Нефритовая звезда [Кэтрин Коултер] (fb2) читать онлайн

Кэтрин КОУЛТЕР НЕФРИТОВАЯ ЗВЕЗДА

Глава 1

Лахаина, Мауи, 1854 год

Теплый влажный песок имел странный розоватый оттенок голоцентруса, а океанская пучина синела, как голубой каранг.

— Хватит, Джул, так все утро промечтаешь!

Запретное купание доставляло Джулиане Дюпре огромное удовольствие. Она засмеялась, потуже затянула на груди саронг и бросилась за Канолой в бурлящие волны. Течение у берегов Макила-Пойнт было очень сильным, но Джул превосходно плавала, она отдалась на волю волн — они подхватили ее и понесли над бурным потоком.

— Подожди, Канола — крикнула она. — Тут есть стая рыб-попугаев, я обязательно должна их увидеть.

Не дожидаясь ответа, Джул набрала побольше воздуха и нырнула на несколько футов к коралловому рифу. Она не боялась, что глаза опухнут и покраснеют от соленой воды. Ведь там были не только рыбы-попугаи, но и султанки — настоящий праздник. Вынырнув, она подумала: «Папа, если бы ты по-настоящему верил в славу Создателя, ты бы раскрыл глаза на невероятную красоту, окружающую тебя!»

Она невольно усмехнулась и выплюнула соленую воду. Джул воочию представила, как преподобный Этьен Дюпре, скинув с себя черную, мокрую от пота суконную накидку, плескался у берега и выкрикивал названия рыб. Иногда он еще загорал — лежал на спине на пляже, и его желтоватое лицо принимало здоровый смуглый оттенок.

— Джул, что ты там увидела? Угря? — с отвращением спросила Кагала.

Джул без труда подплыла к подруге. Канола лежала на коралловом выступе не правильной формы — что-то вроде узкого волнореза. Коралл был грубым, испещренным мелкими и скользкими углублениями. Джул, крепко держась, уцепилась за выступ, чтобы волна не стащила ее обратно в воду. Места хватало как раз на двоих.

Она достала из кармана саронга два намокших куска хлеба.

— Посмотрим, как проголодались мои друзья. Наверное, даже мурена, которая скользила между моими ногами. — Голос ее звенел от восторга.

Джул накрошила вокруг себя хлеб. Не успела она оглянуться, как целый рой рыб окружил их с Канолой. Джул улыбалась от удовольствия, когда их гладкие тельца дотрагивались до нее.

Канола посмотрела на Джул с такой же нежной улыбкой, с какой смотрела бы на свою родную сестру. Хотя Джул была младше Канолы всего на два года, увлечения ее были еще совсем детскими, но никто из чужеземцев, которых когда-либо знала Канола, не разбирался в рыбах лучше Джул. Она дала подруге поразглагольствовать обо всех видах рыб поглощающих хлеб, и жестом прервала ее.

— Наверное, твой папа снова занялся твоим воспитанием?

Вздохнув, Джул на минуту замолкла.

— Папа есть папа. Человеку не оставляют ни одной земной радости, особенно, — прибавила она с горечью — если это касается женщины.

— Я так и думала… Что, на этот раз он запретил тебе плавать?

Улыбка промелькнула в главах Джул. Она кивнула:

— Три года назад.

Канола была поражена:

— Как же ты умудряешься так долго сохранять это в тайне?

— Мне помогает Томас. Я всегда могу ополоснуться у него. Наверное, папа думает, что я плохо переношу жару и поэтому непрерывно принимаю ванны. Ведь мои волосы постоянно мокрые. А то что у меня глаза покрасневшие, он пока не заметил.

— Джул, тебе девятнадцать лет, ты уже взрослая. А голова у тебя забита одними рыбками, птичками, да цветочками… — Канола примолкла, поймав строгий взгляд подруги. — Вот, например, почему бы тебе не обратить внимание на Джона Бличера? — Канола уже пять лет как была замужем, и у нее было двое детей.

Джул задумчиво посмотрела вдаль. Перед глазами ее простирался бескрайний океан. — Он всегда был мне лишь другом.

— Он и сейчас твой друг, — сухо вставила Канола. — И к тому же не миссионер. Он не стал бы помыкать тобой, как твой отец, и не заставлял бы молиться до беспамятства.

— Лучше бы он обратил внимание на Сару. Она действительно хочет замуж.

— Сара — зануда, — откровенно возразила Канола.

— Но зато она красивая, хрупкая и нежная. А мне всегда твердили, что именно эти качества мужчина больше всего ценит в жене.

— Ты говоришь так, будто сама уродка! Волосы Джул, намокшие и растрепанные, обрамляли ее лицо непослушными локонами.

— Нет, конечно, я не говорю этого, но грации во мне примерно столько же, сколько в окуне.

— Слава Богу, ты не родилась красавицей, а то твой отец вообще бы с тебя глаз не спускал.

— Говоришь, как настоящий друг. — Джул усмехнулась. — Между прочим, он не может без упрека смотреть на меня, будто ждет, что я ему преподнесу какой-нибудь сюрприз. Это все из-за рыжих волос, которые я унаследовала от своей бабушки, безнравственной французской актрисы… Ладно, давай еще немного поплаваем. У меня осталось пятнадцать минут, до того как солнце начнет безжалостно палить мою кожу.

Канола знала, что подруга права насчет солнца. Она проводила глазами Джул, которая плавно вошла в ласковую воду. Кожа под саронгом у нее была настолько же белой, насколько волосы — рыжими. Так что загори она еще немного — и кожа, наверное, сделалась бы пятнистой и болезненной. Канола соскользнула в воду и лениво поплыла за Джул.

* * *

— Капитан, вы только посмотрите!

Джеймсон Уилкс посмотрел туда, куда ему указывал Родни Камбер, и увидел две женственные фигурки, свободно рассекающие воду. Одна явно была местной, но вторая… Даже с такого расстояния он разглядел, какой она была находкой.

Он помолчал в раздумье и резко приказал Камберу:

— Возьми с собой троих людей и спусти шлюпку. Привези их обеих.

— Да, сэр!

— Извините, капитан, но вторая… она явно не из местных, сэр.

— Ничего, Галлен, я и сам вижу. — Боб Галлен был его первым помощником. — Боб, мы ведь все равно не собираемся возвращаться на Мауи?!

Галлену не понравился ход мыслей капитана. Одно дело — продавать в Лахаине проституток или перевозить для продажи китаянок в Сан-Франциско, но совсем другое — похитить белую девчонку. Это настораживало его.

— А что, если она дочь миссионера?

— Тогда наверняка еще и девственница, — ухмыльнулся Уилкс. — Не беспокойся, Боб. Если она замужем или вся в веснушках, что очень вероятно при таком цвете волос, я тут же отправлю ее назад в океан. Посмотрим.

— Мне это не нравится, — сказал Боб Галлен.

* * *

Джеймсон Уилкс понял, что женщины почувствовали опасность. Он услышал, как вскрикнула одна из них. Девушки развернулись и поплыли обратно к берегу. Его люди опередят их, он это знал.

— Канола, быстрее! — Джул дышала ей в плечо. Но Канола неважно плавала и стала отставать.

Джул сбавила темп и схватила подругу за руку.

— Плыви, Джул, оставь меня!

— Ни за что! — Джул захлебывалась соленой водой, страшные, дикие мысли крутились в ее мозгу. Она видела неподалеку вельбот и не обращала на него особого внимания, пока не услышала криков Канолы. А потом увидела лодку, плывущую к ним.

Она сжала руку Канолы, изо всех сил таща ее за собой, но тщетно.

Лодка с людьми загородила солнце.

— Давайте, крошки! — услышала она ликующий мужской голос.

— Ныряй, Канола!

Однако Канола была намного тяжелее и не такой гибкой. Джул в отчаянии смотрела, как один из людей схватил Канолу за длинные черные волосы и втащил в лодку. Джул не долго думая глубоко нырнула. Она должна добраться до берега и помочь Каноле! Только эта мысль вертелась в голове, пока она изо всех сил гребла под водой. «Я должна позвать на помощь!» Когда у нее перехватило дыхание, она вынырнула и увидела прямо перед собой ухмыляющееся лицо, преградившее ей путь к берегу.

— Ну хватит, малышка, — сказал Родни.

Он и еще один моряк схватили ее, заломили руки за спину. Джул стала молча вырываться, но не могла справиться с крепкими моряками. Как и Канолу, они втащили ее в лодку и бросили на дно.

— Ты только взгляни на ее мордашку, Нэд, — радовался Родни. — Ни единой веснушки на прелестном личике. Капитан непременно будет доволен.

Джеймсон Уилкс был в восторге. Он проследил, как девушек втащили по трапу на борт. Местная не привлекла его внимания, но он так и впился взглядом в чертовку с огненными волосами. Уилксу не верилось в такую удачу. Даже распущенные густые волосы, закрывавшие лицо и спину Джул, не могли скрыть ее красоту. Это была высокая, стройная, длинноногая девушка. Как и Родни, он тут же заметил, что на ее прекрасной белоснежной коже не было ни одной веснушки, а под тонким саронгом угадывалась красивая грудь.

Джул подвели к высокому, хорошо одетому мужчине. Ей вдруг пришло в голову, что он немного походил на ее отца. Только лицо этого человека было смуглым и обветренным за многие годы, проведенные на корабле; отец же всегда защищался зонтом от жгучего солнца.

— Дорогая моя, — он слегка поклонился, — добро пожаловать на борт «Морского покрова».

— Кто вы и зачем притащили нас сюда? — выпалила Джул.

— Дорогая, перво-наперво у меня к тебе всего лишь один вопрос: ты еще девственница?

Джул уставилась на него в полном недоумении.

— Ясно, — глаза его загорелись, — теперь пойдем, и я отвечу на все твои вопросы.

— Канола… — Джул задохнулась, — она моя подруга, она должна…

Джеймсон остановился и медленно оглянулся.

— У меня на ее счет почти нет сомнений, но давай проверим.

Он подошел к гордо стоявшей Каноле и одним резким движением сорвал с нее саронг. Канола бросилась на него, пытаясь расцарапать лицо, но три моряка схватили ее.

— Видишь, моя дорогая, все именно так, как я и ожидал, — удовлетворенно подтвердил Джеймсон.

У нее растяжки на животе, следы от родов. Она и мизинца твоего не стоит. К тому же, как и большинство местных, слишком толстая. Нет, к сожалению, она не представляет ценности. Ладно, идем.

Джул пронзительно вскрикнула, сопротивляясь, но силы были явно не равны. Джеймсон Уилкс потащил ее к люку. Внизу виднелась дверь каюты. Она услышала, что Канола зовет ее, а потом раздались пронзительные, душераздирающие крики.

— Ты должна благодарить меня за то, что я защищаю тебя от своих людей, — сказал Джеймсон Уилкс. — Дорогая, лучше тебе этого не видеть.

Но она увидела. Канола лежала на палубе на спине, мужчины держали ее за руки и за ноги, а один из моряков стаскивал с себя брюки. Джул все поняла. Она не была наивной, да и любой житель Лахаины понял бы, даже если его отцом был бы священник.

— Нет! — яростно завопила она, и ее острые ноготки вонзились в щеки Джеймсона Уилкса. На секунду она вырвалась от него и бросилась обратно к палубе.

Джул, как фурия, подлетела к кричащей Каноле, изрытая грязные ругательства, которые слышала от пьяных моряков в Лахаине. Мужчина обернулся, и ей стало мерзко и чуть не стошнило от вида его волосатого жирного живота.

Джеймсон Уилкс догнал ее и оттащил назад.

— Хочешь посмотреть? Прости, что лишаю тебя такого удовольствия, но я должен оберегать тебя. — Он поволок ее к люку и вниз, к каюте.

Он не сомневался, что его люди изнасилуют местную девчонку, и знал, что такое зрелище потрясет это прелестное создание, а этого он не хотел.

— Канола!.. — задыхалась Джул. — Остановите их! Не дайте им надругаться над ней.

— Клянусь тебе, с ней все будет в порядке.

— Она моя подруга, — кричала Джул, все еще сопротивляясь. — Остановите их!

— Капитан, она вырвалась!

Джеймсон Уилкс не понял, кто именно из его людей кричал.

— Вот видишь, твоя подруга спаслась. Сейчас она уже плывет к берегу.

— Она не доберется! — кричала Джул, пытаясь вырваться из его сильных объятий. — Мы слишком далеко от берега!

Джеймсон Уилкс не выдержал.

— Хватит! — проревел он. — Я пошлю людей, чтобы они помогли ей. Только перестань сопротивляться!

Но переполненная ужасом и яростью, Джул извивалась и крутилась в его руках и в конце концов смогла вывернуться и ударить его кулаком в челюсть.

Уилкс отшатнулся: злость захлестнула его. Он крепко схватил Джул и ударил ее по лицу. Джул упала как подкошенная.

* * *

Она почувствовала пульсирующую боль в челюсти еще до того, как открыла глаза. От этой боли Джул на мгновение забыла, что произошло, но тут же память вернулась к ней. Переведя дыхание и резко дернувшись вверх, она поняла, что на ней ничего нет, кроме тонкой простыни. Джул натянула ее до подбородка.

— Ладно, успокойся. Я не думал, что ударю тебя так сильно. Челюсть не сломана. Я не совсем дурак.

— Канола, моя подруга… — прошептала она.

— В безопасности, — спокойно подхватил Джеймсон. — Мои люди вытащили ее из воды до того, как она успела утонуть, и… доставили на берег. Тебе больше нечего о ней беспокоиться.

— Я вам не верю. Он пожал плечами:

— Не хочешь — не верь. Но зачем мне врать, дорогая моя? — Конечно, местная сука утонула, но его люди действительно пытались спасти ее, правда, совсем не для того, чтобы доставить на берег.

— Кто вы? — Оцепенев от ужаса, Джул уставилась на человека, развалившегося на стуле напротив нее.

— Капитан Джеймсон Уилкс к вашим услугам, мадам. А вы кто?

— Джулиана Дюпре. Моего отца зовут Этьен Дюпре, он священник в Лахаине. Сейчас же возвратите меня на берег, сэр! — в бешенстве вскричала она. Простыня соскользнула с плеч, и Джул быстро натянула ее обратно.

— Ты очень уязвима, Джулиана, ты должна это понять… Кстати, очень хорошее имя. Оно тебе идет. — Он приблизился, пристально вглядываясь в ее глаза. — Знаешь, ты подходишь мне, очень подходишь.

Джул молча смотрела на него. Она слышала про страшных людей на китобойных судах: отец не жалел громких слов и проклятий, говоря о них, рассказывая в красках об их жестокости и развращенности. И вот она столкнулась лицом к лицу с одним из таких, более того — лежит в его постели абсолютно нагая. Это не укладывалось в голове.

— Она мертва, — прошептала Джул.

— Нет, — терпеливо сказал капитан. — Я же сказал, с твоей подругой уже все в порядке. Подумай-ка лучше о себе самой, дорогая.

— Я не понимаю, — пробормотала она, недоверчиво качая головой, — зачем вы сделали это, что вам от меня надо?

— Думаю, Джулиана, что в твоих невинных глазах я настоящий зверь. Но не беспокойся: прежде всего я деловой человек. — «Все-то она понимает, — думал он, рассматривая ее. — И прекрасно знает, зачем нужна мне».

— Вы свинья, — сказала Джул.

Он засмеялся, но она видела, какими колючими и холодными оставались его глаза. Такими же ледяными были зимние дожди в Торонто — месте, которое она почти забыла.

— Мой отец убьет вас.

— Твой отец? Очень забавно, что ты так уверена в этом. Твой отец — педант, жалкий педант, который ни на что больше не способен, кроме как превращать аборигенов в таких же педантов. Ведь это нелепо, что многие туземцы, принявшие религию, одеваются теперь как английские и американские леди и джентльмены? Полнейший абсурд! Но вернемся к твоему драгоценному отцу. Наверное, вся твоя семья будет оплакивать тебя. Они решат, что их дочь утонула, так что для них ты будешь мертва.

Джул закрыла глаза. Слова ее похитителя, брошенные нечаянно, ошеломили ее. Было ясно, что он соврал насчет Канолы: она была мертва. Иначе на берегу узнали бы, где находится Джул.

— Джулиана, а ты не хочешь поинтересоваться, что я собираюсь сделать с тобой? И куда тебя везу?

Она почувствовала, что ее мутит, и медленно отвернулась от него. Он даже не понял, что проговорился.

— Не хочу, ничего не хочу знать, — ответила она безучастно.

Впервые Джеймсон забеспокоился. Лицо девушки было мертвенно-бледным. Он встал, но на этот раз решил не подходить к ней.

— Джулиана, отдохни немного, а потом мы продолжим разговор. Советую тебе не выходить из каюты. Ты же видела, что мои люди не отличаются вежливостью и деликатностью.

Он шагнул к двери и, перед тем как выйти, еще раз обернулся и посмотрел через плечо: Джул не шелохнулась. Капитан нахмурился. Но когда услышал, как девушка разразилась рыданиями, тотчас успокоился.

«Превосходно, — думал он, выходя из каюты. — Она оправится от потрясения, никуда не денется». У него оставалось две недели до приезда в Сан-Франциско. Он жадно представлял себе, сколько денег она может принести ему… Неожиданно он почувствовал жгучую боль в животе. Последнее время боли участились, особенно когда он был зол или расстроен или когда с нетерпением ожидал чего-то, как сейчас. Он шел от каюты, гладя себя по животу и пытаясь отвлечься от нестерпимой боли.

Глава 2

Сан-Франциско, Калифорния, 1854 год

— Перестань, Вилли. Ради Бога, я же не собираюсь отрезать тебе руку! Хватит причитать!

— Сент, ужасно больно!

Сент внимательно осмотрел только что зашитую рану на руке Лимпина Вилли и поздравил себя: шов был сделан отлично. Он взял склянку, посмотрел на бледное от ужаса лицо Вилли и заговорил:

— Я никогда не рассказывал тебе об этой жидкости? Смотри, это называется йод, и он гораздо лучше для тебя, чем виски. И гораздо дешевле. Еще в 1811 году его открыл парень по имени Куртуа, но и об этом разные слухи ходят. — Сент крепко держал руку Вилли над тазом и лил йод в рану.

Вилли вопил и вырывался, но Сент был сильнее его раза в три, так что сопротивляться было бесполезно.

Зажав руку Вилли, как в тисках, Сент не отпустил ее, пока не вылил на нее добрую порцию жидкости.

— Знаешь, Вилли, что обозначает слово «йод»? По-гречески «йод» означает «фиалковый». Ты только посмотри на свою руку и убедишься! Видишь, я не только заштопал тебя, но и образумил!

Лимпин Вилли перевел дух и посмотрел на свою багровую руку.

— Фиалковая, говоришь, Сент?

— Женщины будут теперь смотреть на тебя как на цветок.

Лимпин Вилли скривил губы в улыбку, обнажая немногие сохранившиеся зубы.

— Все равно ужасно болит, Сент, но, думаю, жить буду. Спасибо, дружище, я тебе обязан.

— Действительно, ты мне должен… пять долларов. За остальное расплатишься услугами.

— Все что угодно и когда угодно. — Вилли расплатился и собрался уходить.

— Следи, чтобы повязка оставалась чистой, Вилли. И оставь пока свои драки. Смотри, чтобы рана не загрязнилась. На днях загляну к тебе.

Вилли вышел, а Сент еще минуту постоял у двери, уныло качая головой. Лимпин Вилли был из Сиднейских уток — группы австралийских отпетых преступников. Но рядом с Сентом он был совершенно безобиден. Хорошо еще, что у Вилли хватило мозгов прийти к нему сразу после ранения. Сенту страшно было даже подумать о том, что случилось бы с рукой, промедли Вилли хоть пару дней. Он мрачно усмехнулся, представив однорукого вора-карманника.

Сент вышел из своего маленького дома на Клэй-стрит и пошел в сторону Монтгомери-стрит к банку «Сэкстон, Брюэр и К°».

Делани Сэкстон говорил с одним из клерков, но прервал разговор, как только увидел Сента.

— Ты — мой избавитель! Старина Джарвис пытается втянуть меня во что-то страшно подозрительное.

— Можешь послать Джарвиса навестить Лимпина Вилли. Бедный парень на время остался не у дел: заработал глубокую рану, пытаясь обчистить кого-то. Может, теперь научится хоть чуточку шевелить мозгами.

— Но ты ведь залатал его? — спросил Дел. — Уверен, что, если б ты только захотел, Сиднейские утки выбрали бы тебя мэром. Ведь их видимо-невидимо, и все в долгу перед тобой, да?

— Банкиры и доктора похожи. И те, и другие собирают долги, правда, Дел? Кстати, как там Чонси?

— Слава Богу, со времени родов прошло уже достаточно времени, — произнес Делани с довольной улыбкой.

— Дел, береги ее. Маленькой Александре всего три месяца. Ты даешь Чонси хоть немного отдыхать?

Делани Сэкстон сардонически повел бровью:

— Отдыхать? Ты же знаешь, какая у меня ненасытная жена, Сент. Мне даже нечего добавить по этому поводу. — Он стукнул себя кулаком по лбу и встряхнул головой. — Боже ты мой, о чем только не расскажешь своему врачу?! Да ты хуже священника!

Сент громко рассмеялся:

— Ладно, молодой человек, пошли перехватим чего-нибудь. А то ты совсем изможденный.

— Молодой человек?! Да мне столько же лет, сколько тебе.

Дел быстро переговорил со своим партнером Дэном Брюэром, и двое приятелей отправились по Монтгомери-стрит, затянутой легким покрывалом тумана. Было немного холодно, и мужчины не пожалели, что надели под пиджаки жилеты. Впрочем, такая погода обычна для Сан-Франциско в июне. Они пробирались сквозь шумную толпу к любимому ресторану Сента, заведению Пьера.

Они пили пиво, ожидая, когда им принесут знаменитую рыбу Пьера, тушенную в белом вине.

— Интересно, как там дела у Байрони и Брента? — нарушил минутную тишину Сент.

— Ты же знаешь Брента, он не напишет. Просто объявится вдруг через пару месяцев, разбогатевший и довольный. Скорее всего занимается плантацией своего отца. Кажется, она находится в Начизе?

— По крайней мере так мне говорила Байрони. Плантация называется Уэйкхерст. Не представляю, как они вдвоем справляются со всеми рабами. Не думаю, чтоб Байрони нравилась сама идея рабовладения. А Брент уже давно отошел от такой жизни.

— Может быть, они хоть помирятся. Мне бы очень хотелось увидеть их вместе, когда они вернутся. — Дел замолчал на мгновение. — Аира и его любимая сводная сестрица Ирена по-прежнему ведут себя не лучшим образом.

— Дел, ты веришь в Божий суд? — спросил Сент.

— Вообще-то нет. А что?

Сент пожал плечами:

— Мне кажется, Батлеры немного опоздали с этим. Никогда не смирюсь с тем, что Аира был женат на Байрони и ее считают матерью ребенка Ирены.

— Кровосмешение, — с отвращением заметил Дел, — вот чего не понимаю.

Сент промолчал. Он смотрел на огромную тарелку рыбы, которую принесла ему Джекки.

— Мне дали почти вдвое меньше, чем тебе, Сент, — обиженно проронил Дел.

— Чего же ты хочешь, ты же сам почти вдвое меньше меня, и к тому же…

— Знаю. Пьер в долгу перед тобой.

— Верно. Помнишь, как здорово он обжегся пару месяцев назад? Я не взял тогда денег, а беру едой. Стряпня моей хозяйки ни в какое сравнение не идет с его блюдами.

Делани засмеялся и принялся за восхитительную тушеную рыбу. Они говорили об общих знакомых и делились впечатлениями по поводу новых приезжих в Сан-Франциско.

— Слава Богу, в городе появляются все новые и новые семьи, — радовался Сент. — Так, глядишь, через пару лет мы избавимся от дурной репутации. Ни в одном городе я не встречал столько возбужденных мужчин.

— И такого количества счастливых проституток. Сан-Франциско — город, в которым женщины могут нажить себе состояние.

Сент пробурчал что-то такое, чего Дел не понял, но не стал просить разъяснений. Доктор не одобрял проституцию.

— Не хочешь прийти завтра к нам на ужин? — спросил Дел. — Чонси была бы очень рада, и Александра, конечно, тоже.

— Извини, но я уже пообещал…

— А, вдове Браниган.

— Джейн — хороший человек, — спокойно сказал Сент. — К тому же один из ее сыновей слегка простудился.

— Сент, ты не собираешься на ней жениться?

— Вы, женатые, обреченные люди, похоже, не успокоитесь, пока мы, свободные холостяки, не вступим в ваши ряды. — Карие глаза Сента насмешливо светились.

— Зато если бы у тебя была жена, тебе не пришлось бы брать едой.

— Дел, то, что у женщины другое строение тела, вовсе не означает, что она умеет готовить.

Делани засмеялся и выпил остаток пива за здоровье Сента.

* * *

— Джо, ну ты опять как огурец, — сказал Сент, потрепав мальчика по голове. — Джейн, тебе не о чем беспокоиться, с твоим парнем все в порядке, — успокоил он мать мальчика, стоявшую за его спиной.

— Сент, огромное тебе спасибо.

— Я надеялся, что мне станет хуже, — отозвался Джо. — Мама сказала, что, если мне будет плохо, ты расскажешь, почему тебя называют Сент. (Saint (англ.) — святой.)

— Может, и рассказал бы. Но видишь, на этот раз тебе не повезло… Джейн, а чем это так вкусно пахнет?

— Я приготовила рыбу в белом вине. Ты говорил, что любишь.

Сент, который уже на рыбу смотреть не мог, подавил в себе стон и изобразил любезную улыбку.

Было уже около десяти, когда Джо и его старший брат Тайлер наконец-то улеглись спать в спальне наверху. Сент блаженно откинулся в глубоком кресле и сквозь полуприкрытые веки любовался Джейн Браниган. Ему нравились ее черные волосы и шоколадно-карие глаза. Она была довольно пухленькой, но Сент был крупным мужчиной с большими руками. Он представил свои руки на ее пышной груди и бедрах и невольно улыбнулся.

— Знаю, о чем ты думаешь, Сент Моррис! — Джейн наклонилась и слегка коснулась губами его рта. — Ты совершенно не умеешь скрывать свои мысли.

— Наверное, не умею. — Сент усмехнулся, посадил ее к себе на колени и обнял.

Грудь Джейн упиралась ему в грудь, и тело его не замедлило отреагировать.

— Джейн, ты прекрасна, — бормотал Сент и осыпал поцелуями ее лицо, шею.

Она, как всегда, пылко отвечала ему. Пальцы его ласкали ее обнаженную грудь.

— Как хорошо! — шептал Сент, а Джейн все плотнее прижималась к нему.

Они не наслаждались друг другом почти неделю, и Джейн почувствовала, что хочет Сента так же страстно, как он ее. Им так не терпелось остаться вдвоем, что они даже не пошли в спальню Джейн, а расположились прямо на ковре перед камином. Сент гладил, ласкал ее полные бедра, окунаясь в теплое женское тело.

— Джейн, — прошептал он несколько минут спустя, взглянув в лицо охваченной наслаждением любовницы. — Мне так нравится, как ты это делаешь!

Джейн накрыла себя и Сента шерстяным пледом и тихо прижалась к груди доктора.

— Удовольствие растянулось надолго, — сказала она.

— Удовольствие — это мягко сказано, — пробормотал он, слегка покусывая мочку ее уха. — Ладно, Джейн, — продолжал он, ощущая, как ее рука скользит по его груди и мускулистому животу, — в конце концов я просто мужчина.

— Просто мужчина — это действительно мягко сказано, дорогой мой.

Была уже почти полночь, когда они оделись и сели за крохотный кухонный стол пить чай.

Ни одной ночи они еще не провели вместе из-за сыновей Джейн. Иногда, как сейчас, когда его клонило в сон, Сент с нежностью представлял себя в ее объятиях.

— Как там поживает наша девочка? — спросил он, наслаждаясь великолепным чаем и отгоняя от себя грустные мысли.

— Намного лучше. Попросила, чтоб я звала ее Мэри, и я, конечно, так и делаю. Она, естественно, боготворит тебя.

— Замечательно. Но ты довольна тем, как она шьет?

— Конечно. Она толковая девушка и всегда старается угодить. Она пока что сторонится покупателей, но думаю, скоро в ней прибавится уверенности.

— На это понадобится какое-то время, тем более что большинство твоих покупателей — мужчины. Но на тебя ведь теперь работают три женщины?

— Да, и дело процветает. Боже мой, с тех пор как открылся наш магазин в прошлом году, мы сшили уже не меньше двух тысяч рубашек, не говоря уж о бесчисленном количестве фланелевых брюк.

Сент вспомнил, как два месяца назад спас пятнадцатилетнюю Мэри — он никак не мог научиться выговаривать ее китайское имя. Ее хотели продать как проститутку в грязный притон в конце Вашингтон-стрит. Девушку тогда жестоко избили за непокорность, и Сент осмотрел ее, пока она была без сознания. К счастью, она осталась девственницей, но он понимал, что это совершенно не важно. Бедная девочка!.. Он вздохнул, откидываясь на спинку стула. Столько несчастных девушек, столько жертв!

— Не переживай, Сент. — Джейн уловила ход его мыслей. — Ты так много сделал! Просто наш город еще очень молодой и дикий, и в нем такое количество мужчин и…

— И очень многие из них — мерзкие ублюдки!

— Это правда, но ты же знаешь, что все меняется. Ведь ты и многие твои друзья далеко не ублюдки.

— Ничего толком не изменится, пока Сан-Франциско будет городом одиноких мужчин и проституток.

— Все больше семей въезжает в наш город… — Этими словами Джейн напомнила Сенту о его недавнем разговоре с Делом Сэкстоном. На мгновение она потупила взгляд. — Если бы Дэнни был жив…

— Джейн, я понимаю тебя. Твой муж был прекрасным человеком. Он встретил замечательную жену и стал отцом чудесных мальчишек.

— Но ему нужно было больше золота, — сказала она с горечью в голосе. — Если бы ты был тогда в лагере, где он заболел пневмонией, все могло бы быть иначе.

— Я все-таки не волшебник. Ладно, мы что-то заговорили с тобой на грустные темы, а это совсем некстати — посмотри-ка, что ты со мной сделала.

Джейн засмеялась, как и ожидал Сент. Он встал и потянулся. Джейн с восхищением смотрела на него. Она считала его потрясающим мужчиной и даже сейчас чувствовала покалывание в пальцах, вспоминая его гладкое, крепкое тело, мягкие завитки волос на мощной груди и плоский мускулистый живот. Ей здорово повезло, что она в свое время встретила его.

Сент подошел к раковине, и Джейн все не могла налюбоваться им. Ей нравилось, как вились его каштановые волосы, как сосредоточенно сужались карие глаза. Но она знала, что он не влюблен в нее. Им было хорошо вдвоем, и она никогда не смогла бы отплатить ему за все, что он для нее сделал. «Может, когда-нибудь», — думала она.

— Давай, я починю этот чертов насос и пойду домой, — сказал он.

* * *

Сент проснулся в три часа ночи от страшных ударов в дверь. Это был Сезар из публичного дома Мэгги, сообщивший, что какой-то незнакомец избил одну из девушек.

Сент ругался всю дорогу, пока они шли к салуну Брента Хаммонда «Дикая звезда». Вторую половину, большого здания занимал публичный дом Мэгги.

— Черт, Мэгги, — закричал он, врываясь в гостиную. — Как ты это допустила? С кем это случилось?

— С Викторией, — сказала Мэгги. — Человек мертв. Сезар перерезал ему горло. Пойдем.

«Боже!» — в ужасе подумал Сент, глядя на лежавшую под простыней девушку. Веселая, дерзкая Виктория всегда улыбалась ему, но сейчас один глаз ее почернел, верхняя губа была разбита и вспухла; она была бледнее простыни.

— Не двигайся, Виктория, — ласково сказал он, присаживаясь рядом с ней на постель. — Это я, Сент.

Виктория закрыла глаза, закусив нижнюю губу, чтобы не зарыдать. Он только слегка прикоснулся к ней, но боль была нестерпимой.

— Челюсть, твоя цела, — сказал Сент.

Он стянул простыню: на левой груди краснели следы укусов, а на ребрах были страшные кровоподтеки. Он ощупал девушку как можно осторожнее, чувствуя ее напряжение.

— Виктория, попытайся расслабиться. Через минутку я все сделаю. С ребрами все в порядке, правда, пару недель поболят.

Он еще ниже спустил простыню, и у него перехватило дыхание — между ногами у нее запеклась кровь.

— Черт, — тихо пробормотал он. — Мэгги, принеси мне немного горячей воды и чистые тряпки. А ты, Виктория, скажи, что сделал с тобой этот ублюдок.

Виктория вздрогнула и прошептала:

— Сент, он сделал мне больно. «Боже мой, я это прекрасно вижу!»

— Но откуда кровь? Что он сделал?

Он слушал ее срывающийся голос, и гнев переполнял его. Негодяй поранил ее кулаком, разорвал ее.

— Он ненормальный, Сент. Я стала кричать, а он совсем взбесился и сделал мне еще больнее. — Она замолчала и разразилась слезами.

Сент нежно откинул волосы с ее лба, бормоча что-то ласковое, чтобы успокоить, пока Мэгги не принесла горячую воду.

— Виктория, все будет хорошо. Несколько стежков, и ты будешь здорова, обещаю тебе.

Он вдруг вспомнил, как Мэгги как-то спросила его, дразня, почему он не хочет никого из ее девочек. «Я скорее отправлюсь в ад», — ответил он ей тогда и действительно так думал. Сейчас он видел, что Мэгги потрясена: никогда ничего подобного здесь не случалось. Но черт побери, этого не должно случаться никогда!

— Слушай, Виктория. Ты ненадолго заснешь. Это всего лишь хлороформ, не бойся. Просто глубоко вдохни, ладно? Только не сопротивляйся.

Она кивнула и, как только Сент аккуратно зажал ей нос смоченной сладкой жидкостью тряпочкой, закрыла глаза.

Он осторожно промыл и зашил раны и приложил к ним мягкие тряпки.

— Спасибо, Сент, — тихо сказала Мэгги, когда он закончил. Он молча укрыл Викторию простыней и одеялами. — Хочешь бренди?

Он кивнул, все еще не сводя глаз с Виктории.

— Она скоро проснется… Да, бренди — это как раз то, что мне сейчас нужно. Когда проснется, дашь ей немного настойки опия. И пусть кто-нибудь из девочек останется с ней.

Она проводила его из комнаты.

— Мэгги, это просто ужасно, — сказал он, качая головой и беря у нее бренди.

— Знаю.

Он увидел боль в ее красивых глазах и немного оттаял.

— Я услышала крик и бросилась в комнату. Этот мужчина… в общем, я ударила его лампой по голове, а потом позвала Сезара. Незнакомец начал драться, а когда вытащил пистолет, Сезар убил его. Сент, с ней, правда, все будет в порядке?

— Да, со временем. Но одной проститутки ты лишилась.

Мэгги вздрогнула от этой фразы, но ничего не сказала. Сент говорил правду, хотя каждый представлял эту правду по-своему. Она покачала головой и устало опустилась на стул.

— Я буду следить за тем, чтобы о ней хорошо заботились. Но она одинока, Сент. Как и все мои девочки, выбравшие этот путь. Теперь она порвет со всеми грубиянами этого города!

— А чем, интересно, она теперь будет заниматься?

— Я позабочусь о ней, — повторила Мэгги. — Она заработала достаточную сумму за этот год. У нее все устроится.

«Она никогда больше не захочет, чтобы мужчина дотронулся до нее».

— Нужно, чтобы за ней кто-нибудь поухаживал пару дней. Завтра утром я зайду, а вы ее не беспокойте. Швы сниму примерно через неделю.

— Сент, еще раз спасибо. Как бы я хотела, чтобы здесь был Брент!

— Они с Байрони должны скоро вернуться. Но в любом случае он не смог бы предотвратить того, что случилось.

— Да, я тоже так думаю, — сказала Мэгги. Она встала и пожала Сенту руку. — Спасибо, что так быстро пришел.

— Что вы сделали с тем ублюдком?

— Не знаю, Сезар сбросил его куда-то.

— Надеюсь, не в бухту. Не хочу, чтобы рыбы питались такими подонками.

— Сент, я перед тобой в долгу.

Сент пробормотал что-то невразумительное, не в силах продолжать споры или вести проповеди. Он отправился домой и выпил полбутылки виски, перед тем как забыться тяжелым сном.

Глава 3

На борту «Морского покрова»

Джулиану чуть не стошнило при одном только виде еды, которую принес на подносе Джеймсон Уилкс, хотя в других условиях она умяла бы аппетитную говядину с картошкой за милую душу.

— Надо есть, дорогая моя.

Джул вздрогнула, услышав спокойный ненавистный голос. Она видела, как капитан уходил из каюты, но не заметила, когда он успел войти.

— Не могу.

— Послушай, Джулиана, я, конечно, понимаю, ты потрясена. Но не думай, что я собираюсь потакать девчонке, которая совершенно не думает о своем здоровье. Не позволю, чтобы ты стала костлявой. Так что ешь!

— Меня стошнит, — зло отрезала она. — И я загажу вашу чистенькую каюту!

— Если ты это сделаешь, — он подошел к кровати и говорил очень тихо, — то будешь проводить время на палубе, в компании моих людей. И притом совершенно голой, дорогая.

Джул попробовала картошку.

— Вот так-то лучше. Съешь все, что стоит на подносе. А чтобы не было скучно, я составлю тебе компанию.

— Мне не о чем говорить с вами, мистер Уилкс…

— Можешь звать меня просто капитаном.

— Совершенно ни к чему. Я требую, чтобы вы вернули меня родителям.

— Знаешь, Джулиана, после того как ты поешь, я устрою тебе купание. А то твои волосы сейчас больше походят на мочалку. Думаю, после ванны ты сразу же почувствуешь себя значительно лучше, да и вид у тебя будет поаппетитнее.

— Я хочу домой. — Голос ее дрогнул, она смотрела на Уилкса умоляющим взглядом. — Пожалуйста, отвезите меня домой.

— Джулиана, ты ведь сообразительная девушка и должна понимать, что только зря тратишь свою драгоценную энергию. Я не в силах сделать то, о чем ты просишь.

— Не в силах?! — закричала она. — Хотите сказать, что я останусь у вас? Что вам от меня нужно? У моих родителей все равно нет денег. — Она чуть не подавилась куском мяса.

— Постучать по спине? — спокойно спросил Уилкс.

Джул в ужасе вытаращила глаза и откинулась на спинку кровати.

— Доедай. — Он уселся на стул и скрестил руки на груди.

Джул думала о Каноле. Она понимала, что ее подруга мертва. «Он убьет и меня». Долгими часами, пока оставалась одна, она пыталась понять, что же произошло, но мозг ее был парализован горем и страхом. Она могла только механически жевать, делая по десять жевательных движений на каждый кусочек, как когда-то учила ее мать.

Не шелохнувшись, когда Джеймсон Уилкс снял поднос с ее коленей, Джул молча уставилась на полки с книгами на стене перед ней.

— Ты сначала примешь ванну или выслушаешь, куда и зачем я везу тебя? Ты что, решила объявить мне бойкот? Ладно, если не хочешь говорить, то слушай. Я думаю, ты уже поняла, что направляемся мы в Сан-Франциско. Тебе я уготовил не самую плохую судьбу. Я продам тебя, Джулиана, на особых торгах по самой высокой цене. Только настоящий богач сможет заплатить ту сумму, которую я назначу за твою внешность и девственность. Думаю, он хорошо будет с тобой обращаться. Можно даже сказать, что скорее всего ты будешь купаться в роскоши. В общем, Джулиана, ты будешь его любовницей. Она, не понимая, смотрела на него.

— Как это «любовницей»?! Хотите сказать, что он сможет обидеть меня?

Уилкс уставился на свою жертву внимательным взглядом и вдруг расхохотался.

— Дочка миссионера, — пробормотал он себе под нос. — Как же это ты выросла в Лахаине и ничему не научилась? Ты что, не знаешь, кто такие проститутки?

— Знаю, — прошептала она. — Ужасные люди платят деньги, чтобы…

— Эти «ужасные люди», дорогая моя, платят деньги женщинам. А местные женщины — самые необузданные среди всех, с кем сталкивалось большинство мужчин. Любовница же ценится гораздо выше, чем обычная проститутка. Любовница принадлежит одному-единственному мужчине. И если она хорошо ведет себя, то и с ней обращаются соответственно, даже балуют. Любовницам живется совсем неплохо.

— Так вы собираетесь сделать из меня проститутку?

— Да, попросту говоря, ты будешь проституткой.

— Но вы говорили, что проститутки сами выбирают свой путь, что они…

— К сожалению, ты выбирать не будешь, — перебил он, — но не исключено, Джулиана, что в конце концов ты полюбишь своего покупателя и выйдешь за него замуж. У тебя будет семья, дети… Возможно, ты сможешь даже вернуться на Мауи, если захочешь.

Джул вспоминала крики Канолы и представляла, как надругались над ней эти люди, перед тем как она выпрыгнула за борт.

— Я ни за что не пойду на это, — сказала она.

— Опять начинается. Сколько раз надо повторять, что выбора у тебя нет?!

— Есть! Я убью любого, кто попытается дотронуться до меня!

— За эти две недели я как раз и умерю твой пыл, — с леденящим душу спокойствием произнес Уилкс и поднялся, не сводя с Джул глаз. — А знаешь, с такой красотой ты и меня могла бы соблазнить. Извини, я, конечно, понимаю, как действуют на тебя эти слова. Наверное, считаешь, что я слишком стар. Но молодые богачи встречаются редко… Пойду приготовлю ванну.

Капитан ушел. Джул посмотрела на дверь каюты; она была не заперта. Но это ничего не меняло. Во-первых, на ней не было одежды, и, если бы она даже нашла, чем прикрыться, ей бы преградили путь моряки на палубе. И даже если бы ей удалось вырваться от них, что дальше? «Канола выпрыгнула, зная, что не сможет доплыть до берега». Идея была жуткой и неосуществимой. Она встала на колени и посмотрела в иллюминатор на бесконечный океан — мили воды со всех сторон, насколько хватало глаз.

Джеймсон Уилкс вернулся очень быстро.

— Прикройся, — скомандовал он и впустил моряка, несущего крепкую деревянную ванну. Позади шли еще двое с ведрами горячей воды.

Они впились глазами в Джул, думая, что капитан не замечает этого.

Джеймсон захлопнул за ними дверь.

— Ванна готова, дорогая, — сказал он. Она молча смотрела на него.

— Ну давай же, начинай.

— Убирайтесь.

— Нет, — тихо сказал он. — Это будет твоим первым уроком послушания. Ты что, забыла, что это я раздел тебя?! Не волнуйся, я повидал немало обнаженных женщин, так что не потеряю голову.

— Нет!

Она примолкла, увидев, как изменилось вдруг выражение его лица. Унижение и страх душили ее. Она закрыла глаза.

— Не заставляй меня принуждать тебя.

Джул медленно слезла с кровати и, не выпуская простыню из рук, пошла к ванне, не отрывая взгляда от пола, застеленного мягким турецким ковром. Джеймсон сорвал с нее простыню.

Никто никогда еще не видел ее раздетой, даже мать. Даже сестра Сара.

— Залезай в ванну. Она повиновалась.

У Джеймсона Уилкса уже было время тщательно рассмотреть тело Джул, когда он принес ее в бессознательном состоянии в каюту. Но его глаза еще больше загорелись от удовольствия, когда он увидел ее в движении. Она действительно была прелестна: длинные ноги, стройные, прекрасной формы бедра, не отличавшиеся полнотой. Да он и не ожидал этого: она была еще слишком юной и не рожала. Хоть Джул и выглядела немного по-детски, она, безусловно, не была лишена сексуальности. Он мысленно прибавил еще пятьсот долларов к сумме, которую собирался за нее потребовать.

Джеймсон подал ей душистое мыло.

— Мой как следует голову, — сказал он, усаживаясь на стул.

Джул пыталась укрыться от его взгляда, но это было невозможно. Как бы ни сгибалась, ни поворачивалась она в ванне, грудь все равно оставалась видна.

В дверь постучали.

— Не беспокойся, тебя никто не увидит. Это чистая вода, чтобы ополоснуть волосы.

«Не беспокойся», — повторила она про себя. Считая всегда, что только идиоты могут впадать в истерику, Джул чувствовала, что теперь сама близка к этому состоянию.

Она не сопротивлялась, когда капитан приказал ей встать. Тщательно вытерев ей волосы и соорудив чалму, он подал ей большое полотенце и помог вылезти из ванны. Он молча смотрел, как она вытирается, а затем завернул ее в полотенце. Джеймсон с удовлетворением отметил, какая у нее восхитительная, круглая грудь — любой мужчина оценит ее.

Он протянул ей щетку с перламутровой ручкой и расческу, и Джул, сидя на краю кровати, стала расчесывать мокрые волосы. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь сон, ночной кошмар, что, проснувшись, она рассмеется над своей странной фантазией. И что она еще встретится с Канолой и поиграет с ее детьми…

— А знаешь, я думаю, твоему смугленькому личику и плечам пойдет на пользу, если ты две недельки посидишь взаперти — вся станешь абсолютно белой. И нам не нужно будет, — продолжал Джеймсон Уилкс, — подкрашивать тебе брови и ресницы. Всем рыжим, которых я знал, это было необходимо.

Джул вдруг припомнилось, как ее мать прятала от отца блеклый дагерротип своей матери. У нее были темные брови, а длинные густые ресницы придавали ее глазам томное и сладострастное выражение. Джул промолчала.

— Да, такой огненный цвет волос, как у тебя, довольно необычен и часто оказывается ненатуральным. Мне приятно было убедиться, что твои волосы некрашеные.

Она уставилась на него, не понимая.

— У тебя такие же рыжие волосы между ног, Джулиана.

«Не может быть, чтобы это происходило со мной! Со мной такого не может быть!» — лихорадочно думала она.

Онемев от ужаса, Джул опустила голову.

«Превосходно, — подумал капитан. — Она не из хрупких барышень. Эта девчонка твердая игордая».

— Дорогая, эти две недели могут показаться тебе скучными и однообразными. Но ничего, придется потерпеть. Я заметил, ты заинтересовалась моими книгами. Да, у меня неплохая библиотека. Правда, немногие девушки увлекаются чтением, но мне кажется, ты не похожа на остальных. А теперь, если позволишь, я удалюсь: у меня есть и другие дела.

Джул с облегчением вздохнула, но тут же взмолилась:

— У меня нет одежды! Пожалуйста…

— Естественно, нет. И не будет.

— Почему?

Джеймсон остановился у двери.

— Есть две причины, Джулиана. Во-первых, одежда сделает тебя менее уязвимой, менее податливой, она придаст тебе обманчивое чувство уверенности. А во-вторых, я хочу, чтобы ты привыкла быть раздетой. Думаю, в ближайшие месяцы ты будешь почти все время голой.

— Вы настоящий дьявол!

— А разве ты не слышала проповедей своего отца-священника о дьяволах-мужчинах?

— Я не верила ему.

— Кстати, Джулиана, чемодан с моими вещами закрыт, так что не пытайся открыть его. Иначе я буду страшно недоволен. — Джеймсон взглянул на Джул, сидевшую на краю кровати и завернутую в полотенце, с мокрыми волосами, струившимися по плечам, и вышел из каюты. Боль в животе опять не давала ему покоя.

* * *

Джон Бличер шел рядом, и она чувствовала, что он хочет взять ее за руку. Он был хорошим юношей — нет, уже не просто юношей, поправилась она. Он собирался жениться на ней. И ее отец хотел этого. Но ни Джул, ни Саре не нравилась эта идея. Джул охотно соединила бы Джона со своей сестрой, но людям свойственно поступать совсем не так, как хотелось бы. Сара боготворила бы его, с восхищением и искренним вниманием ловила бы каждое его слово. Вдруг Джон повернулся, обнял Джул и жадно прильнул к ее губам.

Джул задыхалась, пыталась вырваться. Но Джон крепко держал ее. Она хотела кричать, но он закрыл ей рот своими губами. Бороться было бесполезно: он был слишком сильным.

— Джон, да прекрати же! Как ты смеешь!..

Джул неожиданно проснулась и села на кровати. В каюте стояла кромешная тьма. Джул часто дышала и никак не могла избавиться от ночного видения. Конечно же, здесь не было никакого Джона Бличера, который действительно поцеловал ее однажды — это был робкий и неумелый поцелуй, и как только она выразила недовольство, он оставил ее в покое. А сейчас ее больное сознание превратило его в чудовище. В такое же, как Джеймсон Уилкс, как моряки, надругавшиеся над Канолой. «Нет, — думала она, — я должна смотреть фактам в лицо». Они изнасиловали ее, как настоящие звери. И наверное, это ожидало и Джул. Она не очень хорошо представляла себе, что это такое, и, впрочем, не хотела представлять. Ей вспомнился вдруг омерзительный моряк со спущенными брюками; она вздрогнула от отвращения и поспешно отогнала от себя невыносимые воспоминания.

Джул снова легла, натягивая простыню под самый подбородок. Что же делать? Конечно, с этого судна ей не удастся бежать. Но вот когда они приедут в Сан-Франциско… Вряд ли они будут относиться к ней как к заключенной. Наверняка во время торгов она сможет кричать, бороться и требовать справедливости.

Сколько таких же девушек похитил Уилкс? Скольких продал? Что стало с ними? А может быть, сейчас на борту есть еще пленницы?

Ответов, разумеется, не было.

Уже светало, когда Джул, измученная, наконец заснула. Она проснулась оттого, что почувствовала, как кто-то нежно гладит ее по руке. Сидевший подле нее Джеймсон Уилкс смутился, увидев, что она очнулась от сна.

— Не прикасайтесь ко мне, — прошептала Джул, отодвигаясь от него как можно дальше.

— Ничего не выйдет, — сказал он спокойно. — Я буду прикасаться к тебе, причем очень часто. Ты должна привыкнуть к этому и не бояться. Конечно, твоему будущему хозяину понравится, что ты невинна и несколько робка, но не думаю, чтобы он захотел тратить деньги на пугливую холодную девственницу.

Он снова протянул к ней руку. Джул, ничего не соображая, как разъяренная кошка, бросилась на него и расцарапала лицо. Для Джеймсона это было полной неожиданностью, так что он не смог сразу остановить ее. Придя в себя, он заломил руки девушки за спину. Сдерживая тупую боль, Джул молча кусала губы, чтобы не закричать.

Обычно спокойный голос Уилкса переполнился гневом:

— Если ты еще хоть раз попытаешься наброситься на меня, я приведу сюда трех самых развратных моряков и разрешу им ласкать и целовать тебя. — Он встряхнул ее и сжал так, что она не сдержалась — слезы брызнули из глаз. — Поняла?!

Она кивнула.

Джеймсон отпустил свою жертву и посмотрелся в зеркало.

— Ты до крови расцарапала мне лицо!

— Если бы могла, я убила бы вас! — прошипела Джул.

Он молча смыл кровь со щеки.

— Думаю, теперь я имею право наказать тебя. — Голос его снова стал спокойным. — Я вообще-то собирался дать тебе еще денек-другой…

Капитан молча подошел к кровати, а Джул в ужасе отшатнулась, прижимаясь к спинке.

Джул отчаянно боролась, но вскоре уже лежала на спине; руки ее были крепко привязаны к кровати. Джеймсон медленно стянул с нее простыню.

— Вот так, — сказал он. — Ты прелестна, Джулиана, — продолжал он, рассматривая ее.

Джул зажмурилась от стыда и унижения.

Она чувствовала, как его сухие холодные пальцы дотрагивались до ее груди, и извивалась, стараясь вырваться.

Джеймсон, улыбаясь, встал.

— Полежишь так, дорогая моя, пока мне не захочется тебя освободить. Когда ты станешь более сговорчивой, я развяжу тебе руки. Ладно, мне нужно кое-чем заняться, так что я останусь здесь, в каюте.

Он подошел к столу и раскрыл гроссбух. Она ощущала на себе его взгляд. Ей хотелось умереть.

* * *

Дни и ночи смешались в голове Джул. Она не могла точно сказать, сколько дней прошло с тех пор, как Джеймсон Уилкс похитил ее. Ей казалось, что четыре. Был полдень, и что-то сломалось в ней — она не могла больше оставаться терпеливой и послушной. Сдерживая напряжение, Джул ждала Уилкса. Наконец послышались его шаги, которые стали ей уже знакомы! Когда он вошел, она хладнокровно ударила его изо всех сил книгодержателем из слоновой кости.

С минуту Джулиана молча взирала на его обмякшее тело.

— Вот так тебе, свинья!

Она стащила с него всю одежду, кроме брюк. Она собиралась снять и брюки, но не смогла. Ей хотелось, чтобы он почувствовал себя таким же униженным и беззащитным, как она. Надев его рубашку, пахнущую так же противно, как сам Уилкс, Джул связала ему руки за спиной и в ярости начала пинать его. Постепенно осознавая, что все это она сделала зря, девушка разразилась рыданиями. Послышались шаги. Она подбежала к двери, но дверь была без замка. Оставалось только ждать.

Боб Галлен, первый помощник капитана, постучал в дверь. Когда не ответили, он постучал еще раз и позвал капитана.

Нахмурившись, он открыл дверь и увидел Уилкса, лежавшего без сознания, и неподвижно стоявшую девушку в его рубашке. Боб обмер от изумления, глядя на эту сцену.

— Боже мой! — Он наклонился, чтобы осмотреть Джеймсона Уилкса. — Думаю, с ним все будет в порядке, — сказал он, поворачиваясь к Джулиане. — Послушайте, мисс, мне очень жаль, что так вышло, но то, что вы натворили, ужасно глупо. — Он провел рукой по густым каштановым волосам.

— Пожалуйста, — прошептала Джул, — помогите мне.

— Не могу, — сказал он. — Мы оба подписали бы себе смертный приговор. — Боб быстро развязал капитану руки и уложил его в постель.

— Пожалуйста, дайте мне лодку, это все, о чем я прошу!

Он покачал головой. Краем глаза он увидел, как девушка кинулась к двери. Он без труда схватил ее и оттащил назад.

— Ради Бога, не делай этого! Ты же не дура! Ты ведь знаешь, что сделали с твоей подругой перед тем, как она выпрыгнула!

— Мне все равно, — прохрипела Джул, изо всех сил пытаясь вырваться. — Хоть бы он сдох!

— Послушайте, мисс Дюпре, мне не нравится, что капитан похитил дочь миссионера, но у меня здесь нет права голоса. Ради Бога, поймите: даже если мне удалось бы отправить вас на лодке, вы бы вскоре погибли.

— Вы все негодяи! Боже мой, хоть бы вы все сдохли!

Они словно окаменели, услышав стоны с постели.

Как загипнотизированная, Джул смотрела, как Джеймсон Уилкс сел, осторожно потирая голову.

Глава 4

— Так, Боб, можно поинтересоваться, что ты здесь делаешь? — Джеймсон Уилкс не позволил испуганному до полусмерти Галлену ответить. — Ну да, я понимаю… Джулиана, а тебе идет моя рубашка. Ты ударила меня?

— Да, — голос ее дрожал от страха, — жаль, что я вас не убила.

У Джеймсона кружилась голова, и он молчал.

— Я недооценил тебя, — сказал он наконец скорее сам себе, чем ей. — Оплошность, которая больше не повторится. Боб, ты свободен. Надеюсь, мои кости целы.

— Понимаете, сэр, — начал Боб Галлен, но тут же осекся, увидев холодную угрозу в серых глазах капитана.

Он развернулся и, не глядя на Джулиану, вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Джеймсон Уилкс медленно встал с кровати.

— Все-таки твоя скромность не позволила снять с меня брюки, да, дорогая?

Джул оцепенела от страха, но знала — ей уже нечего терять, поэтому и заговорила как могла ехидно:

— Когда я сняла с вас рубашку, то увидела, насколько вы стары и уродливы. Думаете, мне хотелось смотреть дальше?! Вы вызываете отвращение.

Джеймсону Уилксу был сорок один год, и он никогда не считал себя старым или плохо сложенным. Он даже гордился своим телом. Он был высокого роста и не успел отрастить себе брюшка, как большинство мужчин в его возрасте. Он тут же захотел ударить ее, но сдержался: в ее выразительных глазах застыл страх, а бравада была напускной. Уилкс невольно восхитился Джул. Он уже и забыл, когда воспринимал женщину как личность.

Вполне вероятно, что человек, который купит ее, будет вызывать отвращение. Возможно, он будет толстым, обрюзгшим, безобразным. На минуту Уилксу даже стало жаль девушку, но он быстро подавил в себе это чувство.

Голос его стал ровным, как всегда:

— Сними, пожалуйста, мою рубашку.

Джул нервно теребила тонкую батистовую ткань на груди.

— Не сниму!

Он вздохнул.

— Если ты сейчас же не снимешь рубашку, я позову своего галантного первого помощника. И какими бы рыцарскими ни были его чувства к тебе, думаю, он рад будет увидеть все твои прелести.

Джул почувствовала, как пульсирует у нее в висках кровь. Страх, ярость и решительность переполняли ее.

— Не сниму. — Она наклонилась и схватила книгодержатель. — Если подойдешь, убью!

На этот раз ничего не вышло. Он тут же оказался рядом и так сильно сжал ей руку, что она выронила свое орудие защиты. Уилкс сорвал с нее рубашку и толкнул на пол.

— Тебя надо бы избить! — прошипел он, натягивая разорванную рубашку. — Но мне нельзя оставлять на тебе синяки. Никто не захочет покупать бракованный товар.

Вся смелость сошла, как только Джул лишилась своего единственного одеяния. Закрыв лицо руками, она тихо всхлипывала.

Джеймсон Уилкс хмурился, глядя на нее. Рыжие шикарные волосы обрамляли бледное лицо и падали непослушными завитками на плечи. Спина содрогалась от рыданий. Никогда еще капитану не попадалась подобная женщина. Мгновение он стоял в нерешительности, не зная, что предпринять — с одной стороны, ему не хотелось окончательно сломать ее, но и позволять ей оставаться дикаркой он тоже не мог. Уилкс ни минуты не сомневался в том, что она по доброй воле никогда не отдастся человеку, который купит ее. И если вдруг она убьет купившего ее, это сильно подпортит ему, Уилксу, репутацию.

Он улыбнулся, приняв наконец решение. Не говоря ни слова, он поднял ее с пола, уложил на кровать, связал руки над головой и ушел.

Вечером, принеся поднос с едой, он даже не упомянул о произошедшем днем и позволил Джул укрыться простыней во время ужина.

— Выпей вина, Джулиана, — сказал он. — Это из моих личных запасов, очень вкусное.

Она покачала головой.

— Ты что, никогда не пробовала вино?! — спросил с интересом капитан. Он встал и налил себе стаканчик. — Давай, попробуй капельку, вдруг понравится?

Джул устала спорить и сопротивляться. Она поднесла стакан к губам и выпила. Крепкое красное вино оказалось вкусным и сладким. Тепло разлилось по всему телу.

Джеймсон Уилкс внимательно следил за тем, как Джул опустошала стакан.

— Замечательно! — улыбнулся он.

Он знал, что придется немного подождать. Только сомневался, правильную ли дозу всыпал. Старый карлик китаец, продавший ему порошок, сказал, что доза «зависит». От чего зависит? Он и сам хотел бы узнать. Джеймсон откинулся на спинку стула и ждал, пока зелье подействует. Старик сказал, что это смесь опиума с другими порошками, которые делают женщин совершенно дикими. Уилкс не очень-то верил в то, что существуют возбудители.

— Мы будем в Сан-Франциско не позже чем через неделю, — сказал Уилкс, нарушая тишину. — Управились даже быстрее, чем я ожидал. Я говорил тебе, дорогая, что это мое последнее плавание на острова?

У Джул появилось странное ощущение, как будто она наблюдала себя со стороны. Она слышала успокаивающий голос Уилкса, понимала слова, потом услышала свой голос — она говорила медленно, язык заплетался.

— Я хочу домой. Дело не в том, что я люблю отца или сестру, а в том, что в Лахаине мой дом. — Ее немного поразили собственные слова, но она продолжала тихим певучим голосом:

— Я собирала цветы, составляла каталог рыб. Я не хочу быть проституткой, не хочу стать такой, как некоторые женщины на Мауи.

— Ты хорошенькая, Джулиана. Кто знает, может, человек, который тебя купит, будет потворствовать твоим прихотям. Думаю, тебе лучше подумать о том, как… полюбить твоего будущего благодетеля.

— Ни за что, — сказала она отчетливо, но Уилкса уже видела не вполне ясно и прищурилась, чтобы держать его в фокусе. — Моя семья все равно узнает. — Она смутно осознавала бесполезность своих слов; все, что она говорила, не имело никакого значения.

Джул не понимала, почему Уилкс улыбается, глядя на нее. Она почувствовала, что хочет в туалет. Раньше она облегчалась, когда в каюте никого не было.

— Мне нужно воспользоваться ночным горшком, — сказала она.

— Пользуйся, пожалуйста, дорогая.

Джул смущенно покачала головой.

— Нет, — сказала она, — я не могу, пока вы здесь. Пожалуйста, выйдите.

Джеймсону Уилксу это показалось забавным. Что ж, потеря самоконтроля — неплохое начало.

— Почему же не можешь? — вкрадчиво произнес он. Но Джул смущалась и не двигалась с места. Уилкс повторил очень ласково:

— Не бойся, я не буду обращать на тебя внимания.

Джул слезла с кровати и подошла к горшку, который стоял под небольшим шкафчиком. Она не замечала, что была абсолютно голой, что в комнате находится Уилкс. Облегчившись, она повернулась и уставилась на него.

К своему изумлению, Джеймсон Уилкс ощутил, как на него вдруг нахлынула дикая волна желания. Он всегда считал, что может устоять перед ней, как и перед любой женщиной. Но то, что видел, пьянило его: она стояла перед ним, уверенная и бесстыдная, а глаза ее были затуманенными и смущенными.

— Джулиана, что ты чувствуешь? — спросил он, стараясь не двигаться.

Она покачала головой, не понимая, что с ней творится.

— Не знаю.

— Почему бы тебе не лечь? Это должно быстро пройти.

Она легла, вяло растянувшись на постели, и закрыла глаза. Джул чувствовала, как тело оживает в тех местах, на которые она никогда не обращала внимания, но не боялась новых странных ощущений.

Джеймсон Уилкс присел рядом с ней и осторожно положил руку ей на грудь. Она задрожала от его прикосновений.

Он наклонился и начал ласкать губами ее соски.

Вдруг Джул вскочила, крича от ужаса, и стала бить его кулаками.

«Я дал ей недостаточную дозу, — думал он, унимая ее. — Но теперь я понимаю. Наверное, ее ощущения связаны только с опиумом — она расслабилась и пребывает будто во сне». Он уже и раньше видел такое.

— Что вы сделали со мной?! — вопила Джул, борясь изо всех сил, даже после того как Уилкс связал ей руки.

— Ничего я с тобой не делал. Наверное, ты в душе маленькая проститутка. Разве тебе не понравилось, когда я прикасался к тебе?

Джул хотела уйти от него, от себя самой… Она закрыла глаза и замерла, только слезы текли по ее щекам.

Джеймсон Уилкс медленно подошел к двери. Он победил. На боль в животе он не обращал внимания.

Сан-Франциско

Было уже около полуночи. Густой туман скрывал месяц, ночь была темная. Сент вернулся домой полчаса назад. Он ждал бандита по кличке Свистящая Луна, личность которого была не менее фантастической, чем его имя. Сент сидел в своем любимом кресле, размышляя над тем, что скажет ему этот человек. Свистящая Луна, как и многие другие его знакомые, был обязан Сенту жизнью: когда бандита ранили в голову, доктор спас его. В дверь тихо постучали, и Сент встал, чтобы открыть. Свистящая Луна быстро проскользнул в прихожую. Это был человек, беспощадный к своим жертвам, но необыкновенно преданный друзьям. Сента он считал своим другом.

Свистящая Луна скинул плащ.

— Дружище, к чему такая секретность? — спросил Сент.

— Ты просил предупредить, если в город прибудут работорговцы. — Голос у бандита был низким и сиплым с тех пор, как много лет назад его ударили ножом в горло.

Сент остолбенел.

— Кто и когда?

— Вчера, Джеймсон Уилкс, старый негодяй. Ходят слухи, что на этот раз он привез кое-что покруче простых китаяночек для мадам Чой. На Мауи он похитил дочь миссионера. Я, конечно, не ручаюсь…

«Мауи!»

— Дружище, я знаю, что ты провел в Лахаине пару лет. Поэтому спешил сообщить тебе эту новость.

На какое-то мгновение Сент лишился дара речи, задохнувшись от ярости и от страха. Наконец он взял себя в руки и проговорил:

— Давай пройдем в гостиную и выпьем виски. Луна почесал за ухом и последовал за Сентом. Он залпом осушил бокал виски и подошел к камину.

— Теперь выкладывай все, что знаешь, — сказал Сент.

— Завтра вечером он устраивает аукцион в Кривом доме на Саттер-стрит. Подонок собирается выручить кругленькую сумму с дочки миссионера. Тем более что она девственница…

— Как она выглядит?

— Рыжая, с зелеными глазами. Думаю, ей восемнадцать или, может быть, девятнадцать. По описаниям, она действительно недурна, и кожа у нее совершенно белая.

Сент остолбенел. Да, он знал, кто эта девушка. Джулиана Дюпре, Джул. Господи, ей было четырнадцать или пятнадцать, когда он уезжал с Мауи. Сент называл ее своим маленьким рубинчиком из-за рыжих кудрей, которые он любил ерошить. Она всегда либо плавала в поисках новых видов рыб, либо искала новые растения. Он стал звать ее «Джул». Она везде таскалась за Сентом, как щенок за своим хозяином, смотря на него с обожанием. Он мог послать ее хоть на край света, и она сделала бы все, что в ее силах, чтобы порадовать его.

Ярость переполняла Сента. Он не был кровожадным человеком, но на этот раз готов был убить Джеймсона Уилкса своими собственными руками. Но Джул это вряд ли помогло бы.

— Ну, что скажешь? — Свистящая Луна прервал минутное молчание.

— Нужно спасать девочку.

— Держу пари, Уилкс будет требовать за нее целое состояние.

— Он не дурак.

Сент вдруг явственно вспомнил день, когда он уезжал из Лахаины. Джул стояла на причале и отчаянно махала ему. Даже с большого расстояния были видны слезы в ее глазах. А потом Сент увидел, как ее отец, чертов педант, грубо оттащил ее.

За последние два года Сенту удалось выкупить четырех китайских девушек у Чой, до того как их успели развратить. Но у него не было денег, чтобы выкупить Джул. Господи, что же делать?

— Выясни точно, в какое время состоится аукцион, — сказал он наконец. — Надеюсь, у меня будет время собрать кое-какие долги.

Свистящая Луна ушел так же таинственно, как и пришел. Сент налил себе еще виски, сел в кресло и вытянул ноги. До сих пор он никогда не впутывал друзей в такие дела: когда-то давно один из них помог ему, а через два дня его нашли с простреленной головой. Но на этот раз был совсем иной случай. Он знал, что может доверять Делани Сэкстону. В конце концов Дел вызволил свою кухарку и экономку Лин Чоу из грязного притона. По крайней мере ему было не все равно. Но Дел недавно стал отцом. Если его вычислят, это будет серьезной проблемой для них с Чонси.

Для преступников в Сан-Франциско не существовало социальных границ. Богатейший человек мог быть закоренелым преступником и последним негодяем, так что нельзя было даже предположить, кто и в чем мог быть замешан. Преступники типа Свистящей Луны были всего лишь мелкими жуликами в сравнении с настоящими уголовниками. И как ни странно, Сент доверял им.

Можно, конечно, занять денег у Дела Сэкстона и выкупить Джулиану Дюпре открыто. Но Сенту хотелось выть от одной только мысли, что ему придется отдать минимум пять тысяч долларов этому подонку Уилксу. Нет, Уилкс не получит ни цента.

Около трех часов ночи Сент решил наконец, что не будет впутывать в это дело никого из своих друзей. Он соберет долги с Сиднейских уток.

* * *

Джул успокоилась. Когда Джеймсон Уилкс попытается продать ее на аукционе, она закричит, будет сопротивляться и просить о помощи. Кто-нибудь обязательно поможет. Ведь не все же люди такие, как он.

Она все еще оставалась пленницей в каюте Уилкса. После того как Джул решила, что будет делать, она проводила массу времени, стоя у иллюминатора и разглядывая Сан-Франциско. По словам Уилкса, они причалили к пристани на Клэй-стрит.

Он повесил на дверь замок.

— Это на тот случай, если у тебя вдруг возникнет идея удрать, дорогая моя, — спокойно сообщил он.

Два дня назад Джул спросила, есть ли у него человек, о котором бы он заботился.

Как ни странно, вопрос явно взволновал капитана. Но он ничего не ответил и, отвернувшись от нее, задумчиво смотрел перед собой, как будто видел кого-то в далеком прошлом.

Стемнело. Джул прижалась носом к стеклу иллюминатора. Город был залит огнями, казалось, слышался шум на улицах. Дверь каюты открылась, но Джул не обернулась.

— Джулиана, пора.

Джеймсон Уилкс невольно отступил назад и увидел ненависть в ее глазах. Он понял, что это была не просто ненависть, а решимость. Для того чтобы понять, что она собирается делать, не нужно было большого ума; он раскусил ее и покачал головой. В глазах мелькнуло сожаление. Уилкс опять почувствовал нестерпимую боль в животе.

Он протянул ей платье из прозрачной ярко-красной ткани, без нижнего белья или юбки.

Джул молча уставилась на платье. В этот день он заставил ее вымыться и помыть голову. Теперь она стояла перед ним, завернутая в простыню, и гневно смотрела на него.

— Сэр, это же полная безвкусица. Неужели вы думаете, что ваши друзья-джентльмены захотят купить девушку, которая больше похожа не на леди, а на проститутку?

Он засмеялся:

— Надень это, дорогая.

— Нет!

— Если ты откажешься, придется пройти голой через комнату мужчин. Выбирай. — Голос его был непоколебим, как всегда.

Уилкс спокойно положил платье на кровать, развернулся и направился к двери.

— Джулиана, у тебя не более пятнадцати минут.

У нее не было выбора. Она верила, что он выполнит свои угрозы. Пока она пыталась как можно лучше укутаться в ярко-красную ткань, воспоминания о той ночи всплыли в ее мозгу. Она очень смутно помнила, что произошло несколько дней назад, но это не давало ей покоя. Она видела себя, как в тумане, лежащей на спине. Ощущения были очень странными — казалось, что она парит рядом со своим телом, что тело отделено от нее. Но как только он дотронулся до ее груди, она снова стала сама собой. Джул покачала головой. Бессмыслица, полная бессмыслица. Она гордо подняла подбородок и стала ждать Уилкса.

Она перехитрит его. Да, непременно перехитрит.

Глава 5

Кривой дом на Саттер-стрит стоял в самом конце глухого переулка. Его называли не иначе как публичным домом за сборища сатанистов и сексуальных извращенцев, о которых ходило много слухов. Это был публичный дом высшего качества с самыми богатыми почетными членами.

«Членами», — мысленно повторил Сент, усмехаясь.

Мысли его были заняты Джулианой Дюпре. Она, должно быть, теперь в ужасе. Интересно, изменилась ли она с тех пор, как он последний раз видел ее пять лет назад. Тогда она была веселой смышленой девочкой с ярко-рыжими волосами. Сент вспомнил, как несколько раз она ждала его у входа в госпиталь для моряков на Франт-стрит. Если бы об этом узнал тогда ее папаша, с ним бы непременно случился припадок. Но каким-то чудом он так и не узнал о ее тайных визитах. В то время стоило Сенту увидеть Джул, как он начинал улыбаться, не важно, какое подавленное у него было настроение.

Послышался свист совы. Сент сообразил, что это был Свистящая Луна с компанией Сиднейских уток, и вышел из тени дома. Он жаждал натравить этих злодеев на недоносков, наведывавшихся в Кривой дом.

Кто-то осторожно дернул Сента за руку.

