Из будущей жизни Путинцевых [Лев Михайлович Кокин] (fb2) читать постранично, страница - 3

Расстались до вечера. Ну а вечером дома встретились как ни в чем не бывало, словно это не между ними обнаружилось стопроцентное разногласие по не последнему, между прочим, в семейной жизни вопросу.

Перед сном, как водится, мирно попили чайку, обменялись институтскими новостями. Разомлев от подобной идиллии, Витя высказал еретическую идею:

- А не послать ли эти новации куда подальше?! И поскольку в ответ Лена только лишь пожала плечами, неопределенно и в то же время устало, Витя обнял эти покорные плечи и поцеловал родную жену в губы. Поцелуй получился долгим и сладким и в немалой степени вдохновил Витю.

- А что, правда, Ленок, рискнем, а? Была, не была!

Чем окончилась рискованная попытка, можно было более или менее определенно судить спустя положенные для прибавления семейства сроки. У Путинцевых родилась дочка. Что еще оставалось счастливому Вите, как не таскать в родильную палату букеты охапками, констатируя, в полном согласии с фактами, что Ленкина взяла, как обычно.

Разумеется, никто не мог дать гарантии, что крошка Катенька вырастет в полном соответствии с материнской заявкой, подготовленной в свое время для фирмы "Малыш". Но заявку эту Лена на всякий пожарный все-таки сохранила.

- Надеетесь, вырастет, Елена Александровна? Улыбается в ответ таинственно:

- Секрет фирмы!..

Мода на правдивых

Когда Витя Путинцев предложил в институте испытать антилжин, поначалу от добровольцев отбою не было. Теоретически все изложил в наилучшем виде; специалисты одобрили, а другим какой резон залезать в эти дебри, где черт ногу сломит. Для общего же развития ограничился сообщением, что психиатрам знакома органическая неспособность ко лжи у некоторых больных. Он, Путинцев, сообразил, каким образом намеренно вызвать подобный симптом у вполне нормального индивида. Остальное было делом техники, как говорится. Тем и притягивала путинцевская затея, что обещала преодоление сложностей путем элементарным; по таблетке утром и вечером - и лады; режь в глаза правду-матку кому захочешь, не боись, опыт все спишет.

На ближайшем же семинаре Теракян, дипломат и политик, некоронованный чемпион в академическом стиле, вдруг прилюдно обнаружил ошибку уважаемого коллеги. Угляди он нечто подобное раньше, до путинцевских опытов, вероятнее всего, поделился бы сомнениями в коридоре, полушепотом, колеблясь и недоумевая, в уж кто-то из правдолюбцев, каковые до конца никогда не переводились, возможно, и подхватил бы его колебания, протранслировал громогласно. Ну а если бы в крайнем случае сам от высказывания не удержался, прозвучало бы оно приблизительно в таком духе, что в интересном, поучительном, в чем-то даже блестящем, многообещающем сообщении уважаемого имярек, лишний раз подтвердившего профессиональный уровень, непонятным-де образом проскочила предосадная шероховатость. Так бы высказался проницательный Теракян, даже если под шероховатостью таился провал, пропасть, в которую рушилось у коллеги все без остатка. Зато ныне, обнаружив ошибку в расчетах, существенную, пожалуй, однако же не коренную, отнюдь, обходительнейший Тер тем не менее без подготовки пальнул: мол, наука не терпит приблизительности и спешки, а простая небрежность чревата фальсификацией результатов, и, припомнив огрехи в предыдущих работах Эн Эн, подвел к выводу, что пред нами не оплошность, но метод. Тут возникла немая сцена, что продлилась, однако, не долго. Под воздействием поданного примера (и путинцевского, разумеется, препарата) коллеги сообща накинулись на еще недавно уважаемого собрата, только пух во все стороны полетел.

Происшествие это послужило началом. Продолжения? Они не заставили себя ждать. Путинцев не хотел оттолкнуть никого; заносил фамилию в список, ставил крестики в рабочей тетради. Как известно, чем больше участников в эксперименте, тем для достоверности лучше. Но не менее известно и то, что на статистику полагаться не след, если не подкрепить ее кой-какими добавочными ухищрениями. Скажем, слепым методом не ввести контрольную группу. Это значит, что части подопытных, того не подозревая, предстоит поглотать взамен испытуемых - таблетки пустые, по виду не отличимые от настоящих. Шифр, кому что дается, у Путинцева хранился отдельно, в секретном местечке. Будет ли разница в действии - вот вопрос. По идее-то, ясно, должна проявиться.

Не успел осесть пух от заклеванного коллеги, как в соседней с путинцевской лаборатории взбунтовался тишайший Е., аспирант: наотрез отказался негритянствовать на своего шефа, а когда шеф, сопротивляясь действию антилжина, попросил уточнить сей сомнительный термин, Е. открыто уподобил того вурдалаку, присосавшемуся к аспирантским свежим мозгам. Невосприимчивый к препарату шеф в ответ потребовал фактов. И требуемое сполна получил. Вследствие чего самого проняло.

Грош цена голым идеям, заявил он. "Сказать все можно, а ты, поди, демонстрируй!" Из того, что он дает возможность рассуждать и высказываться, чтобы после из моря бреда выудить сколь-нибудь