет исцеленья:
Чем яростней вздымается фонтан,
Тем струй разбившихся сильней паденье.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Клавела, Тельо. ТельоЯ теперь к тебе входить,
Госпожа, имею право.
Это лучшая забава,—
Как ее мне не ценить?
Плутовство хвалил придворный:
Променял бы власть мирскую
Он на должность плутовскую.
Стал бы жизнью жить притворной,—
Думаю я, оттого,
Что житье совсем не плохо
У пройдохи-скомороха —
Лишь бы слушали его.
Почему же ты не рада
Мне? Скажи! Ну, что плохого?
Отчего не молвить слова?
Может, поднялась досада
Оттого, что раздавалась
Здесь о браке болтовня?
То, что выслушала я,
Глупостью мне показалось.
Глупостью?
Ты в изумленье?
От нее — не от тебя.
Злость пускает, нас губя,
В ход свои изобретенья,
Их мы встретим непреклонно.
Но от глупости у нас
Нет оружья про запас
И бессильна оборона.
По словам Фенисы, граф
Стал ее любви предметом.
Ей сочувствовала б в этом
Я, любовь ее поняв,—
То же было и со мной;
Я могла ей все простить бы,
Если б замысел женитьбы
Вдруг не стал ее мечтой.
Хочет, чтобы граф от брата
Моего ее увез.
В чем же глупость?
Твой вопрос
Непонятен.
Виновата
В том Фениса, что она
Тайн твоих совсем не знала.
Знала б их она сначала,
Промолчать была б должна.
Говорила и со мною,
Но вреда-то в этом нет.
В ревности огромный вред.
Тельо! От тебя не скрою:
С ней я прямо объяснюсь,
Я убить ее готова.
И убью — даю в том слово!
Потеряешь все, клянусь!
Соглашусь и на потерю,
Лишь бы больше не страдать.
Что ты?
Лучше все отдать.
В примиренье я не верю.
Потеряю жизнь, и честь,
Графа, — пусть идет все прахом!
Непреодолимым страхам
Лучше гибель предпочесть.
К другу как-то раз пришел
Гость один. Густого сада
Им была мила прохлада;
Он велел поставить стол
Возле самого колодца,
Но сердитая жена,
Ревностью раздражена,
С мужем начала бороться.
Тут передалась супругу
Часть ее безмерной злости,
И они, забыв о госте,
Стали поносить друг друга.
И тогда жена в припадке
Бешенства, почти в бреду,
Вдруг в колодец всю еду
Побросала без оглядки.
Гость внезапным этим бедам
Удивился, но не стал
Упрекать их, стол он взял
И швырнул в колодец следом.
«Что с тобой? В своем уме ли
Ты?» — хозяин тут ему
Крикнул. Гость же: «Не пойму.
Думал, угостить хотели
Вы меня на новый лад.
Там внизу царит прохлада,
Вниз сойдем и льда не надо —
Там нас воды охладят».
И когда сейчас ревниво
Хочешь ты расстаться с тайной,
В страстности необычайной
Ты близка к тому порыву
Гостя, что швыряет стол
Прямо в глубину колодца —
Так же и тебе придется
Свой оплакать произвол.
Но невмочь уж графу стало
Ждать с тобою разговора.
Он меня послал, сеньора,
Чтоб ты от меня узнала,
Что сегодня он придет,—
Насмерть он готов сражаться.
Нет, не должен он пытаться
Приходить, его приход
Был бы гибели подобен.
Ночью ждет в засаде брат.
Не боится граф преград.
Час любой другой удобен,
Граф бы мог потом прийти.
Я не знаю здесь лекарства.
Даже если б встали царства
С войском на его пути,
Выполнит свое желанье.
Что ж, я ожидаю с верой.
Он — Леандром, ты же — Геро
Будьте, словно бы в преданье.[67]
Свет в твоем увидит взоре
И тогда спасется сам,
Хоть, вздымаясь к небесам,
Будет бесноваться море.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Роберто, Арнальдо, Сельо. РобертоОн не приходил, должно быть,
Но надеюсь, что придет он
Вовремя, пока мы здесь.
Так, сеньор! Пока востоку
Не завидится заря
В украшеньях с позолотой
Из лучей, мы подождем.
Знает он, что охраняешь
Ты проход сюда ревниво,
Что стоишь перед решеткой,—
Как дерзнуть прийти он может?
Думаю, что ты напрасно
На виду стоишь, Арнальдо.
Может он, тебя увидев,
Сразу повернуть назад.
Коли спрячешься, тогда мы
Выследим его наверно.
Если он увидит стольких
Недругов, тогда опасность
Вынудит его уйти.
Так охотник осторожно
Прячет сети и ловушки
В травах, между веток, чтобы
В них попались беззаботно
Птицы и лесные звери.
Если ж западню увидят —
Невозможно обмануть их.
Чу! Не он ли? Слышишь шорох?
Отойдемте-ка в сторонку!
Нас увидит — убежит он.
Не заметит — ночь темна.
Ревность! Ты меня погубишь!
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, дон Манрике и Тельо. Дон МанрикеТы, любовь, ведешь меня,
Дай же мне такую силу,
Чтоб я стал неуязвимым
Для могущества и власти!
Подвергаться испытанью —
Шаг отчаянный, быть может,
Но ведь было б малодушьем
Потерять любовь без боя.
Честь внушает нам такие
Изреченья, что порою,
Толком их не понимая,
Можем с жизнью мы расстаться.
Если ночью нападают
Пятеро на одного,
Разве по законам чести
Должен он сражаться насмерть?
Это было бы неверно,—
Ведь законы права шпаги
Можно толковать различно,
Здесь возможны разночтенья.
Полководца к отступленью
Вынуждает превосходство
Неприятельского войска,
Это на войне возможно.
Разве должен в одиночку
Биться с пятерыми рыцарь?
Если он не дон Диего,—
Этот сочинитель наглый
Всех романсов о дуэлях,—
Будь он Гектором самим,
Цезарем, иль Киром, Сидом,[68]
Все равно не устоял бы.
Что же, убежать он должен?
Нет, зачем бежать? Ведь бегство
Трудно искупить потом.
Что же делать?
Защищайся,
Отступай и говори:
«Пятеро с одним не бьются».
Полагайся на себя лишь,
Шпагу пред собой держи,
Осторожно пяться задом,
Наглеца же норови
По ногам хватить с размаху.
Вдруг тебя враги, однако,
Окружат со всех сторон
И ударят шпагой сзади?
Тот, кто этого боится,
Должен слушаться совета:
Пусть на ужин съест он зайца
И пораньше спать заляжет.
Боже, боже! Если рыцарь
Вдруг подвергся нападенью
Пятерых врагов могучих,
Что же ждет тогда его?
Брадобрей его омоет,
И побреет, и почистит,
Да еще услышать рыцарь
Реквием, пожалуй, может.
Тельо! Если б во вниманье
Принимали мы всегда,
Что до звезд вздыматься может
Море и спускаться к аду,
На корабль мы б не вступали.
Что же, можешь ты идти.
Как вас одного оставлю?
Вдруг тебя узнают, Тельо,
А потом ты помешаешь
Мне, коль захочу спастись?
Вряд ли.
Все возможно, Тельо.
Где же вас велите ждать?
У ворот дворца.
Смотрите!
Знаки делают.
Движенье
Вижу в окнах.
Все пустынно.
Здесь совсем низка решетка.
Можете просить вполне вы
Снисхождения у прутьев.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Роберто, Сельо, Арнальдо, дон Манрике; Клавела у окна. КлавелаТы ли это, мой Лисардо?
Хорошо, что это имя
Выбрала ты: не узнают,
Кто я.
Ах, им невдомек,
Что меня лишают жизни!
Принц от ревности страдает,
Ревность эта беспричинна.
Я не мог с ним объясниться,—
Невозможно же сказать,
Что любовь моя дерзает
О твоем величье думать,
Лучше пусть подозревает,
Что в его влюблен я даму.
Я в смущении великом,
Пожалей же ты меня.
Времени у нас немного
Остается. Так послушай,
Граф! Тебя Фениса любит
И в Испанию уехать
Вознамерилась с тобою.
Много ль значит, что Фениса,
О моей любви не зная,
Взгляд на мне остановила?
Я же, чтоб тебя увидеть,
Жизнью рисковал своею.