— Уже продали трех китаянок. Уилкса, естественно, пока не видно. Аукцион проводит Дэнверс.

Сент поправил густую бороду и черный парик. Он был высокого роста, так что, стоя на каком-то ящике, мог видеть через окно все, что происходило внутри. Он кивнул Лимпину Вилли — ящик скрипнул под ним — и снова припал к окну.

В аукционе участвовало минимум двадцать мужчин. Все они были в масках и с нетерпением смотрели на маленькую сцену с бархатным черным задником. Шторы в комнате тоже были черными. Сент слышал, что главным правилом на этом аукционе была анонимность — для этого и нужны были черные маски, которые в некоторой степени снимали смущение и уменьшали шансы шантажистов. Сент закипел, увидев, как из-за кулис вытолкнули очередную китаянку. Длинные черные шелковистые волосы прикрывали маленькую грудь. В комнате слышались приглушенные разговоры, Дэкверс резким голосом выкрикивал заявки. «Сколько будет еще несчастных девушек до Джул?» — думал Сент, чувствуя, что ящик под ним скоро треснет.

Джулиана, закутанная в плотный плащ, со связанными руками и кляпом во рту сидела рядом с Джеймсоном Уилксом. Лицо его не выражало никаких эмоций. Джул видела людей в масках, сидящих в полумраке.

Она понимала, что это какой-то клуб, члены которого имеют особую цель — купить женщину. Джул решила не сдаваться. Уилксу все равно придется вытащить кляп; вот тогда-то она и закричит. «Я буду сопротивляться, кричать и…»

Вдруг Уилкс вытащил кляп.

— А теперь выпей это, Джулиана.

Она посмотрела на бокал с вином.

— Зачем?

— Ты почувствуешь себя свободнее.

— Вы и раньше давали мне вино.

— Да, и сейчас прошу тебя выпить.

Джул обернулась. Двое из людей Джеймсона стояли за ней.

— Не буду, — отрезала она.

Край бокала прижали к ее зубам. Джул почувствовала, как вино течет ей в рот. Она дернула головой и выплюнула содержимое бокала прямо в лицо Уилксу.

Он скривился от ярости и бессилия, а Джул произнесла как можно спокойнее:

— Ну, что ж ты не ударишь меня, подонок?! Не можешь? Да, тебе нельзя оставлять синяки на драгоценном товаре.

Джеймсон все же сдержался.

— Знаешь, дорогая, мне немного жаль того беднягу, что купит тебя. Но тогда ты уже не будешь моей заботой. — Он кивнул своим людям:

— Закиньте ей голову и откройте рот.

Джул пыталась бороться, но безуспешно. Ее заставили проглотить вино. Джеймсон Уилкс обтер своим носовым платком капли с ее подбородка.

— Очень хорошо. Так и дыши. Твоя грудь становится еще более привлекательной.

— Ненавижу! — прошипела она. — Вы ведь подсыпали туда наркотиков, верно?! Причем больше, чем в прошлый раз.

— Какая догадливая! Когда выйдешь на сцену, будешь самым послушным созданием, какое только можно себе представить! А сейчас сиди тихо. Надеюсь, это подействует не позднее чем через десять минут. — Он слегка усмехнулся. — А знаешь, пожалуй, я дам твоему покупателю немного опиума. Кто знает, может быть, когда тебя обработают, ты не будешь сопротивляться…

В ее глазах застыл ужас. На мгновение Уилкс почувствовал нерешительность. Он понимал, что должен продать ее: ему действительно нужны были деньги. Но он уже не мог не признать, что хочет ее так, как никогда не хотел ни одну женщину.

* * *

Сент почувствовал перемену настроения в комнате: шепот мужчин стал взволнованнее, в воздухе повисло ожидание. Сент затаил дыхание — Джулиану Дюпре вывели на сцену. Ее прекрасные волнистые волосы были распущены и струились по спине рыжим водопадом. Да, она изменилась, стала настоящей женщиной. По команде Дэнверса она подняла голову, и Сент увидел совершенно безжизненное выражение в ее глазах. Он понял, что ее накачали наркотиками, и его охватила слепая ярость. Послышались возбужденные голоса:

— Вы только посмотрите на эту грудь — белоснежную, как снег в Сьерре!

— Поверните ее и уберите волосы со спины!

— Ни одна миссионерская дочка не выглядела так, как эта! Уилкс не станет обманывать нас! Боже, она создана для того, чтобы лежать на спине!

Сент заставил себя подождать еще немного, пока внимание всех мужчин не сосредоточилось на Джулиане.

На его лбу проступил пот. Она двигалась, как марионетка, безжизненная и отрешенная, но затуманенные глаза были необыкновенно чувственными, завлекающими.

— Итак, джентльмены, вы видите настоящую находку, девственную находку. Начальная цена — три тысячи долларов! — прокричал Дэнверс.

Цена дошла уже почти до пяти тысяч, когда вдруг один из мужчин крикнул:

— А как нам узнать, что у нее не накладная грудь? Давайте посмотрим!

— Правильно! Разденьте ее!

— Давайте посмотрим на ее длинные ноги!

«Пора», — подумал Сент, когда Дэнверс собрался сорвать с Джулианы жуткое платье.

Он издал леденящий душу вопль — условный сигнал и спрыгнул с ящика. В считанные секунды Кривой дом превратился в кромешный ад. Сент с легкостью вышиб боковую дверь. Краем глаза он увидел, как Сиднейские утки с криками вломились в комнату, размахивая пистолетами и ножами. Было оговорено, чтобы не было убитых, а разбитые головы или воровство Сента не волновали.

Он бросился к сцене. Человек, который стерег Джулиану, молотил двух Сиднейских уток. Неподалеку Сент увидел человека постарше и догадался, что это и был Джеймсон Уилкс. Тот приближался к Джулиане со зловещим выражением лица.

Сент усмехнулся и подскочил к Уилксу как раз в тот момент, когда он собирался схватить девушку. Глядя негодяю прямо в глаза, выражавшие немое удивление, Сент со всей силы двинул ему по зубам и с чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как тот, обмякнув, сполз на пол.

— Джулиана. — Сент тихонько дотронулся до ее руки.

Она явно не узнавала его. Он схватил ее за руку, но она вдруг начала сопротивляться. Сент тихо выругался про себя, зная, что во что бы то ни стало обязан вытащить ее отсюда. «Извини, Джул», — прошептал он, ударяя ее кулаком в челюсть и подхватывая на руки. Как только Сент выскользнул через выбитую дверь, он три раза присвистнул. В считанные минуты налетчики испарились из Кривого дома. Люди в масках непонимающе смотрели друг на друга. Многие были ограблены, некоторые истекали кровью. Все были ошеломлены и взбешены.

Сент снял плащ, завернул в него Джул — она была удивительно хрупкой и беззащитной — и побежал по переулку. Мысли его были в беспорядке. Он прибавил шагу: наверняка к нему в скором времени нагрянут пациенты с расшибленными головами. Нужно было торопиться.

Меньше чем через десять минут они были дома. Сент чуть не рассмеялся от радости, захлопнув за собой дверь. Уже через минуту он бережно укладывал Джул в свою постель. Быстро ощупав ее челюсть, Сент понял, что будет синяк. Она все еще была без сознания, и скорее всего от опиума. Как раз тогда, когда он укрыл ее одеялами, внизу послышался стук в дверь.

Сент закрыл дверь в спальню, уповая на то, что Джул не проснется, и, сорвав бороду и парик, спустился по лестнице вниз.

Его ожидали три джентльмена. Сент с трудом удержался, чтобы не рассмеяться им прямо в лицо, пока они плели что-то невразумительное, пытаясь объяснить, почему у них сломаны ребра, разбиты губы и челюсти. Последним из пациентов был Банкер Стивенсон, честный, очень богатый гражданин.

— Сент, недоразумение за карточным столом, — объяснил он, и Сент молчал и только сочувственно хмыкал. Банкер без умолку рассказывал про свой покер, так что Сент в конце концов почти поверил, что тот говорит правду.

Двое других были не из Сан-Франциско. Сент не очень-то церемонился с ними и лишь улыбнулся, когда пациент завопил оттого, что туго затянули ему повязку на сломанных ребрах.

Только через час Сент наконец вернулся в спальню. Он включил лампу и внимательно посмотрел на Джулиану. Ее великолепные волосы беспорядочно разметались по подушке.

— Ты изменилась, малышка, — нежно прошептал Сент, усаживаясь около нее. Он осторожно снял одеяла: надо было осмотреть ее, до того как она проснется, чтобы не смущать.

Сент глубоко вздохнул. Он редко видел в своих пациентках женщин, но на этот раз это было так. «Сент, остынь! Ты же врач, а не какой-нибудь кобель!»

Его не удивило, что на Джул ничего, кроме платья, не было. Сердце щемило, а кулаки его сжимались от злости, когда он представлял, что могло бы случиться с ней. Сент бегло осмотрел девушку — руки его дрожали. Рассердившись на себя и крепко выругавшись, он надел на Джул одну из своих ночных рубашек, ту, что сшила для него Джейн и которую он ни разу не надевал. Для худенькой Джул рубашка стала настоящим шатром. Сент похлопал ее по щекам:

— Пора просыпаться, Джул. Давай, просыпайся, не пугай меня.

Джулиана слышала резкий мужской голос, но ей не хотелось выходить из состояния блаженного забытья. Мужчина продолжал говорить, легонько хлопая ее по щекам.

— Не надо, — бормотала она, отодвигаясь от него.

— Джул, проснись!

Она медленно открыла глаза. К ней наклонился человек, произнося ее имя. Он называл ее Джул. Это показалось ей странным: Джеймсон Уилкс никогда не называл ее так, не знал ее другого имени.

Джулиана прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд на лице незнакомца. В голове была сплошная путаница.

«Он купил меня, это он заплатил за меня деньги», — вдруг осенило ее. Она попыталась подняться.

Но Сент взял ее за плечи и уложил обратно.

— Ну что ты, Джул, не бойся. Это же я, Майкл. Ты со мной, в безопасности. — Она не отвечала. — Джул, ты слышишь меня? Обещаю, теперь с тобой все будет в порядке.

— Майкл? — прошептала она, стараясь сосредоточиться на его словах.

Сент помнил, что только Джул звала его Майклом, а не Сентом.

— Да, Майкл. Тебя накачали наркотиками, малышка, но это скоро пройдет.

— Майкл, — повторила Джул.

Она вдруг поняла, кто это, и волна невероятного, неожиданного счастья поглотила ее. Она громко вздохнула с радостью и облегчением.

— Боже мой, это все-таки был сон, ночной кошмар!.. Это все… этого всего не было. Ты снова со мной, ты вернулся ко мне.

Сент закрыл глаза, не в силах ответить. Джул обняла его, положила голову на плечо. Она непрерывно повторяла:

— Ты вернулся ко мне. Бог услышал мои молитвы. Ты не знаешь… Ты так давно покинул меня, так давно.

— Нет, нет, — нежно говорил он, касаясь пальцами ее губ, — Джул, мы не на Мауи, мы в Сан-Франциско.

Но она прижималась к нему и лепетала:

— Я всегда, всегда любила тебя, и ты вернулся.

Сент ласково отстранил ее. Он посмотрел ей в глаза и понял, что она не осознает того, о чем говорит.

— Послушай, Джул. Мы находимся в Сан-Франциско. Я… ну, я забрал тебя с того ужасного аукциона. Теперь ты в моем доме, в безопасности.

— Майкл, ты спас меня? — Она снова прижалась к нему. Сент уткнулся в ее душистые вьющиеся волосы. — Ты действительно спас меня?

— Да, и теперь ты в безопасности.

Джул ощущала, как большие сильные руки гладили ее по спине, крепко прижимали к груди. Она ничего не боялась, а чувствовала себя счастливой и защищенной. Мысли ее путались, прошлое смешалось с настоящим, и единственное, что было доступно, — это любовь к этому человеку.

— Я люблю тебя, Майкл, — шептала она. — Ты спас меня.

Сент наконец взял себя в руки.

— Джул, это не любовь. Ну тихо, тихо! Выпей стакан воды.

Она не хотела воды. Хотела только Майкла. Теперь казалось, что она всегда хотела его. Он гладил ее по спине, успокаивал. Руки его заставляли ее переживать странные ощущения — приятные загадочные ощущения, которые ей не хотелось терять. Джул подняла ладонь и дотронулась до его лица.

— Майкл, — прошептала она и поцеловала его. Сент остолбенел. Его пугало происходящее, хотя он и знал, что всему причиной был опиум, которым ее опоил Уилкс. Нужно было как-то успокоить Джул. Прикосновения ее нежных губ пробудили в Сенте нестерпимое желание.

— Не надо, Джул, — начал он.

Она прижалась к нему нежной, мягкой грудью.

— Майкл, я всегда любила тебя, а теперь ты меня спас. Я принадлежу тебе. Майкл, я прошу тебя.

«Ради Бога, о чем просишь?» — силился понять он.

— Послушай, Джул. Тебя опоили, любимая. Ты ведешь себя так из-за опиума. Нам нужно…

Ее нежные губы снова слились с его губами, и он услышал свой собственный стон. Он не понял, как это случилось, но он уже лежал на постели с Джул.

— Черт! — громко выругался он, пытаясь отстранить ее, но Джул прижималась к нему всем телом, как будто хотела слиться с ним. Он должен был что-то сделать! Что же этот недоносок Уилкс подсыпал в опиум?

Сент прерывисто дышал, лихорадочно ища выход из положения, он понимал, что девушка была не в себе. Если бы ее спас кто-то другой, она не вела бы себя так. Но он был ее Майклом, которого она знала пять лет назад. Ясно, что в ее голове все перепуталось.

— Джул, — отчаянно проговорил он, так и не придумав, что предпринять.

Она тихо стонала.

— Ты ведь никогда не покинешь меня, Майкл? Обещай, что мы больше не расстанемся.

— Обещаю, — ответил он.

Джул становилась все более настойчивой, не в силах совладать со своей страстью. Ему нужно было оставить ее, но он не мог — желание стало, превыше разума.

— Джул, я помогу тебе. — Голос его настолько дрожал, что он сам едва узнавал его.

Она целовала его, прильнув всем телом. Сент скользнул рукой под ее ночную рубашку, почувствовал под ладонью теплое гладкое тело. Он опустил руку ниже к заветному холмику и слегка сжал его пальцами. Постанывая, она неистово прижималась к нему.

— Любимая, я помогу тебе, — повторял он, целуя ее восхитительные губы.

Сент закрыл глаза от наслаждения. Она была горячей, влажной и неистовой. Через секунду тело ее забилось в судорогах, он почувствовал, как напряглись ее бедра, и услышал дикие крики. Сент взглянул Джул в глаза и увидел в них сначала смятение, а потом облегчение. Она успокоилась и затихла.

Сент нехотя убрал руку.

— Все в порядке, — пробормотал он, — теперь все в порядке.

И это было правдой, по крайней мере для Джул. Она заснула в его объятиях. Дыхание ее было ровным и тихим. Она прошептала еще раз: «Я люблю тебя», — и забылась.

Сент долгое время не двигался, стараясь успокоиться, снять возбуждение. «Боже мой, — думал он, — я никак не ожидал этого». «Я тебя люблю…»

Сент повторял вновь и вновь, что этого не было, не могло быть, ведь она перепутала прошлое с настоящим. Увлечение юной девушки смешалось с женскими потребностями, а наркотик отнял, у нее ощущение реальности. Но эта страсть… Он знал, что она в первый раз испытала наслаждение.

Сент до сих пор чувствовал мягкие контуры ее тела, вдыхал резкий, едкий запах духов, которыми заставлял ее пользоваться Уилкс. Усталость взяла верх над его необузданным желанием. Перед тем как заснуть, Сент успел подумать, что перед ним стоит серьезная проблема: он теперь несет ответственность за Джулиану Дюпре. Что же ему делать с ней?

Размышляя об этом, Сент вновь услышал ее тихие стоны, а от воспоминания о влажной женской плоти стало покалывать в пальцах. Вспомнит ли Джул утром о том, что говорила, о том, что произошло между ними?

Для его спокойствия будет лучше, если не вспомнит.

Глава 6

Джулиана что-то тихо пробормотала во сне, когда Сент отодвинулся от нее.

— Подожди минутку, Джул, — прошептал он. — Я сейчас.

Он быстро снял ботинки и не смог удержаться — повернулся и долго смотрел на нее. Ему хотелось бы увидеть юную девочку, которую знал пять лет назад, но это было невозможно. Он вновь подумал о том, что от его прикосновений Джул познала ранее неизведанные чувства. Сент был в восторге от того, что именно с ним она впервые познала страсть. Он все еще видел ее затуманенные глаза, ощущая, как ее тело вздрагивало от наслаждения. Закрыв глаза, Сент попытался избавиться от этих образов, но вновь и вновь видел ее в своих объятиях. Страсть захватила и его… «Ладно, перестань думать об этом, идиот!»

Под нелепой ночной рубашкой Сент угадывал длинные тонкие очертания ее тела. Если бы только он вчера увидел ее впервые, освободил от Уилкса какую-нибудь незнакомку, а не Джул! Но эта девушка жила в его прошлом — теплая, любящая, живая, делавшая воспоминания о Лахаине незабываемыми. Сент лег на спину, уложив ее голову себе на грудь.

«Нет, я не виноват, — убеждал он себя, уставившись в темный потолок спальни. — Я сделал лишь то, что должен был сделать, как врач. Конечно, довольно необычное лечение. — Сент. усмехнулся. — Но почему тогда это „лечение“ так возбудило меня?»

Плотские желания, должно быть, делают человека глупцом; они пересиливают его разум и усложняют массу вещей. Сент прижал Джул к себе и, перед тем как снова забыться, подумал, что надо бы смыть с нее эти ужасные духи.

* * *

Ему приснился день, который казался уже давно забытым. Это случилось около шести лет назад. Его юная подруга шла рядом, и Сент непроизвольно учащал шаги, чтобы идти с ней в ногу. Он еще не заметил, что Джул ведет себя как-то необычно.

— У райской птички яркая окраска, — заметила она, останавливаясь, чтобы понюхать цветок. — Такие резкие контуры, великолепные цвета! Но все равно она не такая изящная, как этот гибискус.

Уже в пятый раз она остановилась, чтобы повосхищаться цветами. За три месяца, что он был знаком с Джулианой, Сент уже прослушал множество лекции по флоре Мауи. Ему было жарко, он устал, хотел поскорее плюхнуться в воду и поэтому прервал ее:

— Довольно восторгаться этим изящным гибискусом. Давай поплаваем, и ты покажешь мне нитрит.

Опустив голову, Джул тихо сказала:

— Я не могу. Сент удивился.

— Ведь ты так любила море! — сказал он, похлопывая ее по плечу.

Джул подняла голову, и его поразило странное выражение ее глаз.

— Джул, — с участием произнес Сент, — в чем дело? Ты как-то странно ведешь себя сегодня, я не могу уговорить тебя поплавать, тебя интересуют только цветы. Что с тобой?

Сент еще больше удивился, увидев румянец на ее щеках. Он терпеливо ждал, наблюдая, как она теребит ситцевую юбку.

Не дождавшись ответа, он сказал:

— Если ты не хочешь говорить, не говори, но отпусти меня купаться. Ну, что скажешь? Может, передумаешь? А я позабочусь о том, чтобы ты не была слишком долго на солнце. Где твой саронг?

Вдруг она выпалила:

— Да не могу я!

Сент в недоумении смотрел на ее напряженное личико, обрамленное буйными рыжими кудрями. Джул словно хотелось провалиться сквозь землю. Он нахмурился, сдерживая свое нетерпение. И вдруг егословно громом поразило. Он чуть не засмеялся. Взяв ее ручонку в свою большую ладонь, Сент нежно сказал:

— Иди сюда, давай присядем на минутку. Отсюда замечательный вид, правда?

Ее рука дрожала, она попыталась вырваться, но он не обращал на это внимания. Он понял, что у нее были месячные. Наверное, ему стоило бы оставить ее на берегу, а самому пойти купаться. Но Сент не мог ее бросить — ей было явно нехорошо. Как только они уселись на камень, он сказал, как само собой разумеющееся:

— Джул, я не просто твой друг, я еще и доктор. Скажи, что с тобой.

Она не смотрела в его сторону.

— Я умираю, — сказала она тонким, слабым голосом.

Прищурившись, Сент посмотрел на ее профиль.

— Что это, черт возьми, значит?! — Он вдруг понял, что с ней это произошло в первый раз. Да, ей как раз тринадцать лет, и она… Сент почувствовал себя полным идиотом. — Джул, ты не умираешь, — сказал он. — У тебя кровотечение, и это в первый раз?

Она испуганно посмотрела на него и прошептала:

— Да.

В этот момент Сенту захотелось посмотреть в глаза ее бледной мамаши-ханжи и как следует встряхнуть ее. Спокойно, доходчиво он начал объяснять девочке процесс становления женщины.

— Теперь ты все знаешь, Джул, — закончил он. — Клянусь, тебе не о чем беспокоиться. С тобой все в полном порядке. Все это естественно.

— Хочешь сказать, что теперь всегда так будет? Сент прикусил губу, услышав потрясение в ее голосе.

— Ну не всегда, но еще достаточно много лет.

— Но я хочу плавать! — захныкала она, как обиженный ребенок.

Сент засмеялся и потрепал ее волосы.

— Тебе придется потерпеть еще каких-нибудь пару дней. Живот не болит?

— Болит, но мне на это плевать. Мне не нравится все это, это несправедливо!

Сент никогда не думал об этом с такой точки зрения.

— Наверное, несправедливо, — сказал он задумчиво. — А тебе никогда не казалось несправедливым то, что я не могу рожать детей?

Накануне Сент наблюдал за тем, как Джулиана возилась с младенцем одной из местных женщин, и умилялся ее материнским инстинктам. Его слова не убедили ее.

— Все равно несправедливо, — упрямо повторила она. — Ты зато можешь быть отцом, а это почти то же самое. И тебе всегда можно плавать, круглый год.

Да, это был веский аргумент. Слава Богу, эта девочка знала хотя бы, откуда берутся дети, по крайней мере имела общее представление. Можно было бы сказать ей, что плавать можно. Но Сент угадывал, что услышит в ответ.

* * *

Он неожиданно проснулся. Гибкое женское тело прижалось к нему, колено вдавливалось в его живот. Сент отогнал сон. Уже светало, тусклый утренний свет просачивался сквозь окно спальни. Он поднял руку и осторожно убрал с лица волосы Джулианы. Она уже не была ребенком, ненавидевшим то, что делает с ней природа пять дней в месяц. Почему ему приснилось это? Наверное, это возбуждало его даже тогда, когда он считал себя ее другом и разговаривал с ней, как с юной девочкой.

Бедро Джул касалось Сента, и он опять почувствовал возбуждение. Ему нужно отвлечься от нее, привести мысли в порядок. Интересно, помнила ли сама Джул тот день шесть лет назад, свое смущение и негодование по поводу несправедливости природы?

Джул не просыпалась, иногда бормоча что-то во сне.

«Может быть, — думал он, принимая душ и бреясь, — этот сон — указание для него?» Да, так оно и есть. Если она вспомнит о том, что с ней случилось в эту ночь, он растолкует ей все так же, как тогда рассказал о первом цикле. Он по-прежнему оставался ее другом и врачом.

Пришла Лидия Малленс, его экономка, а Джул все не просыпалась. За чашечкой кофе Сент поведал Лидии о своей гостье. Он рассказал обо всем, кроме того, что случилось, после того как Джул очутилась в его доме. О том, что они были знакомы еще в Лахаине, Сент умалчивать не стал.

Лидию потряс рассказ хозяина.

— Жестокие, — сказала она наконец, покачав седой головой. — Я слышала, конечно, о Кривом доме. Ты очень хорошо поступил, Сент, очень хорошо. — Нахмурившись, она посмотрела в потолок. — Бедная девочка. И что же ты собираешься делать, Сент?

Он допил остатки кофе и встал со стула.

— Хороший вопрос. Прежде всего разбужу ее. Одному Богу известно, сколько опиума ей всыпал этот недоносок.

— Я приготовлю для нее плотный завтрак, — сказала Лидия. — Хорошая еда прочистит ее организм.

Кивнув, Сент вышел из кухни. Лидия проводила его задумчивым взглядом. Ей очень нравился Сент. Даже более того, он был ей как сын, которым она гордилась. Она вспомнила своего собственного сына, умершего три года назад. Рори хотел слишком много золота и умер от дизентерии в жалком шахтерском лагере близ Невады. Она приехала в Сан-Франциско практически без гроша, два месяца проработала в доме Стивенсонов, но в конце концов ушла из-за дочери хозяев, Пенелопы. Лидия не переставала благодарить Бога, что простудилась тогда и встретила Сента. А теперь в его спальне была молодая девушка, свалившаяся в его жизнь из прошлого.

Лидия задумчиво отошла от стола и начала укладывать куски бекона на сковородку. Сенту нужна была жена, но вначале Лидия должна познакомиться с этой Джулианой Дюпре.

* * *

Джул почувствовала, как кто-то дотронулся до ее плеча, и услышала мужской голос. Она застыла в ужасе. Голова уже была не такой тяжелой, и Джул смогла открыть глаза. Над ней склонился Майкл. Он изучающе и озабоченно смотрел на нее.

«Это Майкл», — вяло подумала Джулиана, чувствуя себя ужасно разбитой. Он был здесь, рядом. Это ее не удивляло.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, и так зная ответ.

— Я помню, — ответила она, пытаясь соединить свои перепутанные воспоминания.

Сент напрягся, боясь задать ей вопрос.

— Джеймсон Уилкс мертв? Ты убил его? Его успокоил ее злой, агрессивный тон.

— Нет, но довольно сильно двинул в челюсть. Не думаю, чтобы он очень хорошо себя чувствовал.

— Да, — повторила Джул, — я помню. Он насильно влил в меня вино с наркотиками, когда я отказалась пить. — Она замолчала, нахмурившись. — Я вспомнила теперь, как ты ударил меня. У меня болит челюсть.

— Прости, Джул, но другого выхода не было. Мне нужно было как можно быстрее вытащить тебя оттуда. По-моему, ты приняла меня за одного из тех недонос… отвратительных людей, ты даже дралась со мной.

— Ничего. Я надеюсь, что Уилкса ты ударил гораздо сильнее. — Прикрыв рот рукой, Джул зевнула и только тогда обратила внимание на свои длиннющие рукава. Она в недоумении уставилась на Сента.

Он и бровью не повел.

— Джул, я — врач. Мне нужно было осмотреть тебя и убедиться, что с тобой все нормально. Это одна из моих ночных рубашек, точнее — единственная. Пока я не куплю что-нибудь поизящнее, носи на здоровье.

Мягкий, ровный тон успокоил бы Джул, если бы не две недели, которые она провела на борту «Морского покрова». Там ей пришлось сполна наглядеться на то, что делают с женщинами мужчины. Значит, Сент снял с нее это ужасное платье… видел ее обнаженной. Джул замечала косые взгляды Уилкса, когда была без одежды. А Майкл смотрел так же? Это было слишком. Слезы заблестели в ее глазах и покатились по щекам.

— Ну что ты, милочка! Так не приветствуют добрых друзей после пяти лет разлуки.

Сенту хотелось обнять и приласкать ее, но он сдержал свой порыв.

— Ладно, Джул, встряхнись. Еще не конец света. Ничего страшного не случилось, здесь ты в полной безопасности. С такими слезами и потоп устроить недолго, — беззаботно говорил Сент. «Господи, надеюсь, действительно ничего страшного не случилось!»

Джул всхлипнула, стараясь проглотить слезы, и вытерла глаза.

— Ты прав, — сказала она. — Ты ведь совсем не такой, как Уилкс.

— Конечно, не такой, — согласился Сент.

— Не понимаю только, как тебе удалось спасти меня. — Мысли ее где-то блуждали, даже когда она разговаривала. Что-то мучило ее, но что именно, она не могла вспомнить.

— Один из Сиднейских уток рассказал мне, что Уилкс привез дочь миссионера из Лахаины. Как только я услышал ее описание, мне стало ясно, что это ты. Оставалось только разработать план, вот и все.

Сент заметил, что она отводит взгляд, глядя куда-то за его плечо. Он терпеливо ждал, понимая, что, если события вчерашнего вечера всплывут в ее памяти, придется многое объяснять.

Вдруг Джул заговорила, глядя прямо ему в глаза:

— Майкл, ты ни капельки не изменился. Ты такой же большой, крепкий и красивый, а около глаз у тебя все те же морщинки.

— Джул, я уже пожилой мужчина.

— Ну да! На десять лет старше, вот и все. Помню, то же самое ты говорил, когда я просила тебя жениться на мне. Мне было тогда четырнадцать. — Она покраснела: детские наивные слова из прошлого. Что-то не давало ей покоя, но Джул никак не могла сосредоточиться, понять, в чем дело. Она медленно поднесла руку к его лицу.

— Ты такой же, как и раньше, — сказала она, и вдруг голос ее изменился:

— Я мечтала о том, чтобы ты вернулся ко мне в Лахаину и мы снова были вместе.

— Видишь, ты мечтала, и я вернулся.

— Да. У тебя необыкновенно красивые глаза. Карие глаза намного красивее моих зеленых, как водоросли.

Сент засмеялся:

— Совсем не как водоросли. А ты помнишь, почему тебя стали звать Джул, а не Джулианой?

Она улыбнулась, и на щеках появились ямочки.

— Я-то помню, а вот ты, Майкл, забыл. Меня так стали называть не за цвет глаз, а за цвет волос.

Сент вспомнил, как молоденькая девушка жаловалась ему, что ненавидит свое имя Джулиана. Он посмотрел тогда на ее великолепные кудри и сказал: «Почему бы не звать тебя Джул? Очень похоже на „драгоценность“, а твои волосы — действительно драгоценность. Идет?»

— Твои глаза — не меньшая драгоценность, чем волосы. Уж если на то пошло, то у них цвет не водорослей, а зеленого нефрита, — улыбнулся Сент.

— Я от твоих сравнений скоро действительно почувствую себя драгоценным камнем. Рубины, нефриты!.. — Она на минуту замолчала. — Хотя «нефрит» мне нравится. Звучит очень экзотично.

Сент услышал, что Лидия зовет его. Он нахмурился: разговор их был ни о чем, но по крайней мере Джул спокойно реагировала на него.

— Это моя экономка Лидия. Я рассказал ей о тебе, и она приготовила завтрак. Хочешь есть?

— Очень хочу, впервые за долгое время. — В ее глазах промелькнула боль.

— С твоего позволения я позову Лидию. Она наверняка понравится тебе.

Лидия действительно понравилась Джул, хотя ее кудахтанье быстро ее утомило, и Сент отослал экономку.

Через несколько минут Джул с невообразимой быстротой поглощала яичницу. Глаза ее заблестели, она оживилась.

Сент залюбовался ею — она была божественно хороша; ей было уже далеко не четырнадцать, и она лежала в его постели.

Лидия вернулась, чтобы забрать подносы.

— Умница, ты меня уважила. Доверься Секту, юная леди. — Она пристально взглянула на Джул.

— Какое странное имя! — вырвалось у Джул.

— Никто, кроме тебя, не называет меня Майклом. — Он протянул руку, чтобы дотронуться до ее челюсти.

Джул как ошпаренная отскочила от него; глаза ее были полны ужаса.

— Извини, Джул. — Он быстро убрал руку. — Я хотел только пощупать твою челюсть, а то ведь я действительно сильно ударил тебя.

«Держи себя в руках! Это же не Джеймсон Уилкс!»

— Я глупая, — пробормотала она, пытаясь успокоиться.

— Да нет же, ты очень смелая, и я тобой горжусь.

— Я рада, что ты не изменился, — робко произнесла она. — Я не буду больше, так что можешь осмотреть мою челюсть.

Наклонившись, Джул позволила ему проверить больное место и разглядывала его лицо, пока нежные пальцы скользили по ее скуле. Она бесконечно доверяла Сенту.

Сент опять почувствовал желание, касаясь Джул — смущенной, нерешительной, ранимой. Он поклялся защищать ее. Он не мог оторвать взгляда от изящной щеки, нежной шеи девушки. Она была удивительно грациозной, хрупкой. Сент поспешно убрал руку, испугавшись себя самого. Опять…

Улыбка Джул, казалось, ослепила его.

— Ты стала красавицей, Джул, — выдохнул он. Она недоверчиво засмеялась:

— Я? Красавица? Знаешь, а ведь Джон Бличер хотел жениться на мне, — прибавила она с озорной усмешкой.

— Бличер, сын плантатора? Тот прыщавый малый?

— Тот самый, только теперь он уже не прыщавый. А к тому же я не собиралась за него, так что не знаю, имеет ли это значение.

— А почему ты не хотела выйти за него замуж? Джул нахмурилась.

— Канола спрашивала меня о том же… — Она осеклась — воспоминания захватили ее. Канола была мертва. Джул отвернулась, чувствуя, как комок подступает к горлу.

— Что случилось, Джул?

— Канола умерла. Люди Уилкса… надругались над ней, я это точно знаю. Я видела, как они держали ее, а она сопротивлялась. Она погибла.

На минуту Сент прикрыл глаза от невыносимой боли. Бедная Джул! Неужели на ее глазах изнасиловали и убили ее подругу? Он хотел спросить, как Уилксу удалось похитить ее, но тут в дверь постучали. Опять пациент, вот проклятие!

— Джул… — начал он.

Она поняла, что пришел больной. «Хватит вести себя как беспомощный ребенок», — решила Джул и выдавила из себя улыбку.

— Не волнуйся, я побуду одна.

— Я вернусь, как только осмотрю пациента. — Он встал. — Тебе надо отдыхать. Нам нужно очистить твой организм от опиума.

— Майкл, можно я приму ванну?

— Я пришлю Лидию, — сказал он, выходя из спальни.

Ярость нахлынула на Сента, когда он увидел Банкера Стивенсона в своем кабинете. Он не был абсолютно уверен в том, что Стивенсон не был тогда в Кривом доме.

— Одну минутку, Банкер. — Он позвал Лидию в холл:

— Никто не должен знать, что она здесь, Лидия. Помоги ей, пожалуйста, помыться. А я придумаю, как нам поступить.

Лидия пристально посмотрела на хозяина:

— Банкер был в числе тех людей, да?

— Я не уверен и думаю, было бы неразумным задавать ему такие вопросы, — отрезал Сент.

— Ладно, я пойду к деточке.

«Деточка», — повторил Сент, направляясь кабинету.

Глава 7

— Это жасмин, — сказала Лидия, наливая в ванну с водой ароматную жидкость.

— Что бы ни было, это все равно лучше, чем то, чем я теперь пахну. — «Мужчинам нравятся эти духи, дорогая моя. Только не переборщи, а то они слишком сильные». Как только он отвернулся, Джул вылила почти весь флакон себе на плечи, грудь и подол. Она ожидала, что Уилкс ударит ее, но он лишь спустил ее одежду до талии и смыл едкий запах с ее тела.

Лидия не могла не согласиться со словами малышки. Она боялась спросить, изнасиловали ли Джул. Она помогла ей снять ночную рубашку Сента и влезть в фаянсовую ванну.

— Тебе не мешало бы поправиться, — сказала Лидия.

Джул вздрогнула, вспомнив о том, как Уилкс пытался впихнуть в нее еду.

— Да, не помешало бы, — сказала она сдержанно. Ей не приходило в голову прикрыться чем-нибудь.

Да, Уилкс сильно изменил ее. Теперь Джул совершенно не смущало то, что Лидия помогала ей и видела совсем обнаженной.

— Тебе будет нужна какая-то одежда, — сказала Лидия, помогая намыливать длинные спутанные волосы Джул.

— Майкл обещал достать.

— Майкл?! — удивилась Лидия.

Джул улыбнулась. Значит, он по-прежнему никому не говорит своего настоящего имени — Улисс Майкл.

— Майкл — его настоящее имя, по крайней мере его часть. — Когда однажды Сент назвал свое имя, Джул рассмеялась, сказав, что ей больше нравится Улисс. «Майкл, — думала она теперь, — доброе, спокойное и мудрое имя». — Его все называют Сентом? — спросила Джул.

Лидия улыбнулась:

— Голову даю на отсечение, что теперь смогу шантажировать его. Все хотят знать его настоящее имя, а он ни в какую не говорит. И откуда у него это прозвище Сент, также никто не знает.

— Я знаю, — сказала Джул. Она почувствовала, что ведет себя абсолютно естественно. «Сижу в ванне Майкла в Сан-Франциско, как будто ничего и не произошло», — с удивлением подумала она.

— Ну, если ты решишь открыть мне этот секрет, я разбогатею на торговле им… А теперь, дорогая, дайка, я промою твои волосы.

Снова улегшись в постель, Джул спросила:

— Майкл рассказал тебе обо мне?

Лидия почувствовала стыдливость в ее голосе и взяла ее за руку.

— Да, он все рассказал. Надеюсь, ты не возражаешь? Я никому не проболтаюсь. Тебе незачем беспокоиться, дорогая, Сент позаботится о тебе. Он очень ответственный и мудрый.

— Знаю, — сказала Джул, закрывая глаза. Она и не беспокоилась. «Моя семья считает меня мертвой», — думала она. Дети Канолы остались без матери, а их отец без жены. Уилкс же заплатил за все лишь разбитой челюстью. Ненависть переполняла ее.

Джул, поглощенная своими мыслями, даже не услышала, как ушла Лидия.

Она уснула, и ей приснился сон. Уилкс смеялся, наблюдая, как она пьет вино. Она начала ощущать какую-то странную тяжесть и вялость, а потом увидела, как он наклоняется над ней и целует грудь.

— Нет!

Джул вскочила, услышав собственный вопль.

— Джул!

— Нет! — закричала она опять и, увидев рядом с собой мужчину, отскочила на другой конец кровати.

Сент застыл. Он был за дверью, когда услышал ее крики. Глубоко вздохнув, он постарался успокоить ее:

— Джул, это только сон. Ты со мной — Майклом. Узнаешь меня?

Она молча смотрела на стену. Наконец сознание ее прояснилось, и она прошептала:

— Он заставил меня выпить вина, прикасался ко мне, целовал и… ласкал. — Ненависть к Уилксу, к себе и к своему стыду душила ее. «Его рот был таким холодным, сухим и чужим».

Сент видел, что Джул до сих пор прижимает руки к груди. Как он хотел убить Уилкса. Он представлял ее, раздетую, испуганную, одурманенную наркотиками, и Уилкса, прикасающегося к ней. Сент был так потрясен, что на мгновение лишился дара речи, но взял себя в руки. Джул не должна была видеть его ярость, наоборот, ей нужна была поддержка.

— Джул, все хорошо, взгляни на меня.

Она медленно повернулась и посмотрела в его карие глаза. В них светилось сострадание, и это заставляло ее еще больше ненавидеть себя. Он был добр к ней из жалости, и, возможно, она вызывала в нем отвращение. Слава Богу, Сент не знал всего.

— Со мной уже все в порядке, — проговорила она напряженно.

Сент натужно улыбнулся:

— Выглядишь ты превосходно. Тебе очень идут мокрые волосы — ты становишься похожей на русалочку, которую я так хорошо знаю. А ты помнишь, как мы сушили твои волосы, чтобы отец ничего не заподозрил и не устроил скандал?

На Джул эти слова подействовали именно так, как ожидал Сент.

— Помню, — оживилась она. — Мне всегда удавалось обхитрить отца, но один раз не вышло. Дело было не в волосах, а в загаре. Мне запретили купаться, когда мне исполнилось шестнадцать. Я, конечно, не обращала внимания на эти запреты. Да и мой брат Томас помогал мне незаметно убегать к воде.

Сент вспомнил, что ему всегда приходилось вытаскивать Джул из воды, чтобы она не стала похожа на жареного омара.

— А кстати, как Томас? Мне он всегда нравился.

— У него все в порядке, — ответила Джул. «И наверняка он единственный в моей семье, кто скорбит о моей смерти». — Он уже взрослый, Майкл.

— Да, время летит.

Вдруг Джул засмеялась, и ее радостный смех согрел душу Сента и немного успокоил его.

— Я вспомнила, в чем ты купался, — сказала она. Сент тоже помнил. «Надо было соображать», — думал он. Одно дело — когда маленький ребенок видит тебя полураздетым, и совсем другое — юная впечатлительная девочка. Как-то раз его поразило, каким необычным взглядом она смотрела на него, когда он выходил из волн.

— Ты выглядел, как Адонис, — продолжала она. — А у тебя сохранились те старые трусы?

— Джул, ты меня смущаешь. — А тогда ему казалось совершенно естественным плавать с ней в тех ветхих трусах.

— Да ладно тебе! Ты красивый! Сент покраснел. Он совсем не хотел, чтобы Джул запомнила того полураздетого мужчину.

— Хватит, — сказал он, стараясь выглядеть спокойным и беззаботным. — После обеда, малышка, я пойду покупать тебе одежду. К сожалению, тебя с собой взять не могу.

— Из-за Уилкса, — вяло отозвалась Джул.

— Да. Мы не можем рисковать, пока не узнаем, что он намерен делать.

— А он не знает, что это ты похитил меня? Сент усмехнулся:

— Видела бы ты мой наряд! Я был похож на огромного бурого медведя, самое отвратительное создание, какое только можно себе вообразить.

За ленчем они в основном говорили о прошлом. Сент чувствовал, что ей нужно рассказать обо всем, случившемся с ней, но не хотел подгонять ее. И черт возьми, ему нужно было придумать, что дальше делать с Джулианой. На самом деле он знал: везти ее домой. Но пока ему не хотелось думать об этом. Сент хотел находиться в ее обществе как можно дольше и убедиться в том, что она совершенно поправилась — избавилась от страхов и ночных кошмаров.

В магазин за одеждой он послал Лидию, потому что ему самому пришлось идти к Делани Сэкстону. По словам Дела, его дочка была при смерти.

Сент с радостью сообщил Чонси Сэкстон, что у девочки были всего лишь колики.

— Таковы современные матери, — говорил он смеясь, — и современные отцы. Могу поспорить, что, когда у Александры начнут резаться зубки, я почти все время буду проводить у ее кроватки, заверяя вас, что она не умирает.

— Сент, я мечтаю, когда у тебя появятся свои дети! — отвечала Чонси. — Вот тогда мы посмотрим, каким спокойным отцом ты будешь!

Сент невольно представил себе зеленоглазого малыша с ярко-рыжими волосами и мечтательно прищурился.

— Что с тобой, Сент? — спросил Дел. — Тебе тоже нездоровится?

— Я просто старый дурак, — сказал Сент. — А теперь, если беспокойные родители отпустят меня, я пойду.

— Выпей со мной виски в библиотеке.

— А меня вы не приглашаете? — спросила Чонси.

— Любимая, не сегодня. Мне необходимо успокоить мои слабые мужские нервы. Пойдем, Сент. — За виски Дел задумчиво заметил:

— Сегодня утром я слышал престранную историю.

— Какую же?

— Похоже, вчера вечером в Кривом доме кто-то спас очень симпатичную девушку.

— Кому-то повезло, — сказал спокойно Сент.

— Да. Только этот счастливец теперь оказался в очень незавидном положении.

— Это почему еще?

— Года два назад я столкнулся с Джеймсоном Уилксом, — продолжал Дел. — Мягко говоря, он негодяй. По моим сведениям, настоящее животное. Остается только надеяться, что тот, кто спас девушку, может доверять людям, которые помогали ему. Если хоть один из них проболтается, у спасителя будут серьезные неприятности.

— А что, кто-то уже проболтался? — спросил Сент, пристально глядя на своего друга.

— Нет, — сказал Дел. — Я узнал о происшедшем от Мэгги. Кто-то из членов клуба из Кривого дома был с одной из ее девочек прошлой ночью. Он все и рассказал ей, а та рассказала Мэгги. Девочку зовут Лизетта.

— А Мэгги рассказала тебе. Значит, теперь знают Мэгги, Лизетта и ты.

— Точно. Можешь быть уверен, что Лизетта и Мэгги не проболтаются.

— Это меня успокаивает, — ответил Сент.

— Если тебе понадобится помощь, я к твоим услугам.

Взгляды их встретились.

— Спасибо, — сказал Сент. — А теперь мне пора. — Он повернулся к двери. — Могу я спросить, как Лизетта и Мэгги поняли, что это был я?

— По габаритам.

— Понятно.

— Ну и не только это. Мэгги догадалась потому, что она знает, как ты относишься к насильственной проституции.

— Будем надеяться, что никто другой не догадается.

* * *

Сент знал, что выбора у него не было. Ради ее же безопасности он должен был как можно скорее доставить Джул на Мауи.

Он сказал ей об этом вечером за ужином. На Джул было скромное серое платье, которое купила Лидия, а ее великолепные волосы были зачесаны назад и завязаны черной лентой. Она выглядела свежей и очаровательной и совсем не походила на ту четырнадцатилетнюю девочку, которую он знал когда-то.

Сент вспоминал, как она трепетала от удовольствия в его объятиях. Он вновь почувствовал ее мягкую, влажную плоть. «Надо остановиться!» — приказал он себе. Интересно, будет ли она чувствовать такое же наслаждение в объятиях своего будущего мужа — Сент не хотел бы знать, как его зовут и какой он.

— Не хочу возвращаться домой, — спокойно сказала Джул после минутного молчания.

Она положила вилку на стол. Лидия уже ушла, так что в доме они были вдвоем.

— Я хочу остаться здесь, с тобой. Эти слова ошеломили Сента.

— Джул, твои родители, должно быть, очень тоскуют о тебе…

— Мои родители считают, что я утонула.

— Ну тогда их горю скоро придет конец. Это твой дом, твоя жизнь, это…

— Я не люблю своих родителей, — упрямо сказала она. — Ты ведь наверняка помнишь моего отца.

Он теперь еще хуже. Мама увядает, как люмерия (Тропическое дерево с большими яркими цветами), а сестра Сара — самодовольная дура и с каждым днем становится все более и более невыносимой.

— А Томас?

— Брат — моя единственная отрада. Но скоро он уедет: он мужчина и поэтому свободен. Томас тоже не выносит отца.

— Джул, ты еще молодая. Нет, не перебивай, пожалуйста, выслушай. Ты попала сюда при ужасных обстоятельствах. Уилкс разыскивает тебя, здесь ты подвергаешься опасности. К тому же дома есть Джон Бличер, и он больше не прыщавый. Джул, ты выйдешь замуж, у тебя будут дети и в конце концов забудешь обо всем этом.

— По-моему, ты говорил, что я еще молодая, — сказала она, глядя на него в упор.

Он кивнул: действительно говорил.

— Я не хочу замуж за Джона Бличера, я уже говорила тебе. — Она вздрогнула. — Я вообще ни за кого не хочу замуж.

Джул говорила не правду: она хотела замуж за Майкла. Хотела еще с двенадцати лет… или, может быть, с тринадцати. Конечно, он не был влюблен в нее. Он все еще думал о ней как о маленькой глупенькой девочке. Да, он спас ее, но теперь хотел как можно быстрее отделаться и вновь жить своей привычной жизнью. Джул смотрела на него из-под ресниц, и ей становилось теплее. Лицо его не было классически красивым, как у сказочных принцев, но оно было мужественным, волевым, исполненным заботы, решимости и доброты. Но его глаза, в которых можно было утонуть, и рот были прекрасны. Джул понимала, что, возможно, она наивная дурочка, но ей казалось, что именно таким должен быть мужчина. Он спас ее, и она хотела его, только его.

— Я не хочу возвращаться, — повторила она. Но Сент все еще думал о ее словах, что она ни за кого не выйдет замуж, и видел, как непроизвольно дернулась она при этом заявлении.

— Джул, — нежно сказал он, наклоняясь и беря ее тонкую руку в свою. — Ты выйдешь замуж. То, что произошло с тобой, не должно заставлять тебя колебаться по поводу… твоего брака. Человек, который тебя полюбит и будет заботиться о тебе, поможет все забыть. Он все поймет.

Джул почувствовала стыд и унижение.

— Ты понятия не имеешь о том, что произошло со мной!

Сент отпустил ее руку и опять сел в кресло.

— Так расскажи мне, я пойму, — попросил он, сложив руки на своей могучей груди.

«Он возненавидит и будет презирать меня, если я расскажу. Он станет относиться ко мне как к падшей женщине».

Сент словно читал ее мысли и действительно угадал их по скрытому страданию в ее взгляде, лишенном былой беззаботности.

— Джул, расскажи, не бойся. Я всегда восхищался тобой, и ты никогда не была мне безразлична. И ничто не изменит моего к тебе отношения. Ты глупышка, если боишься этого.

У нее пересохло в горле. Джул хотела кричать, плакать, но она молча смотрела на него, как смотрит растерявшийся ребенок. Сент не мог совладать со своими чувствами. Он мгновенно подскочил к ней и стиснул в своих объятиях. Он гладил ее густые шелковистые волосы, вкушал свежесть и сладкий аромат ее тела.

— Это все не важно, — шептал он, прижимая Джул к себе, — не думай больше об этом, прошу тебя. Джул, поверь, ты ни в чем не виновата.

И вдруг словно сквозь пелену Джул увидела, как он точно так же держит ее, гладит и нежно говорит что-то. Она ощущала его сильные руки на своем теле. Пелена сгустилась, и все исчезло. Джул прислонилась щекой к его плечу.

«Я люблю тебя, Майкл. Я всегда тебя любила» — эти слова неожиданно всплыли в ее памяти; она говорила ему их. Но когда? Она подняла глаза и прошептала:

— Я ничего не понимаю.

— Чего? Чего ты не понимаешь?

— Я только что видела, как ты обнимаешь меня точно так же, как сейчас, только как будто не наяву. И ты… прикасался ко мне и нежно разговаривал со мной.

Сент похолодел, и Джул почувствовала это. На мгновение она совершенно отчетливо увидела себя, стонущую, извивающуюся от диких и странных ощущений и… И Майкл был рядом.

— Послушай, Джул. — Он слегка встряхнул ее, не в силах вынести ошеломленный взгляд ее глаз. — Это совсем не то, о чем ты подумала.

Джул отстранилась и пытливо посмотрела на него.

— Это был сон? — прошептала она.

Джул увидела в его глазах правду, о которой сама уже знала.

— Позволь мне объясниться, — сказал он наконец. — Пройдем в гостиную.

Сент провел ее в небольшую гостиную.

— Присаживайся. Джул села.

Он подошел к камину и облокотился на него.

— Ты помнишь, что Уилкс накачал тебя наркотиками?

— Да, помню.

— Так вот, когда я привел тебя сюда, ты была под очень сильным воздействием опиума. И когда ты узнала меня, тебе показалось, что мы снова на Мауи. Джул, прошлое для тебя слилось с настоящим, и ты… запуталась.

«Майкл, я люблю тебя. Я всегда тебя любила». Она приводила его в замешательство — тогда и сейчас.

— Больше я ничего не хочу знать. — Джул встала и бросилась к двери.

— Джул, остановись!

Сент догнал ее уже на нижних ступеньках, взял за плечи и повернул к себе.

— Черт возьми, что ты делаешь? Тогда ты была не в себе, не соображала, что делаешь.

По ее широко раскрытым глазам Сент догадался, что она все вспомнила до мельчайших деталей.

— Ты трогал меня, — прошептала она, — между… — Воспоминания о его прикосновениях, о безумстве, желании, страсти нахлынули на нее. Джул казалось, что все это было не наяву; ощущения ускользали, и это еще больше обескураживало ее.

— Да, черт возьми, я дотрагивался до тебя, и со мной ты узнала наслаждение. Я не мог поступить иначе. Ты была возбуждена — у меня не было выхода. — «Ты просто обезумела тогда, черт возьми!»

Джул замерла и словно онемела, пытаясь ухватиться за что-нибудь, что сделало бы ее вновь самой собой.

— Я не знаю, что такое наслаждение, — рассеянно проговорила она. — Я плохо помню.

— Боже мой! — Сент прижал ее к себе. — Извини, Джул, я совсем не это хотел сказать.

— Ты лишил меня девственности?

— Чего лишил? — Мысли его путались.

— Джеймсон Уилкс говорил, что ему выгодна моя девственность, потому что моему покупателю это понравится. И поэтому он мог потребовать за меня много денег. Только я не понимаю, как покупатель мог проверить это. Ты проверял?

— Я не лишал тебя девственности. Я ведь не зверь! Я всего лишь хотел помочь тебе, хотел тебя… успокоить. Неужели ты могла подумать, что я могу тебя обидеть?

— Знаю, что не можешь. Но не понимаю, как может мужчина лишить меня чего-то. Я знаю, что мужчина может делать женщине больно… Он это имел в виду, когда говорил о лишении девственности?

— Это, — произнес Сент сквозь зубы. — Нет, конечно, не совсем так. — Он выпустил ее из объятий. — Джул, это все очень сложно. — «Да уж, сложно! Проще и быть не может!» — Тебе… объяснит это твой муж.

— Значит, я вообще никогда не узнаю, так? «Но ты познала наслаждение и не смогла забыть его».

— Узнаешь, — уверенно сказал Сент, — непременно узнаешь.

Джул молчала, опустив глаза. Он нежно обнял ее, как обнял бы своего ребенка.

— Может, поспишь теперь?

— Да, пожалуй.

Сент отвел ее в маленькую комнату для гостей.

— Если ночью ты услышишь стук в дверь, не обращай внимания. Это мои пациенты. Поняла?

— Поняла, Майкл.

Глава 8

— В пятницу мы отплываем на «Каролине». Джул уронила томик стихов Байрона на пол и хотела поднять книгу. Сент остановил ее:

— Подожди, Джул, дай мне закончить. Я, естественно, поеду вместе с тобой. В Лахаине мы будем примерно через две недели.

— Я знаю, сколько на это требуется времени. — В ее голосе была слышна горечь. Джул судорожно сжала подлокотники кресла, так что суставы на пальцах побелели.

— Я понимаю. Ты снова будешь со своей семьей. — Сент прошел в гостиную.

«А потом ты уедешь, и мы больше никогда не увидимся».

Джул проводила его взглядом. Маленькая комната казалась еще меньше в его присутствии. На мгновение она представила его в тех старых, изношенных трусах, увидела загорелые длинные мускулистые ноги. Джул представилось, как он ныряет вслед за ней, как они брызгаются и смеются вместе. Она ощутила тепло глубоко в животе. Джул не поднимала глаз, чувствуя, что Майкл следит за ней. Может, надо смотреть ему прямо в глаза? Возможно, он прочитает ее мысли и останется с нею. Но нет, взгляд его был неумолим: он заранее был готов отклонить любое ее возражение. Как же объяснить ему, что она уже не ребенок?

Глубоко вздохнув, Джул наклонилась в кресле.

— Майкл, я хочу остаться в Сан-Франциско. Я могла бы найти работу, и тебе не пришлось бы нести ответственность за меня.

Сент нахмурился.

— А кто же тогда нес бы за тебя ответственность?

— Я уже давно не ребенок, несмотря на то что тебе очень нравится так думать. Я взрослая женщина, и я…

— Я и не говорю, — перебил Сент, глядя на ее сжатые кулаки, — что ты ребенок. Но ты вернешься в Лахаину, и все закончится, Джул. Твоя семья… в ней твое место.

— Майкл, я могла бы помогать тебе, правда. Пожалуйста, выслушай меня…

Сент снова перебил, не в силах выслушивать ее мольбу:

— Джул, прошу тебя, пойми меня. Я стараюсь делать так, как лучше для тебя.

— Я могла бы быть твоей любовницей. Сент остолбенел.

— Кем?!

— Твоей любовницей, — спокойно повторила Джул. — Джеймсон Уилкс объяснил мне, что любовница принадлежит только одному человеку и этот человек заботится о ней. Так что я могла бы жить здесь, ты бы обо мне заботился, а я выполняла бы все, что положено любовнице.

Сент недоуменно воззрился на нее. Наверное, он должен был поблагодарить Уилкса за то, что тот не лишил Джул неведения и наивности за те две недели, что был с ней.

— Джул, — терпеливо спросил он, — а Уилкс не сказал тебе, что положено выполнять любовнице?

— Нет, не сказал. Я сказала, что для меня любовница звучит, как проститутка, и я не собираюсь заниматься этим. — Джул опустила голову, поняв, что сама же себя выдала. — Не собираюсь с кем попало, — быстро поправилась она, — только с тобой.

— Понятно, — сказал Сент.

«Если бы я мог как-нибудь поделикатнее обратить это в шутку», — в отчаянии думал он.

— Понимаешь, Джул, я всего лишь бедный врач, и любовница мне не по карману. А если бы ты была моей любовницей, тебе пришлось бы носить ужасные платья типа того, в которое нарядил тебя Уилкс, и душиться едкими духами. Ты ведь не согласна на это?

— Разве я не могла бы быть просто сама собой? — Ее голос был настолько безыскусным, что Сент не мог не улыбнуться, вспомнив юную девочку, задававшую вопросы по любому поводу. Если ее что-то интересовало, она всегда добивалась объяснений. Сенту нравилось поддразнивать ее.

— Конечно, не могла бы. Любовница — это птица совершенно другого полета. Простота и изящество здесь недозволительны, для любовниц существуют особые правила.

Джул недоверчиво посмотрела на него:

— Я тебе не верю. Ну и что же это за правила?

— Прежде всего леди не может быть любовницей. Любовница — изгнанница, она лишена всяких прав, подвергается опасности. Да и мужчина, с которым она живет, заботится о ней только до тех пор, пока она ему не наскучит. Джул, в этом мало приятного.

— Но с тобой бы было приятно, Майкл, — сказала она, вздохнув.

Сент подошел к ней, помог подняться с кресла и нежно обнял за плечи.

— Джул, мне не нужна любовница. А ты не создана для того, чтобы быть ею. Ты красива, нежна и заслуживаешь, того, чтобы иметь свои дом, мужа, детей. А все остальное — вздор, так что даже не думай об этом.

— У тебя уже есть любовница?

Сент вспомнил Джейн; Джейн для него была совсем другим. Джул заметила выражение его глаз и почувствовала огромное желание ударить эту незнакомку.

— Нет, — сказал он твердо, — у меня нет любовницы.

Джул смотрела на него с недоверием, однако знала, что Майкл никогда не лгал ей. «Интересно, что он сделает, если я его поцелую?» — подумала она. Прикоснувшись кончиками пальцев к его щеке, она заметила:

— Ты мне нравишься без бороды.

Сент почувствовал, как в нем все перевернулось — и не из-за ее нежного прикосновения или слов, а от необыкновенно живого выражения ее изумрудных глаз: точно так же Джул смотрела на него, когда он гладил и ласкал ее. Сент не мог выбросить этот образ из головы: длинные ресницы вздрагивали, она стонала, изгибаясь, словно хотела стать его частью.

Сент резко выпустил Джул из своих объятий, ругая себя и безнадежно пытаясь улыбнуться.

— Ты мне тоже нравишься без бороды. Она улыбнулась не менее натянуто, чем он.

— Помнишь, ты говорил, что я выйду замуж и у меня будут дети?

— Помню.

— Значит, для этого я уже достаточно взрослая?

— Достаточно.

— Тогда, Майкл, ты не имеешь никакого права указывать, что мне делать. Я уже взрослая женщина и в состоянии сама принимать решения. Так что я останусь в Сан-Франциско. А если ты не хочешь быть со мной, я просто…

— Попадешь в руки Уилкса меньше чем через сутки.

— Я куплю ружье и застрелю его.

Сент посмотрел на нее так, как будто собирался задушить.

— За последние пять лет ты стала слишком много болтать.

— Ты знаешь, что я всегда много болтала. И не думай, что этими разговорами ты смог отвлечь меня. Я ни капельки не отвлеклась.

— Все, Джул, разговор окончен. Сделаешь так, как скажу я.

— Но…

Сент легонько приложил ладонь к ее губам:

— Хватит. Прошу тебя, доверься мне.

Он был неумолимым, и Джул поняла, что проиграла.

Лахаина

В Лахаине не было естественной гавани, только открытый рейд. Каким бы ни было направление ветра, корабли могли подходить и уходить из этого городка; не требовался и лоцман. «Каролина» прошла через канал между Мауи и Молокаи, а затем пассаты понесли корабль к Ланаи и Лахаине. Сент и Джул стояли на палубе, наблюдая, как начальник порта взбирался на борт, чтобы отдать капитану Раферу копию портовой инструкции. Спасательные лодки и торговцы ждали, чтобы отвезти часть пассажиров и матросов в город, а оставшимся на борту продать товары.

— Я уж и забыл, как здесь красиво, — сказал Сент, глядя на пышные зеленые холмы за Лахаиной. Он не ждал, что Джул ответит. — Джул, а правду говорят, что Камегамега (Король Гавайских островов в 1810 —1819 годах) работал здесь, чтобы показать своим подданным достоинства труда?

— Я ничего об этом не слышала, — сдержанно проронила она. — Но думаю, это красивая легенда делает его благородным, и все такое прочее.

Сент молчал, мучительно придумывая, как бы развлечь Джул, заставить ее радоваться, что она вернулась домой, но ничто не помогало. Его живая, веселая девочка ушла в себя.

Он почувствовал, что терпение его на исходе. Джул словно установила между ними крепкую, непробиваемую стену. Во время путешествия она была неизменно вежливой и абсолютно чужой.

Сент так ничего и не узнал о двух неделях, проведенных ею с Уилксом. Даже когда он сам спросил ее об этом три дня назад во время единственного за все путешествие шторма, она ничего не ответила. С началом шторма пассажирам понадобилась помощь врача, так что Сент не видел Джул в течение целых суток.

— Я смертельно устал, — сказал он ей.

— Заметно. — Она отвечала, не оборачиваясь.

— Спасибо за заботу, — сухо поблагодарил Сент. Джул посмотрела на него:

— Надеюсь, эти пассажиры с позеленевшими от морской болезни лицами хорошо заплатили тебе. Теперь ты сможешь купить себе в Лахаине проститутку.

Сент остолбенел и автоматически покачал головой.

— Ну что ты, доктор. Это же всего на одну ночь. Она обойдется не так дорого, как любовница.

— Ты всегда становишься такой саркастичной, когда не добиваешься своего?

В его карих глазах была видна страшная усталость, но Джул быстро отогнала от себя нахлынувшее чувство сострадания.

— Да, всегда, особенно если тот, кто принимает решение, — слепой осел.

Улыбнувшись, Сент отвернулся и стал смотреть на бескрайние океанские просторы.

— По-моему, последней женщиной, которая получала удовольствие, когда обзывала меня, была моя мать. Но она делала это, разумеется, в шутку.

— Уверена, что твоя мама долго смеялась, родив тебя. Потому и назвала тебя Улиссом — из мести.

— Мне не за что винить ее. — Сента слова Джул совершенно не задели. — Я весил одиннадцать фунтов. Моя бедная матушка говорила, что настоящий Улисс, по книжкам, искал свой дом в течение двадцати лет и что она после девяти месяцев беременности чувствовала себя так же, как он после тех двадцати лет.

— Я и говорю, месть.

— Но не забывай, что она смягчила мое имя Майклом. Оно-то вполне безобидно.

Это имя не было безобидным, это было самое красивое имя в мире!

— Лидия говорила мне, что она могла нажить целое состояние, если бы только узнала твое настоящее имя.

— Мои друзья никогда не сдаются. Это стало уже своего рода конкурсом. Они выдумывают самые разные ловушки, чтобы я попался в них. — Сент повернулся и облокотился на перила. — Боже мой, как я устал! Считается, что врач должен вылечить кого угодно от чего угодно. Как я могу справиться с морской болезнью!

— Я могла бы помочь тебе, — робко предложила Джул.

— Спасибо, но даже я едва сдерживаю тошноту от ужасного запаха в каютах. Не хочу, чтобы цвет твоего лица стал зеленым, а он стал бы, я гарантирую.

— Меня никогда не тошнит, — уверенно сказала Джул, как говорят молодые люди, считающие, что болезнь всего лишь слабость.

— Я очень рад за тебя… Джул, — продолжил он после минутного молчания, — твоя подруга Канола — люди Уилкса изнасиловали ее?

Она обомлела, как будто Сент крикнул ей в ухо какую-то непристойность, вспомнила вопли Канолы, омерзительного человека со спущенными штанами и попыталась отогнать от себя страшные воспоминания.

— Не знаю, — выговорила она наконец, — Уилкс оттащил меня в каюту, сказав, что не даст в обиду. — Она не совсем хорошо представляла, что значит изнасиловать, но боялась спросить.

«Слава Богу, — думал Сент, — она не видела этого». Он и не сомневался в том, что Канолу изнасиловали.

— Так что же случилось? — Он старался говорить самым обычным тоном.

Джул пыталась оставаться спокойной, но ей это с трудом удавалось.

— Она выпрыгнула за борт, но берег был слишком далеко.

— Мне очень жаль. — Сент хотел бы сказать еще что-нибудь, но не находил слов. Он продолжал очень спокойно, как будто разговор шел о погоде:

— Я знаю, что однажды еще до вашего прибытия в Сан-Франциско Уилкс накачал тебя наркотиками, прикасался к тебе и целовал.

— Нет!

— Ты сама рассказала мне, Джул.

— Нет, — повторила она. Мороз пробежал по ее коже от слов Сента.

— Джул, я не хочу, чтобы тебя мучило то, что произошло. Не бойся поделиться с другом, это помогает. Расскажи мне о том, что он с тобой сделал. Тогда тебе будет легче забыть.

Джул набросилась на него:

— Да какое тебе дело до того, что он со мной сделал? Ты хочешь услышать все в деталях? Ничего себе друг!

— Джул, что он сделал? — снова спросил Сент, не теряя самообладания. Онслышал знакомый страх в ее голосе и знал, что храбрость в гневной тираде была напускной, что это лишь защитная реакция.

— Думаю, — сказала она, наконец взяв себя в руки, — пора называть тебя Сентом. Это имя очень подходит к роли, которую ты играешь, — святой, полный заботы и понимания, желающий, чтобы бедное маленькое существо забыло этот кошмар! Иди к черту, Сент!

Сент считал себя уравновешенным человеком. Только однажды, когда ему было четырнадцать лет, он вступил в драку с другим мальчиком и одним ударом сломал тому челюсть. Сейчас он был взбешен. Ему очень хотелось бы изменить своим правилам и хорошенько всыпать этой девчонке. Но Сент молчал, сказать ему было нечего.

Джул указала на стайку ярко одетых женщин на пристани:

— А вот и проститутки. Только что-то моего отца или его дружков не видно; как правило, они появляются на берегу, когда приходит какой-нибудь вельбот, и разглагольствуют о сатане, зле и заразе.

— Я мало знаю о сатане, — Сент говорил спокойно, не обращая внимания на горькую иронию в голосе собеседницы, — но вот о болезни я знаю гораздо больше других. — Он увидел, что двое матросов, сидевших на веслах торгового судна, уже кричали и махали руками женщинам на берегу.

В порту стояло еще около полудюжины судов, большинство из них — китобойные. На берегу суетились торговцы, сновали люди в черных рясах. «Предприниматели или священники, — подумал Сент, — или никому не нужные дипломаты с Оаху».

— Идем, — сказал он, помогая ей сойти с судна. Рука ее была холодной и влажной. — Джул, я — с тобой, — успокоил Сент.

Она приняла его помощь, но вскоре отдернула руку. Они шли по Варфстрит. Сент бросил взгляд на крепость, построенную в начале тридцатых и используемую теперь в основном в качестве тюрьмы. Она была ужасно обшарпанной, обветшавшей. Дом Дуайта Болдуина на Франт-стрит, напротив, был как с картинки, а сад перед ним — цветущий и ухоженный. Когда Сент жил в Лахаине, он водил дружбу с Болдуином, священником-миссионером и врачом. Сент хотел было спросить Джул о старом друге, как вдруг она сняла шляпку и встряхнула головой.

— Джулиана! Бог мой, неужели это ты!

Сент обернулся и увидел молодого человека, который уставился на Джул как на привидение. Это был Джон Бличер, сын плантатора. Действительно, он больше не был прыщавым и стал очень привлекательным юношей, хорошо сложенным, с открытым лицом, но в этот момент он был бледен как смерть.

Джул была невозмутима. Она придвинулась ближе к Сенту и спокойно сказала:

— Привет, Джон. Как твои дела? Видно было, что Джон ужасно взволнован.

— Сент? Доктор Моррис? Это вы? Джулиана, что случилось? Все считали тебя мертвой. Тело Канолы… ну, его выбросило на берег, а так как вас видели вместе, мы думали…

— Я знаю, — перебила его Джул. — Канола мертва, а я — нет. Я… я выжила.

— Я не совсем понимаю. — Джон хотел броситься к этой бледной красивой девушке, которой он добивался в течение двух последних лет. Но что-то странное было во всем этом. Что она делала с Сентом Моррисом? Ведь он уехал пять лет назад.

— Джон, — вмешался Сент, — может, поможешь нам с багажом? Я собираюсь отвести Джул домой.

— Джул?.. Ну да, конечно же.

Джон взял у Джул один небольшой чемодан. «Нет, — подумал Сент, — ей нельзя выходить за него замуж. Он не подходит ей, не поймет ее. Он замучает ее своими ласками и загубит ее душу».

Сенту не понравились собственные мысли. В конце концов это его не касалось. В Лахаине он задержится на два дня, пока «Каролина» будет в порту, а потом вернется в Калифорнию. Больше они никогда не увидятся. Но что-то в глубине души восставало против этой мысли.

Дом Этьена Дюпре находился всего через квартал от дома Болдуина, на Луакини-стрит. Он стоял в глубине улицы; белые ставни светились на солнце. Сент почувствовал, как Джул затаила дыхание, увидев своего брата Томаса, который помахал рукой Джону Бличеру и тут увидел сестру. Томас взвизгнул, бросился со всех ног к Джул и чуть не задушил ее в объятиях.

— Томас, — шептала Джул, уткнувшись в его плечо.

Сент увидел, как распахнулась дверь дома, и Аурелия Дюпре вышла на узкую террасу. Она схватилась за грудь и потеряла сознание. Сент и забыл, что эта женщина всегда была склонна к депрессии и истерии. Жалкая одежда и тугой корсет вовсе не делали ее привлекательной.

Когда Сент подошел к ней, кругом уже копошились люди и стоял дым коромыслом.

Сент успел забыть, как неприятен был ему Этьен Дюпре. В этом угрюмом человеке не было ни капли радости, казалось, он задался целью нагонять на людей тоску. Этьен был высоким и худым, а суконный костюм придавал ему мрачный вид. Его глаза были серыми и холодными; во взгляде отсутствовала живость, которая играла в глазах его дочери. Черные волосы с проседью заметно поредели.

Семья сидела в гостиной: мать Джул всплескивала руками, старшая сестра Сара молчала, поджав губы, Томас вел себя, как обычно: сидел по-турецки на полу возле ног Джул. Чертами лица он очень походил на отца, но был таким же веселым и открытым, как сестра.

Этьен Дюпре молча стоял у камина, в котором никогда не зажигали огня. Отец сдержанно обнял Джулиану — на мгновение Сенту даже показалось, что отец Джул переживал за младшую дочь, тосковал по ней.

— Как к вам попала моя дочь? — спросил Этьен Сента.

Сент посмотрел на Джул и улыбнулся.

— Ваша семья — самая счастливая в мире, ведь ваша дочь жива и невредима.

Он не успел больше вставить и слова, как преподобный Дюпре перебил. Голос его стал еще холоднее:

— Мы думали, что Джулиана утонула. Ей запрещено было плавать, но это уже отдельный разговор. Я хотел бы знать, что с ней случилось и как она попала к вам.

— Меня похитил человек, который хотел меня продать, — сказала Джул. — Он увез меня в Сан-Франциско, а Майкл спас меня.

Миссис Дюпре охнула, и Сент начал уже молиться, чтобы она снова не потеряла сознание.

— Похитил?! — завизжала Сара. — Как это похитил? Зачем кому-то понадобилось тебя похищать?

Джул любезно и охотно отвечала:

— Его зовут Джеймсон Уилкс. Думаю, отец, ты встречался с ним. Я показалась ему привлекательной, и он увез меня в Сан-Франциско. Он хотел продать меня мужчине в качестве любовницы.

— Негодяй! — проревел Томас. — Я убью его!

