Кладбище кукол [Валерий Михайлович Роньшин] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Валерий Роньшин КЛАДБИЩЕ КУКОЛ
Глава I ЯСИК НОИК
Неприятности чаще всего приходят оттуда, откуда их вовсе не ждешь… Жизнь двух подружек, Юльки Чижиковой и Юльки Рыжиковой, складывалась просто замечательно. Во-первых, начинались летние каникулы. Во-вторых, родители у обеих Юлек укатили кто куда (у Чижиковой — на Север, в командировку; у Рыжиковой — на юг, в отпуск); а значит, можно было ходить на ночные дискотеки, устраивать дома вечеринки, играть до одурения в стрелялки-убивалки на компике… Короче, полный букет удовольствий. В последний учебный день девчонки решили вместо школы закатиться в ресторан. Отметить успешное окончание седьмого класса. И не в какой-нибудь забегаловке, типа «Макдоналдса» с его вечными гамбургерами и чизбургерами, а в самом что ни на есть шикарном, дорогом ресторане. В наше время попасть в ресторан не проблема. Даже для школьниц. Были бы только, как говорится, баксы. А баксы у Чижиковой и Рыжиковой были. Сразу после отъезда родителей обе Юльки «сели» на телефон и принялись обзванивать модельные агентства. (Чего непродвинутые родичи явно бы не одобрили.) Ну а дальше пошло как по маслу. Ведь у обеих подружек имелись длинные-предлинные ноги. А в модельном бизнесе ноги ценятся выше головы, это вам не Академия наук. Поэтому после первого же кастинга (то есть выбора моделей) девчонкам предложили «делать дефиле», проще говоря — учиться ходить по подиуму. Рыжикова с Чижиковой быстренько этому научились и уже через пару дней приняли участие в традиционном показе мод в казино «Олимпия». И заработали аж по триста баксов. Вот так-то! И теперь подружки сидели в рыбном ресторане «Империал» и оживленно болтали. О чем? Да о парнях, конечно. Чижикова рассказывала Рыжиковой о своем новом увлечении. — Та-а-кой классный парень, — с придыханием говорила Юлька, — та-а-к классно целуется… — А вы каким поцелуем целовались? — интересовалась другая Юлька. — Японским [1]. — Да, неплохой поцелуйчик, — со знанием дела оценила Рыжикова. — А поцелуй с разворотом не пробовали [2]? — Пробовали… Юные красавицы знали толк в поцелуях. За свою четырнадцатилетнюю жизнь и та, и другая Юлька сменили не одного бойфренда. И даже не двух. — А как его зовут? — спросила Рыжикова. — Тоха. — Антон, что ли? — Ага, Антон. Он от меня прямо без ума. Говорит, у него еще никогда такой классной девчонки не было. Рыжикова саркастически скривила губы. — И ты на это купилась? Да они все так говорят. — Ну и что, все равно кайфово. К тому же он такой красавчик. Хочешь, фотку покажу? — Не дожидаясь ответа, Чижикова достала снимок. — Гляди, какой симпатюля. Рыжикова еще больше скривилась. — По-моему, он для тебя малость староват. — Ничего не староват. Ему всего шестнадцать с хвостиком. — И большой хвостик?.. — не без ехидства осведомилась Рыжикова. — Да ладно тебе, Рыжик, — отмахнулась Чижикова. — Нам ведь тоже не по семь лет… К тому же я не собираюсь встречаться с ним целую вечность. Попудрю ему мозги с недельку и найду другого. Как говорит моя маман: «В жизни главное — разнообразие». — Это точно, — согласилась Рыжикова. — Он меня постоянно на «ужастики» водит, — продолжала Чижикова. — Я уже объелась всеми этими «Воплями», «Криками», «Стонами»… А вчера, знаешь, что смотрели? — Что? — «Диван-вампир». — Говорят — чумовой «ужастик». — Да ну, полная лажа. Там диван кровь высасывает у всех, кто на нем спит. Прямо разбух от крови. А один мужик ка-а-к даст по нему ножом, кровища из дивана ка-а-ак хлынет… Фу, гадость, — поморщилась Чижикова. — А еще куда ходили? — На кладбище. — Куда-а?! — округлила глаза Рыжикова. — На кладбище. Тохе нравится на кладбищах тусоваться. Кстати, мы с ним на кладбище и познакомились. Прикольно, да? — Ну-у, не знаю. — Рыжикова вновь взглянула на снимок. Ей вдруг показалось, что она уже видела этого Тоху. — Слушай, Чижик, я его где-то видела. — Где ты могла его видеть? — Не помню… А как его фамилия? — На фига мне его фамилия? — засмеялась Чижикова. — Я за него замуж не собираюсь. В этот момент к столику подошел официант. С усами. — Что будем заказывать, девочки? — бодренько поинтересовался он. Чижикова тут же начала дурачиться: — Нам, пожалуйста, картошку в мундире, селедку неочищенную и два кусочка черствого хлеба… Официант оценил Юлькино остроумие. — Хе-хе-хе, — посмеялся он в усы. — Шутница, однако… Ну а все-таки, девочки, чего желаете? И подружки пожелали крабов с овощами, печеного гуся с паприкой, отварного осетра в огуречном рассоле и стерлядь, фаршированную раковыми шейками. Усатый официант убежал выполнять заказ. А Чижикова и Рыжикова вернулись к прерванному разговору. — Тоха меня сегодня в «ночник» зовет, — похвасталась Чижикова и предложила: — Пошли с нами, Рыжик. И Влада своего возьми. Рыжикова хмыкнула: — Вспомнила. Я Влада еще на прошлой неделе отшила. — Да не гони. — Честное слово. — У вас же такая романтическая любовь была. — Была да сплыла. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Ну а что мне теперь — застрелиться? — Он же тебе такие обалденные стихи писал… — Мечтательно закатив глаза, Чижикова продекламировала:Глава II «ПРЕДСКАЗЫВАЮ СМЕРТЬ»
Полдень был не за горами. Солнце стояло в зените. А Чижикова с Рыжиковой стояли на набережной Мойки и кормили уточек. Кидали им в воду мякиш от батона. Невдалеке шумел Невский проспект. — Слушай, Рыжик, — вернулась к прежнему разговору Чижикова, — так ты идешь с нами в «ночник»? — Ой, Чижик, я даже не знаю. — Пошли. Повеселимся. — А нас туда пустят? — Конечно, пустят. В ночные клубы с восемнадцати лет пускают. — Ты думаешь, мы тянем на восемнадцатилетних? — В этом прикиде — не тянем. Но мы же намажемся, накрасимся… — Наштукатуримся, — подхватила Рыжикова. — Вот именно! Да мы будем выглядеть на двадцатник, не меньше! Девчонки дружно засмеялись. — А во сколько вы идете? — спросила Рыжикова. — Тоха должен мне звякнуть. Тогда и договоримся. Но я думаю, часиков в десять. — Хорошо. Я тоже пойду. — Ура-а! — запрыгала Чижикова. — Ну мы там с тобой дадим жару! Оторвемся на полную катушку! — Это точно. — С Тохой познакомишься. — Где же все-таки я его могла видеть? — вновь попыталась вспомнить Рыжикова. — Вот сегодня у него и спросишь. Может, и он тебя где-нибудь видел. Девчонки направились к Невскому. — Ой, гляди, Чижик, — со смехом воскликнула Рыжикова. — Прикол какой! — Где? — завертела головой Чижикова. — Да вон… — тыкала Рыжикова пальцем в сторону большой вывески:МАГИЧЕСКИЙ САЛОН ГОСПОЖИ ТЕРЕЗЫА чуть ниже было написано:
ПРЕДСКАЗЫВАЮ СМЕРТЬ. КТО ЖЕЛАЕТ УЗНАТЬ, КОГДА ОН УМРЕТ, МОЖЕТ ОБРАТИТЬСЯ В НАШ САЛОН. ИССЛЕДОВАНИЕ ПЛАТНОЕ. ТАЙНА ГАРАНТИРУЕТСЯ.— Давай зайдем, — предложила Чижикова. — Ой, нет, — поморщилась Рыжикова. — Ну давай, Рыжик. Узнаем, когда умрем. Это же Прикольно. — Не хочу. — Ну-у Ю-у-ль… — заканючила Чижикова, — ну пожа-а-а-алуйста… — Отстань! — Ну Юлечка, солнышко… Ну ради меня… — Отстань, я тебе сказала. — Не отстану. — Да они ж, наверное, офигенные деньги дерут. — Я за все заплачу. — Нет, все равно не пойду, — ответила Рыжикова, ощущая в душе какое-то нехорошее предчувствие. — Ах, так! — мстительно вскричала Чижикова и легко запрыгнула на низкий парапет набережной. — Эй-эй! — предостерегающе окликнула ее Рыжикова. — Смотри в Мойку не плюхнись. — Специально плюхнусь, если не пойдешь, — пригрозила Чижикова и чуть было действительно не упала в воду. — Ой, мамочки! — заверещала она, теряя равновесие. Рыжикова вовремя сдернула подругу с парапета. — Шизанутая! — Да, я шизанутая, — подтвердила Чижикова. — Сейчас по-настоящему в Мойку прыгну, если не согласишься. — Ну ладно, — нехотя уступила Рыжикова. — Идем в твой дурацкий салон. — Йес! — радостно завопила Чижикова. — Вот увидишь — это будет круто! — Угу, — буркнула Рыжикова, чувствуя, как на душе становится все тоскливее. И главное, непонятно — почему? Магический салон напоминал офис преуспевающей фирмы: дорогая офисная мебель, дорогая оргтехника… Навстречу девчонкам шагнул мужчина в дорогом костюме. — Здравия желаю! — по-военному поздоровался он. — Здрасте, — ответили ему обе Юльки. — Я секретарь госпожи Терезы. Чем могу служить? — Мы хотим узнать, когда умрем, — запросто брякнула Чижикова. — Это стоит пятьдесят долларов. — Пятьдесят? — обалдели подружки. — Так точно! — За двоих? — уточнила Рыжикова. — Никак нет! С каждой. — Что-то больно много берете, — заметила Чижикова. — А вы хотите столь ценную информацию бесплатно получить? — Что уж в ней такого ценного? — спросила Рыжикова. Секретарь объяснил: — Зная день своей смерти, вы можете грамотно спланировать оставшуюся жизнь. Не спеша подобрать местечко на кладбище, заказать памятник… Да и вообще пожить в свое удовольствие. — А ваш салон гарантию дает? — спросила Чижикова. — Так точно. Если в течение двух недель со дня предсказания клиент не умирает — деньги возвращаются. — Ладно, уговорили… — Юлька протянула секретарю стодолларовую купюру. — За двоих. — Госпожа Тереза вас сейчас примет, — сказал секретарь, пряча деньги. И добавил: — Вам еще повезло, девочки. Многие по году ждут приема. Госпожа Тереза — очень занятой человек. Он нажал кнопку переговорки. — Да, Жорж? — послышался хрипловатый женский голос. — К вам клиентки, Тереза Михайловна. — Пусть заходят. — Слушаюсь! — И девчонкам: — Проходите, пожалуйста. Подружки прошли в соседнюю комнату. И словно бы попали в другой мир. Звуки улицы, дневной свет… — все это осталось за дверью. Девчонки очутились в сумрачном помещении. На черном столике стоял черный подсвечник с тремя горящими свечами, тоже черными. И лежал череп-пепельница. Госпожа Тереза курила тонкую сигару. Это была уже немолодая женщина с ядовито-зелеными волосами, кроваво-красными губами и мертвенно-синими ногтями. — О-о, — томно промолвила она, — какие прелестные девочки. Присаживайтесь, крошки, — указала дымящейся сигарой на два черных стула. Девчонки сели. — Вы экстрасенс? — бойко поинтересовалась Чижикова. — Нет, дорогуша, — ответила госпожа Тереза. — Я ведьма. — Настоящая ведьма? — Да уж не игрушечная. — И вправду можете предсказать, когда человек умрет? — Легко, детка. У меня по этой части ба-а-льшой опыт. Я ведь сама в детстве два раза умирала. Первый раз — в пять лет, в реке утонула. Второй раз — в пятнадцать, под машину угодила. — А-а, так вы пережили клиническую смерть, — поняла Чижикова. — Я про это читала. Вы увидели яркий-яркий свет, а потом попали в длинный-длинный тоннель, да? Госпожа Тереза выпустила в потолок колечко дыма. — Какие глубокие познания о смерти в столь юном возрасте. — А что, разве не так? — Нет, милая. Я увидела маленькую девочку в белом платьице. Это и была моя Смерть. — Девочка-Смерть? — удивилась Чижикова. — Да, девочка-Смерть, — подтвердила госпожа Тереза. — К взрослым приходит взрослая Смерть. А к детям — детская Смерть. У Смерти много обличий… — Я фигею, — сказала Чижикова. А Рыжикова молчала. Хорошее настроение у нее улетучилось еще на улице, а сейчас в душу вползал самый настоящий страх. Она жалела, что поддалась на уговоры подруги и пошла в магический салон. Чижикова продолжала вовсю любопытничать: — Страшно было умирать? — Вовсе нет, — отвечала госпожа Тереза. — Даже приятно… У Рыжиковой холодок по спине пробежал от этих слов. А Чижиковой хоть бы что. Захихикала. — «Приятно»? Ну вы загнули. — Нисколько. Смерть — самое прекрасное, что есть на свете. — Однако вы живы, — с подколом отметила Чижикова. — Ничего подобного. На самом деле я мертвая. И от этих слов у Рыжиковой холодок по спине пробежал. А Чижикова опять захихикала. — Все-то вы сочиняете, — прямо заявила она. — Мы вам не верим. Да, Рыжик? — Ага, — выдавила из себя Рыжикова. — Верить или не верить — дело ваше, — невозмутимо ответила госпожа Тереза, сбив пепел сигары в череп-пепельницу. — А докажите, что вы ведьма, — начала по обыкновению прикалываться Чижикова. — Наколдуйте чего-нибудь. — Что именно? Я знаю десять тысяч способов колдовства. — Ну коне-е-чно… — скептически протянула Чижикова. — Вы можете по моей фотке определить, каким деревом я была в прошлой жизни, да? — Как раз этого я и не могу. А установить по фотографии, жив человек или нет — запросто. — Сейчас мы это проверим. — Чижикова, подмигнув Рыжиковой, достала из рюкзачка фотографию своего бойфренда. — Что вы про него скажете?.. — протянула она снимок госпоже Терезе. Ведьма мельком глянула на фото. — Только одно: он мертв. — А вот и нет! А вот и нет! — торжествующе завопила Чижикова. — Мы с ним сегодня в ночной клуб идем! Понятно вам? — Ты можешь идти с ним куда угодно, детка. Но этот юноша мертвый. Причем мертвый с самого рождения. — Как это? — Он родился от мертвецов. — От каких мертвецов? Госпожа Тереза равнодушно пояснила: — От живых родителей рождаются живые дети, а от мертвых — мертвые. Так что, милочка моя, твой Тоха — мертвец. Тут уж Чижикова сразу и не нашлась, что ответить. Ведь имени своего парня она госпоже Терезе не называла. Повисла пауза. Ведьма, затянувшись напоследок, кинула сигару в пепельницу. — Давайте-ка, красавицы, перейдем к делу. Вы, я так понимаю, хотите узнать, когда умрете? — Да, хотим! — с вызовом ответила Чижикова. — А вы уверены? — В чем? — В то, что вы этого хотите. — Да, уверены. Точно, Рыжик? Рыжикова кивнула, хотя она-то как раз и не была уверена. — Сейчас узнаете, — с усмешкой произнесла госпожа Тереза. — Кто первый? — Я! — вскочила со стула Чижикова. — Разувайся, детка. — Зачем? — Я предсказываю смерть с помощью ногомантии. — А что это такое? — Гадание по ноге. — А по какой ноге вы будете гадать? По левой или по правой? — По левой. Чижикова сняла левый ботинок. С минуту ведьма изучала линии Юлькиной ступни. Потом сказала: — Ты, дорогуша, проживешь сто один год. — Я фигею! — присвистнула Чижикова. Госпожа Тереза посмотрела на Рыжикову. — Теперь ты, лапонька… А ты, рыбка, — обратилась она к Чижиковой, — подожди ее за дверью. — О’кей! — весело откликнулась та и не удержалась, чтоб напоследок не съязвить: — Спасибо за приятное вранье, Тереза Михална! — Пожалуйста, — в тон ей ответила ведьма. Юлька вышла. А вторая Юлька осталась один на один с ведьмой. — Боишься меня, лапонька? — спросила у нее госпожа Тереза. — С чего вы взяли?.. — занервничала Рыжикова. — Боишься, боишься, — усмехалась ведьма. Поднеся подсвечник с горящими свечами чуть ли не к самому Юлькиному носу, госпожа Тереза начала пристально вглядываться в Юлькины черты. Рыжикова еще больше занервничала. — Что вы меня разглядываете? Ведьма не отвечала. — Может, мне разуться? — спросила Юлька. — Не надо. Я и так вижу печать смерти на твоем лице. Увы, дорогуша, ты умрешь раньше, чем состаришься. Во рту Рыжиковой пересохло. — А… когда? — Сегодня. Бедная Юлька чуть со стула не упала от такого предсказания. Она знала, конечно, что когда-нибудь ей придется умереть. Ну там лет через семьдесят или на худой конец через пятьдесят… Но сегодня?! — Да, сегодня, — повторила госпожа Тереза, словно отвечая на невысказанный Юлькин вопрос. — Но мне же только четырнадцать, — пролепетала Рыжикова. — Это не имеет значения. Главное не сколько человек прожил, а сколько ему осталось. А твоя жизнь уже на исходе. — Но… но я же ничем не болею. — Умирают и не от болезней, зайка. Смерть — он всегда рядом. Можно угодить под машину, разбиться на самолете, поскользнуться, захлебнуться, подавиться… Смерть — она всегда рядом, — повторила ведьма. — Вы это точно знаете? — Что Смерть — рядом? Абсолютно точно. — Нет, то, что я умру именно сегодня. Госпожа Тереза помедлила с ответом. И в Юлькиной душе полыхнула надежда. — Не точно, да?! Не точно?! — Ну, скажем, так — шансов у тебя почти никаких. — «Почти»?! — ухватилась Рыжикова за это слово, как утопающий за соломинку. — Значит, все-таки есть шанс?! — О-о-чень маленький. Но если вдруг такое чудо случится, и ты сегодня не умрешь, приходи завтра, я тебе сообщу новую дату смерти. Бесплатно. — Спасибо. — Юлька потерянно побрела к выходу. — До свидания, — сказала она от дверей. — Скорее уж — прощай, — поправила ее ведьма. На ватных ногах Рыжикова вышла из комнаты. В холле Чижикова вовсю кокетничала с секретарем. — Вы женаты? — игриво спрашивала она. — Никак нет! — отвечал секретарь. — Что, еще не встретили свою любовь? — Так точно! И тут Рыжикова выходит. Белая, словно снег. — Рыжик, что с тобой? — кинулась к ней Чижикова. — Ничего. Идем отсюда. На улице кипела обычная жизнь. Шли прохожие. Мчались машины… — Ну чего она тебе там наговорила? — добивалась Чижикова от подруги. — Она сказала… сказала… — глотала Юлька слезы. — Что?! Что?! — Что я сегодня умру, — с трудом выговорила Рыжикова. И расплакалась. А Чижикова рассмеялась: — Ой, не могу! И ты поверила в эту чушь?! Да это все лапша на курином бульоне! — Ты думаешь? — Конечно!.. Не сходи с ума, Рыжик. — Но она же назвала имя твоего Тохи. Вот откуда она его узнала?! Откуда?! — Да это какой-то фокус, в который мы просто не въехали. Не бери в голову. — Чижикова глянула на часы и ужаснулась: — Я фигею — половина пятого! Было же двенадцать! — Ага, — подтвердила Рыжикова. Она тоже помнила, что в салон они вошли около двенадцати. Находились девчонки там от силы полчаса. Тем не менее часы у обеих Юлек показывали шестнадцать тридцать. — Тогда нам пора по домам, — сказала Чижикова. — Готовиться. — К чему? — не поняла Рыжикова. — Здрасте, приехали. Ты что, забыла? Мы же сегодня в «ночник» идем. Рыжикова и впрямь забыла. А теперь и настрой был не тот. — Я, наверное, не пойду, Чижик. — Из-за этой двинутой тетки? Ну ты даешь, Рыжик. Не думала, что ты такая суеверная. — Да я не суеверная… — Суеверная, суеверная, — настаивала Чижикова. — Вот на таких дурочках, как ты, всякие шарлатаны денежки и делают. Хотела Рыжикова ответить, что это ведь Чижикова затащила ее в салон и сто долларов выложила. Но вместо этого сказала: — Может, госпожа Тереза и шарлатанка, но сглазить она меня вполне могла. — Да, сглазить могла, — согласилась Чижикова. — В общем, смотри сама, Рыжик. В принципе можем и завтра в «ночник» закатиться. «До завтра надо еще дожить», — невольно подумала Рыжикова. — О, моя маршрутка! — воскликнула Чижикова. — Я побежала. А вечерком я тебе звякну. Вдруг ты передумаешь. О’кей? — О’кей. — Пока! Увидимся! И Чижикова помчалась к маршрутному такси, даже не подозревая, что вместо ночного клуба она попадет в морг.
Глава III
КУКОЛЬНИК
Дома Чижикова накрасилась, намазалась и наштукатурилась.
— Классный видок! — сказала она своему отражению.
Плюхнувшись в кресло, Юлька нацепила наушники и врубила плеер. Стала раскачиваться в такт зазвучавшей мелодии. Чижикова не боялась пропустить Тохин звонок. У нее был автоответчик. Но время шло. А Тоха не звонил.
«Вот блин, — подумала Юлька. Обычно она первая парням не звонила. Слишком жирно для них. Но в данном случае ситуация была иной. Тоха обещал позвонить — и не звонил… А вдруг с ним что-то случилось?
Прождав еще с полчасика, Чижикова не вытерпела. Позвонила сама.
— Майор Гвоздь на проводе! — чеканно ответил ей мужской голос.
Юлька явно попала не туда. Сбросив звонок, она вновь набрала Тохин номер.
— Майор Гвоздь на проводе! — отчеканил все тот же голос.
Чижикова в третий раз попыталась дозвониться до Тохи.
И опять на проводе оказался майор Гвоздь.
«Вот блин!» — привычно подумала Юлька. А вслух спросила:
— Простите, у вас какой номер?
— А ты какой набираешь? — вопросом на вопрос ответил майор.
Чижикова сказала.
— А зовут тебя как? — продолжал задавать вопросы неведомый Гвоздь.
— Предположим, Юля. А что?
— Ты, наверное, с Антоном хотела поговорить?
— Да, — несколько растерялась Чижикова.
— Когда ты с ним виделась в последний раз?
— Вчера.
— Где?
Это уже походило на допрос.
— Вам-то не все равно? — вызывающе произнесла Юлька. — Позовите Антона.
— К сожалению, он не может подойти.
— Почему?
— Его убили сегодня утром.
— Как убили?! — ахнула Чижикова.
— Из пистолета.
— Из какого пистолета?
— Автоматического. Системы «Макаров».
У Юльки голова кругом пошла.
— А кто его убил?
— Маньяк один. По прозвищу Кукольник.
— Кукольник… — машинально повторила Чижикова.
— Так точно. Он на месте преступления всегда куклу оставляет. Это у него такая визитная карточка.
— Он и Антону куклу оставил? — автоматом спросила Юлька.
— Так точно, — подтвердил Гвоздь. — Куклу Барби. Мы поэтому и догадались, что это его рук дело.
— Это не его рук дело. Куклу Барби я Антону подарила.
— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул майор. — А зачем ты взрослому парню куклу подарила?
— Прикололась… — вздохнула Юлька.
— Хм-м, — промычал Гвоздь. — Выходит, Кукольник здесь ни при чем. Я сразу и подумал: странно как-то…
— Что — странно?
— Кукольник специализируется на четырнадцатилетних девочках. И обычно орудует не пистолетом, а шприцом.
— Шприцом?
— Так точно. Делает жертве укол ламинола. Та отрубается. И Кукольник ее сжирает. Живьем.
— Я фигею! — вырвалось у Чижиковой. — Он что, людоед?
— Так точно, — в очередной раз подтвердил Гвоздь. — Маньяк-людоед… Тебе, кстати, Юля, сколько лет?
— Четырнадцать.
— Значит, он и тебя может слопать, — сделал вывод майор. — Поэтому будь начеку.
— Буду, — пообещала Юлька и замолчала, не зная, что еще сказать.
— Петр Трофимыч, — прозвучал в трубке чей-то голос в отдалении, — прикажете тело в морг отправлять?
— Ну а куда ж еще? — ответил майор и вновь обратился к Чижиковой: — Юля, а ты не могла бы завтра подъехать в морг номер семь?
— Зачем?
— На опознание. Таков порядок.
— Хорошо, я приеду.
— Он находится на перекрестке улиц Бабеля и Врубеля. Знаешь, где это?
— Знаю. Я рядом живу.
— Правда? — обрадовался майор. — Тогда подходи прямо сейчас. Через часок. Договорились?
— Договорились.
— Вот и отлично! До встречи в морге.
Чижикова положила трубку. И сама легла. На диван. Закрыла глаза. Перед ее мысленным взором сразу же возник образ улыбающегося Тохи. Никогда она его больше таким не увидит. Юлька протяжно вздохнула. Да, жизнь полна сюрпризов. И не всегда приятных.
Прошло полчаса. Пора было идти в морг.
Чижикова встала и пошла.
Столько раз она пробегала по улице Врубеля и даже не подозревала, что низкое здание между магазинами «Фото» и «Охота» — морг.