Жизнь мне жертвой небольшою
Кажется теперь. О боже!
Полон я иной заботой.
Здесь в Неаполе толкуют,
Что король тебя собрался
Выдать замуж за миланца.
Выдать замуж? Я не знаю
Ничего. Но слушай!..
Где вы?
Ну, теперь он не уйдет!
Это он, и несомненно
Говорил с Фенисой.
Тише!
Не шумите так и ждите!
Сельо! А чего нам ждать?
Ты лицо закрой. Идут!
Говори тотчас же, кто ты?
Что ж молчите?
Несомненно,
Это он — молчит недаром!
Кавальеро! Коль со мною
Ты недавно здесь сражался
Доблестно на протяженье
Целой ночи с перерывом,
Сделанным, чтоб сил набраться,
В поединке том друг друга
Не сумели мы осилить.
Знай, что я, ценя высоко
Мужество твое, желанье
Выскажу сейчас повторно
Верным другом стать тебе.
Но хотел бы успокоить
Чувство ревности, которым
Мучусь я, сходя с ума.
Ты скажи мне, кто таков,
И ни в чем не откажу я.
Пусть мою ты любишь даму,—
Тот, кто ради этой дамы
С доблестью рискует жизнью,
Заслужил ее признанье.
Назовись мне, сделай милость.
Если ты исполнишь просьбу,
Силу применять не будем.
Отвечай!
А он не хочет.
Кавальеро, отвечай!
Принц я!
Он хранит молчанье.
Вежливостью не заставишь
Говорить его, должно быть.
Что ж вы медлите, сеньор?
Он как мраморный фонтан.
Но журчанья нам не слышно.
Узнанным он быть боится.
Да, нужна для опознанья
Сила, как и для убийства.
Много говорил со мною,
А теперь молчит.
Не хочет
Шевелить губами.
Стой же!
Ты изменник и предатель!..
Небом я клянусь, что…
Плащ он
Сбросил вдруг.
Ответ короткий.
Бей его!
Не так-то просто —
Он умеет защищаться!
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Король Неаполитанский, герцог Миланский. ГерцогПосланникам не доверяя боле,
Решил я к вам явиться самолично.
Согласна наша воля с вашей волей.
Мой герцог! Поступили вы отлично.
Милан лишь о такой мечтает доле —
Гордясь своей судьбою необычной,
У ваших ног вассал, служить короне
Он будет вашей не как посторонний.
Как я завидовал, когда Клавела
Плыла отсюда к принцу Арагона!
С ним повстречаться счастье не успело:
Так и не взял прекрасную он в жены.
Соединить нас небо захотело —
Я жду теперь коленопреклоненный.
Мы счастливы: вас окружает слава,
Ее доставил подвиг величавый,
А дочь моя, удручена потерей,
В унынье пребывает непритворном
И, утешениям уже не веря,
Не думает о сватовстве повторном,
Но ради вас, скажу не лицемеря,
Оставит в восхищении покорном
Бессонные печальные мечтанья.
Лишь ей служить — вот все мое желанье.
Что если б мы к тому же обвенчали
Роберто вашего с моей сестрою,
Чтоб молодых на свадьбу провожали
Изящество и скромность с красотою?
Мы столько о ее красе слыхали,—
Я, право, счастья этого не стою.
Вы изъявленье лучших чувств примите.
Пойду к Клавеле, если разрешите.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Король, Роберто, Арнальдо. Роберто (королю)Ты Клавелы обрученье
Праздновать уже собрался?
Ты в обиде не остался —
Выслушай мое решенье:
Герцог зятем стал тебе,
Обручен с твоей сестрою,
А его сестра — с тобою.
Радуйся своей судьбе!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Роберто, Арнальдо. РобертоАх, Арнальдо! Как мне быть?
Все запуталось безмерно.
Страсть любовную, наверно,
Невозможно победить
Ни советом, ни запретом.
Ревности огромна власть,
И придется всем пропасть,
Яростью ее задетым.
Не о том моя забота,
Что женить меня хотят.
Ревность — это сущий ад.
Стал ее любимым кто-то —
Вот невзгода, вот несчастье!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, дон Манрике и Тельо. Дон Манрике (к Тельо)Если б суждено мне было
Умереть, нашлись бы силы,
Чтобы смерть принять за счастье.
Ты, однако, не мертвец!
Хорошо, что жив остался!
Да, но разочаровался —
И пришел любви конец!
Слух не лжет на этот раз:
Решено бесспорно дело
О замужестве Клавелы.
Герцог был здесь, что ль, сейчас?
Да, и смерть близка моя.
Боже мой! Что делать нам?
Принц здесь.
Подожди вон там.
Государь! Хотел бы я
Выразить вам пожеланья
Добрые, хоть ваш секрет
Разглашать охоты нет.
Граф! Не могут все старанья
Ни к чему нас привести.
Знаешь ты: люблю я страстно
Ту, которая прекрасна,
Точно ангел во плоти.
Этой ночью ждал врага я.
Ну и что ж?
Его я встретил,
Но соперник не ответил,
Просьбами пренебрегая.
Избежать хотел я драки
С тем, кто смел меня обидеть.
Не смогли лица увидеть?
Встретились мы с ним во мраке,
Он и спрятался бесчестно.
И все время он молчал?
А иначе я б узнал…
Значит, голос вам известный?
Да, и тот, кого считаю
Другом, может быть врагом.
Коль отделался молчком,
Значит, трусил, полагаю.
Принц, наверное, нанес
В наказанье грубияну
Ужасающую рану?
Учините же допрос
(И с возможной быстротою):
Пусть откроет перекличка,
Кто тут ранен.
Наша стычка
Кончилась бедой другою.
Как?
Представь, несчастный случай:
С ним мои сражались слуги,
И теперь я в перепуге…
Он противник столь могучий?
Адским он смеется смехом,
Дьявольски ему везет.
Если бы настал черед
Мне с ним биться, я успехом
Вряд ли с вами бы сравнялся.
Граф! Ценю тебя высоко,
Но и над тобой жестоко
Он бы, верно, посмеялся.
Справиться бы мне ударом
Шпаги с ним!
Нет, шпага мимо
Вновь пройдет.
Непостижимо!
Он не чужд волшебным чарам.
Словно свет блеснул средь мрака:
В голову мне вдруг пришло,
Что могу понять, где зло,
Я по знакам Зодиака.
Как?
Теперь вернуть веселье
Может лишь астролог мне.
Был в Испании в цене
Как астролог друг мой Тельо —
Вот он, здесь, самой судьбою…
Тельо? Это же чудесно!
Раз астролог ты известный,
Значит, я врага открою!
Я, сеньор… Не знаю, граф…
Согласись, что ты астролог.
Расстаюсь я с жизнью, дурень!
Принц! Себе составил имя
Я в Испании, но должен
Был, признаюсь, удалиться,
Потому что я супругу
Одному открыл, гадая,
Что мальчишка желторотый
Поместит его созвездье
Прямо меж Тельцом и Овном,
То есть, говоря иначе,
Он рога ему наставит.
Отплатили мне за это —
Крепко надавали сзади
Веерами из поленьев,
Зимний я почуял воздух.
У меня сейчас к тому же
Книг-то под руками нету.
Да, но ведь не в книгах дело.
Перечисли все созвездья.
Полагаю, что опасны
По таблицам Филимокьо
Следующие созвездья:
Калимастьо, Серпентоньо,
Гуругу и Сиполанто,
Малео, да и Сумено,
Берсокан…
Остановись!
Слышу имена чертей я.
Некоторые из них —
Черти.
Знаю я, кто он:
Может он пол-ада вызвать!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Дон Манрике, Тельо. ТельоБоже! Что ты натворил!
Ты хотел бы, чтобы принц
Все мои узнал приметы
От астролога? Зачем?
Ты б его легко надул.
Как? Ты веришь этим басням?
Иль не слышал ты, как мелют
Чушь астрологи, гадая,
По кругам открыть пытаясь,
Что случиться с нами может?
Так, одно из предсказаний
Их гласит: коль львы родятся —
Будет год благоприятным,
Но скажи, сеньор, какое
Львы сулить нам могут благо?
Если ж овцы или свиньи,—
Говорят, что неверны нам
Будут жены, — вот так новость!