— Томас, помолчи, — сказал преподобный Дюпре. — Значит, получается, — продолжал он, глядя на дочь, — что ты провела две недели в компании этого злодея и он развращал тебя.

Джул побледнела.

— Что значит «развращал»? Если ты имеешь в виду, что он надругался надо мной, то это не правда. Он хотел сохранить мою девственность, чтобы выручить как можно больше денег.

— Как ты смеешь говорить такое в присутствии матери и сестры?! Боже, за что мне это…

— Достаточно. — Сент поднялся. Вид у него был грозным благодаря размерам, а голос заставил Дюпре замолчать. — С вашей дочерью все в порядке. Ее не развращали, и, даже если бы это и случилось, вы не должны были так реагировать. Единственное, что имеет значение, — ваша дочь снова с вами.

Этьен Дюпре ничего не ответил. Несмотря на все его старания, девочка получилась своевольной, в точности как ее рыжая бабушка. Она не должна была возвращаться. Ярость захватила его, ярость и стыд. Он еще раз взглянул на дочь и вышел из комнаты.

* * *

Джул сидела у небольшого трюмо, расчесывая волосы. Она даже не взглянула в сторону Сары, когда та вошла в спальню.

— Джулиана, я рада, что ты жива, — сказала Сара. «Тогда почему ты говоришь таким тоном?» — подумала про себя Джулиана.

— Спасибо, — сказала она, не переставая причесываться.

— Тебя не было более месяца. Все очень горевали. Отец отслужил по тебе великолепную панихиду. Он только один раз коснулся твоего неповиновения в отношении купаний.

— Может теперь переслужить, — проворчала Джул.

Сара, как обычно, стала раздеваться за низкой ширмой.

— Джон женится на мне, — сказала она. Джул посмотрела в зеркало и увидела ширму. Что ж, его увлечение было недолгим. Но ее это не сердило; напротив, она почувствовала огромное облегчение.

— Рада за тебя, — сказала она. — Джон очень милый.

Сара застегивала пуговицы длинной ночной рубашки.

— Я видела, как он глядел на тебя сегодня. Но теперь он не вернется к тебе, после того что ты сделала.

— Я ничего не сделала, — ответила Джул.

— Это ты только так говоришь. А что касается Сента — тебе лучше было бы остаться с ним.

«Я очень хотела бы, но он не хочет».

Джул повернулась и с минуту молча смотрела на сестру. Сара могла бы быть хорошенькой, если бы улыбалась, хотя бы одними глазами. Ее каштановые волосы были прямыми, полная противоположность непослушным завиткам Джул.

— Сара, — тихо спросила она, — ты меня любишь?

— Наверное, люблю. Но мне нужен Джон.

— Но ты ведь сказала, что выходишь за него замуж. Он твой, Сара. Между мной и ним ничего нет!

Вдруг Сара закрыла лицо руками и безутешно зарыдала.

Испуганная Джул бросилась к ней:

— Сара, что с тобой?

Рыдания не прекращались, и Джул беспомощно наблюдала, как сотрясается спина сестры.

— Поверь, Джон мне не нужен. Он любит тебя, иначе зачем ему на тебе жениться?

— Ты ничего не понимаешь, — прошептала Сара, поднимая заплаканное лицо, — он совершенно обезумел, когда нашли тело Канолы и когда ему сказали, что вы были вместе. Слышишь ты, обезумел?! Но я хотела, чтобы он был со мной, Джулиана. Я всегда любила его. А он горевал. И я… ну я успокоила его.

— Понятно. Ну и он, наверное, успокаивал тебя.

— Тупица! — завопила Сара. — Я отдалась ему! Вот поэтому он женится на мне. Он вынужден! Боже мой, я могла бы уже забеременеть, и тут ты объявилась! Ненавижу тебя!

Побледнев, Джул отступила назад. Она не спеша сняла свою белую ночную рубашку и начала одеваться. Ей даже не пришло в голову зайти за ширму, а вздох ужаснувшейся сестры лишь развеселил ее.

— Что ты делаешь.

— Ничего, — ответила Джул.

— Отец правильно сказал, он развратил тебя. Ты, не задумываясь, раздеваешься перед другими! Это отвратительно.

Джул удивленно посмотрела на сестру.

— А ты не раздевалась, когда была с Джоном? Сара вздрогнула.

— Нет, конечно же, нет. Было темно. Я только позволила ему… Ну, я думаю, ты понимаешь, что он сделал. — Она еще раз вздрогнула, и Джул стало вдруг ужасно жаль Джона Бличера.

Она молча оделась.

— Куда ты собралась?

— На улицу, — ответила Джул и тихо выскользнула из комнаты.

В доме было темно; все уже спали. Джул осторожно открыла дверь черного хода из кухни и проходными дворами пошла к берегу. Она слышала мужской смех и хихиканье женщин — теперь в этом она видела новый смысл. Вокруг не было ни души. Подойдя к пустынному берегу, она сняла с себя платье и медленно зашагала по берегу к океану. На ней была лишь короткая нижняя рубашка. Небо было ясным, как обычно, звезды и полумесяц — ослепительно яркими. Ласковые волны тихо накатывали на сырой песок. Джул не стала входить в воду, а села на выступ скалы, обхватив руками колени.

Она отсутствовала совсем недолго, но все изменилось — и все изменились. Нет, не так. Она вспомнила искривленное лицо сестры, слезы, стекающие по ее щекам. Святоша Сара сблизилась с мужчиной. Наверное, ей это не понравилось.

Вся жизнь теперь казалась Джул морем дней, проведенных в молчаливом отчаянии, и ночей, которыми она думала о том, чего была лишена, и глотала ненавистные слезы.

Джул вызвала его в своем воображении. Она сидела неподвижно, наблюдая за раздетым Майклом, выходящим из воды на берег. Он проводил рукой по густым волосам и отряхивался, как собака после купания.

Когда он подошел ближе, Джул пробежала глазами вниз по его телу. Она никогда еще не видела раздетого мужчину, только Майкла в тех трусах. А теперь на нем не было ничего. Грудь его была покрыта густыми завитками, спускающимися вниз по животу. Джул знала, что впереди у мужчин есть то, благодаря чему появляются дети. Минуту она внимательно смотрела на него, представляя, как это происходит и какое будет ощущение, если дотронуться. Это, должно быть, особенное чувство — прижаться к нему, совершенно голому.

Он на мгновение обернулся к океану, и она почувствовала покалывание в пальцах, видя его ягодицы и длинные ноги. Старый Ланакила вырезал фигурки из гладкого блестящего дерева. Майкл выглядел как лучшая его фигурка. Вдруг он повернулся и посмотрел Джул прямо в глаза.

Он не пытался прикрыться, а так и стоял, глядя на нее, и вода плескалась у его ног.

Глава 9

До того как увидеть Джул, Сент размышлял о том, что Мауи — это настоящий райский сад — цветущий, пышный, ошеломляюще прекрасный. Джул потрясающе вписалась в морской пейзаж — подобно волнам, освещенным лунным светом, мягко плескавшимся у его ног.

Сент медленно зашагал к ней. Ее яркие волосы были распущены и падали на плечи и спину. На ней была только простая белая рубашка до колен.

Сент молча остановился перед Джул. Она неподвижно сидела на выступе скалы, обхватив колени руками и глядя ему в глаза широко раскрытыми изумрудными глазами. Опустившись на колени, он положил ей на бедра руки и медленно раздвинул ноги. Джул почувствовала влажные теплые руки на своем теле. Сент приподнял ее за ягодицы и опустил на песок рядом с собой.

Она тихо постанывала, и у Сента закружилась голова. Он понимал, что фантазии, которые так часто посещали его, то, о чем он мечтал, может случиться прямо сейчас. Ее томный взгляд возбуждал его.

С трудом он взял себя в руки и, встав, спросил чужим, хриплым голосом:

— Джул, что ты здесь делаешь?

— Я не ожидала встретить здесь кого-нибудь, — задыхаясь, сказала она.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я… мне нужно было уйти из дома, от Сары.

«Может, эта святоша Сара изводит ее?»

— Понятно. — Сент не знал, что еще сказать. Он быстро пошел к берегу, зная, что она наблюдает за ним, оделся и натянул ботинки.

Обернувшись, он увидел Джул, спокойно наблюдавшую за ним. Лицо ее было залито мягким лунным светом.

— Я остановился у Болдуинов, — сказал Сент. — Сейчас я ухожу. Может быть, зайду к тебе утром.

Господи, он говорил, как бесчувственный чурбан! Вдруг он остановился, обернулся и нежно произнес:

— Джул, не принимай Сару близко к сердцу. Она ничего не понимает. — «И никто не понимает, а меньше всех твой чертов папаша и вечно вялая мамаша».

— Сару не исправить, — сказала Джул, вздергивая подбородок. — Не беспокойся, со мной все будет в порядке. — «Хочешь уйти — так уходи!»

Майкл как будто услышал ее мысли, кивнул и пошел с берега.

Он чувствовал, как его бьет дрожь.

* * *

"Наверное, стоит нарисовать картину и назвать ее «Семья за завтраком с блудной дочерью», — думала Джул. Она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться: отец неподвижно сидел на высоком стуле, словно окаменел, мать дрожащими тонкими пальцами разламывала ломоть хлеба, Сара молча надкусывала плоды папайи. Томас, как обычно, сметал завтрак, чувствуя напряжение за столом.

«Я здесь чужая. Я везде чужая».

— Сегодня суббота, — заговорил Этьен Дюпре. — Томас, ты собираешься на плантацию?

— Да, отец. Нам с Джоном нужно обсудить некоторые дела.

Джул заметила, как изменилось лицо Сары при упоминании имени Джона. Она торопливо спросила:

— Джон придет на обед вместе с тобой? Томас взглянул на Джулиану:

— Думаю, теперь его от нашего дома клещами не оттащишь.

— Джон собирается жениться на нашей Саре. — Голос Аурелии Дюпре был слабым, но визгливым. — Естественно, он придет.

Этьен с минуту глядел на младшую дочь. «Даже с зачесанными назад и прилизанными волосами она выглядит распутницей, как ее бабка», — подумал он.

— Джулиана, — сказал он, вставая из-за стола, — зайди в мой кабинет, мне нужно поговорить с тобой.

* * *

Джулиана ушла из дома задолго до обеда. Она не хотела встречаться ни с Джоном Бличером, ни с кем другим. Она шла тихими переулками, но даже там встречала знакомых. Миссионеры едва кивали ей и проходили мимо, местные — более открытые и дружелюбные — искренне радовались, что Джулиана жива. Она знала, что должна была навестить мужа и детей Канолы, но пока ей не хватало духу: боль была слишком свежей. Пройдя мимо епископского кладбища, она вышла на Уэйн-стрит, а по Шоу-стрит повернула к океану. Улица была узкой и грязной после утреннего дождя, так что ей пришлось идти, приподняв юбку. В голове ее вертелся утренний разговор с отцом, который и разговором-то трудно было назвать. Скорее, это была торжественная речь.

Подойдя к берегу, Джул без размышлений сняла туфли, чулки и пошла к воде. На каноэ кто-то рыбачил, в воде плескались двое малышей. В открытом океане ходили вельботы со спущенными парусами. Джул пошла по берегу, останавливаясь, чтобы поднять и рассмотреть каждую необычную ракушку, которая попадалась ей на глаза. Сегодня она не уделяла внимания ни птицам, ни даже рыбам.

Подол ее юбки сильно намок, но впервые в жизни ей было все равно: отец уже ничего не мог сделать ей.

Джул повернула от океана и направилась к Малюлуолелю. Взгляд ее остановился на маленьком островке посреди пруда. Этот крошечный островок назывался Мокуула, и многие годы на нем жили короли Мауи. Недавно король Камегамега III принимал здесь гостей и показывал им огромные гробницы с витиевато украшенными гробами давно умерших королей.

— Джулиана.

Услышав голос Джона Бличера, Джулиана застыла на месте как вкопанная. Она медленно повернулась к нему.

— Привет, Джон. Я думала, ты еще обедаешь в доме моего отца.

— Нет, я откланялся. Мне… мне нужно было увидеть тебя и поговорить.

Джул поклялась, что ни за что не принесет страданий ни Саре, ни Джону.

— Джон, я скоро уеду с Мауи.

— Да, я знаю, — ответил Джон. Боже, как она прекрасна! Он горел желанием прикоснуться к ней, дотронуться до ее великолепных волос.

— Джон, извини, но мне хотелось бы побыть одной.

Ничего не говоря, Джон подошел к ней на расстояние всего нескольких дюймов. Джул насторожил незнакомый взгляд его голубых глаз.

— Мы здесь совсем одни. — Он говорил скорее с собой, чем с ней.

— Одни, — согласилась Джул.

Вдруг он обхватил ее руками, прижал к себе и начал целовать. Это было настолько неожиданным, что Джул растерялась.

— Джон! — закричала она и почувствовала во рту его язык.

Джул пыталась вырваться из объятий, но он был слишком силен.

— Прекрати, Джулиана, — проревел он. Она никогда еще не слышала, чтобы он говорил таким тоном. — Ты ведь знаешь, что я всегда хотел тебя, а не Сару. А теперь я узнал правду. Скольким ты отдалась?!

— Отдалась? Боже, отпусти меня, Джон! Как ты можешь?

Но Джон не отпускал ее. Он словно превратился в настоящего зверя. Джул почувствовала боль в ребрах, но не могла кричать.

— Не изображай невинность! Я все знаю! Сара рассказала мне о том, что ты сделала. От того, что у тебя будет еще один, ничего не изменится. Ты была с Сентом!

Джул была настолько потрясена, что на мгновение забыла даже о страхе. Что такого могла рассказать ему Сара?

— Ты считаешь меня проституткой?

Он ответил на вопрос стоном. Джул чувствовала его руки на своей груди, губы на шее. Она закричала — ей показалось, что это Джеймсон Уилкс прикасается к груди, давит и делает больно. Джул словно обезумела: она била, царапала, кусала Джона; ее дыхание стало громким и прерывистым. Он швырнул ее на землю и навалился на нее.

Джул было больно и страшно под тяжестью его тела. Боже, теперь она поняла, что значит «изнасиловать» — то, что собирался сделать с ней Джон.

* * *

Сент вымыл руки и вытер их белым полотенцем, которое дал ему Дуайт Болдуин.

— Спасибо, что зашел ко мне, Сент, — сказал Дуайт. — Сегодня было всего лишь двенадцать пациентов, но не представляешь, что будет твориться через пару месяцев.

— Рад буду. Ты все еще специализируешься на сифилисе?

— К несчастью, да, и этому конца-края не видно. Что ты думаешь по поводу того бедняги, которого только что осмотрел?

— Сегодня же нужно ампутировать ногу, иначе он не доживет до утра.

Дуайт Болдуин вздохнул:

— Я тоже так считаю. Черт возьми, какой нелепый случай! Это произошло на плантации таро, а Элайша Бличер не побеспокоился сразу же привезти его.

— Завтра обработай его спиртом и серой из церкви.

— Боюсь, это не особо поможет, но я так и сделаю, можешь не сомневаться. Позволь, я провожу тебя.

— У тебя есть эфир?

— Нет, но есть хлороформ. Слава Богу, нам не приходится больше подвергать наших пациентов адским мукам. Кажется, ты рассказывал мне, как сам был свидетелем первого использования эфира в Массачусетской больнице в 1846 году?

— Да, был. Сначала это выглядело как цирк, врачи и студенты смеялись. А закончился опыт мертвой тишиной. Никогда не забуду лица доктора Уоррена, когда он делал свой первый надрез. Пациент лежал, не двигаясь, не произнося ни единого звука. Когда доктор закончил, он повернулся к аудитории и сказал: «Джентльмены, это не шутки».

— Мне говорили, что кто-то из врачей подошел тогда к пациенту и долго хлопал его по щекам, чтобы убедиться, что тот не мертв.

В действительности ничего подобного не происходило, но история с такими подробностями становилась ярче, так что Сент молча кивал.

— Хорошо бы еще убедить наших коллег использовать эфир во время родов. — Сент знал, что Дуайт Болдуин обладал бесконечным состраданием, но, как и многие, особенно религиозные люди, считал, что женщина должна рожать без обезболивания, что ничто не должно облегчать ее муки.

Но на этот раз Дуайт не клюнул на эту удочку. Немного помолчав, он спокойно сказал:

— Я слышал про Джулиану Дюпре.

— Да, — ответил Сент, — я рассказывал тебе о том, что произошло у нас с ней вчера.

— Нет, я не о том. — Дуайт вздохнул.

— Понимаю, о слухах. Но скоро они утихнут, и с ней все будет в порядке.

Дуайт скептически посмотрел на Сента, но тот уже говорил со стариком, приносившим ему свежую рыбу не реже трех раз в неделю. Сент когда-то вылечил ему сломанную ногу, и он расплачивался рыбой.

Через несколько минут Сент распрощался с Дуайтом Болдуином и направился к дому Дюпре. Миссис Дюпре сказала ему, что Джулиана ушла, и он, поблагодарив ее, направился на поиски. Он надеялся найти ее в южной части города.

Вдруг он услышал безумные крики, и внутри у него все перевернулось.

— Джул!

Сент как сумасшедший бросился на крик. Пробравшись сквозь кусты, он увидел лежащую на спине Джул и Джона Бличера, рвущего на ней одежду. Джул кричала и боролась.

У Сента потемнело в глазах от ярости, с диким ревом он бросился на молодого человека.

— Недоносок! — заорал он, отрывая Джона от Джул.

Со всей силы он двинул ему кулаком по челюсти, так что тот отлетел.

— Грязная свинья! — вопил Сент. — Я тебе шею сверну!

Джул встала и увидела, как Майкл бьет Джона, услышала стоны Джона. Майкл мог убить его! Увидев, что к ним бежит Томас, она пронзительно закричала:

— Томас, помоги! Ради Бога, быстрее!

Ярость Сента прошла так же быстро, как и нахлынула. Он вдруг увидел окровавленный нос Джона, услышал, как тот стонет от боли.

— Что здесь, черт побери, происходит? — спросил Томас.

Сент медленно выпрямился, прикрыв на мгновение глаза. Голос его был вялым и усталым:

— Этот негодяй чуть не изнасиловал твою сестру. — Он усмехнулся:

— Думаю, его надо охладить.

Сент поднял Джона, одной огромной рукой держа его за воротник, а другой — за брюки, отнес его к океану, вошел в воду и бросил в волны лицом вниз.

Он продолжал улыбаться, когда вернулся к Джул с Томасом. Но зловещая, мрачная улыбка сошла, как только он взглянул на мертвенно-бледное лицо Джул. Она стояла совершенно неподвижно, смотря на него и — не видя.

— С ней все будет хорошо, — сказал он скорее сам себе, чем Томасу. — Джул, — нежно проговорил он. Он хотел было подойти к ней, но она вздрогнула и отступила назад.

Джул медленно опустилась на колени, не отрывая от Сента взгляда широко открытых, ничего не понимающих глаз.

— Он сказал, что я отдавалась всем подряд и что должна отдаться и ему. Он сказал, что Сара рассказала ему о том, что я сделала.

— Тупая ревнивая сучка!

— Хватит, Томас, — сказал Сент, поворачиваясь к нему.

Вдруг Джул представила себя лежащей на кровати Уилкса, воочию увидела, как он прикасается к ней, с вожделением рассматривает. Она почувствовала, как Джон трется об ее тело. Она не выдержала — обхватив себя руками, стала качаться из стороны в сторону и пропела жалобно и тихо:

— Нет, нет, нет!

— Боже мой, Сент, — прошептал испуганный Томас. — Сделай же что-нибудь!

— Уведи отсюда Джона, Томас, — спокойно сказал Сент. — Дай мне остаться с ней вдвоем и никого не пускай сюда, хорошо?

Джон, шатаясь, шел к ним. Томас подбежал к нему, схватил за руку и потащил прочь. Томас сказал что-то, но Сент не разобрал, что именно.

Он подождал еще несколько минут и опустился на колени возле Джул. Сент осторожно взял ее за подбородок и посмотрел в глаза. Они были широко раскрыты, но взгляд их был невидящим, а губы все еще повторяли: «Нет, нет…» Он сильно ударил ее по щеке и подхватил, когда она чуть не упала. Джул закрыла глаза, вздрогнула и тихо вскрикнула. Сент нежно прижал ее к себе, укачивая.

— Все будет хорошо, Джул. Никто больше не обидит тебя, обещаю.

Себя он тоже включил в это обещание.

Сент облегченно вздохнул, когда она упала ему на грудь и начала плакать. У него затекли ноги, так что он сел на землю и усадил Джул рядом с собой. Она уткнулась лицом ему в грудь, и он обнял ее.

— Отец отправляет меня в Канаду, — прошептала она дрожа. — В Торонто, к его старшей сестре Мари. Она не замужем и неплохо зарабатывает. Он сказал, что не потерпит моего позора здесь, позора, которым я запятнала всю семью.

Сент на мгновение прикрыл глаза. Он не знал, что делать.

— Я поговорю с твоим отцом, — пообещал он. — Он не отправит тебя в Канаду.

Джул хотела сказать, что Сент ничем не может помочь ей, но не сказала. Он уже спас ее; он и так сделал для нее слишком много.

— Джон сказал, что я отдалась тебе. «Подонок», — подумал Сент. Он был так зол на Джона Бличера, что, появись тот, с большим удовольствием избил бы его. Но, подавив в себе злость, он сказал:

— Джон Бличер — испорченный богатый недоносок. Не знаю, что там наговорила ему твоя сестра, но я собираюсь поговорить с ней всерьез!

Джул покачала головой:

— Сент, не надо, прошу тебя. Сара любит его и она… была близка с Джоном. Он вынужден на ней жениться, а теперь, когда я ожила, она боится, что он не женится.

— Ее надо бы высечь.

Услышав смех Джул, Сент немного успокоился. Этот смех не был по-настоящему веселым, но это было начало. Она, его Джул, была стойким человеком.

— Согласна, — сказала она. — Можешь быть уверен, я ей отплачу.

— Прекрасно. А ты можешь быть уверена, что я поговорю с твоим отцом. В Канаду, Бог мой!

* * *

Сент сидел напротив преподобного Дюпре за огромным столом из красного дерева. «Какой ничтожный, злобный тип», — думал Сент. Никакого чувства юмора, ни намека на любовь, лишь бесконечный фанатизм, убивающий душу.

Сент начал без вступления:

— Я пришел поговорить о Джул.

— Ее зовут Джулиана, — проговорил Дюпре с отвращением.

— Замечательно. Как бы то ни было, я пришел поговорить с вами о вашей младшей дочери. Она рассказала мне, что вы собираетесь отправить ее в Канаду.

— Да, собираюсь. Я не вынесу ее долгого пребывания здесь. Она — грязное пятно на нашей семье. Моя сестра будет следить за ней.

— Позвольте спросить, почему вы считаете ее пятном на вашей семье? — спросил Сент чересчур спокойно.

— Да ладно вам, доктор Моррис, — отрезал Дюпре, с отвращением размахивая руками, — я уверен, что вы, как и многие другие, насладились телом моей дочери. Я не потерплю проститутку в моем доме.

— Вы что, не слушали ее? Вы не слышали, как ей пришлось страдать? Она ни в чем не виновата, а к тому же все еще девственна. Она не имеет ничего общего с проституткой. Она чиста и невинна.

«И ей причинили столько боли, Боже, столько страданий!»

— Доктор Моррис, я прекрасно понимаю, что большинство мужчин, в том числе и вы, не хотят иметь никаких проблем с женщиной, с которой однажды были близки. К моему превеликому сожалению, я ее отец и буду делать так, как считаю нужным. А сейчас, сэр, прошу меня извинить.

Сенту захотелось его ударить, но он вспомнил окровавленное лицо Джона Бличера и его стоны. Он припомнил, как поклялся никогда больше не бить человека, неравного ему по силе. С минуту он смотрел на отца Джул, пытаясь понять его образ мышления, но не смог: больше ему нечего было сказать. Теперь Сент знал, что делать — выбора уже не было. Ничего не говоря, он повернулся и вышел из кабинета священника и из его дома.

Этьен Дюпре долго стоял молча, уставившись в пространство и усердно думая. У него не было ни капли сомнения в том, что Сент Моррис обольстил его дочь. А в Джулиане текла дикая кровь ее бабушки… он знал, в кого превратится дочь, еще с тех пор, когда она была совсем маленькой. Теперь он был уверен в том, что поступает верно. Этьен сел за стол и начал писать.

Глава 10

Сент неслышно вошел в церковь Уэйна. Здание было каменным, так что внутри было прохладно. В церкви могло разместиться около трех тысяч гавайцев, которые предпочитали располагаться на полу. В дальнем конце помещения стояли плевательницы для жующих табак и судовладельцев. Однако в это воскресное утро здесь собралось всего лишь около трех сотен людей, желающих услышать слова Божьи. Сент цинично подумал про себя, что народу было так мало из-за отсутствия Дуайта Болдуина, который исповедовал умирающую женщину на другом конце острова и оставил отправить богослужение Этьена Дюпре.

Сент отыскал глазами семью Джул, увидел печальный взгляд девушки из-под полей шляпки и бледное лицо. Он сел, скрестил руки на груди и приготовился к утомительной проповеди.

Но проповедь его не утомила, а повергла в бешенство.

После того как было спето два гимна, преподобный Дюпре подошел к кафедре, почитал из Священного писания и коротко поговорил о мирских грехах — разумеется, не сказал ничего нового. Это была одна из самых любимых тем священника. На минуту он умолк и — Сент мог поклясться — улыбнулся.

— Очень тяжело, — начал Дюпре высоким голосом, — когда человека, посвятившего себя Богу, наказывает собственный потомок, который, несмотря на все набожные наставления, не чувствует никакой моральной ответственности. Пример добродетельных родителей не останавливает его.

Замолчав на минуту, он удостоверился в том, что все слушают его с вниманием и удивлением. Сент весь напрягся. «Нет, — думал он, — Дюпре не поступит так с собственной дочерью, не посмеет!»

— Как вы знаете, в особенности те, кто хорошо знаком с моей семьей, что мою младшую дочь считали погибшей вместе с целомудренной женщиной Канолой, которая действительно уже на небесах со Спасителем нашим. Разница между этими двумя женщинами очевидна. Одна предпочла умереть, дабы не отдаться распутному дьяволу плоти. А вторая позволила развращать себя и погрязла в грехах.

Сент услышал хихиканье какого-то матроса. Он посмотрел на Джул: она была неподвижна как статуя. Ее мать сидела с опущенной головой, а Сара улыбалась. Томас покраснел. Сент встал и медленно зашагал к кафедре. Он чувствовал, как в нем закипает ярость.

— Моя дочь Джулиана Дюпре, — продолжал священник суровым, холодным голосом, — была обольщена. Для нее не существует понятий о добродетели, и потому она посмела вернуться в Лахаину, да еще с одним из тех, кто приучил ее к плотскому греху.

— Заткнись, негодяй!

— Нет, я не замолчу! — заорал Дюпре на Сента, ударяя кулаком по деревянной кафедре. — Нет уж, доктор Моррис, все должны узнать правду! Моя дочь оказалась проституткой, шлюхой! А вы, сэр, прибавили ей грехов! Даже вчера она пыталась совратить, да, совратить Джона Бличера, жениха своей добродетельной сестры! Достойный молодой человек был напуган, но, конечно, никогда не поддался бы соблазну!

— Отец, это ложь! — Томас Дюпре вскочил в негодовании со своего места. — Джон пытался изнасиловать ее!

— Она должна быть изгнана… Преподобный Дюпре не успел договорить. Сент подскочил к кафедре, схватил его за отвороты черной сутаны, поднял на целый фут от пола и хорошенько потряс, как крысу.

— Ничтожный, лживый червь! — прошипел Сент и со всего размаху ударил его.

Этьен Дюпре как подкошенный упал на пол.

В церкви поднялась суматоха.

Сент отошел от кафедры и спокойно направился к Джул. И белые, и гаитяне поспешно расступались перед ним.

— Джул, — сказал он ласково, — идем со мной.

Она подняла на него широко раскрытые глаза и посмотрела отсутствующим взглядом.

— Идем, — повторил он, взяв ее за руку.

— Нет, Джулиана, ты не можешь, — шептала ее мать, но Джул не слышала ее. Она дала Майклу руку, и он спокойно вывел ее из церкви.

Сердце его бешено билось, он весь дрожал. На мгновение Сент закрыл глаза, забыв, что сильно сжимает руку Джул.

Он вел ее к берегу. Раньше звук накатывающих на берег волн успокаивал его, но на этот раз этого не произошло. Он подвел Джул к пальме и спокойно проговорил:

— Сядь здесь и держись в тени. Сегодня очень сильно печет, а я не хочу, чтобы ты обгорела.

— Я ведь в шляпке, — вяло ответила Джул, но подошла поближе к пальме.

— За одни сутки я был готов убить двоих, — сказал Сент таким же неестественно спокойным тоном. — Это я-то, врач, спаситель людей.

Джул подняла голову и увидела страдание в его карих глазах.

— Это моя вина, — коротко сказала она. — Ты не должен винить себя. Ты… слишком хороший и добрый. И возможно, он прав, мой отец. Я действительно выбрала жизнь вместо смерти, которую предпочла Канола. И я даже думаю, что… позволила развратить себя ради того, чтобы остаться в живых. Так что, Майкл, не казни себя, твоей вины здесь нет.

Сент разозлился сам на себя: он чувствовал себя полным идиотом, который носится со своими переживаниями, в то время как Джул по-настоящему страдает.

— Прости меня. — Он прижал ее к себе. — Джул, — тихо произнес он через несколько секунд, горячо дыша ей в висок. — Я пришел в церковь потому, что хотел поговорить с тобой после службы. Вчера я договорился с преподобным Болдуином, чтобы он обвенчал нас. Он сделает это сразу, как только вернется от пациентки.

Джул одновременно хотелось рыдать и смеяться. Она знала о том, что наговорил ему ее отец накануне; ей рассказала об этом мать. Так что она понимала, почему Сент хочет на ней жениться. Он был по-настоящему благородным: чувствовал за нее ответственность и жалел ее.

— Мне надо было покончить жизнь самоубийством, — сказала она. — Тогда сейчас бы меня никто не ненавидел и не оскорблял.

Сент нежно обнял Джул, и она, не удержавшись, расплакалась.

Он не стал успокаивать ее, а сурово сказал:

— Чтобы я никогда больше не слышал от тебя подобных глупостей! Послушай, Джул. Даже если бы тебя изнасиловали десять раз, твоей бы вины в этом не было, и я уважал бы тебя не меньше. Ради Бога, если женщина умирает при родах, разве она виновата?

— Но, Майкл, все, кроме Томаса, хотели бы, чтобы я была мертва.

— Ты не умрешь. Я не позволю тебе умереть, пока тебе не перевалит за восьмой десяток. И ты забудешь своего безжалостного отца, слабую глупую мать и ничтожную сестрицу.

Джул высвободилась из его объятий и равнодушно проронила:

— Несправедливо, что ты чувствуешь себя обязанным жениться на мне. Я поеду в Канаду.

— Нет, я никуда тебя не отпущу; ты поедешь в Сан-Франциско вместе со мной. — На мгновение Сент примолк. — Скажи, ты ожидала, что твой отец так обойдется с тобой, когда хотела остаться в Сан-Франциско?

— Я… я не знаю. Мне кажется, сейчас это не имеет уже никакого значения. Я знаю только, что мой отец совещался вчера наедине с Джоном Бличером. Майкл, как мог Джон так поступить?!

— Не думай об этом недоноске, — резко сказал Сент, чувствуя новую волну ярости. — Джул, ты выйдешь за меня? Могу я просить твоей руки? Поедешь ли ты со мной в Сан-Франциско?

Джул попыталась отшутиться:

— А может, лучше мне быть твоей любовницей? Разве жена не дороже обойдется?

— Нет, честно говоря, я не помню, насколько дорого обходится жена.

Джул рассеянно заморгала.

— Ты был уже женат, Майкл?

— Был, в Бостоне. Ее звали Кэтлин, она была ирландкой. Ей было лишь семнадцать, а мне — двадцать один. Как-то она поехала в Дублин навестить свою мать, и обе они умерли там от холеры. — Сент замолчал; он знал, что мог показаться бездушным, но, по правде говоря, не очень сожалел о смерти своей жены. Теперь он даже не мог представить ее лицо.

— Мне очень жаль, — сказала Джул, опустив глаза. Ей стало вдруг стыдно за то, что она обрадовалась, что Кэтлин больше нет и ее место в жизни Майкла свободно.

— Это было уже очень давно, так что не сочувствуй. Ты не знала Кэтлин. — Голос Сента окреп, он ощущал полный контроль над собой. — Ну а теперь, Джул, твой ответ.

Она знала, что здесь не было никакого вопроса, но вслух она этого не сказала. Она не спросила, хотя ей очень хотелось знать, любит ли он ее. Он не любил. А ее любви хватило бы на двоих. «Пути Господни неисповедимы», — подумала она.

— Да, — сказала она, — да, Майкл, я сочту за честь быть твоей женой.

Сект почувствовал невероятное облегчение. Его друзья часто дразнили его по поводу женитьбы, и они непременно будут восхищены. Джул не была ему чужой: он наблюдал затем, как растет его собственная жена, по крайней мере он знал Джул в самом сложном переходном возрасте. К тому же общение с ней доставляло ему огромное удовольствие.

— Иди ко мне, — сказал он, — позволь поцеловать тебя.

Как только Сент произнес эти слова, он почувствовал, как новый груз обрушился на его плечи. Он не может и не будет принуждать ее быть ему женой после того, что ей пришлось пережить, — она будет только носить его фамилию.

К удивлению Сента, Джул подошла, встала перед ним и подняла лицо. Он целомудренно поцеловал ее в сжатые губы. Они всегда были друзьями и останутся ими навсегда. Ничто не изменит этого, он никогда не обидит ее.

— Спасибо, Майкл, — сказала Джул, отводя взгляд.

— Да что ты, — резко ответил он, не поняв смысла ее слов. «Она что, ожидала, что я изнасилую ее здесь, на берегу, как Джон Бличер?!»

Сент взял ее за руку, и они пошли в город.

* * *

Дуайт Болдуин очень жалел о том, что не присутствовал утром в церкви. Он, конечно, испугался, услышав, что Сент избил священника, но, узнав о том, что говорил Этьен Дюпре, немного успокоился. Глядя на Сента с его невестой, Дуайт улыбался. Сент казался очень спокойным и, слава Богу, тоже улыбался, но бедная Джул еще не пришла в себя. Возможно, у этих двух замечательных людей все еще получится; Дуайт будет за них молиться.

— Сент, теперь ты можешь поцеловать ее, — сказал он.

Сент наклонился и нежно коснулся губ Джул сомкнутыми губами.

Миссис Болдуин, спокойная полная женщина, обняла Джул, и, к радости Дуайта, к Джул вернулась ее прежняя жизнерадостность:

— Мэм, я и забыла, какой у вас красивый сад. Бананы, кокосы, ки…

— Не забудь про виноградник, — прибавил Сент с улыбкой. — Миссис Болдуин, вы, конечно же, помните, какая Джул увлеченная натуралистка. У вас нет ничего новенького показать ей?

— Фига, — сказала миссис Болдуин. — Джулиана, если хочешь, можно подать их к свадебному столу.

Джул удивленно посмотрела на хозяйку:

— Свадебный обед? Но ведь у нас нет гостей.

Дуайт почувствовал ее боль и горечь, но сказал совершенно спокойно:

— Дорогая, у нас обязательно будет праздничный стол. У вас с Сентом здесь много друзей. Ты ведь знаешь, что настоящие друзья никогда не предают.

— Я не хочу, — сказала Джул преподобному Болдуину, — чтобы вы портили отношения с моим отцом. У вас могут возникнуть трудности из-за этого. Вы и так уже столько сделали для меня… для нас.

Дуайту хотелось сказать, что ее отец — самое противоестественное создание, какое только можно себе представить, но промолчал. Не стоило еще больше огорчать ее.

— У меня не будет никаких проблем, Джулиана. Теперь ты должна беспокоиться только о своем муже, а он, по-моему, уже умирает от голода.

— Точно, — сказал Сент. — Тебе следует говорить обо мне и моем пустом желудке, а не о саде Болдуинов.

Джул учла его слова и начала рассказывать Болдуинам о его бескорыстной работе в Сан-Франциско.

— Сент, я думаю, скоро ты станешь совсем святым, полностью оправдывая свое прозвище, — сказал, улыбаясь, Болдуин. — Ты взял в жены замечательную женщину.

— Да, — согласился Сент, взглянув на Джул, разговаривавшую с несколькими гавайскими семьями. — Даже два дня назад я еще не думал, что это произойдет. — Он покачал головой. — Жизнь — хитрая штука.

Дуайт засмеялся:

— Я рад, что ты был неженат. А то сейчас пришлось бы поволноваться.

Сент машинально сказал:

— Нет, женитьба не для меня. Я… — Он вдруг замолчал, краснея.

Дуайт похлопал его по плечу:

— Думаю, очень скоро ты будешь думать иначе. Да ты посмотри, кто пришел!

Томас Дюпре, одетый в парадный черный костюм, стоял в дверях, нервно теребя поля шляпы.

Сент моментально подошел к своему шурину и протянул ему руку.

— Спасибо, что пришел, Томас, — сказал он.

— Томас! — вскрикнула Джул.

Сент отступил, давая брату с сестрой обнять друг друга. Он сказал тихо:

— Томас, когда все разойдутся, останься ненадолго. Мы поговорим. А ты, дорогая, — говорил он молодой жене, — может быть, выпьешь пунша? Думаю, Томаса тоже мучает жажда.

Вечер еще не кончился, когда к Сенту подошли два капитана судов. Капитан Ричардс с «Западного» сказал:

— Уилкс годами стоял на моем пути, Сент. Мы тут говорили с Дэвидом Гаскони, решили выследить этого негодяя, когда приедем в Сан-Франциско, и…

— И что? — спросил Сент, тронутый их заботой. — К сожалению, тут мы все бессильны. Если вы начнете суетиться в Сан-Франциско, репутация моей жены сильно пострадает, и ее положение только ухудшится.

— Черт, — вспылил Дэвид Гаскони, — неужели этот недоносок так и останется безнаказанным?

— По крайней мере другой негодяй — отец Джулианы получил по заслугам за свои грязные словечки! — проговорил Марк Ричардс, поглаживая густые бакенбарды.

В голосе Дуайта Болдуина послышались юмористические нотки:

— Полностью согласен с тобой, Марк. Поверишь ли, когда Этьен Дюпре пригласил меня к себе в дом, чтобы я осмотрел его челюсть, честно скажу, я чуть было не поддался соблазну завершить начатое Сентом. Я перемазал его всего йодом и совершенно серьезно порекомендовал ему молчать в течение как минимум трех дней.

Мужчины засмеялись. Джул взглянула на Майкла, услышав его громкий смех. Впервые со времени приезда в Лахаину он искренне радовался. Это был чудесный смех. «Он мой муж, — подумала она, — мой муж!»

— Я еще кое-что скажу тебе, Сент, — продолжил Дуайт немного позже. — Этьен знал, что я собираюсь венчать вас. Он молча посмотрел на меня, и клянусь, мне показалось, что он доволен. Знаешь, мне даже пришло в голову, что он может объявить, будто его дочь заставила тебя жениться на ней.

— Тогда он действительно презренное создание, — сказал Сент. — Говорютебе, Дуайт, если на небесах живут такие, как он, я не хочу попасть дальше Святого Петра.

— Один святой просит другого святого пропустить его? Невозможно, приятель!

Дуайт договорился со своими друзьями, чтобы те на время предоставили свой маленький домик новобрачным. Он находился в Макила-Пойнт, в пятнадцати минутах езды от Лахаины. Сент не хотел оставаться там с Джул наедине, но любезно принял приглашение. Он дождался, пока Джул поднимется с миссис Болдуин упаковывать свои скудные пожитки, и заговорил с Томасом. Дуайт, все понимая, оставил их в гостиной одних.

— Я ненавижу его, — начал Томас без вступления. — Я многого не осознавал, пока не увидел, как он обошелся с Джулианой. А Джон Бличер, черт его побери, ничтожество, трус! Они с Сарой друг друга стоят.

— Томас, я во всем согласен с тобой, — сказал Сент, опускаясь в удобное кресло. — Вопрос в том, что ты собираешься делать?

Глубоко вздохнув, Томас Дюпре выпалил:

— Я хотел бы поехать с вами и Джулианой в Сан-Франциско.

В глазах молодого человека был виден вызов и неповиновение. Сент кивнул:

— Думаю, это неплохая мысль. К сожалению, мы с Джул не сможем уехать отсюда до следующей среды, мы поплывем на «Орегоне». Где ты собираешься жить до тех пор?

— О жилье я уже договорился со своим другом. Сент, если надо, я хоть на песке буду спать.

— А ты думал о том, чем будешь заниматься в Калифорнии? — Сент затаил дыхание, боясь услышать планы Томаса о поисках золота и о том, как он вдруг разбогатеет.

Он был приятно удивлен, услышав решительный ответ мальчика:

— С этим просто. Я хочу стать доктором, как вы. Сент улыбнулся:

— Прекрасно, Томас. — Он встал и крепко пожал шурину руку. — Ты попрощаешься с родителями?

— Не знаю, — честно ответил Томас. — Может быть, к среде смогу, но сейчас — не в состоянии.

— Я очень хорошо понимаю тебя, правда. А теперь давай выпьем замечательного бренди Дуайта.

— Отец всегда ненавидел Джулиану, — сказал Томас, держа в руке бокал с янтарной жидкостью, — вы же знаете, какая она особенная.

— Да, я всегда удивлялся этому, — ответил Сент.

— Я слышал его разговор с матерью о Джулиане еще несколько лет назад — он жаловался на Джул. Вы не поверите, но я думаю, это все из-за того, что мать нашей матери была французской актрисой и Джулиана — вылитая бабушка. Теща звала отца мелким буржуа и говорила матери, что та была набитой дурой, выйдя замуж за этого набожного святошу. Отец откинул сомнения и женился на маме, избавив ее от пагубных влияний.

— Я начинаю понимать, — сказал Сент. — Рыжие волосы… Бог шельму метит, так, что ли?

— Наверное. Но, Сент, низко ненавидеть человека, а тем более собственного ребенка лишь за то, что он напоминает кого-то.

«Это не просто „низко“, — думал позже Сент. — Это неизлечимая болезнь».

* * *

Вечер был тихим и прекрасным. Волны мягко ударялись о берег, а их белые барашки отливали серебром, освещаемые светом месяца и ярких звезд.

— Мы женаты, — сказала Джул, сидя на камне и смотря на воду.

— Да, — согласился Сент, желая, чтобы она сидела не так близко, — да, женаты. Вы хорошо себя чувствуете, миссис Моррис?

— Прекрасно, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Майкл, обещаю, что не буду обходиться тебе дорого. Мне нравится, как звучит: миссис Джулиана Моррис.

Она говорила весело, и это безмерно радовало Секта, непроизвольно он взял руку Джул, она была теплой и мягкой.

— Это меня радует, — улыбнулся он, — потому что у меня не так уж много денег. Мои пациенты обычно расплачиваются со мной услугами, а не наличными.

— Значит, мне повезло, — с пониманием проговорила Джул, — а то тебе было бы гораздо труднее освободить меня, правда?

— Да, это так. — Сент отпустил ее руку. Сам того не желая, он откинул густую прядь волос с лица Джул. Она замерла и смотрела на него огромными блестящими глазами.

Он внезапно поднялся и встал к ней спиной.

— Джул, уже поздно, — сказал он хрипло. — Иди спать.

Она смотрела на прямую спину Сента.

— Лучше я пойду купаться, — тихо сказала она.

Он содрогнулся, вспомнив прошлую ночь на берегу… Он закрыл глаза, но все равно видел Джул — она смотрит на него, обнаженного, он раздвигает ей ноги, кладет руки на бедра, опускает рядом с собой.

— Иди спать, — повторил он.

— Но разве ты не хочешь?..

Он резко повернулся к ней:

— Джул, черт побери, иди же в дом! Я твой муж, и ты должна меня слушаться. Сейчас же!

Глава 11

Проснувшись, Джул несколько секунд не могла понять, где находится. Она окинула взглядом маленькую спальню и на какой-то момент даже подумала, что она снова пленница Уилкса.

Но, прочитав оставленную на кухонном столе записку Майкла, в которой говорилось, что он уехал в Лахаину за продуктами, она почувствовала сначала огромное облегчение, а затем обиду и злость.

Почему он не разбудил ее? Будто посадил на карантин. «Он что, боится, что в меня будут кидать камнями, как в распутницу, если я снова покажусь в городе?»

Она сняла с себя простенькую ночную рубашку, надела саронг и вышла из дома.

* * *

— Джул! Я вернулся!

Ответа не последовало. Увидев скомканную ночную рубашку на полу, Сент покачал головой. Он знал, где искать Джул. На мгновение он закрыл глаза. Ради Бога, молился он, она не станет, не должна купаться раздетой, как он той ночью!

Подойдя к берегу, он заслонился от солнца рукой и стал выискивать в океане рыжую головку. Сердце его забилось, когда он наконец увидел ее. Боже милостивый, как далеко она заплыла! Вдруг она хочет утопиться?! От этой мысли Сент похолодел.

Огромная волна подхватила Джул и поднесла почти к самым его ногам. Она счастливо смеялась. Сент наблюдал, как она вышла из воды и стала отжимать волосы. Саронг повторял формы ее тела, почти ничего не оставляя воображению.

— Ты заплыла дальше чем на милю, — строго сказал он, держа руки на поясе.

Джул улыбнулась:

— Доброе утро. Да, больше чем на милю. Ты ведь знаешь почему: акулы водятся в глубоких водах у дальней стороны кораллового рифа. — Она указала пальцем на риф.

— Понятно, — сказал Сент. — А теперь идем. Я купил еды. Ты умеешь готовить, Джул?

— Во всяком случае, попытаюсь, — ответила она, беззаботно улыбаясь.

Больше часа назад она решила, что Сент не должен чувствовать себя виноватым, что не взял ее с собой в город. Она не будет придираться к нему и сделает все, чтобы он не пожалел о том, что женился на ней. И о проведенной в одиночестве ночи она тоже не заикнется — будет безупречной женой.

— Звучит зловеще. Надеюсь, вместе мы как-нибудь справимся и не умрем с голоду.

Джул хотелось сказать, что он был очень привлекателен в свободной белой рубашке и черных брюках, но вид у Сента был озабоченный, так что она молча кивнула и зашагала за ним к маленькому домику.

— Может, сначала переоденешься? — спросил он, не глядя в ее сторону.

— Вообще-то я хотела бы ополоснуться. Совсем неподалеку есть чистый ручей.

— Ну тогда иди, а я попробую что-нибудь приготовить.

Не прошло и десяти минут, как Сент заволновался; Джул же пришла только через полчаса.

— В следующий раз, — сказал он, — я пойду с тобой.

— Хорошо, — согласилась Джул. — Как аппетитно выглядит!

Завтрак состоял из яиц, плодов папайи и хлеба.

— Майкл, — сказала Джул, откидываясь на спинку стула, — ты — потрясающий мужчина. Ты все умеешь.

— Твои волосы уже высохли. — Он не обратил внимания на похвалу, разглядывая ее спутанные кудри.

Дотронувшись до волос, Джул вздохнула:

— Придется завязывать эту копну лентой.

— Не надо, оставь как есть. Мне так нравится. Она прямо засветилась от счастья, услышав комплимент мужа. Он добавил:

— У тебя прекрасные волосы; мне всегда они нравились.

Джул залилась румянцем. Она встала из-за стола и отвернулась. Сент прикрыл глаза. Боже, его пугала ответственность за это волшебное создание; ее так легко можно было обидеть.

— Чем ты сегодня займешься? — спросил он. «Еще три дня и две ночи», — подумал Сент. Прошлую ночь он спал на улице. Хорошо, что они были не в Массачусетсе.

— Если бы у нас было время, я хотела бы сходить к вулкану и увидеть восход. Прекрасное зрелище!

— К сожалению, у нас нет времени. Другие предложения?

Джул долго молчала, задумчиво глядя на свои руки.

— Мы с Канолой плыли от Макила-Пойнт, когда Уилкс нас похитил. Я думала, что после этого буду бояться купаться здесь, а оказалось, не боюсь. Это ненормально?

Глядя на нее, Сент еще раз подумал, что за странное существо его жена.

— Нет, — сказал он наконец, — это означает лишь то, что ты полна здравого смысла.

— Или потеряла чувствительность, — сказала Джул. — Когда вчера вечером мы с миссис Болдуин были наверху в их доме, я рассказала ей о Макила-Пойнт. Я думала, она потеряет сознание.

— Ты все ей рассказала? — осторожно спросил Сент.

— Нет, конечно же, нет. — Она опустила глаза. — Миссис Болдуин спросила меня, не хочу ли я узнать что-нибудь про брачную ночь.

Сент затаил дыхание.

— И что ты?

— Майкл, я и так все знаю! Я только спросила, правда ли мужчины… — Она притихла, а лицо ее залилось таким румянцем, будто она целый день провела на солнце.

Сент не смог удержаться и улыбнулся.

— Я понимаю. И что тебе ответила миссис Болдуин?

— Она сказала, что это не так уж страшно и что ты будешь очень внимателен. Я сказала, что мне все это кажется очень странным.

— Миссис Болдуин еще что-нибудь сказала тебе? Джул кивнула:

— Да, она сказала, что ничего странного в этом нет и что к тому же ты врач.

— А что, эти две вещи как-то связаны? Никогда раньше не задумывался об этом.

Разговор явно забавлял Сента, и она улыбнулась.

— Но ведь сейчас это не имеет значения, правда?

— Ни малейшего, — согласился он. — Ладно, Джул, если наш разговор завершен, я пойду поплаваю.

Сент считал, что боязнь мужчин возникла у Джул, когда она увидела его голым. По крайней мере Уилкс не разгуливал перед ней раздетым. Вдруг ему вспомнились слова Джул о моряках: она наверняка видела обнаженным моряка, который изнасиловал Канолу.

Лежа на воде, Сент думал о том, хотелось ли Джул быть близкой с ним, ее мужем. Видно было, что ее это весьма интересует. В глазах не было ни страха, ни смущения во время их разговора за завтраком. Да, она была простодушна, как дитя, беззащитна и искренна. Сент почувствовал жар даже в прохладной воде и чертыхнулся.

Вечером они пошли смотреть закат.

— Мне будет не хватать этого, — сказала Джул, когда солнце скрылось за горизонтом, на несколько секунд озарив небо багрянцем. — Я чувствую себя Евой, изгнанной из Эдема.

Сент, в рубашке и обрезанных штанах, опустился на песок и лег, опершись на локти.

— А я у тебя в роли Адама? — спросил он.

— Не думаю, — сказала Джул, глядя на него сверху. — Я не совращала тебя.

— Думаю, ты никого не смогла бы совратить, даже если бы очень постаралась.

— Майкл, я смотрела на тебя. Сент сразу понял, о чем она.

— Я знаю. Джул, ты видела еще кого-нибудь раздетого, кроме меня?

— Ты прекрасен, — сказала она, отрицательно качая головой.

— Довольно необычные слова об огромном волосатом звере вроде меня, но все равно спасибо.

Джул посмотрела на воду.

— Ты стал другим, когда я смотрела на тебя.

— Мужчина, — обстоятельно начал он, — обладает определенным свойством: когда он хочет женщину, он становится больше.

— Да, — согласилась она, — с тобой так и было. — Она вдруг взглянула на него большими изумрудными глазами. — А ты что, хотел меня?

— Думаю, я не совсем точно выразился. — Сент хотел бы обратить это в шутку. — Часто мужское тело реагирует даже тогда, когда он сам этого не хочет. Иногда он чувствует возбуждение без всякой на то причины.

Было темно, так что Сент не мог разглядеть выражение ее лица, но он и без того знал, что оно было абсолютно неподвижным.

— Джул, — тихо спросил он, — ты хотела бы, чтобы я был с тобой?

— Чтобы ты целовал, ласкал меня и…

— Да.

— Я… я не знаю. — Она вздохнула, обхватив руками колени. — Думаю, я так спокойно говорю с тобой, потому что знаю, что ты никогда не обидишь меня. Как Джон Бличер.

— Я никогда тебя не обижу.

— Когда я проснулась сегодня, сначала подумала, что я опять у Джеймсона Уилкса. Иногда, закрывая глаза, я вижу Джона и чувствую непреодолимый страх. По-моему, от ощущения полной беспомощности. Мы, женщины, совсем не такие сильные, как мужчины, и поэтому они могут делать с нами все что захотят. Меня это выводит из себя; это… несправедливо.

— Несправедливо, я согласен с тобой. Но далеко не все мужчины такие, Джул. Большинство мужчин восхищаются женщинами и уважают их, как я, например. Знаешь, чего бы мне хотелось?

— Чего?

— Я хотел бы, чтобы ты доверяла мне и смогла бы рассказать о том, что происходило с тобой, пока ты была с Уилксом.

Сент увидел, как лицо Джул передернулось от страха и отвращения.

— Нет, не надо, пожалуйста, — прошептала она.

В этот момент Сент дал себе слово, что не дотронется до своей жены до тех пор, пока не будет уверен в том, что не вызывает у нее отвращения и страха. Он встал и стряхнул песок с одежды.

— Пойду прогуляюсь. Джул, если когда-нибудь ты захочешь поговорить об этом, я готов выслушать.

— Хорошо, — ответила она робко.

Глядя, как он пошел к берегу, она хотела остановить его, но не стала. Закрыв ладонями лицо, Джул тихо заплакала. Она знала, что, если расскажет ему все, он возненавидит ее. Нет, конечно же, он не будет вести себя так, как ее отец, будет добр и вежлив. Но она будет вызывать в нем отвращение и не вынесет этого.

* * *

Утром Сент наблюдал, как Джул говорила с мужем Канолы. Это был высокий холеный мужчина, продавец мяса на рынке. Его звали Кайо; Сент быстро понял, что тот обвиняет Джул в смерти своей жены. Разговор шел на гавайском, но Сент понял несколько слов Кайо. Джул же непрерывно повторяла одно и то же слово, выражавшее, по-видимому, скорбь и сожаление.

Но Кайо не переставал твердить, что она пустая, жестокая, грешная предательница.

Сент решил, что пора спасать Джул; он встал между ними, поклонился хозяину и взял жену за руку.

— Идем!

— Он сказал, что не подпустит меня к своим детям, после того что я сделала.

— У него большое горе. Его можно понять, не обижайся на его обвинения.

Джул смотрела на Сента широко распахнутыми глазами.

— Он сказал, что я еще хуже, чем говорил обо мне отец в воскресенье.

— Успокойся, Джул!.. О черт!

— Надо же, моя невинная маленькая сестричка, — сказала невесть откуда появившаяся Сара, резким щелчком закрывая зонтик от солнца. — Ты разговаривала с Кайо? Джулиана, не беспокойся. Отец заплатил им достаточно денег за то, что ты убила его жену.

«Завтра мы уедем, — снова и снова повторял себе Сент. — И Джул не придется больше терпеть все это». У него чесались руки, но ударить Сару он не мог, хотя знал, что она этого вполне заслуживает.

Джул уставилась на сестру ошеломленным и испуганным взглядом.

Сент заговорил вкрадчивым голосом:

— Сара, ты хорошо выглядишь. Надеюсь, Джон Бличер женится на тебе раньше, чем у тебя вырастет живот.

Сара взглянула на сестру с дикой ненавистью:

— Ты и меня оклеветала, злая, мерзкая девчонка!

— Конечно, — продолжал Сент, — когда ты выйдешь замуж за Джона, думаю, тебе придется следить за ним в оба. Надеюсь, Сара, ты не заразишься от него сифилисом.

— Ах ты, нечисть! Вы заслуживаете друг друга!

— А я думаю, дорогая, вы с Джоном Бличером составите неповторимую пару. Он будет любить тебя в темноте, а потом искать для изнасилования беспомощную девушку. Пришли, пожалуйста, своей сестре письмо, когда родишь первого ребенка.

— Джон убьет тебя!

Сент впервые за весь разговор почувствовал ярость.

— Я очень хотел бы добраться до этого негодяя. Кстати, где он прячет свое посиневшее лицо?

— Пожалуйста, остановись, — прошептала Джул, взяв мужа за руку. — Сара, неужели ты всерьез говоришь все это?..

— Хватит, Джул! Не извиняйся перед этой ревнивой сучкой! До свидания, мисс Дюпре.

Сент потащил жену за собой, не обращая внимания на устремленные на них любопытные, испуганные взгляды. Пускай сплетничают сколько им угодно. Завтра их с Джул уже не будет в Лахаине.

Они отправились в Макила-Пойнт. Джул молчала.

Сенту тоже было нечего сказать.

* * *

Сент, внезапно очнувшись от сна, вскочил и побежал в дом. Джул кричала и рыдала так, будто ее резали на куски.

— Джул, — закричал он, садясь около нее на кровать.

Она билась и корчилась под простыней. Снова вскрикнув, она прошептала:

— Нет, ради Бога, нет!

Сент схватил ее за плечи и встряхнул.

— Джул, проснись! Давай просыпайся, любимая! Услышав мужской голос, почувствовав чьи-то руки на своем теле, она начала отчаянно бороться.

— Не прикасайся ко мне!

Сент не хотел хлопать ее по щеке, как уже делал однажды, но выбора у него не было. Он отвел руку назад и остановился: Джул медленно открыла глаза и моргнула.

— Майкл? — хрипло прошептала она.

— Да, Джул, все хорошо. Ты в безопасности, ты со мной.

«Говорил ли он до этого эти же слова?»

Она судорожно вздохнула, но не смогла сдержать рвущихся из груди рыданий. Сон никак не шел у нее из головы.

— Джул, расскажи мне. Расскажи, что тебе снилось. — На минуту Сент почувствовал угрызения совести: он использовал ее уязвимость против нее же самой. Но это было для ее блага. — Расскажи.

Глотая слезы, она прижалась лицом к голой груди Сента.

— Он привязал меня к кровати и раздвинул ноги. Он снял с меня всю одежду. Он прикасался ко мне и говорил, какая я красивая. Он говорил, что я буду все время раздетой, чтобы привыкнуть к тому, что на меня смотрят. Он говорил, что тот, кто меня купит, будет обращаться со мной так же. О Боже!

— Все хорошо, — повторял Сент, гладя ее по голове. — Теперь все хорошо.

Ему казалось, что прорвалась плотина, когда он слышал ее прерывистое дыхание и смотрел в глаза, затуманенные воспоминаниями.

— Он угрожал мне, говорил, что, если я не буду его слушаться, он позовет своих людей и позволит им надругаться надо мной. Он заставлял меня ходить перед ним голой. Однажды он накачал меня наркотиками, клал руки мне на грудь, целовал ее, а я чувствовала себя ужасно, это было страшно и странно. Он дотрагивался до меня… он ни разу не разрешил мне одеться до того ужасного красного платья. Он говорил, что хочет меня, но что моя девственность принесет ему много денег.

Джул вдруг отстранилась и посмотрела на Сента диким взглядом.

— Я рассмеялась и сказала, что он — уродливый старик!

— Молодец, — сказал Сент. — Умница, Джул!

— Но я сказала это лишь однажды, — продолжала она уже более спокойно. — После этого я боялась затевать с ним серьезную перепалку. — Она снова положила голову Сенту на грудь. — Он заставлял меня даже ходить в туалет и купаться перед ним. Я чувствовала себя дешевой, падшей… никем. А он ни в какую не прекращал трогать меня! Боже мой, я ненавидела его руки, его взгляд, когда он прикасался ко мне.

Сент прижал Джул к себе, слегка покачивая, как ребенка. По крайней мере она открылась. Он почувствовал, что она окончательно проснулась, по тому, как она напряглась.

— Джул, — он слегка встряхнул ее, — не надо, не думай об этом.

Всхлипнув, Джул медленно высвободилась из его объятий и легла на подушку. Закрыв глаза, она подумала о том, что даже в темноте могла бы увидеть отвращение на его лице. А все из-за глупого ночного кошмара! Она отвернулась.

— Джул, — тихо сказал он, дотрагиваясь до ее волос, — тебе лучше?

«Лучше!» Ей хотелось умереть.

Сент повторил вопрос.

«Да скажи что-нибудь, ты, безмозглый идиот!»

— Да, — выговорила она. — Майкл, пожалуйста, я хочу спать.

Кровать скрипнула, когда он встал. Стояла мертвая тишина, слышно было лишь их дыхание. Джул знала, что он смотрит на нее, чувствовала осуждение в его глазах.

Сент вздохнул, обернулся и вышел из спальни.

На следующее утро, когда он позвал ее завтракать, Джул боком вышла из спальни, словно пряталась. Она боялась встретиться с ним взглядом.

— Сегодня мы отправляемся на «Орегоне», — сказал Сент.

Джул не ответила.

— Тебе ничего не нужно забрать в доме родителей? Она подняла голову, но посмотреть ему в глаза так и не смогла.

— Там за домом спрятана моя доска для серфинга.

— К сожалению, в Сан-Франциско вода слишком холодная для того, чтобы заниматься серфингом. Я помню, как хорошо у тебя это получалось.

— Да, мне будет не хватать этого ощущения. — Голос ее дрожал. — Когда мы были еще детьми, меня научила Канола.

«Это не Эдем, — подумал Сент. — Это больше походит на ад, из которого мы бежим». Он сказал строго:

— Хватит, Джул. Твоя жизнь сильно изменилась, мы оба это понимаем. Но у нас все получится. Обещаю, буду тебе хорошим мужем. Обещаю, тебе никогда не придется голодать.

— Если когда-нибудь нам придется туго, — сказала Джул, — ты всегда можешь продать меня самому богатому покупателю.

Сент в ярости вскочил; стул упал на пол.

— Если ты еще когда-нибудь скажешь что-нибудь подобное, я ударю тебя. — Злость переполняла его, но, увидев, что Джул опустила голову, он немного оттаял. — И если будешь бояться меня, я тоже тебя побью. Черт возьми, Джул, я не Джеймсон Уилкс и не Джон Бличер!

Джул молчала, но Сент и не ожидал, что она что-нибудь скажет. Он выпрямился, недовольный тем, что не сдержался, и заговорил уже более спокойно:

— Мы встречаемся с твоим братом на пристани. Но Томас не мог их встретить. В обед к их домику в Макила-Пойнт прискакал на своей кобыле Дуайт Болдуин.

— Сент, Джулиана — сказал он.

Увидев тревогу во взгляде Дуайта, Сент тихо спросил:

— В чем дело, Дуайт?

Преподобный Болдуин бросил обеспокоенный взгляд на Джул.

— Что случилось, сэр? — испугалась она.

— Мне очень жаль, — сказал Дуайт. — Томаса избили сегодня ночью. Нет, нет, с ним все будет в порядке, но он пока не в форме для путешествия.

— Что у него повреждено? — Голос Сента был предельно сдержанным.

— Внутренности целы, насколько я могу судить. Но сломаны два ребра и нога. Ему придется оставаться в постели несколько недель.

— Кто это сделал? — спросила Джул.

— Джон Бличер со своими друзьями. Сегодня рано утром они всей компанией уехали на Оаху. Думаю, они собираются там остаться, пока страсти не поутихнут. Когда я разговаривал с отцом Джона, он сказал мне, что его сын отправился на Оаху по какому-то его поручению. Он заявил, что Джон не имеет со всем этим ничего общего и что Томас — лжец.

— Томас сейчас дома? — спросила Джул.

— Да. Преподобный Дюпре оказался в довольно затруднительном положении, — добавил он.

Сент понял, о чем шла речь, но Джул, поглощенная мыслями о брате, пропустила слова Дуайта мимо ушей.

— Майкл, я должна увидеться с ним до нашего отъезда, — сказала Джул.

— Да, — согласился он. Боже, ему меньше всего на свете хотелось бы еще раз увидеть ее мерзкого отца, но, увы, избежать этого было невозможно.

Сент услышал, как Джул прошептала:

— Это я, я во всем виновата.

Глава 12

Сент с сожалением отметил, что на лице преподобного Этьена Дюпре не осталось никаких следов йода.

— Убирайся отсюда вместе со своей женой-проституткой! — закричал Дюпре, пытаясь закрыть перед ними входную дверь.

Сент без больших усилий оттолкнул его.

— Это ты во всем виновата, — завизжал отец Джул, замахиваясь на нее кулаком. — Твоего бедного брата избили, потому что он пытался защитить тебя!

— Так, значит, теперь вы признаете, что это Джон Бличер напал на вашу дочь, а не наоборот?!

— Я ничего не признаю!

— Отец, — спокойно сказала Джул, — я хочу увидеться с Томасом.

Увидев, как лицо тестя побагровело от ярости, Сент быстро проговорил:

— Мы хотим увидеть Томаса. Он собирался сегодня отплыть вместе с нами в Сан-Франциско. Пойдем, Джул.

— Ни за что! — заорал Дюпре.

Сент оттолкнул его, словно это был мешавший ему предмет.

— Ты, ничтожный подонок, тебе следовало умереть, как только ты вышел из материнской утробы! — прошипел священник.

У ступенек Сент повернулся и спокойно предупредил:

— Если вы еще хоть слово скажете, сэр, я сломаю вам челюсть. И на этот раз я удостоверюсь в том, что она действительно сломана. Понятно?! — Он угрожающе шагнул к Этьену Дюпре.

— Это мой дом!

— Замечательно, — сказал Сент, — только не забудьте, что это ваша дочь, а я, сэр, ваш зять. Уверяю вас, что этот факт — единственное пятно на истории моей семьи. — Он покачал головой. — Вы действительно полное ничтожество.

Сент почувствовал, как Джул взяла его под руку, и повернулся, чтобы идти вместе с ней.

— Успокойся, дорогая, — тихо сказал он. — Ты же знала, что эта встреча будет не из приятных. Не обращай на него внимания. Он… нездоров.

— Я еще раз убедилась, насколько он мелочный. — Джул осуждающе покачала головой. — Даже если бы у тебя были ужасные дети, ты ведь не обращался бы с ними так, как он со мной?

— Если бы они были похожи на тебя, я был бы с ними безмерно ласков.

Томас изобразил на лице жалкое подобие улыбки, когда в его комнату вошли сестра с мужем.

— Боже мой, — ужаснулся Сент. — Ты такой же разноцветный, как национальный флаг. — Он подошел к кровати, взял руку Томаса и пощупал пульс.

— Сент, я буду жить? — произнес Томас. Он вздрогнул, когда Сент отпустил его руку и начал ощупывать живот.

— Да, — сказал Сент, — конечно, будешь, нам же нужны хорошие врачи. Сегодня я забираю Джул в Сан-Франциско. Ты один понимаешь, что ей необходимо уехать отсюда. Я оставлю деньги преподобному Болдуину, и когда ты поправишься, купишь билет до Сан-Франциско и приедешь к нам. Хорошо?

Томаса душили слезы; он на мгновение закрыл глаза.

— Хорошо, Сент, — выговорил он, — все так спуталось, а теперь еще и это!

— Да, я знаю. Ну, а теперь успокой свою сестру и скажи ей, что ты не собираешься умирать. — Сент поднялся и отошел от кровати.

— Джул, не смотри на меня так, будто я при смерти, — сказал Томас своей побледневшей сестре. — Ну, не будь дурочкой… успокойся. Со мной все хорошо. Ты что, не веришь своему мужу? Вот увидишь, уже через месяц мы будем вместе. — Он устал от разговора и откинулся на подушку.

— Томас, мне так жаль, — прошептала Джул.

— Все женщины, — усмехнулся Томас, закусывая губу от боли в ребрах, — плаксы и дурехи. Хватит, Джул, ты же слышала, что сказал Сент, — со мной все будет в порядке. — Он столько раз уже повторил эту фразу, что начал ощущать себя попугаем. «Но попугаи не хищники, они никого не убивают, — думал он, — а я получил бы сейчас большое наслаждение, убив Джона Бличера».

Джул наклонилась над братом и поцеловала его в щеку, осторожно погладила разбитую челюсть.

— Томас, я люблю тебя. Мы оба еще заживем по-новому, вот увидишь.

— Боже мой, я и сам это знаю, — улыбнулся он. Еще раз поцеловав брата, она отошла.

— Береги себя, Томас, — сказал Сент, пожимая ему руку.

— He волнуйся, Сент, все будет хорошо. — Он понизил голос:

— А ты береги мою сестру. Ее так сильно… обидели.

Сент ощутил непривычный комок в горле.

— Обязательно, Томас, обещаю тебе.

Но уйти без стычки из дома Дюпре им не удалось. Внизу в холле их поджидала Сара. Глаза ее были заплаканы, а лицо бледное, как воск. Увидев сестру, она закричала:

— Сука! Боже, я надеюсь, ты все же умрешь; ты не заслуживаешь того, чтобы жить!

Сент сжал руку Джул. Он хотел бы проникнуться хоть малым сочувствием к Саре, но не мог. Холодным, насмешливым тоном, он заметил:

— Вы зануда, мисс Дюпре. Будем надеяться, что хотя бы не беременная зануда.

— Заткнись, будь ты проклят!

— Ничего себе язык у дочери миссионера. — Голос Сента был по-прежнему насмешливым. — Значит, Джон Бличер оставил тебя у разбитого корыта? После того как попытался убить твоего брата, а до того хотел изнасиловать твою сестру. Похоже, у тебя потрясающий вкус!

— Ненавижу, — прошипела Сара.

— Будь я на вашем месте, мисс Сара, я был бы поосторожнее. Как бы ваш отец не подслушал ваши разговоры. Думаю, он не упустил бы случая вышвырнуть вас за ваши… похотливые наклонности. В конце концов он не обязан терпеть двух шлюх в своем доме. Пойдем, Джул. А то опоздаем на «Орегон».

Джул молча вышла за ним из дома отца. На дороге она остановилась и обернулась назад.

— Сколько несчастья, — пробормотала она. — Бедный Томас!

— Да и еще раз да, — согласился Сент. — Но ты избавишься от этого, дорогая. А вскоре и Томас.

* * *

Был уже вечер, и Сент понимал, что нельзя больше задерживаться на палубе. Несколько пассажиров ушли немного раньше, так что он оставался один. Глядя в бесконечные океанские просторы, он вспоминал, как впервые увидел море. Он ездил со своим дядей Рэйфом на рыбную ловлю в Чесапикский залив, а потом они поплыли к Атлантическому океану. Тринадцатилетнему Сенту хотелось только сидеть на скале и любоваться дикой красотой бурлящих волн.

Сент отошел от поручня и вздохнул, представив маленькую каюту и узкую кровать. Да, ему все равно придется что-то решать: в конце концов он мужчина, а не похотливый юнец.

Он шел по трапу к каюте и успокаивал себя. Открыв дверь, он увидел, что Джул стояла посередине каюты, согнувшись и держась за живот.

— Джул, что с тобой? — Сент моментально подскочил к ней.

Внутри у него все перевернулось от страха. Но она, к его удивлению, быстро распрямилась и залилась румянцем.

— Я слушаю тебя, — забеспокоился он. — Что случилось? У тебя что-то болит? Может, морская болезнь?

— Нет, — прошептала Джул со страдающим выражением на лице. — Ты же знаешь, я никогда не страдаю морской болезнью.

— Но тогда в чем дело? — Он заговорил еще резче, так как она ничего не объясняла. — Если не будешь говорить, я сам ощупаю тебя.

— У меня… болит живот, — прошелестела она.

— Живот? Съела что-нибудь за обедом? Джул молча покачала головой.

— Джул… — Его голос звучал угрожающе.

— У меня спазмы в животе, — сказала она наконец.

— Ясно. — Сент облегченно вздохнул. — У тебя начались месячные. — Он видел, что она была готова провалиться сквозь землю от смущения. — Все в порядке, дорогая. Сейчас я разведу тебе настойку опия, и ты уснешь, а когда проснешься, будешь чувствовать себя отлично. Договорились?

— Договорились, — прошептала Джул.

Теперь, думал он, растворяя несколько капель настойки в стакане воды, ему не придется волноваться о своем неспокойном теле. У него в запасе было пять дней. Сент молча подал жене стакан. Выпив его до дна, она так же молча вернула его.