У входа висела табличка:
ГОРОДСКОЙ МОРГ № 7Из глубины морга слышалась музыка. Отнюдь не похоронная. Звонок отсутствовал. Юлька постучала. Дверь открыл подвыпивший мужчина. — Морг закрыт! — весело сообщил он Чижиковой. — У нас свадьба! — Какая свадьба? — опешила Юлька. — Директор морга женится. Слышишь?.. — Мужчина приоткрыл пошире дверь. — Горь-ко! Горь-ко! — скандировал нестройный хор. — А вам не привозили… — начала было Чижикова. Но мужчина ее перебил: — Нам никого не привозили. Мы уже третий день гуляем. Юлька вернулась домой. И сразу увидела мигающий индикатор автоответчика. Кто-то оставил сообщение, пока она отсутствовала. Чижикова нажала кнопку. И ушам своим не поверила. — Приветик, Чижик-Пыжик, — зазвучал Тохин голос. — Появишься — звякни. Жду ответа, как электрик света. Юлька с колотящимся сердцем набрала номер. — Алло, — сказал Тоха. — Антон, это ты? — все еще не верилось Чижиковой. — Ну а кто же. — Я фигею… — А что такое? — не понимал Тоха. — Сейчас расскажу. И Юлька рассказала. — Нет, ты представляешь… — никак не могла она успокоиться. — Да-а, круто тебя прикололи. — Прикололи? — Конечно. Ты не туда попала, а там какой-то прикольщик сидит. — Но этот майор Гвоздь назвал твое имя. — Ты скорее всего первая назвала. — Ничего подобного. Он сказал: «Ты с Антоном хочешь поговорить?» — Значит, совпадение. Фамилию мою ты ему не называла? — Я ж ее не знаю. — Ну вот. Выходит, просто имена совпали. — Так ты думаешь, это прикол? — Уверен. — А может, и вправду какой-нибудь Кукольник убил какого-нибудь Антона? — Вряд ли. Я бы знал про этого Кукольника. Ведь я всю криминальную хронику по телику смотрю. Чижикова успокоилась. — В «ночник»-то идем? — спросила она. — А как же. Я для того тебе и звонил. — А почему так поздно? — с притворной суровостью осведомилась Юлька. — Угадай с трех раз. — И не подумаю. Быстро говори. — Я искал тебе подарок. — Какой подарок? — В честь нашего знакомства. Сегодня ровно неделя, как мы познакомились. — И что ты мне подаришь? — заулыбалась Чижикова. — Не скажу. — У-у, — надула губы Юлька. — Чего «у-у»? — Ну скажи, Тошка. — Не скажу, не скажу, не скажу, — дурачился Антон. — Ах ты, поросенок, — любовно обозвала его Юлька. В общем, поболтав в этом духе еще минут пять, они договорились о встрече. Чижикова выскочила в коридор. Но на полпути к лифту вспомнила о Рыжиковой. О том, что обещала ей позвонить. Вернулась. Набрала номер. — Чего надо? — ответил ей противный мужской голос. Юлька явно опять попала не туда. Потом что никаких мужских голосов, тем более противных, в квартире у Рыжика быть не могло. Сбросив звонок, Чижикова вновь набрала номер. — Чего надо? — услышала она все тот же голос. История повторялась… — Извините, у вас какой номер? — спросила Юлька. — Не знаю я, какой здесь номер, — пробурчал тип. — А ты кому звонишь-то? — Подруге, — ответила Чижикова и хотела положить трубку. Но тип сказал: — Ну есть тут одна девка. С бородавкой на шее. Юлька ощутила укол беспокойства. У Рыжика как раз под правым ухом была родинка. — Позовите ее, — осторожно попросила Чижикова. — Она дрыхнет. — Что? — Что слышала. Я ей сделал ма-а-ленький такой укольчик. И она сразу отрубилась. Ха-ха-ха… — разразился тип жутковатым смехом. — Дебил! — крикнула Юлька и бросила трубку. Телефон тут же зазвонил. — Алло, — сказала Чижикова. — Ты чего трубку бросаешь, финтифлюшка? — прорычал тип. — Сейчас я к тебе в гости приду. Поняла?.. Юлька молчала. А тип продолжал: — Вот только скушаю твою подружку и сразу к тебе. С куколкой. Ты ведь любишь играть в куклы? — Вы кто? — медленно спросила Чижикова. — Пожиратель девочек! Ха-ха-ха…
Глава IV У СТРАХА ГЛАЗА ВЕЛИКИ
Не успела Чижикова умчаться на маршрутке, как Рыжикова, переходя дорогу, чуть было не угодила под другую маршрутку. Взвизгнули тормоза. — Куда прешь, трата-та-та-та! — заорал на Юльку водитель, щедро пересыпая свою речь ругательствами. — Глаза дома забыла, тра-та-та-та-та!.. Не видишь, что ли — красный горит, тра-та-та-та!.. — Извините, — пискнула Рыжикова и юркнула в ближайшую подворотню. Села во дворике на скамейку успокоиться. «Вот ведьма проклятая, — думала Юлька. — Накаркала…» Посидев с минутку, но так и не успокоившись, Рыжикова пошла домой. Настроение у нее было на нуле. А дома, как назло, никого. Раньше Юльку это только радовало. Родичи, откровенно говоря, напрягали. Но сейчас Рыжикова предпочла бы, чтоб родители были дома. Ей не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Юлька поднялась на свой двенадцатый, последний этаж и вставила ключ в замочную скважину. Когда она открывала дверь, в голове мелькнула дурацкая мысль, что в квартире ее поджидает убийца. Рыжикова с опаской вошла в прихожую. Убийцы не было. «Ну, идиотка», — обругала себя Юлька. Надо было срочно как-то успокоиться. И Рыжикова поняла как. Нужно закусить. Тогда настроение снова станет о’кей… Юлька прошла на кухню, сварила себе полпачки вареников с картошкой, обильно полила их сметаной и собралась уже есть… Но тут в ее ушах зазвучал голос госпожи Терезы: «Смерть всегда рядом, зайка. Можно угодить под машину, разбиться на самолете, поскользнуться, захлебнуться, подавиться…» Подавиться! Рыжикова тотчас отложила вилку. Под машину она сегодня уже чуть было не угодила. А сейчас вполне могла подавиться вареником… И хоть Юльке сильно хотелось есть, она отодвинула тарелку в сторону — потому что жить ей хотелось еще сильнее. Чтобы как-то отвлечься, Рыжикова решила посмотреть телевизор. Но в последний момент передумала. Еще, чего доброго, телик взорвется. Нет уж, лучше не рисковать… Ну а что тогда делать? Спать лечь? А если сердце во сне остановится?.. От всех этих дурацких мыслей у Юльки даже голова разболелась. «А вдруг у меня опухоль в голове?..» — мелькнула очередная дурацкая мысль. Неожиданно в форточку влетел воробей. «Чик-чирик», — весело прочирикал он и вылетел на улицу. У Рыжиковой ноги от страха подкосились. Она с первого класса знала эту примету: если в квартиру залетит воробей, то в квартире обязательно кто-то умрет. А кто может умереть в Юлькиной квартире? Только она, Юлька… От жалости к себе у Рыжиковой навернулись слезы на глаза. Юлька бросилась в спальню и зарылась лицом в подушку. Лежит, а сама думает с опаской: «Сейчас из-под кровати высунется лохматая рука и начнет меня душить…» Но это уже было чересчур. Рыжикова малость опомнилась. И пошла в ванную. Ванна, как и еда, всегда приводила Юльку в хорошее расположение духа. Правда, войдя в ванную комнату, Рыжикова подумала: «Как бы не захлебнуться». Но, решительно отбросив эту мысль, открыла кран. Тотчас в ванну хлынула… кровь. Рыжикова истошно завизжала, лишь в следующую секунду сообразив, что это просто ржавая вода. «Дура ненормальная», — обозвала себя Юлька. Пропустила ржавую воду, набрала чистую. Налила пены. И погрузилась в эту пену… Ах, как кайфово! Сразу же все черные мысли стали не такими уж и черными, будто в ванне отмылись. «Правильно Чижик говорит, — блаженно жмурясь, думала Рыжикова, — все это лапша на курином бульоне…» Она уже почти совсем успокоилась и даже начала задремывать в теплой водичке, как вдруг наверху раздались шаги. Кто-то прошел по потолку. То есть по чердаку. Рыжикова машинально глянула вверх, и от ужаса у нее округлились глаза и рот. Потому что из вентиляционного отверстия на нее глядело… мертвое лицо. Дико заорав, Рыжикова пулей выскочила из ванны и помчалась в спальню, нырнув там с головой под одеяло. Но под одеялом было еще страшнее, и Юлька, недолго думая, забралась под стол. В этот момент затрезвонил дверной звонок: дзинь-дзинь-дзинь… Рыжикова подкралась к дверям и глянула в «глазок». На лестничной площадке стоял Василь Василич Васичкин — председатель их кооперативного дома. Рыжикова обрадовалась ему, как родному. — Одну минуточку! — крикнула она. Быстренько оделась и открыла дверь. — Здрасте, Василь Василич. — Добрый вечер, Юля, — степенно ответил председатель. — Я заявки на ремонт собираю. У вас трубы не протекают? — Вроде не протекают. — Дай-ка я все же гляну. — Пожалуйста. Василь Василич вошел в прихожую. — Ты что, одна дома? — Ага. Родители в отпуск уехали. — Надолго? — На месяц. — Понятно… Васичкин прошел по комнатам, пощупал батареи. — Да, у вас порядок. Заглянул в туалет. — Тут тоже порядок. Вошел в ванную… Рыжикова замерла. Вот сейчас… Ей почему-то казалось, что Василь Василич, как и она, завопит от страха. — И здесь порядок, — сказал председатель. — А вентиляция?.. — затаив дыхание, спросила Юлька. — Да, с вентиляцией непорядок, — согласился Васичкин. — Что же вы вентиляционную решетку не поставите? — Папа давно собирается, но никак не соберется, — объяснила Рыжикова, думая с изумлением: «Неужели он не видит мертвого лица?» Василь Василич вышел из ванной. — А зачем вы куклу в вентиляцию засунули? — Какую куклу? — не поняла Юлька. — Вон ту, — снова открыв дверь, показал председатель. Рыжикова боязливо заглянула в ванную. То, что она приняла за мертвое лицо, и впрямь было лицом, но не мертвым, а кукольным. Вот что значит — у страха глаза велики. — Мы ничего не засовывали, — сказала Юлька. — Наверное, кто-то со стороны чердака сунул. Видите, она вниз головой сунута. — Хм, — озаботился Васичкин. — Кто ж это мог сделать? Ключ от чердака только у меня. — А вы сегодня были на чердаке? — Нет, не был. — Там кто-то ходил. — Когда? — Минут пять назад. Председатель еще больше озаботился: — Может, бомж какой поселился?.. — Вы же говорите, ключ от чердака только у вас. — Ну, мало ли, другой подобрал… У тебя фонарик есть? — Есть. — Давай его сюда. Счас поглядим, кто там бродит. Юлька замялась. — Да ты не бойся, — засмеялся Василь Василич. — Если что, в обиду не дам. Во у меня кулачище какой… — И председатель продемонстрировал Рыжиковой свой здоровенный кулак. — А разве на чердаке нет света? — В том-то и дело. Проводка полетела. А мне как раз сегодня надо чердачные трубы осмотреть. Пошли, посветишь. Как только они вошли на чердак, под ноги Рыжиковой метнулась черная тень. — Это же кошка, — со смехом сказал Василь Василич. — Ты чего, Юль? «И правда, чего это я?» — конфузливо подумала Рыжикова. Васичкин, светя фонариком, уверенно зашагал в глубь чердака. В самый мрак. Юлька двинулась следом. — У тебя, Юля, уже каникулы? — на ходу интересовался Василь Василич. — Да, каникулы. — А ты в какой класс перешла? — В восьмой. — Значит, тебе четырнадцать? — Ага, четырнадцать. — Мой любимый возраст, — сказал председатель. Вокруг становилось все темнее и темнее. — А весишь ты сколько? — продолжал интересоваться Васичкин. — Что? — не поняла Рыжикова. — Вес у тебя какой? — Сорок пять килограммов. Но сейчас я немного пополнела. — Хорошо, что пополнела, — заметил Василь Василич. — И вообще ты хорошая девочка… — Председатель вдруг резко остановился. — Это еще что такое?.. Последние слова Васичкина относились к деревянному ящику, стоящему у трубы. — Ну-ка, посвети. — Василь Василич передал фонарь Юльке. А сам откинул крышку. — Е-мое! — воскликнул он, заглянув в ящик. Рыжикова тоже глянула и ахнула. Ящик был доверху забит… гробиками. Малюсенькими, прямо-таки кукольными. Председатель достал один и открыл. Внутри, словно покойница, лежала кукла. — Теперь мне понятно, кто тут обосновался, — мрачно произнес Васичкин. — Кто? — спросила Юлька. — Кукольник. — Кто-кто? — Кукольник, — повторил председатель и, видя Юлькино недоумение, прибавил: — Ты что, не слышала, что у нас в Питере орудует маньяк по кличке Кукольник? — Нет, не слышала. — Ну ты даешь. О нем весь город говорит. Кукольник охотится за четырнадцатилетними девочками. И оставляет на месте преступления такие вот гробики с куклами. — Кошмар какой, — поежилась Рыжикова. — Еще бы, ведь он их пожирает. — Кого — кукол? — Нет, девочек. Делает им укол, а после съедает. Заживо. — Кош-ш-мар… — повторила Юлька, боязливо озираясь. — А вдруг этот маньяк-людоед сейчас где-то здесь? — Не вдруг, а точно здесь, — со смешком ответил Василь Василич. — Будем говорить откровенно, Юля. Я и есть маньяк Кукольник. — Вы шутите? — неуверенно произнесла Рыжикова. — Нет, финтифлюшка, не шучу, — оскалился Васичкин в мерзкой улыбочке. — Сейчас я тебя сожру. А косточки на помойку выкину. Юльку сковал ледяно ужас. «Помогите!» — хотела крикнуть она, но с губ сорвался лишь сиплый писк. Кукольник неотвратимо надвигался. — Из тебя получится отличное блюдо, пупсик… — Нет, — прошептала Рыжикова. — Да, — ухмылялся маньяк. — Я сделаю тебе ма-а-ленький такой укольчик, — он достал шприц. — Но ты не бойся, это не больно. Раз — и все. — Нет, нет, — повторяла Юлька, сжимаясь в комочек. — Да, да! — захохотал Кукольник и занес над Юлькой шприц. Рыжикова обреченно закрыла глаза. «Вот оно — ведьмино предсказание…» — успела подумать она и, ощутив укол, провалилась в кромешную тьму.Глава V НОЧНОЙ КЛУБ «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»
Чижикова лихорадочно набрала номер Антона. — Тоха! — закричала она в трубку. — Я только что звонила своей подруге и… — Юлька начала с волнением рассказывать. — Ты, наверное, опять к тому же придурку попала, — выслушав ее, сказал Антон. — А почему я все время к нему попадаю? — Это ты у меня спрашиваешь? — хмыкнул Тоха. — Позвони на телефонную станцию. Пусть они линию проверят. — А что, если на Рыжика и правда маньяк напал? — На какого Рыжика? — Ну, на мою подругу. — Ой, перестань. — Прямо отстой какой-то, — возмущалась Чижикова. — Тебе звоню — майор Гвоздь отвечает. Рыжику звоню — Кукольник. Кстати, — вспомнила она, — этот Гвоздь как раз и говорил про маньяка Кукольника. — Нет в Питере никаких Кукольников. — Может, просто не сообщают. — Про маньяка-людоеда? Да про него бы во всех газетах писали, на первых полосах… Я же говорю — тебяпросто-напросто прикололи. — А про родинку он откуда знает? — От балды сказал, и случайно совпало. — Твое имя случайно совпало, родинка совпала… — перечислила Чижикова. — Больно много совпадений. — А ты считаешь, что твою подругу убил Кукольник и сейчас к тебе идет? — Не знаю. — Ну, хочешь, я ей со своего телефона звякну? — Ой, звякни, пожалуйста, Тошенька. Антон «звякнул». — Там трубку никто не берет, — минуту спустя сообщил он. — Может, мне к ней сходить? — Конечно, сходи, — иронично согласился Тоха. — В морг ведь ты ходила? Почему бы тебе и к подруге не сходить, раз ты такая дурочка. — Да я не дурочка. Просто я чего-то дергаюсь. — А ты не дергайся, — посоветовал Антон. — Легко сказать… Вот псих ненормальный, — разозлилась Юлька на «прикольщика». — Нашел себе развлечение… — Ладно тебе. Как будто ты сама так не прикалывалась. — Я?! — возмутилась Чижикова. — Никогда в жизни! — А кто мне про прикол с ушками рассказывал?.. Юлька фыркнула. Да, было такое. Они с Рыжиком набирали первый попавшийся номер и спрашивали: «Квартира Зайцевых?» Им, естественно, отвечали: «Нет». — «А почему тогда ушки из трубки торчат?» — хихикали подруги. Но одно дело прикалываться про ушки, и совсем другое — про убийства. А потом еще перезванивать и угрожать. — Интересно, откуда этот тип знает мой номер? Антон демонстративно вздохнул: — О-хо-хо. Ты, Чижик-Пыжик, просто супердура. — Почему? — Потому. Ты ж ему звонила. А у него наверняка АОН [3] стоит. — Ой, верно, — дошло до Чижиковой. — Эх, жаль, у меня АОНа нет. А то бы мы его вычислили и рожу начистили, чтоб больше так не прикалывался. — Слушай, мы идем сегодня в «ночник»?! — сменил Тоха тему. — Да идем, идем… — Тогда до встречи. — Пока. «А, ладно, — решила Юлька, положив трубку, — вернусь из «ночника» и сразу Рыжику перезвоню…» И она поехала на свидание. — Потрясно выглядишь, — сделал ей комплимент Антон, когда они встретились. — Ты тоже. Тоха протянул наручные часы. — Это тебе. Подарок. — Ча-а-сики? — разочаровалась Юлька. — А ты что хотела? Ключи от иномарки? — Да нет. Но у меня же есть будильник, — показала она на свои наручные часы. — Это не простой будильник, а с маячком. Смотри… — Антон стал показывать: — Видишь, сюда встроена система GPS. Определение местоположения. Если ты потеряешься, то с помощью этих часов тебя всегда найдут. Чижикова другими глазами взглянула на подарок. — Ух ты! Супер-пупер! — Она чмокнула Тоху в щеку. — Спасибо, Тошенька. Ты чудо. И, взявшись за руки, ребята пошли в ночной клуб. По дороге Юлька принялась рассказывать Антону, как они с Рыжиком посетили магический салон госпожи Терезы. — Представляешь, ведьма посмотрела на твою фотку и говорит: «Он мертвец». — Да, я мертвец. У-у-у… — дурашливо завыл Тоха. — Между прочим, она тебя где-то видела. — Кто? Ведьма? — Нет, Рыжик… — Юльку опять уколола тревога. — Ой, а вдруг на нее все же маньяк напал, а? — Отдохни ты от этой мысли, — посоветовал Антон. — Да я понимаю, что это туфта, — оправдывалась Юлька. — Но все равно как-то неприятно. — А ты неприятное преврати в приятное. — Как? — Улыбнись, и все будет о’кей. Рыжикова улыбнулась. — У тебя очень красивая улыбка, — сказал Тоха. — А ты сегодня очень милый, — не осталась в долгу Юлька. — Только сегодня? — понарошку возмутился Антон. — А в другие дни? …Болтая о том о сем, они все дальше и дальше удалялись от центра. — Завтра не хочешь в кинишко смотаться? — предлагал Тоха. — Опять на «ужастик»? — Типа того. Называется «Тайны фамильного склепа». — Кстати! — вспомнила Чижикова. — Какая у тебя фамилия? А то Рыжик спросила, а я не знаю. Антон поморщился. — Мне не нравится моя фамилия. — Ну а все же?.. — Не скажу. — Криворылов, да? — начала прикалываться Юлька. — Или Вонючкин?.. — Сама ты Вонючкина. — А, знаю, знаю, — хихикала Чижикова. — Свиньин! Антон Свиньин! — Почти угадала. — Тоха, ну скажи. А то я теперь про это все время думать буду. — Рыбья у меня фамилия, понятно? — Ершов, что ли? — Налимов… Дурацкая, верно? — Да нет, нормальная фамилия, — не согласилась Юлька. Они уже шли какими-то пустынными переулками. Машины исчезли. Прохожие тоже. — Ну ты меня и завел к черту на кулички, — озиралась Чижикова по сторонам. — Надо было в какой-нибудь клуб на Невском закатиться. — На Невском полный отстой. А я тебя веду в самый отвязный клуб Питера. — Ну и где твой отвязный клуб? Долго до него топать? — Не очень. Часика три. — Кончай стебаться. Сколько нам еще пилить? — Уже припилили. — Антон показал на высокую ограду. — Вот, пожалуйста… Юлька с недоумением смотрела. — Но ведь это кладбище. — Правильно. «Ночник» посреди кладбища и находится. Идем… — И Тоха потянул Юльку к кладбищенским воротам. Чижикова с неохотой пошла. — Что-то мне здесь не нравится, — косилась она на кресты и надгробия. — Брось ты, Чижик-Пыжик. Это же прикольно — ночной клуб на кладбище! Они прошли по одной кладбищенской дорожке, свернули на другую… Впереди показалось одноэтажное здание. «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… — мигала неоновая вывеска над входом. Клуб был стилизован под склеп. Чижикову, привыкшую к шумным дискотекам, поразила странная атмосфера клуба. Никто не топал, не хлопал, не орал; огни не мигали, музыка не грохотала… Посетители чинно танцевали парочками под довольно-таки заунывную мелодию. Юлька чутко потянула носом: — Чем это пахнет?.. Антон тоже принюхался: — Ничем не пахнет. — Да нет. Какой-то странный запах. — Не выдумывай. Идем лучше что-нибудь выпьем. Они сели на диванчик у стены. К ним подошел официант. — Что будем заказывать? — осведомился он. — А что вы порекомендуете? — спросил Тоха. — Наш фирменный коктейль «Большой мертвец». Антон с улыбкой глянул на Юльку. — Моя девушка не употребляет спиртных напитков. Она еще маленькая. — Для маленьких у нас имеется фирменный коктейль «Маленький мертвец». Безалкогольный. — А кока-колы у вас нет? — спросила Чижикова. — Есть. — Тогда лучше кока-колу. Официант удалился. Юлька посмотрела на танцующих. И обратила внимание на то, что лица у них были синеватые. — А почему у них лица синие? — спросила она у Антона. — Освещение такое, — объяснил Тоха. В этот момент на небольшой эстраде появились… скелеты с гитарами. — Ой, — вскрикнула, — скелеты… — Прикалываются ребята, — сказал Антон. — Загримировались. Один из скелетов громко объявил: — Дамы и господа! Сегодня для вас всю ночь поет Варвара!.. На эстраду выбежала певица. В отличие от посетителей лицо у нее было не синее, а зеленое. Как у утопленницы. Она взяла микрофон и запела под аккомпанемент скелетов-музыкантов: Смерть пришла ночною порою, Тра-ля-ля, тра-ля-ля. Забрала меня с собою, Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Скелеты-музыканты дружно подхватили: Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Дверь, ведущая на улицу, распахнулась. В зал ворвался холодный ветер. — Эй, кто-нибудь! — крикнула певица. — Закройте дверь, а то меня ветром унесет. Буду тогда — унесенная ветром! Все одобрительно зааплодировали. Но дверь, похоже, никто закрывать не собирался. Юлька встала и подошла к выходу. На улице вовсю лил дождь. Чижикова закрыла дверь и вернулась. Антон протянул ей высокий стакан. — Прошу, Чижик-Пыжик. — А что это? — Кола. Ты же сама заказывала. — А почему она черная? — Да это стакан черный… Но Юлька не стала пить. — Ну ты и трусишка, — засмеялся Тоха. — А сейчас, дороги дамы и господа, — объявил скелет с саксофоном, — ностальгическая композиция «Воспоминания об ушедшей жизни». Скелет вскинул сакс, и полилась печальная мелодия. К столику подошел какой-то старый хрыч. С седой бородой и седой косичкой до плеч. — Позвольте пригласить вас на танец, — церемонно обратился он к Чижиковой. И, полуобернувшись к Антону, добавил: — Надеюсь, вы не возражаете, молодой человек? Тоха не возражал. Старый хрыч закружил Юльку под хриплые звуки саксофона. — Вам нравится это заведение? — поинтересовался хрыч. — Не очень, — призналась Чижикова. — Да, этот клуб довольно своеобразный. На любителя. — На большого любителя, — уточнила Юлька. — Верно, верно. А сколько вам лет? — Двадцать, — соврала Чижикова. Хрыч пытливо заглянул ей в глаза. — А если честно? — Ну семнадцать. А вам? — Семьдесят. — Хорошая разница, — захихикала Юлька. — Да уж, — засмеялся и хрыч. — А вы работаете или учитесь? — Работаю, — продолжала заливать Чижикова. — Фотомоделью. А вы?.. Еще учитесь?.. — Ага, в школе… — подхватил шутку хрыч. — Нет, я тоже работаю. Кочегаром в крематории. — Я фигею! — поразилась Юлька. — А что вас так удивляет? — Никогда не танцевала с кочегаром из крематория. — А я никогда не танцевал с фотомоделью, — в тон ей ответил старый хрыч. И спросил: — Как вас зовут, милое дитя? — Юля. Хрыч сразу погрустнел. — Мою дочку тоже звали Юля. — Почему «звали»? — не подумав, брякнула Чижикова. — Она умерла. — Ой, извините… — Да нет, ничего… А меня зовут Николай Тимофеевич Угольков, — представился хрыч. — Очень приятно, — сказала Юлька и принюхалась. Опять откуда-то тянуло непонятным запахом. — Вам не кажется, что тут странно пахнет? — спросила Чижикова. — В этом клубе всегда такой запах. — Какой «такой»? — Запах могилы, — сказал Угольков. Юльку слегка покоробило. — Могилы? — Да, свежевырытой. Так пахнет сырая земля. — Никогда бы не подумала. — Это потому что вы молоды, — с улыбкой ответил Угольков. — Я бы даже сказал — супермолоды. — И прибавил, уже без улыбки: — А я стар, суперстар… Впрочем, в старости тоже есть свои плюсы, — продолжал кочегар. — К примеру, в мои семьдесят у меня больше шансов дожить до ста, чем у вас, в ваши семнадцать. Вы согласны? — Ну, предположим, — ответила Чижикова. — И что? — Ничего, — сказал Угольков. И повторил по слогам: — Ни-че-го. Мелодия закончилась. Угольков отвел Юльку к ее столику. — Благодарю за танец, — поцеловал он ей руку. Губы у него были как лед. Антон куда-то запропастился. «В тубзик, наверное, пошел», — решила Чижикова… Зазвучала новая мелодия, тоскливее предыдущей. Пары закружились в медленном танце. К Юльке подошла та певица, что пела о смерти. — Можно присесть? — спросила она. — Пожалуйста. Певица села. — Спасибо, что закрыли дверь, — сказала она. — А то у меня хроническая простуда. В земле так холодно. Юлька не поняла ее последней фразы. Но уточнять не стала. — Вам понравилось, как я пою? — спросила певица. — Понравилось, — кивнула Чижикова. — А вас вправду, зовут Варвара? Певица улыбнулась: — Нет, конечно. Это мой сценический псевдоним. На самом деле я Соня. Соня Пардон. — Наклонившись к Юльке, певица быстро прошептала: — Уходи отсюда, Юля. — Откуда вы знаете мое имя? — изумилась Чижикова. — Неважно. Уходи скорей. И больше никогда сюда не приходи. — А… — Никаких вопросов… Выйдешь в ту дверь, — показала певица глазами на дверь с надписью «Служебный вход». — За ней — коридор и еще одна дверь — на улицу… — Но… — И ни в коем случае не оборачивайся, когда пойдешь по коридору. Ты поняла? — Да… — Юлькино изумление росло, как снежный ком. — А что будет, если я обернусь? — Умрешь! Сказав это, певица ушла. А Чижикова осталась сидеть в полном обалдении. Глядя на посетителей клуба, так похожих на выходцев с того света, Юлька вдруг вспомнила, что на автостоянке рядом с кладбищем не было ни одной машины. Как же тогда все эти люди сюда попали? Пешком, что ли, пришли?.. И тут Чижикова ясно поняла, даже не поняла, а почувствовала, что ей надо делать ноги из этого «Веселого могильщика». И как можно скорее. Юлька вскочила и направилась к двери в надписью «Посторонним вход воспрещен». Толкнула ее. Вышла. И оказалась в узком коридорчике, в конце которого виднелась еще одна дверь. Чижикова поспешила к ней. — Чижик! Чижик! — раздался позади голос Рыжиковой. И Юлька… обернулась.Глава VI КОЧЕГАР УГОЛЬКОВ
Чижикова лежала в открытом гробу. Но не мертвая, а словно бы окаменелая. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Хотя все видела и слышала. Вокруг гроба стояли ее одноклассники и учителя… Все было до того реально, что реальнее некуда. В то же время происходящее никак не могло быть реальностью. «Это лишь сон, — мысленно убеждала себя Чижикова. — Страшный сон. Сейчас он кончится, и я проснусь…» Но сон не кончался и не кончался. Выступал директор школы: — Сегодня мы провожаем в последний путь ученицу нашей школы Юлию Рыжикову… — Чижикову, — шепотом поправила директора завуч. — Да-да, Чижикову, — повторил директор. — Семиклассницу Юлию Чижикову… — Восьмиклассницу, — вновь шепнула завуч. — Мы же ее перевели в восьмой. — Да-да, восьмиклассницу… — опять исправился директор. И проникновенным тоном продолжил: — Костлявая рука смерти навсегда вырвал Рыжи… э-э… Чижикову из наших рядов. А если бы не вырвала, то Юлия наверняка бы закончила школу с золотой медалью… Поэтому, — торжественно возвысил голос директор, — на педсовете принято единогласное решение — вручить Юлии Чижиковой золотую медаль. Посмертно… Директор положил в Юлькин гроб медаль. Все зааплодировали. Потом выступала Раечка Козырева. Страшная зануда. Юлька ее на дух не переносила. Впрочем, как и Раечка Юльку. Но сейчас Козырева говорила совсем другое. — Мы с Юлечкой были лучшими подругами… — щебетала она. «Во врет-то», — возмущалась про себя Чижикова. Кто действительно был лучшей Юлькиной подругой, так это Рыжикова. Но ее на Юлькиных похоронах почему-то не было. Также отсутствовали и Юлькины родители. «Значит, мне все снится», — успокаивала себя Чижикова. Уж родичи бы с Рыжиком точно на ее похороны пришли, если б это было наяву. — Кто еще хочет выступить? — деловито осведомился мужчина в черном костюме. Видимо, похоронный распорядитель. — Позвольте мне зачитать телеграмму от Юлечкиных родителей, — сказала «классная» Валентина Никифоровна. — К сожалению, они не смогли присутствовать на похоронах. Но у них уважительная причина — служебная командировка. — Да, это уважительная причина, — согласился распорядитель. — Читайте… «Классная» прочла: — «Скорбим о смерти единственной дочери. Папа. Мама». А от себя лично я хочу добавить… — Нет-нет, — живо перебил ее распорядитель. — От себя ничего не надо добавлять. Наше время уже истекло. Мы должны освободить ритуальный зал крематория для следующей церемонии. «КРЕМАТОРИЯ! — пронзило насквозь Юльку. — Так вот где я нахожусь — в крематории!» Мутная волна страха накрыла Чижикову с головой. А что, если это все же не сон? И сейчас ее сожгут?! Юлькин мозг лихорадочно заметался в поисках выхода. А какой тут мог быть выход, если Юлька ни закричать не могла, ни даже мизинцем шевельнуть. — На этом траурную церемонию позвольте считать законченной, — быстренько закруглился распорядитель. — Память о Юлии Чижиковой навсегда останется в наших сердцах… — Да-да, — закивали учителя и ученики. — Конечно, останется. — Закрывай, — приказал кому-то распорядитель. И крышка гроба закрылась… Под завывания траурной мелодии гроб стал медленно опускаться. «Ой, мамочка, — в ужасе думала Чижикова, лежа в кромешной тьме. — Что же сейчас будет? Или я проснусь, или сгорю, как Жанна д’Арк!» Но не случилось ни того, ни другого. Гроб замер. И Юлька вдруг почувствовала, что может и говорить, и шевелиться. Откинув крышку, она выскочила из гроба. И увидела… кочегара Уголькова. Он стоял у печки и шуровал в ней длинной кочергой. — Здрасте, — сказала ему Чижикова. — Здравствуй, здравствуй, — ответил Угольков, продолжая орудовать кочергой. — Ну что, готова? — К чему? — К кремации. — К какой кремации? — Да ты юмористка, как я погляжу, — фыркнул кочегар. — Кто из нас умер? — А кто? — спросила Юлька. Угольков нахмурился: — Слушай, девочка, перестань валять дурака. Имеется справка о твоей смерти. Кочегар достал мятый листок. — Смотри — все как положено. Подпись. Число. Печать… Так что залезай в гроб. — Никуда я не полезу! — уперлась Чижикова. — Что за бред? — Ну как ты не понимаешь, — начал втолковывать ей Угольков, — раз есть свидетельство о смерти, значит, ты умерла. А раз ты умерла — я обязан тебя кремировать. Вот, читай инструкцию… — Угольков достал еще один мятый листок. И сам же прочел: — Пункт третий: «Анонимные покойники все, без исключения, кремируются…» — Но я не анонимный покойник! — воскликнула Чижикова. — Меня зовут Юля. Так же, как вашу дочку. — Откуда ты знаешь, как звали мою дочь? — Вы же мне сами сказали в ночном клубе. Угольков внимательно всмотрелся в Чижикову. — Постой, постой… Ты Юля?.. Фотомодель?.. — Ну да. Вспомнили? — Вспомнить-то вспомнил. Но все равно я обязан тебя кремировать. — Да почему?! — Да потому! Посуди сама. Придут твои родители за урной с пеплом. И что я им скажу? — Скажете, что я живая. Знаете, как они обрадуются! Угольков с сомнением покачал головой: — Это еще вопрос. Родители всякие бывают. Одни, может, и обрадуются, а другие директору пожалуются. Дескать, ваш кочегар не выполнил своей работы. Юлька уже устала от всей этой белиберды. — Давайте я от вас сбегу? — предложила она. — Тогда вы скажете директору, что покойница сбежала. — По инструкции покойники не имеют права сбегать, — категорично заявил Угольков. — А в порядке исключения? — В порядке исключения, в порядке исключения, — пробурчал кочегар. — Что ж с тобой делать-то, ума не приложу? — Как — что?! Отпустите. — А свидетельство о рождении?.. Тьфу!.. О смерти! — Вы его в печку бросьте, — нашлась Юлька. — А потом сделайте вид, что потеряли. — Ладно уж, — сдался Угольков, — отпущу на первый раз. Но гляди, фотомодель, — погрозил он пальцем, — если опять в гробу увижу, точно кремирую. Согласна? Чижикова, конечно же, была согласна. — Ну, беги, — по-доброму усмехнулся кочегар. Два раза просить Юльку не пришлось. Она выбежала на улицу и увидела, что находится в центре города. На улице Некрасова. Покосившись на табличку с надписью «Крематорий», Чижикова припустила, словно ветер. Не успела она примчаться домой, как зазвонил телефон. Юлька схватила трубку. — Алло! — Чижик! — послышался голос Рыжиковой. — Рыжик! — завопила от радости Чижикова. — Слушай, по-моему, у меня крышу снесло, — мрачно сказала Юлька. — По-моему, у меня тоже, — ответила Юлька.Глава VII АБРАКАДАБРА
