Контракт на счастье [Сабрина Филипс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сабрина Филипс Контракт на счастье

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вспоминая о своей прежней любовнице, Данте Валенти задался вопросом, как она поведет себя при встрече с ним. Станет ли умолять уделить ей внимание или будет избегать его взгляда, вспоминая, с какой страстностью отдавалась ему прежде?

Он положил на стол отчет и поджал губы. Нет, Фэй Маттесон вряд ли будет вообще чего-либо избегать в своей жизни, тем более его взгляда.

Откинувшись на спинку кожаного кресла, он посмотрел в электронном дневнике, когда именно у него назначено свидание с этой женщиной. В прошлом месяце Фэй сама попросила его о встрече.

Данте уныло улыбнулся. Неужели она на самом деле верит в то, что он жаждет помочь ей решить ее проблемы? Шесть лет назад она делала только то, что хотела. Вряд ли эти годы изменили ее, но вот Данте стал совсем другим. Теперь он уже не очаруется Фэй, как тогда, когда англичанка-официантка свела его с ума.

— Пришла мисс Маттесон, мистер Валенти, — сообщила секретарь по селекторной связи, прерывая его размышления.

Данте поднялся на ноги, приготовившись насладиться местью.

— Пусть войдет!


Итак, ничего не изменилось, глубоко вздохнув, подумала Фэй, усаживаясь в мягкое кресло в приемной Данте Валенти. Его империя явно процветала.

Вздрогнув, Фэй попыталась расправить плечи. Девушка очень волновалась, да еще сказывалась бессонная ночь, которую она провела в полете.

Фэй в третий раз посмотрела на часы, обратив внимание на свои ухоженные ногти. Она специально сделала маникюр, готовясь к встрече с Данте.

Рыжеволосая секретарша переговорила с боссом по селекторной связи, потом обратилась к Фэй:

— Мистер Валенти ждет вас.

Фэй пригладила руками юбку от нового серого костюма. Сердце учащенно билось, и его стук отдавался эхом в висках.

Когда она вошла в кабинет, Данте какое-то время молчал, оглядывая ее. За эти шесть лет он стал еще привлекательнее: волосы будто бы гуще, подбородок — решительнее, полные губы — чувственнее, а взгляд темных глаз — проницательнее.

— Чему обязан счастью лицезреть вас, мисс Маттесон? — с легким итальянским акцентом спросил Данте. — Я теряюсь в догадках.

Фэй подняла голову, отводя взгляд от его мускулистой груди. Он жестом пригласил ее присесть на один из черных кожаных стульев. Сам же при этом продолжал стоять за огромным письменным столом, отчего казался еще выше ростом.

— Привет, Данте.

— Решила отбросить все формальности, Фэй? Зачем же ты задействовала моего секретаря, а не позвонила мне лично?

Фэй была очень довольна, что ей удалось организовать прием у Данте, не общаясь с ним лично. Хотя теперь понимала, что лучше было бы обсудить все дела по телефону. Она ошибочно полагала, что при встрече лицом к лицу ей удастся быстрее убедить Данте помочь ей.

— Мистер Валенти, у меня к вам деловое предложение.

— Неужели, Фэй? — усмехнулся он. — А что у тебя есть такого, что способно меня заинтересовать?

Она покраснела, чувствуя себя крайне неловко. Под его пристальным взглядом ей было неуютно.

— Мне и моей семье нужно срочно инвестировать определенную сумму в компанию «Маттесон». Инвестор получит проценты с прибыли. Ты однажды проявил интерес к нашему ресторану, поэтому я подумала, что ты захочешь вложить в него деньги. — Она умолкла, будто вспоминая их встречи в прошлом.

Достав из сумки документы, Фэй положила их на письменный стол Данте, но он игнорировал их.

— Почему я должен захотеть вкладывать деньги в ваш ресторан? — насмешливо спросил он. — Только идиот мог предположить, что я вообще когда-либо проявлял интерес к вашей фирме. И только полоумный может думать, что я ничего не знаю о плачевном положении дел в вашем ресторане.

Фэй замерла, задаваясь вопросом, будет ли Данте и дальше общаться с ней в подобном оскорбительном тоне.

— Считай меня дурой и идиоткой, Данте, если тебе так нравится, но наш ресторан не в плачевном состоянии. В него просто нужно вложить некоторую сумму.

— А деньги, естественно, нужно вносить наличными, — отрезал Данте. — Ваш ресторан спасет только чудо. Разве здравомыслящий человек будет тратить свои наличные на разоряющийся ресторан?

— Он не разоряется.

— Позволь мне предположить, что этот ресторан всего лишь перестал приносить прибыль, — намеренно акцентируя каждое слово, сказал Данте.

Отец Фэй, будучи больным, не смог управлять рестораном так, как следовало. Однако он запретил Фэй бросать учебу в университете ради занятия бизнесом, а также отказался обращаться к кому бы то ни было за помощью. После его смерти дела в ресторане стали еще хуже. Фэй безуспешно предпринимала все попытки наладить ресторанный бизнес.

— Скорее всего, детка, тебе не следовало браться за управление рестораном, не имея на то опыта.

Эти слова ранили Фэй. Ведь именно из-за Данте у нее не оказалось возможности получить достаточный опыт ведения ресторанного бизнеса.

— Я работала в отелях и ресторанах, которые принадлежат не тебе, поэтому ты ничего и не знаешь.

— Уверен, что с момента нашего расставания ты не сидела сложа руки, — растягивая слова, произнес Данте, намеренно неторопливо оглядывая Фэй с головы до ног. — Только если бы ты делала все верно, сейчас не находилась бы здесь, умоляя о помощи.

Фэй решила не обращать внимания на его издевки.

— Любой бизнес время от времени требует денежных инвестиций. Деньги понадобились компании «Маттесон» впервые за пятнадцать лет, поэтому я не считаю, что ресторан находится на грани разорения.

— Раскрой глаза! Неужели ты не понимаешь, что твоя компания скоро перестанет существовать? Ваше заведение устарело.

Фэй понимала, что ресторан нуждался в обновлении. Она делала все возможное, но этого явно было мало.

— Мы хотим обновить кухонное оборудование, переделать интерьер…

— Слишком поздно, — проговорил Данте. — Бренд «Маттесон» уже не котируется.

— Я совершенно с этим не согласна.

Фэй посмотрела в темные глаза Данте, потом взглянула в окно на небо Рима. Данте какое-то время молчал, потом встал, подошел к Фэй и присел на письменный стол рядом с ней, непринужденно закинув ногу на ногу.

Девушка вдохнула исходящий от него аромат, и на нее нахлынули образы из прошлого. Не в силах совладать с эмоциями, она поднялась на ноги.

— В таком случае я буду искать другие источники инвестирования. Спасибо, что уделил мне немного своего драгоценного времени.

Данте внезапно преградил ей путь к двери и схватил Фэй за запястье.

— Ты снова слишком быстро покидаешь меня, — насмешливо сказал он. — Опять решила делать только то, что хочешь? Не интересуешься моим мнением?

— Тебе есть что сказать? — она вопросительно посмотрела на него.

— Ресторан расположен в очень престижном районе, — он отпустил ее запястье.

— Что?

— Я ведь не сказал, что меня совсем не интересует твое предложение. Ресторан находится на выезде из Лондона. Я не намерен инвестировать в него, но хочу выкупить само здание за приемлемую сумму.

Так вот почему Данте все же согласился встретиться с Фэй. Он решил, купив здание ресторана, отомстить ей.

— Только через мой труп.

— Сейчас ты отказываешь мне, — он улыбался, отчего она злилась все больше, — но я умею ждать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уверен, что ты быстро захочешь от него избавиться, ведь терпение никогда не было твоей добродетелью.

— Похоже, мне придется искать защиту, — ответила Фэй, поднимая брови и одаривая Данте лучезарной улыбкой.

— Возможно, нам все же удастся договориться, — сурово произнес, он. — Где ты остановилась?

Не ожидая такого вопроса, она помолчала.

— В гостевом доме около аэропорта, хотя тебя это не касается.

— Ты не права. Я отправлю человека за твоими вещами, и он привезет их в отель «Иль Майя».

— Сегодня вечером я улетаю домой.

Данте заговорил угрожающе тихим голосом:

— Ты остаешься здесь, Фэй, иначе твоему семейному бизнесу придет конец. Я хочу рассмотреть твое деловое предложение во всех подробностях, но учитывая, прежде всего, свои интересы. Я буду в баре ресторана отеля в восемь вечера, мы обсудим все детали за ужином. А теперь мне пора приниматься за дела. Секретарь Джульетта проводит тебя.

Фэй попыталась гневно возразить, но Данте уже отдавал распоряжение секретарю отправить ее на такси в отель и связать его по телефону с деловым партнером из Мадрида.

— Почему я должна тебе подчиняться?! — она в ярости уставилась на него.

Глубоко вздохнув, Данте посмотрел на нее и покачал головой.

— Потому что, если вы не подчинитесь мне, мисс Маттесон, я разорю вас.

Произнеся это, Данте принялся разговаривать с деловым партнером на отличном испанском языке.

Положив телефонную трубку на рычаг, Данте вспомнил о визите Фэй. Она стремглав выскочила из его кабинета. Так бывало и раньше, когда Фэй не получила того, чего хотела. В течение всей их встречи она избегала его взгляда и вела себя скромно. Значит, снова решила изображать невинность?

Шесть лет назад эта девушка на самом деле оказалась невинной. Однако вскоре выяснилось, что Фэй расчетлива, она, не задумываясь, оставила Данте, когда увидела возможность заполучить нового богача.

Фэй по-прежнему была привлекательна. Данте, увидев ее, снова захотел обладать ею, что было для него отчасти удивительно.

Заявив о желании купить здание ее ресторана, Данте умолчал о том, что на этом его месть не закончится. Он хотел снова заполучить Фэй в качестве любовницы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Как только швейцар отеля вышел из номера Фэй, она захлопнула дверь и бросила сумку на кровать. Никогда прежде она не ощущала себя в ловушке. Впрочем, Данте предложил ей всего лишь поужинать вместе с ним. Фэй ничем не рискует, а просто получает возможность спасти семейный бизнес.

Ее первый визит в Рим шесть лет назад проходил иначе. На дворе стоял июль, было жарко, и Фэй переполняли надежды на будущее. За полтора месяца до приезда в Рим она работала в ресторане своего отца в Лондоне и представить не могла, что познакомится с невероятно красивым мужчиной, который изменит ее жизнь.

Данте Валенти, появившись в ресторане, сразу привлек всеобщее внимание. Фэй, будучи официанткой, подошла и спросила, каков будет его заказ.

— Кто составляет это? — он ткнул пальцем в меню, на его лице отражалось презрение.

— Меню составляет наш шеф-повар, сэр. Если вы хотите чего-то особенного… — Фэй заставила себя улыбнуться.

— Я имею в виду не выбор блюд, — проворчал он, — а того, кто придумал дизайн оформления меню.

Фэй почувствовала, как бледнеет.

— Вообще-то это я, — сказала она, надеясь, что выглядит не слишком униженной.

— Вы? — Данте недоверчиво посмотрел ей в лицо. Фэй показалось, что его взгляд прожег ее душу. Он покачал головой и продолжил: — У вас талант, а вы работаете официанткой.

От неожиданности Фэй оторопела, поэтому не заметила упрека в тоне Данте. Она трудилась в ресторане отца временно, надеясь когда-нибудь, после окончания университета, открыть отель.

— Мой персонал обучался мастерству оформления в течение года, — сказал Данте, — но не в состоянии воспроизвести нечто столь же гениальное, как это меню.

Затем Данте объявил удивленной Фэй, что является владельцем самого модного ресторана и отеля в Риме и ни за что не уйдет отсюда до тех пор, пока мисс официантка не согласится работать на него.

Девушке казалось, что она выиграла в лотерею. Попрощавшись с родителями, она улетела в Рим, в аэропорту которого ее встретил Данте. Он отвез Фэй на роскошном спортивном автомобиле прямо в свой отель «Иль Майя», потрясший ее своим великолепием.

Тогда приезд в этот отель казался Фэй сказочным сном. Теперь же все иначе. Фэй ощущает себя в ловушке.

Переполняемая мрачными предчувствиями, Фэй принялась распаковывать свой багаж. Достав из сумки единственное платье, которое привезла с собой, она оглядела его. Это было облегающее и очень короткое платье цвета папоротника.

Она посмотрела на себя в зеркало, потом распустила белокурые волосы, и те волнами упали ей на плечи. Через два часа ей предстоит встреча с Данте. Фэй упрекнула себя за то, что по-прежнему жаждет близости с ним. Ни один мужчина прежде не пробуждал в ней столь сильного желания. Едва Данте касался ее, она теряла голову от наслаждения.

Взяв новое нижнее белье, Фэй направилась в роскошную ванную комнату. Данте отлично знал, какое впечатление он производит на женщин. Однажды Фэй уже попала под его чары, лишилась невинности, а затем оказалась вынуждена послушно уйти из его жизни. Тогда ей было восемнадцать лет. Теперь она стала не только старше, но и мудрее, и не намеревалась влюбляться ни в кого снова.


Фэй опоздала на ужин на двадцать минут. Едва она вошла в зал ресторана, как сразу привлекла к себе внимание двух мужчин. При виде этого Данте едва сдержался. Ему хотелось сейчас же подойти к этой белокурой красотке с умопомрачительно красивыми ногами и страстно поцеловать в губы, тем самым давая понять всем присутствующим, кому она принадлежит. Однако он решил, что всему свое время.

— Я уж думал, что ты заблудилась, — насмешливо произнес он, поднимаясь ей навстречу. — Ужин для нас уже накрыт. — Данте провел Фэй к столику, расположенному в скрытом от посторонних глаз углу, и помог усесться за него. — Я предупредил персонал, что у нас деловой ужин, поэтому нас не будут беспокоить.

Фэй подумала, что это не слишком хорошая идея. Данте сейчас выглядел еще привлекательнее. На нем был темный костюм, а рубашка бордового цвета с расстегнутым воротом слегка открывала взору его мощную грудь.

— Я надеюсь, тебе понравился номер, — с тревожащей Фэй вежливостью сказал он.

— Все отлично; — по-итальянски ответила девушка.

— Я так и думал. Как тебе обновленный отель?

— Красиво, — учтиво ответила она, снова вспомнив о проблемах в ресторане «Маттесон».

Кивнув, Данте погрузился в чтение меню. Фэй смотрела на него, не в силах оторвать взгляд. Она задалась вопросом, составляет ли Данте меню до настоящего времени, как было в прошлом. Хотя вряд ли сейчас у него есть на это время.

Данте критически осматривал список блюд. Глядя на его темные густые ресницы, Фэй вспомнила, какие ощущения испытывала, когда они касались ее щеки, и непроизвольно поднесла руку к своему лицу.

— Я рекомендую заказать морепродукты, — он посмотрел на нее, ошибочно приняв этот ее жест за выражение смущения. — Я осмелился сам выбрать вино, но, если оно тебе не понравится, выберем другое.

— Я закажу морепродукты, — она закрыла свое меню, — а вот от вина откажусь.

— Ты не прогадаешь, заказав их.

— Не сомневаюсь. Мой отец говорил: «Хочешь с удовольствием поесть, загляни в тарелку того, к кому пришел в гости», — сказала она. В детстве, когда ее отец готовил жареного цыпленка с розмарином, вся семья сидела в ожидании этого лакомства, и однажды Фэй громко объявила, что хочет стать поваром.

— Мудрый был человек, — необычно мягко произнес Данте. — Жаль, что его уже нет с нами.

Фэй удивилась. Она даже не предполагала, что Данте знает о смерти ее отца. Тем более не ожидала, что он станет произносить слова сожаления по этому поводу.

— Расскажи, что за предложение ты мне сделаешь, от которого я не смогу отказаться?

— Прояви терпение, Фэй. Мой дед говаривал: «Не обсуждай дела до тех пор, пока хорошо не накормишь собеседника». Итак, чем ты занималась после нашего… расставания?

Пыталась забыть тебя, подумала Фэй, заставляя себя отмахнуться от воспоминания об обнаженном теле Данте, прильнувшем к ней. Расставшись с ним, она постоянно ждала его приезда или звонка, чем окончательно извела себя.

Решив отвлечься от страданий, Фэй отправилась в США со своим приятелем Крисом, чтобы заняться там исследованиями в области маркетинга. Крис был полной противоположностью Данте, но и ему не удалось отвлечь Фэй от грустных размышлений.

— Один год я путешествовала, — сдержанно ответила девушка, не замечая, как едва заметно подрагивает подбородок Данте, поскольку ее полностью поглотили размышления. — Потом изучала маркетинг. Незадолго до смерти отца я получила диплом, а потом, естественно, занялась управлением ресторана.

— Ты хочешь и дальше им управлять?

Она кивнула:

— Если будет такая возможность, то я предпочту остаться в этом бизнесе.

— Да? — он поднял брови. — Я думал, ты жаждешь заниматься всем, не отдавая ничему предпочтения.

Когда подали еду, Фэй продолжала сидеть, даже не взглянув на принесенные блюда. Она смотрела на Данте и думала, что когда-то занималась любовью с этим человеком, а он бросил ее.

— Ты не голодна?

Фэй покачала головой. Данте с некоторой обидой наблюдал, как она принялась ковырять вилкой в еде. Ему, как и ей, всегда было неприятно, когда посетители ресторана находили какой-то изъян в пище или предпочитали не прикасаться к ней. Фэй понимала все это, но заставить себя проглотить хотя бы кусочек не могла.

— Мужчина, пригласивший женщину на ужин, обычно расстраивается, видя, что она ничего не ест.

— Я пришла сюда не для того, чтобы радовать тебя.

— Неужели? — положив нож и вилку на тарелку, он внимательно посмотрел на нее.

Фэй почувствовала, как по спине у нее побежала дрожь, но списала это на тонкую ткань платья и прохладу в ресторане.

— Ты сказал, что у тебя есть ко мне какое-то предложение.

— То есть ты предпочитаешь обсуждать дела до ужина? Учти, терпение всегда вознаграждается вдвойне.

Фэй вспомнила, как, переполняемая надеждой, многие месяцы ждала звонка Данте…

Подозвав официанта, он заговорил с ним по-итальянски, затем снова повернулся к ней.

— Шесть лет назад ты стала работать на меня, заявив, что хочешь получить опыт работы. Как только научилась тому, чего хотела, ты исчезла, — Данте задумчиво потер пальцами подбородок. — Сейчас ты считаешь, что умеешь управлять рестораном. А вот если бы шесть лет назад задержалась у меня еще немного, то вряд ли бы теперь твой бизнес шел ко дну. И все же ресторан «Маттесон» расположен в престижном районе Лондона.

Опять он за свое, подумала Фэй, снова пытается убедить меня в том, что я неудачница.

— Поэтому я хочу сделать небольшую инвестицию в твой ресторан. Оставшуюся часть суммы ты получишь через месяц.

— Ты действительно это сделаешь? — Фэй была настолько удивлена, что едва не опрокинула бокал. Предложение Данте казалось ей нелогичным.

— У меня есть условие, — продолжал он, с вызовом глядя на нее. — В течение следующего месяца мы вернемся к тому, на чем остановились шесть лет назад, и ты научишься управлять своим рестораном. Только в этом случае я отдам тебе полную сумму. По возвращении домой у тебя будет еще один месяц, чтобы удвоить свою прибыль. При этом я получу ровно половину этого дохода.

— А если мне не удастся удвоить прибыль?

— Тогда ресторан станет моим.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Судя по тому, какие ты установил сроки, твое предложение — насмешка? — спросила Фэй, помолчав какое-то время.

Данте поглаживал ножку бокала длинными пальцами с ухоженными ногтями. Он смотрел на Фэй угрожающе и злобно, будто на добычу.

— В вопросах бизнеса я всегда серьезен. Ты попросила у меня помощи, я предоставлю ее тебе, но на своих условиях, — его самоуверенность была просто невыносимой. При этом на лице Данте не дрогнул ни один мускул.

— Для тебя это игра, так?

— Вся наша жизнь игра.

— На кон поставлено благополучие других людей.

— Тогда ты просто обязана выиграть.

Фэй откинулась на спинку стула, чувствуя, как барабанит кровь в висках.

— А не могу я получить всю сумму сейчас? Ведь так мне удастся быстрее провести преобразования в ресторане.

— Я удивлен. Мисс Маттесон и нетерпелива, и не хочет признавать, что опыт работы со мной станет для нее бесценным.

— Ты всегда отличался отменной эгоистичностью.

— И все же, даже несмотря на мой эгоизм, ты вернулась ко мне, жаждая большего. Что ты молчишь? Я с нетерпением жду, какие ты найдешь аргументы.

Фэй обуяла ярость. Она посмотрела на свой бокал с водой, и внезапно ей захотелось выплеснуть воду в лицо Данте. Только присутствие других посетителей в ресторане заставило девушку отказаться от этой идеи. Кроме того, Данте догадался о ее намерении.

— Смелее! — он оглядел зал. — Думаешь, это повредит моей репутации? Работать здесь придется именно тебе. Я же привык к ребячеству здешних посетителей, которые не могут контролировать свои эмоции в попытке добиться своего.

— А что делаешь ты, Данте, когда тебе не удается добиться своего? Начинаешь шантаж? — Фэй поднялась на ноги и положила салфетку на стол.

— Шантаж? — он переспросил так, будто она только что обвинила его в убийстве.

— Похоже, я оскорбила твое достоинство.

— Присядь, Фэй. Если ты уйдешь, я забуду о своем обещании. Когда же ты вернешься снова, я поставлю перед тобой более жесткие условия, и ты будешь вынуждена им подчиниться.

Он говорил тихо, растягивая слова, будто воздействуя на нее. Фэй все-таки присела за стол и с каменным выражением лица уставилась на Данте.

— Ваш десерт, — возвестил официант и поставил между Данте и Фэй большое блюдо.

— Это пирог «Рикотта», — объявил Данте. Фэй молчала. Сейчас, даже если бы ей подали амброзию, она показалась бы ей горькой. — Ты думаешь, что семья Маттесон справится без моей помощи?

— Как-то справлялась раньше.

Фактически рестораном «Маттесон» в отсутствие Фэй управляла ее мать, Джози Маттесон, однако все попытки женщины наладить дела в этом заведении были безуспешными.

— Только не нужно считать себя центром Вселенной, Фэй, хоть ты и критикуешь мой эгоизм.

— Куда мне до тебя, Данте! Твоя жизнь слишком непредсказуема. Но я хочу тебя уверить, что ты такой же обыкновенный человек, как и все мы.

— Однако за помощью ты прибежала именно ко мне.

— Но особой радости при этом не испытывала.

— Пусть тебе и было неприятно, но все же ты надеялась по щелчку пальцев получить от меня наличные. Ты решила заполучить и мое внимание, и деньги. Забыла, как однажды умоляла меня заняться с тобой любовью?