— А теперь, — сказал Сент, — переоденься в ночную рубашку, тебя скоро потянет в сон. — «А меньше всего я хотел бы сам раздевать тебя», — мысленно добавил он.

Ширмы в каюте не было, так что он оставил Джул одну на пять минут. Вернувшись, он застал ее сидящей на кровати, с ног до головы укутанной в белую ночную рубашку.

— Тебе лучше?

Не глядя в его сторону, она кивнула.

— У тебя бывают спазмы каждый месяц? Она кивнула еще раз.

— Спина не болит?

— Нет, — сказала она, глядя на свои ноги.

В маленькой каюте был только один стул. Сент сел на него и похлопал себя по коленям:

— Иди сюда, Джул.

Она в ужасе посмотрела на него, но он в ответ ободряюще улыбнулся.

Джул покраснела, но медленно подошла к нему и села на колени. Сент нежно обнял ее и привлек к себе.

— Это скоро пройдет, — успокоил Сент, целуя ее волосы.

— Ты так спокойно относишься к этому, — глухо сказала она.

— Спокойно? Но ведь это абсолютно естественно. Я не боюсь боли, которую можно снять. А теперь постарайся расслабиться, и я расскажу тебе о Луи Четырнадцатом.

— Он был королем Франции, — отозвалась Джул.

— Да, в семнадцатом веке. Его звали Король Солнце. Он родился на свет с двумя зубами. Королева, его мать, испугалась и не стала кормить ребенка грудью. Представляешь, как тяжело приходилось двум кормилицам. Я даже читал где-то, что им хорошо платили за их мучения.

Джул положила голову на грудь мужа. Он неторопливо продолжал:

— С бедным Луи произошла еще одна история. У него была проблема, связанная с задницей: у него был свищ. Хирурги очень удачно его прооперировали, и в знак солидарности придворные подверглись такой же операции!

Ее дыхание стало ровным и тихим — она уснула.

— Какое-то время почти никто из придворных не мог даже присесть.

Сент невольно залюбовался Джул: у нее были густые и темные ресницы; раньше он не замечал, что ее брови и ресницы были не бледно-рыжими, как можно было ожидать, а темно-коричневыми. И ни одной веснушки, даже на переносице! Сент отметил, что у нее красивый прямой нос и пленительный, чувственный рот. Он, казалось, впервые видел ее.

— Ты стала настоящей красавицей, — нежно сказал он, дотрагиваясь до ее шеи. — А теперь ты моя жена… и моя забота. Нет, — поправил он себя, — не забота, а ответственность.

Он отнес спящую жену на кровать и бережно положил на спину. Окинув ее взглядом, он сокрушенно пожал плечами. Раздевшись, Сент лег рядом. Кровать была настолько узкой, что он чувствовал тепло ее тела.

Проснувшись утром, Сент увидел, что чуть было не упал с кровати. Джул лежала на животе, широко раскинув ноги и руки, будто плыла. Он обычно спал очень чутко, но в эту ночь ни разу не пошевелился. Улыбнувшись, Сент встал и пошел умываться.

Уже одевшись, он подошел к кровати и сел рядом с женой.

— Джул, — сказал он, трогая ее за плечо. Увидев, что она крепко спит, Сент еще раз потрогал ее.

— Гм-м? — Джул оперлась на локти и повернула голову. — Майкл? Что случилось? Где?

— Мы на борту «Орегона», уже утро. Как ты себя чувствуешь?

Опустив голову, Джул тихо ответила:

— Со мной все хорошо, спасибо.

— Замечательно. Тогда одевайся и присоединяйся ко мне в столовой.

Войдя в длинную узкую столовую «Орегона», Джул увидела вокруг своего мужа несколько человек. Подойдя ближе, она услышала смех и голос Майкла:

— На сегодняшний день это называется «беркинг».

— Боже правый, — засмеялся джентльмен с густыми бакенбардами, — а я-то всегда считал, что медицина лечит людей, а не убивает!

Сент засмеялся и тут увидел жену, извинился перед собеседниками и подошел к ней:

— Привет, дорогая.

— Ты хороший рассказчик, — сказала она, вспоминая его вчерашние истории о Луи XIV. — А что это за «беркинг»?

— Не так давно один шотландец снабжал медицинский факультет трупами для анатомического театра. К сожалению, у него появилась несносная привычка душить людей ради того, чтобы завладеть трупами. И это назвали «беркингом».

— Наверное, его звали Берк?

— Точно. В конце концов его повесили, после того как шестнадцать человек из-за его жадности отправились на небеса. Медицинский факультет хорошо платил за трупы.

— У тебя талант, — заметила Джул.

— Я должен уметь рассказывать, — улыбнулся Сент. — Пациентов часто приходится отвлекать. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Пожалуйста… в порядке.

— Мы женаты, — произнес он, беря Джул под руку, — и к тому же я врач. Две очень веские причины для того, чтобы ты меня не стеснялась.

— Как скажешь, — неуверенно ответила она.

— Вот я и говорю. А теперь давай приступим к еде. Меня много, и я должен как следует подкрепиться.

* * *

День был теплым, ясным и спокойным. Джул познакомилась с пассажирами, с капитаном Дрейком и видела, как ее муж очаровывает всех, кто общался с ним.

Она не чувствовала никакого смущения, пока Майкл снова не оставил ее одну в каюте, чтобы она переоделась в ночную рубашку.

Когда Сент лег возле нее, Джул еще не спала. Она дотронулась до его руки и поняла, что он раздет. Она затаила дыхание.

— Майкл, расскажи что-нибудь.

Улыбнувшись, он повернулся к ней. Это была неплохая идея, тем более что ему самому необходимо было отвлечься.

— Ну что ж, — начал он, — давай попробуем. Ты когда-нибудь слышала?.. Нет, лучше я расскажу тебе про своих друзей из Сан-Франциско. Наверное, ты уже слышала имена Делани и Чонси Сэкстон.

Джул кивнула.

— Ну так вот. Дел — очень богатый человек, но он стал богатым не сразу. Он был одним из золотоискателей — тех, кто во время «золотой лихорадки» приехал в Калифорнию в 1849 году. Но в отличие от большинства других Дел нашел золото и с умом использовал его. Сейчас он владелец банка, партнер во многих других городских делах и владелец трех или четырех кораблей, которые курсируют на Дальний Восток. Ты будешь смеяться уже в первые же три минуты знакомства с ним — Дел очень остроумный. Много времени он посвящает своей не менее остроумной жене Чонси, красивой англичанке, которая недавно стала матерью. Она тоже очень богата. Уверен, тебе она понравится.

— А она не подумает, что я… ну, не очень хорошая, после всего что случилось?

— Джул, я побью тебя, если ты не прекратишь эти глупости!

Сент протянул руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но вместо этого коснулся груди. Затаив дыхание, он отдернул руку, словно обжегшись.

— Извини, — выдохнула Джул.

— Да нет, что ты, — промямлил Сент. Глядя в темноту, он уныло улыбнулся. — Понимаешь, Джул, я не привык спать с женой. — «На самом деле, я вообще не привык спокойно спать с кем-либо в одной постели». — Ты хочешь спать?

— Хочу, — с готовностью соврала Джул.

Она еще долго не могла заснуть, слушая ровное, глубокое дыхание мужа.

На следующее утро Сент проснулся от какого-то непривычного ощущения. Джул лежала на нем, положив голову ему на шею. Немудрено, что он проснулся.

— Черт, — тихо выругался он. Он понимал, что занял всю постель, а ей не хватило места. Потихонечку он снял. Джул с себя.

— Майкл? — сонно откликнулась она.

— Да, дорогая. Спи. — «Пожалуйста!»

К его облегчению и сожалению, она заснула, свернувшись на своей половине кровати, подложив руку под голову.

Встав с кровати, он ругал себя, но еще раз повернулся, чтобы посмотреть на жену. Ночная рубашка задралась на бедрах, обнажая стройные, нежные ноги. Он накрыл ее простыней.

Глава 13

За несколько следующих дней, проведенных в море, Сент узнал, что его молодая жена тоже неплохая рассказчица. Как-то днем, придя в столовую после осмотра пассажира с нарывом на ноге, он увидел за столом Джул, которая что-то рассказывала, отчаянно жестикулируя. Сент молча подошел ближе, глядя на оживленное лицо жены. Он знал ее как безмерно любопытного ребенка, интересующегося всем, что его окружает. Но теперь Джул стала другой; с возрастом она научилась сдерживать любопытство и темперамент. Хотя события последнего месяца тоже сыграли свою роль — на время притупили ее природную живость и любознательность.

— Капу был придуман лишь для того, чтобы ограничить свободу местных женщин. Они не имели права есть вместе с мужчинами, им запрещено было употреблять определенные продукты — бананы, кокосы, свинину, даже запеченное собачье мясо!

— Боже милостивый! — воскликнула мисс Мэри Аркворт. — Чем же они питались? — Мисс Аркворт уже много лет жила на острове Оаху и прекрасно знала ответ. Она могла бы добавить, что происхождение капу имело религиозный характер, но не стала: ей очень нравился восторженный рассказ миссис Моррис, и она не хотела его прерывать.

— Ну и ничего страшного, — вставил Натан Бенсон, — пусть едят пироги, если нельзя собачье мясо.

— Конечно, мистер Бенсон, — съязвила Джул, — надо всем этим очень легко подшучивать, но рассказывали, как пятилетней девочке, которая нарушила капу и съела банан, выкололи правый глаз. Вот такое наказание!

Послышались возмущенные восклицания, а Сент спросил:

— Неужели женщины не избавились от этого чудовищного запрета?

Джул одобрительно улыбнулась, как будто он был самым прилежным учеником, и кивнула.

— Дело в том, — доверительно начала она, — что после смерти короля Камегамега I его жена, королева Кагуману, заявила своему сыну, что будет вице-королем.

— Мудрая леди, — сказал мистер Бенсон.

— Очень, — согласилась Джул, — и к тому же отважная. Она съела банан в присутствии короля Лиголиго. А он, милый мальчик, не обратил на это внимания. Но королева на этом не успокоилась и съела у него на глазах сразу несколько запрещенных блюд! — Джул сделала драматическую паузу.

«Прирожденная рассказчица», — улыбнувшись, подумал Сент.

— И что же случилось? — забеспокоилась мисс Аркворт.

— Ничего, абсолютно ничего. Кагуману сломила его, и в конце концов на банкете король подошел к женскому столу и стал есть вместе с ними. Вице-король — женщина победила!

— А что с ней случилось потом? — спросила миссис Бенсон.

— Умерла от старости, — ответила Джул.

— Странно, — вставил Сент, — а я думал — от переедания.

Джул лукаво улыбнулась ему:

— Как и большинство гаваек, она была необыкновенно толстой. Ты же знаешь, что на островах ценится полнота.

— В наши дни, Джул, — продолжил разговор Сент, когда они остались одни, — на островах стали побеждать викторианские предрассудки, и очень многие гавайки стягивают свои пышные тела корсетами из китового уса. Так что ты рассказала не всю правду.

Джул печально кивнула:

— По-моему, цивилизация далеко не во всем приносит добро. А что касается правды, — добавила она с усмешкой, — то мне не хотелось ослаблять впечатление от моего рассказа.

Сент взял ее лицо в свои большие ладони.

— Вы истинная миссис Моррис.

— Истинная кто? — спросила Джул, глядя на его губы и испытывая странное ощущение, будто его руки согревали ее изнутри.

Сент почувствовал, что она подалась навстречу, и отпустил ее.

— Истинная рассказчица всяких небылиц. Прогуляемся по палубе?

— Думаю, прогулка не повредит даже истинным рассказчицам, — ответила она.

* * *

Сент стал видеть эротические сны, от которых просыпался в холодном поту и подолгу смотрел в темноту не в силах справиться с возбуждением. Несколько раз он вставал еще до рассвета, лишь бы не лежать рядом с Джул, не слушать ее ровное дыхание и нежные вздохи. Интересно, какие сны снятся ей. «Ясно, не эротические», — решил он. Скорее всего она снова испытывает страх и ужас перед мужчиной.

Оставалось всего четыре дня до их прибытия в Сан-Франциско, и Сенту все труднее становилось сдерживаться. Он допоздна засиделся в небольшой гостиной, курил и играл в карты, лишь бы не ложиться в постель рядом со своей молодой женой. Много выпив и проиграв сто долларов в «двадцать одно», он отправился к себе в каюту.

Джул лежала на боку, отвернувшись от него, накрытая простыней. Сент с облегчением вздохнул, разделся и лег рядом; она не пошевельнулась.

Он долго не спал, пока наконец не погрузился в полузабытье. Рядом с ним лежала Джейн Браниган; она дотрагивалась до него, смеялась, дразнила, и Сент думал, что умрет от дикого, безудержного желания. Он обнимал, гладил ее, приговаривая: «Джейн, Боже мой, Джейн». Сент прикасался к ее мягкой груди, чувствовал, как соски становились упругими. Он безумно хотел ее. «Джейн», — шептал он, целуя ее шею. Она почему-то была одетой: что-то накрахмаленное царапало ему губы. Не в силах противиться страсти, Сент скользнул рукой под ночную рубашку. Он сходил с ума от прикосновений к теплому телу: руки и губы ласкали ее грудь, живот. Он стонал, неистово прижимаясь к ее бедрам.

— Джейн, — шепталон трепеща от возбуждения, — я не могу больше ждать.

Раздвинув ее ноги, Сент почувствовал, что она не пускает его, не отвечает на его ласки. Он совсем обезумел.

— Джейн, — повторял он, — в чем дело?

Джул неожиданно проснулась. Она слышала, как Майкл повторяет чье-то имя, причем не ее, а какой-то Джейн. Она вдруг поняла, что на ней лежит огромный мужчина, всей тяжестью давит на нее; Джул вскрикнула, спросонья решив, что это Джон Бличер или Джеймсон Уилкс. Но что-то внутри нее всколыхнулось, не принимая ночного ужаса. Нет, она была с Майклом; это он лежал на ней, обнимая, сжимая изо всех сил.

Испуганная, ничего не понимая, она попыталась встать. Майкл стонал, умоляя ее расслабиться, отдаться ему. Что-то здесь было не так. «Умолял расслабиться Джейн!» Вдруг она почувствовала, как он ощупывает ее, надавливает на бедра.

Сент совершенно потерял голову от желания; злость переполняла его: Джейн отталкивала его. Он вдруг услышал ее жуткий крик:

— Майкл! Пожалуйста, не надо! Он проснулся.

— Джейн, — повторял он, затаив дыхание. При тусклом свете он увидел под собой беспомощную, охваченную страхом Джул. — Боже мой, нет! — Сент встал та колени, в ужасе схватился за голову. Он чуть было не изнасиловал свою жену, сам не осознавая этого.

— Майкл, — прошептала она.

— Прости меня, — выдавил он, ненавидя себя в этот момент больше чем когда-либо за всю свою жизнь. — Прости меня, Джул. Я не сделал тебе больно? С тобой все в порядке?

Она нахмурилась, лежа неподвижно и пытаясь понять, что произошло:

— Я не понимаю…

Сент встал с кровати и надел халат. Конечно, она не понимала. Боже, он и сам не понимал.

— Кто такая Джейн?

Обернувшись к Джул, он увидел, что она одернула ночную рубашку и лежит на подушке.

Сент подошел к кровати и сел с ней рядом.

— Я знаю, Джул, это трудно понять. — На мгновение он замолчал, не зная, что сказать. Наконец он продолжил:

— Я думаю, мне снилось что-то из-за того, что я вчера хлебнул лишнего. — «Лжец! Ты просто не можешь сдерживаться — еще бы! — спать со своей женой и не дотрагиваться до нее!» — Я не ведал, что творил. Джул, я ведь не сделал тебе больно?

— Немного. Я была удивлена. Все-таки кто такая Джейн?

Сент махнул рукой:

— Это не имеет значения. Послушай, дорогая моя, я больше не могу спать с тобой. Я не могу ручаться, что… не обману тебя. Ты ведь испугалась, правда?

Конечно, испугалась! Но самое ужасное — он не пытался овладеть ею. Ему снилась совсем другая женщина! Джул закрыла глаза от невыносимого страдания и отвернулась от мужа. Ей нужно узнать все — пусть даже это будет очень больно.

— Кто такая Джейн? Кто эта женщина, которую ты видишь во сне?

Как он мог сказать Джул, что во сне осуществляются желания; что его страсть к ней, о которой он сам себе запретил даже думать, во сне переключилась на другую женщину, которая — он знал — его хотела!

У него раскалывалась голова, он хотел прийти в себя. Одеваясь, он чувствовал на себе взгляд Джул, но ничего не говорил ей. Он думал только о том, чтобы поскорее уйти от нее, от ее вопроса и от себя самого.

Усевшись на единственный стул в каюте, Сент стал натягивать ботинки.

— Выйду на палубу.

Джул не успела и слова сказать, как он вышел.

Она не плакала — просто лежала, уставившись в темный потолок каюты. Сент так и не вернулся до того, как она заснула на рассвете.

* * *

Войдя в столовую поздним утром, Джул сразу же увидела мужа. Пока она спала, он заходил принять душ и переодеться; она поняла это по беспорядку в каюте. Сент явно избегал ее.

Кто же такая Джейн?

Джул выпила чашечку кофе и съела кусок хлеба с маслом. Сент не сделал ни малейшего движения, чтобы покинуть своих собеседников и подойти к жене.

Он заметил, что Джул немного бледна и выглядит уставшей. Ему было тошно как никогда, но он не стал заказывать вино: он заслужил этот стыд и эту боль. «Так не может больше продолжаться», — сказал он себе наконец, не в силах больше притворяться, что заинтересован разговором с пассажирами. Но, придя в каюту, Сент не застал там Джул.

Он не спеша направился к палубе; Джул сидела под парусом на канатной катушке.

— Привет, Джул, — поздоровался он. Взглянув на него, она лишь молча кивнула. Сент провел рукой по волосам.

— Послушай, я пришел…

— Извиниться? — помогла она. — Ты уже извинялся, так что в этом нет надобности.

— Скорее не извиниться, а объясниться.

— Джейн — твоя любовница?

— Я говорил тебе, что у меня нет любовницы, — резко сказал Сент.

— Ну другого названия этому я не знаю. Ты был близок с ней? Она тебе нравится?

— Да, но это не совсем так.

— Она живет в Сан-Франциско? — «И она ждет тебя там?»

Голос Джул был очень спокойным, но, увы, совсем не таким радостным, как накануне, когда они обсуждали дельфинов.

— Да, — сказал он, — в Сан-Франциско. Джул, она очень хороший человек.

— А почему ты на ней не женился?

— Потому что я не люблю ее, черт возьми!

«Но и меня ты не любишь».

— Понятно, — протянула Джул. — Жаль, что ты не спас ее; а то непременно бы женился.

— Я спас ее, но по-другому. Нахмурив брови, Джул молчала.

Сент сел рядом с ней на канатную катушку. Над их головами развевался парус, и ветер трепал волосы. Все было пропитано запахом соли. Сент хотел было сказать Джул, чтобы она держалась в тени, а то ее бледное лицо становилось уже ярко-красным, но промолчал.

— Ее зовут Джейн Браниган, она вдова, и у нее двое сыновей. Муж ее умер в одном из лагерей золотоискателей, а я помог Джейн начать свое дело. Теперь она хозяйка швейного магазинчика, и дела у нее идут нормально.

— Ты ей рассказывал обо мне?

— Я говорил ей, что собираюсь отвезти тебя обратно на Мауи.

Закрыв глаза, Джул попыталась побороть нестерпимую боль в сердце. Скорее всего он ходил к Джейн Браниган, когда Джул жила в его доме.

— А она… расстроится?

— Не знаю. Джул, мы с ней хорошие друзья.

«И ты будешь ходить к ней, когда я приеду в Сан-Франциско? Будешь любить ее… Где же твоя гордость, Джул?» Джул упрямо выставила подбородок.

— Пожалуй, я заведу друзей среди мужчин.

— Можно и завести, — спокойно ответил он.

— Пожалуй, буду видеть их во сне и называть их имена, а не твое.

Сент затаил дыхание. «Тебе уже двадцать девять лет, ты, глупец. Будь поумнее и почувствительнее. Она так негодует, потому что ты мало того что напугал ее, ты называл во сне чужое имя!»

— Джул, — медленно проговорил он, — я искренне сожалею о том, что произошло. Мужчине очень трудно быть так близко к женщине и не… реагировать на нее. И абсолютно естественно для мужчины видеть яркие эротические сны — почти реальные. Женщинам тоже снятся такие сны.

— Мне почему-то не снятся.

«Как же тебе видеть это во сне, когда ты и в жизни-то этого не видела!»

— Может быть, когда-нибудь ты поймешь. В любом случае клянусь тебе, это больше никогда не повторится.

В этот момент Джул пожалела о том, что вскрикнула среди ночи и что он проснулся: Она спросила:

— Когда мы приедем домой, ты будешь продолжать встречаться с Джейн?

Сент об этом не задумывался. Ситуация была тупиковой: он — женатый мужчина, его жена — девственница, а в нем живет необузданный мальчишка… Его Джул была красавицей, живой, яркой и невероятно уязвимой. Ему оставалось только уйти в монахи. Святой да еще и монах.

— Нет, — сказал он наконец. — Конечно, мы будем видеться, как друзья, но никаких отношений у нас больше не будет. Женитьба для меня означает верность.

— Верность здесь ни при чем, — проронила Джул, поднявшись и одергивая юбку.

— Что ты хочешь этим сказать?

Она ничего не ответила, а лишь пожала плечами.

— Пойду возьму шляпку.

— Сходи, — устало сказал Сент, — а то ты уже начинаешь краснеть.

Глава 14

Сан-Франциско

— Ну, Молли, ты не впервые рожаешь. Дыши медленно, но не глубоко. Вот так. — Сент бережно протер влажной салфеткой вспотевший лоб Молли Тайсон.

— Я так боялась, что тебя не будет, — сказала Молли, когда схватка отпустила ее. — Мне говорили, что ты на Гавайях.

— Да, я был там, но время всегда меня поджимает, а на этот раз оно поджало и тебя. Так, Молли… не надо, не напрягайся. Сожми мою руку.

— Черт, как больно! — задыхалась Молли. — Неужели я могла забыть, какая это адская боль!

— Ничего, потерпи. Если хочешь, кричи. Я бы кричал на твоем месте. — Сент вздрогнул, когда она сжала ему руку, напряглась и выгнулась всем телом. — Молли, все в порядке, боли усиливаются. Давай-ка посмотрим, насколько уже подобрался этот маленький человечек.

Тщательно вымыв руки в тазу с горячей водой, который приготовила Элизабет, старшая дочь Молли, Сент вернулся к кровати. Ему бы сейчас очень помогла женщина, но двенадцатилетнюю Элизабет он впустить не мог, а другой помощницы не было. Что касается Рэнджера Тайсона, то мужчина в этой ситуации так же бесполезен, как рыба на суше. Сент был рад, что Молли не смутилась, когда он ввел в нее свою руку. Он очень часто принимал роды, и женщины больше страдали от смущения, чем от боли.

— Все хорошо, — сказал он через мгновение. — Еще немного, Молли. — Сент снова вернулся к кровати и взял ее за руку. — Немного погодя я дам тебе хлороформ. Не надо, не напрягайся. Кстати, я рассказывал тебе, что при родах седьмого ребенка в прошлом году королеве Виктории давали хлороформ. Если даже королева Англии использовала его, значит, можно и другим.

— Не знаю, Сент, Рэнджер не уверен, а отец О'Баньон сказал, что в Библии предписано рожать дитя в муках и…

— К черту Рэнджера и отца О'Баньона, — перебил ее Сент. — Никто из них ни разу не испытал подобной боли. Я слышал аргументы по поводу родов, и они выводят меня из себя. А теперь подумай лучше о своем ребеночке, Молли, тебе повезло, что ты не из индейского племени — забыл, как называется. Если женщина слишком долго не рожала, индейцы привязывали ее к колу в поле. Да, это правда. — Он улыбнулся, видя, что отвлек ее. — А потом какой-нибудь храбрец поспевал к ней в самый последний момент.

— Господи, это ужасно!

— Да, но страх заставлял женщин рожать быстрее. Дыши, Молли, дыши.

Через десять минут он дал ей хлороформ. Третий ребенок Молли, мальчик, родился очень скоро после этого. Хлороформ не снял боли, а лишь ослабил агонию в последние минуты родов.

— А теперь, Молли, дыши глубже, — улыбнулся Сент, — а я отнесу твоего ребеночка Элизабет.

— Сент, если Рэнджер еще не напился, скажи ему, что родился мальчик — он очень хотел сына.

Примерно через час Сент оседлал своего коня Спартана и поскакал в город. Рэнджер Тайсон был совладельцем конюшни Гобсона в Сан-Франциско. За услуги Сент получал с Рэнджера не деньги, а бесплатный уход и корм для Спартана.

Сент глубоко вдыхал свежий туманный воздух. Светало, багрянец залил небо на горизонте. «Почему, — думал он, зевая, — женщины всегда начинают рожать ночью?» Когда он уезжал, Джул спала, и он надеялся, что еще не проснулась.

Они приехали в Сан-Франциско три дня назад туманным утром. Джул, привыкшая к гавайскому климату, успела продрогнуть до костей, пока они добрались до дома. Лидия Малленс закутала Джул теплым платком и напоила горячим шоколадом. Войдя в кабинет, Сент испытал неповторимое ощущение: казалось, что он вернулся из другого временного измерения. Здесь все было по-прежнему; единственной переменой была его дрожащая сейчас жена. Сент не помнил, чтобы раньше она мерзла; правда, тогда Джул постоянно находилась в доме.

— Черт! — выругался он, потирая лоснящуюся черную шею Спартана.

Лошадь заржала.

— Ну что, старина, — улыбаясь, сказал Сент, — наша жизнь изменилась, да? Вопрос в том, что теперь будет?

На сей раз Спартан не стал ржать.

Сент ужасно устал, но теперь он был рад физической усталости. По крайней мере его не будут преследовать эротические сны. Что же касается Джейн Браниган, то она во время их разговора накануне отнеслась к нему с полным пониманием. Вспоминая теперь ее слова, Сент был уверен, что она ожидала этого.

— Думаю, она уже не ребенок, — говорила она, наливая ему кофе в маленькой кухоньке.

— Ей девятнадцать, — отвечал Сент, — и, конечно же, она не ребенок. — Поняла ли Джейн, что Джул все еще оставалась девственницей?

— Надеюсь, ты будешь заходить к нам?

— Непременно буду. Я очень люблю твоих сыновей, Джейн. Просто…

— Сент, я все прекрасно понимаю, — спокойно прервала его Джейн. — Я понимаю: честь, верность и все такое прочее.

— Да, — кивнул он, вспомнив свой сон на корабле. Мысли его снова были устремлены к молодой жене.

Джул избегала его после последней ссоры на «Орегоне», и обвинять ее он не мог. Как же еще она должна была отреагировать на то, что он чуть не изнасиловал ее, произнося при этом имя другой? Когда он увидел, как Лидия распаковывает вещи новой хозяйки в его комнате, он лишился дара речи. В комнате для гостей он спать не мог кровать была слишком коротка для него.

Но с женой он тоже не мог спать. Это было уже слишком.

С облегчением и удивлением он узнал, что Джул взяла это на себя: пока Сент перевязывал руку пациенту, она сама перенесла свои вещи в комнату для гостей. Он не знал, как ее и благодарить. «Спасибо тебе, жена, что не заставляешь меня спать с тобой». Это прозвучало бы глупо! Никогда еще чувство так не овладевало им — интимные отношения для Сента всегда были чем-то доступным и естественным. «Воздержание помутило мой разум», — решил он.

Пока Лидия была дома, Джул беззаботно разговаривала, смеялась с ней. А с уходом его — нет, теперь их — экономки Джул снова стала чужой и молчаливой.

Сразу по приезде Сент занялся своей привычной работой; чем занималась в это время его жена, он слабо представлял.

— Спартан, а как быть с Джеймсоном Уилксом? — спросил он.

Спартан снова заржал, но не в ответ на вопрос хозяина, а приветствуя город, в который они только что въехали. Люди проснулись и суетились на улицах. Сент направился к Маркет-стрит, к конюшням.

— Этот негодяй, — продолжал он вслух, — обязательно пронюхает, что Джул замужем за мной. И что он станет делать?

«Он будет уверен, что она уже не девственница и вряд ли будет представлять для него ценность».

— Достаточно правдоподобно, — произнес он в ответ на свое же наблюдение.

Оставив Спартана в надежных руках Джона Смита, Сент направился на Клэй-стрит к своему дому, в десяти минутах ходьбы от конюшни.

Он представил вдруг Джул, беременную его ребенком, рожающую ребенка, — и испугался. Он был огромных размеров, но у его матери была широкая кость, так что она могла вынашивать и рожать его без большого риска. Джул же была хрупкой, тонкой. Закрыв глаза, Сент выругался про себя. Тихо войдя в дом, он лег в свою постель и заснул.

* * *

— Джул, к тебе пришли, — сообщила Лидия Малленс своей молодой хозяйке.

Джул быстро встала, выронив из рук книгу.

— Ко мне?

Звонкий женский голос пропел из-за спины Лидии:

— Прости, что мы вот так врываемся, но мы не могли ждать, пока Сент пригласит нас! Женат! Мы с Агатой непременно должны были повидать новую миссис Моррис. — Красивая молодая женщина с густыми каштановыми волосами вошла в гостиную и протянула руку:

— Здравствуй! Меня зовут Чонси Сэкстон, а это, дорогая моя, Агата Ньютон. Боже мой, какая же ты красавица! Но мы и не сомневались: у Сента превосходный вкус.

Джул протянула руку:

— Мое имя Джулиана, но Майкл зовет меня просто Джул.

— Майкл? — удивилась Агата Ньютон. — Боже мой, так, значит, у этого красавчика все-таки есть настоящее имя! Меня зовут Агата, дорогая.

— Очень приятно, — сказала Джул немного растерянно. Агата Ньютон была чуть постарше, полногрудая, с высоким добрым голосом.

— Леди, я принесу вам чаю, — сказала Лидия. — А ты, моя хорошая, садись и развлекай дам.

— Миссис Малленс, — сказала Чонси Сэкстон, — должно быть, на седьмом небе от счастья: наконец-то в доме Сента появилась женщина!

— Прошу вас, — Джул сделала знак рукой, — прошу вас, присаживайтесь. Майкл, конечно, рассказывал мне и про Сэкстонов, и про Ньютонов. Он говорил, что вы его близкие друзья.

— Да, это так, — сказала Чонси. — Джул — значит драгоценная? Твое имя ассоциируется с бриллиантами и изумрудами.

— Это Майкл стал называть меня Джул.

— Побыстрее бы рассказать мужу про настоящее имя Сента! Ему надо задать хорошую трепку.

Джул улыбнулась, впервые за разговор расслабившись.

— Вообще-то Майкл — одно из его имен, — лукаво улыбнулась она.

Гости подались вперед, вопрошающе глядя на нее. Джул засмеялась:

— Нет, я должна хранить тайну мужа.

— А кстати, где же Сент, или Майкл? — спросила Чонси.

— У него возникли какие-то неприятности. Он говорил, что должен навестить Мэгги.

— Ясно, — сказала Чонси. Ее муж Делани рассказал ей о том, что произошло с миссис Моррис, так что не следовало пока упоминать о профессии Мэгги.

В этот момент в гостиную вошла Лидия, неся потускневший серебряный поднос.

— У меня не было времени почистить поднос, — извинилась она. — Ведь Сент никогда раньше его не использовал.

— Теперь все изменилось, — удовлетворенно заметила Агата.

— Джул, — сказала Чонси, сделав глоток великолепного жасминового чая, — мы с Агатой хотим пригласить тебя на небольшой праздничный обед у нас дома. Сент уже принял приглашение, но мы хотели увидеть тебя и пригласить лично. Пора тебе познакомиться с некоторыми жителями Сан-Франциско.

Джул разволновалась.

— Это было бы замечательно, — восторженно сказала она, — только мне нужно купить новое платье. Я должна спросить Майкла… — Она осеклась. — А Майкл согласился?

На минуту Чонси примолкла, стараясь выглядеть как можно беззаботнее. Через что только не пришлось пройти этой бедной девочке! А какие у нее отношения с Сентом? Наконец она твердо сказала:

— Разумеется, Сент согласился. Он очень гордится тобой и хочет познакомить тебя со всеми. Может быть, пойдем завтра вместе, скажем, к мсье Дэвиду? Он превосходный модельер. Там есть коллекция прекрасных платьев, многие из Парижа.

«Тараторю, как идиотка», — подумала Чонси, прерывая свой монолог.

— Очень любезно с вашей стороны, — радостно сказала Джул, но ее беспокоили расходы. Платье, по ее мнению, могло быть очень дорогим: вдруг Майкл не захочет тратить деньги?

Примерно после получасового обстоятельного визита Чонси с Агатой сели в экипаж Чонси.

— Люкас, вези, пожалуйста, к дому Ньютонов, — сказала Чонси извозчику.

— Она очень… — запнулась Агата, качая седой головой.

— Уязвимая? Напуганная? Усталая? — продолжила Чонси.

— Да, пожалуй, все сразу.

— Ради Сента мы должны быть к ней внимательны.

— Ты хочешь сказать, ради Сента-Майкла?

* * *

Джул пребывала в радостном возбуждении, но вместе с тем смутное чувство тревоги не оставляло ее. Майкл вернулся домой только к вечеру, она уже стала волноваться.

— Привет, Джул, — сказал он, входя в гостиную. — Как прошел день? — Сняв с себя легкий плащ, он повесил его на спинку стула. — Что случилось? Ты нездорова? — Взглянув на нее, он моментально понял, что что-то произошло.

Джул нервно провела языком по верхней губе.

Это подействовало на него так сильно, словно она разделась перед ним. «Это должно когда-то закончиться, — сказал он себе, — я же не мальчишка».

— Майкл, у нас есть деньги? Сент непонимающе заморгал:

— Есть, а что?

— Ко мне приходили миссис Сэкстон и миссис Ньютон, — выпалила Джул. — Они пригласили нас на обед, и Чонси сказала, что возьмет меня с собой к мсье Дэвиду, чтобы купить новое платье, а я не знала, как ты отнесешься к этому и как…

Сент жестом остановил поток ее слов.

— Наверное, это очень дорого, — продолжала она, игнорируя этот жест, — отец никогда… — Голос Джул дрожал, и Сент почувствовал всю ее боль и отчаяние. Она смотрела на него с надеждой ребенка, уверенная в отказе. Но черт побери, она не была ребенком!

— Джул, конечно же, ты должна купить себе новое платье, даже несколько. И обязательно отправляйся с Чонси. А о деньгах не беспокойся, хорошо?

— Но…

— Никаких «но». Не беспокойся.

— Лидия говорила мне, что иногда тебе приходилось даже продавать какие-то вещи, что твои пациенты привыкли расплачиваться не деньгами, а услугами, а я не хочу быть тебе большим бременем, чем я уже есть.

Сент вскипел. Что за язык у Лидии!

— Хватит Джул, — резко сказал он. — Ты никакое не бремя и не смей больше так говорить, поняла?

— Извини, — испуганно прошептала Джул, опустив голову, — но я действительно бремя. Ничего не делаю, и…

Он не мог больше выносить этого. Быстро подойдя к жене, он обнял ее. Поначалу она стояла неподвижно, но потом прижалась к нему. Он гладил ее волосы, закрыв глаза, вдыхал восхитительный аромат.

— Джул, я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал он наконец. — У нас достаточно денег, клянусь тебе. Вообще-то я был бы очень рад, если бы ты выглядела нарядной.

Сент все еще чувствовал ее неуверенность.

— Думаю, ты хорошо бы смотрелась в розовом, — сказал он, поддразнивая ее.

— В розовом? — воскликнула Джул, глядя в его смеющиеся глаза. — С моими-то волосами?!

— Вот так уже лучше. — Совершенно непроизвольно он поцеловал ее в губы.

Она покраснела.

«Да прекрати же ты набрасываться на нее, глупый осел!»

— А как насчет изумрудного ожерелья? Под цвет твоих глаз?

На этот раз она счастливо засмеялась:

— Майкл, ты действительно не против?

— Глупенькая, — ответил он, прижимая ее к себе. — Не хочешь сейчас прокатиться со мной верхом к океану? Там много неизвестных мне птиц — ты бы меня просветила, а то я в этом абсолютно невежественный: узнаю только чаек да бакланов. Это у них длинные шеи, верно?

Джул ослепительно улыбнулась, а Сент подумал: «Она моя жена, она принадлежит мне, и я хочу видеть ее счастливой». Он отчетливо помнил ту единственную ночь, когда доставил ей наслаждение; помнил, как трепетало ее стройное тело, как она стонала от блаженства в его объятиях. Черт, надо не думать, забыть об этом! Сент отпустил Джул, чтобы она не почувствовала его возбуждения. Он не будет больше пугать ее, никогда.

Сент поскорее вывел жену из дома, пока его не поймал новый пациент. Они взяли кобылу у Рэнджера Тайсона, довольного отца очередного Тайсона, и очень медленно направились к океану — Джул не была лихой наездницей.

— Когда пойдешь завтра с Чонси за покупками, обязательно купи экипировку для верховой езды, хорошо?

Джул плотнее закуталась в плащ.

— У меня никогда раньше не было экипировки, — сказала она.

— Голубого цвета, — твердо сказал Сент. — А теперь скажи мне, дорогая, что это за птичка в дюнах?

— Вон та, — Джул сосредоточилась, — мне кажется, снежная ржанка. А другая, — она явно волновалась, — похожа на болтуна.

Сент улыбнулся:

— Я знаком с несколькими болтунами, и все они говорят по-английски. Так что учти.

— Сэр, мне лично это название очень нравится, а вам нет? Правда, мне никогда еще не приходилось видеть их в природе, но эта пташка очень похожа на ту, что была изображена в одной из моих книг.

— Книг? — спросил Сент. — Я не видел их у тебя. Немного помолчав, Джул тихо сказала:

— У меня было две книги. Они остались в Лахаине, в доме моего отца. Я спрятала их под кроватью и забыла… от волнения.

— Завтра, — сказал он, — или послезавтра мы купим тебе любые книги, какие захочешь. Моя библиотека очень скудна. — Увидев, что его жена собралась спорить, он быстро добавил:

— Если увидишь небольшое растение, имей в виду, это может быть «ерба буэна», первоначальное имя Сан-Франциско, если ты этого еще не знаешь.

Джул кивнула:

— Буду иметь в виду. Может быть, мы увидим чайку Бонапарта.

Глава 15

— Дэн Брюэр — партнер моего мужа Дела в банке, — рассказывала Чонси Джул. — Мы пытаемся найти ему жену, но выбор в Сан-Франциско довольно скудный. Встретишься еще с одним холостяком, Тони Доусоном, совладельцем «Альты Калифорнии». Помнишь молодую леди, которой я представила тебя перед ленчем? Она вела себя так, будто я чумная, и смотрела словно сквозь тебя?

Джул кивнула.

— Так вот, дорогая моя, — продолжала Чонси, — это наша Пенелопа Стивенсон. Более амбициозную, вечно всем недовольную сплетницу ты вряд ли встретишь. Ее мать похожа на корабль под раздутыми парусами, а отец Банкер… в общем, он довольно веселый человек. О, Люкас с экипажем. Мне нужно ехать домой покормить Александру. Поедем со мной?

Но Джул давно заметила небольшой книжный магазинчик и, помня слова Майкла, сказала:

— Спасибо, лучше я загляну вон туда. — Она указала на магазин на противоположной стороне улицы.

— Это магазин мистера Джойнтера. Он тебе понравится. Ну ладно, Джул, до встречи в четверг вечером. Было здорово пройтись по магазинам, а в новых нарядах ты будешь выглядеть бесподобно.

Джул еще раз поблагодарила Чонси, переживая из-за огромной суммы денег, потраченной у мсье Дэвида.

— Передавай Сенту привет.

Джул наблюдала, как Люкас — человека с более пиратской внешностью она еще не встречала — помог Чонси Сэкстон подняться в открытую коляску. Чонси успела ей рассказать, что Люкас женат на преданной подруге и экономке Чонси Мэри.

— Это целая история, — смеясь, говорила Чонси.

Джул стояла на тротуаре, махая рукой, пока коляску не поглотила пучина сумасшедшего городского транспорта на Керни-стрит.

Подобрав юбку, она стала пробираться к магазинчику через телеги, пивные и мусорные баки и толпу мужчин, которые смущенно смотрели на нее. Ей вспомнились слова Чонси: «В городе много одиноких мужчин. Все новые и новые женщины и семьи перебираются сюда, но все равно очень многие по-прежнему одиноки. Но не волнуйся, большинство из них весьма почтительны». И теперь Джул убедилась в этом.

«Я только посмотрю, что есть в магазинчике, — говорила она себе. — Покупать ничего не буду, по крайней мере сегодня». Уже подойдя к магазину, она подняла глаза и оцепенела: прямо к ней шагал Джеймсон Уилкс, одетый как самый деловой человек — в темно-серый костюм. Она попыталась открыть дверь, но та не поддалась. На окне висела табличка: «Закрыто до 2.00». «Господи, что же делать?»

Уилкс не сразу узнал ее. Она была одета в темно-синее муслиновое платье, буйная копна волос аккуратно убрана под шляпкой. Джул почувствовала тот момент, когда он узнал ее. «Идиотка, он ничего тебе не сделает! Вокруг море народу, и он не в силах что-либо сделать!»

Расправив плечи, Джул бросила на него дерзкий, презрительный взгляд.

— Так-так, — сказал Джеймсон Уилкс, оценивающе оглядывая ее. — Глазам своим не верю! Новая миссис Моррис собственной персоной! — Сняв шляпу, он насмешливо поклонился. — Должен сказать тебе, дорогая моя, что раздетой ты смотришься гораздо лучше, особенно лежащей на моей постели. Но ничего, дамская одежда оставляет больше места воображению.

У Джул заныло в животе; это был страх. «Он ничего не сможет тебе сделать!» — твердила она себе.

— Надо же, — Произнесла она как можно равнодушнее, — низкая, грязная свинья собственной персоной. Мистер Уилкс, ваша одежда сшита на нормального человека. Как же все-таки обманчива внешность!

Уилкс затаил дыхание. Единственным его желанием было схватить эту девчонку, избить и унести к себе. Нет, он не стал бы накачивать ее опиумом. Он хотел бы, чтобы она все узнала, почувствовала все, что он с ней сделает. Но вместо этого он снисходительно усмехнулся:

— Какая же ты смелая, моя дорогая Джулиана. И остроумная!

— Вас оскорбить не стоит никаких усилий, сэр. Хотя сэр годится для джентльмена. Как же я могла так ошибиться!

— Думаешь, победила?! — проворковал Уилкс. — Думаешь, избавились от меня? Ты и твой чертов муженек.

— Конечно, — сказала она, надеясь, что голос звучит достаточно уверенно и в то же время презрительно. — Я замужем за мужчиной, за честным мужчиной, и…

— И он спас тебя той ночью. Да-да, я выяснил это, еще до того как вы вернулись с Мауи. Он и Сиднейские утки, подонки…

— Разумеется, подонок подонка видит издалека! Но в этом случае, мистер Уилкс, они действовали честно и благородно. Так что я предпочту сотню их одному такому негодяю, как вы.

Джеймсон Уилкс с трудом взял себя в руки. Сучка с соблазнительными губками! Господи, как ему хотелось дотронуться до нее!

— Ну и как тебе нравится замужество, дорогая? Насколько я помню, ты совершенно не представляла себе, чем мужчина занимается с женщиной. Твой муженек хорошенько тебя объездил? Да, я знаю, он мощный мужчина, мне говорили об этом самые заметные леди города. Они изнывают в ожидании его возвращения в их постели.

Джул затаила дыхание, лицо ее побледнело. Она знала, что он лжет, что Майкл не дотронется до другой женщины, что… «Возьми себя в руки!» — приказала она себе.

— Вы свинья и недоносок, — выговорила она милым голоском. — Если еще когда-нибудь вы подойдете ко мне, мой муж убьет вас. А если не муж, то я.

— Ничего себе угрозы от дочери миссионера! — произнес Уилкс, сверкнув глазами.

— Нужно уметь постоять за себя, — ответила Джул. — К сожалению, я не умею разговаривать на подходящем для вас языке. Возможно, умеют Сиднейские утки.

Попрощавшись таким образом, Джул отвернулась и пошла, высоко подняв голову. Она не обернулась, даже услышав насмешливый голос за спиной.

— Джулиана, это не последняя наша встреча! — крикнул ей вслед Уилкс, глубоко дыша.

Ему хотелось плеваться при мысли о том, что Сент Моррис обладает ею, наслаждается ее прекрасным телом, и он действительно плюнул. Ему вспомнилось вдруг, что она побледнела, когда он стал насмехаться над тем, как ее муж занимается с ней любовью. Почему, интересно? Или она побледнела при мысли о том, что Сент Моррис спит с проститутками? Уилкс переходил улицу, задумавшись. «А не может ли быть, — продолжал размышлять он, — что этот решительный, как мясник, доктор, нежный и робкий со своей женой, внимает ее мольбам и до сих пор не овладел ею?» Ведь о нем все отзывались как об очень мягком и чутком человеке, несмотря на его огромный рост. Тупица! Да, здесь было над чем задуматься. В конце концов Моррис женился на Джулиане без всяких обязательств. Уилкс сжал губы. Невозможно поверить, что она по-прежнему была девственницей. Впрочем, не важно, все равно она будет принадлежать ему. Уилкс погладил себя по животу, пытаясь успокоить знакомую боль.

Торопиться ему было некуда — он понимал, что теперь нужно действовать неторопливо и осторожно. Сента Морриса здесь уважали, у него были влиятельные друзья. Но Уилкс все равно найдет выход, непременно найдет. Через десять минут, улыбаясь, он вошел в салун «Эльдорадо».

Облокотившись на стойку бара, с толстой сигарой во рту стоял Джеймс Кора.

— Выглядишь так, будто выиграл мешок с золотом, — заметил он.

— Пока что не выиграл, — небрежно бросил Уилкс, — но пути Господни неисповедимы. Как насчет виски?

* * *

«Если я расскажу Майклу, — лихорадочно думала Джул, глядя на свое испуганное отражение в зеркале, — он разыщет Уилкса. Майкл благородный, а Уилкс подлый. Майклу придется плохо, я знаю. Уилкс наймет людей, и они не остановятся даже перед убийством моего мужа».

Джул отвернулась от зеркала, не зная как быть.

— Во всем буду виновата я.

— Джул, ты что-то сказала? Услышав голос Лидии, Джул обернулась:

— Да нет, просто мысли вслух.

Лидия нахмурилась, глядя на молодую хозяйку, — та выглядела нездоровой.

— Сент внизу принимает китайца с раной на руке, — сказала она. — Если хочешь поговорить с ним, через десять минут он освободится, и я скажу ему.

— Спасибо большое, Лидия.

Сент аккуратно накладывал швы на худое предплечье Лин Чу.

— А знаешь, что Наполеон Бонапарт хотел пойти на Китай, после того как покорит Россию?

Лин Чу сжимал зубы, чтобы молча вытерпеть боль: мужчина плакать не должен. Он посмотрел на Сента.

— Не слышал, — с трудом сказал он. Сент тоже не слышал, но тем не менее продолжал:

— Да, вот так, сэр. Еще в 1811 году, когда он строил планы завоеваний, он сказал своим военным советникам: «После Москвы я пойду на Пекин и стану императором всего мира». — Сент сделал последний стежок. — Конечно, когда в Китае такие люди, как ты, Лин Чу, Бонапарту ни за что не удалось бы выполнить свои намерения. Иногда я жалею даже, что он не пошел сначала на Китай; тогда бы французы и англичане избежали многих неприятностей. Бьюсь об заклад, Ватерлоо не было бы. Вы, китайцы, с ним бы разобрались.

— Ты правда так думаешь, Сент?

Сент ловко затянул последний стежок.

— Конечно, правда, — бодро сказал он, — а с твоей рукой я уже разобрался. Я бы сказал, хорошая работа. Ладно, теперь нужно перевязать рану. Через три дня придешь, и я сменю повязку. Смотри не замочи и не испачкай ее, ясно?

— Ясно, — ответил Лин Чу.

Когда Сент перевязал китайцу руку, он, отсчитав пять долларов, заплатил, поклонился и медленно направился к двери.

— Хм, Бонапарт, — бормотал он. — Сент, а кто такой Бонапарт? И кто такой Ватерлоо?

Сент усмехнулся:

— Один глупый генерал, Лин Чу, он давно уже мертв. А Ватерлоо — место, где никогда его не забудут.

— Понятно, — с гордостью сказал Лин Чу.

«Пора рассказывать истории про настоящих китайцев, — решил Сент, приводя в порядок кабинет. — Из Лин Чу, например, мог бы получиться очень колоритный герой».

Выходя из кабинета, он чуть было не сбил с ног Лидию. Взяв за руку, он остановил ее:

— В чем дело, Лидия?

— Я только хотела поговорить с тобой до того, как ты увидишь Джул.

Сент нахмурился:

— Что-нибудь случилось?

— Не знаю, но она чем-то очень расстроена, а мне ничего не говорит. Бледная как полотно.

С минуту помолчав, Сент сказал наконец:

— Я разберусь, Лидия.

На пороге уже стоял новый пациент, на этот раз один из сыновей Джейн — Джо. Под глазом у него красовался огромный синяк, таких Сенту еще не приходилось видеть.

— Сент, пожалуйста, пойдем со мной домой, — взмолился Джо. — Если ты придешь, мама не сойдет с ума при виде моего синяка.

— Трусишка, — засмеялся Сент, — у тебя есть время, чтобы придумать для нее душещипательную историю. Она может тебе всыпать хорошенько.

Джо нахмурился.

— Ты больше не приходишь к нам обедать. Мама ничего не говорит, но я знаю, она скучает по тебе. Мы все скучаем, Сент.

Джул замерла у двери, услышав слова мальчика. Ей хотелось спрятаться, но она понимала, что этого нельзя делать.

— Здравствуй, — сказала она еще до того, как мальчик с Сентом заметили ее. — Меня зовут Джул. — Она протянула мальчику руку, и тот автоматически пожал ее. — Боже мой, как ты разукрашен — похож на мавританского идола; есть такая рыба, желтая с черным и немного белого. Надеюсь, ты хорошо за себя постоял.

Сент видел, как Джо изумленно уставился на Джул, будто глазам своим не веря.

— Джо, — сказал Сент, — познакомься, это Джул, моя жена. Знаешь, что? Мы скоро вместе придем навестить вас, хорошо?

— Вы ужасно красивая, — сказал Джо. — А я и не знал, что Сент уже женат.

— Он очень даже женат, — улыбнулся Сент своей жене. — И конечно же, она красивая. А теперь ступай домой и поправляйся, Джо. Извини, но, к сожалению, я никак не могу спрятать твой глаз.

— А если черную повязку? — с надеждой спросил Джо.

— Неплохая идея, — одобрил Сент. Ему представилось лицо Джейн, когда она увидит своего сына, похожего на пирата. — Подожди минуточку, Джо. Сейчас что-нибудь придумаем.

— Я никогда не видел такого цвета волос, — сказал Джо, когда Сент скрылся за дверью кабинета. — Ярко-рыжие.

— Да, ты прав, — согласилась Джул. — Но лучше бы у меня был твой цвет волос.

— Нет, я ведь мальчик. Девочки не хотят выглядеть как мальчишки.

Джул смотрела на густые пряди темно-русых волос Джо. У его матери, вероятно, были такие же волосы. Была ли она такой же красивой, как ее сын? Скорее всего. Ведь Чонси Сэкстон говорила, что у Септа прекрасный вкус.

— Вот так, Джо. — Сент аккуратно наложил черную повязку на глаз Джо. — Настоящий разбойник! Джул, тебе нравится?

— Потрясающе, — согласилась Джул. — Ты немного похож на Люкаса, слугу Сэкстонов. Твоя мама, должно быть, страшно испугается.

— Спасибо, — сказал Джо, смотрясь в оконное стекло. — Приятно было познакомиться, мэм, — смущенно посмотрел он на Джул.

Когда мальчик ушел, Сент усмехнулся.

— Милый парень, — сказал он, наблюдая уголками глаз за женой.

— Да, очень.

Сент нежно взял жену за руки и привлек к себе.

— Ну, Джул, так что же случилось?

— Случилось? — повторила она нервно. — Что ты имеешь в виду, Майкл?

— После прогулки с Чонси ты выглядишь расстроенной. Ты выбрала себе платья?

— Да, но их нужно немного ушить, так что они будут готовы только завтра. — «Забирать их я не пойду; по крайней мере одна».

— Может, тебя кто обидел? Простодушный взгляд Джул выдавал ее. Сент понял, что она собирается наскоро придумать какую-нибудь ложь, и пресек ее:

— В чем дело?

— Я познакомилась с Пенелопой Стивенсон! — выпалила она.

— С этой сплетницей! Она сказала тебе что-нибудь обидное?

Джул даже не видела Пенелопу, но энергично закивала головой.

— Что она сказала?

— Что я… авантюристка!

— Джул, — терпеливо сказал Сент, — в этом доме лучший рассказчик — я. Так что не пытайся превзойти меня. Если не скажешь правду, я… я даже не знаю, что сделаю с тобой. Может быть, побью или закрою в комнате и не буду кормить целых три дня.

«Лучше я буду страдать от голода или побоев, чем позволю Уилксу что-нибудь сделать с тобой!» — с болью подумала она.

— Я жду.

Джул упрямо покачала головой. Сент услышал стук в дверь: пришел очередной пациент. Нахмурившись, Сент отпустил Джул.

— Только не вздумай придумывать новые истории, пока я буду занят, Джул.

— Майкл, — крикнула она ему вслед, — может, тебе нужна моя помощь? Ты же знаешь, у меня в этом отношении стальные нервы.

— Нет, спасибо за предложение, — ответил Сент, встречая на пороге пациента.

Это был Однорукий Джонни. Меньше всего он хотел бы, чтобы Джул встречалась со всякими негодяями.

— Сент, мой друг разбил голову. Он очень плох.

— Уже иду. Джул, обедай без меня. Думаю, это займет немало времени.

— Пока, — сказала она, — береги себя!

С Одноруким Джонни Сенту не о чем было беспокоиться.

Джул проводила печальным взглядом мужа и человека весьма сомнительной внешности. Войдя в гостиную, она тоскливо огляделась по сторонам. У себя дома она могла часами гулять по берегу или плавать, смотреть на птиц, кормить рыбок, любоваться солнцем… играть с детьми Канолы. Но Канола была мертва. Столько всего произошло за такой короткий срок! Она вышла замуж и вот теперь сидит взаперти.

Джул решила написать Томасу.

* * *

— А вот и Сент-Майкл со своей женой! Входите скорее!

Сент покачал головой.

— Выдала меня, — шутливо погрозил он Джул. — Ладно, Дел, держи свое пари, но моя жена будет молчать.

— Хочешь сказать, молчать о твоих остальных именах? — невинно спросила Джул и чуть не вскрикнула, когда Майкл сжал ей руку.

Улыбнувшись, Дел Сэкстон повел молодоженов в гостиную.

— Чонси, вот наши почетные гости, — сказал он. — Сент, ты отхватил красавицу жену, — прибавил он, глядя на Джул.

— Не очень-то заглядывайся, — сказала Чонси, похлопывая мужа по плечу. — Не забывай о том, что ты женат и что у тебя есть ребенок. Джул, ты прекрасно выглядишь. Платье очень тебе идет.

— И мне так кажется, — сказал Сент. — Зеленое идеально подходит к цвету твоих глаз, дорогая.

Когда Джул дома спустилась к нему в этом платье, у Сента возникло нестерпимое желание сорвать его с нее. «Подходит» было не совсем верным словом. Сент решил, что Лидия слишком туго затянула корсет Джул. Он не одобрял этого, но его жена смотрела так восторженно и с такой надеждой в глазах, что Сент промолчал о корсете.

— Красиво, — сказал он, задыхаясь.

— Правда? Ты правда так считаешь?

— Нет, я только так говорю. Джул покружилась перед ним.

— Оно такое дорогое, — восторгалась она, — и все, что к нему прилагается, перчатки…

— Джул, не начинай сначала. Я же сказал, деньги не твоя забота.

Даже теперь, стоя посреди гостиной Сэкстонов и зная, что он должен держать себя в руках, Сент хотел наклониться и поцеловать ее белую шею, плечи, округлую грудь. Боже, как хотел…

— Сент, ты где? — вывела его из задумчивости Чонси. — Выпей-ка шерри.

Сент взял себя в руки и попытался смотреть на жену спокойно:

— Джул, выпьешь шерри?

— Я никогда раньше не пробовала, — застенчиво ответила она.

«Я так хочу тебя», — хотелось сказать ему, но вместо этого он попросил:

— Чонси, если можно, совсем чуть-чуть. Я не хочу, чтобы моя жена опьянела.

Вскоре приехали и Ньютоны. Хорас оглядел Джул опытным взглядом.

— Хороший выбор, мой мальчик. Агата рассказывала мне, какая красавица твоя жена, но она не смогла передать насколько.

— Меня так обсуждают, что я чувствую себя кобылой на скачках, — сказала Джул.

Все засмеялись. Агата обняла ее:

— Тебе придется привыкнуть, что джентльмены смотрят на тебя как на новый десерт, дорогая. Подожди, вот придут Тони и Дэн…

Тони Доусон, журналист до мозга костей, не знал о том, что произошло с Джул, и усердно расспрашивал ее, каким образом ей удалось привязать к себе такого неотесанного мужлана, как Сент.

Сент чувствовал напряжение жены: она смотрела на него страдальческим взглядом, не в силах вымолвить ни слова.

— Тони, Джул родилась на Гавайях, — сказал он как можно беззаботнее. — Мы познакомились, когда она была совсем маленькой. Должен признаться, она очень изменилась за эти годы.

— На Гавайях, — с интересом повторил Тони. — А как же вы встретились вновь?

Чонси перевела разговор на другую тему:

— Дел, у нас есть шампанское? Агата, не хочешь ли попробовать рулет? Лин превосходно его готовит. «Я не должна сидеть как кукла, — подумала Джул, — надо самой защищать себя».

— Я приехала в Сан-Франциско, вот мы и встретились, мистер Доусон, — уверенно сказала она.

— Понятно, — кивнул Тони. — Зови меня Тони; меня все так зовут.

— Мой отец — миссионер в Лахаине, на Мауи, — продолжала Джул, видя его смущение. — Майкл работал там доктором.

— Майкл? — удивленно переспросил Тони, забыв тут же предмет разговора.

Сент вздохнул:

— Да, Тони, только я больше привык к Сенту.

— Это прозвище очень тебе подходит, — сказал Дел.

Дэн Брюэр, партнер Дела, знал о том, что произошло с Джул.

— Вы счастливая женщина, миссис Моррис, — внимательно глядя на Джул, сказал он. — Надеемся, вам здесь понравится. Погода у нас, конечно, не такая райская, как на Мауи, но в ней тоже есть своя прелесть.

— Райская? — повторил Тони. — Дэн, за нашим столом сидит писатель, так что употребляй слова попроще.

Все засмеялись, и напряжение у Джул пропало. Сент тоже успокоился. А с Тони он поговорит попозже. Конечно, он должен был предугадать, что такое может случиться.

Вновь и вновь ловил он себя на том, что не может оторвать взгляда от плеч и шеи жены.

— Тебе нужно купить ожерелье, я думаю, изумрудное, — сказал он вдруг Джул. — Дел, не подскажешь, где я могу купить украшения своей жене?

— Не нужно, Майкл. — Джул приводила в ужас мысль о цене. — Мне не нужны…

— Конечно, нужны, — подхватил Дел Сэкстон. —Изумрудное ожерелье, может быть, с сапфирами будет прекрасно смотреться на тебе, замечательно подойдет особенно к этому платью.

— Согласна! — воскликнула Чонси. — Бриллианты были бы слишком грубыми. А изумруды с сапфирами очень нежные.

— Значит, решено, — сказал Сент, сжимая под столом руку жены. — Дел, утром я зайду к тебе.

— Скоро уже сентябрь. Интересно, когда вернутся Брент с Байрони? — спросила Чонси.

— Это Хаммонды, — объяснил Сент Джул. — Брент — владелец «Дикой звезды»; он с женой отправился на Миссисипи на плантацию, которую получил в наследство.

— Брент — настоящий красавец, — заметила Агата. — Но думаю, Байрони теперь держит его в руках.

— А что, он отбился от рук? — спросила Джул. — Вы же сказали, что он очень обаятельный.

— Брент Хаммонд как рыба на удочке, — сказал Сент, — а Байрони… девушка с характером.

— Это точно, — согласился Хорас.

Слушая разговор о Хаммондах, Джул задумчиво ела жареного цыпленка. Она любовалась мужем — наслаждалась его заразительным смехом. Ей вспомнились слова Уилкса о Майкле и о женщинах, с которыми он спал. Она знала, что это не правда.

«Ты должна рассказать ему о встрече с Уилксом». Она покачала головой при этой мысли.

После обеда Чонси вынесла Александру, от которой все были в восхищении. Джул взяла ребенка на руки и посмотрела на Майкла.

— Я люблю детей, — тихо сказала она.

У Сента все внутри замерло. Он наблюдал, как она что-то лепечет малышке, видел, как загорелись ее глаза от удовольствия, когда девочка взяла ее за палец и не отпускала.

— Чонси, по-моему, я мокрая, — сказала Джул. Сент засмеялся.

— Дорогая моя! Пойдем со мной; посмотрим, не испорчено ли твое платье. Дел, отнеси Алекс к Мэри, пусть она ее перепеленает.

Воспользовавшись тем, что Чонси увела Джул, Сент подошел к Тони Доусону:

— Мне нужно было раньше рассказать тебе, но я забыл. Это, конечно, не для публикации.

Дослушав, Тони Доусон свистнул:

— Господи, Сент, прости меня. Я не хотел ее смутить.

— Ничего страшного, забудь об этом. Ты ведь ничего не знал.

— Бедняжка! Слава Богу, Сент, в Сан-Франциско был ты.

Посмеиваясь, к ним подошел Дел.

— Отцовские радости, — сказал он. — Вижу, ты рассказал Тони. Сент, тут вот еще какое дело: Уилкс рыщет по городу, его видели во многих местах. Ты не боишься, что он может осложнить вам с Джул жизнь?

Сент начал говорить, не подумав:

— Если бы он знал, что она все еще де… — Он запнулся. — Дел, я налью виски, с вашего позволения.

Тони начал было говорить что-то Делу, но тот лишь тихо выругался.

Глава 16

Увидев Брента Хаммонда, Джул подумала, что никогда еще не встречала мужчины красивее: высокий, стройный. Невероятно темные синие глаза светились от удовольствия и гордости, когда он слушал, как его жена Байрони рассказывает Сэкстонам и Майклу про Уэйквиль.

— Так что, как видите, — закончила Байрони, — у нас не только вот-вот родится ребенок, но мы еще и обзавелись семьей из четырех сотен бывших рабов. Поэтому нас так долго и не было.

— Уэйквиль, — повторил Дел Сэкстон. — Красиво звучит. Ну а теперь, мой дорогой мистер Хаммонд, пришло время поговорить о финансах.

Брент Хаммонд усмехнулся:

— Ну, Дел, разве что немного. Люди у нас знающие, опытные, но, думаю, нужен кредит для закупки семян, оборудования и лесоматериалов. Я истратил почти все деньги на покупку земли и палаток. Почва там плодороднейшая! Господи, мне кажется, достаточно втоптать любое семечко каблуком ботинка, и уже через три месяца можно собирать урожай…

— Огромных помидоров, — продолжила Байрони, — капусты, любых овощей! Свою задолженность мы покроем моментально…

— И еще нужно будет построить дома, магазины и церковь, — сказал Брент.

— Да, вы развернули тут перед нами настоящее представление, — сказал Сент, улыбаясь то Бренту, то Байрони, — вот только я забыл купить билет.

Джул во все глаза смотрела на эту пару. Они только что перевезли бывших рабов в Калифорнию и планировали строительство своего собственного города!

— Если бы у меня было много денег, я бы обязательно пожертвовала их на такое дело, — сказала она Байрони. — Зато у меня очень много свободного времени, так что я могла бы вам чем-нибудь помочь.

Байрони похлопала ее по руке:

— Джул, я очень ценю твое предложение, и можешь быть уверена, скоро обращусь к тебе за помощью. — Она вдруг моргнула и рассмеялась. — Брент, он пошевелился!

Брент Хаммонд лениво посмотрел на жену.

— Он всегда шевелится, когда мы находимся в компании. Сент, что ты посоветуешь? Немного бренди, чтобы успокоить хулигана?

— Оставьте малыша в покое, пускай поворочается. Байрони, как ты себя чувствуешь?

Байрони счастливо кивнула:

— Меня ни разу не тошнило. Но, Сент, кто меня беспокоит, так это Брент. Он сведет меня с ума! Можно подумать, что до меня никто никогда не рожал детей.

— По крайней мере от меня, — сказал Брент. — Я не уверен, что ты отлично справилась со своей половиной дела.

Посмотрев на мужа, Джул подавила минутную грусть. С высоты своего роста он глядел на Байрони Хаммонд.

— Брент считает, — сказала Чонси Джул, — что остальные мужчины следуют средневековым картинам, на которых зачатие происходит через ухо.

— Любимая, — засмеялся Дел, — это совсем недамское замечание. Даже Сент зарумянился, а уж лицо Джул стало таким же ярким, как и волосы.

Нисколько не смущенный, Сент сказал:

— Я только попытался представить себе, как бы это происходило.

Джул вздохнула:

— Ты невыносим!

— Я возмутителен, дорогая, но только для того, чтобы не отстать от Чонси. — Он повернулся к Бренту:

— Ты не собираешься продавать «Дикую звезду»?

Брент задумался.

— Мы еще не решили. Я понимаю, что Мэгги хотела бы выкупить ее, но она приносит стабильный доход. А я не хочу, чтобы мы голодали в Уэйквиле.

— Байрони, — сказал Сент, — пока я не забыл, зайди ко мне завтра. Мне нужно убедиться, что с тобой все в порядке.

Впервые Джул почувствовала, что ее муж был не только мужчиной, но еще и доктором и что он видел и трогал других женщин. Она услышала, как он говорил Бренту:

— Мне кажется, что, кроме медицинской помощи, твоим людям нужна одежда. Если хочешь, я подпишу у Джейн контракт на пошив одежды.

— А я уговорю Хораса вложить половину суммы, — сказал Дел.

— Я думаю, смогут помочь еще Банкер Стивенсон, Сэм Брэннон и Джеймс Кора.

— Бал! — воскликнула вдруг Чонси. — Нужно устроить благотворительный бал!

— Костюмированный, дорогая? — спросил Дел. — Как во время нашей первой встречи?

— Да, только я попросила бы тебя, дорогой мой, не напоминать мне о том вечере!

— Ты пронзила тогда мое сердце, — сказал он, приложив руку к груди.

— Можно пригласить высший свет, пускай потратятся. И тогда Уэйквиль скоро появится на карте, — сказал Сент.

— Пригласим Лойда Маркса, — прибавила Чонси. — Он рисует карты, — пояснила она Джул.

— Нужно намекнуть Банкеру, что мы приложим все усилия, чтобы найти Пенелопе мужа в Уэйквиле, — сказал Сент.

— Если бы нам только удалось уговорить Тони Доусона быть хоть чуточку похитрее, они с Пенелопой составили бы отличную пару.

Разговоры о предстоящем бале продолжались еще несколько часов. Лидия подала всю еду, которая только была припасена, и опустошила запасы напитков. Когда последние гости разошлись, Джул, вздохнув, пошла обратно в гостиную.

— Какой развал, — сказал Сент, следуя за женой. С минуту помолчав, Джул повернулась к мужу и выпалила:

— Что ты будешь делать с Байрони?

— Делать? О чем ты? — удивился Сент.

— О том, что она беременна!

— А, понятно, — сказал он. Подойдя к своей смущенной жене и взяв ее руки в свои, он заговорил:

— Да, она беременна. И я буду осматривать ее очень тщательно. Она моя пациентка, и я хочу, чтобы роды прошли как можно успешнее, а ребенок был здоровым. Вот и все…

— Ты не… то есть ты не будешь трогать… Сент перебил ее:

— Джул, присядь, пожалуйста.

Джул повиновалась. Сент встал около камина.

— Дорогая моя, можешь не сомневаться в том что я не раб похоти. Как я уже говорил тебе, за пределами кабинета Байрони — мой хороший друг. А в кабинете она — мой пациент.

— Но она очень красивая!

— Согласен. Тебя беспокоит, что мои прикосновения будут интимными?

— Да.

— Хорошо, это серьезный разговор. В медицинском училище, уже очень давно…

— Не более девяти лет назад!

— Хорошо, допустим. Девять лет назад, когда я был скорее не доктором, а неопытным юношей, мое смущение перед пациентками было гораздо сильнее, чем их. Именно смущение, но не похоть. Помню даже, как однажды у меня тряслись руки и лицо было красным, как свекла. Но девушка, которую я осматривал, была очень тяжело больна и верила, что я смогу облегчить ее страдания. А то, что я был молодым человеком, ни капли не смущало ее. От боли смущение пропадает, понимаешь?

Джул опустила голову.

— Ты, наверное, считаешь меня очень глупой.

— Да нет, что ты… совсем чуть-чуть, дорогая моя. Я понимаю, что тебе, как моей жене, трудно поверить в то, что для меня нет разницы между пациентами женского рода и мужского. Но это действительно так.

— Но я тебе не жена, — сказала она, закусив нижнюю губу.

— Как это не жена?! Конечно же, ты моя жена, — резко сказал Сент, не поняв смысла сказанных Джул слов. — Теперь ты веришь мне? Доверяешь?

— Конечно, доверяю. Прости меня, Майкл.

Она дотронулась до великолепного изумрудного ожерелья, подаренного им две недели назад. Он был с ней так великодушен, так добр, а она допрашивала его, как глупая, сварливая жена. Ей хотелось снова извиниться, но вместо извинений с губ слетел вопрос:

— Ты виделся с Джейн Браниган?

— Да, — спокойно ответил Сент. — Я мог бы и тебя взять с собой, но решил, что это будет не очень мудро.

— Ты целовал ее? — спросила Джул дрожащим голосом.

— Нет.

— Хотел поцеловать?

«Да, — подумал он, — хотел!» Он умирал от желания и не знал, как с этим бороться, потому что поклялся Джул в верности.

— Нет, — опять соврал он.

— А если бы Джейн заболела, ты бы чувствовал что-нибудь, дотрагиваясь до нее?

— Конечно, чувствовал бы. Джул, она мне нравится, и я бы сильно испугался, если бы она чувствовала себя настолько плохо, что требовалась бы моя помощь.

— А если бы я заболела? Сент улыбнулся:

— Я бы до смерти испугался. Так что не болей, договорились?

У Джул возникло чувство, будто она вырыла яму в десять футов глубиной, упала туда и тщетно пытается выбраться.

— Скоро должен приехать Томас, — сказала она.

— Да, должен, — обрадовался Сент смене темы разговора. — Я уже думал о нем и решил, что лучшим для него было бы поехать на восток, например в Нью-Йорк, и поступить в медицинское училище.

— Но он еще так молод!

— Да нет, он уже достаточно взрослый. Ему двадцать два?

Джул кивнула.

Сент поймал себя на том, что внимательно рассматривает ее. Она была прекрасна, как всегда, но в то же время казалась ему слишком бледной и похудевшей. Он нахмурился. Вроде бы она не была одинока. Чонси и Агата проводили с ней много времени. Джул очень часто ходила к Чонси поиграть с Александрой. А теперь, когда вернулись Брент с Байрони, она наверняка подружится и с Байрони.

Сент с трудом удерживался, чтобы не дотрагиваться до жены. Ему было тяжело выносить все это. Ложась спать, он всегда закрывал дверь — еще один барьер, разделяющий их. Просыпаясь ночью, тяжело дыша, мучаясь желанием, он видел закрытую дверь, и это удерживало его от того, чтобы не броситься к Джул.