Что в морях начнутся бури,
Тяжбы на земле начнутся,
Смерть придет за молодыми
(Предсказатель был старик,
Кто же сам себе пророчить
Станет что-нибудь худое?);
Будет урожай гороха,
Нам сулящий много выгод:
Сразу же подорожают
Миски для супов и каш;
Что познать себя не смогут
Женщины, да и мужчины
(Разберись, что это значит!).
Все о разном ты болтаешь,
Обо мне поговорим-ка.
Раз Клавела замуж выйдет,
Я умру без предсказанья.
Любит ведь тебя Клавела.
Мне она сказала правду:
«Если не женой Манрике,
То ничьей женой не буду».
Храбр ты, потому и счастлив,
Отразил в сраженье ловко
Стольких ты врагов…
Урок
Твой я понял, друг мой Тельо:
К ним спины не повернул я,
Наносил удары смело,
Шпагой раня то и дело,
И ушел я восвояси.
Достославный дон Манрике
Многих кавальеро стоит!
Тайной ты моей любви
Будешь ли верна, Клавела?
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЗАЛА ВО ДВОРЦЕЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Фениса, Роберто. ФенисаПринц! Мне ваш известен разум,
Можете ль вы за презренье
Счесть глубокое почтенье?
Как я изумлен отказом!
Что ж, со мной покончить разом
Сил Фенисе достает?
Понял я за этот год:
Женщину не может власть
Победить. К ней даже страсть
Не всегда найдет подход —
Вдруг обидится она.
Я б и мрамор растопил,
Расточая весь свой пыл,
Ты ж, как камень, холодна.
Я в ответ сказать должна,
Что всегда я вас ценила.
Принц! В вас многое мне мило,
Но мы с вами не равны —
Это вы признать должны,
Я ж о чести не забыла.
Хочет вас женить отец,
Он на то имеет право.
Брак ваш — дело всей державы,
И страданья двух сердец
Прекратятся наконец,
В том — забвения заслуга.
Нужно мне найти супруга
И не думать об утрате.
Ваша помощь будет кстати,
Чтоб забыли мы друг друга,
Чтоб мучения страстей
Перестали нас томить,
Чтобы больше не любить,
О тоске забыть своей…
С глаз бы скрыться мне скорей!
Господу я лишь открыла,
Как я вас, мой принц, любила
(Если б это было ложью,
Покарала б сила божья),
Как мечтанья я таила.
Чтоб избавить от печали
Вас, хочу я удалиться.
Если б мог на мне жениться
Чужеземец, мы б едва ли
С вами вновь встречаться стали.
Я нашла себе такого
Мужа, но, даю вам слово,
Не затем, что мужу нравлюсь,—
Я в Испанию отправлюсь
С ним, чтоб вас не видеть снова.
Слушай!
Нет, прощайте! Я
Все сказала.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Роберто один. РобертоКак жесток
Приговор твой! Как я смог
Выслушать!.. О смерть моя!
Сельо!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Роберто, Арнальдо, Сельо. АрнальдоПринц! Ты нас зовешь?
Разрешились все сомненья!
Как же?
Графа ухищренья
Я раскрыл и вижу ложь.
Графа уличил в обмане?
Боже! Дай мне только силы!
Мне Фениса объявила,
Душу мне улыбкой раня,
Что с испанцем обручится,
Чтоб не видеться со мною.
Ревностью объят слепою,
Зря ты стал на графа злиться.
Может, не виновен он.
Ложь в его словах двойную
Вижу и к нему ревную.
Сильно, принц, ты разозлен!
Лгал он про дуэль сначала:
Он единственный испанец
Здесь.
Нет. Был тот чужестранец,
Что от дяди-адмирала
Грамоту привез с собой.
Кто он?
Рыцарь достославный,
Дон Бернардо. Лишь недавно
Возвратился он домой,
Кажется, из-за женитьбы
Графа.
Ревность, так не мучай
Ты меня!
Виновен случай,
И не должен ты винить бы
Графа.
Все же почему
Граф — в том надо разобраться —
Мне с врагом полночным драться
Предоставил одному?
Мог бы, нас сопровождая,
Граф участвовать в охоте.
Разве странным вы сочтете,
Что увидел в нем врага я?
Средство есть проверить это.
Как?
Пусть граф пойдет с тобою.
Если же ночной порою
Враг твой не придет, ответа
Ты добился: граф и он
Попросту лицо одно.
Выясниться все должно.
Этой мыслью я смущен:
У обоих сходный рост —
Неужели же, мой бог,
Граф обманывать нас мог?
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Тельо. ТельоЗа передвиженьем звезд
Граф следить меня заставил.
Гороскоп закончил ты?
Прояснились все черты.
Я хочу, чтоб ты убавил
Ревности безумный страх.
И безумье и забота —
Все открылось звездочету
Здесь, в двенадцати звездах.
Ох, не нахожу я слов,
Чтоб вранье продолжить это!
Перечисли все приметы.
Гороскоп любви готов:
Означает здесь Венера
И враждебный взгляд Сатурна:
Женщина тебя любила б,
Если ты ей равен был бы.
Все перенесу я стойко.
Здесь своей Юпитер шпагой
Марса норовит поранить,
Значит, он левша.
О ком ты?
О сопернике твоем.
Что мне в том, что он левша?
Это важно. Все же слуги
У него правши. Стреляют
Мимо цели, потому что
Вижу угол я тупой.
Человеческое сердце,—
То, на что я полагаюсь,—
Не правее, не левее;
Честь идет прямой дорогой.
Видишь: в области подлунной
Светит нам тройной Меркурий,—
Это значит, что противник
Твой на хитрости способен.
Сколько чепухи несу я!
Это же предполагаю,
Видя, как пасутся в небе
Мулы, овцы и бараны.
Но безумны предвещанья.
Что сказать мне о грядущем,
О Венере бернардинской
И гарипундийском Марсе?
Если бы Венера с Марсом
Стали б точно, как Родригес
И Эрнандес, кто б поверил,
Что пришла кончина к турку?
Ты о чем?
Я размышляю
О созвездьях и внезапно
Вижу, что Юпитер грустно
Смотрит на квадрат, где Солнце.
Это значит: твой противник
Даму-то твою не любит.
Мне приятно это слышать,
Только льстить мне не пытайся.
Правды я ищу, не лести.
Но к кому же он приходит?
Все ж твой враг ее не любит.
Я за это бы сто тысяч
Заплатил, когда б поверил.
Что ж ты думаешь, встречались
Мне и ранее такие
Люди, что благодарили
Воздаянием стократным.
Хорошо. Но где приметы?
Судя по тому, как с Марсом
Сходится Венера, это
Человек чернобородый,
Вместе с тем рыжебородый,
Белый, смуглый и высокий,
Низкий, ясноглазый, с взором
Замутненным, поседевший,
Лысый, коренастый, тощий,
Простоватый и плечистый,
С родинкою на подошве,
Красок в нем совсем не видно,
Но зато благополучен.
Что, что, что?
Он был волшебник,
А теперь он — избавитель.
Тельо!
А?
Винить тебя я
Не намерен. Сам поддался
Я безумью и осмеян.
Тельо, ты же не астролог!
Разве ты сейчас не видел?
Тельо! Да побойся бога!
Тельо! Графу передай,
Что сегодня собираюсь
Выяснить все до конца я,
Пусть меня сопровождает.
Вот отлично. Я уверен:
Граф поймает негодяя.
Самого себя, быть может.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Тельо, дон Манрике. Дон МанрикеТельо! Как ты врал умело,
Я подслушивал под дверью.
Нет у них ко мне доверья,
Все на волоске висело,
Рвется этот волосок.
Тельо! Я теперь в испуге:
Так устроят принца слуги,
Чтобы ночью я не мог
Отлучиться ни на шаг,
И за мной пойдут они.
В том Фенису ты вини.
Мне Фениса — худший враг.
Страшный мне сулит конец
Этот пыл ее любовный,—
Ведь всегда любовь виновна
В гибели других сердец.
Если я с Роберто буду,
Так врага он и не встретит,
Сразу это он заметит,
Нас тогда спасет лишь чудо.
Да, конечно, подозренье
Тут приобретает силу.
Нас Фениса погубила.
Нужно нам принять решенье.
Ты не можешь, мой сеньор,
Принца не сопровождать.