И вот подружки встретились. И одновременно стали рассказывать. Каждая о своем. Получилась полнейшая мешанина. Девчонки поняли, что надо говорить по очереди. Первой начала Рыжикова: — …смотрю, а из вентиляции на меня мертвец пялится. — Я офигеваю, — комментировала Чижикова. — …гляжу, а в ящике полным-полно гробов с куклами. — Я обалдеваю. — … вижу, а у него шприц. — Я ошизеваю. Затем настала очередь Чижиковой. Она рассказала про скелетов-музыкантов в ночном клубе, про свои похороны, и про то, что кочегар Угольков собирался ее сжечь. Рыжикова выразила свое отношение к рассказу одним-единственным словом: «Жуть!» — Прикольно у нас каникулы начались, — вздохнула Чижикова. — Прикольнее некуда, — подтвердила Рыжикова, тоже вздохнув. — Я чувствую себя полной идиоткой. — И я. — Слушай, Чижик, а может, нас ведьма околдовала? — Какая ведьма? — Госпожа Тереза из магического салона. — Вряд ли. Скорее всего мы в этом дурацком рыбном ресторане отравились. — Как это? — Я где-то читала, что в некоторых видах рыб содержатся галлюциногенные вещества. Вот у нас и начались глюки. — По-твоему, это тоже глюк? — Рыжикова показала на куклу в розовом платьице. Чижикова недоуменно взглянула на куклу, затем, столь же недоуменно, — на Рыжикову. — Я что-то не врубилась. — Ты чем, Чижик, слушала? Я же тебе объясняю: Кукольник сделал мне на чердаке укол, я отрубилась, а очнулась — на Невском. Ноги ватные. Голова чугунная… Тут до Чижиковой дошло. — Так это все с тобой произошло не дома?! — Именно! Я на улице отключилась. А потом включилась. Пришла домой, а на моей кровати кукла лежит. Вот откуда она взялась?.. Чижикова взяла куклу, повертела в руках. И сразу же ощутила запах сырой земли. — Чувствуешь, пахнет? — Да. А чем это? — Свежевырытой могилой. — Фу! — передернуло Рыжикову. — Выходит, у тебя были не глюки, — сделала вывод Чижикова. — А что тогда? — Не знаю… Слушай, а давай слазим на чердак. Посмотрим, вдруг там действительно есть ящик с кукольными гробами. — Нет, я не полезу, — категорически отказалась Рыжикова. — Ну надо же разобраться во всей этой фигне. — Зачем? — Как зачем? А если все по-новому повторится? Еще и вправду крыша слетит. Тебе это надо? Рыжиковой, конечно, это было не надо. — Ну а что мы можем сделать? — сказала она обреченно. — Чему быть, того не миновать. — Еще как миновать! — решительно возразила Чижикова. — Короче, у кого ключ от чердака? — У Василь Василича. — Позвони ему. — Ой, нет, — испугалась Рыжикова. — Фиг с тобой. Я сама позвоню. Говори номер. Рыжикова сказала. Чижикова позвонила. — Твой Василь Василич во Владивосток уехал, — сообщила она, положив трубку. — Два дня назад. А где ключ от чердака, его жена не знает. — Два дня назад, — повторила Рыжикова. — Ну дела-а. Чижикова встала. — Ладно, пошли пока что с моими заморочками разбираться. — Пошли. Перед уходом Рыжикова брезгливо взяла куклу двумя пальчиками и по дороге к лифту выбросила ее в мусоропровод. После чего тщательно вытерла руки носовым платком. Первый сюрприз ожидал девчонок на пересечении улиц Бабеля и Врубеля. Никакого морга там и в помине не было. Второй сюрприз ждал подруг на улице Некрасова. На месте крематория оказался кукольный театр. — Я фигею! — воскликнула Чижикова. — Тут же было написано: «Крематорий», — ткнула она пальцем в табличку «Служебный вход». Девчонки вошли. За дверью сидела тетенька-вахтерша и вязала. — Вам кого, девочки? — посмотрела она поверх очков. — Уголькова, — не задумываясь, ответила Чижикова. — Он будет после двух. — А кем он здесь работает? — поинтересовалась Рыжикова. — Кочегаром? — Каким еще кочегаром? Николай Тимофеевич наш главреж. — Кто-кто? — переспросили подруги. — Главный режиссер, — уважительно пояснила вахтерша. Девчонки вышли из театра. — Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Чижикова у Рыжиковой. — Нет. — И я нет. Ладно, едем теперь на кладбище. Когда девчонки приехали на кладбище, то обнаружили там не ночной клуб «Веселый могильщик», а мастерскую по изготовлению гробов. Подруги постучали, вошли, осмотрелись. Никого. Одни гробы. — Гляди! — воскликнула Чижикова. В дальнем углу штабелями лежали маленькие, словно кукольные, гробики. — Такие же, как на чердаке, — с волнением произнесла Рыжикова. — Видишь, Рыжик! Кое-что начинает проясняться. — А по-моему, еще больше запутывается. — Сейчас разберемся, — уверенно сказала Чижикова и позвала: — Эй, здесь есть кто-нибудь?! В ответ — тишина. — Лю-ди, ау! — громче позвала Чижикова. На сей раз в тиши мастерской раздался скрипучий звук. Обе Юльки, как по команде, повернули головы. И увидели, что крышка одного из больших гробов медленно приподнимается. Рыжикову от страха бросило в жар, а Чижикову — в холод. БУМ! — с грохотом упала гробовая крышка на пол. И из гроба встал мертвец.Глава VIII ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ ТЮХИН-МАТЮХИН
В следующую секунду девчонки увидели, что это никакой не мертвец, а обыкновенный пьяница. С красными глазами и сизым носом. Но Чижикова все же решила удостовериться. — Вы не мертвец? — спросила она. — Какой еще мертвец? — буркнул мужчина. — Я столяр пятого разряда. Похмелкин Иван Лукич. — А почему в гробу лежали? — спросила теперь уже Рыжикова. — Да перебрал вчера малость, — охотно объяснил пьяница. — Вот и заночевал здесь. А кровати-то нет. Пришлось в гроб лечь… А который час? Чижикова глянула на часы, подаренные ей Антоном. — Половина шестого. — Утра? — Вечера. — Ничего себе, сколько я продрых, — изумился Похмелкин и страдальчески обхватил голову. — О-ох, как башка трещит. Опохмелиться бы. У вас, девочки, выпить не найдется? — Мы не пьем, — сказала Чижикова. — А закурить? — И не курим, — сказала Рыжикова. — Молодцы, — похвалил их пьяница. — Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет!.. А вы что, хотите гроб заказать? — Нет, мы хотели кое-что узнать. Скажите, эта мастерская здесь давно? — Да уж, почитай, лет пятнадцать. — А вы когда-нибудь слышали о ночном клубе «Веселый могильщик»? — Чего-чего? — вытаращился Похмелкин. Ясно, не слышал. Девчонки попробовали зайти с другого конца. — Откуда у вас эти гробы? — указала Чижикова на маленькие гробики. — Что значит «откуда»? Я их сам сделал. На заказ. — А кто вам их заказал? — Коммерческая тайна, — с важностью произнес столяр. И тут же простодушно добавил: — Мне заказчица велела всем так отвечать. Ежели, говорит, Иван Лукич, вас спросят насчет моего заказа, отвечайте: коммерческая тайна. — А за десять рублей скажете? — напрямик спросила Чижикова. — Не-е, — помотал головой Похмелкин. — За десять не скажу. — А за сколько скажете? — За стольник. Подруги полезли в карманы. Как назло, денег не оказалось ни у той, ни у другой Юльки. Лишь мелочевка. — Мы вам завтра принесем, — пообещала Рыжикова. — Лады, — кивнул Похмелкин. Девчонки вернулись на Некрасова. В театр кукол. Тетенька-вахтерша все так же вязала. — Николай Тимофеевич еще не приехал, — сообщила она. — Он в пробке застрял. Только что звонил из машины. Да вы пройдите к его кабинету, — раздобрилась вахтерша. — Там диванчик есть. Посидите. — И она объяснила, куда идти. Девчонки поднялись на второй этаж и оказались в просторном фойе. На стенах висели фотографии актеров-кукловодов. От нечего делать подруги стали их разглядывать. — Это он! — вскричала вдруг Чижикова. И впрямь — со снимка на нее глядел кочегар Угольников. Под фотографией было написано: «Главный режиссер Н.Т. Угольников». Рыжикова тоже посмотрела на фото. — Может, просто похож? — Нет, точно он. Рыжик, здесь кроется какая-то тайна. — А какая? — Откуда я знаю… Слушай, а что, если нам последить за этим Угольниковым? — У него ж машина. Он сел и поехал. А мы за ним что, бегом побежим? — И на такси денег не напасешься, — задумчиво добавила Чижикова. — О! — блеснула у нее идея. — Давай наймем частного детектива. — И ты ему расскажешь про наши заморочки? — На фига? Просто скажем, чтоб он следил за Угольниковым и нам докладывал. — Наверное, это дорого. — У одного детектива дорого, у другого не очень. Сейчас этих детективных агентств полным-полно. Пошли газету купим. Девчонки купили толстую рекламную газету и в графе «Услуги» нашли колонку «Детективные агентства». — Та-а-к, — вела Чижикова пальцем по странице. — «Поиск пропавших личностей» — это нам не надо… «Супружеские измены» — это нам тоже пока не надо… «Слежка и фотографирование»… — О, это то, что надо! — воскликнула Рыжикова. — Ага. Звякаем… — И Чижикова позвонила из ближайшего таксофона. Ей ответил жизнерадостный мужской голос: — Детективное агентство слушает! — Скажите, вам можно заказать слежку? — Разумеется! — Сколько это будет стоить? — Приезжайте, договоримся… — Голос сообщил адрес. Через час подруги вошли в детективное агентство. Их встретил настоящий русский красавец: голубые глаза, русые волосы, косая сажень в плечах. Рыжикова прямо им залюбовалась. А Чижикова осведомилась: — Вы частный детектив? — Он самый, — улыбнулся красавец от уха до уха. — Разрешите представиться — Тюхин-Матюхин. По матери Тюхин, по отцу — Матюхин. А зовут меня Сева. — Что, просто Севой вам называть? — А почему нет? Мне всего-навсего полтинник. Выглядел Тюхин-Матюхин лет на тридцать, не больше. Рыжикова ему об этом сказала. — А я веду здоровый образ жизни, — пояснил детектив. — Делаю зарядку, не пью, не курю… — Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет! — бойко повторила Чижикова слова Похмелкина. — Так это же классно — помереть здоровеньким, — рассмеялся Тюхин-Матюхин. И такой у него оказался заразительный смех, что девчонки тоже невольно засмеялись. — Хотите морковки? — предложил им детектив. — Какой морковки? — Сырой. Очень полезно для здоровья. Он протянул обеим Юлькам по очищенной морковке. И сам с удовольствием захрумкал. — Выкладывайте, какие у вас проблемы? — Мы хотим, чтобы вы последили за одним человеком… — начала Чижикова. — Слежка с прослушкой? — деловито поинтересовался Тюхин-Матюхин. — А что это значит? — Вам разговоры его записывать? — Да, записывать. — А лиц, с которым «объект» будет общаться, — фотографировать? — Да, фотографировать. Детектив сделал пометку в блокноте. — Так, теперь расскажите, почему вы решили за ним следить? Девчонки замялись. — А это обязательно? — спросила Рыжикова. — У меня такое правило, — твердо ответил Тюхин-Матюхин. — Я предпочитаю знать, во что ввязываюсь… — Да вы не стесняйтесь, — прибавил он мягче. — Сыщику, как врачу, нужно рассказывать абсолютно все. Иначе он не сможет помочь — Ну хорошо, — сказала Чижикова и принялась с ходу сочинять: — Понимаете, мне нравится один парень. Мы с ним после школы решили пожениться. Но я ничего не знаю о его отце. А мама говорила: «Хочешь знать, какой у тебя будет муж, — посмотри на его отца». — Разумно, очень разумно, — одобрил детектив. — Значит, тебе нужна информация об отце твоего будущего мужа? — Да. Сколько это будет стоить? — Сама-то как думаешь? — Ну, рублей триста, — прикинула Чижикова. — Правильно, триста, — кивнул Тюхин-Матюхин. — Только не рублей, а долларов. — Триста долларов?! — ахнули подруги. — Плюс накладные расходы, — добавил детектив. — А что это такое? — Предположим, идет «объект» в ресторан, — стал объяснять Тюхин-Матюхин. — Значит, и я должен идти за ним в ресторан. А там надо что-то заказывать. Не могу же я просто так сидеть. Логично? — Логично, — вынуждены были признать девчонки. — Машина у «объекта» есть? — Есть. — Во-о-т. Значит, я должен буду ездить за ним на своей тачке. То есть тратиться на бензин. Верно? — Верно, — снова неохотно признали подруги. — А если слежка с прослушкой и съемкой — это дополнительные расходы на пленку, фотобумагу, проявку… Итого две тысячи баксов, — подсчитал детектив. Девчонки даже морковками хрумкать перестали. — Сколько? — ошеломленно переспросили они. — Две тыщи. И то лишь из уважения к вашей молодости. Таких денег у подруг, конечно, не было. — Есть другой вариант, — улыбнулся Тюхин-Матюхин. — Вы мне говорите правду, а я вам тыщонку сброшу. — Мы вам правду и сказали. — Ой, да ладно, — махнул рукой детектив. — Я же профессиональный сыскарь. И сразу чувствую, когда мне лапшу на уши вешают. — Хорошо, — решилась Чижикова и рассказала все, как есть. Тюхин-Матюхин равнодушно пожал плечами. — Сны как сны. Мне и не такая чушь иногда снится. — А кукла? — напомнила Рыжикова. — А Угольков? — напомнила Чижикова. — Обычное самовнушение… Тебе, — обратился детектив к Чижиковой, — просто кажется, что кочегар из сна — это режиссер из театра… А ты, — повернулся он к Рыжиковой, — просто забыла, что у тебя была эта кукла. — Как я могла забыть? — Очень просто. Вы, девчонки, переутомились. Конец весны — самое тяжелое время для человеческого организма. Витаминов не хватает. А у вас к тому же еще и конец учебного года. Понятное дело, устали. Вот вам всякая чепуха и мерещится. Рекомендую попить лечебных трав для успокоения нервов. Могу дать рецептик. — Не надо нам вашего рецептика! — решительно встала Чижикова. — И ничего мне не привиделось! Рыжикова тоже встала, не менее решительно. — И мне не привиделось! И куклы у меня такой никогда не было! Подруги гордо пошли к выходу. — Ну хорошо, хорошо, — со смехом сказал им вслед Тюхин-Матюхин. — Послежу за вашим Угольковым. — За тыщу баксов? — Нет, всего лишь за пятьдесят. Что вы, собственно говоря, хотите узнать? — Ну-у… — затруднилась с ответом Чижикова, — чего-нибудь подозрительное. — Ясно. Сотовый у вас есть? — Нет. — Жаль. Я предпочитаю иметь с клиентами быструю связь. — Я могу у своего дяди попросить, — сказала Рыжикова. — У него два мобильника. — Попроси, потом звякни мне на «трубу», сообщи номер… А вообще-то, девчонки, — заключил детектив, хрумкая морковкой, — не берите вы всю эту чепуху в головы. Наоборот — радуйтесь. Могло ведь быть и хуже.Глава IX ЗАМОРОЧКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Тюхин-Матюхин оказался прав. На другой день стало хуже. Утром Рыжикову разбудили настойчивые звонки. Она взяла трубку. — Слушаю. — Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?! — раздался писклявый голос. — Кто это говорит? — Похорони меня на кладбище кукол, — продолжал пищать злобный голосок. — Да кто это?! Пошли короткие гудки. Сон с Юльки слетел. Она быстро набрала номер Чижиковой. — Алло, — сказала та. — Чижик, — закричала в трубку Рыжикова, — мне сейчас кукла позвонила! — Какая кукла? — Которую я в мусоропровод выкинула. В трубке послышался смешок. — И откуда она тебе звонила?.. Из мусоропровода? — Чижик, я не шучу… — И Рыжикова рассказала, как было дело. — А вдруг все по-новому начнется? — с тревогой закончила она. — Да подожди ты дергаться, — стала успокаивать подругу Чижикова, хотя у самой на душе было неспокойно. — Может, эта «кукла» больше тебе не позвонит. — А если позвонит? — Тогда и будем думать. Рыжикова вздохнула: — Еще сон дурацкий приснился. Будто пришел ко мне окровавленный Василь Василич и говорит: «Сегодня я тебя убивать не стану. А просто рядышком посижу». — Н-да, — буркнула Чижикова. — А у меня Тоха куда-то запропастился. Вчера весь вечер ему названивала. — Может, у него телефон сломался? — Он бы из автомата звякнул. — А если к нему сходить? — Я листок с его адресом не могу найти. — Через справочную адрес узнай. — Уже узнавала. Они не сообщают домашних адресов по номерам телефонов. — И что теперь? — Не знаю. Давай к алкашу пока смотаемся. — К какому алкашу? — К Похмелкину. Он же обещал за стольник сказать, кто ему кукольные гробы заказал. Подруги встретились на своем обычном месте. — Планы меняются, — объявила Чижикова. — Я нашла Тохин адрес. Поехали вначале к нему, а уж потом — к алкашу. — А ехать далеко? — На «Третьяковскую». — Куда? — Метро «Третьяковская». — Разве в Питере есть такая станция? Она же в Москве. — Сейчас посмотрим. Девчонки спустились в метро. «Третьяковская» оказалась в Питере. — Ни фига не врубаюсь, — всю дорогу удивлялась Рыжикова. — По-моему, она в Москве была. Рядом с Третьяковской галереей. — Значит, есть две «Третьяковские», — отвечала Чижикова, — одна в Москве, другая в Питере. Антон жил в высотном доме с охраной. — Вы к кому? — спросил у подруг охранник. — К Налимовым. — Минуту… — Он позвонил. — Елена Юрьевна, к вам две девочки пришли. — Пропустите. Шикарный лифт с зеркалами поднял девчонок на восьмой этаж. Дверь в квартиру была открыта. На пороге стояла женщина в черном. — Здрасте, — поздоровались с ней обе Юльки. Женщина молча кивнула. — Антон дома? — спросила Чижикова. — Антон? — с безжизненной интонацией повторила женщина. — Нет, его нет. — А когда он будет? — Никогда не будет, — странно ответила женщина. — Вы не могли бы ему передать, что приходила Юля. Мы с ним позавчера встречались и… — Какая глупая шутка! — резко оборвала Чижикову женщина. — Глупая и жестокая!.. — Дверь захлопнулась. Юльки растерянно посмотрели друг на друга. — Чего это с ней? — Может, она того? — Чижикова покрутила пальцем у виска. — Чи-и-жик, — вдруг с придыханием произнесла Рыжикова, — кажется, я вспомнила, где видела твоего Тоху. — Где? — На кладбище. — На каком кладбище? — В Комарове. Помнишь, прошлым летом я с родителями ездила за черникой. Ты еще не захотела с нами ехать… — Ну?.. — Там, прямо в лесу, есть кладбище. На нем всякие знаменитости похоронены. Ахматова и этот, как его… — Короче, — нетерпеливо потребовала Чижикова. — Мы набрали черники и от нечего делать зашли на это кладбище. Там я и видела надгробие с фоткой твоего Антона. — Ой, перестань, Рыжик, — поморщилась Чижикова. — Ты обозналась. — Ничего не обозналась. Покажи еще раз фотографию. Чижикова показала. — На кладбище точно такая же, — уверенно заявила Рыжикова. — Да быть этого не может! Неужели ты сама не понимаешь? — Почему — не может? Ведьма ведь говорила, что он мертвец. — И ты поверила этой шарлатанке? — Поверила. Мне вообще кажется, что все наши заморочки из-за нее. Она против нас колдует. — А зачем ей это надо? — Не знаю. А что касается Антона, я тебе клянусь — на могиле его фотка. — Ну давай съездим, посмотрим, — уступила Чижикова. И девчонки отправились на Финляндский вокзал. А оттуда электричкой в Комарово. …На кладбище было тихо. Подруги брели между могил. — Я фигею, — вертя головой, изумлялась Чижикова, — оказывается, Гоголь здесь похоронен. И Чехов… Но Рыжиковой было не до Гоголя с Чеховым; ей не терпелось доказать свою правоту. — Во, смотри! — торжествующе воскликнула она. Чижикова посмотрела. И остолбенела. На могильной плите была та самая фотография, которую ей подарил Тоха. Чуть ниже тянулась надгробная надпись: «Горячо любимому Антону от папы и мамы».Глава Х ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО
Из остолбенения Чижикову вывел писк сотового телефона. Звонил Тюхин-Матюхин. На сей раз голос детектива звучал совсем не жизнерадостно. — Ну, девчонки, и втравили вы меня в историю. Давненько я так не рисковал… — А что такое? — спросила Чижикова. — С Угольковым какие-нибудь странности? — Хэ, странности, — хмыкнул в трубку Тюхин-Матюхин. — Не то слово. Тут така-а-я чертовщина. — Какая? — Не по телефону, — таинственно ответил детектив. — Надо срочно встретиться. — Мы сейчас приедем к вам в агентство. — Ни в коем случае. Туда теперь лучше не соваться ни вам, ни мне. — Почему? — Объясню при встрече. Вы где сейчас находитесь? — В Комарове. — Значит, вам до Питера где-то час добираться, — прикинул Тюхин-Матюхин. — Давайте тогда через полтора часика в баре «Два урода». Знаете, где это? — Нет. — Как выйдете с вокзала, сразу налево. До встречи. — Ой, а мы не посмотрели, во сколько электричка! — закричала в трубку Чижикова. Но уже шли короткие гудки. Чижикова передала весь разговор Рыжиковой. Рыжикова встревожилась за детектива: — Тюхин-Матюхин рискует? Значит, ему грозит какая-то опасность? — Может, он нас просто на понт берет, — предположила Чижикова. — Чтоб еще денежек выудить. — Не похоже… Всю дорогу до города подруги обсуждали странность с фотографией Антона и загадочный звонок детектива. За разговорами час пролетел как минута. У вокзала девчонки нашли бар «Два урода», вошли в него и сели на высокие табуреты у стойки. Детектива не было. — Что будете пить, девочки? — поинтересовался бармен. — Нам сока, пожалуйста, — сказала Рыжикова. — Какого? — Мне томатного. — А мне апельсинового, — прибавила Чижикова. Они выпили по стакану сока. Затем по второму. Время шло. Тюхин-Матюхин не появлялся. Наконец у входа в бар тормознула задрипанная «Мазда», и из нее вылез детектив. Увидев через стеклянную витрину девчонок, он помахал им… А потом случилось то, что подруги видели лишь в крутых боевиках. Из-за поворота на сумасшедшей скорости выскочила «бээмвэшка». ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!.. — раздались из нее автоматные очереди. И Тюхин-Матюхин, изрешеченный пулями, рухнул на тротуар. «Бээмвэшка» умчалась. Девчонки выбежали на улицу и склонились над детективом. — Кладбище… — прохрипел он, — … ку… кол… Это были его последние слова. ВАУ-ВАУ-ВАУ! — послышался вой милицейской сирены. Чижикова схватила Рыжикову за руку: — Бежим, Рыжик! И девчонки помчались. Когда бар «Два урода» остался за двумя поворотами, подруги перешли на шаг. Пот застилал им глаза, сердца учащенно колотились… — Чижик, зачем мы убежали? — отдышавшись, спросила Рыжикова. — Надо было все милиции рассказать. — Что «все»? — Ну то, что мы наняли Тюхина-Матюхина следить за Угольковым. — И как ты думаешь, что после твоего рассказа сделала бы милиция? — Не знаю. — А я знаю. Нас отправили бы в психушку. — Почему? — Сама, что ли, не понимаешь? — Так мы бы им рассказали то, что ты вначале Тюхину-Матюхину рассказывала. — А какой смысл? — Да ты пойми, Чижик, — горячилась Рыжикова. — Убийство Тюхина-Матюхина напрямую связано с нашими заморочками. — Я-то понимаю, Рыжик. А вот милиция вряд ли тебя поймет. — Ну и что ты предлагаешь? Чижикова принялась обмахивать ладонью разгоряченное лицо. — Давай чего-нибудь попьем. Пить так хочется. Подруги зашли в первое попавшееся кафе и взяли по банке колы. Здесь играла веселая музыка. Посетители пили соки и ели салаты. В окна светило солнце. И убийство детектива казалось каким-то наваждением. — Неужели его Угольков грохнул? — не верилось Чижиковой. «Угольков…» — громко прозвучало откуда-то со стороны. Девчонки закрутили головами. И увидели включенный телевизор.Передавали криминальную хронику. — …в момент взрыва главный режиссер находился у себя в кабинете, — продолжал диктор. — Следствию удалось установить, что взорвалась кукла, начиненная тротилом. Кто принес куклу-бомбу в кабинет, остается пока невыясненным. Также неясны и мотивы этого убийства. Криминальная хроника закончилась. Пошла реклама. Подруги были в шоке. Но, несмотря на шок, Чижикова не потеряла способности логически мыслить. — Если Уголькова убили раньше Тюхина-Матюхина, значит, он не виновен в смерти детектива, — сделала она вывод. — Спрашивается, кто их обоих убил?.. — Да, кто? — откликнулась Рыжикова. — Тот, кто заказал Похмелкину кукольные гробы, — сделала еще один вывод Чижикова. — Почему ты так считаешь? — Потому что Тюхин-Матюхин перед смертью говорил о кладбище и о куклах. — Чижикова залпом допила колу и порывисто встала. — Едем, Рыжик! — Куда? — На кладбище. Узнаем у Похмелкина, кто заказал ему кукольные гробики. Когда девчонки приехали на кладбище и вошли в мастерскую, маленьких гробов там уже не было. Как и Похмелкина. — Иван Лукич! — позвали подруги. Нет ответа. — Мы вам сто рублей принесли! — прокричала Рыжикова. Тишина. — Опять, наверное, напился и в гробу дрыхнет, — сказала Чижикова. — Давай, Рыжик, крышку подымем. Общими усилиями девчонки сдвинули крышку. Похмелкин и впрямь лежал в гробу. Но не пьяный. А мертвый. С дыркой от пули между глаз.Глава XI КЛАДБИЩЕ КУКОЛ
Подруги сидели в «Блинной» и ели блины с брусничным вареньем. У девчонок на нервной почве разыгрался аппетит. Они сидели в этой «Блинной» второй час. И чем больше говорили, тем меньше понимали, что же с ними произошло и — главное — продолжало происходить. Девчонки никак не ожидали такого поворота событий. Запутанная мистика буквально на глазах превратилась в не менее запутанный детектив. — Кош-ш-марный день, — говорила Рыжикова, уплетая десятый блин. — Угольков убит… Ну зачем, зачем надо было убивать всех этих людей? Чижикова пожимала плечами. — Не знаю. — А как ты думаешь? — Я о другом думаю. Нельзя вот так сидеть и скулить до бесконечности. Надо что-то делать. — А может, все само собой обойдется? — с надеждой спрашивала Рыжикова. — Не обойдется, — мрачно ответила Чижикова. — Если мы ничего не предпримем, будет только хуже. — Ты хочешь сказать, что мы… — голос у Рыжиковой дрогнул, — …следующие? — Вполне возможно. — Ой, мамочка. — Рыжикова от страха заказала себе еще порцию блинов — со сгущенкой. — Хотя, с другой стороны, — продолжала рассуждать Чижикова, — если б нас хотели убить, то давно бы убили. Значит, мы им нужны живыми. — Кому «им»? — Тем, кто всех убивает. — А зачем они всех убивают? — вернулась к первоначальному вопросу Рыжикова. — В этом нам и надо разобраться. Рыжикова в расстроенных чувствах обмакнула блин в сгущенку и целиком запихала в рот. — Ни фига у нас не получится, — сказала она, прожевав и проглотив. — Ну а ты что предлагаешь? Нанять еще одного частного детектива? — Ой, нет, — испуганно ответила Рыжикова. — Хватит с нас Тюхина-Матюхина. Мне его так жалко. — А Похмелкина тебе не жалко? — Тоже жалко. Но Тюхина-Матюхина жальче. Такой красивенький. Вел здоровый образ жизни. Морковку хрумкал… — принялась вспоминать Рыжикова. Чижикова же усиленно соображала. — Нужно как следует проанализировать ситуацию… — морщила она в раздумье лоб. — Мы ее уже сто раз анализировали. Получается абракадабра. — Вот и надо из этой абракадабры выстроить логическую цепочку. — Какая может быть логическая цепочка, если у тебя — ночной клуб с крематорием, а у меня — чердак с куклами… — С куклами! — ухватилась за последнее слово Чижикова. — Смотри, Рыжик, — везде куклы, куда ни глянь. Кукольный театр вместо крематория — раз. У тебя дома кукла непонятно откуда взялась — два. В кабинете Уголькова кукла взорвалась — три… — Похмелкину кто-то кукольные гробы заказал — четыре, — подхватила Рыжикова. — Утром мне кукольный голос звонил — пять… — Стоп! — воскликнула Чижикова. — Вспомни точно, что тебе сказала эта «кукла». — Она сказала: «Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?» — А дальше? — «Похорони меня на кладбище кукол». — Вот! — победно вскричала Чижикова. — Тюхин-Матюхин перед смертью тоже говорил про кладбище кукол. Я только сейчас поняла. Он произнес не два отдельных слова, а фразу из двух слов: «Кладбище кукол». — Разве бывают кладбища кукол? Это, наверное, фигуральное выражение. — Какое? — Ну, иносказательное. Не имеющее отношения ни к кладбищу, ни к куклам. — Здрасте, приехали, — покачала головой Чижикова. — Наоборот, тут все связано с кладбищем… О! — вдруг перебила она себя: — Он же сказал: заказчица! — Кто сказал? Тюхин-Матюхин? — Да нет, Похмелкин! Помнишь, я у него спросила, кто ему заказал кукольные гробы. И он сказал: заказчица. — Ага, — припомнила и Рыжикова. И даже повторила всю фразу Похмелкина целиком: — «Мне заказчица велела всем так отвечать». Выходит, кукольные гробы заказала женщина. — Именно! И возможно, та самая, что говорила с тобой по телефону писклявым голосом. — Может, даже она всех и убила, — предположила Рыжикова. — Не исключено, — кивнула Чижикова. — Думаю, эта «кукла» тебе еще раз позвонит. — Зачем ей звонить? — А в первый раз зачем она звонила? — Черт ее знает. — То-то и оно. Все делается с непонятной для нас целью. Поэтому, если «кукла» позвонит, надо вычислить ее номер. — У меня же нет АОНа. — Не проблем. Я у знакомых попрошу. И еще надо выяснить насчет «кладбища кукол». Существует ли оно на самом деле. — Мне кажется, что нет. — Ну, есть же кладбища собак, кошек… Почему бы не быть и кладбищу кукол? — И кого там хоронят? Кукол? — Нужно выяснить. — О, идея! — осенило Рыжикову. — Давай у Гоши Компика спросим! Он же все на свете знает!Глава XII ГОША КОМПИК
Гоша действительно все на свете знал. Потому что был вундеркинд. В год он научился читать и писать, в два — выучил наизусть все стихи Пушкина, а в три — мог пользоваться компьютером. Коэффициент интеллекта у Гоши был просто чудовищный — 350 (у Эйнштейна, для сравнения, — только 173). О чем бы Гоше не начинали рассказывать, он тут же перебивал: «Знаю, знаю, знаю…» А вот Гошины родители, наоборот, не знали, что с ним делать. Ведь это же ненормально — быть таким умным. Они Гошу и по врачам таскали, и экстрасенсам показывали — ничего не помогло. С каждым годом Гоша становился все умнее и умнее. В пять лет он пошел сразу в седьмой класс, где учились Чижикова с Рыжиковой, а после перешел не в восьмой, а в Институт высших компьютерных технологий. Гоша буквально помешался на компьютерах. За это его в школе и прозвали — Компик. Короче говоря, Гоша был самый настоящий гений. И, как всякий гений, имел несносный характер. — Ну чего надо? — хмуро спросил он у девчонок, когда те к нему пришли. — Компик, мы к тебе на одну минуточку, — прощебетала Чижикова. — Я не собираюсь тратить на вас целую минуту, — ответил шестилетний вундеркинд. — А хочешь конфетку? — предложила ему Рыжикова. Подруги знали, что, помимо компьютеров, у Гоши была еще одна пламенная страсть — конфеты. — Небось карамелька какая-нибудь? — презрительно скривился вундер. — Ну что ты, Гошенька. — Рыжикова протянула ему конфету. — Смотри — шоколадная. Юный гений тут же сунул конфету в рот и блаженно зажмурился. — Ка-а-йф. — Компик, а ты не знаешь… — начала Чижикова. — Знаю, — по привычке ответил Гоша. — Я же еще не сказала — что. — Ну так говори, чего кота за хвост тянешь, — пробурчал карапуз. — Есть такое «кладбище кукол»? — Есть. Виртуальное. — Как это? — Идемте, покажу. Гоша провел девчонок в свою комнату, где у него стояли два компьютера. Клик-клик-клик… — пощелкал он мышью одного из «компиков», и на экране появилась надпись:ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ВИРТУАЛЬНОЕ КЛАДБИЩЕ КУКОЛ— Ух ты! — ахнули подруги. Гоша уверенно щелкал дальше. Попутно говоря: — Видите, вся территория разделена на секторы. У каждой куклы имеется надгробная плита, эпитафия, фотка… Все, как на настоящем кладбище… И вправду, виртуальное кладбище ничем не отличалось от реального. Только вместо людей были куклы: кукла Маша… кукла Даша… кукла Саша… — А зачем все это? — недоумевали девчонки. — А затем, — начал объяснять Гоша свысока (хотя сам был от горшка два вершка), — что человек нуждается в отрицательных эмоциях. Для баланса. Если в жизни все хорошо, для человеческой психики это плохо. Может наступить нервный срыв… Просекаете? Подруги не просекали. — Ну что ж вы дуры-то такие, — раздраженно бросил вундер. — Да ты, Гошенька, не нервничай. Лучше скушай еще конфетку. Гоша слопал конфету и продолжил объяснение: — Дети тоже нуждаются в отрицательных эмоциях. В особенности вы, девчонки. Кладбище кукол и дает девчонкам повод поплакать… Надеюсь, это ясно? Да, это было ясно. Но пришли подруги не за этим. — Компик, а кто придумал кладбище кукол? — Сейчас поглядим… — Клик-клик — щелкнул вундеркинд мышкой. «Дорогие девочки, — появилась надпись на экране, — пожалуйста, не выбрасывайте свои старые куклы. А присылайте нам. Мы будем их виртуально хоронить на нашем виртуальном кладбище кукол. В любой момент вы можете посетить могилку своей любимицы. Для этого вам надо всего лишь набрать адрес нашего сайта: http://www.kukla.ru/. Присылайте старые куклы по адресу: 195208 г. Санкт-Петербург, а/я 313. Смотрителю виртуального кладбища». Чижикова, прочтя текст, о чем-то задумалась. А Рыжикова спросила у Гоши: — Гошенька, а зачем тебе два компьютера? — Для работы, — снисходительно ответил вундер. — А разве нельзя на одном работать? — Ну что я тебе буду объяснять? — по-новому начал раздражаться юный гений. — Все равно ты ни шиша в этом не пендришь. — А вот и пендрю… — И Рыжикова, желая продемонстрировать свое умение, щелкнула мышкой. Но, как видно, не там, где надо. Экран погас. Тут уж Гоша раззлобствовался не на шутку. — Не умеешь, так не лезь!.. На компьютере работать — это тебе не гвозди заколачивать! Вундеркинд орал до тех пор, пока Рыжикова не заткнула ему рот очередной конфетой. А Чижикова при слове «гвоздь» вспомнила майора Гвоздя. — Компик, а ты не можешь узнать, есть ли в Питере такой майор Гвоздь? — Майор? — жуя конфету, повторил вундер. — Он в каких войсках служит? — Ни в каких. Он следователь. — Так бы сразу и говорила. — Гоша подвинул к себе клавиатуру. — Надо в милицейской компьютерной сети покопаться… Через пару минут вундеркинд выдал ответ: — Никаких Гвоздей в питерской милиции нет и никогда не было. — А вот если он убийства расследует, кем он может быть? — Фээсбэшником, к примеру. — Кем-кем? — переспросили подруги. Гоша скривился, как от кислого (хотя ел сладкую конфету). — Фээсбэшник — это сотрудник Федеральной службы безопасности, — раздельно произнес вундер. — Понятно? — Ой, Компик, а покопайся в их компьютерной сети, — попросила Чижикова. — Фээсбэшную сеть потруднее будет взломать, чем милицейскую, — заметил Гоша. — Гошенька, но ты же такой классный компьютерщик! — подзадорила его Рыжикова. — Сейчас попробую… — Гошины пальцы забегали по клавишам. Прошла минута… другая… Сеть ФСБ не взламывалась. — Вот ешкин кот, — бормотал под нос юный гений. — Не выходит, Гошенька, да? — посочувствовали ему девчонки. — Не мешайте! — рявкнул на них вундер. — Раскудахтались тут!.. Пришлось подругам проглотить и эту пилюлю. Ради дела. — Йес! — наконец радостно закричал Гоша. — Получилось! — Компик, ты гений! — тоже обрадовались девчонки. — Сам знаю, — небрежно ответил малявка и начал читать с экрана: — Петр Трофимович Гвоздь… — Это он, он! — захлопала в ладоши Чижикова. Юлька прекрасно помнила, что, когда говорила с Гвоздем по телефону, кто-то позвал его по имени-отчеству. — Начальник Отдела паранормальных явлений… — читал Гоша. — А что значит — паранормальных? — перебили подруги. Вундер вскипел: — Ну вы, блин, меня уже достали! Честно сказать, Гоша тоже достал девчонок. Они испытывали сильнейшее желание отшлепать его, как капризного ребенка. Впрочем, Гоша и был капризным ребенком, только с гениальными мозгами. — Гошенька, а хочешь еще конфетку? — прибегла Чижикова к проверенному методу успокоения. — Конечно, хочу, — сразу успокоился вундер и пояснил: — Паранормальные — значит необъяснимые. Абракадабра всякая. Подруги переглянулись. Это был как раз их случай. — Ни фига себе! — вдруг воскликнул Гоша. — Да их хакнули! — Что-что? — вынуждены были опять спросить девчонки. — У отдела взломан банк данных. И скачаны все секретные файлы… — Гоша не отрывал взгляда от экрана. — Да-а, классно сработано. Сразу видно — действовал опытный хакер [4]. Кто такой хакер, подруги знали. — Компик, а посмотри… — начала Рыжикова. — Больше ничего смотреть не буду, — отрезал гений. — Я и так на вас кучу времени угрохал. А мне еще в виртуал периферийного реала надо входить. Конфет у девчонок не осталось, поэтому они не рискнули спросить — что это за виртуал периферийного реала? — А завтра посмотришь? — Смотря что. — Есть ли в Интернете информация на госпожу Терезу. — А кто она такая? — Ведьма. — Ладно уж, — раздобрился вундер, — завтра поищу вашу ведьму на оккультных сайтах. — Спасибо, Гошенька, — поблагодарили девчонки. — Спасибо в карман не положишь. С вас кило конфет. Самых дорогих. — Обязательно принесем, Компик. Гоша демонстративно отвернулся к компьютерам, давая понять, что разговор окончен. Одной рукой он стал что-то набирать на одном компьютере, а другой — на другом. Подруги пошли к выходу. — Дверь там как следует захлопните! — крикнул им вдогонку вундеркинд. — Чтоб замок закрылся. — Хорошо, Гошенька. До свидания. Юный гений не ответил. Он уже вошел в виртуал периферийного реала.