Итак, Данте сделает все, чтобы Фэй никогда не забыла об их романе. Он будет использовать для этого любую возможность. Почувствовав себя побежденной, она откинулась на спинку стула.


Первое свидание Данте и Фэй произошло первого августа, в субботу. Она никогда не забудет этот день. Вечером предыдущего дня Фэй вместе с другими работниками разрабатывала новую рекламную брошюру для отеля Данте. Ей нравилась ее работа, и она была совсем не против, чтобы задержаться допоздна. Все это время Данте, находившийся неподалеку, тихонько наблюдал за ней, всякий раз отводя взгляд, когда она смотрела в его сторону.

Фэй думала, что Данте отнюдь не считает ее привлекательной. Однако в тот вечер он вдруг заявил, что уже поздно и Фэй пора отправляться домой и отдыхать.

Она и в самом деле устала, ее клонило в сон.

— Хорошо, я доделаю брошюру завтра, так что, к понедельнику она будет готова.

— Нет, — настойчиво сказал он. — Вы должны отдохнуть. Погуляйте по Риму в эти выходные.

Фэй, помедлив, кивнула. Она уже осматривала достопримечательности Рима, но ни с кем не могла разделить свое изумление от увиденного в этом городе, поэтому подобные прогулки ей казались не такими приятными, как хотелось бы.

— Возможно, погуляю.

Задумчиво оглядев комнату, Данте заметил, что работники принялись неторопливо собираться по домам.

— Похоже, среди персонала нет ваших ровесников, — с виноватым видом сказал он, — а жаль. Если хотите, я сам покажу вам Рим завтра.

После этих слов в жизни девушки изменилось абсолютно все.

На следующее утро Фэй и Данте отправились на прогулку по Риму. Он показал ей Ватикан, фонтаны в стиле барокко, уютные ресторанчики, а также роскошные бутики на площади ди Спанья.

В одной из витрин Фэй увидела потрясающе красивое красное платье, и Данте, перехватив ее восхищенный взгляд, произнес:

— Зайди и примерь его.

— Это ни к чему. Зачем мне оно?

Однако Данте и слушать ее не стал. Он провел Фэй в магазин, где она примерила понравившееся платье. Увидев ее в нем, он восторженно присвистнул и приказал продавцу упаковать его.

— Данте, что ты делаешь? — у Фэй перехватило дыхание. — Я не могу себе этого позволить!

— Считай это благодарностью за твою отличную работу, — резко ответил он.

Фэй настояла на том, что покупку мороженого она оплачивает за двоих. Данте неохотно согласился, пообещав отвести ее в ресторан, где подается лучшее мороженое. Однако по пути в ресторан они попали под дождь и были вынуждены вернуться в отель «Иль Майя». Оказавшись у двери номера Фэй, Данте остановился, не решаясь войти внутрь.

— Моя квартира в нескольких кварталах отсюда. Я схожу туда, чтобы переодеться, а потом встретимся внизу.

— Данте, дождь льет как из ведра. Я дам тебе полотенце.

Сняв туфли, Фэй прошла в ванную комнату. Данте ждал ее возвращения у дверей, с таким выражением лица, будто ему только что приказали прыгать с обрыва.

— Нет, Фэй, я не должен…

— Входи, иначе простудишься. — Смеясь, она втащила его в номер, набросила ему полотенце на плечи и закрыла дверь.

И внезапно что-то изменилось. Казалось, что все вокруг замедлило свой бег. Запах дождя смешался с цветочным благоуханием духов Фэй и мускусным ароматом одеколона Данте.

Оба молчали, выжидая.

— Давай избавимся от мокрой одежды, — она завела руку за спину. — Помоги мне расстегнуть молнию.

Данте расстегнул молнию на платье Фэй, старательно избегая прикасаться пальцами к ее коже.

— Дотронься до меня, Данте, — прошептала Фэй, ощущая его дыхание на своем затылке, однако мужчина по-прежнему не двигался с места. Тогда она повернулась к нему лицом и произнесла: — Коснись меня, прошу…

Прерывисто вздохнув, Данте со всей страстностью посмотрел ей в глаза.

— Я хочу… — она заговорила смелее, видя желание в его взгляде, — хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

— Маленькая чертовка! — выпалил он низким голосом и покачал головой. — Ты хотя бы представляешь, что делаешь со мной?

Она кивнула и разомкнула губы. Наклонив голову, Данте припал к ее губам в страстном поцелуе…

— Ты можешь остаться со мной навсегда? — спросила Фэй, лежа рядом с Данте спустя некоторое время и слушая шум дождя за окном. Она впервые в жизни познала чувственные мужские ласки и наслаждение от близости с ним.

— Я думал, ты получила все, что хотела.

Услышав это, Фэй сникла. Она не знала, что Данте скажет после того, как они занимались любовью, но подобной его реакции никак не предполагала. Всего несколько секунд назад он в порыве страсти выкрикивал ее имя, а теперь так резок.

Фэй отвернулась от него, закутавшись в простыню:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду молоденьких девушек, лишившихся своего главного достоинства и познавших вкус лучшей жизни. — Данте посмотрел на коробку с купленным Фэй платьем и с отвращением усмехнулся. — Я говорю о тех, кто слишком поспешно расстается со своей невинностью.

Опустив ноги на пол, он, совсем не стыдясь собственной наготы, взял свои влажные джинсы.

— Ты приехала сюда, чтобы учиться, красавица? Так вот теперь знай: поведение, которое ты продемонстрировала, не гарантирует тебе, что твой мужчина останется рядом с тобой навсегда. Зачем ты ему, если он получил все, что следовало забрать?

Произнеся это, Данте взял свою оставшуюся одежду и направился к двери.

— О чем ты говоришь? — беспомощно повторила Фэй, повернувшись к нему.

— О твоем истинном лице, — сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.

Фэй беспомощно уставилась на эту дверь, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Подобного унижения она никогда не испытывала. Фэй искала любви, и что получила взамен? Теперь ей предстоит каждый день встречаться с Данте лицом к лицу на работе. Она этого не выдержит!

Поднявшись на ноги, девушка принялась упаковывать чемоданы, желая только одного: побыстрее вернуться в Англию.


Фэй подняла глаза и посмотрела на сидящего напротив нее Данте. Ее переполняло чувство стыда.

— Мы все совершаем ошибки, Данте.

Он явно заметил горечь в ее взгляде.

— Ты могла бы получить намного больше за свою потерю невинности, а не просто возможность несколько недель работать на меня.

О чем он говорит? Фэй ничего от него не было нужно, так за что он злится на нее? Она посмотрела на жестокое, надменное, но все равно красивое лицо Данте. Казалось, он устал ждать ее ответа, что обрадовало ее.

— Тебе явно предлагали помощь все мужчины вокруг, но ты предпочла прийти ко мне.

— Не все мужчины такие же неандертальцы, как ты, Данте. Некоторые из них не считают, что девственность — единственный дар, который может преподнести им женщина.

— Ты неверно поняла меня, Фэй. Я имел в виду связи в сфере бизнеса. Не всех работников после их работы с «Валенти Энтерпрайзиз» берут в другие фирмы, — сказал Данте, и Фэй выругалась про себя, поскольку он оказался прав: после возвращения в Англию ей пришлось работать в ресторане отца, потому что никуда больше ее не принимали на работу. — Я думаю, мы закончим ужин шампанским. Хочу произнести тост за мою новую… помощницу на ближайший месяц.

Фэй заскрежетала зубами. Она понимала, что отказываться от предложения Данте невыгодно, и все же с ужасом представляла, что ее ждет. Ей казалось, будто она продает свою душу дьяволу. Однако отступать было поздно.

После того как они выпили шампанского, Данте сообщил, что завтра Фэй должна будет подписать с ним контракт. Она неохотно кивнула, потом попросила официанта вызвать для нее такси.

— Не беспокойся, Мишель, — остановил парня Данте. — Я сам отвезу мисс Маттесон, спасибо.

Официант мгновенно ретировался.

— Ты выпил, поэтому никуда меня не повезешь!

— Я рад, что ты наконец приняла мое приглашение. Итак, ты остаешься в этом отеле.

— Я согласилась работать на тебя. Где я буду жить, не твое дело. Не волнуйся, я появлюсь на работе вовремя.

— Я не волнуюсь, да и ты не должна об этом тревожиться. Проживая в моем отеле, ты сможешь многое увидеть и набраться опыта управления подобным заведением. Именно поэтому твое место проживания не обсуждается.

Что тут удивляться? Данте привык всегда и всем повелевать. Неудивительно, почему все вокруг только и делают, что ловят каждое его слово и выполняют любую его прихоть.

— Я хочу спать, потому что у меня был ночной рейс.

— Ты должна была сказать мне об этом раньше, — он поднялся на ноги, касаясь ладонью ее локтя, и лениво улыбнулся.

— Я сама найду свой номер, Данте.

— Нет, я провожу тебя, красавица, — прошептал он ей на ухо, когда они отошли от столика.

На Фэй нахлынули воспоминания, она едва удержалась на ногах.

Подойдя к двери номера, она, не глядя на Данте, пробормотала слова прощания.

— Посмотри на меня, — произнес он, внезапно поддев рукой ее за подбородок, а ладонью другой руки опершись о стену. Фэй оказалась в своеобразной ловушке. Его лицо находилось настолько близко, что она едва подавила желание» коснуться его. — Незачем притворяться.

— Я не притворяюсь.

— Лгунья.

Взглянув в его темные глаза, она увидела в них нескрываемую страсть. Она глубоко вздохнула, а он уставился на ее губы. Фэй видела, каким усилием он заставил себя не коснуться ее нижней губы большим пальцем.

— Данте!

Фэй зажмурилась, будто боясь очнуться ото сна. Рассудок твердил ей, что нужно образумиться и отправить Данте прочь. Однако едва она разомкнула губы, как Данте припал к ним в неторопливом, дразнящем, жадном и откровенном поцелуе, запустив при этом пальцы в ее волосы.

Ни один мужчина не доводил Фэй до подобного умопомрачения. Было достаточно одного взгляда Данте, чтобы она потеряла голову. Страстное желание охватило ее и теперь, и она обхватила руками его мускулистую спину.

Но стоило Фэй прижаться к нему, как он прервал поцелуй. Она подняла отяжелевшие веки и посмотрела на него. В ее взгляде читалось желание впустить Данте в свой номер, как и шесть лет назад.

— Ты считаешь, что твоя быстрая капитуляция побудит меня отдать тебе всю обещанную денежную сумму? — безжалостным тоном спросил он и покачал головой, при этом опуская руки. — Я знаю, что ты хочешь меня, дорогая, но умение ждать — одно из правил верного ведения бизнеса. Никогда не предлагай своему партнеру все самое лучшее сразу. Однажды ты это уже сделала. Итак, первый урок тебе преподан. У тебя есть еще месяц, чтобы приготовить десерт.

Фэй прикусила нижнюю губу, густо покраснев.

— Прости меня, — тихо сказала она, открывая дверь в номер. — Я не предполагала, что привыкание к твоему варварскому поведению — один из пунктов контракта. Теперь я знаю, что наивысшее наслаждение для меня — это держаться от тебя как можно дальше.

Данте громко рассмеялся, отчего Фэй захотелось провалиться сквозь землю.

— Я научу тебя и тому, что такое наивысшее наслаждение, дорогая. Но всему свое время.

Девушка влетела в темный номер еще до того, как Данте успел закончить свою фразу. Быстро закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной, дрожа всем телом. И, глубоко вздохнув, услышала доносившийся из-за двери голос Данте:

— Завтра в половине восьмого утра ты начинаешь работать в кухне. Не опаздывай.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фэй поймала брошенный ей белый фартук и повязала его на талии. Она моргнула, пытаясь очнуться ото сна, идя вслед за старшим поваром Люцией в кухню. Та указала ей на бататы, которые следовало очистить. Фэй уже намеревалась язвительно спросить, какое отношение, имеет очистка бататов к поправке дел в ее ресторане, но сдержалась. В конце концов, Люция — еще один член штата персонала, готового ловить каждое слово Данте.

Когда повариха ушла, Фэй оглядела огромную кухню и вздохнула. Несмотря ни на что, она не боялась тяжелой работы, а чистка бататов даже сыграла своеобразную терапевтическую роль, позволив ей на время отвлечься от грустных размышлений.

Она ожидала, что Данте окажется в кухне сегодня утром, однако его не было. Фэй подумала, что сейчас поставила на кон все, что имеет, когда вспомнила свой утренний телефонный разговор с матерью.

— Фэй, это отличные новости! — воскликнула Джози Маттесон, узнав о соглашении с Данте.

Фэй пыталась говорить как можно равнодушнее и не вдаваясь в детали:

— Все не так просто, мам, у него есть условия. Мне придется остаться здесь на месяц.

— Я уверена, что мы справимся, — ответила ее мать, задумавшись на секунду.

Хотя Джози так же, как и Фэй, хотела, чтобы их ресторан процветал, однако она всегда предпочитала заниматься хозяйственными вопросами, нежели управленческими.

— Вчера вечером было много посетителей? — с надеждой спросила Фэй.

— Снова не было никого, дорогая. Отменили даже празднование юбилея. Эти клиенты не были уже несколько лет, а потом, увидев наш ресторан, сразу же передумали устраивать в нем праздник.

Фэй сникла, слушая такие новости.

— Но давай не будем вешать нос, ведь у нас есть возможность получить хорошие инвестиции, — продолжала Джози.

Девушка радовалась тому, что ее мать не слышала, в каких эпитетах Данте отзывался о положении дел в их ресторане.

— Я должна буду поработать в… «Валенти Энтерпрайзиз», — сказала Фэй, избегая называть имя своего работодателя, хотя Джози, конечно, не забыла события шестилетней давности.

Какое-то время помолчав, мать Фэй сказала:

— Это будет нелегко, Фэй. Но мистер Валенти отличный человек и явно помнит, как однажды предложил тебе работу, оказавшись в нашем ресторане.

Он помнит обо всем, подумала Фэй и сразу же перевела разговор на обсуждение дел в ресторане в свое отсутствие.


Несколько часов спустя, когда Фэй закончила чистку бататов, шеф-повар Бернардо, которого она знала еще шесть лет назад, начал учить ее готовить ризотто. Бернардо рассказывал обо всем очень забавно, поэтому они в процессе готовки смеялись от души.

В кухню постоянно кто-нибудь входил, однако, когда появился Данте, Фэй почувствовала это, даже не оборачиваясь. Казалось, что в помещении мгновенно изменилась атмосфера.

Повернувшись, девушка увидела стоящего позади нее Данте, одетого в черный костюм. Он смотрел на нее, поджав губы.

— Добрый день, — она лучезарно ему улыбнулась. — Чем могу вам служить? Хотите пообедать? — увидев, как на подбородке Данте дрогнул мускул, она подмигнула Бернардо. — Могу предложить ризотто с грибами.

Бернардо неловко переступил с ноги на ногу и снова занялся готовкой.

Данте явно не намеревался ей отвечать.

— Я смотрю, у Бернардо хватает времени даже на то, чтобы обучать тебя стряпне. Если ты обратишься к Люции, она покажет, как правильно организовать обед, — он говорил так, будто делал заключение о какой-то болезни.

— Я и раньше занималась организацией обедов, хочешь верь, хочешь не верь, — ответила Фэй. — Я в состоянии приготовить овощи согласно рецепту. Не объяснишь, каким образом все это позволит мне наладить дела в моем ресторане?

В кухне наступило гробовое молчание. Все повара навострили уши, продолжая усердно работать.

Данте вплотную подошел к Фэй, с вызовом посмотрел на нее и тихо сказал:

— Я намерен заставить тебя влюбиться в меня. — (Фэй открыла рот, чтобы ответить, но промолчала, будучи шокированной.) — Что касается ресторанного бизнеса… Я хочу, чтобы ты жаждала видеть на лицах посетителей твоего заведения то же удовольствие, какое возникает у них при посещении моего ресторана «Совершенство». Ты научишься тому, как управлять персоналом. Однако я вижу, что ты уже кое-что узнала о желаниях моего персонала сегодня утром. — Данте посмотрел на Бернардо, который что-то усердно помешивал на плите.

Подняв глаза на Данте, Фэй увидела в его взгляде желание, чтобы она исчезла с лица земли.

— В общем, ты должна измениться, — беспечно прибавил Данте, направляясь к двери.

Прошло немало времени, прежде чем до Фэй дошел смысл его слов.


Данте сидел за столом своего ресторана у окна. Он снял пиджак и ослабил узел галстука. До чего же все-таки умелая соблазнительница эта Фэй! Не прошло и суток, а она уже очаровала поваров своими чувственными губами и зелеными глазами. И заметьте, это все в кухне, принадлежащей ему, Данте!

Он вспомнил, как впервые увидел ее, приехав в Лондон. Тогда она показалась ему слишком юной и неопытной. Его восхитил ее талант, поэтому он и предложил ей работать на него. Видя плоды ее труда, Данте постепенно проникся к ней уважением. Что поставило его в тупик, так это легкость, с какой она рассталась с невинностью, отдавшись ему, а затем ее неожиданный отъезд. После этого Данте стал относиться к Фэй как к очередной расчетливой кокетке.

А еще ему вспомнилось, как две недели спустя одна из горничных робко сообщила ему, что мисс Маттесон оставила в номере отеля красное платье. На мгновение Данте подумал, что ошибся насчет Фэй. Она оставила платье и неожиданно уехала вместо того, чтобы умолять Данте продолжить с ней отношения или сделать ей подарок, как делали другие женщины, с которыми он заводил романы.

Забыв о гордости, Данте отправился в Англию. Однако его ждало разочарование. Выяснилось, что Фэй улетела в неизвестном направлении с очередным своим любовником.

Итак, Фэй оказалась не просто такой же расчетливой, как многие женщины, но в сотни раз хуже их. И вот теперь, спустя шесть лет, она вернулась, чтобы получить деньги на восстановление репутации своего ресторана.

Она по-прежнему хочет заморочить ему голову, пытаясь убедить в своей невинности и бескорыстии. Тем не менее, что бы там Фэй ни задумала, ей придется играть по правилам Данте, иначе она пожалеет о том, что затеяла.

* * *
Фэй стоило большого труда подойти к Данте, сидящему в зале ресторана и наблюдающему за ней так, будто на этом свете существовали только они двое. Ей следовало принести синьору Валенти заказанные им фаршированные помидоры.

— Мне кажется, что у меня дежа-вю, Фэй, — беспечно сказал он, будто обсуждая погоду.

— Мы были в этом ресторане вчера, Данте. И потом, я уже говорила тебе, что раньше работала официанткой.

Он вздернул бровь.

— Ты не считаешь, что работа в ресторане «Совершенство» — огромный опыт? Мне жаль того мужчину, Фэй, который захочет удивить тебя.

— Для заполнения пустоты моего существования, которым ты считаешь мою жизнь, Данте, мне не требуется мужчина.

— Неужели? Значит, мужчины нужны тебе только лишь из-за их денег.

Фэй по-прежнему держала тарелку в руках. Несмотря на то, что сейчас она стояла, а Данте, похожий в этот момент на мощного хищного зверя, сидел, он все равно каким-то образом подавлял ее. Фэй решила, что спорить с таким человеком бесполезно.

— Приятного аппетита, синьор Валенти. Наслаждайтесь едой, — она поставила перед ним тарелку, одарила его дежурной улыбкой и собралась уходить прочь.

— Ты поела? — внезапно спросил он таким тоном, будто только теперь понял, что Фэй — одушевленное существо.

— То есть ты хочешь сказать, что мне позволили сделать перерыв на обед? Я понятия не имела, что ты настолько человечен.

— Присядь, Фэй, и пообедай со мной.

— Зачем? — вдруг испугавшись, спросила она, и ее вопрос удивил его.

— Потому что мы оба голодны, дорогая.

Он посмотрел на нее многообещающим чувственным взглядом, отчего Фэй затрепетала.

— Спасибо, но я поем вместе с Люцией, — спокойно ответила она. — Хочу узнать, какова жизнь обслуживающего персонала. Разве не за этим я осталась здесь?

— Тогда просто выпей со мной кофе, — беспечно предложил Данте.

Наблюдая за тем, как он делает глоток кофе из маленькой чашки, казавшейся крошечной в его большой руке, Фэй вспомнила, как эти руки касались ее тела, даря наслаждение. Она заставила себя отмахнуться от воспоминаний.

— Я только что выпила эспрессо с Бернардо, так что спасибо за предложение. — Она заметила, как Данте, поставив чашку, мгновенно сжал пальцы в кулак. — Мне лучше возвратиться в кухню. Официантке незачем так долго торчать у столика посетителя. О ресторане «Совершенство» может сложиться невыгодное мнение.

— Я думаю, что как-нибудь сам решу, какое мнение должно быть о моем ресторане, — тихо произнес он и посмотрел на нее раздевающим взглядом.

— Не хочу, чтобы ваше блюдо остыло. Прошу меня извинить.


Остаток дня прошел в сумасшедшем ритме. В пять часов вечера Фэй едва держалась на ногах. Прогулявшись по Риму и вернувшись в отель, она уселась на балконе, чтобы поестьсалат с цыпленком и насладиться видом собора Святого Петра.

Фэй задалась вопросом, где сейчас находится Данте. По словам Люции, он редко ужинал в ресторане «Совершенство».

Внезапный телефонный звонок отвлек ее от размышлений. Пройдя в спальню, она подняла телефонную трубку, уже зная, кто именно звонит ей.

— Где ты была? — раздался в телефонной трубке голос Данте.

— Работала, Данте. Ты забыл, что нанял меня?

— Я имею в виду после работы.

— Что значит — после работы? Я освободилась только в пять часов.

— Сейчас половина восьмого. Мне все никак не удавалось дозвониться до тебя.

— Я что, должна сообщать тебе о каждом своем шаге?

— Не глупи.

— Послушай, Данте, я должна поужинать.

— Сейчас прикажу отправить тебе еду. Я отправляюсь в Лацио и вернусь только завтра вечером.

— Спасибо, но я уже купила себе еду.

Наступило молчание. Казалось, в жизни Данте что-то впервые происходит не так, как он задумал.

— Завтра Люция расскажет тебе, как правильно составлять сезонное меню. Вечером мы должны быть на празднике.

— Что за праздник? — спросила она.

— Праздник Сбора урожая.

Этот праздник являлся международным и был своеобразной церемонией вручения «Оскара» среди владельцев ресторанов и отелей. Именно о нем когда-то говорил Фэй ее приятель Крис.

— Какую пользу он принесет моему ресторану, Данте? Это всего лишь очередная пышная вечеринка.

— Твое присутствие обязательно, ведь именно там можно заключить выгодные сделки, что будет исключительно полезно для тебя.

— Разве я не помешаю твоим переговорам?

— Любой мужчина знает, что в такого рода делах красивая женщина рядом — отличная предпосылка завязать деловое знакомство. Женщина — это своеобразный инструмент бизнеса, если можно так сказать. Я заеду за тобой завтра в восемь вечера.

— Мне нечего надеть.