Вот что можно предпринять:
Принца поразишь ты взор —
Пусть он ждет тебя в засаде,
Сам своим глазам не веря:
К шляпе ты прицепишь перья,
В дивном явишься наряде
И к решетке подойдешь.
Станут спрашивать, кто ты:
Под покровом темноты
Видом ты со мною схож.
Ну и стой за нашу честь.
Смерть наверняка приму
Я от них.
Но почему?
У тебя же способ есть,
Как от пятерых уйти.
Ты мне объяснил прекрасно.
Неужель тебе не ясно,
Где границу провести?
Полководцы и вояки
Разнятся между собой
Так, как настоящий бой
И простой рассказ о драке.
Должен биться ты.
Сеньор!
Нечего! Изволь прийти!
С пятерыми бой вести
Не случалось до сих пор.
Главное, не отступай —
Запятнаешь тем себя,
Насмерть бей, врагов рубя!
По ногам ты ударяй,—
Так, как мне велел ты биться.
Средство есть у нас другое:
Попроси их с поля боя
Всех немедля удалиться.
Объясни, что ты врага,
Как испанский храбрый воин,
В одиночку бить достоин —
Честь испанцу дорога!
И когда откроют путь,
Ты сразись со мной как будто,
Нападай для вида люто,
Только дай мне ускользнуть.
Пятеро вооруженных
Не должны христианина
Заколоть, как бьют скотину
Или мавров некрещеных.
Важно лишь не допустить,
Чтоб отрезали дорогу
Мне. А после, слава богу,
Я сумею отступить.
Что ж, я добрым рад советам.
Ну, иди.
Возьму я щит,—
В темноте он зазвенит.
Я вернусь переодетым.
САД ПРИ ДВОРЦЕ. НОЧЬ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Герцог Миланский, Фабрицио. ГерцогФабрицио! Я сделал предложенье,
Но это значит ли, что поклоненье
Не нужно? Нет, хочу во тьме ночной
Клавелу-солнце видеть я.
Порой
Себя ведут совсем иначе люди.
Я думаю о чуде
Той красоты, что снизойдет едва,
Услышав восхищенные слова.
Я в этот сад пришел Клавелы ради…
Чу! Не она ль, на нас, быть может, глядя,
Стоит здесь за окном?
Увижу, прав ли я, в пылу своем
Надеясь, что неугомонной страстью
Себе открою путь к ее участью.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Ниса. НисаГраф! Это вы? Я, впрочем, вижу вас.
Вам нынче госпожа моя Клавела
(Она боится — брат ее сейчас
Вам с нею говорить не даст) посланье
На всякий случай передать велела.
Берите же его скорей.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Герцог Миланский, Фабрицио. ГерцогЧто это?
Зачем с Клавелой жаждал я свиданья?
Разбита жизнь, и честь моя задета!
Фабрицио!
Я не пойму, в чем дело.
Мне дама передать сейчас успела
Письмо вот это, тихо мне сказав:
«Клавела написала это, граф,
Боясь, что не увидит вас».
Меж страстью
Столь низменной и столь высокой властью
Чудовищный непостижим союз.
Как можно, в ожиданье брачных уз,
Забыв о будущем высоком браке,
Встречаться с графом по ночам во мраке?
Недаром я читал в ее глазах
Презрение, хоть думал я, что страх
Ей скромность и застенчивость внушила,
А ночь обман мне до конца открыла,
Все сделалось яснее.
Сюда идут, сеньор.
Час от часу страннее!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же, дон Манрике, Роберто, Арнальдо и Сельо. Роберто (дону Манрике)Снова незнакомец тот.
Видишь?
Если это он,
Будет мной он побежден.
Двое здесь их.
Кто идет?
Мы друзья.
Нет, назовись!
Герцог.
Вы?
Граф? Вот так чудо!
Я!
Спешите вы откуда?
А откуда вы взялись?
Отказавшись от мечтаний,
Все получите взамен.
В жизни, полной перемен,
Что судьбы непостоянней?
Прочно все у вас всегда,
Нечего переменить!
В женщинах не может быть
Постоянства никогда.
Но любовь вы заслужили,
Герцог, в этом я клянусь!
Двое нас, и я боюсь,
Что меня опередили.
Неужели может кто-то
Посягнуть столь дерзновенно?
Да, возможна перемена,
И гнетет меня забота.
Непонятны мне сомненья.
Я не знаю, что вас гложет.
Все перемениться может
В жизни за одно мгновенье.
С вами кто?
Роберто. Станет
Шурином он вашим скоро.
Может между нами ссора
Вспыхнуть, и мечта обманет.
Говорить я с ним не буду,
Передайте извиненья.
Поле уступлю сраженья
И уйду совсем отсюда.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Дон Манрике, Роберто, Арнальдо, Сельо. Дон МанрикеПринц! Уходят оба прочь.
То был герцог?
Он ночами
Бродит.
В поклоненье даме
Герцог здесь проводит ночь.
Я за ним отправлюсь следом,
Разузнать я все сумею.
Если говорил он с нею,
Значит, он виною бедам,
А теперь без маски ходит
Поклоняться ей сюда.
Выясню я без труда,
Что его к дворцу приводит.
Я хочу, чтоб ты открыл,
Где сейчас мой враг ночной.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же и Клавела. КлавелаГолос я узнала твой.
Я нарочно говорил
Громко.
Я ждала напрасно —
Здесь со мною был отец.
Встретились мы наконец.
Но свидание опасно.
Что?
Бояться нужно брата
Твоего. Он здесь со мною.
Заклята я силой злою
И погибла без возврата.
Да и я уже чуть жив.
Был разумным прежде брат.
Я ни в чем не виноват.
Все Фениса — он ревнив!
Принц меня с собою взял,
И когда не встретит снова
Он соперника ночного,
Это значит: я пропал.
Но меня твой брак пугает.
Это герцога желанье,
Не мое.
Любви страданье
Ревновать нас заставляет.
Ты ревнуешь в свой черед?
О твоем подумать брате
Нужно, времени не тратя,—
Он меня так долго ждет!
Все на свете мы бросаем,
Если говорим с любимой,
В радости неудержимой
Тех, кто ждет нас, забываем…
Принц!
Ну, где соперник мой?
Не Фениса здесь — Клавела.
Выясню сейчас, в чем дело.
Ты на страже здесь постой.
Враг опасен неизвестный.
Ты, сестра?
Сеньор!
Была ли
Здесь Фениса?
Нет, болтали
С графом мы.
Вот как? Чудесно!
Но с чужим болтать невесте
Ночью прежде не случалось!
Потому я и боялась,
Что застанешь нас ты вместе.
Я ищу, моя Клавела,
Человека все того же.
Это так на бред похоже:
Мной безумье овладело,
Говорить с неблагодарной
Я желаю. Ты позвать бы
Не могла ее?
Охотно
Я твою исполню просьбу.
Так ступай!
Иду.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Дон Манрике, Роберто, Арнальдо, Сельо. РобертоМанрике!
Что, сеньор?
Что ж не приходит
Мой соперник этой ночью?
Если нас увидел, просто
Не дерзнул он подойти.
Думаю, все дело в том, что
Здесь увидел он тебя.
А не будь тебя, я знаю,—
Он пришел бы, как обычно.
Полагаю, ты мне льстишь.
Без сомненья, мой соперник —
Это граф. С моей сестрою
Говорил он, потому что
Любит он Фенису… Боже!
Веры да и правды нет!
Даже друг мне изменяет,
Все кругом своекорыстны,
Тучи застилают небо.
Принц, смотри!
Что там, Манрике?
Вон идет тот самый рыцарь.
Господи! И вправду он!
Небо! Что со мной творится!
Становлюсь я сумасшедшим
И, теряя разум, слепну!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и Тельо. РобертоВ сторону все отойдем!
Хоть я осторожен, все же
В шутку иль взаправду может
Кто-нибудь меня прикончить.
Дорожить ли стоит жизнью?
И в Италии испанец
Должен храбрым быть, как Гектор.
Мужественною походкой
Я пойду к решетке прямо!
Граф, начнем!
Бесчестно было б,
Если бы напали сразу
Четверо на одного.
Но чего ж тогда ты хочешь?
В одиночку с ним сразиться
Я хочу. Клянусь, узнаю
Имя я его. Иначе
Труп его тебе доставлю.
Что ж, иди!
Иду… Идальго!
