Зеленое окно [Олег Николаевич Тихомиров] (fb2) читать постранично
- Зеленое окно (и.с. Любимые книги девочек) 1.67 Мб, 153с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Олег Николаевич Тихомиров
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (57) »
Олег Николаевич Тихомиров Зелёное окно
СТАРИК И ЕГО ВНУЧКА – РУСАЛКА БЕЗ ХВОСТА
Трудно сказать, с чего все началось. С того ли случая, когда я впервые встретил Таню. Или нет, наверное, позже – с того дня, когда я увидел ее на сцене. А может быть, начало всему было намного раньше. Пожалуй, нужно начинать со старика. Да, конечно, с него. Старик выходил из своего подъезда почти всегда в одно и то же время и не спеша шел через весь двор к воротам. На нас, вечно снующих по двору мальчишек, он, казалось, внимания не обращал, и его красивая седая голова никогда в нашу сторону не поворачивалась, словно бы нас не существовало. Нам было обидно, и мы старались чем-нибудь досадить старику, показать ему, что, как бы он там ни важничал, нам-то на него наплевать. Подумаешь, нашелся какой индюк! – Загоняла!.. – кричали мы. – Загоняла!.. Старик вначале пропускал это мимо ушей. Видимо, не понимал, что мы кричим ему. Но потом он стал вздрагивать при каждом выкрике, прибавлял шагу, степенная походка его ломалась, а мы, обрадованные этим, еще пуще орали: – Загоняла!.. Загоняла!.. Однажды старик остановился и сделал шаг в нашу сторону, но мы тут же припустили, и потом уже он не пытался что-либо предпринимать. Старик этот был особенный. А может, и не особенный, а самый обыкновенный старикан. Просто мы долго ничего о нем не знали. Знали только, что он работает в театре и живет в пятой квартире. Вечерами окно его комнаты почти всегда было темным, потому что старик не бывал дома и это время. Но иногда, если он не уходил в театр, его окно светилось мягким бледно-зеленым пятном. Вот и все. Но в театре работали многие из нашего дома. И ребята, что жили в соседних домах, даже звали наш двор «оперным». «Балетным» почему-то не звали, хотя дом наш принадлежал театру, который назывался Уярским областным театром оперы и балета. Старик не был ни артистом, ни музыкантом, потому что жил тихо и не тревожил никого никакими звуками. Само собой, не плясал он на сцене: не тот возраст. Он мог бы сойти за директора: уж больно у него был солидный вид, когда он отправлялся на работу! Но директор, ясное дело, разъезжал бы на машине, блестящей, как новенькая галоша, а не ходил по утрам в булочную или в гастроном на углу. Мы знали, что он не освещает сцену, потому что в одиннадцатой квартире на третьем этаже жил осветитель – длинный и сутулый дядя Вася, от которого всегда пахло водкой. И, конечно, старик не проверял билеты, потому что у входа – мы сами видели – всегда стояли женщины. Одна из них, Ивановна, тоже жила в нашем доме. Что же еще делают в театре? Как-то у нас зашел об этом разговор. Вернее, начали мы говорить про трубача Силина, который недавно переехал в наш дом и уже всем порядком надоел. Его труба издавала звуки колкие и режущие. Этими звуками он протыкал нас, как шпагой. Обычно вначале шли всякие упражнения, а потом звучало что-то быстрое и ритмичное. Мне даже нравилось. (Лишь спустя некоторое время я узнал от Верки Ряшенцевой, моей соседки, что называется это «Неаполитанской песенкой» из балета «Лебединое озеро» Чайковского.) Так вот, ругали мы, значит, Силина за его трубу, и вдруг Виталька вспомнил: – А я читал, что в одном итальянском зале от трубы стекла полопались. Негр какой-то выступал. – Подумаешь, – сказал я, – а когда Силин в театре играет, декорации шатаются. – Врешь! Я только плечами пожал: – Мне уж сколько раз об этом говорили. – Кто? – Да говорили вот… люди, – начал темнить я. Зачем я такую чушь загнул, сам не знаю… Бывает вот так у меня: ляпнешь что-то, а потом отступать поздно, держись, хоть и держаться-то не за что. Диман ни с того ни с сего вдруг сказал: – А я знаю, что старик делает. Он декорации таскает. Но мы подняли Димана на смех. – Что он, больной, что ли, – сказали мы, – чтобы на старости лет надрываться? Про Силина мы сразу же забыли. Стоит ли о нем говорить, если тут дело яснее ясного: его трубу за несколько кварталов услышишь. Но старик… Что же все-таки делает старик? Не возится же он со щеткой и ведром? А что же тогда? – Может, воду с бутербродами продает в буфете? – предположил кто-то. Нет, невозможно представить, чтобы этот высокий седой старик суетился с бутылками и стаканами. В общем, насчет буфета тоже вопрос отпадал. И вот тут-то Леха, младший брат Витальки, сказал: – Ребя, а может, он звонки даст? Все было прыснули, а потом подумали, прикинула – и мерно, работа строгая: кто опоздал после третьего звонка, дуй на галерку, даже если в первом ряду должен сидеть, возле сцены. Почему бы старику не давать эти грозные звонки, а? Так мы и решили: старик руководит звонками. Но вскоре выяснилось (Ивановна нам сказала, та, что надрывает билеты): старик дежурит на втором этаже, правая сторона, возле лож. Значит, вот кто он; загоняет публику в ложи. Загоняльщик. Загоняла. И стали мы его звать Загонялой.
Та-та-та-та-та-та-та… За стеной играли гаммы.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (57) »
Последние комментарии
5 часов 44 минут назад
5 часов 45 минут назад
12 часов 28 минут назад
12 часов 36 минут назад
18 часов 48 минут назад
18 часов 52 минут назад