— Иного я от тебя и не ожидал услышать, красавица. У тебя будет что надеть. Помнишь, что я говорил тебе вчера вечером? Ты должна проявить терпение.

Произнеся это, Данте повесил телефонную трубку.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Мисс Маттесон? Мистер Валенти приказал мне сообщить вам, что вас на улице ждет автомобиль, — сказал Фэй администратор, как только она вышла из лифта.

За несколько часов до этого Данте прислал Фэй в номер красное платье, купленное им для нее шесть лет назад. Увидев его, девушка тут же задалась вопросом, зачем Данте столько времени хранил это одеяние.

Платье с глубоким декольте отлично сидело на ее фигуре, облегая тело, будто перчатка. Фэй завила волосы и оставила их красиво ниспадать на плечи.

Едва она уселась в черный лимузин, как услышала обвиняющий голос Данте, доносящийся из темноты салона:

— Почему ты не взяла накидку?

— У меня ее нет, да и вечер сегодня теплый.

— Да, осмелюсь сказать, что сегодня он чересчур теплый. Но я не это имел в виду. — Данте вытянул длинные ноги, внимательно оглядывая Фэй. — Я не думал, что это платье такое…

— Какое же?

— Такое откровенное.

Фэй не сдержала улыбку. Она отвернулась к окну, как только автомобиль тронулся с места. Данте явно был недоволен:

— Что тебя развеселило?

Фэй посмотрела на него и увидела, что губы его сжаты, а на лице играет презрительная гримаса.

— Ничего. Я просто подумала, что если платье такое откровенное, хотя это не так, то я явно буду отличным инструментом бизнеса, пока ты станешь завязывать деловые знакомства.

Данте что-то пробормотал себе под нос по-итальянски. Их лимузин в это время как раз подъехал к зданию театра, где проводился бал по случаю праздника Сбора урожая.

На какое-то время Фэй растерялась, ошеломленная блеском и роскошью убранства здания. Находясь рядом с Данте, она в полной мере ощущала, насколько могуществен и влиятелен ее спутник. Кроме того, он был потрясающе красив в черном костюме и белой рубашке. Фэй видела, с каким вожделением дамы оглядывают высокого и мускулистого синьора Валенти.

Однако Данте по-прежнему смотрел на всех суровым и равнодушным взглядом. Тем не менее выражение его лица мгновенно изменилось, когда к ним подошла темноволосая женщина в темно-синем платье.

— Елена, — проговорил Данте, — я так рад, что ты приехала.

Женщина улыбнулась ему и перевела взгляд на Фэй. Данте повернулся к своей спутнице и произнес:

— Фэй, это моя сестра Елена. Елена, это — Фэй.

Елена дружелюбно кивнула девушке, будто старой знакомой.

— Рада познакомиться с вами, Фэй, — сказала она на отличном английском языке и протянула руку для приветствия.

— Я тоже, — ответила Фэй, сразу же проникнувшись симпатией к сестре Данте, которая казалась намного сердечнее своего брата.

— Понятия не имею, что заставило Данте притащить тебя на эту деловую вечеринку, но счастлива, поскольку теперь мне есть с кем пообщаться.

Фэй рассмеялась и снова повторила:

— Я тоже!

Пока женщины обменивались любезностями, Данте заметил кого-то среди присутствующих гостей.

— Я оставлю вас на время, — сказал он, кивая в сторону группы мужчин в деловых костюмах, стоящих в другом конце зала. — Скоро вернусь.

Прежде чем уйти, он коснулся ладонью предплечья Фэй, отчего та снова испытала привычный трепет.

— Мой муж Лука тоже где-то здесь, — произнесла Елена, глядя, куда направился Данте. — Мне не хотелось сюда приезжать. Я предпочла бы остаться дома и присмотреть за Максом, но мой муж настаивал, и я подчинилась.

Фэй могла поспорить, что Лука привез Елену явно не за тем, чтобы использовать в качестве наживки при заключении сделок. Она видела, с каким обожанием во взгляде Елена говорит о своем муже. А еще Фэй удивлялась тому, как легко она чувствовала себя, находясь рядом с Еленой.

— Данте сказал, что ты работаешь на него, — с интересом сказала Елена. — Как мне известно, ты специализируешься по маркетингу, так что тебе разговоры на этой вечеринке будут понятнее, чем мне.

Данте явно не обо всем поведал своей сестре.

— Я здесь всего на месяц, — ответила девушка улыбающейся ей Елене. — Уверена, мой опыт в области маркетинга ничтожен в сравнении с опытом присутствующих здесь людей.

— И все же я убеждена, что ты опытнее меня в этих вопросах! — рассмеялась Елена. — Ни я, ни Лука ничего не смыслим в управленческих проблемах. Недавно мы купили ферму в Тоскане, так что придется учиться ею управлять.

Фэй с трудом представляла себе Елену на ферме в окружении домашнего скота и детей. Непонятно почему, девушка внезапно вообразила себе, как будет смотреться среди деревенского быта Данте…

— Фэй?

Услышав этот оклик, Фэй очнулась от размышлений. Мужской голос был ей знаком. Повернувшись, она увидела своего старого знакомого.

— Крис!

Загорелый и очень модно одетый, Крис оглядел Фэй с головы до ног, одобрительно кивнул и расцеловал ее в обе щеки.

Фэй с любовью обняла его, потом представила Елене, которая искренне улыбнулась ему. Крис явно понравился ей.

— Я думала, ты все еще в США! — воскликнула Фэй.

Последний раз она разговаривала с Крисом полгода назад, когда рассказывала ему о положении дел в ресторане «Маттесон». Девушка знала, что у Криса нет денег на инвестиции в ее ресторан, поскольку все свое состояние он вложил в развитие бизнеса за рубежом.

Округлив глаза, Крис глубоко вздохнул.

— Мне не слишком везло. Я несколько лет изучал американскую кухню, чтобы, вернувшись, внедрить ее в Великобритании, и что получилось? В цене по-прежнему блюда доброй старой Европы! Так что теперь я проведу здесь несколько месяцев, чтобы узнать получше ресторанный бизнес в Риме.

Фэй развеселило то, с каким наигранным удивлением рассказывал о своих делах Крис, и она засмеялась.

— Но обо мне нечего долго разговаривать, — добавил он. — Какого дьявола ты тут делаешь? Кто виновен в твоем столь умопомрачительном преображении? Ты вся сияешь.

Улыбка сползла с ее лица. За ними наблюдала Елена, поэтому Фэй решила не обращать внимания на критику Криса по поводу своего прежнего гардероба.

— Все не так, как ты думаешь, — она одарила его многозначительным взглядом. — Я здесь затем, чтобы получить инвестиции для ресторана «Маттесон».

— Да разве такой роскошной женщине, какой ты стала, можно отказать? — он подмигнул ей.

— Можно, — раздался голос Данте.

Обернувшись, Фэй увидела, что он стоит позади нее. Сколько времени он слушал их разговор, неизвестно.

— Данте, помнишь, я рассказывала тебе о своем путешествии в США? — обратилась к нему Фэй. — Это Крис, он тогда сопровождал меня, а сейчас проводит здесь кое-какие исследования. Познакомьтесь.

Она наблюдала, как мужчины пожали друг другу руки. Едва их ладони соприкоснулись, заиграл оркестр.

Крис смотрел на Данте с благоговением:

— Вы Данте Валенти? Я восхищен вашими ресторанами! Они роскошны.

— Но ведь они находятся в доброй старой Европе, — насмешливо сказал Данте, подтверждая предположение Фэй о том, что он слышал весь их разговор. Данте повернулся к Елене и резко произнес: — Тебя ищет твой муж. — А затем взглянул на Фэй: — Потанцуем? — Он произнес свое приглашение, как приказ.

Крис одарил Фэй проницательным и понимающим взглядом, поспешив удалиться.

Данте, не дожидаясь ответа Фэй, повел ее на танцпол.

— Ты всегда танцуешь на подобных вечеринках? — спросила она, когда он обхватил ее за талию и сам положил ее ладонь себе на плечо.

— Я крайне редко танцую, — признался он ей на ухо.

От его слов Фэй внезапно стало очень легко и весело.

— Вот как? — прошептала она, запыхавшись и удивляясь тому, как уверенно он вел ее в танце. — Где же ты научился так хорошо двигаться под музыку?

Данте немного напрягся.

— Кое-что мы делаем инстинктивно.

— Я так понимаю, что ты завел разговор о сексе, — выпалила Фэй, жаждая сорвать с Данте маску равнодушия.

— Фэй, ты говоришь об этом слишком беспечно. Женщине не пристало так себя вести.

— Разве? — пожала плечами она. — Что плохого, если два человека хотят близости друг с другом?

Фэй понимала, что подобный разговор ни к чему хорошему не приведет. Просто комментарий Данте, решившего вдруг заделаться моралистом, разозлил ее.

— Ты всегда ясно заявляла о своих желаниях, красавица, — произнес он низким голосом, провокационно поглаживая ее по спине большим пальцем.

Фэй, проклиная его, подумала, что он любую женщину, если, конечно, она не является монахиней, считает потенциальной шлюхой.

— А как насчет твоих желаний, Данте? Хотя о чем это я? Ты ведь мужчина. Ты не только не стыдишься многочисленных романов с женщинами, но и гордишься ими. Зато женщине непозволительно вести подобный образ жизни! — вне себя от ярости заявила Фэй. Двойные стандарты Данте бесили ее.

— Хочешь погордиться своими сексуальными успехами, Фэй? — ядовитым тоном осведомился он, ведя ее по танцполу. — Скольким мужчинам в этом зале ты отдавалась — двум или большему числу?

Произнеся это, он с брезгливостью отпустил ее и сделал шаг назад.

— Возможно, их много, Данте. Я уже забыла им счет.

Фэй повернулась на каблуках и зашагала в сторону толпы под звуки финальных аккордов.


— Я приношу извинения за своего брата, — сказала Елена, когда отыскала девушку в очереди в баре. — Он очень невежливо увел тебя от твоего старого друга. Когда дело доходит до женщин, Данте ведет себя как собственник.

Фэй кивнула, думая при этом, что ей абсолютно наплевать на то, как он ведет себя с женщинами.

— Ты представить себе не можешь, что он вытворял, когда у меня появился первый парень, — рассмеялась Елена. — За Лукой он наблюдал в течение нескольких месяцев и лишь потом заявил, что он отдаленно напоминает того мужчину, который подойдет мне. Его согласие было мне приятно, поэтому мы с Лукой сразу же решили пожениться.

Фэй и Елена уже почти приблизились к барной стойке, когда их нашел Лука. Елена представила мужа и Фэй друг другу.

— Рад познакомиться с вами, Фэй. Данте танцует только с очень понравившейся ему женщиной.

Фэй не удивилась, увидев, с каким обожанием Лука относится к Елене. Эти двое любили друг друга. Оказалось, что Лука пришел затем, чтобы отвезти Елену домой, поскольку уже закончил все нужные ему деловые переговоры. Елена было запротестовала, но Фэй убедила ее согласиться с мужем.

После их ухода Фэй решила разыскать Криса. С Данте, пребывавшем в дурном настроении, ей разговаривать не хотелось. Едва она вышла на прохладную веранду и сделала несколько шагов, как увидела стоящего к ней спиной Данте. Фэй неторопливо направилась в его сторону.

— Иди в зал, иначе простудишься, — сказал он ей, не оборачиваясь.

— Я хочу освежиться.

— Ты, как обычно, упряма, — он продолжал всматриваться в темные холмы.

Подойдя ближе, Фэй посмотрела на профиль Данте, отметив прямой нос и решительную линию подбородка. Выражение его лица было напряженным.

Фэй не ответила на его замечание. Она решила немного позлить Данте.

— Елена и Лука попросили меня попрощаться с тобой за них. Очевидно, ты был слишком занят, чтобы сделать это самому.

Он кивнул так, будто счел ее слова обыденными.

— Они мне очень понравились, — добавила она.

Данте, похоже, удивился услышанному, потому что резко взглянул на Фэй, и она вздрогнула.

Заметив это, он снял пиджак и набросил его на плечи Фэй. Ее окутал исходящий от ткани запах кожи Данте.

— Где ты так научился танцевать?

Помолчав какое-то время, Данте резко произнес:

— Меня научилась моя мать, — и снова уставился в ночное небо. Фэй поняла, что воспоминания о матери для Данте не слишком приятны, поэтому не стала расспрашивать его дальше. Однако он продолжал: — Она не пропускала ни одной вечеринки ни в одном отеле Европы. С ней я многому научился.

Фэй мало знала о детстве Данте. Все сведения о его жизни она почерпнула из прессы. Журналисты называли Данте миллиардером, который всего добился самостоятельно. По их сведениям, его мать умерла, когда он был еще подростком. У Фэй было счастливое детство, поэтому она с ужасом представляла себе, какие невзгоды обрушились на юные плечи Данте. Неудивительно, что он так опекает свою сестру.

— Мне жаль, — прошептала она.

— Меня или мою мать? — он повернулся к ней, и она нахмурилась.

— Тебя, Данте.

— Почему? Ведь сегодня вечером ты доказала, что являешься экспертом в области отношений между мужчиной и женщиной. Любопытно, что ты ощущаешь, Фэй, зная, что все мужчины вокруг хотят тебя? Смотришь на них и придумываешь очередной план соблазнения?

Фэй едва сдержала смех, услышав подобные домыслы Данте. Однако его ревнивое к ней отношение становилось все надоедливее.

— Ты думаешь, что работающая с мужчинами женщина спит с каждым из них?

Он с отвращением посмотрел на нее:

— Нет, красавица. Но как ты объяснишь мне, что спустя две недели после того, как умоляла меня заняться с тобой любовью, ты улетела на другой континент с новым обожателем?

Фэй с удивлением уставилась на него. Откуда он узнал?

— Я не говорила тебе о том, что была в США не одна, — тихо сказала она.

Мгновение оба молчали.

— Скажем так, я позвонил кое-куда, чтобы удостовериться в своих предположениях на твой счет. Один из твоих коллег подробно информировал меня, куда ты отправилась. Этот мужчина предложил тебе более высокую оплату за услуги в постели, Фэй?

Она тряхнула головой, глядя себе под ноги и не осмеливаясь посмотреть в разъяренные глаза Данте.

Фэй понятия не имела, что Данте звонил ее коллегам. Впрочем, какое теперь это имеете значение?

— Не притворяйся! То, что ты качаешь своей прелестной головкой и выглядишь обиженной, принцесса, ничего не значит. Ведь ты отменная лгунья.

— Хочешь знать, почему я избегаю твоего взгляда? — задрожав всем телом, в отчаянии проговорила она прерывающимся голосом. — Я боюсь, что если посмотрю на тебя, то уже не смогу сдерживаться.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стоило Фэй взглянуть в темные глаза Данте, как она поняла, что пропала. Девушка не знала, сколько оба простояли на прохладном ветру. Поцелуй Данте был неожиданным и страстным и так же резко прекратился, как и начался.

— Едем домой, сейчас же, — хрипло произнес он, не в силах скрыть своего желания.

Фэй молча кивнула.

Войдя в дом, Данте не стал включать электричество. Сквозь огромные окна струился лунный свет, отчего их тела отбрасывали тени на полу.

Данте насмешливо поднял брови, увидев, что Фэй остановилась у лестницы и нервно облизнула нижнюю губу.

— Чего же вы медлите, мисс Маттесон? — поинтересовался он. — Намереваетесь сбежать?

У Фэй была возможность повернуться и уйти, но вместо этого она покачала головой.

— Тогда прикоснись ко мне! — приказал он.

Фэй обхватила Данте руками за шею, потом притянула его голову к себе и, с жадностью запустив пальцы в густые волосы, страстно поцеловала его в губы. Данте принялся покрывать горячими поцелуями ее шею. Фэй едва держалась на ногах от охвативших ее ощущений.

Данте неторопливо снял с нее красное платье, затем прикоснулся губами и языком ее груди, отчего Фэй громко ахнула.

— Это нечестно! — задыхаясь, воскликнула она и схватила его за галстук.

Сняв галстук, Фэй потянулась к пуговицам на рубашке Данте. Однако он схватил ее за руки и поднял их у нее над головой.

— Нечестно? — мягко спросил он. — Вот с этим я совершенно согласен.

Фэй рассчитывала, что Данте снимет рубашку сам, но он не сделал этого, продолжая ласкать ее груди, заставляя вскрикивать все сильнее от наслаждения.

— Данте! — крикнула она, когда его руки скользнули ниже.

— Проявите терпение, мисс Маттесон.

Подняв голову, Данте лукаво усмехнулся и положил ей руку на плечо. Пробормотав что-то по-итальянски, он подхватил Фэй на руки и понес наверх по лестнице.

Войдя в спальню, он уложил Фэй на огромную кровать, застеленную белыми простынями. Какое-то время девушка молча смотрела на него, потом привстала на колени и сказала:

— Теперь, мистер Валенти, позвольте мне закончить то, что я начала.

Произнеся это, она стала расстегивать пуговицы на его рубашке.

— Именно этого я и хотел, красавица, — сообщил Данте.

Обнажив его грудь, она принялась жадно осматривать его, при этом облизнув губы.

— Ты не представляешь, как меня заводят твои взгляды, — сказал он.

— Прошу тебя… — прерывающимся голосом произнесла Фэй и прижалась к торсу Данте обнаженной грудью.

Снова положив Фэй на кровать, Данте принялся целовать ее, приговаривая:

— Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной, дорогая.

Надев презерватив, Данте быстро и резко овладел Фэй. Она со всей страстностью отдавалась ему, чувствуя, как близится пик наслаждения. Данте был и неистов, и одновременно нежен с ней. Развязка оказалась настолько мощной, что на глаза девушки навернулись слезы.

Второй раз в своей жизни Фэй испытала непередаваемое блаженство. Однако сегодня она решила вести себя отстраненно, поэтому спустя какое-то время высвободилась из объятий Данте. Он беспечно направился в ванную комнату, а она поняла, что сдержанность сейчас — наилучший для нее способ избежать душевных переживаний.


Когда Данте вернулся в спальню, Фэй уже крепко спала. Он привык к тому, что прежние его любовницы чаще всего отправлялись в ванную, чтобы поправить макияж и дать Данте возможность передохнуть. Однако мисс Маттесон вела себя иначе.

Он стоял у кровати и смотрел на спящую Фэй. Дыхание ее было тихим и ровным. Прядь белокурых волос упала ей на щеку, делая эту прелестницу чрезвычайно уязвимой.

Все шло не так, как он задумал. Данте не предполагал, что в его душе остались какие-то чувства к Фэй. Он задался вопросом, сколько мужчин у нее было. Ведь под ее невинной внешностью прячется душа опытной соблазнительницы. Но почему всякий раз при виде этого ангельского личика Данте испытывает мучительное угрызение совести?

Посмотрев на нее снова, он повернулся к двери. Его раздражало, что чувство наслаждения рядом с этой женщиной всегда сопровождалось разочарованием.

Ему очень хотелось разбудить Фэй, чтобы снова и снова овладевать ею. Однако в этом случае Данте окончательно потерял бы над собой контроль. Он понимал, что нужно сдерживаться, ведь она отдавалась ему только ради денежных инвестиций.

* * *
Лучи мягкого осеннего солнца пробудили Фэй ото сна. Она потянулась, потом замерла, поняв, что находится в кровати Данте. Его рядом не оказалось. Едва Фэй решила, что пора незаметно улизнуть, как дверь в спальню медленно открылась и вошел Данте. Девушка быстро натянула на себя одеяло.

Данте был одет в деловой костюм серого цвета в черную полоску и белую рубашку. Он протянул ей кружку с горячим кофе.

— Спасибо, — тихо сказала она, беря кружку.

— Внизу ты сможешь поесть круассаны, — каким-то непонятным тоном произнес он. По выражению его лица было невозможно догадаться, о чем он думает.

— Через полчаса я поеду на работу.

— Зачем спешить? — он насмешливо поднял бровь.

— А, ну да, ты ведь сказал, что мое усердие все равно не поможет мне получить деньги раньше срока, — нервно хихикнула она.

Помрачнев, Данте подошел к окну, не понимая причины своей злости.

— Без четверти двенадцать ты полетишь в Тоскану, — сказал он, глядя в окно.

— В Тоскану? — удивленно спросила Фэй.

— Там ты встретишься с поставщиками продовольствия для моего ресторана. Я планировал твою, поездку на следующей неделе, но теперь считаю, что лететь нужно сегодня. Это единственно возможное решение.

— Ты летишь туда по делам?

— Нет, — ответил он, и ей показалось, что солнечный свет померк. — Мне предстоят дела здесь.

Внезапно Фэй сникла.

— Твои поставщики говорят по-английски? — сказала она, задаваясь вопросом, с какой стати Данте решил отправить ее с глаз долой.

— Некоторые говорят. В любом случае тебе поможет моя сестра.

— Елена?

— Да, она живет по соседству с моей виллой, в которой ты можешь разместиться.

Данте говорил так, будто все происходящее было ему отвратительно. Фэй подумала, что, заполучив ее в постель, Данте теперь просто решил избавиться от нее до тех пор, пока не подойдет к концу срок их контракта. Она смотрела на него, удивляясь своему желанию спросить его, когда они снова увидятся. Фэй проклинала себя за то, что определенно будет скучать по нему, вместо того, чтобы ненавидеть и бежать от него прочь.

— Елена встретит тебя в аэропорту и обо всем позаботится, — он бросил ей какие-то ключи. — Все сведения о твоем перелете я оставлю на столе внизу. Уходя, закрой дверь.

Фэй хотела крикнуть ему, чтобы он сделал зарубку на ножке кровати, как знак овладения очередной женщиной, но Данте уже вышел.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На второй день пребывания в Тоскане Фэй, к своему удивлению, влюбилась и в местность, где оказалась, и в виллу Данте, на которой разместилась. Еще в аэропорту Елена предложила показать ей сельскую местность, поэтому их поездка затянулась допоздна, и Фэй, оказавшись на вилле, сразу же отправилась спать.

Ранним утром следующего дня Елена позвонила Фэй и сказала, что пора отправляться к поставщикам продовольствия.

Вместе с сестрой Данте Фэй первым делом побывала на сыроварне. Елена разговаривала с ней как с будущей женой брата.

В любой общине, в которую они вдвоем заезжали, при одном упоминании о Данте люди светились от счастья. Они явно относились к нему с обожанием, и это удивляло Фэй. Она подумала, что, возможно, Данте платит этим людям чересчур высокую цену за продовольствие, которое они поставляют ему. Но поставщики отзывались о синьоре Валенти не только с любовью, но и с уважением.

— Данте, наверное, сразу ощущает резкий контраст, когда приезжает сюда из города, — беспечно заметила Фэй, но Елена только пожала плечами, мол, все это ерунда.

Вечером Елена была занята своими делами, и у Фэй появилась возможность осмотреть виллу, в которой она остановилась. При этом в ее голове снова и снова кружились воспоминания о Данте; их ужине, разговоре об инвестициях, а также о проведенной вместе ночи.

