Как раз перед войной с эскимосами [Джером Дейвид Сэлинджер] (fb2) читать постранично

Джером Дэвид Сэлинджер КАК РАЗ ПЕРЕД ВОЙНОЙ С ЭСКИМОСАМИ

Перевел Григорий Анашкин

Вот уже пять суббот подряд, по утрам, Джинни Маннокс играла в теннис на кортах Ист–Сайда с Селеной Графф, своей одноклассницей по школе мисс Бейсхор. Джинни ни от кого не скрывала, что считает Селену ботаником номер один у мисс Бейсхор — в школе, по всей видимости, наводненной ботаниками различных сортов, — но в тоже самое время она не знала больше никого, кто мог бы, как Селена, каждый раз приносить новую коробку с теннисными мячами. Отец Селены похоже был занят их производством или что‑то вроде того. (Как‑то вечером за ужином, в качестве информации для всей семьи Маннокс, Джинни описала им свое представление обеда у Граффов; он предполагал наличие вышколенного слуги, который подходил к каждому с левой стороны с коробкой теннисных мячей вместо стакана томатного сока.) Однако тот факт, что ей приходилось подбрасывать Селену до дома после тенниса и каждый нарываться на оплату такси, начинал действовать Джинни на нервы. В конце концов, мысль возвращаться с корта домой на такси, а не на автобусе, принадлежала Селене. На пятую субботу, когда такси повернуло на север с Йорк–Авеню, Джинни внезапно заговорила.

«Послушай, Селена…»

«Что?» — спросила Селена, которая как раз шарила по полу такси. «Я не могу найти чехол от ракетки!» — простонала она.

Несмотря на теплую майскую погоду, обе девушки были в пальто поверх шорт.

«Ты положила его в карман, — сказала Джинни. — Послушай…»

«О, Господи, ты меня спасла!»

«Слушай», — сказала Джинни, которая нисколько не нуждалась в селениных благодарностях.

«Чего?»

Джинни решила не откладывать дело в долгий ящик. Такси уже подъезжало к улице, где жила Селена. «Я не собираюсь сегодня в очередной раз целиком платить за такси, — сказал она. — Ты знаешь, я не миллионер».

Селена сперва удивилась, затем оскорбилась. «Разве я не плачу всегда свою половину?» — невинно спросила она.

«Нет, — ответила Джинни прямо. — Ты заплатила половину в первую субботу. Аж в начале прошлого месяца. И с тех пор ни разу. Я не хочу показаться мелочной, но я в самом деле живу на четыре пятьдесят в неделю. К тому же я должна…»

«Я всегда приношу теннисные мячи, так?» — спросила Селена неприятным голосом.

Были моменты, когда Джинни хотелось прямо‑таки прибить Селену. «Твой отец производит эти мячи или чего там, — сказала она. — Тебе они ничего не стоят. А я должна платить за каждую незначительную…»

«Ну хорошо, хорошо, — громко сказала Селена с нажимом, достаточным, чтобы последнее слово осталось за ней. Со скучающим видом она полезла по карманам пальто. — У меня только тридцать пять центов, — заявила он холодно. — Этого достаточно?»

«Нет. Ты меня извини, но ты должна мне доллар шестьдесят пять. Я слежу за каждой…»

«Мне надо будет подняться и взять деньги у мамы. Это не подождет до понедельника? Я могу принести деньги в спортзал, если это тебя осчастливит».

Отношение Селены убивало всякую снисходительность.

«Нет, — ответила Джинни. — Мне еще вечером в кино идти. Деньги нужны».

Храня враждебное молчание, девушки глядели в противоположные окна пока такси не притормозило у дома, где была квартира Селены. Затем Селена, сидевшая со стороны обочины, вышла из машины. Едва ли не оставив дверь открытой, она стремительно, не глядя ни на кого вокруг, на манер заехавшей погостить голливудской знаменитости, зашла в здание. Джинни, лицо которой горело, заплатила за проезд. Потом, она собрала свой спорт–инвентарь — ракетку, полотенце для рук и панаму — и последовала за Селеной. В пятнадцать лет Джинни была ростом пять футов девять дюймов, в своих теннисных туфлях девятого размера, и когда она вошла в подъезд, ее застенчивость пополам с неловкостью от передвижения на резиновых подошвах придали ее походке опасную грацию любителя. Это заставило Селену отвернуться и сосредоточиться на диске указателя этажей над лифтом.

«Теперь, ты должна мне доллар девяносто», — сказала Джинни, подходя к лифту.

Селена обернулась. «Тебе быть может будет интересно узнать, — сказала она, — что моя мама серьезно больна».

«Что с ней?»

«Фактически, у нее пневмония, и если ты думаешь, что я буду рада побеспокоить ее из‑за денег…» — Селена произнесла эту незаконченную фразу со всем возможным апломбом.

Джинни и в самом деле была несколько обескуражена этим сообщением, вне зависимости от степени его правдивости, но не в той мере, чтобы скатиться до сантиментов. «Ну, тут я не виновата», — сказала она и проследовала за Селеной в кабину лифта.

Когда Селена позвонила в дверь своей квартиры, девушек впустила внутрь — вернее, потянула дверь на себя и оставила полуоткрытой — цветная служанка, с которой, похоже, Селена вслух не общалась. Джинни уронила свои спортивные вещи на стул в прихожей и последовала за Селеной. В гостиной Селена повернулась и сказала: «Ты не против