Кто ты? Разве ты не знаешь,
Дерзкий, что должна решетка
Эта быть священной? Кто ты?
Отвечай!
Хотел бы имя
Я свое назвать, да только
Графа я боюсь, — убьет он.
Я не тот, с кем ты сражался
Предыдущими ночами?
Живо говори!
Страшусь я,
Как бы не пришлось мне туго!
Знай, что я тебя прикончу,
Если ты не назовешься!
Говори!
Мне неохота
Не поужинав погибнуть.
Говори!
Ты что, цырюльник?
И пустить мне хочешь кровь?
Что ты, дух?
Уж и не тело!
Верно, ты уже покойник?
Это в чем-то справедливо.
Вышел я сейчас из дома,
Что чистилищу подобен
Для несчастных чужестранцев.
В нем хозяин безобразный,
И хозяйки, словно совы.
В этом доме отощавший
Пищею не разживется.
Граф на угощенье скуп
И дает мне мало денег
С промежутками большими.
Ну, довольно разговоров!
Говорить его заставил,—
Мы теперь узнаем все!
Граф настолько знаменит,
Что вселяет страх мгновенно.
Что ж, я начинаю биться!
Плохо же тебе придется!
Не зевай теперь и помни,
Что ты делаешь.
Умри же!
Посажу тебя на вертел,
Будь ты десять раз сеньор.
Негодяй! Нет, не удастся
Избежать тебе возмездья!
Скоро ты простишься с жизнью!
Доблесть рыцаря завидна!
Защищается умело.
Сельо! Нам пора на помощь!
Лучше вместе все пойдемте
И возьмем — живым иль мертвым —
Мы его.
Умри!
Ударю
По ногам я шпагой.
Эй! Имя
Назови! Не то погибнешь!
Зря пожаловал сюда,
В плен тебя возьмем тотчас!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Герцог Миланский и Фабрицио. ГерцогЯ от горя помешался,
И теперь я жажду мщенья.
Окажите мне любезность
И письмо прочтите.
Слушай:
Ну что?
Странно, как тверда она!
А еще странней — не скрою! —
Что она должна со мною
Вскоре быть обручена.
Ну и верная жена!
Вот с такой себя свяжи!
Стоит ли владеть, скажи,
Нам наследием державным,
Чтобы нас обманом явным
Мучил призрак женской лжи?
Я хотел, чтобы женой
Мне она любимой стала.
Ложью с самого начала
Был бы брак отравлен мой.
Что же было бы со мной!..
В этом вижу я удачу.
Я свою любовь утрачу
Накануне дня, что странным,
Страшным мне грозил обманом.
Быть бы все могло иначе.
Не виню испанца я:
Оправданья у любви
Есть, как их не назови.
Каждому — судьба своя.
Но, обиду затая,
Не прощу я дерзновенной,
Хоть Клавелу за измену
Я и не могу проклясть,—
Женщин увлекает страсть,
Так, как, например, Елену.[69]
Есть ли выход?
Расставанье.
Нет у оскорбленной чести
Способа достойной мести.
Я уеду без прощанья.
На отца ее и брата
Тень обмана не ложится?
Оба были очевидцы,
Тем они и виноваты!
Лучше вы скажите ей
Эту истину простую:
Мы влюбляемся вслепую
В темноте своих страстей.
И, решась на этот шаг,
Дайте вы понять Клавеле,
Что отныне вы прозрели
И теперь немыслим брак;
Что для полного разрыва
Важные причины есть,
Что задета ваша честь.
Ждать чего от дамы лживой?
Но о вашем, герцог, счастье
Пусть подумает она.
Но пощады не должна
Ждать от оскорбленной страсти.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же, Клавела и Ниса. Ниса (Клавеле)Тельо я прийти велела —
Пусть поговорит с тобой.
Я боюсь, Фениса мой
Выведать секрет сумела.
Хоть она в любви смела,
Граф ее не полюбил.
Та, которой он так мил,
Мне тем самым не мила.
Вот и герцог…
Вы того
Видите, кто был обманут,
Но обман и счастье станут
Вдруг яснее для него,
В этом — правды торжество.
Видите того, кто вам
Зла не хочет, и словам
Вы его поверьте: вас
Он не знал. Узнал сейчас
Обо всех он тайнах сам.
Вам, должно быть, эта речь
Показалась необычной,
Но и случай непривычный —
Не могу я уберечь
Вас от этого. Пресечь
Нужно все недоуменья:
Ночь удобна, без сомненья,
Тем, что любящих скрывает,
Но она разоблачает
Тайные хитросплетенья.
Я узнал, что у любимой
Женщины моей любовник
Есть — источник и виновник
Ревности непобедимой,
Грозной, непереносимой.
Вы в смущенье эту повесть
Слушаете. Только совесть
Пусть не мучит вас. Не надо
Ни упреков, ни досады.
К расставанью приготовясь,
Возвращаюсь я в Милан —
Что еще я сделать мог?
Мне в Неаполе урок
Был на будущее дан.
Не забыв тяжелых ран,
Не хочу я быть ранимым.
Я обманутым любимым
Был, зато я как супруг
Знать не буду страшных мук,
Стану впредь неуязвимым.
То, чего не досказал,
Этим вам скажу письмом
(Этот почерк вам знаком),
Из него я все узнал.
Все, о чем я умолчал,
В этом вы письме прочтете,
В нем разгадку вы найдете.
Речь его ясна чрезмерно.
Перечтя его, наверно,
Вы отлично все поймете…
Что же, тайн меж нами нет.
Ухожу от вас счастливым:
Своевременным разрывом
Я доволен. Много лет
Радуйтесь, не зная бед.
Счастья искренне желаю,
Вам письмо я оставляю.
Ухожу я навсегда,
А с испанцем никогда
Больше в споры не вступаю!
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Клавела, Ниса. КлавелаЧто случилось?
Как могла
Слушать ты, не прерывая?
Ниса! Вот беда какая!
Я поражена была:
Что сказал он? В чем же дело?
Что узнал он из письма?
Нужно, чтоб скорей сама
На письмо ты посмотрела.
Ниса! То мое письмо!
Да, сеньора.
Как же это?
Герцог взял письмо?
Проверь-ка:
Может, не твое?..
Начало:
«Граф и господин мой!..»
Я-то,
Значит, подойдя к решетке,
Герцога сочла за графа!
Ниса! Где же твой рассудок?
Умираю!
Честь моя!
Из-за женщины безумной
Ход трагедии жестокой
Людям сделался известен.
Что наделала ты!
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Те же и Тельо. ТельоЧто тут?
Я мертва почти что, Тельо!
Написала я записку
Графу с нежными словами,
Назвалась его супругой,
Подписалась я «Клавела».
Ниса отдала не графу —
Герцогу письмо.
Что ж, Ниса,
Путаешь?
Все оттого,
Что к решетке я внезапно
Подошла, и обманула
Ночь меня.
Да ты как Ева:
Ночь, у древа змий, быть может?
Если бы не ночь, конечно,
Не могла б я перепутать.
Смысл я вижу в оправданьях:
Мы грешим обычно ночью.
Признаю, что заслужила
Смерть, и не одну.
Скажи:
Как письмо к тебе вернулось?
Это же такое счастье:
Нет улик для обвиненья!
Он же сам его мне отдал.
Был со мной не слишком вежлив
Этот государь великий.
Не страшись: дают законы
Право каждому мужчине
При тяжелом оскорбленье
Женщину убить на месте.
Так тем более ревнивый
Пусть безумствует свободно,
Хоть почета не добьется
И не вызовет испуга.
Власть у герцога большая,
И его безумство может
Привести к другим безумствам.
Что ты скажешь?
Непонятно,
Что теперь ты можешь сделать,
Но одно лишь несомненно —
Граф не может оставаться
Здесь, в Неаполе, хотя бы
И хотел того: ведь если
Принц или король узнают,
То убьют его немедля.
И велит благоразумье
Удалиться восвояси
Нам в Испанию.
О честь
И любовь моя! Ты, Тельо,
Передай скорее графу,
Чтобы в сад ко мне пришел он
Ночью — отворю калитку.
С ним вдвоем найдем, наверно,
То лекарство, что поможет
От такого зла.
Но как бы
Графа не схватили ночью?
Нужно выходить мне замуж.
За кого?
Как? Ты не знаешь?