Примерно в пять часов, когда стало прохладнее, Фэй вышла к бассейну. Она коснулась воды пальцами ноги и обнаружила, что за день вода хорошо нагрелась. Грациозно нырнув в бассейн, Фэй начала плавать, наслаждаясь тишиной и спокойствием, затем легла на спину и закрыла глаза.

— Я смотрю, ты времени зря не теряешь, — раздался насмешливый голос Данте.

Девушка резко открыла глаза и принялась неуклюже бултыхаться в воде.

— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она, подплыв к бортику.

— Вообще-то я здесь живу, или ты забыла?

Черта с два тебя забудешь, подумала Фэй.

— Я думала, что у тебя дела в Риме.

— Уже наступили выходные, если ты не заметила.

— А я сегодня работала, — машинально пробормотала она.

— Я знаю об этом. Тебе нужно многому учиться, а мне нет.

Фэй хотелось сказать, что Данте не помешало бы научиться тактичности. Она скрестила руки на груди, не в силах выносить пристального взгляда Данте. Внезапно он стащил с себя футболку.

— Это еще зачем?

— А ты как думаешь, Фэй? Я намерен поплавать вместе с тобой.

В голове у нее начали с бешеной скоростью кружиться разные мысли. Данте все это не зря подстроил. Ей захотелось бежать куда глаза глядят.

Он снял джинсы и с легкостью профессионального пловца нырнул в бассейн.

— Услышав, как ты плещешься здесь, я подумал, что ты без купальника, — тихо сказал он, подплывая к ней. — Однако ты все же купила купальник в Риме.

— Почему ты решил, что я не взяла его с собой? — она наклонила голову, избегая его взгляда.

— Потому что я знаю, что ты за штучка, Фэй. Я не отрицаю, что ты при первой нашей встрече могла бы раздеться у меня в кабинете, только чтобы убедить меня вложить деньги в твой ресторан.

— Держи карман шире! Я знаю, какого ты обо мне мнения.

— Если хочешь доказать мне обратное, — прошептал он, — я готов.

— И не подумаю, — язвительно ответила Фэй. — Даже наедине с собой я веду себя скромно. А теперь мне лучше уйти в свою комнату.

Фэй поплыла к лестнице.

— Я так не думаю, — он обхватил ее за талию и притянул к себе.

От неожиданности Фэй ахнула. Одна из чашек ее купальника соскользнула, обнажая грудь.

— И это ты называешь примером скромности? — мрачно произнес он, глядя на ее грудь.

Покраснев, Фэй вернула чашку купальника на место, заметив, как Данте непроизвольно облизнул нижнюю губу.

— Этот купальник не рассчитан на чересчур резкие движения. Однако для плавания он отлично подходит.

— Я отдам тебе отель «Иль Майя», если ты найдешь хотя бы одного мужчину на этом свете, который скажет, что твой купальник скромен. Если следовать твоей логике, то тогда и кленовый листок можно воспринимать как нижнее белье.

Данте по-прежнему удерживал Фэй за талию, а она уставилась на его губы. Внезапно он снял с нее верх купальника, потом принялся осторожно ласкать полную грудь.

— Данте, — пролепетала Фэй, сходя с ума от желания и жаждая близости.

Он быстрым движением стянул с нее трусики, и она обхватила его ногами за талию. Данте неторопливо и равномерно входил в нее, при этом лаская губами и языком ее соски. Фэй позабыла обо всем на свете, отдавшись нахлынувшим волнам сладострастия.

— Это было… — прошептала она, не веря в произошедшее и не зная, как подобрать верное слово, — непередаваемо хорошо.

— Кажется, ты удивлена, — устало сказал он таким тоном, будто его мастерство было чем-то само собой разумеющимся.

— У меня такого никогда прежде не было, — тихо призналась девушка.

— Ты хочешь сказать, что твои любовники думали только о своем удовольствии? — спросил Данте. — Тогда тебе встречались одни идиоты. — Не дав ей возможности возразить, он выбрался из бассейна и протянул Фэй полотенце. — Я голоден, — сказал он, и ей захотелось улыбнуться, но выражение его лица было суровым. — Переоденься, и мы поужинаем.


Выйдя из душа двадцать минут спустя, Фэй уловила идущий из кухни умопомрачительно вкусный аромат.

— В шкафу есть чистое белье, дорогая, — крикнул из кухни Данте, когда Фэй принялась вытирать волосы полотенцем.

Ей с трудом верилось в происходящее.

Подойдя к шкафу и открыв его, Фэй увидела огромное количество дизайнерской одежды на любой вкус. Она выбрала белую юбку и топ малинового цвета.

Одевшись, Фэй выдохнула сквозь стиснутые зубы. Значит, Данте заранее все организовал, решив, что между ними обязательно будут сексуальные отношения.

Именно поэтому они вдвоем оказались на этой вилле.

Данте, держа в руке кастрюлю, повернулся к Фэй, оглядел ее с головы до ног и воскликнул по-итальянски:

— Красавица!

— Ты часто готовишь? — спросила Фэй, принявшись раскладывать столовые приборы на застеленном оранжевой скатертью столе, по углам которого стояли зажженные свечи.

— Всегда, когда приезжаю сюда.

— Тебе нравится жить в сельской местности? — поинтересовалась она, стараясь представить себе Данте, живущего в деревне.

— Тут жили мой дед и бабка.

Фэй остановилась и с любопытством посмотрела на него.

— Правда?

— Да, в этом доме. Здесь вырос и я.

— Надо же… я и подумать не могла, — озадаченно произнесла Фэй.

Теперь многое становилось ясно, но у нее по-прежнему остались вопросы.

— Елена и я переехали сюда после смерти матери. Мне только-только исполнилось одиннадцать лет…

— Тебе было нелегко.

— Намного легче, чем ты можешь себе это представить, — спокойно отозвался он. — Все, кто знал мою мать, говорили, что ей суждено умереть молодой. Она была, как бы это сказать, подобна мотыльку, летящему на пламя. Она уехала из деревни в большой город, чтобы найти богатого мужчину, — его губы изогнулись в усмешке отвращения. — Дети ей оказались не нужны.

Фэй нахмурилась, не в состоянии понять, как женщина может отказаться от собственных детей.

— А твой отец?

— Кто знает, где его носит, — пожал плечами Данте. — Может, он вообще был мне не настоящим отцом.

Фэй почувствовала, что пора переменить тему разговора.

— Значит, здесь и начиналась твоя жизнь? — сказала она, воображая Данте юношей. — Тебя научили готовить дед и бабушка?

Он кивнул, будто подтверждая что-то само собой разумеющееся:

— Они постоянно повторяли, что хорошая еда очень важна. Этого я никогда не забуду. — Данте снова пожал плечами, стараясь казаться беспечным. Однако Фэй знала, насколько тяжело заниматься ресторанным бизнесом. Только теперь она поняла, как сильно восхищается талантом Данте.

— Должно быть, тебе не хватает твоего деда и бабки, — сказала она, жалея, что не может хотя бы наполовину так же гордиться своим отцом.

— Все, чему они научили меня, я помню.

— А почему ты решил сегодня поужинать со мной? — тихо спросила Фэй, будто опасаясь озвучивать свой вопрос.

Данте устало посмотрел на нее. Фэй, как и все его любовницы, ошибочно решила, что если он немного рассказал ей о себе, значит, их отношения станут серьезнее.

— Потому что мы оба взрослые люди и имеем схожий вкус в том, что касается наслаждения. Или ты по-прежнему жаждешь услышать, что я страстно хочу тебя, красавица? Тебе надоело слушать мои рассказы о прошлом и теперь ты стремишься услышать о моем ненасытном желании обладать тобой?

Фэй покачала головой, стараясь подавить пробежавшую по телу дрожь.

— Нет, я просто задумалась о схожести наших вкусов.

— Хочешь притвориться, будто не сгораешь от желания, красавица? — насмешливо спросил он. — И это после того, что произошло совсем недавно? Не беспокойся. Даже ты, с твоим богатым опытом, должна признать, что возникшее между нами сексуальное притяжение — редкость.

— Я не это имела в виду. Просто… я ведь не говорила тебе о своих пристрастиях.

— А этого и не нужно делать, Фэй, — он безжалостно посмотрел на нее, и она покраснела. — Несмотря на все твои попытки заявить о своем женском превосходстве, я в любое мгновение могу довести тебя до безумного возбуждения.

Фэй попыталась отвести взгляд, но Данте поддел пальцами ее подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

— А будучи безумно возбужденной, ты станешь меня умолять делать это снова и снова, — тихо добавил он. — Неужели ты настолько глупа, чтобы спорить со мной по этому поводу?

Какое-то время Фэй молчала, затем, повинуясь зову своего тела, произнесла:

— Тогда я предлагаю тебе немного повременить с ужином.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Наедине с Данте Фэй забывала обо всем и нисколько не беспокоилась о последствиях. Вот и сейчас, после близости, ей захотелось спросить, когда он вернется в Рим, а она примется за работу. Однако она промолчала, притворившись, будто ей нет до этого дела.

— Завтра я познакомлю тебя еще с кое-какими моими поставщиками, — произнес Данте в темноту.

— Разве тебе не нужно возвращаться в Рим?

— У меня возникли более срочные дела здесь.

— У главы «Валенти Энтерпрайзиз» имеются явные преимущества, — беспечно сказала Фэй. — Прибыль будет увеличиваться даже без твоего непосредственного вмешательства.

Данте замер. Какое-то время он смотрел на Фэй так, будто она разговаривала с ним на незнакомом ему языке, потом промолвил:

— Точно так.

После этих слов он отвернулся от нее и заснул.

На следующее утро Данте разбудил Фэй рано.

— Мы выезжаем через полчаса, — сказал он ей, и она, кивнув, вылезла из постели, не задумываясь о том, что обнажена.

Данте бросил ей полотенце.

— Если ты станешь разгуливать здесь нагишом, мы никуда не поедем, — проворчал он. — Встретимся на улице.

Фэй покорно кивнула, и он вышел из комнаты.

Появившись на улице через двадцать пять минут, она обнаружила, что ехать на встречу с поставщиками им придется на мотоцикле.

Данте и Фэй отправились на виноградники.

Работающие там мужчины и женщины с воодушевлением встречали Данте.

— Твой дед и бабка знакомили тебя с этими людьми? — спросила Фэй. — Такое впечатление, будто вы знакомы сто лет.

— Некоторых из них, например, Грумио и его жену, я знаю очень давно.

Пока Данте разговаривал с Грумио, обсуждая красное вино нового урожая, Фэй отошла в сторону.

— Фэй? — Данте протянул ей бокал с темно-красной жидкостью. — Как, по-твоему, это вино подойдет для ресторана «Совершенство»?

Девушка вдохнула аромат вина, сделала большой глоток и закрыла глаза, наслаждаясь букетом.

— Отличное вино, — кивнув, ответила она и открыла глаза. — Не слишком крепкое.

Данте посмотрел вино на свет и в согласии кивнул.

— Но оно должно быть дороже того, что обычно подается к столу? — спросила Фэй, глядя на бутылку, стоящую на столе.

— Мы с Грумио только что это обсуждали. Я не намерен сбавлять цену, если вино хорошее. Как твой итальянский?

— Очень плох, — Фэй пожала плечами. — Я недавно решила пересмотреть винную карту в «Маттесон». К сожалению, наши поставщики считают, что не станут сбрасывать для нас цену на вино, поэтому мне пришлось искать другие источники покупки спиртного.

Данте поставил бокал и удивленно посмотрел на Фэй. Ему и в голову не приходило, что она занимается подобными делами в своем ресторане. Он с удовольствием отметил, что у Фэй по-прежнему имеется талант ведения ресторанного бизнеса.

— Ты поступила очень мудро, — сказал он.

— Я женщина, но мой отец научил меня не только тому, как накрывать на стол.

— Я ни слова не сказал по поводу того, что ты женщина, — выдохнул Данте. — Я имел в виду способности.

— Семьи Маттесон или лично мои? — выпалила Фэй.

— И те, и другие.

— Однажды ты предложил мне работать на тебя, Данте.

— Чего же ты на самом деле тогда хотела? Дай подумать…

— Я занялась с тобой любовью, и ты решил, что меня в этой жизни больше ничего не интересует, — перебила его она.

— Нет, Фэй. Как, по-твоему, я должен был расценивать твое поведение, когда ты внезапно исчезла? Ведь мне пришлось в течение двух недель срочно искать тебе замену.

Грумио, внезапно появившийся на верхней площадке лестницы, подождал, пока Данте обратит на него внимание, затем заговорил с ним по-итальянски. Фэй поняла из их разговора только два слова: «красавица» и «фото».

Фэй нахмурилась и повернулась к Данте, вопросительно на него посмотрев.

— Он сказал, что в жизни ты такая же красивая, как на фотографии, — объяснил Данте.

Фэй озадаченно взглянула на Грумио.

— На фотографии?

— Это снимок в газете, — продолжал переводить Данте, не, дожидаясь, пока она его об этом попросит. При этом он обеспокоенно передернул плечами. — Похоже, что тобой заинтересовалась желтая пресса, дорогая. Мои поздравления.

— Мной заинтересовалась пресса?

Данте не обратил внимания на ужас в ее взгляде:

— Разве ты не видела, что репортеры сделали массу снимков, пока мы заходили в здание, где организовали празднование Сбора урожая? Конечно же, ты все видела. Средства массовой информации во всем мире теперь только и делают, что пытаются выяснить, кто ты такая.

— Я хочу увидеть эти газеты, — потребовала она.

— Забудь. Давай пообедаем на вилле, а потом прогуляемся в оливковой роще.

Попрощавшись с Грумио, Данте направился прочь. Фэй ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

— Я хочу знать, что обо мне написали в газетах, — тоном капризного ребенка повторила она.

— Зачем? Ты решила рассказать журналистам о себе, заработав таким образом приличную сумму? Ну, получишь пятнадцать минут славы, но после этого распрощаешься со спокойной жизнью.

— Неужели ты думаешь, что я настолько деградировала, чтобы продаваться газетчикам?

— Неужели ты думаешь, что я поверю в твои твердые моральные принципы?

— О чем ты говоришь?

— О том, что если ты настолько морально устойчива, у тебя нет причины выяснять, как о тебе отзывается желтая пресса.


Фэй уставилась в монитор, читая заголовок газетной статьи: «Сенсация месяца! У Данте Валенти появилась таинственная любовница, которую он вывел в свет на ежегодный бал по случаю Сбора урожая».

После обеда Данте разрешил ей воспользоваться своим компьютером в кабинете, чтобы она могла связаться с рестораном «Маттесон». В это время сам он разговаривал по телефону в другой комнате, и Фэй решила поискать в Интернете статью о Данте и о себе.

Статья гласила:

Очередная подружка Данте оказалась мало кому известной англичанкой по имени Фэй Маттесон. Она — дочь покойного Чарлза Маттесона, чья кашеварня сейчас переживает трудные времена. То, что между итальянским — богачом Данте Валенти и посредственным бакалавром мисс Маттесон завязался роман, сомнений нет. Удивляет то, что эта парочка слишком скоро покинула праздник Сбора урожая. Вероятно, они предпочли отказаться от изысканных блюд в угоду второсортному вареву.

Статья сопровождалась двумя фотографиями. На первой из них Данте, выглядящий мрачным и пресыщенным роскошью, вел в здание театра Фэй. Выражение ее лица было таким, будто она только что получилась пинка. Второе фото было нечетким. На нем Данте и Фэй танцевали. Из-за размытости изображения фотография казалась чересчур эротичной. Вообще статья походила на комикс, в котором бедная маленькая девочка, одержимая жаждой наживы, ловит каждое слово итальянского миллиардера, решая, как лучше его окрутить.

В груди у Фэй все сжалось.

Ее нисколько не удивил тон газетчиков. Чего еще она могла от них ожидать?

Фэй была всего лишь очередной любовницей Данте. Однако, несмотря на уверения, что все нормально, она никак не могла смириться со сложившейся ситуацией. Девушка чувствовала, что между Данте и ей развиваются более близкие отношения. Ей нравилось слушать его рассказы о детстве, которое он провел, бродя по холмам Тосканы. Фэй обожала встречаться с его сестрой Еленой и ее мужем Лукой, обедать вместе с ними.

— Неужели, увидев свое имя на страницах желтой прессы, ты стала на что-то надеяться? — раздался голос Данте, и Фэй подскочила на стуле.

Повернувшись к нему лицом, она покачала головой, чувствуя себя так, будто ее застукали за сборкой бомбы.

— Я увидела все, что хотела увидеть. Мы пойдем гулять?

— Нет. — Он окинул ее чувственным взглядом и продолжил: — Мне звонила Елена. Я хочу поблагодарить ее за то, что она показывала тебе окрестности на прошлой неделе. Кроме того, мы договорились, что она привезет сюда Макса и познакомит тебя с ним.

Фэй сглотнула. Данте хочет познакомить ее Максом — еще одним членом своей семьи. Зачем? Ведь через несколько недель Фэй уедет и забудет о том, что когда-либо была здесь.

— А как насчет прогулки в оливковой роще?

— Надеюсь, ты уже заметила: я всегда делаю только то, что хочу, — быстро ответил он.

— Я вообще-то сама могу поблагодарить Елену, — произнесла Фэй, глубоко вздохнув. — Если мы не пойдем гулять, тогда я отправляюсь по магазинам.

— Ты так решила? — резко спросил он.

— Да. Посмотрев на эти фотографии, я вспомнила, что мне совсем нечего надеть, а ведь придется провести здесь еще какое-то время.

Данте прищурился:

— Ты забыла о шкафе, доверху набитом одеждой?

— Мужчины никогда не понимали, что для женщин одежды не бывает слишком много.

Фэй говорила, отвернувшись от Данте, но чувствовала, как он начинает злиться.

— Ты должна вернуться до приезда Елены и Макса.

— Зачем? Ты хочешь, чтобы я делала вид, будто являюсь твоей постоянной подружкой? Но ведь подобное требует больших расходов.

— Кем ты себя вообразила, маленькая ведьма? — Данте сделал шаг в ее сторону.

— Я думаю, что являюсь твоей любовницей.

— Для тебя это настолько естественно?

Его глаза блестели, когда он оглядывал ее с головы до ног. Затем он отвернулся и уставился на заголовок статьи в компьютере.

— Тебе следует самому об этом знать лучше меня, Данте.

Пожав плечами, Фэй взяла шариковую ручку и притворилась, будто составляет список покупок. На самом деле она писала наименования дизайнерских бутиков, чего, к счастью, не видел Данте.

— Почему бы это не проверить? — хрипло сказал он. — Раз ты так хочешь, чтобы к тебе относились как к любовнице, я готов это продемонстрировать.

Фэй замерла на месте. Шариковая ручка оказалась зажатой между указательным и большим пальцами, покачиваясь вроде маятника.

— Сними платье!

Фэй повернулась так резко, как обычно оборачивается игрок, которому передали мяч.

— Что ты сказал?

— Ты все слышала! — проговорил он.

Девушка медлила. Она посмотрела на часы, потом на Данте. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел на Фэй так, будто все время в этом мире принадлежало ему.

— Ты теряешь драгоценноевремя, отведенное на посещение магазинов, Фэй.

Поднявшись на ноги, Фэй принялась расстегивать молнию на платье.

— Избавься и от нижнего белья, — Данте притянул к себе ее стул и присел на него, наблюдая за тем, что она делает.

Фэй казалась себе некой экзотической танцовщицей. Она чувствовала себя крайне уязвимой, однако безропотно сняла трусики и лифчик, услышав, как пристально смотрящий на нее Данте тихо простонал.

— Иди сюда! — приказал он.

Фэй неторопливо подошла к нему, протянула руки и вытащила футболку из его джинсов, затем стянула ее. Она коснулась ладонями обнаженного торса Данте, отчего его взгляд стал темнее. Для Данте это было очередное занятие сексом, а не любовью, как для Фэй. Вот в чем разница между ними, подумала она, задаваясь вопросом, почему происходящее сейчас кажется ей своеобразным прощанием.

Встав со стула, Данте снял с себя джинсы, затем обхватил Фэй за ягодицы, приподнял ее и быстро вошел в нее. Его движения оказались намного осторожнее и нежнее, чем ожидала Фэй. Внезапно он отстранился, повернул девушку к себе спиной и принялся с мучительной неторопливостью ласкать ее груди.

— Данте, прошу тебя! — взмолилась Фэй.

Данте, не колеблясь, овладел ею сзади. Фэй ощутила, как напряглось ее тело. Происходящее казалось ей несправедливым, но невероятно чувственным. Неужели Данте не понимает, что она никогда не позволила бы ему обращаться с собой таким образом, если бы не любила его всем сердцем? Он входил в нее сначала медленно, затем начал ускорять темп. С каждым его ударом Фэй ощущала все большее единение с Данте, чего не испытывала раньше.

Фэй теряла голову всякий раз, когда они с Данте занимались любовью. Однако теперь она окончательно утратила над собой контроль. Реальность перестала существовать. Фэй погрузилась в мир грез и наслаждений, и ей не хотелось из него уходить…

Вскоре Фэй поняла, что Данте уже на грани. Она и сама уже оказалась не в силах сдерживать приближение развязки, ощущая нежные прикосновения Данте и слыша, как он что-то прерывисто шепчет ей по-итальянски. Выкрикнув имя Данте, Фэй ощутила себя словно в другой реальности. Затем и Данте достиг пика, крепко обхватив при этом Фэй. И только в это мгновение она вспомнила, что они занимались любовью, не предохраняясь.

Фэй услышала глубокий выдох Данте и отстранилась от него. Выпрямившись, она принялась одеваться с таким видом, будто ничего особенного не произошло и ей просто пора идти на работу. Подобное поведение совершенно не соответствовало тому хаосу, который творился у нее в мозгу.

— Надеюсь, ты принимаешь противозачаточные таблетки. Если, конечно, тебе есть до себя дело, — сказал Данте.

Фэй в это время расправила платье, а затем, балансируя на одной ноге, принялась надевать трусики. Резкие слова Данте больно ранили ее в самое сердце.

— Конечно, — уклончиво ответила она, надеясь, что своей отстраненностью так же ранит Данте. — Ведь в этой жизни всякое бывает.

Данте никогда прежде не был настолько холоден с ней. Он еще ни разу так старательно не скрывал своих эмоций. «Если, конечно, тебе есть до себя дело»… Для него секс — ничего, кроме обыкновенного удовольствия. Неужели это очередное правило, которое должна усваивать каждая его любовница? Значит, когда дело доходит до желания самого Данте, ему наплевать на предохранение. Всю ответственность несет его любовница, и именно она должна позаботиться о себе. При мысли об этом Фэй стало дурно.

— Ах, я совсем забыл, что ты у нас дама полусвета! — произнес Данте таким тоном, будто только что выиграл партию в пасьянс против самого себя.