Глава XIII ПЯТЬ ВАСИЛЬ ВАСИЛИЧЕЙ
А девчонки вышли на улицу. — На фига тебе госпожа Тереза? — первым делом спросила Чижикова у Рыжиковой. — Мне кажется, это она звонила писклявым голосом. — Вряд ли. — Почему? Ведь с нее все наши заморочки начались. Она наколдовала. — Ой, Рыжик, что ж ты такая суеверная, — посетовала Чижикова. — «Наколдовала». Неужели ты веришь во всю эту чепуху? — Верю! — запальчиво ответила Рыжикова. — Я вообще думаю, что… — А я вот о другом думаю, — перебила ее Чижикова. — Зачем было создавать в Интернете кладбище кукол? — Компик же объяснил. Человеку нужны отрицательные эмоции… — Этих отрицательных эмоций и без кладбища кукол хватает. — Тебе, может, и хватает. А у тех девчонок, у которых родители богатенькие, их вообще нет. Хочешь крутую тачку — получай. Хочешь на Канары — поезжай. Им и погоревать-то не из-за чего. А тут куклу похоронила — и страдай себе сколько влезет. — В общем-то, да, — согласилась Чижикова. — Тогда другое непонятно. Для чего смотрителю реальные куклы, раз это виртуальное кладбище? Написал бы: «Присылайте фотографии кукол». А ему сами куклы понадобились. — Ну мало ли. Может, он их продает. — Да кто их купит? — Значит, чудак какой-нибудь, — сделала вывод Рыжикова. — Который коллекционирует старые куклы. — Не-ет, — качала головой Чижикова, — тут что-то другое. Надо бы найти этого «чудака». — Как ты его найдешь? — По почтовому адресу. Три последние цифры индекса означают номер почты. Нужно пойти на эту почту и узнать, кто абонирует номер триста тринадцать. — Ага, так тебе и скажут. — Ой, да что-нибудь сочиним — и скажут. — А какой там индекс? — Сто девяносто пять двести восемь, — без запинки выдала Чижикова. — Какой-какой? Чижикова повторила. — Вроде бы это мой индекс, — сказала Рыжикова. — Твой? — Ну да. Моего почтового отделения. — Ты уверена? — Пошли проверим. — Пошли. Родичи как раз письмо прислали. Девчонки пришли к Рыжиковой. На конверте стоял тот же индекс, что и в сайте виртуального кладбища: 195208. Подруги сразу подумали о Васичкине. — Василь Василич, — высказала вслух Чижикова. — А может, не он?.. — Рыжиковой так не хотелось, чтоб милейший Васичкин был замешан в каком-то грязном деле. — Сейчас узнаем. Идем на почту. Не успели девчонки выйти в прихожую, как раздался телефонный звонок. Рыжикова собралась снять трубку. — Подожди, — остановила ее Чижикова. — Пускай на автоответчик наговорят. Вдруг это «кукла». И точно — звонила «кукла». — Ты зачем выбросила меня в мусоропровод? — злобно пропищала она, как и прошлый раз. — Похорони меня на кладбище кукол… — И добавила кое-что новенькое: — А не то я тебя убью. — Ой, мамочка, — прижала ладони к щекам Рыжикова. — Надо ставить АОН, — приняла твердое решение Чижикова. На почте девчонкам удалось без труда обвести вокруг пальца молоденькую служащую. Та, заглянув в журнал учета, сообщила: — Ящик номер триста тринадцать абонирует В.В. Васичкин. У Чижиковой отпали последние сомнения. А Рыжикова все еще пыталась оправдать Василь Василича: — Вдруг это у него хобби. — Да какое хобби? — морщилась Чижикова. — Обыкновенное. Коллекционировать старые куклы. — И складывать их в гробы на чердаке, — иронично прибавила Чижикова. — Да нет там никаких гробов. Это было просто… — Рыжикова запнулась, не зная, как определить то, что с ней произошло, — …видение, — наконец нашла она нужное слово. — А давай проверим. — Что проверим? — Есть на чердаке ящик с кукольными гробами или нет. И если он там, то… — Теперь уже Чижикова запнулась. — Что? — Не знаю. Короче, полезли на чердак. Хоть Рыжикова и утверждала, что все произошедшее с ней на чердаке было видением, но лезть на чердак ей совсем не хотелось. — Нет там никакого ящика с куклами, — стала она увиливать. — Вот и посмотрим. — Как ты посмотришь? Ключ же у Васичкина. — Может, мы и без ключа обойдемся. Идем… Девчонки вернулись домой к Рыжиковой и, прихватив фонарик, подошли к чердачной двери. — Видала, какой замочище, — показала Рыжикова. — Разве это замочище, — усмехнулась Чижикова. — Если б я знала, что тут такая фитюлька в дверях, мы бы уж давно на чердак сгоняли. С этими словами она вытащила из волос заколку, сунула ее в замочную скважину, повернула — и дверь открылась. Несмотря на все свои страхи, Рыжикова не могла не восхититься подругой: — Супер! Где это ты, Чижик, наловчилась? — У меня парень был знакомый, в колледже на слесаря учился. Он мне и показал, как замки заколкой открывать. Ну что, пошли? Рыжикова медлила. — Страшновато как-то. — Чего ты боишься? Раз дверь была на замке — значит, на чердаке никого нет. — Все равно страшно… — Да мы только посмотрим, есть ли там ящик, и назад. — Ну идем. Девчонки вошли на чердак. — Вон туда надо, — показала Рыжикова, чувствуя, как учащенно колотится сердце. Они подошли к трубам. Луч фонаря выхватил из тьмы деревянный ящик. — Этот? — спросила Чижикова. — Этот, — ответила Рыжикова. Сердце у нее уже бухало, как колокол. — Открывать, Рыжик? — Открывай, Чижик. Чижикова откинула крышку. Подруги одновременно вскрикнули. Но не потому, что в ящике оказались гробики с куклами. Их-то там как раз и не было. В ящике, скрючившись, лежал Василь Василич. С перерезанным горлом. Девчонки потрясенно смотрели на труп, не в силах вымолвить ни единого слова. Наконец Рыжикова растерянно произнесла: — Кто ж его убил? — Я, — раздался из темноты насмешливый голос. В тот миг на чердаке вспыхнул свет. Девчонки обернулись и обмерли. К ним приближался… Василь Василич. Живой. Подруги, как по команде, повернули головы к ящику. Там тоже лежал Василь Василич. Мертвый. Живой Василь Василич держал в руке шприц. «Как тогда…» — машинально отметила Рыжикова. — Попались, финтифлюшки? — ухмылялся маньяк. — Не подходите! — отчаянно закричала Чижикова. — Стрелять буду! — Чем, фонариком? — захохотал Васичкин. — Бежим, Рыжик! Девчонки кинулись к чердачному окну, которое, к счастью, оказалось открытым. Но когда обе Юльки выбрались на крышу, они с ужасом увидели… еще одного Василь Василича. Третьего. Из чердачного окна тем временем вылез второй Василь Василич. А за ним показался первый — тот, что лежал в ящике. С перерезанным горлом. Это походило на какой-то кошмарный сон. Подруги, взявшись за руки, понеслись по крыше. Три Василь Василича, размахивая шприцами, бросились следом. Чижикова с Рыжиковой были явно проворнее. Они быстренько оторвались от преследователей; от пожарной же лестницы их отделяли каких-нибудь десять шагов. А там — по ступенькам вниз, и спасены! Но тут, словно из ниоткуда, впереди возник четвертый Василь Василич. А за ним и пятый. Путь к спасению был отрезан. Василь Василичи, взяв девчонок в «клещи», начали теснить их к краю крыши. — Помоги-и-и-те!.. — закричала Рыжикова. — Спаси-и-и-те!.. — подхватила Чижикова. Но, увы, никто им не помог и уж тем более не спас. Пять Василь Василичей подошли к двум Юлькам и без лишних слов столкнули их с крыши. — А-а-а-а-а-а-а-а… — истошно завопили девчонки и, со свистом рассекая воздух, полетели вниз. — Счастливого полета, — помахали им маньяки на прощание шприцами.Глава XIV ЧИЖИКОВА ИЛИ РЫЖИКОВА?
Юлька открыла глаза и огляделась. Где она?.. На том свете? Вроде не похоже. Какая-то белая комната; сама Юлька лежит на белой кровати. «Больничная палата», — догадалась она. Юлька попробовала пошевелить руками и ногами. И с радостью почувствовала, что руки-ноги шевелятся. Но вслед за радостью пришло недоумение. Неужели можно грохнуться с двенадцатиэтажного дома и не только остаться в живых, но даже ничего себе не сломать? Странно… И тут Юльке стало еще страннее. Потому что до нее вдруг дошло, что она не знает, какая она Юлька: Чижикова или Рыжикова. Юлька начала лихорадочно вспоминать. Вспоминались, однако, детали как из жизни Чижиковой, так и из жизни Рыжиковой. Может, она сошла с ума? А что, ударилась головой об асфальт — и у нее крыша поехала. «Не пори чушь!» — одернула себя Юлька. Тем не менее факт оставался фактом — Юлька не понимала, Рыжикова она или Чижикова. В эту минуту дверь отворилась, и в палату вошла женщина в белом халате. — Здравствуй, Боренька, — сказала она ласково. — Пора принять таблеточку. Боренька?! Юлька рот от изумления разинула. А женщина положила ей на язык таблетку и подала стакан с водой. — Запей, Боря. Юлька машинально запила. — Молодец, хороший мальчик, — похвалила женщина Юльку и вышла из палаты. Что за чертовщина?.. Мало того, что ей никак не врубиться, Чижикова она или Рыжикова, ее еще вдобавок Борей назвали. «Надо срочно прояснять ситуацию», — решительно подумала Юлька и поймала себя на том, что так могла подумать только Чижикова. Ага-а, значит, она Чижикова!.. Но вслед за решительной мыслью пришла нерешительная: «Может, все само собой прояснится…» А так могла подумать только Рыжикова. Вот блин! Ну кто же она: Чижикова или Рыжикова? И тут Юлька сообразила, как это можно узнать. Да проще простого! В зеркало посмотреться!.. Она вскочила с кровати и подбежала к большому настенному зеркалу. Посмотрелась в него, да так и ахнула. Потому что не увидела ни отражения Рыжиковой, ни отражения Чижиковой. Из зеркала на Юльку пялился какой-то парень… Юлька протерла кулаками глаза. И парень протер кулаками глаза. Юлька затрясла головой. И парень затряс головой. Юлька подняла руку. И парень поднял руку. Юлька топнула. И парень топнул. И Юлька поняла, что она и есть этот парень. В этот момент Юлька увидела еще одного парня. Но не в зеркале, а в дверях палаты. — Привет, — сказал он. — Привет, — осторожно ответила Юлька и поразилась своему голосу. Он был не девчоночий, а мальчишечий. — Хочешь увидеть живого динозавра? — спросил парень. — Кого? — Динозавра… Пошли, покажу. Юлька пошла. Парень привел ее к кабинету с табличкой «Главврач». Приоткрыл тихонько дверь. — Гляди, вон он сидит. Юлька заглянула. За столом сидел мужчина и что-то писал. — Видала, какой матерый динозаврище? — сказал парень. Но Юлька уже смотрела не на «динозавра», а на этого парня. Странный у него был вид. Даже не странный, а придурошный. Парень тем временем продолжал: — Ишь как ловко под человека замаскировался, гад. Думает, никто не поймет, что он динозавр. Но меня не проведешь. — Парень понизил голос: — Их здесь много, таких гадов. Они к нам из тридцать второго измерения проникают. Хотят захватить нашу планету. «Чокнутый», — поняла Юлька. К ним подошла женщина. Та самая, что давала Юльке таблетку. — Андрюшенька, иди к себе в палату, — ласково обратилась она к парню. — А вы знаете, Инна Борисовна, что он динозавр? — кивнул парень на приоткрытую дверь кабинета. — Знаю, милый. Иди отдыхай. Парень послушно ушел. Лицо у женщины было доброе. И Юлька решилась спросить. — Извините, — с запинкой произнесла она, — а я… кто? Женщина не удивилась вопросу. — Ты — Боря Пыжиков, — ответила она. — Круглый сирота. Живешь в детдоме. — Разве здесь детдом? — Нет, клиника. — Какая клиника? — Для душевнобольных детей, — раздался мужской голос. Это из кабинета вышел «динозавр». — У тебя, мальчик, врожденное слабоумие. — Ну зачем вы так, Игорь Матвеич? — укорила главврача женщина. — А затем, Инна Борисовна, что мы, врачи, должны всегда говорить детям правду. Как бы горька она ни была. — Вы не правы, Игорь Матвеич. — Нет, я прав, Инна Борисовна. Они заспорили… А Юлька не знала, что и думать. Боря Пыжиков, круглый сирота, да еще и с врожденным слабоумием. Просто бред какой-то. — Послушайте! — в отчаянии вскричала Юлька. — Я не Боря Пыжиков! Меня зовут Юля! Спор мигом прекратился. — Это что-то новенькое, — сказал врач. — И давно тебе кажется, что ты Юля? — Мне не кажется, — с горячностью ответила Юлька. — Я и вправду Юля. Только не знаю — Чижикова или Рыжикова. Врач с врачихой понимающе переглянулись. — Шизофренический генацитоз, — сказал врач. — С психокримической доминантой, — прибавила врачиха. — Я не сумасшедшая! — закричала Юлька. — Конечно, конечно. — Врачиха погладила Юльку по голове. — Ты только успокойся, Боренька. Юлька резко оттолкнула врачихину руку. — Я не Боренька, а Юля. Понятно вам?! — Нам все понятно, — сказал главврач и мигнул двум проходящим мимо санитарам, здоровенным, как шкафы. И Юлька ойкнуть не успела, как оказалась в смирительной рубашке и с кляпом во рту. Санитары отвели ее в палату, все стены которой были обиты толстым войлоком. И заперли. У Юльки на глаза навернулись слезы. Ну надо же, блин, и раньше было не пойми чего, а сейчас и вовсе полный отстой. Какая-то клиника для душевнобольных детей, какой-то Боря Пыжиков. А может, не какой-то?.. До Юльки внезапно дошло, что она помнит всю жизнь этого Пыжикова, как свою собственную. Буквально до мельчайших подробностей. А вдруг она и вправду Пыжиков? А Чижикова с Рыжиковой — просто плод его больного воображения. Да-да, скорее всего так оно и есть, раз она пацан. Или все-таки нет?.. И Юлька вновь начала приводить доводы «за» и «против». И вот когда Юлька почти убедила себя в том, что она — Боря, дверь в палату отворилась, и вошел главврач. За ним вкатился маленький кругленький усатенький человечек, похожий на колобок. — Вот так номер, чтоб я помер, — сказал усатый, взглянув на Пыжикова в смирительной рубашке. — Что это вы его так упаковали? — Буянит, товарищ майор, — пояснил главврач. — Крайне тяжелый случай шизофрении. Мальчику кажется, что он девочка. Причем даже не одна девочка, а две. — Во как? — подкрутил усы майор. — Оставьте-ка нас наедине, милейший. Врач вышел. Майор вытащил у Пыжикова изо рта кляп. — Ну, здравствуй, Юля, — сказал он.Глава XV НАВЕДЕНКА СО СГУЩЕНКОЙ
— Здрасте, — ответила вконец обескураженная Юлька. И осторожно спросила: — А разве я не Боря Пыжиков? — Никак нет! — отрубил майор. У Юльки капельку отлегло от сердца, но до конца ей еще не верилось. — Значит, я Юля? — лишний раз решила она удостовериться. — Так точно! — снова отрубил майор. — А которая? — продолжала выспрашивать Юлька. — Чижикова или Рыжикова? — И Чижикова, и Рыжикова. Одновременно. — Как это? — стала в тупик Юлька. — Скоро узнаешь. А пока ты мне все расскажи. — А вы кто? — Майор Гвоздь, — представился усатый. — Петр Трофимыч? — Да. Откуда ты знаешь? — Мы же с вами по телефону говорили. Вы еще про Кукольника рассказывали… — Про какого Кукольника? — Про маньяка, который четырнадцатилетних девочек пожирает. — Хм, — хмыкнул майор, — интересно… Ладно, об этом после. А сейчас выкладывай все по порядку. — Хорошо. Только вы снимите с меня эту дурацкую рубаху. Гвоздь снял с нее смирительную рубашку, и Юлька начала рассказывать. Весь рассказ занял у нее минут тридцать. — …а потом пять Василь Василичей столкнули нас с крыши. И я здесь очнулась. Поглядела в зеркало — а я уже не Чижикова, не Рыжикова, а какой-то Пыжиков, — закончила Юлька. — Понятненько, — задымил сигаретой Гвоздь. — А мне вот ничего не понятненько. Почему вы говорите, что я Чижикова и Рыжикова одновременно? Да и вообще, как это мы очутились в этом теле?.. — Юлька ткнула в себя пальцем. — В тело Пыжиквоа были перенесены ваши сознания. — А кто их перенес? — Я, — коротко ответил майор. — Вы? — таращилась на него Юлька. — Так точно! — А зачем? — Сейчас объясню. — И Гвоздь начал объяснять: — Я начальник Особого отдела ФСБ. Этот отдел расследует преступления, совершаемые нечистой силой… — Вы имеете в виду всяких там ведьм и колдунов? — И их тоже, — кивнул майор. — Но с этой публикой все гораздо проще. Они живут на земле и в основном промышляют мелким хулиганством: сглаз напускают, порчу наводят… Главная же нечисть находится там, — постучал Гвоздь каблуком ботинка о пол. Юлька посмотрела на пол, потом на майора. — Где «там»? — В инфернальном мире. — В каком, в каком? — Ну то есть потустороннем. Его еще называют адским миром. Тут в Пыжикове заговорила Чижикова. — Ой, да бросьте вы, — скептически произнесла она. — Я бы с удовольствием бросил, — покуривал Гвоздь. — Но, к сожалению, адский мир действительно существует. — И что, в нем черти водятся? — саркастически спросила Чижикова. Майор усмехнулся: — До чего ж у людей стереотипное представление об адском мире. Чуть что — сразу черти. Нет там никаких чертей и никогда не было. — Откуда вы знаете? — Знаю, — туманно ответил Гвоздь. — А кто там тогда живет? — Нечисть всякая, в тысячу раз похлеще чертей. Разными путями она просачивается в наш мир и внедряется в человеческое общество. Потому-то во многих странах сейчас и созданы подразделения по борьбе с нечистой силой… — А зачем эта нечисть к нам просачивается? — Чтоб гадости делать. Сколько человечество существует, столько инфернальная нечисть ему и вредит. Не нравимся мы ей почему-то… — Майор перекинул сигарету из правого угла рта в левый. — Так вот, американцы запустили на земную орбиту два спутника: «Полтергейст — 1» и «Полтергейст — 2». Эти спутники буквально нашпигованы современнейшей аппаратурой, способной выявлять на Земле существа из инфернального мира и уничтожать их из Космоса лазерной пушкой. Недавно «Полтергейсты» засекли на территории нашей страны, в районе Петербурга, некое инфернальное существо. Они уже хотели его уничтожить, но существо внезапно исчезло. Такого в практике «Полтергейстов» еще не бывало. Это говорит о том, что из адского мира к нам пожаловала не просто нечисть, а нечисть высшего разряда. А значит, и гадость она замыслила тоже высшего разряда… — Ну а мы-то тут при чем? — не понимали Чижикова-с-Рыжиковой. — Скоро и до вас дойдем, девчата, — пообещал майор и продолжил: — Получив сигнал от американцев, Особый отдел усилил наблюдение за ведьмами и колдунами, практикующими в Питере. В большинстве своем это обычные шарлатаны, но попадаются среди них и те, которые и впрямь обладают магическими способностями. Они-то самые опасные. Я думаю, инфернальная тварь прибыла на встречу с одним из этих опасных типов. И даже догадываюсь, к кому именно… Подруги тоже догадались. — К госпоже Терезе! — воскликнули они голосом Пыжикова. — А вы, девчата, сообразительные, — похвалил майор подруг. — Да, именно к ней. Только никакая она не Тереза. Ее настоящее имя — Алиса Моллард. Эта была самая крутая ведьма Англии. — Была? — Так точно — была. Ее сожгли на костре в 1648 году. — Как же она в Питере оказалась? — А она умеет из пепла возрождаться. В Пыжикове вновь заговорила сомневающаяся Чижикова: — Такого просто быть не может! — Еще как может. У меня давно зрели подозрения насчет госпожи Терезы. Чтобы их проверить, я послал в Скотленд-Ярд [5] факс своему другу — инспектору Кэлси. Он по моей просьбе сходил в Лондонский музей магии и колдовства, где хранится урна с пеплом Алисы Моллард. Так вот — урна на месте, а пепла нет. А раз пепла нет, значит, Алиса здесь, в Питере. Логично? — А чего ей тут надо? — пожали мальчишескими плечами девчонки. — Вот и я задал себе этот вопрос. И сам же на него ответил: в Питере у нее назначена встреча с посланниками из адского мира… Кстати, — Гвоздь вынул из кителя фотографию, — посмотрите внимательно, может, вы где-нибудь встречали этого типа? Подруги посмотрели. Со снимка на них, в свою очередь, смотрел мужчина с круглыми глазами, квадратным подбородком и треугольным носом. — Нет, мы его никогда раньше не видели. — Точно? — Точно. А кто это? — То самое существо, которое прибыло к нам из инфернального мира. «Полтергейсту — 1» удалось сфотографировать его из космоса. — Ну а мы-то тут при чем? — в очередной раз поинтересовались Чижикова-с-Рыжиковой. — Терпение, девчата, скоро узнаете… Итак, удостоверившись, что госпожа Тереза — это Алиса Моллард, я приставил к ней своего самого опытного агента — капитана Кипяткова… Девчонки сразу вспомнили ведьминого секретаря. — Его случайно не Жоржем зовут? — Да, Жорой, — подтвердил майор. — Он-то и выяснил, что Алиса Моллард навела на вас наведенку. Причем не простую наведенку, а наведенку со сгущенкой. — Какую наведенку?.. С какой сгущенкой? — Все ваши страсти-мордасти с крематориями и маньяком-людоедом и есть наведенка со сгущенкой. Алиса хотела вас как можно сильнее напугать. Потому что испуганное сознание проще из тела вытолкнуть. Но вы оказались крепкими орешками. — Гвоздь одобрительно похлопал Пыжикова по плечу. — Вместо того, испугаться, начали выяснять, что и как, да еще к частному детективу обратились. Ведьма, конечно, этого не ожидала. И ей пришлось дополнительные «страшилки» накручивать. С убийствами и тому подобным… — Вы хотите сказать, что убийств не было? — Скорее всего нет. Впрочем, я еще проверю, что было на самом деле, а что наведенка со сгущенкой. Но одно уже сейчас можно сказать точно: маньяка Кукольника в Питере нет. — Значит, Василь Василич не маньяк?! — обрадовалась Рыжикова. — Во всяком случае, по оперативным сводкам ФСБ, в Петербурге за последнее время никаких девочек не убивали и не пожирали. — А зачем Алиса Моллард вытесняла наши сознания? — спросила Чижикова. — Ей нужны были ваши тела. — А-а… — припомнила Рыжикова один фантастический фильм. — Она хотела переселиться из своего старого тела в наши молодые, да? — Нет, девчата, здесь покруче замешано… — Сделав последнюю затяжку, Гвоздь ловко послал окурок в крохотное оконце под потолком. — Алиса могла свободно и без ваших тел омолодиться. Она же суперведьма. Ей для чего-то другого ваши тела понадобились. — Почему именно ваши? — Думаю, здесь все решила магия чисел. — Щелкнув зажигалкой, майор закурил новую сигарету. — Существует некая магическая связь между числами и судьбою человека. К примеру, в фамилиях Пушкина и Дантеса равное количество букв — шесть. И у вас, девчата, в ваших именах и фамилиях тоже равное количество букв — тринадцать. — Ю… л… и… я… Ч… и… ж… и… к… о… в… а… — принялись считать подруги. — Ю… л… и… я… Р… ы… ж… и… к… о… в… а… Букв и вправду получилось одинаковое количество. Только не по тринадцать, а по двенадцать. О чем девчонки и сообщили Гвоздю. — А вы пробел между именем и фамилией посчитали? — Нет. — В магии числе пробел считается за букву. У вас — по тринадцать букв. Поэтому Алиса Моллард и выбрала ваши тела для трансформации сознания. — А что такое трансформация сознания? — То самое, о чем мы сейчас говорим. Всячески вас пугая, Алиса постепенно вытесняла ваши сознания из ваших тел, трансфомируя на освободившееся место свое сознание. Оттого-то такая абракадабра и шла. Тут тебе и наведенка со сгущенкой, и реальность, и мысленные образы самой Алисы… — А зачем ей нам свои мысленные образы передавать? — Незачем, конечно. Это был так называемый побочный эффект. В конце концов Алисе удалось полностью вытеснить ваши сознания и захватить тела. Вы должны были погибнуть — ведь сознание не может существовать вне тела. К счастью, я подоспел вовремя и перекинул ваши вытесненные сознания в Бориса Пыжикова, который идеально подошел для роли вашего нового тела. Чижиковой и Рыжиковой стало жалко бедного Пыжикова. — Значит, вы вытеснили из Бориного тела его сознание, и Боря погиб? — спросили они с укором. — Никак нет. Я не вытеснил его сознание, а немножко потеснил. Паренек от рождения слабоумный, а у слабоумных — сознание с гулькин нос. Так что места всем хватило, еще и осталось. Кроме того, магия чисел требовала, чтобы имя владельца вашего нового тела насчитывало тоже тринадцать букв. А в имени Борис Пыжиков их как раз тринадцать. — Выходит, вы умеете перемещать сознания? — дошло до подруг. — А как же! — горделиво подкрутил усы Гвоздь. — Я ведь не просто майор ФСБ, а еще глава Ордена белых магов Санкт-Петербурга, почетный член Международной ассоциации магических искусств, президент Академии практической магии и к тому же главный эксперт России по аномальным явлениям. Во как! — Ну вы крутой, — уважительно сказали Чижикова-с-Рыжиковой. — Так точно, — козырнул Гвоздь. И спросил: — Ну как, девчата, все уразумели? — Не все, конечно, — признались девчонки, — но кое-что уразумели. — Кое-что — это тоже неплохо, — заметил майор. — А где сейчас наши тела? — спросила Рыжикова. — Неужели нам так и придется, как сиамским близнецам, жить в одном теле на двоих? — Даже на троих, — поправила подругу Чижикова, имея в виду Пыжикова. — Спокойно, девчата. Все под контролем. Я приказал капитану Кипяткову задержать и допросить Алису Моллард. Он должен с минуты на минуту позвонить и доложить о результатах допроса. Тут же звякнул сотовый в кармане майора. — Майор Гвоздь на проводе! — отчеканил Гвоздь. — Говорит капитан Кипятков, — раздался из трубки громкий голос. — Разрешите доложить о результатах допроса. — Докладывай, Жора. — Результатов нет, товарищ майор! — Что, до сих пор не раскололась? — Так точно! Может, ее крестным знамением осенить? — Не кипятись, Кипятков. Это крайняя мера. Ладно, я сейчас подъеду. — И, послав второй окурок вслед за первым, майор сказал девчонкам: — Едем в Большой дом [6].Глава XVI ФИРМА «АНАТАС»