Да за графа дон Манрике!
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Ниса, Тельо. ТельоИ тебе не стыдно, Ниса?
Что ты сделала!
Да разве
Виновата я, что герцог
К графу госпожу ревнует?
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Тельо один. ТельоДело важное доверить
Разве можно челядинке?
Думается мне, не в этом
Женское благоразумье!
Если б не Клавела, я
Показал бы этой дуре,
Как передаются письма,
Я бы проучил дуреху,
Чтобы было неповадно!
Все беды происходят от жены —
Нас приближают женщины к могиле,
Хоть нам тюрьму они позолотили,
Где женщинами мы заточены.
Я не скажу, что все они равны,
Но все они сродни нечистой силе
И в красоте своей бессмертной были
Врагами для короны и страны.
И я готов их укорять сердито
За их неописуемый разврат,
Но вдруг перестаю ругать открыто.
Они себе противников родят
И соблазнителей: в том их защита —
Она для них прочнее всех оград.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Тельо, Роберто, Арнальдо, Сельо. РобертоБольше не хочу я ждать.
Знает враг, что не уйдет
Он от нас — и не придет.
Не придет твой враг опять.
Что ж ты ждешь, тоской томим,
Словно предалась злословью
Ревность над самой любовью,
Да и над тобой самим?
Вот и Тельо.
Рад признать я
Звездочета в нем большого.
Я старался, вот вам слово.
Можешь ты своей печатью
Опечатать все бумаги.
Всё возьму в свои я руки,
И с врагом я без науки
Справлюсь, даже и без шпаги.
Как же?
Раньше сохранял
Жизнь я своему врагу.
Ты был прав.
Но не могу
Больше: я же не узнал,
Кто он. Так и не узнаю,
Если пощажу его.
Но скажи мне: для чего
Жизнь ему я оставляю?
Сделает теперь свинец
То, что недоступно стали,
Чтоб о мертвом мы узнали
Все, что нужно, наконец.
Шпаге больше веры нет,
Аркебуза нас спасает.
Смерть мгновенная бросает
На секреты яркий свет,
Луч ее всегда отметит
То, что было незнакомо;
Ведь перед ударом грома
Молния отлично светит.
Если я, сеньор, не смог
Стать искусным звездочетом,
То зато всегда почетом
Пользовался как стрелок.
Как-то раз я, комара
Выбрав при стрельбе мишенью,
Показал свое уменье.
Много меньше он ядра.
Грудь я прострелил, однако!
Он велик был!
Ты впервые
Узнаешь, что есть большие
Комары?
Так ты, вояка,
Отличился? Что ж, ты в этом
Деле мастер?
Я снарядом
Сбил бы ветвь с тобою рядом,
Ты б остался незадетым.
Пробовать сейчас не надо.
Мне оружье поручи.
Если ж враг придет в ночи…
Аркебузы и заряды
Пусть, сеньор, несет астролог.
Ладно. Тельо поручаю
Я стрелять.
Я попадаю
В цель, и разговор недолог.
Адское изобретенье!
Ты одну из аркебуз
Выбери-ка на свой вкус.
Порох есть?
Воспламененья
Он не ждет — мгновенным взрывом
Отвечает.
Прямо в цель я
Попаду.
Добейся, Тельо,
Чтоб опять я стал счастливым!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Арнальдо, Клавела, Фениса, Ниса, Финея, певцы и музыканты. ФенисаНочи нам велит прохлада
Вниз сойти, к фонтанам, в сад.
Мне любви не возвратят,
Больше ж ничего не надо!
Чистая журчит вода,
Звук ее прекрасен ясный.
Ниса! Будет ли опасно,
Если граф придет сюда?
Знаешь ли, как граф твой смел?
Знаю, рыцарь настоящий
Даже смерти предстоящей
Опасаться не хотел.
Пойте же, фонтану вторя,
Чтоб на этот сад Клавела
Радостнее посмотрела
И свое забыла горе.
Герцога исчезновенье
Не причина ли печали?
Ничего не потеряли
Мы, и лечит нас забвенье.
ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Те же и дон Манрике, закутанный в плащ. Певцы (поют)Любящие осторожно
Тайны все хранят свои.
Тайна — главное в любви.
Разглашенье невозможно.
Ниса! Да ведь это граф!
Да, сеньора.
Я во власти
Безрассудства и любви!
Но его никто не видел?
Подойди, поговори с ним.
Пусть поют они. Пойду я,
Ты же будь настороже,
Слушай ветер в ветках сада.
О любви молчим всегда мы,
И к тому приходит горе,
Кто откроет в разговоре
Милости любимой дамы.
Но любовник осторожный
Тайны все хранит свои.
Тайна — главное в любви,
Разглашение невозможно.
Граф, мой господин!
Клавела!
Ни на что надежды нет.
Жизнью жертвую тебе я,
И тебе я отдал сердце.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Те же, Роберто, Сельо и Тельо с аркебузой. РобертоЗначит, у него хватило
Дерзости, бесстыдства, чтобы
Даже внутрь проникнуть сада,
Говорить с сестрой моею:
Соучастницей в любви их
Стала и она, наверно!
Тише, выстрела дождись ты,
А не то он прочь уйдет.
Тельо! Что с тобой такое?
Почему ты не стреляешь?
Я стреляю — нет огня!
Ах, Клавела! Осторожней
Будь! Опасность здесь большая!
Милый, убегай скорее!
Буду я тебе послушным,
Хоть и не боюсь я смерти!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
Арнальдо, Клавела, Фениса, Ниса, Финея, певцы и музыканты, Роберто, Сельо, Тельо. РобертоБоже мой! Через жасмин
Прыгая, он убегает!
Да стреляй же ты, Арнальдо!
Нет ни одного заряда!
Тельо! Что ж это такое?
Я-то в этом не повинен.
Видимо, из аркебузы
Паж какой-нибудь стрелял,
Оставлял ее с зарядом
Я недалеко от служб.
Видели беду такую?
Если б знал я, кто виновен,
Из него б я вытряс душу!
Ускользнул опять наш враг.
Вот везет ему, злодею!
В следующий раз убью —
Дай мне лишь заряд и порох.
Что случилось, брат?
Сеньор!
Что случилось?
Наконец, я
Требую, чтобы король
Все узнал, что происходит.
Невозможно же, Фениса,
Нам терпеть, чтоб приводила
Ты возлюбленного тайно
Во дворец! А ты, Клавела!
Видел я, что говорила
С ним ты. Как теперь ты можешь
Мне в глаза смотреть, сестра?
Ревность вводит в заблужденье
Вас, сеньор. Никто не ходит
Здесь ко мне.
Да как ты смеешь?
Говорить со мной так вольно!..
Почему меня считаешь
Соучастницей?
Арнальдо!
Сельо! Слушайте!
Что, принц?
Видели вы, что Клавела
Говорила с кем-то?
Разве
Есть сомненья?
Ты стрелял,
Тельо, в недруга?
Я богом
Поклянусь, что то был призрак!
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ
Те же и дон Манрике, с обнаженной шпагой в руке. Дон Манрике (к Роберто)Как ты это допускаешь?
Что с тобою, граф?
Услышал
Я за этою оградой
Музыку и звуки пенья,
Вижу: через куст жасмина
Перепрыгивает кто-то.
Я хотел ему дорогу
Преградить, но тут напали
Спутники его, и с ними
Биться мне пришлось упорно.
Четверо их, верно, было.
Что, все выдумки, Фениса?
Скажешь ты, Клавела: ревность
Все внушает?
Я не знаю,
Что сказать.
И я в смущенье.
Господи! Я б отдал царство
Целое, и даже больше,
Только б мне теперь узнать,
Кто же надо мной смеется!
Как же этот незнакомец
Справился один со всеми?
Хорошо. Твоим страданьям
Я сочувствую, и если
Дашь за это мне награду,
Расскажу тебе о нем я
И о той, кого он любит.
Если знаешь ты причину
Этой путаницы, что ж ты
Медлишь, граф? Проси скорее
У Неаполя что хочешь!
Золота и серебра
Не хочу.
Чего ж ты просишь?
Лишь одну из этих дам.
Если это не Фениса,
То тебе даю я слово
Согласиться. Это Ниса?
Нет.
Финея?
Нет.
Клавела?
Да, сеньор.
Тебе я слово
Дал. Теперь необходимо
У сестры спросить. Клавела!