Нет, подумала Фэй, я не шлюха и больше не буду притворяться таковой в угоду тебе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Меня всегда удивляла его выносливость! — воскликнула Елена, имея в виду Данте.

Фэй вежливо улыбнулась, продолжая неторопливо попивать кофе эспрессо, хотя ее сердце в действительности разрывалось, пока они с Еленой наблюдали из окна за тем, как Данте играет с Максом. Фэй могла только надеяться на то, что Елена не обладает интуицией, как ее брат, и не догадается об истинном эмоциональном состоянии собеседницы.

Девушке казалось, что столь безжалостного сердца, каким обладает Данте Валенти, нет ни у кого на этом свете.

— Быстрее, быстрее! — кричал Макс своему дядюшке Данте, когда тот, усадив трехлетнего племянника на спину, бегал вместе с ним вокруг оранжереи. Их темноволосые головы были прижаты друг к другу, и оба резвились, как непослушные школьники.

Фэй с ироничной улыбкой наблюдала за ними.

— Макс стал таким непоседливым, когда ему исполнилось шесть месяцев, — смеялась Елена, с обожанием глядя на сына. — В нем столько энергии. Я теперь и не знаю, кто кого больше заводит: Данте Макса или Макс моего брата!

Фэй беспомощно кивнула. Все произошло именно так, как она и предполагала. Сначала ее познакомили с Еленой, которая с распростертыми объятиями приняла ее и стала опекать, а теперь представили и маленькому Максу. Фэй знала, что ей будет нелегко знакомиться с очередным членом семейства Валенти. Ведь события развивались так, будто и она сама вскоре должна влиться в эту семью. Однако она не рассчитывала на то, что Данте, безжалостный всегда и со всеми, будет испытывать столь теплые чувства к детям. Поэтому Фэй казалось, что ее жизнь превратилась в некий странный спектакль: сперва Данте заставляет ее саму заботиться о предохранении, а затем изображает из себя жаждущего обрести семью мужчину.

— Макс выглядит очень самостоятельным ребенком, — сказала Фэй, поворачиваясь к Елене и думая о том, как ее мать каким-то непостижимым образом держала себя в руках на похоронах собственного мужа. Именно это воспоминание заставило Фэй взять свои эмоции под контроль. — Я думала, что он оробеет при виде своего дяди, с которым, должно быть, встречается не так часто.

— Он очень уверенно ведет себя даже с незнакомыми людьми, — кивнула Елена. — Но Данте приезжает сюда чаще, чем ты думаешь. Мне кажется, что он больше очарован племянником, нежели племянник своим дядюшкой.

— Я это заметила, — сказала Фэй, которой было бы легче воспринять информацию о мимолетных и редких визитах Данте в Тоскану.

— Ты хотела бы со временем родить детей? — спросила Елена, внимательно глядя на Фэй.

Данте и Макс теперь принялись бегать наперегонки. Лица их раскраснелись. Обоих переполнял восторг.

— Возможно, когда-нибудь и при благоприятных обстоятельствах, — кивнула Фэй и уставилась на дерево, растущее у окна виллы, листья на котором уже начали буреть.

— А разве сейчас обстоятельства неблагоприятные? — удивилась Елена.

— Лично для меня не очень, — ответила Фэй громче, чем предполагалось.

И в это мгновение появившийся в комнате Данте посмотрел на нее. Это было в первый раз после того, как Фэй покинула гостиную, где они занимались любовью, а он отправился открывать дверь приехавшей сестре с сыном. Данте и глазом не моргнул, заметив ее спутанные волосы, поспешно собранные в хвост, а также все еще пунцовые щеки, когда она вышла, чтобы поприветствовать Елену и Макса. Тогда Данте казалось, что все находится под его неусыпным контролем. Теперь же, когда Елена вручила Максу стакан сока, он обратил пристальное внимание на внешний вид Фэй и одарил ее презрительным взглядом.

— Хочешь печенья, Макс? — спросила Фэй, протягивая мальчику тарелку и желая хоть ненадолго забыть о присутствии Данте.

Макс с благодарностью взял печенье, потом высвободился из объятий матери, подскочил к Фэй, обхватил ее пухлыми ручками за шею и звонко поцеловал в щеку.

— Что ж, спасибо, — с улыбкой сказала Фэй.

— Что-то подсказывает мне, что он окажется великим соблазнителем женщин, — растягивая слова, произнес Данте.

— Он пойдет в своего дядюшку, — усмехнулась Елена и прикусила губу, будто сожалея о сказанном.

Однако Фэй осталась равнодушной к страдальческому выражению лица Елены. Больше ее уже ничто не могло ранить сильнее, чем отношение Данте. Даже то, что Елена сейчас признала существование бесконечной вереницы любовниц у своего брата, не удивило Фэй, поскольку она знала об этом заранее.

Наступило молчание, нарушаемое только Максом, потягивающим сок из стакана. Но Елена, как выяснилось, просто не могла находиться в тишине.

— Значит, Данте убедил тебя остаться в Италии подольше, Фэй? В здешнюю местность невозможно не влюбиться.

Краем глаза Фэй заметила, как Данте озадаченно поднял брови. Что ей следовало ответить? Может, что-то типа: «Я осталась бы здесь до конца своих дней, если бы твой брат испытывал ко мне хотя бы половину тех чувств, которые я испытываю к нему. Только я никогда не получу от него взаимности, а притворство лишь измучает меня».

— Здесь красиво, — сказала Фэй, — но я не смогу остаться тут подольше. Данте убедил меня в том, что наша жизнь должна быть разнообразной, — она повернулась к нему, глупо надеясь, что он возразит ей.

Данте по-прежнему смотрел на нее с осуждением.

— Как ты можешь видеть, сестренка, наше взаимное мимолетное увлечение устраивает Фэй, — произнес он, обращаясь к Елене. — А теперь позволь мне отвезти тебя домой. Уже начинает темнеть, да и Макс выглядит уставшим.

Елена поднялась на ноги и вытерла испачканный смородиновым вареньем рот Макса. Она больше не задавала вопросов, будто только что услышанное ею было чем-то само собой разумеющимся.

— До свидания, Фэй. Если мне не удастся увидеть тебя по возвращении в Рим, тогда желаю тебе счастливого пути, — Елена многозначительно посмотрела в глаза Фэй. — Мне кажется, что мы все же увидимся с тобой снова.

Высказывание сестры Данте каким-то образом прояснило ситуацию. Теперь Фэй знала, что должна делать, чтобы избежать дальнейших душевных страданий. Ты ошибаешься, Елена, подумала Фэй, потому что я намерена прекратить весь этот балаган и никогда больше не стану ввязываться в подобного рода отношения с мужчинами.

— Спасибо за все, Елена, — наконец сказала Фэй, с любовью целуя женщину в обе щеки. — До свидания, Макс. Я была рада познакомиться с тобой.

Фэй наклонилась и пожала горячую маленькую ладошку мальчика, а затем попыталась изобразить на лице улыбку. Однако ее улыбка явно вышла неестественной, потому что Макс выглядел озадаченным, идя вслед за Еленой и Данте к двери.

В то мгновение, когда Фэй услышала стук закрывающейся парадной двери, она обессиленно опустилась на ковер на полу. События последних суток доконали ее. А что, собственно говоря, изменилось? Фэй всегда знала, что будет для Данте исключительно временным развлечением. Разве они не договорились об этом, подписывая контракт? Данте вряд ли можно обвинить в нечестности. Нет, Фэй оказалась единственной, кто изменился, позволив себе поддаться чувствам. Она надеялась, что может вести себя точно так же, как Данте, однако, как и шесть лет назад, проиграла. Только на этот раз она не могла притвориться, будто не — ожидала подобного развития событий.

И ради чего Фэй должна выносить унижения? Пора снять розовые очки и взглянуть правде в глаза. Она заключила с Данте контракт на выгодных ему условиях, надеясь получить денежные инвестиции, и сейчас пытается выиграть уже заранее проигранную битву! Что принесут ей следующие несколько недель рядом с Данте, кроме душевных страданий? Чем дольше Фэй находится в Италии, тем сильнее влюбляется в Данте Валенти.

Фэй очень не хотелось признаваться в том, что она полюбила Данте. Она лишь теперь осознала, как глупо себя вела, с готовностью отдав ему свое сердце. Занимаясь с Данте сексом, Фэй примешивала к этому мечты о взаимном чувстве. Днем, когда Данте не было рядом, она понимала, что это невозможно, и начинала страдать.

Девушка пыталась объяснить их отношения такими понятиями, как вожделение или инстинктивное влечение, ведь именно эти ощущения возникали у нее в душе всякий раз, когда Данте шептал ее имя, обнимал во сне. Те же чувства нахлынули на нее и сегодня, когда он играл с Максом. Данте, возможно, был неспособен на серьезные и продолжительные отношения с женщинами, но ведь любовь не спрашивает, когда ей прийти, готов ли ты влюбиться и ответит ли тебе предмет твоего обожания взаимностью?

Именно поэтому Фэй решила уехать. Оставшись, она будет вынуждена и дальше просыпаться рядом с ним, восхищаться его отношением к жизни и работе, зная наверняка, что лично ее он уважать никогда не будет. Что сделает Данте в следующий раз? Возможно, вызовет такси, которое отвезет Фэй в ближайшую аптеку, чтобы она купила там противозачаточные таблетки. А когда наступит срок окончания их контракта, пожмет ей руку и поблагодарит за оказанные ему услуги. Нет, подобного отношения Фэй не вынесет. Ей следует уезжать.

Пусть ей придется признать, что ее преждевременный отъезд окончательно погубит репутацию любимого ресторана, которому грозит разорение. Пусть она будет вынуждена видеть отчаяние во взгляде своей матери в то мгновение, когда та узнает, что надежды на поправку дел в ресторанном бизнесе нет. Все это окажется намного легче, нежели жизнь рядом с Данте, которая приведет Фэй к саморазрушению. И, кроме того, Данте в любом случае разорит ресторан «Маттесон». Может, стоит еще раз попытаться взять кредит в банке? Ведь нужно же что-то делать, а не сидеть сложа руки.

Хотя Фэй знала, что все ее попытки будут обречены на провал, ей внезапно захотелось еще раз испытать судьбу. Следовало выбирать: либо уехать, либо остаться и превратиться в моральную развалину.

Медленно поднявшись на ноги, Фэй направилась в спальню, в которой так и не ночевала после приезда Данте, и достала из-под кровати сумку.

Фэй укладывала в сумку туалетные принадлежности из ванной комнаты, когда снова услышала стук закрываемой парадной двери. Ее сердце упало. Она, конечно же, не рассчитывала на то, что ей удастся улизнуть с виллы до возвращения Данте. Елена жила в пяти минутах езды от виллы брата, а такси, которое Фэй заказала, говоря на ломаном итальянском, явно опаздывало. Ей оставалось только молиться о том, чтобы Данте не помешал ей уехать, сочтя подобное ее решение нарушением условий контракта. Возможно, он даже воспримет сообщение о ее отъезде с легкостью.

— Куда-то собралась? — удивленно спросил Данте, появившись на пороге ванной комнаты, которая внезапно стала казаться Фэй крошечной из-за его присутствия.

— Да. Домой.

— В самом деле? А я-то, дурак, думал, что мы с тобой подписали контракт, — он вперился в нее взглядом. — Ты закатываешь мне истерику, потому что я не пустил тебя за покупками? Если так, то расслабься. Я прикажу шоферу отвезти тебя, куда пожелаешь.

— Не нужно. Я сама заказала такси, которое отвезет меня в аэропорт, — возразила Фэй, увидев, как Данте вздрогнул. Все шло не так, как он запланировал, чему она обрадовалась.

— Ты решила таким способом раньше заполучить от меня обещанные деньги, Фэй? Напрасно. Придется мне огорчить тебя. Я никогда и ни за что не изменю условия контракта, так и знай.

— Я в этом не сомневаюсь. Хочешь верь, хочешь не верь, но я просто решила вернуться домой.

— А с какой стати? — Он подошел к ней ближе. Фэй уставилась на мраморный пол бежевого цвета, не в силах посмотреть даже на отражение его взгляда в зеркале. — Только не надо придумывать, будто тебе тут было плохо. Я знаю, что ты в восторге от здешних мест и моего дома.

Ощутив теплое дыхание на своей шее, Фэй едва совладала с эмоциями.

— Я больше так не могу.

— Как это «так»? — голос Данте был одновременно мягким и безжалостным. — Ты живешь в роскоши и получаешь все, что только захочешь. Взамен же делаешь то, о чем сама меня когда-то умоляла. Что происходит, мисс Маттесон? — он сделал шаг назад и насмешливо поднял брови.

— Я пришла к тебе по делам бизнеса, Данте. Ты был единственным, кто решил, что я буду твоей любовницей. Меня винить не в чем.

— Странно, но когда я заставил тебя приехать в Италию шесть лет назад, именно ты настояла на том, чтобы стать моей любовницей.

Фэй жалела о том, что стены ванной комнаты невозможно раздвинуть. Куда бы она ни взглянула, повсюду в зеркалах отражался Данте.

— Я была юной. И никогда прежде…

Данте не дал ей возможности закончить.

— А как ты оправдаешь свое нынешнее поведение, когда снова так легко легла со мной в постель? — выпалил он, несмотря на понимание того, что Фэй не заслужила подобного отношения к себе. Ведь однажды он уже испытывал по этому поводу угрызения совести. — Неужели ты настолько опытна, что притворство стало для тебя естественным явлением? Может, ты именно поэтому решила уехать? Возможно, ты нашла того, кто даст тебе нужную сумму гораздо быстрее в обмен на твои сексуальные услуги?

Прикрыв глаза, Фэй направилась в сторону двери, решив в последний раз притвориться бессердечной.

— Ты уже сказал, что отношения между нами носили временный характер. Я сделаю тебе одолжение и уеду до того, как один из нас опротивеет другому.

* * *
Если бы Данте хотя бы попытался ее остановить, Фэй никогда не уехала бы от него, поскольку у нее просто не хватило бы сил.

Именно об этом она думала, когда в кромешной тьме тащила свою сумку по лестнице, ведущей в ее квартиру. В холле снова не было освещения. Но все это ерунда. Фэй ждала, что Данте назовет ее лгуньей, потребует выполнять до конца условия подписанного контракта, попробует соблазнить, чтобы заставить ее остаться. Бог свидетель, если бы Данте захотел, она осталась бы с ним. Однако он не произнес и слова, когда Фэй решительно прошагала мимо него.

Впрочем, у Данте не было причины, чтобы остановить ее. Размышляя об этом, Фэй принялась искать в дамской сумочке ключи от входной двери. Для него завести очередную любовницу все равно, что поменять электрическую лампочку. Вне сомнения, огромное число женщин жаждало оказаться у него в постели, не задавая дурацких вопросов о своем месте в его жизни. Ведь он предоставлял им столько материальных преимуществ.

Включив освещение, Фэй оглядела свою крошечную квартирку, скромное коричневое кресло и часы, показывавшее без четверти час. Она попыталась не сравнивать эту обстановку с той, в которой находилась всего сутки назад. Прежде ее квартира не казалась ей настолько унылой и безжизненной. Даже на автоответчике не оказалось ни одного сообщения.

Внезапно Фэй показалась себе винтиком в механизме, который всю жизнь прожил, подчиняясь правилам. Все, что казалось ей прежде привычным, стало ненавистным.

Вот что происходит, когда ты позволяешь эмоциям возобладать над рассудком, подумала Фэй. Она вернулась в Англию, зная, что убытки ресторана «Маттесон» возросли. Ее душа разрывалась на части.

Будто на автопилоте, девушка принялась распаковывать свои вещи. При мысли о навалившихся неудачах ее начало тошнить, тело казалось чужим.

Присев, она впервые за последние несколько лет разрыдалась.


Следующий месяц Фэй по-прежнему страдала от тошноты. Однако подобное состояние объяснялось совсем не усталостью. Держа в руке белую полоску теста на беременность, Фэй закрыла глаза, пытаясь уговорить себя, будто в ее жизни вообще ничего не происходит.

На самом же деле после возвращения в Англию в жизни Фэй многое изменилось. Размышлять о неудачах Фэй запретила себе сразу, как только вернулась в ресторан «Маттесон». Едва переступив порог ресторана, она решила, каким именно образом станет преобразовывать его. Опыт работы в ресторане Данте оказался как нельзя кстати. Однако понимание того, что подобные преобразования потребуют еще больших денежных вложений, каким-то образом только раззадорило Фэй и заставило взяться за дело с удвоенным воодушевлением.

И внезапно, к ее сильному удивлению, сама жизнь стала помогать ей. Изучив бизнес-план преобразования ресторана и узнав об опыте работы Фэй за рубежом, банкиры неожиданно выдали ей необходимый денежный кредит.

— Очень хорошо, мисс Маттесон, — сказал ей банковский управляющий средних лет. — Мы дадим вам необходимую сумму, чтобы покрыть ваши расходы на работы по преобразованию ресторана.

Подобных новостей ждала и Фэй, и персонал «Маттесон». Она сразу же с головой погрузилась в работу, решив немедленно воспользоваться появившейся возможностью вытащить ресторан из долговой ямы. Девушка наняла молодого дизайнера, которая искренне желала показать свой талант, обустраивая ресторан. Еще Фэй заказала в типографии буклеты для ресторана, дала объявления в газеты, а также взяла на работу нового менеджера, с которым лично провела собеседование.

Дни летели с бешеной скоростью. «Маттесон» полностью преобразился. Благодаря рекламе, рестораном снова заинтересовались и посетители стали прибывать. Конечно, еще многое следовало усовершенствовать, но первые успехи были налицо. Теперь, впервые за последние несколько лет, ресторану «Маттесон» можно было предрекать хорошее будущее.

Возвращаясь домой после работы в свою сиротливую квартиру, Фэй заставляла себя смотреть по телевизору всякую ерунду, чтобы забыть, что приходится ужинать в одиночестве. Раньше она наслаждалась своей независимостью, а теперь только и делала, что думала, где, и главное, с кем сейчас ужинает Данте. Вероятно, он проводит время со своей рыжеволосой секретаршей, которая верно охраняет его офис от вторжения непрошеных любовниц. Может статься, он сейчас в ресторане или едет куда-то в такси, а возможно, строит какой-нибудь дамочке глазки, как однажды строил их Фэй.

И хотя девушка обещала себе, что никогда больше не будет вспоминать Данте, это оказалось невозможно. То непонятное состояние, в котором она пребывала, заставляло ее все чаще думать о событиях в Италии. После возвращения в Англию Фэй все списывала на усталость. Затем она обнаружила у себя задержку, а по утрам ее начало тошнить.

Вздрогнув, Фэй очнулась от размышлений и вернулась в реальность, ужаснувшись тому, что видит, а потом крепко зажмурилась, надеясь, что ей почудилось.

Снова открыв глаза, она уставилась на полоску теста на беременность, которая приобрела синий цвет.

Итак, вообразить снова, что в ее жизни ничего не происходит, Фэй уже не удастся.

Того единственного раза, когда они с Данте не предохранялись, оказалось достаточно, чтобы Фэй забеременела. Она несколько раз произнесла про себя слово «беременность», не в состоянии сказать его вслух. Конечно, Фэй знала о том, что может забеременеть. Однако, одно дело предполагать подобное развитие событий, и совсем другое — столкнуться с реальным положением вещей.

Теперь ее жизнь будто разделилась на две части. Фэй, чувствуя себя несчастной, пожалела о том, что когда-то решилась закрутить роман с Данте. Но, проведя рукой по животу, Фэй сочла то, что она забеременела именно от Данте, чем-то естественным и неизбежным.

На какое-то мгновение она задумалась, не позвонить ли ему, чтобы сообщить о ребенке, но потом вспомнила, как грубо он обошелся с ней, заявив, что предохранение — ее прерогатива.

В глубине души Фэй понимала, что Данте меньше всего нужен от нее ребенок. Возможно, стоит попытаться объяснить Данте радости отцовства.

Шесть лет назад Фэй могла поспорить на огромную сумму, что дети Данте не нужны. Однако недавно она видела, с каким азартом он играл с Максом. Кроме того, Данте настрадался в детстве. Фэй надеялась, что он не захочет повторения несчастливой судьбы и для своего ребенка. И все же он может решить, что при помощи беременности Фэй пытается вытащить из него как можно больше денег.

При мысли об этом в груди у нее сжалось. Если она сейчас позвонит ему, без позволения вторгнется в его жизнь, то Данте признает этого ребенка. И, будучи истинным итальянцем, возьмет на себя ответственность, согласно традиции, а для Фэй подобное развитие событий окажется хуже всего.

И все же с ее стороны будет эгоизмом ни о чем не рассказать Данте. Фэй считала себя обязанной сообщить ему о своей беременности, хотя бы ради их еще не рожденного дитя. Однако она медлила, поскольку не могла решиться.

Пройдя в свободную спальню, переоборудованную на время под мастерскую, где разрабатывались дизайнерские замыслы для ресторана, Фэй попыталась вообразить эту комнату в качестве детской.

Она медленно и прерывисто вздохнула. Пусть все складывается не так, как она хотела и мечтала, но ей удастся со всем справиться. В следующие выходные, когда у нее будет не так много работы в ресторане, она сообщит о своей беременности Данте. А теперь ей придется забыть о своих волнениях еще на несколько дней.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ранний отъезд Фэй, казалось, должен был сыграть Данте на руку. Это оказался лучший выход из ситуации, когда страсть между двумя людьми обычно неизбежно угасает. Так отчего же он не задержался в Тоскане после того; как Фэй освободила его от своего присутствия? Или почему не вернулся в Рим и не постучался в дверь к той потрясающе красивой актрисе-француженке, которая на прошлой неделе шепнула ему на ушко, в каком именно номере отеля «Иль Майя» остановилась?

Через приоткрытую дверь ресторанной кухни Данте наблюдал за передвижениями Фэй. При виде ее кровь бурлила в его жилах. Сначала Данте думал, что его раздражение быстро пройдет. Он и раньше злился, когда редко, но все же срывалась какая-то деловая сделка, что впоследствии только шло Данте на пользу. Однако прошло несколько недель, а злоба Данте на Фэй становилась все сильнее.

К слову, то разочарование, которое он испытывал, вспоминая ледяное выражение ее лица, когда она уходила от него, теперь преследовало его и днем и ночью. Фэй, прощаясь с ним, вела себя настолько равнодушно! Он только сильнее распалялся от гнева при воспоминании об этом и даже почти не спал по ночам.

Вполне вероятно, что всему виной то, что, после того как Данте внезапно решил вернуться к светской жизни Рима, его сразу же угораздило наткнуться на Криса. Данте оказался вынужден признать свою неправоту относительно это парня и Фэй. Или же его раздражало, что Фэй первой оставила его, поступив по-своему?

Возможно, Данте удручало и то, и другое. В любом случае он не мог припомнить, когда женщина первой уходила от него. Тем более никто еще ни разу не разрывал контракт, подписанный с «Валенти Энтерпрайзиз». И потом, неужели Фэй надеялась, что ее поведение не повлечет за собой никаких последствий?