— Джул, — спросил он вдруг, — ты счастлива? Он увидел, как она вздрогнула, не глядя на него.

«Нет, я чувствую, будто живу вполсилы. Я боюсь, что Уилкс схватит меня, как только я выйду из дома, боюсь, что Уилкс пришлет к тебе людей».

— Конечно, счастлива, — ответила она, с усилием поднимая глаза.

Сент видел испуг в ее взгляде, но сделать ничего не мог. Он винил себя, готовый кричать от бессилия. Сколько еще они будут жить так? Сент понимал, что ей нужно время, чтобы все забыть, но как тяжело ждать! Он сказал сдержанно и очень спокойно:

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Да, — сказала Джул, — я знаю.

* * *

За день до благотворительного бала Томас Дюпре приехал в Сан-Франциско. Он выглядел здоровым, красивым и загорелым, только немного прихрамывал. Джул собиралась не оставлять его без внимания. Сент радовался, видя, как жена, румяная от счастья, смеется и трещит как сорока. Он сидел, пил бренди и смотрел на довольных брата с сестрой. В отличие от Джул у Томаса были темно-рыжие волосы и карие глаза, но у обоих были одинаковые упрямые подбородки.

— Должен сказать тебе, Томас, — вставил Сент во время затишья в их разговоре с Джул, — что ты выглядишь намного лучше, чем я ожидал. Больше не болит?

— Ни капельки, Сент. Преподобный Болдуин дал заключение о состоянии моего здоровья три недели назад. Он сказал, что заживление идет хорошо, только посоветовал мне потолстеть перед тем, как поеду в Сан-Франциско. Болдуин сказал, что ты будешь обвинять его, если я появлюсь у тебя на пороге тощий, как смерть. Джул, — обратился Томас к сестре, — отец отрекся от нас обоих, но не думаю, что для тебя это теперь имеет значение.

— Нет, пожалуй, — согласилась Джул. — Томас, а как там Сара? Счастлива, с ней все в порядке?

— Если ты хочешь спросить, беременна ли она, — сразу посерьезнел он, — то нет, не беременна. Она и была далеко не ангелом, а теперь, когда Джон Бличер бросил ее, стала просто мегерой.

Сент заметил, что эти слова расстроили Джул.

— Возможно, у нее еще все наладится, — сказал он.

Ничего не сказав, Томас молча посмотрел на зятя. Была уже почти полночь. Джул широко зевнула.

— Дорогая, тебе пора спать, — сказал Сент, поднимаясь вместе с ней. — А мы с Томасом тоже скоро ляжем. — Сент поцеловал ее в щеку. Брат крепко обнял.

— Томас, я так рада, что ты приехал, — сказала Джул. — Да, ты будешь спать в комнате для гостей, вторая дверь наверху. — С этими словами она оставила двух мужчин: одного — с улыбкой на лице, второго — с выражением ужаса от ее слов. Только полный идиот не понял бы, что Джул будет спать в его спальне. На минуту закрыв глаза, он представил ее лежащей с собой рядом в простой, длинной рубашке.

— Сент, может, еще бренди?

Он покачал головой. Они просидели с Томасом еще целый час, говоря на медицинские темы. Даже когда Томас замечал рассеянность своего родственника, он тактично не обращал на это внимания.

«Только бы она спала», — думал Сент, тихо отворяя дверь спальни. Она действительно уже спала — на животе посреди кровати.

Вздохнув, Сент быстро разделся и лег рядом с ней. Он слишком поздно сообразил, что нужно было надеть одну из ночных рубашек, подаренную Джейн. Засыпая, он чувствовал на своей груди руну Джул.

Сент спал очень чутко, так что мигом проснулся от стука в дверь. Уже светало. Одевшись в мгновение ока и бросив последний взгляд на спящую жену, он вышел из спальни.

На пороге стояли три типа сомнительного вида; двое поддерживали третьего, лицо которого было бледным и искаженным от боли.

— Лимпин Вилли посоветовал нам привести старого Сэма к тебе. Его ударили ножом в спину.

Сент вздохнул, опасаясь, как бы рана не оказалась серьезной. Через час Сэм сунул в его руку пятьдесят долларов и поковылял обратно, опираясь на двух друзей.

* * *

Джул была взволнована и сидела как на иголках в покачивающейся коляске. Томас нарядился в костюм пирата; на Сенте была длинная черная бархатная мантия и черная бархатная маска.

— Тебе не жмет корсет, сестричка? — спросил Томас. — Что-то тебе не сидится на месте.

— Я просто не могу дождаться, когда попаду на бал. Майкл, мы ведь никогда еще с тобой не танцевали! Чонси сказала, что будет оркестр из Сакраменто. Тебе правда нравится мой костюм? Агата сказала, что я настоящая пастушка и что если бы у нее были овцы, она дала бы…

— Джул, ты говоришь без умолку!

Сент взял ее за руку. Ему хотелось сказать, как она прекрасна в белом воздушном платье, что он хотел бы осыпать поцелуями каждый дюйм ее тела.

— Ты великолепна, — тихо сказал он. — И еще мне нравится, когда ты так убираешь волосы; выглядит очень эффектно. А на брата не обращай внимания. Братья никогда не ценят своих сестер.

— Все догадаются, что это ты, Джул, — сказал Томас, глядя на ее волосы, — даже в маске.

И конечно же, все догадались. Но Джул не переживала. Сента выдавал его рост.

Они танцевали, болтали с друзьями, восхищались костюмами друг друга, мысленно подсчитывали деньги, которые принесет бал, и пили шампанское.

Войдя, Сент пристально посмотрел на Банкера Стивенсона. Если тот и присутствовал в Кривом доме в тот вечер, он никак не выдал этого. Даже когда Сент посмотрел ему прямо в лицо, представляя Джул, Банкер не выразил ни малейшего удивления или смущения. Сент решил, что Банкер все-таки не был в ту ночь в Кривом доме. Что касается остальных, то многие были на аукционе и, конечно же, узнали Джул. Но они будут молчать. Сент улыбнулся, увидев Пенелопу, одетую в пышное драпированное платье. Ее легко было узнать по хорошенькому, привычно вздернутому носику.

Пенелопа была взволнована, хотя тщательно пыталась скрыть это.

Впрочем, Томас не дал ей долго задирать нос.

— Что ж, — сказала Пенелопа, оглядывая Томаса равнодушным взглядом, — я догадалась, что вы брат миссис Моррис. Добрый вечер, миссис Моррис.

Джул кивнула ей.

— Да, — мило заговорил Томас с Пенелопой, — вот чертовка, правда? Но очень красивая чертовка, и с ней мне весело.

Пенелопа уже собиралась отойти от них, но передумала и решила уделить молодому человеку немного своего драгоценного времени.

— Я, пожалуй, потанцую с вами, мистер Дюпре, — сказала она, даря ему ослепительную улыбку.

— Ваше решение делает мне честь, мисс Стивенсон, но я не приглашал вас, мэм. Мне очень хочется пить. Джул, выпьешь со мной шампанского?

Джул едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Пенелопа покраснела и глядела на Томаса, сжав кулаки.

— Томас, ты был великолепен, — сказала Джул брату, когда они отошли. — Чонси Сэкстон говорила, что Пенелопа — самодовольная гордячка.

— Она права, но эта гордячка к тому же еще очень привлекательная, — сказал Томас. Он осушил бокал шампанского. — Ей нужен мужчина, который заставит ее поумерить свой пыл. А теперь, Джул, я пойду потанцую.

— С Пенелопой? — лукаво спросила она.

— Пока что не с ней. Пускай немного помучается. Когда я приглашу ее, она будет уязвлена и полна желанием потанцевать со мной.

Джул не знала своего брата с этой стороны.

— Ты так уверен в себе, братец?

Джул не считала, что Пенелопа страдала. Как всегда, джентльменов было намного больше, чем дам, и ее приглашали на каждый танец. Но она искала глазами Томаса. Он же не обращал на нее внимания.

— Итак, — сказал Джул Брент Хаммонд, — вальс, мэм?

— С удовольствием, — согласилась Джул. Брент оказался превосходным партнером.

— Майкл сказал, что ваша жена в отличном состоянии, сэр.

— Это правда, — ответил он, ища в толпе Байрони, — я просил ее не переутомляться, но, похоже, она пропустила мой совет мимо ушей.

— Но здесь так весело! Я ее очень хорошо понимаю. Мне вообще не приходилось раньше бывать на балах! — прибавила Джул.

Брент посмотрел на свою очаровательную партнершу, видя ее практически впервые.

— Вы хорошо танцуете, — сказал он, улыбаясь. — Сенту очень повезло.

— Я все время твержу ему об этом, сэр!

— Мне не удастся убедить вас открыть мне остальные имена Сента? «Майкл» звучит достаточно безобидно. Ну же, расскажите мне!

Засмеявшись, Джул отрицательно покачала головой и нечаянно наступила ему на ногу.

— Ну тогда хотя бы скажите, откуда у него это прозвище — Сент?

— Сэр, вам машет ваша жена, — весело сказала Джул, когда музыка закончилась.

Следующий танец Джул танцевала с Дэном Брюэром. Брент направился к своей жене. Он с удивлением заметил, что Пенелопа Стивенсон стоит и беседует с братом Джул. Она была в ярости, а Томас чуть ли не зевал от скуки.

Джул оставила мужа поговорить с несколькими гостями — только на пять минут, сказала она. Оркестр закончил играть, и она огляделась вокруг в поисках Чонси или Агаты. Они, по-видимому, были наверху. Джул пошла к дверям на балкон. Был прекрасный, ясный вечер. Выскользнув на балкон, она облокотилась на перила. Было приятно ненадолго остаться одной. «Только на пять минут», — решила она. Джул хотела снова танцевать с Майклом. Прошлой ночью она пыталась не заснуть, но так и не смогла; она даже не знала, приходил ли Майкл, потому что, когда проснулась, его уже не было. Она вздохнула и почему-то насторожилась, красивые азалии на балконе больше не радовали ее. Она чувствовала: что-то должно произойти…

— Ага, — услышала Джул за спиной вкрадчивый голос, — маленькая овечка оставлена на съедение волку.

Обернувшись, Джул увидела человека в светло-серой мантии и серой маске.

— Кто вы, сэр? — спросила она беззаботно.

— Я наблюдал за тобой весь вечер, дорогая моя. Ты уверенно себя чувствуешь в окружении всех этих людей. Я уже было потерял всякую надежду застать тебя в одиночестве. Похоже, ты обзавелась уже многими друзьями.

— О чем вы? — заподозрив неладное, спросила Джул.

— Должен также сказать тебе, что ты выглядишь даже лучше, чем я мог предположить. Возможно, ты иногда вспоминаешь обо мне, скучаешь?

— У вас плоские шутки, сэр, — отрезала Джул. — Вероятно, вы глотнули лишнего.

— Джулиана, ты что, и впрямь не узнаешь меня? Она мгновенно похолодела, узнав Уилкса. Ему не понадобилось даже снимать маску.

— Убирайтесь!

Уилкс быстро подошел к ней и схватил за руку.

— Нет! — закричала Джул, почувствовав, как он закрыл ей рот рукой.

Она отчаянно боролась, кусала его за руку. Уилкс перевел дыхание, отпустив на мгновение руку. Она воспользовалась этим и закричала.

— Чертова сучка! — прошипел он на ухо до смерти перепуганной девушке.

В следующий момент Джул почувствовала ужасную боль от удара в челюсть. В глазах у нее помутилось; все погрузилось в темноту.

Глава 17

Томас Дюпре, довольный последней стычкой с Пенелопой Стивенсон, пробирался через толпу гостей к балкону. Несколько минут назад он видел, как Джул пошла туда, и решил поговорить с ней.

«Господи, какой роскошный дом», — думал он, как и Джул, любуясь цветами, растущими в огромных горшках. Увидев Пенелопу, которая махала ему, Томас улыбнулся и вышел на балкон. Какая она избалованная, капризная. Впрочем, неудивительно — любой мог бы стать таким же, если бы ему во всем потакали и безмерно баловали. Пока что он решил ее немного помучить.

Томас оглядывался по сторонам в поисках Джул, но не видел ее. Он тихо — потому что боялся испугать влюбленных, возможно, стоявших на балконе, — позвал сестру.

Вдруг он услышал, как кто-то грубо выругался. Выскочив на шум, Томас посмотрел в дальний конец балкона и увидел там Джул, отчаянно боровшуюся с мужчиной в длинной мантии и маске. На мгновение он остолбенел, увидев, что незнакомец ударил Джул и та упала как подкошенная, но тут же пришел в себя и, бросившись к ним, закричал:

— Негодяй! Что ты, черт возьми, делаешь?

Джеймсон Уилкс увидел молодого человека, бежавшего к нему, и, готовый зарычать от ярости, в последний раз бросил взгляд на Джул. Он уже начал доставать свой пистолет, но сообразил, что это слишком опасно. Он слышал, как Джул, падая, ударилась головой, и ужасно испугался, решив, что она могла сильно пораниться и даже умереть.

— Черт возьми, нет! — Он сам не знал, к кому были обращены эти слова — к его жертве или к какому-то неизвестному богу.

Завернувшись в мантию, Уилкс ловко перепрыгнул через балконные перила.

— Джул! — Томас лишь краем глаза увидел, что незнакомец исчез. Наклонившись над сестрой, он понял, что она без сознания, и поднял ее на руки. «Не надо поднимать шума», — подумал Томас. Бережно положив сестру на пол, он побежал за Сентом, разговаривавшим с Делом Сэкстоном.

— Идем быстрее, — сказал он. — Там Джул, ее ранили.

Сент оцепенел от страха. Ни слова не говоря, он поспешил за Томасом. Увидев ее, маленькую, бледную, неподвижно лежащую у одного из высоких окон, Сент тщетно пытался успокоиться. «Я бы до смерти испугался», — вспомнил он свои слова, когда Джул спросила, что он будет чувствовать, когда она заболеет. Он действительно был напуган до смерти.

Взяв жену за запястье, Сент пощупал ей пульс. Он, к счастью, был ровный и спокойный. Он услышал, как Томас говорит Делу:

— Мне кажется, он ударил ее в челюсть. Увидев меня, он перепрыгнул через перила.

Ощупав челюсть, Сент успокоился: перелома нет. Но почему же Джул не приходила в сознание? Он повернулся к Томасу:

— Она упала?

— По-моему, да.

Значит, она ударилась головой о каменный пол. Слегка приподняв Джул, Сент быстро нащупал большую шишку за левым ухом.

— Вот черт, — тихо сказал он.

— Уилкс? — спросил Дел.

— He знаю, — ответил Томас. — Я никогда не видел Уилкса, а этот человек был в маске — в серой маске и мантии. Сент, что с ней?

На мгновение Сент закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.

— Томас, оставайся здесь. И ты, Дел, тоже. Не стоит расстраивать гостей.

— Я прикажу Люкасу подогнать экипаж, — сказал Дел. — Так получится быстрее.

Через пять минут, когда Сент внес ее в экипаж, Джул все еще была без сознания.

— С ней все будет в порядке, — сказал он Томасу с Делом. Господи, он мечтал, чтобы это действительно было так!

— Ты уверен?.. — начал Томас.

— Оставайся здесь. Не забывай, что я врач. Люкас погнал лошадей. Сент посадил Джул на колени, положив ее голову себе на грудь. Эта короткая поездка показалась ему самой долгой в жизни.

— Спасибо, Люк, — сказал он через плечо кучеру, когда они подъехали к дому. — Не беспокойся.

Сент внес жену в спальню и положил ее на кровать. «Теперь это наша кровать», — подумал он и осторожно раздел ее.

— Чертовы женские корсеты, — пробурчал он, ослабляя шнуровку. Оставив Джул в сорочке, он методично осмотрел ее.

«Хорошенького понемножку», — решил Сент немного погодя. Он стал легонько хлопать ее по щекам, приговаривая:

— Ну давай же, дорогая, просыпайся. Я до смерти напуган, а ты ведь не хочешь, чтобы твой муж выглядел перепуганным идиотом. Проснись, Джул.

Услышав мужской голос, Джул почувствовала страшную пульсирующую боль в голове.

— Нет, — бормотала она, пытаясь отстранить его руки, — нет!

— Проснись же, дорогая.

Свет в спальне был очень тусклым, совсем как на балконе Стивенсонов, и она приняла Сента за Уилкса. Вскрикнув, она попыталась оттолкнуть его.

— Нет! — вскрикнула Джул.

«Боже, — подумал Сент, — опять». По ее безумному страху было понятно, что она отождествляла его с Уилксом.

— Это я, Майкл, — повторял он, не дотрагиваясь до нее. Он терпеливо ждал, пока она успокоится и соберется с мыслями.

— Майкл? — Джул, не понимая, вглядывалась в него. — Уилкс, — задыхалась она, — пытался…

— Знаю. Но у него не вышло; Томас спас тебя, дорогая. Теперь ты дома, со мной, в безопасности.

Когда-то он уже говорил ей это, но оказалось, что в безопасности она не была.

— Голова, — прошептала она, чувствуя нестерпимую боль.

— Ты ударилась головой. Наверное, у тебя сотрясение мозга, но это пройдет. Челюсть не болит?

— Не знаю, ничего не ощущаю, кроме этой страшной головной боли. — Джул вздрогнула, и Сент быстро накрыл ее одеялом.

— Я понимаю, боль нестерпимая. Но опий я пока дать тебе не могу. — Сент поднял три пальца:

— Сколько, Джул?

— Три.

— А сейчас?

— Шесть.

— Молодец.

— Бал, — тихо, мечтательно сказала она. — Я хотела еще потанцевать с тобой.

— Обещаю тебе, мы потанцуем еще, очень скоро. Боже мой, как же ты меня напугала! — Он взял ее слабую руку и поднес к своим губам.

— Он сумасшедший, — сказала Джул, глядя на то, как ее муж целует ей руку.

— Ты уверена, что это был Уилкс?

— Да. Он смеялся и издевался. Так же, как в прошлый… — Джул закусила губу.

Сент внезапно замолчал, изучая ее бледное лицо.

— В какой прошлый раз? — спросил он. Джул хотела было соврать, но его тон был настолько серьезным, что он не простил бы лжи.

— Когда я первый раз выходила с Чонси за покупками.

— Почему ты не рассказала мне об этом раньше? — сдержанно и спокойно спросил он.

Она честно призналась:

— Я боялась, что он что-нибудь сделает с тобой. Сент словно окаменел.

Но Джул не замечала этого. С трудом превозмогая боль, она продолжала:

— Я знала, он ничего мне не сделает: вокруг было много народу. Но я думала, что, если расскажу тебе, ты разыщешь его. Ты ведь благородный, а он настоящий подлец. Я бы не вынесла, если бы с тобой что-нибудь случилось.

— Джул, посмотри на меня.

— Смотрю, — сказала она, ясно видя перед собой лицо Сента.

— Разве я похож на дурака, на идиота? Похож на человека, с которым можно что-то сделать?

— Он нанял бы людей! Он бы…

— Думаю, тебе лучше всего сейчас помолчать. Боже мой, даже не верится!

Встав, Сент скинул с себя черную мантию и швырнул на пол. Он был настолько взбешен, что не мог даже собраться с мыслями. Он начал делать медленные глубокие вдохи.

— Джул, — через несколько минут сказал Сент уже спокойно, — я твой муж и несу за тебя ответственность. То, что ты не веришь, что я смогу позаботиться о тебе, меня унижает. Понимаешь?

— Нет, — выговорила она и вскрикнула от боли.

— О черт! — выругался Сент, злясь на себя за то, что расстраивает ее. «Что же ты за врач, идиот?!» Сент сел возле жены и осторожно пощупал шишку за ее ухом.

— Я не хочу плакать, — прошептала Джул, чувствуя, будто ее голова — это дыня, которую швырнули на землю. Но слезы сами собой текли из уголков ее плотно закрытых глаз.

Сенту хотелось немедленно разыскать Уилкса и убить его собственными руками. Но он не мог бросить жену. Еще раз выругавшись, он снял ботинки и лег рядом с ней.

— Вот так, — сказал он. — Скоро я смогу дать тебе что-нибудь болеутоляющее. Но не сейчас, дорогая. Извини, но рисковать нельзя. — Рисковать означало, что она может заснуть и не проснуться.

Сент чувствовал, как Джул дрожит от боли. Он заговорил тихо и спокойно, пытаясь отвлечь ее:

— Я никогда не рассказывал тебе, что видел сиамских близнецов, родившихся в Бостоне? Это были мальчики, сросшиеся от талий до коленей. — «Нет, нет, — хмуро подумал он. — У этой истории плохой конец». — Они жили долго и счастливо. А еще в пятом веке жил один человек. Вообще-то это был император Юстиниан, а его жену звали императрица Теодора. До замужества Теодора была проституткой. Император с императрицей решили искоренить проституцию. Конечно, ее способ не сработал, хотя казался очень заманчивым.

На мгновение Сент замолчал, и Джул спросила сонным голосом:

— Ну и что дальше? Продолжай, Майкл. Что она придумала?

Улыбнувшись, Сент продолжал:

— Императрица приказала построить тюрьму-дворец, и туда посадили пятьсот проституток. В тюрьме с ними очень хорошо обращались. Можно сказать, что у них было там все, чего они хотели, кроме одного: к ним не пускали мужчин. Говорят, что большинство заключенных покончили жизнь самоубийством от отчаяния, а остальные вскоре умерли от скуки и досады.

Джул хихикнула.

— От досады? — переспросила она недоверчиво. — Майкл, я тебя люблю, но думаю, ты все это выдумал.

Сент не знал, что и ответить. Джул не поняла, не осознала того, в чем только что призналась.

— Нет, я ничего не выдумывал, — сказал он. Но Джул не ответила: заснула.

— Да, все-таки досада; мне очень хорошо знакомо это чувство, — пробормотал Сент и поцеловал жену в щеку.

* * *

Сент разбудил Джул ночью, заставил ее сказать, как ее зовут, как зовут его и сколько пальцев он показал ей. Ранним утром он развел ей настойку опия в стакане воды и проследил, как она заснула крепким здоровым сном.

Томас ждал его внизу, все еще одетый в костюм пирата, беспокойно шагая взад-вперед. От ярости он едва мог говорить, и Сент, в десятый раз успокоив его, отправил спать.

Лидия была взбешена и напугана, и Сент вздрагивал от грохота кастрюль и сковородок, на которых она, по-видимому, срывала злость.

Вскоре приехал Дел Сэкстон; лицо его было серьезным и озабоченным. Он спросил без всякого вступления:

— Как она?

— С ней все будет хорошо. Я недавно дал ей опия, так что теперь она крепко спит.

— Я начал поиски Уилкса. Он, очевидно, совсем не дурак и скорее всего уже уехал из города. Утром я сбегал к Лимпину Вилли, и он обещал, что Сиднейские утки непременно разыщут негодяя.

— Спасибо тебе. Я собирался… да нет, все в порядке. Томас еще спит.

Сент замолчал и отпил черного кофе, предложив чашечку Делу.

Через несколько секунд Сент сказал скорее сам себе, а не Делу:

— Джул уже встречалась один раз с Уилксом, но ничего мне не сказала. — Сент горько усмехнулся:

— Боялась, что Уилкс что-нибудь со мной сделает. Глупышка беспокоилась обо мне.

Дел внимательно посмотрел на друга.

— Можешь поблагодарить меня за то, что я удержал Брента, по крайней мере на какое-то время. Он ужасно расстроен тем, что ты ничего не рассказал ему про Уилкса.

— О чем там было рассказывать, черт побери!

— Успокойся. Ты что, хочешь, чтобы твои друзья не волновались за тебя? Нет, молчи. Я тут подумал… — начал он после короткой паузы.

— И теперь собираешься дать мне ценные советы!

— Да, собираюсь. Послушай, Сент, я догадываюсь, что Джул все еще девственница. Как-то раз ты нечаянно сболтнул об этом.

Сент вздрогнул.

— По-моему, — спокойно продолжил Дел, — есть два способа защитить ее. Первый — найти Уилкса и убить его. Это будет нелегко, потому что он словно сквозь землю провалился. Второй — и он, конечно, гораздо приятнее — сделать ваш брак полноценным и зачать ребенка.

— Дел, далеко не всегда можно сразу забеременеть, — промямлил Сент, пытаясь понять смысл, заключенный в словах друга. — Если ты вспомнишь, Чонси забеременела спустя несколько месяцев.

— Согласен, но тем не менее, Сент, ты должен попытаться. Несмотря на свою сумасшедшую страсть, Уилксу вряд ли захочется похищать беременную женщину.

— Не захочется, — согласился Сент совершенно серьезным тоном.

— Сколько можно играть роль доброго отца своей жены? Чонси сказала, что Джул безумно влюблена в тебя! Сент, что с вами происходит?

Встав, Сент подошел к камину и уставился на решетку. Безумно влюблена? Что за чепуха! Просто увлечение молоденькой девочки, смешанное с благодарностью, — мимолетное, недолговечное, как туман в Сан-Франциско. Не оборачиваясь, Сент задумчиво сказал:

— Джул причинили душевную боль, нанесли травму. Какие бы чувства она ко мне ни испытывала, она непременно испугается, если я попытаюсь овладеть ею. Я надеялся, что она забудет, возможно… когда-нибудь. — Он пожал плечами. — Сегодня ночью, придя в сознание, она приняла меня за Уилкса. Если бы ты видел ее лицо в тот момент, ты не дал бы мне подобного совета. Я никогда не сделаю ей больно, не стану принуждать ни к чему.

* * *

Джул отсутствующим взглядом посмотрела на полуоткрытую дверь в гостиную. У нее кружилась голова и путались мысли. Она потуже завязала халат. Странно, но она не помнила, как приняла Майкла за Джеймсона Уилкса. Неужели она так напугалась? Слова Дела и Майкла вертелись у нее в голове. Она старалась понять их смысл. Вот она услышала низкий напряженный голос Майкла:

— Хватит, Дел. Я знаю, что ты желаешь мне только добра, но…

— Ты же мой друг, черт возьми! Ты женился, а живешь как монах! Сколько это еще может продолжаться? Пойми, Сент, ты не можешь все время держать Джул взаперти и быть с нею постоянно — тоже не в силах.

— Я что-нибудь придумаю, — ответил Сент. Джул услышала, как Дел Сэкстон встал и пошел к двери. Она выпрямилась и заковыляла по ступенькам наверх. Голова снова начала болеть, Джул завернулась в одеяла и закрыла глаза.

Проснувшись, она увидела сидящего рядом Томаса.

— Майкл? — прошептала она.

— Он сейчас занят с пациентом. Как ты себя чувствуешь?

— Мне приснился странный сон, — начала было она, но тут же замолчала. Это был не сон. Во рту у нее пересохло. — Томас, дай мне, пожалуйста, воды.

— Конечно, малышка. Одну минутку, я только спущусь вниз, а то здесь нет воды.

Конечно, нет. Поэтому она и спускалась вниз за водой ранним утром. И слышала разговор Майкла с Делом Сэкстоном.

Когда она опустошила стакан, Томас сказал:

— Ты сейчас похожа на медузу, такая же бледная и слабая.

— Спасибо тебе, братец, — сказала Джул.

— Сент рассказал мне все, чего я не знал об Уилксе, — сказал Томас. — Сегодня все утро приходили люди, спрашивали о тебе, беспокоятся о твоем здоровье. Думаю, половина мужского населения Сан-Франциско уже рыщет в поисках негодяя.

Джул с надеждой посмотрела на брата:

— Ты думаешь, он больше не вернется?

— Не знаю, — задумчиво ответил Томас. Он нежно убрал волосы с ее лба и попытался улыбнуться. — И что только он в тебе нашел?!

«Я была бы ему не нужна, будь я беременна».

— Расскажи мне про бал, — попросила она. — Ты хорошо провел время?

— После того что с тобой случилось, о развлечениях не могло быть и речи. Мы с Делом держали языки за зубами, так что почти никто не знает.

— Ты же сказал, что к нам утром приходили люди.

— Я имел в виду друзей, а не знакомых.

— У Майкла много друзей, — сказала Джул.

— И у тебя тоже.

— Томас?

— Да?

— Ты когда-нибудь был близок с девушкой?

— Боже, Джул… Сент, ты подоспел как раз вовремя — спас меня от нескромных вопросов своей жены!

— Каких еще вопросов? — с улыбкой спросил Сент, глядя то на унылое лицо Томаса, то на покрасневшее лицо его сестры.

— Я спросила, не был ли он когда-нибудь близок, — Джул упрямо вздернула подбородок, — с девушкой.

— Томас, давай я выйду, а ты ответишь на все вопросы моей любознательной жены.

— Нет уж, — заволновался Томас. — Вообще-то, Сент, мне кажется, удар перепутал все ее мысли.

— Я думаю, виноват не удар; ее мысли перепутались уже давно, — сказал Сент, садясь на кровать рядом с женой. — Ну и как чувствует себя моя дерзкая пациентка? — «Почему, — подумал он, — Джул задала этот вопрос брату?» Сент решил, что лучше ему об этом не знать.

Джул выдавила из себя застенчивую улыбку. — Я чувствую себя хорошо, правда, выгляжу как медуза.

— Похоже, тебе сказал об этом твой брат.

— Точно, — отозвался Томас. — Джул, веди себя хорошо и слушайся мужа. Сент, оставляю ее на тебя, а сам пойду к Банкеру Стивенсону. Старик хочет поговорить со мной о моем будущем.

— Банкер? О каком еще будущем? Он ведь не врач.

— Кто знает? — усмехнулся Томас. — Если не вернусь к ужину, ешьте без меня, хорошо? — Он, посвистывая, вышел из комнаты.

— Молодой человек, — сказал Сент, — далеко пойдет.

— Думаю, это как-то связано с Пенелопой. Томас ей вчера потрясающе дерзил!

— Заинтриговал маленькую гордячку?

— Томас сказал, что ей нужен мужчина, который, поставил бы ее на место. Похоже, он решил, что именно он тот самый мужчина.

Сент засмеялся:

— Ну вы и парочка! Джул, давай посмотрю, как там твоя шишка.

Джул боялась, что ей будет больно, но от прикосновения его нежных пальцев почувствовала только легкую дрожь. Он склонился над ней, глядя внимательно на нее опытным взглядом врача. Она чувствовала на щеке теплое дыхание мужа.

— Прости меня, — сказала она.

— Вот так-то! — пробормотал Сент, пристально разглядывая ее шишку. — Но пока ты окончательно не выздоровеешь, мы не будем больше касаться этой темы.

— В следующем месяце мне исполнится двадцать, — напомнила Джул.

— Правда? А я и забыл.

— Майкл, мне уже не четырнадцать лет. На мгновение его рука онемела.

— Да, я знаю. Дорогая, ты хочешь еще что-нибудь услышать? У тебя очень красивая, разноцветная челюсть.

Ей не хотелось говорить ни о своей шишке, ни о челюсти, она хотела бы поговорить о монашеской жизни, которую он ведет, но в то же время хотела спать; мысли путались.

— Когда я выздоровею, — пробормотала она, — я…

Сент посмотрел на свою спящую жену.

— И что же ты сделаешь, бесенок? — ласково спросил он, нежно убирая завиток с ее лица.

Двадцать лет. Столько женщин к двадцати годам уже имели детей! Он нахмурился, осознав, что его рука лежит на животе жены. Он машинально померил расстояние между ее тазовыми костями. Отдернув руку, Сент не смог остановить ход своих мыслей. Она уже не такая маленькая! Не оборачиваясь, он вышел из спальни.

* * *

— Я так зла, что хочется кричать! — горячилась Чонси.

Джул улыбнулась; она прекрасно себя чувствовала, но оставалась в постели, следуя наставлениям Майкла.

— Майкл сказал, что Уилкс исчез, — сказала она.

— Это уж точно, раз все знакомые бандиты Сента так сказали, — согласилась Чонси. — Слава Богу, там оказался Томас.

— Да, — сказала Джул, — думаю, твоя любимая подруга Пенелопа сейчас мучается.

Чонси засмеялась, мгновенно забыв об Уилксе.

— Господи, как бы я хотела стать мухой и сидеть на стенке в одной комнате с твоим братом и Пенелопой. Что скажешь?

— Томасу она нравится. Он говорит, что за ее внешней сварливостью скрывается доброе сердце.

— Желаю ему удачи. Кстати, случилась самая невероятная вещь! Думаю, это Божья справедливость и все такое прочее. Сент не рассказал тебе, что вчера Батлеры собрались и уехали из Сан-Франциско?

— Кто такие Батлеры? — спросила Джул.

— О Господи, как я не догадалась, что Сент не стал бы тебе этого рассказывать.

— Ну ладно, Чонси, слово не воробей… так что рассказывай.

— Это очень длинная история. Джул заохала:

— Еще одна рассказчица!

— Ладно, все очень просто. Понимаешь, Аира Батлер женился на Байрони Девит, то есть теперь Байрони Хаммонд. На самом деле он женился на ней потому, что его сводная сестра Ирена была беременна его ребенком.

Джул потрясенно уставилась на Чонси.

— Да, это ужасно, — продолжила Чонси. — Во всяком случае, Байрони согласилась притвориться, что это она была беременна, что это ребенок не Ирены, а ее, Байрони. И только потом она узнала о том, что ребенок был результатом кровосмешения. Дел аннулировал брак, и Байрони вышла замуж за Брента. Я всегда мечтала о том, чтобы Батлеры уехали подальше, а то Байрони очень страдала. Пару дней назад их снова застала в постели служанка. Карточный домик распался, и Батлерам пришлось уехать в Балтимор. Ну что, не слишком длинно или запутанно?

— Удивительно. Бедная Байрони, я и не думала…

— Почти никто об этом не знает. Только наша маленькая компания. А теперь, дорогая моя, я вынуждена тебя покинуть. Сент просил тебя не переутомлять.

— Чонси, сколько денег собрал бал для Хаммондов и Уэйквиля?

— Около пятнадцати тысяч долларов, — ответила Чонси, поправляя прическу. — Брент с Байрони в восторге, что и говорить. Ладно, а теперь отдыхай, завтра зайду.

Перед тем как уснуть, Джул думала о том, почему судьбы людей совсем не такие простые, как кажется на первый взгляд. Когда она проснулась, первой ее мыслью было: «Сегодня ночью я должна соблазнить своего мужа. Я докажу ему, что в его благородстве больше нет необходимости. А в следующий раз, когда я встречуДжеймсона Уилкса (если я, конечно, его встречу), он обомлеет, увидев меня пузатой».

Джул засмеялась.

Глава 18

— Боже, как я устал!

Посмотрев на мужа, Джул улыбнулась: «Скоро отдохнешь».

— Сочувствую. Что, тяжелый больной? — спросила она.

— Больные! Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Замечательно, я абсолютно здорова. Ты не собираешься спать сегодня внизу?

Сент вздохнул, по привычке избегая ее.

— Не хочу тревожить твой сон, — ответил он.

— А если вдруг ночью мне станет плохо?

— Думаю, могу спать в комнате для гостей с Томасом.

— Тогда мне нужно будет кричать, — заметила Джул, пристально глядя на мужа. — А от этого разболится голова.

Сент мучительно пытался найти какой-нибудь повод, чтобы только не спать с ней. Не зная, что сказать, и, увидев ванну, он произнес, ругая себя за глупость:

— Ты купалась.

— Да, Лидия помогла мне вымыть голову.

— Понятно, — сказал он, потихоньку продвигаясь к двери.

Джул стояла на своем:

— Пожалуйста, Майкл, не оставляй меня. Эти ночные кошмары… я боюсь. — «Прости, что я привираю».

Джул показалось, что Майкл тихо выругался; она еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться.

— Хорошо, — сдался он, и голос его звучал как голос осужденного.

Выключив свет, Сент разделся. Джул было все равно. Она очень надеялась, что он не наденет одну из своих нелепых ночных рубашек, но он надел.

— Спокойной ночи, Джул, — сказал Сент, ложась как можно дальше от нее.

— Спокойной ночи, — нежно ответила Джул, приготовясь ждать, пока он расслабится.

— Майкл, — сказала она наконец.

— Да?

— Что ты думаешь об обете безбрачия?

Сент затаил дыхание.

— Джул, спи, — сказал он строго.

— Как ты считаешь, кому труднее воздерживаться, мужчине или женщине?

«Она сведет меня с ума», — подумал Сент, отодвигаясь на самый край постели. Она была такой невинной и простодушной!

— Я не хочу воздерживаться. «Ничего себе простодушие!»

— Послушай, Джул, — сказал он, поворачиваясь к жене, — что, черт возьми, происходит?

Она попыталась вспомнить слова, сказанные Делом Сэкстоном.

— Думаю, нам нужно сделать наш брак полноценным.

— Нет!

— Почему нет?

— Джул, прошу тебя, не начинай. Я не такое чудовище; ты перенесла страшную душевную боль, и я не стану делать тебе еще больнее, слышишь?

Сент путано говорил о том, что не хочет, чтобы она его боялась. Джул молча ждала, пока он выскажется.

Когда же наконец он замолчал, она улыбнулась и плотнее придвинулась к нему. Взяв его лицо в свои ладони, она начала целовать его, не сразу найдя в темноте губы.

— Не надо. — Сент пытался отстранить ее. Но Джул прилипла, как пиявка. Ей хотелось сказать, как она любит его, но она знала: он не хочет этого слышать. Он стал бы чувствовать себя виноватым оттого, что не может ответить ей взаимностью. Поэтому она произнесла как можно соблазнительнее:

— Я хочу тебя, Майкл. Ты мой муж, а я уже женщина, а не ребенок. Прошу тебя.

Ее слова пронзали Сента насквозь; тело горела огнем. «Похотливый недоносок!» — ругал он себя.

— Джул, — начал он, — я не хочу делать тебе больно.

— Почему ты думаешь, что сделаешь мне больно? Сент повернулся к ней, сжимая сильными руками ее плечи.

— Тебе причинит боль любой мужчина, если не физическую, то…

— Ты боишься, что мой слабый женский разум не выдержит?

Ей удалось высвободить одну руку, и она провела рукой по его животу. Сент чуть не задохнулся и снова попытался вырваться из ее объятий.

— Прекрати, — простонал он.

Сквозь ночную рубашку она чувствовала, как он напрягся и дрожал.

— Нет, — продолжала она, — не прекращу. Ты мой муж и должен удовлетворять определенные потребности своей жены. Ты все время твердишь мне, что несешь за меня ответственность. Ну так неси.

— Джул, убери руки, иначе я за себя не ручаюсь… Она засмеялась.

— Ты, маленькая чертовка… — Сент не успел подобрать нужных слов, потому что она прильнула к нему.

— Майкл, я не боюсь. Во всяком случае, тебя. Прошу тебя, будь моим мужем.

— О черт! — сказал он, боясь пошевелиться. Джул неожиданно отодвинулась. Он тяжело вздохнул — с облегчением и разочарованием.

Непроизвольно Сент протянул к жене руку, боясь, что обидел ее.

Ладонь наткнулась на голое плечо — Джул сняла с себя ночную рубашку. Сент медленно встал с постели и включил свет.

Обернувшись он увидел, что простыня едва прикрывала ее грудь. Она была прекрасна: глаза светились, волосы золотым ореолом окружали лицо, кожа на плечах была белой и нежной.

Джул улыбаясь смотрела на него.

— Ты так нелепо выглядишь в этой ночной рубашке!

— Да, пожалуй, — сказал он наконец и снял ее. Теперь Сент стоял у кровати голый, не зная, что сказать. Он видел, как Джул рассматривает его, и его охватывало желание.

— Ну что, насмотрелась? — спросил он хрипло. Джул облизала нижнюю губу.

— Нет, — сказала она, протягивая к нему руки. — Майкл, не бойся меня.

— Я не тебя боюсь, а за тебя. Ну посмотри же на меня, ради Бога!

— Я смотрю: ты прекрасен. Правда, той ночью, выйдя из воды, ты выглядел, пожалуй, более романтично…

— Я вовсе не прекрасен, я большой волосатый мужчина, и ты прекрасно знаешь, что возненавидишь меня, как только я дотронусь до тебя.

— И испугаюсь тебя?

— Да, черт возьми!

— Ты так не замерзнешь?

Ясно, она подстрекала его, и у нее это отлично получалось. Простыня соскользнула и, конечно же, не случайно: Сент опустил глаза.

— Джул, — сказал он, беря в руки халат, — ты не понимаешь, о чем просишь. Я буду прикасаться к тебе, ласкать, входить в твое тело. И это вернет весь тот страх и боль, которые ты испытала с Уилксом.

Сент нарисовал очень образную картину, и Джул почувствовала, как теплая волна поднимается в ней. Уилкс и Джон Бличер остались далеко позади.

— Пожалуйста, Майкл.

Она хотела дотрагиваться до него, чувствовать его всем телом, ощущать его поцелуи и ласки, слышать о том, как он хочет ее, как любит… На этом мысли прервались. Он не любил ее, по крайней мере пока. Но она заставит его влюбиться.

— Прошу тебя, — повторила она, — ложись.

— Ты моя жена, — тихо сказал он сам себе. Бросив халат, Сент лег рядом с ней.

Он лежал молча, полный неуверенности. Джул прижалась к нему, Сент почувствовал ее нежную грудь. Задыхаясь, забыв обо всем, он привлек ее к себе.

— Боже мой, — шептал он, поворачивая ее на спину.

Наклонившись, он мягко коснулся губами ее губ и тут же затрепетал от жгучего желания; но нужно было быть терпеливым, очень терпеливым. Он не простит себе, если напугает или обидит ее. Сент вспомнил первую брачную ночь с Кэтлин, ее потрясение, когда они стали близки в первый раз. Жаль, что женщины так сильно отличаются от мужчин. Девственность, боль… Сент глубоко вздохнул. Он лишь нежно целовал ее, давая время решить, оттолкнуть его или ответить. Он чувствовал, как ее рука ласкает его ягодицы.

— Джул, — прошептал он, — лучше я буду ласкать тебя.

— Почему? Я хочу прикасаться к тебе.

— Потому что тогда я не смогу контролировать себя, — прерывисто ответил он.

Сент взял ее за запястья и положил руки ей за голову. Простыня прикрывала лишь ее ноги, Сент не мог оторвать глаз от прекрасной груди.

— Ты такая белоснежная… — произнес он. — Ты — мечта мужчины.

— А ты — моя мечта, — ответила Джул, чувствуя его теплое дыхание на груди. Будет ли он ласкать ее так же, как Уилкс? Почувствует ли она стыд и смущение? «Перестань! Это не Уилкс!»

Однако почувствовав его губы на своих, Джул на мгновение замерла от ужаса. Она не двигалась, не издавала ни звука. Он целовал ее нежно, осторожно. Подняв голову, Сент посмотрел на нее при тусклом свете.

— Я даже не знаю, куда поцеловать тебя сначала, — сказал он. — Я хочу охватить тебя разом.

Сент снова прижал Джул к себе. Он целовал ее уши, кончик носа, гладил брови, непрерывно повторяя, как она прекрасна.

— А теперь тебе надо научиться целоваться. Джул улыбнулась, пытаясь расслабиться, чтобы получать наслаждение вместе с ним.

— Раскрой губы, — сказал он, и Джул повиновалась.

Она ощутила его теплые, требовательные губы, дразнящий язык.

— Джул, дыши носом. — Сент провел языком по ее нижней губе. — Умница, малышка, — похвалил он. — А теперь дай мне свой язык. Вот так. — Сенту казалось, что он умрет от удовольствия и острых ощущений. Она была так искренна, так доверчива…

Он отпустил ее запястья, и она обняла его. Он быстро вынул язык из ее рта, потом снова проник в него. Джул удивленно задержала дыхание.

— Вот так же я войду в тебя, Джул, — сказал он и печально улыбнулся. — Но вряд ли выйду так быстро. Наверное, захочу остаться… — Он запнулся; его собственные слова, образы, которые он рисовал, сводили его с ума.

— Когда?

На мгновение он закрыл глаза, пытаясь овладеть собой, но это не помогло. Сент лег на нее, опершись на локти.

— Когда ты будешь готова, — выговорил он и снова начал целовать ее, медленно и терпеливо.

Джул чувствовала, как напрягается его плоть, и попыталась раздвинуть ноги, чтобы плотнее прижаться к нему.

— Нет, — сказал он. — Пока что рано, дорогая. Сенту хотелось целовать и ласкать каждый дюйм ее тела, но он остановился: мысль о том, что она может оцепенеть от смущения, заставила его поумерить пыл. Но он знал также, что обидит ее, если не доставит наслаждения. Сент медленно отстранил ее.

— Не надо, — сказал он, когда Джул попыталась снова приникнуть к нему, — лежи спокойно.

Кончиками пальцев он легко коснулся ее скулы, плеч, груди. Зажав упругий сосок между пальцами, он простонал от удовольствия:

— Ты такая мягкая… такая розовая.

Джул нервно засмеялась:

— Как это розовая?

— Не смейся и не спорь со мной.

Он прильнул губами к ее груди. Он почувствовал, как напряглось ее тело, так же, как когда он в первый раз дотронулся до груди, но Сент не останавливался, надеясь, что она расслабится. И она действительно слегка расслабилась. «Разговаривай с ней, — говорил он себе, — это отвлечет ее».

— Надо бы тебя немного откормить, — говорил он, обнимая, гладя ее. — Я не рассказывал тебе про того мальчика, которому я…

— Майкл, — перебила его Джул, — можно мне дотронуться до тебя?

— Можно.

Джул провела ладонью по его груди, покрытой густыми шелковистыми волосами, погладила мускулистый живот. Она упивалась ощущением его тела — незнакомого, сильного, красивого. Вдруг Джул почувствовала руку мужа между своими ногами. Она замерла.

— Не бойся, дорогая, — сказал Сент.

— Я не боюсь, правда, — выдохнула Джул. — Просто я не думала, что ты будешь дотрагиваться…

Он чувствовал пальцами ее влажную нежную плоть и снова вспоминал ту ночь, когда впервые доставил ей наслаждение. Сент закрыл глаза от удовольствия, желая только заменить пальцы ртом. Но пока что было рано.

— Что случилось? — спросила Джул высоким неестественным голосом. Она не знала, что делать — новые странные ощущения пугали, смущали, но в то же время были приятными.

— Ничего, глупышка. Ты великолепна.

— Ты уверен? Это не пустые слова?

— Нет, — ответил он, поднимая голову для очередного поцелуя. — Это не пустые слова. — Ему отчаянно хотелось поднять ее, целовать, вкушать, тонуть в ее сладкой плоти. Но он знал, что пока нельзя. Пальцы его нашли наконец ритм, от которого она, задержав дыхание, впилась пальцами в его плечи.

— Майкл, — задыхалась она, — пожалуйста, я не знаю… Я не могу…

— Да, любимая, — сказал Сент. — Лежи спокойно.

Он продолжал ласкать ее, медленно раздвинул ноги и, встав на колени, смотрел, как она трепещет от его прикосновений. Он любовался ее длинными красивыми ногами, довольно мускулистыми в отличие от ног многих молодых девушек ее возраста, вся физическая нагрузка которых состояла в ходьбе из гостиной в спальню; а увидев восхитительный признак женственности, Сент почувствовал, как теряет контроль над собой.

— Джул, — хрипло произнес он, — прошу тебя, лежи спокойно.

Она словно лишилась чего-то, когда он убрал свои пальцы. В напряженном ожидании наблюдала она за тем, как он склоняется над ней. Джул понимала, что Майкл сейчас войдет в нее. Да, ей этого хотелось. Джул почувствовала необыкновенный жар внутри, твердую мужскую плоть, упирающуюся в ее тело. Она слышала неровное дыхание Майкла, знала, что он хочет ее тотчас.

Джул попыталась расслабиться, открыться ему. Майкл вошел в нее, и она выгнулась от боли. Она чувствовала его руки на своих бедрах, ощущала, как он погружался все глубже.

— Джул, любимая, — отчетливо проговорил он. Открыв глаза, Джул посмотрела на его лицо — бледное, дрожащее. — Ты девственница, и… — Из его горла вылетел глухой стон, и Джул почувствовала резкий толчок внутри себя.

Она вскрикнула, не в силах сдержаться. Майкл был глубоко в ее теле, и это было невыносимо больно! Она засунула в рот кулак, чтобы не закричать, чтобы он не догадался о том, как ей больно.

— Не надо, Джул, не двигайся!

Она извивалась под ним, пытаясь избавиться от нестерпимой боли. Она снова почувствовала его прикосновения и ласки, но необыкновенные приятные ощущения почему-то не возвращались. Джул вдруг услышала хриплый крик, увидела, как Сент изогнул спину и вошел в нее до конца.

Когда наконец Сент нашел в себе силы, он приподнялся на локтях и посмотрел на жену. Ее лицо было бледным, глаза закрыты, а мокрые ресницы дрожали. Он выругался, зная, что она не получила никакого удовольствия, чувствуя, как она вздрагивает от боли.

— Господи, прости меня, — сказал он, отодвигаясь от Джул и кладя руку ей под голову. — Джул, с тобой все в порядке?

Она задавала себе тот же вопрос. Ей было очень больно, как будто ее избили внутри. Но Майкл был к ней нежен, внимателен, а значит, все не так уж плохо.

— Со мной все хорошо, — наконец прошептала она. — Правда, Майкл.

Но Сент знал, что она плачет, чувствовал слезы на своем плече. Господи, он взял ее силой, охваченный лишь своим безудержным желанием. Выходит, Уилкс ничем не хуже его.

— Больше никогда, — нечаянно прошептал он. Для Джул эти слова были как пощечина. «Не надо, пожалуйста, не надо!» — хотелось ей закричать, но она не проронила ни слова. Голова снова начала раскалываться, да и не только голова, а все тело. Она хотела поговорить с Майклом, но боль не отпускала, и она лишь всхлипывала, уткнувшись ему в плечо.

Сент почувствовал, как вздрагивает Джул, и ненавидел себя. Он долго еще не мог уснуть после того, как жена его задышала ровно и глубоко. Встав и погасив лампу, Сент снова лег и обнял Джул. Он все еще чувствовал, как сделал ее женщиной, как она боролась под тяжестью его тела. А он не смог остановиться, продолжал делать ей — такой искренней, доверчивой — больно, подвластный лишь своей похоти. Ему невыносима была мысль о том, какими испуганными и измученными глазами посмотрит на него Джул, проснувшись. Эта мысль приносила ему почти физическую боль. «Почему, — думал он, засыпая, — она так хотела меня? И зачем соблазнила?»

Услышав стук в дверь, Сент почувствовал облегчение: ему не придется утром смотреть в глаза жене и видеть в них страх и упрек. За несколько секунд он встал с кровати и спустился вниз.

Это был рыбак из Саусалито. У его жены была кровавая рвота, понос. Сент быстро оделся и, взглянув на жену, вышел из дома. «С ней все будет в порядке», — успокаивал он себя, шагая рядом с рыбаком и держа в руке аптечку. Когда Джул проснется, ей меньше всего захочется видеть его.

* * *

Джул проснулась ранним утром и протянула руку к мужу. Подушка была холодной; он ушел. Должно быть, к пациенту. Ему пришлось уйти, чтобы позаботиться о каком-нибудь больном. Она осторожно спустилась с кровати, чувствуя, что все у нее болит, особенно между ногами. Увидев кровь, она вздрогнула и охнула. На простыне тоже была кровь.

Она знала, что это не месячный цикл. Попытавшись взять себя в руки и успокоиться, она смыла кровь и, убедившись, что кровотечение, видимо, остановилось, почувствовала огромное облегчение. Джул оделась и спустилась вниз.

— Доброе утро, Джул, — сказала Лидия, пристально глядя на молодую хозяйку. — Не болит голова?

Джул выдавила из себя улыбку:

— Нет, я хорошо себя чувствую. Томас уже встал?

— Да, и уже ушел. В этом молодом человеке энергии больше, чем в голодном комаре.

Джул не хотела есть, но все-таки выпила чашечку кофе с хлебом.

— Ты видела Майкла? — небрежно спросила она.

— Нет, наверное, он пошел к пациенту.

— Он не оставил записки?

Лидия покачала головой. Ее взволновал болезненный взгляд хозяйки, но позже, увидев пятна крови на простыне, она обо всем догадалась. «Этому глупому мужу следовало бы поскорее вернуться домой», — ворчливо подумала она, убирая простыню.

Джул не находила себе места и шагала взад-вперед по гостиной. Одна она боялась выходить из дома: ее мог подкарауливать Джеймсон Уилкс. «Где же Майкл?»

* * *

Сент накрыл простыней тело жены рыбака. Она умерла, не приходя в сознание, и помочь ей он был не в силах. Рыбак сказал, что она болела уже больше недели.

Женщина была молодой, как показалось Сенту, немногим старше тридцати. Он вышел из маленького домика, оставив рыбака за кухонным столом с бутылкой виски.

Сент брел по грязным улицам Саусалито, и жизнь казалась ему тяжким бременем. Он увидел салун «Маленькая ива» и, несмотря на то что день только начинался, вошел в помещение с тусклым светом и резким запахом и заказал себе бутылку виски.

Сент прекрасно понимал, что смерть женщины практически невозможно было предотвратить, даже если бы за ним прислали раньше. Он сделал большой глоток виски; он ненавидел смерть, ненавидел боль и болезнь — не просто ненавидел, а всеми силами боролся со всем этим. А сегодня он причинил боль собственной жене, неоправданную боль, позволил ей в ее неведении соблазнить себя и сбежал, оставил ее одну, наедине со своими мыслями.

Сент много пил, все время повторяя себе, что она ни за что не захочет видеть своего мужа после того, что произошло ночью.

* * *

Днем Джул поднялась в спальню и остановилась перед высоким зеркалом. У нее из головы не шля слова мужа: «Больше никогда!» Неужели она была так непривлекательна? Закрыв дверь спальни, Джул разделась и снова подошла к зеркалу. Она никогда не видела ни одной раздетой женщины, так что ей не с кем было себя сравнивать. Но она не считала себя некрасивой: она не была толстой, кривоногой или плоскогрудой. Майкл дотрагивался до всех частей ее тела. Слегка прикоснувшись к своей груди, Джул не ощутила того тепла, которое исходило от его рук. Она посмотрела на свой живот, на треугольник рыжих волос между ног. Он ласкал ее даже там. Не смущаясь, Джул продолжала разглядывать свое тело в зеркале. Наверное, он почувствовал себя виноватым, увидя ее слезы, хотя на самом деле Майкл не причинил ей такую уж боль. «Больше никогда». Наверное, она сделала ему больно, он не наслаждался ее телом, а лишь выполнил требование жены. Да и как он мог наслаждаться, если она боролась с ним и кричала, как полная идиотка?!

На глазах Джул выступили слезы. Все вышло совсем не так, как надо. Она-то надеялась, что его отношение к ней изменится… Медленно опустившись на колени перед зеркалом, Джул закрыла лицо ладонями и зарыдала.

* * *

Сент очнулся, услышав, как какой-то мужчина говорит о жутком тумане, опустившемся над городом.

— Необычно для этого времени года, — говорил мужчина своему собеседнику. — Теперь перебраться через залив невозможно.

От этих слов Сент моментально протрезвел.

— Туман? — переспросил он.

— Да. А вы из Сан-Франциско?

— Да, и мне обязательно нужно попасть домой.

— Жаль, мистер, но у вас ничего не выйдет: в такую погоду никто не станет переправлять вас через залив.

Оплатив счет, Сент вышел на улицу. Мужчина был прав: невозможно было что-либо увидеть даже на расстоянии фута. Подумав о Джул, Сент выругался. Нужно было оставить ей записку. А теперь она будет беспокоиться, но этого уже никак не исправить.

В Саусалито не было гостиниц, так что он вернулся в салун.

Глава 19

В Сан-Франциско Сент вернулся только на следующий день. Чувствуя себя уставшим и виноватым, он ужасно не хотел идти домой. Глядя на грязные лужи Клэй-стрит, Сент представлял себе выражение лица Джул, когда она появится на пороге. Ее взгляд непременно будет исполнен презрения и отвращения.

На мгновение он вспомнил о блаженстве, которое испытал в ту ночь, но только он один. Сент пнул ногой камень. Жизнь для него стала сущим адом.

Глубоко вздохнув, Сент открыл входную дверь.

— Джул, — окликнул он.

Джул убедила себя быть спокойной и, услышав голос мужа, не спеша вышла из гостиной.

— Здравствуй, Майкл, — сказала она, не глядя ему в глаза.

Увидев мужа, Джул вдруг почувствовала себя уязвимой и незащищенной.

— Хочешь есть? Лидия потушила говядину, а хлеб очень свежий. Томас ушел. Думаю, опять обучает манерам Пенелопу Стивенсон. — Она замолчала.

Сент отчаянно хотел обнять ее, погладить ее яркую головку, утешить, но — он боялся. Он печально подумал о том, что ему самому требовалось утешение. Сент через силу улыбнулся, понимая, что она пытается скрыть свои истинные чувства к нему.

— Сначала мне нужно помыться, — сказал он. — Джул, я должен извиниться за множество вещей. Мне следовало оставить тебе записку, но я не думал, что задержусь надолго. Меня вызвали к пациентке из Саусалито, это на той стороне залива, а раньше вернуться я не смог из-за тумана. Извини, такова профессия врача, и все такое прочее.

Джул заглянула ему в глаза и в следующее мгновение прочитала в них сожаление. Она отпрянула от мужа, ненавидя и его, и себя: ей хотелось кричать, но она молчала. Увы, он все еще считал ее ребенком, а не женщиной.

— Да, — сказала она, — было туманно. — На самом деле Джул и не думала выходить из дома, так что не видела тумана. Выходить она боялась. «Нет, — призналась она себе, — не из-за страха». Просто она ждала, что в любую минуту вернется муж. — А что с пациенткой?

— Она умерла, — тихо ответил Сент. — Я ничем не мог помочь ей.

— Мне очень жаль, — сказала Джул. Сент махнул рукой:

— Ей ничем нельзя было помочь. Ладно, пойду наверх. Джул, я ненадолго.

Он действительно спустился очень скоро; обед был превосходным. О своем визите в Саусалито Сент больше не сказал ни слова: не хотел забивать ей голову подробностями. Они вообще почти все время молчали, не зная, о чем говорить друг с другом. Наконец Сент собрался с духом и сказал:

— Джул, я должен извиниться за то, что произошло, за то, что я сделал, и… — Он запнулся, увидев, как Джул вздрогнула.

Громкий стук в дверь стал для него спасением. Но это был не пациент, а Брент Хаммонд.

— Привет, глупец, — сказал Брент, переступая через порог.

— Рад тебя видеть, Брент, — сказал Сент. — Проходи. Может, выпьешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо. Я пришел поговорить с тобой. Увидев Джул, Брент улыбнулся.

— Добрый вечер, — сказал он, обратив внимание на ее бледность.

Джул кивнула, вопросительно глядя на мужа.

Брент ответил за него:

— Джул, мне нужно сказать твоему мужу пару слов, если ты не против. Кстати, Байрони передавала тебе привет.

— Не буду вам мешать, — сказала Джул и пошла наверх. За всю свою жизнь она не чувствовала себя более одинокой, чем теперь. Ей ненавистны были эта спальня, зеркало, в котором она видела свое жалкое отражение.

— Я говорил с Делом, друг мой, — сказал Брент. Сент сел на диван, положив руки за голову.

— Продолжай. Думаю, сейчас тебя можно остановить, только ударом кулака в челюсть. Дел уже надавал мне полезных советов, так что теперь твоя очередь.

Брент улыбнулся:

— Сент, ты слишком впечатлителен. Никаких советов. Я пришел к тебе с предложением.

— Господи, спаси! Послушай, Брент, почему бы тебе не пойти к своей красавице жене и не оставить меня в покое?

— Если я правильно помню, — Брент нисколько не возмутился, — то совсем недавно ты был посвящен в мои дела.

— Это совсем другое дело, — раздраженно ответил Сент, — ты был глупцом, а бедная Байрони… — «Боже мой, что я говорю?»

— Послушай, — спокойно сказал Брент, усаживаясь в кресло. — Ты врач моей жены и будешь принимать у нее роды. Так что я хотел бы начать платить тебе. Твоя жена нуждается в защите, которую я собираюсь обеспечить. У меня есть человек по имени Тэкери, очень умный, сильный и преданный. Он негр, бывший раб из Уэйкхерста и отличный стрелок. Тэкери будет жить здесь, пока Уилкса не найдут. Он будет телохранителем твоей жены и сможет защитить ее. Ну, что скажешь, Сент?

Сенту хотелось сказать, чтобы Брент утопил этого Тэкери в заливе, но он промолчал. Брент был хорошим другом и, конечно, был прав.

— Хорошо, — вздохнул Сент.

— Слава Богу, похоже, женитьба немного смягчила тебя, сделала более разумным и сговорчивым. Тэкери ждет за дверью. Может, ты позовешь Джул и познакомишь с ним?

— Конечно, — ответил Сент, вставая. Он не знал, как его жена отреагирует на предложение иметь телохранителя. — Сейчас я приведу ее. — Он остановился в дверях. — Спасибо, Брент.

— Не стоит, дружище.

* * *

Увидев Тэкери, Джул мило улыбнулась. Ей нужно было усыпить бдительность своего стража, а это было совсем непросто. В первую неделю он везде сопровождал свою госпожу, не вмешиваясь в ее дела, а лишь следуя за ней как тень. Его присутствие отпугивало незнакомцев и радовало друзей Джул. Ей нравился Тэкери, но теперь ей надо было отвлечь его, и она решила использовать для этой цели магазин мсье Дэвида.

— Тэкери, я хотела бы посмотреть платья мсье Дэвида, — сказала Джул, указывая на магазин.

— Конечно, миссис Сент. Я подожду вас здесь.

Миссис Сент! Она пробовала заставить его называть ее Джул, но Тэкери лишь улыбался и упорно называл по-своему. Кивнув, Джул вошла в магазин и сделала вид, будто бы заинтересовалась новой коллекцией из Франции, каждую минуту бросая взгляд на окно, надеясь, что Тэкери уйдет. Но телохранитель не сдвинулся с места ни на дюйм.

Перекинувшись парой фраз с мсье Дэвидом, Джул выскользнула через заднюю дверь магазина. Оружейная лавка Маркуса Хаверсона находилась всего в квартале отсюда. Утром Джул взяла из сейфа Майкла немного денег. «Нет, — успокаивала она себя, — это и мои деньги. В конце концов разве я не миссис Сент?»

Через десять минут она уже держала в руке короткоствольный «дерринжер», а еще через десять — вернулась к Тэкери.

Телохранитель нахмурился, заподозрив неладное: вид у молодой хозяйки был слишком уж довольный, а в руках не было ни одного пакета. Прогулка в магазин, простодушное и невинное выражение лица показались Тэкери подозрительными, ведь она не любила ходить по магазинам. Она была настоящим наказанием, но с ней никогда не было скучно. Тэкери чувствовал, что его хозяйка несчастна, хотя она и никогда не жаловалась, неизменно была веселой, словоохотливой и необычайно любопытной. Где только они уже не побывали!

Тэкери считал абсолютно естественным, что она и слышать не могла об этом негодяе Уилксе. «Я непременно с ним разберусь, — думал он, — пусть только попробует показаться!» Но дело было не только в Уилксе, а в чем-то еще. Муж миссис Сент обращался со своей молодой женой так же бережно, как миссис Хаммонд с любимым дрезденским фарфором.

— Мне там ничего не приглянулось, — честно сказала Джул.

Чувствуя на себе недоверчивый взгляд Тэкери, Джул нервно перебирала пальцами складки платья. К счастью, он молчал. Вдруг до нее дошло, что она никогда не имела дела с оружием и не умеет с ним обращаться. Взглянув на длинноствольный пистолет, заткнутый за пояс телохранителя, Джул решила, что должна кому-то довериться. Было уже поздно, но она сказала Тэкери:

— Я хочу отправиться к океану на лошадях. Конюшни здесь рядом. Поедем?

Тэкери кивнул. Он бы, конечно, предпочел визит к Сэкстонам, так как уже успел подружиться с Люкасом, который рассказывал необыкновенные истории про золотые прииски.

На берегу Тэкери вполуха слушал рассуждения миссис Сент о каких-то длинноногих птицах, разгуливающих по песчаным дюнам. Господи, птица и есть птица.

Удостоверившись в том, что за ними никто не наблюдает, Джул собралась с духом и выпалила:

— Тэкери, я купила пистолет «дерринжер» и хочу, чтобы ты научил меня с ним обращаться.

— Так вот где вы были, — вздохнул Тэкери.

— Ты научишь? — спросила еще раз Джул, пристально глядя ему в глаза.

Тэкери провел рукой по черным, похожим на мочалку волосам.

— Нет, мэм, — сказал он наконец, — это моя работа, и вам ничто не угрожает, пока я рядом.

— Если не научишь, я убегу и попрактикуюсь одна. Ты знаешь, что я способна на это, Тэкери.

— Вас следовало бы выпороть, миссис Сент, — спокойно сказал Тэкери, глядя ей в лицо.

Джул пыталась испепелить его взглядом, но Тэкери был непрошибаем.

— Я расскажу все доктору Сенту, — сказал он.

— Да говори, ему до этого нет никакого дела! Тэкери на минуту задумался.

— Почему?

Джул в отчаянии смотрела на него: ей хотелось одновременно кричать и плеваться. Наконец она собралась с духом и сказала:

— Я — его крест. Ты наверняка знаешь, что он спас меня и вынужден был на мне жениться, потому что отец вышвырнул меня из дома. Майкл — благородный человек. Но ему все равно, чем я занимаюсь, лишь бы я ему не мешала.

Тэкери поразила глубокая боль в голосе хозяйки. Да, он знал, что такое преданность. Одному Богу и Тэкери было известно, чем он был обязан мистеру Хаммонду. Но он дал себе слово, что никогда больше не доверится другому белому человеку, пока не встретил миссис Сент, несчастную малютку. Тэкери и представить себе не мог, что белому человеку — мужчине или женщине — может быть знакомо несчастье. Ему казалось, что белый цвет лица — это залог всего самого приятного в этом проклятом мире. Возможно, просто у жителей Калифорнии было больше проблем, чем у жителей Миссисипи. Взглянув на миссис Сент, он увидел в ее живых зеленых глазах вызов и понял, что должен что-то сказать или сделать. Он постарался выиграть время.

— Я могу лишь забрать у вас эту вещицу, миссис Сент.

— Только попробуй, Тэкери, — сказала она, прищурив глаза. — Тебе придется сильно пожалеть об этом.

— Пожалеть?! В общем, помогать вам я не собираюсь, и точка.

Его невозможно было разжалобить, так что после еще нескольких минут бесплодных уговоров Джул пришлось сдаться. На обратном пути в Сан-Франциско она не вымолвила ни слова.

— Я схожу к мистеру Хаммонду в «Дикую звезду», а вы будьте поаккуратнее с этой игрушкой, понятно? — сказал он, прощаясь перед ее домом.

— Понятно, — ответила Джул и влетела в дом. — Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она, увидев Томаса.

Томас широко улыбнулся:

— Пришел, чтобы попросить Лидию приготовить на обед что-нибудь особенное. Я пригласил Пенелопу.

Джул всплеснула руками:

— Томас, ты уже обучил ее хорошим манерам?

— Если она начнет кидаться в тебя горохом, я ее выпорю, — усмехнулся он. — Кстати, Сент пригласил и Хаммондов. В семь часов.

Кивнув, Джул спросила:

— А где Майкл? Томас почесал затылок.

— Кажется, он говорил, что собирается зайти к миссис Браниган.

У Джул перехватило дыхание. Его любовница! «Нет, — поправилась она, — не любовница». Но его бывшая женщина.

— Зачем? — спросила она, тут же пожалев о вопросе.

— А мне-то почем знать, сестричка? Он ведь врач.

Но этот визит не был связан с профессией Сента. Он сидел в гостиной Джейн, держа в руке чашку чая. Мальчишки играли на улице, а Джейн беспокойно поправляла подушки в кресле.

— Я тебя слушаю, — сказал наконец Сент.

— Сент, это касается твоей жены, — сказала Джейн и, пристально глядя на него, заметила страдание в его взгляде.

— Что еще произошло? — резко спросил он.

— Джо видел ее сегодня в магазине Хаверсона. Она покупала пистолет. Думаю, ты должен знать об этом.

Сент уставился на Джейн, не в силах поверить.

— Мальчик ошибся, — отрезал он. — Ей незачем покупать оружие: Тэкери всегда с ней.

— Джо уверяет, что это правда, — сказала Джейн. — Мой сын — драчун, но он никогда не врет. И ты, Сент, знаешь это.

— Проклятие! Извини, Джейн. — Поставив чашку на стол, Сент встал. — Не могу в это поверить! — Он стал шагать взад и вперед по комнате.

— И еще, — осторожно продолжила Джейн, — ты должен знать, что позавчера днем она была у Мэгги. Мне рассказал об этом покупатель. Он недоумевал, что нужно жене Сента Морриса в публичном доме.

— Черт, — тихо выругался Сент. — Джейн, извини меня.

— Сент, — сказала Джейн, садясь с ним рядом и кладя руку ему на плечо, — мне очень жаль, но я подумала, что ты должен знать. Если тебе не с кем будет поговорить, ты знаешь, что я всегда готова тебя выслушать.

— Тут не о чем и говорить, — сказал Сент, — я чувствовал, что все не совсем в порядке, но оказалось, что абсолютно ничего не знаю. Ладно, Джейн, нужно идти. Сегодня я буду наслаждаться обществом Пенелопы Стивенсон.

— Счастливо тебе, Сент, — сказала она нежно, но Сент уже не слышал ее.

Примерно через час Сент вошел в спальню. Джул плескалась в ванной, как счастливый, беззаботный ребенок. Остановившись в дверях, он заколебался, стоит ли входить.

Увидев мужа, Джул замерла.

— Привет, Джул, — неловко сказал он. Джул почувствовала, как у нее загорелись щеки, и опустилась поглубже в воду. «Кого мне стесняться, — подумала она, вдруг разозлившись. — Он все… видел».

— Я буду готова через минуту, — сказала она, вздернув подбородок.

Сент допустил оплошность, переведя взгляд от лица жены. Он мгновенно возбудился, увидев ее прелестные белые плечи и верхнюю часть груди. Вздохнув, он собрался идти вниз.

— Джул, я буду внизу. Мне тоже нужно принять ванну, так что позови меня, когда закончишь.

Он испытывает такое отвращение к ней, что даже не может находиться с ней в одной комнате! Она готова была выпрыгнуть из ванны и обрызгать его с ног до головы! Но она не сделала этого, а лишь ехидно сказала:

— Мне очень жаль тебя, такой трудный день! А что стряслось с миссис Браниган?

Сент снова посмотрел ей в лицо. Он не переставал думать о пистолете, о ее визите к Мэгги. Господи, он ведь уже говорил ей, что не будет больше спать с Джейн! У него вдруг потемнели глаза — он холодно спросил:

— Отчего ты решила, что с ней что-то стряслось? С ней все в порядке. Пойми, не все, к кому я захожу, больны.

Джул хотела заорать на него, но она закусила губу и опустила голову. Она услышала, как он перевел дыхание, хлопнул дверью и пошел по коридору.

— Несчастный человек, — прошептала она, ненавидя себя за слезы, стекающие по щекам. — Наверное, в этом мы похожи, потому что я — несчастная женщина.

* * *

Пенелопа впервые попала в дом Секта Морриса. Он был ужасно маленький и не очень хорошо обставленный. Но раз уж она пришла сюда, то решила, что должна получить максимум удовольствия. В конце концов Сент был Томасу зятем. Пенелопа вежливо поздоровалась с Сентом и постаралась произвести как можно более приятное впечатление на сестру Томаса. «Что за дикие рыжие волосы», — подумала она, радуясь своим мягким льняным локонам.

— Очень рада снова вас видеть, — сказала Джул, в десятый раз изумляясь тому, что мог найти Томас в этой отвратительной девице. Голос ее был холоден, как лед.

— Я тоже, — любезно ответила Пенелопа. — Доктор Моррис, — прибавила она, склонив высокую шею, — мои родители шлют вам поклон.

— Пен, хочешь шерри? — спросил Томас. Джул заметила улыбку, брошенную Пенелопой ее брату. Пен! Голос Пенелопы смягчился, как и ее взгляд:

— Спасибо, Томас, с удовольствием.