Выйдешь ли за графа замуж?
Говорите: «Да!», сеньора,
Будто вы пред аналоем.
Брат! Рассказывать мне долго
Обо всем, что я и граф
Здесь, а раньше — в Арагоне
Ото всех держали в тайне.
Как могло остаться тайной,
Что любили вы друг друга?
У людей с высоким званьем
Нет без тайны и любви,—
Этим мы закончим пьесу.
ПРИМЕЧАНИЯ
МОЛОДЧИК КАСТРУЧЧО
(El galan Castrucho)
Впервые напечатана в 1614 году в IV части комедий Лопе де Вега. Причем почти одновременно вышло три издания (в Мадриде, Барселоне, Памплоне), что свидетельствует о несомненном успехе этой необычной для Лопе комедии. Точной даты написания мы не знаем, однако факт ее упоминания в «Страннике в своем отечестве» (1604) позволяет отнести ее к раннему периоду творчества Лопе де Вега. Вследствие своего своеобразия (очевидное тяготение к низкой комедии) эта пьеса стоит особняком в творчестве Лопе. Генетически она связана с произведениями типа знаменитой «Селестины» Рохаса или «Андалусской потаскухи» Франсиско Деликадо, литературного единомышленника итальянца Пьетро Аретино, автора замечательных «низких» комедий новеллистического типа. В «Страннике» Лопе дает этой пьесе название, как кажется, более соответствующее ее содержанию: «Мошенник Каструччо» («El rufián Castrucho»). В печатном варианте 1614 года она называется «El galan Castrucho», то есть «Молодчик Каструччо». Пьеса не принадлежит к числу популярных произведений Лопе. И причина не в том, что по своим художественным качествам «Молодчик Каструччо» слабее других лопевских комедий. Именно ее жанровая необычность долгое время мешала репертуарной судьбе пьесы. На русский язык эта пьеса никогда не переводилась и вообще как-то выпадала из поля зрения пишущих о Лопе. Внимание составителя на эту пьесу обратил замечательный русский испанист, известный знаток творчества Лопе де Вега профессор Ленинградского университета Б. А. Кржевский. Перевод В. А. Бугаевского выполнен специально для данного издания.НЕТ ЗНАТНОСТИ БЕЗ ДЕНЕГ
(Dineros son calidad)
Впервые опубликована эта пьеса в XXIV части комедий Лопе де Вега (Сарагоса, 1633). В XVII веке она неоднократно перепечатывалась и имела несомненный сценический успех. Первая постановка, о которой есть более или менее достоверные сведения, принадлежала труппе Фелиппе Санчеса Эчеверриа. Пьеса подвергалась многочисленным переделкам (так называемым рефундициям), подчас даже без указания на то, что в текст внесены существенные изменения. На русский язык пьеса переводится впервые. Перевод Ф. В. Кельина выполнен специально для данного издания.НАГРАДА ЗА ПОРЯДОЧНОСТЬ
(El premio del bien hablar)
Впервые напечатана в XXI части комедий Лопе де Вега, вышедшей в свет в 1635 году уже после смерти автора. Подобно большинству комедий Лопе, точная датировка написания отсутствует. Можно, однако, утверждать, что написана она в последний период творчества Лопе де Вега. В пьесе воздается посмертная хвала Сервантесу (умершему в 1616 г.), дается весьма лестная характеристика Гонгоре, знаменитому испанскому поэту XVII века, с которым Лопе примирился уже в последние годы. Есть не совсем проверенные данные, что в 1625 году комедия ставилась в Эскориале труппой Томаса Фернандеса де Кабредо. Пьеса была довольно популярна и в последующие века. Так, в начале XVIII века (когда интерес к творчеству Лопе резко упал) она тем не менее была переиздана. В XIX веке она шла в переделке Вентуры де ла Вега. На русский язык пьеса переводится впервые. Перевод Ю. Б. Корнеева выполнен специально для настоящего издания.БЕЗ ТАЙНЫ НЕТ И ЛЮБВИ
(Sin secreto no hay amor)
Автограф издан Реннертом. Список, хранящийся в Британском музее, датирован 18 июля 1626 года. На нем же имеются цензурные разрешения с указанием дат, когда должны были состояться спектакли (11 августа 1626 г. в Мадриде, 13 ноября 1626 г. в Сарагосе и 28 апреля 1630 г. в Гранаде). Некоторые спорные места в последующих (начиная с Реннерта) публикациях не позволяют точно датировать эту пьесу. В любом случае (со всеми сомнениями) ее можно безусловно отнести к последующему периоду творчества Лопе де Вега. Имеются сведения, что пьеса неоднократно исполнялась в Испании и после этих дат. В XVIII веке была сделана переделка этой комедии. В наше время комедия Лопе де Вега время от времени ставится на сценах разных стран (постановка 1962 г. в студенческом театре города Палермо, о-в Сицилия; постановка драматического театра в Монтевидео, Уругвай, 1959 г.). На русский язык пьеса переводится впервые. Перевод Вяч. Вс. Иванова выполнен специально для настоящего издания.АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ЛОПЕ ДЕ ВЕГА, ВОШЕДШИХ В СОСТАВ СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ
Без тайны нет и любви — т. 6, стр. 393 Валенсианская вдова — т. 2, стр. 645 Валенсианские безумцы — т. 5, стр. 303 Верное вместо гадательного — т. 5, стр. 447 Глупая для других, умная для себя — т. 5, стр. 695 Девушка с кувшином — т. 5, стр. 579 Дурочка — т. 4, стр. 173 Звезда Севильи — т. 1, стр. 323 Изобретательная влюбленная — т. 2, стр. 301 Мадридские воды — т. 3, стр. 301 Молодчик Каструччо — т. 6, стр. 5 Набережная в Севилье — т. 3, стр. 5 Награда за порядочность — т. 6, стр. 277 Наказание — не мщение — т. 1, стр. 439 Нет знатности без денег — т. 6, стр. 155 Новое руководство к сочинению комедий — т. 1, стр. Ночь в Толедо — т. 3, стр. 145 Периваньес и командор Оканьи — т. 1, стр. 175 Причуды Белисы — т. 3, стр. 613 Раба своего возлюбленного — т. 2, стр. 167 Собака на сене — т. 4, стр. 497 Уехавший остался дома — т. 2, стр. 467 Уловки Фенисы — т. 4, стр. 5 Умный у себя дома — т. 5, стр. 5 Университетский шут — т. 3, стр. 455 Учитель танцев — т. 2, стр. 5 Фуэнте Овехуна — т. 1, стр. 59 Цветы дона Хуана — т. 4, стр. 337 Что случается в один день — т. 5, стр. 157 Чудеса пренебрежения — т. 4, стр. 659ИЛЛЮСТРАЦИИ
«Фуэнте Овехуна». Портрет В. Юреневой в роли Лауренсьи. Пастель. Художник Д. Фонвизин. Драмтеатр б. Соловцова. Постановка К. Марджанова. Киев. 1918.
«Фуэнте Овехуна». Сцена из спектакля. Старинный театр. Петербург. 1911. Постановка Н. Евреинова, художник Н. Рерих.
«Фуэнте Овехуна». Эскиз декорации. Драмтеатр б. Соловцова. Киев. 1918. Постановка К. Марджанова, художник И. Рабинович.
«Фуэнте Овехуна». Сцена из спектакля. Театр им. Ш. Руставели. Тбилиси. 1922. Постановка К. Марджанова, художник В. Сидамон-Эристави.
«Фуэнте Овехуна». Сцена из спектакля, в центре командор — Д. Чхеидзе. Театр им. Ш. Руставели. Тбилиси. 1922. Постановка К. Марджанова, художник В. Сидамон-Эристави.
«Овечий источник» («Фуэнте Овехуна»). Лауренсья — С. Ишантураева, Фрондосо — Л. Хидаятов. Узбекский национальный театр им. Хамзы. Ташкент, 1935/36. Постановка О. Девишева, художник Л. Романов.
«Овечий источник» («Фуэнте Овехуна»). Лауренсья — В. Енютина. Театр Революции. Москва. 1938. Постановка О. Пыжовой и Б. Бибикова, художники В. Ходасевич и Б. Басов.