Данте слегка поерзал на месте, заметив, как официантка что-то шепчет Фэй на ухо. Наконец-то он увидел ее лицо и тихо пробормотал что-то себе под нос, ощущая триумф. Фэй медленно повернула голову в его сторону, и он увидел, как ее глаза широко раскрылись от удивления.


Визит Данте в ресторан «Маттесон» оказался наихудшим из того, что могла ожидать Фэй сегодня вечером, именно тогда, когда ей следовало сосредоточить все свое внимание на решении важных проблем. Девушка посмотрела на Данте с такой неохотой, будто ей предстояло опознать тело на месте ужасного преступления.

В кухне ресторана царила привычная суета. Никому не было дела до тех чувств, которые внезапно нахлынули на Фэй, едва она встретилась взглядом с Данте. Однако дело было не только в его неотразимости — Данте привык одним своим взглядом сводить с ума женщин, — а в осознании того, что этот мужчина весьма дорог Фэй. Ей захотелось подойти к отцу своего будущего ребенка и оказаться в его объятиях, чтобы почувствовать себя в безопасности. И это внезапно возникшее в душе чувство показалось Фэй невероятно опасным. Голос рассудка твердил ей, что нужно отвернуться от Данте и бежать прочь, даже не выясняя, какого дьявола он явился сюда. Это будет намного лучше, чем выяснять причину его приезда. Однако голос сердца пересилил разум.

Увидев Данте, Фэй ощутила вину за то, что избегала его.

Немного привыкнув к неведомым прежде ощущениям, девушка все-таки решила узнать, зачем приехал Данте. Не обращая внимания на сухость во рту, Фэй открыла дверь из кухни. Ее сердце билось настолько громко, что казалось, будто все посетители слышат его стук. Фэй считала себя обязанной сказать Данте о своей беременности. Неважно, какая последует реакция, сообщить о будущем ребенке она должна. Фэй жалела только о том, что заранее не продумала, как именно начнет об этом разговор с Данте.

Внутри у нее все переворачивалось, когда она подошла к его столику.

— Данте? — натянутым тоном произнесла она, глядя на него так, будто увидела привидение, и не зная толком, о чем дальше говорить. — Что ты здесь делаешь?

Несмотря на то, что Фэй запретила себе вспоминать о Данте, она думала о нем слишком часто, едва вернулась домой. Данте выглядел похудевшим, его смуглое лицо осунулось, на подбородке проступала едва заметная щетина, отчего он казался еще мужественнее.

— А зачем вообще сюда приходят посетители? Я пришел поужинать.

Ресторан «Маттесон» смотрелся великолепно, впрочем, как и его хозяйка. То, как Фэй управляла рестораном, говорило о ее таланте и энтузиазме. Данте сразу вспомнил, что именно этим она изначально завоевала его уважение и восхищение, которые снова, совсем некстати, стали пробуждаться в его душе. На Фэй было надето черное платье, а белокурые волосы были уложены в пучок. Всем своим видом она являла недоступность.

Бог мой! Как же Данте захотелось сорвать с нее это строгое платье и вытащить шпильки из ее волос, бросив их на недавно отполированный пол, а потом довести Фэй до такого состояния, когда она сама станет умолять его овладеть ею.

— Я слышал, что здесь произошли изменения: обновленное меню, инновационный декор. Похоже, этот ресторан обрел второе рождение.

Сначала Фэй намеревалась сразу же вывалить Данте информацию о своей беременности, чтобы с его невероятно чувственных губ пропала насмешливая улыбка и он был вынужден замолчать. Но она взяла себя в руки и возблагодарила Бога за то, что еще в состоянии унять трепет при виде этого мужчины.

Данте явно явился за тем, чтобы выяснить, разорился ли ее ресторан, как он и предполагал. Он, конечно же, рассчитывал на то, что его приезд окончательно расстроит Фэй и он утащит ресторан у нее из-под носа.

— Ты в Англии проездом? — негромко, но настойчиво спросила она. — Направляешься куда-нибудь?

— Я никуда не направлялся, Фэй. Ты ведь знаешь наверняка, зачем я приехал, — упрекнул он ее, даже не потрудившись говорить тише. — У меня в Лондоне дела.

Фэй нахмурилась. У Данте не было никаких деловых связей в Лондоне. При мысли об этом она еще сильнее занервничала. Неужели он обо всем узнал? Хотя она никому не говорила о ребенке. Иногда ей казалось, что он в состоянии читать ее мысли, но все же Данте не экстрасенс.

Ее озадаченный вид разозлил его.

— Позволь тебе напомнить условия нашего контракта. Мы договорились, что через месяц после возвращения в Лондон ты должна удвоить прибыль в своем ресторане, а я при этом получаю половину дохода или забираю у тебя твой бизнес.

Фэй безучастно уставилась на него, задаваясь вопросом, правильно ли расслышала его слова. Честно говоря, она испугалась, по ее спине пробежал холодок.

— Контракт прерван, Данте. Я перевела всю выделенную для меня сумму обратно на твой счет.

— И после этого, мисс Маттесон, вы считаете, что контракт разорван? Ясно одно: мы с вами не слишком долго обсуждали юридическую сторону правил успешного ведения бизнеса. — Он покровительственно покачал головой и продолжил выражать свое неодобрение: — Между прочим, контракт утрачивает силу лишь в конце месяца. Уехав от меня настолько поспешно, ты явно забыла об определенных условиях нашего договора. Должен сказать, меня удручает твоя беспечность.

Фэй сникла, но продолжала стоять на своем.

Ведь она так усердно работала, восстанавливая репутацию своего ресторана.

— Я ничего тебе не должна. Все деньги я перевела на твой счет.

Хотя Фэй осмеливалась надеяться, что прибыль ресторана «Маттесон» начнет постепенно увеличиваться, она знала: весь доход будет вкладываться в бизнес или пойдет на выплату банковского кредита. Даже если бы она что-то задолжала Данте, чего в действительности не было, ей нечем было бы ему платить.

— А как насчет оплаты тех навыков, которые ты получила, обучаясь у меня? Только не притворяйся, что опыт работы в моем ресторане ничего для тебя не значил.

Чувственный голос Данте, казалось, проникал в каждую клеточку тела Фэй. Она начала дрожать, но заставила себя напрячься, чтобы скрыть волнение.

— Если бы у тебя было время прочесть условия моего соглашения, которые я предлагала тебе, ты бы узнал, что планы преобразования ресторана «Маттесон» я разработала еще до своего приезда в Рим, — честно сказала Фэй.

Да, после возвращения домой из Италии она с новым воодушевлением принялась за работу, но все же воплощенные в реальность идеи не имели никакого отношения к Данте.

— Что же заставило банкиров предоставить тебе кредит, дорогая? Ведь они знали, что очень рискуют. Скорее всего, они предоставили тебе кредит, узнав, что я желал инвестировать в твой бизнес. Ты сообщила им о том, что стажировалась у меня?

Фэй густо покраснела. Она пришла в ярость оттого, что пыталась найти хоть слово правды в высказываниях Данте. Банкиры предоставили ей кредит только потому, что сочли ее кредитоспособной, разве не так?

Девушка посмотрела на развалившегося на стуле Данте, потом на реку, вид на которую открывался из окна позади него. Данте вел себя так, будто являлся властелином мира, а Фэй сейчас стояла перед ним, подобно фаворитке, призванной развлечь повелителя. Не пора ли сообщить Данте о том, что не все в этом мире делается по его указке? Возможно, он даже не предполагает такой возможности, так что лучше ему об этом поведать.

— Тебе никогда не приходило в голову, что на этом свете есть женщины, поступающие так, как только им самим хочется, Данте?

— Откуда такой гнев, Фэй? Если ты сейчас не в состоянии выплатить мне наличные, можно найти иной способ выполнения условий контракта, придя к взаимному соглашению, — он многозначительно оглядел ее с головы до ног. — Как насчет того, чтобы выпить после работы? Я хочу произнести тост за твой успех.

Фэй почувствовала, что больше не в силах сдерживаться. Данте продолжал играть с ней, как играет кошка с мышкой, и теперь решил ее прикончить. Ведь только поэтому ему доставляют такое удовольствие подобные игры разума.

— Боюсь, это невозможно, Данте.

— Почему? Ведь каждая клеточка твоего тела жаждет моего прикосновения прямо здесь и сейчас, несмотря на присутствие посетителей в ресторане.

— Потому что я беременна.

Фэй могла бы рассмеяться и сделать едкое замечание, когда их разговор резко прервался, а на лице Данте отразилось недоверие. Именно этого она больше всего и опасалась. Фэй не готовилась к этому разговору заранее, но знала, что если бы сказала о беременности не сразу, а постепенно подводила Данте к осознанию своего нынешнего положения, его реакция оказалась бы точно такой же.

Наверное, впервые в жизни Данте оторопел, на его лице появилась гримаса недоумения. Он смотрел на Фэй так, будто она была инопланетянкой.

— Как это возможно? — спросил он.

Фэй намеревалась покровительственным тоном преподать ему основы биологии. Мол, в природе существует разделение по полу и тому подобное, но тон Данте заставил ее отказаться от этой идеи. Внезапно его итальянский акцент стал сильнее заметен. Фэй инстинктивно понимала, что сейчас лучше с Данте не шутить.

— Ты не принимала противозачаточные таблетки?

Она глубоко вздохнула:

— Я не могла… не принимала.

Подняв голову, он в замешательстве посмотрел на нее, не поняв ее двойственного ответа.

— Не могла?

— Я не хотела предохраняться.

— Как мне теперь понять, когда ты говоришь правду о своих желаниях, а когда лжешь? — насмешливо поинтересовался он, потом поерзал на месте и закинул ногу на ногу. — Как давно ты об этом узнала?

— Неделю назад я сделала тест. — Фэй жалела о том, что разговор шел в слишком предсказуемом русле и был настолько бесполезным. — Я намеревалась сообщить тебе об этом.

— Когда? — обвиняющим тоном спросил он, барабаня длинными пальцами по столешнице. — По всей видимости, ты решила выждать момент, когда — за мое отцовство сможешь получить кругленькую сумму.

— Мне ничего от тебя не нужно, Данте. Я в состоянии вырастить ребенка одна.

Он резко поднялся на ноги. Его внушительный рост никогда прежде так не пугал Фэй, как сейчас.

— Одна? Ты намерена вырастить этого ребенка, даже не сообщая ему о том, кто его отец и что он является наследником состояния в Италии? — Данте говорил так громко, что несколько посетителей ресторана посмотрели на них, затем снова вежливо вернулись к своим блюдам, притворившись, будто не слышали ничего из ряда вон выходящего. — Если ты только попытаешься поступить подобным образом, я превращу твою жизнь в ад.

Дрожь, пробежавшая по спине Фэй, охватила все ее тело. Она наконец осознала всю силу угрозы Данте. Девушка не предполагала, что разговор с Данте об их будущем малыше закончится подобными угрозами с его стороны. Теперь все стало очевидно: Данте вполне способен забрать этого ребенка у Фэй навсегда.

— Однако здесь не место обсуждать правовую сторону этого дела, — резко продолжал он, заметив замершую неподалеку оробевшую официантку. Она подошла и поставила на стол заказанное Данте блюдо. — Я подожду, пока ты закончишь работу.

Фэй едва слышала его последние слова. До нее дошло только его сообщение о том, что в ресторане незачем обсуждать подобные вопросы. Она неохотно кивнула на его просьбу, вернее приказ, продолжить беседу, которую ей совсем не хотелось продолжать.

Если раньше она считала, что земля медленно уходит у нее из-под ног, то после заявления Данте она ощутила себя летящей в пропасть.

Данте при желании в любой момент заберет у нее их малыша.


— Ты выглядишь так, будто встретилась с привидением, — обратилась к Фэй ее мать, поджидавшая ее в кухне. Восторг, который отражался на ее лице весь этот день, уступил место обеспокоенности.

Фэй слабо вздохнула, проходя мимо наблюдавшей за ней Джози Маттесон, и подошла к разделочным столам. Девушка не сомневалась, что новость о присутствии в зале ресторана потрясающе красивого итальянца уже распространилась среди всех работников этого заведения.

— Синьор Валенти приехал, чтобы выразить сожаление о том, что вынужден прекратить свое участие? — тихо спросила Джози.

Фэй, чувствуя себя раздавленной, покачала головой.

— Его рестораны приносят такую умопомрачительную прибыль, мам, что ему незачем морочить себе голову всякими эмоциями типа сожаления.

Джози взяла Фэй под руку, почувствовав слабость дочери, и провела ее в раздевалку для официанток, потом развернула к себе лицом.

— Я имела в виду не ресторан.

Фэй посмотрела на нее и пару раз моргнула — сначала от удивления, а потом чтобы сдержать подступившие в глазам слезы.

Джози отвела прядь волос, выбившуюся из ее прически и упавшую ей на лицо.

Фэй пожала плечами. Ресторан «Маттесон», ребенок, она сама — Данте было безразлично все, когда речь заходила о получении прибыли. В каждой ситуации он находил выгоду, не задумываясь о жалости.

— Разницы нет, мам.

— И все же он приехал сюда и смотрит на тебя так, как может смотреть на женщину только влюбленный мужчина.

— Нет! — беспомощно запротестовала Фэй.

— Раньше твой отец точно так же смотрел на меня, — продолжала Джози.

— Он совсем не похож на папу, — то, с какой быстротой Фэй возражала матери, только показывало ее истинное отношение к Данте.

Джози вздохнула:

— Твой отец гордился бы тобой, Фэй. Я горжусь тобой.

— Я сделала только то, что должна была сделать.

— Ты добилась больших успехов, — спокойно сказала Джози таким тоном, каким может говорить только мать, понимающая, что ее дочь время от времени сама усложняет себе жизнь. — Когда ты посвятишь время лично себе, милая?

Фэй нахмурилась, испугавшись, что своим ответом дала матери понять, будто, восстанавливая репутацию ресторана, выполняла свой дочерний долг.

— Я не имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду, Фэй. Тебе нравится этот бизнес, но ресторан «Маттесон» был мечтой твоего отца. Именно поэтому он всегда был против того, чтобы ты бросала учебу. Он жаждал, чтобы ты нашла занятие по душе и была так же счастлива, как в день твоего первого отъезда в Рим, — она неторопливо растянула губы в улыбке и поцеловала Фэй в щеку. — Пора осуществить свои собственные мечты.

Жаль, что все не так просто, подумала Фэй. Жаль, что Данте не стремится разделить вместе с ней радость ее успеха. И, что бы там Джози ни прочла во взгляде Данте, его высказывание в то мгновение, когда Фэй заявила о возможности вырастить ребенка в одиночку — «Я превращу твою жизнь в ад», — говорило само за себя.

Именно эти его слова сейчас значили для Фэй все. Она заставила себя улыбнуться, хотя на душе у нее скребли кошки. Она цеплялась за призрачную надежду на то, что, если задержится на работе подольше, Данте устанет ее ждать и отправится восвояси.

Девушка тряхнула головой, наблюдая за тем, как персонал расходится по домам. Сейчас она была готова выполнить любую работу, лишь бы снова не встречаться с Данте.

Заперев дверь ресторана и обернув вокруг шеи вязаный шарф, Фэй поежилась от холодного октябрьского ветра и лишь потом заметила то, чего опасалась больше всего. На противоположной стороне улицы стоял лимузин.

Несмотря на слабое уличное освещение перепутать Фэй ничего не могла. Подобный автомобиль мог принадлежать только успешному бизнесмену.

— Только не говори мне, что обычно ходишь в такой час пешком, — раздался удивленный голос Данте из-за приоткрывшегося тонированного окна лимузина.

Фэй замерла на месте.

— Я живу неподалеку отсюда.

— Это ничего не меняет. Женщине не пристало ходить по улице в одиночку посреди ночи.

— Что ж, не все мы богаты, так что…

— А еще не все мы беременны, — произнес он таким тоном, будто для него это было новостью. — Давай, детка, залезай сюда.

Фэй направилась к автомобилю, рассердившись на себя за то, что с благодарностью принимает предложение Данте, поскольку теперь ей не придется идти пешком. Начинала сказываться усталость от событий сегодняшнего дня.

— Я беременна, но не больна, — проворчала она, когда Данте открыл ей дверцу лимузина.

Фэй уселась на подогреваемое кожаное сиденье, и внезапно утомление покинуло ее. Ей показалось, что она оказалась в иной реальности.

— Вот именно поэтому ты и должна быть особенно осторожной, — проговорил он одновременно сердито и обеспокоенно.

Фэй задалась вопросом, только ли из-за ребенка он так волнуется. Жаль, что однажды Данте вел себя так бесчеловечно, когда заявил обответственности Фэй за собственное предохранение, когда потребовал, чтобы она стала его любовницей на месяц, а потом приказал заплатить ему за тот опыт, который она приобрела, работая в его ресторане.

— Ты забыл, что мне нужно удваивать прибыль в ресторане? — спросила девушка.

Однако Данте не обратил внимания на ее вопрос, как будто теперь Фэй стала играть в его жизни новую роль, раз оказалась беременной. И она подумала, что рядом с Данте прошла путь от падшей женщины до женщины, вынашивающей его ребенка.

Данте резко переключил скорость, затем поехал в указанном Фэй направлении. Он явно был разочарован. Все-таки странно, размышлял он, мы столько времени провели вместе, а я только сейчас узнал адрес Фэй. Скорее всего, именно поэтому непродолжительные романы с женщинами устраивали его раньше. Мужчине, который заключает миллиардные сделки, незачем засорять себе голову всякими банальностями, вроде информации о своих любовницах.

— Удваивания прибыли, вернее, попытки удваивания прибыли твоего ресторана больше не потребуется, — растягивая слова, неохотно произнес Данте, словно менеджер футбольной команды, оправдывающий поражение в матче на собственном поле.

— Не потребуется для кого? — спросила она, сердясь на тон, каким он с ней разговаривал. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я всегда стремилась сделать ресторан «Маттесон» процветающим, даже если это не имеет никакого значения для тебя.

— Неужели ты всерьез считаешь, что сможешь продолжать управлять рестораном, будучи беременной?

— Почему нет? Женщина в состоянии нести ответственность и за собственную карьеру, и за свою семью, ты знаешь об этом. — В идеале Фэй больше всего хотелось бы растить ребенка, посвящая все свое время ему, а не работе. Однако жизнь диктовала ей совсем иные условия, отличные от ее устремлений.

— Ты решила все это совместить? — с отвращением произнес он и провел рукой по своим волосам. — Хочешь вскормить моего ребенка искусственно, а затем отдать в ясли, чтобы заняться собственной карьерой? Мой ребенок не игрунка!

— Игрушка, — машинально поправила его Фэй. При любых иных условиях она улыбнулась бы, потому что Данте редко ошибался в английских словах, но сейчас речь шла о том, что навсегда связывает мужчину и женщину.

— Тебе не придется ничего совмещать. Я позабочусь обо всем, — сказал Данте.

Фэй задалась вопросом, уж не решил ли он дать ей денег.

— Что будет, если я все же решу продолжать работать?

— Мой наследник не станет страдать из-за прихоти своей матери!

Фэй обратила внимание на акцентирование слова «мой». Данте, конечно же, рассчитывал на рождение сына. Взглянув ему в глаза, Она внезапно увидела в его взгляде что-то от маленького мальчика, который всегда был не слишком нужен своей матери. На мгновение Фэй захотелось наклониться к Данте, провести ладонью по суровому лицу и… поцеловать.

Но, когда Данте подъехал к дому и остановил автомобиль, она почувствовала к нему отстраненность. Ей казалось, что страстность, с которой она относилась к Данте, умерла в то мгновение, когда он заявил о ее положении его любовницы.

— Спасибо за то, что подвез меня, — кратко произнесла девушка, поднимая руку, чтобы открыть дверцу автомобиля и тщетно надеясь, что между Данте и ней больше не будет встреч. Фэй решила подумать о его требованиях завтра, когда у нее будет больше сил, чтобы справиться со всем, что на нее навалилось.

Однако Данте игнорировал ее слова.

— Вот здесь, — он мрачно уставился через окно автомобиля на ее дом, — ты намерена растить моего ребенка?

Фэй проследила за его взглядом и посмотрела на здание, в котором жила. Она снимала в этом доме квартиру с тех пор, как окончила учебу в университете, решив работать в ресторане «Маттесон». Многоквартирный дом в самом деле был старым и маленьким. Его можно было бы использовать для экранизации одного из романов Диккенса. Но невзрачность дома усугублялась тем, что было уже очень поздно, стояла холодная осенняя погода и начинался дождь.

А что Данте ожидал увидеть? Неужели рассчитывал, завернув за угол, увидеть роскошную виллу, подобную той, что есть у него в Тоскане, купающуюся в лучах солнца? Нет, Данте заранее знал, что жилищные условия Фэй отвратительны, и в этом было все дело.

— Внутри дом намного лучше, чем снаружи, — защищаясь, сказала она, по-прежнему держась рукой за ручку дверцы. — В любом случае я не понимаю, какая разница, где растить ребенка, если его окружает любовь?

— Разницы нет? Ты считаешь идеальными условия, когда ребенок является незаконнорожденным, а его мать все свое время проводит на работе?

Фэй заметила, как он сделал упор на слове «незаконнорожденный». Да, она всегда мечтала о том, что родит детей, выйдя замуж. Однако то, что предстояло сделать ей, а именно приспосабливаться под требования Данте, было для нее невыносимо.

— Конечно, они неидеальны, но для ребенка это все равно лучше, чем разрываться между двумя родителями, решившими бороться за него.

— Я тоже так считаю, дорогая, — медленно произнес Данте, его глаза странно заблестели.

Фэй посмотрела на него, сильно озадаченная и его взглядом, и его словами.

— Так что ты предлагаешь, Данте?

— Ты станешь моей женой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Нет, подумала Фэй, так предложение женщине выйти замуж не делают. Данте просто информировал ее о своем решении. А тон был такой, словно он говорил с поставщиком продовольствия. Данте огорошил ее подобным заявлением, даже не удосужившись узнать, чего на самом деле хочет она сама.

Фэй пристально смотрела на него, не зная наверняка, что именно надеется отыскать в выражении его лица, как вдруг усилившийся дождь громко забарабанил по ветровому стеклу автомобиля. Похоже, ничего не исправить. Фэй была беременна от Данте, поэтому он решил взять на себя обязательства и жениться на ней. Он желал удостовериться, что наследник «Валенти Энтер-прайзиз» признан законным, а его мать не совершает ничего неподобающего, вроде занятия карьерой. Иных причин жениться на Фэй у Данте не было.

Внезапно Фэй против воли вспомнила его виллу в Тоскане. Она представила, как стоит на крыльце виллы с ребенком на руках и ожидает возвращения Данте домой. В глубине ее души что-то дрогнуло. Нет, подумала она, все будет совсем иначе. Ведь та иллюзия, которую представляла себе Фэй, была наполнена любовью, а предложение Данте не предполагало никаких чувств. И мечта Фэй превратилась в кошмар: она представила, как сидит у кроватки ребенка и ждет Данте, не зная, где он и с кем. Разве сможет она жить рядом с человеком, не способным на взаимные чувства? Ведь всего одна неделя, проведенная в Италии, едва не погубила ее.

