Какша [Джим Додж] (fb2) читать постранично, страница - 3

время или, по крайней мере, первым личным письмом — иногда прибывали официальные конверты, но Джейку не нужно было ничего от властей, и он не представлял, что властям может понадобиться от него, и потому конверты отправлялись в печь.

К зиме 1957 года, вскоре после того, как на глазах у Элис Паркинс Джейк в чем мать родила промчался вдоль ручья Маккензи, пытаясь удочкой пронзить лосося, большинство соседей сошлось на мысли, что он слегка не в своем уме. К счастью для Джейка, эти люди принадлежали к почти вымершей в Америке породе: с одной стороны, они относились друг к другу тепло и уважительно, а с другой — пока чье-либо поведение было всего лишь неудобным, но не опасным — каждый занимался своим делом. Джейк, разумеется, не считал себя ни сумасшедшим, ни хоть на йоту ненормальным — просто, если отпускать разум далеко и надолго, он может заблудиться. Джейк же, все более убеждаясь в собственном цветущем бессмертии, не торопился отправляться на поиски. Он думал, что еще успеет. Самого себя Джейк представлял бобром, которого видел пару лет назад на Гуалале — зверек плыл на спине по течению: лапки сложены на груди, глаза смотрят в глубь синего неба, рулит хвостом — праздный и счастливый.

Затем пришла весна, и плавное течение Джейковой жизни нарушил шериф.

Местный парнишка Клифф Хобсон пришел в органы правопорядка, когда вернулся из Кореи. Свою работу он считал полезной обществу службой, которая помогает людям выбираться из затруднений и предотвращает беду. О том, что Джейк потихоньку гонит виски, Клифф знал задолго до того, как попал в Корею; он и сам пробовал Шепот Старой Смерти, когда привозил старику скирду дров. На вкус питье напоминало дизельное масло, и Клифф хорошо запомнил, как оно ударило ему в желудок, словно сжатый воздух из восьмицилиндрового движка вездехода. Решив, что ни один нормальный человек не купит это пойло для внутреннего употребления, Клифф не усмотрел в его производстве нарушения правопорядка и не нашел причин объявлять таковым. Шерифу нравилась его работа — можно было гонять по округе на новеньком полноприводном внедорожнике и болтать по радио. Не нравилось ему только одно — приносить плохие вести. Не приходилось сомневаться, что Джейку эти новости тоже не понравятся.

Так и вышло:

— Что, черт подери, значит эта хрень?! — рявкнул старик, комкая в костлявой руке бумажку.

Клифф отступил на полшага.

— Она значит, что запущена процедура продажи твоей земли за старые налоги — ты их вообще не платил, так тут написано.

— Я купил эту чертову землю, когда никаких налогов и в помине не было.

— Налоги были всегда, — буркнул Клифф, — и сдается мне: или ты заплатишь, чего они хотят, или землю продадут тому, кто заплатит.

— Ладно, семидесяти тысяч у меня нет, зато есть дробовик двенадцатого калибра, так что можешь им передать: если кто надумает скупить мою землю, а то и забрать за так, пусть сперва меня пристрелит, а коль у него это выйдет, мое привидение вцепится ему в жопу. Очень крепко, можешь мне поверить.

— Никто не будет в тебя стрелять, — уверенно сказал Клифф.

— И хорошо, — гавкнул Джейк, — стало быть, мне не придется.

На том и порешили.

Прошло четыре дня, и шериф, зайдя снова, оставил Джейка в слезах. Утонула Габриэль, его единственное дитя.

Всего дважды Джейк бросал пить, и этот раз был первым. На три дня, пока ее не похоронили. Большинство соседей сочло столь нежданную выдержку знаком уважения и слегка удивилось — те же, кто его знал, понимали, что это признак горя, и с облегчением вздохнули, когда он опять начал пить. Добрым людям казалось, будто он решил забрать себе внука просто потому, что так положено, однако в глубине души они сомневались, что без малого восьмидесятилетний старик в состоянии вырастить ребенка, — в любом случае им и в голову не приходило, что дело в деньгах. Те же, кто был к Джейку поближе, не сомневались, что дело именно в них: пятисот тысяч долларов наследства хватит, чтобы заплатить долги по налогам, и немало еще останется на потакание вкусу к экстравагантным развлечениям. Сказать честно, все, кто каждую субботу играл с ним в покер, поставили бы восемь против пяти, что через два года мальчонки здесь не будет.

Для Джейка дело выглядело намного сложнее, чем все эти мнения вместе взятые — сложнее настолько, что он и сам не пытался понять. Он просто слушался своего нутра. Когда старик узнал от адвоката Габриэль о наследстве, у него загорелись глаза; взглянув же в первый раз на своего внука, он почувствовал, как загорается кровь. Он уже видел, как на вечерней зорьке они ловят вдвоем рыбу, забрасывая удочки в глубокий омут у водопада Тоттельмана, и мальчик радостно кричит, когда футовая радужная форель заглатывает трепыхающегося червяка. Он видел дни рождения, бейсбольные перчатки и поездки время от времени в город — посмотреть на бестолковую игру «Великанов». Будет кого научить картам, будет с кем выпить, рассказать тысячу историй из жизни, научить секрету