В Большом доме майор Гвоздь и Чижикова-с-Рыжиковой прошли в 309-й кабинет, где располагался Особый отдел. Капитан Кипятков вытянулся по стойке «смирно»: — Здравия желаю, товарищ майор! — Здорово, Жора… Вот, познакомься, — кивнул Гвоздь на Пыжикова. — Юля Чижикова и Юля Рыжикова. — Здравия желаю! — козырнул им Кипятков. — Здрасте, — ответили девчонки. Они сразу узнали в капитане Кипяткове секретаря Жоржа. А он их, естественно, не узнал в таком виде. — Где задержанная? — приступил к делу майор. — Я ее в камеру отправил. — Вызови. — Слушаюсь! Кипятков нажал кнопку. Тотчас привели госпожу Терезу, вернее Алису Моллард. — На каком основании я арестована?! — закричала она с порога. — Не арестована, а задержана, — поправил ее Гвоздь. — Вы мне тут тень на плетень не наводите! — пуще прежнего взбеленилась ведьма. — А вы, Алиса, не кричите, — спокойно отпарировал майор, закурив сигаретку. — Я не Алиса, а Тереза! — Нет, вы именно Алиса. Алиса Моллард. У себя дома, в Англии, вы занимались черной магией. За что вас и сожгли на костре в 1649 году… Ведьма несколько поутихла. — Ну и что дальше? — хмуро спросила она. — Ничего, — попыхивал сигаретой Гвоздь. — Хочу задать вам парочку вопросов. — Задавайте хоть две парочки, все равно отвечать не буду. — Почему? — Нипочему. — Это не ответ. — Другого не ждите. Мне вам нечего сказать. — Так уж и нечего… — Майор кинул на стол фотографию, сделанную «Полтергейстом — 1». — Знаете такого? Ведьма мельком взглянула на снимок. — Не знаю. — Ладненько, — подкрутил Гвоздь правый ус. — Тогда ответьте на другой вопросик: куда вы дели тела двух девочек? — Каких еще девочек? — Вот этих, — указал майор дымящейся сигаретой на Борю Пыжикова. — Но это же мальчишка. — Правильно, мальчишка, в котором сейчас находятся сознания двух девчонок. Где их тела? — Не знаю. — Я смотрю, Алиса, вы ничего не знаете. — Да, я ничего не знаю, — демонстративно заявила ведьма и начала вдруг твердить как заведенная: — Не знаю… не знаю… не знаю… не знаю… — Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул Гвоздь, внимательно приглядываясь к ведьме. — …не знаю… не знаю… не знаю… — продолжала повторять та. Майор вынул изо рта сигарету и горящим концом ткнул Алису Моллард в лоб. Запахло паленой резиной. Затем раздался громкий свист:п-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с… — это из дырки, которую прожгла сигарета Гвоздя, стал выходить воздух. А сама ведьма стала быстро-быстро сморщиваться и опадать, словно надувная игрушка. Скоро на полу лежала лишь бесформенная оболочка. — Пустышка, — сказал майор Гвоздь, снова сунув сигарету в зубы. И добавил, обращаясь к Кипяткову: — Что ж ты, Жора, так прокололся? — Виноват, товарищ майор, — потупился капитан. — Не разглядел. Девчонки молчали, потрясенные увиденным. За последнее время они много чего насмотрелись. Но такого… Майор с капитаном обменялись короткими репликами: — Выходит, она была в курсе. — Так точно, товарищ майор! Чижикова-с-Рыжиковой постепенно пришли в себя. Вернее, в Пыжикова. — А… а что это? — спросили они, указав на то, что минуту назад было Алисой Моллард. — Всего лишь пустая оболочка, — пояснил Гвоздь. — Ведьма ее нам подсунула. Уразумели? — Не-а, — помотали головой Пыжикова подруги. — Ну, вы знаете, что такое клон? — Да. Это точная копия, получаемая биологическим путем. — Правильно, — кивнул майор. — Пустышка — тоже точная копия, но получаемая магическим путем. Ее практически невозможно отличить от человека. Нам просто повезло, что Алисину пустышку заело. А то бы мы с ней так и валандались, думая, что это сама Алиса. Теперь уразумели? — Ага. — Жора! — Я! — Приобщи улику к делу. — Слушаюсь! Капитан скатал пустышку в трубочку и запер в сейф. — Итак, орлы, — сказал Гвоздь, ловким щелчком послав окурок в пепельницу, — налицо утечка информации. Спрашивается, как произошла эта утечка? — Не могу знать, товарищ майор, — козырнул Кипятков. — Мы знаем! — воскликнули Чижикова-с-Рыжиковой. — Выкладывайте, девчата. — Мы вам уже выкладывали, Петр Трофимыч. Помните, когда я по телефону звонила, вы трубку сняли… — Я — это кто? Чижикова или Рыжикова? — Чижикова. Я звонила Антону Налимову, а ответили вы. И про Кукольника рассказали. А потом послали меня в морг. На опознание. — Как же я мог упустить такой важный момент?! — хлопнул себя майор по лбу. — Выходит, Алисины мысли, смешавшись с наведенкой, трансформировались в мой ответ по телефону. Хм, но откуда она могла про меня узнать? — Да из ваших файлов, Петр Трофимыч! — снова воскликнули девчонки. — Она взломала компьютерный банк данных. И скачала все ваши секретные файлы. — А откуда вы, девчата, знаете про секретные файлы? — Нам Компик сказал. — Какой Компик? Подруги рассказали про Гошу-вундера. — Вот так номер, чтоб я помер! — Гвоздь взглянул на Кипятков. — Выходит, нас хакнули, Жора? — Так точно, товарищ майор! — М-да, а мы даже не заметили. Теперь понятно, почему Алиса вместо себя липтоидного двойника подсунула. Она знала о наших планах. — Ну пройдоха! — закипятился Кипятков. — Не кипятись, Жора. Без проигрыша нет выигрыша. Главное, что у нас в руках осталась ниточка. — Какая ниточка, товарищ майор? — Хакер, что нас хакнул. — А может, сама ведьма взломала ваш банк данных? — предположили Чижикова-с-Рыжиковой. — Исключено, девчата. Компьютерная сеть ФСБ защищена на нескольких уровнях. Ее никаким колдовством не возьмешь. Здесь явно работал опытный программист. Наша задача — его найти. — Гоша его найдет! — уверенно заявили девчонки. — Каким образом? — Он по следу хакера выйдет на его компьютер. — Это невозможно, девчата. — Для Компика возможно. Он же гений. — Ладно, едем к вашему гению. Попытка не пытка. — А вдруг он тоже наведенка? — выдвинул версию Кипятков. — Гоша — наведенка? — несколько подрастерялись подруги. — Вот заодно и проверим, — сказал Гвоздь. …Гоша, к счастью, оказался вполне реален. — Привет, Компик, — поздоровались с ним девчонки. — Привет. А ты кто? — спросил вундер у Пыжикова. — Я две Юльки. Чижикова и Рыжикова. — А-а, — сразу врубился юный гений, — трансформация сознания. — Так точно, — козырнул капитан Кипятков. Чижикова-с-Рыжиковой попросили: — Гошенька, ты нам не найдешь одного человека в компьютере? — А вы килограмм шоколадных конфет принесли? — напомнил им Компик. — Мы тебе завтра принесем, — пообещали подруги. — Вот завтра и посмотрю, — начал привычно выпендриваться вундеркинд. Но тут свое веское слово сказал майор Гвоздь: — Отставить выкрутасы, малец. Дело касается государственной безопасности. Уразумел? Гоша сразу почувствовал, что с майором шутки плохи. — Уразумел, — пискнул он и побежал к компьютеру. — След взят! — доложил через минуту вундер майору. — Хакер компьютерные вирусы на всем пути раскидал. Думал таким образом со следа сбить. Но я их своим антивирусником уничтожил. — Молоток! — одобрительно сказал майор. Гоша залился краской, польщенный похвалой. — Йес! Готово! — воскликнул он еще через пару минут и нажал на «Enter». — Мы в его компике! На экран выскочила страничка:РУКОВОДСТВО ПО САМОУБИЙСТВАМ ОГЛАВЛЕНИЕ 1. Как правильно лечь под поезд. 2. Как правильно повеситься. 3. Как правильно застрелиться.…И так далее. Еще сто двадцать пять глав. Чижикова-с-Рыжиковой пожали плечами Пыжикова. — Фигня какая-то. — Так точно! — козырнул Кипятков. — Разберемся, — подкрутил Гвоздь усы. — Смотрим дальше… — щелкнул Гоша мышкой. На экране возникла новая страничка:
ДОГОВОР Генеральный директор фирмы «АНАТАС» Брюховицкий Анатас Иванович, именуемый в дальнейшем «Заказчик», с одной стороны, и Телевицкий Сергей Николаевич, именуемый в дальнейшем «Исполнитель», с другой стороны, заключили настоящий Договор о нижеследующем: 1. Исполнитель обязуется в течение 3 (трех) дней исполнить 1 (одно) деликатное поручение Заказчика. 2. Заказчик обязуется исполнить 1 (одно) ЛЮБОЕ желание Исполнителя в течение 3 (трех) дней после исполнения Исполнителем пункта 1 (один) настоящего договора. 3. Все расходы, связанные с исполнением деликатного поручения, Заказчик берет на себя. 4. Односторонний отказ от выполнения условий настоящего договора не допускается…… И тому подобное. Всего двадцать три пункта. А в конце — адреса фирмы «АНАТАС» и Телевицкого. — Вот она, ниточка, за которую мы потянем и распутаем весь клубок, — удовлетворенно сказал майор и назидательно прибавил: — Запомните, орлы, часто неудача в одном деле оборачивается удачей в другом. — Телевицкий, наверное, киллер, — предположили Чижикова-с-Рыжиковой. — Почему киллер? — Потому что он — «Исполнитель», да еще и поручение — «деликатное». — Ни фига себе! — воскликнул вдруг Гоша. Все посмотрели на вундера. — Прочтите это слово наоборот, — ткнул гений пальцем в название фирмы. Все прочли. «АНАТАС» справа налево читалось как «САТАНА». — Это же договор с дьяволом! — ахнули подруги. — Телевицкий ему душу продал! — Ага, — согласился с девчонками Гоша и не преминул блеснуть своими знаниями: — В Средние века такие договоры писались на свитках, выделанных из телячьей кожи. И подписывались кровью. А теперь, значит, их на компьютерах печатают. — Не будем делать скороспелых выводов, орлы, — сказал Гвоздь. — Следствие покажет. Для начала надо допросить Телевицкого. Займись им, Жора… — Слушаюсь, товарищ майор! — А я займусь Брюховицким и фирмой «АНАТАС», а заодно проверю — существуют ли на самом деле главреж Угольков, детектив Тюхин-Матюхин и столяр Похмелкин. В общем, разбегаемся. И они разбежались.
Глава XVIII НИТОЧКА ОБРЫВАЕТСЯ
Дверь капитану и девчонкам открыл молодой человек ничем не примечательной наружности. Тщедушный. В очках. — Сергей Телевицкий? — официальным тоном осведомился у него Кипятков. — Да, это я. А в чем дело? — Служба безопасности, — показал капитан удостоверение. — Нам надо с вами поговорить. Телевицкий заметно насторожился. — А о чем? — Сейчас узнаете. Позвольте войти. — Пожалуйста. Кипятков и Пыжиков вошли в квартиру. — Где и кем вы работаете? — приступил к допросу капитан. — Программистом в компьютерной фирме. — Угу-у, — многозначительно протянул Кипятков. — Что «угу»? — занервничал Телевицкий. — Ничего. А что вы так нервничаете? — Я вовсе не нервничаю, — ответил хакер, судорожно сплетая и расплетая пальцы. — Знаете такую госпожу Терезу? — закурив, поинтересовался Кипятков. — Нет, не знаю. — А Алису Моллард? — Тоже не знаю. — А может, знаете? — прищурился капитан. — Я же сказал — не знаю! — сорвался на фальцет Телевицкий. — Не знаю, не знаю, не знаю… Кипятков, выхватив изо рта дымящуюся сигарету, ткнул ею Телевицкого в лоб. — А-а-а-й! — завопил хакер. Капитан сконфузился: — Извините. Промашечка вышла. — Вы за это ответите! — продолжал вопить Телевицкий. — Я на вас жаловаться буду! Кипятков стоял красный, как кирпич. Девчонки поняли, что надо выручать растерявшегося капитана. — Куда вы собираетесь жаловаться? — спросили они у хакера. — В фирму «АНАТАС»? Телевицкий сразу притих. Глаза у него забегали. — Что глазки-то бегают? — наступательным тоном продолжали подруги. — Совесть нечиста?! Теперь уже растерялся Телевицкий, а Кипятков обрел былую уверенность. — Знает кошка, чье мясо съела, — сказал он. — Какая кошка? — пробормотал хакер. — Вы простачком-то не прикидывайтесь! — напирал на него Кипятков. — Да я… — начал Телевицкий, отступая к стене. — Что «я»?! — перебили девчонки, тоже тесня хакера. В общем, хакер был приперт к стенке, как в прямом, так и в переносном смысле. — Хорошо, — сдавленным голосом промолвил он. — Я вам все расскажу… — И, суетливо поправив на носу очки, приступил к рассказу: — Это случилось из-за Сонечки. Я познакомился с ней в ночном клубе… — Она случайно не певица? — спросила Чижикова. — Певица. — А сценический псевдоним у нее не Варвара? — Варвара. Откуда ты, мальчик, знаешь? — В каком клубе вы с ней познакомились? — не отвечая на вопрос, выспрашивала Чижикова. — В клубе «Аллигатор». Соня там пела. — Опишите ее внешность. Телевицкий описал. Судя по описанию, это была Соня Пардон из «Веселого могильщика». Но ведь «Веселый могильщик» — наведенка. Как там могла петь реальная Соня? Опять получалась нестыковочка. Телевицкий рассказывал: — Увидев Сонечку, я понял — вот она, моя настоящая любовь. Единственная и неповторимая. Я предложил ей руку и сердце. Увы, Сонечка отвергла меня, сказав, что я не в ее вкусе. Как только я ее ни уговаривал, чего только ни обещал. Все впустую. И тогда, от отчаяния, я решил ее приворожить… — Вот так программист! — фыркнула Чижикова. — Вы бы еще в церковь пошли, помолиться… — Эх, мальчик, — со вздохом сказал Телевицкий, — ты не любил — тебе не понять. — Почему не понять? Я любила… э-э… то есть любил. — У тебя была не настоящая любовь, а так, юношеская влюбленность. Настоящая любовь — когда жить без нее не можешь. Ночью и днем только о ней и думаешь. Настоящая любовь — страшная сила, мальчик. Страшная… — Телевицкий посмотрел на Кипяткова. — Вот вы-то, наверное, знаете. — Так точно! — козырнул капитан. — Любовь зла — полюбишь и козла! — Да-да, — покивал программист и продолжил: — Я достал приворотные зелья. И все их тайно испробовал на Сонечке. Ничего не помогло. Сонечка была холодна, как лед. А я весь пылал от отчаяния. Дошло до того, что я скачал из Интернета «Руководство по самоубийствам» и стал выбирать способ, каким лучше всего свести счеты с жизнью. В этот критический момент мне позвонила какая-то женщина. Она сказала, что может приворожить ко мне Сонечку. Но за это я должен оказать некой фирме деликатную услугу. Я, не раздумывая, согласился. — Вы что, сразу ей поверили? — спросила Рыжикова. — Представь себе, мальчик, поверил. Сам не знаю почему. Мне по электронной почте прислали договор, который я обязан был подписать и отослать уже обычной почтой. — По какому адресу? — вскинулся Кипятков и весь напрягся в ожидании ответа. Вот она — зацепочка! — Поварская, шесть. Капитан досадливо крякнул. Это был адрес магического салона госпожи Терезы. — Я подписал договор и отослал. — Чем вы его подписали? — полюбопытствовала Чижикова. — Кровью? — Нет, шариковой ручкой. — А вы хоть врубились, что этот договор не совсем обычный? — Да во все я врубился, мальчик, — поморщился Телевицкий. — И даже заметил, что «АНАТАС» справа налево читается, как «САТАНА». Но для меня это не имело никакого значения. Да и потом — не верю я во всю эту мистическую чепуху. — Не верите, а сами договорчик-то подписали, — укорил Телевицкого Кипятков. — И приворотными зельями пытались воспользоваться, — прибавили девчонки. — А что мне оставалось делать? Утопающий, как известно, хватается за соломинку. Вскоре позвонил мужчина, представился Анатасом Ивановичем Брюховицким и сообщил, что именно от меня потребуется за Сонечкину любовь. Я сразу понял, что попал в шпионские сети… Кипятков и обе Юльки не ожидали такого поворота. — Какие еще шпионские сети? — Брюховицкий явно был шпион. — С чего вы взяли? — А кому могли понадобиться секретные файлы отдела ФСБ? Только шпиону. — И вы, думая, что он шпион, тем не менее согласились выполнить его задание?! — с возмущением воскликнул Кипятков. — Нет, все было немножко не так. Для себя я решил, что если информация в файлах и вправду окажется очень уж секретной, то я ее не отдам Брюховицкому. А если она будет не очень секретная, то отдам. — Что вы глупости-то городите?! — закипятился Кипятков. — Если информация засекречена, она считается секретной, без всяких «очень» и «не очень». — Ой, перестаньте! — отмахнулся Телевицкий. — У нас в России, куда ни плюнь, везде все засекречено. Хотя эти секреты даром никому не нужны… В общем, — заключил хакер, — я взломал фээсбэшный банк данных и скачал секретные файлы. Там оказались сведения о каких-то американских спутниках, следящих из Космоса за нечистой силой, да еще о каком-то майоре Гвозде, тоже следящем за нечистой силой у нас в Питере. Короче, чуть несусветная. Ну я и отослал эту ерунду на Поварскую, шесть. — Да знаете ли вы, что вам за это полагается?! — вне себя от возмущения вскричал Кипятков. — Мне уже все равно, — равнодушно ответил Телевицкий. — Как это все равно?! — А так. Сонечка не только не влюбилась в меня, а исчезла неизвестно куда. — Телевицкий тяжко вздохнул. Вслед за ним тяжко вздохнули капитан и девчонки. Ниточка, на которую так рассчитывал майор Гвоздь, оборвалась.Глава XVIII КТО ТАКОЙ ТОХА?
— Вот так номер, чтоб я помер, — сказал Гвоздь, выслушав доклад Кипяткова. Оба фээсбэшника и обе Юльки были уже в Большом доме. — Странный тип этот Телевицкий, — подытожил Кипятков. — Вначале вроде как испугался. А под конец говорит: «А мне все равно». — Да он не странный, — поправил капитана майор, — а просто одурманен с помощью магии. Ты что, Жора, разве не понял? Алиса Моллард и Соня Пардон действовали заодно. Алиса наколдовала, чтобы Телевицкий по уши влюбился в Соню. А Соня ему дала от ворот поворот. Потом появился Брюховицкий с договором. В общем, все было разыграно как по нотам. — Зачем им был нужен этот договор? — пожимали Чижикова-с-Рыжиковой плечами Пыжикова. — Телевицкий бы и так согласился. — Ведьмы не могут без ритуалов, — объяснил Гвоздь, закуривая. — Обязательно подавай им черные свечи, черепа, договоры… Словом, дешевый антураж. Я их повадки знаю. У меня первая жена ведьмой была. — У ва-а-с?.. Ве-е-дьмой?.. — не поверили девчонки. — Так точно! — Зачем же вы на ведьме женились? — Когда мы поженились, она была ангелом. Это она потом ведьмой-то стала. — Разве такое бывает? — Бывает, девчата, и очень часто. Ведьмами не рождаются, ведьмами становятся. — И что вы, товарищ майор, с женой сделали, когда она ведьмой стала? — заинтересовался Кипятков. — На костре сожгли? Гвоздь чуть дымом не поперхнулся. — Скажешь тоже, Жора. Что я тебе, средневековый инквизитор? Просто развелся. — Петр Трофимыч, — спросили девчонки, — а как Соня Пардон могла оказаться в «Веселом могильщике»? Ведь ночной клуб — наведенка. — Для такой опытной ведьмы, как Алиса, вставить реального человека в наваждение — пара пустяков. — Тогда я другого не понимаю, — сказала Чижикова. — Если Соня заодно с Алисой, зачем она помогла мне выбраться из «ночника»? — Она тебе не помогла. Вспомни, где ты оказалась после ее «помощи». В крематории. — Ой, правда, — смутилась Чижикова от того, что не въехала в такую простую вещь. Видимо, то, что сознания девчонок находились по соседству с сознанием слабоумного Пыжикова, давало о себе знать. — Товарищ майор, а вам что удалось выяснить? — поинтересовался Кипятков. — Ну, во-первых, как я и предполагал, фирмы «АНАТАС» по адресу, указанному в договоре, нет. Главрежа в кукольном театре тоже нет. Вернее, главный режиссер, конечно, имеется, но фамилия у него не Угольков. «Мастерская по изготовлению гробов» на кладбище существует, но никаких кукольных гробиков ей не заказывали и ни о каком Похмелкине там не слыхали. — Гвоздь на секундочку прервался, сбив с сигареты пепел. — А Тюхин-Матюхин есть? — нетерпеливо спросила Рыжикова. Юльке очень понравился детектив. И ей не хотелось, чтобы он оказался убитым или наведенкой. — Есть. — Правда?! — обрадовалась Рыжикова. — Вернее, нет. — Как это? — разочаровалась Юлька. — По адресу, который вы мне назвали, действительно находится контора Тюхина-Матюхина, но самого детектива сейчас там нет. Секретарша сказала, что он ведет расследование в другом городе. — А в каком? — Секретарша не в курсе. — Кого же тогда застрелили у бара «Два урода»? — недоумевали подруги. — Никого. Такого бара в Питере отродясь не было. На этом месте расположено кафе «Два пингвина». И ящика с кукольными гробами я на чердаке не нашел. — Вы и на чердаке успели побывать, товарищ майор? — Так точно, Жора! — Выходит, у нас не осталось ни свидетелей, ни подозреваемых, — со вздохом сделал вывод Кипятков. — Не делай скороспелых выводов, Жора. Один остался. — Кто? — Антон Налимов. — Гвоздь перевел взгляд на Пыжикова. — Юля, можно задать тебе нескромный вопрос? — Вы у какой Юли спрашиваете? У Чижиковой или у Рыжиковой? — У Чижиковой. — Задавайте, Петр Трофимыч. — Я вот что хочу спросить. — Майор смущенно кашлянул. — Ты с этим парнем-то целовалась? — С Тохой? Целовалась. — Какими поцелуями? — Всякими. — А японским целовалась? — Да. — Ты только не падай в обморок, Юля. Но, по-моему, твой Тоха — это Алиса Моллард. У Пыжикова так челюсть и отвисла. — Я фигею! — Пока что особо не фигей. Это лишь мое предположение. Но смотрите, девчата, что получается. Наваждения у вас начались после того, как вы зашли в магический салон. Верно? — Верно, — подтвердили девчонки. — А кто вам надоумил зайти в этот салон? — Никто. Мы случайно на него наткнулись. — Не-е-ет, девчата, — покачал головой Гвоздь, — это была не случайность. Я думаю, Алиса давно вас вычислила, как наиболее подходящих кандидаток на трансформацию сознания. И, приняв облик шестнадцатилетнего паренька, искала с вами знакомства. — А зачем? — Ей надо было заманить вас в салон, чтобы провести с вашими сознаниями подготовительную работу. Вот поэтому, Юля, Тоха и поцеловал тебя японским поцелуем. — При чем тут японский поцелуй? — Вместе с этим поцелуем Алиса заложила тебе в подсознание приказ явиться в магический салон. — Но она с нами там ничего не делала. Мы только поговорили, и все. — Нет, не все. Вы же сами рассказывали, что вошли в салон около двенадцати, находились там от силы полчаса, а когда вышли, было полпятого. Это говорит о том, что Алиса с вами не разговаривала, а погрузила вас в транс и подготовила ваши сознания для трансформации. Чижиковой все еще не верилось. — Зачем тогда Тоха мне часы подарил, если он Алиса Моллард? — А ты не догадываешься? — Не-а. — Эти часики — с определителем местоположения. — А-а, — поняла Рыжикова. — По этим часам Алиса Моллард на Чижика наведенку наводила. — Так точно! — подтвердил Гвоздь. — А почему она мне такие часы не дала? — С тобой она и без часов справилась. На одного человека наводить наведенку для Алисы пара пустяков. А одновременно на двоих — уже напряг. Вот она часиками и воспользовалась. — Тоха — Алиса Моллард, — пробормотала Чижикова. — У меня в голове это не укладывается. — Ничего, уложится со временем, — заверил ее майор. — Но вы же говорите — это только ваше предположение. Может, Тоха к этой истории вообще не имеет никакого отношения. — Может, и не имеет, — согласился Гвоздь. — Тем более что в Комарове я его могилы не обнаружил. — Наверное, вы не там искали. Его могила между памятниками Чехову и Гоголю. — Да ведь Чехов с Гоголем в Москве похоронены. — В Москве? — удивились девчонки. — Так точно! — козырнул Кипятков. — На Новодевичьем кладбище. — Ну и ну, — почесали Чижикова-с-Рыжиковой затылок Пыжикова. А Гвоздь приказал: — Летим в Москву, орлы!Глава XIX ОЖИВШИЙ ПОКОЙНИК
И вот они уже в Москве. На Новодевичьем кладбище. Между могилами Чехова и Гоголя и впрямь был похоронен Антон Налимов. Но какой!.. На гранитном постаменте возвышался мраморный бюст пожилого мужчины в морском кителе, тоже, разумеется, мраморном. Надпись, сделанная золотыми буквами, гласила:АДМИРАЛ АНТОН ЗАХАРОВИЧ НАЛИМОВ— Вот так номер, чтоб я помер! — подкрутил усы майор Гвоздь. — Это что ж, твой Тоха? Чижикова слова не могла вымолвить от изумления. А Рыжикова сказала: — Крутая фишка! — Так точно! — козырнул капитан Кипятков. — Я фигею, — уже вслух изумлялась Чижикова. — Тохе же было шестнадцать с хвостиком. — А этому Тохе шестьдесят с хвостиком, — указал Гвоздь на даты жизни. — Поздравляю вас, орлы. Вот вам еще одна загадочка, которую нам подкинула Алиса Моллард. — Вы думаете — она? — Ну а кто ж еще?.. Жора, дай-ка лупу. — Слушаюсь! Капитан достал из дорожной сумки увеличительное стекло и передал майору. Гвоздь, поднеся увеличилку к памятнику, принялся внимательно его осматривать. — Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул он минуту спустя. — Девчата, посмотрите-ка сюда, — передал он лупу Пыжикову. Девчонки посмотрели. В самом низу постамента виднелась едва заметная надпись: «Скульптор Савелий Ворончук». И проставлена дата. — Ну и что? — не поняли подруги. — А то. Выходит, памятник сделан в прошлом году. А адмирал умер в этом. Вам это странным не кажется? — Нет, не кажется. Египетские фараоны себе вообще пирамиды за сорок лет до смерти начинали строить. — Так то фараоны… — сказал майор. — Жора! — Я! — Дай-ка щуп. — Есть! Из той же дорожной сумки Кипятков вынул длинный металлический стержень, который еще и раздвигался, как антенна. — Прошу, товарищ майор. Гвоздь воткнул заостренный конец стержня в могилу и надавил. Штырь без труда вошел в мягкую землю. Лицо майора приняло сосредоточенное выражение. — Так, так, так, — бормотал он в усы, погружая щуп все глубже и глубже. — Ага-а, вот он гробик… — нащупал Гвоздь и присвистнул: — А покойничка-то в гробу и нет. — Как нет? — поразились все. — Сами послушайте… — Гвоздь потыкал стержнем. — Слышите?! Когда в гробу кто-то лежит — звук совсем другой… Вот так номер, чтоб я помер! Куда ж адмирал-то подевался? А, Жора? — Не могу знать, товарищ майор! — Может, домой вернулся? Надо бы проверить. Девчонки захихикали, думая, что Гвоздь шутит. Но майор и не думал шутить. — Едем на «Третьяковскую»! — распорядился он. — А почему на «Третьяковскую»? — спросили подруги. — Вы к кому? — как и прошлый раз, осведомился охранник. — К адмиралу Налимову! — отчеканил Гвоздь. — Он умер. — А кто теперь живет в его квартире? — Адмиральша Налимова. Но она никого не принимает. — Думаю, нас она примет. — Гвоздь показал охраннику удостоверение. — Проходите, товарищ майор, — козырнул тот. — Я ей сейчас позвоню. Шикарный лифт с зеркалами поднял фээсбэшников и Юлек на восьмой этаж. Дверь им открыла та самая женщина, которую Чижикова и Рыжикова видели в свой прошлый приход. — Здравия желаю! — отдали ей честь майор с капитаном. Обе Юльки тоже поздоровались. Адмиральша кивнула в ответ. — Чем могу служить, господа? — довольно сухо спросила она. — Хотелось бы с вами побеседовать, мадам, — галантно промолвил Гвоздь. — О чем же? — О вашем муже. Адмиральша меланхолично вздохнула. — Что о нем говорить. Он умер. — И тем не менее, — настаивал майор. — Хорошо, — согласилась адмиральша и впустила непрошеных гостей в квартиру. В прихожей всем в ноздри ударил крепчайший запах табака. Чижикова-с-Рыжиковой, то есть Пыжиков закашлялся. Майор же Гвоздь, наоборот, с удовольствием втянул ноздрями воздух. — «Джек-Потрошитель», — определил он нюхом заядлого курильщика. — Самый крепкий трубочный табак. — Вы что, мадам, трубку курите? — Представьте себе. Антон Захарыч всю жизнь курил. Ну и я пристрастилась. Адмиральша повела их в комнату. На журнальном столике стояла полупустая бутылка ямайского рома и стакан. «Видимо, адмирал всю жизнь еще и ром пил», — одновременно подумали Гвоздь, Кипятков и обе Юльки. — Прошу садиться, — указала адмиральша на массивные кресла и села сама. — Итак, я вас слушаю. — От чего умер ваш муж? — напрямик спросил майор. — От старости. — Но ведь он был не такой уж и старый. — Но не такой уж и молодой, — отпарировала адмиральша. И предложила: — Хотите рома, господа? — Мы на службе не пьем, — отказался за всех Гвоздь. — А я выпью. — Адмиральша залпом маханула целый стакан, даже не поморщившись. И потянулась к бутылке — налить еще. И тут майор Гвоздь сказал: — Послушайте, адмирал, может, прекратите этот маскарад? Адмиральша так и замерла над бутылкой. Чижикова-с-Рыжиковой тоже замерли. И Кипятков замер. В общем, все замерли. Кроме майора Гвоздя. Повисла пауза. Все ждали, что скажет адмиральша. — Чтоб меня пьяный кальмар проглотил, — басом сказала «адмиральша». — Как вы догадались, майор?! Гвоздь с усмешкой подкрутил усы. — Элементарно, адмирал. У вас в вырезе женской кофточки тельняшка виднеется. — А может, это для красы, — тоже усмехнулся «оживший» Налимов. — Сразу видно, что вы моряк, а не женщина. Женщина, к вашему сведению, никогда не наденет шелковую розовую блузку с сине-белым тельником. — Ух ты, — восхитился Кипятков. — Вы, товарищ майор, и в женской моде разбираетесь. — А как же, Жора, — подмигнул ему Гвоздь. — Я ведь в прошлой жизни женщиной был. И довольно симпатичной… — В чем, собственно, дело, братишки? — спросил адмирал, наливая себе полный стакан рома. — Давайте-ка по порядку, адмирал, — определил Гвоздь. — Вначале вы объясните, зачем покойничком стали. А уж потом мы вам все объясним. — Боюсь, я в двух словах не сумею. — Расскажите, как сумеете. Мы не торопимся. Верно, орлы? — Так точно! — подтвердил Кипятков за себя и за девчонок. — Ну что ж, слушайте. — Налимов осушил стакан и приступил к рассказу.