Сент сидел молча, пока не пришли Хаммонды, полные смеха и веселья. У Байрони был уже большой живот и прекрасный цвет лица, кожа словно светилась, как это часто бывает у беременных женщин.

— Глазам своим не верю, — пропела Байрони сладким голосом. — Пенелопа! Как здорово! Жаль, что нет Сэкстонов.

Пенелопа не знала, куда деться. Почувствовав, как Томас сжимает ей руку, она выдавила из себя улыбку.

— Здравствуйте, — сказала она. — Рада снова вас видеть. Мама очень довольна той суммой, которую собрал бал для ваших рабов, мистер Хаммонд.

— В Калифорнии нет рабов, — вкрадчиво напомнила Байрони.

— Да, Пен, — прибавил Томас, — тебе пора прислушиваться к тому, что говорят вокруг, и, может быть, даже читать газеты. Оттуда можно почерпнуть много полезного.

Брент Хаммонд с интересом наблюдал за перепалкой между двумя молодыми людьми. Он тихо сказал Сенту:

— У твоего шурина сила воли получше моей. Она всегда так пасует, когда он поучает ее?

— Он держит ее в руках, — откликнулся Сент, — и, похоже, неплохо справляется. Не думаю, что мы услышим сегодня от нее много ехидных намеков.

— Как Тэкери? — спросил вдруг Брент.

— Хорошо, — ответил Сент.

От Брента не ускользнуло, каким взглядом его друг смотрит на свою прелестную жену в темно-зеленом шелковом платье с глубоким декольте. Волосы ее были уложены короной на голове, шелковистые локоны обрамляли лицо.

— Я сегодня перекинулся с ним парой фраз, перед тем как прийти сюда, — сказал Брент. — Он жалуется, говорит, что твоя жена — сплошное наказание! Я попытался расспросить его поподробнее, но он остался нем как рыба. Он, видимо, хранит молчание из преданности твоей малышке. По-моему, он ей безраздельно предан.

Сент не хотел говорить об этом, не хотел даже думать, по крайней мере в этот вечер.

— Байрони больше не тошнит по утрам? — спросил он.

Брент вопросительно нахмурил брови, но согласился с переменой темы разговора.

— Она утверждает, что такая же здоровая, как и я. Только значительно толще. Сент, ты думаешь, проблем при родах не возникнет?

Проблемы возникнуть могли, но Сент промолчал. Ни к чему волновать Брента. Если ребенок окажется крупным, роды могут быть тяжелыми, потому что таз у нее был уже, чем у Джул.

— Нет, я думаю, все будет в порядке, — успокоил его Сент. — Главное — чтобы я был рядом дня за два до срока.

— Зиму мы собираемся провести в Уэйквиле. Может, ты переселишься к нам на время, поживешь как гость. Естественно, с Джул.

— Было бы здорово. Не беспокойся, Брент.

— Как скажешь. Кстати, Мэгги сказала мне, что Джул…

Сент поднял руку:

— Не надо, я все знаю и завтра поговорю с Мэгги. А теперь давай присоединимся к нашим дамам и властному романтику Томасу.

К своему величайшему удивлению, Пенелопа обнаружила, что ей было интересно в этой компании. Она радовалась, чувствуя, как многозначительно Томас сжимает ей под столом руку. Она не могла себе и представить, что ей придется обедать с картежником, девушкой с Мауи, врачом и беременной женщиной!

— …а потом Лимпин Вилли рассказал мне, что вернул эти сто долларов в карман того мужчины, увидев, что его рука перевязана мною, — рассказывал Сент. — Подумал, что я расстроюсь, если узнаю, что моего пациента по дороге домой обокрали.

На мгновение он замолчал, пересиливая свой смех.

— Сент, думаю, тебе стоит баллотироваться на пост мэра, — сказала Байрони. — Ты собрал бы больше голосов, чем любой человек за всю историю Сан-Франциско.

— Сент, — попросил Томас, сидевший напротив, — а расскажи нам про тот случай с Наполеоном и слабительным.

— Томас, при дамах? К тому же я уверен, что ты сам уже все рассказал. Что и говорить, он отказался от дальнейшего лечения после того случая.

— А что такое слабительное? — спросила Пенелопа.

— Противоположное рвотному, — сказал Томас и разразился смехом.

— Томас!

— Да, Пен, — невинно сказал Томас.

«У него такое же безобидное и простодушное выражение лица, как у его сестры, когда она хотела обдурить Тэкери, — подумал вдруг Сент. — И конечно же, ей это удалось». За весь вечер Джул не сказала ему ни слова. Сент хотел остаться с ней наедине, наорать на нее и расшевелить. Он хотел… «Нет, успокойся, не думай!» — приказал он себе.

Откинувшись на спинку кресла, Сент притворился, что слушает, как Брент расписывает семейные успехи в Уэйквиле. Смакуя вино, он изучал лицо Джул.

Что же ему с ней делать? Верно, он причинил ей огромную боль, но это не оправдывает ее недавнее поведение. Сент решил поговорить с Тэкери, попросить его повнимательнее присматривать за женой.

— Майкл? Он вздрогнул.

— Да? — Он обернулся к Джул.

— Леди хотят пройти в гостиную, — сказала она, вставая.

Быстро подойдя, он отодвинул ее стул. Джул и не посмотрела в его сторону.

— Мы ненадолго, — сказала она Сенту.

Они остались вдвоем лишь через два часа. Томас пошел провожать Пенелопу, а Брент сказал, что его толстой жене нужен отдых, и получил за это локтем под дых.

— Джул, нам нужно поговорить, — начал Сент без вступления.

— Я очень устала, — сказала Джул, направляясь к двери гостиной, — и иду спать. Спокойной ночи, Майкл.

— Джул! — Он вскочил и бросился за ней:

— Немедленно вернись!

Остановившись вверху на ступеньках, Джул надула губки и холодно проронила:

— Не вернусь. Кажется, гостиная стала твоей спальней, так что я не собираюсь разговаривать тобой там.

— Черт тебя побери! — проревел он и стал подниматься по ступенькам.

Глава 20

«Пусть только войдет!» — подумала Джул, врываясь в спальню. Остановившись посреди комнаты, она обернулась и посмотрела на открытую дверь.

«Пожалуй, нужно начать раздеваться, тогда он перестанет преследовать меня!»

Ее пальцы потянулись к длинному ряду пуговиц на платье.

— Прекрати сейчас же! — закричал Сент, с порога захлопывая за собой дверь. — Оставь свои пуговицы в покое!

— Почему? — Джул продолжала свое занятие. — Ты считаешь это настолько отталкивающим? А я думала, что врачи привыкли видеть голых женщин.

— Мне нужно поговорить с тобой одетой! — «Что за игру она ведет, черт ее побери?!»

Джул села на вращающийся стул перед туалетным столиком, сложила руки на коленях и стала перебирать большими пальцами.

— Я тебя слушаю, — сказала она.

«А мы ведь были такими хорошими друзьями, — подумал Сент, глядя на нее. — Она всегда доверяла мне… любила меня. Нет, что ты такое говоришь, тупой осел! Если и любила, то только как ребенок любит старшего брата». Наконец он спросил:

— Зачем тебе понадобился пистолет?

Джул попыталась отпираться, но поняла, что будет только хуже.

— Значит, — холодно сказала она, — даже Тэкери нельзя доверять. Когда он успел рассказать тебе?

— Он не рассказывал.

— Откуда же ты узнал? Сент пожал плечами:

— Это не имеет значения. Ну так где же пистолет? Не дожидаясь ответа, Сент вынул из столика ее сумочку и порылся в ней. Джул молча следила за ним. В сумочке пистолета не оказалось.

— Джул, где он?

Джул решила, что теперь можно соврать, иначе он перевернет в комнате все вверх дном.

— Я решила, что Тэкери все же прав. Мне не нужно оружие; он защитит меня.

Сент повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза:

— Ты не обманываешь?

Джул обиженно пожала плечами:

— Зачем? Я же сказала тебе: глупо было оставлять его у себя. А кроме того, я его в руках и держать-то не умею.

— Понятно. И куда же ты дела пистолет, Джул?

Она выдержала его пристальный взгляд.

— Я выкинула его в море. — Быстро опустив глаза, Джул поняла, что соврала неудачно: Сенту достаточнорасспросить Тэкери, чтобы выяснить правду.

— Если только, — сказал он, — я узнаю, что ты соврала мне, я выпорю тебя.

Она молча вертела большими пальцами.

— Мне стоит купить Тэкери поводок. Короткий поводок.

Ничего не говоря, Джул продолжала смотреть на свои руки.

— И еще одно, — сказал Сент после короткой паузы. — Я знаю, что ты была у Мэгги. Нет, не спрашивай, откуда я знаю. Я узнал об этом случайно и требую объяснений. Что тебе понадобилось в борделе?

— Я хотела познакомиться с ней. Чонси Сэкстон говорила, что Мэгги очень милая.

— Но она — хозяйка борделя, — сказал Сент, — и не важно, что она милая. Если ты хочешь подружиться с ней, пригласи ее к нам, ясно?

— Но она сюда не придет.

— Тогда ваша дружба невозможна.

— Возможна.

— Что ты сказала?

— Я сказала, — спокойно отвечала Джул, — что я буду делать так, как захочу. И хватит об этом.

— Послушай меня, Джул. — Сент замолчал, понимая: что бы он сейчас ни сказал, это не возымеет на нее никакого действия. Он знал, какая она упрямая, к тому же, похоже, сейчас она ненавидела его, так с какой стати ей выслушивать его рассуждения?

Он вспомнил вдруг Викторию, изувеченную пьяным ублюдком. Господи, как он ненавидел проституцию! Сколько от нее зла!

— Несколько месяцев назад Мэгги прислала за мной. Одну из ее девочек по имени Виктория страшно искалечили. — На мгновение Сент замолчал, чувствуя, что она рассеянно слушает его рассказ. — В общем, этот человек не только избил ее, но он оказался извращенцем, так что мне пришлось даже накладывать ей швы. Виктория была больна после этого несколько недель.

— Зачем ты мне рассказываешь? Конечно, все это ужасно, но я-то при чем?

Сент нахмурился.

— Наверное, ни при чем. Но я не хочу, Джул, чтобы ты страдала.

— Тогда зачем же ты ходил к Джейн Браниган?

— Ей нужно было поговорить со мной, вот и все.

— О чем?

— Это не имеет значения.

— Ты собираешься сегодня спать здесь?

— Твои мысли настолько непредсказуемы… — сказал Сент, пытаясь подавить в себе ответную реакцию на слова жены, — скачут, как дикие животные Австралии. Нет, я буду спать внизу и ждать пациента из Сан-Хосе. — Это была не правда, но что ему оставалось делать? «Нет, я не буду спать здесь, потому что иначе я стащу с тебя ночную рубашку и возьму силой. Снова. И на этот раз ты уже не станешь упрашивать меня, потому что знаешь…»

— Тогда спокойной ночи, Майкл. Кивнув, Сент повернулся к двери.

— Можешь шуметь, когда будешь уходить к Джейн Браниган: я сплю очень крепко, — крикнула Джул ему вдогонку.

— Спокойной ночи, Джул, — сказал Сент и вышел из спальни.

Примерно через пятнадцать минут Джул услышала, как входная дверь открылась и закрылась. Выключив лампу, она улеглась на живот, уткнулась в подушку и выругалась.

* * *

До Рождества оставалось меньше недели: дни становились все короче. Было около четырех часов дня. Джул подошла к окну и начала читать письмо от Сары. Письмо было мелочным и тщеславным: Сара в подробностях описывала свою свадьбу с Тори Дикерсоном, плантатором из Оаху.

— Рада за тебя, Сара, — вслух сказала Джул. — Может, теперь ты будешь хоть немного счастлива.

Сложив письмо, она отнесла его в комнату Томаса и положила ему на подушку.

Она была одна в доме; даже Лидия час назад ушла за рождественскими подарками.

Джул побродила по дому, зашла в хирургический кабинет Майкла. Там стояли несколько застекленных шкафчиков, письменный стол, два стула и длинный стол, на котором, по-видимому, Майкл осматривал пациентов. Джул рассеянно прочитала надписи на пузырьках в шкафчиках, но знакомых названий не увидела. Майкл с утра ушел к Дэвиду Бродерику, который, по словам его слуги, сломал ногу.

Накинув пальто и положив в сумочку теперь уже заряженный пистолет, Джул вышла на улицу. Темнело. Тэкери не было видно; он, наверное, был у Люкаса. Днем она сказала своему телохранителю, что никуда не собирается выходить и что он может быть свободен.

Джул направлялась к Мэгги. Было еще слишком рано для приема клиентов, так что она должна быть свободна. Выйдя на Керни-стрит, Джул прищурила глаза: «Ну где же ты, Джеймсон Уилкс? Я уже не девственница, но была бы ужасно рада встретиться с тобой!»

Джул чувствовала на себе оценивающие взгляды мужчин, слышала причмокивание, свист, похотливые комментарии, но не обращала на них внимания и шла с гордо поднятой головой. Ей встречались ярко разодетые женщины, и Джул понимала, что это проститутки. Дойдя почти до Портсмутской площади, она вдруг услышала за спиной удивленный возглас:

— Боже мой! Джул, неужели это ты?

Узнав голос Брента Хаммонда, Джул обернулась.

— Здравствуй, Брент, — сказала она. — Сегодня отличный день, не правда ли? И тумана нет, впрочем, Майкл говорил, что зимой вообще редко бывает туманно. Сейчас так рано темнеет! Как дела у Байрони?

— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил Брент, разглядывая ее. — А где Тэкери?

— Я иду к Мэгги.

— Вот дьявол!

— Сэр, вы очень грубы, а к тому же это никого не касается. Рада была вас видеть. А теперь…

— Джул, ну-ка стой! Сент об этом знает? — Джул высокомерно повела бровью:

— Мистер Хаммонд, я свободный человек и могу гулять где хочу и ходить к кому хочу, как и ваши бывшие рабы. До свидания, сэр.

Брент стиснул зубы, но тут же, обворожительно улыбнувшись, предложил:

— Ладно. Позволь мне проводить тебя к Мэгги. Уверен, ей не терпится тебя увидеть, особенно в своем заведении.

Это привело Джул в замешательство, но тем не менее она кивнула. Взяв под руку, Брент повел ее по аллее к черному ходу «Дикой звезды». Взойдя наверх по ступенькам, он повернул налево.

— Брент, подожди-ка. Мэгги…

— Думаю, Мэгги сейчас у Байрони, — невозмутимо заметил Брент. — Проходи.

Мэгги, конечно, и не заходила к Хаммондам. Байрони сидела перед камином и читала. В первый момент удивившись, она была очень рада Джул и предложила ей чашечку чая.

Немного погодя Брент сказал своей жене:

— Дорогая, я скоро приду, а вы с Джул можете пока поболтать.

— Прекрасно. Брент, дай нам хотя бы часок.

Джул оказалась в очень затруднительном положении. Главной причиной, по которой она хотела попасть к Мэгги, был запрет ее мужа. Но не могла же она сказать сияющей Байрони, что не может остаться. Она криво улыбнулась Бренту.

— Значит, договорились, — обрадовался Брент. — Пока, леди.

Он встретил Сента у дверей дома: тот только что вернулся от Бродерика.

— Сент, как хорошо, что я тебя встретил, — сдержанно сказал Брент. — Знаешь, где сейчас твоя жена?

Увидев, что свет в окнах не горит, Сент нахмурился.

— Ладно, Брент, где она? Что она на этот раз натворила?

— Да нет, ничего, она с моей женой, — ответил Брент. — Правда, когда я случайно встретил ее, — прибавил он, — она направлялась к Мэгги. Но благодаря моему вероломству теперь она у нас, жива и невредима.

— Вот черт, — сказал Сент.

— А интересно, где Тэкери? Твоя жена была одна, и мужчины на нее вовсю заглядывались.

— Скорее всего она наврала Тэкери, сказала, что не будет выходить из дома. С Тэкери случится припадок, когда он узнает.

— А с тобой, Сент?

— Не люблю устраивать истерики.

— Не любишь? А по-моему, брак принес тебе столько же проблем, сколько и мне. Я пытаюсь понять, что происходит, а ты, Сент, похоже, еле сдерживаешься, чтобы не послать меня к черту…

— Да нет… — вздохнул Сент. — Ты позаботился о моей жене, и я благодарен тебе. Видит Бог, мне не удается с ней справиться.

Брент пристально посмотрел на друга.

— Могу лишь посоветовать ее выпороть, — сказал он.

Сент засмеялся:

— Да, стоит попробовать. Ладно, пойду забирать свою блудную жену. Брент, еще раз спасибо.

Не успел он выйти из дома, как вернулись Тэкери и Томас.

— Привет, Сент, — сказал Томас. — В чем дело? Почему в доме не горит свет?

— Скажите, доктор Сент, где она, и я схожу за ней, — тихо произнес Тэкери.

«Пожалуй, действительно будет лучше, если ее заберет Тэкери», — подумал Сент.

— Она у Хаммондов, это прямо над «Дикой звездой».

Кивнув, Тэкери дотронулся до полей шляпы и скрылся в темноте. Сент повернулся к шурину:

— Скоро вернется Лидия. Томас, ты голоден?

— Да, — сказал Томас, вдруг рассмеявшись. — Сегодня вечером я не увижусь с Пенелопой. Она пыталась наставлять меня по кое-каким вопросам, а я посоветовал ей провести немного времени в одиночестве и подумать о женской скромности.

— Господи, Томас, — сказал Сент, входя в дом, — что ей было нужно от тебя?

Томас посерьезнел. Сент зажег свет и снял пальто. «Он выглядит усталым, — отметил Томас. — И что только задумала маленькая чертовка Джул?!»

— Ты выпьешь? Томас кивнул:

— Если можно, шерри.

На минутку мужчины расслабились, молча смакуя напитки.

— Что было нужно от тебя Пенелопе? — повторил Сент.

Томас поднял на зятя светящиеся лукавые глаза, и впервые Сент заметил, как он похож на сестру.

— Она хотела соблазнить меня.

— Пенелопа?! Боже!

— Вот-вот, я сказал, что ей должно быть стыдно. — Он усмехнулся, видимо, вспомнив разговор с Пенелопой. — Хотя она, конечно, очень привлекательная.

Сент не знал, что сказать.

— Знаешь, она хочет женить меня на себе, а так как это совсем непросто, она решила заарканить меня таким образом.

— И что же ты ответил?

— Ответил нет и добавил, что предпочел бы провести ночь с женщиной, которая ничего не требовала бы от меня. Знаешь, в какой-то момент я даже подумал, что с ней случится истерика.

Сент одобрительно покачал головой:

— Томас, джентльмены Сан-Франциско приветствуют тебя!

Томас задумчиво вертел в руках бокал.

— Банкер хочет, чтобы я работал с ним в литейной. Но я не уверен, что это именно то, что мне нужно.

— И что ты должен там делать? Томас пожал плечами:

— По-видимому, начну с курьера. Но в любом случае меня не слишком привлекает работа под начальством собственного тестя.

— Да, я с тобой согласен.

— Сент, я хочу стать врачом.

Сент закинул руки за голову и молча смотрел на юношу.

— Думаю, — сказал он наконец, — тебе нужно окончательно решить, действительно ли ты хочешь работать со мной. Я мог бы многому тебя научить. И если, скажем, за шесть месяцев тебе это не надоест, тогда тебе следует поехать на восток, в Бостон или Нью-Йорк, для получения официального образования.

Они еще взвешивали все «за» и «против», когда пришла Лидия. А через десять минут послышался и голос Джул. Томас заметил, как изменилось выражение лица зятя — стало суровым, а глаза заблестели.

— Ладно, — сказал Томас, вставая, — пойду прогуляюсь. Я хотел немного пообщаться с Мортоном Дэвидом, интересный человек — актер, играет Шекспира… Счастливо, Сент.

Сент услышал, как Томас расточает сестре «комплименты»:

— Джул, ты похожа на ведьму. Иди причешись, а то еще испугаешь кого-нибудь.

Джул знала, что Майкл в гостиной, но видеться с ним не хотела, так что сразу прошла наверх и не выходила из спальни, пока не ушла Лидия. Вскоре она услышала, как муж зовет ее на ужин.

Она присела на край стола; Майкл молча подал ей тарелку.

— Надеюсь, ты хорошо провела сегодняшний день? — спросил он наконец, откладывая вилку.

— Не очень.

— Неужели тебе было скучно с Байрони?

— Нет, она очаровательна. Кстати, она спрашивала, можно ли ей прийти завтра.

Сент спокойно кивнул:

— Конечно, можно.

Он не злился, и от этого Джул чувствовала себя не в своей тарелке.

— Майкл, — она решила пойти в наступление, — мне скучно! Я целый день только тем и занимаюсь, что причесываю волосы!

— Прекрасно, я рассчитаюсь с Лидией, и можешь приступать к выполнению ее обязанностей.

На мгновение Джул притихла.

— Значит, я гожусь только в экономки!

— А чем бы ты еще хотела заниматься?

— Ты будешь платить мне столько же, сколько Лидии?

«Этой крошке палец в рот не клади!» — усмехнулся Сент.

— Но ты ведь не такая опытная и умелая. Откинувшись на спинку кресла, Сент наблюдал за женой.

— Думаешь, я боюсь работы?

— Джул, к сожалению, ты не боишься ничего. Ей хотелось признаться, что она боится, очень боится многих вещей. «Почему он не кричит, не злится на меня за то, что я пошла к Мэгги?!» Не удержавшись, Джул выпалила:

— Ты не злишься на меня?

— Конечно, злюсь, — кивнул Сент.

Она не знала что сказать. Ее бесило его спокойствие, его безразличие. Он встал и расстегнул пуговицу на воротнике. «Какой красивый», — думала Джул, любуясь им, но, увы, он не любил ее, теперь она ему даже не нравилась. С женой у него были только неприятности.

— Пойду прогуляюсь, — сказал Сент. — Кстати, Джул, — прибавил он, останавливаясь в дверях, — Тэкери останется с тобой.

— Слушаюсь, мой господин. Передайте низкий поклон миссис Браниган.

После небольшой паузы Сент жестко сказал:

— Прекрати. Джейн — прекрасный человек. Я восхищаюсь ею и уважаю ее, но это все.

Джул молча опустила голову.

Глава 21

«Январь — грустный месяц», — думала Джул, кутаясь в пальто. В воздухе клубился густой туман, моросил мелкий холодный дождь. Она вспоминала Мауи, представляя себя бегущей по берегу навстречу пассатам. Ей не верилось, что когда-нибудь она сможет привыкнуть к этому суровому климату. Но, припомнив, что ее собирались отправить в Торонто, Джул решила, что может считать себя счастливой.

Ей удалось ускользнуть от Тэкери. За последние две недели она хорошо приноровилась к таким исчезновениям. Джул снова охотилась, и игра становилась еще азартнее оттого, что ее жертва охотилась за ней. Уилкс поджидал ее, а она собиралась поймать его. Джул буквально чувствовала его присутствие.

Она лихорадочно оглядывалась по сторонам. «Странно, — думала она, — но Уилкс стал центром моей жизни». Странно и трогательно. Но, кроме этой охоты, в ее жизни ничего не было.

Томас с Лидией знали о том, что Майкл спит в гостиной. Лидия не высказывалась по этому поводу, но Томас не отличался сдержанностью. Вспоминая лицо брата, Джул поняла, что он был потрясен и сердит.

— Джул, что в конце концов происходит? Молча взглянув на него, она не сразу взяла в толк, о чем он спрашивает.

— Я говорю о Сенте, — он почти кричал, — о твоем муже, сестричка! Меня очень беспокоит, что мой зять, хозяин этого дома, спит в гостиной. Ведь так даже ни один гость не спит! Что с тобой, Джул?!

— Со мной ничего, — ответила Джул. Томас взял себя в руки.

— Послушай, Джул, я понимаю, что в ваших отношениях не все гладко, но ты что, запрещаешь ему спать в его собственной кровати?!

— Он сам не хочет, — буркнула Джул.

— Да ладно тебе, Джул, — с отвращением сказал Томас. — Хватит выдумывать. Объясни толком, я ничего не понимаю.

— Все очень просто, Томас, — строго сказала Джул. — Сначала Майкл не по своему желанию женился на мне. Если помнишь, он был вынужден это сделать, но как любовница я его не привлекаю. — Это было не совсем так, но Томаса это не касалось.

Томас был ошеломлен:

— Он что, ни разу…

— Один раз. И похоже, этого было более чем достаточно. Ну, Томас, что ты еще хочешь узнать?

Томас увидел в ее глазах слезы и, ничего не говоря, крепко обнял ее.

— Это несправедливо, — нежно говорил он, гладя ее по голове. — Джул, мне очень жаль. Черт, после всего, что с тобой произошло… я могу тебе чем-нибудь помочь?

Она пожала плечами.

— Томас, не смущай, пожалуйста, Майкла. Он ни в чем не виноват и старается делать как лучше.

Но Томас все же решил помочь, и он сделал это через два дня — переехал. В короткой записке, оставленной сестре, он говорил, что ему пора начинать самостоятельную жизнь, и благодарил за гостеприимство.

«Уже прошла неделя, с тех пор как уехал Томас, — подумала Джул, заметив в переулке темную тень. — И в тот же день я перебралась в комнату для гостей».

В их доме по-прежнему царило вежливое равнодушие.

«Голос! — вдруг замерла она. — Это Уилкс!» В этом не было ни малейшего сомнения! Схватившись за пистолет, она почувствовала, как ее охватили страх и волнение. Наконец-то! Глаза горели от предвкушения расправы, а пальцы сжимали спусковой крючок.

Но это был не Уилкс, а очень грязный, оборванный пьянчужка.

— Девочка моя, — бормотал он, плетясь за Джул. — У моей Анны были такие же огненно-рыжие волосы, как пламя.

— Отстаньте от меня! — Джул попятилась от него.

— Анна? — недоверчиво спросил он, провожая ее мутным взглядом.

— Никакая я не Анна! — раздраженно сказала она, пытаясь пройти мимо.

Незнакомец пропустил ее, и Джул услышала за спиной тихий стон. «Бедняга», — подумала она, оборачиваясь, она боялась, что он может что-нибудь с собой сделать. И вдруг кто-то положил огромные руки ей на плечи и развернул к себе. Это был не оборванец и не пьяница, и его глаза светились от неожиданного удовольствия.

— Прекрасно одета и хорошенькая. Сколько?

— Я не проститутка, — сказала она, и сердце ее бешено забилось. — Не прикасайтесь ко мне!

— Сколько? — повторил незнакомец. Джул заметила, что один передний зуб у него золотой. — У меня много денег, а такое сокровище, как ты, упустить нельзя. Ну давай же.

— Убирайтесь! — закричала Джул, отталкивая его, но он даже не замечал пистолета в ее руке.

— Уже совсем темно, — сказал незнакомец, крепче прижимая Джул к себе. — Можно прямо в переулке. Ты любишь стоя? Правда, я заплатил бы тебе больше, если бы это было в мягкой постели. Ну давай же, крошка.

Джул тщетно пыталась вырваться из его железных объятий.

Вдруг он закрыл ее рот ладонью и потащил к грязному темному переулку.

— Прекрати сопротивляться! — шипел он. — Я ведь заплачу тебе, и тебе понравится.

«Он сильный, — пронеслось в голове Джул. — Господи, что же делать?» Она чувствовала, как подгибались ноги, в горле пересохло. Он собирался изнасиловать ее!

Незнакомец стал целовать ее мокрыми губами, начал стаскивать пальто, чтобы добраться до груди.

— Прекратите! — пыталась кричать Джул.

Он жадно ласкал рукой ее грудь, прижимая спиной к кирпичной стене.

— Стой спокойно, — рявкнул он и убрал ладонь с ее рта.

Джул пронзительно закричала, почувствовав, как он сорвал с нее юбку и щупает живот, пытаясь спустить нижнее белье. Джул ударила его изо всех сил пистолетом по лицу, и он в ярости отступил назад.

— Маленькая сучка, — бесился он. — Ты ничего не сделаешь! Ты просто… — Увидев «дерринжер», он запнулся.

Схватив за запястье, он потянул Джул на себя, она отчаянно сопротивлялась. Неожиданно раздался громкий хлопок.

Джул увидела, как незнакомец отшатнулся от нее, держась за плечо; между пальцами сочилась кровь. Он ошеломленно смотрел на нее. Бросив пистолет в сумочку, Джул в бессилии прислонилась к стене.

— Миссис Сент! Какого черта…

Тэкери, который наконец-то нашел свою хозяйку, подскочил к ней.

— Боже мой, — прошептал он, — вы стреляли в него!

— Он принял меня за проститутку, — сказала Джул неестественно спокойно.

Тэкери никогда не видел ее такой бледной.

— А вы что ожидали? Разгуливаете одна, и некоторые… О черт!

Тэкери поднял стонущего незнакомца.

— Миссис Сент, быстро найдите экипаж!

Джул бросилась на дорогу и пронзительно закричала, когда мимо проезжала повозка с пивом. Она отдала все свои деньги, чтобы извозчик довез их до дома.

Открыв дверь, Лидия охнула.

— Позовите доктора Сента, — сказал Тэкери, затаскивая мужчину в кабинет.

Сент мазал шахтеру ногу йодом.

— А теперь вот здесь, Льюис, ты будешь… — Он замолчал, когда дверь открылась. — Льюис, с тобой потом, — сказал он, указывая Тэкери на стол.

Сент молча осмотрел пулевое ранение — оно было высоко на плече, пуля прошла насквозь. Застонав, незнакомец начал сопротивляться.

— Тэкери, подержи его, — попросил Сент, не поднимая глаз от пациента.

— Проклятая маленькая шлюха выстрелила в меня, — бормотал мужчина. Он смотрел на Сента страдальческим взглядом. — Зачем проститутке понадобилось стрелять в меня? Я ведь сказал, что заплачу, я никогда не вру.

— Наверное, ей не понравились ваши карие глаза, — ответил Сент, осматривая его. — Лежите и не двигайтесь, вы же не умираете.

— Она выстрелила в меня! — все повторял мужчина.

Сент остановил кровотечение и, промыв и положив на рану толстый слой целебной мази, туго перебинтовал плечо раненого.

— Через неделю будете как новенький! Тот непонимающе смотрел на Сента.

— Ты не знаешь, кто он? — спросил Сент у Тэкери.

— С таким шикарным золотым зубом? Наверное, президент, — бесстрастно ответил Тэкери.

Сент похлопал раненого по щекам:

— Как вас зовут?

— Эвери. Я закатил пирушку в гостинице «Восточная», а эта маленькая проститутка выстрелила в меня.

— По крайней мере нам не придется оставлять его в гостиной, — сказал Сент. — Тэкери, возьми экипаж и отвези его в гостиницу.

— Доктор Сент, — начал Тэкери, решив, что момент самый подходящий.

— Да?

— Прежде чем я унесу его отсюда… Сент посмотрел на Тэкери.

— Миссис Сент стреляла в него.

Сент не сказал ни слова, не пошевелился. Невозможно было понять, что выражает его лицо.

— Она не нарочно, он пытался ее изнасиловать.

— Тэкери, не защищай ее, — спокойно сказал Сент. — В этом нет необходимости. А его проводи, пожалуйста.

Тэкери подошел к мужчине. Сент молча проводил его, не глядя в сторону жены, тихо стоящей в прихожей, наблюдая за всем происходящим.

Когда дверь закрылась, Сент вошел на кухню и обратился к хлопочущей Лидии:

— Я хочу, чтобы ты пошла к себе домой. Прямо сейчас.

Стряхнув с рук муку, Лидия посмотрела на Сента — она была не слепая и не глухая.

— Не знаю, стоит ли, — неуверенно начала она.

— Лидия, ступай, — повторил Сент. — Я не собираюсь убивать ее. — Он коротко усмехнулся:

— Не забывай, что я врач.

Лидия вздохнула. «По крайней мере, — подумала она, — он поговорит со своей женой. А это лучше, чем тишина, которая непрерывно царит в доме».

Джул в оцепенении проводила Лидию взглядом.

Взглянув на нее, Сент сказал:

— Идем в гостиную. Тебе нужно выпить бренди. Она послушно прошла за ним и встала посередине гостиной.

— Выпей до дна. — Сент сунул ей в руку бокал. Джул повиновалась и тут же закашлялась.

Сент не подошел к жене, хотя лицо ее покраснело.

— Допей.

Выпив все, Джул отдала ему пустой бокал. Сент осторожно поставил его на стол и молча протянул руку Джул.

Она смотрела на его руки и думала, какие они красивые — с длинными тонкими пальцами, аккуратно подстриженными ногтями. Она любила, когда он прикасался к ней, ласкал ее этими пальцами…

— Отдай мне пистолет, — сказал Сент. Открыв сумочку, Джул посмотрела на маленький предмет, который мог лишить жизни человека. Она не могла заставить себя дотронуться до «дерринжера» и кинула мужу сумочку.

Сент вынул пистолет, открыл затвор и достал второй патрон. Затем он бросил «дерринжер» на пол и наступил на него несколько раз; он разломился на три части.

— А теперь, — сказал он, — твоя очередь, Джулиана.

— Джулиана? — переспросила она.

— Думаю, — сказал он таким же холодным тоном, какими, должно быть, были зимы в Торонто, — что Джулиана больше подходит для проститутки, чем Джул. И для лгуньи тоже.

Он произнес это с таким отвращением, что Джул затряслась, как в лихорадке.

— Можешь поплакать, — сказал Сент, не приближаясь к ней. — Только на этот раз, Джулиана, обещаю тебе, слезы не помогут.

— Нет, я не собираюсь плакать, — сказала она.

— Что-то новое, — усмехнулся Сент и отошел от нее к камину. — Ну а теперь, может, расскажешь, что произошло? — спросил он чрезвычайно спокойно и вежливо.

— Ничего, правда, ничего. Он затащил меня в переулок. — Джул глубоко вздохнула. — Я очень испугалась, мы боролись. А пистолет выстрелил случайно, Майкл.

— Скучная история, — сказал Сент. — Тебе повезло, что этот мужчина, Эвери, не умер из-за упрямой глупой девчонки.

Джул вздернула подбородок, как марионетка на ниточке.

— А еще не расскажешь ли, почему ты вышла на улицу одна? — Он махнул рукой на окно:

— Там темно, ты, естественно, потеряла Тэкери.

— Да, — ответила Джул.

— Джулиана, кажется, я задал тебе вопрос. Что она могла ответить, когда сама с трудом понимала свои мотивы?

— Уилкс, — прошептала она, опустив глаза.

— Уилкс? А он-то здесь при чем? — Джул не отвечала, и он, усмехнувшись, прибавил:

— Может, ты переменила о нем мнение и хочешь разыскать его, чтобы отдаться?

— Нет!

— Что нет?

— Я… выслеживала его.

Сент изумленно уставился на свою жену.

— Выслеживала? — повторил он. — И если бы ты нашла его, — продолжил он, — то убила бы?!

— Да, — ответила она. — Мне надоело быть заключенной! Я устала быть беспомощной жертвой.

— Но дурочкой ты быть не устала. Выслеживать Уилкса, Господи, мне даже не верится.

— Почему? И я не дурочка. — Джул увидела, что он смотрит на нее так, как если бы она заявила, что собирается броситься в залив. — По крайней мере, — рассерженно сказала она, — он хотел меня!

Сент оцепенел, сжав руки в кулаки.

— Что ты сказала?

— Ничего. Я совсем не это хотела сказать! Просто я…

— Просто что? — спросил он, когда Джул запнулась.

— Я не знаю, что делать!

— Замечательно, — заметил Сент. — Ответ заключается в явной глупости. Твой женский умишко мне следовало раскусить раньше.

— Что значит «женский умишко»?

— Я не совсем точно выразился. Скорее, ты не женщина, а невежественный ребенок — эгоистичный, глупый, не думающий ни о ком, кроме…

— Не правда, я думаю! Я не хотела ранить этого человека. И я уже не ребенок. Спроси Уилкса, он так не считал!

Сент почувствовал, что они топчутся на месте, ничего не решая. Он был слишком взбешен, чтобы продолжать, но очень хотел хоть немного привести ее в чувство.

Джул почувствовала на себе его вопрошающий взгляд, полный решимости и с трудом скрываемой страсти.

— Что ты собираешься сделать? — спросила она мужа, ненавидя себя за высокий писклявый голос.

— Я собираюсь сделать то, что давно уже надо было сделать, — сказал Сент, вставая. — Тебе невозможно ничего объяснить словами, значит, придется принимать более радикальные меры, чтобы заставить тебя говорить правду.

Он шагнул в ее сторону.

— Что значит «радикальные»? — пискнула Джул, автоматически пятясь назад.

— Кроме нас, в доме никого нет, так что мне необязательно тащить тебя наверх. — Сент говорил скорее сам с собой, а не с ней.

— Зачем тебе «тащить» меня?

Не отвечая, он схватил ее за запястье и потянул к себе. На какое-то мгновение Джул подумала, что он хочет утешить ее, сказать, что все хорошо, что он понимает ее.

Но тут Сент сел в кресло и положил ее себе на колени.

— Нет! — закричала Джул, извиваясь и отчаянно пытаясь высвободиться из его рук.

Она почувствовала, как он поднял подол платья, спустил белье и оголил ягодицы.

— Прекрасно, — сказал Сент и звонко шлепнул. Джул орала, извивалась всем телом, но он шлепал ее все сильнее. Ей было больно, но хуже всего было унижение, которое она испытывала. Она называла его всеми ругательными словами, которые только могла вспомнить.

Он смеялся.

Сент снова поднял ладонь, чтобы ударить ее, но остановился: белая нежная кожа покраснела от ударов; Джул дрожала. Он нежно погладил больное место, но, мгновенно почувствовав прилив желания, поспешно убрал руку.

— Если еще когда-нибудь, — предупредил он, — ты снова солжешь мне или выкинешь новую штучку, я выпорю тебя кнутом, понятно?

— Я тебя ненавижу!

Он снова ударил ее, правда, на этот раз не так сильно, но ему нужно было получить ее согласие.

— Понятно?

— Да, — пролепетала Джул дрожащим голосом.

— Прекрасно. — Сент сбросил ее с коленей, и она упала на ворох нижних юбок. Он встал, стараясь не смотреть в ее сторону, так как знал, что иначе бросится и будет просить у нее прощения и… проклятие!

Пальто надевать он не стал, просто выскочил из дома, захлопнув за собой дверь.

Джул осторожно дотронулась рукой до горящего места пониже спины. С трудом одевшись и кое-как расправив платье, она не смогла подняться с пола и осталась лежать на ковре, положив голову на руки.

Глава 22

Сент сидел один за столиком в «Дикой звезде». Все его друзья и знакомые старались держаться от него подальше, оставляя его наедине со стаканом виски.

— Он слишком серьезно ко всему относится, — заметил Дэнсер Дрэйк, местный боксер.

Райан Медвежья Лапа считал Сента просто грубияном.

— Наверное, он потерял кого-то из близких, — предположил Медвежья Лапа в оправдание одного из самых популярных жителей Сан-Франциско.

Сент сидел, уставившись в стакан с виски, не замечая, что его отнюдь не праведное поведение привлекает живое внимание окружающих. «Что мне делать?» — спрашивал он сам себя. Он задавал такой же вопрос несколько месяцев назад — ответа за это время не нашлось. Бледное, испуганное лицо Джул стояло у него перед глазами. Сент вздрогнул, вспомнив красные полосы на нежной белой коже, звук шлепка. «Мерзавец», — возмутился он про себя и допил виски.

«Я тебя ненавижу, — обратился Сент к пустому стакану, — а что же ты еще ожидал после того, как избил ее? Ты что, надеялся, что она начнет расхваливать тебя?»

Он заказал еще виски.

Никогда раньше Сент не поднимал руку на женщину. Даже мужчины не осмеливались язвить ему, так как его рост и сила внушали страх. И вот хрупкая, беззащитная женщина вывела его из себя! Что такого она сделала в конце концов? «Она наврала тебе, преследовала Уилкса и ранила человека. Это лишь начало», — уныло думал Сент, глядя на Неро, поставившего на стол виски.

Отойдя от стола, Неро увидел Брента Хаммонда и помахал своему боссу.

— Сент, не возражаешь, если я сяду? — спросил Брент. — Замечательно, молчание — знак согласия.

Скверная сегодня погода, правда? Джул, наверное, с трудом привыкает к слякоти и дождю. Это так не похоже на Мауи.

— Отстань, Брент, — пробурчал Сент, не поднимая глаз.

Брент откинулся на спинку стула, изучая лицо своего друга.

— Брент, оставь меня в покое, — огрызнулся Сент.

— Придется рискнуть и понадоедать тебе еще немного. Тэкери попросил меня разузнать, что ты сделал со своей женой. Он очень волнуется.

По правде говоря, Тэкери больше беспокоился за самого доктора Сента, чем за его жену.

— Нужно было высечь ее кнутом, — пробормотал вдруг Сент, вновь охваченный яростью. — В следующий раз непременно так и поступлю.

— Тэкери чувствует себя виноватым, потому что мог предотвратить случившееся. Он говорит, что твоя малышка, как он ее называет…

— Замолчи, прошу тебя! — Сент умоляюще взглянул на Брента, но и это не помогло.

Брент засмеялся:

— Сент, может, поднимешься наверх? Любая из девочек Мэгги с удовольствием тебя успокоит…

Брент ждал, что последует взрыв возмущения, но увидел, что Сент задумался над предложением.

— Пожалуй, стоит, — промолвил он наконец. — По крайней мере это спасет ее от меня.

Брент долго смотрел на своего друга, не зная, что сказать или сделать, и наконец спокойно произнес:

— Сент, позволь расскажу тебе одну историю. Когда мы с Байрони только поженились, то никак не могли найти общий язык, по моей вине, естественно. Она выследила, как я пошел к Селесте, и решила, что я иду спать со своей любовницей, а я советовался с Селестой, как предохраняться. Смешно, да? Байрони кричала на меня, как торговка, я готов был ее удавить, так был зол.

— Ну и что ты хочешь сказать, Хаммонд? — свирепо спросил Сент.

— Ну, мне кажется, Байрони проявила мужество. Правда, у вас с Джул не совсем те разногласия, но, может быть, ей нужно твое внимание, а ты холоден, как лед. Мы с Тэкери не можем понять, почему ты так относишься к своей жене.

Отодвинув стул, Сент встал из-за стола. Все внимательно следили за его действиями.

— Похоже, что дело в женщине, — сказал Медвежья Лапа.

Лимпин Вилли кивнул.

— Сент, тебе одолжить кнут? — поинтересовался Брент, не испугавшись ни сурового взгляда друга, ни его огромного роста. — Действительно, разберись наконец со своей крошкой — можешь отправить ее обратно на восток с Томасом или, если Томас не собирается возвращаться домой, одну. Избавься наконец от этой своей занозы.

Насмешки Брента вывели Сента из себя. «Пора положить этому конец», — решил он, задумчиво глядя на друга.

— Да, — сказал он, — пора избавиться от этой занозы.

Брент пожалел о том, что натворил, на какое-то мгновение испугавшись, что его друг убьет свою жену.

«Нет, — подумал он наконец, — он не склонен к насилию, и если не сдержался однажды — избил Джул, второго раза не будет». Брент молча наблюдал, как Сент бросил на стол несколько долларов и вышел из «Дикой звезды».

— Удалось успокоить его? — спросил Неро.

— Бог знает, — вздохнул Брент. — Пожалуй, — прибавил он, — пойду наверх и скажу своей жене, как я ее люблю.

По дороге домой Сент неожиданно протрезвел. Света в окнах дома не было. «А чего же ты ожидал, глупец?» — подумал он. Было уже далеко за полночь. Он громко хлопнул дверью, надеясь, что Джул проснется.

Джул не спала. Включив свет, Сент увидел, что она сидит на кровати и страдальчески смотрит на него.

— Как твое мягкое место? — спросил Сент, садясь рядом.

Ее волосы в беспорядке падали на плечи, глаза казались огромными при тусклом свете.

— Все хорошо, — сказала она после минутного раздумья. — Ты пьян?

— Был пьян. Крупному мужчине труднее опьянеть. Это, пожалуй, единственное мое преимущество.

— Ты снова будешь меня бить?

— Нет, — ответил Сент, вздрагивая от ее слов. — Я пришел, Джул, чтобы наконец покончить со всем этим.

«Джул, а не Джулиана!»

— Что ты хочешь сказать, Майкл? Он криво улыбнулся:

— Ну, во-первых, я хочу посмотреть, как там твое больное место. Боюсь, что я перестарался.

Покраснев, Джул отодвинулась.

— Я же сказала тебе, все в порядке.

— После того как я осмотрю тебя, хочу швырнуть твою ночную рубашку в угол и отнести тебя в мою — в нашу — спальню.

Джул не верила своим ушам. Она начала нервно теребить пальцами простыню.

— Зачем? — выпалила она.

— Так не может больше продолжаться, — мягко сказал Сент. — Я был полным болваном. Джул, я хочу тебя. Я так хочу тебя, что страдаю почти все время. — На минуту он умолк, внимательно глядя на нее. Невозможно было разгадать выражение ее лица, но он и не слишком старался. — Итак, давай посмотрим.

Джул почувствовала, как волна необыкновенного счастья захватывает ее. Она знала, что Майкл не прикоснется к ней, если почувствует, что она хоть чуточку сомневается или боится. Джул подавила в себе смущение; в конце концов он ее муж.

Она улыбнулась:

— Хорошо.

Сент не ожидал такого быстрого согласия, это было видно по удивленному выражению лица. Он, конечно, не ожидал и того, что она бросится на него и выцарапает глаза. Сент вдруг почувствовал неуверенность. Наверное, было бы легче, если бы он выпил немного больше, но что теперь говорить.

Джул медленно развязала три розовые ленточки на ночной рубашке.

Сент наблюдал за каждым движением ее пальцев.

— Пожалуйста, смотри, — сказала она, вглядываясь в него из-под ресниц, — вообще-то очень болит. Наверное, ты что-нибудь сломал.

— Нет, там нечего ломать, — сказал он, не отрывая глаз от ее обнаженной груди.

— Все равно… — Джул помедлила и, встав на колени, сняла через голову ночную рубашку и бросила ее в угол комнаты. Положив руки на бедра, она не двигалась.

Сент молча глядел на нее.

Слегка подняв голову, Джул выгнулась, выставляя вперед грудь. Она испытывала смешанное чувство — смущение и возбуждение одновременно.

Словно во сне Сент протянул руку и осторожно дотронулся до ее груди. Она вздрогнула, он быстро убрал руку.

— Майкл, я не боюсь тебя, — успокоила она его. Ей не хотелось сразу бросаться ему в объятия, но и мерзнуть, покрываясь гусиной кожей, она тоже не хотела. Джул решила лечь ему на колени. — Ну смотри же, — сказала она.

Сент посмотрел на ее белоснежную спину, ягодицы, длинные стройные ноги.

— Ты… — выдохнул он, протягивая ладонь. Джул почувствовала, как сильные, уверенные пальцы касаются, ласкают ее, и инстинктивно сжала бедра. Сент затаил дыхание.

Улыбнувшись, она положила руку ему на бедро.

— Ну как, со мной все в порядке? — спросила она, чувствуя, как напряглись его мускулы от ее прикосновения.

— Прекрасно, — восхищенно сказал Сент. — Ты вся такая… белая, нежная и сладкая.

Это был лучший из всех комплиментов, которые она от него слышала. Джул перевернулась, села ему на колени и обняла.

— Ты хотел отнести меня в свою, то есть в нашу, спальню, — сказала она.

— Да, — согласился Сент, — хотел.

Ему не верилось, что все это происходит наяву. Она предлагала ему себя. После того, как он с ней обошелся, после того… А что, если ей снова будет больно, что, если…

— Майкл, мне холодно, — капризно сказала Джул, целуя его в щеку.

Сент поднялся и, крепко прижимая жену к себе, пошел в спальню. Ему хотелось смотреть на нее, изучать каждый дюйм ее тела, любоваться ею, но что, если свет испугает ее? Нет, ведь она снимала ночную рубашку при свете.

Сент положил ее на постель и укрыл теплым одеялом.

— Теперь не замерзнешь, — сказал он. Включив свет, он быстро скинул с себя одежду. Даже ложась рядом с ней, Сент все еще был нерешителен.

— Джул, — неуверенно начал он, вглядываясь в ее лицо, но не дотрагиваясь до нее, — когда мы были близки первый раз, я сделал тебе больно, и мне очень жаль, что так вышло. Я знаю, ты считала меня после этого животным, ничуть не лучше Уилкса… — На мгновение Сент замолчал, и Джул не стала перебивать его: пусть выскажет все, что хочет. — Я не хотел причинять тебе боль, но дело в твоей… девственности. В первый раз женщине бывает больно, а я… не смог остановиться. Если сейчас ты сможешь доверять мне, думаю, все будет гораздо лучше.

— Да, — сказала Джул, стараясь оставаться серьезной, — в прошлый раз было действительно ужасно. Ты был непозволительно груб, и мне казалось, что тебе до меня нет никакого дела. Я чуть не умерла от боли и…

— Ты смеешься надо мной? Джул ослепительно улыбнулась.

— Я? Смеюсь? — Повернувшись на бок, она провела рукой по его груди и животу.

— Джул!

— Скажи, на этот раз не будет крови, так? Сент на мгновение закрыл глаза, вспомнив ту ужасную поездку в Саусалито. Тогда он представлял, как она проснется одна, но о крови и не подумал. Господи, она, должно быть, была ужасно напугана!

— Не будет, — сказал он.

— Вот и замечательно. — Джул опустила руку ниже и почувствовала, как задрожал Сент. — Я хочу осыпать поцелуями каждый дюйм твоего тела, — страстно прошептала она.

— Меня соблазняет…

— Собственная жена, Майкл! Ну целуй же меня, ласкай, люби!

— Я был глупцом, — сказал он, привлекая ее к себе.

— Да, был. Ты никогда не смог бы испугать меня. Сент понимал, что ни в коем случае нельзя спешить, несмотря на ее желание. Он хотел отвлечь Джул.

— Помнишь, как я ласкал тебя в ночь, когда ты была под действием наркотиков? — спросил он.

— Помню, — ответила она, ощущая бедрами его возбужденное естество.

— Тогда я ласкал тебя рукой и пальцами, Джул. А теперь хочу доставить тебе удовольствие губами и языком.

— О Господи, — выдохнула она. — Я даже не знаю, это кажется таким… — ошеломленно бормотала она.

— Поверь, — перебил ее Сент, — в этом нет ничего противоестественного, клянусь тебе. И мужчинам это очень нравится.

Она почувствовала, как он прижался к ней жаркими губами, приподняв за бедра. Джул пришла в изумление — она никогда не могла представить себе… Ход ее мыслей вдруг оборвался, она словно обезумела.

— Майкл, — кричала она, изгибаясь всем телом навстречу ему.

— Вот так, любимая, — шептал Сент, возбужденный ее реакцией. — Господи, какая ты вкусная…

Она трепетала от его слов, и Сент чувствовал ее дрожь и радовался, что сейчас может владеть своими эмоциями. Он ласкал ее долго, нежно, пока она не успокоилась. Ему хотелось доставить ей удовольствие, подарить неведомые ощущения, ему хотелось… «Еще, — подумал он. — Да, еще раз». Он снова стал ласкать ее, пока она не вздрогнула и не застонала. «Столько желания и страсти в ней», — удивлялся Сент.

— А теперь не бойся, — сказал он и осторожно лег на нее.

— Хорошо, — прошептала Джул, все еще не придя в себя. — Я не боюсь. Тебя не боюсь.

— Джул, я буду все делать медленно, очень медленно.

Джул следила за его лицом, когда он входил в нее. На мгновение он закрыл глаза и, почувствовав, что она вся выпрямилась навстречу ему, остановился.

— Все хорошо, — сказала Джул, видя в его глазах беспокойство. — Майкл, ты такой красивый, как Бог. Пожалуйста, войди в меня, прошу тебя.

Он действительно был как Бог, языческий Бог. Она не могла налюбоваться на него, на его сильное, прекрасное тело, мускулистые руки и крепкие ноги. Он сделал еще одно движение вперед, и она, задохнувшись от удивления, прошептала:

— Ты часть меня.

Эти простые слова необыкновенно подействовали на него: он глухо застонал, изогнул спину и, закинув голову, издал возглас ликования.

— Спасибо, Майкл, — тихо сказала она, гладя его по спине.

Сенту казалось, что он разбился на сотни мелких кусочков, он знал, что Джул тяжело под его весом, но, когда попытался сдвинуться, Джул крепче прижала его к себе.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Люблю с двенадцати лет. Или с тринадцати?

Он вздрогнул от ее слов и снова почувствовал желание.

— Не хочу делать тебе больно, — пробормотал он и лег рядом. — Тебе было двенадцать, — сказал он, наматывая на палец роскошные рыжие локоны.

— Это навсегда. Я такая липкая, — прибавила она, целуя его в плечо и проводя пальцем по груди.

— Да, представляю. Джул, ты простишь меня?

— Прощу, если ты никогда больше не будешь называть меня Джулианой.

— Никогда не буду. Только если я злюсь, «Джулиана» помимо воли слетает с губ.

— Договорились. — Она вздохнула и придвинулась ближе к мужу. — Мне было очень хорошо с тобой. Можешь даже бить меня, если пообещаешь, что это всегда будет так прекрасно заканчиваться.

— Ты совсем не вспоминала об Уилксе или Джоне…

— Ни минутки. Мой слабый женский умишко окончательно выздоровел. В конце концов, Майкл, я же сама сняла ночную рубашку и швырнула ее в угол.

— «Дерринжеров» больше не будет? Мгновение поколебавшись, Джул твердо сказала:

— Нет, это было ужасно. Просто на меня что-то нашло.

— Да нет, — засмеялся Сент, — ты просто изголодалась по своему мужу.

— Теперь будешь утолять мой голод, — шаловливо сказала Джул, обнимая его.

— Джул, тебе, наверное, больно. Я чувствовал, как ты напрягалась, пуская меня.

— Ты не представляешь себе, Майкл, — мечтательно ответила Джул, — какое это ощущение. Думаю, женщиной быть намного приятнее. Понимаешь, ты становишься частью меня, я тобой владею.

— Владеешь? — переспросил он, улыбаясь и целуя ее в висок. — Никогда не слышал таких слов ни от одной женщины.

— Ты был внутри меня, я тебя чувствовала. Мне очень понравилось.

Сент застонал, и Джул улыбнулась, видя, как им опять овладевает страсть. Скоро и с ней случилось то же. Перед тем как утонуть в море блаженства, она еще раз обрадовалась, что наконец стала женщиной, женой, женой Майкла.

— Теперь я отмечена? — спросила она, лежа нагруди мужа.

— Дважды отмечена. Но, — прибавил Сент лукаво, — удовольствие ты получила трижды.

«Он полюбит меня, — подумала Джул, — непременно полюбит!»

— Майкл?

— Да?

— Тебе понравилось?..

На мгновение Сент замолчал, и Джул увидела, что он озорно улыбается.

— Да, было неплохо, — лениво отозвался он. — Конечно, ты могла бы быть поотзывчивее, но в целом я ведь не уснул от скуки, правда?

— Ты невыносим! — Джул провела ладонью по его груди, а потом спустилась ниже, к животу. — Ты волосатый.

— Джул, это опасно, очень. Пожалей меня, любимая, я уже старик. — «Не такой уж старик», — угрюмо подумал он: он снова хотел ее.

— А знаешь, о чем я думала, когда ты был внутри меня?

Сент застонал.

— Боюсь даже подумать об этом.

— Я думала о том, какой ты сильный, красивый, а твои ноги, такие мускулистые и…

Сент положил руку на грудь Джул. Джул тихо вскрикнула от наслаждения.

— А знаешь, — спросил Сент, — о чем я думал, когда был внутри тебя?

— Да ты вообще ни о чем не думал!

— Помолчи. Я смотрел на тебя, такую маленькую, хрупкую, женственную, и…

Почувствовав, как Джул пихнула его в бок, Сент звучно засмеялся.

— Джул, не пытайся обойти в мастерстве мастера, а то я начну вспоминать, как ты подняла свои красивые ноги…

— Майкл!

Сент положил жену на спину, поцеловал ее грудь и сказал победным тоном:

— Вы моя, миссис Сент, никогда не забывайте об этом.

— Никогда, — сказала Джул, замирая от счастья. — Я никогда не забуду об этом, доктор Сент.

Глава 23

Лидия остановилась у двери спальни и начала уже поворачивать ручку, но в последний момент отдернула руку. Подойдя к комнате для гостей, дверь которой была открыта, она заглянула туда.

— Боже мой, — воскликнула она, увидев помятую постель и ночную рубашку Джул на полу. «Наконец-то, Сент Моррис. Наконец-то!» — сказала она сама себе.

Через полчаса она решила уйти; на лице ее светилось удовлетворение.

Сент, который обычно просыпался очень рано, медленно открыл глаза и увидел спящую на его груди Джул. Солнце било ему в глаза, и он улыбнулся, прижав к себе свернувшуюся клубочком жену.

Джул пробормотала что-то во сне и прижалась к его горлу щекой. «Она моя!» Сент был на седьмом небе от счастья. Он не стал будить жену, изумленно думая о том, как переменилась вдруг его жизнь. Ему не верилось, что Джул любит его после всего, что ей пришлось вынести. Но она сказала это, сказала, что любит его с самого детства, с двенадцати лет.

— Счастливчик! — тихо сказал он вслух.

Ее непосредственность удивляла и возбуждала его. Сент очень хорошо помнил женщину, которая была старше его и рассказала ему о том, как мужчина должен обращаться с женщиной. Ее звали Лотти, и ей было тогда столько же, сколько сейчас ему. Она соблазнила его после того, как он узнал, что Кэтлин умерла в Ирландии. С Лотти он познал другую сторону жизни, она научила его, как доставлять удовольствие женщине. С Кэтлин, конечно, все было иначе — он тогда и представить себе не мог, что женщина может наслаждаться любовью не меньше мужчины. Сент знал, что многие мужчины считают своих жен развратными, если те получают удовольствие в постели.

Сент невольно улыбнулся, вспомнив слова Лотти: «Ты очень способный, мой дорогой. Я восхищаюсь мужчинами, которые получают удовольствие от работы».

Сент просунул руку под одеяло и осторожно измерил пальцами расстояние между тазовыми костями Джул. «Она родит мне детей, но не больше трех», — решил он. Он боялся рисковать ее здоровьем и не хотел, чтобы она рожала каждый год, пока ей не исполнится тридцать. Ему хотелось бы двух дочерей и сына. Рисуя в своем воображении дочь с рыжими волосами, трепетную и любящую, как ее мать, Сент почувствовал на своем животе мягкую ладонь.

— Джул?

— Доброе утро, муж, — ответила Джул, продолжая гладить его.

— Я думал о тебе последние пять минут, — сказал Сент, покусывая ее за ухо.

— Мне кажется, Майкл, — шаловливо заметила она, — что я имею над тобой огромную власть.

— Ну, над частью меня — точно.

— Майкл?

— Что, дорогая?

— А ты научишь меня… разным вещам?

— Я научу тебя всему, чему захочешь, — уверенно ответил Сент, кладя ее на спину.

— Лидия!

Сент нахмурился:

— Черт, совсем о ней забыл.

— Господи, я чувствую себя так неловко. Ты думаешь, она нас видела?

Сент засмеялся и страстно поцеловал жену.

— Джул, мы с тобой женаты. А к тому же, я думаю, Лидия не осмелилась открыть дверь нашей спальни, если она видела комнату для гостей.

Джул уткнулась лицом в его шею.

— Я не смогу теперь смотреть ей в глаза! Сент вдохнул сладкий запах ее волос и огляделся.

Спальня никогда еще не казалась ему такой привлекательной.

— Знаешь что, Джул… — сказал Сент, беря в ладонь ее грудь. — О!.. Подожди! Не так много энтузиазма, дорогая.

Отпустив его, Джул засмеялась:

— Мне хочется делать тебе приятное. Сент улыбнулся:

— Какой же я счастливчик, что женат на такой сладострастной женщине.

— Мне нравится, как ты говоришь, — сказала Джул.

— И мне нравится. Знаешь что, Джул, давай я сначала кое-чему тебя научу.

— Чему?

— Лежи спокойно и следи за тем, что я буду делать.

Сент приподнял ее за бедра и стал внимательно рассматривать, Джул попыталась вырваться.

— Сейчас ведь светло, — смущенно сказала она, — а ты на меня так смотришь.

— Да, — хрипло пробормотал Сент, не узнав собственный голос. — Я не просто смотрю на тебя, я благодарю небеса. А теперь лежи и не мешай мужу получать удовольствие.

Джул повиновалась, рассудив, что выбора у нее нет, а Сент чуть не закричал от счастья, чувствуя, как она расслабилась и готова отдаться ему.

— Теперь я буду смотреть на тебя, — сказала Джул через несколько минут, подчиняясь плавным, ритмичным движениям его тела.

— Мир прекрасен! — заключил Сент, так крепко сжимая Джул в объятиях, что она взвизгнула.

* * *

Когда они наконец спустились в гостиную, день был в разгаре. Лидии нигде не было видно.

— Сообразительная женщина, — улыбнулся Сент, глядя на еду, оставленную для них на столе.

Ему хотелось бы целый день проваляться в постели Джул, но он и так уже удивлялся, что к нему не пришел ни один пациент. Наконец показался Эвери, которого ранила Джул.

Услышав стук в дверь, Джул убежала наверх.

— Очень болит, доктор, — сказал Эвери Секту.

— Входите, Эвери, и я посмотрю, что там у вас. Немного позже, увидев бледную Джул, Сент понял, что она чувствует себя виноватой. Он обнял ее, начал успокаивать:

— Не переживай, любимая, с ним все в порядке. Никакой инфекции. Я дал ему немного опия.

— Мне так стыдно!

— Я не стал брать с него денег, даже за опий, а ты знаешь, сколько мне приходится за него платить. Ну, я успокоил твою совесть?

Джул неохотно кивнула и вдруг спросила:

— А все мужчины считают одинокую женщину проституткой?

— Конечно, не все. Дорогая, это же Сан-Франциско, и очень многие женщины здесь проститутки. Бедный Эвери лишь посмотрел на тебя, а слов твоих он уже не слышал. В будущем…

— Знаю, знаю, Майкл. Видишь, я само послушание.

— А где Тэкери? — спросил Сент немного погодя.

Джул призадумалась.

— Не знаю, — сказала она наконец. — Я чувствую, что Уилкс где-то неподалеку, как ни странно это звучит. Не понимаю, зачем я нужна ему теперь, но знаю, что нужна. Глупо, да?

Сент был согласен с ней, но промолчал, зная, что слова нагонят на Джул еще больше страха, и ловко перевел разговор на другую тему:

— Давай разыщем Томаса и пригласим его сегодня на ужин.

Джул мгновенно повеселела.

— Конечно, — сказала она, — я бы очень хотела этого, если только…

— Если только что?

— Если он пораньше уйдет!

— Вот жадина! — засмеялся Сент.

* * *

Увидев сияющее лицо сестры, Томас мгновенно понял: что-то произошло.

— Ну, как ты? — спросил он.

— Замечательно! — Джул обняла его. — Лидия приготовила твое любимое блюдо — жареный батат со свиными отбивными. Останешься?

— Уговорила, — засмеялся Томас.

Не успели они усесться за стол, как Сент спросил:

— Томас, может, вернешься?

— Но…

— Братик, ну пожалуйста, прошу тебя, — заныла Джул.

— Не думаю, Джул, что это было бы мудрым решением, — сказал наконец Томас. — Диван в гостиной коротковат для меня.

Джул покраснела, но тут же упрямо задрала подбородок.

— Ты сможешь жить в комнате для гостей. Майкл решил, что он соскучился по своей спальне, своей постели…

— …и по своей молодой жене, — договорил Сент. — Томас, я наконец-то укротил ее.

— Неужели? — воскликнул Томас. — Давно пора! Сент, тебе, наверное, пришлось избить ее!

— Да нет, — слегка нахмурился Сент, вспомнив покрасневшее тело жены. — Ну, во всяком случае, не очень сильно — только чтобы привлечь ее внимание.

— Ха! — воскликнула Джул. — Томас, да он настоящий зверь!

— Надеюсь, вы не станете пересказывать мне эту историю? — задумчиво спросил Томас.

Сент хитро посмотрел на жену:

— Хочешь сказать, историю о том, как я стащил с нее панталоны и отшлепал…

— Майкл!

— Томас, если тебе не помешают смешки и хохот в нашем доме, мы будем рады твоему возвращению.

— Майкл!

— Ладно, Джул, хохотать буду я. Томас, — продолжал Сент, — а ты что-нибудь решил насчет карьеры? Появится ли в мире новый врач?

Томас задумчиво смотрел в свою тарелку.

— Сент, я решил не возвращаться на восток — сказал он наконец. — У меня нет денег, и я не могу взять с собой Пенелопу.

— Так ты все-таки решил на ней жениться? — спросила Джул.

Томас кивнул, невесело улыбаясь.

— Беда в том, что за всю жизнь она не знала ни малейшей нужды. А брать деньги у ее отца я не хочу.

— Не хочешь, но, может быть, придется — сказал Сент, делая Томасу жест, чтобы тот не возражал. — Послушан. Впереди у тебя несколько лет учебы без каких-либо доходов. Так что либо ты берешь… кредит у Банкера, либо не женишься.

— Но ведь ты женился, — возразила Джул.

— Только в самом конце учебы, — ответил Сент. — И какое-то время нам было нелегко. Кстати, Томас, я говорил о тебе с доктором Сэмюелем Пикетом из морского госпиталя — он превосходный врач. Ему нужны надежные люди, там ты получил бы хорошую практику. Конечно, это не такая разносторонняя подготовка, как в Нью-Йорке или Бостоне, но вполне достаточная, чтобы начать работать.

Томас обрадовался:

— Он согласился меня взять?

— Да, — сказал Сент, умолчав, что все расходы взял на себя. — Томас, ты мог бы жить здесь.

Шурин снова нахмурился:

— А как же быть с Пенелопой?

— У тебя трудности с тем, чтобы держать ее на расстоянии? — спросил Сент, улыбаясь.

— Да, — вздохнул Томас. — И во мне самом.

— Но ты можешь жениться и жить в поместье Стивенсона, — сказала Джул.

— Черт, я даже не знаю… — Он вдруг улыбнулся. — А знаете, что предложил мне Банкер Стивенсон? Он хочет подарить мне литейную в качестве свадебного подарка. Приданое Пенелопы.

— Вполне мудрое решение с финансовой точки зрения, — заметил Сент.

— Он хочет, чтобы я управлял делами, а когда я сказал, что хочу стать врачом, он уставился на меня как на одну из диковинных рыб Джул.

— Томас, на твоем месте я бы попросила Пенелопу убедить своего отца согласиться с тем, что ты станешь вторым врачом в Сан-Франциско, после Майкла, естественно.

— Джул, я рад, что ты счастлива, — говорил Томас сестре, оставшись с ней наедине на несколько минут. — Сент — замечательный человек, а как женщина ты, сестренка, тоже не так уж плоха.

— Да, он замечательный, — согласилась Джул и, услышав шаги Майкла, улыбнулась.

— Моя маленькая девочка уже не девочка? — лукаво спросил Томас.

Джул ткнула брата в живот.

— Ты уверена, что хочешь моего возвращения? Мне не хотелось бы не спать по ночам, слушая твои… твою преданность мужу.

— Он так же предан мне, как и я ему, — сказала Джул, не давая брату вогнать себя в краску.

— Да я и не спорю! Ладно, сестричка, спокойной ночи. Завтра перевезу к вам свои скудные пожитки.

— А я придумаю, чем тебе затыкать уши по ночам, братец!

* * *

— Не могу понять, как это у нас так хорошо все получается, — сказала Джул, лежа в постели и задумчиво глядя на своего обнаженного мужа. — Ты такой большой.

— Судьба, — ответил Сент.

— А теперь, любимый, расслабься, и я приступлю к своим урокам.

Джул доставляла ему огромное наслаждение, лаская его, дразня, — Сенту казалось, что он умрет от блаженства.

— Нет, — он еле переводил дыхание, — больше не надо.

Джул ослепительно улыбнулась своему мужу.

— Я тебя не отталкиваю, — с упреком сказала она.

— Ну это не совсем одно и то же. А теперь, моя драгоценная, жадная женушка, моя очередь.

— О Боже, — вздыхала Джул. — Томас…

— Я закрою тебе рот ладонью. Только не укуси меня нечаянно, хорошо?

* * *

Первый взрыв сотряс дом и кровать. Сент моментально выскочил из постели и подбежал к окну. Ничего не было видно.

— Что это? — обеспокоенно спросила Джул.

— Бог знает. Но считаю, я там нужен и Томас тоже. Он начал поспешно одеваться.

— Я иду с вами, — заявила Джул.

Сент попытался отговорить ее, но понял, что это бесполезно. К тому же не было времени.

— Хорошо, только поторопись.

Открыв дверь спальни, Сент увидел Томаса, на ходу натягивавшего рубашку.

— Не знаю, — пробормотал Сент, предвосхищая вопрос. — Джул, накинь пальто, — прибавил он, — на улице холодно.

Внизу их уже ждал Тэкери с двумя лошадьми.

— Это литейная Стивенсона, доктор Сент, — сказал он. — Даже отсюда видно пламя!

Тэкери был прав: на юге небо полыхало малиновым и оранжевым. Сент чертыхнулся про себя. Вообще-то в такое время суток в литейной никого не должно было быть. Но Банкер любил устраивать ночные смены. Сент молился, чтобы никто не погиб.

Он посадил Джул на лошадь впереди себя, а вторую лошадь взял Томас.

— Я пойду за вами, — сказал Тэкери.

Когда они добрались до литейной, там было уже около тридцати человек, с неимоверной быстротой передававших друг другу ведра воды и заливавших пламя.

— Пострадавшие есть? — сразу спросил Сент управляющего Морли Крокера.

— Да, двое пока не найдены, а вон там человек пять или шесть раненых.

Джул приходилось бежать, чтобы не отстать от мужа и брата. Пламя взвивалось в небо, в воздухе летала сажа. Она задыхалась от жара. Кругом слышались пронзительные крики.

— Твоя литейная, — проговорила она, обращаясь к Томасу.

— Похоже, мой выбор теперь очевиден, — ответил Томас.

Сент бинтовал обожженную руку рабочего, когда подоспел доктор Сэмюель Пикет.

— Слава Богу, погибших нет, — сказал Сент. — Ожоги не такие серьезные, но один человек без сознания, по-видимому, шок. Моя жена следит, чтобы он не замерз.

Джул смотрела на неподвижное лицо человека. Его одежда была в прожженных дырах, а лицо и руки — в черных пятнах. Она сняла пальто и укрыла его. Джул следила, как Сент давал Томасу указания, видела, как доктор Пикет копошился возле пострадавшего, стонущего от боли. Пошел дождь, и она подставила свое лицо прохладной дождевой воде. Скоро дождь превратился в настоящий потоп. «Слава Богу», — думала Джул. Ливень должен затушить огонь. Неожиданно она увидела рядом с собой Тэкери.

— Ты знаешь, что произошло? — спросила она. Тэкери покачал головой. Вдруг он посмотрел вперед и дико закричал:

— Нет, доктор Сент!

Джул распрямилась и увидела Майкла, бегущего к все еще пылающим развалинам. Она с трудом различала фигуру человека, лежавшего на земле и схватившегося за живот. Душа ее ушла в пятки. Вскочив, она бросилась к мужу.

Сент уже почти подбежал к человеку, когда раздался новый взрыв. Яркие вспышки осветили небо, и осколки железа полетели во все стороны. «Боже мой, — успел подумать Сент, — в какой же ад я попал!» Он почувствовал, как взрывной волной его подбросило в воздух и ударило о землю. Больше он уже ничего не чувствовал.

Наклонившись над мужем, Джул приложила руку к его груди — сердце билось ровно и спокойно. Она перевела дыхание, решив не давать волю слезам. «Нет, — думала она, — я не буду дурочкой, особенно теперь». Она села рядом с Сентом и положила его голову себе на колени. Через считанные секунды доктор Пикет уже был возле Сента.