— Ты считаешь, что два человека, не любя друг друга, должны страдать, живя вместе только ради своего ребенка? — спросила Фэй.

Данте пожал губы. На краткий миг Фэй почувствовала триумф оттого, что ей удалось причинить Данте душевную боль. Она и представить не могла, что в мире найдется еще одна женщина, способная ответить на предложение Данте так же, как ответила она.

— Я сомневаюсь, что наши страдания от вынужденного брака будут намного сильнее тех, которые сопровождают многие другие пары, — выпалил он с досадой и насмешливо поднял бровь. — По крайней мере, мы знаем, что подходим друг другу в постели.

Фэй мрачно взглянула на него. Однажды она надоест Данте, поскольку это неизбежно, и куда тогда он ее отправит?

— В браке отношения строятся не только на основе секса, Данте.

Его охватило разочарование. Она говорила о своем желании к нему, как о каком-то ничего не значащем факте! Данте захотелось запустить руки под ее чересчур скромное пальто, коснуться мягкого и податливого тела и ласкать его до тех пор, пока Фэй не начнет умолять его заняться с ней любовью. Впервые в жизни он желал нечто большего, чем просто сексуальных утех.

— Да, в браке присутствует не только секс, — проворчал он, стараясь унять бурлившее в крови желание. — В браке рождаются дети.

А как насчет любви? Душа Фэй разрывалась на части. Разве браки не заключаются по любви?

— Вне брака рождается огромное количество детей, — сказала она. — Что, если я захочу остаться в Англии?

Дождь стал настолько сильным, что теперь ее дома практически не было видно. Почему всякий раз, когда она хочет добиться от Данте взаимности, они начинают ссориться? Фэй ведь даже притвориться не в состоянии, что в Лондоне ей будет лучше. Но разве может она позабыть о своей гордости и мечтах о будущем?

— Зачем тебе здесь оставаться? Тебе нужна независимость? — резко спросил он и, нахмурившись, отвернулся от нее.

— Потому что я нужна в ресторане «Маттесон».

Странно, но Фэй почему-то не стала заявлять ему, что вообще-то в Лондоне она родилась или что надеется однажды встретить здесь мужчину, который полюбит ее. И все оттого, что впервые в жизни она почувствовала себя по-настоящему дома только в Италии. Именно там она надеялась обрести настоящую любовь.

— Сегодня я был потрясен, — честно сказал Данте, отчего Фэй ощутила в душе гордость. — О деньгах тебе больше незачем беспокоиться. Теперь я не вижу причин отказывать тебе в инвестициях.

Возможно, успехи Фэй должны были бы возвысить ее в глазах Данте, однако теперь уже было поздно. Он считал, что она ничего не заслуживает, а теперь решил бросить ей подачку в виде денег, чтобы подобраться к своему ребенку. И все же Фэй не могла не признать, что он предложил ей замужество, решившись принять на себя обязательства.

— Если потребуется, ты сможешь управлять своим рестораном из-за границы.

— Ты сразу же отрицаешь возможность того, что я останусь здесь! Не удивлюсь, если твои юристы лишат меня родительских прав.

Фэй понимала, что ввязывается сейчас в опасный спор. Ее сердце колотилось так часто, будто она провела на боксерском ринге десять раундов. Однако она хотела понять намерения Данте до конца.

— Я считаю, что ребенок должен общаться с матерью.

Что ж, его слова были разумны. В глубине души Фэй надеялась, что Данте уверен в необходимости общения ребенка и со своим отцом. Однако только что он ясно дал ей понять: она будет исполнять при ребенке исключительно роль биологической матери. При мысли об этом в груди у Фэй заныло.

Она молчала, и это начинало его раздражать.

— Если ты и дальше будешь игнорировать то, что я говорю, мне придется на самом деле обратиться к юристам.

Фэй почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Она долгое время не произносила ни слова, понимая, что сейчас делает серьезный выбор. Хотя, если честно, выбора у нее не было. Ведь Данте все заранее решил.

— Поверь, Данте, я не игнорирую тебя. Да, я выйду за тебя замуж.

Никогда раньше Фэй не представляла себя произносящей подобные слова. Говоря о своем решении, она понимала, что рядом с Данте ее ждут далеко не радужные времена.

Он проводил Фэй до двери дома, держа над ее головой огромный зонт. Фэй невольно задалась вопросом, зачем защищаться от дождя, если в ее сердце отныне и навсегда поселилась стужа? Он сделал ей предложение стать его женой так, будто договаривался об очередной сделке. Фэй понимала, что для нее единственный способ вынести холодность Данте — это проявить к нему точно такую же отстраненность.

— Ты была у доктора? — небрежно спросил он, словно обсуждая практические детали сделки.

Фэй покачала головой.

— Почему? — удивился он.

— Я сделала домашний тест на беременность. У меня не было времени на визит к доктору.

— Тогда завтра же утром пойдем в клинику.

Все понятно, подумала Фэй, Данте решил получить твердые гарантии того, что станет отцом, прежде чем расстанется со своими деньгами и признает ребенка своим. Не забудь записать в своем ежедневнике, когда и какие симптомы беременности у меня проявляются, размышляла она. Данте явно не поверит ей на слово, пока не получит подтверждение от доктора.

— Я запишусь к врачу, но сомневаюсь, что мне удастся сделать это завтра, — сказала Фэй, отыскивая ключи. — Утром мне нужно быть в ресторане.

— Там справятся и без тебя, Фэй. Я обо всем позабочусь.

Два месяца назад она была готова отдать все что угодно, лишь бы «Маттесон» преодолел трудные времена. Теперь же ей казалось, будто она оставила в этом ресторане частичку своей души.

— Что касается доктора, я сообщу в одну из лондонских частных клиник о нашем приезде к девяти утра, — продолжал Данте. Что удивляться? На этом свете было много людей, ждавших визита Данте Валенти с распростертыми объятиями. — Потом мы поедем к ювелиру. Журналисты определенно пожелают увидеть на твоем пальце невероятно дорогое кольцо после того, как я объявлю о нашей свадьбе, — он сердито посмотрел на нее, будто ожидая реакции, но выражение лица Фэй было каменным.

Она совсем забыла, что теперь их повсюду будут сопровождать журналисты. Однако внезапно все это показалось ей незначительным, когда она вспомнила о недавно принятом решении.

Фэй подумала о том, как месяц назад вернулась в свою квартиру и сразу возненавидела ее за то, что раньше не замечала унылости и сиротливости своего жилища. Что ждет ее в будущем? Фэй предстоит делать только то, чего желает Данте Валенти, дабы удовлетворить ожидания окружающих людей относительно статуса его жены и матери его ребенка. Мнением Фэй никто интересоваться не будет. Ей придется навсегда забыть о своих желаниях.

Пусть так, но ведь у нее будет ребенок. И все-таки душевная боль от несправедливости положения, в котором она оказалась, становилась все сильнее. Наступит день, когда страдания Фэй будут настолько сильны, что она просто уже не сможет проснуться…

— Очень хорошо, — сухо произнесла она. — Увидимся в девять утра.

* * *
Фэй подумала, что жизнь оказывается совсем непростой и отличной от той, которую себе воображаешь, как только начинаешь идти вперед.

Едва она открыла глаза, проснувшись следующим утром, как почувствовала, что что-то не в порядке. И это было мягко сказано. В действительности происходило нечто ужасное. Фэй машинально присела в кровати. Предметы в комнате вроде бы стали приобретать очертания, но четко она их различить не могла. Дело было совсем не в тошноте.

Фэй нащупала ковер босой ногой. Ее одолевала не прежняя неприятная, но понятная слабость, к которой она постепенно начинала привыкать. С ее организмом происходило нечто иное.

Фэй в полутьме добрела до ванной комнаты, надеясь, что ее нынешнее состояние всего лишь последствия вчерашнего общения с Данте. И внезапно она вспомнила странное ощущение, когда поднималась с кровати, подумав тогда, что ей почудилось.

Она ведь беременна! Фэй зажмурилась, босые ноги неприятно холодил кафельный пол ванной комнаты. У нее не было месячных вот уже несколько недель. Она ведь недавно сделала тест на беременность. Это означает, что…

Как только Фэй увидела на полу у себя под ногами кровавое пятно, сразу же осела вниз, как тряпичная кукла. За мгновение до этого ей показалось, что она падает с очень высокого здания, а все самое ей дорогое остается наверху этого дома. А потом перед ее глазами все померкло.


Данте снова и снова нажимал кнопку домофона на доме, где жила Фэй. Решив, что домофон не работает, Данте проник внутрь через дверь помещения, где предполагалось находиться охране. Внутри здание на самом деле выглядело намного пристойнее, чем снаружи вчера вечером. Однако это было, скорее всего, потому, что теперь Данте четко знал: Фэй и его ребенку уже не придется жить здесь.

После вчерашнего разговора Данте не чувствовал себя победителем. Он хотел, чтобы она согласилась выйти за него замуж, признав это единственно разумным решением. И Данте совсем не ожидал, что Фэй согласится с ним так быстро. Она ведь всю свою жизнь только и делала, что доказывала свою независимость. Но почему, уступая ему, она вела себя так отстраненно?

Данте всегда считал отстраненность в характере женщины неким достоинством. Тогда почему теперь ему кажется, что он поступил с ней нечестно, заманил в ловушку, предложив в этой жизни все? Дьявол побери, Фэй очень искусно изображает из себя мученицу, и ему даже хочется доказать, что его влечет к ней не только физически. Ведь, по правде говоря, Данте приехал в Англию только потому, что ему не хватало сексуальной близости с Фэй.

Прыгая через две ступеньки, Данте поднялся по лестнице к ее квартире.

Трижды постучав в ее дверь и не дождавшись ответа, Данте заподозрил неладное. Фэй упряма, но сегодня они договорились пойти к доктору. В то мгновение, когда Фэй неожиданно сообщила Данте о своей беременности, он увидел в ее взгляде нескрываемое желание материнства, чего никак не предполагал ранее. Значит, ей небезразлично будущее их ребенка.

— Фэй! — проревел он через тонкую деревянную дверь. Ответа не последовало. Дверь явно была не слишком прочной. При желании Данте выломает ее. — Фэй?

В ответ снова молчание. Затем из-за двери раздался звук, похожий на стон раненого зверя.

Через мгновение Данте выбил плечом дверь; потом быстро прошел в гостиную. Там никого не оказалось. Еще одна дверь вела в кухню, вторая, должно быть, в спальню и ванную комнату.

Фэй пребывала в полубредовом состоянии. Ей уже казалось, что она наблюдает за собой откуда-то сверху. Она видела свое дрожащее тело и валяющуюся на полу пижаму, будто это было все, что осталось от нее. Из той реальности, в которой Фэй теперь находилась и которой не знала названия, она услышала стук в дверь, а потом кто-то позвал ее по имени.

— Боже! Что произошло? Что с ребенком?

Голос Данте был требовательным. Его темная фигура резко контрастировала с белым кафелем ванной комнаты. Данте опустился рядом с Фэй на колени. Этот его жест оказался настолько непривычным, что она удивилась.

И тут же снова глухо простонала.

— Мы сейчас же едем в больницу! — воскликнул Данте.

Едва взглянув на распростертую на полу девушку, Данте почувствовал, как его охватывает леденящая беспомощность. И внезапно он понял, что именно сейчас все правила, по которым он привык жить, летят ко всем чертям. На мгновение он затаил дыхание, но уже в следующую секунду осторожно подхватил Фэй на руки.

Ощутив прикосновение его теплых рук к своей покрытой липким потом коже, Фэй очнулась от забытья.

— Нет… — она покачала головой из стороны в сторону, будто это движение делало ее сильнее. — Ребенка… больше нет. — Произнеся это, Фэй закусила губу, на ее глаза навернулись слезы, а потом крупными горошинами потекли по щекам. — Доктор уже не нужен, — задыхаясь, сказала она. — Уходи… ты теперь свободен.

— Я никуда не уйду.

У Данте в душе что-то перевернулось. Взглянув на Фэй, он ощутил себя человеком, который насильно удерживает в ладони маленькую птичку, жаждущую свободы.

Завернув дрожащую Фэй в свое серое кашемировое пальто, он направился к выходу, пинком открывая перед собой все появляющиеся у него пути двери. Осторожно уложив Фэй на заднее сиденье, быстро уселся на водительское место и завел двигатель.

Данте отвез Фэй в местную больницу, где однажды, когда она была еще девочкой, ей удаляли гланды. Она сама назвала ему адрес, предполагая, что в знакомой обстановке ей будет немного спокойнее.

Привезя ее в больницу, Данте настоял на том, чтобы Фэй сидела в инвалидном кресле, пока он катил ее по коридору. Повсюду кто-то кого-то точно так же вез в специальном кресле: мужья — жен, жены — мужей, дети — родителей и наоборот.

Исключением было то, что все пациенты и те, — кто о них заботился в больнице, уже знали диагноз. Но ни Данте, ни Фэй еще ни о чем не знали наверняка. Выдержит ли она подтверждение доктором того, что уже сама предполагает? Сможет ли после этого спокойно попросить Данте отвезти ее домой и с сожалением во взгляде сообщить ему, что отношения между ними закончились? Ведь причины оставаться вместе больше нет…

Сердце его сжималось. За последние двадцать четыре часа жизнь решила сначала подарить Фэй счастливые мечты о будущем, похожие на экзотические фрукты, а потом заявить, что все эти фрукты отравлены.

— Данте, я не могу, — всхлипнула Фэй. — Отвези меня домой, прошу.

— Нет, Фэй, — твердо, но на удивление нежно сказал он. — Я не могу этого сделать.

Впервые в жизни Фэй почувствовала, что сейчас самое время позволить кому-нибудь позаботиться о ней.

* * *
Следующие тридцать минут показались ей вечностью. Она понятия не имела, что делают с ней доктора.

Данте настоял на том, чтобы Фэй осмотрели вне очереди, и, естественно, ему повиновались. Теперь же врачи осматривали Фэй с головы до ног. Она лежала, закрыв глаза и молясь о том, чтобы осмотр побыстрее закончился. Данте постоянно находился рядом с ней, хотя доктор попросил его подождать в коридоре. К своему сожалению, Фэй, теперь еще сильнее понимала, что по-настоящему любит в этой жизни только Данте.

И все это вовсе не потому, что она всякий раз с обожанием слушала рассказы Данте и со всей страстностью отвечала на его ласки, когда они занимались любовью. Причиной тому было ее желание видеть рядом с собой в трудную минуту именно Данте.

Фэй казалось, будто она настолько хорошо выстроила свою жизнь, что ей теперь никто не нужен, но все же испытывала потребность быть рядом с ним. И все это не только оттого, что он привез ее в эту больницу или потребовал незамедлительного врачебного осмотра. Все произошло потому, что в одно из самых ужасных мгновений в ее жизни, когда она, возможно, потеряла все, одно присутствие Данте дало ей ту поддержку, которую она уже не ожидала ощутить.

— Итак, Фэй…

Услышав голос доктора, она открыла глаза и, смахнув с лица слезы, посмотрела в доброе лицо врача.

— Я приношу свои извинения за столь долгий осмотр, но боюсь, что вам придется привыкнуть к подобного рода процедурам.

Нахмурившись, Фэй инстинктивно бросила взгляд на Данте. Он тоже хмурился, и на его лбу виднелись незаметные ранее морщины.

Доктор продолжал говорить:

— К сожалению, кровотечение в первом триместре беременности становится обычным явлением и возникает из-за нервозности у будущей матери и отца ребенка. Однако если вы посмотрите на экран, находящийся перед вами, то увидите, что ваш ребенок развивается как положено.

Только теперь Фэй заметила прямо перед собой маленький монитор, расположенный в ногах кровати, и, открыв рот, уставилась на изображение на нем. Слова доктора показались ей драгоценным живительным нектаром, которому она пока еще не позволяла проникнуть в свой мозг.

И вдруг она увидела ЭТО. Посреди экрана, заполненного черно-белыми зернами, находилось темное пятнышко совершенной формы, которое едва заметно подрагивало в такт биению сердца. Для любого другого человека все это не имело бы никакого значения. Но для Фэй увиденное оказалось величайшим даром, какой преподносила ей судьба. Это пробудило в ее душе неведомые ранее эмоции. Казалось, что ее душа поет.

— Все… в порядке? — неуверенно спросила Фэй доктора. Она до сих пор не могла поверить, что изображение на экране монитора не мираж, созданный ее разумом, чтобы оградить израненную душу от переживаний.

Она неосознанно протянула руку и положила ладонь на руку Данте. Он неотрывно смотрел на экран монитора, погруженный в собственные размышления.

— Все отлично, — заверил ее доктор. — Вы можете идти. Я рекомендую вам воздержаться от работы на несколько дней. Однако вам нужно прийти на осмотр, когда срок беременности достигнет двенадцати недель.

— Спасибо, — улыбнулась ему Фэй, а Данте молча пожал доктору руку, после чего тот вышел, оставив их одних.

Только после ухода доктора Фэй почувствовала облегчение в полной мере. Ее охватила такая радость, что она забыла о своем решении быть сдержанной и отстраненной. С ребенком все в порядке! Он развивается нормально. Фэй сама видела его на экране монитора собственными глазами. Через пять недель она снова увидит своего ребенка во время проведения УЗИ. Возможно, ей придется посещать доктора уже в Италии. Поженятся ли они к тому времени с Данте?

Фэй посмотрела на непривычно притихшего Данте. Он мог сколько угодно напускать на себя вид человека, чье сердце подобно камню, но, вне всяких сомнений, его растрогало то, что он увидел на экране монитора.

С его помощью Фэй поднялась с кровати, и он набросил ей на плечи свой пиджак.

Девушка пыталась разрядить напряженную атмосферу, которая тяготила их обоих.

— Похоже, покупку кольца придется отложить, — беспечно произнесла она, когда оба направились к двери.

Раньше подобное высказывание Фэй разозлило бы Данте и он счел бы ее расчетливой золотоискательницей, однако теперь наступили иные времена. Сейчас ее слова только подтвердили, что он вел себя совсем неправильно с того мгновения, как приехал в Англию. Они с Фэй оказались непримиримыми противоположностями, но все же им удалось сотворить чудо, которое Данте увидел на экране монитора. При виде своего ребенка он ощутил, как его душа наполняется неведомыми прежде чувствами.

— Покупать кольцо незачем.

На секунду Фэй задалась вопросом, уж не вытащит ли сейчас Данте из кармана кольцо с драгоценным камнем и не наденет ли ей на палец, как обычно делали главные герои в кинофильмах. Однако несколько лет назад Фэй ошиблась, решив, что Данте умеет быть романтичным. Ей не нужно было сейчас смотреть на его суровый профиль, чтобы понять: сказочного финала не будет.

— События сегодняшнего дня вынудили меня подумать над тем, что ты сказала.

Подобной фразы Фэй от него не ожидала. С каких это пор он решил прислушаться к ее точке зрения?

— Я согласен с тобой. Двое родителей не могут страдать, живя друг с другом только ради ребенка.

Фэй остановилась, когда они вышли в коридор. Она ослышалась? Осознав, что сказанное Данте ей не почудилось, девушка зажмурилась. Затем, открыв глаза, посмотрела в лицо Данте. Никогда прежде она так близко не рассматривала суровые черты его лица. Внезапно она поняла, что именно сейчас между ней и Данте все закончится.

— А как насчет твоих убеждений в том, что ребенок должен быть законнорожденным? — беспомощно сказала Фэй. — Ты же говорил, что ребенку нужны оба родителя.

— Я передумал.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Что тут удивляться? Конечно же, Данте передумал. Теперь все изменилось. Разве ему есть дело до будущего Фэй, когда его больше всего заботит новое оформление интерьера отеля «Иль Майя»?

Фэй сидела, свернувшись калачиком, на диване в своей квартире, уже в сотый раз прокручивая в мозгу события последних двух дней.

Что ей следовало ответить на заявление Данте? Ведь именно она пыталась убедить его пересмотреть свои взгляды на будущее их ребенка. И не кто иной, как она стремилась к тому, чтобы воспитать малыша в одиночку, держась подальше от мужчины, который никогда не сможет любить ее.

Теперь Фэй просто не могла изменить своего мнения и начать умолять его жениться на ней. Едва Данте в полной мере осознал, что значит быть мужем Фэй, как сразу же захотел сбежать от нее за сотни миль. Если сейчас Фэй попросит его взять ее в жены, он уж точно еще больше отстранится от нее.

И все же вряд ли он испугался ответственности, когда получил подтверждение беременности Фэй. После того как Данте беспечно заявил Фэй о том, что их свадьбы не будет, он помог ей усесться в автомобиль, довез до дома и настоял, чтобы она отдохнула. То есть вел себя как истинный джентльмен. Вчера утром он даже заехал к Фэй и поинтересовался ее самочувствием.

Однако Фэй все никак не могла поверить в искренность его поступков. По крайней мере, будучи любовницей Данте, она редко видела его галантность. Теперь он, кажется, стал проявлять заботу о ее здоровье. Но все это только оттого, что она вынашивает его ребенка. Все это похоже на проверку, в том ли температурном режиме работает духовка на кухне.

Если бы Фэй не была так напугана из-за событий того утра, то решила бы, что сейчас Данте пытается казаться хорошим человеком, чтобы впоследствии, после рождения ребенка, ему было легче получить над ним единоличное опекунство. Однако зачем тогда он так старательно убеждал Фэй в том, что это не является его намерением?

— Мы обсудим будущее в другой раз, — сказал он, уходя, — но я уверен, что мы сможем прийти к обоюдовыгодному соглашению.

Фэй знала о присущей Данте безжалостности, но вот непорядочность никогда не была ему свойственна.

Что же означали его нынешние высказывания? Неужели ей придется всю свою жизнь терзаться от неопределенности, а ее отношения с Данте, начиная с этих пор, перерастут в сдержанные разговоры с уточнением бесконечных деталей и в договоренности о посещении доктора для проведения УЗИ?

Когда ребенок родится, Фэй будет вынуждена устраивать Данте встречи с его наследником. Вот так их ребенок и станет кочевать из рук в руки: от матери к отцу и наоборот. Фэй будет по-прежнему безнадежно любить Данте, а он начнет устраивать свою жизнь заново. И все ее воспоминания об их отношениях будут разбиваться о скалу безнадежности. Потому что всякий раз, глядя на их ребенка, она будет вспоминать Данте.

Иногда Фэй казалось, что Данте намного легче справляться с трудностями. Его равнодушное отношение к чувствам других людей позволяло ему реже расстраиваться…

Фэй отложила в сторону карандаши и посмотрела на рисунок, лежащий у нее на коленях. Внезапно на нее навалилась слабость. Девушка, все никак не могла привыкнуть к тому, что следует отдыхать время от времени, как говорил доктор. Данте также постоянно твердил об этом. Поэтому Фэй решила воспользоваться выдавшейся свободной минуткой, чтобы разработать дизайн будущей детской для своего ребенка.