Глава ХХ ТАЙНА ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ «U -126»
— Случилось это, братишки, пятнадцать лет назад. Я тогда был еще не адмиралом, а кавторангом, то есть капитаном второго ранга. Подводная лодка «Рязань», которой я командовал, выполняла специальное задание у берегов Африки, у мыса Нун. Моряки всего мира считают это место проклятым, там частенько исчезают корабли и подлодки. На наше счастье, «Рязань» никуда не исчезла, наоборот, мы обнаружили затонувшую немецкую субмарину времен Второй мировой войны. Все члены экипажа субмарины давным-давно превратились в скелеты, и лишь капитан, будто живой, сидел в капитанской рубке. На руке у него имелась вот такая татуировочка… — Закатив правый рукав блузки, адмирал показал на своей руке вытатуированный якорь. — Такие якорьки себе многие моряки делают. Согласно морской традиции. А у немецкого капитана под якорьком было еще и имя вытатуировано — «Вальтер». Мы отбуксировали подлодку на нашу базу, в Североморск, а тело таинственного Вальтера было отправлено в Научно-исследовательский институт Министерства обороны в Нижний Тагил. Прошло пятнадцать лет. Я дослужился до адмирала и вышел в отставку. И вот год назад ехал я на поезде Нижний Тагил — Вышний Волочек и в купе повстречал… Вальтера. Поначалу я, конечно, решил, что обознался. Мало ли похожих людей. Потом гляжу — а у него якорек на руке вытатуирован и под ним — имя «Вальтер»… — Налимов прервался и пытливо взглянул на слушателей — как они отреагировали на столь странный рассказ. Но слушатели никак не отреагировали. Чижикова и Рыжикова за последнее время столько уже всего насмотрелись, что какой-то там оживший утопленник не произвел на них особого впечатления. Ну а про майора Гвоздя и капитана Кипяткова и говорить нечего. Они были тертыми калачами. Гвоздь лишь спросил: — Где он сел? — В Нижнем Тагиле. — А сошел? — Не знаю, я-то ехал в Москву. Но билет у него был до Вышнего Волочка. — Вы уверены, адмирал? — Абсолютно, майор. Я слышал, как проводник спросил: «Вы до Вышнего Волочка едете?» И видел, как Вальтер кивнул в ответ… — Угу-у, — протянул Гвоздь, закуривая сигаретку. Налимов тоже закурил, но трубку. И продолжил: — И вот после этой встречи началась со мной твориться всякая чертовщина. Иду, к примеру, по лесу, грибы собираю, а на сосне — повешенный качается. Подхожу ближе — нет никого. Или купаюсь в реке, а меня кто-то за ногу — хвать!.. И дальше все в том же духе. Э-э, думаю, братишка, а не связана ли вся эта чертовщина с Вальтером?.. — Почему вы так решили? — Да я ж вон таким салагой во флот попал, — указал адмирал трубкой на Пыжикова. — Все моря и океаны пробороздил. У меня за это время нюх на опасность выработался. Как у корабельных крыс. Знаете, что крысы всегда опасность чуют?.. — Знаем, — покивали все. — Вот и я почувствовал опасность. Да не простую, а смертельную. Вдобавок какая-то тетка крашеная по ночам стала сниться и твердить мне в каждом сне: «Скоро ты умрешь, касатик». — Опишите-ка эту крашеную тетку, — попросил Гвоздь. — Волосы у нее ядовито-зеленые, губы — кроваво-красные, ногти на руках — мертвенно-синие. — А сама она бледная, как поганка, — подхватили девчонки. — Вот в рот пароход! — забористо выругался адмирал. — Откуда ты, парень, знаешь? — Все вопросы потом, — напомнил майор. — Ну, в общем, решил я «отдать концы», как у нас на флоте говорят. Я так рассуждал: ежели меня чутье не обманывает, то рано или поздно Вальтер меня прикончит. Видимо, он понял, что я его тогда в поезде признал. А раз так, то лучше я сам помру, он и успокоится. А я тем временем разберусь во всей этой чертовщине… — А почему вы не обратились в милицию, товарищ адмирал? — поинтересовался Кипятков. — Обижаешь, капитан! — рванул на груди тельняшку Налимов. — Я, старый морской волк, побегу в милицию жаловаться, что меня какой-то паршивый утопленник достает? Да ни в жизнь!.. И потом, — прибавил адмирал поспокойнее, — кто бы мне поверил? Подумали бы: сорвало у старика якорь… Короче, ни в какую милицию я не пошел, а «помер». — Как же вам это удалось? — Да братишки-матросики помогли, которые когда-то служили под моим началом. Один стал врачом, он мне справочку о смерти подмахнул. Другой — директор кладбища, он мне могилку организовал. И вот как только меня «похоронили», так ощущение смертельной опасности сразу и прошло, да и чертовщина всякая прекратилась. Видать, поверил Вальтер в мою смерть и успокоился. Ну а я приступил к расследованию. Первым делом отправился в Нижний Тагил, в Научно-исследовательский институт Министерства обороны. А института уж и в помине нет. Закрылся из-за недостатка финансирования. Походил я по бывшим сотрудникам, про Вальтера поспрашивал. Никто о нем и слыхом не слыхивал. Оно и понятно — пятнадцать лет прошло. Я решил с другого конца подобраться и поехал в Североморск, на ту самую базу, куда мы немецкую субмарину отбуксировали. А субмарины тоже в помине нет. На металлолом порезали. Узнал лишь, что бортовой номер у нее был — «U-126». Я тогда скоренько в Москву вернулся — и прямиком в Военно-морской архив. Раскопал там трофейную документацию и выяснил, что в апреле 1945-го подлодка «U-126» под командованием капитана Вальтера Штруделя выполняла задание у берегов Африки, у мыса Нун… — Налимов помолчал, попыхивая трубкой. Воспользовавшись паузой, Кипятков спросил: — Товарищ адмирал, а какое задание выполняла подлодка? — «Строго секретное» — так в документах написано. И ни слова больше… На этом мое расследование и завершилось. Никудышный, прямо скажем, из меня детектив получился. — А вы не можете описать внешность Вальтера, адмирал? — спросил Гвоздь, посасывая сигарету. — Конечно могу, майор. У него круглые глаза, квадратный подбородок и… — …треугольный нос, — закончил за Налимова Гвоздь и показал фотографию, сделанную «Полтергейстом-1». — Он?! — Чтоб меня бешеная акула разорвала! — вскричал адмирал. — Да, он! Но откуда, майор… — А вот откуда… — И теперь уже Гвоздь рассказал Налимову про «Полтергейсты», про свой Особый отдел и про девчоночьи заморочки… — Три тысячи чертей мне в глотку! — снова вскричал адмирал, выслушав рассказ майора. — Кто ж такой этот Штрудель?! — Инфернальное существо, которое воспользовалось телом утонувшего капитана. — Но как оно появилось на субмарине? — Из Зеленой дыры выползло. — Из какой еще зеленой дыры? — В космосе есть Черные дыры, — обстоятельно начал разъяснять майор Гвоздь, — а на дне океана, у мыса Нун, находится неисследованная впадина, которую называют Зеленая дыра. Вокруг нее ни рыбы не живут, ни водоросли не растут. Я предполагаю, что это выход из инфернального мира. Недаром же там все время корабли с подлодками пропадают… — Так надо бросить в эту дыру водородную бомбу! — воскликнул Налимов, грохнув кулаком по столу. — Чтоб всей нечисти амба настала! — А о Земле вы подумали? — вмешались девчонки. — Она ж расколется. — М-да, не подумал, — почесал затылок адмирал. И добавил как бы в свое оправдание: — Мы, моряки, народ простой, вначале говорим, а уж потом думаем. — Ну, Земля, положим, не расколется, — поправил девчонок Гвоздь. — Дело не в этом. Просто инфернальный мир бомбами уничтожить невозможно. Пока будет существовать Добро, будет существовать и Зло. Зло потому и существует, что Добро с ним борется. И чем больше Добро с ним борется, тем активнее сопротивляется Зло… — Ух ты! — восхищенно ахнул Кипятков. — Вы, товарищ майор, прямо философ. — Конечно, философ, Жора, — не отрицал Гвоздь. — Я закончил философский факультет Московского университета. — Петр Трофимыч, — сказала Рыжикова, — а может, тогда и не надо с ним бороться? — С кем? — Со Злом. — Да нет, девчата, надо, — майор ловким щелчком послал окурок в пустую бутылку из-под рома. — В мире должно сохраняться равновесие. Иначе говоря — вечная борьба Добра со Злом. — А почему, почему? — не понимали девчонки. — Нипочему, — просто ответил Гвоздь. — Так уж устроен мир. — Не очень-то хорошо он устроен, — заметила Чижикова. — Другого у нас пока что нет, — развел руками майор. — Ладно, орлы, вернемся к нашему гостю из Зеленой дыры. Расследование будем вести в двух противоположных направлениях. Я поеду в Нижний Тагил и попробую там что-нибудь выяснить о мертвом Вальтере… — Я же ездил и выяснял, — напомнил адмирал. — То вы, а то я. Я все-таки профессионал. — Можно и мне с вами поехать? — Поехали. — Гвоздь перевел взгляд на Кипяткова: — Аты, Жора, отправляйся в Вышний Волочек, по следам ожившего Вальтера. Постарайся узнать, что ему было нужно в этом Волочке. Уразумел? — Так ведь целый год прошел, товарищ майор, — нерешительно возразил Кипятков. — Нет уже давно никаких следов. — Следы, Жора, всегда есть. Надо только поискать. — А где искать-то? — Сориентируешься на месте. Знаешь, что говорили древние римляне? «Гладиатор принимает решение на арене». — У нас на флоте другая формулировочка имеется, — ввернул Налимов. — «Подводник принимает решение под водой». — Ну, не зна-а-ю, — сомневался капитан. — Тут и знать нечего, — отрезал майор. — Выполняй приказ — и все дела. — Слушаюсь! — козырнул Кипятков. — Девчата тебе помогут, — несколько мягче добавил Гвоздь. — Поможете, девчата?.. — Поможем, — заверили майора Чижикова-с-Рыжиковой. — Тогда по коням! — подкрутил Гвоздь усы. И, вскочив в поезда, все разъехались кто куда. Майор Гвоздь с адмиралом Налимовым поехали в Нижний Тагил. А капитан Кипятков с Чижиковой-Рыжиковой и Пыжиковым — в Вышний Волочек.Глава XXI ГДЕ МЕД — ТАМ И МУХИ
Всю дорогу Кипятков кипятился: — Ну и заданьице подкинул товарищ майор. Вот где искать эти следы?! Где?! Ведь год прошел! Год!.. — Не кипятитесь, Жора, — советовали капитану девчонки. — «Гладиатор принимает решение под водой». Приедем — увидим. И вот они приехали. Вышний Волочек встретил их проливным дождем. Капитан с Пыжиковым забежали в какое-то кафе, которое оказалось вегетарианским. Ковыряя вилкой рисовую котлетку, Кипятков сокрушался: — Ума не приложу, с чего начать… Пыжиков тем временем доедал морковный салат. «Помнишь, как нас Тюхин-Матюхин морковкой угощал?» — мысленно обращалась к подруге Рыжикова. «Ага», — отвечала Чижикова, тоже мысленно. Девчонки уже наловчились общаться друг с другом. — Может, в милицию сходить? — рассуждал Кипятков. — При чем тут милиция? — спросила у него Чижикова. — Ни при чем, конечно. Но надо же с чего-нибудь начать. В эту минуту запищал сотовый. — Кипятков на проводе! — откликнулся капитан. — Здорово, Жора. — Здравия желаю, товарищ майор! — Как продвигается расследование? — Пока никак. Думаю. — Если долго думать, Жора, ничего не сделаешь. Начинай действовать. — Слушаюсь! — козырнул Кипятков. — Найдешь след, сразу звони. Уразумел? — Так точно! Майор Гвоздь отключился. Капитан сунул трубку в карман и принялся торопливо доедать котлету. Дождь между тем перестал. Выглянуло солнце. За окнами вегетарианского кафе засияли церковные купола. — Кажется, у меня наклевывается классная идейка, — глядя на церковь, задумчиво произнесла Чижикова. — Какая?! — вскинулся Кипятков. — Пока еще не знаю. Больно у этого Пыжикова котелок медленно варит. Сейчас, сейчас… Ага, вот она! — И Чижикова выдала свою «идейку»: — Надо в церковь сходить! — Помолиться, что ли? — усмехнулся капитан. — Нет. Со священниками поговорить. Вальтер же — нечистая сила. А церковь борется с нечистой силой. И если в городе происходили какие-нибудь инфернальные штучки-дрючки — священники наверняка обратили на них внимание. — А ведь верно! — обрадовался Кипятков. — Да, точно! — тоже радостно воскликнула Рыжикова. И добавила мысленно: — Ну у тебя и голова, Чижик! — Не у меня, а у Пыжикова, — справедливости ради уточнила Чижикова. — Выходит, не такой уж он и дебил, — отметила Рыжикова. — В общем, да, — согласилась с ней Чижикова, поймав себя на том, что ей приятны слова подруги. И тут же поймала себя на другом: ей начинал нравиться Боря Пыжиков, несмотря даже на то, что он был слабоумным. Короче, они пошли в церковь. У церковных ворот сидел нищий без одной ноги. — Пода-а-йте слепому калеке на пропита-а-ние, — канючил он. Капитан дал ему рубль. Девчонки — два. В церкви было тихо и прохладно. Перед образами горели свечи. На одну из икон молился священник. — Здравия желаю! — козырнул ему Кипятков. — Здрасте, — поздоровались и Чижикова-с-Рыжиковой. — Бог в помощь, дети мои, — степенно отозвался священник. — Простите, батюшка, а как вас по имени-отчеству? — поинтересовался Кипятков. — Зови меня — отец Варений, сын мой. — Валерий? — переспросил капитан. — Варений. От слова «варенье». — Ясно… Отец Варений, — сразу же взял быка за рога Кипятков, — в Волочке за последнее время никаких странностей не наблюдалось? — Странностей? — повторил священник. — В смысле — божественных чудес? — Нет, не божественных. Скорее наоборот. — Сатанинских, что ли? — Да, да, — закивали капитан с девчонками. Взгляд отца Варения сделался подозрительным. — А почему вас это интересует? И, собственно, кто вы такие? Кипятков показал удостоверение. — Служба безопасности, батюшка. — А с каких пор ФСБ начало нечистой силой интересоваться? — Вы что, нам не доверяете? — прямо спросила у священника Чижикова. — Не доверяю, отрок, — столь же прямо ответил отец Варений. — Так вот же удостоверение, — тряс корочкой капитан. — Это все филькина грамота, — пренебрежительно отмахнулся батюшка. — А что для вас не филькина? — Крест животворящий. — Что-что? — Перекреститесь на образа. Тогда я вам поверю. — Пожалуйста. Кипятков и Пыжиков перекрестились. Взгляд отца Варения сразу подобрел. — Вы на меня не обижайтесь, дети мои, — примирительно сказал он. — Мы, служители божьи, должны быть как никто бдительны. Нечистая сила не дремлет. Вон какие дела в городе творятся… — Какие? — встрепенулся капитан. — Небогоугодные, — ответил отец Варений. — Недавно кладбище открылось. — И что тут небогоугодного? — А то, что не людское это кладбище. А кукольное. Кукол там хоронят. Девчонки с капитаном чуть до церковного купола не подскочили от радости. Вот так удача! — Кукол?! — Да, кукол. А это грех. Куклы — создания человечьи, а не божьи. Нельзя их хоронить. А они говорят: теперь в Волочек туристы валом повалят, экзотическое кладбище за деньги посещать — городу прибыль. Вот и уговорили местное начальство. — Кто «они»? — спросила Рыжикова. — Похоронная фирма «АНАТАС». Капитан с девчонками опять чуть не подскочили. Ну надо же! Удача за удачей! Асвященник мрачно продолжал: — Я сразу понял, что это все происки дьявола. Знаете, как их фирма называется, ежели задом наперед прочесть? — Знаем, «САТАНА». — Вот именно — Сатана! — гневно воскликнул батюшка. — Я на это и городским властям указал. — И чего власти? — Да ничего. Кладбище все равно открылось. Видать, эта нечестивая фирма кому-то взятку дала. — А руководит фирмой случайно не Анатас Иванович Брюховицкий? — спросил капитан. — Он самый, — подтвердил отец Варений и вздохнул тяжко-претяжко. — Ох, чую, недоброе затеял в нашем городе этот Брюховицкий. Ох, недоброе… — Священник размашисто закрестился. — Ну да бог милостив. На него вся надежда. — На бога надейся, а сам не плошай! — весело выдал Кипятков. — Настроение у капитана стало просто отличное. Наконец-то появилась зацепочка. — А что мы, служители господа, можем сделать? — начал оправдываться священник. — Только уповать на милость божью. Это уж вы — служители безопасности — не сплошайте. — Не сплошаем, — заверил его капитан. И деловито поинтересовался: — Где, вы говорите, кладбище кукол? — Как из церковных ворот выйдете, так все прямо, прямо и прямо, — объяснил отец Варений. — И минут через двадцать упретесь в это сатанинское место. Там же, рядом, и фирма их поганая. — Ясненько, — бодро сказал Кипятков. — Ну, спасибочки за информацию. Айда, девчата. И они вышли из храма. — Какие «девчата»? — недоуменно пожал плечами батюшка, оглянувшись по сторонам. Он вернулся к своим молитвам. А Кипятков и Чижикова-с-Рыжиковой пошли прямо, прямо и прямо и уткнулись в кладбищенские ворота, на которых висела табличка:ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА КЛАДБИЩЕ КУКОЛ (Билеты приобретайте в кассе).Они купили билеты и вошли. «Кукла Маша», «Кукла Даша», «Кукла Саша»… — гласили надгробные надписи. Кипятков тотчас позвонил на мобильник Гвоздю. — Докладываю, товарищ майор! — отрапортовал капитан. — След обнаружен! — Молоток, Жора! — Рад стараться! — сиял Кипятков. — Смотри, не потеряй. — Не потеряю! — заверил начальство капитан и рассказал о разговоре с отцом Варением и о кладбище кукол. — Вот так номер, чтоб я помер, — привычно произнес майор, выслушав доклад капитана. — А ты этого Анатаса Ивановича еще не видел?.. — Никак нет! — Надо бы на него посмотреть. И если это Вальтер — арестовать и допросить. — А если не Вальтер? — Тогда провести следственный эксперимент. — А в чем он будет заключаться? — Сейчас объясню. — И майор стал объяснять: — Мы тут с адмиралом тетю Мотю нашли… — Какую тетю Мотю? — Ту, что сорок лет уборщицей в исследовательском институте проработала. Она нам рассказала, что в лаборатории, где исследовали тело Вальтера, постоянно дохли мухи. В других лабораториях не дохли, а в этой дохли. Уразумел, Жора, куда я клоню? — Никак нет! — Наловишь с девчатами мух и пойдешь к Брюховицкому. И если мухи подохнут, значит, он — Вальтер, только в другом обличье. Теперь уразумел? — Так точно! — Действуй, Жора. Мы с адмиралом скоро подъедем. Я еще хочу могилку Вальтера разыскать, чтобы уж наверняка убедиться, что его там нет. Ну все. Привет девчатам. Связь оборвалась. Кипятков в двух словах пересказал разговор с Гвоздем. — А нас Брюховицкий-то примет? — засомневались девчонки. — Примет, — уверенно ответил Кипятков. — Я кое-что придумал. Надо только мух достать. — Капитан огляделся. Поблизости не было ни одной мухи. — О, мне опять классная идея в голову пришла! — воскликнула Чижикова. Да, голова у Бори Пыжикова явно работала все лучше и лучше. За какие-то полчаса ему в голову приходила уже вторая классная идея. — Ну-ка, ну-ка, — встрепенулся Кипятков. — Знаете, есть такая поговорка: «Где мед — там и мухи»? — Знаю. И что? — Как — что?! Надо меда купить! Они тут же отправились на рынок и купили поллитровую банку меда. Мухи не заставили себя долго ждать. Налетели со всех сторон. И не только мухи, но и пчелы с осами. Последним девчонки разрешили медиком полакомиться, а мух наловили и посадили в коробку из-под скрепок, которую заблаговременно приобрели в канцтоварах. Сделав это, Кипятков и Рыжикова-с-Чижиковой вернулись к кладбищу кукол. Но на сей раз они подошли к офису фирмы «АНАТАС». И первым, кого они там увидели, был тот самый нищий без ноги, что побирался у церкви. Теперь он сидел у кладбищенской ограды и канючил: — Пода-а-йте слепому калеке на пропита-а-ние. — Хм, — хмыкнул Кипятков. — Сдается мне, в прошлый раз у него левой ноги не хватало, а сейчас правой нет. — Каждый зарабатывает как умеет, — вступились за нищего девчонки. — Вот вам, дяденька, мед, — сунули они ему банку. — Дай тебе бог счастья, добрая душа, — ответил нищий. — Ты кто будешь — мальчонка али девчонка? Я ведь не вижу. — Мальчонка, — сказала Чижикова и поправилась: — То есть девчонка. — Две девчонки, — уточнила Рыжикова. И они вместе с капитаном Кипятковым вошли в офис фирмы «АНАТАС». Слепой калека проводил их внимательным взглядом.