— Сердцебиение спокойное, — сказала Джул, смахивая с ресниц капли дождя.

Доктор Пикет взглянул на нее:

— Вы миссис Моррис?

— Да.

— Вы хорошо справляетесь, мэм. Давайте я осмотрю его… Похоже, переломов нет, — сказал он после нескольких минут осмотра.

— Он очень бледный, — сказала Джул, глядя, как дождь смывает черные полосы с лица Сента.

— Неудивительно. Он, вероятно, сильно ушибся головой. Вы не потеряете сознание, мэм?

— Разумеется, нет, — ответила Джул увереннее.

— Оставайтесь с ним, мэм, а я скоро вернусь. Сент застонал.

— Тише, любимый, — успокоила Джул. — Уже все хорошо.

Открыв глаза, Сент почувствовал жгучую, нестерпимую боль и снова закрыл их.

— Джул?

— Да, Майкл. У тебя что-нибудь болит? — Джул склонилась над ним, защищая его лицо от дождя.

— Джул, — спокойно произнес Сент, — набери в ладони дождевую воду и промой мне глаза. Скорее.

На мгновение Джул оцепенела. Она выставила ладони, набрала в них воды, как велел муж, и осторожно плеснула ее в открытые глаза Майкла. Он вздрогнул и закусил нижнюю губу.

— Майкл…

— Еще Джул. Промывай.

Она продолжала, и с каждым разом получалось все более ловко. Наконец Сент сказал:

— Хорошо, Джул. А теперь достань из моего кармана чистый носовой платок и перевяжи глаза.

— Сент, ты очнулся?

— Сэмюель?

— Да, это я. Что случилось, мэм? — спросил он, глядя, как Джул обвязывает платок вокруг головы мужа.

— Спасибо, Джул, — поблагодарил Сент. — Ты все сделала, как надо.

Сэмюель Пикет вдруг закрыл глаза, почувствовав тошноту.

— Майкл, — прошептала Джул.

— Помоги мне подняться, — сказал Сент. — Джул, я знаю, что ты смотришь на меня так, будто я вот-вот умру. Но я собираюсь еще пожить. Идем.

Джул с доктором Пикетом помогли Сенту подняться. Пошатнувшись, он медленно поднял руку и сильнее прижал платок к глазам.

— Думаю, Сэм, здесь от меня пользы уже не будет.

— Сильно болит, мой мальчик? — тихо спросил Пикет.

— Боль стихает… понемногу. Джул наверняка вытащила большинство осколков, но…

Джул смотрела на мужа, поддерживая его.

— Ты насквозь промок. — Она отказывалась верить в то, что произошло. — Майкл, сейчас мы приедем домой, ты примешь горячую ванну и…

Сент знал, что жена пытается держать себя в руках, и восхищался ею.

— Джул, — тихо перебил он ее, — возьми Тэкери и Томаса…

— Томас поехал с ранеными в больницу, — сказал Пикет. — Я заверил его, что с тобой все в порядке. А Тэкери — это тот негр?

— Да. Сэм, погибших пока нет?

— Хуже всех тому человеку, которого ты пытался спасти. Но пока ничего определенного сказать нельзя. Может, совесть Банкера и останется чиста, но вот литейной больше нет. А теперь, Сент, едем к тебе домой.

— Майкл, — нервно сказала Джул, — нужно ехать домой, а то ты простудишься.

Он повернулся на ее голос и успокоил:

— Тихо, любимая. Все будет в порядке.

Остановившись на минуту, Сент сжал руку жены и услышал, как она проглотила комок в горле. Доктор Сэмюель Пикет заторопился:

— Я подгоню свой кабриолет. А вы, миссис Моррис, оставайтесь с мужем здесь и ждите меня.

Глава 24

Джул до боли сжимала руку Сента. Если бы он мог, то утешил бы ее, но он боялся и молчал. Боль постепенно утихала, но он не хуже Сэма Пикета понимал, что может ослепнуть на всю жизнь. Господи, а на что способен слепой врач?

Кабриолет нещадно трясло на грязной колее, и Сент стонал, не в силах терпеть боль. Он почувствовал, как Джул нежно коснулась пальцами его лба и уложила голову себе на колени.

— Все будет хорошо, любимый, обещаю тебе. Он улыбнулся бы, но боль отнимала последние силы.

Она говорила точно так же, как он, мягко и уверенно. Наконец кабриолет остановился, и Сэм спрыгнул:

— Сент, мы с миссис Моррис поможем тебе. Потерпи еще немного.

Ничего не говоря, Сент позволил ввести себя в дом. Было ужасно странно лежать на собственном хирургическом столе.

— Ну а теперь, мой мальчик, я сниму с тебя повязку. Похоже, в глазах еще остались осколки, так что я должен вынуть их. А потом… — Сэм запнулся.

— А потом, — продолжил Сент, — мы снова наложим повязку и будем молиться.

— Да, — сказал Сэм.

Сент слушал, как Сэм дает наставления Джул, и старался лежать спокойно. Когда доктор развязал ему глаза, он моргнул и открыл их.

— Что-нибудь видишь, Сент?

— То же, что и раньше. Бледный белый свет, как седые призраки, которые снились мне в детстве.

— Ты знаешь, что ничего другого ожидать и нельзя. А теперь лежи и не шевелись, а вы, миссис Моррис, постарайтесь держать голову мужа неподвижно.

Сент не пошевелился, не вымолвил ни слова, когда Сэм легчайшими прикосновениями доставал из его глаз осколки.

— Похоже, роговица повреждена, но этого и следовало ожидать. Насчет повреждения сетчатки пока что ничего нельзя сказать. А теперь, Сент, я еще раз промою глаза.

— Ты не рассказал ни одной истории, чтобы отвлечь меня, — сказал Сент, когда на глаза снова наложили тугую повязку.

— Прости, это должна была сделать я, — виновато промолвила Джул.

— Не глупи, Джул. — Сент повернулся на ее голос. — Это не твоя обязанность, а врача.

— Миссис Моррис, — сказал Сэм Пикет, — вы не могли бы принести вашему мужу чашечку чая?

Сент услышал, как зашуршала юбка Джул, когда она выходила из комнаты. «Странно, — подумал он, — я никогда раньше не замечал этого звука».

— Сент, сильно болит? — спросил Сэм, как только Джул вышла.

— Достаточно. Добавишь в чай немного опия, Сэм?

— Добавлю. Я не хотел беспокоить твою жену. Она молодец, Сент. Помогает тебе с пациентами?

— Нет, — ответил Сент. — По крайней мере раньше не помогала. Мы поженились сравнительно недавно.

— Понятно. Думаю, повязку не стоит снимать в течение трех дней.

— Звучит разумно. А там посмотрим, да? — Сент вздохнул и усмехнулся своим словам. — По крайней мере я надеюсь, что смогу видеть.

— А если не сможешь, — сказал Сэм, — то оставим повязку еще на четыре-пять дней.

Когда в кабинет вошла Джул с подносом, они говорили о трости.

— Совсем чуть-чуть, Сент, — сказал Сэм, добавляя опий в чай.

Джул молча смотрела на мужа. Она понимала, что он ни за что не признается, что ему больно. По какой-то непонятной причине мужчины считали слабостью выражать какие-либо чувства, кроме восторга. Джул очень хотелось поговорить с доктором Пикетом о глазах Майкла — она подозревала, что у него с Сентом уже был откровенный разговор, пока она со своим слабым умишком была на кухне.

— А теперь, миссис Моррис, — обратился к ней Сэм, — помогите-ка мне отвести этого гиганта наверх, в спальню. Ему нужен полный покой, а посмотрев, как вы справляетесь, я уверен, что вы о нем позаботитесь не хуже меня.

Сент задумался, но ничего не сказал. При ходьбе он чувствовал острую боль в глазах и знал, что они покраснели и отекли.

Сэм помог Джул раздеть мужа. Сент лег на спину и понял, что засыпает.

— Спасибо, Сэм, — пробормотал он.

— Увидимся утром, — ответил Сэм, кивнул Джул и ушел.

Сент измучился, чувства его притупились, и все-таки он услышал, как Джул раздевается. Ему хотелось сказать, что все будет в порядке, но язык не. слушался его. Когда Джул склонилась над ним и нежно поцеловала, Сент уже спал.

* * *

Услышав стук в дверь, Джул вздохнула и поспешила вниз. Поток посетителей, выражающих беспокойство состоянием здоровья ее мужа, был неиссякаем, так что времени на размышления у нее почти не оставалось. Лидия готовила на кухне, так как каждому посетителю следовало предложить поесть и выпить. Джул в очередной раз открыла дверь.

— Здравствуйте, меня зовут Джейн Браниган. Я услышала о том, что случилось с Сентом. А вы миссис Моррис?

«Хорошенькая», — подумала Джул. Джейн Браниган была высокая, пышная, с блестящими черными волосами.

— Да, — ответила Джул. — Пожалуйста, зовите меня Джул. Входите, мэм. Сент сейчас не спит. К нему приходит очень много друзей.

Джейн сумела подавить в себе ревность, беспокоясь о Сенте, но теперь, встретившись с этой трепетной девочкой, женой Сента, она вся похолодела. Напрасно в который раз она твердила себе, что все давно прошло, что теперь они лишь друзья.

— Я бы очень хотела увидеться с ним хотя бы на несколько минут.

— Да, конечно, — ответила Джул, пропуская ее. Ей хотелось пойти за миссис Браниган, но она взяла себя в руки, понимая, что им нужно увидеться наедине.

Сент почувствовал, как прохладная нежная рука прикоснулась к его лбу.

— Джул?

— Нет, Сент, это я, Джейн Браниган. Твоя… жена внизу. Мальчики шлют тебе привет. Я только хотела убедиться, что с тобой все будет хорошо.

Со своими друзьями Сент старался казаться оптимистом, хотя на самом деле был испуган и поэтому зол на себя. Но это была Джейн, он доверял ей и поэтому признался:

— Не знаю, Джейн. Моя бедная жена может оказаться замужем за калекой. Люди будут говорить: «Это бедный старый Сент, слепой, как крот, зато умеет рассказывать забавные истории. Дайте ему несколько пенни, и он будет сочинять их столько, сколько вы захотите». Черт!

Джейн понимала его, но жалеть, по крайней мере сейчас, отказывалась. Она сказала, стараясь развеселить его:

— Не забывай, что эти люди могут попросить у тебя и медицинского совета. Я уже слышу, как Лимпин Вилли говорит: «Слава Сенту! Он посоветовал мне вскрыть нарыв на ноге. Я так и сделал, и нога сгнила!»

— Джейн, да ну тебя!

У Джейн слезы жгли глаза, и она непроизвольно наклонилась над Сентом и нежно обняла его.

— С тобой все будет в порядке, дорогой мой, вот увидишь. Увидишь в буквальном смысле слова.

Джул стояла в дверях, ревность, словно стрела, пронзила ее. Медленно повернувшись, она спустилась назад в кухню.

Сент обнял Джейн и рассмеялся.

— Джейн, ты даже не даешь мне поплакаться.

— Можешь плакаться, сколько тебе будет угодно, но ты знаешь, что меньше всего тебе сейчас нужна жалость.

— Джейн, будь помягче с Джул. Думаю, она очень напугана, но со мной виду не показывает — щебечет, как пташка.

Джейн помолчала.

— Думаю, Сент, ты должен больше доверять ей. Она ведь твоя жена. Ну а теперь мне нужно идти. Зайду, возможно, завтра.

— Джейн!

— Да?

— Спасибо тебе.

Джейн была рада, что Сент не видел слез в ее глазах. Внизу она встретила Джул.

— Спасибо, дорогая, — сказала Джейн. — Мне пора идти. Наверное, ты очень устала.

— Да, — быстро сказала Джул, не в силах ненавидеть эту женщину. — День был сумасшедший, а Майклу нужен покой. Я не знаю, что делать.

— Ты должна следить за посетителями и не бояться им отказывать, — сказала Джейн. — Пускай жалуется, но ты сама знаешь, как лучше для него. Счастливо.

Она ушла, а Джул все еще стояла у двери. «Она права, — думала Джул, — совершенно права!»

— Лидия! — позвала она.

Сент услышал ее легкие шаги по ступенькам.

— Джул, по-моему, я слышал, как открылась входная дверь. Кто там?

— Кто был там? Хорас и Агата Ньютоны. Завтра они снова придут.

— Почему?

— Я сказала им, что тебе нужно отдохнуть. Они все понимают и шлют тебе свою любовь.

— Я врач, — жестко сказал Сент, — и сам знаю, когда мне нужно отдохнуть, а когда не нужно!

— Я принесла тебе чай и бисквит, только что испеченный Лидией, — сказала Джул ровным, спокойным голосом.

— Черт возьми, Джул! Ты что, собираешься обращаться со мной как с грудным младенцем?

— Вот, любимый. Выпей это.

Он нехотя повиновался. Джул присела на кровать, пристально глядя на него.

— Хочешь, я тебя побрею? — спросила она, нежно проводя рукой по щетине на его щеках.

Сент проворчал что-то.

Джул наклонилась и поцеловала его.

— Майкл, я люблю тебя. После того как ты отдохнешь, я помою тебя. Это тебе должно понравиться, — поддразнила она его.

— Ты собираешься сделать из меня красавца?

— Да, — ответила Джул. — Буду делать с тобой все, что захочу, а ты не будешь сопротивляться.

— Боже мой! Слепой муж умирает от перенапряжения. Жена мстит слепому мужу. Думаю, я завещаю Тони Доусону массу заголовков для «Альты».

Джул улыбнулась, заметив, какой несвязной становится его речь: опий начинал действовать. Сэм уверил ее, что Сент проспит добрых четыре часа. Ему сейчас нужен был отдых, это для него лучше всего. Его глаза заживут. Она вылечит его, непременно.

* * *

Джул держала мужа за руку, пока Сэм снимал повязку.

— Сент, не открывай глаза, пока я не велю.

— Ох уж эти врачи, — с отвращением проворчал Сент.

— А теперь потихоньку открой глаза.

Сент открыл, молясь о выздоровлении, но снова увидел лишь тусклый белый свет. Ему хотелось ругаться и плакать, однако, зная, что Джул и Сэм ждут затаив дыхание, он сдержался.

— Все тот же свет, — сказал он. — Думаю, нужно еще подождать. Неделю, Сэм?

Сэм был горько разочарован, но не слишком удивлен. Он видел, что роговица сильно повреждена. Ему больно было смотреть на Джул, как он теперь называл ее. Она была сильной девочкой и молчала лишь потому, чтобы не расплакаться.

— Да, — спокойно сказал он, — давай подождем еще семь дней. А свет не стал ярче?

— Нет, тусклый и мутный.

— Лежи, не двигаясь. Я хочу еще раз посмотреть, не осталось ли осколков.

У Джул к горлу подступил комок. «Ему сейчас только не хватает услышать, как ты ревешь белугой, — говорила она себе. — Только посмей!»

— По-моему, все в порядке, — сказал Сэм. — Не болит?

— Нет.

— Тогда снова наденем повязку. — Сэм посмотрел на Джул, взял ее за руку и сильно сжал. — Джул, может, перебинтуешь? У тебя есть уверенность в руках.

Джул немного успокоилась и улыбнулась Сэму, ища одобрения. Сэм кивнул.

— Что-то Томаса совсем не видно, — заметил Сент и рассмеялся над своими словами.

— Мальчик очень много работает. Когда-нибудь, Сент, он станет отличным врачом. — Оглядев оценивающим взглядом Джул, Сэм прибавил:

— У него выдержка, как у твоей жены. По-моему, Сент, совсем не обязательно всем твоим пациентам ходить теперь ко мне. Я уже стар и устал! Джул вполне могла бы их осматривать, а ты бы говорил ей, что делать. Как ты на это смотришь, Джул?

— Думаю, это неплохая идея.

— Замечательно, я пущу слух.

Вернувшись в кабинет, Джул остановилась в дверях, наблюдая, как Сент слез со стола и направлялся к ней. Он ударился ногой о стул и выругался.

— Справа от тебя, примерно на расстоянии фута, — спокойно подсказала Джул, — шкафчик с лекарствами. Если пойдешь прямо, то наткнешься на меня.

Сенту хотелось накричать на нее: неужели непонятно, теперь для него все в этом мире черным-черно, — но вместо этого он попросил:

— Продолжай. Трудно держать равновесие.

— Еще бы, — сказала Джул. — Ты хорошо справляешься, Майкл. — Она вздохнула и постаралась говорить кокетливо:

— Когда подойдешь ко мне, протяни руки. Только не разводи их широко в стороны.

Сент слегка развеселился.

— А теперь опускай руки, Майкл.

Он повиновался и наткнулся ладонями на ее грудь. Сент молча гладил ее.

— Ты красивая, — выдохнул он, и Джул быстро прижалась к нему, прильнула щекой к плечу, обняла за шею.

— Джул, мне очень повезло, что ты моя жена, но несправедливо, что ты…

Она сжала его в объятиях.

— Замолчи, иначе я сильно разозлюсь. Так что обещаешь?

— Обещаю что? — спросил Сент, уткнувшись подбородком в ее затылок.

— Ты правда рад, что я твоя жена? — тихо спросила она, и больше всего на свете Сенту захотелось увидеть выражение ее лица.

— Да, — ответил он.

— Мы сможем вместе принимать пациентов?

Для нее это было очень важным, и Сент понимал, что это неплохая идея и для него — голова его будет занята.

— Попробуем, — ответил он.

Но первого пациента им прислал не доктор Пикет, а Лимпин Вилли.

— Меня зовут Райан, — сказал огромный косматый мужчина, стоя в дверях и теребя в руках черную фетровую шляпу.

— Прошу вас, входите, мистер Райан, — пригласила Джул. — Проходите в хирургический кабинет, а я приведу мужа.

— Лимпин Вилли сказал мне, что он бы пришел к вам, даже несмотря на то что вы ничего не видите.

Сент улыбнулся.

— Расскажите мне, что с вами случилось, Райан.

— Пару часов назад я ушиб затылок.

Сенту незачем было спрашивать, каким образом все произошло. Райан разговаривал примерно так же, как любой головорез из Сиднейских уток.

— Головокружение есть? — спросил Сент.

— Да, немного. При ходьбе.

— В глазах не мутится? Немного подумав, Райан кивнул.

— Да, Майкл, — перевела Джул.

— Понятно. Теперь, Райан, сиди и не двигайся. Миссис Моррис поднимет палец. Сначала следи за его движением вправо, потом влево…

Джул очень волновалась, боясь, что не совсем точно выполняет указания Майкла. После каждого теста она рассказывала ему о результате.

Наконец Сент произнес:

— Похоже на сотрясение мозга, Райан. Вот что ты должен делать: в течение суток не следует оставаться одному. Когда ты будешь спать, пусть каждые четыре часа тебя будят и спрашивают, кто ты и где ты. Это нужно для того, чтобы проверить, что мозг не задет. Кроме того…

Проводив благодарного Райана, который сунул ей в руку деньги, Джул вернулась в кабинет с улыбкой на лице. Но улыбка исчезла, как только она вспомнила, что Майкл ее не видит.

— Это, — похвасталась она, — первые деньги, которые я заработала за всю свою жизнь. Пятьдесят долларов, Майкл!

Голос звенел от радости, и Сент сказал:

— Подойди ко мне, я тебя поздравлю. Он посадил ее к себе на колени.

— Умница, дорогая.

— Мы ведь хорошо работаем вместе, правда?

— Да, — медленно ответил Сент.

— Майкл?

— Что?

— Я не уверена, что смогу зашивать. Боюсь, меня стошнит прямо на пациента, и это его не слишком обрадует.

— Посмотрим, — сказал Сент. — А теперь, дорогая жена, я хотел бы провести следующие несколько часов в спальне, изучая на ощупь твое тело.

Джул затаила дыхание.

— А знаешь, — говорил Сент через несколько минут в спальне, — я слышу, как ты раздеваешься. Вот сейчас ты в нижней рубашке, правда?

Он улыбнулся, услышав еще шорох.

— Господи, мой мозг сейчас лопнет от перенапряжения. Иди ко мне, Джул.

Он был полностью одет, но Джул это даже нравилось — она ощутила странное волнение, когда он дотронулся до нее.

— Твои соски… — хрипло сказал он. — Какие они? Бледно-розовые?

— Да, — прошептала Джул.

— И мягкие, как бархат. Ну а теперь дай я попробую, какие они розовые и бархатные на вкус.

Он долго и медленно ласкал ее. Она почувствовала знакомое мучительно-сладостное ощущение глубоко внутри и выгнулась навстречу Майклу.

Ему нравилось, что она так быстро возбуждается. Он медленно стал водить рукой по ее телу — пальцы пробежали по ребрам, очертили контур маленького пупка, спустились ниже… Сент затаил дыхание, жалея лишь о том, что не может видеть выражение ее лица.

— Джул, — шепнул он, — тебе приятно?

— Так приятно, что я закричу, если ты остановишься.

— Чувствовать тебя пальцами, — сказал Сент, — это больше, чем может вместить примитивный мужской умишко.

— Если ты не остановишься, муж, я… Пожалуйста… О Майкл!

Она оттолкнула его руку, а ее дыхание стало частым и прерывистым. Сент улыбнулся.

— А теперь твоя очередь, надменный мужчина! В считанные минуты Сент был раздет. Он знал, что она смотрит на него, а по ее дыханию догадывался, что он ее очень волнует. Джул считала его красивым, и ему это было несказанно приятно.

Ее руки и рот стали для него настоящей пыткой.

Он стонал, молил остановиться и чуть не выпрыгнул из постели, когда она ласкала его языком — дразнящим и нежным. Он уже терял всякий контроль над собой, когда почувствовал ее руку на своей груди.

— Нет, Майкл, ты должен вести себя так, как говорит твой ассистент. Лежи спокойно, это для твоего же блага.

Когда он был уже не в силах справиться с желанием, он взял ее под мышки и положил на себя. Волна безудержной страсти захлестнула его — ему хотелось войти в нее и…

Сенту показалось, что он умрет от наслаждения, погрузившись в нее.

— Джул, — бормотал он, — ты… любимая, я должен… — Он словно обезумел, с трудом мог соображать, а тем более говорит",.

Джул легла на него, положив руки ему на грудь, а он держал ее за бедра, ощущая каждое движение ее тела.

— Ты чувствуешь себя внутри меня? — спрашивала Джул, замирая от восторга.

— Черт, я хочу видеть тебя!

Джул перестала владеть собой, сжав его бедра, она двигалась вместе с ним, все быстрее, быстрее… Взяв руку мужа, она поднесла ее к своему лицу, и, когда ее тело взрывалось от немыслимого наслаждения, его пальцы ощущали влажность полураскрытых губ, слезы счастья на щеках.

Джул осыпала Сента поцелуями, а он, задыхаясь, страстно шептал:

— Господи, я хочу тебя, Джул.

Слезы текли из глаз Джул. Он хочет ее, он сказал так! «Скоро, — думала она, стараясь не шмыгать носом, — он будет не только хотеть меня».

Джул улыбнулась, взглянув на Сента. Он лежал спокойно; дыхание было ровным и тихим.

Она тихонько встала в уверенности, что муж заснул, но услышала его довольный голос:

— Мне кажется сейчас, что я действительно святой. Почти мертвый и взошедший на небеса. Господи, женщина, ты совсем меня замучила.

Джул засмеялась.

— Теперь, муж, можешь отдохнуть.

Через час в дом ворвался Томас. Лицо его было бледным и озабоченным. Джул вскочила с кресла.

— Томас! — воскликнула она. — Что случилось?

— Банкер Стивенсон… — выдохнул Томас. — Его парализовало!

Глава 25

— Я сейчас буду готов! — вскричал Сент, не задумываясь.

Он вскочил, отпихнул стул ногой, и стул упал. Чтобы удержать равновесие, Сент схватился за стол и уронил на пол тарелку. Наконец он встал, уцепившись за край стола, и стоял абсолютно неподвижно.

— Черт, — выругался он. Томас подскочил к нему:

— Я не хотел… Это… Сент! Зачем я это выпалил?! С ним доктор Пикет, но похоже, что положение очень серьезное. У миссис Стивенсон, конечно, истерика.

— А как Пенелопа? — спросила Джул, глядя на неподвижную фигуру мужа. Суставы на его пальцах побелели, так крепко он сжимал край стола.

— Держится молодцом — ей нельзя падать духом, когда ее мать ведет себя как сумасшедшая.

Слова Томаса пролетели мимо ушей сестры. Ее волновал сейчас Майкл. Что она могла сказать? Ей казалось в этот ужасный момент, произнеси она что угодно, это причинит ему еще большую боль.

— Томас, — спокойно сказала Джул, нарушая тишину, — присядь. Я принесу тебе что-нибудь поесть. И тебе тоже, Майкл. Может, ты хочешь чего-нибудь выпить?

Сент еле сдерживался, чтобы не разразиться бранью. Будь полнолуние, которого он, правда, все равно не смог бы увидеть, он бы завыл. Взяв себя в руки, он повернулся к жене:

— Да, спасибо, Джул. Бокал вина сейчас не помешал бы.

— Замечательно. Майкл, может, присядешь сюда? Джул взяла мужа под руку и посадила на стул.

Губы его были плотно сжаты. Услышав, как его жена собирает осколки разбитой тарелки, Сент не выдержал и закричал:

— Черт возьми, да оставь это! Я разбил, я сам и соберу!

Джул выпрямилась. Увидев испуганный взгляд брата, она молча кивнула ему. Никаких оправданий, никакой жалости. Он не ребенок, нуждающийся в утешении, а гордый мужчина. И сейчас он расстроен и зол. Джул на его месте чувствовала бы себя так же.

— Нет, я это уберу, — сказала она беззаботно. — Пока ты не можешь видеть, я буду твоими глазами.

— Джул… — начал было Сент, но тут же запнулся. Джул продолжала очень мягко:

— Томас, расскажи Майклу поподробнее, что произошло и как доктор Пикет собирается лечить Банкера.

Джул почти не слушала Томаса, убирая осколки с ковра. Она налила мужу и брату по бокалу вина; Молча она взяла руку Майкла и обхватила его пальцами ножку бокала.

— Спасибо, — натянуто сказал он.

— Так что, — заключил Томас, — доктор Пикет считает, что шок, который испытал Банкер от взрыва в литейной, спровоцировал у него удар. Как ты думаешь, Сент?

— Возможно, — ответил Сент, немного успокоившись. — Взрыв, а еще то, что Банкер толстый, как индюк. Я много раз говорил ему об этом, но без толку. Ты говоришь, у него парализована вся левая сторона?

Томас кивнул, но тут же быстро сказал:

— Да.

— А речь сильно затруднена?

— Совсем чуть-чуть, и это очень удивило доктора Пикета.

Сент задумался:

— Я лечил Банкера более двух лет и надеюсь, он преодолеет болезнь благодаря своему необыкновенному упрямству. Правда, беспомощность и зависимость сильно меняют человека.

Джул бросила на мужа взгляд, полный горечи, но не могла разгадать выражение его лица. Трудно было понять, о чем он думает, когда на глазах была тугая повязка. Она с тревогой посмотрела на брата. Томас явно был испуган и обеспокоен.

— Что мне теперь делать?

— Думаю, Томас, — сказала Джул, улыбаясь, — лучше всего тебе было бы жениться на Пенелопе и переехать в дом Стивенсонов. А мы здесь, дорогой мой, как-нибудь без тебя обойдемся.

Томас хотел было возразить, но Сент перебил:

— Джул права, Томас. Пенелопа и ее мать привыкли к тому, чтобы рядом был сильный мужчина, способный о них позаботиться. Вам нужно немедленно пожениться.

* * *

Свадьба Томаса и Пенелопы состоялась за день до того, как Сенту должны были снять повязку. Играли свадьбу в доме Стивенсона, в кругу близких друзей. Банкера привезли в инвалидной коляске вниз, чтобы он смог выдать замуж свою дочь.

— Никогда не видела Пенелопу такой покорной, — сказала Чонси Сэкстон Джул. — Начинаю соглашаться с Делом, что замужество пойдет ей на пользу.

— Я тоже очень на это надеюсь, — сказала Джул. — В конце концов Томас — мой брат. — «Пенелопа хорошо выглядит», — подумала она и вдруг поняла, что они с Пенелопой станут теперь сестрами.

Эта мысль нисколько не обрадовала Джул, так как ее единственная сестра Сара играла в ее жизни далеко не лучшую роль. Джул молилась, чтобы этот брак был удачным и чтобы Томас был счастлив. Влюбленные давали клятву верности под вздохи миссис Стивенсон.

Было шампанское, для мужчин — более крепкие напитки. Чонси помогала готовить: угощение получилось шикарное. Джул наслаждалась омарами, как вдруг услышала громкий голос Банкера.

— Ну что, мой мальчик, — говорил он Сенту, — два боевых коня — я и ты — подстрелены! Но доктор Пикет сказал мне, что уже очень скоро ты сможешь снова любоваться своей хорошенькой женой.

Сэлли Стивенсон улыбалась, принимая поздравления. Но Джул показалось, что она выглядит не совсем здоровой: болезнь мужа состарила ее лет на пять. Джул не знала, не явилось ли для нее еще одним ударом новое приобретение в виде зятя. Томас никогда не говорил, одобряет ли будущая теща этот брак.

Томас не упускал свою невесту из виду, постоянно держал ее либо за талию, либо под руку. Джул догадывалась о страсти и желании, горящих в душе брата, читала это в любящем взгляде, которым он смотрел на Пенелопу. Молодая жена выглядела ошеломленной, голос и движения были совершенно машинальными.

Джул никак не могла сесть возле мужа. Его окружили друзья: некоторые старались никоим образом не затронуть в разговоре его слепоту, другие, вроде Банкера, вели себя совершенносвободно.

Подойдя поближе, Джул услышала, как Брент Хаммонд разговаривает с ее мужем.

— Ты не представляешь себе, как быстро строится Уэйквиль, Сент.

— Тэкери непрерывно рассказывает мне об этом. Брент, а как себя чувствует твоя беременная жена?

Брент усмехнулся.

— Мой маленький толстый паучок, — подмигнул он жене, — говорит, что чувствует себя хорошо, что я свожу ее с ума, но…

— Я понимаю: первый ребенок и все такое прочее.

— В общем, к тому времени, когда это сокровище соберется появиться на свет, ты обязан прозреть, дружище.

К ним присоединилась Байрони:

— Сент, он скоро доведет меня до умопомешательства. Пожалуйста, объясни ему, что его роль в этом деле окончена.

— Совсем нет, — сказал Сент, протянув руку к Байрони и дотрагиваясь до ее пальцев. Джул сразу поняла, что это был врачебный осмотр. Через мгновение он сказал:

— Хорошо, Байрони. Отеков нет. А как щиколотки?

— Вот об этом, Сент, я думаю, тебе надо с ней поговорить, — вставил Брент. — Щиколотки отекают, только если она не полежит каждые два часа.

— Тогда, Брент, проследи, чтобы каждые два часа она ложилась, — сказал Сент, похлопывая Байрони по руке. — Причем одна.

Брент застонал, и если женщины вообще умеют гоготать, то Байрони именно это и сделала.

* * *

— Все прошло хорошо, — сказала Джул мужу, когда Тэкери вез их обратно домой.

— Да, — согласился Сент.

— Думаешь, Томас по-прежнему хочет стать врачом?

— Не знаю, — сдержанно ответил он. Странно, но мысли его были заняты платяным шкафом, в котором все теперь было по-новому. Сент всегда был опрятен в одежде, но слепому трудно оставаться таким. С тех пор как он потерял зрение, Джул приходилось каждое утро подавать ему одежду, застегивать заново рубашки, так как Сент путал петли и пуговицы. Он ничего не говорил жене, но она сама подвела его как-то утром к шкафу и заставила провести рукой по стопкам рубашек, рядам брюк, жилетов и пиджаков. Теперь все было разложено и развешано по цветам: от черного — к синему и серому. Сент впервые за это время смог самостоятельно одеться к свадьбе и ожидал, что будет этим очень доволен, но почему-то его ожидания не оправдались. Джул печально смотрела на мужа, не говоря ни слова. Через час, уложив его в постель, Джул улыбнулась, сняла с себя ночную рубашку и ласково прижалась к нему.

Сент молчал, не сделав ни малейшей попытки дотронуться до нее или поцеловать.

Проглотив боль разочарования, Джул наклонилась и нежно поцеловала мужа в сомкнутые губы.

— Майкл, я люблю тебя. — Она поцеловала его еще раз и, устроившись рядом с ним, уснула.

Джул проснулась от того, что услышала мучительный стон. Открыв глаза, она увидела, что еще совсем темно.

— Нет, черт возьми, нет! О Боже, нет! — Сент метался по кровати, путаясь в одеялах и вскрикивая.

«Господи!» — испугалась Джул и начала будить его:

— Майкл, проснись! Это всего лишь сон, любимый. Просыпайся! — Она почувствовала капли пота у него на лбу. Сердце его билось часто и сильно. — Майкл!

— Что? — Сент, вздрогнув, проснулся. Какое-то мгновение он лежал абсолютно неподвижно, а потом прошептал:

— Господи, Джул, я так испугался!

Поправив одеяла, Джул прижала его к себе.

— Я знаю, — быстро зашептала она. — Я тоже бы испугалась. Но, Майкл, послушай. — На миг она растерялась, не зная даже, что сказать. Было мучительно наблюдать, как дрожит этот огромный бесстрашный человек. — Послушай, что я скажу тебе, — повторила она, гладя его густые волосы, обнимая его. — Если ты не сможешь видеть завтра, то через неделю обязательно сможешь. Твои глаза заживут, клянусь тебе.

А если не заживут? Если он останется слепым навсегда? Нет, она не смирится с этим и не позволит ему сдаться.

— Мне снилось, что тебе нужна моя помощь, — хрипло произнес Сент. — Наверное, тебе было больно. Я сказал, что помогу, и начал рассказывать какую-то глупую историю. А потом вдруг я перестал видеть, а ты просила меня о помощи. Я ничего не видел!

Сент обнимал Джул, прижимаясь к ее груди. Его трясло, как в лихорадке.

— От меня не было никакого толку, — сокрушался он.

— Майкл, — терпеливо сказала Джул, — это лишь сон, вот и все. Я бы страшно испугалась, если бы мне снилось, что ты в беде. Но знаешь, я могу доказать, что твой сон глуп и нелеп.

Она почувствовала, что Майкл ее слушает, и улыбнулась, целуя его в ухо.

— Вот именно, нелеп. Ты сказал, что во сне рассказывал мне глупую историю, а этого не может быть. Я бы обязательно рассмеялась над тобой. И если бы и молила о помощи, то лишь для того, чтобы остановить тебя и не умереть от смеха.

Джул понимала, что этих слов было недостаточно: шутками и смехом было трудно отогнать его ночные кошмары.

— И еще, Майкл. Я знаю, ты женился на мне из благородства. К тому же я была тебе небезразлична, по крайней мере та двенадцатилетняя девочка с Мауи. — Джул почувствовала, как он напрягся, но продолжала:

— Но факт остается фактом: мы женаты, мы — одна семья. А настоящая семья должна делить друг с другом и горести, и радости. И мы будем делить. Ты говорил, что беспомощность и зависимость меняют человека. Если вдруг зрение не вернется к тебе, изменимся мы оба, приспособимся и сумеем все преодолеть. Ты никогда не будешь бесполезным, и, если когда-нибудь еще ты заикнешься об этом, я побью тебя.

Слова Джул были как бальзам на сердце для Сента. Страх и ночной кошмар исчезли, оставили в покое его ум и душу.

— Неужели ты думаешь, что я буду любить тебя меньше, даже если ты на всю жизнь останешься слепым? Ты что, не понимаешь, что я чувствую к тебе? Как я уважаю тебя и восхищаюсь тобой?

— Джул, я… Черт!

Джул не смогла сдержаться и зарыдала жгучими слезами, ненавидя себя за эти слезы, но не в силах остановиться. Словно прорвало плотину.

— Любимая, не надо, — бормотал Сент, приподнимаясь на подушках, чтобы положить ее голову себе на грудь. Он улыбнулся, подумав о том, что они поменялись ролями. — Джул, не позволяй мне обижать тебя… Внутри меня кипят злость и горечь, а говорят, что все муки ложатся на любимого человека. Тихо, не плачь; а то охрипнешь. — Он гладил ее волосы, целовал ее и обнимал. — Не понимаю, как такое недоразумение, как я, мог привлечь такое очаровательное создание, а тем более как ты могла полюбить меня?

Постепенно Джул успокоилась и только тихо всхлипывала, уткнувшись мужу в шею.

— Прости меня, — пролепетала она.

— За что?

— Я должна быть сильной для тебя, а я повела себя как слабая, глупая женщина и презираю себя за это. Прости меня, Майкл.

— Не прощу.

Это было так неожиданно и обидно! Джул поднялась на локте и недоверчиво уставилась на мужа. Она видела очертания его повязки, контуры лица, но улыбку на лице Майкла не разглядела.

— Что ты хочешь этим сказать? — сухо спросила она.

Он засмеялся, и Джул шутливо ударила его в грудь.

— Слабенькая женщина, — сказал Сент, обняв жену и положив ее на спину, — можно я привяжу тебя к кровати и что-нибудь с тобой сделаю?

— Нельзя, потому что не думаю, что у тебя это получится!

Сент лег на нее, прижимая колено к ее сомкнутым ногам.

— Джул, раздвинь ноги, — приказал он, прильнув поцелуем к ее шее.

Ощущение его обнаженного тела, покрывающего ее…

— А что ты сделаешь, если я раздвину? — прошептала она, инстинктивно подаваясь навстречу ему.

— Буду ласкать тебя губами, пока ты не закричишь, и сольюсь с тобой так, что мы уже не будем знать, кто из нас кто, мы станем одним целым.

— Хорошо, — бормотала она, дрожа от его слов. Он целовал, дразнил, ласкал ее ртом, а Джул все больше распалялась: ее тело вздрагивало от наслаждения, и наслаждение это походило на сладкую боль. Она стонала и вскрикивала, а когда Майкл вошел в нее, изогнулась навстречу, отдаваясь без остатка, горя желанием стать его частью.

— Господи, женщина! — вздохнул Сент, когда наконец смог говорить. — Никогда не представлял себе, что буду проделывать все это с той худенькой маленькой девочкой из Лахаины. — Он покачал головой и засмеялся.

— Нет! — Джул обняла его. — Не уходи, Майкл.

— Не уйду, — нежно ответил Майкл, прикасаясь пальцами к ее лицу.

Она покусывала кончики его пальцев, и он снова начал осыпать ее поцелуями. Целуя губы жены, Сент чувствовал, что она улыбается. «Глаза тоже улыбаются!» — радостно подумал он и хотел сказать ей, что счастлив, что видел ее лицо в минуты блаженства, но почувствовал ее ноги на своих бедрах, руки — на спине и ягодицах и застонал, снова ощутив неповторимое наслаждение.

— Ты самый изысканный в мире любовник, — прошептала Джул, перед тем как заснуть.

— Да, — гордо ответил он. — Думаю, самый.

* * *

— Нет, — спокойно сказал Сент, — ничего не изменилось, Сэм.

Джул хотелось стонать, как раненому зверю, "о она молчала.

— По-прежнему белый?

— Да.

Сэм засмеялся.

— Превосходно, Сент. Ты поправляешься. — Он похлопал друга по спине. — Теперь тебе нужен лишь полный покой. Никаких тревог, никаких ссор с женой.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Джул. Сент протянул руку, и она быстро взяла ее в ладонь.

— Джул, Сэм хочет сказать, что если свет не тускнеет, это является хорошим признаком. — Сент обнял ее., — Обещаю тебе, Сэм, что не буду ссориться с ней.

Доктор Пикет улыбнулся, всем сердцем желая Секту выздоровления.

— Что ж, пока я вам не нужен. — Он похлопал друга по плечу. — Через неделю, Сент, попытаемся еще раз. Да, вот что: не более двух-трех пациентов в день. Ясно, Сент? — Обернувшись к Джул, Сэм заговорил строже:

— Джул, ему нужен полный покой. Я рассчитываю, что ты позаботишься об этом.

— Не волнуйтесь, доктор Пикет, — ответила она. — Можете на меня положиться.

Проводив Сэма Пикета, Джул вернулась в кабинет:

— Вот твоя трость, Майкл. Давай пообедаем и расскажем Лидии хорошие новости.

Затаив дыхание, Джул наблюдала, как муж усаживается в кресло. Он неловко плюхнулся, но, к счастью, засмеялся.

— Джул, скажи, как романтично я смотрюсь с этой тростью.

Джул действительно так считала, хотя раньше не решилась бы сказать об этом, боясь реакции Майкла. Трость была из эбенового дерева, с ручкой в виде головы льва.

Джул настояла на том, чтобы Лидия и Тэкери пообедали с ними за общим столом. Сначала Тэкери уставился на хозяйку так, словно она задумала что-то немыслимое.

— Тэкери, ради Бога, — сказала наконец Лидия, — прекрати вести себя как раб!

— Но… — начал было Тэкери.

— Хватит, — прервала его Джул. — Проходите в столовую. Сент расскажет нам про мистера Лейдесдорфа, первого цветного человека в Сан-Франциско.

Джул подмигнула Лидии — против такого аргумента Тэкери не мог устоять.

Сент откинулся в кресле и улыбнулся.

— Его звали Уильям, но, к сожалению, я не имел счастья встречаться с ним. Он умер молодым, в тридцать восемь лет, в 1848 году. Из-за инфляции в связи с «золотой лихорадкой» его поместье было оценено более чем в миллион долларов. Кстати, всего полгода назад наш Джон Фолсом, — саркастически заметил Сент, — переехал на Ямайку и выкупил имущественные права у претендентов на поместье, так как родни у Уильяма Лейдесдорфа, видите ли, не осталось. Теперь одному Богу известно, что будет дальше.

Джул нетерпеливо постучала вилкой.

— Дело в том, Тэкери, что в Калифорнии каждый волен поступать так, как считает должным. — Она хотела было рассказать о трагической любовной истории Лейдесдорфа, но вовремя спохватилась, что трагичность объяснялась просто: Лейдесдорф был мулатом, и из-за этого его не приняли в семью белых.

— Если бы ты ел руками, — сказала неугомонная Лидия, — тогда был бы совсем другой разговор. Именно поэтому Сент и не приглашает к себе на обед Сиднейских уток!

Сент засмеялся, а Джул прямо-таки расцвела. «Мы становимся семьей», — подумала она, взглянув на Лидию и Тэкери.

* * *

Двумя днями позже Джул помогала мужу подниматься в спальню. Лидия пошла за покупками, пока снова не начался дождь, а Тэкери отправился в «Дикую звезду» повидаться с Брентом Хаммондом.

Услышав стук в дверь, Джул встревоженно посмотрела наверх, надеясь, что это не пациент. Ей было тяжело отказывать больным, но сейчас Майкл был важнее всего.

Но на пороге стоял не пациент, а маленький щербатый мальчик.

— Миссис Моррис? — шепелявя спросил он.

— Да, — ответила Джул.

— Это для вас, — сказал мальчик и сунул ей в руку конверт. Не успела Джул оглянуться, как он исчез.

Джул нахмурилась: на конверте не было ни имени, ни адреса. Внутри лежал листок, на котором было написано:

"Дорогая моя Джулиана!

Надеюсь, ты не забыла меня. Я шлю тебе свои соболезнования по поводу слепоты, постигшей твоего мужа. Я недалеко от тебя, дорогая, совсем недалеко. Думай обо мне, Джулиана, и я знаю, что скоро ты снова станешь моей".

В конце стояла подпись Д. У. Джул с отвращением бросила письмо, будто это была ядовитая змея. Почувствовав знакомый страх, она обхватила себя руками, словно защищаясь. Она выглянула в окно, но из-за дождя ничего не увидела и рассеянно подумала о том, что Лидия промокнет… Подойдя к дивану, Джул бессильно опустилась на него и зарыдала.

Глава 26

Томас сидел за огромным письменным столом Банкера из красного дерева перед раскрытой книгой по медицине. Он поймал себя на том, что уже по третьему разу перечитывает один и тот же абзац, не вникая в смысл написанного.

Он поднял голову и с отвращением окинул взглядом богатую библиотеку Стивенсонов. Три стены были заставлены книжными шкафами с внушительными томами, которые никто никогда не брал в руки. Пол был застлан мягким ярко-красным ковром, но о его красоте можно было лишь догадываться — теща Томаса заставила его тяжелой, неуклюжей мебелью, которая раздражала зятя. Томас попробовал представить, как бы выглядела библиотека, если бы ее обставила его жена.

Пенелопа… Она была наверху со своей матерью. «Она уже три дня моя жена», — подумал он и вздохнул. Он себе не мог и представить, что Пенелопа не будет получать такое же наслаждение в постели, как он. До нее в его жизни были только гавайки с Мауи — страстные, податливые, не стеснявшиеся объяснить ему, как доставить им удовольствие. Томас многому научился у них, особенно у Кани, и, женившись на Пенелопе, он с нетерпением ждал первой брачной ночи. Она позволила ему целовать себя и ласкать грудь, но когда его рука опустилась ниже, Пенелопа повела себя так, будто ее муж — сумасшедший или даже хуже — отвратительный зверь. В конце концов он овладел ею; стиснув зубы, слышал, как Пенелопа всхлипывает от боли. Потом, когда Томас обнимал, успокаивал ее, говорил о своей любви, она лишь плакала, уткнувшись ему в плечо. Все же Томас не терял оптимизма: в первый раз женщина и не должна почувствовать наслаждения, но в следующий раз Пенелопе непременно понравятся его ласки. Но этого не произошло.

Томас подумал вдруг о том, что никогда не видел свою жену обнаженной. Ее скромность не позволяла включать в комнате свет. Томас не понимал, как можно любить человека, но не получать от него физического наслаждения.

Он постарался вновь сосредоточиться на учебнике. Удивительно, но всего через три дня после паралича тесть вручил ему все необходимые книги по медицине, пробормотав, что если он хочет быть хирургом, пусть будет, это может пригодиться Банкеру.

— Не сейчас, мой мальчик, — говорил он. — Я буду серьезно нуждаться в хирурге, когда всерьез заболею.

— Мистер Томас.

Томас вздрогнул, услышав густой бас дворецкого. Эзра стоял в дверях библиотеки. Он подошел неслышно, как кошка.

— Да, — ответил Томас.

— Пришла ваша сестра, сэр, миссис Моррис. Томас быстро встал, обуреваемый дурными предчувствиями.

— Ради Бога, Эзра, проводи ее в дом! Неужели Сент не прозреет? Да нет же, этого не может быть. Томас сам разговаривал с доктором Пикетом и знал, что Сент идет на поправку.

Увидев бледное лицо сестры, он подбежал к ней. Внутри у него все похолодело.

— Джул, что случилось? Что-нибудь с Сентом? Джул покачала головой:

— Нет, Сент дома, отдыхает, ты же знаешь, ему нужен отдых.

— Значит, ты пришла проведать своего женатого брата? — ехидно спросил Томас.

— Не совсем, — задумчиво ответила Джул. — Вот, Томас, прочти.

Она сунула ему в руку листок. Нахмурившись, Томас развернул его и стал читать.

— Чертов ублюдок! — возмутился он, и его лицо потемнело от страха и злости. — Джул, когда ты получила это? Ты видела Уилкса?

— Нет, записку принес мальчик около часа назад. Я не могла волновать Майкла. Он только начал бы кричать и злиться, а ему нельзя волноваться. Томас, зачем Уилкс делает это? И как мне теперь быть?

Томас молчал.

— Ты показывала это Тэкери? — спросил он наконец.

— Нет еще. Я хотела сначала поговорить с тобой, но Тэкери что-то заподозрил. Я, конечно же, пришла к тебе не одна; Тэкери ждет меня на улице.

— Уилкс — сумасшедший, иначе он не стал бы так за тобой охотиться.

— Томас, мне страшно.

— Присядь. Сейчас мы что-нибудь придумаем. Может, чашечку чая?

Джул согласилась, хотя ей было сейчас не до чая. Эзра принес серебряный поднос и явно разочаровался, когда Томас тотчас отправил его назад.

— Как Банкер? — спросила Джул, добавляя молоко в чай.

— Значительно лучше, — улыбнулся Томас. — Поразительно — я уверен, что очень скоро от его болезни не останется и следа. Сент был прав насчет его здоровья. Банкер еще переживет всех нас.

— А Пенелопа?

— Все в порядке, — коротко бросил Томас. Джул немного смутила такая немногословность брата, но она не стала ни о чем больше спрашивать — была слишком напугана.

— Ты правильно сделала, что не рассказала мужу, — одобрил Томас.

— Знаю, что правильно. Но если Майкл когда-нибудь узнает, что я скрыла от него это, он ужасно рассердится. Ты ведь знаешь, какой он гордый, но…

— Да, — перебил Томас, — но твоя единственная защита — Тэкери, а этого недостаточно, тем более что сейчас Сент беспомощен, как ребенок.

— Майкл раздавил мой пистолет, — пожаловалась Джул, досадуя, что купила тогда только один «дерринжер», а не десяток. Заметив удивление во взгляде брата, она торопливо добавила:

— Не спрашивай, все равно теперь это не имеет никакого значения.

К счастью, Томас не стал углубляться в расспросы, а встал и начал вышагивать взад-вперед по библиотеке. Вдруг он остановился и обернулся, широко улыбаясь:

— Я придумал, как нам поступить, сестренка! Мы с женой поживем у вас до тех пор, пока Уилкс навсегда не исчезнет из твоей жизни.

Раскрыв рот, Джул беспомощно взмахнула рукой.

— Томас, ты же не сможешь лишить Пенелопу той роскоши, к которой она привыкла! Наш дом такой маленький, а комната для гостей покажется ей жалкой каморкой.

— Она моя жена, — спокойно ответил Томас, — и будет делать так, как я скажу ей.

— Но твой тесть…

— Банкер неплохо себя чувствует и к тому же окружен заботливыми слугами. Так что в нашем присутствии здесь нет острой необходимости. Хватит, Джул, не спорь со мной. Сегодня вечером мы с женой будем у вас. Не возражаешь?

Джул кивнула, и Томас проводил ее до двери.

— Обязательно расскажи обо всем Тэкери.

— Конечно, — согласилась она. — Томас, мне только что пришло в голову: Майкла удивит ваш переезд, и он обязательно спросит меня о его причине. Что мне ответить?

Томас задумался.

— Скажи, что Пенелопе нужно некоторое время пожить отдельно от родителей, особенно от матери. Скажи, что с его позволения мы продолжим свой медовый месяц с доктором Сентом на Клэй-стрит.

Дождь усилился, и Томас принес сестре зонтик. Усадив ее в экипаж, он заметил, что Эзра с интересом наблюдает за ним.

— Эзра, займись мистером Банкером!

— Конечно, мистер Томас, — ответил Эзра. — А вы, сэр, займитесь своей сестрой.

Томас кивнул, не спросив, что именно Эзра имеет в виду, и отправился наверх. Возможно, дворецкий подслушал их разговор. Остановившись на мгновение у двери спальни, Томас расправил плечи и вошел. Сейчас он был готов вынести даже не очень приятный разговор.

* * *

Сент в который раз проклинал свою слепоту, не позволявшую ему видеть выражение лица жены.

— Джул, твои доводы очень неубедительны. Может, ты все-таки расскажешь мне правду? — вздохнул он.

— Ты что, против того, чтобы они переехали к нам на время?

— Любимая, ты уходишь от ответа.

— Майкл, прошу тебя.

Услышав мольбу в ее голосе, Сент наконец сдался:

— Ладно. Если у вас с Томасом есть свои секреты, я не буду вмешиваться. — Он покачал головой. — Но мысль о том, что Пенелопа будет спать в нашем доме, лишает меня покоя. Не знаю, выживем ли мы.

Пенелопа тоже сомневалась. В тот вечер она ничего не сказала свояку и свояченице, а лишь наблюдала за оживленным разговором Томаса с Сентом из-под длинных ресниц. «У меня строгий муж, — думала она, — и я должна ему подчиняться». Так ей сказал Томас, когда она выразила удивление его решением.

— Только не вздумай тащить туда весь гардероб, — наставлял он. — Там его не уместить.

— А что можно там уместить? — съязвила она. Томас оглядел огромную спальню, обставленную шикарной мебелью, и улыбнулся.

— Насколько я помню, та спальня примерно в три раза меньше этой. Но кровать, надеюсь, тебе понравится, — прибавил он, бросая на нее многозначительный взгляд.

— Я не хочу никуда переезжать, — возражала Пенелопа. — Томас, я должна остаться здесь; мои родители нуждаются во мне.

— Нисколько. Я уже говорил с твоим отцом, и он обеспокоен происходящим не меньше, чем я. Мы уезжаем по очень веской причине. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы мою сестру вновь похитили.

— Конечно, нет, просто…

— Довольно, Пенелопа. Складывай вещи, после обеда мы отправляемся.

— Но…

— Ты моя жена и должна меня слушаться. Так что делай то, что я сказал. И еще, Пенелопа, Сент ничего не должен знать об угрозах Уилкса.

Пенелопе ничего не оставалось, как повиноваться. Она вздрогнула, увидев крошечную спальню и узкую постель. Она пила чай и пыталась придумать, о чем бы заговорить со свояченицей. Но первой заговорила Джул.

— Пенелопа, тебе очень повезло, — сказала она, с улыбкой глядя на брата. — У Томаса настоящий мужской характер. Когда мы были детьми, я была его рабой.

— У вас была необычная жизнь, — сказала Пенелопа.

— Да, мы жили, как в Эдеме. Нам даже удавалось как-то избегать столкновений с нашим непреклонным отцом и отлично проводить время.

— У меня нет служанки, — вспомнила вдруг Пенелопа.

Джул не знала, что и ответить. Она постаралась придать своему голосу и улыбке как можно больше теплоты:

— Пенелопа, огромное тебе спасибо за то, что согласилась переехать к нам. Я понимаю, что ты совсем не привыкла к такой жизни, но все же надеюсь, что ты не будешь чувствовать себя у нас несчастной, тем более что твой муж рядом.

Пенелопа рассеянно кивнула в ответ, и Джул стало немного не по себе. «Пожалуй, это была не лучшая идея, братик», — решила она.

Утром Томас отправился к Делу Сэкстону, сказав Джул, что собирается поднять Сиднейских уток на розыски Уилкса. Поцеловав сестру в щеку, Томас ушел. Сент принимал пациента с какими-то личными неприятностями, так что присутствие Джул не требовалось.

Она отправилась наверх узнать, не нужно ли чего Пенелопе. Остановившись перед закрытой дверью спальни, она поняла, что Пенелопа плачет.

«Господи, — подумала она. — Неужели они с Томасом поссорились? Что делать?»

Тихо постучав, она открыла дверь. Пенелопа лежала в постели, накрытая одеялом.

— Пенелопа, что случилось? Тебе нехорошо? Пенелопа онемела, почувствовав себя униженной.

— Что тебе нужно? — спросила она, не глядя в сторону свояченицы.

— Пенелопа, в чем дело? — Джул старалась не обращать внимания на холодный тон. — Расскажи, ведь мы с тобой теперь сестры!

— Это все твой отвратительный брат! — закричала вдруг Пенелопа, не в силах владеть собой. — Он зверь, животное, он…

— Что?!

— Он заставлял меня делать… разные вещи, я ненавижу их. Мама предупреждала, что так и будет, но я ей не верила!

Джул смотрела на красное от гнева лицо Пенелопы.

— Что тебе говорила мама? — спокойно спросила она.

— Что мужчины — это звери, они творят со своими женами невообразимые вещи, а мы должны быть смелыми и… выносить это.

— И ты ей поверила? Это же нелепо! Ты любишь моего брата?

Пенелопа непонимающе уставилась на Джул.

— Конечно, люблю. Иначе я не вышла бы за него замуж.

— Но тебе хотелось, чтобы он лишь целовал твою руку?

Пенелопу смутил такой сарказм.

— Я… я ничего об этом не знала. Мне не нравится это, это стыдно.

— «Это»? Похоже, мы говорим о близости. Пенелопа вздрогнула. Она считала это вовсе не нужным, выдуманным скорее всего мужчинами.

Джул одновременно переполняли злость и жалость. «Бедный Томас! И бедная Пенелопа», — тут же решила она.

— Послушай, — сказала она, садясь на край кровати, — представь ненадолго, что я твоя мать. Пенелопа, я хочу, чтобы ты выслушала меня как можно внимательнее. Я не солгу тебе.

Пенелопа внимательно смотрела на Джул.

* * *

— …и я рассказала ей, что в мире нет ничего приятнее, чем близость с любимым человеком, — самодовольно заявила Джул ночью мужу, лежа рядом с ним. — Я все ей объяснила. — Она добавила с ноткой превосходства в голосе:

— Никак не могу понять, зачем матери так запугивают своих дочерей!

— А твоя мать не рассказывала тебе ужасные вещи про грязных мужчин? — спросил Сент, прижимая ее к груди.

— Нет, она вообще никогда ничего не рассказывала об этом. Думаю, полное неведение в этих вопросах лучше.

Сент поцеловал ее в нос, пощекотал губами мочку уха.

— Не хочется говорить тебе, но, к сожалению, многие мужчины считают, что жены должны лишь удовлетворять их повседневные нужды и что удовольствие получают только проститутки. Эти мужчины — просто идиоты!

— Но ты не считаешь Томаса идиотом?

— Он еще молод, — задумчиво сказал Сент, — но я не считаю его глупым. Хочешь, я поговорю с ним? Лишь для того, чтобы убедиться, что он не входит в число тех, о которых мы только что говорили.

— Объяснишь моему брату? Сент положил руку ей на грудь.

— В мельчайших подробностях, — ответил он, лаская ее. — Ты рассказала Пенелопе, как тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе? — Его рука проскользнула ниже. — И когда целую тебя?

Джул засмеялась, но тут же замерла от его прикосновений.

— Господи, — она едва не задыхалась, — думаешь, мне стоило углубляться в такие детали?

Сент уже не мог ответить от переполнявших его чувств.

— Джул, — заключил он наконец, — сегодня я не хочу больше вспоминать о Пенелопе. Договорились?

— Договорились!

* * *

На следующее утро Джул удалось остаться с братом наедине.

— Что сказал тебе Дел? — спросила она без всякого вступления.

— Сказал, чтобы мы не беспокоились, — ответил Томас, обнимая ее, — они найдут этого подонка. Нам не придется долго ждать, сестричка.

У нее словно гора с плеч свалилась; слезы хлынули из глаз.

— Я так счастлива, — радовалась она, обнимая брата. — Спасибо тебе, Томас.

— Думаю, — лукаво ответил Томас, — это я должен благодарить тебя, дорогая.

Джул не стала делать вид, будто не понимает, о чем он.

— Пенелопа рассказала тебе о нашем… разговоре?

— Рассказала, хотя мне пришлось приложить для этого немало усилий.

— И ты не сердишься на меня за то, что я вмешалась?

— Конечно, не сержусь, глупышка. Вообще-то мне было приятно узнать, что Сент такой… заботливый муж.

Джул покраснела и шутя ударила брата в грудь.

— А что касается моей жены, то, скажем, ее мнение потихонечку меняется. Похоже, теперь я должен быть терпеливым, как святой.

— Мой муж мог бы дать тебе ряд советов, — улыбнулась Джул.

В этот момент в столовую вошли Пенелопа с Сентом.

— Доброе утро, — сказала Пенелопа и слегка зарделась, встретившись глазами с мужем.

— Майкл, — сказала Джул, расправляясь с яичницей, — ты не против, если сегодня я поменяю твою повязку?

— Конечно, — ответил Сент. — Возможно, уже через три дня, дорогая, я снова увижу свою прелестную жену и пациентов с их жалобами.

Джул на минуту примолкла — молилась про себя.

— По такому случаю я достану шампанского, — сказала Пенелопа, весьма всех удивив.

Сент улыбнулся:

— У твоего отца самый лучший винный погреб во всем Сан-Франциско. Надеешься стащить оттуда бутылочку, Пенелопа?

Пенелопа расплылась в улыбке: она чувствовала здесь себя совершенно непринужденно, а главное — была… желанна. Пьянящее чувство.

— Надеюсь, — ответила она, присоединяясь к общему смеху. — А если Эзра будет сопротивляться, я запру его в погребе.

— Любимая, — сказал Томас, наклонившись к жене, — я бы с радостью оказался в погребе вместе с тобой и шампанским. Так и вижу тебя, Пен, в одной нижней юбке с полупустой бутылкой в руке.

Пенелопа засмеялась, что привело ее мужа в полный восторг.

«Как я могла забыть об этом даже на мгновение?» — думала Джул днем, стоя в дверях и сжимая в руке новую записку от Уилкса. Там было написано следующее:

"Дорогая моя Джулиана!

Я снова вынужден на время исчезнуть из твоей жизни. Но это ненадолго. Молюсь, чтобы ты не забыла обо мне".

Пенелопа застала растерянную, мертвенно-бледную Джул на полу возле дивана.

Она взяла из рук свояченицы скомканную бумажку, расправила ее и прочитала. Ничего не говоря, Пенелопа помогла Джул встать и обняла ее.

— Господи, если бы у меня был пистолет! — воскликнула Джул.

Пенелопа нежно похлопала ее по плечу:

— А почему бы мне не купить нам обеим по «дерринжеру»?

Джул уставилась на невестку.

— Да, — повторила Пенелопа, — пожалуй, я сделаю это немедленно.

И она ушла.

Глава 27

В то утро в кабинете Сента стояла гробовая тишина. Томас, Пенелопа, Джул и доктор Пикет молча ждали. Тэкери с Лидией застыли в холле у открытых дверей.

Затаив дыхание, Джул слышала, как дышат все остальные.

— Сент? — вымолвил наконец доктор Пикет. Сент молчал.

— Джул, — сказал он наконец, — у тебя на носу веснушка.

Джул во все глаза смотрела на мужа, не сразу поняв смысл его слов. Но, увидев на его лице улыбку, она бросилась к нему в объятия, едва не сбив с ног.

— Да, — говорила она, уткнувшись ему в плечо, — это веснушка. Не знаю, откуда она взялась… Помажу лимонным соком или еще чем-нибудь… — Джул замолчала, краснея за свою бессмысленную болтовню.

— Огуречным лосьоном, — вставила Пенелопа.

— Давай я лучше просто поцелую эту веснушку, — сказал Сент.

Он отстранил Джул, с любовью вглядываясь в дорогое лицо, и поцеловал ее в самый кончик носа.

— Здравствуй, жена. — Он провел пальцами по ее лицу. — Рад снова видеть тебя.

Издав радостный крик, Томас крепко пожал доктору Пикету руку.

— По-моему, — сказал Сент, усмехнувшись, — кабинет врача явно мал для таких чувств.

Сент широко улыбался, принимал рукопожатия и дружеские объятия; его глаза светились от удовольствия. Никогда еще Джул не видела мужа таким счастливым. Она любовалась им и благодарила небеса за его чудесное выздоровление.

— Пенелопа, — заявил Томас немного погодя, — пора остановить этот поток чувств, пока мы в них не захлебнулись. Сент прав: этот кабинет для нас слишком мал.

— Вообще-то, — призналась Пенелопа, когда все уселись за стол, — это мой отец настоял на том, чтобы я принесла шесть бутылок самого лучшего шампанского.

— За возвращение самого добродетельного человека в Сан-Франциско! — сказал доктор Пикет, поднимая свой бокал.

— И за самого большого исторического сплетника, — прибавила Лидия.

— Лидия, ты не могла бы как-нибудь перефразировать свой тост? — сказал Сент, глядя на своих друзей, сидевших за столом. «Смотреть и видеть — какая же это радость!» — думал он. — Господи, — проникновенно произнес Сент, — я очень счастлив снова видеть всех вас. Позвольте мне налить вам еще шампанского. И если я вдруг случайно опрокину бокал, это не потому что я не вижу.

Увидев слезы, блеснувшие в черных глазах Тэкери, Джул удивилась. Он встретился с ней взглядом и потупился:

— Я никогда не пробовал шампанское.

— Томас, твоя жена, — сказал Сент, наливая Пенелопе, — выглядит довольной и прелестной, как весенняя роза. Дорогая, он хороший муж?

Пенелопа вспыхнула; щеки ее зарумянились.

— Он исправится, — сказала она наконец, встретив смеющийся взгляд мужа.

— Обязательно! — прибавил Томас.

— Сент, — сказала Лидия, — я испекла твои любимые пирожки с яблоками. Пожалуй, лучше мне подать их сейчас, пока мы не опьянели окончательно.

К вечеру у Джул создалось впечатление, что все жители Сан-Франциско узнали о том, что ее муж прозрел. Поток гостей был нескончаемым. Женщины несли закуску, а мужчины — напитки.

В полночь, когда гости разошлись, Джул едва стояла на ногах, так что Сент помог ей подняться в спальню. Он крикнул: «Удачи тебе, Томас!» — и улыбнулся, услышав смех Пенелопы.

— По-моему, я впервые вижу тебя такой, — заметил Сент, раздевая жену и еще раз целуя ее веснушку. — Как ты думаешь, мы услышим чудесные страстные звуки, доносящиеся из соседней спальни?

Джул глуповато улыбнулась.

— Майкл, а что, если они захотят послушать нас? — Джул пыталась сфокусировать взгляд на его лице.

— Боюсь, — ответил Сент, разочарованно вздохнув, — что они услышат только твой могучий храп.

Джул хотела ткнуть мужа в живот, но промахнулась — у нее закружилась голова, и она упала спиной на постель.

Улыбнувшись, Сент быстро сорвал с нее остатки одежды. На мгновение он даже протрезвел.

— Господи, — прошептал он, глядя на Джул, — я молился, чтобы вновь увидеть тебя. Джул, ты не можешь представить себе, как ты красива! Какие у тебя дивные волосы, любимая, — продолжал Сент, понимая, что она не смотрит на него. У Джул кружилась голова.

— Майкл, — пробормотала она, пытаясь накрыться одеялом, но его сильные руки остановили ее.

— Нет, ты — моя, вся моя.

Джул задержала дыхание, слушая его грудной голос и вдруг засмеялась.

— Ты одет?

— Это легко исправить.

К великому разочарованию Сента, когда он разделся и вернулся в постель, Джул крепко спала. Нежно целуя, он прижал ее к себе, заметив, что она похудела. Его взгляд упал на лампу у постели. «Я вижу! — тихо сказал он. — Вижу все! Я самый счастливый в мире человек». Ему ужасно не хотелось выключать свет и погружаться в темноту. «Утром я увижу солнце, — подумал он, улыбнувшись, — что меня ждет?»

* * *

На следующий день Сент был вне себя, но не от похмелья. Он стоял перед туалетным столиком в спальне, держа в руке два листочка бумаги. Ярость переполняла его, и он закрыл глаза.

Выйдя на лестницу, Сент крикнул:

— Джул! Сейчас же поднимись ко мне!

Извинившись перед гостями, Джул медленно я осторожно стала подниматься по ступенькам. Она слышала, как в гостиной громко смеются Агата Ньютон, Тони Доусон и Чонси Сэкстон.

— Майкл, что случилось? — спросила она, входя в спальню, и остановилась как вкопанная, увидев в руке мужа два листка бумаги.

— Я искал носовой платок, — спокойно сказал Сент, — и наткнулся вот на это.

Джул беспомощно смотрела на него.

— Я не говорю, что мне не понравилось, что Томас и Пенелопа переехали к нам, — продолжал он, — но это, Джулиана! Черт возьми, как ты посмела?!

«Джулиана». Она отступила к двери.

— Майкл, — начала было она, — ты не понимаешь… — Во рту у нее пересохло.

— Не понимаю? — прошипел он. — Я не сомневаюсь в том, что ты можешь придумать себе замечательное оправдание. Я тебя слушаю!

— Не знаю, почему я их не выбросила, — задумчиво сказала Джул, чертыхаясь про себя и глядя на эти проклятые листки бумаги.

— Джулиана! Черт возьми, да отвечай же мне! Увидев мольбу в ее глазах, Сент выругался.

— Ты хоть понимаешь, как я себя чувствую? — Он помахал листками перед ее лицом. — Я себя мужчиной не чувствую! Как ты посмела спрятать их от меня?

Сент взял жену за плечи и встряхнул ее.

— Если не ошибаюсь, я уже говорил тебе как-то примерно то же, что и сейчас. Значит, мои чувства для тебя ничего не значат?

«Как он смеет так обращаться со мной?» — возмутилась Джул и стала вырываться от него.

— Я же о тебе заботилась, черт побери! Я люблю тебя и не могла позволить, чтобы ты волновался!

— Я имел полное право знать о том, что это… отребье снова угрожает тебе!

— Нет, — ответила Джул дрожащим голосом, — ты не имел никакого права. И прекрати орать на меня, ты не мог ничего сделать! Ты забыл, что был слепым?! Беспомощным?!

Сент понимал, что доводы жены довольно убедительны.

— Так значит ты, моя маленькая самостоятельная жена, решила, что мне можно ничего не говорить. Может быть, есть еще что-то, о чем я не знаю? А почему же ты ничего не рассказала мне вчера, когда я уже стал зрячим?

— Я была слишком пьяной и слишком счастливой и забыла сказать тебе. — Джул вздернула подбородок. — И даже если бы я вчера вспомнила об этом, то все равно промолчала бы. Ведь мы праздновали твое выздоровление, помнишь?!

Сент растерялся, но лишь на мгновение.

— Тогда ты должна была рассказать мне сегодня утром.

Джул смотрела на мужа с нарастающей злостью.

— Ты ведешь себя нелепо, — сказала она. — Я не собираюсь больше выслушивать твои крики по поводу ущемленного мужского самолюбия. Идем, нас ждут внизу гости.

— Я на девять лет тебя старше, в два раза выше и больше, — сказал Сент. — И я не собираюсь подчиняться маленькой гордячке ни сейчас, ни когда-либо. Понятно?

— Самонадеянный тип! — пробурчала Джул. — Если ты собираешься и дальше выражать свое недовольство, Майкл, продолжай. А я ухожу!

Сент уставился на свою жену.

— Самонадеянный тип, — повторил он словно не веря своим ушам. — Так вот как ты обо мне думаешь?!

— Да, — твердо ответила Джул, — если ты собираешься и дальше называть меня Джулианой.

— Черт, — сказал Сент, проводя рукой по волосам. — Ну иди сюда, дурочка.

Джул улыбнулась и, увидев ответную нежность в глазах мужа, бросилась в его объятия.

— Прости, — шептала она, уткнувшись ему в плечо, — я думала, так будет лучше.

— Знаю, — сказал Сент.

Он начал осыпать ее поцелуями, и она мгновенно ответила ему.

— Господи, — сказал он, неохотно выпуская жену из объятий, — ты сказала, нас ждут внизу гости?

— Майкл, у тебя очень много друзей, — ответила Джул.

— Может, пошлем их всех к черту прямо сейчас?

— Не стоит, — ответила она, но в ее голосе слышалось разочарование.

Сент привлек жену к себе:

— Идем, любимая.

"Он назвал меня «любимая», — обрадовалась Джул. Ей хотелось кричать от переполнявшего ее счастья. Правда, может быть, это то же самое, что «дорогая».

* * *

За ужином Сент спросил у Томаса, что слышно об Уилксе. Тот облегченно вздохнул, улыбнулся сестре и рассказал о том, как они действуют.

Джул же переглянулась с Пенелопой. Теперь у них обеих было по пистолету. Показывая, как нужно стрелять, Джул сказала Пенелопе: «Мужчины не правы, считая женщину беззащитным созданием. А теперь, Пенелопа, попробуй сама зарядить его».

Джул молча слушала, как ее муж и Томас говорят об Уилксе. Она наблюдала за руками Майкла, за тем, как сужаются и расширяются его зрачки во время разговора, за его ослепительной белозубой улыбкой. Джул представила мужа раздетым и тут же почувствовала, как внутри поднимается волна желания. Она встретилась глазами с глазами Сента и засмеялась, и Сент улыбнулся, услышав этот нервный смех.

— Вряд ли, — улыбнулся Сент Томасу, — стоит сейчас спрашивать твою сестру, что у нее на уме.

— А почему бы и нет? — вступила в разговор Пенелопа. — У Джул всегда очень интересные идеи.