Пока ее мысли блуждали, она закончила набросок стены в виде фрески, на которой изображались деревья со спелыми плодами, оранжевое солнце и домашний скот. Подобная фреска идеально подошла бы для оформления детской комнаты на вилле в Тоскане… Фэй понимала, что такой дизайн будет неуместен в ее унылой квартирке.

Она устало закрыла глаза и почувствовала, как у нее сдавило горло. Как было бы хорошо, если бы после возвращения из Италии ей удалось с головой погрузиться в работу. Тогда у нее совсем не осталось бы времени на грустные размышления, которые одолевают ее сейчас.

Теперь Фэй сознавала, что в таком случае никогда бы не позволила своим мечтаниям настолько глубоко укорениться в ее душе. Ведь сейчас, даже занимаясь рестораном «Маттесон», она будет не в состоянии отвлечься от грустных мыслей. И все потому, что если даже Данте позволит ей вернуться на работу, ее присутствие там будет требоваться все меньше и меньше. Недавно нанятый менеджер отлично справляется со своими обязанностями, а Фэй сможет руководить рестораном, работая дома.

Девушка считала, что должна чувствовать себя так, будто с ее плеч свалился громадный груз, но этого не происходило. Она, конечно же, радовалась тому, что в ресторане появляется все больше улыбающихся посетителей, а персонал с энтузиазмом выполняет свои обязанности, больше не беспокоясь о том, что может остаться без работы. Семейный бизнес Маттесонов был восстановлен. Однако события последних нескольких дней заставили ее считать, что в этой жизни у нее имеются более важные дела.

Фэй очень испугалась, что может потерять своего ребенка. Она впервые в жизни пережила и ужас, и реальность угрозы. Больше всего ей запомнилось странное состояние, при котором ей казалось, будто ее силой удерживают под водой. Ребенок, к которому она уже прониклась любовью, мог лишиться возможности появиться на свет и стать частичкой Фэй. Затем на нее нахлынула еще одна волна страха: Фэй боялась, что, потеряв ребенка, она лишится внимания того, кого любит больше всего в этой жизни. Эта любовь продолжала жить в ее душе вопреки всем правилам.

Уже дважды Фэй уходила от Данте. Интересно, а почему она ни разу перед своим уходом не призналась ему в своих чувствах? Возможно, Данте ждал от нее именно этого. Но Фэй так и не смогла сказать о своем желании быть ему не просто любовницей.

Данте значил для нее слишком много. Она ведь отдалась ему шесть лет назад не потому, что была шлюхой, а из-за обуявшего ее чувства. Она, наивно полагала, что Данте влюбится в нее после того, что между ними впервые произошло. Осознание всего этого подтолкнуло Фэй к мысли о том, что, возможно, она не всегда верно поступает. Вероятно, ей не следовало так отчаянно защищать свое сердце от переживаний, ведь она все равно влюбилась в Данте.

Самым неприятным оказалось то, что момент ее душевного прозрения совпал с отказом Данте жениться на ней. Почему он передумал? Неужели, обнаружив Фэй лежащей без сознания в своей квартире, он понял, что не сможет прожить всю жизнь с нелюбимой женщиной? Или увидев на экране монитора собственного ребенка, вдруг осмыслил поспешность своего решения? Возможно, Данте понял, что, следуя традиции, он вовлечет в свою жизнь массу проблем.

Что бы он там ни считал, Фэй никогда прежде не была так уверена в том, что Данте не хочет видеть ее рядом с собой. И внезапно ей показалось бессмысленным признаваться в своих чувствах тому, кому нет до этого никакого дела.

Фэй не могла винить Данте. Он всегда говорил ей о предохранении и ни разу не солгал насчет ее положения любовницы. Сначала Фэй была для него работником, потом стала сожительницей. Она отлично подходила ему в обоих случаях. Теперь девушка не могла даже злиться на Данте. Он был таким, каким его создала природа. И Фэй, несмотря ни на какие недостатки Данте, продолжала его любить.

Неожиданно раздался звонок в дверь, чему Фэй несказанно обрадовалась. Теперь можно отвлечься от невеселых размышлений. Почему никто никогда не говорил ей о том, что после бурных любовных отношений в сердце остается ужасная пустота?

Она неторопливо опустила ноги, обутые в тапочки, на пол и пошла к двери, надеясь увидеть на пороге одного из работников ресторана «Маттесон». Возможно, кто-то пришел, дабы сообщить, что без ее помощи не обойтись.

— Это ты?

Странно, но Фэй удивилась, увидев на пороге Данте. Он ведь говорил ей, что им предстоит обсудить кое-какие детали. Кроме того, ему явно не терпелось узнать о самочувствии Фэй.

Судя по внешнему виду — белая рубашка, темный костюм, — Данте забежал к ней на минутку, воспользовавшись перерывом между деловыми совещаниями. И даже несмотря на это, Фэй затрепетала. Будет ли она испытывать подобный трепет десять лет спустя, когда Данте станет приходить к ней по вечерам, чтобы узнать, как идут дела у их ребенка? А во время подобного времяпровождения Фэй будет думать о том, как жаждет с ним близости, задаваться вопросом, где и с кем он проводит время.

Фэй заставила себя очнуться от размышлений и вернуться в реальность.

— Можно войти?

Ей очень хотелось ответить Данте отказом, незачем ему приходить сюда. Если он снова здесь объявится, то после ухода будет мерещиться ей в каждом углу. Ее повсюду станет преследовать образ темноволосого, мускулистого красавца. Хотя, дьявол побери, она и без его визитов не перестает думать о нем.

Фэй кивнула и сделала шаг назад, позволяя ему войти, внезапно засмущавшись вида своих аляповатых шлепанцев. Это был подарок Криса, преподнесенный ей несколько лет назад. На шлепанцах красовалось изображение вишневого пирога. Фэй положила одну ступню на другую, закрывая рисунок на тапках.

— Кофе будешь? — спросила она, закрывая дверь и поворачиваясь к нему лицом, не зная, чем занять руки.

— Я приготовлю сам, а ты присядь, — приказал Данте, нахмурившись.

Неужели он считает, что теперь, после угрозы выкидыша, она способна только открывать дверь?

— Нет, Данте, кофе приготовлю я.

Девушка прошла в кухню, жалея о том, что не удержалась и взглянула на себя в зеркало. Оказавшись в кухне в одиночестве, она сняла шлепанцы и засунула их за батарею отопления, а потом распустила волосы. К сожалению, придется остаться в объемном сером свитере и выцветших джинсах. Интересно, любовницы Данте заранее приводят себя в порядок, ожидая его появления в любую минуту? Возможно, так поступают все его женщины. Именно поэтому определение «подружка Данте Валенти» не остается с каждой его женщиной надолго.

— Я сейчас приду! — крикнула Фэй, глядя на чайник, который слишком долго нагревался. Она хотела хотя бы как-то нарушить тишину.

— Что?

Фэй повернула голову в сторону гостиной.

— У меня есть только быстрорастворимый кофе без кофеина, Данте, и молоко, годится?

— Годится, спасибо.

Интересно, знает ли он о том, как кормят в государственных школах, что такое школьные обеды? Впрочем, вряд ли ему это интересно.

Данте стоял у потрепанного дивана, рассматривая набросок фрески, который она оставила на журнальном столе. Фэй задержалась на пороге, держа в руках кружки и жалея, что вовремя не убрала рисунок.

— Ты чувствуешь себя лучше?

Нет, подумала Фэй, лучше я себя не чувствую. Да это и невозможно, поскольку теперь твой образ преследует меня повсюду.

— Немного лучше, спасибо, — она подошла к дивану. — Присаживайся, пожалуйста.

Как же ей до сих пор удается не поссориться с Данте? Она и представить себе не могла, что будет в состоянии вести ничего не значащий разговор с мужчиной, которого любит и ребенка которого вынашивает. Данте сейчас казался ей обычным гостем, с которым она недавно познакомилась на балу.

— Ты все так же хорошо рисуешь, — проговорил он, кивнув на ее рисунок, и вытянул перед собой ноги, будто ему было не слишком удобно сидеть на стареньком диване. — Для чего это?

Фэй поставила кружки на стол, даже не подложив под них салфетки, как делала обычно, и закрыла альбом для рисования.

— Я просто хотела как-то провести время, — она присела на стул напротив Данте и закинула ногу на ногу.

Он открыл рот, чтобы продолжить, но в это мгновение зазвонил его сотовый телефон.

— Извини, я должен ответить.

Поднявшись на ноги и отвернувшись к окну, Данте быстро заговорил по-итальянски. Разговаривая, он поглаживал пальцами сувенир, привезенный Фэй из Тосканы, который лежал на подоконнике.

Фэй наблюдала за движением его пальцев. Данте закончил разговор и, отключив телефон, положил его в карман пиджака, потом повернулся лицом к Фэй.

— Я прошу прощения.

— Не беспокойся об этом, — искренне сказала она, понимая, что для него дела всегда превыше всего. Благодаря бизнесу, Данте стал тем, кем является. И если бы Фэй заранее знала, что Данте уважает только тех, кто разделяет его точку зрения, между ними не возникло бы столько противоречий. — Ты не должен чувствовать себя обязанным постоянно приходить сюда и узнавать о моем самочувствии, Данте. Тебе нужно заниматься делами. Я знаю, что твое присутствие всегда где-нибудь требуется.

— Именно поэтому я и пришел сюда.

Он что, намерен обсуждать с ней вопросы бизнеса?

Фэй медленно кивнула.

— Если ты приехал насчет нашего контракта, то я обещаю, что в конце месяца на твой счет в Италии будет переведена обещанная сумма.

Это означало, что первая прибыль ресторана «Маттесон» пойдет не на выплату кредита, а на уплату долга Данте. Фэй решила, что лучше сразу с ним расплатиться по полной.

Данте пристально посмотрел на нее, черты его лица стали резче.

— Нет, Фэй, я пришел не за этим. Я сказал, что с радостью инвестирую в твой ресторан.

Интересно, зачем ему это понадобилось? Данте так хочется, чтобы Фэй всегда чувствовала себя ему обязанной?

Снова присев на диван, он продолжал:

— Мне только что позвонили из офиса в Риме. Последние два дня я искал подходящее здание для размещения головного офиса моей компании в Лондоне. Пока мы здесь с тобой разговариваем, уже оформляется сделка купли-продажи.

На этот раз Фэй уставилась на него с удивлением. Данте решил переехать?

Зачем ему перебираться в Лондон? Фэй почувствовала, что разнервничалась так, как не волновалась уже давно. Итак, говоря о том, что они с Фэй смогут прийти к обоюдовыгодному соглашению, Данте имел в виду свои встречи с ребенком не только по выходным и праздникам. Он изначально хотел принимать активное участие в воспитании ребенка. А это значит, что Фэй никогда не удастся избежать встреч с ним. Она будет вынуждена постоянно быть в курсе его дел и новых любовных романов.

— Но зачем? — искренне спросила она.

Конечно, поступок Данте был логичен, но ведь раньше он никогда не учитывал чьи-то интересы, кроме своих. Неужели он изменит свой образ жизни, оставит любимую Италию и переведет головной офис своей компании в Лондон, хотя никто не просит его об этом?

Данте раздраженно нахмурился, будто причина его поведения была так же очевидна, как таблица умножения.

— Я хочу, чтобы у моего ребенка были оба родителя. Это окажется невозможным, если мы будем находиться в разных странах. Ты хочешь жить в Англии. Я же смогу работать, где угодно.

Фэй почувствовала себя побежденной. Данте снова повернул ситуацию таким образом, чтобы поступить по-своему.

— У ребенка будут оба родителя, но они ведь окажутся неженатыми, — прошептала она, словно обращаясь к самой себе.

Нет, нужно немедленно взять себя в руки и прекратить мечтания. Этот разговор напоминал тот, что они вели вчера, хоть и был об ином.

— Я ошибся, предложив тебе выйти за меня замуж.

Во взгляде Данте появилось выражение, какого Фэй никогда не видела. Это очень напоминало раскаяние, которое совсем не подходило ему. А в его голосе слышалось сожаление, что оказалось для Фэй еще хуже. Неужели он приехал за тем, чтобы все это высказать ей?

— Ты ведь считал, что так будет лучше для ребенка, — монотонно проговорила Фэй, опустив глаза и теребя край свитера.

— Да, — произнес Данте, признаваясь себе в том, что, несмотря на желание избежать ошибок своей матери, он продолжает их повторять. Всю свою жизнь Данте считался только со своей точкой зрения, не обращая внимания на желания других людей. Он и с Фэй хотел поступить подобным образом, заставив ее выйти за него замуж… Внезапно Данте поднялся на ноги с таким выражением лица, будто ему в еде попался камешек, который нужно немедленно выплюнуть. — Но я предлагал тебе выйти за меня замуж не только по этой причине.

Фэй подняла глаза от кружки с кофе и нахмурилась. Он хочет таким образом, чтобы ей полегче жилось? Что бы там ни говорил Данте, каждое его слово подобно ножу, который он вонзает все глубже в сердце.

— Что за причина, Данте? Неужели ты нарисовался в ресторане «Маттесон», чтобы преклонить передо мной колено, хотя даже не знал о моей беременности? А после решил, что лучше всего сначала потребовать денег, — язвительно сказала она.

— Я приехал не из-за этих чертовых денег! — его чувственные губы изогнулись, словно отобиды. — Я приехал потому, что скучал по тебе.

Фэй приказала себе не реагировать на эти лишенные смысла слова.

— Ты имеешь в виду, что скучал по нашим утехам? — решила уточнить она, ожидая его бурной реакции, но ее, как ни странно, не последовало. — Такова истинная причина твоего приезда? Ты был уверен, что я не смогу выплатить тебе выданную мне сумму, значит, мне пришлось бы расплачиваться с тобой сексуальными услугами, — Фэй отмахнулась от эротического образа, совсем некстати появившегося у нее в голове. — Я уверена, что ты легко найдешь себе очередную любовницу, жаждущую твоего расположения. Если журналисты не лгут, вожделеющие тебя женщины уже выстраиваются в очередь! — допив кофе, Фэй со стуком поставила кружку на стол.

— Я раньше тоже так думал, — признался он с мрачным выражением лица. — Но теперь понял, что мне никто, кроме тебя, не нужен.

— И все оттого, что я оказалась единственной женщиной, которая сама ушла от тебя? В конце концов, после того, как мы в первый раз были близки, ты не стал искать меня, разве не так?

Данте покачал головой.

— Я знаю, что вел себя с тобой очень несправедливо, Фэй. Ты работала на меня, я нес за тебя ответственность. Когда же лишил тебя невинности, то не мог найти себе оправдания, поэтому и начал обвинять тебя в расчетливости. Я считал тебя соблазнительницей, а себя — жертвой.

— Извини, что не соответствую привычным тебе стандартам.

— Эти стандарты и стали причиной всех моих проблем. Мне оказалось легче оттолкнуть тебя, обвинить, чем признать собственную вину. Когда я узнал, что ты не взяла купленное мной платье, то понял свою ошибку. Мне не следовало считать тебя такой же, как все мои прежние женщины. Я решил позвонить тебе тогда, но выяснил, что ты уже уехала за границу с каким-то мужчиной. Я настолько ревновал тебя, что даже предположить не мог, как это между тобой и твоим спутником не будет никаких отношений. — Данте беспокойно зашагал по комнате. — Когда ты вернулась, прося у меня денег, я, невзирая на доказательства твоей невиновности, заставил тебя стать моей любовницей.

Сказанное Данте многое теперь объясняло в его поведении. Однако, зная мотивы его поведения и понимая причины беспокойства, Фэй все равно не могла так легко смириться с этим. Для нее ничего не изменилось. Они с Данте были по-прежнему слишком разными.

— И что теперь? Ты решил, что нужно поверить в мою правдивость, поскольку я вынашиваю твоего ребенка?

— Через несколько недель после твоего отъезда из Тосканы я приехал по делам в Рим и встретился с Крисом, — он как-то странно посмотрел на нее, будто не хотел дальше говорить. — Он… оказался со своим парнем.

— С Риком? — холодно осведомилась Фэй. — О чем вы разговаривали?

Итак, Данте наконец-то стало известно, что Крис — гей. Чего он теперь ждет от Фэй? Неужели рассчитывает, что она сейчас ему на радостях вручит медаль за заслуги?

— Я понял, что ошибся насчет тебя и Криса. Потом я приехал в ресторан «Маттесон» и узнал, что ты беременна. Ты даже не сообщила мне об этом!

Фэй почувствовала, что немного успокаивается:

— А по-моему, как раз сообщила, — усмехнулась она, глядя на него из-под опущенных век, все-таки сознавая, что сама вела себя неправильно.

Однако Данте был захвачен собственными мыслями.

— Потом я начал размышлять, почему ты не сказала мне о своей беременности. Ты ведь могла потребовать от меня денег или сделать так, чтобы я никогда не узнал о ребенке. Я понял, что ты хотела воспитать его в одиночку. Хуже всего то, что ты бы сумела вырастить этого ребенка без моей поддержки.

— Ты сердился на меня за свою уверенность в том, что я стану хорошей матерью? — удивленно спросила Фэй.

— Нет. Я сердился потому, что мне не следовало тебя отпускать еще шесть лет назад, когда мы впервые были близки.

Фэй вспомнила слова Елены о том, что Данте ведет себя как собственник с женщинами, которые ему небезразличны. Сейчас ее голова шла кругом.

— Два дня назад я был разозлен еще сильнее на самого себя, — едва слышно признался Данте. — Это было, когда ты… — внезапно он заговорил с более заметным итальянским акцентом, — когда ты решила, что потеряла ребенка. Слава богу, все обошлось, но я понял: это разобьет твое сердце, но ты сможешь освободиться от меня. До меня дошло, что хотя мы и можем пожениться, ты согласишься стать моей женой только лишь из-за желания всегда быть рядом с ребенком. Я возненавидел себя. Поверь, это не слишком приятное чувство.

Фэй глубоко вздохнула. Она могла поспорить, что подобное чувство — доказательство любви Данте к ней. Как же все-таки их угораздило принести друг другу столько страданий?

— Ты считал, что я выйду за тебя замуж только потому, что ты шантажировал меня? — Заметив, что Данте снова нахмурился, Фэй решила высказать ему все, что накопилось в душе. — Как по-твоему, почему я отдалась тебе, когда мне было восемнадцать лет? Почему даже не сопротивлялась, когда ты заставил меня стать твоей любовницей?

Данте опять принялся мерить шагами комнату.

— Мне не хочется это признавать, Фэй, но я знаю, что у женщин имеются такие же сексуальные потребности, что и у мужчин. Именно поэтому… — он поджал губы, — было бы несправедливо заставлять тебя выходить за меня замуж и лишать независимости.

— Ты полагаешь, что, не выйдя за тебя замуж, я найду себе другого мужчину?

— Возможно, я и отличный любовник, Фэй, но все же не сомневаюсь, что ты непременно найдешь мне замену.

Фэй вспомнила то мгновение, когда она со всей ясностью осознала происходящее с ней. Можно ли сейчас во всем признаться ему? Скрывать свои чувства и далее будет несправедливо.

— Впервые ты переоценил свое умение предвидеть события, Данте. Ты мой единственный любовник.

В жизни Данте было не так много мгновений, когда он замирал на месте от неожиданности. Сейчас наступил именно такой момент. Хотя, задумавшись об этом, он вспомнил один из случаев, когда вот так же оторопел: это произошло много лет назад, когда Данте поднял глаза от меню в ресторане «Маттесон» и увидел одну белокурую официантку…

— Как такое возможно? — спросил он.

Он казался таким же удивленным, как и в ту секунду, когда Фэй сказала ему о своей беременности. Девушка невольно улыбнулась. Смешно, но Данте был настолько проницателен в сложных деловых вопросах, а простого, очевидного не замечал.

— После того как ты не стал искать меня шесть лет назад, мне не слишком-то хотелось снова заводить любовные романы. Хотя на моем пути встречалось немало мужчин, жаждавших моего внимания, — сердито сказала она.

Они долгое время смотрели друг другу в глаза, потом Данте произнес:

— Ты уже говорила, что брак строится не только на основе секса.

Фэй поднялась на ноги и подошла к Данте вплотную, заставляя его посмотреть на нее.

— Да, Данте, таково мое твердое убеждение. Так почему, по-твоему, я до сих пор пытаюсь отказаться стать твоей женой? Ведь именно в Тоскане мне больше всего хочется вырастить нашего ребенка. Я же признаю, что смогу управлять рестораном и заниматься дизайном, работая дома, в Италии, если захочу. — Произнося эти слова, она рисковала как никогда в своей жизни. Но что-то подсказывало ей о своевременности этого признания. — Все потому, Данте, что я люблю тебя. Будучи твоей любовницей, я старательно скрывала от тебя это чувство и очень страдала от этого.

Вздрогнув, он посмотрел на нее в упор. Впервые за все время Фэй не увидела в его взгляде цинизма, даже черты лица смягчились.

— Ты любишь меня, — повторил Данте, но уже утвердительно.

Он будто решил попробовать эти слова на вкус. Вот уже долгие-долгие годы никто не признавался ему в любви. Казалось, никто прежде не говорил Данте о своих чувствах, ничего не требуя взамен.

Фэй поняла, что ее признание полностью изменит самого Данте.

— Это значит, что ты все же согласишься выйти за меня замуж? — тихо спросил он.

— Все зависит от того, по какой причине вы делаете мне предложение стать вашей женой, мистер Валенти; — поддразнила его Фэй.

Она заметила, как губ Данте коснулась улыбка. Наконец его лицо осветилось нескрываемой радостью.

— Вы отлично знаете эту причину, мисс Маттесон. Мне кажется, что я влюбился в тебя в ту самую секунду, как впервые увидел, — сказал он и взял обе ее руки в свои ладони. — Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была моей женой. Я жажду, чтобы у нас с тобой была семья.

Данте всегда мечтал о том, как его семья будет сидеть за обеденным столом. И лишь сейчас воображаемые им персонажи стали похожи на него и Фэй.

— Что ж… — произнесла она и сделала долгую паузу, потом, будто задумавшись, подняла глаза к потолку. — Мне кажется, что я смогу принять твое деловое предложение.

— Не заставляй меня считать тебя глупее, чем ты есть, — ответил Данте.

Его чувственная нижняя губа изогнулась в лукавой самодовольной усмешке.

— Разве такое может быть? — Фэй провокационно вздернула подбородок.

— Лучше поскорее поцелуй меня, красавица.

Произнеся это, Данте собственническим жестом обнял Фэй и припал к ее губам. Их поцелуй длился долго, до тех пор, пока оба не позабыли обо всем на свете. Единственное, о чем помнили Данте и Фэй, так это о том, что им не прожить друг без друга.


Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