Глава XXII СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
А в холле их встретил амбал-охранник. — Вы по какому вопросу? — спросил он. — Хотим предложить фирме «АНАТАС» вагон кукол! — бойко ответил Кипятков. — Вагон? — несколько опешил амбал. — Так точно! Железнодорожный. — Минуточку. Охранник куда-то позвонил, что-то сказал… И пропустил капитана с девчонками. Кипятков и Чижикова-с-Рыжиковой вошли в просторный кабинет. Брюховицкий совсем не походил на Вальтера. Если у того были — круглые глаза, квадратный подбородок и треугольный нос, то у этого — треугольные глаза, круглые уши, квадратный нос и вдобавок крючковатые пальцы. В общем, форменный урод. — Хотите предложить вагон кукол?! — с ходу осведомился он. — Так точно! — отрубил Кипятков. — Но мне нужны только старые куклы. У вас старые? — Так точно! — снова отрубил капитан. — А откуда у вас столько старых кукол, если не секрет? — Секрет, — сказали девчонки. — Ишь какой скрытный мальчик, — погрозил Брюховицкий Пыжикову крючковатым пальцем. Затем деловито обратился к Кипяткову: — Так вы желаете похоронить своих кукол на нашем кукольном кладбище? — Никак нет! Мы желаем их вам продать. — Прода-а-ть?.. — сердито засопел квадратным носом Брюховицкий. — Нет, милейший, покупать их у вас я не намерен. Это вы должны заплатить за то, что мы похороним ваших кукол. — Тогда прощайте! Айда, Боря. Капитан с девчонками двинулись к выходу. — Стойте, стойте… — поспешно закричал им вдогонку Брюховицкий. — Ну хорошо. Сколько вы за них хотите? — Десять долларов за куклу. — Когда можно будет получить товар? — Завтра. — О’кей. Завтра и оформим сделку. — Брюховицкий пристально посмотрел треугольными глазами на Кипяткова. — А ты — малый не промах. — Так точно! — в очередной раз рубанул капитан. На этом разговор закончился. Кипятков с девчонками вышли из кабинета. Чижикова-с-Рыжиковой сразу же открыли коробочку с мухами. Мухи, радуясь свободе, разлетелись во все стороны. Итак, под обличьем Брюховицкого скрывался кто угодно, но только не Вальтер. Когда они вышли на улицу, капитан доложил об этом майору. — Молоток, Жора, — похвалил его Гвоздь, — ловко с вагоном кукол придумал. — Рад стараться, товарищ майор! — вытянулся капитан по стойке «смирно». — И с продажей тоже ловко ввернул. Значит, он согласился купить у тебя целый вагон кукол? — Так точно! По десять долларов за штуку. — Вот так номер, чтоб я помер! Покупать куклы, чтобы потом зарыть их на кладбище… — Причем старых кукол, — уточнил Кипятков. — Да, да, старых… — задумчиво повторил Гвоздь. — Товарищ майор, может, его арестовать и допросить? — Пока не стоит, Жора. Ты лучше «жучок» [7] в офисе поставь. — Слушаюсь, товарищ майор! — Я уже поставил… — вдруг вклинился в разговор мужской голос. — Кто это говорит?! — одновременно воскликнули майор с капитаном. — Частный детектив Тюхин-Матюхин! — представился голос. — Майор Гвоздь! — представился в ответ майор. — Капитан Кипятков! — не отстал от начальства капитан. — Рад знакомству, детектив, — продолжил Гвоздь. — Я, кстати, заходил в вашу контору в Москве. Секретарша мне сообщила, что вы проводите расследование в другом городе. — Как видите, она не соврала. — Но и всей правды не сказала. Она ведь наверняка знала, в каком именно городе. — Разумеется. Но я попросил ее держать это в тайне. Для конспирации… — Почему же вы теперь решили расконспирироваться? — Угадайте, Петр Трофимыч, — с хитринкой ответил детектив. — Зябликов — ты что ль?! — радостно вскричал майор. — Я! — Вот так номер, чтоб я помер! — Гвоздь расхохотался. — Так ты теперь — Тюхин-Матюхин?! — Ага! — хохотал и детектив. — Ну и фамильицу ты себе придумал, Сева. Тоже для конспирации? — А для чего ж еще? За мной ведь ФСБ не стоит, как за вами. Нам, частным сыщикам, на свой страх и риск приходится действовать. — И что тебе удалось выяснить? — Судя по всему, Петр Трофимыч, нечистая сила готовит в Волочке ба-а-льшую гадость. — Я тоже так считаю, — сказал Гвоздь. — И я, — вставил Кипятков. — А фирма «АНАТАС»… — начал Тюхин-Матюхин. Майор перебил: — Сева, ты это Жоре расскажи, а то у нас с адмиралом срочное дельце появилось… — С каким адмиралом? — Жора объяснит. До встречи. Гвоздь отсоединился. — Вы где находитесь? — спросил капитан у детектива. — Рядом с вами. Кипятков оглянулся. Слепой нищий ему залихватски подмигнул. И вот они уже сидели в вегетарианском кафе: капитан, детектив и девчонки. Тюхин-Матюхин, с аппетитом хлебая свекольник, рассказывал: — Сперва я думал — плевое дельце. А когда приступил к расследованию и сел госпоже Терезе на хвост, понял — дело-то серьезное и к тому же опасное. Начала со мной всякая чертовщина твориться: днем повешенные по углам мерещатся, ночью — кошмары снятся… — Прямо как у адмирала Налимова, — заметила Чижикова. Рыжикова не принимала участия в разговоре. Она во все глаза Пыжикова смотрела на Тюхина-Матюхина и никак не могла насмотреться. Он ей казался таким классным, таким крутым… В общем, чего уж тут скрывать — влюбилась в него Рыжикова по самые уши. — Значит, вы нам в Комарово не звонили? — уточняла Чижикова. — Нет, не звонил. — И у бара вас не убили? — Как видите, жив-здоров. — Детектив залпом осушил стакан с капустным соком. — Выходит, это была наведенка, — сделал вывод Кипятков. — Но почему же тогда Алиса Моллард не попыталась вас ликвидировать по-настоящему, раз вы сели ей на хвост? — Еще как пыталась! Поэтому мне и загримироваться пришлось, когда я сюда за ней отправился. — Так она здесь, в Волочке?! — воскликнул капитан. — Да, — кивнул детектив. — Она меня и вывела на фирму «АНАТАС». А сама как в воду канула. — Скорее всего ведьма теперь в одном из наших тел, — предположила Чижикова. — Вряд ли. Вас, девчонки, я бы сразу узнал. — А Вальтера вы тут не встречали? — спросил Кипятков. — Нет, не встречал. — А Соню Пардон? — Ту дамочку, что в «Веселом могильщике» пела? — припомнил Тюхин-Матюхин рассказ девчонок. — Так точно! А потом еще Телевицкого охмурила. — Как она выглядит? Капитан описал. — Да, я ее видел, — сказал детектив. — И не раз. Она жена Брюховицкого. — Вот так номер, чтоб я помер! — ввернул Кипятков поговорку своего начальства. — А сам, Сева, удалось подслушать, о чем они говорят? — Удалось-то, Жора, удалось. Да только я ни черта не понял. Они, когда вдвоем остаются, болтают на какой-то тарабарщине. — Может, иностранный язык? — Не похоже. Именно — тарабарщина. Типа: «Мурык бурык турык». — В каждом слове окончание «ык». — Прямо как наш «секретный» язык, — мысленно сказала подружке Чижикова. — Только у нас «ик», а у них «ык». — Угу, — отозвалась та, продолжая с обожанием смотреть на Тюхина-Матюхина. Детектив продолжал: — Они у себя дома на той же тарабарщине разговаривают… — Вы им и в квартиру «жучок» поставили? — А как же. И обыски провел. В квартире и в офисе. — И что? — Ничего подозрительного я не нашел. Но у меня создалось впечатление, что квартира у них для отвода глаз. А живут они в другом месте. — Вот бы выяснить, в каком, — загорелся Кипятков. — Я уже выяснил. В пригородном поселке Охряпино, в собственном доме. — А там вы обыск не проводили? — Как раз сегодня собирался. Они вечером в городе будут. Я подслушал телефонный разговор. — Как это вам всех подслушивать удается? — с любовью спросила Рыжикова. — У меня суперсовременная подслушивающая аппаратура, — пояснил Тюхин-Матюхин, как показалось Рыжиковой, — тоже с любовью. — Здо-о-рово, — завистливо протянул Кипятков. — А нам, в ФСБ, на новую «прослушку» средств не выделяют. — А можно с вами на обыск? — попросила детектива Чижикова. — Разумеется. И вот наступил вечер. И Тюхин-Матюхин (он же Зябликов), Боря Пыжиков (он же Чижикова-Рыжикова) и Жора Кипятков (он же капитан) отправились на электричке в пригород. Вагон покачивался, колеса постукивали, а Кипятков интересовался: — Сева, а откуда вы товарища майора знаете? — Было у нас с ним одно общее дельце лет двадцать назад, — хрумкая морковкой, отвечал детектив. — Двадцать? — вскинул брови капитан. — Сколько ж вам лет? — Полтинник. — Ничего себе, — присвистнул Кипятков. — Я думал, тридцатник. — Все так думают, — посмеивался Тюхин-Матюхин. — Я ведь почему молодо выгляжу? Потому что морковочку постоянно кушаю. А также капусточку, свеколочку, редисочку… — принялся с удовольствием перечислять детектив. Но капитана интересовало другое: — А что за дело вы с товарищем майором расследовали? — Маньячишку одного ловили. Он моржей убивал. — «Моржей»? Тех, кто зимним плаванием занимаются? — Да нет. Настоящих моржей. В Антарктиде. — В Антарктиде?! — воскликнули девчонки. — Вы что, там расследование проводили? — Представьте себе. Мороз восемьдесят градусов, а мы с Петром Трофимычем, знай себе, расследуем. — Зачем же маньяк моржей убивал? — спросила Чижикова. — Маньяки всегда кого-нибудь убивают. На то они и маньяки. — А вы его поймали? — спросила Рыжикова. — Разумеется. Закинули в Атлантический океан сеть и поймали. Он как раз под водой к моржовому лежбищу подбирался. «Охряпино», — прохрипел динамик. Дом Брюховицкого располагался на неприметной улочке, да и сам был довольно неприметен. Тюхин-Матюхин открыл отмычкой дверь, все вошли. Помещение производило впечатление нежилого — везде пылища с грязищей. Детектив с капитаном профессионально провели обыск. Но ничего подозрительного не обнаружили. Зато девчонки обнаружили. Когда Чижикова-с-Рыжиковой заглянули в холодильник, то у Пыжикова все съеденное в вегетарианском кафе так к горлу и подкатило. — Жора, Сева, — позвали подруги. Тюхин-Матюхин и Кипятков подошли и брезгливо сморщили носы. И было от чего морщить. В холодильнике на полках стояли: кастрюля супа из тараканов, банка варенья из пауков и сковородка с жареными мухоморами. В морозилке лежали замороженные дождевые черви. Кипятков немедленно доложил о противных находках начальству. — Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул майор Гвоздь, выслушав доклад. — Будь я трижды неладен, если Брюховицкий и Соня Пардон не каликадзары!Глава XXIII КАЛИКАДЗАРЫ
— Живут они, как правило, в грязных помещениях, — объяснял майор капитану по мобильнику. — Питаются тараканами, дождевыми червями, пауками… в общем, всем тем, что вы в холодильнике обнаружили. Внешне каликадзаров почти невозможно отличить от людей. Единственное отличие — у них очень длинные языки. — В смысле — поболтать любят? — уточнил Кипятков. — Нет, Жора, в прямом смысле длинные. Сантиметров тридцать, а то и тридцать пять. — А сверхъестественными способностями они обладают? — Нет, не обладают. Это сама низшая категория нечисти. Ведьмы и колдуны используют их в основном как мелких пакостников. — Может, тогда арестовать Брюховицкого, раз нам теперь известно, кто он такой? Глядишь, он нас на Алису Моллард выведет. Или даже на самого Вальтера. — Ну что ж, арестуй, — разрешил Гвоздь. — Слушаюсь! Сунув трубку в карман, капитан передал содержание разговора детективу и девчонкам. Не успел он закончить, как к дому подкатила машина. Тюхин-Матюхин глянул в окно. — Брюховицкий с Соней! — воскликнул он. — Прячемся! Пряталок в просторной столовой было более чем достаточно. Кипятков нырнул в ящик под мойкой; Пыжиков (ну то есть девчонки) шмыгнул под обеденный стол с длинной, до пола, скатертью; а Тюхин-Матюхин юркнул во встроенный шкаф. Хлопнула дверь. В дом вошли каликадзары. — Тарык дурык шарык мутык… — оживленно рассказывал Брюховицкий. — Барык затык, — смеялась Соня Пардон. Они прошли в столовую, достали из холодильника свои «лакомства» и начали есть, продолжая разговор. То, что это были именно каликадзары, уже не вызывало никаких сомнений. Брюховицкий то и дело ковырял длинным языком у себя в ухе. А Соня, не менее длинным языком, дочиста вылизывала дно трехлитровой банки с остатками варенья из пауков. Момент для ареста был самый подходящий. — Приятного аппетита, — сказал Тюхин-Матюхин, вылезая из встроенного шкафа. Одновременно с ним из своих пряталок появились Кипятков и Пыжиков. Брюховицкий с Соней так и замерли, выпучив глаза на нежданных посетителей. — Вы арестованы, господа каликадзары, — объявил им капитан. — А вы… кто? — наконец обрел дар речи Брюховицкий. — Служба безопасности, — помахал Кипятков удостоверением. Первой пришла в себя Соня Пардон. — А у вас есть ордер на арест? — холодно осведомилась она. — Ордера нет, — честно признался капитан. — Но… — Тогда вон отсюда! — завизжала Соня. — Не дерите глотку, дамочка, — урезонил ее детектив. — А то паучками подавитесь. — Разве наши законы запрещают есть пауков? — с вызовом спросил Брюховицкий. Он уже тоже пришел в себя. — Наши законы запрещают подрывать нашу национальную безопасность, — отчеканил в ответ Кипятков. — Никто ее не подрывает, — сказала Соня Пардон. — Да? — саркастически прищурился капитан. — А зачем вы тогда открыли кладбище кукол? — Кладбище открыто с разрешения местной администрации, — заявил Брюховицкий. — Так что вы еще ответите за свое наглое вторжение в мой дом. — Ответим, ответим, — покивал Тюхин-Матюхин. — А вы нам ответьте: где сейчас находится госпожа Тереза, она же Алиса Моллард? Каликадзары демонстративно молчали. — Молчанием вы только усугубляете свою вину, — сказал Кипятков. — Тогда как чистосердечное признание будет учтено при вынесении вам приговора. — Какого еще приговора? — криво усмехнулась Соня Пардон. — А вы думаете, вас по головке погладят за то, что вы взломали компьютерную сеть ФСБ? Да еще и скачали секретные файлы… Соня досадливо прикусила губу. — Вы что, вышли на Телевицкого? — Так точно! Как вам удалось его охмурить? — Проще простого. Влила ему в ухо колдовскую настоечку, когда он спал. — Настойку вам Алиса Моллард дала? Соня Пардон, секунду помедлив с ответом, бросила: — Да! — Дура! — заорал на Соню Брюховицкий. — Зачем ты колешься?! — Сам ты дурак, — огрызнулась та. — Не видишь — им все известно! Я не собираюсь гнить в тюряге из-за ведьмы! — Где она, кстати? — поинтересовался Тюхин-Матюхин. — Не знаю, — буркнула Соня. — Вы, АНАТАС Иваныч, тоже не знаете? — Да, тоже, — отрезал Брюховицкий. — Ну а сюда, в Охряпино, она приезжает? — Нет, не приезжает! — разом воскликнули каликадзары. — А это что?.. — Детектив поднял с пола длинный волосок. — Интересно, чей он? — Мой, мой! — поспешно закричала Соня Пардон. — Сейчас проверим. Настоящий сыщик по волоску мно-о-го чего сказать может… — Тюхин-Матюхин начал внимательно изучать найденный волос. — Нет, это не ваш, мадам. Похоже, этот волосок принадлежал девочке лет четырнадцати… — Детектив вгляделся попристальнее. — Рост у нее где-то метр-пятьдесят, вес — около сорока шести килограммов, глаза серо-зеленые, нос слегка вздернут, пониже правого уха имеется родинка… — Так это ж я! — вскричала Рыжикова. — Точно — ты! — вскричала вслед за ней Чижикова. Со стороны смотрелось так, будто Боря Пыжиков сам с собой разговаривает. — Выходит, Алиса Моллард приняла облик Юлии Рыжиковой, — сделал вывод Кипятков. Каликадзары выглядели донельзя подавленными. — Мы готовы дать показания, — сумрачно произнес Брюховицкий. — Но мы мало что знаем, — добавила Соня. — Рассказывайте, что знаете. Каликадзары рассказали: — Наша задача состояла в том, чтобы уговорить местную администрацию дать разрешение на открытие кладбища кукол. — Вы действительно захоранивали на кладбище старых кукол? — Да. — С какой целью? — Цель нам неизвестна. Алиса Моллард приказывала захоранивать — мы и захоранивали. — А с Вальтером вы знакомы? — С каким Вальтером? — У которого круглые глаза, квадратный подбородок и треугольный нос. — Нет, такого мы не знаем. Все распоряжения мы получали от Алисы. — А чего вы ей подчиняетесь-то? — не понимали девчонки. — Мы — каликадзары, — был ответ. — А каликадзары испокон веков подчиняются ведьмам. Похоже, на сей раз они говорили правду. — Ну хорошо, — сказал детектив. — Когда вы видели Алису Моллард в последний раз? — Два дня назад. — Где? — Здесь. — А когда она в следующий раз обещала прийти? — Сегодня. — Брюховицкий кинул взгляд на часы. — Буквально с минуты на минуту должна появиться. Тут же затрезвонил дверной звонок. — Я ее встречу! — Кипятков бросился в прихожую, выхватывая на ходу пистолет из плечевой кобуры. Подскочив к двери, капитан распахнул ее настежь: — Пли-и-з-з, мисс Моллард. Кам ин [8].Глава XXIV УДАР СУДЬБЫ
Но вошла не Алиса Моллард, а… майор Гвоздь. — Сеньк ю вери мач [9], Джордж, — тоже по-английски сказал он. — Товарищ майор?! — вытаращился на него Кипятков. — Он самый, — подкрутил Гвоздь правый ус. — Но вы же в Нижнем Тагиле! — Как видишь, уже нет. — А как вы нас нашли?! — обалдевал капитан. — Задавать подобные вопросы матерому фээсбэшнику?! — с напускным негодованием рявкнул Гвоздь. — Стыдись, Жора! — Виноват! — смешался Кипятков. — Да шучу я, шучу, — усмехнулся Гвоздь. — У меня в мобильнике — не только определитель номера, но еще и определитель местоположения собеседника. А что касается моего быстрого приезда, то я с тобой в последний раз уже из самолета разговаривал. Уразумел? — Так точно! — козырнул капитан и поинтересовался: — Товарищ майор, а где товарищ адмирал? — Я его в Москву отправил. На Лубянку. В секретный архив ФСБ. Пусть там в документах пороется. Может, что и нароет о подлодке «U-126». — А могилу Вальтера вы в Тагиле нашли? — Нашли. Как и следовало ожидать, она оказалась пустой. — Петр Трофимыч! — донесся радостный клич из коридора. В прихожую вбежал Тюхин-Матюхин. — Сева! — тоже радостно закричал Гвоздь. — Сколько лет — сколько зим! Они обнялись, похлопывая друг друга по спинам. Потом капитан доложил майору обстановку. — Вот так номер, чтоб я помер! — задымил сигаретой Гвоздь. — Выходит, Алиса сейчас сюда заявится? — Так точно! Тут же затрезвонил дверной звонок. — О черте речь — и он навстречь, — сказал Гвоздь, распахивая дверь. На пороге стояла Юлька Рыжикова. Точнее, Алиса Моллард в Юлькином теле. Увидев майора, капитана и детектива, она сразу заподозрила неладное. — Ой, извините, дяденьки, — прикинулась ведьма дурочкой. — Я, кажется, не туда попала. — Туда, Алиса, туда, — выпустив из ноздрей дым колечком, промолвил Гвоздь. — Мы как раз тебя и поджидаем. Ведьма хотела было дать задний ход (как сказали бы на флоте), но Кипятков цепко ухватил ее за руку. — Минуточку, гражданка Моллард. Вы арестованы. — Отпустите сейчас же! — заверещала ведьма. — Меня мамочка ждет!.. А-а-а-а-а!.. Спасите! Помогите! Убивают!.. — Алиса, перестаньте валять дурочку, — поморщился майор. — Игра проиграна. Вопли тотчас прекратились. — Это еще почему? — уже нормальным голосом спросила Моллард. — Ваши сообщники во всем признались, — вступил в разговор Тюхин-Матюхин. — Предатели, — заскрежетала зубами ведьма. — Советую и вам признаться. — А это видел?! — Алиса показала детективу фигу. — Не дождетесь. Между тем в столовой девчонки держали на мушке Брюховицкого и Соню Пардон. Тюхин-Матюхин, уходя, отдал Пыжикову свой пистолет. Рыжикова вслушивалась в голоса, доносящиеся из прихожей. — По-моему, это мой голос… Чижикова тоже прислушалась: — Ага, Рыжик, твой… В этот момент ведьма устами Рыжиковой выдала такую порцию отборной брани, что девчонки в лице Пыжикова покраснели, как помидор. — Вам никогда его не найти! Никогда!.. — уже во все горло орала Алиса Моллард, по-видимому, имея в виду Вальтера. — Скоро он вам всем покажет кузькину мать!.. — Кому это — всем? — кричал в ответ Кипятков. — Да вам, людишкам придурошным!.. — Ну-ка, Алиса, перестаньте хамить, — осаживал ведьму майор Гвоздь. — Вы не у себя в Англии… — Да пошел ты, мент поганый!.. Вслед за этими словами из прихожей неожиданно донеслось кваканье: ква-а-а… ква-а-а… ква-а-а… — Лови-лови! — закричал Тюхин-Матюхин. — Где-где?.. — закричал Кипятков. — Вон, вон полетела!.. — закричал Гвоздь. Чижикова-с-Рыжиковой слушали эти странные возгласы, разинув от удивления рот Пыжикова. — Кто это там квакает? — подумала Чижикова. — И летает… — успела подумать в ответ Рыжикова, и вдруг перед глазами у нее все закружилось и закувыркалось. А потом — бац! — наступил полнейший мрак. …Очнулась Юлька оттого, что кто-то похлопывал ее по щекам. Она открыла глаза. — Ну как ты, Рыжик? — спросил у нее какой-то мальчишка. В тот же миг Юлька поняла, что это Боря Пыжиков. Она быстро взглянула на свои руки-ноги. Это были именно ее, Рыжиковой, руки и ноги! Юлька находилась в собственном теле. — Значит, я — снова я, — пролепетала она, боясь поверить своему счастью. — Так точно! — подтвердил капитан Кипятков. Рыжикова обвела взглядом столовую. Каликадзаров уже не было (их отправили в следственный изолятор), а также не было ведьмы и… детектива. Юлькино любящее сердце сразу почуяло беду. — А где Тюхин-Матюхин? — с тревогой спросила Рыжикова. Все как один потупили взоры. — Где Сева? — с еще большей тревогой сказала Юлька. — Что вы молчите?.. — Видишь ли, Юля… — откашлявшись, начал Кипятков. — С ним что-то случилось, да?.. — перебила его Рыжикова и посмотрела на майора Гвоздя. — Петр Трофимыч, что с ним? — Он погиб, — коротко ответил Гвоздь. — Как — погиб?! — Как настоящий герой… Жора, расскажи. — Слушаюсь, товарищ майор! И Кипятков рассказал: — Ведьма, поняв, что ее дела плохи, решила убежать. Вернее, улететь. Сбросив Юлькино тело, она превратилась в летающую лягушку. Но, вылетев за дверь и взмыв в небо, она наткнулась на провода высоковольтной линии, замкнула их и тут же сгорела дотла. Ветер, подхватив пепел, кинул его в открытое боковое окошко грузовика, несшегося по дороге. Прямо в глаза водителю. В это время дорогу переходили две девчушки лет пяти. Огромная машина неслась прямо на них, а водитель ничего не видел из-за пепла, засорившего глаза; девушки тоже ничего не видели, весело щебеча друг с другом. Зато Тюхин-Матюхин все отлично видел. Мгновенно оценив ситуацию, детектив в два прыжка подскочил к малявкам, схватил их за шкирки и отбросил на обочину. А сам отскочить не успел… Такие дела, — печально закончил капитан. — Алисе-то что — она через сто лет снова из пепла возродится. А Тюхин-Матюхин… эх!.. — горестно махнул рукой Кипятков. — Не может быть… — шептала Рыжикова. — Не может быть… Перед ее мысленным взором стоял улыбающийся Тюхин-Матюхин, аппетитно хрумкая морковкой. Юлькины глаза наполнились слезами. Для Рыжиковой это был первый в ее жизни удар судьбы. — Сева что-нибудь успел сказать перед смертью? — тихо спросила она. — Да, успел, — ответила Чижикова. — А что? — Он сказал, что ты, Рыжик, ему очень нравишься. И просил передать тебе прощальный привет. Тут уж Юлька не выдержала и зарыдала в два ручья. Да и у остальных глаза были на мокром месте. Ну, кроме майора Гвоздя, разумеется. Он переживал гибель давнего друга по-своему, куря одну сигарету за другой и ловкими щелчками посылая окурки в трехлитровую банку, где недавно хранилось варенье из пауков. Вдоволь нагоревавшись, все вернулись к прерванному расследованию. — Как говорится: нет худа без добра, — ободрил соратников майор. — Я имею в виду смерть Алисы Моллард. Теперь она на сто лет выбыла из игры. Нам остается найти Вальтера. — Где его искать-то?! — закипятился Кипятков. — Каликадзары не знают. Алиса уже не скажет… — Не кипятись, Жора. Я знаю — где! — Вы знаете?! — Так точно! — И где? — спросила зареванная Рыжикова. — В ее подсознании, — кивнул Гвоздь на Пыжикова, в котором на пару с Борей теперь осталась одна лишь Чижикова. Никто ничего не понял. И майор пустился в пространные объяснения: — Подсознание, или, как его еще называют, — внутренний мир, нельзя переместить в другое тело. Оно неразрывно связано со своим родным телом, в отличие от сознания. И если Алиса Моллард была в твоем теле, — указал Гвоздь на Рыжикову, — и, соответственно, в твоем внутреннем мире, значит, Вальтер сейчас находится в твоем теле, — указал Гвоздь на Пыжикова, подразумевая Чижикову, — и, соответственно, в твоем внутреннем мире. Поэтому «Полтергейсты» его и потеряли. Уразумели, девчата? — Уразуметь-то уразумели, — сказала Чижикова. — А толку-то? Все равно его надо искать. — Не надо. Я могу погрузить тебя в твой внутренний мир. — Как это? — С помощью трансмедитационной музыки. — Никогда о такой музыке не слышала, — пожала Чижикова плечами Пыжикова. — И я, — пожала своими плечами Рыжикова. — И я, — козырнул Кипятков. — Естественно, орлы, — подкрутил майор левый ус. — Я ее только вчера сочинил. — Вы и музыку сочиняете, товарищ майор, — не удержался от восхищенной реплики капитан. — А ты думал, Жора, — подмигнул ему Гвоздь. — У меня две сонаты, три кантаты и четыре рок-оперетты. — Я фигею, — сказала Чижикова. А Кипятков предложил: — Товарищ майор, а давайте в Юлин внутренний мир отряд спецназа погрузим. Пусть они с Вальтером разберутся. — К сожалению, во внутренний мир Юли может погрузиться одна лишь Юля. — И что я там должна сделать? — спросила Чижикова. — Задача у тебя простая. Найти Вальтера и нейтрализовать его. — Убить, что ли? — Нет, убить эту тварь невозможно. Она же не из плоти и крови. Ее можно только крестом шандарахнуть. — Каким крестом? — Вот этим. — Гвоздь достал из своей дорожной сумки православный крест с прорезиненной ручкой и с гордостью объявил: — Мое последнее изобретение — электрический крест!.. Вырубает любую инфернальную нечисть как минимум лет на триста. Держи, Юль. Чижикова осторожненько взяла крест. И невольно представила, как она один на один сражается с выходцем из ада. А Гвоздь с пафосом произнес: — Я не люблю громких слов, Юля, но от твоей победы зависит будущее всего человечества… — Неужели все так серьезно, товарищ майор? — Более чем, Жора. У меня ведь тоже, как и у Налимова, чутье имеется — только не морское, а сухопутное. Оно мне подсказывает, что Вальтер готовит гадость во всемирном масштабе. — А мне мое чутье ничего не подсказывает, — простодушно сказала Рыжикова. Гвоздь усмехнулся. — У тебя его просто нет. Чутье — оно такое: либо есть, либо нет… — Майор снова взглянул на Чижикову. — Слушай внимательно, Юля, и запоминай. Выход из внутреннего мира там же, где и вход. Если ты вырубишь Вальтера — вернешься живой и невредимой и в свое тело. А если не вырубишь… — Я его вырублю! — решительно тряхнула Чижикова головой Пыжикова. — И имей в виду, дочка: обычно такая тварь, как Вальтер, захватив чужой внутренний мир, населяет его фантомами. Самые опасные из них — фантомы-оборотни. Увидишь фантома-оборотня, сразу уничтожай его. — Чем уничтожать? Крестом? — Нет, огнем. Я дам тебе огнемет. — А как отличить фантома-оборотня от фантома-необоротня? — Элементарно. Окликни его, и если он обернется — значит, оборотень. Уразумела? — Так точно! — лихо козырнула Юлька. Она старалась держаться молодцом, хотя в душе отчаянно трусила. Однако майора Гвоздя не проведешь. У него глаз — алмаз. — Боишься? — остро глянул он на Пыжикова. — Ни капельки, — соврала Чижикова. — А если без понтов? — Ну… есть немного, — призналась Юлька. Гвоздь протянул ей какой-то белый камешек. — На вот, лизни. — А что это? — Авантюрин. Он смелости прибавляет. Чижикова лизнула. Авантрюрин оказался сладким, как сахар. — Прибавилось смелости? — спросил майор. Юлька вслушалась в себя. — Да вроде прибавилось. Можно еще лизнуть? — Хорошего понемногу. А то чересчур смелая станешь. Что тоже плохо. Когда много смелости — она переходит в безрассудство. А тебе рассудок во внутреннем мире ох как понадобится. Там все самой решать придется. Помощи ждать неоткуда. Поэтому будь начеку. — Буду, — пообещала Юлька. — Тогда вперед!.. Дай руку. Чижикова протянула майору руку, думая, что Гвоздь хочет пожать ее на прощание. Но майор, вытащив фломастер, нарисовал на ладони Пыжикова крестик. — Вот тебе еще один крест. Он отпугивает как фантомов-оборотней, так и фантомов-необортней… А теперь приготовься — начинаем погружение… Услыхав последние слова майора, Рыжикова опять залилась слезами. Не успела она потерять любимого детектива — как уже приходилось терять любимую подругу. — Отставить слезы! — приказал Гвоздь. Юлькины слезы тут же высохли. Майор достал из сумки старенький магнитофончик и включил его. Из динамика полилась странная, ни на что не похожая мелодия. — Держи хвост морковкой, — напутствовал Гвоздь Чижикову. — Удачи тебе, Юлюша, — козырнул Кипятков. — Счастливо, Чижик, — шмыгнула носом Рыжикова. — Пока-пока, — ответила им всем Юлька, добавив с напускной веселостью: — Я отправляюсь в дальний путь, но сердце с вами остается. — Закрой глаза, Юля, — попросил Гвоздь. Чижикова закрыла. Майор простер над ее головой руки. — Ты погружаешься в свой внутренний мир… погружа-а-ешься… погружа-а-а-ешься… погружа-а-а-а-ешься… И Юлька погрузилась.Глава XXV ВНУТРЕННИЙ МИР ЮЛЬКИ ЧИЖИКОВОЙ
Чижикова пришла в себя. То есть в свой внутренний мир. И увидела, что он ничем не отличается от внешнего мира. Здесь даже Эрмитаж был. Юлька как раз рядом с ним и стояла, на Дворцовой площади. В общем, на первый взгляд все было как обычно. Но это только на первый… Взглянув на Александрийскую колонну, Чижикова заметила, что колонна отбрасывает… три тени. И у самой Юльки тоже оказалось три тени. Чижикова подняла голову, да так и ахнула. На синем, без единого облачка небе ярко сияли три солнца. «Я офигеваю», — подумала про себя Чижикова. Но долго ей офигевать не пришлось. На ее плечо легла чья-то рука. — Приветик, Чижик-Пыжик, — раздался знакомый голос. Юлька обернулась. Позади нее стоял… Тоха. Выглядел он как мертвец, пролежавший в могиле с полмесяца. Чижикова ка-а-к завопит, да ка-а-к припустит со всех ног. Юлька бежала, ничего не видя перед собой от страха. А когда увидела, то поняла, что прибежала на кладбище. Ее окружали надгробные памятники. На самом ближайшем из них было написано:Спи сладко, наша Шоколадка.«Шоколадкой» называли Юльку родители. Она посмотрела на фото умершей, и у нее екнуло сердце. Это была ее фотография. Подобного сюрприза Чижикова, прямо скажем, не ожидала. А дальше началось ТАКО-О-Е, что не каждому следует и читать. Поэтому, детишки, если у вас слабые нервишки, лучше пропустите эту главу. Земля зашевелилась, памятник повалился, а из могилы показалась… кукольная ручка. Потом еще одна… еще… И вот уже из земли полезли куклы с изъеденными червями кукольными личиками. Юлька опять ка-а-к завопит, да ка-а-к припустит. А куклы, все сплошь в белых саванах, кинулись за ней в погоню. Со стороны казалось, будто Чижикову преследует целое полчище белых крыс. Снова ничего не видя от охватившего ее ужаса, Юлька заскочила в какой-то дом и, оглядевшись, поняла, что попала в ночной клуб «Веселый могильщик». Посетители с синими лицами танцевали. Соня Пардон замогильным голосом пела:
Глава XXVI ОЗАРЕНИЕ МАЙОРА ГВОЗДЯ
А первым, кого Чижикова увидела во внешнем мире, был майор Гвоздь. — Ну как — порядок? — спросил он. — Полный! — ответила Юлька и огляделась. Помещение было другое. Не то, из которого Чижикова погружалась во внутренний мир. Там была столовая в доме Брюховицкого. А здесь — кабинет. — Ой, а где это мы? — не понимала Юлька. — В вышневолочковском отделении ФСБ, — пояснил Гвоздь. — А где Рыжик с Жорой? — Повезли Пыжикова в больницу. Только теперь Чижикова заметила, что она уже не в Пыжикове, а в самой себе. Юльку охватила бурная радость, смешанная, однако же, с тревогой за Борю. — А что с ним случилось? — Да ничего особенного. Надо на всякий случай обследовать парня. Посмотреть, как на его психику повлияло то, что в его теле находилось сразу три сознания. Чижикова успокоилась. И даже подумала: чего это она так задергалась из-за какого-то слабоумного Пыжикова? Но тут ее мысли приняли совершенно иной оборот. Она увидела, что за окнами кабинета в полном разгаре день. — Ни фига себе! — воскликнула Юлька. — Выходит, я всю ночь во внутреннем мире пробыла? — Какую ночь? Неделю! — Неделю?! — ахнула Чижикова. — А кажется — всего-то часик прошел. — Правильно, — кивнул майор. — Там — час, здесь — неделя. Время во внутреннем мире течет гораздо медленнее, чем во внешнем. — Гвоздь закурил. — Ну, давай, рассказывай… Юлька рассказала. — Хорошо, что вы мне авантюрин лизнуть дали, — закончила она. — А то б я там, наверное, со страху умерла. Майор, посмеиваясь, выпустил дым из ноздрей. — Это был сахар, — сказал он. — Сахар? — Так точно! Кусковой! — Ну и жулик вы, Петр Трофимыч. — Зато ты от страха не умерла, — подмигнул ей гвоздь. — Только вот без внутреннего мира осталась. Надо поскорей новый создавать… Ой, чуть не забыла… — вспомнила вдруг Чижикова. — Вальтер, перед тем как я его вырубила, говорил о какой-то конфрег… нет… конфлаграции. Майор Гвоздь помрачнел. — Вот так номер, чтоб я помер, — смял он в пальцах недокуренную сигарету. — А что такое конфлаграция? — Уничтожение Вселенной. — Чего-чего? — По-видимому, инфернальная тварь хочет уничтожить нашу Вселенную. Юлька фыркнула: — Фигня какая-то… — Нет, не фигня. — Гвоздь снова закурил. — Сведения, полученные от адмирала Налимова, это косвенно подтверждают. — Он что-то нашел в архиве? — Да. Шифровку нашего секретного агента Х-9. В самом конце войны агенту удалось внедриться в ставку Гитлера. Он сообщил в Центр, что руководство фашистской Германии, видя, что проигрывает войну, вступило в сепаратные переговоры с инфернальным миром. Посредником на этих переговорах была некая Тереза Шварцкопфф… — Тереза?! — подскочила Юлька. — Да это наверняка Алиса Моллард! — Я тоже так думаю, — кивнул майор. — В результате переговоров нечистая сила согласилась сообщить фашистам, где спрятано Абсолютное оружие. Информацию об оружии должен был доставить в Берлин некий курьер, за которым и была послана подводная лодка «U-126»… — К мысу Нун? Где Зеленая дыра?.. — Так точно. Но подлодка не вернулась. А там и война закончилась… — А почему лодка затонула, Петр Трофимыч? — Откуда ж я знаю? Да это, по большому счету, сейчас и неважно. Важно другое. Да давняя история получила продолжение в наши дни. Инфернальный курьер, вселившись в тело утонувшего капитана Вальтера Штруделя, решил сам воспользоваться Абсолютным оружием… — Чего же он раньше им не воспользовался? — Видимо, ситуация не позволяла. А теперь позволяет. — Но ведь я вырубила курьера, — напомнила Чижикова. — Значит, ему опять ситуация не позволит. — Дело уже не в курьере, — озабоченно морщил лоб майор. — Боюсь, запущен сам механизм уничтожения Вселенной. Недаром же Вальтер тебе сказал, что конфлаграция все равно состоится. — Не понимаю я эту нечистую силу, — пожала плечами Чижикова. — Какие-то они прибабахнутые. Вселенную ни с того ни с сего захотели уничтожить. Ведь вместе со Вселенной погибнет не только Земля, но и их дурацкий инфернальный мир. — Зло многообразно в своих проявлениях, — ответил Гвоздь. — И одно зло вполне способно уничтожить другое. Скорее всего тут как раз такой случай. Вальтер задумал разделаться со своими, так сказать, соотечественниками при помощи конфлаграции. Сам же вместе с Алисой Моллард решил перебраться через Черную дыру в параллельную Вселенную… Юлька слушала версию майора, и ей казалось, что он пересказывает ей какой-то фантастический боевик: Черная дыра… параллельная Вселенная… Конфлаграция… — Потому-то они и хотели вашими телами воспользоваться… — заключил Гвоздь. — А почему именно нашими? — Я ж тебе уже говорил. У вас с Юлей в именах и фамилиях идеальное количество букв для магических операций. Тринадцать. И потом. Черная дыра, ведущая в параллельную Вселенную, очень узкая. Взрослому человеку в нее не пролезть. А вы, девчата, худенькие, юркие… — Прикалываетесь, Петр Трофимыч. — Какие уж тут приколы, — вздохнул майор. — Вселенную спасать надо. — На фига Вальтеру и Алисе уничтожать Вселенную? — продолжала недоумевать Чижикова. — Вероятно, из-за злобности натуры, — предположил Гвоздь. — Знаешь приговорку: «Сделать маленькую гадость — для меня большая радость». Вот и они решили сделать маленькую гадость. — Ничего себе — маленькую, — хмыкнула Юлька и добавила: — Им, значит, радость — а нам-то что теперь делать? — Продолжать расследование. Возможно, конфлаграцию удастся предотвратить, если мы узнаем, зачем Вальтеру и Алисе понадобилось кладбище кукол. — Надо узнать это как можно быстрей! — Так точно. Поэтому я и решил выкурить три пачки сигарет. — При чем тут сигареты? — не поняла Чижикова. — А ко мне озарение приходит аккурат после третьей пачки. Не знаю уж почему. …И вот майор Гвоздь лег на диван и, пуская к потолку кольца дыма, начал ждать прихода озарения. На исходе первого часа дверь кабинета распахнулась. — Жора! — Я! — Быстренько найди книгу «Мифы и легенды Петербурга»! — Слушаюсь! — козырнул Кипятков. Книга была доставлена. На исходе второго часа дверь снова распахнулась. — Жора! — Я! — Мигом разыщи «Санкт-Петербургские ведомости» за 1886 год. — Есть! — козырнул Кипятков. Ведомости тоже были доставлены. На исходе третьего часа дверь опять распахнулась. — Что прикажете, товарищ майор?! — вскочил со стула капитан. — Ничего, Жора… Входите, орлы. Чижикова, Рыжикова и Кипятков вошли в кабинет. Дым здесь стоял коромыслом, прямо хоть топор вешай. Обе Юльки закашлялись. Кипятков распахнул окно, впуская струю свежего воздуха. — Ну что ж, орлы, — приступил к обстоятельному рассказу Гвоздь, — закурил я, значит, сигарету и прикинул. Информации по этому делу столько набралось, что даже непонятно, о чем сперва и думать. И я стал думать обо всем сразу. Думал — курил, курил — думал… И когда выкурил первую пачку — пришел к первому выводу: в этой криминально-мистической истории мотивы поведения всех действующих лиц более-менее ясны. Кроме мотивов одного лица. Какого?.. — Майор сделал паузу. — А какого? — не догадались ни девчонки, ни капитан. — Кочегара Уголькова! Вообще неясно, почему он все время возникал в наведенке со сгущенкой и в мыслях Алисы. Я распечатал вторую пачку, закурил и начал думать исключительно об Уголькове. Тут-то я и вспомнил одну книжку, которую читал в детстве. Называлась она: «Мифы и легенды Петербурга». В ней имелась легенда и о кочегаре Уголькове. Вкратце легенда такова: «Жил когда-то в Петербурге некий Угольков. Он работал кочегаром в крематории. У Уголькова была дочка, которую он безумно любил. Дочка заболела неизлечимой болезнью. Кочегар впал в отчаяние. Случайно ему стало известно древнее колдовское поверье: если сжечь сто девочек от семи до семнадцати лет, то исполнится любое твое желание. И Угольков начал заманивать к себе в крематорий девочек и сжигать их в кремационной печи, чтобы исполнилось его заветное желание, и любимая дочка выздоровела…» — Кошм-а-ар, — заахали и заохали девчонки. — У-у-жас… — Да это же легенда, девчата, — напомнил им Гвоздь. — На самом деле ничего подобного не было. — А что было на самом деле, товарищ майор? — поинтересовался Кипятков. — Об этом и написано в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1886 год. Кстати, Жора, — прервался майор, — объявляю тебе благодарность за быстрый розыск материалов. — Служу Службе безопасности! — вытянулся в струнку капитан. — Так вот, — вернулся к рассказу Гвоздь, — в июльском номере «Ведомостей» была напечатана заметка под названием: «Куклы спасают жизнь». Речь в ней шла об Уголькове, только не о кочегаре, а об истопнике. Вспомнил я это, докуривая последнюю сигарету из второй пачки. А увидел я впервые эту заметочку, когда мне было лет десять. Я тогда нашел на помойке подшивку «Санкт-Петербургских ведомостей» за 1886 год. И прочел от корки до корки. — Ну у вас и память, товарищ майор, — не преминул восхититься начальством Кипятков. — Я вон даже не помню, что во вчерашних газетах пишут, а вы запомнили, что в позапрошлом веке писали. — Запомнить-то запомнил, Жора, но все равно следовало перепроверить — вдруг я какую-то важную детальку упустил. Поэтому я и попросил тебя разыскать мне книгу и газеты. В заметке наряду с Угольковым фигурировала и его неизлечимо больная девочка. На этом сходство с легендой заканчивалось. А вот как все было на самом деле. Девочка любила играть в куклы. Но Угольков был бедным человеком, поэтому и куклы у его дочери были самодельные, тряпичные. А она мечтала поиграть настоящими куклами. Тогда Угольков пошел к графине, в доме которой он служил истопником, и рассказал о больной дочери и ее мечте. Графиня оказалась доброй женщиной и отдала Уголькову старые куклы своей дочки. Мало того, она попросила знакомых графинь-мамаш, у которых были девочки, сделать то же самое. Больная девочка Уголькова была вне себя от счастья. Она целыми днями играла с куклами, а вечером укладывала их спать рядом с собой. Прошел месяц, и девочка полностью выздоровела. «Врачи считают, что ее выздоровление — следствие положительных эмоций, вызванных подаренными ей старыми куклами», — заканчивалась заметка в «Ведомостях». Куря сигарету за сигаретой, я задумался над этой историей. И когда я докурил последнюю сигарету из последней, третьей, пачки, на меня и нашло озарение. «Э-э, — понял я, — положительные эмоции тут ни при чем». Хотя, конечно, и они сыграли свою положительную роль. Но главная причина выздоровления в том, что подаренные угольковской дочке куклы были наигранные. — Майор глянул на слушателей. — Уразумели, орлы? — Пока нет, — честно признались «орлы». — Ну, к примеру, есть старые иконы, на которые много молились, их называют «намоленные». Эти иконы способны творить чудеса. А есть старые куклы, которыми много играли. Их можно назвать «наигранные», потому что они впитали в себя любовь и положительную энергетику тех девочек, которые с ними играли. Так вот, мне кажется, что именно благодаря этой энергетике дочка Уголькова и выздоровела. А если десяток наигранных кукол справились с тяжелой болезнью, то сотни наигранных кукол, похороненные на кукольном кладбище, могут — что?.. — Что? — переспросили капитан с девочками. — Кого-нибудь оживить! — А кого? — Того, кто находится под этим кладбищем. — А кто там находится? — Ну а сами-то как думаете? Честно сказать, обе Юльки и Жора никак не думали. И тогда майор Гвоздь, выдержав эффектную паузу, объявил: — Абсолютное оружие!Глава XXVII КОНТРОЛЬНОЕ ЗАХОРОНЕНИЕ
— Абсолютное оружие? — вопросительно повторили все. — Так точно. Под кладбищем кукол похоронен некто, кто, вернувшись к жизни, может уничтожить нашу Вселенную. Кипятков, как обычно, закипятился: — Надо его поскорей выкопать, пока он не ожил! — Не кипятись, Жора, — подкрутил майор усы. — Во-первых, это только моя версия. Ее еще нужно проверить. — Да чего тут проверять-то?! — продолжал кипятиться Кипятков. — Выкапывать надо! Дорога каждая минута! — Спокойно, капитан. Для начала мы совершим контрольное захоронение. — А что значит — контрольное? — спросила Чижикова. — Проведем следственный эксперимент: похороним кого-нибудь на кладбище кукол и посмотрим, оживет он или нет. — А кого похороним, Петр Трофимыч? — спросила Рыжикова. — Меня, — ответил Гвоздь. Все засмеялись. А Кипятков сказал: — Для этого вам надо умереть, товарищ майор. — Верно, Жора, — без тени юмора ответил Гвоздь. — Я и умру. Тут все поняли, что майор не шутит. — Да вы что, Петр Трофимыч?! — загалдели девчонки. — А если ваша версия не подтвердится, и вы не оживете?! — Так точно! — согласился с девчонками Кипятков. — Давайте лучше на кроликах следственный эксперимент проведем. — Ни в коем случае! — отверг это предложение Гвоздь. — Ты же знаешь, Жора, я председатель петербургского отделения «Общества защиты животных»! И никогда не буду рисковать кроликами. — Кроликами, значит, не будете, а собой будете?! — наперебой кричали девчонки и капитан. — Тихо, тихо, — замахал на них руками майор. — Вы меня не поняли. Я ничем не рискую. Я же йог. — Кто вы? — Йог, — повторил Гвоздь. — И могу остановить себе сердце на пять дней. А потом снова его запустить. — Ух ты! — привычно восхитился капитан. — Правда, что ли? — не поверили девчонки. — Правда, правда, — ответил майор и начал развивать свою идею: — Я останавливаю сердце, вы меня хороните и ждете, когда я оживу. И если я оживаю раньше, чем через пять суток, значит, моя версия верна — наигранные куклы способны оживлять. И вот день подошел к вечеру. На кладбище кукол было тихо. Майор Гвоздь лежал в открытом гробу, покуривая сигаретку. Рядом стояли Чижикова, Рыжикова и капитан Кипятков. И хотя это было всего лишь контрольное захоронение, девчонки хлюпали носами. Да и капитан иной раз им подхлюпывал. — Ну что, орлы, приуныли? — ободряюще сказал из гроба Гвоздь. — Приказываю всем улыбнуться. Все кисло улыбнулись. Майор докурил сигарету и ловким щелчком послал окурок за кладбищенскую ограду. — Давайте прощаться, орлы. — Разрешите речь сказать, товарищ майор, — попросил Кипятков. — Ну скажи, Жора. — Товарищи! — похоронным тоном заговорил капитан. — Сегодня мы провожаем в последний путь майора Петра Трофимыча Гвоздя. Всю свою сознательную жизнь майор Гвоздь не покладая рук боролся с нечистой силой, отдавая этой борьбе всего себя без остатка. И вот пламенное сердце Петра Трофимыча сейчас перестанет биться… — В голосе капитана прорезались торжественные нотки: — Но не перестанут биться соратники майора Гвоздя. Они подхватят знамя борьбы, выпавшее из рук товарища майора, и понесут его дальше… — Кипятков, прервавшись, взглянул на лежащее в гробу начальство. — Ну как вам речь, товарищ майор? — Во! — показал Гвоздь большой палец. Капитан просиял. — Разрешите продолжать? — Достаточно, Жора. Лучше приготовь молоток и гвозди. Заколотишь гроб, как только я остановлю себе сердце. — Ой, а может не стоит гроб заколачивать, Петр Трофимыч, — начали упрашивать майора девчонки. — Давайте мы вас просто крышечкой накроем. — Отставить, девчата. Все должно быть как положено. Уразумели? — Уразуме-е-ли, — печально протянули Чижикова с Рыжиковой. — Попрошу соблюдать полную тишину, — деловито произнес Гвоздь. — Начинаю остановку сердца. — И он монотонно забубнил: — Мое сердце остана-а-вливается… остана-а-авливается… остана-а-а-а… — Голос замер на полуслове. Кипятков приложил ухо к груди майора. Послушал. — Не стучит… — объявил он и, сняв фуражку, перекрестился. — Царствие ему небесное. Девчонки тоже закрестились. Гроб заколотили, опустили с могилу и засыпали землей. А сверху положили надгробную плиту, на которой была высечена эпитафия, почти как у полководца Суворова [10]:ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ГВОЗДЬ.Постояли немного и пошли ужинать. Ночь прошла. Наступило утро. Ни свет ни заря обе Юльки и Кипятков поспешили на кладбище проверить — не ожил ли майор?.. Утренний туман обволакивал могилы. Солнце вставало. А майор Гвоздь сидел на своей надгробной плите, покуривая сигаретку. — Петр Трофимыч, — кинулись обнимать его девчонки. — Вы ожили! — Так точно! — Товарищ майор, а как же вам удалось из могилы выбраться? — недоумевал Кипятков. — Гроб ведь был заколочен, да и зарыт к тому же. Гвоздь посмеивался: — Я, Жора, в молодости в цирке выступал и по сто раз проделывал подобные корючки. — Что-что проделывали? — Корючки. Так в цирке называются небольшие номера. Я ложился в металлический ящик, его засовывали во второй металлический ящик, второй — в третий, третий — в четвертый… И так до десяти ящиков. Все они были заперты. А я через пять минут — ап! — и на свободе. Зрители просто рыдали от восторга. — Супер! — воскликнула Чижикова. — Круто! — воскликнула Рыжикова. А Кипятков спросил бодро: — Какие будут дальнейшие указания, товарищ майор?! — Указание нам всем одно, Жора, — выяснить поскорей, кто похоронен под кладбищем кукол. — Я знаю — кто, — раздался голос. Все обернулись. К ним подходил отец Варений. Священника было сразу и не узнать. Вместо рясы — спортивный костюм, на ногах — кроссовки. — Я по утрам пробежку совершаю, — поймав удивленные взгляды капитана и девчонок, пояснил батюшка. И степенно представился майору, с которым был еще незнаком: — Отец Варений. — Майор Гвоздь, — козырнул в ответ майор. — Вы уж простите, бога ради, что случайно подслушал ваш разговор. — Пустяки, батюшка. Так кто тут, под кладбищем, похоронен? — На этом месте три миллиона лет тому назад состоялась битва между ангелами небесными и демонами ада. Демоны были разбиты, а их главаря, демона Уничтожения по имени Дуррра, здесь и похоронили. — Дура? — не расслышав как следует, переспросила Чижикова. — Не Дура, а Дуррра, — поправил ее священник. — С тремя «р», мужского рода, ударение — на «а». — Вы в этом уверены? — спросил Гвоздь. — В чем? — В том, что демон похоронен именно здесь. — Уверен. Об этом в священных книгах написано. — Ну что ж, спасибо, батюшка, за ценную информацию. — Майор Гвоздь крепко пожал отцу Варению руку. — Вы даже представить себе не можете, как вы нам помогли. — Пустяки, майор, — в тон Гвоздю ответил священник. — Нет, товарищ Варений, не пустяки, — вмешался в разговор Кипятков и обратился к начальству: — Разрешите, я ему расскажу, товарищ майор. — Расскажи, Жора. Капитан рассказал. — Гос-с-поди, помилуй нас, грешных, — закрестился батюшка. — Страсти-то какие… Ну да бог не даст свершиться черному делу. Отвратит беду. — Бог-то бог, да будь и сам не плох, — молодцевато подкрутил усы Гвоздь. — Кипятков! — Я! — Свяжись-ка, Жора, с местными военными. Пусть на завтра выделят нам батарею тяжелой артиллерии. — Слушаюсь! — И еще нам нужна рота пулеметчиков и взвод огнеметчиков. Уразумел? — Так точно! Петр Трофимыч, а вы думаете, Дуррра уже ожил? — спросили девчонки. — Уверен, девчата. И завтра полезет из своей могилы. — Почему именно завтра? — Завтра же пятница, тринадцатое. Разгул темных сил. Верно, батюшка? — Да-да, сатанинский день, — закивал отец Варений и попросил: — Позвольте, майор, и мне поучаствовать в святом деле уничтожения нечисти. — Будем только рады, батюшка. Мы эту заразу — снарядами, а вы — молитвами. — А не маловато ли у нас сил? — засомневался Кипятков. — Справимся ли, товарищ майор? — Справимся, — ответил за Гвоздя священник. — Нам бог поможет.
Глава XXVIII ПЯТНИЦА, ТРИНАДЦАТОЕ
И вот наступил день Д (для тех, кто не в курсе, — день начала операции в военной терминологии). Все было готово к решающей схватке. Отец Варений благословил всех участников операции, в том числе и себя — ведь он тоже принимал в ней участие. Дело было за малым. Но малый что-то не спешил вылезать из своей могилы. — Ну где же этот Дурррак? — начали первыми проявлять нетерпение Чижикова с Рыжиковой. — Спокойно, девчата, — сказал им майор и глянул на часы. — Я думаю, он через часок полезет. В тринадцать часов тринадцать минут. — Почему именно в тринадцать тринадцать? — У нечисти тоже свои прихоти имеются. Любят они цифру «тринадцать». — Гвоздь протяжно зевнул. — Так что можно часик покемарить. С этими словами майор улегся на травку. — Неужели вы способны уснуть в такой ситуации, Петр Трофимыч? — поразилась Чижикова. — Очень даже способен. — Ну у вас и нервы, — восхитилась Рыжикова. — Да при чем тут нервы? Просто со временем ко всему привыкаешь. А у меня это уже трехсотая засада. Можно сказать, юбилейная. — Поздравляем! — сказали все. — Спасибо. К тому же на завтрашнюю ночь у нас еще одна операция намечена [11]. Поэтому надо как следует отоспаться. Кстати, Жора, к той операции все готово? — Так точно, товарищ майор! — Ну ладно, толкнете меня, когда Дурррик полезет. — И майор, положив под щеку ладонь, уснул. Время шло. Все напряженно ждали появления демона. Все, кроме Гвоздя, конечно. Он похрапывал — хррр… И вот ровно в тринадцать часов тринадцать минут под кладбищем кукол раздалось отдаленное громыхание. — Петр Трофимы, Петр Трофимыч, — принялись тормошить майора девчонки. — Кажется, лезет… — Кто лезет? — спросонья не понимал Гвоздь. — Дуррралей этот… Сон мигом слетел с майора. Он вскочил, надел фуражку. И зычно прокричал: — По местам, орлы! Гул нарастал. Земля задрожала… — Приготовиться к бою! — скомандовал Кипятков. — От-ставить!.. Ты что, Жора, поперек батьки в пекло лезешь? Капитан смутился. — Виноват, товарищ майор… А разве не надо к бою готовиться? — Вначале по-хорошему попробуем договориться. Дай-ка сюда «матюгальник». Кипятков подал Гвоздю мегафон. — Гражданин Дуррра! — обратился майор к демону, и усиленный мегафоном голос разнесся по всему кладбищу. — Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Предлагаю вам сдаться!.. Повисла пауза. Все ждали, что ответит Дуррра. А демон молчал. — Может, он не услышал? — предположила Чижикова. — Да все он услышал, — ответил отец Варений. — Слух у демонов отличный, а вот соображение не очень. До них доходит, как до жирафов. И действительно — только через десять минут раздалось громоподобное рычание: — ДЕМОНЫ НЕ СДАЮТСЯ! — Если демоны не сдаются — их уничтожают, — спокойно сказал Гвоздь и приказал в мегафон: — Огонь! — С богом, — перекрестился отец Варений. БАХ-БАХ-БАХ!.. — загрохотали орудия, сотрясая кладбище. ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА… — застрочили пулеметы. ПШШШШШШШШШШШШ… — вырвались огромные языки пламени из пулеметов. Весь этот ураганный шквал огня обрушился на то место, откуда исходил демонический рык. — ТЫРПЫРДЫР-Р-Р-Р!.. — страшно взревел Дуррра, и от его рева повылетали все стекла в домах Вышнего Волочка. Земля вздыбилась, и на ее поверхности показалась ТАКА-А-Я образина, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Поэтому и не будем описывать. — Огонь! Огонь! Огонь!.. — яростно кричал майор, делая отмашку рукой. Т Р А Х!.. Б А Х!.. Т А Р А Р А Х!.. — залпы следовали один за другим. Бушевало пламя огнеметов. Рвались снаряды и разрывные пули. А демон все лез и лез из-под земли… Казалось, ему не будет конца, до того он был огромен. И снова грохотали орудия!.. Строчили пулеметы!.. Плевались пламенем огнеметы!.. Черный дым уходил в синее небо, которое давно уже перестало быть синим. Дуррра пылал, как факел. Но продолжал упорно вылезать. — Товарищ майор, может, подкрепление вызвать?! — перекрикивая грохот орудий, предложил Кипятков. — А я-то на что?! — воскликнул отец Варений. И выскочил из укрытия. — Куда?! — закричал ему майор. — Назад!.. Но священник побежал вперед, прямо к демону, держа перед собой Библию, словно щит. — Ах, горячая голова, — подосадовал Гвоздь. — Пропадет ведь ни за грош! — И приказал: — Прекратить огонь! Огонь тотчас прекратился. Все ждали, что предпримет отец Варений. Батюшка бесстрашно подскочил к Дуррре и, задрав голову, выкрикнул тому прямо в мерзопакостную рожу: — Именем господа нашего заклинаю тебя, исчадье зла, — сгинь! сгинь! сгинь!.. Аминь!.. Но демон не сгинул. Подняв свою огромную лапищу, он обрушил ее на отца Варения и наверняка бы раздавил священника в лепешку, не отскочи тот вовремя в сторону. Дуррра снова нацелился лапищей. Ничто и никто больше не мог спасти батюшку. Разве что только бог. И отец Варений воззвал к нему: — Господи, спаси!.. Спаси, господи!.. Тотчас с неба ударил сверкающий луч — прямо демону по темечку. А за ним второй луч — и тоже в темечко. — ПЫХТЫХФЫЫ-Х-Х… — на последнем издыхании прошипело чудище. — Бог услышал мои молитвы! — вне себя от счастья закричал отец Варений. — Будь я трижды неладен, если это не работа «Полтергейстов», — пробормотал в усы Гвоздь. Бравый майор был, как всегда, прав. Спутники «Полтергейст — 1» и «Полтергейст — 2» засекли демона Дуррру с земной орбиты и нанесли по нему удар из лазерных пушек. Страшилище корчилось в предсмертных судорогах. Ветерок разогнал дым, и опять на синем небе засияло солнышко. Запели птицы. Зажужжали пчелы. Заквакали лягушки. Все подошли к мертвому Дуррре. Вблизи он оказался не таким уж и огромным. — Я фигею, — сказала Чижикова. — Неужели такая шмакодявка могла уничтожить нашу Вселенную? — Этого мы уже никогда не узнаем, — ответил отец Варений. — К счастью, — добавила Рыжикова. — Так точно! — козырнул Кипятков. А майор Гвоздь, подкрутив правый ус, произнес: — Слушайте, орлы, стишок, который я только что сочинил на смерть демона Дуррры. — Вы, оказывается, еще и поэт, товарищ майор, — как всегда, восхитился начальством Кипятков. — А ты думал, Жора, — как всегда подмигнул ему Гвоздь и с выражением продекламировал: Пусть нечисть знает — ни за что Ей нас не победить! Не будем есть, не будем пить, А будем нечисть бить!Она коварна и хитра, Но выход мы найдем. Мы встанем на ее пути! Вселенную спасем!
Проходят дни, бегут года — Мы не сдадимся никогда… — Дальше у меня две строчки не срифмовались, — перешел на прозу майор. — А кончается так: Сражались мы плечом к плечу, И громко я сказать хочу: Не страшен больше нам Дуррра! Ура! Ура! Ура!.. — Ура-а-а! — подхватили все.
ЭПИЛОГ
Пролетел месяц. Юлька Рыжикова и частный детектив Тюхин-Матюхин сидели в кафе «Два пингвина» и ели земляничное мороженое с клубничным сиропом. Вы спросите, откуда в кафе мог взяться Тюхин-Матюхин, если его сбила машина? Правильно, сбила, но не до смерти. Когда детектива привезли в морг, выяснилось, что он живой. Крепкий тюхинско-матюхинский организм достойно выдержал удар грузовика. Еще бы, ведь частный детектив вел здоровый образ жизни: не пил, не курил, хрумкал морковку и делал зарядку. Но это еще не самое удивительное. Как вы помните, Боря Пыжиков был слабоумным мальчиком. Но после того, как в нем побывали сознания сразу двух Юлек, Боря начал умнеть прямо на глазах. И из слабоумного превратился в сильноумного. Принял участие в математической олимпиаде и завоевал первое место. Но и это еще не самое удивительное. Олимпиаду спонсировал американский миллиардер Рокфеллер. Ему так понравился смышленый парнишка, что он усыновил его. Вот так Борис Пыжиков стал Борисом Рокфеллером. И сразу же предложил Юльке Чижиковой свою руку и сердце. Юлька не стала отказываться ни от того, ни от другого, и они понесли заявление в загс. Но в загсе им сказали, что они рановато пришли, надо еще подождать годика четыре. Тогда ребята решили для начала просто обручиться. Тем более что у Юльки имелся знакомый батюшка — отец Варений. Он и обручил Чижикову с Пыжиковым, то есть с Рокфеллером. И счастливая парочка отправилась в Венецию кататься на гондолах. Ну а Рыжиков и Тюхин-Матюхин, как было уже сказано, сидели в кафе «Два пингвина» и ели мороженое. За то время, что они не виделись, частный детектив еще больше помолодел. И теперь выглядел лет на двадцать. А все потому, что он, хрумкая морковку, стал запивать ее полезными травами — ромашкой, крапивой, мятой… Так что возраст для влюбленных был не помеха. А то, что Юлька и Сева любили друг друга, было видно невооруженным глазом. Но они никак не решались признаться друг другу в своей любви. И вот Тюхин-Матюхин наконец-то решился. — Юля… — начал он. В этот момент к ним подошла официантка. — Еще что-нибудь будем заказывать, молодые люди? — спросила она. И тут детектива — бац! — осенила блестящая мысль. Он понял, как ему можно признаться в любви. Даже при официантке. — Яик теик бяик люик блюик, — сказал Тюхин-Матюхин Рыжиковой. — Ясик ноик? — Ясик ноик, — ответила Рыжикова и прибавила: — Яик теик бяик тоик жеик люик блюик, Сеик ваик. И, объяснившись стол оригинальным способом, Юлька и Сева залились счастливым смехом. А официантка смотрит на них и не понимает — чему это они так радуются? КОИК НЕЦИКПРИМЕЧАНИЯ
[1] Японский поцелуй — крепкие поцелуи через равные интервалы.[2] Поцелуй с разворотом — губы расположены перпендикулярно друг другу.
[3] АОН — автоматический определитель номера.
[4] Хакер — взломщик компьютерных программ.
[5] Скотленд-Ярд — уголовная полиция Великобритании.
[6] Большой дом в Петербурге — то же самое, что Лубянка в Москве. Дом, где находится питерская Федеральная служба безопасности.
[7] «Жучок» — подслушивающее устройство.
[8] Пожалуйста, мисс Моллард. Входите (англ.).
[9] Большое спасибо (англ.).
[10] На надгробии А.В. Суворова в Александро-Невской лавре написано: «Здесь лежит Суворов».
[11] Об этой операции читайте в книге В. Роньшина «Отдай свое сердце», вышедшей в серии «Страшилки». (Прим. ред.)
Последние комментарии
38 минут 56 секунд назад
1 час 49 минут назад
9 часов 53 минут назад
10 часов 13 минут назад
10 часов 39 минут назад
10 часов 42 минут назад