— Слишком интересные, — подтвердил Сент.

— Майкл, я потом расскажу тебе, о чем я думала, — сказала Джул.

— Или покажешь, — улыбнулся Сент.

— Но Джул, — запротестовала Пенелопа, — почему ты не хочешь рассказать сейчас? Ведь это касается тебя.

Томас рассмеялся и взял жену за руку.

— Она не может рассказать, любимая. Мы бы сильно смутились от ее признания.

— Ты хочешь сказать, что… Ты бесстыдник, Томас Дюпре!

— Бесстыдник?! Кто бы говорил, Пенелопа!

* * *

Сент лежал на кровати и, положив руки за голову, любовался Джул. Ему казалось, что он никогда не устанет смотреть, как его жена причесывается. На ней был темно-синий бархатный халат, который он подарил ей к Рождеству. Волосы прекрасными густыми волнами падали на спину.

— Я все объяснил Томасу, как ты и просила, — как бы между прочим сказал он.

Джул с улыбкой посмотрела на его отражение в зеркале.

— И что тебе ответил мой брат?

— Ну, он очень удивился. Насколько я помню, он сказал: «Сент, ты уверен, что это делается именно так? Я думал, что ухо…»

Джул швырнула в мужа щетку для волос. Щетка приземлилась Сенту на грудь, и он кинул ее обратно.

— А если серьезно, то я просто спросил, как дела у него с женой. Он выглядел очень довольным. Конечно, дорогая, двое мужчин не стали бы обсуждать все подробности, подобно вам, женщинам.

Джул встала с кресла; халат соскользнул с плеч, она придержала его рукой, ощущая пальцами приятную мягкую ткань.

— Почему бы тебе не окутаться мною? Думаю, я гораздо теплее.

Джул кивнула:

— Да, это мысль.

— Иди ко мне, распутница, — сказал Сент, откидывая одеяло.

— Ты когда-нибудь носил ночную рубашку? — спросила Джул, стоя над ним и рассматривая его сильное красивое тело.

«Только в те несколько дней, когда боялся, что изнасилую тебя, если буду спать голым».

— Нет, — ответил он.

— Майкл, ты прекрасен. — Джул легла с ним рядом. — И гораздо теплее халата.

Сент всеми силами пытался поумерить ее пыл, но тщетно. Она хотела его, и немедленно. Они впервые были близки с тех пор, как к нему вернулось зрение, и Сент с трепетом и вожделением вглядывался в лицо жены в момент экстаза.

Он вскоре достиг пика наслаждения и обессиленный и счастливый лежал рядом с Джул, зная, что она тоже счастлива. Сент скользнул ладонями по ее спине.

— Ты великолепна, — сказал он, целуя ее в висок. — И я люблю тебя, Джул. Всем сердцем. — Джул открыла глаза; Майкл нежно прошептал:

— Не плачь, любимая, — и смахнул с ее щеки слезу.

— Я и не плачу, — всхлипнула она. — Просто я думала о том, что, наверное, ничего не соображаю сейчас.

Сент крепко сжал ее в объятиях.

— Женщина, ты соображаешь, и притом прекрасно. Видишь, мое тело согласно с этими словами. Джул, ты снова будешь торопить меня или на этот раз разрешишь растянуть удовольствие?

Джул переполняли необыкновенные ощущения — она вздрагивала, трепетала всем телом.

— Не знаю, Майкл, — выдохнула она и оседлала мужа, плотно обхватив его бедрами. Ее роскошные волосы падали Майклу на плечи и руки. Он ласкал ее грудь, и она вздымалась над ним, изгибаясь всем телом. Его пальцы скользнули вниз и Джул простонала:

— Я не могу, Майкл…

— Господи, — задыхался Сент, плотнее прижимая ее бедра к себе. Он чувствовал, как ее руки судорожно сжимают его запястья. Ему казалось, что ничего не может быть прекраснее блеска в ее глазах. — Любовь моя, — шептал Сент. — Давай вместе… сейчас…

В ответ Джул застонала, вздрогнув всем телом.

Сент еще долго не спал, после того как Джул мирно заснула в его объятиях.Лунный свет пробивался в окно, рисуя на стенах и потолке причудливые узоры. «Жизнь была бы прекрасной, — подумал Сент, — если бы не этот негодяй Уилкс». Он несколько лет работал в Массачусетской больнице и сталкивался с сумасшедшими: с безобидными умалишенными, буйными, с людьми, которые представляли себя другими, как правило, давно умершими, и с людьми, одержимыми идеей или другим человеком. Наблюдая за поведением Уилкса, Сент не мог отрицать, что это похожий случай.

Вначале он думал, что Уилксу нужна эта хорошенькая девушка из-за того, что она девственница и может принести ему много денег. Но он должен был понять бессмысленность своего желания, когда она вышла замуж. Если только все это не было местью. Так или иначе выбора не оставалось: Уилкса надо убить.

Сент решил утром разыскать Лимпина Вилли и попросить у него помощи в поисках Уилкса. Услышав невнятное бормотание спящей Джул, Сент улыбнулся и крепче прижал ее к себе. Он хотел бы присниться ей, хотел бы, чтобы она наслаждалась им во сне.

Сент стал раздумывать, сколько еще пройдет времени, прежде чем Джул забеременеет. Эти мысли взволновали его, и он начал дышать глубоко и медленно, как учили в медицинском училище, чтобы скорее заснуть.

На следующее утро Джул с Сентом помогли Томасу и Пенелопе вернуться к Стивенсонам. Осмотрев Банкера, Сент еще раз убедился в том, что тот проживет до девяноста лет.

— Что ж, мой мальчик, — сказал Банкер, — рад снова видеть тебя в добром здравии. Не могу сказать, что Пикет плохо меня лечил, но…

— Спасибо, — перебил его Сент. — Тебе нужно побольше отдыхать и дышать свежим воздухом. Пускай Эзра вывозит тебя на прогулку каждый день.

У Секта сердце защемило от жалости, когда он увидел, как миссис Стивенсон бросилась к своей дочери с рыданиями.

— Хватит, Сэлли, — резко сказал Банкер своей жене. — Наша девочка теперь замужняя женщина, и у нее много новых обязанностей. Выглядит она счастливой. — Он обернулся к Сенту:

— Мой зять — хороший человек. — Несмотря на то что Томас был неподалеку и все слышал, Банкер не стал понижать голос. — Я не сомневаюсь, что из него получится отличный доктор. Кстати, Сент, я ему в этом помогу. В следующий раз, когда у меня будет приступ, Томас поможет мне с ним справиться.

— Я буду скучать по Пенелопе, — грустила Джул, сидя в экипаже рядом с мужем. — Она так сильно изменилась! Даже Чонси сказала, что пересмотрит свое отношение к ней, а Дел пробормотал что-то о том, что из каждой женщины можно сделать настоящее сокровище, если найти к ней верный подход.

— Что же ответила на это Чонси?

— Что она поговорит с ним об этом.

— Не сомневаюсь, она уже поговорила, — засмеялся Сент.

— Без Томаса я тоже буду скучать.

— По крайней мере мне не придется теперь каждую ночь прикрывать твой ротик рукой, любимая.

Джул шутя ткнула мужа в бок:

— Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным? Тебя посещают возвышенные мысли?

— Может быть, посетят лет так через пять. Джул взяла мужа под руку и улыбнулась, вдруг почувствовав угрызения совести за свой новый пистолет. «Нет, — твердо сказала она себе, — на этот раз я буду очень внимательна». Поразмыслив, она решила, что Пенелопа тоже будет хранить свое оружие в секрете от Томаса.

Вернувшись домой, Джул нисколько не удивилась, застав у дверей трех пациентов. Но ее очень удивило и обрадовало, что Сент предложил ей помогать ему.

Глава 28

Был уже полдень. Солнце пробивалось сквозь окна спальни, но Джул и Сент не замечали его лучей.

— Это разврат чистой воды, — пробормотал Сент через несколько минут, когда сердцебиение слегка успокоилось.

От его слов Джул вздрогнула, и он поцеловал ее. Услышав стук в дверь, Сент медленно и нехотя встал с постели.

— Был бы я банкиром, как Дел Сэкстон, — посетовал он. — Судя по довольному выражению лица Чонси, они проводят так целые дни, и никто им не мешает. Впрочем, хорошо, что пришли сейчас, а не десять минут назад.

Сент быстро оделся.

— Сейчас, любимая, ты не в форме, чтобы мне помогать. Лежи и думай обо мне.

Перед тем как выйти, он еще раз наклонился и поцеловал жену, коснувшись ее груди.

— Ты выглядишь так возбуждающе! — Он нежно погладил ее волосы. — Не двигайся, может, мне повезет — у пациента будет какая-нибудь простуда или вывих пальца.

Но пациент, китайский рабочий, был избит и ограблен. Сент возился с ним несколько часов.

— Он поправится? — спросила Джул мужа за ужином.

— Неизвестно, черт возьми! Очень вероятно, что у него повреждение внутренних органов, а это то, о чем мы, «всемогущие» врачи, ничего не знаем и с чем не умеем справляться. Если он доживет до утра, то шанс есть, и неплохой. Но его избили не друзья Лимпина Вилли. Со слов приятелей китайца это были какие-то незнакомцы.

Сент был расстроен, почти ничего не ел. Чтобы отвлечь его, Джул начала вспоминать о том, как он когда-то спас ее от медузы. Тогда ей было тринадцать лет. Скоро Сент уже смеялся, вспоминая, как она визжала тогда и как ему пришлось удерживать ее.

После чашечки великолепного кофе, приготовленного Лидией, Сент снова сел в кресло:

— Примерно через неделю Байрони родит. Сегодня я получил записку от Брента. Он приглашает нас в Уэйквиль. Как ты на это смотришь?

Джул восторженно откликнулась:

— С удовольствием! Я ждала, когда мы поедем туда. Мне не терпится увидеть, что они там сделали.

Сент кивнул и с наигранным равнодушием пожал плечами.

— Тогда отправимся рано утром, пока не рассветет. Джул тут же все смекнула.

— Думаешь, Уилкс приставил кого-то следить за нашим домом?

— Вряд ли, — ответил Сент, опуская глаза так, чтобы Джул не заметила в них тревогу, — но не хочу рисковать. — Увидев, что она собирается возражать, он прибавил:

— Джул, мне не нравится скрываться, как вору, но, черт возьми, я не хочу подвергать тебя опасности. А теперь мне нужно договориться с доктором Пикетом насчет моих пациентов, а ты пока напиши записки Томасу и своим друзьям. Лидия будет приходить так же, как если бы мы были дома. — Про себя Сент подумал: «Только покажись мне на глаза, ублюдок! Я пристрелю тебя, как бешеную собаку!»

— Тэкери поедет с нами? — спросила Джул, отвлекая его.

Сент кивнул.

— А теперь уложи, пожалуйста, вещи, я вернусь через пару часов.

Утро было туманным, моросил мелкий дождь. Рэнджер Тайсон из конюшни Гобсона дал Моррисам экипаж и двух лошадей.

— Он до сих пор расплачивается со мной, — объяснил Сент.

Джул прижалась к мужу, чувствуя, как холод проникает даже сквозь толстую накидку. Сиденья в экипаже пахли старой кожей, табачным дымом и… чем-то еще. Джул улыбнулась своим фривольным мыслям.

Сент что-то сказал Тэкери, и экипаж тронулся.

Солнце взошло, когда они были уже почти в десяти милях к югу от Сан-Франциско. Воздух был прозрачным, а дождя словно не бывало.

— Как красиво! — говорила Джул, любуясь зелеными холмами. — Я чувствую запах океана. Вот бы его увидеть!

— Местность слишком пересеченная для того, чтобы прокладывать дорогу ближе к океану, — сказал Сент. — Возможно, когда-нибудь займутся этим.

— Скоро мы остановимся и перекусим. Лидия приготовила корзинку с едой.

Они остановились на склоне, с которого к западу открывался вид на океан, а к востоку — на холмы. Солнце припекало, дул свежий легкий ветерок. Джул остановилась, с наслаждением вдыхая прохладный воздух. Расстелив скатерть на траве, Сент наблюдал за женой. Ему нравилось, как ее кудри трепещут на ветру, как солнечные лучи пробиваются сквозь копну огненных волос.

— Красиво, — тихо сказал он, обнимая Джул за плечи.

— Красиво, — повторила Джул, кладя голову Сенту на грудь.

Она почувствовала, как его рука проникла под накидку и коснулась груди. Вздрогнув, она сильнее прижалась к мужу.

— Отправить Тэкери на поиски Северо-Западного прохода? — спросил Сент, целуя ее в ухо.

Он засмеялся, услышав, как у Джул заурчало в животе. Сент поцеловал ее в губы.

— Вот и ответ.

Их завтрак состоял из свежего, еще теплого хлеба, масла и кофе в кувшине, завернутом в тряпки, чтобы не остыл.

— Долго еще ехать, Тэкери? — спросил Сент, полулежа на земле.

— Не более часа, доктор Сент, — ответил Тэкери, и Джул с мужем услышали восторг в его голосе. — До сих пор не было сильных дождей, так что строительство ни разу не прекращали. Миссис Байрони совсем не отдыхает. Услышите, как мистер Брент на нее ругается.

Лошади словно прониклись его восторгом и возбуждением и ускорили шаг. Менее чем через час на горизонте появился Уэйквиль. Джул затаила дыхание.

— Не знаю, чего я ожидала, — воскликнула она, дергая мужа за рукав, — но это невероятно!

Сент решил, что Брент Хаммонд купил самый лучший участок земли во всей округе. Строительство шло полным ходом. Здесь была даже обрамленная тротуарами Деревенская улица, по которой могли проехать бок о бок два экипажа. Каждые девять из десяти жителей города были чернокожими.

— И все это за полгода! — удивлялся Сент. Тэкери свернул с Деревенской улицы и остановил экипаж около белого двухэтажного дома с большой террасой. Кругом росли деревья и цветы.

Из дома вышел Брент Хаммонд, а следом за ним — Байрони. Старая негритянка шла следом за Байрони, словно боялась, что та могла перевернуться, как маленький кораблик.

— Так, — сказал Брент, с улыбкой пожимая руку Секту, — к нам приехали новички из большого города!

— Боюсь, ближе тебе не подобраться, — засмеялась Байрони, пытаясь обнять Джул. — Похоже, ребенок появится на свет, читая монологи из драм, — он так жестикулирует внутри! — Байрони заметила, что Джул смотрит за ее плечо, и объяснила:

— Это моя няня Бат. Няня, это миссис Моррис.

— Вы только посмотрите на эти волосы! — восторженно воскликнула Бат, дотрагиваясь до кудрей Джул. — И на эту белоснежную кожу! А теперь, две маленькие леди, пройдите в дом и отдохните.

— А сильные мужчины понаблюдают за тем, как кипит жизнь, — сказала Байрони. — Не спорь, Джул, это бесполезно.

Вскоре маленькие леди и сильные мужчины уже сидели за огромным обеденным столом. Перед ними стояли тарелки с колбасой, яйцами и тостами.

— Это еще не предел совершенства, — говорил Брент, — но мы стараемся пресекать неприятности с самого начала. К счастью, драк почти не бывает, а ограбление было только однажды, месяц назад, когда в городе были какие-то приезжие. Увидев наших чернокожих жителей, они решили дать себе волю. — Брент покачал головой, вспоминая.

— Сент, он получил огромное удовольствие, — подтрунивала Байрони, — горел желанием столкнуть кого-нибудь лбами, и ему это удалось.

* * *

Сент внимательно посмотрел на Байрони. Ребенок был крупным, и это беспокоило его. Она же, несмотря на оживление, выглядела усталой. Он услышал, как они с Джул обсуждают школу.

— Маленький Тони самостоятельно научился читать и считать. А теперь он ведет учет.

— Да, — усмехнулся Брент, — этот Маленький Тони примерно с тебя ростом, Сент.

Только днем Бренту удалось остаться с Сентом наедине. Они гуляли по саду за домом, Брент рассказывал, что они сажают и как распределяют обязанности. Вдруг он замолчал.

— Что скажешь, Сент?

Сент не стал притворяться, будто не понимает, о чем речь.

— Ее нужно привязать, — сказал он. Брент тихо выругался.

— Один Бог знает, сколько я кричу на нее, но она всякий раз смотрит на меня своими огромными невинными глазами и заявляет: «Но нужно еще так много сделать!» И я всегда уступаю.

— Привяжи ее, — повторил Сент. — Брент, ей рожать через три-четыре дня. Сейчас она должна лежать. Не буду тебя обманывать: ребенок очень крупный, крупнее, чем я ожидал. Ей понадобится много сил, так как роды скорее всего будут долгими.

Брент побледнел.

Сент положил руку другу на плечо:

— Не хочу пугать тебя. С Байрони все будет хорошо, клянусь тебе. Но я не люблю искушать судьбу.

— Я привяжу ее, — заторопился Брент. — Сент, извини, я займусь этим немедленно.

— Подожди, — вставил Сент, — дай мне осмотреть ее. Я дам ей указания. Ты, Брент, всего лишь муж, а я — врач. — Минуту помолчав, он прибавил:

— Брент, ты не видел здесь незнакомцев?

— Вроде Уилкса?

— Да, вроде Джеймсона Уилкса. Не знаю, как далеко он заслал своих шпионов, но…

— Не волнуйся. Я поспрашиваю у людей.

Сент не сказал больше ни слова, но Брент понимал, что он обеспокоен. Черт возьми, все его друзья не успокоятся, пока этот паразит не будет уничтожен.

Джул с Байрони сидели в гостиной, пили чай, смеялись. Байрони что-то шила. Брент спокойно сказал:

— Привет, Джул. Байрони, идем, Сент хочет осмотреть тебя. — Он взял жену за руку.

Немного поворчав, Байрони с помощью Брента встала с кресла.

— Джул, — улыбнулся Сент, — присмотри пока, пожалуйста, за Брентом. Байрони, я осмотрю тебя. Пожалуйте наверх, миссис Хаммонд.

Брент посмотрел им вслед так, словно собирался пойти за женой, но лишь вздохнул и упал в кресло, где минуту назад сидела его жена.

— Проклятие! — вырвалось у него, и он поспешно сказал:

— Извини, Джул.

— Брент, ты волнуешься. Я понимаю тебя, но, поверь, Майкл — лучший доктор во всем мире!

Он постарался улыбнуться:

— Скоро он будет самым занятым доктором в мире. В городе знают, что он здесь, так что уже завтра выстроится очередь больных.

* * *

Поднявшись наверх, Сент помог Байрони сесть на стул, а сам присел на край кровати.

— Расскажи, как ты себя чувствуешь, — ласково сказал он.

— Сент, у меня уже болело, но потом прошло. Я пытаюсь отдыхать, но…

— Да, я все понимаю. Байрони, расскажи мне об этих болях.

Она сказала об острой боли внизу живота.

— Слава Богу, я не рассказала Бренту. Он бы сошел с ума.

— Да, это уж точно. А теперь, я хочу пощупать ребенка.

Сент ждал в коридоре, пока Байрони разденется. Вернувшись в комнату, он застал ее в длинной белой рубашке. Он помог ей лечь на кровать и осторожно просунул руки под рубашку, чтобы пощупать ее живот.

— Успокойся, Байрони, — говорил он, глядя в ее зажмуренные глаза. — Прошу тебя, расслабься. Вот так уже лучше. — Сент решил пока не осматривать ее внутри. Сначала нужно дать ей привыкнуть к нему. Расправив рубашку, Сент взял Байрони за руку:

— А теперь, миссис Хаммонд, давайте немного поболтаем.

* * *

В девять часов вечера Байрони уже была в постели. Посмотрев на свою жену, Сент решил, что для нее лучшее место — тоже в постели. Он обнял ее за талию, и Джул улыбнулась. Неожиданно почувствовав страстное желание, Сент нахмурился.

— Знаешь что. Сент? — спросил Брент. Сент обернулся к нему.

— Никогда не играй в покер, дружище. А не то проиграешь. — Брент усмехнулся, похлопал Джул по руке и вышел.

— О чем это он? — удивилась Джул.

— Думаю, заметил мой плотоядный взгляд. Он прав, я никогда не выиграл бы в покер.

— А не хотите ли сыграть еще во что-нибудь, доктор Сент?

— Джул, ты соблазняешь меня! Похоже, у меня нет выбора.

— Никакого! — засмеялась Джул и потащила его в спальню.

Глава 29

Ребенок кричал так пронзительно, что Джул хотелось заткнуть уши. Но она держала вырывающегося мальчика в руках, пока Сент прививал его.

— Вот так, — сказал Сент. — Ну, хватит кричать, малыш. Ты будешь жить, обещаю тебе. — Он погладил ребенка по мягким волосам. — Теперь никогда не умрешь…

— Да, сэр, — всхлипнул мальчик, — меня зовут Джонатан.

— Ему нужно поплакать, доктор, — словно извиняясь сказала его мать, качая головой. — Никакой силы воли. А ваша маленькая миссис — добрейшая душа, сэр.

— Ну, добрейшая душа, — обратился Сент к Джул, когда они остались вдвоем, — я с ног валюсь. А как ты?

— Думаю, чашечка крепкого чая была бы сейчас как нельзя кстати, — вздохнула Джул. — По-моему, я на время оглохла.

— Я не говорил тебе, что Наполеон прививал всех своих воинов, не переболевших оспой? — Джул кивнула, и Сент улыбнулся:

— Сегодня я сделал восемьдесят пять прививок, и никто из них не знал, кто такой Наполеон. Мне пришлось не раз рассказать эту историю.

Джул взяла мужа за руку и молча любовалась его красивыми длинными пальцами, потом начала целовать каждый палец.

— Начнем с этого. А теперь расскажи мне, откуда у тебя столько вакцины для прививок?

— По счастливой случайности, Джул. Какой-то человек пришел в больницу в надежде избавиться от ящиков с лекарствами, не подозревая, что там вакцина для прививок. Сэм чуть не умер от радости и позвал меня. Вот так и привили всех этих детишек. Спасибо Господу.

— Знаешь, ты удивительный человек!

— Когда-то мне то же самое говорила моя матушка, но это было много лет назад.

На минуту Сент остановился, чтобы поправить шляпку Джул.

— Сегодня яркое солнце, любимая. Мне, конечно, очень нравится веснушка на твоем носике, но не знаю, понравится ли мне, если ты вся будешь ими усыпана.

Джул смеясь ткнула мужа в бок:

— У меня на носу не веснушка, а пигментное пятно.

— Это что, от старости?! Надо будет тщательно осмотреть тебя, и если найдутся еще пятна, придется что-то с ними делать.

— Что? — спросила Джул, подстраиваясь под мужа, чтобы идти с ним в ногу.

Сент наклонился и прошептал ей что-то на ухо.

— Майкл!

* * *

Джеймсон Уилкс наблюдал за Джул со своего наблюдательного поста в узкой аллее. Он был в грубой одежде и фетровой шляпе, низко надвинутой на лоб. Он еще больше ненавидел Сента Морриса за то, что ему приходилось появляться в городе Брента Хаммонда в нищенских лохмотьях.

Он пригнулся, наблюдая за тем, как ветер треплет ее мягкие волосы, как муж поправляет на ней шляпку и шепчет что-то на ухо. Уилкс весь затрясся от злости.

«Не прикасайся к ней, недоносок!» — едва не сорвалось с его губ.

Он жил в мечтах о ней. Фантазии преследовали его уже несколько месяцев, и он знал, что овладеет ею, что она будет лежать под ним, беспомощная, но жаждущая его так же, как и он ее. Видеть ее, слышать ее смех стало его неотступным желанием. Раньше он видел ее в мечтах, теперь наблюдал в реальном мире! «Реальность, — подумал Уилкс, — это странная штука, нужно ее избегать». Он впервые слышал, как она смеется. Уилкс не переставал проклинать себя за то, что выставил ее на аукцион.

Ему нужно было оставить ее у себя, увезти подальше от Сан-Франциско в самый дальний уголок Земли. Только зачем? Он покачал головой — мысли были в беспорядке. Внезапная боль в животе прояснила ум, и он стал медленно массировать больное место.

Теперь Джулиана была женой этого преуспевающего недоноска Сента Морриса. Уилкс на минуту закрыл глаза, пытаясь подавить злость, переполнявшую его. Если бы ему удалось остаться с ней, или похитить с бала у Стивенсонов, или…

Он хотел ее. И теперь он был рядом, готов был напасть на нее и ее мужа, доктора Морриса. Да, ему нужно было встретиться с Сентом Моррисом, нужно было… Вздрогнув от усиливающейся боли, Уилкс попытался отвлечься от нее, думая о своих планах. Нет, он не станет принимать опиум, пока не взвоет от боли.

«Это будет твоим последним деянием, — подумал он. — Этим ты докажешь, что еще жив, что в последний раз все-таки добился победы!» Джулиана представлялась Уилксу всем — и жизнью, и смертью. Он улыбнулся, вспомнив, как к нему, широко улыбаясь, пришел Хокинс.

— Да, сэр, они отправились затемно в город негров.

«Так просто, — подумал Уилкс. — Интересно, чувствовала ли себя Джулиана сейчас в полной безопасности?»

Сент Моррис приехал сюда, чтобы принимать роды у миссис Хаммонд. Уилксу нужно было лишь быть в тени и ждать подходящего случая.

А этот случай обязательно появится. Уилксу вдруг ясно представилось, как и когда он нападет.

* * *

Джул шла по улице рядом с Тэкери и Маленьким Тони, производившим впечатление храбрейшего человека — огромного, крепкого, с добрыми, детскими глазами.

Она прислушивалась к разговору мужчин. Хоть Тэкери никогда ничего не говорил своей хозяйке, она вдруг поняла, как он скучал по этому городу, как хотел участвовать в его строительстве. Джул проклинала Уилкса.

— Мне надо вернуться к своей работе, миссис Моррис, — сказал Маленький Тони, останавливаясь перед свежевыкрашенным деревянным зданием. — Вот здесь мы и ведем учет, — гордо прибавил он.

— Пожалуйста, зови меня Джул, — сказала она, зная, что это бесполезно: трудно изменять старым привычкам.

Маленький Тони кивнул ей с высоты своего роста.

— Спасибо за экскурсию, — сказала Джул. — А теперь, — обратилась она к Тэкери, — может быть, прокатимся верхом? Мне хотелось бы осмотреть окрестности — огороды и постройки.

Тэкери не возражал, и они отправились в конюшню.

— Маленький Тони рассказал мне, какие у них здесь трудности с именами.

На лице Джул отразилось непонимание.

— У рабов только одно имя, — разъяснил Тэкери. — Обычно чудное имя, которое дают белокожие рабовладельцы.

— Ну и как же выйти из положения? — спросила Джул.

— Мистер и миссис Хаммонд составили целый список настоящих имен. Каждый из нас выбирает себе любое имя, а Маленький Тони выдает свидетельства.

— И какое же имя выбрал ты?

— Мне повезло, меня зовут Джон. Джон Тэкери. Остановившись, Джул протянула ему руку:

— Рада с тобой познакомиться, Джон. Расплывшись в улыбке, Тэкери пожал своей огромной рукой ее маленькую ладошку.

— А Маленького Тони зовут теперь мистер Энтони Вашингтон.

— Ему придется соответствовать своему имени, — сказала Джул.

Взяв двух лошадей, они выехали на прогулку. На Джул была новая амазонка из синего бархата и кокетливая шляпка. Она чувствовала себя счастливой и умиротворенной. Стояло солнечное теплое утро; холмы, окружавшие долину, зазеленели после зимних дождей. Они никуда конкретно не направлялись — Тэкери просто показывал Джул, как делятся участки земли, указывая на бесконечные постройки маленьких домишек.

— Похоже, мистер Хаммонд привлек всех банкиров Сан-Франциско, — сказал он. — Требуется огромное количество лесоматериалов. Вы только посмотрите вон туда…

Вдруг послышался громкий щелчок. Джул увидела, что Тэкери схватился за грудь, и мгновенно соскочила с лошади.

— Тэкери!

Она отчаянно пыталась удержать его, но он был слишком тяжелым и упал на каменистую землю.

— Не трогай его, Джулиана.

Джул узнала этот голос; она слышала его во сне десятки раз. Сейчас он звучал торжествующе.

— Надо помочь ему! — закричала она, все еще не веря в происходящее.

Уилкс схватил ее за руку и прижал к себе, глядя в лицо.

— Джулиана, посмотри на меня. Она не могла и не хотела.

Джул почувствовала, как грубая рука сжала ее подбородок; Уилкс поднял ее голову и заставил посмотреть ему в глаза.

— Ты сумасшедший, — произнесла она. — Ведь я ничего, совершенно ничего для тебя не значу. Зачем же?

Джеймсон Уилкс засмеялся:

— Дорогая моя, если бы я мог ответить на этот вопрос так, чтобы ты поняла, я не жил бы все это время как в аду. А теперь идем, Джулиана. Нам предстоит проехать приличное расстояние.

— Нет, — ответила Джул спокойно, к своему собственному удивлению. — Я должна помочь Тэкери.

— Если ты еще хоть пальцем до него дотронешься, дорогая, я пущу в этого чернокожего еще одну пулю. — Уилкс заметил страх в ее глазах и понял, что нашел ее слабое место. — Но если ты поедешь со мной, я оставлю твоего телохранителя в покое. — Глядя на алое пятно на груди негра, Уилкс понял, что тот умрет в любом случае. Однако Тэкери был очень крепким, и Уилкс надеялся, что он доползет до Морриса и сообщит ему новость.

Он очень рассчитывал на это, потому и не пустил пулю чернокожему в сердце.

— Ты ответишь за это, — прошипела Джул, подходя к лошади. — Мой муж убьет тебя!

— Честно говоря, дорогая моя, — усмехнулся Уилкс, — твой муженек сейчас принимает роды у Байрони Хаммонд.

Джул закрыла глаза. Когда же ее хватятся? Когда начнут разыскивать? И начнут ли вообще?

— А теперь, позволь мне взять твои вожжи. К сожалению, я не могу доверять тебе и рассчитывать, что ты будешь подчиняться мне, пока мы не отъедем от твоего телохранителя.

Он схватил ее вожжи и оказался вплотную к ней.

— Без выходок, Джулиана, а не то свяжу тебя. Ты помнишь, как я связывал тебя раньше? У нас еще столько всего впереди.

Джул вспомнила о недосягаемом пистолете, лежащем на дне чемодана. Странно, но она не чувствовала страха: реальность не пугала ее так, как тени и угрозы Уилкса. Однако она знала, что скоро страх проснется. Рассчитывать теперь приходилось лишь на себя саму. Когда лошади тронулись с места, Джул обернулась и взглянула на неподвижно лежавшего на боку Тэкери; боль сострадания пронзила ее.

— Ты грязный подонок, — с отвращением сказала Джул.

— Не настолько грязный, чтобы не отмыться в ванне, — хихикнул Уилкс; глаза его потемнели. — Кстати, ты не забыла ванны на корабле? Как я смотрел на тебя и восхищался?!

— Нет, я помню только, как ударила тебя по голове. Не перестаю жалеть, что удар оказался слишком слабым.

— Жаль… — начал Уилкс, осматривая тропу перед ними.

— Что жаль? — перебила Джул.

— Что ты замужем, дорогая. Я собирался жениться на тебе, но теперь тебе придется быть лишь моей любовницей. Веди себя хорошо и останешься со мной.

— Я не собираюсь хорошо себя вести. Я убью тебя! Откинув назад голову, Уилкс засмеялся:

— Да у тебя пропал твой девичий страх! Думаю, ты будешь ублажать меня в постели.

Джул вздрогнула и поняла, что Уилкс заметил это. На миг она прикрыла глаза: ей нельзя расслабляться или отвлекаться, она должна запомнить дорогу.

Уилкс замолчал. Он думал о Граблере и Хокинсе, двух подонках; они захотят, чтобы он поделился с ними Джулианой, — в этом Уилкс не сомневался. Не стоило идти в пещеру, где они ждали его с добычей.

Вдруг Джул со всей силы ударила кобылу в бока каблуками так, что та заржала, встала на дыбы и вырвала вожжи из рук Уилкса. В этот момент он понял, что ему понадобятся помощники. Успев поймать вожжи, он успокоил кобылу.

Уилкс слышал тяжелое дыхание Джулианы, видел, как расширились ее зрачки. Он грубо схватил ее за талию и посадил впереди себя.

— Как это глупо с твоей стороны, дорогая, — вкрадчиво сказал он.

Джул переполняли страх и ярость. Она стала бороться, нанося Уилксу удары по лицу, впиваясь ногтями в его щеки.

Выругавшись, он сбросил ее с лошади. Джул упала на спину, даже не почувствовав боли от впивающихся в кожу острых камней. Уилкс снял с себя ремень.

Джул встала на колени, но снова упала; у нее закружилась голова.

Уилкс сжал ее запястья и связал их ремнем.

— Вот так, — сказал он, взяв ее под мышки и поставив на ноги.

Когда он попытался прижать ее к себе, Джул отшатнулась:

— Не надо!

— Хорошо, пока нет, — согласился Уилкс.

Он крепко сжал ладонью ее подбородок и прильнул к ней губами. Джул почувствовала сжатыми губами его язык. Она разжала губы и сильно укусила его.

Уилкс взвизгнул от боли, но тут же опомнился и со всей силы ударил ее по щеке так, что она упала бы, не подхвати он ее.

— Если еще хоть раз так сделаешь, — пригрозил он, приблизившись к ней настолько, что Джул чувствовала на щеке его дыхание, — пожалеешь. Я еще подумаю, не поделиться ли мне своей добычей с Граблером и Хокинсом. Клянусь, Джулиана, тебе это не понравится. Они не… джентльмены.

Джул словно окаменела. Уилкс долго изучал ее лицо и, увидев, что она вникла в смысл его слов, еще раз поцеловал. На этот раз он почувствовал, как Джул задрожала от поцелуя. Задрожала от отвращения. «Все изменится, — решил Уилкс. — Да, она непременно изменится».

Уилкс снова усадил ее на лошадь перед собой. Зная, что кобыла Джул потихоньку доковыляет до города негров, он отпустил ее. Если до Морриса не доберется раненый телохранитель, то доберется кобыла. «Мне нужно, чтобы твой муженек пришел за тобой. Я убью этого ублюдка, он умрет медленной смертью». Уилкс улыбнулся, увидев, что кобыла побрела назад к городу.

Они ехали несколько часов на юг вдоль скал, обращенных к океану. Уилкс положил руку ей на грудь, и Джул затаила дыхание и передернулась. Он лишь улыбнулся.

Джул закрыла глаза, чувствуя на себе ненавистные руки. «Он хочет изнасиловать меня», — подумала она: Все страхи и кошмары моментально вернулись к ней. Она дрожала, ненавидя себя за то, что выдает свой страх. Единственное, что успокаивало ее, — Майкл был в безопасности. С Байрони… Но Тэкери… Слезы жгли Джул глаза. «Только бы он выжил», — молилась она.

* * *

— Няня Бат, пора помочь хозяйке раздеться, — сказал Сент, улыбаясь Байрони. — Позовете меня, когда роженица будет в постели.

Байрони сжала губы, почувствовав новую схватку. Увидев бледное лицо мужа, она попыталась улыбнуться:

— Любимый, со мной все в порядке. Не волнуйся.

— Дадим ребеночку увидеть свет, маленькая миссис, — сказала Бат, взяв Байрони за руку.

Сент наблюдал за Байрони, пока та не скрылась за дверьми спальни. Он повернулся к Бренту:

— Если хочешь, можешь немного побыть с ней. Поговори, попытайся отвлечь. Правда, сначала я, пожалуй, осмотрю ее.

Брент кивнул, не в силах вымолвить ни слова от страха.

— У тебя в голове мысли о воздержаний, — пошутил Сент, похлопывая друга по плечу.

— Посмотрим на тебя, когда Джул забеременеет, — проворчал Брент.

Сент замолчал.

— Трезвая мысль, — сказал он.

«Черт! Роды будут трудными», — подумал он немного позже, осмотрев Байрони. Сент вымученно улыбнулся.

— Дыши глубже, Байрони. Вот так. Сейчас я приведу к тебе твоего ненаглядного мужа.

Через три часа схватки участились, но до родов еще было далеко. Брент говорил с женой без умолку, молол всякую чепуху, но это немного отвлекало ее.

Вдруг Байрони вскрикнула, выгибаясь от боли.

Брент бросил на Сента страдальческий, беспомощный взгляд, и тот быстро заговорил:

— Дыши медленно, вот так. Кстати, Байрони, я не рассказывал тебе, как обходились с мужьями рожениц в какой-то древней цивилизации? По-моему, не рассказывал. Так вот слушай, и ты, Брент, тоже. Эти люди были очень остроумными. Во время родов мужа роженицы подвешивали вверх ногами над кроватью жены. Даже когда ребенок появлялся на свет, отец был вынужден смотреть на него вверх ногами и одобрительно кивать, перед тем как его снимут.

— Говори лучше о воздержании, — посоветовал Брент.

— Сент, ты все это выдумал! — прошептала Байрони. Ее смех был прерван очередной схваткой.

— Нет, это правда, клянусь тебе. А сиамцы придумали еще один интересный метод. После того как женщина рожала первого ребенка, ее оставляли в постели, а на расстоянии меньше двух футов от нее разжигали огонь. Огонь горел день и ночь, так что женщина не могла вставать с постели. А следил за всем этим ее муж. В этом был один большой плюс: женщина целый месяц лежала не вставая и таким образом отдыхала. Ну и что ты скажешь на это?

— Мне больше нравится Брент, подвешенный за ноги, — ответила Байрони.

— Я разрешил бы подвесить себя за что угодно, — сказал Брент, нежно вытирая пот со лба жены. — Вообще-то не за что угодно, — поправился он.

Сент встал, раздумывая, какую бы еще историю рассказать Байрони. Вдруг внизу послышались крики.

— Оставайся здесь, Брент, а я погляжу, что там стряслось.

Спустившись по ступенькам, Сент увидел лежащего в дверях Тэкери. Его рубашка вся была в крови; няня стояла рядом.

У Сента все похолодело внутри. Он поднял Тэкери и потащил к столу.

— Бат, мне нужна горячая вода и сумка. Скорее! Сняв с раненого рубашку, Сент увидел пулевое ранение в грудь.

— Доктор Сент.

— Тэкери, не двигайся, лежи спокойно.

— Он забрал миссис Сент, выстрелил в меня и оставил, по-видимому, считая, что я мертв. Господи, я подвел вас.

— Не волнуйся… — начал было Сент, но Тэкери снова потерял сознание. Наверху раздался пронзительный крик.

Через мгновение в двери появился Брент. Лицо его было бледным как полотно.

— Сент, какого черта!

— Уилкс ранил Тэкери и похитил Джул.

— Боже! Только не это!

Сент прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и поразмыслить здраво и спокойно.

— Брент, — сказал он наконец, — послушай меня. Байрони тяжело, но ребенок появится еще очень нескоро. Так что оставайся возле нее. Рассказывай ей небылицы, что угодно. А я перевяжу Тэкери.

— А что будем делать дальше?

Сент знал, что оставить Байрони он не может. И не может бросить жену на произвол негодяя Уилкса.

— Не знаю, — вздохнул он, — иди пока к жене, а там посмотрим.

Сент быстро извлек пулю. Он хотел, чтобы Тэкери пришел в сознание и рассказал, где была похищена Джул. Тэкери был здоровым и сильным мужчиной, так что он должен был выжить. Бат стояла рядом, подавая инструменты и бинты. Не прошло и нескольких минут, как Тэкери сделали перевязку.

— А теперь нашатырь, Бат, — сказал Сент. Он дал понюхать Тэкери смоченную в нашатыре марлю. — Тэкери! — Он наклонился над раненым. — Я знаю, тебе больно. Через пару минут я дам тебе опия, но постарайся сказать, где вы были, когда Уилкс выстрелил в тебя.

— Подожди, Сент, пускай он скажет мне: я лучше пойму, где это место.

Сент отошел, давая Бренту наклониться над Тэкери.

Боль была нестерпимой, и Тэкери не мог даже вздохнуть.

— Все в порядке, Джон, — сказал ему Брент. — Не торопись.

— На севере долины, возле участка Макгивера. Я видел, как они направляются на юг, а потом на запад, к океану. Доктор Сент, я уверен, что он знал о том, что миссис Хаммонд рожает. Он ждал этого.

Сент осторожно дотронулся до плеча Тэкери, пытаясь его успокоить.

Сверху донесся новый пронзительный крик, и друзья в ужасе застыли.

Глава 30

Брент дрожал от страха.

— Ты должен ехать, любимый, — шептала Байрони. — Привези ее назад живой и невредимой. А за мной присмотрит Святой. Настоящий святой. Ступай.

Сказав это, Байрони потеряла сознание от боли.

«Такого выбора не должно быть», — подумал Сент, потирая спину Байрони, чтобы облегчить схватку. Он встретился взглядом с Брентом.

— Позаботься о моей жене, Сент, — сказал Брент. — Я разыщу Джул, клянусь тебе. И можешь быть уверен, убью этого подонка.

«Но я сам хочу убить его», — подумал Сент, готовый взорваться от ярости.

Не найдя слов, он кивнул.

Брент наклонился над женой и поцеловал ее в бледные губы.

Подойдя к окну, Сент увидел, как Брент привязывает винтовку к седлу и затыкает за пояс два револьвера. Человек шесть негров ждали, пока он сядет на лошадь.

Лошади заржали, встали на дыбы и умчались, оставив после себя столб пыли.

«Я правильно сделал, что не сказал ему всего», — думал Сент, отходя от окна. Усевшись на край кровати, он взял слабую руку Байрони в свою.

— Послушай меня, Байрони, — сказал он тихо и настойчиво, — ребенок лежит не правильно, и мне нужно перевернуть его. Ты понимаешь меня?

Видно было, что она не понимает. Он позвал няню Бат:

— Подойди сюда и держи ее. Ты слышала, что я сказал ей?

— Да, доктор Сент, все слышала.

Сент не впервые жалел о том, что у него такие огромные руки. Но выхода не было; он должен попытаться перевернуть ребенка. А если не получится — Байрони Хаммонд умрет. «Где сейчас Джул? Что с моей любимой женой? Что Уилкс говорит ей, что делает с ней?»

Сент отбросил дурные предчувствия и постарался сосредоточить все свое внимание только на руках.

* * *

— Да, признаюсь, это очень странно, — промолвил Джеймсон Уилкс, обнимая Джул за талию. Он так долго и так страстно хотел ее, что не помнил уже, был ли момент, когда его мысли не были заняты ею. Мысли и опиумные мечты.

«Он говорит разумно, убедительно», — думала Джул, готовая ухватиться хоть за какую-то соломинку.

— Я никем не могу быть для тебя, — горячо убеждала его она. — Ты только вообразил, будто хочешь меня. Но я замужняя женщина и уже не девственница. Ведь ты говорил, что девственность — моя единственная ценность!

— Да, — ответил Уилкс, — я действительно говорил это.

— Так зачем же я теперь тебе нужна?

Уилкс почувствовал нестерпимую боль в животе и какое-то время не мог говорить.

— Ты же мне в отцы годишься! — засмеялась Джул. — Тебе что, нужна дочь? Неужели ты такой извращенец, что…

Уилкс сжал ее талию так, что она не смогла дышать.

— Замолчи, — прервал он ее. Ухмыльнувшись, он сказал себе: «Черт возьми, кто мне нужен, так это твой муженек». Боль не отпускала его. Ему никто не мог помочь, никто не мог вылечить. Уилкс был измотан и встревожен, чувствовал себя стариком — беспомощным, ни на что не способным. Нет! Он тряхнул головой и постарался сосредоточиться на более важных вещах. Ему надо еще разобраться с Хокинсом и Граблером, которым он пообещал не только девчонку, но и деньги.

Уилкс смотрел на багряный закат. Закаты над океаном всегда пробуждали в нем трепет: они были подобны вспышкам китайских фейерверков, которые он больше никогда не увидит… Он почувствовал, как Джулиана прислонилась к нему, и вздохнул с облегчением.

* * *

— Похоже, он намеренно оставляет следы, — сказал Джош, негр, с которым Брент вместе рос на плантации в Уэйкхерсте. — Мы видели кобылу миссис Сент…

— А это значит, что он везет ее на своей лошади, и это увеличит время в пути, — закончил Брент, заслонясь рукой от солнца.

— Это не меняет сути дела, — сказал Джош.

— Согласен. Боюсь, я знаю, в чем дело. Ему нужна не только Джул, но и Сент. Думаю, это возмездие за то, что он спас Джул от Уилкса. А с точки зрения негодяя — украл ее.

Но почему он похитил Джул именно в тот момент, когда у Байрони начались роды? Неужели он надеялся, что Сент бросит ее и отправится за женой? Нет, Уилксу просто надо было выиграть время. И похоже, он хотел поставить Сента в безвыходное положение. Негодяй!

— Через час стемнеет, — сказал Брент, ударяя каблуками по бокам своего жеребца.

Но и к ночи им не удалось найти Джул. Наступила ночь, темная, как деготь, и им ничего не оставалось, как дожидаться рассвета.

Брент не знал, что делать. Он должен был принять самое трудное решение в своей жизни.

— Брент, мне очень жаль, — сказал Джош, кладя черную руку на плечо другу. — Мне действительно жаль, но ты не можешь отправиться назад сейчас. Четыре часа туда, четыре — обратно. Ты устанешь, а миссис Сент нужен настоящий защитник, а не какая-нибудь дохлятина.

Брент с трудом улыбнулся. Закрыв глаза, он стал молиться о том, чтобы с его женой все было в порядке, чтобы с Джул ничего не случилось, чтобы все снова вернулось на свои места.

— Нужно разжечь костер, — сказал Брент. — Скоро станет ужасно холодно.

* * *

В пещере было сыро и холодно, несмотря на костер, перед которым сидела Джул, поджав ноги и опустив голову.

— А она еще та штучка, — сказал Хокинс. — Вы посмотрите, она поняла, что речь идет о ней: вся дрожит.

Усмехнувшись, Хокинс допил остатки кофе из жестяной кружки.

— Пора сменить Граблера, — сказал Уилкс. — Захвати что-нибудь поесть для него.

Он чувствовал себя лучше. Опий всегда притуплял боль, по крайней мере на время. Но он выпил не слишком большую дозу, чтобы лекарство не затуманило рассудок.

— Ты собираешься забавляться с девчонкой, пока нас не будет?

— Убирайся, Хокинс, — отрезал Уилкс.

— Похоже, она замерзла, — продолжал Хокинс. — Надо бы согреть.

Джеймсон Уилкс посмотрел на Хокинса. Господи, это было отвратительное создание с худым мрачным лицом и густой черной бородой, скрывавшей огромный уродливый шрам во всю щеку.

— Ты хочешь ее или деньги? Выбирай. Того и другого не получишь. Думаю, ты знаешь: денег у меня с собой нет.

У Джул кровь застыла в жилах от слов Уилкса. Она не поднимала глаз с покрытого черной грязью пола пещеры, пыталась не думать о муках Байрони, о Майкле и Брейте.

— Черт, — пробормотал наконец Хокинс, — найти женщину для меня пара пустяков.

— Скажи то же самое Граблеру, — холодно сказал Уилкс. — Я заплачу вам столько, что вы сможете купить себе десяток проституток.

Как только Хокинс вышел из пещеры, Уилкс вкрадчиво обратился к Джул:

— Жаль, дорогая моя, что не могу предложить тебе ни ванны, ни постели. Мои извинения. Тем не менее я надеюсь, что мы не задержимся здесь надолго. Ночь мы проведем здесь. Так что советую тебе поспать.

«Провести целую ночь с этим человеком и еще двумя ублюдками?!»

— А зачем вообще нам здесь оставаться?

Уилкс внимательно изучал ее бледное лицо, освещенное пламенем, — шляпка сползла, волосы спутались и растрепались, на щеке была грязная полоса.

Уилкс обрадовался, услышав ее равнодушный вопрос: он понимал, что равнодушие было признаком страха.

— Пока тебе не следует этого знать, — ответил он, понимая, что, если он расскажет ей, она станет совершенно невменяемой.

— Что ты собираешься со мной делать? Уилкс тихо засмеялся.

— Не забавляться с тобой, дорогая, как это назвал грубиян Хокинс. По крайней мере пока что. Только когда мы будем подальше отсюда и в полной безопасности.

«В безопасности!»

— Ни за что, — отрезала Джул, — никогда! Уилкс вдруг наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

— Поспи, Джулиана, — улыбнулся он, и от этой улыбки ее всю передернуло. — А если тебе нужно расслабиться, попроси — я помогу тебе.

* * *

Сент сидел возле Байрони, подперев голову руками. В комнате было темно, только одна тусклая лампа освещала бледное лицо Байрони. Он дал ей хлороформ, так что сейчас она была в забытьи. Сент молился, чтобы она набралась хоть немного сил, так как до родов еще оставалось несколько часов.

Ему удалось повернуть ребенка. Он все еще ощущал боль, которую пришлось испытать Байрони, зато теперь он был уверен: ребенок шел головкой вниз.

Наконец он заснул с мыслями о своей жене. Что с ней? Была уже полночь.

Проснувшись, Байрони не сразу пришла в себя, пребывая в блаженном забытьи. Она увидела Сента, смотревшего на нее нежными и добрыми глазами. Байрони провела языком по пересохшим губам.

— Байрони, попей немного, — сказал он, поднося стакан к ее губам.

Боль появилась снова, Байрони окончательно проснулась.

— Чонси говорила, что ты расскажешь мне, откуда у тебя это прозвище, Сент, — произнесла она, отчаянно пытаясь перебороть боль.

— Да, — ответил Сент, — расскажу. Только дыши как можно глубже и, когда придет схватка, тужься как можно сильнее.

— Не думаю, что у меня остались силы, — грустно сказала Байрони.

— Не говори так, — спокойно произнес Сент. — Ты молодая и сильная. Очень скоро появится на свет твой ребенок, слышишь?

— Слышу, — прохрипела она.

Наступила схватка, и Байрони хотелось умереть, только бы избавиться от нестерпимой боли. Но она слышала властный голос, заставляющий ее тужиться, и повиновалась.

— А теперь, — произнес Сент, когда боль поутихла, — я расскажу тебе о своем прозвище. Посмотри мне в лицо, Байрони, и не борись с болью; ты знаешь, что нужно делать, и справишься с этим. Так вот, дело было в Гарвардской медицинской школе, когда я был еще совсем молодым. Многие снабжали училище трупами для вскрытия. Байрони, дыши неглубоко! Да, вот так.

— Сент, я не уверена, что хочу слушать дальше.

— Эта история со счастливым концом, клянусь тебе. — Он подождал и, услышав ее крик, на этот раз не такой резкий, сказал:

— Ну давай, Байрони, тужься! — Он видел, что она старается, но у нее совсем не было сил.

«Где ты, Джул?»

Было четыре часа утра. Близился рассвет — время,когда больше всего людей рождается и больше всего умирает.

Байрони пыталась ухватиться за что-нибудь реальное, выбраться из бездны страданий.

— Сент, рассказывай! — попросила она.

— Так вот, однажды на вскрытие привезли человека, который только что скончался в больнице. Профессор — студенты прозвали его Старый Кривой Нос — размахивал скальпелем, собираясь показать нам, неучам, как нужно производить вскрытие. Но дело в том, Байрони, что этот подопытный не был мертв. Я схватил профессора за руку, когда тот уже собрался сделать надрез. Поднялся ужасный шум по поводу того, что я, мальчишка, посмел остановить такого уважаемого человека. Но я просто увидел, как шевельнулись веки «мертвеца». Я до сих пор не перестаю благодарить Бога за то, что он сделал меня таким рослым, ведь тогда мне пришлось бороться с десятком людей, включая Старого Кривого Носа. А потом, дорогая, предполагаемый мертвец открыл глаза. Это он, Роберт Галлахер, прозвал меня Сентом — святым.

— Сент, сделай же что-нибудь!

Сент не был уверен, что Байрони слышит и понимает его. Он держал ее за руку, и ему словно передавалась ее боль. Он понимал, что должен что-то сделать, иначе она будет слишком слаба и не сможет родить ребенка.

— Слушай меня, Байрони! — Он сжал ее голову руками и повернул, чтобы она смотрела ему в глаза. — Я помогу тебе, слышишь? Не закрывай глаза! Байрони, смотри на меня!

Чувствуя ее слезы на своих ладонях, Сент едва сдерживался, чтобы не заплакать — о Байрони, о Джул, о бедном Роберте Галлахере, которого задавил экипаж через полгода после того, как Сент спас его.

Господи, что творилось вокруг? Солнечные лучи пробивались сквозь окна. Сент взглянул на часы.

* * *

— Мистер Уилкс, к нам гости, — сказал Хокинс, заглядывая в пещеру. — Шестеро или семеро на лошадях.

— Так, — сказал Уилкс, оборачиваясь к Джул. Увидев надежду в ее глазах, он прибавил:

— Нет, дорогая моя, вряд ли это твой муж. Он ведь не бросит роженицу, правда?

— Даю голову на отсечение, что это картежник Хаммонд, строитель города негров.

— Скорее всего. Они ведь такие благородные!

— Не то что вы — подонки! — не сдержалась Джул.

— Вот что, крошка… — начал Хокинс.

— Заткнитесь вы оба! — зарычал Уилкс, поднимаясь.

Про себя он еще раз проклял адскую боль в животе, но сумел остаться бесстрастным. Ему опять необходим был опиум, но сейчас он не мог прибегать к нему: надо было сохранить ясную голову.

— Ты останешься здесь, дорогая моя, — обратился он к Джул, — иначе я убью мистера Хаммонда. Хокинс, идем.

Джул проводила взглядом двоих мерзавцев. Вскочив на ноги, она стала искать хоть какое-нибудь оружие, но ничего не находила. Джул чувствовала себя грязной, разбитой после ночи, проведенной на грязном полу пещеры; впервые ей было страшно. Раньше это был страх лишь за себя, теперь — еще и за Брента.

Подкравшись к выходу из пещеры, Джул выглянула наружу. Уилкс стоял спиной к ней, за ним — Хокинс, а Граблер спрятался за сосной слева от нее. Впереди простирался бесконечный океанский простор, спокойный и безмятежный. Его серый цвет напоминал окраску рифовой акулы.

* * *

— Вот они, — сказал Джош полушепотом.

— Вижу, — кивнул Брент.

Пробежав глазами по утесу, он подъехал немного ближе.

— Эй, Уилкс, — прокричал он. — Мы приехали. Что тебе нужно?

— Хаммонд?

— Да, это я. Ты ведь знаешь, что муж Джул сейчас с моей женой. Чего ты хочешь?

«Джул», — удивился Уилкс. Звучало как-то нелепо. Ему больше нравилась «Джулиана». Наверное, ее муж дал ей такое прозвище. Уилксу не терпелось убить его.

— Да уж не тебя! — закричал Уилкс. — Я хочу передать через тебя и твоих негров послание для Сента Морриса. Пускай приезжает сюда, иначе ему никогда больше не видать своей жены.

— Почему ты так долго ждал?

— Все очень просто, Хаммонд, — отвечал Уилкс. — Он не отпускал ее от себя ни на шаг, пока твоя драгоценная жена не начала рожать. А я знал, что он ни за что не позволит Джулиане присутствовать при родах.

Брент выругался. Все действительно было так просто! Уилкс был прав: впервые Сент упустил из виду Джул. До этого он вместе с Тэкери везде следовал за ней.

— Так вот, Хаммонд, — продолжал Уилкс. — К тому времени как вы вернетесь в свой город, или твой ребенок появится на свет, или умрет твоя жена — в любом случае Сент Моррис будет свободен и сможет приехать за своей женой. Передай ему это.

Брент помертвел от ужаса. Что же делать? «Нет, Байрони! Ты не умрешь, Сент обещал мне!»

У Джул все перевернулось внутри. Значит, Уилксу нужна не только она — он собирается убить Майкла!

Она не может допустить этого и не допустит. Джул не знала, что ей делать, и вдруг закричала изо всех сил:

— Брент, не присылай Майкла! Уилкс убьет его! Не разрешай ему оставлять Байрони!

— Джул, с тобой все в порядке? — крикнул Брент.

— Да, все в порядке, — ответила Джул. — Только не позволяй Майклу приезжать сюда!

Уилкс подбежал к ней и грубо оттолкнул назад в пещеру; она упала на пол.

— Заткнись, Джулиана, или я убью Хаммонда, а послание твоему мужу передадут его негры.

Джул с дикой ненавистью смотрела на Уилкса. Ей хотелось наброситься на него, разорвать на куски. Неожиданно лицо Уилкса побледнело, он схватился за живот. Господи, он болен!

— Оставайся здесь, — повторил Уилкс, стиснув зубы, — иначе я изнасилую тебя на глазах твоего драгоценного мужа. Поняла?

— Поняла, — ответила Джул. — Тебе нужен мой муж для отмщения или тебе просто нужен врач?

— Интересный вопрос, — ухмыльнулся Уилкс. — Джулиана, не двигайся! — Он вышел из пещеры не обернувшись — ведь она все равно ничего не могла сделать. Ничего.

* * *

Сент откинул простыню, прикрывавшую Байрони. Она была больше не в силах выносить такие муки. Он должен был сделать это.

— Бат, — коротко сказал он, — возьми ее за руки и держи крепче. Байрони, не сдавайся, постарайся потужиться изо всех сил.

— Не могу, — жалобно прошептала Байрони.

— Черт возьми, Байрони, делай то, что я тебе говорю!

На обескровленных губах промелькнула слабая улыбка. Пришла новая схватка, и Сент положил свои ладони ей на живот.

— Тужься! — кричал он, надавливая на живот. — Еще, Байрони! — На этот раз он сунул руку внутрь и, нащупав головку и плечи малыша, потащил его. Байрони кричала, стонала, и Сент жалел о том, что не дал ей больше хлороформа, но не было времени.

— Господи! — воскликнул Сент, прижимая маленькое мокрое тельце к груди. — Байрони, у тебя родился мальчик. Настоящий красавец! — Бурная радость переполняла его.

Но Байрони была без сознания.

— Бат, обмой этого маленького человечка. Да, вот так. Хорошо кричит — он готов вступить в этот мир. А теперь заверни его в теплое одеяло.

— Знаю, — ответила няня, оскорбившись, и Сент улыбнулся. Она замучилась не меньше его.

Он еще раз осмотрел Байрони и убедился, что опасность миновала. Он рискнул, и она выжила. Его мысли вернулись к Джул. Нашел ли ее Брент? Что произошло?

— Черт, — тихо сказал Сент. Так много вопросов и ни одного ответа. Он чувствовал, как у него трясутся руки, как страх овладевает им.

Через несколько минут Бат передала ему ребенка. Мальчик был копией Байрони: блондин, со светлыми глазами. «Возможно, все же есть справедливость, — подумал Сент. — Байрони со всем справилась, пережив то, что может пережить далеко не каждый, — неудивительно, что ребенок похож на нее».

Сент с улыбкой смотрел на крошечное сморщенное личико.

— Я покормлю малыша, — сказала няня, — а то у его мамы не сразу появится молоко.

— Хорошая мысль, — согласился Сент.

Он начал расхаживать по спальне взад-вперед. Когда через два часа Брент Хаммонд ворвался в дом, Сент все еще не мог успокоиться.

— С ней все в порядке, — быстро сказал Сент другу. — У тебя родился сын, как две капли воды похожий на Байрони.

— С ней все в порядке? — медленно переспросил Брент. У него вдруг подступил комок к горлу, и слезы застлали глаза. — Она не шевелится.

— Она спит. Твой сын в соседней комнате с Бат. Брент провел рукой по волосам.

— Черт побери, Сент, у нас неприятности.

— Расскажешь, пока будешь смотреть на сына, — ответил Сент, стараясь оставаться спокойным.

Глава 31

Всадники направлялись на юг. Они ехали через скалы вдоль океана; впереди всех были Брент и Сент.

— Что будем делать, Сент? — спросил Брент.

Сент в ответ лишь покачал головой, неотрывно смотря вперед.

— Я задушу этого ублюдка!

«Зачем, — размышлял он, — ему понадобился я?! Несомненно, это месть. Уилкс заполучил Джул, так для чего же он использует всякие уловки, чтобы овладеть и мною?»

Брент словно читал мысли своего друга. У них было еще много времени для разработки плана. Наконец он вымолвил:

— Спасибо за то, что ты спас Байрони.

— Она сама со всем справилась, — ответил Сент, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Он взглянул на Брента. — Байрони радуется, что сын похож на нее, а не на тебя, смуглого пирата!

— Картежника, а не пирата. Да, черт возьми, я не возражал бы даже, если бы ребенок был похож на тебя, Сент!

— На самом деле у тебя прекрасный сын. Кстати, Брент, поговори с Мэгги, прежде чем возобновлять отношения со своей женой. Я бы посоветовал вам пока что предохраняться. Годика через три заведете еще одного ребенка, и хватит.

— Я больше не допущу, чтобы она прошла через такие муки, — сказал Брент, бледнея от свежих воспоминаний.

— Ну это уже вам решать. — Сент замолчал, и Брент понял, что мысли друга снова обращены к Джул.

Было около полудня, когда они подъехали к утесу.

— Сент, тебе нельзя подниматься туда, — повторил Брент. — Подонку не терпится убить тебя.

— У него это не получится, — ответил Сент, удивляясь своей беспочвенной уверенности. Но почему-то у него было такое чувство… Как много неясного с этим Уилксом!

Брент вздохнул.

— Двух его напарников мы возьмем на себя. Джош — лучший стрелок после Тэкери.

— Тэкери сможет обучать его уже через неделю. Слава Богу, он крепкий, как бык.

— И все же мне не нравится все это, — обронил Брент.

Сент пожал плечами, рисуя себе предстоящую схватку с Джеймсоном Уилксом.

* * *

Джул была ни жива ни мертва, ненавидя себя за свою беспомощность. Хокинс снова стал нагло разглядывать ее, но Джул вдруг пришло в голову, что она не боится. Уилкса она тоже больше не боялась.

Она тревожилась за Майкла, зная, что он приедет за ней.

— Похоже, — сказал Уилкс с какой-то непонятной радостью, — появился твой драгоценный муженек.

Джул вскочила на ноги и, подбежав к выходу из пещеры, закричала:

— Майкл, не надо! Уходи!

Уилкс оттолкнул ее, так что она упала прямо в грязь, но тут же снова вскочила на ноги.

— Не двигайся, а иначе я всажу в твоего ненаглядного пулю и ты никогда больше его не увидишь.

Джул знала, что Уилкс не шутит. «Господи, Майкл, — думала она, закрыв глаза, — зачем ты приехал? К чему это благородство?»

Она молилась о том, чтобы с Байрони все было в порядке.

Снизу послышался низкий сильный голос:

— Уилкс! Ты меня слышишь?

— День добрый, доктор Моррис, — прокричал в ответ Уилкс. — Вижу, вы не один. Оставьте ваших друзей внизу, а сами поднимайтесь сюда!

«Я должна что-то сделать!» Ничего не соображая, Джул подскочила к Уилксу и схватилась за револьвер у него за поясом. Но тот моментально развернулся и обрушил на нее сильнейший удар.

Джул упала.

Сент шел ко входу в пещеру, чувствуя приставленное к своей спине дуло револьвера.

— Вот он, мистер Уилкс, — сказал Хокинс, подталкивая Сента.

Сент заморгал, стараясь привыкнуть к тусклому свету в пещере. Наконец он различил Уилкса, обхватившего одной рукой Джул поперек груди, а в другой державшего револьвер.

— Ну здравствуй, доктор Моррис, — сказал Уилкс. — Я мечтал о встрече с тобой. Думаю, это ты тогда разбил мне челюсть.

— Я надеялся, — спокойно ответил Сент, впиваясь глазами в лицо Уилкса, — что сломал тебе челюсть той ночью в Кривом доме.

— Но это только ты так думал, — злорадствовал Уилкс. — Мне говорили, что доктор — спокойный человек, — прибавил он, сверля Сента взглядом.

— Да, это верно, — сказал тот, — но несколько месяцев назад мне пришлось пожалеть о том, что я не убил тебя. — Он вздрогнул, увидев напряженное, испуганное лицо жены. — Моя профессия обязывает спасать людей, а не убивать их. Так что ты поставил передо мной неразрешимую задачу, по крайней мере с философской точки зрения.

— Не двигайся, доктор Моррис! — вскрикнул Уилкс, приставляя револьвер к груди Джул.

Сент повиновался.

— Как ты, любимая? — тихо спросил он у Джул.

— Все хорошо, — прошептала она в ответ. — Майкл, тебе нельзя было приезжать сюда.

— Глупышка, я ведь твой муж. — Сент встретился взглядом с Уилксом. — Я ее муж, да будет тебе известно. Что тебе нужно, Уилкс?!

— Ты забрал ее у меня, — сказал Уилкс низким хриплым голосом, едва не падая от дикой боли в животе. Ему необходимо было больше опия, но он боялся лишиться рассудка. — Я так хотел ее, а ты ее украл!

— Насколько я помню, дело обстояло несколько иначе, — медленно выговорил Сент. — Ты собирался продать Джул, а это совсем не одно и то же. Так что ты потерял не ее, а лишь свои деньги.

— Даже если бы я ее и продал, потом забрал бы обратно.

— Обратно? После того как Джул изнасиловали бы? И что бы ты сделал с ней, Уилкс? Изнасиловал бы снова?

— Заткнись, черт тебя побери! Да что тебе известно обо всем этом?!

— Я знаю лишь то, что ты мыслишь… не совсем ясно. — «Этот странный взгляд и серый цвет лица… Весь скрючился от боли». — Отпусти ее, Уилкс. Если ты убьешь меня, она убьет тебя. Может, не сегодня и не завтра, но когда-нибудь — непременно.

— Она — моя!

— Да неужели?

Джул не в силах была больше выносить это:

— Майкл, прошу тебя, уходи. Я поеду с ним, я не хочу, чтобы ты пострадал. Уйди, пожалуйста.

Сент в ответ лишь улыбнулся, качая головой:

— Дорогая моя, он не дал бы мне уйти, даже если бы поверил твоим словам.

— Нет, — простонал Уилкс, стискивая зубы от нестерпимой боли, — нет, доктор, вам не уйти.

Джул почувствовала, как он вздрогнул.

Сент увидел, как лицо Уилкса скривилось от боли, челюсть отвалилась, будто у мертвеца.

— Разве она не пыталась уже один раз убить тебя? — спросил Сент.

— Нет, черт побери! О Господи! Живот…

Джул ощутила, как Уилкс ослабил руку, наклоняясь вперед всем телом. Она изо всей силы двинула его локтем в живот. Уилкс взвыл от боли, и уже в следующий момент Сент подскочил и выхватил оружие из его ослабевшей руки. Взглянув на искаженное от боли лицо Уилкса, стеклянные глаза, он на какое-то мгновение почувствовал даже жалость.

— Ты умираешь, — тихо сказал он, зная, что его слышит один лишь Уилкс.

— Не обязательно говорить мне об этом, черт тебя побери! — вскрикнул Уилкс.

— Давно живешь на опии? — спросил Сент. — Принимал что-нибудь болеутоляющее?

Но Джеймсон Уилкс уже не мог отвечать. В его голове вдруг возникли странные смутные образы давно умершей жены.

— Майкл!

Услышав возглас Джул, Сент быстро обернулся и. увидел Хокинса, входящего в пещеру. Он выстрелил. Но тут послышался еще один выстрел — пуля застряла в стене пещеры, — и Джул увидела, как Хокинс с ошеломленным лицом пошатнулся и ничком упал на землю.

Снаружи послышались крики, а затем еще несколько выстрелов.

Неожиданно Уилкс схватил Сента за руку, и тот увидел в его глазах безумие и невыносимую боль. «Рак желудка, — подумал Сент, — медленная мучительная смерть». Во взгляде Уилкса было еще что-то, пока непонятное Сенту. Но скоро он все понял — решимость: Уилкс готов был убить его, несмотря на приступ. Дрожащими руками умирающий нащупал револьвер, и Сент на мгновение прикрыл глаза, зная, что произойдет.

Джул тихо плакала.

— Пожалуйста, не надо.

Раздался приглушенный выстрел, и она вскрикнула.

Мужчины не шевелились, потом Сент осторожно положил обмякшее тело Уилкса на пол пещеры.

Джул отвернулась, не в силах вынести остекленевший взгляд Уилкса.

В пещеру ворвался Брент и, увидев лежащего, вложил револьвер в кобуру.

— Мертв? — спросил он.

— Да, — ответил Сент. «Он хотел умереть. И если бы я колебался хоть мгновение, Джул бы этого не вынесла».

— Джош подстрелил еще одного негодяя, — сообщил Брент.

Сент кивнул. Он в последний раз посмотрел на человека, принесшего им столько страданий, на человека, который сам невыносимо страдал.

— Любимая, — сказал он, обнимая Джул, — теперь все позади.

Джул прижалась к мужу и обхватила руками его широкую спину. Уткнувшись ему в грудь, она почувствовала, как часто бьется его сердце. Сент покачивал Джул, успокаивая, гладя ее спутанные волосы. Вновь бросив взгляд на тело Уилкса, он почувствовал какую-то странную грусть: была ли Джул в его опиумных снах спасением от себя самого? Или ему хотелось умереть с ней вместе? Сент покачал головой, сомневаясь, что когда-нибудь сможет понять. Было бы жестоко говорить об этом с Джул: она слишком настрадалась.

— Джул, а ты — крестная мать, — сказал Сент. — И скоро увидишь сокровище Байрони.

— Я — крестная мать? — переспросила Джул, словно все еще не веря, что все позади.

— Да, и думаю, Брент разрешит тебе даже выбрать имя для малыша.

— Конечно, — согласился Брент. — Это твое право, Джул.

— Мне не терпится увидеть моего крестника! — обрадовалась она.

«В мире так много зла, — думал Сент. — Но все-таки встречаются люди, которые скрашивают жизнь, придают ей смысл, дарят радость и любовь». У него была жена, его Джул, которую он любил больше жизни. Вот это и есть настоящее счастье!

Сент прижал ее к себе. Она всегда будет рядом с ним, частью его.

* * *

Джул застыла от восторга в гостиной Хаммондов.

— Как ты думаешь, — вернул ее на землю Майкл, — может, у нас получится такая же удивительная крошка, как у Байрони?

— Почему только у Байрони? А как же я? — вставил Брент, улыбаясь жене. Она все еще была ужасно бледной, но глаза ее засияли. Их сын, Деймон Майкл, спал в детской кроватке рядом с креслом своей мамы.

— А ты, — усмехнулся Сент, — лишь получал удовольствие.

— Точно, — улыбнулась Байрони. — Джул, если когда-нибудь тебе надоест твой муж, приводи его ко мне, я с радостью приму его. Очень полезный человек. Внимательный, заботливый и к тому же знает невероятные истории о том, откуда берутся святые.

Сент промолчал, удивляясь, что Байрони что-то помнит.

— А я могу предложить то же самое в отношении Брента, — сказала Джул. — Если бы не он, я бы уже плыла в Китай.

Сенту хотелось возразить, сказать, что Уилкс умирал и знал об этом. Бедный ублюдок!

— Думаю, нам стоит выпить за то, какие мы все необыкновенные, — сказал Брент. — Сент, Тэкери можно выпить бокал шампанского?

— Мистеру Джону Тэкери, — сказал Сент, улыбаясь негру, — я обязан по гроб жизни. Мои наилучшие пожелания и пожизненное бесплатное медицинское обслуживание!

— Замечательно, — воскликнул Брент. — Бат! Всем шампанского!

— A что касается тебя, малышка, — сказал Сент жене, — я собираюсь любить и лелеять тебя до конца своих дней.

— В таком случае, — сказала Джул, сжимая руку мужа, — мне придется отдать тебе свой «дерринжер».

— «Дерринжер»?

— Да, ты можешь снова раздавить его.

— Джул, если еще когда-нибудь…

— А Пенелопа, наверное, отдаст свой Томасу.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? Пенелопа?! Только не говори мне, что вы обе…

Сент запнулся, услышав смех Брента.

— Да, и это называется «лелеять», — сказала Байрони. — А вот и шампанское!

— Сенту отдадим всю бутылку, — улыбнулся Брент. — Похоже, она ему необходима.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31