«Овечий источник» («Фуэнте Овехуна»). Лауренсья — В. Енютина, Менго — Д. Орлов. Театр Революции. Москва. 1938. Постановка О. Пыжовой и Б. Бибикова, художники В. Ходасевич и Б. Басов.
«Лауренсия». Музыка А. Крейна. Либретто Е. Мандельберга. Лауренсья — И. Дудинская, Фрондосо — В. Чабукиани. Академический театр им. С. М. Кирова, Ленинград. 1939. Постановка В. Чабукиани, художник С. Вирсаладзе.
«Лауренсия». Музыка А. Крейна. Либретто Е. Мандельберга. Сцена из спектакля. ГАБТ СССР, 1956. Постановка В. Чабукиани, художник В. Рындин.
«Лауренсия». Музыка А. Крейна. Либретто Е. Мандельберга. Лауренсья — М. Плисецкая. ГАБТ СССР, 1956. Постановка В. Чабукиани, художник В. Рындин.
«Фуэнте Овехуна». Сцена из спектакля. Театр им. Лопе де Вега. Мадрид. 1962. Постановка Хозе Тамайо.
«Периваньес и командор Оканьи». Сцена из спектакля. Большой Драматический театр. Ленинград. 1955. Постановка Н. Соколова, художник В. Степанов.
«Периваньес и командор Оканьи». Периваньес — В. Стржельчик, Касильда — Е. Головина. Большой Драматический театр. Ленинград. 1955. Постановка Н. Соколова, художник В. Степанов.
«Звезда Севильи». Эскиз декорации. Художник А. Гельцер. Малый театр. 1886.
«Звезда Севильи». Эскиз декорации. Художник А. Гельцер. Малый театр. 1886.
«Звезда Севильи». Эстрелья — М. Ермолова. Малый театр. 1886.
«Звезда Севильи». Эстрелья — Мария Герреро, Санчо — Диас де Мендос. Театр «Герреро — Мендоса». Мадрид. 1900.
«Звезда Севильи». Эстрелья — Н. Федосова, Санчо — В. Исаев. Московский театр драмы и комедии. 1950. Постановка А. Плотникова, художник В. Талалай.
«Звезда Севильи». Эстрелья — X. Искандерова. Король — Г. Турчин. Драмтеатр. Новомосковск. 1963. Постановка Д. Рудника, художник И. Мошкевич.
«Наказание без мщения» («Наказание — не мщение»). Сцена из спектакля. Московский театр драмы и комедии. 1962. Постановка А. Плотникова, художник М. Виноградов.
«Учитель танцев». Флорела — Т. Алексеева, Альдемаро — В. Зельдин, Белардо — М. Перцовский. Центральный театр Советской Армии. Москва. 1940. Постановка В. Канцеля, художник И. Федоров.
«Учитель танцев». Филисьяна — Л. Добржанская, Альдемаро — В. Зельдин. Центральный театр Советской Армии. Москва. 1946. Постановка В. Канцеля, художник И. Федоров.
«Учитель танцев». Альдемаро — В. Зельдин, Флорела — Л. Касаткина. Центральный театр Советской Армии. Москва. 1946. Постановка В. Канцеля, художник И. Федоров.
«Учитель танцев». Флорела — Т. Алексеева, Альдемаро — В. Сомов. Центральный театр Советской Армии. Москва. 1946. Постановка В. Канцеля, художник И. Федоров.
«Учитель танцев». Сцена из спектакля. Театр музыкальной комедии им. А. Пароняна, Ереван, 1953. Музыка А. Крейна, постановка М. Аветисяна, балетмейстер А. Лебедев, художник Г. Геворкян.
«Раба своего возлюбленного». Дон Хуан — В. Эпштейн, Элена — Р. Брук, Педро — Е. Черняк. Первый Московский областной драматический театр. 1960. Постановка С. Бенкендорфа, художник А. Талдыкин.
«Раба своего возлюбленного». Дон Фернандо — А. Овчинников, Дон Хуан — В. Эпштейн, Педро — Е. Черняк. Первый Московский областной драматический театр. 1960. Постановка С. Бенкендорфа, художник А. Талдыкин.
«Раба своего возлюбленного». Сцена из спектакля. Элена — А. Скрипко. Русский Государственный республиканский драмтеатр Казахской ССР. Алма-Ата. 1963. Постановка А. Утеганова, художник Т. Афанасьева.
«Уехавший остался дома». Паула — К. Крупина, Элиса — А. Бокова, Фисберто — В. Плещунов, Фелисьяно — Ю. Малышев. Владимирский областной драматический театр им. А. В. Луначарского. 1963. Постановка Г. Сумкина, художник А. Мазанов.
«Уехавший остался дома». Паула — К. Крупина, Фисберто — В. Плещунов. Владимирский областной драматический театр им. А. В. Луначарского. 1963. Постановка Г. Сумкина, художник А. Мазанов.
«Валенсианская вдова». Мария Герреро в валенсианском костюме. 1900.
«Валенсианская вдова». Эскиз декорации. Ленинградский театр комедии. 1939. Постановка и оформление Н. Акимова.
«Валенсианская вдова». Леонарда — Е. Юнгер. Ленинградский театр комедии. 1939. Постановка и оформление Н. Акимова.
«Валенсианская вдова». Валерьо — Л. Бениаминов. Ленинградский театр комедии. 1939. Постановка и оформление Н. Акимова.
«Валенсианская вдова». Эскиз декорации. Ленинградский театр комедии. 1939. Постановка и оформление Н. Акимова.
«Валенсианская вдова». Сцена из спектакля. Ленинградский театр комедии. 1939. Постановка и оформление Н. Акимова.
«Валенсианская вдова». Ленинградский театр комедии. 1939. Эскиз костюма Флоро. Постановка и оформление Н. Акимова.
«Валенсианская вдова». Эскиз костюма Леонарды. Художник В. Козлинский. Театр им. Ленинского комсомола. Москва. 1940.
«Валенсианская вдова». Эскиз костюма Урбана. Художник В. Козлинский. Театр им. Ленинского комсомола. Москва. 1940.
«Валенсианская вдова». Леонарда — С. Гиацинтова, Камило — О. Фрелих. Театр им. Ленинского комсомола. Москва. 1940. Постановка И. Берсенева, режиссер С. Гиацинтова, художник В. Козлинский.
«Валенсианская вдова». Камило — И. Берсенев. Театр им. Ленинского комсомола. Москва. 1940. Постановка И. Берсенева, режиссер С. Гиацинтова, художник В. Козлинский.
«Валенсианская вдова». Отон — Р. Плятт. Театр им. Ленинского комсомола. 1940. Постановка И. Берсенева, режиссер С. Гиацинтова, художник В. Козлинский.
«Валенсианская вдова». Леонарда — А. Матер-Лашина, Марта — В. Волкова. Свердловский областной драматический театр. 1958. Постановка Е. Плавинского, художник М. Улановский.
«Хитроумная влюбленная» («Изобретательная влюбленная»). Сцена из спектакля. Тульский облдрамтеатр. 1961. Постановка Ф. Шейна, художник Л. Брустин.
«Изобретательная влюбленная». Лусиндо — Е. Байковский, Фениса — О. Климова. Челябинский облдрамтеатр им. Цвиллинга. 1961. Постановка Д. Добротина, художник М. Улановский.
«Мадридская сталь» («Мадридские воды»). Сцена из спектакля. Белиса — В. Смирнова, Лисардо — О. Сидорин. Краснодарский крайдрамтеатр им. М. Горького. 1957. Постановка Т. Гогава, художник Н. Смирнов.
«Мадридская сталь» («Мадридские воды»). Белиса — Л. Мартиросова, Лисардо — В. Голуб. Приморский краевой драматический театр им. М. Горького. 1963. Постановка Н. Басина, художник М. Тиунов.
«Дурочка». Клара — Мария Герреро. Испания. 1900.
«Дурочка». Финея — В. Долматова. Краснодарский крайдрамтеатр им. А. С. Пушкина. 1963. Постановка В. Федорова, художник Е. Терлецкая.
«Дурочка». Финея — Т. Гензель. Севастопольский русский драматический театр им. А. В. Луначарского. 1963. Постановка В. Стрижова, художник Н. Шеметов.
Последние комментарии
1 час 46 минут назад
1 час 47 минут назад
8 часов 29 минут назад
8 часов 38 минут назад
14 часов 50 минут назад
14 часов 54 минут назад